"Фантастика 2024-55". Компиляция. Книги 1-20 [Яна Тройнич] (fb2) читать онлайн

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 1]

Глава 1: Воля

В тусклом помещении родильного дома номер семь, города Новосибирск, мирно спали младенцы. Трое мальчиков и одна девочка появились с разрывом в несколько минут, из-за чего немногочисленному персоналу пришлось вернуться в советский союз, в личине волка с корзиной.

Матери новорожденных отдыхали под присмотром врачей, младенцев так же осмотрел педиатр, и после нескольких часов усердной работы, он отправился на покой, оставив заботу о малышах детской сестре.

— Кто это тут у нас? — Улыбка женщины в белом халате лучилась теплом и нежностью, она медленно подошла к очередной кроватке со стеклянными бортами.

В руках у детской сестры покоилось медное устройство овальной формы. Оно сильно отличалось от медицинского оборудования, если речь, конечно, не шла о девятнадцатом веке. На плоскости располагалось три пустых кружочка, и больше ничего.

— Ну-ну, какой ворчливый… — Детская сестра провела рукой над заворочавшимся в пеленках мальчиком, едва уловимое голубое свечение окутало младенца и успокоило его. Через секунду по медному устройству поползли тонкие, словно шелковые нити, золотые узоры, которые сошлись в центральном круге. Женщина застыла, улыбка медленно исказилась в нечто пугающее.

— Мерзость… Еще один полукровка. — Рука детской сестры с гулким треском преобразилась в нечто, отдаленно напоминающее лапу хищной птицы. Изогнутые когти, переходящие в грубую, морщинистую кожу, потянулись к кроватке, однако когда они готовились сомкнуться на голове спящего ребенка, в помещение проник свет из коридора. Детская сестра резко обернулась, желтые глаза хищно сузились, подобно орлиным.

— Отойди от моего сына. — Высокая, черноволосая красавица, с утомленным видом тихо прошептала.

Детская сестра перевела взгляд на медное устройство в руке, золотые узоры переползли на крайний правый кружок. В желтых глазах мелькнул ужас, едва она открыла рот для крика, из запястья черноволосой женщины вырвался фантом крошечной зеленой змейки, которая в мгновение разрослась и целиком проглотила детскую сестру. С хрустом кости женщины дробились, пока тело проползало сквозь пищевод гигантской рептилии, парившей в воздухе. Вскоре небольшая выпуклость в желудке змеи исчезла, она вернулась к прежним размерам, обившись вокруг запястья черноволосой женщины реалистичной татуировкой.

Бледнота и усталость матери после перенесенных родов исчезла, спина выпрямилась, в щеках проступил здоровый румянец. Сделав несколько шагов по направлению деткой кроватки, она склонилась и поцеловала младенца в лоб. В изумрудных глазах женщины сошлись бесконечная любовь и привязанность.

— Пока я рядом, никто не посмеет тебе навредить. Спи спокойно, Влад…

*Девятнадцать лет спустя*

— Свобода… — Стоило железным створкам за спиной закрыться, Влад не отказал в удовольствии сделать глубокий вдох.

Ажурами расписанный в книгах воздух воли, едва ли не доводящий людей до оргазма, оказался не таким уж животворящим. Смешанный со смогом коксоперерабатывающего предприятия, расположенного неподалеку от колонии строгого режима, и подслащенный выхлопами мелькающих машин, он мог ублажить разве что токсикомана. Да и то не каждого, уважающий себя нюхач не опустился ниже ацетона.

Проигнорировав привратников, Влад направился вдоль стены с колючей проволокой до специализированной остановки, откуда стартует большой автобус с антуражными решетками на окнах. Пара минут, и он напротив наглухо затонированной синей шестерки, отполированной до лысого блеска, с фарами, грани которых переливались на свету подобно бриллиантам. В голове звенел единственный вопрос «зачем»?

Сквозь лобовое стекло цвета рабства и порнхаба ничего не видно, благо гадать долго не пришлось, из распахнувшейся двери буквально вылетела громоздкая фигура. Лицо двадцатилетнего парня скрыто за густой бородой, ухоженной, как сорокалетняя кошатница, не успел Влад ничего сказать, Салават прошел в ноги и с радостным криком закинул друга на плечо.

— Отпусти его, придурошный. — Из машины вышел гораздо более скупо сложенный, но все еще спортивный парень, с короткострижеными русыми волосами и страдальческой физиономией на лице. — Из тюрьмы в больницу, давай ка без киношной романтики.

Салават скинул Влада на ноги и тут же крепко обнял, ростом он едва дотягивал до подбородка, но вширь едва ли не вдвое больше, так что обхватил он с большим запасом.

— Я встречаю братишку, а не калечу. — Салават, у которого Вася, чьи серые глаза слегка косили в разные стороны, отнял Влада, чтобы тепло поприветствовать, свирепо уставился в ответ.

— Малой… — Не обращая внимания на бородача, косой расцепил объятия и виновато посмотрел на друга детства. — Извини… Я виноват, что ты три года отторчал в неволе.

Понурый вид Васи, как и его слова, не вызвали эмоциональных колебаний у откинувшегося собеседника.

— Ты — последний, кто ответственен за мое заключение. Что более важно… — Влад навис над косым, полный искреннего недоумения. — Малой? Во мне сто девяносто три сантиметра роста, и девяносто семь килограмм биомассы, с минимальным процентом жира. Разница в возрасте между нами четыре месяца, восемнадцать дней, и если верить твоим же словам, одиннадцать часов, тридцать две минуты. Мы не на ближнем востоке, где старшинство можно измерить секундной задержкой появления на свет, и ты все еще на пол головы ниже. Как ни посмотри, в категорию описания «малой» я попасть не могу, сравнительно людей, страдающих гигантизмом, разве что.

Салават с Васей переглянулись, чтобы тут же разразиться смущенными улыбками.

— Тебя и зона не исправила… — Вася постарался придать виду большую уверенность, после того как тему заключения не стали развивать. — А малой, потому, что знаешь о жизни столько же, сколько головастики в яйках.

— Нонсенс. — Влад терпеливо поправил. — Не хочу хвастаться, что при моих заслугах тяжело осуществимо, но я — доктор фармацевтических и кандидат биологических наук. Написал диссертацию на тему «Методология корректировки нейрофизиологических процессов лекарственными препаратами», и десятки других, менее важных относительно означенного, но все еще полезных трудов. И все это к семнадцатилетнию, а что вы делали три года назад? Гуглили значение слова методология?

— Действительно все тот же, даже рожу не кривит после самоотсоса. — Вася, схлопотавший затрещину от Салавата, недобро усмехнулся. — Хорошо мистер супер умный доктор, который не из больницы, что скажешь, если твоя девушка отпросится с подругами в ночной клуб, под предлогом подготовки к экзаменам, и будет готовиться в поте лица, разумеется, до следующего дня?

Влад насмешливо уставился на друга детства, который все еще надеялся доказать свое превосходство, пусть даже в таких бессмысленных подразделах мышления как «эмоциональный интеллект».

— При условии существования гипотетической девушки, достойной разбавить мой генофонд своими нуклеотидами, что уже сомнительно, я поступлю следующим образом: Неодобрительно покачаю головой, вот так — Влад с наглядным примером все еще смотрел на выжидающего Васю. — И терпеливо объясню, что фоновый шум и атмосфера ночного заведения не способствует усвоению знаний. Но ты меня не подловишь…

— Конечно, нет, ты о чем? — Вася поднял руки в сопротивлении.

— Твой пример является распространенной психической моделью, проверяющей доверие. И я, как биолог, прекрасно осведомленный о значимости окситоцина в лобной доле коры головного мозга, проявлю эмпатию, согласившись на неразумную просьбу. И снова я выиграл даже в глупой игре чувств. — С нескрываемым превосходством во взгляде Влад оглядел оконфуженных друзей, видимо, пораженных социальными навыками, в которых, раньше, он не проявлял сильных сторон. «Если не развиваемся, мы деградируем», с самодовольными мыслями Влад проследовал с друзьями к машине, ничуть не смущаясь ее внешнего вида.

— Тебя в колонии хоть никто не обижал? — Неожиданный вопрос Салавата застал Влада врасплох, такие неразумные вещи как «обида» действительно сложны в понимании.

— Если речь идет о попирании моих прав, общечеловеческого и мужского достоинства, то нет. Я выучил все двести девяносто шесть правил, которые вы записали перед заключением: Не драить толчки, в более точной формулировке — не прикасаться к местам испражнения, ни в коем случае не…

— Стоп, вот оно тебе надо задавать такие вопросы? Он же на час заведется — Вася, усевшийся на заднее сидение вместе с Владом, устало прикрыл лицо, пока Салават заводил машину. — Да и кто малого обидит? Этот шизик в младших классах с битой отлавливал старшаков, когда те ему попытались накинуть за то, что тот скакал вверх по классам Мадина по русским.

Резкого разворота и удара в нос от Салавата Вася точно не ожидал, а Влад, от начала и до конца проследивший за рукой друга, просто не стал вмешиваться.

— Еще раз… — Салават сомкнул густые брови, свирепо глядя на косого.

— Да я ж пошутил, дибилушка — Зажимая кровоточащий нос и стараясь проморгаться от брызнувших слез. Вася загундел: — Ты вон тоже, не против Наташек, жопа волосатая… Малой, срать захотел?

Повернувшись к Владу, чье лицо исказилось, словно после инсульта, Вася отшатнулся.

— Это улыбка, вызванная, как я полагаю, твоим жалким положением. — Влад продолжал обнажать ровные ряды зубов.

— А, точно, я уже и отвык… Но при других не улыбайся, понял? — Косой, в чьи ладони набралось уже много крови, выплеснул ее в открытое окно.

Глава 2: Домой

Салават, наконец, закончил насиловать зажигание. С львиным ревом, полудохлым, туберкулезным, но все-таки львиным, мотор завелся и понес таз вдаль от тюрьмы. Несмотря на то, что всем троим было о чем рассказать друг другу, Владу о зарешетных буднях, друзьям о ежедневных междоусобицах, аудиосистема опрокинула стол с их планами. Звук прямиком из ада выдавливал слуховые рецепторы, словно Челентано спелый виноград. Не прошло много времени, прежде чем фея, как называли совместный шлюхмобиль Вася с Салаватом, остановилась напротив панельной двадцатиэтажки.

— Приехали — Вася первым вывалился из салона, вдохнув свежий запах выпечки, доносящийся из решетчатых окон первого этажа.

Влад вышел следом, полный дурных мыслей. Это его дом, место, которому родители посвятили свой труд, однако оно совсем не отдавало уютом. Когда Владу исполнилось три года, мама пропала без вести, просто не вернулась домой в один дождливый день, и больше ее никто не видел. Розыски полиции не дали никаких результатов, впрочем, прочувствовав на себе «правосудие», Влад больше не испытывал недоумения от данного факта. После исчезновения мамы, отец — рядовой оператор станков ЧПУ на местном заводе, впал в глубокую депрессию. Он перерабатывал на сменах, возвращался домой к утру и спал едва ли по четыре часа, медленно разрушая организм. Отец делал все, чтобы погасить ипотеку, это так же одна из причин, почему Влад пошел в фармацевтику. Область, которая могла поправить здоровье единственного родного человека и принести много денег, в итоге оказалась бесполезной под гнетом внешних обстоятельств. Как только Влада посадили в тюрьму, отец так же пропал без вести, однако перед исчезновением он погасил ипотеку и оставил сыну на сберегательной книжке два с половиной миллиона рублей. Совокупность сумм, озвученных адвокатом вместе с завещанием на квартиру, составленным отцом перед исчезновением, наводила на не самые радужные мысли о его судьбе.

«Я найду вас…»

Далекий от проявлений эмоций Влад прикрыл глаза, успокаивая стучащую в висках кровь.

— Нормуль? — С раскрасневшимся носом и синевой под глазами, Вася осведомился о самочувствии друга.

Ничего не ответив, Влад позвонил в домофон.

— Да? — Ответила женщина.

— Здравствуйте Татьяна Валерьевна, это…

— Влад, вернулся, наконец!

Домофон тут же запиликал, открывая дверь. Позади удивленные друзья переглянулись, кто ж мог знать, что помимо них, есть еще один человек, не готовый сдать Влада уфологам.

Вскоре они поднялись по лестнице на седьмой этаж, где уже в халате с мелким цветочным узором стояла бабулька, слишком далекая от характеристики тетя.

— Как вымахал то… — Старушка нежно обняла Влада, и тут же затащила в квартиру вместе с друзьями. — Садитесь, быстро садитесь кушать. У меня тут щи свежие, и пироги с картошкой, внучка убежала на учебу, так и не поела. Фигура у нее…

Явно кого-то передразнив, Татьяна Валерьевна начала суетиться на кухне, голодные друзья не отказались от гостеприимства. Через двадцать минут с полными животами они едва могли сидеть, в то время, как старушка вытащила полупрозрачную папку с документами. На дне виднелась связка ключей.

— Вот, папка твой, перед… — Глаза старушки увлажнились. — Оставил ключи и документы, сказал передать, когда вернешься. А еще он сказал, сказал…

Расплакавшаяся Татьяна Валерьевна больше не смогла ничего произнести, Влад растерянно оглядывался, на помощь пришел Вася, поддержавший старую женщину. Он помог ей сесть, и сказал несколько успокаивающих фраз, которые Влад запомнил на случай, если повториться такая же странная ситуация.

— Когда придете в форму, расскажите больше о последних днях, когда видели отца — Влад встал со стула и небрежно произнес, с легкостью уклонившись от затрещины Салавата. Он собирался потратить деньги на сберкнижке на хорошего частного детектива, или репортера, готового расследовать исчезновение родителей. Что же до средств на существование… Влад уже имел достаточно рентабельную стратегию на получение денег, а так же контакты с потенциальным работодателем, который нашел его еще в детской колонии, поле года заключения.

— Все в порядке, он всегда такой… — Татьяна Валерьевна добродушно улыбнулась, глядя на возмужавшего, но ничуть не изменившегося соседского мальчика, который отличался от других детей строгостью к себе и окружающим, рассудительностью, а так же умиляющей растерянностью в эмоциональных ситуациях.

— Тогда, всего доброго — Первым выйдя из квартиры соседки, Влад направился к собственному дому.

— Если есть, чем помочь, давайте мы сделаем. Починить, может, перенести что-нибудь. — Салават распинался вместе с Васей, отказываясь уходить.

И пока глупые друзья напрашивались на неоплачиваемый труд, Влад вошел в квартиру, не отличающуюся от воспоминаний. Разве что полиэтиленовая пленка покрывала мебель, все остальное визуально неотличимо. Однако ни привычных запахов, ни ощущения присутствия, ничего, что напоминало бы о жизни, здесь нет.

Пройдясь по четырем комнатам, кухне и санузлу, Влад сорвал все настилы. Неразумно большая квартира для одного человека, когда-то бралась в ипотеку, с надеждой на то, что у Влада появятся братья и сестры. К сожалению, мама так и не успела привнести в глупый мир еще одного человека с генами, близкими маленькому гению, о котором в свое время писали новостные издания по всей стране. Удивительно ли окончить школу в десять лет, получить два высших образования к четырнадцати, и стать доктором наук в семнадцать? Для людей, чьи новости в основном состояли из садома покрытой блестками эстрады, это действительно стало глотка свежего воздуха, но после тюремного заключения о Владе все забыли.

Глава 3: Звонок

Друзья помогли с сантехникой Татьяне Валерьевне, но странно отреагировали на вопрос «прочистили ли вы старушке трубы?». По всей видимости, стоило сильнее растягивать гласные, чтобы даже их скудные мозги успевали реагировать на внешние раздражители. Избавившись от конфуза, Салават с Васей дорвались до ближайшего магазина, где устроили контрольную закупку. Не в смысле качество — цена, в смысле количество по скидке, но вышедший из заключения Влад более чем оценил гражданские полуфабрикаты. Просидев с друзьями до поздней ночи, он отказался признать, что отлично провел время, но когда те попытались уехать, остановил их.

Салават, после того как его дядя — опекун, и общий тренер друзей, благодаря которому они познакомились в раннем детстве, скончался, жил на складе бывшего молочного завода. Он располагался на окраине Новосибирска и еще два года назад являлся популярным залом смешанных единоборств, куда пятилеткой пошел Влад, чтобы покончить с издевательствами в школе. Но с момента смерти Мурата Ибрагоимовича от ишемического некроза сердечной мышцы, клуб закрылся, а здание досталось в наследство Салавату.

Что же до семьи Васи, он с ними не общался и жил вместе с Салаватом на складе. Большое здание, оборудованное как спортивный зал, не подходило для постоянного обитания, и Влад предложил остаться. Квартира четырехкомнатная, места хватит на всех.

Ранним утром Вася с Салаватом укатили на работу в автомастерскую, оба разбирались в машинах, так что данная стезя им подходила, хоть и совсем не нравилась. Парочка друзей мечтала о миллионах миллиардов, чем неоднократно делилась прошедшей ночью, предлагая поверхностные бизнес стратегии. На приглашение временно поработать с ними Влад не ответил, сегодня необходимо много чего сделать. Найти хорошего частного детектива в Сибири не так-то просто, но сначала можно связаться с работодателем. Кто знает, какие суммы придется отдать за поиски пропавших без вести родителей?

— Всего день на свободе, а уже связались с нами, я очень рад, Владислав Сергеевич. — Приятный голос из динамика мобильного телефона, оставленного Салаватом, принадлежал мужчине чуть за тридцать. — Не беспокойтесь о месте встречи, я буду у вас через полтора часа.

Влад никак не отреагировал на осведомленность потенциального работодателя по поводу освобождения и его нынешнего местоположения. Человек, устроивший конфиденциальную встречу в колонии, протяженностью в несколько часов, способен и не на такое.

«Проводить полтора часа в бездействии — это не для меня».

Погруженный в мысли Влад неосознанно начал делать заметки в телефоне, сложные химические формулы с трудом удавалось записать через клавиатуру смартфона, индексы приходилось ограждать условными способами, степенью и дробью. К сожалению, из-за отсутствия в телефоне графических инструментов, изобразить структурную формулу не удалось, но воображение и без того справлялось с молекулярными связями веществ.

В семнадцать лет, за три месяца до заключения, Влад получил докторскую степень в Фармацевтике, защитив научную диссертацию. Он писал о методологии корректировки нейрофизиологических процессов лекарственными препаратами — всего лишь структурирование различных подходов к столь многогранной области, да и то, в теории. Но в частности разрабатывал химический состав, который найдет более практическое применение. Безымянный препарат должен усовершенствовать механизм сна, позволив организму, и в особенности мозгу, отдыхать за меньшее количество времени, с минимальным вредом для здоровья.

Влад ненавидел беспомощность с самого первого осознанного воспоминания, появившегося незадолго после рождения. Неспособность самостоятельно передвигаться не казалась чем-то страшным, ведь все, что он знал — лежать и ссаться под себя, но интуитивное осознание ограниченности заставляло темноглазого ребенка часто плакать. Со временем появлялось все больше раздражающих вещей, но переломным моментом стало исчезновением матери. Большей беспомощности Влад не чувствовал никогда. Неспособность как-либо повлиять на ее возвращение заставила тогда еще ребенка принять горькую истину — вся многомерная действительность безразлична к существованию маленького человека, она размажет его и не заметит.

С тех пор у Влада появился список врагов, желтый, для тех, с кем можно справиться нынешними силами, в основном в него попадали глупые сверстники. В красном записывались враги, устранение которых требовало значительны усилий, в том числе из-за данного списка в пять лет он записался на секцию единоборств. Что же до последнего, черного… Самый короткий содержал ряд понятий, с которыми теоретически невозможно справиться на данном уровне развития человечества. Понятия времени, пространства, материи, вероятности, энергии. Все это казалось слишком недостижимым, но даже решив одну из означенных проблем, можно избавиться и от желтого и от красного содержания, так что Влад никогда не отказывался от мечты преодолеть беспомощность даже в таких недостижимых областях.

Корректировка сна из той же категории, жизнь в представлении Влада являлась перетягиванием каната со временем, невозможно оттянуть его назад, но с помощью мелких фокусов таких как: правильное питание, занятие спортом, техника безопасности, можно увеличить длину веревки. Если сократить эффективный сон с восьми до трех часов, средняя продолжительность осознанный жизни уже к семидесяти годам, увеличится на четырнадцать с лишним лет. Четырнадцать лет на поиск большего числа мелких фокусов, и возможно, на промежутке увеличившегося каната получится решить глобальную проблему. Более того, разработка данного препарата принесет много ресурсов, не только денежных, но и возможно, доступ к оборудованию на пике техногенного развития человечества. А это в свою очередь — лестница к более высокому этажу небоскреба бессилия рода людского, тянущегося к эфемерному небу.

Глава 4: Сотрудник

— Добрый день Владислав — Мужчина в строгом черном костюме, с небольшим чемоданчиком, будто высеченном из кадров фильма про шпионов, поприветствовал открывшего дверь Влада. — Позволите?

Сделав шаг в сторону, Влад пропустил незнакомца, имя которого так и не узнал. Представитель неизвестной организации просил называть себя просто сотрудником.

— Итак, вы обдумали наше предложение? — Сотрудник сел на стул, придвинутый Владом, только после того как хозяин квартиры занял свое место напротив.

— Работать на компанию, имя которой я не знаю, с сотрудниками, ведущими себя подобно тайным агентам? — Влад не знал точно, удалось ли ему воспроизвести восхваляемый всеми «интеллектуалами» сарказм, но заранее гордился успехами на поприще общения с недоразвитыми индивидами.

— Косиум — Сотрудник протянул черную карточку, на котором золотыми буквами выведено единственное слово. — Так называется наша контора. По поводу сходства с тайными агентами… ничего сказать не могу. Предвосхищая последующие вопросы, могу сразу ответить. Косиум — международная корпорация, интегрированная во множество областей: общественную, экономическую, политическую, научную и не буду скрывать, военную.

Влад внимательно оглядел карточку, перевернул, пощупал, но ничего странного не нашел. Простая визитка.

— Вас, Владислав Сергеевич, мы хотим нанять в качестве научного сотрудника в исследовательский отдел. Косиум может предоставить самое современное оборудование, лучшие умы в качестве коллег, и, разумеется, высокую заработную плату. А еще некоторые из наших людей могут исследовать исчезновение ваших родителей. — Сотрудник достал из черного чемоданчика стопку бумажек, с прикрепленными фотографиями.

Влад, не реагировавший до сего момента, забрал документы, внимательно вчитываясь в содержание. Скорость поглощения информации поразила сотрудника, страницы, испечатанные мелким шрифтом отодвигались одна за другой. Спустя минуту Влад пустым взглядом просматривал фотографии, на которых изображались неизвестные люди, ведущие «деятельность» в здании компании с логотипом пегаса.

— Это место, где последний раз камеры зафиксировали вашего отца. «ОАО Пегас», зарегистрированный во Владивостоке, занимается грузоперевозкой через море в Японию и южную Корею, однако судя по нашим данным, основной доход они получают, поставляя человеческие органы в эти страны. Боюсь, ваш отец оплатил ипотеку и оставил средства на сберегательной книжке из денег, полученных от данной компании. — Сотрудник внимательно следил за изменениями в лице собеседника.

Влад сжал документы, в опустевшей голове звенело, пульс подскочил, заставляя вены на шее видимо проступать.

— Что по поводу моей матери? — Сделав глубокий вдох, Влад постарался успокоить сердцебиение, тщетно.

— К сожалению, ее исчезновение пока расследовалось не удалось, но если вы присоединитесь к исследовательскому отделу Косиума… — Сотрудник показал намек на улыбку.

— Чем предстоит заниматься? — Ответ был дан без раздумий.

— О, не спешите, у нас ведь тоже есть требования к соискателям, пусть даже таким блистательным. Небольшой тест, позволите? — На вопрос сотрудника, Влад небрежно кивнул.

Из чемоданчика появился небольшой стеклянный шар, немедленно врученный Владу, который не совсем понимал, что с этим делать.

«Задача на логику?»

Пока он размышлял о сути теста, сотрудник внимательно всматривался в шар, который вскоре заволокло черно-зеленой дымкой, посреди которой появился неясный силуэт. Влад попытался выбросить шар, появилось ощущение, будто тот впился в руку и откачивает кровь со всего тела. Легкое головокружение сменилось острой болью в позвоночнике и лопатках. Ровно в тот момент, когда нервная система колоколом паники ударила в мозг, шар снова стал прозрачным, дымка сгустилась в центре, превратившись в жуткую тварь. Черное змееподобное тело, покрытое хитиновыми сегментами, раздваивалось в верхней части туловища на две головы. У каждой по две пары глаз, демоническое зеленое свечение в них, так же наблюдалось между сегментами по всему телу. Раскрытые в хищном оскале пасти, полнились иглоподобных зубов, которые уходили вглубь зеленой глотки в несколько рядов.

Сотрудник, сохранявший на протяжении всего диалога спокойствие, сидел, словно громом пораженный. Глаза широко раскрыты, туловище отклонено назад, будто в попытке скрыться от жара огня.

— Грязная тварь!

С криком сотрудник выбросил руку вперед, Влад инстинктивно уклонился, и вовремя, из ладони вопившего вырвался метровый серый шип. Если бы не своевременная реакция, он бы прошил голову насквозь.

Быстро текущие в голове мысли не отвлекали тело от сохранения жизни. Владу пришлось откинуться назад и откатиться со стула, когда сотрудник вскочил и повернулся спиной. Длинные шипы вырвались из Косиумца, превратив явно дорогой костюм в решето.

— Это ненормально… — Замечание Влада не поменяло намерения сотрудника прикончить его с помощью шипов, появление которых противоречило закону сохранения массы.

Мужчина рванул спиной вперед, пытаясь прибить Влада к стене, последний поднял стул и выставил перед собой. В момент, когда острые шипы начали выходить из седушки, он резко провернул стул, вкладывая весь вес тела. Движущегося сотрудника скосило с ног, но еще до падения он сжался подобно эмбриону, превратившись в игольчатый шар.

Перемолов стул, шар покатился назад и пробил бы Влада, если бы в момент, когда шипы оцарапали живот, из лопаток не вырвалось два плотоядных червя. Покрытые хитином, они врезались в игольчатый шар, не обращая внимания на острые препятствия. Мощные челюсти, способные целиком вместить голову Влада, прогрызли защитный слой и быстро добрались до плоти сотрудника.

Глава 5: Черви

Жалобный крик мужчины оборвался, когда черви разорвали туловище бедолаги на части, разбрызгивая кишки и кровь по всему залу. Мебель, стены, потолок, все оказалось окрашено в коричнево-красный, на люстре висел порванный желудок, а вниз, подобно новогоднему дождику, струились тонкие кишки.

Влад обескураженно уставился на тварей, вытянувшихся из обоих плеч, они извивались по-змеиному, издавая щелканье, когда сегменты терлись друг о друга. Головы монстров шипели с набитыми ртами, перемалывая мясо и кости мощными челюстями. Они трапезничали, не обращая внимания на Влада, не прошло и десяти секунд, головы закончили пожирать сотрудника и начали драться за кишки на люстре. Им, казалось, все равно, на то, что из желудка вытекает зловонная кашица, еще не полностью превратившаяся в дерьмо.

Если бы на месте Влада находился кто-то другой, он определенно упал бы в обморок, закричал от ужаса, или иначе поддался бы панике. Но Влад лишь медленно отступал в сторону балкона, готовый зажать дверью червей и попытаться отодрать их от собственного тела. Он внимательно следил за поведением жутких тварей, вытянувшихся на два с половиной метра. Округлости, продвигающиеся от головы по сегментарному туловищу после пожирания плоти, постепенно уменьшались, все бы ничего, но легкое головокружение, вызванное стеклянным шаром, сменилось взрывом энергии. Сердце отчаянно стучало, будто на завтрак он выхлестал целую банку кофе, сознание прояснилось как никогда, обострившееся зрение начало фокусироваться на червях, мельчайшие детали плотоядных голов, незамеченные ранее, стали очевидны. Вышедший на балкон и готовый потянуть на себя дверь Влад замер, уставившись на отражение в стекле.

Лицо все тоже, паники нет, но глаза… Темно-каряя радужка сменилась на зеленый, испещренный черными жилками, а зрачок стал крестообразным.

— Что за?… — Пока Влад приходил в себя, хищные головы съели всю плоть и внутренние органы сотрудника. Пошарив по комнате в поисках новой еды, они переглянулись, а затем молниеносно втянулись в лопатки подобно измерительной строительной ленте.

От инерции Влад едва не вывалился из незастекленного балкона, благо вовремя вцепился пальцами в створки, однако своевременная реакция не помогла избежать удушающей боли, пронзившей тело. Кости с треском смещались, вырываясь из суставов, мышцы скручивало, а вены по всему телу начали вздуваться, приобретая глубокий, черный цвет. Влад застонал, свернувшись калачиком на небольшом балконе, он отчаянно цеплялся за остатки сознания, но те исчезали, оставляя за собой темноту.

Много ли мало ли времени прошло, в какой-то момент щеки Влада обожгло немой болью. Тяжелые веки с трудом разошлись, открывая обычные, темно-карие глаза, которые с недоумением глядели на склонившегося Салавата. Помутневшему сознанию потребовалась целая секунда, чтобы воспроизвести события, приведшие к несчастному состоянию тела. Но детальные воспоминания, принесенные эйдетической памятью, отнюдь не дарили спокойствие.

— Слава рогатому, очнулся… — Вася, стоявший рядом с диваном, распрямил спину и больше не смотрел на Влада, его взгляд отчаянно метался по большой комнате. — Надеюсь, у тебя гемор прострелил. Гемор же, да?

Со скрытой мольбой в раскосых глазах друг детства попытался спросить, вот только в ответ получил небрежные покачивания головой. Влад поднялся, тело отошло от слабости, вызванной странным шариком, теперь оно полнилось необузданной энергией. Сердце яростно колотилось, разгоняя по жилам насыщенные кислородом эритроциты. Влад определил нынешнее состояние как адреналиновый шок.

— Тогда объясни, почему весь зал, от пола до потолка заляпан кровью и говном? А еще это… — Вася уставился на покрытые темно-коричневыми пятнами огрызки классического костюма. Его волновали только визуальные детали, к счастью, запах выветрился из-за того, что дверь на неостекленный балкон оставалась открытой до их возвращения с работы на обед.

— Отойдите — Вместо энциклопедического материала, в обыкновении лившегося изо рта Влада по просьбе, или без, скорее без, прозвучала грубая просьба. — Отойдите сказал!

Нетерпеливый крик заставил друзей детства отступить на несколько шагов.

Влад, сорвал остатки изодранной футболки, обнажая мощный торс, чрезвычайно развитый плечевой пояс и грудные мышцы. Тело, которое он поддерживал в состоянии близком к идеалу, являлось холстом для белых полос — заживших шрамов, оставленных заточками в колонии. Влад не красовался боевыми подвигами, он дотянулся правой рукой до лопатки, и к своему несчастью нащупал твердый вырост. Выступающая едва ли не на сантиметр хитиновая полоса, с разделительной линией посередине, похожей на закрытое око без бровей, привлекла внимание Васи и Салавата. Они уставились на треугольную спину друга с озадаченными лицами.

— Как себя чувствуешь? — Не дав Васе задать вопрос, навроде «За коим хером ты это на себя наклеил?», Салават выступил вперед.

Влад, ощущавший странные колебания в теле, и не отступающий прилив энергии, не подпускал друзей ближе, чем на пять метров. Эти твари могли вновь вырваться из спины, и тогда…

Не оставалось ничего другого, кроме как рассказать все в подробностях. О представителе странной организации, устроившей частную встречу в колонии для несовершеннолетних, о визите сотрудника и о дальнейшем ненаучном садоме.

Спустя четыре минуты, Вася, выслушавший весь этот бред, подошел к углу комнаты, где и подобрал прозрачный шар.

— Выбрось его! — Сердце Влада подскочило, мгновенно из лопаток появились гигантские черви, толщиной тридцать-сорок сантиметров.

Глава 6: Дух

Отчаянная попытка остановить хищные головы, готовые разорвать Васю, принесла неожиданные результаты. Черви действительно замерили, красуясь иглообразными зубами в нескольких сантиметрах от бледного косого.

— Чтоб меня черти ебали… — Сглотнув, Вася протянул руку и попытался коснуться замерших голов, источающих едкий зеленый свет из глаз и глотки.

С громким шлепком отвесив затрещину по лбу, подоспевший Салават оттащил идиота от хищных голов, с которыми пытался совладать Влад. Чувство голода, заставляющее туловище сгибаться, полнило естество. Оно било барабаном по инстинктам, заставляя желать охоты, еды, свежей и сочной плоти…

Встряхнув головой, Влад выровнял дыхание. Как только сознание прояснилось, освободившись от доминации первобытных позывов, зрение начало расслаиваться. То разделяясь на три разных точки обзора, со странным спектром, позволяющим видеть кровеносную систему и пульсирующий свет в телах товарищей, то снова возвращаясь к одному. Мало того, обоняние так же обострилось, выветрившиеся запахи дерьма и крови снова раздражали рецепторы.

— Я думал, брешешь — Вася блаженно улыбался, несмотря на раскрасневшийся лоб. Казалось, он увидел не чудовище, а богиню — Миу Кхалифу во плоти… В следующее мгновение ноги косого задрожали, отказываясь поддерживать тело.

— А с тобой что? — Салават подхватил друга, когда тот собирался свалиться на пол.

Прозрачный шар в руке Васи наполнился серой дымкой, которая быстро собралась в форму обычного енота.

— Идиот — Влад, которому удалось совладать с разделением чувств, ощутил монстров, растущих из лопаток, как собственные конечности. Гибкие, плотоядные, но податливые и интуитивно понятные. Черви быстро вернулись обратно в спину, на которой хитиновые полосы сомкнулись, будто веки. — Я же сказал, не трогай, этот шар является переносчиком… чего-то…

Влад отказался от определения вирусов, бактерий, паразитов, да чего угодно. Впервые он чувствовал такую неуверенность в знаниях, наполняющих бесконечно гениальный мозг, хуже было разве что, когда странная женщина, заявившаяся на день рождения, с порога представилась полицейской и начала раздеваться. Она не показала удостоверение, не назвала причину визита, вообще не соблюдала регламент действий правоохранительных органов, но почему-то друзья рядом демонстрировали полное понимание и даже одобрение. Сумасшествие.

— Переносчиком енотов, походу — Вася несколько раз встряс шар, но тот не изменил содержимое. С унылым видом он поднялся на ноги, не без помощи Салавата. — Может, эта штука дает сверхспособности? И теперь я могу… Вскрыться на комиконе от позора, енот бля.

— Все это неразумно, глупо… — Влад сел на диван, невидящим взглядом уставившись в пол.

— То, что ты в мокруху вляпался, на следующий день после отсидки? Ай! — Очередная затрещина Салавата стерла ухмылку косого.

— То, что тело порождает материю, в несколько раз превышающую собственный вес, нарушая закон сохранения массы. То, что я не теряю равновесия, когда эти… монстры, вытягиваются на несколько метров, попирая всемирное тяготение и архимедову силу. То, что их глаза источают свет, а не отражают. То…

— Да нормально все! — Салават перебил преувеличенно радостно, стоически выдержав возмущенный взгляд Влада из разряда «Что значит нормально?! Мир рухнул!». — Ты — все еще ты, остальное мелочи. Ну, кроме проблем с убийством местного Джеймса Бонда.

— Салават, запрягай кобылку, Влад, собирайся. — В разговор встрял Вася, положивший стеклянную сферу в черный чемодан, валявшийся неподалеку. На недоумевающие взгляды друзей косой отреагировал нетерпением. — Этот аллаху на мозги еще не намолился, только на мышцы и волосатые сиськи, но ты Влад? Сам же сказал, черти из Косиума словили в колонии, пробили, где живешь, отправили вербовщика, а когда тот прочухал неладное через стекляшку, попытался убить. Хата засвечена, они все еще ждут своего вербовщика, с отчетом, если не вернется… Короче, собирайся, эти ребята точно не с наручниками и УК в руках придут.

Недолго думая Салават побежал заводить машину, а Влад, прихватив немногочисленные пожитки, спустился следом.

Вася тем временем достал старый кнопочный телефон, одного за другим обзванивая неизвестные номера и договариваясь о чем-то. Уже в машине друзья проверили содержимое черного чемоданчика: стеклянная сфера, визитница, наполненная черными карточками с аббревиатурой «КОСИУМ», и два скрепленных набора документов. Первый с грифом «Вербовка», на имя Хороднова Владислава Сергеевича, с личной характеристикой, достижениями, психопортретом, близкими связями, увлечениями, в общем, всем верхним и нижним бельем. Большую часть страниц занимали проработки диалога между ним и сотрудником, и нужно сказать, Влад действительно мог отвечать согласно одному из трех сценариев.

Второй набор, с грифом «Повторная вербовка» на имя некоего Кало Эрденко Анатольевича, так же с личными характеристиками, и проработанными сценариями взаимодействия, но дополнительным подразделом:

Дух: «Трехглазый филин»

Тип: «Восприятие»

Омни: «1 малый цикл»

Пометка: Возможно, принадлежит семье заклинателей.

Глава 7: Мастифф

Выяснив содержимое дипломата, друзья больше не разговаривали, каждый думал о своем. Вася направлял Салавата, сначала они заскочили домой за вещами, затем остановились в отделении банка, где все сняли деньги со счетов, у Влада, разумеется, вышла самая крупная сумма. Дальше они пересекли Обь через мост и добрались до Ленинского района, где оставили машину и еще двадцать минут шли неизвестно куда. Смартфоны и чемодан пришлось оставить в жигули, только Вася оставался на связи через старую нокиу. Оказалось, он договорился с кем-то купить старенькую Оку без документов, пока ехали. Выложив двадцать тысяч деревянных на руки старику, и еще пятеру сверху, с просьбой никому не распространяться, друзья отправились за город. Вася все еще обзванивал знакомых, которых у него, стоит отметить, действительно много. Косой может достать что угодно по разумным ценам, любую услугу, даже если потребуется сжечь труп в доменной печи, пожалуйста, есть целых четыре номера.

— Езжай в Пайвино, у типа там домик есть, от деда достался, загасимся пока там. Наши рожи у Косиума есть, искать им долго не придется, тем более, если напрягут федералов, поэтому на одном месте стопориться не будем. — Вася отложил трубку и повернулся к Владу, размышляющему о своем. — Не сцы малой, мы тебя в обиду не дадим.

— Я не малой…

Так они и ехали около часа, прежде чем добраться до небольшой деревушки. Сориентировавшись на местности, друзья быстро нашли нужный дом с номером семнадцать. Бревна потемнели и потрескались, мох между ними истлел, стеклянные окна давно порасшибала местная ребятня. Обычная изба, ничего особенного.

Дверь оказалась заперта не на крючок, а на обычный гвоздь, забитый в створку и загнутый.

— Деревня маленькая, про новеньких быстро узнают, завтра приедет пацан, с сельсоветом утрясет, чтоб местные не напрягали. — Вася вошел первым в пыльный, холодный дом.

Под ногами хрустнули куски стекла и известки, свалившееся с потолка, внутри не оказалось другой мебели, помимо старенькой кровати с советской пружиной. Единственная радость для глаз — печь, большая такая, с отверстием вверху для запекания младенцев, ну или хлеба. Не ясно ведь, построил ее местный, или репрессант из блокадного Ленинграда.

— Дерьмовая хата пацаны, или по-турецки — три звезды. — Вася попытался разрядить подавленную атмосферу, ему с удовольствием помогла крыса, выбежавшая из-за печи и продемонстрировавшая приветственный писк, сопряженный с широкой грызлозубой улыбкой.

— По-турецки дерьмовая хата будет: «Боктан ев». — Влад, вошедший следом, поспешил поправить товарища.

— Тогда как по-турецки: душнила вселенского масштаба? — Раздражение скользнуло в тон косого, выпнувшего крысу аккурат в разбитое окно.

Влад не стал отвечать, приступив к уборке. Сиротливо стоявшая в углу метла из колючих кустов сильно помогла в очистке помещения, Салават так же не мешкал, вынес мусор, прикрыл окна досками. Хмурый Вася залез на крышу, где раздобыл старенький маток проводов. Прикинув длину он быстро примотал их к питающему кабелю дома, вмурованному в стену и обрезанному под козырьком шиферной крыши. Сделав крючки на другом конце провода, косой, не с первого раза, но закинул их на ЛЭП.

Лампочки в патроне не оказалось, но дешевенький ноутбук Салавата справился с задачей осветителя при белом экране и полной яркости.

— Значит, мой дух — енот? — Вася снова перечитал документы, со странной графой. В расстроенных чувствах он уставился на сферу, пару раз встряхнул ее, но ничего не изменилось. — Стекла кусок, а ну работай нормально, и дай мне дракона бля.

— Не проси то, о чем жалеть будешь. — Салават забрал из рук друга сферу, краски стремительно сошли с лица, оставив мертвенную белизну, но он не упал, стойко перенося околообморочную слабость. — Эта штука может быть проводником в мир духов, через который ифриты и шайтаны вселяются в людей.

Веки Васи широко распахнулись от услышанного, неожиданное осознание глупости собственных действий при недостатке информации, сменилось ужасом в глазах.

— Так за коим хером ты ее взял?! — Попытка косого вырвать сферу из рук Салавата не увенчалась успехом, стекляшка будто приклеилась к коже.

— Жил с вами, умру с вами. — Угрюмый ответ Салавата ничуть не успокоил Косого.

— Жопа волосатая, сериалов пересмотрел?! — Вася с трудом вырвавший сферу, недоуменно уставился на содержимое. — Медведь? Собака?

В сфере собрался алый туман, медленно формирующий четвероногую фигуру.

— Тибетский мастифф. — Влад нашелся быстрым ответом. — Хотя шерсть красная, это определенно тибетский мастифф. Мои родители хотели завести такого, но отказались, большая собака даже в четырехкомнатной квартире, не к месту.

Внимательно осмотрев Салавата, чей взгляд медленно прояснялся, Влад вздохнул с облегчением. Если бы друга покрыла красная шерсть, местные жители определенно пришли бы с вилами и факелами.

— Баран — Усадив Салавата на пружинистую кровать, Вася с беспокойством оглядел его. — В следующий раз, когда захочется сесть на дуло пушки, хуйнись об стену и приди в себя. Нам твоя жертвенность не поможет.

Влад тем временем поднял сферу, и с трудом, но взял под контроль неуловимую теплоту, которая возникала при высвобождении хищных голов. Сфера позеленела, туман быстро собрался в форму двуглавого червя, покрытого толстой хитиновой броней. Потусторонняя тварь скалила игольчатые зубы по направлению обескураженных друзей.

Глава 8: Цыган

— Хоть я и не эксперт в псевдонауках, занимающихся эзотерикой, но не думаю, что сфера является проводником в мир духов, чем бы тот ни являлся. В момент активации внутреннего механизма устройства, я почувствовал отток сил, и никаких колебаний внешнего воздействия. Возможно, последние имели место быть, и недоступны для человеческого восприятия, однако я склонен считать данный феномен сугубо локальным, связанным исключительно с объектом и субъектом взаимодействия. По двум простым причинам: первая — сфера инертна в неактивной фазе, без контакта с человеком, а вторая… — Сняв футболку, одолженную Салаватом, потому как Васина оказалась слишком узка в плечах, Влад позволил хищным червям вырваться из лопаток. Острозубые головы шипели на парочку, зеленые глаза их полнились голодом, но вместо нападения, монстры схватили пастями отвалившиеся от печи кирпичи и сложили их в стопку. — Я, и как полагаю, в скором времени, вы, можем управлять данным феноменом. Каков бы ни был вселившийся дух, не являясь частью организма, он станет либо паразитом, либо симбионтом, независимо от наличия сознания. Обе роли не позволяют мне манипулировать чужеродным объектом, человеческий мозг и центральная нервная система не имеют соответствующей функции. Возможность управления мутагенным органом продиктована предварительной приспособленностью организма к его возникновению. Из этого делаем вывод: «дух», уже являлся частью нас, возможно даже заложен в геноме.

Вася с Салаватом переглянулись, у обоих на сердце стало легче, никогда еще статус зануды-заучки не выглядел таким превознесенным.

Поговорив еще немного на тему возможного происхождения духа, друзья с трудом удержали окончательно пришедшего в себя Салавата от вечерней тренировки. Тот все сетовал, что уже вторые суки не может толком позаниматься. Привыкший к четкому распорядку Влад так же с трудом приспосабливался к изменениям, но пока они не разобрались с тем, что происходит в организме, стоило повременить с истощением физических сил.

Спать легли друзья рано, ровно в десять, привыкший к режиму колонии Влад отрубился без задних ног, однако нормально выспаться не дал шум, копошение и мычание у двери. Открыв глаза, он узрел странную картину, друзья затаскивали в дом связанного мужчину лет тридцати, рот обмотан скотчем, прихватившим еще несколько завитых кудрей.

— Вы кого притащили? — Сонливость ушла из головы, вместе с пониманием ситуации.

— Кал, или как там его. Чувак из второй стопки документов — Объяснения Васи прояснили ситуацию, но все еще оставались вопросы.

— Смотались до города, пока ты спал, и выцепили этого — Салават швырнул мужчину к печи. — Нам с серьезными ребятами дела решать, а мы о них ничего не знаем. Может Кал знает, на его характеристиках же была надпись: повторная вербовка.

— Закричишь, выцарапаю глаза и нассу в дыры, понял? — Вася склонился к уху связанного с настойчивым шепотом.

Пленник отчаянно закивал, испуганным взглядам озирая темное помещение. Если бы не лунный свет, пробивающийся сквозь открытую дверь, он бы вообще ничего не видел.

Поставив ноутбук на освещение, и прикрыв дверь, Вася со скрипом размотал скотч, вырвав несколько волосинок из роскошных усов.

— Кху!… — Мужчина выплюнул черный, слюнявый комок, разложившийся на полу в пару носок. — Вы ноги вообще не моете?

— Это вкус настоящего мужчины — Салават без носок не смутился — Говори Кал, все, что знаешь о Косиуме, о духе, о циклах.

— Кало, а не Кал — Мужчина с завивкой возмутился, будто при таких волосах ничего хуже не слышал. — Это цыганское имя.

Вася тут же растянул губы.

— Так ты цыгааан — Присев на корочки Косой убрал кудри с лица пленника. — А я ведь шпрехаю по-вашему, слушай: Если не расскажешь все что знаешь, позолочу ручку по ебалу, украду твои яйки, а жопу пущу по табору, андерстенд?

— Настоящий полиглот, ничего не скажешь — Влад встал рядом с Салаватом, терпеливо ожидая результатов допроса. Косиум — действительно большая проблема, это совсем не правоохранительные органы, угрожающие тюрьмой даже за массовые убийства.

— Я… я сам почти ничего не знаю — Цыгану резко расхотелось спорить с похитителями, когда зрачки одного из них растянулись крестом, а радужка окрасилась в зеленый. — Они пришли ко мне и пригласили на работу, предложили много денег, сказали, что улучшат мои перцептивные способности.

— Какие? — Недоумение Васи распространилось и на Салавата.

— Перцепция, в широком смысле — «восприятие» — С укором глядя на Васю, Влад посетовал: — Сколько раз тебе предлагал обогатить словарный запас, пусть не углубленными знаниями, но поверхностными. С твоими способностями к коммуникации богатая речь принесет много выгод.

— А я тебя раньше сколько раз звал в сауну? — Вася возмутился — Не пошел? Не пошел, вот и ссы свои советы в другие уши.

— Учитывая то, что в сауну ты не звал никого, кроме представительниц околовенерической профессии, настойчивость в данном вопросе до сих пор вызывает у меня опасения. — Лаконичный ответ Влада заставил Салавата рядом тяжело вздохнуть.

Разве они не собирались допросить цыгана? Что опять пошло не так?

— Нет лучшего влагалища, чем очко товарища. — Со знающим видом Вася повернулся к зануде.

— Сомнительное утверждение, дружеские отношения не могут повлиять на коэффициент сжатия-расширения анального отверстия и прямой кишки. — Словно что-то щелкнуло, Влад перевел все внимание на пленника. — Итак, к твоим перцептивным способностям.

Глава 9: Крутологово

Салават схватил макушку отвлекающего от допроса Васи массивной лапищей и развернул голову в сторону цыгана, после чего отвесил леща.

— Да, я могу воспринимать все аномальное в радиусе трех-четырех километров. Не знаю как объяснить… Снимите мои серьги. — Кало вопрошающе посмотрел на трех физически развитых парней, те настороженно удовлетворили просьбу. Спустя мгновение тело Цыгана покрыли перья, рот соединился с носом, последний скрючился, и оброс роговой тканью, посреди лба появилась щель с новым глазом. Мощная сила разорвала веревки, но не успел цыган насладиться свободой конечностей, гигантские черви прижали его к земле, одна голова прокусила плечо, в то время как другая схватила правое бедро. Громкому клекоту не суждено было вырваться, Салават вбил ногу в широко раскрытый клюв, разорвав его уголки до крови. — Мммххаа!.. Нхх!!..

Хрипы доносились до тех пор, пока пташка немного не успокоилась.

— Не убивайте, пожалуйста. У меня семья, две дочки, не надо… — Цыган заплакал, но вместо жалости получил пинок под ребра от Васи.

— Сука, замочить нас хотел? Мы тебя по перышку разберем и в моче замаринуем — Разгоряченный Косой собирался отправиться на улицу за острым стеклом.

— Я не хотел вам вредить, просто мои способности с серьгами не работают… — Кало все скулил, испуганно глядя на Влада, его пижамные штаны быстро намокли от крови и мочи. — Ты… Я вижу собаку в крови. А ты… Ты енот… енот, вокруг которого стелется туман. А ты… о мама…

Слезы текли по испачканному лицу, усиливая и без того жалкое зрелище. Влад внимательно наблюдал за состоянием цыгана инвазивным зрением, с удивлением обнаружив под правым легким светящийся орган, пульсирующий подобно сердцу. От него тянулось еще два круга кровообращения, по которым струились ярко-голубые частицы.

— Двуглавый змей, вокруг ничего нет, только пустота… … — Хрипя и плача цыган попытался отползти, но хищные черви держали крепко. — Не ешь, пожалуйста… пожалуйста…

— Что знаешь о Косиуме? — Влад заставил монстров сжать челюсти сильнее.

Послышался вопль, и скрежет зубов о кости.

— М…место… знаю, где они держат штуку, которая может усилить мои способности… — Цыган мог потерять сознание в любую секунду, благо Салават сообразил, что нужно перевязать хотя бы ногу. — Сотрудник привез меня в Крутологово, за деревню, там они провели в какую-то лабораторию, скрытую в зернохранилище. Человеческий череп, от него веяло силой, похожей на мою, как только прикоснулся к нему, радиус восприятия увеличился в сотни раз.

— Сколько там человек? — Вопрос Васи взбодрил слабеющего от кровопотери Кало.

— Дв. адцать, может больше. — Короткая вспышка просветления в глазах сменилась туманом, и цыган потерял сознание.

Атмосфера в доме стала необъяснимо странной.

— Что делать будем с ним? — Салават неуверенно посмотрел на друзей.

Молчание опустилось на компанию, лишь капающий звук мочи и крови, протекающих сквозь щели пола в подполье, разбавлял удушливую тишину.

— У Косиума висяч в виде смерти сотрудника, данные на Влада, и на нас, как его друзей. Судя по тому, как сотрудник обращался с Малым, разговорами делу не поможешь. Мы уже вляпались по самые зенки, толку играть в мушкетеров? Кончим цыгана, а потом придумаем, как добыть штуку, усиливающую способности. С ней у нас больше шансов не огрести от агентов Смитов — Вася понуро посмотрел на бессознательное тело. Человек — странное существо, каким бы жестоким ни был, безжалостность всегда имеет порог вступления, через который нелегко перейти. Убийство — самый явный из них.

Салават прикрыл глаза, и после секунды нерешительности кивнул. Он поднял кирпич, из сложенной в сторонке стопки, готовый взять ответственность за это дело, однако остановился, увидев поднятую руку Влада.

— Не факт, что устройство, усиливающее восприятие Кало, может помочь нам. И напротив, оно принесет больше пользы в тандеме с цыганом — Увидев непонимающие лица товарищей, Влад вздохнул — Он только что доказал, что может видеть аномальные силы. Красного мастиффа и енота, при том, что вы все еще выглядите по-человечески. Подумайте, есть череп, усиливающий способности восприятия. Могут существовать и другие аномалии. Захватив их, угроза Косиума уменьшится на порядок, но для этого необходимо сначала обнаружить местоположение этих объектов.

Парни задумались, тем временем Влад достал аптечку, захваченную из дома-спортзала друзей, и начал обрабатывать рану.

— Мыслишка возникла, а не зассал ли ты кончать его? — Вася и сам прекрасно понимал перспективность цыгана, но не мог не отпустить едкость.

— Когда черви разорвали сотрудника, я не ощутил ничего, кроме удовлетворения и насыщения. — Влад не отвлекался от обработки раны. — И сейчас, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сожрать цыгана. А вот ты дрожишь…

И действительно, Косого слегка потряхивало, несмотря на растянутые в широкой улыбке губы и стоическое выражение лица.

— От нетерпения, придурок, от нетерпения. — Смущенный Вася вышел подышать на улицу, а Салават помог зашить обеззараженные раны и обмотать их бинтом.

Глава 10: Зернохранилище

К рассвету цыган не умер, крови он потерял немного из-за того, что пасти не вынимали зубы из ран, до начала обработки. К тому времени Вася уже обзвонил знакомых, готовясь к рейду на небольшую ячейку Косиума. Осознание того, что время не на твоей стороне, заставляло нервничать все сильнее, лишь Влад сохранял спокойствие надгробной плиты. Однако и его мучали дурные мысли: «Почему меня хотят убить? Из-за мутации, называемой духом? Но ведь сотрудник сам обладал таким? Неужели мой так сильно отличается?»

— Переживаешь? — Салават подошел Владу, сидящему на крыльце, и пристроил седалище рядом. Оба они ждали пока Вася вернется из города с вещами, которые «Яйками своими клянусь, разъебут этих чертей». Положив руку на плечо друга, Салават улыбнулся. — Помнишь, раньше мы были самыми мелкими на тренировке, нас постоянно ставили вместе на отработку приемов и в спарринги. Уже тогда ты был душнилой, пару раз увидев прием, пытался всех поправить и огребал лещей от старших. Но знаешь… дядя с первого дня говорил, что у тебя талант. Через месяц я уже не мог побить тебя в спарринге, через три даже побороть не получалось. Мы дрались в зале, на улице, в школе, везде с разбитыми лицами и синяками по всему телу. Даже и не понял, когда привык к твоему занудству, со свистящей кукухой Косого та же история. После смерти дяди, вы двое — самые родные для меня люди. Если придется умереть за вас, я не против. А Вася… Хоть и засранец, нас одних не оставит, тем более после того случая, когда ты спас его от отца и сел в колонию. Укажи этому еноту на кого угодно, и он перегрызет вражине глотку. О, а вот и он…

Салават боднул головой плечо Влада, а затем энергично встал, приветствуя Васю. Последний пригнал белую воровайку, года эдак девяностого, или новую, после того как ее пропустили через пищеварительный тракт великана.

— Батя снова все зарешал — Самодовольный косой вывалился из кабины, с рубашкой нараспашку, а ведь на улице по-утру не слишком то тепло. — Глядите.

Двинувшись к кузову, он сорвал старый тент, закрывающий содержимое, которое заставило друзей по-новому взглянуть на Косого.

Два стареньких ТТ, пистолет-пулемет, израильского происхождения, четыре противотанковые гранаты, времен великой отечественной, пулемет Дегтярева и три ящика с патронами. Салавату, увлекающемуся оружием, узнать их не составило труда, что уж говорить о Владе с энциклопедическими знаниями в десятках областей.

— Ты где их надыбал, дурной? — Салават пристально смотрел в глаза друга, что немного неудобно, учитывая косоглазие означенного.

— То тут, то там. Пулемет, конечно, придется вернуть, но остальное мне за долги отдали. — Пожав плечами, Вася вновь натянул тент.

— Мне б таких должников — Покачав головой, Салават направился в дом, где растопил печь и готовил наваристые щи.

— Тебе нечего дать таким людям, чтобы сделать их должниками. — Помахав какой-то бабуле, которая смотрела на друзей из бинокля в окно, Вася поплелся следом. Желудок урчал, а Салават в компании — единственный, кто умеет готовить, не стоило его сильно раздражать.

— То-то ты прихрамываешь, даватель…

Переругиваясь, друзья вошли в избу, поели прямо из кастрюли и начали составлять план проникновения. К сожалению, данных, помимо местонахождения ячейки и приблизительного числа людей, нет. К девяти часам вечера, убедившись, что цыган все еще без сознания, они отправились в Крутологово. Путь занял около полутора часов, а ночь оказалась безлунной, так что добрались до места назначения в абсолютной темноте. Покатавшись вокруг села, спиралью друзья таки нашли зернохранилище, то или не то, неизвестно.

Ездили они с выключенными фарами, и на пониженной, так что особого внимания не привлекали, даже несмотря на белый цвет машины.

Влад молча вышел из кабины, сопровождаемый сложными взглядами друзей. Он отверг идею необдуманного налета со всей боевой мощью, неизвестно, как вооружен враг, и что за способности таятся в его рукавах. Первый удар должен быть неожиданным, и наиболее болезненным.

— Стоять, ты кто такой? — Голос принадлежал сторожу, сидевшему в будке напротив входа в зернохранилище, что уже странно.

Выглядел дородный мужчина по-хозяйски, засаленная трехцветка, сапоги, живот на шестнадцатом месяце беременности и красные щеки, сияющие градусом даже в безлунную ночь. Единственное, что связывало его с секретным агентом из фильмов, желание трахнуть красивую девушку с декольте до пупка, желание есть, однако способности…

Глава 11: Вторжение

— Здравствуйте, я от сотрудника, он сказал приехать сюда с Кало — Влад скривил лицо, будто в приступе поноса, дерганая улыбка не придала личности ночного визитера респектабельности.

— Чего бл?..

— Пропусти его — Ясный голос донесся из рации, висевшей на груди пропоицы. Вот и первое несоответствие, слишком хорошее оборудование, работающее без малейших помех, вряд-ли будет приобретено обычными работягами.

— Ну, пошли — Перебитый сторож недовольно поплелся к огромным воротам, которые с трудом открыл.

Внутри оказалось… зерно. Целая гора зерна, вот только взгляд отказывался сосредотачиваться на злачной культуре, отчаянно скача от одного вооруженного мужчины к другому. Стоявшие полукругом люди экипированы в черные щитки, шлемы и бронежилеты, глухие, в отличие от омоновских образчиков.

— Имя, фамилия, цель прибытия, номер сотрудника, отвечающего за сопровождение. — Единственный мужчина, не направлявший на него оружие и не носивший шлем, вперил во Влада пытливый Взгляд.

Если с первыми тремя пунктами проблем нет, то последний…

— Имя…

С громким выстрелом один из стражей зернохранилища повалился на спину, в темном стекле шлема зияла дыра с трещинами по краям и следом крови в глубине. Кто-то позади не выдержал того, что на Влада направили оружие, и этот кто-то, скорее всего, Вася, умевший обращаться с огнестрелом.

Нервная система Влада отличалась от обычной, о поразительных рефлексах он узнал на тренировках, во время спаррингов, когда более опытные и подготовленные бойцы попросту не могли попасть по нему, какие бы комбинации не использовали. Заметив как пальцы на курках стражей сдвинулись, Влад присел, пропуская над головой свинцовый поток, но не успели люди Косиума направить дула вниз, гигантские черви вырвались из лопаток. Один монстр сбил стоящих полукругом стражей с ног, а второй со скоростью, в несколько раз превышающей человеческое восприятие, откусил голову одному из упавших.

Сзади послышался топот ног, сидящие в укрытии Вася с Салаватом подбежали, однако они не успели ничего сделать, черви уже разорвали всех восьмерых. Монстры начали пожирать трупы, дробя кости сильными челюстями и заглатывая десятки килограммов мяса за один раз. Оружие, броня, они не выбирали, и вскоре от стражей остались лишь кровавые ошметки.

— Не понимаю, куда деется вся эта материя — Влад подпрыгнул несколько раз, с совершенно потерянным выражением. — Не чувствую увеличения веса тела.

Васю рядом нехило так потряхивало, несмотря на пулемет в руках и настрой Рембо.

— Клянусь, я бы чертям сосал, чтоб с этой херней не драться… — Вася отступил на шаг, когда один из червей повернулся к нему.

Не трудно понять его страх, пасть полна крови, четыре узких щелочки глаз, сочатся потусторонним зеленым светом, мощный, хитиновый покров, сегментами защищает гибкое тело, а шипение вызывает у всех, кроме Влада, чувство смертельной угрозы.

— Положи пулемет и доставай страпон, не позорь оружие мужчин, сосальщик — Салават, не опускавший УЗИ, настороженно смотрел по сторонам.

Вскоре они двинулись вперед, осторожно обойдя гору зерна, друзья увидели бетонную лестницу, ведущую в подвал. Если бы задвигающийся люк, идентичный полу, был закрыт, обнаружить его составило бы большого труда. Глядя на толщину люка, Влад первым спустился вниз, не опасаясь, что окажется запертым здесь. После пожирания восьми сотрудников, командир которых едва не превратился в какую-то мохнатую тварь, необъяснимое тепло внутри тела увеличилось в три раза. Казалось, максимальная длина и размеры, на которые могут растянуться хищные черви, возросли. Влад еще не испытывал предельные способности, но интуитивные ощущения давали подсказку, что максимальная длина червей теперь составляла около шести метров.

Очевидно, хищные головы получали энергию из питания, однако насколько быстрым должно быть усвоение? При таком обмене веществ, скорость, с которой черви должны терять силы без постоянного насыщения не может оказаться низкой, однако утечки нет вообще. С момента мутации Влад чествовал себя все сильнее и сильнее, тело, будто постоянно в адреналиновом шоке. Сегодня утром он с легкостью раздавил кирпич и растер осколки в красную пыль, не ощутив никакого давления на кожный покров.

«Неразумно, все это так неразумно…»

Сетуя на глупость собственных сил, он едва успел убрать голову, зеленый серп проскочил совсем рядом, гулко щелкнув у потолка. Там, растопырив гигантские лапки, стрекотал колоссальный богомол, грудь которого защищал бронежилет.

— Мать твою! Аааааа!!!! — Крича, Вася выпустил в богомола десятки пуль, но того даже не оцарапало, что уж говорить о снарядах УЗИ Салавата, и ТТ, который держал в руках Влад.

Руки-серпы вновь бросились вниз, однако черви схватили их пастями и протащили в сторону, вбив монстра в стену. Разведя опасные конечности с помощью червей, Влад рванул вперед, и вбил колено в защищенный бронежилетом живот, тот немного вмялся, а бетонная стена за спиной осыпалась крошкой. Локоть обрушился на тонкое горло, и тут же ладони схватили выпученные глаза, находящиеся выше лба. Со звуком раздавленного помидора очи твари превратились в слизистые сгустки, вытекающие меж пальцев. Яростное стрекотание оборвалось, когда сбоку подскочил Салават и вбил ручку гранаты прямо в шею богомола.

— Назад! — Вася попытался утянуть Влада с собой, однако тот остался на месте.

Контролируя червей, Влад отшвырнул гигантское тело вдаль коридора, а сам встал перед друзьями. Монстры обернулись вокруг него плотными кольцами, сквозь которые с трудом удалось различить гулкий взрыв. Осколки со звоном отскакивали от хитинового покрова, оставляя лишь небольшие царапины, которые очень быстро восстанавливались.

Глава 12: Вопросы

— Сраный енот… Почему енот?… — Бубня под нос, Вася уставился на невредимого Влада, развернувшего кольца червей.

В то же время Салават удивленно смотрел на собственные руки, он вытащил приклад УЗИ, а затем с легким недоверием согнул его ладонью.

— Кажется, я стал сильнее… — В словах Салавата чувствовалась нескрываемая радость. Он больше всего гордился физической мощью и выносливостью. Когда она возросла, как можно оставаться равнодушным?

— Потом у зеркала подрочишь, дела не ждут — Поправив лямку пулемета, Косой недовольно перебил друга и пошел вперед.

Путь не занял много времени, вскоре они оказались напротив круглой железной двери, приборная панель рядом не манила от слова совсем. Они не знают кода, нет биометрии и хакерских способностей, так какой смысл?

Черви, которых Влад не отзывал, раскрыли пасти на сто восемьдесят градусов и вонзили игольчатые зубы в металл. Со скрежетом створки смялись, а затем раздвинулись.

Заранее сместившиеся в сторону друзья избежали залпа из мелкокалиберного оружия.

— Походу, вояк нет. — Вася, быстро выглянувший из-за угла, успел оценить положение. Одиннадцать человек в белых халатах, и только трое вооружены пистолетами, однако он не спешил проявлять звон стальных яиц. Все потому, что каждый белохалатник не выглядел как человек, некоторые с когтями и шерстью, другие покрыты чешуей, один даже крылья отрастил.

— Спрячь гранату, там полно оборудования. Я разберусь — Остановив Косого, Влад вырвал одну из согнутых створок и, использовав ее в качестве щита, ворвался внутрь.

Черви разорвали на куски вооруженных белохалатников, а Вася с Салаватом открыли огонь по остальным. Преображенные в чудовищ, исследователи не обладали большой силой. Ринувшийся к Владу на четырех лапах полуволк отлетел от пинка с разворота, в то же время черви, которые использовались в качестве дополнительных конечностей, перебили позвоночники и снесли головы еще пятерым. После быстротечного боя в живых остались только двое, престарелого исследователя с крыльями за спиной, Влад раздавил, обвив червем. Он не сильно разбирался в человеческих эмоциях, но странный запах, который интуитивно идентифицировался как страх, совсем не исходил от старика. Добиться от него чего-то внятного не получилось бы. Девушка лет двадцати пяти, с туго стянутым пучком черных волос подходила больше.

— У меня есть пара вопросов — Влад кивнул друзьям в сторону стеклянного куба, внутри которого находился череп и роботизированные руки с широким набором инструментов. Но тут взгляду предстали еще три схожих террариума, с иным содержимым. В одном человеческий скелет без головы, в другом свернутый коричневый свиток, с рваными краями, по всей видимости, очень древний и сделанный из кожи. Третий, самый большой куб, заключал половинки черного бревна, вытесанного в центре. В кайме сохранился след человеческого силуэта, похоже, это гроб. Кивнув и на них, Влад повернулся к исследовательнице. — Почему ваш сотрудник, пришедший вербовать, попытался убить меня?

— Ты… — Девушка со страхом смотрела на червей, пожиравших ее коллег. — Злой дух.

Влад опешил, и даже Вася с Салаватом, отвинчивавшие стеклянный куб от стола с помощью ножа, замерли.

— Подробнее — Зеленые глаза Влада вспыхнули смертельной угрозой, и это не иллюзия. Он видел перед собой тело, испещренное пульсирующими жилами, но не только. Сердце женщины, как и у других жертв в зернохранилище, оказалось ненормально увеличено, у нее оказалось четыре круга кровообращения, два из них тянулись к светящемуся органу в правой стороне грудной клетки. Неясный свет, бегущий по жилам, заставлял хищных червей посылать сигналы голода.

Исследовательница сглотнула слюну, она не смела смотреть в крестообразные зрачки, окаймленные зеленым светом.

— Злые духи — те, кто пожирают других духов через эмоции, зависящие от их происхождения. Они способны обретать земные тела, и притворяться людьми, но… Если ты спрашиваешь об этом, значит не являешься злым духом, или, возможно, заражен одним из паразитических типов. — Девушка старалась отвечать честно, так, чтобы голос не дрогнул. Она не хотела умирать здесь, тем более, быть сожранной ужасной тварью. — Но обладая такой силой, ты можешь быть только цельным духом, а значит, являешься полукровкой. Потомком земного духа и злого духа — гормином.

— Давай по порядку, что есть дух? В чем отличие земных, от злых? И что представляют собой полукровки, раз вы пытаетесь убить их сразу после обнаружения? — Спросив, Влад перевел взгляд на навостривших уши друзей. — Выносите оборудование, оно мне понадобится.

Те не стали спорить и продолжили отвинчивать куб, к сожалению, местное оборудование совсем не походило на инструменты химических и биологических лабораторий. Даже банального микроскопа нет.

— Дух — наше истинное тело, вокруг которого формируется материя и зреет сознание. Он содержит всю информацию, необходимую для развития организма и его эволюции, именно дух является основой жизни, которую знает современная наука. — Девушка отползла к стенке, к которой прислонилась спиной. Она не стала подниматься, опасаясь нервной реакции чудовища. — Земные духи — как ясно из названия, происходят из земли… Точнее, они первыми прибыли на землю, и преобразовали ее с помощью омни — духовной силы, в жизнеспособную среду для развития организмов. Все живое на земле, от одноклеточных, растений, амфибий, до динозавров и млекопитающих, является отражением происхождения духов.

Влад не стал задавать вопросов, хотя они и роились в голове:

«Вокруг духа формируется материя? Тогда это что-то нематериальное? Все живое — отражение происхождения духов, что за бред? Дать бы тебе по щам теорией происхождения видов. И что значит первыми прибыли, люди не отсюда? Хочешь, чтоб плоскоземельщики и ценители летающих пирамид ликовали?»

Глава 13: Мечеглазый

— Злые духи происходят из других планет и спутников солнечной системы, воинственные разжигатели гнева с Меркурия, кудесники похоти с Венеры, демоны боли Марса, пожиратели страха с Фобоса и Деймоса. Они вторгаются на землю во время парадов планет, и чем больше небесных тел учувствуют в нем, тем ужаснее последствия для человечества. Если бы не заклинатели, сражающиеся с ними скрытно от всех… — Девушка не договорила, лишь бросила беспомощный взгляд на окровавленную лабораторию. — Гормины являются потомками земных и злых духов, хоть они и обладают физическими телами, как земные, полукровки не учувствуют в круговороте Омни — энергии духов, единица которой равнозначна году естественного накопления природной силы. Земные духи обретают силу в течение жизни, а после смерти физической оболочки становятся частью мира, гор, рек, вулканов, они интегрируются в природную энергию, а полукровки и злые духи только пожирают, ничего не отдают. После уничтожения вся поглощенная ими омни исчезает, ее невозможно контролировать. Поэтому на них охотятся, чтобы не истощить мир, чтобы не умереть.

Прикрыв глаза, Влад задумался над услышанным. Все еще гигантское количество вопросов и неясностей, но одно известно точно. Его не отпустят, никогда и ни при каких условиях, мира не будет, он — вредитель, существование которого опасно для всех.

— Тогда что такое Косиум? Это те самые заклинатели? — Открыв глаза, уже обычные — темно-карие, Влад спросил ровным тоном.

— Что? Нет. Среди высшего начальства есть заклинатели, но организация не имеет права присваивать себе этот титул. — Увидев изменения Влада, девушка немного расслабилась. — Заклинатели — скрытые защитники земли, потомки древних, кто миллиарды лет назад прибыл на безжизненную планету. Долгожители, обладающие великой силой. Когда то и человечество являлось частью них, но из-за вторжений злых духов, большая часть заклинателей лишилась сил, их духи перестали проходить даже первый цикл накопления, для нашей планеты составляющий тридцать лет. Из-за этого они не могли преобразиться, и постепенно утрачивали здоровье, долголетие, разум. Предки людей практически превратились в зверей, откатываясь назад по эволюционной лестнице до состояния, приматов, если бы не поддержка оставшихся заклинателей, мы бы, возможно, сейчас бегали на четвереньках.

Исследовательница не скрывала поклонения перед этими самыми заклинателями.

— Косиум расшифровывается как «корпорация отслеживания, сдерживания, изучения и уничтожения мистиариума». Боевые отделыохотятся на тех, кто сумел прорваться сквозь защиту заклинателей в мир людей, в основном это паразитические духи. Самые известные — вампиры и ликаны, но это всего лишь вершина айсберга. — Девушка подтянула колени к груди. — Мы занимаемся исследованиями аномалий, артефактов заклинателей и злых духов. Не даем человечеству узнать об угрозе вымирания, не только из-за паники, но и из-за нетерпимой природы духов, влияющей на сознание. Люди никогда не смогут принять тех, кто отличен от них. Даже если они происходят от одной ветви, обладатели духов для обычных людей — угроза, мутанты, твари, те, кто может захватить над ними контроль, забрать власть и саму Землю, которую они считают своей. Чтобы не началось внутренней войны, мы можем только скрываться. Но организация обладает большими силами, у нее есть крупные центры в городах миллионниках по всему миру, и сотни тысяч отдельных ячеек, таких как эта, которые строятся вокруг аномалий для предварительного изучения.

Попытка напугать Влада властью корпорации провалилась, тот продолжал смотреть на нее безразличным взглядом. Когда он собирался спросить о циклах и омни, на нескольких экранах лаборатории появилось лицо мужчины. Седовласый, но молодой, он выглядел, будто участник бойсбенда, или посетитель голубой устрицы, однако суровое выражение совсем не соответствовало глиномесу. Если только тот не находится в активной фазе принятия фаллической российской действительности.

Оглядев окровавленную лабораторию, тень наползла на лицо мужчины. Вошедшие за очередной партией оборудования Вася и Салават глупо уставились в глаза незнакомцу. Похожие на хищные очи Влада, такие же крестообразные, но не разделенные по центру а ближе к верхней точки, они больше походили на прямые мечи с гардой. Черная радужка и белый, сияющий зрачок завораживали, до поры…

Волосы на теле Салавата стали дыбом, а глаза расширились. Он почувствовал, что сейчас умрет, не думая ни о чем, Салават схватил Васю и Влада, а затем бросился в сторону. Раздался оглушительный скрежет, ужасающий порыв ветра едва не унес друзей, однако черви вцепились зубами в пол, и телами образовали кольцеобразный купол, защитивший от обрушения бетонного потолка.

Много ли мало ли прошло времени, из груды железобетона, профилей и зерна вырвалась голова червя. Она перевернула особенно большую плиту, открыв путь трем смущенным парням, с окровавленными и чумазыми лицами.

— Это что за херня?… — Вася, отчаянно рвавшийся к воздуху, оказавшись снаружи, забыл, как дышать.

Глазам открылась полукилометровая траншея с гладкими, будто срезанными краями, шириной в пять метров, она уходила на десятки вглубь и начиналась с зернохранилища.

— Это сделал он — Салават уверенно заявил, вытаскивая сломанную ногу из вертикального тоннеля, прорытого Владом.

Глава 14: Череп

Закинув Салавата на спину, Влад добежал до воровайки, Вася немного отстал, пришлось приложить большие усилия, чтобы выковырять пулемет из-под обломков. Остальное оружие оказалось потеряно.

За руль сел Косой, тем временем Влад, захвативший несколько кусков металлпрофиля, намотал на ногу Салавата хлипенькую шину.

— Чуть не обосрался… — Вася, развернувший воровайку на небольшом пяточке, смахнул пот со лба, но лишь размазал грязь, кровь, и бетонную крошку по коже. — Тот тип через экран землю расколол, если нам с такими ребятами дело иметь, пора шазамить, и под суицидальную песенку нахуй с балкона.

Неловкая шутка не вывела двух друзей из задумчивости, Салават все размышлял о реакции организма на угрозу. Внутри будто все зашевелилось, волосы на руках, голове, ногах и даже заднице, встали. Это слишком отличалось от обычных ощущений. Что же до Влада, он структурировал информацию, полученную от исследовательницы, которую погребло под зернохранилищем. Огромное количество неясностей не мешало предварительно понять, с чем пришлось столкнуться. Духи, природная энергия, альтернативная форма жизни на других планетах и спутниках солнечной системы. Заточенный под наблюдение, изучение, обоснование и применение мозг отторгал столько новых понятий, не подкрепленных теоретической базой, однако Влад — не застойный ученый. Он способен выйти за пределы комфортабельной, обоснованной реальности, готовый изучать новое.

По пути друзья узнали обо всем, что сообщила исследовательница, они восприняли новые знания куда проще. Поверхностное школьное образование, в отличие от академического, не заставляло мозг исходиться желчью на все ненаучное.

Через полтора часа они вернулись в Пайвино и стали заносить награбленное, точнее, честно завоеванное, в избу. Сначала немногочисленные инструменты, представляющие собой незнакомые приборы, затем стеклянные кубы с черепом, остальными костями и кожаным свертком, гроб друзья так и не успели вынести.

Когда они зажгли экран ноутбука, увидели, что валявшийся без сознания на пружинистой койке цыган, весь покрыт черными венами.

— Что с ним? — Салават, усевшийся возле печи, посмотрел на Влада.

— Сахарный диабет?… — Влад неуверенно проверил черные сосуды. — Что-то нарушает кровоток.

В аптечке не оказалось кроворазжижающего, и тем более инсулина. Никакой другой медикаментозной помощи без анализов, Влад оказать не мог.

— Дай ка посмотрим, нужен ли нам вообще цыган? — Воодушевленный Вася, с налетом национализма, подошел к стеклянному кубу с черепом. — В нем случайно нет древней бациллы?

— Если ты под палочковой бактерией «бациллой» подразумеваешь весь спектр микроорганизмов, возбуждающих опасные заболевания, то вряд ли. При контакте с такими образцами исследователи обязаны носить защитную униформу, а предлабораторная зона должна включать буферную зону дезинфекции. Влад забросил Кало, направившись к кожаному свертку. — Герметизация этих объектов обоснована, скорее всего, изучением в инертной среде.

Наблюдая непонимание на лицах друзей, Влад вздохнул, и с хлопком открыл дно стеклянного куба.

— Вакуум — Забыв о кивающих товарищах, Влад развернул свиток. В нем не оказалось ничего ценного кроме рунописи, явно не скандинавской. Предварительный анализ символов позволил установить происхождение — орхоно-енисейская, относительно молодая языковая структура, образовавшаяся в шестом веке нашей эры. Предок тюркского семейства языков, до того как те преобразились на основе кириллицы и латиницы. — Мне нужен интернет.

Хоть Влад и обладал энциклопедическими знаниями во многих областях, филология изучалась лишь поверхностно, так, для общей эрудиции. Не говоря уже о непосредственном погружении в древние языки, словообразование, палатализацию и так далее.

— Лови — Держащий в руках череп Вася, пошарил во внешнем кармане сумки с вещами, откуда вытащил стопку сим карт. — Все чистые, с балансом и интернетом. Можешь прямо в ноут вставить, заходи через тор.

Вася вновь вернулся к изучению черепа, но как бы не закрывал глаза, как бы не вертел его вокруг своей оси и себя, череп отказывался работать.

— Дай ка мне — Салават, выпивший две таблетки обезболивающего, попросил друга. Как только его руки коснулись белой кости, носовое отверстие черепа тускло засветилось красным. С болезненным мычанием Салават отпустил череп, из носа потекла кровь, глаза заслезились.

— Сработало? — Влад, пытавшийся перевести древний текст, обернулся.

— Больно, будто перца в нос насыпали, столько резких запахов… — Вытерев рукавом нос, Салават снова взял череп, но уже не выпускал из рук. Алые дорожки прочертили линию по верхней губе и до подбородка. — Я чую… Кровью пахнет.

— Идиота кусок, я положу яйки тебе на глаза, что скажешь? Зрею в яйки? У тебя из носа хуячит. — Вася попытался отобрать череп, но Салават не отдавал.

— Я вашу кровь чую… — Прищурившись, Салават крепче вцепился в человеческие останки. — От твоей, Косой, пахнет свежестью… Не знаю даже, от Владовской, какой-то кислятиной. А от цыгана… резаной птицей, прокисшей, и кислятина отдает запахом крови Влада.

Глава 15: Руны

Отвлекшись на проявление странных сил Салавата, Влад вернулся к расшифровке рун.

— Череп каким-то образом усиливает перцептивные способности, будь то зрение, или обоняние, скорее всего в спектр входит и слух, но мои черви не могут похвастаться данной особенностью, так что проверить не удастся. — Расшифровав первые строчки, Влад показал намек на улыбку. — Столько всего интересного, удивительно.

Впервые, поле исследования механизмов сна на глубочайшем уровне, Влад ощутил прилив любопытства. Будто в детстве, когда еще неизвестные вещи вызывали восторг.

— Да, да, вы все удивительные. А я — енот. Ну ка дай сюда. — Вася таки вырвал череп, и продолжил крутить, к сожалению, безуспешно.

Пока друзья игрались в череп и другие останки неизвестного, за четверть часа Влад сумел расшифровать небольшой участок текста. К счастью, это не мертвый язык, тюркские народности до сих пор используют его, хоть и в сильно исказившемся виде. Повозившись еще немного с конструкцией предложений и относительной логикой, Влад прочитал:

— Духу гор — гора. Духу рек — река. Духу огня — огонь. Все одно(едино). Через духов к отцам. Отцы помогут стать горой, рекой, огнем. Просьба.

А дальше шел непереводимый набор рун, сочетания которых можно изобразить лишь как бессвязный поток значений.

— И что это значит? — Вася перестал трясти костяную ногу и подбежал к Владу.

— Принадлежность духов, к определенной местности, и явлению, полагаю. — Хмурившийся Влад смотрел на бессвязную часть текста, занимавшую едва ли не девять десятых всего рулона. — И данная принадлежность может как-то помочь, стать частью местности? Явления? Нет, тут скорее метафора, человек как гора, человек как огонь, речь идет об овладении способностями? Тогда слово просьба…

Вместо того чтобы переводить бессвязные руны, Влад начал записывать их транскрипцией.

— И чем мне теперь, овладевать енотом? — Скривившийся Вася протянул руку к свитку, однако получил шлепок от Влада, пришлось отойти в сторону. — Салават, это по твоей части. Ну ка объясни мне, как овладеть енотом, с овцой справился, и с грызуном совладаешь.

— Даже со сломанной ногой, я нацеплю на тебя кудрявую шкуру и отъебу над бухими матрешками с балалайками, веришь нет? — Салават угрожающе приподнялся.

— Енот принадлежит отряду корнивора, а не родентиа — Бросив в никуда, Влад продолжил переписывать текст, вспоминая о словах цыгана. — Собака в крови и енот в тумане значит…

Когда он закончил, ночь казалось особенно темной, но это не мешало увидеть сквозь щели заколоченных окон, что тумана на улице нет.

Пока двое препирались из-за очередной незначительной мелочи, Влад нашел чистую чашку в принадлежностях Васи, после чего взял нож и неглубоко полоснул вдоль вены на руке. Увидевшие это друзья набросились на Влада, но не смогли его повалить, повиснув, словно белье на сушилке.

— А ну брось, придурошный! — Вася вцепился в нож, не обращая внимания на то, что держал лезвие, а не рукоять.

— Так даже проще — Слегка дернув нож вниз, Влад расширил рану друга, после чего небрежно поднес под нее чашу. Что касается его вены, острый нож оставил едва различимую белую полоску, которая быстро исчезла. — Мне нужна кровь.

С непониманием уставившись на обескураженные физиономии друзей, Влад продолжал удерживать ладонь Васи над чашей.

— Говна кусок, нельзя было сразу сказать?! — Попытка одернуть руку провалилась, и Вася смущенно наблюдал, как набирается чаша. Когда она наполнилась до половины, Влад расслабил хват, позволив другу вернуть побледневшую конечность. — Что б про тебяс Блейдом фильм ББС снял, кровосос херов.

— Держи — Не обращая внимания на причитания косого, Влад передал Салавату чашу с кровью, а затем принес листочек, где записана транскрипция текста. — Положи руку в кровь и читай. Сначала про себя, чтобы не допустить ошибок.

Влад делал вид, что ничего необычного не происходит, отработанная практика, полностью логичная и обоснованная. Однако внутри хотелось по-настоящему вскрыться. «Позор… В какой момент доктор фармацевтических, и кандидат биологических наук, гений, которому прочили будущее Коха и Павлова, опустился до ритуалистики?». Тем не менее, ум все еще цеплялся за слова девушки исследовательницы, упомянувшей заклинателей. Кто бы они ни были, этимология подразумевает произнесение слов, имеющих мистическую силу, а переводимая инструкция свитка хоть и расплывчата, но достаточно понятна.

Салават не стал спорить, если Влад сказал делать, надо делать. Из всех них, заучка обладал по-настоящему пытливым умом, когда речь не шла о человеческих взаимоотношениях.

— Кан бажырайан баш урукты… — Читая транскрипцию, ломающую язык об колено, Салават держал пальцы, погруженными в кровь.

Уже в середине речатива кровь начала пузыриться, монотонный голос постепенно наполнялся торжественностью, спустя де минуты он закончил произносить транскрипцию. В то же мгновение кровь впиталась в руку, Салават сделал порывистый вдох, в радужке вспыхнул алый свет, который довольно быстро исчез без следа.

— Ну как?… — Подобравшийся Вася нетерпеливо спросил, глаза его сияли возбуждением.

— Чувствую себя полным сил — Салават удивленно посмотрел вниз, а затем, под негодующим взглядом Влада, развязал шину и подвигал ступней. — Зажила…

Глава 16: Кислота

Словно не веря в произошедшее, Салават перенес вес тела на поврежденную ногу, а затем и вовсе остался стоять на ней одной.

— Обосраться в трусишки, ну ка наберите мне тоже крови. — Улыбка Васи стала солнечной и ясной, он увидел путь силе, а дальше и все предлагающееся: толпа шлюх, золотой трон, и личный горбун. Маленькая мечта, от которой пришлось отказаться из-за суровой реальности, вновь расцвела в сознании.

— Тебе нужен туман, а не кровь. — Едва Влад сказал, Вася уже выбежал на улицу, но через секунду вернулся с разочарованным лицом. Очевидно, тумана он не нашел. — Давай теперь попробуем мою.

Снова взяв нож, Влад надавил сильнее, с трудом удалось прорезать кожу, однако рана зажила на глазах. Едва пролилась капля крови, как только густая алая жидкость соприкоснулась чашей, дно прожгло насквозь. С шипением капля начала разъедать пол, вскоре она испарилась, оставив черную обожженную рытвину.

Так кислоты не работают, разве что только в фильмах.

— Не буду я пальцы в твою кровь совать — Салават попятился, но Влад не обращал внимания, он смотрел на бессознательного цыгана.

— Яд? — Спросив сам себя, Влад покачал головой. Яд вырабатывается железами, и обычно содержится в мешочках, в кровь он может попасть только при повреждении последних и ничем хорошим для живого организма это не закончится. Однако логика вещей терялась, когда речь заходила о духе и всем сопутствующем.

«Но почему он не умер? Моя кровь, очевидно, крайне токсична, нет, это не токсин, а кислота… Попав в организм с укусом, яд начал бы разъедать плоть, даже будь у Кало повышенный исцеляющий фактор. Неужели кислотность увеличилась после пожирания людей?»

Снова ощутив странное тепло в теле, Влад позволил глазам измениться. Крестообразные значки и зеленая радужка, испещренная черными жилками, вызвали у друзей неуютное ощущение.

«Это разница между нами, и злым духом?»

Положив руку на шею цыгана, Влад попытался связаться с черными крупицами, которые виднелись в жилах. Они казались чем-то родным, близким, и спустя несколько секунд, откликнулись на призыв. Крупицы по всему телу, сосредоточенные в третьем круге кровообращения, поднялись к почерневшей шее. Сквозь поры проступила слизистая субстанция, вокруг которой кожа начала стремительно краснеть.

Впитав ее в руку, Влад не ощутил ни малейшего дискомфорта, будто воды выпил.

— Я больше не могу делать вид, что это нормально — Влад сжал кулаки и повернулся к друзьям. — Вася, мне нужен микроском с микроманипулятором и максимальным увеличением, которое сможешь найти. Амплификатор, и нанопоровый секвенатор с набором нанопипеток. Деньги в сумке.

Указав на небольшую спортивную сумку, где с комфортом обустроились два с половиной миллиона рублей, Влад вздохнул. «Отец, я использую твои деньги…».

— Не вопрос, достанем. Если у тебя не будет ответов, уверен, сойдешь с ума — Ухмылка Васи скисла, когда за спиной Влада появились черви. — Погоди, пока я найду туман, с ежиком на пару мы тебя точно набутылим.

Пока Вася обзванивал многочисленных знакомых, Салават тихо выкрался из избы, и, отойдя подальше, начал тренировку. Мышцы гудели без должной нагрузки, а новая сила требовала выхода. В то же время Влад разбирал немногочисленные инструменты, которые друзья успели вынести из лаборатории. Большинство требовало подключения к питанию и тонкой настройки, лишь один оказался прост в использовании. Прибор, похожий на ручной счетчик Гейгера с электронным циферблатом ничего не показывал, когда лазер на конце направлялся в сторону различных вещей. Однако стоило невидимому лучу соприкоснуться с пергаментом, значения подскочили до ста шестнадцати. Череп так вообще показал двести восемьдесят «омни», судя по надписи в низовье циферблата. Кости оказались наименее насыщенными странной энергией, о которой упоминала исследовательница. Пятьдесят семь — таков счет.

Не удержавшись, Влад направил прибор на себя, с удивлением глядя на цифру семьдесят два. Если верить словам исследовательницы, омни равнозначна году естественного накопления природной энергии, иными словами, накоплению без направленного вмешательства, вроде чтения языкодробильных текстов над соответствующими духу явлениями и материалами.

И тут пришло удивление, количество единиц энергии духа, содержащейся в черепе — двести восемьдесят, что равнозначно двумстам восьмидесяти годам естественного накопления. Будь обладатель данного черепа таким долгожителем, и остальные его кости достигли бы такого уровня сил, значит можно концентрировать поглощаемую энергию в отдельных частях тела? Или просто череп лучше сохраняет энергию с течением времени? Слишком много неясностей.

— Что касается моих данных… Семьдесят два омни — это два целых, четыре десятых малых цикла, составляющих тридцать лет. Первый, как говорила исследовательница, ведет к преображению и способности физически проявить дух, второй и далее, пока неизвестно. — Погрузившись в размышления, Влад не обратил внимания, как Вася затащил Салавата с оголенным торсом, костеря на чем свет стоит. — Учитывая количество поглощенных сотрудников Косиума, прошедших преображение, и как минимум обладающих тридцатью годами естественного накопления, коэффициент усвоения у меня едва ли выше ноля целых, трех десятых…

Глава 17: Нужны люди

— Ты о чем? — Салават, спешно нацепивший футболку на слегка вспотевшее тело, бугрящееся плотными волокнами мышц, постарался избавиться от Васи, пусть даже таким радикальным способом, как разговор с заучкой.

Не дав никакого ответа, Влад проверил друзей омниметром, как решил назвать датчик измерения омни.

— Двадцать у Васи, соответствует естественному накоплению… Двадцать целых, тридцать девять сотых у Салавата, чуть больше стандарта, но все еще в зоне погрешности. — Влад отложил датчик, который тут же подхватил заинтересованный Васек. — Неизвестно точное количество соответствующего вещества, крови у Салавата и тумана у Васи, для достижения первого цикла, это можно выяснить лишь опытным путем. К тому же, я сильно сомневаюсь, что тебе подойдет искусственный туман, сгенерированный в виде испарения воды. Скорее всего, потребуются естественные паровыделения, содержащие природную энергию.

Если Вася даже не додумался оставить чайник на вечном кипении, и получать крупицы могущества сидя рядом, Влад уже отверг глупую мысль. Хотя проверить стоило…

Друзья баловались с прибором, а Влад внимательно смотрел на пружинистую кровать, не потому, что сон слеплял веки, а из-за усилившейся пульсации крови и омни в теле цыгана. Даже не активируя инвазивное зрение, он мог смутно воспринимать данные явления.

— Кстати малой — Вася даже не запнулся, увидев крестообразные зрачки друга — Не мы одни не спим ночью. В общем, пробил пару вариков, есть за большие бабки, а есть со скидкой, но за услугу.

— Я не малой, и что за услуга? — В условиях дефицита средств и невозможности их пополнения, стоило бережливее относиться к запасам.

— Да тут к одному знакомому, перекепу всякого медицинского барахла, девчуля заявилась. Рассказала слезливую историю, как с подругами хотела открыть небольшую клинику и проводить прибыльные тесты на отцовство. Одна отвечала за аренду помещения, другая за сертификацию и прочую херню с ненужными печатями, а сама девчуля от своего имени набрала кредитов и закупила оборудование. Подруги ее слились, устроились в профилакторий, а бывшая выпускница осталась в долгах как в шелках, с инструментами, продажа которых вернет ей максимум половину потраченного. Кредит то с процентами, а бабки достать неоткуда. Еще одна жертва женской дружбы, так вот, она попросила за все это оборудование, чтоб ее подругам устроили веселую жизнь. Хату там сожгли, ноги отгрызли, так, по мелочи. — Пожав плечами, Вася поставил кипятиться чайник, с тщательно скрытым ожиданием поглядывая на сочащийся из-под хлипкой крышки пар. — Не знаю, че она собралась делать потом, но по мне так выпилится, отомстив подружаням.

— Займись этим — Влад медленно подошел к цыгану и похлопал его по щекам. Тот делал вид, что спит.

— У тебя все так просто — Сетуя, Вася подобрался к Владу сзади и приобнял за шею. — Но нерешаемых вопросов нет, в этом ты прав малой. Пернатый уебок шевельнулся…

Последнее Вася прошептал уже на ухо, без преувеличенно веселого тона.

— Знаю, и я не малой. — Схватив Кало за бедро и изобразив школьный укус коня, который с преувеличенной силой вырвал из глотки цыгана болезненный крик, Влад снял руку Васи с шеи.

— Хватит валяться — Пнув в промежность цыгана, отчего тот скрючился на кровати, едва ли не открыв зашитые раны, Вася недобро уставился на него — Пацаны, я тут подумал…

— Сомнительно, но ты продолжай — Убедившись, что энергия в жилах Кало на исходе и он не сможет ничего предпринять, Влад позволил глазам вернуться в обычный спектр видения.

— Рожей бы тебя об стол, да стол не выдержит занудства… — Вася присел на краешек кровати — Нам нужен народ.

Столкнувшись с непонимающими физиономиями товарищей, Косой развел руками.

— Нас три с четвертью человека — Бросив пренебрежительный взгляд на цыгана, он продолжил — А у Косиума, если верить девчуле из зернохранилища, базы во всех городах миллионниках. Мы собираемся искать аномальное говно, с пометкой на то, что оно поможет отстрапонить этих ребят. Можно, конечно, побриться на лысо, и мы все браззерс, но такое количество народа в троечка не накуканить. Нужны люди, и я даже знаю где их достать…

Салават тут же покачал головой.

— Хочешь ребят с тренировки подтянуть? У многих семьи и работа, они не согласятся. Да и… — Салават продолжил с неохотой — В бегах мы. Те, кто тренировался у дяди — ровные пацаны, но ставить на кон жопу, зовя их к себе, когда куча вооруженного народа только и делает, что ищет тех, кто вынес их зернохранилище? Долбоебизм, не кажется?

Влад тут же подтвердил кивком, слегка удивленный трезвостью ума того, кто в угоду тренировкам пошел светить свое лицо перед местными жителями. Пусть даже в ранний час.

— Салават, у дяди Магомеда тренировалось три взрослых, и две детских группы, с самого утра, и до ночи, потому что он не брал денег. Под сотню человек, в общем. — Вася встал с кровати — Крыс везде полно, но те пацаны, кому наш тренер помог, а их не мало, стучать не побегут. Да и не у каждого все хорошо сложилось, уж мне можешь не рассказывать, я с ними общаюсь. Подумай, что есть у нас…

— Чужая изба, Ока, Исудзу, которую почему-то называют воровайкой, два и семь миллиона рублей — Влад один за другим загибал пальцы — А так же конфронтация с международной, далеко не мирной организацией, неизвестные генетические мутации, стопроцентная гарантия объявления в федеральный розыск, при предании общественности недавних деяний, и несколько сумок с барахлом. Если перечисления недостаточно, чтобы соотнести величины, объясню проще, мы плаваем на дне деревенского туалета, со сторублевой бумажкой в руках. Хочешь позвать остальных присоединиться?

Глава 18: Жаба

Салават рядом хрюкнул, но удержался от дальнейшего смеха, глядя на раздувающиеся ноздри Васи.

— У тебя проблемы с башкой, но ведь не с памятью. — Подняв кожаный свиток, Вася настойчиво пихнул его в лицо Владу — Смотри, что еще есть. Пернатый цыган, способный отслеживать аномалии, череп, который увеличивает радиус поиска. Стеклянный шарик, дарующий сверхспособности, свиток, усиливающий их, и моя светлая головушка.

— Эти вещи не изучены, и не могут учитываться как положительный капитал — Влад стоял на своем, отмахнувшись от свитка. — А по поводу последнего… В деревенский туалет, полный жидких органических отходов, кто-то еще и наблевал.

— Не изучены, но работают. — Проигнорировав пренебрежение его величеством, Вася убрал свиток в сторону. — Короче, я сам все сделаю, а вы: один Фома, другой Фома, готовьтесь лизать мою снежно-белую попку.

Забрав сумку с деньгами, Вася широкими шагами вышел из избы.

— Присмотри за ним — Влад обратился к Салавату. Последний, бросив настороженный взгляд на Кало, последовал за косым, который мог вляпаться в неприятности по глупости.

— А мы с тобой поговорим вот о чем — Повернувшись к цыгану, Влад показал намек на улыбку. Так казалось ему, однако внешне выглядело, будто защемило лицевой нерв. — Два часа назад мы убили всех сотрудников Косиума в зернохранилище, и достали оттуда вон тот череп. Нужен он, чтобы ты мог отслеживать аномалии. Запомни, с сегодняшнего дня, ты — полезная приблуда, как кофемашина. Сломаешься, разберу на запчасти…

За спиной Влада появились черви, облаченные в хитиновую броню. При виде зеленых глаз, Кало вздрогнул и попытался отползти, но позади стена.

*Два часа спустя*

— Мы в правильном месте? — Вместить сомнения в голос Владу удалось без труда, уж в этом с ним никто не сравнится.

— Да, я чувствую аномальные колебания от центра… озера. — Кало, которого Влад принудил к поиску аномалий на близлежащей территории, с недоверием уставился на водоем. Последний зарос тиной, грязно-бурого цвета и источал смрадный запах, от которого выворачивало не только желудок, но и все духовное естество трехглазого филина.

— Жди здесь — Забрав мистический череп из рук Кало, Влад небрежно скинул всю одежду, ничуть не стесняясь наготы.

Под яркими утренними лучами шрамы на мощном теле выступали белыми полосами. И это при том, что многие затянулись с момента пробуждения духа. Глядя на сотни рубцов от колотых, резаных, и рваных ран, желание предпринимать необдуманные действия у цыгана пропали на корню.

Хитиновые полосы на лопатках разошлись, позволив появиться хищным червям. Те отчаянно зашипели в сторону озера, куда и нырнул Влад, выражение лица которого, хоть и сохраняло стоически вид, слегка позеленело. Вонь, передаваемая через куда более совершенные рецепторы червей, оказалась воистину ужасающей.

Пробив телом мутную завесу тины, Влад, на удивление, не почувствовал дискомфорта в глазах. До того, как голова соприкоснулась водой, прозрачные веки наползли поверх глаз, защищая от повреждений и позволяя свободно передвигаться даже в столь неприветливо настроенной к роговице среде.

Зрение крестообразного зрачка не сильно ограничивалось мутной водой, вскоре Влад доплыл до самого дна, где увидел гигантскую жабу, застрявшую в переходной форме между мальком и взрослой особью. Хвост твари достигал длины полутора метров, в то время как массивное туловище возвышалось на целых два.

Жаба резко раскрыла пасть, засасываемая вода бросила тело Влада прямиком в нее, а он и не сопротивлялся. Напротив, с удвоенной силой погреб в сторону интересной твари. Желание изучить мутанта боролось с голодом, взвешивая все за и против, Влад принял решение.

Черви, бросившиеся к жабе, когда тело находилось в жалком метре от пасти, вцепились в верхнюю и нижнюю челюсти. Чрезвычайно сильные мускулы, скрытые за хитиновой броней, сжались, разрывая мутанта пополам. Тут же черви принялись поедать амфибию, однако Влад ненадолго остановил изголодавшиеся головы, в мутной воде, смешанной с кровью, сверкнуло что-то блестящее. Зеленые глаза различили не отражение света, а вспышку энергии в небольшой жемчужине, вросшей в язык жабы. Переливающаяся всеми цветами радуги, будто мыльный пузырь, она не соответствовала уродливому телу мутанта, с бурой кожей.

Вырвав жемчужину, Влад отпустил червей, и когда те закончили трапезу, всплыл на поверхность. Удивительно, но полутора минутное погружение и борьба под водой не вызвали даже отдышки, будто запас кислорода мог позволить находиться в глубинах озера еще с четверть часа.

— Не убежал — Глядя на нервного цыгана, Влад показал намек на удивление.

— Твои друзья знают, где я живу. Нет смысла бежать… — С обреченностью констатировал Кало, доставая полторашку чистой воды, прихваченной в путь Владом. Если уж не убежать, лучше приспособиться.

Экономно обмывшись, что не помогло избавиться от жуткого запаха, Влад внимательно рассмотрел семицветную жемчужину, от нее веяло теплом, пробуждающим урчание в животе. Измерение омниметром показало символические тридцать единиц. Ровно один малый цикл, достаточно ценная вещица, однако пожирать ее прямо сейчас — не самое умное решение. Вот когда Вася привезет мало-мальски специализированное оборудование, после изучения, можно и съесть.

Глава 19: Барьер

— Каков диапазон твоего нынешнего восприятия, вместе с черепом? — С трудом запустив двигатель Оки, Влад повел ее к пролесной дороге, время от времени поглядывая на цыгана.

Кало обнаружил данную аномалию практически в семидесяти километрах от Пайвино, что довольно впечатляло…

— Сто тридцать — сто сорок километров, но чем дальше, тем хуже воспринимается аномалия. С пятидесяти километров я уже не могу определить ее оттенок, а со ста интенсивность. — Цыган старался отвечать четко, используя непривычные слова, вместо просторечий. Первое впечатление о Владе из компании сумасшедших, сложилось довольно противоречивое. Жуткий, странный, но чрезвычайно умный. С такими еще не приходилось общаться, но умные люди должны любить умные словечки, и точную формулировку.

— Интерес. но… — Влада подбросило на кочке и тот прервался, но ненадолго — Почему, даже у земных духов, такие разные способности? Мы все — представители хомо сапиенс, пол, возраст, раса, все это может незначительно повлиять на личные особенности, однако не настолько. За все время еще не встретилось бы пары людей с одинаковыми, или хотя бы похожими духами. Неразумно.

— Да, это действительно странно. — Кало тут же подхватил разговор, однако наткнулся на кислый взгляд Влада.

— Я не с тобой разговаривал — Объехав вымытую дождем яму, Влад уставился вдаль. — Ты чувствуешь аномалии, это хорошо, это полезно для нас. Скажи, где их видел больше всего?

Цыган не был бы цыганом, если бы смущался из-за такой грубости. Представители его рода рождаются с более толстой кожей, когда речь заходит об оскорблениях.

— Когда отдыхал на Алтае, чувствовал много аномалий. Очень много. — Ровным голосом ответил Кало.

— Алтай значит… — Задумчивый Влад больше ни о чем не спрашивал.

Цыган так же не решался начать диалог, оставшуюся дорогу провели в тишине. По лесной просеке время пути увеличилось вдвое, обратно в Пайвино они приехали только к обеду. Рядом с избой никого не оказалось, похоже, Вася с Салаватом еще не закончили дела в городе.

Кивнув бабке с биноклем в окне одного из домов, Влад медленно подъехал к дому, однако когда до него оставалось около сотни метров, Ока пересекла невидимую границу. Безмятежный вид сменился десятками вооруженных людей и двумя броневиками, стоящими рядом с избой.

— Ложись! — Прижав голову цыгана к коробке передач, Влад высвободил червей внутри Оки.

Раздался грохот выстрелов крупнокалиберного оружия, и даже хитиновая броня не могла полноценно защитить тело. Вывалившись из раскуроченной кабины, Влад заставил червей свиться наподобие щита спереди и понесся прямо к вооруженным людям. Едва он добежал до первых вояк, готовый пустить в ход хищные головы, вперед выступил двухметровый мужчина, мгновенно обросший коричневой шерстью и увеличившийся в росте еще на пятьдесят сантиметров. Удар когтистой лапой, вызвавший скорбные завывания ветра, напрочь снес одну их голов червей, а последовавший за ним пинок в живот швырнул тело обратно в Оку. Со скрипучим взрывом спина влетела аккурат в край крыши, смяв ее до задних сидений.

Влад не мог вздохнуть, но оставшийся червь все еще защищал от автоматных очередей, судя по всему, выпущенных бронебойными.

Из разорванного кармана в салон упала семицветная жемчужина. Недолго думая, Влад схватил ее и проглотил, тут же тепло начало распространяться по телу. Пулевые ранения на ногах, и смятые в кровавую кашицу внутренние органы начали стремительно восстанавливаться. Приподнявшись, он заметил между сиденьями омниметр, и, терпя боль, направил луч в сторону несущегося сюда, прямоходящего медведя.

— Сто восемьдесят три… шесть целых, одна десятая малого цикла — Влад не поник духом, поняв, что у противника значительно больше энергии, и тот, соответственно, сильнее. Страх — удел тех, кто не понимает природу фенилэтиламина. Для биолога, любое проявление эмоций ясно как день, а если ты знаешь о чем то, можешь совладать с этим.

Отказавшись от защиты, Влад переместился на линию бега медведя, чтобы избежать пуль. Червь, широко раскрыв игольчатую пасть, потянулся к шее медведя, но когда тот, находившийся в жалком метре от Влада, готовился схватить хищную тварь, голова вернулась обратно. Развернувшийся на носке Влад, используя весь вес тела, с разворота вбил стопу промеж ног рослого медведя. Тот ухнул, чтобы через мгновение завыть от боли, когда два пальца Влада пробили глаз, а пасть червя таки вцепилась в горло.

Резкий взмах разорвал второго червя, он снес бы и Влада, но тот присел, с инерцией всаживая боковой под колено опорной ноги. Удар вышел сильным, но лишь слегка подогнул медведя, о повреждении сустава не было и речи. Находись на месте переростка даже самый подготовленный спортсмен, его мениск раздробило бы.

Зрение Влада смазалось, его швырнули с такой силой, что даже невероятное динамическое зрение не поспевало за сменяющимися картинами, за долю секунды он преодолел почти сотню метров и врезался в избу. Старые бревна не выдержали и сломались, вся конструкция начала рушиться, безголовые туловища червей подоспели вовремя. Подобно рукам титана, держащего небеса, они встали на пути складывающейся, как карточный домик, крыши.

Глава 20: Устал

Выстрелы ненадолго стихли. Влад, заваленный обломками, недовольно посетовал «Я что, бейсбольный мяч? Швыряют второй раз за полторы минуты»… Найдя время для восстановления, он проконтролировал тепло в теле, и позволил ему прильнуть к червям. Оторванные головы начали стремительно восстанавливаться. Не прошло много времени, прежде чем все повреждения исчезли, однако Влад ощущал глубокую истощенность и слабость.

Сверху послышались голоса, искаженные черными шлемами. Завалы начали быстро разбирать преобразившиеся сотрудники Косиума, а кто это еще мог быть? Ни нашивок, ни других отличительных знаков, только странные способности, высококлассное вооружение, и зуб на Влада.

Втянув червей в спину, он постарался успокоить дыхание и замедлить сердцебиение, обычная медитативная техника, помогавшая сосредоточиться в учебе, плохо работала в тандеме с бурлящим в крови адреналином. Окровавленный, в разорванной одежде он валялся под толстыми бревнами, сотрудник с волосатыми лапами, и длинными когтями как у росомахи, встал над ним и попытался вбить когти в череп, контрольный, так сказать. Вот только по неосторожности он поставил ногу рядом с рукой Влада, которой тот и воспользовался, потянув конечность на себя.

Потерявший равновесие сотрудник упал на бревна, выглядящий как зверь, он не казался беспомощным однако это не помогло защититься от мощного локтя, с хрустом вбившего гортань в шейные позвонки, а их в пыльное бревно.

Снова раздались выстрелы, черви высунулись из лопаток, но их в охапку сграбастал медведь, он наступил на спину Влада и вырвал хищных тварей словно сорняки с кровавой грядки.

Болезненный крик заставил одноглазого медведя показать намек на ухмылку в вытянутой морде. Командир подразделения быстрого реагирования поднял обессилевшего Влада над собой одна рука на бедре, другая на голове, он потянул в разные стороны. Кожа Влада тут же разошлась, только мышцы и сухожилия удерживали тело в цельном состоянии.

— Жри… — Прокусив зубами запястье, Влад вбил в руку глотку победоносно ревущего медведя, по самый локоть.

Командир подразделения отпустил Влада, схватившись за горло, из которого повалил едкий дым. С шипением кислотная кровь разъедала дыхательный и пищеварительный пути, попадая дальше в грудную и брюшную полость. Медведь хрипел, кашлял, пытаясь выплюнуть опасную дрянь, однако ничего не выходило. Полумертвый Влад позволил последним крупицам тепла отрастить небольшого червя, который начал умело поедать мертвого сотрудника Косиума рядом. Череда выстрелов изрешетила бы тело, но Влад заполз под обломки, а червь затащил еду следом. Кусок за куском, силы возвращались. Червь так же рос, в конце концов, он целиком проглотил оставшуюся ногу, а затем схватил за голову свернувшегося калачиком медведя и потянул на себя.

Скулящая тварь попыталась убить червя, но пророс второй, и впился в его живот. Сквозь плотную шкуру в брюшную полость, хищная голова начала поедать внутренние органы, медведь все держался даже тогда, когда его сердце и легкие проглотили, однако, в конце концов, умер. Тело Влада наполнилось жаром, огромное количество энергии циркулировало по жилам, он чувствовал, что становится сильнее с каждой секундной, однако физическая выносливость все находилась на дне. Изнеможенный, но полный сил, такое странное сочетание не могло появиться в обычном человеке, но когда речь заходила об обладателе духа…

С трудом встав, Влад пристально посмотрел на сотрудников Косиума сквозь небольшую щель между кольцами хищных червей. Пусть тело и находилось на грани, однако дух полнился необузданной энергией.

— Зря вы сюда пришли… — В крестообразны зрачках, в обыкновении безразличных ко всему, что не связано с исследованиями и друзьями, вспыхнуло нечто, заставившее сотрудников Косиума попятиться. Но подготовленные бойцы восстановили самообладание, никто не побежал. Зря…

Десять минут спустя в зону искажения видимости въехала воровайка, в чьем кузове теснились десятки молодых парней и мужчин. Громкий смех и разговоры неожиданно стихли, один за другим они выглядывали из-за кабины, с ужасом протирая глаза.

— Это… что?… — Вася, сидящий за рулем, сглотнул, и лишь Салават отреагировал иначе. Быстро раскрыв дверь, он выбежал из машины в сторону Влада, стоявшего посреди горы трупов.

В то время как хищные черви проглатывали конечности сотрудников Косиума, удовлетворенно шипя, сам Влад держал за волосы мужчину средних лет и задавал вопросы. Тот сохранял стоическое молчание, сколько бы не спрашивали.

— Смело, но глупо — Влад отбросил сотрудника как тряпичную куклу, но пролетел он недалеко, тело бедолаги подхватили черви и разорвали на части.

— Ты как? — Глядя на окровавленного друга в разорванной одежде, полной дырок от пуль, Салават обеспокоено спросил. Он не задавал глупых вопросов вроде «Что здесь произошло?». Куча трупов вооруженных и хорошо экипированных людей, в совокупности с личными счетами с Косиумом оказались более чем красноречивы.

— Устал — Ноги Влада слегка подрагивали, тело, многократно восстанавливавшее раны, оказалось окончательно истощено, и лишь ставший могущественнее дух, подобно стимулятору, впрыскивал в мышцы все новые и новые порции силы, ведущие к саморазрушению.

Глава 21: Вампир

Хищные черви не обращали внимания на Салавата, продолжая трапезу. Из кузова начали выпрыгивать бойцы, никто не разбегался в панике, но в глазах отчетливо виднелся страх. Особенно при виде червей и крестообразных значков Влада.

— Малой?… — Неуверенно спросил мужчина с рыхлой, покрасневшей кожей, в потрепанной одежде, от которой исходил не самый приятный запах. Но и он не мог сравниться со смрадом от дерьма и крови, смешавшихся в горе трупов.

— Я не Малой. — Обессиленно севший на спину мертвеца, Влад недовольно посмотрел на Савелия Куйбышева, или просто Пузыря — одного из многих людей, с кем он тренировался у Магомеда Рахмонова.

— И правда, Малой — Здоровенный мужчина, еще больше чем медведь до преображения, вышел вперед — Вы во что ввязались, пацаны?

Леонид Гробов — бывший майор ФСБ не растерялся при виде крови, лишь с недоумением смотрел на мальков, которых знал еще с детсадовского возраста. Он много раз пытался скостить срок Владу через связи в судебных органах, но человек, посадивший его, обладал куда большими возможностями. И вот, вместо застолья после возвращения зануды, он видит это.

— А мне вы, значит, не поверили, когда говорил об организации, охотящейся на нас? — Вася недовольно уставился на здоровяка, он, и тренер Магомед — единственные люди, к кому Косой когда-либо обращался на вы. — Слушайте…

Не успел Вася договорить, солнечное небо заволокло тучами, свет, который, казалось, лился со всех сторон, сменился холодной тьмой. Раздались аплодисменты, негромкие, но оглушительные в образовавшейся тишине.

— Браво, браво! Очень впечатляет. — Похожий на шелест ветра голос раздался рядом воровайкой.

Бойцы обернулись, чтобы увидеть мужчину в строгом черном костюме, белой рубашке и сером галстуке. Лицо незнакомца выглядело болезненно бледным, будто отштукатуренным, или обескровленным, глаза светились алыми углями. — Редко встретишь по-настоящему жестоких людей, готовых сунуть руку в пасть медведю.

Едва Салават с Васей вскинули пистолеты, орудие вылетело из рук и направилось в их сторону, так же как десятки автоматов, разбросанных по периметру. Парящие в воздухе стволы указывали на группу хорошо сложенных парней, которые все еще не пришли в себя после увиденного.

Незнакомец мгновенно возник возле Влада, обнажая острые клыки. Черви, попытавшиеся отбиться, замерли, будто скованные цепями.

— Не боишься? — Шипящий голос мужчины сочился удивлением. Он пристально смотрел в холодные глаза Влада, но так и не заметил тени ужаса — Да, определенно потомок моего Фобоса.

— Фобоса? — Влад вспомнил слова исследовательницы о происхождении злых духов. Неужели, один из его родителей со спутника Марса?

— Сколько удивления… Еще не знаешь, откуда взялась твоя сила? — Клыки незнакомца втянулись, он отольнул от спокойного лица Влада и развернулся на каблуках черных туфель — Мне стало любопытно, куда же направился целый отряд устранения Косиума, оказалось, на охоту за незрелым гормином. Какое разочарование.

— Кто ты? — Вася сзади подал голос.

— И действительно, куда подевались манеры? — Мужчина даже не обернулся. — Можете называть меня братом Григорием.

— Ты — злой дух — Сказал Влад утвердительно, позволяя теплоте в теле сопротивляться незримому удержанию. К сожалению, силы оказались неравны.

— О, значит не совсем безграмотный. — Намек на улыбку проступил в уголках синих губ — Верно, злой дух, так здесь нас называют. Происхожу из рода самых благородных духов Фобоса — вампиров.

Все, кто находился рядом, почувствовали озноб от кровавой ауры, вспыхнувшей вокруг мужчины. Никому не хотелось шутить по поводу девчачьих фантазий из сумерек, и другой чуши про вампиров.

Брат Григорий исчез, чтобы через секунду появиться с черепом в руке. Черепом, который усиливал перцептивные способности Кало, тот, кстати, свернулся калачиком под сиденьем. Двигатель защитил цыгана от пуль, а может, у него просто заговоренная задница, кто их, златозубов знает.

— Не будешь кричать положить его? Это, между прочим, череп заклинателя среднего цикла. — Мужчина подкинул костяную голову в руке.

— А мы можем тебя остановить? — Влад удивленно посмотрел на брата Георгия.

— Мне нравится твое здравомыслие, змееныш… — Вампир положил череп рядом с Владом, а затем щелкнул пальцами. Все огнестрельное оружие и два броневика, припаркованные у развалин избы, исчезли, будто их никогда и не было. Лишь глубокие вмятины в земле от многотонных машин напоминали об их существовании. — Маловато, но на оплату входа достаточно. Как будете готовы, приходите в наш город. Одной капли в небольшой водоем, лучше всего лужу, будет достаточно.

Брат Георгий поставил рядом с черепом хрустальный флакон с черной жидкостью, тот появился изниоткуда, так же неестественно, как исчезли броневики.

— Город? — Салават рядом опешил. Зрелища результатов бойни Влада достаточно, чтобы заработать нервяк, а тут еще какой-то силач-вампир, приглашает неизвестный город.

— Верно, город для потерянных душ вроде вас. Тех, кто не мил глазу Косиума, Заклинателей, и людского мира. — Фигура брата Георгия медленно рассеивалась, одновременно отступала и тьма — Не затягивайте с визитом, мне есть, что вам предложить.

Последние слова прозвучали, когда вампира уже никто не видел, а солнце ярко освещало залитую кровью поляну.

Глава 22: Ленин для бедных

— Я домой — Кто-то из парней, наконец, прервал молчание, возникшее после исчезновение вампира. — Не собираюсь связываться с этой чертовщиной.

— Уебывай, а потом всю жизнь жалей, что остаться не хватило яиц — Вася вообще не озаботился словами тридцатилетнего кудряша.

— Я точно не буду жалеть о том, что не остался среди этой сатанинской мерзости. — Кудряш не оглянулся и вышел за пределы барьера, искажавшего изображение и звуки для всего внешнего мира.

— Ну конечно не пожалеет. У него ведь есть средняя жизнь, средняя зарплата, средняя семья и средний хуй. — Вася посмотрел на готовых развернуться и уйти бойцов, с которыми когда-то тренировался в одном клубе. — Но не нужно врать себе, все мы хотим хуй побольше. У меня вот твердая соточка, но еще бы чирик, и можно снимать крупным планом пропеллер Карслона восемнадцать плюс.

Напряженные бойцы чуть расслабились. Их собрал Вася на стрелку с какой-то организацией, обещал рассказать все на месте. Среди этих парней нет тех, кто боялся бы драки, напротив, большинство искало конфронтации, слишком уж зажимали рамки общественных идеалов о том, что споры не должны решаться кулаками. Тем не менее, прибыв на место, они стали свидетелями бойни, устроенной Малым, с гигантскими змеями-червями, растущими из спины. Затем появился вампир, настоящий, не для девочек, который делает куни и кусает в лобок. Гребаный мертвец со сверхспособностями. Какая в жопу стрелка?

— Пацаны, мужики, я вас привез, потому, что знаком с каждым. Все — ровные ребята, крыс среди нас нет. — Вася повысил тон. — На днях мы нарвались на большие неприятности, как видите, я не преувеличиваю.

Указав в сторону трупов, которых осталось не так уж много из-за нескончаемой трапезы червей, Вася продолжил.

— Эти типы хотели забрать Малого, они пробудили его дух, не спрашивайте че за херня, сами пока не разобрались. Но эта штука может дать сверхспособности, вроде… — Вася снова перевел взгляд на недовольного друга, готового опровергнуть, что он не Малой. — Вроде вот таких вот шипастых страпонов. Но Косиуму, так называется организация, не понравился дух Влада и его попытались порешить, в итоге, минус один сотрудник.

Бойцы серьезно посмотрели на Влада, в воспоминаниях каждого малолетний зануда знал все и обо всем, кроме житейских премудростей. Но особенно ярким светом в воспоминаниях сияли моменты, когда вставали с ним спарринг. Ненормальный, по которому невозможно попасть, до смешного быстрый, и в то же время сильный, с хорошо поставленным нокаутирующим ударом. Хватало нескольких десятков секунд, чтобы даже самые опытные бойцы валялись в отключке рядом с пацаном, постное лицо которого так и просило кулака. Кто бы ни был тот сотрудник, он явно переоценил себя, прыгая голой жопой на ежа.

— В общем, мы в бегах, но и без своего не остались. — Вася улыбнулся — У нас есть шар, который активирует духов в телах людей и дает им сверхспособности, есть так же карманный цыган, способный находить аномалии, усиливающие эти способности. А еще проверенный способ стать сильнее за быстрое время.

Вася откровенно врал, он говорил уверенно о вещах настолько ненадежных, что проще довериться гороскопу.

— Пацаны, мужики, я знаю, что втягиваю вас в зловонную яму, но… — Вася посмотрел каждому в глаза — Разве вам не тошно от жизней, которые проживаете сейчас? Вкалываете, зарабатываете бабки, а они все уходят и лучше не становится. Да купили телик, шкаф и холодильник, да комфортно, но об этом ли вы мечтали? Салават мечтал побороть всех олимпийских чемпионов по вольной. А этот придурошный все корпеет над списком врагов.

Влад пнул Косого по ноге, то слегка пошатнулся, но не обратил внимания и отошел от друга.

— Я все еще хочу тысячу шлюх и горбуна… — Бойцы переглянулись, некоторые вертели пальцем у виска — И знаете, с этой силой у меня будет ебучий горбун. Самый знаменитый горбун в мире, прямиком из Голливуда. Салават порвет всех олимпийских чемпионов, а Малой…

— Я не малой.

— А Влад разберется с каждым из списка врагов, либо так, либо сдохнем в попытках — Вася сжал кулаки. — Никому не хочется отказываться от теплой хаты, мокрой пизденки на члене и сытного борща, ради чего-то авантюрного и опасного. Но вы — не тепличные задроты, не знающие ничего за пределами структуры потребления. Каждый разъебывался на тренировках, большинство даже не хотело учувствовать в соревнованиях, тренировались, чтобы быть сильнее и лучше. Теперь у вас есть шанс стать сильнее и лучше, есть шанс сделать мечты явью, есть шанс выбраться за пределы ебучей системы нормальности.

Среди бойцов началось волнение, все они, в той или иной степени столкнулись с горькой реальностью. Сила — абсолют, но ее презирают. Тот, кто рвался к ней, пытается использовать силу для решения проблем, однако сила сверху подавляет, заставляя подчиняться правилам, которые другие, никогда не обладавшие силой, принимают как нечто само собой разумеющееся. Будто рамки системы настолько совершенны, что подчиняют глупцов, которые пытаются воспользоваться силой в цивилизованном обществе, закрывая глаза на то, что без силы подавления вся система — не более чем глупая утопичная идея. В современном мире сама мысль о том, что можно решить вопрос силой, воспринимается чем-то противоестественным, даже при том, что именно с помощью нее и регулируется общество.

В любом случае, бойцы, тренировавшиеся большую часть жизни, оказались на обочине. Превратились в клоунов, которые могут заработать, лишь потешая народ, словно певцы, или комедианты. Саму природу противостояния ради добычи заменили на зрелище ради награды, и те, кто посвящает кровавому искусству свое сердце, а не только материальные амбиции, в глубине души ощущают невыразимую тоску. Невыразимую просто потому, что никто не поймет их, кроме таких же безумцев.

И сейчас, Вася вскрыл болезненный рубец, заставляя бывших одноклубников задуматься.

— Это ОПГ, ты же понимаешь? — Леонид Гробов подошел к Косому, возвышаясь на добрые две головы.

— Украл безделушку — повесят, украл королевство — король. Пиндосы, предавшие Британию, большевики, запечатлевшие императорскую семью из пороховых фото-ружей, талибчики из Афгана — тоже ОПГ? По всем характеристикам да, разница лишь в масштабах и результатах. Преступник — ОПГ — террористическая организация — частная армия — правительство, такая вот градация зависимости общественного одобрения от силы. Лишь недостаток способностей приводит к тому, что их могут привлечь к ответственности. — Вася спокойно выдержал тяжелый взгляд бывшего майора, твердо стоя на своей позиции.

Глава 23: Отъезд

Уверенность Васи проникала в сознание собравшихся, не всех, но большинства. За двадцать минут обсуждений и первой демонстрации пробуждения духа, после того как сферу вместе костями таинственного заклинателя достали из-под завалов, девять человек отсеялось. Осталось тридцать четыре хорошо подготовленных бойца, готовых вступить в безымянное формирование, и что удивительно, Леонид — бывший майор силовых структур, тоже остался.

— Больше нельзя здесь оставаться, мы уезжаем. — Влад, восстановивший часть физических сил, поднялся. Мышцы безумно болели, не от переизбытка молочной кислоты, а из-за многочисленных микроповреждений. Усиливаемые странным теплом внутри, они показывали силу, далеко выходящую за пределы максимальной прочности, что и вызвало внутренние разрывы волокон и некоторых сухожилий. К счастью, регенерация восстанавливала фрагмент за фрагментом, удивительным образом определяя, где раньше крепились жилы.

— Уезжаем куда? — Салават не мог не спросить.

— На Алтай.

Через десять минут бойцы выехали из Пайвино на воровайке, прикрытые тентом. Они и сюда-то прибыли с большими неудобствами, сорок четыре не самых малогабаритных человека в кузове Исудзу. Что уж говорить о путешествии длиной четыреста километров. Даже несмотря на то, девятеро отсеялись, личные вещи занимали все свободное пространство, народ буквально пыхтел в задницы друг другу.

Они не поехали сразу в Алтайский край, а через него в саму республику Алтай. Перед этим, решившие присоединиться к Васе бойцы, снимали все доступные средства со счетов.Некоторые по-быстрому оформляли наследство на ближайших родственников у нотариуса — хорошего знакомого Косого. Мастер печатей без проблем заверял документы, и даже устроил быструю сделку на продажу квартиры Влада. Из-за срочности и того, что клиент не видел саму квартиру, только общую площадь и схематичное изображение, вместо десяти миллионов, положенных за четырехкомнатную хату в Новосибирске, Влад получил восемь с половиной.

Продажа квартиры, за стоимость которой отцу пришлось расстаться с жизнью, не обременяла Влада. Его отец отдал жизнь за лучшее будущее для сына, и сейчас, когда жилплощадь стала самым бесполезным балластом, на фоне появившихся проблем, избавиться от нее — лучше решение. Позже можно вернуть отточий дом, главное выжить.

За четверть суток, похожий на муравейник офис нотариуса завершил работу с каждым клиентом. Мастер печати, чье существование — очередной способ изъятия средств у граждан, неплохо так обогатился, так что жаловаться ему не приходилось. Разве что, вместо проверки с пагонами придут люди без нашивок, способные превращаться в жутких тварей. О такой возможности Вася хорошему знакомому ничего не сказал.

Только после решения материальных вопросов, воровайка, и купленная на месте газель, в чей кузов отправилось четырнадцать человек, взяли курс на алтайский край.

По пути останавливались редко, чтобы справить естественные нужды и заправится, а вот прием пищи осуществлялся в пыльном кузове, из-за чего полуфабрикаты хрустели на зубах. Владу и Васе приходилось отвечать на множество вопросов, за семь часов неспешной поездки они успели рассказать все, что знали о духах и Косиуме. Информация о международной организации, способной протянуть руки в любую точку мира, малость, напугала бравых ребят, но согласившись, они не могли просто отказаться и показать слабину, хотя по правде, многие сожалели о принятии импульсивного решения. Что же до принадлежности Влада к горминам, пожирающим естественную энергию и не восполняющим ее после смерти… Собравшиеся в кузовах бойцы, пусть с омерзением, но ебали в рот Тунберг, вместе с ее идеями, не говоря уже об эфемерном вреде энергетическому равновесию земли.

На контрольно-пропускном пункте гайцов, при въезде в республику, удача улыбнулась габаритным машинам. Возможно, определенную роль сыграл потрепанный вид тачек, водители которых вряд-ли могли занести достаточно денег, или же суровые лица Салавата и Леонида, сидящих за баранками. В любом случае их не остановили для проверки, а зря…

В Горно-Алтайск — единственный город республики Алтай, заехали только для того, чтобы закупиться продуктами, мощными генераторами электроэнергии, работающими на бензине, и десятью двухсотлитровыми бочками топлива. Влад так же приобрел хороший компьютер, так как ноутбук Салавата погребло под обломками, а электронный микроскоп без носителя софта попросту не модет работать.

Проехав город, расположенный между гор и полный природных красот, перегруженные машины двинулись вглубь республики. Направлением руководил Кало, который, благодаря черепу, ощущал различные аномалии. Прошло еще около пяти часов, прежде чем, под покровом ночи, машины нашли пристанище напротив горного хребта, низовья которого поросли густой тайгой. Дороги уже два часа как не наблюдалось, воровайка и газель чудом пролезли по холмам, но дальше, сквозь деревья и россыпи валунов ехать они не могли, пришлось бросать якорь и обустраиваться на месте, близ которого располагалось четырнадцать аномалий.

Глава 24: Мутации

— Ну как? — Вася, с лица которого отказывалось сходить веселье, обратился к Владу. Полный энергии голос разнесся по огромной пещере, которую они обустроили за неделю.

Холодное неприветливое место, покрытое льдом в самый разгар лета, благодаря усилиям тридцати шести человек превратилась в довольно уютное жилище, с источником кристально чистой воды.

Самое прелестное, делавшее косого настолько счастливым — туман. Первым же утром, когда он проснулся посреди леса рядом замерзшими бойцами, Вася оказался посреди густого тумана, расстилающегося на многие километры. Древняя мантра, или же заклинание, отпечатавшееся на кожаном свитке, еще раз подтвердило предположение Влада, Косой собрал колоссальное количество энергии. За двое суток он сумел пройти первый цикл, и смог, наконец, превратиться… в енота. Куда более сильного, чем простой человек, однако все еще уступающего Салавату, даже не прошедшему преображение. Такой расклад не сильно ударил по Васе, ведь при наличии огромного количества тумана, можно стать сильнее всех.

— Ваши тела в порядке, если брать за порядок — естественный процесс эволюции, пусть и протекающий быстрее обычного. — Влад явно приуменьшал, но как иначе объяснить другу чудовищное положение его собственного организма? Дать посмотреть в электронный микроскоп? Он даже не сможет определить типы органелл в клетке, не говоря уже о изменениях функций, которые они должны выполнять. — Мы мутируем, дезоксирибонуклеиновая кислота подверглась существенным изменениям, самое очевидное — удлинение двойной спирали более чем в три раза. Соответственно, количество генов увеличилось с двадцати трех тысяч, до семидесяти, а то и больше. Это касается только тех, кто прошел преображение первого цикла. Блоки нуклеотидов так же претерпели изменения, но с нынешним оборудованием удалось вытянуть из ядра, распрямить и транскрибировать только мою спираль.

— Дезокси… что? Наркота какая-то? — Вася все-таки заглянул в микроскоп, там он увидел какие-то светящиеся зеленым точки, собранные в овальной штуке. Затем посмотрел на экран компьютера, там вращалась трехмерная модель клетки, но он не смог определить что это такое.

— ДНК. Сколько раз говорил, подтянуть словарный запас. — Влад с трудом подавил раздражение. — ДНК — это мы в архивированном виде, закодированные сочетаниями аденина, тимина, гуанина и цитозина, которые в свою очередь воспроизводят при помощи РНК и ТРНК аминокислоты, а те формируют белки. Белки, состав, но в большей степени, форма которых, и заставляют работать организм. Ферменты, гормоны, клетки, органы, системы, и наконец, полностью тело, таков порядок. Тяжело изменить глубины через верхушку, но как только основание меняется, структура перезаписывается полностью. Наши ДНК, наши архивированные тела, изменились, вследствие чего и происходят мутации, лишь часть которых можно визуально оценить при преображении в духа. К двадцати существующим аминокислотам, добавляются новые, клетки…

— Влад, давай проще. Мы умрем? — Вася с нетерпением оглянулся на далекий выход из пещеры, на улице вновь собирался туман.

— …нет — Влад ненадолго замялся, а затем покачал головой — ДНК стабильна, обновленные новыми белками клетки работают эффективнее прежних, волноваться не о чем.

— Ну и прекрасно, ладно, давай, я пойду туманом займусь, пока Салават не вернулся, и не угнал на тренировку вместе с остальными. — Вася ускакал шустрее антилопы, не узнав о том, что положение Влада сильно отличалось от остальных…

Переключив трехмерную модель клетки Леонида Гробова, Влад уставился на свою, и она мало чем напоминала человеческую. Первое, на что стоило обратить внимание — оболочка, она утолщилась в несколько раз, что теоретически, должно ограничить процессы питания и деления, однако… Все оказалось гораздо сложнее.

Митохондрии, обеспечивающие окисление органических соединений, поступающих вместе с едой, и вырабатывающие энергию для клетки, попросту отсутствовали. Более того, помимо обычных кровяных телец, существовали зеленые эллипсы, несущие колоссальное количество тепла. Почему Влад так решил? Потому что, выделив небольшую каплю крови, он интуитивно дестабилизировал оболочки эллипсов, и получил мощный взрыв, оплавивший каменный стол.

С кровяными тельцами, названными спиритоцитами, за раз в одну клетку поступало около двух тысяч килоджоулей энергии. Сами зеленые эллипсы попадали в кровь через нанокапиляры, пронизывающие все тело и ярко светящиеся под инвазивным зрением.

Что самое удивительное, общая температура тела увеличилась только до сорока восьми градусов — слишком мало для подобных процессов. Более того, оставался вопрос, как вырабатывается столь мощная термоэнергия? Окисление органики даже близко не может соответствовать зафиксированным параметрам. Посмотрев на себя в зеркало, Влад обнаружил, что невидимые для оборудования капилляры оказались независимой корневой системой, похожей на систему кровообращения. Самые крупные жилы сходились в трех точках: центр груди, где располагался пульсирующий шар изумрудного света, названный сосудом души, и, судя по всему, являвшийся источником Омни, а так же лопатки, под которыми тихо гудели два сплюснутых эллиптических органа. Последние вырабатывали невообразимое количество термоэнергии, в процессе распространения по организму локализуемой Омни. Предположение подтверждало то, что цитоплазма в клетках изменилась на основе духовной силы. Она абсорбировала тепло, направляя жалкие остатки на функционирование органелл, еще не приспособившихся к такому мощному источнику кинетической энергии.

— Я знаю только два процесса, способных вырабатывать такое количество энергии в столь малом диапазоне реакции… — Влад посмотрел на собственную ладонь, пронизанную тонкими капиллярами, сквозь которые мчалась Омни и зеленые эллипсы, таившие в недрах ужасающее тепло. — Ядерный распад и ядерный синтез.

Глава 25: Нестабильная ДНК

Убедиться в правдивости безумного предположения без вскрытия практически невозможно, омни не пропускала сквозь тело радиацию, а если речь идет о ядерном распаде — чревато взрывом. Органы под лопатками вырабатывали колоссальное количество тепла, для этого требовалось топливо, но Влад никогда не поглощал тяжелых, радиоактивных элементов, а потому большую вероятность составлял ядерный синтез. Процесс, при котором ядра дейтерия и трития — изотопов водорода, при равномерном сжатии и нагреве вступают в реакцию, преобразуюсь в атомы гелия. В ходе синтеза выделяется колоссальное количество кинетической энергии, однако для выполнения условий необходимо приложить немало усилий, если догадка верна, нагревание и сжатие осуществляется омни, но это еще предстоит выяснить. Пока стоило разобраться с ДНК, а она представляла собой нечто действительно уникальное.

Поверхностная транскрипция генома Васи и Салавата показала, что к их двойной спирали добавились нуклеотидные связи, не принадлежащие человеческим, скорее всего, они являются производными от духов енота и собаки соответственно. Что касается генома Влада, он выглядел печально, постоянно разрушающаяся и восстанавливающаяся двойная спирать, вызвала спонтанные мутации, большинство из которых являлись злокачественными. Преобразованные лизосомы быстро уничтожали их и им подобных, как только один из неправильных белков наносил отслеживаемый вред организму. В теле непрерывно шел процесс повреждения-восстановления. В секунду умирало около пятидесяти миллиардов клеток — чудовищное количество, сравнимое с тем, будто отрезают руку каждую секунду, но значительно хуже, ведь клетки отмирали ото всех органов, включая мозг. Единственное, что спасало организм от смерти — теломеры, образующиеся на концах нестабильной ДНК. Они давали возможность клетке делиться неограниченно, что позволяло полностью функциональным ячейкам воспроизводить себя, даже будучи окруженными сплошными остатками секреции.

Но даже в такой хаотической структуре удалось определить три типа последовательностей нуклеотидов, не соответствующих человеческим. Один принадлежал змее, какой именно, определить не удалось, второй, что удивительно, соответствовал геному муравья. Третий расшифровать не вышло, слишком сложная структура нуклеотидов, не имеющих ничего общего с известными аналогами на земле ни в одном из царств.

Из-за конфликта различных геномов нити ДНК, внутри клеток перекручивались и повреждали сами себя. Девяносто процентов омни уходило на поддержание полезных клеток и процессы, происходящие в реакторах под лопатками. Иными словами, Влад вообще не мог манипулировать силой духа, только пополнять, надеясь, что она не позволит организму умереть.

К сожалению, для более тщательного изучения того, что происходит в теле, нужно профессиональное оборудование.

Взявшись за ручку и листочек, он написал довольно много пунктов, а затем вышел на улицу, где обнаружил смерч белого тумана, в оке которого сидел бубнящий Вася. Он медитировал на самом краю уступа, расположенного в пятнадцати метрах над россыпью острых камней, а ведь на прочность преддверия пещеры еще толком не проверены.

— Остановись на минутку — Влад вошел в плотный, осязаемый туман, отчего на лице мгновенно появилась испарина, а одежда намокла. — Нужно достать вот эти вещи.

Передав список Косому, скривившему недовольную физиономию из-за того, что его прервали во время поглощения тумана, Влад принялся ждать. Кислое выражение Васи менялось на удивленное, затем и вовсе стало образчиком ошеломления.

— Хрен знает, че за нутрифосфо… да и другое дерьмо в списке, но аппарат МРТ? Это же та штука, в которую залазишь, и можно супер нудистский снимок получить? — Дождавшись кивка от Влада, Вася прищурился. — Ебнутый? Где я его достану?

Пожав плечами, Влад приготовился возвращаться в пещеру для продолжения исследований, однако внизу, посреди хвойных деревьев, возникло шевеление. Зрачки растянулись крестом, а радужка, испещренная черными прожилками, засияла грязно-зеленым.

— Это они? — Косой рядом неуверенно спросил, глядя на далекие фигуры, вышедшие из леса, перепрыгнувшие небольшую речку и начавшие взбираться к пещере.

— Да — Влад расслабленно вернул зрению прежний спектр.

Вскоре они вместе встречали бойцов, под предводительством Салавата, который нес в руках небольшой булыжник. От камня, с древним, полустертым изображением, исходило слабое излучение духовной силы. Именно за очередной аномалией и отправлялась группа, состоящая из пятнадцати человек и цыгана. Пятая за неделю, похоже, она не представляла собой ничего особенного, всего лишь огрызок омни, отпечатавшийся в природном массиве. Три других находки так же оказались не слишком полезными, изучив камешки и деревяшки под микроскопом, Влад не нашел полезного применения и отдал их на съедение хищным червям, что увеличило силу до пятого малого цикла. Очередной скачок силы улучшил способности: регенерацию, инвазивное зрение, силу, прочность тела, и самих червей, но не дал новых.

Что касается последней, пятой аномалии, она оказалась самой впечатляющей… Кало сказал, что чувствует от нее мощные колебания омни, а когда группа, в сопровождении Влада, Васи и Салавата обнаружила цель, стало совсем не по себе. Обычная опушка, ничем не отличающаяся внешне от других областей, при открытии инвазивного зрения превратилась в колыбель смерти. Скрюченные деревья пестрили чернотой, земля оказалась голой, без единой травинки, а в воздухе витал запах гнили. Посреди садов Нургла лежала подразложившаяся рука, отрубленная ниже локтя. С, частями отслоившейся, зеленой кожей, и темно-серым мясом, она вообще не походила на человеческую, если бы не привычная форма…

В любом случае, прикасаться к ней никто не хотел, попытка ухватиться двумя ветвями как щипцами привела к тому, что палки мгновенно разложились в гнилостную труху. Благо державший деревяшки боец успел выбросить их до того, как черная дрянь перекинулась на тело. Металл, что удивительно, да и другие неорганические вещи, никак не отреагировали на руку, поэтому удалось доставить ее в пещеру, где она оставлена на время, пока Влад закончит расшифровывать мутировавший геном себя и товарищей.

Глава 26: Город Ночи

— Очередная бесполезная штука? — Вася перехватил булыжник из рук Салавата, но едва удержал его, казавшийся легким камень, весил под сотню килограмм. Если бы не возросшая вместе с преображением первого малого цикла физическая сила, бедные стопы косого хрустнули бы под жуткой тяжестью. — Забери… забери!

Покрасневший от натуги Вася еле дождался, пока ухмыляющийся Салават помог с камнем, который тут же забрал Влад. Заинтересованным взглядом он повертел его в руках, внимательно осматривая красно-коричневый след, похожий на наскальный рисунок, но куда более изящный.

— Никогда не видел ничего подобного… — Влад сцарапал противоположенной от рисунка стороны камня мелкий гравий, настолько уплотнились его ногти. Осколки в ладони оказались обычным камнем, даже омни, содержащаяся внутри, бесследно исчезла. — Значит, воздействие вызвано рисунком, а не породой.

Надкусив палец, и вставив чуть отросший ноготь в рану, чтобы та не затянулась, Влад подобрал камешек, и, капая вниз кровью, которая с шипением разъедала ямки прямо в бело-синем камне, начал наносить идентичный рисунок. Получилась эдакая гравировка, однако камень остался прежним, в то время как лица бойцов вытянулись. Они с ужасом смотрели на действие крови Малого.

Тем временем Салават повторил процедуру, через которую Влад пропустил камешек, но его результат сильно отличался. Камень, размером с два кулака, неожиданно прибавил в весе, стал тяжелее практически в пять раз, однако прямая и гордая спина Салавата, медленно согнулась, на лице появилось выражение усталости.

— Почему так? — Влад принял камень из Рук Салавата, и помог ему сесть.

С нетерпением Вася тоже нанес рисунок на свободный булыжник кровью, и вес его увеличился троекратно. Такой же усталый, но довольный успехом, он с вызовом посмотрел на Влада.

— Видал? — Тон Косого содержал победоносную удаль, будто тот не камешек тяжелее сделал, а разгромил Хазар.

Скривившийся Влад фыркнул.

— Мне нужны ответы… — Вынув из кармана хрустальный пузырек с черной жижей, Влад впал в глубокую задумчивость.

Лица остальных стали серьезными, в воспоминаниях всплыл бледный мужик в костюме, по щелчку которого исчезли два многотонных броневика.

— Нам бы Баффи, или хотя бы Беллу — Вася криво улыбнулся — Одна заколет, другая затрахает до суицида, без них у нас вообще ноль козырей.

Салават отрицательно покачал головой.

— Пусть попробует Влада покусать, ему точно понравится — Уставившись на ямы в камне, Салават оскалил ровные, белые зубы, среди которых добрая четверть превратилась изогнутые в клыки.

На утро следующего дня, группа из двенадцати человек — единственных, кто прошел преображение духа первого малого цикла, собралась возле небольшого ручья, бьющего прямо из-под земли. Вокруг цвело и пахал болото, в камышовых заводях прело множество луж.

— Уверен, что стоит? — Задал вопрос Салават — единственный из компании великовозрастных бойцов и Влада с Васей, кто не прошел преображение.

— Очко сжалось? — Вася пренебрежительно посмотрел на друга. — Не ссы, смотри че есть.

Распахнув спортивную кофту, выпирающую в области шеи, Косой продемонстрировал ожерелье из очищенных головок чеснока.

— Будет зубы скалить, накидаем на клыка.

С уверенностью Васи Влад не стал ничего делать, хотя и сильно сомневался, что предрассудки по поводу чеснока и вампиров помогут против существа, способного дематериализовать, скрыть, или перенести в пространстве многотонный объект за долю секунды. Вместо этого он небрежно раскрыл хрустальный пузырек, откуда потянулся невесомый черный дымок и капнул в метровую лужу. Прозрачная вода мгновенно почернела, подготовленный Влад достал мензурку и попытался набрать изменившуюся жидкость, однако не справился. Стеклянное донышко пипетки проходило сквозь темную воду, будто та нематериальна. Нахмурившись, Влад скинул спортивную кофту, под которой находилась майка с крестообразными лямками на спине. Такая одежда не препятствовала появлению червей, и те, облаченные в хитиновую броню, погрузились в воду.

На какой-то момент в голове вновь произошла путаница с разделением зрения, но куда менее дезориентирующая, чем в первый раз, вскоре Влад сумел взять под контроль новые чувства.

— Ну? Что там? — Вася, прекрасно осведомленный о способностях друга, спрашивал с нетерпением.

— Город… — Не говоря больше ничего, Влад прыгнул в лужу и исчез без всплеска.

Бойцы переглянулись, и с легкой нерешительностью, отправились следом. Что удивительно, они не почувствовали погружения, лишь непродолжительное свободное падение, сменившееся твердой поверхностью. От неожиданности многие потеряли равновесие, расстелившись задницей на асфальте, посреди сияющей многочисленными огнями улицы. Прохожие странно смотрели на прибывших, особенно на Влада, из спины которого торчали хищные черви. Они обходили неведомых гостей стороной, в то же время, бойцы смотрели на местных жителей не менее недоумевающими взглядами.

Похожие на людей, некоторые щеголяли с двумя парами конечностей, у других тела покрыты ворсом, третьи имели крылья, у одной особы на лбу даже третий глаз имелся. Тут все перевели взгляд на цыгана, дух которого являлся трехглазым филином, однако тот и сам не мог ничего объяснить.

— Почему здесь ночь? — Салавата посмотрел на звездное небо без луны. Разве они не переместились сюда утром?

— Глупый, здесь всегда ночь — Маленькая девочка, многочисленные косички которой оканчивались перьями, обернулась и рассмеялась над словами Салавата. Однако ее быстро утащила за руку женщина с такими же странными волосами.

Глава 27: Ателье вампиров

Меря шагами неразмеченный асфальт, по которому шли и другие… люди, но не ездили машины, бойцы с любопытством оглядывались по сторонам. Большие стеклянные ветрены, яркие вывески, гигантские экраны с необычайными постерами, небоскребы, уходящие шпилями в черноту небес. Явно не такого ожидаешь от города, в котором живет вампир.

— Мы в лужу нырнули, а оказались в столице, это нормально вообще? — Один из бойцов увидел парней, держащихся за руки. Ноздри расширились, глаза налились кровью, будто бык с родео узрел красную тряпку.

— Я бы лучше в луже заляпался… — Салават сверкнул алыми глазами в сторону счастливой парочки и те отшатнулись в сторону.

Отходя, глиномесы то и дело оборачивались с настороженностью во взглядах.

— И здесь пидарасы… — Вася посетовал — Не удивлюсь, если местные вампиры вместо крови сосут хуи.

— Я бы не стал делать таких громких заявлений, если бы дорожил жизнью. — Холодный голос, раздавшийся откуда-то сверху, вскоре обрел источник. Куча пищащих летучих мышей, с телами, покрытыми черным мехом, собралась в фигуру молодого парня. Бледного, будто обескровленного, очень похожего на старого знакомца. — За мной мешки с кровью, брат Георгий ожидает вас.

Салават хрустнул шеей, услышав явное пренебрежение в тоне кровопияки, остальные бойцы так же набычились, готовые схлестнуться с мифической тварью. Вампир вампиром, а за базар придется ответить. Однако их жестом остановил Вася, у которого и самого чесались кулаки.

Проследовав за бледнолицым сквозь несколько оживленных кварталов, они оказались в районе с низкими, старинными зданиями, редко удавалось увидеть хотя бы трехэтажные павильоны. Вывески здесь так же не пестрили цветами радуги, вырезанные из дерева, или скованные из металла, они нагоняли антуражной жути, особенно на фоне домов, будто вырванных из фильмов «Портрет Дориана грея».

Вскоре бойцы вошли сквозь высокую белую арку в двухэтажное здание, внутри которого на многочисленных манекенах, неотличимых от живых людей, за исключением чрезвычайно бледной кожи, красовалась одежда. Кафтаны, сюртуки, кюлоты, фраки, пиджаки, конусообразные шляпы. Набор все для аристо, не хватало только… ан нет, вот и трости на настенном стенде.

Не обращая внимания на двух бледных, но очень красивых девушек, поправляющих одежду на «манекенах», и лысого старика с темными пятнами на лбу, который распарывал чарую ткань у торговой стоки, бойцы последовали за кровопиякой на второй этаж. Там, в тепле и свете многочисленных свеч, багрянцем сияла роскошная зала, оформленная в бардовых тонах, и обставленная мебелью из темного дуба.

Едва бойцы ступили на ковер, спортивная одежда и кеды с кроссовками, превратились в приталенные, но не стесняющие классические костюмы, с остроносыми туфлями.

— Рад вас снова видеть, еще больше рад провести встречу в моем скромном ателье — Бледнолицый мужчина, сидящий за старинным деревянным столом, раскрылся в тонкой улыбке, от которой у бойцов пробежали мурашки по спине. Идея завиться прямо в логово вампиров с каждой секундной казалась все менее разумной. — Не волнуйтесь, дорогие гости, вам никто не навредит.

— Что это за место? — Вася не удержался и задал вопрос, интересовавший всех, кроме Влада, его волновали другие вещи.

— Ателье, как сказано ранее. Но речь ведь идет о городе? — Брат Георгий отодвинул кресло, поднялся из-за стола и направился в сторону напрягшихся гостей. — Город отрекшихся, город неприкаянных, город, которого не существует, город Ночи.

— Ебать, ну точно сказка для маленьких девочек. Белла выходи, мы знаем, ты где-то здесь, лижешь яйца сумеречному охотнику. — Вася нервно рассмеялся, когда вампир подошел вплотную.

— Не я называл это место — Казалось, Брат Георгий немного смутился, но не сделал замечаний по поводу нецензурной лексики.

— Так что тебе нужно от нас? — Наконец, Влад заговорил. Он все никак не мог взять в толк, почему такое могущественное существо заинтересовано в них… в нем.

Присев на сутенерский красный диван, вампир щелкнул пальцем. Напротив появился стеклянный стол, с яствами и шестью бутылками вина, после второго щелчка появился идентичный, тому, на котором он сам сидел диван.

Увидев приглашающий кивок Брата Георгия, бойцы расселись. Двенадцать человек, в центре: Влад, Вася и Салават, на которых обращено все внимание кровопияки.

— Вы очень смелые детишки. Не только гормин, но и те, кто готов поддержать его — Взлетевшие по мановению руки бутылки с вином открылись, и начали разливать по бокалам красную жидкость. Никто не прикоснулся к напитку, даже краснолицый Савелий с погремухой Читок, духом которого оказалась лавовая обезьяна. — Нужно обладать, как это, по-вашему… большими яйцами, чтобы выступить против Косиума. Организации, контролирующей все аномальное в мире людей, и когда я говорю о контроле, подразумеваю уничтожение в девяносто пяти процентах случаев, в которые входит и существование полукровок.

Друзья переглянулись, они действительно не в ладах с Косиумом из-за попытки прикончить Влада. Скорее даже в фазе активной конфронтации, при первой же встрече обе стороны будут сражаться насмерть.

Глава 28: Предложение, от которого…

— Знаете, где находится город Ночи? — Неожиданно вампир задал вопрос.

— В складке пространства? — Влад ответил мгновенно, уж слишком напрягало отсутствие луны на ночном небе.

— Технически, под землей в Сибири, но да, это другое измерение — Брат Георгий благосклонно кивнул, не ожидая, что полукровка проявит такую наблюдательность и смекалку. — Но почему мы можем здесь находиться? Целый город с десятимиллионным населением, состоящим в основном, из уроженцев других планет и приписываемых Косиумом к целям немедленного уничтожения, существует в мире. Не подвергается нападкам ни Косиума, ни Заклинателей. Все потому, что обитатели Ночи относительно безвредны и сдержанны. Мы не выходим и не устраиваем бойню, которую могли бы, потому что приспособились к жизни на земле. Это несложно, учитывая, что выживание в других планетах солнечной системы похоже на сущий ад, даже в глазах уроженцев. Косиум и Заклинатели закрывают глаза на город Ночи, чтобы мы не устроили войну и не объявили всему миру о существовании духов. Они совсем не горят желанием активировать человеческих духов, энергию которых выкачивают в течение жизни, не давая существовать дольше положенного, и окончательно забирают после смерти.

Лица бойцов ожесточились, если то, о чем говорит этот кровопияка правда…

— Так вот о смелости, вы ребята сделали то, на что отваживаются только сумасшедшие — объявили войну Косиуму. — Брат Георгий поднял бокал, и поболтав по снобски, влил в клыкастую пасть. — Косиум многое задолжал злым духам, у него есть то, что необходимо мне, однако ни я, ни кто-либо из города Ночи не можем действовать против них из-за мирного договора, нарушение которого приведет к полномасштабной войне, а она, к нашему уничтожению. Зато вы вполне можете достать то, что хранят у себя эти мерзкие воры.

Вампир раздавил бокал, но содержимое не пролилось, алая жидкость медленно подлетела ко рту и исчезая в щели меду чуть приоткрытыми губами.

— А взамен? Вы же не рассчитываете, что мы будем работать за спасибо? — Вася положил ногу на ногу.

Стоявший у двери молодой вампир двинулся в сторону куска мяса, чтобы поставить его на место, но остановился, увидев жест Брата Георгия.

— Защита в городе Ночи, даже не являясь его жителями. Вас никто здесь не тронет, и Косиум не посмеет забрать. — Вампир щелкнул пальцами и на столе появился чемоданчик из черного металла, заполненный стопками банкнот, с номиналом пять тысяч рублей. — И разумеется справедливая плата.

Увидев заблестевшие глаза бойцов, но безразличное лицо гормина, Брат Георгий поспешил объясниться.

— Это не то чем выглядит. — Махнув рукой, он заставил пятитысячные бумажки превратиться в черные купюры с золотистыми узорами с номиналом в единицу. — Дхармы — деньги скрытых городов, Косиума и Заклинателей, для обычных людей они выглядят как их родная валюта с наивысшим номиналом, но для нас это нечто большее, чем банкноты. В каждой купюре заключен один Омни, целый год естественного накопления силы духа, разумеется, впитать его столь же сложно, как естественную энергию из планеты, или земных духов, но сам факт того, что за бумагой стоит более значимый эквивалент и он прямо у вас в руках, делает ее надежным средством торговли. Можно не волноваться об обрушении курса, к тому же дхармы очень удобны.

Положив руку на одну из стопок в кейсе, брат Георгий вдавил ее до самого дна, на котором осталась единственная купюра, но уже с номиналом в тысячу. Затем он небрежно порвал бумажку, разделенная на две половины купюра восстановила недостающие части, и номинал обоих изменился на пятьсот.

Бойцам захотелось захлопать при виде такого фокуса, Влад сохранял спокойствие, следя за процессом инвазивным зрением. В купюрах он действительно видел мощную омни, эквивалентную нескольким черепам, которым пользовался цыган.

— У нас нет причин отказываться от сотрудничества, но прежде хотелось бы услышать ответы на несколько вопросов — Влад приготовился вывалить целый список, однако по щелчку пальцев вампира он, вместе с остальными бойцами, оказался посреди болота, напротив той самой лужи, через которую проникли в город Ночи. Возле лица вниз медленно падала бумажка, схватив ее, Влад прочитал: — По координатам «55.301098, 86.257054» находится отделение Косиума, построенное вокруг артефакта «Лавка демона», вы его сразу узнаете. Срок выполнения три месяца. Награда: двести дхарм и ответ на один вопрос.

Забрав записку из рук Влада и перечитав ее, Вася сжал бумажку.

— Вот же сука клыкастая, шлюхородный, блядский… — Вася запнулся, когда сердце сковало холодом, а к ручью начала подступать тьма. — Очень импозантный, достопочтенный вампир, благороднейшего происхождения.

Тьма отступила, но испарина все еще виднелась на лбу Косого.

— Идем, похоже ответов мы быстро не получим, займись списком, который я тебе дал — Влад отозвал червей обратно в спину. — Возможно, с надлежащим оборудованием удастся немного разобраться во всем этом паранормальном извращении.

Глава 29: Шаманы

На следующий день Вася вместе с двумя помощниками поехал в Новосибирск. Горный все еще не распахнул объятия перед его связями, так что пришлось искать наводки на аппарат МРТ в родном городе. Путешествие между регионами — не самая лучшая затея в условиях ожесточенной конфронтации с международной сверхорганизацией, но Владу действительно требовалось оборудование, без него бойцы могли превратиться в соглядатаев на побегушках у кровососа. Ответы на вопросы о том, что происходит с их телами, лучше найти самому, а не верить клыкастому на слово.

— Вкусно пахнет… — Пухляш Артем, обладавший духом бобра, облизнулся, учуяв аромат от трех сорокалитровых казанов. — Если б не Салават, мы бы тут подохли с голодухи.

Его дистрофичный, но куда более высокой младший брат — Андрей, кивнул в стороне. Он так же пробудил духа бобра, что немного удивило бойцов.

— Если бы не ограничение первичных половых органов, Салават стал бы отличной женой и матерю. — Послышался ровный голос Влада, вышедшего из глубины пещеры после череды ночных экспериментов с кислотной кровью.

Со свистом поварешка пролетела в лицо Влада, небрежно отклонившего голову. Металлический прибор со звоном вмялся в стену, привлекая внимание бойцов, совсем недавно вернувшихся с тренировки.

— Твой слух стал лучше — Констатировал Влад, глядя на нахохлившегося друга, готовившего за пределами пещеры, на самом краю скального выступа.

— Я чувствую новую аномалию — Окруженный тремя охранниками, точнее надзирателями, Кало открыл глаза. Череп в руках перестал источать пурпурный свет из глазниц, что означало завершение сеанса сканирования местности. — Около десяти километров в ту сторону.

Пальцем указав на западную стену пещеры, цыган попытался вышагнуть из треугольника бойцов, однако те небрежным движением широких плеч загнали бедолагу обратно.

— Сильная аномалия? — Леонид встал с насиженного булыжника, возвысившись над остальными на добрую голову, а то и две.

Его интерес вполне обоснован, однажды столкнувшись с чрезвычайно опасной гнилостной рукой, чья энергия выходила за пределы двухсот семидесяти омни, сила аномалий стала ассоциироваться с угрозой, которую та представляет.

Кало на мгновение задумался.

— Немного мощнее камня тяжести, который Салават принес в последний раз — Сказав это с серьезным выражением лица, цыган предпринял очередную попытку выйти из треугольника, однако…

— Куда бля… — Грозный тон одного из бойцов заставил цыгана втянуть шею, но тут вмешался Влад.

— Отпусти, пусть поест — Влад тут же повернулся к молодцам, в чьих глазах читалось нетерпение. Некоторые из них за двое суток успели приспособить магический рисунок утяжеления к булыжникам, и использовали их в качестве тренировочного инвентаря. Впервые каждый ощутил непосредственную пользу аномалий, и, глядя на череп в руках Кало, многие загорелись идеей получить в личное пользование артефакт.

— Пойду я, Салават, Леонид, Савелий, и… все. — Влад вызвался лично, нахождение в глубине темной пещеры, куда не проникали солнечные лучи, могло привести недостатку холекальциферола. Старающийся поддерживать организм в состоянии непрерывного развития Влад не мог позволить себе даже такой проволочки, как трудность усваиваемой кальция и фосфора.

Быстро перекусив, четыре человека спрыгнули с уступа в россыпь камней. Пятнадцать метров могли привести к переломам конечностей даже у самого крепкого человека, однако омни даровала телам удивительную прочность.

Они побежали в западном направлении, преодолевая валежники и кристально чистые ручьи, а уже спустя полчаса были на месте. Посреди лесной чащи, скрытое от глаз посторонних, расположилось озеро с прозрачной водой. Совсем небольшое, едва ли полсотни метров в обхвате, оно привлекало к водопою оленей, волков и медведей, но сегодня ни одно животное не рискнуло подходить ближе чем на десять километров. В самом центре озера, погруженный в воду по пояс, сидел гигант — гуманоидная статуя, которую изваяли из гигантских булыжников и скрепили древесными корнями. Даже в сидячем положении он возвышался над искрящейся под солнечными лучами гладью на добрые двенадцать метров, что не могло не ужасать.

На берегу, в окружении танцующих волн воды, двое одетых в шкуры мужчин-азиатов на гортанный распев били в бубны. Хриплые голоса разносились над лесом, заставляя кроны низко пригибаться, вода в озере постепенно становилась беспокойной, вскоре прозрачные нити потянулись из глади и начали просачиваться сквозь камни. Вдоль корней, выполняющих роль суставов, вода поднималась по всему телу, наблюдающий из укрытия Влад не мог не заметить сходства сформировавшейся структуры с кровеносной системой, вот только располагалась она на поверхности гиганта.

— Что делать будем? — Тихим шепотом привлек внимание Салават, нос его подергивался, он, словно принюхивался к угрозе.

Влад ощущал сильное угнетение не только от гиганта, но и от шаманов, достав омниметр он направил невидимый луч в сторону одного из них. На экране высветилась цифра шестьсот девяносто три, и в ту же секунду занятый горловым пением мужчина открыл веки, демонстрируя пустые глазницы.

Глава 30: Выжимая кровь

Как только шаман открыл пустые глазницы, все вокруг замолчало, его товарищ перестал бить в бубен, колыхающиеся верхушки хвойных деревьев замерли, даже журчащие нити воды, струящиеся по телу великана, прекратили движение.

— Они нас нашли, да? — Неуверенно спросил Савелий, глядя на повернутых к ним низких, коренастых мужчин в шкурах.

— Медленно отступаем. Не провоцируйте резкими движениями, и спину не показывайте. — Леонид взял инициативу на себя, но шаманы, казалось, не нуждались в провокации.

Тот, что справа резко ударил по обуху бубна, с грохотом земля под ногами четверых бойцов просела на добрые четыре метра. Для остальных это произошло мгновенно, однако в восприятии Влада изменение почвы не стало неожиданностью. Вырвавшиеся из лопаток черви вцепились в стволы деревьев по разные стороны, ногами он поймал самого здорового Леонида, в правой руке удержал Салавата, а в левой Савелия. С резким разворотом Влад выбросил троицу за пределы ямы, а сам отпустил хватку одной из голов, чтобы притянуться к другой, но тут бездействовавший шаман застучал в бубен и стойкие стволы деревьев обратились в гибкие, змееподобные тела, попытавшиеся обвиться вокруг бойцов.

Краснолицый Сава вспыхнул пламенем, из копчика вырос обезьяний хвост с оранжевой шерстью, такой же, какая покрыла руки ниже локтя, плечи и шею. Вонзив удлинившиеся культи в близлежащий булыжник, и превратив тот в расплавленное озерце лавы, Читок зарычал в сторону оживших деревьев, огненная жидкость сама набросилась на них. Вслед за дымом запахло костром, деревья извивались, ударяясь друг о друга, пока бойцы спешно убегали все дальше и дальше. Им приходилось извиваться подобно Волочковой на фаллической подработке перед атаками зеленых отростков. Время от времени Сава плавил камни, чтобы отбиваться от деревьев, так продолжалось, пока они не пробежали на максимальной скорости около двух километров.

— Кажется…. вырвались…. — Салават не решился остановиться, он все еще бежал, но в тоне слышалось облегчение. Уже несколько минут деревья не пытались их убить. — На кого мы нарвались?

— Радуйся, что гиганта не натравили — Савелий не стал отвечать на вопрос, да и не мог. В глазах все еще стояла картина поднимающегося из озера колосса, когда они только начали убегать. Если бы монстр напал них, все закончилось бы мясным фаршем…

— Меня больше интересует тот, кто назвал эту аномалию чуть более сильной, чем камень тяжести — Леонид мощным прыжком преодолел валежник, поросший мхом и грибами. Мышцы по всему телу бывшего майора выпирали, выглядывая их разрывов спортивной одежды, на голове красовались два больших рога, в то время как лицо было вытянуто. С телосложением быка, он — единственный, кто обладал соответствующим впечатлению окружающих духом, но в стеклянном шаре отразился не четвероногое парнокопытное, а прямоходящий монстр, напоминающий минотавра.

Больше бойцы не обменивались мнениями, но в глазах каждого горело пламя ярости, вскоре они добежали до пещеры и первым делом направились к Кало, игнорируя удивленные взгляды остальных.

— Сучонок сбежать хотел — Один из охранников спешно объяснил веревки на конечностях цыгана, спиной прислоненного к стене пещеры, но его никто не слушал.

Савелий попытался влететь с колена в лицо ненавистного ублюдка, едва не прикончившего их всех, однако Влад легким пинком изменил направление удара. Шершавый камень в десяти сантиметрах от лица Кало встретился с коленом и треснул, осыпавшись бело-голубой крошкой.

— Он убить нас пытался! — С криком Читок повернулся к Владу, однако под взглядом крестообразных зрачков, сочащихся холодной угрозой, переменился в лице. От ярости не осталось и следа, даже обычная краснота кожи уступила место нездоровой бледности.

— Ты тратишь драгоценные ресурсы — Влад приподнял скулящего Кало за волосы, а второй рукой сорвал всю одежду, оставив бедолагу голым — Тащите казан.

Бойцы вокруг не могли не сглотнуть, все заметались в поисках чистого казана, не решаясь задавать вопросы.

— Ты его варить собрался? — Леонид странно посмотрел на Малого, пытаясь угадать, что в этой умной, но долбанутой головке твориться. — Может, сначала спросим, почему он назвал аномалию неопасной? Вдруг цыган и сам ошибся.

— Я ошибся! Ошибся! Умоляю, не убивайте… — Рыдающий Кало дергался, словно червь на руке Влада, однако тот держал крепко.

— Попытался сбежать, отправив нас к опасной аномалии? Не похоже на ошибку. К тому же, у нас есть замена. — Влад посмотрел в сторону бойцов, среди которых находился тридцатипятилетний Олег Болдырев, с духом кровавой блохи. Помимо Влада, он — единственный обладатель духа с геномом насекомого.

Олег не мог превращаться в блоху, но умел создавать их из собственных волос, которые росли невероятно быстро. Блохи не только хорошо прыгали, но и могли передавать информацию, как визуальную, так и звуковую на очень большом расстоянии. Но что более важно, они так же обладали спектром чувствительности к омни, что позволяло обнаруживать аномалии. Посадив пару таких паразитов на птицу, можно контролировать громадную территорию. К сожалению, череп всевидящего не помогал Олегу в усилении способностей, однако и без него нынешний радиус восприятия составляет тридцать километров, а ведь он всего лишь на первоммалом цикле.

Когда, наконец, принесли казан, Влад положил в него Кало, взял кухонный нож и молниеносной серией сделал десятки надрезов, все они поражали артерии и вены. На глазах у перепуганных бойцов появились хищные черви, которые обвили кричащего рыдающего цыгана, а затем начали с хрустом сжимать, выдавливая кровь в казан. Крики прекратились через секунду, а спустя дюжину, из плотных колец, больше не просачивалась кровь, казан наполнился едва ли на донышке, еще бы, вместительность сорок литров сильно превосходила человеческие запасы.

— Это для Салавата, он на грани преображения, остальным пробудившимся с духами крови мы найдем иные источники. Когда приедет Вася, пусть займется поиском скотобойни, с которой можно будет сотрудничать. — Влад перевел взгляд с казана на бойцов, нервно сглотнувших при виде того, как черви расплели кольца и быстро сожрали искореженный кусок плоти, с торчащими во все стороны обломками костей. — Мы только что столкнулись с очень опасными существами, будьте готовы к эвакуации.

Глава 31: Тренировки

Эвакуации не потребовалось, прошло двое суток с момента убийства Кало, шаманы так и не явились. После того, как бойцы узнали причину ужасной казни цыгана, они немного успокоились, но все еще смотрели на Влада с тщательно скрываемым ужасом. Все они — люди, прекрасно знающие цену жестокости, наслаждающиеся видом растоптанных врагов, но сделанное Малым заставляло дух холодеть. К сожалению, у бойцов совсем не осталось времени на размышления даже о столь насущных темах, как кровожадность одного из организаторов группы.

Салават сошел с ума, после побега от шаманов, он утроил тренировки, заставляя всех потеть и ссать кровью. Влад не останавливал друга, напротив, присоединился к самоистязаниям, после того как синтезировал первую партию лекарств, позволяющих сократить сон до жалких четырех часов. Он ненавидел беспомощность, и старался преодолеть ее даже во вред собственному телу, что удивительно, разрушение клеток во время интенсивных тренировок ускоряло процесс мутаций и появления новых, все лучше и лучше приспосабливающихся к термической энергии.

У Леонида и Салавата наблюдалась та же картина, после саморазрушения организм обновлялся, новорожденные клетки обладали куда большей прочностью, энергетическим потенциалом и приспосабливаемостью. Их изменения шли куда менее ударными темпами из-за отсутствия внутреннего раздражителя в виде термогенной энергии, однако последовательность улучшений была стабильной и девяносто восемь — девяносто девять процентов мутаций оказались доброкачественными. С утра до позднего вечера тренируясь, а ночью занимаясь исследованиями, Влад вывел несколько десятков видов новых белков из крови Салавата и Леонида, именно они отвечали за ускоренное преобразование мышечных волокон, костной ткани, паренхимы, соединительной ткани и нейронов в нечто более качественное. К сожалению, в условиях пещеры и скромной лаборатории не удастся искусственно синтезировать данные белки, поэтому приходилось использовать очищенную плазму этих двоих в качестве допинга для других бойцов.

Инъекции позволяли им становиться сильнее от тренировки к тренировке, и те, кто, казалось бы, уже достиг пика физических возможностей, неожиданно ощутили легкость в дальнейшем прогрессе.

Силовые показатели росли как на дрожжах, по прошествии двух недель каждый боец мог поднять около полутоны, скоростные качества и взрывная сила так же не стояли на месте. В целом, организм улучшался комплексно, но даже у Салавата и Леонида, чей взрывной прогресс пугал товарищей, скорость реакции и в подметки не годилась той же у Влада. Качество, выделявшее его среди прочих бойцов еще до обретения духа, росло ужасающими темпами. Во время эксперимента с оружием, Влад, вооруженный куском железа размером с кулак, отбивал пулю за пулей без особого труда.

В конце третьей недели с момента убийства Кало, наконец, приехал Вася, с загруженным оборудованием, самым выделяющимся из которого оказался аппарат МРТ. Все двенадцать миллионов, оставшихся от общего бюджета группы, были потрачены на игрушки для Влада, однако последний даже не стал спрашивать, как другу удалось купить все это за такую малую цену. Один только аппарат МРТ стоил около пятидесяти миллионов, вместо этого…

— Нужно найти скотобойню, или другой источник крови для парней, пробудивших кровавых духов. — После встречи, разгрузки, и сытного ужина, Влад обратился к Васе, но тот притворился, что не слышит.

— Пусть отдохнет, мы сами справимся — Послышался полурычащий голос Салавата, поздно ночью вернувшегося в пещеру с мертвым оленем на спине. Еще семеро бойцов, так же пробудивших духов крови, несли с собой животную добычу позади.

— Срань господня… Ты в маму обратно залез, что ли? — Косой отшатнулся при виде друга, покрытого алой шерстью, и источающего густой запах железа.

Выглядел Салават как помощник Хана Соло из звездных войн, вот только тот был медведем, а этот — мастифф.

— Шутка — такое же дерьмо, как и твой дух. — Салават в преображенной форме обладал воистину устрашающей аурой, его боялись почти так же как Влада. Превратившись обратно в человека, он скинул оленя в сторону, и уставился на Косого с предвкушением. — Я тебя через такие тренировки протащу, будешь бровями орехи колоть, крошка енот.

Вася тут же повернулся к Владу.

— Скотобойня? Это мы быстро устроим. Кстати, когда за лавой демона отправимся? — Переведя разговор на другую тему, Косой сделал вид, что Салавата рядом попросту нет, подай этому придурку хотя бы знак, и он утащит в свою берлогу тягать железо, тренировать кардио, отрабатывать приемы и спарринговать без остановки. Гребаный извращенец.

— У нас есть два месяца и одна неделя до окончания срока, за это время сила каждого бойца должна достигнуть порога, когда ему не придется убегать от шаманов. — Влад дал лаконичный ответ, который заставил Васю вскинуть брови.

— Шаманы? Какие шаманы?

— Не важно. Самое главное — увеличение боевой мощи для уменьшения риска потерь при выполнении задачи. — Влад посмотрел вглубь пещеры, куда бойцы затащили лабораторное оборудование и реагенты. — Тренировки показали большую эффективность, так что сосредоточимся на них. Я, в свою очередь, постараюсь ускорить наше развитие как можно сильнее…

Глава 32: Спарринг

С резким порывом ветра массивный кулак просвистел рядом с лицом Влада, которому пришлось присесть, чтобы уклониться от обратного локтя, последовавшего за лобовой атакой Леонида. Словно скрученная пружина Влад нанес удар по открывшимся почкам, здоровяк ухнул и попытался разорвать дистанцию, однако кто ему даст? Подхват колена правой рукой, и подбив опорной ноги, перевел бывшего майора в горизонтальную плоскость, где он пробыл недолго. Пинок аккурат в диафрагму сложил двухметрового здоровяка пополам и отшвырнул к массивной ели, с которой при ударе упало несколько сломанных ветвей и целое облако зеленых иголок.

— Вставай Леня!

— Давай, я поставил на то, что ты продержишься две минуты! Еще полторы!

Бойцы, образовавшие широкий круг на лесной опушке, кричали и подбадривали, лишь Салават молчал, внимательно следя за каждым движением спаррингующих.

— Говно мелкое… — Сплюнув кровавую слюну, Леонид начал преображаться, короткая коричневая шерсть покрыла бугрящееся мышцами тело, увеличившееся в два раза. На голове отросли толстые рога, а морда вытянулась. — Я не про тебя, а про них.

Не успел минотавр оправдаться, пришлось ставить блок, но летящее колено проникло между сжатыми руками и впечатало голову в ствол ели. Дерево жалобно скрипнуло, после того как ствол переломился, оно, круша ветви соседних деревьев, упало в лес. Что до Леонида… вытянутая морда вновь вернулась к прежнему состоянию и далеко не из-за того, что отменилось преображение. Превращенное в кровавый фарш лицо и тяжелое сотрясение отправили бедолагу в страну грез. Но раны начали быстро восстанавливаться, буквально на глазах кости срастались. Именно из-за того, что фактор исцеления после экспериментов с кровью Салавата и Леонида, удалось усилить и привить всем бойцам, они могли позволить себе по-настоящему контактные спарринги.

Прекрасный способ привыкнуть к реальным сражениям и увеличить боевой опыт, к сожалению, не работал в битве с Владом. За два месяца достигнув пика малого восьмого цикла и обладая двумястами пятьюдесятью тремя омни, хоть он и не преображался в духа, обладал телесными характеристиками далеко за пределами возможностей остальных. Только Салават и Леонид могли хоть как-то сопротивляется ударам Малого, однако чудовищная скорость реакции сводила на нет всю пользу от спарринга, превращая его в одностороннее избиение.

Влад прекрасно осознавал это, однако по просьбе Салавата все равно учувствовал в показательных боях, чтобы другие понимали, насколько сильны шаманы, заставившие самого могущественного из них бежать, поджав хвост. Подобная мотивация в купе с самоубийственными тренировками и медикаментозной стимуляцией Влада, привели к поразительным результатам. За два месяца самый слабый боец из группы — Ленивец, обрел силу, не уступающую Владу двухмесячной давности. Сильнейшие же: Салават, Леонид, братья Беленовы, и Читок, достигли пика малого пятого цикла, однако если речь заходит о физических способностях, фактическая мощь каждого бойца намного превышала аналогичную у сотрудников Косиума. Если судить по тем противникам, с которыми они уже сталкивались.

В течение этого времени произошло много чего, все близлежащие аномалии, за исключением разрастающейся в силе территории, принадлежащей шаманам, оказались в лапах бойцов. Они находились в фазе активного изучения, и Влад не спешил поглощать находки. Во-первых, артефакты могли принести большую пользу, как например, символы тяжести, увеличивающие вес всего, на что наносятся, помимо живых существ. Во вторых, Влад ощущал близящиеся метаморфозы, о чем свидетельствовали и нестабильные нити ДНК. Чем ближе он подбирался к девятому малому циклу, тем хаотичней становились клетки, количество мутировавших белков возрастало в экспоненте, но все они будто спали, не участвуя в химических взаимодействиях внутри организма.

Из наблюдений за другими артефактами и людьми, с которыми сталкивался раньше, Влад сделал вывод, что девятый цикл, или же двести семьдесят омни, являются разделительной линией две стороны которой очень тяжело соотнести. Тот же череп всевидящего и гнилостная рука, на голову превосходили аномалии, чьи показатели омни близились, но не доходили до двухсот семидесяти.

Момента преодоления девятого цикла Влад ожидал с некоторым опасением, если у остальных бойцов мутации на девяносто-восемь девяносто девять процентов являлись доброкачественными, у Влада напротив, большинство состояло из неудачных попыток организма приспособиться к термоэнергии. И если разделительная линия повлечет за собой всплеск активных мутаций, неизвестно, во что он превратится.

Глава 33: Девушка

Касаемо термической энергии, благодаря МРТ тела, и изотопному анализу разрушенного спиритоцита удалось подтвердить, что два органа под лопатками действительно являются реакторами ядерного синтеза, внутри которых атомы трития и дейтерия превращаются в гелий. Попытка управлять данным процессом не привела к хорошим результатам, когда Влад направил тепло через хищных червей, те попросту сгорели, оплавив стены пещеры и оставив на спине с затылком глубокие ожоги.

На мазохистской ноте Влад прекратил эксперименты с ядерной энергией, дожидаясь момента, когда активно мутирующие клетки приспособятся к чудовищным температурам. Он занялся изучением других изменений в теле, а их оказалось немало… Во-первых, вся энергия, которую потребляли клетки, вырабатывалась реакторами под лопатками, однако эритроциты все еще существовали и легкие работали эффективнее чем раньше. Более того, они отделяли не только кислород, но и азот, водород, аргон, неон, гелий, вообще все газообразное. Всевозможные элементы периодической таблицы доставлялись в мутировавшие клетки различными тельцами, похожими на эритроциты. Вот только теперь вместо митохондрий, их потребляли другие органеллы, настолько сложные в своей структуре, что пришлось провозиться неделю, прежде чем стало понятно внутреннее устройство. Крошечные органеллы оказались уменьшенными в несколько сотен раз железами, вырабатывающими единственное вещество — кислоту.

Кислота, ранее неизвестная науке, обладала чудовищными свойствами диссоциации водорода, из-за чего разъедала практически любую материю, именно она делала кровь Влада такой опасной.

Не только дыхательная, пищеварительная система так же преобразилась. Из функции расщепления еды в энергию, она превратилась в преобразования твердых и жидких веществ в составляющие кислоты. Последняя при смешении с летучими элементами, соединяющимися в железах, превращалась в нечто ужасное. Время от времени Влад испытывал жжение по всему телу, раньше он приписывал дискомфорт высвобождающейся термической энергией, однако тот оказался результатом повышенной кислотности, которую клетки не выдерживали и распадались.

Синтез опасной кислоты открывал множество путей не только в исследованиях, но и в практическом применении при столкновении с врагом, однако Влад все еще не мог получить контроль над едким веществом в собственном теле. Лишь проливая кровь, которую все труднее и труднее становилось пустить из-за улучшающегося фактора регенерации, получалось проявить смертоносные свойства кислоты.

— Кажись, пацаны едут — В суете дележки ставок, Виталик, обладающий духом мыши полевки и соответствующим обидным прозвищем, подал голос. — Быстро же управились, походу, Косиум не так страшен, как зверя расписывают.

Остальные так же прислушались, и действительно, шелест кронов и пение птиц разбавили звуки мотора, надрывно преодолевающего бездорожье.

— Нет, это не они. Кажется… — Салават, прикрывший глаза, принюхался — Косой и какая-то девушка.

Слово девушка встревожило бойцов так, как если бы в военную часть приехали штабные с проверкой. Кто-то ускользнул к многочисленным ручьям, подмывать потные подмышки, другие раздували груди и задерживали дыхание, третьи старались делать вид, будто им все равно, однако заинтересованные взгляды, то и дело соскальзывали на приближающуюся легковушку. Лишь Влад хмурился, пытаясь предугадать причину прибытия девушки, о которой он ни сном, ни духом.

— Постоянно исчезал с тренировок в течение двух месяцев, потратил половину черной жидкости, ведущей в город ночи, теперь еще и женщину привел? — Недовольство в голосе Влада не расслышал бы разве что глухой.

— Да ладно, он многое сделал: целое стадо коров для кровавых духов организовал, теперь они могут выцеживать понемногу и меньше времени тратить на охоту. Мотоциклы горные, хоть и старые, откуда-то надыбал, чтоб нам проще было аномалии захватывать. Легковушку намутил. Вон, оборудование для тебя достал. — Андрей Беледнов с духом выдры, чья пухлость со временем интенсивных тренировок значительно уменьшилась, а сила достигла элиты среди остальных бойцов, во многом из-за силы водного духа, встал рядом с Владом. — И все это, практически с пустыми карманами, он как уж вертится.

Неподалеку боец с духом ужа оглянулся, однако поняв, что зовут не его, продолжил принимать расслабленно-героическую позу, прислонившись к стволу дерева.

Вскоре легковушка, битая-крашеная, даже на взгляд неискушенного наблюдателя, остановилась перед россыпью камней, за которой журчала чистейшая река, за ней крутой склон и собственно, сама пещера на высоте дюжины метров.

Тренировочная площадка находилась совсем рядом, в паре минут ходьбы от россыпи, так что Вася и девушка, с непослушными, кудрявыми волосами, цвета каштана, быстро добрались до товарищей.

— Позвольте представить, Таня — моя девушка. — Вася вышел вперед и сказал предложение без единого мата — удивительное достижение, но учитывая общество дамы, не более чем временная необходимость.

— Привет — Девушка неловко помахала рукой, но возбужденные парни, долгое время не видевшие лиц противоположенного пола, воззрели в простом приветствии нечто удивительно прекрасное.

— Более насущный вопрос, зачем ты ее привез? — Влад переквалифицировал вопрос о том, почему он вообще завел девушку при нынешних обстоятельствах, что далось с трудом.

Глава 34: Опрос

— Вот знал же, кислая морда будет недоволен — Вася взял девушку за руку. — Помнишь, девчонку, которую кинули подружки с открытием частной лаборатории? И ты даже не спросил, где я достал оборудование, включая обосраться какой дорогой МРТ. Ну, так вот, мы с пацанами обнесли частный профилакторий, в который ее подружки устроились на работу. А Таня помогла нам с графиком дежурств охранников, расположением нужных помещений, да и дельным советом: грабить после корпората. К слову, она — микробиолог, и может помочь тебе во всяких научных штуках.

Вовремя исправив шеизоебство со склянками на научные штуки, Вася с вызовом посмотрел на друга, мол, чем крыть будешь?

— Если потребовалась помощь разбитой предательством девушки, в добыче чего-то, что является зоной твоей непосредственной компетенции, возникают сомнения в квалификации. Может, тебе лучше заняться вязанием свитерочков и теплых носков? Надеюсь, с крючками и пряжей помогать не придется. — Влад смерил Васю покровительственным взглядом, с легкостью уклонившись от последовавшего удара в челюсть. — Что же до ассистирования в моих исследованиях…

— Вы ведь — Хороднов Владислав Сергеевич! Я читала методологию корректировки нейрофизиологических процессов, девочки даже методичками по фармацевтике вашего авторства пользовались — Не успел Влад закончить, его перебила Таня.

Губы Влада чуть приподнялись, но он быстро вернул на место постное выражение лица.

— А я ваши работы не читал, и, к сожалению, не могу подтвердить чужую квалификацию на основании рекомендации человека, чьи всесторонние познания ставят под сомнение разумность вида хомо сапиенс, или скорее, индивидуальную идентичность. — Схватив кулак Васи, провалившего очередную атаку, Влад с интересом уставился на кудряшку. — Начнем с простого, что вы знаете о функциях ККС?

— Ч-что простите? — Таня явно не ожидала, что допрашивать ее будут совсем не на тему знакомства и межличностных отношений с Васей.

— Калликреин-кининовая система, и будьте добры, не задавайте больше разочаровывающих вопросов — Интерес в глазах Влада медленно угасал.

— Калликреин… калликреин — Девушка выглядела задумчивой, однако все еще не могла дать ответ.

— Адаптация, защита, рост и размножение клеток. Регуляция артериального давления и фактора икс ай ай, а так же многое другое, вы могли бы ткнуть пальцем в небо и угадать. Я не одобряю подобного подхода к науке, однако это лучше, чем мусолить слово в попытке найти подходящую ассоциацию. Всплывают воспоминания о бесполезных однокурсниках, пытающихся рассказать билет без подготовки. Жалкое зрелище, и еще более жалкие подобия будущих научных сотрудников, которых не хочется подпускать к оборудованию сложнее молотка. — Если к чему и относился Влад более трепетно, чем к родителям и друзьям, так это к науке, и позор ее в лице бестолковых идиотов терпеть он не мог.

— Ты перегибаешь — Вася нахмурился, от шутливости в тоне не осталось и следа.

— Разве? Перегибаю, проверяя полезность инородного элемента в организме, находящемся под угрозой уничтожения, катализатором которому могут послужить любые дестабилизирующие факторы? Такие как: раскрытие нашего местоположения девушке, с которой не то что мы, но и ты знаком не дольше пары месяцев. — Влад не отступил. — Будем честны, из нас двоих, я — последний, кто перегибает.

— Мы здесь, из-за тебя! — Вася ткнул пальцем в грудь Влада, однако тот никак не отреагировал.

— Ты здесь из-за меня, Салават здесь, из-за меня, но остальные нет. — Влад оглядел бойцов, амбициозных и полных желаний. — И я готов смириться с существованием опасного элемента в лице этой… Татьяны, из-за вас двоих, но не нужно пихать мне под нос кусок дерьма, выдавая за конфету. На твоем месте, я бы зашил ей рот, погрузил в искусственную кому, трахал, и кормил через трубочку, но делал бы это как можно дальше от лаборатории. Так удалось бы выжать максимум ее компетенции.

— Да пошел ты! — Таня бросила оскорбление в спину развернувшегося Влада, направившегося в сторону пещеры. Раз уж тренировка прервана, не стоит тратить время даром, пора заняться исследованиями. — Самовлюбленный мудак! Я ухожу…

Последние слова адресованы уже Васе, раскрасневшемуся от гнева. Тот поспешил успокоить девушку, быстрыми шагами направившуюся к легковушке.

— Ну, ты конечно, пиздец… — Редко опускавшийся до нецензурных выражений Салават, покачал головой, ступая рядом с другом. Он не мог заставить Влада извиниться, даже если бы каким-то чудом избил его до полусмерти. Искренний с окружающими до коликов в почках Влад попросту не умел сглаживать углы, и не собирался отказываться от принципов ради чьих бы то ни было чувств, даже если они принадлежат лучшим друзьям. — Погоди, кажись, наши едут.

Схватив друга за плечо, Салават принюхался и обернулся в сторону пролеска, посреди которого уже появилась утоптанная дорога из двух полос.

Через пару минут послышался звук работы мотора, куда более мощного, чем у легковушки. Из-за деревьев показалась квадратная морда воровайки, в кабине которой сидели четверо молодых парней, все с изможденными, но довольными лицами. Еще бы, ведь в кузове находился артефакт, добыча которого отняла огромное количество сил — Лавка демона.

Глава 35: Атака убежища

После того, как бойцы облажались с рейдом на шаманов, они пересмотрели тактику наскока, и стали больше внимания уделять разведке и планированию. Пусть, среди них и не оказалось тактиков, элементарное наблюдение и подбор подходящего персонала для выполнения задания с теми или иными особенностями, позволили снизить риски при охоте за артефактами. Так и сейчас, за Лавкой демона, находящейся в Кемеровской области, отправились четверо. Точнее трое, один, а именно Клоп, отвечающий за слежку и восприятие, был расквартирован на местности уже в течение трех недель, он тщательно изучал небольшую базу, скрытую в руднике, и докладывал сюда.

Недолгий мозговой штурм завершился тем, что на миссию послали Пересмешника, чей дух обладал невероятным слухом, мог подражать голосам других людей и передавать звуковые волны на большие расстояния, при этом сужая их и искажая, чтобы те не сталкивались с препятствиями. Он заменил рацию, обеспечивая связь участникам миссии. Оставшиеся двое были родственниками, кажется, троюродными братьями. Горностай и Ласка, оба могли поглощать фотоны, окутывая себя тьмой, и обеспечивая довольно неплохую маскировку в ночное время суток.

Как ясно из состава команды, захват лавки демона не сопряжен с насилием: тайное проникновение, кража, отступление. Простая задача, тем не менее, очень опасная из-за того, что одних только охранников в исследовательском комплексе Косиума оказалось около пятидесяти. Это так же причина отказа от прямого нападения, слишком велик шанс присесть на ствол.

— Как два пальца обоссать — Выпрыгнувший из кабины Игорь, обладающий духом ласки, хищно улыбнулся. Его побелевшие волосы могли аукнуться последствиями в таком консервативном и потном обществе, однако боец не делал мелирование и не красился. Так же как с дико растущими патлами Влада во время преображения, он стал жертвой собственного духа. — Правда, пришлось раскорячиться, чтоб эту штуку незаметно протащить до тачки.

В то же время бойцы сорвали с кузова тент, и уставились на… лавку. Старинную лавку, точнее прилавок, с небольшой деревянной крышей, похожей на зонт, и непосредственно стойкой, на которой прямоугольником расположились четыре больших отверстия.

— Удалось выяснить функцию артефакта? — Глаза Влада снова наполнились интересом, он даже перестал обращать внимание на Васю, все еще пытавшегося уговорить девушку возле легковушки.

— Распечатанных документов Косиумцы не хранили, а в компы мы залезть не смогли. — Клоп отрицательно покачал головой, он выглядел самым уставшим и изможденным из команды, еще бы, выживать в дикой местности, не выдавая собственного существования и неустанно следя за передвижениями вооруженных людей в течение трех недель. Любой бы почувствовал истощение.

— Хорошая работа, отдохни. — Салават похлопал товарища по плечу и улыбнулся — Вы тоже, идите в пещеру, там как раз уху сварил, еще теплая, а мы пока разгрузимся.

Отправив членов команды на покой, бойцы выгрузили лавку, Влад измерил количество омни от артефакта, и что удивительно, оно равнялось одному. Жалкая единица на экране омниметра заставила брови поползти вверх, Влад проверил еще раз, результат не изменился.

— Не знаю, зачем эта штука вампиру, но давайте поспешим, у меня назрел очень важный вопрос. — За два месяца Влад как мог, подавлял любопытство по поводу десятков необъяснимых вещей, сопряженных с их нынешним положением. Он искал ответы в науке, но получил лишь частично удовлетворяющие данные, и теперь, когда появилась возможность узнать хотя бы немного, как можно медлить?

Не говоря ни слова, бойцы потащили лавку в сторону россыпи, и быстро подняли ее в пещеру. Внутри, огороженное каменными глыбами, находилось небольшое помещение с черным прудом в центре. Хоть друзья и не узнали ценность жидкости, открывающей путь в город Ночи, она не могла быть низкой из-за эффекта телепортации, и чтобы не пришлось покупать ее снова, было решено вылить в небольшой пруд около тридцати капель. Без возможности вытечь куда-либо, он сохранял свойства портала, из-за чего находился под неустанным наблюдением двух бойцов, ведь кто знает, какая тварь попытается выбраться с той стороны через открытый путь?

— Наденем костюмы? — Салават спросил окружающих, в прошлый раз их одежда превратилась в классические смокинги, если снова заявиться к кровопияке в спортивках, их порвут на части, или снова преобразят?

— Наденем — Леонид с тоской взглянул на деревянную вешалку, где висел самый большой костюм. Он не сильно беспокоился о реакции вампира, но очень хотел примерить строгую форму. Еще погоны на плечи…

Десять бойцов направились к вешалкам, чтобы переодеться, однако нос Салавата вдруг задергался, он резко обернулся к выходу из пещеры.

— Кровь… Пахнет кровью! — С криком Салавата совпало и его преображение, неожиданно двое бойцов, подогревающих уху для уставших членов миссии из Кемерово, замерли, через мгновение они повалились на каменном выступе, головы покатились в разные стороны.

Челны миссии отреагировали быстро, особенно Клоп, с диким прыжком он подлетел на два десятка метров, и, достав в воздухе пистолет, открыл огонь. Один из выстрелов попал во что-то гуманоидное, чья фигура замерцала после того как пуля отскочила от тела.

— Нападение!! — Пинком отправив мерцающую тварь в полет с уступа, Ласка заорал что есть мочи, однако в следующее мгновение его исчезающую во тьме голову прошила крупнокалиберная пуля, вырвавшая из затылка кусочки мозга.

Глава 36: Резонанс

С убийством Ласки на уступ спрыгнуло несколько десятков вооруженных до зубов вояк в черных бронежилетах и защитном снаряжении без знаков отличия. Они тут же открыли огонь по бойцам в пещере, многие погибли сразу же, однако некоторым удалось спрятаться за каменными стенами. Все начали преображаться в духов, и Влад не исключение, он бросился вперед наравне с Леонидом, прикрывая бывшего майора одним из червей. Пули неслись очень быстро, преодолевая звуковой барьер, но этого оказалось недостаточно для того, чтобы ускользнуть от восприятия Влада. Он использовал хитиновую броню для отражения выстрелов, и за секунду добрался до противников, которым пришлось столкнуться с тараном в виде рогов Леонида.

Пятеро вылетели с уступа, будто кегли в боулинге, остальным не повезло, они столкнулись с Владом. Хищные черви разорвали близстоящих сотрудников Косиума, один из них, с кисточками на кончиках длинных ушей, выглядывающих из шлема, гибко изогнулся, но напоролся аккурат на пинок Влада, который с хрустом переломил шею и отбросил в сторону расколовшуюся надвое каску.

Подоспели остальные бойцы, стоило лишь вступить в ближний бой, односторонний расстрел превратился в жуткую бойню. Сотрудников Косиума перемололи в кровавую кашу за пару секунд.

— Подбрось меня! — Вырвав зубами горло рослому сотруднику, Салават крикнул другу, и Влад не замешкался. Хищный червь клацнул зубами на густой алой шерсти и швырнул мастиффа в точку, откуда спрыгнули сотрудники.

Звонкий удар разнеся над пещерой, Салават врезался во что-то металлическое, гадать он не стал, вместо этого пустил в дело когти, которые без труда разорвали обшивку замерцавшего летающего средства, напоминающего реактивный самолет. Но куда более широкий, и зависающий над местностью без реактивной тяги с соответствующим шумом.

Самолет поднялся выше, и попытался сбросить Салавата, но тот продолжал вгрызаться в обшивку, несмотря на ревущий ветер, пытающийся сорвать алую фигуру.

Внимание Влада, чей дух сожрал всех сотрудников на уступе и начал стремительно мутировать, сосредоточилось на другом. Близ россыпи камней, где ранее находилась легковушка, стоял высокий мужчина, за спиной которого команды ожидали сотни сотрудников. Под ногами незнакомца, чьи зрачки похожи на белые светящиеся мечи, лежали разрезанные пополам тела, и одно из них, принадлежало его другу.

— Вася… — Кровь застучала в ушах, отдаваясь глухим звоном, Влад стоял, будто каменное изваяние, не в силах сдвинуться с места. С грохотом в лесу разбился самолет, и сердце сдавило тисками — Салават…

Хищные головы скрутились перед Владом, защищая от выстрелов двух летящих к уступу сотрудников, за спиной которых хлопали крылья.

Потерявшийся Влад, внутри которого проходили спонтанные мутации, весь похолодел, лицо обратилось в мрамор, а мышцы расслабились. Лишь в ядовито-зеленых глазах плескалось нечто, заставившее летающих сотрудников отчаянно замахать крыльями в обратную сторону, но они опоздали.

Сжавшийся на краю уступа Влад мощным прыжком преодолел пять метров, червь схватил сотрудника за голову и потянул вниз, прямо под ноги. Он оттолкнулся от спины и рванул ко второму пернатому, оставив обезглавленное тело стремительно падать.

Череда выстрелов не причинила вреда хитиновой броне, лишь оставила небольшие сколы и вмятины, в следующее мгновение Влад схватил рукой глотку сотрудника, в то время как черви вырвали его крылья. Сделав полный оборот в воздухе, они вместе упали вниз, Влад держал пернатого под собой, и, в конце концов, размозжил защищенную шлемом голову о россыпь камней.

Черви тут же сожрали мертвеца, отчего мутации стали происходить еще яростей, на костяшках кулаков, кончиках пальцев, локтях, плечах и лбу начали прорастать хитиновые отростки.

От сотрудников Косиума разило страхом, однако мечеглазый, стоявший на трупе Васи, выглядел безразличным.

— Огонь — Со славами командующего, сотни сотрудников Косиума начали разряжать обоймы в сторону Влада и спустившихся с уступа бойцов.

Первый превратил червей в щит и бросился вперед, а позади, Леонид поднял гигантский валун в качестве защиты. За ним спрятались остальные бойцы, они так же побежали в сторону косиумцев.

Сквозь крошечную щель между кольцами червей Влад увидел вспышку белых зрачков и бросился в сторону. Вовремя, невидимая волна оставила многокилометровый разрез, разделивший огромную гору пополам. Шириной два метра, он уходил в черноту недр, но чудовищная атака вообще не вызвала колебаний воздуха. Бойцы, узревшие результат атаки лидера противников, встрепенулись, однако Влад лишь увеличил скорость. Все это произошло за доли секунды, и вот, когда он был готов врезаться в мечеглазого, ноги перестали слушаться.

Пробороздив по земле несколько метров, и защитившись от выстрелов червями, он оглянулся, увидев валяющиеся позади ноги. Лишь в этот момент пришла ужасная боль, однако бледное лицо Влада не показало и намека на эмоции. Он полз в сторону мечеглазого, полз очень быстро, в какой-то момент, руки, ниже локтей отрезало, как и ноги. И даже теперь, без конечностей, Влад использовал червей, чтобы добраться до врага, не обращая внимания на вонзающиеся в спину пули.

— Бессмысленное упорство, гормин — С неуловимой вспышкой белых зрачков, хищные черви, поднявшие туловище хозяина, разделились пополам. — Твое существование предполагает лишь смерть.

***

Посреди изрытой кратерами, каменной пустоши, где не могло появиться даже зачатков жизни, скользили гигантские змеи. Самая маленькая достигала длины двадцать метров. Они отличались от земных рептилий не только размерами, но и структурой, у монстров не оказалось и следа плоти, тела состояли из темно-зеленой, практически черной энергии, отлично скрывающей хищников в мрачных пейзажах Фобоса.

— Я чувствую резонанс… — Древний язык, незнакомый человечеству, но тесно связанный с их происхождением, зазвучал пространственными колебаниями, распространяющими звуки даже в безвоздушной среде. — Его кровь взывает на Земле.

Около пятидесяти гигантских змей скользнули к краям особенно глубокого кратера и выдохнули в центр изумрудные лучи света. С грохотом из хладной глубины поднялись цепи, оплетающие похожую на других рептилию. Не слишком большую, но изящную, с крупными чешуйками, окаймленными зеленым светом.

— Предательница, кровь происхождения космического зверя, украденная тобой, вошла в резонанс… — Особенно крупный змей, достигающий в длину семидесяти метров, поднял треугольную голову, но не красная планета, вокруг которой вращался Фобос, привлекла внимание. Гигантская голова змееподобного существа, в несколько раз больше самого Фобоса, постепенно проявлялась, сбрасывая чары невидимости. В бледных глазах, помутневших за тысячелетия, прошедшие после смерти могущественного монстра, способного обвить и раздавить юпитер, возникло слабое свечение. Вытянутые зрачки сузились, отчего у рептилий Фобоса чешуя едва не встала дыбом. Но на этом движения прекратились. — Говори, кому ты ее отдала.

Ослабленная и истощавшая змея, у которой не хватало сил поднять голову и узреть величие древнего зверя, тихо рассмеялась.

— Значит, Влад жив… — В хриплом голосе мелькнули нотки нежности и облегчения.

— Влад?! Имя ублюдка, оставленного тобой на земле? Жалкой полукровке ты предпочла величие всей семьи, Анагесс?! — Гигантский змей яростно зашипел. — Мы вернем кровь происхождения и возвеличим семью Шшшиамат, жалкие кровососы больше не будут править Фобосом! А твой выродок, станет едой.

Змея в цепях тихо шевельнулась.

— С кровью происхождения эволюция не убьет его, и вы не сможете. Мой сын был умнее всех вас вместе взятых в три земных года, прошло уже столько лет… Он вырос, он больше не ребенок, а значит, едой станете вы…

— Дрянь! — Изумрудный луч вырвался из пасти гигантского змея и обрушился на скованную в цепях, оставляя на ней глубокие раны. — Ни один гормин не сравнится с истинными охотниками. И твой ублюдок не сможет, даже с кровью происхождения. Следующий парад планет близится, тогда гормину и придет конец.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 2]

Глава 37: Рыжая

Под уничижительным взглядом мечеглазого Влад продолжал ползти, используя подбородок и отрастающих червей. Сотрудники Косиума сняли его с мушки по приказу командующего, но когда крупнокалиберные стволы направились в сторону бойцов, ведомых Леонидом, послышался крик. За ним другой, третий, пока все, кто находился поблизости, не завопили в агонии, исключая Влада и Мечеглазого, чей взор устремились вверх. Оранжевые лепестки, пронизанные ярко желтыми, подобно расплавленной лаве, жилками, падали, медленно кружась. Каждый, кого они касались, терял способность двигаться, но не кричать. Лепестки проходили сквозь амуницию, и как только касались кожи, вокруг места поражения вздувались вены, сквозь которые пульсаром по телу распространялись желтые частицы.

— Геенна? — Мечеглазый обернулся и уставился на выходящую из пещеры девушку с огненно рыжими волосами, элегантно уложенной прической, и удивительно привлекательным личиком, которому могли позавидовать самые высокооплачиваемые модели в мире.

В одно мгновение незнакомка переместилась к агонизирующим Косиумцам и бойцам, ступая босыми ножками по окровавленной россыпи камней. С щелчком пальцев крики прекратились, однако судя по выражению лиц, и скрученным позам людей, боль все еще разъедала их.

— Разве тебе не интересно, во что он превратится? Никогда не видела горминов, достигших среднего цикла. — Певучий голосок девушки вызывал диссонанс с тем, какие мучения она причиняла, хотя… напротив, он вполне соответствовал раковой красотке, в чертах которой пробивалось нечто хищное.

В то же время Влад перестал ползти, не из-за того, что увидел свет спасения, тело попросту отказывалось двигаться. На коже вздувались язвы, и наросты, которые тут же сползали вниз, с шипением прожигая землю. Кости деформировались и росли, мышцы сгорали, превращая тело в обтянутый кожей скелет, но затем заменялись на волокна прочные, энергоэффективные, и более приспособленные к термической энергии. Влад мутировал.

— Это дело Косиума, город Ночи не имеет права вмешиваться. — Мечеглазый разразился волной силы, прокатившейся по штабелям сотрудников. Не прошло много времени, прежде чем они смогли взять себя в руки и подняться.

— Ошибаешься, это Косиум не имеет права нападать на город Ночи, и места, связанные с ним, если последние изначально не являются вашей территорией, или вотчиной заклинателей. — Девушка нудным тоном процитировала то, что казалось, заучивала сотни раз.

На выражение лица Мечеглазого стало трудно смотреть, однако он не отступил.

— Это место никак не связано…

— Да неужели? — Красотка перебила, демонстрируя либо отсутствие манер, либо терпения, либо того и другого. — Как, по-твоему, я сюда попала? В пещере находится стабильный портал, и ты — глава сибирского отделения, нарушаешь закон. Что за взгляд? Хочешь убить меня? Давай подождем и посмотрим, что моя семья сделает с тобой после этого.

Рыжевласка дразнила командующего войсками Косиума, за маской спокойствия которого закипал гнев.

— Не доросла еще, чтобы пугать меня, девочка… — Белые зрачки мечеглазого наполнились угрожающим светом.

— Я и не пугаю, говорю как есть. — От обольстительной улыбки не осталось и следа, лишь холодное высокомерие — Убирайся Владимир Шверт, эта земля не принадлежит тебе.

— Они украли наше имущество — С глубоким вздохом, который должен был принести успокоение, но не справился с задачей, Мечеглазый обратил взор на Влада, чьи конечности полностью восстановились, а рост увеличился до трех метров.

Влад не просто вытянулся, он увеличился в габаритах, отчего и без того мощные мышцы, разорвав оковы одежды, предстали перед ведущими диалог сторонами. Но не впечатляющая мускулатура поразила наблюдающих, помимо двух хищных червей, покрытых сегментарной хитиновой броней, и источающих едко-зеленый свет, позади преобразившегося извивался пятиметровый хвост. Так же покрытый сегментами, он оканчивался раздвоенным жалом, грани которого напоминали лезвие.

Чувствуя взрывную мощь, циркулирующую в тле, Влад собирался разорвать Мечеглазого, однако несколько огненных лепестков попали на кожу и растворились. Сквозь черные вены, вздувшие как после интенсивной тренировки, пронеслись желтые огоньки и движения Влада замедлились, но не остановились окончательно. Он шаг за шагом приближался к Мечеглазому, вот только ни ему, ни рыжей девушке, это не показалось чем-то значительным. Оценив метаморфозу, они вернулись к разговору.

— Ты о Лавке демона? — Со словами красотки, из пещеры к россыпи камней прилетел означенный артефакт. Девушка нахмурилась, она поманила пальцем, и из под прилавка вылетело крошечное черное устройство, похожее на крупную таблетку. Это был маячок. — С каких пор, творение демонов Марса принадлежит Косиуму?

— Лавка демона стояла у нас на содержании, это опасный артефакт, запрещенный в использовании, изготовлении, и хранении. — Брови Шверта сошлись обратным треугольником, когда от далекой пещеры повеяло чужим присутствием. Кажется, семья Геенны наблюдала за происходящим. Вмиг все эмоции стерлись с лица главы сибирского отделения, и тот сухо сослался на букву скрытого закона.

— Хранении в мире людей, говори до конца. Какую бы опасность ни несла лавка, она находится территории, связанной с городом Ночи, при этом не используется. — Красотка так же почувствовала чужое присутствие, и обрела куда большую уверенность. Ярко-алые губки растянулись в приятной улыбке, глаза сощурились, но слова все еще сочились ядом. — Проваливай, Шверт.

Мечеглазый пристально смотрел на молодую девушку, лет двадцати, желая узнать, как выглядят ее внутренние органы, если срезать плоть и кости. Рыжая не стушевалась, с приподнятым подбородком вперив взгляд желтых глаз в ненавистного Косиумца. Немое сражение длилось около десяти секунд, прежде чем Владимир развернулся и покинул предгорье вместе с выжившими сотрудниками Косиума. На прощание он бросил взгляд в сторону преобразившегося Влада, монструозная фигура которого все еще пыталась добраться до него, и, хмыкнув, ушел.

Глава 38: Сделка с демоном

— Кто ты? Как достиг среднего цикла? Расскажи о своих родителях. — Вопросы сыпались из уст рыжей один за другим.

Когда сотрудники Косиума покинули сцену, чужое присутствие так же исчезло, и рыжая девушка осталась наедине с Владом. Ну как наедине, выжившие бойцы все еще корчились от боли на россыпи камней. Влад не отвечал, он немигающим взглядом смотрел на разделенный пополам труп Васи. Как только сковывающая боль исчезла по мановению руки девушки, Влад с неразумной для трехметровой фигуры прытью рванул в сторону леса.

Девушка собиралась поймать беглеца, однако он сам остановился, когдадобрался до охваченного пламенем участка леса, где повсюду валялись обломки самолета. Вонзив хитиновые когти в обшивку корпуса, он отшвырнул корпус летательного средства, весивший, по крайне мере, пять тонн, в сторону, будто тот сделан из ваты, а не металла.

— Салават… — Запах горелой плоти врывался в тоннели ноздрей хищных червей, толщина которых достигла полуметра, а длина могла увеличиться до десятков.

Запах принадлежал лучшему другу, от которого осталась лишь обгоревшие куски скелета, посреди выжженной в земле ямы. Топливо, используемое летательным средством Косиума, обладало сверхтермальными свойствами, иначе как она могла подавить регенерацию Салавата?

— Хочешь, я спасу их? — Голос, прозвучавший из-за спины, содержал нотки веселья и любопытства.

— Ты… можешь? — Влад резко обернулся, на монструозном лице проступили следы надежды.

— Их духи не уничтожены и не поглощены, а тела восстановить проблем не составит, вот только… — Рыжая прислонила пальчик с выкрашенным в алый ноготком к щеке. — Придется заплатить равнозначную цену. За этого, например, сто пятьдесят шесть дхарм, или что-то столь же ценное, он ведь достиг пятого малого цикла.

Вытащив из горящей области останки лучшего друга, Влад осторожно перенес их к россыпи камней, где бойцы начали приходить в себя. Громоздкая трехметровая фигура с гипертрофированными мышцами, огромным хвостом, черными венами, хитиновыми наростами по всему телу и крестообразными зрачками, начала возвращаться к прежней форме. Вскоре он стоял посреди отрытой местности голышом, даже не пытаясь прикрыться.

Рыжая тем более не собиралась отводить взгляд, жадно исследуя совершенное тело, над которым Влад трудился годами.

— Ты можешь забрать Лавку демона как цену за возвращение их к жизни — Влад указал на тела друзей и бойцов, ставших жертвами Косиума. Он мог спрогнозировать последствия передачи артефакта, за которым охотился могущественный вампир, однако рыжая уже положила взгляд на лавку. Отбить ее не получится, так может, удастся выменять?

— Ха… ахахаха! — Чистый, искристый смех, словно треск костра, разнесся по округе — Ты наглее, чем кажешься, гормин, но нет. Я почувствовала демонический артефакт через портал и явилась за ним, не за тобой и не за этими мальчиками.

Девушка обвела взглядом бойцов.

— Я выступила против Косиума за право обладания Лавкой демона, так откуда у тебя мужество платить мне моим же имуществом? — Зрачки девушки сузились.

— Принесите все артефакты, которые мы собрали — Влад обратился к Леониду и другим бойцам, пришедшим в сознание. Он не стал развивать бессмысленный спор, не в силах защитить ни Лавку демона, ни другие артефакты, которые девушка обнаружила, или обнаружит позже. Если есть шанс обменять их на жизни друзей и бойцов, в развитие которых вложено столько сил, это большая удача.

Бойцы не медлили и вскоре вернулись с семью артефактами, исключая камни тяжести, ибо они представляли собой знак. Даже гнилостную руку захватили, от вида последней спектр эмоций девушки сместился к удивлению.

— Хороший урожай — Рыжая поманила пальчиком и из тел бойцов, включая Влада, вылетели желтые искры, собравшиеся в лепестки. Они направились к трупам бойцов, даже тех, кто находился в пещере.

Пока Влад и остальные боролись с головокружением, вызванным обильной потерей крови и энергии, тела мертвецов начали восстанавливаться с удивительной скоростью. Когда физические оболочки пришли в идеальное состояние, сверху на каждого опустились сгустки света, видимые лишь тем, кто мог воспринимать омни. С последним событием бойцы открыли глаза и вскочили, приняв боевые стойки. Они растерянно оглядывались, пытаясь отыскать врага, но натыкались лишь на голого Влада, да и собственная одежда переживала не лучшие времена. Не говоря о нагом Салавате, Вася пытался прикрыть достоинство и задний проход ладонями, ибо его одежда, включая штаны и трусы были разделены пополам, превращая шмотье в мечту немецкого фильма.

— Че за нахуй?! — Вася не в силах стерпеть унижения, взревел.

Глава 39: Роза Геенна

— То есть, ты не знаешь ничего о происхождении родителей, о собственных силах, о духах, заклинателях, и скрытых городах? Как ты вообще дожил до сегодняшнего дня?… нет… Почему Косиум вышел на тебя, если до момента пробуждения духа, все в твоей жизни было «нормальным»? — Рыжая бестия, представившаяся как Роза Геенна, допрашивала Влада на лазах у остальных бойцов.

Спустя час после битвы, все вернулись в пещеру, Влад проверил состояние друзей, и, убедившись, что все в порядке, начал отвечать на вопросы злополучной девушки, о чем жутко пожалел.

— Не не знаю, а в процессе изучения, это совершенно разные вещи — Закипающий Влад исказился в лице, будто прикоснулся к проводам под высоким напряжением. Большего унижения, вызванного пренебрежением к его эрудиции он не чувствовал никогда, в то же время, друзья, сидящие неподалеку, отчаянно подавляли смех. — Что до интереса Косиума к моей сиятельной персоне… Видимо ты не расслышала, когда представлялся, доктор фармацевтических наук Хороднов Владислав Сергеевич. ДОКТОР. НАУК.

— Эмм… и что? — Роза склонила голову набок.

Вопрос, заданный с искренним недоумением заставил Влада вскочить с места, и зашагать туда обратно с раскрасневшимся лицом. В какой-то момент он резко обернулся к девушке и, тыча пальцем в лицо, прорычал:

— Слушай сюда, маленькая дря…! — Рот Влада успел закрыть Салават, но лишь при помощи Васи и Леонида удалось оттащить его от демонессы. По крайней мере, она сама сказала, что принадлежит ветви семьи Геенна — одной из высших родословных демонов Марса.

— Извините, он очень чувствителен, когда речь заходит о научных регалиях. — Бывший майор смущенно улыбнулся, три года назад он лично организовывал празднование для Малого, когда тот получил докторскую. Как Леонид мог не знать, насколько важны для него все эти научные штучки?

— Пусть так — Роза не придала значения вспышке ярости, напротив, интерес в желтых глазах зажегся с новой силой. — Но даже с такими скудными знаниями об обратной стороне мира, вы рискнули украсть у Косиума демонически артефакт, любопытно, кто настолько ненавидит вас, что дал эту наводку?

Даже для семьи Геенна тяжело обнаружить те, или иные артефакты среди тысяч секретных убежишь корпорации, Роза ни на секунду не усомнилась в том, что бойцами кто-то воспользовался в своих интересах, указав на Лавку демона.

— Клыкастый мудак, нам он представился как брат Георгий. — Вася сплюнул, если бы не демонесса, они бы все были мертвы, даже его девушка, и из-за кого? Из-за гребаного Дракулы фон Калина, осиновый кол ему в сраку. — Обещал заплатить двести дхарм, и рассказать побольше о вашем мире.

Чего не ожидал Вася, отвечая на вопрос, так это громкого смеха рыжей бестии, схватившейся за живот.

— Ск-сколько? — Отсмеявшись, роза вытерла тонким пальчиком слезинки, выступившие из краешков глаз — Двести дхарм? Лавка демона позволяет заключать устный договор на душу двум сторонам, и после исполнения желания покупателя, все его годы жизни, равнозначные омни, переходят продавцу. Этот артефакт стоит пять-шесть тысяч дхарм, похоже, хозяин квартала Ужасов действительно питает к вам ненависть.

Услышав это, бойцы сжали кулаки, некоторые жадно посмотрели на стоявшую позади Розы, деревянную лавку, однако быстро отбросили дурные мысли. Тайное измерение омниметром силы девушки показало число тысяча восемьсот девяносто, это больше чем объединенная омни всех здесь присутствующих.

— Теперь путь в мир людей вам заказан. Косиум не прощает потерь, они наверняка разместят поблизости следящие устройства и группы реагирования. Как только кто-то покинет пещеру, он умрет, более того, сотрудникам Косиума нужно лишь разрушить портал, чтобы получить право превратить гору вместе со всеми живыми существами здесь, в оплавленный кратер. Единственный шанс выжить для вас — укрыться в одном из скрытых городов, однако без капитала как минимум в три тысячи дхарм это практически невозможно. — Лопата за лопатой демонесса закапывала братскую могилу бойцов, чьи выражения становились все более неприглядными. Многие уже десять раз пожалели, что присоединились к авантюре трех друзей. — Однако я могу оставить на горе метку семьи Геенна, даже с уничтожением портала Косиум не посмеет явиться сюда.

— А взамен? — Поуспокоившийся Влад немедленно задал очевидный вопрос.

— Мне нужен ты — Соблазнительная улыбка рыжей бестии, приподнявшейся с единственного в пещере кресла и прижавшаяся к Владу никак не повлияла на последнего. — Когда я почувствовала энергию сильного демонического артефакта в городе Ночи, поначалу даже не поверила своему счастью. А прибыв сюда, увидела нечто столь же занимательное — гормина, перешедшего на средний цикл. Ты можешь не знать, но полукровки обычно, умирают в детстве, лишь те, у чьих родителей духи идеально подходят друг другу, доживают до совершеннолетия. Но даже среди последних никто не смог преодолеть мутацию после перехода на средний цикл, они превращались в обезображенные куски плоти, у которых пропадало большинство органов, а на смену им приходили другие, не функционирующие. Само слово гормин с языка охотников переводится как мертворожденный. Почему же ты выжил?

Глава 40: Приглашение на Шабаш

Влад мог предположить, что нестабильность ДНК — общая особенность, точнее проблема всех полукровок, и именно она приводит к скоропостижной кончине. Если бы его тело не вырабатывало усовершенствованные лейкоциты, уничтожающие мутировавшие белки, представляющие опасность для организма, не то что перейти на средний цикл, даже прожить несколько дней после пробуждения духа не получилось бы.

— Что значит, хочешь меня? Изучить? Спариться? — Влад с недоумением посмотрел на рыжую бестию, проигнорировав посмурневшего рядом Леонида.

— А если и то, и другое? — Роза с хищной грацией обвила тоненькими ручками шею Влада.

— Оставь надежды, особь вроде тебя не может предложить моему потомству ничего, кроме приятной внешности и странных повадок. — Расцепив ручки девушки, Влад посмотрел вглубь пещеры. — Что до изучения, я могу предоставить результаты анализов крови, мочи, волос, клеток кожи, паренхимы, и многого другого, если ты действительно сможешь обеспечить безопасность данного места.

— Ну, ведь не обязательно заниматься любовью, чтобы делать детишек — Рыжая бестия не выглядела оскорбленной, бойцы рядом с облегчением смахнули испарину, выступившую на лбу. — Но меня интересует другое, хочу, чтобы ты отправился со мной на Шабаш.

Наблюдая недоумение окружающих, в том числе и главного виновника, девушка поспешила объяснить.

— Шабаш — сбор всех самых сильных и талантливых обитателей скрытых городов. Он проходит раз в десять лет, в Англии, туда стекаются как Высшие духи, так и их потомки, которым предначертано унаследовать положение глав семей. Главная цель шабаша — знакомство элиты мира духов друг с другом, обмен знаниями, и торговля драгоценными артефактами. — Глаза девушки заволокло туманом мечтаний — Лавка демона отлично подойдет в качестве товара, а знания… Для них нужен ты, существование гормина на среднем цикле вызовет любопытство у многих, и если они смогут увидеть твою силу и способности, это внесет большой вклад в изучение полукровок. Возможно, тебя даже внесут в летопись эволюции духа, а ведь последняя заметка делалась три десятилетия назад. Шабаш состоится через пять месяцев, к тому моменту я смогу выполнить все условия для вхождения в этот круг, надеюсь, и ты к тому времени будешь жив.

Друзья нахмурились, Салават собирался что-то сказать, однако Влад перебил.

— Согласен, а теперь поставь метку своей семьи на гору — Обозначив позицию, Влад развернулся и ушел в конец пещеры, где находилось исследовательское и медицинское оборудование. К счастью, вторжение Косиума не причинило вред бесценным устройствам. Сейчас, когда произошли спонтанные мутации, следовало узнать, во что же превратился организм, и какие угрозы он таит. Информация о судьбе полукровок не прибавляла хорошего настроения, так что откладывать дело в долгий ящик не следовало.

Спустя двадцать минут послышался встревоженный голос:

— Она ушла — Салават, вместе с остальными бойцами подошел к Владу. — Ты уверен, что…

— Ничего не говори — Небрежно перебив друга, Влад продолжил всматриваться в трехмерную модель собственной клетки, пытаясь оценить степень изменений, она оказалась чудовищной. Искать мутации организма было бесполезно, проще найти то, что осталось прежним. — По крайней мере, у нас есть пять месяцев, остальное не важно.

Он не стал обсуждать с друзьями свершившийся факт. Как Влад мог не понимать, что соглашаясь на посещение Шабаша, он вверяет себя в руки высших духов? Вряд ли последние сильно отличаются от людей, скорее всего, духи запрут интересную игрушку в лаборатории и разложат по кусочкам, для науки ценность скрещивания видов невероятно велика. С помощью него можно получить потомство, приспособленное к самым различным условиям и обладающее наилучшими качествами. Если среди высших духов нет идиотов, они без труда обнаружат ценность Влада. Главное, чтобы Роза не сообщила о нем раньше, и было достаточно времени…

Сон — великая роскошь, за последнее время Влад прочно утвердил данное определение в сознании. В очередной раз, до самого утра провозившись в пробирках с анализами крови, мочи, волос, кожи и слизистой, он пришел к не самым утешительным выводам. Тело находилось на грани распада, и в любой момент могло самоуничтожиться из-за мутировавших белков, появляющихся целыми партиями. Единственное, что спасало организм — омни, духовная энергия в десятки, и даже сотни раз усилила положительные мутации, в то время как негативные она яростно уничтожала с помощью тех же измененных клеток, призванных бороться с эндогенными угрозами. На самом деле, хрупкий баланс поддерживался и до второго преображения, теперь обе стороны конфликта лишь усилились, но что действительно страшно — реакторы.

Органы под лопатками расходовали колоссальное количество омни на поддержание самих себя, и все правильно, без обеспечения термоэнергией, при условии, что митохондрии перестали появляться в обновленных клетках, Влад умрет, вот только работали они против организма. Неизвестно, что регулировало реакторы, но они производили слишком много термоэнергии, на сдерживание которой уходило больше омни, чем на выработку, ведь клетки вообще не были приспособлены к таким температурам. При одинаковых условиях, клетки увеличили усваиваемость ядерной силы примерно на триста процентов, в то время как выработка термоэнергии усилилась на восемьсот пятьдесят.

По предварительным подсчетам, количество омни, без подпитки, подойдет к красной зоне, при которой организм больше не сможет поддерживать ядерный синтез, через неделю. Единственным верным способом получить омни является пожирание живых существ и артефактов, богатых духовной энергией.

— Тренировки усиливают мое тело, позволяют клеткам во много раз быстрее адаптироваться к термоэнергии, однако такой стимуляции недостаточно. Нужно нечто большее… — Влад решительно настроился на волну мазохизма, через который необходимо пройти, чтобы тело получило максимальный стресс. Причем, всесторонний, обременяющий не только мышцы, но и внутренние органы, мозг, а так же нервную систему.

— ПРЕДАТЕЛИ РОДА ЛЮДСКОГО, ВЫПОЛЗАЙТЕ ИЗ ПЕЩЕРЫ! У КОСИУМА ДЛЯ ВАС ПОДАРОК! — Громкий женский голос эхом разнесся под сводами жилища бойцов, всполошив последних.

Глава 41: Убью здесь всех

Встревоженные бойцы выбежали на уступ, где готовил Салават и двое других парней, ответственных сегодня за кухню.

— ВАМ НРАВИТСЯ ПОДАРОК КОСИУМА? — Голос принадлежал фемиминной версии Лебедева, ну… еще более феминной чем есть. Зачесанные назад, бирюзовые волосы, уложенные в мальчиковой прическе, высокие скулы, и строгая армейская выправка, сильно контрастирующая с внешностью. С первого взгляда и не разобрать, являлся ли источник мужчиной, или женщиной. Но присмотревшись к небольшой выпуклости в области груди, незащищенной стандартным бронежилетом, вопросы отпадали сами собой. — МЫ СТАРАЛИСЬ.

Убрав громкоговоритель, девушка, стоявшая перед речушкой, разделявшей россыпь хребта и тайгу, вместе с тремя сотнями вооруженных сотрудников Косиума, улыбнулась. Она оглядела ровный ряд гражданских, закованных в наручники по рукам и ногам.

— Мама? — Валентин, обладавший духом Ласки, недоверчиво уставился на худощавую женщину, к затылку которой один из сотрудников приставил дуло автомата.

— Там мой брат… — Пузырь указал в сторону мужчины с таким же красным лицом как у него, тот тоже находился на мушке.

— Катюха… Они даже Димку привезли — Леонид сжал кулаки, не в силах отвести взгляд от сестры и любимого племянника.

Один за другим бойцы узнавали близких, даже у детдомовских братьев Беледновых нашлись таковые. Старая воспитательница с белым платком на голове, успокаивала детишек рядом, несмотря на то, что ее держали под прицелом.

— Уебки, отпустите их! — Крик одного из бойцов смешался со схожими.

Вася лишь покачал головой, как могли их враги, потратившие столько усилий на выяснение личности каждого бойца и отлов родственников, просто сказать: «А? Отпустить? Да без проблем. Можете еще в рот нам дать, и сикнуть в каждый глазик».

— Выблядки… — Вася, отведший взгляд от одетой в брендовые вещи женщины, являвшейся его биологической матерью, стиснул зубы. Он не общался с семьей из-за разногласий с отцом и того, что Влада упекли в тюрьму родители, но даже так Косой не мог сохранять спокойствие.

— МЫ НЕ ТРОНЕМ НИКОГО ИЗ НИХ, И ВАС ТОЖЕ, ЕСЛИ ПРИТАЩИТЕ СЮДА ГОРМИНА — ХОРОДНОВА ВЛАДИСЛАВА СЕРГЕЕВИЧА. ВРЕМЯ НА РАЗМЫШЛЕНИЕ ДЕСЯТЬ СЕКУНД — На стороне бирюзововласки подошел низенький мужчина с проплешиной, он — второй по положению человек среди сотрудников. Они о чем-то поговорили, но Лебедев с вагиной небрежно схватила мужчину за лицо и отбросила.

Время шло, бойцы переглядывались и бросали умоляющие взгляды на Влада, однако тот казался безразличным. По прошествии десятки секунд вновь послышался громкий голос.

— ПРОСТРЕЛИТЕ ИМ НОГИ!

С приказом раздались оглушительные пороховые взрывы, и последовавшие за ними крики. Заложники повалились перед рекой с дырами в ногах, тем, кому больше всех не повезло, прострелили артерии.

— Я вас на куски порву! — Глядя на плачущего племянника, держащегося за простреленное колено, Леонид взревел и преобразился в коричневого быка.

Серия яростных возгласов раздалась с уступа, на котором толпились бойцы.

— СКОРО ОНИ ИСТЕКУТ КРОВЬЮ, ИЛИ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРИМЕТЕ ПРАВИЛЬНОГО РЕШЕНИЯ, ПОЛУЧАТ ПЮЛЮ В ЛОБ. ТАК ЧТО ВЫБИРАЙТЕ, БЛИЗКИЕ, ИЛИ ГРЯЗНЫЙ ПОЛУКРОВКА — Лебедев показала намек на улыбку.

В то же время лысоватый мужчина вновь подбежал к ней.

— Что вы творите? Приказ был переманить бойцов в Косиум, предложить им достойные условия и попытаться договориться о выдаче гормина, а вы напрочь перечеркнули эту возможность своими импульсивными действиями. Елена Павловна, вы — всего лишь командующий силами Косиума в Новосибирской области, приказы поступили от главы сибирского округа, они не могут быть нарушены. — Лицо мужчины исказила злоба, однако его небрежно сбила с ног мужебаба, и наступила на грудь.

— Меня назначили куратором данной миссии как раз из-за того, что Шверт не справился. Так что начхать на его приказы, как и на твое нытье. Вы — мужчины, даже не можете соблюдать субординацию, все пытаетесь мериться членами, из-за чего страдает миссия. У меня все под контролем, Гормин будет у нас, выступавшие против Косиума понесут наказание, а каким именно способом этого добиться, мне лучше знать. — Вытерев об лицо лысого грязь с черных сапог, Елена презрительно скривилась.

На уступе разразился ожесточенный спор, бойцы пытались уговорить Влада сдаться, однако он не реагировал.

— Влад, пожалуйста, та же дети… Димке восемь лет в этом году. — Леонид умоляюще взглянул на Влада.

— Малой… — Вася не мог выдавить и слова. Да и что говорить? Попросить лучшего друга, спасшего его жизнь и севшего из-за этого в тюрьму, пожертвовать собой? Или сказать, чтоб не парился о его матери? Разрываемый противоречиями Косой молчал, но другие не собирались терпеть.

— Мы должны ждать, когда наши родные истекут кровью, или их пристрелят?! — Ласка больше не мог сохранять спокойствие, мама умирала там, за рекой.

— Достаточно — Спокойный голос Влада привлек всеобщее внимание. — Вы вправе защищать жизни близких.

— Что ты задумал? — Вася схватил друга за плечо, в раскосых глазах блеснул неясный свет надежды. Если это Влад, он действительно может что-то придумать, нужно лишь помочь ему всех сил, и необходимость выбирать между другом и матерью пропадет…

— Разве не очевидно? Убью здесь всех. — Лаконичный ответ заставил сердца бойцов похолодеть, крики и возгласы мгновенно прекратились, они остались стоять, словно громом пораженные с широко раскрытыми глазами оглядывая спокойного Влада. Вася отшатнулся. — Я лучше позволю миру умереть за меня, чем пожертвую собой ради мира. Те, кто не будет учувствовать в моем захвате, отойдите.

Глава 42: Сотня охотников

— Ты… серьезно? — Вася не мог поверить в услышанное.

— Вы в праве защищать жизни близких, как и я свою. Если две позиции противоречат друг другу, конфронтация — неизбежный результат. Так что да, я серьезно. — Влад посмотрел на друзей. — У Салавата нет родственник, а твою маму… мне жаль. Я не убью тебя, если вступишь в бой, но и захватить себя не позволю.

На лица друзей наползла мрачная тень, бойцы за спиной закипали, все кто достиг первого цикла преобразились в духов.

— Жаль, да?… — Вася горько улыбнулся. — Мне не победить тебя, да и не хочу я драться, но исполни одну маленькую просьбу. Не убивай их, слышишь, не убивай. Обездвижь, сломай ноги, мы не можем сейчас потерять стольких бойцов, понимаешь?

Ничего не ответив, Влад резко развернулся и пнул в живот Ласку, подобравшегося слишком близко. Согнувшись пополам, он вылетел с уступа, словно пушечное ядро. Сил после преображения среднего цикла у Влада стало в три-четыре раза больше.

Атака послужила сигналом для остальных бойцов, и они вместе накинулись на Влада, не стесняясь использовать способности духов. Перескочив через лужу лавы, вскинувшуюся вверх и едва не зацепившую ноги, он в воздухе изогнулся, избегая вращающегося водного диска, который врезавшись в скалу, прорезал щель несколько метров глубиной.

Бросив оверхенд в ответ на прямой Пузыря, Влад сбил его с ног, и будто кувалдой впечатал в уступ. Пригнувшись, он позволил рогам Леонида пронестись над головой, успевший набрать разгон он споткнулся о сидящее тело и едва не улетел с уступа, но Влад вовремя схватил за ноги.

С размаху он впечатал крепкое тело быка в близстоящий бойцов, затем в других, и так снова и снова, пока вокруг не образовалась пустота. Неожиданно из реки к уступу поплыла гигантская сфера воды, которую контролировали братья Беледновы, однако что они собирались сделать, никто не успел разобрать, резкий рывок и Влад преодолел пять метров, оказавшись возле них. Схватив детдомовцев за волосы, он впечатал напряженные лица в камень, оставляя кровавые кляксы.

В стороне, Клоп, Вася, Салават, и семеро его прямых подчиненных, обладающих кровавыми духами, не могли не вздрогнуть. Влад даже не преобразился, но все равно избил больше двадцати бойцов, неужели так велика разница в силах?

Влад стал всего в три-четыре раза сильнее, однако его и без того чудовищные рефлексы, обусловленные мутировавшей нервной системой, возросли на несколько порядков. В ядовито-зеленых глазах все действия бойцов казались натужными и чрезвычайно медленными, с чудовищными физическими возможностями это стало приговором для противников.

— Вы не собираетесь драться? — Влад стер чужую кровь с лица, и уставился на приближенных Салавата. С Клопом все ясно, у него никого нет, но остальные шестеро другие.

— Мы не нарушим приказа Салавата — Дима, обладающий духом кровавого сокола, ответил за всех.

Вася не мог не взглянуть на семерку бойцов, самых верных тренировкам и в частности, Салавату. Казалось, кровавые духи объединили их, сделали неразлучными, но так же обозначили четкую иерархию.

— Как будет угодно — Влад не настаивал, распрямившись, он уставился с уступа на мужебабу, в стороне которой вновь разразился спор.

— Посмотрите туда, они все — подготовленные бойцы, именно поэтому приказали завербовать, а не стравливать друг с другом. И тем более не создавать врагов Косиуму, стреляя в их родных! — Лысоватый поднялся, он — не ровня командиру Новосибирского отделения, однако принципы и верность задаче не связаны с личной силой.

— Плохо подготовленные, раз не смогли избить одного единственного гормина. Какой толк от этих бесполезных мужиков? — Вперив холодные серые глаза в собеседника, Елена ухмыльнулась. — Пристрелите их всех.

С приказом вновь раздалась череда выстрелов, но не последовало криков боли, лишь звенящая тишина и три десятка трупов, пополняющих речушку алым ручьем.

— Вы… зачем? — Лысоватый мужчина, назначенный дипломатом на данную миссию, безжизненными глазами уставился на жестокую женщину. В ушах все еще гремели выстрелы, смешанные со скорбными криками с уступа.

— Они сыграли свою роль, внесли раздор в ряды противника и теперь враг не может сопротивляться. — Обернувшись к преобразившейся в львицу, сотруднице, Елена показала намек на мягкую улыбку. — Дорогая, отправь сообщение секретникам, пусть подготовят тридцать пять доппелей и проработают соответствующие убитым психопортреты. Дальше они сами разберутся.

Тем временем на уступе, бойцы постепенно приходили в себя. Экстракт крови Салавата и Леонида улучшил способности к восстановлению и общую прочность тел в несколько раз. Но даже с активно заживающими ранами, суровые мужчины выглядели жалко, сломленные как физически, так и духовно, они не могли контролировать эмоции. В глазах нескольких виднелись слезы, другие стойко терпели, но общее у всех одно — ненависть. К убийцам, лишивших их близких, к Владу, поставившему свою жизнь выше других, к самим себе, бессильным и жалким.

— Это за них-то Косиумцы обещали тысячу дхарм? — Со стороны пещеры послышался неуверенный вопрос, следом из тени показались незнакомцы, с татуировкой скорпиона прямо на лысых макушках. Пять, десть, тридцать, вскоре на уступ вышло около сотни татуированных, и все как один плотоядно разглядывали бойцов.

Глава 43: Кислотное дыхание

— ВАС НАНЯЛИ В ГОРОДЕ НОЧИ, ЗДЕСЬ ПОДЖИДАЕМ МЫ. — Елена звонко рассмеялась, явно наслаждаясь безвыходным положением бойцов, среди которых сражаться могли меньше дюжины. — ДАЖЕ НЕ ЗАГНАННЫЕ КРЫСЫ, ВЫ — ХОДЯЧИЕ МЕРТВЕЦЫ.

Влад никак не ответил на издевку, лишь вышел вперед, преображаясь в духа. Трехметровый гигант, с уродливым лицом, длинным хвостом, хитиновыми отростками по всему телу и двумя хищными червями, заставил померкнуть самоуверенные улыбки лысых незнакомцев.

— Не знаю, кто вы, но беспокоите меня зря… — Зеленое свечение, испускаемое из-под сочленений сегментов червей, усилилось.

Трансформация при переходе от малого цикла, к среднему, сопровождалась колоссальным количеством мутаций, но одна из самых важных — соединение пищеварительной системы, в которой зрела чудовищная кислота, кровеносной системы, содержащей столь же едкие вещества, и наростов на лопатках.

Процесс смешивания стал контролируем, с легким холодком, вызванные резким кровооттоком в брюшной полости, алая жидкость соединилась с желудочным соком. Началась яростная химическая реакция, но позволить протекать ей внутри организма Влад не рискнул. Бурлящая зеленая смесь ринулась по патрубкам с толстыми стенками, укрепленными омни, к спине, а оттуда по глотке червей, наружу. В процессе прохождения через монстров, Влад увеличил выход термоэнергии червей, заставляя те сгорать изнутри, но не до полного истлевания.

Под воздействием высокой температуры из глоток плотоядных тварей вырвались едко-зеленые струи пара, нагретого до восьмисот градусов.

Лысые незнакомцы мгновенно закутались в пурпурную энергетическую броню, которая быстро разрослась из вытянутого брюшка до полнотелого фантома скорпиона. Впервые Влад встречался с проявлением сил злых духов, или охотников как они сами себя называли. Кислотный пар проел внеземных насекомых за доли секунды, а когда добрался до самих татуированных, началось страшное: Кожа сползла вместе с плотью, скелет почернел и обратился в труху. Дольше всех сопротивлялись те, у кого в центре груди горели яркие сосуды души в форме скорпиона, что сильно отличалось от сферических ядер земных духов. Судя по всему, трое лысых находились на среднем цикле, но и они продержались не дольше пары секунд.

Практически сотня злых духов пала под воздействием кислоты, разъевшей десятки метров каменной породы, даже сам Влад оказался впечатлен силой химического состава.

Черви, удлинившиеся на дюжину метров, быстро проглотили всю образовавшуюся жидкость, оставшуюся в результате разложения злых духов и камней.

Мощный поток омни ворвался в тело, Влад взглянул на себя со стороны при помощи хищного червя. Инвазивное зрение ясно запечатлело процесс поглощения, и он сильно отличался от того, что происходило у бойцов после прочтения древней мантры. Самым очевидным различием оказался сосуд души, а именно — количество, их оказалось три, в центре груди, под правым и левым легким. Это удивительно, учитывая то, что до перехода на средний цикл, источник был всего один.

Первый — самый крупный и яркий, соединялся двумя кругами кровообращения со всем остальным телом, то два других образовывали связь только с червями. Распределение поглощаемой энергии шло неравномерно, более слабые сосуды, способные хранить энергию лишь одного малого цикла, забирали больше. И при наблюдении за процессом поглощения, Влад заметил второе большое отличие от процесса развития бойцов.

У них во время чтения древней мантры и поглощения омни извне, энергия оплетала сосуд, позволяя тому медленно разрастаться. Словно полив садового дерева, с помощью удобрений. Однажды, когда Вася переборщил с поглощением тумана, сосуд души начал повреждаться, он покрывался трещинами и надрывами, отчего и все остальное тело страдало, его пронизывала ужасная боль. На восстановление ушло шесть дней.

Что же до сосудов Влада, их расширение шло иным путем. Колоссальное количество омни, пожираемое червями, сжималось и впрыскивалось внутрь источников, внутри которых происходил взрыв. Стенки сосуда расширялись, не просто трескаясь, но разрываясь во многих местах, будто перекачанные воздухом шарики. Стенки становились невероятно тонкими, они бы не смогли выдержать даже крупицы энергетического напряжения, однако после взрыва, повреждения быстро восстанавливались, стенки утолщались, а разросшийся сосуд начинал новый цикл роста. И так раз за разом, пока не настало бы время качественной эволюции при переходе к новой ступени цикла, при которой, судя по главному источнику, разросшийся сосуд значительно уменьшался в размерах, а вся вырабатываемая в нем омни обладала многократно повышенной плотностью и мощностью.

Такое сумасшедшее расширение не вызывало боли из-за того, что к сосудам духа не тянулись нервные окончания, хотя нервная система подпитывалась омни. И тут Влад пришел к осознанию причины, почему он не может использовать энергию духа для чего бы то ни было, а довольствуется лишь термоэнергией ядерного синтеза. Нервная система попросту не может контролировать источники силы, а без них, любые манипуляции бессмысленны. В то же время работа сосудов духа, и связь их с организмом находится полностью под властью клеточных центров, на них не влияет желание хозяина, и он не может вмешиваться во внутренние процессы. Именно поэтому сосуды работают бесперебойно, именно поэтому Влад до сих пор жив, если бы он забрал хотя бы крупицу омни из тела, она бы не смогла подавлять саморазрушительные мутации, оставляя лишь доброкачественные изменения.

Глава 44: Междоусобица

— Я приду за тобой — Влад, стоявший на краю утеса, одарил Елену пустым взглядом, который заставил кожу мужебабы покрыться мурашками. Развернувшись, он голышом направился в пещеру, с каждым шагом возвращаясь к прежним размерам.

— Все записали? — Глава Новосибирского отделения Косиума посмотрела на группу сотрудников, в шлемах которых находились скрытые камеры. Те кивнули. — В дополнение к информации о сподвижниках гормина, теперь у нас есть сведения о природе его способностей. Кислота… С этим не так трудно справиться.

— Не так трудно справиться?! — Лысоватый дипломат повысил голос, он больше не мог сохранять спокойствие. — Это полный провал! Мы не выполнили ни одну из частей задачи! Гормин все еще на свободе, и он сильнее, чем предполагалось ранее, потенциальные сотрудники теперь кровные враги Косиума, заложники, на которых планировалось выделить минимум ресурсов и обработать память, теперь будут заменены чрезвычайно востребованными доппельган…

Схватив дипломата за глотку, Елена, чье лицо скривилось в жуткой гримасе, зашипела.

— Эти мужланы не нужны Косиуму, они все еще живы, и будут врагами не только для нас, но и для гормина. Я справилась с заданием, ты понял?… — Сжав сильнее, особа дождалась, пока хрипящий дипломат с трудом кивнет, и отпустила его. После чего вокруг поднялось синее пламя и обратило тела близких бойцов в пепел, лишая надежды на воскрешение. — Уходим, до тех пор, пока метка Геенны стоит на горе, только обитатели скрытых городов могут здесь находиться.

Через час, или около того, Влад, погрузившийся в лабораторный уголок, и пытавшийся уменьшить концентрацию сверхедкой кислоты в стеклянных бутылях, плавящихся еще до соприкосновения с зеленой жидкости, услышал ругань друзей.

— Что значит, я на вашей стороне?! Что блядь, значит, возьмем свое?! — Салават швырнул Васю вглубь пещеры, где и занимался исследованиями Влад.

— Я говорил о Косиуме… — Косой с трудом поднялся, в глазах его холодела пустота, он не обращал внимания на ссадины и порванную одежду.

— Только о Косиуме? Не о Владе?! — Салават приподнял друга за грудки, но тот висел безвольной куклой, не оказывая ни малейшего сопротивления. — Все они теперь держат зуб на Влада, а ты вдруг весь из себя хороший, понимающий и такой же пострадавший. Забыл, что семья сделала с тобой? Батя измывался, а мать молчала в тряпочку. Если бы не Влад в тот день, этот ублюдок забил бы тебя клюшкой для гольфа до смерти, он поломал охрану и твоего папашу, за что и сел. Сел за тебя, а в благодарность решил возглавить пацанов, которые при первом удобном случае прикончат Влада?

— Думаешь, я идиот, и не знаю кто настоящий враг? Думаешь стану винить Влада из-за смерти матери? — Вася скривил губы. — Нам нужны бойцы, без них шансов выжить станет еще меньше. Насколько? Настолько, что проще пристреляться.

— Не заговаривай мне зубы! — Отшвырнув Васю в сторону, Салават зарычал.

— Оставь его. — Влад поймал Васю за шкирку, будто котенка и поставил на землю — У них теперь есть причина сражаться против Косиума, сражаться ради мести так же бескомпромиссно, как я сражаюсь за выживание. Разве это плохо? Теперь, когда мы даже не можем позаботиться о собственной безопасности, когда враги со всех сторон, нельзя растрачивать человеческие ресурсы впустую.

— Но они же…

— Понимаю — Влад показал дерганную улыбку, хотя намеревался продемонстрировать успокаивающую и уверенную. — Наверняка попытаются убить меня. Ключевое слово — попытаются, до тех пор, пока микроорганизмы полезны, нет оснований выводить их антибиотиками. Ты сможешь выяснить, кто именно на нас напал? Если конфронтация с городом Ночи неизбежна, мы должны знать, чему противостоять.

На обращение Влада, Косой торжественно кивнул и поплелся в сторону портала, совершенно не задумываясь о том, что на той стороне все еще могут находиться враги.

— Пошли пару ребят с ним, и скажи, чтоб не ходили за прахом близких. На той стороне реки они будут в опасности. Переведя взгляд на Салавата, Влад продолжил спокойным тоном. Когда друг уже развернулся и собирался уйти, за спиной вновь раздался голос: — Спасибо.

На мгновение остановившись, Салават улыбнулся и продолжил путь. Впервые он слышал слова благодарности от друга, не только в свой адрес, но и вообще.

Возвратившийся к исследованиям Влад, только закончил магнитно-резонансную топографию, как вдруг, во вспышке огня рядом воплотилась удивительной красивая девушка.

— Как не встретимся, ты голый. Это у горминов особый вид ухаживаний? — Демонесса растянула чувственные красные губки в лукавой улыбке.

— На мне нижнее белье, технически, я не голый, и… оставь надежды. — Влад не обратил внимания на игривые слова незваной гостьи, быстро натянув поверх мускулистого тела спортивную одежду.

— Мне нравится твоя недоступность, дорогой. Но я здесь не за приятностями. — Соблазнительный голос стал строже — Косиум назначил награду за твою голову, тысяча дхарм — немалые деньги, желающих быстро заработать в городе Ночи хватает.

— К слову об этом, разве ты не поставила метку своей семьи на горе? Почему час назад яйцеголовые с духами пурпурных скорпионов пытались убить нас? — Влад навис над рыжей бестией, возвышаясь на добрые две головы.

— В городе ночи нет границ, крупным семьям вроде Геенны, принадлежат кварталы, однако в них проживают и другие злые духи. — Роза пожала тонкими плечиками, выглядывающими из разреза кружевного платьица. — Метка может защитить вас от Заклинателей и Косиума, но не от других обитателей города Ночи, по крайней мере, не от тех, кто не боится оскорбить мою семью. Темные скорпионы… Семья Алокрос — повелители Деймоса и слуги Эреб, одной из четырех правящих семей Марса, они не будут оглядываться на нашу метку. Поэтому приглашаю посетить имение семьи Геенна, где мы попытаемся найти лучший способ защитить тебя.

Глава 45: Социальные навыки

«Они хотят меня изучить…»

Мысль мелькнула в голове столь стремительно что ее могло не существовать вовсе, однако последствия осознания позволяли убедиться в обратном.

— Я отправлюсь с тобой. — Для рыжей бестии ответ Влада произошел практически сразу после озвучивания вопроса, однако размышления, наполнявшие крохотный промежуток, сравнились бы с мозговым штурмом обычного человека в течение суток.

К сожалению, отказаться от предложения он не мог, какие бы доводы не всплывали в голове. Слишком ограничено время на решение проблемы не то, что коллективной, индивидуальной безопасности.

— Отлично, я и не сомневалась. — Обворожительная улыбка демонессы не предвещала ничего хорошего — Идем прямо сейчас.

— Подожди, только… — Едва Влад договорил, под ногами образовалась огненная воронка, в которую тот, несомненно, провалился бы, если бы ноги не растянулись в шпагате и не удержались за края.

Оглянувшись по сторонам, и не заметив Гормина, Роза подняла очи, чтобы столкнуться с растопыренным межножьем, благо оно прикрыто штанами. Если бы дело произошло пару минут назад…

— Спускайся! — Смущенный крик не соответствовал личности похотливой демонессы, однако если учесть то, что стояла она рядом со столом, за которым сидело четверо взрослых мужчин, два молодых парня и девушка ее возраста, все со схожими чертами лица и огненно-рыжими волосами, ситуация обретала довольно очевидные оттенки. Очевидные для всех, кроме Влада, перескочившего на одну сторону легким рывком.

— Сейчас, мне нужно… попрощаться с друзьями. — Успокаивающая улыбка в лице Влада обратилась последствиями инсульта. Не мог же он сказать, что собирается подготовить к визиту в обитель демонов несколько смертельных сюрпризов, чтобы при случае конфронтации, не оказаться беспомощным.

Неожиданно портал расширился на десятки метров, а сверху Влада придавила мощная сила, впечатавшая его в мраморный пол просторной залы. Камень потрескался, однако Влад, приземлившийся аккурат на корточки, не ощутил ни малейшего дискомфорта. Мощные, упругие суставы выдержали чудовищную нагрузку, способную раскрошить позвоночник, мышцы, кости и сосуды так же выдержали испытание.

Мужчина с уложенными назад волосами приподнял указательный палец, давление тут же спало, а огненная воронка портала, освещавшая залу лучше любых ламп, с треском костра исчезла.

Небрежно распрямив спину, словно ничего и не произошло, Влад уставился на сидевших за большим деревянным столом. Все разместились парами, взрослый-ребенок. Лишь рядом с одним мужчиной, как раз тем, кто играл пальцем, сиротливо стоял стул — единственное свободное место. Недолго думая, Влад, под изучающими взглядами окружающих, сел туда.

Лица рыжего семейства исказились, особенно у мужчины рядом и Розы, последняя подбежала к Владу, и наклонилась над ушком.

— Это место — мое, я как раз собиралась узнать, почему для тебя не приготовили стул. — Шепот шепотом, но содержал он такой яростный посыл, что без труда распространился эхом по свободной от излишеств зале.

— Разве свободное место — не приглашение присесть? Объективно, я первый его занял, почему ты заявляешь на него права? — Влад недоуменно обернулся к девушке, лица их разделяли жалкие сантиметры, в то время как мужчина рядом яростно пыхтел, высвобождая гнетущую силу духа.

— Это моя собственность.

— А я — гость — На резкое заявление Влад без смущения дал лаконичный ответ. — Есть ли проблема размещения после заявления о том, что ты собиралась выяснить причину отсутствия дополнительного места? Если да, и в вашем имении действительно существует недостаток мебели, можешь смело присаживаться сюда.

Похлопав по коленкам, Влад показал намек на ожидание, как ему казалось, выглядело это столь же не презентабельно, сколь и другие проявления эмоций. Зато сидевшие за столом отреагировали неожиданно бурно, кто-то подавился вином, кто-то обронил столовые приборы, и все без исключения смотрели на гостя как на сумасшедшего. Лишь мужчина рядом продолжал закипать.

— Я — отец Розы… —Скрежещущий зубами демон выплюнул гневную фразу в лицо гостю, Роза рядом так вообще побледнела.

— Приму к сведению, и хочу сказать, что для существа из другого мира, ваше социальные навыки находится на приемлемом уровне, однако все еще есть чему поучиться. — Влад приветственно кивнул в сторону мужчины — Процесс знакомства обычно сопряжен, а чаще начинается с имени собственного, и уже после обозначаются отношения с представленными участниками социальной группы, а так же личные достижения. Поверьте на слово, я собаку на этом съел, людям, видите ли, недостаточно знать о моих академических достижениях, им имя подавай. Итак, попробуйте снова, как говорится: повторение — мать учения, вполне обоснованное заявление, подкрепленное доказательствами улучшения связи нейронов при неоднократном взаимодействии на почве одинаковых сигналов.

Влад старался вести себя максимально учтиво и вежливо, терпеливо объясняя очевидные вещи. Этикет — вещь хоть и бесполезная, но необходимая в глазах недоразвитых индивидов. Возможно, инопланетяне не относились к таковым, на что Влад бесконечно надеялся, однако лучше сохранять скептичность для приятного удивления, нежели оптимистичность с последующим разочарованием.

— Чего ждешь? Садись — Снова похлопав по коленкам, он выжидательно уставился на демонессу. — В одной совершенно нелогичной и глупой кинематографической картине, принятой общественностью за близкий к идеалу путеводитель во взаимоотношениях, наблюдалась схожая ситуация. В ней молодая девушка, устроившись на коленях парня, позволила межличностному контакту перейти на уровень выше. Дальнейшие события показали, что у них улучшилось взаимопонимание, приблизившееся к молчаливому осознанию намерений друг друга. В условиях различий менталитетов между детьми иномирных цивилизаций, и необходимости прийти к консенсусу в вопросе обеспечения моей безопасности, такое решение — лучшая из альтернатив.

Рыжее семейство с широко раскрытыми глазами смотрели на Влада, по крайней мере, зрение могло хотя бы немного объяснить то, что они восприняли через уши.

— Разумеется, в картине-путеводителе с ванильным названием, дополнительным толчком к взаимопониманию послужило половое сношение, однако так как я не заинтересован в генах Розы, ограничимся сидением на коленках. — Влад снова, уже более настойчиво похлопал по коленкам, с легким раздражением глядя на замершее рыжее семейство. «Слишком сложно для них? Ну, чего я ожидал? Даже для скептика это полное разочарование… Неужели придется говорить по слогам?».

Глава 46: Внимание к репутации

— Давай не будем горячиться, брат — Мужчина с растрепанными волосами, сидевший рядом с молодой девушкой, возраста Розы, взмахом руки остановил волну искрящегося оранжевым песка, едва не обрушившегося на хмурого Влада. — У нас гость, притом необычный… Он — гормин, перешедший на средний цикл развития, ты встречал подобное раньше? Вот и я нет. Расскажи мальчик, кто твои родители? И раз уж речь зашла о знакомстве, мое имя — Кенсорин Геенна, а того, кто только что пытался тебя прикончить, Хенрикус геенна — отец Розы.

Готовый преобразиться в духа и залить здесь все кислотным дыханием Влад, настороженно обернулся к говорившему.

— Знакомство после нападения? Спишем на особенности иноземной культуры… — Влад попытался улыбнуться, отчего у четы Геенна едва глаза кровью не пошли. — Хороднов Владислав Сергеевич, доктор фармакологических и кандидат биологических наук. Что до вопроса о родителях, данную информацию вам должна была передать Роза, если конечно ее долгосрочная память не как у рыбы, или она не скрыла этого вместе с данными о половых партнерах, количество которых, судя по визуальному возрасту и кричащему феромонами поведению, не меньше дюжины. И не за что.

— Не за что?! — Отец Розы вскочил с места, да и сама она яростно зашипела над ухом.

— Именно, я между строк намекнул на проблему воспитания вашей дочери. Не знаю как там в другом мире, но на земле легкодоступное поведение женщин семьи вредит репутации всех родственников. Таким образом, подчеркнул важность благосостояния семьи Геенны, лично для меня. — Покровительственно кивнув в сторону пышущего огнем мужчины, Влад продолжил: — Выразить озабоченность материальными проблемами — не то же самое, что духовными, это нечто куда более сокровенное, неоговоренное, но неотъемлемо важное для социальных животных. Внимание к статусу поможет добиться вашего расположения и предстать в лучшем свете. Данный макет поведения можно использовать и в других ситуациях, запишите, возможно, у вашей семьи действительно существуют проблемы с долгосрочной памятью.

Зала погрузилась в оглушительную тишину, лишь шумно сквозящий через расширяющиеся ноздри отца Розы воздух, нарушал идиллию.

— Я сама его прикончу, можете не утруждать себя. — Вокруг Розы закружились огненные лепестки, однако они исчезли по мановению руки Кенсорина. — Дядя! Не мешай казнить ублюдка!

— Неверно, мои родители состояли в официальном браке, связанные обязательствами перед государством и несуществующим парнем на небесах. — Небрежно поправив демонессу, Влад задумался «А действительно ли несуществующим? Духи, демоны, аномалии, артефакты…»

— Все успокойтесь, мы здесь не ради конфликтов. Наша ветвь выжила и закрепилась здесь, потому что трезво оценивала ситуацию и не поддавалась сиюминутным желаниям на чужой планете. — Кенсорин прокашлялся. — Молодой человек, если не против, что вас так называют.

Получив в ответ утвердительный кивок, демон продолжил.

— Предлагаю опустить любезности, и сосредоточиться на конкретике. — Со словами Кенсорина, Влад просиял.

— Наконец кто-то понял всю бесполезность этой социальной конструкции. — Со вздохом облегчения Влад пододвинул стул ко столу, он больше не намеревался позволять этой неблагодарной девушке сидеть на коленях. — Мои родители — обычные люди, такими их помню, и смею заверить, память моя идеальна. Проявлений сверхъестественных способностей за три года жизни с мамой, и семнадцать с отцом, замечено не было, а вопрос о возможном усыновлении, можете не задавать. Я провел тест ДНК на образцах волос, оставшихся на расческе мамы и робе отца. Хотел убедиться, что мы с родителями имеем схожие наборы нуклеотидов, все таки, ни один из них не добился сколь-либо серьезных результатов в науке. И раз уж мы перешли к конкретике, ответьте и вы на мои вопросы. Обменный курс один к одному, в развернутом виде. Что собой представляют циклы накопления?

Чета Геенна отложила мысли о еде, полностью сосредоточив внимание на чудаковатом госте.

— Этот вопрос содержит сразу несколько подпунктов. Неравноценный обмен. — Кенсорин отпил из бокала, не обращая внимания на пристальные взгляды братьев, и племянников.

— Вы внимательны, и педантичны. Мне нравится. — Влад растянул губы, демонстрируя околобезумный оскал. — Тогда дополню: после недавней транскрипции дезоксирибонуклеиновой кислоты я обнаружил, что часть блоков принадлежит рептилии, змее, если быть точным, происхождение выяснить не удалось, из-за скудности оборудования в моем распоряжении. Другая часть соответствует порядковой последовательности муравья. Предполагаю, каждый тип нуклеотических связей обусловлен природой духов родителей, так как данные мутации появились лишь после пробуждения моего собственного духа.

Рыжее семейство глупо переглядывалось, они поняли едва ли половину из услышанного, но самое главное вычленить все таки успели.

— От тебя несет духом Фобоса — Скривившись, мужчина с уродливым шрамом на все лицо, отрезал кусочек мяса от сочного стейка и проглотил.

— Ты прав Гордиан, на Фобосе всего три семьи, чей запах может полностью перебить вторую часть крови гормина. — Продолжив за хмурого брата, другой мужчина солнечно улыбнулся. — Вазат, однако мальчик явно не связан с вампирами. Спарассида, но они — пауки, а не муравьи. И наконец… Шиамат — змеи затворники, прячущиеся от войны.

Глава 47: Устроим состязание

— Правильно будет Шшшиамат, Рубинус. — Кенсорин поправил улыбчивого родича, за сладкой физиономией которого скрывалось нечто ужасное, пугающее даже трех старших братьев. И это нечто в полной мере отразилось в сидящем рядом с ним мальчике — сыне Рубинуса, который не мог подавлять жажду насилия подобно отцу, и капал слюной изо-рта, распространяя волны ненависти на всю залу.

Какими бы сдержанными они не были, ветвь семьи Геенна, одной из четырех правящих семей Марса, демоны боли, питающиеся страданиями. Природу так просто не перекроить.

— Должен отметить, приятно удивлен. Первоначально предполагалось, что разговор пойдет натужно, учитывая необразованность горминов, оставленных родителями. Но ты явно более сведущ, и заинтересован в вопросах познания, чем эти не знающие родства полукровки. — Отложив в сторону столовые приборы, к которым Влад даже не притронулся, Кенсорин сосредоточился на собеседнике. — Циклы накопления представляют собой импульсы, пробуждающие спящие в структуре духов элементы, приближающие их к прародителю. Это похоже на спящие гены, которым необходимо достаточное питание для проведения изменений в организме. Каждый цикл — новый импульс, выводящий из гибернации определенную часть признаков и свойств, переданных духу по наследству из самой древности. Они разделены на малый цикл, средний, большой, высший, планетарный, звездный, и так далее, предел нам неизвестен. Разделение не придумали, оно существует внутри духов как мера безопасности. Внутри этих пограничных состояний существует по девять микроциклов, каждый пробуждает ту, или иную черту прародителя, пусть будет, определенный набор генов, но что случится, если дух начнет меняться на основе лишь одной из нескольких компонентных частей?

— Произойдут неконтролируемые мутации, с высокой долей вероятности летального исхода и минимальным шансом на доброкачественные изменения. — Влад ответил незамедлительно, не поняв, что это был риторический вопрос и Кенсорин продолжил бы речь самостоятельно. — Получается, разделительная граница — своего рода ключ, запускающий механизм мутаций, основанный на цельном блоке пробужденных генов и накопленных ресурсов.

— Все верно — Демон не обратил внимания на грубость собеседника, примерно составив его психопортрет. — Мой черед задавать вопрос, точнее, выдвигать просьбу. Не мог бы ты принять форму духа?

Влад нахмурился, ожидание того, что его будут изучать как лабораторную крысу — не то же самое, что непосредственное изучение. Совсем не хотелось подчиняться просьбе, однако выбор тут особо невелик, а даже если они не собираются причинять вреда, вопросов без ответа все еще много.

Выйдя из-за стола и подойдя к темно-коричневой шторе, сдвинутой к краю гигантского окна, Влад, под обстрелом заинтересованных взглядов, вырос до трех метров. Из спины вырвались гигантские черви, сочащиеся зеленым светом из сочленений хитиновых пластин. Органическая броня покрыла не только червей, но и: чресла, руки по локоть, ноги до колен, часть лба и ключицы так же обзавелись наростами с острыми лезвийными шипами. Лишь хвост не появился, Влад приберег его как козырь, на случай, если все пойдет не так.

— Какой большой… — Девушка, сидевшая рядом с Кенсорином, прикрыла рот рукой, когда семья посмотрела на нее. — Я о росте!

— Лилия, помолчи. — Кенсорин покачал головой, и пристукнул дочь по макушке. — Но это действительно впечатляет, значит, так выглядит гормин, перешедший на средний цикл? Трутни способны преображать физическое тело на основе духа, но они мелкие и ничтожные, мы являемся духами в чистом виде и не ограничены в размерах. Полукровка же получил и физическое преображение, и мощь духа, поразительно.

— Что здесь поразительного, дядя? Это просто раздутая махина без настоящей силы. Говорят, гормины бесталанны как в заклинаниях трутней, так и способностях охотников, какой толк от больших размеров? Он просто зверь, бес силы духа. — Молодой человек рядом с хмурым Гордианом усмехнулся, глядя на полуголого Влада с раздутыми мышцами.

— Хочешь попробовать свои силы против него? — Гордиан обратился к сыну.

— Наши дети находятся на седьмом среднем цикле, это более чем на тысячу триста омни больше чем у гормина. Есть ли смысл в таком противо…?

— Я не против размяться — Влад хрустнул громоздкими пальцами, увенчанными когтеобразной хитиновой броней. В глазах других он действительно едва достиг второго среднего цикла, однако это касалось только основного источника, два других находились на восьмом малом цикле. Более того, сила Влада вообще не зависела от омни, лишь стабильность организма. Что же до мощи, она целиком и полностью опиралась на реакторы под лопатками. — Но это будет стоить еще одного вопроса.

— Самоуверенный грязнокровка, я покажу тебе, что настоящим именем страдания и боли является Геенна. — Парень, чуть старше Влада внешне, разразился волной энергии, превратившейся в искрящийся желтым песок.

— Хорошо, устроим состязание — Кенсорин покачал головой, глядя на двух воинственно настроенных детишек, вспоминая собственную молодость, прошедшую столетия назад. — Альгонус, будь полегче.

Глава 48: Интерес к способностям

Со словами дяди, парень исчез и обрушил кулак в мощный торс гормина, отправив его лететь сквозь окно во внутренний двор. Перед тем как вылететь, последний схватил рукой штору и оторвал довольно значительный кусок.

— Что за слабак, даже удар заблокировать не может? — Альгонус скривился, выпрыгнув в разбитое окно, чета демонов последовала за ними.

К удивлению и старшего и младшего поколения, Влад спокойно стоял на каменной брусчатке, крестообразными зрачками следя за собственным прессом. Покраснение в области диафрагмы исчезло на глазах, других последствий не виднелось. Кусок оторванной шторы он обмотал вокруг талии, прикрывая голую задницу, и хитиновый щиток, защищающий чресла.

— Получается, вселяясь в тела людей, вы можете увеличить их физические возможности, как это делают земные духи. — На заинтересованный взгляд Влада Кенсорин ответил с легким волнением:

— Вселение — участь низших духов, мы же создаем гуманоидные оболочки по достижении среднего цикла, это одна из особенностей эволюции охотников. — Растрепанные волосы Кенсорина заволновались под дуновением слабого ветра города Ночи.

— Заметь, это был не вопрос, ты сам ответил. — Отклонившись в сторону и пропуская очередной удар раздраженного Альгонуса, Влад поправил собеседника, тот лишь кивнул.

Дальше последовала череда безрезультатных выпадов со стороны демона, он нападал быстро, ветер забывал от ударов, но ни один не достиг трехметрового гиганта, промахнуться по которому уже непростая задача.

— Что происходит? — Лилия не могла поверить в увиденное, все четверо наследников знали о силах друг друга. Альгонус — самый физически развитый среди них, но он казался беспомощным в попытках достать полукровку.

— Этот мальчик, Влад, более зрелый, чем показалось изначально. — Кенсорин погладил дочь по голове — Ему нужны ответы, а не самоутверждение.

Наблюдая, как Влад уклоняется от сумасшедших атак Альгонуса, с безразличным видом, Кенсорин удовлетворенно кивал.

В какой-то момент рыжему надоело промахиваться, рыча, он высвободил огромное количество омни, превратившееся в многотонную волну искрящегося песка. Влад не стал уклоняться, позволив россыпи обрушиться на него. В то мгновение, когда песчинки соприкоснулись с кожей, тело начало корежить от ужасающей боли. Даже прекрасно контролировавший себя Влад не сдержал мычания и с трудом выпрыгнул из зоны атаки. Мышцы сводило судорогами и перекручивало, если бы не своевременная реакция, они бы окончательно перестали слушаться.

— Боль… Это особенность вашей семьи, или всех демонов марса? — Влад напряг мышцы, отчего гигантская фигура обрела чудовищную рельефность, в то же время внутри организма лейкоциты, обогащенные омни, уничтожили чужеродные элементы. — Способность Розы создавать лепестки, которые при соприкосновении с живыми организмами, вызывают неконтролируемые приступы нервной активности, никак не вязалась с тем, что эти же лепестки при возвращении из тел несли с собой крупицы энергии, способной восстановить физические травмы и даже вернуть к жизни полностью мертвое тело. И сейчас путаница разрешилась. Лепестки и песок выступают в роли нейромедиаторов, стимулируя нервные клетки на подачу мощных электрических сигналов в мозг, тот в свою очередь, в отчаянии, обращается к единственному органу, способному избавить организм от опасности при полной парализации мышц — сосуду духа. Когда он начинает ударными темпами выделять омни в клетки тела, частицы вашей силы обволакивают насыщенные органоиды и извлекают их, передавая либо хозяину, либо в другие организмы. Процесс интеграции чужеродных клеток и преобразование их в ресурсно-энергетический потенциал, обеспечивающий заживление ран пока неизвестен, но вариантов тут не так много, можно и догадаться. Есть ли еще какие-то способности, уникальные для вашей семьи, или характерные для охотников?

— Мерзкий грязнокровка! — Из груди Альгонуса вырвался полупрозрачный зверь, не похожий ни на что земное. Четверолапого монстра с массивной грудной клеткой, короткой шеей и угловатой головой усеивали роговые выросты. Верхняя челюсть не сильно отличалась от тех же у земных хищников, а вот нижняя разделялась надвое при рычании. Монстр разросся до шести метров, если бы не короткий хвост, он казался бы еще больше.

За оглушительным ревом последовала волна искрящегося песка, высотой в три, и шириной в десятки метров. Настолько медленная, что в зеленых глазах будто ползла, она прошла под прыгнувшим Владом. Тут же в месте приземления образовался песчаный смерч. Крупицы нейромедиаторов, заключивших гиганта в ловушку, готовились исполнить свою роль, однако обернувшийся червями Влад, вылетел из смерча подобно пуле в сторону Альгонуса.

Энергетический монстр поднял лапу, в попытке сокрушить наглеца, вот только Влад оказался проворнее, оттолкнувшись от земли одним из червей, он перелетел желто-оранжевого монстра, слегка вытянув руку, чтобы коснуться одного из роговых выступов.

Вдоль предплечья растянулась алая полоса, глубиной сантиметр, конечность обожгло сумасшедшей болью, заставившей стиснуть зубы.

— Эффект от соприкосновения с телом духа сильнее воздействия песка, и похоже, поглощение живых клеток с омни идет намного быстрее, интересно… — Приземлившийся на самом краю брусчатки, в пяти метрах от противника, Влад улыбнулся, глядя на затянувшуюся рану. — Что-то еще?

Глава 49: Беспрецедентный гений

Альгонус отчаянно атаковал Влада, со всех сторон волны песка разбивали брусчатку и высаженный за ней сад, отчего глаза Лилии и Розы постепенно краснели. Тем не менее, больше заманить в ловушку, или попасть по Владу не удалось.

— Похоже, это все. Новые способности не появляются, лишь увеличивается интенсивность и объем высвобождения старых. — С разочарованным видом Влад стремительно уменьшился и вернулся к прежним размерам. Хитиновые отростки так же впитались в тело, полнящееся тугими канатами мышц, вид которых заставил Лилию и Розу непроизвольно сглотнуть. Если бы не кусок шторы, поправленный после снятия преображения до меньших размеров, им предстало бы куда более откровенная картина. — Бой окончен.

Чета демонов переглянулась, явно не такого зрелища они ожидали от полукровки. Гормины обычно неуравновешенные, глупые, неспособные к развитию звери, способни которых лишь немного превосходят общечеловеческие.

— Мне решать, когда бой закончится! — Яростно крича, Альгонус рванул к Владу, несмотря на унижения, он не стал использовать духа против снявшего преображения гормина. Все-таки, мерзкий полукровка еще послужит семье Геенна.

Сместившись с траектории удара, Влад насадил на колено брюшную полость противника, тут же прихватывая его шею и скручивая вниз по спирали. С грохотом тело демона сотрясло брусчатку, оставляя извилистые трещины на камне. Альгонус попытался вдохнуть, но не смог. Поврежденная диафрагма стала меньшей из проблем, сверху, подобно метеоритному дождю, прилетела серия ударов: в челюсть, по горлу, в нос. Бедолага поднял руки, однако стопой и коленом придавив их к растрескавшейся брусчатке, Влад вбил в расквашенное лицо вертикальный локоть. Слева, на грани зрения, замаячила угроза, Влад тут же перекатился в сторону, избегая ноги Гордиана, оказавшегося рядом с сыном.

— Тела, созданные охотниками, хороши… — Оценив скорость удара, Влад прикинул, что если бы не его чудовищная реакция, простыми переломами отделаться бы не удалось — Однако навыки ближнего боя оставляют желать лучшего.

— Успокойся брат. — Кенсорин появился перед Гордианом, в глазах которого плескалась жажда убийства. — Альгонус сам отказался закончить бой. Гормин, идем со мной, поговорим в месте, где ты не будешь раздражать остальных.

Влад безразлично пожал плечами, и последовал за демоном, не обращая внимания на бессознательного Альгонуса, с раздробленными лицевыми костями и внутренним кровотечением.

*Шесть часов спустя…*

— Чем вы там занимались?! — Отец Розы вперил пытливый взгляд в брата, вернувшегося из собственного крыла особняка, в чрезвычайно возбужденном состоянии.

— Изучали! Спорили и соглашались! Мы исследовали, Хенрикус! Исследовали и находили ответы! — Глаза Кенсорина бегали по орбитам как у сумасшедшего, полубезумная улыбка даже при разговоре с серьезными братьями не сходила с лица.

— Кто бы сомневался… — Лилия усмехнулась на ответ отца, этот маньяк, наконец, нашел кого-то со схожими интересами. Среди охотников, жаждавших силы, власти, славы, но никак не знаний, таковых нет вовсе, или они очень хорошо прячутся. — Со мной ты так никогда не общался.

Проигнорировав недовольство дочери, тщательно скрытое за ухмылкой, Кенсорин грузно осел в кресло.

— Ну и? Что о нем думаешь? — За плотоядной улыбкой Рубинуса и прищуренными глазами таилось желание. Жажда причинить невыносимую боль мальчишке, напоминающего родного брата, которого, к сожалению, трогать нельзя.

— Беспрецедентный гений! — Кенсорин не смог сдержать возгласа. — Я показал ему оборудование для изучения души, ее извлечения, а так же масштабирования, и знаете что? За шесть часов экспериментов и около тридцати разрушенных духов мальчишка вывел два свойства омни, о которых я только догадывался.

Лица четы Геенна вмиг обросли сосредоточенностью, если речь заходила о омни, шутливость стоило отложить.

— Однополярная сверхинтеграция — Кенсорин продолжил — Способность вливаться в мельчайше частицы, и становиться ее массовой, или скоростной энергией, однако обратный процесс невозможен. Простое предложение объясняет природу большей части сил духов. Более того, когда я рассказал о заклинателях, Влад заявил, что однополярная сверхинтеграция открывает путь к их возможностям для нас — охотников! Ограниченность родовыми навыками — самая большая проблема злых духов. Земные могут использовать силы природы, стихии, кровь и плененных духов, но если мы сможем освоить тонкий контроль над чистой омни, обретем ту же гибкость способностей!

— Что?… — Хенрикус не мог поверить в услышанное, как и другие члены побочной ветви Геенна. — Ты уверен, в смысле, это не тот вывод, к которому можно прийти за шесть часов. Охотники тысячи лет изучали способности трутней, пытаясь овладеть ими, лишь вампиры семьи Вазат, благодаря паразитической природе и обилию крови в земных созданиях, смогли овладеть заклинаниями древнего языка крови. Что же до заклинателей духов и тем более заклинателей стихий… Они не просто повелевают силами природы, но управляют омни, интегрированной в структуру мира, после смерти поколений земных духов. Три древних языка позволяют приказывать остаткам сознаний мертвых заклинателей, которые слились со стихиями, кровью, и новорожденными духами. Но эти огрызки прошлого откликаются только на зов тех, в ком течет их кровь. И чем чище родословная, тем меньше трутни тратят энергии на получение большего результата при произнесении заклинаний. Без соответствующей крови и осколков духов, которых у охотников после смерти не остается вовсе, заклинания бессмысленны. О каком овладении их способностями идет речь?

— Тупица, ты вообще меня не слушал? — Кенсорин ударил ладонью по столу, отчего посуда с едой подлетела, а крепкие ножки растопырились в стороны. — Однополярная сверхинтеграция уберет посредники в виде заклинаний и родословной. Мы напрямую сможем использовать силы природы, и хоть вы и не поймете, почему, ведь для этого нужно хотя бы отдаленно осознавать, что молния и пламя — всего лишь различные проявления скоростной энергии, поверьте мне на слово: Охотники смогут овладеть стихиями, и даже больше. Это не даст нам той же энергоэффективности как у заклинателей, ведь нет поддержки останков духов, зато мы расширим скудный арсенал злых духов, который без посредников можно будет задействовать так же как остальные наши способности. Мгновенно!

Глава 50: Свойства Омни

Гомон обсуждения разносился по обеденной зале, четверо старших братьев, ныне главенствующих в семье, яростно спорили, в то время как наследники тихо перешептывались.

— Да дослушайте до конца, вы — неучи. — Балаган вокруг едва не заставил Кенсорина плеваться, всего десять мину назад он общался с взывающим искреннее восхищение умом, а теперь будто вернулся в загон со свиньями. — Второе свойство — нулевое сопротивление. Оно позволяет игнорировать необходимость перемещения в места наименьшего сопротивления, что, по словам Влада, является одновременно и полезным, и вредным свойством. В форме чистой энергии нулевое сопротивление исключает влияние сторонних сил, позволяя способностям работать так, как они запланированы изначально. Невозможно даже малейшее отклонение от заданной траектории. Однако при интеграции в материю, необходимой для проявления физического воздействия, омни излишне расходуется там, где затрат энергии можно избежать, просто потому что находится в зоне повышенного сопротивления. Так же из-за нулевого сопротивления охотники тратят силы на придание энергии формы и плотности, ведь без этого, она растечется в пространстве. В то же время заклинатели идут по пути наименьшего сопротивления, позволяя законам природы главенствовать над их силами, что повышает энергоэффективность в несколько раз. Зная это, мы можем стать сильнее, не застраивая никаких ресурсов на развитие!

Шум братьев снова обрек залу на незавидную участь вместилища бессмысленного эха, средь которого изредка, очень-очень изредка, проскальзывали разумные отголоски. Примерно через пятнадцать минут демоны поуспокоились.

— Этот мальчик… особенный — Рубинус облизал алые губы.

Братья кивнули, наследники, за исключением бессознательного Альгонуса, отреагировали так же. Они могли насмехаться над происхождением полукровки, над его неосведомленностью об элементарных для охотников вещей, но никак не над способностями. Находящийся на втором среднем цикле юноша размазал Альгонуса, который был в шаге от пика среднего цикла. Хоть разрыв и находится в пределах одной границы, его практически невозможно преодолеть, разве что в сражении будут учувствовать потомок правящей семьи и какой-нибудь дух-слуга. Сила — важнейший показатель статуса в мире духов, нет ничего более важного, даже власть отходит на второй план. С ней Влад больше не казался жалким гормином, в глазах рыжего семейства он вдруг стал носителем половины их достойной крови, и второй половины наследия врагов, с которыми они сражались тысячелетия. Ко всему прочему гормин обладал выдающимся интеллектом. Что такое шесть часов в бесконечно длинной жизни духа? Незначительное мгновение, однако этого времени хватило, чтобы в корне изменить представления о омни, сложившиеся за эпохи существования охотников.

— Роза, на Шабаш тебе придется взять что-нибудь другое, в качестве источника знаний. Мы не можем позволить остальным семьям узнать ценность полукровки. — Хенрикус повернулся к дочери, не успела девушка возмутиться, он продолжил. — Не волнуйся, мы дадим все три рекомендации, и найдем что-нибудь на замену. Что касается свойств омни, о них ни слова, ни в городе Ночи, ни тем более на Шабаше.

Просиявшая Роза энергично кивнула, она ломала голову, как заручиться одобрением семьи и вдруг привалило.

— Папа, это несправедливо. — Лилия надула губки, она, так же как все остальные потомки главной семьи боролась за возможность попасть на Шабаш, а теперь этот шанс отдают в руки кузины?

— Я нашла самородок, привела в семью, и дала возможность узнать больше о свойствах омни, совершенно ничего не отдавая взамен. Мой вклад очевиден, сестренка. — Роза обольстительно улыбнулась.

Тут Кенсорин прокашлялся, приковывая недоуменные взгляды семьи. Братья насторожились, они прекрасно разбирались в проявлениях эмоций друг друга.

— Говори — Гордиан, не проронивший ни слова после поражения сына, разомкнул губы.

— Ну, я ответил на два вопроса Влада, как и обещал. О заклинателях и о том, что Косиумцы не дают остальному человечеству пробудить духов, так как Заклинатели черпают большую часть сил для противостояния охотникам из людей, не позволяя им перейти на первый цикл преображения и забирая их души после смерти, в качестве батареек. Помимо этого я расспросил откуда у него такие боевые навыки, мальчик в подробностях рассказал, взамен попросив поработать с оборудованием исследования души. Он провел несколько странных экспериментов, вроде вселения духов в предметы, и распространения их в воде, соляном растворе, и в воздухе. — Неловкие объяснения Кенсорина затянулись, но его никто не торопил. — В общем, мне было интересно, что Влад узнал, но взамен на результаты он попросил все это оборудование, и десять тысяч дхарм сверху.

— И ты согласился?! — Гордиан вскинул руки.

— Не сразу, сначала попросил информацию, Влад поверхностно описал свойство однополярной сверхинтеграции, и тогда согласился.

— Идиот, ты мог получить все бесплатно. — Безжалостное заявление Лилии заставило отца схватиться за сердце. — Десять тысяч, это — годовой доход нашей семьи и почти половина твоих сбережений. Скоро в городе Восхода аукцион середины осени, на что я буду покупать артефакт для представления на Шабаше?

— Так или иначе, мы в выигрыше. — Хенрикус покачал головой — Что насчет метки? Мы пригласили его, чтобы обеспечить безопасность мальчишки и контролировать его перемещения.

— Влад отказался, а я не стал настаивать. — На попытку возмутиться смущенный Кенсорин отреагировал строгим взглядом и вернул прежнее достоинство. — За время разговора я кое-что понял о мальчике, он — светлый ум, с темным сердцем. Ничего хорошего из попыток ограничить его не выйдет, уж поверьте. Вы все сосредоточены на физической боли, и только я разбираюсь в ментальной.

Неожиданно, в обеденную залу ворвался дородный мужчина, с роговым выростом посередине лба.

— Хозяева, в квартале Похоти замечено странное движение, там собираются все правители города Ночи…

Глава 51: Вырос в пещере

— И он ничего тебе не объяснил? — Вернувшийся после долгого отсутствия Влад, с негодованием уставился на Салавата, сиротливо охранявшего оборудование в лаборатории.

— Собрал пацанов, оружие Косиума, нацепил на башку шапку с прорезями для глаз и нырнул в портал. Нас попросил охранять пещеру. — Друг покачал головой, позади, у неблизкого к лаборатории входа в пещеру, тихо переговаривались семеро бойцов, все являлись носителями духов крови. — Ты, кстати, тоже ничего не сказал, и куда-то исчез.

— Меня затащили в портал, иначе, несомненно, поставил бы вас в известность, если только информация не причиняла бы вреда сама по себе… — Пожав плечами, Влад спрятал под стойкой электронного микроскопа банкноту, номиналом в десять тысяч дхарм.

— Причиняла бы вред… — Брови Салавата поползли вверх. — И мы ничего не собираемся делать?

— Разве не очевидно мое намерение немедленно отправиться обратно в город Ночи, чтобы выяснить обстоятельства, подвигнувшие Васю на столь оперативные действия? — Обнаружив непонимающее выражение друга детства, Влад вздохнул. — Я отложил ценный предмет, представленный десятью тысячами дхармами, под микроскоп. В место, не предназначенное для хранения денег, и других ценных вещей, которое не обеспечивает совершенно никакой защиты для содержимого. Если это не указывает на спешку, что тогда?

— А… ну да… — Салават не стал споить, он позвал семерых бойцов, у которых вопросов вообще не возникло. Слов лидера о том, что они отправляются в город Ночи вполне достаточно.

Когда ребята нырнули в черную лужу, внутри пещеры осталась только Татьяна — девушка Васи, которая трижды успела пожалеть о избрании харизматичного парня в качестве нынешнего партнера. Не знающая, как себя занять особа направилась в лабораторию, с хитрым прищуром оглядывая оборудование.

— Самовлюбленная сволочь, вот увидишь, не один ты такой умный на планете.

Тем временем бойцы, после телепортации в город Ночи оказавшиеся на том же самом месте, куда они перенеслись в прошлый раз, настороженно оглядывались. Прохожие на улицах, с возбужденными лицами шли в одном направлении, лишь изредка родители тащили малолетних отпрысков в обратную сторону, несмотря на слезливые мольбы.

Не переговариваясь девять человек, выделяющихся из толпы обычной внешностью, направились в ту же сторону, куда спешили граждане. Идти долго не пришлось, уже через десять минут они добрались до квартала, внутри которого царила неописуемая атмосфера, заставляющая душу трепетать от нестерпимого желания. Желания вполне описуемого, заставляющего чресла биться о тканевую преграду штанов.

— Афродизиак? — Влад быстро закрыл нос, рецепторы которого улавливались сладкие ароматы.

Бойцы, чьи лица раскраснелись, а дыхание участилось, поступили так же, тем не менее, насыщенный возбуждающими веществами воздух пробивался сквозь поры кожи, все еще воздействуя на организм. Окружающие выглядели столь же мотивированными на продолжение рода, но вели себя куда более спокойно и привычно, совершенно не обращая внимания на красочные вывески, половина которых изображала обнаженных представительниц прекрасного пола.

— Прошу прощения, могу я узнать, что здесь происходит? — Когда Влад вместе с ребятами подошли к особенно густому скоплению духов, он выбрал одинокого мужчину без спутников и обратился с вопросом.

Оглядев высокого и крепкого юношу с ног до головы, житель города Ночи небрежно махнул рукой в сторону перешептывающейся толпы.

— Слышал, хозяева побочных семей затеяли драку за оружейных духов. — Задорный тон незнакомца выдавал жажду зрелищ. Толпа вокруг так же таила желание посмотреть на что-то кровавое и интересное.

— Мы здесь недавно, и мало что знаем об устройстве города Ночи. Под оружейными духами вы имеете в виду… — На отчаянные попытки Влада вести учтивый диалог, Салават размышлял о том, почему гаденыш не старался так в разговорах с ним?

— Шутите? — Увидев, как юноша качает головой из стороны в сторону, мужчина весело хохотнул. — Ну, даете… Оружейные духи — уникальные существа среди охотников, они являются воплощениями оружия, а не существ, из-за чего не могут самостоятельно охотиться. Родиной оружейных духов является спутник Венеры — Нейт, уже триста лет как скрытый в складке пространства из-за постоянных нападений демонов боли и разжигателей гнева.

Готовый взорваться Влад выдохнул холодную струю. Услышать про спутник Нейт, в существовании которого у любого разумного человека, хотя бы отдаленного знакомого с астрономией, возникли бы сомнения, последнее, что ожидаешь по прибытии в обиталище духов.

— Владычицы похоти Венеры заключали контракты с оружейными духами уже тысячи лет, только вместе они могли выжить, находясь между демонами боли Марса и разжигателями гнева Меркурия. — Полный искреннего интереса Влад вдохновил мужчину на словоблудие — Но во время последнего парада планет Узза и Веспер — правящие семьи Венеры, что-то не поделили и начали внутреннюю войну, они едва не уничтожили друг друга, в итоге сильнейшими остались ветви семей здесь, в квартале Похоти. Вчера прошел слушок, что основные семьи передали ключи от пространства Нейта ветвям, а сегодня Энио…

Вопросительное выражение лица сделало незнакомца еще более веселым.

— Даже этого не знаешь, ты что, в пещере вырос?

На шутливо заданный вопрос Влад серьезно кивнул.

— Более чем на метр, в форме духа и на шесть сантиметров без преображения.

Глава 52: Не скучай

Рассмеявшись, мужчина хлопнул Влада по плечу.

— Энио — правящая семья Меркурия, и одна из шести сильнейших семьей охотников, наравне с пятью титаническими родами Юпитера. Даже их ветвь могущественнее главных семей большинства других миров, весь город Ночи находится под патронажем Энио. Так вот… Разжигатели гнева устроили резню в квартале Похоти, остатки ветвей Узза и Веспер сбежали на Нейт через портал, и теперь главы ветвей пытаются восстановить…

За толпой вспыхнул яркий синий свет, и раздался напряженный гул, будто от работающего трансформатора.

— …пространственный проход.

— Спасибо за просвещение — Кивнув мужчине, Влад начал протискиваться сквозь ряды зевак, что благодаря огромной физической силе, не составило большого труда.

— Эй!

— Отвали!

— Чего пихаешься?!

Не обращая внимания на реакцию граждан, он словно ледокол прорывался вперед, Когда путь преградил широкоплечий, высокий мужчина, с не менее огромным пузом, Влад не стал изменять тенденции и оттащил за кожаный жилет в сторону.

— Мелкий ублюдок, я тебя…

Что там его Влад так и не узнал, схватив дородного бородача за лицо, он швырнул двухсоткилограммовую тушу над толпой. Позади раздались испуганные, а затем болезненные крики, но бойцы уже оказались в передних рядах толпы, пораженно глядя в сторону вертикальной черной трещины, края которой светились синим. Она располагалась посреди руин здания, возле которых стояло множество охотников. Все с достоинством в осанке и уверенностью, высеченной на лицах, правители кварталов и ветвей семей — самые могущественные духи города Ночи, но даже среди них выделялись две группы. Первые — дородные мужчины с мускулистыми фигурами, открытыми для обозрения из-за обнаженного торса, и серо-стальными волосами, похожими на длинные колючки. От каждого представителя данного племени несло разрушительной мощью, заставляющий все нутро напряженно сжиматься. Словно короли средь черни, они возвышались во всех смыслах. Другая группа выделялась не ярким могуществом, скорее, необычностью…

Рваные черные маски, переделанные из шапок, огнестрельное оружие, у некоторых даже РПГ, и спортивная одежда. Узнать бойцов, под предводительством Васи не составило труда, Салават двинулся вперед, однако был остановлен Владом.

Когда семья Энио, в составе семисот воинов, слабейший из которых находился на пике среднего цикла, вошла в портал, все остальные хозяева кварталов последовали за ними. До того, как последняя группа, представленная бойцами, отправилась в пространственную трещину, Влад поднял с руин камешек, размером с ноготок и щелчком запустил его в ногу впередиидущего Васи.

Резкий звук разорванного воздуха привлек внимание толпы, однако они не смогли обнаружить источник. Косой, обернувшийся в сторону зевак, сразу же заметил Влада, восприятие духов на порядок выше, что так же позволило прочитать по губам.

«Ты не можешь отправиться на Нейт. Не будем говорить о разумности соревнования за оружейных духов с сильнейшими существами города Ночи, на той стороне может попросту не оказаться атмосферы»

С трудом, но Васе удалось воспринять столь сложное беззвучное послание, он тут же дал ответ:

«Знаю, но все равно пойду. Пацаны вообще не хотят думать головой, без врага перед лицом, во всем винят тебя, если так и дальше пойдет, могут ночью феню в глотку воткнуть. Я их привел, и мне ответ держать, выберемся, станем сильнее и сразу пойдем хуями взбалтывать кишки Косиуму, если нет… Так даже лучше, не скучай Малой».

Он развернулся и вошел в трещину, Салават рядом дернулся, но снова напоролся на руку друга.

— Бессмысленно. — Влад покачал головой.

— Он может умереть — Прошипев на ухо другу, Салават с негодованием смотрел на пространственную трещину, медленно уменьшавшуюся в размерах.

— Так и есть, но шансы на выживание Васи, которые мы можем увеличить своим присутствием, намного уступают вероятности собственной кончины. — Влад внимательно огляделся, остановив взгляд на небольшой группе бледнокожих обитателей Города ночи, от которых веяло могильным холодом.

— Ты боишься смерти? — Салават не мог поверить в услышанное.

— Страх — удел низших созданий, неспособных обуздать собственное тело. Причина в другом, Вася отправился на ту сторону, прекрасно осознавая степень опасности, он даже проигнорировал мое предупреждение. Желание обрести силу превышает ценность собственной жизни, что не вполне разумно, но понятно, учитывая недавние события и нынешние обстоятельства. Помочь Косому справиться с угрозой агрессивной среды, без соответствующей подготовки, мы не можем, помочь разобраться с конкурентами, представленными сильнейшими существами города Ночи, тоже. Не говоря уже о помощи в открытии пространственной трещины и возвращении обратно. Страх здесь не при чем, это просто бессмысленно. — Оценив инвазивным зрением яркость свечения сосудов души, похожих на летучих мышей, у вампиров и примерно прикинув их силу, Влад развернулся, чтобы продраться сквозь толпу в обратную сторону. — Но косвенно, мы можем оказать поддержку Косому.

Хмурившийся Салават, последовавший за другом детства, обратился в слух.

— Чтобы разобраться с Косиумом и угрозами города Ночи, ему нужна большая сила. Теперь, когда хозяева кварталов вместе с элитой семей отсутствует, мы можем устранить скрытые опасности, а заодно стать могущественнее — Встретив по пути того же здоровяка, попытавшегося высвободить духа, Влад снова швырнул его над толпой— Заставим охотников забыть о награде Косиума, пусть разбираются с внутренними проблемами…

Глава 53: Язык крови

— Мы действительно собираемся сделать это? — Олег Клоп не мог больше молчать, он посмотрел на возглавляющего команду из девяти человек Влада, узнать которого из-за скрывающей лицо шапки-маски удалось лишь по одежде. — Напомню, это дом кровообсоса, заставившего два броневика раствориться в воздухе.

— И его сейчас здесь нет. — Лаконичный ответ Влада вообще не придал уверенности главному разведчику духов крови. — Идем.

Сделав несколько шагов вперед, Влад толкнул от себя дверь ателье, где бледные девушки поправляли костюмы на манекенах, а старый продавец раскраивал ткань за длинным деревянным прилавком.

— Могу я чем-нибудь… — Едва вампирша поприветствовала гостей, пальцы Влада, защищенные хитиновой броней, вскрыли ее горло, как топор жестяную банку.

Бойцы заметили едва различимую тень, бросившуюся в сторону Влада, однако тот оказался быстрее и встретил протянувшего в его сторону когти старика коленом в прыжке. Резкий удар с хлопком разорвавший воздух, расколол черепушку и вышвырнул дряблое тело назад. С грохотом мертвец проломил три стены, прежде чем остановиться на заднем дворе, за которым располагался мрачный пустырь.

Попытавшаяся ускользнуть через лестницу, другая работница встретилась с красной тенью Димы Сокола, чьи кровавые крылья прорезали стену. Выбитая назад вампирша даже не успела встать, как ей в голову вцепился гигантский мастифф с алой шерстью, похожий на Чубаку. Девушка умерла мгновенно и Салават ослабил ват челюстей, он выпрямил спину с жалостью посмотрев на убитую.

— Мы выбрали путь, на котором нет места состраданию. Выживание, или смерть. — Влад позволил червям вырваться из лопаток, но размер тела не увеличился. С переходом на средний цикл он лучше контролировал метаморфозы тела, и смог подавить яростную вспышку гипофиза. Плотоядные монстры, способные удлиняться на добрую дюжину метров, быстро проглотили трупы, преобразовав их в ядерную энергию и омни. — Не ищите оправданий, вроде: они — не люди, или то, что вампиры работают на брата Георгия, подставившего нас с Косиумом и попытавшегося купить артефакт, стоимостью в пять тысяч дхарм, за двести. Забудьте об угрозе окончания трехмесячного срока, заставившего нас действовать. Мы здесь, потому что они опасны, но ослаблены. Чем раньше вы примете индифферентную позицию, тем меньше будет возникать ступоров и заторможенностей, приводящих к таким вот ситуациям…

Со словами Влада со всех сторон через окна, двери и лестницу в ателье ворвались тени, одна из них — молодой мужчина, ранее приводивший бойцов на встречу с Георгием. Из-за масок он не узнал нарушителей, что до определения по запаху… Данную возможность, после того как столкнулся с признанием крови Фобоса, Влад исключил обильным поливанием духами Татьяны. Хоть какая-то польза от неразумного овоща с приятными щелями, за исключением той, которая издает звуки.

Все бойцы, в том числе и Влад, одновременно достали шприцы с заранее обнаженными иглами и вонзили их в левую часть груди. Вампиры не стали дожидаться результатов и напали на вторженцев, но стимуляторы, разработанные на основе адреналина, начали действовать мгновенно. Со шприцами в груди бойцы встретили кровососов серыми взрывных ударов. Скорость и сила их примерно сравнялась, вот только навыки кровососов вообще не соответствовали уровню тренированных спортсменов, они полагались на врожденные способности, за что и поплатились. Один за другим бойцы сбивали кровососов с ног, и тем пришлось высвободить духов.

Трехметровые летучие мыши, сотканные из черной энергии, вообще не могли уместиться в небольшом помещении, их тела разорвали здание на части.

— Альмеагаро! — С криком один из вампиров направил руки в сторону Влада, чьи черви разорвали уже пятерых его собратьев.

Чувство, будто кровь в жилах взбунтовалась, заставила Влада замереть, однако в следующее мгновение сосуды духа испустили мощный импульс, вернувший кровообращение в нормальное состояние.

— Это оно… — С рывком Влад вбил кулак прямо в клыкастую пасть вампира, готового выкрикнуть очередное заклятие древнего языка крови. Заляпанная в слюнях, алой жидкости и костном мозге рука вышла из затылка, лишив кровососа жизни.

— Эрзо!

Сзади послышался новый крик, кровь в теле устремилась к сердцу, если бы не пульсация сосудов духа, его бы разорвало на части. Даже с учетом ужасающего воздействия, лицо Влада, скрытое под черной шапкой, светилось улыбкой. Несмотря на то, что Вампиры обладали далеко не последней силой в списке жертв города Ночи, они были выбраны первой целью по нескольким причинам. Личные счеты с братом Георгием лишь одна из них, и далеко не главная. Основные две: первая — вампиры являются носителями одного из трех древних языков заклинателей, что противоречит природе охотников. Язык крови мог проявлять силу лишь благодаря особенности кровососов, точнее, их паразитической сущности. И это вторая причина нападения на ателье. Кусая кого-то, вампиры заражали жертву чем-то, что заставляло мутировать их дух в нечто похожее на летучую мышь хозяина. Мутация связывала всю расу в одну сеть, именно она служила источником энергии для заклинаний.

Слабейшая от рождения семья Фобоса — Вазат, прародители вампиров, благодаря заклинателям стали правителями спутника Марса, это все что нужно знать о значимости древних языков. Влад собирался изучить язык крови и тела кровососов, чтобы на их основе попытаться создать собственную паразитическую расу, обеспечившую бы доступ к силе заклинаний.

Глава 54: Кровососы

— Закончили? — Когда алый клюв Димы Сокола вонзился сквозь глазницу в мозг последнего вампира, Олег Клоп рядом облегченно вздохнул. Он лично убил троих, однако когда обернулся в сторону Влада, то увидел кучу разорванных кусков одежды, принадлежавших разным кровососам. — Гребаный йод…

Хищные черви быстро сожрали трупы кровососов, заклинаниям и духам которых не удалось перебить регенерацию кровавых воинов Салавата. Однако тут, крестообразные зрачки опустились вниз, сотни источников света, быстро приближающихся к ногам, и дрожь земли вокруг заставила глаза Влада широко раскрыться.

— Прыгайте! — Подав пример, Влад подпрыгнул на добрых десять метров.

Кроме Салавата, Клопа, и Сокола никто не успел вовремя, из-под земли пробились бледные руки, руины ателье и несколько километров земли вокруг рухнули вместе со старинными зданиями.

— Ааааа! — Крик, полный ужаса, оборвался, когда кровавых бойцов поглотили сотни бледных, лысых существ с острыми зубами. Они роились вверх, подобно муравейнику, поднимаясь по головам друг друга, и отчаянно пытаясь дорваться до плоти бойцов.

— Хватай Мастиффа и Клопа — Еще до начала миссии договорившийся о том, что называть друг друга они будут по прозвищам, основанным на духе, Влад, оторвал кусок рубашки, за которую зацепился крылатый Сокол. Он камнем полетел вниз, прямо в орду сотен вампиров.

— Держи его! — Крик Салавата поколебал Сокола, но он все-таки послушался Влада, преобразившегося в трехметрового здоровяка.

С яростным шипением черви выдохнули тугую струю зеленого газа, мгновенно оплавившего полторы сотни бледных тварей, в то время как покрытый хитиновыми пластинами с острыми краями хвост, рубанул вниз. Словно хлыст, удлинившийся хвост разрезал кучу вампиров, отрыв небольшую брешь, сквозь которую он увидел Барсука — одного из бойцов. Иссушенный, словно труп, он вяло шевелил конечностями, пытаясь отцепить впивающихся в него кровососов.

Кислотная струя ударила рядом, и плоть сошла с костей тварей, Влад упал прямо на груду тел, вырывая Барсука из охапки монстров. Напрягая могучие мышцы, он швырнул бойца к Соколу, отнесшему Мастиффа и Клопа к неразрушенной земле.

Кровавый воин тут же подхватил товарища, и опустил рядом, с ужасом глядя на кишащий монстрами рой, пытавшийся пожрать Влада.

— Выбирайся оттуда! — Крик Салавата вновь разнесся над гигантской ямой, в глуби которой виднелись раскрытые склепы и расколотые каменные гробы.

Влад не обратил внимания, все его чудовищные рефлексы сосредоточились на ближайшем окружении. Черви и хвост прорывались вниз, ища бойцов, в то время как кулаки, стопы, голени колени и локти с головой перемалывали кровососов подобно мясорубке. Хлесткий боковой оторвал нижнюю челюсть напрыгнувшего кровососа и снес его в сторону, тут же вторая рука отодрала бледную тварь от могучей спины и раздавила голову, словно куриное яйцо. Резко подняв ногу, в которую вцепилось несколько когтей и клыков, вырывая из улья сразу троих вампиров, он так же быстро опустил вниз. Раздался звук, похожий на удар палки о густую грязь, ошметки плоти и куски костей разлетелись в стороны.

— Воробей — Обнаружив еще одного бойца, у которого высосали практически всю кровь, Влад разметал кровососов хвостом и выбросил товарища вверх, к остальным.

Сокол снова подхватил товарища, в то время как Салават, поймавший поблизости нескольких бедолаг, вскрыл им шеи и начал поливать кровью тела друзей. Алая жидкость медленно впитывалась в поры кожи, не так быстро как при прочтении манты, но все еще давала шанс на восстановление повреждений.

Влад продвигался все ниже, со всех сторон окружали вампиры, наваливались сверху горой, но как только он находил бойца, черви, разрывавшие кровососов на части, выдыхали струю кислоты. Каждая новая порция уменьшала количество крови в теле, а совокупности с бледными тварями, норовящими вонзить клыки в могучее тело, дела обстояли и того хуже. Благо, много выпить кровососы не могли, их глотки тут же разъедала кислота.

Когда Влад выбросил последнего, он оказался на самом дне ямы, практически без сил, с полностью истощенным запасом кислоты в желудке, лишь чудовищная регенерация заставляла кровь восполняться.

Вокруг тьма, свет не проникал сквозь нагромождения тварей, удары вязли в плоти, а кровососов все не убавлялось. Но даже в такой отчаянной ситуации, лицо Влада оставалось неизменно спокойным. Осознав, что так он не выберется, черви начали пожирать вампиров, игнорируя их угрозу. Твари налетали на трехметровое тело, кусали и вонзали когти, но черви пожирали в ответ, прогладывая монстров одного за другим. В то время как физические силы истощались, а регенерация уже не справлялась с многочисленными ранами, количество омни в сосудах души продолжало нарастать, в какой-то момент, два сосуда, находящихся на пике девятого малого цикла, испустили ослепительное сияние, подсветившее кости и внутренние органы грудной летки изнутри зеленым светом.

Они пробились к первому среднему циклу, тело тут же начало меняться. Обнаженная плоть, с которой давно сорвали кожу, начала обрастать чешуйками, а поверх них образовывались хитиновые пластины. Кости скручивались, мышцы разрывались и расширялись вместе с суставами, прежде трехметровый, иссыхающий гигант увеличился до пяти метров. Обескровленные мускулы вновь налились, даже хитиновая броня, покрывшая все тело, не могла скрыть их мощь.

Глава 55: Монстр

Глаза Салавата, полные отчаяния и злости уставились на копошащуюся гору вампиров, гулко рыча, он побежал в сторону ямы, однако оказался перехвачен Клопом и Ястребом.

— Убрали руки… — Красные глаза Салавата светились безумием, не успел он рассориться с бойцами, как со стороны кучи кровососов послышался громкий взрыв.

Гора вампиров вздулась, словно снежная насыпь, в которую засунули петарду, а затем сложилась, значительно уменьшившись. В центре, на верхушку выбралась ужасающая фигура, черная броня которой покрылась кусками бескровной плоти, и костей. Из-под сегментов хитиновых пластин сочился едко-зеленый свет, в то время как два хищных червя подобно азиатским драконам, извивались, пожирая бледных тварей. Длинный, десятиметровый хвост разрубал врагов, будто те состояли из желе, неожиданно, пятиметровый монстр оторвал голову одному из свих червей, а затем бросил вниз, после чего подпрыгну. Вовремя.

Голова червя раздулась, а затем взорвалась в яро-зеленой вспышке, с высвобождением колоссального количество тепла и мощной ударной волны.

— Это Влад! — Клоп не мог поверить в собственные слова, но глаза убеждали обескураженное сознание.

— Идиот, не называй его по имени… — Облегченно вздохнувший Салават свирепо уставился на Олега. Жители города Ночи вокруг давно разбежались при виде сотен вампиров, однако кто знает, есть ли у стен уши.

— Точно… Червь жив, и обосраться, какой страшный. — Глядя на то, как Влад в хитиновой броне устраивает геноцид кровососов, Клоп втянул холодный воздух в грудь, а затем, развернулся и побежал искать жертв. Обескровленные бойцы благодаря своевременной реакции Салавата не погибли, но до восстановления еще далеко, нужно много крови.

Вскоре к гигантской яме начали прибывать охотники из правящих семей города Ночи, старшее поколение и элита ушла сквозь пространственную трещину за оружейными духами, оставив дела наследникам. Это так же должно дать последним больше опыта. Представители правящих семей не испытывали опасений по поводу того, что кто-то воспользуется их отсутствием. Власть в городе Ночи давно поделена, за исключением разжигателей гнева Меркурия, кто еще осмелится доставить проблемы? И сейчас, наследники столкнулись с результатами безответственности старшего поколения.

— Это же… — Максимус Геенна ошеломленно уставился на крушащего кровососов монстра.

— Молчи — Роза рядом, хоть и пребывала в столь же шокированном состоянии, смогли трезво оценить ситуацию.

Четверо детей семьи Геенна сложными взглядами смотрела на бойню, устроенную Владом, которого они узнали даже под слоем толстой хитиновой брони, уж слишком явные два червя, растущие из лопаток.

— Он стал больше… и сильнее. — Лилия завороженно наблюдала за гормином, с которым спелся ее незадачливый отец.

Альгонус фыркнул, унижение, перенесенное во время битвы с полукровной, как можно забыть за сутки? Тем не менее, он вдруг осознал, что не испытывает ни малейшего желания вновь пробовать силы против этого переростка.

Десять минут спустя вампиры начали разбегаться, их осталась едва ли половина от прежнего количества, а монстр в хитиновой броне все еще энергично разрывал бледных тварей. Несмотря на габариты, пятиметровый Влад обладал шокирующей скоростью и гибкостью, даже без кислотного дыхания он напоминал мясорубку, в которую одну за другой закидывали вырезки говядины.

Вокруг трехкилометровой ямы царило бурное обсуждение, некоторые даже делали ставки, но никто не вмешивался в битву. Всем хотелось жить.

Влад не останавливал бледных тварей, хоть он и восстанавливал энергию из пожранных тварей, мышцы все еще уставали. Тем более, присутствие вокруг стольких глаз заставляло беречь силы.

Хлюпая ногами в плоти кровососов, он направился к десятиметровой каменной плите, в спектре инвазивного зрения светившейся подобно красному солнцу. Не обращая внимания на древние склепы, в которых могли находиться сокровища, Влад добрался до памятника, и вытащил из гладкого камня два предмета: темно-коричневая книга, с жутким кожаным лицом на корке, и черный металлический ларец.

В массивных руках, защищенных хитиновыми пластинами, оба предмета казались крошечными, будто игрушечными, но сила, таящаяся внутри каждого, вообще не соответствовала габаритам.

Вторым пунктом назначения в руинах стали останки ателье, под завалами которого обнаружился чемоданчик. Ярко фонящий в инвазивном зрении, он содержал не артефакты, а дхармы. Много дхарм…

— Если ты заберешь эти вещи, старая мышь сойдет с ума — Когда Влад в несколько прыжков, цепляясь за земляную стену, выбрался из ямы, рядом возникла группа молодых мужчин и девушек с серо-стальными волосами и поджарыми телами. — Он, конечно, всего-лишь вампир, но находится на высшем цикле. Все еще хочешь трактат крови и ларец алой бездны? Если страшишься, можешь передать артефакты нам.

Влад не ответил, просто прошел мимо, отчего на молодом лице смуглого парня — наследника ветви семьи Энио, проступила ярость.

— Он гость нашей семьи, не будь импульсивным, Веральд — Роза подлетела к разжигателю гнева в окружении алых лепестков.

— Геенна? И что ты сделаешь? Причинишь боль? — С ухмылкой, волны энергии разошлись от смуглой фигуры, легко подавив лепестки Розы. Он находился на пике большого цикла, в то время как демонесса только на вершине среднего. Разница в целую границу непреодолима для существ равного происхождения, более того, родословная Меркурия на порядок сильнее демонов Марса.

— Хочешь драться? — Влад обернулся, он не мог испускать волны энергии, так же как не умел иначе управлять омни, но все еще обладал огромным подавляющим импульсом.

Глава 56: Богиня

— Ты явно не отсюда, раз смеешь огрызаться на семью Энио. — Улыбающийся Веральд хрустнул шеей, его веселила ситуация. — Мы сразимся, но не сейчас… ты истощен, и слаб. Когда старая мышь вернется, я не дам ему тебя убить, но позволю преподать урок. А затем, когда восстановишься я…

— Тогда до следующего раза — Развернувшись, Влад отошел от кипящего Веральда и принял человеческую форму.

Планы по уничтожению опасностей в городе Ночи включали в себя сокрытие личности, однако демонстрация червей, учитывая информацию от Косиума и личную осведомленность брата Георгия, перечеркнули все. Нет смысла таиться, и лучше воспользоваться подавлением личности, которая только что устроила бойню с вампирами. А когда придет Георгий… Если это не завтра и не через неделю, он будет готов.

— Подожди — Когда Влад сорвал с одного из валявшихся неподалеку трупов плащ, чтобы прикрыть исподнее, а затем позволил червю съесть бесхозное мясо, раздался голос Лилии.

— Мне некогда, увидимся, когда принесешь оборудование, обещанное твоим отцом — Закончив, он взвалил на плечи двух бессознательных бойцов, в то время как черви подхватили трупы вампиров. Салават, Клоп и Ястреб так же забрали товарищей, после чего, сопровождаемые взглядами сотен охотников, покинули город Ночи.

— Кто они? — Изаан Тартар — наследник ветви одной из четырех правящих семей Марса, равной по статусу Геенне, обратился к Розе.

— Мы и сами до конца не понимаем…

В то же время Влад с бойцами вернулся в пещеру, и, выставив Клопа с Соколом перед черной лужей в качестве охранников, принялся оказывать медицинскую помощь бессознательным. Из Новосибирска Вася привез достаточно медикаментов, с учетом естественной регенерации при поглощении крови из стратегических запасов в самой холодной части пещеры, бойцы восстановились довольно быстро. Однако даже так они все еще не могли встать, по причине обратной реакции стимуляторов. Клоп с ястребом тоже чувствовали смертельную слабость, и все же продолжали держать пост, пока Влад не заменил их, отправив отдыхать.

— Ты чуть не погиб… — Салават, отказавшийся от отдыха, несмотря на бледный вид, и слипающиеся веки, присел на камень возле друга.

— Но не погиб — Пожав плечами, Влад продолжил изучать книгу в руке, кровавый текст на черных листах вообще не походил на буквы, скорее на уменьшенные рисунки, не имеющие ни малейшего смысла.

— Больше так не делай — Со сложными эмоциями во взгляде, Салават сжал плечо Влада, заставив того отвлечься от фолианта.

— Это забота? — Влад склонил голову набок, полный недоумения, а когда друг детства кивнул, скривил губы в некоем подобии улыбки — Ты бы стал прекрасной женой и матерью.

Уклонившись от затрещины, он краем глаза заметил, как с рукава Салавата сорвалось несколько капель крови. Способный поймать каждую, собрать в одну массу и тычками пальца придать форму звездочки за долю секунды, Влад не стал предпринимать никаких действий, помимо изменения положения книги в руках. Стоило каплям коснуться черных страниц, они мгновенно впитались, кровавый текст засветился, от него один за одним отделялись идентичные символам фантомы, бросившиеся в сторону Салавата. Полупрозрачные буквы ворвались в голову друга сквозь глаза, тот прикрыл лицо руками, яростно стискивая зубы.

— Похоже, не нужно много думать, когда имеешь дело с трудами духов. Самые банальные вещи, очевидно — самые вероятные. — Отложив взбесившуюся книгу, страницы которой бешено перелистывались, неся алый поток символов в голову Салавата, Влад поддержал друга. Последний едва не свалился с камня в черную лужу.

Проверив состояние потерявшего сознание Салавата, Влад отнес его к бойцам, провалившимся в объятия морфея, после чего вернулся на пост. Несмотря на желание немедленно исследовать книгу, ларец, и вампиров, он не посмел отвлечься от охраны прохода. Бдительность сейчас — самое главное.

Ближе к вечеру, в пещере появились Роза с Лилией, девушки открыли оранжевый портал прямиком в имение Геенна, откуда Влад на горбу вынес немногочисленное, но тяжелое оборудование для исследования духа. На попытку инициировать разговор, ответил ироничным взглядом, как ему показалось, и выгнал демонесс из пещеры. Лучше уж пообщаться с булыжником, столь же информативно и полезно.

— Вот ублюдок… — Роза пнула стул из красного дерева, разбивая дорогую мебель на щепки, отлетевшие в разные стороны. — Что этот полукровка о себе возомнил?

— С такой силой, он в своем праве — Лилия продемонстрировал вежливую улыбку, однако внутри таила воистину страшные мысли. Какими бы мирными не казались обитатели города Ночи, по природе своей они — охотники, пожирающие души. — Отец и дяди обещали вернуться максимум через месяц, даже если не получат оружейных духов, но к тому времени…

— Да, мы не можем отпустить гормина. — Роза уперла руки в бока, и склонилась к сидевшей на диванчике сестре — Братцы точно откажутся от сопровождения, к тому же, накопления дяди Кенсорина у него, а с моими карманными деньгами идти туда смысла нет… Придется соблазнить его.

— Думаешь, получится? — Лилия с сомнением покачала головой — Он не похож на того, кто теряет голову из-за женщин. Если только эта женщина не способна залезть в голову, словно червь, питающийся мозгами.

Передразнив отца, рассказывавшего «романтические» истории о ее матери, Лилия сморщила лобик.

— Посмотри на меня — Роза обвела ладонями соблазнительные изгибы тела — Если бы я не была демоном, называлась бы богиней. Какой-то полукровка не устоит перед чарами Розы Геенны.

Глава 57: Рыбка

— Мерзкий полукровка! Импотент! — С грозными выкриками Роза выбежала из глубин пещеры на широкий выступ, где тренировались бойцы с оголенным торсом.

— Как он назвал тебя на этот раз? — Лилия, с блаженным прищуром наблюдавшая за тренировкой мускулистых парней, отчаянно демонстрировавших спортивные тела и возросшие за месяц навыки в заклинаниях крови, обратилась к сестре. — Рыбья голова? Мозговая антиматерия? Смертный грех тупости?

— Никак! — Роза яростно топнула босыми ножками, монолитный камень под стопами разошелся неглубокими трещинами. — Я обнажила свое тело, а он вышвырнул за шторку, со словами «в лаборатории не должно быть лишних запахов, особенно рыбьего». Причем тут вообще рыба?!

Девушка понюхала подмышки, однако так ничего и не обнаружила.

— Не там она нюхает… — Шепот Эдика, обладающего духом кровавого лиса, вызвал смешки бойцов, однако получив под дых от Мастиффа, бойцы вернулись к тренировке.

Последний месяц они отчаянно готовились к возвращению брата Георгия с клыкастой элитой, подавляя мысли о том, что другие бойцы могли остаться на той стороне навсегда. Каждый из восьми духов крови, включая Салавата, получили знания из книги кровососов, содержащей многочисленные методы управления кровью.

— Эронус аббад… — С едва слышимыми словами Клопа, из пор кожи просочилась темная, практически черная кровь, блестящая под лучами утреннего солнца подобно металлу. Она растеклась по поверхности тела, превратившись в тонкую броню.

Путь железной крови, как ясно из названия, позволял накапливать в крови железо до такой степени, что последняя использовалась для упрочнения кожи, мышц, костей, сосудов и даже внутренних органов. Однако на начальной стадии бойцы могли укрепить только кожу, что позволяло выдержать выстрелы из пистолетов и мелкашки.

Обретя достаточную прочность, Клоп прислонился спиной к стене, заложил руки за голову и напряг пресс, в ту же секунду, на живот обрушились безжалостные удары бойцов, вызывающие гулкий шум.

В то же время, Ястреб прошептал другое заклинание, и начал уклоняться от двух товарищей, хай кик, едва не отправил его спать, однако мускулистое тело вдруг превратилось в стаю соколов, разлетевшихся в разные стороны, а затем собравшихся в фигуру бойца у самого края уступа.

Путь темной крови позволял телу распадаться на части, первый этап преобразовывал физическую оболочку по образу духа, второй в более мелких духов, третий в черный туман, четвертый частицы тьмы, а пятый, в тень. Градация шла по уровню неосязаемости, начальный позволял избегать некоторых атак, в то время как последний делал тело полностью неосязаемым и неуязвимым для физического воздействия.

Однако целый месяц освоения дал понять, что с самым простым уровнем справиться довольно тяжело. Даже Салават, чей контроль крови на несколько уровней выше остальных бойцов, все еще не продвинулся ко второму этапу.

Всего путей в книге оказалось два, каждый содержал множество заклинаний, от боевых — коротких и эффективных, до ритуальных стихов, обеспечивающих затратное по времени и силам, но мощное воздействие.

Что же до ларца алой бездны, он содержал кровь, много крови, с помощью древней мантры бойцы все вместе поглощали ее, однако спустя месяц шкатулка все еще полна до краев. Извлечь кровь иными способами, помимо заклинательного поглощения не получилось, а Влад пытался. Много, много раз. Его больше интересовал сам ларец, способный вмещать столь большой объем вещества, нежели содержимое.

Из-за невозможности изучения шкатулки, Влад сосредоточился на книге, хотя она и не приняла кислотную кровь и не передала знания напрямую, от других бойцов удалось узнать содержание, по которому шло дальнейшее изучение языка крови. Он так же переосмыслил мантру, позволявшую поглощать естественно энергию мира, она не принадлежала ни к одному из трех древних языков заклинателей, но все же обладала силой. Значит, кто-то создал свой собственный язык, и вполне успешно, скорее всего, на основе трех древних языков, ведь сходства в эффекте мантры и стиха «Питие крови» мог не заметить только слепой.

На основе данного предположения Влад еще сильнее загорелся идеей заклинаний и создания собственной паразитической расы.

Так он вернулся к изучению вампиров, чьи физические оболочки, на генном уровне, на две трети являлись человеческими, в то время как оставшаяся часть принадлежала нуклеотическим связям летучих мышей. Структура ДНК оказалась на удивление стабильна, несмотря на то, что оборудование изучения души показало изначальных духов трупов, и они отличались от летучих мышей, а позже были насильно преобразованы в гибридов.

За месяц он смог определить, что паразитизм вампиров и связь между зараженными особями обуславливается, своего рода, энергетическим вирусом, проникающим в структуру чужой души и перезаписывающим ее на основе собственного содержания. Вирус, скорее всего, имел естественное происхождение. Почему? Чем глубже Влад проникал в тайны духов, тем четче понимал причину отсутствия их интереса к изучению собственной природы, духи могли эволюционировать согласно заданной траектории, нужно лишь приложить определенные усилия. Если все итак хорошо работает, зачем туда лезть? Он просто не верил, что в древности существовал прародитель вампиров, задумавшийся о создании сложной энергетической структуры, способной перезаписывать чужие души, тем самым обеспечивая подпитку для вербальной кодировки высвобождения омни.

— Я слишком мало знаю о душе, да и с такими инструментами нет возможности создать сложную энергетическую структуру — Влад горько уставился на оборудование изучения души, аналогом которого служил инструментарий ученого девятнадцатого века. — Однако если душа может изменять тело, возможен и обратный процесс. Создать вирус, способный перезаписать ДНК и повлиять на энергоструктуру носителя — куда более вероятно.

Глава 58: Золотой дракон

— Ну, пожалуйста, ты — единственный, кто может помочь. — Роза посылала мольбы в занавеску, но не решалась одернуть, чтобы непосредственно поговорить с ненавистным гадом.

В то же время на противоположенной стороне, Влад с бойцами направляли ладони в небольшой черный ларец, изготовленный по образу ларца алой бездны заклинаниями пути металлической крови. На лбу каждого выступила испарина, обладатели духов крови вливали алую энергию, которая покрывала ярко-зеленую желеобразную массу, заполнявшую полость. Омни, с высоким содержанием сущности крови позволяла сдерживать спиритоциты, выделенные Владом из собственного тела. Сам же он с изрезанными ладонями, из которых торчали обрезанные зеленые жилы — система циркуляции омни, подпитывал оболочки спиритоцитов вне тела, чтобы те не взорвались раньше времени. Из-за невозможности напрямую управлять омни, приходилось использовать такой вот грубый метод, раскрывая энергетически жилы и мышцами выдавливая содержащуюся в них омни со спиритоцитами.

Когда ноги Паши Барсука, преобразившегося в духа для лучшего контроля алой омни, начали подкашиваться, Влад кивнул, и Салават быстро закрыл ларец. В ту же секунду все облегченно вздохнули и упали на задницы, игнорирую холод голого камня.

— Разве ты не хочешь посетить город Восхода? Все время будешь сидеть в пещере, станешь бледным как летучие мыши из семьи Вазат. — Лилия рядом с сестрой так же пыталась уговорить, несмотря на более спокойный характер, время поджимало, оставалось только присоединиться к мольбам.

Отдохнув немного, бойцы направились к восьми высоким сталагмитам, окутанным железной оболочкой. Обладатели духов крови заставили металлическую поверхность расслоиться, открывая вид на светящийся ярко-зеленым светом, соляной столб. Окутавшиеся в защитный алый покров бойцы с легкой паникой глядели на полупрозрачные заклинательные щиты, прогибающиеся под светом. Лишь Влад остался без защиты, не только из-за того, что не мог использовать заклинания, но и по причине отсутствия необходимости. Радиация, заставлявшая столб светиться, не вредила телу, именно из него она и пришла. Открыв несколько прозрачных колб, в которых содержалась зеленая цитоплазма сотен тысяч клеток, он вылил вязкую жидкость на самую верхушку сталагмита.

Свет столба усилился, и тут началась работа бойцов, они начали в один голос зачитывать заклинание железной тюрьмы — длинное, состоящее из трех стихов, и от этого энергозатратное, но крайне надежное. Оно не пропускало ни физическую, ни спиритическую энергию, что так же ограничивало радиацию.

— Мы уже месяц этим занимаемся, может, хватит? — Игнат, обладавший духом кровавой Крысы, тяжело задышал после окончания ритуала, однако уловив строгий взгляд Салавата, замолчал.

— Устал? — Неожиданно Салават напустил озабоченные нотки в голос, а когда Игнат осторожно кивнул, немедленно изменился в лице — Тогда по триста отжиманий и приседаний, с камнем тяжести на тонну.

Побледневший Крыс несколько раз ударил ладонью по своим губам, после чего поплелся к уступу, по пути отодвинув занавеску. Бойцам предстал вид умоляющих девушек, за последний месяц с небольшим, ставших неотъемлемой частью пещеры. Ну, для всех, кроме Влада.

— Прошу прощения у природы за вашу глупость, но, сколько можно повторять? Мы готовимся к войне, фестиваль урожая, или середины осени, называйте, как хотите, какое это имеет отношение к тому, чем мы занимаемся? — Влад пальцем отодвинувший лоб Розы, попытавшейся обвить его тоненькими ручками, с искренним недоумением уставился на демонесс.

— Но наши братья…

— Не могут вас сопровождать, так как заняты управлением активами семьи, в отсутствии родителей. Можете не повторять, у меня эйдетическая память, но опять-таки, какое отношение это имеет к тому, чем мы занимаемся? — Задернув за спиной занавеску, после того как остальные бойцы, под гнетом Салавата, отправились на тренировку, Влад раздраженно фыркнул. — Я, конечно, не женат, но Башарова понять могу…

Девушки, явно далекие от осознания последнего предложения, впрочем, как и первого, продолжали настаивать:

— Нам прислали приглашение на аукцион золотой осени. Там продаются очень ценные вещи, одна из них наверняка поможет решить ваши проблемы. — Роза с вытянутым лицом, и приподнятыми бровями подалась вперед, в ожидании ответа, а когда Влад отрицательно покачал головой, едва не разразилась руганью, но тут подоспела кузина.

— Забудь, этот парень, как и мой отец, не высунет голову из панциря, пока не будет готов укусить насмерть — Со вздохом сожаления, Лилия присела на ближайшем валуне — Разу уж не выйдет попасть в город Восхода и встретиться с твоими спонсорами, почему бы не использовать удаленную торговлю? Так хотя бы не потратим приглашение впустую.

Достав из небольшой сумочки, висевшей на бедре, золотой жетон с изображением азиатского дракона, девушка задумчиво потерла его ободок.

— Удаленная торговля?… — Готовый дать очередной отворот поворот, десятый за день, Влад обернулся с ничего не выражающим лицом, однако в глубине карих глаз вспыхнул лучик интереса.

— Все правильно, удаленная. Мы можем попасть на аукцион золотой осени прямо здесь с помощью пригласительного жетона — Со словами девушки блямба вспыхнула тусклым светом, из которого, подобно песчинкам, начала собираться голова и трехпалая лапа азиатского дракона. В то же время за спиной не полнотелой статуи, вспыхнуло изображение с обратным отчетом: «00дн.02 ч.17 мин.36с.».

Глава 59: Аукцион золотой осени

— Однако раз уж ты такой зануда, придется раскошелиться, чтобы получить доступ к аукциону. Тысяча дхарм за… — Не успела дочь Кенсорина договорить, Влад уже развернулся в сторону лаборатории. — Девятьсот!.. Я хотела сказать девятьсот

Лилия поспешила исправиться, тут же получив локоток в живот от сестры.

— Ты чего так быстро сдаешься? Совсем без мозгов? — Роза яростно шипела в маленькое ушко кузины, пытаясь сохранить лицо семьи Геенна — Тысяча, и ни дхармом меньше.

Твердое заявление предназначалось Владу, который с надеждой посмотрел на не успевших уйти на тренировку товарищей, к сожалению, торгашей с гнилым, но рабочим языком как у Васи среди них не оказалось. Духи крови, хоть и казались разнообразными, определяли общие черты носителей: верность, четкое осознание иерархического положения, кровожадность, и слабый контроль эмоций, что при переговорах — главный признак провала.

— Мы можем посмотреть, какую выгоду извлечем из аукциона, и если она окажется достаточной, для компенсации в тысячу дхарм, пусть будет так — Влад не сумел совладать с любопытством, и после кивка бойцов, дал предварительное согласие.

— Смотри, ты обещал… — Девушки не стали спорить. Познакомившись поближе со странным гормином, они примерно составили психологический портрет, который хоть и казался сложным, в действительности зиял пеленочной простотой.

— Ладно, кто есть будет? Там плов еще теплый. — Салават с понурым выражением, вызванным отложенной тренировкой, привлек внимание остальных.

Сытно поев и немного восстановив силы, бойцы дождались начала аукциона, обратный отчет сменился трехмерным изображением цветка, с коротким описанием на китайском языке внизу и стартовой ценой сто дхарм.

— Фантастика — Клоп поводил ладонью сквозь голограмму, и ничего не ощутив, обернулся к другим бойцам с восторженным видом.

Влад, бегло прочитавший текст, покачал головой. «Если показать им порнографический фильм с заменой лица нейросетью, они вообще с ума сойдут?». Тяжелые мысли оборвались при виде умоляющих взглядов сестер.

— Цветок Беотезии… — Роза втянула холодный воздух — Первый лот, а уже сокровище. Каждый лепесток может значительно увеличить жизнестойкость духов, связанных с растениями. Для женщин рода Геенна нет лучшего подарка…

Бойцы во все глаза таращились на наклонившуюся вперед девушку, точнее на открывшийся вид мясистых полушарий, третьего размера.

— У самок вашей семьи духи цветов, а у самцов песка… Это не соответствует разумному генетическому наследованию — Посетовав на странности мира духов, Влад продолжил смотреть на проекцию лота, цена которого доросла до трехсот шестидесяти дхарм.

— Женщин рода Геенна называют цветками огненной пустыни не просто так. — Лилия присоединилась к сестре в странном флэш-мобе демонстрации плоти — Если бы кто-нибудь проявил щедрость и заботу, они бы убрали шипы и отблагодарили благодетеля самым нежным образом. Как могут только трепетные лепестки распахнувшегося бутона.

Парни вокруг дружно сглотнули.

— Не сказал бы, что полезная информация, но какая есть — Кивнув девушкам и проявив вежливость за их желание поделиться секретами семьи, Влад продолжил мониторить аукцион.

— Купи цветок — Дима Сокол больше не мог терпеть надругательства инопланетянина над мирскими радостями. На вопросительный взгляд Влада, он мог только сжать посильнее кулаки — Просто купи, не спрашивай. У всех нас есть доля в честно спизженном хабаре клыкастых.

Остальные бойцы так же поддержали кивками, Владу не оставалось ничего другого, и он под руководством довольных девушек, смотревших на Сокола с похотливо благодарностью, положил в трехпалую лапу четыреста дхарм.

Время шло, никто больше не ставил, и лот выиграли они. Спустя секунду голова золотого дракона раскрыла пасть, оттуда показался шестилистный пурпурный цветок, с высокой ножкой. Деньги на лапе исчезли, зато девушки, схватившие цветок, остались довольны.

— Это не для вас, Сокол просил купить. — Уклонившись от подзатыльника Салавата, Влад недоуменно уставился на бойцов, гневно пышущий в его сторону.

— Это для них — Дима спохватился, и попытался вытянуть губы в улыбке, получилось плохо.

— Для них? Что значит, для?… Ааа… — Влад, полный искреннего возмущения, вдруг прозрел — Компенсация, цветок, благодарность… Отлично, четыреста дхарм вместо тысячи! Поговорка о птичьих мозгах оказалась полной чушью, еще один аргумент в гроб фольклористых старух.

Похлопав Сокола по плечу, стараясь продемонстрировать одобрительное выражение, для остальных выглядевшее как попытка взглянуть на сварку незащищенными глазами, Влад вернулся к аукциону.

— Знаешь, а мой отец не такой уж ненормальный… — Лилия, как-то странно улыбнулась кузине, та не смогла ничего ответить и растерянно кивнула.

Время шло, лоты сменялись один на другой, и все казались притягательными на траты, каждый обладал действительно впечатляющими способностями: Колокол мертвых, позволяющий призывать духов недавно умерших, озерная капля — капля, обладающая весом целого озера и способная высвободить за мгновение несколько тысяч галлонов воды, четырехлистный клевер, увеличивающий вероятность успеха во всех начинаниях. Промелькнуло много всего, но Влад, да и остальные, решительно потратились, когда пришло время золотых масок.

Труппа, так назывался лот, представляла собой набор из четырнадцати масок для семи акробатов, укротителя животных, трех пожирателей огня, метателя ножей, фокусника и силача. Судя по описанию набор не полный, и всего существует тридцать масок, включая распорядителя цирка. Причина же, по которой бойцы готовы отдать полторы тысячи дхарм — способности, даруемые масками. Помимо того что акробатические значительно увеличивали ловкость, силовая повышала физическую мощь, укротителя позволяла повелевать животными а пожирателей огня дышать пламенем и так далее, они могли сливаться с лицами носителей и изменять их внешность. С таким набором артефактов и некоторыми методами скрытия омни, возможно, удастся перехитрить Косиум и получить доступ в мир людей.

Глава 60: Кровь происхождения

Получив желанные маски, бойцы опробовали эффект преображения и остались крайне довольны, хватало простого прикосновения к человеку, чтобы отсканировать чужую физиономию. Что же до основных способностей, они впечатляли еще больше: Олег Клоп, чьи волосы могли создавать сотни насекомых, получил контроль над тысячами таких, диапазон восприятия так же увеличился в несколько раз. И все это результат работы маски укротителя. Акробатические и силовые, соответственно, повышали данные показатели. Первые были переданы тем, кто выбрал путь темной крови, и Владу, а вторую забрал Салават. Трое бойцов, развивающих железную кровь, выбрали маски пожирателей огня, что позволило превратиться миниатюрных драконов, с десятиметровым огненным дыханием, способным оплавить камни.

— Что за дети? — При виде играющихся с новыми способностями бойцов, Роза скривилась, Лилия прикрыла рот рукой и рассмеялась.

Аукцион продолжился, лот за лотом уходили с молотка, каждый предмет обладал впечатляющими способностями, иначе они просто не смогли бы попасть на элитные торги. В какой-то момент, на голограмме появилась подвеска с белым, непрозрачным камнем. Вот что представлял собой лот:

«Лунный камень»

«Как вы знаете, за время существования охотников, трутней, и стражей, на Луне не проявлялось признаков существования духов, однако этот камень прямое доказательство обратного. На нем есть следы омни, не принадлежащей ни одной планете, или обитаемому спутнику солнечной системы. Она так же не имеет ничего общего с известными космическими зверями.»

Причина, почему внимание Влада привлек лот — описание, в котором упоминались некие стражи. О трутнях и охотниках он более менее слышал, что еще за стражи? На простой вопрос демонессы ответили с потаенным гневом.

— Лучше не затрагивать ничего, связанного с ними, если хочешь жить. — Зрачки Розы сузились, маленькие кулачки сжались, она явно говорила о чем0то неприятном для нее самой. — Даже полукровки этих тварей невероятно могущественны, их называют семферонами, и одного ты знаешь: Владимир Шверт.

Продолжать настаивать Владу не дали товарищи. Неожиданно, Клоппотянулся к проекции.

— Такое чувство, будто мы связаны… — Олег не мог объяснить странное притяжение, возникшее между ним и камнем.

— Тогда давайте купим — Салават отреагировал решительно, он лучше всех разбирался в чутье, обусловленном не только запахом, но и интуицией. — Пусть это будет моя доля.

На возмутившегося Влада, не готового тратить драгоценные средства из-за какого-то куска камня, Салават ответил спокойным тоном.

— Как хочешь, но если эта штука окажется бесполезной… — Обрати на Клопа хмурый взгляд, Влад положил тысячу в лапу дракона, перебив ставку семьсот пятьдесят дхарм.

Вскоре появилась подвеска, стоило ей оказаться на расстоянии вытянутой руки, сосуд души в правой области груди всколыхнулся, заставляя Влада чувствовать необычайный дискомфорт. Он удержался, чтобы не утащить камень и немедленно изучить его под микроскопом, передав Клопу.

Дальше лоты становились все дороже и ценнее, однако по совету розы, бойцы дожидались финала торгов, когда выставят жемчужину аукциона. Спустя три с половиной часа, наконец, появилась она…

«Кровь происхождения Птицы преисподней»

Описания нет вообще, бойцы повернулись в сторону обескураженных девушек. И если парни поразились начальной стоимостью в десять тысяч дхарм, то девушки самим лотом. Наконец, заметив пытливые взгляды, демонессы с трудом оторвались от голограммы алой капли, и объяснились:

— Кровь происхождения является элементом наследования космических зверей — Непонимание, вычерченное на физиономиях бойцов, заставило Розу тяжело вздохнуть — Космические звери населяют космос. Они не принадлежат солнечной системе, но частенько забредают сюда, чтобы поохотиться, и горе той планете, куда эти монстры пришли. Даже один может уничтожить правящую семью. Космические звери делятся на классы, по способностям, они так же развиваются и эволюционируют, чем выше уровень эволюции, тем они опаснее. Птица преисподней является четвертым классом: серая птица — костяная птица — птица погибели — птица преисподней. Звери четвертого класса приравниваются к духам высшего цикла, однако они во много раз сильнее как охотников, так и трутней, из-за мощных тел, способных выдерживать космический холод и даже пламя звезд. Чтобы убить одного такого требуется как минимум десять духов такого же уровня сил.

— А кровь происхождения — способ, которым космические звери передают силу перед смертью, потомству. — Подхватив отвлекшуюся на другую тему кузину, Лилия снова уставилась на проекцию алой капли — Неизвестно как точно, но космические звери способны сжимать всю свою сущность, включая омни и телесную мощь в одной капле крови, делая ее нерушимой. Когда один из выводка зверя получает ее, он за очень короткое время обретает силу родителя, и начинает развиваться с более высокой точки, это одна из причин, почему космические звери так могущественны.

Глава 61: Сосуды души

— И какая польза от этой крови для нас? — Игнат Крыса не смог удержаться от вопроса.

— По-разному, охотникам кровь происхождения позволяет сформировать сильные вместилища, для борьбы на территории Земли. Но для трутней кровь предоставляет собой наибольшую ценность, она позволяет эволюционировать не только физическому телу, после употребления обретающему огромную мощь, но и духу. Скорее всего, отец тебе не рассказал, так как увлекся сложной материей… — Лилия сочувственно уставилась на Влада — Духи имеют градацию способностей, не только по силе, но и по потенциалу. Так, например, дух козла может достичь, максимум, среднего цикла, в то время как дух громового козерога способен дорасти до пика высшего. Кровь происхождения, изменяя тело, преобразует дух, заставляя тот мутировать. Иногда это приводит к неудачам, и трутень теряет способность расти в силе, но чаще мутация повышает потенциал, а так же элементарную силу духа. Многие могущественные семьи заклинателей появились из обычных духов именно из-за крови происхождения зверя. Переоценить ее ценность трудно, особенно учитывая сложность добычи…

Глядя на цену, перевалившую за восемнадцать тысяч дхарм, Лилия покачала головой.

Тут же Влад положил на лапу дракона небольшую стопку, номиналом в двадцать тысяч. Ненадолго торги затихли, а когда кто-то перебил ставку и увеличил до двадцати одной. Влад выложил все: Тридцать две тысячи девятьсот дхарм — совокупность сумм, полученных от Кенсорина и украденных в ателье.

Глаза бойцов едва не выпали из орбит, так же отреагировали Демонессы, даже являясь прямыми потомками ветви благороднейшей семьи Геенна, они никогда не видели вблизи таких денег. В переводе на рубли сумма превышала сто шестьдесят четыре миллиона.

— Преобразование духа через тело, универсальная интеграция чужеродного генома, это то, что мне нужно… — Глаза Влада светились возбуждением, ни разу бойцы и девушки не наблюдали такое его состояние, лишь Салават мог уверенно сказать, что дело в научных исследованиях.

Сердце стучало отчаянно, время шло, на последних секундах напряжение повисло такое, что Влад поклялся, если кто-то перебьет ставку, он найдет ублюдка, и отгрызет поганые руки, положившие на лапу дракона больше дхарм. Опасаясь чрезвычайно возбужденного товарища, никто ему не сообщил, что делать ставки с такими неровными цифрами, особенно, с девятьюстами на конце — признак отчаяния и предела финансовых возможностей, сигнализирующий о том, что дальше повышать ставки он не может. К счастью, сумма оказалась слишком большой для участников торгов. Дхармы — не обычная валюта, ее нельзя просто напечатать, запасы у каждой семьи ограничены.

Беззвучно стопка бумажек исчезла, а пасть дракона открылась, являя алую каплю крови, парящую в центре хрустального пузырька. Влад с полубезумным видом схватил склянку и убежал в лабораторию.

— Салават, если кто-нибудь побеспокоит меня, заставь приседать пока не сдохнет! — Задернув шторку, Влад скрылся от обескураженных бойцов и демонесс за занавеской. Даже Таня выглянула из уединенной пещеры, откуда она не вылезала после ухода Васи, чтобы узнать причину шума.

— Какой-то долбанутый кощей, и золото у него странное — Сокол почесал затылок, по которому прилетел чапалах Салавата.

— За базаром следи — Посмотрев в сторону занавески, Салават вздохнул — Но тут ты не ошибся…

***

День за днем, неделя за неделей, после аукциона два месяца пролетели незаметно. Бойцы, преодолевшие границу среднего цикла, благодаря золотым маскам каждый день отправлялись в город Ночи, чтобы узнать новости о возможном прибытии ушедших на Нейт духов и бойцов. К сожалению, никто до сих пор не вернулся, город Ночи постепенно погружался в хаос, первое время спокойствия, вызванное уверенностью наследников в прибытии старших, сменилось амбициями по правлению другими кварталами. Все чаще и чаще на улицах наблюдались стычки, однако бойцы не вмешивались. Помимо поиска информации о друзьях, они бегали по поручениям Влада, даже совершили несколько вылазок в мир людей через центральную часть города Ночи, открытие портала в котором позволяло перенестись в Новосибирск. Там они разграбили несколько исследовательских центров, бензоколонок, продуктовых магазинов, и военных частей. Со снабжением и более совершенным оборудованием, за два месяца Влад сумел далеко продвинуться в изучении самого себя и крови происхождения.

В первую очередь он исследовал сосуд души, заставив бойцов притащить из города нескольких бродяг и пробудить их духи. Источник силы духов оказался не шаром, внутри которого накапливалась энергия, а пористым органом, похожим на легкие. Он поглощал омни из воздуха, очищал от примесей и пускал на работу организма, но это только одна из основных функций. Другая заключалась в самостоятельной выработке омни, она происходила за счет расщепления органических соединений, доставляемых кровеносной системой, до состояния меньше атомов, дальше проследить процесс не удалось, не позволяли технологии, но скорее всего атомы разрушались до квантов, а те в свою очередь аннигилировались до чистой энергии. Оба процесса, как поглощение, так и генерация, зависели от объема источника и его концентрационной мощности. К примеру, один кубический миллиметр ткани сосуда малого цикла вырабатывал около ста джоулей энергии, в то время как у среднего цикла тот же объем производил более тысячи. Разница примерно десятикратна.

Более того, каждый источник являлся уникальным и производил омни с определенными отличиями, определяющими свойства энергии и способности духа. Три источника Влада оказались наиболее показательными: Центральный, от которого питались реакторы под лопатками, испускал зеленые волны, обладающие свойством разложения. Левый вырабатывал омни, способную интегрироваться в нейрохимическую среду, не как скоростная и массовая энергия, а как носитель информации. Это удалось выяснить, когда он сцедил омни прямо в мозг одного из бродяг и тот впал транс, к сожалению, управлять энергией на расстоянии, как трутни и охотники он не мог. Что же до правого, черного сосуда души, он производил прочную энергию, которая при слиянии с материей, делала ее крайне крепкой.

Исходя из данных, полученных при взятии образцов, при самовскрытии, левый источник являлся результатом мутации змеиных генов, правый — муравьиных, а вот центральный… Он казался загадочнее остальных и не идентифицировался вовсе.

Глава 62: Они возвращаются

— Сейчас все три сосуда души находятся на пике среднего цикла, я не могу контролировать омни, и расширять источники подобно охотникам с трутнями. Они накапливают духовную силу, постепенно сжимая ее, а когда приходит время продвигаться на следующий этап эволюции, высвобождают омни. От внутреннего разрыва источник расширяется, а затем, в процессе эволюции пробужденных генов, перестраивается. Мне же необходимо за раз поглотить большое количество омни, чтобы создать столь же большое давление в сосудах духа. — Влад оторвался от микроскопа, под оптикой которого находился крошечный обрезок его собственного сосуда.

В процессе размышлений он повернулся к занавеске, сквозь которую ворвался Салават, едва не обронивший набор хирургических инструментов, которые молниеносно подхватил Влад.

— Ну что опять? У Игната снова начал расти костяной хвост? Скажи, чтоб потерпел, скоро изменения закончатся, и тело приспособится к генам Птицы преисподней, остальные же справились — Влад раздраженно фыркнул, нытье крысы уже порядком надоело. Лишь удовольствие от наблюдения за результатами трудов, позволивших интегрировать ДНК космического зверя в бойцов, тем самым увеличат их потенциал и скорость роста, позволяло сохранять относительное спокойствие.

Себе инъекцию с РНК с обратной транскриптазой, изменяющей набор генов в собственной дезоксирибонуклеиновой кислоте Влад делать не стал, так как он и без того боролся с нестабильностью нуклеотических связей. Целый пакет сторонних элементов — последнее, что необходимо саморазрушающейся ДНК, но когда удастся обуздать ее…

— Нет, кажется, они возвращаются — Слова Салавата вмиг сбросили с друга раздражение.

— Собирайтесь — После кивка Салавата, Влад взял со стола маску, и, надев, изменил лицо на молодого парня, с веснушками.

Через пару минут девять бойцов, восемь из которых на горбах тащили огромные сталагмиты в железной оболочке, оказались в городе Ночи, однако они не торопились к руинам квартала Похоти. Алыми тенями обладатели духов крови скользнули к гигантскому оврагу в квартале Ужасов, там не оказалось вампиров, зато обнаружилось множество искателей наживы. Мародеры растаскивали содержимое сотен склепов и тысяч каменных гробов. Многим улыбалась удача, они находили ценные вещи, в основном, украшения, другим же попадались ловушки, зачастую обрывающие жизнь мучительно и не быстро.

— Займитесь ими — Со словами Влада бойцы сняли со спин сталагмиты, и влетели в овраг, начав перемалывать мародеров как комбайн.

Произносимые шепотом стихи кровавого трактата, позволяли стать бойне бескровной, вся алая жидкость собиралась позади бойцов в сферы.

— Это вампиры?!

— Они вернулись!

— Проклятье! Беги!

Словно подожженный улей, овраг обратился в роящуюся местность, откуда мародеры спешно пытались убежать. Они приняли бойцов за кровососов из-за характерных заклинаний крови, к несчастью для расхитителей, вампиры обладали куда меньшими способностями.

Свободные одеяния бойцов из черной мешковины расширились, под ней на поверхности тела прорастали серые кости. Интеграция генома Птицы преисподней не позволила получить всю ее силу, лишь потенциал, отчего парням приходилось развиваться с самого начала. От серой птицы и дальше по ступеням эволюции космического зверя.

Стоило появиться экзоскелету, темпы убийства возросли в несколько раз, лишь десятой части мародеров удалось ускользнуть.

Тем временем Влад, не учувствовавший в битве, добрался до центра оврага, где находился гигантский мемориал, с выемками для книги и ларца. Достав шкатулку соответствующих размеров из рюкзака, он раздавил внутри сумки большую ампулу, после чего вернулся к мемориалу. Сначала он поместил в отверстие плоский детонатор, похожий на уменьшенную противопехотную мину советских времен. Лишь когда взрывчатка заняла свое место, черный ларец заполнил выемку, выступая вперед на два сантиметра.

— Будьте готовы, и не впускайте сюда никого — Влад обернулся к бойцам, покидающим овраг и маскирующим метровые сферы крови за спиной железными куполами. Оставив рюкзак, он один побежал в сторону руин квартала Похоти, в отличие от других бойцов, Влад не мог ускориться с помощью заклинаний, однако физические характеристики тела возросли настолько, что на максимальной скорости он близился к показателям спорткаров.

Вскоре Влад добрался до толпы зевак, с интересом наблюдавших за отчаянно ревущим пространством, сквозь трещины которого пробивались синие молнии. Растолкав жителей города Ночи, он оказался в передних рядах, тут же активировав инвазивное зрение.

Изменение пространства на уровне восприятия духовных частиц оказалось чем-то невероятным, невидимое при обычных условиях полотно реальности растягивалось и рвалось от напряжения, одновременно пытаясь залатать повреждения. Борьба разрушения и восстановления продлилась около трех часов, прежде чем с грохотом открылась трещина, сквозь которую вылетели главы побочных семей и другие лидеры скрытого города.

Первыми появились сребровласые Энио, управлявшие кварталом Гнева, за ними четыре семьи Марса: Тартар, Эреб, Гадес, и Геенна, после них темные скорпионы Алокрос, и наконец, вампиры рода Вазат. Однако не кровососов, с которыми предстояло драться в ближайшее время, Влад отслеживал, глаза сосредоточились на группе пурпурных скорпионов, возглавляемых лысой женщиной с татуировкой на макушке. Последняя на цепи держала двух полуживых людей, Васю и Леонида. С окровавленными ногами, изодранной одеждой и исхудавшими телами, они представляли собой жалкое зрелище, вызывавшее нескрываемое удовольствие у дамочки.

Глава 63: Детонация

Группа за группой, вскоре из трещины больше никто не выходил, она начала медленно затягиваться без поддержки сил охотников. Помимо Васи и Леонида, никто из бойцов с той стороны так и не появился…

Глядя на прискорбное положение друга, Влад не стал предпринимать опрометчивых действий, сначала нужно разобраться с вампирами.

Правители города ночи, не переговариваясь, разошлись, некоторые воспользовались порталами, другие улетели. Владу пришлось снова пустить в ход ноги, он снес толпу на пути к кварталу Ужасов, и вскоре добрался до пятикилометрового оврага, внутри которого сорок могущественных вампиров, под предводительством брата Георгия, стояли с опустошенными лицами.

Разрушенный и разграбленный дом — последнее, что ожидали увидеть кровососы по возвращении с чужбины.

— КТО ПОСМЕЛ?!! — Крик, полный ненависти и негодования разнесся гулким эхом, отражаясь от неровных земляных стен и каменных надгробий. Брат Георгий впервые за десятки, или даже сотни лет, проявил такие сильные эмоции.

Один из предводителей вампиров, находящийся на пике большого цикла, направился к центральному мемориалу. Увидев отсутствующую книгу, он не мог не заскрежетать зубами, однако ларец все еще на месте. Вздох облегчения сменился настороженностью, учитывая массовое разграбление, почему на месте осталось самое ценное? Неужели мерзкие воры побоялись трогать ларец? Чушь, вокруг все разрушено, тысячи вампиров, спавших в склепах, отсутствуют, единственная причина — бойня. Запах крови все еще витал вокруг, так какого черта ларец?…

Мысли кровососа оборвались, когда Влад, выбежавший за полкилометра от края оврага и укрывшийся за двухэтажным мраморным домом, нажал на кнопку пульта с небольшой антенной. В ту же секунду мина за ларцом детонировала, разнося железный корпус коробки и запуская цепную реакцию спиритоцитов.

За слепящей вспышкой света, поглотившей весь овраг, последовала ударная волна, от которой Влад спрятался за мраморной плитой и вырвавшимися из спины червями.

Оглушительный грохот сотряс город Ночи, привлекая внимание бесчисленных духов. Рядом с эпицентром взрыва Влад, и остальные бойцы, нашедшие укрытие, пошатываясь, вышли на раскаленную землю. Горячая пыль, смешанная с агрессивными изотопами, застилала взор, лишь инвазивное зрение позволяло видеть сквозь удушливое облако смертельного пепла. Здания вокруг превратились в руины, а внутренние органы в кашу, если бы Влад не преобразился в пятиметрового колосса, и не обладал чудовищной регенерацией, прямо здесь он бы и скопытился.

Несмотря на изломанные тела, взорванные барабанные перепонки и вытекшие из глазниц очи, бойцы действовали согласно обговоренному плану. Немного восстановившись и подхватив сталагмиты, они попытались сориентироваться в пространстве, после чего побежали к оврагу, расширившемуся еще на несколько сотен метров. Потеряв под ногами опору, только воробей с соколом смогли плавно приземлиться на раскаленное докрасна дно, остальные приложились разными частями тела, благо серые кости птицы преисподней защитили от переломов и дальнейшего обгорания.

Когда речевой аппарат регенерировал, бойцы произнесли заклинания и железные оковы сталагмитов, а так же сфер, парящих за спиной, снялись. Столбы излучали ярко-зеленый свет, подобно маяку в пыльном мраке привлекающие взор. Что же до метровых сфер крови, они пригодились для следующего стиха, образовавшего над оврагом кровавый купол, исключающий возможность попадания извне и выхода нарежу.

Влад рыскал взглядом по округе, черви так же вертели головой, расширяя сферу видения до полных трехсот шестидесяти градусов. На самом краю купола он заметил две светящиеся точки, словно солнце в кромешной тьме. Они представляли собой скопление огромного количества омни, выходящего далеко за пределы среднего и большого цикла.

Бросившись к источникам света, Влад запечатлел обожженного до костей скелета, восстанавливающего плоть ударными темпами. Рядом с ним из земли торчал гигантский потрескавшийся шип, по всей видимости, именно он принял основной урон от взрыва.

— Вот же таракан… — Подскочив, Влад обрушил на череп брата Георгия стопу, заостренную хитиновым наростом, тот попытался обратиться черным туманом, однако не смог, и нога размозжила голову об раскаленную землю, покрывшуюся трещинами после удара. — Что такое? Бомбардировка альфа частицами мешает принять форму тумана?

Черви разорвали тело вампира и сожрали, доставляя в организм чудовищное количество энергии, однако охотники — не трутни, их тела — всего лишь оболочки для духов.

Летучая мышь, сотканная из черной энергии, вылетела прямо из пасти червя, разрастаясь в размерах до двадцати метров. Огромная фигура Влада тут же стала крошеной на фоне монстра, взмах крыльев которого разгонял радиоактивный туман в разные стороны.

— ЭТО ТЫ!!… САНГУЭРДА! — С яростным воплем кровосос разразился кольцеобразными звуковыми волнами, лучащимися алым светом.

Рывок в сторону, и Влад, благополучно уклонился от атаки, вспахавшей несколько сотен метров земли и без труда разрушившей кровавый купол. В ответ черви немедленно выдохнули кислотные струи, разогретые до семисот градусов цельсия. По гигантской летучей мыши сложно не попасть, тут же черная материя, из которой состоял Вампир, начала разрушаться, кислота обладала свойствами омни, так что могла поражать не только физические объекты.

— Это конец, кровосос — Стоило Владу усмехнуться, хитиновая броня треснула, позвоночник скрутило винтом, пространство ниже живота начало отчаянно сжиматься под воздействием вампира.

— Менорио дамнос… — Заклинание вырвались из плавящейся кислотой глотки летучей мыши, подчиняя пространство воле вампира.

Глава 64: Большой цикл

Пространственное искажение едва не разорвало Влада пополам, однако гигантская летучая мышь, уже начавшая восстанавливаться, неожиданно обессилела. Хлопки огромных крыльев становились все реже, тварь упала на красно-оранжевую землю.

— Тяжело искажать пространство, под завязку наполненное энергонасыщенными частицами, не так ли? — Повреждения брони и позвоночника Влада быстро восстановились, он вернулся к лучшему состоянию. — Особенно, когда дух подавляется вирусом, перестраивающим его структурно. Сейчас ты вряд-ли сможешь выдать силу даже Большого цикла, не говоря уже о Высшем.

Хищные черви бросились к летучей мыши и вгрызлись в энергетическую плоть, кусок за куском отправляя в хозяина колоссальное количество энергии. Вирус Д-1, сокращенно от диссонанса, не влиял на Влада из-за вакцины. Разработанный на основе генетического шаблона крови происхождения, способной перезаписывать тело и дух поглотившего, он не делал ничего страшного. Лишь запускал иммунную систему духа, заставляя ту отторгать изменения, отчего большая часть сил уходила на подавления чужеродных элементов и сам дух сильно слабел.

— Почему?… — Хрип гигантской летучей мыши заставил недавно восстановившиеся барабанные перепонки Влада вновь подвергнуться удару.

Вместо ответа черви увеличились в несколько раз, и отгрызли голову монстру, после чего приступили к остальному телу. Влад чувствовал, как в тело струится колоссальная омни, но в тоже время ощущал беспомощность.

«Пытался поговорить с вампиром, растянуть время, чтобы вирус, оставленный вместе с сумкой, проник глубже, однако даже с такой тривиальной задачей не справился. Неужели мои социальные навыки все еще плохи? Я думал, что умею раздражать людей лучше кого бы то ни было…»

Взглянув в сторону светящихся сталагмитов, призванных усилить бомбардировку альфа-частицами и предотвратить побег кровососов с помощью преображения в форму тумана, Влад самодовольно улыбнулся.

«Даже если так, предусмотрительность все еще на уровне…»

Мысли оборвались, когда в сердцевине центрального сосуда духа произошел взрыв, мышцы скрутило, Влад опустился на колени, тихо хрипя. Процесс эволюции, стартующий при активации спящих генов, оказался куда более болезненным, чем раньше. Под воздействием радиационного облучения, тело менялось куда более хаотично. Конечности разрастались неравномерно, туловище перекосило, однако при поддержке двух других сосудов изменения быстро стабилизировались. Вытянувшийся на десять метров монстр, выросший из хитиновой брони настолько, что щели между пластинами открывали сочащуюся кислотной кровью плоть, взревел.

Плоть с шипением испарились, а затем начала отрастать, так же как кровеносные сосуды и другие части тела. Они заменялись на новые, более устойчивые к термоэнергии, однако помимо заложенных в дух эволюционных процессов, радиоактивное облучение так же вызвало череду доброкачественных мутаций, не устраненных защитными тельцами.

За пару минут изменения завершились, мышцы вновь наросли на монструозную фигуру, хитиновые пластины закрыли бреши, они стали намного толще, а зеленый свет, сочащийся из сочленений, обладал еще большей интенсивностью.

— Большой цикл, наконец… — Гортанный голос десятиметрового чудовища, заставил самого обладателя удивиться.

Влад погрузился в море новых ощущений, казалось, он чувствует каждую клетку, и действительно, при осмотре с помощью инвазивного зрения червей, тело превратилось в сгусток корней. Нервная система разрослась до такой степени, что в каждой конечности оказалось столько же нейронов, сколько раньше наблюдалось в позвоночнике. Казалось, он мог при желании заставить кровь в каждом из пальцев пробить путь сквозь поры кожи, а затем вернуться обратно. Помимо контроля над внутренними органами совершенная нервная система, развивавшаяся так же активно как мозг, усилила и без того ненормальное восприятие. Мельтешащие сгустки пыли перед глазами будто попали в кисель, натужно преодолевая сопротивление воздуха. Не будь тело столь огромным, удалось бы схватить каждую песчинку и за пару секунд соорудить миниатюрный замок.

Распираемый безудержной мощью, Влад взмахнул двадцатиметровым хвостом. С громким хлопком острые хитиновые пластины взорвали воздух, преодолевая звуковой барьер и одним ударом снося пыльную завесу. Даже взмахи крыльев колоссальной летучей мыши не обладали таким эффектом.

— Охренеть… — Дима Сокол, как и остальные бойцы, полностью восстановившийся, и сопротивлявшийся воздействию радиации, попятился назад.

Десятиметровый гигант в хитиновой броне, с похожим на сегментарное лезвие хвостом и монструозными червями, напоминающими головы драконов, заставлял все естество безудержно дрожать. Дух кровавого сокола отчаянно порывался убежать как можно дальше от хищной твари, чтобы не стать добычей.

За пределами купола, прибывшие к оврагу лидеры города, с тревогой смотрели в сторону монстра, чуждого как охотникам, так и трутням.

— Снова он? — Веральд Энио, стоявший в группе сребровласых разжигателей гнева, нахмурился.

— Ты знаешь, что это? — Гамор — отец Веральда и нынешний глава ветви семьи Энио, перевел взгляд на сына.

— Спроси у Геенны, это их гость.

После небрежно брошенной фразы наследника разжигателей гнева, взгляды правителей города Ночи скрестились на рыжем семействе.

Глава 65: Оружейный дух

— Все верно, Владислав — наш гость — Кенсорин, с нескрываемым восхищением наблюдавший за преобразившимся гормином, тут же дал ответ.

— Ваш гость убил хозяина квартала Ужасов. Геенна собирается начать войну в городе Ночи? — Укутанный в черную куфию, закрывающую лицо, мужчина, появился рядом с рыжим семейством. За ним, из мрачных теней, танцующих вокруг ног, явились и другие представители ветви Эреб — одной из четырех правящих семей Марса.

Четверо братьев скривилась в лицах, слово взял второй по старшинству — Хенрикус, чья дочь Роза стояла позади вместе с тремя другими наследниками.

— Разумеется, нет, у гормина и брата Георгия личный конфликт, не имеющий никакого отношения к власти в городе Ночи. Мы не претендуем на квартал Ужасов. — Хенрикус мог быть сколько угодно раздражительным, когда речь заходила о драгоценной дочери, но в вопросах безопасности семьи всегда сохранял холодную голову и трезвое мышление.

— Гормин?… Ты сказал, гормин? — Старуха, с лицом, неотличимым от сухофрукта, если бы не глаза, нос и рот, подошла, тихо постукивая тростью.

— Госпожа Боль, возможно, вы ослышались… — Кенсорин пихнул брата и вышел вперед, вежливо улыбаясь в лицо пожилой особе, возглавлявшей ветвь Тартара, еще одной правящей семьи Марса.

— Никто здесь не жалуется на слух, Кенсорин — Синее пламя вырвалось из ноздрей тощего мужчины с завязанными глазами. Представители ветви Гадес — последней из правящих семей Марса, так же навострили уши.

— Ну, гормин, и что с того? — Рубинус мило улыбнулся, сощурив глазки, однако никто не купился на невинное выражение лица младшего из братьев Геенна, прославившегося безумной любовью к пыткам.

Окружающие ничего не сказали, однако глядя на десятиметровую махину, каждое движение, которой смазывалось от скорости и вызывало мощные колебания воздуха, у охотников в головах роились вопросы. Даже с куполом, не позволявшим ощутить силу монстра, факт убийства брата Георгия, находившегося на Высшем цикле, более чем красноречиво намекал на мощь полукровки.

Под пристальными взглядами правителей города, их наследников и элиты семей, Влад направился к гигантскому шипу, который при его десятиметровом росте, доставал до самого подбородка. При том большая часть орудия, сочащегося тусклым светом алой омни в спектре инвазивного зрения, находилась глубоко в земле.

— Это и есть оружейный дух?… — Влад мог лишь предположить. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, он положил ладонь на изрытую трещинами поверхность. — Судя по интенсивности свечения, он находится на Высшем цикле, но вот состояние…

«Хозяин?…»

Неожиданно в голове раздался слабый голос, мужской, или женский, неясно. От неожиданности, Влад убрал руку, нерешительно глядя на алый шип. Пускать в сознание кого бы то ни было совсем не хотелось. Однако любопытство победило.

«Хозяин мертв… новый хозяин?… слишком слаб…»

Тут же в руку впились алые нити, без труда пробившиеся между сочленениями хитиновой брони. Однако Влад не стушевался, и сжал пальцы, когти со скрежетом проникли в шип, сминая металлическую структуру. Резким рывком он вырвал оружие, оставив длинную борозду в раскаленной земле.

Хищные черви вгрызлись в оружейного духа, и начали откусывать кусок за куском. Зубы не выдерживали прочности алого металла, но после разрушения они мгновенно отрастали, вскоре сорокаметровый шип, толщиной с бедро взрослого мужчины, зиял сотнями дыр.

«Подожди… молю…»

Алые нити, пытавшиеся выпить кислотную кровь, и в результате оплавившиеся, вернулись к основному телу.

«Я буду служить, хозяин…»

Со словами оружейного духа, в воздухе появилась извилистая фигура из полой трубки, похожая на символ бесконечности. В правой части, текла алая омни, принадлежавшая брату Георгию, в левой белая, источаемая шипом. Не прошло много времени, прежде чем алая энергия рассеялась, оставив пустой половину трубки.

«Хозяин, заключим контракт души… Я сделаю вас сильнее…»

Готовый отказаться и продолжить пожирание Влад, замер, он обернулся к внешнему кольцу оврага, на котором собрались правители города. Взгляд упал на лысую женщину с татуировкой скорпиона на голове, она не привела с собой Васю и Леонида, но вряд ли успела передать заложников Косиуму за прошедшее время.

— Если посмеешь навредить, я сожру тебя — Влад позволил омни-капиллярам пробиться сквозь броню и выдавить несколько капель ярко зеленой жидкости на трубку бесконечности, тут же впитавшую все без остатка. Внутри началось движение, из правой стороны в левую и обратно, Влад ощутил струящийся в теле поток энергии, укрепляющий кости и плоть. Зеленые спиритоциты начали растворяться внутри трубки, высвобождая десятки тысяч джоулей энергии, от которой символ бесконечности нагрелся докрасна, а шип, изменивший цвет на белый, и начавший преобразовываться в едко-зеленый, затрясся.

«Мощь… Какая мощь!!…»

Возбужденный голос оружейного духа сопровождался изменениями, шип значительно уменьшился в размерах, дыры исчезли, а сам он нагрелся до нескольких тысяч градусов и начал гудеть как трансформатор, источая зеленое, радиоактивное свечение.

Глава 66: Странное поведение

«Хозяин! Великий хозяин!»

Слабый голос духа выправился, шип юрко летал вокруг Влада, если бы имелся хвост, тот весело махал бы из стороны в сторону.

— Заткнись — Влад схватил шип, такого же роста, как и он сам, после чего направился к границе алого купола, под пристальными взглядами сотен духов и восьми бойцов. Покрытые хитиновыми наростами ступни, оставляли глубокие следы на пламенеющей земле, могучая грудь рассекала потоки воздуха, которые завывали при попадании на многочисленные органические лезвия, покрывающие десятиметровое тело.

— Теперь тебя точно никто не назовет малым — Салават улыбнулся, глядя на могучего друга. Глубоко в алых глазах царила тоска по такой мощи. После перехода на средний цикл прошло уже много времени, однако он ни в раз не приблизился к силе, которой обладал друг детства, а теперь тот снова эволюционировал. Насколько увеличился разрыв? — Косой, разве что.

— Кстати, что с этим долбонашкой и остальными парнями? Они выбрались? — Олег Клоп повернулся к правителям города и зевакам, пришедшим поглазеть на последствия взрыва. — Не видать что-то.

— Выбрались только Вася и Леонид, их обоих повязали скорпионы Алокрос. — Грудной голос басом ударил по ушам бойцов, сосредоточивших внимание на группе лысых охотников, возглавляемых не первой красоты женщиной среднего возраста.

— Мудачье плешивое, че они до нас докопались? — Игнат защелкал выступающими передними зубами, после второй эволюции при переходе на средний цикл, тела изменились даже без активации духа.

— Да ясно че. Награду за наши головы хотят получить, вопрос в том, что мы будем делать? — Внимательно осмотрев представителей ветви Алокрос, Сокол прищурился — Вывезем, нет?

— Не предпринимайте необдуманных действий — Влад бросил предложение, не оборачиваясь, и прошел сквозь барьер крови, когда бойцы перестали подпитывать его.

Одним прыжком подлетев на два десятка метров, Влад предстал перед правителями города Ночи. Семейство Геенна тут же подошло к гиганту.

— Что вы здесь устроили?.. — Яростное шипение Хенрикуса ничуть не поколебало спокойствия Влада.

— Сводим счеты, не более — Пожав громоздкими плечами, монстр обернулся к лысым скорпионам, завороженно глядящим на удивительную тварь. — У вас мои товарищи.

Тон, лишенный эмоций, и, тем не менее, содержащий опасный посыл, привел зевак в восторг. Неужели, пропустив битву с братом Георгием, они все еще смогут увидеть стоящее шоу?

— Значит ты действительно тот гормин. В объявлении Косиума явно преуменьшили твои габариты и силу… — Менида Алокрос — нынешняя глава ветви Алокрос, плотоядно оскалилась. — Я могу вернуть твоих дружков, но взамен…

Хозяйка квартала Страха, явно не осознающая разницу между значениями наименований Фобоса и Деймоса, посмотрела на зеленый шип, гудение которого становилось все сильнее.

— Ты выжила из ума, скорпиониха. Оружейный дух может поменять владельца, лишь после смерти предыдущего хозяина — Кенсорин не на шутку всполошился, яростно глядя в сторону лысой особы. Как можно пожертвовать таким светлым умом? Эти охотники явно не в себе, раз выдвигают подобные требования.

— Разве гормин не сказал, что у нас его товарищи? Вот и выясним, насколько ценны для полукровок друзья. — Менида не отступила. Служа семье Эреб, которая испокон веков несла гнев и обиду на Геенну, представители Алокрос вообще не заботились о мнении врагов повелителей.

Бойцы позади Влада тихо нашептали заклинания крови, готовясь к битве.

— Ты совершаешь большую ошибку… — Влад присел и склонился над крошечной женщиной, не достающей даже до колена.

— Это угроза? — Рядом с Менидой выступили окутанные мраком представители ветви Эреб. — Ты едва вступил в большой цикл, полукровка, знай свое место.

Хищные черви яростно зашипели, ярко-зеленая кислота пролилась из широко распахнутых пастей, разъедая каменную брусчатку, будто раскаленный металл снежный покров.

Гулко рассмеявшись, отчего волны воздуха изо рта вызвали порывистый ветер, Влад выпрямился.

— Пусть будет так. — Уменьшившись в размерах до нормального состояния, но все еще окутанный в хитиновую броню, он отправился прочь. Никто не преградил путь, потому как рядом с бойцами шли и рыжие демоны Геенна.

— Что происходит? — Когда Хенрикус телепортировал гостей в имение семьи, а сам, вместе с остальными родственниками, отошел поговорить в другую комнату, Салават не выдержал и обратился к другу.

— Ты о портале? Стыдно признаться, я до сих пор не разобрался, каким образом осуществляется переход из одной точки пространства в другую. Для соединения двух координат на противоположенных сторонах листа необходимо согнуть его, и открыть брешь, однако чтобы сделать это требуется колоссальное количество сил, ведь мы говорим о ткани реальности, вмещающей в себя столь нестабильную материю как звезды, галактики, и целые скопления. Однако, если смотреть на проблему с точки зрения четырехмерного измерения, в искажении нет необходимости, нужно лишь выбрать наиболее короткий путь из уже существующих, таким образом…

— Я о дебильном смехе. Все в порядке? Ты сам не свой, может эта штуковина влияет? — Салават, все еще находящийся в форме кровавого мастиффа, указал на крошечный шип, уменьшившийся до размеров иглы и парящий возле уха друга. Зная Влада столько лет, его повадки и привычки, то, что тот вычудил перед скорпионами, вообще не похоже на обычное поведение.

— Разве не очевидно? — Влад оглянулся на друга, и подождал несколько секунд, прежде чем покачать головой. — Мы заражены вирусом Д-один, и все еще являемся его носителями, несмотря на вакцинацию.

Глава 67: Вирус Д-1

— Ты заразил их? — Салават просиял, глядя на друга как на новенькую машину.

Семеро бойцов, не спешивших обустраиваться в скромно обставленной гостевой зоне, так же выглядели впечатленными.

— Вирус передается воздушно-капельным путем, так что, скорее всего, да. — Влад подтвердил ожидания товарищей, снова оглянувшись вокруг. Три диванчика, журнальные столики, шкафчики с хрустальной посудой и довольно большое хранилище с горячительными напитками на любой вкус. Ничего необычного, но не для инвазивного зрения… — Д-один заставляет организм, и прежде всего дух, поверить, что его структуру пытаются перезаписать изнутри, естественная иммунная реакция на глубинное вторжение — отторжение. Большая часть омни направляется на подавление изменений, что правильно, ведь без этого, вирус превратит гены и то, что отвечает за наследственность духа, в хаотичное, нерабочее, скопление элементов, которое довольно быстро приведет к печальным последствиям. Для малого цикла это смерть, для среднего, утрата всех сил, для большого восьмидесяти-девяностопроцентное подавление. Для высшего пока неясно, кровосос подвергался воздействию Д-один небольшой промежуток времени, но уже успел потерять около двух третей могущества. Учитывая небольшой инкубационный период, полное воздействие вируса должно проявиться после десяти-пятнадцати минут, с момента заражения.

Дима Сокол хрустнул костяшками, за пятнадцать минут они полностью восстановятся, в то время как Алокрос с Эреб подобосрутся из-за болячки.

— Однако есть моменты, которые я не в состоянии контролировать. — После привлечения внимания, Влад оперся задницей на спинку дивана и скрестил ноги — Помните момент заражения вирусом?

Обладатели кровавых духов тут же изменились в лицах, воспоминания все еще свежели в сознании и вызывали фантомную боль.

— Те, кто только перешел на средний цикл, испытывали самые тяжелые последствия и дольше всех приспосабливались к вакцине, но чем сильнее омни, тем непродолжительнее воздействие вируса. Если построить график функции на приблизительных данных, духи высшего цикла смогут самостоятельно перебороть вирус за сутки, в худшем случае, через двое. Это сильно ограничивает наше время на подготовку, и еще сильнее поджимает внимание Эреб к пленникам, которых можно обменять на оружейный дух. Так что, действовать будем сегодня. К слову об оружейных духах… — Влад скосил взгляд на зеленый шип, парящий возле уха — Как ты себя чувствуешь? Вирус преобразует душу через физическую оболочку, однако для инкубации необходимы живые клетки. Судя по внешнему виду, ты состоишь из металла, вот когда черви пожирали тебя, я ясно чувствовал вкус крови.

«Хозяин, мы разделяем одну плоть и кровь с владельцем. Я состоял из металла и крови, потому что предыдущий хозяин нес в себе их сущность. Скоро мое тело полностью подстроится под ваше. Не знаю, что такое вирус, но если это болезнь… Оружейный дух будет страдать, если страдает владелец, он потеряет силу, если сил лишится хозяин».

— Вот как… — Показав намек на улыбку, больше похожую на маниакальный оскал, Влад обернулся к недоумевающим бойцам. Которые не могли слышать голоса в голове — Хорошие новости, оружейные духи врага так же будут ослаблены вирусом.

Крыса Игнат облегченно вздохнул, он, конечно, не особо разбирался в оружейных духах и прочем потустороннем дерьме, но если мечи да палки с собственными источниками энергии, будут в полной мере функционировать, разве это не сведет на нет все преимущества, дарованные вирусом?

— Так вот что вы задумали… — Из огненной воронки появился Хенрикус, за ним трое братьев и наследники, последние выглядели бледными. Девушек и парней лихорадило до стучащих зубов — первый симптом заражения Д-1.

— Вакцина в моей лаборатории, сорок ампул специально приготовлены для вас и ваших людей — Проигнорировав полный жажды убийства взгляд огненно-рыжей четы, Влад предвосхитил последующие обвинения и требования.

Снова появился портал, ведущий в темную пещеру, откуда Рубинус довольно быстро перетащил небольшой стеллаж с пластиковыми ампулами, на конце каждой из них виднелась небольшая игла.

— Чего они ждут? — Пытаясь идентифицировать эмоции, скрытые за взглядами четы Геенна, Влад обратился к лучшему другу.

— Думаю, они не доверяют тому, что внутри шприцов, и еще больше тебе — Салават, сверкающий роскошной алой шерстью на теле, встал рядом с Владом, готовый в любой момент вступить в бой.

— Разумные опасения, я ведь мог поместить в ампулы катализаторы для развития вируса, иммуноподавляющие соединения, или болезнетворные вещества иного рода — Понимающе кивнув, Влад продолжил играть в гляделки с рыжими, которые выглядели такими же ошеломленными, как бойцы.

— Дубина, они вообще не этого ожидали услышать — Салават попытался дать затрещину другу, но промахнулся.

— Я не дубина, общего у нас, только то, что оба являемся представителями жизни, на основе углерода. — Возмущенный Влад свирепо уставился на Салавата, тот в ответ, пока в какой-то момент, в голову не пришло сознание.

— Так вот в чем дело… — Обернувшись к рыжему семейству, Влад попытался продемонстрировать обнадеживающую улыбку, вышло чуть хуже, чем у Эдварда руки-ножницы. — В ампулах вакцина от вируса Д-один, и ничего кроме. Честно.

Сокол позади хлопнул себя по лбу и опустил голову.

Глава 68: Не уйдешь

— С твоим даром убеждения можно даже самых уверенных людей делать нерешительными — Когда Паша Барсук не выдержал и вколол себе одну из ампул, продемонстрировав безопасность, Лилия так же решилась привиться, и немного пожурить любимчика отца.

Когда вся семья привилась, и через несколько минут состояние наследников улучшилось, напряженная атмосфера стала спокойнее. Обсуждение вновь вернулось к прежней теме.

— Ослабленные Эреб — не то, с чем вы можете бороться. И даже если существует хотя бы малейший шанс на их уничтожение, это ветвь одной из четырех правящих семей Марса. Тартар и Гадес вас не отпустят, город Ночи станет вашим врагом, и даже мы будем вынуждены начать преследование. Как думаете, велики ли шансы на выживание с врагами в виде правителей города Ночи и Косиума? — Хенрикус попытался вразумить мальчишку, так похожего на старшего брата.

— Нет нужды убивать их всех, наша задача — спасти друзей, однако и полное уничтожение не исключаю. Именно для этого я в подробностях расписал действие вируса — Влад встал со спинки дивана и приблизился к рыжему семейству, возвышаясь над самым рослым Гордианом на целую голову — Вы же не думали, что можете скрыться от моих глаз?

Крестообразные зрачки, окруженные ядовито-зеленой радужкой, испещренной черными прожилками, опасно блеснули. С самого начала они видели сквозь стену, за которой к разговору бойцов прислушивались демоны Марса.

— Вы заинтересованы в уничтожении ветви Эреб? Если нет, в их дхармах, артефактах, оружейных духах, возможно, в контроле над кварталом, которым те владеют, как он там называется? — Обводя взглядом каждого из рыжего семейства, Влад попытался придать голосу соблазнительности, что получилось довольно паршиво. Было похоже на бездомного, убеждающего прохожего дать ему на читушку хлебушка. К сожалению, Косого, обычно ответственного за подобные разговоры и общее ведение дел здесь нет.

— Квартал Забвения — Кенсорин, хмурившийся больше всех и глубоко обдумывавший предложение, наконец, покачал головой — Ты забываешь о других семьях города Ночи, они…

— Тоже могут поближе познакомиться с моим вирусом. — Влад настойчиво перебил. — У вас четыре Высших духа, и много подчиненных на Большом цикле, без ослабления Д-один, семья Геенна сможет разобраться со всеми врагами, если действовать быстро и решительно. Даже глава ветви Энио, который, судя по излучению омни, вошел в Планетарный цикл, может не быть противником вас четверых.

На последнем акте искушающей речи Влада, демонов будто холодной водой окатило.

— Верно, не забывай о Гамере Энио, планетарный цикл — не то, с чем можно бороться даже с сотней высших духов. Предел разрушения высшего цикла — небольшой город, вроде Барнаула, однако планетарный, даже в самом начальном этапе, способен расколоть целый континент. — Кенсорин попытался убедить Влада, сохранить его светлый ум для дальнейшего использования в интересах семьи. — Такие чудовища не ведут войну с сильнейшими заклинателями земли, потому что могут уничтожить планету и лишиться единственного источника пропитания. Но если кто-то посмеет уничтожить ветвь Эреб, или не дай рогатый, Энио, старые монстры Марса и Меркурия точно спустятся сюда и накажут наглецов. А ты предлагаешь свергнуть все ветви города Ночи! Это ничем не отличается от самоубийства. Следующий парад планет состоится через семь месяцев, что будешь делать тогда, даже если преуспеешь сегодня?

Внимательно слушавшие рыжего бойцы нахмурились, не потому что боялись, они пытались представить, какова должна быть сила, чтобы расколоть континент. Неужели такие монстры действительно существуют?

— Семь месяцев — длинный срок, я успею подготовиться… — Влад ничуть не сомневался в собственных способностях, даже без сверхсилы, обладая лишь знаниями и доступом к технологиям, он мог устроить геноцид человечества. Что такого в расколотом континенте? Не более чем показуха.

— Семья Геенна не поддержит тебя в этом глупом начинании. — Гордиан ответил за всех, никто из братьев не стал оспаривать мнение здоровяка.

— Без вас справимся — Салават фыркнул, они ни разу не испугался высших духов напротив, всего полчаса назад они поимели клыкастого на том же уровне сил, чем эти рыжики отличаются от кровососа?

— Следи за тоном, маленький трутень, пока я не сожрал твою…

— Успокойся брат, они нам не враги — Кенсорин прервал Гордиана, и вышел вперед — Влад, пойдем, спокойно все обсудим наедине. Твои друзья пока отдохнут, если не смогу переубедить, хотя бы дам более четкое представление о Эреб, Алокрос, и последствиях их провокации.

Кивнув друзьям, Влад последовал за Кенсорином, не деактивируя инвазивное зрение, чтобы в случае опасности для товарищей вовремя среагировать. Такое недоверие изрядно опечалило рыжего исследователя, однако он ничего не мог поделать. В течение четырех долгих часов они разговаривали, не только на тему спасения заложников, но и о вирусе, изучении крови происхождения, планах на создание собственного языка заклинаний и многого другого. В обмен на восемь ампул гено-модификатора, позволяющего получить родословную птицы преисподней, Кенсорин дал целую коллекцию книг, на тему души, охотников, трутней, и стражей, а так же два артефакта, определивших дальнейшие планы Влада. Первый — черепаший панцирь, внутри которого существовало расширенное пространство в тридцать кубометров. Благодаря помощи демона в создании портала, удалось поместить в него все оборудование и имущество, помимо мотоциклов с машинами. Главное — медицинские инструменты и оборудование исследования души теперь надежно укрыто. К сожалению, самому войти в расширенное пространство нельзя, оно неспособно создавать атмосферу, давление внутри практически равно нулю, продержаться там больше нескольких минут даже с нынешним телосложением Влада чрезвычайно сложно.

Второй артефакт — транспортная таблица, соединенная с пятнадцатью городами милионниками России. Телепортация к ним даже одного человека требует большого количества омни, о чем Кенсорин не преминул предупредить.

Поблагодарив демона за интересную беседу, Влад направился в гостиную через две комнаты, однако в коридоре его перехватила Роза, полностью отошедшая от воздействия вируса.

— Знаешь, ты — удивительный экземпляр, не похожий ни на кого другого. Жалко упускать такую добычу, без надежды снова ее поймать… — Рыжая бестия прильнула к лицу Влада, однако соприкоснуться губам не удалось из-за своевременно выставленной руки.

— Забавная штука — наследственность, только что я обсуждал тайны души с умнейшим носителем тех же генов, что и у тебя, а теперь вынужден защищаться от бессмысленного обмена микробами. — Влад покачал головой, сетуя на непостоянность природы в ее дарах. Готовый уйти, он оказался прижат к стенке хрупкой девушкой, уже прицелившись врезать по миленькому личику пару раз, чтоб неповадно было, Влад шокировано замер, когда Роза опустилась на колени и резво стянула спортивные штаны с трусами.

— Ну, уж нет дорогой, прежде чем умереть ты расплатишься со мной, сполна… — Плотоядно облизнувшись, девушка холодными пальчиками ухватилась за самое драгоценное.

Глава 69: Конспирация

Имение семьи Геенна бойцы покидали в странном расположении духа. Они то и дело оглядывались на потерянного Влада — человека, которого выбить из колеи сложнее, чем поймать булками круг для фрисби. Лидера, без тени сомнений бросившегося в кишащий вампирами рой, и разорвавшего сотни врагов на части, оставаясь предельно спокойным.

— Вы когда-нибудь сталкивались с ситуацией, когда совершенно бессмысленная вещь оказалась настолько приятной, что даже полный скептицизма мозг все еще пытался переосмыслить данный процесс, и придать ему большее значение, чем есть на самом деле? — Следуя напутствиям рыжих демонов, бойцы вскоре добрались до квартала Страха, и Влад, наконец, разорвал неловкую тишину.

— Ну, бывало… — Эдик Лис поднял глаза к темному небу, погружаясь в воспоминания. — Когда в школе учился, целый год сестренку из детского сада забирал — морока еще та, но тугосери в раздевалке такие коры мочили, что я ни разу не опоздал туда. Даже расстроился, когда мама со второй смены снялась, и смогла забирать Кристинку. А потом новый брак, они в Испании, а я здесь… По уши в приключениях. А у тебя че?

Остальные ребята так же предались воспоминаниям о спокойной, размеренной жизни, где раз в месяц, может, в пару недель, выпадал шанс размять личико какого-нибудь дурачка.

— Роза доставила мне сексуальное удовольствие оральным путем. Действительно похоже на твой случай, только никто не уезжал в Испанию. — Небрежно брошенные слова Влада заставили глаза бойцов расшириться, особенно Эдика.

— Я тебе о сестренке и детском саде рассказал, какой нахер, похожи?! — Возмущение Лиса вынудило Салавата, еще не отошедшего от предыдущей информации, свирепо уставиться на товарища. — Понял, буду тише…

— Ну, вот и все, цветочек нашего презирателя похоти сорван — Олег Клоп усмехнулся — Чувствую себя отцом выпускника, повалявшего одноклассницу в коморке.

Влад не оценил радостных похлопываний по плечу и одобрительных слов.

— Я не презираю похоть, половое влечение — биологический механизм столь древний и эффективный, что его остается только уважать, и надеяться на доработку. Однако, как и другие реакции тела, оно объяснимо, понятно, и вполне контролируемо, так же как страх, радость, и тревога. — Влад назидательно поднял палец — Либо разум управляет телом, либо тело разумом.

— Давай сойдемся на том, что ты рыжей на клыка навесил, у нас сейчас другие заботы — Игнат Крыса, тщательно пытавшийся скрыть зависть и недовольство, с удивлением обнаружил похожие эмоции в других бойцах, за исключением Салавата. Последний искренне радовался за друга, если бы не ситуация, мог бы даже пойти отпраздновать с соком буратино и кириешками.

Дальнейший путь прошел в молчании, бойцы, скрытые за золотыми масками, добрались до резиденции Алокрос — большого одноэтажного магазина, торгующего ядами всевозможного происхождения. В основном, органическими токсинами.

— Действуем быстро, как договаривались.

С кивками, бойцы разделились, пытаясь найти хотя бы одного темного скорпиона, что довольно тяжело, учитывая убийство сотни из них в пещере, и потерях при нападении на Нейт.

Влад, напарником которого оказался Леха Ящер, чей дух позволял превращаться в кровавую игуану, нашел первую жертву. Рывок, заставивший воздух с хлопком разорваться, и охранник, патрулирующий периметр вокруг магазина, повалился со свернутой шеей. Тут же лицо Влада изменилось, став идентичным только что убитому, не теряя времени, он скинул одежду, раздел труп и позволил червю сесть его, прежде чем облачиться в пурпурные одеяния.

На шум сбежались еще двое стражей, которых постигла та же незавидная судьба. Скорость Влада после перехода на Большой цикл превзошла звуковой предел, и что самое страшное, он мог развивать ее с места, а так же спокойно маневрировать в пространстве благодаря чудовищным рефлексам. С такими возможностями, охранники, находящиеся в пределах среднего цикла, даже рот открыть не успевали.

Вскоре все девять бойцов получили новые личины и одежду, еще до прихода они побрили головы, чтобы не возникло неловкостей во время преображения в охотников Алокрос. Правда пришлось замазать поры на макушке суперклеем, так как регенерация заставляла волосы отрастать невероятно быстро.

Бойцы преспокойно вошли в магазин, внутри которого царила напряженная атмосфера, лысые скорпионы мельтешили туда и обратно, в углу, рядом со входом в кладовое помещение, лежало несколько десятков их товарищей. Всех лихорадило, поверх тела время от времени проступали пурпурные щитки, клешни и жвала, духи охотников полностью вышли из-под контроля.

— Кто вам разрешил войти?! Немедленно покиньте магазин! — С криком, бледный мужчина, с такой же бритой головой как у всех, яростно уставился на переодетых бойцов. Импульс омни заставил герметичные стеллажи, за стеклами которого находились сотни пузырьков с ядами, затрястись. Однако сила пика большого цикла, сейчас могла произвести мощь лишь начальной стадии среднего, да и физическое состояние крикуна оставляло желать лучшего.

— Мы узнали причину происходящего — Дима сокол немедленно отреагировал, не давая возможности Владу взять слово и испортить конспирацию.

— Что?… — Элитный охотник ветви Алокрос опешил на месте, а затем серьезно взглянул на охранников — За мной.

Скорпион повернулся и направился в дальние комнаты, в то время как Влад с помощью инвазивного зрения, наконец, обнаружил источники сияния Васи и Леонида. Они как раз находились на пути проводника.

Глава 70: Зачистка скорпионов

— Что вы обнаружили? — В просторном помещении, где на небольших возвышенностях, вокруг центральной плоскости располагались каменные стулья, больше похожие на троны, раздался требовательный голос женины.

Менида Алокрос — глава ветви темных скорпионов, привстала с трона, несмотря на слабые ноги. Вся остальная элита, представленная десятью охотниками на пике большого цикла, продолжала подпирать задницей камень. Они выглядели не очень здоровыми, будто три раза подряд сдали кровь, а затем подхватили малярию.

— Позвольте показать — Ровный голос Влада, замаскированного в охранника, привлек всеобщее внимание, он достал конверт из кармана, и понес его к Мениде — единственной, кто находился на высшем цикле в семейной зале.

— Что это? — Болезненная скорпиониха протянула руки к конверту, внутри которого даже ничего не находилась, а затем ошеломленно замерла.

Зеленый шип, размером с иглу, неожиданно вырос до метровой длины из левого рукава Влада, и пронзил голову Мениды. Инвазивное зрение позволило четко разглядеть, как крошечный, но невероятно яркий пурпурный скорпион, расположенный между полушарий владычицы ветви Алокрос, оказался насажен на острие, будто обычная букашка.

Не успели скорпионы опомниться, бойцы бросились на них, разрывая плоть мощными ударами, урон которых увеличивали острые серые кости, растущие поверх тела.

— Нуарда олорим! — Заклинание Салавата, прогибом пробившего череп одного из элитных скорпионов об пол, заставило кровь трупа вырваться из тела, и превратиться в десятки острых лезвий, ударивших в сторону неприкаянного охотника, которому не досталось противников. Защищенный пурпурной броней, которая начала разрастаться в гигантского скорпиона, он не обратил внимания на атаку, а зря. Кровавые клинки проделали брешь в броне, воспользовавшись этим. Клоп с Барсуком одновременно выкрикнули:

— Эрзо! — Кровь в теле скорпиона устремилась к сердцу и взорвала его, не прошло и секунды, прежде чем труп упал на землю. К сожалению, смерть тела не убила дух, вскоре просторную злу заполнили гигантские энергетические скорпионы, чьи физические оболочки валялись подле тронов разорванные и изуродованные. Оружейные духи отделились от тел насекомых переростков, мечи и топоры зазвенели, готовые разорвать врагов, однако…

— Министе обула огде сангордиа санктим! — С одновременным криком бойцов, Сокол раскрыл ларец алой бездны, из которого вырвался фонтан крови, превратившийся в полупрозрачную энергию, сгустившую среду вокруг. Воздух словно превратился в воду, каждое движение казалось медленным и натужным, оружейные духи подверглись наибольшему воздействию, вокруг них сгустилась кровавая паутина, полностью запечатавшая клинки, топоры и булавы.

— Как вы посмели?! — Стрекочущий крик энергетической твари оборвался, когда из спины Влада вырвались гигантские черви, мгновенно перемоловшие двух близстоящих монстров.

— Чтоб тебя! — Воробей взмахнул алыми крыльями, но все равно пострадал от жала скорпиона, ударившего по скрещенным рукам. Серые кости птицы преисподней треснули, боец влетел в стену и не ясно, жив он, или мертв.

— Сучьи твари… — Салават, преобразившийся в алого Чубаку, оброс серыми костями, покрылся металлической защитой и запрыгнул на одного из скорпионов. — Энгвинардо!

Кровь из тел трупов поблизости собралась, превратившись в липкую веревку, обившуюся вокруг хвоста десятиметровой твари и ее острых конечностей, оставляющих дыры в бетонном полу.

Превратившийся в берсеркера Салават рвал морду энергетического насекомого когтями, вбивал в макушку локти, увенчанные серыми костями, похожими на лезвия, и вскоре добил тварь. Разница в границу циклов компенсировалась вирусом и свирепостью.

— Вася и Леонид в соседней комнате, приведите их, я здесь закончу — Влад, чьи черви сожрали Мениду, и двух элитных скорпионов, не дал вливавшейся в тело омни направиться к двум малым источникам, находящимся на вершине среднего цикла. Он сдавил мышцы вокруг сосудов духа, перекрывая к ним пути системы циркуляции омни, что не оставило энергии другого выбора, кроме как двигаться в одном направлении — к большому источнику. Влад не мог позволить себе переход сразу двух источников к новой стадии, эволюционный прорыв сопровождался периодом слабости организма, что в нынешних условиях — непозволительная роскошь.

Черви метнулись к скорпионам, оставленным бойцами, ядовитые хвосты насекомых порывались ужалить извивающихся, словно змей, монстров, однако восприятие Влада и практически совершенный контроль над каждой мышцей тела, лишил их единственной возможности отбиться. Как только острые пасти добрались до охотников, энергетическая броня, с хрустом раскалывалась, впуская плотоядных тварей внутрь тела.

Не прошло и минуты, прежде чем последний из скорпионов попытался ускользнуть через дыру в потолке, но оказался пойман червями и быстро превращен в сытный ужин.

— Это второй большой цикл? — Влад ощутил, как тело, в котором спонтанно повышалась, и падала температура, медленно успокаивалось. С переходом на второй большой цикл, колоссальное количество злокачественных мутаций, с которыми еле-еле справлялся организм, наконец, были более чем наполовину подавлены. Однако радости в глазах Влада не наблюдалось. — Я сожрал одного охотника на высшем цикле, и десятерых на пике большого, но смог продвинуться только на второй цикл из девяти. Коэффициент усвоения омни все тот же, около ноля целых, трех десятых, однако количество, необходимое для каждого из больших циклов, непомерно велико. Малый составляет тридцать омни, средний — двести семьдесят, а вот большой две тысячи четыреста тридцать. Чтобы добраться до пика, необходима двадцать одна тысяча восемьсот семьдесят омни. Учитывая, что всего лишь одна единица силы духа равнозначна году естественного накопления на земле, это более двадцати тысяч лет жизни обычного человека. Немыслимо…

Глава 71: Забыли

Пока Влад пытался осмыслить непомерные требования для перехода на высший цикл, совсем не замечая, что поглотил во много раз больше энергии, чем необходимо при повышении до второго большого, успокоившаяся омни в теле взбушевалась. Центральный сосуд духа начал яростно пульсировать, и расширяться, отчего по нему поползли кровавые трещины. Третий большой цикл, четвертый, пятый, и так до пика девятого. Пожрав одного духа высшего цикла и десять на пике большого, Влад получил больше двухсот тысяч омни, однако смог усвоить только шестьдесят.

— Не вовремя… — Хрипя, Влад крестообразными зрачками уставился сквозь стены.

В спектре инвазивного зрения появились десятки мощных сигнатур, пусть и ослабленных вирусом, но все еще превосходящих каждого из бойцов. Даже Влад едва подобрался к границе подавленного излучения самого слабого из пришедших. Он не мог позволить себе впасть в слабое состояние при эволюции высшего цикла центрального источника, или большого для правого и левого.

Отчаянно пережимая систему циркуляции омни, Влад направил энергию духа к лопаткам, под которыми гудели два ядерных реактора. Интенсивность синтеза при такой колоссальной подпитке становилась все мощнее, реакторы расширялись. Помимо синтеза дейтерия и трития из водорода, и уже их превращения в гелий, началось слияние в литий, и его в бериллий. Мощь реакторов возросла в экспоненте, начавшие приспосабливаться к ужасающей температуре клетки вновь вернулись к временам, когда цитоплазма едва-едва могла растворить в себе чрезвычайно огромное количество термо-энергии. Однако при всей неприглядности ситуации, физическая мощь Влада увеличилась более чем в четыре раза даже без повышения цикла. Кислота в крови и желудке мутировала, чтобы выдерживать огромные температуры и не распадаться на составляющие элементы, благодаря чему при следующем высвобождении ее можно будет нагреть до двух тысяч градусов цельсия, и превратить разъедающий поток еще и в обжигающе-оплавляющий.

— Это вы… — Когда Салават сорвал с лица Васи мешок и развязал его, тот с облегчением выдохнул. Изможденное лицо, с разбитыми в мясо носом и губами, озарилось слабой улыбкой — Чего так долго, жопа волосатая?

Обнаруживший состояние Васи Салават сжал кулаки, однако толком проклясть уже мертвых скорпионов не дал крик Влада в соседней комнате.

— Поторопитесь! — Пока хищные черви пожирали все новых и новых скорпионов-охотников, выползающих из всех щелей магазина ядов, Влад быстро собрал одиннадцать оружейных духов. Десять в пределах большого цикла и лишь один — крюк на цепи, принадлежавший Мениде, преодолел высший. — Я сказал быстрее!

За пределами магазина ядов, правители города ночи хмуро переглядывались. Большинство из них ощутило на себе воздействие вируса Д-1, но так и не нашли причину болезни, распространяющейся даже при обычном разговоре между сторонами.

— Снова Гормин… Что это значит? — Хаон Эреб, один из пяти глав ветви эреб, свирепо уставился на рыжее семейство. Тьма под ногами мужчины заклубилась, образуя форму гигантского, тридцатиметрового пса, сотканного из жидкой черноты. Фиолетовые глаза энергетической твари то появлялись, то исчезали на непропорционально длинной морде.

— Полукровка расторг все связи с семьей Геенна, когда мы раскрыли заговор против города Ночи. Гормин отравил всех нас. — Хенрикус вышел вперед и достал десять ампул с вакциной.

Бесчисленные пары глаз сошлись на рыжем демоне, последнему не оставалось ничего другого, кроме как продолжить.

— Здесь противоядие, его можно исследовать и избежать больших жертв — С готовностью передав ампулы в распоряжение Гамора Энио — сильнейшего из присутствующих, он в тайне посетовал.

«Если бы не способности гончих эреб к расследованию, мы могли бы дать другим семьям ослабнуть до критического состояния и без войны установить господство в соседних кварталах… Жаль…»

— Приведите сюда полу… — Едва мужчина с серо-стальными волосами и мощной фигурой договорил, взгляды правителей города снова обратились к полуразрушенному магазину ядов. — Исчез…

Омни гормина и кровавых трутней пропали настолько неожиданно, что охотники не смогли сохранить спокойствие на лицах. Они давно заблокировали пространство города Ночи, и черная жидкость не позволила бы путешествовать в мир людей. Как, черт возьми, они слиняли?

***

Посреди живописного парка, в окружении могучих дубов и пышных лип, сбрасывающих оранжево-золотую листву на аккуратный газон, закрутилась воздушная воронка. Листья взлетели вверх, кружась, будто чай в стакане, завывающий ветер разрывал тонкую растительную мембрану, срывал с деревьев осенний наряд и вспахивал землю, увеличиваясь в размерах. Если бы так и продолжилось, посреди парка образовался бы смерч, к счастью для столичной достопримечательности, стихия улеглась, оставив только изуродованную местность.

— Где это мы? — Дима Сокол настороженно огляделся, но не заметив ни одного скорпиона и другого охотника, немного расслабился.

Остальные бойцы так же пытались опознать местность, но никак не выходило.

— Если я все правильно сделал, в Москве — Влад посмотрел на транспортную таблицу, зажатую в руках. Холодная металлическая поверхность не собиралась разрывать молчание и давать ответ, так что пришлось отложить ее в довольно широкий карман черно-пурпурного одеяния, выбивающегося из местного пейзажа.

— Ты сказал, в Москве? — Вася не смог сохранять спокойствие, даже бледнота и сильный жар не способствовали сохранению здравомыслия, он подошел к другу. — А где Таня?

Остальные бойцы переглянулись, они так же задавались вопросом, почему во время обсуждения плана эвакуации, ни разу не упоминалась девушка Влада.

— Кажется, забыли… — Игнат Крыса неловко почесал затылок, пытаясь разрядить обстановку смешливым видом, вот только ни Леонид, ни тем более Вася, страдающие от симптомов заражения вирусом Д-1 не оценили.

— У меня эйдетическая память, как я мог забыть ее? — Влад посмотрел на Игната как на последнего идиота, тот в ответ, широко выпучив глаза и не в силах произнести: «Я же, блядь, тебя прикрыть пытаюсь!».

— Может, объяснишь? — Требовательный тон Косого заставил друга закатить глаза.

— Вместо выяснения причин своего ужасного состояния ты первым делом думаешь о ком-то, с кем знаком не дольше пары месяцев? Считать это признаком верности не могу, а вот глупости, очень даже. — Доставая из рюкзака черепаший панцирь, при прикосновении к которому в сознании появился образ темного пространства, где окруженные синими пузырями света парили предметы, Влад покачал головой. Он быстро извлек ампулы с вакциной и передал Эдику Лису, чтоб тот сделал инъекции зараженным. — Как уже сказал, у меня эйдетическая память, помню все, вплоть до того чем испражнялся восемнадцать лет назад пятнадцатого июля, после просмотра телепузиков сквозь решетку детской кроватки. Не говоря уже о таких далеких событиях, как я могу забыть расположение предметов на собственном рабочем месте?

Глядя на недоумевающие лица бойцов, особенно Васи, Влад вздохнул.

— Твоя Татьяна рылась в моих исследованиях.

Глава 72: Шпион

— И ты ее оставил?! — Косой не мог поверить в услышанное.

— Оставил да, но что-то мне подсказывает, не такого ответа ты ждешь? — Переведя взгляд на Салавата, и дождавшись его быстрых, утвердительных кивков, Влад продолжил — Отлично, мои социальные навыки все еще на высоте. Татьяна оказалась за бортом нашей пространственно-спасательной шлюпки не только из-за попрания неприкосновенности моей интеллектуальной собственности. Можно понять ее желание прикоснуться к настоящей науке, для которой требуется производительность большая, нежели для признания тебя оптимальным половым партнером и донором генов для будущего потомства.

Получивший инъекцию Косой едва сдержался, чтобы не всадить по колокольчикам другу, к сожалению, даже в самом оптимальном состоянии он промахнулся бы, не говоря уже о нынешней слабости.

— Однако так как я совсем не доверял этой женщине, прибывшей ровно в тот момент, когда заявились сотрудники Косиума…

— На лавке демона стоял маячок, а потом Таню убил Мечеглазый — Вася больше не мог молчать, полурыча объясняя инопланетному товарищу очевидные вещи.

— И, тем не менее, я не отказываюсь от сказанного — Проверив инвазивным зрением улучшающееся состояние зараженных, Влад вернул глазам прежний вид, полностью игнорируя озлобленного друга. — Итак, благодаря отсутствию на месте действия заинтересованной стороны — тебя, удалось провести небольшой эксперимент. Помимо того, что после первого же дня обнаружения несоответствия расположения предметов на рабочем месте, данные, оставляемые в лаборатории, были фальсифицированы мной. Понимание интереса плебеев к науке — не повод делиться исследованиями. Я оставил на месте пузырек с маркированным штаммом Д-один, описанным, как прорыв в изучении крови происхождения.

— Давай ка с подробностями — Леонид, наконец, разомкнул губы. Он хмуро смотрел на Влада, после смерти сестры и племянника в голове бывшего майора не осталось места покою, однако винить Малого тоже не получалось.

— Д-один — вирус, воздействующий на дух через тело, и вызывающий отторжение злокачественных мутаций, подпитываемых ресурсами тела зараженного. Кровь происхождения — предельно сжатая генетическая наследственность космических зверей, способная перестроить и улучшить того, кто ее принял. — Терпеливо объяснив, Влад нахмурился, глядя в сторону заметенной желтой листвой, каменной дорожки, по которой издалека шла девушка в сером пальто. — Объясню быстро и просто, мы не можем здесь долго оставаться. Я вывел маркированный штамм вируса, который легко обнаружим в инвазивном спектре моего зрения, благодаря чему, даже находясь на большом расстоянии, можно увидеть световые пятна. Хотелось проверить правдивость своих догадок, так что ампулу со штаммом я описал в электронном виде как результат разделения наследственности крови происхождения на неограниченное количество лиц. И что бы ты думал? Уже на следующий день, скрывающиеся рядом с горой сотрудники Косиума светились в инвазивном спектре как новогодние елки. Для чистоты эксперимента я не заражал ни Таню, ни кого-либо другого маркированным штаммом, и полностью исключил возможность его попадания в окружающую среду.

Обескураженные лица бойцов дали понять Леониду, что они во всем этом не учувствовали и даже не догадывались.

— Хочешь сказать, она — шпион Косиума? — Голос Васи затих, физическое состояние благодаря вакцине приходило в норму, однако психологическое стремилось к глубинам отчаяния. Осознание того, что он мог стать причиной обнаружения Косиумом пещеры, и привода родственников бойцов, ударила по голове не слабее кузнечного молота.

— Шпион, или человек, трезво оценивший перспективы пребывания в компании противников мировой организации как крайне паршивые, и вовремя связавшийся со стороной-победителем — не важно. Важно то, что Д-один неплохо прочистит ряды Косиума. — Влад довольно улыбнулся, и на сей раз, ему удалось передать всю гамму чувств, переполняющую нутро: гордость, радость, наслаждение, будто речь шла не о гибели сотен, возможно тысяч и десятков тысяч людей.

***

— Я задал вопрос, что, мать его дери, у вас произошло?! — Владимир Шверт — глава сибирского отделения Косиума, и ответственный за весь сибирский округ, снова повысил тон, однако женщина напротив стиснула зубы и не желала отвечать.

— Все указано в отче…

— Прочитал уже, как и предыдущий, и десятки других! Сотрудники умирают, те, кто расквартирован на местности, вокруг пещеры гормина стали первыми жертвами, это — твоя ответственность! Почему не доложила о состоянии подчиненных сразу?! Из-за тебя, маленькая дрянь, больше четырехсот бойцов в критическом состоянии, и еще больше заражено этой чертовой болезнью! — На крик мечеглазого, женщина с голубыми волосами ответила пристальным взглядом.

— От болезни умирают только те, кто не перешел на средний цикл. Последние просто теряют силы, но находятся в стабильном состоянии, их можно вылечить, не говоря уже о тех, кто сильнее. Поему мы должны заботиться о слабаках? И я не позволю оскорблять себя какому-то мужлану. Ведите себя соответственно должности, иначе… — Елена не закончила говорить, как воздух в кабинете загустел, пол, стены, и потолок пошли трещинами, осветительные лампы разбились, в то время как осколки парили в воздухе, будто в невесомости, однако внутри помещения без окон все еще было светло. Белое сияние исходило от мочеподобных зрачков, распространяющих невыносимое угнетение — Это… это… планетарный?….

— У тебя три дня, дрянь. Если не решишь проблему, разрублю на куски и отправлю вместе с компенсацией семьям погибших сотрудников. — Убрав импульс первого планетарного цикла, благодаря чему сжатая будто в тисках Елена, упала на разрушенный пол, Шверт отодвинул очередной отчет на край совершенно невредимого стола и продолжил заниматься бумажной волокитой.

Елена медленно поднялась. Все еще ощущая сдавливание и холод в брюшной области, несмотря на собственное развитие, находящееся в середине высшего цикла. Она бросила последний, сложный взгляд на фигуру безразличного мужчины, и, прихрамывая, молча покинула кабинет.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 3]

Глава 73: Общественное движение

— И что дальше? — Небрежно заданный вопрос Димы Сокола разорвал напряженную тишину.

Бойцы все еще не отошли от слов Влада о том, что он использовал вирус на девушке Косого, для заражения косиумцев. Тем не менее, вечность стоять в парке они не могли, особенно посреди изрытой земли, где минуту назад бушевал пространственный вихрь.

— Сначала найдем, где перекантоваться, у тебя есть знакомые в Москве? — Салават положил ошеломленному Васе, пытавшемуся осмыслить услышанное, руку на плечо, и тут же поинтересовался наличием связей в столице. Заботиться о чувствах друзей — хорошо, но не тогда, когда существует большая вероятность приобщиться к околопомоечной тусовке.

Несколько секунд сохранялось молчание, прежде чем Косой со вздохом кивнул:

— Парочка, но нужен телефон. Мой вы захватили?

Бойцы уставились на Влада, однако тот отрицательно покачал головой. Места в пространственном хранилище черепашьего панциря и без того мало, чтобы занимать его всяким хламом вроде личных вещей, да и собирались они впопыхах.

— Стрельнем у кого-нибудь — Эдик Лис взял инициативу в руки и первым двинулся в сторону мощеной дорожки, куда-то вдаль парка.

Остальным не оставалось ничего другого, кроме как поплестись следом.

Вскоре бойцы, одетые в нелепые черно-пурпурные одеяния семьи Алокрос, со скорпионьими гербами на спинах камзолов, обнаружили живых людей. Трое молодых парней сидели на лавке, потягивая пиво из алюминиевых банок и о чем-то громко разговаривая.

— Здорова парни, не найдется позвонить? — Улыбчивый Эдик оказался лучшим кандидатом для переговоров, но даже так, группа из одиннадцати плотно сбитых мужчин заставила троицу сбледнуть.

— А… да, конечно — Прыщавого возраста юноша дрожащими руками протянул смартфон Эдику, стараясь не обращать внимания на бойцов, яростно пялившихся в сторону его мелированых волос.

— Завязывал бы ты с этим. Сегодня краска на волосы попала, завтра конча на губы… — Игнат Крыса попытался вразумить подростка, однако под бок ему пихнул локоть Леха Ящер.

— Не стращай пацана, это ж Москва, у них тут другие нравы.

Пока Вася пытался набрать нужные номера и ждал ответа в трубке, бойцы начали тихо спорить на тему связи крашеных волос и серег с анальными развлечениями. Влад мог бы указать на большую склонность особей мужского пола к нетрадиционному половому сношению при унисексуализации ассоциативной группы, объективно склоненной в сторону феминности, однако отвлекся на людей с камерами. Восемь мужчин уверенно шли по бетонной дорожке в их сторону.

Когда незнакомцы, под предводительством короткостриженого карлика добрались до бойцов, с ходу прозвучал вопрос:

— Что в банках? — Брови сведены к переносице, лоб сморщен, а в глубине глаз плещется возбуждение. Гном явно пришел не с хорошими помыслами.

— Ничего. — Попытавшийся спрятать банку в рюкзак парень, тот самый, одолживший телефон, оказался схвачен за запястье одним из подручных. Три камеры сосредоточились на нем.

— Пиво? Вы знаете, что распитие спиртных напитков в общественных местах административно наказуемо? — Тщательно скрывавший довольство гном, будто попавший в дроч-салон, всплеснул руками — Сюда люди отдыхать приходят, родители с детьми гуляют, а вы с пивом сидите, общество разлагаете.

Парни смутились, в то время как свита полурослика опасливо поглядывала на молчаливых бойцов, стоявших рядом. Слишком уж крепкие ребята попались, да и больше их…

— Мы ведь никому не мешаем. — Попытавшийся вырвать руку из хвата подросток расплескал пиво на штаны и быстро вскочил, стряхивая коричневые капли, полные пузырьков, с одежды.

— Давайте, выливайте все прямо вот в эту урну. — Голос гнома стал более требовательным.

— Это вообще-то личное имущество, и вы не имеемте права нам указывать — Один из подростков насупился, пряча открытую банку в рюкзаке.

— Дома — ваше имущество, а общественном месте — нарушение правопорядка. — Фраза вылетела так быстро, словно произносилась тысячи раз, но тут прозвучал голос Васи, на звонки которого так никто и не ответил.

— Шли бы вы отсюда, у меня не слишком хорошее настроение. — Косой отдал телефон владельцу, и легким движением руки освободил его от хвата бородатого мужчины.

Готовый к конфронтации гном чуть просел в напоре, когда оказался напротив хорошо сложенных бойцов, во взглядах которых читалась неприкрытая угроза.

— Послушайте парни…

— Нет, это ты послушай, мне до пизды твое общественное движение, сам не люблю пьянь, но эти пацаны дали нам позвонить, так что вали нахер. — Вася несколько раз ткнул в грудь гнома, тот попытался отбить руку, но промахнулся, сделав собственное положение еще более неловким. Дружки за спиной, даже те, кто с камерами, двинулись вперед.

— А если не уйдем, что будет? — Особенно крупный приспешник с сомнением взглянул на бойцов, взгляд ненадолго задержался на Леониде, который возвышался над карманным Халком гнома более чем на пол головы.

— Зря спросил… — Салават покачал головой, глядя на улыбающегося друга детства.

В следующую секунду просвистел хлесткий удар, снесший челюсть гнома с пазов, и его самого с мощеной дорожки. Движение руки Васи никто из приспешников карлика даже не заметил, но вот возбужденное выражение лица очень даже.

— Молитесь, чтоб вас хватило на больше, чем подскинуть напряжение, ведь если нет… — Косой поцокал, и двинулся вперед. — Я дам вашим камерам запечатлеть самые уникальные кадры, из когда-либо снятых на них.

Глава 74: Знакомый из Москвы

— Жесть… Но все равно, зря ты тем дурачкам в очечило ножки штативов и гоупрохи понапихал, нормальные вроде пацаны… были — Дослушав нелицеприятную историю Косого и Леонида о резне на Нейте и убийстве остальных бойцов, Игнат Крыса припомнил недавнее происшествие. Бедолаги из общественного движения будут долго восстанавливаться психологически после того, как Косой выпустил пар.

— Ничего, я им даже помог. Снимали какую-то херню, теперь занялись научно познавательным кинематографом. — Косой отмахнулся, все еще погруженный в думы о Тане и вине перед бойцами.

— Научным? Познавательным? — Влад встрепенулся, услышав знакомые слова в незнакомом смысле.

— Ну да, может камеры найдут что-то необычное в их дуплах? Мозги, например, которыми они забыли воспользоваться, или инстинкт самосохранения. — Если бы раздражение могло материализоваться, Вася весь покрылся бы ежовыми иглами.

— Сомневаюсь, что в прямой кишке можно обнаружить мозг, и уж тем более, инстинкт самосохранения, существующий только как нейрофизиологический триггер. Кажется, твои когнитивные способности, после посещения пропавшего спутника Венеры, таким же необъяснимым образом подверглись исчезновению. В анальном отверстии искать их не стоит, а вот в складках пространства стоило бы покопаться. — Отклонив корпус, и пропуская перед животом ногу Косого, Влад недоуменно, и слегка возмущенно уставился на товарища. — Я же помочь пытаюсь.

— Завязывайте — Салават вздохнул — Нам о другом думать надо: Где ночевать будем? На вокзале?

Неожиданное напоминание заставило бойцов переглянуться, в попытках найти варианты на лицах товарищей.

— Может, неподалеку пещера есть? — Ухмылка Димы Сокола оборвалась после подзатыльника Салавата.

— Наличие пещер подразумевают собой горы, а не болота — Покачав головой, Влад вдруг остановился. — У меня ведь тоже есть знакомый в Москве, возможно, он предоставит кров.

Лица бойцов выражали глубокое сомнение, особенно саркастичными казались двое лучших друзей.

— У тебя? Знакомый? Зеленые человечески теперь в Москве селятся? — В окружении друзей состояние духа Косого постепенно приходило в норму, он даже расщедрился на несколько предложений.

— Отличная шутка. Расскажешь ее еще раз, когда будешь ночевать на вокзале. — Не говоря больше ничего, Влад пересек входную арку парка «Красная пресня», и, ориентируясь по памяти, в которой запечатлелись карты самых больших городов мира, направился в сторону нужного места.

Спустя почти четыре часа бойцы добрались до обветшалого района, усыпанного девяти и десятиэтажками, с людьми, одетыми в серое и черное, они будто вернулись из пестрой Нарнии в родные края.

Дождавшись, когда какая-то старушка отрыла дверь, они толпой ворвались в подъезд. Девять лысых мужчин, с не самыми хрупкими телами, в сопровождении косоглазого злыдня и особенно здорового Леонида, заставили спускавшихся по лестничному пролету девчат вжаться к стену. Испуганные глазки провожали спины бойцов вплоть до момента, когда они исчезли на следующем этаже, старшеклассницы, наконец, вспомнили как дышать и быстро выбежали из дома.

Дойдя до третьего этажа, Влад снял золотую маску акробата и позвонил в дверь. С другой стороны послышалось движение, вскоре щеколды замка сдвинулись, и дверь открылась, являя высокого, но пухлого парня, с растрепанными волосами и очками-велосипедами на носу. Из коридора квартиры доносилось гулкое жужжание, но все внимание сосредоточилось на хозяине столичных квадратов.

— Ты?!… — Очкарик указал на лысую головушку Влада трясущимся пальцем — Что здесь забыл, сволочь?!

Бойцы позади нахмурились, готовые устроить очкарику сеанс травмотерапии.

— Семнадцатое октября, две тысячи тринадцатого года, всероссийская олимпиада по физике — Невозмутимый Влад убрал подергивающийся палец пухляша от лица — «Можешь приходить в любое время, я приму тебя как полагается. Восточное Бирюлево, улица Михневская, дом девятнадцать, квартира тридцать». Твои слова, Кирилл?

Раскрасневшееся лицо пухляша вздулось от переполненных вен, казалось, оно вот-вот взорвется.

— Ты унизил меня перед оценочным комитетом МГУ! Разрушил карьеруфизика! И все еще смеешь сюда заявляться?! — Кирилл ударил боковой стороной кулака по двери — А еще я сказал, что приму тебя, как полагается, с глоком и серебряными пулями, нечисть!

Понемногу до бойцов начало доходить, почему пухляш злился, но сеанс у костолома все еще в ожидании…

— У нас обоих эйдетическая память, можешь не напоминать, но я полагал, что глок и серебряные пули служили комплиментом в адрес моего нечеловеческого ума — Брови Влада поползли вверх — К тому же, унизил? Как именно?

— Когда я разговаривал с замкафедры физики, и обсуждал идею эксперимента, в котором сумпермагнит обеспечит достаточное давление на ядра элементов, чтобы те смогли войти в зону сильного взаимодействия и произвести холодный синтез, ты сказал, цитирую: «Забудем о том, что даже со сверхпроводниками уровень технологического развития не позволит создать магнит достаточной мощности, для сближения ядер. Даже если удастся, столь мощное поле выбьет электроны из орбиталей и протоны из ядра, уже на данном этапе слияние ядер можно считать невозможным. Эксперимент будет удачным только в одном случае, если целостность атомов будет обеспечена колоссальным гравитационным давлением, а это — прерогатива объектов с огромной массой. Итак, для проведения холодного синтеза ты собираешься взорвать звезду, сделать из нее сверхновую, а позже искусственно синтезировать магнетар? И тут снова тупик, ведь при гравитационном давлении, оказываемом магнтетаром, в ядерном синтезе слово холодный уместно так же, как твои нелепые попытки вылизать морщинистые яйца этого старого джентльмена для получения квалификационного одобрения.» — Кирилл выпалил все как на духу, однако все еще не вызвал эмоциональных колебаний со стороны собеседника.

— Подожди ка… — Влад нахмурился, пытаясь переосмыслить собственную речь и найти в ней некорректный, в понимании слаборазвитых индивидуумов, структурный элемент. Через минуту, под обстрелом пристальных взглядов бойцов и Кирилла он кивнул. — Действительно, все так и звучало, однако разве это не правда? И где, скажи на милость, оскорбление? Неужели переборщил с ироничным взглядом?

Глава 75: Плата за аренду

— Более того, меня самого выгнали с олимпиады. — Влад продолжил убеждать ошарашенного пухляша. — И причем тут твоя карьера физика?

— Тебя выгнали уже после победы, когда ты назвал состав комиссии некомпетентными идиотами, совращающими умы бредовыми идеями, вместо указания объективно осуществимого направления в потенциальных исследованиях. — Кирилл все не сдавался, пытаясь пристыдить собеседника, вот только…

— Они сказал: мы — будущее, и можем сделать что угодно, даже зажечь звезду.

— Это мотивационная речь.

— Идиотов для идиотов, полагаю. И ты не ответил, по поводу карьеры.

— Не важно, важно то, что ты пошел нахер.

Быстрый спор оборвался тем, что Салават схватил пухляша за глотку, готовясь раздавить гортань и использовать квартиру наглого мертвеца в качестве временного убежища.

— Подожди — Под удивленными взглядами бойцов Влад убрал руку друга. — Кирилл — один из немногих, кто смог составить мне хоть какую-то конкуренцию, пусть и в состязании, не отражающем зону моей непосредственной компетенции: биологию, химию, и их подразделы. Он так же обладает эйдетической памятью, и неплохо смыслит в физике, в основном, прикладной.

— Кха… Неплохо? — Хриплым голосом пухляш выдавил из потираемого горла нескрываемое возмущение, без толики страха и опаски. Но глазки-бусинки время от времени косились на лысого Салавата, выглядевшего совсем иначе из-за маски силача.

— Да, неплохо, и это с большим кредитом на твой возраст. — Влад покровительственно кивнул — Нам нужно жилье.

— Ищите в другом месте. — Немедленный ответ Кирилла ничуть не смутил другую сторону.

— Ты знаешь, за что я получил докторскую? — Копаясь в скинутом с одного плеча рюкзаке, Влад дотронулся до черепашьего панциря. Сознание попало в темное пространство, где свободно друг от друга парило имущество бойцов. Среди многочисленного оборудования он довольно быстро нашел сумку с медикаментами и уже там тюбик без маркировки.

— За написание и защиту методологии корректировки нейрофизиологических процессов, фармацевтическими препаратами. — Лицо пухляша скривилось. К своим двадцати шести годам он не получил докторской степени, а этот засранец уже в семнадцать имел ее, да еще и две кандидатские в придачу.

— Следишь за моими успехами? Правильно. Хороший пример, хоть и недостижимый, обладает большой мотивационной силой. — Самодовольная улыбка не сходила с лица Влада, пока он доставал тюбик — Перед тобой практическое применение теорий, описанных в моей докторской. Препарат, позволяющий организму, в частности мозгу, сократить оптимальное время восстановления до четырех часов.

Глаза Кирилла засияли, трижды он соревновался с маленьким гением на олимпиадах по физике, трижды проиграл. Так же слышал, что гаденыш выиграл олимпиады по биологии и химии в тех же годах, а дальше последовал стремительный взлет: окончание университета экстерном, поразительные научные труды, ученые степени и признание в академических кругах. Кирилл мог ненавидеть Влада, однако не признавать его способности — полнейшая глупость.

— Побочные эффекты? — Вопрос, с оттенком сомнения, покинул уста очкарика.

— Повышенное потреблению глюкозы, разве что. — Пожав плечами, Влад оглянулся на товарищей — Мы употребляем препарат уже пять месяцев. Не знаю, что за проблемы с карьерным ростом, но пилюли дадут тебе десятилетия сознательной жизни. Соответственно — больший потенциал для развития в любом выбранном направлении. Здесь тридцать таблеток в качестве задатка, по одной на сутки, что скажешь?

Борьба отражалась на физиономии пухляша, в течение минуты он пытался совладать с внутренними демонами, пока, наконец, не принял тюбик и не отошел в сторону.

Бойцы церемониться не стали и прямо вошли в коридор, скидывая потные кроссов. Лишь босые Леонид и Вася лишились возможности заполнить тесную однушку потным смогом.

— Что у тебя жужжит? — Косой раздраженно уставился в сторону десяти три дэ принтеров, стоявших на полу в зале с единственным диваном, на котором небрежно раскинулось спальное белье. — Игрушки для детей делаешь?

Услышав вопрос Васи, а так же уловив полный презрения взгляд Влада, готового разорвать самолюбие Кирилла на основе контраста нынешних занятий с академическими достижениями, пухляш замотал головой из стороны в сторону.

— Элементы протезов — Спохватившийся Кирилл заговорил с умным видом. — Ты знаешь, сколько людей не могут позволить себе дорогостоящие искусственные конечности? Это — мой аналог, простой в изготовлении и функциональный. С электрическим моторчиком, системой тросиков, платой и элементарным программированием им можно управлять другой рукой.

— Зачем занимать функциональную руку управлением аналоговой имитацией? — Влад с сомнением посмотрел на хозяина квартиры. — Без подключения считывателя сигналов с нейромедиаторов, это не более чем косметический протез.

— Заткнись, слышишь?! Заткнись! — Кирилл зарычал — Ты можешь быть умнее, успешнее, образованнее, но не смей трогать мои мечты!

Глава 76: Вера

Развернувшись на дырявых носках, пухляш ушел в кухню ставить старый чайник, и бубня что-то нечленораздельное под нос.

— У пацана, кажись, психологическая травма. — Салават, припомнивший рассказы друга об этом индивиде, поскреб ноготком висок.

— С чего такие выводы? — Удивление Влада казалось столь искренним, что бойцы вокруг не могли не вздохнуть, с мыслью: «И это самый умный из нас?».

— Ну, ты ведь выиграл все три олимпиады, на которых макдонольсный Поттер участвовал — Вася так же отыскал в памяти те далекие времена — А ему тогда было сколько? Девятый, десятый, и одиннадцатый класс… Шестнадцать, семнадцать, и восемнадцать лет, получается. Может меньше, жирдяй вроде умный.

— Но мне в то время было девять, десять, и одиннадцать, соответственно. Уж поверь, проиграй я на олимпиаде, что практически невозможно, учитывая уровень конкуренции, оказываемой этими недоразвитыми, никаких психологических проблем не последовало бы. — Влад стойко придерживался позиции — А вот проверка компетенции оценочной комиссии и их личной заинтересованности — вполне вероятное развитие событий.

— Так ты — ненормальный, которого вылупили из яйца сверхразумные рептилоиды, и бросили в капсуле на землю, чтоб не затрахивал их мозги в будущем. Нашел с чем сравнивать. — Словно младенцу, Вася попытался объяснить другу разницу между ним и обычными людьми, а когда тот попытался развенчать глупое предположение, быстро заговорил: — Итак, хату нашли, что дальше?

Салават рядом улыбнулся, глядя на пришедшего в себя друга, однако тут в сознании всплыл разговор с одним из рыжих демонов.

— Нам нужны документы, деньги, и постоянное место жительства, желательно без лишних глаз. Косой, твои знакомцы в Москве тоже торгаши всяким незаконным дерьмом, со связями на черном рынке? — Дождавшись кивка друга, Салават продолжил. — Тогда будет проще. Понадобятся только деньги, с этим справятся Клоп, Воробей, и Сокол, они обнесли даже военную базу и подземную лабораторию, уж с банком точно справятся. Дальше заляжем на дно, качаемся и готовимся к визиту охотников. Если верить тому рыжику, с которым мы пообщались, пока Влад кормил колбаской Розу, гончие Эреб, однажды учуяв запах омни кого-то, могут найти его в любой точке мира.

Все уставились на неожиданно многословного Салавата. Вышедший из зоны комфорта тренер-садист явно старался внести как можно больше пользы в их не самое благоприятное положение, остальные так же решились действовать, предлагая различные варианты.

— У меня для вас плохая новость. — В какой-то момент, хмурый Влад взял слово — Развитие, после перехода на большой цикл ограничит наши амбиции и непосредственно поставит под угрозу безопасность. Для перехода на высший необходима двадцать одна тысяча четыреста тридцать омни. Сложно спрогнозировать, какими темпами вы будете развиваться, при учете генов птицы преисподней и ларца алой бездны, однако они вряд ли превысят мои. Основная проблема — отношение противника, с учетом всего случившегося, вряд ли нас станут недооценивать. Когда охотники найдут нас, они наверняка направят все силы, успеем ли мы достаточно подготовиться к массированному удару?

Бойцы поражались снова и снова, многословный Салават, теперь, Влад, предугадывающий намерения.

— Ты что-нибудь придумал? — Косой сразу же заметил колебания друга, обычно тот вел себя так, когда сомневался в проявлении инициативы, в которой совсем не уверен.

— Главное преимущество противников, как Косиума, так и города Ночи — численность. — Влад, наконец, решился — Даже если представить, что в высокой боевой мощи мы можем конкурировать, а это не так, убийство любого из нас приведет к потере десяти, а то и больше процентов общей мощи. Нам необходимы человеческие ресурсы. Я планирую создать паразитическую расу, вроде вампиров, чтобы заполнить численные пробелы, а так же получить доступ к заклинаниям.

Возбуждение охватило бойцов, в сознании всплыли картины, как они натравливают тысяч похожих на Влада монстров-переростков на охотников и Косиум, размазывая их тонким слоем.

— И когда у нас появится первая партия трахателей вселенной? — Вася прищурился, подобравшись вперед.

— Через год, может два…

Со всех сторон послышались разочарованные вздохи, когда из кухни вернулся Кирилл, Эдик Лис загнал его обратно, чтобы тот ничего не слышал. Обсуждение продолжилось, но в куда более тяжелой атмосфере.

— Мы не можем столько ждать, нас к тому времени точно найдут. — Леонид в обносках перевел задумчивый взгляд на бойцов. — Есть другие варианты?

— Создадим компанию, и будем нанимать людей, превращая их в духов и развивая. Деньги — лучший друг человека. — Косой чуть повысил голос, выступая с инициативой.

— Но это не обеспечит лояльности. — Влад тут же отверг, наученный недавним опытом. — Даже бойцы, знакомые с нами не один год, встали на сторону врага после незначительных, относительно затраченных усилий, манипуляций. Косиум может провернуть и не такое с обычными наемниками.

— Тогда гипноз? — Взгляды сошлись на заговорившем Лехе Ящере. — А что? Раз есть духи, можно и загипнотизировать.

— Оставим как запасной план. — Обладавший глубокими познаниями в нейрофизиологии, Влад не стал отрицать возможности.

— Может вера? — Глубоко посаженные глаза Леонида заискрились идеей. — За религию умирают с улыбкой до сих пор, а ведь все знают, что молнии бросает не Перун и не Зевс.

— Мы через многое прошли, так что я позволю еще раз обдумать сказанное, и самому прийти к выводу, что вера — всего лишь мера сублимации реальности для слабых умом вырожденцев вида хомо-сапиенс. — Влад учтиво взглянул на Леонида, отчего тот скрипнул зубами.

— Да нет же, идея хороша. — Неожиданно Вася — воплощение всех смертных грехов, всплеснул руками. — У нас есть доказательства существования сверхъестественно. Придумаем бога, слепим ему плохого парня, сделаем Косиумцев с охотниками вселенским злом, и дружной толпой с паствой будем насовывать в их жопки кадильные шарики.

— Ты бы завязывал с жопками, Косой. Приезжая в Москву, не обязательно цеплять на башку петушиные перья. — Паша Барсук усмехнулся.

— Че сказал? — Вася привстал, расправляя плечи.

Что слышал. — Барсук не отступил, после перехода на средний цикл, как он мог проиграть Косому?

Две фигуры смазались и превратились в клубок отчаянно борющихся идиотов, пока Влад с остальными, наконец, не пришли к консенсусу.

— Пусть будет так. — Влад непохотливо кивнул. — Клоп, Воробей, и Сокол добудут деньги, Косой — документы и жилье, мы с Салаватом пройдемся по клубам единоборств и постараемся найти подготовленных бойцов, которых не нужно тренировать с нуля. Ищем кандидатов, способных пробудить кровавый дух, у нас есть ларец алой бездны, и трактат крови, мы знаем, как их быстро развить. Надеюсь, инвазивное зрение сможет определять не пробудившихся духов крови, также эффективно, как твое обоняние.

Глава 77: Культы

— Спрошу в последний раз, будешь действовать в одиночку? — Влад с сомнением посмотрел на Косого, идущего впереди по освещенной фонарями улице. Закутанный в черные шторы, словно дементор, он слишком сильно выбивался из столичных пейзажей, из-за чего множество прохожих задерживали на друге пристальное внимание, впрочем, как и на Владе, ведь его наряд ничем не отличался от минетчика эмоций. — Ты все еще не приспособился к геному птицы преисподней.

— Курлы-курлы, ебана, видал, как приспособился? Мы с Леонидом итак сильно отстали. Пацаны уже на второй стадии этой пташки, как она там называется? — В тоне Васи проскальзывало ничем не прикрытое недовольство, после спасения из рук Алокрос и прибытия в Москву прошло три недели, он с Леонидом отчаянно пытался наверстать разрыв с товарищами, перешедшими на средний цикл. Бывший майор ради мести Косиумцам, а Косой просто не хотел отставать от друзей. Однако реальность преподнесла весьма паршивую новость: обладая ларцом алой бездны, генами космической пташки, и кровавым трактатом, духи крови продвигались вперед семимильными шагами. Большинство уже добралось до четвертого среднего цикла, в то время как Салават находился на восьмом. Не пройдет много времени, прежде чем он достигнет большого, и тогда сравниться с Мастиффом точно не получится. Пример тому Влад, идущий чуть позади.

— Серая птица, костяная птица, за ней птица погибели, и, наконец, птица преисподней. Для перехода к каждой следующей стадии развития космического зверя необходимо большое количество омни, обеспечивающее стабильность чужеродных генов. Если переборщить, вы попадешь в мою ситуацию, когда вся сила духа уходит на поддержание работы организма, и невозможно извлечь ее для чего-то другого. После перехода к большому циклу моя нервная система разрослась по всему телу и оплела все сосуды духа, а так же систему циркуляции омни, однако выделить хотя бы крупицу на стороннее использование для меня ничем не отличается от самоубийства. — Назидательный тон Влада заставил лучшего друга скривиться.

— Ну и душнила, мог бы в пару слов уложиться, но я все равно не хочу плестись в жопе. Мама меня человеком родила, а не чиркашом. — Отмахнувшись от Влада, Косой с интересом посмотрел на троицу бойцов, идущих бок о бок. Они лишь недавно закончили тренировку в клубе смешанных единоборств «Спарта», и шли по домам. Причина, почему Вася обратил внимание на ничем непримечательных спортсменов — их духи. За три недели Салават с Владом успели посетить около сорока клубов единоборств в поисках кровавых духов, данная троица — очередная цель. — Надо же, а у девчули зачетный орех.

— Яковлева Наталья Александровна, семнадцать лет, ты уверен? — Отошедший в тень Влад предостерег приободрившегося друга.

— Малой, мы людей убиваем, ты их вообще жрешь, какой в очко возраст ебабельности? — С раздраженным видом Косой развел руки, из которых повалил густой туман. Через несколько секунд вся улица оказалась окутана белым смогом.

— Действительно, но я не Малой. — Влад безо всякого интереса наблюдал за разворачивающимся представлением.

Окруженная туманом троица недоуменно оглядывалась, пытаясь выяснить, что произошло. Холодная осенняя ночь, без единого облачка на небе, вдруг сменилась непроглядным белым покровом.

— Здравствуйте детишки — Хриплый голос Васи, измененный благодаря маске фокусника, раздался чуть позади. В тумане образовался коридор, внутри которого оказались и жертвы, и Косой. — Как же не хочется портить такую красоту…

Глядя на семнадцатилетнюю девушку с хвостом роскошных, черных волос, достающих поясницы, и аккуратным личиком, Вася вздохнул сквозь темные шторы, отчего на поверхности ткани образовались влажные капли. В следующее мгновение рядом с закутанной в шторы фигурой появился полупрозрачный прямой меч, небольшой, метровой длины. Казалось, он соткан из тумана, и мог рассеяться в любую секунду, однако продолжал сохранять форму под недоверчивыми взглядами троицы.

— Передавайте привет тысячеглавой твари, если от ее сознания хоть что-то осталось, маленькие духи крови… — Со словами Косого один меч превратился десять, а десять в сто. Оружейный дух большого цикла, переданный ему, принял форму тумана, а маска фокусника позволяла превращать иллюзии в материю. Объединившись, два артефакта показали удивительные способности: сотни мечей вылетели со скоростью пули, пронзив тела двух парней и девушки, которые даже не успели вскрикнуть. Однако ни один из клинков не задел голову, и внутренних органов, поражая, в основном, конечности. — Сотня мечей все еще плохо контролируется, ну ничего, второй удар все решит.

Улетевшие вдаль клинки вернулись, и, поднявшись вертикально вверх, обрушились на вопящих от боли жертв. Неожиданно, над троицей образовался кровавый купол, на свет фонарей, сквозь туман, вынырнули пятнадцать фигур в красном. В отличие от дементора Васи, их окутывала не ткань, а энергия крови.

— К счастью, верховный апостол почуял подонка Черной глотки, и мы успели вовремя. — Одна из фигур почтительно уставилась на лидера группы, чья роскошная алая шерсть развевалась под порывами слабого ветра.

— Надо же, сам Мастифф — первый апостол Тысячеглавого зверя здесь ради меня? — Вася с глубоким пренебрежением в тоне обратился к другу детства, стоявшему на противоположенной стороне, одновременно призывая три сотни туманных мечей — предел нынешних сил даже с поддержкой оружейного духа.

Глава 78: Кто вы?

— Ваш культ осмелился охотиться на духов крови, как я могу ничего не предпринять? — Чубака с мощными мускулами, спрятанными за густой шерстью, выступил вперед. Из правого предплечья со звоном скользнула алая цепь, на конце которой находился крюк. Он не ударился о землю, а воспарил вверх, и обвился вокруг хозяина подобно змее.

Вася с завистью смотрел на «гет овер хир», они с другом долго спорили кому достанется замечательный оружейный дух, однако точку поставил Влад, ясно давший понять, что не достигнув среднего цикла не получиться удерживать высшего духа.

Туманные клинки бросились вперед, цепь так же зашевелилась, и когда мечи приблизились на расстояние пяти метров, со звоном, смазалась в восприятии четырнадцати подчиненных Салавата. Никто даже не заметил, как цепь разорвала фантомы мечей, не оставив ни одному и шанса.

— Какая мощь… — Назар, обладающий духом кровавого медведя, сглотнул тягучий ком слюны. Он не раз учувствовал в кооперированных с остальными последователями культа Тысячеглавого зверя спаррингах против каждого из восьми апостолов. Последние не принимали форму духа для борьбы с подчиненными, однако можно примерно оценить их уровень сил, исходя из собственной разницы до преображения и после. Сейчас, смотря на то, как верховный апостол расправляется с атакой, способной убить их всех, Назар полностью отбросил в сторону нелепые суждения.

— Вот же тварь! — Когда крюк метнулся в сторону Васи, он отчаянно уклонился, позволив цепи снести столб, словно тот сделан из сахарной ваты, а не железобетона. — Встретимся в другой день, дружище…

Туман скрыл фигуру Косого, Мастифф не стал преследовать, обернувшись к полным восхищения подчиненным. Их он так же спас от последователей культа Черной глотки — сумасшедших фанатиков, пытающихся обратить все сущее в небытие заимствованными от черных дыр силами.

— В сторону — Салават отдал приказ подчиненным, занимающимся лечением бойцов, которые все еще не потеряли сознание благодаря энергии крови извне. Присев над жертвами фантомных мечей, он позволил алым нитям хлынуть из рук. — Эгида венорменос альмек.

Раны троицы начали быстро заживать, вскоре от них остались лишь бледные пятна и кровавые следы на прорезанной одежде.

— Что?… Кто вы?… — Наташа со страхом в ярких, карих глазах посмотрела на кровавых демонов вокруг, но вместо плотоядного оскала получила лишь теплые улыбки.

— Идем дитя, ты получишь ответы. — Протянувший руку, Салават дождался, пока семнадцатилетняя девушка вложит в нее ладонь, и аккуратно приподнял. Двоих бойцов, сопровождавших красотку, привели в чувства подчиненные, вскоре, все они покинули место битвы, предварительно впитав остаточную эссенцию крови из воздуха.

— Жопа волосатая, он точно хочет в эту мокрокиску макнуть свой мерзопакостный хуй. — Раздраженный Вася ударил тыльной стороной кулака по стене многоэтажки.

— Мерзопакостный? Разве ты не перестал приглашать в сауну Салавата, потому что его половой орган больше твоего? Можно ли считать это проявлением зависти, как в случае с распределением высшего оружейного духа? — Влад с искренним интересом обратился к другу детства, скрип зубов которого разносился чуть ли не на всю улицу.

— Заткнулся бы лучше, ты вообще не согласился со мной в сауну идти. — Фыркнув, Косой побежал в сторону, куда направились духи крови, с места развив довольно высокую скорость. К несчастью, для Влада это все еще слишком медленно, едва достигает тридцатой части максимального порога.

— Проанализировав ситуацию с Салаватом, я, как хороший друг, отказался от упомянутого предложения, чтобы еще больше не ранить тебя. Ведь если разница в размерах с Салаватом привела тебя в расстроенные чувства, и отбила желание звать с собой в сауну, наши соотношения, возможно, стали бы причиной краха дружеских отношений. — Терпеливо объяснив, Влад чуть ускорился, заставляя Васю догонять.

— Ну, спасибо блядь… — Косой всерьез прицелился в спину друга, готовый оставить отпечаток ноги на черном саване, однако тот наверняка уклонится. Такое положение вещей завело в куда большую депрессию, чем безжалостные слова друга детства.

— Всегда пожалуйста. Я очень внимательно отношусь к эмоциональному состоянию друзей, хоть это и не просто. Лишь благодаря моим стараниям мы поддерживаем столь гармоничные отношения. — Не пытаясь скрыть самодовольства, Влад продолжал действовать на нервы Косому на протяжении всего продолжительного спринта, закончившегося за мкадом, в Балашихе.

Здесь, после того как Клоп, Воробей и Сокол ограбили шесть банков на сумму двести одиннадцати миллионов рублей, Вася приобрел бывший текстильный завод. Некоторое время с момента закрытия он работал как порностудия, но теперь это духовный оплот культа Тысячеглавого зверя, оформленный на поддельные документы, так же добытые Косым для каждого бойца.

— Малой, ты можешь хоть на сраную секунду завалить варежку? Мы сегодня четыре партии кровавых духов сюда привели, с самого утра на ногах и так почти три недели. Если не башке и тушке, дай хоть ушам отдохнуть. — Схватившись а голову, Косой ногой открыл дверь черного входа и по лестнице поднялся на второй этаж, в рубку с зеркальным стеклом, сквозь которое виднелся весь не маленький завод.

— Хорошо, если хочется перекрыть единственный доступный источник академических знаний, способных перевести тебя из разряда посредственных смертных в интеллектуальную элиту, пожалуйста. И я не Малой… — Нотки обиды зазвучали в голосе Влада, но Вася не страдал от чувства вины, напротив, на душе стало слаще. Ненамного, как сахарок поверх коровьей лепешки.

Глава 79: Массовка

Перед бетонным подиумом, еще пару месяцев назад служившим траходромом для десятков одержимых похотью и деньгами людей, собралась большая группа. Более ста пятидесяти человек, каждый из которых пробудил кровавый дух, за исключением трех новеньких, стоявших впереди.

— Кто вы? — Наташа задала тот же вопрос, но более уверенно, что странно, учитывая плотное окружение незнакомыми людьми. Чувство страной близости с присутствующими, удивительным образом влияло на настроение троицы.

— Культ Тысячеглавого зверя — защитники той реальности, которую все знают. — Салават вообще не скромничал, отвечая тоном, полным достоинства. Позади него возвышалась гигантская статуя из крови и алого металла, внутри которой мощную омни распространял открытый ларец алой бездны.

— Как маги из Камар-таджа? — Один из троицы — двадцатипятилетний боец, смутился, когда на нем скрестились взгляды полутора сотен людей. — Извините…

— Тогда, кто на нас напал? — Несмотря на возраст, Наташа взяла инициативу в разговоре.

— Культ Черной глотки — Покачав головой, Салават вздохнул — Совсем распоясались, они начали охотиться на кровавых духов так открыто…

Тем временем, в будке, за зеркальным стеклом, друзья детства снова развязали спор.

— И все же не понимаю идею создания культа Черной глотки в качестве врагов, я же уже описал в книге бытия антагониста для последователей Тысячеглавого зверя. — Влад не сдавался в попытках заставить Косого, предложившего идею создания второго культа, одуматься.

— Слушай, когда пацаны накидали наброски священного текста, ты все вычеркнул и переписал на свой лад, мы ничего не сказали. Но черные дыры — враг культа? Ни разу в жизни не было такого, чтоб проснулся в холодном поту из-за сна, где меня засасывает в черную дыру. Для высшей сущности это может и крутой враг, но для вон тех ребят снизу нужен кто-то более осязаемый, кому можно дать по мордасам, и от кого не стыдно отхватить. — Вася стоял на своем до конца. — Или думаешь, они будут мотивированы бороться, когда начнут скалить зубы в телескоп, пытаясь разглядеть черную дыру сквозь хреналиарды километров.

— Корректнее говорить световых лет, или парсек, но… Нас всего трое — это, по-твоему, серьезный враг? — Сомнения четко прослеживались на физиономии Влада, изменившегося в сторону мужчины с глубоко посаженными глазами, широким носом и мощной челюстью. — Другое дело — черная дыра, даже одна такая превратит солнечную систему в кучу космического газа и пыли, которую затянет внутрь горизонта событий. Чувствуешь дрожь?

На подергивающиеся брови друга Косой закатал глаза.

— Массовка — не проблема, ты же сам говорил, что нашел способ прокормить любого духа без необходимости искать индивидуальные источники, вроде природного тумана для меня, бронзовой руды для Леонида, и так далее? С таким подходом мы можем завербовать сколько угодно последователей Черной глотки. — Разведя руки в стороны, Вася торжественно объявил.

— Действительно, благодаря оборудованию исследования души я обнаружил, что у трутней поглощение происходит за счет связи духа с определенной силой и заимствования из нее крупиц омни, оставшейся от предков. Чем выше уровень связи и резонанс с остаточным разумом земных духов, обеспечиваемым родословной, а так же древними языками, на которых говорили предки, тем эффективнее поглощение. В случае охотников впитывание идет через эмоции. Когда человек поддается гормональной бомбардировке, резонансной с силой злого духа, его омни переходит под чужой контроль и поглощается. — Стоило тему перевести на его открытие, Влад засиял ярче новогодней елки с гирляндами. — Основываясь на полученных данных, можно искусственно синтезировать питательную среду для трутней. Необходимо лишь извлечь достаточно душ, что осуществимо с помощью языка крови, и поместить в универсальный носитель, употребление которого естественно для каждого человека. Скажем, в воду. Души, помещенные в нее, окажут значительное сопротивление при попытке употребления в пищу, однако с исследованием вампиризма я продвинулся в преобразовании энергетических оболочек. На основе крови трутней не сложно создать энергоструктуру поверхностной кодировки, которая не полностью изменит духи в водном сосуде, но сделает их родственными для донора, что обеспечит возможность беспрепятственного поглощения.

Загруженный Вася отмер лишь через пару секунд, а затем покровительственно кивнул, будто понял все и даже больше.

— Вот видишь, ты придумал, я начал действовать. — Уловив недоумевающий взгляд друга детства, Косой сверкнул белыми зубами. — Пока ты дрочил над микроскопом, я послал пацанов собрать души в хосписах, и домах престарелых. Старики ведь обладают более мощными душами, шестьдесят лет — второй малый цикл, а девяносто — третий. Так же через контакты барыг пробил должников, набравших кредитов и микрозаймов, тех, у кого все плохо. Я разослал приглашения в конвертах с небольшой суммой и готовностью вытащить их из долговой ямы принятием на грязную работу. Вот среди них и наберем.

Глава 80: Книга бытия

Пока друзья детства общались за зеркальным стеклом, на подиуме троих новичков инициировали с помощью стеклянного шара. Наблюдения Влада подтвердились, все они оказались кровавыми духами, на что Салават удовлетворенно кивнул и, ответив на несколько незначительных вопросов, начал зачитывать первую главу искусственно состаренной книги:

— Вначале были абсолюты: Река вечности, Одномерность, Твердь нерушимости, и Судьба. Первобытные, неприкаянные, всегда и никогда, везде и негде, существовали и нет. Волей Судьбы, они столкнулись в бесконечном небытие. Река начала менять направление, подчиняясь границам Одномерности, и разбивалась на ручьи, ударяясь об Нерушимость. Твердь стачивалась бурными потоками, с тех пор все сущее — бренно. Одномерность начала расширяться от разливающейся во все стороны Реки и крошащейся Тверди, она разрослась до четырехмерности, вместившей остальные абсолюты. Лишь Судьба удерживала их вместе, не давая распасться. — В каждое в слово Салават вкладывал величие заклинаний крови, статуя Тысячеглавого монстра за спиной распространяла все более угнетающую ауру, внося в обычную речь мистическую торжественность. — Четыре неприкаянных абсолюта ограничили друг друга, превратившись в четыре относительности: вечность обратилась временем, нерушимая твердь — материей, одномерность — пространством, а судьба — вероятностью.

Словно в трансе, паства глотала слова из уст бойца, три недели назад не знавшего ничего, кроме прелестей борьбы и боя, да что там, даже сейчас мысли верховного апостола крутились возле тренировок.

— Кто бы мог подумать, что твой жопоподтирательный список врагов однажды превратится в такой же околоанальный священный текст. — Вася усмехнулся, глядя кивающего друга, пытающегося уловить ошибки в повествовании Салавата.

— Не разделяю твоего скептицизма по поводу объективизации врагов на основе физического познания реальности, и упорядочивании их внутри элегантного списка. — Сохраняя невозмутимость, Влад делал заметки в сознании относительно одухотворенности выражений паствы и связи мимики с подсознательным доверием.

Салават понятия не имел, что в глазах одного друга, он — идиот с идиотской книжкой в руках, а у другого — объект экспериментального наблюдения, он продолжал:

— От раскалывающейся тверди, содержащей все сущее, по вселенной разносились газы и пыль. Под бесконечным желанием пространства вернуться к одномерности, материя сжималась, формировались миры, загорались первые звезды. Река времени пыталась найти путь за пределы тесных границ четырехмерности, и снова обратиться вечностью, она толкала пространство вперед, заставляя его разрастаться. Материя старалась восстановить целостность, ее частицы начали сливаться, становясь все более сложными элементами. — Салават ненадолго притих, давая пастве прочувствовать масштаб описываемых в книге бытия событий. — Желание относительностей разойтись, и вновь стать абсолютами оказалось настолько сильно, что породило три черных противоестественности: антиматерию, антивремя, и антимерность, объединяясь, они начали поглощать все, что связано оковами Судьбы, дабы вернуть абсолюты к истокам. Миры, звезды, целые галактики, бесконечно голодные Черные пасти засасывали и разделяли единую реальность.

Благодаря заклинаниям крови, другие апостолы в алых рясах, создали реалистичную картину космического пространства и черных дыр из кровавого эфира. Не говоря уже о троице новичков, даже те, кто присоединились к культу практически три недели назад, и не раз видевшие представление, смотрели с придыханием.

— Ослабленная давлением трех абсолютов Вероятность не могла удержать все одна. Отделив от себя часть, и снова уменьшив собственные силы, она создала первое существо — зверя чистой энергии, не подчиняющегося ни материи, ни времени, ни пространству. — Указав на тысячеглавого монстра, сплетенного из крови, и распространяющего давление ларца алой бездны, Салават сжал кулак и продолжил яростно: — Великий прародитель, зверь спаситель, хранитель всего сущего, рожденный из жертвы и боли бытия. Он закрывал голодные пасти одну за другой, так длилось тысячелетия, вселенная разрасталась, одинокий зверь, в котором зародилась искра разума, возжелал подарить смысл бренному существованию. Населить холодную пустошь космоса чем-то более страстным, чем даже горящие звезды. Из желания возникло стремление, а оно проложило путь к обретению тела, способного породить не чуждую материи, времени, и пространству жизнь. Зверь чистой энергии добровольно повесил на себя оковы плоти и крови, чтобы свет увидел первых его детей. Прародитель заселял миры, защищал их, каждая голова порождала разнообразные формы жизни, меняющиеся в условиях различных планет. Одиночество космоса постепенно утрачивало свой абсолют, и даже ослабленная Судьба улыбалась потомкам собственного творения. Однако Вероятность еще не знала, что ее воля удержать все вместе, противясь другим абсолютам, породила противоестественность Отторжения. Слившись с черными глотками, она начала уничтожать все, что исконно несвойственно абсолютам, в первую очередь — жизнь. Тысячеглавый зверь, чьих детей пожирали противоестественности, отчаянно сражался, но оковы плоти стали его роковой слабостью.

Красный эфир сформировал отчаянную картину, где сотни черных дыр разрывали могучего зверя, за спиной которого, безвестно о великой жертве, миры расцветали в свете жизни.

— Прародитель проиграл, без его защиты все живое было обречено, но умирая, он заткнул своим телом черные глотки, заняв их на долгое время. — Глаза Салавата покраснели, даже Косой похлопал в ладоши, наблюдая за игрой друга за зеркальным стеклом. — Прошли миллиарды лет, во вселенной появлялись все новые и новые Черные пасти, без тысячеглавого зверя, их количество продолжало расти. Бесчисленные цивилизации исчезли, и мы — всего лишь одна из таких, однако прародитель не оставил потомков без защиты. Нам явилось послание, прошедшее сквозь бурные реки времени, оно содержало знание о прошлом, способ защитить мир, а так же другие миры, над которыми разинулись черные пасти…

Глава 81: Нас накрыли…

— И что это за способ? — Наташа не смогла удержаться от вопроса. События сегодняшнего вечер настолько таинственны, что юная девушка, из головы которой еще не ушла тоска о сказках, отбросила все сомнения.

— Единственный шанс спастись — пробудить наследие, скрытое в наших телах и объединить миры единой целью — бороться против Черных глоток. — Салават ответил немедленно, еще бы, это уже не в первый десяток раз. — Кровь происхождения тысячеглавого зверя дарует нам защиту от времени, пространства, и материи, искра разума укрепит волю, и самое главное дух — то, что собой представлял прародитель в самом начале своего пути, позволит бороться с Черными глотками.

— Вы сказали миры?… — Один из новичков — двадцатичетырехлетний парень, все еще не мог поверить в услышанное, однако доказательства потусторонних сил перед глазами не позволяли развернуться и уйти.

— Верно, даже в солнечной системе все миры обитаемы, не людьми, но духами — такими же потомками тысячеглавого зверя. — Кивнув, Салават позволил апостолам позади сформировать эфирную картину планет, на которых царствовали охотники. — Волей судьбы мы были избраны в нашем мире как те, кто первый узрел правду. Это значит лишь одно — Черная глотка близко, такие же видения получали разумные в бесчисленных мирах, однако никому не удалось спастись.

Тут даже те, кто уже слышал речь не один раз, осунулись. Безнадежность статистики — хороший вид убеждения для современного человека.

— Мы получили опыт этих миров, тысячи стратегий были использованы, но все сводилось к одному: без врага, стоящего у порога, объединиться невозможно, но когда он появляется, уже слишком поздно. — Горькое выражение Салавата, вызвано не содержанием речи, а скорее самим фактом ее произношения. За последние три недели он сказал больше, чем за прошедший год.

— Что же нам делать? — Наташа в ужасе раскрыла красивые глазки.

— Сердца людей закрыты, мы смогли получить видение лишь благодаря близости одновременно и к духу Тысячеглавого зверя, и к его крови происхождения. Таких мало во всем мире, если бы все узрели послание прародителя, стало бы намного проще, однако я не в праве жаловаться на того, кто пожертвовал всем ради нас. — Салават снова повысил голос. — Я лишь могу следовать его воле и попытаться спасти нас. Охотники, обитающие в мирах солнечной системы и скрытых городах, Заклинатели, населяющие землю, Косиум, таящий от мира правду и забирающий души людей для использования в войне против тех же охотников. Все это так похоже на то, что происходило в других мирах, все это мешало тем, кто искренне пытался спасти родной дом, близких, саму жизнь. И зная, к чему приведет их эгоизм, у нас нет другого пути, кроме уничтожения глупцов. Лишь те, кто одумаются, достойны спасения, ведь в противном случае, они сами того не понимая, будут помогать Черным глоткам. Мы должны объединить мир, не словом, так огнем и кровью!

Вторя Салавату, паства взревела. В этом прелесть кровавых духов, они безжалостны, легко разгорячаются, и следуют за сильнейшим, как стая за вожаком.

— На нас напали культисты Серной глотки… — Неожиданно, двадцатилетний новичок — светловолосый парень с широкими плечами и непропорционально тонкой шеей, прошептал, после череды криков стоявших рядом.

— Да… — Казалось, Салават испил из чаши саму печаль. — Два моих близких друга первыми услышали правду о происхождении жизни и грядущей опасности, однако они не приняли близко к сердцу угрозу уничтожения. Напротив, Владислав уверился, что после раскола сущего и возвращения целостности абсолютов, те, кто встанут на их сторону, так же станут абсолютными. Независимыми от материи, времени, пространства, а самое главное, вероятности. Он убедил Василия — второго друга детства, что став абсолютами, они смогут создать собственные миры и даже вселенные, превратиться в богов. Таково искушение Черной глотки, культ которой они основали три недели назад. Я пытался остановить их, однако Влад — не просто мой друг, он очень близок по интеллекту к искре Тысячеглавого зверя, с таким противником чрезвычайно сложно иметь дело. В одиночку, и даже с другими апостолами, мы — все еще не его противники. Однако вместе, мы — кровавые духи представляем для Влада опасность, и это правда. Вместе, мы — сила, способная объединить мир, и ни он, ни Черная глотка, стоящая за культом, не лишат кровавых духов воли тысячеглавого зверя!

Снова раздались воодушевленные крики паствы. Троица, почувствовавшая, как со всех сторон алая омни подступает к телам и подстегивает инстинкты, сжала кулаки.

В то же время за зеркалом Влад растянул губы в улыбке.

— Видишь, мой список врагов столь великолепен, что может зажечь сердца людей. А дотошное отношение, которое ты осуждал, уповая на абстрактность веры и отсутствие необходимости в деталях, позволило предвосхитить влияние на паству событий, при которых наши личности откроются. — Неприкрытое самодовольство Влада лилось из всех щелей.

— Да, да, умник ты наш. Притащить зеркало с микроскопом? Подрочишь на отражение, а в увеличении увидишь, что именно нужно передергивать. — Фыркнув, Косой поставил чайник кипятиться, и взял из раскрытой пачки овсяную печеньку, которую целиком забросил в рот.

До того, как Влад успел раздавить друга детства в состязании «кто кого сильнее закидает какашками», в рубку ворвались четверо бойцов.

Растрепанные волосы, сильно отросшие из-за регенерации, разорванная одежда со следами крови и смущенные лица, полные обиды и злости.

— Нас накрыли…

Глава 82: Деловой центр

— Нас накрыли…

Слова Семы Воробья вмиг испарили намерения друзей детства продолжать препирательства.

— Поподробнее. — Проверив бойцов инвазивным зрением и убедившись, что их жизням ничего не угрожает, Влад придвинул стул к самому ослабленному Диме Соколу.

— Мне и Паше чуть жопу не порвали в хосписе номер пять, на третьей Радиальной. — Семен указал на Барсука, через грудь которого по диагонали проходил широкий разрез.

— То же самое, только в пансионате для престарелых. Пока я извлекал души, на Сокола напали три земных духа, кажется, сотрудники Косиума, переодетые медбратьями. — Олег Клоп снял рваное шмотье, демонстрируя белые полосы. Оставшиеся от заживших ран — Мощные типы, покруче тех, кого за нами в пещеру послали, да и прятаться умеют. Мои букашки вообще их не почуяли.

Сквозь открытую форточку влетели два голубя, которые тут же уселись на оголенные плечи Олега. Никто не мог заметить, но на шейных позвонках птиц сидели крошечные клопы, впивавшие хоботки и лапки в нервную систему.

— Хвоста за нами нет. — Прислушавшись к курлыканью, под странными взглядами товарищей, Олег облегченно вздохнул.

— Получается, места, где можно собрать души, уже доятся Косиумом? — Вася перешел к сути, и, дождавшись кивка смущенных бойцов, ударил по столу. Пачка с печеньями и немногочисленные приборы с кружками, подлетели, опрокидывая на деревянную поверхность крошки, а так же темно-коричневую жижу, в которой плавали лепестки чая.

— Но есть и хорошая новость. — Когда Олег разомкнул губы, внимание снова сосредоточилось на нем. — Я подсадил клопа на одного из сотрудников, и он сейчас куда-то быстро движется. Возможно, на базу.

Бойцы переглянулись, на лице Васи расцвела плотоядная ухмылка.

— Айда к браткам с визитом, негоже такой привет без ответа оставлять. — Бодро проговорив, Косой посмотрел на взведенных бойцов. — И дилдо захватите, гостинцем будет.

После недолгой подготовки товарищи сменили внешность, перешли на другую улицу и отправились на такси в район, где остановился земной дух с клопом Олега. Вскоре они добрались до нужного места, которое оказалось высотным деловым центром на оружейном переулке.

— Я чувствую его под землей… — Когда Клоп прикрыл глаза, Влад напротив, во всю использовал инвазивное зрение, глядя в глубь земли, где яркими точками светились земные духи.

— Глубина почти три километра, и их там под две тысячи — Брови Влада сошлись к переносице, стоило засвидетельствовать самые яркие точки. — Большинство на малом цикле, около пятисот на среднем, и трое на высшем.

Готовые к хорошей драке бойцы замерли, возбужденные выражения постепенно сменяли гримасы смущения.

— Не вывезем, да? — Сокол с сомнением посмотрел на Влада, они то точно не справятся, но вот гигантская махина с плотоядными червями, сегментарным лезвийным хвостом, и оружейным духом высшего цикла…

— Найдите вентиляционную шахту, ведущую в подземные этажи. — Короткий приказ заставил бойцов мгновенно броситься в разные стороны, волосы Олега отрастали и ломались, словно сухие тростинки. Падая на асфальт, они разбивались на десятки тысяч крошечных жучков, мощными прыжками покидающих зону рождения.

Спустя примерно, десять минут, Клоп, стоявший на месте с закрытыми глазами, выдохнул, и устало опустился на корточки.

— Нашел, возле парковки для инвалидов есть канализационный люк, внутри которого находится ответвление вентиляционного хода, однако через него вряд ли протиснемся.

— Нам и не нужно. — Влад улыбнулся, как ему показалось, загадочно, в любом случае выглядело действо весьма неприятно. Достав из рюкзака черепаший панцирь, из пространства которого он изъял большую, трехсотмиллилитровую ампулу с красной жидкостью внутри.

— Это… — Сема Воробей подлетел первым, когда пришла смска об отбое поиска вентиляционных труб.

— Кровь с культивированным до предела вирусом Д-один. — Влад кивнул, и собрав по пути к парковке остальных бойцов, скользнул вниз сквозь открытый канализационный люк.

Отыскать скрытый за кирпичной стеной вентиляционный блок не составило труда благодаря Клопу. Сокол срезал решетку острыми когтями, в то время как Влад раздавил ампулу внутри трубы, позволяя алой жидкостью упасть вниз. Не прошло и трех секунд, прежде чем из отверстия донеслось эхо сигнала тревоги, в то время как инвазивное зрение засвидетельствовало активное движение световых точек глубоко под землей.

— Валим! — Даже без напоминания Паши Барсука все бросились прочь из канализации, с легкостью подпрыгивая на три метра, разделяющих крышку люка с дном говнопровода.

Алыми тенями бойцы понеслись в разные стороны, особенно быстро двигались те, кто выбрал путь темной крови, вот только даже с поддержкой заклинаний никто и близко не подобрался к скорости Влада, преодолевшего звуковой барьер с первого же рывка.

Громкий хлопок на парковке подобен взрыву, из не спящего делового центра спешно выбежала охрана, смешанная с сотрудниками Косиума. К несчастью для последних, от нарушителей спокойствия на месте осталась только глубокая выбоина на асфальте.

Глава 83: Перекрыли воздух

— Суки перекрыли нам воздух! — Яростно метнув в сторону серое пальто, Дима Сокол, только что вошедший в комнату, грузно осел в кресло. — Больницы, хосписы, дома престарелых, а теперь еще и места ЧП. Косиумцы успевают везде, за две недели мы собрали только триста душ, так мы не сможем обеспечить питание для этих засранцев.

Указав в сторону панорамного окна такого же зеркального, как на бывшей текстильной фабрике-порностудии, Сокол нахмурился. За пределами помещения для сотрудников, где и собрались бойцы, под надзором Леонида в условиях ужасного холода тренировались пять сотен новобранцев. Все они — последователи культа Черной глотки, привлечь которых оказалось много проще, чем кровавых духов. Деньги творят чудеса, а возможность стать сильнее и избавиться от оков материальных благ подобна свету в их отчаянных ситуациях.

Бездомные, нищие, готовые к суициду люди, кто бы мог подумать, что они смогут поднимать камни тяжести на сотни килограмм? Все благодаря Леониду, точнее его геному, выводящему мутировавшие белки актина и меозина, которые повышали эффективность мышечной структуры более чем в дюжину раз. Помимо показателей силы и выносливости, на основе собственных муравьиных генов Влад усовершенствовал костную ткань новобранцев, увеличив их прочность, мало того, даже нервная система подверглась изменениям.

Со звуком сирены внутри гигантского помещения бывшего торгового центра в городе Адуляр — покинутом и забытом месте, находящемся в семидесяти километрах от Москвы, холод начал быстро отступать, сменяясь теплом, а затем и жаром. От экстремальной перегрузки температур, вызванных восьмьюдесятью нагнетателями, обветшалые стены трескались, но более ужасно чувствовали себя тренирующиеся новички, часть которых тягала непосильные грузы, а другая получала ужасные побои. Если бы не фактор восстановления, обусловленный привитыми генами Салавата, они бы давно погибли.

Сумасшедшие условия подвергали организм ужасному стрессу, который в свою очередь, стимулировал пробуждение спящих генов. Как выяснил Влад, после перехода на очередные циклы, не все нуклеотические блоки активируются в полной мере, даже при наличии достаточной подпитки. Организм попросту не видит необходимости затрачивать ресурсы на производство белков, скажем, для защиты от повышенного давления, когда нет триггеров вроде глубоководного погружения. Приходилось искусственно создавать стрессовые ситуации, которые метилировали и деметилировали ДНК, ацетилировали и деацетилировали гистоны, фосфорилировали и дефосфорилировали транскрипционные факторы и другие внутриклеточные механизмы. В общем, влияли на регуляторы синтеза белка, чтобы не только пробудить, но и заставить их меняться в условиях агрессивной среды. Благо эволюционный процесс духов не требовал смены сотен поколений для закрепления фенотипичных изменений в корневой структуре нуклеотидов.

— Малой, а меня можно так прокачать? — Вася с тоской взглянул в сторону новобранцев, среди которых женщина средних лет неожиданно закричала и скрючилась, по поверхности тела пошла рябь, колебания волнами сходились на спине, из которой выросли две изогнутые хитиновые трубки. Они начали быстро поглощать горячий воздух, разогретый до ста восьмидесяти градусов Цельсия, неожиданно конечности женщины засветились желтым цветом раскаленного металла, и чем больше поглощали трубки, тем сильнее разогревалось тело. — Первый малый цикл, а уже крутые способности.

Спустя две недели с момента спешной эвакуации из канализации делового центра лучший друг и Леонид достигли среднего цикла. Однако если последний вырос в форме духа еще на полметра и стал во много раз сильнее, получив возможность поднимать десятитонные камни тяжести, то Косой лишь увеличил количество и плотность выделяемого тумана. Без оружия духа, а так же маски фокусника, сила оставляла желать лучшего, если бы не боевые навыки, даже некоторые новобранцы смогли бы бросить его на лопатки.

— Косой прав, нам срочно нужно стать сильнее. — Барсук неожиданно поддержал того, с кем чаще всего сталкивался лбами. — Новобранцев черной глотки отправили тренироваться не потому, что так нужно, просто без душ нет другого способа сделать их сильнее. Даже тех, кого развивать легче всего: духов воздуха, воды и других распространенных вещей, в Москве вообще невозможно подпитывать. Стихии там пусты, омни выкачаны досуха.

— Не совсем корректно применять слово досуха, к воде… — Влад, молчавший до сего момента, вставил пять копеек, однако уловил лишь недовольные взгляды. Две недели все носились как проклятые однако результаты усилий вообще не котировались с термином «эффективность». Даже полуотдых на Алтае в самом начале пути казался более продуктивным.

— Паша хочет сказать, что если мы не прижмем Косиум, они так и продолжать прижимать нас. А для этого нужна сила… — Эдик Лис растянул губы в тонкой, элегантной улыбке, отчего у некоторых присутствующих возникло желание настучать по слащавому личику. Все с рожами серийных убийц, один этот Джастин Бибер.

— Есть способ — Влад выглядел задумчивым, привлекая пристальное внимание товарищей и их уважительное молчание. Если кто-то и мог перекроить картину реальности, совершив чудо, то только гребаный инопланетянин, шпионское имя которого Влад.

Глава 84: Пробуждение генов

В напряженной тишине бойцы даже не смели дышать на Малого, страшась сбить гениальные мысли потоками воздуха.

— В отличие от ваших духов, энергетический код развития которых невозможно расшифровать без высокоточных инструментов изучения души, эволюционный путь, заключенный в крови происхождения птицы погибели, вполне себе понятен. — Потерев подбородок и переведя взгляд с тренирующихся новобранцев на товарищей, Влад дал волю языку.

— И ты можешь открыть геном? — Леха Ящер сразу уловил суть, впрочем, и остальные бойцы не глупы. В последнее время мозгам приходилось работать столь же активно, как мышцам, что — большая редкость.

— Могу, потребуется лишь постоянная стимуляция определенным уровнем омни, не более, однако это убьет вас. — Категоричное заявление заставило опуститься мрачные тени на лица товарищей. — Генетические изменения, сопутствующие переходу на следующий цикл, изначально хранятся в коде души. Но активируются только тогда, когда сосуд сможет безопасно поддерживать их с запасом и оглядкой на неразумное использование. Такой механизм позволяет избежать случаев, когда, например, на малом цикле у вас разовьется способность, использование которой мгновенно убьет вас. Допустим сверхрегенерация, после активации которой организм и дух истощат все доступные ресурсы.

Товарищи переглянулись, никто из них не задумывался о природе собственных сил, условиях их активации, и причинах, почему развитие идет строго по уровням. Именно инерция мышления при доступности проложенных путей сделала невозможным для духов тщательное изучение природы омни.

— Ты не предлагал бы, не существуй способ обойти проблему. — Вася вообще не сомневался в друге, ожидая продолжения.

— Так и есть. — Улыбнувшись другу детства, Влад вернулся к былой отрешенности. — Единственная проблема приобретенных с кровью происхождения генов, в отличие от врожденных — обеспечение.

Глаза Малого переместились на трехлитровую банку с сияющей жидкостью, внутри — всего лишь вода, однако в нее интегрировано триста душ. После помещения в жидкость духов с помощью оборудования Кенсорина, Влад собрал энергетический код бойцов, и на основе паразитического вируса вампиризма, заставил водных духов мутировать. Процесс изменения, благодаря слабости человеческих духов, длился всего одиннадцать минут сорок секунд.

Именно благодаря воде духа Леонид с Васей смогли быстро продвинуться на средний цикл без тумана и бронзовой руды, являющейся природным элементом бывшего майора.

— С водой, и оружейными духами, можно обеспечить гены птицы погибели достаточной подпиткой, однако до достижения большого цикла придется отказаться от языка крови. В то же время оружейные духи не смогут использовать уникальные способности, они превратиться в очень мощные, но, тем не менее, обычные оружия. — Влад утаил множество побочных эффектов, однако объяснение последствий дестабилизации нуклеотических структур, реорганизации клеточных центров, возникновения нестабильных комплексов, сильно отличных от цитохромоксидазы, и других изменений, включая понятия квантовой химии, заняло бы слишком много времени. Пришлось упростить и сделать примеры более наглядными.

Но даже с максимальной обобщенностью бойцы шевелили шестеренками мозга достаточно долго, пока Салават, наконец, не задал вопрос:

— Но это ведь того стоит? — Дождавшись кивка лучшего друга, кровавый Мастифф больше ничего не спрашивал.

— Полное пробуждение генов птицы преисподней вознесет вашу силу на Высший цикл, и даже больше, ведь ни охотники, ни трутни несравнимы с космическими зверьми. — Давая обнадеживающие прогнозы, Влад поймал себя на мысли, что слегка завидует товарищам. Ему так же хотелось интегрировать в себя новую силу, однако нестабильность дезоксирибонуклеиновой кислоты заставляла отказаться от глупой идеи.

Несмотря ни на что Влад чувствовал, что ему повезло больше всех. Изучая свои гены, обнаружилось, что они вообще несовместимы, и должны уничтожить тело сразу после пробуждения духа. То, что подавляло губительные процессы, подталкивало полезные мутации вперед, одновременно устраняя злокачественные, являлось причиной возникновения центрального источника духа.

Из книг Кенсорина об охотниках, трутнях, а так же стражах — могущественных существах, живущих не на планетах, а внутри звезд, открылся удивительный факт о семферонах. Полукровки стражей и земных духов обладали потрясающими способностями, они жили долго, благодаря тотальному подавлению генов стража, доминирующих над нуклеотическими связями трутней. Самым поразительным в природе совершенных полукровок оказались сосуды духа, у них источников омни было по два. К несчастью, «исследователи», написавшие книги о полукровках, так и не нашли причины появления второго источника, ссылаясь на двойственную природу, однако Влад не такой. Он задался вопросом, почему приобретенная кровь происхождения, так же перестраивающая ДНК, не дает второго источника. Пусть даже рудиментарного, несовместимого с человеческим организмом? Ведь внутри генокода черной птицы определенно есть последовательности, отвечающие за производство клеток сосуда духа.

Вывод напрашивался сам собой, приобретенный генокод присоединяется к уже существующей ДНК, являющейся основой организма, в то время как у полукровок нуклеотические связи двух видов сплетаются на стадии зачатия.

При таких выводах Влад должен был обладать двумя источниками, один от охотника, другой от трутня, однако появился третий, куда более мощный сосуд. И при последней расшифровке генов Влад открыл нечто невероятное, третья структурная единица его генома принадлежала космическому зверю. Более того, при попытке искусственной интеграции их в ДНК птицы погибели, последние перестроились на основе генов Влада. По какой бы причине кровь происхождения не попала в оплодотворенную яйцеклетку его матери, Влад искренне радовался этому, ведь только геном космического зверя позволял ему выживать по сей день.

В то время как колоссальное количество информации обрабатывалось в сознании Влада, бойцы, наконец, пришли к единогласному решению:

— Давай, мути свои франкинштейновские изменения, будем сажать селян на их же вилы, а косиумцев на дула. — Вася выразился от лица товарищей, с улыбкой глядя на друга, и не подозревая, через какие ужасы придется пройти ради силы…

Глава 85: Штурм Оружейного

— Наконец, есть кому хребет сломать. — Стоя перед деловым центром на оружейном перекрестке, Косой стиснул зубы. Три дня ужасов, во время которых тело разрывалось на куски, сгорало, гнило и восстанавливалось, едва не довели до нервного срыва.

Леонид рядом, так же прошедший трансформацию птицы преисподней, отчего бронзовая кожа испускало густую, черную дымку, кивнул. Он давно лелеял в грезах момент, когда доберется до Косиумцев и начнет крошить их черепа, как стеклянные шарики на новогодней елке. Если бы не присутствие Влада, координирующего нападение, бывший майор уже ворвался бы в высотное здание вместе с тремя сотнями фигур в темных одеяниях. Все они принадлежали культу Черной глотки, за время тренировок более двухсот человек погибло, некоторые пытались бежать и стали едой для ужасного предводителя, с червями, растущими из лопаток, однако большинство следовало учению культа от всего сердца. Избавившись от оков капитала, они получили шанс на возвышение, шанс отомстить всем тем, кто смотрел свысока, и сейчас решится, достойны ли они усилий, приложенных тремя апостолами.

В то же время на противоположенной стороне здания, через служебный вход внутрь ворвались фигуры в алых балахонах — последователи культа Тысячеглавого зверя. Их насчитывалось даже больше чем культистов черной глотки, а личная сила каждого в несколько раз превосходила ту же у противника. Несравнимые величины, тем не менее, были приведены сегодня лидерами для захвата базы Косиума и лобовой конфронтации, во время которой, они, наконец, получат первую кровь вражеского культа и смогут культивировать личную ненависть.

— Вперед. — Влад не говорил глупостей, он исчез, в мгновение ока преодолев сотни метров и ворвавшись через парадный вход, разнеся его на мелкие кусочки ударной волной.

— Сегодня мы устроим жатву душ! — С кинематографичным кличем, Вася окутался черным туманом и бросился за другом, вообще не заботясь о конспирации. Если тайное проникновение на базу невозможно, остается только штурм.

К подземному комплексу вели два пути: первый через сеть служебных помещений, закрытых для обычных работников, и охраняемых сотрудниками Косиума. Через него прорывались культисты Тысячеглавого зверя, под предводительством Салавата и семерки кровавых бойцов.

Второй путь так же заранее исследованный Клопом, оказался вертикальной шахтой похожей на ту, через которую запускают ракеты, только более широкую.

Влад, на огромной скорости разорвавший охранников и позволивший червям за спиной полакомиться свежей плотью, вытянул руку. В ладони разросся темно-зеленый шип, рельеф которого изгибался неровным хитином. Оружейный дух полностью слился со способностями хозяина, переняв его прочную природу и мощную энергию.

С взрывов воздуха, Влад вонзил шип в самый центр мозаичного пола, породив ударную волну, разбившую стеклянные двери и освещение вокруг.

Грохот обрушения бетонных блоков сопровождался падением Влада вниз, однако он даже не шелохнулся, спокойно опускаясь в мрачную глубь.

— Чего встали? Страху нет места для будущих абсолютов! — Косой оскалил зубы и спрыгнул в шахту.

Леонид, преобразившийся в темно-бронзового минотавра, окутанный броней из черных костей и с крыльями птицы преисподней за спиной, остался снаружи вместе с двадцатью последователями. Его задача — охранять место выхода, чтобы Косиумцы не устроили засаду и не сорвали отступление.

Культисты черной глотки переглянулись, с решимостью во взглядах они бросились вниз, кто как защищаясь от падения. Некоторым даже пришлось прыгать от стены к стене, чтобы смягчить посадку на бетонную поверхность колоссального ангара, расположенного в трех километрах под землей.

— Это че за сай-фай в фентези мире? — Вася, покрытый костными шпорами птицы преисподней, обескураженно оглянулся после приземления.

В ангаре стояли сотни фантастических машин, похожих на звездные корабли из фильмов про инопланетян.

Но еще более ошеломленными казались сотрудники в белых комбинезонах, которые обслуживали технику. Они с ужасом смотрели на культистов, приземляющихся гроздьями в низовье шахты экстренной эвакуации.

— Давай ка проверим, что я теперь могу. — Вася сжался, словно пружина, во все стороны от костяного кокона хлынул черный туман, обтекающий культистов.

Он казался медленным, но очень быстро заполнил площадь в несколько километров. Как только сотрудники, преобразившиеся в духов, соприкасались с туманом, комбинезоны рассыпались трухой, плоть сгнивала и отваливалась от скелета, такова сила птицы преисподней. Вскоре в ангаре остались только машины и голые кости, серевшие и рассыпающиеся прахом.

— Не переусердствуй с заимствованной силой — Активировав инвазивное зрение, Влад проверил состояние друга.

Помимо системы циркуляции омни спортивное тело испещряли трубки, доставляющие воду духа. Резервуар с энергонасыщенный жидкостью находился в груди, защищенный костяными наростами птицы преисподней. Потребление воды духа даже без массовой атаки, в сутки переваливало за двести миллилитров — около двадцати душ, и это с учетом подпитки от оружейного духа. Расходы всех бойцов, за исключением Салавата, чей высший оружейный дух мог полностью питать пробудившиеся гены птицы преисподней, в сутки составляли сто шестьдесят душ. Если бы не сбор двухсот духов погибших культистов, бойцы не продержались бы до сегодняшнего дня. В данный момент они балансировали между жизнью и смертью, если не добыть достаточно душ, товарищи умрут. Это так же причина, почему они напали сразу же после того, как немного пришли в себя, даже толком не приспособившись к новым силам. Клоп давно отследил, что значительная часть душ, собираемых Косиумом в больницах и других организациях, где фактор риска для жизни высок, доставляется сюда.

Глава 86: Сай-фай

— Да ладно, умирать так с нигерским репом и шлюхой на члене… — Вася улыбнулся через силу, борясь с теряющими фокус зрачками и слабеющими мышцами.

— У тебя ни представителя негроидной расы, ни работницы эскорт службы, так что повременим с похоронами. — С простым заявлением Влад перевел взгляд на пятиметровые металлические ворота, поднявшиеся, и открывшие путь в широкий коридор, из которого повалили высокотехнологичные роботы.

— Не в ту хату мы зашли, Малой… Должны были к Константину попасть, а тут Оптимус со своими трахоботами. — Вася все не мог приспособиться к новой обстановке, благо успел уклониться, когда пульсирующий кольцевыми волнами, заряд синей энергии пронесся совсем рядом.

Крики боли вырвались из уст не среагировавших культистов. Около десяти из них разорвало на части, а сгусток энергии, беспрепятственно продолжил путь, врезавшись и раскурочив звездолет.

— Кинетическое оружие? — С удивлением глядя на эффект снаряда, и совершенно не заботясь о жизни и смерти подчиненных, Влад бросился к роботам, начавшим совместную атаку на вторженцев.

Черви вырвались из лопаток, тело покрылось чешуйками, поверх которых наросла хитиновая броня. Он не страшился показывать, кем является, напротив, нападение на базу Косиума — отличный шанс засветиться в Москве и нанести упреждающий удар по манипуляциям врага с информацией. Это сделано для того, чтобы в один прекрасный день, сотрудники Косиума не смутили культистов правдой об их лидере и апостолах.

Нырнув под пульсирующий снаряд, Влад на скорости, более чем в три раза превышающей скорость звука, пронзил рукой боевого робота. Инвазивное зрение давно обнаружило источник питания механического джаггернаута, тот оказался земным духом без человеческого тела, только сфера сосуда духа с заключенной внутрь душой.

Черви быстро разрослись и, окружив кольцом десятерых противников, каждый из которых возвышался более чем на четыре метра, сцепились зубами. Скрежет метала эхом разнесся по ангару, когда черви начали сжиматься, подобно удаву. Десять роботов быстро превратились в металлолом под мощным воздействием плотоядных тварей.

В то же время хитиновый шип, нагретый до пяти тысяч градусов благодаря ядерной энергии, летел на огромной скорости, пронзая одного робота за другим. Он не уничтожал сосуды духа, потому как черви хозяина, закончив с первой десяткой, начали их пожирать.

— Оставь и мне немного! — Вася с ноги влетел в массивного, шестиметрового джаггернаута с четырьмя ногами и большим ромбовидным дулом вместо головы.

Костяные шпоры вырвались из ноги и пробили металлическую броню, Косой взмахнул крыльями, поднимая воздушную волну, и многотонную махину вверх. Используя робота в качестве щита, он полетел вдаль коридора, откуда прибывали все новые и новые стражи базы.

К сожалению, летел он слишком медленно, кислотные струи вырвались из пастей плотоядных червей, заполняя все пространство километрового коридора, и плавя роботов, словно восковые свечи. Более сотни махин превратились в жидкий металл за доли секунды, под ошарашенными взглядами культистов.

— Мы здесь вообще нужны? — Один из последователей Черной глотки бросил вопрос в воздух со смущенным видом, но так и не получил ответа. Не имея другого выбора, выжившие в перестрелке двести пятьдесят культистов подошли к оплавленному коридору, от которого веяло ужасным жаром. Если бы Влад, чьи черви выпили оплавленный металл вместе с разлагающимися духами, не втянул кислоту, даже жалкие частицы ее при выдыхании продырявили бы легкие неосторожных культистов.

— Ты мне хоть пятерых дашь убить, нет? — Возмущенный Косой бросил робота и слетел вниз, не заботясь об авторитете апостола культа.

— Наслаждайся, сейчас у тебя будет много работы… — Скрючившись, Влад захрипел. Поглощенная омни бурными волнами накатывала на стенки всех трех сосудов духа, разрывая их и заставляя бешено расширяться.

Заметив состояние друга, Вася встревожился, однако поняв, что начался процесс эволюции, закричал:

— Окружите верховного апостола! Не позволяйте ни одной твари, ни одной пуле приблизиться к нему! Если пострадает, ответите жизнью… — Косой взглянул вдаль коридора, где из-за угла вылетело несколько двухметровых дронов, похожих на миниатюрные звездолеты, а за ними выкатились высокотехнологичные танки, в металлической оболочке которых так же были закованы земные духи.

Глава 87: Сползающая плоть

Пока Влад претерпевал эволюционные мутации, сопротивляясь злокачественным изменениям, культисты Черной глотки вовсю атаковали роботов. Их силы находились, в лучшем случае, на третьем малом цикле, а общая боевая мощь, благодаря генетическим модификациям, на пятом, чего совсем недостаточно для борьбы с высокотехнологичными джаггернаутами. Культисты выполняли роль живого щита, и лишь Вася проводил эффективные атаки.

Костяные шпоры без малейшего сопротивления пронзали бронированные тела, так же как туманный клинок, распадающийся на белый пар при соприкосновении с врагом, и проникающий внутрь робота, чтобы добраться до ядра и отрезать питающие элементы.

Данная способность не потребляла слишком много омни, однако при активации всей боевой мощи, резервуар с водой духа быстро пустел. Если бы не поддержка пушечного мяса, он бы давно свалился без сил, и был насмерть затоптан многотонным машинами.

Прошла минута, за ней две, а затем и все пять, от былой армии культистов остались жалкие огрызки, около сорока человек.

— Только посмейте… — Вася боковым зрением заметил колебания подчиненных, готовых развернуться и броситься в бегство, оставляя без защиты извивающееся тело Влада, и холодно прошептал. Средь грохота взрывов тихие слова прозвучали подобно небесному грому, аура птицы Преисподней душила культистов. Они плотно сомкнули ряды перед Владом, с костей которого полностью сошла плоть, обнажая скелет, три сосуда духа, реакторы под лопатками и систему циркуляции омни. Хитиновый шип в это время так же пребывал в не лучшем состоянии, отдав последние крупицы омни хозяину и медленно увядая возле его тела.

Косой не мог поверить в увиденное, отвлекшись, он пропустил выстрел летающей машины, взорвавшей его плечо и оторвавшей правую руку. Несмотря на ужасную рану, глаза Васи все еще смотрели на тело друга, кости которого рассыпались в труху. Золотая маска акробата без поддержки с глухим звоном упала вниз, рядом с сумкой, в которой находился пространственный панцирь.

— Нет… НЕТ!! — С обезумившим видом Косой задрожал, неожиданно в голове раздался слабый голос туманного клинка. «Твоему другу не хватает омни для перехода на высший цикл…», меч, увеличивший снабжение энергией своего хозяина, чтобы бороться с ужасной раной, спешно напомнил. Он не ощущал особой привязанности ни к очередному носителю, ни к его товарищу, однако если так будет продолжаться, все они умрут здесь.

Вася в отчаянии бросился к ближайшему трупу, и, вспоров костяными шпорами грудь, левой рукой вырвал пульсирующий источник, похожий на круглую, темно-фиолетовую печень, оплетенную клубком вен, артерий и капилляров. Спешный рывок в сторону и труп позади, вместе с железобетонным полом, взорвал кинетический снаряд.

Используя предельную скорость и ловкость для сбора десяти сосудов духа, Вася добрался до друга детства и раздавил добытые источники прямо над тремя усыхающими зелеными сосудами.

Перенасыщенная омни кровь полилась на источники и быстро впиталась, они начали медленно возвращать прежнюю пульсацию, однако все еще казались слабыми, несмотря на мощь, таящуюся внутри.

Из злосчастного коридора вылетали все новые и новые звездолеты, выкатывались танки, а за ними четырехметровые роботы. Ситуация достигла отчаянной точки, под штурмовым огнем умирали останки культистов, некоторые развернулись и побежали, позабыв об угрозах апостола. Глядя на все это, в глазах Косого загорелась решимость, костяные шпоры метнулись к выжившим, пробивая дыры в спинах, и когтями на концах цепляя источники. В одно мгновение у Васи оказалось еще пятнадцать сосудов духа, которые он тут же раздавил над зелеными сферами.

— Не успел, блядь… Трахоботы, передайте Меган, что я ее люблю до вялой дрочки… — Глядя на гудящие дула роботов, направленные на него, и не огражденные культистами, Косой горько улыбнулся. Он закрыл глаза, не в силах даже сдвинуться с места, резервуар с водой духа окончательно опустел, сосуд не справлялся с питанием генов птицы преисподней. Даже без контрольного выстрела, он и сам быстро умрет.

Неожиданно, в грудь Васи вонзились темно-зеленые вены систем циркуляции омни Влада. Уже не чувствуя боли, Косой ощутил лишь легкое покалывание. Он с недоумением открыл глаза, чтобы увидеть, как растекшаяся вокруг кровь друга, смешанная с кровью культистов, стремительно бросилась к сосудам духа. Стоило алой жидкости соприкоснуться с зелеными венами системы циркуляции омни, она закипала, если бы кто-нибудь мог запечатлеть процесс под микроскопом, он был бы ошарашен. Чужеродная кровь мутировала, в большинстве своем сгорала, отдавая содержащиеся внутри ресурсы на поддержание новых, эволюционирующих клеток.

Замершие роботы, собиравшиеся взять в плен последнего выжившего и хорошенько его допросить, немедленно открыли огонь. Кинетические снаряды, способные проделать дыру в пятиметровой бетонной стене, встретились с монструозной головой то ли змеи, то ли червя, которая раскрыв пасть, попросту проглотила их. По быстро отросшему туловищу плотоядной твари прокатилась волна силы, затихшая после попадания в реакторы, валявшиеся на полу вместе с сосудами духа.

— Жив?… — Вася, почувствовавший, как через вонзившиеся в грудь вены поступает омни, огражденная от термоэнергии ядерных реакторов, растянул бледные губы в улыбке. — Хули пугаешь, долбоящер?…

Источники перед Косым никак не отреагировали, они направили всю энергию на взращивание ее одного червя, который тут же набросился на тела культистов поблизости, в то время как первый продолжал проглатывать атаки.

Один из гуманоидных роботов, видя, что кинетические снаряды не работают, взмахнул рукой. Из запястья вырвался полутораметровый клинок, наперевес с которым он бросился к плотоядным тварям.

Под неверующими взглядами механических стражей, внутри которых таились души людей, червь с легкостью прокусил разогретый добела клинок и проглотил его, после чего настала очередь робота. Гигантская пасть за один укус сожрала грудную клетку противника вместе с вольфрамовым позвоночником. Ноги ниже таза и плечевой пояс с головой не успели даже упасть, как второй червь полакомился ими.

Глава 88: Высший цикл

Через пищевод червей, расплавленная кислотой металлическая жидкость, смешанная с останками сосуда духа джаггернаута, попала в реактор, где большая часть сгорела, позволяя отделить чистую энергию от материи. Остатки поглотили жилы, которые разносили по быстро формирующемуся телу новые элементы, для синтеза эволюционировавших клеток.

Первыми появились черно-зеленые хитиновые кости, отдающие слабым металлическим блеском. Из одного позвонка вырос позвоночник, к нему прикрепился остальной скелет, с глухой грудной клеткой, брюшной пластиной из хитина, острыми наростами на локтях и многочисленными изменениями, далекими от человеческой антропометрии. После настала очередь удвоившихся в количестве внутренних органов, кровеносной системы, плоти, и наконец, кожного покрова, под которым образовалась прослойка прочной чешуи.

Менее чем через тридцать секунд, Влад, закутанный в хитиновую броню, возвышался над Васей. В тело друга, по венам циркуляции омни, продолжала поступать переработанная реактором чистая духовная энергия. Он расцветал на глазах. От былой бледноты не осталось и следа, появился здоровый румянец на щеках, пропавший после активации генов птицы преисподней. Даже оружейный дух, из которого вытекал туман, словно кровь, вновь поднялся в воздух.

Черви больше не защищали Влада, на теле которого после попадания кинетических снарядов не оставалось и следа, он лишь отступал на пару шагов. Плотоядные монстры начали атаку, они выросли до тридцати метров в длину, и вскоре все близстоящие роботы познакомились с иглоподобными зубами и отправились в реакторы на переработку. Бьющая бурным потоком омни не только позволила боковым сосудам духа перейти на новый цикл, сила Васи так же быстро росла.

Благодаря тому, что поступление спиритоцитов ограничено, никаких последствий для друга детства не было, он быстро продвигался вперед от первого среднего цикла ко второму, от второго к третьему, и так, пока не настал черед эволюционной трансформации большого.

Влад не жалел энергии для друга, отдавая сожранного половину, чтобы полностью убрать его зависимость от воды духа. Вместе с туманным клинком он сможет полностью поддерживать гены птицы погибели после достижения пятого большого цикла. Однако неожиданно, в инвазивном зрении проявилось нечто ужасное, постоянно расширяющийся сосуд духа быстро восстанавливался благодаря генам Салавата, однако дух туманного енота, фантом которого таился внутри, покрывался темными трещинами. Они вообще не восстанавливались.

— Что ты за тварь?! — Последний оставшийся в живых робот с ужасом смотрел на монстра, восстановившегося из кусков внутренних органов. Две минуты назад он с тридцатью товарищами, поддержкой танков и истребителей явился карать вторженцев, но что сейчас? Все проглочены чудовищем, для которого нет разницы меду плотью и металлом.

Вместо ответа червь откусил ему голову, в то время как второй принялся за остальное тело, проблему Васи пришлось отложить до выхода из базы.

Когда Влад покончил с последним, и вернул вены циркуляции омни из груди друга, Косой уже достиг первого большого цикла. После активации генов птицы преисподней его ДНК пребывало в легком хаосе, но до нестабильности Влада Васе как до луны, поэтому нет необходимости сразу переходить на второй и третий цикл для стабилизации изменений, да и опасно это, учитывая повреждения духа. Сам Влад не достиг второго высшего цикла для центрального источника, но вот боковые возвысились до второго и третьего большого цикла.

Совокупная энергия, вырабатываемая сосудами, смогла, пусть неохотно, но подавить злокачественные мутации, борьба с которыми при переходе на высший цикл, и уничтожила тело, эволюционировавшее в дефектном направлении.

«Хозяин, вы справились!»

Шип, летающий вокруг Влада, словно верный пес, испускал волны радости, еще бы, никому не хотелось умирать, даже духу, жизнь которого в привычном понимании никогда и не начиналась.

— Круть какая, я на большом цикле! — Черный туман сгустился вокруг Васи и поглотил тело, в следующую секунду он сам обратился темными частицами. Состояние, для достижения которого необходимо достичь четвертого уровня темной крови в заклинаниях языка крови, оказалось природной способностью друга детства. — Ну все, жопу волосатую порву на коврик в следующем спарринге.

Казалось, Косому вообще нет дела до недавнего отчаянного положения и гибели подчиненных. Влад так же относился к случившемуся достаточно спокойно, первая партия результатов в эксперименте всегда получается дефектной. Лишь пробуя снова и снова можно приблизиться к совершенству, к счастью, это не кровавые духи, и их можно найти где угодно. Людей со сломанной судьбой в России хоть пруд пруди.

— Не отвлекайся, мы на вражеской базе. — Влад уменьшил червей до трех метров в длине, но в то же время позволил ресурсам организма направиться к копчику, из которого быстро вырос сегментарный хвост с раздвоенным лезвием на конце.

— Свинья неблагодарная, я тебе жизнь спас. — Возмущенный Вася вернулся из формы тумана к человеческому обличию. — Ты бы видел этот трагизм, эту драму. После просмотра смело можно идти в кинотеатр и ссать на экран во время сцены, когда Хатико умирает от старости в ожидании хозяина.

— У тебя хоть время на утоление естественных нужд остается после просмотра стольких фильмов? — Закинув на плечи рюкзак с панцирем, и нацепив на защищенное хитиновыми щитками лицо, золотую маску, Влад с сомнением уставился на друга.

— Видишь эти глаза? — Косой указал на глазные яблоки. — Моя сверхспособность — смотреть в два экрана одновременно. Двойная скорость просмотра фильмов и сериальчиков, уж лучше так, чем слушать порожняк, льющийся у тебя изо рта.

— Лучше? Ты всерьез намерен сравнивать развлекательный контент с бесценной информацией, транслируемой мной? — Влад свирепо вопрошал. — Кажется, гены птицы погибели изменили структуру мозга, окончательно скатив его по эволюционному пригорку до состояния куриного ядрышка.

Глава 89: Лабораторный комплекс

— Это че за нах?… — Когда Влад и Вася, убивая высокотехнологичных стражей базы, добрались до лабораторного комплекса, Косой с трудом выдавил вопрос из широко раскрытого рта.

Посреди гигантского пространства, заполненного белым светом, работали сотни совершенно немыслимых механизмов. В инвазивном зрении большая машина, из которой тянулись сотни труб, перерабатывала души. Последние с помощью погрузчиков переносили в небольших баллонах сотрудники, одетые в белые комбинезоны. Внутри механизма эфирные души разгонялись на центрифуге, конденсировались в белые капли, которые при влиянии сторонней омни, разлитой в воздухе, кристаллизовывались. Большую часть полупрозрачных камней упаковывали в металлические ящики, оббитые внутри бархатом, и увозили вглубь лабораторного комплекса с практически километровой высоты потолком. Но другую чатсь сразу пристраивали к делу. Их везли к гигантским операционным столам, на которых лежали четырехметровые роботы, а рядом с ними обезображенные тела, чьи жизни поддерживались искусственно.

Сотрудники в белых комбинезонах извлекали из полутрупов сосуды духа, которые помещались внутрь роботов.

— Кажется, здесь перерабатывают сотрудников Косиума, тела которых невозможно восстановить, в боевых роботов. Неплохая стратегия эффективного распределения ресурсов. — Влад одобрительно покивал, медленно входя в комплекс и удивляясь отсутствию реакции со стороны сотрудников. Более того, они не обращали внимания на звучную сирену, пронизывающую воздух высокочастотными колебаниями.

— С такими ребятами у станка, боюсь представить, кого отправили за Джоном Конором… — Поймав одного из сотрудников, и сорвав с головы белый капюшон, Косой с пораженно уставился на металлическую макушку робота. Стоило отпустить его, и машина продолжила путь без какой-либо реакции.

— Не время и не место для демонстрации познаний в фильмографии, у нас много работы… — Вожделенно глядя на кристаллические души, Влад достал из рюкзака черепаший панцирь. Однако тут взгляд привлек огороженный толстой металлической стеной блок лаборатории. Не медля, он пустил разогретый до шести тысяч градусов шип, который увеличившись в размерах, проплавил дыру диаметром три метра. Внутри герметичного, но не менее громоздкого помещения, летали сотни Дронов, сканирующих пятиметровую механическую ногу. В инвазивном зрении она ярко светилась, превосходя все, что Влад когда-либо видел раньше, даже ртутный дух Гамора Энио, находящегося на втором планетарном цикле, мерк в сравнении. Каждая деталь ноги состояла из бесчисленных нано-роботов, переплетающихся и меняющих структуру непрерывно. Они сами по себе вырабатывали омни и восстанавливали повреждения,которые наносили некоторые летающие дроны, наниты делали все, чтобы поддержать псевдо-жизнь ноги.

— Невероятно… — Одного инвазивного взгляда хватило, чтобы понять: Нога механического существа по технологическому развитию опережает человечество на многие поколения, футуристичные стражи базы и рядом не стаяли.

В то же время культисты Тысячеглавого зверя, пошедшие нормальным путем, столкнулись с тремя высшими духами. Обычно, такая сила способна сокрушить любое сопротивление, вот только на стороне вторженцев в кровавых одеяниях оказалось восемь бойцов, обладающих аналогичной мощью.

Кинетические снаряды причиняли неудобства культистам, но не более, регенерация кровавых духов, позволяла восстановить практически любые повреждения, а заклинания крови, произнесенные одновременно двумя сотнями человек, показывала удивительную эффективность.

Роботов, истребителей и танки, перемололи словно детские игрушки. Через двадцать минут они, наконец, достигли сердца базы Косиума — лабораторного комплекса, где, сожрав все, что не поместилось в пространство черепахи, ожидал гостей Влад.

— Разве это не мой старый друг? Все так же борешься за глупое наследие Тысячеглавого зверя? — Когда Влад заговорил, со стороны культистов послышались не самые лестные слова, однако Салават поднял руки, и все замолчали.

— А ты? Куда дел глупцов, последовавших учению Черной глотки? — Салават постарался вместить в тон все презрение, на которое способен, однако в глубине алых глаз теплилось волнение и недоумение. Разве они не должны были столкнуться в центре базы, чтобы дать культистами прочувствовать ненависть друг другу и в первый раз сразиться?

— Путь к становлению абсолютами тернист, не всем дано пройти до конца. — Слова Влада дали четко понять судьбу бедолаг, носивших дементорские одеяния.

— Не будет никаких абсолютов, Черная глотка поглотит и вас! Очнись, наконец! Для противоестественностей ненавистна сама жизнь, как ты можешь думать о том, что они пощадят ее останки после достижения цели?! — Взорвавшийся негодованием Салават всплеснул руками.

— Люди — странные существа, если бы они выросли в свинарнике, не зная ничего другого, защищали бы свинарник до последнего вздоха. Последователи Тысячеглавого зверя такие же, вы не видели лучшего будущего, и не смеете даже думать о нем, пытаясь защитить дерьмо под ногами и жалкий паек, даруемый этой проклятой реальностью. Но мы — не такие! Мы полны амбиций, мы будем богами! Вечными! Нерушимыми! Свободными от оков судьбы! — Едва не сойдя с ума от экспрессии, которую он в совокупности высвободил бы лет за пять в нормальном состоянии, Влад обратился к рюкзаку. Делая вид будто капается, он вытащил из пространства панциря металлическую шкатулку, похожую на ларец алой бездны. — Я бы мог поиграть с вами еще, но время ваш союзник, не мой.

Бросив шкатулку в сторону Салавата, Влад схватил за шкирку Косого и бросился прочь из лаборатории. Этот шаг по плану должен был наступить после ожесточенного сражения, однако без культистов в представлении нет смысла.

— Все назад! — Салават яростно крикнул на подчиненных, окутываясь черными костями птицы преисподней и отбивая ларец в сторону шпорой.

Раздался ужасающий взрыв, поглотивший несколько сотен метров земли, он оказался намного слабее взрыва, предназначавшегося для вампиров, но все еще содержал колоссальные количество тепла. Культисты, не успевшие мобилизовать заклинания крови, испарились, словно вода на раскаленной плите, что до восьми бойцов, они вообще не пострадали. Данный взрыв мог повредить только тем, кто находился в переделах среднего цикла.

Глава 90: Отступление

Резкий порыв пыльного ветра сопровождал закутанную в черное тряпье фигуру Косого, вылетевшего из шахты экстренной эвакуации. Следом, отталкиваясь от стен, выпрыгнул Влад, чье инвазивное зрение позволило мгновенно сориентироваться в новой обстановке.

Черви бросились к десяткам трупов, принадлежавших культистам и Косиумцам, которых перебили подчиненные под предводительством Леонида. Он, и еще двое тяжелораненных последователей Черной глотки — единственные выжившие, оставшиеся в разрушенном холле. Сам бывший майор хоть и подавал признаки жизни, находился на последнем издыхании, не раны сделали его таким, но превышение предела потребления омни. Резервуар с водой духа, так же как у Васи недавно, опустел.

Сожрав под сотню трупов, большинство которых находилось в пределах малого цикла, Влад скользнул к Леониду и выпустил из покрытой хитином ладони извивающиеся зеленые вены. Сосуды циркуляции омни вонзились в грудь, проникли в сердце, оплели сферический источник духа, и начали перекачивать отделенную от спиритоцитов омни.

Все, что удалось поглотить на поверхности, перешло Леониду, быстрое и прерывистое дыхание которого постепенно стабилизировалось. От первого среднего цикла к вершине, не хватило совсем чуть-чуть для достижения большого, но и без того, нынешнее состояние намного лучше прежнего.

— Уходим. — Взглянув на двух выживших, тяжелораненных культистов, Влад отказался от убийства. Когда наберется следующая партия, Косиум наверняка смутит их фактами о судьбе предыдущего поколения последователей Черной глотки. Влад не слишком разбирался в хитросплетениях социальных взаимодействий, но четко осознавал, что живые представители первого поколения смягчат эффект психологического воздействия. Особенно, если дать им достаточную выгоду, что станет мотивацией для остальных последователей. По крайней мере, на лабораторных крысах метод работает.

Забросив на спину одного из последователей, в то время как удивленный Вася, кивнул и захватил второго, они бросились прочь из здания. Скорость Влада после достижения высшего цикла, даже в человеческой форме, пятикратно превзошла скорость звука. Это целых пять махов, граница гиперзвука. Ужасающая мощь, только лишь с этой способностью и достаточно крепким телом можно смело бороться с Косиумом, однако развивая такую скорость, Влад превращался в пылающий метеорит. Для него высокая температура — ничто, но для культиста — смертный приговор. Пришлось сильно сбавить темп и держаться такой скорости, чтобы бедолагу на спине не только не испепелило, но и не переломало сопротивлением воздуха, и обеспечило возможностью дышать. В общем, плелся он, будто черепаха, на скорости трехсот километров в час.

Леонид семенил чуть сзади, в то время как Косой разрывал небеса костяными крыльями птицы преисподней.

Они довольно быстро добрались до Савелевского района, где сменили внешность, немного подлатали культистов с помощью перекачки омни, и вызвали такси до Красногорска. Уже оттуда, через Дедовск и Истру, бегом до территории Адуляра. Потребовалось около двадцати минут, прежде чем ноги ступили на территорию заброшенного города. Войдя в торговый центр, Влад сразу же отправился в наспех оборудованную лабораторию, откуда достал две ампулы с кровью Салавата.

Умирающие культисты, стоило алой жидкости влиться в вены, часто задышали, температура тел повысилась, страшные раны затягивались на глазах. Такова сила кровавых духов, в особенности сильных, вроде Салавата.

— Вы хорошо справились — Вася, понявший намерения друга, присел на краешек пыльного стола, где проводилась инъекция, и с благодарностью взглянул на культистов. — Только пройдя через испытания жизни и смерти, вы сможете приблизиться к абсолютам.

Тяжело травмированные психически мужчина и женщина, находящиеся на втором малом цикле, кивнули.

— Отдыхайте — Проверив инвазивным зрением, после достижения высшего цикла претерпевшим значительные изменения, состояние культистов, Влад взял слово. — Черные глотки послали видение: достойные жизни будут вознаграждены силой, и вы ее получите, скоро.

Закончив с пациентами, Влад немедленно вернулся в лабораторию, где приступил к разбору добычи. Практически половину темного пространства черепахи занимала нога механического гиганта, еще небольшую часть — высокотехнологичное оборудование, в которое, на взгляд Влада, наименее возможно встроили датчик отслеживания: Сенсорные системы роботов, нано-платы, помещенные в специальные растворы, а так же несколько десятков твердотельных накопителей, в которых, возможно, содержалась полезная информация. Все остальное пространство заполнено металлическими кейсами, ни много ни мало, сто девяносто штук. В каждом плоском ящике, оббитом внутри бархатом, в выемках лежало по шестьдесят кристалликов, это одиннадцать тысяч четыреста кристаллов, каждый из которых равнозначен малому циклу. Урожай внушал, тем не менее, Влад вернулся в лабораторию не для того, чтобы чахнуть над златом. Где-то в Москве восемь бойцов, исключая Салавата, находятся в критическом состоянии, или близко к тому. Необходимо как можно скорее разобраться с методами поглощения кристалла.

Растрачивать свою омни на эксперименты Влад не решился, после поглощения роботов в лаборатории боковые источники достигли четвертого большого цикла, в то время как центральный второго высшего. Однако генетические изменения оказались настолько сильны, что даже подобной мощи не хватало для поддержания организма в оптимальном состоянии. Все еще чувствовалось покалывание в конечностях, позвоночнике и глазах, гены продолжали производить слишком много дефектных белков, с которыми не справлялись утилитарные механизмы.

Глава 91: Схватка друзей

За два с лишним часа Влад, не без помощи Васи и Леонида, выяснил основные свойства кристаллизованных духов, в частности, податливость к поглощению. Коэффициент усвоения составлял жалких ноль целых две десятых, но это — уже хорошо, ведь поглотить чужеродные духи без предварительной обработки даже для охотников сложно.

Оградив кристаллы от влияния окружающей среды, удалось перевести их в жидкое состояние, которое легко интегрировалось с водой. После изменения жидкости энергетической структурой на основе вируса вампиризма, и введения в него кода души Васи с Леонидом, удалось достичь удивительных ноля целых восьми десятых коэффициента усвоения.

— Прорыв… — Облегченно вздохнув, Влад кивнул другу детства, и пока синтезировалась вода духа индивидуально для каждого бойца, Вася вызвонил их и попросил двигаться навстречу. Оставив Леонида за главного, Влад подцепил к трубкам, пронизывающим его тело, резервуар с усовершенствованной водой духа, после чего вышел из лаборатории.

Вскоре они выбежали из Адуляра, десять минут в пути и бойцы сошлись на пустыре. С ночного неба падал первый снег, орошая полную ямок землю, в которой тонкой коркой покрылась болотистая вода. Холод никак не влиял на товарищей, омни тесно сотрудничала с переносимостью сибиряков, аннулируя жалкую попытку природы выбить их из зоны комфорта.

— Паршиво выглядите. Грибок на ногах и то фотогеничней. — Вася с сочувствием посмотрел на семерых бойцов позади Салавата, жизнь в которых поддерживал ларец алой бездны, если бы не артефакт вампиров, они скончались бы сразу после возвращения на базу. — Барсук, че зенки пучишь? Вместо спасительной сыворотки в рот нассать?

— Сначала свое выплюнь.

Пока товарищи спорили, Влад спешно достал из пространства панциря восемь двухлитровых, стеклянных бутылей, и спутавшуюся сеть медицинских трубок.

Бойцы не задавали глупых вопросов, через силу сняли балахоны и футболки, открывая вид на защищенные металлическими пластинами груди. Под контролем заклинаний, отнимающих и без того невеликие силы, броня разошлась, демонстрируя пустые пакеты Гемакон, в которых обычно хранилась донорская кровь.

После подключения воды духа к сети трубок, пронизывающих тела бойцов, состояние последних значительно улучшилось. Ларец алой бездны позволял впитывать кровь, и ее преобразовывать в омни, а тут прямое поглощение, да еще и с практически идеальным коэффициентом.

— Впитайте столько, сколько сможете. В каждом бутыле растворено двести душ, это шесть тысяч омни, достаточно для достижения второго большого цикла с запасом. Перенасыщение повредит духу, но полностью компенсирует влияние генов птицы преисподней. Что до травмы энергетической оболочки, судя по исчезающим шрамам на туманном еноте, они заживут самостоятельно. После возвышения Салават может понемногу включать в обиход заклинания крови, поддержка высшего духа — не пустой звук. — Стоило Владу закончить, лучший друг неожиданно рассмеялся.

— На самом деле, уже не нужно. — От тела Салавата, преображенного в кровавого мастиффа, с черным костяным экзоскелетом, разошлась густая алая энергия, несущая удушающий запах железа. Она обволакивала тела бойцов, заставляя чувствовать, будто они погрузилась в море крови.

— Большой цикл… — Первым отреагировал Вася, ощутивший ничуть не уступающие в плотности и интенсивности его собственного излучения, силу. — Еб твой волосатый зад, Салават, какого хрена? А ну убери трубки, не смей поглощать. Сначала спарринг, и Малой, после того как вернемся, организуй мне тоже чифирчик по венам.

— Нет, и я не Малой. — Мгновенный и категоричный ответ заставил Косого обиженно уставиться на друга детства. — После насильственной перекачки омни и перехода сосуда духа на большой цикл, я увидел повреждения духа. Физический сосуд — всего лишь органическое проявление энергетического конструкта, вырабатывающего омни, он может быть восстановлен с помощью регенерации довольно быстро, однако духовные повреждения восстанавливаются куда медленнее. За прошедшее время, раны туманного енота едва ли уменьшились, если скорость останется прежней, потребуется, по крайней мере, неделя для полного восстановления.

Бойцы переглянулись, но все-таки продолжили впитывать омни из воды духа, которая поглощалась намного эффективнее, чем кровь. Небольшие повреждения и недельная реабилитация во много раз лучше жизни, зависящей от своевременной капельницы.

— Слушай, твой список врагов — та еще залупа, но если однажды встречу Вероятность, которая явно настроена против меня, выебу суку. — Стиснув зубы, Вася отошел в сторонку, дементорское тряпье культиста Черной глотки прикрывало пышный хвост енота — единственную физическую трансформацию, сопутствующую преображению. Однако после интеграции генов птицы преисподней он из полосатого превратился в чисто черного. — Давай, жопа волосатая, схлестнемся.

Сосредоточенные на поглощении омни бойцы одним глазом следили парочкой друзей, смазавшихся в воздухе. Гулкий грохот ударов распространял волны, от которых наледь в болотистых ямках покрывалась трещинами, а редкие снежинки разлетались в стороны.

Прямой, боковой, лоу-кик, стандартная комбинация Васи не прокатила, Салават пригнулся, поймал ногу, впечатавшуюся в бедро, и попытался перевести в партер. Однако вторую ногу, вовремя оттянутую косым назад, подхватить не удалось. Даже дальняя подсечка не сработала из-за того, что Вася подпрыгнул и взмахнув костяными крыльями, взмыл в небо.

Салават не зря — дух мастиффа, вцепившись в ногу, он не отпускал даже в воздухе, игнорируя вертикальные локти, бомбардирующие затылок. Рывок по телу вверх и вот Салават уже просунул одну руку под подмышкой друга, а вторую перекинул через шею, сцепив замок за спиной, он подобно удаву начал сдавливать жертву. Свободной рукой Косой все еще пытался пробить печень, однако зрение быстро затуманивалось из-за перекрытия путей, позволяющих крови доставлять в мозг кислород. Камнем вниз оба рухнули на пустырь, и еще недолго барахтались в грязи, намешанной водой из болота и мерзлой землей. Вскоре Вася отключился, и Салават победоносно вернулся к бутылю, подле которого ожидала подсоединения сеть прозрачных трубок.

Глава 92: Оставь мне

— Ты не можешь ускорить процесс? Сам проглоти протеиновую воду, а потом зелеными тентаклями прокачай их сосуды духа. — Пнув очередную мерзлую горку, сотканную из корней болотистой травы, и мерзлой земли, Вася, не выдержав, обернулся к другу. Ну, действительно, сколько можно? Они здесь уже пятый час торчат, если бы не поздний осенний восход, уже показалась бы заря.

Бойцы все еще поглощающие воду духа, раздраженно фыркнули, лишь Салават сохранял спокойствие. Достигнув третьего большого цикла, он медленно продвигался к четвертому, тщательно контролируя состояние духа. К счастью, Кровавый мастифф мог позволить себе куда большую нагрузку чем туманный енот, избегая повреждений при чрезмерном поглощении.

— Мой коэффициент быстрого поглощения при пожирании червями, составляет ноль целых три десятых, передача на одну десятую ниже. Они, в свою очередь, впитывают омни из воды духа с восьмидесятипроцентной эффективностью. Мы не можем так небрежно относиться к с трудом добытым ресурсам, уже потрачена тысяча шестьсот кристаллов, осталось девять тысяч восемьсот. Не забывай, тебе еще набирать армию культистов, которую нужно кормить омни. Кслову, следующее поколение не должно быть таким… уязвимым. — Подобрав подходяще слово на замену никчемных, Влад выжидательно уставился на друга детства.

— Мы их отправили воевать голыми кулаками против сперматозоидов Мегатрона, и заметь, ни один из культистов не носил фамилию Уитуики, так чего ты ожидал? — Возмущение в голосе Косой даже не пытался скрыть.

— От них? Ничего. От тебя, после предложения создать культ, угроза которого должна мотивировать кровавых духов, более продуктивного набора квалифицированного персонала. Пожав плечами, Влад продолжил следить инвазивным зрением за состоянием духов бойцов.

— О? Так это я во всем виноват? — Перегородив обзор другу, Косой впал в состояние девчачьей полемики.

— Разумеется, нет. — Сохраняющий терпение тысячелетнего валуна, Влад покачал головой и успокоил друга, похлопав по плечу. — Виноваты гены, и воспитание, обделившие тебя теми способностями, которыми должен обладать квалифицированный вербовщик: внимательность к деталям, беспристрастность, объективность, пытливость, и острый ум. Но не стоит переживать, твой друг — лучший в исследованиях превратностей человеческой природы за всю историю человечества. Положись на меня, и однажды обретешь достаточный интеллектуальный капитал.

Неуклонно продвигавшийся по лестнице могущества Салават рядом хмыкнул, но быстро подавил рвущиеся наружу издевки. Бойцы так же едва удерживались, глядя на кислую рожу Косого.

— Знаешь, не будь мы друзьями, давно бы отгрыз тебе нос. — Вернувшись к пинанию мерзлой земли, Вася больше не обращал внимания на мерзкого ублюдка, неведомо как подружившегося с ним.

В семь часов утра, когда первые лучи осветили неприглядный пустырь, бойцы закончили поглощение воды, плюс минус, все они усваивали омни с одинаковой скоростью, лишь Салават на час раньше продвинулся к четвертому большому циклу, и спокойно дождался товарищей.

— Кстати, мы ведь выжали все из генов птицы преисподней, больше не получиться улучшить их? — Барсук, достигший второго большого цикла и в полной мере ощутивший силу обновленного тела, не нуждающегося во внешней подпитке, обратился к Владу.

— Не совсем. — Остальные бойцы так же выглядели заинтересованными, особенно Вася, грезящий о могучей силе, тысяче шлюх и личном горбуне из Голливуда. — Птица преисподней является четвертой эволюционной ступенью, соответствующей высшему циклу. Вы действительно получили максимум из крови происхождения, однако, что удивительно, духи под воздействием генов мутировали, все до единого, а это — большая редкость, если верить книгам о космических зверях и их наследии. Скорее всего, причина в вирусе вампиризма, который я использовал как основу для обратной транскрипции вашего ДНК. Генокод космического зверя не просто улучшил тела, он изменил духи, и по достижении нового цикла, эволюционные изменения, скрытые в обновленном энергетическом коде, будут так же изменены. Особенно оптимистично я настроен по поводу Димы и Семена, их духи претерпели самые значительные и качественные изменения, не удивительно, учтивая что один — кровавый Сокол, а второй Воробей, оба — духи птиц.

— То есть, когда мы перейдем на высший цикл, получим еще плюшек? — Косой приободрился, надеясь обрести какую-нибудь крутую способность, вроде костяного хвоста, похожего на аналогичный у Влада.

— Вместо того чтобы грызть мой нос, стоило бы направить остроту зубов в сторону своих бесполезных ушей. — Влад устало вздохнул. — Вы уже получили предел наследования Высшего цикла, следующие изменения, соответствующие коду птицы преисподней, пробудятся только по достижении планетарного, и далее после него цикла.

Косой выглядел еще более неприглядно, и, чертыхнувшись, собирался вернуться к пинанию кочек.

— Но, возможно, будет шанс предварительно активировать гены птицы преисподней. Хоть их и нельзя обнаружить физически, если получится изучить роботизированную ногу и на основе ее технологий создать более продвинутое оборудование изучения души, энергетический код перестанет быть неразрешимой загадкой. — Влад выглядел задумчивым.

— И ты можешь ее изучить? — Леха Ящер спросил с надеждой, если есть шанс стать сильнее, какой идиот откажется?

— Я — не специалист в области кибернетики, но дайте два… нет, один месяц, и…

— Занимайся ка паразитической армией трахателей вселенной. — Вася бесцеремонно вмешался в рассуждения друга детства. — А киберпук оставь мне.

Глава 93: Спор

Все с сомнением посмотрели на Косого, недвусмысленно выражая отношение к его исследовательским способностям.

— Да харе уже, Салават придушил, этот слова не дает сказать, теперь и вы? Не забывайте неблагодарная свинота, кто документы сделал, завод купил, обеспечил всем. — Слегка обиженный Вася пытался подавить негодование в сердце. — Кто сказал, что я буду заниматься лабораторным дрочевом? Нужно лишь найти задротов классом повыше, и напрячь. Вон, у кореша Влада, Кирилла, по-любому есть знакомые ребята из той же инопланетной тусовки.

— Сомневаюсь, что у человека, занимающегося печатью деталей для косметического протеза, имеются друзья, способные изучить и воспроизвести высокотехнологичное, воз можно, внеземное оборудование. — Посмотрев на друга детства как на идиота, Влад получил в ответ полный злобы взгляд.

— Жопу на район? — Встретившись с недоумевающим выражением, Вася отказался от первоначальной затеи и предложил следующее, более развернутое и понятное: — Если найду шарящих типов и напрягу, буду распинывать твое очечило целый день напролет, пока от шлепков не оглохну, забились?

— Пусть будет так. — Ответив на рукопожатие, Влад показал намек на улыбку. Ему ничего ведь не мешает отрастить на филейной части хитиновую броню. Со всей силой Васи его пинки можно считать садомазохизмом, более того, мотивированный Косой способен творить чудеса. В детстве, после того как его выгнала из класса учительница математики с фамилией Мюллер, он обещался приехать на танке и загнать фашистку обратно в окоп. Все, конечно, посмеялись, особенно Влад, который к тому времени уже оканчивал третий курс университета ИХБФМ СО РАН, однако на следующий день Косой действительно приехал в школу на тридцать четверке, заставив суровую Мюллер сильно вспотеть. К счастью для нее, дуло было заварено, иначе кто знает, возможно, сидеть им с Косым вместе в одной колонии…

После того как бойцы немного поговорили, кровавые духи вернулись на базу, к последователям тысячеглавого зверя, в то время как Влад с Косым отправились в Адуляр.

Даже с препаратом коррекции сна друзьям требовался отдых, нормальный сон, по крайней мере, протяженностью в четыре часа.

Когда уже не такое теплое солнце вошло в зенит, а редкий снегопад, превратился в пургу, Влад открыл глаза. Сон на пыльном прилавке бывшего торгового центра ничуть не повлиял на комфорт, мозг казался полностью обновленным, но это — скорее, результат возвышения до высшего цикла.

Черви, мгновенно выросшие из лопаток, начали осматривать тело в инвазивном спектре.

— Как я и думал… — Кивнув мыслям, Влад соскочил с прилавка, после чего оставляя следы ботинок на пыльном полу, вышел в морозный полдень. — Нервная сеть еще больше расширилась, теперь она даже объемнее кровеносной системы.

Влад оценил интенсивность свечения сосудов духа, и, испытывая легкие опасения, выделил совсем немного омни, которую направил в ЦНС. В то же мгновение мир вокруг будто замер, снежинки перестали кружиться и падать, к сожалению, количества выделенной омни хватило лишь на пару секунд, и все вернулось к прежнему, пусть и ускоренному, но не такому противоестественному восприятию.

— Потрясающе. — Улыбка скользнула на губы Влада, пораженного не только скоростью работы сенсорных органов и передачи сигналов нервной системы, но и обработкой информации мозгом, что подтолкнуло к следующему эксперименту. Не ощущая критических изменений в теле, он выделил еще крупицу омни, которая растворилась в мозге. Волна прохлады, прокатившаяся по головному органу, сменилась удивительной скоростью мыслительных процессов. Складывалось ощущение, будто раньше он думал в состоянии головокружения, или высокотемпературного бреда, что для данного тела — вполне обычное состояние.

Очередная трата омни не на поддержание утилитарных систем организма, уничтожающих вредные мутации, заставило клетки перегреваться. Не смея больше транжирить энергию духа, Влад хотел было направиться в лабораторию, чтобы проверить собственное здоровье, как-никак, на базе Косиума едва не произошла встреча с предками. Однако прежде стоило полностью разобраться в изменениях высшего цикла, потому как визит в лабораторию точно поглотит его с головой на несколько дней.

— Ты чувствуешь изменения в структуре тела? — Вопрос, казалось бы, заданный в пустоту, заставил крошечную иглу возле уха Влада увеличиться до размеров среднего копья.

«Оно стало прочнее хозяин, и горячее… Намного горячее».

Словно в доказательство, шип испустил волну тепла, от которой запорошенная снегом парковка и часть покрытой трещинами дороги лишилась белого одеяла. Однако расплавленный снег не растекся, вода мгновенно превратилась в пар, а тот в свою очередь, быстро нагрелся до состояния, когда молекулы водорода и кислорода попросту сгорели. Асфальт под ногами расплавился, от перепада температур здания вокруг пошли трещинами.

Температура высшего духа достигла восьми тысяч градусов, даже больше, чем на поверхности солнца, если бы не локальность излучения, весь адуляр превратился бы в ад лавы и пепла, но даже без этого последствия оказались чрезмерными. Кислород и водород быстро выгорели из воздуха в радиусе километра, заставляя Васю, Леонида и двух последователей культа проснуться от удушения. К счастью для них, организм земных духов мог приспособиться к безвоздушной среде, полностью заменяя кислород омни.

Глава 94: Беснование таблицы

— Че этот придурок делает? — Разбуженный Вася с недовольной рожей двинулся в сторону источника высокотемпературного излучения, однако пораженно замер, как и Леонид рядом, выглянувшие из окна.

В глаза бросалась гигантская фигура монстра, покрытого хитиновой броней с острыми и мощными шипами по всему телу, колоссальными драконоподобными червями, растущими из лопаток, и извивающимся хвостом, каждый сегмент которого походил на двустороннюю секиру.

— Это… — Леонид не смог даже закончить мысль, глупо глядя на монстра, сочленения брони которого испускали ослепительный зеленый свет. Он возвышался над заброшенным городом подобно горе, высотой тридцать метров, бугрящаяся мускулами, тщетно прикрываемыми броней, фигура, размерами не уступала двадцатиэтажному зданию.

— Ну и рожа, с такой только на конкурс красоты в шараге Нижневартовска. — Глядя на гигантское лицо, защищенное изогнутыми, остроконечными хитиновыми пластинами, формирующими монструозную физиономию со вполне различимыми проявлениями эмоций, Вася скривился. — И как с этой Годзиллой махаться? У меня вроде тоже сила высшего цикла, так какого хера я не могу наложить кучу в метеоритный кратер, так, чтобы там появилась гребаная гора? Малой, крысить растишку не по пацански.

Быстро возвращающийся к нормальным размерам Влад не отвечал на глупости друга. В разуме билась мысль проверить силы в титанической форме, однако даже преображение могло привлечь излишнее внимание. В эпоху спутников это слишком рискованно.

— Такая форма не подходит для борьбы в условиях скрытых баз Косиума. — Задумчивый вид Влада заставил Леонида рядом поперхнуться.

— Конечно, не подходит, даже через вход не пролезешь, здоровяк. — Бывший майор радостно хлопнул по плечу Малого, превзошедшего его по размерам в такое большое количество раз. Для горы Леонида это действительно большое достижение. — Но даже без преображения ты очень силен.

Влад небрежно кивнул, скорость, которую могло развить тело до преображения, выходило за рамки приличия, по крайней мере, он не встречал никого даже близко приблизившегося к такой быстроте. Более того, физическая сила не мала, до достижения высшего цикла он мог с натугой работать с двадцатитонными камнями тяжести. По приблизительным ощущениям, тело стало сильнее в три с небольшим раза. Смело можно увеличивать нагрузку до шестидесяти тонн, однако точные показатели выяснятся на тренировке.

— Что-то на лице? — Уловив пристальное внимание друга детства и бывшего майора, Влад нахмурился. — У нас не так много времени на глупости. Придется сократить ежедневную тренировку до пяти часов, мне необходимо кое-что исследовать в лаборатории, так что давайте поедим, и приступим.

— Верховный апостол! — Крик со стороны бывшего супермаркета, из окна которого выглядывала парочка культистов, привлек внимание бойцов. — Тут черепаший панцирь летает в воздухе и бьется о стены!

Лица товарищей мгновенно стали напряженными, на огромной скорости, преодолевая сопротивление воздуха, все трое ворвались в обветшалое здание, чтобы застать картину, описанную культистом. Черепаший панцирь, с подпространством внутри, метался из стороны в сторону, пытаясь разнести и без того рушащийся торговый центр.

— Думаешь, нога? — Вася припомнил пятиметровую конечность робота, которую исследовали в лаборатории Косиума.

Не став гадать, Влад в прыжке поймал черепаший панцирь, готовый вылететь на улицу. Попытки вырваться не смогли поколебать стальной хват. Вскоре сознание погрузилось в мрачное пространство, центр которого занимала отчаянно дрожащая транспортная таблица.

— Че там? — Когда Влад направился прочь из здания, Вася не выдержал.

— Будьте готовы, артефакт, перенесший нас из Новосибирска в Москву, показывает признаки активности. Кто-то пытается сюда попасть, однако не может из-за ограниченного пространство черепашьего панциря. — Черви выросли из спины, тело покрылось броней, а в ладони появился шип. Влад не стал звонить другим бойцам, если это нападение и они втроем не смогут справится, не смогут справиться и остальные, так что лучше будет отступить. Вася умеет летать, он утащит Леонида а сам Влад, благодаря скорости, успеет упаковать лабораторный комплекс в черепаший панцирь и убежать.

После того как товарищи преобразились, укутавшись в черную костяную броню, и увеличили размеры оружейных духов для сражения, Влад вытащил транспортную таблицу из подпространства, одновременно вливая крупицу омни в ЦНС. В инвазивном зрении медленно, словно нехотя, проявлялись тончайшие нити выгибающегося пространства. Вскоре вращающаяся сила прорезалась между крошечными порами трехмерного полотна, расширяя брешь и открывая проход.

«Все-таки струны…» Мысли Влада находилась далеко от того, что делали руки. Шип, зажатый в ладони, вытянулся в сторону головы первого, кто проявился в темных очертаниях пространственного тоннеля. Если бы не чудовищная реакция, рыжеволосый мужчина, после прибытия, красовался бы дырой во лбу, а скорее, попросту испарился бы из-за ужасающей температуры.

— Дрянь! — Крик Хенрикуса, которому жаром спалило волосы и брови, заставил Влада спешно убрать оружие, но даже так часть одежды демона марса почернела и налипла на волдырящуюся кожу.

Следом за первым появились еще три правителя ветви Геенна, которые не могли не заметить состояние брата.

— Что ты творишь, полукровка?

Глава 95: Перемирие

Негодующий вопрос Гордиана ничуть не смутил Влада.

— Что вы здесь забыли? — Импульс от закутанной в хитиновую броню фигуры заставил братьев, даже пораженного жаром Хенрикуса, вздрогнуть.

— Высший цикл? Не может быть, прошло чуть больше месяца… — Кенсорин, обычно сохранявший спокойствие, когда речь не заходила об исследованиях омни, встрепенулся.

— Что вы здесь забыли? — Продолжая гнуть свою линию, Влад получил молчаливое одобрение от товарищей, так же распространяющих величие высшего цикла. Пусть оно и не принадлежало собственным духам, физическая мощь птицы преисподней вполне себе котировалась как сила на пике города Ночи.

Столкнувшись с угрожающей силой бойцов, демоны не осмелились действовать необдуманно, так что вперед снова выступил умнейший из братьев.

— Рад видеть, что с тобой все в порядке, и сила не стоит на месте. — Не заметив никакой реакции с противоположенной стороны, Кенсорин смущенно прокашлялся. — Знаю, ты не одобряешь прелюдия, как и другие социальные конструкты, отнимающие драгоценное время. Мы здесь от лица правящих семей города Ночи.

Брови бойцов сошлись к переносице, лбы сморщились, позади Васи возникли десять фантомов меча из черного тумана — максимум, который он может высвободить, одновременно поддерживая гены птицы преисподней. Леонид, в свою очередь, перехватил поудобнее двуручный топор, способный расколоть гору.

Точно уловив настроение товарищей гормина, демоны Марса прищурились, готовые напомнить жалким трутням, где их место, однако не позволила поднятая рука брата. Восстановившийся от повреждений Хенрикус выступил вперед.

— В прошлый раз, услышав, что вакцинированные все еще являются носителями вируса, мы предупредили всех правителей, предприняли меры и изолировались от остального города Ночи, отчего бизнес семей сильно пострадал. Если ты готов предоставить исследования по вирусу, чтобы мы могли создать больше вакцины для каждого охотника, город простит уничтожение семей Алокрос и Вазат. — Отец Розы говорил ровным тоном, будто не подвергся несправедливой атаке секунды назад.

Бойцы переглянулись, если то, что говорит рыжий — правда, пожар под задницей может значительно снизить градус, останутся только Косиумцы.

— Я отдал сто ампул с вакциной, учитывая возможности правящих семей, даже если в городе нет квалифицированных специалистов, вы можете найти их в Новосибирске и синтезировать лекарство самостоятельно. — Лаконичный ответ погрузил демонов Марса в задумчивость, однако они не оценивали перспективы и не сетовали на собственную глупость. За выражением мыслительных процессов скрывалась горечь недовольства.

— На самом деле, мы здесь не за этим. — Кенсорин разорвал неловкое молчание.

— Брат! — Гордиан свирепо уставился на старшего брата, однако тот проигнорировал многозначительные взгляды членов семьи.

— Я с самого начала говорил, Влад — не дурак, как бы себя не вел за ужином. Он — настоящий гений. — Попытка подсластить дерьмо снова отозвалась со стороны собеседника глухим безразличием, гормин просто ждал, пока рыжие закончат говорить. — Ты знаешь, зачем охотники оставляют на земле побочные семьи?

Влад отрицательно покачал головой, хоть и скреблось под черепной коробкой недовольство от очередного «не знаю».

— Мы, как и другие семьи — всего лишь фермы для производства омни. Охотники побочных ветвей отвечают за добычу омни в мире людей, когда не идет война парада планет. Мы устраиваемся на различные работы, сопряженные с риском для жизни людей, не самые эффективные, такие должности разбираются Косиумом. В зависимости от способностей мы находим свою нишу. К примеру, демоны боли Марса часто встречаются среди судей в подпольных боях, докторов в трематологии, и других областях, сопряженных с болью. — Кенсорин говорил с потаенной грустью, однако для Влада, если бы не началось карикатурное изображение самых очевидных эмоций, угадать настроение собеседника составило бы труда. — Столкнувшись с подавлением вируса, не только у Геенны, у всех ветвей города Ночи возникла идея избавиться от контроля главных семей, забирающих девяносто процентов добытой омни. Инициаторами стали Энио, разжигатели гнева никогда никого не боялись, даже собственных предков, по могуществу способных потягаться со стражами. Для этого и понадобились твои исследования вируса, Гамор надеется улучить его, чтобы поразить охотников планетарного цикла. Взамен, прощение города Ночи за уничтожение семей Веспер и Алокрос, пятьдесят тысяч дхарм, а так же, квартал Ужаса, принадлежавший вампирам. Прошлые условия всего лишь — глупая шутка, братья хотели поиметь со сделки свою выгоду.

— И ты хочешь, чтобы вместо собачек Эреб, мы оскорбили кого покруче? — Вася негодующе уставился на демонов марса. — К тому же, какой нам толк от квартала?

Недовольные братья молчаливо ворчали в душе, сетуя на саму ситуацию, где им приходится объяснять очевидные вещи трутням.

— Если не согласитесь, семья Энио придет за вами. Эреб уже взяли след, они рыщут по Москве и Московской области, скоро будут здесь. — Рубинус с неизменной улыбкой и глазами полумесяцами встретил негодование Косого. — Что до квартала, практически каждый охотник в городе Ночи имеет работу в мире людей, они получают омни и часть добытого для главных семей переходит хозяевам кварталов в качестве налога. Со свержением, процент налога увеличится стократно. В квартале Ужаса живет около восьмидесяти тысяч охотников, половина из них работоспособны, это — не малая выгода.

Бойцы присвистнули, прикидывая величину куша, и совершенно не обращая внимания на угрозы. Теперь они не те, что раньше, если собачки хотят драки, единственный исход для них — слипнуться жопками. С Энио тяжелее справиться, но рядом рептилоид с планеты долбанавтов, он что-нибудь придумает.

Погруженный в глубокие думы Влад, оценивал все за и против. По поводу совершенствования вируса семьей Энио и их специалистами имелись глубокие сомнения. Даже сам он находился в тупике, причина — ограниченная способность обратной транскрипции у генов птицы преисподней, на основе которых и разработан вирус. Данный космический зверь принадлежит к четвертому классу и равнозначен духам высшего цикла, ее гены неспособны вызывать структурные изменения у духов, находящихся на ступень выше. Но даже в тупике есть способ…

— Если Энио собираются сотрудничать, путь дополнят плату. — Заявление Влада заставило демонов Марса вздрогнуть, они явно не собирались идти к разжигателям гнева и ставить условия. Повелители меркурия совсем не оценят такой подход… — Я могу представить готовую версию вируса Д-два, способного на некоторое время ослабить духов планетарного цикла, но цена, помимо всего перечисленного: квартал Страха принадлежавший Алокрос, а так же возможность попасть на Шабаш.

Улыбка Влада впервые полностью отразила внутреннее состояние: предвкушение и довольство. Он давно грезил об артефактах и знаниях, которые соберутся в Англии представителями элиты мира духов, и если есть шанс добраться до них, возможность упускать нельзя.

Глава 96: Технари

После телепортации демонов марса восвояси Влад убрал транспортную таблицу в подпространство панциря. Из-за срочности пришлось отказаться от тренировки и сразу же отправиться в лабораторию, Вася так же покинул базу Черной глотки, созвонившись с Кириллом. Лишь Леонид остался верен физической подготовке.

В немалом напряжении Влад исследовал собственное тело, не только потому, что оно важнее создания усовершенствованного вируса, но и по причине непосредственной связи двух этих факторов.

Переход на высший цикл ознаменовал пробуждение колоссального количества генов муравья, змеи, и космического зверя, большинство конфликтовало друг с другом, приводя к созданию дефектных белков. Всего треть от общего количества смогла бесконфликтно сожительствовать в ДНК, однако Влад не мог смириться с этим. Просто потому, что две трети генов, неспособных сосуществовать, и подавляемых родословной космического зверя, могли нести в себе множество положительных эволюционных цепочек. Исправить проблему несовместимости искусственно чрезвычайно сложно, не говоря уже о точечном вмешательстве в ДНК, недостижимом для современных технологий, тяжело узнать, какие гены более полезны, если они не оказывают непосредственного влияния на тело. Остается лишь полимеразная цепная реакция для амплификации ДНК, она позволит увеличить концентрацию определенных нуклеотидов и скопировать бездействующие участки хромосомной ДНК. С выделением нужных генов можно внедрить их в тела других людей, опираясь на обратную транскриптазу, содержащуюся в крови происхождения, и уже методом наблюдения выделить самые совершенные гены.

Для проведения ПЦР потребуются ферменты, которых нет в лаборатории, а достать их может только Вася, так что придется обождать и заняться, непосредственно, вирусом. Причина, почему Влад так уверен в создании нано клеток, способных поразить организм планетарных духов, проста, в нем самом содержатся гены космического зверя. Нужно лишь отыскать в глубинах нуклеотических цепочек нужный фермент, во время зачатия и развития плода катализировавший обратную транскрипцию человеческой ДНК.

Минута за минутой, час за часом, Влад снова и снова делил хромосомную ДНК на части, ища гены для производства нужного фермента. Благо под боком уже имеется аналог птицы погибели, так что процесс шел быстрее. Уже под утро, на следующие сутки, удалось нащупать нужную структуру, однако для ее выделения нужно время, еще день, минимум.

Неожиданно чуткий слух уловил шум за пределами лаборатории. Выбравшись, он обнаружил, что по заснеженной улице Адуляра брели шесть человек: Косой, Кирилл, и пятеро незнакомцев, вид которых явно намекал на не самую популярную у женщин профессию.

— А мы точно в правильном месте? Ты говорил, что вербуешь нас в сверхсекретную организацию с высокими технологиями… — Парень в очках,сквозь призму которых глаза казались гигантско-мультяшными, с сомнением обратился к Васе.

— Раз сказал, значит так и есть, харе трепаться. — Косой раздраженно рявкнул, явно наслаждаясь покорностью задротов, и проецируя свое негодование с Влада на таких же умных ребят. По крайней мере, такими они казались внешне… — Ну че, Малой, готовь свою сладкую попку, я уже вызвонил пацанов, будем жарить шашлыки и вместо киношки смотреть, как расписывается самовлюбленное очко.

— Я не Малой, и прежде чем во все стороны распылять уверенность, необходимо убедиться в компетенции кандидатов. — Когда Влад говорил, спектр зрения сменился на инвазивный.

— О боже… — Один из парней попятился назад, узрев ярко-зеленые глаза с крестообразным зрачком.

— Мне они уже не нравятся. — Влад ничего не стал говорить о существовании сверхъествеснного всевышнего, учитывая личную вовлеченность в паранормальщину, но все равно вычел баллы из анкеты потенциальных исследователей. — За мной.

Вскоре кандидаты вошли в довольно просторное здание бывшего торгового центра, ныне питаемого дестью топливными генераторами.

— Среди вас есть тот, кто хорошо разбирается в информационных технологиях, в первую очередь в программном коде и методах взлома защищенных файлов? — На две поднятые руки Влад чуть скривил губы. — Не льстите себе, но вот вам тестовое задание.

Забрав из лаборатории панцирь и вытащив твердотельные накопители, он выжидательно посмотрел на ошеломленных парней, возраст которых колебался от двадцати до тридцати.

— Вижу, у вас с собой оборудование, вперед. — Кивнув на рюкзаки, в которых инвазивное зрение обнаружило ноутбуки и всевозможную аппаратуру, Влад проигнорировал немые вопросы по поводу пространственного хранилища. Не потому, что не нравилось просвещать, просто это еще не все. Вторя ошеломленным взглядам, в пыльном помещении возникла пятиметровая механическая нога. — Остальные занимайтесь изучением технологий данной конечности и на основе их создайте что-нибудь, что удивит меня. На все про все два дня, и не волнуйтесь, если чувствуете, что не можете справиться с созданием, дайте знать. К сожалению, у нас нет устройств стирания памяти, так что придется вас съесть.

За спиной Влада появились хищные черви, зашипевшие на бедолаг. Парень с линзами — лупами закатил глаза и упал в обморок, остальные отреагировали не лучше, кто-то пустил струю в штаны, кто-то начал умолять. В общем, удалось замотивировать потенциальный персонал на работу.

— Да не парьтесь вы, шутит он. Влад и правда людоед, не как Ганнибал Лектор, а скорее как Саша Грей. — На резко развернувшуюся и возмущенную физиономию друга детства оказалось приятно смотреть, так что Вася улыбчиво помахал рукой — Иди, иди. Я более чем уверен в этих парях, они же — ходячая девственность, по таким можно американские фильмы снимать. Тут два варианта, либо гении-задроты, либо бабушкиы внучки. Супертехнологии, или привкус пирогов, при любом раскладе ты останешься доволен.

Глава 97: Проверка

Где-то за пределами московской области…

— Мы обнаружили сигнал Прометея, на этот раз он очень силен, осколок не должен быть маленьким. — Молодой мужчина с абсолютно идеальной кожей, голубыми глазами и фантастически симметричными чертами лица, склонился перед пустотой в комнате. Она ничего не ответила, но мужчина кивнул. — Да, мы уже провели зондировку, это не ловушка Косиума. Сигнал не раскрыли намеренно, причина пульсации — отсутствие средств подавления. Да, мы немедленно выдвигаемся в Адуляр.

Встав, мужчина вышел из пустого помещения, оказавшись в окружении гигантской роботизированной базы, на которой механические конечности собирали и заваривали всевозможные детали. Вдалеке, на самом видном месте, располагался стеклянный щит, за прозрачной поверхность которого мирно дремал колоссальный робот… часть его… Грудная клетка, голова, правая нога и левая рука. Вокруг находилось множество людей, из глаз которых вырывались лазерные лучи, сканирующие махину. Они делали заметки в прозрачные листы, отображающие всевозможные данные механического тела.

— Великий Прометей, несущий свет и тепло технологий нашему миру, скоро ты возродишься…

***

Два дня пролетели незаметно, Влад пропадал в лаборатории, отлучаясь лишь на естественные нужды и единожды на разговор с демонами марса, которые прибыли сюда, чтобы подтвердить сделку с городом Ночи и готовность противоположенной стороны выполнить выдвинутые требования. Усердный труд был вознагражден усовершенствованным вирусом, который получил наименование Д-2. Новая болячка позволяла, в теории, подавить духов планетарного цикла, а так же довести до весьма болезненной смерти духов среднего, в некоторых случаях, даже большого цикла. Потрясающий показатель как для вируса, выделенного из сперматозоидов, хранящих механизмы обратной транскрипции генов для будущих потомков Влада…

Сегодня настал момент проверять результаты работы кандидатов, приведенных Косым. В заброшенном здании супермаркета, где пыль смешивалась с хлопьями снега, припорошенными с заснеженной улицы, витало напряжение. Бедолаги нервничали, и есть отчего, двух суток сливой хватило, чтобы увидеть, насколько глубоко в выгребную яму им посчастливилось нырнуть, все противоестественное, мифическое и сатанинское собралось в Адуляре, только и ожидая их промаха, чтобы полакомиться свежей плотью.

Такой расклад не просто не способствовал продуктивной работе, всестороннее давление и страх приводили технарей в отчаяние. Тем не менее, они работал, работали, чтобы выжить.

— Что это? — Глядя на устройство, опутанное проводами, с оголенной платой и источником питания, Влад обратился к парочке низкорослых инженеров. Исходя из данных, полученных от Кирилла, тот, что справа, чья голова непропорционально велика для крохотного тельца, Максим — инженер электронщик, хорошо разбирающийся в начинке промышленных роботов. Слева, тощий настолько, что посочувствовал бы дистрофик, Константин, работающий в авиастроительной компании, он — инженер механик.

— Э-это… устройство вывода гиперзвука — Глядя на недовольный вид Влада, Максим сглотнул, однако тут на помощь товарищу пришел монобровный мужчина, носящий имя Эльхан, чьей специализацией является теоретическая физика.

— Оно позволяет генерировать упругие волны, для высвобождения когерентных фононов. Устройство можно использовать как противоэлектронное оружие, способное повлиять на корректность работы микроконтроллеров вражеской техники. — Уроженец Азербайджана явно не в первый раз преподносил разработки людям с далеко не мирными целями. Опустив все остальное, он сразу же перешел к практическому применению в бою, за что Влад наградил ученого с докторской степенью в физике, удовлетворенным взглядом.

Шагнув дальше и вызвав облегченные вздохи троицы, Влад добрался до парочки программистов. Анатолий из отдела кибербезопасности государственной думы, и Григорий, разработчик софта для высокотехнологичных, радиоуправляемых устройств, чаще всего, БПЛА.

Недолго думая, они раскрыли ноутбук, к которому подключались твердотельные накопители из базы Косиума.

Пристроившись к управлению, Влад прошерстил различные папки с данными: отчетность за разные периоды сбора духов в Москве и Московской области, модели роботизированных оболочек для духов, подробные чертежи танков, летательных аппаратов, систем безопасности, всевозможных технологий, места предположительного размещения аномалий по всей России, там было все.

Как бы не старался Влад сохранять суровый вид, на лицо неволей наползла улыбка.

— Неплохо. — Кивнув программистам, Влад перевел взгляд на бледного Кирилла, хоть и сказали, что не нужно ничего делать для подтверждения квалификации, он все равно собрал механический протез на руку, и на этот раз, не из пластика.

— Ты же физик экспериментатор, хватит позо… — Слова Влада оборвались, когда боковое зрение запечатлело незаметные изменения в окружении, под потолком, из которого торчали металлические балки, с шорохом осыпалось старая краска. Тут же глаза перешли в инвазивный спектр, и то, что они разглядели, заставило тело покрыться хитиновой броней, а червей вырваться из лопаток. — Враг!

Десятки гуманоидных фигур влетали в бывший торговый центр, при этом скрываясь от обычного зрения невероятной маскировкой, сравнимой с абсолютной невидимостью. Но то, что поразило больше всего — вторженцы не являлись людьми, все гуманоидные существа оказались роботами, внутри которых таились земные духи, причем, без физического сосуда. Души были развернуты полностью в механических телах, такого Влад не видел даже на базе Косиума.

Глава 98: Осколок Прометея

Разогретый до восьми тысяч градусов шип, под ментальным контролем Влада, прошил роботов, словно игла тонкую ткань. За секунду вторженцы рухнули на пол. Более двадцати пяти фигур проявились в обычном спектре, и выглядели они совсем не как роботы. Мягкая плоть, пористая кожа, если бы не оплавленные дыры в груди, откуда вытекал металл, их вообще не удалось бы отличить от людей.

— Какие прочные… — Влад удивленно уставился на трупы, если их таковыми можно назвать. Жар от шипа мгновенно разогрел воздух до немыслимых температур, если бы не защита черного тумана Васи, технари погибли бы мгновенно, однако даже столь ужасающее тепло не смогло превратить роботов в лужи металла.

— Кто здесь?! — Ворвавшийся наперевес с бронзовым топором, трехметровый минотавр яростно взревел.

— Снова ебучие Косиумцы. — Стоило Васе откликнуться, кровавые глаза Леонида наполнились жаждой убийства.

— Оставь это мне, защищайте лабораторию и этих… — Кивнув на технарей, Влад поднял голову. В инвазивном спектре за пределами потолка, в небе зависла летающая машина, размерами не уступающая трехэтажному дому.

С гулом как от работы трансформатора, меж сочленений хитиновой брони проступил ярко-зеленый свет, особенно сильно лучились черви, из пастей которых хлынули тугие струи кислотного пара. Атака мгновенно разъела потолок и ударила в небо, быстро достигнув полукилометровой высоты и поразив в самолет. К сожалению, тот оказался защищен силовым барьером, который продержался пару секунд, дав возможность сотням гуманоидных роботов ускользнуть. Когда барьер рухнул, невидимый самолет покрылся бирюзовой коркой, словно кораллами. Металлические детали быстро впадали внутрь корпуса и осыпались вниз, разлагаясь в труху. Вскоре от летательного средства не осталось и следа, до земли добрался только ржавый порошок.

На атаку Влад потратил много крови и желудочной кислоты. Перестав выпускать кислотный пар, разившийся в воздухе гигантским облаком, он выпрыгнул на плоскую крышу торгового центра. Хитиновый шип разросся до длины трехсот метров, и ширины пяти, после чего начал яростно вращаться. Словно мясорубка без корпуса он размозжил несколько десятков роботов, не успевших отлететь достаточно далеко.

Вдруг с неба, подобно граду, хлынули черные сферические сгустки, отделившиеся от роботов. Стоило им соприкоснуться с крышей торгового центра, сферы засветились темно фиолетовым и увеличили гравитацию в радиусе полукилометра до немыслимых значений. Крыша покрылась трещинами, после чего гулко обрушилась, если бы Леонид вовремя не воспользовался пространством черепашьего панциря, вся лаборатория, дорогостоящее оборудование и результаты нескольких месяцев исследований, исчезли бы.

Глаза Влада затопил загробный хлад, даже под яростным давлением гравитации, в двадцать раз превышающей земную, он с места развил ужасающую скорость. Без ограничений Влад мог бежать со скоростью пять махов, это — гиперзвук, подавление темных сгустков едва ли уменьшила предельную быстроту до сверхзвука.

Первыми жертвами стали те, кто по неосторожности приземлился подле руин. Робот поднял руку и с ладони сорвался темно-фиолетовый сгусток, Влад чуть отклонил корпус, ощущая колоссальные перегрузки, когда снаряд пролетел рядом с головой. Прямой удар на огромной скорости оказался заблокировать глухим блоком, глупое решение даже для робота. Искусственная плоть мгновенно сошла с металлического скелета, прогнувшегося под хитиновым кулаком. Вылететь роботу прочь не позволила вторая рука Влада, схватившая вторженца за волосы и рванувшая на себя с такой силой, что сорвало скальп, однако и развитой инерции хватило, чтобы за долю секунды голова встретилась с хитиновым шипом на колене.

Металлический череп пробило насквозь.

Покончив с первым, Влад уклонился от еще нескольких снарядов, сгустки тьмы оказались замено быстрее поровых пуль, вот только в восприятии Влада они все еще казались полумертвыми ленивцами. Выйдя из зоны гравитационного подавления тело мгновенно разорвало гиперзвуковой барьер, исчезнув из поля зрения ошеломленных нападавших. В следующие три секунды, сотня роботов, неосторожно спустившихся на землю, лилась голов. Хитиновые лезвия на локтях и сегментарный хвост, разогретые взрывами спиритоцитов до околосолнечных показателей, работали в сотни раз лучше самого острого меча.

— Зря вы меня беспокоите… — Черви, бросились вверх, пытаясь достать гуманоидных роботов, однако они быстро набрали высоту. Не найдя целей, плотоядные твари вернулись обратно и сожрали тела роботов вместе с их сильными душами. Вливание новой омни не перевело центральный источник на новый цикл, для достижения третьего высшего требовалось двадцать одна тысяча четыреста тридцать омни, набралась только половина. Сосуды духа при переходе на следующий этап развития менялись качественно, разрываясь и перестраиваясь на основе пробужденных генов души, а вот в пределах одной границы развивались импульсным расширением. В отличие от трутней и охотников Влад не мог хранить энергию и использовать совокупную мощь, чтобы продвинуть источник дальше. Нет, если возвышение не происходит одномоментно, рано, или поздно, скорее всего рано, учитывая потребление организма, омни улетучиться. Тем не менее Влад не направил омни в боковые источники, которые точно перейдут на следующий внутренний цикл, просто потому, что под завалами несколько десятков мертвых роботов, а в небе и того больше живых целей, чего вполне достаточно для возвышения центрального сосуда.

— Отдай осколок Прометея, и мы уйдем. — Самодовольный тон появившегося в обычном спектре мужчины с идеальной кожей и симметричными чертами лица, не соответствовал бедственному положению вторженцев. Сейчас роботы напоминали птиц, летающих над пастью тигра. Стоит спуститься, и вес закончится.

— Прометей? Причем здесь титан из древнегреческой мифологии, и о каком осколке идет речь? — Влад постарался добавить в голос больше интереса, в то время как сознание искало варианты, как бы добраться до летающих тварей и сожрать их.

Глава 99: Инценсус

С грохотом из-под завалов вырвался Леонид, гравитация оказывала на него колоссальное давление, вот только бывший майор обладал потрясающей физической силой, ближе всего подобравшейся к Владу. Бронзовый топор яростно расколол темный сгусток, тут же давление на могучее тело, защищенное черными костями птицы преисподней, ослабло.

Видя это, Вася, чей черный туман, с невыразимыми усилиями поддерживающий барьер черного тумана над технарями, стиснул зубы. От правой руки отделился полупрозрачный темный меч, разделившийся на три десятка фантомов. Все они пронзили гравитационные сферы, позволяя Косому облегченно вздохнуть и убрать полог. Но даже три оставшихся гравитационных собирателя заставили технарей, оставшихся без защиты, упасть на колени и стремительно побледнеть. Леонид быстро разобрался с остатками, полностью освободив руины от незримого давления.

— Че ты с ними разговариваешь? Смерть косиумскому мудачью! — Видя, что Леонид с черепашьим панцирем наперевес, стоит возле технарей, Вася взмахнул костяными крыльями и взлетел.

Неожиданно с ладоней робота сорвались темно-синие сгустки, полетевшие в сторону Косого.

— Идиот, назад! — Крик Влада не заставил друга детства передумать, он лишь обратился в туман, позволяя сгусткам пролететь сквозь, вот только они не продолжили путь к земле, а разразились сжимающейся мощью пространственного искажения. Притяжение двух сфер оказалась настолько сильно, что туман разделило надвое и потащило к гудящей синеве. Если бы не фантомный меч, разрезавший их пополам, Васю разорвало бы пополам.

— Мы не принадлежим Косиуму. — Мужчина недовольно пробормотал, особенно скупым на радость казался взгляд, упавший на невредимого Косого. — Мое имя Фридрих Густав Якоб Генле, и от имени Инценсус, прошу передать осколок Прометея — деталь механического существа. Разумеется, не бесплатно, если похитили у Косиума осколок ради оружия, дадим вам совершенное оружие, если как артефакт, дадим драгоценные артефакты, если как источник знаний, их у нас полно.

— Да какая в жопу…

— Фридрих Густав Якоб Генле?… — Неожиданно, Влад перебил друга детства, чье нутро распирало от злобы. — Какое ты имеешь отношение к немецкому физиологу Фридриху Густаву Якобу Генле, открывшему петлю Генле?

На небе губы мужчины очертились намеком на улыбку.

— Значит, все-таки, знания… — Оглянувшись на проявившихся в нормальном спектре, товарищей, Фридрих продолжил спокойным тоном: — Позволь представить: Джордж Атвуд, Нахтигаль Густав, Адольф Еллинек, Владимир Глухов, Иоганн Ламберт…

С каждым представленным, хитиновые пластины, заменившие брови во время преображения, ползли выше и выше, а Фридрих не останавливался. Он называл имена ученых девятнадцатого, восемнадцатого, и даже шестнадцатого века. Величайших умов своего времени, признанных гениев, внесших неоценимый вклад в науку.

— Инценсус когда-то назывался ложей алхимиков, исследовавших пламя жизни. Они нашли способ продлить жизнь и с тех пор, продолжали набирать в свои ряды великие умы, которых настигла неотвратимая истина конечности существования. — Фридрих остался доволен произведенным эффектом, впрочем, как и другие роботы с душами людей. — Если ты передашь осколок Прометея, мы забудем о конфликте, и окончательной смерти стольких великих исследователей.

— Забудете о конфликте, который сами же начали? — Леонид покрепче сжал топор, ожидая, пока кто-нибудь спустится вниз.

— И это уже величайшая милость с нашей стороны. — Снисходительный тон Фридриха вызвал у Косого инсульт, по крайней мере, так могло искривить лицо только кровоизлияние в мозг.

— Величайшая милость — это когда ты сломаешь позвоночник, кончишь себе в поганую пасть, и извинишься перед нами за непотребное поведение, а то, что предлагаешь — хуйня собачья. — Вася едва не рычал. — Спустись сюда, и я покажу, как передо мной извиняются тупые шкуры с завышенным чсв: На коленях! С мохнатыми колоколами во рту!

— Неразумно. — Андроид опечаленно вздохнул, будто действительно имел легкие. Не переговариваясь, тридцать уцелевших вторженцев подлетели друг к другу, и прижались ладонями, образовав в небе круг. В центре с жутким гулом появилась черная точка, быстро разросшаяся до полуметровой сферы.

Сочленения хитиновых пластин засветилось ярко зеленым, черви готовились выдохнуть очередную кислотную струю, вот только мир вокруг вдруг заволокло непроглядной тьмой. По мозгам будто ударило кувалдой, Влад пошатнулся, тряся головой и пытаясь собрать в кучу глаза.

— Ты странный… Человек? Злой дух? Нет, гормин… Удивительно. Полукровка, достигший высшего цикла — беспрецедентный случай. — Из тьмы вынырнула фигура Фридриха, вот только выглядел он не как молодой мужчина, а как старик с высокой линией седых волос и пышными белыми бакенбардами. На изможденном временем лице отсутствовали глаза, вместо них зияла черная пустота, из которой по щекам стекала антрацитовая жидкость. Следом за первым ученым появились и другие старики. — Кто же ты такой? Почему не могу получить доступ к разуму?

Рядом с Владом возникли бессознательные технари, и держащиеся за голову Вася с Леонидом.

— Потрясающе! Хороднов Владислав Сергеевич — гений, окончивший школу в одиннадцать, к семнадцати получивший докторскую степень, и две кандидатские. Автор методологии корректировки нейрофизиологических процессов фармацевтическими препаратами, статей о внеклеточной инкубации ретровирусов, использования гемолиза для очистки плазмы… и как твой недалекий друг умудрился это запомнить?

Глава 100: Коллективное бессознательное

— Прочь из его головы! — В спектре инвазивного зрения Влад увидел, как от безглазых фигур к макушке Васи тянутся темные нити, просачивающиеся сквозь уши и нос в мозг.

— Приятно удивлен встречей с таким талантливым юношей, Инценсус с радостью примет тебя, Владислав. — Фридрих улыбнулся, отчего черная жижа, сочащаяся из пустых глазниц, попала на желтые зубы. — Место, где ты находишься, является физическим воплощением коллективного бессознательного всего человечества. Мозг — мощнейший вычислительный центр, способности которого людям практически невозможно понять. Представь, что мы имеем доступ ко всем головам человечества, светлым, и не очень, насколько велика объединенная вычислительная мощь? Какие открытия можно совершить с таким помощником? И не только это, восприятие человечества, их мысли, лучшие идеи, для ученых вроде нас — величайший дар.

— Так вы — всего лишь, жалкие воры? — Влад усмехнулся. Мобилизовав омни и направив в мозг, удалось облегчить давление на сознание.

— Горделивый юнец, идеи исчерпывают себя, творческий потенциал конечен, в отличие от остроты разума. Наши сознания — сознания великих ученых, способны распорядиться свежими идеями куда эффективнее. — Генле все не сдавался, искушая молодого, но чрезвычайно перспективного юношу, чьи достижения после непродолжительного контакта с омни уже превзошли всяческое воображение.

— Тогда как насчет идеи все-таки извиниться передо мной на коленях, с кокышками во рту? Достаточно свежа идея для великого ученого? — Вася скалился, несмотря на раскалывающуюся от боли голову.

— Слишком много болтаешь, третьесортное подобие разумного существа… — Со стороны лысого старикашки, с большим родимым пятном на лице послышалось раздраженное замечание.

Вдруг давление на сознание возросло в несколько раз, из тьмы вынырнула фигура в одеяниях из клубящейся тьмы. Старуха с бледным лицом, не выражающим никаких эмоций, парила над антрацитовой поверхностью. От тощей фигуры веяло холодом и безразличием, страх инстинктивно бил гормонами по телу, стоило пожилой женщине приблизиться. Она — единственная, у кого в пространстве были глаза, и от нее так же исходили темные нити, впивающиеся в головы ученых.

— Нам удалось очистить коллективную бессознательность от всякого мусора, чтобы использовать ее как вычислительный центр, но ЭТО мы не смогли искоренить. Самый яркий образ в сознании всего человечества, преследующий всех, и даже нас. Образ смерти, воплощение подсознательного ужаса, и здесь, ОНО осязаемо. Попробуй похамить теперь, мальчик. — Ученые быстро отступили подальше от старухи, вытянувшей костлявые руки из тьмы.

— Не смей… — Влад, смотрел на то, как тварь тянется к Васе, не в силах ничего сделать. Постоянная перекачка омни в мозг выводила тело из стабильного состояния, утилизаторам организма нахватало энергии на устранение дефектных белков. Стиснув зубы, он закрыл глаза. — Потерпите…

В следующую секунду тьму озарил ярко-зеленый свет, покрытое хитиновой броней тело начало быстро расти, испуская мощные радиационные волны, альфа, бета, и гамма, три вида излучения били во все стороны, создавая всевозможные изотопы. Темное пространство рассеялось, как и предполагалось, оно возникало не в реальности, а внутри сознания, теперь радиационное излучение отбивало волны, испускаемые группой роботов, соединивших ладони.

Гигантские черви бросились вверх, вместе с хитиновым шипом. Плотоядные твари мгновенно вытянулись до полукилометровой длины, отчего общий вес тела заставил ноги Влада погрузиться в асфальтированную землю по колени.

В пасти, нашпигованные острыми, иглоподобными зубами, попали несколько нерасторопных ученых, однако и избежавшие катастрофы роботы не остались без подарка. Черви выдохнули кислотный пар, не сжатый в струю, а полностью свободный от бокового давления. Несколько километров воздушного пространства заволокло зелеными облаками. Попадая внутрь, искусственная плоть мгновенно обнажала металлический каркас, который довольно быстро плавился. Всего лишь троим удалось подняться на достаточную высоту и избежать смертоносного дыхания.

Не обращая внимания на врагов, Влад уменьшился и перестал взрывать спиритоциты в жилах брони, что значительно уменьшило интенсивность радиоактивного излучения. Бросившись к потерявшему сознание Леониду он забрал черепаший панцирь, достал коробку с медикаментами, и, отыскав мексамин с цистеамином, заставил проглотить каждого пострадавшего, проталкивая пальцем в глотку.

Радиопротекторы, могли ослабить последствия ионизирующего излучения. Следом за препаратами последовала кровь Салавата, которая быстро заживляла внутренние повреждения, но даже это — всего лишь жалкая мера. Для Васи и Леонида излучение не опасно, возможны некоторые мутации, но до нестабильности генов как у Влада дело не дойдет, а вот технари умрут без поддержки омни.

— Как самочувствие? — Стоило Косому распахнуть Веки, Влад озабоченно спросил друга детства, проверяя состояние организма инвазивным зрением.

— Дерьмово, будто хай-кик пропустил, а потом еще на земле в жбанину напинали. — Вася хрипло дышал, постепенно приходя в себя, благодаря омни и крови Салавата. Гены птицы Преисподней, похоже, полностью нивелировали последствия ионизирующего облучения. Возможно, это связано с тем, что космические звери, путешествующие в межзвездном пространстве, подвергаются подобному воздействию каждое мгновение. То же самое и у Леонида, вскочившего на ноги, стоило только сознанию немного проясниться.

Облегченно вздохнув, Влад перевел взгляд на Технарей. Единственный шанс спасти их — заставить духи пробудиться. Пусть омни борется с разрушающим организм воздействием, как его собственные утилитарные механизмы со злокачественными мутациями. Однако сфера пробуждения находится у кровавых духов, так как там есть постоянный приток новых последователей Тысячеглавого зверя.

Не имея другого выбора, пришлось пойти на риск. Из ладоней вытянулись сосуды циркуляции омни, разветвившиеся и вонзившиеся в грудь каждого технаря.

Глава 101: Снова переезжаем?

Искусственная перекачка духовной энергии закончилась в одно мгновение, для высшего сосуда, сто восемьдесят омни, по тридцать на шестерых — огромная нагрузка. Источник, какой бы стадии развития не достиг, вырабатывает равнозначное нынешнему уровню энергетики омни в период малого цикла. К примеру, первый планетарный, составляющий сто девяносто шесть тысяч восемьсот тридцать омни, генерирует аналогичное количество омни в период малого цикла, другими словами, за тридцать земных лет. И это планетарный, название этапа развития сосуда появилась не просто так, примерно столько же омни в тридцать земных лет производит небольшая планета.

Центральный сосуд Влада находится всего лишь на втором высшем цикле, это — сорок три тысячи семьсот тридцать омни, генерируемых в течение тридцати лет. Если подсчитать, в год он производит тысячу четыреста пятьдесят восемь омни, а в день едва ли четыре. Даже поддержка боковых источников не помогла бы осуществить перекачку, к счастью, черви, инвазивным зрением обследовавшие завалы, сожрали всех дроидов с не улетучившимися душами. Энергии хватило не только на пробуждение духов технарей, цвет кожи которых постепенно приходил в норму, но и на взрыв внутри сосудов.

Боковые источники пульсирующими разрывами достигли шестого большого цикла, в то время как центральный, наконец, преодолел границу и перешел к третьему высшему. Двадцать одна тысяча омни на внутрицикловое развитие — ужасно. Что будет после? Ведь если верить книгам Кенсорина, даже звездный цикл — не предел.

— Каково ваше самочувствие? — Когда технари, чьи подпитываемые извне духи довольно быстро смогли привести тело в форму, очнулись, Влад подоспел с вопросом. Вася так же пылал интересом к здоровью тех, кто обеспечит череду поджопников другу детства.

— Головокружение, тошнота, покалывание в плацах, как от пропускания электрического заряда. А еще я, кажется, мутирую в парнокопытное. — Кирилл спокойно перечислил симптомы, с невыразимым ужасом разглядывая собственные руки, превратившиеся в копыта. Он еще собственное лицо не видел… Олень из физика-экспериментатора вышел знатный, можно сразу на экран National Geographic, или на гриль, кому как больше нравится.

— Сначала Косиум, теперь эти черти… Нам вообще покоя не будет? — Пока остальные технари подтверждали симптомы кивками, Леонид гневно взмахнул топором, отчего по развалинам торгового центра прокатился порывистый ветер.

— Тут мы, вроде и не нарывались, как с Косиумом. Батано-дроиды за ногой Мегатрона пожаловали. — Вася поднялся на ноги, но пошатнувшись, снова сел. Вторая попытка встать оказалась более удачной благодаря поддержке Леонида. — Все еще башка гудит… Кстати, что за дрянь копалась у меня в голове?

На озвученном вопросе Леонид так же навострил уши, ощущения, когда в сознании копошатся черви, а душу пронизывает холод абсолютной пустоты и одиночества, заставили даже стойкого мужчину вроде него ужаснуться.

— Коллективное бессознательное. — Безразличный ответ Влада все еще отзывался вопросами на лицах товарищей, а вот технари не сплоховали.

— Юнга? — Практически в один голос произнесли новоявленные духи.

— Очень сомневаюсь, что данное пространство и существо, обитающее внутри, имеют какое-то отношение к концепции Юнга. Хотя и утверждать обратного не могу, за отсутствием доказательств. — Задумчивость Влада, в сознании которого мысль сменялась мыслью раз в тысячную долю секунды, прервал повеселевший голос друга детства:

— Снова переезжаем? — Вася лучился оптимизмом, несмотря на произошедшее. — Изба, пещера, заброшенный супермаркет, на очереди что-то большое, и возможно, влажное. Вагина моей бывшей? — Глупый смешок оборвался при виде совершенно равнодушных лиц товарищей. — Что? Потрясная шутка! Спокойно можно в стендап идти.

— В две тысячи первый? — Леонид с сомнением посмотрел на Косого.

— У вас вообще нет чувства юмора, если речь не идет о покраске травы, катании квадратного, и переноске круглого. — Увидев, как приподнялись уголки губ Леонида, Вася всплеснул руками. — А я о чем? То есть, вагина бывшей — так себе, а гуталин на шинах — разъеб?

— Предупредим остальных. — Замечание Влада оборвало экспромт друга детства.

— Не знаю, кого вы собираетесь предупреждать, но стоило бы сначала связаться с полицией, а лучше с военными. И желательно не используя средства коммуникации. Учитывая технологический уровень противника, боюсь, любая связь будет подконтрольна им. — Эльхан больше не мог держать рот на замке, впрочем, неудивительно, вытянутая морда муравьеда то и дело норовила выстрелить длиннющим языком в поисках шестилапых деликатесов.

— Ты всерьез думаешь, что мы на одной стороне с мусорами и слонярами? Да и че они сделают? Беременных среди дроидов вроде нет, старух тоже, пинать-то некого, а если найдется, сами справимся. Вон у Леонида Владимировича сорок девятый размер ноги, прикинь какая площадь. — Вася плотоядно оскалился, высвобождая крупицы омни, отчего у преобразившихся технарей по всему телу шерсть встала. За исключением Григория — программиста, чей дух оказался водным существом, судя по форме головы — щукой. Выглядел гибрид человека и рыбы весьма неприглядно, с таким даже красавицу и чудовище не снимешь.

— И как ты таким вырос… — Леонид покачал головой, после чего в бессилии обернулся к Малому. — Ты самый быстрый из нас, сбегаешь до парней?

— Разумеется, мы не можем быть уверенными, что с возможностями Инценсус нельзя выследить Салавата и остальных. — Влад выглядел встревоженным. — Направляйтесь в Истру и оставайтесь там, как только мы вернемся, воспользуемся транспортной таблицей и переместимся в Новосибирск, город Ночи ждет.

Глава 102: Заклинатели крови

Оставив технарей на попечение Васи и Леонида, Влад на скорости пяти махов сорвался в сторону Москвы, это более тысячи семисот метров в секунду. Потребовалась минута, чтобы прорваться сквозь МКАД, и оставить за спиной семидесятикилометровый ров. На такой скорости, если бы не чудовищная реакция, обусловленная совершенно ненормальной нервной системой и быстротой обработки информации мозгом, тело прошило бы насквозь несколько зданий. А так, из последствий: парочка смятых машин, попавших под воздействие ударной волны, и изрытые промежутки асфальтированных дорог.

Косиуму придастся потрудиться, чтобы придумать правдоподобное объяснение для общественности.

Уже внутри Москвы пришлось сменить внешность и несколько раз воспользоваться такси, без использования приложения, по старинке. Последняя задача оказалась самой сложной частью пути, к счастью, несколько старичков в транспортном бизнесе согласились подбросить до нужного места за наличку. Деньги Влад попросту стащил по дороге, с его скоростью и инвазивным зрением у прохожих не осталось ни шанса.

Оказавшись на месте, Влад нахмурился. Сквозь расширившиеся ноздри по рецепторам ударил терпкий запах крови, густой настолько, что даже обычные люди могли с легкостью ощущать.

— Неужели опоздал? — Окутанный в хитиновую броню он ворвался через черный ход в наблюдательную рубку, скрытую от основного здания бывшей текстильной фабрики зеркальным стеклом. — Что происходит?

Глядя на двадцатиметровый кратер, со спиральными полосами, испещряющими дно, Влад нахмурился. Яма, глубиной в пять метров разделяла две группы, первая — самая большая, более шестисот человек, возглавлялась Салаватом и семью бойцами. Вторая — состоящая из пяти незнакомцев в черных пальто с алыми воротниками. Группы выглядели враждебно настроено друг другу, от напряжения даже пропитанный кровью воздух, казалось, наэлектризовался. Несмотря на несоответствие в численности, угрозу пятерка незнакомцев представляла немалую.

— Высший цикл… — Инвазивное зрение позволило Владу определить ступень развития каждого из тех, кто противостоял лучшему другу. Все они оказались в разбросе от первого до четвертого высшего цикла, но самое удивительное — природа духов. Скрытые в сферических сосудах фантомы монстров источали густую ауру крови, еще более мощную, чем у Салавата.

Неожиданно, один из пятерки повернул голову в сторону зеркальной поверхности и встретился взглядом с Владом. В ту же секунду кровавого духа пронзила дрожь, острое чувство, будто за ним наблюдает хищник, вызвало инстинктивную защитную реакцию, и во все стороны повалил алый туман.

— Успокойся, мы договорились, что конфликтов на сегодня достаточно. — Возглавлявший группу моложавый мужчина с белыми волосами и густой бородой, свирепо взглянул на подчиненного. Тот немедленно доложил шепотом и теперь уже все пятеро смотрели в сторону зеркала, но никто ничего не предпринял. — Мы сделали свое предложение, Апостол, ты можешь присоединиться к нам и изучить настоящий язык крови, не эту вампирскую подделку. Или же сгинуть, вторя нелепой гордости вашего несуществующего бога.

Обозначив окончание разговора, мужчина развернулся и вскоре, в сопровождении подчиненных, покинул базу Тысячеглавого зверя. В ту же секунду средь кровавых духов забурлило марево возгласов, они обсуждали неведомых персон, ожидая инструкций от апостолов. Как-никак у кровавых духов строжайшая иерархия, и только приказы вышестоящих могут окончательно утвердить курс на будущее.

Тем не менее, бойцы не стали ничего объяснять пастве, не только потому, что и сами мало понимали в происходящем, но и из-за Салавата, почуявшего друга детства.

Когда они поднялись рубку, сразу же встретились со скривившимся лицом Влада. Благо вопрос в глазах позволил определить интерес, который хотел выразить негласный предводитель с планеты рептилоидов.

— Эти ребята — заклинатели. Те самые… — Салавату не потребовалось ничего объяснять, все итак стало понятно. Помещение мгновенно наполнилось удручающей атмосферой. — Они нашли нас по запаху крови. Шестьсот кровавых духов, тренирующихся в заклинаниях — слишком явный маяк для таких как мы.

— И хотят эти заклинатели, чтобы вы примкнули к ним? — Хоть Влад и слышал последнюю чатсь разговора, все равно уточнил, ведь не присутствовал на протяжении всего процесса общения.

— Сначала эти бараны хотели схлестнуться. — Дима Сокол ухмыльнулся. — Но обломались, их пятеро высших духов, против нас семерых. Хреново, конечно, признавать, но ребята совсем не просты. В рукопашке намного опытнее нас, не говоря уже о заклинаниях. Глянь, че один из них парой слов натворил.

Кивнув в сторону гигантской ямы, Дима устало присел в кресло. Хоть он и казался невредимым, благодаря регенерации кровавого духа, алая мантия зияла дырами и прорезями, превратившись из благородного одеяния в набор склеившихся, грязных лент.

— Допетрив, что мы им сами можем по шарам напинать, заклинатели быстро передумали. Перетерли и предложили присоединиться к ним. — Паша Барсук подрагивающими руками налил чаю и выпил за несколько глотков, остальные так же боролись за воду после тяжелой битвы. К сожалению, хватило не всем. — Сказали, что пришли разобраться с нарушителями спокойствия среди своих, кто нарушает регламент секретности духов, но нашли нас. В общем, либо присоединимся к их тусовке, либо нас придут анально карать всем табором.

Глава 103: Можем присоединиться

— На нас тоже напали — В гнетущем молчании раздался беспристрастный голос Влада — Андроиды, называющие себя Инценсус. Кажется, они из другой организации, нежели Косиум. Не знаю, имеют ли отношение к заклинателям, но вывод, в совокупности с вашей конфронтацией один — больше нельзя оставаться в Москве. Вирус Д-два уже готов, мы можем отправиться в город Ночи хоть сейчас, даже если это ловушка, с нынешними силами и вирусом, мы сможем отбиться.

Бойцы покивали, хоть информация о новом враге и казалась важной, если вовремя свалить, что с того? Леха Ящер уже подошел к своей шконке, возле которой лежала сумка с личными вещами и начал собираться. Неожиданно процесс упаковки прервал Салават:

— Мы можем присоединится к заклинателям. — Заявление друга детства заставило вытянуться лица не только бойцов, но и Влада. — Что мы знаем о них? То, что заклинатели являются земными духами, сражаются с охотниками, собирают души людей, и враждебно настроены ко всем, кто не оставляет омни после смерти. С Владом нам по-любому придется схлестнуться с ними, но мы без понятия о силах противника, их способностях, количестве. Даже то, где они прячутся от мира. Если присоединимся, сможем все это узнать, к тому же, их заклинания крови сильнее вампирских, если научимся, будет еще один мощный козырь.

— Нецелесообразно. — Влад немедленно воспротивился. — Сила культа Тысячеглавого зверя уже очевидна, стоит вам присоединиться к заклинателям, она исчезнет. Как вы собираетесь поддерживать идею высшего существа, когда его физическое воплощение сформировано из крови ларца алой бездны. Не думаю, что заклинателям составит большой сложности раскрыть правду и докопаться до истины. Если у вас не найдется достаточно аргументов для убеждения паствы в истинности дара Тысячеглавого зверя, а их не найдется, все усилия последних месяцев пропадут даром.

Доводы Влада убедили всех, за исключением Салавата, улыбнувшегося при внимательном взгляде на друга детства.

— Я понимаю, ты беспокоишься за меня, и сможешь привести хоть десять тысяч разумных аргументов, с которыми вообще никак не поспоришь, но признай, это очень хорошая идея. — Салават покачал головой.

— Хорошая идея — использовать перемещение квантового состояния атома без преодоления физического расстояния для доказательства возможности телепортации, а твоя идея, в лучшем случае пованивает гниющим трупом. Твоим, его, его и его, — Указав на бойцов пальцем, Влад стиснул зубы, при виде совершенно неизменившегося лица лучшего друга. — Если бы Вася был здесь, он бы назвал твою идею… сука, шлюха, вагина.

На лица товарищей наползла тень, они даже посмеяться над Владом не могли, настолько глупо это прозвучало.

— Я знаю Васю уже пятнадцать лет, и он никогда бы такого не сказал. — Салават успокаивающе похлопал друга по плечу.

— Да? Вот только я знаю его не меньше, так что твой аргумент, как и идея отправиться к…

— Понимаю — Салават вздохнул. — Я все понимаю, но если есть шанс уменьшить угрозу для тебя, для нас всех, и разжиться заклинаниями, глупо отказываться из страха. У нас давно нет пути назад. Чем быстрее мчимся, тем меньше шансов попасть в пасть льву.

— Джейсон Стетем. — Барсук с Важным видом поднял кулак, но уловив уничижительный взгляд Влада, сглотнул. — А че? Вы еще потрахайтесь, такая трагедия. Надо зашкериться у заклинателей? Зашкеримся. Нас там драть по ночам никто не будет, а если попытаются, съебнем, или вообще перевернем игру и их попки кверху.

— Хороший настрой. — Покивав словам Паши, довольное лицо Салавата вмиг стало безразличным. — Давай ка тысячу приседаний на одной ноге, с пятью тоннами веса.

Хлопающий глазками барсук так и не смог выдавить из раскрытого рта ни одного членораздельного слова. В конце концов, ему не оставалось ничего другого, кроме как уйти.

— Я знаю, о чем ты думаешь. — Глядя на притихшего Влада, Салават нахмурился. — Попробуй только вырубить меня и силком утащить в город Ночи, расхреначу твою лабораторию.

— Угрожаешь?

— Обещаю.

Сверля друг друга недобрыми взглядами на протяжении минуты, оба фыркнули. Никто не хотел идти на уступки, если бы на месте противоположенной стороны оказался кто угодно, за исключением Васи, каждый без оглядки поступил бы по своему, но здесь приходилось действовать с оглядкой.

Еще около часа они спорили, но все разумные аргументы Влада разбивались обкаменную голову лучшего друга. В конце концов, оба гневно удалилась кто куда, Салават собирать вещи, Влад снова и снова конструировать диалог в сознании, в попытках смоделировать выгодную ему ситуацию.

— Не получилось? — Присев возле расхаживающего туда-сюда Влада, Эдик Лис спросил с неизменной улыбкой, не сходящей с тонких и губ даже в весьма печальных ситуациях.

— Упертый баран. Сказал бы, что с мускулами вместо мозгов, если бы это не было физиологически невозможным для полноценного функционирования хомо сапиенса. — Прикрыв глаза, Влад сжал кулаки, но потом бессильно расслабил. — Если нельзя заставить его передумать, нужно обеспечить достаточной поддержкой в среде заклинателей. Сам я с ним не отправлюсь, значит, нужно укрепить единство культа, и не только их. Заставить верит даже заклинателей, что угроза Черной глотки намного важнее всех их планов относительно новоявленных кровавых духов…

— И ты можешь это сделать? — Эдик прищурился, немедленно получив полный в ответ надменной уверенности взгляд.

— Подобные вопросы впору задавать простым смертным, в моем случае лингвистический конструкт формируется следующим образом: И ты можешь это сделать в данный момент времени? — Со словами Влада губы Эдика стали еще шире, если бы говорившим не был треклятый инопланетянин, он обязательно подвергся бы насмешкам. — И да, я могу.

На поднятой кверху ладони появился яркий источник зеленого света и тепла, однако Влад не позволил ему распространить воздействие на комнату и мгновенно сжал. Лис не заметил, как внутри кулака, колоссальное количество ядерной энергии, высвобожденной из спиритоцитов, сжались в крошечную черную точку, гравитационное притяжение которой с хрустом сломало пальцы. Впрочем, для регенерации Влада это вообще не проблема.

Глава 104: Черная дыра

— Итак, что вы решили? — Седовласый мужчина пристально смотрел на восьмерых бойцов, шестьсот духов за их спиной вообще не привлекали внимания.

Только предводители, называющие себя апостолами Тысячеглавого зверя, стоили затраченного времени. Обладая развитием в пределах большого цикла, они показывали боевую эффективность на пике высшего, когда речь заходила о физических навыках. Более того, они владели заклинаниями крови Вампиров, что уже очень подозрительно. Информация о вспышках кровавой омни в Москве вызвало беспокойство семей заклинателей, и они направили группу, в которую вошли представители каждого из пяти знатных родов крови. Удивительным для каждого оказалась находка этих странных заклинателей, явно юных и не слишком опытных, но чрезвычайно многообещающих. Когда вчера они вернулись в скрытое царство и доложились семьям, те пришли в восторг и уже разделили между собой свежую кровь. А чтобы мальцы не взбрыкнули, вместе с группой расследования отправили по десять элитных заклинателей от каждой семьи, в общем, пятьдесят высших духов — ужасающая мощь и соответствующее давление на психику вербуемых.

— Мы согласны присоединиться к…

— Так-так-так… — Притворный голос Влада раздался из-за угла здания, на самой границе купола, не позволяющего видеть простым смертным все, что происходит внутри. Элитные заклинатели повернули головы в сторону рослого, хорошо сложенного юноши, со странным, околодиарейным выражением лица. — Неужели славные и гордые последователи Тысячеглавого зверя ластятся к ногам жалких смердов, не осознающих природу собственного происхождения?

— Мальчик, тебе следовало бы следить за…

Не успел заклинатель в черном пальто с алым воротником и символом кровавого волка на спине договорить, голову из подбородка пронзила рука Влада. Многие заклинатели увидели только смазанную тень, настолько велика скорость противника. Стоит отметить, что находясь на высшем цикле, они без труда могли отслеживать движение даже планетарных духов, реагировать — другое дело, но вот отчетливо улавливать, вполне себе. Тем не менее, скорость юноши, от движения которого в воздухе образовался белый тоннель, с грохотом разошедшийся во все стороны и повыбивавший стекла близлежащих зданий, выходила за все разумные пределы.

Хищные черви высунулись из лопаток и разорвали тело высшего заклинателя гигантскими пастями. Они с удовлетворенным шипением проглотили половинки туловища, уронив на асфальт несколько, отсеченных острыми зубами, фиолетовых кишок.

— Заклинатели — тщеславный мусор, довольствующийся дарами этой грязной вселенной, немногие, кто может избежать влияния относительности времени. Но как насчет материи? А вероятности? Пространства? — Улыбка Влада заставила культистов Тысячеглавого зверя встрепенуться, они впервые столкнулись с ужасом Черной глотки после преображения духов. Всем казалось, что вот теперь они могут бороться, но что на деле? Заклинатель высшего цикла, который мог подавить одного из апостолов, лишился жизни за долю секунды! — Впрочем, зачем мне прибегать к силам относительностей? Черные глотки щедро одаривают своих последователей, и то, что вы увидите — уже доказательство, что мы можем стать абсолютами, способными править собственным космосом.

На речатив заклинаний кровавых духов Влад не обратил внимания, из ладоней выросли зеленые сосуды духа, которые образовали кольца поверх рук. Внутри полых жил, диаметром тридцать сантиметров, десятки тысяч спиритоцитов раскрыли оболочки и высвободили таящуюся внутри ядерную энергию. Тут же под, воздействием собственной мощи, направленной Владом с помощью омни, она начала бешено циркулировать внутри колец. То, что в правой руке, крутилось по часовой, а в плевой — против.

— Онигма бельнорес даур! — Кровавая омни, витающая вокруг, откликнулась на объединенное заклинание пятидесяти трутней, в воздухе появились сотни алых щупалец с шипами из красного металла на концах.

Все они набросились на Влада, чьи глаза спокойно смотрели на приближающиеся атаки. Подняться на носочки, чуть присесть, зафиксировать корпус, прижать локти, в следующую секунду Влад превратился в серию неясных образов под непрерывными атаками щупалец, вспарывающих асфальт словно тяпки рыхлую землю.

— Слишком поздно… — Кольца в руках Влада, внутри которых вращение достигло близсветовых скоростей, начали стремиться друг к другу. Не смея больше удерживать их, Влад метнул зеленый пучок, словно тарелку фрисби в сторону кровавых духов. На защиту от странной атаки встало туловище монстра-осьминога, состоящего из алой омни. Неожиданно, сферическое пространство радиусом сорок метров, и все что находилось внутри, с хлопком исчезло в крошечной черной точке. Зверь-осьминог, созданный из крови, двенадцать заклинателей, и кусок здания, которое под возникшим на тысячную долю секунды неумолимым притяжением рухнуло вниз.

Все, кто находился поблизости, притянулись к миниатюрной черной дыре, созданной благодаря столкновению высокоэнергетических заряженных частиц и их схлопыванию. Приблизительный вес этой черной дыры составлял всего несколько сотен атомов, так как большая часть разогретого гелия и других элементов попросту не смогла достигнуть критической массы при столкновении. Этого хватило на создание черной дыры, существующей всего тысячную долю секунды, но даже этого хватило, чтобы мгновенно уничтожить двенадцать заклинателей.

К сожалению, для кровавых духов беды не закончились, вся накопленная внутри материя и энергия после заполнения предела вместимости удержания черной дыры высвободилась в виду ужасающего взрыва.

Влад, которого самого притянуло к черной точке — единственный, кто успел среагировать. Стоило притяжению пропасть, он, покрытый хитиновой броней, слегка изменил направление, и бросился по диагонали от расширяющейся белой сферы. Взмах хитиновым шипом и большая часть взрыва отклонилась от него, и в то же время от кровавых духов. Казалось, Влад защищал себя, но в действительности, подобный взрыв даже без брони мог разве что повредить кожу. Он защитил паству Тысячеглавого зверя, и, убедившись в результативности действий, бросил торжествующий взгляд на покрытых письменами из алой энергии заклинателей, после чего бросился прочь. На создание черной дыры Влад впервые потратил всю ядерную энергию, выработавшуюся за сутки, если начнется настоящая битва, придется несладко.

— Кто это был?! — Когда последствия взрыва исчезли, и многие последователи Тысячеглавого звери уже начали восстанавливать обгоревшую до костей плоть благодаря усовершенствованным генам Салавата, светловласый глава инспекции заклинателей поднял Салавата за грудки. Последний раздраженно смахнул руки и хмуро оглянулся в сторону, в которую убежал друг детства.

— Основатель культа Черной глотки на нашей планете, тот, кто хочет стать независимым от времени, пространства, материи и вероятности. Мой хороший друг в прошлом и заклятый враг в настоящем… Кажется, он преуспел в желании угодить Черным глоткам и теперь сам может создавать их. Создавать черные дыры…

Глава 105: Сжатие пространства

— Ты где был, придурошный? — Взвинченный Косой угрожающе навис над другом детства, заявившимся в заснеженный лес, за Истрой, спустя сутки. — И где жопа волосатая, с пацанами?

— Возникли небольшие проблемы, их обнаружили заклинатели. — Стоило оправданию сорваться с языка Влада, выражения Леонида и Васи, обустроившихся под сенью раскидистого клена, сменились на напряженные. А вот пятеро технарей выглядели совершенно неосведомленными, однако реакция лидеров-угнетателей более чем красноречиво описывало всю тяжесть ситуации. Тем более слово «заклинатели» на фоне происходящей паранормальщины больше не ассоциировалось с фентези книгами, фильмами, и играми. — Все в порядке, они завербовали Салавата с бойцами и последователями Тысячеглавого зверя в свои ряды.

— И ты позволил?! — Схватив друга за грудки, Косой попытался приподнять его над землей, но лишь порвал дементорское одеяние. Масса тела Влада даже в человеческом обличии составляла больше двух тонн, если бы не поддержка омни, ноги постоянно проваливались бы глубоко в землю.

— Как я не мог остановить тебя, в самоубийственном решении отправиться на Нейт, так и не совладал с желанием Салавата вызнать тайны Заклинателей. — Лаконичный ответ не содержал и тени эмоций, однако беспомощность в глубине глаз не ускользнула от Васи.

— Этот идиот… — Ударив наотмашь по стволу и оставив на глубокую борозду, отчего старый клен с треском начал заваливаться прямо на них, Косой стиснул зубы.

Леонид с легкостью остановил тяжеленое дерево приподнятой рукой, после чего отшвырнул в сторону, окончательно ломая то немногое, что соединяло ствол с корневым пнем. Столь же сломленным выглядело мировосприятие технарей.

— Самое позднее, они появятся через пол года, во время парада планет, когда разразится очередная война охотников и трутней. — Влад не умел утешать, но все же попытался выстроить нелепый социальный конструкт, обременяющий обе взаимодействующие стороны. — Давайте отправляться, у нас впереди много дел.

Достав из черепашьего панциря, хранившегося у Леонида, транспортную таблицу, Влад вылил сверху сто миллилитров воды духа, что составляло десять душ, или же триста омни. Для перемещения восьмерых из Истры до Новосибирска более чем достаточно, и все же такая глупая трата метафизических оболочек казалась безумием. Последнее исследование сосуда духа показало, что каждая пора внутри является, своего рода, микро сосудом, который самостоятельно вырабатывает энергию. Особенно ярко они выделялись в самом Владе. Пожирая людей, он забирал не омни, а души, которые превращались в поры сосуда, после чего вырабатывали энергию и впитывали ее из окружающей среды. Артефакт перемещения же начисто сжигал не только энергию, но и ее источники.

В инвазивном спектре пространство выгнулось, проявлялись формирующие струны, сквозь практически незримые поры которого прорезалась тонкая воронка, быстро расширившаяся до тоннеля. Спустя пару секунд товарищи и технари оказались за тысячи километров от предыдущего места дислокации. Они возникли прямо посреди острова Кораблика, над которым пролегал мост, соединяющий левый и правый берега Оби. К счастью, на данном острове нет ни построек, ни людей, однако даже так, многие водители, проезжающие по железобетонной конструкции, заметили яростный смерч.

— В какую же позу встать? Мощную и сексуальную? Задумчивую и интеллектуальную? Таинственную и… — Не успел Вася, разглядывающий остановившихся водителей с телефонами в руках, договорить, шиворот дементорских одеяний оказался оттянут Владом. Друг детства на молниеносной скорости достал из пространства черепахи хрустальный пузырек с черной водой, капли которой хватило для затемнения нескольких кубометров Оби.

Пока течение не смыло портал, Влад забросил Косого внутрь, Леонид спрыгнул без посторонней помощи, а вот с технарями пришлось повозиться. Благо гиперзвуковая скорость позволила и их зашвырнуть, и самому успеть.

Ничего не значащее мгновение для остальных, в восприятии Влада тянулось достаточно долго… По внутренним ощущением прошло около десяти секунд. За время перехода из одного пространства в другое инвазивное зрение сумело внимательнее разглядеть темные нити, вплетающиеся в полотно реальности настолько плотно, что образовывалась невероятно прочная граница. Преодолеть ее могло только мощнейшее искажение, или же темная жидкость, растворяющая нити в области применения. Выходило, что пространство города ночи не является складкой, оно просто огорожено барьером. Причем барьером, сжимающим материю внутри, ведь во время погружения нижняя часть тела сузилась до жалких сантиметров, однако никакого дискомфорта не ощущалось, и так, пока все тело не попало под стороннее воздействие. Если следовать данной гипотезе, попадая в обиталище злых духов, размеры перешедших уменьшаются в зависимости от степени сжатия пространства, но для тех, кто находится внутри, реальность кажется полномасштабной.

«Каков максимальный коэффициент сжатия? Возможно ли уместить планету в футбольный мяч? Если опираться на теорию струн мы можем являться проекциями более многомерного пространства-времени, относительно данного утверждения предельное сжатие проводится в степени, стремящейся к бесконечности, однако что происходит на самом деле?…»

Глава 106: Снова город Ночи

Пока мысли роились в бешено вспыхивающей нейронной сети, информацию в которых передавали электрические импульсы, способные поджарить обычного человека, тело переместилось в один из районов города Ночи. Повсюду горели огни, многоэтажные здания пестрили рекламой мистических услуг и товаров, жизнь шла своим чередом для злых духов.

— Оперативно… — Леонид вскинул брови, когда посреди улицы, в двадцати метрах от них, один за другим появились мужчины с тюрбанами на головах. Лица незнакомцев закрывала грубая ткань, но темно-синие глаза, переходящие в пурпур, и черная жижа, плавающая вокруг, ясно дали понять что визитеры — представители семьи Эреб. Точнее ветви одной из четырех правящих семей Марса.

Следом за Эреб появились сребровласые Энио, в чьих глазах читалась неприкрытая гордость, высокомерие, и очевидная провокация. Вскоре прибыли старики Тартара, под предводительством сморщенной бабули с тростью. Рыжеволосые Геенна, пожиратели страха Спарассида в лоснящихся одеяниях из паучьего шелка, худощавые демоны Гадес, объятые синим пламенем. Последними встречать гостей явились пожиратели ужаса с Деймоса: семья Эарвиг, гербы которых, да и духи, спрятанные в позвоночнике ближе к копчику, изображали уховерток. С ними ветвь Веспос — пожалуй, самые яркие из злых духов, одеяния их напоминали рекламу Билайна. Впрочем, не удивительно, как еще могли выделяться охотники с духами ос?

Ветвь Эреб, да и представители Деймоса, распыляли в сторону гостей волны ненависти, однако ничего не предпринимали, даже не провоцировали.

— Ты, наконец, здесь… — Гамор Энио прорезался сквозь сребровласых подчиненных мощной грудью. Кожа разжигателя гнева, вступившего в Планетарный цикл, будто отлита из бронзы, тугие мышцы из скрученной стали, а взгляд даровал ощущение, будто душу пронзают насквозь. При этом, никакого излучения омни, лишь необъяснимая аура вокруг воителя. — Гормин, достигший высшего цикла, уничтоживший ветви Вазат и Алокрос, подлым ядом сведший в могилу две тысячи сотрудников Косиума…

Ненадолго повисло молчание, стороны обменивались взглядами, но все же Владу пришлось заговорить.

— Я бы мог обменяться зеркальными любезностями, однако для претворения выстроенного шаблона общения необходимо прежде ознакомится с вашими достижениями. К сожалению, или скорее к счастью, мой мозг не захламлен подобной информацией, так что придется ответить более скомкано. — Стоило Владу открыть рот, напряженные злые духи, казалось, впали в прострацию. Лишь ветвь Геенна более-менее сохраняла достойные выражения лиц, остальные недоуменно переглядывались, гадая, оскорбление это, провокация, или констатация. — Да, я, наконец, здесь. Глава ветви Энио, достигший планетарного цикла, разжигатель гнева, уничтожитель проституток Венеры, и что-то там еще, дополните самостоятельно.

На улице квартала Отчаяния, которую спешно покинули простые жители, повисла звенящая тишина, даже высшие духи не смели сделать лишнего вдоха. У всех в головах билась одна мысль: «Гормин сошел с ума!».

Провокация разжигателей гнева всегда заканчивалась одним — смертью глупца, осмелившегося на такую дерзость. И действительно, вокруг сребровласых воплотились струи жидкого металла — ртути, от невидимых паров которой спешно сбежали близстоящие представители семей.

— Я что-то не так сказал? — Облачившийся в хитиновую броню Влад, краем глаза посмотрел на друга детства, так же как Леонид, высвободившего силу птицы преисподней.

— Все так, просто не тому… — Почувствовав колоссальное давление Гамора, Косой сбледнул, но не отступил. От правой руки отделился меч из черного тумана, который разделился на три десятка фантомов, направивших острие в сторону Энио.

— Знал же, что придется драться. — Леонид сделал шаг вперед, наперевес с массивным бронзовым топором. Бугрящаяся мышцами фигура минотавра не испугала разжигателей гнева, напротив, белые глаза, запечатлевшие силу высшего цикла у противника, загорелись азартом и интересом.

— Есть ли разница в адресате, если содержание неизменно? — Влад, рядом с которым парил хитиновый шип, нагретый до восьми тысяч градусов, достал из черепашьего панциря коробочку с ампулами и два шприца. Последние он передал товарищам, которые, не задавая лишних вопросов, сделали инъекции, а вот ампулы остались в хитиновых руках. — Хотите попробовать?

Глядя на группу чужаков, трое из которых излучали силу высшего цикла, и на красную жидкость в ампулах, охотники стали нерешительными. Они немедленно окутались слоем омни, чтобы избежать заражения вирусом. Воины Энио так же покрылись жидким металлом, однако Влад лишь ухмыльнулся, Д-два способен воздействовать не только на дух через тело, но и на тело через дух, иными словами, нет никакого смысла защищаться от вируса собственной омни, ведь она является прямым проводником к духу.

— Оставь этот вирус для главных семей, мы — союзники. — Старуха, возглавлявшая ветвь Тартар, стукнула тростью, отчего поднялся шквальный ветер. Воины Энио при взгляде на нее не решались действовать, не из-за страха, такое понятие незнакомо разжигателям гнева — величайшим воинам солнечной системы, нет, из уважения. Старейший охотник города Ночи, глава ветви Тартар всегда поступала мудро и осмотрительно, каждое ее решение приносило пользу как семье, так и всем охотникам, жившим под Новосибирском. — Гамор, сейчас не время для демонстрации характера. Итак, Гормин, ты принес усовершенствованный вирус, верно?

Глава 107: Присоединяйся к семье

— Иначе я бы не заявился в логово духов, среди которых есть кто-то планетарного цикла. — Влад пожал плечами, но не впитал хитин обратно в тело. Черви за спиной шипели в сторону угрозы, намереваясь выпустить едкую кислоту, способную достичь трех тысяч градусов Цельсия при сохранении полных свойств. — У меня в руках вирус Д-два, и раз уж вы просили мои исследования, нет необходимости проверять его на практике. Найдутся специалисты, способные оценить воздействие в лабораторных условиях. Моя часть сделки здесь, где ваша?

Охотники снова переглянулись, все еще настороженно смотря на треклятого Гормина. Обычно полукровки боялись чистокровных охотников и трутней, занимая низшую ступень иерархии до того как сами умрут из-за неизвестных причин. Данный же экземпляр не только дорос до Высшего цикла за жалкие пол года, что даже среди правителей главных семей — немыслимый результат, он так же смог создать смертельно опасное оружие, угрожающее сильнейшим духам.

— Охотники соблюдают условия сделки, даже устной. — В тоне Гамора сквозила гордость, один из его подчиненных, находящийся на высшем цикле, вышел вперед с коробкой, появившейся в кругах изниоткуда. Внутри лежало несколько пачек банкнот, общим номиналом пятьдесят тысяч дхарм. После передачи Косому, и обмена наэлектризованными взглядами, старейшина ветви Энио отступил, раздраженно оборачиваясь на обладателя генов птицы преисподней.

Для всех остальных правителей города Ночи так же стал шоком импульс троих чужаков, как-никак, высший цикл — пик силы для большинства ветвей. А эти невежественные глупцы, всего полгода назад не знавшие ничего о мире духов, ворвались в ряды элиты, взращиваемой веками. Еще больший интерес представляли новички — пятеро хлипких на вид мужчин, что же такого они могут, раз охраняются этими противоестественными мутантами?

Расклад сил во много раз повысил бдительность относительно гормина и его спутников. Некоторые охотники поглядывали на демонов Геенна, главы и наследники которых в последние дни проявили силу серой птицы. Выходило, что они не просто приобрели восемь капель крови происхождения космических зверей второго класса, а скорее получили часть могущества от гормина. Многие наследники ветвей учувствовали в аукционе середины осени, а потому знали о лоте крови происхождения птицы преисподней, некоторые даже пытались приобрести, тем не менее, какой-то сумасшедший игрок перебил все ставки. С учетом информации о гормине, собранной охотниками, волей неволей напрашивался вывод: полукровка смог разделить могущество крови происхождения на несколько частей, причем две из них — полноценные. Возможно даже все полноценные, просто Геенна еще не смогли в полной мере проявить скрытые силы.

Настороженность сменилась алчностью, если гормин действительно может делить кровь происхождения, сила их семей возрастет экспоненциально!

— Контракты на владение кварталами Ужаса и Страха здесь. — На сей раз выступила старуха из семьи Тартар, чей подчиненный отдал Леониду две бархатные коробочки, внутри которых находились свернутые пергаменты — артефакты, излучением не уступающие большому циклу. — Теперь необходимо выбрать, к какой семье ты присоединишься.

Не успел Леонид раскрыть свитки, чтобы проверить содержимое, оглушительные слова заставили товарищей скрестить острые взгляды на демонической бабуле.

— Ты выдвинул условие попасть на Шабаш, и мы готовы его выполнить, однако туда пускают лишь семьи, принадлежащие скрытым городам. — Морщинистое лицо ничуть не изменилось, встретившись с хмурыми выражениями чужаков.

Влад посмотрел на Кенсорина, а когда тот кивнул, задумался об отказе. Присоединяться к какой-либо семье совсем не входило в планы, но тут прозвучал голос в голове.

«Хозяин, вы достаточно сильны чтобы, создать свою семью, зачем присоединяться к другим?»

Прислушавшись к оружейному духу, Влад собирался ответить, но тут выступил Леонид.

— Мой топор только что сказал, что мы и сами можем создать семью. — Бывший майор не мог позволить Малому присоединиться к ненадежным духам-инопланетянам, приветствие которых едва не закончилось дракой, и остановилось лишь после демонстрации опасного вируса.

— Семья — не просто название, с красивым символом, это, прежде всего, родство духа, а для трутней еще и крови. Вы родственники? — Морщинистые губы старухи чуть растянулись. — Разумеется нет, ваша омни совершенно разная. Владислав, ты можешь присоединиться к семье Тартар, у нас ценится мудрость и острый ум, с твоей силой можно сразу стать старейшиной, и даже рассчитывать на место наследника.

Престарелые представители Тартара заволновались, услышав Энио, однако суровый взгляд старухи заткнул всех.

— Я уважаю вас, госпожа Боль, но Владислав лучше всего знаком с нашей семьей Геенна. Мы много раз сотрудничали, и давно пришли к синергии, будет разумно, если он присоединиться к нам. — Кенсорин скромно выступил, поддерживаемый кивками рыжих голов. Даже Гордиан выражал одобрение, как-никак, полукровка силен, для семьи еще один высший дух — неоценимое благо.

Тут же сцена правителей города Ночи погрузилась в хаос, за Геенной высказалась и семья синего пламени Гадес, за ними остальные. Спор о том, кому должен принадлежать гениальный полукровка легко выявил взаимную враждебность охотников, дело едва не доросло до драки, но тут голос подал Гамор.

— Сразись с моим сыном, полукровка. Если победишь, а затем за год сможешь достичь Планетарного цикла, станешь наследником Энио. — Глава ветви разжигателей гнева заглушил простыми словами споры остальных. Но в отличие от посторонних, шок на лицах которых не поддавался описанию, старейшины семьи Энио и даже сын — Веральд, выглядели спокойными. Для разжигателей гнева существует одна истина — сильнейший прав, и если полукровка победит, значит, он достойнее любого другого наследника.

Глава 108: Принятие генов преисподней

— Планетарный цикл за год? Есть ли смысл присоединяться к другой семье, если он может такого достичь? — Госпожа боль тихо прошептала под нос и снова взглянула на полукровку, но уже другим взглядом. Действительно ли может гормин возвыситься до такой степени. Честно говоря, высший цикл уже поразительное достижение для того, кого на языке охотников называют мертворожденным. Многие сомневались, как далеко сможет продвинуться эта ядовитая кровь, и когда он умрет, но если проклятье горминов не действует на Владислава, и он сможет сохранить те же темпы развития…

Правители города Ночи едва контролировали мимику, несмотря на почтенный возраст и богатый опыт. Решительность Энио, осознание потенциалов Гормина, все это выбивало из колеи не хуже штормового ветра.

— Так нагло…

— Мы подумаем о вашем предложении, время терпит? — Заткнув рот Владу, в чьих глазах вовсю горела печь с пламенем презрения и негодования, Леонид посмотрел на Энио. Разжигателю гнева явно пришлось не по нраву вмешательство постороннего, но ради выгоды семьи он кивнул.

— Завтра — крайний срок, будете тянуть дольше, не сможете попасть на Шабаш. — Развернувшись, Энио исчез в серебряной вспышке, за главой семьи последовали остальные разжигатели гнева, а вот правители города Ночи остались.

— Как насчет провести ночь в нашем имении? — Бледнокожая женщина, с иссиня черными волосами, сквозь локоны которых пробивалось голубое пламя, обольстительно улыбнулась в сторону троицы. Вот только подойти она не успела, первыми возле друзей оказалась чета Геенна.

— Нет необходимости утруждать себя госпожа Фелиция, мы давно подготовили комнаты для гостей. — Хенрикус вежливо обратилсясестре главы ветви Гадес, тут же переведя взгляд на очень похожего на нее мужчину. — Дементрий.

Кивнув главе ветви, Хенрикус создал огненную воронку, сквозь которую провалилась чета Геенна и трое гостей.

Резкая смена окружения с бурной улицы города Ночи, на уютную гостиную с простой, но изысканной мебелью, слегка обескуражила бойцов.

— Мы действительно не можем создать собственную семью? — Влад пристально уставился на Кенсорина, который под столь же пытливыми взглядами братьев Геенна, отрицательно покачал головой.

— На самом деле, это не так, вы можете создать собственную семью. — Не обращая внимания на то, как Лилия наступила на носочек его ступни острым каблучком, а братья глядели будто волки, Кенсорин продолжил: — У меня есть паразитические души, которые необходимы для…

— Не нужно. — Влад, чьи губы очертила странная улыбка, трактовать которую можно как угодно, поднял руку знаком стоп. — Всего-лишь проверка на вшивость.

Заприметив удивленные выражения не только рыжеволосой четы, но и товарищей, Влад поспешил объясниться.

— Только что правители города Ночи отвергали возможность создания семьи мной, утверждая о родстве духа и крови, но при этом продолжали настаивать на присоединении к собственным семьям. Они хоть понимают, что собственными же словами прямо говорят о существовании, и более того, владении способом достижения упомянутого родства? Либо они идиоты, либо принимают меня за такого. — Влад хмурил брови, едва сдерживая раздражение. Впервые его интеллектом так пренебрегали, к тому же, оружейный дух уже сообщил об одном из способов достижения духовного родства, пусть и первобытном. Для этого требовался паразитический дух, которого разжевывали, а затем кусали потенциального родственника. Метод заражения, похожий на способ охоты комодских варанов, привел к полному уничтожению рода оборотней, обитавших когда-то на Деймосе. Если бы вампиры Вазат не обладали силой заклинаний крови, их бы постигла та же судьба. К слову, в тексте трактата крови содержится ритуал единства крови, позволяющий зараженным вампирам возноситься до чистокровных, при усовершенствовании заклинаний можно использовать его для достижения родства обычных духов. Но Влад нашел другой способ, более радикальный, но независящий ни от паразитических духов, ни от заклинаний крови, добраться до которых без помощи Салавата и других бойцов практически невозможно. — Спасибо за честность Кенсорин, не мог бы ты теперь отвести нас троих в квартал, принадлежащий семье Эреб?

Неловкость технарей, братьев и наследников сменилась недоумением, однако видя серьезность намерений гормина, Хенрикус открыл портал, чтобы хоть как — о загладить вину и создать более благоприятное впечатление. Теперь полукровка — не жалкий беглец, он дух высшего цикла, чья сила, возможно, даже выше его собственной.

В квартале отчаяния завертелась огненная воронка, расширившаяся из искрящейся точки. Простые жители с легким интересом посмотрели на уникальный навык семьи Геенна, после чего вернулись к собственным делам, идя куда-то, осуждая последние события и присматриваясь к бесчисленным витринам магазинов.

— Не могли бы вы оставить нас ненадолго, дорогу до вашего имения найдем сами. — На просьбу Влада демоны боли хмуро переглянулись, но через мгновение исчезли в огненной воронке.

Достав из пространства черепашьего панциря двухлитровый бутыль с водой духа, он залпом проглотил все до последней капли. Волна омни прокатилась по телу, однако сжатые мышцы не позволили ей попасть в сосуды духа. Следом за коробками из подпространства вылетел шприц с толстой иглой и прозрачный флакон с ярко-красной каплей крови внутри. Стоило ей увидеть свет, глаза прохожих загорелись жадностью, еще бы, кровь происхождения космического зверя четвертого класса могла искусить кого угодно.

— Будьте готовы к битве. — Обратившись к товарищам, и не обращая внимания на плотоядные намерения окружающих, Влад вколол в освободившуюся от брони грудь раствор с активными РНК птицы преисподней, завернутыми в оболочку вирусов, и проглотил каплю крови.

Он, наконец, решился принять чужеродные гены, не только для того, чтобы достичь родства духов и создать семью. Существовало несколько причин:

Основная — первозданная капля крови могла полностью пробудить гены космического зверя и самостоятельно подпитывать их без помощи сосудов духа, в отличие от генетических модификаторов на ее основе.

Вторая — недавний анализ костного мозга показал, что гены неизвестного космического зверя практически полностью заменили гены муравья и змеи в хромосомной ДНК, из-за чего теоретически, опасность дальнейшего возвышения уменьшится, но появилась угроза превращения в гигантского змееподобного монстра без возможности вернуться в человеческое тело, а так же лишиться боковых сосудов духа. Если получится интегрировать гены птицы преисподней в нуклеотические соединения муравья и змеи, не только с помощью крови происхождения, но и ретровирусов с РНК, отвечающей за обратную транскрипцию ДНК, удастся достичь хоть какого-то равновесия с генами неизвестного монстра.

Причина, почему Влад уверен, что нуклеотические связи, отвечающие за геном неизвестного космического зверя, не присоединят к себе гены птицы преисподней, так же, как это сделают нуклеотиды змеи и муравья, проста — геном неизвестного космического зверя полностью подавляет геном птицы преисподней. Даже обратная транскрипция не сможет переписать чатсь ДНК, в которой находятся гены монстра, а вот змеиные и муравьиные вполне себе.

И, наконец, третья причина интеграции — даже если возвышение провалится и гены окажутся слишком энергозависимыми, в городе Ночи достаточно еды, сопротивление которой благодаря вирусу Д-два сведется к минимуму…

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 4]

Глава 109: Крылья

Под надзором друзей началось преображение, Влад опустился на колени, хрипло дыша. Уже ставшая привычной слабость при возвышении на сей раз не довела тело до предсмертного состояния. Напротив, волны холодной, мрачной силы компенсировали жар в клетках, они не сгорали, а таяли, сменяясь новыми.

Геном птицы преисподней не накладывался на уже существующую ДНК, он интегрировался в нуклеотические связи нижней и верхней доли двойной спирали, где и располагался код Муравья со Змеей. Большая часть подверглась замене, однако не вся, доминирующим видом остались изначальные гены, в то время как от птицы преисподней в спираль смогли интегрироваться только самые сильные и активные.

В разных клетках, разумеется, происходили различного вида мутации, если бы все они смогли полноценно реплицироваться, тело превратилось бы в уродливую груду плоти с неясными характеристиками. Тем не менее, омни, поглощенная вместе с водой духа, помогла органическим утилизаторам справиться с уничтожением самых слабых клеток, содержащих нестабильные хромосомные ДНК. Остались только те, которые могли справиться с безжалостной атакой организма. Выжившие клетки, будь то клетки мышц, нервной системы, мозга и других видов, плодились в собственных царствах. Одна превращалась в две, две в четыре, и так далее.

На основе мутировавшей ДНК производились аминокислоты, а те в свою очередь закручивались в уникальные формы — новые белки, свойства которых с увеличением телец влияли на тело все сильнее. Началась борьба внутри организма.

Владу пришлось выпить еще литр воды, прежде чем доминирующие во всех отношениях белки, гормоны, и клетки, начали занимать свое место в организме, полностью заменяя изначальный состав. Тело то худело, то разбухало, кости рассыпались и росли заново, структура менялась даже сильнее, чем во время возвышения к высшему циклу. Чтобы отследить все изменения черви внимательно следили за метаморфозами инвазивным зрением.

Костный мозг хитиновых костей рассеялся вокруг сердцевины, остальное место зияло полой пустотой, как у птиц, но брешь заполнил вовсе не воздух. Система циркуляции омни поставляла внутрь спиритоциты, при высвобождении ядерной энергии формирующие вокруг Влада собственное гравитационное поле, которое значительно искажало свет, из-за чего со стороны он казался расплывчатым, будто находился под водой. На позвоночнике, ниже лопаток, выросли широкие костяные пластины с тремя суставами, а уже из них наружу проросли мощные крылья. Каркас из хитина, после интеграции генов преисподней, ставшего совершенно черным, перепонка из чешуйчатой мембраны, толщина которой составляла практически пол сантиметра, а прочность не уступала броне на теле. Крылья походили больше на крылья летучей мыши, нежели на птичьи, из-за острого когтя на вершине складывающего сустава. Нижние три пальца, рудиментарные для большинства существ с перепончатыми крыльями, зияли полыми отверстиями, сквозь которые могла вырываться ядерная энергия.

Что касается внешнего вида, помимо роста крыльев и почерневшего хитина, поглощающего практически весь свет из окружающей среды, даже зеленое излучение из-под сочленений брони, никаких изменений не произошло. На более глубоком уровне все не так статично… Боковые сосуды духа заметно уплотнились, паркетчики не уступая в качестве центральному, если бы они находились на одном уровне развития, то, несомненно, разницу уловить бы вообще не удалось.

Только предстояло выяснить, какими свойствами обладает новая омни, вырабатываемая мутировавшими источниками, однако самое очевидное изменение оказалось в усилении эрозивных свойств, за которые, кстати, отвечал центральный сосуд. Даже простой, ненаправленный выброс малого количества омни превратил асфальт под ногами в лужу кипящей грязи.

Влад подвигался, ощущая небывалую легкость, огромная сила мышц, при условии компенсации гравитации, выдавала чудовищные результаты. Невероятными они казались лишь в понимании человеческого мозга, формировавшегося на африканских равнинах. Эволюция сыграла злую шутку с амбициознейшим видом планеты: человеку — существу среднего размера, приходилось взаимодействовать с другими организмами среднего размера на средней скорости. В итоге нынешнему сознанию тяжело представлять колоссальные объекты вроде галактик, но еще тяжелее воспроизводить в воображении скорости, близящиеся к световым, так как в ходе развития мозга он никогда не взаимодействовал с чем-то подобным. И хоть нынешняя скорость Влада далеко не соответствовала скорости света, мозг отчаянно отторгал попытки двигаться все быстрее и быстрее, несмотря на вполне поспевающее восприятие.

— Хера ты резкий… — Косой не уловил даже тени движения Влада, зато в полной мере ощутил разогретый до оранжевой плазмы воздух, столкнувшийся с объектом, который двигался на скорости девяти махов.

— И это с ограничением среды, в космосе…

— Хорош яйца на стол вываливать, поняли, что не кроличьи. — Закатив глаза, Косой все же спросил: — Нормально все? Умирать не планируешь?

— Кажется… Все в порядке… — В инвазивном спектре Влад увидел, как тело активно поглощает омни из окружающей среды. Источниками всасывающей силы оказались хитиновые кости. Благодаря усилившемуся практически в пять раз поглощению омни, гены птицы преисподней подпитывались не из сосудов, а из окружающей среды, что во многом упростило процесс интеграции новых мутаций, ведь на данный отрезок времени пришелся всплеск скорости впитывания. Если бы не это, Владу пришлось бы выпить еще несколько литров воды духа, или же сожрать десятки охотников города Ночи. Что самое удивительное — инвазивный спектр позволил заметить изменения не только в теле, но и в духе. Двуглавый червь, свернувшийся в центральном источнике, заметно потемнел из-за изменений хитиновой брони. Он так же получил пару крошечных крыльев, впрочем, в соотношении размеров, для небольшого духа, размах составлял две длины тела. — Приемлемо… Теперь у нас есть не только родство генов, но и духов, можем возвращаться.

Глава 110: Ужин с демонами

Отправившись в квартал боли, бойцы без труда отыскали имение семьи Геенна, куда их без лишних вопросов пропустили. Демоны Марса встретили гостей пристальными взглядами… Вскоре слуги организовали яства в обеденной, где разместились все, включая технарей.

— Вижу, вы справились. — После того, как гости приступили к трапезе, Хенрикус не смог сохранить молчание.

— Могло быть иначе? — Самодовольный тон Влада отразился кислыми выражениями на лицах четы Геенна, но что они могли сказать? Проклятый гормин действительно раз за разом доказывает несостоятельность познаний древних духов о мироустройстве. — На самом деле, я хотел бы разузнать по поводу регламента проведения Шабаша, как бы глупо не звучало сочетание данных слов.

Леонид с Васей утратили интерес к лобстеру и жареному поросенку, полностью посвятив его диалогу. По пути в имение демонов они уже обсудили, кто отправиться на сходку злых духов вместе с Малым, это оказался Косой, просто потому, что Леонид больше подходил для защиты технарей. Последние так же сочились любопытством, но оно, скорее, общее, обусловленное полной незнакомостью с потусторонними реалиями.

— Если вкратце: высшие духи приходят с наследником семьи, и общаются с послами других семей скрытых городов. — Хенрикус проявил инициативу в разговоре, так как старший брат Кенсорин полностью ушел в себя, видимо, обдумывая способ, которым гормин добился родства омни с двумя товарищами. — Шабаш длится три дня, программа на первый — развлекательная, помпезный ужин, светский раут, одни сутки дожидаются тех, кто мог запоздать в связи с различными причинами. Второй день значительно отличается, в нем обсуждается нынешнее положение мира духов, стратегии на ближайшие десять лет, обговариваются сделки и договоренности между семьями. Главы родов обсуждают с главами, наследники с наследниками, пожалуй, самые свободные на Шабаше — старейшины, достигшие высшего цикла. Второй день можно назвать самым важным, ключевым в мероприятии. Третий — завершающий, призван укрепить отношения семей чем-то материальным. Ближе к вечеру, в ночь красной луны, проводятся торги. Товар на товар, знание на знание, для многих семей это не более чем фарс, так как существуют заблаговременные договоренности, в связи с которыми они обмениваются теми, или иными драгоценными артефактами, которые после возвращают обратно в частном порядке. Все для поддержания статуса, никому не хочется делать другие семьи сильнее и в то же время, ударить в грязь лицом. Репутация для охотников не менее, а то и более важна, чем для людей. Однако перед лицом выгоды все договоренности теряют силу, так что советую задуматься о товаре и знаниях, но все же воздержись от необдуманных действий…

Пристальный взглядничуть не повлиял на Влада, спокойно выслушавшего представление Хенрикуса о Шабаше. Желтые глаза все продолжали смотреть на гормина. Повисла неловкая тишина, так ей и висеть, изредка разбавляясь скрежетом приборов о дно тарелок, но вмешался Косой:

— Он не понимает намеков, нужно прямо в лоб. — Вася, с хрустом откусивший клешню лобстера, без ведома о том, как извлекать мясо, обратился к Хенрикусу.

Последний с благодарностью посмотрел на товарища гормина, хоть все еще и испытывал пренебрежение к трутню.

— Я говорю о свойствах омни и крови происхождения птицы преисподней, выставлять эти товары на торги слишком…

— Слишком глупо. — Перебив отца Розы, Влад отложил столовые приборы, всем видом пытаясь продемонстрировать негодование в отношении рыжего демона и друга детства, получалось чуть лучше, чем месяц назад, но те так, чтобы мог разобраться неподготовленный человек. — Поражен отношением к моим когнитивным способностям, как к допотопному механизму. Я — гений, во всех смыслах этого многогранного слова.

Пожалуй, лишь Кенсорин и Кирилл, имевшие представление о глубине достижений Влада, выглядели нормально после подобного заявления. Остальные скривились, будто лизнули лимон.

— Тогда ты понял намек? — Наконец, справившись с красной броней и добравшись до суховатого мяса, Вася с усмешкой уставился на друга девства.

— Какой намек? — Распознав в выражениях окружающих что-то странное, Влад быстро поправился: — Ну, разумеется… Очевидно, язык твоего тела говорит о необходимости покинуть застолье для решения биологических потребностей, не так ли?

Лилия поперхнулась вином и сплюнула красные брызги обратно в бокал, тут же угодив под пресс обвиняющего отцовского взора. Хотя и он выглядел не слишком спокойным.

— Клянусь, если б не знал, что ты проводил ДНК тесты на родство с родителями, я бы в серьез думал, что тебя капсулой зафигачили сюда с какой-нибудь Альфа центавры. — Косой устало вздохнул, это для рыжих закидоны Малого — нечто интересное и необычное. Он же с Салаватом насквозь пропитался ржавой жижей, вытекающей из шестеренчатых мозгов друга.

— Лестно. — Попытка идентифицировать эмоциональный спектр окружающих провалилась, но логично рассудив, что короткая гиперссылка без непосредственного содержания может ввести в замешательство, Влад ответил более развернуто: — Создание капсулы, способной на межзвездные путешествия длиною практически в пять световых лет, при условии развития скорости, превосходящей фотонное излучение, либо же сохранения биологической жизни в состоянии гибернации, требует высокого уровня технологического развития. Следуя твоему замечанию, я являюсь представителем высокоразвитой гуманоидной цивилизации, интеллект которой во много раз превосходит предел способностей даже самых гениальных представителей человечества. Лестно.

Глава 111: Заскоки Косого

На расплывшуюся в улыбке рожу Влада, которого приписали к представителю высокоразвитой цивилизации, Косой не мог спокойно смотреть.

— Поверь, если бы это был комплимент, я бы его не сказал.

— Эй! — Возмущение Влада шло от самого мозга, кто-то сказал бы от сердца, но этот кто-то — идиот, незнакомый с биологией. — Я тебя никогда не оскорблял.

Теперь уже настал черед Косого выпучивать глаза, будто при взгляде на нечто совершенно противоестественное. На нарушение законов Евклидовой геометрии, или женщину не на кухне.

— Че, простите, бля? — Уперев руки в стол, Вася приподнялся, не обращая внимания на одергивания Леонида. Что же до четы Геенна, они с интересом наблюдали за перепалкой товарищей, будто наткнулись на развлекательную программу. — Ты свой поганый язык с самого детства использовал, чтобы мне душу терзать.

— С аспектом души мы соприкоснулись относительно недавно, к тому же я не владею никаким языком заклинаний, чтобы терзать твою энергетическую оболочку. Но если это метафора, ответ куда более лаконичен — неправда. — Промочив горло яблочным соком, доведенным до брожения семьей рыжих алкоголиков, у которых ничего не спиртного из напитков на столе не нашлось, Влад спокойно встретил агрессивные нападки друга детства.

Не в первый раз.

Вася, в отличие от Салавата, редко выплескивает злобу физически, предпочитая словестные перепалки, из-за чего полноценной психологической разрядки при отсутствии жертв, не происходит. Вот и приходится иногда друзьям справляться с заскоками, жертвуя нервными клетками.

— В семь лет, у меня тоже хорошая память, в семь лет, когда мы играли на площадке, а ты придурошный, качался на качелях с книгой, я попытался помочь Аленке Воронцовой. Помнишь такую? Конечно, блядь, помнишь, со своей, эйдетической озалупленностью мозга. — Даже когда Леонид силком усадил Косого, тот продолжал, полностью игнорируя цензурность речи в компании незнакомцев. — Она поранилась, схреначившись с горки, я попытался подкатить на волне помощи. Это могли быть мои первые отношения! СЕМЬ ЛЕТ! На рекорд шел, а ты че сказал?! «Не говоря уже о том, что у тебя не опустились яички, и тело не вступило в пубертат, с такими навыками оказания медицинской помощи скорее придется заниматься некрофилией, нежели актом распространения дефектных генов».

— Ты пытался помочиться на ее разодранное колено. — Выслушав Васю, Влад ответил со всей беспристрастностью, продолжая неторопливо пополнять желудок. Со столь же стойкой эффективностью как у друга девства, игнорируя ошеломленные взгляды демонов.

— Я по Нет-Гео видел, как раны дезинфицируют мочой, ясно?! — В отличие от инопланетянина, Косой смог распознать выражение рыжей четы, технарей, и даже бывшего майора, который о данной истории ни сном, ни духом. — Ладно, забудем об этом. В десять лет, когда мы с Салаватом ходили к репетитору, которого нанял мой гребаный папаша, чтоб подтянуть оценки, ты три месяца подряд, не пропуская ни одного дня, заходил к нам и говорил, какие мы никчемные тупицы. Каждый, ебаный день слышал, что я тупой в самых разных формах, с точки зрения всех твоих вонючих наук, методов познания и чего ты там еще приводил в качестве примера.

— В десять лет я заканчивал девятый класс, а вы не могли справиться с простейшими уравнениями, включающими одну переменную. Конечно, приходилось называть вас самореплицирующейся органикой ведь на полноценного человека это вообще не похоже. — Пожав плечами, Влад отрезал целую ногу бронзового поросенка, чья кожа проламывалась, словно запеченная корка хлеба, а в месте надреза яростно сочился жирный сок.

— Приходилось?… Приходилось, да?… Ху… Вау… вот это блядь, да… — Встав из-за стола и расхаживая из стороны в сторону, Косой остановился, и, глядя куда-то вверх, упер руки в бока. Неожиданно он резко развернулся и хлопнул ладонями по столу. — Мы были детьми!

— Глупыми детьми. — Чудовищная скорость позволила поймать все капли расплескавшейся из бокала бодяги, которую Влад немедленно отправил в рот после безразличного замечания.

— А ну закрой пасть мерзкая целка! — Косой больше не мог терпеть, если бы не огромная рука Леонида, схватившая его за плечо, Вася налетел бы на друга прямо через стол.

— Что и требовалось доказать, малейшая эмоциональная нестабильность и твой интеллект скатывается до подъездных баек. Возможно, именно ты принадлежишь другому виду, обремененному куда большей гравитацией, вследствие которой время для тебя течет намного медленнее, чем для нас, и развитие идет соотвствующе. — Протерев столовым полотенцем лужу вина, скопившуюся рядом с Лилией, сидевшей по правую руку, Влад позволил губам расплыться в глупой улыбке. — Слово целка, даже со всеми жаргонными допущениями, не применимо ни к особи мужского пола, ни ко мне в частности. Учитывая сексуальный опыт, пусть и оральный, с Розой Геенной, ты больше не вправе высмеивать мое целомудрие.

Тут уже чета демонов не смогла удержать себя в руках, сама Роза глупо хлопала глазками в сторону гормина. Лилия смотрела невыразимым взглядом, братья, управляющие ветвью семьи, оставили мысли при себе и лишь у Хенрикуса глаза налились кровью. По лбу поползли темно-фиолетовые вены, казалось, он взорвется с секунды на секунду. Даже Вася тихо присел, потирая ладони под столом, он слишком хорошо знал друга детства, чтоб рассчитывать на вероятность немедленного окончания неловкого разговора, и действительно, знания и опыт не подвели:

— К слову, я так и не поблагодарил тебя за бесценный опыт, путь для тебя он вряд ли много значит, учитывая профессионализм обращение с половым членом. — Влад с глубокой признательностью посмотрел на Розу, которая от такой искренности выронила бокал, с треском разбившийся об пол, как и все мысли, пытающиеся собраться в осмысленной ком внутри головы. — Не без твоей помощи я столкнулся с животной природой, пытающейся перекроить объективные догмы гормональными атаками. Лишь встретившись с врагом лицом к лицу можно в полной мере одержать над ним верх, не моя цитата, я бы такую чушь никогда не придумал, но к данной ситуации весьма применимо.

Окружение затихло, ни звука из-за пределов имения, ни шороха от слуг, казалось, сам мир затаил дыхание в ожидании.

— Мы, наверное, пойдем. — Леонид больше не мог выносить этого. Одного взгляда на перекореженного Хенрикуса хватило, чтобы понять, вечер ничем хорошим не закончится.

— Но я еще не доел. — Влад с недовольством посмотрел на бывшего майора, не давшего удовлетворить аппетит и восполнить ресурсы, затраченные на запуск генов птицы преисподней.

— С собой возьми. — Схватив серебряный поднос с поросенком, Леонид поднялся из-за стола. Учитывая все сказанное, небольшая грубость к этикету и жирные следы в гостиной вряд ли сделают ситуацию хуже.

Технарей даже не потребовалось окликать, они спешно вскочили, желая как можно быстрее покинуть обеденную, атмосфера в которой раскалилась до предела.

Вскоре все гости ушли, оставив чету Геенна наедине. Несмотря на более интимный и близкий круг, все еще сохранялось молчание, прерываемое сопением Хенрикуса.

— Что? Ну что?! — Резко встав из-за стола, Роза посмотрела на членов семьи. — Будь дядя Кенсорин женщиной, он бы раньше меня это сделал.

Развернувшись, девушка выбежала из обеденной, оставив за собой еще более неловкую атмосферу.

Глава 112: Вермис

Покинув общество демонов Марса, товарищи обосновались в гостевой комнате и начали изучать свитки. Договоры на владение Кварталами Страха и Ужаса оказались не просто бумажками с местом для подписи, они содержали несколько сотен пунктов, в том числе и тот, в котором перечислено прилагающееся хозяевам квартала имущество. Его оказалось много, стоит отметить, что практически все здания внутри кварталов, за исключением жилых и тех, которые являлись собственностью других семей, арендовались у хозяев. Другими славами, хозяева квартала владели девяноста пятью процентами недвижимого имущества внутри определенной территории, а она совсем не малая.

Но есть и оговорки, например: в квартале Ужаса, которым совсем недавно управлял брат Георгий и ветвь Вазат, живет еще одна семья — Спарассида. Пауки Фобоса владели двадцатью процентами зданий и всего бизнеса, в договоре несколько приложений требовали подписи омни, чтобы подтвердить право владения противоположенной стороны и избежать конфликта. То же самое с кварталом Страха, но там еще хуже. Если Квартал Ужаса, как и сам Фобос, полностью находился под контролем кровососов, то вот у семей Деймоса права сохранялись в относительном балансе. Квартал Страха подконтролен семьям Алокрос, Эарвиг, и Веспос, другими словами, договор на владение кварталом в действительности оказался договором на владение его третью. Более того, после уничтожения лысых скорпионов, много жителей той части, которой заправляли Алокрос, перебрались под крылышко Эарвиг, и Веспос, из-за чего часть бизнеса уплыла в чужие руки. По словам Леонида, причиной такой спешной миграции могло послужить только внутреннее подводное течение, заставлявшее охотников искать защиты у могущественных семей.

Практически до самого утра товарищи спорили, стоит ли соглашаться на номинальный титул хозяина квартала Страха, или же продолжить выдавливать у охотников больше прав и преимуществ. Уж оскорбить две семьи Деймоса они точно не страшились. Тем не менее, Леонид посоветовал избежать резких телодвижений в стане врага, и дождаться стабилизации собственного положения, прежде чем заявлять права на чужую территорию.

***

— Итак, вы собираетесь создать собственную семью. — На центральной площади города Ночи, за пределами которой черным маревом кишела толпа охотников, а внутри четким разделением выстроилась элита правящих семей, прозвучал скрипучий голос госпожи Боли. Она не задавала вопрос, а говорила утвердительно, ничего удивительно, большинство охотников ясно ощутило родство омни троих бойцов. Поразительное явление, учитывая, что еще вчера энергия гормина едва ли не полностью противоречила свойствам излучения странных трутней. Тем не менее, ненормальность полукровки проявлялась не только в чудовищных темпах развития, но и в способности создавать противоестественные для духов события. — Ты еще не подписал свитки на владение кварталами?

Влад отрицательно покачал головой, внимательно следя за всем происходящим крестообразными зрачками. Церемония церемонией, но будучи окруженным со всех сторон, веры в благие намерения охотников не прибавлялось.

— Хорошо, не придется разрывать прежние контракты, чтобы составить еще по экземпляру. Отныне кварталы будут принадлежать новой семье города Ночи, а теперь назови имя. — Владычица ветви Тартар говорила безразлично, будто и не приглашала вчера гормина присоединиться к семье. Остальные правители так же сдержали разочарование, одновременно испытывая облегчение. Ведь если гормин не придет к ним, он придет к другим, что полностью разрушит прежний баланс сил. А так, новая семья из трех человек получит бесхозное имущество, учитывая малое количество, вряд-ли их амбиции побеспокоят соседей.

В то время как охотники пребывали в мыслях о будущем, Влад ненадолго завис, услышав вопрос. Он обернулся к товарищам, которые выглядели предельно довольными жизнью, не хватало яркого солнца, пляжа, и коктейля в руках, чтобы друг детства и бывший майор окончательно расслабились.

— Вермис. — Наконец, совладав с негодованием, проявившимся нервным тиком на правом веке, Влад выдавил название семьи.

Окружающие никак не отреагировали, слово вполне себе звучно, и лишь немногие знатоки латыни скорчили странные гримасы. Было почему. После осуждения темы квартала Страха, товарищи много времени потратили на спор о названии семьи. Влад собирался облагородить будущую фамилию какой-либо характеристикой, описывающей его самого. В итоге выиграл на это право глупым, но эффективным методом: на Камень Ножницы Бумага, учитывая скорость восприятия, это совсем не сложно. Однако проиграл, право выбрать какую именно характеристику использовать в названии, не решив загадку: что зимой и летом, одним цветом. Перечисление сотен правильных ответов ничего не дало, в итоге товарищи выбрали характеристику на основе духа Влада, причем, весьма неточную с генетической точки зрения.

Глава 113: Червь

— Вермис что-то значит? — Старуха с сомнением спросила, пытаясь сослаться на собственные, стоит отметить, достаточно богатые знания. К сожалению, они не включали в себя людские области лингвистики.

— Червь. — Не смутился Влад, несмотря на смешки товарищей, и еще более неприглядные лица правителей города Ночи.

— Червь… Традиционно название семей обозначает их духа-предка, почему бы тебе не поступить так же? На языке охотников червь звучит как Вормонд. — Старуха внимательно посмотрела на Влада, ожидая реакции. К удивлению многих, тот просто кивнул, не слишком заботясь о том, какой именно язык используется в произношении червя. — Подойди к кругу.

Влад последовал указаниям старухи, сделав несколько шагов по направлению центра площади, где на метр возвышалась круглая платформа с маленькими зверьми, каждый из которых едва ли больше ступни взрослого мужчины. Звери не простые, все они соответствовали духам правящих семей города Ночи, шипованные монстры Геенна, вокруг которых вьется песок, многоглазые черные гончие Эреб, сотканные из черной жижи, демоноподобные козлы Гадес, объятые синим пламенем, шестирукие гуманоидные существа Энио, отлитые из ртути, и так далее.

На краю платформы валялось несколько мертвых зверей, в одном из которых Влад узнал пурпурного скорпиона. Взгляду попались так же трупы волка, лисы, странного существа, похожего на гремлина, и еще с десяток подобных. Видимо, они символизировали павшие семьи. Более того, в инвазивном спектре от каждого маленького монстра тянулся тонкий шлейф энергии в сторону охотников из соответствующих семей.

— Положи руку на круг и выпусти омни. — Госпожа боль снова дала совет, которому Влад последовал с неизменной осторожностью.

В его ситуации чрезмерно тратить они — смертельно опасно.

Как только ладонь коснулась неровного камня, колышущегося, будто водная рябь, внизу поползли зеленые трещины. Омни пробивалась сквозь прочную породу, медленно в воздухе над рушившимися блоками формировался эфирный монстр. Двуглавый червь со сложенными крыльями за спиной становился все более и более материальным, процесс ускорился, когда со стороны Леонида и Васи потянулись тонкие струйки омни, содержащей эрозивную составляющую птицы преисподней. За минуту образ духа полностью сформировался, и бледный Влад, наконец, удосужился убрать руку.

Жители города Ночи с интересом смотрели на гигантские экраны у центральной площади, все они передавали видео с камер, направленных на центральный круг. Что же до правителей и элиты семей, они еще пристальнее наблюдали за материализацией крошечного духа, пытаясь оценить его со всех сторон. Удивительное существо, которое никогда прежде не видели ни злые, ни земные духи…

Заинтересованность так же проявили звери, обитающие в круге. Первым до новичка добрался козел Гадес, оставляющий следы копыт из синего пламени. Стоило ему приблизиться к червю, две головы хищно разинули пасти и вцепились в сочную плоть духа. Одна вонзила иглообразные зубы в глотку, а вторая в брюхо. Они подняли козла над каменной поверхностью и попытались разорвать под дружный вздох толпы, но Влад, ощущавший единение с духом, заставил пасти разжаться и тот выпустил жертву. Козел попытался вспыхнуть пламенем, дать отпор, но покачнувшись, упал, орошая камень огненно-синей кровь. По незаметным, из-за густой серой шерсти, венам поползла черная жидкость, едва не убившая проекцию духа. Владу пришлось действовать, он позволил крошечному червю впитать яд обратно, и удалиться к краю круга, подальше от остальных.

— Кажется, мой дух слишком силен для этой площадки. — На безразличных словах Влада лица охотников, особенно четы Гадес, стали совсем уж неприглядными, но помятуя о смертельно опасном вирусе, никто и слова не проронил.

Вася с Леонидом переглянулись, они, конечно, не сомневались в силе духа Малого, однако хищная агрессия и легкость, с которой он едва не сожрал духа одной из правящих семей города Ночи, заставила задуматься, все ли так с этим миром.

— Отныне семья Вормонд — еще один столп города Ночи. — Заявление госпожи Боль встретили нестройными аплодисментами, как бы ни был силен дух, это все еще дух гормина, за которым следовали трутни. Могли ли те, кто ел земных духов, искренне радоваться соседству с добычей, которая им не по зубам? Происходящее для обывателей казалось возмутительным фарсом, однако возражать воле правящих семей смельчаков не нашлось.

После неловких аплодисментов, фамилию Вормонд, на языке охотников внесли в скрученный пергамент из человеческой кожи. На нем красовалось несколько зачеркнутых слов, видимо, наименования угасших семей. Как только Вормонд, вычерченный странными символами, похожими на орхоно-енисейские руны, втянуло немного омни Влада, последний ощутил потоки энергии, текущие в городе Ночи. Раньше они будто скрывались от органов чувств, это дало понять, насколько непрост скрытый город.

Скрученная в свиток человеческая кожа полетела обратно в центр круга миниатюрных духов, откуда и появилась, после чего погрузилась в центральное отверстие. Следом как-то обыденно прошло подписание контрактов на владение кварталами Страха и Ужаса, в них уже стояли энергетические подписи всех глав семей, подтверждавших силу договора своим согласием.

На все про все ушло около пятнадцати минут, ничего помпезного, будто в городе Ночи каждую неделю появляется новая семья. Все бы так и закончилось, если бы трое мужчин в тюрбанах, всю церемонию бросавших на Влада острые взгляды, не вышли вперед.

Глава 114: Провокация Эреб

— Теперь семья Вормонд — часть города Ночи, хозяева ДВУХ кварталов — впечатляющее достижение. Но сколько вас? Трое? Как вы будете управлять всем этим огромным организмом? — Один из трех глав семьи Эреб — Заур Эреб, с сомнением оглядел Влада и товарищей за его спиной. — Знаете ли вы, как зарабатывают охотники? Что должны сделать со своей стороны хозяева, чтобы обеспечить их безопасность и успешную деятельность? Как договариваться с начальством Косиума и Заклинателями? Вы не знаете ничего, так почему мы должны верить, что трое каких-то детей, не проживших и первую сотню земных лет, справятся с такой ответственностью? Почему должны подвергать себя опасности жители этих двух кварталов, надеясь на полукровку и двух трутней?

Лица Леонида и Васи помрачнели, последний подошел к Владу и яростно зашептал на ухо.

«Походу эти хуи у нас налогоплательщиков отжать пытаются…»

Еще не до конца разобравшийся в интонации собеседника Влад нахмурился, выслушав предположение друга.

— Что невозможно для семьи Эреб — обыденность для нас. — Замечание Влада заставило троицу высших духов улыбнуться в намотанную на лицо, ткань.

— Самоуверенное заявление для сопляка, познакомившегося с миром духов полгода назад.

— И добившегося большего, чем вы за всю свою жизнь.

В спор двух сторон правители города Ночи не лезли, если существуют конфликты, семьи разбираются с этим сами. Теперь Вормонд — часть города Ночи, и только от них зависит, смогут ли они сохранить прежний импульс, или же их остановят, обломав крылья.

Что же до обычных охотников, о, они буквально лучились довольством и нетерпением, хаотичная природа жаждала зрелищ. Учитывая скучность прошедшей церемонии, жители города Ночи возлагали все надежды на конфликт после нее.

— Ты силен, но не забывайся, я — чистокровный охотник, гормину никогда не сравниться с настоящим злым духом. — Гордость в словах и осанке захлестнула умы толпы, уж чем охотники действительно гордились, так это мнимым положением на самой верхушке пищевой цепи. — Семья червей… Какое хорошее название. Вы будете всегда пресмыкаться, и ковыряться в земле, так же, как те, кто последует за Вордемами.

Крестообразные зрачки сузились, Влад неожиданно посмотрел на платформу с маленькими духами. Спустя мгновение двуглавый червь расправил крылья и стрелой метнулся в сторону многоглазого пса из черной жижи. Попытка укусить гончую провалилась, та разлилась в разные стороны, однако червь взмыл вверх и, склонив головы, залил каменную платформу кислотой. Черная жижа, собиравшаяся в форму пса, превратилась в пар и гарь, осевшую в углублении наполовину разъеденного круга.

— У змея Малого есть крылья, нам сужено парить в небесах и творить чудеса как Винкс сука, а вам, шавкам, в самую пору ебаться под хвост, поедая свое дерьмо. — Косой ухмылялся, прыгая из стороны в сторону, разминая шею и запястья, он вообще не скрывал намерения подраться.

Леонид так же набычился, сурово глядя на троицу высших духов, высвободивших огромное энергетическое давление, заставлявшее воздух искажаться.

— Прекратите, вы все, у нас есть куда более серьезный враг. — Госпожа Боль стукнула тростью и разразилась куда более мощной силой омни, чем каждый из троицы Эреб.

— Несомненно, но как сказал мой друг, это — провокация, призванная нанести урон репутации Вормонд и переманить жителей кварталов Страха и Ужаса. Учитывая все, что мне известно об охотниках, наиболее оптимальным решением проблемы является демонстрация силы, которая позволит злым духам почувствовать, что они следуют за достаточно сильным лидером, не так ли? — Не дожидаясь подтверждения со стороны главы ветви Тартар, Влад продолжил: — Послушайте жители кварталов Страха и Ужаса, я — Владислав, следуя местным культурным особенностям, носящий фамилию Вормонд, с полной уверенностью в собственных способностях заявляю, что уплата налогов мне намного разумней, чем спонсирование многовековой глупости Эреб. Отдавая омни мне вы приобретаете надежду на светлое буду…

Товарищи попытались заткнуть рот Малого, несущего черный пиар семье Вормонд, в чем благополучно преуспели. Немного интимного шепота и Влад кивнул.

— Ладно, тогда часть вторая — демонстрация мускулов. — Хрустнув шеей, он двинулся к главам Эреб, однако снова был прерван.

— Погоди Малой, мы с Леонидом Владимировичем так и не смогли накуканить порнороботов с алика, дай хотя бы с этими размяться. — Вася, покрывшийся черной костяной броней птицы преисподней, призвал из правой руки меч. Оружейный дух находился на пике большого цикла, но благодаря энергии космического зверя ничуть не уступал собратьям, вступившим в высшее царство.

Броня бывшего майора, да и сам он, оказались гораздо крупнее чем Вася, но то без размаха крыльев, торчащих из спины Косого.

— Пусть бьются. — Молчавший до сего момента Гамор Энио скрестил руки на груди. Стоило резким словам разнестись на площадью, круглая платформа в центре втянулась под землю, а представители правящих семей отступили к толпе.

— Тогда, оставлю их вам. — Кивнув, Влад развернулся и собирался покинуть площадь, однако над головой замаячила гигантская лапа черного пса, в которого воплотился Оаш Эреб.

В мгновение ока Влад исчез с прежней позиции и появился прямо под брюхом двадцатиметрового монстра. Инвазивное зрение четко показало местоположение физического тела охотника, туда он и ударил. Кулак, несущий в себе колоссальную силу, вспорол воздух и довел молекулы, сталкивающиеся с ним, до нескольких тысяч градусов. Оаш даже не успел осознать, что под лапу ничего не попало, когда ударная струя из сжатых и яростно горящих газов разорвала его тело, оставив нетронутым лишь таз, с задними ногами и хвостом.

Волна огня поднялась в небеса и рассеялась, а за ней последовал оглушительный грохот, вместе со сметающим все ураганом заставивший охотников отступить.

— Развлекайтесь с моими друзьями, но не впутывайте меня, ради собственного же достоинства. Ведь иначе, битва не продлится и секунды. — Влад, на чьем кулаке появилось легкое покраснение, обратился к духу Оаша, утратившего физическую оболочку, но все еще не побежденного. Под обескураженными взглядами жителей города Ночи, Влад снова исчез, появившись уже на краю площади, возле Кенсорина и четы Геенна.

Глава 115: Битва на площади

Под нетерпеливыми взглядами разгоряченной толпы, ставшей свидетелями чудовищной силы гормина, на площади началась битва. Два представителя семьи Вормонд против глав ветви Эреб, из которых старший уже утратил физическую оболочку. Мало того, в руках каждого участника находился оружейный дух, и у Эреб все три достигли высшего цикла. Противостояние получалось совсем неравным, шесть высших духов, против четверых, едва взошедших на большой цикл.

От очевидной несправедливости охотники казались еще более возбужденными, инстинкт преследовать, играться и разрывать добычу на куски намного сильнее в них, чем желание сражаться с равными противниками. К удивлению зрителей, мгновенного избиения не произошло.

Гончая Эреб яростно столкнулась с трехметровым минотавром лоб в лоб. Последний не отступил, черные костяные рога с легкостью пронзали жидкость, из которой сотканы духи Эреб. Когда Леонида начало засасывать внутрь, обоюдоострая секира яростно взметнулась. Толстый слэш темно-бронзового света рассек многоглазую голову, едва не добравшись до гуманоидного тела внутри, но жидкость быстро восстановила повреждения и уже менее настойчиво обогнуло противника. Струи черной омни попытались забраться под костяную броню, как только она соприкоснется с телом, нервная система рухнет от чудовищной боли, к несчастью для охотника, под покровом птицы преисподней находилась собственная броня из бронзовой шерсти и прочной, будто металл, кожи.

Слеш за слешем Леонид пробивался к физическому телу охотника, игнорируя черную жидкость, нападки алебардоподобного оружейного духа, и клыки пса, неспособные разломать броню. Хоть бывший майор и находился только на большом цикле, физическая сила и прочность, благодаря генам птицы преисподней, превзошли пик высшего.

Со стороны Васи битва казалась более односторонней, костяные крылья резво рассекали воздух, позволяя избегать хлыстов черной жижи, в то время как фантомы меча пронзали многоглазого пса снова и снова. Если бы не оружейный дух в форме щита, преграждающий путь клинкам, битва уже подошла бы к концу.

Оаш Эреб, из-за утраты физической оболочки и большей части сил, пытался оказать поддержку младшим братьям, вот только взмах секиры, или череда фантомных мечей отбрасывала его снова и снова. Унижение, которое невозможно угадать на лице жуткого монстра, с легкостью читалось в десятках то появляющихся, то погружающихся вглубь синих глаз.

— Это ненормально… — Лилия Геенна широко раскрытыми глазами смотрела на сражение. — Два месяца назад они едва могли победить слуг нашей семьи, как так?

Являясь наследницей благородной крови, пусть и принадлежащей ветви, дочь Кенсорина не могла смириться с тем, что ее превзошли трутни, полгода назад соприкоснувшиеся с миром духов. И ладно гормин, ненормальный полукровка делал противоестественные вещи с самого знакомства, а если верить собранной информации, то с самого детства, но трутни? Остальные наследники, не только четы рыжих демонов, но и других семей, чувствовали себя не лучше. Что толку в десятках лет накопления омни, тщательного развития и упорного труда, когда в город заявляется полукровка с трутнями и бьет глав семей?

Лбы элиты семей изрывали глубокие морщины, ставшие вместилищем теней. Главы ветвей и старейшины много раз повышали степень угрозы со стороны новой семьи, уповая на неизвестные факторы, но все еще недооценили их. Сила трутней уже достаточна для конкуренции с элитой самых могущественных семей города Ночи, в то время как гормин, вероятно, обладал мощью, не уступающей планетарному циклу. Простая, но шокирующая мысль, пробралась в души колким холодком, заставляя сосредоточить настороженные взгляды на полукровке.

Влад ясно ощутил, как по телу блуждают пристальные взоры, но не обратил внимания, следя за битвой в инвазивном спектре. Спустя семь с небольшим минут битва закончилась, вымотанные Леонид с Васей одержали тяжелую победу. Даже с генами птицы преисподней не удалось полностью игнорировать черную жидкость, соприкосновение с которой вызывало чудовищную боль. Если бы не эрозивные свойства их омни, разъедающей духи гончих Эреб, результат был бы совершено другой.

Когда битва завершилась, Влад, наконец, передал госпоже Боль ампулу с вирусом Д-два.

— А вакцина? — Пока товарищи гормина наслаждались вниманием притихшей толпы, не собиравшейся поддерживать чужаков, госпожа Боль сосредоточила внимание на полукровке, как и остальная элита семей, за исключением Эреб. Последние подбежали к валявшимся без сознания, тяжелораненным главам, в чьих духах зияли дыры и глубокие разрезы.

— Сделка заключалась в передаче вируса, не вакцины. — Губы Влада растянулись в улыбке, будто он давно ожидал подобного вопроса. — К тому же, зачем она вам? Вирус ведь будет использоваться против главных семей охотников, не так ли? Соблюдайте осторожность и не заразитесь сами, а если заразитесь, вакцина понадобится в лучшем случае через полгода, когда начнется парад планет.

Правители города Ночи переглянулись, не в силах найти достаточно веской причины для опровержения аргументов полукровки. Хотя нет, они бы и нашли, но портить отношения с кем-то, кто обладает такой силой и опаснейшим вирусом в придачу — не самая умная мысль.

Влад со своей стороны не испытывал ни малейших сомнений при передаче вируса. Самостоятельно охотники не смогут разработать вакцину, каких бы специалистов не наняли. Причина проста — для создания лекарства необходимы его гены, причем определенные, выделить которые без четкого знания, что именно искать, практически невозможно.

— Тогда сделку можно считать состоявшейся. — Старуха кивнула без всякого негодования, вопрос о Вакцине действительно не обсуждался в сделке, поэтому семья Тартар заранее подготовила группу вирусологов, генетиков, микробиологов и фармацевтов в лаборатории Новосибирска. Задачу создания противоядия для ужасной болячки стоит оставить специалистам. — Сегодня я отправлю заявку на участие в Шабаше для семьи Вормонд, кто именно…

— Я, как глава семьи, и Вася, как наследник. — Перебив старуху, Влад указал в сторону друга детства, не обращая внимания на поджатые сморщенные губы и остроту в глубоко посаженных глазах.

Госпожа Боль ничего не сказала, уйдя в сопровождении старейшин. Элита других семей не спешила покидать площадь, воспользовавшись возможностью лично познакомиться с гормином и его последователями. Фарс длился около часа, прежде чем Влад, с товарищами, наконец, вырвался из окружения и направился прямиком в квартал Ужаса, где он планировал выбрать место жительства в одном из немногих пустующих зданий.

Глава 116: Отправление на Шабаш

После создания семьи Вормонд и битвы на площади время ускорило ход, по крайней мере, для бойцов. Демонстрация силы в значительной степени повлияла на насыщенность последующих событий. Все сколь-либо уважаемые семьи и сильные духи находили поводы для встреч с новоиспеченными хозяевами кварталов. Кто-то приставал с пустяковыми разговорами, в попытках выстроить доверительные отношения, иные приходили с деловыми предложениями, вроде союза семей, ведения совместного бизнеса в мире людей, и так далее.

Информации посыпалось столько, что троицу могло завалить незримой горой до смерти, к счастью, мозг Влада работал совсем иначе, чем у обычных людей. Пары секунд хватало, чтобы выстроить стратегию взаимодействия с теми или иными злыми духами, и в большинстве она сводилось к полному игнорированию. Все потому, что действительно хороших предложений не прозвучало ни разу, а на бессмысленные нюансы вроде вежливости, учтивости, манер и прочих социальных рудиментов Влад не мог, да и не хотел тратить время.

Последнее, к слову, было посвящено урегулированию проблемных вопросов в подконтрольных кварталах. За пять дней удалось очистить улицы Страха и Ужаса от подпольных группировок, которым позволяли существовать бывшие хозяева из-за некоторых преимуществ. Вникать в них Влад не стал, несмотря на советы бывшего майора и Косого, знакомого с подводными течениями. Централизация власти намного важнее побочных приятностей.

Но проделанная работа — едва ли не сотая часть от проблем, существующих в кварталах. Самая большая — голод, да, злые духи тоже голодали, ведь пищей для них служила омни, которую приходилось отдавать в виде налогов. Все бы ничего, взрослые могли потерпеть, но недоедание влияло на потенциал новорожденных, что совсем не соответствовало желаниям Влада, который видел в двух кварталах, да и во всем городе Ночи, огромную экспериментальную площадку. Чем выше качество изначального материала, тем лучше выйдут результаты. Данную проблему за неделю решить не удалось, на подконтрольной территории проживало около двухсот тысяч злых духов, и лишь десятая часть ходила на «заработки» в мир людей. Злые духи Фобоса и Деймоса, в основном, прикреплялись к какому-нибудь человеку в виде той или иной фобии, и в моменты наибольшего страха, присутствуя рядом, высасывали часть духовной энергии. Незначительную часть, ибо за деятельностью жителей города Ночи бессонно следили Косиумцы.

У Васи возникло несколько идей, как утолить голод охотников, однако на реализацию не хватило все того же времени. Наступил день, когда начался Шабаш.

Все правящие семьи собрались на центральной площади, освещенной сотнями мощных прожекторов и экранов. Те, кто отправлялись на Шабаш — духи высшего цикла и наследники, носили странную по современным меркам одежду, с символами семей. Кенсорин сделал Владу, Васе, и даже оставшемуся не удел Леониду, подарок в виде классических черных костюмов, с вышитыми на воротниках и спине двуглавыми червями. Изображения духа создавали иллюзию псевдожизни и при вливании омни светились едкой зеленью, извиваясь на черной ткани. Удивительное творение портного мастерства, по мнению Васи, и глупая трата энергии в восприятии Влада.

— Я все хотел спросить, мы реально собираемся участвовать в Шабаше? — Когда элита семей собралась в гудящем круге рунических камней, медленно формирующих средь нитей пространства протяженный тоннель, Косой бросил в воздух вопрос. Удивленные взгляды тут же упали на статную фигуру бойца, окажись кто-то другой на этом месте, наверняка столкнулся бы с дискомфортом, однако Вася выглядел расслабленным и даже хищно улыбался. — У нас на кармане смертельный вирус, а остальные скрытые города не беднее Ночи, почему бы не собрать с них ништяки? Все равно воевать, хоть потренируемся на соседях.

Косой все еще размышлял о проблеме голода в кварталах, не из-за доброты душевной, а по посвященности в планы друга детства. Когда инопланетянин рассказал, что рассматривает охотников, так же как и культистов тысячеглавого зверя, в качестве костяка паразитической расы, под кодовым названием «трахатели вселенной», он загорелся инициативой довести исхудавших бедолаг до максимально хорошей формы. Как ни глянь, скрытые города с миллионными населениями упитанных духов идеально подходят для роли свиньи на рождественском столе.

— Потому что нам нужны союзники в войне против главных семей. — Лаконичный ответ госпожи Боли заставил Васю с сомнением обернуться. — На Земле меньше десяти миллионов охотников, это может показаться большим количеством, однако в сравнении… На одном только Меркурии семья Энио повелевает практически пятьюстами миллионами духов, а они, если ты не знал, самая маленькая семья из всех планетарных. Меньше только в семьях спутников, скажем, Вазат, ветвь которой вы уничтожили, включают около восьмидесяти миллионов чистокровных вампиров. Даже с вирусом нам понадобятся все силы, которые только можно найти, чтобы прогнать их с Земли при следующем параде планет. К нашему счастью, сюда может спуститься только малая часть охотников из-за большой цены активации межмировых порталов. Самым главным сдерживающим фактором является армия трутней, составляющая более двух с половиной миллиардов духов, из них два миллиарда — заклинатели. Они выступают в роли щита, но стоит нам утратить поддержку главных семей, заклинатели и Косиум примутся очищать землю от охотников. Только объединив силы с другими скрытыми городами, есть шанс выстоять.

Косой глупо хватал рот воздух, даже Влад рядом не смог удержать бесстрастное выражение лица, напряженно сомкнув брови.

— И вы, блядь, на полном серьезе собираетесь схлестнуться со всеми ними?! — Вася крепко сжал кулаки, не веря в собственную глупость, втянувшую их в войну без шанса на победу.

— Мы готовы к смерти, все до единого. — Вместо старухи ответил Гамор, чьи серебряные волосы волновались в вихрях омни, прокалывающей пространство. — Встретить конец в схватке с небольшим шансом на победу, лучше, чем жить рабом.

— Рембо не ебаться, вот только мы здесь вьетконговцы! — Едва не плюнув в героическую морду охотника, Косой закрыл лицо руками. Немного оклемавшись, он наклонился к уху друга детства, наблюдавшему за работой межконтинентального портала. — Малой, надо валить, у этих долбанов не просто большие яйца, у них варикоцеле.

Глава 117: Англия

Просторы Альбиона встретили теплом и неожиданно ясным небом, хотя если верить историческим сводкам, а не мыльным операм, Англия не такое уж Зевсогневное место. На живописных лугах, застроенных старинными зданиями, отсутствовало снежное полотно, из-за чего в восприятии переместившихся произошел диссонанс. Благо еще охотникам, как и Владу с Васей, не требовалась теплая одежда для противостояния холоду, иначе они на фоне цветущих долин казались бы вырвиглазно карикатурными северянами. После телепортации можно сразу на съемочную площадку, где забугорные пытаются изобразить уроженцев постсовка. Ну, кроме казахов, тувинцев, алтайцев, шорцев, и якутов, они-то — самураи.

— Мы где? — Косой, еще не отошедший от круговерти пространственного перемещения, ошеломленно уставился на распростершийся пред взором городок, самой примечательной частью которого являлся замок. Древний, как сказания об огромном члене, он перенес через века гений архитектурной мысли. Величественный, словно старуха в больничной очереди, замок все еще сохранил воинский дух средневековья в неприступных стенах, донжоне, и сторожевых башнях.

— Город Виндзор, графство Беркшир. — Влад безошибочно определил живописные виды, по главной достопримечательности — замку, являющемуся одной из главных резиденций королевской семьи.

— Я думал, шабаш пройдет где-то на болоте вокруг костра, с бородавчатым бабьем, да приворотными котлами. — Оправившись от контрастности видов с городом Ночи, Косой стал чуть приятнее в лице. Не настолько, чтобы забыть о сумасшествии охотников, собиравшихся сражаться с миллиардами паранормальных засранцев, но все же.

В воздухе перед элитой города Ночи медленно распространились прозрачные изломы, будто свет преломлялся, переходя из одной среды, в другую. Из осыпавшегося острыми осколками пространства появился мужчина, в странном одеянии дискошара, или Элтона Джона, кто кого предпочитает. Несмотря на нелепость, даже Вася не отпустил едкого комментария, причина проста, флуктуация омни, исходящаяот незнакомца, намекала как минимум о высшем цикле.

— Приветствую повелителей города Ночи. — Чуть склонив голову, мужчина отошел в сторону, открывая путь в изломанное пространство.

— Это тоже эффект заклинаний, или индивидуальные способности? — Активировавший инвазивное зрение Влад никак не мог разобраться с природой происходящего. То, что они входили в отдельное пространство — ясно как день, но вот грани субреальности отличались от темной и плотной сетки, сплетающей купол города Ночи. Они больше походили на зеркала, но не обычные, ведь инвазивное зрение не базировалось на обработке фотонов, благодаря чему сквозь отражающие поверхности оно пробивалось так же просто, как через любую другую среду. Тут же Влад видел собственное отражение, искаженное, безобразное, но вполне узнаваемое.

— Заклинания, но немного не те… В Англии живут отрекшиеся от традиционного учения земные духи, которые на основе трех древних языков создали собственную систему. Систему, как они сами это называют, магии, позволяющей использовать обычный язык для управления омни. — Кенсорин занялся просвещением гормина на виду у обладателя странных зеркальных способностей. — Но не только отрекшиеся преуспели в овладении контролем над духовной энергией. Существуют люди, родившиеся с сильной душой, но не сумевшие присоединиться к заклинателям, например: основатели Вуду, Экзорцизма, Друидизма и нескольких менее известных эзотерических систем. Все они в той, или иной степени покорили омни, добившись различных эффектов.

Пока Косой оглядывался в пространстве, так похожем на внешний мир, за исключением изломанных, оскольчатых небес, Влад задумчиво разглядывал «мага», ища отличия от обычных земных духов. Первое, что бросалось в глаза — сосуд духа, внутри венозной сферы не оказалось свернувшегося фантома какого-то зверя. Красно-пурпурный орган, расположенный в центре груди, являлся вместилищем крупного ограненного кристалла, похожего на бриллиант. Он не излучал, скорее отшелушивал от поверхности слои и осколки твердой омни, которая с беззвучным скрежетом расходилась по невероятно прочной, на первый взгляд, системе циркуляции духовной энергии.

— Отличие от заклинателей лишь в возможности провоцировать энергетический триггер на другом языке, или же в способности интегрирования контроля омни не только в речевую, но и в мыслительную функцию? — Влад не стал сообщать о наблюдениях, продолжая задавать вопросы как полностью неосведомленный полукровка, кем он и являлся. За исключением того факта, что мысли уже отчаянно разбирали природу странного кристаллического духа и мутировавшей системы циркуляции.

— Зришь в корень. — Губы Кенсорина расползлись в тонкой улыбке. Охотники рядом, да и сам маг удивленно смотрели на догадливого полукровку. — Даже самые могущественные заклинатели не способны повелевать стихиями, душами, или кровью без произнесения древних слов, но чем сильнее маги, тем меньше они опираются на речь, и действуют, подобно охотникам — интуитивно. Из-за разногласий, возникших на почве экспериментов с собственными духами, у магов и заклинателей было много конфликтов, в конце концов, первые покинули скрытое царство, поселившись в мире людей. Они заняли относительно нейтральную позицию в отношениях трутней и охотников, полностью посвятив себя исследованиям омни и отрешившись от борьбы. С тех пор маги являются буфером между нашими народами, и изредка устраивают встречи, вроде Шабаша для охотников, и Вече для трутней, где стараются разрешить некоторые конфликты для поддержания мира в относительной стабильности.

Глава 118: Охотники скрытых городов

— В относительной стабильности? — Влад полнился искренним недоумением, оглядывая элиту города Ночи. А когда появился полог песчаной энергии, изолирующей его разговор с Кенсорином, спросил: — Вы собираетесь объявить войну главным семьям, что точно — не признак стабильности, и не нашли лучшего места для поиска союзников, чем Шабаш?

— Более того, мы собираемся объявить об этом открыто. — Лисья улыбка скользнула на губы Рубинуса, просунувшего голову в песчаный барьер. Как младший из глав ветви Геенна, он не обладал слишком большими привилегиями, если речь заходила об определении позиции семьи в тех, или иных ситуациях, но когда приходило время действий, нет более подходящего представителя демонов Марса, чем алчущий чужой боли садист Рубинус. — Для семей других скрытых городов это послужит сильным заявлением, которое покажет нашу уверенность. А для магов… вирус ведь нуждается в демонстрации…

Если бы Вася слышал, то в очередной раз убедился бы в распухших от болезни яйцах охотников, хотя и сам грешил поиском приключений на околосфинктерную подушку безопасности.

Неожиданно ведущий маг взмахнул рукой, в пространстве появился излом, заставляющий свет сильно преломляться и искажать видимость. Как только повелители города Ночи с наследниками вошли в область искажения, они преодолели несколько километров расстояния и оказались во дворе величественного английского замка.

Все духи как духи, широкой колонной ступали по мощеной дорожке, и только Косой топтал газон, вертясь во все стороны. Развеявший полог отец Лилии не смог удержаться и притянул друга Влада за рукав обратно на дорожку.

Не успели они войти в распахнутые створки Виндзора, где не оказалось ни туристов, ни слуг, ни часовых, на соседней дорожке появился похожий излом, из которого небольшими шажками вышагала группа азиатов, возглавляемых еще одной блестящей Веркой Сердючкой.

— Это жители города Восхода, расположенного где-то на шелковом пути. Все они являются уроженцами Сатурна и Урана, символов земли и неба. Они питаются душами через упрямость и лень, соответственно. Тут так же собрались главы ветвей спутников этих планет. — Кенсорин поспешил удовлетворить любопытство гормина, чьи крестообразные зрачки исследовали новоприбывших, безошибочно определяя в них высших духов, а так же некоторых молодых с виду наследников. Омни, струящаяся по их жилам, делилась на два цвета: грязно-желтый, практически коричневый, и ярко голубой, иногда переходящий в синеву и даже лазурь. — Не смотри так на них, человеческая оболочка — не более чем обертка, вы не встретите никого с именем Мин Цао Лян, Панкурт Сомчай, Такеши Морито, или Ким Сонг Хо. Правящие семьи Сатурна: Анчар, Танатос, Навь, Лета, Дит. А Урана: Арша, Эмпирей, Сва, Цанд, Куогал, Небра, Тенгирей.

— Совпадение? — Изогнутая бровь Влада ввела Кенсорина в легкое недоумение. — Количество правящих семей как-то связано с удаленностью от солнца?

— Заметил, таки. — Хенрикус, чей гневный взгляд время от времени пытался удушить полукровку, хмыкнул. Можно сколько угодно ненавидеть того, кто обесчестил губы его дочери, но не признавать пытливого ума Гормина — закрывать глаза на очевидное.

С другой стороны старший брат Хенрикуса улыбнулся, видя признание ума того, кого он уже давно считал настоящим гением.

— Действительно, у Меркурия одна правящая семья, у Венеры, до гражданской войны, было две, у Марса четыре, и так далее, исключая Плутон, который относительно недавно выбросили из разряда планет в земной науке. — Кенсорин оценил иронию ситуации, когда земной червяк давал оценку целой планете, не сумевшей собрать вокруг орбиты планетозимали. — На Плутоне так же как на Меркурии, всего одна правящая семья, но у нее нет ветви на Земле из-за слишком малой численности. Все души, которые они получают, получают с войны парада планет. Их положение жалкое, а вот сила достойна восхищения, ледяные охотники Йорд, если бы не количество, встали бы в один ряд с сильнейшими семьями охотников наравне с Энио, и титанами Юпитера… А вот и они…

Когда замок встретил красной дорожкой и белокаменными стенами, полными золотых подсвечников, Кенсорин покосился в сторону просторного зала, видимого благодаря широко распахнутым дверям. Там, в сопровождении не первой красоты женщины в изумрудном одеянии карикатурной ведьмы, возвышались мощные, мускулистые фигуры. Никто не ниже двух метров, глаза глубоко посажены, челюсти широки, будто совковые лопаты, и достаточно квадратны для перекатывания в армии. Суровый вид незнакомцев отождествлялся с грубой силой, лучащейся из сосудов духа. Девять из них вступили в Планетарный цикл, остальные близились к этому уровню, что же до наследников, чьи молодые лица отражали бесконечную гордость и уверенность, все они являлись злыми духами высшего цикла.

Влад пристально всмотрелся в духов, свернувшихся внутри сосудов. Все они, несмотря на наличие дополнительных конечностей, оказались гуманоидами, покрытыми металлической оболочкой. Впервые встречалась такая аномалия.

— Агон, Бальдор, Сумман, Донос, Арьярд — пять семей Юпитера, питающихся душами через тщеславие и гордыню. Даже главы их ветвей находятся на планетарном цикле, ужасна мощь титанов, поддерживающая город Заката в северной Америке вместе с семьями Нептуна. — Кенсорин дал объективную оценку сильнейшим охотникам, на что представители ветви Энио гневно фыркнули.

Разговор Кенсорина и Влада привлек внимание здоровяков, которые не раздумывая вышли поприветствовать.

— Гамор. — Снисходительный взгляд, едва не падающий на собственный вздернутый подбородок — первое, что продемонстрировал элите города Ночи самый большой из титанов. Живот могущественного злого духа сильно выпирал, однако в нем не оказалось ни грамма жира, только плотно спрессованные мускулы, сквозь которые проходили толстые нервные окончания, способные мощными импульсами пробиваться сквозь твердую плоть. — Ты даже гормина привел на Шабаш, как сильно пал город Ночи.

Глава 119: Титаны Юпитера

— Какие-то проблемы? — Поймав полный презрения взгляд титана, направленный на Влада, Косой насупился.

Стоило ему выступить вперед, и без того видимое напряжение между двумя группами, заискрилось новой мощью. Титаны разразились подавляющей омни, главы семей города Ночи не отставали, но оказались в подветренном положении. Силы слишком не равны…

— А это что за насекомое? — Злой дух города Заката навис над Васей подобно горе. — Не люблю насекомых, я их давлю.

— То-то у тебя межножье приплюснутое, насекомодав. — Косой вообще не воспринимал угрозы планетарного цикла, имея за спиной вирус Д-два и Влада, из ладоней которого выросли зеленые вены, образовавшие кольцо и пустившие в ход бешено вращающиеся изотопы.

Давление поля, образованного взаимодействием нестабильных атомов, заставило просесть десятки метров мраморного пола. Настороженные взгляды охотников, которых начало с огромной силой вминать в камень, скрестились на фигуре гормина, чьи зеленые глаза светились все ярче и опаснее.

— Мы собрались здесь не ради битвы. — В сопровождении женщины, чьи изящные изгибы скрывал серый плащ с рельефным символом белого древа на спине, подошла новая группа охотников. Сосуды духа незнакомцев полнились темной синевой, а сами свернувшиеся духи представляли собой нечто незнакомке, инопланетное, но явно подводное и хищное. — Леам, не нужно конфликтов.

Обратившись к самому большому титану, мужчина с синими глазами мягко улыбнулся. Борьба отразилась на лице здоровяка, но он таки перестал испускать сокрушительную омни, от которой дрожал весь замок.

— Тебе следует следить за своими букашками Гамор, иначе будешь раздавлен подобно им. — Леам Агон — глава ветви Агон, пристально оскалил зубы в сторону собеседника, вокруг которого вились струи ртути.

— Я бы посмотрел, как ты меня раздавишь, жирдяй. — Ярость и гнев переполняли Гамора, так же как всех остальных представителей ветви Энио.

К счастью для замка, улыбчивые, и обманчиво нежные представители семей Нептуна, олицетворяющего отчаяние, увели здоровяков прочь во избежание развития конфликта.

— Ублюдочные титаны. — Гамор зарычал, бледное лицо буквально перекосило, но никаких дальнейших действий не последовало. Глава ветви разжигателей гнева давал себе отчет в действиях, и в постановке приоритетов. Главное сейчас — найти союзников в битве с великим врагом, мелкие ссоры ни к чему.

Элита города Ночи постепенно остыла, престав выпускать гнетущую омни, но некоторые все еще косились на Влада, чьи вены втянулись в тело, что нивелировало гравитационное искажение.

— Не обращайте внимания, Энио воинственны, а титаны чрезвычайно высокомерны, эти два архетипа плохо уживаются. — Госпожа Боль стукнула тростью, и вмятый на полметра пол постепенно выправился. Не восстановилось только отношение окружающих к Владу, едва не высвободившему таинственную, но по ощущениям, невероятно опасную атаку. Даже сребровласые Энио время от времени косились на полукровку, пока процессия, в сопровождении нервного мага зазеркалья, шествовала вдоль коридоров.

Вскоре ноги ступили на огромный красный ковер просторной залы, где роскошь и богатство буквально плевали золотой слюной в глаза гостей. Косой, несмотря на пересмотр приоритетов после обретения силы духа, не смог оставаться спокойным, что не ускользнуло от внимания убивающих скуку в помещении духов.

Их оказалось не мало, уже неприятные глазу семьи города Заката, представленные обитателями Юпитера и Нептуна, элита города Восхода с Сатурна и Урана, потомки древних, но утративших силу основных семей, которых выжили из родных планет, из города Полудня, расположенного где-то в пустыне Гоби. Ну и разумеется организаторы Шабаша — маги, а с корректировкой терминологии от Кенсорина: Звездные волшебники рода Энцелон — способные получать силу далеких светил, маги зазеркалья Когвен — управляющие субреальностью в отражении, колдуньи белого древа Альбеон, отделившиеся от одной из самых титулованных семей трутней, а так же болотные ведьмы Моргауз — жуткие барышни с ядовитыми духами и языками.

Множество высших духов и наследников мирно беседовали на различные темы, тая в простых славах не слишком мирный смысл. Казалось, Влад с Васей окунулись в придворное окружение эпохи ренессанса. Постепенно элита города Ночи рассосалась по группам интересов, хотя если наблюдать со стороны, мало кто охотно общался с не самыми приветливыми обитателями подземной Сибири.

Оставленные наедине друзья не попали в ситуацию, когда нечем себя занять, ни растерянности, ни нерешительности, четкая целеустремленность, приведшая ноги к столу с удивительными яствами. Шедевры кулинарного искусства содержали в себе души людей, из-за чего могли угодить вкусу даже самых привередливых охотников.

Ползающие подобно червям спагетти, отпрыгивающие от жадных рук пирожные, дрожащие в ужасе шоколадные зверьки, всевозможные деликатесы буквально таяли во рту. Непроизвольно товарищи полностью отрешились от банкета, наслаждаясь обществом закусок и вполне весомых блюд, дегустация которых разливалась приятным теплом в системе циркуляции омни.

— С вами хотят поговорить. — Скрипучий голос госпожи Боли вырвал друзей детства из гастрономической неги. Она не обратила внимания на недовольные взгляды и кивнула в сторону небольшой группы, отстраненно наблюдающей за банкетом. Две женщины, и двое мужчин, из четырех разных магических родов излучали стать и сдержанное могущество, которое в инвазивном спектре проявлялось как планетарный цикл. — Главы семей отрекшихся должны засвидетельствовать новую семью города Ночи.

Глава 120: Маргарет Моргауз

— Гормин, достигший высшего цикла, поразительно! — Женщина в сером сюртуке, по которому пробегали рельефные линии белого древа, не смогла сдержать удивленного возгласа, который тут же поспешила прервать изящной ладошкой, прижатой ко рту. Что самое удивительное, говорила она на чистом Русском, без намека на акцент. — Прошу прощения, Хильда Альбеон, глава семьи Альбеон.

Только что подошедший Влад, не обратил внимания на грубость собеседницы, прежде всего, из-за отстраненности от глупых норм такта. Продолжающий набивать рот Вася, у которого на согнутом локте место заняла не ручка прекрасной девы, а куча пирожных, небрежно отмахнулся. При первой встрече в России приходилось слышать вещи и похуже.

— Вальд Энцелон — глава семьи Энцелон, рад приветствовать в Англии. — Разгладил седую бороду старичок в черной ночнушке и нелепом колпаке, на котором сияли точки, неотличимые от звезд в ночном небе. Странный наряд в инвазивном спектре оказался куда более сложным в структурном смысле, он даже скрывал сосуд духа мага, но оценить артефакт времени не нашлось, прервал следующий голос.

— Квик Когвен — глава семьи Когвен, надеюсь на сотрудничество с таким молодым и талантливым духом. — Самый рассветящийся Элтон Джон на танцполе оказался повелителем магов зазеркалья.

— Маргарет Моргауз, догадайся сам, какой семьи я глава. — Сухо начала женщина, с бородавками на носу, лбу, и подбородке. Карикатурная ведьма обладала гибридным духом наполовину жабы, наполовину змеи, свернувшимся в сосуде.

— Могла вообще имя не называть, мы бы и по бородавкам сами сложили че почем. — Пока Влад пытался сделать выводы из социального взаимодействия, Вася уже нарывался на неприятности.

Морщинистое лицо госпожи Боль слегка побледнело, собеседники — маги планетарного цикла. Даже без заклинаний это не те существа, которых стоит провоцировать. Вмиг она пожалела, что взялась сопровождать наглых идиотов, чуждых инстинкту самосохранения.

— Снова выводы, основанные на кинематографе и мультипликации? — Не заметивший напряжения Влад с сомнением повернул голову к другу детства, который продолжал перекидываться невидимыми волнами агрессии с болотной ведьмой. — Использование ограниченного времени общения для обмена нелепыми предположениями — непозволительная роскошь для нас. Разумнее спросить о преобразовании языков заклинателей, как вы это сделали?

Тут уже маги странно смотрели на Влада, гадая, настолько ли он толстокож, или просто идиот.

— Невежливо вызнавать чужие тайны, тем более не представившись. — Колдунья белого древа старалась говорить как более можно дружелюбно, но сквозь идеально ровные зубы сцеживалось неуловимое недовольство.

— Владислав Вормонд, по первую руку Василий Вормонд. — Влад нетерпеливо протараторил. — Соглашусь с предыдущим комментарием, тогда как насчет обмена знаниями? Я, возможно, смогу заинтересовать информацией о свойствах омни, которые открыл относительно недавно.

— То, что ты считаешь великими открытиями, для нас — давно известная истина. — Маргарет Моргауз фыркнула, сложив руки под обвисающей грудью, которую не удавалось скрыть даже изумрудно-зеленым балахоном. — А тайные знания преобразования древних языков слишком ценны по сравнению со всем, чем ты когда-либо обладал.

Веко Влада дернулось, если и существовали слова, способные мгновенно вывести его из душевного равновесия, это слова о его некомпетентности и скудоумии.

— Смелое, и абсолютно необоснованное утверждение. — Крестообразные зрачки пренебрежительно мерили бородавчатую особу. — Как насчет простой демонстрации? Судя по вздернутому подбородку, прищуренным глазам, выправленным плечам и прямой осанке, вы чрезвычайно горды тем, о чем говорите. Может быть, после непосредственного контакта с проявлением таинственных и древних знаний, я проникнусь искренним уважением к вашим трудам?

Добавить в тон легкое сомнение, воспринимаемое окружающими как очевидная насмешка, и вуаля, реакция противоположенной стороны получена, все как по книжке.

— Глупец, думаешь, сможешь разгадать тайну магов, только увидев волшебство? — Волны едко-зеленого тумана взвили сальные волосы Маргарет, привлекая внимание окружающих.

— Не в полной мере, хотя и не исключаю возможности. — Стиснув зубы, Влад проигнорировало слово глупец, выдавливая последние осколки вежливости, обусловленной желанием познакомиться со знаниями магов.

— Не много ли ты на себя берешь, жалкий гормин? — Стоило словам бородавчатой ведьмы сорваться с уст, пол под ногами Влада разбился, распространяя трещины во все стороны. Яростное изотопное излучение оттолкнуло четверку магов и даже Васю.

Охотники и маги, находящиеся поблизости, развернулись к источнику мощной силы и приготовились к битве.

— Глупый?… Жалкий?… — Хищные черви вырвались из-за спины Влада, готовые напасть на ведьму, в руках которой появился скрюченный посох. — Мы знакомы от силы минуту, но вы уже бросаетесь громкими эпитетами, подобно «всезнающим» старикам вросших задницами в кафедру. Вот только вы — не демон Лапласа, и тем более не я, откуда такая самоуверенность?

Бородавчатая ведьма не ответила Владу, подошедшему вплотную.

— Знаете… хотя о чем это я? — Усмехнувшись собственным словам, Влад продолжил: — Не раз сталкивался с подобными индивидами — гениями в собственном информационном пузыре, не подозревающими о существовании других пузырей, и не приведи Эйнштейн, их множества и множества множеств. Чем же они закончили после смелых заявлений в мой адрес?… Были раздавлены.

Тут уже Вася улыбнулся, прекрасно зная судьбу всех тех бедолаг, чьи карьеры подошли к концу из-за встречи с его другом детства.

— Интеллектуально, физически, морально, я размазывал гордыню по хлебу объективной истины, поливал слезами, и наслаждался их жалким положением, вызванным собственной глупостью. — Влад оскалил острые зубы, не скрывая агрессивного настроя. — Ваш информационный пузырь далек от моего восприятия, но как только они соприкоснутся, каждый из вас, кто гордится этими тайными знаниями, будет слизывать жир под огрызками с моего интеллектуального стола.

Глава 121: Выводы

Вокруг Васи взвился черный туман, десятки фантомных мечей направили острие к Маргарет. Охотники в зале замерли с плотоядными выражениями ожидая развязки, но тут вмешалась глава семьи белого древа:

— На Шабаше мы пытаемся сохранить мир, а не разрушить его. — Из ладоней Хильды вырвались ветви белого древа, впитавшего ядовитый туман Маргарет, однако радиоактивное излучение Влада не поддавалось поглощению, из-за чего она слегка нахмурилась.

Лишь после того как Влад сам взял под контроль расходящиеся во все стороны изотопы, напряжение пошло на спад, к великому сожалению алчущих зрелищ окружающих.

— Ну, гормин, что скажешь после того как увидел магию? Понял ее? — Маргарет перевела недовольный взгляд с Хильды на Влада, перед которым все еще извивались белые ветви.

Секунду царило молчание, Вася пытался призвать черный туман, поглощенный ветвями древа, а затем прозвучали безразличные слова друга детства.

— Внешне напоминает дерево, однако полая структура с губчатым веществом, нервными окончаниями, и венами свидетельствует о том, что это кости. — К словам Влада прислушивались все, просто потому что, в зале отсутствовали другие воспринимаемые источники звука. — Отсутствие колебаний омни во внешней среде показывает, что заклинание не использовало поддержку природных духов, либо по причине отсутствия родственных поблизости, либо дело в особенностях самого заклинания, не требующего внешней подпитки.

Старичок, являющийся главой семьи Энцелон, покровительственно кивнул, продолжая растирать бороду, однако Влад не закончил:

— Судя по интенсивности излучения костных отростков, на создание потребовалось как минимум тридцать омни, однако сосуд духа, расположенный в правой стороне груди, от начала и до конца практически не изменил содержимого объема энергии. Это показывает, что трата омни минимальна. Причем духовная энергия оставалась неизменной от начала и до конца, без преобразования свойств, как обычно бывает при произнесении заклинаний. — Выводы Влада заставляли магов нахмуриться, вот только прервать его не успели: — Омни расходовалась не на преобразование энергии в костную структуру, а на внутрисистемный механизм, который, судья по остаточной выпуклости нитей пространства возле сосуда духа, создал микропортал. Сквозь него и поступила уже преобразованная в особую силу омни, создавшая данные ветви. Как таковая магия оказалась квантовой телепортацией, перемещающей состояние омни, вместе с ее свойствами в местоположение волшебника. Неплохой способ применения духовной энергии, но для функционирования необходимо место, хранящее аналоговую омни, синхронизированную, или изначально совместно синтезированную с омни волшебника. Разрушение синергии, ограничение пространства, повреждение места хранения аналоговой омни, или даже простое наблюдение за ним сделает вашу магию не более чем пустышкой. И это повод для вздернутого подбородка? Боюсь, над носом таких гордецов не бесконечный космос, а ободок отхожего места.

В зале звенела оглушительная тишина, никто не смел даже пригубиться к алкогольным напиткам. Охотники невероятными глазами смотрели то на полукровку, то на, громом пораженных, волшебников.

— Идем. — Развернувшись, Влад окликнул друга детства. — Хоть концепция этих посредственностей и хрупка, она может принести пользу моим исследованиям.

— Постой… — Квик Когвен предпринял попытку остановить полукровку, уже не лучась присущей магам зазеркалья яркостью.

— Я могу потратить немного времени на вас в двух случаях: Если готовы поделиться знаниями, или захотите убить меня. — Влад обернулся, но простояв две секунды и не дождавшись ответа, продолжил путь причитая. — С таким отношением к времени, не удивительно, что они и некомпетентны в устранении слабостей магической системы. Что за бессмысленная трата атомов, от камня пользы больше.

Под отблеском плотоядных взоров охотников, друзья покинули залу, в которой долгое время никто не разговаривал. Неожиданно среди земляных драконов Сатурна, из города Восхода, появилось движение.

— Пространство, да… — Вокруг азиата колебания нитей реальности полностью успокаивались, их, будто удерживал клейстер, затвердевающий в бетон. Мужчина решительным шагом направился к планетарным волшебникам, демонстрируя неприкрытое возбуждение. — Не знаю, согласятся ли уважаемые маги на небольшой эксперимент?…

***

На следующий день, проспавшие в выделенных магами апартаментах целых четыре с половиной часа, друзья вернулись в залу. Сегодня второй акт Шабаша — время обсуждения будущего мира духов, не удивительно, что количество охотников возросло примерно на двадцать процентов, прибыли опоздавшие. А вот увеличение штата волшебников, которых вместо десятков, в других помещениях оказалось больше полутора тысяч, наводило на осторожные мысли.

Как только герб двуглавого червя на черной мантии показался в главной зале, внимание охотников обратились к представителям новой семьи города Ночи. Пронизывающее и пристальное, оно заставляло Васю хмуриться, а вот Влад, привычный к такой картине на различных награждениях, спокойно продефилировал к столу с яствами.

— Че они пялятся? — Косой не выдержал, и сверкнул убийственным взглядом по толпе, только чтобы заметить гневные лица магов, которые в отличие от охотников, вообще не скрывали намерений прикончить их двоих. — Малой, тут кипиш назревает…

Предупреждение друга детства заставило Влада по-новому взглянуть на толпу, и обнаружив предпосылки к агрессивному поведению в физиономиях и осанке волшебников, он кивнул.

— Снова твое провокационное поведение обернулось нам боком. — Осуждающий взгляд Влада едва не заставил Васю задохнуться от возмущения. Он оглянулся, ища поддержку и указывая пальцем на друга детства, но Салавата и других пацанов здесь нет, а охотники города Ночи молчаливо заняли сторону треклятого полукровки.

Глава 122: Эмма Альбион

— Мое провокационное поведение?! — Косой всплеснул руками, с невероятным выражением лица. — Да ты блядь КАМАЗа с бревнами в своем глазу не замечаешь. Кто вчера старательно и успешно умещал свою сиятельную жопку на лице болотной жабы? Обещал растереть ее гордость, выпить слезки и че там еще брякнул этот самодовольный рот. Уверен, если бы не позвоночник, ты бы и на науку не отвлекался, сосал бы себе сутки на пролет.

— Небеспричинно, мой половой орган имеет правильную фаллическую форму, а также приятен на вид. — Влад пожал плечами. — Стоит отметить, что в случае столь странного самоудовлетворения проблем с физиологическими стопорами, уберегающими от повреждений внутренние органы, не возникло бы. И вовсе не из-за природной гибкости, а по той же причине, по которой ты больше не зовешь Салавата в Сауну.

Косой стиснул зубы, которые вцепил бы в глотку ублюдка рядом, но в таком случае отравился бы его поганой инопланетной кровью.

— Я не зову его, потому что этот шерстяной ковер забивает все дырки в джакузи, а не из-за разницы хуев. И не переводи тему, это ты нассал в рот магической гордости бородавчатой жабы, вот сам и разгребай. Захотят тебя овечку превратить, и пригласят толпу горцев, помогу только тем, что включу камеру и засниму генг-бенг. — Вася скрестил руки на груди, однако долго поддерживать суровое выражение не смог: — И это, жопе волосатой не говори, что я так про горцев шутил. Мы, конечно, друзья, но пизды он мне точно даст.

Маги, услышавшие часть разговоров, загорелись навязчивой идеей придушить косоглазую тварь, особенно Маргарет Моргауз, но наличие стольких сильных охотников не давало право на необдуманные действия.

— Прошу прощения, но неужели твоя глупая головушка породила обычную для нее глупую мысль, что я доверил бы телесные выделения, в которых содержатся клетки тела, первым встречным? Твой аргумент не имеет под собой никакой логической, а если это не является доказательством, то и статистической базы. — Влад смотрел на друга как на идиота, тот отвечал тем же, пока, наконец, не вмешался Хенрикус:

— Когда вы ушли старейшина семьи Анчар — земляных драконов Сатурна, способных управлять гравитацией, ограничил пространство внутри мага зазеркалья, когда тот попытался улизнуть с банкета, и его волшебство перестало работать. Бедолага даже не смог сбросить небрежное подавление самостоятельно. После этого уже все отрекшиеся ретировались восвояси, а сегодня они с подкреплением. — Рыжеволосый демон ухмыльнулся, оглядывая стены, за которыми таились волшебники, ведьмы, и колдуньи. Он не обладал инвазивным зрением как Влад, но недостатка в методах обнаружения добычи охотники не испытывали.

— Умеешь ты создавать проблемы. — Роза Геенна, выступавшая в качестве наследницы ветви Геенна, покосилась на Влада, с которым не разговаривала со злополучного семейного застолья.

— Слышал Малой, все пальцы указывают на тебя. — Вася торжествующе вздернул подбородок.

— А если эти пальцы принадлежат околоразумным обезьянам, и они указывают не только на меня, как на виновника, но и на испражнения, как на еду, ты поверишь в их выводы столь же охотно, просто потому, что те созвучны с твоими? Подобных людей называют лицемерами.

— Да я лицемер, а ты заебал, душнила поганый.

Пока друзья спорили, к ним один за другим походили главы семей с наследниками из других городов, даже Закат не стал исключением, но с приветствием нанесли визит лишь охотники Нептуна.

Знакомство с новыми лицами оказалось не то, чтобы интересно, но Влад не отказывался от наблюдения за энергоструктурой охотников вблизи, так что поддерживал диалог и старался отвечать вежливо по мере своих сил. Кажется, никто даже не затаил обиду, но видимо еда сегодня не слишком хороша, иначе как объяснить кислые морды, с которыми злые духи покидали общество гормина?

— Ничего странного не замечаешь? — Час спустя Роза подошла к Владу, который уже успел оценить сосуды духа всех окружающих инвазивным зрением и пытался отбиться от ненужных разговоров. Когда прозвучал вопрос, гормин внимательно огляделся, но покачал головой в недоумении. — Тебя десять минут обливали лестью.

Заявление девушки вызвало дружные кивки рыжей четы и Косого, приступившего к одухотворенным печенюшкам.

— Лестью? Разве они не объективно отзывались о моих способностях? — После ответа Влада Роза долго и пристально смотрела на него, пытаясь понять толста ли кожа, или он действительно так думает о себе. Любование прервала девушка в сером сюртуке с символом белого древа. Длинные волосы незнакомки, присевшей в книксене, опадали сединой на ровную спину, глаза светились ярко-голубым и кристально чистым светом. Как ни посмотри, красотка, которую тут же приметил со своей стороны Косой, рукавом вытерший крошки с лица и натужно проглотивший сухой ком печений.

— Эмма Альбион — наследница семьи Альбион, могу я занять немного вашего времени? — Нежный голосок на безупречном Русском лился в уши Васи медом, однако обращалась девушка к Владу, лицо которого не менялось от начала и до конца.

— Не потрачу ли я в пустую время, если разговор, так или иначе, перейдет к Хильде Альбион, возможно стоит сразу пойти к ней? — Влад, чей разум занимали мысли о зеркальной субреальности, с неохотой отозвался.

— Да и болт на него, я свободен. О чем поговорим, красотка? — Попытавшись плечом отпихнуть инопланетянина в сторону, но не справившись с задачей, и в результате загородив обзор к нему своим выправившимся телом, Косой оперся на стол рукой, чуть наклонившись к Эмме.

— Начать разговор — моя инициатива, она не имеет отношения к моей матери. — Седовласая красотка смотрела сквозь Васю, будто его и не существовало вовсе.

Немного поколебавшись, Влад таки отошел с ней в сторону, под негодующими взглядами друга детства и Розы, опрокинувшей в себя бокал красного.

— А вы довольно комфортно чувствуете себя в центре внимания. — Отойдя в угол, и огородившись барьером белых ветвей, девушка игриво рассмеялась. Голубые глаза то и дело пробегали по толпе, скрытое внимание которой сходилось на сферическом костяном ограждении.

— Дело привычки. — Влад пожал плечами, и уместил филейную чатсь на выросшем из костяных ветвей стуле. — Где бы ни находился, ослепительный интеллект привлекает внимание глупых сорок.

Уголок губ Эммы дернулся.

— Я бы сочла это за нарциссизм, если бы не… Ан нет, это самый что ни наесть чистый нарциссизм без всяких если. — Удивительное использование речевых оборотов, с которыми даже носители языка порой не сталкивались, заставило Влада по-новому взглянуть на девушку. Возможно, она чуть лучше, чем лысая мартышка с влагалищем, вроде других девушек.

— Считаете, у меня нет на это права? — Уж в чем, так в уверенности Влад не испытывал недостатка.

Как могла, наследница Альбион пыталась сохранить добродушное выражение лица, хотя получалось с трудом.

— Разумеется, есть. Владислав Хороднов — гений фармацевтики, самый молодой доктор наук в истории. Вчера я много о вас узнала… — Эмма отзывалась преувеличенно важным тоном, будто глашатай объявляющий приказ короля. — Семь номинаций на престижные научные награды, шесть из них победные. Участие в международных конвенциях ученых, правительственных проектах, экспериментах Гарвардского и Токийского университетов, все это к семнадцати годам. Вам прочили будущее Эйнштейна в биологических науках, но вместо этого закрыли в тюрьме. Пишут, что вы покалечили восемь человек, и если верить вчерашним словам, в то время все еще были обычным человеком.

Глава 123: Заимствование интеллекта

— Жестокость, с которой разрушили судьбы этих восьми людей, заставила научные круги отвернуться от вас… Какая потеря. — Эмма говорила с нескрываемой иронией, о которой Влад и не догадывался.

— О последнем я никогда не слышал, хоть и догадывался. В любом случае, это тема личного разговора? Если да, то же самое я мог послушать от группы тех сорок. — Влад сквозь щели белых ветвей оглянулся на охотников, пытавшихся скрыть внимание к происходящему внутри сферического барьера костяного древа.

Девушка не смутилась, и будто из воздуха достала толстую книгу с серой кожаной крышкой.

— Я здесь ради сделки. — Демонстрируя название на английском, в переводе означающее «Преобразования языков заклинаний» наследница семьи Альбион спокойно продолжила: — Перед вами главная книга в уме каждого волшебника, колдуньи, ведьмы, и мага. Она описывает три основополагающих метода, с помощью которых древние языки можно упростить до современной лингвистической системы и даже полностью исключить вербальные ключи.

Несмотря на поразительную скорость мысли, Влад долго не отвечал, из-за чего деловая атмосфера стала достаточно неловкой. Девушка с протянуто книгой, и парень, не принимающий дар, должно быть, именно так в средние века проходил предварительный этап коитуса, но возможно Влад слишком плохо знаком с псевдонауками вроде истории.

— Разве у нас не конфликт? — Скосив крестообразные зрачки в сторону большой группы волшебников, неприязнь которых так и лучилась в сторону костяной сферы, Влад вскинул бровь, в немалой степени гордясь успехами миметической выразительности.

— Верно, но то, что вы сказали вчера — правда, и правда, сокрушительная для волшебников. — Седовласая англичанка не стала отрицать, все еще сохраняя жест протянутой книги. — Мы выстроили равноправные отношения с охотниками и заклинателями благодаря силе магии. Без нее волшебники — не более чем добыча, уничтожение которой не будет курироваться ни Косиумом, ни Заклинателями. Старики в моей семье все еще не могут понять, что, даже убив тебя, избавиться от проблемы не получится, поэтому я взяла в руки инициативу. Отрекшиеся много лет пытались усовершенствовать систему магии, однако преуспели лишь в мелочах. А я хочу позаимствовать интеллект самого талантливого ученого современности, в обмен на знания.

Кивнув на книгу, девушка, выпалившая все как на духу, выжидающе уставилась, будто собака, алчущая угощения со стола. Если бы она знала, какую аналогию приводит сознание гормина, наверняка попыталась бы втиснуть драгоценную книгу в дело об убийстве тяжелым тупым предметом.

Долго терпеть не пришлось, Влад принял «Преобразование языков заклинаний», полный искреннего интереса. Быстро пролистав всю шестисотстраничную книгу, запомнив содержимое и осмыслив ее в первой фазе, он поднял глаза на удивленную девушку.

— Как насчет использования сжатия пространства для перемещения источника изменения омни в собственное тело, в качестве вторичного сосуда духа, и проведения к нему пространственных струн, соединяющих их с системой циркуляции омни? — Припомнив сжимающий реальность барьер города Ночи, Влад выдал первую мысль, на которую юная колдунья отрицательно покачала головой.

— Поддержание такого мощного пространственного искажения требует слишком много энергии. Мы не можем позволить себе такие траты. — Эмма вздохнула. — Места искажения омни, или как их мы называем — Обители, работают по принципу накопления духовной энергии из окружающей среды и преобразования ее. Если использовать твой метод, даже с высокой вероятностью успеха, мы не сможем безопасно находиться рядом с другими волшебниками из-за опасной для функционирования обителей разряженной среды.

В какой-то момент, не справившись с терминологией. Девушка перешла на английский, но не заметив изменений в выражении собеседника, с облегчением продолжила использовать более привычный лексикон:

— Такой высокий уровень пространственных манипуляций на индивидуальной основе смогут поддерживать только зеркальные маги. А еще при внешнем подавлении пространства сжатые обители перестанут функционировать так же, как и квантовая телепортация. — После короткого спича, девушка выглядела измотанной, особенно, когда к костяной сфере попытались приблизиться родственники.

Волна родственной омни оттолкнула их, и вынудила оставить попытки прервать происходящее внутри.

У Влада, идею которого отвергли, дернулось веко. Не часто приходится слышать объективное опровержение собственных идей, даже если они небрежно брошены в воздух в порыве первой мысли.

— Загвоздка все еще в пространстве… — Почесав подбородок, он медленно встал с костяного стула и вытянул руку, в которую начала впитываться омни из окружающей среды. Кости птицы преисподней использовали разлитую в пространстве энергию для поддержания генетических изменений космического зверя. — Почему бы полностью не избавиться от такого ненадежного посредника и не посмотреть на проблему с другой стороны? Сам по себе механизм накопления и преобразования окружающей омни в уникальную, при переносе на собственное тело, вполне способен компенсировать затратные операции, вроде заклинаний.

Голубые глаза Эммы засияли светом, когда она увидела, как окружающая энергия беспрепятственно течет в тело гормина, впитывается и преобразуется в его собственную. Маленький ротик чуть приоткрылся, даже манерность, выгравированная на аристократических костях, не помогла сдержать легкого шока.

— Мы пытались сделать это, однако все эксперименты провалились, тело превращается в костяное древо. — Горько покачав головой, наследница семьи Альбеон с надеждой подняла голову. Пришлось напрячь шею чтобы смотреть в глаза двухметровому парню, который смог воплотить то, что не смогли сделать поколения ее предков, и отрекшихся других семей.

Глава 124: Мы объявим войну!

— Меняется ли дух при преображении тела? — Влад не скрывал интереса к экспериментам магов.

— Нет, он все еще остается таким. — Эмма ответила не раздумывая, так как тщательно изучила все случаи.

Влад попытался связать знания о генетике, с содержимым книг, полученных от Кенсорина…

— Механизм поглощения и преобразования омни нуждается в материальном рычаге для приема энергии из физической среды. В нашем случае им является тело, которое не должно меняться, учитывая, что оно итак взаимодействует с особой омни при использовании магии. Для точного результата необходимо провести некоторые исследования, однако самый очевидный вывод: Неконтролируемые мутации происходят вследствие достижения синергии тела и духа, когда физическая оболочка приобретает не только проводниковые, но и качественные свойства особой омни. — Внимательно оглядев сосуд духа в виде белого древа, распустившего ветви внутри пронизанной венами сферы, а так же оценив систему циркуляции омни, ничем не отличающуюся от обычных земных духов, Влад укрепился в догадках однако как ученный, не мог давать точных результатов без проведения экспериментов.

— Старшие маги пришли к такому жевыводу. — Девушка топорно ответила, пытаясь отойти от шока, вызванного дедуктивными способностями полукровки. Как ни посмотри, он совсем не походил на умного человека: громоздкая фигура, полная тугих мышц, самоуверенный, скорее даже высокомерный взгляд, непроходимая тупость в эмоциональном спектре, с которой она успела столкнуться за несколько минут разговора. Где здесь, скажите на милость, интеллект признанного гения? И все же он есть…

— Почему бы не внести в дух изменения, чтобы разрушить синергию, и уже после использовать механизм поглощения-преобразования?

— Но наша магия тогда…

— Изменится, не исчезнет. Механизм поглощения-преобразования все еще будет производить особую омни костяного древа. Разница лишь в том, что дух, управляющий процессом, внесет небольшие коррективы. Я не предлагаю его полностью перекроить, лишь вызвать незначительные мутации, которые снизят процент синхронизации до приемлемого уровня, чтобы тело могло оставаться прежним, а возможно, даже получило способность к направленному метаморфизму. — В подтверждение слов кисть Влада покрылась хитиновой броней, которая вскоре втянулась обратно, растворившись в кислотной крови.

— Изменить дух практически невозможно, только паразитические духи способны на это. — Глаза Эммы сияли, она даже отрицала без всякой уверенности.

— Я изменил собственный дух два дня назад, чтобы добиться родства с друзьями и создать семью Вормонд. — Лаконичный, немного самодовольный, но убедительный ответ Влада, ввел девушку в глубокую прострацию. — Со своей стороны я мог бы помочь вам достичь безопасной мутации духа, но данная книга — слишком малая плата за такую работу.

Удивление сошло с симметричного личика, сменившись осознанностью, а затем и серьезностью.

— Знания, я хочу больше знаний. — Ответив на незаданный вопрос, Влад упер руки в костяную преграду, нависнув над отпрянувшей Эммой. — Все заклинания, доступные вам, результаты экспериментов, магические труды иного рода, а так же дхармы, скажем, двести тысяч…

Глаза наследницы семьи Альбеон округлились, она даже забыла о неловком положении из-за немыслимых требований. В переводе на рубли, двести тысяч дхарм равнозначны миллиарду, однако материальная ценность волюты во много раз выше.

— Цена велика, но не тогда, когда речь идет об устранении главных недостатков магов. — Влад ударил упреждающе, не позволив оспорить выдвинутые условия.

Повисло неловкое молчание, продлившееся не меньше минуты, прежде чем девушка встала, оказавшись лицом к лицу с гормином.

— Я не могу принимать такие решения, их нужно обсуждать с моей матерью.

Влад кивнул, уже готовый к такому ответу.

— Для удачной мутации мне потребуется кровь сильнейших магов из вашей семьи, пусть зарядят ее максимальным количеством особой омни. Так же необходима кровь происхождения космического зверя, чем сильнее, тем лучше для вас самих. — Влад беззастенчиво пользовался ситуацией. Выдвигая все новые требования, но не на пустом месте. Кровь происхождения космического зверя действительно нужна для мутации духа, не использовать же гены птицы погибели, которые являются стратегическим ресурсом семьи Вормонд. Что до крови старейшин… В голове давно зрела мысль о способе, которым космические звери заключают свою силу в капле крови. Неужели это прерогатива исключительно иноземных монстров, или можно достичь того же эффекта для крови обычных земных и злых духов? По крайней мере, можно попытаться.

Девушка ничего не ответила, недовольно глядя на жадного полукровку. Когда костяной бартер растаял в воздухе, шум окружения ворвался в уши, уже привыкшие уединенной тишине. Окружающие не обратили внимания на присоединившихся к обществу парня и девушку, все глаза были направлены к западной стене залы, где выступала госпожа Боль:

— Охотники! Мы называем себя гордыми именами семей, но на самом деле не более чем ветви — рабы, поставщики омни, кто угодно, кроме полноправных злых духов. Даже те, кто взошел на планетарный цикл — всего лишь лидеры ветвей. — Скрипучий голос старухи разносился по зале, праздный дух которой исчез без следа. Глаза охотников полнились скрытым негодованием, и даже гневом, невыразимым и от этого еще более болезненным. — Много лет главные семьи забирали все, что мы тяжелым трудом добывали с Земли, не позволяя развиваться, становиться сильнее… Город Ночи не будет это терпеть! В следующий парад планет, мы объявим главным семьям Меркурия, Марса и Деймоса, и Фобоса войну!

Глава 125: Уль-нодар

— Ты сошла с ума! — Низкорослый старейшина семьи Арша — небесных львов Урана, гневно воскликнул. — Ветви никогда не сравнятся с главными семьями! Вас уничтожат, а последствия докатятся и до других скрытых городов. Нас подавят собственные семьи, чтобы избежать восстания!

Не успела госпожа Боль дать ответ, вперед вышел преисполненный боевым духом и доблестью Гамор.

— Я — тот, кто первым заговорил о войне. Я — разжигатель гнева, воин, свирепый и отважный, но не сумасшедший. — Глава ветви Энио достал из сумки ампулу с кроваво-красной жидкостью, в которой плавали темные тельца. — Это — великое оружие, созданное главой семьи Вормонд.

Охотники и маги, чьи сердца ушли в пятки от суицидального заявления, обернулись к Владу, рядом с которым все еще оставалась пораженная Эмма.

— Ослабленная его версия привела к смерти тысяч Косиумцев, уничтожила ветви Алокрос, и Вазат, едва не превратила город Ночи в ничто. — Гамор распалялся, игнорируя усилия бойцов, небрежность противника, и удачное стечение обстоятельств, списывая результаты только на Д-один. — Пред вами вирус, способный подавить планетарных духов, если те находятся в физической оболочке. Во время войны, когда главные семьи спустятся на землю, им придется…

— Не совсем верно. — Толпа только начала несмело перешептываться, как вдруг нарастающую волну обсуждений придавило безжалостной пятой Влада. — Вирус Д-два стал совершеннее как в аспекте смертоносности, так и заражения. Нет нужды в контакте с физической оболочкой, достаточно поражения омни, и дух падет.

Встретив смелые слова полукровки, охотники и маги замолкли, даже Энио с опаской глядел на ампулу в собственной руке, страшась пережать, или уронить на пол.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем воздух разорвали голоса злых духов, громко обсуждающих заявление города Ночи. Многие выразили открытое сомнение в силе вируса, однако большинство глав семей и старейшин уже получили сведения о массовой гибели сотрудников Косиума рядом с городом Ночи. Если сопоставить с услышанным, все обретало смысл…

— То, что он говорит… правда?

— Как вирус может заразить через омни?

— Что угрожает планетарному духу?

Вопросы сыпались один за другим, и только на последний Влад потрудился ответить, потому что задал его титан, взошедший на планетарный цикл:

— Подавление сил. Нельзя определить в какой степени, но не меньше пятидесяти процентов, все индивидуально. — Заявление гормина одновременно шокировало и успокоило охотников.

Было бы ужасно, если бы вирус мог уничтожить духов планетарного цикла. В таком случае есть ли какой-то смысл в их существовании?

— Половина? — Титан ухмыльнулся в роскошные усы, демонстрируя неприкрытое пренебрежение к личности собеседника. — Громкое утверждение.

— Основанное на наблюдениях и вычислении прогрессии. — Влад безразлично пожал плечами, не желая спорить с очередным идиотом, подвергающим сомнению его труды.

— Я могу показать эффект на себе. — Неожиданно Гамор привлек всеобщее внимание. Он обратился к Владу, под эгидой жертвенности и праведности. Стоило отметить, что выглядел глава семьи Энио действительно самоотверженно. — Патриарх Вормонд, ты взял с собой вакцину?

Прервав суровым взглядом потуги старейшин и глав других семей города Ночи, пытавшихся разубедить его, Гамор прорезался сквозь расступившуюся толпу.

— Да, но неужели ты думаешь, что я бесплатно подарю неуязвимость к самому опасному вирусу, когда-либо появлявшемуся на земле? — Со словами Влада у сребровласого разжигателя гнева на лбу появились черные линии. — Разве вы сами не можете синтезировать лекарство?

Теперь уже лицо госпожи Боль скривилось. За неделю в нескольких лабораториях лучшие специалисты пытались выделить вакцину, безуспешно. Разумеется, такие исследования не могут проходить быстро, проблема в том, что вирусологи, генетики, и биохимики вообще не могли ни за что зацепиться. Вирус мутировал слишком быстро, как только несколько клеток удавалось вылечить, находящиеся рядом приобретали иммунитет к лекарству, что уж говорить об омни, которую практически невозможно исцелить без особого вмешательства.

— Похоже, ты не так хорошо контролируешь город Ночи, Гамор. — Один из титанов сверкнул белыми зубами и в мгновение ока оказался напротив Влада, возвышаясь над ним на целую голову. — Передай вакцину и вирус, гормин.

Эмма по левую руку нахмурилась, она посмотрела в сторону матери, которая, вместе со старейшинами и главами других семей магов появилась позади полукровки. Если вирус действительно так опасен, нельзя дать ему попасть в руки охотников. От проблем, устроенных полукровкой, у магов голова шла кругом.

— Что если нет? — В отличие от напряженных окружающих, Влад, рядом с которым появился вооруженный фантомным мечом Вася, спокойно задал вопрос.

— Тогда ты умрешь. — Холодная угроза титана, содержащая предельную решимость, заставила Влада достать ампулу, но протянувший к ней руку злой дух замер, ведь полукровка раздавил колбу. Мгновенно окружающие отпрянули на несколько метров, в то время как зеленая омни окружила кровавую жидкость, не давая ей распространиться.

— Уверен? — Все тот же безразличный тон гормина отозвался скрежетом зубов собеседника.

— Я — Норед Сумман — глава ветви Сумман. — Аура мощи вырвалась из громоздкого тела, покрывшегося медной кожей, которую с треском пронизывали дуги молний. — Не стоит мне угрожать.

Запах озона смешался с напряжением, заставляя окружающих притаить дыхание.

— Учитывая то, что это останавливает тебя от акта агрессии, очень даже стоит.

— Ты не представляешь, во что ввязываешься…

— Сомнительное заявление в адрес лица, обладающего наивысшими когнитивными способностями в радиусе световых лет.

— Был бы умным, не делал из титанов врагов.

— Врагов? Скорее добычу.

Титан и гормин быстро перекидывались угрозами, пока первый вдруг не взорвался гневом.

— Уль-нодар, я вызываю тебя! — Яростный крик здоровяка, вообще не соответствовал внутреннему хладнокровию, тщательно скрытому за оскорбленной невежественностью. Как бы ни был крут нрав определенных семей, с годами приходит спокойствие и рассудительность, в первую очередь сосредоточенных на извлечении максимальной выгоды из любой ситуации. Сейчас самый быстрый способ получить желаемое — вернуться к околопродгузничным корням, где все вопросы решались с дезориентирующими воплями и кулаками.

Глава 126: Ослепительная молния

Недоумевающий Влад, на секунду не знал, что ответить. Если последняя часть фразы вполне приемлема, то вот первая…

— С языка охотников Уль-нодар переводится как битва за добычу. — Заметив замешательство полукровки, Эмма осторожно подошла, опасливо поглядывая на зеленое свечение, в котором заключен вирус, и тихо объяснила. Если есть шанс улучшить отношения с тем, от кого зависит будущее магов, стоит им воспользоваться несмотря на тревожную обстановку. — Когда два злых духа не могут поделить что-то, они сражаются. Это — древняя традиция охотников, такие битвы ритуальны и не приводят к вражде семей, даже участвуют патриархи. Ты — не чистокровный охотник, так что можешь отка…

— Согласен. — Влад сделал шаг, вплотную приблизившись к титану и дыша ему в подбородок. Под настороженными взглядами охотников, скрытый в сфере изумрудной духовной энергии вирус втянулся в руку, заставив многих облегченно вздохнуть, но не расслабиться полностью. Для него вирус безопасен, так как синтезирован из собственных генов, Влад даже не может стать носителем, способным заразить других. — Но мое время бесценно, придется заплатить соответствующе. Пятьдесят тысяч дхарм за бой, если проиграю, получишь и вирус, и вакцину, если выиграю, заплатишь сто тысяч сверху.

Вася глупо хлопал глазками, повернувшись к другу детства. Если бы не знал, насколько тот равнодушен к деньгам, пришел бы к тем же выводам, что и охотники, впервые встретившие полукровку на Шабаше. Припомнив количество проблем в кварталах Страха и Ужаса, Косой, наконец, понял, почему Малой так рвется к финансам. При других обстоятельствах, он не раздумывая вцепился в бы в титана вообще не обсуждая условия.

— Пятьдесят тысяч за бой, и сто за победу? Думаешь о выигрыше? — Титан попытался пальцем ткнуть в грудь гормина, но медный штырь, с которого сорвался электрический разряд, пронзил лишь воздух. Стоявший вплотную Влад мгновенно отдалился на два метра, отчего насмешливая ухмылка титана стала слегка подергиваться. — Стоит подумать о том, сможешь ли выжить, полукровка.

Титаны других семей Юпитера показывали самоуверенные физиономии всем, кому есть дело до их лиц. Не только они, остальные охотники вообще не воспринимали личность полукровки всерьез, даже жители города Ночи с сомнением переглядывались, однако разубеждать гормина не стали. Он оскорбил Гамора Энио, который пусть и негласно, являлся представителем города Ночи, да и полезно будет преподать сопляку урок. Смелость для охотников — хорошо, но не слепая самоуверенность. До тех пор, пока титан не убьет его, отношение полукровки к главам ветвей наверняка изменится. В таком ключе размышляли злые духи правящих семей, которых мягко говоря не устраивало пренебрежение полукровки к их достопочтенным персонам.

— Плата вперед, пятьдесят тысяч мне, оставшуюся сотню можешь передать незаинтересованной стороне, например, магам. Они не любят и вас и меня. — Влад не стал вести бессмысленный спор, и не обратил внимания на «незаметные» знаки со стороны четы Геенна.

— Не доверяешь чести моей семьи, полукровка? — Титан сузил глаза.

Представители города Заката грозной стеной тугой плоти двинулись к наглому гормину, однако…

— Не доверяю, какие-то проблемы? — Едва Влад ответил, кулаки здоровяка с хрустом сжались. Развернувшись, он пошел к другим главам семей Юпитера что-то обсуждать, а через минуту вернулся со ста пятьюдесятью тысячами дхарм, которые передал Васе.

— Как только я разорву патриарха твоей грязнокровной семьи, приду за тобой, мальчик… — Глядя на Косого как на добычу, титан направился прочь из залы. Даже с нетерпением, обусловленным желанием поскорее оторвать раздражающую голову гормина, он не мог испортить родичам из других семей Юпитера отдых, уничтожив во время избиения замок.

Вася стоял, будто громом пораженный, не из-за ужаса, слишком безумной казалась идея, что ему кто-то так откровенно угрожал, не опасаясь последствий.

— Малой, либо ты выбьешь из этой распухшей суки все протеиновое дерьмо, либо я распылю вирус и выебу его на глазах у всей мелкописечной Юпитерской братвы… И только потом размозжу башку, засунув осколки в раздолбанное очко. — Косой вообще не пытался контролировать громкость голоса, из-за чего выходящие поглазеть на шоу охотники с магами резко обернулись. Всеобщее внимание стало еще более пристальным, когда Вася достал из черепашьего панциря, хранившегося у Влада, еще дну ампулу. — Че бля уставились? Терпил нашли? Среди нас их нет.

Залу всколыхнули волны негодования, провокация со стороны трутня изогнутым ножом ковырнула тысячелетнюю гордость охотников, вот только рисковать взаимодействием с неизвестной переменной вроде обладателя вируса никто не решился. Лишь титаны свирепо поглядывали на чету Вормонд, определив их судьбу.

Когда все вышли во внутренние сады замка, в осеннюю пору лишившиеся ярких цветов, Норед Сумма взял инициативу в руки и высвободил чудовищную омни, вызвавшую порывы ветра и оглушительный треск молний. За какие-то жалкие секунды большой по человеческим меркам мужчина вырос до сорока метров высоту. Медный гигант, пронизанный ярко-синими дугами электричества, стоял на четырех ногах, подобно кентавру. Химера, существование которой ввело бы в экстаз всех эзотерических практиков, вскинула могучие руки к почерневшему небу, на котором ежесекундно образовались мрачные тучи. Никто даже понять не успел, как из черного грохочущего марева вырвалась ослепительная вспышка, поразившая Влада несмотря на чудовищную скорость реакции последнего.

Ветвистая молния, толщиной шесть метров, вызвала оглушительный взрыв, ударной волной снесший все окна замка. Пострадали даже старинные дома в десятках километров от имения королевской семьи. Место же, куда она попала, превратилась в ярко-красную яму, заполненную магмой.

Глаза охотников и магов округлились, многие высшие духи неверующе смотрели на произошедшее. Несмотря на то, что каждый из них мог сравнять скалу с землей, концентрированная атака титана в несколько сотен миллионов вольт, обрушившихся со скоростью света, заставляла ощущать пронизывающий холод в костях.

— Неужели все? — Хильда Альбион — глава семьи Альбион, не могла поверить, что судьба полукровки, поставившего всех магов на уши парой предложений, закончилась вот так.

Глава 127: Бронзовый колосс

— Ты сдохнешь, сучий выродок! — Яростный крик Васи, чьи глаза покраснели от лопающихся капилляров, вывел охотников и магов из прострации, но не успел Косой раздавить ампулу с вирусом, из оплавленной ямы вырывалась тугая зеленая струя.

Кислотное дыхание застало Нореда врасплох и поразила гигантское плечо. Медная плоть безумно зашипела и запузырилась из-за выделения колоссального количества газов, клубящийся пар которых не смог скрыть осыпавшихся синей трухой костей. Правая рука отвалилась спустя секунду, продолжая реакцию растворения уже на земле.

— ААааааа!!! — Крик боли смешался с треском молний, последовавших с небес за гневом титана. Несколько ветвей обрушились в яму, вот только оттуда со взрывом уже исчезла фигура Влада, чья обожженная плоть восстанавливалась, обрастая хитиновой броней.

— Малой… — Вася сжал кулаки, увидев друга детства живым, и относительно здоровым. А вот титаны Юпитера скривились в лицах, будто сожрали короб лимонов.

Скорость выше гиперзвуковой и невообразимая активность нейромедиаторов, позволяла Владу избегать мест с растущим положительным зарядом, куда в последствии била молния. Разогретая до трех тысяч градусов хитиновая броня создавала вокруг тела атомный хаос, препятствующий прохождению электричества. Из-за неблагоприятной среды поток заряженных частиц обходил хаотическое марево стороной, следуя закону наименьшего сопротивления.

— Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! — Сжимая рассыпающееся плечо, Норед взревел, чтобы тут же прикрыть левой рукой горло, к которому ринулась острозубая пасть гигантского червя. Сквозь хитиновые наросты хищной твари пробивался испепеляющий жар и интенсивное изотопное излучение, воздействовавшие на тело титана как плавильная печь.

Иглоподобные метровые зубы со скрежетом сомкнулись на руке, плавя ее кислотными выделениями, но титан не растерялся и со всей силы рванул запястье верх. Небольшую фигуру Влада, из спины которого и рос колоссальный червь, подняло словно пушинку, а когда он оказался прямо над головой Нореда, молния, толщиной десять метров, столбом света поглотила фигуры сражающихся.

Оказавшись под ударом собственной стихии, титан засиял подобно маяку, освещая руины, в которые превратились стены замка.

Охотники и маги с помощью омни защищали себя и наследников, на которых битва произвела самое большое впечатление.

— Сдохни! Сдохни! Сдохни! — Обугленный комок, в который превратился Влад, попал под яростную атаку ступней титана. Каждый удар вминал землю на десятки метров и вызывал ужасающие сейсмические волны, за пару секунд уничтожившие половину зданий в городе. Даже старинный замок, сохранивший величие и прочность эпохи войн, потрескался вместе с почвой, несущей его вот уже сотни лет.

Неожиданно одну из четырех ног Нореда обвил гигантский червь, впившийся в пах, и с треском сжавший конечность. Ногу переломало и искорежило еще быстрее, чем вырвался болезненный вопль великана.

Из растрескавшейся земли показалась гигантская рука, окутанная хитиновой броней, а за ней и остальное тело. Влад вырос до тридцати пяти метров, возвышаясь посреди руин подобно Кинг-Конгу из небезызвестных фильмов. Вместо шерсти — хитиновая броня, на локтях, коленях, стопах и плечах — острые лезвия, разогретые до шести тысяч градусов Цельсия. За спинной плотоядно шипят и скалятся черви, размеры которых не уступали основному телу.

— Охотник всемогущий… — Кенсорин сглотнул тягучий ком, впервые столкнувшись с этой подавляющей формой.

Не говоря уже о наследниках, в чьих душах поселилось гнетущее чувство удушья и опасности, даже могущественные главы ветвей хватали ртом воздух. Былая уверенность относительно сравнительных способностей гормина и их собственных, ушла в небытие. Наглядная демонстрация одного только могучего тела, способного неосторожным чихом вызвать обрушение здания, полностью нивелировала преимущество, вроде векового опыта, и особых навыков злых духов. То же самое касается магов, чьи лица выражали глубочайший шок, особенно у Маргарет Моргауз, едва не вступившей в конфронтацию с этим монстром.

— Давай Малой, пиздошь его! — Один лишь Вася излучал восторг, а вместе с тем, покрытый костяной броней птицы преисподней, исторгал и туман эрозии. Готовый в любой момент призвать фантомные мечи и напасть на ублюдочного титана, он внимательно следил за ходом битвы.

Вторя словам Косого, Влад влетел в отшатнувшегося Нореда с колена, которое тот заблокировал выросшей из оплавленного плеча рукой. Столкновение гигантов породило мощную ударную волну, вызвавшую еще череду разрушений в городе.

Титан, в предплечье которого вонзился коленный шип Влада, просунул целую руку под сгиб сустава и швырнул полукровку в сторону. Вместо неловкого падения, гормин извернулся и приземлился на ноги пропахав по инерции двадцатиметровые борозды. Черви выдохнули кислотные струи, расширявшиеся по мере удаления от острозубых пастей. В ответ из пальцев Нореда вырвались грохочущие молнию, ионизированная вспышка прорезалась в центре струи и ударила в грудь, покрытую хитиновой броней. Влада снесло на несколько сотен метров, но и титан не остался невредимым, большая часть кислотного пара окутала могучее медное тело, оплавив его едва ли не до костей. Если бы не огромное количество омни, позволявшее регенерировать из такого жалкого состояния, битву можно считать завершившейся.

Влад, чей центральный источник поразила молния, и на мгновение парализовала его, свирепо уставился крестообразными зрачками на противника. Очередную молниеносную атаку прервал появившийся ниоткуда гигантский шип, пронзивший голову титана.

Дожидавшийся удобной возможности оружейный дух, ограниченный высшим циклом, но все еще способный оказать поддержку хозяину, наконец, появился.

Рев Нореда вызвал у самых слабых наследников разрыв перепонок, но они не обратили внимание на звон в ушах и струящуюся по шее кровь. Все завороженно смотрели на битву колоссов.

Глава 128: Битва титанов

Оружейный дух пронзил сосуд Нореда, расположенный между полушарий головного мозга, однако тот поддерживала не просто омни, но и электромагнитное поле, не позволявшее энергии рассеиваться. Секунды стабильности хватило, чтобы вырвать шип из головы, и восстановить повреждения источника духовной силы.

— Рраааа! — Со звериным ревом Норед сжал шип, по разогретой до шести тысяч градусов хитиновой поверхности расползлись трещины.

Влад, направивший большое количество ядерной энергии в полые кости и компенсировавший гравитацию земли, с немыслимой для тридцати пятиметрового гиганта скоростью бросился к противнику. Прямого удара титан чудом избежал, лишись куска щеки, который унесли вдаль острые хитиновые костяшки, но вот обратный локоть вбил медную челюсть в шейные позвонки. Обезображенное лицо Нореда обратилось к мрачным небесам, пока он летел назад, но воздушное путешествие продлилось недолго. Влад рванул вперед, и раскаленными до шести тысяч градусов когтями, впился в голову, которую с грохотом впечатал в землю.

Ветвистая молния упала сверху, но Влад, чье инвазивное зрение смогло уловить изменения полярности в теле медного колосса, взмахнул сегментарным хвостом. Лучась ярким зеленым светом радиации, он разрубил молнию, так показалось охотникам и магам, наблюдавшим за битвой. Они не имели понятия о природе потока электронов, встречающих сопротивление в виде хаотических изотопов водорода, гелия, а также свободных протонов.

Вырвавшийся из хвата титана оружейный дух снова вонзился в медную голову, уже более яростно, компенсируя боль, которую причинил Норед. Черви вцепились в руку и ногу, подняли колосса над головой Влада и потянули в разные стороны. Первой оторвалась рука, которую плотоядная тварь урча проглотила.

Большое количество омни, влившееся в тело, заставило Влада прикрыть глаза от невыразимого удовольствия. Повинюсь инстинктам, черви вгрызлись в медное тело, разрывая его и пожирая с такой скоростью, что от сорокаметровой гиганта через полсекунды осталась только голова и часть туловища.

— Прекрати! — С криком Леама Агона — самого сильного титана города Заката, поднялась магнитная буря, захватившая все железо в радиусе пяти километров. Уличные фонари, крышки канализаций, арматуры из немногочисленных бетонных зданий, все это бросилось к Владу, встретившему атаку кислотным дыханием. Железо, попавшее в зеленое облако, походило на снежок, брошенный в солнце. Однако если эта жалкая атака не стоила внимания, то вот пятидесятиметровый гигант, словно выкованный из стали, заставив Влада замереть.

Вася взмахнул черными костяными крыльями и быстро добрался до друга детства, настороженно поглядывая на противника. Если драться толпа на толпу, а их всего двое, с учетом оружейных духов — четверо, то лучше прямо сейчас использовать вирус…

Неожиданно для всех, остатки медного титана окутала прозрачная вода. Она переливалась ярко-голубыми бликами, и исчезла вместе с Норедом, появившись возле охотников Нептуна.

Влад заметил это с самого начала, однако не стал не предпринимать никаких действий. Колоссальное количество омни пробивалось в сосуды духа, пульсирующими взрывами бомбардируя их изнутри. Несмотря на опасность ситуации, он позволил энергии обрушиться на боковые источники, находившиеся на шестом большом цикле. В то же время, из ладони выросли зеленые жилы, образовавшие два кольца друг над другом. Внутри начали разгоняться до близсветовых скоростей изотопы водорода, гелия, лития, и бериллия. Земля под Владом просела в идеальном овальном овраге, диаметром пятьдесят метров. Вращающиеся по и против часовой атомы, хоть и не соприкасались, в небольшом пространстве друг от друга создавали мощнейшее глюонное поле, которое искажало реальность, так же как любое другое поле, включая гравитационное, электромагнитное, и так далее. Ведь само по себе, поле представляет свойства поведения пространства-времени.

Охотники и маги, наблюдавшие за странным явлением, не обусловленным воздействием омни, приходили в ужас просто потому, что не могли понять происходящего. Однако то что полукровка возвышался, заставляло всех нервничать, особенно титанов.

Один из колоссов города Заката покрылся металлической кожей, переливающейся в нескольких цветовых спектрах, и вырос до тридцати семи метров. Вольфрамовый титан — глава ветви Донос, обладавших самой мощной защитой из всех охотников солнечной системы, бросился к гормину. Вася вылетел вперед и направил фантомные мечи в гиганта, полные эрозивных свойств птицы преисподней они бессильно разбилась о мощную вольфрамовую грудь. Титан даже не заметил, что вместе с клинками на груди лопнула и наполовину разъеденная ампула с вирусом.

Не заметили этого и остальные охотники, даже те, кто, принадлежал городу Ночи и попытался остановить титана. Не заметили и охотники семей Нептуна, окутавшие титана сияющей водой для перемещения обратно. Все потому, что следом за мечом в главу ветви Донос ударились круги зеленых вен, в момент соприкосновения, наконец, слившиеся друг с другом.

Глава 129: Ядерная петарда

Мир померк, свет засосало в пятимиллиметровую черную дыру, возникшую на жалкую долю секунды. Не только свет, вся материя, находящаяся в радиусе двухсот метров, исчезла внутри, если бы не защита Влада, использовавшего червей чтобы оплести друга детства, Косого тоже засосало бы.

Как только крохотная черная дыра достигла критической массы, беспросветная точка разразилась ослепительным белым сиянием, поглотившим все. Взрыв сотряс замок Виндзор, практически мгновенно превращая его в руины. Охотники и маги, которых едва не засосало в черную дыру, с той же скоростью полетели в обратные направления. Даже самого Влада отбросило, хитиновая броня смогла компенсировать лишь часть повреждений, но наконец, вознесшиеся до высшего цикла боковые сосуды духа компенсировали разрыв внутренних органов бешеной подпиткой регенеративных способностей.

Прошло некоторое время, прежде чем первые охотники начали выбираться из завалов. Магам повезло больше, они вовремя использовали защитные заклятья и обеспечили безопасность наследников. Правда несколько из них не среагировали вовремя и исчезли во взрыве.

— Охотник всемогущий… — Фелиция Гадес, волосы которой теперь не только пылали пламенем, но и серели от огромного количества пыли, в ужасе уставилась на гигантский кратер, протяженностью в полкилометра и глубиной практически сто метров. Холм, на котором стоял замок Виндзор, исчез вместе с десятками близ расположенных задний, их попросту растерло в пыль и сдуло мощным взрывом.

— Этот полукровка… чудовище…. — Дементрий — старший брат Фелиции и глава ветви Гадес, откашлялся кровью, постепенно приходя в себя.

Молодой парень, с такими же огненно-синими волосами, как у брата с сестрой, хранил молчание. Лишь бледное лицо и широко раскрытые глаза выдавали эмоции наследника ветви Гадес.

Постепенно из-под завалов выбиралось все больше и больше охотников, ставших свидетелями ужасающих разрушений.

— Кажется, ты что-то хотел ему оторвать, папа. — Глядя на измазанного в пыли и саже Хенрикуса, песочным щитом защитившего ее и троих дядь, Роза слабо прокашляла насмешку.

Хенрикус ничего не сказал, братья так же не прокомментировали, сейчас в их мыслях царил полный хаос, вызванный переопределением силы гормина.

— Рубинус, помнишь я сказал подготовить пыточную комнату для этого ублюдка? — Хенрикус скосил взгляд на младшего брата, чьи тонкие губы сохраняли редкое безэмоциональное положение, и, дождавшись кивка продолжил: — Уничтожь ее.

Если чета Геенна, как и большинство охотников, могла спокойно обсудить происходящее, оставшись не приделах, у титанов дела обстояли куда хуже. За одну битву они лишились двух планетарных духов, при том, что гормин удачно прошел возвышение. Странно, но флуктуации омни не намекали на плотность, соответствующую планетарному циклу, однако общее количество практически ничем не уступало.

Но даже тяжелое положение титанов не могло сравниться с главой ветви Ев — одной из восьми правящих семей Нептуна, голубая вода которого в последний момент смогла телепортировать перекрученную пространством вольфрамовую тушу. Все потому, что, соприкоснувшись с телом титана собственной омни, он ощутил слабость, головокружение и тошноту — совершенно незнакомые для охотников ощущения, становящиеся все сильнее.

— Ебать ты ядерная петарда… — Покинув изодранные кольца червя, Косой оценил степень разрушений, и не смог сдержать вздоха. — Научишь так же?

Влад проигнорировал друга детства, инвазивным зрением смотря в одну точку — место, где быстро слабел глава ветви Ев, а рядом с ним валялся полутруп вольфрамового титана.

Черви, на которых броня стала гораздо плотнее благодаря доминированию генов муравья в правом сосуде, на огромной скорости бросились вперед. Вытянутые морды разорвали воздух, практически мгновенно достигнув гиперзвука, если кто-то и успел среагировать, противодействовать не стал. Гигантские пасти вцепились в вольфрамовой титана, чье тело перекрутило, но душу не уничтожило. Зубы бессильно скрежетали по поверхности, не имея способа пробиться сквозь нерушимую защиту, однако кислота делала черное дело. Черви свернулись вокруг главы ветви Донос, сжимая его выпирающими из-под брони тугими мускулами. Они стремительно увеличивали степень повреждения высокими температурами, достигающими шести с половиной тысяч градусов, и едкими выделениями.

— Остановись! — Снова титан из семьи Агон попытался вмешаться, к сожалению, слишком поздно. Черви оторвали конечности жертвы и быстро проглотили их, после чего за два рывка оторвали голову и сожрали все, что осталось от вольфрамового.

Плотоядные твари разбухли. Плоть титана медленно двигалась по пищеводу, округлости уменьшались, в конце концов полностью исчезнув, и обрушив на Влада чудовищный поток омни.

Боковые сосуды перескочили на один цикл, достигнув второго высшего. С коэффициентом поглощения ноль целых две десятых, один планетарный цикл мог возвысить Влада как раз на два высших, утечек не наблюдалось. Очень быстро нестабильность генов благодаря огромной омни компенсировалась утилитарными механизмами. Ровно как исчезла слабость, вызванная созданием крошечной черной дыры.

На смерть одного из своих, оставшиеся титаны планетарных циклов отреагировали взрывом омни. Они так же как десятки старейшин высшего цикла выросли до огромных размеров, яростно взирая на проклятого полукровку.

Глава 130: Разгром зазеркалья

— Даже не думай об этом, Леам. — Гамор Энио, наконец, вмешался, встав рядом с Владом, точнее около его гигантских ступней. Следом появились и остальные правители города Ночи.

Вмиг десятки сильнейших представителей злых духов земли встали друг напротив друга, готовые разорвать врага.

— Ваша слепая гордыня мешает увидеть очевидное. — Скрипучий голос госпожи Боль, от которой расходилась мощная омни на пике высшего цикла, разнесся над руинами. — Единственная причина смерти Вильяма Доноса — попытка помешать главе семьи Вормонд возвысится. Он вмешался в Уль-нодар, чем опозорил имя семьи Донос. Будете настаивать на возмездии, утратите всякое уважение злых духов.

Титаны осмотрелись по сторонам, заметив, что правители городов Полудня и Восхода готовы к битве, и выступать они планируют отнюдь не против полукровки, смутившего всех взрывом.

— Не подходите! — Неожиданно крик главы ветви Ев заставил элиту Нептуна замереть, даже глава ветви Апэ, чья зеленая вода жизни готова была вылечить тяжело дышащего товарища, остановился. — Я… это болезнь гормина.

Ощущая, как омни бешено тратится на попытки остановить мутацию души и физической оболочки, глава ветви Ев быстро догадался, что к чему и предупредил других.

Охотники и маги, с нескрываемым страхом наблюдали, как терял силу величественный дух, находящийся в полушаге от планетарного цикла.

— Глава семьи Вормонд, прошу, вылечите моего отца. — Юная девушка со светло голубыми глазами и тугой косой густых, черных волос, умоляюще обратилась к Владу. Заметив, как тот наклонил голову, полый искреннего недоумения, наследница ветви Ев снова взглянула на отца, пытаясь понять, действительно ли он заразился вирусом, или же причина его слабости в другом. — Он пытался остановить господина Вильяма от вмешательства в Уль-нодар, он не желал вам зла!

Глаза Косого загорелись при виде миловидной красотки, однако Влад заговорил первым, полностью разрушив романтичную возможность.

— Твой отец мог заметить, как титана поразила ампула с вирусом Д-два, чем он воспользовался и заразился, чтобы выудить у меня вакцину. — Не убежденный в собственных предположениях, но все еще осторожный Влад продолжил: — Двадцать тысяч дхарм за индивидуальную неуязвимость к самому опасному вирусу на планете, такова цена. И не стоит переживать о заразности, вирус будет подавлен так, что излечившийся больше не сможет его распространять.

— У нас есть двадцать тысяч. — Глава семьи Апэ вообще не торговался. Он вытащил из пространственного артефакта необходимую сумму, за которой слетал Косой, подмигнувший встревоженной наследнице ветви Ев.

Как только сумма была передана, а Влад кивнул, проверив купюру инвазивным зрением, Вася вытащил из черепашьего панциря, желтую ампулу с иглой. Бросив ее ослабевшему, но еще держащемуся в сознании главе семьи Ев, вокруг которого образовался радиус отчуждения, Косой дождался, пока охотник введет себе лекарство, после чего забрал пустую ампулу.

Даже без инструкций Влада он соблюдал меры безопасности, хоть и не понимал, что вакцину можно выделить из организма привившегося. Правда без самоуничтожающихся вместе с вирусом генов Влада она бесполезна.

Время шло, титаны не планировали возвращаться в человеческие формы. Глава семьи Ев постепенно пришел в себя, хоть и выглядел немного слабым из-за чрезвычайно высокого расхода омни.

— Давайте успокоимся и разойдемся на этом. — Глава ветви Ев, продемонстрировал удивительную миролюбивость, как для охотника. Впрочем, большинство семей Нептуна выделялись данной чертой, несмотря на такие же потребности в пожирании душ, как у остальных злых духов. — Норед Сумман проиграл, даже если бы он погиб, Уль-нодар не дает права на месть. Вильям Донос вмешался в священный ритуал, за что поплатился жизнью, дух планетарного цикла и глава ветви Донос — достаточная цена, которая должна заставить нас задуматься и уберечь от новых жертв, а не продолжать бессмысленный конфликт.

Услышав это, госпожа Боль кивнула, и под локоток оттащила Гамора, которому не терпелось помахать кулаками, так же как остальным старейшинам Энио.

— Идем. — Уменьшившись в размерах до человеческих габаритов, но сохраняя хитиновую бронью из-за порвавшейся одежды, Влад окликнул Косого. Последний все еще недобро смотрел на титанов, а после секундного колебания, молча развернулся и последовал за другом детства.

Из-за того, что не только замок, но и весь город Виндзор превратился в руины, охотники разошлись кто куда, в то время как маги с мрачными физиономиями остались разбирать беспорядок.

— Проклятый полукровка. — Маргарет Моргауз гневно топнула каблучком по каменному блоку, мгновенно расплавившемуся под воздействием эрозивной омни Василиска. — Откуда он выполз? Какая тварь породила эту мерзость?

— Стоит быть поосторожней в выражениях. — Кивк Когвен — глава магов зазеркалья Когвен, предупредил Маргарет. — Кто знает, может ли он слышать на таком расстоянии. Мы плохо изучили способности горминов, тем более таких, которые могут возвыситься до среднего и даже высшего цикла, не умерев…

Бородавчатое лицо Маргарет скривилось, и все же она прислушалась к совету, замолчав. А может, просто не хотела ни о чем больше говорить. Остальным магам так же было, о чем подумать, особенно Эмме Альбион, сложным взглядом смотревшей в сторону, куда направились охотники города Ночи.

Глава 131: Яд скорпиона

Последний день Шабаша прошел без эксцессов, даже конфликтных ситуаций не возникло, хотя напряжение неуловимо витало в воздухе. И это в восприятии Влада… Остальные чувствовали, как натужно скрипит пространство под гнетом дамоклова меча, нависшего над магами, титанами, да и всеми другими охотниками, столкнувшимися с угрозой вируса и надвигающейся войны с главными семьями.

Гамор, госпожа Боль, и другие правители города Ночи воспользовались импульсом демонстрации сил вируса и гормина, чтобы набрать союзников. Но даже в таком случае никто не дал конкретного ответа. Не то, чтобы самим охотникам других скрытых городов неприятна идея свержения власти тех, кто высасывает из них кровь, просто разница в силах слишком велика. В подобных вопросах нет места поспешным решениям, ведь за простыми словами стоят жизни десятков и сотен тысяч сородичей.

На торгах Влад использовал вирус Д-1 и сто ампул с вакциной от него в качестве товара, обменявшись, что удивительно, с ведьмами семьи Моргауз. Дело не в улучшившихся отношениях, просто болотные особы предложили стоящий артефакт: алхимический тригель, представляющий собой три связанных в оккультном треугольнике тигля. В первый помещалось особое пламя, получающееся при сжигании омни, из-за чего оно считалось уникальным для каждого отдельно взятого духа, исключая близкородственную энергию. Оно плавило, обжигало, выпаривало, в общем, обрабатывало содержимое оставшихся двух тиглей. Во второй помещался материал, который необходимо преобразовать. В третьей — дух, используемый в качестве основы. Как продемонстрировали ведьмы Моргауз, слиянием трех этих вещей можно добиться чего угодно, будь то особый металл, способный воздействовать на дух, или же зерна волшебных растений. Артефакт — буквально кладезь для мистических материалов и заготовок.

После поспешных торгов, настало время церемониального прощания, в котором Влад отказался учувствовать, услышав подробности. Но все же согласился на приватный разговор с Хильдой Альбион и ее дочерью, где обсуждались условия устранения слабости магов. К несчастью для дам, Влад вообще не понимал намеков, и упорно придерживался ранее оговоренной цены в двести тысяч дхарм, а также совокупности мистических знаний, собранных отрекшимися. У них не оказалось в наличии крови космических зверей, но колдуньи обещали связаться с родственниками из Греции и достать необходимое в кротчайшие сроки. Чтобы не маяться со связью, они дали не только номер телефона, но и костяной браслет, позволяющий при обоюдном подключении создавать стабильную пространственную нору.

Каких только усилий стоило благородным девам воздержаться от ругательств, вызванных твердокожестью собеседника. В любом случае, после разговора, глобально, все остались довольны. Влад примагической расписке, глава и наследница Альбион при отвратительном послевкусии горечи и негодования. Зато с неподкрепленным ничем обещанием избавить магов от их роковой слабости.

Рано утром на четвертый день визита в Англию, процессия города Ночи вернулась домой. Темное небо встречало куда большим радушием, нежели зеркально-оскольчатое, особенно учитывая то, что последний день торгов проходил в не самом презентабельном здании, которое не пришлось восстанавливать с нуля.

— Что такое? — Кенсорин, обсуждавший с полукровкой возможность совместного использования алхимического тригля, увидел, как лицо собеседника посерело, а крестообразные зрачки сузились при взгляде в сторону квартала Ужаса.

С грохотом и мощным порывом ветра гормин исчез, оставив над головами охотников множество вопросительных знаков. Лишь Вася, прекрасно знакомый с повадками друга детства, расправил костяные крылья и спешно полетел за ним. Вскоре он оказался подле руин старинного особняка, который они выбрали в качестве базы.

— Какая сука посмела?… — Кулаки Косого сжались с такой силой, что послышался хруст суставов.

Влад не ответил, однако в инвазивном спектре воспринимал остаточное пурпурное излучение омни, с которым уже сталкивался и не раз.

Тут прибыли правители города Ночи, которые при виде разрушений неловко переглянулись, пытаясь понять, кто дал подчиненным инструкцию спровоцировать гормина. Если до Шабаша многие все еще искренне верили, что способны справиться с последствиями, то после…

Главы ветви Эреб хмурились, они ясно ощущали запах скорпионов Алокрос, однако не смели признаться.

— Где Леонид? — Спохватившись, Вася бросился к руинам, однако остановился на словах друга детства:

— Его здесь нет, как и технарей. — Крестообразные зрачки, после возвышения левого змеиного сосуда духа получили большое увеличение в дальности восприятия. Они шарили по городу Ночи в поисках знакомой омни, и вскоре нашли слабый, крайне нестабильный отблеск, смешанный с пурпурными крупицами. Источник тлел в квартале Боли, прямо в имении ветви Геенна.

— Кенсорин, перенеси нас в свою усадьбу. — На просьбу, или скорее требование гормина, старший из рыжих братьев не стал задавать вопросы. Быстро создал огненную воронку, сквозь которую первым прошел Влад.

Оказавшись в гостиной, он сразу же вышел в коридор, и по лестнице поднявшись на третий этаж, распахнул дверь комнаты. Над кроватью с болезненным и бессознательным Леонидом склонилась Лилия Геенна, обрабатывавшая тряпочкой ужасную колотую рану в районе диафрагмы. От дыры во все стороны расползались вздувшиеся, фиолетовые вены, извивающиеся подобно червям под кожей.

— Влад?… — Дочь Кенсорина, которую застало врасплох появление гормина, замерла с пропитанной темной кровью тряпочкой в руке.

— Как он? — Влад не стал развертывать лабораторию, которую забрал вместе с черепашьим панцирем и ногой механического гиганта на Шабаш. В инвазивном спектре он ясно видел, как крошечные тельца, не принадлежащие организму Леонида, уничтожают пурпурный яд не только в теле, но и в душе.

— Уже лучше. — Пришедшая в себя Лилия продолжила вытирать темную кровь, выплескивающуюся из раны, которую приходилось открывать острым ножом снова и снова из-за чудовищной регенерации. — У нас есть запасы противоядия от яда Алокрос, без них твой друг погиб бы.

Глава 132: Экспериментальные материалы

Влетевший следом Вася увидел состояние Леонида и раздавил дверной косяк, за который схватился.

Следом подоспели оставшиеся члены рыжей четы, даже сыновья, заметившие возвращение родителей, появились.

— Алокрос? — Хенрикус перевел взгляд на племянников и те кивнули.

— Они, вместе с остатками обращенных вампиров, напали на имение гормина… — Альгонус — сын Гордиана, ответил без промедлений. — Когда мы пришли, битва уже длилась несколько часов. Этот трутень в одиночку убил больше четырехсот духов, если бы не яд Алокрос, он возможно, расправился бы со всеми.

Выражение, полное зависти и восхищения не сходило с лиц наследников ветви Геенна. Охотники больше всего уважали силу, даже если она принадлежала жалким трутням.

— Что с теми скорпионами и вампирами, что выжили? — Гордиан недовольно посмотрел на сына, но никак не прокомментировал.

— Охотники нашей семьи захватили их, и бросили в темницы, так распорядились старейшины. — Выслушав ничего не скрывающего Максимуса — сына Рубинуса, который наверняка успел поразвлечься с пленниками, Кенсорин улыбнулся. Старики его семьи не подвели и выбрали правильную сторону…

— Отведи меня к этим пидарасам, я им устрою восставший из ада. — Суженные зрачки Васи и сведенные к переносице брови, в купе со словами, не обещали пленникам ничего хорошего, однако Влад отрицательно покачал головой.

— Не переводи материал, они пригодятся мне в экспериментах. — Проигнорировав негодование друга, он обратился к Альгонусу, который после поражения кривился при каждой встрече. — Кто-нибудь еще участвовал в нападении? Возможно, гончие Эреб, или другие семьи?

Влад не стал вызнавать судьбу технарей, потому как инвазивным зрением прекрасно видел, что с ними все в порядке и они находятся в помещении по соседству.

— Мы захватили еще несколько десятков охотников не из семей, но все они… закончились. — Максимус элегантно улыбнулся, пряча за спину окровавленные руки.

Рубинус не удержался и похлопал по плечу гордого сына, унаследовавшего все его положительные черты. К сожалению, он так же получил легкую несдержанность матери, из — за которой пришлось вырезать ей матку и обезглавить после трех лет совместной жизни…

— Спасибо вам за Леонида, эту услугу мы не забудем, впрочем, с эйдетической памятью тяжелее опровергнуть данное утверждение, нежели подтвердить. — Твердость в голосе Влада заставила рыжеволосую чету удивленно уставиться на него. Кто мог ожидать, что ненормальный полукровка будет заботиться о ком то, кроме себя и новых знаний?

— Тогда может обсудим вакцинацию семьи Геенна от твоего нового вируса? — Хенрикус подоспел с предложением, одобренным молчаливыми кивками братьев.

— Я сказал не забудем, а не компенсируем… — Со словами Влада лица окружающих скривились, будто от зубной боли. — Но статистика показывает, что благотворительность является проверенным методом контроля общественного сознания. Глупость для глупых, однако пока это эффективно, можно сделать некоторые допущения, во избежание дальнейших проблем в городе Ночи.

Чета геенна просияла, однако ощущение, будто им бросают черствый ломоть хлеба, после того как они отбили хозяина от медведя, настойчиво царапало подкорки сознания.

Тем же вечером Влад синтезировал триста литров вакцины, которую потратил на рыжеволосых демонов. Те прививались самостоятельно, иначе пришлось бы потратить много времени на уколы практически ста тысячам духов, проживающим в квартале боли.

Такое распоряжение вакциной — жест широкой души, учитывая, что одну ампулу на Шабаше продали за двадцать тысяч дхарм, в эквиваленте — сто миллионов рублей.

На следующий день к порогу имения Геенна подошли главы ветви Эреб, неловкость в поведении которых прослеживалась невооруженным глазом. Гончие Марса объяснились, что не имеют отношения к нападению на квартал Ужаса, отчего чувствовали себя измазавшимися в собственной моче. Но когда ты — глава большой семьи, приходится отодвигать гордыню на второй план и думать о благополучии подчиненных.

Обладая огромным количеством экспериментальных материалов, представленных духами Алокрос и обращенными вампирами, Влад приступил к практическим исследованиям в области создания паразитической расы. Охотники семьи Геенна поймали семьсот скорпионов и кровососов, так что можно не аккуратничать. Некоторых забрал Кенсорин, который использовал духов для жертвы в алхимическом тригле. Около тридцати Вася вывел на улицу и публично разорвал на куски, чтобы показать, какова цена провокации семьи Вормонд. Влад Узнал об этом только через несколько часов и мягко говоря, был в шоке от столь неразумной траты ресурсов, однако прочитав некоторые исторические сводки о Владе Цепеше, поуспокоился.

День проходил за днем, Леонид наконец, пришел в себя и быстро пошел на поправку после испития воды духа. Товарищи выбрали новое имение в квартале Ужаса и поручили технарям разработать автономную систему защиты, чтобы следующий, кто попытается напасть, выцеживал из задницы гравитационные бомбы, или, по крайней мере, свинец.

Многие главы семей за это время успели посетить Влада в попытках выстроить какие-то отношения. Они уже пытались сделать это до Шабаша, но теперь подход кардинально отличался, ведь в Англии гормин едва не прикончил троих планетарных духов. Каждый, у кого на месте глаза, мог видеть, что расстановка сил в городе Ночи кардинально изменилась. Формальная семья Вормонд теперь стоит на вершине, деля спорное первенство с многочисленными Энио.

В один из дней, когда Влад, Леонид, и Вася сидели в просторном кабинете, обсуждая увлечение бывшего майора Лилией Геенной, в дверь постучались три обольстительные женщины: Элесс Спарассида — глава ветви пауков Спарассида в белом шелковом платье, Белинда Эарвиг — глава ветви уховерток Эарвиг, с двумя косичками, и разными глазами, а также Кунара Веспос — глава ветви ос Веспос, в желто черном облегающем костюме и заколкой жала на конце одной единственной тугой косы.

Глава 133: Спарассида, Веспос, Эарвиг

— Просим прощения за беспокойство, патриарх Вормонд. — Покачивая бедрами, вошла Элесс Спарассида, опередив глав семей Деймоса.

У Васи и Леонида что-то дернулось в штанах от приветствия обворожительной особы, которая пользовалась бы большой популярностью в мире моделей, и, или, эскортниц.

— Опустите прелюдия и переходите к делу. — За последние дни гормин столько натерпелся со странным этикетом охотников, что больше не мог этого выносить. Как говорил Вася, «Стоите и дрочите друг другу с постными ебучками, чтобы в любом случае не кончить», сравнение пошлое, но очень близкое к истине.

— Вы такой нетерпеливый Владислав… — Элегантно выпорхнув из-за спины паучихи, Кунара Веспос в облегающем черно-желтом вечернем платье оперлась на стол. Наклонившись вперед, она в выгодном свете продемонстрировала две налитые сочностью и упругостью груди, на которые не то что Косой, даже Леонид плотоядно поглядывал, вот только…

— Уберите руки со стола, я его только протер. — Если что и выражал взгляд Влада, то точно не похоть, скорее наоборот, сквозило желание обработаться мирамистином.

Паучиха, которую обогнали на финишной прямой, очертила на губах с темно-фиолетовой помадой, легкую улыбку. Лишь Белинда Эарвиг, чьи косы жили собственной жизнью, будто две змеи, оставалась не вовлеченной.

— Я здесь, чтобы засвидетельствовать верность семьи Спарассида перед патриархом Вормонд. — Паучиха почтительно склонила. Голову, так же поступили спутницы.

— Семья Веспос выражает преданность патриарху Вормонд.

— Эарвиг будут рады служить вам, и семье Вормонд.

Леонид с Васей удивленно переглянулись, однако один достаточно наслышался о событиях Шабаша, а другой являлся непосредственным участником. Учитывая это, не удивительно, что семьи второго порядка Фобоса и Деймоса ищут убежище в чрезвычайно могущественном полукровке, который, к тому же, разработал смертоносный вирус для борьбы с духами. Тут даже идиот знает, когда необходимо лечь на спинку и показать животик.

— Вы выражаете преданность не семей, а ветвей Спарассида, Веспос, и Эарвиг, будьте корректны. — Со словами Влада лбы женщин очертили черные линии. Наблюдай они за собой стороны, напрочь отказались бы от общения с полукровокой. Вечная жизнь, она конечно есть, но слушая невежественного и неделикатного ублюдка, морщинками обзаведется любая. — Что ж, я принимаю вашу верность.

Махнув рукой, Влад вернулся в мир собственных мыслей, где он пребывал ранее, пока язык участвовал в осуждении и осмеивании Леонида в его любовных порывах. Словесная верность женщин, тем более охотников, совсем не впечатляла, однако, как однажды заметил Вася: «Дрочить друг другу в стрем, но чужие ручки могут не только яйки покатать, но и к делу пристроиться». Кварталам Ужаса и Страха катастрофически не хватало квалифицированного персонала, способного организовать хаотичное марево к которой пришла стабильна система после гибели Вазат и Алокрос. Этим могут заняться семьи Фобоса и Деймоса, уж в чем охотники хороши, так это в приведении неограниченного потенциала к гомеостазу. С остальным справятся друзья.

В последнее время, пока Влад экспериментировал со скорпионами Алокрос, а технари разрабатывали систему безопасности, Леонид занимался подбором персонала среди гражданских кварталов Страха и Ужаса. Около четырехсот охотников среднего цикла, длина жизни которых исчислялась веками, примкнули к вассалам Вормонд. Не только из-за силы последних, но и благодаря впечатляющим зарплатам: десять дхарм в месяц. Стоит отметить, что обычно духу, даже среднего цикла, удавалось заработать в мире людей от двадцати, до пятидесяти омни, что не дотягивало и до двух дхарм. Все из-за ежовых рукавиц Косиума, не позволяющего нагло грабить собственный скот, то есть людей.

Тренировать охотников оказалось довольно тяжело, во-первых, авторитет трутней в глазах злых духов равнялся авторитету косули перед стаей волков. Косуля может быть огромной, но она все еще — добыча. Второй момент — сущность охотников, которые расценивали человеческую форму как скафандр, необходимый в открытом космосе. Он ни в коем случае не позволял сражаться в полную силу, для этого приходилось высвобождать дух, а они, у четырехсот охотников, оказались совершенно разными. Летающие, рогатые, хвостатые, многоглавые, бескостные, эфирные, жидкие, гибкие и кристаллические. Найти общую модель тренировок, а так же привить необходимые для битвы навыки получалось с трудом. К счастью, последнего и не требовалось, многие духи обладали громадным жизненным опытом, несмотря на застойность города Ночи. Они могли дать фору любому ветерану войн в тактических маневрах, и в особенности, применении омни в бою.

Так что Леонид занимался лишь привитием дисциплины, строгой и суровой, а также выбивал последние остатки застойности тяжелейшими испытаниями, организованными в мрачном лесу за городом. В последних участвовал сам Влад, не пропускавший ни один день тренировок и осваивающий собственные силы все лучше и лучше. Несмотря на то что Вася и Леонид не могли дать ему нормальный бой, нашелся охотник, предоставивший услуги спарринг партнера: Гамор Энио — владыка ветви разжигателей гнева, находящийся на первом планетарном цикле, сражался с гормином по несколько часов, разрушая окрестности города Ночи. Именно отголоски их битвы делали испытания Леонида такими суровыми. Выживать в условиях, когда молниеносное эхо удара разрывает в клочья десятки, сотни метров земли, при этом выполняя упражнения на концентрацию омни, и физическую нагрузку — та еще задача. Благо демонстрация сил полукровки плодотворно влияла и на авторитет Леонида с Васей, по крайней мере к их словам прислушивались охотней.

Глава 134: Эйдон

— Я рада служить такому патриарху… — Паучиха Элесс кокетливо стрельнула глазками. — Но чтобы подкрепить отношения между нашими семьями…

В дверь без стука вошли семь человек, шесть девушек и один парень с растрепанными волосами.

— Можете выбрать любую из моих дочерей, даже наследницу Спарассида, впредь она будут следовать за вами как верный помощник. — В конце взгляд Элесс скользнул на неряшливого парня лет двадцати. — Или моего сына — гордого гения семьи.

Влад замер в нерешительности, оценивая практичный подход особы и семерых кандидатов, среди которых у низенькой девочки с каре оказался самый сильный сосуд духа на восьмом среднем цикле.

— Она те только яйца к тебе подваливает, но и шпиона пытается заслать. — Склонившись к уху друга детства, прошептал Вася.

— Хорошая попытка, но я проверил, она не является ни трансгендером, ни гермафродитом. — Указав на крестообразные зрачки, обеспечивающие инвазивный спектр восприятия, Влад поправил закатившего глаза товарища. — А по поводу шпиона…

Повернувшись к ожидающей ответа Элесс, и двум хмурым главам ветвей Деймоса. Которые не догадались привести с собой наследников и таким образом сблизиться с полукровкой, Влад прищурился.

— Вы пытаетесь подсунуть того, кто будет следить за моими действиями и докладывать вам? — Вопрос гормина заставил сердечко паучихи подпрыгнуть, она быстро и отчаянно качала головой из стороны в сторону, под недоумевающими взглядами детей.

— Нет, что вы. Я…

— Пусть так. — Отмахнувшись, Влад посмотрел на неряшливого парня. — Выбираю его. Помощник мне не понадобится, но он, по крайней мере, не будет измазывать мое окружение вагинальными выделениями.

Леонид едва не свалился со стула, широко раскрытыми глазами глядя на Влада и ошеломленных женщин.

— К тому же его дух… — Глядя на сосуд в центре груди парня, Влад нахмурился. Вместо паука, так находились паучьи лапы, восемь, если быть точным и все они срослись в центре без брюшка, головы, да и остальных частей тела насекомого. Странно. — Чего стоите? Свободны, дальше вами будет руководить Василий. Он не так умен и компетентен как я, но с организационными моментами справляется.

Сплавив глав ветвей под негодующим сопением друга детства над ухом, Влад перевел внимание на парня, который поспешил представиться:

— Эйдон Спарассида. — Протянув руку, единственный сын Элесс Спарассида, неожиданно, дождался ответа со стороны гормина. Как бы ни был далек от социальных взаимодействий Влад, бойцовские круги на интуитивном уровне привили определенные модели поведения, вроде рукопожатий, и ударов по почкам.

— Покажи свой дух. — Требование Влада заставило товарищей заинтересованно посмотреть на не самого щуплого парня, хорошая физическая кондиция которого скрывалась за несоразмерно широкими шелковыми одеяниями.

Не долго думая, Эйдон высвободил омни, тут же из спины выросли восемь черных паучьих лап, оканчивающихся острыми иглами.

— Я родился с неполноценным духом, мутировавшим из паука Спарассида. — Без всякого уныния заявил сын Элесс. — Такое иногда случается с охотниками, вырождение затрагивает не только гены, но и дух.

— Странно слышать про гены от обитателя столь непросвещенного места. — Внимательно осматривающий паучьи лапы Влад, который не мог видеть сквозь хитиновые конечности, почесал переносицу.

— Видимость бывает обманчива, город Ночи таит в себе не меньше знаний, чем людской мир, просто они немного специфичны. — Темные, словно ночь глаза Эйдона, скрывавшиеся за сальными локонами, демонстрировали уверенность и спокойствие. Он вел себя куда более подобающе аристократичной особе, нежели глава ветви Спарассида. — Методы познания вселенной с помощью материальных инструментов дают очень далекие результаты от методов, в основе которых лежит омни.

Сидевший на краю стола Вася глупо хлопнул глазками, глядя на неряшливого паука.

— Да ладно бля. Еще одного Малого нам не хватало… — Переводя взгляд то на друга, то на Эйдона, Косой не мог не почувствовать привкус горечи. Куда катится жизнь? Все нормальные пацаны пялят шлюх и гладят по головкам карликов на удачу, а он? Пристроил жопку между линз ботанских очков, аккурат на самодовольные шнобели заучек. — Ну, ты хоть с женщинами трахался, или как Малой, только присматриваешься к маткам, пытаясь разглядеть такие же гены ебанутости как в нем самом?

Леонид хлопнул по шее Васю, пытаясь выбить из дурной головы всю эту грязь, правда очень вероятно после ничего не останется.

— Со всеми своими сестрами. — Мягкая улыбка очертила губы Эйдона, оказавшегося под обстрелом невероятных взглядов как Косого, так и бывшего майора. — Если можно считать оральный секс, за полноценный, то и с матерью.

Пока товарищи медленно приходили в себя, хозяин кабинета устало откинулся на спинку кресла.

— С вагинальными выделениями не ошибся, но теперь мое окружение рискует быть обляпанным в сперме. — Влад вздохнул, сетуя на то, что не отказался от предложения Элесс Спарассида, к счастью, спермотоксикозного охотника можно спихнуть. — Если обладаешь методами познания нематериальной вселенной, присоединяйся к группе моих исследователей в качестве консультанта. Вряд ли от охотника, обладающего вырожденным духом, но все еще настаивающим на соитии с сестрами можно дождаться дельных советов, однако будем честны, отдел исследований тоже состоит не из светлых умов. Называют себя учеными, но в лучшем случае, рукодельники. И не думай никого там трахать, твоих родственников среди технарей нет.

Глава 135: Навестим отца?

— Я много слышал о вас, Владислав Сергеевич. Могу ли поучаствовать в исследованиях с самым молодым доктором наук в истории? Не думаю, что чей-либо интеллект и идеи, могут соперничать с вашими. — Эйдон не обратил внимания на оскорбления, продолжая демонстрировать безупречную выдержку.

— Да у него язык коричневый, ты посмотри. — Вася подорвался со стола, негодующе тыча пальцем в сторону паука. За время Шабаша он досыта наслушался от охотников, какой патриарх семьи Вормонд великолепный и сиятельный, не хватало перенести эту тошноблевотную мерзость сюда. — Всю жопу вылизал и в очно залез, бесстыдник.

Леонид напротив, выглядел вполне спокойным. На службе приходилось сталкиваться со многими лизоблюдами, на чьих погонах сияло бы меньше звезд, если не стертый до мозолей язык.

— Что ты знаешь о моделировании генома? — Влад с интересом уставился на паука, выбивающегося из рядов типичных злых духов. Возможно в семье Спарассида есть собственный Кенсорин?

— Ничего. — Как ни в чем небывало, ответил Эйдон.

Тут же на лицо Влада наползла мрачная тень, которую тот не мог прогнать несмотря на заранее заниженные ожидания.

— Действительно, ты же говорил, что далек от человеческих методов познания… — Кивнув собственным мыслям, Влад положил локти на стол и сцепил пальцы в замок. — Тогда может имеешь понятие о влиянии спектров излучения омни на аминокислоты, ДНК, клетки, органы, или хотя бы на весь организм?

Вася со своей стороны так же подобрался, едва не уткнувшись в лицо паука собственным, лишь бы не упустить момент смущения жополиза.

— Ну, с помощью омни, не содержащей вредоносные элементы, можно укрепить организм, а вредоносными легко его разрушить. — Казалось, поведение странных последователей гормина ничуть не смущало единственного сына Элесс.

— Ебать ученый! — Косой больше не мог держать язык за зубами, несмотря на то, что тема разговора окунулась в мерзопакостные омуты науки, а не прекрасные лагуны шлюх и карликов. — Сел на стул — удобно, а если на кол — больно. Охренеть не встать, да я сам ученый, получается?

— Не неси чушь, твоя область компетенции не имеет ничего общего с наукой. — Нетерпеливо оборвав друга детства, повернувшегося к нему и попытавшемуся объяснить, что такое сарказм, Влад свирепо уставился на паука. — Эйдон Спарассида, ты здесь чтобы тратить мое бесценное время и нервные клетки? Если да, я могу удовлетворить просьбу поучаствовать в исследованиях. У охотников случайно не имеется аллергической реакции на металлическую поверхность? Потому что именно на ней я буду тебя разделывать.

— Только язык его голыми руками не трогай, в говне измажешься. — Как друг, Вася взял обязанность напомнить о важной детали, получив в ответ лишь закатившиеся глаза.

— Все еще здесь? — Вздернутые брови Влада — одно из немногих проявлений эмоций, показывающих его истинное состояние, в данном случае, замешательство. Не удивительно, Ведь Эйдон с вежливой улыбкой продолжал подпирать ногами пол кабинета, совсем не страшась перспективы стать объектом эксперимента.

— Ты интересный… — Простояв так еще пару секунд, паук развернулся и покинул общество семьи Вормонд, оставив странную неловкость после себя.

После себя Эйдон оставил неловкую атмосферу, не развеивавшуюся до прихода технарей. Кирилл и Эльханом, казалось, почувствовали странность, витавшую в воздухе, но не обратили внимания.

— Эмм… привет, как у вас…?

— Да не нужно это Владу. — Под одобрительным взглядом упомянутого, Кирилл прервал физика теоретика, достал список и положил на стол. — Для выполнения твоих заказов требуется целый производственный конвейер, однако строить его не из чего. По крайней мере, нужны станки, причем промышленных масштабов. Для более тонкого оборудования требуются редкие металлы, а также электроника, чтобы автоматизировать все процессы. Ее можно заказать по интернету, или купить в радиобутке. Без всего этого наша работа застопорится.

Присвистнув, вчитавшийся Вася, не собиравшийся убирать раздражающую филейную часть со стола Влада, задумался. Косой лично обеспечивал технарей всем необходимым, так что список этот уже висел на его шее.

— Придется помотаться, один я станки не попру. Редкие металлы… А это че за хрень? — Приближая список к глазам, но все еще не понимая наименований различных элементов электроники, Вася вдруг замер. — Слушай, Малой, не хочешь моего батька навестить?

На неожиданное предложение Влад отреагировал предельно серьезно. У отца друга детства в распоряжении имелось два завода, один по производству двигателей и датчиков для военных самолетов, второй по производству оснащения танков, БТР, и нескольких других типов боевых машин. У него есть и станки, и радиооборудование, а редкоземельные металлы используются при создании приборов авиационной навигации. Одним визитом можно решить не только проблему поиска, но и заставить отца Косого перевести все необходимое в нужное место. Вот только…

— Да знаю, что думаешь о Косиумцах. Они либо пасут папашу, либо схватили еще тогда… — Когда Вася упоминал далекие события казни у пещеры, лицо Леонида, потерявшего племянника и сестру, осунулось. — Но подумай вот о чем, у Косиумцев есть супер-самолеты, охренеть какие броневики, и жопный прыщ знает, что еще. Если они и пасут батяню, мы отожмем не только станки, но и их технику.

Глава 136: Отец Косого

Обсуждение предложения Косого длилось недолго, и спустя час Влад с другом детства покидали город Ночи, оставив недовольного Леонида сторожить имущество. Последний взял обещание, что непременно поучаствует в следующей заварушке, однако по мнению Влада, ближайшее будущее будет посвящено исследованиям, экспериментам, и накоплению боевой мощи, без нарочитой демонстрации врагам раскрашенной в красный цвет задницы.

Золотые маски цирковой труппы, несмотря на ставшую незначительной прибавку к силам, все еще приносили пользу. Смена внешности позволила избежать ненужного внимания со стороны камер и замаскированных розыскников.

Вызвав такси и покатавшись по Новосибирску, где в мастерских электроники удалось закупиться немалым количеством элементов для начинки станков, друзья добрались до желтоблочной высотки. Квартира Павла Григорьевича Немцова находилась на пятом этаже, и включала в себя объединенную площадь шести квартир. Немалое пространство для жилья, но цены в Новосибирске довольно демократичные, всего сорок миллионов за такие хоромы. В Москве с подобной суммой можно разве что Волочкову и ее престарелых подружек раздвинуть.

Подниматься друзья не стали, хватило активации инвазивного зрения, в спектре которого пятый и шестой этаж первого подъезда пустовал.

— Может быть, на работе? — На предположение Влада, Косой покачал головой.

— Он с ноута всем заправляет, так что-либо тусит за границей, любой пойман косиумацми, либо… — В ассиметричных глазах Васи вспыхнуло озарение. — Зима же, ну конечно… этот ебака опять на своей даче. Все люди как люди, летом туда ездят. Погодь, можешь нас за город отвести за пятеру?

Последнее предназначалось таксисту, еще не покинувшему парковку дома, и курившему в приспущенное окно соляриса.

— Да не вопрос парни, садитесь. — Мужчина лет тридцати улыбнулся во все двадцать девять полужелтых и выбросил дымящуюся гадость. Наверняка представляя, как будет рассказывать друзьям-таксистам об удачном подборе клиентов. Знал бы он, что подвозит людоеда и садиста с преотвратным чувством юмора, немедленно согнал бы с лица довольный оскал.

Тридцать минут в пути, за которые таксист наговорил на все пять тысяч рублей, и друзья добрались до коттеджного поселка, однако покинув машину пришлось еще потоптать ножками. Дача Павла Григорьевича находилась на приличном удалении от цивилизации, прямо на краю разливистого озера, зимой превратившегося в идеально ровный каток.

— Это ты называешь дачей? — Оказавшись перед трехметровым бетонным ограждением, чьих высотных потугов не хватило для сокрытия, как минимум, графского имения, Влад оглянулся на друга детства. Тот никак не прокомментировал, одним прыжком перелетев через забор.

Камеры на периметре повернулись в сторону вторженцев, а внутри рубки охранников зазвучала тревога. Но ни Косой, ни Влад не отреагировали на низкочастотный сигнал, который благодаря сверхчувствам воспринимался так же ясно, как бытовая ссора в соседней квартире.

Территория внутри ограждения исчислялась километрами, изредка застроенными зданиями всевозможных предназначений, к счастью инвазивное зрение позволило определить скопление людей моментально.

Расправивший костяные крылья Вася воспарил в небо, орлиным взглядом окидывая территорию. В какой-то момент его лицо озарилось возбуждением. Стремительное пике сквозь провода под высоким напряжением, и вот Косой на краю озера, где в широкой проруби купаются группа мужчин околопростатитного возраста и молодые девушки. Искристый смех последних оборвался, так же как провода ЛЭП, они с ужасом смотрели на парня, за чьей спиной, источая мрак, сходились костяные крылья.

— Ну здравствуй, отец… — Нависнув над мужчиной, гревшимся у большущего камина и распускавшего руки в сторону русой красотки, Вася не смог сдержать дрожи в голосе. Ощущение власти над жизнью перед тем, кто когда-то полностью контролировал его, сладким медом разливалось в сознании, пронзая нейроны искрами возбуждения. — Смотрю, исчезновение мамы никак не сказалось на тебе. А вот возраст очень даже…

Брезгливо окинув взглядом дряблое тело, Косой схватил девушку за лицо и швырнул в холодную воду. Откуда, несмотря на синие губы и трясущийся жирок ни мужчины, ни пассии, не планировали выплывать.

— Сын?… — Ошеломленный мужчина протер глаза, но видение не исчезло.

— Как угодно представлял эту встречу, но точно не так, чтоб на крыльях. — Пригладив костяные шпоры, от которых окружающие не могли оторвать трепещущие взгляды, Вася присел в кресло напротив отца.

— Нам нужны твои активы. — Появившийся в объятиях ревущего ветра Влад облизнул кровь с кончиков пальцев. За несколько секунд, прошедших с прибытия Косого, он успел расправиться со всей охраной, поварами, уборщицами, и питанием камер видеонаблюдения. Внимание им ни к чему. — Станки, электроника, сырье, особенно редкие металлы, в общем вся имеющаяся техника. Организуй доставку в Каменку, до сегодняшнего вечера.

Вспомнив село с небольшим населением и достаточно крупным, для переноса в город Ночи габаритной техники, водоемом, Влад немедленно рассчитал сроки доставки и обозначил верхний предел. Все заводы Павла Григорьевича расположены за пределами города, так что на организацию, погрузку и перевозку потребуется время.

— Ты… Влад?… — Если крылья сына ввели Павла в прострацию, то вот прибытие его закадычного друга ввело в настоящий ужас. Воспоминания четырехлетней давности, когда подросток переломал конечности и позвоночники восьми подготовленных охранников, оставило неизгладимую психологическую тень.

Глава 137: Тьма

— Рад, что ты меня узнал. — Вопреки дружелюбным словам, из спины Влада вырвались хищные черви, молниеносно бросившиеся в прорубь. Не смевшие произнести ни слова друзья Павла и девушки по вызову завизжали словно свиньи, к сожалению высокочастотный звук никак им не помог. Холодная вода забурлила от ворвавшихся внутрь червей и быстро окрасилась в красный. Хватило двух секунд, чтобы четверо мужчин и девять девушек дополнили завтрак из охранников, уборщиц, да поваров. — А теперь выполняй требования.

Павел судорожно сглотнул, вжавшись в кресло. Похолодевшее тело не ощущало тепла камина, покрасневший нос перестал доставлять сладостный запах стейков, готовящихся на гриле неподалеку. Все естество бывшего политика, а ныне одного из крупнейших бизнесменов Сибири, содрогалось от ужаса.

— Малой, ты мне с батьком дашь поговорить, нет? — Вася поморщился. Первоначально все внимание принадлежало ему. Крылатый, спустился с небес сквозь искрящиеся провода, что может быть круче? А теперь, вместо торжественной атмосферы от Павла воняет дерьмом.

— Сначала дело, потом разговоры. — Безжалостно отказав Косому, Влад оглянулся. Крестообразные зрачки исследовали окрестности, пытаясь уловить хоть малейший намек на омни, или следящую технику. Следов вмешательства Косиума обнаружить не удалось, если только белки в залесье и рыбы подо льдом — не натренированные шпионы оккультной организации. — Пусть свяжется ответственными за оборудование, у нас не так много времени.

Кивнув на несколько смартфонов, покоящийся на столешнице, возле гриля, Влад снова внимательно огляделся, и вдруг мир поглотила тьма. Крестообразные зрачки расширились, пытаясь уловить хоть малейшие частички фотонов, или омни, однако они унеслись ввысь, будто засосанные чем-то, или кем-то.

— Малой! — Крик Косого, содержащий нотки паники, прорезался сквозь абсолютную темень. — Я ничего не вижу!

Плотоядные черви, вырвавшиеся из лопаток, обвили источник голоса, и Влад на полной скорости бросился прочь по толстому льду озера. Он не потрудился озаботиться Павлом Григорьевичем, сейчас самое главное — обеспечить собственную безопасность и разобраться в происходящем.

С грохотом покрытое хитиновой броней тело врезалось во что-то твердое, и отскочило назад. Мысли Влада запутались, какой бы твердой ни была ограда, она не могла остановить его…

— Ты не сбежишь, гормин.

Со знакомым голосом, прозвучавшим где-то позади, на спину обрушилась ударная волна, от которой его вместе с Васей впечатало в невидимый барьер. Но это — лишь отголосок атаки Владимира Шверта, ведь режущую волну, незримую для человеческого глаза, заблокировали оружейные духи.

«Хозяин, их шестеро. Все на первом планетарном цикле». — Хриплый голос Шипа раздался в сознании. Его хитиновое тело потрескалось, а в центре зиял глубокий разрез, едва не перерубивший оружейного духа пополам.

Фантомный меч выглядел еще хуже, наконечник и часть лезвия отломились, он даже не мог телепатически предупредить косого об опасности.

— Первоначально планировалось использовать против тебя подразделение омега семь, однако после событий Шабаша мы поняли, что сил высших духов недостаточно, и пригласили отряд ипсилон пять. — Слегка удивленный силой оружейных духов, глава сибирского штаба Косиума взглянул на четверых мужчин и одну женщину. Вооруженные мощным тепловым оружием, в полностью герметичной силовой броне, они внушали трепет даже без высвобождения духов. Ипсилон пять — элита уровня целой страны, одно их присутствие способно подавить самые мощные аномалии, или ворвавшихся на землю во время парад планет охотников. Лишь благодаря достижению планетарного цикла и должности главы сибирского штаба он мог стоять вровень с этими прославленными воинами.

Влад не слушал, что там несет семферон. Тело с треском разбухло, мышцы рвались и восстанавливались, кости прорастали подобно бамбуку после дождя, за секунду Влад возвысился на тридцать пять метров в высоту, кончиками хитиновых рогов ощущая верхнюю грань купола возле его стенок. Ноги под чудовищным весом провалились сквозь лед и погрузились в воду выше колен, если бы не компенсация гравитации ядерной энергией, бушующей в костях, он бы погрузился еще глубже в илистое дно.

Рывок в сторону, еще до начала возможной атаки противника. И черви, один из которых свернул кольца вокруг друга детства, выдохнули чудовищный объем кислоты, превратившейся в пар при прохождении сквозь нагретые до шести тысяч градусов глотки.

— Горячо! — Косой, защищенный костяной броней птицы преисподней, болезненно закричал. Влад ничего не мог поделать, продолжая петлять из стороны в сторону, и обрушивая огненные удары повсюду, где могли находиться противники. Сегментарный хвост извивался, снося все на своем пути, а реакторы под лопатками яростно синтезировали гелий, благодаря чему радиоактивное излучение объяло все в радиусе нескольких сотен метров вокруг тела.

Вода, лед, и снег мгновенно испарялись от чудовищной температуры, но для Влада и без того нулевая видимость ничуть не изменилась, зато количество ядерной энергии, получаемой из поглощаемого водорода, возросло в разы.

«Хозяин, справа!»

Едва мысль оружейного духа достигла сознания, кулак, объятый ревущим от жара и натуги воздухом, метнулся в сторону появившегося неподалеку члена ипсилон пять. Когда хитиновые костяшки находились в паре метров от планетарного духа ворона, вокруг руки вдруг обернулись кровавые нити. Они мгновенно распространились на все тело и буквально склеили гиганта в той позе, в которой он собирался атаковать.

— Ты труп. — Мрачный голос ворона сопровождался щелчком курка пушки, дуло которой целилось в висок гормина.

Глава 138: Битва на ледяном озере

Луч плазмы, разогретой до ста тысяч градусов Цельсия, ударил в висок гиганта, мгновенно обуглив хитиновую прослойку и поджарив плоть.

Болезненный рев разнесся над кипящим озером. В пожирающей сознание агонии Влад забесоновался и благодаря оружейным духам, прорезавшим несколько соединений кровавой сети, вырвался из оков.

«Хозяин, здесь еще трое, и они заклинатели крови. Один первого планетарного цикла, двое других на пике высшего».

После освобождения гиганта шип попытался проткнуть ворона. Тот ловко уклонился, и едва не сломал оружейный дух гигантской проекцией четырехпалой когтистой лапы, черным маревом обрушившейся на волнующееся озеро. Благо скорость шипа намного превосходила скорость атаки, и он сумел выскользнуть из-под когтей.

— Кое кто еще заинтересовался тобой гормин, или мне называть тебя слугой Черной глотки? — Из мечеподобных зрачков вырвалась вспышка омни, разрезавшая озеро, будто придуманный евреями Моисей. Мгновенная атака отсекла Владу руку, если бы не непрекращающееся хаотичное движение, последствия могли оказаться гораздо ужасней.

— Малой, выпусти меня. Я буду драться! — Вася пытался вырваться из колец червя, но не мог.

Вместо ответа Влад позволил прорости зеленым венам поверх ладони оставшейся руки. Увидев, как они образуют два кольца, бездействовавшие члены отряда ипсилон пять исчезли с мест и обрушили на тело Влада лучи плазмы, вот только температура, способная мгновенно испепелить даже высшего духа, для гормина не являлась чем-то опасным. Это больше походило на обычного человека, которого обрызгали кипятком, больно, но не смертельно.

— Остановите его! — Обнаружив тщетность не подводивших ранее орудий, командир отряда, перевоплотившийся в дух орла, заорал на подчиненных.

Они немедленно последовали приказу, над озером появились гигантские фантомы когтей и клювов: орла, голубя, совы, и ворона, но самой ужасающей оказалась проекция раскрывшихся перьев павлина. Если бы не отсутствие фотонов и омни в окружающей среде, они бы расцвели всеми цветами радуги. Неописуемая красота, несущая смертельную опасность из глазков на вершине перьев.

Искажая пространство пять атак планетарных духов устремились к гормину, вот только он не стоял на месте и вместо курсирования по периметру, расправил гигантские хитиновые крылья. С натужным гулом из полых костей в нижних пальцах крыльев, вырвался чудовищный поток заряженных частиц. Реактивные струи пронзили наполовину опустевшее озеро и мгновенно выбросили тело Влада вертикально вверх. Голова ударилась о невидимый барьер практически сразу, но крылья не перестали выбрасывать колоссальное количество ядерной энергии, буквально протаскивая чело по восходящей параболе к центру.

Проекции гигантских птиц едва не зацепили сегментарный хвост, размахивающий во все стороны, чтобы в случае атаки Шверта встать на пути. Но глава сибирского штаба не предпринял никаких действий, он молча наблюдал за происходящим, в то время как белое свечение к мочеподобных зрачках становилось все сильнее. Если бы не улетучивание фотонов, все здесь залило бы свечением будто от тысяч прожекторов.

Ужасающий шторм энергии обрушился на барьер, пять фантомов заставили покрыться трещинами не только купол, но и само пространство, а следом прилетели кольца зеленых вен, вокруг которых гравитационное поле насильно сжималось.

Оглушительный грохот утих, его вместе со всей огромной энергией втянула крошечная черная дыра, спустя сотую доли секунды разразившаяся и еще более ужасающим взрывом. Готовый к этому Влад вбил голову одного из червей и хвост глубоко в озеро, развернувшись в воздухе и направившись в сторону источника взрыва. Ядерная энергия в преувеличенных объемах выбрасывалась из полых костей крыльев, толкая тридцати пятиметровое тело вперед. Тяга на короткий период уравновесилась с ударной волной, и только спустя секунду Влад смог прорваться сквозь перемоловшую внутренние органы силу, оказавшись в эпицентре немыслимого жара.

Вася, окутанный кольцами, потерял сознание, его регенерация совсем не соответствовала стандартам, необходимым для игнорирования подобных перегрузок. Оружейные духи чувствовали себя чуть лучше, потому как спряталась за телом гиганта, предупредившего их заранее.

— Какое чудовище… — Стоящий на коленях заклинатель крови, из глаз, носа, и ушей которого вытекали алые дорожки, опустил полотно крови. Оно приняло на себя весь удар и защитило не только его подчиненных, но и Косиумцев.

— Твой вирус убил многих хороших бойцов. Ни в чем неповинный персонал, их семьи,детей! Думаешь, сможешь уйти после всего свершенного гормин?! — Увидев, как полукровка влетел в центр взрыва, Шверт стиснул зубы. Копившаяся в зрачках сила вырвалась на свободу, рассекая реальность и образуя протяженную трещину, полную абсолютного ничто.

Когда Влад оказался за пределами барьера, зрение начало возвращаться, однако он не успел отреагировать на атаку за спиной.

«Хозяин!»

На пути и прорубающей реальность волны омни встали шип и сломанный меч, они держались всего долю секунды, прежде чем разрушиться и исчезнуть в небытие. Но выигранного времени хватило, чтобы Влад сместился в сторону.

— Шип… — Крестообразные зрачки сузились в две щелочки, зубы заскрежетали под напряженными желваками, но Влад не бросился обратно к врагу. Он только увеличил выход ядерной энергии из крыльев и полетел прочь на максимальной скорости. Ударной волной гигантского тела и жаром, подобным поверхности солнца, разрушая все что снизу.

В полете кольца червей расслабились, показывая бессознательного друга детства. Костяная броня растрескалась, а из щелей вытекала черная кровь. Уменьшившись до человеческих габаритов Влад быстро нашел в разорванной сумке Косого черепаший панцирь, так же покрытый извилистыми щелями, но все еще функционирующий. Из него достал хрустальный пузырек с черной жидкостью и бросился вниз. Вспаханная ветром земля смешалась с растопленным снегом в грязном месиве, куда упала капля черной жидкости. На полной скорости Влад влетел в нее, избегая пяти слитных выстрелов из плазменных орудий и очередной режущей волны…

Глава 139: Правители города Ночи

На полной скорости влетев в каменную кладку города Ночи и оставив на ней глубокую выбоину, Влад сориентировался на местности, после чего бросился в сторону квартала Ужаса. Позади остались лишь разрушенные окна и витрины, а также перепуганные охотники.

Автоматические пушки, утыканные по всему периметру усадьбы семьи Вормонд, только начали разворачиваться в сторону вторженца, а Влад уже ворвался внутрь. Пришлось сбавить скорость, чтобы имение не превратилось в руины, но даже со всеми ограничениями плохо закрепленные вещи разметало порывами ветра. Добравшись до лаборатории и вытащив шприц с экстрактом крови Салавата, он сделал инъекцию Косому.

Восстановление началось немедленно, костная броня втянулась в тело, и внешне, исключая ненормальную бледность, друг детства казался здоровым. Однако инвазивное зрение ясно показывало насколько ужасающи внутренние повреждения. Сердце, легкие, печень, желудок, все органы в брюшной полости разорваны. Глаза лопнули и вытекли из орбит, мозг открепился от основания черепа и перевернулся в коробке. По всем признакам это — физическая смерть, однако дух черного енота не улетучился, продолжая перекачивать омни из сферического сосуда по восстанавливающимся жилам.

На шум сбежались технари, возвратившиеся из футуристической мастерской в соседнем здании пообедать, Леонид прибыл последним, преисполненный воинственным духом. Но обнаружив товарищей, и состояние Васи, убрал двуручную секиру за спину, и вернулся к человеческому обличию.

— Кто вас так? — Бывший майор подбежал к Косому, лежащему на кушетке, и приложил палец к ноздрям. Его глаза расширились, недоверчиво прислонив ухо к груди, Леонид побледнел.

— Он выживет. — Влад, наблюдающий за исцелением в инвазивном спектре, поспешил успокоить товарища.

И действительно, уж через три с небольшим минуты Косой с трудом распахнул дрожащие веки. Сначала пустой взгляд в потолок, затем в глазах появилась искра осознанности, за которой последовала настороженность и облегчение.

— Вырвались… — Констатация очевидного все еще приносила удовлетворение, ведь если верить оружейному духу, против них выступали семеро противников на первом планетарном цикле. — Погоди… я не чувствую меч.

Оглядевшись и не заметив оружейный дух, Вася вопрошающе уставился на друга детства, однако столкнувшись с мрачным выражением, стиснул зубы.

— Эти суки… — С трудом выровняв дыхание, Косой попытался встать с кушетки, но не смог подняться из-за тяжелой руки друга детства. — Малой, пока они там, вытаскивай вирус, похороним их всех!

Полурыча, Вася не оставлял попытки слезть и броситься в бой, однако встречал неумолимую преграду в виде ладони.

— Они знают, что произошло на Шабаше, а значит готовы к вирусу. — Убедившись в отсутствии внутренних повреждений, Влад убрал руку. — Мы тоже должны подготовиться для ответного удара. Удара, от которого Косиум не сможет оправиться.

Наконец, свесивший ноги с кушетки Косой пристально посмотрел на друга, и не заметив рядом крошечной иглы, в которую обращался шип, сжал кулаки и кивнул.

Оставив компанию, Влад пошел в лабораторию и запер за собой дверь. В крестообразных зрачках сгустился глубокий холодный мрак, от которого у скованного на операционном столе скорпиона Алокрос перехватило дыхание.

На следующими день к дверям имения семьи Вормонд пришли главы ветвей Спарассида, Эарвиг, и Веспос. Они сообщили о срочном собрании правителей города Ночи в особняке семьи Тартар.

Влад, под скальпелем, которого за ночь погибло трое охотников, собирался отказаться, однако дамы сообщили, что дело касается его.

В сопровождении Леонида и Васи он добрался до квартала Агонии, где здания, даже на фоне улиц Ужаса, казались старинными, будто из другого тысячелетия.

— Патриарх Вормонд. — Госпожа Боль лично встретила гормина у деревянных врат, служащих входом на территорию древнего поместья. Пожалуй, самого старого из всех зданий, что расположены в городе Ночи. — Мы вас ждали.

Учтивый тон разнился с колким взглядом морщинистой бабки. Похожим вниманием полукровку одарили и другие главы ветвей, собравшиеся на заднем дворе имения, возле изысканного пруда.

— Мы слышали о вчерашней битве. — Инициативу в руки взял Гамор Энио, прошествовавший по зеленому газону, и не примявший ни единой травинки. — Так же узнали о том, что ты являешься основателем культа Черной глотки…

Леонид с Васей переглянулись, читая в глазах друг друга полное недоумение.

— Это правда, что ты собираешься уничтожить землю, предав ее черной дыре? — Полуобвинительным тоном спросил Оаш Эреб — старший из братьев Эреб.

Мысли бешено завертелись в голове Влада: «Откуда они знают? Есть ли шпион в Косиуме, или проводилась слежка за мной? Если последнее, как удалось скрыться от инвазивного зрения? Они явно агрессивно настроены… Не удивительно, земля — кормовая база охотников, и при условии, что я действительно намереваюсь уничтожить единственный источник омни, охотники наверняка попытаются помешать. Но если я скажу правду, высока вероятность подставить Салавата. Они сейчас в окружении заклинателей, и любой, даже неподтвержденный слух, может решить его судьбу. Доверять сведения охотникам нецелесообразно, они точно не хотят, чтобы росла сила семьи Вормонд, так что получив возможность избавиться от Салавата и других кровавых духов, охотники воспользуются ей». Сотни интерпретаций событий пронеслись в голове за жалкую секунду, в то же время выражение лица не изменилось ни на йоту.

— Патриарх Вормонд, мы не обвиняем, лишь спрашиваем. Однако этот вопрос несколько деликатен. Главы семей отвечают за жизни всех подчиненных, и они должны уделять пристальное внимание любой, даже самой малой вероятности. — Шумно дыша через нос, госпожа Боль медленно подошла к гормину. — Семья Вормонд теперь часть города Ночи, вы должны понимать, в какой ситуации мы оказались. Только держась вместе можно преодолеть все трудности. Чтобы избежать волнений и сохранить сотрудничество, вы могли бы сделать жест искренности, передав нам формулу вакцины от вируса Д-два. С ней придет уверенность, что вы точно не собираетесь уничтожать нас всех.

Глава 140: Предупреждение

Главы семей строили грустные глазки, будто сами находились под давлением обстоятельств и им неприятен подобный разговор. Вася со своей стороны едва сдерживался, готовый познакомить лицемерных ублюдков с костяными шпорами птицы Преисподней. Леонид никак не показал недовольство, лишь сведенные брови могли на что-то указать, однако мысленный приказ оружейному духу привел его в боевую готовность.

— Сотрудничество? Искренность? — Влад оглядел правителей города Ночи, сохраняя отстраненное выражение. — Мне не нужно от вас ни то, ни другое. Если захочу уничтожить землю, уничтожу. В ваших силах попытаться убить меня, но не контролировать. Не забывайте, о чем договаривались: вирус в обмен на посещение Шабаша, два квартала, и дхармы, сделка свершилась. Хотите напасть? Нападайте, приобретете еще одного врага, помимо главных семей, в чьих глазах вы — бельмо на глазу. И Косиума, который в случае вашего выживания после парада планет, уничтожит остатки охотников, ведь главные семьи не станут защищать предателей.

Со словами полукровки обстановка накалилась до предела, правители города Ночи уже разделывали мерзкого гормина в сознании, однако не решались предпринять действий в реальности. Не говоря уже о личной силе ублюдка, превосходящего первый планетарный цикл, он обладает ужасающим вирусом.

— Подумай об охотниках, полагающихся на тебя, патриарх Вормонд. — Госпожа Боль гневно стукнула тростью, вонзив деревянный кончик в газон. — В твоем подчинении кварталы Страха и Ужаса, представь, как они отреагируют, когда узнают, что достопочтенный глава собирается уничтожить землю вместе со всеми ними. Какова будет репутация семьи Вормонд?

Влад не повел и бровью на странные аргументы старухи. Семья Вормонд создана, чтобы единожды посетить Шабаш. Если бы не Вася и Леонид, убедившие в необходимости общего флага, который в будущем обеспечит определенные привилегии, он бы расформировал Вормондов и вернул прежнюю фамилию. По словам товарищей, репутация много что значит в мире, с помощью нее можно избежать не только многих проблем, но и приобрести большие выгоды. Тем не менее, уступки и всеобщая любовь — не тот репутационный курс, который они выбрали…

— Если будут недовольные убьем всех, чтобы остались только довольные, или не осталось никого. — Властный тон и мощный импульс омни заставил повелители города Ночи вздрогнуть. — Когда решитесь напасть, приходите, мы приветствуем врагов. Экспериментальные тела и еда — вещи, крайне необходимые семье Вормонд.

Развернувшись, Влад с товарищами направился к выходу, никто не посмел преградить путь. А когда семья Вормонд исчезла за створками врат, правители города Ночи взорвались:

— Мерзкий полукровка возомнил о себе слишком много!

— Он ни во что нас не ставит!

— Мы должны что-то сделать, иначе ублюдок так и будет…!

— А что вы сделаете? — Вопрос, полный насмешки, вырвался из уст Гамора. Спаррингуя с гормином многое понял о нем, в первую очередь, темперамент полукровки вообще не допускал уступок. — Пустая болтовня, от нее только головная боль.

Глава сильнейшей семьи города Ночи исчез в серебряной вспышке. Высшие духи неловко переглядывались, пока вдруг в огненной воронке не пропали братья Геенна.

Не прошло и десяти минут, как возле особняка Вормонд появись чета Геенна в полном составе. Внутрь они телепортироваться не могли из-за силового поля, воздвигнутого технарями и пропускающего только ограниченный круг лиц. Когда рыжим демонам позволили войти, Кенсорин сразу же направился к Владу, вышедшему из лаборатории.

— Что ты задумал на самом деле? — Лучше всех из охотников знавший личность и гениальность полукровки Кенсорин не мог поверить в абсурдную идею, что гормин служит черным дырам. В его силах создавать свои собственные, о каком вообще подчинении может идти речь? Да и есть ли у схлопнувшихся звезд самосознание?

Влад не торопился объясняться с демоном, Кенсорин может и проверенный, но вот его братья, с которыми тот наверняка поделится информацией — большой вопрос. Есть ведь еще и наследники, а также старейшины, волнующиеся о бедующем семьи и которых необходимо успокоить… Рисковать жизнью Салавата он не мог.

— Дело в тех кровавых духах? — Вопрос отца Лилии заставил глаза Влада перемениться, крестообразные зрачки, вписанные в извилистую изумрудную радужку, сузились. — Вы через столькое прошли, но в Москве разделились, и, если верить информации старухи Тартара, создали два культа: Тысячеглавого зверя и Черной глотки. Первый собирал только кровавых духов, которых недавно завербовали заклинатели скрытого царства. Мне плохо верится в то, что существо твоего ума и возможностей по-настоящему готово поклониться каким-то там силам вселенной, даже с учетом доказательств вроде использования сил черной дыры.

Со своей стороны Хенрикус кивнул.

— Заклинатели серьезно капают под тебя и культ Черной глотки, вот только их исследования ограничиваются омни, а мы прекрасно знаем, что твои силы очень отдаленно связаны с духовной энергией. — Отец Розы не мог не посмотреть на старшего брата, представившего анализ сил полукровки, в который немногие поверили, услышав впервые. Ну как может кто-то убивать высших духов, не полагаясь на омни? Однако спектральный анализ остаточной энергии на поле сражения с семьей Вазат, возле пещеры, где были уничтожена первая группа Алокрос и охотники, ясно указывали на данный факт.

Кенсорин поспешил поддержать брата, на которого Влад, и стоявшие у стены Леонид с Васей смотрели очень недобро.

— Омни, даже на уровне звездного цикла не позволяет манипулировать черными дырами, а вот то, что оставляет после себя радиацию…

— Вам лучше никому не говорить о своих догадках. — Угрожающий тон сопровождался появлением хищных червей.

— Мы и не собирались, но хотя бы объяснись. Семья Геенна не раз помогала тебе, неужели мы недостойны правды? — Отец Лилии не отступил ни на шаг перед плотоядными тварями, а вот братья и наследники, включая Розу, серьезно нервничали.

— Исключительно из обоюдной выгоды. — Безжалостное заявление Влада ударило ножом по сердцу демона, но тот прекрасно осознавал, что полукровка говорит правду. — Я могу рассказать правду, но предупрежу: Если Салавата и других бойцов разоблачат, я не буду выяснять, кто слил информацию. Ветвь Геенна исчезнет в первую очередь.

Глава 141: Полтора месяца

Объяснение обстоятельств культов Тысячеглавого зверя и Черной глотки внесло ясность в сомнения рыжих демонов, однако покидали особняк Вормонд они в расстроенных чувствах. Возможно, на чету Геенна повлияла давящая атмосфера города Ночи, или если уж совсем притягивать за уши, дело в угрозе уничтожения семьи. Теперь мысли пожирателей боли занимало благополучие каких-то кровавых духов, о шпионаже которых мог сообщить кто угодно, но последствия все равно понесут они. И если раньше подобная угроза от гормина, за которым следовали два трутня, могла разве что, рассмешить высших духов Марса, то сейчас простая фраза нависла над головой дамокловым мечом.

Не говоря уже о сложности положения семьи Геенна, Влад без посторонней помощи даже не понял, что оскорбил их. Все внимание сконцентрировалось на подготовке удара по Косиуму. Он пропустил мимо ушей появление в городе Ночи слухов о том, что полукровка из семьи Вормонд собирается уничтожить мир и охотников вместе с ним. Не заметил, как из кварталов Страха и Ужаса переселяются простые жители. Проигнорировал то, как Вася с Леонидом самостоятельно добыли необходимое оборудование с драгоценными материалами. Отмахнулся от показной демонстрации первых серьезных результатов разработок технарей, под предводительством Кирилла. Он всецело отдался лаборатории и тренировкам, последние больше походили на самоистязание, что в купе с чудовищной регенерацией дало потрясающие результаты. За полтора месяца, даже без возвышения к новому циклу, общая боевая мощь увеличилась на двадцать пять — тридцать процентов. Подобных результатов не мог добиться никто, вплотную подобравшийся к планетарному циклу. Как для охотников, так и для трутней, все сводилось к постепенному накоплению омни, другие источники сил не оказывали существенного влияния.

К слову об омни. Отвлекшись от экспериментов со скорпионами Алокрос, которых осталось не так уж много, Влад испробовал несколько методов извлечения душ из дхарм, которых после трат на строительство двух крупных заводов с высокотехнологичными производственными линиями осталось восемьдесят тысяч. Успехом назвать результат получалось с натяжкой. Хранившаяся в банкноте душа зияла повреждениями, деформированная и истощенная она даже при идеальном поглощении могла дать от силы две десятых изначальной омни. Внедрение душ в воду духа чуть исправляло положение, и коэффициент увеличивался до пятидесяти процентов. Этим пользовались товарищи, благодаря новому источнику силы добравшиеся до шестого большого цикла.

— Это… Потрясно! — Вошедший в расширившуюся за последние полтора месяца лабораторию, занимавшую несколько тысяч подземных кубометров, Вася ошеломленно уставился перед собой. Дюжина огромных, с трехэтажный дом гуманоидных монстров, с хищными червями, растущими из лопаток, скорпионьими хвостами, и пронизывающими душу, крестообразными зрачками, жалобно шипели под безразличным взором друга детства. — Ты сделал это!

Закинув локоть за шею Малого, Косой сжал со всей силы, способной расплющить цельнометаллический блок, однако даже слегка не наклонил его к себе.

— Потрясно? — Влад даже не стал опровергать глупое прозвище, настолько не разделял энтузиазм друга детства. — Их визуальное восприятие инвазивное, однако зрительная кора не в полной мере адаптировалась к переменам, так что объекты со сто семьдесят пятого, по сто восемьдесят седьмой не различают твердых препятствий перед собой. Опыты показали, что половина подопытных не способна определять опасность по интенсивности излучения омни, в то же время ни один из них так и не научился ориентироваться в пространстве, основываясь на органах чувств плотоядных червей. Мозг и нервная система даже после трех поколений активных мутаций, слабо приспособлены к дополнительным парам глаз.

Косой отцепился от Влада, чтобы приблизиться к мутировавшим скорпионам Алокрос и повнимательнее разглядеть их. Крестообразные зрачки, окруженные светящейся зеленой радужкой ничем, внешне не отличались от глаз друга детства, разве что при взгляде не возникало пронизывающей душу дрожи.

— Они не способны менять размер, из-за чего черви за спиной — скорее рудиментарные отростки, нежели полноценные части тела. Хотя в ближнем бою должны показать небольшую эффективность как дополнительные конечности. — Даже выводя крошечный плюс Влад не решился упомянуть о том, что только со звериными инстинктами, без самосознания, бывшие скорпионы не смогут проявить и сотой доли его боевых навыков, так что общий уровень сил можно свести к громоздким зверям. — Так же скорпионы не могут воспользоваться моим главным оружием — ядерной энергией.

При упоминании знакомой обывателям, но все еще таинственной силы, в глазах Васи мелькнула тоска. Когда он узнал, что у гребаного рептилоида помимо трех сосудов духа, существуют еще и два ядерных реактора под лопатками, всерьез задумался о том, чтобы позаимствовать у его списка врагов вероятность, или же судьбу. Эта дрянь явно подыгрывала другим, и обделяла его.

— Ни наноскоп, созданный Кириллом и его командой, ни ферменты, не позволили обнаружить нуклеотические связи, отвечающие за стабилизацию процесса ядерного синтеза, и образования спиритоцитов. Предполагаю, механизм зашифрован не в ДНК, а в душе, однако оборудование для ее изучения слишком архаично. На данном этапе нет возможности проверить догадки. — С неохотой Влад мог признать собственную некомпетентность, и то лишь потому, что она обусловлена ограниченностью технологий, а не собственной недалекостью. — К счастью, удалось выделить гены хитиновой брони, и запустить ее синтез внутри цитоплазматической мембраны скорпионов. Теперь не только их дух, но и физическая оболочка достаточно защищена. Помимо этого наметился определенный прогресс в синтезе моей кислоты, однако достичь того же разъедающего эффекта пока нельзя. Клетки подопытных просто не выдерживают подобной среды и разру…

Неожиданно, посреди речи, костяной браслет Влада завибрировал. Безвкусное украшение после Шабаша передала семья Альбион, и сейчас он сигнализировал об обратной связи.

Глава 142: Должна остаться

За пределами имения Вормонд, окруженного силовым полем и мощной линией роботизированной обороны, собрались Вася, Леонид, и Влад. Последний подбросил белый костяной браслет, после того как обогатил его небольшим количеством омни. Украшение повисло в воздухе и начало сильнее вибрировать. В инвазивном спектре костяные зубцы, казалось, резонировали с нитями пространства, заставляя их искажаться и расходиться в разные стороны. Вскоре перед глазами товарищей появилась брешь в реальности, не трещина как у магов зазеркалья, и не тоннель, используемый семьей Геенна, скорее приоткрытые шторки.

Из пространенного перехода, похожего на вертикально расположенный глаз, вышла молодая девушка. Однако волосы ее покрывала седина, а фарфоровое личико выражало удивительную собранность и спокойствие, несвойственное посетительнице такого опасного места как город Ночи.

— Вы все собрали? — Не успела наследница Альбион открыть рот, Влад с нескрываемым интересом разглядывал карманы и оборудование визитерши в инвазивном спектре. С учетом того, что зрение пробивалось сквозь одежду это могло расцениваться как подглядывание, однако видел Влад не прелести а кровеносные жилы, систему циркуляции омни и другие внутреннего органы.

— И я рада приветствовать тебя, патриарх Вормонд. — Название семьи девушка с подергивающимся веком упомянула с нескрываемым сомнением. Когда выяснились детали ее создания, отношение к «Червям» стало мене настороженным и более снисходительным. Гормин — несомненно, опасное существо, однако отсутствие родословной линии, продолжающей эту опасность, значительно снизило бдительность в отношении таинственных Вормондов. Правда после пришла новость о черной глотке… — Отвечая на ваш вопрос, да, семья собрала все необходимое.

Эмма вновь стабилизировала эмоциональное состояние, и нарисовала пальцем в воздухе круг, из которого вылетело три ампулы с кровью, пачка черных банкнот и хрустальный пузырек, в который заключена сияющая теплым желтым светом капля. От нее веяло необъятной энергией, которая даже у не обладающих перцептивными способностями Леонида с Васей вызвала мурашки.

— Образцы крови старейшин, со сгущенной в ней омни, пятьдесят тысяч дхарм — четверть суммы договора, оставшаяся часть будет отдана после завершения сделки, и… Кровь происхождения космического зверя. — Наследница Альбион осторожно передала драгоценный пузырек в руки Влада. — Самая сильная родословная, которую мы смогли приобрести. Кровь происхождения звездного удильщика — космического зверя пятого класса. Это чудовище похоже на земного глубоководного удильщика, вот только плавает он в космосе, и использует вырост, излучающий невероятно яркий свет и тепло для заманивания звездных паразитов. Его убили, заплатив цену трех магов планетарного цикла еще в шестидесятых, однако сливаться никто не стал. Сила удильщика в его размерах, а не особых способностях, так что с человеческими телами довольно трудно реализовать потенциал этого существа. Маги и заклинатели предпочтут кровь происхождения четвертого класса с оборонительными, стихийными, или иными атрибутами.

— Но вы все же выбрали его, а не четвертый класс, значит, обладаете знаниями корректного применения способностей удильщика. — На утверждение гормина Эмма промолчала, скрывая нервозность. Она пришла в город Ночи одна, оказавшись перед чрезвычайно опасным полукровкой, не потому что семья не позаботилась о защите. Просто в этом мало смысла, учитывая мощь гормина, и то, что визит проходил на чужой территории. Даже обычный диалог в такой ситуации — испытание, не говоря уже о точных попаданиях патриарха Вормонд. — Можешь передать книги по магии, и вернуться через неделю, я приготовлю дветси ампул мутации духа.

Прикинув, сколько времени понадобится на извлечение генов из крови происхождения и слияния их с паразитическим носителем с обратной транскриптазой, Влад дал точный ответ с запасом на трое суток. Он так же не стал выяснять, сколько именно магов в семье Альбион, ограничившись двумя сотнями пробирок. Это уже — огромное количество на двести тысяч дхарм.

Вася с Леонидом улыбчиво перешептывались, многозначительно уставившись на точеную фигурку, подчеркнутую серым кожаным камзолом и облегающими логинами с рельефным изображением белых ветвей.

— Я должна остаться. — Неожиданно, девушка отвергла предложение, несмотря на дискомфорт нахождения в городе Ночи и компании полукровки. — Знания в книгах не полны, маги передают их из уст в уста, от учителя к ученику. Я вызвалась объяснить тебе все нюансы нашего искусства, несмотря на сопротивление матери и старейшин, надеюсь, эта искренность будет взаимной.

Собиравшийся выразить сомнения по подводу хранения точных знаний в памяти, если только она не эйдетическая, Влад замолчал. Он оглянулся на друзей, пытаясь найти подсказки и объяснения последних слов девушки в их выражениях. Однако два ненадежных парня снисходительно качали головами. В итоге Влад не стал развеивать сомнения, хотя их собралось не мало. «Какая к черту искренность? Договор четко оговорен, двести тысяч дхарм, кровь старейшин, и кровь происхождения космического зверя, в обмен на сыворотки мутации духа. Этого мало, или все-таки имеется ввиду необходимость соблюдать соглашение. Возможна ли иная интерпретация искренности? Глупые социальные конструкты».

Глава 143: Подкаты

Несмотря на неловкое начало, дальнейшее общение четы Вормонд и Эммы Альбион проходило довольно гладко. Особенно со стороны Васи, ухаживающего за дамой и разбавляющего атмосферу шутками, иногда похабными, но все еще довольно сдержанными.

Не готовый терпеть бессмысленные разговоры Влад вернулся в лабораторию и начал выделение генов звездного удильщика. Благо инструменты, созданные технарями на основе ноги «Прометея» позволяли с куда большей точностью взаимодействовать с крошечными структурами, вроде генов. Иногда удавалось даже выделить последовательность из восьми цепочек — что недостижимо для светлой стороны современной науки. С такими технологиями Влад постепенно начал реализовывать давно зревшую в голове идею — совершенный геном. Разумеется, понятие совершенства — недостижимо, а если и достижимо, это не то, что хотел бы видеть Влад в собственной ДНК, потому как верхний предел есть отсутствие развития. Под совершенным геномом он понимал постоянно совершенствующийся геном, чистый от ненужного хлама.

К примеру, в нуклеотические цепочках на различном уровне удалось обнаружить гены, отвечающие за инвазивное, тепловое, монохромное, и цветное зрение, это только различные типы рецепторов в глазах. Есть и несколько вариаций самих органов визуального восприятия, включая фасеточное. Проблема в том, что каждый из упомянутых генов активен, но сильные подавляют слабые, общее потребление ресурсов организма, в частности, сосудов духа, просто огромно. Влад подсчитал, что если бы не неиспользуемые гены, он бы мог распоряжаться стократно большим запасом омни, нежели сейчас. Учитывая, что правый сосуд является источником земного духа муравья, путь заклинаний и магии открыт. Мало того, среди доминирующих генов многие не так эффективны, как те, которые подавляются. С усовершенствованием оборудования можно будет удалить неэффективные гены, оставив чистый, совершенный геном.

Время за опытами пролетело незаметно, вечером Влад вернулся в гостиную, где Вася все еще пытался сыграть в боулинг со своими шарами и лункой в виде наследницы Альбион. Последняя улыбалась, и казалось, внимательно слушала нелепые подкаты.

— Иди, поиграй во двор с мячиком. — Похлопав друга детства по голове, Влад уместился на диван рядом с ним, выжидательно глядя на источник знаний о магии, сидящий, напротив.

— Батя говорил так же, когда с мамой поебунькаться собирался, но ты то че собираешься делать с ней наедине? — Глубокие сомнения во взгляде Косого вызвали усталый вздох Влада. — Скрещивать пальцы, тереться пятками, или как вы там на своей рептилоидной планете размножаетесь?

— Мы собираемся обсудить магические знания. — Налив в кружку остывшего чаю, он залпом выпил все, а затем поставлю обратно. — Наследница Альбион, конечно, не глупа, и судя по интенсивности излучения сосуда духа, обладает немалым потенциалом, однако для определения ее как подходящего полового партнера необходимо провести серию анализов, так что ни о каком размножении речи не идет.

Лоб Эммы покрылся черными морщинами, если бы она точно не знала, что не выйдет победительницей из битвы, уже нашпиговала бы полукровку костяными лезвиями.

— Вот, слышала? А ты не верила, что он совсем ку-ку. Может лучше в мою комнату пойдем, кинцо глянем, три метра над уровнем неба как вариант? — Полный надежд взгляд встретился с неловкой улыбкой девушки. — Не волнуйся, я вообще не похож на Влада.

— Мы и правда диаметрально противоположены. Ты смог бы сношать даже собачью задницу, вмурованную в стену, если бы над ней висела обложка плейбоя. — Теряющий терпение Влад, который уже потратил полминуты на бессмысленный разговор, свирепо уставился на друга детства. — Иди поиграй во двор, мы заняты.

Косой, явно не собиравшийся никуда уходить, встал в позу, насмешливо глядя на Влада. Он, конечно, не мог продолжать издеваться над Малым, прекрасно ощущая, градус кипения, за которым последует избиение, но все еще мог ходить по грани.

— Хорошо… — Кивнув, Влад повернулся к Эмме, поспешно скрывшей раздражение от обоих представителей семейки Вормонд. Один похотливый ублюдок, другой неотесанный грубиян, если их и объединяло что-то как семью, то это не омни, не кровь происхождения космического зверя, а отсутствие такта. — У Василия косоглазие, явно связанное с духом, иначе после пробуждения оно исправилось бы. Высокое самомнение, не соответствующее данным, учитывая, что большую часть сил составляет кровь происхождения космического зверя, полученная от меня. Рост относительно невысокий, тело атлетичное, но плечи практически на той же ширине, что и таз. Помимо эстетической несостоятельности, подобная антропометрия ограничивает объем мышечных волокон на всем туловище, особенно спине, что влияет на физическую силу. А еще у него крошечный член. Тебя все еще интересует этот рудимент эволюционной ветви в качестве полового партнера? Если да, вы можете посвятить этот вечер соитию, и наконец, перестать тратить мое драгоценное время на эти идиотские разговоры. Если нет, все еще проще. Вася сейчас пойдет и будет играть в гребаный мяч, а ты начнешь лекцию по магическим знаниям.

Увидев, как заиграли желваки на скулах Влада, Косой стремительно ретировался из комнаты, не дожидаясь ответа девушки. Ему конечно, хотелось, выдрать поганый язык друга детства, явно незнающего, что такое мужская солидарность перед лицом женщины, но точка кипения, похоже, достигнута. Еще немного и будет поздно…

Глава 144: Обучение магии

С того довольно опасного для здоровья Васи вечера началось официальное обучение магии. На самом деле, Эмме приходилось лишь читать лекции об общей теории, экспериментах, построении заклинаний, иногда отвечая на уточняющие вопросы, в остальном Влад все запоминал с первого раза. После трех дней форсированного обучения вопросы гормина перестали попадать в известные темы и касались совершенно незнакомых девушке теорий. Она не могла дать удовлетворяющий ответ, вместо этого пораженно впитывая десятки новых идей и подходов к уже привычным, и, казалось бы, полностью изученным областям магии. Обычное заклинание костяного разрыва, которое заставляло кости в теле врага неконтролируемо расти, разрывая плоть, при реализации принципа суперпозиции позволяла использовать его на неограниченном расстоянии, теоретически, даже если противник находился на другом краю галактики. Однако Влад упомянул, что практические законы микровселенной сильно отличаются от законов макровселенной, и для реализации потребуется нечто большее, чем синергия элементарных частиц.

Спустя неделю, когда Влад полностью усвоил теоретическую базу Эммы, с демонстрацией практических методов, он отдал двести ампул с желтой сияющей жидкостью, и спровадил девушку без лишних сантиментов. Лицо Эммы в момент прощания выглядело так, будто она выпила пару литров лимонного сока. За прошедшее время она сильно сблизилась с полукровкой. И казалось, глубже поняла его, однако мерзкий гормин буквально выставил ее из дома, когда получил все, что хотел.

Не то, чтобы Влад совсем не знаком с вежливостью, просто он вообще не признавал этих глупых условностей. К тому же, еще неделю назад он был готов, наконец, нанести сокрушительный удар по Косиуму. Тратить время на полностью исчерпавший себя источник магических знаний не имело смысла.

После возвращения в Англию девушка встретилась со встревоженными старейшинами и матерью, которые, убедившись в целости и безопасности наследницы, смогли облегченно вздохнуть. Отправлять Эмму в пасть Гормина было ужасной затеей, а учитывая, что они никак не могли обеспечить выполнение договора… Полукровка мог просто забрать дхармы, и кровь происхождения космического зверя, семья Альбион не решилась бы напасть на город Ночи. Но даже крошечная возможность избавиться от раскрывшейся миру критической слабости магов заставила закрыть глаза на очевидную опасность и даже поставить под угрозу жизнь наследницы.

В тот же день был организован эксперимент с пленным магом, нарушившим заветы семьи Альбион. Сыворотка мутации духа сработала, и он преобразился, получив небольшую силу, но огромный потенциал космического зверя планетарного цикла. Самое главное, дух изменился и после череды опытов, с внедрением механизма преобразования окружающей омни в костяную энергию, все подтвердилось успехом.

Старейшины и глава семьи — Хильда Альбион, собрались в совещательной зале. Вопреки серьезности атмосферы, пронизанной годами тяжелых и ответственных решений, лица приустающих светились улыбками. Проблема, так долго запиравшая потенциал магов, и угрожавшая их существованию, наконец, решена. И кем? Не одним из них, даже не охотником и не стражем, а полукровкой. Гормином, к которым из-за недолговечности и слабой силы относились с пренебрежением даже самые непредвзятые земные духи.

— Что думаешь о полукровке? — Хильда прочистила горло и вернула лицу спокойное выражение. Посмотрев на дочь, сидевшую на костяном стуле с высокой спинкой по левую руку, она задала интересовавший каждого из двенадцати старейшин вопрос. Наследники старейшин — молодые маги, не присутствовавшие на Шабаше, так же навострили уши. Слухи о битве гормина с титанами и разрушение зазеркального города Виндзор заставили их со всей серьезностью отнестись к семье Вормонд.

— Большой ребенок. — Недолго думая, Эмма сказала первое, что пришло в голову. — Очень умный и чрезвычайно опасный ребенок, не понимающий элементарных человеческих взаимоотношений.

Старейшины начали перешептываться, пытаясь сделать выводы из короткого описания.

— Я думала он притворяется таким гаденышам. — Хильда хмыкнула, припомнив поведение гормина перед ее старой подругой Маргарет Моргауз — владычицей семьи Моргауз.

— Нет, тут он не притворяется. — Носик Эммы сморщился, она явно не простила полукровке всех тех гадостей, которых наслушалась за последнюю неделю. — Но со всеми минусами, Владислав — самый гениальный из всех, кого я когда-либо знала. Посмотрите, эти идеи и предложения гормина, выписанные во время обучения.

Передав тонкую тетрадь, в которой пронумерованными пунктами граничили около тридцати абзацев, матери, девушка смирно села. Она спокойно ждала, пока рукопись перейдет по кругу и с ней ознакомятся все старейшины. Чем больше последние читали, тем шире становились глаза великих магов.

— Это… Ужасно. — Третий старейшина не смог иначе описать прочитанное. Настолько поразил его подход к собственным магическим знаниям. Самое удивительное то, что каждая идея, казалось, рассматривалась разными людьми с разных точек обзора. Ну не мог один человек, обремененный одним и тем же багажом знаний, увидеть картину настолько всеобъемлюще, и в то же время глубоко, вплоть до мельчайших деталей.

Глава 145: Пегас

Выражение Хильды было сложным, она смотрела в никуда, оценивая прочитанное в сознании. Когда рукопись попала в руки восьмому старейшине, глава семьи наконец, очнулась.

— Тогда какова вероятность, что он действительно слуга так называемых Черных глоток? — Одного лишь решения проблемы магической трансляции, или как это назвал гормин, квантовой телепортации преобразованной энергии в сосуд духа, хватило, чтобы оценить полукровку как очень опасное существо. Идеи в рукописи заставили волноваться еще больше. Если такой противник действительно собирается уничтожить землю, как с ним бороться?…

— Очень мала. — Эмма сделал смелое заявление во всеуслышание. — За неделю, проведенную с Владиславом, я осознала, насколько чудовищен его интеллект. Если поместить его в вакуум информационного голода, и обеспечить только средневековыми знаниями, за десятилетие Влад в одиночку восполнит научные пробелы на несколько веков вперед, возможно даже опередив нынешний порог. Сложно поверить, что человек, обладающий способностью играться с законами физики, поклоняется черным дырам…

Зал совещаний вновь погрузился в гомон разнородных голосов, обжевывающих поступившую информацию со всех сторон. Лишь Хильда оставалась задумчивой и немногословной. По прошествии десяти минут, первый старейшина — Деор Альбион, отец нынешней главы семьи, встал.

— Сделка свершилась, и по крайней мере, можно не сомневаться в твердости слова полукровки. После разоблачения слабости магов, семьи отрекшихся пострадали от разрыва многих торговых отношений, но ответственность за это ни охотники, ни заклинатели не понесли. — Речь Деора сделала лица старейшин неприглядными, многих из них обманули на крупные суммы дхарм, или же драгоценные артефакты. Изначально доверительные отношения, фундаментом которых являлась сила магов, показала свою ненадежность. — У нашей семьи за века накопилось множество артефактов, драгоценных и неповторимых, возможно, полезных для гормина. Некоторые можно обменять на решения тех магических проблем, с которыми сами маги не справились.

— Невозможно! — Ратмунд Албион — третий старейшина семьи, негодующе вскочил с костяного трона. Живость в действиях не соответствовала преклонному возрасту и слабость плоти. — Если об этом узнают, репутации Альбион придет конец. Над нами до конца времен будут насмехаться как над магами, неспособными решить собственные проблемы.

Пятый, седьмой, и восьмой старейшины выразили одобрение во взглядах, им не хватило решимости нагло перебить первого старейшину, но, когда позиция обозначена, все еще можно занять правильную сторону.

— Вы и сами видели, чего стоит репутация без силы. Знания гормина могут увеличить мощь Альбион, а уж с насмешками мы как-нибудь справимся. — Поддерживая отца, Хильда заговорила глубоким голосом. Помедлив, она оглянулась на дочь. — Эмма уже установила контакт с полукровкой, дальнейшие отношения семьи с ним будут доверены ей. Не слишком углубляйся в тайны гормина, и постарайся завершить как можно большее число сделок за кратчайшее время. Даже если он окажется слугой Черных дыр, Альбион получит максимальную выгоду до того, как его уничтожат заклинатели и охотники.

*В то же время город Владивосток*

— Видно что-нибудь? — Вася, сидящий в грузовом отсеке двадцатиместного летающего корабля, собранного технарями, обратился к другу детства. Последний внимательно осматривал окрестности с помощью инвазивного зрения, пытаясь найти следы ловушек, или бойцов Косиума на территории компании «Пегас».

Системы наблюдения корабля занимались тем же самым. Высокотехнологичное летательное средство, работающее на сверхмощных ионных двигателях, бесшумно облетело припортовую территорию, скрываясь от глаз людей маскировочным покровом. Корабль удалось построить за месяц благодаря формовочной станции, с помощью магнитных полей удерживающей определенную структуру металлических крошек и прессующих их лист за листом. Технология, разумеется, принадлежала ноге «Прометея», точнее ее основной функции самовосстановления, из-за которой постоянно приходилось наносить осколку повреждения. Никто ведь не знал, во что выльется полностью собравшееся металлическое чудовище, а аналогичные процедуры Косиумцев давали хоть какую-то гарантию.

— В радиусе десяти километров задействовано две тысячи четыреста семьдесят два следящих устройства. — Холодный металлический голос помощника завершил процесс сканирования, в то время как Влад перестал озираться, не найдя источников аномальной омни. — На геосинхронной орбите обнаружено два спутника сотовой связи, на орбите захоронения обнаружен спутник, функция неизвестна.

Системы сканирования, основанные на технологиях осколка «Прометея», даже с ограничениями земных материалов и нынешних возможностей технарей, намного превосходили аналогичные у военных. Возможно, только Косиум обладал более совершенным оборудованием.

— Да нет здесь Косиумцев, у них и без нас есть чем заняться. Судя по количеству аномалий, в данных московского отделения, эти ребята вообще не спят. — Леонид подвел итог вместо Влада и корабля. Получасовой перелет из Сибири в Дальний восток хоть и не занял много времени, отразился бледнотой и легким позеленением на лицах всех пассажиров. Корабль собирался технарями в спешке, и стабилизация внутреннего пространства кабины хромало. Товарищам хотелось как можно быстрее вернуться обратно и лечь отдохнуть.

— Возможно, и нет, но они появятся. Пегас — единственное место, куда я с большой вероятностью нанесу визит, так что будьте готовы действовать. — Нажав на большую синюю кнопку, Влад пошел кхвостовой части корабля, где открывался погрузочный люк. Холодный, пронизывающий до костей ветер влажного климата повлиял только на технарей, управляющих летательным средством. Стоя над портом, где крошечными муравьями суетились люди, Влад не сумел сдержать эмоций и скрипнул зубами. — Место, где отца разрезали на органы. Это его решение, и справедливая сделка, за которую Пегас заплатил цену, однако… Он — мой отец, ценой за жизнь может быть только другая жизнь. Появятся Косиумцы, или нет, Пегас сегодня исчезнет, а если они все-таки посмеют прийти… оккультной организации придет конец.

Глава 146: Спутник

— Итак, где у вас занимаются вскрытием людей? — Влад вежливо обратился к грузчику, который в обычной ситуации может и ответил бы грубостью, но будучи прибитым к дверце судового контейнера хитиновым шипом, особо не поостришь. — Ради тебя я потрудился, убрав кислоту и токсины из шипа, так что рассчитываю на ответную услугу. Взгляни на своих коллег, разве молчание помогло им?

Кивнув в сторону бурых пятен на бетонном покрытии — единственном, что осталось от сожранных плотоядными червями грузчиков и контролера, Влад попытался растормошить засыпающего от обильной потери крови работника Пегаса. Похлопывание по щекам сработало, и усатый мужчина, наконец, хрипло прошептал адрес.

— Благодарю. — Влад развернулся и пошел прочь. Хищные твари, растущие из лопаток, за один укус оторвали себе по половине человека, проглотив его и превратив в питательные вещества для ядерных реакторов. Крестообразные зрачки червей жадно поглядывали на содержимое контейнера — сотни коробок, помещенных в холодную среду. Внутри каждой находились сердце, почки, и другие внутренние органы, путь которых должен завершиться в южной Корее.

Без необходимости обращаться к смартфону, благодаря эйдетической памяти, содержащей карты всех крупных городов мира, Влад исчез с припортовой территории во взрыве ударной волны. По крайней мере, так показалось бы стороннему наблюдателю, в действительности он бежал со скоростью четыре километра в секунду. Это в два раза превосходит гиперзвук, из-за чего за спиной прорвавшегося сквозь несколько кольцевых взрывов Влада оставались лишь разрушения: перепаханный асфальт, разбитые стекла, перевернутые машины и разлетающиеся во все стороны люди со взорванные перепонками.

Такое движение… Даже если Косиум не следит за Пегасом, местному отделению придется отреагировать.

За три секунды добравшись до нужного места, Влад шагнул в снесенные ударной волной двери клиники пластической хирургии. Хруст стекол под ногами сменился звуками выстрелов. Отошедшие от удара об стену охранники немедленно атаковали непрошенного гостя. Реакция, опасная в правовом государстве, но кто думает о нарушении закона, перед лицом существа, из спины которого растут плотоядные черви?

К несчастью для решительных стражей, каждая пуля оказалась поймана Владом, чье восприятие даже на фоне чудовищной скорости, значительно превосходило остальные характеристики тела.

— Что ты за тварь? — Бессмысленно щелкая курком опустевшего пистолета, охранник попятился и уперся спиной в стену.

Ответом послужила широко раскрытая пасть червя, молниеносно сомкнувшаяся на голове и раздавившая ее словно гидравлический пресс. Двое товарищей прожили не дольше.

Шествуя по коридорам, Влад отпускал плотоядных червей охотиться. Он получал жалкие крупицы омни, равнозначные пятой части малого цикла от одного человека. Но чувство удовлетворения, когда теплая кровь струится по глоткам червей, действовало словно наркотик. К сожалению, вместе с нежной плотью и хрустящими костями в пасти попадали кишки с дерьмом, недопереваренной пищей, моча, и одежда, что слегка убавляло эйфорию.

Пробив рукой стену и схватив за плечо визжащую от ужаса женщину, прятавшуюся от чудовища, Влад протащил ее сквозь дыру. С хрустом ломающийся костяной каркас недолго противостоял бетонной преграде, в какой-то момент часть туловища попросту оторвалась, в то время как нижние позвонки, таз, и ноги остались на той стороне дыры. Подбросив изуродованный шмат плоти, Влад двинулся дальше, не обращая внимания как один червь проглотил его, в то время как другой вгрызся сквозь стену в нижнюю половину.

Не оставляя никого в живых, он вскоре добрался до третьего этажа, где в оббитом металлом кабинете заперся мужчина. Сердце бедолаги, судя по инвазивному восприятию, сокращалось в три раза чаще нормы, сосуды сильно расширены, а едва уловимая душонка трепещет в ужасе.

Проведя превратившейся в оранжевый светильник ладонью по двери и мгновенно оплавив ее до состояния тягучей патоки, Влад беспрепятственно вошел внутрь. Капли кипящего металла опадали на плечи, прожигая несоответствующую холодной погоде ветровку, но доходя до кожи они бессильно стекали вниз, не причиняя ни малейшего вреда. Огненные дорожки, нисходящие вслед за текущим металлом, превратили одежду Влада в доспехи огненного демона. Сорокалетний мужчина азиат не смог выдержать подобного зрелища и беззвучно провалился в обморок. К несчастью для него умереть во сне, безболезненно, не удалось. Влад разбудил хозяина клиники лицом об кафельный пол и заставил ввести пароль в компьютер, где хранилась база данных всех клиентов.

Сортировка в алфавитном порядке позволила быстро найти нужную папку: «Хороднов Сергей Анатольевич». Открыв ее, первое, что попалось на глаза — фотография три на четыре. Обросший щетиной мужчина, с сединой на висках, квадратными скулами и безжизненным взглядом держал табличку с номером «11405». Что-то необъяснимо защемило в груди, хотя, если верить последним анализам, здоровье находилось на пике возможного уровня.

Дальше следовали фотографии с операционной, и каждого органа по отдельности, документы с банковскими выписками на сберегательный счет Хороднова Владислава Сергеевича, а также неполная информация о непосредственных покупателях. В сознании тщательно запечатлелись имена четырех корейцев, однако зрение постепенно становилось размытым, теряя свет.

«Немедленно уходи оттуда!» — В ухе зазвучал голос Леонида. — «Над тобой появился спутник, и он очень похож на гигантский глаз. Влад! Быстро! Они воздвигают силовое поле, сигнал про…дает…»

Карим Татуков Совершенный гном-5

Глава 147: Крот.

— Все-таки пришли… — Влад, чье эмоциональное состояние отъехало слишком далеко от парковки стабильности, провел пальцами по металлическому браслету, закрывающему половину правого предплечья.

Сознание погрузилось в серое марево, среди которого парил единственный объект. Слабый импульс омни и из браслета вывалился трехметровый куб, в центре которого расположился круглый таймер. Браслет являлся пространственным артефактом, разработанным технарями, что удивительно, по технологии Эйдона Спарассида. Как оказалось, область компетенции поклонника инцеста — пространство и измерения. Поразительная квалификация даже для ведущих ученых, не говоря уже о полоумных охотниках. К сожалению, даже с материалами, синтезированными при помощи алхимического тригля, удалось сжать пространство лишь до трех кубометров.

Эйдон предложил более практичный подход — микропартал в высшее измерение, где можно хранить сколько угодно вещей. Высшие измерения являются измерениями над трехмерным пространством и временем. Как для двумерного существа невозможно воспользоваться бесконечным потенциалом расположения объектов в высоту, так и для нас тяжело соприкоснуться с чем-то большим, нежели длина ширина и высота. Демонический паук — единственный кто мог это сделать, однако Влад не решился связываться высшими измерениями, так как их существование подразумевает возможность попасть туда не только его, но и других. Ограничились пространственным карманом, но и его в нынешней ситуации — более чем достаточно.

Взведя таймер на сорокасекундный отрезок, Влад оттолкнул куб в угол комнаты, а затем топнул с такой силой, что пол под ногами обрушился. Тело упало вместе с бетонными кусками и облицовочными материалами. Еще до того, как ноги коснулись пола второго этажа, черви пробили головами новую дыру. Оказавшись на первом этаже, посреди зловонья дерьма из разорванных кишок жертв, Влад полностью покрылся хитиновой броней, отрастил хвост и начал закапываться в землю. Черви яростно пожирали десятки килограммов сначала плиточного фундамента, затем мерзлой почвы. Руки не бездействовали и помогали грести вниз, в то время как сегментарный хвост яростно извивался позади, обрушивая неровный тоннель. На высокой скорости Влад погрузился на четыреста метров в глубину, и только тогда уперся в барьер. Крестообразные зрачки позволяли видеть его, как светящуюся, полупрозрачную пелену. Дальше двигаться Влад не стал, еще несколько раз взмахнув хвостом и упокоившись под многотонной толщей, он затаился.

В то же время на поверхности открылось несколько порталов, из которых вышли элитные сотрудники Косиума, отряд ипсилон пять: Орел, Голубь, Сова, Ворон и Павлин, их сопровождал Владимир Шверт, чьи мечеподобные зрачки сияли белым светом. Из другого вышли восемь заклинателей: трое в красных мантиях — заклинатели крови. Трое в четырехцветных мантиях, с разноцветными лентами, вплетенными в волосы, и обозначающими овладение определенными силами природы — заклинатели стихий. Двое последних, один в черной, другой в белой, являлись заклинателями духов. Несмотря на то, что последние составляли меньшинство, они возглавляли отряд могущественных заклинателей планетарного цикла.

Последним из рваной пространственной трещины вывалился неопрятный мужчина, в матроске и с густым рыбным запахом, окружающим дородную фигуру.

— Шверт, пизденыш полукровный, ты какого хуя привел эту тварь сюда?! — Глава дальневосточного отделения Косиума свирепо уставился на сибирского коллегу. Его не волновало возвышение семферона до планетарного цикла, так же папаша этого педантичного куска хмурого говна. Проблемы, которые принес Шверт из мерзлой дали могли навредить его подчиненным, так откуда взяться учтивости?

— Не мы сюда его привели, Бережной. — Оглядывая окружение, Владимир быстро обнаружил местоположение полукровки благодаря столбу тьмы, поднимающемуся в небеса от трехэтажного здания. Лучевое поглощение фотонов и омни являлось воздействием артефакта Ока Нигулуса, выведенного на орбиту и используемого Косиумом для подавления восприятии особо опасных врагов.

— А чьи блядь сотрудники при вербовке этой ебаной твари указали на пропажу его бати во Владивостоке?! — Хоть матрос и выражался гневно, он так же сосредоточился на местоположении проблемного гормина.

— В здании находится мощный источник радиоактивного излучения. — Маска с фильтровочной капсулой скрывала ошеломленное лицо Голубя из Ипсилон пять, уставившегося на приборную панель браслета. — Более пятидесяти тысяч рентген… это…

Не успел он договорить, ночное пространство залил ослепительный свет, источником которого являлся трехметровый куб. Когда таймер достиг нуля, внутри сработал крошечный детонатор, вызвавший взрыв триллионов спиритоцитов. Влад в течение полутора месяцев сцеживал из собственной крови, и теперь, наконец, время пришло.

Ядерный взрыв расцвел во всей своей разрушительной красоте, стирая в пыль трехэтажное здание и прилежащие постройки. Когда ударная волна разошлась во все стороны, а гриб из радиоактивного пепла подпер небеса, незримый барьер замерцал и раздулся. По всему периметру появлялись трещины, сквозь которые наружу прорывалась огромная мощь. Трещины разрастались в дыры, вскоре превратившие цельное полото в энергетический дуршлаг.

Глава 148: Хочу заразить?

— Все целы?… — Побледневший и выглядевший чрезвычайно смущенным Владимир обратился к спутникам, так же как он укрывшимся за комплексным щитом заклинателей. Кровавая сеть оплетала вешнюю часть гигантской каменной стены, перед которой, ограждая Косиумцев и заклинателей от опасности, парила потрескавшаяся одиннадцатиметровая маска. Половина ее лучилась белым, мягким светом, и демонстрировала добродушную улыбку красивого лица, в то время как темная, мрачная и холодная внешность второй половины наводила на что-то демоническое.

Несмотря на потрясающую защиту совместного заклинания восьми планетарных духов, и Косиумцы и заклинатели получили серьезные травмы. Только что взрыв в тротиловом эквиваленте достиг двадцати пяти тонн, бомба, сброшенная на Хиросиму, составляла около пятнадцати. Это ужасающий удар даже по духам планетарного цикла, ведь название эволюционной ступени духа соответствует лишь количеству омни, вырабатываемой средней планетой за цикл в тридцать земных лет.

Планетарные духи не могут уничтожить, или уберечь целую планету. Земле четыре с половиной миллиарда лет, можно представить, какую мощь она накопила за все это время. Притом земля — не среднестатистический мир, она подобна яркой жемчужине в холодном и безжизненном космосе, чрезвычайно насыщенна духовной энергией. А чем выше ее концентрация, тем больше статичное сопротивление воздействию, основанному на омни. На Марсе, Нептуне, или любой другой планете, охотники смогут проявить силу более чем в два раза превышающую ту, которую способны показать на земле. Эта так же причина, почему земные духи значительно сильнее пришельцев, несмотря на то, что в условно нейтральной среде они являются не более чем добычей.

— Заебись, Шверт. Как мои ребята будут это восстанавливать и объяснять общественности? — Когда сильно поврежденные защитные заклинания окончательно рухнули, взгляду Бережного открылся занесенный пылью кратер, протяженностью более чем в пять километров. Именно таков радиус барьера, установленного для поимки гормина. К счастью, он оказался достаточно прочным, для того чтобы выдержать девяносто процентов силы взрыва. Закашлявшись и чувствуя головокружительную слабость, глава дальневосточного штаба Косиума оглянулся на спутников. Лица последних выглядели еще более неприглядными, униформа отряда Ипсилон пять зияла дырами, благородные одеяния заклинателей превратились в изорванное тряпье. Лишь он, в ошметках полосатой майки. Выглядел практически так же, как до взрыва.

— Замаскируешь под техногенную катастрофу. — Семферон, сплюнув кровавую, пузырящуюся слизь, отмахнулся от коллеги, пристально глядя на столб тьмы, поднимающийся с центра взрыва. Гормин все еще жив, и либо он невидим, либо… — Эта тварь под землей.

Очевидный для всех вывод перестал что-либо значить, когда плотоядные черви пробились сквозь спрессованную толщу, вытаскивая Влада. Для остиальных он выглядел как столб тьмы, из которого изредка показывались ужасающие морды плотоядных тварей и сегментарный хвост.

— И это твой план уебыш? Не слишком надежно. — Найдя новую цель для третирования, Дмитрий Бережной позволил кулакам взорваться белым туманом, поднявшим два ревущих паровых шторма. Высокая температура и вращение постепенно конденсировалось, и вскоре сошлось над предплечьями вихрем, вращающимся с такой скоростью, что для невооруженного глаза казались твердой белой перчаткой. Однако сделав шаг в сторону противника, глава дальневосточного штаба Косиума пошатнулся, едва не упав на землю. Жуткая слабость пронизывала дух в то время как глаза пылали яростью и негодованием. — Признаю, взрыв был силен, но он никого не убил.

Влад, в чьих глазах стояла лишь тьма, вместе с незнакомым голосом Дмитрия слушал хриплый и прерывистый сигнал из наушника, соединенного с товарищами в корабле. Несмотря на то, что устройство связи уцелело под хитиновой броней, последняя его и ограничивала, вместе с радиоактивными возмущениями.

— План не в убийстве, а в том, чтобы повредить амуницию. — Исчезнув с прежнего места на огромной скорости, и постоянно лавируя в пространстве, несмотря на отсутствие действий со стороны противника, Влад ответил на насмешку Дмитрия. — Не знаю, как вы выглядите сейчас, но так ли герметичная одежда как до взрыва?

В равнодушном тоне, раздающемся из разных мест, сквозила неприкрытая насмешка, однако лица Косиумцев и заклинателей не исказились в злобе. Лишь осознание и… паника.

— Всем отступить, он хочет заразить нас вирусом! — Первым отреагировал Шверт, чьи зрачки вспыхнули белым сиянием. Особые глаза послали вперед незримые слеши, исполосовавшие кратер, словно бритва вскрытый гнойник.

Владу снесло одну из голов червей. В отличие от противника он уклонялся, ориентируясь только на звук, который разрезы семферона вообще не порождали. Приходилось постоянно двигаться на максимальной скорости, избегая опасностей. Благо атаковал только Шверт, остальные пытались ретироваться за пределы барьера под прикрытием.

— Хочу заразить? — Лишившись руки, и за несколько секунд отрастив ее, Влад молниеносно крутнулся на месте. Черви выдохнули тугие струи кислотного пара, нагретого до шести тысяч градусов, хвост удлинился на пол километра и разорвал искаженный изотопами воздух. К сожалению атака не достала ни Косиумцев, ни заклинателей, а вот слова очень даже. — Вы уже минуту как заражены, иначе я бы не упоминал об этом.

Глава 149: Запертые.

Равнодушные слова заставили сердца членов даже такого элитного отряда как Ипсилон пять, похолодеть.

— Командующий, Око Нигулуса что-то атаковало! — Крик Совы, чей сенсорный браслет остался жив, несмотря на извилистую трещину экрана, ознаменовал выход Влада из зоны темного луча.

Зрение, наконец, вернулось, что совсем не хорошо для противника.

Технари, управляющие невидимым кораблем, стукнулись кулаками, при виде сообщения на экране: «Цель поражена». Межконтинентальная ракета размером с руку взрослого человека поразила спутник после выхода из атмосферы земли.

— Кажется, распылители выдавили весь вирус Д-два. — Кирилл скосился в угол экрана, где с появления в барьере дыр, отображался обратный отчет до конца запасов красной жидкости — смертельно опасной для всех духов, кроме вакцинированных. — Начинаем атаку из всех орудий?

На вопрос лидера технарей, получившего командование скорее из-за личного знакомства с Владом, нежели квалификации, Леонид отрицательно покачал головой.

— Даже ядерный взрыв не прихлопнул этих ребят, что могут сделать несколько ракет? — Бывший майор выглядел задумчивым. — Как только атакуете, маскировка корабля перестанет иметь значение, и они смогут ударить в ответ. Дальше мы сами.

Призвав двуручную секиру, чем привлек горестный взгляд Васи, потерявшего оружейный дух, Леонид нажал на синюю кнопку и выпрыгнул в отрытый люк. За ним последовал и Косой, в полете преобразившийся в черного енота, покрытого костяной броней птицы преисподней. Золотая маска фокусника так же уступила место маске ловкости, без меча создавать плотные фантомы из едкого тумана стало неэффективно.

С грохотом, покрывшиеся шпорами ноги, вонзились в землю. Леонид тут же перекатился, избегая бешено вращающейся водной стрелы, выпущенной заклинателем стихий с голубой и коричневой лентами, вплетенными в волосы. Топор яростно рубанул по набросившейся сверху кровавой сетке, в то время как тело бросилось по направлению самого ослабевшего мужчины, в грязных белых одеяниях.

Прямо перед лезвием выросла железная стена, толщиной метр, но несмотря на укрепление омни, она со крипом разошлась в стороны под рубящим ударом невероятной силы. Чистая физическая мощь Леонида не уступала Владу, по крайней мере до преображения в гиганта. От высвобожденной мощи и без того спрессованная земля под ними просела на полметра.

— Сдохни сука! — Стремительно спикировавший сверху Косой протянул хитиновые шпоры к мужчине в белом, однако не просто так заклинатели духа считались сильнейшими заклинателями. Раздался звон цепей и навстречу Васе бросился полупрозрачный белый медведь, на шее которого находился металлический ошейник.

Несмотря на отчаянный взмах костяными крыльями, Косого настигла лапа зверя, связанного с рукой заклинателя серебристой цепью. Атака не закончилась, и в воздухе материализовались еще девять ослепительных зверей, все — огромные хищники, и, если бы не удар сегментарного хвоста, разогретого до температуры поверхности солнца, они разорвали бы Васю в воздухе. Острый хвост разрубил зверей, а шесть тысяч градусов цельсия сожгли останки. И без того ослабший заклинатель духа опустился на колено, грузного задыхаясь.

Со звериным ревом, Леонид в форме минотавра обрушил топор на тщедушное тело заклинателя, разрубив его без всякого сопротивления.

Молниеносно плотоядные черви сомкнули челюсти на половинках еще не успевшего полностью распасться трупа. Словно добравшись до изысканного лакомства, хищные твари заурчали, проталкивая сочное мясо и душу мышцами глотки.

— Раааааадж!!! — Глаза заклинателя злых духов, чья черная мантия сползла под воздействием кислотного пара, покраснели от лопающихся капилляров. Он бросился к бывшему майору, замахнувшись кулаком на секиру. Рука старейшины семьи Сиах превратилась в огромную акулью пусть, и вгрызлась в полотно оружейного духа, заставив его покрыться трещинами. В отличие от заклинателей земных духов, которых называли заклинателями внешнего пути, заклинатели злых духов интегрировали охотников в собственные тела, и использовали их способности. — Сулеам ихэ!

Со странными словами в центре груди появилась голова неизвестной твари, выдохнувшей комок сгущенной тьмы. Пульсирующая тьма вдавила костяную броню Леонида вместе с грудной клеткой, и отбросила на сотню метров, однако ударившая в спину кислотная струя поглотила самого заклинателя. Следом прилетел извиваясь и сам хищный червь, сожравший остатки планетарного духа.

— Мы становимся слабее с каждой секундой, так продолжаться не может. — Шверт сверкнул зрачками, высвобождая режущую волну, от которой Влад, запутавшийся с Бережным, без труда уклонился.

— Открывай блядь портал, и вали! Я прикрою! — Кулак, окутанный сконденсированным, горячим паром, просвистел рядом с хитиновым лицом гормина, взорвав десятки кубометров земли. К сожалению поражающая мощь без возможности доносить до противника мало что значит.

Скользнувший чуть влево Влад, насадил движущегося по инерции противника на колено. Хитиновый шин на сгибе сустава пронзил живот. Тут же по полым костям пронесся импульс ядерной энергии, который высвободился внутрь брюшной полости.

Ужасающая температура мгновенно сожгла внутренние органы, а затем и все тело, лишь немного пара осталось от главы дальневосточного штаба Косиума. Однако, когда черви попытались поглотить его, сгусток юрко вылетел из-под сомкнувшихся пастей и приземлился рядом с пострадавшими товарищами. Пар медленно собрался в фигуру Бережного, он выглядел полупрозрачным и потрепанным.

— Его способности напоминают способности Васи… — Влад посмотрел в сторону друга детства, защищавшего Леонида, чья грудная клетка благодаря своевременной инъекции крови Салавата с хрустом выпрямлялась. А разорванные костями легкие и сердце вновь обретали прежний вид.

Ненадолго черви перестали двигаться, переваривая энергию, поступившую вместе пожиранием заклинателей земных духов. Жертвы находились на первом планетарном, с коэффициентом поглощения ноль целых две десятых, Влад мгновенно поднял центральный сосуд на четыре высших цикла.

— Портал не открывается… — Когда заклинатели крови и стихший произнесли ритуальные слова пространственного перемещения, ничего не случилось. Незримые нити трехмерности лишь немного дрогнули, но удержались в прежнем состоянии.

— Кажется, пространственный стабилизатор Эйдона работает исправно, даже под большими нагрузками. — Внутри невидимого корабля технари возбужденно переглянулись. Если кто-то и сработал сегодня идеально, то это они…

Глава 150: Последнее сияние.

Когда Влад, усвоивший огромное количество омни, превратился в тридцати пятиметрового гиганта, среди готовых к последней битве планетарных духов вперед вышел Павлин.

— Когда я закончу, немедленно уходите. — Под сложными взглядами товарищей, молодой на вид мужчина, чью маску и вместе с четвертью лица разъела кислота, поднял руки вертикально вверх, а затем медленно опустил их в разные стороны, оставляя полупрозрачные послеобразы. — Последнее сияние: Доминирование синего.

Послеобразы полетели назад и прильнули к павлиньему хвосту, каждая рука слилась с отдельным пером. В ту же секунду они разразились ужасающим синим светом, превратившим стабильное пространство в хаос. Нити реальности безумно вибрировали и рвались, натянутые до предела, они разрезали материю без всякого сопротивления. Влад бросился назад, но даже так не избежал хаоса, оставившего глубокий сетчатый разрез на груди и животе. Лишь чудовищная регенерация позволила быстро восстановиться, но воспользовавшиеся нестабильностью пространства заклинатели, наконец, смогли открыть тоннель.

Планетарные духи из последних сил нырнули внутрь, а за Павлином вернулась кровавая нить, вот затащить в портал она не успела, и заклинание оборвало лезвие потрескавшейся секиры.

Вход в тоннель схлопнулся, оставив негодующих товарищей наедине с павлином, который поднявшись с земли вновь развел руки.

— Последнее сияние: Доминирование крас…

Черный костяной шип пронзил горло Косиумца, оборвав слова, а эрозивный туман превратил величественный хвост, начавший краснеть, в потрепанную нелицеприятную пакость.

— Не убивай его. — Когда Косой собирался вонзить костяную шпору в голову потерявшего сознание Павлина, Влад поспешно остановил. — Это отличный образец для экспериментов, умереть он всегда успеет.

Бойцы переглянулись, и если лицо Косого казалось, выражало довольство, то вот Леонид не смог скрыть легкого сочувствия. Он один раз забрел в лабораторию, где проводились опыты над скорпионами Алокрос, и в тот момент стало ясно, насколько хороша на самом деле смерть.

— Кирилл, можешь, отследить куда они открыли портал? — Влад нажал на крошечный наушник, открывшийся под разошедшимися хитиновыми пластинами.

— Датчики не могут отследить точное местоположение, только примерное направление. — Немедленный ответ лидера технарей ввел Влада в задумчивость. Спустя секунду он отказался от затеи и махнул рукой.

— Возвращаемся.

Без лишних глупостей товарищи взошли на севший неподалеку корабль, после чего, наконец, предались обсуждению произошедшего.

Вася вертел и насаживал планетарных духов в своей интерпретации, Леонид оценивал их отвратительную тактическую подготовку и командную работу, в то время как Влад пытался объяснить остальным, как важно не заниматься глупостями, а подмечать действительно важные детали. Например, движение омни в теле противника при активациях странных навыков, не имеющих отношения к заклинаниям. А также преобразование духовной энергии в системе циркуляции омни, от обычной энергии к атрибутивной у повелителей стихий.

— У нас нет твоего гребаного сталкерского зрения, дубинушка, как мы могли это увидеть? — Полный негодования Вася хлопнул себя по лбу, в ответ получив полный пренебрежения взгляд друга детства.

— В размене никто не мешал прикрепить немного омни к телу противника, почувствовать ее движение внутри системы циркуляции энергии, а после нескольких атак попытаться вернуть обратно, оценив общие изменения и сделав выводы. — Влад глядел на товарищей как на идиотов, они на него как на душнилу, которого приходилось терпеть, потому что не могли выгнать его из его же собственного корабля. Так и продолжился полет в обмене скабрезностями, лишь технари искренне наслаждались обществом друг руга, обмениваясь приятными комплиментами собственному интеллекту и рукастости.

По возвращению первое, что сделали товарищи — хорошенько отметили великую победу. Даже Влада, попытавшегося засесть в лаборатории сразу после прилета, смогли вытащить силком. Правда даже волшебный алкоголь, содержащий омни, не смог привлечь душнилу, оценивающего любые средства, затуманивающие разум, как: «Мне бы не хотелось опускать скорость взаимодействия нейромедиаторов и даже пару минут проводить на вашем уровне когнитивной посредственности, хотя для этого придется выпить весь алкоголь города Ночи».

Влада как пригласили, так и послали, очень быстро и весело, впрочем, он не против. И пока технари вместе с Леонидом, Васей и Эйдоном — главным героем прошедшей битвы, заливались синькой, Влад приступил к проекту совершенный геном.

Уже на следующий день новость о победе семьи Вормонд над пятнадцатью планетарными духами разорвала напряженное спокойствие города Ночи. Крупные семьи проверяли и перепроверяли информацию, не в силах поверить в принесенные разведчиками и шпионами в оккультной организации данные. В конце концов им пришлось смириться с фактом и вновь переосмыслить силу новоявленной семьи, с мнимого статуса которой смеялось все меньше и меньше охотников. Скрипя зубами старейшины и главы древних семей посылали поздравления к порогу, окруженного техногенной системой обороны, имения, иногда личным визитом. Чета Геенна, расстроившаяся после явной угрозы в последний раз, обговорила все между собой и приняла решение не поднимать больше данный вопрос. Какая разница, обижены они, или нет? Все делается ради блага семьи и только оно имеет значение.

Глава 151: Ультиматум.

Праздная атмосфера длилась недолго, Косиум и Заклинатели выдвинули городу Ночи условие о выдаче полукровки вместе со всей семьей Вормонд. В противном случае защитники Земли обещались похоронить скрытый город в анналах истории. Разумеется, перед грядущей войной парада планет они бы не стали предпринимать никаких действий, однако после…

Ультиматум оказался более чем действенным, несмотря на то, что очевидно, он входил в рамки притчи о выдаче хищнику членов собственного стада, закончившейся неспособностью последнего оставшегося защититься от голодной твари. Элита семей устроили Владу тайную встречу, на которой предложили компромисс: Отправить нескольких незначительных членов семьи в жертву Косиуму и заклинателям, чтобы смягчить гнев и показать готовность сотрудничать. Как никак, после войны им еще жить на этой планете, придется идти друг другу на уступки, чтобы иметь возможность гармонично развиваться. Главное — выжить, и возможно однажды, удастся привлечь защитников земли к ответственности.

На предложение старейшины семьи Гадес Влад понимающе кивал, а затем, на глазах у ошеломленным правителей города Ночи, разорвал охотника на куски и позволил червям сожрать беснующийся в синем пламени дух.

Ощетинившиеся оружейными духами охотники встретились с равнодушными глазами хищника. Они собирались выдать члена собственного стада, такое же жалкое парнокопытное, как они, вот только встретились с другой плотоядной тварью.

— Компромисс, как и консенсус — удел ничтожеств, сил и ума которых недостаточно для полного решения проблемы. Можете продолжать жить так же, как и весь мир, но не заикайтесь о превосходстве над этой посредственной массой. Вы — часть ее. — Влад насмешливо оглядел Дементрия Гадес — патриарха демонов синего пламени, с ног до головы. Несмотря на то, что верного подчиненного убили на глазах, он не смел напасть. Лишь скрипел зубами, да потрясал пылающей саблей в руке. — Больше никаких собраний глав семей, мне не о чем говорить с кучкой рабов. Сбросите ярмо правления главных семей? Да вы даже не видите ошейников и цепей на собственных шеях.

Оставив за спиной квинтэссенцию гнева и негодования, Влад вернулся обратно в квартал Ужаса, опустевший после слухов о Черной глотке. С тех пор отношения между Вормонд и остальными семьями из натянутых переросли в откровенно враждебные. Началась односторонняя холодная война, в которой ни Влад, ни его товарищи не участвовали. Напротив, они наслаждались отчуждением, полностью избавившись от проблем с развитием кадров. Подбор верных кандидатов сменился подходом похищения жертв для экспериментов. Влад лично утаскивал в подземье имения сильных охотников, опыт за опытом превращая их полузвериных болванок с генами двуглавого червя. Иногда даже старейшины оказывались на операционном столе. Когда начало пропадать слишком много охотников по всему городу Ночи, правящие семьи пытались провести расследование. Вот только ищейки Эреб не могли отследить жертв благодаря тому, что во время похищения Влад забрасывал потерявших сознание злых духов в пространственные хранилища. В них он переносил подопытных домой, где уже действовало поле подавления излучения омни.

Первым, на кого падало подозрение, являлся ненавистный двуглавый червь. Вот только без доказательств, и даже имея их на руках, иметь дело с семьей Вормонд никто не хотел. Даже Энио трезво оценивали собственные возможности противостояния вирусу Д-два.

Время шло, дни сменялись днями, недели неделями, вскоре зимняя пора, заметающая белым маревом Сибирь, сменилась весенней оттепелью. Прошло четыре месяца, морозные ковры окончательно растаяли, и природа вовсю цвела. Лишь город Ночи, скрытый в статичном пространстве, оставался неизменных к превратностям смены сезонов.

* * *

В мрачном, холодном, и, казалось бы, безжизненном уголке солнечной системы, гигантскую площадь залило зеленое свечение. Источниками являлись тела древних, могущественных духов — змей из семьи Шиамат. Перед лицом верховного змея собралось более сорока миллионов сородичей, от мала до велика. Импульс от построения хищников, мог заставить даже самого смелого заклинателя ужаснуться. Это совсем не то, чего ожидаешь от скрытных, и отгородившихся от войны охотников.

«Мы тысячелетия жили в уединении, копили силы, питались остаточной омни великого космического зверя!»

Телепатическая речь Селеашша сотрясла умы воинов Шиамат.

«Все ради одной цели — безраздельного правления над Фобосом и свержения этих жалких вампиров, подражающих земным духам в своем гадком колдовстве. Они опустились до имитации добычи, и утратили право называться сильнейшей семьей Фобоса! Отныне мы, Шиамат, выйдем из тени веков, заберем кровь происхождения у ублюдка Анагесс, и возвысимся! У Шиамат будет собственный звездный дух!!!»

Десятки миллионов змей яростно зашипели в метальном спектре. Если бы обычный человек находился поблизости, он бы мгновенно сошел с ума.

Семьи охотников в других уголках солнечной системы так же готовились к войне. Со дня надень планеты соберутся в ряд, и открытие портала на Землю не растратит слишком много сил. Тогда, они, наконец, напьются душами жалких трутней, будут разрывать их на куски и наслаждаться страданиями добычи. Голод, накопившийся практически за два десятилетия, заставлял элиту семей самого благородного происхождения, пускать слюни и алчуще пялиться в никуда.

Обратное настроение царило среди защитников Земли. Для заклинателей, каждый парад планет — великое горе и испытание, через которое могут пройти и выжить немногие. Благородство, выгравированное на костях, не зависело только лишь от происхождения, оно получено в бесчисленных сражениях, жертвах, и отстаивании чести. Каждая семья, что имела статус в Скрытом царстве, протащила свое израненное тело сквозь тысячелетия, не склонив голову. Воспитанные в таких условиях наследники, обладали не меньшей свирепостью чем хищные охотники. Даже самые малодушные и осторожные из представителей геральдической преемственности, без всяких сомнений отдадут жизнь в бою с охотниками, если это не позволит злым духам прорваться на землю. Таковы заветы Скрытого царства, их рок и великая гордость.

Глава 152: Преддверия парада планет.

Несмотря на консервированность условий, жизнь скрытого города кипела еще более бурно, чем на поверхности планеты. Семьи накапливали ресурсы, тренировали воинов, готовились к войне, до которой осталось совсем ничего, всего неделя и планеты выстроятся в ряд. Даже на фоне снующих в панической подготовке злых духов, семья Вормонд казалась накаченными энергетиками безумцами. За четыре месяца не было и дня спокойствия, технари полностью застроили кварталы Ужаса и Страха колоссальными заводами, внутри которых производился синтез всевозможных элементов, сборка машин смерти, вспомогательных роботов и другого оборудования.

Вася метался между внешними миром и городом Ночи, в фальшивой личине великовозрастного бизнесмена совершая подпольные сделки на сотни миллионов краденых рублей. На собственном горбу он вытаскивал колоссальное потребление ресурсов технарями, уделяя сну меньше полутора часов, ведь в свободное от работы время Влад и Леонид утаскивали Косого на пятичасовую тренировку.

Бывший майор работал не меньше, в тайне ото всех он тренировал паразитическую армию, в которых, после множества неудач, получилось сохранить искру интеллекта и способность к обучению. Он так же стал, своего рода, палачом семьи Вормонд, отвечающим за быстрое и решительное усмирение тех, кто приходит к порогу с обвинениями в похищении их родственников.

Благодаря активной жизни члены семьи Вормонд, несмотря на общественную ненависть, приобретали все большую и большую репутацию. Охотники знали каждого технаря поименно, так как те часто выходили испытывать машины смерти за пределами города Ночи. Еще более известным стало имя Эйдона Спарассида — повелителя пространства, который отверг позицию собственной семьи, вместе с Веспос и Эарвиг отдалившихся от небезопасных Вормоднов. Помимо грядущей войны парада планет, разговоры злых духов так или иначе переходили к носителям герба двуглавого червя. За закрытыми дверьми многие перемывали им кости, даже главы семей и старейшины не брезговали сплетнями.

Патриарх же знаменитой семьи, к которому начало добровольно присоединяться большое количество горминов, ранее презираемых в городе Ночи, не остался без дела. График состоял из тяжелейших тренировок, разрывавших даже такие мускулы, что способны играться с весом в сто тонн. Экспериментов в направлении совершенного генома, создания более приспособленной паразитической расы, и производства множества стимулирующих препаратов, спрос на которые вызвал бы настоящий экономический взрыв планетарного масштаба, если бы он них стало известно.

Большой промежуток времени занимало взаимодействие с семьей Альбион, наследница которых беззастенчиво жила в имении Вормонд на чужие харчи.

За четыре месяца колдуны белого древа и «Черви», как называли семью гормина даже за пределами города Ночи, совершили огромное количество сделок. Семья Альбион не стеснялась передавать тайные знания отрекшихся, из-за чего Моргауз, Когвен, и Энцелон, пытались надавить на сошедших с ума товарищей, вот только замаячившая на горизонте фигура Влада поубавила пыл мастеров эзотерики. Взамен колдуны просили ни много ни мало — знания, идеи, и результаты их воплощения. Для других магов поведение Альбион могло показаться безумием, но старейшины и глава семьи белого древа лучше остальных знали, что это дало им. На сегодняшний день сила семьи более чем в пять раз превосходит ту, что была четыре месяца назад. Они вырвались на вершину пьедестала отрекшихся, отчаянно гонясь за тенью более могущественных родственников — семьей Брахман. Сильнейших и единственных заклинателей земных духов в Скрытом царстве.

Последние заметили, как бедная родня поднялась, прислали послов, чтобы уберечь их от глупости вроде взаимодействия с гормином и навлечения на себя гнева всего мира. Не только из-за ненависти четырехмесячной давности, когда в бою был убит девятый старейшина семьи — Радж Брахман. Главная причина — культ Черной глотки, эти твари за последнее время устроили пять катастроф в различных уголках света, уничтожили два штаба Косиума, убили сотни заклинателей. Они исследовали древние захоронения, словно в поисках чего-то. И Косиум и Заклинатели пытались выяснить, чего именно. Если бы не угроза того, что полукровка может выпустить смертельный вирус, от которого так и не удалось разработать лекарство, город Ночи уже давно бы взяли штурмом.

В действительности Влад с товарищами лишь создавали видимость активности Черной глотки, чтобы максимально уменьшить возможные подозрения в адрес Салавата и других кровавых духов. Как никак, они находились во власти Скрытого царства, которое без внешнего давления, всерьез начнет разбираться во внутренних проблемах. Разумеется, подобными выходками семья Вормонд доставила культу Тысячеглавого много неприятностей, их затаскали по допросам, пытались вытянуть знания о так называемых абсолютах и относительностях. Семьи кровавых заклинателей смогли укрыть бедолаг, но только лишь для того, чтобы самим вонзить зубы в потенциальных носителей знаний древнего космического зверя. Их ни у Салавата, ни тем более у других бойцов и в помине не водилось, что они оправдывали направленностью видений на отчаянное противостояние Черном глоткам, а не на обучение. Если бы не террористические действия Вормондов, бойцов уже давно бы разоблачили.

— Мы че, реально собираемся к этим парашникам? — Раздраженный Вася возмущенно обратился к другу детства, идущему по правую руку. Когда он узнал, что ублюдки из правящих семей города Ночи предложил принести его или Леонида в жертву, и без того плохое отношение к охотникам переросло в откровенную ненависть.

— На сей раз это не пустая болтовня, по крайней мере, в этом заверили Геенна. — На оправдание Влада удовлетворением отреагировал вовсе не Косой, а Леонид, у которого отношения с дочерью Кенсорина складывались очень даже гармоничные.

Демонесса марса, в отличие от старшей сестры Розы, не была такой похабной и распущенной, веселая, но вдумчивая, озорная, и в то же время проницательная, она глубоко запала в сердце бывшего майора. Друзья не раз предупреждали, что не стоит доверять никому за пределами семьи Вормонд, и все же продолжительное одиночество сказывалось на приоритетах. К счастью, будучи силовиком в отставке, он прекрасно знал значение слов: военная тайна, и не распространялся о внутренних перипетиях семьи.

Вскоре друзья дошли до куполообразного каменного сооружения — здания совета, в котором принимались самые важные для города Ночи решения. Сегодня там проходило распределение зон, за которые будут отвечать те, или иные семьи во время войныпарада планет. Раньше ветви семей не участвовали в войне, но из-за угрозы проникновения главных семей на Землю для подавления неверных потомков, Заклинатели и Косиум заставили город Ночи отправиться на передовую. Охотники были готовы к такому давлению и на открытые угрозы отвечали вполне стойко, со смертельно опасным вирусом в руках они могли диктовать собственные условия, пусть и не такие наглые, как Вормонд, полностью защищенные от действия заразы. Злые духи выбили право на получение половины островов духа — парящих каменных глыб, пресыщенных омни настолько, что в них образовывались синие кристаллические прожилки. Для образования одного такого требовалась минимум тысяча душ, и именно за них боролись голодные твари из других миров.

Ко всеобщему удивлению, Влад согласился на участие в войне, хотя не имел к ней никакого отношения. Все из-за огромной выгоды, которую та могла принести победителям.

Что касается поля боя… Зоны битвы не относились к Земле, война велась в условно нейтральной территории — паутине. Измерении, куда изгоняются самые опасные аномалии, которые невозможно уничтожить, или же ликвидация сопряжена со слишком большой опасностью. Паутина называлась так, потому что она, раскинутая на орбите земли, выполняла функцию ловчей сети и перехватывала порталы с других планет. Благодаря ее эффективности земные и злые духи заключили договор: Война будет вестись в зонах — ячейках субреальности, созданных в паутине для сдерживания тех, или иных аномалий. Битвы велись до полного уничтожения одной из сторон, за право владения островом духа, так что победившие охотники оставались довольны и не прорывались дальше на землю, чтобы устроить здесь хаос. Для земных духов это — величайшее благо, однако и просто так раздавать столь ценный ресурс они не могли, так что отчаянно сражались, одновременно пытаясь уменьшить количество врагов и соответственно их потребление душ.

Глава 153: Клон.

— На первой волне семья Вормонд возьмет на себя болотные огни. — Пока другие патриархи предлагали кандидатуры своих семей на закрепление в определенной зоне Паутины, ожидая споров и борьбу за теплое местечко, Влад сделал безапелляционное заявление. На сей раз недовольство выскочкой не выразил никто.

— Ты уверен? — Кенсорин не мог не спросить гормина, который за четыре месяца вырос в первую фигуру города Ночи.

Остальные так же выражали в лицах сомнение. Болотные огни — аномалия высшего класса опасности, место упокоения семьи магов, родственной ведьмам Моргауз. Проведенный, вопреки предостережениям всех отрекшихся, ритуал слияния с ядовитой силой природы, превратил английское болото в ужасающее место даже для духов планетарного цикла. Как только жертва попадает туда, едкий туман, от которого не защищает ни амуниция, ни омни, дурманит разум и заманивает в топи. А если сильным волей жертвам чудом удалось избежать участи быть переваренным заживо, их настигнут зеленые огни, сжигающие дух. Говорят, они являются остатками магов, проводивших на себе ритуал, и ни одно заклинание не может их удержать. Огни более эфемерны для духов, чем даже омни для простых смертных.

— Если бы не был уверен, не стал бы браться. — Влад устало вздохнул, сколько можно тратить бесценное время на бессмысленные вопросы?

— Тогда Болотные огни оставлены на семью Вормонд. Не забывай, мы отправляемся на войну не для сражений. Первоочередная задача — заразить как можно больше воинов главных семей, чтобы они вернулись и устроили катастрофу на других планетах. Тогда никому не будет дело до ветвей, и мы сможем спокойно развиваться. — Сморщенная старуха стукнула тростью по каменному полу, породив гулкий звук. Однако этот, своего рода, судейский молоточек, впечатлил Влада так же, как ее последние слова, в общем, никак. Ветви семей здесь для отравления охотников, а он отправляется за выгодой. — Будь осторожен, вряд ли такое произойдет, но в зону может забрести патриарх главной семьи. С духом звездного цикла даже ты не совладаешь.

Предупреждение проскользнуло не из вежливости, а в качестве угрозы и напоминания о том, что не все во власти гормина. На последнюю соломинку гордости, за которую все еще отчаянно цеплялась элита города Ночи, Влад ответил широкой спиной, удалившейся по направлению выхода.

Когда чета Вормонд покинула здание совета, правители города Ночи вновь принялись костерить полукровку и его сброд, называемый семьей. В лицо такое не скажешь, а вот за спиной — всегда пожалуйста. Это как секс по собачий, та же поза сзади, в голове задница девушки, а перед машинкой пушистый хвост.

Кенсорин лишь покачал головой на столько жалкое и глупое поведение, он мог понять пренебрежение Влада к охотникам. Они действительно остановились в развитии, и на фоне карабкающегося к небесам полукровки, злые духи похожи на свиней, пытающихся укусить первопроходца за штанину и стащить вниз.

— Сведите общение с охотниками к минимуму, правда не должна раскрыться раньше времени. — Влад сурово посмотрел на друзей, особенно на Леонида, который последние несколько дней провел в имении Геенна, наслаждаясь обществом и лоном Лилии.

— Не парься, хер кто догадается, что этот парниша — не ты. — Похлопав по лицу человека, неотличимого от Влада, как визуально, так и в спектре излучения Омни, Косой улыбнулся. Когда он впервые увидел клона друга детства, сначала подумал, что тот научился раздваиваться благодаря тайным заклинаниям семьи Альбион. Однако вспомнив, что ими овладели все: Леонид, технари, он сам, только не Влад, отказался от бредовой мысли. Да и в магии черного древа, изменившейся под воздействием костей птицы преисподней, нет таких возможностей.

— Он обладает едва ли десятой частью моей силы, действует как идиот и разговаривать не умеет, так что разоблачение очень даже вероятно. Вот если бы это был твой клон, тогда да, не отличишь. — Сокрушаясь над собственной некомпетентностью, не позволившей создать вменяемого двойника даже при чудовищных затратах ресурсов и собственной омни, Влад с тревогой посмотрел на друзей. — От этой болванки толку мало, так что битва полностью на ваших плечах. В случае опасности, немедленно покиньте зону, технари обеспечат вам безопасный пространственный проход.

Под предводительством Эйдона Спарассида, технари достигли прорыва в пространстве и измерениях. Теперь они уже не казались слепыми котятами как в начале пути, знания, почерпнутые от странного охотника и ноги Прометея, неоднократно расширяли сознание. Если бы со столькими стимулами технари так и остались бы посредственностями, Влад серьезно задумался бы над тем, чтобы использовать бесполезные куски мяса по назначению — в качестве еды.

— Все четко будет, харе моросить. У нас до жопы заряженные дроны, сами уже на высшем цикле, а с заклинаниями черного древа охотники присядут на толстый костяной елдак, не успев произнести «гетеросексуальность». — Хлопнув друга детства по плечу, Косой успокаивающе протараторил. — Это тебе не стоит сфинктер расслаблять. Когда переместишься в Скрытое царство за Жопой волосатой и пацанами, пошарь вокруг своими чудными змееглазками. Поебавшись с заклинаниями, я понял, как просто разместить невидимую сигналку где угодно.

Леонид утвердительно кивнул, он так же овладел практически всеми знаниями семьи Альбион и достиг Высшего цикла благодаря хорошему таланту, принесенному генами птицы преисподней. Вместе с силой пришло осознание, насколько хитрые противни заклинатели и маги, чтобы заставить их врасплох нужно очень сильно постараться. А Влад собирается проникнуть в самое сердце Скрытого царства и вытащить Салавата, бойцов, а также последователей тысячеглавого зверя. Последние, скорее всего, будут сопротивляться, так что не поднять шум — дело трудное.

Глава 154: Скрытое царство.

— Все готово, начинаем. — После кивка Эльхана, проверившего расчеты на полупрозрачном планшете, Кирилл опустил рубильник.

Между двух овальных колонн мелькнула синяя искра, из центра быстро разросшаяся до кружащегося вихрями пространственного тоннеля. Без промедлений Влад ворвался внутрь. Чем дольше портал остается открытым, тем выше вероятность быть обнаруженными заклинателями, ведь пространственный переход вел не куда-нибудь, а в самое сердце их владений — Скрытое царство.

Координаты и карту внутренних земель предоставила семья Альбион, и, хотя они двухсотлетней давности, с учетом приверженности заклинателей традициям, вряд ли что-то сильно поменялось.

Колдуны белого древа не проявляли интерес к мотивам полукровки, они просто выставили цену — три тысячи единиц вакцины от Д-два, и взяли слово никому об этом не говорить. Несмотря на то, что Альбион постепенно исключался из условно-нейтральных сил отрекшихся, они не торопились вступать в открытую конфронтацию с заклинателями и возобновлять древнюю войну. Товарищи Влада, услышав такие условия, сразу же насторожились и попытались отговорить предводителя от личного визита в Скрытое царство, по их мнению, колдуны наверняка воспользуются возможностью сдать гормина и вернуть доверие сил Земли. Тем не менее, чем больше проходило времени, тем выше вероятность раскрытия Салавата и бойцов, так что пришлось рискнуть.

— Я на месте. — Слова Влада пробились сквозь радиосвязь, обусловленную квантовой телепортацией сигнала. Он появился посреди холмистых далей, где на каждом бугорке росли старинные дома. Некоторые походили на замки, другие на хлев, разброс колоссален, однако общая черта — непереносимая современным глазом ветхость сооружений.

При виде обернувшихся к нему жильцов, большинство из которых тренировалось в магии на заднем дворе домов, Влад неловко помахал рукой. Благодаря маске цирковой труппы он выглядел как моложавый мужчина среднего возраста, а кровавая кукла проклятий, купленная у семьи Альбион за партию вакцины, окутывала тело энергией крови и скрывала настоящее излучение омни.

Маскировка поверхностная, но без направленного сканирования вполне рабочая.

Парочка детей помахала в ответ, а вот взрослые проигнорировали глупо улыбающегося идиота и продолжили тренировку. В преддверии парада планет никто не мог расслабиться. Заклинатели — стражи земли, стоящие между голодными паразитами и посевным урожаем — человечеством. Для них естественно постоянно совершенствоваться в устранении главной угрозы пропитанию, и что еще более важно, выживанию.

Сориентировавшись по карте, высеченной в памяти, Влад покинул землю луговых нор, являющихся частью владений стихийных заклинателей. Он двинулся на юг, где располагались пурпурные леса, флора там изменилась под воздействием искусственного источника света — звезды духа. Лес, принадлежащий заклинателям крови, являлся главным источником ингредиентов для алхимических зелий на рынке духов. Так что охрана там соответствует ценности.

Путь лежал мимо края озер — живописнейшего места, где посреди лугов, будто созданных природой для игры в гольф, разливались кристально чистые водоемы. Из сияющей глади то и дело выпрыгивали крылатые рыбы, летающие несколько секунд в воздухе на перепончатых крыльях, выныривали русалки, показывались длинношеие динозавры, кого только ни было.

Спустя сутки бега на околозвуковой скорости, не вызывающей разрушения и грохот, Влад добрался до пурпурного леса, и тот полностью соответствовал названию. Светло фиалковая листва крон крепилась к темно фиолетовым ветвям, растущим из еще более темных стволов. Флюорисценсные грибы росли на пнях, и вдоль утоптанных тропинок, освещая путь сквозь густую растительность, куда не пробивались даже лучи пурпурного светила на чистом небе.

Что удивительно, по периметру не наблюдалось стражей, однако Влад не расслаблялся. Инвазивное зрение тщательно просканировало преддверия леса. В какой-то момент глаза зацепились за крошечную, практически незаметную алую нить омни, выглядывающую из корневищ древнего подобия дуба.

— Вот оно… — Как только Влад обнаружил нить, не составило труда проследить за ней и размаскировать всю сеть сигнализации. Плотную, но при знании правильного маршрута, постоянно меняющегося в реальном времени, не непроходимую.

Ловко скрутившись в воздухе и пролетев между ветвей фиолетового дерева, Влад поскакал вперед, то опускаясь на землю, то вновь забираясь на раскидистые ветви. Инвазивное зрение позволяло избегать встреч с заклинателями, оно же вело хозяина к источнику знакомого свечения, принадлежащего Салавату. Предположения Влада оправдались, хотя где еще могли разместить культистов Тысячеглавого зверя, кроме как на территории заклинателей крови?

Правда в непосредственной близости от него расположилось несколько сотен других источников омни, не самых сильных, но способных поднять тревогу в случае обнаружения. Оставаясь в тени деревьев, и иногда меняя место дислокации, Влад прождал девять часов, прежде чем удалось выкроить нужный момент. Патрули разошлись по маршрутам, большинство заклинателей легли спать, а Салават остался наедине с семью знакомыми источниками омни.

— Кто?! — Резко развернувшийся в сторону окна Салават вскинул руку. На ладони образовалась кровавая сфера, содержащая огромное количество омни пятого высшего цикла.

— А сам не догадываешься? — Фигура вторженца под свирепыми взглядами бойцов медленно выплыла из тени, в то время как рука, за движениями которой внимательно следили восемь пар глаз, сняла золотую маску.

Глава 155: Встреча друзей.

— Срань господня! Влад! — Паша Барсук воскликнул первым, заставляя окружающих убедиться в реальности происходящего и выбраться из оков прострации.

Салават, потерявший дар речи, широко улыбнулся и обнял Влада, оторвав его с земли и покружив словно маленькую девушку. Не хватало только фургончика и конфет.

— Братишка, как сюда пробрался? — Увидев лучшего друга, Мастифф преисполнился энергией, если бы находился в форме духа, попал бы в неловкую ситуацию из-за отчаянно виляющего хвоста.

— Долго рассказывать. — Ответив крепкими рукопожатиями каждому бойцу, Влад перестал глупо улыбаться и скрыл радость встречи за маской серьезности. — Мы можем поговорить в другой раз. Готовы покинуть Скрытое царство?

На мгновенную смену темы бойцы странно переглянулись, в конце концов, не сказав ни слова и передав право голоса Салавату. Иерархия кровавых духов, даже при крепкой дружбе, является практически нерушимой.

— Разумеется, но не сейчас. — На недоумевающее выражение Влада, выкроившего идеальный момент для побега, Салават поспешил объясниться. — Перед парадом планет многие члены культа проходят подготовку в семьях. Если уйдем сейчас, потеряем больше половины из них. Мы столько старались, обидно будет просто отказаться. Завтра как раз смотр войск, все соберутся, а когда шишки из семей разойдутся, сможем уйти все вместе.

Бойцы покивали, им так же требовалось время чтобы собрать все нажитое за полгода. Только тогда они с чистым сердцем и полными рюкзаками смогут вернуться во внешний мир.

— Думал, после прибытия в Скрытое царство многие покинут культ, как никак, Тысячеглавому зверю нечего предложить им на фоне семей. — Удивленно вскинув брови, Влад обдумал слова лучшего друга, все не желающего выпускать его из крепких объятий.

— Поначалу так и было, но талант немногих из культистов имел вес в глазах великих семей. — Олег Клоп, наконец, открыл глаза, после того как проверил перцептивными способностями окружение своих членистоногих созданий, снующих по всему пурпурному лесу.

— В натуре, а потом выяснилось, что заклинания крови кровососов хоть и уступают местному колдовству, дают мощные плюхи. — Дима Сокол крутнул на пальцах чакру — круглое лезвие, которое являлось оружейным духом, теперь уже высшего цикла, ровно, как и хозяин. — Пути темной и железной крови очень полезны, перекрывают многие недостатки неповоротливых заклинателей, знаешь ли.

Салават, отпустивший Влада, и бережно усадивший его на деревянную скамью, в миллиметровой близости от себя, кивнул.

— С трактатом крови мы наладили бизнес с семьями заклинателей. — Эдик Лис неизменно улыбался тонкими губами, с прищуренными глазами его добродушное выражение лица вообще не вызывало приятных ассоциаций, скорее подсознательно заставляло насторожиться. — Они нам свои заклинания, мы им вампирские.

— Видел бы ты их гордые рожи. — Негодование невооруженным взглядом читалось на лице Игната Крысы. — Типа не надо нам этой вампирской грязи, а сами за закрытыми дверьми гопнуть нас собирались. Первое время похвали мы дерьма, но после ударов Черной глотки, особенно отравления трех старейшин планетарного цикла…

— Да…. наворотил ты делов. — Леха Ящер, притащивший странные фрукты и горячий чаек, с плавающими на кипятке фиолетовыми лепестками, хлопнул Влада по плечу. — Скрытое царство нехило так подобралось, когда получили вести о проигрыше пятнадцати планетарных духов. Нападок в наш адрес стало значительно меньше, а содействия наоборот. За четыре месяца ты их закашмиарил, так что мы жили очень даже комфортно. Спасибо.

— Не забывай, сколько нас потом таскали по допросам и пытались выдавить правду о Черной глотке. Не так уж просто нам было. — Семен Воробей недовольно бубнил под насмешливыми взглядами друзей.

— Забей на него, эту пташку пытались обвенчать с одной заклинательницей. Дочурка семьи Ужасных Волков — одной из пяти великих семей заклинателей крови. Кандидатура так себе, учитывая, что рожи у всех в их семье вытянутые, а челюсти похожи на совковые лопаты. — Красочно расплескивающий руками эмоции Дима Сокол закинулся гроздью фиолетовых орехов, и пережевав, продолжил с набитым ртом. — Это еще че, у бабехи оказался багаж в виде спиногрыза, а Ужасные Волки преподносили свадьбу как дар нам, прикинь.

Приступившие к еде бойцы рассказывали истории, накопившиеся за полгода Владу, который впервые за последнее время смог по-настоящему расслабиться. Вася и Леонид рядом, конечно, хорошо, вот только постоянное напряжение ни разу не покидало их. А сейчас, несмотря на нахождение в сердце Скрытого царства, атмосфера казалась очень спокойной и гармоничной.

Разговоры, сопровождающиеся истерическим смехом и шумом, не привлекли внимание кровавых духов, живущих неподалеку. Потому как друзья поставили алый барьер, державшийся всю ночь. На следующий день, несмотря на отсутствие сна, все выглядели бодрыми и полными сил. Влад рассказал о нынешнем положении семьи Вормонд, а также возможностях, которыми они теперь обладают. Воодушевленные бойцы были рады стать частью чего-то такого же крутого, как клан Сопрано, или что-то вроде.

Примерив алый балахон, под которым скрывался кожаный камзол и штаны, Влад посмотрел на друзей, одетых точно так же.

Смотр войск начнется через три часа, однако прибыть на место они должны уже через десять минут. Что там осматривать с такой экипировкой, Влад понятия не имел, но все же не отсвечивал, замаскировавшись под одного из главных фанатиков тысячеголового зверя. Бедолагу пришлось сожрать, чтобы ненароком, не появилось два одинаковы человека.

Когда друзья вышли из леса, пурпурная поляна, постепенно переходящая в зеленые луга, полнилась огромным количеством заклинателей. Все выстраивались в группы по десять человек, сверху они напоминали красные гроздья винограда, аккуратно сложенные на траве.

— Впечатляет? — Заметив широко раскрытые глаза лучшего друга, Салават оскалился. — Две с половиной тысячи культистов. В скрытом царстве живет много заклинателей, не принадлежащих семьям, или же изгнанных из-за плохих способностей. В вере и заклинаниях вампиров они обрели спасение.

Глава 156: Захват культистов.

Под пристальным взглядом старейшин пяти главных семей заклинателей крови, культисты казались незначительными букашками. Еще бы. Планетарный цикл даже без высвобождения омни заставлял ощущать глубинное подавление на уровне души.

— Прибыли принц и принцесса! — С голосом мужчины в алой мантии, на которой клубился тьмой герб археоптерикса, появился алый вихрь, поднимающийся к небу. Вращение разметало комья земли вокруг, но никто не посмел укрыться, все заклинатели склонили головы, за исключением старейшин планетарного цикла.

— У вас здесь монархия? — Влад, так же как восемь бойцов, не стал склонять голову. Он внимательно всматривался в молодого парня и девушку, вышедших из вихря. Благородные алые мантии, края которых расшиты золотом, по одному только материалу ткани сильно отличались от аналогичных у рядовых заклинателей. Естественно, в лучшую сторону. Не говоря уже о рубинах, окружающих гербы тираннозавров, выложенных из черных бриллиантов.

— Не совсем. — Клоп поспешил развеять недоразумение. — Принц и принцесса — не наследный, а даруемый титул, обозначающий гениев. Последний раз он появлялся пол тысячелетия назад и принадлежал деду этих двоих, а теперь старший брат — Лука Орбенон, из семьи кровавых тираннозавров, в двадцать два достиг Планетарного цикла, а сестра — Лукреция Орбенон, возвысилась до пика Высшего к девятнадцати.

Влад с интересом оглядывал родственников-тираннозавров, не решаясь активировать инвазивное зрение. Слишком уж заметны крестообразные зрачки даже в тени алого капюшона.

— Было бы неплохо забрать их с собой… Разве не потрясающий экспериментальный материал? — Видя сомнительные взгляды друзей, Влад улыбнулся. — Просто шучу, я тоже не стоял на месте и развивался. Теперь мне понятно все ваше многоуровневое социальное взаимодействие, я абсолютно познал этот мир.

Сомнений и неверия на физиономиях собеседников не убавилось, напротив, появилось еще больше. Даже Салават выглядел слегка смущенным, не готовый подтвердить утверждение лучшего друга, но и не решающийся его опровергать.

Целых шесть часов длился смотр войск, за который принц и принцесса проходили между рядами заклинателей, иногда прося их показать те, или иные оккультные навыки. В целом, результаты удовлетворительные для пушечного мяса, коим считали последователей культа тысячеглавого зверя. В религиозной общине внимание привлекали лишь восемь человек, особенно Салават Рахмонов, обладающий не меньшим, а то и большим талантом, чем принц и принцесса. Если бы не происхождение, этот благородный титул увенчал бы кровавого Мастиффа, не проигравшего ни одной битвы против врагов того же цикла за последние полгода.

Когда смотр закончился, и все начали расходиться, принц с принцессой уделили беседе с Салаватом некоторое время. Но он, как и все время пребывания в скрытом царстве, изображал тронутого на голову фанатика. Если бы не сила, благородные наследники тираннозавров не утруждали себя этим неловким фарсом.

— Наконец, ушли. — Устало вздохнув, Салават посмотрел на Клопа, а когда тот кивнул, получив сведения от крошечных насекомых, улыбнулся. — Альмеагаро!

С древним заклинанием на готовых выслушать приказы культистов обрушилась гигантская кровавая клетка, не успели они опомниться, семеро бойцов скрестили руки и закрыли глаза.

— Министе обула огде сангордиа санктим! — Воздух внутри клетки, запершей две с половиной тысячи человек, загустел до предела. Не достигшие большого цикла культисты даже двигаться не могли.

Массовые заклинания сказались на бойцах не лучшим образом. Они выглядели иссушенными, будто обезвоженными, и еле держались на дрожащих ногах.

— Достаточно. — Влад остановил друзей, собиравшихся надежнее запечатать недоумевающих последователей культа Тысячеглавого зверя.

Он обнажил запястья, на которых к коже плотно прилегали металлические браслеты, один — карман реальности, усовершенствованный Эйдоном и технарями. Теперь он содержал одиннадцать кубометров пространства, но этого жалкого объема совсем недостаточно для двух с половиной тысяч живых существ, которым требуется не только свободное место, но и, хотя бы, воздух. Как раз на этот случай предназначался второй браслет, он являлся точкой входа в высшее измерение, которому Влад не доверял, однако пользу переоценить не мог.

Из пространственного хранилища выплыло пять литров воды духа, которая, повинуясь ментальному контролю, влилась во второй браслет. Тот засиял ярко-синим и по направлению руки Влада быстро расширил поле влияния, охватившее две с половиной тысячи заключенных культистов. Когда полупрозрачная дымка добралась до самого последнего ряда, раздался громкий хлопок, с которым все последователи тысячеглавого зверя исчезли, а вместе с ними, слой плодородной почвы.

— Телепортация? — Несмотря на полгода прилежного изучения заклинаний крови, вопрос Димы Сокола звучал неуверенно. Остальные так же не почувствовали обратной стороны пространственных колебаний.

— Скорее компактное размещение в неосязаемой и невидимой для нас мерности. — Обнаружив, что объяснение не дало товарищам ожидаемого просветления, Влад махнул рукой. — Давайте поторопимся, последователи тысячеглавого культа сейчас в… другой реальности, когда заклинания подавления спадут, они смогут разбежаться по ней, и поймать всех будет проблематично.

Из пространственного браслета вынырнул кубический блок, с несколькими тумблерами. Он походил на большую зарядную станцию, вот только предназначался для открытия стабильных пространственных тоннелей на дальние расстояния. Относительно земных мер, конечно.

Как только шесть тумблеров поднялись вверх, устройство технарей загудело, перед глазами бойцов мелькнула синяя искра, которая начала быстро разрастаться, однако превратиться в полноценный пространственный переход ей было не суждено.

— И все-таки, я был прав… — Следом за громогласным голосом с небес упала капля крови, соприкоснувшись с землей она породила взрыв и оставила овраг, будто от падения небольшого метеорита.

Когда комья сырой земли опали, перед настороженными бойцами предстал старик, с седыми волосами, сквозь которые изредка пробивались бледно-алые, близкие к розовому, пряди.

Глава 157: Ты не сможешь убежать.

— Семья Вольгон? — Заметив черного ужасного волка на алой мантии, Клоп без труда определило принадлежность противника. — Откуда?…

— На проходивших у нас обучение последователей культа наложили заклинания слежения, чтобы избежать их дезертирства во время войны. — Старик продолжал разглагольствовать даже тогда, когда Влад, на огромной скорости, нанизал его голову на хитиновые когти. Заклинатель растворился в алом тумане, оказалось, это не более чем мираж, а сам обладатель хриплого голоса держался на безопасном расстоянии. — Кто же знал, что предателями будут не эти ничтожества, а знаменитые восемь апостолов. Или мне называть вас прихлебателями Вормонд?

Презренное выражение лица сменилось довольством. Когда рядом с ним из земли поднялись алые вихри. Пространственные переходы заклинателей крови появлялись массово не без причины. Шестой старейшина Вольгон сообщил о предательстве прежде, чем успел появиться.

— Как это возможно, они?… — Появлявшиеся один за другим старейшины неверующе глядели на апостолов, чьи способности признали все в скрытом царстве. Таланты, обладающие знаниями вампиров, кровью происхождения птицы Преисподней, и отличными боевыми навыками, обещали светлое будущее. От этого их предательство становилось еще более невероятным и болезненным.

Оглядывая десятки земных духов, многие из которых достигли пятого, а некоторые и шестого планетарного цикла, Влад нахмурился.

— Дальше я сам. — Обратившись к ослабшим и еле держащимся на ногах бойцам, он вновь запустил левый браслет, в котором осталось огромное количество энергии от пяти литров воды духа. Не успели товарищи воспротивиться, синий туман поглотил их и перенес в высшее измерение. Внутри него, они возможно, видели все происходящее, однако не могли взаимодействовать с реальностью, будто события происходили у парковки небоскреба, а сами наблюдатели расположились на восьмидесятом этаже.

Мгновенно тело покрылось хитиновой броней, а из спины выросли хищные черви, от вида которых у любого человека поползли бы мурашки по заднице. Вот только противниками гормина являлись заклинатели, быт которых состоял из войны с чудовищами иных миров, даже подростки скрытого царства закалены в боях. С самого рождения их тренировали, готовили к тому, чтобы умереть во имя чести семьи, отстаивая родной дом.

«Их слишком много…»

Попытка связаться с технарями через наушники провалилась, стало понятно, что не только устройство статичной телепортации, но и все пространство вокруг подавлено неизвестным заклинанием. Инвазивное зрение осматривало противников, сила которых давала четкое представление — шансов на победу нет, значит нужно прорываться до места, где пространство не ограничено.

Мысли пронеслись за доли секунды, уместившие в себя исчезновение устройства технарей в пространственном браслете. Прильнувший к земле и сжавшийся, будто взведенная пружина, Влад, вонзил хитиновые когти землю, а затем рванул вперед изо всех сил. Ядерная энергия яростно взорвалась в клетках, заставляя те безумно стимулироваться, находясь на грани разрушения. Движение заряженных частиц в полых костях компенсировало гравитацию, и все это в сотни раз увеличило мощь толчка. Земля взорвалась, подняв двадцатиметровый столб бурых ошметков.

Заклинатели крови, плетущие чары, не успели среагировать, даже планетарный цикл позволял уловить лишь тень полукровки, прорвавшегося между двумя старейшинами без всякого сопротивления. Спустя секунду пришел оглушительный грохот, заложивший уши земных духов, но подготовка с ранних лет и огромный боевой опыт — не пустой звук. Заклинатели быстро сориентировались и начали преследование, в то время как те, кто не достиг планетарного цикла, оповещали старейшин главных семей, которые еще не прибыли.

В смазанном мире, за которым все еще могло поспевать чудовищное восприятие, Влад пробегал пять с половиной километров в секундную. Он видел, как горящие от сопротивления атмосферные газы пламенным одеянием опутывали тело, как под ногами, земля пульсировала, будто водная гладь, потревоженная камнем. Весь мир казался медленным, практически статичным, и необъяснимо привлекательным, однако сторонний наблюдатель не мог оценить эту необъяснимую красоту. Для него все выглядело куда более ужасно: неуловимая комета, оставляющая огненный шлейф и гигантскую траншею перепаханной земли, проносилась сквозь скрытое царство.

Снова и снова Влад пытался связаться через наушник, скрытый хитиновой пластиной, с технарями, однако связь не восстанавливалась как бы далеко он не убегал. Неожиданно по бокам черви заметили две фигуры в алых одеяниях, они приложили руки к земле и закончили что-то шептать. Вся земля в радиусе полусотни километров превратилась в море крови, колышущееся под завывающими ветрами вокруг гормина.

Развив такую скорость, он бежал по жидкости как по твердой поверхности, однако море казалось живым, и выстреливало алыми щупальцами, пытаясь опутать. С хрустом за спиной распахнулись хитиновые крылья, рывком выбросившие Влада в небеса, на которых уже появлялись пространственные алые вихри.

— Скрытое царство полностью заблокировано, ты не сможешь убежать. — Безразличный голос мужчины, по внешнему виду, лет тридцати, заставил Влада выбросить колоссальное количество ядерной энергии из тела, чтобы остановиться. Он обернулся, крестообразными зрачками глядя на сосуд духа, сияющий в груди говорившего подобно алому солнцу.

Глава 158: Ответь на вопрос.

«Пик девятого планетарного цикла»…

Быстро оценив силу противника, Влад не мог не испытать подавления, шансов вырваться, и без того невеликих, становилось все меньше. Алые вихри вокруг выбрасывали все новых и новых заклинателей крови, каждый достиг планетарного цикла, это действительно мощь, способная сдерживать сотни миллионов, а то и миллиарды охотников. Одни лишь семьи заклинателей крови могут предоставить больше двухсот планетарных духов…

— ТУЛА’НО’ОР!!!

Совместное заклинание нескольких старейшин заставило кровавый туман, собиравшийся над морем, сгуститься в твердую сферу вокруг Влада. Однако мощнейшее радиоактивное и тепловое излучение испарили ее до того, как капли добрались до хитиновой брони.

Благодаря глазам червей Влад мог видеть на триста шестьдесят градусов, а мутировавшая нервная система вывела восприятие на такой уровень, что действия окружающих казались чрезвычайно медленными. Но даже такие преимущества неспособны преодолеть колоссальный разрыв в силе.

Вдруг, крестообразные зрачки левого червя скользнули по двум носителям алых мантий, стоявших очень близко друг к другу. В отличие от остальных окруживших, лица парочки лучились незрелой юностью. Принц и принцесса заклинателей крови пришли поучаствовать в поимке полукровки, готовые внести свой вклад в общее дело и защитить Скрытое царство. Такова гордость избранных гениев, вот только в глазах Влада они не были похожи на смелых стражей. Скорее на крошечную соломинку, упавшую в бурный речной поток перед отчаявшимся муравьем.

За долю секунды, которой хватило прибывшим заклинателям, чтобы высвободить необъятную мощь крови, Влад создал на ладони два круга зеленых вен. Внутри торов на близсветовых скоростях вращались заряженные частицы, и первые элементы таблицы Менделеева, вплоть до углерода.

Влад оказался взаперти внутри цилиндрического барьера, с сечение в сотню метров. Снизу и сверху к центру неслись алые платформы, полные острейших шипов. Прикосновение к ним могло иссушить кровь существа, даже если оно достигло пика планетарного цикла! Вместо того, чтобы останавливать платформы, Влад бросил круг вен, вокруг которых пространство безумно сжималось, в стенку барьера. Черная точка, возникшая на мгновение, засосала Влада, а он и не сопротивлялся, увеличив выход энергии из полых костей на максимум. Когда раздался взрыв, Влад, чуть сместившийся с траектории засасывания, вылетел вперед и на разрушительной волне бросился в сторону принца и принцессы.

Огромная скорость позволила мгновенно добраться до цели, успевшей выставить щит крови. Столкновение с алой стеной полностью погасило инерцию тела, встряхнув и без того поврежденные взрывом внутренние органы. Но Влад пробился сквозь прочную преграду и ухватился за руку принца Орбенон.

Неожиданно, голова молодого заклинателя превратилась в голову тираннозавра, пасти которого попытались впиться в лицо Владу. Скрутив руку до переломного хруста, он избежал атаки, и тут принцесса, находящаяся на пике Высшего цикла, атаковала с кровавым мечом наперевес. Она напала не на Влада, а на брата, отрубив тому руку и позволив вырваться из хвата полукровки. Принц исчез в кровавой вспышке, но вокруг девушки обернулся плотоядный червь.

Когда гомон голосов заклинателей утих, а на небесах появился кровавый шип, протяженностью в десятки километров, и нацеленный на Влада, он выставил перед собой принцессу Орбенон. Хитиновые когти сжали горло девушки, чтобы в случае произнесения заклинания, оборвать его.

— Отпусти! — Принц, лишившийся руки, и телепортировавшийся на безопасное расстояние, гневно уставился на полукровку. Он вообще не обращал внимания на боль в руке, сосредоточившись на безопасности сестры.

— Только после того как дадите мне путь из Скрытого царства. — Холодный тон Влада заставил заклинателей крови замереть в нерешительности, как вдруг…

— Убейте его вместе со мной, этой твари нельзя продолжать сеять хаос! — Крик девушки, чье горло сжимали острые когти, оборвался хриплым сопением. Влад сдавил гортань проблемной дряни, не решаясь вырвать ее и уничтожить единственный шанс на спасение.

— Эта тварь все еще хочет жить, так что помолчи. — Влад перевел взгляд на старейшин. — У вас в руках ее жизнь, позволите мне уйти, не трону принцессу, если нет… Я умру, и тогда будет еще больше хаоса. Мои друзья выпустят вирус Д-два, с которым вы уже наверняка хорошо знакомы.

На порывы вырваться, Влад несколько раз шлепнул девушку по щеке свободной рукой, отчего ее рубиновые глаза наполнились неописуемым гневом, а метания только усилились.

— Наивно полагать, что друзья будут мстить за тебя. Они скорее примут сторону сильных, чтобы выжить. — Мужчина на пике девятого планетарного цикла неожиданно заговорил, в то время как другие заклинатели древними словами заставили подняться ввысь края алого моря, полностью замыкая пространство.

— У меня хорошие друзья. — Влад ответил без всяких сомнений. — Как ученый, не могу быть абсолютно уверенным, но после моей смерти, с вероятностью девяносто девять процентов, вы столкнетесь с неизлечимым вирусом. Он скосит подавляющее большинство духов на земле, в скрытом царстве в частности. И уж поверьте его создателю, ни у вас, ни у Косиума не получится разработать вакцину. Не из-за недостатка ума, просто без моей помощи не получится раздобыть главный ингредиент.

Прикрыв глаза, Влад заставил реакторы под лопатками работать во всю возможную мощь. Если не получится выбраться, он взорвет себя вместе с этим кровавым морем, без тела, они действительно не смогут создать вакцину.

Заметившие как полукровка концентрирует внутри собственного организма ужасающее количество энергии, не духовной, но чрезвычайно разрушительной, заклинатели ощерились щитами.

— Отец… — Принц Орбенон умоляюще посмотрел на мужчину, достигшего пика девятого планетарного цикла.

Суровый взгляд предводителя заклинателей крови заставил принца заткнуться, и опустить глаза, он больше не смел ничего говорить.

— Ответь на вопрос гормин, ты здесь, чтобы забрать культистов тысячеглавого зверя, зачем? — Лангон Орбенон — нынешний патриарх семьи кровавых тираннозавров Орбенон, сосредоточил взгляд на полукровке.

— Апостолы — мои друзья, которых вы в принудительном порядке утащили в скрытое царство. Я здесь, чтобы спасти их, а культисты… — Влад на секунду запутался, не зная, как сказать о том, что собирается превратить их в паразитическую расу. — Они — подчиненные моих друзей, либо будут служить им до конца, либо поплатятся за неверность.

Глава 159: Чтобы выжить.

Заклинателям крови не было дела до бесталанных культистов, но вот восемь апостолов… если они присоединиться к полукровке, все действительно худо.

— Культы Тысячеглавого зверя и Черной глотки — просто о предлог, чтобы позволить твоим друзьям шпионить за знаниями заклинателей? — Вопрос Лангона вызвал бурную реакцию со стороны старейшин. Если бы они сказали, что существование угрозы Черной глотки не тревожило скрытое царств, откровенно солгали бы. Дамоклов меч, не меньше того, которым являются охотники солнечной системы, ввел заклинателей в отчаяние. Особенно ужасным было то, что апостолом Черной глотки являлся треклятый полукровка, создавший смертельный для духов, вирус, без шанса на лечение.

Когда Влад кивнул, удивленный тем, что не нужно оправдывать причины создания культов, среди заклинателей прокатился рокот тихих обсуждений. Он остановился лишь перед грозными взглядами глав семей, так же как Лангон, находящихся на пике девятого планетарного цикла.

— Наглый полукровка, ты так открыто заявляешь, что украл наши знания? — Убийственное намерение сквозило сквозь стиснутые зубы старика, голову которого украшала седая грива, а на челе прорастала густая растительность, соединяющая бороду с локонами на висках. — За преступление против Скрытого царства и родов крови, ты поплатишься жизнью.

Глава семьи Вольгон — Ужасных волков, выразил всеобщее негодование, пока старейшины искали возможность незаметно пленить гормина, или же вытащить принцессу Орбенон.

— Какова твоя цель, полукровка? Зачем тебе заклинания крови? — Проигнорировав старого волка, Лангон вновь обратился к гормину.

Влад опешил, разве это не очевидно для всех?

— Чтобы выжить. — Простой и лаконичный ответ поверг старейшин в шок. Они строили множество догадок, все еще не отойдя от новости, что существование Черной глотки — не более чем фикция. — Со дня пробуждения духа на меня охотились Косиумцы, злые духи, роботы Инценсус, заклинатели… Друзьям пришлось рисковать жизнью, чтобы внедрится в скрытое царство, узнать о вас и ваших силах больше, лишь бы помочь мне выжить. Думаете, мне больше нечем заняться, кроме как бегать по всей России, скрываться, и думать о том, проснусь ли следующим утром? Я — ученый, беспрецедентный гений, в сравнении с которым ваши принц с принцессой — всего лишь перетренированные подростки. Моя судьба, в которую не верю, но вынужден обратиться из-за вашего околоаграрного мировосприятия, — менять вселенную, а не выживать в трущобах.

Лукреция Орбенон, притихшая ненадолго, снова засопротивлялась, что-то нечленораздельно мыча. Лука, без одной руки, так же стоял с кислой рожей, в то время как старейшины смотрели на полукровку сложными взглядами. Если верить сведениям, собранным Косиумом и их собственными шпионами, высокомерные слова гормина соответствуют действительности. Самый молодой доктор наук в истории, признанный по всему миру гений, которого забыли, не без помощи Косиума, собиравшегося завербовать его еще до попадания в тюрьму.

— Мы можем отпустить тебя, и забыть о вреде, причиненном заклинателям крови… — Лангон не собирался говорить за все скрытое царство, особенно за семью Брахман, которая наверняка точит зуб за смерть старейшины. — Но ты отпустишь мою дочь, передашь формулу вакцины, прекратишь разработку оружия против земных духов, присоединишься к Скрытому царству и будешь бороться с охотниками.

Главы других великих семей крови не стали вмешиваться в речь Лангона, не только потому, что кровавые тираннозавры — сильнейше среди них. Патриарх Орбенон выдвинул условия, удовлетворяющие их всех, разве не лучше, если ходячая катастрофа, от которой у всего Скрытого царства головная боль, обратиться против врагов и будет приносить пользу заклинателям?

— Мир работает не так. — Идеально изобразив усмешку хитиновыми сочленениями на губах, Влад обвел заклинателей хищным взглядом. — Я жив, потому что способен угрожать вашей безопасности. Отказаться от разработок оружия? А вы откажетесь от своих заклинаний? Как уже говорилось, принцесса не умрет, если дадите проход. Можно даже вылечить старейшин заклинателей от вируса, хотя они и чуть не убили меня дважды. Но о передачевакцины забудьте, с ней что вас удержит от уничтожения меня и моих друзей? Что до войны против охотников, семья Вормонд уже участвует в ней на стороне Земли.

Лица старейшин ожесточились, полукровке предложили милость, а он швырнул ее обратно как ком грязи. Разве такое можно стерпеть?

— Ты не понимаешь в каком положении находишься. — Глубокий голос Эхаона Ракаша — главы семьи Ракаш, оборвал напряженную тишину.

— Разве? Я либо уйду отсюда живым при своих условиях, либо умру и погружу этот мир в хаос, который закончится тем, что охотники воцарятся на земле и будут пировать. До тех пор, пока человечество не прекратит свое существование так же, как заклинатели когда-то. — Влад безразлично пожал плечами.

— Кем ты себя возомнил ублюдок?!

— Грязнокровная тварь, кто по-твоему прекратит существование?!

Старейшины взорвались негодованием, столкнувшись с неприкрытой угрозой уничтожения, лишь главы семей молчали с мрачными выражениями лиц.

— Молчать. — Лангон оборвал гневные возгласы, вернув корону на голову тишины. — Как ты гарантируешь, что не используешь свой вирус против нас?

Влад задумался, однако не нашел ни единого метода, который бы позволил дать заклинателям уверенность, без потерь для него самого.

— Пока вы не трогаете меня и моих друзей, я не выступлю против вас. Все что нужно от заклинателей, семья Вормонд уже получила, считайте это компенсацией за попытки убить меня. В остальном Скрытое царство — последнее место, интересующее меня. — Самоуверенный тон Влада заставлял старейшин скрежетать зубами. — Вы может и считаете себя чрезвычайно важными, но на фоне бесконечных звезд и планет, на которых, если верить книгам охотников, должна быть разумная жизнь, цивилизации, и свои сокровища, это не более чем пшик.

Очередная порция оскорблений обрушилась на безразличную фигуру Влада, которого даже испепеляющие взгляды, из-за чрезвычайной устойчивости высоким температурам, не могли прожечь.

Глава 160: Изменения в кварталах.

Ублюдок! — Лукреция Орбенон, которую Влад выпустил из объятий только когда оказался на берегу Оби, попыталась влепить полукровке пощечину. Вот только мерзкий гормин перехватил ладонь, с нескрываемым пренебрежением глядя на девушку. Несмотря на девятый высший цикл в такой близости заклинательница не могла оказать ни малейшего сопротивления.

— Мои родители состояли в законном браке, так что мимо. — Капнув в заводь черную жидкость, и проверив червем, что помрачневшая вода действительно вела в город Ночи, Влад повернулся к предвзятой собеседнице спиной.

— Это не дает права меня лапать. — Гнев, исказивший точеное личико, ничуть не испугал Влада.

— Не льсти себе. — Нырнув в воду, он исчез в гигантском кармане пространства, называемом скрытым городом.

В ту же секунду рядом с девушкой закружились алые вихри, из которых вышли старейшины семьи Орбенон. Отец и старший брат, рука которого уже начала регенерировать. Несмотря на то, что никто в битве не погиб, выражения лиц заклинателей казались мрачными, брови сведены, переносицы сморщены, а губы поджаты.

— Отец, мы просто так отпустим его? — Еще не отошедшая от пережито Лукреция порывалась разорвать полукровку, посмевшего использовать ее в качестве заложницы и облапать за это время.

— Есть предложения как победить его в городе Ночи, где силы земных духов практически вдвое ограничены, а гормин имеет доступ к союзникам и смертельному вирусу? — На вопрос Лангона девушка стиснула зубы, но не дала никакого ответа, продолжая стенать в бессильной злобе. Обнаружив такое состояние дочери, патриарх Орбенон не стал ее успокаивать, а повернулся к старейшинам. — Сообщите в Косиум последнюю информацию, эти идиоты пробудили его дух, вот пусть и разбираются с гормином.

*Несколько часов спустя*

— Повтори, что ты сказал?… — В мрачном помещении, едва освещенном одиноким фонарем, перебирал док󬬬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬менты мужчина с седыми волосами и ужасными шрамами на лице. Оба белых глаза пересекали розовые полосы, от лба до подбородка, шея пестрила свежими порезами, уходящими дальше, за воротник и свободную тунику.

— Командующий, докладываю. — Преклонивший колено перед седовласым мужчиной сотрудник Косиума покорно подчинился. — Семьи заклинателей крови прислали сообщение о том, что культисты Тысячеглавого зверя вновь примкнули к гормину. Оба культа, включая Черную глотку, оказались отвлекающим маневром, позволяющим шпионам Владислава Хороднова внедриться в Скрытое царство и заполучить знания о заклинаниях.

Отложив документы в сторону, командующий всероссийским штабом Косиума погрузился в раздумья. Подчиненный не смел прерывать тишину, ожидая пока начальство отпустит его.

— Как мой сын? — Неожиданный вопрос на секунду ввел сотрудника оккультной организации в замешательство. Но он быстро дал ответ:

— Состояние Владимира Шверта стабилизировалось. Медицинский отдел дал заключение, что вирус Д-два подавляет семьдесят процентов сил духов планетарного цикла. — Чтобы не ошибиться, сотрудник вытянул руку, на предплечье которой крепился широкий браслет с экраном. Доступ в базу данных позволил дать наиболее точный отчет, который, впрочем, и без того известен командующему. — Действие вируса направлено на триггер спонтанных мутаций, изменяющих геном, а через него дух. Иммунные системы души инстинктивно выделяют большое количество омни на подавление раздражителя, из-за чего и происходит уменьшение сил. К сожалению, вирусологи не могут создать вакцину для постоянно мутирующего вируса, каждое поколение которого от клетки к клетке меняется.

Повернувшись к подчиненному спиной, Александр Шверт испустил долгий вздох.

— Свободен. — Короткий приказ ознаменовал момент, когда сотрудник растворился в тенях, не вставая с колена. Сам же Александр поднял, казалось бы, слепые глаза к единственной тусклой лампе. — Селестра… из меня вышел никудышный отец, но наш сын не умрет, обещаю.

В сознании главы всероссийского штаба Косиума возник образ девушки неземной красоты. Молочно-белые крылья за ее спиной лучились мягким, ласкающим светом, малиновые губки сохраняли неизменную улыбку, и даже похожие на мечи зрачки не могли омрачить искрящихся озорством глаз.

— А этого гормина… — Александр крепко сжал кулаки, отчего на предплечьях вздулись вены, и прорезались полосы тугих мышц. — Я разорву на куски.

* * *

— Это все еще город Ночи? — Дима Сокол ошеломленно вертел головой, поднимая ее к пикам самых высотных зданий квартала Ужаса. За четыре месяца земли семьи Вормонд лишились практически всех жителей, однако обрели недосягаемый для остальной части города технологический уровень. Наследие осколка Прометея вместе с производственными мощностями, налаженными технарями и обеспечением Косого, превратили мрачные кварталы в промышленную зону. Крепкие железобетонные здания контрастировали с архаичными постройками соседних кварталов, рев стальных машин отдавался гулом даже за толстыми стенами, создавая особо, грозную атмосферу.

— Если под новосибирском не существует еще одного пространственного кармана, то да, это город Ночи. — Влад отвечал нетерпеливо, он торопился, чтобы вместе Васей отправиться в зону паутины и встретить иномирного врага. Доверие к другу детства и Леониду, которых поддерживали творения технарей, конечно, велико, но никто не мог гарантировать отсутствие непредвиденных ситуаций.

Глава 161: Превратить в паразитическую расу.

Вскоре товарищи добрались до имения Вормонд, весь периметр которого огрызался в разные стороны самонаводящимися крупнокалиберными пулеметами. Заряды орудий могли изрешетить даже высшего духа, учитывая, что в гильзы заряжали не порох, а ядерную энергию спиритоцитов, в то время как сама оболочка производилась из металла, полученного путем синтеза алхимического тригля.

— Ты немного опоздал, Василий и Леонид ушли порталом вместе с другими семьями и сопровождающими заклинателями шесть часов назад. — Эйдон Спарассида с порога бросил настроение Влада в лужу, и слегка придавил стопой. Паук с интересом разглядывал заклинателей крови, каждый из которых достиг высшего цикла. Противоположенная сторона делала то же самое, пока Эйдон вдруг не хмыкнул. — Ничего особенного.

Короткая характеристика, полученная от незнакомого охотника, едва не закончилась дракой. Паша Барсук порывался разорвать языкастого мудака на куски, к счастью, Салават твердой рукой контролировал подчиненных.

— Не злитесь на нашего мастера измерений, он немного особенный на голову. Если бы не говорил про теории пространства, я бы всерьез считал, что в его словаре два слова: интересно и ничего особенного. — На шум и гам сбежались все обитатели имения Вормонд, Кирилл в том числе, за что получил холодящий душу взгляд от Влада. — Они еще не в зоне паутины, а только проходят инструктаж, ничего не случиться.

Вместе с технарями Кирилл обязан был мониторить состояние Васи и Леонида через боевых дронов, а оставление позиции могло обернуться катастрофой.

— Почему вы…? — Эмма Альбион широко раскрытыми глазами пыталась вместить весь шок, ударивший по сознанию с прибытием заклинателей. Разве это не бывшие товарищи Влада, отделившиеся в культ Тысячеглавого зверя? Почему они вместе, и не пытаются убить друг друга? Неуверенные предположение роились в опустевшей голове, по которой неожиданно щелкнул палец хозяин имения.

— Иди, поиграй во двор с мячиком, взрослым дядям нужно поработать. — После получения всех имеющихся в распоряжении наследницы Альбион знаний, Влад относился к ней как к смышленому ребенку. Стоит отметить, что это уже очень высокий уровень квалификации, ведь большинство окружающих он воспринимал едва ли как полуразумные многоклеточные организмы.

Все еще не пришедшая в себя девушка тупо кивнула головой и уже собиралась развернуться, как вдруг в сознании что-то щелкнуло. Глаза недобро прищурились, а изящные губки поджались, но Эмма ничего не сказала. Вздернув носик, она вернулась в смотровую гордой, отточенной годами тренировок этикета, походкой.

— А ты времени не терял, да, ПАТРИАРХ Вормонд?

Товарищи многозначительно поглядывали на Малого, Паша даже грязно облизывался зацикливая жест накрытия колодца бумагой.

— Все готово? — Не потрудившись разобраться в околоинсультных выражениях лиц рядомстоящих, Влад обратился к Эйдону. Тот уже давно отрешился от диалога, погрязнув в никому неизвестных мыслях. Но на вопрос начальства отреагировал и повел недоумевающих товарищей внутрь.

Добравшись до лифта, совсем ненужного в трехэтажном имении, бойцы быстро опустились на сотни метров. Двери разъехались, взглядам предстал минус девяносто седьмой этаж, созданный исключительно как камера пространственного сдерживания. Над «клеткой» нависала толща спрессованной, до состояния твердой породы, земли, и только с минус восьмидесятого начинались этажи гигантского лабораторного комплекса.

Эльхан забрал у патриарха браслет — ключ к высшему измерению, и оплел невидимой паутиной, вытянувшейся из кончиков восьми черных лап. Растущие из спины конечности паука привлекли интерес бойцов, но только как объект исследования, за полгода они немного отошли от менталитета — круши кромсай, из-за особенностей изучения заклинаний, лишь Паша Барсук не изменял себе.

Когда кончики сосредоточенно плетущих лапок резко разошлись в разные стороны, растянув пространственную паутину, две тысячи культистов появились в «клетке».

Глаза полные страха и нежелания — самое распространенное явление следи пленников, лишь некоторые могли сохранять спокойствие, или же демонстрировать свирепость.

— Для тех, кто еще не понял происходящего, культы Тысячеглавого зверя и Черной глотки — фикция. — Салават решил взять слово, ведь речи толкать Влад такой же мастер, как цеплять девчонок. — Они созданы, чтобы получить знания заклинателей, и собрать воинство. Собрать вас для…

Слова застряли в глотке, Салават не мог сказать уроженцам Скрытого царства, составляющих более половины последователи культа, что они нужны для борьбы с Косиумом и собственными родичами. За подсказкой он повернулся к Владу, как оказалось минутой позже, зря…

— Для того, чтобы превратить в паразитическую расу, подобную вампирам. Только изменения основаны на моей ДНК, а не на вирусе кровососов. — Едва успокоившиеся заклинатели, встретившиеся с осознанием, что их не собираются скармливать гормину, словно окунулись в прорубь. Самые свирепые возобновили попытки высвободиться из плена заклинаний, но даже если бы удалось, стены «Клетки» созданы для сдерживания духов планетарного цикла. Заметив сопротивление заклинателей, Влад показал намек на улыбку. — На минус восьмидесятом этаже подготовлены сто капсул генной модификации, в которые вы будете партиями поступать и менять свою природу. Помимо моего генокода они внедрят особый Рецессив. Нуклеотическую последовательность, вырабатывающую группу ферментов, которая заставляет подчиняться особи с доминантным геном, то есть мне.

Глава 162: Обхаживание.

Судьба, уготовленная им, заставила заклинателей впасть в отчаяние. Кто по доброй воле согласиться стать паразитом, волю которого будут контролировать? Даже сила и потенциал, о которых говорил полукровка, не могли усластить горчицу, залитую в глаза, рот, нос, уши и задницу. Но они не знали, что Влад уже предложил лучшую альтернативу, ведь охотников и плененного члена отряда ипсилон пять он превратил в полуразумных зверей, чьего интеллекта едва ли достаточно для выполнения простых приказов. Возникали сомнения в возможности полного контроля сознательного и враждебно настроенного планетарного духа, что же до охотников… Их звериная природа не мешала применять основные навыки, буквально вплетенные в души, так что лучше уж пусть будут послушными псами чем рабами с никому неизвестными мыслями. А вот культистов приходилось обхаживать ведь их основная сила — вовсе не духи, а заклинания. Без сознания воспользоваться оккультными навыками практически невозможно.

— А это обязательно? — Клоп не мог не попытаться защитить бывших подчиненных и некоторых приобретенных товарищей. — Тут нет идиотов, все — здравомыслящие заклинатели, которые знают, чью сторону принять. Они могут подчиняться приказам и без всех этих экспериментов.

— Во-первых, не эксперименты, а процедуры. — Влад терпеливо поправил Олега, в котором неожиданно взыграла совесть. — А во-вторых, здравомыслящие? Присоединение к религиозной общине показатель совершенно обратного прилагательного.

Клоп не мог возразить на грубый, но очевидный для всех аргумент. Культисты же чувствовали себя собаками, которых перед повешением пинали по ребрам. «Разве так приятно издеваться над нами? Да, мы поверили вам, и от этого вам смешно?». К несчастью, заклинания связывали тела полностью, включая рты жертв.

— Олег хочет сказать, что у обладателей кровавых духов итак строгая иерархия. — Скупо улыбаясь, Эдик Лис попытался развеять тяжелую, словно угольный смог, атмосферу. — Разве ты не можешь вызвать мутации свооего духа в этом направлении? Может, еще усилишь механизмы, отвечающие за подчинение, и получишь не только верных слуг, оставшихся при своей природе, но и заклинания крови.

Товарищи так же кивнули, вера — большая глупость, приведшая культистов Тысячеглавого зверя к нынешнему состоянию, но бойцы фанатично верили в способности Малого. Если ему нужно что-то сделать, он найдет способ.

— Идея не нова и давно прошла через жернова моей мыслемельницы. Результат — не в душистая выпечка удачных экспериментов, а отходы на задворках сознания. — Защита бойцами культистов ничуть не поколебала уверенность Влада, в первую очередь потому, что Салават не был против, а если и был, не пошел против желания лучшего друга. Он — единственный среди присутствующих, к чьим словам малой искренне прислушался бы. — Заклинания крови, ограниченные взаимодействием этой самой крови с окружающей действительностью, не так уж привлекательны. А вот адаптивная система магии, подпитываемая паразитической расой — очень даже. Недалек тот день, когда удастся выделить идеальный геном из моей заполненной мусором ДНК, тогда нагрузка на сосуды духа упадет в достаточной мере для поддержания сторонних расходов вроде заклинаний. Я стану сильнее, а это — большой плюс к нашей общей мощи.

Раскладывая все по полочкам, Влад продолжал по одному вытаскивать патроны из револьвера вражеских аргументов, до того, как те еще были озвучены.

— После внедрения моих генов культисты получат инвазивное зрение, повышенную регенерацию, огромную физическую силу, и ни с чем несравнимую нервную систему. — Слушая полукровку, последователи тысячеглавого зверя не успокоились, но навострили уши. Стоит отметить, что почти все уроженцы Скрытого царства присоединились к культу не из-за так называемой веры, а из-за заклинаний вампиров, которые могли сделать их сильнее и повысить статус в мире духов. Словно почувствовав всеобщее внимание, Влад прибавил громкости и продолжил: — Они приобретут способности к синтезу хитиновой брони, неограниченному делению клеток, изменению роста, выделению сверхъедкой кислоты, и поглощению омни вместе с пищей. Духи мутируют, станут могущественнее, что увеличит нашу общую мощь. Если вы захотите, тоже пройдете через генную модификацию, получив не только упомянутые способности, но и доминантный ген. С какой стороны ни посмотри, данная тенденция полностью соответствует нашей первоначальной цели — создать мощную, а главное, верную армию для борьбы с любыми врагами. Могут ли культисты с нынешними силами бороться против заклинателей скрытого царства неравных? А с элитными отрядами Косиума? Может с главными семьями охотников?

Вопросы, опустились на головы бойцов подобно кувалде, оставляя в голове пустой звон. Продавив свою волю, Влад повернулся к культистам, чьи недвижимые тела не могли даже дрожать от страха вопреки всем подсознательным порывам.

— Для вас это не приговор, не наказание, и даже не неудобство. — Влад, может, и не умел вселять уверенность, но описывать собственную работу со всей гордостью более чем способен. В данном случае большего не требовалось. — Как ни посмотри, каждый из культистов тысячеглавого зверя — не более чем подножье в иерархической пирамиде заклинателей. Есть несколько способных индивидов, но их потолок — среднее звено. Духи имеют пик развития, у подавляющего большинства он невелик. Мои гены не только увеличат его потенциал, но и дадут телам такие возможности, о которых заклинатели и не мечтали. Сами убедитесь, когда пройдете модификацию. Я говорю это не для вселения в ваши сердца спокойствия, а для констатации простого факта: Процедура модификации генов — лучшее, что случалось с вами за все время осознанного существования. Не верите? Для понимания этого вашими крошечными умами позвольте уточнить, процедура модификации генов — это принятие моей крови происхождения.

Когда Влад замолчал, в глазах культистов отразилось неверие. Если раньше все, что выходило из уст полукровки, ассоциировалось с какими-то ужасными экспериментами из фильмов для уроженцев земли, и из старинных книг для потомков Скрытого царства, то теперь все обрело иную форму. Кровь происхождения — сокровище, которого желали все без исключения, оно может не только усилить слабые физические оболочки земных духов, но и дать шанс на мутацию духа, повышающую потенциал!

Глава 163: Капсулы генной модификации.

Под удивленными взглядами товарищей Влад разливался соловьем, даже на вручениях наград он не утруждал себя подобными речами. Но тут все просто, рецессив и доминант не создавали отношения слуги-хозяина, они работали лишь как инстинктивное подавление. Когда обладатели двух генов находятся в непосредственной близости, феромоны могут воздействовать на них и заставить подчиняться приказам. Однако, как только они покинут зону действия, могут свободно сбежать. Разумеется, Влад озадачил технарей необходимостью создания более надежного ошейника, который позволил бы отправлять паразитическую расу на войну без личного участия доминантов. К сожалению, пока не удалось обойти способности к синтезу кислоты внутри клеток тела, что позволит разъесть контролирующее устройство даже без непосредственного контроля хозяина. Вот и приходилось извращаться, пытаясь завоевать сердца этих посредственностей.

— Я дам вам силу, но также и испытательный срок. Кто проявит высокую квалификацию в области, способной принести нам пользу, не останется обделенным. Омега-рецессив, отвечающий за выработку феромонов подчинения, можно будет заменить на сигма-рецессив, позволяющий подняться по иерархической цепочке. Для особо выдающихся индивидов не исключено привитие бета-доминанты. Что же до альфа-доминанты… За нее придется совершить настоящий подвиг. — Влад не стал говорить, что оба рецессива, по своей сути — рабы, с возможностью командовать друг другом, но без шанса оспорить положение вышестоящего, как обладатели доминанты. Также он не сказал о том, что над альфа-доминантой существует его собственное, уникальное положение первоисточника. Наметки данной речи подготовил Вася, а Леонид убрал матерные слова, так что Влад, обладающий эйдетической памятью и природным высокомерием, отлично справлялся с ролью величественного патриарха. — Вы так же получите фамилию Вормонд, станете членами сильнейшей семьи города Ночи, а вскоре, всего мира. Сила, статус, состояние, поддержка семьи, все это можно обрести, если будете трудиться во благо Вормонд. Можно работать и в противоположенном направлении, но для таких конец не слишком благонадежен. Лучший вариант — немедленная смерть, до которой я очень не хотел бы доводить ведь есть огромное количество экспериментов, требующих подопытных…

Распознав во взглядах слушателей страх, Влад удовлетворенно кивнул, и отсек взглядом с правого фланга первую сотню испытуемых.

Заинтригованные друзья решили остаться и понаблюдать за привитием крови происхождения. Они соврали бы, если бы сказали, что не искушены предложением малого. Как никак, большая часть их «таланта», обусловленного общностью факторов вроде: скорости поглощения, усвоения, высвобождения, контроля и уплотнения омни, связано с генами птицы Преисподней. Без крови космической пташки они в лучшем случае середнячки с неплохими навыками рукопашного боя. На таких индивидов в Скрытом царстве не то что не обращают внимания, скорее вешают ярмо неудачника и отправляют на передовую в качестве пушечного мяса.

Пространственная паутина, сплетенная Эйдоном, хорошо контролировала все еще неубежденных в безопасности процедуры пленников. Их подняли на грузовом лифте до минус восьмидесятого этажа, где во мраке подземелья тускло святилась сотня капсул с зеленой жидкостью.

— Начинаю трансформацию. — После размещения каждого заклинателя крови по капсулам, и проверки данных на приборных панелях, Влад опустил вниз небольшой рубильник пульта управления.

Этаж заполнил гул ядерной энергии, облучающей культистов для того, чтобы клетки мутировали в заданном кровью происхождения направлении. Ядерная энергия превращала обычные клетки тела, в раковые, омни быстро пыталась залатать фатальные повреждения, а кровь происхождения защищала один единственный фермент — теломеразу. Она отвечала за удлинения теломеров после того, как клетка поделилась и эти важнейшие концы хромосом укоротились. Теломераза, вместе с привязанной к ней матричной РНК, позволяла активировать механизм неограниченного деления клеток, и достичь физического бессмертия. Хотя для Влада важна скорее возможность вырастать до огромных размеров и не сокращать при этом свой жизненный срок.

Дальше все по налаженной за четыре месяца схеме. От Влада требовалось лишь вовремя реагировать на изменения в капсулах, где культисты с разной скоростью доходили до какого-то этапа мутации. Спустя полтора часа Влад сошел с пьедестала перед пультом управления, и начал вытаскивать бессознательных культистов. Что удивительно, бойцы совсем не выглядели заскучавшими. Они не стали применять заклинания исследования, боясь помешать генной модификации, но смотреть на процесс никто не запрещал.

Зрелище действительно неприятное, части тел культистов спонтанно мутировали, то уменьшаясь и срастись с телом, покрывающимся чешуей, то утончаясь и превращаясь в хитиновые отростки. Такие отклонения происходили потому, что Влад вводил полную версию своих генов, исключая механизмы ядерного деления, которые удалось отсечь с помощи Криспр — генетических ножниц, являющих собой запрограммированные локусы бактерий. Этот подход на первых парах ограничит возможности паразитического воинства, но лучше дать больше, а потом удалить ненужное, чем ограничиться огрызками и получить неквалифицированных подчиненных.

«Скоро я доберусь до технологий, позволяющих усовершенствовать Считыватель генома, и тогда не составит труда составить генетическую карту даже для моей тройной спирали».

С алчными мыслями, Влад не мог не вздохнуть. Большая часть оборудования, произведенного технарями, базировалась на ноге Прометея, вот только технологии в ней ограничивались соответствующим функционалом. Из стабилизаторов удалось вывести кинетические пушки, из системы полета — ионный двигатель. Из датчиков пространственного позиционирования — сканирующие устройства. А способность к самовосстановлению дала доступ к совершенно уникальным, сложным нано-роботам и их связующей нейросети.

Какими бы технологиями смогли обеспечить другие части тела Прометея, особенно голова? Влад планировал выяснить это в ближайшее время.

Глава 164: Гигантский экран.

Спустя сутки после возвращения бойцов последний культист прошел процедуру генной модификации. Всех их привели на минус семьдесят пятый этаж, объединяющий пространство по минус семидесятый. Огромное пространство тренировочного полигона позволило преображенным заклинателям опробовать себя в деле.

— Ну как вам крупица моей силы? — Глядя на хитиновых гигантов, из спин которых росли плотоядные черви с головами хищных птиц, иногда псовых, иногда других видов зверей, в зависимости от изначального духа, Влад с интересом спросил.

Монстры мгновенно повернулись к крошечному, по их меркам, источнику голоса. Но почтительно склонили головы, не чувствуя при этом ни малейшего сознательного сопротивления. Таково чудо биохимии, можно понимать, что тебя контролируют, но все естество заставляет подчиниться.

— Это великолепно.

— Мы стали очень сильны.

— Я чувствую, как быстро тратится омни.

— Невероятно!

— Кружится голова, не могу приспособится к трем парам глаз…

— Как управлять этими штуками?

Грозные голоса, прорезающиеся сквозь лицевые щитки, зазвучали в одном из десяти подземных блоков, созданных для размещения армии.

Из-за отсутствия ядерных реакторов, энергию на рост и синтез хитиновой брони тела получали от сосудов духа. Омни бывших культистов быстро тратилась, к счастью, после того как они достигали максимальных размеров и плотности защитных покровов, поддержание требовало относительно мало энергии. О заклинаниях пока речи не шло, слишком уж много забирали десятки тысяч работающих в конфликте генов, и духовных элементов. К счастью, способности, даруемые кровью происхождения гормина, нивелировали слабость от отсутствия умений прежних навыков. В данный момент каждый преображенный мог выйти против охотника или заклинателя того же цикла, что и он сам, с полной уверенностью, что разорвет врага на куски. Слишком уж велико преимущество огромного физического тела и брони.

Физическая сила даже в человеческой форме позволяла без труда поднимать десятки тонн, развивать околозвуковую скорость, поспевая при этом в восприятии благодаря чудовищным рефлексам. Когда же они переходили в форму гиганта, сила увеличивалась прямопропорционально размерам. За каждые десять метров, в среднем, духи с сильным физическим типом получали десятикратное увеличение грубой мощи. Скоростные, вроде птиц, могли двигаться на сверхзвуке, прибавьте к этому толстую хитиновую броню, плотоядных червей, способных удлиняться на сотни метров, и получите настоящую мясорубку войны.

— Прием. Там, кажется, начинается война. — Неожиданно в ухе зазвучал встревоженный голос Кирилла.

Влад не мог не нахмуриться, разве битва с охотниками в паутине не должна начаться через два дня? Почему неожиданно сегодня?

Вместе с бойцами, в чьих взглядах читалась тоска по силе, проявленной культистами, он поднялся в надземные этажи имения. Технари уже вовсю пытались связаться с дронами на противоположенной стороне, однако даже межпространственные приемники сигнала не позволяли этого сделать. Паутина являлась закрытой субреальностью, попадая в которую, очень сложно проникнуть на землю даже высшему духу, не говоря уже о слабом сигнале. Только творцы этого измерения могли свободно перемещаться туда и обратно.

— Заклинатели притащили на главную площадь большой черный экран, говорят, через него можно наблюдать за всеми зонами паутины. — Влад кивнул, он и раньше слышал об этом. Злые духи города Ночи поставили условие, что они должны знать о происходящем на той стороне во избежание нападения со спины обитателей Скрытого царства. — Мы попытаемся подключиться к дронам через сигнал заклинателей?

Недолго думая, Влад приказал всем собирать оборудование и отправляться на площадь. Боевые дроны в распоряжении Леонида и Васи могли работать в автономном режиме, но, если его окажется недостаточно и понадобится ручное управление, они должны быть готовы.

Бойцы решили присоединится, всем не терпелось увидеть прогресс товарищей, а заодно посмотреть на обитателей города Ночи с высоты собственного развития. Раньше друзья походили на полевых мышей, прячущихся от зорких глаз хищников, теперь, с заклинаниями крови, неизвестно кому достанется роль добычи.

Собравшись меньше чем за десять минут, технари повезли оборудование на грузовой платформе с двенадцатью парами колес.

Передвижение такой махины по улицам города Ночи — затруднительное дело, но меньшего транспорта в заводах не нашлось. В итоге они доехали до площади, скосив целый лес фонарей и вызвав негодование охотников, которых едва не задавили.

— Снова семья Вормонд?

— Что этот сумасшедший гормин задумал на сей раз?

— Заткнись, они тебя услышат.

Шепотом охотники переговаривались между собой, едва завидев прибытие двуглавых червей. Если бы им год назад сказали, что гордые злые духи будут бояться последствий от неосторожных слов перед полукровкой, ублюдка бы растерзали на месте и сожрали с косточками. Но теперь это всеми принятая действительность. Родители даже пугали детей, если они не будут слушаться, злой гормин похитит и заберет в свои ужасные лаборатории.

— Сражение уже началось? — Влад пристально посмотрел на гигантский экран, который показывал пять различных зон, где шло ожесточенное противостояние.

Глава 165: Черное древо.

Ветви Эарвиг, Веспос, и Спарассида, бились на одном фронте против охотников Урана — сложными противниками, способными превращаться в неосязаемый для атак, но очень острый при контакте с врагом, ветер. Геенна и Гадес отчаянно бились с титанами Юпитера, Рубинус и Гордиан командовали рыжими демонами, повелевающими огненным песком и смертоносными цветами Марса, а Дементрий вел воинство, объятое синим пламенем. Тартар и Эреб сражались куда менее яростно, но значительно эффективнее. Темные гончие заманивали водных охотников Нептуна в ловушки хрупких, на первый взгляд, старичков Тартара, способных мгновенно состарить любую материю, в том числе и физические тела противников. Разжигатели гнева Энио рубили ртутными клинками гигантских уроженцев Ганимеда, так же как другие семьи, используя бомбы с вирусом Д-два. За последние четыре месяца они практически обанкротились, чтобы привить элиту семей вакциной, одна доза которой стоит двадцать тысяч омни. Но эффект того стоил, в разы превосходящие силы противника слабели на глазах. Даже планетарный дух, попавшийся фронту Тартара и Эреб, смог показать лишь силу высшего цикла, не говоря уже об остальных.

Грандиозная война гремела подобно артиллерийской батарее. Рев охотников, заглушала омни, вырывающаяся из их душ в виде уникальных для семей навыков. Стоны умирающих утопали в грохоте добивающих ударов. Все это казалось до безумия ужасающим даже здесь, на площади, не говоря уже о самих полях битвы.

Лишь пятая часть экрана казалась притворно спокойной. В отличие от великих армий, численностью в десятки тысяч, со стороны семьи Вормонд прибыло только двое. Да, они — высшие духи, но противниками выступали кремниевые драконы семьи Танатос — одной из правящих семей Сатурна. Среди командующих стотысячной армией врага затесались пять высших духов!

Вася и Леонид не вступали в открытую конфронтацию, они скрывались благодаря маскировочному покрытию технарей, подавляя излучение омни. Когда кремниевые драконы, с которыми уже собирались схватиться бездействовавшие заклинатели, пробрались в центр болота, отбиваясь от зеленых огней и спасая утопающих. Произошло то, что шокировало всех наблюдателей на площади.

Словно из ниоткуда партиями начали вылетать тысячи дронов, заливших километры болотистой местности вирусным паром.

— Что происходит? — Наследники правящих семей города Ночи повернулись к грузовой платформе в поисках ответа, но обнаружили то, что заставило всех забыть о войне. Рядом с полукровкой и сумасшедшими мастерами технологий, пытающимися подключиться к черному экрану, стояли восемь высших духов, от которых веяло густым кровавым запахом. — Заклинатели крови?

Тихий вопрос произвел эффект разорвавшейся бомбы в умах присутствующих. Даже оставшиеся главы семей не могли совладать с эмоциями. Они, так же как Косиумцы и заклинатели, прекрасно знали личность этих восьмерых. Бывшие друзья полукровки, создавшие культ Тысячеглавого зверя и пытавшиеся спасти мир от Черной глотки. Но что теперь, они вместе? Культы достигли соглашения, или?…

— Поздравляю с воссоединением, вы смогли провести всех. — Кенсорин вежливо кивнул в сторону Влада, но не стал подходить. С последней встречи отношения двух семей достигли точки безразличия.

Слова старшего из братьев Геенна заставили всех осознать, что же произошло на самом деле. Охотники не могли не сглотнуть, теперь, когда у семьи Вормонд прибавилось еще восемь высших духов, разве они не сильнейшие в городе Ночи. Раньше Энио могли составить конкуренцию сумасшедшему полукровке, теперь и у них не осталось шансов.

Тем временем на стороне Васи и Леонида дроны разряжали кинетические пушки в армию кремниевых драконов, вынужденных принять форму духа. Кинетическое оружие крошило броню слабеющих духов, утративших большую часть сил. Сорок тысяч охотников среднего цикла погибли от вируса за несколько минут, духи большого сопротивлялись дольше, но их отстреливали дроны, которые не боялись быть уничтоженными и не нуждались в отдыхе. Что же до высших, ими занялись Леонид и Вася.

Пятеро воителей семьи Танатос объединили усилия. Они создали гигантскую кремниевую сферу, неоднородную, а состоящую из сотен, вращающихся в разных направлениях, метеоритных поясов, при столкновении друг с другом, высекающих яркие искры. Вокруг серого шара быстро образовалось практически километровое зарево огня, сквозь которые вылетали дробящие камни большие и горячие куски кремния.

— Черная крона! — Крик Васи сопровождался появлением сотен ветвей, состоящих из черных костей птицы Преисподней. Извилистое переплетение ветвей, со стороны напоминающих густую крону дерева, заблокировало все осколки и яростный огонь, уничтожающий болотистый лес.

— Алчущие корни. — Опустив руки в мутную жидкость, пытавшуюся засосать его вглубь и переварить, Леонид высвободил колоссальное количество черных костей. В форме корней они, подобно змеям, расползались в разные стороны и паразитировали на всем, что имело признаки омни. Большая часть бросилась к кремниевым драконам. Потратившие все силы на создание сферы, бедолаги даже не смогли защититься и корни оплели воителей Танатоса. Черные кости, впиваясь под кремниевые чешуйки, добрались до сосудов духа. Вскоре высшие охотники, омни которых поглотили корни, потеряли сознание, а сфера огня без подпитки рухнула в болота подобно метеориту.

Заклинание черного древа не спешило убивать жертв, наоборот, корни выползали из глубоких ран, оплетая кремниевых драконов подобно кокону.

Убедившись, что враги действительно не могут оказать сопротивления, Вася и Леонид переместили их в пространственный карман браслета, после чего направились за главной наградой в войне — островом духа.

Глава 166: Эвакуация из Паутины.

Когда Вася и Леонид, в сопровождении трети от первоначального числа дронов, добрались до окраин болота, перед ними возникли заклинатели стихий из семьи Дюнати. Молниеносные стегозавры заблокировали путь к парящему куску камня, испещренному синими прожилками кристаллов духа.

— Съебались нахуй. — До того, как Леонид спросил обитателей Скрытого царства о причине блокирования пути, Вася проявил безупречные манеры.

И без того неприглядные выражения заклинателей скривились, как если бы над верхней губой намазали дерьмом и заставили практиковать медитативное дыхание.

— Вы не можете забирать с собой охотников, это противоречит…

Не обращая внимания на говорившего, Вася щелкнул пальцами и дроны ощерились сетчатыми дулами распылителей вируса.

Заклинатели с грохотом и вспышками молний отдалились на четыреста метров, грозно глядя на врага.

— Срать мы хотели на правила, установленные для города Ночи. — Косой не воспринял всерьез угрозу заклинателей, только что они с Леонидом и дронами покрошили стотысячную армию сверхсуществ. День сложится еще удачней, если в список мертвецов запишется несколько десятков тысяч дополнительно. — Семье Вормонд нужны подопытные для экспериментов, и наш патриарх сказал притащить мяса с поля боя. Желаете занять их место?

Заклинатели переглянулись, среди них самый сильный находился на девятом высшем цикле — впечатляющее достижение даже для скрытого царства, вот только перед лицом ужасающего вируса…

Ненадолго между сторонами воцарилось молчание, и если Вася понемногу закипал, всерьез готовясь напасть на Дюнати, то молниеносные стегозавры отчаянно что-то обсуждали по внутренней связи.

— Если семья Вормонд готова предоставить места для наблюдателей, которые проследят, что в ходе эксперимента не возникнет опасности для Земли, мы пропустим вас.

Со стороны заклинателей это уже являлось большой уступкой. Стоит отметить, что для внедрения на землю ветвей, главные семьи вели со скрытом царством войну на протяжении тысячелетий. В те времена заклинатели согласились на и перенос ограниченного количества злых духов, сила которые не будет превышать приемлемого уровня, а теперь семья Вормонд собиралась притащить на Землю пятерых охотников высшего цикла!

— Плохо со слухом? Какое из слов, съебались нахуй, вам не понятно? — К несчастью для заклинателей, Вася и Леонид давно наметили репутационный курс для семьи Вормонд, и он не включал в себя компромиссы. Такой подход мог стоить жизни, но год преследований, охоты на них, и угроз, клином выбил страх перед смертью.

Большинство бойцов погибло, семьи казнены Косиумом, то, что сейчас называют Вормонд, состоит из друзей, осознавших простую истину: пока огрызаешься, пока рвешь врага на куски, тот будет остерегаться. Только такая репутация может дать время на то, чтобы перерасти все угрозы, и, наконец, начать реализовывать настоящие планы. У Васи они могли касаться околомежножного интереса, но вот цели Влада стояли гораздо, гораздо выше амбиций даже самых смелых и мечтательных личностей.

Дюнати скрипели зубами столь самозабвенно, что неприятный звук прорывался сквозь треск молний на теле. Они сделали шаг назад, проявляя уважение к силе противоположенные стороны, но прихлебатели гормина не просто наступили на носки, они забрались на голову и начали тереться задницами о лица.

Атмосфера накалилась, Леонид и Вася, не выходившие из боевого состояния, тихо перешептывались, обсуждая план сражения. В то же время со стороны главной площади города Ночи, Анатолий и Григорий, двое специалистов по Ай-Ти, наконец, радостно воскликнули. С помощью технологий осколка Прометея, они смогли подключиться к межпространственной сети заклинателей и связаться с дронами на противоположенной стороне. Технари так же получили координаты местоположения зоны Болотных огней в Паутине, и с помощью Эйдона могли открыть туда портал.

— Они… отступают? — Напряженные до предела охотники, которые следили за конфликтом, напрямую затронувшим город Ночи, неверующе смотрели на исчезающих Дюнати. Молниеносные стегозавры с уродливыми выражениями могли только покорно следовать указаниям, полученным из Скрытого царства.

Вася и Леонид не расслаблялись. Выстроив окружение дронов, они переместили тридцатиметровый, парящий в воздухе, островок с густой зеленой порослью, в пространственный карман браслета.

Но шокирующие события не закончились, прямо перед друзьями начала образовываться синяя воронка, ведущая прямиком на площадь города Ночи. Технари, заметив, что их вмешательство в сеть заклинателей обнаружили и пытаются пресечь, попросили Эйдона. Тот, по благословлению Влада, поспешил вытащить несостоятельных старейшин Вормонд.

Друзья не растерялись и быстро запрыгнули в портал, увидев на противоположенной стороне знакомые лица. Дроны последовали за хозяевами, но переместиться успели не все, оставив около сотни в объятиях хищных болот.

Заклинатели заблокировали пространственные возмущения, вот только с сигналом они разобраться успели после того, как дронам дали команду на самоуничтожение. Вряд ли обитатели Скрытого царства заинтересуются технологиями Прометея, а если и заинтересуются, смогут получить от Косиума, но осторожность всегда уместна.

Глава 167: Там… какая-то херня.

— Мы действительно спустим это с рук? — Гневливыйголос эхом разнесся по пространству, ударяя по перепонкам каждого присутствующего.

В грандиозной палате из белого камня восседали главы семей Скрытого царства, все они близились к пику девятого планетарного цикла, но даже это не являлось истинной мощью заклинателей. Старые монстры — бывшие патриархи, отошедшие от дел, благодаря вечной жизни одним своим именем могли поддерживать преемственность власти в обители защитников Земли. Из-за этого древние семьи все еще обладали наивысшим статусом, подавляя талантливых заклинателей простого происхождения, вследствие чего многие важные посты, включая высший совет, занимали не самые компетентные личности с достаточно чистой родословной.

— Даже если полукровка действительно собирается ставить эксперименты, а не переманивать на свою сторону сильных охотников, все его творения опасны. Именно из-за них мы и вынуждены обсуждать это здесь, вместо немедленного принятия мер. — Чандра Брахман — глава семьи заклинателей земных духов, оставивших в истории человечества множество легенд и даже целую религию, величиной авторитета подавил рвущиеся наружу речи патриархов. — Задумайтесь, если сейчас мы идем на уступки, что будет через время, когда гормин окончательно окрепнет и создаст настоящую семью? Не разношерстное недоразумение как сейчас, а воплощение его мощной наследственности.

У полукровки и семьи Брахман зрел неразрешимый конфликт из-за смерти старейшины Раджа, так что высказывание Чандра не удивило никого. Однако то, что оно усыпано зернами истины, очевидно даже для самых некомпетентных идиотов.

— Есть ли предложения, как раз и навсегда избавиться от полукровки без угрозы распространения вируса? — Вопрос Кхамеда Сиаха— главы второй по могуществу семьи скрытого царства, заклинателей злых духов и родоначальников многих древнеегипетских мифов, заставил патриархов крепко задуматься.

— Мы договорились с гормином об излечении старейшин крови. — Лангон Орбенон не удивил никого, все наслышаны, как заклинатели крови упустили единственный надежный способ прикончить опасную опухоль на теле мира духов. К угрозе о том, что друзья полукровки начнут использовать вирус для мести, большинство относилось с большим скептицизмом. Скрытое царство пронизано интригами, здесь выгода — абсолют, нет места дружбе, даже крепкая родственная связь порой не прочнее зубной нити. — Если семья Брахман готова использовать обратное колесо сансары, мы могли бы выделить лекарство из душ старейшин, обернув их изменения вспять. С образцами, Косиуму не составит труда воспроизвести лекарство, тогда можно без оглядки и со всей мощью Скрытого царства нанести удар по гормину.

Патриархи посмотрели на Чандра, ожидая непростого решения. Использование обратного колеса сансары равнозначно принесению в жертву заклинателя высшего цикла. Со времен древней эпохи семьи Брахман и Сиах постоянно сокращались, использование собственных душ как устройства для контроля десятков других духов подъедало прочную основу их родословной, вызывая злокачественные мутации и даже мертворождение. Теперь, смерть даже заклинателя среднего цикла для них — большая потеря, не говоря уже о высшем духе. Это так же причина, почему Брахман, потерявшие старейшину планетарного цикла, никогда не смирятся с существованием полукровки.

Под обстрелом взглядов Чандра, наконец, неохотно кивнул.

— Мы готовы принести эту жертву. Гормин должен исчезнуть.

* * *

На стороне города Ночи атмосфера ненамного отличалась от удручающего напряжения палаты высшего совета заклинателей. Причина — ужасающие потери правящих семей. Даже вирус полукровки, компенсировавший разрыв в силах с главными семьями, и уничтоживший большую часть их войск, не спас охотников города Ночи. Только сейчас многие пожалели об уничтожении нескольких семей, особенно лунных оборотней, чьи паразитические души использовались в ритуалах, а также обольстительниц Венеры, обладавших доступом к спутнику Нейт и оружейным духам. С их силой удалось бы сократить количество жертв, и приумножить богатство города Ночи, к сожалению, прошлое в прошлом.

И словно в насмешку над всеобщим трауром, семья Вормонд отмечала воссоединение. На гигантской грузовой платформой Вася и Леонид обнимали друзей, рассказывали им о своих последних приключениях и от души смеялись. Многие охотники, потерявшие близких, скрежетали зубами, но не могли ничего поделать с торжеством Вормонд. Семья гормина теперь даже для Энио недостижимо высока.

Вернувшись в имение, они не заметили, как исчезла Эмма. Сначала высадив пленников на минус девяностом этаже, а затем продолжая увлеченно обсуждать и хвастаться, выставляя на стол все, что можно было выставить. Празднество живота и слуха длилось до самого утра. В отличие от Влада, Вася действительно был душой компании и мог из самой скучной темы устроить горячее обсуждение, не говоря уже об историях, накопившихся за полгода.

Сам же патриарх Вормонд попытался незаметно улизнуть. Даже без Эйдетической памяти он все еще помнил бы свершения кровавых духов, поведанные в Скрытом царстве, а в событиях, произошедших с Леонидом и Васей он учувствовал лично. Вот только друзья не дали избавиться от участи прослушивания той же информации в чуть более украшенной децибелами.

Влада то и дело подначивали заценить прелести пропавшей Эммы в горизонтальной плоскости, и стравливали с Васей, обнаружив явный интерес последнего к наследнице семьи белого древа. Лишь Леонид — единственный, кто в данный момент обладал постоянным доступом к мокрощелке, смотрел на это все со снисходительностью.

Неожиданно на празднество завялились технари, все всполошенные, с широко раскрытыми глазами и бледными лицами.

— Там… какая-то херня творится.

Глава 168: Порталы, пожирающие жизнь.

Емкое и совсем ненаучное описание Кирилла заставило Влада скривиться, но наконец, найдя повод покинуть общество обезьяноподобных друзей, он вскочил и со всей серьезностью последовал за технарями. Вот только Влад недооценил интерес бойцов к «какой-то херне», из-за чего компания увеличилась ровно на десять персон.

Оказавшись в комнате управления, увешенной экранами и панелями с сотнями различных кнопок, тумблеров, рычажков и сенсорных площадок, Паша Барсук присвистнул.

— Мощно вы тут устроились. — При всей своей свирепой неистовости Паша являлся большим поклонником компьютерных игр, не таким большим как Вася с фильмами и сериалами, но по четыре-пять часов в день виртуальная реальность у него забирала.

Технари, которых редко когда хвалили за успехи из-за слишком высокой планки патриарха, не обратили внимания. Они во все глаза таращились на экраны, где воспроизводились видеозаписи с различных площадок. Звуки сделали как можно тише, но даже так какофония криков с городских улиц заставляла бойцов морщиться.

— Это Голд-Кост, город на юго-востоке Австралии. — Владу не требовалось эта информация от Эльхана, а вот остальные кивнули, серьезно вглядываясь в экраны.

Ролики, загруженные буквально несколько десятков минут назад, и кем-то активно удаляемые, демонстрировали панику на улицах, брошенные машины, отчаянно бегущих людей. Бегущих из центральной части города, где над небоскребами разверзлась колоссальная пространственная воронка, словно гигантский пылесос высасывающая жизнь. Те, кого настиг полупрозрачный смерч энергии, падали иссушенными трупами, при этом на тела будто не действовали никакие силы, которые могли бы сдвинуть их с места. То же касается зданий, вывесок, рекламных щитов и всего остального. Легкий ветерок — самое крупное физическое явление, вызванное пространственным смерчем, диаметром несколько километров.

Бойцы хмуро переглядывались. Сила, сожравшая столько людей, наверняка поглощала не жизни, а души. Сложно представить, сколько омни эта воронка собрала с целого города, и кто вообще мог ее создать. Сразу же мысли обратились к войне парада планет, возможно Паутина пропустила кого-то слишком могущественного. Единственный, кто в представлении друзей мог совершить такое, это дух звездного цикла.

— Возвращайтесь, вы здесь не поможете. Лучше хорошенько отдохните и подготовьтесь встречать гостей.

Влад отослал друзей. Он не мог не думать о том, что звездная тварь заявилась на землю дабы покарать ветви, предавшие главные семьи. Противостоять тому врагу с нынешними силами Вормонд — практически невозможно, но практически не означает наверняка…

Пока технари обсуждали меры предосторожности, на которые они сейчас способны, и методы сохранения многочисленного имущества Вормонд, ночь подошла к концу, что немного странно в городе Ночи. Когда первые лучи солнца озарили зеленеющую сибирскую тайгу, перед поместьями Вормонд нити реальности завибрировали и разошлись. Настороженные бойцы готовы были приветствовать врага в полной боеготовности, однако из портала вышли совсем не злые духи звездного цикла, а высшие должностные лица семьи Альбион.

— Патриарх Вормонд. — Присев в книксене, Хильда Альбион, не дождалась манерного ответа, и представила стоящих позади стариков. — Со мной первый старейшина семьи Альбион, Деор Альбион, и второй старейшина — Манус Альбион. С Эммой вы уже знакомы.

Кивнув на дочурку, стоявшую с слева, глава семьи замолчала, ожидая, пока ее пригласят внутрь. Время шло, старейшины нервничали. В итоге Эмма что-то прошептала матери на ухо, и та серьезно кивнула.

— Моя дочь, говорит, что вы… человек дела. — Запнувшись, Хильда не стала называть гормина гормином, так как несмотря на этимологию «мертворожденного», данное слово с веками приобрело пренебрежительный характер. Оно вобрало в себя всех неспособных полукровок, позоривших родословные земных и злых духов. — Семья Албион пришла с предложением заключить военный союз.

Кровавые духи недоуменно переглядывались, они, конечно, наслышаны о событиях Шабаша, и последовавших взаимодействиях с колдунами белого древа, но военный союз? Когда их отношения так продвинулись? И союз против кого?

Заметив сомнения на лицах неразговорчивых собеседников, Хильда возвела полог тишины, и продолжила.

— Мы бы хотели принять участие в войне парада планет на одном фронте с семьей Вормонд. Это укрепит репутацию Альбион в мире духов, а для вас даст прочную основу как семье, представляющей землю. Это значительно снизит накал между другими силами нашей планеты и Вормонд. Но самое главное, колдуны белого древа сильны, мы можем оказать Вормонд весомую поддержку в грядущих битвах. Вы ведь уже должны знать, что первая волна — не более чем разведка основных семей. — Хильда не стала заикаться о том, что прибежала к порогу гормина, как только узнала о возвращении кровавых заклинателей и правде о культах. Она также не выразила острую необходимость душах, которые можно получить на войне. За четыре месяца Альбион увеличили свою мощь пятикратно, практически все средства ушли на питание колдунов, а драгоценные вещи на торговлю с полукровкой. Из богатых псов они превратились в нищих волков. Для дальнейшего развития семьи нужны две вещи: средства, и сильные союзники, которых из-за утраты связей с другими отрекшимися, не так просто найти. По всем параметрам для Альбион, Вормонд не только самый лучший, но и фактически единственный доступный вариант. — Мы так же обеспокоены катастрофой в Австралии.

Хильда решила приоткрыть одну из причин, чтобы их визит выглядел достаточно веским и оправданным.

— Кто-то, или что-то собирает души в огромных количествах. В том городе жило больше шестисот тысяч людей, если взять средним значением один малый цикл, то захватчик получил восемнадцать миллионов омни. — Тревога в голосе Хильды была отнюдь не напускной. — Для достижения пика девятого звездного цикла необходимо чуть меньше шестнадцати миллионов омни, другими словами, кто бы это ни был, он за одну ночь получил в распоряжение силу, способную поднять существо на еще более высокий уровень существования.

Глава 169: Прометеус.

На протяжении четырех часов с семьей Альбион обсуждались нюансы сотрудничества, в отношении заклинателей, Косиума, экстренных ситуаций и последующей взаимоподдержки. Влад со всей своей скрупулезностью нашел данное занятие невероятно скучным и бессмысленным даже при том, что подписывался магический договор. Артефакторная бумага могла обеспечить исполнение лишь четко означенных пунктов с отпечатками омни заключивших, ничего не мешало третей стороне нарушить контракт. Все это было похоже на то идиотское действо, где полуразумные личинки жрали сопли и клялись на мизинчиках.

Но неожиданно Эдик Лис хорошо проявил себя в переговорах, выявляя подводные камни каждого пункта и подробно выписывая их в настоящий талмуд. В итоге ему и оставили процесс оформления и переговоров, сам же Влад поспешил обратно в лабораторию. Не для того, чтобы заняться исследованиями, а ради подготовки. Волны охотников накатывали на Паутину каждые два-три дня, поэтому все участвующие должны находиться на низком старте. Тем не менее, патриарх Вормонд смотрел совсем в другую сторону.

Предупредив товарищей, и оставив на них битву в Паутине, Влад вместе с технарями и Эйдоном запеленговали сигнал других осколков Прометея. Неожиданно, три обнаружились в одном месте. Они находились на границе Казахстана, рядом с Петропавловском, но обнаружив осколки, технари так же раскрыли местоположение собственного, а так же дали другой стороне понять, что они собираются предпринять действия.

Нужно действовать быстро.

Ионные двигатели летательного аппарата, который с последнего использования довели до ума, бесшумно вспыхнули синим. Стабилизированное внутренне пространство позволило команде из двух пилотов-технарей и четырем пассажирам разместиться с комфортом, а укрепленный алхимическим металлом корпус, и четыре кинетические пушки, способные размазать тонким слоем даже подлодку, обеспечивали высокий уровень безопасности. Благодаря прочности летающей консервной банки и эллиптической форме, технари дали ему кодовое имя «Скарабей».

Вылетев из города Ночи через черный водоем, они скоро оставили позади Омск и оказались над нужным местом.

— Сигнал исходит отсюда. — Оказавшись в чистом поле, технари еще раз подтвердили данные с датчиков, после чего Влад вышел из раскрывшегося люка. Сами же технари не спешили никуда идти, они прибыли, чтобы в случае чего разобраться в эксплуатации тех, или иных машин, созданных на основе Прометея и вывести их из строя не повредив.

Эйдон же отвечал за безопасность высшего измерения, куда поместят добычу, если ее окажется больше чем рассчитывалось.

Инвазивное зрение позволило Владу в падении разглядеть гигантский подземный комплекс, в котором туда-сюда сновали источники омни.

С тихим хлопком, покрытые хитиновой броней ноги впились в зеленеющий настил. Черви за спиной хищно раскрыли пасти, и готовились залить здесь все кислотой.

«Мы не будем с тобой сражаться, Владислав».

Неожиданно в голове прозвучал знакомый голос. Принадлежал он Фридриху Генле, который в прошлый раз возглавил нападение на базу Черной глотки в заброшенном городе. Низкочастотный гул сотряс землю, разверзшуюся под ногами. Твердь расходилась медленно даже по меркам обычного человека, не говоря уже он чудовищном восприятии Влада, он с легкостью отдалился от потенциальной угрозы. Удивительно, но вместо тысяч механических стражей появилась фигура одинокого дроида, хранившего сознание старого немецкого ученого.

— Мы ждали тебя, Владислав, ныне Вормонд. — Тон патологоанатома сильно отличался от прошлого высокомерия, и содержал лишь… смирение? — Пройдем.

Показав спину сбитому с толку Владу, он направился вглубь базы, куда, не обращая внимания на предупреждения технарей в наушнике, так же спустился и Влад. Он не слишком заботился о безопасности, как никак, центральный сосуд духа находился на пике девятого высшего цикла, а боковые возвысились до пятого высшего. С подобной силой, если не уничтожить, так сбежать от врага не составит труда. Главное — сохранять бдительность.

Проходя мимо совершенных в своей гуманоидной эстетичности дроидов, являвшихся вместилищем для ученых различных эпох, они добрались до гигантской залы. В самом дальнем углу, окруженный гравитационными стабилизаторами, висел механический колосс. Туловище, голова, и обе руки, не хватало только ног для полного тела. При и взгляде на робота, называемого местными Прометеем, Влад не мог не вздрогнуть. Инвазивное зрение рябило, будто глаза оказались напротив солнца, такого мощного излучения он не встречал ни разу. Девятый планетарный цикл заклинателей крови казался тусклой свечой в сравнении с этой опаляющей звездой.

«Приветствую тебя, носитель крови Шиамат, я — Прометеус».

Глава 170: Конгулляри.

Глубокий, словно эхо глубинной пещеры, голос, зазвучал в сознании Влада, и в отличии от ментального общения ученых Инценсус, здесь он вообще не чувствовал вторжения.

— Предпочитаю, чтобы меня называли по имени, а не по принадлежности к этой семье. — Не показав на хитиновом лице волнения, Влад спокойно ответил роботу.

Дроиды вокруг с интересом следили за диалогом, переговариваясь в психическом поле.

«Я говорю не о семье, взявшей имя великого предка, а о наследии, текущем в твоих жилах. Крови происхождения моей старой подруги Шиамат».

Откровенное замешательство отразилось на лице Влада, отчего дроиды вокруг выглядели очень довольными. Как ученые, многие из них несли свет просвещения не без осознания собственного превосходства в знаниях. И перед гениальным молодым умом, знать то, что не знает он казалось действительно приятным.

«Ты прав в своих выводах, Владислав, речь идет об источнике центрального сосуда духа, тройной спирали ДНК и большинства способностей. Хотя силу зажигать звезды, скрытую у тебя под лопатками, Шиамат даровал именно я».

Чувство копошения в голове не доставляло ни малейшего удовольствия. Влад направил мощное ядерное излучение наружу, однако все равно не смог избавиться от присутствия робота в сознании.

— Расскажи все, что знаешь. — Требование Влада омрачило выражения дроидов, однако никто не осек полукровку, просто не посмел в присутствии Прометея.

«Пытливый ум, кровь происхождения Шиамат, слившийся потенциал двух рас, и необъятные амбиции, выводы Фридриха о тебе оказались полностью верны. Это хорошо…»

Прометеус ненадолго замолчал, его величественное металлическое тело шелохнулось в гравитационном поле, слабый красный свет прорезался сквозь узкие щели в районе глаз.

«Правду, какой ее себе представляешь, я поведаю, но все имеет цену. Взамен, сделаешь кое-что для меня, точнее для себя и всех своих эмоциональных привязанностей. Ты уничтожишь источник Конгулляри».

Очередное замешательство Влада уже не вызвало эмоций со стороны дроидов, они лишь покорно последовали мысленному приказу и развернули перед гостем трехмерную проекцию. На ней изображалась зелено-голубая планета, похожая на землю, но с двумя континентами. Поверхность неизвестного мира время от времени пронизывали синие воронки — гигантские порталы, собирающие души и жизнь населения. Точно такие же, как на видео из Австралийского города. Частота возникновения порталов увеличивалась, вскоре, весь мир окружили сотни, создавшие гигантскую сеть. В тот же миг планета исчезла вместе с материнской звездой. Голограмма переместилась в совершенно удивительное космическое пространство, занятое десятками звезд, вращающихся вокруг колоссального планетоида. Размеры его трудно представить, но то, что он удерживал в гравитационном приливе столько звезд, говорило само за себя.

Влад не мог не ужаснуться, он не астрофизик, но существование подобного космического тела вообще не укладывалось в известные законы. Ведь при превышении критической массы, планета должна превратиться в звезду, а не сохранять относительно холодную каменистую структуру.

Тем временем голограмма показывала, как в гигантской космической сфере прорезался тоннель, ведущий к раскаленному ядру. Крошечный, словно маковое зернышко, мир, отсоединился от орбиты материнской звезды, и начал раскалываться с одного полюса. Словно апельсиновая корка твердая порода сошла с лавового шара, который в свою очередь, погрузился в тоннель. Поверхность, защищенная синей сетью порталов, медленно встроилась в тело колоссального планетоида, закрыв собой тоннель.

Когда наконец, новая звезда встроилась в одну из орбит планетоида, голограмма исчезла.

«Конгулляри — процесс присоединения миров с высоким омни-потенциалом к ульям. И хоть улей Мариэль, в который перенесутся планеты солнечной системы, не является обиталищем космических зверей, как обычно, а вашей истинной родиной, нынешняя цивилизация не готова к возвращению домой. Не говоря уже об обычных людях, даже сильнейшие охотники, стражи, и трутни едва ли достигли порога выживания в диком космосе. Звездный цикл, как его здесь называют, или же Иос, является низшей точкой могущества настоящих властителей космоса. За ним следуют: Тейос — цикл звездной системы, Маорос — цикл черной дыры, Айнос — цикл звездного скопления, Нокселос — галактический цикл, Борос — цикл скопления галактик, Магборос — цикл сверхскопления галактик, Урдос — цикл пустого космоса, и Эонос — цикл вселенной. И если закралась мысль, что таких могущественных существ в космосе мало, или же они не обратят внимания на неожиданное появление в поле восприятия низшей цивилизации, отбрось ее.»

Под тяжестью гнетущего голоса тяжелая ноша опустилась на сознание Влада.

«Конгулляри может активироваться только с обеих сторон, с улья, и поглощаемой планеты. Найди того, кто ответственен за обратную связь на Земле, заставь его остановиться, или уничтожь. Ради собственного выживания».

Ошеломляющая информация заставила Влада кивнуть. Возникли, конечно, подозрения, что все не так просто, и робот должен иметь собственные мотивы, однако процесс переноса на гигантский планетоид — не то, что он хотел бы увидеть в ближайшем будущем. Помимо неизвестных врагов, там могут найтись еще более неизвестные естественные космические угрозы. Одно лишь гравитационное поле такого массивного тела должно расплющить все человечество за доли секунды. А это влечет утрату колоссального количества объектов для исследований и экспериментов…

Тихий вздох раздался на подступах к подсознанию.

«Ты унаследовал от прародительницы змей силу, от меня — интеллект, но не обрел милосердия каждого из нас. Относиться к собственному народу как к объектам для опытов… Я расскажу тебе правду, Владислав, правду о происхождении, ошибках, и забвении, возможно, она изменит тебя…».

Глава 171: Жестокие отцы.

Скептичный настрой Влада не разубедил Прометеуса, и он продолжил.

«В небытие, где нет ни пространства, ни времени, ни чего бы то ни было, произошел коллапс. Никто не знает, что именно сколлапсировало в бесконечном и несуществующем ничто, но именно тогда появилась нулевая мерность, наполнением которой служила энергия — то, что здесь называется омни».

Влад не ожидал, что Прометеус зайдет настолько с далека, но терпеливо слушал. Похоже, ему собираются поведать историю происхождения вселенной, или же душ. В любом случае информация, даже если она окажется ложной, является пищей для размышлений — самой желанной его пищей из всех.

«Вместе с первой частицей омни возник Форонд Рождающий — первый из жестоких отцов, олицетворение материи. Для космоса он, вместе с другими жестокими отцами, как боги для Земли. В нулевом измерении, позже названном Омонис, из частицы энергии появилась другая, и они были связаны, запутаны, обратны и идентичны. Связь омни породила Квадука Неисчислимого — повелителя везде и нигде, будущего и прошлого, саму сущность связанности. Отражение его силы в материальной вселенной… называя Земной терминологией — квантовая запутанность и суперпозиция. Отражение в разумных существах — последовательность мысли, планирование, и интриги. Когда частицы омни впервые столкнулись, родился Дагор Раздирающий — жестокий отец пламени. Вселенная знает его как сущность жара звезд и недр миров, а в душах Дагор олицетворяет гнев, ярость, первоисточник всех конфликтов. С появлением новой частицы, когда одна оттолкнула другую, а третья притянула к себе, сила взаимодействия создала Разарда Сотрясающего — прародителя пути, движения и статичного напряжения. В материальной вселенной его отражает электромагнетизм, сам свет, а в душах — привязанность и отторжение. Так же появились и трое других жестоких отцов, из аннигиляции частиц вышел Моах Неотвратимый — сущность разложения, самобичевания, и стагнации. Из слияния Болом Всеобъятный, жаждущий присоединения, олицетворение жажды, и голода. А из статичности Гельял Безмолвный — сам хлад вселенной, отраженный в душах безразличием».

То, куда клонил рассказ, очень не нравилось Владу, но он не стал пренебрегать таким ценным источником информации как могущественная груда металла.

«Никто не знает, что случилось в Омонисе, но первый жестокий отец Форонд пал. Необъятный прародитель самой материи породил своим концом чудовищный взрыв, из которого расцвела известная нам вселенная и девять основных измерений. Они не были связаны с Омонисом и существовали параллельно, из-за чего жестокие отцы, сформированное сознание которых жаждало превосходства над братьями и захвата всего нулевого измерения, не могли присоединить к себе рассеянную мощь Форонда. И все же они имели ограниченное влияние на материальную вселенную, благодаря отражению их сил. Это, спустя сотни миллионов земных лет, позволило просочиться в дикий космос мерзости жестоких отцов. К тому времени безграничные просторы уже не были необитаемы, остаточная сущность Форонда дала жизнь первым существам вселенной — космическим зверям. В них то жестокие отцы и нашли еще одно отражение сил и главный способ взаимодействия с материальной вселенной. Пока звезды загорались и гасли, выбравшие себе самых приятных их сущности жертв, жестокие отцы понемногу искажали природу целых ульев. Звериное сознание не могло противиться влиянию древних сущностей, их души и плоть менялись, так появились шесть великих рас».

Дроиды снова высветили голограмму, на которых отражались шесть гуманоидных существ: Здоровенный жабоподобный мутант с бежевым пузом, желтыми язвами по всему телу, и темно-зеленой бугрящейся спиной. Жир по всему телу формировал громоздкие складки, а взгляд отражал безумный голод. Мрачный, человекоподобный мужчина с абсолютно черными глазами, ногтями и волосами, бледной, словно мел, кожей, а также худощавым телосложением. Даже голограмма бедолаги могла вызвать жалость, однако она чрезвычайно обманчива, ведь присутствие этого существа разлагало саму ткань реальности. Самым соответствующим человеческой эстетике существом оказалась высокая женщина с раздвоенными острыми ушками, плавными чертами лица, нежной белой кожей, льдисто голубыми глазами и седыми волосами. Безразличие на ее лице демонстрировало величественный темперамент, а гордая осанка — абсолютную уверенность. Был так же краснокожий, рогатый монстр, с костяными шипами по всему телу, и свирепой ухмылкой, обнажающей острые, окровавленные зубы. Демон, как ни посмотри. Последними двумя оказались по-настоящему странные существа. Один в рясе, похожей на религиозное одеяние, испещренный бесчисленными странными символами, которые в виде энергетических проекций, вились вокруг сиятельного и неразличимого лица. Другой и того странней — робот, очень похожий по строению на Прометеуса.

Глава 172: Великие расы.

«Великие расы, ведомые волей жестоких отцов, начали покорять вселенную, принося в жертву целые звездные системы, обитаемые ульи, и даже самих себя. Алчность жестоких отцов не знала границ, чем больше они получали, тем большего желали. Даруя своим рабам знания об омни, и способах ее взаимодействия с реальностью, они позволили великим расам достичь непререкаемого доминирования в космосе. Пока космические звери только начали осваивать осознанную речь, великие расы уже воздвигали галактазары — огромные государства размером с галактику. Сотни миллиардов миров были заселены, освоены и использованы в угоду жестоким отцам, которые желали лишь одного — поглощения всей материальной вселенной. И когда разросшиеся угодья рабов начали конфликтовать за ресурсы, жестокие отцы, не желая делить добычу с братьями, подначили великие расы на конфликт».

В голосе механического существа проскальзывала, несвойственная его виду грусть.

«Неисчислимое время велась война между шестью расами, на их поле боя молодые цивилизации исчезали вместе с тысячами миров, бесчисленные звезды взрывались, космос становился все пустыннее и холоднее. И лишь жестокие отцы, боги для шести рас, пировали душами умерших и разложенной до чистой энергии материей. Они поощряли самую эффективный способ добычи энергии — войну. Постепенно, великие расы забыли обо всем кроме нее, все сражались против всех, жертвовали своими душами ради силы, которая позволяла приносить своим владыкам еще больше душ. Мой родной мир, Зулан, стал одной из бесчисленных жертв этой непрекращающейся мясорубки. Для норботтов — расы одухотворенных машин, это была всего лишь небольшая поломка в механизме галактического масштаба. Но некоторые горевали по утрате тех, кого считали близкими друзьями, и даже семьей, они желали прекратить войну за насыщение ненасытных. Таких называли неисправными, и при обнаружении уничтожали. Среди них был я…»

На сей раз уже не дроиды, а сам Прометеус высветил голограмму, на которой сотни таких же как он сражались на механической планете против своих же, но жалко проиграли перед мощью высокотехнологичных орд.

«Я бежал из Норботрона — галактазара норботтов, и скитался по раздираемой войной вселенной. Наблюдал, как безвестно исчезает все, что мы когда-либо знали: миры, звезды, цивилизации, все, кроме войны. Однажды, среди холодной пустоты, я встретил ее…»

На голограмме появилась невысокая девушка, с седыми волосами, голубыми глазами, которые, в отличие от предшественницы, представляющей ее расу, лучились искрами озорства и радости.

«Мариэль — дочь верховной жрицы Гельяла. Я не поверил глазам, когда встретил жизнерадостную и веселую представительницу расы Малькатти, которые считали любое проявление чувств, не просто ошибкой как Норботты, а предательством их благородной крови. Таких истязали тысячелетиями в хрустальных дворцах Безмолвия. Эта девушка, которой не исполнилось и сотни земных лет, мечтала создать место без войны. Дом для каждого, кто устал удовлетворять жестоких отцов. Глупая, наивная, детская мечта, как я о ней только не думал. Но спустя века, юная девушка, унаследовавшая от матери огромную силу и великое искусство манипуляции омни — Омонигмус, сдержала слово. Она заняла опустошенный войной улей и открыла двери для всех уставших, отчаявшихся, и страждущих. Мощью Омонигмуса — прародителя всех заклинаний, магии, и других духовных искусств, она защищала новый дом от угроз».

Тот самый гигантский планетоид вновь расцвел в лучах голограммы, приблизившись. Владу показали полный бурной жизни улей, в котором представители шести великих рас и даже гигантские космические звери делили одну землю, одну еду и одну веру. Веру в светлое будущее.

«Я обрел надежду в мятежном улье и встал с ней плечом к плечу. К сожалению, наши души уже были запятнаны жестокими отцами и после смерти они бы все равно сожрали каждого. Мариэль не желала, чтобы ее детище ждала такая участь, она предложила создать новые, чистые от влияния жестоких отцов, расы. Для этого, Мариэль использовала часть собственной души и слила ее с незапятнанными космическими зверьми. Так же поступили пятеро других основателей, в том числе и я. Из слияния души Мариэль с космическими зверьми появились те, кого ты знаешь, как земных духов. Я стал праотцом злых духов. Мы создавали расы так, чтобы они могли приносить пользу улью, и запечатлели в их душах основные функции. Земные духи — трутни, те кто будут силой Омонигмуса ремонтировать и расширять Улей, злые духи — охотники, ответственны за добычу ресурсов во внешнем космосе. Стражи — дети Улиима, защитники улья, и трутней в частности. Помимо них есть воители Зорода, сражающиеся против последователей жестоких отцов на рубеже миров, перевозчики Маламута, доставляющие добытые охотниками ресурсы, и чистильщики Хеша, разлагающие отходы и превращающие их в омни».

Влад кивнул, пока что все звучало логично, хоть и до безумия странно. Ведь если все так и земные духи со злыми действительно принадлежат тому самому улью, почему никто об этом не знает?

«Вижу твои сомнения, не подавляй их. Только сомнения и любопытство убережет тебя слепой веры — того, чем манипулируют жестокие отцы. Спустя тысячу земных лет, улей, получивший имя ее основательницы, разросся. Благодаря космическим зверям мы смогли защитить молодые расы от преследования галактазаров, прознавших о возмутительной в их понимании форме жизни. Однако сами потом и погубили… Жестокие отцы совратили Зарекха — брата Зорода, обещаниями великой силы и статусом владыки крепости Рока — путешествующей по космосу скалы из лавы, огня, и ненависти, телепортирующийся в эпицентры самых ожесточенных сражений. Он открыл путь в защитное поле улья для своих сородичей хоруанцев — самых жестоких воителей космоса».

Глава 173: Жертва улья.

Снова возникла голограмма краснокожих демонов, они рвали острыми когтями человекоподобных существ на поверхности улья. Попытки противостоять им вызывали только смех, похожи на рокот вулкана, никто не мог биться на равных с хоуранцами. Даже величественные космические звери, своими телами затмевающие планеты, были растерзаны пылающими тварями.

«Мы бились отчаянно, так, как не сражались даже рабы жестоких отцов, но в лобовой схватке никто кроме других великих рас не мог противостоять воителям галактазара. Мариэль запретным ритуалом связала себя с сущностью всех вторгшихся и через собственную душу нанесла сильнейший удар. Из жертвы основательницы удалось выиграть немного времени, мы пытались спасти молодые расы, кто бы мог подумать, что именно в огне войны расцветут истинные герои нашего улья. Космические звери прорвались сквозь блокаду хоруанцев, заваливая врагов собственными телами, они дали путь тем, кто эвакуировал вас. Среди них была Шиамат.»

На голограмме вытянулось изображении гигантской змеи, способной обвить и раздавить планету. В ее пасть забирались перепуганные гуманоиды — предки людей, крылатых стражей, и охотников. Змея, чьи крестообразные зрачки свирепо глядели на демонов, разрывающих других космических зверей, бросилась в сторону лавовой скалы размером с солнце. Плазменные орудия крепости Рока были заблокированы телами обезьяноподобных космических зверей, пальцы которых крепко держались за раскаленную поверхность скалы даже после смерти. Извиваясь всем телом, она пронеслась сквозь испещренную вспышками омни космическую полость, обзаведясь сотнями уродливых жженых шрамов по всему телу. Вырвавшись из окружения, она испустила мощнейшее сияние зеленой омни, сформировавшее гигантский портал, в который она протиснула голову.

На той стороне виднелась солнечная система, вместе с совсем молодой, еще пустой и черно-каменной Землей. Не успела змея пронестись внутрь, ее за хвост схватил колоссальный пламенный хоруанец, демон разодрал когтями чешуйки и добрался до сочного мяса, которое кусок за куском начал пожирать. Тем не менее, змея не издал ни звука. Она острожное раскрыла пасть, окружив миллионы гуманоидных существ зеленой омни, и послала их в сторону планет солнечной системы.

«Шиамат была древним космическим зверем. Она отличалась от себе подобных. Когда появился первый выводок, Шиамат не покинула потомство, а заботилась о нем, пока те росли. Война великих рас уничтожила логово и всех детей, с тех пор всевидящая змея металась по космосу и убивала рабов злых богов. Когда она набрела на улей Мариэль, то сначала была врагом нам, но позже, обрела здесь дом и новых детей. Чтобы защитить выводок, она стремилась к великой силе, и я ответил на просьбу. Даровал силу зажигать звезды вместе с осколком собственной души, и эта сила теперь принадлежит тебе. Когда хоруанцы попытались убить ее детей вновь, Шиамат обнажила клыки, спрятанные на долгие века».

На голограмме гигантская змея вынырнула из портала и вцепилась в глотку мучителю. Кольца обвились вокруг хоруанца, не обращая внимания на острые шипы. Мощные мышцы, скрытые под чешуей, раздавили планетоподобного демона, и выдавили внутренние органы словно пасту из тюбика. Другие твари бросились к порталу, но ярко-зеленое кислотное дыхание, полное радиоактивных элементов и чудовищной температуры, встретило врага вместо сладкой плоти спасшихся.

Шиамат стояла на страже портала, отбиваясь от бесчисленных волн демонов. Обессилев, она могла только просунуть голову в сужающуюся воронку и заблокировать ее собственным телом. Пока безумные в своей жестокости твари рвали ее от хвоста до брюха, змея терпеливо молчала, нежно взирая на то, как ее дети приземляются на спутник марса, а потомки братьев и сестер заселяли другие области солнечной системы. Перед тем, как зеленые глаза окончательно потускнели, она высвободила большое количество омни в сторону планет и звезды, куда отправились потомки стражей. Только тогда, оставшуюся без защиты энергии голову, отрезал схлопнувшийся портал.

«Перед смертью Шиамат заключила в свою омни воспоминания об улье, о нас, обо все, кто защищал Мариэль и сражался против него. Эти воспоминания впитались вам в души, позволили отождествиться с именами героев прародителей, называя так свои семьи. Описывая мифы и легенды, вспоминая не вспоминаемое, скрытое в глубинах души. И даже спустя миллионы лет, когда вы уже забыли собственное происхождение, отголоски ее последнего крика не угасли. Этот крик — предупреждение вам. Быть сильными, быть едиными, быть благоразумными. Не спешить обратно домой, пока окончательно не окрепнете».

У Влада учащенно билось сердце, помимо голограммы, из механического тела Прометеуса вышла волна зеленой омни, которая начала резонировать с его собственной, порождая немыслимую боль, смешанную с удовлетворением и спокойствием. Казалось, он мог почувствовать то, что на последнем издыхании ощущала Шиамат.

«Выжившие основатели, увидев гибель улья, последовали за маяком своих детей. Я так же телепортировался в солнечную систему, однако был сильно поврежден, и в конце концов, погиб. Мою душу забрал Разард, которому поклоняются Норботты, а вместе с ней он смог и добраться до осколков охотников. Эта голодная тварь связала моих потомков с собой, и теперь, когда охотник умирает, Сотрясающий забирает себе всю их омни. Гормины — не исключение, так что страшись смерти».

Предупреждение никак не повлияло на душевное состояние Влада, успокоившего порожденные омни эмоции.

«Сейчас с тобой говорит лишь слепок личности. Сознание без истинной души и способности накопления омни, так что помощь ограничена, но все что в моих силах я сделаю».

Внимательно глядя на гормина сквозь узкие металлические щели, норботт продолжил:

«Ты жаждешь знаний, так же отчаянно, как жестокие отцы жаждут пожрать вселенную. Это похвальное, но опасное стремление. Я дам тебе эти знания, исследуй мое тело, возьми под начало этих выдающихся людей, и пусть они удовлетворят эту жажду. Мариэль нужен не очередной жестокий отец, а мудрый лидер…»

Слова Прометеуса заставили Влада оцепенеть, а вот ученые, скрытые в дроидах, и бровью не повели хотя речь шла о них.

«Как уже говорил, ты обладаешь великими умственными способностями, которых охотники лишились после утраты осколков моей части души. Наделен силой Шиамат и потенциалом двух рас. Однажды, Омонигмус подчиниться тебе. Во всей солнечной системе нет более подходящего кандидата в лидеры улья».

Глава 174: Выбор аномалий.

После нескольких часов общения и погружения в подробности так называемого улья, Влад покинул базу Инценсус. Желанная пища для размышлений буквально вываливалась изо рта, и половина блюд явно прокисла. Особенно последнее предложение Прометеуса, оно ничем не отличалось от подарка: «бери мои знания, моих подчиненных, мои ресурсы, и ничего не отдавай взамен, главное стань предводителем улья через пару сотен лет». Более подозрительного ультиматума Влад не слышал ни разу.

Технари не менее скептически отнеслись к услышанному. Но кристалл памяти — бриллиант, размером с кулак взрослого мужчины, где содержались все исследования Инценсус за последнее тысячелетие, они оценили. Даже поверхностный просмотр данных заставил ученую братию сглотнуть. Какое же сокровище попало в руки…

По предложению Анатолия, обладающего удивительными талантами в области обхода цифровых защитных систем, они не стали возвращать корабль обратно в город Ночи. Колоссальное превосходство Инценсус в технологиях заставляло опасаться всего, даже если объективных следов вмешательства никто не обнаружил. Они не могли рисковать занести кибернетический вирус, который возьмет под контроль все мощности производственных линий, или того хуже, капсул генной модификации.

Замаскированный корабль оставили за пределами города Ночи вместе с кристаллом памяти, и двумя технарями, которые должны откопать из массива нужные для усовершенствования «Считывателя» данные. Остальные вернулись в имение, где вовсю гостили колдуны белого древа. Практически пять тысяч мастеров эзотерики смиренно ждали хозяина на просторном заднем дворе. Настроение колдунов в одеяниях из серой кожи, не сказать, что подавленное, но и радости во взглядах не найти. Как никак, они шли на войну.

— Ну, разнесли их? — Первым, кто поприветствовал Влада, была не хмурая Хильда, и даже не Вася с Салаватом, а Леонид. С прошлой битвы против Инценсус он точил зуб на батанодроидов, как их называл Косой. Однако вынужден был остаться с бойцами, чтобы в случае опоздания Влада на очередную волну охотников, поддержать строй.

Старейшины Альбион, находившиеся поблизости, с интересом прислушивались. Кого на сей раз гормин спровоцировал? Это не просто любопытство, теперь, когда двесемьи заключили военный союз, враги одной стороны автоматически становятся врагами другой. Старые мужи не могли не чувствовать горечи: «Разве так сложно спокойно сидеть и развиваться? У тебя итак половина солнечной системы во врагах, зачем искать еще проблем?»

— Все несколько сложнее, но об этом не сейчас. — Оставив товарищей с в колодце недоумения, Влад приветственно кивнул Хильде Альбион, а затем огляделся, словно в поисках кого-то. — Совет никого не прислал?

— Да приходил тут один, сказал, собрание через два часа. Прошел час, так что ты вовремя. — Дима Сокол отозвался с нескрываемым пренебрежением. Сказать, что ему нравятся местные жители после всего случившегося, все равно что назвать педофила митлфхантером.

На самом деле, бойцы оказались под перекрестным огнем всех земных фракций, так что уродливая физиономия обещала предстать перед каждым первым жителем мира духов.

За обсуждением стратегии битвы с семьей Альбион, которая согласилась сопровождать Влада, в то время как остальные бойцы отправятся на другой фронт, час пролетел незаметно. Колдуны с радостью согласились на такое предложение, так как за день до обсудили с Эдиком Лисом условия разделения трофеев. Чем больше вклад, тем выше выгода. Гормин, несомненно, силен, но пять тысяч отрекшихся под предводительством матриарха, достигшей пятого планетарного цикла — совсем другой уровень.

Когда они уже подходили к зданию совета, Леонид шепнул на ухо Владу.

— Возьми с собой Эйдона. Черт их знает этих магов, если ударят в спину, паук вытащит вас порталом. — Влад оглянулся на бывшего майора, а затем кивнул. Перестраховка — дело не лишнее, когда ценой за ошибку является жизнь.

Тем временем в здании совета раздавались громкие голоса, полные негодования.

— Эти трусы хотят отсидеться, пока мы сражаемся! — Грозный и свирепый тон старейшины Энио не привлек призывов успокоиться, потому как остальные участники собрания полнились не меньшим гневом. — Похоже, кроме города Ночи, другие скрытые города стали обиталищем трусливых крыс.

— Если мы нанесем ощутимый удар по главным семьям, они сбросят ярмо рабства, если проиграем, смогут откупиться щедрыми дарами. Как ни посмотри, эти семьи заняли наилучшую позицию. — Хоть Госпожа Боль и сохраняла спокойствие, в глубине серых глаз сквозил невыразимый холод.

— Безвольные ничтожества. — В порыве гнева другой старейшина Энио снес ударом наотмашь спинку каменного трона, на котором сидел. — Главные семьи охотятся на нас, ветви не хотят поддерживать, заклинатели даже не пытаются скрыть, что собираются проредить силы города Ночи в войне, а еще этот…

Сребровласый мужчина, с бронзовой кожей, из-под которой выпирали тугие мышцы, осекся, заметив появление семьи Вормонд.

Сложные взгляды упали на вошедших. Охотников города Ночи действительно поджали со всех сторон, и даже здесь, в родном доме, стало небезопасно. Никто не мог доказать, что именно полукровка похищает злых духов, но кроме него попросту некому. Эта тема не раз поднималась на собраниях, вот только какие действия они могли предпринять против гормина? Особенно после присоединяя восьми заклинателей крови высшего цикла. Единственная возможность — обменять добытые с трудом и огромными жертвами острова духа на вакцину. Но даже без угрозы вируса, это будет война на взаимное уничтожение. Гормин слишком силен, его последователи могущественнее многих глав семей, а проклятые технари создали столько оружия, что численное преимущество сойдет на нет. Неужели им так и придется мириться с похищениями? Нет! Все еще можно надеяться падение полукровки в войне, или возвращение достаточно ослабленным, чтобы нанести ему сокрушительный удар.

Тут глаза правителей города Ночи широко раскрылись, позади элиты семьи Вормонд шествовали колдуны белого древа во главе с Хильдой Альбион. Мощь одной этой женщины подавила Гамора Энио, недавно вступившего во второй планетарный цикл.

— Мы берем на себя Затопленные трюмы и Угольную электростанцию, есть возражения? — Влад с ходу поставил присутствующих перед фактом. Он давно уже выбрал подходящие зоны в Паутине. Ранее Вася и Леонид отправились в болотные огни, так как те могли подавить большое количество противников. Но сейчас, когда команды сильны, настало время покуситься не только на жизни противников и острова духа, но и на сами аномалии.

Глава 175: Будет пожинать!

— Возражений нет. — Сухой ответ госпожи Боль после минуты молчания не удивил никого.

В здании совета Владислав и Гамор — уникумы, кто мог выдвинуть и самостоятельно утвердить решение на высшем уровне Города ночи. Такими полномочиями не обладала даже старейшая владычица Тартар, не говоря уже об остальных правителях.

— Можем ли мы обменять два острова духа, на вакцину? — Неожиданно, с вопросом встрял старейшина Тартар. Семьи, которая, пожалуй, единственная среди охотников имела право называть своих сильнейших старейшинами, из-за великовозрастной внешности и соответствующей сморщенности.

Вторя вопросу, уже обсужденному главами семей до прихода полукровки, Гамор Энио вызвал из пространственного артефакта два небольших островка, парящих в паре метров над землей. Каменистую почву пронизывали синие кристаллические прожилки, от которых веяло сильной духовной энергией, а на поверхности зеленела пресыщенная жизнью трава.

— Один чуть более чем на девять с половиной тысячи душ малого цикла, другой не дотягивает до семи. — Оценив инвазивным зрением острова, Влад немедленно прокомментировал. — Они равнозначны четыреста девяноста пяти тысячам омни, того двадцать четыре и три четверти вакцины, округлим до двадцати пяти.

Лица окружающих посерели от возмутительной цены. В городе Ночи более миллиона злых духов, настоящую боевую силу составляет едва ли тридцать процентов от этого числа, но даже их защита от вируса обойдется в шесть миллиардов омни. Такой суммы нет ни в одном скрытом городе! Только Скрытое царство способно потянуть колоссальные траты. Но ни Вася, ни тем более Влад, не торопились снижать цену в двадцать тысяч дхарм за единицу вакцины. Даже опустив все давние обиды, похищение элитных бойцов и старейшин семей для превращения в воинов паразитической армии, сделало две стороны непримиримыми врагами. Если бы Влад обладал достаточной силой, уже весь город Ночи встал бы в ряды его хитиновой семьи.

— Кристаллизованные духи омни намного ценнее обычных дхарм. Они позволяют поглотить как минимум шестьдесят процентов энергии. — Госпожа Боль пыталась торговаться. — С особыми техниками заклинателей, можно достичь восьмидесяти, в то время как дхармы едва ли обеспечат десятую часть малого цикла.

— Для вас может быть и так, но для меня кристаллизованный дух всего на сорок процентов эффективнее. — Не скрывая превосходства, Влад ошарашил окружающих. Никто из правителей города Ночи не знал, хвастается ли полукровка, или говорит правду, но это все еще влияло на торги. — Будет предоставлено пятьдесят единиц вакцины, это последнее предложение.

Влад предвкушал прибыль не меньше Косого. Паразитическая армия требовала огромного количества энергии для развития силы бойцов. Товарищи, добравшись до высшего цикла, обладали еще большей прожорливостью, страшно представить, насколько возрастет потребление в планетарном цикле. Сам он сел на диету, так как в одиночку опустошил бы все ресурсы семьи. В отличие от других охотников Влад, благодаря ядерным реакторам, мог поглощать очень большое количество омни за раз, и избавляться от последствий перенасыщения в течение нескольких дней. Чтобы продвигать семью Вормонд вперед, но и самому не снижать темпов развития, он должен лично учувствовать в войне парада планет, где в качестве противника выступает колоссальное количество еды.

После обмена товарами и доставки островов в имение Вормонд, они, вместе с колдунами Альбион и армиями других семей, телепортировались в Скрытое царство. Заклинатели проводили инструктаж по выбранным аномальным зонам, и пристальное внимание уделяли самым опасным. Как же они удивились, когда сразу две таких оказались под патронажем семьи Вормонд.

Стоит отметить, что объединенная мощь города Ночи из других семей взяла на себя только две зоны, так как каждая последующая волна в войне парада планет — могущественнее предыдущей. От этого уверенность полукровки выглядела суицидальным идиотизмом. Даже поддержка Альбион не изменила мнения древних защитников семьи. Сколько их, пять тысяч? Врагов в десятки раз больше, что может сделать это крошечное количество даже с насыщенной земной омни атмосферой в паутине?

Но никто не разубеждал гормина, напротив, заклинатели счастливо щурились, представляя, как гадкую тварь вместе со всеми последователями разорвут охотники. Тогда на земле станет на одну проблему меньше.

— Старейшины придут за лечением после битвы. — Величественный голос появившегося в красной воронке Лангона Орбенона, раздался рядом с ухом гормина.

Неожиданный визит заклинателя на пике девятого планетарного цикла, заставил колдунов Альбион побледнеть. Отрекшиеся могли сколько угодно увещать о несовершенности пути традиционных заклинаний, об ограниченности их духов, но отрицать подавляющего могущества своих старших братьев не смели. Перед настоящей силой Скрытого царства, они — не более чем муравьи.

— Ты меня услышал. — Обнаружив, что полукровка не отвечает, благородство и отрешенность от мирских забот сошли с лица Лангона. Он холодно уставился на гормина, готовый разорвать ублюдка заклинанием, но ничего не предпринял. Сделав шаг в сторону Лангон оказался радом с армией в алых мантиях, он возглавлял четыреста тысяч земных духов, которые охватят четыре зоны паутины.

Другие главы семей Скрытого царства так же привели элитных заклинателей, исчисляющихся сотнями тысяч. Каждый из могучего воинства достиг минимум большого цикла, каждый обладал мощью разнести в пыль целый квартал, и каждый был готов отдать жизнь за защиту земли. Твердость во взглядах и решительный настрой — то, что отличало заклинателей от тех же охотников города Ночи. Последние, не говоря уже о недостатке сил, мечтали вернуться обратно живыми, и желательно невредимыми. Одни — трутни, которых называют добычей, другие злые охотники — природные хищники, но они будто поменялись ролями.

Столкнувшись с таким контрастом, бойцы Вормонд внимательно следили за собственным импульсом. Они не могли показать малодушия перед столькими взглядами. Не только из-за собственной гордости. Вася с Леонидом дали четко понять, каков репутационный курс «Червей» — рви врага с десятикратной свирепостью, без страха, без сомнений, без промедлений, и дай об этом знать всем, чтобы на следующий день количество желающих занять его место сократилось до нуля.

Когда заклинатели, наконец, начали открывать порталы в зоны паутины, и охотники молчаливо шагали внутрь, Косой с ухмылкой оглядел товарищей.

— Погнали пацаны! — Полный волнения и радостного рвения голос заставил хмурых заклинателей оглянуться на шумного идиота. — Выебем охотников и отпустим парочку, пусть эти крысы ссучатся от страха на своих планетках и подохнут от вируса. Вормонд будет пожинать!

Энтузиазм Косого заразил товарищей, и они плотоядно оскалились. Кровь происхождения птицы преисподней, и свирепая натура бойцов слилась в квинтэссенции свирепости, столкнуться с которой предстояло ни о чем не подозревающим охотникам.

Глава 176: Угольная электростанция.

Бойцы резво прорывались в Затопленные трюмы, которые представляли собой аномалии с далекой второй мировой войны. Слившиеся в гигантскую сеть тоннелей подлодки и корабли, полные утопленников, полностью противоположены окружению Влада.

Патриарх Вормонд, чья семья взяла задачу привить миру страх перед двуглавым червем, оказался в засушливой местности. Черная земля, местами покрытая тлеющим пеплом, излучала удушливый жар. Мрачное небо, затянутое смогом, действовало как теплица, сохраняя постоянную температуру в несколько сотен градусов цельсия. И это — всего лишь окраины аномалии, Угольной электростанции, пылающей огнем перед настороженными взорами колдунов Альбион.

— Я чувствую боль тысяч душ… — Прикрыв глаза, защищенный от высоких температур омни Эйдон поделился ощущениями с Владом. Тот лишь кивнул, прекрасно помня, в какое место они попали.

Угольная электростанция — аномалия высшего класса опасности. Она образовалась на рубеже двадцатого века где-то в Китае. Когда уголь прилежащем карьере закончился, владелец собиравшегося обанкротиться предприятия воспользовался самым большим ресурсом поднебесной — людьми. Многомиллионный город, в который только-только начала приходить цивилизация, вновь получил электроэнергию из переработанного тепла, вот только жгли не уголь, а высушенные до состояния дров тела людей, и выкачанный из них до убийства жир. Массовые смерти скрывались обычным переездом, который вполне очевиден для города, в котором закрылось одно из трех самых больших предприятий. Так продолжалось на протяжении целых четырех лет, в печах электростанции сгорело более ста восьмидесяти тысяч человек, души которых въедались в огненные машины и стены проклятого цеха. Когда выяснилась правда, Владельца пытались арестовать, вот только все, офицеры, вошедшие в электростанцию, сгорели заживо, а само предприятие растворилось в воздухе. Оно то появлялось, то пропадало в различных городах Китая, каждый раз это сопровождалось огромными жертвами, электростанция словно заманивала и пожирала людей, подпитываясь и становясь все активнее, пока заклинатели, наконец, не вычислили следующее место появления и не изгнали ее в паутину. Здесь, во время войн парада планет, насыщаясь не успевшими полностью развеяться душами охотников и стражей земли, электростанция достигла воистину ужасающего уровня. Настолько, что сама по себе стала защитным барьером между вторженцами и землей. Это так же одна из причин, почему в Паутину изгоняют аномалии, самые могущественные могут поглотить силы противника.

«Похоже, с моими нынешними силами сожрать ее будет трудно…»

В инвазивном спектре глядя на пышущее огнем строение, из недр которого уже начали выбираться вопящие от боли, человеческие факела, Влад покрылся хитиновой броней. Черви выстрелили из спины подобно болтам арбалета, с привязанными веревками. Они мгновенно настигли порождений электростанции и проглотили запеченные души словно хрустящую закуску.

Колдуны белого древа покрылись защитной магией, чтобы не раствориться в ужасной температуре, а гормин просто взял и сожрал существ, жар которых достигал нескольких тысяч градусов! Но дальше произошло нечто еще более ужасающее, полукровка во взрыве исчез, с недоступной восприятию скоростью оказавшись у входа в аномалию. Черные, обугленные створки врат распахнулись, словно челюсти, приветствующие добычу, и Влад вошел прямо в пылающий ад.

— Он интересный, не правда ли? — Не дожидаясь ответа заклинателей, Эйдон, из чьей спины выросли восемь темно-синих паучьих лап, встал на них подобно насекомому и ринулся за патриархом Вормонд.

Когда он, вместе с пришедшими в себя колдунами добрался до Электростанции, то обнаружил настоящую бойню. Черви, увеличившееся в размерах в несколько десятков раз, проглатывали сотни человеческих факелов вместе с печами, откуда они, вопя, выползали. Металлические детали, громыхающие промышленным рокотом, деревянные балки, тлеющие в неугасающем пламени, даже сам огонь, Влад пожирал все. В голодных пастях червей электростанция, гневно рычащая и посылающая все больше орд сожженных, медленно исчезала.

Ядерные реакторы, к которым через червей поступала еда, перерабатывали материю в молекулы и атомы, а они учувствовали в дальнейшем ядерном синтезе и производстве термоэнергии. Что касается очищенной от примесей омни, она струилась к боковым сосудам духа, рвущимся к пику высшего цикла.

— Что ты творишь?! — Крик заклинателя крови, появившегося вместе с десятками тысяч товарищей из алой воронки, обрушился на уши Влада. — Прекрати, во имя семьи Ксиурт!

Гормин проигнорировал требования заклинателя крови, пытавшегося сохранить аномальный щит Земли. Он лишь ухмыльнулся полным ртом острых, иглообразных зубов. После чего повернулся в сторону пятнадцатиметровой, уродливой фигуры, сплетенной из горящих человеческих тел.

Черви радостно зашипели и разорвали монстра на части, быстро проглотив его, однако Угольная электростанция не планировала останавливаться. Из глубин, казалось бы, бесконечного огненного пространства, на вторженцев обрушилась волна из человеческих факелов. Десятки тысяч порождений пламени с грохотом лились единым потоком, обрушивая погрузочные механизмы рядом с печами.

Глава 177: Добыча уже здесь.

Колдуны Альбион спешно ретировались, прикрываясь белой костяной стеной. Эйдон исчез в синей вспышке и появился в полукилометре от электростанции. Заклинатели так же бросились прочь, атака аномалии могла поглотить даже планетарного духа, и пренебрегать ей никто не смел.

— Гормин? — С другой стороны электростанции, появившиеся в окружении темного тумана охотники, носящие на высоких плащах символ алой летучей мыши, с сомнением переглянулись. — Тот, которого искали Шиамат?

— Несомненно, от него разит змеиной вонью. — Принюхавшийся вампир семьи Вазат утвердительно кивнул.

— Будем сообщать этим трусам? — Один из пяти вампиров планетарного цикла, Возглавлявших двухсоттысячную армию, покосился на родичей.

— Еще чего, разве вам не интересно, почему вдруг прячущиеся в норах змееныши собрали всех своих и объявили охоту на полукровку? Захватим его, и…

Неожиданно огненное море из горящих человеческих тел взорвалось. Посреди желто-оранжевого зарева вырос могучий гигант. Покрытый черной хитиновой броней, из-под сочленений которой вырывался зеленый свет, он словно бог возвышался над бьющимися у ног смертными. Хищные черви, растущие из спины, взметнулись вверх, а затем с огромной скоростью нырнули в море человеческих факелов с широко раскрытыми пастями. Подобно черпакам, собирающим сметану с молока, они оставляли пустые борозды в море. Бесчисленные твари пытались заполнить пустоту, но сегментарный хвост, извивающимся мечом рубящий во все стороны, не предоставил такой возможности.

Человеческие факела карабкались по хитиновой броне, пытались прорваться сквозь сочленения, но не могли добраться до желанной плоти.

— Бесполезно. — Эйдон с нескрываемым пренебрежением глядел на тщетные старания бесчисленных тварей поглотить патриарха Вормонд. Самая сильная их сторона — высокая температура, для гормина не представляла ни малейшей угрозы, а рассредоточенные атаки едва ли царапали самовосстанавливающуюся броню.

— Что это за тварь?… — Вампиры, готовые действовать, замерли, будто громом пораженные. Они неверующе смотрели на тридцати пятиметрового гиганта, который гигантскими ладонями захватывал сразу десятки человеческих факелов и закидывал их в пасть. Острые, хитиновые зубы с хрустом перемалывали косточки человеческих фигур, а их прожаренная плоть растворялась в полном кислоты желудке, подобно запеченной курятине.

Колдуны белого древа с затаенным ужасом наблюдали за колоссальным монстром, пожирающим все и вся. Даже воспитанные в рамках жертвенной идеологии заклинатели не могли не почувствовать холодок, пробегающий по спинам.

За пределами аномальной зоны, в Скрытом царстве и городе Ночи, обитатели мира духов замерли в безмолвии. Все глаза устремлены на экраны, где гормин, подобно титанам из греческих легенд, наслаждался плотью бессильных человеческих жертв. Объятый пламенем, окруженный врагами, он казалось, купался в насилии. Ранее, мало кто из заклинателей представлял силу знаменитого гормина — основателя Черной глотки, а позже известного как существо, которое обвело вокруг пальца весь мир. Желание прищучить возомнившего о себе не весть что грязнокровку сменилось надеждой никогда не встретить плотоядную тварь. Даже самые свирепые охотники выглядели на его фоне сворой собак перед альфа-оборотнем.

Вася, Леонид, Салават, и другие бойцы, не знали о происходящем на стороне Малого. Они разрывали на куски утопленников, заливаясь гнилой кровью, пронзали их костяными шпорами, растворяли в эрозивном черном тумане, и стирали из бытия кровавыми заклинаниями. Делали все, чтобы по-настоящему прославить себя как жестоких чудовищ, вот только их свирепость на несколько уровней ниже той, которую проявил Влад.

— ЧЕГО СТОИТЕ? ДОБЫЧА УЖЕ ЗДЕСЬ. — Громогласный голос Влада разбудил колдунов белого древа.

Они проследили за взглядом зеленых глаз и обнаружили за пылающим морем марево тьмы, в котором скрывалась армия вампиров. Немедля старейшины семьи Альбион призвали цистерны с красной жидкостью — вирусом Д-два. Его Влад предоставил союзникам совершенно бесплатно, во многом из-за предыдущих сделок, которые в эквиваленте человеческих душ превысили три миллиона. Только благодаря богатству Альбион, накопленному с тринадцатого века, паразитическая армия получала достаточно питания для развития.

Без заклинаний, на чистом контроле омни, колдуны создали костяные катапульты, которые дослали цистерны в сторону войск противника.

Эйдон посмотрел на воинов Альбион как на бедных родственников и вынул из пространственного кармана десять систем залпового огня, каждый короб с четырьмя десятками реактивных снарядов. Тихий гул ионных двигателей выбросил ракеты под углом сорок пять градусов к горизонту на огромной скорости. За десять секунд залпы наконец, закончились, первые ракеты обогнали цистерны и обрушились на пренебрежительных вампиров.

Щит из железной крови преградил путь жалкой атаке и полностью остановил ее. Кровососы семьи Вазат, наконец, оправились от шока, и рассеялись по огненному пространству черными тенями, совсем не замечая воздействия вируса Д-два.

Глава 178: Так не должно быть.

— Нет… так не должно быть… — Отползая от разрушенной электростанции, благородный вампир, достигший второго планетарного цикла, выглядел жалко. За измазанной в саже тушей волочились ошметки ног, двадцатиметровый фантом кровавой мыши над головой превратился в деформированный кусок энергетической сущности, лицо обожжено, а глаза готовы вытечь из орбит.

Менее чем за два часа стотысячное войско, попав под действие вируса, утратило боевую мощь и столкнулось с безжалостным полукровкой. Эта тварь сожрала всех вампиров среднего цикла и ниже, остальных спеленали костяные заклинания земных колдунов, и невидимая паутина предателя Спарассида. Элита Вазат, обездвиженная и обессиленная, была заброшена в высшее измерение, и неизвестно, что эта грязнокровной тварь собирать с ними делать. Сейчас он — Уильям Вазат, восьмой старейшина великой семьи правителей Фобоса, пытался спастись.

— Куда это ты собрался, Уильям? — Влад, уменьшившийся до размеров обычного человека, но все еще покрытый хитиновой броней, наступил на голову кровососа. — Разве не ты говорил, что жалкому полукровке суждено отдать всю свою кровь во славу Вазат? Ну так на, пей.

Убрав ногу, Влад поднял вампира за измазанные в засохшей крови и саже волосы, тлеющие от ужасающей температуры, после чего поднес запястье к клыкастой пасти. Уильям сомкнул потрескавшиеся губы, он не смел кусать руку, с которой разошлись в стороны хитиновые пластины. Старейшина Алекс уже поплатился за эту горькую ошибку, когда позволил своей духовной форме вцепиться в лодыжку полукровки. Величественная летучая мышь завопила от боли, темно-зеленая кровь, в которой подобно звездам в ночном небе, сияли крошечные тельца — спиритоциты, оказалась ужасающим ядом. Вампиры неуязвимы к токсинам семьи Шиамат, из-за чего и осмеливались употреблять их кровь в пищу, но гормин разводил в своем теле нечто куда более страшное. Настолько, что дух старейшины Алекса разъело до самого живота.

Неожиданно, на окраине гигантской аномалии, чья энергия вместе с душами не успевших полностью развеяться охотников послужила пищей для боковых источников Влада и позволила им достичь пика девятого высшего цикла, появилась незнакомая омни. Зеленая духовная энергия приняла форму гигантского вытянутого зрачка, из которого на территорию аномалии ступили охотники.

Десятки, сотни, тысячи. Вскоре несколько километров тлеющей земли занимали незнакомцы с зелеными змеиными глазами и холодной аурой.

— Семья Шиамат. — Возникший в алом водовороте старейшина кровавых археоптериксов Ксиурт, пристально всматривался в бесчисленных злых духов. Их здесь не меньше миллиона, с таким количеством армия защитников Земли точно не совладает. — Что вы задумали? В зону Паутины может переместиться не больше ста тысяч охотников!

Два планетарных духа, возглавлявших великое воинство змей, не отрывали взгляда от Влада, но все же ответили на вопрос.

— Мы не заключали с вами никаких договоров, куски плоти. — Язык охотников не был непонятен ни Владу, успевшему тщательно изучить лингвистическую основу мира духов, ни тем более изначальным его обитателям. Никто в солнечной системе не испытывал к трутням большего презрения чем змеи Шиамат, ни разу не сталкивавшиеся с ними в бою. Шиамат лишь знали, что позиция земных духов в пищевой цепочке аккурат под ними. — Мерзкий ублюдок, мы наконец, встретились. Ты так беззастенчиво используешь силу, украденную этой сукой Анагесс…

Глядя на полумертвого вампира в руках полукровки, змей не мог не нахмуриться. Эта грязная тварь достигла пика высшего цикла и уже способна тягаться с планетарными охотниками. Можно представить, какой ужасной мощью обладает кровь происхождения древнего космического зверя, и досталась она не их семье, а мерзкому полукровке. От осознания и зависти настроение змей становилось все хуже.

— Влад, нам пора… — Эйдон, появившийся рядом с патриархом Вормонд в синей вспышке, спеленал кровососа пространственной паутиной, а затем забросил в высшее измерение. Там собралось уже несколько десятков тысяч охотников большого цикла и выше, так что скука старейшине Вазат не грозит. — Семья Альбион истощила свои силы, да и я почти пуст. С миллионной армией, даже при помощи вируса и в наилучшем состоянии мы бы не…

— О чем шепчетесь? — Прервав общение гормина и малыша ветви Спарассида, Ишаасс Шиамат — второй старейшина Шиамат, вспыхнул мощной омни. — Не думай о побеге грязнокровка, я отведу тебя к твоей матери — предательнице.

Собиравшийся воспользоваться силами Эйдона Влад замер, крестообразными зрачками высверливая в собеседнике отверстие.

— Моя мать на Фобосе? — Вопрос Влада очертил тонкие улыбки на лицах змей, принявших человеческое обличие из-за подавления земной омни в Паутине.

— Верно ублюдок, она заточена за предательство семьи и использование крови происхождения на тебе. — Ишаасс выглядел довольным собой, он уже предвкушал, как будет страдать Анагесс, когда встретиться со своим отродьем. — Скоро, этой суке притащат твое бездыханное тело. Если к моменту извлечения крови происхождения от него что-то останется.

Глава 179: Стоять.

Заклинатели крови странно посмотрели на Влада. В скрытом царстве есть информация, что семья Вормонд смогла распространить кровь происхождения птицы преисподней на всех старших членов, неужели речь идет о ней? Тогда данные о том, что кровь куплена на аукционы середины осени — фальшивка?

Лишь Влад мог точно понять, о какой именно крови происхождения ведется разговор…

— Даже если он говорит правду, мы должны отступить. — Эйдон непреклонно стоял на своем, трезво оценивая силу обеих сторон.

— Стоять. — Неожиданно отозвался Юлий Ксиурт — старейшина кровавых археоптериксов Ксиурт. Под его молчаливой командой тысячи заклинателей совместно использовали оккультное мастерство, чтобы заблокировать пространство. — Если уйдешь, Шиамат последуют за тобой. Ваши личные дела не касаются Земли, забирайте его, мы не будем препятствовать.

Последнее адресовано змеям, расползшимся вокруг Угольной электростанции и заблокировавшим пути отступления. Эйдон тщетно пытался вызвать портал, однако не мог даже поколебать незримые нити реальности. Колдуны Альбион, потратившие большую часть сил на борьбу с вампирами Вазат, и лишившиеся практически двадцати процентов войск, переглянулись. Они были готовы вытащить последний козырь. Сияние медленно окутывало белые кости, сотворенные заклинаниями, сквозь земную омни прорезалась энергия космического зверя.

Неожиданно для всех, из пастей хищных червей вырвались тончайшие, и невероятнее тугие струи кислоты. Они не были обращены в пар температурой ядерных реакторов, и от этого обрели еще большую разрушительную мощь.

Словно нити под высоким напряжением, они прорезали ряды заклинателей крови. Ни алые щиты, ни незримые барьеры не смогли удержать кислоту под высоким давлением, даже если бы это была обычная вода, она бы обладала не меньшей режущей мощью. Не говоря уже о последствиях, с которыми сталкивались те, кто все-таки смог выдержать подлую атаку. Бедолаг плавило будто мороженное, брошенное в доменную печь. Концентрация и кислотность зеленой жидкости выходила за разумные пределы.

С треском, костяные щиты, воздвигнутые колдунами Альбион, приняли ответный удар взбешенных заклинателей. Обитатели скрытого царства в атаке полукровки потеряли больше десяти тысяч товарищей! Как такое можно простить?

Влад не торопился развивать успех внезапной атаки. Поверх ладони появились два круга зеленых вен, внутри которых мгновенно до околосветовой скорости разогнались заряженные частицы водорода, гелия, и других легких элементов. Ядерные реакторы поставляли все больше и больше атомов, земля под ногами Влада треснула. Удерживать круги, обладающие возмутительной массой и гравитационным полем, становилось все тяжелее, но это и являлось первоначальной целью. Любое поле является характеристикой изменения пространства, которое после убийства десяти тысяч заклинателей ослабило свою скованность.

Без слов Эйдон понял, что нужно делать.

Из восьми паучьих лап выстрелили незримые нити, прикрепившиеся к настороженных колдунам белого древа, но они решили довериться союзнику. Как оказалось, не зря. Вспышка света сменилась ощущением стремительного падения, от которого внутренние органы подкатились к глотке. Вдруг ноги почувствовали твердую землю, землю города ночи.

Появление посреди переполненной главной площади четырех с небольшим тысяч людей вызвало толкучку. Месиво из колдунов и охотников пыталось самоструктурироваться, в то же время, Влад, впитавший обратно все элементы и отменивший предстадию черной дыры, подхватил бессознательного Эйдона. Паук выглядел бледным и совершенно беззащитным, перенос такого огромного количества людей не просто истощил, он нанес по сосуду духа сокрушительный удар.

Обнаружив трещины в сфере между полушариями с помощью инвазивного зрения, Влад выпустил зеленые вены. С хрустом пробившись через затылок, они подобно червям доползли до сердцевины черепной коробки, где располагался сосуд. Мощная омни трех источников Влада, каждый из которых находился на пике девятого высшего цикла, заструилась по зеленым жилам.

Бледнота Эйдона исчезала на глазах. Физические тела охотников являлись отражением состояния духа, так что поправиться они могли довольно быстро, была бы омни.

— Малой! — Крик Васи, протиснувшегося сквозь толпу к местоположению Влада, привлек внимание последнего. — Еб твою кроличью лапку, выбрался…

Полный облегчения вздох вырвался из горла Косого, рядом с которым прорывались остальные бойцы. Они уже пол часа как вернулись из Затопленных трюмов, притащив остров духа и прихватив сильнейших охотников. Наблюдая за подавляющим сражением, товарищи не могли не почувствовать зависти, а последние события заставили серьезно понервничать. К счастью, на их стороне повелитель инцеста…

— Скрытое царство это так не оставит. — Гамор Энио, появившийся в серебряной вспышке вместе с со старейшинами разжигателей гнева, сухо констатировал очевидное. Охотники не могли не восхищаться полукровкой, с такой решительности убившим десять тысяч воителей Скрытого царства. Но теперь всему городу Ночи придется столкнуться с последствиями. Как жаль… Даже объединив силы, злые духи не смогли бы выгнать семью Вормонд, что ставит их на одну сторону с гормином.

— Пусть приходят. — Ответ Влада не содержал и толики эмоций, однако для охотников, с помощью чувств, поглощающих души, гнев в зеленых глазах очевиден. Полукровка взбешен, взбешен змеями Шиамат, заточившим его мать, взбешен заклинателями, едва не ставшими причиной гибели, взбешен собственной слабостью, вынудившей отступить.

Глава 180: Безжалостный ум.

— Эйдон, разгрузи пленных охотников и запускай преображение в зверей, начни с самых сильных, и используй все катализаторы. У нас нет времени ни на подчинение злых духов, ни на экономию. — Приказ Влада отразился кивком со стороны Эйдона. Он немедленно забрал у бойцов браслеты с пространственными карманами, внутрь которых те заточили скованных охотников семьи Отзим. Заметив выбежавших технарей Влад не поздоровался, вместо этого пристально посмотрел на Кирилла. — Что со Считывателем?

Кирилл не растерялся и с ноткой гордости сообщил:

— Технология сканирования биологических форм жизни у Прометеуса развита просто невероятно. Парни уже пересобрали Считыватель и начали подгружать базы данных из кристалла, они содержат десятки миллионов форм жизни, так что процесс займет некоторое время. — Ожидая похвалы, Кирилл получил лишь постную рожу.

— Подготовьте Считыватель к работе с моим генокодом, большего не требуется. У вас двадцать минут. — Не обращая внимания на недоумевающих технарей, которые еще не узнали о последних событиях из-за работы над собственными проектами, Влад буквально ворвался в имение и остановился только в лифте.

Неожиданно, за ним последовала Эмма, под немым одобрением встревоженной Хильды.

— Каковы твои дальнейшие планы? — Вопрос наследницы Альбион содержал тревогу, и даже требовательность.

— Как и раньше. — Глаза Влада еще не избавились от пламени гнева. — Выжить, несмотря ни на что.

Как такой размытый ответ мог удовлетворить Эмму? Но она все же подождала, прежде чем снова открывать рот.

— Вы покинете город Ночи? — Мозг девушки тщетно пытался подобрать правильные слова, в итоге вырвалось то, что интересовало больше всего. Она так же прекрасно осознавала, что гормин — не любитель танцев вокруг костра, все должно быть четко, и по делу, задницей в самый пламень.

Когда лифт опустился до минус десятого этажа, где находился основной исследовательский комплекс по генной инженерии, металлические двери разошлись в стороны.

— Передай Альбион, что мы не отступим. — Широкими шагами меря стерильное пространство преувеличенно большой лаборатории, Влад добрался до рабочего пространства. — Захотите поддержать, будем рады, если нет, так тому и быть.

Влад не сомневался в причинах стольких вопросов от седовласой девушки, но все еще казался безразличным. Ему предстояло за кратчайшее время запрограммировать громадное количество генетических ножниц, которые отрежут рецессивные участки ДНК в нем, и во всех, кто получил кровь происхождения. Благо самая трудоемкая работа по синтезу локусов бактерий — Криспр, проведена заблаговременно. Оставалось только разделить их на емкости, каждая из которых будет содержать ножницы с указаниями на определенный ген. Еще один положительный момент — гены необходимо просто удалить, а не заменять другими, так что процессы вырезания и восстановления целостности двойных спиралей не должны занять много времени.

— Твоя мама… — Видя напряженную работу Влада, девушка хотела помочь, но оценив огромное количество пробирок с неизвестными обозначениями, могла лишь мысленно развести руками. — Ее могут использовать как заложника.

Влад мог быть далек от социальных взаимодействий, но четко видел скрытый подтекст. Семья Альбион хочет знать, что на уме у союзника. Какой выбор он сделает, когда Шиамат начнут угрожать жизнью матери. В зависимости от ответа, возможно, колдуны Альбион решат, поддерживать Вормонд, или нет.

Сортируя пробирки на большой скорости, неуловимой человеческим глазом, он размышлял. Хоть мама пропала, когда Владу стукнуло три года, с эйдетической памятью не забылись дни, проведенного с этой нежной, заботливой, и поистине любящей женщиной, пытавшейся привить сыну странные элементы социальной жизни. Возможно, если бы она осталась в семье дольше, Влад не проигрывал бы Васе в таком количестве споров, связанных с эмоциями и предсказанием поведения человеческих особей.

Еще более сложными мысли становились, когда приходило осознание, что для него сделала мать. Кровь происхождения, о которой говорили Шиамат, несомненно была кровью, вписанной в ДНК. Той, которая и заставила появиться третью цепочку спирали, той, что стабилизировала двойственную природу гормина, и позволила дожить до сегодняшнего дня. Нетрудно догадаться, насколько она важна для семьи Шиамат, из-за чего его мать и заточили на Фобосе, назвав предательницей.

Влад не страшился смерти, страх — удел низших созданий, неспособных совладать с процессами, проистекающими внутри организма. Но он не хотел умирать до того, как претворит собственные амбиции: вырвется из ограничений пространства, времени, материи, и вероятности, избавится от оков бренности существования, от этой жалкой участи, уготованной человечеству вселенной.

Взвесив все возможные исходы, к которым приведет тот, или тиной выбор, Влад, наконец, отбросил эмоции в сторону и остался с холодной головой.

— Мама пожертвовала свободой, и собственной семьей, чтобы дать мне шанс на жизнь. — Слова Влада заставили Эмму ошибочно думать, будто речь идет о рождении, а не о крови происхождения. — Неразумно отказываться от результатов ее жертвы, и приносить новую.

Наследница Албион кивнула, давая понять, что приняла ответ семьи Вормонд, но в душе не могла не содрогнуться. Если бы она выбирала между жизнью матери и собственной, несомненно пожертвовала бы собой. Как бы глуп ни был выбор, оковы родственных связей — не то, через что можно переступить, обладая только решительным сердцем. Для этого нужен по-настоящему холодный, безжалостный ум.

«Влад, как слышно?»

Голос Эльхана захрипел из динамика в верхнем углу лаборатории.

«Мы притащили ее на задний двор, ты нужен здесь!»

Взволнованный тон отвлек Влада от работы. Он спешно покинул лабораторию, и выбравшись на поверхность, оказался перед запечатанной в кровавом барьере, гигантским железным сооружением. Несколько сотен подлодок и корпусов кораблей, поросших кораллами и водорослями, сплавлены между собой в сеть туннелей. Из них, сквозь многочисленные дыры от рифов, пробоин снарядов, и мин, выбирались синие, распухшие трупы, волочащие изломанные конечности в сторону источников омни.

Широко разрытые пасти показывали беззубые полости, которые, тем не менее, могли сожрать даже сильных духов.

Да, это была аномалия, в которую отправились бойцы — Затопленные трюмы. Во время битвы с охотниками, они разместили по всему периметру большое количество пространственных маяков, разработанных технарями и Эйдоном для транспортировки больших объектов на еще большие расстояния.

— Следите, чтобы сюда никто не пробрался. — Влад, чье инвазивное зрение оценило общую мощь аномалии как восьмой планетарный цикл, позволил червям вырасти из спины, а телу покрыться хитиновой броней.

На данный момент все три сосуда духа находятся на пике девятого высшего цикла. Чтобы достичь планетарного, каждому требуется около одного высшего цикла энергии, и сейчас Влад собирался ее получить.

Глава 181: Море кислоты.

— Помни о своем обещании змей. — Лангон Орбенон смерил уничижительным взглядом патриарха Шиамат. — После того как заберешь полукровку, ты покинешь землю, в противном случае ваша семья исчезнет.

Стоя перед более чем тридцатью миллионами охотников, патриарх Орбенон не выказывал и толики страха. Не только потому, что позади него стояло двести заклинателей крови планетарного цикла и практически сто тысяч высшего. Даже если бы кровавый тираннозавр вышел один против огромной армии злых духов, он бы стоял с гордо поднятой головой и сражался до конца.

Несмотря на рвущуюся наружу жажду убийства, никто из змей Шиамат не посмел напасть на защитников земли. Страх перед абсолютной силой превалировал над презрением к земным духам.

— Мы действительно собираемся впустить их на землю? — Сомнения в тоне Эхаона Ракаша — патриарха кровавых саблезубов Ракаш, отражали эмоции всех заклинателей крови.

Когда они получили сведения, что в зоне Угольной электростанции произошел прорыв охотников, семьи крови, отвечающие за данный пласт Паутины, послали сильнейших воинов. Они готовились к битве, и когда телепортировались сюда, нашли ее. Проклятые змеи Шиамат прибывали огромными полчищами, они явно прислали всю мощь своей немаленькой семьи. Состоялся первый обмен ударами, который четко прояснил, охотники — не противники стражам земли, но на всеобщее удивление, Лангон Орбенон предложил прекратить битву и договориться.

— Я послал сигнал колдунам зазеркалья, чтобы они создали независимое пространство над городом Ночи. — Разглядев в товарищах нерешительность, Орбенон решил объясниться. — Когда Шиамат придут за полукровкой, они атакуют город Ночи и вытравят эту тварь. Гормин точно не сдастся без боя, он использует вирус, который ослабит змей. Наша задача проста, когда Шиамат все-таки схватят его, уничтожить всех охотников вместе с городом Ночи и не дать расползтись заразе вируса.

Глаза патриархов и старейшин просветлели, они действительно намеревались раз и навсегда избавиться от огромной опасности полукровки, а заодно уничтожить нестабильный фактор Шиамат, которые не заключили договор войны парада планет. Кровавые заклинатели полнились решимостью не только из-за прекрасной возможности, но и из-за последних сведений. В зоне, где сражались силы города Ночи, старейшина ужасных волков Вольгон захватил высшего духа из семьи Тартар. Тот оказался неуязвим к действию вируса, как и большаячасть элиты скрытого города. Прямо сейчас старейшины Брахман проводят ритуал обратного колеса Сансары, и извлекают вакцину. С ней не составит труда излечить всех зараженных.

Под конвоем заклинателей крови, озлобленные змеи спустились на Землю. Свет полуденного солнца, зеленеющие леса и переполненный омни свежи воздух, все так сильно отличался от безжизненного куска скалы, на котором они жили… Тем не менее, гордые охотники относились к процветанию Земли как к среде, порождающей слабых и беспомощных духов, благополучно забывая о собственно положении.

Шиамат появились в пятнадцати километрах от Новосибирска, аккурат над городом Ночи. Разумеется, они сразу же обнаружили, что попали в зеркальное пространство, но оно ограничено только сверху и по бокам, нижняя часть соприкасаться с реальностью. Благодаря этому, время от времени вытягивающие изо рта тонкие раздвоенные языки охотники, почувствовали знакомый запах.

— Он под нами… Атакуйте! — Из гуманоидного тела Селеашша — нынешнего патриарха Шиамат, выплыл фантом гигантской изумрудной змеи, чьи вытянутые зрачки словно смотрели сквозь землю.

Остальные быстро воплотили духов, которые чувствовали себя крайне некомфортно под подавлением Земной омни.

Кислотное дыхание более чем тридцати миллионов духов превратило десятки километров цветущего леса в кипящее зеленое море, разъедающее землю. Практически мгновенно едкое вещество добралось до черного пространственного полотна — барьера города Ночи.

Внутри скрытого города все семьи и простые жители узрели, как небеса разъедает кислотный поток, а на головы опадает шипящий дождь. Ужасающее давление омни от десятков миллионов духов полностью подавило всех, кто находился ниже пятого среднего цикла. И только высшие, а также планетарные духи могли в полной мере использовать собственные тела.

— Шиамат… — Полуобреченный шепот госпожи Боль, рядом с которой собрались основные силы семьи, никто не услышал.

По всему городу царила паника, ужас охватил сердца хищных охотников, как будто лиса встретилась со стаей львов. Они не могли подавить инстинктивный трепет. И только в кварталах Страха и Ужаса, вопреки названию, царило абсолютное спокойствие.

— Последний барьер активирован, наши заводы не пострадают. — Проверив данные с сенсорного браслета, Эльхан отчитался. После того как он перенес на задний двор Затопленные трюмы, Влад поручил оградить все производственные линии, лаборатории и имение кинетическими щитами, чтобы во время битвы ненароком, не уничтожили драгоценное оборудование.

Не успел патриарх похвалить оперативного физика, который, как и все технари, вынужден был стать мастером на все руки, черное полотно лопнуло и город Ночи буквально выдавило наружу. Посреди кипящего зеленого моря кислоты, над которым из пузырей вырывался едкий пар, вырос гигантский каменный остров. Он возвышался над поверхностью моря на десятки метров, благодаря чему город Ночи, расположенный на поверхности, оказался вне опасности.

— МЫ ПРИШЛИ ЗА ТОБОЙ ГРЯЗНОКРОВНЫЙ УБЛЮДОК! — Полушипящий крик гигантского изумрудного змея, достигающего тридцати метров в длину, громом разнесся по зазеркалью.

Глава 182: Скрытая сила.

Заклинатели крови, наблюдающие за всем вне субпространства, удовлетворенно переглянулись. Сейчас все начнется, и действительно, на краю каменного острова появилась незначительная фигура Влада. Незначительная из-за крошечного размера и одиночества, перед гигантскими изумрудными духами, которых насчитывалось тридцать шесть миллионов.

— Вы пришли не за мной, а чтобы накормить семью Вормонд. — Едва полные высокомерия слова сорвались с уст Влада, рядом с ним появились десять бойцов, каждый на высшем цикле.

Подобная сила не могла не рассмешить змей Шиамат. Среди них тысячи духов высшего цикла!

Однако дальше произошло то, чего никто не ожидал. Тела бойцов начали расширяться и покрываться хитиновой броней, вскоре они достигли двадцатиметрового роста, ничуть не уступая в размерах высшим духам Фобоса. Вот только одни обладали физическими телами, а другие — всего лишь фантомы. Разница между ними такая же, как между дуновением ветра и ударом валуна. Могучие тела, бугрящиеся мышцами, могли поднять сотни тонн, и выдержать обстрел зенитных орудий. Даже без омни они способны разорвать высшего охотника, или заклинателя на части. Особенно ужасающим в образах бойцов казались черви, растущие из лопаток. В отличие от Влада их головы не были похожи на змеиные. У Леонида это рогатая голова минотавра, в искаженной пастью, полной острых зубов. У Салавата, чья хитиновая броня поросла алой шерстью, черви оканчивались мордами мастиффов, то же самое касается и других. Изначальные духи исказились под действием очищенной более чем на пятьдесят процентов, кровью происхождения Влада.

Инвазивное зрение, чудовищная нервная система, кислотная кровь, ужасающая регенерация, мощная физическая сила, и хитиновая броня — все самые сильные стороны Влада, исключая ядерные реакторы, преобразили бойцов. Теперь каждый мог если не победить, то на равных потягаться с планетарным духом, а в ближнем бою, растерзать любого, будь то охотника, или заклинателя.

Глаза заклинателей крови расширились, многолетняя выдержка не позволила сохранить спокойствие перед лицом трансформации товарищей полукровки. Ошеломление сменилось жадностью, если их семьи смогут получить способ преображения Земных духов, то борьба с охотниками перерастет в геноцид последних. Однако это был не конец…

Из города Ночи раздавалось хищное шипение, смешанное с ревом. К краю острова на огромной скорости бросились хитиновые гиганты. Самые маленькие достигали десяти метров в высоту, в то время как крупнейшие превышали двадцать. Тысячи огромных тварей пробегали мимо перепуганных обитателей города Ночи, готовящихся прорвать окружение змей и сбежать.

— Что происходит?… — Мидас Ксиурт — патриарх кровавых археоптериксов Ксиурт, хрипло обратился к товарищам. Оглянувшись на них, и заметив ошеломление на лицах, он принял происходящее как реальность, и отказался от возможности правдоподобной иллюзии.

Шок настиг кровавых духов потому, что среди более чем десяти тысяч гигантов, оказалось девять монстров планетарного цикла! Все они выглядели как звери, лишенные самосознания, алчущие лишь плоти и душ.

Впечатление защитников земли оказалось верным. Как и большинство других воинов паразитической армии, планетарные духи, среди которых восемь — охотники, захваченные в паутине, и один — павлин из отряда ипсилон пять, преображены в зверей. Капсулы генетической модификации значительно урезали возможности их мозгов, ведь полагаться только на подчинение рецессива, еще не полностью протестированного — слишком ненадежно. Проще командовать зверьми, полностью доверяющими инстинктам. По крайней мере в них есть зачатки интеллекта, позволяющие использовать собственные навыки разумно, а также исполнять простейшие указания.

— Практически шестнадцать тысяч. — Когда Лангон подсчитал хитиновых гигантов, средняя сила которых составляла элиту мира духов, холодный воздух вырвался из легких. С таким количеством элитных монстров, обладающих физической мощью титанов, можно поставить на уши кого угодно.

Неожиданно, рядом с монстрами Вормонд, из чьих лопаток росли черви с головами самых разных духов, пространство завибрировало. С глухими щелчками в город Ночи телепортировалось стотысячное войско колдунов Альбион. Все покрыты костяной броней, источающей свет звездного удильщика, все готовы к битве. Но даже они не ожидали, что встретятся лицом к лицу с армией хитиновых гигантов.

— Кажется, мы сделали правильный выбор. — Первый старейшина Альбион и отец нынешнего Матриарха, Деор, ощутив мощную омни от творений полукровки, удовлетворенно кивнул.

Они долго спорили, стоит дли поддерживать гормина в войне против Шиамат и заклинателей Крови, окончательно отворачивая лицо от скрытого царства. Решающим фактором в выборе стало убежище белого древа, в которое они планировали перенести полукровку, на протяжении нескольких лет скрываться. Ставка на огромный интеллект Владислава, который должен за время самопроизвольного заточения возвысить силу Альбион, казалось, обретала все больше шансов на исполнение.

— Рад вас видеть. — Влад, до сего момента казавшийся незначительным на фоне громоздких хитиновых воинов и многомиллионной армии Шиамат, разразился подавляющей омни планетарного цикла. Все три сосуда духа излучали преображенную мощь, заставляя вытянутые зрачки змей Фобоса сузиться еще сильнее.

В безмолвном напряжении две стороны оценивали друг друга, а затем, разразилась битва.

Карим Татуков Совершенный гном-6

Глава 183: Битва при городе Ночи. Часть 1.

— Боун бэрриер!

Наступление бесчисленных полчищ изумрудных змей спровоцировало немедленную реакцию английских колдунов. Гигантская костяная стена поднялась по всему периметру острова, где стоял город Ночи. Находящиеся в прострации охотники правящих семей, наконец, отмерли, и бросились к стене, занимая оборонительные позиции. Шиамат, может, и пришли за полукровкой, но на пути они никого не оставят в живых, такова уж природа злых духов.

Кислотное дыхание, необъятной зеленой волной хлынувшее из миллионов шипящих глоток, не смогло перелететь через возникшую преграду. Оно расплескалось о кальциевый покров, прожигая его до желтой, губчатой структуры.

— Вы не спрячетесь! — Громкий крик Селеашша оборвался, когда на стену запрыгнул Влад с другими хитиновыми гигантами.

Они и не собирались прятаться…

Но несмотря на величественную демонстрацию мощи семьи Вормонд, каждый представитель которой обладал силой за пределами охотников и трутней, Влад не порывался бросать воинство в пекло. Врагов больше тридцати миллионов, и как бы ни были хороши его творения, объективный исход конфронтации — гибель всех двуглавых червей.

Если только…

Когда охотники города Ночи забирались на стены, закрепляясь на возвышенной позиции, из кварталов Страха и Ужаса вылетели десятки тысяч дронов.

Заправленные по самое не могу вирусами Д-один, и Д-два, они летели приветствовать дальних родственников хозяина. И не только дроны, с ревом советских моторов по улицам, сбивая фонарные столбы, прорывались две сотни боевых машин типа «Град». Они представляли собой системы залпового огня с четырьмя десятками снарядов-ракет в каждой. Славные наследницы «Катюши» украдены за четыре месяца из военных частей по всей России, и немного усовершенствованы технарями. Теперь машинам не требовались ни водители, ни наводчики, ни номера расчета, ни тем более командиры. Они работали на полуавтономное, подчиняясь приказам технарей за пультом управления в имении Вормонд.

Разъехавшись во по кварталам города Ночи, боевые машины стопорились и разворачивали пакеты под высоким уголком к горизонту, чтобы ракеты перелетали за стену, но не уносились в безвестную даль, а обрушивались на головы врагов.

Дроны к тому времени вовсю распыляли алый пар над воинством Шиамат, пытающимся взобраться на стены. Кинетические пушки безбилетников целились в самых слабых, потому как духов среднего цикла и выше маломощные стволы взять не могли.

— Вормонд будет пожинать! — Крик Косого, расправившего хитиновые крылья и спрыгнувшего с шестидесятиметровой стены, сопровождался ревом батарей.

Восемь тысяч ракет выпущены в небеса, разодранные оглушительным грохотом.

Колдуны белого древа, стоя в низовье стены, приложили ладони к костяной поверхности и прикрыв глаза, начали шептать мантры. С обратной стороны стены, ползущие по плавящейся поверхности змеи были пронзены костяными шипами, которые подобно ветвям стелились вниз, в поисках новых жертв.

— С дороги отребья! — Змеи планетарного цикла, увидев тщетность атак подчиненных, бросились вперед, но неожиданно, на кислотное море под островом обрушились волны ртути, поглотившие тех, кто по неосторожности слишком близко подобрался к стенам.

— Кому вы бросаете вызов Шиамат?! Мы — ЭНИО!!! — Без тени страха Гамор серебряной вспышкой бросился за стену и ворвался прямо в бесчисленные полчища врагов, семья последовала за патриархом. — Бейтесь до конца разжигатели гнева! Эти ползучие твари рождены прятаться, но не мы! Мы и есть война!!!

Влад, инвазивным зрением следивший за состоянием противника и слабым действием вирусной атаки, широко распахнул хитиновые веки.

— Назад идиота кусок! — Снеся голову очередному змеенышу хитиновым шипом и взмахом крыльев выбросив свое тело вверх, из-под кислотного дыхания товарищей погибшего, Косой заорал на Энио. Он и сам летел обратно на стену, не потому, что страшился продолжать бой без поддержки друзей, оставшихся стоять на месте, а из-за приближающихся к земле ракет.

Энио, с осклабленными пастями и полубезумными выражениями лиц, так же заметили ненормальность небес. В древность, такую картину могли наблюдать армии, столкнувшиеся с тучами стрел, вот только снаряды «Града» сильно отличались от монгольских фаллосов, которыми те поимели пол мира.

— К стене! — Приказ патриарха пробудил разжигателей гнева, в исступленном состоянии начавших в резню. Они спешно отступили, радушно предоставляя подарок Вормонд адресату.

Грохот взрывов объял окружение города Ночи, те змеи, что зашли с тыла, где оборонительная мощь казалась самой рассредоточенной, попали под веерный обстрел. Один снаряд мог уничтожить тела десяти, или даже больше охотников, но только тела. Лишившиеся физической оболочки духи все еще боеспособны, хоть и ослабли без защиты под воздействием земной омни. В совокупности с действием вирусов, духи среднего цикла и ниже, составлявшие большую часть армады, полностью потеряли возможность двигаться.

«Это плохо…»

Что удивительно, источником мысли оказались не правители Шиамат, пытавшиеся защитить подчиненных ударами гигантских изумрудных хвостов, а Влад.

Инвазивное зрение позволило увидеть, что вирус Д-два оказывает на змей очень слабый эффект, едва ли в тридцать процентов от полагающегося. Возможно, это из-за родства, ведь вирус вызывает триггер мутаций на основе ДНК Влада, а если генокод похож, то и вирус работает не в полную эффективность. К счастью, он не чистокровный охотник, а гормин. Земная часть духа выкачивала из змей много омни, а вирус Д-один, выведенный из вампирской заразы, дополнял эффект.

Глава 184: Битва при городе Ночи. Часть 2.

— Шиамат совершили большую ошибку, недооценив гормина. — Квик Когвен — глава магов зазеркалья Когвен, смущенно почесал переносицу. Он, вместе с сильнейшими подчиненными создал зеркальное пространство над городом Ночи, и теперь, вместе с заказчиками — кровавыми заклинателями, следил за разворачивающимся представлением снаружи. С каждой секундой наблюдаемой битвы, эта затея казалась все более и более неразумной. Ну вот зачем связываться с сумасшедшим полукровкой?

— Всего лишь мелкие трюки. — Хмыкнув, Мидас Ксиурт — патриарх кровавых археоптериксов Ксиурт, оборвал восхваление полукровки. — У змей тридцать шесть миллионов воинов, как бы гормин ни старался, с силой города Ночи и Альбион невозможно сопротивляться такой армии.

Патриархи и старейшины четырех других семей крови в душе были согласны, однако все еще внимательно смотрели сквозь изломанный барьер на великую битву. После заключения договора с охотниками, никогда еще не происходило такого большого движения, тем более на территории земли.

Со стороны города Ночи битва вошла в самое ожесточенное состояние. Несшие безумные потери змеи, наконец, прорвались сквозь блокаду дронов, опустошивших запасы энергии и вирусов. Они ползли по стенам, кислотное дыхание змей встречалось с куда более мощным кислотным дыханием двуглавых червей. И если хитиновые гиганты могли без труда переносить едкую атаку противника благодаря мощной хитиновой броне, то вот охотники не могли позволить себе такую роскошь. Первоначально надежная защита чешуек духа стала практически нулевой под воздействием вируса. Самое грозное оружие змей — кислота оказалось бесполезна против носителей крови происхождения полукровки. А когда они, наконец, вступали в физическую конфронтацию…

Охотники города Ночи с ужасом наблюдали, как хитиновые гиганты рвали на куски змей и жадно пожирали их подобно сладким фруктам, восполняя собственную омни. Черви, растущие из лопаток, удлинялись на сотни метров, доставая даже гибких и быстрых змей, которым удавалось уклониться от когтистых лап. Инвазивное зрение подмечало слабые места противника, ненормальная скорость реакции позволяла избегать неожиданных атак, а чудовищная регенерация делала ядовитые укусы Шиамат еще более бесполезными, чем кислотное дыхание.

Правящие семьи города Ночи, хоть и не демонстрировали такого тотального превосходства, сражались изо всех сил. С поддержкой Альбион и червей, рассредоточившихся по периметру стены, они прочно удерживали позиции.

Неожиданно, оскольчатые небеса покраснели, алые тучи собрались армадой Шиамат, захлебывающейся в трупах собственных сородичей. Круг хитиновых заклинателей крови, наконец, завершил оккультную мантру, подпитываемую не только их омни, но и ларцом алой бездны, который, впервые за долгое время, немного опустел.

Пошел кровавый дождь, рубиновые капли, покидая кучевые облака, двигались как обычные капли, однако, чем ближе к земле, тем быстрее они разгонялись. Когда алый дождь достигал поверхности, его кинетическая энергия могла сравниться со снарядом, выпущенным из рельсовой пушки.

Забравшие инициативу змеи вновь попали под обстрел, превративший десятки тысяч из них в решето. Духи медленно рассеивались, но полностью исчезнуть и позволить пополнить чрево жестокого отца не позволили черви Вормонд. Извиваясь по всему полю боя, они пожирали дармовую энергию, стимулируя сосуды духа к возвышению.

За несколько десятков минут заклинатели среднего цикла достигли высшего, а те, кто находился близко к пику высшего, прорвались к планетарному. Сцена, где хитиновые гиганты с хрустом разрастаются и становятся значительно больше, излучая подавляющую омни, заставила благородные семьи за зеркальным пространством втянуть холодный воздух.

— Об этом говорил Чандра Брахман, когда упоминал настоящую семью Вормонд? — Гирмунд Вольгон — патриарх кровавых волков Вольгон, сузил глаза. Опасность, которую представлял полукровка, возросла в разы и желание уничтожить его так же поднялось по небес.

— Думаю, даже патриарх Брахман не представлял такого исхода. Он имел ввиду поколения, которые последуют за полукровкой и вберут в себя его наследственность, а не этих порождений экспериментов. — Лангон Орбенон, возглавлявший заклинателей крови, оглянулся на собственное войско, раздумывая, стоит ли помочь Шиамат в штурме города Ночи?

Со стороны защищающихся так же царила странная атмосфера, охотники правящих семей ощущали двоякие чувства. С одной стороны, возросшая сила Вормонд — увеличение шанса на выживание, с другой, от полукровки не стоит ждать ничего хорошего. Даже если они смогут каким-то чудом выстоять, никто не знает, что будет дальше.

В рядах самих двуглавых червей царила эйфория, они сражались с утроенным рвением. Некоторые даже порывались спрыгнуть со стены и присоединиться к резне, устроенной Энио, к сожалению, без приказа патриарха звери и заклинатели двигаться не смели.

Влад же не выглядел таким уж радостным, он наблюдал за сосудами возвысившихся. В них содержались следы примесей и разнородной омни. В отличии от него другие черви не обладали ядерными реакторами, которые не только разлагают материю на элементарные частицы, подпитывающие тело, но и выполняют роль фильтра, сжигая в горячих недрах все кроме чистой омни. Влад мог поглощать сколько угодно энергии, пока сосуды духа не начнут повреждаться от переполненности. Другие члены Вормонд в качестве фильтра и разлагателя материи использовали наполненный кислотой желудок, который во много раз хуже ядерных реакторов. Коэффициент усвоения омни мал, энергетические примеси очищаются не полностью, а максимальный уровень разложения — молекулярный. С таким второсортным путем усвоения духовной силы, они, тем не менее, превосходили подавляющее большинство трутней, охотников, и даже стражей.

Глава 185: Битва при городе Ночи. Часть 3.

— Трусливая тварь, ты так и будешь прятаться?! — Обнаружив, что воинство Шиамат не может прорваться сквозь оборону города Ночи, а хитиновые гиганты становятся все сильнее, Селеашш завопил на гормина. Правда тут же пришлось уклоняться, чтобы не остаться без головы из-за вездесущего ртутного клинка разжигателя гнева.

Скрестив руки на груди, Влад спокойно смотрел на поле боя, однако мысли в голове далеки от внешней безмятежности. Благодаря инвазивному зрению Влад прикинул общий объем омни у всех защитников города Ночи, и с учетом ее восполнения из различных источников, включая души врагов, подсчитал, когда она закончится. Выходило, что с нынешними темпами битвы, очень и очень скоро.

У семьи Вормонд больше нет козырей, а Альбион на пределе возможностей поддерживают целостность многокилометровой стены. Если они не хотят проиграть, больше нельзя бездействовать.

— Салават, Леонид, Павел, пойдете со мной. — Товарищи без лишних слов кивнули, а другие бойцы странно смотрели на Влада, не зная, почему их не позвали. — Вы трое — лучшие в ближнем бою, постарайтесь сдержать высших духов, а я займусь планетарными. Если удастся захватить их, сможем угрожать всей армии. Эйдон, ты тоже учувствуешь, если окружат, телепортируешь обратно на стену.

Услышав план патриарха, бойцы посмотрели на Гамора, вместе со старейшинами Энио сдерживавшего семерых змей планетарного цикла. Половина разжигателей гнева уже погибла под кислотными атаками, однако они упорствовали, не отступая ни на шаг. Паша Барсук сжал кулаки, глядя на свирепых воинов. Он с детства грезил о великих битвах прошлого, горячая кровь играла в жилах, ее пламень до сих пор не потушило сковывающее по рукам и ногам общество. Разве это не его шанс? Разве не по этой причине он присоединился к бойцам еще тогда, когда они приехали на жалком нисанчике в богом забытую деревню?

Оскалив острые зубы, Паша раскинул в стороны гигантские когти — квинтэссенцию его собственного духа и оружейного духа Нейта. Не обращая внимания на друзей, барсук рванул вниз по стене. Мощь, даруемая кровью происхождения Влада, давала мышцам колоссальную взрывную силу. Она оказалась настолько велика, что, достигнув пузырящегося кислотной моря, смешанного с серебряными разводами ртути, хитиновые стопы взорвали поверхность и понесли воодушевленного Барсука к врагу. Практически Иисус, только без хлеба с вином, и такого уж точно не захочешь встречать пальмовыми ветвями, разве что они выточены в пики.

Переглянувшись, бойцы бросились следом, и лишь Влад в чьих полых костях заструилась ядерная энергия, компенсирующая гравитацию земли, не спрыгнул. За спиной распахнулись могучие хитиновые крылья, взмах которых породил сметающую ударную волну.

Взлетев высоко в небеса, он наметил крестообразными зрачками цель и изо всех сил рванул к ней. Из костяных пальцев в низовье крыльев вырывались зеленые реактивные струи, подгоняющие тело до трехкратного превышения гиперзвука.

Защитники города Ночи, колдуны Альбион и заклинатели за пределами зазеркалья увидели лишь как полукровка завис в воздухе, а затем исчез. В воздухе образовалась зеленая прямая линия, а там, где она заканчивалась, земля просела на несколько сотенен метров. Лишь самые пытливые взоры обнаружили размазанную в энергетический фарш фигуру планетарного змея, на ошметках которого сейчас сидел Владислав.

Грохот, последовавший за преодолением звуковых колец и ударом взорвал барабанные перепонки Энио, оказавшихся поблизости и ненароком попавших в радиус удара. Разжигатели гнева с неверием смотрели, как Влад, сидящий на разорванной в клочья душе старейшины Шиамат, позволил червям пировать. Не успели хаотичные мысли структурироваться в сознании и прийти к определенному выводу, на ладони гормина появились два круга зеленых вен, от которых во все стороны распространился гул. Разбитая земля за пределами кислотного моря просела еще на десятки метров.

Глаза старейшин Шиамат и даже патриарха Селеашша расширились, они в ужасе отступили. Слишком поздно. Круги вен вылетели к ним на огромной скорости и слились, порождая практически сантиметровую черную точку, мгновенно притянувшую более тридцати высших охотников. Яростное сопротивление планетарных змей позволило им устоять перед притяжением, но последовавший затем взрыв разметал охотников во все стороны.

Полкилометра земли попросту исчезло, несколько старейшин Энио исчезли во взрыве. Подоспевшие товарищи, пробившиеся сквозь ударную волну, немедленно начали рвать дезориентированных змей высшего цикла. Леонид разрубал духовную плоть двуручной секирой, собственным кислотным дыханием блокируя зеленые плевки противников. Рогатые черви таранили змей, дробя их хрупкий скелет и отбрасывая словно резиновые мячи. Сила — главный атрибут Леонида, и с приобретением генов червя, грубая мощь превзошла даже Влада!

Салават использовал крюк на цепи — оружейный дух Нейта, и заклинания крови, не давая сразу двенадцати духам высшего цикла отдалиться. Он исполнял просьбу лучшего друга, оплетая как можно больше противников высшего цикла. Черви, с головами псов, не обладали грубой мощью Леонида, или всеразъедающей кислотой Влада, но могли крепко вцепиться в змею и трепать ее, пока не оторвется чешуйчатая голова.

Преображенный генами червя Эйдон не бездействовал, он внимательно следил за ситуацией, уклоняясь от атак бесчисленных врагов, и используя навыки охотника. В хитиновых руках из незримых нитей скрутилось копье, которое он острием вдавил в землю. Что удивительно, наконечник не пронзил залитую кислотой породу, а раскрылся подобно кукурузному чехлу, примятому по вершинам. Тут же миллионы пространственных нитей начали разворачиваться, расширяясь и поглощая огромную эллиптическую область. Все, что находилось поблизости, замерло, а через секунду, развалилось, разрезанное на куски.

Павел, среди всех бойцов, обладал самой большой летальностью. Огромные когти не замечали сопротивления чешуи высших духов, он рвал врагов одного за другим, позволяя червям насыщаться душами. Поглотив полторы дюжины элит Паша почувствовал, как сосуд духа пульсирует, он скрючился от блюли разрывающихся сосудов и трескающихся хитиновых костей. Воспользовавшись слабостью, змеи попытались оборвать жизнь чудовищного барсука, вот только не смогли прорваться к нему. Невидимый невооруженным глазом пространственный кокон оплел бойца, Эйдон, создавший барьер, встал на страже под благодарными взглядами других товарищей.

Глава 186: Грохот в небесах.

— Неужели ты думал, что сможешь убежать? — Схватив физическое тело Селеашша за обгорелую ключицу, Влад смерил взглядом бледное лицо.

Черви за спиной выдохнули ярко-зелененую струю энергии, температура которой достигла тридцати тысяч градусов. С возвышением на планетарный цикл, все показатели тела и души возросли как минимум в три раза.

Атака чудовищной температуры прошлась веером по змеям, наступающим на него. Несколько тысяч охотников Шиамат сгорели в ядерном пламени. Змеи не обладали устойчивостью к высоким температурам, так что дыхание Влада смертоносно для них, а вот кислота оказывала противника на его броню эффект свежей водички. Омывала, чистила, и не наносила ни малейших повреждений.

— Прикажи им остановиться. — Запустив хитиновые когти вглубь грудной клетки, Влад сказал требовательным тоном, вот только патриарх Шиамат сплюнул кровавую слюну на лицо мучителя.

— Остановиться? Вы смогли убить только два с небольшого миллиона наших славных змей, осталось еще тридцать четыре. — Насмешка патриарха Шиамат оборвалась, когда Влад смял ключицу вместе с правым легким. К счастью, повреждения, способные убить человека, не угрожали ослабленному до предела духу.

— Если они продолжат, то несомненно, смогут уничтожить город Ночи, вот только нас там уже не будет. Видишь того паука? — Влад кивнул на Эйдона, вместе с другими бойцами стоявшего на расстоянии десяти метров и не подпускающего змей к двум старейшинам Шиамат. Остальных четверых сожрал Влад, чтобы возвысить центральный сосуд до второго планетарного цикла. — Он — мастер пространства, способен вытащить нас из зазеркалья. И знаешь, что будет, когда мы уйдем? Заклинатели крови прикончат вас всех. А если не они, то я в следующий раз. Интересно, сколько змеи смогут сопротивляться без планетарных и духов, с властью двух сотен оставшихся высших?…

Уродливая гримаса наползла на обескровленное лицо Селеашша, он и без слов полукровки предвидел судьбу Шиамат. Эта битва похоронила шансы на господство в Фобосе и даже поставила под угрозу выживание семьи. Проклятая Анагесс, елси бы она только не породила эту грязнокровную тварь…

— Чего ты хо…чеш…? — Слова Селеашша оборвались из-за встряски, всколыхнувшей землю, и заставившей бойцов искать равновесия.

Мощное землетрясение неожиданно ударило по зазеркалью, но до того, как Влад бросил подозрения на заклинателей, сквозь оскольчатые небеса показался гигантский синий портал. Он соединился нитями омни с другим таким же, возникшими в нескольких сотнях километров от него. Земные и злые духи испуганно подняли головы, чтобы увидеть, как все небо до самого горизонта покрылось пространственными воронками. Самым пораженным выглядел Эйдон, он физически ощущал давление пространственной мощи, сковавшей все и вся.

То же самое происходило по всему миру, порталы застлали небосвод. Сквозь свободное пространство между соединениями люди могли видеть, как рядом с Землей появляются планеты, объятые такими же синими порталами. Все миры и спутники солнечной системы, включая саму звезду, были опутаны пространственными воронками.

Во всех уголках Земли люди доставали камеры и снимали странное явление, некоторые молились богу, другие бежали искать убежища, а некоторые, наконец, дождавшись часа икс, бежали в собственные бункеры. Паника окутала зелено-голубую планету вместе с сетью порталов, но страх объял не только людей. Разжигатели гнева Меркурия, немногие выжившие обольстительницы Венеры, пожиратели боли Марса, и охотники других миров, с ужасом осознавали бессилие перед могучей аномалией.

— Очко мое раздери, вы это тоже видите?… — Вася выронил кусок черепа высшего духа, не в силах совладать с эмоциями.

Бойцы не ответили, подставляя лицу лившемуся с небес холодному синему свету. В следующую секунду они оторвались от земли, как и неприкрепленные объекты на планетах солнечной системы.

На мгновение небеса омрачило тьмой, сменившейся необъятной скалистой поверхностью планетоида, по объему превосходившего Солнце в несколько тысяч раз. Порталы медленно растворились, оставляя в верхних слоях атмосферы синюю сеть духовной энергии, которая не планировала исчезать.

Шок еще не успел угаснуть, как вдруг, в планетоиде, кусочек поверхности которой занимал все небо обращенной к нему стороны земли, образовалась колоссальная рытвина. Она углубилась настолько, что перед взорами теряющих сознание людей предстало разгоряченное ядро. Пока военные мобилизовали силы и вызванивали правительство, в то время как последнее уповало на обезумевших ученых, к планетоиду притянулись первые тела солнечной системы. Плутон — коричнево-белая карликовая планета, треснул от полюса и разошелся ломтиками, подобно арбузу. Его горячее оранжевое ядро втянулось в трещину первым, а сама планетка заняла небольшой уголок рытвины, раскинувшись морской звездой. За ней последовали другие миры и спутники, на которых обитали охотники. Они занимали собственные кусаки пазла, пока, наконец, не настала очередь Земли.

Оглушительный грохот, еще более ужасающий, чем в начале катаклизма, сотряс зелено-голубую планету, которая медленно для восприятия людей, но невероятно быстро в космических масштабах, притянулась к улью Мариэль.

* * *

Примечание автора:

Решил опубликовать завершающие главы арки войны парада планет из шестого тома, чтобы не обрывать логику повествования. Продолжение выйдет через неделю, девятнадцатого марта) Не серчайте)

Глава 187: Благотворительность.

— И это все? — Недоумевающая физиономия Влада заставила товарищей по бокам чертыхнуться. — Где гравитационный пресс, соответствующий массе этого гиганта, где сорванная атмосфера, где испепеляющий жар десятков звезд?

Глядя на небо, с которого синий покров омни рассеял пыль, он едва не задохнулся от возмущения. Все же это видят? В крошечном удалении целая куча звезд, некоторые больше, или же ближе Солнца, и все в разных положениях! Тепла, которое они доставляют на землю, достаточно, чтобы испепелить всю жизнь на поверхности, однако разумного продолжения адского банкета почему-то не происходит.

— Оно тебе надо? — Даже свирепый в своей дикой природе Павел с тревогой обратился к товарищу.

— Мне, нет. А вот известной физике очень даже… — Крестообразные зрачки все еще вглядывались в небо, пока наконец, не обнаружили главную странность — сеть из синей энергии, оплетающей небеса. — Барьер… Омни, оставшаяся после порталов, выполняет роль еще одной атмосферы? Она и блокирует все изменения?

Наблюдения, даже инвазивным зрением, недостаточно, чтобы делать выводы, но вполне хватает для выдвижения предположений. Проверить их можно взяв образцы энергии, которая, судя по расстоянию, растеклась по внешним граням стратосферы…

Энтузиазм первым исследовать неизведанное отразился светом любопытства в хищных глазах, однако Владу пришлось одернуть себя. Последствия, которых позволил избежать барьер, вовсе не являются полным списком, мысли свернули в другую сторону. А именно — по направлению планет солнечной системы, которые теперь находились не на космическом удалении, а в соседстве с Землей. Сами по себе они не представляли опасности, разве что газовые гиганты, а вот обитатели…

Оглянувшись на хитиновое войско и подсчитав, что осталось примерно девять тысяч, руки опускались в бессилии. Такого количества недостаточно чтобы справиться даже с небольшой семьей охотников, которые наверняка придут пировать. Без ограничения периода парада планет и Паутины злые духи мобилизуют всю свою мощь, и тогда начнется такое, что ни один хоррор не в силах отразить.

— Что будем делать? — Не сводя взгляда с замерших охотников Шиамат, ошеломленных произошедшим не меньше обитателей города Ночи, заклинателей, и отрекшихся, Салават обратился к лучшему другу.

Влад серьезно задумался, всевозможные интерпретации случившегося с вероятными событиями сплетались в узоры нитями вероятности. Целых десять секунд он размышлял о грядущем, заставляя товарищей серьезно волноваться. В конце чрезвычайно долгого мыслительного процесса, в сознании плотоядно оскалились хитиновые зубы.

— Мы присоединились к улью Мариэль, и теперь всюду подстерегает опасность. Потери Вормонд велики, нельзя продолжать эту бессмысленную битву. — Отпустив недоумевающего Селеашша, Влад заговорил учтивым тоном. — С семьей Шиамат у нас нет никаких конфликтов, кроме крови происхождения космического зверя и моей матери. Если вернете ее немедленно, не говоря уже об одной капле, я могу даровать кровь всей вашей семье.

Друзья ошеломленно уставились на этого идиота, но шок змей казался еще более глубоким. Шиамат теперь хорошо знакомы с войском, так называемых, Вормонд, в них определенно течет кровь происхождения древнего змея, хоть и смешанная с чем-то иным. Если сопоставить время вылазки Анагесс на землю и ее возвращение, гормину должно быть чуть за двадцать земных лет. Он не мог успеть наплодить такое многочисленное и взрослое потомство. Оставался иной вариант, каким-то образом полукровке удалось размножить кровь происхождения, и привить ее своим подчиненным!

— Ты готов поделиться кровью происхождения? — Селеашш сомневался в мотивах полукровки, но искушение предложения, даже в условиях окружающей катастрофы, занимало все сознание.

— Разумеется, не даром. От семьи Шиамат нам потребуется защита на некоторое время, скажем, полгода, это ведь не много? — Влад нес полную чушь со стоическим выражением лица. Единственная причина, почему он собирался поделиться кровью происхождения — Омега-рецессив. Особый ген сделает змей рабами и пушечным мясом, которое встретит другие семьи охотников. Теперь, когда обратный отсчет до неизбежного вторжения злых духов запущен, нет времени на сомнения, нужно поглотить как можно больше сил. — Если сомневаетесь, можете послать нескольких подчиненных, которых не жалко. Я привью им кровь происхождения, и вы убедитесь в отсутствии подобных эффектов.

Побочных эффектов как таковых, нет, заметить влияние рецессива можно только тогда, когда носитель доминанты пытается повлиять на подчиненного, физически, духовно, вербально, или невербальное. Чтобы избежать несчастных случаев стоит загнать товарищей, каждый из которых являлся альфа-доминантой, подальше. По поводу себя он не волновался, так как мог контролировать собственное тело вплоть до выделения феромонов из кожи.

Заметив, как Селеашш пялится на бессознательных планетарных старейшин, Влад отошел, давая змею проход. Тот, хоть и ослабленный, демонстрировал гордую позу перед покорным полукровкой. Вскоре охотники оттащили старейшин из окружения ужасных червей, которые заставляли чешуйки на их духах переворачиваться.

Тут из вибрирующего пространства к бойцам телепортировалась Хильда Альбион, вместе со старейшинами семьи. Она свирепо глядела на змей, те в ответ, но никто друг на друга не нападал.

В городе Ночи заметили изменившуюся атмосферу, но никто не выказал удивления, слишком уж невероятно произошедшее в небесах.

Патриархи правящих семей вместе с элитой добрались до разделенного на две совсем не равные части центра недавней битвы, где все еще шипела кислота, пузырилась лава, и источали смрад разорванные тела.

— Скажи… Владислав. — Оборвав слова «Ублюдок, грязнокровка, мерзкий гормин» и другие, Селеашш пристально посмотрел на Влада. — Ты назвал это место ульем Мариэль… Знаешь, что происходит?

Глава 188: Освобождение.

Влад рассказал все, что услышал от Прометеуса, без утайки. Информация о происхождении Жестоких отцов, вселенной, космических зверей, шести великих рас, и их самих, ошеломила каждого. Охотники скривили носы будто съели собачье дерьмо, в душе они отрицали, что могли являться частью одного механизма с трутнями. Колдуны Белого древа молча переваривали информацию, взвешивая произошедшее с услышанным, и все больше убеждаясь в правдивости слов патриарха Вормонд. За пределами зазеркалья, маги Когвен и заклинатели крови ошарашенно переглядывались. Катастрофа в небесах вызвала непреодолимое желание вернуться в Скрытое царство, не из-за страха, а, чтобы присоединится к основным силам и заблокировать грани земли. Каждый четко понимал, чем грозит близкое соседство с охотниками, но долг уничтожить многомиллионную семью злых духов и опасного полукровку заставил остаться. Кто бы мог подумать, что вынужденное решение принесет такую информацию?

— Я и сам не особо доверял словам Прометеуса, но как видите, о процессе Конгулляри он не солгал, и возможно, говорил правду об остальном. — Влад выглядел неохотным, по крайней мере, пытался изобразить эти чувства. — Если все так, у нас целая вселенная врагов, самые могущественнее из которых заселили целые галактики. Семья Вормонд может быть бесконечно смелой и свирепой, но не глупой. Откуда у нас энергия, чтобы бороться с охотниками, которых планируют уничтожить вместе со всеми нами? Разве не лучше объединиться перед общей угрозой? Как сказал один умный, относительно посредственной массы, человек «У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг — следовать им». Слишком много местоимений, но суть уловили.

Вася, прилетевший вместе с Димой Соколом с правого фланга, странно смотрел на друга детства. Когда это он научился общаться с людьми, или дело в собеседнике? Рептилоиды ведь должны хорошо ладить с рептилоидами, логика железна…

— Тогда, возьми их и надели кровью происхождения. — Селеашш словно выдавливал слова, ему претило общаться с полукровкой на равных, но ради крови происхождения…

После того, как были выбраны три жертвенных кандидата на пике девятого малого цикла, Влад отвел их в имение Вормонд, прихватив друзей и по пути объяснив мотивы. Те просто кивнули, если бы не догадались сами, имея на руках информацию о рецессивах, разочаровались бы сами в себе.

Оставив все на Влада, они засели в комнате управления технарей, через немногих уцелевших дронов наблюдая за развитием событий. Готовые в любой момент поддержать притихший фронт, товарищи терпеливо ждали…

— Это оно… — Глаза пришедших в себя старейшин змей, получивших объяснение патриарха, расширились. Они с благоговением смотрели на трех преобразившихся духов, достигших первого среднего цикла из-за крови происхождения.

Физические тела жертвенных кандидатов могли вырасти до размеров духов, при этом обладая колоссальной грубой мощью, особым зрением, чудовищной скоростью и реакцией. Все это старейшины, под взглядами миллионов вытянутых зрачков проверили за пол часа экспериментов и убедились в отсутствии побочных эффектов. Кроме большого количества затрачиваемой омни на рост гиганта и хитиновую броню. Обитатели города Ночи едва подавляли алчность, кто бы не хотел получить такую силу? И она принадлежала полукровке. У многих в головах проносились сложные мысли, об улье, о гормине, о выживании.

Влад не казался удивленным довольными физиономиями Шиамат, как никак привита очищенная кровь происхождения. Змеи, чьи духи идеально соответствовали его геному, показывали даже большую эффективность усвоения сил, чем даже Салават. А его кровавый мастифф, среди всех духов семьи Вормонд, обладал самым высоким потенциалом и силой!

— Мы готовы получить кровь происхождения. —Величественный тон Селеашша не нашел сопротивления двух старейшин. Хоть эта кровь происхождения и отличалась от изначального наследия великого змея, они не могли разглядеть недостатка в мощи, полученной тремя подчиненными. Более того, хитиновая броня полностью превосходила защитные свойства чешуи, а в остальном, все силы древнего космического зверя сохранились.

— Сначала приведи мою мать. — Безапелляционный тон Влада заставил старейшин Шиамат нахмуриться.

Змеи, что находились поблизости, так же демонстрировали неприятие.

— Предательница уже поплатилась за преступление, а Шиамат, так или иначе, вернули кровь происхождения. Здесь нет места обсуждениям. — Селеашш поднял руку, обрывая еще не созревшее возмущение. — Ишаасс, приведи ее.

Следуя приказу патриарха, второй старейшина, собрав омни подчиненных для создания нестабильного и низкоэффективного портала, переместился по координатам Фобоса. Телепорт дался змеям чрезвычайно легко, теперь, когда планеты находятся в одной плоскости и не разделены гигантским космическим расстоянием, система сообщения стала более простой.

Чрез десять минут Ишаасс вернулся с измученной, худой женщиной, обернутой в зеленую простыню. Ее изумрудные глаза выглядывали из впалых глазниц, скулы сильно выступали на бледной коже лица, а ноги еле волочились, то ли от бессилия, то ли от непривычки двух конечностей.

Зрачки Влада вспыхнули, в слабой и неприглядной женщине он сразу же узнал знакомые черты. Холод, пробравшийся по разгоряченным ядерной энергией костям, вышел наружу в виде убийственной ауры.

Сердца старейшин подскочили, липкое чувство страха окутало нутро. Они непроизвольно отступили, даже в полном составе и при всех силах верхушка Шиамат — не противники полукровке, не говоря уже о нынешнем жалком положении.

— Ты обещал отбросить вражду, Владислав. — Селеашш, которого так же коснулось дыхание смерти, поспешил стабилизировать ситуацию.

Безжизненные глаза женщины слегка расширились от слов патриарха Шиамат.

— Влад?… — Глядя на покрытого хитиновой броней монстра, из чьей спины росли хищные черви, а позади извивался сегментарный хвост, похожий на гибкие осколки меча, Анагесс хрипло прошептала. Когда осознание ударило по пустому сознанию, высохшие за годы заточения глаза увлажнились.

Глава 189: Преображение змей.

Разжав объятия, Влад выпустил рыдающую мать, сил которой едва хватало, чтобы стоять на ногах. Изумрудная омни, текущая из зеленых вен на ладони, начала подпитывать слабый дух Анагесс, постепенно возвращая цвет коже. Но энергия не могла компенсировать психологическую усталость, ноги матери подкосились. Если бы не реакция Влада, она бы упала на землю под бесчисленными взглядами охотников и колдунов.

На гиперзвуковой скорости, прикрыв Анагесс кольцом червей, Влад добрался до имения, где передал мать на попечение Салавата. Тот должен был использовать заклинания крови для лечения и собственную силу для защиты от возможных опасностей.

Преисполненный холодных мыслей, Влад вернулся к Селеашшу, и старейшинам, в чьих глазах метались трусливые черти. Слишком уж велика разница в силах между ними и гормином. Ощущение, что твоя жизнь целиком и полностью в руках того, кого презираешь, сводило охотников с ума.

— Ты серьезно намерен дать им эту силу? — Хильда Альбион хмуро смотрела на союзника, которому оказала помощь, полностью уповая на потенциал его интеллекта. Однако сейчас, одобренный всеми старейшинами «поразительный ум» совершал не менее поразительную глупость. — Когда они получат ее, то убьют здесь всех.

Колдунья белого древа использовала костяную магию, чтобы ограничить зону распространения звука, но находившиеся поблизости правители города Ночи могли прочитать по губам.

— Я похож на того, кто действует себе во вред? — Вопрос Влада ничуть не развеял опасения матриарха Альбион. Напротив, она с сомнением глядела на союзника, едва сдерживая слова «Ты и есть тот, кто постоянно действует себе во вред и ищет неприятности во всех уголках земли». Однако из услышанного Хильда могла догадаться, что гормин действует совсем не из побуждений единства и мира.

Скосив взгляд на хитиновое воинство, большая часть которого представлена полоумными зверьми, матриарх Альбион лишь подтвердила догадки.

— Тогда оставлю это на тебя. Мы должны вернуться к семье и проверить, все ли в порядке с младшими. — Получив кивок от Влада, Хильда развеяла полупрозрачный барьер костяной пыли, после чего, не оборачиваясь, бросила за спину: — Если случиться что-то непредвиденное, подай сигнал через браслет, и мы придем.

Данное обращение направлено скорее на Шиамат, нежели на Влада. Старейшины змей кривили губы в невыразимом презрении к земным духам. Когда еда так возгордилась, что осмеливается демонстрировать клыки перед хищником? Пока что это можно стерпеть, до того как будет получена кровь происхождения…

За пределами зазеркалья, заклинатели встали перед трудным выбором: Уничтожить семью Шиамат, которая вот-вот получит огромную силу крови происхождения, или же поверить в россказни полукровки об Улье и общем происхождении, оставив охотников на территории Земли.

Даже Лангон Орбенон не мог позволить себе в одиночку принимать столь серьезное решение. Он связался с патриархами великих семей скрытого царства, включая Брахман и Сиах. Заклинатели земных и злых духов обладали наивысшей властью, обусловленной непревзойденной силой. От них то и зависела дальнейшая судьба охотников.

«Мы должны получить кровь происхождения»

Таково единодушное намерение всех патриархов. Они не могли решать что-то относительно катаклизма без более надежных данных, поэтому пока оставили вопрос на ищеек скрытого царства. Прямо сейчас важно то, что кровь происхождения может усилить не просто одного заклинателя, а всех, до единого. От такого желанного торта не отказался бы даже диабетик.

Великие семьи послали войска к Лангону, чтобы поддержать его на случай уничтожения Шиамат. Однако пока никто не предпринимал решительных действий. Пусть выгода дурманила, скрытое царство и Косиум куда глубже понимали опасность гормина. Как злой психопат мог вдруг возжелать мира и спокойствия? У всех возникли определенные догадки. Сотни тысяч глаз устремились к Шиамат, начавших посылать сильнейших бойцов на процедуру преображения. Все ждали, какая же судьба постигнет высокомерных охотников, доверившихся слову гормина.

Тем временем Влад напряг технарей на производство новых КГМ — капсул генной модификации. Тридцать четыре миллиона охотников — слишком большое количество для ста ячеек, которые при работе на полной мощности могли очень скоро выйти из строя. Затраты ресурсов на такие капсулы огромные, но приказ патриарха — закон. Никто даже помыслить о возражении не смел, не из-за подавления рецессива доминантой, нет, технари лишены этой иерархической генетики, чтобы гормоны не влияли на работу мозга. Они просто видели, как Влад без всяких сомнений сцеживает литрами кровь в огромную цистерну из алхимического стекла. Другая емкость кислотную кровь просто не выдержит. Бледный, с темными кругами под глазами, готовый свалиться в обморок, он не останавливался ни на секунду. Как такая самоотверженность могла сопровождаться критикой неразумных трат?

Используя производственные мощности двенадцати заводов, расположенных в кварталах Ужаса и Страха, уже через час они собрали девятьсот КГМ, а к вечеру, с налаженным процессом, капсул насчитывалось за десять тысяч.

Громоздкая и мощная мануфактурная машина, сжигающая деньги не хуже доменной печи, произвела на змей Шиамат неизгладимое впечатление. Они жили на Фобосе, в окружении безжизненного камня, камня, и камня, который не то, что производить, даже подпитывать растительность не мог. Здесь же процесс создания странных гробов, похожих на усыпальницы вампиров Вазат, но способных даровать великую кровь происхождения, разрушил мировосприятие охотников. То, чем они гордились и чему покланялись, во владениях полукровки напоминало браваду папуаса с копьем перед артиллерийской батареей.

Глава 190: Разговор с матерью.

К утру следующего дня, напряженная атмосфера рядом с городом Ночи совсем не развеялась, напротив, достигла пика. Когда заводы, наконец, истощили все материалы необходимые для производства КГМ, их насчитывалось около семидесяти тысяч. Произвели с перебором, потому что питать такое количество капсул просто нечем, в итоге работало менее шестидесяти трех. Но и этого количества хватило, чтобы привить кровь происхождения миллиону охотников. Все духи планетарного, высшего, и большого цикла преобразились первыми, и вовсю пробовали новообретенные силы в чистом поле. Именно могущество змей заставляло правителей города Ночи нервничать.

На самом деле, Влад собирался поработить семьи города сразу после окончательного преображения Шиамат, но Леонид, и Эдик Лис попросили обождать. По их мнению, насильственное присоединение не даст того же эффекта, как добровольное. А оно не за горами, учитывая слабость охотников города Ночи перед лавинообразными изменениями мира. Не слишком сведущий в таких делах, патриарх Вормонд делегировал полномочия на более компетентных лиц, а сам, узнав о пробуждении матери, отправился к ней.

— Как ты? — Не найдя больше чего сказать, Влад, сбросивший хитиновую броню и переодевшийся в спортивный костюм, сел рядом с кроватью.

Анагесс, глядя на взрослого сына, снова грозилась заплакать, но сдержала слезы и дрожащими губами очертила нежную улыбку.

— Ты вырос, сынок… — Протянув руку, она погладила Влада по щеке, ощущая скрытую в крепком теле омни. Она сама являлась духом на третьем высшем цикле, но эта духовная энергия полностью подавила собственный сосуд. — Стал таким сильным, и все такой же серьезный. Совсем не изменился.

Тонкими пальчиками Анагесс попыталась растянуть хмурость между бровей Влада, как делала в детстве, за что получила полный недовольства взгляд и едва не рассмеялась.

— Расскажи, как ты жил все это время? — Анагесс попылать подняться, однако Влад бережно надавил на плечо, заставляя остаться в лежачем положении.

Сейчас ее сосуд духа сильно поврежден, даже с большим количеством поступающей омни он будет восстанавливаться несколько недель, а то и месяцев. В таком состоянии лучше избежать ненужных трат энергии.

— После твоего исчезновения… — Влад запнулся, но все-таки продолжил: — Пошел в школу, учился, записался на секцию, нашел двух хороших друзей, помогал по дому отцу. В одиннадцать закончил школу, выиграл все предметные олимпиады и конкурсы, к семнадцати получил докторскую степень в фармацевтике, и две кандидатские, по химии и биологии. В тот же год сел в тюрьму за нанесение тяжких телесных повреждений восьми физическим лицам. О нахождении в месте заключении рассказывать нечего, развивался в других научных дисциплинах по имеющимся в библиотеке, и присылаемым друзьями, книгам. А так же отстаивал странные пункты из списка «ровного пацана», составленного Васей — моим другом. Полтора года назад, в девятнадцать, вышел по УДО. Тогда же со мной связались сотрудники Косиума, они предложили работу, и помощь в поисках тебя и отца.

Постепенно расширяющиеся глаза Анагесс, слушавшей о злоключениях ее умного сына, дрогнули.

— Сережа, он…

— Пока был в тюрьме, отец связался с компанией Пегас, которая поставляет органы в южную Корею и Японию. — В процессе повествования, на душе Влада становилось все холоднее. Едва разгладившиеся брови вновь сомкнулись, а глаза невольно изменились на изумрудные, иссечение черным крестом. — Чтобы погасить ипотеку на квартиру и дать мне стартовый капитал, он распродал свои органы.

Худшие опасения Анагесс подтвердились, она болезненно прикрыла глаза, пытаясь скрыть от сына горечь и боль, захлестнувшие душу.

— Всех сотрудников Пегаса я убил. — Неожиданно твердый голос сына заставил Анагесс встрепенуться. Она неверующе посмотрела на Влада, которого старалась воспитать подальше ото всех ужасов мира духов. — Скоро умрут и те, кто сделал это с тобой.

Гнетущая аура убийства прорывалась сквозь тело Влада, но он быстро вернул спокойствие уму. Крестообразные зрачки вновь округлились, а зеленая радужка сменилась на карюю.

— Шиамат слишком сильны, ты не должен…

— Оставь это мне. — Не намереваясь слушать убеждения матери, Влад решил оборвать тему. Для него все уже давно решено. — Моя история, в основном, закончена. После преображения я сражался, убивал, убегал, наступал, и так до сегодняшнего дня. Твоя очередь…

Пристальный взгляд сына заставил отказаться Анагесс отказаться от убеждений. Она беспокоилась за Влада, но четко сознавала его особенности. В три года Влад был умнее большинства взрослых, и, оказывается, в семнадцать получил докторскую степень. Такой смышленый мальчик точно не станет действовать необдуманно. В то же время на сердце у Анагесс стало теплее. Горечь утрат, заточение, весть о смерти мужа, все это выбивало из колеи, но осознание того, что сын повзрослел и теперь защищает семью, избавило от сожалений.

— Да, мне о многом нужно рассказать…

Глава 191: Женские истории.

Через два с половиной часа Влад Вышел из комнаты матери вымотанный, с мрачной физиономией. Не потому, что рассказ Анагесс о своей не самой интересной жизни оказался мрачным, просто сама манера подачи…

— Я никогда больше не буду просить женщин о чем-то рассказать… — Вспоминая о совершенно неуместных эмоциональных переживаниях, которые мама вмещала в каждое поперечное событие, Влад встряхнул головой. Попытка прогнать наваждение провалилась, он продолжил путь с постной рожей. — И ни за что не доверю им разведку.

История жизни Анагесс началась на Фобосе, в семье Шиамат, как не сложно догадаться. Там, следуя заветам предков, выращивали сильных воинов, пока не наступит момент триумфа. Когда, наконец, полностью очистится кровь происхождения от примесей, которые убили бы поглотившего вместо его возвышения, нынешний патриарх возглавит оползень змей и поработит Фобос, за ним Деймос, а потом Марс. Мечта сотен поколений змей, жизнь которых исчислялась веками, падала на плечи неофитов. И вот, в поколении Анагесс, ее, как самую талантливую, выбрали в качестве разведчицы на Землю. Других сестер и ранее посылали в различные миры, чтобы собрать сведения о врагах, и быть готовым к грядущей войне.

Во время парада планет она, наконец, открыла портал в Паутину, и, воспользовавшись битвой охотников Нептуна с Заклинателями, прокралась на Землю. Очутившись на зелено голубой планете — жемчужине безжизненного космоса, Анагесс оказалась недалеко от границы Монголии и России. Алтай производил странное впечатление, практически родной, с теми же скалами и каменистой местностью, но пышущий жизнью и зеленью, кристально чистыми реками, озерами и ручьями. Такое красивое, умиротворяющее место, как выразилась мама «забрало мою душу».

Что подобное невозможно, Влад не поправил, хоть и жутко зудело. Потом она добралась до Барнаула, где застала не самую приятную картину. Город в девяностых, переполненный околонаколочным контингентом, встретил иномирную гостью куда жестче Алтая. Оказавшись на Потоке — не самой благонастроенной части Октябрьского района, Анагесс столкнулась с местными решалами. Там и закончились бы «дела» воротил, встретивших оголодавшего высшего охотника, но из подворотни, как принц на белом коне, только с монтажной в руках, вышел Сергей Хороднов. Отец, по словам матери, был каким-то… обычным. Среднего роста, с совковой челюстью, глубоко посаженными глазами и недобрым взглядом, он молча переломал ноги воротилам и отправился восвояси даже не окинувшись парой слов со спасенной.

Заинтересованная Анагесс, на чью защиту впервые кто-то встал, проследила за Сергеем, и узнало, что тот вовсе не спасал ее, а искал ребят из другого «правсоюза», который сильно насолил им. Некоторое время мама наблюдала за отцом из тени, и за все время впечатление оставалось прежним. Молчаливой, упертый парень с монтировкой, которую таскает даже в столовую. Не улыбается, над шутками, понять некоторые иномирной гостье составляло труда, не смеется, да и вообще кажется лишен эмоций. Для охотницы, питающейся страхом, и сведущей в чувствах больше, чем кто бы то ни был, это казалось совершенно ненормальным. В один из дней, когда Сергея во время уличной перестрелки ранили в ногу, Анагесс решила спасти и выяснить, что с ним не так. Из чистого любопытства. Кто же знал, что позаботившись о ране этого молчуна, она получит настоящий хвост, который постоянно следовал за ней и одаривал людей недобрым взглядом.

«Как я позже узнала, это были ухаживания твоего отца…»

Услышав такое неловкое упоминание от матери Влад не нашел ничего странного в поведении особи, жаждущей чужого внимания. Инстинкт размножения — сама суть жизни, ведь жизнь начинается там, где есть место саморепликации. Увидев непонимание на лице сына, Анагесс поспешила объяснить, что эти ухаживания не каждую девушку смогут покорить, и в то же время убедилась, что у ее мальчика до сих пор нет пары.

Так и продолжался бы этот немой флирт, пока однажды Анагесс не столкнулась с Косиумцем, который выполнял стандартную проверку территории на аномалии. Он обладал уникальным чутьем и ощутил злого духа, которого решительно попытался убить. Преображенный в двухметрового волка, он напал на Анагесс, которая могла бы прикончить его за считанные секунды. Но тут вмешался отец, который, не говоря уже о побеге, даже смутного чувства страха перед ненормальной тварью не испытывал.

Вооружившись монтировкой, он незатейливо проломил голову твари серией точных, быстрых и сильных ударов. По человеческим меркам, Сергей обладал действительно выдающимися физическими показателями. Впрочем, не удивительно, ведь от него Влад унаследовал гены муравья.

Дальше мама рассказывала о том, как это странное межличностное взаимодействие из интереса переросло в любовь. Под конец двухмесячного парада планет, Анагесс, прияв твердое решение, вернулась на Фобос, где выкрала очищающуюся кровь происхождения и снова отправилась на Землю. Она забрала кровь, чтобы у их с Сергеем будущего ребенка была возможность жить дальше, даже если дух однажды пробудится. После этого настал период бурных отношений, а затем брак, и рождение Влада. Она хотела пробудить дух отца, но узнав о том, какая судьба может ждать их детей в случае пробуждения, Сергей предпочел повременить, прежде чем у них родятся еще двое. Ведь в случае, если один из родителей не обладает пробужденным духом, их дети с меньшей вероятностью смогут самостоятельно преобразиться.

Все бы было хорошо, но во время следующего парада планет сородичи отыскали ее, и в битве, захватили. Они не смогли за три месяца найти кровь происхождения, а Анагесс ничего не сказала под пытками, так что змеям пришлось вернуться на Фобос. Там, в заточении, она провела семнадцать с половиной земных лет…

Глава 192: Что ты с нами сделал?…

— Мы должны действовать. — Патриарх молниеносных стегозавров — Ален Дюнати, выразил общее настроение заклинателей стихий. — Полукровка преобразил уже больше миллиона охотников, если так и продолжится мы понесем большие потери во время битвы.

В поддержку патриарха с десятью ярко синими лентами, вплетенными в косы, заклинатели крови преобразились в духов. Ужасные волки Вольгон, археоптериксы Ксиурт, саблезубые тигры Ракаш, аллозавры Ерид и тираннозавры Орбенон, все готовились вмешаться в процесс преображения и надавить на полукровку силой Скрытого царства. Каждый патриарх горел желанием получить кровь происхождения, способную увеличивать тело в размерах, даровать физическую мощь, скорость, регенерацию, а главное, прочную хитиновую броню. Если бы не сомнения в праведности полукровки, они бы уже уничтожили змей Шиамат.

Когда Чандра Брахман и Кхамед Сиах, немым обсуждением, решили подавить волнение заклинателей, на стороне города Ночи поднялся шум.

— Что значит, закончились ресурсы?! Ваш «патриарх» обещал преобразить всех! — Ишаасс Шиамат — свирепо уставился на Эльхана, отвечающего за сопровождение новых партий змей для привития крови происхождения. Второй старейшина с глубоким презрением относился к полукровке, но не признавать его силу — все равно, что отворачиваться от солнца и заявлять о его отсутствии. А вот о лице слабаков, вроде технарей, он не заботился от слова совсем.

— Вас слишком много. Реагенты, отвевающие за катализ мутаций генов, закончились, без них преображение растянется в десятки раз. Во столько же возрастет потребление других веществ, присутствующих в растворе. — Физик теоретик, вынужденный заниматься совсем не тем, чем должно, терпеливо объяснил шипящему в лицо охотнику обстоятельства. Что он мог поделать? Самому-то сообщили об этом по внутренней связи, через наушник, и оставили разбираться с последствиями. — Надеюсь, вы сможете подождать пару дней и отдел снабжения…

Неожиданно, на глазах у охотников города Ночи, вынужденных охранять покой дома из-за присутствия громадного количества змей, а также колдунов Альбион, вернувшихся, после проверки безопасности семьи, Ишаасс схватил Эльхана за глотку.

— Принимаешь нас за идиотов, трутень? — В холодном шипении, вырывающемся вместе со словами на языке охотников, проскальзывало убийственное намерение. — Вы тянете время, хотите замедлить возвышение Шиамат.

Змеи, преобразившиеся под воздействием крови происхождения, услышав слова второго старейшины, покрылись хитиновой броней. Многомиллионная армада Шиамат, отреагировала на всеобщее возбуждение и высвободила изумрудных духов, заполнивших все пространство за пределами города Ночи. Там, в отсутствии кипящего моря кислоты, которое благоразумно приватизировал Эйдон в высшее измерение, орды охотников сами превратились в зеленый океан. Крошечный город-остров посередине выглядел жалко, готовый потонуть при первой же волне гнева живой стихии.

Хрипящий и пытающийся вырваться Эльхан, почувствовал облегчение, когда в неуловимой вспышке появился Влад, и незатейливо раздавил запястье Ишаасса. Старейшина взревел от боли, но громкий крик затонул в булькающих звуках, когда патриарх Вормонд вырвал гортань вместе с куском шеи. Лишь шейные позвонки и небольшое количество мышц, располагающихся на затылочной части, удерживали голову на плечах.

— Что ты задумал, гормин? — Селеашш и третий старейшина Шиамат встали перед Ишаассом, которого спасла чудовищная регенерация.

— Преобразились все духи высшего, и большого цикла? — Пока на сторону Влада пребывало подкрепление города Ночи и колдунов, сам он, не обращая внимания на напряженных змей, обратился к Эльхану.

— И около ста пятидесяти тысяч охотников среднего цикла. — Подтверждение физика заставило Влада удовлетворенно кивнуть.

Молниеносный разворот, и ладонь, покрытая хитиновой броней, ребром снесла голову третьего старейшины, в то время как черви, выстрелившие из спины, обернулись вокруг Селеашша. Патриарх Шиамат разразился ужасной мощью и вырвался из оков, отступив назад, но выражение лица казалось уродливым. За долю секунды он успел оценить насколько велика физическая сила гормина. Первоначально, он, как и все змеи, получившие кровь происхождения, были свято уверены в собственном превосходстве над полукровкой. Однако правда такова, что они получили едва ли десятую часть сил Влада.

— Стоять. — Громкий, но спокойный голос застопорил натиск миллиона хитиновых змей, готовых вновь штурмовать город Ночи. Охотники ошеломленно склонили головы, словно пытаясь заглянуть внутрь себя, где трепет, смешавшись с поклонением и желанием подчиниться, сковал все группы мышц.

Даже Селеашш, и оправившийся от раны горла, Ишаасс, застыли, не в силах оказать сопротивление.

— Что ты с нами… сделал?… — Благодаря пятому планетарному циклу, превосходящему Влада в чистой мощи омни, Селеашш с трудом смог разомкнуть челюсти и задать вопрос.

— Дал желанную кровь происхождения. — Пожав плечами, Влад позволил червям сожрать обезглавленного третьего старейшину на глазах у более чем тридцати миллионов подчиненных. Если сильнейшие не могли двигаться из-за приказа, то остальные духи среднего и малого цикла, попросту не решались атаковать, увидев бездействие старших. — Не пытайся сопротивляться. Подчинение доминантой особи прописано в твоих генах, которые изменили дух. Метаморфозы произошли на глубочайшем уровне, неподвластном охотникам. Обществу, которое, если бы не духи, бегало бы наперевес с палками и камнями.

Открытое пренебрежение вызвало скрежет зубов даже защитников города Ночи, но шок от бессилия стольких змей Шиамат полностью подавлял негативное впечатление о полукровке. Слишком силен, умен, и опасен… Три ассоциации прочно укоренились в головах охотников подобно клину с крюками.

Глава 193: Вмешательство скрытого царства.

— Перед вами простой выбор, подчиниться, и всем сердцем служить Вормонд, или умереть от рук собственных сородичей. — Влад обращался к десяткам миллионов змей, к которым развернулись их старшие с не самыми добрыми намерениями. В глазах преображенных сквозило нежелание, но омега-рецессив, перекроивший геном, заставлял инстинкты подавлять волю и самосознание. — От выбора зависит и судьба вышивших. Я не стану держать подле себя озлобленный нестабильный фактор, и использую их как мясной щит в последующих битвах.

Влад, рядом с которым стояли бойцы, проглотил червями Ишаасса и Селеашша. Высшие должностные лица должны быть устранены. Не только из-за холодного расчета, но и по причине гнева, тлеющего внутри за заточение матери на семнадцать с половиной лет.

— Ты просто нечто. — Хильда Альбион, узнавшая о правде крови происхождения, ошеломленно смотрела на Влада. Она и раньше догадывалась, что змей не ждет ничего хорошего, но то было направление мысли к вирусу, или чему-то подобному. Оказалось, полукровка все еще может превзойти себя и не просто уничтожит, он перекроит волю гордых охотников! — Даже друзья…

Взгляд, направленный на покрытых хитиновой броней товарищей, подле Влада, стал жалостливым.

— Вы слишком много думаете, леди. — Эдик Лис растянул тонкие губы в улыбке и прищурил и без того не широкие глазки. — Кровь происхождения делится на четыре иерархических уровня: низший — Омега-рецессив, за ним следует Сигма-рецессив, позволяющий подчинить своей воле около сотни омега-особей. Третий — бета-доминанта, в теории может командовать десятью тысячами омега, и сотней сигма особей, но только если сможет распространять феромоны на большую область. Последний и высший уровень альфа-доминанта, которые, так же в теории, могут командовать миллионным войском. Все мы — альфа-доминанты, так что отбросьте свою жалость. Да и на других не смотрите как на рабов, за заслуги перед Вормонд, те, кто лучше всего проявил себя в битве, получат повышение в иерархии доминирования.

Эдик Лис оглянулся на хитиновое войско, среди которого у зверей нет никакого выражения, но вот заклинатели крови с нетерпением ждут момента возвышения. За время, прошедшее с момент преображения, они, наконец, полностью приняли слова патриарха Вормонд: «Для вас это не приговор, не наказание, и даже не неудобство, а величайший дар». Оглядываясь назад, каждый заклинатель мог быть уверенным, что сможет разорвать на куски сотню прошлых «Я» без особых проблем. Сила — абсолютный закон для мира духов, и обретая ее, модно пожертвовать многим. Не говоря уже о том, что все еще есть возможность занять высокое положение в иерархии семьи, с потенциалом стать сильнейшими. Здесь не требовалось какое-то особое происхождение, тянущееся из древности веков, кровь патриарха провела перед новичками общую линию старта, только заслуги покажут, как далеко каждый сможет зайти.

Пока в рядах Шиамат царил хаос нерешительности, в зазеркалье появлялись заклинатели. Четыре сотни стражей земли планетарного цикла и несколько сотен тысяч элитных воинов одним присутствием подавили ропот бесчисленных голосов.

— Ты должен уничтожить их, полукровка. — Голос Кхамеда Сиаха, чья бронзовая кожа искрилась золотыми крапинками, разнесся над городом Ночи. Величие духа, вплотную подобравшегося к звездному циклу, впечатлило всех, кроме самого адресата.

Влад, чье тело покрыто хитиновой броней, переместился в свободное от людей место и с треском ломающегося покрова, превратился в гиганта. Девяностометровый монстр, благодаря пожиранию правления Шиамат добравшийся до четвертого планетарного цикла в центральном, и второго планетарного в боковых сосудах, излучал воистину гнетущую ауру. С ней не могло сравниться давление ни одного из заклинателей, несмотря на превосходство в чистой омни.

— Когда это я успел что-то задолжать скрытому царству? — Гортанный голос чудовища эхом отозвался со всех сторон зазеркалья. Охотники города Ночи, колдуны Альбион, змеи Шиамат и даже собственные подчиненные, с широко раскрытыми глазами смотрели на патриарха Вормонд. Огромный, переплетенный бугрящимися мускулами, плотно прикрытыми хитиновой броней, он внушал благоговейный трепет. Даже появление заклинателей скрытого царства выглядело менее величественно, чем одно лишь присутствие Влада.

— Убийство десятков тысяч заклинателей крови о чем-нибудь говорит? — В речи Лангона Орбенона проскальзывали рычащие нотки, остальные обитатели скрытого царства демонстрировали не меньшую ярость. Стольких друзей, стольких братьев, сестер, родителей и детей они потеряли из-за полукровки. Как можно просто отпустить эту ненависть?

— Ничего нового, снова пытаетесь меня убить, а потом обвиняете в ответных действиях. Такой разговор бессмысленнее, чем обсуждение гороскопа. Хотите запретить мне делать что-то… не выйдет. — Твердый ответ патриарха заставил подчиненных сглотнуть, храбрость храбростью, но враги — не те, кто исторгает бесполезную кислоту. Они не представлены огромной массой бессильных существ. Высшая сила скрытого царства может полностью сокрушить армаду из сотен миллионов охотников!

Глава 194: Космический корабль.

Между сторонами повисло молчание, однако и защитники города Ночи, и стражи земли готовились к неизбежной битве. Заклинатели не могли позволить полукровке, обладающему кровью происхождения, получить под знамя двуглавого червя три десятка миллионов подчиненных. Это сделает гормина в десятки, а то и сотни раз опаснее любых семей охотников, а с учетом его тяги создавать опасное для духов оружие, то и целых хищных миров!

Пока колдуны Альбион тихо перешептывались, готовые из остатков сил выделить крупицы для костяного резонанса — особого типа порталов, резонирующих с нитями пространства, небо над головами раскололось. И без того оскольчатое, искаженное оккультной силой магов зазеркалья, оно рухнуло, будто в стеклянный купол попал камень. Отражающие осколки медленно растворились в воздухе, открывая настороженным сторонам вид на нарушителей.

Огромное, практически полукилометровое дно космического корабля, с пульсирующими ионными двигателями и кинетическими стабилизаторами, медленно опускалось вниз. Что удивительно, энергия, излучаемая ионными струями, не вызывала порывов ветра, она растекалась по мерцающему барьеру, окружающему корабль, подпирая защитный слой подобно несущим колоннам.

— Инценсус?… — Чандра Брахман стиснул зубы. Услышав историю об Улье Мариэль и происхождении духов от Лангона, он ни разу не поверил. И подтвердил догадки, когда полукровка, использовавший перемирие в качестве обманного маневра, поставил Шиамат перед краем обрыва. Однако две вещи не давали покоя: кровь происхождения и сила Инценсус, которые вели себя тише воды, ниже травы, когда дело не касалось их механического бога. Так ли велика мощь собранной по кусочкам машины, что его омни-излучение превышает все виденное ранее, даже патриархов заклинателей, или полукровка снова солгал? Сейчас откроется истина…

Темно-серый корабль, с символом камня, окруженного клубами зеленого дыма, опустился в центре разрушившегося зазеркалья. Перед городом Ночи и перед заклинателями.

Влад сохранял даже большую настороженность, чем обитатели скрытого царства. Инвазивное зрение не пробивалось сквозь стены корабля, внутри которого могли оказаться вовсе не батанодроиды Инценсус, а полнотелые норботты. Прометеус предупреждал, что возвращение на улей не останется незамеченным для обитателей космоса.

Под перекрестным обстрелом взглядов, корабль, приземлившийся на острые лепестки, которые согнулись с краев шестиугольного борта, раскрыл защитный барьер. Тут же в землю удалил тоннель из пульсирующих кинетических колец, которые принесли сотни идеальных мужчин и женщин, возглавляемых большим роботом.

— Все таки он… — Влад не мог не вздохнуть с облегчением. Ситуация с Инценсус все еще не определена, но если бы на огонек заглянули норботты, сила слабейших из которых достигла звездного цикла, пиши пропало.

«Мы опоздали».

Глядя на объятые синей сетью омни небеса, Прометеус послал ментальный сигнал во все стороны. Каждый прекрасно понимал, о чем речь, но после игры гормина с Шиамат, критически оценивал слова, интерпретирующие ситуацию.

«Уходите, заклинатели, я не хочу убивать вас… В скором времени Улью понадобятся все силы, которые только можно найти».

Со словами, раздавшимися в головах перепуганных стражей земли, бессильно пытающихся заблокировать ментальное вмешательство, из робота вырвалась сокрушительная омни. Электрическими разрядами она окутала несколько километров пространства. Заряженные магнетизмом металлические элементы воспарили, будто издеваясь над гравитацией.

Очередной шок сопровождался простым осознанием: мощь робота лежит за гранью даже звездного цикла — вершины мира духов. Если начнется битва, он в одиночку, развоплотит всех планетарных заклинателей, не говоря уже об элите скрытого царства. Такой разрыв в силе не укладывался в мировосприятии заклинателей, через века пронесших благородство и превосходство над другими духами. Неужели какой-то робот действительно может подавлять их славные семьи? Ответ перед глазами, отрицать очевидное — глупо.

— У нас есть и другие дела. — Принявшим решение, в конце концов, оказался Чандра Брахман. У него не меньше претензий к полукровке, чем у заклинателей крови, но соотношение сил совсем не в их пользу. Не стоит заводить врага в лице такого могущественного существа, а если история об Улье — правда, у них действительно нет права враждовать.

Разумеется, такими наивными мыслями заклинатели не могли обмануть самих себя, это лишь предлог вовремя эвакуироваться, но есть другие варианты? С таким соотношением сил абсолютно нет.

Когда заклинатели исчезли в кровавых водоворотах, стихийных вспышках, и переплетении света с тьмой, безногий Прометеус, парящий в воздухе, обернулся к Владу.

«Ты быстро становишься сильнее… но этого все еще недостаточно. Идем на корабль, нам есть, о чем поговорить»

Приглашение робота насторожило Влада, тем не менее, он просто не мог сопротивляться такому могущественному существу, окажись оно врагом. Даже побег с помощью Эйдона маловероятен.

Друзья под боком почуяли чем пахнет ситуация и скривили носы. Тем не менее, двое пошли с Владом, оставив остальных контролировать преображенных змей, и что удивительно, Прометеус не остановил наглецов. Оказавшись аккурат под центром летающей громадины, бойцов окружили пульсирующие кинетические кольца, вспахивающие черную, обожженную кислотой, землю.

Глава 195: Предложение Прометеуса.

Вспышка, и друзья в окружении скучных, серо-металлических стен, кажущихся еще более стерильными при холодном белом свете с высоких потолков. Неожиданностью стал минималистичный дизайн, не было тысяч экранов, голограмм, летающих дронов, как в сай-фай фильмах, лишь голые стены, в половине представленные необшитыми балками.

«Постройка межзвездного корабля требует значительных затрат редких ресурсов, которые не так просто добыть, ведя скрытую деятельность».

Прочитав мысли спутников «избранного», Норботт неторопливо объяснил, паря в сторону командной рубки. Пару минут молчаливого продвижения, за которое все успели порядком так погрязнуть в собственных мыслях, и вот товарищи в по-настоящему инопланетном корабле. Нет ни джойстиков, ни панелей, ничего, лишь вязкая серая масса, состоящая из триллионов нано-роботов, которые формировали необходимые для управления кораблем инструменты по одной лишь мысли хозяина.

Вася, по неосторожности прикоснувшийся к серому ручейку, закрутившемуся вокруг друзей, впал в оцепенение. Взгляд вдруг распростерся за пределы корабля на триста шестьдесят градусов. Легкие ощущали, как горячие струи вырываются из ионных сопл, слух улавливал сонорные сигналы махины, кожу обдавал трепет ветра, доносящийся до обшивки. Косой будто сам стал кораблем.

«Это всего лишь основные технологии норботтов, которые, к слову, существовали миллиард земных лет назад. Именно тогда развалился Улей и ваши предки заселили солнечную систему. Норботты — раса глубоко верующая в Разарда, жестокого отца, олицетворяющего электромагнетизм, но больше «Путь», стремление. Мы никогда не останавливаемся в развитии, и чем дальше зашли в познании вселенной, тем большего жаждем. Не представляю, какими технологиями сейчас располагает Норботрон, от ока которого мы скрыты лишь на время, пока защитный экран интегрирует атмосферу планет с атмосферой улья. У нас не больше земного года, а то и меньше…»

Восхищение Васи сменилось неприглядной реальностью. Салават, так же осведомленный о подробностях первой встречи лучшего друга с Прометеусом, почувствовал, как холодок пробегает по спине. Целая галактика-государство, где слабейший из бесчисленных воинов находится в пределах звездного цикла, он не мог представить такой картины. Одного лишь упоминания правды достаточно, чтобы ввести в уныние всю солнечную систему, а тут под бок прилетает пинок осознания, что эти твари могут развиваться в технологическом направлении. Бойцы особенно чувствительны к данной теме. Многие грезили прошлым, славными битвами в рукопашную, но современное оружие не оставляет места подобному цирку. Будут ли они похожи на дикарей с копьями, когда встретятся с норботтами?

«Нет, если вы сможете использовать все ресурсы Земли, все мои знания, и весь потенциал человечества».

Влад скривился, он уже догадался о том, куда клонит робот-переросток.

«Когда Конгулляри подошел к концу, мы запустили на орбиту собственные спутники. Только они могут находиться на геостационарной орбите Мариэль, преодолевая гравитацию. Сейчас у нас есть исключительный доступ ко всем устройствам вещания на планете, а тот, кто контролирует информацию, контролирует все. Ты можешь выступить перед человечеством. Во времена паники, отчаяния и недопонимания, свет знания завоюет всеобщее доверие».

— И зачем оно мне? — Влад все еще не слишком понимал намерения норботта. Разве уже нет знаний Прометеуса, разве он не обладает доступом к армии Шиамат? Наилучший способ использования человечества — превращение их в еду, которая позволит встретиться с галактазарами уже не слабосилкам, а резвившимся червям Вормонд, которые будут достаточно могущественны. К тому же, раз уж Улей так опасен, проще всего покинуть его и затаиться в другом мире, накапливая силы. Постройка межзвездных кораблей — сложная, но осуществимая затея.

«Ты слишком злобен Владислав, слишком. Они — твои родичи, твоя кровь, твое будущее. Но вижу, все эти термины ничего не дадут. Подумай вот о чем, еды во вселенной — полно, как и омни, а те, кто разделяют с тобой один генокод — ограничены. Еще боле ограничены расы, души которых не запятнаны меткой жестоких отцов, и их ты собираешься превратить в еду? Это неразумно».

В железном голосе прорезались нотки раздражения, Прометеус действительно не желал вести такие уступнические разговоры. Если бы только вместо Влада был более эмпатичный человек, обладающий наследием Шиамат и его собственным…

«Объединив человечество, ты сможешь лицом к лицу встретить угрозу великих рас, не сразу, но со временем. А если думаешь о побеге, тогда задумайся и о личной выгоде. Представь, какие возможности откроет объединение миллиардов земных и злых духов? Если есть цель, с ними она будет на тысячи шагов ближе, если есть мечта… У тебя ведь есть мечта?»

Надежда сквозила в ментальном тоне достаточно ясно, чтобы Влад впал в искреннее недоумение. С чего бы вдруг норботту хотеть, чтобы у него имелась мечта? Да и разве он не прочитал всю память?

«Я могу читать твои мысли, но не воспоминания. Твой мозг защищен наследием Шиамат, относившейся к подвиду Поработителей — космическим зверям с выдающимися психическими способностями. Честно признаться, даже мысли в настоящем времени слушать непросто, ведь ты уже достиг планетарного цикла. Боюсь, после звездного придется общаться…»

— …как низшим существам.

Глава 196: Силуэт ангела.

Словно выдавленный из автотюна голос Прометеуса ударил по мозгам неприятными ассоциациями не самых презентабельных ночных заведений. Но друзья мгновенно сменили направление мысли.

— У Влада есть мечта — разобраться со списком врагов. — За друга ответил Вася, всем своим видом демонстрирующий пренебрежение. — В нем даже ни одного имени не, что это за список врагов такой…

Недоумение отразилось на лице, состоящем из многочисленных сочленений металлических пластин.

— Я желаю выйти за пределы того свинарника, и свиного тела, в которых родился. — С упреком глядя на друга детства, Влад объяснился. — Норботты технологически развитая раса, скажи, сильно ли вас ограничивают такие вещи как материя, время, пространство, вероятность?

Кивок со стороны Прометеуса заставил товарищей удивиться. Эти ребята тоже стареют? Тем временем Влад продолжал:

— Так вот людей они ограничивают в тысячи раз сильнее. — Настроение от поднятой темы испортилось сильнее, чем когда началось Конгулляри. — Мы обречены жить умереть в жалкой форме, а если накопим больше омни, лишь увеличиваем время до неизбежности. Один малый цикл продлит существование на тридцать земных лет, но смерть — вопрос времени, которое все равно возьмет верх. А есть ведь и другиеоковы, не менее удушливые. Люди даже опосредованно не могут коснуться пространства, а оно содержит нас, определяет действительность, параметры реальности. Метафорически, это огромная пасть, внутри которой мы — микробы. Велик шанс, что некоторые могут попасть под стиснутые, по неосторожности, желанию, случайности, или любой другой причине, не зависящей от нас, зубы. Вот в чем соль, ничто из упомянутого не зависит от нас, но мы полностью, будто туши, подвешенные на крюках над жерновами, зависим от них. Зависим в абсолютной степени, которая еще и возрастает из-за вероятности… Вероятность того, что даже при абсолютном покое и бездействии с тобой что-то произойдет, настолько же велика, насколько широко размещение материи в пространстве. Она то — наш главный враг. Все, буквально все во вселенной играет против нас, кислород, которым дышим, еда, которую едим, минералы, которые строят наше тело, убивают, подавляют, ограничивают людей. Я существую в окружении безмерной бесконечности естества, насмехающегося над моими потугами, зовущимися жизнью и развитием. Вот что представляет собой безымянный список врагов.

Норботт впервые столкнулся с эмоциональным полукровкой, лицо которого менялось от раздражения до стиснутых зубов. Даже металлический покров Прометеуса ощущал напряжение, в котором живет Владислав.

— И ты хочешь выбраться из бессильного положения. Хочешь сам контролировать свою судьбу. — На словах Прометеуса брови Влада дернулись, но он не стал приставать к определению «судьбы». — Разве не лучше обладать ресурсами и умами всей человеческой цивилизации? С ними, путь к освобождению от оков станет намного ближе.

Влад задумался, действительно ли человечество и злые духи могут помочь ему. По поводу умов, конечно, смешная шутка. Объединенные интеллектуальные способности человечества, в лучшими случае, равны его собственным, но сделать их одним целым не так просто… Хотя с возможностями коллективного бессознательного… Да и ресурсы, а так же руки, добывающие их…

— Малой, Мегатрон дело говорит. Мы будем править миром! — В раскосых глазах Васи искрились звезды, а на устах играла блаженная улыбка. — Императоры, круче Чингисхана и Гитлера, Македонского, и французского карлика. Разве не круто? Вот это настоящая мечта! А не наркоманский безымянный список.

— Твоя мечта — шлюхи и карлик, так что заткнулся бы. — Когда насмехались над его озабоченностью после того, как раскрылась душа, Влад не мог больше терпеть. — Пока не удалил гипофиз и не засунул в капсулу с венерологическими заболеваниями.

Салават шлепнул Косого по затылку, за то, что тот снова издевается над мечтой Влада.

— Напугал до коричневых ляшек прям. Так вот слушай, когда стану императором всея вселенная, шлюхи и карлики будут сами виться у ног. Теперь у меня новая мечта. — Вася, покрытый хитиновой броней, хотел поправить воротник вот только из одежды после преображения ничего не осталось. — Видал, какой рост, какой прогресс! А ты все так же будешь рычать в никуда, или на жопы, как на материю, на небо как на пространство, на старух как на время, и на свою подобосравшуюся мечту, как на стопроцентную вероятность потратить усилия впустую.

Очередной шлепок по затылку заставил Косого возмущенно обернуться, но лишь для того, чтобы получить от Салавата ладонью по лбу.

Влад, готовый взорваться, глубоко вдохнул и задумался. Ресурсы человечества действительно могут сыграть значительную роль в продвижении мечты и обеспечении безопасности. Размышляя по поводу всевозможных вариантов и интерпретаций грядущих событий, Влад вдруг поднял крестообразные зрачки к потолку. Странное предчувствие сменилось теплом солнечных лучей, пробившихся сквозь непроницаемый корпус корабля.

Настороженным друзьям и Прометеусу открылись небеса, будто корабль стал прозрачным. На них, в окружении бело-золотого сияния, мерцала светом крылатая фигура.

«Главы семей злых и земных духов, представители человеческих государств, повелители скрытых городов, патриархи отрекшихся, затаившиеся силы с духами планетарного цикла и выше, Стражи призывают вас. Через семь земных суток мы встретимся в месте, где пульсирует золотой свет».

Прозрачное небо сменилось видением гигантского сияющего света, бьющего из заснеженных пустошей, окруженных ледяным океаном, к небесам.

«Там решится судьба наших цивилизаций».

Глава 197: Оковы.

Как только последние слова сияющего крылана прозвучали, потолок корабля вновь стал серым и непрозрачным. В теле ощущалась невыразимая пустота и нежелание, будто оно лишилось чего-то важного, блаженного, и прекрасного.

— Мне не почудилось? Это был… ангел? — Неуверенный в собственной адекватности Косой с сомнением оглянулся на друзей, те выглядели столь же пришибленными. Немое подтверждение принесло облегчение, однако Вася все еще пытался сложить два и два. — Ангелы, в рот их Иерусалим! Почему не сказали, что стражи — это ангелы?!

Вопрос адресовался Владу, который в компании отвечал за все сколь либо серьезные знания. Даже если бы речь зашла о сельскохозяйственных вопросах, в первую очередь стоит обращаться к нему, просто потому, что собственный багаж гранитной пыли не оттягивает карманы.

— Я ни разу не встречал стража, а сведения из уст Кенсорина слишком поверхностные. Делать какие-то выводы на столь малом объеме данных — удел людей, называющих грозу гневом Зевса и Перуна. — Бесстрастность вернулась на лицо Влада, сосредоточившего внимание на Прометеусе. — Ты должен больше знать о стражах, что они собой представляют? Насколько сильны эти крылатые гуманоиды, и все ли обладают подобной физиологией?

Норботт вынырнул из задумчивости, и скрестил стальные брови на металлической переносице. Механизм движения последней казался столь естественным и гладким, что при обтяжке кожей, его бы не отличили от человеческой мимики.

— Раз уж стражи взяли дело в свои руки, ты упустил возможность объединить мир под своим началом. Хищным червям не тягаться за репутацию с обитателями небес, как их знают в человеческой мифологии. — Тяжелый вздох вынес изо рта норботта сгусток ионизированных газов. — Что касается силы, не стоит о ней упоминать. Звездный цикл — граница, отделяющая низших существ, от высших. Преодолеть ее могут лишь духи с огромным потенциалом, или уникальные мутанты, вроде тебя. Среди семей охотников таковых всего три: разжигатели гнева Энио, железные титаны Агон, и истинные наследники Мариэль, перенявшие лучшие черты расы Малькатти — ледяные волки Йорд. У земных духов только Сиах и Брахман способны возвыситься до звездного. Но даже среди семей, обладающих такими могущественными духами, лишь избранные могут достичь этого порога. Остальные едва ли квалифицированы быть слугами, или даже едой, если говорить о мерках дикого космоса. Однако стражи — иные. У них нет семей, и даже духов, как таковых. Ангелы являются идеалом слияния материи и омни, стабильное единство, которое до них не видела вселенная. Стражи в полной мере отразили наследие Улиима, принадлежащего к расе, собирающей знания по всем уголкам бытия. Они мудры, сильны, и обладают неисчислимым потенциалом. Для стражей не существует границы звездного цикла, их развитие равномерно и непрерывно. Если бы не то, что мы с товарищами не успели закончить работу над новыми расами Улья, они смогли бы пойти дальше и преодолеть даже звездный цикл. К сожалению сейчас это не может сделать никто, даже ты, наследник Шиамат. Не буду давать указаний, но на твоем месте, я бы откликнулся на призыв стражей. Если они заявили, что будет решаться судьба цивилизаций, значит так оно и есть. Никто, ни злые, ни тем более земные духи, не осмелятся ослушаться.

Хоть Прометеус и не обозначил четких границ силы крылатых, стало ясно, насколько проблемны эти существа. Даже Влад, вступивший в планетарный цикл, ощущал тяжесть в омни при возвышении до нового цикла. Если бы он не обладал способностью беззастенчиво поглощать энергию и очищать ее ядерными реакторами, наверняка застрял бы на пару лет до достижения звездного цикла. И еще слова Норботта о том, что все расы Улья ограничены звездным циклом… Чувство, будто его снова подавляют, заставило Влада стиснуть зубы.

Секунда гнева сменилась трезвостью ума. С данной проблемой можно справиться: улучшение генома, очищение от ненужного мусора и присоединение новых, более продвинутых нуклеотических связей от космических зверей, или высокоразвитых существ. Таков будущий путь Вормонд, однако необходимо обеспокоиться защитой столь мощного наследия. Хоть Прометеус и сказал, что не может читать его мысли, а кроме Влада, никто не обладает знаниями о конкретных особенностях генома червей, рисковать утечкой глупо. В ближайшее время нужно посвятить себя работе над обеспечением сохранности конфиденциальности генома, в случае, если тот попадет в руки врага.

— Возьми несколько сотен бойцов и отправляйся в Новосибирск. Обнеси все лаборатории, химические производства, и больницы. Мне нужны реагенты. — Влад повернулся к Косому, в голове уже вовсю порхали обнаженные красотки ангельской расы. — Прежде всего, необходимо закончить преображение змей.

Сбросив негу мечтаний, Вася кивнул. Он больше не мог играть в идиота с целями и перспективами, открывшимися перед взором. Веди себя согласно стати, до которой собираешься дорасти, еще бы привить эти нормы асоциальному элементу из рептилоидной расы…

— Я подожду. — Учтивый механический голос вызвал диссонанс с внешностью инопланетного захватчика из трансформеров. Салават предпочел думать о нем, как об автоботе, а вот Косой опередил его на несколько шагов, представляя, как покатает Меган Фокс на ручнике предложив настоящего, не киношного, трансформера в качестве средства передвижения. Он даже не озаботился тем, может ли Прометеус принимать форму другой техники.

Глава 198: Дом похоти.

Через семь часов, когда должен был наступить вечер, но на небе все еще сияло одно из десятков светил, Вася, наконец, вернулся из Новосибирска. Он притащил в пространственных браслетах тонны препаратов, катализаторов, составных веществ для производства растворов генной модификации, и многое другое менее важное, но необходимое оборудование. Вроде тех же пункционных игл, инвазионных линий, и катетеров.

Влад, оставив на попечительство товарищей змей, которые предпринимали неорганизованные попытки побега и поплатились за это парой тысяч жизней, отправился в лабораторию. Приготовление огромного количества реагентов в громоздких цистернах принципиально отличалось от производства в небольших емкостях. Время добавления, пропорции, скорость смешивания, количество выделяющейся тепловой энергии в реакции, все сильно откланялось от привычных обстоятельств, но для Влада это не представляло большой проблемы. Скорректировав в уме данные на основе новых объемах, он не допустил ни единой ошибки. За три с небольшим часа в сотнях цистерн, занявших все пространство подземных этажей и контролируемых роботизированными механизмами, повторяющими действия Влада в реальном времени, он создал растворов на преображение десяти миллионов особей.

Так как необходимые реагенты закончились, Влад поднялся в имение, чтобы послать Косого за новой партией в Барнаул, и другие близлежащие города, однако не нашел друга дома. Инвазивное зрение позволило быстро отыскать нужный источник омни, вот только обнаружив его, выражение лица стало совсем уж неприглядным.

— Что он там устроил?… — Исчезнув во взрыве ударной волны, разметавшей неприкрепленные в гостиной элементы убранства, он вскоре оказался в пределах квартала Боли. Здесь, в старинном имении с изысканной архитектурой, пронесшей через века аристократический дух, играла клубная музыка, басами выдавливающая окна наружу. Даже среди нечленораздельной какофонии прорезался искристый смех девушек, явно чем-то довольных.

Войдя внутрь, Влад лицом к лицу столкнулся с невысокой дамой, одетой в одно лишь нижнее белье с подтяжками на чулках. Пышная прическа особы подобно львиной гриве стекала по тонким плечикам, а соблазнительная улыбка, и лукавый прищур глаз добавляли демонического шарма.

— У нас новый гость! — Повсюду раздавались радостные восклицания девушек в таких же тяжелых и теплых одеяниях как первая встреченная. Они облипли Влада со всех сторон, стараясь не расплескать коктейли в треугольных бокальчиках. Молчали только двое карликов, связанных по рукам и ногам гирляндами.

— Малой! — Вася, вокруг шеи которого обернули новогоднюю мишуру, а на голову нацепили корону из бургеркинга, грузно поднялся с дивана. Будто замурованный, он скинул с себя длинные ножки, оплетающие ручки, и более нежные части тел прилипших дам. — Это мой друг! Малой! Погоняло не самое обнадеживающее, но оно не имеет отношения к межножному прибору. Просто малой, он как ребенок. Наивный, и глупый, когда дело касается вас, прекрасные леди.

Жадно схватив за силиконовые груди тридцатилетнюю женщину, и погрузившись в полушария лицом, Косой жадно втянул воздух, смешанный с дешевыми духами.

— Вы же позаботитесь об этой детине? Без посторонней помощи он вряд ли найдет, куда совать. — Со словами Васи пришла волна смеха, но не успели девушки, плотоядные взгляды которых уже раздели Влада и заразили всеми возможными венерическими заболеваниями, окружить со всех сторон, он мгновенно переместился к Косому.

— Я — не малой, а кандидат биологических наук, обладаю глубочайшими познаниями в человеческой физиологии, так что оставь свои насмешки и объяснись. — Раздраженный Влад схватил за мишуру на шее друга девства, который, хоть и не опьянел от выпитого, но источал амбре самого настоящего жителя метро. — Паша?…

Острый взгляд скользнул на темный угол, через который, на корточках, пытался улизнуть Барсук.

— Кто охраняет змей? — Глаза Влада источали зеленое свечение, а зрачки растянулись крестом. Подобная внешность в купе с холодным тоном и мгновенным перемещением заставили девушек задрожать. Все они — обычные люди, блудницы, приведенные Васей из немногочисленных увеселительных заведений определенного характера. Так что происходящее для них казалось безумием. Но вспомнив грохот небес и компанию хитиновых гигантов, с которой путешествовал наниматель, они смогли взять себя в руки и натянуть на лица скупые улыбки.

— Да не парься Малой, все пучком. Привожу сюда пацанов по одному, остальные на стреме, нагнетают угрозу над растянутыми задницами Шиамат. — Вася небрежно потянул шею назад и порвал мишуру, оставляя ее в руках друга детства. — Я хорошо поработал, ты кстати тоже, имеем право немного расслабиться. Если не сейчас, то когда? Хер знает, будем живы завтра, или нет, так почему бы не развлечься? Ты, спору нет, скала, но остальные не могут жить в постоянном напряжении. Нужно иногда выпускать пар.

— Это некомпетентная позиция. — Отбросив желтую блестяшку в Пашу, который остановился в глупой позе крадущегося сыщика, Влад снова принялся отчитывать.

— Да я — сама компетентность! — Вася всплеснул руками, преисполненный необъяснимой гордости. — Хоть представляешь, каких усилий стоило заставить дам продолжать работать после случившегося? Небеса разверзлись, Земля раскололась и прихреначилась к какому-то гигантскому шару! В Новосибе паника, там не то, что о работе, люди о близких забывают. А я — молодец, привел настоящих профессионалов своего дела, за ничтожное обещание защиты. Ну а карликов… их просто украли.

Счастливая улыбка озарила уста Косого, когда он присел рядом с низкорослым мужчиной и нежно пригладил его волосы, приговаривая «Мой хороший». Тот пытался вырваться из оков гирлянд, но лишь бессильно извивался на полу, разглядывая упругие задницы изрядно опьяневших дам.

Глава 199: У стены.

— Давай Малой, хоть сегодня не будь кайфоломом. Возьми несколько девок в комнату наверху, расслабься, затолкай ебаного батана в шкаф и выпусти зверя. — Вася поднялся с колен, перестав гладить карлика, и забросил руку на шею друга детства. — Ты глянь какие сладости у этих дам, мы, братец — султаны, а это наш жопо-сисечный фуршет. Война подождет, секир башка делать всегда успеется, а вот присунуть во влажную норку, это надо подсуетиться.

Во время произнесения лукавой речи, дверь в имение со скрипом открылась. Влад, погрузившийся в раздумья, раздраженно обернулся. Если очередной боец оставил пост, и змей без присмотра…

Неожиданно, визитером оказалась девушка в сером кожаном одеянии, на котором рельефно выступала символика белого древа. Седые волосы обрамляли точеное личико, а бесстрастные, голубые глаза, контрастно разнились с пылом местных особ.

Влад удивленно повернулся к другу детства, однако тот покачал головой.

— Если б я мог затащить ее на такую тусу, мы бы уже вовсю елозили по простынкам, так что это не ко мне. — На словах Косого лицо наследницы Альбион скривилось.

Возможно, большую роль в реакции сыграло окружение полуголых девиц, трясущих прелестями как палаточные торговцы арбузами.

— Патриарх Вормонд, могли бы уделить немного времени, или вы слишком заняты? — В тоне Эммы проскальзывало что-то осуждающее, пренебрежительное, что-то, чего Влад никак не мог понять. Но раз уж наследница Альбион пришла с визитом, значит, что-то важное.

Еще раз пристально взглянув на Васю, Влад вышел из имения, превратившегося в обитель разврата, после чего последовал за молчаливой Эммой к границе города Ночи. На костяной стене дежурили духи различных семей, в том числе и Вормонд.

Завидев патриарха червей, охотники учтиво кланялись и спешно покидали зону дислокации, опасаясь повторить судьбу змей.

— Что-то произошло? — Инвазивным взглядом Влад оглядывался по сторонам, пытаясь найти причину, почему Эмма привела его сюда.

«Неужели Шиамат снова попытались прорваться?»

— Семья Альбион просит разрешения остаться в городе Ночи. — Неожиданно, юная колдунья обратилась с такой просьбой и не к Энио, ни к Тартару, а именно к Вормонд, которые и сами совсем недавно присоединились к городу Ночи. Но тут все просто, если черви что-то решат, значит это — конечное истина, другие не осмелятся сопротивляться и молча проглотят негодование.

Вскинув Брови, Влад удивленно уставился на девушку. Неужели это причина протащить его по кварталам и тратить столько драгоценного времени? Теперь даже Вася не казался таким грешником, он хотя бы попытался объяснить мотивацию глупого поступка. Подавив раздражение, он кивнул. Альбион — хорошие союзники, они показали это в последней битве, где практически не было шансов на победу. Хоть за решением колдунов и ощущалась корысть, кто действует без нее? У каждого на первом месте — личные интересы.

— Квартал похоти пустует после уничтожения обольстительниц с Венеры, можете занять его. — Когда Влад дал ответ, веки наследницы Альбион дернулись.

Вновь повисло неловкое молчание, сопровождавшее двоих во время пути. Влад уже собирался вернуться в лабораторию, чтобы начать исследования по защите конфиденциальности генома и дальнейшего очищения, однако девушка вдруг разорвала тишину.

— Думала, тебя не интересуют человеческие страсти. — Смотря вдаль, на зеленеющие леса возле Новосибирска, Эмма говорила бесстрастным тоном.

Очередная порция недоумения разлилась ядом по сознанию, которое, тем не менее, сохраняло привычную ясность.

— Не совсем. — Вопреки ожиданиям девушки, Влад не стал отрицать слабости, заставив ее обернуться. — Я ощущаю влечение к противоположенному полу, и испытываю необходимость в сексуальном удовлетворении, однако отдаю приоритеты более важным вещам. Исследованиям, тренировкам, накоплению ресурсов, всему, что увеличит шансы на выживание.

Эмма усмехнулась, заправляя седые волосы за ушки.

— Что же изменилось, раз такой здравомыслящий патриарх Вормонд снизошел сразу до такого грязного разврата? — Льдистые глаза девушки лучились странным светом. Не тем угрожающим зеленым сиянием, которое в обыкновении демонстрировал Влад, а чем-то более притягательным.

— Еще не успел снизойти, вмешалась ты. — Когда Влад дал ответ, губы Эммы поджались, а веселье покинуло глаза. — Все слишком далеко зашло. Вася прав, мы не знаем, сможем ли проснуться завтра. В таких напряженных условиях даже моему мозгу нужна разрядка: Снизойти до разврата, или поговорить с низкоинтеллектуальными существами, к примеру.

— Ты обо мне? — Брови девушки сомкнулись домиком, она полностью повернулась к собеседнику, глядя на него с острым прищуром.

— В том числе. — Присев на край костяной стены, задрожавшей под воздействием омни разгневанной девушки, Влад уставился на многомиллионную армию змей.

Хотя армией данное сборище трудно назвать, в основном, здесь собрались все взрослые особи Шиамат, большая часть которых не обладала ни малейшими знаниями о ведении боевых действий. Пока другие семьи охотников сражались с заклинателями, змеи прятались и ждали. Такая политика позволила сохранить много живой силы, но отняла возможность произвести настоящую элиту.

— Догадываешься, куда тебе стоит пойти? — Глубокими вздохами успокоив бушующее внутри пламя, Эмма бессильно посмотрела на Влада. Тот, казалось, не воспринимал ее всерьез. Подобное обращение к наследнице Альбион, на самом деле, довольно привычная вещь, ведь она не из семьи заклинателей, а из отрекшихся. Статус магов в мире духов относительно нейтрален, но репутация достойна пренебрежения, как заклинателей, так и злых духов.

— Вася не раз указывал на направление. — Все с той же безмятежностью Влад смотрел вдаль, окутанный завесой мыслей, о которых девушка и не догадывалась, но явно не связанных с определенным направлением.

Глава 200: Попытка остановить.

— Тяжело быть таким… особенным? — Простояв в молчании пару минут, Эмма присела рядом с патриархом Вормонд.

Последние события градом разбили ее стеклянный мирок, редко когда удавалось просто отдохнуть, с кем-то поговорить, удовлетворить женское любопытство.

— Имеешь в виду, тяжело ли вписаться в общество с таким низким эмоциональным интеллектом? — Когда Влад признал очевидное, наследница Альбион ошеломленно кивнула. Она свято верила, что гормин — самовлюбленный гений, не видящий собственных недостатков и отчасти, это так, но Влад знал простую истину: Пока не признать существование проблемы, решить ее не удастся. — Как видишь, у меня двое лучших друзей, перед которыми не нужно намеренно занижать свои когнитивные способности. Они часто страдают из-за этого, но все равно рядом. Так что не знаю, тяжело ли, я вписался в общество куда удачнее большинства землян, у которых лишь хорошие знакомые, ошибочно зовущиеся друзьями.

Ожидающая изливания души девушка скривилась, будто испила из чаши, полной лимонной кислоты.

— Да уж, повезло. Не с этим… косоглазым, а с другим — Салаватом. — Покачав головой, Эмма отпустила ситуацию, окончательно смирившись с самодовольством собеседника. — Отправился в Скрытое царство, рискуя жизнью, чтобы украсть их заклинания для тебя. Если бы не встретилась с ним лично, подумала бы, что это просто предлог человека, жаждущего овладеть знаниями древних семей, но Салават действительно в тебе души не чает.

Вспоминая сражение, в котором предводитель кровавых заклинателей Вормонд перетягивал на себя большую чатсь сил элиты Шиамат, чтобы позволить патриарху разобраться с правящей верхушкой змей, Эмма вынуждена была признать. Таких друзей тяжело найти.

— Салават всегда был таким, ляжет под танк чтобы дать мне время отбежать в сторону. Когда сидел в тюрьме он трижды пытался устроить мне побег, с трудом уговорил оставить эти глупые попытки. — На устах Влада расцвела редкая улыбка, он окунулся в воспоминания. — На самом деле Вася не хуже, у него дурной характер, поганый язык, и странные наклонности, вроде любви к карликам, но когда нужно, на Косого можно положиться без оглядки.

Эмма фыркнула, никак не прокомментировав описание развратного ублюдка.

— А ты? Есть у тебя такие хорошие друзья? — Вопрос Влада заставил наследницу Альбион понуро опустить голову, отчего седые волосы сорвались с ушей и закрыли лицо.

— Ни одного. — В тоне Эммы не осталось места печали, сухая констатация. — Отрекшиеся обременены многими вещами: долгом, традициями, этикетом, страстью к знаниям, узами родства, но только не дружбой. Наша связь больше обусловлена магическими ритуалами, которые не позволяют предавать, а эмоциональная связь на уровне… твоем уровне. И это внутри семьи, а за ее пределами нет ничего, кроме интересов и выгод. Выбор знакомых, партнера, даже рождение детей, ничего из этого нельзя отнести к проявлениям чувств. Только так мы могли выжить под давлением Скрытого царства, от которого откололись многие века назад. Холодный ум, ничего более, ты бы идеально подошел на роль отрекшегося.

За седой завесой неизвестно, как выглядела девушка, но отнюдь не счастливо.

— Действительно, у вас прекрасное общество. — С кивком, Влад согласился, немного сожалея о месте, в котором родился. Если бы его окружали такие же разумные личности, а не обезьяны, прыгающие и кидающиеся дерьмом при виде иных ценностей, как бы прекрасно это было?

Эмма пялилась на гормина странным взглядом, пытаясь понять, что же твориться в его голове. Так продолжалось некоторое время, пока девушка не испустила тяжелый вздох. Это бесполезно, их разнит не только мировосприятие, но и структура сознания, возможно, даже мозга. Разве можно понять полностью отличное от тебя существо, не ощущая-то, что ощущает оно? Абсолютно нет.

— Знаешь, ты — самый необыкновенный из всех, кого я знала. Настоящий гений, с неиссякаемым стремлением к развитию. Но позволь дать совет: ты не видишь того, какими могут быть последствия слепого рвения. Иногда, нужно остановиться, усвоить то, что имеешь, обдумать все, оглянуться на тех, кто дорог. Забравшись слишком далеко вперед, все остальные останутся позади, некому будет поддержать, и тогда одна ошибка, приведет к падению. — Вернув непослушным волосам порядок, наследница Альбион выразила то, о чем думало большинство жителей мира духов. Гормин набрал огромную скорость, он разбивает все преграды, не останавливаясь ни на секунду, будто перепуганная антилопа с бешено стучащим сердцем. Но не каждую стену можно преодолеть прочным лбом, или хитрым маневром, иногда стоит остановиться перед ней, и брать штурмом тогда, когда тело вырастет еще немного, лоб станет прочнее, а способов обойти увеличиться. Это не просто дружеское напоминание Владу, скорее напутствие патриарху Вормонд, с судьбой которого семья Альбион окончательно свяжет себя после переселения в город Ночи. Владислав может и способен в одиночку преодолевать все препятствия, в конце концов, он — беспрецедентный гений, но как наследница Альбион, Эмма должна позаботиться о собственном народе. Несмотря на все бесстыдство речей, которые направлены на то, чтобы Владислав медленнее стремился к своим целям, она обязана уровнять их скорость, чтобы двигаться вместе, или хотя бы немного позади. Ведь если Альбион сильно отстанут, мир сожрет их. — Мужчины с необъятными амбициями привлекают женщин, но оставляют их с разбитым сердцем. Они видят перед собой не то, что видят другие. Даже дома, с семьей, их взгляд простирается дальше, не замечая тех, кто ближе всех. Так говорила мама об отце. Он скончался во время тайного эксперимента, пытаясь овладеть двумя видами магии, костяной и звездной. Амбиции погубили великого колдуна, и оставили нас без поддержки. Отец был главой семьи, патриархом, в котором нуждались. Возможно, его амбиции погубили бы Альбион, если бы не мама. Она стремилась к созиданию и действовала разумно. В те времена только благодаря отсутствию амбиций мы выжили. Тебе и правда нужно так неосмотрительно нестись вперед? Мой отец, признаться честно, не обладал твоим интеллектом, но и стремился он к гораздо меньшему. Неужели хочешь повторить его судьбу?

Глава 201: Не переиграешь.

Влад не понимал, почему Эмма сказала так много слов предостережения, но он презирал подобную ментальность. Приостановиться, двигаться медленнее? Неужели эта девушка из той тупой массы, что признает сильных, пока они скромны и укладываются в рамки их ничтожного естества? Неужели принимает умных только тогда, когда они готовы опуститься до убеждений, что они равны с обычными людьми? Или дело в другом? В любом случае, Влад не мог всерьез воспринимать тех, кто отказывался рвать собственную глотку для достижения цели. Это просто мусор, статичные девяносто девять процентов человечества, которые всегда будут думать, что они тоже имеют значение и обладают какими-то правами, закрывая глаза на наглядное доказательство обратного в собственном окружении.

— Строения, технологии, магия, все, чем ты пользуешься — воплощенные кем-то амбиции. — Терпение — то немногое, что Влад готов был дать представительнице союзной семьи, оказавшей поддержку в последней битве. — Прогресс не идет рука об руку со стабильностью, ему нужны жертвы — неудачники амбиций, как топливо, как ступеньки для тех, кто все-таки возвысится. Некоторые из тех, кто поднимаются, могут ступать равномерно, преодолевая ступеньку за ступенькой, это последовательный прогресс. Некоторые перепрыгивают через две, это рывковый прогресс. Передо моими амбициями, кажется, нет никого, ни одной ступеньки, однако и я — не червь, вынужденный ползти вверх. Нельзя взойти, отращу крылья, нельзя взлететь, опущу небо. Я действительно не твой отец, и тем более, не твоя мать, я — Владислав Вормонд.

Твердость, скорее даже грубость в тоне Влада заставила девушку вздрогнуть.

— Самоуверенный дурак! — Резко поднявшись, Эмма развернулась и быстрыми короткими шажками направилась прочь. Однако заметив, что никто не собирается догонять, оглянулась. Влад все еще сидел, спокойно вглядываясь в безмятежную даль. — Идиот…

Используя историю отца и матери, мужчины, разбивающего сердце женщины, она дала непрозрачный намек. Отношения с наследницей Альбион могли заставить гормина серьезнее воспринимать семью, и ее советы, однако, видимо он слишком далек от таких вещей.

Тем временем Влад скривил губы и тоже поднялся.

— Ты меня не переиграешь. — Хрустнув шеей, он исчез со стены, и оказался в квартале Боли, возле имения, пропахшего развратом и похотью. — Думаю, пары часов хватит, чтобы разобраться с естественными нуждами.

* * *

Время, обремененное кнутом обстоятельств, понеслось вскачь. Тридцать четыре миллиона охотников нужно было где-то разместить, к счастью, семья Альбион взялась за эту задачу и начала строительства вокруг островного города Ночи костяного пригорода. Размеры должны были быть огромными даже при том, что прочные кости позволяли строить сорокаэтажные высотки.

За семь дней Вася с подчиненными разграбил сотни предприятий и торговых точек городов Алтайского края, а так же Кемеровской области. Такая эффективность позволила, в конце концов, обратить всех змей в хитиновых чудовищ Вормонд. Влад не стал преображать их в зверей, так как коэффициент усвоения его силы у Шиамат оказался поразительно высок, глупо растрачивать подобный потенциал. Лучше медленно, но неуклонно, вкладывать в умы обитателей Фобоса идею служения Вормонд.

Косой, своими успехами безмерно гордился, о чем знал каждый, до кого доходили звуковые волны из самодовольного рта. Но на пути к такой результативности не обошлось без эксцессов, полтысячи убитых полицейских, пытавшихся предотвратить хищения в особо крупных размерах, уничтожение ГБР Косиума, и вследствие, обострение конфликта. Если бы не нынешняя сила Вормонд, оккультная организация уже пришла на порог с добрым приветом и выжигательным боезапасом за пазухой, но теперь, когда охотник и добыча поменялись местами, они могли только грозиться пернатой карой.

К слову о стражах, Влад по настоянию Прометеуса согласился посетить Антарктиду вместе с патриархами правящих семей города Ночи. Одно лишь присутствие на мероприятии, определяющем судьбу цивилизаций, даст семье Вормонд достаточно сильный политический толчок, так трактовал идею встречи Норботт. Сам же виновник торжества собирался получить образцы ДНК стражей, чтобы улучшить имеющийся геном, ведь нет предела совершенству.

— Ты все прочел? — Поправляя другу детства ворот изумрудной рубашки, скрытой под старинным черным фраком, с гербом двуглавого червя, Вася покосился на стол, полный книг. — Говорят, эта херня может из свиньи сделать мусульманина.

Услышав скрип зубов Салавата, и его громкие шаги, шея Васи покрылась гусиной кожей, однако удара он так и не дождался.

— Никогда бы не подумал, что соглашусь с такой пренебрежительной характеристикой «научных» трудов. — Оттолкнув Васю и вернув небрежность вороту рубашки, Влад со скрытым негодованием уставился на стопки книг. Эти труды именитых специалистов силком заставил учить, не кто иной, как Косой. Все книги на столе являлись сборищем знаний о человеческой психологии и взаимоотношениях. Как сказал друг детства: «Ты теперь лицо Вормонд, или задница, зависит от того, хотят пизды дать, или выебать. Кароч, нужно ассимилироваться в отсталое и первобытное общество, под названием человечество, по-другому нас будут принимать не за будущую империю, а за ебанатов вроде Кима как его там Чанындра. Да знаю, что хер ты клал на мнение мяса, но это мясо охотнее будет подмахивать попкой хитиновому кукану нашей семьи, если вести себя не как рептилоид, так что учи давай».

Глава 202: Домашнее задание.

Косой всерьез загорелся идеей монополизировать власть на планетах солнечной системы и получить статус высших иерархов. Для этого он рвал собственные жилы, не жалея усилий на важные мероприятия, и даже шлюх больше не приводил. О карликах, почему-то сведений не передал, но инвазивное зрение обнаружило парочку низкоросликов в подвале того самого особняка разврата. Со своим стремлением он насел на уши друзьям. И те, исключая Влада с Салаватом, загорелись полубезумной идеей. Самых же близких друзей Косой организовал в добровольно принудительном порядке, Влад за книги по психологии, Салават в учение Леонида о военизированных структурах и воинской доктрине. Каждому в мечтах Васи была уготована собственная роль в государстве двуглавого червя, правда, никто не знал, что он сам собирается делать. Но если брать во внимание объективную квалификацию, род деятельности будет связан с финансами и добычей недобываемого.

— Давай ка проверим. — Достав книгу из середины крайней левой стопки на столе, Косой вчитался в название «Игры в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений. Автор: Эрик Берн». — Вот эту давай, страница пятьдесят восемь, абзац… трррр… последний.

Передумав в самом конце, Вася сконцентрировался на друге детства, следя за тем, чтобы тот не активировал инвазивное зрение.

— Что же касается ЯППВ, игра имеет скрытый мотив, который оказывает большее влияние на ее исход, чем профессиональные умения. Этот мотив исходит из жизненной позиции, состоящей в том, что люди неблагодарны и общение с ними не приносит ничего, кроме разочарования. Перспектива успеха тревожит Родителя и побуждает к саботажу, поскольку, успех угрожает его жизненной позиции. Игрок в ЯППВ должен все время быть уверенным… — Влад скривил губы на недоверие Косого, в точности процитировав последний абзац.

Ничуть не удивленный, Вася удовлетворенно отложил труд с яркой обложкой в сторону.

— Молодец, домашнее задание выполнил на пять. Не то, что жопа волосатая, за неделю так и не разобрался в разнице между гвардией и рядовой частью. — Упреки Васи тут же отразились жгучей болью на шее из-за подзатыльника.

— Разницы нет, понял? Нет ее! Просто в гвардии когда-то подохло достаточно много людей при выполнении задачи, чтобы считать ее образцовой. Все, больше никакой разницы. — Дергающиеся Веки Салавата указывали на не самое спокойное психологическое состояние, небеспричинно, Вася изрядно достал его за эти семь дней с данной темой.

— Ну да, как нет между дивизионом и батальоном. — Передразнив друга детства, Вася потер шею. — Думаешь, стали бы называть гвардию гвардией, если бы не отличалась она от обычной части? Что за дебильная логи…кха…!

Хрип вырвался из стиснутого горла, которое сдавил удушающий захват Салавата.

— Допрыгался енот косомордый, я тебе на пальцах покажу, чем отличается гвардия от части. — Не отпуская удушающий, Салават разжал кулак и показал средний палец багровеющему Косому.

Оставив их развлекаться, Влад со вздохом выпрыгнул из открытого окна имения, и на огромной скорости добрался до центральной площади. На ней, в ожидании последнего из патриархов, стояли правители города Ночи. Все в идеально выглаженных одеяниях, роскошью и блеском отражающих статус древних семей.

— Мы не опоздаем? — Госпожа Боль, несмотря на раздражение от многочасового ожидания, не посмела открыто упрекать патриарха Вормонд. Лишь сделала намек, и к удивлению владычицы ветви Тартар, Влад скривился в лице, явно поняв подтекст.

— Не опоздаем куда? К выяснению отношений между охотниками, стражами, и трутнями? Я бы задержался еще ненадолго, чтобы посмотреть, кто, в конце концов, останется. — Небрежно бросив старухе, Влад поднял крестообразные зрачки к небу.

В ту же секунду незримый до сего момента гигантский корабль начал проявляться в визуальном спектре обычного фотонного зрения. Старейшины семей, дав последние напутствия патриархам и матриархам, отступили, так же как отступили наследники. Все с беспокойством смотрели на предводителей, которых окружили кинетические кольца. Не из-за опасности робота, примкнувшего к Вормонд, а от осознания того, с чем предстоит столкнуться на Антарктиде:

Враждебные заклинатели соберутся всей силой Скрытого царства, Косиум, точащий на них зуб, явится непременно, стражи, которые всегда больше склонялись к трутням, не являются гарантом безопасности, а самое страшное — главные семьи. Предательство дальних родственников основывалось на простой истине, пока парад планет заканчивается, ветви продолжат жить и развиваться, но теперь между мирами нет космической границы и паутины, кто их защитит?

Оказавшись на недостроенном межзвездном корабле класса «Искатель», по словам норботта, предназначенного для поиска новых цивилизаций, порабощения Норботроном и приведения их под знамена Разарда, злые духи пораженно оглядывались. Такие удивительные технологии и не снились охотникам, еще более поражало то, что их источником являлся собственный создатель. По крайне мере. Прометеус так себя называл, и сетовал на то, что именно из-за него народу охотников уготовано стать пищей жестокого отца.

Сами злые духи многие тысячелетия были озабочены тем, куда деется их омни после смерти, кто же знал, что ответ окажется таким ужасающим. Отчаянное нежелание умирать преследовало каждого злого духа с тех пор, как они услышали об этом, и теперь, в ожидании прилета на Антарктиду, каждый молча готовился…

Глава 203: Айсберг.

Вопреки ожиданиям охотников, полет на расстояние практически двадцати тысяч километров, занял не дольше минуты. Скорость межзвездного корабля, даже на заниженной мощности и в недостроенном варианте, во много раз превосходила пределы нынешнего технологического развития. Однако то — лишь для города Ночи, остальным участникам конвенции высших сил солнечной системы пришлось постараться, чтобы добраться до Антарктиды. Даже землянам, находящимся ближе всех к цели, не так-то просто достичь крайней южной точки, не говоря уже о тех, кому пришлось на собственных ножках пересекать сотни тысяч километров, безжизненные скалы, газовые облака полные яда, и таявшие ледяные моря.

— Мы на месте. — Сообщение норботта казалось излишним. Каждый, кто соприкасался с живой жидкостью корабля, мог видеть, что они достаточно близко подлетели к гигантскому столбу золотого света.

Он бил из центра колоссального ледника, протяженностью десятки километров, с удивительно ровной поверхностью и достаточной для хорошей обдуваемости возвышенностью. Благодаря этому простым людям, представляющим правительства различных стран, не приходилось утопать в снегу. Правда и без пурги комфорт — понятие слишком далекое от условий, в которые окунулись делегации. Холод от промерзшего ледяного гиганта промораживал ноги, в то время как жар нескольких светил припекал макушку. Представители практически двухсот стран стояли в по щиколотки в воде, но даже в таких обстоятельствах никто не смел выразить недовольство местом встречи. Люди вообще предпочитали молчать, осторожно оглядываясь по сторонам.

Как делегации разделились на восточников во главе с Россией и Китаем, а так же западников, со странами НАТО и Америкой у руля, так и духи подверглись самопроизвольной сегрегации. Охотники различных миров плотоядно смотрели на хмурых заклинателей скрытого царства. Несмотря на то что прибыли только патриархи и старейшины планетарного цикла, превосходство злых духов в численности более чем стократно. Если начнется битва, мастеров оккультных знаний сожрут за считанные секунды.

Равновесие, царившее на таящем леднике, сохранялось в стабильности благодаря присутствию куда более могущественных существ: Прекрасные, бесконечно похожие на людей, но столь же далекие в своем неземном идеале, ангелы, парили над землей. Их босые ноги, выглядывающие из-под свободных ряс, не касались воды, словно не желали соприкасаться с грязью этого мира. Черные письмена на золотистых, иногда чисто-белых крыльях, отдавали ветхой таинственностью и скрытым могуществом, а спокойные, уверенные выражения уточненных лиц, вселяли благоговение. Пока они ничего не скажут, никто не посмеет обмолвиться и словом, слишком уж велико духовное подавление двухсот стражей, достигших звездного цикла.

Неожиданно, на тихом, но гремучем плато, куда время от времени приземлялись самолеты, или взбирались монстры из различных семей охотников, раздался гул. Прямо над головами охотников маскировку снял гигантский космический корабль, который заставил всех без исключения, даже стражей, вздрогнуть.

«Неужели он был над нами?»

Совершенная маскировка выбивалась из рамок обыденности, духи приготовились к бою, настороженно следя за металлическим колоссом, который медленно приземлился на согнувшиеся грани.

Источник гула —кинетические кольца, разбрызгивающие капли воды во все стороны, но сохранявшие их в подвешенном состоянии внутри, исчезли, открыв взору присутствующих правителей города Ночи. Три патриарха Эреб, четыре Геенна, одна от Тартара, один от Энио, два от Гадес, и по одному от Спарассида, Веспер, и Эарвиг. Всех их сразу же узнали, перестав направлять убийственное намерение, взгляды сосредоточились на двух других визитерах. Первый — огромный робот, с удивительно подробными чертами пластинчатого лица, второй, как несложно догадаться, Владислав. Черное одеяние с символикой изумрудного двуглавого червя не вызвало никаких ассоциаций у охотников, а вот силы земли и даже стражи, нахмурились. Слишком уж много бед принес полукровка.

— Город Ночи, вы опоздали. — Ровный тон, без тени эмоций, заставил правителей города Ночи покрыться мурашками, потому как источником являлся женщина-ангел на втором звездном цикле.

— Кажется, речь шла о ста шестидесяти восьми часах с момента послания, и они еще не прошли. — Глядя на небо с десятками проплывающих мимо светил, Влад не смог определить время, но сейчас примерно три с половиной часа дня по бывшему поясу Новосибирска.

Небрежное отношение к ангелу привлекло внимание охотников различных миров. Вдыхая через человеческие ноздри запах омни, они могли определить, что говорившим является родственник Шиамат, однако присутствовал чужеродный аромат. Гормин, к такому заключению пришли патриархи большинства семей, и скривили губы. Никто не относился к полукровкам как к равным, даже если те могут смело разговаривать со стражами.

Напротив, все внимание охотников приковано к патриархам позади Владислава.

— Стражи призвали охотников, чтобы обсудить мирное сосуществование, так вы сказали, когда мы пришли. — Голос сребровласого мужчины, ростом под три метра, с грубой, бронзовой кожей и сведенными бровями, разнесся над ледником. Никто не посмел пренебрегать им, потому что говоривший — Нунгар Энио патриарх главной семьи разжигателей гнева, достигший третьего звездного цикла. Среди охотников ему равны только двое: Илдор Агон — правитель железных титанов юпитера, и Вольфен Йорд, возглавлявший ледяных волков Плутона. — Стражи еще не объяснили причину такого неблагонадежного заявления, но судя по объединяющей наши миры катастрофе, она возникла не на пустом месте. Охотники готовы выслушать ее, но прежде, нам нужны головы предателей скрытых городов.

Глава 204: Разорванный матриарх.

Удивительная красноречивость Нунгара не выдавала в нем разжигателя гнева, однако последняя фраза поставила все на свои места.

— Наши… головы?… — Побледневшая Белинда Эарвиг в ужасе попятилась. Острые взгляды глав семей Марса, Фобоса, Деймоса, и Меркурия пронзали охотницу высшего цикла. Несмотря на отсутствие давления омни, она чувствовала, как душу комкает и сдавливает чудовищным давлением.

— Ваши головы. — В подтверждение тихого вопроса уховертки, хмурый Катарас — один из четырех глав основной семьи Геенна, раскрыл ладонь. Грубая, словно вулканическая почва, кожа, извергла огромное количество искрящегося грязно-желтым песка, собравшегося в фигуру шипастого монстра. Помесь Волка, льва, дикобраза и броненосца яростно зарычала в сторону правителей города Ночи, широко раскрывая раздвоенную нижнюю челюсть. — Не знаю, что случилось с небесами, и куда попали наши миры, но еще до этого вы отравили нас. Миллионы охотников с Марса, Фобоса, Деймоса, Сатурна, Урана, Нептуна, Юпитера, и Меркурия погибли. Пали даже наследники наших семей, не достигшие высшего цикла… Пока не получим головы этих грязных предателей, и лекарство от их заразы, мира не будет.

Стражи, собиравшиеся остановить конфликт, нахмурились. Они мало знали о том, что происходит на планетах солнечной системы и следили лишь за тем, чтобы никто не нарушал договор о войне парада планет. Именно стражи давным-давно стали гарантом данного соглашения, они поддерживали равновесие между сторонами. Вдруг сталось, что город Ночи отказался от правления главных семей и даже ниспослал на них смертоносную болезнь.

Взгляды двух старых ангелов, один с высокий, с мощным телом и острым взглядом мочеподобных глаз, другой седобородый, с густыми белыми бровями, закрывающими глаза, упали на Чандра Брахмана. Вместе с Кхамедом Сиахом, он представлял скрытое царство и мог держать ответ за всех земных духов.

— Повелитель клинков, повелитель чтецов. — Склонив голову перед двумя величайшими стражами, достигшими пика девятого звездного цикла, Чандра раболепетно продолжил. — Слова патриарха Энио правдивы, миры охотников действительно отравлены болезнью, возникшей в городе Ночи. Но ветви, что живут там, лишь распространяли заразу, которую создал гормин по имени Владислав Вормонд.

Покосившись на полукровку, Чандра в глубине душим ухмылялся. Хоть он и не смог лично отомстить за старейшину Раджа, теперь с гормином покончено. Стражи созвали все силы солнечной системы, чтобы заключить союз и постараться минимизировать разногласиями между сторонами. Если ценой тому будет гибель одного незначительного полукровки и его семьи, ангелы, несомненно, заплатят ее.

Убийственные ауры охотников различных миров, обещающие правителям города Ночи немыслимые страдания, сошлись на полукровке. Многие не могли поверить в услышанное, мог ли гормин действительно создать заразу, способную убить стольких злых духов? Однако ненависть заглушила даже презрение.

— Верни мне моих дочерей! — С надрывным криком ярости и безумия, женщина в черно-желтом одеянии семьи Веспос, бросилась на Влада.

Проекция тридцатиметровой осы вытянула брюшко с острым жалом вперед. Огромная скорость духа четвертого планетарного цикла в глазах многих присутствующих ничего не стоила, и патриарх Вормонд находился среди них.

Лед под ногами Влада взорвался, подняв фонтан из белых осколков и капель воды. Перед ошеломленными охотниками, стражами и заклинателями предстала жуткая картина: Разъяренного матриарха Веспос разорвали на десятки кусков, которые мгновенно сожрали черви, выросшие из спины полукровки. Не прошло даже доли секунды. Планетарные духи, что наблюдали за расправой, казалось, потеряли себя. Как мог кто-то в пределах их собственного уровня развития так быстро расправиться с равным противником? Патриархи семей, не достигшие звездного цикла, ставили себя на место Веспос. Даже с учетом собственных особенностей, осторожности, поддержки дистанции и других нюансов, они не могли придумать, как справиться с ужасающей скоростью. Чтобы бороться против такого противника, необходимо сражаться в иной плоскости: Держаться в воздухе, или под постоянной защитой, и использовать удары по площади, но то лишь их выводы, в реальности разбившиеся бы об тотальное превосходство.

Только звездные духи, уловившие смутный силуэт во время атаки гормина, могли с абсолютной уверенностью сказать, что ни один планетарный дух не противник патриарху Вормонд. Это была не просто скорость… Тело матриарха Веспос защищено оболочкой плотной омни, способной выдержать атаку пика девятого планетарного цикла, однако юноша голыми руками растерзал ее без особых усилий. Будто обращался с мотком сахарной ваты. Даже стражи, доминировавшие в мире духов, не смели сравнивать свои физические характеристики с полукровкой.

— Я разработал вирус по запросу правителей города Ночи. Они хотели избавиться от контроля главных семей и заплатили мне достаточно, чтобы рассчитывать на оказание подобной услуги. Собираетесь расквитаться с виновниками вашей трагедии, разбирайтесь с ними, но если хотите втянуть меня в это, можете быть уверены, ничем хорошим это не кончится. — Крестообразные зрачки холодно смотрели на присутствующих, заставляя охотников чувствовать угрозу, а стражей удивленно переглядываться.

Кажется, невзрачный полукровка заслуживает внимания. Самыми активными в своем интересе казались чтецы — фракция стражей, что хранили знания, исследовали тайны мироздания, и выполняли функции ученых. Они с первого взгляда распознали, что общее количество омни в гормине возросло на один планетарный цикл после поглощения матриарха Веспос. Такая скорость усвоения энергии чревата последствиями, однако гормин не выглядел болезненным, или слабым, будто загрязнение духовной энергии, чрезмерное расширение сосуда, и повреждение системы циркуляции его не коснулись.

— Прежде чем убивать друг друга, послушайте нас. — Спокойной улыбкой остановив собиравшегося действовать повелителя клинков, Нарвонтир — повелитель чтецов, обратился к присутствующим: — Выслушайте, мы расскажем вам о том, почему солнечная система переместилась сюда, и об опасностях, подстерегающих каждого, будь-то земного трутня, охотника, или стража. Надеюсь после этого, вы сможете пересмотреть отношение друг к другу.

Глава 205: Вмешательство политиков.

— Улей, Конгулляри, великие расы… и… мы одного происхождения?…

На протяжении десяти минут никто не перебивал повелителя чтецов, однако по прошествии, охотники больше не могли сохранять спокойствие. Стражи, казалось, насмехались над их природой, приравнивая к трутням, и тут неожиданно вмешался патриарх Вормонд:

— Разве это так удивительно? Естественное межвидовое скрещивание абсурдно с биологической точки зрения, лишь в пределах одной популяции возможно появление потомства. — Слова Влада отозвались непонимание со стороны многих охотников, далеких от земных терминов. — Существование горминов и семферонов — лучшее доказательство родства охотников, трутней, и стражей.

Влад следовал совету Васи, говорить как можно больше, чтобы казаться активным участником определения дальнейшей судьбы цивилизаций и поселить в сознаниях других лидеров мысль о собственной важности. Он не стал заикаться о том, откуда стражи знали об улье Мариэль, и открыто подозревать их в активации Конгулляри. Просто потому, что инстинкт самосохранения в самосознательной головушке не до конца атрофировался.

— Но почему вы не сказали об этом раньше?… Разве нельзя было оставить войну? — Словно громом пораженный Чандра раскрыл бледные уста. Он стольких потерял в бесконечно длинной войне, стольким пожертвовал, неужели этого можно было избежать?

— Без внешнего источника омни мы могли только зациклить охотников и трутней в замкнутой пищевой цепочке. Сами мы отправились в добровольное изгнание, и проводили большую часть времени в спячке на Солнце для низкого потребления энергии. Это обеспечило выживание трех народов. Альтернативой было бы уничтожение всех злых духов. — Повелитель чтецов покосился на Гедонуса — повелителя клинков, который продолжал хранить стоическое молчание, но всем своим видом распространял презрение к охотникам. — Однако мы знали, что однажды вернемся в улей, и без способностей охотников к добыче ресурсов, просто не выживем. За прошедшую неделю корпус клинков проверил близлежащие территории, они огромны и обитаемы. Теперь, когда появился внешний источник омни, неиссякаемый в своем объеме, но чрезвычайно опасный, способный уничтожить нас всех, охотники, трутни, и стражи должны отбросить былые обиды. Только действуя сообща, как единый народ, мы сможем выжить, ведь те, кто хотят нас уничтожить — существа безграничной мощи, слабейшие из которых достигли звездного цикла. Они бесчисленны, и лишь тайна нашего местоположения позволяла выжить потомкам улья до сих пор, скоро она исчезнет.

Силы мира духов погрузились в собственные мысли, неприглядные в большинстве своем. Особенно худо чувствовали себя представители различных государств. Делегации, в которые входили советники из Косиума, по доброму напутствию предупредили не раскрывать лишний раз рта. Они понимали, что решения принимают не страны, а сильнейшие духи, за которыми стоят ужасающие армии. Даже самой слабой семьи, состоящей из десятков миллионов духов, хватит, чтобы уничтожить пол мира. С такой аппозицией не то, что дебатам, нет места даже высказыванию мнения.

— Ты должен дать нам лекарство, Вормонд. — Неожиданно, Малькида Геенна, одна из четырех правителей главной семьи Геенна, обратилась к Владу. — И семья откажется от претензий к тебе.

Рыжеволосая женщина не стала говорить о других правителях города Ночи, отчего последние выглядели совсем уж жалкими. Но если для ветвей эти недомолвки звучали как приговор, стражи услышали согласие семьи Геенна.

За рыжими демонами Марса последовали и другие патриархи, все они оценивали ситуацию трезво. Никто из правителей семей не поддавался алчной природе пожирателей духов, во многом из-за этого они и добрались до нынешних высот. Вскоре все, кроме ледяных волков Плутона выразили согласие с объединением. Оставшись последним, суровый на вид мужчина, с льдисто-голубыми глазами, в конце концов, кивнул, заставив остальных облегченно вздохнуть. Сила Йорд — не шутка, наравне с Энио и Агон, они самые сильные охотники, если бы не удаленность от земли и трудность перемещения во время Парада планет, скрытое царство давно бы исчезло перед дикой охотой ледяных волков.

— Тогда мы подпишем договор трех народов, которые отныне, станут одним. — Нарвонтир открыл толстую книгу, излучающую мощную омни. Она соответствовала девятому звездному циклу и выходила за пределы всех артефактов, которые когда-либо видел мир духов.

— Прошу прощения, что вмешиваемся, но решения подобного масштаба не принимаются в одночасье. — Неожиданно, на английском заговорил госсекретарь соединенных штатов Америки — высшее должностное лицо государственного департамента, ведомства внешней политики. Советник из Косиума с постной физиономией, все же перевел возражение представителя государства на язык охотников. — Мы доложим нашим правительствам об услышанном здесь и предоставим видеозаписи, санкционируем процессуальные мероприятия согласно правовым нормам, и только после этого сможем продолжить данный диалог. Так же, прошу сторону «Стражей» предоставить копии договора трех наций мне и моим коллегам, для последующей передачи экспертам.

Пока охотники кривили рожи от недоумения и негодования по поводу выступления бессильного ничтожества, представляющего общество ОБЫЧНЫХ людей, со стороны восточников так же высказался китайский посол и министр иностранных дел России. Хоть манера речи и эпитеты, используемые представителями стран разнились, суть одна: «Вы не можете принимать решения самостоятельно, без нашего согласия».

Глава 206: Это бессмысленно.

— Именно из-за серьезности вопроса мы должны действовать быстро. — Повелитель чтецов, взглядом остановивший более агрессивного командующего ангелами, терпеливо напомнил. Он сохранял лицо обычным людям, потому что все они вскоре войдут в мир духов. Нет ничего более могущественного, чем разнообразие родословных, среди миллионов посредственностей непременно найдутся выдающиеся личности, способные бойцы, стратеги, торговцы, ученые, все, кто может обеспечить выживание трех наций. Ссорится с бедующими союзниками, проявляя пренебрежение — не самый умный ход.

— Мы понимаем вашу обеспокоенность и полностью поддерживаем решительность действий, однако существуют предписания, регламентирующие порядок принятия международных решений. — Госсекретарь с седыми волосами, но моложавым лицом, прошедшим через руки косметических специалистов, сбросил ответственность на правовые акты, как только обнаружил враждебные взгляды. Пришло осознание — это не саммит, где за твою безопасность отвечает международное сообщество. — Со своей стороны обещаем донести до правительств наших стран необходимость скорейшего принятия мер.

Госсекретарь Джонатан Кук говорил за целую плеяду стран, среди которых свое мнение могли высказать разве что Англия и Германия, но тут они сошлись в молчаливом понимании.

— Соглашусь со своим американским коллегой. — Министр иностранных дел России не мог остаться не удел в политической игре, и решил проявить активность. — Первоочередная задача — обеспечить безопасность мирных граждан и защитить суверенность каждого государства. В условиях, не побоюсь этого слова, межпланетного кризиса, каждое решение должно приниматься после тщательного рассмотрения. Вооруженные силы Российской Федерации уже приведены в полную боевую готовность, и в случае нападения иноземных захватчиков, отреагируют немедленно. Мы в состоянии послать войска в соседние страны, не обладающие большой военной силой и защитить их, пока федеральное собрание не примет решение по поводу…

— Это бессмысленно. — Влад грубо перебил выступающего, привлекая всеобщее внимание. — Обсуждать с ними что-то бесполезно.

Хмурые представители государств плотоядно пялились на молодого спикера, не решаясь возразить ему. В памяти еще свеж момент, когда он за мгновение разорвал женщину с ужасающим огромным духом осы.

— Все здесь прекрасно понимают, что конечной точкой сотрудничества трех наций является их полное объединение. Оно, может показаться неприемлемым для самодержавных семейных устоев, и невозможно без жертв, но необходимо перед лицом внешних угроз. Это так же причина, почему главы семей до сих пор не покинули конвенцию, угрожающую личной власти. Выживание — вот что важно. — Лица охотников и представителей скрытого царства выглядели неприглядно, но никто не возразил. Собравшиеся здесь — далеко не дураки, для них данная встреча ничем не отличается от ножа, кусок за куском готового отрезать от них независимость. Но не только у стражей есть разведчики, оказавшиеся на периферии плоскостей планет солнечной системы, охотники послали подчиненных исследовать земли улья. Мало кто вернулся, а выжившие принесли дурные вести: близлежащие территории населены космическими зверьми огромной силы, которой достаточно, чтобы полностью уничтожить крупную семью. С таким окружением сила стражей — единственное, на что можно рассчитывать. И если для выживания семьи предстоит ассимилироваться с трутнями и склонить голову перед крылатыми, так тому и быть. Тем временем Влад, под одобрительными выражениями ангелов, продолжал. — У нас и без того много препятствий стоящих на пути процесса объединения, стоит ли добавлять новые, включая в нестабильные переменные государства? Объясню, правительство каждой страны заинтересовано в одной единственной задаче — сохранении государственного строя как нерушимой структуры. Они умеют управлять умами и сделают все, чтобы как можно больше людей противилось данному процессу. Выдвинут обвинения в сторону охотников как пожирателей душ, стражей как бездействовавшей стороны, трутней как убийц собственного народа. Постараются обыграть ситуацию так, чтобы люди — ценнейший ресурс Земли, скорее погибли, чем боролись на нашей стороне и тогда мир духов встанет перед выбором: Уничтожить нестабильный фактор, или признать легитимность правительства человеческих государств и сотрудничать с ними, как с посредниками между человечеством. Думаю, решение будет очевидным, ведь убийство семьи с лишним миллиардов потенциальных воинов не отличается от выстрела себе в ногу.

Глаза охотников вспыхнули, патриархи удивленно смотрели на полукровку. Хоть они и не заботились Земными правительственными структурами, но готовились применить те же методы, чтобы сохранить относительную независимость даже внутри объединенного конклава наций. Похоже, с трутнями они действительно родственники.

— Я попросил бы следить спикера за речью и не выдвигать беспочвенных обвинений. Страны заинтересованы только в одной цели — сохранении жизней людей, и мы ни коим образом…

Хитиновый ноготок, отломленный с кончика пальца, и щелчком брошенный во француза прошел череп говорившего насквозь. Речь прервалась еще до того, как ее успел перевести сотрудник Косиума.

Глава 207: Предлагаю аннексировать власть.

— Я еще не закончил. — Холодный взгляд изумрудных глаз, заставил политиков вздрогнуть, а охотников улыбнуться. Несмотря на ужасающую болезнь, поразившую миры солнечной системы из-за гормина, его поведение заслуживало похвалы. По всей видимости, он больше перенял от охотника, нежели от трутня. Стражи напротив, хмурились, но не стали отчитывать за убийство, статус посла государства действительно не сравним с таким могущественным воином как патриарх двуглавого червя. — Если вы не убеждены в бесполезности ведения дел с государствами, я немного подробнее расскажу об их методах: С развитием технологий человеческое общество все больше отдаляется от вертикальной иерархии, несмотря на ее биологическую важность. Социальные сети размыли границы между некогда далекими государствами, позволив людям понять, что в большинстве своем, другие народы не настроены враждебно. Человеческая природа, как и у любого другого животного, нацелена на простую задачу — самовоспроизведение, и убийство является тяжелым бременем для того, чье сознание заточено на сохранение жизни. Чтобы не создавалось иллюзии мира во всем мире, идеи опасной для их власти, государства нацелились на другую, не менее важную часть природы человека — социальную. Программы по усилению групповой идентичности, называйте их патриотической профилактикой, или привитием норм морали, отличающихся от тех же у другой группы, привело к естественному увеличению различий между людьми. А это снова возвращается к куда более надежной природе — биологической. Мозг заточен так, что все отличающееся представляет угрозу нам, возбуждая инстинкты самосохранения, и угрожает потомству, возбуждая инстинкты защиты генетических наследников. Так уж вышло, что развивалось человечество в не самых дружелюбных условиях, где на каждом шагу — опасность. Итак, в купе с не самой надежной системой ассоциаций получаем следующий ряд: группа, воспитывающая человека с детства равно безопасность, равно личная защита, равно защита потомства. Нормы этой группы попадают под те же характеристики. Иные группы с другими нормами — неизвестность — опасность — угроза жизни и потомству. И тут социальные сети заработали в обратную сторону, показывая разницу между этими группами и выявляя столкновения между представителями данных групп с отсылкой на их собственные нормы. Поддержание четкого разделения позволяет с легкостью создавать конфликты между группами и контролировать их, потому как сознание, которому угрожает опасность, сосредотачивает большую часть ресурсов именно на ней.

Четкая, точная речь без всякой запинки на языке охотников позволила даже далеким от науки пожирателям душ проникнуться человеческой природой, хоть и отдаленно. Взгляды стражей, направленные на полукровку, особенно у чтецов, изменились. Никто не ожидал, что агрессивный гормин окажется столь пресвященным. Не удивительно, что он в юном возрасте достиг ужасающих высот в развитии.

— С появлением криптовалюты — тех же дхарм, производство которых не подразумевает вмешательства контролирующих структур, система централизованного управления финансами оказалась под угрозой. Контроль государств над оборотом средств ослаб, и они начали всячески препятствовать продвижению новой действительности. Чтобы сохранить власть и замедлить неизбежные изменения они затормозили собственный прогресс. Есть ли нечто более неразумное, чем это? И с ними вы хотите сотрудничать? — Голос Влада оставался ровным от начала и до конца, будто он говорил о чем-то незначительном. — Когда игра в политику с поддержкой оппозиции для придания важности государственной форме правления начала постепенно затухать, государства обратились к старому и надежному способу управления толпой — война.

— Можете убить, но я не согласен. — Китайский посол, полный искреннего негодования, возразил патриарху Вормонд. — Ни одна страна не желает войны своему народу, все мы стремимся сделать мир мирным, но иногда чужие амбиции просто не оставляют другого выбора.

Скосив взгляд на страны ЕЭС и НАТО, возглавляемые Америкой, китайский посол не продолжил, но посыл очевиден.

— И вот снова игра во вражду, никто из политиков во всем мире друг другу не враг. Разве что те, чьи права пытаются забрать, но вернемся к войне. Широкоформатный конфликт, позволяющий наглядно показать всю небезопасность мира. То, что за пределами их родной группы и государства нет, никогда не было, и не будет возможности для комфортного существования. Это заставляет людей отчаянно защищать свои нормы, безопасные и надежные, а также порицать чужие, такие угрожающие, опасные, просторечии «нечеловечные». Люди отстаивают свои безопасные устои, идя на смерть, они защищают ресурсы, необходимые для выживания, глупо отрицая, что эти ресурсы принадлежат не им. Иронично не правда-ли, с такой невежественной природой человечеству просто необходимы те, кто будет направлять это невежество. — Достаточно ознакомленный с психологическими аспектами поведения людей Влад, вычленил из выражений охотников презрение и согласие, первое, скорее всего, адресовано не ему, а всему роду людскому Такому жалкому и слабому. У многих злых духов вновь возникли сомнения, действительно ли они с трутнями одного происхождения.

— Но повторюсь, развитие технологий ведет к расширению сознания за пределы биологических ограничений. В большинстве это называют помутнением разума, с придумыванием всяких небылиц о себе, об обществе, о мироустройстве, но такие рудименты рано, или поздно отпадут из эволюционного цикла. Человечество уверенно движется к полной децентрализации, от власти, от института семьи, от экономической подавленности. Технологии срывают все ограничения, которые накладывает на нас природа, это должно случиться и государства распадутся. Рни всячески препятствуют этому, из-за жажды власти, или же понимания последствий, в которых унифицированные личности с собственными ресурсами и возможностью создания средств подавления других личностей непременно поддадутся собственной природе и начнут порабощать других, что в дальнейшем вновь приведет к государственной форме правления, не важно. Важно то, что эти люди не готовы по-настоящему работать на всеобщее благо, пока не будут надежно подтверждены статусные права их формы правления. Пока они не обретут полную уверенность, что сохранят «суверенитет», простыми словами, власть в своих руках. Это неплохо, ведь государственные структуры налажены и позволяют быстро реагировать на внешние и внутренние изменения, вот только у нас нет времени на подтверждение их стабильности.

С последним заявлением согласились и Стражи, прекрасно осведомленные о подноготной попадания в Улей и дикий космос в частности.

— Защитный купол над нами, судя по энергонасыщенный и скорости потребления омни продержится не дольше трехсот пятидесяти — четырехсот земных суток. К тому времени, если мы не сможем обеспечить сокрытие для человечества, охотников, и стражей от великих рас, а учитывая уровень их развития, мы не сможем, столкновение неизбежно. Человеческие армии и оружие не смогут справиться с таким противником. — Даже беря в расчет ядерное оружие, Влад все еще заявлял безапелляционно. Достигнув планетарного цикла, он мог с легкостью уклониться от гиперзвукового оружия, в мире людей попросту не осталось противников. Что же угрожает воинам великих рас, слабейший из которых достиг звездного? — Единственный способ борьбы — использовать все доступные ресурсы. Человечеству необходимо преобразиться в духов, и тут мы подходим к самому главному. Государства неспособны управлять индивидами, достигшими определенного порога сил, оно попросту развалится в своей правовой системе и поддержании правопорядка.

— Справимся мы, или нет, дело каждого государства, у вас нет никакого права говорить за других. — Чувствуя, что запахло жареным, Госсекретарь Соединенных штатов поспешил выразиться через советника Косиума, которому приходилось выдерживать хищные взгляды со стороны охотников.

— Я предлагаю аннексировать власть, всех стран и постепенно упразднить государственную форму правления, выработав более подходящую систему для поддержания общности трех народов и создания условий, побуждающих духов на защиту этого общества. — Проигнорировав Джонатана Кука, Влад выдвинул заявление, от которого у представителей стран по спине поползли мурашки. — Стаду нужны пастухи, но пастухами не могут быть овцы.

Глава 208: Договор трех наций.

— Вы объявляете войну всему человечеству!

— Кто дал вам право делать такие заявления?!

— Прошу спикера следить за тем, что выходит у него изо рта, ведь это чревато серьезными последствиями.

Когда сотрудники Косиума перевели содержание слов Влада, отовсюду посыпались возмущения на разных языках. Представители стран, молчавшие до сего момента, взорвались негодованием.

И напротив, патриархи злых духов выглядели чрезвычайно довольными. Овцам нужны пастухи, разве не о них идет речь? Хоть полукровка и несет всего лишь часть их благородной духовной энергии, кажется, эта чатсь значительно превозможет жалкую природу трутней. Хмурыми остались лишь те, чьих родных непосредственно погубил вирус гормина.

— Тишина. — Простого слова повелителя клинков хватило, чтобы на души присутствующих опустилось невыносимое угнетение. Казалось, к их горлу прижато острое лезвие, готовое в любое мгновение проткнуть гортань и пробиться сквозь шейные позвонки.

— Спасибо Гедонус. — Кивнув агрессивному товарищу, Нарвонтир взял слово: — То, что ты предлагаешь, повлечет хаос, люди будут отстаивать свое право на свободу и не примут чужой власти.

Повелитель чтецов тактично умолчал о том, что сопротивление человечества приведет к жертвами лишь с их стороны.

— Людям плевать, кто ими правит, они могут оставить лишь свою безопасность и комфорт. Дайте человечеству наглядное доказательство того, что это собираются отнять чужаки из дикого космоса, и не заметите, как оно в зубах принесет поводок, если тот вдруг случайно выпадет из рук. — Со словами патриарха Вормонд лица охотников становились все краше, а улыбки шире. Казалось, им очень нравится, когда унижают людской род.

Представители различных стран пытались что-то сказать, но слова застревали в горле, давление повелителя клинков не ослабло.

После нескольких минут молчаливых размышлений, Нарвонтир кивнул.

— Стражи временно возьмут под управление человеческие государства, а когда преобразившиеся люди полностью освоятся со своей новой природой, мы вернем власть. — Повелитель чтецов оглядел присутствующих спокойным взглядом, ища недовольных. И их было много, буквально каждый патриарх охотников, однако, что удивительно, основоположник инициативы ничуть не изменился, когда власть перехватили буквально у него под носом. «Неужели он действительно просто рационально мыслит, а не хочет поработить людей?».

Неуверенные мысли роились в головах ангелов, в то время как Влад с безразличным видом тихо перешептывался с Хильдой Альбион. Он действительно планировал приватизировать человеческие ресурсы, однако на данном этапе могущества Вормонд недостаточно. Более того, у двуглавого червя серьезные внутренние проблемы: нестабильность насильно преображенных охотников превратила молодую семью на рассыпчатую стружку и песок, которые Влад собирался спрессовать в железную пластину. И нет времени более подходящего для этого, чем хаос неопределенности с чудовищным внешним давлением.

— Раз возражений нет, подпишем договор…

* * *

После того как силы мира духов приняли единогласное решение, подавив негодование представителей стран энергетическим пульсом, стражи зачитали договор. Артефакторная книга, излучающая омни на пике девятого звездного цикла, содержала много информации, будто составлялась юристами самого сатаны. Она включала даже нюансы общения между представителями трех народов, вроде недопустимости использования оскорбительных высказываний «мясо, добыча» и других эпитетов в адрес трутней.

Основные параграфы касались действительно важных вещей, следуя им, охотники со всех миров должны стянуть силы ближе к Земле, чтобы увеличить кучность и скорость реагирования в случае внешнего нападения. Это так же повлекло приписку о том, что злые духи не могут ни по какой причине нападать на трутней, и стражей, в обратную сторону это так же работало.

Вторым большим пунктом являлся территориальный протекторат. Разведчики стражей исследовали довольно большую территорию за пределами Земли и составили пограничную карту, в пределах которой должны находиться силы охотников и трутней. Она разделена на зоны, за которые ответственны те, или иные силы. Какие именно, решалось в настоящем времени, и Владу, точнее семьям города Ночи, совместно с местным штабом Косиума, досталась Сибирь — не малая площадь, однако в сравнении с Энио, Йорд, и Агон, взявших на себя контроль территорий континентального масштаба, это не более чем мелочь. На протекторов, так называли те, или иные силы, легла задача о донесении людям достоверной информации по поводу происходящего и мира духа, в частности. В обязательства входило и преображение людей, однако в подпунктах четко обозначен запрет на порабощение.

К моменту завершения встречи, все участники стояли уже по колено в воде из-за высокой скорости таяния ледника, лишь крылатые стражи не запятнали лодыжек в антарктической воде.

Многие охотники, создающие порталы для перехода обратно в родные земли с завистью смотрели на межзвездный корабль, поднимающийся в небеса. Если бы у них было такое средство передвижения, разе не упростился бы контроль территории протектората?

В безмолвии железный гигант исчез из поля зрения, восприятия омни, и звукового спектра, оставляя след лишь в сердцах стражей. Но заставлять делиться технологиями полукровку они пока не решились. Необходимо уладить внутренние противоречия Земли, и только поле заниматься подобными вещами.

Глава 209: Кража.

— Что значит исчез?… — Влад с сомнением вопрошал у лучшего друга, чье лицо становилось мрачнее с каждой секундой.

— Еще шесть часов назад его видели пацаны, а потом Вася будто испарился. — Салават с тревогой в голосе пытался донести до Влада серьезность ситуации. — Я следовал за запахом, но он обрывается на заднем дворе имения.

Охотники, что только сошли с корабля, недоуменно переглядывались. За время непродолжительного полета они обсуждали прошедшее собрание сил мира духов. Несмотря на договор, заключенный со стражами, злые духи отчетливо разглядели, как настроены главные семьи, в связи с чем, повелители города Ночи искали способ защиты. К сожалению, собственных сил для борьбы с многомиллионными главными семьями, чьи способности во много раз превосходили их собственные, попросту нет. Единственная альтернатива — полукровка, мощь которого росла не по дням, а по часам. Если примкнуть к нему, и побрести кровь происхождения космического зверя, нужно ли беспокоиться о главных семьях? Даже если те захотят по-тихому уничтожить их, у гормина найдется, чем ответить. Тем не менее, никто не форсировал события, духи искали варианты, как получить от патриарха Вормонд высокородную кровь происхождения. Кажется, она делилась на четыре иерархических типа. Никому не хотелось добровольно просовывать шеи в рабские ошейники, только недавно избавившись от оков.

— В чем проблема? Может Вася ушел за ресурсами, или снова приобщился к содому? — Влад скривил губы, думая о том, как вел себя друг детства в имении разврата. Во время важного процесса он ввалился в комнату с двумя подружками и карликом на поводке. Пьяный засранец, вылакавший несколько сотен литров спиртного, пытался уговорить исполнение дуэтом. К счастью, увидев, что микрофоны у них совсем не одинаковых размеров, хмурый Косой покинул комнату, совсем не задумываясь о том, что способности к увеличению роста могут концентрироваться на определенной части тела.

— Проблема в другом, пропали три острова духов. — Леонид решил изложить суть проблемы, как она есть под пристальным взглядом Салавата.

— Помойный енот упер наши души и свалил! — Паша барсук вообще не церемонился, однако заткнулся, увидев холодеющее выражение Влада.

— Исключено. — Влад не поверил бы, что друг детства поступил подобным образом. Не только из-за доверия, но и из-за последних событий. Вася так загорелся идеей обрести императорское могущество, что заставлял кипеть всю семью Вормонд. С подобными амбициями, куда он мог податься? Только идиот, не видящий потенциала двуглавого червя, решился бы на такое, а Вася, сколь бы эпатажным ни был, далеко не дурак. Обернувшись, Влад остановил внимание на семье Эреб. — Сможете найти его?

Оаш Эреб вздрогнул, будто сел на шокер, он торопливо закивал, не обращая внимания на подергивающиеся уголки губ других патриархов.

— Семья Эреб может найти кого угодно. — Нескромное заявление, однако обоснованное. Когда Влад с бойцами переместился в Москву, именно ищейки Эреб отыскали их след. Если бы дали еще немного времени, они добрались бы до логова культистов.

Удовлетворенный решимостью противоположенной стороны, Влад вернулся в имение, где собирался начать разработку генетической защиты, а та же способ создания коллективного бессознательного, ограниченного семьей Вормонд. Последнее позволит быстрее сплотить разрозненных духов. Коллективное бессознательное так же упростит распространение влияния двуглавого червя на большие территории, которые смогут занимать подчиненные без надзора альфа-доминант и его самого.

* * *

В темной комнате, освещенной лишь экраном ноутбука и меняющей цвета мышью, царила мертва тишина. Сидевший на краю кровати Леонид обхватил голову руками, но даже так он не мог унять дрожь, пробивающую все тело.

«Ты так страдаешь, дитя…»

Голос в голове заставил бывшего майора вскочить и оглядеться, но он никого не нашел. Только когда крестообразные зрачки сменили круглые, в углу комнаты очертился силуэт.

— Прометеус? — Глядя на робота, уменьшившегося в размерах, и использующего маскировку, Леонид ухватился за древко двуручной секиры — оружейного духа, достигшего шестого высшего цикла. — Что забыл в моей комнате?

Настороженность по отношению к предводителю, и без малого, богу Инценсус, небезосновательна. Сначала ученые, которые должны давно лежать в могилах, напали на них в Москве, потом втянули в како-то безумие с врагами, занимающими целые галактики. Подобные личности достойны не просто настороженности, скорее открытой враждебности.

«Пришел утешить тебя». — Механический голос действовал словно успокоительное, введенное в вену, заставляя напряженные мышцы Леонида расслабляться. — «Пришел сказать, что ты ни в чем не виноват, и поступил правильно. Ты не злодей, а защитник…»

В мгновение ока, сбросивший маскировку робот появился возле Леонида и положил стальную руку на рогатую голову, полностью обездвижив тело. Картина комнаты изменилась, и они оказались в лабораторном комплексе под имением Вормонд.

— Что ты здесь делаешь?… — Леонид, прижавший Лилию Геенну к стене гневным шепотом вопрошал, пытаясь поймать бегающий взгляд возлюбленной.

— Я… — Дочь Кенсорина не смогла дать ответ, однако стеклянная ампула с металлическими ободками и зеленой жидкостью в руках сказала все за нее.

Глава 210: Все сделал правильно.

— Кровь происхождения Влада. — Ошеломленный Леонид выхватил ампулу из рук Лилии, чьи ноги стали ватными, а лицо бледным, словно мел. — Зачем?…

Девушка молчала. Влага, скопившаяся в глазах, полилась слезами по щекам, заставляя бывшего майора сожалеть о собственных действиях.

— Дядя Гор. диан и дядя… Рубинус… поручили мне достать ее. — Хныча, и проглатывая буквы, выпалила все как на духу. — Они хотели кровь происхождения без рецессива. Они сказали… семья не должна менять один рабский ошейник на другой.

Нутро бывшего майора похолодело от осознания происходящего, он огляделся по сторонам и собирался было вернуть кровь происхождения, после чего тайно вывезти Лилию из имения, куда сам ее и привел. Однако тут из-за угла вышел Вася, хмурый, словно дождливое небо, он казалось, едва сдерживался от нападения.

— Ты эту тварь, зачем сюда притащил? — Косой свирепо смотрел на Леонида, позабыв о страхе перед ним, и уважительном обращении— Чтобы она воровала основу могущества нашей семьи?!

— Вася, пожалуйста… — Леонид так же утратил военную стать, осунувшись, и не пытаясь найти оправдания.

Косой долго и пристально смотрел на бывшего майора, пока, наконец, не фыркнул.

— Верни кровь происхождения на место и выдвори эту дрянь. Когда Влад вернется, пусть сам с этим разбирается. — Развернувшись, Вася пошел к большому лифту, оставив за спиной совершенно потерянного Леонида. Последний смотрел то на плачущую Лилию, то на Косого, и с каждой секундой выражение лица становилось все болезненней, будто его заставляли глотать раскаленные иглы.

В тот момент, когда Косой нажал на кнопку и дверки разъехались в стороны, с порывом ветра сзади подлетел Леонид и молниеносным взмахом отсек Васе голову. Кровь забилась фонтаном, разбрызгиваясь повсюду, однако Леонид простым заклинанием черных костей смог защитить поверхности лаборатории и собрать едкую жидкость в сосуде. Туда же он поместил бьющееся в конвульсиях тело бывшего воспитанника.

— Уходи… — Не оглядываясь, Леонид обратился к обескураженной Лилии. — Уходи немедленно!

В порыве эмоций Леонид и сам не понял, как снова вернулся в комнату. Он в ужасе смотрел на Прометеуса, не убиравшего руку с головы.

«Ты подумал правильно. Если бы Василий сообщил Владиславу о произошедшем, не только твою женщину, но и вашего не родившегося ребенка ждала бы ужасная участь.»

В сознании снова вспыхнул образ Лилии, с улыбающимся лицом гладившей животик в области пупка и сообщавшей ему радостную новость.

«Никто не знает, но Владислав использовал ресурсы Инценсус, чтобы найти людей, в которых пересадили органы его отца. Они не имели ни малейшего отношения к смерти Сергея Хороднова, просто заплатили деньги за операцию, уверенные в легальном происхождении донорских органов, и ждали спасения. Но для Владислава эти люди — мертвецы, так что судьба воровки его драгоценной генетической линии очевидна. А если он узнает, что ты сделал с Васей, Лилию и твоего ребенка ждет не просто смерть, эта участь во много раз ужаснее тогобезболезненного избавления, от которого ты пытался защитить свою семью».

В голове Леонида начали вспыхивать картины ужасающих пыток, воплей Лилии и ребенка, которого Влад оставил в живых, чтобы мучать подольше.

— Чего ты хочешь?… — Обессилевший бывший майор, неспособный сдвинуться ни на дюйм, обреченно спросил.

«Помочь тебе, чтобы ты помог мне….»

* * *

В просторной лаборатории с сотнями высокотехнологичных устройств, Влад удрученно вздохнул. Из огромного количества проектов он выбрал первостепенным защиту генома от копирования и несанкционированного распространения. Ведь ДНК двуглавого червя являлось козырем, позволяющим семье Вормонд и ему в частности, доминировать над равными по развитию противниками.

Несмотря на трудность задачи, направленной на изменение структуры генома до состояния внешнего невоспроизведения, и при этом стабильной работы внутри организма, Влад знал с чего начать. Собственная тройная спираль являлась образцом защиты генома, именно нуклеотических связей, а не внешнеклеточной мембраны. Уникальная особенность обуславливалось тем, что энергия, которую получали клетки — чрезвычайно радиоактивна. гамма излучение обладает высочайшей проникающей способностью, а когда его источник в непосредственной близости от ядра клетки, организму просто необходим метод защиты целостности генома. В противном случае, электроны выбивали бы из спирали нуклеотиды, что вызывало бы непрерывные неконтролируемые мутации.

В начальные периоды развития Влад не замечал никаких защитных свойств у тройной спирали, и предположил, что она устойчива к бомбардировке заряженными частицами, однако позже выяснилось, что защита не видна из-за того, что она состояла из омни. После перехода на планетарный цикл и очищения генома от всякого мусора, ресурсы организма были направлены на доселе незадействованные, но важные процессы. Один из них привел к формированию физической пленки вокруг ДНК, которая ранее состояла из духовной энергии. Эта пленка не препятствовала делению клетки, напротив, она принимала в ней активное участие, чтобы новорожденные ячейки организма обладали той же защитой от излучения, как материнские.

Вычленив защитную структуру, Влад получил самый главный инструмент — вещество из сложных полисахаридов, способное оплетать нуклеотиды без вмешательства в их работу. Дело оставалось за малым, изменить его таким образом, чтобы при попытке вмешательства ДНК разрушалась, при этом оставить лазейку для самого себя. Как-никак, ограничение звездного цикла нужно преодолеть и без генетических изменений не обойтись.

Пока он размышлял, какое именно решение применить к данной задаче, в динамике зазвучал голос Кирилла:

«Тут к тебе временный командир змей Шиамат. Говорит, дело срочное».

Глава 211: Пожиратель гнили.

— И ты хочешь, чтобы мы вернулись за оставшимися змеями? — Выслушав Улешша, которого преображенные змеи избрали в качестве представителя их голоса, Влад задумчиво пригладил подбородок, на котором с момента очищения генома не выросло ни волосинки.

— Их практически семь миллионов. — Не заметив особого интереса со стороны проклятого полукровки, Улешш выругался в сердцах, но продолжил настаивать. — Хоть от войны парада планет воздержались самые слабые, большинство из них — юные охотники. Когда вырастут, твою армию пополнит свежая кровь.

Хоть змей и пел складно, Влад не спешил отвечать. Если бы прочтение стольких книг по психологии не дало результата, он бы постарался покончить с собой. Какой смысл существованию столь бездарной формы сознательной жизни? Влад оценивал то, как повлияет данное решение на моральный дух змей Шиамат, и выходило, что положительно, однако риски перемещения в неизведанные земли без надлежащей силы выходили за рамки приемлемых.

— Голова великого змея. — Неожиданно сообщил отчаявшийся Улешш. — Наш народ питался ей миллионы лет, но она практически не тронута. Хоть кровь происхождения и собрана, в плоти змея содержится огромная мощь. Получив ее, ты сможешь стать еще сильнее.

Тут глаза Влада вспыхнули алчностью, он действительно жаждал головы Шиамат — древней змеи, чья мощь была показана проекцией Прометеуса. Но не из-за возможности сожрать, хотя и ее отрицать не стоит. Главное — изучение, Шиамат является предком большей части его способностей, исключая синтез хитина. Возвышение в циклах сопровождалось открытием нуклеотических последовательностей, или энергетических кодов, добавляющих духу новые силы. Шиамат достигла такого уровня развития, что и не снилось семье Вормонд. Все ее способности открыты, они зашифрованы в геноме, нужно только разгадать цепочку и привить себе.

Разве это не значит, что, даже не дойдя до определенного цикла развития, удастся получить силы, соответствующие ему? Мало того, геном змеи позволит преодолеть звездный порог с большой вероятностью, ведь степень соответствия энергоструктуры и генокода между предком и потомками должна быть высокой.

— Как ответственный патриарх, я не могу проигнорировать родичей, оставшихся без защиты. — Праведный тон Влада заставил Улешша скривить губы, но результат достигнут, стоит ли жаловаться?

Получаса хватило, чтобы мобилизовать элиту Вормонд, исключая Эдика Лиса, Семы Воробья, и Игната Крысы. Они втроем остались сторожить змей Шиамат, чтобы те не выкинули ничего неблагоразумного. Разумеется, троих альфа-доминант не хватило бы для сдерживания тридцати четырех миллионов духов. С ними остались все боевые дроиды технарей, а так же колдуны Альбион, вызвавшиеся помочь. Влад только сильнее убедился в срочной необходимости создания коллективного бессознательного для семьи Вормонд. Слишком много сил уходило на внутреннее сдерживание, откуда же возьмутся ресурсы для внешней борьбы?

Пять тысяч духов, средняя сила которых находилась в пределах высшего цикла, погрузились на корабль Инценсус, однако тот не полетел по приблизительным координатам приземления Фобоса. Под руководством змей, хорошо контролирующих омни и талантливых в пространственных манипуляциях, Эйдон открыл гигантскую червоточину для корабля. Ионные двигатели бесшумно вспыхнули синим, и протолкнули махину внутрь.

Тут же озаренные светом десятков звезд небеса сменились мрачной завесой, лишь из-за горизонта выглядывало несколько желтых лучей, но и они спешили скрыться от гнетущей пустоши. Каменистая местность, казалась, отторгала саму суть жизни, голая, холодная, она могла вызвать разве что неприязнь в душе. Но никто не обращал внимания на окружение, взгляды тех, кто соприкасался с управляющей нано-жидкостью корабля, сосредоточились на колоссальной крылатой твари, чье скудное и грязное оперение оканчивалось завихрениями подавляющей омни.

Двухкилометровый монстр сидел на еще более огромной горе, которая при внимательном рассмотрении, прояснилась текстурой чешуек. То была голова Шиамат, из которой птица с лысой шеей и макушкой выклевывала громадные куски иссушенной плоти.

«Космический зверь шестого класса Пожиратель гнили». — Ментальное сообщение Прометеуса не отозвалась реакцией со стороны окружающих, все они находились под давлением омни близкого к четвертому, или даже пятому звездному циклу. В отличие от тех же охотников, стражей, и тем более трутней, плотность и мощь энергии космического зверя ужасала, а огромное тело заставляло сердца трепетать. Одной твари пятого класса хватит, чтобы уничтожить многомиллионную семью под предводительством нескольких планетарных духов, а тут шестой…

Бледный Эйдон, которому составило труда открыть большой и дальний портал, вновь напряг силы, чтобы доставить их обратно. Пожиратель Гнили, чем-то похожий на стервятника, только с четырьмя крыльями и индюшачьей висюлькой на остром клюве, заметил прибытие корабля, несмотря на маскировку, и упер взгляд прямо в них.

«У космических зверей отличное зрение, позволяющее охотиться в местах, где нет света звезд. Нам не скрыться…» Мысленно отключив маскировку, потребляющую энергию, Прометеус перевел все ресурсы корабля на основные орудия.

— Мы не сбежим. — Влад прервал Эйдона, пытающегося создать портал. Он не мог позволить себе лишиться столь значимой для семьи и для него лично головы Шиамат. Что же до змеенышей, которых нигде не было видно, Владу плевать.

Глава 212: Битва на Фобосе.

— Прометеус, ударь из всего, что есть. Попытаемся спугнуть тварь. — Влад отдал решительный приказ под негодующими взглядами бывших кровавых заклинателей, присоединившихся к Вормонд на добровольно-принудительной основе. Они не представляли, что творится в голове патриарха, раз он решил так откровенно заигрывать со смертью.

Норботт долго не колебался и дал залп из всех орудий. Лучи раскаленной плазмы с гулом разорвали ветреный шум Фобоса и в мгновение ока достигли космического зверя. Тварь успела прикрыться одним крылом, и ее отбросило мощнейшим потоком тепловой энергии, достигающей практически миллиона градусов.

— Справились? — Дима сокол неуверенно вглядывался сквозь восприятие нанороботов вдаль, где виднелась только необъятная голова Шиамат.

Ответом послужил яростный визг и штормовой порыв ветра, заставивший замерцать кинетический щит корабля.

— Ни царапины? — Бледный Олег клоп не мог не ужаснуться, глядя на колоссальную тварь, несущуюся к ним. Она остервенело махала в разнобой четырьмя крыльями, и ни на одном не осталось даже следов сажи.

«Космические звери из подвида тиранов чрезвычайно устойчивы к повреждениям. Они не обладают психическими, пространственными, или уникальными духовными способностями, но при этом выделяются огромной физической силой. Не расходуемая на навыки духовная энергия конденсируется в силовую пленку, покрывающую внешние слои тела. Пробить ее труднее, чем повредить ядро планеты».

Одна новость лучше другой, тем не менее Влад оставался спокойным. Активировав инвазивное зрение, он отчетливо видел, что все тело гигантской птицы пульсирует волнами омни.

— Все, кроме Прометеуса прочь с корабля. — Отдав приказ, Влад первым вошел в кинетические кольца, перенесшие его на серую каменистую поверхность. Пять тысяч хитиновых воинов, начавших разрастаться, появились позади и ждали дальнейших указаний. — По моей команде, заклинатели создают защитную преграду.

Космический зверь приближался на огромной скорости, но в восприятии семьи Вормонд такая стремительность ничем не примечательна. Всего лишь сверхзвук, неужели это так впечатляет?

Тело Влада с треском расширилось. Мышцы вздувались и рвались, кости ломались, и срастались вновь, процесс повторялся, пока за три с небольшим секунды он не превратился в стометрового хитинового гиганта, с червями, растущими из лопаток, и сегментарным хвостом, готовым разрубить горы. Подняв ладони, Влад быстро создал кольца из зеленых жил, но не два, как обычно, а четыре. Более того, с такими огромными размерами тела кольца соответствовали величине автобуса.

Заряженные частицы, несущиеся по полым венам, заставляли пространство сминаться. Земля под Владом просела на несколько десятков метров, а Леонид, неосторожно приблизившийся к патриарху, опустился на колени, не в силах выдержать давление.

Скопив критический объем массы частиц, и доведя их скорость до близсветовой, Влад не торопился атаковать. Крестообразные зрачки внимательно отслеживали пульсацию защитной пленки зверя. Она начиналась от клюва и проходила по всему телу, к кончикам хвостовых перьев. Частота составляла около двух секунд. Рассчитав в голове скорость полета, и приблизительную дальность кислотной атаки задних рядов Вормонд, он, наконец, швырнул кольца в голову монстру.

В сравнении с пернатым колосом зеленые вены выглядели крошечными, они едва соответствовали размерам сузившихся зрачков Пожирателя гнили. Не ощущая от атаки букашки давления омни, космический зверь попросту проигнорировал ее, позволив пролететь в нескольких метрах от узкой головы. Вот только в момент, когда пульсация защитной пленки пронеслась по огромному телу до середины туловища, вены слились, образуя черную точку, размером пять сантиметров. Крошечная черная дыра появилась в области длинной шеи Пожирателя гнили, именно тогда, когда защита передней и хвостовой части оказалась самой слабой.

Чудовищная всасывающая мощь оторвала кусок плоти с шеи зверя и развернула его в воздухе, словно крюк, вонзившийся на лету. Болезненный вопль, твари, чью шею согнуло под углом практически девяносто градусов, и засасывало внутрь черной дыры, совпал с приказом Влада.

— ПОРА! — С криком, заглушившим рев космического зверя, заклинатели крови разразились мощной омни, соткавшей из алой жидкости неоднородную стену. Совместное заклинание — не такая простая задача, как кажется на первый взгляд, синхронизировать работу омни в коротких словах подвластно немногим избранным.

К счастью, Леонид укрепил стену черными костями, залатав большую часть прорех. И тут разразился взрыв, всколыхнувший каменистую землю. Ужасающая мощь высвобождением сотен миллионов градусов тепла превратила десятки километров земли в лавовую воронку, а атмосферу в алеющее зарево. Стена продержалась недолго, воинство Вормонд разметало ударной волной. Если бы не хитиновая броня, чудовищная регенерация и устойчивость к высоким температурам, все они погибли бы. На борту корабля Прометеус хмурил металлические брови, атака полукровки обновила понимание его сил, и это совсем не понравилось Норботту.

Глава 213: Прогрызть мозг.

— Да ну нахер… — Паша барсук широко раскрыл потускневшие глаза. Пожиратель гнили, которого чуть не засосало в черную дыру, а затем обработало ядерным взрывом, медленно поднялся, обнажая обгоревшую шею, половины плоти. Особенно ужасной казалась рана в ее середине, куда пришелся основной удар. Там практически отсутствовало мясо, и виднелись лишь обугленные позвонки. — Тварь еще жива.

Нутро Влада похолодело, он вложил всю силу в предыдущую атаку, ядерное реакторы под лопатками потускнели и сморщились, медленно восполняя энергию. Три сосуда духа в груди представляли еще более жалкое зрелище, но Влад не собирался сдаваться.

— ЗАЛЕЙТЕ ЕГО КИСЛОТОЙ! — Приходилось кричать изо-всех сил, чтобы услышали черви, которых разметало взрывом по большой площади.

Те, кто находились к зверю ближе всех, немедленно выплюнули из червей кислотные струи, которые высокой дугой обрушились на шатающуюся тварь, плетущуюся на тонких ногах из-за серьезных повреждений крыльев.

Влад позволил хитиновым пластинам на руке разойтись, открывая вид на пространственный браслет, увеличившийся в размерах вместе с телом. Призвав литровую фляжку с искрящейся жидкостью, он небрежно закинул ее в пасть червя и довольно быстро ощутил, как восполняется омни. Вода духа обладала чрезвычайно большой энергоэффективностью даже в сравнении с кристаллами духа. Настроенная под употребление определенными духами, она позволяла впитать девяносто процентов всей силы, заключенной внутри.

Восполнив около трети сил, Влад бросился вперед. Ноги взорвали раскаленный до красна камень, выбрасывая тело на гиперзвуковой скорости. Мгновенно он проскользнул под сомкнувшимся клювом, для которого стометровый хитиновый гигант — все равно, что жучок для кондора.

Черви выстрелили вверх и вцепились зубами в шейные позвонки, обвив их подобно змее. Они притянули тело к себе, и Влад, используя восходящую инерцию, вложил всю эту мощь во взмах хвоста. Сегментарный отросток, состоящий из похожих на лезвие кусков хитина, прорубил между позвонками брешь и оборвал несколько нервных узлов, но тут успех и закончился. Визжащая птица свернулась и когтями содрала с шеи хитиновую букашку. Острые, загнутые роговые отростки с легкостью прорвали броню Влада и отодрали, несмотря на крепкий хват. Безрукого, лишившегося червей и с ужасной дырой в груди его отшвырнуло на пять сотен метров, оставив захлебываться кислотной кровью.

Закончить дело Пожирателю гнили не дал Дима Сокол, который подхватив Пашу Барсука за руки, подлетел к голове монстра и сбросил друга прямо на клюв. Сам он облетел с другой стороны и атаковал другой глаз червями. Когда они вцепились в гладкую, покрытую прозрачной жидкостью, плоть, птица Зверева и яростно сомкнула веки, обрубая червей словно гильотиной. Но Барсук к тому времени успел прорваться к левому глазу и, используя кислотное дыхание, а так же острые когти, впился в глазное яблоко. Захлебнувшееся веко переломало ему лодыжку, но он, не обращая внимания на боль, продолжил рвать глаз и продвигаться вглубь.

Космический зверь, которого со всех сторон заливали кислотой, а с неба бомбардировали плазменными выстрелами, метался из стороны в сторону, убивая сотни высших духов семьи Вормонд небрежными взмахами окровавленных крыльев. Он начал биться головой о раскаленный камень, пытаясь вытряхнуть Пашу, но тот впал в настоящее исступление, и, цепляясь червями, проникал все глубже.

Влад, чье тело постепенно восстановилось, а дыра в груди зажила до стояния розовой кожи, ошеломленно всматривался в голову монстра инвазивным зрением. Там, крошечный на общем фоне Барсук пробился из мягких тканей мозга к важным узлам, и вскоре, тварь упала, закатив поврежденные глаза.

Но даже так никто не осмелился прибиться к монстру, убившему около тысячи духов высшего цикла, и одного планетарного. Влад первым подбежал к монстру и, протолкнув червя сквозь дыру в глазу, вытащил покрытого серой смазкой Пашу. Лицо барсука светилось безумием, глаза широко раскрыты, зубы оскалены, а изо рта доносится гулкий рык.

— Все кончено, ты убил его. — Похлопав неожиданно надежного товарища по плечу, Влад оглянулся. Тысяча погибших высших духов — серьезный удар про боевой мощи Вормонд, это не ничтожества малого и среднего цикла… Множество погибших являлись заклинателями крови, а один вообще являлся планетарным духом, происходящим из семьи Вазат… И все эти потери из-за одного единственного космического зверя, сила которого достигла пятого звездного цикла. Он даже не обладал особыми способностями, лишь хорошей физической силой. Насколько же страшны великие расы, которые, по словам Норботта, столь же могущественны как космические звери, но при этом, куда более искусны. — Можете сожрать эту тварь.

Последнее обращение адресовано всем хитиновым гигантам, учувствовавшим в битве. Неделя прошла с момента битвы при городе Ночи, те, кто сражался на стороне Влада, уже перевалили поглощенную энергию, теперь они могли вновь насытиться.

В отличие от духов или великих рас, энергия космических зверей не сосредотачивалась в сосудах духа, она текла по венам, растворенная в крови, слитая с плотью и костями. Пожрав ее можно обрести большую силу.

Сам же Влад сосредоточился на гигантской голове Шиамат, раздумывая о том, как перенести объект, размером со спутник Марса.

Глава 214: Трансляция.

Из-за отсутствия вариантов транспортировки огромной головы, пришлось искать иной подход. Эйдон предложил остаться и построить пространственный мост до округа города Ночи, но на это потребуется много времени. Влад не стал препятствовать инициативе и оставил с ценителем инцеста три с половиной тысячи элитных бойцов, а так же пашу Барсука. В случае опасности, они смогут защититься, и успеют призвать поддержку. На оставшуюся группу легла задача поиска выживших змей, если таковые есть.

Сам же Влад с остальными выжившими вернулся в город Ночи, захватив образцы для исследований: порошок, бывший когда-то спинномозговой жидкостью Шиамат, ткани головного мозга, мышц шеи, костей, чешуи, роговицы, полости носа, внутренности ушных тоннелей, и рта. Так же межзвездному кораблю удалось поднять на кинетических тросах голову Пожирателя гнили, остальное тело которого обглодали и переварили черви Вормонд.

К глубокому сожалению Влада, по возвращению его не встретил запыхавшийся Вася, оправдывающий свое исчезновение. Его все еще не было, а вот надоедливый Норботт снова пристал со своей инициативой.

«Пока у стран и сил мира духов не появилось способа массового донесения информации, ты должен воспользоваться спутниками и предстать перед миром. Человечество в панике, оно нуждается в объяснениях. Тот, кто даст их первым, обретет всеобщее признание».

Сладкие речи Прометеуса ранее не вызвали бы ни малейшего отклика у Влада, особенно в ситуации, когда они препятствуют действительно важной исследовательской работе. Тем не менее, прочтение более пяти тысяч книг по психологии и осознание масштабов грядущих событий заставляли задумываться о привлечении человечество в семью Вормонд. Без стражей сделать это было бы намного проще, ведь в ближайшее время сила червей превзойдет пиковую мощь любой из семей солнечной системы.

«Разве тебе не интересно делиться знаниями, просвещать невежд и давать им понять, насколько велика разница между вами?»

Разглядев нерешительность в выражении полукровки, Норботт продолжил давить, вот только взамен получил полный недоумения взгляд.

— Просвещение тех, кто никогда не приблизится к моему уровню интеллекта? Глупо. А утруждаться объяснением посредственностям их места — еще более неразумная трата времени. Хватает и простого общения, чтобы они осознали собственную ущербность. — То, что Влад подразумевал под простым общением, остальные могли принять за издевательства, или, как минимум, высмеивание людей. — Но в данной ситуации вынужден согласиться, репутационной курс Васи и Леонида показал высокую эффективность. С нами хотят связываться все меньше и меньше, возможно вопрос увеличения мощи семьи так же требует психологического подхода… Когда можно будет начать вещание?

Просветлевший Норботт радостно ответил:

«Хоть сейчас».

Задумавшись, Влад побрел в сторону имения, где сейчас работали технари.

— Начнем через час, необходимо собрать материалы. — Бросив за спину, он даже не оглянулся, оставив Прометеуса с довольным урчанием в движках.

Спустя час Влад сидел в кресле из нано-роботов, глядя на жидкий экран, показывающий его собственное лицо. Одеяние соответствовало статусу патриарха Вормонд. Выполненное из черного шелка Спарассида, с хитиновыми наплечниками и светящимся зеленым гербом двуглавого червя на груди, мантия выделялась даже на фоне вычурных сюртуков семей скрытого царства. Отросшие волосы приглажены в угловатой прическе, подчеркивающей волевой подбородок и высокие скулы, а карие глаза, с легким изумрудным блеском, добавляли остроту образа. По крайней мере, так заявляла Эмма Альбион, которая и занималась всем этим, узнав о предстоящем вещании.

«Отсчет: три, два, один, начали».

Со словами Прометеуса миллиарды людей по всему миру уставились на экраны. Когда всевозможные устройства, лишившиеся доступа к интернету, неожиданно показали незарегистрированную сеть Вай-фай, обладающую ненулевой скоростью приема и передачи данных, многие поначалу, не поверили глазам. Первые секунды нерешительности сменились радостью. В условиях полного отсутствия информации, паники, выступлений на площадях всяких уфологов-психопатов и религиозных деятелей, привычный доступ в паутину казался спасительной соломинкой. Однако подключение к общедоступной сети сразу же перевело на пустой экран с обратным отсчетом до начала трансляции. Негодование недолго царило в сознаниях, появились догадки, что сеть вай-фай — правительственная, и сейчас они дадут объяснения. Что удивительно, в последнем люди не ошиблись.

Когда, наконец, отсчет дошел до единицы, пустой черный экран заполнила фигура неизвестного мужчины, сидящего в растекающемся кресле. Слишком молодой для представителя правительства, он вызвал волну непонимания среди граждан государств, однако дальнейшие слова поставили все на свои места.

«Данная трансляция не является инициативой какой-либо страны, ООН, или иных международных ведомств. Она призвана донести до населения Земли информацию обо всем, что происходит вокруг. Язык речи автоматически меняется на основе последней зарегистрированной на устройстве геолокации. Изменить его можно вновь активировав джи-пи-эс позиционирование, или в настройках видео. Я — Вормонд Владислав Сергеевич, доктор фармакологических, кандидат биологических, и химических наук, патриарх Семьи Вормонд, а так же представитель города Ночи. Возможно, некоторые меня знают, как Хороднова Владислава Сергеевича».

Глава 215: Три вопроса.

Короткое представление закончилось, и неизвестный большинству людей молодой человек замолчал, давая возможность изменить настройки. Многие все же узнали Влада, или смутно помнили о нем, несколько лет назад новостные издания и порталы в соцсетях упоминали о вундеркинде, получившим докторскую степень в семнадцать лет и ставшим самым молодым доктором наук в истории. Так же память о нем подкрепилась новостями об избиении восьмерых охранников российского бизнесмена, что привело к тяжелым травмам последних и заключению гения в места лишения свободы. Лишь научное сообщество знало о юном даровании больше. Ученые даже тех областей, которые не касались компетенции Влада, внимательно слушали его. В сравнении с политиками, информация из уст такого же приверженца науки достойна большего внимания. Что же до семьи Вормонд и неизвестном никому городе Ночи, их временно проигнорировали.

«В связи с ограниченностью моего времени, за одну трансляцию смогу ответить только на три заранее подготовленных вопроса. Остальную информацию, постараюсь раскрыть во время следующего вещания, которое состоится завтра. Итак, вопрос первый: Что произошло с Землей?»

Пока Влад объяснялся перед многомиллиардной публикой, на всех уголках Земли представители мира духов развели бурную деятельность:

— О чем этот идиот думает?! — Сьюзен Роули — глава Американского штаба Косиума, хлопнула планшетом под столу, и повернулась к помощнице. — Свяжись с Александром Швертом, пусть немедленно прервет трансляцию! Нельзя разводить панику среди гражданских.

Другие главы Косиума так же остро реагировали на несанкционированные действия семьи Вормонд. Их работа предусматривала сокрытие от мира существование духов и паранормальных сил. Такое вопиющее нарушение догматов Косиума полукровкой заставило сотрудников от рядовых до высшей элиты скрежетать зубами.

Тем временем Влад продолжал:

«Данный процесс называется Конгулляри, он представляет собой присоединение богатой особой энергией «омни», планеты, к улью. Улей — тот огромный планетоид, который закрывал небо во время переноса Земли через пространство космоса».

Рядом с Владом появилась голограмма, ранее показанная ему Прометеусом, и теперь распространенная на миллиарды носителей. Она изображала процесс интеграции планеты в улей, с раскрытием оболочки, погружением ядра в недра улья, и закрытием дыры. Такой масштабный феномен заставил людей широко раскрыть глаза, а астрономов и физиков биться в конвульсиях.

‘Кто, черт возьми, тот идиот, что создал эту си-джи-ай запись? У него вообще нет ни малейших знаний об основных законах физики!’

Мысли специалистов примерно похожи, они плевались в сердцах, не в силах добраться до вещателя и выдрать клок волос за распространение полнейшего бреда.

«Для многих людей, знакомых с фундаментальными взаимодействиями тел, обладающих массой, Конгулляри может показаться безумием. Ведь такой огромный планетоид, обладающий массой нескольких сотен тысяч солнц, должен под действием гравитации превратиться в звезду, однако имеем то, что имеем. Я и сам не в восторге от скудности информации, которой обладаю, но она, по крайней мере, в разы превосходит аналогичную у большинства источников, включая те, о которых я расскажу дальше. Итак, Конгулляри. Причина, почему именно Земля с планетами солнечной системы и самим солнцем попала под данный процесс, заключается в том, что мы изначально являлись частью данного улья. Человечество, точнее наши предки, произошли отсюда, и были вынуждены покинуть родной дом. Сейчас начался обратный процесс, инициированный неизвестными силами. Тут назревает второй вопрос, кто же мы такие?»

Схватившиеся за сердца старики в университетах, научных центрах и возле специализированного оборудования для наблюдения за космосом отпустили руки, когда вещавший показал собственное недоумение по поводу озвученной информации. Однако снова крякнули при упоминании инопланетного происхождения.

‘Он — уфолог, проклятый уфолог, добравшийся до спутниковой связи!’

Специалисты с негодованием всматривались в экраны, полные желания разбить их и хоть как-то облегчить страдания.

«Человечество является прямыми потомками одного из шести народов, выведенных в Улье Мариэль. Да, нас вывели как вид, но, если верить не самому проверенному источнику, с благими намерениями. В любом случае, раньше людей называли трутнями, так что же отличает современников от предков? Это дух.»

С хрустом бывший преподаватель Владислава по генетике разбил телефон об стену на глазах у встревоженной кафедры, так же погруженной в созерцание самого выдающегося, и одновременно, самого позорного студента.

— Даниил Дмитриевич, посмотрите… — Глава кафедры биологии с седыми волосами и низким ростом окликнула разгневанного коллегу, который, что удивительно, быстро примчался к ней и уставился в планшет.

На экране Влад изменился: Зрачки вытянулись крестом, радужка позеленела, все тело начало преображаться, покрываясь хитиновой броней, а из-за спины показались хищно раскрытые пасти змееподобных существ.

Верующие и просто впечатлительные люди в ужасе отпряли от экранов, бабушки, которым показывали изображение более молодые родственники, крестились будто под энергетиком, шепча молитвы и медленно вжимаясь в мягкие кресла и диваны.

Глава 216: Мировой шок.

«Дух является носителем наследственной информации, как геном, но состоит из ранее упомянутой энергии — омни. Энергии чистой, не связанной с материей, являющейся наполнением нулевого измерения. Раскрытие данного вопроса займет чрезвычайно много времени, поэтому сообщу основную суть: дух присутствует в каждом, чтобы его пробудить необходимо количество омни, соответствующее одному малому циклу накопления, в земных годах это тридцать лет. Причина, почему тридцатилетние не в состоянии пробудиться самостоятельно — физическое увядание, которое автоматически потребляет духовную энергию для поддержания функционирования генома, и чем дольше жизнь, тем больше необходимо внешней энергии для пробуждения. Более подробно о духе и омни я расскажу в следующий раз. Перейдем к третьему вопросу: Что же делать дальше?»

Обескураженные слушатели наблюдали, как внешность вещавшего меняется на привычную, хитиновые наросты возвращаются под неповрежденную одежду, а глаза вновь обретают карий окрас.

— Спецэффекты у них на уровне… — В команде три дэ художников студии Дисней немолодой мужчина с высокой линией роста волос задумчиво кивнул, глядя на своих подчиненных и раздумывая, кого стоит уволить, чтобы освободить место для такого специалиста.

«Не разводите панику и не впадайте в крайности. Ни вера в богов, ни приготовления к апокалипсису тут не помогут».

Изображение Влада снова сменилось, на сей раз оно показывало запись с межзвездного корабля, запечатлевшего сражение с Пожирателем гнили. Когда гигантскую тварь снесли с горы выстрелом плазмы, зрители подумали, что им показывают фильм, а дальше появились хитиновые гиганты во главе с Владиславом. Последовало сражение с монстром, размеры которого в сотни раз превосходили человеческие. Использование черной дыры, кислотных атак, и отчаянной физической борьбы оставило в умах неизгладимое впечатление. У большинства людей закралось сомнение в том, что происходящее правдиво, слишком уж много они видели фантастических фильмов, однако порталы на небесах и огромный планетоид, к которому притянуло тела солнечной системы, отрезвляли разум.

— Это и есть сила Вормонд? — Александр Шверт, собравший элитных бойцов Косиума для отправления в город Ночи, глупо уставился на экран. Мощь Космического зверя, показанного в сражении, соответствовала шестому классу. Такая тварь может уничтожить многомиллионную семью, или же совместные силы Косиума двух крупных стран. Но пять тысяч червей смогли успешно прикончить пожирателя Гнили! Что это за неразумная сила?

Стражи, которым, как и заклинателям скрытого царства показывали вещание, многозначительно переглядывались. После собрания в Антарктиде они собирали информацию о семье Вормонд и гормине в частности. То, что открывалось в итоге, заставило ангелов ужаснуться. За два года мальчишка, не имеющий отношения к миру духов, добрался до самой его вершины и стал опасным существом. Более того, даже до пробуждения духа юноша обладал выдающимися способностями, огромным талантом к наукам и способностью создавать смертоносное биологическое оружие, что продемонстрировал на примере вирусов Д-один и Д-два. Теперь наблюдая за его боевой силой, приходило осознание, что помимо стражей у земли есть еще одна родословная с огромной мощью и потенциалом.

«То, что вы сейчас увидели — не результат работы команды по спецэффектам, а настоящая битва, произошедшая четыре часа назад. На улье обитают чудовища еще более могущественные, чем показанный. Их способно убить только гиперзвуковое ядерное оружие, но есть и другие типы духов».

Снова изображение на экране сменилось, и для всех в мире открылась картина сражения города Ночи против змей Шиамат. Последних бомбили реактивными снарядами, уничтожая тела, но они, казалось, все еще живы. Масштабы многомиллионной битвы потрясли людей до глубины души и даже стражи с заклинателями скрытого царства, не ставшие свидетелями этой сцены, содрогнулись.

«Некоторые монстры могут игнорировать физические атаки, а другого оружия у человечества попросту нет. Нынешние силы мира духов, и уж тем более регулярные армии не могут защитить людей, вы должны сделать это сами. Все, кто живет на территории Сибири, отправляйтесь в Новосибирск, город Ночи — вотчина семьи Вормонд, примет всех желающих пробудить дух и бороться за выживание. Разумеется, есть вариант биться в религиозном припадке, или избавляться от проблем суицидом, таким препятствовать не буду. Для всех, кто не сделал выводов из моей речи, я помогу: эпоха мира, процветания и гармонии подошла к концу. Не приспособившиеся к новым условиям умрут в зубах монстров, будут переварены, и осядут экскрементами на поверхности Улья. Наша задача — помочь желающим выжить защититься. Большую заботу семья Вормонд проявит лишь о тех, кто решит присоединится к нам. Им мы обеспечим пространство для роста сил, убежище семьям, доступ к продовольствию и полноценное руководство, без которого ни одному пробудившему духу не достичь сколь-либо серьезного уровня могущества».

Трансляция прервалась на серьезном лице Владислава, оставив зрителей с горьким послевкусием. Многие негодовали по поводу того, что он не собирается их защищать, и все еще уповали на правительства, однако в глубине души каждый понимал, что прошлого мира больше нет. Сознание с глубочайшей неохотой принимало неприглядную истину, ища лазейки, оправдания, надежду. Половина человечества относилась к трансляции как к глупой шутке, и издевательству над их трагедией.

Те же, кто всерьез воспринял слова Владислава, начали собирать вещи. Шутка ли, те, кто живут в Сибири, могут пробудить свой дух, а другие нет? Значит, мы будем жить в Сибири. Многие поняли, что и другие силы мира духов задействованы в данной операции однако наглядную демонстрацию мощи показали только Вормонд. Они же первыми восстановили связь, и распространили информацию по всему миру, демонстрируя превосходство, как минимум, в техническом плане. Без аналогов, люди подсознательно тянулись к самому знакомому, пусть и увиденному в первый раз, уповая на то, что их все-таки смогут защитить вблизи города Ночи.

Глава 217: Плененный в собственном теле.

С завершением трансляции Влад откинулся на кресло и улыбнулся. Неизвестно почему, он буквально кожей ощущал волны негодования, неверия, презрения, отрицания и порицания в свою сторону. Странное чувство присутствовало на многих олимпиадах, точнее на речах, которые оканчивали победный конец. Участники, судьи, наблюдатели и просто приглашенные гости в те времена проклинали юное дарование, когда тот выливал на головы ушат помоев. Не сказать, что ответная реакция Владу доставляла удовольствие, как может вызвать эмоциональные колебания реакция полуразумных амеб, мнящих себя интеллектуалами? Но необъяснимое насыщение всегда сопровождало данный процесс, и сейчас, оно еще более наглядно на фоне полного контроля клеток сознанием.

— Это и есть природа охотника? — Влад не мог ухватиться за это ощущение, но анализ наталкивал на определенные выводы.

Норботт рядом ничего не сказал, погруженный в собственные мысли. “Гормин начинает ощущать эмоции людей на таком огромном расстоянии. Когда он пробьется к звездному циклу и пробудит психические силы Шиамат, насколько ужасным он станет?…” В отличие от патриарха Вормонд, смутно ощущающего ментальные колебания человечества, Прометеус мог даже материализовать их, потому что мысли людей, не контролирующих собственный дух, несли с собой частицы омни. Подобная духовная энергия, насыщенная ментальной природой — основа сил всех психических существ, которые питаются ей, используют для защиты, нападения, и даже помощи в быту.

Оставив Прометеуса в тягостных думах, Влад вернулся в имение. Пришлось потратить еще несколько часов на подготовку генных модификаторов для выживших в битве с пожирателем гнили бойцов. Они заслужили повышение в иерархической структуре, сражались не жалея себя. Разумеется, это касалось больше заклинателей крови, ведь звери не обладали инстинктом самосохранения. Прикажи им прогрызть собственную грудную клетку, так изловчатся, что в процессе еще и шею свернут.

После не слишком напряженной работы, в процессе которой мозг перебирал варианты защиты генома от копирования, Влад поднялся наверх, чтобы навестить мать. За последнюю неделю времени как-то не было, а выполнять социальные обязательства перед семьей — залог отсутствия проблем с ее стороны.

— Смотрю, вы хорошо проводите время. — Найдя Анагесс на кухне Влад увидел странную картину: мать радостно смеялась, нарезая овощи, и о чем-то увлеченно рассказывала, в то время как Салават внимательно слушал, занимаясь говяжьим мясом.

Закинув в рот сырой кусок грудинки под негодующим взглядом Анагесс, Влад сел напротив смущенного друга.

— Не ешь сырое, там полно микробов и могут быть паразиты. — На замечания матери Влад не отреагировал, кислотность в желудке такая, что существуй паразиты, способные выжить в подобных условиях, они бы не прятались в еде, а охотились на людей как высшие хищники. — А с твоим другом мы и правда поладили, он хороший мальчик. Много всего о тебе рассказал, негодник. Как в школе одноклассников избивал, девочек обижал, учителей высмеивал.

Пристальный взгляд лучшего друга заставил Салавата опустить голову и сосредоточиться на резке ровных частей для барбекю.

— Действительно хороший мальчик, вот только язык у него, почему-то женский. — Громко стуча по столу ногтем, Влад продолжал сверлить Салавата глазами. — Что до одноклассников, они мешали мне учиться и пытались нанести вред моей голове — самому ценному, что видела Земля на протяжение всей своей долгой истории. Девочек не обижал, лишь констатировал очевидные для меня, но возмутительные для невежественных самок факты: о важности симметрии в физиологии для привлечения полового партнера, необходимости их скорейшей стерилизации, основанной на недостатке генетической ценности наследия регрессивных особей, и их бессмысленном трепе. Про учителей тоже вранье, я никогда не высмеивал их. Высмеивание подразумевает выставление кого-то в неприглядном свете, для достижения юмористического эффекта. Мне ни разу не было смешно от некомпетентности тех, кто пытается привить ошибочные знания о достаточно точных науках. Обидно ли было им от выставления вопиющей бездарности на обозрение общественности, дело десятое.

Атмосфера на кухне скисла подобно просроченным молочным продуктам. Анагесс глядела на сына с жалостью, а Салават лишь тяжело вздыхал. В их глазах Влад — бедный мальчик, неспособный влиться в общество, однако с противоположенной стороны восприятия, именно общество выглядело нелепым и глупым образованием, об которое не хотелось мараться.

— Кстати, Салават рассказал, как всему учил тебя на тренировках. Вот так должен вести себя воспитанный юноша, помогать другим и оставаться скромным. — Сменив тему, Анагесс попыталась вовлечь Влада в разговор, наук она не знала, а единственной вещью, интересовавшей сына помимо склянок и формул, оказались боевые искусства.

Тут Салават прокашлялся, будто подавился воздухом.

— Неужели? Таки всему? А он не рассказывал, что после месяца тренировок и на протяжении одиннадцати последующих лет героический учитель так и не смог показать ничего нового, постоянно проигрывая в спаррингах? — Закинув очередной кусок сочного мяса, и с удовольствием прожевав его, Влад очертил на губах слабую улыбку.

— Ты мухлевал! — Салавата немедленно встал на защиту своей бойцовской чести. — Знал, конечно, что у тебя ненормальная скорость реакции, но не настолько же!

Бегло оглядевшись, Салават открыл дверцу гарнитура и, отыскав рис, разорвал пачку. Под недоумевающими взглядами Анагесс и лучшего друга, он подбросил пачку в воздух, расплескивая тысячи зерен. В мгновение ока руки Салавата превратились в тени, а по кухне прокатилась волна сметающего ветра от скоростного движения. На пол не успело упасть ни одной рисинки, Салават поймал все, даже те, которые отлетели прочь к углам стены из-за порывов ветра. Красные глаза, с крестообразными зрачками, выглядели угрожающе, но именно это он пытался показать. Разве с таким читом можно проиграть обычному человеку?

Готовый пристыдить лучшего друга, Салавата оглянулся и увидел, как глаза Анагесс вытянулись подобно змеиным, а выражение лица не обещало ничего доброго. Все нарезанные овощи, отложенные в сторону, разметало по кухне, столовые приборы валялись на полу, анесколько чашек и кружек разбилось.

— Это… Ну, я пойду. Заклинателей нужно тренировать, ты же знаешь. — Стараясь не поворачиваться лицом к матери Влада, Салават попрощался с другом и быстро выбежал из комнаты, которую Влад, не готовый тратить драгоценное время на уборку, тоже спешно покинул.

— Гаденыши… — Шипение вырвалось из поджатых губ Анагесс, но, в конце концов, она вздохнула и улыбнулась. — Я рада, что мой мальчик смог найти настоящих друзей. Интересно, каким окажется Василий?…

* * *

На межзвездном корабле, патрулирующем окрестности города Ночи, погруженный в себя стоял Прометеус. Он не контролировал системы машины, оставив управление на искусственный интеллект. Робот будто дремал.

«Ты никогда не получишь души наших потомков!»

В пространстве, окутанном пурпурной дымкой, формирующей образы всевозможных зверей, гуманоидов, планет и растительности, кричал Норботт. Его механическое тело было вбито штырями к уродливому фиолетовому древу, ветви и ствол которого состояли из скрученных лиц Малькатти, Норботтов, Аозир, Хоруанцев и других рас. Листвы на этом ужасающем творении флоры не наблюдалось вовсе.

«Я никогда на них и не претендовал, но ОН…»

Из тумана раздавался смех десятков голосов, взрослых, хриплых, нежных, томных, детских, таких разных. Затем показалась фигура птицеподобного гуманоида, количество голов которого менялось постоянно, они то погружались в тело, то вырастали вновь.

«Когда вырвусь, я испепелю тебя!!!»

Отчаянный крик норботта откликался в тумане насмешливым эхом, и болью от новых штырей, появляющихся, будто изниоткуда и пронзающих тело.

«Прошло столько лет, а ты не устал бросаться пустыми угрозами. Прометеус, бедный, жалкий Прометеус… Ты — всего лишь перебежчик, которому уготовано узреть, как драгоценные потомки Мариэль будут плодиться, размножаться, развиваться и расселяться под предводительством гормина, а затем, когда их станет достаточно, настанет время пира…»

Карим Татуков Совершенный гном-7

Глава 218: Воля ветвей.

Избежав разборок с матерью, Влад распрощался с Салаватом, и приготовился вернуться в лабораторию, чтобы продолжить исследования, однако из гостиной повеяло чужеродной омни. Каждый источник в пределах высшего цикла, а один даже планетарного. После активации инвазивного зрения необходимость в определении личностей незваных гостей отпала, Влад переместился к ним.

— Зачем вы здесь? — Вежливость — не самая представительная черта патриарха Вормонд, даже если приходилось общаться с правителями города Ночи. Он прошел сквозь гостиную под перекрестными взглядами и уселся в кресло, оббитое зеленым бархатом.

Главы семей переглянулись, оставив право говорить старейшей и мудрейшей госпоже Боли.

— Мы бы хотели присоединиться к семье Вормонд и стать частью твоей великой силы. — Сморщенные губы подрагивали, а иссеченные синими венами веки прикрыли уставшие глаза. Весь вид старой охотницы показывал, насколько тяжело далось подобное решение. Не удивительно, только они избавились от деспотичного ярма главных семей, как приходилось вновь склонять голову.

Вот только Влад не выглядел впечатленным игрой матриарха ветви Тартар. В последние дни, исключая исследования и тренировки, он много времени проводил за анализом трудов нейропсихологии. Смежная область настоящей науки и социальной дисциплины воспринималась придирчивым мозгом охотнее трактатов об играх разума. Эволюционное объяснение способов мышления, гормональный подтекст поступков, все это объясняло корень мотивов большинства действий живых существ, что принесло Владу огромное облегчение. В новом свете большинство ситуаций, сопряженных с эмоциями, не казались такими… странными.

В данном случае очевиден поиск защиты у сильной особи с показным бессилием для ослабления бдительности и более вероятного принятия в стаю. Бессилия не только физического, но и психологического, однако фиктивное страдание не могло обойти простых фактов: Ветви боролись с главными семьями только потому, что те не давали им развиваться, забирая ресурсы, в то время как Вормонд ведет политику продвижения сил и талантов. Это и было изначальной целью освобождения ветвей. Прямо сейчас сладкоежки пытались сожрать коробку шоколадных конфет с видом, будто предстоит набивать рот дерьмом.

— Хотели присоединиться к Вормонд… — Почесав подбородок, Влад повторил, будто смакуя предложение. — Ваш интерес понятен: кровь происхождения дает огромную силу и потенциал для роста, защита Вормонд сведет вероятность мести главных семей на нет, ресурсы, которыми мы обладаем, особенно технологические, превосходят все, что можно найти на просторах земель солнечной системы, а самое главное, с присоединением статус ветвей в городе Ночи больше не будет неопределенным. Вы сможете жить в своих домах, как и прежде, с уверенностью в неприкосновенности собственности. Но что получу я?

Лица глав ветвей искажались под воздействием неприглядных слов, которые обнажали самые слабые места и показывали незначительность в глазах Вормонд. Черви выросли из состояния фиктивной семьи, если захотят, они силой присоединят все ветви, или попросту сожрут охотников, прибрав к рукам имущество.

— Эреб, ищейки отыскали Василия? — Неожиданный вопрос, которого так опасался Оаш, разбил звенящую тишину. — Прошла уже неделя, а вестей все нет.

Упрек в тоне отсутствовал, однако констатация неудачи ставила гончих Марса в еще более неловкое положение, чем другие семьи.

— Запах омни Василия обрывается на заднем дворе вашего имения, дальше он будто пропал. Я предполагал, что он воспользовался устройством телепортации и отправил лучших следопытов по запаху пространственных отголосков, оставшихся от перемещений, но ни один из обратных выходов не содержал нужного запаха. Он будто исч… — Запнувшись на полуслове при виде поднятой руки владельца имения, Оаш опустил голову. Кто бы мог подумать, что древний охотник будет испытывать стыд за невыполненное поручение гормина.

— Раз результатов нет, прекрати поиски. — Хоть Влад и выразился безучастно, внутри все переворачивалось верх дном. Уверенность в друге детства, константой закрепившаяся в подкорках сознания, вновь и вновь содрогалась от очевидных фактов. Каким бы неразумным не казался поступок Васи, он случился. Оставался вариант с похищением, или убийством, но ищейкам Эреб было дано проверить данный вариант в первую очередь. Гончие ничего не нашли. Вася будто выпал из реальности, а Эйдон опроверг подобные несмелые мысли после череды проверок высших и низших измерений. Теперь, когда на плечах лежал неподъемный груз в виде внешних угроз и внутренних проблем, Влад мог только идти дальше, надеясь получить ответы со временем. — Я могу предоставить семьям кровь происхождения с омега рецессивном, а патриархам — сигма рецессив. И это не предложение приступить к обсуждению…

Увидев открывшиеся для возражений рты, Влад прервал все на корню.

— Такая щедрость уже выходить за рамки политики Вормонд, даже планетарные духи начинают с нуля, но вы будете стоять на ступень выше. Докажите Вормонд свою ценность, и сможете подняться. — Влад, хоть и не забыл, сколько раз охотники города Ночи подставляли его и пытались убить, следовал советам Леонида. Бывший майор говорил, что проявив терпение, можно получить верность, однако и слишком щедрым Влад не был, даже несмотря на то, что сегодня он закончит последние испытания эндогенной оболочки, защищающей ДНК, РНК, хромосомы, и любые носители генетической информации от изучения и воспроизведения. — Можете пока обсудить, с ответом жду к одиннадцати часам по времени города Ночи.

Оставив нерешительных глав ветвей, выбирающих между сопротивлением воле Вормонд и здравым смыслом, Влад вошел в просторный лифт и, выбрав этаж, наблюдал, как медленно задвигаются двери перед постными лицами патриархов.

Когда створки окончательно сошлись, безразличие сползло с лица, уступив напряжению. Ему предстояло провести череду завершающих тестов на эндогенную оболочку. Ключ к защите генома от копирования и воспроизведения нашелся под самым носом, а именно в структуре матричной РНК гончих Эреб.

Физические тела охотников отличались от людских в степени, зависимой от особенностей духов. Гончие являлись странными созданиями, способными превращать тело в жидкую омни при высвобождении духа, в то время как другие злые духи не теряли человеческого обличия. Лишь покрывались энергетическим коконом формы духа, или же вовсе вызывали его рядом. Влад предположил, что способность такого рода должна иметь глубокий слой защиты, ведь при разложении физического тела на мельчайшие составляющие, они становятся чрезвычайно уязвимыми для внешнего воздействия, даже для фотонов, не говоря уже о более тяжелых частицах и волнах.

Так оно и оказалось, черная субстанция, получившая кодовое название кровь Эреб, покрывала все органеллы клеток и удерживала их внутри поля омни, не позволяя разлетаться, чтобы при восстановлении физической оболочки собравшийся гуманоид не потерял кусок тела. Именно функция удержания внутри поля омни позволила экзисосоме — органелле, синтезированной из плотоядной бактерии, взывающей некротическими фасциит и способной пожрать другие органеллы клетки при активации, работать как предохранителю.

Генетическое программирование и магическое изменение нововведенной органеллы позволило задать ей три параметра: в случае извлечения клетки из поля омни хозяина, в случае активации особой частоты психической волны, которую может испускать только архидоминантная особь — Влад, и в случае внешнего вмешательства без подавления частоты психической силы архидоминанты, экзисосома сожрет клетку изнутри и сделает это невероятно быстро.

Первые опыты, к слову, совсем не удачные, показали, как быстро могучий хитиновый гигант, обладающий звериным разумом, может превратиться в бесформенную груду биомассы, без какой-либо генетической информации. Можно, конечно, сделать структурный анализ вещества, оставшегося после разложения, но в итоге выявятся лишь элементарные молекулярные структуры, по которым даже аминокислоты воспроизвести не получится.

Глава 219: Угадывание эмоций.

— Да чтоб тебя… — Когда по земным меркам на улице должна наступить глубокая ночь, однако на данной стороне улья все еще волнами тепла лучились три звезды, Влад прикрыл глаза и тяжело выдохнул.

Близившееся к завершению тестирование растянулось еще на одиннадцать часов из-за досадной ошибки. Когда от тела отрывался достаточно большой кусок, скажем конечность с собственным запасом омни, экзисосомы не активировались, так как находились в пределах действия поля. Разумеется, внешнее вмешательство все еще провоцировало плотоядные органеллы, однако ни один из трех тригерных процессов не мог иметь лазеек.

Пришлось заниматься перепрограммированием органелл и настраивать на куда более сложный энергетический сигнал, исключительный для сосуда духа. При удалении от него запускалось разложение, но и тут появилась проблема. В человеческом теле все в порядке, однако, когда воин Вормонд принимал форму гиганта, конечности порой выходили за пределы воздействия поля, и начинался необратимый процесс самоуничтожения. Данную проблему невозможно решить просто потому, что рост червей будет увеличиваться по мере развития, а бесконечно расширять поле, основываясь на данной особенности — неэффективно. Что толку от ограничений, если в какой-то момент можно будет свободно отрубить воину Вормонд руку и изучить ее на расстоянии сотни метров, просто потому что данная площадь попадает под воздействие поля омни. К тому же, подобное расширение приведет к несоразмерным тратам духовной энергии, которые придется поддерживать все время…

Каким бы гением ни был Влад концептуальную проблему нельзя решить за одиннадцать часов, нужны дни, возможно недели исследований. Не всегда удается быстро отыскать удачные ключи, как получилось с кровью Эреб.

В освещенной холодным светом ламп лаборатории на минус девятом этаже, где проводились практические эксперименты, остановился лифт, из которого грациозной походкой застучала каблуками Эмма. Наследница Альбион выглядела довольно нерешительно, столкнувшись с владельцем лаборатории, и можно сказать всего города Ночи. Не только потому, что опершийся филейной частью на край стола, он пальцами вдавил гранитную плоскость до порошкового состояния. Гнетущее чувство, исходящее от хорошо сложенного мужчины, вызывало удушье и дискомфорт. Патриарх Вормонд явно пребывал не в лучшем расположении духа.

— Мне зайти позже? — Седовласая, но молодая и привлекательная колдунья замерла, то смотря на Влада, то оглядываясь на лифт.

— Пришла просить очищенную от подчинительной структуры кровь происхождения Вормонд? — Приоткрыв глаза, Влад покосился на вздрогнувшую девушку, которая довольно быстро вернула самообладание и кивнула. — Значит, я не ошибся, предположив, что это самый ценный и желанный ресурс в моем распоряжении. Но нет, даже если вы решите присоединиться к семье Вормонд, иерархические элементы удалять я не стану.

Решительный отказ заставил девушку сжать кулаки. Разве семья Альбион недостаточно помогла двуглавым червям? Разве они пожертвовали слишком малым количеством колдунов?…

— Ты недовольна, возмущена, и даже разгневана. — Внимательно наблюдая за изменениями в выражении лица, осанкой, движениями, а самое главное, слабыми отголосками эмоций, Влад продолжил набирать базу для фундамента ЭИ. Так называемого, эмоционального интеллекта, позволяющего распознавать эмоции, понимать намерения, мотивацию и желания других людей. Он так же включает способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей в целях решения практических задач. — Но в большей степени в растерянности: Понимаешь, как важна кровь происхождения, но не можешь уложить в голове степень неблагодарности Вормонд. Учитывая принесенные Альбион жертвы, а также мое поведение, позволяющее выделить черты личности, возвращающей вложенные ресурсы с процентами, сомнения оправданы. Я делаю успехи, не так ли?

Неожиданностью стала улыбка, очертившая губы Влада, она заставила Эмму прийти в себя будто после погружения в холодную воду.

— Обрел психические способности? Или научился понимать чувства? — Девушка и сама не верила в то, что говорит. Для нее оказалось большим шоком неожиданное преображение ученого, с психологией табуретки. Разве мог человек, месяц назад неспособный отличить душевные страдания от диареи, и удовлетворение вкусной едой от любви, так разительно измениться?

— И то и то, полагаю, но я еще неопытен. Необходимость анализировать эмоциональный фон людей раздражает, будто впустую потратил время. — Влад оторвался от раскрошенных краев стола, и вернулся к окуляру наноскопа. — Хоть я и не могу дать свою кровь происхождения, могу улучшить вашу. Альбион редко использовали способности звездного удильщика из-за чрезвычайно высоких трат энергии на сторонние гены и духовные структуры. Если очистить геном, вы не потеряете прочности космического зверя пятого класса, при этом обретете его главный козырь — способность создавать тепло и свет, сравнимые с внешним излучением звезды. Это моя благодарность вашей семье.

Глава 220: Романтические отношения.

Услышав предложение Влада, Эмма долго не могла ничего сказать. Разочарование сменилось шоком, который уступил облегчению и благодарности. Если патриарх Вормонд возьмется за очистку крови происхождения звездного удильщика, семья Альбион получит огромную силу. Конечно, это не сравниться с возможностями хитиновых гигантов, способных плеваться разъедающей душу кислотой, но другие семьи мира духов не могут соприкоснуться и с крупицей возможностей, даруемых предводителем червей.

Отойдя от переживаний, девушка неожиданно подошла к Владу сзади, и обняла его за талию, прильнув всем телом к широкой спине. В скрытых за седыми прядями ушах раздавался ровный и гулкий стук могучего сердца, перекачивающего смертоносную жидкость по крепким жилам, а руки ощущали прочные, рельефные мускулы торса сквозь белый халат. Интимная близость с Владом заставила девушку, действовавшую решительно во благо семьи, смутиться, но отстраняться она не спешила.

— Ты когда-нибудь состоял в романтических отношениях? — Вопрос, с хрипотой в голосе, оставил Влада равнодушным.

Он изучал под светом наноскопа мозговые клетки Шиамат, в надежде найти подход к проблеме защиты генома. Однако увиденное шокировало настолько, что он забыл о несанкционированной близости наследницы Альбион. Из старых, омертвевших клеток будто удалили все, что несло генетическую информацию. Ни в одной из десятков тысяч мозговых клеток не обнаружилось ничего похожего ни на ДНК, ни на РНК. Неужели это то, о чем предупреждал Прометеус?

«Когда космический зверь сгущает кровь происхождения, от него остается пустая оболочка, груда мяса без какой-либо ценности».

Неужели недоумкам из семьи Шиамат действительно удалось искусственно собрать всю генетическую информацию и энергетическую эссенцию в кровь происхождения?

— Значит, нет? — Не дождавшись ответа, девушка сделала очевидное предположение, в то время как сердце Влада разрывалось на куски от невыносимых страданий. — Тогда, хотел бы попробовать со мной?

Мысли этих двоих были совсем о другом, девушка считала, что Влад сбит с толку незнакомой ситуацией, сам же виновник торжества успел позабыть, что находится в помещении не один. Однако затупившаяся из-за душевной боли острота чувств вернулась, когда в поле восприятия появились мощные источники омни.

— В последнее время у меня слишком много незваных гостей. — Признав в чужеродной омни энергетический след ангелов, Влад расцепил ручки девушки и мгновенно оказался внутри лифта, нажав на нулевой этаж.

— Буду считать, что ты согласился! — Эмма, так же ощутившая появление над городом стражей, не решилась выходить наружу и крикнула вслед закрывающимся дверям. Сладкая улыбка не сходила с ее лица, а на руках все еще ощущался рельеф Влада. — Может, ты и бесчувственный чурбан, но с таким телом можно позволить себе быть немного высокомерным.

*Четыре часа спустя…*

— Чего они хотели? — Леонид с беспокойством обратился к Владу, который крестообразными зрачками следил за ангелами, поднимающимися в небеса на огромной скорости.

Остальные бойцы и правители города Ночи, собравшиеся поблизости. навострили уши. Они не осмелились вмешиваться в личную встречу стражей и патриарха Вормонд. Ни одну из сторон непозволительно оскорбить, вот и оставалось узнавать информацию постфактум.

— А сам как думаешь? Пришли жаловаться на то, что своими речами о пожирающих душу трутнях, и бездействующих стражах я вношу раздор в единство народов и тому подобную чушь. В общем, они хотят доступ к спутникам Прометеуса для вещания собственных идей. — Влад скривился, хоть он и научился понимать скрытые мотивы, лежащие за первым слоем лжи, как показывала теория и практика, за действиями могут быть и более глубокие течения. С ними пока что он не мог иметь дела, так что пришлось пригласить на встречу Эдика Лиса. Он и провел большую часть переговоров.

— И вы им позволите? — Острожный взгляд Леонида упал на безмолвного Норботта — третьего участника переговоров со стороны семьи Вормонд.

— Если будем отпираться, только ухудшим отношения со стражами, а они у нас пока нейтральные и условно партнерские. — Вместо робота и патриарха ответил Эдик, с неизменным прищуром лукавых глаз. — Из того, что увидел и, услышал во время встречи, ангелы не просто боятся силы Прометеуса, они с оптимизмом и в равной степени настороженностью смотрят на Влада. Видимо, его успехи дошли до нужных ушей. Рано или поздно стражи наладят собственные методы связи с Землей, как видите, они свободно могут преодолевать притяжение улья и подниматься домой, на солнце. Так что максимум времени, на которое мы можем растянуть данный вопрос — неделя. За неделю Влад должен представить миру семью Вормонд в лучшем свете. Уже сейчас к Сибири подтягиваются десятки миллионов беженцев из близлежащих территорий, мы должны снять сливки и усилить влияние до того, как в игру включаться крылатые.

Бойцам оставалось только кивать, а вот правители города Ночи, обладающие не мускульными мозгами, думали о перспективах на будущее.

— Эдик не упустил возможности и смог выбить для нас хорошее предложение. — Неожиданно для всех Влад с благодарностью посмотрел на улыбающегося Лиса, полностью довольного проведенными переговорами. Во время закрытой встречи он смог проявить себя с лучшей стороны.

— Тут нет моей заслуги, ангелы должны были заплатить за неоценимое одолжение с нашей стороны. — Усевшись на сваленные в кучу капсулы генной модификации, вышедшие из строя из-за чрезмерной эксплуатации и брошенные на улице из-за недостатка свободного пространства, Эдик оглядел патриарха Вормонд с ног до головы. — Нам удалось подписать договор на обучение членов семьи Вормонд всем тайнам омни, известным стражам. Мы не так уж долго в мире духов, точнее совсем недолго, что и делаем, так это выживаем, хватая вершки и упуская корешки. Пройдя систематическое обучение у ангелов, за миллионы лет вдоль и поперек изучивших способности как охотников, так и трутней, при этом обладая технологическими преимуществами Прометеуса, Вормонд получит хороший импульс для развития. Лучшие инвестиции — инвестиции в себя. К тому же Влад был и будет нашим главным козырем, его светлая головушка рождает тучу великих идей. Объединив знания Прометеуса, и Стражей, получивших информационное наследство от собственного прародителя, у нас точно появятся новые козыри.

Услышав Эйдона, бойцы переглянулись. Обучение, конечно, хорошо, особенно у таких древних и пресвященных существ как ангелы, но последние слова действительно открывали огромные перспективы. Если Влад, едва ли не в одиночку слепивший нынешнюю силу Вормонд, сможет получить такой профит, насколько высоко они смогут взлететь?

Довольные Эдиком, они решили устроить ему праздник, вот только Лис отказался и отправил всех работать. В ближайшую неделю у семьи Вормонд не будет времени даже на сон, они должны по максимуму извлечь выгоду из сложившейся ситуации.

Глава 221: Кузина.

— Ну и кто это? — Влад пристально уставился на молодую девушку из семьи Шиамат, сопровождавшую мать на прогулке по городу Ночи. После недели напряженной работы без сна и отдыха он, наконец, выкроил время, чтобы попрощаться с Анагесс. Ангелы пригласили патриарха Вормонд в свою обитель, чтобы обучить тайным знаниям об омни, так как вывозить их за пределы золотых библиотек не позволялось даже правителям пернатых. И что же Влад видит? Вместо слезливых прощаний — радостная улыбка и игривый смех матери, которая, казалось, совсем позабыла о нем.

— Сынок, ты так неожиданно появился. — Вздрогнувшая Анагесс обернулась, и заключила в объятия недовольного Влада. — Это Юкасса — дочь моей младшей сестры, твоя кузина.

Представление черноволосой, слегка бледной, и стройной девушки, обладавшую особой хищной красотой, оставило Влада в недоумении.

— Ты все еще ценишь родственные связи с семьей Шиамат? — После всего пережитого матерью, Влад искренне не понимал, как она могла свободно разгуливать с одной из мучительниц, пусть даже молодой, не пытаться оторвать ей голову.

— Сестра не была настроена против меня, она часто навещала во время заключения и тайно приносила плоть великого змея. Только благодаря ей я смогла продержаться до сегодняшнего дня. — Грусть окутала тихий голос Анагесс, заставляя казаться еще более слабой, чем после освобождения. — Если бы только она была жива…

Удивление от того, что кто-то помимо него заботился о матери, сменилось настороженностью.

— Мертва? Ее убили во время вылазки, или?…

— Ее убил кто-то из твоих подчиненных во время битвы при городе Ночи. — Изумрудные глаза девушки вспыхнули бритвенной остротой, а холодная аура убийства окутала точеное тельце.

Из спины Влада, пробившись сквозь самовосстанавливающуюся мантию патриарха, выстрелили черви. Плотоядные твари сожрали бы девушку, если бы не Анагесс, вставшая перед ней.

— Что ты делаешь? — Влад негодующе смотрел на мать, не намеревавшуюся отходить ни на шаг. — Очевидно, она хочет отомстить, зачем держать такую опасную тварь поблизости? Будь у нее достаточно сил, ты бы уже была мертва.

— Она твоя сестра. — Безапелляционное заявление Анагесс вырвалось мгновенно, словно могло перебить козырной мастью любые аргументы Влада, вот только…

— Я могу создать куда более глубокую генетическую и духовную связь с кем угодно. Даже общие воспоминания подделать не трудно, итак жертву экспериментов тоже не стоит убивать? Не говори глупости. — Черви за спиной хищно оскалились, готовые разорвать девушку и насытиться нежной плотью.

— Тогда может, и новую мать сможешь создать? Почему бы не убить меня, раз уж нет никакой разницы? — Анагесс выпалила в чувствах, однако увидев, как зрачки сына изменились на крестообразные, а лицо лишилось эмоций, тут же перепугалась. — Влад, прошу…

Влад долго и пристально смотрел на них обоих. Он явственно ощущал, что его эмоциями пытаются манипулировать, словами, действиями, мимикой. Такова природа охотников, но от собственной матери подобного явно не ожидаешь. Нет, она и раньше добивалась от сына своего схожими методами. В два года пыталась надавить на жалость и заставить найти друзей, в три приучала к социальным взаимодействиям с соседями, но тогда вопросы не касались личной безопасности.

Не сказав ни слова, Влад исчез в порыве ветра, оставив за собой лишь бурю пыли и вспаханную брусчатку. Анагесс протянула руку в попытке ухватиться за что-то незримое, но провалилась.

Влад тем временем вернулся в имение с головой, полной тяжелых мыслей. Он задумался над произошедшим. Не над поведением матери, а над темой разговора. Действительно ли имеют значения родственные связи, дружба, привязанность, духовная близость? Все можно подделать. Генетически можно создать даже клона, который ближе чем родители, духовное родство так же легко обеспечить генетическими мутациями. Черви Вормонд — лучший пример. Что же до общих воспоминаний, обуславливающих привязанность, дружбу, ненависть, да вообще любые отношения, вскоре и они перестанут быть чем-то эфемерным. После провала исследования генокода Шиамат, Влад вел разговор с норботтом в попытке найти иной подход к коллективному бессознательному. Однако Прометеус лишь сказал, что по достижению звездного цикла откроются его ментальные способности, ведь звездный цикл — порог, преодолевая который духи раскрывают истинную природу.

Как только ментальные способности будут полностью открыты, вопрос о коллективном бессознательном станет интуитивно понятным. Как ученый, Влад не мог мыслить только в одном направлении, ментальная сила — колоссальный спектр возможностей, от чрезвычайно быстрого обучения специалистов, до создания абсолютно верных и послушных подчиненных. От контроля чужих мыслей, эмоций и чувств, до приведения в порядок своих собственных. С подобными возможностями, воспроизвести Анагесс, Васю, Салавата, да и его самого — не более чем вопрос ресурсов.

Как в детстве шок от осознания собственной ничтожности и бессмысленности существования в размахе вселенной ошеломил сознание, так и сейчас ситуация повторилась. Покачав головой, Влад решил отогнать прочь дурные мысли. Да, воспоминания и родство можно подделать, но свершившиеся события — нет. Сколько раз друзья выручали его, чем пожертвовал мать, все это не просто эмоциональная благодарность, обусловленная долговременной памятью, это факты объективной действительности. Пока не преодолены границы материи и времени, они — единственное, на что стоит ориентироваться.

— Скоро придут ангелы. — Посмотрев на настенные часы, слишком далекие от технологического уровня имения, Влад сел на диван и прикрыл глаза. У него осталось всего тридцать минут на отдых, перед отбытием и погружением в обучение стражей. На прощание с друзьями времени нет, да и все вопросы уже улажены, задачи распределены, а планы на будущее обозначены. Даже лекционные материалы о мире духов заранее записаны на носители Технарей для ежедневного воспроизведения в течение месяца. Осталось только дождаться завтра…

Глава 222: Сечение души.

Со звуком разорванной бумаги хитиновый хвост подобно хлысту вертикально рубанул по пустому пространству. Казалось, ничего больше не произойдет ведь препятствий на пути сегментарного отростка нет, однако стена из белого камня, находящаяся в сорока метрах от удара, неожиданно, разделилась надвое. Тонкая линия разреза шла от вершины к самому низу, постепенно истончаясь и к основанию, исчезая совсем.

— Твой запас омни огромен для планетарного цикла, но контроль все еще плох. Ты не понимаешь принципов работы собственной силы, все еще пытаешься подчинить дух разумом. — Крепко сложенный ангел с шестью мечами, парящими за спиной, отчитывал Влада, у которого пот струился по лбу и проникал в вымокшую одежду. — Надели каждую частичку омни своей волей, сгусти в дугообразную линию, заставь их держаться вместе, а затем брось вперед изо всех сил. Пусть духовная энергия, соприкасаясь с частицами омни на пути, передает твою волю и заставляет возбуждать материю. Дух — неосязаем, для него не существует преград кроме другого духа, а значит, не расходуется сила, на какое бы расстояние в пространстве он не распространялся. От запасов омни зависит первичная мощь разреза, но расстояние, которое преодолеет удар, полностью под контролем воли. Воля — то, чем ты можешь наделить духовную энергию, превратить из бессознательной силы в сознательную, заставить выполнять собственные желания. Так работает магия, заклинания, навыки охотников и стражей, так работает сечение души, которое ты пытаешься выучить. Если воля сильна, даже небольшое количество омни, вложенной в атаку, сможет передать ее огромной духовной энергии, встреченной на пути, и тогда…

Гедонус — повелитель клинков и один из двух правителей стражей, поднял ладонь, а затем медленно опустил ее вертикально вниз. Не было вообще никаких спецэффектов, однако стена напротив разделилась от самой верхушки и до основания, так же как несколько сотен стен позади нее. Удар омни, способный разве что духа малого цикла убить, распространился на два десятка километров, разрубая стены из амарата — белого камня, прочность которого не уступала закаленной стали.

— Твоя мощь больше не будет ограничена лишь уровнем развития.

Спокойные слова архангела в который раз заставили Влада усомниться в собственных познаниях. Он изучал теорию с Нарвонтиром, а практику с Гедонусом — величайшая честь, которой не удостоился ни один из ныне живущих стражей. Казалось, ангелы с оптимизмом смотрели на будущее патриарха Вормонд и его роль в защите трех наций. Влад так же не валял дурака, он отчаянно впитывал колоссальное количество информации, собранной за миллионы лет, и сохраненные из воспоминаний предка — Улиима. Они ничуть не уступали познаниям Прометеуса в технологиях, а в некоторых аспектах даже превосходили. Благодаря тщательному обучению за восемь месяцев Влад смог составить костяк уникального языка заклинаний исключительно для его генетической линии. Язык основывался на одном из самых распространенных способов взаимодействия заклинателей с духовной энергией — синхронной вибрации. Она подразумевала введение в голос омни для достижения синергии с окружающей энергией и приведения ее к определенным действиям.

В качествен основы для языка легла латынь, на то было две причины: первая, язык не должен активно использоваться при обычном общении, чтобы не создавать стихийных бедствий при приветствии или, не дай крылатый, эмоциональном рассказе. Вторая — малоизвестность, трутни использовали заклинания на языках стихий, крови, и духа, которые знакомы большинству обитателей мира духов. Это позволяет противникам правильно реагировать на те, или иные заклинания. Скажем, заклинание со словами каменная стена(Эмобар Даит), не разразится огненным шаром. Латынь же является относительно малоизвестным языком даже в людском обществе, не говоря уже о мире духов.

Но костяк — еще не полный язык заклинаний, для него требуется практика, много, много практики, чтобы желаемое превратилось в действительное.

— Спасибо за учение. — Искренняя благодарность Влада отразилась кивком со стороны Гедонуса.

Для учителя нет лучшего благословления, чем талантливый и усердный ученик, который может подавить собственную гордость и принять новые знания. За восемь месяцев повелитель клинков проникся искренней симпатией к гормину, который по меркам стражей был совсем еще ребенком, незрелым, и требующим опеки. Как тот, у кого больше сотни праправнуков, он умел обращаться с детьми и находить правильный подход. Хотя признаться по правде, на первых парах сделать это было довольно сложно, слишком уж странным оказался полукровка. К счастью, у Гедонуса был друг, обладающий схожими интересами — неукротимой жаждой к познанию. Речь шла о Нарвонтире. С повелителем чтецов патриарх двуглавых червей действительно спелся и проводил много времени в золотых библиотеках. Стражам сон не требовался, а полукровка пользовался лекарствами собственного изобретения. В благодарность за дополнительные уроки, не оговоренные в контракте, он даже создал стимуляторы для стражей, которые позволяли повысить боевую эффективность практически в два раза на непродолжительное время.

Глава 223: Покидая золотую долину.

С момента создания стимуляторов стражи относились к гормину как к ценному и важному элементу будущего, проявляя заботу и формируя крепкие дружественные отношения. Разумеется, это так же обуславливалось корыстной выгодой. За время пребывания на солнце, точнее под его верхним слоем, где находилась золотая долина с белокаменными городами — обитель ангелов, семья Вормонд разрасталась и крепла. Вся Сибирь оказалась под их единоличным контролем и Косиум не смел вмешиваться в дела, которые вели двуглавые черви. Они получили монополию на связь и использовали ее вовсю, установив плату на доступ в информационную паутину — один омни с пользователя, за месяц. Стоит ли говорить, что больше половины человечества, преобразившегося в духов, стали клиентами Вормонд. За месяц они получали от трех миллиардов омни, которые уходили на рост могущества старых подчиненных и новобранцев, которые исчислялись десятками миллионов. Все три нации отчетливая видели, насколько сумасшедший тем обрело развитие червей, и могли представить, до какой точки они, в конце концов, дорастут. Если бы не непрекращающиеся нападения космических зверей, у многих возникли бы мысли вставлять Вормонд палки в колеса, но в нынешних обстоятельствах междоусобицы не отличалось от выстрела в собственную ногу.

Стражам, как защитникам улья, требовалась помощь могущественного союзника, скрытое царство вообще не котировалось в данном аспекте, при равных они намного уступали охотникам. Последние едва соответствовали требованиям, но что такое три звездных духа на бесчисленные орды космических зверей? Лишь двуглавые черви, способные превращаться в гигантов и развитие которых поддерживал такой гений как Влад, могли на равных встать плечом к плечу с ангелами.

— Обучение подходит к концу, за восемь месяцев ты впитал практически все знания об омни, которыми обладает наш народ. Это — великое достижение. — Гедонус признал очевидное, ведь сказанное — не похвала, а констатация факта. — Я был рад учить тебя.

— Время пролетело быстро… — Влад удрученно вздохнул, ему совсем не хотелось возвращаться обратно на Землю. Время, проведенное в золотых библиотеках, в царстве, где нет теней, казалось по-настоящему мирным. Он будто вернулся в школьные годы, когда его заботили только проблемы заработка, тренировок, и преодоления препятствий из вселенского списков врагов. Действительно, беззаботное детство… — Еще раз спасибо за все, не только за учение.

Коротко поклонившись, следуя этикету стражей, Влад расправил хитинные крылья и медленно полетел рядом с Гедонусом, в тишине, наполненной смыслом. Вскоре они добрались до белого куполообразного здания, внутри которого находилось жилище Влада, а так же была развернута исследовательская лаборатория. В ней за восемь месяцев было совершено множество открытий, и создано несколько значимых трудов.

— Я отправлю седьмой отряд красных клинков сопровождать тебя на Землю. Их командир — звездный дух, так что путь не должен быть опасным, но в случае нападения космического зверя, не рискуй. Возвращайся обратно на солнце, и мы вернемся с подкреплением. — Положив ладонь на голову Влада, Гедонус собирался еще что-то сказать, но лишь молча кивнул, и улетел обратно. Как у повелителя клинков — сильнейшего воина и военачальника ангелов, у него полно других забот, кроме обучения гормина.

Оставшись наедине с собой, Влад присел ненадолго, чтобы привести мысли в порядок.

Примерно через час, когда Влад собрал личные вещи и оборудование в пространственное кольцо Эйдона, к порогу подлетели двенадцать ангелов: одиннадцать в пределах планетарного цикла и один на втором звездном. Несмотря на такое огромную силу, Влад не испытывал ни малейшего давления, он и сам обладал впечатляющей силой. Центральный сосуд духа достиг седьмого планетарного, а боковые пятого. Фактическая же мощь выходила за пределы противников того же уровня развития и могла потягаться с начальными циклами звездного. Это знали и ангелы, присланные сопровождать гормина, ведь обучение Гедонуса неотъемлемо от борьбы. Полукровка сражался практически со всей элитой стражей и исключая старших ангелов, преодолевших третий звездный цикл. И он всегда выходил победителем.

Чудовищное превосходство в габаритах, и скорости. Сила, сравнимая с самыми физически развитыми ангелами, регенерация, кислотное дыхание, ненормальное зрение, позволяющее упреждать атаки, только формирующиеся внутри тел противника, чудовищная реакция. Все это делало гормина по-настоящему опасным существом, а непреклонный дух и потрясающие боевые навыки, которые становились лучше с каждым днем. Завоевали признание у воинственной фракции ангелов. Чтецы, конечно, тоже присматривались к гормину, ведь их роднила тяга к знаниям. Однако полукровка был слишком далек от дипломатии — основного метода решения вопросов мирной фракции.

— Тамаил, так это ты будешь меня сопровождать. — Поприветствовав командира красных клинков коротким поклоном и получив такой же в ответ, Влад пожал протянутую руку.

— Собрался? Тогда выдвигаемся, с нами тебе ничего не грозит, важная персона. — Хоть по земным меркам стражу и исполнилось полторы тысячи лет, вел себя он как озорной подросток. Возможно из-за того, что большую часть времени ангелы проводят в спячке, или дело в темпераменте.

Поздоровавшись с другими членами отряда, Влад покрылся хитиновой броней. Он резко расправил крылья, из пальцев-когтей которых вырвались зеленые реактивные струи, выбросившие тело в золотые небеса. Краснокрылые ангелы не отставали, и использовали омни для ускорения, только так можно преодолеть магматический покров солнца, который ангелам замещал небо.

Сконцентрировав омни на кончиках хитиновых когтей, Влад взмахнул ими. Когда до раскаленного покрова оставались метры, невидимые линии спрессованной омни разрубили тягучую магму и разметали ее в стороны. Ангелы использовали мечи для такой же атаки. Сечение души — не только основной атакующий навык стражей, это необходимость для выхода из их обители. Только достигнув определенного уровня сил, ангел может покинуть дом. Тогда он считается взрослым и получает соответствующие права. На личное имущество, на право голоса, и на поиск партнера для продолжения рода.

Прорубая путь, через несколько минут тринадцать крылатых существ оказались в открытом космосе, освещенные яростным пламенем звезды. Никто из них не боялся чудовищного жара, но картина перед глазами, несмотря на свою привычность, вызывала глубокий шок. Ужасающий гигант — Улей Мариэль, титанической сферой искажал пространство космоса, подавляя его. Звезды, вращающиеся вокруг орбит, походили на теннисные мячики, а бесчисленные астероиды, бомбардирующие поверхность и наращивающие и без того неисчислимую массу, ничем не отличались от пыли.

Зависнув ненадолго, Влад последовал за ангелами, которые знали точный маршрут до земли, безошибочно определяя в каком бы цикле вращения не находились звезда и улей относительно друг друга.

Глава 224: Хилекрис.

— Ну вот я и дома… — Нырнув под синеву купола омни, за которым скрывались плоскости планет и планетоидов солнечной системы, Влад жадно вдохнул разряженный воздух. В золотой долине ангелы использовали духовную энергию и фотоны вместо кислорода для поддержания процессов энергообразования. Патриарху Вормонд, клетки которого могли питаться ядерным теплом, получаемым из реакторов под лопатками, воздух так же не требовался. Но легкие не атрофировались, напротив, они развивались столь же стремительно, как остальные органы при возвышении. Они поглощали элементы из воздушной среды, которые после использовались организмом в синтезе кислоты. Из-за недостатка кислорода на солнце, а точнее полного его отсутствия, едкость крови и дыхания Влада значительно снизилась, организм ощущал дискомфорт, будто при легкой простуде. — И в какую сторону нам двигаться7

Оглянувшись на ангелов, чутье которых привело группу сопровождения на территорию Земли, но в какие-то тропики, Влад с интересом спросил. За восемь месяцев изучения тайн омни он так и не смог понять принцип действия встроенного в пернатых компаса. Это было бы логично для охотников. Последние создавались как добытчики ресурсов для улья, и после исполнения обязанностей им нужно как-то возвращаться домой, но стражи?… Разве им не положено все время находиться на одном месте?

— Туд. а — Указав направление, Тамаил резко взмахнул крыльями и вылетел на огромной скорости, прорвав несколько звуковых барьеров за мгновение. В атмосфере, относительноповерхности, их полет действительно выглядел впечатляюще и мог достигать близсветовых скоростей у тех стражей, которые освоили элементализацию — особое состояние, превращающее частицы тела в фотоны.

Владу, даже с реактивными струями, такого достигнуть невозможно, благо в космическом пространстве они обеспечивали постоянное ускорение и путь до земли не занял слишком много времени. С ограничениями воздушной среды приходилось двигаться на скорости, трехкратно превосходящей гиперзвук. Все тело, покрытое хитиновой броней, окуталось пламенем, словно горящая комета он оставлял хвост огня и дыма. Но в процессе, используя познания стражей и контроль омни, Влад смог подчинить атмосферу и свести сопротивление на ноль, значительно ускорившись, а так же избавившись от хвоста кометы.

Пяти минут хватило, чтобы преодолеть огромное, по земным меркам, расстояния и добраться до границ Российской федерации. По пути они не отвлекались на сражения с космическими зверьми, которых сдерживали совместные силы охотников, трутней, заклинателей и стражей. Однако когда группа сопровождения добралась до Барнаула, им пришлось остановиться. Трехкилометровая тварь, с белой извивающейся шерстью, ворсинки которой растягивались на десятки километров и танцевали подобно водорослям в океане, пыталась пробиться в город, а помогали ей в этом люди. Они словно обезумевшие бросались на заклинания воинов скрытого царства, преграждали телами путь клинкам стражей, и снарядам косиумцев. Некоторые из обезумевших носили форму принадлежности силам земли, даже парочка ангелов неистово защищала волосатого космического зверя. Лишь хитиновых гигантов Вормонд, кислотой заливающих толпу, не оказалось в рядах предателей.

— Это Хилекрис… Космический зверь шестого класса рода поработитель. Он управляет жертвами паразитическими волосками.

После слов Тамаила Влад присмотрелся. В инвазивном спектре он обнаружил, что в телах обезумевших извиваются червеобразные твари. Они присасывались к мозгу, позвоночнику, сердцу и даже суставам, наделяя тела самых слабых людей, достигших второго малого цикла, взрывной силой.

— Грязная тварь, как ты посмела тронуть наших братьев!

Один из стражей, глядя на пустые глаза собрата, защищающего монстра, взревел. Сжав алый клинок двумя руками, он поднял лезвие над головой и молниеносно рубанул вниз. Тонкая алая линия мгновенно прорезала сотни извивающихся ворсинок, которые после отсоединения от основного тела начали извиваться в воздухе, планируя в сторону потенциальных носителей. Однако сама атака так и не достигла монстра, похожего на плоскомордую собаку. На пути сечения души встал крылатый защитник, блокировавший линию разреза щитом.

Заметив подкрепление, те, кто держал оборону города из последних сил, вновь обрели надежду. Стражи воспаряли духом, ведь на поддержку пришел отряд из одиннадцати планетарных, и одного звездного собрата! Однако их воодушевление не шло ни в какое сравнение с шоком сотни хитиновых гигантов — последних оставшихся из пяти тысяч членов отряда Вормонд, защищавшего Барнаул.

— Это чувство… — Командир отряда, присоединившийся к семье Вормонд шесть месяцев назад из небольшой семьи скрытого царства вздрогнул. Он никогда не встречал этого члена семьи, однако обладал четким интуитивным пониманием благородства крови происхождения. Как носитель сигма рецессива, полученного благодаря усердной работе на благо Вормонд, он едва мог стоять на ногах в присутствии новоявленного товарища. — Не может быть… он…

Слова застряли в горле командира отряда, он с ужасом уставился на руку Влада, то же проделали все, кто находился на поле боя.

Колоссальное количество омни сгустилось между согнутыми пальцами. Она спрессовывала разогнанные до близсветовых скоростей заряженные частицы, поступающие из ядерных реакторов. Крошечная черная точка в сантиметре над ладонью, словно зажатая острыми когтями пальцев постепенно расширялась. Для создания черной дыры больше не требовались вены, изучение тайн духовной энергии в золотой долине принесло свои плоды. Но и это был не конец…

Глава 225: Заклинания.

— Магнум форамен. — Короткое словосочетание, вырвавшееся из горла с вибрацией омни, возбудило духовную энергию вокруг, и активировало цепную реакцию. Частицы духовной энергии распространялись вокруг, передавая волю другим частицам, те делали то же самое, а собрав максимальное количество, которое могло контролироваться заклинанием, вернулись обратно и приступили к основной фазе воздействия. Пятисантиметровая черная дыра расширилась в три раза, то был эффект заклинания, одного из немногих практически опробованных в арсенале Влада. Дословно означало «Большая черная дыра» с Латыни, но содержала куда более глубокий смысл, вплетенный в каждый звук и вибрацию омни. Конечно, можно было использовать составное заклинание: Диспеграм ин партикулис для разгона частиц, Прессио для давления на них, Партикула фузион, для более масштабного слияния и получения черной дыры, тогда удалось бы достичь более чем десятикратного увеличения ее размеров и мощности, однако откуда взять время на речатив? Космический зверь послал подконтрольную армию в сторону опасных букашек и сам атаковал волосяными щупальцами. Если бы не защита стражей, Владу пришлось бы отступить. — Все назад.

Не слишком громкий, не слишком тихий голос патриарха Вормонд вызвал эффект взорвавшейся бомбы. Воины, отстаивающие Барнаул и защищающие Влада ломанулись прочь. Никто не смел пренебрегать самой известной атакой из всех, которые когда-либо использовали духи на Земле. Черная дыра стала одной из визитной карточек Вормонд, тем, что вспоминают люди, обсуждая двуглавых червей, ведь именно она была использована в самой первой показанной миру битве против космического зверя.

Волосяные щупальца-паразиты почти достигли хитиновой брони Влада, когда он отпустил черную сферу, затягивающую в себя все. В мгновение ока бесчисленные конечности Хилекриса пожрала бездонная мрачная пасть, если бы Влад не научился компенсировать гравитационное притяжение с помощью излучения в полых костях и поля омни, он бы так же попал в горизонт событий.

Захваченных паразитами духов, людей, охотников, и даже стражей оторвало от земли. Пространственное искажение оказалось настолько сильно, что в сотнях метров от черной сферы, тела искажались и деформировались вместе с обломками зданий.

Хилекрис издал жуткий вопль, ударивший по мозгам разбежавшихся защитников. Он понял, насколько все плохо и пытался сбежать, перебирая короткими ногами, скрытыми за волосяным паланкином. Вот только уже слишком поздно, черная дыра настигла цель, приземлившись на спину. Мерзким звуком засосанная шерсть потянула за собой кожу и содрала ее, обнажая алую плоть, брызжущую кровью. Ни капли не пролилось в сторону и не окрасило мех, все пожрала черная пасть, добравшаяся до мяса и начавшая с хрустом переламывать позвоночник. Пятнадцатисантиметровая черная дыра не исчезла мгновенно, она продержалась около десяти секунд, оторвав от отчаянно визжащей твари половину туловища, только после этого черноту озарила ярчайшая вспышка. Крошечная в момент рождения, спустя мгновение она поглотила все.

Готовые к взрыву защитники Барнаула и алые клинки воздвигли общий барьер перед городом. Его хватило, чтобы перенаправить мощь ядерного взрыва в сторону изрытых сражением полей.

Оглушительный грохот вскоре стих, составив лишь раскаленный до танцующих жгутов воздух и оплавленный кратер, в глубине которого хрипя подыхал Хилекрис. Даже такой ужасающий взрыв не смог его прикончить, а ведь это космический зверь рода поработитель, не обладающий особо выдающейся жизненной силой.

Черви из спины Влада увеличились в размерах, готовые сожрать желанную добычу, но прежде они выдохнули газовое облако кислоты.

— Эсидум Нубес. — Под управлением заклинания, пар проник в тело космического зверя через ноздри и пасть. Едкий раствор оказался ужасающе губительным для органики. Плоть чернела и разъедалась, Хилекрис мог только хрипеть, не в силах пошевелить остатками тела. Кислота вскоре проникла в каждый орган, каждую пору, она разъела всех паразитов, которые могли попасть в тело Влада. Пусть он и не беспокоился о захвате сознания, ведь кислотность собственной крови просто чудовищна, лучше перпебдеть чем опускать задницу в водоем и выпускать волосатика.

Когда тварь окончательно стихла, а в инвазивном спектре не обнаружилось ни одной опасной области, черви еще больше увеличились. Раскрыв тридцатиметровые пасти они начали пировать полурастекшейся черной жижей, содержащей чрезвычайно богатую омни.

Словно изголодавшиеся гиены, они шматами заглатывали космического зверя… То, что от него осталось, пока монстр попросту не кончился.

Перепуганные защитники города, опустив щит, вдруг захотели вновь воздвигнуть его. Однако вспомнив, что это чудовище на их стороне, немного успокоились.

Не обращая внимания на тысячи беголепетных взглядов, Влад концентрировал омни в трех сосудах одновременно, с легкостью усваивая поглощаемую омни. Благодаря книгам золотых библиотек и учению повелителя чтецов, он смог объединить три разрозненных источника Омни в единую сеть, а так же довести коэффициент поглощения до ноля целых, пяти десятых. Половина — это уже огромное количество, когда дело доходила до пожирания чужеродной силы.

Монстр соответствовал развитию начального звездного цикла, и дал омни на повышение четырех с половиной планетарных циклов. Два с половиной на центральный сосуд, и по одному на боковые. Влад придерживался относительно равномерного развития и собирался возвести в звездный все три сосуда духа одновременно, так как вычитал, что во время эволюционного скачка, огромное количество энергии тратится на расширение и стабилизацию генома. Только малая часть уходит на его укрепление. Если учесть, что у него три сосуда духа, при одновременном возвышении, энергия на расширение возьмется только из одного, а нерастраченная сила пойдет на укрепление.

Глава 226: Мифические духи.

— Неплохо. — После возвышения до девятого планетарного цикла Влад, наконец, смог вернуться в город Ночи. Тот разросся до невиданных масштабов, за островным центром следовали бесчисленные костяные многоэтажки, а так же различные сооружения уникальных форм и громадных размеров. Они растянулись на сотни километров вокруг, до самого горизонта. Здесь жили только представители семьи Вормонд, но восемь месяцев спустя количество червей перевалило за триста миллионов. Только благодаря помощи семьи Альбион удалось разместить всех, иначе бедолаги ночевали бы под открытым небом. Город ночи с недавних пор — самый большой город на территории планет солнечной системы, конечно, с золотой долиной стражей ему не тягаться, но то ли еще будет. — И где все? Почему никто не встречает?

Алые клинки не стали задерживаться, тепло попрощавшись, они отбыли, получив задание на разведку и оставив Влада в полном одиночестве.

В месте, которое, казалось бы, принадлежало ему, патриарх Вормонд ощущал отталкивающую чуждость. В мгновение ока добравшись до имения Вормонд и благодаря омни уменьшив сопротивление воздуха, чтобы простыми движениями не вызывать разрушения, он огляделся. Внутри находилось множество сигнатуры технарей, но остальных почему-то нет.

— Влад? — Кирилл споткнулся об порог и выронил из рук прозрачный лист с меняющимися данными. — Рад видеть в добром здравии, почему не предупредил?

Попытка приобнять за плечи окончилась тем, что злополучный друг и начальник схватил его за лицо, не подпустив ближе.

— Все такой же говнюк, каким был. Лучше б у ангелов и оставался… — Отстранившись, переполненный обидой Кирилл поднял лист с данными, и собирался поиграть в молчанку, но заметив рыщущий взгляд Влада, все же разомкнул губы.

— Дома никого нет. — Оборвав не начавшиеся поиски, Кирилл начал копошиться в листке. — Твоя мать на территории Фобоса возле головы Шиамат, Семен, и Олег защищают ее. Леонид, с Павлом, Дмитрием и Игнатием все еще на поисках гробниц вместе с силами Инценсус. Салават с Алексеем отправились на Нейт вместе с талантливыми новичками, чтобы подобрать подходящие оружейные духи. А Эдуард на встрече с очередным мифическим духом. Кажется на этот раз крупный улов — девятихвостая лиса.

Небрежные слова Кирилла, занятого проверкой данных с последнего исследования, ввели Влада в глубокую задумчивость. Восемь месяцев — немалый срок, за это время произошло множество изменений. Самыми очевидной вещью является политическая рекогносцировка в планетах солнечной системы, сотрудничество трех наций, и приведение сил к общему знаменателю. Помимо очевидного некоторые события ворвались в новую жизнь абсолютно неожиданно:

Гробницы, которые искали Леонид, Паша, Дима, и Игнат, являлись наследием погибших во время битвы за улей предков. Поняв, к чему идет дело, космические звери на последнем издыхании начали зарываться в землю и использовать один из основных навыков своей расы — кокон крови. Сгущая кровь происхождения, космические звери не всегда могут быть уверены, что именно потомок получит ее, поэтому монстры выработали навык, позволяющий защититься наследие и скрыть от алчных глаз. Стоит отметить, что коконы крови — не просто закопанные норы, это отдельные пространства, доступ к которым могут получить только потомки одной духовной линии. На улье Мариэль погибли миллиарды космических зверей, у которых теперь огромное количество наследников, способных отыскать гробницы.

В Вормонд вступило триста миллионов новобранцев, обладающих различными духами, и семья уже раскопала более дюжины гробниц. Некоторые — мелкие, содержащие только кровь происхождения и чахлые останки прародителя, однако две отличались. В них содержались осколки духов прародителей со всеми знаниями о былой эпохе и о развитии духа. Обезьяньи и кротовые духи, получившие данные наследия, обрели путь за пределы звездного цикла. Одна лишь эта возможность возбудила археологическую лихорадку трех наций, если бы не защита стражей, семьи охотников и трутней давно бы передрались между собой.

Еще одним изменением стали новые фракции, образовавшиеся у пробудившихся людей. Так называемые «Дома» являлись объединением трутней с похожими духами, Дом Волка, Ворона, и так далее. У домов не было ничего особенного, они не обладали богатым наследием как древние семьи, не пестрили и гениями вроде Влада, но один выделялся среди посредственной массы — Мифический дом. Общество, в которое попадали только обладатели редчайших духов, описанных в легендах различных культур. Все они выделялись выдающимся талантом к развитию и уникальными, очень мощными способностями. Фениксы, грифоны, драконы, цилини, йети, тысячи мифических духов стали новым столпом людей и представляли фракцию трутней наравне с семьями Скрытого царства.

У Вормонд так же появились мифические духи со вступлением новичком. Всего около четырехсот, можно сказать, каждый мифический дух рождался один на миллион. Очень быстро бойцы поняли, насколько важны мифические духи, так как в будущем они будут представлять пиковую мощь семьи, поэтому Эдик Лис целиком и полностью сосредоточился на поиске редких талантов, предлагая им хорошие условия для вступления в Вормонд.

Глава 227: В Сеул.

Влад задумался, стоит ли подождать остальных, или отправиться куда-нибудь. Исследования горели на ладонях и чесали черепную коробку изнутри, но за один день ничего не сделается. Перспектива встретиться с Салаватом — самая обнадеживающая, не видев лучшего друга восемь месяцев, он действительно соскучился. К тому же овладеть новым оружейным духом может оказаться полезным. Если бы только Вася был здесь…

Покачав головой, Влад отбросил сентиментальные мысли. Что до оружейного духа, теперь он не мог позволить делиться поглощаемой силой с кем-то еще. Слишком уж велико количество омни, необходимое для возвышения и слишком важно как можно быстрее достигнуть звездного цикла.

С матерью встречаться не хотелось, несколько раз связавшись с ней из золотой долины, выяснилось, что та носится с кузиной и желает видеть жизнь «родственников» в согласии.

Леонид с дроидами Инценсус в затяжных поисках, которые растянутся на продолжительное время, остается только Эдик.

— Девятихвостая лиса говоришь… — Задумчивое выражение сменило растерянность на лице патриарха Вормонд. — Японка?

— Кореянка, и очень красивая. — Поймав странный взгляд негодяя, на каждом шагу топчущего его уверенность, Кирилл прокашлялся. — В смысле… очень многообещающая, да, именно так. Ей всего девятнадцать, пробудилась чуть более семи месяцев назад, а уже вплотную приблизилась к высшему циклу без чьей-либо помощи. Но… мифический дом тоже ее заметил и сейчас должен убеждать вместе с Эдуардом.

Вырвавшийся из задумчивости Влад, в чьих мыслях возникали фотографии корейцев, получивших органы отца, погладил подбородок.

— Мифический дом… Неплохо было бы взглянуть на тех, чья популярность среди людей превосходит даже двуглавого червя… — Говоря об этом, Влад не преувеличивал. Хоть в золотой долине он и редко пользовался сетью Прометеуса, иногда заглядывал, чтобы ознакомиться с самыми крупными новостями. И практически всегда на первых местах по просматриваемости и обсуждениям были они, гении рода людского — мифические звери, представляющие надежду и достоинство человечества перед превосходящими силами охотников, стражей, и космических зверей. — Есть свободный корабль?

Кирилл покачал головой, однако тут же исправился:

— Эйдон на треть завершил строительство паучьих нор, и соединил большинство крупных городов Земли. Эдуард сейчас в Сеуле, можешь переместиться туда напрямую, точное место отыщешь с помощью коммуникатора. Кстати о нем. — Хлопнув себя по лбу, Кирилл сбегал в соседнюю комнату, где раньше находилась рубка управления технарей, а сейчас расположена техническая лаборатория в расширенном пространстве. Спустя минуту, он вернулся с непримечательным черным браслетом в руках. — Возьми, этот специально для тебя сделали.

Передач браслет с черными сегментами, каждый из которых излучал уникальный энергетический фон, Кирилл указал на собственное запястье с похожим устройством.

— Технический отдел долго корпел над этой прелестью. — Улыбка невольно наползла на лицо физика экспериментатора, отражая удовлетворение проделанной работой. — Устройство может работать автономно практически вечно, при наличии в окружающей среде достаточного количества омни. Функционал при этом немалый: помимо защищенной внутренней связи он представляет собой полноценный вычислительный центр, не хуже нашпигованных под завязку компьютеров. Обладает способностью отсеивать и анализировать состояние окружающей среды, включая фон духовной энергии, может проецировать изображение высокой детализации, жаль только одноцветное, содержит пространственное хранилище объемом сорок пять кубометров, а в случае крайней необходимости, может выступать в роли взрывчатки. Правда для последнего лучше с руки ее снять и запустить во врага, взрыв довольно сильный…

Повторив за Кириллом, Влад взмахнул над круглой бляхой, являющейся центром браслета. В ту же секунду из сегментов вырвалась темно-серая пыль, которая на самом деле являлась нано-роботами. Крошечные трансформеры сформировали объемный экран, на котором изображались основные функции с довольно понятными визуальными обозначениями и текстом снизу для имбецилов.

— Хорошо потрудились. — Влад остался доволен новой игрушкой, он мог представить, каких трудов стоило технарям запихнуть в такое маленькое устройство столько примочек, даже с технологиями норботтов.

Хоть Кирилл и не ответил на похвалу, сиял, словно новогодняя елка. Очнувшись от прострации, довольный физик повел патриарха на задний двор имения, где находилась тридцатиметровая круглая арка. Казалось бы, пустая в визуальном спектре, она заключала в себе сотни извивающихся пространственных нитей.

Паучьи норы — личное изобретение Эйдона, являлось своего рода стационарным порталом, но в отличие от энергозатратных махин, используемых в мире духов, они не требовали практически никаких затрат ресурсов и обслуживания. Ценитель инцеста являлся исключительным талантом в области пространственных манипуляцией, и не просто с задатками способностей, он обладал квалификацией, знаниями, и опытом. Оглядываясь назад, Влад не мог поверить, что принял это сокровище из рук Спарассида как банальный довесок к верности ветви второго сорта.

Кирилл, подошедший к пьедесталу в правой стороне арки, быстро ввел название Сеул. Благо интерфейсом обратного отклика Нор занимались технари, а не паук, иначе без пространственных знаний перемещение оказалось бы очень муторным делом.

В инвазивном спектре из арки вынырнула длинная нить пространства, за которую Влад небрежно ухватился. В то же мгновение тело рывком затянуло в круглую постройку, а затем выбросило посреди полуразрушенной улицы. Точка выхода норы являлась случайной в определенном диапазоне — мера безопасности, чтобы недоброжелатели не подготовили засаду на обратной стороне врат.

Оглядевшись на развалины высотных зданий, бетонные валуны, изрытый асфальт, и осколки битого стекла повсюду, Влад нахмурился. Он знал наизусть карты большинства крупных городов земли, Сеул — не исключение, но за восемь месяцев пребывания в Улье, все старое было переписано. Благо, на руке все еще есть коммуникатор.

Найдя в функционале карты и активировав позиционирование других носителей, Влад провернул лопатки, из которых со звуком разрываемой ткани врывались хитиновые крылья. Взмах, и тело выбросило в небеса.

Глава 228: Госпожа, найденная на вершине…

С грохотом Влад приземлился посреди наклонной улицы, поднимающейся в гору. Корейцы, идущие по своим делам, кто в школу, кто на работу, кто по безделью, в ужасе отпрянули. Всего секунду назад ничего не происходило, а затем вдруг на огромной скорости в асфальт влетел мускулистый мужчина с ужасными на вид крыльями, которые вскоре исчезли под самовосстанавливающимся одеянием патриарха Вормонд.

Из разбитых окон компактных двухэтажных домов, явно построенных в прошлом веке, показались обеспокоенные лица, в основном пожилых людей.

Когда же из двери во двор дома, находящегося на развилке двух восходящих узких улочек, вышла группа довольно сильных духов, переполненных воинственным настроем, Влад изобразил на лице улыбку.

— Я к хозяйке дома. — Разглядев за спинами незнакомцев улыбающееся лицо Эдика Лиса, Влад прошел сквозь трутней, растолковав их будто воздушных кукол. Самый крупный европеец с приятной наружностью попытался сопротивляться, однако мощная волна омни вдавила его в землю, заставив изображать камбалу.

Глаза трутней по бокам и прохожих, каждый из которых являлся пробужденным духом, расширились. Они вмиг забыли о готовых вырваться из уст претензиях и, опустив головы, поспешили разбрестись кто куда. Только люди, вышедшие из дворовых дверей, остались на местах, но все же расступились, ошеломленно переглядываясь.

— Пат… Патриарх Вормонд?… — Женщина в цветочном кимоно заговорила на беглом японском, однако не получила ответа.

Остальные представители мифического дома, наконец, признали личность Влада. Знакомое лицо, герб двуглавого червя и сила духа практически на пике планетарного цикла не оставляла никаких сомнений.

— Давно не виделись. — Эдик Лис ответил на крепкое рукопожатие друга, а затем оглянулся на молодую, и очень красивую девушку, выглядывающую из приоткрытой двери вместе с еще более молодым парнем. — Это она.

— Вижу. — Влад не выключал инвазивного зрения, из-за чего пугал подростков ужасными крестообразными зрачками и светящейся зеленой радужкой. — Я — Владислав Вормонд, приятно познакомиться, могу рассчитывать на ваше гостеприимство?

Родная речь без акцента и использования технологичного переводчика, с помощью которого общались гости дома, выбила хозяев из колеи. Парень с девушкой переглянулись, а затем осторожно кивнули, чуть шире приоткрыв дверь. Влад дернул веком, когда покрашенная в дешевую зеленую краску створка распахнулась, являя хозяев. Кирилл не соврал, девушка обладала выдающейся красотой: густые черные волосы ниспадали на хрупкие плечи, обрамляя изысканное лицо без единого изъяна. Будучи ростом чуть меньше метра семидесяти, она могла похвастаться точеной фигуркой песочных часов, тоненькими ручками, и острыми пальчиками. Впечатление не портила ни повседневная серая футболка с джинсовыми шортиками, ни наличие парня рядом. Такую внешность можно назвать чрезвычайно милой, она инстинктивно вызывала желание защищать ее и оберегать. Но вот плотная омни, сосредоточенная в сосуде чуть ниже пупка, выдавала опасную силу. По внешним признакам духовного излучения Влад определил, что по достижению высшего цикла девушка не исчерпает и десятую часть своего потенциала. Даже без внешнего вмешательства она сможет провраться сквозь оковы звездного цикла. Не удивительно, что к ней такое пристальное внимание.

Парень, вставший чуть впереди, и обладающий родственной омни, также неплох. Развитие достигло четвертого среднего цикла. Впечатляет для того, кто не является членом древней семьи.

— Проходите. — Уступив дорогу, девушка пригласила гостей обратно в дом.

Первым вошел Влад, сняв обувь возле порога.

Дом оказался настолько простым, насколько возможно, не роскошный, не дыра, убранство на стыке западной и восточных культур оказалось чем-то новым но ничего особенного выделить не удалось.

Оказавшись в гостиной, где рядом с бледно-голубым диваном расставлено несколько стульев, заграждающих обзор к телевизору, Влад уселся в самом центре.

— Не ожидал встретить здесь знаменитого патриарха Вормонд. — Когда все собрались, мужчина с коротким ежиком серебряных волос, обладающий самым высоким уровнем развития среди делегатов мифического дома, нарушил молчание.

— Хотите сказать, кандидатура молодой леди не стоит того, чтобы кто-то моего положения тратил свое время? — Не размениваясь на мелочи, Влад сразу перешел к конфликту. Не слишком хорошая стратегия при убеждении кого-либо присоединиться к ним, особенно для представителей восточной культуры, однако время — слишком ценный ресурс, чтобы тратить его на любезности.

— Я не это имел….

— Позвольте узнать ваши имена. — Перебив ежа, и не дав ему возможности оправдаться, Влад перешел к девушке. Агрессивное поведение должно приносить плоды выбранной стратегии. Необходимо действовать быстро.

— Чхве Гон Ши, а этой мой младший брат — Чхве Джин Сон. — Красотка нервно улыбнулась, теребя ручки. Ей явно неудобно сидеть на диване под обстрелом стольких глаз иностранцев, которые, казалось, жаждали отведать ее плоти, а не пришли уговаривать вступить в дом и семью.

— Госпожа, найденная на вершине… — Смакуя слова, Влад подался вперед и оперся предплечьями на колени. — Красивое имя, ваши родители вознаграждены даром предсказания, раз предугадали, что вырастете в такую представительную девушку. Присоединившись к семье Вормонд, вы определенно разбавите наш грубый, неотесанный имидж, и привлечете внимание со всего мира.

Глава 229: Кумихо.

За восемь месяцев в золотой долине, Влад все же находил время для изучения социальных взаимодействий, уже не по трудам нейропсихологии, а на основе культурных феноменов, вроде художественных книг, фильмов, сериалов. Он пытался понять общество, его внутреннюю кухню, чтобы позже сподручней было управлять им.

— Я не настолько выдающаяся. — Искристый смешок невольно раздался из уст девушки, зачесавшей прядь черных волос за ушко.

Младший брат рядом с ней скривился, будто объелся квашениной капусты, ему уже приходилось иметь дело с подобными ухажерами сестры и сейчас настало время спровадить наглеца. Проблема в том, что наглец слишком силен и влиятелен…

— Осмелюсь ли я приукрашивать действительность перед девятихвостой лисой? Будь сказанное лестью, или же ложью, вы бы сразу поняли. Тем более, моя область компетенции — наука, и боевые искусства, в межличностных отношениях я не силен. Эдуард не даст сорвать. — Влад повернулся к товарищу, который для понимания происходящего использовал функционал браслета, переводящего все на русский.

— Да уж, наш патриарх — великий человек с великими недостатками. — Эдик Лис мгновенно подхватил игру, призванную показать простоту и доступность высшего эшелона семьи Вормонд. Правда автопереводчик с механическим голосом слегка портил впечатление о нем. — Можете не верить, но он до двадцати лет искренне считал, что фразы мой парень и моя девушка обозначают владение человеком как в рабстве, а не признак романтических отношений. Если бы не объяснения друзей и неустанные попытки вбить в его голову социальные нормы, даже сейчас он изъяснялся бы непонятными научными терминами. Как будет время, посмотрите видео с награждений на различных конкурсах, поймете, каким он был.

Чхве Гон Ши Улыбалась, прикрыв рот изящной ладонью, а младший брат смотрел с сомнением. Мифические звери же, увидев, в какую сторону дует ветер, спохватились:

— Госпожа Чхве, слова могут быть сладкими, но только документы отражают искренность. — Женщина в кимоно, от которой веяло похожей омни как от хозяйки дома, предала папку.

Вместо сестры, документы, составленные на корейском языке, забрал младший брат и начал вчитываться.

— По правде говоря, я прибыл сюда с намерением познакомиться не с вами, а с представителями мифического дома. — Неожиданно Влад взял слово, тут же став центром удивленных взглядов обеих сторон. — Подчиненные докладывали о них как о лучших представителях земных духов, но оказавшись лицом к лицу… немного разочарован. К счастью, здесь оказались вы и поездку нельзя назвать напрасной. Что до искренности…

Забрав папку с документами из рук недоумевающего Чхве Джин Сона, Влад пробежался по пунктам и долистал до конца за какие-то пару секунд. Стоило последней строчке соскочить с глаз, папка сгорела в руках без дыма, не оставив и пепла.

— Что вы делаете?! — Ежоголовый европеец, полный возмущения, резко поднялся с места, однако патриарх Вормонд не удостоил его вниманием.

— У нас нет контрактов, потому что с силами семьи Вормонд кто сможет обязать выполнять записанные требования? Главные семьи? КОСМИУМ? Скрытое царство? Стражи? Они не осмелятся. — Влад откинулся на спинку стула. — Будем объективны, семья Вормонд и Мифический дом — игроки совершенно разных уровней, со временем разрыв будет только увеличиваться. То, что могут предложить они, мы дадим в десятикратном размере, и напротив, возможности, которые дарует двуглавый червь, не сможет дублировать ни одна сила мира духов. Кровь происхождения Вормонд, постоянный источник воды духа, заклинания Крови, Стихий, и Духа, родословные любой семьи охотников, технологии за пределами воображения современной науки, неограниченный потенциал развития. Я могу показаться грубым и неотесанным, ведя переговоры таким образом, но этот мир — не зефирная долина. Восьми месяцев должно было хватить, чтобы вы поняли, в какой большой заднице находятся три нации, и знаете, Вормонд выкарабкаются из нее первыми.

Еж, которого ни во что не ставили, раскраснелся и готовился взорваться, однако импульс духовной энергии на пике планетарного цикла осадил ретивого и усадил обратно на задницу. Тем не менее он не сдавался:

— Семья Вормонд действительно обладает уникальными ресурсами, однако Мифический дом не уступает в потенциале развития. Каждый из нас обладает особым духом, превосходящим обычные. При равном развитии, даже двуглавые черви могут не быть соперниками. — Заметив полные пренебрежения лица парочки Вормонд, европеец стиснул зубы. — В Мифическом доме уже состоят тринадцать девятихвостых лисиц, никакие заклинания и родословные охотников с их навыками не сравнятся с наставлениями сородичей и помощью в развитии природных сил.

Влад засмеялся, негромко, но чрезвычайно обидно.

— Заклинания и родословные не сравнятся с природными силами? — Улыбающийся Влад покачал головой. — С уверенностью и твердостью говорить подобные глупости… Не буду спорить, оставлю все на усмотрение мисс Чхве. Вормонд примет вас с распростертыми объятиями. Но если решите присоединиться к Мифическому дому, другой силе, или останетесь независимыми, мы не станем возражать. Выбор собственного будущего — привилегия, которая очень скоро исчезнет для трех наций, пока есть возможность, нужно наслаждаться ей. Благодарю за гостеприимство.

Встав, Влад слегка поклонился вскочившим с места брату и сестре, которые тут же глубоко поклонились в ответ, а затем направился к выходу.

— Эдуард навестит вас снова через три дня, если к тому времени не определитесь с ответом, больше не будем вас беспокоить. — Перед Уходом Влад посмотрел на Лиса. — И компенсируй местным убытки за разрушения.

Крылья, с хитиновыми костями и кожаными мембранами распахнулись за спиной, а затем мощным взмахом выбросили Влада в небо.

Глава 230: Призыв о помощи.

Не успел Влад вылететь с территории южной Кореи, как-никак, обратного возвращения по паучьим норам Эйдон не предусмотрел в целях той же безопасности, на коммуникатор поступил сигнал тревоги. Остановившись в воздухе, он провел ладонью над черным браслетом, из которого потянулась вязкая жидкость. Нанороботы, обладающие источником духовной энергии, и способные поглощать омни из окружающей среды, сформировали лицо ценителя матерей и сестер.

«Для всех сил Вормонд, кто слышит меня. Я — Эйдон Вормонд, глава логистического департамента и отдела пространственных исследований, запрашиваю поддержку по координатам своего коммуникатора!»

Слушая Эйдона, Влад поначалу даже не поверил, слишком уж многословным оказался извращенный охотник даже при условии сигнала тревоги.

«Две недели назад я почувствовал слабый пространственный импульс далеко от плоскостей планет солнечной системы. В аномалии есть отголоски омни, уникальные для семьи Спарассида, но слишком мощные для любого ныне существующего охотника этой генетической линии. Я предположил, что импульс может оказаться зовом гробницы предка Спарассида, и не ошибся.»

Влад без всяких сомнений развернулся в противоположенную сторону, и, бросив всю мощность реакторов под лопатками в полые кости крыльев, устремился по координатам.

«Я не один почувствовал зов, главная семья Спарассида, Мифический дом, и Паучий дом так же здесь, однако на месте аномалии мы обнаружили кое-что еще. Не уверен, но кажется, это Хоруанцы…»

Окруженный воздушным пузырем, внешняя часть которого обнуляла сопротивление воздуха, а внутренняя создавала комфортную среду, Влад мог слышать слова Эйдона. От последнего заявления глаза широко раскрылись, а крылья замахали с большей силой. Если это действительно так, дело — дрянь. Хоруанцы — одна из шести великих рас, но даже на фоне других властителей галактик, краснокожие гиганты славятся необузданной жестокостью и ненавистью ко всему живому, в том числе и к себе подобным. Если у них нет врагов, чтобы рвать на куски тела и души, они вгрызаются в плоть ближних и стараются растянуть удовольствие от мучений на максимальный срок.

«Количество Хоруанцев тринадцать, силу установить не удалось, они сейчас непосредственно под аномалией. Мы скрыты барьером невидимости одного из членов Мифического дома, но он долго не придерживается. Если это действительно хоруанцы, нельзя позволить обнаружить нас, или в битве отпустить хоть кого-то, чтобы о нас сообщили. Запрашиваю поддержку всех сил Вормонд, необходимо уничтожить каждого пришельца».

Влад мчался на пределах возможностей, достигнув скорости в двенадцать с половиной махов. Благодаря учениям стражей контроль над омни и управление ей возвело силы на новый уровень. Зеленая комета, оставляющая позади радиоактивный след, пронеслась над территориями Земли, Марса, других планет и спутников солнечной системы, прежде чем оказаться в нужном месте.

Черно-серая пустошь, освещенная несколькими звездами, казалась безжизненной, если бы не пространственный вихрь, восходящий к ясному небу. Невидимый для обычного зрения, он поднимал в воздух столб пыли камней и грязи. Вращаясь в циклоне, гигантские валуны исчезали в одних местах и появлялись в других, а рядом с аномалией топтались тринадцать краснокожих, рогатых гуманоидов. Рост последних не превышал двух метров, однако мускулистые тела и шипы на позвоночнике и конечностях делали их визуально больше.

Влад не дождался прибытия флота Вормонд, он появился здесь первым, не потому что пренебрег опасностью Хоруанцев, а из-за банальной разницы в силах. Если уж он не сможет остановить краснокожих, то без поддержки Прометеуса, ни один корабль или офицер Вормонд не справится с данной задачей.

— Хоруанцы?… — В инвазивном спектре Влад уставился на могучих воителей, которые выглядели довольно потрепано. Отродья хаоса смотрели в ответ желтыми глазами, плотоядно и угрожающе.

Установить уровень сил по интенсивности излучения омни не удалось, так как духовная энергия конденсировалась в алых сосудах застоявшейся жижей, а не пульсирующим потоком. Однако кое-что обнаружилось, и это совсем не понравилось Владу. Толстые черви, длиной более метра, обвивали позвоночники, парные сердца и мозги краснокожих, испуская слабый ментальный сигнал. Совсем недавно он уже сталкивался с подобной картиной.

— Хилекрис. — Космические звери рода поработитель, управляющие жертвами при помощи червей. Эти твари чрезвычайно опасны, так как, судя по знаниям Прометеуса и стражей, зараженных невозможно излечить. При попытке извлечения, черви, которые въедаются не только в тело, но и в душу, разрывают носителя на куски. Даже более мощный импульс психической энергии им не помеха, ведь у червей в случае непреодолимого внешнего воздействия активируется своего рода режим самоуничтожения. Это защитный механизм, который уберегает космического зверя от использования червя в качестве транслятора для воздействия на него.

— Не находишь это интересным? — Прибытие Влада заметили не только краснокожие, но и те, кто прятались под пологом невидимости в паре километров от аномалии. Эйдон не медлил, из его спины вырвались паучьи лапы и хитиновые черви, которые в мгновение ока растянули над аномалией гигантскую пространственную сеть, чтобы не дать противнику сбежать. — Великие расы, насколько они сильны?

Глава 231: Воители.

Готовый к бою ценитель матерей создал копье из плотно скрученных пространственных нитей, толщина каждой не превышала микрона, но прочность и острота поражали воображение. Однако воспользоваться копьем паучьего бога Эйдону не дал Влад, исчезнувший на огромной скорости и разорвавший на куски краснокожих, готовых сбежать. Все тринадцать бедолаг превратились в ошметки разбрызганного фарша, средь которого затесались и тельца белесых червей. Однако ни одна капля не оросила землю, темно-зеленая омни Влада будто заморозила их в воздухе, а затем собрала воедино десятиметровой сферой.

Под шокированными взглядами представителей Мифического и Паучьего дома, а так же элиты семьи Спарассида, патриарх Вормонд залил сферу, из которой вытягивались черви, кислотой. Едкая жидкость с шипением разъедала плоть и осколки душ, оставляя лишь голую омни, заключенную в вязкую черную субстанцию. Даже пар, выделяющийся при разложении, был собран и спрессован в искрящиеся алым, полупрозрачные капли.

— Какое разочарование. — Возбужденный Эйдон поник, увидев быстрый и печальный конец противников, ради которых он даже запросил подкрепление. Неизвестно, какие чувства он испытывал в этот момент, стыд, или что-то иное, но мрачное лицо ясно давало понять, что ничего хорошего. — Это и есть так называемые Хоруанцы, слабейший из которых достиг звездного цикла?

Остальные представители сил мира духов так же выглядели растерянными, патриарх Вормонд, несомненно, силен, однако настолько ли, чтобы разобраться с тринадцатью противниками звездного цикла за мгновение? Абсолютно нет, дело в слабости краснокожих! Неужели их все это время обманывали?

— Не Хоруанцы. — Задумчивый Влад огляделся, ища признаки присутствия Хилекриса. Не обнаружив ничего сверхъестественного, он повернулся к представителям Мифического и Паучьего дома, которые активировали камеры, встроенные в элементы одежды. Информация передавалась через сеть Прометеуса напрямую в их собственные дома, таким образом, если с группой что-то случится, на базе будут знать о произошедшем. — Это воители — одна из шести рас, выведенных в улье Мариэль наравне с трутнями, охотниками и стражами. Их прародитель — хоруанец, но в отличие от потомков, истинные хоруанцы гораздо крупнее титанов юпитера.

Представителям присутствующих фракций оставалось только поверить на слово, они не осмелились расспрашивать патриарха Вормонд. Последний тем временем позволил червям проглотить черную биомассу с огромным количеством омни внутри. Каждый из тринадцати воителей достиг, как минимум, первого планетарного цикла. Сожрав их, Влад за пару секунд смог довести все три сосуда духа до пика девятого звездного цикла, сразу же стабилизировав их.

Раскрывшаяся во время поглощения аура патриарха Вормонд заставила матриарха Спарассида, лично явившуюся на зов предка, вздрогнуть. Она тонко почувствовала, насколько легко протекало возвышения двуглавого червя на целых семь планетарных циклов. Для охотников преодоление лишь одного требует колоссального количества усилий, а здесь чудовище с тремя сосудами духа, способными развиваться взрывными темпами. Арахна и раньше побаивалась гормина, разорвавшего матриарха Веспос словно букашку, а сейчас пребывала в настоящем ужасе. Но тысячелетия опыта закалили ум и эмоции главенствовали над разумом лишь секунду.

— Поздравляю патриарха Вормонд с возвышением. Не пройдет много времени, прежде чем вы станете сильнейшим существом мира духов. — Льстивая улыбка Арахны не тронула Влада, но вот ее личность заставила обратить внимание.

— Матриарх Спарассида права, я стану сильнейшим, но эта мощь — уровень рядового воинавеликих рас. Впереди долгий путь, а только времени почти не осталось, через четыре месяца барьер, защищающий планеты солнечной системы падет. Великие расы узнают о нас, и тогда крошечная сила планетарных духов уже ничего не будет значить. Сегодня мы столкнулись с воителями, возможно, вместе с ними чистильщики и переносчики попали под Конгулляри улья и переместились сюда. По идее у нас должны быть дружественные отношения, но даже охотники, и трутни, живущие в одной солнечной системе, враждовали несмотря на общее происхождение. Кто знает, к чему привели миллионы лет разрыва связи с тремя другими этносами. — Слова Влада били по тревожным локаторам матриарха, заставляя ее терять самообладание, однако она решила дослушать собеседника, прежде чем соглашаться с утверждениями. Глубоко внутри она прекрасно понимала, к чему клонит молодой полукровка. — Перед тем как отправиться к стражам, я поручил подчиненным нанести визит силам Фобоса и Марса с предложением присоединиться к Вормонд. Из отчета узнал, что ни одна семья не согласилась. Прошло восемь месяцев, и вы должны были увидеть рассвет сил, находящихся под моим управлением. Бывшая семья Шиамат обрела огромную мощь и влияние, они на голову превосходят Энио, Йорд, и Агон — самые представительные рода охотников. Ветви: Эреб, Спарассида, Эарвиг, Веспос, Энио, Геенна, Гадес и Тартар, не уступают им. Никто не стал рабом Вормонд, каждому воздавалось по заслугам и вкладу в семью. Страхи, из-за которых вы предпочли отказаться от очевидных преимуществ, не оправдались. Теперь вы уже на несколько шагов позади, имеет ли смысл тянуть дальше? Очевидно, только семья Вормонд может ускорить рост сил любых духов в экспоненте. Вы можете верить в существование великих рас, или нет, так или иначе через определенное время наступит война. Либо мы будем воевать с ними, либо сами с собой, таков уж естественный порядок, не вам ли древним и повидавшим многое этого не знать. И сыграю роль предсказателя: семьи с уровнем сил ниже звездного цикла станут добычей при любом раскладе. То же самое касается так называемых домов.

Глава 232: Привилегии.

Бросив небрежный взгляд на затаивших дыхание трутней, Влад снова повернулся к Арахне. Это послание адресовано всем, кто увидит запись, и каждой семье, с которой свяжется матриарх Спарассида. Подобное поведение, несомненно, вызовет недовольство стражей, выступающих за мир и добровольное единство, но Влад не искушался идеалистичными идеями. Время поджимало, если для выживания потребуется превратить всех людей, охотников и даже стражей в рабов, он сделает это без всяких сомнений.

— Раз уж, вы разобрались с этими существами… воителями, почему бы нам не выбрать тех, войдет в гробницу от каждой фракции? — После минуты напряженного молчания, представительный молодой человек лет двадцати пяти вышел со стороны Мифического дома. Он обладал развитием, близившимся к планетарному циклу, но, несмотря на явную слабость перед гегемонами мира духов, не пасовал.

— Выбрать представителей? — Губы Влада растянулись в ухмылке. — Пойдет только Эйдон.

Ответ патриарха Вормонд ошарашил представителей Паучьего и Мифического дома, среди которых затесались пространственные пауки — наследники Спарассиды. Арахна же со старейшинами пребывала в глубокой задумчивости и вовсе не удивилась, столкнувшись с решительной позицией полукровки. Делая такие необузданные и властные заявления о грядущей войне, и открыто выражая намерения поработить силы Фобоса с Марсом, как он мог покорно пропускать других в гробницу, уже попавшую в поле зрения?

— Гробницы не являются чьей-либо собственностью. Это заявление стражей, которое они сделали перед всем миром после обнаружения первого наследия предков. — Златовласый молодой человек упирался, сбросив руку взволнованной девушки, порывающейся остановить его. — Любые силы мира духов, даже те, кто действует независимо, имеют право войти в гробницу, если в нем течет кровь предков. А внутри гробницы кровь, или же осколок духа сами определят достойных наследников. С этим согласились все: охотники, заклинатели скрытого царства, стражи, и отрекшиеся.

— Не помню, чтобы я соглашался на что-то столь нелепое. — Пожав плечами, Влад повернулся к Эйдону, тот понял без слов и направился к аномалии.

Представители Мифического и Паучьего домов сжали кулаки.

— Семья Вормонд, хоть и не высказалась, но так же действовала согласно этому правилу. Вы патриарх, и можете определять будущее семьи, но так же должны учитывать ее положение в мире духов. — Праведный тон и уверенность златовласого позабавили Влада, но не более. Он перестал обращать внимание на назойливую муху, обратив взгляд к небесам и спокойно дожидаясь, пока Эйдон не завершит испытание предка и не получит наследие. Столкнувшись с игнорированием патриарха Вормонд, златовласый заскрежетал зубами. — Значит, семья Вормонд боится справедливой конкуренции? Не уверены в собственных силах? Я перевел изображение с камер на прямую трансляцию официального канала Мифического дома, миллиарды людей увидят, каковы двуглавые черви на самом деле.

Как только слова прозвучали, девушка, тщетно пытавшаяся остановить златовласого от необдуманных действий, поспешно заткнула ему рот ладонью. Около тридцати духов Мифического дома побледнели, они триста раз пожалели, что согласились на миссию сопровождения под командованием самоубийцы.

Ко всеобщему удивлению, патриарх Вормонд не раскроил череп наглеца и не высосал из дыры мозги.

— Дело не в страхе, а в привилегиях. — Взгляд Влада сфокусировался на небольшой камере, украшающей манжет златовласки. Он нашел эту возможность отличной для саморекламы. — Вступающие в мою семью должны обладать ими, иначе какой смысл присоединяться к фракциям? Право на исключительный доступ к определенным ресурсам, вроде гробниц — одно из многочисленных привилегий семьи Вормонд.

— Смешно! — В гневе сорвав руку красотки с губ, златовласый вышел вперед, и встал напротив Влада. — Благодаря своей силе вы можете подавлять нас, используя любые оправдания, но если бы мы начали развиваться в одно время, семья Вормонд не была бы такой смелой.

Невозмутимое лицо Влада постепенно менялось, мышцы на скулах подергивались, не сдержавшись, он рассмеялся. Это был искренний, давно забытый смех, которым он мог поделиться только с друзьями.

— Удивительно. Не думал, что меня могут рассмешить глупости, сказанные таким серьезным тоном и не о науке. Хм… Кто самый медленный из вас? Хотя не отвечай. — Активировав инвазивное зрение, Влад оглядел представителей Мифического дома и проанализировал энергетику, строение мышц, плотность скелета, скорость сердечных сокращений, толщину сосудов и многие другие факторы, влияющие на общую силу. Подойдя к крупному пузатому мужчине, Влад поднял перед его лицом раскрытую ладонь. — Следи за ладонью и старайся не упустить ее из виду. Следи внимательно, от этого зависит многое.

Под недоумевающими взглядами Влад относительно медленно провел рукой перед толстяком, затем ускорился, и так проделал несколько раз. Пока глаза немного глупого, но исполнительного парня не перестали поспевать за движение ладони.

— Реакция не намного лучше человеческой. — Кивнув, Влад подошел к красивой девушке, останавливавшей златовласого. — Теперь физически слабейшая. Ударь изо всех сил, не используя духовную энергию.

Снова подняв ладонь, Влад подождал, прежде чем оглядывающаяся в поддержке особа, нанесет свой самый сильный удар.

— И снова чуть лучше человеческих показателей, удар около тысячи трехсот килограмм. — Отойдя от девушки, Влад выключил инвазивное зрение. — Самый слабый в плане развития у вас тот тощий и бледный парень, третий высший цикл. Я буду использовать реакцию на уровне пухляша, физическую силу этой девушки, омни, не превышающую третий высший цикл, и не задействую ни оного заклинания, или навыка охотника. Если победите меня в такой неприглядной форме, позволю войти в гробницу Спарассида.

Глава 233: Битва за гробницу.

Представители мифического дома переглянулись, они не слишком-то рвались враждовать с семьей Вормонд, однако искушение гробницы Спарассида слишком велико. Стоит отметить, что в ранжировании гробниц, те, которые принадлежат предкам древних семей считаются наиболее ценными. Причина проста, она открывает путь к возвышению миллионам духов, однако позволять остальным возвышаться, или нет решает никто иной, как первый прошедший испытание предка. Он же получает самые высокие награды тайные знания и кровь происхождения. Если Мифическому дому удастся получить благословление предка, они смогут не только значительно поднять свой престиж, но и совершить небывалый скачок в экономическом плане. Все пауки, являющиеся потомками Спарассиды, отдадут многое за уникальные техники развития предка. Последние позволяли духу определенного типа накапливать энергию самым быстрым и безопасным способом, а также приводили к направленным мутациям, которые постепенно открывали путь за пределы звездного цикла.

Не трудно догадаться, что завладев наследием Спарассида, семья Вормонд вряд ли раскроет пути продвижения другим паукам. Двуглавые черви — воинственная фракция, заботящаяся только о собственной силе и превосходстве над остальными семьями. Стоит взглянуть лишь на мировую связь, и все станет ясно. Вместо обеспечения надлежащего, бесплатного обслуживания, которое значительно упростило бы коммуникацию между тремя нациями, Вормонд наживаются на всеобщем отчаянном положении. Они похожи на пассажиров лодки, вцепившихся в бочку смолы и сидящих перед пробоиной, пока остальные вычерпывают воду ладонями.

— Мы согласны. — Златовласый молодой человек ответил за всех, и в прыжке преобразился. Пятиметровый лев, с искрящейся золотой шкурой, выглядел внушительно. Благородство лучилось из небесно-голубых глаз, а острота зубов и напряженные мышцы выказывали хищную стать.

Другие представители Мифического дома не медлили и приняли облик духов, паук с пурпурным крестом на брюшке, лошадь с чешуей и головой азиатского дракона, русалка, плывущая в голубой омни, похожей на воду, источающий мягкий и теплый белый свет единорог, а также удивительно красивая птица, будто расписанная хохломой и пышущая волнами жара — феникс.

Мифические духи полностью оправдывали свое имя, их образы вошли в легенды народов, а сила оставила неизгладимое впечатление в истории даже при том, что Скрытое царство, а позже Косиум, отчаянно пытались скрыть существование духов. Но это так же являлось раковой слабостью, вдеть если отбросить совсем уж безумные предположения, легенды описывали природу сил каждого зверя.

С рыком лев набросился на Влада, вытянув когтистые лапы, однако последний чуть сместился в сторону. Вложив весь вес тела, а также укрепив удар омни третьего высшего цикла, он выбросил высокий удар ногой. Голень прошла аккурат между нижней челюстью и лапами, встретившись с горлом монстра. Удар оказался достаточно сильным, чтобы сломать льву гортань, но и самого Влада развернуло инерцией, которой тот незамедлительно воспользовался, сделав диагональный фляк назад и пропустив под изогнувшейся спиной удар лапой. Когда положение головы оказалось перпендикулярно земле, крестообразные зрачки сузились, вспышка света и предчувствие опасности заставили Влада действовать быстро. Изменив положение ног в воздухе, он уперся в нос хрипящего льва и оттолкнулся. Вовремя, поток белого света пронесся на огромной скорости и через сотню метров принял форму единорога. Если бы не своевременная реакция, конусообразный рог нанизал бы брюхо патриарха Вормонд.

Сделав кувырок и едва стабилизировав положение тела в стойке, Влад резко отскочил назад, так как лев вновь предпринял попытку растерзать его. Отбрасывание ног назад как при защите от борцовского прохода, заставило когтистые лапы перебить воздух вместо коленных чашек. Несмотря на огромный размер, лев целился именно в ноги, а не во все тело. В казалось бы безвыходном положении, когда три ноги льва имели опору и могли сделать новый рывок, в то время как Влад находился в воздухе, сменилось болезненным ревом повелителя саванны. Скрутив корпус и отбросив одну ногу чуть назад, чтобы придать импульс скрутившемуся корпусу, Влад выполнил удар супермена, при этом вытянув указательный средний и безымянный палец на манер копья. Поросшие хитиновыми когтями пальцы без труда прорвали мягкую защитную пленку глаз и задели ткани, ограждающие мозг.

Чуть согнув пальцы Влад вырвал глаз, а затем сгруппировался. В следующее мгновение поток света снес его до того, как ступни коснулись безжизненной земли. Казалось, поражение патриарха Вормонд предрешено, и мифические звери, выискивающие момент для вступления в бой, наконец, готовы, однако, когда поток света вновь принял форму единорога, трутни содрогнулись. Влад обеими руками вцепился в острый рог, удержав его в паре сантиметров от груди. Как только остальное тело священного животного обрело физическую форму, ноги сцепились в замок вокруг шеи, патриарх Вормонд извернулся и оказался на загривке, после чего, освободив руку, рвущим движением провел когтями по белой шее. Ужасная рана из которой хлынула серебряная кровь и потоки горячего дыхания, привели в ужас Мифических духов.

Одноглазый лев отчаянно взревел и бросился к товарищу. Влад тем временем соскочил со сказочной лошади и ухватился за переднюю ногу прямо над копытом. Укрепив тело изумрудной омни, он швырнул единорога, весившего под тонну, в льва.

Над головой патриарха Вормонд засвистел воздух, но он даже не обернулся и сместившись в сторону, позволил длинной палке обрушиться вниз. Земля содрогнулась, тонкий посох вмял твердую породу на десятки метров и вызвал крупномасштабные обвалы в радиусе километра. От такой мощи Влада отшвырнуло, а внутренние органы затрясло. Новый удар последовал незамедлительно и посох обезьяны, с ободком на голове вновь предпринял попытку размозжить череп.

Глава 234: А зачем ему знать?

Удлинившийся в несколько сотен раз посох безрезультатно пронесся рядом с головой, и разбил поднятый аномалией валун, в который уперся Влад. Рывок выбросил тело вперед и прорвал сквозь волну пламени, созданную фениксом. Кажется, эта птичка не понимала, что высокие температуры для воинов Вормонд, особенно для патриарха, ничего не значат. Мгновенно уменьшивший размера посоха примат закрутил его перед собой. Потоки ветра не остановили Влада, он с легкостью ухватился за посох ближе к волосатым рукам, а затем всадил колено под ребра обезьяны. Та хрюкнула и подлетела в воздух, зеленая омни ворвалась в тело и едва не разорвала диафрагму, но мифический зверь не отпустил палку.

Резкий разворот корпуса, и перелетевшая через плечо обезьяна с силой впечаталась в землю, а затем наступил мрак. Влад, используя сконцентрированную омни на пике третьего высшего цикла, вбил ступней голову примата в землю, отправив его мир сновидений.

«Это не оружие духа? Необычно»

Мгновения хватило, чтобы исследовать природу посоха, сделанного из дерева, но обладающего воистину непревзойденной прочностью. Еще одно мгновение ушло на оценку обстановки вокруг: сверху летела паучья сеть, по бокам готовились атаковать феникс и русалка, лев приходил в себя, а единорог медленно умирал.

— Вы должны позволить мне хотя бы разогреться… — Вбив палку в землю Влад повел плечами, а затем бросился из-под сети к ближайшей огненной пташке…

*Минуту спустя*

Воины паучьего дома и семьи Спарассида сложными взглядами смотрели на изломанные тела Мифических духов. Прошло совсем немного времени с начала битвы, если избиение и тотальное насилие можно назвать таковой. Ни разу патриарха Вормонд даже не поцарапали, при том, что он действительно ограничивал себя характеристиками слабейших противников, а так же не использовал навыков, и заклинаний. Конечно, большую роль сыграла бесполезность пламени феникса и ментального вопля русалки, но остальные показали себя не лучше. Это была разница в классах. За каждым движением лидера двуглавых червей прослеживался огромный опыт, безмятежное спокойствие, и расчет на несколько десятков ходов вперед. Сила самых талантливых представителей человечества, не позволила преодолеть этот классовый барьер.

Но не только присутствующие здесь могли оценить разгром мифического дома, и силу патриарха Вормонд. Представители паучьего дома вели прямую трансляцию. Хоть подписчиков их канала и не так много, запись начала распространяться с безумной скоростью. Все из-за того, что многие следили за миссией Мифических зверей, в ходе которой обнаружилась гробница Спарассида, а также предполагаемые хоруанцы. Кто бы мог подумать, что, придя за одним, они увидят совершенно другое. Простые обыватели, представители домов, некоторых семей, научившихся пользоваться прелестями интернета, отрекшихся, и Косиума стали свидетелями унизительного избиения. Не кого-то незначительного, а тех, на кого возлагали надежды человечества. Разумеется, противник непрост.

Шутка ли недооценивать патриарха Вормонд, чьи деяния, не самые благородные, но впечатляющие, расползлись слухами по всему Улью из-за отрицательной пропаганды Косиума? Однако каждый, у кого нет проблем с глазами, или мозглом, мог видеть, что создатель смертоносных вирусов, безумный ученый и алчный дилер, готовый наживаться на отчаянии трех народов, ограничивал себя до уровня ниже чем каждый из противников. И результат на лицо. Владислав Вормонд вышел победителем без единой раны, не повредил даже края одежды, а вот легендарные Мифические духи валялись с переломанными костями и медленно восстанавливались, не в силах пошевелиться.

— Долго мы еще будем тянуть? Посмотри, он опасен даже с таким ничтожным уровнем сил. Что если…

«Не будет если. Владыка знает и предвидит все. Он ждет от мальчишки чего-то… Ждать должны и мы».

Прометеус оборвал Леонида на полуслове, оставив его вариться в тяжелых мыслях. Бойцы рядом с ним так же выглядели не очень довольными. Восемь месяцев не виделись с Владом, они росли в силе, побеждали в битвах, просвещались в знаниях и позабыли природу патриарха двуглавых червей. Но снова столкнувшись с тотальным превосходством при условиях, даже не равных, а уступающих противнику, как они могли не волноваться?

«Знаю, что вы боитесь, не нужно. Мальчик опасен на уровне крошечного Улья, но в глазах великих рас и тем более Жестоких отцов это не более чем пешка. Вы не пострадаете, напротив, обретете обещанную силу, возвыситесь и станете вестниками Квадука Неисчислимого, как я. Всему свое время, нужно уметь ждать. Нити судьбы переплетутся в нужный час, в нужном месте, когда роль мальчишки подойдет к кону, ваш путь только начнется. А пока, займитесь оставшимися…»

Бойцы под предводительством Леонида покорно поклонились, не смея возражать. Перед лицом этого могущественного существа, кажущегося всесильным, никто в улье Мариэль не посмел бы быть небрежным. Другие видели в Прометеусе лишь превосходящее высший цикл древнее существо, Владислав и приближенные обладали большим знанием и принимали норботта за отголосок пустой силы, которая исчерпает себя, стоит ввязаться в бой. Однако только избранные знали, что на самом деле нет никакого норботта, нет Прометеуса, есть лишь Юрглас — вестник жестокого отца Квадука. Он обладал силой Нокселос — или же галактического цикла. Этой мощи достаточно, чтобы щелчком пальцев уничтожить улей Мариэль.

— Салавата вербовать бесполезно, он предан Владу как пес. Не удивительно, что обладает духом кровавого мастиффа. Остаются только Паша Барсук и Эдик Лис, остальные на нашей стороне. — Леонид задумчиво протянул. — С Эдиком будет непросто, он очень умный, может правильно оценить расклад сил и встать на сторону победителей — нашу сторону, но лис хитер. Лучше заняться им в последнюю очередь, остается Паша. Хоть Барсук и терпеть не может Васю, но порвет за друзей любого. Если узнает, что я убил его…

«А зачем ему знать?»

Риторической вопрос Юргласа, чей образ из-за пурпурной омни то обретал очертания двуглавой птицы, то снова возвращался к угловатым формам норботта, заставил Леонида улыбнуться.

— И правда, зачем? — Повернувшись своим, он пробасил командирским тоном: — Готовимся к возвращению, мы должны поприветствовать патриарха в городе Ночи и кое с кем пообщаться…

Глава 235: Звездный паук.

— Наконец-то закончил? — Активировав инвазивное зрение, Салават с ног до головы оглядел преобразившегося ценителя матерей.

Эйдон, казалось, не изменился за три земных дня, проведенных в аномалии, однако, в то же время, отличался от себя прежнего. Черты лица заострились, скулы выступали из-под мякоти щек, будто грозились вот-вот прорвать плоть и прорости ядовитыми жвалами. Волосы, уложенные в аккуратную прическу, уплотнились, при ближайшем рассмотрении можно заметить, что они сплетены в твердые, но гибкие структуры, похожие на хитиновые усики. Самое значимое отличие касалось духа: ранее неполные лапки вместе со сферическим сосудом переместились к центру позвоночника. Там они выросли в полнотелого паука, от которого веяло не просто мощной омни первого Звездного цикла, но и плотными колебаниями пространства. Как и ожидалось, достижение звездного цикла сопровождается качественным изменением духа.

Несмотря на пробуждение огромного количества генетических цепочек предка, и обретения осколка его души, интегрированного в сосуд, Эйдон не утратил очарования Вормонд. Двуглавый червь все еще хищно скалился, прорастая из сочленения брюшка и основного тельца насекомого. Обладая полным наследием Спарассида и скорее всего, благословлением самого древнего космического зверя, владыка инцеста оставался членом генетической линии Вормонд.

Эйдон не ответил на риторический вопрос кровавого мастиффа, с недоумением оглядевшись в поисках Влада. Первоначально, пройдя испытание Спарассида, он собирался выйти и покрасоваться перед патриархом. Как никак, первый достиг звездного цикла, обогнав самого Владислава. И дело не в самом факте быстрого развития, а в крайне низкой вероятности превзойти чудовищного гения.

Способности предводителя Вормонд являлись маяком для всей семьи. Даже понимание эмоций, в котором патриарх казался неотесанным бревном, стало одной из его сильных сторон за кротчайший промежуток времени. Таково превосходство гения, таков разрыв между ним и простыми талантами. Эйдон был одним из двух приближенных, кто не оставил попыток обогнать родоначальника Вормонд, другим несчастным глотателем пыли оказался, на удивление, Эдуард Лис с невероятно лицемерной физиономией.

Наконец, добившись результата, Эйдон готовился предстать во всей красе перед патриархом, однако того и след простыл. Разве справедливо?

— Совсем не интересно. — Наблюдая за широко раскрыли глазами и глупой физиономией Салавата, пораженного уровнем его сил, Эйдон погрустнел. Безразличие ко всему, даже к снующим вокруг воинам Вормонд, успевшим построить лагерь рядом с аномалией, окутало паука.

— Он призвал нас сюда, чтобы охранять вход в аномалию, а сам отправился на поиски воителей — тех краснокожих. — Немного смущенный Салават, которого оценили на уровне предмета мебели, смутно догадывался в чем дело. Хоть он и не обладал выдающимися талантами в исследовании чужих эмоций как Эдик Лис, мастифф тонко чувствовал вещи, скрытые за слоем слов и поведения. Будто звериный инстинкт направлял подсознание. — Давай вернемся в имение, Влад будет вечером в семьдесят девять часов, так что у нас еще пол дня. Хоть, отосплюсь немного, сначала молокососов по Нейту за оружием водил, потом аномалию сторожил, неделю не отдыхал.

Пожаловавшись, Салават приобнял безразличного паука и потащил за собой. За восемь месяцев отсутствия Владислава, бойцам приходилось решать проблемы самостоятельно. Сотрудничество в преодолении высоких преград сблизило их, даже технари, державшиеся обособленно, влились в коллектив и сдружились с недалекими спортсменами.

Оказавшись под гигантским кораблем, растянувшимся на пол километра, двое исчезли в ударе кинетически колец. Тысячи бойцов, носивших самовосстанавливающиеся и устойчивые к расширению костюмы с гербом двуглавого червя, не потрудились даже взглянуть на это. Год назад такая картина могла показаться футуристической и присутствовать только в кино, однако сейчас у семьи есть целый флот космических кораблей, и город, напичканный высокотехнологичными продуктами цивилизации Норботтов.

Пока предводители семьи Вормонд отбывали, а рядовые члены копошились вокруг аномалии, во всем мире обсуждали события трехдневной давности. Избиение славных представителей Мифического дома и властные действия патриарха Вормонд распространились со скоростью лесного пожара, однако не получив реакции стражей, все переключились на таинственных краснокожих воителей. Не потому, что перетирать кости прародителю червей неинтересно, дело в том, что это слишком рискованно. Сама сеть принадлежит семье Вормонд, которая может отследить каждого сквернослова и наказать.

Глава 236: Новый город Ночи.

— Почему мы до сих пор не получили никаких сведений?! — Гедонус свирепо смотрел на командиров клинков, опустивших головы будто провинившиеся дети. А ведь каждому по крайней мере тысяча земных лет. — Чем занят корпус Лучей?!

— Владыка, они недавно встретились с последователями патриарха Вормонд и узнали, что тот обнаружил гнездовье Хилекрисов с миллионами плененных воит…

— Я и сам знаю, что мальчишка нашел воителей. Один! Он связался с нами, а корпус Лучей только и может, что довольствоваться слухами из чужих уст. Пусть немедленно разыщут другие следы воителей, а в гнездовье не суются. — Раздраженный повелитель клинков часто задышал.

— Но Владыка…

— Молчать! — Успокаивающийся Гедонус вновь рассвирепел. — В гнездовье правит Хилекрис восьмого ранга, он может порабощать духов цикла Черной дыры, и ниже. Ответь, среди стражей есть кто-то преодолевший цикл Черной дыры, или хотя бы звездной системы?! Без скорости мальчишки и его странного зрения туда вообще не стоит лезть.

— Достаточно, Гедонус, они поняли. — Нарвонтир кивнул командирам клинков и те поклонившись, вышли из золотой палаты. Зал, расположенный на вершине самой высокой белокаменной башни в золотой долине, погрузился в тишину. Оставшись наедине со старым другом, и можно сказать, близком родственником, повелитель чтецов тихо спросил. — Что там с Владиславом? Он ведь не полез в гнездовье?

Гневно мерящий шагами ровный пол, исписанный древними письменами, Гедонус остановился.

— Мальчишка, совсем нас не уважает. Устроил разборки с детьми из Мифического дома и оккупировал гробницу. Он не понимает, что своим примером подталкивает другие силы совершать преступления и сеять хаос? — В рокочущем голосе верховного воина стражей прослеживалось бессилие. Помимо грубых слов, он не мог больше ничего сделать Владиславу, слишком уж ценен он для будущего улья.

— Ты и сам его обучал, так что знаешь ответ на вопрос. Владислав все прекрасно понимает, он осознает последствия и собственную значимость, силы Вормонд и противостоящей стороны, ситуацию вокруг, а также внутренние волнения. Мальчик ходит на грани раздражения сил мира духов и их активных действий. Пока это выгодно, Владислав будет тыкать палкой в спящего тигра, но тут есть и обратная сторона, он сам не менее опасен. — Спокойный тон Нарвонтира привел к умиротворению Гедонуса.

— Поганый мальчишка… — Чертыхнувшись, повелитель клинков уставился на бесконечный белый город, простирающийся под высочайшей башней. — Он не полез в гнездовье, понаблюдал со стороны и ушел, а меня попросил собрать высший совет трех наций к двумстам тридцати часам… Нарвонтир. Сделай уже что-нибудь с этими проклятым временем, мы так и будет отсчитывать все шестьсот двадцать земных часов оборота улья?

Пока двое старых друзей обсуждали отвлеченные вопросы, Влад на огромной скорости преодолел расстояние в несколько сотен тысяч километров и добрался до города Ночи. Напоминающий золотую долину стражей белизной построек, город, тем не менее, разительно отличался. Посреди костяных джунглей спешили перевозчики на антигравитационных подушках, по небу скользили межзвездные корабли, члены семьи Вормонд использовали гаджеты далеко за пределами нынешних технологий земли, а быт и обслуживание обеспечивали дроиды, управляемые единым искусственным интеллектом.

Влад стабилизировал положение в воздухе, чтобы не приземляться как в Корее. Медленно, лаская воздух взмахами хитиновых крыльев, он приземлился посреди улицы. Прохожие инстинктивно поворачивали головы, даже те, кто находился в зданиях активировали инвазивное зрение, чтобы узреть источник благоговейного трепета, заставляющего души и тела клониться к земле.

— Это Он… — Молодая девушка лет шестнадцати с трудом прошептала. Принуждение, исходящее от патриарха Вормонд обрушилось на потомков генетической линии подобно водопаду и сковывало движения.

Несколько сотен тысяч червей, живущих на пересечении улиц Страха и Отчаяния, так же поняли, кто вызвал чувство удушья. Истинный владыка города Ночи и всего их рода вернулся.

С нескрываемым любопытством Влад всматривался в энергоструктуры воинов Вормонд. Он не отправился сразу в имение, чтобы оценить уровень новобранцев, и тот приятно удивил. Многомиллиардный заработок омни от сети Прометеуса и непрерывная охота за плотью космических зверей, в купе с необузданной прожорливостью хитиновых гигантов, благотворно сказались на их силах. Самые слабые находились в пределах среднего цикла, а некоторые уникумы даже достигли пика высшего.

Влад ощутил дыхание этих талантов за спиной, как патриарху, ему следует как можно скорее возвыситься до Звездного, чтобы поддерживать имидж всесилия. Пребывание в золотой долине принесло ему огромное количество выгод, но ограничило скорость роста. Теперь, нужно отчаянно наверстывать упущенное.

Расщедрившись улыбкой для прохожих, в лицах которых нарастал экстаз от встречи с благодетелем и лидером, Влад на гиперзвуковой скорости исчез из вида. Если бы не потрясающий контроль омни, нивелирующий последствия такого движения, окружающие здания лишились бы окон, а слабейшие духи барабанных перепонок.

Глава 237: Провал.

Влад не переступило порог имения, а сразу же последовал на задний двор, где бойцы, технари, главы ветвей, и другие приближенные устроили застолье. Рядом с аркой паучьих нор собралось, по крайней мере, пятьдесят живых душ. Всем хватило места за длинным столом, во главе которого пустовало место с чуть выделенным габаритами сидением. Оно предназначалось для патриарха.

— Давно не виделись, как сам?

— Приветствую благородного патриарха Вормонд.

— Не подойдешь? Не спросишь, как дела?

— Эй, да он же только с гнездовья Хилекрисов, дайте мужику отдохнуть.

…

Сопровождаемый многочисленными приветствиями, негодующими замечаниями со стороны близких, и сдержанной лестью бывших глав города Ночи, Влад прошел к концу стола и небрежно уселся. Манеры в его положении — вещь важная, но далеко не обязательная. Миром правит сила, а не элегантные пируэты.

Не найдя взглядом матери, Влад ненадолго замолчал. Гости заметили не самое хорошее настроение хозяина, и перестали говорить, а затем патриарх вдруг поднял бокал с шампанским. Салават нахмурил брови, но ничего не сказал, с их метаболизмом алкоголь никак не навредит организму, и даже легкое помутнение разума не вызовет. Черви Вормонд, достигнув определенного порога, могли заливать в себя этиловый спирт восьмидесяти градусов ящиками, и при этом остаться трезвыми.

— Восемь месяцев мы не виделись… Каждый, в той, или иной мере постарался показать свою квалификацию. Большинство справилось хорошо, некоторые же… — Тяжелый взгляд патриарха упал на Диму Сокола, ставшего причиной гибели полумиллионной армии Вормонд, исследовавшей дальние границы земель солнечной системы. — Провалились, подорвали нашу боевую мощь, уменьшив и без того невеликие шансы на выживание.

— Влад, никто не знал, что там окажется целый выводок Пожирателей гнили…

— Никто не знал? — Влад холодно прервал Леонида, который своей попыткой защитить Сокола только усугубил ситуацию. — Этот идиот повел полмиллиона не обычных солдат. Он командовал разведывательным легионом хитиновых крыльев. Задача каждого из них узнавать об опасностях заранее, нужно было всего то давать правильные указания. Не вести их строем как пехоту. Даже для далеких от военных стратегий имбецилов очевидна тупость такого подхода. И не только его, ты Леонид, ответственен за утрату нашей главной разведывательной силы, как никто другой.

Вылив шампанское на зеленый газон, Влад пристально посмотрел на бывшего майора, у которого под кожей поползли мурашки.

— Я оставил их на тебя, просил проверить командирские качества прежде, чем давать власть. И что стало? Каждый из бойцов, чьи способности к управлению даже небольшим отрядом, чрезвычайно сомнительны, получил по многомиллионному легиону подчиненных. Почему? — Вопрос, заданный в абсолютной тишине, ударил по Леониду тяжелее кувалды, и обиднее пощечины.

— Они верны…

— Они бездарны. — Влад поднялся из-за стола, нависнув над бывшим майором. — Бойцы может и верны, может и талантливы в заклинаниях крови, может и сильны, но главный критерий, который я неоднократно тебя просил оценить — командирская квалификация. Скажи, лидер, который гоняет войска от города к городу в пешую, не потрудившись разведать опасности на промежутке, квалифицирован?

Взгляд Влада скользнул по Лехе Ящеру, опустившему голову.

— Командир, проморгавший внутренний хаос в легионе и допустивший резню между бывшими охотниками и новобранцами-трутнями, квалифицированный? — Влад повернулся к Олегу Клопу, который хоть и не выражал ничего, чувствовал гнетущее давление. — Или может быть квалифицирован тот, кто устроил испытание силы и смелости для подчиненных, посреди боя, провоцируя их вырвать глаз Пожирателю гнили, пока тот еще жив? Сколько тогда погибло воинов, Павел?

Барсук молчал, он свиреп по своей натуре, но трагедия двухмесячной давности заставила бойца многое переосмыслить.

— Мои генетические наследники — главный ресурс семьи Вормонд. Это не металл, который можно переплавить как разбитую машину. С каждой смертью их души попадают в желудок к всесильной твари из другого измерения. Вы кормите его, пока я отчаянно ищу способы не допустить этого. Мы что, играем в перетягивание каната на разных сторонах? — С глубоким звоном Влад сжал стеклянный бокал и растер его в порошок, на, казалось бы, тонкой коже не осталось и следа. — Должности командующих легионами будут перераспределены. Вы все занимайтесь тем, в чем хороши, тренируйтесь, бейтесь, и больше ни шагу к командным должностям.

Хлопнув по столу, Семен воробей встал и развернувшись, удалился в имение.

Игнат крыса так же поднялся.

— Мы разгребали дерьмо пока ты учился там со своими пернатыми, и это благодарность? — В маленьких глазках Игната сквозил холод.

— Вы можете разгребать дерьмо, а не кормить своей плотью космических зверей, потому что я отчаянно учился с самого детства. Не забывай, по какой причине ты стоишь на вершине мира духов Крыса, и убери свою враждебность. — Импульс омни полностью подавил Игната и тот обессилено упал обратно на стул. — Вы можете обижаться на мои слова, но в них ни единого оскорбления, лишь констатация фактов. Я чувствую злобу, негодование, будто от детей, не желающих признавать ошибок. Многое я узнал о чувствах, эмоциях, правилах поведения и тому, какими могут быть последствия неосторожных слов, но все это осталось там, за входом в имение. Здесь я не хвалю неудачников, чтобы сохранить дружбу, не выставляю пустяковые заслуги перед колоссальными провалами, чтобы смягчить обстановку, здесь место правде, и правду, вы услышали. Что с ней делать, решайте сами.

Глава 238: Дух Спарассиды.

— Такой безжалостный даже к близким, ты совсем не похож на Шиамат. — В гробовой тишине раздался глубокий голос, разнесшийся над поляной подобно гонгу тибетского храма. Все посмотрели на Эйдона, который прервал трапезу и широко распахнул глаза. Из его спины вытянулись бесчисленные синие нити, которые сформировали фантомного паука. — Жаль, что ее кровь происхождения получил омерзительный ребенок, ничем не отличающийся от великих рас.

Чувство удушья и великого подавление охватило присутствующих, они даже толком не могли посмотреть в двенадцать паучьих глаз, закрывающих небеса мрачным пурпуром.

«Спарассида, ты все еще с нами…»

Прометеус встал, на металлическом лице бесчисленные детали пришли в движение, являя удивленно-радостное выражение.

— Старый Владыка Прометеус, для меня честь снова увидеть вас. — Голос древнего космического зверя полнился уважением и смирением, но все еще источал величие. — Я прочел память своего наследника, и узнал, что наследие Шиамат попало в руки злого ребенка незаслуженно. Неужели нет способа передать его другому, более достойному? Этот мальчишка относится к близким как чужакам, а к чужакам как к мусору, даже членов своей семьи называет ресурсами. Воля Шиамат не потерпела бы подобного наследника.

— С чего ты взял, насекомое, что можешь говорить так, будто меня здесь нет? — Тело Влада покрыла хитиновая броня, а сам он вырос до гигантских размеров, оказавшись вровень с фантом паука. — Эйдон, ты ведь не против, если я разорву этот огрызок души? Ты должен был уже усвоить его знания, а скоро, переваришь и силу.

На напряженное лицо ценителя матерей наползла хищная улыбка.

— Интересно… С тобой действительно не бывает скучно. — Эйдон кивнул, и перестал обращать внимание на фантома, растущего из спины. Он вновь вернулся к разделке омара, такого сочного и вкусного.

— Я знал, что так будет, злой ребенок, и не стану сопротивляться. Моя роль — передать силу наследнику, все до последней капли. Чтобы он мог выжить и продолжить дело владычицы Мариэль. Но все здесь должны понять, что рядом с этим чудовищем не будет хорошего будущего. Только смерть, не как воина, не как защитника, и не как товарища, а как ресурса, исчерпавшего себя. — Тяжелые слова врывались в уши присутствующих, погружая их в глубокую задумчивость. Но Эйдон, которому на самом деле предназначался посыл, выглядел безразличным. Старый паук вздохнул, он знал, какого наследника выбрал: странный, ищущий лишь интереса, не заботящийся о собственной жизни. Тем не менее, его талант даже выше собственного, и это неоспоримо. — Вот что скажу тебе, злой ребенок, когда улей Мариэль процветал, сюда стекались космические звери, представители высших рас и других цивилизаций. Все они устали от войны, искали мира, пытались спасти будущее потомков от ужасной участи быть проглоченными и переваренными жестокими отцами. То, что делаешь ты — вовсе не продолжение их дела, ты не ищешь мира, а создаешь еще одну силу во вселенной, которая будет сеять войну. Даже освободившись от влияния жестоких отцов, рано или поздно ты станешь одним из них, будешь безостановочно пожирать души, уничтожать цивилизации, породишь еще больше боли и ненависти в истерзанной реальности.

Влад не слушал эти глупости, и запустив хитиновые когти в голову паука, разорвал ее пополам. Однако воля, которую разорвали, вновь собралась, разнося повсюду древний голос:

— Шиамат была особенной даже среди нас, она родилась в улье безжалостных зверей рода Шаассс. Ментальная сила ее настолько превосходила сородичей, что смогла прорваться сквозь оковы природного зова и позволила понять эмоции, чувства, привязанность и преданность. Она всем сердцем ненавидела таких существ как ты, холоднокровных монстров подобных роду Шаассс. — Несмотря на безрезультатность атаки Влада, паук начал развеиваться сам, и втягиваться обратно в спину Эйдона, наполняя его огромной силой. — Ты получил кровь происхождения из головы, сгущенную искусственно, но ее тело все еще здесь, погребено братьями и сестрами, чтобы не отдавать Хоруанцам. Ее воля жива, осколок души ждет истинного наследника, а кровь происхождения со всего тела превосходит твою. Когда наследник родится, он возглавит семью Вормонд, и поведет ее в правильном направлении, а ты… падешь.

Последнее слово прозвучало будто приговор, но Влад не потрудился возразить. Он внимательно наблюдал в инвазивном спектре как развеивается осколок духа Спарассида, увеличивая силу Эйдона до пика звездного цикла без каких-либо последствий.

При взгляде на сосуд, Влад узрел особенно яркую точку, которая являлась душой паука. Обладая познаниями стражей, Влад убедился, что сосуд духа является капищем бесчисленных душ, каждая из которых является нерушимой. При поглощении омни из окружающей среды на самом деле поглощаются осколки духа, которые являются минигенераторами омни. Они сплетаются воедино и образуют ядро, которое рассеивается после смерти, распадаясь снова на бесчисленные души. Получается, и в его собственных сосудах все еще живы те, кого он сожрал непосредственно, или вместе с сосудами тех, кто ранее поглотил их.

Подтверждение знаний Стражей сделало Влада куда более заинтересованным чем даже угрозы Спарассида, ведь если душа нерушима, труды последних восьми месяцев осуществимы. Он действительно может создать место, куда будут притягиваться души членов семьи Вормонд, вместо того, чтобы попадать в желудок жестоких отцов, и в этой среде медленно восстанавливаться, служа ядром для нового сосуда. Можно ли таким образом обрести истинное бессмертие?

Глава 239: Геносброс.

После словесного развеивания духа Спарассиды, большинство гостей поспешило покинуть обещавший стать праздничным ужин. Они ссылались на самые разные надуманные причины, однако кое-кто все же остался. Салават, во всем поддерживающий лучшего друга, Эдик лис, сообщивший об успешной вербовке Чхве Гон Хи, Прометеус, готовивший крупный отчет и Эмма Альбион. Девушку, непонятно что забывшую здесь, не смогла уволочь даже мать, она просто сидела и попивала чай, пристально глядя на Влада.

Не обращая внимания на английский предмет интерьера, элегантно уничтожающий редкие сорта Джарджилинга, Влад повернулся к норботту. Тот не сталрасхаживать вокруг да около, даже возмущений по поводу ужасного обращения с предком-спасителем не последовало. Он систематически начал отчет, развернуто и профессионально, будто встроенный в смартфон ассистент.

За восемь месяцев силы Инценсус проделали огромное количество работ: в первой половине они строили Машину рока — гигантское устройство добычи ресурсов. Оно отправляется на планету, вбуривается в недра, выкачивает, сортирует, и телепортирует на базу всевозможные элементы, от и инертных газов, до радиоактивных изотопов. Богатство Норботрона во многом обусловлено именно этой машиной судного дня, за какие-то пару лет способной превратить планетоид больше земли в расфасованный строительный материал. Он то и требовался во второй половине временного промежутка, занятого постройкой многочисленных заводов. На них производились роботы, которые в свою очередь строили новые линии производства, за сутки появлялось от двух, до трех заводов, оснащенных по последнему слову техники и большинство предназначалось для производства линкоров — крупных межзвездных кораблей.

Прометеус не задавал вопросов о том, зачем столько больших кораблей, бесполезных против великих рас без управления армией норботтов и их полубожественным искусственным интеллектом. Он просто делал свое дело, и стоит отметить, справлялся хорошо, даже превосходно. Мало того, сам Прометеус с отрядом боевых дроидов исследовал гробницы предков, именно он обнаружил все наследия, существующие в запасах Вормонд на сегодняшний день. Жаль только, что ни одного осколка духа найти не удалось, иначе сила обнаруживших возросла бы в экспоненте, как у Эйдона.

Дослушав отчет и сверившись с данными, отображенными на спроецированной норботтом голограмме, Влад удовлетворенно кивнул. Прометеус, хоть и подозрительный, но надежный помощник, на которого можно возложить ответственную работу.

Припомнив, что через несколько десятков часов ему предстоит отправится на совет трех наций, Влад распрощался с норботтом и Салаватом. Последний не произнес ни слова, лишь молча поддерживал друга от начала и до конца. Лис же, наконец, смог поесть без необходимости делать вид, что ему интересны все эти научные штучки. С широкой улыбкой он очищал стол от элитных закусок, не заметив, как в безразличном взгляде Прометеуса сверкнул пурпур, содержащий насмешку, презрение, и ожидание.

Влад поспешил в лабораторию, он собирался занять пустое окно последним шагом исследований, проведенных в золотой долине. Перед ним изначально стояло две простые цели: сократить разрыв между высшими расами и тремя нациями, а так же предотвратить кормление жестоких отцов. Все действия в течение последних месяцев направлены на строительство фундамента для обоих пунктов и вот, основа полностью готова, осталось приступить к реализации.

В хорошо освещенном комплексе, соединяющем несколько этажей, и содержащем даже продвинутый санузел, Влад погрузился в работу. Первым делом ввел данные в биосинтезатор, способный смешивать различные вещества, по программируемому времени, пропорциям, условиям среды, и даже содержанию омни. Устройства норботтов воистину чудесны.

Сотни тысяч молекулярных формул, выстраивающих особые генетические ножницы, удалось перенести в устройство за полтора часа. И это с огромной скоростью Влада. Так дело заняло бы неделю, не меньше.

Сложный код обуславливался природой его происхождения. Генетические ножницы, которыми на земле принято называть технологию Криспр, в интерпретации Влада являлись частью генома стражей. Он выделил особую структуру ради одной цели — удаления слабых генов. В будущем, у воинов Вормонд будут появляться все новые и новые мутации, с контролируемыми и прививаемыми самим патриархом проблем нет, однако сторонние могут уменьшить эффективность червей, или даже убить их. Чтобы шлак не скапливался и не было необходимости постоянно возвращать воинов на базу для системной очистки, Влад задался вопросом: Можно ли встроить в геном механизм очистки от мусора, как лейкоциты встроены в кровеносную систему. Оказалось, можно.

Стражи — удивительные создания, совершенства, не сказать иначе. И причина их совершенства кроется в двух аспектах: очиститель генетических мутаций, и очиститель духовных мутаций. По всей видимости, создатель расы — Улиим, очень боялся превращения своих детищ во что-то, чего нет в его видении. Вот он и поместил в ангелов механизмы, предотвращающие любые изменения, путем поддержания строго определенных духовных и генетических цепочек. Владу нужно было лишь выделить, и перепрограммировать шедевр расы Аозир на свой лад. Не сказать, что это было простой задачей. На одном только генетическом уровне практически невозможно заставить биологический механизм самостоятельно анализировать полезность тех, или иных генов до вступления в силу изменений. Для этого потребовались бы целые системы с тестовыми органами, в которых тело будет запускать мутировавшие клетки и отслеживать реакцию для последующего применения, или удаления. С духовной частью все оказалось проще, задавать омни «волю» — то, чему ангелы старательно учили своего протеже. И Влад, как талантливейший из всех людей, справился на ура.

Глава 240: Мне нужен ты.

— Неудивительно, я ведь — гений… — Наблюдая за тем. Как погруженный в раствор кусок плоти, у которого искусственно были вызваны массовые мутации клеток, возвращается в прежнюю форму хитинового здоровяка, Влад удовлетворенно кивнул. Не обратив внимание на девушку, стоявшую позади, он взял со стола принесенный ей горячий кофе и сделал глоток.

Эмма молча наблюдала за патриархом Вормонд в работе, не осмеливаясь вмешиваться. Она просто сидела на неудобном железном стуле с идеально прямой осанкой и неспокойным выражением лица.

Когда, наконец, десятый образец полностью подтвердил эффективность генетических ножниц, и даже позволил проявить несколько сильных генов, таких как углеродистое покрытие хитиновой брони, и раздвоение кровеносной системы, при этом полностью рабочей, Влад повернулся к наследнице Альбион.

— Что то не так? — Опыт изучения человеческой культуры подсказывал Владу странные ответы, которые он не решился упоминать в слух. Чаще всего, дедуктивный метод и предчувствие приводят к неправильным выводам. Это не книга о Шерлоке, где тот по выражению лица Ватсона может определить, почему садовник сношает жену министра Англии. Тревога и неуверенность в эмоциональном спектре девушки, конечно, давали подсказки, но причин может быть слишком много.

— За столом ты не прикоснулся к еде… — Простой ответ Эммы, не имеющий никакого двойного дна, ненадолго погрузил собеседника в прострацию.

— Да?.. — Влад нажал на кнопку, и дверца в капсулу открылись, выпуская экспериментальный образец. Он устало поплелся к девяти собратьям, выявлять наличие скрытых мутаций опытным путем и составлять на внутренних ощущениях подробный отчет. — Привычка, полагаю. На солнце нет еды, стражи питаются энергией звезды и омни. По совпадению, я могу насыщаться и тем, и другим, так что немного отвык.

Семья Альбион сделала слишком много для реализации его идей, чтобы обращаться с наследницей как с незнакомкой. К тому же… Город ночи, фактически принадлежит им. Не как владельцам, но как повелителям костяной магии, продукты которой и являются новым городом Ночи. Влад не мог не тревожится по этому поводу, ведь после очищения генома Звездного удильщика, сила отрекшихся возросла многократно. Находясь на чужой территории, даже со всей мощью Вормонд, будет тяжело справиться с ними.

— Слышала, среди стражей полно прекрасных женщин. Ангелы с ангельской внешностью, разве не об этом мечтают мужчины? — Несмотря на нелепость содержания, вопрос девушка задала со всей серьезностью и искренностью, будто интересовалась у старого друга о действительно важной теме.

Внимательно прислушиваясь к эмоциональным колебаниям, Влад слабо различил то, о чем он бы никогда не подумал. Разве, эта девушка не жертвует собой ради благополучия семьи Альбион, откуда взялась ревность?

— Не ответишь? — Эмма встала и приблизилась к Владу вплотную. — Ну да, ты ведь больше полугода там провел, зачем спрашивать. Наверняка впечатленные таким «талантом» ангелы взяли инициативу в свои руки.

Активировавший инвазивное зрение Влад не отпугнул девушку крестообразными зрачками. Она продолжала сурово всматриваться в лицо напротив, поджав губы.

— Если за прекрасных женщин брать Нарвонтира и Гедонуса, а за инициативу прогон знаний через тело и мозг, не сомневайся, ты права. — Губы Влада очертили слабую улыбку. Его очень интересует, как девушка подделала свои чувства. Напилась какого-то зелья, вызывающего чужеродные эмоции? Или задействована особая методика изменения ментальной энергии? Такую тактику стоит оценить по достоинству, нет лучшего способа подобраться к эмпату, чем пролезть через психические колебания.

В то, что у наследницы Альбион, могут развиться настоящие чувства, Влад не верил. Судя по культурному опыту, почерпнутому из книг, фильмов, сериалов, и других источников, с девушкой он вел себя, мягко говоря, отстраненно. А если уж совсем честно, то по-свински. Разумеется, подобную характеристику могли использовать только третьесортные девяносто восемь процентов рода людского, а не полноценные разумные существа.

Девушка неожиданно сделала шаг к фигуре, возвышающейся на добрых две головы над ней, и сцепила руки за крепкой талией. Влад лишь приподнял брови, слегка удивленный инициативой близости.

— Твои чувства не настолько глубоки, чтобы инициировать подобное поведение, но долг перед семьей…

— Я знаю. Знаю, что ты скажешь… — До того, как Влад разграничил между ними определенное расстояние, девушка крепче вжалась в него, словно пытаясь слиться воедино.

— Близость со мной не прибавит льгот Альбион, так зачем играть в жертву? — Вопрос искренний, ведь Влад действительно не понимал. Эмма определенно не глупая девочка, она должна четко осознавать неизменную позицию патриарха Вормонд по отношению к колдунам белого древа.

— А может быть, я хочу этого? — Отклонив голову от твердой груди, девушка подняла лицо, демонстрируя раскрасневшиеся глаза. — Может быть, я нашла того, с кем не нужно выстраивать лично-деловые отношения, чтобы улучшить состояние семи? Буду я с тобой, или нет, Альбион это не коснется, и семья не посмеет встревать. Впервые, я могу думать только о ком-то и о себе, без третьей стороны. Разве этого недостаточно, чтобы хотеть удержать, желать обладать, и никогда не отпускать?

Влад улыбался все сильнее.

— Так тебе нужна свобода? Свобода происходит с силой, а я могу ее…

— Не нужна мне свобода! Мне нужен ты! — Решительные и громкие слова Эммы разнеслись эхом по лабораторному комплексу, заставив обернуться десятерых испытуемых.

Глава 241: Я буду твоей девушкой.

Сделав вид, будто услышанное их не касается, штрафники Вормонд, которых выбрали для эксперимента, чтобы искупить вину и скостить наказание, притворились глухими и слепыми.

Сам же Влад не мог отделаться от назойливого чувства, будто он — принцесса, которую добивается незнатный рыцарь. С точки зрения ценности можно понять, почему Эмма отказывалась от силы и хотела обладать им, ведь патриарх Вормонд может намного больше. Это как отказываться от золотого рудника ради одного слитка.

Пристальный взгляд девушки едва не заставил Влада рассмеяться, отстранив ее руками, не заметившими сопротивления объятий, он наклонился к наследнице Альбион. Под ошеломленным взглядом, полным непонимания, Влад поцеловал поджатые губки, после чего развернулся и направился к столу с отчетами первых двух экспериментальных образцов.

— Странно… — Коснувшись пальцами губ, Влад погрузился в задумчивость.

— А?… Что?… — Девушка запаниковала, все еще пребывая в прострации от случившегося. Широко раскрытые глаза и то открывающийся, то закрывающийся рот, будто у рыбы, выброшенной на берег, лучше всего показывали ее душевное состояние.

— Продолжая исследования в области нейропсихологии я понял, что ограничен телом. — Влад начал чтение неразборчивого текста, написанного от руки, одновременно отвечая наследнице Альбион: — Желания и инстинкты, приносимые им, неумолимо влияют на жизнь, а отгораживание только вредит. Тело и разум — как два бегуна, соседние ноги которых связаны между собой. Без синергии далеко не продвинешься. Раньше инстинкты размножения, страха, доминирования, и другие, подавлялись влиянием наследия Прометеуса. Машинное мышление значительно упрощало жизнь, но чем сильнее становлюсь, тем незначительнее оно, и вот снова инстинкты дают о себе знать. Разумеется, можно изменить геном, но основополагающие постулаты жизни чрезвычайно полезны для эволюционного прогресса, а я достаточно сознателен, чтобы контролировать их. Итак, принял решение пойти на компромисс с телом, дать ему некоторую свободу в вопросах первобытных инстинктов. Кто же знал, что это принесет такое освежающее чувство и для сознания, и для души. Стоит изучить данный вопрос внимательнее… как будет время.

— Ч-чего?… — Совсем запутавшаяся девушка, у которой будто отключился мозг, подошла к столу и попыталась опереться рукой о край. Но резкие и дерганные движения привели к тому, что она смахнула второй лист с отчетом в сторону. К счастью, Влад удержал его на голом контроле омни, и переместил на другую часть стола.

— Говорю, мне понравился поцелуй. — Скользнув взглядом по второму листку, написанному более аккуратным подчерком, благодаря чему, прочитанным за долю секунды, Влад повернулся к нервничающей Эмме. Опытные образцы же вжались в дальний угол комнаты, закрыв уши, и притворяясь элементами мебели. Никому не хотелось умереть из-за того, что они услышали слишком много. — Как я для тебя — отдушина традиций Альбион, так и ты для меня, отдушина гормональной тирании тела. Предлагаю сформировать союз против этих бесчестных врагов.

На призрачно-белом лице девушки нервозность постепенно исчезала, сменяясь осознанием, а затем бурной радостью. Она бросилась на шею Влада и поцеловала, да так сильно, что стукнулась зубами.

— Я буду твоей девушкой. — В певчем голоске наследницы Альбион слышались победные нотки. Для нее это действительно достижение долгожданной цели. Не как восемь месяцев назад, когда все было в одностороннем порядке, сейчас Влад проявлял инициативу. От этих мыслей лицо Эммы раскраснелось, а пронзающий взгляд потупился, она мягко соскользнула с шеи и убрала руки за спину, после чего развернулась на носочках. Но прежде чем уйти, бросила за спину: — Поешь, пока совсем не остыло.

После этого Эмма в спешке добралась до лифта и несколько раз нажав на кнопку перового этажа, окончательно скрылась из вида недоумевающего Влада.

— Она не хочет мешать мне работать, или решила задать тон утвердившимся отношениям, где именно я должен проявлять инициативу?… А может дело… — Размышления об Эмме завладели разумом, в какой-то момент Влад очнулся и покачал головой, с холодным потом на лбу. — Будь проклята та ветвь эволюции, на которой мы утратили возможность размножаться почкованием… С этим всем слишком много проблем.

Собравшись с духом, Влад вернулся к работе. Он начал внимательный осмотр каждого экспериментального тела, прежде чем поместить их в анализатор, разбирающий генетическую информацию подобно конструктору.

Занятый одновременно несколькими опытами Влад едва не пропустил время встречи высшего совета трех наций. Благо браслет, разработанный технарями, обладал такими утилитами как будильник. За пол часа скрыв все данные эксперимента от посторонних глаз, которые могли бы проникнуть в лабораторию, Влад отправился в Антарктиду.

Место встречи правителей охотников, трутней, и стражей не изменилось с самого первого созыва. Над местом, где раньше прел айсберг, даже воздвигли парящий памятник-платформу, с символическими статуями первых участников по краям. Среди них недвижимо замер и патриарх Вормонд.

Когда Прометеус с Владом, использовавшие паучьи норы для телепортации, и пролетевшие оставшийся путь, наконец, ступил на золотую платформу, пристальные взгляды обрушились со всех сторон. Патриархи семей охотников, и трутней, благородные стражи, отрекшиеся, лидеры Косиума, все сосредоточили внимание на гормине. Еще год назад никто бы не подумал, что полукровка будет обладать достаточным престижем для созыва стольких благородных. Да, совет получил сообщение от стражей, но крылатые сразу же дали понять, что инициатором выступал Владислав. Многие могли проигнорировать гормина, но никто не осмелился. Сила — лучший показатель престижа. Охотники явились, чтобы засвидетельствовать почтение свирепому червю, убивающему всех, кто стоит на пути, Косиумцы и владыки Скрытого царства поспешили на встречу из-за страха, что полукровка в очередной раз выкинет какую-нибудь апокалиптическую угрозу, вроде нового вируса, а стражи… Они уже приняли Владислава как будущее улья.

— Не буду ходить вокруг да около. — Властный голос Влада разнесся над золотой платформой. — Я здесь, чтобы предложить решение проблемы слабости Улья перед лицом великих рас.

Глава 242: Проект "Зарождение".

Слова, сошедшие с уст гормина, заставили всех вздрогнуть. Еще бы, это не незначительное заявление. Охотники, трутни, и стражи, с момента Конгулляри искали способы противостоять угрозе высших рас. Наращивали силу, копались в древних знаниях, отчаянно продвигали таланты, исследовали Улей, однако реальность жестока. Как можно за жалкий год дорасти до уровня цивилизаций, каждая из которых владеет триллионами миров, содержит армии, где слабейший воин достиг звездного цикла, и имеет наследие бесчисленных лет? Абсолютно невозможно. От этого заявление Владислава казалось еще более возмутительным. «Мы не нашли способ, а ты нашел? Что за чушь!» Особенно шокированным выглядел Прометеус, прибывший вместе с патриархом Вормонд.

Внутри механического тела вестник Квадука — Юрглас, стенал от мук незнания. Для вестника неисчислимого нет ничего позорнее неожиданности. Ведь Квадук везде и нигде, всегда и никогда, знает прошлое и будущее, бесчисленные его варианты. К сожалению, предательница Мариэль, овладевшая искусством омонигмуса в совершенстве, оградила улей от видения жестоких отцов. Здесь, практически невозможно уловить нити судьбы.

— С последней нашей встречи семья Вормонд вела многостороннюю подготовку к темному будущему, и Прометеус среди нас проделал самую большую работу. — Дойдя до центра полукилометровой платформы, Влад выпустил тягучие потоки темно-зеленой омни. Духовная энергия сплеталась, образуя изображение заводов. Точные детали, и движущиеся объекты произвели сильное впечатление на повелителей. Все-таки, на голом контроле, не используя заклинаний, жестов, или артефактов, достичь такой власти над омни способен не каждый. Из присутствующих, разве что Нарвонтир и хладнокровный владыка волков Йорд смогли бы продемонстрировать тот же уровень. — Данные производственные линии в настоящем времени строят космический флот, однако он нужен не для борьбы с высшими расами.

В глазах повелителей читалось непонимание. Они обладали достаточно обширными сведениями о делах Вормонд, разумеется строительство флота — крупнейшая деятельность семьи, не осталась незамеченной. Многие советники и аналитики предполагали, что гормин собирается построить флот либо для борьбы с высшими расами, либо для эвакуации. Однако первый вариант полукровка отбросил только что, а второй чуть ранее, когда заявил об устранении слабости перед высшими расами. Побег — не устранение слабости, а способ выжить.

— Самая большая разница между великим расами и нами — количество, а не качество. — Громкие слова вновь ударили по перепонкам присутствующих, заставляя их выглядеть еще более неприглядными. Разве сильнейших из улья не является равным рядовому бойцу армии великих рас, о каком дерьме ты черт возами говоришь? — Качество можно устранить самими разными способами. Семья Вормонд в этом лучшая. Мы вплотную подобрались к потенциалу великих рас, совсем скоро черви достигнут, или даже обгонят их в аспекте развития. На это потребуется время, но для нас оно не так критично, как для вас, черви обретают силу очень быстро.

С самодовольным заявлением полукровки никто спорить не стал, хоть на лицах и читалось нежелание. Каждый убедился в правдивости данных слов на деле. Стоит лишь взглянуть на город Ночи и сомнения отпадут. Сам же Влад говорил об этом не без причины, он заметил сложные взгляды семей Фобоса, Деймоса и Марса. Они наверняка получили сообщение Спарассиды о желании Вормонд ассимилировать их. Для древних охотников нет большего оскорбления, чем подчинение гормину, но выгоды, которые они получат, перевешивали мнимую честь. Прямо сейчас старичье все еще присматривалось к червям, оценивая потенциал, и Влад не стесняясь рекламировал себя.

— Вернемся к количеству, данную проблему нелегко решить. Циклы размножения даже у насекомых духов очень ограничены. Естественным путем догнать количество великих рас нет никакой возможности. — Патриархи и матриарх различных семей перешептывались, они согласны со словами полукровки и в то же время, смутно догадывались, в каком направлении он вдет. — Но помимо естественного, есть и другой путь. Я давно работал над проектом «Зарождение» — созданием искусственной утробы, способной взрастить полноценную жизнь при условии наличия лишь оплодотворенной яйцеклетки. Как выяснилось на поздних этапах эксперимента, простого формирования физического тела недостаточно, необходимы условия, в которых зарожденный дух будет подпитываться чистой родственной омни. Проблема долго не решалась, но отправившись на обучение к стражам, я обнаружил одну интересную их способность. Солнечный кокон — оболочка, в которой ангелы отсыпаются тысячелетиями для уменьшения расхода омни, происходит от космического кокона их предков Аозир. И вот они-то являют собой идеальный инкубатор, преобразовывающий любую энергию, включая омни, в родственную находящейся внутри формы жизни.

— Ты хочешь искусственно выращивать духов?! — Гневный возглас Кхамеда Сиаха ничуть не удивил окружающих. В отличие от охотников, владыки Скрытого царства трепетно относились к кровному наследию и потомству. Для них подобный подход можно назвать самой отвратительной формой извращения.

— Не только, я собираюсь запустить линкоры, набитые под завязку нашим потомством, чтобы они заселили другие миры. — Под ошеломленными взглядами владык, патриарх Вормонд уверенно улыбнулся.

Глава 243: Нужна ваша помощь.

— В линкоры погрузят не только потомков, но и психические трансляторы, которые вживят им знания наших цивилизаций. Будут обеспечены системы защиты для безопасного первичного роста, ресурсная база, а также условия для космического развития, в случае, если корабль не сможет найти подходящую планету за двадцать земных лет. — Не дав владыкам окончательно опомниться, Влад начал словесную бомбардировку. — Как уже говорилось ранее, Прометеус проделал отличную работу, он создал огромное количество заводов по производству линкоров. За четыре месяца, оставшихся до исчезновения щита Конгулляри, они произведут более шестидесяти тысяч кораблей, и каждый вместит по сто тысяч оплодотворенных яйцеклеток с надлежащими условиями взращивания.

Тихий шепот превратился в гомон, владыки трех наций не верили своим ушам. Забудьте о возмутительной идее заселения. Четыре месяца на шестьдесят тысяч линкоров? Настоящее безумие! Многие силы мира духов давно приценивались к высокотехнологичным изделиям Вормонд, особенно к космической флотилии. По приблизительным расчетам, даже обладая всеми необходимыми технологиями, чтобы создать один линкор потребуется не меньше полугода. И это если вкладывать все доступные ресурсы в постройку, но что невозможно для мира духов, то — не более чем шутка для технологии норботтов. Древняя раса кибернетических существ обладала непререкаемым господством в плане воспроизводства оборудования. Они строили роботов, которые строили заводы, где выпускали роботов, и так продолжалось в геометрической прогрессии, пока хватало ресурсов. К счастью, улей Мариэль — огромен, и постройка шестидесяти тысяч линкоров не уменьшит его вес даже на сотую долю процента.

— Я пришел сюда с одной целью, дать понять, что есть еще надежда. Мы найдем способ выжить после исчезновения щита Конгулляри, но вечно прятаться не сможем. Жестокие отцы не отпустят потомков Мариэль, значит необходимо дать отпор. Качество, которого у нас нет, не может перевесить тотальное превосходство количества. Проект зарождение позволит заселить десятки тысяч миров, многие из кораблей и потомков будут утеряны, но выжившие укрепят фундамент наших цивилизаций и откроют путь к новой волне расширения. Рано или поздно, мы сравняемся с великими расами, по крайней мере, этот путь не тупиковый. — Слова Владислава заставляли даже самых возмущенных правителей Мкрытого царства серьезно задуматься. Никто не дурак, без предложения полукровки, у них нет альтернатив выжить под гнетом великих рас. А новый путь хоть и протяжен на многие века и совсем не означает выживания самих себя, скрывает огромный потенциал. — Семья Вормонд сама не в состоянии осуществить проект возрождение. Для него необходимо собрать шесть триллионов оплодотворенных яйцеклеток, желательно, в каждый линкор поместить и охотников, стражей, и трутней. Как бы ни были совершенны потомки моей генетической линии, они не обладают энергетическими телами охотников для наилучшего сбора ресурсов в космосе, не так хороши в строительстве гнезд, как трутни, и не столь энергоэффективны, как стражи. Потомки Вормонд в новых колониях возьмут на себя роль воителей, так будет лучше всего.

Когда Влад взял на себя инициативу признать несостоятельность червей как совершенной расы, он так же успокоил окружающих. Многие волновались, что полукровка метит в них, желая оставить в Улье только червей, но судя по самосознанию, он понимает важность других генетических линий. Эти слова так же дали понять, что среди потомков власть будет распределена равным путем, и не будет захвачена червями, являющимися потомками основателей проекта.

— От вас я прошу помощи в организации сборов не только яйцеклеток, но и ресурсов. — Приметив задумчивость владык, Влад продолжал ковать железо. — Общее количество потомков в проекте составляет шесть триллионов, на каждого я планирую выделить омни достаточной для достижения высшего цикла. А это более ста тридцати квадриллионов. Для тех, кто не силен в земных исчислениях…. Нам нужно столько духовной энергии, чтобы взрастить двух существ вселенского цикла.

Глаза присутствующих широко раскрылись, даже поддерживающие полукровку Нарвонтир и Гедонус ощутили, как внутри все похолодело. «Речь ведь идет о существах Вселенского цикла, это по-твоему — то, на что мы — просты духи, осмеливаемся претендовать?!» Звездный цикл — Иос, за ним Тейос — звездная система, Маорос — черная дыра, Айнос — звездное скопление, Нокселос — галактика, Борос — скопление галактик, Магборос — сверхскопление галактик, Урдос — пустой космос, и наконец Эонос — вселенная. Если бы у улья было хоть одно существо ранга Эонос, да хотя бы Урдос, угроза великих рас не была бы такой неразрешимой.

— Невозможно…

— Как ты вообще до такого додумался?

— Если это шутка, то мы не в том месте и не в тех обстоятельствах!

Негодование сыпалось со всех сторон, подобно песку погребая фигуру Влада, но он сохранил уверенность от начала и до конца, будто статуя, которую засасывала пустыня. Стоя в центре платформы, патриарх Вормонд спокойно нажал на браслет, из которого выплыла склянка, окантованная металлом. Внутри красная плазма, с преувеличенно большими клетками крови, которые плавали вверх и вниз будто сантиметровые таблетки.

— Общий ресурсный фонд трех наций не должен превышать нескольких сотен миллиардов омни, однако судя частоте размещения гнездовий космических зверей на поверхности улья и силе их обитателей… На территории Мариэль примерно двести квадриллионов омни, ходит, летает, и пытается нас сожрать. — Духовная энергия Влада сформировала фигуру гигантской птицы — Пожирателя гнили. — Я может, и не самый лучший патриарх, но как ученый в своей области компетенции, мне нет равных.

Когда склянка поднялась над головой Влада, она открылась и выпустила тонкий слой алого пара. Достигнув энергетического тела пожирателя гнили, он начал разъедать фантом. Разумеется, происходящее — простая демонстрация контроля омни, но все присутствующие понимали, что она значит.

— Это вирус, разработанный на основе генома пожирателей гнили, он интегрируется в силовое поле, пульсирующее по телу космических стервятников, и волнами омни вымывает из клеток ядра, дырявя их и приводя к массовому отмиранию тканей. — Речь Влада стимулировала жадность в глазах владык, в то же время, они с еще большей опаской смотрели на полукровку. — С силами Вормонд за четыре месяца мы успеем уничтожить лишь двадцать процентов пожирателей гнили, а ведь есть еще Хилекрисы, образцы тканей которых я получил совсем недавно. Нам нужна помощь, это так, но и вы от нее не обеднеете. Согласившиеся получат десять процентов от добытой омни и плоти космических зверей, а это в перерасчете сможет возвысить сотни тысяч духов до Звездного цикла и выше. Решайтесь, господа, светлое будущее, или медленное ожидание смерти…

Глава 244: Возрожденная Шиамат.

«Гормин, наконец, сделал ход. И это должно быть той миссией, которую Неисчислимый уготовил для него.»

Металлические уста Прометеуса растянулись в улыбке, заставляя бойцов, собравшихся на корабле по его приказу, нервничать еще сильнее.

«Кто бы мог подумать… Жалкий потомок предателей сможет дать начало развитию десятков тысяч миров, возможно, новой великой цивилизации, которая будет подчинена Квадуку. Воистину, Отец всеведущ и всемогущ, даже самые незначительные букашки в его видении могут сыграть свою роль. Скоро, совсем скоро сможете избавиться от своих тревог. Когда гормин завершит свою миссию, тогда и подойдет конец его жизни…»

Утешение норботта не принесло спокойствия в сердца бойцов. Услышав о планах Влада, они впервые усомнились в собственном выборе. Ранее, не было вообще никаких шансов на борьбу с великими расами, и вдруг проект «Зарождение». Что теперь? Сторона выбрана, осталось только идти до конца. Однако все стало намного серьезнее, ведь планы Влада должны дать ему огромную силу, а если он превзойдет Юргласа? Нет, невозможно. Вестник Квадука не позволит кому-то стать сильнее себя, но в гонке таких чудовищ, могут ли бойцы рассчитывать на собственную безопасность?…

* * *

Проект «Зарождение» обсуждался с владыками трех наций в течение нескольких дней, за время которых был предоставлен подробный план действий на каждом из этапов. Патриарх Вормонд проделал большую работу. В первую же неделю после подписания соглашения были созданы команды бойцов, которые должны охотиться на Пожирателей гнили. В каждую входила группа из десяти червей, помимо того, что они являлись значительной силой, способной конкурировать с космическими зверями в физической мощи, посланники Вормонд исполняли роль надзирателей, чтобы девяносто процентов добычи исправно уходило в проект. Подобное недоверие возмутило многих патриархов, однако Влад оставил за собой последнее слово и не стал идти на уступки.

На первую вылазку он готовился отправиться лично, чтобы проверить в действии Вирус-В, сокращенное от Вымывания — основного эффекта патогена. Однако, когда он уже подготовил отряд в городе Ночи для сбора образцов после убийства Пожирателя гнили, пульсация родственной омни разразилась в нескольких десятках километров за костяной стеной.

Все носители генома двуглавого червя, от самых слабых и до планетарных, резко повернули головы в одну сторону. Жители города ночи ощущали непреодолимый зов, чарующий, и ласковый, словно объятия матери. Он был неуловим, но достаточно силен, чтобы возбудить омни в телах двуглавых червей. Их глаза светились ярко-зеленым все интенсивнее, а сосуды духа трепетали.

Влад, которого воздействие зова коснулось в наибольшей степени, расправил хитиновые крылья и разрывая воздух в клочья, рванул в сторону источника. Бойцы Вормонд не посмели пренебречь инициативой патриарха и поспешили за ним. Когда же они, наконец, прибыли к месту назначения, то несколько раз пожалели о своей расторопности.

В окружении цветущего леса, на поляне, полной молодых и свежих цветов, Владислав стоял напротив двух десятков уроженцев города Ночи — таких же обладателей генома червя, но странно измененных. Внимательный взгляд в инвазивном спектре выдавал мутации сосудов, они больше не походили на изначальных духов, преображенных по образу и подобию червей. Больше не было двух хищных голов, хитиновый покров сменила чешуя, а тельца вытянулись, подобно змеиным. Вот только не метаморфозы сородичей заставили бойцов сожалеть о прибытии, они с некоторой беспомощностью смотрели на Анагесс — мать патриарха, и на Юкассу — его двоюродную сестру. В семье ходили слухи о непростых отношениях этих двоих, и сейчас, увидев полные враждебности глаза юной девушки, бойцы встали перед дилеммой. Если напасть, покарает ли их патриарх, а если ничего не предпринимать, как он поступит?

Пока воины Вормонд заботились о готовых сползти с тел шкурах, Влад не сводил глаз с Юкассы. Точнее с ее сосуда, перенесшегося в центр груди. Внутри, помимо преобразившейся змеи, находилась темно-зеленая тень, от которой у него разбегались мурашки по спине.

— Значит все это время вы искали ее? Гробницу Шиамат? — Тон Влада сухой и холодный, только прибавил враждебности глазах девушки, а вот мать вышла вперед, с мягкой улыбкой.

— Сынок, это чудо, что мы смогли отыскать предка. Теперь все будет по-другому. — Полный благоговения голос и счастливое выражение лица вызвали у Влада чувство отторжения, похожее на тошноту.

— По-другому, это как? — Патриарх не стал пороть горячку, и решил прояснить все.

Бойцы позади, заметив нарастающее напряжение, втянули шеи и старались не отсвечивать.

— Предок сможет привести нас к процветанию, она сказала, что поможет решить проблему Великих рас и даст своим потомкам шанс на будущее без войны. — Анагесс, казалось, не замечала колкости атмосферы, окутавшей дивно пахнущий лес. — Нам больше не придется каждый день беспокоиться о выживании, разве это не прекрасно?

Глава 245: Тупая…

Вдохновленная и очарованная, Анагесс будто пыталась привести нерадивого ребенка под алтарь святого божества.

— Решить проблему великих рас? — Не сказать, что Влад не проявлял интереса к подобным заявлениям. Возможно, у древнего космического зверя действительно имеется какой-то особый метод, что же до пацифистических идей… На них патриарх Вормонд предпочел не обращать внимания.

— Она отвезет нас в безопасное место, в улей Шаассс. После пробуждения, прочитав нашу память, древняя сразу же выяснила, что происходит в ее родном доме, ментального отклика не последовало. Улей Шаассс пуст, и мы можем его занять, спрятавшись от великих рас. Там, без угрозы слуг жестоких отцов, мы сможем обрести мир. — Анагесс подошла к сыну и взяла его за руки, смотря прямо в крестообразные зрачки. — Сынок, прошу, я больше не хочу жить, думая о том, что ты можешь не вернуться с очередной битвы…

Влад не испытывал ни радости, ни благодарности, ни каких-то других положительных эмоций.

— Предположим, старая змея не соврала, что уже звучит неправдоподобно. Как она собирается преодолеть космическое пространство незамеченной великими расами? Шиамат думает, мы не искали способов безопасно покинуть Улей Мариэль? В первую очередь три нации разрабатывали способ дистанционно запустить Конгулляри в другом мире, чтобы увеличить время покрытия защитного щита, однако для этого необходимо отправиться за пределы барьера. И как только мы это сделаем. Глаза жестоких отцов будут тут как тут. — Слова Влада сочились иронией и презрением. — Шиамат что, искуснее Мариэль — дочери высшей жрицы Малькатти, в создании маскирующих барьеров? Как-то слабо верится.

— Дитя, полное жесток их мыслей. Не сомневайся, у меня есть способ скрыть дыхание от жестоких отцов и их слуг. — Глубокий, в то же время нежный голос, с шипящими звуками и тянущимися гласными, эхом разнесся меж сосен.

Бойцы позади патриарха вздрогнули, их головы практически опустели, оставив лишь мысль о подчинении. И не только они, в городе Ночи, бесчисленные носители генома двуглавого червя в едином порыве бросились в сторону леса. От мала до велика, они спешили на полной скорости, чтобы засвидетельствовать возрождение великого предка и источника их ментальной силы.

— Тогда можешь поведать его нам, чтобы твои потомки могли иметь большую уверенность в завтрашнем дне. — Влад, заметивший ненормальность происходящего, оставался спокойным. Ментальное проецирование Шиамат велико, но оно не сравнится с генетическим подавлением верховной доминанты.

— Разумеется, я сделаю все, чтобы мои дети смогли выжить, но не под твоим руководством. Юкасса подходит на роль главы семьи гораздо больше. — Шиамат, чей шепчущий голос раздавался со всех сторон, казалось, говорила о чем-то само собой разумеющемся. — Посмотри, ты убил ее мать, поработил род, но Юкасса не отомстила. Она понимает, что вы с ней одной крови, знает, как важна для семьи твоя сила и ум. А что ты? Пытался убить сестру просто потому, что она представляет угрозу? Это не тот путь, которым должен идти лидер, ведь по нему пойдут и потомки.

Искренние, наполненные горечью и нежеланием слова проникали в уши семьи Вормонд, прибывшей в лес на огромной скорости. Сотни миллионов двуглавых червей занимали огромную площадь и толпились за пределами сосновых нагромождений, в паханых полях, засеянных злаками.

— Знаешь, Шиамат, я мог бы понять, если бы твои слова оказались лицемерием… — Ухмылка очертила губы Влада, импульсом омни подавившего волю всех двуглавых червей в радиусе сотни километров, исключая измененных последователей Шиамат. — Но ты и правда веришь, что эмпатия, прощение, сопереживание, и милосердие — показатели квалификации лидера семьи? Я не люблю материться, и еще больше ненавижу искажать факты, в которых очевидно, что земноводные имеют клоаку, но тебя иначе как тупой пиздой назвать язык не поворачивается. Как, просто скажи, как может мозг, переполненный такой концентрированной ментальной энергией, выполнять роль студеного холодца?

— Я понимаю твои мысли, и недовольство, дитя. Не просто отказаться от власти и трудов, кот…

— Ничего ты не понимаешь. — Влад грубо перебил предка, одномоментно покрываясь хитиновой броней. — Можешь ощутить эмоции, проанализировать чувства, но мыслей моих, упрощенный до конструктора лего мозг понять не в состоянии. Хочешь забрать власть? Подчиненных? Труды за последние годы? Если бы была способна по-настоящему устранить угрозу великих рас, я бы ни секунды не сомневался и расстался со всем этим. Для меня все перечисленное не стоит и гроша, даже начав с нуля, я уже буду на несколько шагов впереди всех высших сил мира духов. Но что будет в итоге? Тупая как пробка змея изменит расстановку сил во вселенной? Не смеши, хочу, чтобы перед смертью ты поняла свою истинную ценность: твоя башка хороша, чтобы затыкать порталы, рот, неплох для переноски потомков, а тело… оно самое ценное, ведь благодаря ему возвысится тот, кто действительно может изменить расстановку сил во вселенной.

Под неверующим взглядом матери, Влад молниеносным ударом ноги снес Юкассу, а затем, схватив Анагесс за шиворот, отшвырнул прочь из леса. Крутящееся как волчок тело двоюродной сестры, вспахивая землю и разрывая стволы деревьев, пролетело полкилометра, оставив за собой изрытую борозду. Однако сокрушительная атака, которая убила бы даже духа плацентарного цикла, не оставила на Юкассе и следа, даже одежда, неоднократно сталкивавшаяся с землей, не запачкана. Плотная ментальная сила невидимой пленкой окружила ее, а сила сосуда духа, подпитываемая осколком Шиамат, Взлетела до пика девятого Звездного цикла.

Глава 246: Битва с предком.

На неприглядном лице Юкассы торжественная воссияла улыбка, она сдерживала ненависть по отношению к полукровке, ставшего причиной смерти матери, но теперь больше не нужно этого делать. Тело девушки вытянулось из одежды Вормонд, и покрылось чешуей. За секунды она выросла в полукилометровую трехглавую змею, с хитиновыми рогами. Однако эти же секунды дали Владу закончить создание пятнадцатисантиметровой черной дыры, усиленной заклинаниями. На огромной скорости оказавшись над центральной головой гадюки, с темно-зеленой, практически черной чешуей, Влад обрушил светопоглощающий шар на макушку предка, а сам бросился прочь. Энергия в полых костях компенсировала гравитацию, а реактивные струи из крыльев позволили быстро вырваться из горизонта событий.

Что удивительно, змея, попавшая под прямую атаку, так же смогла ускользнуть. Мощный телекинетический барьер заблокировал искажение пространства, оставив черную дыру пульсировать в небе. Вековые деревья, поросшие мхом валуны, животные, растения, гектары почвы, и даже нерасторопные воины Вормонд были втянуты в гравитационную аномалию.

Достигнув критического уровня, черная дыра не взорвалась. Она больше не требовала омни для поддержания и самостоятельно набирала массу, ширясь и пожирая все вокруг.

Влад, оказавшийся на безопасном расстоянии, почувствовал, как тело сковало невидимыми тесками, однако инвазивное зрение распознало колеблющуюся ментальную энергию. Шиамат использовала телекинез, для ограничения слишком быстрого противника, и не тратя ни секунды, бросилась к нему. Гибкое, полукилометровое тело, стремительно пронеслось между, поднимающимися к черной дыре, островами земли, и широко раскрыло все три пасти. Она позволила центральной атаковать Влада, а боковым контролировать пространство, на случай его отступления. Однако Влад, силой прорвавший тиски телекинеза, не убежал. Скрутившись на носочке и вложив в высоко поднятую ногу огромное количество омни, он вертушкой снес нижнюючелюсть змеи, а вместе с ней повело и остальное тело. Тут же пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы избежать удара хвостом, который как хлыст щелкнул в воздухе, породив чудовищную ударную волну. Выбежавшие за пределы леса Вормонд столкнулись лишь с ее отголосками, но даже так были сметены.

Змея яростно зашипела и подняла три головы, демонстрируя изуродованную центральную пасть, с болтающейся нижней челюстью. В глубине глоток засияло зеленое свечение, а из тела поднялась волна жара.

Влад, принявший форму сто двадцати метрового гиганта, с ужасом обнаружил, что количества энергии, собирающейся в змее, хватит для его уничтожения. Дело не столько в омни, внутри древней твари работал гигантский ядерный реактор, поставляющий просто колоссальную термическую мощь по духовным жилам.

Влад снова создал крошечную черную дыру перед собой, а затем взлетел выше. Три толстых кислотно-зеленых луча энергии вырвались из глоток, температура каждого достигала более трех миллионов градусов. Они исказились при приближении к Черной дыре и сомкнулись на ней, однако быстро уничтожили гравитационную аномалию. К тому времени Влад успел отлететь в сторону и сам обрушил на змею кислотное дыхание.

— Асидиум спиранс! — С громогласным заклинанием черви выдохнули тугие струи кислоты, которые одним только давлением могли резать сталь, будто бумагу. Однако ударившись о чешую, кислота бессильно разбрызгалась, лишь немного вдавив плоть твари. — Чтоб тебя.

Владу снова пришлось уклоняться, кислотное дыхание змеи уже изменило направление. В тот момент, когда тело готово было нырнуть вниз, он встретился глазами с Шиамат. Будто молния пронзила сознание, он замер ошеломленный, а когда очнулся, кислотный поток уже окутал со всех сторон. Вся доступная омни была направлена на создание барьера, который продержался не дольше мгновения.

Ужасная боль пронзила обуглившиеся нервные узлы, переднюю часть туловища обожгло до такой степени, что наружу вываливались внутренние органы, вместо лица виднелся голый череп. Конечности попросту оторвало и расплавило где-то позади. Рухнувший камнем Влад, уменьшился до человеческих размеров, что позволило быстро восстановить утерянную плоть. Отчаянный рывок в сторону и в последний момент телу удалось выскользнуть из сомкнувшейся пасти Шиамат.

— Так мне не победить… — На гиперзвуковой скорости перемещаясь по голому грунту, с которого сорвало несколько десятков метров почвы вместе с лесом, Влад влил омни в полуразрушенный браслет. К счастью, пространственное хранилище не пострадало и из него вырвались три металлических цилиндра, объемом не больше двухсот миллилитров.

Не раздумывая, Влад вколол в шею все три, ощущая, как по венам струится раскаленный металл. Тело начало лихорадить, но он не осмеливался остановиться. Замрешь на секунду и будешь пойман телекинезом Шиамат. Если бы не тотальное превосходство в скорости реакции и физической скорости, он бы уже переваривался в кислотном желудке.

Спустя минуту игры в кошки мышки, за которые по телу Влада пробегали волны и пузыри, будто жуки копошились под кожей, он, наконец, остановился. Ощущение сковывания со всех сторон пришло вместе с яростным шипение, но в тот момент, когда змея готова была проглотить меленькую фигуру, тело Влада превратилось в темно-зеленую эфирную энергию, тягучую и блестящую словно нефть. Жидкость резлетелась в разные стороны, а затем вновь собралась в фигуру Влада аккурат над головой Шиамат.

Глава 247: Способности охотников.

«Способность Эреб?»

Шиамат мгновенно узнала силу, которая позволяла черной гончей в древности эффективно охотиться, или убегать, если добыча оказывалась слишком сильна. Мимолетное осознаннее сменилось острой болью в затылке.

— Кристалис асидиум. — Заклинание кристаллизации кислоты позволило Владу вытянуть из глотки червя темно-зеленое копье, которое он тут же вонзил в центральную голову змеи.

Как только кислота соприкоснулась с плотью, она вновь превратилась в жидкость и неумолимо разъела все, до чего могла дотянуться. В теле древнего зверя зияла гигантская дыра, центральная голова полностью обвисла и вышла из строя, ведь с воздушным проветриванием вместо мозга особо не повоюешь.

— Это конец. — Влад, из чьих рук вырвалась паутина, подпрыгнул, позволяя боковым головам столкнуться в месте, где он только что стоял. Прочная паутина сцепила головы, будто луковицы в колготках, и пыталась прожечь кислотным составом чешую, оставляя сетчатый, шипящий узор.

«Паутина Спарассида?… почему?…»

Змея никак не могла понять, что происходит. Откуда у нерадивого потомка силы других космических зверей? Ответом на вопрос послужили еще два кислотных копья, вытянувшихся из глоток червей, которые удлинившись, вонзились в головы Шиамат.

— Разве не очевидно? Я вобрал их геном. — Просветив змею, способную слышать благодаря ментальной силе, он вырос в сто пятидесятиметрового гиганта, хитиновый покров которого стал значительно темнее и обрел узор паутины. Если бы не геносброс стражей, изменения могли оказаться куда обширней. К счастью, большая часть генома двух родов охотников удалена, эксперимент сработал успешно, и Влад обрел самые представительные силы Эреб и Спарассида.

Черви, увеличившиеся в размерах вместе с основным телом, отпрянули от голов, а затем с новой силой вонзились в плоть змеи, яростно пожирая ее. Голод червей напоминал алчность самой пустоты, за пару секунд от голов не осталось и следа, а затем, они добрались до сосуда духа, в котором трепетала воля Юкассы и отчаянно сопротивлялась из последних сил Шиамат.

— Сынок! Прошу! Не надо!.. — Вместе с воинами Вормонд в лес вернулась и Анагесс, она умоляюще смотрела на Влада, но тот выглядел безразличным.

Когда черви проглотили сосуд духа и начали переваривать, Влад, наконец, преодолел последний барьер, и все три источника возвысились до Звездного цикла. На тело обрушился поток колоссальной ментальной энергии, которая дремала в его сознании. Словно древний зверь, открывший глаза, она исследовала все вокруг, заставляя воинов Вормонд опускаться на колени одного за другим. От патриарха исходило то же чувство, что и от предка Шиамат. Звездный цикл — качественное изменение духа, пробуждающее его истинную природу. И для потомков Шиамат это вовсе не кислота, не чешуя, и не яды, это чудовищная психическая сила рода поработителей.

— Вот как… — Даже не глядя на мать, Влад ощущал влияние Шиамат, проникшее в ее сознание, и перекроившее его. Но оно не свежо, имеет оттенок затхлости, будто помещено много лет назад. И это вовсе не закладка, и не команда, скорее осколок воли, который влиял на подсознание, переписывая идеалы под более сильную.

“Значит, я все это время знал не настоящую Анагесс, а лишь то, что изменилось под отголосками ментальной энергии Шиамат? Была ли ты доброй и заботливой изначально, или отказалась от хладнокровия сородичей только из-за влияния этой твари? Кто ты? Все еще моя мать, или клон древней змеи?…”

Мысли Влада были столь сильны, что проецировались в голову каждого носителя его генома, и не только здесь, во всех уголках улья воины Вормонд ощущали присутствие высшего разума.

Вздохнув, Влад сосредоточился на собственном теле. Все три сосуда духа добрались до второго звездного цикла — что просто ужасно, ведь один звездный цикл требует от экспертов мира духов не только таланта, но и веков накопления. Разумеется, развитие не так преувеличено, как у тех, кто получил осколок духа предка, но его все еще можно назвать взрывным.

Метаморфозам подверглись и генераторы ядерного синтеза, они стали куда плотнее, и больше, занимая пространство уменьшившихся легких. Энергия, вырабатываемая каждым, увеличилась, по крайней мере, в пять раз.

— Возвращайтесь, в семье Вормонд нет места бездельникам. — Властный голос патриарха пробудил умы коленопреклоненных подчиненных, и они поспешили исполнить приказ. Не из-за страха, и не из уважения, они чувствовали, что так и должно быть. Синергия ментального и генетического подавления породила в новую ступень контроля, который превращал носителей одной генетической линии в абсолютно лояльных бойцов, если те, конечно, не обладали близкой к патриарху силой.

Когда все, наконец, ушли, Влад оглушил мать и отнес ее в имение, где начал исследовать разум с помощью новообретенной ментальной силы. Несколько часов кропотливых усилий не дали ничего кроме разочарования: влияние Шиамат слишком глубоко проникло в сознание Анагесс, и слилось с ним. До самой смерти мама останется бледной тенью воли Шиамат, если только…

Взгляд Влада не сходил с сосуда духа, в центре которого горела яркая звезда души самой Анагесс.

— Возрождение… Станет ли она самой собой после него?… В любом случае, я собирался начать реализацию этого проекта. Место, где будут возрождаться воины Вормонд после смерти, место, что обеспечит нам истинное бессмертие и избавит от оков времени.

Глава 248: Решительность в ночи.

Передав командование воинами Вормонд на вылазку в гнездовье Пожирателей гнили Леониду, который взял с собой половину бойцов, Влад вернулся в лабораторный комплекс. Но перед тем как с головой погружаться в проект «Возрождение», он изучил собственный геном в анализаторе. Результаты оказались более чем удовлетворительными: полуэнергнетическая структура геносброса исключала все нуклеотические связи, которые казались ему бесполезными. Вырывая куски из тройной спирали, геносброс заполнял их дублированными генами, которые уже прижились, чтобы избежать нестабильности. Таким образом, старые гены становились сильнее, новые сортировались по полезности. Все бы хорошо, вот только примитивный метод удалить-прибавить стремительно увеличивал объемы ДНК и РНК, из-за чего росли клетки и вследствие увеличивалось само тело. Если бы не способность Вормонд к расширению, через несколько месяцев накопления организм бы попросту лопнул. А так… Влад вырос на полтора сантиметра, и чуть раздался в плечах.

Убедившись, что все в порядке, патриарх подумал о других генах, которые могли бы усилить его и всю семью. Первыми в голову приходила ДНК великих рас, правда достать ее довольно не просто. Но и в зоне досягаемости существуют образцы, пробуждающие алчное желание, например — ген гидры. Духи мифического дома с девятью, двенадцатью, или шестью головами полностью соответствовали аппетиту Вормонд: чудовищная регенерация, ядовитые клыки, кислотное, или огненное дыхание, в зависимости от вида, ну и количество голов… Как говорил Сократ “два червя за спиной — хорошо, а двенадцать, просто зашибенно”.

Связавшись с Эдиком Лисом по видеосвязи, и обнаружив, что тот в постельке с Чхве Гон Ши, Влад попросил раздобыть образцы тканей духов гидры из Мифического дома. Так же намекнул, что было бы неплохо и гены новой подружки собрать. Иллюзии девятихвостых лисиц великолепны. Ментальный шок при встрече взглядами с Шиамат заставил Влада переосмыслил казавшуюся бесполезной концепцию сил, он решил развить ее в примитивное оружие семьи. Что-то вроде гипнотического змеиного взгляда — старой байке невеж, не знающих ничего о земноводных.

Дальше Влад погрузился в работу над проектом «Возрождение». Все подготовительные работы проделаны заранее, однако реализация не шла так гладко, ведь работать приходилось не с привычной плотью, а с омни. Для создания измерения, в котором будут восстанавливаться души, он не хотел вовлекать пука. С каждым днем Влад действовал все осторожнее, он скрывал важные исследования ото всех, не из-за недоверия, а потому, что кто-то мог шпионить за разработками Вормонд чужими глазами, даже если жертва не подозревала об этом.

Итак, работа застопорилась на начальном этапе. В течение нескольких дней он разрабатывал заклинание, связывающее потомков его генетической линии, и новое измерение, в которое будут попадать их души после смерти, а так же около десяти процентов всей поглощенной воинами Вормонд омни. Последняя станет ресурсной базой для восстановления избранных душ. Организацию же самого измерения, в котором как-то необходимо задать правила: отделения душ Вормонд от питательной среды, последовательном их обогащении омни, восстановлении памяти, и многочисленных других аспектов, было решено сделать в последнюю очередь.

Исследования шли своим ходом и занимали время, истощенный Влад, вынужденный в одиночку обрабатывать колоссальное количество информации, ощутил сонливость. Он мог спать по три — четыре часа в неделю и этого более чем хватало для поддержания бодрости. Отложив в сторону грязные листы с эзотерическими символами и изображениями, он поднялся в имение на третий этаж и улегся на широкую кровать прямо в одежде и обуви.

Запах стирального порошка свидетельствовал о свежести постельного белья, а отсутствие пыли в комнате о своевременной уборке. Влад задумался над тем, кто в отсутствии матери ухаживал за имением. Вяло текущие мысли прервал осторожный стук в дверь. Патриарх не потрудился подняться, он знал, что на той стороне стоит Эмма даже без активации инвазивного зрения. Ментальная сила после достижения Звездного цикла возвела все пять чувств на совершенно иной уровень, а так же дала способность ощущать колебания психической силы в радиусе нескольких десятков километров.

Не дождавшись ответа, наследница Альбион на носочках проникла в комнату, и не до конца прикрыв дверь, юрко скользнула в кровать. Стоит отметить, действовала девушка тише и ловчее кошки, простой человек даже не заметил бы вторжения.

Эмма, одетая в одну лишь ночную сорочку, мягко прильнула к Владу и уместила голову на могучей груди. Седые волосы расплескались по черному камзолу, будто серебряные нити, размеренное дыхание поддевало широкий ворот. Интимная близость мгновенно разрушила сонливую атмосферу, сделав ее удушливо горячей.

— Ты так решительна? — Влад развернулся всем телом и приобнял девушку за тонкую талию. Он — не евнух, если еду доставили к двери, зачем воротить нос.

Вместо слов девушка подалась вперед, нежно поцеловав его в губы. Шаловливые ручки уже расстегнули пуговицу на груди и проникли под одежду, исследую бугристый рельеф воистину совершенного тела, вытесанного годами тренировок.

Влад приподнялся, и стоя на коленях, стянул через голову камзол с рубашкой, разрывая самовосстанавливающуюся ткань и срывая оставшиеся пуговицы. Перед хрупкой, маленькой девушкой, замершей на просторной кровати, будто перепуганный кролик, он возвышался подобно горе. Влад наслаждался прекрасным видом: подолы шелковой сорочки задрались, обнажая гладкие белые бедра, лямка соскользнула с плеча, позволяя холодному свету жадно исследовать ключицу.

Он ощущал, как бешено бьется сердечко девушки, как сжимаются ее руки, как она силится не закрывать глаза. Борьба страха и возбуждения жертвы пробуждала дремлющие глубоко внутри Влада инстинкты.

— Прямо сейчас ты станешь моей…

Глава 249: Зачистка Пожирателей гнили.

— Жри давай! — Гортанный крик хитинового гиганта сопровождал треск полых костей трехкилометровой птицы. Аслан Вормонд, запрыгнувший сверху и вцепившийся в шею червями, обрушил на позвоночник Пожирателя гнили кулаки. Покрытые кислотными выделениями, они сжигали оперение и плоть до черноты, а прославленная защита космического зверя рода тиранов играла против него. Вирус-В вымыливал ядра из клеток вместе с пульсацией покрова омни, работала зараза так хорошо, что около хвостовой части образовалась опухоль, гораздо крупнее и толще брюха.

Неожиданно, болезненный клекот раздался откуда-то сверху. Погруженный в уничтожение позвоночника воин поднял голову. Огромная скорость реакции много раз спасала его, но не сейчас, клюв пикирующего Пожирателя гнили уже маячил перед глазами. Аслан приготовился встретить смерть, накапливая в желудке побольше кислоты, чтобы вызвать несварение монстра, однако птицу вдруг снесло.

— Следи за окружением, дебил! — Паша Барсук, набросившийся на космического зверя, рвал его когтями, прогрызаясь сквозь плоть и внутренние органы до самого сердца.

Спасенный в последнюю секунду Аслан вернулся к уничтожению добычи, но сохранил в сердце благодарность. Он служил под командованием Павла больше семьи месяцев, практически с самого ухода патриарха. Не сказать, что служба была в радость, Барсук применял свою свирепость не только в бою, но и в подготовке. Однако после событий двухмесячной давности, приведших к смерти двенадцати тысяч воинов Вормонд, генерал изменился. Больше не было той озорной и дерзкой улыбке на лице, сопровождавшей как в мирное время, так и в бою. Он начал трепетно относиться к жизни каждого подчиненного, рисковал собой, вытаскивая их из смертельных передряг. Как и сегодня, Павел спас более тридцати воинов, получив при этом несколько травм. Если бы не регенерация, он бы лежал при смерти.

Аслан сжал кулаки, думая об отстранении лидера от командования. «Если не Павел, то кто достоин?» Набравшись решимости обратиться к патриарху по возвращению, с просьбой восстановить полномочия Павла, он вонзил хитиновую ладонь между позвонков, а затем вырвал кусок спинного мозга вместе с артерией и соединительными жилами. Издав последний крик, пожиратель гнили пал.

Во всем гнездовье, насчитывающем сотни тысяч космических зверей четвертого, пятого, и даже шестого класса, практически не осталось живых птиц. Большую часть убил Вирус-В, а самых крепких, отчаянно цепляющихся за жизнь, добивали воины мира духов.

— Немыслимо… этих монстров действительно так просто убивать? — Заклинатель огненных саламандр Флегомнио ошеломленно уставился на раскрасневшиеся ладони, из которых секунду назад вырывалось интенсивное пламя. Он сам не понял, как сжег дотла голову космического зверя.

— Не искушайся, заклинатель, это заслуга Патриарха Вормонд, а не твоей силы. — Снисходительный тон златокрылого стража, командующего ангелами, немного поубавил возбуждение Саламандра.

Похожие случаи происходили по всему периметру гнездовья, занимавшего около десяти тысяч километров площади. Заклинатели скрытого царства, охотники, отрекшиеся, стражи, бойцы Косиума, все чувствовали себя превосходно после сокрушительной победы. Раньше, чтобы справиться с одним космическим зверем, требовались тысячи воинов, теперь достаточно ампулы с Вирусом-В. Те, кто раньше снисходительно смотрел на человеческое прошлое патриарха Вормонд, переосмыслили собственные взгляды. Если наука может добиться таких удивительных результатов, она определенно не уступает искусству управления омни. Почему тогда никто не использовал эту удивительную силу, валявшуюся на пороге как бесхозный мусор? Ответ имелся у Косиумцев, прекрасно знавших о традиционности мышления Заклинателей и Охотников, их полном неприятии всего нового, способного разрушить устоявшийся образ жизни.

В радостном хаосе существовало и место абсолютно далекое от торжественных эмоций. В космическом челноке, скрытом от посторонних глаз маскировочными устройствами и искусством омонигмуса, Прометеус пристально смотрел на Павла. Барсук, которого внутрь провел Леонид, отвечал тем же.

— Влад послал тебя забрать зараженную плоть этих пташек? — На выдвинутое предположение Павла, металлический великан отрицательно покачал головой.

«Я здесь ради тебя».

На лице Барсука высветилось еще больше вопросов, он повернулся к товарищам, но они отошли в сторону. Бойцы не смели говорить лишнего, но и без того их поведение казалось чрезвычайно подозрительным.

«Вместо слов, позволь показать тебе все…»

Прометеус прикинулся холодным металлическим пальцем ко лбу Павла, не успевшего среагировать на, казалось бы, медленное движение.

Яркими вспышками в голове начли проноситься образы триллионов миров, заселенных Аозир — предками стражей и главными служителями Квадука Неисчислимого. Ужасающие технологии и искусство омонигмуса, способные гасить звезды, закрывать черные дыры, разрывать пространство и создавать измерения размером с галактику. Несравненная ни с чем бесконечная мощь, подкрепленная древними запретными знаниями, все это — лик Аозир, но и он — всего лишь миг мысли Квадука. Тысячной доли секунды демонстрации его воли, прошедшей через Юргласа, хватило, чтобы Павел обессиленно упал на колени. Будь на его месте простой смертный, он бы валялся на полу с оплавленным мозгом, вытекающим из ушей и носа.

— Вы… Вы че, совсем охерели?.. — Немного оклемавшись, Барсук покрылся хитиновой броней, однако увеличиться в размере не дала пурпурная омни, сжавшая крепкое тело со всех сторон. Приложи она немного усилий, и Павла раздавит, однако он не испытывал страх, лишь гнев и разочарование.

Глава 250: Плененный Барсук.

— Хотите, чтобы мы стали рабами?! — С гневным криком Паша пытался высвободиться, но как он мог сравниться с Вестником?

«Ты не хочешь служить великой силе, но готов подчиняться какому-то смертному из соседнего двора? Разве это не глупо? Послушай, Павел, в руках Владислава у семьи Вормонд… всего этого Улья… нет будущего. А под защитой Квадука вы станете великой расой, наравне с шестью древними. Заселите целую галактику, обретете мощь, о которой и не мечтали. Взгляни на мою силу своим проникающим зрением и хорошенько подумай, есть ли у Владислава хоть малейший шанс на победу?».

Барсук лишь сильнее начал вырываться, вбухивая тонны омни на противостояние пурпурной энергии. Отчаянные попытки преодолеть непреодолимое отразились тяжестью на лицах друзей, Сокол вздохнул и покачал головой.

— Паша, хватит уже, а? — Дима присел подле старого друга, оказавшись на одном уровне. — Это бесполезно, мы можем только принять все как есть, и идти дальше. Да и что хорошего в этом психе-социопате? Он нас всех похоронит и глазом не моргнет. Сколько ты сделал для семьи, и что в итоге? Вместо награды вышвырнул с поста генерала, ни одного хорошего даже слова не сказал. А Квадук… ты его никогда и не увидишь, будешь жить как жил, только в безопасности и роскоши. Разве не за этим мы присоединились к Владу?

— Влад — наш пацан, а твой бог — хуйло из другого измере…

С хрустом, руки Барсука скрутило в обратную сторону. Болезненный рев ударил по металлическим стенам, но тут же прервался, стиснутыми в упорстве и терпении зубами.

«Твой поганый рот не имеет права очернять великого Квадука…»

Сквозь боль, Барсук улыбнулся и сплюнул на пол. Он поднял голову и внимательно оглядел бойцов.

— Ничего об этом божке сказать нельзя, а Влада я могу послать в очко, и тот не обидится. Он не будет ломать мне руки за слова, или поступки, которые не подставляют нас всех. Вот в чем разница, между своими и чужими, подстилка. — Презрение, сочившееся из глаз Барсука, не имело себе равных. Таким взглядом не смотрят даже на проституток, об которых брезгуют тушить сигареты.

Бойцы переглянулись, каждый испытывал неописуемый дискомфорт, но собственная шкура дороже какой-то там чести. Толку быть правильным и ровным, если твою рожу доедают земляные черви?

— Кончать его надо, не сдастся. — Игнат Крыса подвел черту, радикальную, но решительную, чем вызвал одобрительное выражение Прометеуса. — Такой же баран как Вася.

Глаза Барсука округлились, он недоверчиво посмотрел на бойцов, с которыми столько пережил. В немом взгляде сквозила боль, разочарование, негодование и немного, совсем чуть-чуть… надежды.

— Косой… Это вы его?… — Паша говорил тихо, почти неслышно, но бойцам со сверх чувствами хватило и этого.

Товарищи притихли, хотелось как можно скорее прекратить неприятный разговор любыми методами: Покинуть корабль, или же самыми радикальными.

— Этот мудак сейчас в костяной пробирке у Леонида Владимировича лежит, отдыхает, не совсем в той консистенции, в которой был, но и это — много для такого утырка. — Игнат счастливо рассмеялся. — Разве ты не доволен? Косой повел наших пацанов на убой, потащил их на Нейт, чтобы те за своих близких отомстить Владу не смогли. Мы бы тоже сдохли, если бы не верная псина — Салават, и его проклятая иерархия крови.

Бывший майор недовольно покосился на Игната, выдавшего его тайну, но не стал ничего предпринимать. Паша — больше, чем кто-либо из них недолюбливал Косого. Возможно, гибель старого недруга изменит отношение к предложению Прометеуса. Однако…

— Убивай. — Скрежет зубов Павла прекратился, он перестал вырываться, и прикрыл глаза. Казалось, Барсук действительно принял смерть. Бойцы, увидев такое отношение к смерти, устыдились, вспоминая, как перед ними встал похожий выбор.

Когти Игната заострились, он готовился исполнить волю раздражающего Барсука, однако остановился под холодным взглядом Прометеуса.

«Действительно жаль… Ведь вместе с тобой умрут и они…»

Со словами Юргласа корпус корабля приобрел прозрачность, он повернул железную голову в сторону группы воинов Вормонд, собиравших трупы космических зверей в гигантские кубы — расширители измерения, изобретенные Эйдоном.

— Ты со мной разбирался, бойцы здесь не при чем! — Впервые за время пленения Барсук ощутил страх, страх за воинов, ходивших под его командованием больше полугода, страх за верных товарищей, которых дома ждут семьи и близкие.

«Все видели, что ты закончил битву в полном здравии, если вдруг умрешь, или исчезнешь, будет много проблем. Лучший способ — переместить сюда пару десятков Хилекрисов. Они зачистят всех, и твоя смерть не будет выглядеть надуманной».

Увидев борьбу на лице Павла, Юрглас улыбнулся. Он приложил так много усилий чтобы подчинить Павла не просто так. Среди бойцов у Барсука самый большой престиж, весь легион Когтей — ранее находившийся под его командованием, верен своему генералу. После того как Влад исчезнет, кому-то придется сохранять единство семьи Вормонд, и этими кем-то будут бойцы. Они заложат фундамент и станут лидерами новой великой расы — марионетками в руках Неисчислимого.

Глава 251: Счастливые будни.

Впервые за долгое время Влад испытал удовольствие от пробуждения. Раньше приходилось сразу же мчаться по делам, а сейчас совсем не хотелось вставать с кровати. Когда веки слегка приоткрылись, давая путь теплым лучам, в поле зрения замаячила маленькая головка Эммы. Девушка задумчиво водила пальчиком по груди, заметив внимание парня, она не смутилась, и потянувшись вперед, чмокнула в губы.

— Доброе утро, соня. — Казалось, эти слова сделали девушку стеснительнее, чем предыдущее действие и она стыдливо опустила глаза. Для наследницы Альбион подобные фривольности, пусть даже с любовником — нечто выходящее за пределы воспитания. В голове странным образом начали всплывать фрагменты долгой ночи, за которую тело колдуньи терзали, словно тряпичную куклу.

— Да… доброе. — Влад не мог отвести взгляда от Эммы, устроившейся на груди, словно на подушке. Девушка прилегала к нему достаточно плотно, однако даже так, оголенные плечики и два сжатых холмика чуть ниже давали воображению свободу, а гормонам — пространство для подлой игры. Одеяло в области таза сильно поднялось, привлекая внимание девушки, поначалу глупо хлопавшей глазами, затем залившейся краской. Если бы не проведенная ночь, она бы точно выбежала из комнаты с криками. — Полагаю, это лучший комплимент, который я сейчас в состоянии дать.

Оскалив белые зубы, Влад сгреб девушку под себя, и под полным очаровательного искушения взглядом, начал осыпать лебединую шейку горячими поцелуями. Эмма прикрыла глаза от удовольствия и возбуждения, она исследовала руками могучую спину, а когда Влад опустился ниже и добрался до двух спелых полушарий, не смогла сдержать томного стона.

Почти два часа они предавались животным утехам в лучших традициях передач Дроздова. Влад не был опытен, однако компенсировал внушительными размерами и выносливостью, выходящей за рамки разумного. Эмма так же была далека от любовных утех, но инстинктивно следовала за партнером, принимая самые развратные позы, о которых английская леди не смела и фантазировать.

Когда одно из светил Улья вовсю напекало костяные улицы горда Ночи, влюбленные закончили интимную игру. Им совсем не хотелось отрываться друг от друга, однако желудок Эммы скорбно забывал, словно жалуясь на перерасход энергии. Влад, после душа получивший хорошие новости от боевой группы, отправившейся к Пожирателям гнили, решил посвятить немного времени Эмме. Очень редко случаются выходные, а знания, почерпнутые из различных социальных источников, требовали культивации межличностных отношений для отсутствия проблем в дальнейшем.

— Может, прогуляемся? — Приобняв Эмму, возившуюся на кухне с большим количеством блюд, Влад шепнул на ушко.

Девушка не смогла скрыть радости и энергично закивала, она знала, что отношения с Владом не будут простыми. Отбросим в сторону все странности патриарха Вормонд, одни только обязанности и чрезмерная занятость сильно бы ограничили влюбленных. Теперь, когда он предлагает провести время вместе, наследница Альбион ощущала тепло в сердце, чувствуя собственную важность в глазах Влада.

— Сначала поедим. — Когда желудок в очередной раз недобро заурчал, колдунья смущенно развернулась к плите, и, разбив в сковородку, где жарился бекон, несколько яиц, потянулась за зеленью.

В глазах Влада скользнул оттенок печали, он и раньше догадывался, что в отсутствии матери за домом ухаживала Эмма, однако сейчас убедился в этом. Да и вчерашняя ночь… После достижения Звездного цикла и пробуждения ментальной силы, хоть он и не мог читать мысли мимоходом, кое-что все же улавливал. Эмма пришла в комнату с тревогой и заботой, она беспокоилось о самочувствии Влада из-за событий с матерью. Эмма не раз сталкивалась с несправедливым отношением собственной семьи, и прекрасно понимала, что в такие моменты нужен кто-то, кто утешит и просто побудет рядом. Для Влада она решила стать отдушиной в неразрешимой буре тревог.

— Спасибо. — Когда блюда были перенесены на стол, Влад, опустивший глаза на богатый калориями завтрак, сердечно поблагодарил.

Эмма лишь улыбнулась, и принялась за трапезу. Во время приема пищи девушка использовала столовые приборы с такой элегантностью, что Влад напротив походил на неандертальца. Англичане — нация, которая возвела в абсолют принцип «Еда — это отношение». Хоть их блюда и не блистали выдающимися вкусовыми качествами на фоне кухонь других стран, английская педантичность и манеры привнесли в приемы пищи самое большое количество ритуалов и традиций, оказав влияние на весь мир.

Когда оба поели, Эмма использовала вспомогательную магию, чтобы быстро покончить с грязной посудой, а затем убежала переодеваться на территорию семьи Альбион.

Примерно через двадцать минут, Влад, лицо которого успело скиснуть от ожидания, наконец, увидел девушку в легком летнем платье, цвета морской волны и большой до недоразумения шляпой. Образ Эммы давал ощущение свежести и в то же время вызывал очень странные ассоциации.

«Разве, сегодня с утра я не трахнул незнайку?..»

Покачав головой, Влад повел Эмму к арке паучьих нор. Свидание в городе Ночи — не очень хорошая идея, здесь все до единого относятся к патриарху Вормонд как к идолу, вряд ли это придаст прогулке романтичности. Да и надоел, наверное, девушке местный пейзаж.

Введя на пьедестале «Лос-Анджелес», парочка ухватилась за пространственные нити и оказалась посреди оживленной улицы одного из немногих городов мира, на который космические звери не успели наложить зубы.

Глава 252: Свидание.

— На нас все пялятся… — Эмма, держащаяся за руку Влада и больше походившая на младшую сестру, чем на девушку, тихо прошептала.

Влад кивнул, действительно, они ловили на себе множество недоверчивых взглядов, от первичного узнавания и до попытки снять видео с их участием. Прохожие вели себя не слишком-то учтиво. Но для жителей города Ангелов встретить знаменитого патриарха Вормонд — не рядовое событие. Человек, изменивший мир — пожалуй, лучшее описание владыки двуглавых червей. Особенно после избиения воинов Мифического дома с лимитами слабейших из них, это придало и без того знаменитому Владиславу большего престижа. В эпоху, когда сила — единственный залог выживания, отношение к ней подобно отношению к солнцу после полярной ночи, или дождю в засуху.

В какой-то момент за парочкой начала следовать толпа, что постепенно разрушало романтичную атмосферу. Влад нахмурился, он погрузился в себя и, контролируя новообретенную психическую силу, начал влиять на окружающих. Люди один за другим останавливались, с недоумением оглядываясь по сторонам. Мысли вроде «Что я здесь делаю?» встречались повсеместно.

Однако кое-кто сумел избежать слабого ментального влияния. Двухметровый мужчина со страной, голубоватой кожей, жабрами на шее и вытянутым, большим носом, неуклюже подбежал к Владу.

— Извините… — Тон здоровяка казался взволнованным и слегка нервным. — Вы ведь — Владислав Вормонд, патриарх семьи Вормонд?

После кивка Влада, воин Акульего дома, бродивший по округе в поисках неприятностей, оскалил треугольные зубы, словно нашел сто баксов.

— Могу я сфотографироваться с вами? Если не сложно… — Здоровяк, в обыкновении ведущий себя хладнокровно и жестоко, как и подобает высшему океаническому хищнику, был предельно учтив. Ведь человека перед ним называют самым опасным существом трех наций не без причин. Помимо личной силы он еще более страшен, чем доктор Менгеле, ведь живодерские повадки нациста не угождали миллиардам жизней, а вот творения Владислава очень даже.

Бросив беспомощный взгляд на улыбающуюся Эмму, Влад сдержанно кивнул. Воин Акульего дома, представившийся как Джозеф, спешно пристроился рядом и отчаянно сдавил кнопку фотографии, делая сто снимков за раз. На экране красовалась отвратительная в своем безумии улыбка Джозефа, и постное выражение Владислава, но акулий дух и этому был рад. Кто еще на всей планете может похвастаться фотографией с патриархом Вормонд? Верно, абсолютно никто!

Не скупясь на слова благодарности, Джозеф поспешно скрылся из виду. Он не совсем выжил из ума, чтобы нарушать ритм свидания патриарха Вормонд.

— Какой ты у меня знаменитый. — Эмма, обившая руку Влада, нежно промурлыкала под боком. Сам же виновник торжества и не подозревал, что каждый встречный поперечный будет относиться к нему как какой-то паршивой голливудской звезде. «Разве моя репутация убийцы недостаточно свирепа? Почему кто-то вообще хочет сделать совместное фото?».

В странных мыслях двое дошли до кинотеатра, и попали на дневной сеанс какой-то романтической лабуды. Для новосозданной парочки нет ничего лучше. За кино следовало кофе, а потом парк развлечений. Как Влад, так и Эмма не слишком опытны в вопросах любви и оригинальности в их подходе столько же, сколько в российских фильмах. Тем не менее, простые человеческие развлечения в купе с розово-ванильной атмосферой сделали Эмму совершенно счастливой, и даже Влад под конец свидания остался с искренней улыбкой.

Когда они вернулись, девушка не ушла на территорию Альбион, а вошла в имение Вормонд с раскрасневшимся лицом. Влад не мог не умилиться такой инициативной партнерше, и поддавшись порыву, подхватил ее на руки. Под сдавленным писком, он отнес Эмму на второй этаж, словно принцессу, и аккуратно уложил в кровать. Ближайшие пять-шесть часов обещали быть жаркими…

*Месяц спустя*

В темном, прохладном помещении, куда не проникали лучи светила, и не наблюдалось ламп, Влад внимательно исследовал изумрудную метку в форме червя. Клеймо души являлось, своего рода, отпечатком, который связывает с измерением Вормортис, созданным для воскрешения воинов Вормонд. Оно ограждало душу воинов Вормонд, от душ жертв, используемых для восстановления двуглавых червей. Усилий на то, чтобы сформировать Клеймо души ушло едва ли не больше, чем на создание скрытого измерения, являющегося посмертием для Вормонд. Пришлось работать в помещении, где минимизировано влияние внешних сил, нет гравитации, нет света, нет воздуха, абсолютный вакуум. Но результаты того стоили…

Открыв тяжелую железную дверь, из которой внутрь ворвался яростный ветер, Влад перешел на территорию минус девяносто восьмого этажа. Впереди, привязанные к железным столам, возлегали десять человек без сознания. Простые люди, даже не пробужденные духи, пришлось поднапрячься, чтобы найти их для эксперимента.

Поместив на каждого клеймо, которое при соприкосновении с телом интегрировалось в душу, Влад незатейливо перерезал бедолагам глотки.

В то же время сознание потянулось в мрачную пустоту, освещенную редкими огнями. Измерение Вормортис, центром которого была собственная душа Влада, пустовало. Лишь небольшое количество омни, перенесенное из внешнего мира, разбавляло бесконечную тьму. Вскоре в ней появились десять зеленых точек, светившихся ярче, чем другие осколки душ. Влад улыбнулся, терпеливо ожидая дальнейших событий.

Под изучающим взглядом омни вокруг начала облеплять зеленые точки, подпитывая и взращивая. Прошло несколько часов, прежде чем первая душа была восстановлена, самостоятельно вернулась во внешний мир и выбрала тело. Она заняла не свое собственное, а чужое, получив при этом воспоминания еще не до конца умершего мозга.

Мужчина на столе яростно вдохнул, словно вышел из космического вакуума, а затем затих под ментальным контролем Влада.

Патриарх Вормонд начал изучение экспериментальных образцов, и спустя долгое время, устало сел на край стола.

— При такой скорости восстановления духа, кто-то моего уровня развития будет возрождаться тысячу лет, а то и дольше… — Голова гудела от проблем, которые нельзя было решить привычным путем генетических изменений. Искусство омонигмуса — действительно сложно.

Уже проделано огромное количество работы, занимавшей практически все его время, но даже так впереди еще долгий путь. Помимо того, что души не выбирали тела для возрождения, а измерение Вормортис не могло формировать физические оболочки, так как состояло исключительно из духовной энергии, существовала проблема с памятью. Что толку от возрождения, если личность будет утеряна? К счастью, Влад, освоившийся с психическими силами за месяц, встал на правильный путь. Он готовился модифицировать Клеймо души, внедрив в него ментальный след, который будет обновляться в реальном времени. Это позволит тем, кто возродится в будущем, обладать самыми последними воспоминаниями. Но проще сказать, чем сделать, ведь для осуществления задумки нужно закончить проект, отложенный в долгий ящик из-за насущных проблем, а именно — создание коллективного бессознательного для семьи Вормонд.

Глава 253: Послание Лиса.

— Патриарх, я здесь, чтобы передать кровь гидры и сдать свою. — Прелестный голосок Чхве Гон Ши, говорившей на корейском, разошелся по лабораторному комплексу фантомами эха.

Эмма, прижимавшаяся к Владу во время его работы с бумажными отчетами, нахмурилась. Она совсем не хотела видеть здесь еще одну девушку, тем более такую красивую. Раздражение слегка сглаживало то, что Гон Ши, кажется, связала себя отношениями с Эдуардом Лисом, однако чем черт не шутит.

— Я чувствую ревность? — Влад, занятый работой, дистанционно открыл бронированные двери в лабораторию, после чего с легкой улыбкой повернулся к наследнице Альбион.

Колдунья фыркнула, ничего не ответив. За месяц отношений эмоциональное чутье парня стало до невозможности невыносимым. Отрицать очевидное глупо, она лишь сильнее прижалась к медвежьей талии, чтобы показать прибывшей Гон Ши всю глубину их отношений.

— Патриарх. — Глубоко поклонившись, следуя этикету традиционной азиатской страны, девушка вытащила пробирку с зеленоватой кровью. То были образцы генома матриарха змеиного дома — двенадцатиглавой гидры, которую Эдик Лис убедил очень просто: «Если не хочешь, чтобы твои слуги случайно пропали без вести на очередном рейде, одолжи немного крови».

Способности Эдика Лиса не ограничивались пацифистичной дипломатией. Как кровавый дух, он запечатлел жестокость и безжалостность глубоко в костях. Даже милая улыбка не могла скрыть плотоядной натуры.

— Передай Эдику, что он проделал отличную работу. — Влад, не сводивший взгляда с пробирки, едва скрывал бурную радость. Как-никак, геном гидры — лучшее дополнение к силам Вормонд из всех возможных: Усиление регенерации, ядов, кислоты, чешуи, и наконец, увеличение количество голов… Можно ли оставаться равнодушным перед таким сокровищем?

— Служить вам — долг семьи Вормонд. — С соблазнительной улыбкой кумихо подошла к Владу вплотную, и, вручив в руки колбу, неожиданно поднялась на цыпочки и одарила страстным поцелуем.

Эмма, все еще державшая своего парня за руку, опешила, а когда пришла в себя, немедленно рассвирепела. Мощная омни белого цвета превратилась в кости, которые бы пронзили точеную фигурку Гон Ши, если бы не Влад. Он небрежным взмахом стер в порошок твердые кости.

— Успокойся. — Влад преградил дорогу Эмме, седые волосы которой развевались под пульсацией духовной энергии, а лицо источало бесконечный холод. — Она сделала глупость, оступилась, просто забудем об этом фарсе.

Уголки губ наследницы Альбион скривились, она с сомнением посмотрела на перепуганную кореянку за спиной возлюбленного.

— Оступилась? После того, как закончу с ней, нечем будет оступаться… Отойди. — Требовательный тон девушки заставил Влада, оказавшегося в столь нелегком положении, мысленно застонать.

Он быстро обернулся к Гон Ши и прошептал:

— Уходи, иначе быть беде.

Кореянка коротко поклонилась и выбежала из лабораторного комплекса, она спешила добраться до лифта как можно скорее, ведь если седая ведьма действительно сойдет с ума, можно смело прощаться с жизнью.

— Почему ты ее защищаешь? Что у вас за отношения? — Ледяной темперамент вырывался из Эммы подобно вьюге, она не сводила пристального взгляда с возлюбленного, словно хотела заколоть сосульками насмерть.

У Влада разболелась голова.

— Какие могут быть отношения? Мы виделись с ней дважды, а о моей занятости ты и сама прекрасно осведомлена. Много ли у меня шансов заводить интрижки на стороне? — Казалось бы, разумные доводы Влад не сделали девушку сговорчивее, напротив, подозрение в ее взгляде все нарастало. Даже попытка приобнять не вызвала интимного отклика, Эмма стояла с пустым лицом, будтофарфоровая кукла.

— Я пойду… — В сухих словах девушки не нашлось места эмоциям.

Влад беспомощно разжал объятия, он четко понимал ее ментальное состояние и не стал удерживать насильно. Пусть лучше соберется с мыслями и поймет, насколько нелепа и неосуществима идея измены.

Когда наследница Альбион покинула лабораторию, Влад выплюнул в руку полусантиметровый шар голубого цвета. Его Чхве Гон Ши поместила в рот во время поцелуя, при этом ни единого отголоска мыслей от девушки патриарх не ощутил.

В инвазивном спектре шар выглядел как небольшой сгусток омни, смешанный с психической силой. Кажется, это и есть та самая особая энергия, из которой формируются иллюзии. Влад небрежно раздавил шар указательным и большим пальцем, позволяя вырваться наружу голубому дыму. Превращение сгустка омни в фантомную фигуру Эдика Лиса не вызвала особого удивления, ведь контактов с самой Гон Ши у Влада практически нет. Остается только понять, к чему вся это секретная таинственность и глупый фарс для передачи информации…

— Влад, послушай, у нас не так много времени. Прометеус — не тот, за кого себя выдает, телом норботта управляет вестник Квадука, и он, как минимум, на пике девятого цикла Черной дыры. — Последующие слова фантома полностью развеяли сомнения Влада, и заставили его широко раскрыть глаза. — Вестник перетянул на свою сторону почти всех наших пацанов, только Эйдон и Салават еще не прошли обработку. Две недели назад он добрался и до меня, сказав, что скоро прикончит тебя и приведет три нации под знамена Квадука, чтобы стать новой великой расой. Влад, все очень серьезно, этот гад может читать мысли, у него полно крошечных роботов-шпионов, если бы не сенсорные способности Гон Ши, я бы не смог записать послание. Момент снятия скрывающих щитов Улья — крайний срок, тогда вестник начнет действовать, а может и раньше, если выдашь себя. Если есть способ убить гада, убей его, если нет, ты должен бежать как можно скорее.

Глава 254: Запуск линкоров.

Послание завершилось, и фантом развеялся без следа, оставив Влада с потерянным видом. Шок услышанного настолько силен, что даже его мощный мозг оправился не сразу. Прометеус — сомнительный товарищ, это стало ясно с самого начала, однако предательство бойцов… Мысли скользнули на Васю, давно потерянного и многими уже забытого. «Неужели он попал под удар первым?…»

Хоть и нельзя доверять словам Эдика Лиса наобум, Влад отнесся к предупреждению со всей серьезностью. Он огляделся в инвазивном спектре, и, убедившись в отсутствии жучков, грузно осел в неудобное металлическое кресло. Мысли громоздились в голове, будто рой муравьев, он думал о том, как столкнуться с угрозой девятого цикла Черной дыры и внутреннего саботажа, становясь все мрачнее с каждой секундой. Объективно, когда враг уже за спиной и имеет неоспоримое преимущество, очень тяжело бороться с ним, особенно при таком разрыве в силах. Стоит отметить, что цикл Черной дыры, судя по вычислениям, может уничтожать небольшую планету без особого труда. И это — развитие трутней, стражей, или охотников, с великими расами дела должны обстоять гораздо серьезнее.

Полный мрачных мыслей, Влад провел в оцепенении несколько часов, прежде чем медленно поднялся из кресла, а затем вернулся на верхние этажи имения. Безнадежность — всего лишь термин, если шансов на победу практически нет, нужно уцепиться за слово «практически» и не сдаваться.

— Эмма, ты мне доверяешь? — Когда Влад вошел в спальню, то заметил наследницу Альбион, сидящую на краю заправленной кровати с угрюмым видом.

Девушка слабо кивнула, но она никак не ожидала, что Влад, подсевший рядом, не обнимет ее, а направит мощный импульс ментальной энергии прямо в мозг.

Воспоминания проносились яростным потоком: Детство, пресыщенное бесконечными уроками этикета, колдовства, естественных наук, и обязанностей леди. Юность, прошедшая под надзором старейшин семьи в Костяном лесе, где взращивалась достойная наследница благородной семьи, способная выжить в самых суровых условиях. Взросление, сопровождавшееся истинным входом в мир духом и погружением в интриги Отрекшихся, каждая из которых куда опаснее тварей Костяного леса. Знакомство на Шабаше с человеком, изменившим мир духов и ее в частности. Требования матери и старейшин получить от него как можно больше выгод, разочарование и отчаяние, когда несмотря на все попытки, не удавалось оправдать возложенных ожиданий. Постепенное осознание того, что с существующими угрозами, завтра может не наступить ни для нее, ни для семьи Альбион. Перемена отношения к жизни, желание вдохнуть полной грудью хотя бы перед смертью, побыть самой собой, без всей этой благородной мишуры, и наконец, обрести счастье с любимым человеком, как в сказках, которые она тайком читала давным-давно. Влад просмотрел воспоминания, будто в ускоренной съемке, не упустив ни одной детали. А когда закончил, бережно обнял застонавшую от боли Эмму, схватившуюся за голову.

— Прости, так было нужно… — Убедившись, что она никак не связана с Прометеусом. Влад создал Клеймо души, а затем пометил его на тело беспомощной девушки. Она не пыталась сопротивляться, лишь недоуменно и обиженно смотрела на возлюбленного. — У меня нет дурных мыслей на твой счет, поверь.

Успокоив Эмму, Влад огляделся крестообразными зрачками, но даже не найдя жучков, все равно не рассказал о сообщении Эдика Лиса. Он не боялся предательства, так как просмотрел жизнь Эммы, и пропустил через собственный разум всю гамму чувств, которую она к нему питала. Даже если семья Альбион будет находиться на грани уничтожения, Эмма все равно выберет его и от этого осознания мрачное настроение Влада стало немного лучше. Тем не менее, недооценивать методы вестника жестокого отца, достигшего цикла Черной дыры — величайшая глупость. Осторожность в нынешней ситуации, точно не сделает ее хуже.

*Три месяца спустя*

Перед бескрайней серой пустошью, на которой миллионы лет назад возвышались прекрасные и в то же время странные здания Улья Мариэль, возбужденно переговаривалось огромное количество зевак. Для трех наций сегодня наступил чрезвычайно важный, торжественный, и немного страшный день. День снятия защитного барьера Конгулляри, однако, так же день запуска шестидесяти тысяч линкоров проекта «Зарождение». Повелители не стали скрывать инициативу патриарха Вормонд, да и не посмели бы, ведь чтобы собрать урожай космических зверей со всего Улья за четыре месяца недостаточно совокупного населения трех наций.

Целых четыре месяца охотники, стражи, и трутни действовали сообща, чтобы воплотить великую идею патриарха Вормонд в реальность. За это время они полностью прониклись ужасом, который дарил отец двуглавых червей их правителям, ведь два вируса, направленных на Пожирателей Гнили и Хилекрисов, превращали величественных космических зверей, с силой, превосходящей древние семьи, в чрезвычайно легкую добычу. Жертв во время «Великой вирусной охоты», как прозвали ее в народе, насчитывалось не больше двух миллионов — ничто, в сравнении с количеством людей, которое каждый день погибало до начала операции из-за нападений тварей на города.

И сегодня, спустя четыре месяца, они, с благоговением и скрытым ужасом наблюдали за иным величием. Величием их злейших врагов — великих рас. Технологии Норботтов, даже древние, оказались за гранью понимания трех наций: Шестьдесят тысяч линкоров, размер каждого превосходил размеры футбольного поля в десять раз. Они озаряли пустошь ионными двигателями и медленно поднимались непроницаемой стеной к синеве небес. Там, во внешних слоях атмосферы, барьер, державшийся около года, совсем истончился и мог рухнуть в любую секунду. К этому так же подготовились. Лучшие мастера омонигмуса трех наций вышли вперед, чтобы один за другим использовать тайные знания, проклятую силу, жертвоприношения, и заклинания класса табу, чтобы создать новые слои сокрытия. Пусть качество не могло сравниться с творением Мариэль, но количество неохотно перекрывало недостатки. Особенно с учетом того, что за четыре месяца охоты силы мира духов возросли в экспоненте. Всего десять процентов от добытой омни превышали общий объем духовной энергии, циркулировавший в солнечной системе, в сто тысяч раз. Никто не мог сравниться со скоростью развития двуглавых червей, однако большинство Планетарных духов в древних семьях смогли перейти на Звездный, а Нарвонтир и Гедонус, ко всеобщему шоку, разбили нерушимый потолок и возвысились до Звездной системы.

Глава 255: Клоны с памятью.

Когда скрытые заклинаниями, способными продержаться до трех десятков лет, линкоры вылетели за пределы стратосферы, а новые слои барьеров заняли место рассеивающегося купола Конгулляри, миллионы зевак почувствовали невыразимое возбуждение. По всему Улью, люди, охотники, стражи, все кто не смог явиться сюда лично, но наблюдал за происходящим через экраны, кричали и плакали. Целый год они готовились к апокалипсису, но сумели нанести упреждающий удар. Даже если и наступит конец, где-то там, вдали выживут их потомки. Ведь генетический материал для «Зарождения» собирали со всего мира, не только древние семьи внесли этот интимный вклад.

Но не все в это день испытывали положительные эмоции. В контрольной рубке, где технари следили за состоянием линкоров на многочисленных экранах, Чхве Гон Ши и Эдик Лис стояли на коленях. Скованные пурпурной энергией, они не могли пошевелить даже головой.

«Почему?»

Ментальный вопрос Юрглас отдался нестерпимой болью в головах плененных: веки дрожали, а на висках проступили зеленые вены. Вестник Квадука освободил головы от объятий духовной энергии, и ослабил ментальную пытку, в ожидании ответа. Но даже так, оба молчали.

«Я все равно узнаю…»

Положив ладонь на голову Лиса, и практически полностью обхватив ее, будто стальным капюшоном, Юрглас начал вторжение. Как вестник, одной из самых основных его сил являлся психический контроль, ведь роль вестников — склонять народы к ногам жестоких отцов путем обмана. Для столь умелого существа не составила труда проникнуть в воспоминания Эдика, однако то, что увидел там, заставило скривить металлические губы.

«И это все?… Благодарность?»

Презрительные слова Юргласа ничуть не тронули Лиса, он сквозь боль и агонию психической пытки растянул губы в улыбке.

Технари, исполнявшие свои обязанности, невольно повернулись, с полными недоумения выражениями. “Благодарность? Нам не послышалось?” Эти мысли объединяли ученых под предводительством Кирилла, который в числе первых присоединился к свите великого вестника. Не только из-за страха смерти, но и из-за бесконечных знаний, которыми тот обещал поделиться.

— Думаешь, твоя пытка болезненна? — Эдик Лис покачал головой, поймав полный скорби взгляд Чхве Гон Ши. Живя вместе, она научилась немного понимать русский язык. — Я двадцать лет прожил в аду. Мое тело — сплошной шрам, если бы не родословная Влада, так бы и оставалось по сей день. Эти двое не трогали только лицо, руки по запястье и ноги до лодыжек, чтобы людям можно было показываться.

В голове Лиса всплыл образ улыбчивых родителей. Несмотря на не самое хорошее финансовое положение они сохраняли великолепный имидж в глазах окружающих, соседей, и даже самых близких. Вот только за закрытыми дверьми и отец и мать превращались в нечто действительно ужасное. Не свирепых тиранов, не крикливых деспотов, скорее одержимых идеалами извращенцев. За малейший проступок Эдику наносили порез бритвой, который тут же закрывали пластырем. За проявление неподобающих эмоций сцарапывали гвоздем пять миллиметров кожи. За плохие оценки пускали под холодный душ и выставляли на балкон голышом, даже если на дворе зима, а температура близится к минус сорока. Из-за подобного обращения история болезни Эдика чрезвычайно богата, вот только о ней не знает ни один врач, ведь родители не водили его в больницу, а лечили сами. Чтобы никто не увидел шрамы и следы от «наставлений».

Эдик, родившийся в такой среде, не понимал, что может быть по-другому, а когда узнал об отношениях других детей с родителями, задавался вопросом: «Почему?». До восемнадцати лет он следовал планам родителей, идеальная учеба, идеальные манеры, идеальная репутация, идеальные отношения и поиск идеального партнера с идеальными друзьями, даже тренировки необходимы были для достижения идеального тела. Приходилось прятаться, чтобы переодеваться не на глазах у других. Однако по достижении совершеннолетия, когда он поступил на первый курс в МГУ, Лис просто сбежал. Он укрылся у друзей, с которыми тренировался, и старался не встречаться со своими мучителями. Он не смел даже думать о том, чтобы отомстить, или обратиться в полицию, пока не встретил Влада… В тот злополучный день возле пещеры, когда Косиумцы расстреливали близких бойцов, а Салават сдерживал кровавых духов, Эдик, пожалуй, единственный, кто испытывал радость. Впервые за многие годы Лис не смог сдержать слез, для всех это были слезы горя, но не для него.

Влад стал для Лиса примером того, каким он мог бы быть, ели бы не прятался, если бы не убегал. С тех пор Эдик искал способы превзойти его, пусть не в силе, и не в знаниях, но хоть где-то. И Эдик преуспел, день за днем, месяц за месяцем, мрачная тень уходила из сознания Лиса. Он больше не просыпался посреди ночи дрожа, не приходилось собираться с духом, прежде чем войти в душевую, отпала необходимость пользоваться электробритвами, вместо опасных станков. Эдик даже встретил возлюбленную, а все началось с того, что он последовал за Владом. Так как можно отплатить за все это предательством?

«Смешно, нелепая благодарность будет стоить жизней обоим, и тебе, и ей…»

Прочитав мысли Лиса, Прометеус попросту разорвал пленников тисками омни. Однако он не увидел, как души этих двоих исчезают. Сосуды, внутренние органы и даже кости медленно превратились в кипящую кровь, с которой сходили последние слои мощных иллюзий. Издав громкое шипение, она взорвалась, едва не уничтожив командую рубку. Если бы не контроль Юргласа, все технари были бы убиты.

«Клоны?!»

Ментальный рев одураченного Вестника обрушился на головы технарей, из носа и ушей которых полилась алая теплая жидкость.

Глава 256: Время пришло.

«Время пришло».

Когда Прометеус покинул рубку, он дал команду всем, кто был подключен к коллективному бессознательному Инценцус.

Бойцы, Технари, дроиды Инценсус, элита ветвей города Ночи, многие приближенные Влада, повернулись в одну сторону. С волнением в сердце они начали действовать. Под предводительством Леонида бойцы выпустили колоссальное количество омни, что заставило носителей генома червя потерять здравомыслие и превратится в послушные марионетки. Альфа-доминанта — не шутка, с ее помощью можно контролировать более миллиона подчиненных, а если личная сила выходит за рамки Высшего цикла, то значительно больше. В одно мгновение семья Вормонд оказалась под контролем.

Роботы, дроны, машины, космические корабли, то, что минуту назад исправно служило нуждам Вормонд, восстало. Дроиды Инценсус контролировали собственные детища, и повели в сторону пустоши, где все еще отходили от радости зеваки. Там, в окружении самых близких: Салавата, Эммы, и Эйдона мирно сидел Влад.

— Они здесь. — С лишенными чувств словами Влада над многомиллионной толпой скопились пурпурные облака, образовавшие величественный циклон. Трутни, охотники, и стражи будто вернулись на год назад, к активации Конгулляри.

— Что происходит?…

— Нападение Великих рас?

— Всем приготовиться к бою! Корпус Стремительных крыльев, на разведку!

Все реагировали по-разному, и лишь воинство Вормонд, казалось, наглоталось феназепама.

Из воронки, закрывшей необъятные небеса, хлынули машины Инценсус. Многие появлялись на виду впервые, однако большинство технологических чудес признано окружающими как имущество Вормонд. Владыки трех наций с негодованием взглянули на патриарха червей, и увидев спокойную физиономию, сплюнули: «Этот мальчишка устроил большое шоу и даже нас не предупредил. Перепугал, черт тебя дери».

Подготовка к битве постепенно сошла на нет — именно та ситуация, которой больше всего желал Прометеус. Приземлившись вместе с бойцами в сотнях метров от полукровки, он несколько раз просканировал окружение. Недооценивать гормина, зная обо всех его свершениях, неотличимо от подсовывания головы под копыта лошади. И хоть датчики ничего не обнаружили, вестник, занимавший тело норботта, встревожился еще сильнее.

«От кого, а от Лиса такой преданности я не ожидал…»

Механический голос Прометеуса содержал неуловимые нотки чего-то чужеродного, искажающего тембр и тон.

Влад, державший руки за спиной, нахмурился. Неужели Эдика обнаружили? Нет, он лично участвовал в эвакуации Лиса и замене настоящего тела на клона, они с Чхве Гон Ши должны быть в безопасности. Но как Прометеус догадался?

«Никак, накануне я проверял твоих бывших товарищей на готовность к решающей битве, и обнаружил странный разговор Лиса с его самкой. Кажется, они хотели сбежать, а дальше было не сложно догадаться, что и ты предупрежден…»

Выслушав учтивые объяснения Прометеуса Влад кивнул.

— Они были неосторожны. — Спокойные слова патриарха Вормонд добавили бойцам и главам ветвей за спиной Прометеуса чувство тревоги. Они не понимали, почему полукровка в критической ситуации может сохранять самообладание? Несомненно, он — исключительный представитель своего рода, но даже так… особенно неприглядно выглядели старейшины Альбион во главе с Хильдой, они не только опасались подготовки Владислава, но и испытывали крайний дискомфорт под холодным взглядом Эммы.

«Как и ты, когда решил остаться в Улье».

Прометеус не стал дожидаться, пока полукровка выкинет какой-нибудь фокус, он развернул громадное количество омни на пике девятого цикла Магборос. Духовная энергия, которая за тридцать земных лет способна скопиться в мощнейшей черной дыре, много ли это? Ответ очевиден, ее достаточно, чтобы разорвать звезду. И сейчас вся эта мощь ушла на создание сферического барьера вокруг гормина и его подчиненных. Смерть Влада — одно, но публичное унижение и казнь, как бессильного существа перед волей Квадука, совсем другое.

Зеваки, издали наблюдавшие за странным маршем семьи Вормонд, недоуменно переглядывались. «Как получилось, что Прометеус вдруг запер патриарха? И его энергия…».

Если трутни и охотники могли только смутно догадываться о происходящем, стражи, особенно каста чтецов, распознали духовную энергию вестника Квадука.

— Остановите его! — Гедонус выхватил два парящих за спиной меча, и взлетел в вышину небес, утягивая за собой хвост из сотен тысяч стражей. Подобно плотному клину журавлей они готовились обрушиться на слугу Жестокого отца, однако тот лишь повел рукой, и ангелы замерли в воздухе живыми изваяниями. Ни братское единство, ни древние знания, ничто из упомянутого не могло конкурировать с абсолютным подавлением чистой мощи.

«Знаете, а ведь Вашего предка — Улиима убил именно я».

Юрглас не играл в дипломатию со стражами, так как эта раса была создана идеальной. Их души нельзя посвятить жестоким отцам, а волю сломить. Так какой смысл вставлять себе палки в колеса, оставляя их в живых?

Вдруг, длинные хитиновые когти, сочащиеся едкой кислотой, пронзили спину норботта. Металл покрылся рыжими струпьями, которые осыпались оксидными хлопьями, а в пурпурную энергию вливалась порция ужасающего яда Вормонд.

Глава 257: Не по плану.

— Барсук… — Влад, запертый в куполе вместе с последователями, широко раскрытыми глазами смотрел на происходящее.

Паша, покрывшийся хитиновой броней, со спины атаковал Прометеуса, вложив всю доступную омни в концентрированную кислоту, что довело ее разлагающий эффект до невообразимого уровня. Едкость вещества оказалась настолько ужасающей, что контроль над омни у вестника ослабел, барьер поплыл рябью, а ограниченные в движениях ангелы смогли освободиться.

В едином порыве стражи взмахнули клинками, высвобождая Сечение души. Атака, способная разрезать планету, с жужжанием обрушилась на механическое войско, превращая его в куски металлолома за мгновения. Тысячи километров каменной пустоши были иссечены каньонами, глубин которых никто не знал. Через самые крупные смутно пробивался красный спектр горящих недр.

«Еще один герой».

К ужасу ангелов, пурпурный порыв омни развеял мглу каменной пыли, являя невредимого Прометеуса, бойцов, и глав ветвей. Вестник с глубочайшим презрением обращался к Павлу, брюхо которого за спиной нанизали фиалковые крылья.

— Не герой… — Хрипя, Барсук продолжал вкачивать остатки омни в кислоту, однако она бессильно вылилась из ран норботта, и с шипением въелась в камень под ногами. — Но и не сука.

Паша повернулся в сторону бойцов, выражая все, что думает о них, в немом взгляде. Почувствовав его на себе, Игнат Крыса заскрежетал зубами, и, покрывшись хитиновой броней, набросился на бывшего товарища. Вот только в прыжке его перехватила стремительная фигура воина Вормонд. Извернувшись в воздухе, он впечатал невысокого Игната в камень, а затем шипом, растущим из предплечья, пронзил сосуд духа.

Крыса заверещала, булькая кровью, выплескивающейся из раны. Черви с головами клыкастых грызунов вцепились в воина Вормонд и начали рвать его, но тот успел нанести несколько ударов шипом в грудь Игната, прежде чем погиб.

— Аслан… — Паша Барсук узнал того, кто только что спас его и болезненно прикрыл глаза.

Среди войска Вормонд, прибывшего вместе с Прометеусом, началось волнение. Небольшая его часть начала странно себя вести, словно сопротивляясь воле доминанты. Все они принадлежали легиону Когтей, которым командовал Барсук.

«Грязные животные».

Глядя на весь воцарившийся хаос, Юрглас поморщился. Приходилось иметь дело с низшими существами, неспособными к дисциплине, разве он — достойный вестник, заслужил такую участь? Крылом стряхнув Павла, которого тут же за голову схватил Леонид, он поднял руку, и пурпурная энергия придавила червей к земле. Она же, отделившись от хитинового войска, поднялась в небеса и, превратившись в бесчисленные фиалковые перья, острым дождем обрушилась на сотни тысяч ангелов. Нарвонтир, с сильнейшими чтецами возгласили волю небес, используя древние знания. Ангелы подчинили ветра, давление, гром и молнию, которые сопротивлялись атаке вестника.

Пока шла конфронтация, из колеблющегося барьера скользнула тень, которую Леонид, сжимающий Барсука за голову, заметил в самый последний момент. Призвав двуручную секиру он попытался блокировать атаку, однако оружейный дух разлетелся на куски под ударом. В то же мгновение Леониду вывернуло руку, и он сам не понял, как оказался на земле, прижатый Салаватом.

— Допрыгался сука… — Упавший на камень Барсук, казалось, чувствовал не боль, а удовлетворение. — Кончай его, этот говна кусок Косого зарубил.

Готовый расправиться с Леонидом Салават остановил занесенный над головой кулак.

Обернув червями Пашу и Леонида, которому плотоядная тварь с головой Мастиффа, сдавила грудную клетку до гулкого потрескивания, Салават отскочил назад. Бойцы попы пытались защитить командира, но их скорость и сила слишком далека от противника. Белый костяной лес поднялся из земли непроницаемой стеной, блокируя кислотное дыхание предателей и позволяя Салавату вернуться обратно в колеблющийся купол, к неподвижному Владу. Глаза последнего все не могли успокоиться, он смотрел то на лучшего друга, то на девушку.

— Почему… Почему вы здесь?! Почему не с Эйдоном?!! — Крик полный ярости и негодования разнесся над грохочущим полем битвы, привлекая всеобщее внимание. Но источник голоса не потрудился озаботиться другими, он свирепо вглядывался в лица этих двоих.

Разве оговоренный план не будет исполнен? Разве они все не должны сейчас находиться в другом измерении, вместе со ста тридцатью тысячами элитных бойцов Вормонд, которых за четыре месяца Влад проверил с помощью коллективного бессознательного на верность семье? Почему рядом с ним не клоны, как Эйдон, безвольной куклой стоявший за спиной и не смевший шевелиться, а настоящие Салават с Эммой?! Они ведь договорились, что здесь должен остаться только Влад. Влад, чья ментальная сила достаточна для сохранения воспоминаний после перерождения. Больше жертв не требовалось, он бы и сам убрался с планеты, если бы существовал иной способ удержать Вестника здесь, и обеспечить безопасность проекта «Зарождение».

— Мы — братья, живем вместе и умираем вместе. — Салават вытянул лицо, оскорбленный злостью лучшего друга. Он вообще не чувствовал себя виноватым, и незатейливо бросил под ноги Владу Леонида. — Паша говорит, это Леонид убил Васю.

Глаза Влада, готового разразиться проклятиями в адрес друга детства, вспыхнули ненавистью, он стиснул зубы. Даже Эмма, нежно схватившая ладонь, не смогла подарить чувство успокоения.

— Значит, они должны были уйти… — На последнем издыхании Барсук хрипло обратился к Владу. Он силился держать глаза открытыми, чтобы увидеть как можно больше, так как чувствовал разрушающую силу омни вестника, охватывающую все тело. — А ты?…

Вздрогнув Влад, быстро подошел к Паше и проверил его состояние, а когда стало ясно, что ничем уже не помочь, покачал головой.

— Я собирался остаться здесь. — Говоря это, Влад поместил на грудь Барсука клеймо души. Фантом червя мгновенно слился с астральной оболочкой, из которой пурпурная омни вырывала кусок за куском.

— …значит… я все сделал правильно… — Паша Барсук замер в объятиях червя Салавата. Некогда мощное сердцебиение ослабло, медленно утихая до полной остановки, грудь больше не вздымалась, а напряженное от боли лицо разгладилось. Он ушел с умиротворенной улыбкой и опущенными веками.

Глава 258: Взрыв.

Кровавая аура вокруг Салавата взлетела до небес, он повернулся к бойцам, стоящим за пределами купола около Прометеуса.

Влад тем временем опустился перед Леонидом и, вонзив два пальца прямо в глазницы, начал поглощать ментальную энергию. Он просмотрел воспоминания бывшего майора и узнал правду об исчезновении Васи. Эмоции колебались от ярости, до надежды и радости. Влад стащил с руки ублюдка браслет, и, активировав пространственное хранилище, вытащил костяную сферу. Когда оболочка была разрушена, наружу повалил запах гнили и разложения, заставивший Эмму скривить носик, однако Влад выглядел по-настоящему счастливым. В инвазивном спектре он видел, что душа друга девства была запечатана в останках костяной оболочкой. Все что следовало сделать дальше, поместить на ярко сияющую изумрудную точку клеймо души, которое перенесло ее в Вормортис.

«Что ты там делаешь, полукровка?»

Ментальный механический голос Прометеуса окончательно сломался, и приобрел гнусавые нотки.

«Все это время я думал, что ты вытащишь очередной трюк, смертельный вирус для великих рас, или оружие против Жестоких отцов. Разумеется, ничего из этого не сработало бы, ведь существование под властью космических богов — не то, к чему могут прикоснуться низшие существа. Пусть даже такие способные… Но что в итоге? Мне так и остаться разочарованным? Убить тебя без шанса проявить талант перед смертью?»

Насмешки Юргласа неожиданно нашли отражение в улыбке самого Влада, на которого Стражи, ведущие битву, охотники, готовящие тайную атаку, и трутни, пытающиеся развернуть массовое заклинание, обращали больше всего внимания.

— Вытащить очередной трюк? — Взглянув на Салавата с Эммой и встретив решительные кивки, Влад с тяжелой душой сделал шаг вперед. Сожаление от того, что двое идиотов попадут под удар, не могло остановить развития плана, иначе все будет напрасно. — Есть такой и это действительно вирус — оружие против жестоких отцов, вот только вытаскивать его не зачем, оно давно здесь.

Ответ полукровки заставил боевой дух трех наций взлететь до небес. «Отлично! Если на что и можно рассчитывать в этом мире, то на ужасающие способности патриарха Вормонд в создании вирусов. Если он разработал оружие против жестоких отцов, космическим богам не поздоровится!».

Встревоженный Прометеус покрылся пурпурной энергией, чтобы защититься. Уже здесь? Распылен в воздухе? Смешан с омни? Датчики норботта отчаянно сканировали окружающую среду, но никак не могли отыскать следы неизвестных веществ.

— Не там ищешь, Вестник Квадука. — Зрачки Влада чертились крестом, радужка позеленела, он вспыхнул мощными флуктуациями омни, которые мгновенно прекратили хаос в рядах воинов Вормонд. Они больше не боролись с подавлением доминанты Бойцов, ведь над ней существовала абсолютная власть патриарха.

«Твои генетические наследники?… Что-то не похож этот мусор на оружие, способное убить даже рядового воина великих рас».

Юрглас скривился, выражая глубочайшее презрение, и в то же время недоумение. Неужели полукровка думает, что вернув власть над семьей, он сможет предотвратить свой крах?

— Убить? Я никого не буду убивать… — Влад покачал головой. Несмотря на полное подчинение червей, импульс омни не ослабевал, и продолжал нарастать. Он быстро распространялся по периметру Улья. — Глупый Прометеус, или кто ты там на самом деле. Я никогда не стремился к убийству великих рас, ведь их души подпитывают жестоких отцов, а вот ограничить питание этих тварей очень даже не против… До сих пор не понимаешь?

Хоть Прометеус и не понимал, он попытался предотвратить действия полукровки, однако тот вспыхнул колоссальным количеством омни. Все три сосуда духа, добравшиеся до пятого цикла Звездной системы вошли в синергию со скрытым измерением. Измерением, созданным для хранения омни, что была тайно собрана червями за четыре месяца.

Сотни миллионов воинов Вормонд упали на землю, корчась в агонии. Гигантские тела искажались, с треском кости перестраивались, они становились на четвереньки и утробно рычали будто дикие звери.

— Семья Вормонд создана на основе паразитической расы — не такой духовной как вампиры, а безмозглой силы для ведения войны. Первоначально я планировал бросить их против сил мира духов, который пытался нас сожрать, а когда узнал о существовании великих рас и жестоких отцов, то нацелился уже на них. — Патриарх Вормонд силой разрушил пурпурный барьер, оказавшись на свободе. Бойцы, слушавшие бывшего лидера, выглядели странно, они знали об этом, но давно позабыли и не придавали значения, сочтя, что Влад поменял планы. В то же время они ощущали жжение по всему телу, и стремительные изменения, протекающие в сознании. — Все это время я подавлял паразитические гены ради одной цели — увеличить мощь нулевых носителей, дать им прочную основу, которая поможет распространять вирус. И вот, занавес, мой самый совершенный вирус — семья Вормонд, выпущен на волю. Только представь, носитель может заразить вирусом простым укусом, и превратить любую одушевленную форму жизни в себе подобную, алчущую лишь распространения, и пожирания. От особи к особи, они будут мутировать, приобретать все более совершенные гены. Сила великих рас станет их же погибелью и даже Норботты с металлической плотью не спасутся.

Ошеломленный Юрглас не заметил, как бойцы позади изменились, Леха ящер блеснул изумрудными глазами и набросился на норботта. Черви, с головами варанов, вцепились в спину, послышался скрежет металла, и посыпались искры, под сокрытием которых в тело Прометеуса скользнули тонкие зеленые черви.

Порожденные геномом Хилекрисов, который Влад распылил над городом Ночи во время очередного усиления семьи Вормонд, черви быстро пробрались в позвоночник и начали въедаться в металл, сливаясь с ним. Юрглас пытался изгнать тварей из тела, но слишком поздно, они полностью подчинили нервную систему норботта и завладели телом. Не решаясь больше оставаться в зараженной оболочке, Юрглас пурпурным потоком выскользнул из механического здоровяка.

Птицеподобное тело с глазами, появляющимися то на спине, то на животе, то на изодранных крыльях, он выглядел чрезвычайно уродливо.

— Я чувствую твой страх, раб Квадука, и он мне нравится. — Влад превратился в источник изумрудного свечения, подобно звезде. Его мысли были вездесущи, и проникали во все уголки Улья, даже выходили за пределы. Влад предупредил стражей — единственных, кто мог спастись из этого ада, уносить поскорее ноги как можно дальше и в будущем, держаться на расстоянии от червей. — Тогда ты обрадуешься, узнав, что за четыре месяца я отобрал практически двести тысяч воинов Вормонд, верных семье, и поместил их на линкоры Зарождения. Для чего? Разумеется, чтобы управлять ими вручную, когда вся электроника будет сожжена, я ведь не хочу, чтобы ты отслеживал, куда отправятся наши потомки. Шестьдесят тысяч кораблей, на каждом геном Вормонд, Великим расам придется несладко. Прежде чем они успеют что-то предпринять, вирус уже будет не остановить, все станут частью моей семьи. Их души больше не будут питать жестоких отцов.

«Я убью тебя, и все это прекратится!»

Юрглас пурпурной молнией влетел во Влада и пронзил его грудь вытянутыми вперед крыльями. Что удивительно, патриарх Вормонд и не пытался сопротивляться.

— Не прекратится… — Влад прикрыл глаза, а затем вся огромная мощь омни, скопившаяся в теле, вырвалась наружу вместе с чудовищным взрывом ядерных реакторов.

Все, что находилось поблизости, было уничтожено, Салават и Эмма, не сопротивляясь, приняли смерть. Юрглас же, с опаленными крыльями, сумел вырваться, вот только счастья на птичьем лице не наблюдалось. Ядерный взрыв придал импульс чудовищной ментальной энергии, той самой, которая активировала гены воинов Вормонд. Он походил на последний крик Шиамат, вложившей в головы потомков улья Мариэль воспоминания о предках, но куда мощнее. Импульс вышел за пределы Улья, прошел сквозь корабли, полностью сжигая электронику линкоров. Он пробудил спящие спящие гены эмбрионов, растущих в особых космических коконах. Последние поглощали космическую энергию и омни из установленных кораблем резервов, они не зависели от технологического обслуживания.

Почувствовав последнее дыхание патриарха, воины Вормонд, спавшие в скрытых капсулах линкоров, пробудились. Эдик Лис и Чхве Гон Ши разбили бронированные стекла и выбрались наружу, чтобы встать за штурвал одного из самых крупных кораблей проекта «Зарождение».

В скрытом измерении, Эйдон, ощутивший кончину Владислава, вздохнул.

— Он хочет погрузить вселенную в хаос. Даже последняя воля так интересна… — Улыбнувшись, Эйдон приступил к части плана, которая легла на его плечи. Оглядываясь на огромное количество сосудов с водой духа, специально приготовленной под его омни, паук начал плести пространственные коридоры, сквозь которые он протащит линкоры и сокроет здесь до того, как потомство полностью созреет и будет готово вернуться во вселенную. Вернуться, чтобы нести ужас Вормонд.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 8]

Глава 259: Возрождение

Под хмурыми небесами, проливным дождем оплакивающими скорбный конец бесчисленных жизней, разнеслось утробное рычание. Громогласное, подобно пению молний, оно вскоре потонуло под миллионами столь же свирепых воплей. Защитники древнего города-крепости «Агахорн» вздрогнули, крепко сжимая орудия, что полнились могучей энергией. Даже отчаянный ливень не мог смыть страх с их бледных лиц. Крупные капли бессильно разбивались о рога демонических стражей, стекая по мокрым волосам в вороты доспехов и благородных мантий, что только усиливало хлад близившейся смерти.

Рычание становилось все сильнее с приближением черно-зеленого океана, состоявшего из бесчисленных тварей. Ужас и омерзение, которое они вызывали своим видом, не могло сравниться ни с чем. Монстры принимали самые разнообразные формы и размеры, от шестиногих великанов до крошечных зверьков с искаженными чертами и ассиметричными пропорциями, но кое-что их объединяло: крестообразные зрачки, опоясанные изумрудной радужкой, хитиновая броня поверх тела, и растущие из спин плотоядные черви.

Кипящий океан ужасающих тварей вскоре обрушился на стены крепости, сталкивая первые волны с огненным барьером. Великий демонический массив сжигал червей дотла, но ни одна тварь не дрогнула. С каждым мгновением все больше монстров прибывало к крепости, они громоздились друг на друге, в отчаянном порыве инстинктов пытаясь прорваться к незараженным. Со стороны стражей Агахорна посыпались могущественные удары, сотканные из чрезвычайно плотной энергии, превосходящей омни. Каждая атака взрывала километры земли, смешивая грязевую слякоть с плотью тварей. Однако, как бы ни сопротивлялись демонические воины, врагов слишком много. Вскоре барьер исчез и хитиновые твари, кто на крыльях, кто прыжками, а кто телепортами, прорвались сквозь стены и начали пожирать все живое. Те стражи, кого укусили, но не успели поглотить, с треском костей и шипением плоти менялись, уподобляясь тем, от кого они уберегали Агахорн минуту назад.

Во всем этом хаосе, посреди черно-зеленого океана монстров, в прострации стояло низкорослое гуманоидное существо. С лысой головой, на которой росли два крошечных рога, несоразмерно длинными руками и маленькими ножками, оканчивающимися копытами, оно выглядело относительно безобидным на фоне других порождений ужаса. Несмотря на хрупкое телосложение, несравнимое с другими чудовищами, яростные течения червей огибали малыша стороной.

— Это… не Земля?… — Уста чертенка произнесли слова на языке, который никогда не появлялся в этом мире. Он вертел головой, чтобы дать зеленым глазам увидеть больше и лучше понять окружение. Инвазивное зрение работало в штатном режиме, проникая сквозь материю и позволяя разглядеть энергетическую структуру.

Спустя некоторое время, чертенок кивнул собственным мыслям, омни здесь смешана с жизненной энергией, и не просто как две дополняющие друг друга структуры, а как единое целое, рождающее нечто новое, чрезвычайно могущественное. Воздух, пространство, живые существа, все пронизано неизвестной энергией, которая просто не могла существовать на земле, по крайней мере, на памяти Влада. Да, чертенком, с нелепой физиологией являлся патриарх Вормонд, точнее, переродившаяся душа, пробудившая воспоминания под мощным ментальным воздействием армады червей.

Оказавшись в центре безумного океана, Влад поначалу испытал невероятную радость. Клеймо сработало! Душа смогла переродиться, и не только, она пробудила воспоминания о прошлой жизни! Однако первый порыв эмоций сменился спокойствием, он начал анализировать окружение и собственное положение.

Влад исследовал память новообретенного тела, которому по земным меркам, не должно быть больше двенадцати, или тринадцати лет. Ментальные манипуляции давались легко, как никак, тело изначально принадлежало ему, а не было отобрано у созревшего сознания.

Картины прожитой жизни проносились одна за другой, и началось все с рождения посреди кучи мусора, в окружении таких же нелепых чертей, или же бесов, именно таково толкование слова, обозначающего его вид. Низшая из низших форм жизни планеты Хорон, однако даже эта ничтожная тварь с самого рождения обладала телосложением, способным потягаться с духом высшего цикла! Влад не ошибся в предварительном анализе, он чувствовал мощь, клокочущую в теле подобно дикому зверю, и мог сравнить ее с другими бесами. Выходило, что все эти низшие на Земле были бы чрезвычайно опасными тварями, особенно если прикинуть количество, ведь на одной только свалке, где появилось на свет его тело, бесов насчитывалось несколько миллионов.

— Этот мир… — Поглотив воспоминания, пестрившие однообразием выживания на свалке, Влад ужаснулся.

Кое-что тщедушное тело успело узнать о Хороне. Мир, если верить словам старых бесов, породил целых две великих космических расы: Хоруанцев, и Аонов. Тех самых властителей Хорунгарда и Аозир — государств, распространившихся на целые галактики. Однако судя по воспоминаниям, отношение истиннорожденных с Хорона к космическим потомкам не особо хорошее. Обладая великой силой, лелея превосходство собственного происхождения, они презирают поклонение чужакам, даже если речь идет о космических богах вроде Дагора Раздирающего и Квадука Неисчислимого. Разумеется, открыто враждовать с потомками уроженцы Хорона не могут, разница в количестве слишком велика, да и местные традиционные нравы оставили цивилизацию в своеобразном магическом средневековье. Влад прямо-таки чувствовал ностальгию, в голову сразу приходили общины вроде заклинателей Скрытого царства, отершихся, Охотников и Стражей. Все за здрасте помахать мечом, да волшбу творить, но что до космических кораблей, или хотя бы порохового оружия, так это — ересь.

Шок от осознания места возрождения прошел, и тут губы непроизвольно растянулись в улыбке.

— Если уж черви Вормонд добрались до колыбели великих рас, мой план можно считать успешным…

Глава 260: Барсук

Влад не представлял масштабов распространения вируса Вормонд, но все же мог предположить, что они не малы, и не ограничены Млечным путем. Что может быть приятнее для ученого, чем триумф его тяжелых трудов?

Даже с приподнятым настроением выражение чертенка, покрытого хитиновыми пластинами, оставалось спокойным. Судя по воспоминаниям оригинального тела, вторжения червей — дело привычное, и обычно оно заканчивается уничтожением одного-двух городов-крепостей, после чего прибывают основные силы Хоронских династий и выжигают червей на корню. Зеленая зараза, как здесь называют нашествие Вормонд, может просуществовать от силы несколько суток, успевая вобрать до пятидесяти миллионов зараженных. Та волна, в которой находился Влад, бесчинствовала уже четвертые сутки, и вряд ли она продержится дольше. Следовало как можно быстрее покинуть ряды безмозглых червей.

Глядя на тонущую в черно-зеленом океане крепость Агахорн, Влад скривился. Если бы защитники оказались более способными, не пришлось искать альтернатив. Можно было просто перебраться через стену и слиться с толпой. Обратной трансформацией безмозглые черви не владели, так что разоблачить его, когда исчезнут хитиновые пластины, да крестообразные зрачки с зеленой радужкой, не так-то просто.

Тут взгляд скользнул чуть в сторону от крепости, где неожиданнобольшое количество червей копошились возле неприметного холма. С грохотом толпу тварей отшвырнуло и опалило до состояния обугленных головешек. Насколько высокой должна быть температура, чтобы нанести такие повреждения червям, не страшащимся жара? Влад сосредоточился и узрел группу воинов, пытавшихся прорваться из подземного тоннеля, с выходом в том самом холме. Веки широко распахнулись, являя миру глаза, полные недоверия. Не демонические воины привлекли внимание Влада, а один из двух десятков детей, которых они защищали.

— Барсук?… — Сомневаясь в исправности зрительного аппарата, Влад наполнил глаза большим количеством неизвестной энергии, к счастью, она сработала даже лучше, чем омни. В приближении удалось четче разглядеть энергоструктуру девушки с непослушными волосами, торчащими во все стороны. В отличие от трутней, охотников, и стражей, хоронцы не обладали душой, точнее, астральная оболочка идеально слита с физической, рождая источники неизвестной энергии. Однако даже так удалось различить клеймо червя, принадлежащее Павлу. — Быть не может… он возродился женщиной?

Сам факт перерождения не столь удивлял, так же, как появление Барсука поблизости. Хоть Влад и не смог довести проект «Возрождение», до логического конца, полностью слив коллективное бессознательное с клеймами душ, для возвращения памяти в новой жизни, он добился некоторых результатов. Самый главный — объединение групп, в которых души, независимо от скорости восстановления, возрождались недалеко друг от друга примерно в один и тот же промежуток времени. В такую группу он поместил клеймо Салавата, Васи, Павла, Эммы, и свое собственное. По первоначальному плану, он должен был умереть в улье Мариэль, чтобы потом возродиться в безопасной зоне возле друзей, и остаться он должен был один. Так как единственный обладал достаточной психической силой для сохранения воспоминаний в Вормортисе. Но глупая преданность Салавата и Эммы сыграла злую шутку, они думали, что поступают как лучше, а получилось… как всегда. Теперь, не говоря уже об утраченной памяти, неизвестно, где они, в каких телах, и вообще смогли ли приспособиться к новой жизни, или отправились на очередное перерождение. Для выяснения ответов на последнее следовало заглянуть в Вормортис, однако сначала Павел… Бедолагу забросило в женское тело, и не просто в новую оболочку. Хоруанцы обладали уникальными телами, в которых жизненная и духовная энергия сливались, образуя нечто новое, могущественное, и неразделимое. По крайней мере, так гласили воспоминания оригинального тела.

Мысли, проносящиеся в хитиновой голове беса за доли секунды параллельно с вычислениями различных способов исправления телосложения Хоруанцев, начали перегревать мозг в буквальном смысле. Ощущалось быстрое повышение температуры, и это — не есть хорошо. С таким примитивным мозгом далеко не продвинешься. С помощью психической силы стабилизировав быстро рушащиеся нейронные связи, Влад сосредоточился на Павле. Пока не улучшится мозг, лучше мыслить и действовать пошагово.

Психическая сила, в отличие от новообретенной, мощной, но незнакомой энергии, откликалась по первому зову. Словно послушный щенок, она вырвалась из сознания и понеслась к цели — толпе хитиновых гигантов, рост которых должен превышать сотни метров. Черви Вормонд, загоняющие демонических воинов обратно в тайный ход холма, отчаянно мотали головой, сопротивляясь воздействию. Из носа Влада брызнула кровь. Красная, такая же как у людей, она с шипением разъела слякоть под ногами.

Гром продолжал реветь в небесах, а монстры на земле, никто в страшной какофонии не заметил, как группа монстров переключила внимание с холма на город-крепость. Однако даже так, воины, пытавшиеся прорвать путь для детей благородного происхождения, отступили обратно в подземелье. За короткую стычку они растеряли более трех четвертей состава, остались лишь немногие, но и они утратили боевую мощь. С таким составом продолжать прорыв — самоубийство.

— Ну что за клоуны… — Влад вздохнул, он не мог поверить, что город-крепость, который в воспоминаниях беса ассоциировался с великими воинами, будут сторожить такие слабаки. Но оставлять Барсука — верного генерала Вормонд, на съедение, он не собирался. Стерев кровь с губ тыльной стороной запястья, Влад бросился к холму.

Глава 261: Реконструкция тела

— Из огня да в полымя… — С уст чертенка, тело которого вернулось к состоянию до заражения, сорвались беспомощные слова. Он и в прошлой-то жизни не любил сырость, а уж сейчас, когда ростом с полторашку, приходилось месить ногами сточные воды подземелья, это ли не пытка? Гребя руками для поддержки равновесия, он высоко задирал ногу, чтобы сделать шаг в воде, которая доходила до пояса.

Журчащая грязная жижа лилась целой рекой по не самым широким коридорам, пополняясь бушующим дождем снаружи. Если бы не сильное тело, способное тягаться с духом высшего цикла, беса попросту унесло бы течением. Время от времени активируя инвазивное зрение, Влад убедился, что впереди нет сигнатур, кроме демонических воинов. Черви остались позади, за разбитыми входом в подземелье. Помедлив, он не решился идти дальше, рискуя собственной шкурой. Хоруанцы — народ вспыльчивый, презирающий слабость. Для них бес — низшее существо, столь же важен, как дерьмо на ботинке. Убьют и не заметят.

— Сначала нужно подумать о собственной безопасности. — Сжав ладони в кулак, и почувствовав силу тела, Влад покачал головой. Даже если хоруанцы рождаются с мощной телесной конституцией, недоступной большинству рас во вселенной, это тело слишком слабо. Оно настолько ничтожно, что неспособно выдержать силу даже сотой части генома Вормонд. Хотя стоит отметить, за время, пока душа дремала в Вормортисе, он невероятно расширился.

Инвазивное зрение под многократным увеличением рассматривало клетки тела, невероятно большие, практически с миллиметр, они по большей части состояли из сжатых носителей генетической информации. Передаваясь от носителя к носителю, вирус собирал все больше мощных нуклеотические цепочек, и теперь, если зараженный достаточно силен, он может обладать огромной силой, скрытой в генокоде: бесчисленными способностями, мутациями, что были сохранены геносбросом как наиболее совершенные.

К сожалению, слияние тела и души слишком сильно ограничивало Влада. Омни восстановилась, однако без сосудов духа высвободить ее не получится, да и не выдержит физическая оболочка беса давления пятого цикла Звездной системы. Превосходство хоруанцев в особой силе, порожденной жизненной и духовной энергией, очевидно, но и три нации улья Мариэль не без преимуществ. Пока дух развивается, тело следует за ним, приобретая новые силы. С хоуранцами все иначе, превосходство одного из аспектов, жизненного, или духовного, приведет к саморазрушению, хотя стоит отметить, что потенциал хоруанцев во много раз выше чем у трех наций. Итак, нынешнее тело могло выдержать только омни на пике девятого Высшего цикла, с соответствующими мутациями. Выборочно активировать последние без высокотехнологичного оборудования невозможно, однако Влад все еще мог запустить изменения, которые легли в основу его души — изначальные характеристики, не в полной мере переданные Вормонд. Дальше, геносброс сделает свое дело и утилизирует более слабые нуклеотические цепочки.

Свернув за угол, и пройдя в тупиковый коридор, с обвалом в конце, Влад взобрался на груду камней и поудобнее усевшись, прикрыл глаза. Мобилизовать омни в состоянии, когда она автоматически сливалась с жизненной энергией, не так-то просто. Потребовалось время, чтобы обуздать яростную силу, бегущую по жилам, и отделить от нее духовные частицы. Как только скопилось достаточно, Влад погрузился в клеймо, представляющее собой изумрудный фантом двуглавого червя. Внутри хранилась душа, защищенная от внешних воздействий особой оболочкой. Как только Влад убрал ее, тело выгнулось дугой, яростная мощь захлестнула подземелье, освещая мокрые коридоры ярко зеленым светом. На красноватой коже беса расползлись трещины, еще бы немного, и тело взорвалось, но Влад удержал контроль над собственной душой. Ограничив развитие пределами Высшего цикла, он часто задышал, за затем закашлялся брызгами черной крови с горелым запахом.

Медленно, полуразрушенное тело менялось, гены перестраивались, заменяясь на более совершенные. Кости стали хитиновыми, куда прочнее чем у обычных червей Вормонд, инвазивное зрение улучшилось, в груди проросли три сосуда духа, а под лопатками образовывались новые органы. С гулким звуком внутри последних загорелся свет термоядерного синтеза, поддерживаемого омни и химическими элементами из атмосферы. Ноги вытягивались, таз сошелся, а плечи напротив, расширились, голова приняла более вытянутую форму, кожа побледнела, копыта трансформировались в лодыжки, бес становился все больше похожим на человеческого подростка, за исключением хвоста, и рожек. Спустя несколько минут, Влад открыл глаза, и сжав кулаки, удовлетворенно улыбнулся.

В сочетании с мощным телом хоруанца, генетика патриарха Вормонд принесла огромную силу. Даже без кислотного дыхания, или создания черной дыры, одной только физической мощью он мог бы потягаться со Звездным циклом. Разумеется, это касалось только трех наций, если говорить о космически демонах, он мог бы сразиться с кем-то, кто соответствовал Планетарному циклу. Более того, это тело оказалось куда мощнее, чем предполагалось изначально, даже мутации высшего цикла не приносили особого напряжения. Влад задумался, стоит ли пойти дальше, однако тут же покачал головой. Тело, может быть, и выдержит, а вот переизбыток духовной энергии найдет отражение в реальном мире и его с легкостью почувствуют хоруанцы. Учитывая особую изумрудную омни, соответствующую семье Вормонд, это принесет больше проблем, чем пользы.

Глава 262: Живучий бес

Отказавшись от дальнейшего освобождения генов, Влад вышел из тупикового коридора, вернувшись на прежний путь. Теперь вода доходила только до бедер, ведь рост увеличился, и соответствовал примерно метру семидесяти пяти сантиметрам. При том, что тело подростковое, и принадлежало оно бесу. В среднем хоруанцы в два раза выше людей, а уж если говорить о космических потомках, то они, благодаря силам Дагора Раздирающего, способны вырастать до планетарных габаритов.

Запутанная сеть тоннелей походила на лабиринт, если бы не инвазивное зрение, способное видеть сквозь материю, добраться до выживших хоруанцев было бы сложно. А так потребовалось около десяти минут, прежде чем за очередным поворотом послышались отголоски тихих перешептываний. Влад, отключивший инвазивное зрение от греха подальше, уже собирала выйти на свет, источником которого служила сияющая ладонь одного из рогатых, как вдруг тело обдало жаром. Повинуясь инстинктам, он рванул назад, заставляя воду взорваться и натечь на стены бушующей волной. Сопровождаясь шипением вся влага в радиусе нескольких сотен метров превратилась в горячий пар, каменные стены катакомб оплавило, а тело Влада отшвырнуло словно детскую игрушку. Извернувшись в воздухе, он приземлился на стену позади босыми ногами, оставив глубокую вмятину и паутину из трещин.

Ужасающий жар не нанес Владу ни малейших повреждений, как никак, клетки питались от термоядерных реакторов, а вот ударная волна переломала несколько костей и взорвала половину внутренних органов. Скатившись со стены обратно на пол, который вскоре вновь затопило грязной водой, Влад высоко поднял голову, чтобы не захлебнуться. Тело начало регенерировать с невероятной скоростью, так он не мог восстанавливаться даже на пике Планетарного цикла… Оболочка хоруанца действительно сокровище.

Не прошло и десяти секунд, прежде чем Влад поднялся с колен и вдохнул полной грудью густой туман, смешанный с обугленными частичками сора. Большое количество водорода хлынуло в реакторы под лопатками, заставляя их яростно гудеть и вырабатывать огромное количество термической энергии. На мгновение по всему обнаженному телу проявились кровеносные сосуды, подсвеченные желтым спектром.

— Успокойтесь! Я не заражен! — Подавив раздражение, Влад крикнул на Хор’катур — языке, используемом для общения Хоруанцами и Аонами, а также жителями двух галактазаров. — Лапис фабрисе.

Последнее сказано шепотом. Заклинание на латыни возбудило сосуды духа, энергия которых постоянно поглощалась телом и преобразовывалась в особую силу. Омни бесформенной массой отделилась от тела и набросилась на расплавленные стены, с которых соскребла большое количество лавы, а затем остудив, превратило в гибкую серую ткань. Структура произведенная омонигмуса ненадежна и не продержится долго, так как волокна сотканы из материала с малой упругостью, но прикрыть срам хватит. Дело не в стеснении, а в том, что раздражать высокородных своей наготой бесу совсем не с руки. Судя по памяти оригинального тела, к таким как он истиннорожденные относились как к зверям, охотясь ради забавы, или просто убивая, чтоб не мешались пред благородными очами.

— Покажись. — Холодный голос донесся из-за поворота, очередная волна, куда более слабая чем предыдущая, сдула весь горячий туман.

Владу не оставалось ничего другого, кроме как завернуться в серую ткань как в римскую тогу, и направиться навстречу с выжившими. Когда относительно невысокая фигура подростка показалась на свету, ее встретили десятки настороженных взглядов, полных враждебности.

— Бес?… — Высокий мужчина, худощавого телосложения, впалыми глазами, но очень опасной аурой, говорил совсем неуверенно. Он возглавлял небольшой отряд, и будучи квалифицированным лидером, обладал всеобъемлющими знаниями, но фигура напротив сбивала с толку. Физиология соответствовала высокорожденным, однако маленькие рожки явно относили подростка к низшей касте бесов. — Как ты выжил?

Не увидев на теле низшего ни следа опалин, Гарон насторожился. Атака его заместителя — Весмута уничтожила несколько сотен зараженных, которые известны своей устойчивостью к огню и невероятной регенерацией, а тут какой-то бес…

— От зараженных спрятался здесь… Ну… от удара того, что с сияющей рукой, тоже спрятался… за углом. — Притворяться невежей Владу, мозг которого вернул когнитивную мощь, столь же противно, как принцессе окунаться ухоженным личиком в коровье дерьмо. Однако выжить важнее.

Гарон молча перевел взгляд на Весмута, который освещал коридор сияющей дланью, однако тот тоже выглядел неуверенно. Неужели его сила не может даже сжечь беса, спрятавшегося за углом? Полные противоречивых мыслей, демоны некоторое время стояли в оцепенении. Все это время глаза Влада были сосредоточены на бледной девушке, с темными мешками под глазами и непослушными волосами, торчащими во все стороны. Некогда изысканное платье, по которому пробегали узоры пламени, поблекло и испачкалось, нежные ручки подрагивали, а серые глаза направлены на фигуру подростка.

В сознании девушки возникло странное чувство близости, будто она встретила кого-то родного после долгой разлуки.

Глава 263: Ловушка

— Используем его как приманку, и выберемся из этого проклятого подземелья. — Подросток лет шестнадцати на вид, с ветвистыми рогами и носогубными складками на лице выдвинул потрясающую идею. Благородные детишки, которых родители — защитники города-крепости пытались выслать из Агахорна окольными путями, преисполнились возбуждением. Сначала нападение тварей, затем гибель близких, крах города-крепости, провальная попытка спастись, а теперь безнадежное ожидание смерти в катакомбах, все это заставляло их нервы сдавать. Появление лучика надежды, даже столь крошечного, вернуло благородных наследников к жизни.

— Нельзя! — Сама того не понимая, девушка с растрепанными волосами прервала подростка. Все странно посмотрели на нее, но тут вмешался Гарон:

— Карвина права, одним только бесом не получится отвлечь много червей, а с оставшимися силами прорыв невозможен. — Слова лидера воинов, задачей которых было защищать наследников любой ценой, вылили на последних ушат холодной воды. — Действуем по прежнему плану. Агахорн построен при правлении Шоркена Безумного, он создал сеть запутанных тоннелей, полную ловушек. Здесь мы сможем укрыться от червей. Когда прибудут каратели, начнем очередной прорыв и подадим сигнал бедствия.

План казался разумным, и он немного успокоил благородных отпрысков, вот только Влад скривился в душе. «Подадите сигнал бедствия? Это тело уже видело приход карателей к такому вот городу-крепости, спустя минуту от него ничего не осталось, а сотни километров вокруг было сожжено дотла. Каратели приходят не для спасения выживших, а для того, чтобы не дать заразе расползтись дальше по землям Хорона».

Несмотря на презрительные умозаключения, раздражать неприятными фактами Влад не стал. Он смутно ощущал мощь лидера и его заместителя, хоть градация сил хоруанцев немного неясна, их духовная энергия должна достичь середины циклов Черной дыры. Душа Влада на пятом цикле Звездной системы, что на порядок выше Черной дыры, однако тело попросту не выдержит такой разрушительной мощи. Секунда сияния, и придется отправиться на перерождение. Более того, только духовная энергия хоруанцев достигла Черной дыры, а ведь она сливается с жизненной силой. Влад ощущал мощь, бегущую по его жилам. Эта особая энергия, рожденная из слияния, не просто один плюс один равно двум. Она многократно превышала мощь чистой омни. Скорее всего, даже в рассвет своих сил он бы не смог победить в схватке против лидера группы, или его заместителя.

— Бес, пойдешь впереди. — Немного поправив боевой дух благородных отпрысков, Гарон обратился к Владу. Хоть слова и безличны, не содержали следа эмоций, однако отношение как к низшей твари прослеживалось во взгляде, вздернутом подбородке, и искривленных уголках губ. Казалось, хоруанцу приходилось преодолевать отвращение просто чтобы заговорить с бесом.

Влад не ответил и послушно прошел мимо благородных отпрысков в авангард. Он был готов до поры до времени изображать дрессированную собаку. Нужно лишь найти шанс вытащить Барсука, а дальше… дальше можно послать психический сигнал червям и запустить их подземелья. Пусть потрапезничают.

Широкими шагами гребя по коридорам, Влад иногда оглядывался, чтобы поймать пристальный взгляд Барсука, если его можно теперь так назвать. Даже имя Павел звучит немного неловко с пустотой в штанах… в платье…

— Мы с тобой никогда раньше не встречалась? — Спустя полчаса медленного и осторожного продвижения по коридорам, за которые Гарон и Весмут заблаговременно обнаружили несколько простых ловушек, Карвина не выдержала и спросила. Она не могла отделаться от чувства близости с незнакомым подростком, ее даже не смущали преисполненные неприязни выражения благородных отпрысков, считавших знакомство с бесом чем-то предосудительным.

— Не ду… — Не успел Влад ответить, как зрачки вдруг сузились. Он резко пригнулся, пропуская короткое копье, которое пронеслось в сантиметре от шеи и вонзилось нижнюю часть стены под тупым углом.

Обрадоваться Влад не успел, пришлось нырнуть вперед, чтобы очередное копье не нанизало брюхо, вот только вместо того чтобы вонзиться в стену, оно исчезло, и появилось перед бесом. Пальцы ног под водой вцепились в каменный пол, тело развернулось, пуская инерцию с самой нижней точки к макушке. Копье пронеслось рядом, оцарапав ребро, и бросилось дальше к лидеру группы.

Коридор задрожал, на потолке, стенах, и полу открывались отверстия, из которых выбрасывались копья. С короткими древками, они легко маневрировали в узком коридоре и телепортировались, когда жертва уклонялась. Перед группой хоруанцев стоял Весмут, опустивший сияющую ладонь и сжигающий все копья, а вот Владу пришлось скакать словно мартышке по стенам. Он извивался по-змеиному, вертелся волчком в воздухе, и принимал неестественные позы, едва не доводящие до вывиха суставов, но после единственного ранения, ни одно копье из сотен не зацепило его.

— Какой прыткий. — Гарон задумчиво глядел на беса, показавшего невероятную ловкость и скорость реакции. Он никогда не видел таких движений, казалось, подросток мог менять строение тела по своему желанию, при этом обладая хорошим стратегическим мышлением. Во время уклонений он избегал зон, в которых образовывались неразрешимые узлы из летающих копий, блокирующих дальнейшее движение, или образующих самые опасные ситуации. На такой неразумной скорости, успевать анализировать окружение не могут даже опытные ветераны, не говоря уже о низшем существе. Странности с телосложением, а теперь еще и с навыками… Этот бес явно особенный.

Глава 264: Тело Жадности — тело Ненависти

— Остановимся здесь. — Приказ Гарона заставил благородных детишек облегченно вздохнуть. Они грузно осели в одном из немногих сухих помещений, с круглым барельефом вместо пола, изображающим улыбающееся лицо Шоркена Безумного. Стоит отметить, прозвище у древнего хоруанца в самый раз, кто в здравом уме превратит собственно подземелье в рай суицидника?

Три часа группа брела по залитым водой коридорам, и хоть старались активировать как можно меньше ловушек, чтобы оставить их для сдерживания червей, некоторые все равно срабатывали. Удивительно, но бес, идущий впереди всех, выжил, и даже почти не пострадал. Его почти сожрали подражатели — полуразумные хищники, способные принимать любую форму и структуру. Подражатели поджидали в проемах стен, притворяясь их частью, а затем набросились на беса желеобразной массой, если бы не ненормальная реакция, он бы растворился и превратился в питательные вещества за считанные мгновения.

Влад сел у стены, прислонившись спиной к холодному камню, и притянув к груди короткое копье, прикрыл глаза. Несмотря на огромное количество духовной и термической энергии в теле, он ощущал глубокое истощение. Живот жалобно урчал, требуя еды, и как можно скорее. «Почему я чувствую голод? Ядерной энергии недостаточно для обеспечения потребления клеток? Нет, невозможно. Дело должно быть в другом». Переполненный неуверенных мыслей Влад чувствовал беспомощность, под рукой нет ни анализатора, ни даже простенькой пробирки с ферментами. Интуитивно искать ответы на вопросы? Он ведь не цыганка. Как вообще могут разумные существа оставаться спокойными, не понимая, что происходит с их собственным организмом?

— Мы точно не знакомы? — Минутку спокойствия прервал высокий голосок.

Поначалу Влад даже не понял, кто его зовет, а когда открыл глаза, почувствовал себя еще хуже. Напротив, на корточках, сидела Карвина, чьи волосы не смог пригладить даже чрезвычайно влажный воздух подземелья.

— Прости… — Влад с черными линиями на лбу, прискорбно посмотрел на Барсука. В нынешней ситуации невозможность вернуть память это ведь — счастье, не так ли? Иначе кто знает, придушит ли его Павел при первой встрече, или лишит хозяйства во имя справедливости. В любом случае он бы точно не сидел с таким заинтересованным выражением лица, а вместо этого воспользовался бы силой Гарона, или Весмута для решения личной обиды.

— За что извиняешься? Мы и правда виделись раньше? Почему я ничего не помню об этом? — Вопросы сыпались один за другим, заставляя Влада казаться все более беспомощным.

Вдруг резкий хруст оборвал односторонний разговор, оба повернулись к источнику звука и с широко раскрытыми глазами уставились на Гарона, пронзившего грудь Весмута со спины рукой.

— Ты… — Сияющая длань, ошеломленный подлым ударом, закашлялся кровью, а когда попытался контратаковать, тьма оплела его фигуру и, словно рой крошечных насекомых, начала поглощать.

— Мне жаль Весмут, но вместе мы обречены умереть. Каратели уничтожат здесь все. В форме тьмы я смогу выжить в рухнувших катакомбах, но не продержусь долго. Нужна энергия. — Тягостно вздохнув, тощий мужчина оглядел перепуганных детишек. — Если выживу, я отблагодарю ваши семьи.

Повинуясь мысленному приказу, тьма перекинулась на стоявшего рядом подростка, того самого, предложившего использовать беса как приманку. Бедолагу растворило почти мгновенно, а затем неизвестная сила начала пожинать жизни детишек одного за другим.

— Не надо! — С криком юная леди с тонкими и длинными рожками, бросилась к выходу из зала, однако тьма преградила путь и объяла отчаявшуюся девушку.

— У него тело жадности, нам конец… — Мальчик, лет тринадцати, бессильно осел на барельеф, отказавшись от сопротивления. Тьма поглотила его в ту же секунду.

Один за другим дети погибли, а когда остались только Влад с Карвиной, которая встала в боевую позу со свирепым взглядом, Гарон улыбнулся.

— Нет смысла бороться. — По мановению руки клубящаяся тьма хлынула к парочке выживших.

Воздух вокруг Карвины задрожал, с резким звуком то тут, то там проскакивали красные искры. Мощной волной они столкнулись с тьмой, раздирая ее в клочья и развеивая.

— Тело ненависти? — Гарон прищурился. — Жаль, что ты слишком юна для этой силы, дочь Аманоа.

Тьма сгустилась и поглотила красные искры, а когда она готовилась опутать Карвину, незримый слеш разрезал тьму и едва не попал в Гарона. Он пронесся дальше, оставляя тонкую борозду на полу, а затем врезался в стену.

Влад нахмурился, сечение души, которое могло разрезать гору на Земле, в этом мире едва повредило стену. Он перехватил копье двумя руками и резко рубанул по диагонали.

— Сектионе дэ анима. — Заклинание сечения души усилило разрез практически в пять раз. Воздух взвизгнул, ошеломленного Гарона рассекло на две неравные части, а затем слеш ударился о стену. Глубина разреза достигала полутора метров, что несомненно — жалкий результат в сравнении с истинной силой удара. На Земле, Улье, в открытом космосе, или любом другом нормальном мире сечение снесло бы целый горный хребет, протяженностью несколько десятков километров. — Проклятье.

Влад чертыхнулся, глядя на невредимого Гарона, собравшегося из тьмы. Его сила походила на путь темной крови у Вампирских заклинателей, однако при этом обладала абсорбирующими свойствами. С первого взгляда стало ясно, что пройдя сквозь хоруанца, сечение души ослабло до ничтожного уровня.

Глава 265: Побег

— Интересный бес. — Гарон в мгновение ока приблизился к Владу и небрежным ударом разорвал грудную клетку. Вот только бес, окутанный всепожирающей тьмой, вместо попытки освободиться пнул Карвину, отшвырнув ее прочь. — Благородно, но бессмысленно.

Ощущая, как тело медленно разлагается, Влад высвободил максимум духовной энергии, которую могла выдержать физическая оболочка. Он вспыхнул изумрудным светом, на секунду остановившим продвижение тьмы, этого хватило чтобы прошептать пару слов:

— Магнум форамен. — Заклинание нашло цель и слилось с двумя кольцами зеленых вен, выросших из ладони. — Приятного аппетита.

Изо рта беса вырвалось облако кислоты, достигающее температуры пятидесяти тысяч градусов. Оно залило лицо Гарона, заставив взреветь от боли. Воспользовавшись слабостью противника, Влад вырвался из хвата тьмы, он изо всех сил бросился к Карвине, пытавшейся очухаться от перерасхода сил и удара головой о стену. Схватив девушку, Влад побежал к выходу.

Когда лицо Гарона восстановилось из тьмы, он собирался поймать ублюдка, вот только два кольца зеленых вен, с вращающимися внутри заряженными частицами, наконец, слились. С гулким хлопком в объятиях тьмы возникла пятисантиметровая сфера абсолютной черноты. Она словно голодная пасть втянула в себя всю демоническую мощь, и потянула за ней Гарона.

Хоруанец отчаянно сопротивлялся, с гневом криком он прямо схватил черную дыру раздавил ее огромным количеством сутры — энергии, уникальной для их вида. Раздался ужасающий взрыв, встряхнувший катакомбы. Помещение рухнуло, и готово было поглотить хоруанца.

— Иди сюда ничтожная тварь! — Взбешенный Гарон превратился в тьму, из которой выглядывал ужасающий лик, полный острых зубов и шипов на скулах. Он понесся по коридорам, следуя за запахом ненавистного беса.

В то же время Влад на огромной скорости бежал по воде, неся на спине Карвину. Руками он обхватило ноги, а в бледную ручку пришлось вцепиться зубами, чтобы девушка не слетела. В прыжке врезавшись в стену напротив, Влад оттолкнулся с такой силой, что расплющил несколько каменных блоков. Он побежал по стене, и по нисходящей траектории вернулся на воду.

«Как он может быть таким быстрым?»

Летящий по коридорам хоруанец не мог поверить, что не в состоянии догнать низшую тварь.

Прямо перед выходом из катакомб Гарон, наконец, нагнал убегающих, и бросился вперед с удвоенной силой, думая, что загнал ублюдка в угол. Однако бес даже не замедлился, он выскочил из обваленного тоннеля, словно ракета из шахты, пробивая головой каменные преграды. Черви впереди яростно зашипели, почувствовав добычу, но психический сигнал заставил их уставиться на открывшийся проход, игнорируя Влада будто его и не было.

— Что?… Почему? — Гарон, увидев, как низшая тварь с Карвиной на спине бежит сквозь черно-зеленое море монстров, не встречая сопротивления, захотел протереть глаза. К несчастью, это — далеко не самая большая проблема на данный момент. В открывшийся проход бурной рекой хлынули черви. Громадины уменьшались до небольших размеров, чтобы не застрять в коридоре, все они жаждали одного — плоти хоруанца.

*Где-то в неизвестности*

Место, на которое нельзя указать, полное пространственных нитей, связывающих бесчисленные точки во вселенной, вздрогнуло. Древнее существо открыло сонные глаза, будто высеченные из драгоценного изумруда. Одна из восьми его паучьих лап нежно коснулась нити, сквозь которую пронесся поток данных, зашифрованных психической силой.

— Он вернулся… — На исхудавшем лице появилось приятное удивление. — Хорон… кажется, неприступный мир скоро столкнется с большими проблемами. Наконец происходит что-то интересное…

Существо, обладающее ужасающей силой, способной мыслью искажать реальность, вновь прикрыло глаза, но перед этим, послало психический сигнал в дальние уголки космоса. Каждый нашел выход в сознании могущественных воинов, в чьих глазах зеленым светом отражалось наследие семьи Вормонд. В этот момент, вселенная возвестила о возвращении генетического отца величайшей из всех катастроф, с которыми когда-либо сталкивались цивилизации. Самый первый, тот, с кого все началось, патриарх Вормонд, вновь появился среди живых.

* * *

Целых тридцать минут Влад бежал на сверхзвуковой скорости, с Карвиной на спине. Он направлялся туда, откуда пришла волна червей. Как ни парадоксально, там сейчас безопаснее всего, ведь по пути твари либо сожрали все, либо заражали и забрали с собой. Девушка не подавала признаков пробуждения, даже боль от укуса не приводила в чувства. Что касается заражения вирусом Вормонд, Влад подавил впрыснутые через слюну генетические носители психической силой. Так как память Павла не сохранилась и восстановить ее не представляется возможным, ему придется заново овладевать всеми способностями Вормонд, к тому же тело не содержало даже бета-доминанты. Если оно столкнется с превосходящей особью, то вынуждено будет подчиняться, и скорее всего, перекинется в боевую форму. Произойди такое на глазах хоруанцев, и можно смело ждать следующего перерождения.

Дождь все лил, превращая глубокие овраги, оставленные конечностями червей, в лужи. Влад, добежавший до окраины леса с могучими деревьями, стволы которых не смогли бы обхватить и десять человек, остановился. Он убедился, что Карвина все еще спит, прежде чем активировать инвазивное зрение. Стоило проверить, нет ли в лесу чего-нибудь опасного. Даже на земле в тайге можно встретить плотоядную живность, не говоря уже о Хороне.

Глава 266: Ужасающий Вормортис

Оглядев окрестности и не заметив ничего одухотворенного, Влад ступил под величественные кроны, словно попав в иной мир без дождя и слякоти. Запах свежей листвы смешивался с едкими парами, оставленными червями. Некогда нетронутый древесный массив выглядел потрепанным: ветви сломаны, дорожки истоптаны, кора с нижних и средних ярусов содрана, оставляя почерневшие от кислотных выделений следы.

Уложив Карвину под относительно нетронутое дерево, между вздымающихся корней, Влад осмотрел ее в инвазивном спектре.

— Как и думал, дело в душе… — Поначалу Влад недоумевал, почему девушка потеряла сознание. От удара об стену? Невозможно, тела хоруанцев чрезвычайно прочны. От слабости после высвобождения странной силы с красными искрами? Более вероятно, но теперь ответ очевиден.

Хоруанцы — великая раса, обладающая уникальными особенностями. Одна из них — наследование сил, условно, если родители обладают мощью цикла Черной дыры, дети появятся на свет с теми же способностями. Разумеется, чуть слабее, как разница между девятым и первым циклом. Заслуживает того, чтобы называться великой расой. Но за силу приходится платить — в среднем за свою долгую жизнь они могут продвинуться на два порядка, талантливые на три, а гении на четыре. Если верить словам старейшины бесов, развитие демонов происходит не так как у трех наций. Оно полностью зависит от индивидуального таланта, и нет другого пути, кроме тяжелых тренировок, доводящих форму до пика, а затем истязающих организм до состояния коллапса, чтобы вызвать триггер мутаций. Каждый хоруанец в состоянии упорным трудом добраться до предела своих физических возможностей, но лишь единицам удается разбить над головой каменный потолок.

Тяжелая жизнь у космических демонов. Должно быть, трудности возвышения связаны с так называемой жизненной энергией. Влад вообще не понимал, что это такое, явно не банальное окисление в митохондриях. Неизвестно, можно ли поглотить жизненно энергию как духовную, но он точно не собирался довольствоваться пределами нынешнего тела.

Итак, к проблеме Павла. Судя по интенсивности энергетического следа в теле, он должен родиться с зачатками сил на уровне Галактического цикла. Проблема в том, что душа, восстановленная в Вормортисе, соответствовала только пику девятого планетарного. Это на целых пять порядков ниже! Ужасный перекос во внутренних силах стал причиной неспособности души поддерживать бодрствование тела. Оттого сонливость, темные круги под глазами, и потеря сознания при малейшем перерасходе сил.

Деактивировав инвазивное зрение, Влад уселся под деревом напротив Барсука и прикрыл глаза. Опасности вокруг нет, самое время узнать о судьбе Салавата, Васи, и Эммы. Успешно ли прошло их перерождение? По воле разума сосуды духа начали в такт пульсировать, вырабатывая большое количество омни.

В самом центре души, имевшей форму двуглавого червя, располагалась крошечная червоточина. Как только сознание окунулось внутрь, она попало в бескрайние просторы, залитые зелеными светом от бесчисленных флуоресцентных точек. Влад ощутил невыразимую тяжесть сдавливания, огромная духовная сила, содержащаяся в Вормортисе, едва не уничтожила собственную душу. Не смея больше оставаться внутри, он вынырнул в реальный мир и часто задышал. Ужасно… Во что превратилось измерение смерти? Даже на беглый взгляд там сотни триллионов душ червей! Мощь настолько необъятна, что даже Влад, являющийся центром измерения, его хозяином и создателем, не мог выдержать последствий от простого пребывания внутри.

— Я должен стать сильнее… — С черным лицом, полным смущения и негодования, Влад прошептал. Насколько позорно быть выкинутым из собственного творения? Он не признавал власти пространства, времени, вероятности, и материи. Весь путь к власти и силе пролегал, дабы скинуть бренные оковы, делающие ничтожными все достижения и усилия, а тут удар под дых от собственной зверушки…

«Если пятого цикла Звездной системы недостаточно, значит нужно больше!»

Сцепив зубы, Влад вновь погрузился в измерение Вормортис, он уже не искал души друзей, так как обнаружил, что их здесь нет, а значит перерождение прошло успешно. Влад здесь за другим, за тем, что принадлежит ему.

С барьером вокруг души, фантом двуглавого червя плыл в Вормортисе и прогладывал зеленые огни один за другим. Мощная сила укрепляла душу каждую секунду, все три сосуда духа восполнено распухли, они преодолели шестой, седьмой, восьмой, и добрались до девятого цикла Звездной системы. Когда уже стало трудно подавлять духовную мощь, чтобы не дать ей вырваться и разрушить тело, Влад перестал пожирать. Хоть находиться в Вормортисе и не стало легче, он почувствовал удовлетворение. По крайней мере, творение приносило пользу, а не только огрызалось. Когда тело перейдет на следующий этап развития, можно будет дальше поглотить омни, тогда душа достигнет цикла Черной дыры! Это уже не шутка, а вполне себе элитный воин в армии великих рас.

В реальном мире прошло самое большое — десять минут. А когда Влад открыл глаза, то увидел напротив сосредоточенное лицо Карвины.

— Как мы выбрались? — Девушка приосанилась, уперев руки в бока. — Последнее что помню, ты пнул меня в стену.

Хоть и пыталась скрыть недовольство, но легкая обида прорезалась в высоком голоске.

Влад вообще не мог ничего сказать, у него в голове звенел диссонанс подсознательного восприятия Барсука с нынешней внешностью и поведением.

Глава 267: В вулкане вырос?

— Отвлек того придурка, схватил тебя, выбежал из катакомб, и обнаружил, что зеленая зараза сосредоточена на Агахорне. Придурок пытался догнать, но я успел убежать достаточно далеко, а его обнаружили монстры. Так и выбрались. — Влад наспех набрехал, а когда девушка сунула в лицо покусанную руку, дернул уголком рта. — Пришлось вцепиться зубами в руку, чтобы не упала со спины.

Карвина некоторое время молчала, обдумывая услышанное. Чушь, конечно, полнейшая, но радость от спасения перекрывала логические рассуждения, да и возраст ее совсем детский.

— Нас постоянно прерывают, когда речь заходит о знакомстве. — Неожиданно девушка вновь нависла с претензиями в голосе. — Так что там, мы ведь встречались раньше, да?

Влад встал перед дилеммой, говорить, или нет, однако тут же мысленно покачал головой. Невозможно вернуть Павлу воспоминания, такую процедуру он подготовил только для Эммы, и Салавата. Теперь это чистый лист, Карвина в истинном смысле слова. Хоть душа и принадлежала Барсуку, личность — это в первую очередь воспоминания, смешанные с темпераментом. Тело другое, гормоны другие, химические реакции в мозгу отличны от прежних, о каком темпераменте может идти речь? Даже пол поменялся. Можно ли убедить девушку, воспитанную в окружении хоруанцев, что вторжение червей, убивающих близких и чуть не прикончивших ее саму — благо? Что этот мир должен пасть, как и все другие для набора рекрутов в армию Вормонд? На данный момент Влад не настолько уверен в своих способностях промывать мозги. Нужно найти иной путь.

— Мы точно раньше никогда не виделись, но такое ощущение, будто знакомы всю жизнь. — Влад почесал репу, словно сам в недоумении от происходящего.

— У меня тоже! — Карвина воскликнула и схватила беса за плечи, но вспомнив о благородстве собственного происхождения, вернулась к ровной осанке и напустила на лицо спокойствие. — Да, я испытываю схожие ощущения, и этому должно быть разумное объяснение.

Пока девушка распиналась, живот Влада жалобно заурчал. Он требовал еды после битвы и пробежки, да что там, находясь в армаде червей бес никого даже не сожрал из-за слабости и медлительности тела.

Карвина посмотрела на подростка свысока. Вот в чем разница между благородными и низшими, не может даже контролировать собственное тело. Однако в следующею секунду уже собственный живот забулькал, вгоняя демонессу в краску.

— Надо бы найти что-нибудь съедобное. — Влад поднялся и посмотрел на ветви деревьев, в поисках плодов. К сожалению, ничего похожего даже на почки он не обнаружил.

— Это же лицедрево! — Указывая в сторону скрюченного ствола, на котором исказилась с раскрытой пастью уродливая морда, Карвина радостно вскрикнула. Заметив приподнятую бровь, она не смутилась, вместо этого подобрала камень размером с ладонь и пошатываясь, побрела к дереву. Когда она оказалась рядом, то безжалостно нанесла удар по лбу лицеподобной коры, соскабливая ее часть. — Сок лицедрева очень вкусный и полезный, ты должен больше знать о природе. Разве бесы не выживают в таких места…

Назидательное вещание прервалось, когда, со взмахом руки Влад запустил слабое сечение души. На лицедреве появился разрез глубиной двадцать сантиметров, что не более чем тридцатая часть диаметра ствола. Тут же из щели просочился густой оранжевый сок.

Карвина резко развернулась, и внимательно присмотрелась к рукам беса, со странным выражением лица.

— Можешь повторить? — Вопрос девушки заставил Влада занервничать. Что она обнаружила? Тем не менее, он спокойно взмахнул рукой, выпуская крошечный сгусток нейтральной омни, в ней явно не содержалось особенных флуктуаций семьи Вормонд. Однако даже так глаза Карвины широко распахнулись. — Как… как ты это сделал без клеймения?

Пришла очередь Владу удивляться. Так бы они и стояли, пялясь друг на друга как на пришельцев, если бы девушка не сообразила в чем дело.

— Даже этого не знаешь? — Она подняла руку, а затем на кончиках пальцев загорелся красный свет. Тонкие пальчики сгибались, касаясь подушечками различных зон внутренней части ладони, и в конце концов оставили пять отметин, формирующих неровный узор. — Клеймо разрушения: Подавление.

С последними словами воздух вокруг ладони с красными пятнами задрожал, она хлопнула рукой по влажной земле, оставляя глубокую яму. Увидев такой результат Влад прищурился, должно быть, таков метод высвобождения уникальной энергии хоруанцев. Не удивительно, что Карвина удивлена. Судя по всему, клеймение является аналогом заклинаний, иными словами вербальная команда активации. Сечение души же используется без этих условностей.

— Так вот ты о чем. — Влад словно прозрел. — Моя способность — всего лишь небольшой трюк, научился у одного пройдохи на свалке. Кстати, а что там тот придурок говорил о теле ненависти? Да и парень лет тринадцати перед смертью назвал его обладателем тела Жадности.

Быстро найдя способ соскочить с темы, Влад затронул вещи, которые действительно интересовали.

— Тычто, в вулкане вырос? — Ни на секунду, не поверив в объяснения Беса, Карвина удрученно вздохнула. Действительно трудно разговаривать с низшим, он будто только вчера родился. — Пять телосложений хоруанцев, говорят ими обладали пять предков нашей расы. Пробудившие их могут использовать сутру без клейма, но только того типа, которому соответствует их телосложение. Это редкий дар, я обладаю телом ненависти с высокой предрасположенностью к клеймам разрушения, но пока не овладела им в полной мере. Гарон… тот придурок — носитель тела Жадности, он уже может использовать силу Поглощения без клеймения. Есть еще тела Обиды, Презрения и Желания, но они редко появляются в нашем домене.

Глава 268: Каратели

Влад задумчиво кивал, пытаясь переварить столько неизвестных понятий. Дело не в самих словах, а в том, что сознание автоматически переводило их значения, находя схожие ассоциации в памяти. Клейма на языке Хор’Катур звучали как «Нахэт», Сутра как «Мора», и так далее. С клеймами все ясно, а клеймение — обозначение процесса высвобождения. Теперь телосложения… должно быть родословные с уникальным типом энергии. Сутра… тут сложнее. Изначально с индийского это «руководство», так почему же в сознании всплыло именно сутра, а не руководство? Но следуя контексту, скорее всего, оно является обозначением демонической силы, той самой, образующейся из омни и жизненной энергии. Домен… происходит от латинского «владение», тут легче и с вероятностью семьдесят процентов, речь идет о территориальных границах.

Следуя логике слов Карвины, существующим пяти типам телосложения должно соответствовать пять типов клеймения, иными словами, особых вербальных систем с отличающимися результатами высвобождения. Ненависть разрушает, Жадность поглощает, и еще три… Каждый способ должен превосходить языки заклинателей, и, по крайней мере, соответствовать омонигмусу расы Малькатти. Но это не точно.

Не отвлеченный размышлениями Влад последовал примеру Карвины и набрал в ладони оранжевого сока лицедрева. Понюхав, и ощутив легкий смолистый запах, он попробовал жидкость на вкус, с удивлением обнаружив, что оно очень похоже на персиковый сок, смешанный с березовым. Не такой сладкий, но все равно очень вкусный, и даже смолистый запах после первого глотка стал намного ароматнее, словно под возбуждением вкусовых рецепторов, обонятельные переменили мнение.

Сока лилось очень много, а желудки хоруанцев продемонстрировали невероятную вместительность, так что стояли они двое около дерева, попеременно набирая в ладони оранжевую жидкость, едва ли не час. Вдоволь напившись, Влад заметил разницу между ним и Карвиной. Серая ткань из трансформированного камня вся запачкана соком, а вот платье девушки не встретилась ни с одной каплей.

Сытые, они побрели по лесу в противоположенном направлении от Агахорна. По дороге они много разговаривали в основном Влад задавал вопросы о Хороне, точнее жизни за пределами свалки, где родилось тело, а Карвина терпеливо рассказывала. Она сама удивлялась, почему может так свободно общаться с низшим, презрение к которым прививалось с детства явно, или между строк.

До самого вечера, когда светло-оранжевое светило зашло за горизонт, они шли, и добрались до окраин леса. А когда уже собирались остановиться на ночлег, за просекой поваленных деревьев смутно разглядели огни вдали бескрайних полей. Настороженный Влад вышел вперед, и незаметно активировал инвазивное зрение. В нескольких десятках километров на ящероподобных монстрах с шестью конечностями скакало воинство хоруанцев. Все они лучились мощной энергией и носили либо тяжелые доспехи, либо благородные мантии.

— Каратели. — Слово всплыло в сознании бессвязно и сорвалось с губ. Оно ассоциировалось у изначального тела с глубоким ужасом, и раболепием, но Влад выглядел спокойным.

Карвина напротив, выбежала взволнованная, только услышав о карателях.

— Папа! Дядя! — Спустя несколько минут быстроногие ящеры донесли всадников до окраин леса, из которых донесся радостный голос девушки.

Двое мужчин с растущими назад рогами, вздымающимися к концам, резко повернули голову к источнику, а когда увидели малышку в потрепанном, грязном платье, с торчащими волосами и мешками под глазами, немедленно спешились.

— Карвина! — Тот, что в черно-красной мантии, бросился прямо по слякоти и заключил девушку в медвежьи объятия.

— Папа… — Девушка захныкала, прикрыв глаза, из которых сочились бриллиантовые слезы.

Другой демон так же выглядел счастливым, увидев Карвину, и нежно погладил ее по голове.

Влад, стоявший в отдалении все еще настороженный, нахмурился. Это не то, что тело помнило о хоруанцах. Проявление чувств, слабости, привязанности? Там, где родился бес, стоило кому-то ослабнуть, его разрывали на куски и обгладывали, а кости использовали как оружие против других слабаков. Неожиданно, прародители самой жестокой и воинственной расы во вселенной оказались неженками.

— А это… — После сеанса телячьей нежности, Карвина повернулась к Владу, и захотела представить, но вдруг поняла, что не знает имени. Появилось ощущение, будто оно вертится на языке и нет вовсе необходимости знакомиться, ведь они уже знакомы… — Мой спаситель.

Калиан Аманоа — отец Карвины, нахмурился. Он давно заметил беса, но не придал особого значения низшему, как вдруг дочь представила его спасителем. К тому времени многотысячное войско карателей остановилось перед лесом. Они не ожидали встретить здесь выживших, тем более дочь династии Аманоа. Все они слышали слова девушки и с недоверием, смешанным с презрением, оглядывали странного беса. Телосложение явно от благородного, но рожки крошечные, аж смотреть тошно.

Не заметив реакцию отца и окружающих, Карвина эмоционально пересказала все, начиная от приказа ее доброго дядюшки Наркена уходить из крепости вместе с другими детьми благородных. Она скакала с одной темы на другую, но суть уловили все. Отряд сопровождения детей не смог прорваться и забрел внутрь катакомб, затем они встретили беса, которого использовали для разрядки ловушек. Неожиданно тот выжил, даже сумел спасти Карвину.

— Ты боролся с Гароном Баниато? — Эрод Аманоа — дядя Карвины, с сомнением уставился на низшего. Дурное настроение от осознания судьбы Наркена — двоюродного брата, оставшегося охранять Агахорн, перебросилось на беса.

— Скорее еле унес ноги. — Влад проигнорировал враждебность благородного, скромно ответив.

Когда Эрод собирался задать еще несколько вопросов, Калиан остановил брата взглядом и вышел перед Владом.

— Благодарю тебя от имени династии Аманоа, ты спас мою дочь и в праве требовать награду. — Слова ни приземленные, ни возвышенные. Калиан вел себя достойно земного аристократа и невероятно скромно для благородного хоруанца. Дочь для него действительно — все.

Демоны на ящерах в передних рядах переглянулись. Они явно не ожидали, что владыка Аманоа отблагодарит беса, а не насадит его на копье ради забавы. По крайней мере, они бы так и сделали.

— Знания. — Прямолинейный ответ Влада вызвал легкий интерес у Калиана. — Я вырос не в самых лучших условиях, и не знаю даже письменности. Хотелось бы это исправить.

*Примечание автора*

После завершения седьмого тома сделаю десятидневный перерыв. Продолжение 21 июня, выставлю сразу всю книгу на отложенную публикацию, чтобы больше не возникало задержек. Всем хорошего начала лета)

Глава 269: Подозрения

— Жалкое зрелище. — Глядя в полноростное зеркало, где отражался худощавый хоруанец, с маленькими рожками, тонкими конечностями, грудью, из которой торчали ребра и впалым животом, Влад скривился. Он многие годы посвятил совершенствованию тела, доведению его до самой лучшей консистенции, а теперь начинать заново?

Несмотря на глубокое разочарование, всплывали и плюсы. Нынешняя оболочка из расы космических демонов, обладающих ужасающим физическим потенциалом. Вчера он в полной мере убедился в этом, так как стал свидетелем уничтожения армады червей тридцатитысячным войском карателей. Невообразимые волны сутры, высвобожденные клеймением, взрывали километры земли, убивали бесчисленных червей, но большая часть хоруанцев сражалась в ближнем бою. Удары кулаками разрывали зараженных монстров на куски, вызывая чудовищные воздушные порывы. Учитывая степень подавления мира, подобные атаки на Земле взорвали бы любой континент. Даже если бы Влад в родном теле достиг галактического цикла, которому соответствовали лидеры карателей, он бы не проявил и десятой части грубой мощи хоруанцев. Физическая сила не означает превосходство в бою, но если появилась прекрасная возможность, почему бы не довести ее до предела?

Бросив последний взгляд на тщедушное тело, Влад накинул простую одежду, которую в комнату принесли слуги династии Аманоа. Да, он сейчас находился во владениях отца Карвины городе-крепости Аман. Калиан согласился взять спасителя дочери с собой и организовать учителя. Сегодня к полудню должны были начаться занятия по языку Хор’катур. Несмотря на целую ночь и утро свободного времени, которого раньше Владу так не хватало, он просто валял дурака. Дело не в лени, а в том, что патриарх Вормонд ощущал за собой наблюдение, практически неуловимый взгляд, очерченный тонкой нитью психической силы.

Вдруг железные двери отворились и в комнату заглянула вялая Карвина, в новом платье, с уложенными волосами, но все таким же усталым видом и мешками под глазами.

— Ты спустишься поесть, или попросить слуг принести еду сюда? — Зевая, девушка вежливо поинтересовалась у Влада, что заставляло работников замка скрежетать зубами. Последние не могли понять, почему какому-то Бесу оказали честь жить в комнате для гостей и даже собираются кормить вместе с благородными хозяевами.

— Спущусь. — Влад незнакомый с местным этикетом, не знал, стоит ли показываться Калиану на глаза, или тихо хомячить в комнате, но все же выбрал первое. Раз уж сама Карвина пришла к двери, это должно что-то да значить.

Не откладывая в долгий ящик пополнение урчащего желудка, он поправил одежду и последовал за девушкой.

— Нравится замок? Его построил мой пра пра пра пра пра… и еще семнадцать раз, дед. — Сонливость плохо сочеталась с гордостью, но Карвина как-то сумела уместить их в одном предложении. — Кстати, хорошо спал? Я вот только проснулась, и все равно выжата. Даже хуже, чем обычно.

Влад в меру отвечал болтливой девушке, ловя презрительные взгляды прислуг. Хотя что тут удивляться, слабейший из них находился на эволюционную ступень выше Беса, и при этом не осмеливался переброситься с молодой госпожой даже парой слов. В их понимании низшая тварь должна ползти на четвереньках подле Карвины, жалобно скуля, как подобает его статусу.

От такого отношения Влад странно улыбнулся. «Среди ученых я — молодой выскочка, в мире духов мерзкий полукровка, здесь бес… Со мной все будут обращаться как с отрепьем?». Посетовав на нелегкую судьбу, он прекратил обращать внимание на невеж. Рано или поздно они будут ползать под ногами, как и все до них, а эйдетическая память подскажет, кого стоит раздавить с особой жестокостью.

Спустившись с четвертого этажа на первый, в обеденную залу с воистину огромным деревянным столом, Влад удивился. Замок, величественен, но здесь ни роскоши, ни малейших излишеств. Даже штор на высоких ставнях не наблюдается, пол и стены голые, с потолка свисают вовсе не люстры, а редкие перевязи, с флуоресцентными кристаллами на концах. Тем не менее, глядя на обилие блюд, расставленных всего на четыре персоны, складывался диссонанс. Бедны ли Аманоа, или аскетичны, все ли хоруанцы довольствуются минимализмом в интерьере, или дело в чем-то другом?

— Доброе утро. — Когда Влад отчеканил стандартное земное приветствие на Хор’катур, к нему обратились странные взгляды четы Аманоа, даже Карвина выглядела растерянной. — Так приветствовали начало дня там, где я вырос.

Усевшись с краю стола, прямо напротив Карвины, Влад поспешил оправдаться. Он не приступил к еде, ожидая, пока это сделает хозяин замка. Незнание местных обычаев и слабая сила заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке. По крайней мере, на Земле он мог наплевать на чужие обычаи, и выйти из ситуации невредимым. Здесь подобное вряд ли прокатит.

— И где же это, там? — Пристальный взгляд Эрода, вчерашней ночью сражавшегося яростнее и свирепее всех, рентгеном прошелся по Бесу.

— Я не знаю названия тех мест. Мне вообще мало что было интересно кроме выживания до последнего времени, так что ответить на вопросы не смогу, уж извините. — Несмотря на беспомощное положение, Влад не робел. Страх может контролировать только низших существ, неспособных совладать с эмоциями и инстинктами.

— Не знаешь названия мест, а изъясняешься выражениями, которыми Бесы никогда не пользовались. — Эрод продолжал напирать, несмотря на укор в глазах старшего брата. Демон явно пытался добиться ответов, которые удовлетворят его подозрения.

Глава 270: Давай сразимся

— Вам действительно интересно мое прошлое? Оно так важно? — Влад выглядел безразличным, словно скинул маску неловкости и подобострастия. Он знал, что, несмотря на спящее состояние души, психическая сила Вормонд многократно усилила разум Беса, и позволила запоминать все когда-либо слышанные слова. Оттого он и мог выражаться без запинок, пытаясь вспомнить, как же называются те, или иные вещи. — Мне нет дела до ваших делишек, я — не шпион, не лазутчик, и спас Карвину не из корыстных целей. Она отнеслась ко мне с добротой, и получила соответствующее отношение. А здесь могу сидеть, потому что Владыка Калиан согласился отблагодарить спасителя дочери, кем бы он ни был, какое бы прошлое не имел, какими бы словами не выражался. Если не нравлюсь, можете выгнать, или убить, но не нужно допросов. В них нет смысла, потому что я не знаю ничего, способного заинтересовать благородных, и ничего, имеющего какое-либо отношение к вам. Хоть запытайте, из пустоты воды не выудите.

— Дядя! — Прикрикнув, Карвина резко встала, сбросив сонливость, и недовольно уставилась на Эрода. — Он спас меня, хватит издеваться.

Над столом повисло мрачное напряжение, всполохами незримых искр вспыхивающее между взглядами Влада и Эрода.

— Давайте приступим к трапезе. — Слова Калиана заставили подозрительного брата и возмущенную дочь, слегка фыркнуть.

Они сосредоточились на еде, и использовали крючки в качество столовых приборов. К счастью, присутствовали и нормальные ножи, так что Влад, от которого, наконец, отстали, смог отрезать куски полусырого мяса, густо приправленного острым порошком. Зацепив двумя крючками плоть неизвестного зверя, он забросил ломоть в рот и с густой слюной быстро прожевал. Текстура оказалась нежной, а вкус насыщенным, острота приятно щипала ротовую полость, заставляя ее наполняться еще большим количеством слюны.

В тишине, нарушаемой лишь скрежетом приборов о металлическую посуду и звуками жевания, прошло минут пять. Все четверо, будь то благородные, или Бес, если быстро и много, очень много. Вместительность живота не позволила бы такому количеству еды осесть в организме. Влад ощущал, как быстро растворяются блюда из мяса, овощей, и редких сладких фруктов, наполняя тело странной, доселе незнакомой силой. «Жизненная энергия? Это она? Почему я раньше ничего подобного не чувствовал? Неужели она уникальна для хоруанцев?».

Когда со всеми блюдами было покончено, Калиан и остальные молча встали из-за стола, без хвалебных отзывов о еде. По всей видимости, этикет здесь не так развит, как на земле, что принесло Владу невыразимое удовлетворение. «Эти бессмысленные традиции только и могут, что отнимать время. Неожиданно демоны оказались разумение людей».

— Твой учитель придет только после полудня, не хочешь присоединиться к тренировке? — Довольная и сытая Карвина окликнула Влада, собиравшегося подняться обратно в комнату.

Эрод рядом с ней скривился, но ничего не сказал.

— С удовольствием. — Влад действительно искал возможность приступить к тренировкам. Не говоря уже о неприязни к жалкой физической форме, хоруанцы могут развиваться лишь преодолевая телесные пределы, а для этого необходимо довести оболочку до самого совершенного состояния и стрессовать ее, в надежде на мутации.

Калиан никак не прокомментировал заботу дочери о низшем, хотя и испытывал легкую настороженность.

Выйдя во двор, они оказались на большой площади, купающейся в теплых лучах утреннего светила, наполовину показавшегося из-за горизонта. Множество хоруанцев, разделенных по возрастной группе, тренировались с самыми разнообразными снарядами. Кто-то занимался с тяжестями, выполняя базовые упражнения на основные группы мышц. Некоторые бегали по разноярустным столбам, пытаясь столкнуть друг друга, и удержаться соответственно, при этом развивая довольно высокую скорость. У правой стены стояли манекены, восстанавливающие повреждения от оружий, а у левой висели самые обычные мешки. Большая же часть демонов сражалась друг с другом: в одиночных спаррингах, в строю, с оружие, в доспехах, на голых кулаках. Атмосфера борьбы и конкуренции ностальгическими воспоминаниями откликались в разуме Влада. В школе и даже в университетские годы он много раз участвовал в соревнованиях, неизменно занимая первые места. В то время он, Салават, Вася, и другие бойцы, жили простой, человеческой жизнью, и не заботились ни о каких Жестоких отцах, или Великих расах.

Увидев затуманенное выражение беса, Эрод ошибочно принял его за ступор ужаса, и еще более понизил оценку низшего. Хотя, чего от него еще ожидать?

— Давай сразимся. — Переполненная озорством и боевым духом Карвина выбежала перед Владом, демонстрируя редкую для нее активность. По возвращению домой она таки выпытала имя своего спасителя, и даже не сочла его странным, потому как услышала только укороченное, а не полное Владислав. — И не вздумай сдерживаться.

Девушка ясно помнила слеши, разверзавшие тьму и оставившие глубокие следы на стенах катакомб. Они точно могли конкурировать с ее самыми сильными клеймами, которые поддерживались телом ненависти.

Что удивительно, ни Калиан, ни даже Эрод не остановили юную госпожу Аманоа. Напротив, они хотели увидеть боевые способности Беса, который, по словам Карвины, не просто убежал, а собственной силой задержал Гарона Баниато. Разумеется, верилось в это слабо, но должна быть причина, почему низший сумел вытащить ее из такой опасности. Эрод склонялся к мысли, что Бес изначально был в сговоре с Гароном, и служил прихвостнем династии Баниато. Взаимоотношения Аманоа и Баниато не то, чтобы враждебные, но и дружественными их не назвать. Возможно, маленький ублюдок действительно шпион с их стороны.

Глава 271: Дуэль с Карвиной

— Начинайте. — После отмашки Калиана, Карвина отпрыгнула назад и резво забарабанила пальцами по внутренней стороне ладони, оставляя красные клейма.

На то, что Влад даже не попытался прервать клеймение, хоруанцы, наблюдавшие со стороны, презрительно скривились. Они пришли посмотреть на избиение низшего, но думали, что тот хоть немного посопротивляется.

— Клеймо разрушения: Взрыв! — С криком девушка рванула к неподвижному противнику, занеся кулак с вибрирующим вокруг воздухом для удара. Оказавшись в метре от Влада, она выбросила резкий и хлесткий кросс, однако кулак пронесся мимо головы, и даже края полупрозрачной энергии прошли в миллиметре от щеки.

За мгновение до того, как сутра разрушения полностью высвободилась, Влад просунул руку подмышкой и за шеей Карвины, сцепив их за спиной. Выставив ногу чуть вперед, он резко скрутился вниз по диагонали, перебрасывая Карвину и впечатывая в камень. Раздался грохот взорванного воздуха, от которого по каменной кладке площади поползли трещины. То высвободилась сутра разрушения, отшвырнувшая два лежачих тела прочь. В воздухе Влад извернулся и приземлился на ноги, поймав при этом ошеломленную Карвину.

Тела хоруанцев подобны живым танкам, удар, способный расколоть гору, не оставил на них даже царапины.

— Обязательно кричать название атаки? Судя по реакции сутры, именно клейма заставляют ее менять свою природу, форму, и свойства, а не слова. — Влад, поставивший пришедшую в себя девушку на площадь, с недоумением спросил. Он действительно не мог понять смысла таких действий, ведь это не заклинания, а напоминание противнику приготовиться к определенным действиям. Если он знает о клеймах достаточно, чем отличаются выкрики от вручения могильной лопаты врагу и ныряния в гроб?

Смущенная девушка не знала, как ответить, в то же время, хоруанцы вокруг, глупо хлопали глазками. Что сейчас произошло? Низший действительно уложил юную госпожу Аманоа? Это не сон?

Эрод и Калиан переглянулись, заметив удивление в глазах друг друга. Неожиданное уклонение и странный бросок беса выглядели столь естественными и плавными, что походили на действия, отточенные тысячи раз. Явно не такого они ожидали от низшего.

— Неплохо… — Заметив странную атмосферу вокруг, Эрод сухо кашлянул и вышел вперед. — Племянница, ты слишком полагаешься на клейма, потренируйся пока с наставником Лардусом. А ты… покажи, что еще умеешь. Можешь использовать орудие и все свои навыки. Не бойся мне навредить, все равно не сможешь.

Кивнув на стеллажи с разнообразным колющим-режущим-дробящим-стреляющим, Эрод скрестил руки на груди и встал перед бесом. Он собирался лично проверить силу низшего, все еще неубежденный, что тот может остановить Гарона.

Влад пожал плечами и побрел к стеллажу с прямыми мечами. У Гедонуса он научился фехтованию стражей, усовершенствовав некоторые движения на основе биомеханики и физики боя с различными типами противников. Разумеется, лучшее оружие — его тело, но без использования червей, сегментарного хвоста, кислотного дыхания и других навыков Вормонд, с хоруанцем особо не повоюешь. Сейчас он должен пройти проверку, чтобы уменьшить подозрения, и количество возможных проблем в замке Аманоа.

Отыскав небольшой меч длиной семьдесят сантиметров, который скорее кинжал для средних хоруанцев, Влад без предупреждения рванул к Эроду.

Воздух взорвался кольцами от преодоления звуковых барьеров, Влад бежал, пригибаясь так низко. Что коленями едва не касался земли. Он резко рубанул по левой ноге Эрода, пытаясь отсечь лодыжку, или хотя бы порезать сустав, но дядя Карвины, как ни в чем не бывало, поднял ногу, пропуская острое лезвие под собой. Инерция развернула тело Влада, и он бы пронесся дальше как товарняк, вот только слегка оттолкнувшись, Бес, все на той же огромной скорости, поймал опорную ногу в ножницы и скрутился. Эрода перевернуло, но он, сделав задний фляк и сильно оттолкнувшись руками от камня, взлетел в воздух.

Влад, потерявший цель, несколько раз прокатился по земле и вновь вскочил, прошуршав пару метров по гладкой поверхности. Он действительно уступал благородным хоруанцам, но не во всем, два пункта все еще соответствовали: первый — навыки, с его боевым интеллектом и эйдетической памятью даже самые сложные ситуации похожи на рядовые события, второй — скорость реакции. Нервная система после интеграции генов Вормонд претерпела потрясающие изменения, ни у кого из космических демонов, или других великих рас не было столь же совершенной системы передачи сигнала по телу и обработки ее в голове.

Раздраженный Эрод оттолкнулся ногами от воздуха и в мгновение ока оказался перед мерзким бесом. Он вытянул руку, пытаясь схватить небольшую голову, вот только Влад оказался быстрее. Левой рукой он вцепился в запястье и снова скрутился, выставив нож чуть выше плеча. Когда Влад кочергой перебросил Эрода, острое лезвие полоснуло по сгибу локтя, оставляя неглубокий порез. Ужасная прочность тела хоруанца, чье духовное развитие соответствовало Галактическому циклу, спасло его от утраты конечности.

Густая красная кровь пролилась на камень под неверующими взглядами хоруанцев, Калиан, наблюдавший за боем со всей серьезностью, нахмурился. Даже он не смог бы играться с младшим братом в такой манере.

Глава 272: Умнейший и талантливейший

— Ты явно необычный бес. — Пристально вглядываясь в подростка, Эрод отбросил былое презрение. Скорость и сила, с которой он атаковал, не его настоящие способности, но этого более чем достаточно для подавления Вожака, а Бес на находится на две эволюционные ступени ниже. Да и боевые навыки низшего… Они явно отточены до предела в сражениях с гуманоидными противниками. Такое обучение нельзя получить в местах, где обитают Бесы.

— Я никогда и не говорил, что обычный. — Влад сохранял осторожность, следя за каждым движением Эрода. Омни в теле питала нервную систему, которая позволяла органам восприятия видеть, слышать, и чувствовать, будто время замедлилось. Скорость противника явно достигла гиперзвука, но что с того? На своем пике Влад в несколько раз превысил гиперзвук и даже так видел мир чрезвычайно вялым.

— И какой же ты бес тогда? — Идя полубоком к Владу, Эрод с интересом спросил. Он медленно кружил, словно хищник, высматривающий слабые места у добычи, орошая каплями крови площадь.

— Умнейший и талантливейший. — Влад вообще не скромничал, вернее, подобное представление и есть высшая скромность в его исполнении.

— Большой рот, короткие руки. — Усмехнувшись, Эрод бросился к Владу и разразился чередой чрезвычайно быстрых ударов руками, каждый из которых Влад встретил острием меча. Удары такой силы, что рукоять содрала кожу с ладони, кончик клинка согнулся, а затем вовсе отвалился.

С резким порывом Влад по восходящей пнул противника по яйцам, но Эрод перехватил за лодыжку, покрывшись при этом гусиной кожей. Резко развернувшись, Влад оттолкнулся опорной ногой и ей же зарядил пяткой в висок хоруанца, вот только и ее перехватила свободная рука. Именно в этот момент глаза Эрода сузилась, ведь захватив ноги, он полностью открыл верхнюю часть тела, и этим незамедлительно воспользовался Бес, подтянувший туловище и рубанувший мечом по голой шее.

Из тела Эрода вырвалась красная волна энергии со звоном отбившая клинок и изломанное тело подростка прочь. Хоруанец не мог поверить, что оказался в такой опасности из-за низшего. Все движения последнего казались единым целым, без шва между переходами одного в другое. Последовательные, словно спланированные заранее и использующие естественную и механику тела, это слишком сильно отличалось от грубых и прямолинейных методов хоруанцев.

— Влад! — Карвина в ужасе подбежала к Бесу, в теле которого практически не осталось целых костей. Однако в следующе секунду одернула руку и отпрянула, увидев нечто неразумное. С щелчками выбитые суставы вставали на места, кости меняли положение и срастались под правильными углами, Влад за пару секунду поднялся на ноги, а еще через мгновение выпрямился, словно ни в чем и небывало.

Хоруанцы, как люди на призрака, пялились на беса, отказываясь верить в реальность происходящего.

— Такая регенерация… — Калиан проморгался, и вновь увидел невредимую фигуру низшего. Все хоруанцы обладают повышенными восстанавливающими свойствами, рана на руке Эрода практически затянулась, но продемонстрированное Бесом выходило за рамки разумного. Стоит отметить, что чем сильнее тело, тем сложнее ему регенерировать, оттого великие расы не могут пересобрать себя по запчастям подобно слабакам из дальнего космоса. Не то, чтобы не было прецедентов подобному зрелищу, однако все они принадлежали проклятью Хорона, тварям, от которых страдала вселенная — червям зеленой заразы. — Ладно, хватит Эрод, так ты убьешь его.

Увидев шокированный взгляд младшего брата, Калиан предостерег его. Пока не поймут природу Беса, причин физиологических изменений, соответствующих благородным, регенерации, и этих ужасных навыков, глупо расправляться с ним. Как бы то ни было низший спас Карвину, это заслуживает благодарности, а не казни.

Немного недовольный Эрод подошел к брату, несколько раз оглядываясь на настороженного Беса. Вдвоем они удалились с площади, оставив взволнованную Карвину пытать своего спасителя вопросами, которые интересовали и остальных хоруанцев. К несчастью для них, Влад ответил что-то вроде «Таким я родился», после чего направился к тяжелым снарядам. Сейчас самое главное довести тело до пика физической формы, и нет ничего более подходящей чем нагрузки на мышцы, заставляющие их расти.

До полудня он тренировался в отчуждении, не обращая внимания на скрытные взгляды хоруанцев, в которых читалось уже меньше презрения и больше любопытства. А в обед позвала прислуга, которая сообщила о приходе учителя и сопроводила в библиотеку, одновременно служившую учебным классом для юных дарований крепости Аман.

*Три часа спустя…*

— И все же я хочу выяснить, каким, червь меня раздери, образом, Бес получил такую регенерацию. Если бы мы могли… — Слова Эрода, уже долгое время пытавшегося убедить старшего брата отправить беса на операционный стол для изучения, прервал настойчивый стук в железные двери.

Двустворчатые врата, ведущие в комнату совещаний, распахнулись, внутрь вошел седовласый старик, с растущими назад рогами и жидкой бородкой. Хоруанцы — практически вечная раса, но даже у них свои циклы взросления, и седые волосы — свидетельство предпоследнего, перед достижением истинного бессмертия, возвращающего молодость.

Глава 273: хранитель знаний

— Авадо, что привело вас сюда? — В тоне Калиана царило почтение. Те, кто доживают до седых волос в столь опасном мире как Хорон — либо невероятные трусы, либо невероятные везунчики, либо кто-то иной, с приставкой невероятный. В данном случае, приписывалось слово мудрость. Авадо служил хранителем знаний города-крепости Аман еще со времен деда Калиана, и оставался на должности практически две тысячи зим. Он застал рассвет Хорона, когда еще черно-зеленые орды не вторглись через великий разлом, когда древние могущественные хоруанцы одним присутствием сдерживали служителей жестокого отца Дагора, от набора новых слуг в этом священном месте.

— Бес. — Простое слово заставило братьев нахмуриться. — Я наблюдал, как малыш Бакнел обучает его языку, начиная с письменных символов. Низший запомнил их все до единого, все полторы тысячи, увидев один раз. Потом Бакнел подсунул книги с правилами написания, Бес пролистал книгу и сразу же начал выполнять задание, переводя на пергамент все, что говорил учитель. Бакнел подумал, что его дурачат, и низший уже знает язык, честно говоря, я считал так же, пока не принесли стопку книг. Введение в темную медицину, строение междоменных нор, расширенная история эры Владык, и десятки других томов. Он пролистал их быстрее, чем ты бы выпил три бокала жгучего пойла, а затем пересказал все наизусть. С какого бы места Бакнел не открывал книгу, Бес мог рассказать все вплоть до цвета и расположения пятен на страницах.

Братья пребывали в глубоких думах, пытаясь осмыслить услышанное.

— Абсолютная память?…

— Не просто память! — Взволнованный Авадо перебил Калиана. — Понимание! Осознание! Он обладает всем этим, неубежденный Бакнел продолжил проверять беса и задавал вопросы по прочитанным книгам, те, на которые он не мог ответить, были взломаны после того как низший сам нашел несколько нужных книг и раскрыл темы. Он говорил о таких вещах, о которых даже я не слышал. Междоменные норы, мог ли ты помыслить, что не обязательно открывать порталы с обеих сторон? Достаточно знать подробные характеристики среды места, в которое нужно попасть, чтобы воспроизвести со своей стороны идентичные: Достичь синергии ненаблюдения, и пустить немного пространственной энергии для формирования тонкой линии между местами, а потом, через нее создать полноценную нору.

— Аоны? — Эрод рядом ошеломленно поднял глаза, увлеченно протиравшие пол в процессе осмысления.

— Верно, Аоны! Пернатые гады открывали такие проходы в безопасные места во время вторжений зеленой заразы, а мы не знали как. Если теория Беса верна… — Авадо не закончил, но братья и без слов поняли, что он имел виду. Истиннорожденные хоруанцы презирали космических потомков, но не могли отрицать, что во многом уступают им. Особенно в мобильности. Гордость не позволяла просить у слуг Дагора технологию открытия односторонних порталов, которая позволила бы эвакуироваться из городов-крепостей при захвате зараженными. — Отдай его мне. Бес, или нет, мальчик обладает великим разумом. Лучшего кандидата на роль хранителя знаний Аман не найти.

Глаза Авадо горели возбуждением, верна теория, или нет, Бес произвело на него неизгладимое впечатление.

Сета Аманоа сейчас походила на семью Геенна, которая впервые столкнулась с полукровкой и услышала о свойствах омни. Влад использовал данную стратегию намеренно, так как на Земле она сработала и принесла неоспоримые выгоды. Можно сказать, что только из-за ценности, которую семья Геенна видела в нем, патриарх Вормонд смог быстро дорасти до вершины мира духов. Если семью Аманоа можно превратить в схожий трамплин, почему бы и нет?

Братья переглянулись, они выросли вместе, прошли через бесчисленные сражения и понимали мысли друг друга без слов.

— Давайте немного подождем, с этим бесом слишком много странностей. — Ответил извиняющимся тоном Калиан, но увидев разочарование на лице старика, улыбнулся. — Если с ним все в порядке мы не откажем в просьбе. Бес спас Карвину, он обладает достаточной квалификацией и признанием с нашей стороны, стать хранителем знаний Аман — не невозможно.

Удовлетворенный ответом Авадо покинул зал совещаний, а братья вернулись к куда более серьезному обсуждению Беса.

В то же время Влад не выходил из библиотеки. Одну за другой он пролистывал книги рядом с сокрушенным Бакнелом. Ученик и вероятный наследник Авадо винил судьбу за встречу с этим ненормальным мозгом, который мог запомнить и понять все, до чего добирались глаза. «Разве справедливо даровать такую способность низшему? Почему не ему? Можно ли перенять дар, если пересадить себе голову гада?».

Острый взгляд иногда падал на Влада, но тот не обращал внимания из-за увлеченного поглощения знаний. Так продолжалось, пока живот утробно не заурчал, примерно в это же время Карвина вернулась с тренировки и пригласила спасителя к столу. На сей раз ели они вдвоем под негодующим сопением прислуги, не желавшей обслуживать Беса. Покончив с питательным ужином, Влад вернулся в гостевую комнату, и сменив одежду, упал на кровать.

На следующее утро, еще до того, как замок проснулся, Влад уже прыгал лягушкой с пятитонным жилетом. Он всецело посвятил себя самосовершенствованию. С утра до полудня тяжелые тренировки, дальше второй прием пищи и посещение библиотеки, затем вечерняя тренировка с Карвиной, не знающей слово «молчание», и, наконец, сон. Так продолжалось день за днем, постепенно в график обучения вклинился странный старик, с уст которого не сходила улыбка, а также бои против Эрода, заканчивающиеся оторванными конечностями, или взорванными органами Влада.

Глава 274: Кузня клейма

По внутренним часам Влад мог предположить, что в темпе отчаянных тренировок и непрерывного поглощения знаний прошло практически два месяца. Встав темным утром, задолго до восхода солнца, он направился на площадь для тренировок в куда более возбужденном состоянии чем обычно. Некоторые юноши и девушки, с приходом Беса в Аман зажегшие в сердцах дух конкуренции, не заметили ничего необычного. Все такой же безумец шел на околосмертельную тренировку. Наставники много раз повторяли одно — не переусердствуйте, трудитесь тяжело, но не переступайте границы, это повлияет на будущий рост. Однако Низшего никто не останавливал, все из-за чудовищной регенерации, которая нивелировала любые травмы вне зависимости от серьезности. Наставники неоднократно выискивали побочные эффекты в теле Беса, но за прошедшее время так ничего и не обнаружили. Зависть к регенерации, способной ускорить продвижение к новой ступени эволюции, порождала темные мысли. Однако под наблюдением владыки Калиана никто не смел предпринимать опрометчивых действий.

— Ррраааааззз… — С тяжелым выдохом Влад поднял в лежачем положении огромную штангу, весом в сто десять тонн. С щелчком натянутые до предела грудные мышцы, выпирающие так же как другие волокна плоти из разросшегося тела, порвались, но тут же срослись, еще немного увеличившись в размерах. — Дв… дв…. Дввввааааа…

С третьей попытки подняв над грудью штангу, он ошеломленно распахнул глаза, а затем резко выскользнул из под грифа, сделанного кузнецом по просьбе Беса. С грохотом штанга переломила прочнейшую скамью у изголовья, и раздробила каменную кладку площади.

Влада скрутило от ужасной боли, он стиснул зубы, но все равно издал сдавленный стон. Мышцы на спине заволновались, будто змеи под кожей, позвонки расширялись, вытягивая туловище в длину, хитиновые кости по всему так же росли, а вот мышцы напротив, усыхали. Из кровоточащих пор повалил густой пар, горячий настолько, что подбежавшие поглазеть подростки вскрикнули из-за ожогов на коже.

В крепости, Калиан и Эрод, занимавшиеся бумажными делами, одновременно подняли головы.

— Это чувство… — Не переговариваясь братья молниеносно появились на площади, и то, что они увидели, полностью соответствовало предположениям.

В окружении шипящего розового тумана, смешанного с железом, выпаренным из крови, корчился бес. Вдруг последний выгнулся в обратную сторону, издав громогласный рык в небеса. По площади прокатилась ударная волна, разогнавшая пар и отшвырнувшая ошеломленных подростков.

— Отродье… — Влад, находящийся под обстрелом взглядов, проигнорировал все. Он крепко сжал кулаки, ощущая силу сдавливания и угнетения, которая бурлит в усохшем теле. Он, наконец, преодолел предел нынешней оболочки и смог заставить тело эволюционировать в Отродье — так переводилось название второго с низу иерархического положения среди хоруанцев, соответствовавшего Планетарному циклу.

Тем не менее, сила, даруемая превращением в Отродье, многократно превосходила планетарных духов трех наций и даже космическим зверей пятого класса. Это действительно благословление великих рас.

— Поздравляю с возвышением. — Калиан со сложным выражением лица подошел к Бесу, нет, теперь к Отродью и внимательно осмотрел с ног до головы. Худощавый, он сильно отличался от себя вчерашнего, полного бугристых мышц, однако это не худоба как два месяца назад. Скорее поджарость, сосредоточившая всю энергию от прежней мускулатуры в новых, более совершенных и компактных волокнах. Самое главное — рога, крошечные отростки стали шире и длиннее, чуть сплюснувшись. Они имели черную матовую поверхность, и напоминали хитиновые панцири зараженных. — Никаких повреждений, сутра стала плотнее и объемнее, она уже соответствует взрослому Отродью. Твое тело удивительно.

Покачав головой, владыка Аманоа повернулся и пошел обратно в крепость, заниматься документами. Нельзя позволить другим увидеть зависть на его лице. Для хоруанцев невероятно сложно возвыситься до нового эволюционной ступени. В среднем, первую эволюцию можно пройти, когда исполнится пятьдесят-шестьдесят зим. Телесный пик может прийтись и на тридцать, а то и раньше, но духовный предел развивать гораздо тяжелее из-за того, что оба начала идеально слиты в их оболочке. Невозможно свободно поглощать омни из окружающей среды, или других душ. Бес же, не только обладал ненормальным телосложением, позволяющим довести до пика физическую форму за кротчайший промежуток времени. Он необъяснимо полон духовной энергии, которой сразу же после возвышения достаточно для обеспечения производства несоответствующего его возрасту количества сутры.

Карвина, выбежавшая на шум, увидела истощавшего Влада и поняв причину происходящего, радостно поздравила. За два месяца они действительно подружились. Влад обладал зрелым разумом и куда большими знаниями чем девушка, так что с ним никогда не было скучно. Конечно, девушку наводила тоска, из-за осознания разницы положений, но увидев скорость роста Влада, она выдохнула с облегчением.

Вечером того же дня между братьями состоялся серьезный разговор.

— Скоро Карвина вернется в Кузню клейма на обучение, я собираюсь отправить Влада вместе от имени династии Аманоа. — Слова Калиана эхом отдались в зале и голове младшего брата.

— …Совсем обезумел? В кузню клейма? Место, откуда выходят самые элитные мастера нашей расы? — С широко раскрытыми глазами Эрод смотрел на Калиана. — Бес… даже если это Отродье, он запятнает репутацию Аманоа. Мы станем посмешищем для других династий.

— Ты сам видел скорость его роста. Владу всего тринадцать зим, а он уже смог преодолеть первое возвышение. — Владыка Аманоа продолжал стоять на своем. Еще до начала разговора он знал, какой будет реакция Эрода.

— Что с того? Каков его предел? — Неубежденный младший брат резко поднялся из каменного кресла, и начал ходить по помещению взад-вперед. — Вожак, или в лучшем случае Ифрит? Мы — династия Опустошителей! Вспомни, к чему привели увлечения предков слабыми партнершами. Наша династия скатилась до Разрушителей, и лишь номинально, из-за древних родоначальников имеет прежний статус. Теперь ты хочешь, чтобы в династию вошло жалкое Отродье?

— Я думаю его достижения будут выше, чем Ифрит. — Как мог Калиан, будучи Владыкой Аманоа не первое десятилетие, не понимать столь очевидных вещей. Но он все же начал разговор и на то были причины. — Мы оба были свидетелями ужасающей регенерацию, нескольких вдохов достаточно, чтобы полностью восстановиться. Такого нет даже среди зараженных. А духовный аспект? Сразу после возвышения он полон сутры, будто тело едва поспевало за силой души. С такими уникальными способностями Влад точно добьется высоких результатов, династии это пойдет только на пользу.

— В будущем. В перспективе. — Эрод скрестил руки на груди и остановился перед братом. — Неизвестно, доживет ли он еще до триумфа. Сколько гениев породила наша раса? Сколько из них погребено в истории, не успев вырасти и прославиться? Влад может стать столпом в будущем, если выживет, а позор для Аманоа, принявших Отродье, ударит по нам уже сейчас. Сам знаешь, наша династия не в том положении, чтобы идти на такие риски.

Калиан серьезно задумался, в чем-томладший брат прав, однако ценность Влада слишком велика, чтобы пренебрегать ею. Даже Авадо пришлось отказать, ведь такой боевой талант не может быть похоронен в библиотеке.

— Мальчишка действительно талантлив. — Неожиданно Эрод разомкнул губы, выдавая удивительные для его гордого нрава слова. Никто бы из тех, кто знал его, не поверил бы, что Эрод хвалит Низшего. — Мы можем дать ему имя побочных династий, давно исчезнувших и служивших под началом предков. У нас их целых три, пусть выберет любую. Поможем поступить в Кузню клейма через заднюю дверь, а если вырастет и оправдает ожидания, подумаем о принятии в Аманоа.

Два брата пристально смотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Такое решение вопроса действительно удовлетворяло обоих. Именно поэтому Калиан держал гордого младшего брата при себе. Хоть норов и непрост, он всегда может дать парочку дельных советов в трудную минуту.

Глава 275: Перед отправкой

«Вы действительно хотите, чтобы я принял благородное имя? Бывало уже такое, слышали о Вормонд? Теперь они полируют задние проходы всех цивилизаций во вселенной хитиновыми отростками. Все еще хотите настаивать на присвоении мне благородного статуса? Извращенцы.»

С такими мыслями Влад воспринял предложение Калиана о поступлении в Кузню клейма, однако согласился с превеликим удовольствием. Кузня клейма — средоточие лучших боевых знаний расы хоруанцев, как Влад мог не наложить руки на такое сокровище? Тем более, там учились гении со всего Хорона, молодые демоны, которые по возрасту недалеко ушли от Влада. Что это значит? Это значит, что нет места лучше для поиска Салавата, Васи, и Эммы.

Но прежде чем отправляться туда, Влад попросил Калиана достать сборник правил Кузни клейма, если таковой имелся. Не хотелось бы стать жертвой родни какого-нибудь благородного сынка, учитывая отношение к низшим.

Влад не боялся, просто отказываться от новообретенной жизни — сущая глупость. На Земле и на Улье Мариэль приходилось бежать наперегонки со временем, упуская множество возможностей. Сейчас, когда нет такого чудовищного давления, можно более обстоятельно взяться за личную силу, а не напичкивать тело и душу всем подряд.

Эрод, услышавший просьбу Отродья, странно посмотрел на него. Он впервые столкнулся с хоруанцем, который хотел сначала узнать правила, прежде чем отправляться куда-то. А вот Авадо, не оставивший попытки убедить подростка занять его место, одобрительно кивал. В этом разница между головастыми и рукастыми.

Калиан не обладал никаким сборником правил, однако имел четкое представление о внутренней кухне Кузни. Он догадывался об опасениях Влада, да и сам собирался поговорить на этот счет перед отправлением. Владыка Аманоа поведал, что дела учеников никак не касаются внешнего мира. Пока они безвозвратно не лишают друг друга боевой силы — основного ресурса, культивируемого Кузней, не воспрещаются никакие внутренние разборки. Династии, и тем более простые родственники не имеют права вмешиваться в дела учеников. Даже желание Аманоа протолкнуть своего ставленника через заднюю дверь вылилось в строгий ответ, мол: «Примем, если пройдет стандартный экзамен, и даже не будем обращать внимание на его происхождение».

От Калиана Влад узнал, что в кузне существует четыре потока: Командный, Боевой, Следственный, и Снабженческий. Статус у них, мягко говоря, разный, как и условия приема. Карвина, как юная мисс Аманоа, училась в командном вместе с отпрысками других сильных династий, обладающих личной армией. В боевой попадали самые талантливые и сильные дети династий похуже, или вовсе гражданских хоруанцев, обладающих достаточно высоким происхождением. Следственный поток принимал только носителей особых способностей, связанных с выслеживанием, сенсорикой, и других вспомогательных характеристик. Ни в один из трех вышеупомянутых Влад поступить не мог, и не только из-за низости происхождения Отродья, все дело в возрасте.

Обучение в Кузне клейма делилось на два этапа, первый — основной, и в него принимали детей от четырех до шести зим, второй — продвинутый, туда попадали дети, окончившие основной этап. Возраст начала обучения примерно двенадцать зим. Таким образом, к восемнадцати здешним годам Кузня выпускала на свет по-настоящему элитных мастеров, обладающих комплексными знаниями ведения боя и выживания в самых разных условиях. Влад не вписывался по возрасту, к счастью, последний поток снабжения не имел четкого порога, хотя никого старше пятнадцати зим на основной этап обучения не брали. Для отдела снабжения задали достаточно простые требования: умение быстро бегать, высокая выносливость, и способность переносить тяжести. Когда Влад впервые услышал об этом, едва не отказался от обучения. «Мне что, поступать ради перетаскивания тяжестей»? Однако Калиан успокоил и сказал, что несмотря на некоторые различия в курсах, план обучения у потоков примерно одинаковый. Что может изучить гений командования, то может и изучить снабженец, разумеется, все зависело от личных способностей. Никто за неудачниками в кузне не бегает.

Получив заверения Влад с неохотой согласился, но и тут владыка Аманоа подлил ложку дегтя. Он предупредил всеми возможными способами избегать практических занятий, притворяться больным, принимать слабодействующие яды, использовать любые методы. Дело в том, что практика снабженцев, даже на основном курсе обучения, проходила на поле боя и чаще всего это битвы против зеленой заразы. Снабженцы должны таскать еду, оружие, снаряды, и другие вещи первой необходимости на передовой, что в сочетании с плотоядными червями равносильно поиску смерти. Их никто не защищает, и смертность снабженцев достигает практически восьмидесяти пяти процентов, оттого и столь размытые условия приема. Для Кузни, нет, всей расы хоруанцев необходимо пушечное мясо, но с достаточным талантом и способностями, чтобы минимизировать угрозу провизии. Вот кто такие снабженцы — способные жертвы.

И так Влад стал обладателем целой коробки с различными отравами, которые помогут выжить в Кузне. Калиан так же приобрел девять черных мантий с вышивкой широко раскрытой пасти, полной острых зубов. Это униформа Кузни клейма, потока снабженцев. В мешочек он высыпал несколько сотен монет из красного металла, сочащегося плотной жизненной энергией, и передал Владу с невыразимой тяжестью во взгляде. Похоже, финансовое положение династии Аманоа не так уж и хорошо…

— Завтра вы с Карвиной отправитесь в Кузню клейма, надеюсь, ты не потянешь ее вниз. — С таким вот напутствием Эрод покинул общество Влада, оставив наедине с запутанными мыслями.

Глава 276: Регистрация

В сопровождении Калиана, Эрода и свиты на шестиногих ящерах, Влад с Карвиной отправились к так называемой междоменной норе. Последняя связывала две точки пространства как обычный портал, вот только если верить книгам, работала она немного иначе. Вместо соединения двух точен реальности для сжатия расстояния между ними, нора прокладывала путь сквозь пространство, и на скорости, многократно превышающей световую, отправляла путешественников к месту назначения. Честно говоря, подобное издевательство над законами физики, даже столкнувшись с потусторонней реальностью, воспринималось как кощунство. Еще более невероятны тела Хоруанцев, способные переносить пусть и уменьшенные технологиями норы, но все еще немыслимые нагрузки.

Вход в нору оказался похож… на нору. Буквально темная дыра в земле, засасывающая воздух словно дуло пылесоса. Перемещение по ней оказалось настоящим испытанием для Отродья, тело разрывало на куски, сминало словно бумагу, и жевало несколько мгновений. Если бы не регенерация, после того как картеж Аманоа вынырнул на противоположенной стороне, Влад так бы и остался валяться бесформенной грудой. Посмотрев на абсолютно целую Карвину, у которой даже платьишко не пострадало, оставалось только тягостно вздохнуть. Боевые навыки — одно, фактическая сил — совсем другое. Тело юной госпожи Аманоа многократно превосходило физическую оболочку обычных духов галактического цикла. Хоруанская родословная в купе с особым телосложением Ненависти давало просто сумасшедший результат. Честно признаться, если бы они бились на полную, Влад некоторое время смог бы выживать за счет превосходящего опыта, скорости, и ловкости, но вот победить… вряд ли. Стоит Карвине задействовать все резервы тела и Владу даже приблизиться будет трудно.

После прибытия в чужой домен, их пути с четой Аманоа разошлись. Влада сопровождали трое воинов, соответствующих циклу Звездной системы. На быстроногих ящерах, которых местные незатейливо звали «Урки», они за четыре с небольшим часа добрались до гигантского холма, больше напоминающего гору. В окружении густых лесов, с единственным расчищенным подъездом он мог бы претендовать на роль памятника девственной природы, однако город-крепость, украшающий верховье холма, полностью опровергал первую мысль. Темно серые башни, увенчанные красной черепицей, вздымались к небесам, крылья замка с барельефами древних сражений располагались ровным восьмиугольником. В центре, словно служа венцом неживому монарху, парила кольцеобразная постройка.

— Безымянная крепость. — В голосе сопровождающего сквозило нескрываемое благоговение. Не удивительно, данное место являлось святилищем расы Хоруанцев, поклонившихся силе. Все величайшие таланты за последнее тысячелетие вышли из этих стен, громогласными подвигами распространив свои имена по всему Хорону.

Постояв так некоторое время, они направились внутрь. На входе ждала процедура регистрации, а когда узнали, что воины сопровождают Отродье для поступления, поначалу даже приняли за шутку. Но увидев герб династии Аманоа, перестали говорить глупости и пропустили.

— Дальше все зависит от тебя. — Указав на одну из четырех очередей, где в несколько рядов топтались взрослые Хоруанцы с детьми, воины покинули Влада. Их задача довести Отродье до места назначения, и привлекая как можно меньше внимания, убраться прочь. Четкие наставления Эрода о том, что не нужно тут и там светить принадлежностью к династии Аманоа заставляли их сожалеть об эпизоде со стражами у входа.

Пристроившись в конец, Влад стал ждать своей очереди, не обращая внимания на Хоруанцев, продолжавших пополнять ряды поступающих и сопровождающих.

— Отродье? Это не то место, которое такие как ты могут пачкать своим присутствием. — Позади послышался презрительный голос, который привлек внимание близстоящих Хоринцев.

— Может и Отродье, но свое-то отражение видел? — Повернувшись, Влад лицезрел нечто отдаленно напоминающее мишленовский символ: Жировые складки выпирают из-под одежды кольцами, под свободно болтающейся нижней челюстью расположились четыре увесистых подбородка, а глазки заплыли под слоем сала так, что и не видать вовсе. — Если нет, время еще есть, очередь как видишь, длинная, успеешь докатиться до ближайшего зеркала и обратно… А это что? Сын?

С сомнением оглядев колобок, стоявший рядом со взрослой версией самого себя, но источавший не меньше презрения, Влад причмокнул губами.

— Вегетативное размножение? — Недоумение в голосе Влада не было поддельным. — Не могу утверждать с уверенностью, но предполагаю, что фаршированная туша и физиономия, похожая на сморщенную задницу, далеки от качеств, ориентируясь на которые местные женщины выбирают половых партнеров. Конечно, можно придавить жертву на время вынашивания жироособи твоего вида, но ведь есть и проблема с тем, чтобы догнать. Предположим, справился с ловушкой и тут снова вопросы, как из-под этой многослойной юбки что-то достать, и этим чем-то достаточно интенсивно потыкать в нужное место для осеменения? Предварительное сцеживание?… Более вероятно почкование.

С всех сторон послышались сдавленные смешки. Побагровевший мишлен уже собирался разорвать ублюдка, однако гнетущее принуждение оставило его глупо хватать ртом воздух с холодным потом на лбу. Пришло оно со стороны, куда двигалась очередь и служило предупреждением. Это так же причина, почему Влад осмелился говорить столь нелицеприятные вещи, не опасаясь последствий. Во время приемной компании любые конфликты пресекаются на зарождающейся стадии, и зачастую, очень жестоко. Калиан предупредил, что не стоит демонстрировать характер в этих стенах. Без силы гордость — не белее чем пустотелое дерьмо.

После предупреждения Хоруанцы двигались в очереди чрезвычайно тихо. Влад лишь изредка слышал гневное сопение позади. Вскоре он добрался до регистрационного стола, где собиравшийся прогнать наглое Отродье хоруанец, пристально всмотрелся в бланк, который тот принес. Хмурясь, он отошел на пару минут, а когда вернулся, то к удивлению всех в очереди, действительно позволил низшему попасть на экзаменационный тест. У кого были хоть малейшие зачатки мозгов, сообразили, что за спиной Отродья должен стоять кто-то со статусом, в противном случае низшего ни за что бы не рассмотрели на прием в Кузню клейма.

Глава 277: Общежитие

Экзамен на поток Снабженцев оказался невероятно простым — пробежать десять кругов по древнему стадиону. На пути нет ни монстров, ни мешающих экзаменаторов, однако с заданием справилось лишь около пяти процентов поступавших. Все дело в давлении, чрезвычайно мощное гравитационное поле, накрывало весь периметр. Некоторые слабые телом Хоруанцы неспособны были выпрямиться, не говоря уже о беге за определенный промежуток времени. Но даже для тех, кто мог справиться с давлением, испытание становилось сложнее с каждым шагом, ведь уставали они очень быстро. Влад, способный компенсировать гравитационное притяжении потоком заряженных частиц в полых костях, пробежал десять кругов на одном дыхании. Он получил полный бал, оставив экзаменаторов в замешательстве. Как сказал Калиан, «Пока проявляешь ценность и потенциал, тебя не тронут». Оставалось довериться отцу Корвины, ведь в противном случае он только что выложил короткую дорожку на операционный стол местных исследователей.

Пока поступающие на Боевой поток сражались друг с другом, специалисты Следственного выполняли цепочки странных заданий, а командиры из благородных династий насаждались особым отношением, проходя автоматически, Влад уже направлялся в общежитие Снабженцев. Его никто не сопровождал, просто указали направление, поставили кровавую метку на бланк приема, что служило подтверждением поступления, и назвали номер будущего жилья.

Повозившись некоторое время с консьержем, не верившим в оригинальность бланка и личность Отродья, Влад, наконец, попал внутрь. На третьем этаже запустелого общежития нашлась заветная триста пятнадцатая комната. Железная дверь открылась без труда, однако, как только Влад собирался убрать ладонь с непримечательной ручки, та вдруг проколола кожу. Отскочив назад, он настороженно посмотрел на ручку, впитавшую кровь. В то же время печать на бланке вспыхнула красным, после чего вновь потускнела. «Это такой ключ от комнаты?» Первое что приходило на ум — индивидуальная привязка к пользователю помещения, по крайней мере, о других вариантах мозг предпочитал не думать.

Войдя внутрь он обнаружил, что помещение небольшое, три на четыре метра. Имеется каменный лежак без следов постельного белья, хотя вряд ли оно тут вообще предполагается, учитывая непривередливость тел Хоруанцев. У окна, с выходом на пышный лес, расположились стол со стулом, и пыльные полки на стене. Справа тумба, а рядом с дверью торчит несколько штырей, по всей видимости — вешалка, да и все. Ни санузла, ни других удобств.

Развернув безразмерный мешок, служивший поясной перевязью, Влад вытащил и разложил книги, вывесил униформу, и сразу переоделся в самую подходящую по размерам мантию.

Живот уже привычно заурчал, словно оголевший ребенок, требуя еды. Аппетиты хоруанцев действительно ужасны, для насыщения требовалось пят-шесть приемов пищи день, и Влад на восемьдесят процентов уверен, что местная пища содержит просто ядерный запас калорий и питательных веществ. Несравнимо с Земными продуктами.

Выбравшись из комнаты в надежде еще разок побеспокоить консьержа, занимавшегося распределением новых учеников, Влад спросил о времени приема пищи, однако полулысый гаденыш проигнорировал вопрос. Он делал вид, что рядом вообще никого нет и пялился в пустоту.

Поняв, что здесь ничего не светит, Влад вернулся в комнату, и со смутными догадками выглянул в окно. Однако не заметив никого возле леса, покачал головой и поудобнее устроился на лежаке, обдумывая ближайшее будущее. Перерождение на Хороне — колыбели двух великих рас, невероятно удачное стечение обстоятельств. Все что сейчас нужно, впитать знания и силу этого места, а затем… затем искать способы приобщить местных к изысканной культуре червей Вормонд.

Следующим утром, в беззаветную рань прозвенел колокол, громкий и раздражающий, почти как жена. Зов к пробуждению прервал чуткий сон Влада, он выглянул из небольшой ставни, и повернувшись направо, увидел источник звука. На широких железных ножках, соединенных верхней балкой, раскачивался взад-вперед черный колокол, огромный, исписанный символами на древнем Хор’катур он весил на вид несколько десятков тонн, а если учесть гравитацию Хорона, то все сотни.

Так как ни расписания, ни предварительных оповещений о месте сбора на руках нет, пришлось выйти наружу и искать толпу перваков. Последние, так же спешно выбравшиеся из общежития, оглядывались в поисках хоть кого-то, кто может знать правильное направление. Удивительно, но ни одного представителя со старших потоков здесь и в помине не было.

Проходили минуты, светло выглянуло из-за скалистого горизонта, а перед общежитием так никто и не сдвинулся с места. Влад мог бы предложить рассредоточиться, чтобы найти нужное место. Рядом толпилось более трехсот юных снабженцев, их бы точно хватило для быстрого исследования крепости, вот только кто послушает Отродье? Взгляды, которыми одаривали эти бездарные, неорганизованные детишки, могли бы соперничать с презрением веганов к владельцам скотобойни.

— Проклятый мусор, все за мной! — С яростным криком, посреди толпы детей появился рослый мужчина, без руки, со шрамами, сеткой испещряющими лысую голову, и сломанными рогами. Одной его ауры хватило, чтобы у перваков подкосило ноги, а зубы задрожали.

Влад сохранял спокойствие, однако полнился недоумением: «Учитывая регенерацию Хоруанцев, что за повреждения способны так изуродовать его?».

В сопровождении крайне раздражительного наставника Барклофа, как он потребовал себя называть, толпа добрела до здания без крыши, похожего на открытый стадион, или Колизей, только прямоугольный. Здесь уже собрались перваки с других потоков, и в каждом не меньше трехсот учеников.

Глава 278: Чего уставились?

— Занятие начнется, как только колокол зазвонит во второй раз, а пока можете задавать вопросы. — Элегантный мужчина, который привел за собой поток командиров, вышел на помост и заговорил спокойным тоном. Он сильно отличался от наставника Барклофа, и даже чувство угнетения не вызывал.

— Прошу прощения наставник Канту, могу я спросить, как здесь проходит прием пищи? — Среди потока командующих, представленных пяти-шестилетками, как и в других, за исключением снабженцев, послышался нежный, но уверенный голосок мальчика. С рогами, растущими вертикально верх по верхнему ободу черепа, он выделялся среди остальных благородных отпрысков. Хотя стоит признать, большинство детишек из командного потока обладали уникальными чертами внешности и особым темпераментом.

— В Кузне клейма куется элита нашей расы! Мы занимаемся только этим, а кормить вас должны снабженцы, за крепостью огромный лес с едой, бегающей, летающей, и ползающей. Хотите жрать, идите на охоту! — Рев мускулистого гиганта, в распахнутом кожаном жилете, открывающим могучую грудь и выпирающие мышцы живота, заставил всех вздрогнуть. Мужчина возглавлял поток бойцов, и выглядел более свирепо, чем Барклоф даже при отсутствии шрамов.

Наставник Канту не перебил товарища и лишь кивнул, заставив три других потока свирепо повернуться к снабженцам. Еще по прибытию в открытое здание на последних бросали пренебрежительные взгляды, а теперь глазища детишек сочились искренней ненавистью. Кажется, все Хоруанцы очень любят поесть, и очень не любят тех, кто препятствует этому.

В поток снабженцев поступали исключительно отпрыски хоруанцев с не самым лучшим происхождением, разумеется, оно гораздо выше обычных жителей Хорона, но перед лицом благородных все это — грязь. Опустив головы, они старались избегать обжигающих взглядов, отступая назад крохотными шажками.

Увидевший такое поведение Барклоф презрительно фыркнул, но заметил одного студента, выглядевшего безразличием к угнетению благородных. Что самое удивительное, он обладал наиболее низким происхождением. Шутка ли, Отродье в Кузне клейма! Однако зная результаты вступительного экзамена, а теперь и реакцию на свирепствование благородных, Барклоф переменил отношение к низшему.

Когда все другие снабженцы попятились, и остался только Влад, вся ненависть и презрение скрестились на нем. Эта злоба куда глубже, чем для остального мусора потока Снабжения, ведь противостоять их воле вышел низший.

— Чего уставились, недоумки? — Влад с нескрываемы пренебрежением оглядывал малолеток. Безымянная крепость оставила первое впечатление колоний, в которых он провел три года. Несмотря на полное отсутствие социальных навыков в те времена, Вася набросал подробный список того, что следуют делать, а чего нет, как вести себя, и правильно поставить в условиях недружественно настроенного коллектива. И первое правило — никогда не давать заднюю, полностью соответствовало темпераменту Влада, презирающего страх, и ненавидящего подчиняться даже фундаментальным аспектам вселенной, вроде материи, пространства, вероятности, и времени. — Судя по контексту утренних событий, когда наставник не появлялся до самого последнего момента, в нас пытают сформировать самостоятельность, приспособленность, и организованность. Вчера именно командиры должны были взять инициативу при отсутствии пропитания, разузнать у представителей крепости подробности о вопросе, организовать Следственников на разведку местности, бойцов на их охрану и добычу пропитания, а снабженцев на перенос, приготовление и распределение пищи. Хотите винить кого-то, вините свою тупость.

Спокойный ответ, смешанный с нотками презрения, едва не заставил взорваться малолетних демонов. Кто-то из бойцов уже собирался накинуться на Влада, однако мускулистый наставник просто посмотрел на ретивцев и придавил их к полу принуждением.

— Низший прав, вы все — дерьмо, которое не выживет без родительского голоска над ушком. Если хотите дожить до конца обучения, советую напрячь свои маленькие жопки, чтобы не обосраться на пути, ведь не будет ни мамы, ни папы, ни слуг для подтирания. — Пока Зигур — наставник Бойцов изливал свое отношение к новичкам, гулкий звон разнесся над открытой крышей, пробуждая от ненависти три потока, и даже перепуганные снабженцы пришли в себя.

— Итак, первое занятие, и начнем мы его со знакомства. — Наставник Канту сцепил руки за спиной, после чего продолжил мирным тоном. — Можете называть меня наставником Канту. Я отвечаю за новообразованный Командный поток. Наставник Зигур руководит Боевым потоком, Наставница Альба Следственным, а наставник Барклоф, Снабженческим. До зимы занятия будут проходить совместно, а потом начнется разделение, но основные предметы все еще будете изучать вместе. Советую хорошенько поладить друг с другом, ведь армия без Командиров, как без головы, без бойцов как без рук и ног, без Следственников как без глаз, ушей, носа, и языка, а без Снабженцев — ходячий труп, которому нечего есть, и не от куда испить. После окончания кузни, вы будете бороться за будущее нашей расы вместе, и без одного звена в этой цепи, остальные три попросту не выживут. Вы станете элитой Хорона, лучшими из лучших, но пока что вы — ничто. Отбросьте пренебрежение и превосходство, даруемое происхождением. Здесь вы подобны бесформенному металлу, который мы перекуем, и превратим в острые клинки.

Вдохновляющая речь действовала не хуже гипноза на шестилеток, они заражались величием Хорона и Кузни клейма, жадно вслушиваясь в каждое слово.

Глава 279: Точки сутры

— Сегодняшнее занятие — особенное, оно изменит ваши тела и определит будущий путь. — Речь Канту не удивила только благородных отпрысков. Остальные выглядели пораженными «Изменит тела? Определит будущий путь?». На тревожные вопросы, возникающие в мыслях детишек, наставник командиров вскоре дал ответ: — Я говорю о точках сутры — особых участках на теле, служащих порами для вывода внутренней энергии. Всего в теле триста шестьдесят точек, большая часть выполняет основную функцию — выводит сутру, когда организм подвергается воздействию агрессивной среды, однако тридцать шесть из них могут управлять внутренней энергией: направлять в участки тела, регулировать скорость потока, давление, количество, и даже природу высвобождения. На основе этих тридцати шести точек основатель Урагар создал искусство клеймения, его вы начнете изучать позже, но основу заложите уже сейчас.

Перваки выглядели возбужденными. Кто не слышал о великом искусстве клеймения — самом могущественном оружии хоруанцев? Космические демоны от мала до велика представляли, как несколькими нажатиями на ладонь будут взрывать планеты и гасить звезды, жаль только, что великому искусству можно обучаться только в Кузне клейма, и не далеко не из-за строго контроля знаний. Без технологий, которые есть в безымянной крепости, даже самому талантливому хоруанцу не стать мастером клейма.

— Тридцать шесть точек распределены по всему телу, чтобы высвободить простейшее клеймение, придется сначала изучить технику мягких костей, и даже так скорость активации слишком низка. Поэтому предок создал их. — Указав на сотни небольших октогранных платформ, с древними символами, нанесенными сверху и по бокам, Канту приосанился. — Основатель Урагар был истинным гением, он нашел способ изменить расположение точек сутры в теле без каких-либо побочных эффектов. Так появились стандартные конфигурации клеймения: ручная, грудная, и шейная. Каждая имеет ряд преимуществ и недостатков. Ручная — самая распространенная. Десять обычных точек сутры на кончиках пальцев, и по восемнадцать контрольных на внутренней стороне каждой ладони. Это самая быстрая в плане высвобождения конфигурация, однако сильное повреждение рук, или использование оружия, ограничивает ее. Грудная, так же, как и остальные, предполагает наличие обычных точек сутры на кончиках пальцев, но контрольные находятся на груди. Скорость высвобождения ниже чем у ручной, но безопасность гораздо больше. Есть возможность использовать одноручное оружие, и высвобождать сложные клеймения, пусть и дольше. Особенностью является укрепление и улучшенный контроль над внутренними органами в грудной области. Пока вашу голову не снесут, даже если вы перерублены пополам, сможете выжить. У шейной иные преимущества, данная конфигурация позволяет имитировать особый тип высвобождения — через горло, при этом клеймение может быть задержано на некоторое время, а не как у двух других, где активация начнется сразу после нанесения. Так вы сможете смертельно удивить противника, не ожидающего ненападения изо рта. Итак, вы должны выбрать собственную конфигурацию, взвесив все за и против. Ответственное решение, но ни у кого не будет времени на долгие размышления. В будущем вы ступите на поле боя, где каждую секунду придется принимать решения, от которых зависят жизни. Ответственность за свою вы возьмете прямо сейчас.

Пока паника, гнилостными червями, проникала в сердца детишек, Влад и бровью не повел. Он уже решил, что остановится на ручной конфигурации. Скорость высвобождения в битвах с противниками высокого уровня — самое важное, да и повреждения рук не страшны. Отрубят, отрастут за пару секунд, что же до использования оружия… Оно ни к чему, а если уж приспичит, черви справятся.

Тут мысли скакнули в сторону Карвины. Она училась в Кузне клейма семь-восемь лет, судя по методам преподавания, отсюда должны выходить элитные воины со стальной выдержкой, и ответственностью, выгравированной в костях. Что же с юной госпожой Аманоа не так? Она все занятия проспала?

Пока знакомые друг с другом детишки тихо переговаривались, а отщепенцы пребывали в раздумьях, Влад подошел к платформе в числе первых. Большинство решительных детишек — наследники благородных династий, просвещенные по этому вопросу родителями. «Странно, что им не сообщили о сути задании по добыче пищи, да и отсутствие старших товарищей поблизости… Это такая вступительная церемония в Кузне клейма?»

Когда все определились, наставники распределили первую партию из трехсот шестидесяти подростков на триста шестьдесят платформ. Они лишь подходили и активировали массив, который самостоятельно проделывал все операции. Боль, будто от уколов толстой иглой, и протаскивания по мышцам ниток, не такая ужасная, но чрезвычайно неприятная. Не прошло и минуты, как Влад, с кровоточащими ладонями, и крошечными ямками по всему телу сошел с платформы. Как только ноги ступили вниз, от ран ничего не осталось, но за кровавыми следами, которые быстро исчезли с особой ткани мантии, никто не заметил странности.

Глава 280: Охота дичи

Как сказал наставник Кату, первое занятие на сегодня так же единственное, и не без причины. После ритуала демонические детишки выглядели, словно выжатые фрукты, обессилевшие, бледные, едва волочащие ноги, такие вот фрукты из Припяти… Однако даже при таком состоянии никто не собирался за ними бегать и обеспечивать едой, а потому Влад, вместо возвращение в общежитие вместе с остальными снабженцами, побрел к выходу из крепости. В отличие от вчерашнего дня, сегодня на подступах к лесу настоящий аншлаг.

Дети и подростки от семи до восемнадцати собирались в группы, отправляли разведчиков, использовали странные способности, уникальные для династических наследников, все до единого относились к охоте как к чрезвычайно серьезной операции. Влад, у которого нет союзников из следственного отдела, вошел в лес напрямую, сопровождаемый бесчисленными презрительными взглядами. Кто всматривался в форму с атрибутикой снабженцев в виде раскрытой острозубой пасти, кто обращал внимание на короткие рожки Отродья, везде раздолье для пренебрежения. Даже демоны из потока снабженцев постарше старались не замечать низшего, будто не имели к нему ни малейшего отношения.

В лесу, соблюдая осторожность и контролируя окружение, Влад активировал инвазивное зрение. Он вглядывался в густую рощу, полную живности, которую будто специально пополняли извне, или размножали в искусственных условиях. Иначе как объяснить, что при периодической охоте более чем двенадцати тысяч прожорливых хоруанцев, округа не превратилась в безжизненную пустошь?

Так или иначе, новость хорошая, сегодня не придется ворочаться на каменном лежаке с урчащим желудком, как остальным первакам. Выбрав область, где практически нет других учеников, но достаточно живности, Влад быстро заскользил меж стволов. Он двигался плавно, словно змея в лиственном настиле, и в то же время стремительно, оставляя за спиной размытую тень. За тридцать с небольших секунд удалось пробежать практически сорок километров, если бы не умеренное компенсирование сопротивления воздуха с помощью сырой омни, вместо слабого дуновения Влад породил бы грохочущий ураган, распугивающий зверье. На гиперзвуковой скорости он схватил за голову трехметрового животного, с бивнями, лысой кожей, и уродливой, безглазой мордой, приплюснутой подобно клюву селезня. Животина даже хрюкнуть не успела, Влад впечатал массивную голову в широкий ствол древа, размозжив череп и смяв кору, вместе с полусотней вековых колец.

Горячая кровь заструилась между пальцев, запачканных серым мозговым веществом и ошметками морщинистой кожи. Инстинкт хищника радостно клокотал в сознании Влада. Как оригинальное тело, так и духовная природа червя— плотоядные создания, переполненные жестокостью. Для них охота подобна самой радостной игре, а поимка добычи, с последующим свежеванием — величайшей награде. Влад удержался от мысли выпустить червей напрямую и позволить им быстро переварить гигантскую тушу.

Дело не только в осторожности, термическая энергия, в которую превратится материя после переработки ядерными реакторами, давала огромную силу телу, но не насыщала. Словно не хватало чего-то иного, чего-то, что должно непременно присутствовать в еде. Влад, прочитавший большую часть книг в Аманской библиотеке, знал, что это нечто — жизненная энергия. Она уникальна для расы Хоруанцев и имеет удивительные характеристики, вроде ускорения роста клеток, их деления, и даже омоложения. По крайней мере, из околомистических записей рациональный мозг сделал именно такие выводы. Что касается источников энергии, ей служил желудок, точнее вся пищеварительная система, преобразовывающая органику в эссенцию жизни. И чем питательнее пища, тем больше энергии может произвести хоруанец. Самой лучшей едой по праву считаются родные обитатели Хорона, ведь в следствии жизнедеятельности, смерти, и разложения космических демонов, в среду выделялось большое количество сутры, которая постепенно усваивалась флорой и фауной. В результате местная живность стала чрезвычайно питательной, и в равной степени, опасной.

Сделав глубокий вдох, Влад медленно выпустил воздух из легких. Грудная клетка нагрелась до такого состояния, что прочная униформа мгновенно истлела, горло и низовье подбородка светилось красно-желтым. Он выдохнул остуженный до двадцати тысяч градусов гелий, распространение которого ограничивал купол омни. Если бы не он, все деревья в радиусе сотни метров мгновенно вспыхнули бы. Купол накрыл зверя и позволил мясу запечься, словно в духовке. Мышечные волокна, паренхима внутренних органов, кровь в жилах, и даже дерьмо в кишках, все подверглось термической обработке. Влад не боялся глистов, или прионов, но лучше не рисковать, беззастенчиво поедая живность на совершенно чужой планете без сколь-либо серьезных знаний о ней.

Через дюжину минут, когда мясо начало подсыхать, Влад прекратил готовку. Небрежным рывком оторвав запеченную ногу, он широко раскрыл пасть. Вдруг ухо шевельнулось, и он резко повернулся в по направлению Безымянной крепости.

— Наблюдательное Отродье. — Из-за широкого ствола дерева появилась тщедушная фигура шестилетнего демоненка, с двумя парами сапфировых глаз, расположенных друг над другом. Он выглядел безобидно, и даже слегка очаровательно, вот только Владу было не до милоты. Он ясно чувствовал мощную энергию, струящуюся по телу мальчика, и она соответствовала циклу Скопления галактик! — Неужели ты думал, что сможешь оскорбить благородных, не столкнувшись с последствиями?

Глава 281: Династия Диад

Влад обладал эйдетической памятью, так что сразу вспомнил лицо мальца, который принадлежал параллельному потоку командиров. Сегодня он бросил парочку пренебрежительных слов в адрес последних, неужели засранец здесь за местью?

Полный настороженных мыслей, Влад вдруг улыбнулся. Духовная энергия противника в пределах перового цикла Скопления галактик. Комплексная сила должна быть в три, а то и четыре раза выше, учитывая особенности тел хоруанцев, но вот состояние… После ритуала детишки валились с ног, обладатели самого высокого фактора регенерации, могли через силу держать ровную осанку. Этот гаденыш, видимо, среди последних, но что с того? Он — не Вормонд, и не в состоянии быстро оправиться от последствий реконструкции тела. Значит, засранцу суждено страдать. Убить его, конечно, нельзя, но вот проучить очень даже нужно…

Молниеносный взмах руки высвободил сечение души, обрушившееся на поднятые в защите руки шестилетки. Разрез, по пути располовинивший три многовековых ствола, способных выдержать удар на гиперзвуковой скорости, оставил неглубокую кровоточащую рану, и только. Но Влад не рассчитывал на сечение души, превратившись с стремительную тень, он бросился вбок, а затем, оттолкнувшись от дерева, всадил колено в висок мелкого засранца. Тщедушное тело сшибло, вспахивая землю и ломая сучья, пока на пути хребет не встретился с поросшим мхом валуном, от которого при ударе отслоился весомый кусок скальной породы.

— А мне нравится… — Влад причмокнул губами, силясь подавить довольную улыбку. — Начинаю понимать, прелести отцовства, помимо распространения генетического наследства. К такому можно и пристраститься.

Готовый продолжить воспитательный урок Влад резко отскочил, уклоняясь от неожиданно ожившей ветки. В полукилометре, малец поднялся, пошатываясь, и опираясь рукой на скол валуна. Две пары сапфировых глаз загорелись цветом индиго, воздух загустел, а лес шумно заволновался. Ветви раскачивались без ветра, а затем в едином порыве начали извиваться в сторону Влада. Короткие, они не могли достать жертву, а вот согнувшиеся стволы и кроны вполне себе.

— Тело Презрения? — Влад мгновенно проанализировал странности поведения растительности и признал в них проявление особой силы — подчинения. Подчинение являлось одной из пяти троп клеймения, но высшей его точкой, как у других троп, было особое телосложение. Тело Презрения могло подчинять материю воле обладателя, наделять зачатками сознания и лепить из нее словно из глины. — Династия Диад.

Сопоставив тело Презрения, с внешностью четырехглазого ребенка, Влад решительно отступил. В книге «Великие династии» он узнал о более чем сотне древних родов владык. На протяжении многомиллиардной истории хоруанцев, правители тех, или иных земель сменяли друг друга. Велись воины, заключались союзы, в жестоком горниле времен угасали могущественные родословные, но самые стойкие превращались в династии. Это были не обязательно самые сильные, но все без исключения наиболее приспособленные, и трудно уничтожимые семьи, развившие уникальные техники, обладающие особыми мутациями, или и тем и другим. К таким относятся повелители Диад, считающиеся одной из самых благородных династий Хорона. Они не так хороши в лобовом противостоянии, но обладают талантами полководцев, способны повелевать миллиардными войсками, а часто проявляющееся в родословной тело Презрения позволяло превращать поля сражений в собственных союзников. Такое сочетание сделало Диад узнаваемыми на всем Хороне, однако не престиж заставил Влада убежать от шестилетки. Тело Презрение тому причина. С противником цикла Скопления галактик, даже ослабленным, даже ребенком, уже чрезвычайной сложно иметь дело. Единственный шанс на победу — невозможность Врага высвободить сутру. Но этот гаденыш явно управляет своим даром куда лучше Карвины. При таких обстоятельствах шансов на победу фактически нет.

На огромной скорости Влад убегал, чувствуя презрение к самому себе, к слабости, и немощности, но не смел оглядывался. Весь лес в радиусе сотен километра ожил и пытался поймать беглеца в силки, но чрезвычайно быстрая реакция с идеальным контролем тела позволяли выскальзывать из готовых захлопнуться ловушек.

Девятнадцать секунд, ровно столько Владу хватило, чтобы вбежать во врата Безымянной крепости. Только сейчас он повернул голову и увидел, как бушует зеленый океан ветвей и листвы. Как в сорока километрах от крепости в небеса растет переплетение могучих стволов, верховье которого образовывало гигантский трон с крошечным тельцем мальчика на нем.

— Отродье умудрилось разозлить кого не следовало? — Насмешливые слова подростка, носящего мантию со знаком алого глаза — символом Следственников, заставили товарищей от души посмеяться. Казалось, они уже видели, как низшего распинают на дереве и отрезают по несколько миллиметров плоти за раз, растягивая удовольствие. Если бы не правила Кузни, запрещающие конфронтацию в стенах крепости вне занятий, юные демоны уже бы вытолкнули Отродье за двери и с удовольствием наблюдали за расправой.

Влад проигнорировал маленьких садистов, и полный решимости вернуть должок каждому засранцу, с урчащим желудком вернулся в общежитие. Завтра начнутся полноценные занятия, лучше выспаться, и сэкономить энергию.

Глава 282: Слухи

Утро началось с привычного звона царь-колокола и уже более организованного шествия в огромный класс на тысячу учеников. Барклоф провел подопечных в левую четверть зала и распределил по местам, сам при этом прислонившись к стене со скрещенными руками. Он зорко наблюдал за порядком во время занятия, но отвечал только за снабженцев, остальные находились под присмотром собственных наставников. Исключение — Альба, ведь она вела занятие по Хор’катур — языку Хорона.

Час сменялся часом, занятия проходили одно за другим: язык, на элементарном уровне освоенный большинством детей, вычисления, вмещающие знания о простейшей математике, твареведение, с первым разделом в очень толстом учебнике, посвященном расе хоруанцев, и, наконец, история.

Оголодавшие, ослабшие после ритуала, и не выспавшиеся из-за зудящей боли под кожей, детишки, словно через пелену воспринимали новые знания. На сообщение о проверочном задании через десять ночей они лишь безвольно кивнули. Все что сейчас их интересовало — еда и сон. На сей раз, командующие взялись за организацию охоты, однако Влад не стал присоединяться и ускользнул под острым взглядом четырех сапфировых глаз. К счастью на этот раз мелкий засранец не нашел его, или же попросту не стал преследовать, так что поймав две крупных птицы, одну из которых он сразу сожрал, а вторую заморозил заклинанием, Влад поспешно вернулся в общежитие.

— Ты как меня нашла? — Настороженный вопрос настиг Карвину, стоявшую перед дверью, и немного смутил ее. — Что вообще забыла в общежитии снабженцев?

Странная улыбка наползла на уста девушки.

— У меня есть знакомая в следственном потоке, для них выяснить подобное проще простого. А в общежитие любым ученикам вход не воспрещен. — Когда она обнаружила птицу подмышкой собеседника, удивленно вскинула брови. — Удачная охота?

— Более или менее. — Кивнув на полученнуюинформацию, Влад открыл дверь, почувствовал легкий укол с поглощением крови. Рана тут же затянулась, не оставив следа. — Ты это куда?

Когда Карвина собиралась войти в небольшое помещение, Влад остановил ее, чем вызвал недовольное фырканье.

— Что, нельзя даже поговорить с тобой? — Обиженный голосок юной госпожи Аманоа ничуть не тронул сердце Влада, скорее в очередной раз вызвал диссонанс с образом Барсука. — У нас в общежитии совсем скучно, да и есть там один… приставучий. Вот я и пришла провести время здесь, а заодно поучиться.

Достав из-за спины книгу и несколько скрепленных пергаментов, заменяющих здесь тетради, Карвина вытянула руки вперед, словно в демонстрации. Она знала, что Влад любит учиться, поэтому решила зайти с такой стороны, вот только сам хозяин комнаты не обманывался подобными уловками.

— Может лучше сыграем во что-нибудь? — Со вздернутой бровью Влад посмотрел на девушку, которая выйдя из ступора, загорелась словно звездочка.

— Давай! А во что? Я очень хороша в угадайке, неплохо играю в три перстня и палочки, можем даже соорудить несколько…

— Иди учись. — Хлопнув девушку по лбу, Влад устало забрел в комнату, и запер за спиной дверь. Если Карвина знала о его увлеченности учебой, то Влад прекрасно знал о природе Павла, который проводил за видеоиграми большую часть свободного времени. В некоторых моментах он был даже более одержим, чем Вася фильмами и сериалами.

Выпятив нижнюю губу и слезливыми глазками глядя на дверь, закрытую перед носом, девушка, громко топча каменный пол, ушла восвояси.

На следующее утро, уже сытый Влад с приподнятым настроем отправился в храм знаний, вот только сегодня на него смотрело по-настоящему много детишек. И не обычными презрительными глазками, а недоумевающими, скорее даже неверующими.

— Это он? Отродье, в комнату которого ломилась госпожа Аманоа?

— Слышал, они целовались перед дверью.

— Быть такого не может. Она из династии Опустошителей, и не стала бы …

У Влада позеленело лицо, обращать внимание на судачество низкосортного большинства — удел того же большинства. Но даже так попытка сосватать его с Барсуком едкой кислотой разъела стену невозмутимости. «Карвина — мой генерал, верный последователь, Барсук, когтями разодравший спину вестника Квадука Неисчислимого. Если бы к нему вернулась память, вас, пустая трата биомассы, не собрал бы по кусочкам даже Авалокитешвара со своей тысячей рук».

Чертыхнувшись, он продолжил путь под обстрелом взглядов.

Даже наставники оценивающе вглядывались в низшего. Разумеется, они не верили детским слухам, скорее анализировали фон Отродья, и примерно догадывались о причине приема в Кузню клейма.

Занятия шли одно за другим, а шепотки становились все сильнее. В перерывах многие подростки со старших потоков приходили посмотреть на Отродье, слухи распространялись с преувеличенной скоростью и вскоре некоторые уже вовсю обсуждали их, перестав скрываться.

Несколько благородных детишек заподозрили самого Влада в этом и попытались вытащить из крепости, чтобы там преподать урок, но как патриарх Вормонд мог купиться на столь дешевые ходы? Сбежав… отступив в общежитие, рядом со входом он увидел сокрушенную Карвину, с опущенной головой терпящей насмешки прохожих.

— Кто-то явно настроен против тебя. — Вместо приветствия Влад выложил очевидную мысль, на которую девушка никак не отреагировала.

Глава 283: Два варианта

— И что делать дальше? — Спустя минуту молчания, Карвина, наконец, подняла тусклые глаза, потерявшие привычное озорство и жизнерадостность.

— Если речь идет об испорченной репутации, применимо бесконечное количество возможных действий, от разумных, до бессмысленных и вредных. Но в твоем случае, два самых рациональных: найти способ оправдаться, обличив клевещущих, либо проигнорировать слухи и стремиться к тому, что действительно может справиться со всеми возможными последствиями. — Слова Влада заставили вспыхнуть угасающий огонек. Карвина с надеждой посмотрела на него, словно ожидая продолжении последнего варианта, ведь она уже пыталась найти источник слухов. Но даже если найдет, никому нет дела до правды. Под тонущим кораблем Аманоа уже рыскают акулы, они не станут приносить доски для починки кормы, напротив, все с радостью ускорят погружение на дно. — Сила, но не как проявление физических качеств, а как способ воздействия на объективную реальность. Обладая ей, можно не бояться любых последствий, любых слухов, любых ситуаций. До тех пор, пока сил достаточно, можно переломить все, даже законы бытия, не говоря уже о пустом трепе неразумных детишек. Просто заставь всех заткнуться, или замолчать навсегда, некому тогда будет шептаться за спиной.

Властные, но чрезвычайно спокойные и уверенные слова заставили девушку широко распахнуть глаза. Она не могла поверить, что бес, которого случайно встретила в катакомбах Агахорна, будет обладать мышлением, более свирепым чем владыки древних династий.

— Я точно не буду помогать с первым вариантом, так как это пустая трата времени, но с развитием силы, есть вариант. — Влад, задумавшийся над слабостями Карвины, решил помочь компенсировать духовный и физический разрыв. В Вормортисе бесчисленное количество омни, поделиться ей с верным генералом Вормонд не такое уж большое дело. — Если не боишься слухов, можем отправиться в мою комнату, там все и покажу.

Встретившись с вопросом Влада, девушка решительно кивнула. Чувство, что ему можно довериться, исходило из глубины души и оно казалось более надежным, чем сомнения в голове.

*Три месяца спустя…*

Ранним утром, вспотевший Влад, вспышкой омни вывел все нечистоты из пор, и с поверхности кожи. Всю грязь вместе с пылью слабое дуновение духовной энергии выбросило из бойницы, оно же помогло одеться голому подростку. За прошедшее время тело сильно выросло, мышцы вновь налились подобно спелым плодам, перетянутым тугими нитями, организм находился на грани предела и все благодаря суицидальным тренировкам.

Местные тренировочные залы, как и многое другое, можно обменять лишь на медали кузни, которые зарабатываются во время занятий, или на практических заданиях. Влад не мог тратить с трудом добытый ресурс, даже при том, что блестяще проявлял себя на занятиях. Он давно вызубрил весь основной курс и попросил Калиана в письме прислать книги для продвинутой шестилетки. Медали же Влад копил для кое-чего важного. Что до тренировок, нашелся простой способ увеличить нагрузку на тело — ядерная энергия. В полых костях направляя ее движение можно не только компенсировать гравитацию, но и многократно увеличить ее, создавая чудовищное сопротивление каждому движению. В итоге простые отжимания могли сравниться с усилием поднятия целой горы, а прыжки лягушкой с рывком, способным добросить с Земли до Луны.

Как Влад проходил отчаянные тренировки, так и Карвина делала все возможно, чтобы преодолеть пределы. Развитие духа путем поглощения омни, вытащенной из Вормортисе, убрало сонливость и рассеянность. Разрыв сократился лишь на полтора порядка, но это уже — огромный плюс. Дух даже начал влиять на тело, и девушка научилась управлять ростом когтей, как Барсук раньше. Правда пользоваться способностью, учитывая необходимость наносить клейма подушечками пальцев, она не собиралась.

Слухи об интимном взаимодействии благородной наследницы и низшего постепенно превратились в непреложную истину, учитывая, что Карвина большую часть времени проводила в комнате Влада. Вот только попытки задирать девушку во время охоты оканчивались серьезными травмами. Тело ненависти — самое разрушительное и опасное в прямом столкновении из всех пяти тел. Из-за увеличения духовной энергии, контроль над врожденным талантом возрос, и в потоке Карвины практически не осталось противников, с которыми нельзя справиться. Что до Влада… Со слабаками, на ступень-две сильнее себя он расправлялся довольно жестоко, а от остальных попросту убегал. Скорость Вормонд — не шутка, и поймать быстроного низшего могли только наставники, но они не собирались помогать детишкам в издевательствах.

За три месяца Влад так же приспособился к жизни в Безымянной крепости и время от времени исследовал ее. Он искал Салавата, Эмму и Васю, но количество учеников, в купе с необходимостью прятать уникальные для Вормонд глаза, делали процесс очень затяжным. Влад так никого и не нашел, но не сдавался, ведь проверил души едва ли трети учеников.

После сытного завтрака камнерогом, приготовленным по особому рецепту в гелиевой духовке, с душистыми приправами в виде воздуха и кусочков запеченной земли, Влад отправился на занятия. Даже при том, что большинство перваков запомнило дорогу к учебным помещениям, наставники продолжали сопровождать их. Барклоф внимательно осмотрел присутствующих, но сегодня даже ни на кого не накричал по поводу неправильного ношения мантии, плохо почищенной обуви, растрепанных волос, мешающих обзору, и тому подобного. Все странно смотрели на сурового наставника, но тот лишь шел впереди, показывая слегка кривоватую спину, неправильно сросшуюся после ужасающего ранения.

— Сегодня занятий не будет. — Когда Барклоф привел учеников в большой класс, где не оказалось никого из других потоков, он вышел на постамент и заговорил. — Настало время практики. Бойцы, командиры и следственники занимаются своими делами, а мы будем заниматься своими.

Глава 284: Практика

Как только слова наставника разнеслись по тихой аудитории, лица детишек побледнели, старшие и младшие, все выглядели отчаявшимися. Еще до поступления родители, или опекуны предупреждали об этом, ни за что нельзя попасть на практику, ведь там ожидает лишь смерть.

— Наставник, у меня… живот… — Согнувшись, девочка лет восьми изобразила сильную боль, словно тело резали на части.

Словно зараза, реакция передалась и другим ученикам.

— Наставник, голова…

— Наставник, я не могу, у меня встреча с родителями. Мне нужно на некоторое время уехать из крепости…

— Наставник…

— ….

— ………..

— Тишина! — Крик Барклофа разбил какофонию на куски. — Всех больных проверят в медицинском отделении, покидать крепость до каникул запрещено, остальные уважительные и не очень причины я рассмотрю лично. Все, кто в состоянии отправиться на практику, непременно туда попадут.

Вдруг взгляд сурового наставника упал на место, где мирно сидел ученик. Единственный, кто не корчился от боли, не пытался кричать, и не выплевывал глупых оправданий. С бесконечно спокойным лицом, и легким ожиданием во взгляде, подросток слишком сильно выделялся из окружения.

— А ты, Влад Асмут, ничем не болен? — На неожиданный вопрос Барклофа ученик покачал головой. — Тогда может быть, есть неотложное дело, которое не позволит попасть на практику?

— Нет такого. — Пожав плечами, Влад проигнорировал недоверчивые взгляды соседей, да и всего потока из более чем трехсот хоруанцев.

— Хорошо, тогда войдешь в группу, занимающейся сортировкой снаряжения. — Барклоф кивнул, не уловив фальши в поведении мальчика.

Остальные детишки разинули рты, они нее могли не понимать, что ответственные за сортировку — те, кто находятся в самой большой безопасности, из всех снабженцев, помимо поваров. Им не надлежит переправлять припасы через опасные зоны, нет необходимости утаскивать раненых с поля боя для того, и тем более не нужно доставлять оружие тем, кто утратил его в пылу сражения, курсируя прямо по полю боя. Детишки жалели, что не проявили стойкости как Отродье, они страстно желали занять его место, но что теперь? Одобрит ли наставник, если они вдруг передумают? Несколько детишек решило попробовать, как вдруг…

— Я бы хотел заниматься доставкой оружия на поле боя. — Умеренные слова Влада, лишенные всякого эмоционального окраса, произвели эффект разовравшейся бомбы.

— Он сума сошел?…

— У низшего точно проблемы с головой…

— Доставка оружия? Поиск смерти…

В тихих шепотках четко прослеживалась неблагоприятная репутация данной отрасли. Еще никто из снабженцев основного курса, кто попадал на доставку снаряжения в условиях боя, не выживал. Доставка оружия — необходимость в условиях борьбы с червями, чья кровь и плоть разъедала даже самые прочные сплавы. Простые оруженосцы не справлялись с такими заданиями, требовались талантливые, быстрые, способные бегуны, которые смогут некоторое время выживать с грузом на спине и выполнять поставленную задачу. Таких и отбирали из снабженцев.

— Уверен? — Барклоф прищурил глаза, пытаясь разглядеть что-то во Владе, но получив утвердительный кивок, лишь вздохнул. Если ученик сам жаждет отправиться на корм червям, кто он такой чтобы препятствовать? По крайней мере, вместо труса, неспособного донести меч до воина Хорона, появится кто-то, кто справится с этим. Пусть даже ценой жизни… — Тогда будь готов, и это всех касается. Вечером начнется практика, а пока отдохните и соберитесь с мыслями, на инструктаж придете к закату. Больные, кривые, косые, за мной.

Наставник сошел с постамента и покинул класс, протянув за собой хвост из потерявших душу детишек. Влад тем временем резво встал и оправился подкрепиться в свою комнату. Он не сожалел о сделанном выборе так как давно принял решение по данному поводу. Первая причина — боевой опыт, несмотря на эйдетическую память и близкий к совершенству контроль тела, без сражений можно заржаветь. Вторая причина, она же самая главная — медали клейма, на которые можно обменять ресурсы кузни.

За три месяца Влад изучил основной курс и мог бы сдать экзамены экстерном, чтобы в следующем году поступить на продвинутую шестилетку, где преподаются действительно важные знания, однако оставался один нюанс, точнее телесный навык. Он преподавался на третьем году основного курса, и был обязателен для сдачи экзамена. Получить раньше навык можно только обменяв на медали, которых у Влада недостаточно. Носильщик боевого снаряжения может получить больше всего медалей, так что Влад решительно занял лакомое местечко, ведь в отличие от других демонов, он для червей Вормонд — не еда, а прародитель.

Телесный навык, служивший фундаментом сил выпускников основного курса, да и всех регулярных армий хоруанцев, назывался искусством Кипения крови. Наравне с несколькими другими примитивными методами использования сутры, он зародился задолго до изобретения клеймения. Несмотря на всю архаичность, древние искусства имели чрезвычайно ужасающий потолок развития. Так, казалось бы, незначительный навык Кипения крови, заставляющий кровь сгорать, высвобождая большое количество сутры и на непродолжительный промежуток времени увеличивать силы хоруанца, имел пять этапов постижения. Самый начальный уже мог увеличить боевую эффективность в два раза, а последний десятикратно! Вне зависимости от силы использующего. Будь то жалкий Бес, или Энд — конечный этап развития демонов, соответствующий Вселенскому циклу. Итак, Влад жаждал овладеть искусством Кипения крови уже сейчас, а на следующий год соприкоснуться с более продвинутым наследием Хорона.

Глава 285: Великий раскол

В составе большей части потока, Влад добрался до правого крыла Безымянной крепости, где уже собралось большое количество хоруанцев. В основном молодняк, чуть старше новоприбывших, и все они носили на мантиях символику клыкастой пасти, широко разинутой, словно в ожидании еды.

«Снабженцы?»

Глядя на мрачных детишек и их не самых целых наставников, многие из которых выглядели хуже Барклофа, Влад кивнул собственным мыслям. Прослеживалась четкая тенденция, чем старше детишки, тем их меньше, к возрасту семнадцати — восемнадцати, оставалось от силы пятеро. Исключение составляла большая группа, более ста юношей и девушек, которых в первом ряду вел худощавый мужчина. Одетый в потрепанный кожаный плащ, доходящий до щиколоток, с засаленными волосами, ниспадающими на плечи и бледным лицом, он больше проходил на бродягу, чем на наставника. Образ бездомного ничуть не портили, а только дополняли впалые веки, соединенные швами толстых черных нитей.

— Когда переместимся на место, строго следуйте приказам лидеров групп, и не занимайтесь самодеятельностью. — Суровый тон Барклофа ничуть не изменился с утра. — Юна, отчет по вводной.

Резко развернувшись, наставник указал перекроенным пальцем в сторону одиннадцатилетней девочки, перепуганной и подавленной.

— Д-да… — Юна, теребившая края мантии, быстро кивнула и нервно продолжила. — Мы отправляемся на плавающий домен с источником воды. Домен захвачен зеленой заразой, он небольшой, так что не допускаются масштабные атаки. Основная сила с нашей стороны — династия Саран, они используют копья. Во время доставки припасов мы должны избегать линии бросков, и не заходить за спину воинов Саран, чтобы не получить древком копья. При перемещении раненых не взлаивать их на спины, а оттаскивать за плечи, чтобы они могли отгонять врага. Еда должна быть полностью приготовленной, и не сырой для скорейшего усвоения, так как командующие рассчитывают на быструю битву, длительностью не более трех суток.

Влад едва не поперхнулся, услышав последний пункт, однако помня о пищевой ценности местной еды, способной перевариваться сутками, никак не прокомментировал.

Тем временем нора, с которой группа хоруанцев проводила мистические манипуляции, изменила диаметр и интенсивность всасывания. Первым в нее вошел бледнокожий Морфиус, с зашитыми глазками, а за ним нырнули юноши и девушки старшего потока снабженцев. Один за другим помеченные раскрытой пастью исчезали в норе, пока не наступила очередь самых младших.

Как только Влад оказался внутри, он приготовился к немыслимому давлению, однако под защитой энергии Барклофа, перемещение на гиперсветовой скорости не причинило ни малейшего вреда. Но по прошествии мгновения, и даже нескольких секунд, они не вывалились на противоположенной стороне. Перед глазами мелькали стенки полупрозрачного тоннеля, извилистого и неоднородного, но гладкого, словно пуповина. По бокам проскальзывали линии всех цветов, а позади открывался обзор на нечто невероятное. Огромный мир уменьшался очень быстро, но этого времени хватило Владу, чтобы внимательно разглядеть его в деталях. Мир представлял собой мозаику из плавающих континентов и расплавленных пород под их недрами. Отделенные пустотой космоса, они, казалось, совсем не торопились сливаться с лавой.

— Так выглядит Хорон со времен великого раскола… — В терпком, словно царская водка, голосе Барклофа проскальзывала неуловимая печаль. — Не только Хорон, большинство миров в нашем скоплении галактик, вот уже полторы тысячи зим разделено на домены. Могущественные планеты вроде нашей способны удержать форму, а вот остальных ждет незавидная участь. Разделенные пространственными расколами домены вынуждены дрейфовать по космосу, сталкиваясь с метеоритами, сгорая в звездах, или пожираюсь черными дырами. А во всем виноват Он…

Влад, столкнувшийся с неожиданно разговорчивым Наставником, проявил любопытство.

— Он? — Приподняв бровь, Влад стоял в ожидании продолжения.

Барклоф немного помолчал, вглядываясь вдаль извилистой пуповины, сквозь которую снабженцы проносились на гиперсветовой скорости.

— Космический паук, Бог червей, Владыка зеленой заразы, так его называют в разных мирах, но никто не знает настоявшего имени. — Слова Барклофа полнились тщетно скрываемым страхом, и гневом. — Это чрезвычайно могущественное существо, повелевающее бесчисленными ордами зеленой заразы. Он — тот, кто перекроил высшее скопление галактик своей силой, даже миры великих рас не избежали прискорбной участи. Теперь нет цельных планет, только звезды. Домены миров разделены пространством и в то же время едины, зависимы от материнских планет. Те, кто смог выжить на таких плавучих континентах обречены, если не будут присоединять другие осколки, ведь собственные, с ослабевающим влиянием материнских планет, теряют естественную защиту от гибельных ветров звезд, и других опасностей. Ресурсы на них истощаются, жизнь подходит к концу. В поисках новых доменов выжившие вынуждены встречаться с червями, расселившимися повсюду, таков замысел паука. Ведь после того, как зеленая зараза полторы тысячи зим назад впервые появилась в космосе, многие цивилизации поняли, что лучший способ борьбы с ними — ограничение контакта. Именно тогда Космический паук создал великий разлом, искажающий планетарные пространства, и вынуждающий остальных играть по своим правилам. Говорят, где-то между измерениями он дремлет, окруженный бесчисленными незримыми нитями, и само пространство шепчет ему о событиях со всех уголков скопления галактик.

Глава 286: Копьеносец

Ошеломленный Влад даже не обратил внимания, что они появились в паре метров над черной землей, будто бы обожженной кислотой. Спокойно приземлившись, он не оглядывался, чтобы узреть гигантское алое пятно старой звезды, и пустой космос в противоположенной стороне, не пытался найти краев домена, протянувшегося всего на пару сотен километров, и даже снующие рядом воины, спешащие на позиции, не смущали плененный мыслями ум. «Полторы тысячи зим… Неужели… Эйдон? Космический паук, Владыка зеленой заразы, это ведь он?».

Приметив потерянного ученика, Барклоф хлопнул его по затылку, и громко прорычал:

— Приди в себя, мы на месте! — Одновременно с этим он рысцой побежал к палаточному ряду, на которых нанесен символ раскрытой пасти.

Юные снабженцы поспешили за наставником, и в кротчайшие сроки распределились по группам. Влад попал к доставщикам оружия и получил узкий полутораметровый деревянный ящик с двумя лямками и отверстием сбоку, а затем его вместе с полусотней избранных бросили на стену небольшого форта. Черная стена явно свежей постройки, пропитанная сутрой, похоже являлась творением Клейма Подчинения, которое позволяло одухотворять и властвовать над материей.

С вершины открывался вид на черную долину, сквозь которую протекала чистая река. Ни истока, ни устья, она будто из ниоткуда вбегала в безжизненный кусок скалы, посреди космоса, и уходила туда же. Вот о чем говорил Барклоф, домены отделены от миров, но все еще связаны материально, даже межатомные связи не нарушены, но пространство между ними будто растянуто. Как такое могло быть, Влад не понимал, но сейчас это не самое главное. С той стороны реки из полупрозрачных пространственных трещин вываливались черви: гигантские, крохотные, аморфные и гуманоидные, но все без исключения с основными характеристиками Вормонд: плотоядные отростки, крестообразные зрачки, опоясанные зеленой радужкой, хитиновая броня, и кислота, сочащаяся из пастей.

— Копье! — Крик высокого, чуть сгорбленного и худощавого хоруанца с серой кожей, привлек внимание снабженцев, но Влад успел первым. Бросившись к безоружному воину, он выхватил из щели в деревянном коробе полутораметровую палку. С щелчком она раздвинулось и увеличилась в два раза, а когда попало в руки нетерпеливого хоруанца, вдруг задрожало от переполняющей сутры.

Династия Саран развила особое направление искусства вооружения — навыка внедрять сутру в оружие и броню. Их копья приобретали невероятные свойства, и при бросках, чем дальше летели, тем большую энергию набирали, а при попадании, пронзанием высвобождали сконцентрированную мощь. Именно так описаны способности Саран в книге Великих династий.

Вторя действиям собратьев, хоруанец изогнулся, подобно натянутому луку, и резко сложился, выбрасывая копье на несколько десятков километров. Взрывая кольца звуковых барьеров, непримечательное копье за время полета источало все более интенсивное фиолетовое свечение, а когда достигло океана хитиновых тварей, сияло подобно маленькому солнцу. Но вместо того, чтобы поразить одного червя, копье расползлось на тонкие щепки, содержащие частичку накопленной во время полета силы, и настигли более сотни зараженных. Прошив их словно масло, щепки унеслись дальше, сквозь черную породу и вырвались из нижней корки домена в космическую пустоту. Сила, которую хоруанцы проявляли за пределами родного мира — ужасающа, даже детишки могут по неосторожности уничтожить планету, именно поэтому в инструктаже говорилось об осторожности, ведь они здесь за сохранностью источника воды, а не за уничтожением жалкой группы червей.

— Еще! — Повернувшись к низшему, хоруанец гневно прорычал, ведь пронзенные черви практически мгновенно восстановились, и несколько раз кувыркнувшись, присоединились к черно-зеленой волне.

Отдав сразу три копья, Влад бросился к другому воину Саран, растратившему боеприпасы. Хоруанцы точечными атаками пытались перебить регенерацию червей, ведь ресурсы тела и души не бесконечны, без восполнения они не смогут вечно восстанавливаться.

Отдавая по копью, Влад считал в уме: «У меня было сорок семь медалей, каждое копье, переделанное воину, считается за одно, так же, как правильный ответ на вопрос во время занятий. Искусство кипящей крови стоит тысячу медалей, я отдал четвертое копье, осталось девятьсот сорок девять… девятьсот сорок восемь…»

— Острие! — Неожиданный выкрик озадачил Влада, он повернулся в сторону четырехметрового хоруанца, который носил отличительные знаки командующих, но это была не просьба снабженцам, а приказ подчиненным.

Со свистом Саранцы выбросили копья в особом порядке, пробивая в строю черно-зеленого моря клиноподобные бреши, а затем снова, и снова, увеличивая глубину. Со стен спрыгивали хоруанцы, которые окружили нескольких собратьев в мантиях. Последние являлись мастерами клейма, и все вместе они бросились в прорехи строя противника.

— Копье! — Один из Саранцев внизу, после того как пронзил гуманоидного червя и отбросил его в сторону, отпустил копье. Древко быстро съедалось кислотной кровью, источающей удушливый зеленый газ. Промедли демон хоть немного, и остался бы без пальцев.

Со стены спрыгнуло несколько старших снабженцев, среди них и Барклоф. Помедлив секунду, Влад бросился вниз. В таких опасных операциях, ценность награды удваивалась, и за одно отданное копье можно получить сразу две медали.

Глава 287: Зарабатывание медалей

— Недоносок, почему ты здесь?! — Рев Барклофа заглушил хищный рокот червей, пытающихся уничтожить лазутчиков. Но последние не сдавались, продолжая пробиваться сквозь ряды монстров в сторону пространственных трещин.

Влад не ответил, он молча уклонился от броска хищного червя, и вытащив копье из деревянного рюкзака, вручил безоружному хоруанцу. Последний незамедлительно воспользовался снаряжением и нанизав глотку гигантской твари, прокрутил древко. Хитиновую броню, кости, внутренние органы и плоть завернуло, словно ткань, зацепившуюся за биту шуруповерта. Кислотная кровь брызнула во все стороны, но один из мастеров успел бросить негативную волну — клеймо разрушения, имитирующее простенький воздушный взрыв. Он подобно брошенному зонтику уберег от едкого дождя и отшвырнул монстра.

— Держись позади меня! — Не дождавшись объяснений, Барклоф стиснул зубы и выбежал из строя, чтобы защитить нерадивого ученика. Другим хоруанцам не было дела до низшего, ведь данная вылазка вряд ли сохранит даже их собственные жизни. Самое важное — добраться до пространственного раскола и закрыть его, иначе тварей не убавится. Тем же заняты четыре другие группы, направляющиеся к разломам по всему периметру домена.

Оказавшийся под опекой Влад скривил губы, но продолжил выполнять возложенную на него задачу и зарабатывать медали. Он выбрасывал копья ровно в тот момент, когда они были нужны и когда охранники мастеров клейма могли поймать оружие. Сам при этом патриарх Вормонд извивался ужом, чтобы уклоняться от червей, ведь даже под защитой Барклофа, блокирующего восемьдесят процентов атак Клеймами Поглощения, противников слишком много. Кислотное дыхание, разгоряченное до десятков тысяч градусов цельсия, лилось со всех сторон, черви яростно клацали острозубыми пастями в бросках, с небес пикировали летающие твари, а из-под земли то и дело вырывались хитиновые землеройки.

Через две минуты в ящике Влада осталось последнее, пятидесятое копье, которое он не стал передавать Саранским воинам. С трудом переломив древко пополам он выставил полутораметровое острие в защите. С резким порывом ветра когтистая лапа прорвалась сквозь тонкий слой тьмы, созданный Клеймением Поглощения, на которое Барклоф тратил последние силы. Покрытая хитиновой броней конечность готова была вспороть Владу брюхо, однако он подпрыгнул, и кувыркнувшись в воздухе, высвободил сечение души. Лапа твари упала на землю, изливаясь черной кислотой, а Влад преспокойно приземлился рядом, после чего бросился вперед, и очередным сечением души снес монстру голову.

Уставший Барклоф, так же как остальные мастера клейма старавшийся минимизировать ущерб по домену, недоверчиво посмотрел на ученика.

— Убийство червя на равного Вожаку оценивается в десять баллов, не так ли? — Вопрос, заданный в пылу сражения, подле главной цели вылазки — пространственного разлома, заставил наставника отрешиться от реальности и тупо кивнуть. В следующее мгновение Влад исчез, оставляя фантомный хвост, подобно черной молнии. Он заскользил под ногами хитиновых гигантов, делая резкие, казалось бы, бесполезные замахи, не достигающие цели. К удивлению Саранских воинов, защищавших мастеров клейма, которые были заняты закрытием трещины, черви с яростным шипением валились вниз. Один за другим они лишались конечностей и падали, будто деревья перед нуждами китайской промышленности. Как только беспомощные, вооруженные лишь червями и кислотным дыханием монстры оказывались на нижнем уровне, низший незатейливо сносил головы. Если не срабатывало и маковки отрастали, чередой незримых слешей прорубал путь к сосудам духа и уничтожал последние. За двадцать секунд десять убитых монстров, и Отродье не планировало останавливаться.

Прелесть сечения души — экономичность и чрезвычайная эффективность, достигаемая увеличением силы атаки за счет присоединения встречающейся на пути омни. Духовной энергии на поле боя с десятками тысяч погибших — более чем достаточно, и даже самые незначительные слеши, пройдя пару метров, приобретали смертоносность полновесного удара Гедонуса.

Вдруг позади раздался хлопок, мастера клейма справились, трещина закрылась, и задача считается выполненной. Воины династии Саран вздохнули с облегчением, теперь они могут умереть с честью, а вот Влад не собирался приобщатся к героической Вальхалле. Широким взмахом срезав ноги нескольких десятков червей, неспособных угнаться за скоростью генетического прародителя, Влад посмотрел в сторону фортификации. Расчищенный копьеметателями путь давно зарос черно-зеленым маревом плотоядных монстров. Пробиться сквозь него с оставшимися силами хоруанцев, тративших большую часть энергии на предотвращение повреждений домена, практически невозможно. Сам он смог бы пробежаться по головам, вот только нужен свидетель его подвигов. Барклоф должен выжить.

Тут взгляд скользнул в сторону, к другой группе, закрывшей трещину. Она казалась более воинственной и отчаянно прорывалась к своим, недолго думая Влад бросился туда.

— Наставник, не вздумай умирать! Мне нужны медали кузни, все триста семьдесят шесть кровно заработанных! — Прорубая путь, словно крошечный ледокол, Влад прокричал.

Слова нерадивого ученика заставили Барклофа поперхнуться, он был полон решимости спасти талантливое Отродье, и любой ценой доставить его обратно. Кто же знал, что маленький ублюдок, в котором наставник увидел будущее Снабженцев, окажется меркантильной дрянью, одержимой выгодой.

Глава 288: Арцилий

— И того восемьсот пятьдесят пять медалей, не забудьте указать в докладе. Меньше нельзя, больше очень даже желательно. — Влад тучей нависал над Барклофом, распластавшимся на земле. Он прикинул, что получить оставшиеся сорок пять медалей не составит труда, максимальный срок — три месяца, именно за такой промежуток он заработал сорок семь медалей, отвечая на вопросы.

После прорыва к группе лазутчиков, так же как они закрывавших пространственный разлом, объединенными силами хоруанцы вернулись на стену форта. Выжило от силы десять процентов первоначального состава, но даже после этого бой не закончился. С закрытыми разломами оставались черви. Последние могли уничтожить домен, отравить реку своей поганой кровью, или просто помешать добывать воду. Саранские воины принялись отчаянно убивать хитиновых тварей и те, кто вернулся с вылазки, присоединились к кровавому пиршеству. По итогу, выживших практически не осталось.

Потери космических демонов мало волновали Влада, увлеченного мыслями об искусстве кипящей крови.

— Проклятый Асмут… — Отдышавшись, Барклоф приподнялся и уселся в неловкой позе, так как сил встать не хватило. Клеймение Поглощения высвобождало тьму, способную абсорбировать большинство физических и энергетических атак, именно данной тропе хоруанцы отдавали предпочтение при захватах доменов. Причина опять же в возможности сохранить плавучие континенты в максимальной целостности, вот только без тела Жадности поглощение не прибавляет сил мастеру клейма, а только отнимает. Отражая сотни тысяч тонн горячей кислоты и чудовищные удары червей, как можно не выдохнуться? Но в таком смущенном состоянии он видел совершенно бодрого ученика, который странными навыками прикончил более трехсот червей. Настроение от того, что удалось выжить, постепенно уменьшалось. — Что это за навык? Явно не клеймение…

Барклоф не стал расспрашивать, как низший сумел развить скорость, за которой не поспевали даже стремительные черви. Физиология Отродья давно стала темой обсуждения наставников, ведь она соответствовала благородным, за исключением небольших рогов. Так же как отношения с юной госпожой Аманоа и исключительный интеллект, проявленный во время занятий. Перечисленное делало Влада одним из самых ярких учеников во всех четырех потоках, теперь еще и это…

— Наследие династии. — Еще до поступления в кузню клейма Влад приготовился к расспросам по поводу странностей, к счастью, Калиан даровал неразрешимый ответ. Кто сможет проверить, действительно ли существовали особые навыки у династии, павшей около тысячи зим назад?

Выстроившиеся неподалеку снабженцы младшего потока тихо слушали Влада. Они потеряли в бою более восьмидесяти товарищей, некоторых пришлось убить собственноручно из-за укусов червями. Адепты кузни прочувствовали всю жестокость сражений с первой же битвы. Теперь, когда, казалось бы, самый слабый из потока, ярко засиял в кровавой мясорубке, разница между ними стала слишком очевидной. Многие задавались вопросами: «Почему? Почему низший так силен? Как он смог выжить посреди океана зеленой заразы, и даже умудрился убить стольких червей, скольких не могут себе позволить элитные воины Хорона?».

Пристально глядя на ученика, Барклофу оставалось только кивнуть. По крайней мере, он не мог придумать иного источника, откуда Отродье могло получить столь опасное умение, практически не истощающее тело и дух. Оставались Аманоа, но у династии Опустошителей совершенно иной подход, их атаки разрушительны, неконтролируемы, и свирепы, а разрез низшего похож на уточненное произведение искусства. Слишком разные стили.

— Ты второй на моей памяти, кто во время практики так быстро и эффективно приспособился к полю боя. — С болью взглянув на потрепанных, выглядевших чрезвычайно жалко, учеников, от которых осталось лишь семьдесят процентов, Барклоф поднялся.

— Второй? — Влад вскинул брови. Он, конечно, не считал себя самым удивительным воином. Поставь на поле боя любого из командирского потока, и он устроит червям адово месиво, проблема в том, что практику в реальном бою проходили только снабженцы. Даже бойцы выпускались лишь на арены, где использовали заключенных для оттачивания навыков.

— Первый — Арцилий, наставник выпускного потока Снабженцев. — Барклоф Вздохнул и с тоской посмотрел на группу из более чем ста юношей и девушек, которых возглавлял тощий хоруанец с зашитыми глазами. Тот самый носитель потрепанного кожаного плаща и засаленных волос, тот, кто лично сопровождал лазутчиков, отправившихся закрывать самый крупный пространственный разлом. — Он — великий герой нашей профессии, установивший уровень наивысшей квалификации для наставников Снабженцев. Раньше лучшим результатом считались двенадцать учеников, доживших до выпуска. И больше половины выходили из стен Безымянной крепости калеками. Арцилий от первого и до последнего года довел сто девять учеников, каждый в полной боевой готовности, каждый — исключительный талант, сравнимый по силе с бойцами, а некоторые, даже с командирами. Когда-то мы учились в одном потоке, я выжил только благодаря его искусству темной медицины. Из всего полутысячного состава, выпустились только мы вдвоем. В тот день я поклялся, что стану наставником Кузни, и буду всеми силами защищать своих учеников, однако…

Барклоф не договорил, он безмолвно смотрел на учеников, которых подвел, и перед которыми чувствовал неразрешимую вину. Такие как он — редкость для расы хоруанцев, слишком слабые и мягкие в глазах окружающих, подобные личности за всю жизнь не могли получить одобрения. Ни от друзей, ни от учителей, ни от подчиненных, ни даже от возлюбленных. Оттого Барклоф к своим годам, когда большинство хоруанцев спешило оставить потомство из-за опасной жизни, оставался одинокой собакой. Лающей, но не кусающей.

Неожиданно к едва держащемуся на ногах Барклофу подошел бледнокожий Морфиус, и поддержав его за плечи, помог сесть на валун.

— Рад видеть, что ты выжил. — На спокойном лице Арцилия отразился след эмоций. — Не кори себя, ты справился лучше большинства наставников. По крайней мере, намного лучше нашего…

Горькая улыбка наползла на лицо Барклофа, он знал, что подвел свой поток, и данную на крови своих погибших товарищей клятву. Какие утешения могли исправить это осознание?

— Как тебя зовут, юный воин? — К удивлению двух юношей и девушки, пришедших вместе с Арцилием, их наставник обратился к Отродью.

— Влад. — Лаконичный ответ без всякого напряжения вылетел из уст патриарха Вормонд, размышляющего о том, как забрать себе все возможности для ответов во время последующих занятий.

— Просто Влад? — Вопрос Арцилия назрел сам собой, ведь помимо имени собственного, родовую принадлежность имели право обозначать только члены династий.

— Влад Асмут. — С ответом Влада, лица учеников Арцилия похолодели, но сам он не изменился, и вежливым тоном продолжил:

— Что ж, Влад Асмут, я видел, как ты сражался, великолепное зрелище. У Барклофа появился хороший ученик. — Арцилий не скупился на похвалы, даже если собеседник — Отродье.

— Видел? — Влад с сомнением посмотрел на зашитые глаза старшего наставника, однако так и не получил ответ.

Арцилий развернулся и удалился вместе с тремя учениками, к тому времени Барклоф, наконец, пришел в себя.

— Собирайтесь, как только закончится проверка на заражение, мы вернемся в Безымянную крепость. — От прежней слабости не осталось и следа, однако ученики были убеждены, что наставник лишь носит маску сурового ветерана. В действительности он — мягкотелый плод, недостойный имени мастера клейма.

Глава 289: Отчет

— Придурок!.. Идиот!.. Дубинноголовый! — Как только Влад показался из норы, вместо радостных приветствий, в его адрес посыпалась волна оскорблений. Даже встречавшие наставники вместе с некоторыми учениками других потоков опешили, а когда повернулись к источнику проклятий, увидели стремительно бегущую девушку. Карвина Аманоа, не обращая внимания на окружающих, крепко обняла Влада, заставив его замереть с удрученным выражением лица. — Папа же говорил избегать практики, зачем поперся туда?…

Последнее девушка прошептала, ведь о таком не принято говорить открыто. Влад, сняв цепкие ручки с плеч, потрепал юную госпожу Аманоа по макушке, выведя и без того растрепанные волосы из неловкого подобия укладки.

— Ничего же не случилось, да и с моими способностями вероятность выживания весьма высока. — Исключая умение контролировать червей, Влад действительно оценивал собственные способности к побегу как очень неплохие. Даже если домены плавают в космосе, после в трансформации червя он спокойно может путешествовать по безжизненному черному хладу. Крылья с полыми костями, выпускающими реактивные струи, в помощь.

Карвина ничего не ответила на самовлюбленные слова, лишь прошлась по хвастливому низшему убийственным взглядом, и удалилась обижаться в командирское общежитие. Она так же хотела дать Владу отдохнуть, ведь после боя он вряд ли мог продолжать странную тренировку держания за руки, во время которой духовный аспект госпожи Аманоа рос с невероятной скоростью.

Под странными взглядами окружающих Влад скривился: «Это мужик в теле женщины, ясно? И мой верный генерал. О чем, черт возьми, вы думаете?». С постной физиономией, Влад заполнил бланк стандартного отчета, и указав все подвиги, на которые можно обменять медали, отправился в общежитие.

— Могу я взглянуть? — Наставник Гюаро, возглавлявший командирский поток, в котором училась Карвина, указал пальцем на бланк Отродья. Он устал слышать, что одна их самых талантливых его учениц, обладающая редким даром телосложения Ненависти, крутит шашни с низшим. До последнего не хотелось верить в подобные бредни, однако увидев привязанность наследницы Аманоа к этому мусору, Гюаро хотел узнать, что в нем такого особенного.

— Прошу. — В обычной ситуации Барклоф отказался бы, но это явно не она. С интересом он наблюдал, как безразличная, слегка презрительная физиономия собеседника вытягивается при виде цифр убитых червей.

— Это… шутка такая? — Спустя минуту ступора, Гюаро недоверчиво поднял глаза на изуродованного наставника Снабженцев, который занимал должность только первую зиму.

Вместо ответа Барклоф протянул стопку пергаментов, сцепленных костяными кольцами. То был его собственный отчет, в котором развернуто указывался расход припасов, вверенных его потоку, а также судьба каждого ученика, включая успехи на поле боя. Что удивительно, самый большой параграф в стопке посвящался неперечислению имен погибших, как обычно бывает у наставников Снабженцев, а результатам вылазки Влада Асмута.

Пройдясь взглядом по еще более преувеличенному описанию подвигов, в котором содержалось не только сухое перечисление фактов, но и оценка наставника, Гюаро выпал из реальности.

Многие преподаватели, увидев такую реакцию, проявили любопытство и ознакомились с текстом, вскоре присоединившись к музею восковых фигур. Последними просмотревшими отчет были четверо молодых мужчин, носивших благородные мантии с большими гербами каждого из потоков обучения на спинах. Когда они, наконец, закончили читать, не останавливаясь на результатах низшего и пройдясь по всему тексту целиком, жестом приказали Барклофу, и другим наставникам снабженцев, следовать за ними.

— Вы можете подтвердить подлинность отчета Барклофа? — Вопрос Верховного наставника Бута, являющегося главой всего потока Снабженцев, вызвал дружные кивки двенадцати наставников. Даже Арцилий, с зашитыми глазами, ответил утвердительно.

— Династия Асмут… Кажется, это угасшая линия, служившая под началом Аманоа. Давно это было… — Юный на вид, мужчина, с элегантным темпераментом и благородством в осанке, улыбнулся.

Несмотря на внешность, Эмилий — верховный наставник командующих, как и трое других, прожил гораздо дольше большинства хоруанцев. Он учился у самого Урагара, жил во времена основания Кузни клейма, застал великий раскол и был одним из тех, благодаря кому Хорон не пал под натиском бесчисленных орд червей. Эмилия, Роккона, Анфауля, и Бута, четверых верховных наставников, достигших истинного бессмертия, можно назвать вершиной сил хоруанском расы. Они находились лишь в одном этапе от наивысшей эволюционной точки — Энда, соответствующего циклу Вселенной у прочих духов.

— Жаль, что с такими навыками они выродились в Низших. — Вопреки словам, сожаления в голосе верховного наставника Следственников никто не обнаружил. Вот уже тысячи зим он бродит по Хорону, чувства давно притупились, оставив лишь долг перед учителем, и стремление достичь его уровня сил.

— Все свободны. — Роккон прервал фарс после подтверждения подлинности отчета, и решил отправить всех восвояси. Но прежде чем помещение покинул наставник младшего потока снабженцев, он вдогонку бросил: — Удели внимание юному Асмуту, если сможет достичь развития Ифрита, с такими талантами и навыками получится достойный наставник в нашу Кузню.

Глава 290: Бесплатный обмен

— Ты уверен? — Пристально глядя на нерадивого ученика, пришедшего к нему несмотря на то, что всему потоку снабженцев дали трое суток отдыха, Барклоф спросил. — Через две зимы все равно получишь эти знания, медали лучше обменять на ресурсы. Возможно ты не знаешь, но у Кузни много вещей, способных ускорить развитие, увеличить силу, укрепить тело, и даже душу.

Несмотря на убеждения Наставника Влад покачал головой.

— Я собираюсь сдать экзамены за основной курс и на следующий год поступить на продвинутый. — Объяснение Влада заставило веки Барклофа широко раскрыться. — Поэтому прошу обменять медали на искусство кипящей крови. Мои способности вы знаете, оставшиеся сорок пять я смогу быстро набрать на занятиях, или на следующей практике, но искусству хотелось бы научиться уже сейчас.

Просьба Влада могла показаться чрезмерной, он фактически предлагал наставнику нарушить правила Кузни, но попытка, как говорится, не пытка. Не сработает, Влад вернется с полным счетом и возьмет свое.

— Даже если ты овладел теорией, искусством кипящей крови невозможно овладеть за оставшееся до экзаменов время. — Барклоф все еще настаивал. Он прекрасно осведомлен об интеллектуальных способностях Отродья, так как именно они позволяли курсу снабженцев выделяться на всех занятиях без исключения. Не будет преувеличением сказать, что мальчишка, на данный момент, единственный источник гордости для него перед другими наставниками. Если он сможет сдать экзамены, то на следующий год уже попадет под руководство кого-то другого, но не это заботило Барклофа. Помня свои учебные годы, и тяготы, связанные с освоением телесного искусства, он просто не мог поддержать Асмута.

— Это уже моим проблемы, не так ли? — На устах Влада играла озорная улыбка. Всю жизнь ему советовали не торопиться, знать свои пределы, не зариться на недостижимые цели, но где теперь советчики? Сгинули во мраке времен, или в составе армады червей несут волю патриарха Вормонд во все миры.

После долгого молчания Барклоф вздохнул, и поднялся из-за стола, где занимался бумажной волокитой.

— Самоуверенный сопляк… — Бубня под нос наставник, направился к выходу из учебного помещения, но прежде чем уйти, недовольно повернулся к Владу. — Раз уж так много энергии и не нужен отдых, идем. Сохрани медали для ресурсов кузни, они помогут быстро вырасти, а искусству кипящей крови я научу.

Ошеломленный Влад резво вскочил и побежал за наставником, не веря в свалившуюся удачу. Однако даже при переполняющем разум возбуждении и нетерпении, обусловленным гормональными выбросами подросткового тела, он поинтересовался:

— Разве это не нарушает правила кузни клейма? — Забота о других — далеко не отличительная черта Влада, он больше беспокоился о себе. Что если изучить телесное искусство без надлежащих процедур? Его ведь не вздернут, не расчленят?

— Выкуп телесных искусств и клеймений предусмотрен для тех, кто по тем, или иным причинам не может доучиться до выпуска. — Барклоф терпеливо объяснил. — Ты явно собираешься окончить Кузню, так что я, как наставник, имею право передать некоторые знания подающему надежды ученику немного раньше положенного.

Получив внятный ответ Влад отпустил ситуацию.

— Тогда, спасибо… — Ступая по коридорам, он поблагодарил наставника. Хоть темперамент последнего и не соответствует свирепым Хоруанцам, как педагог он действительно проявляет себя с квалифицированной позиции.

— Не за что благодарить, все завит от того, сможешь ли научиться, моя роль здесь невелика. — Когда они вышли на пустырь за зданием, где проходило большинство теоретических занятий, Барклоф указал на землю. — Садись, и устраивайся поудобней.

Полный сомнений Влад скрестил ноги и уместился филейной частью на пыльной земле, ожидая дальнейших указаний. И они не заставили долго ждать. Барклоф встал позади, положив руки на плечи ученика, и начал вливать через ладони сутру, параллельно объясняя природу первого и самого основного искусства, лежащего в фундаменте силы хоруанцев — кипения крови. Данный навык сопровождал космических демонов почти всю их многомиллиардную историю, задолго до того, как появились клейма. Его действие просто и незатейливо, но чрезвычайно эффективно. Заставляя сутру сжигать кровь, в которой растворено еще больше сутры, хоруанцы могли в кротчайший промежуток времени высвободить огромное количество сил. После этого наступал период слабости, но в бою именно такие козырные карты и позволяли выживать.

Сам навык делился на пять этапов, отличающихся интенсивностью сгорания крови, скоростью течения по жилам, и усваиваемостью взрывной сутры телом.

— Почувствуй, как огонь бежит по жилам, как сосуды раздуваются, не в силах выдержать давление этой великой силы… — Барклоф направлял сутру сквозь кончики пальцев, заставляя демоническую энергию нагревать тело ученика. — Ощути, как быстро бьется сердце, как в глубине мышц зарождается жар, заставляющий сворачиваться кровь, а затем вынуждающий ее кипеть, сгорать, рождать еще больше сил. Следи за тем, как моя энергия сжимает вены и артерии, крошечные капилляры по всему телу, не позволяя им взорваться из-за превращения крови в насыщенный силой газ. Ты должен освоить это умение, чтобы не убить себя. Глубинные волокна мышц помогают в сдерживании, но нельзя задействовать все, ведь без них тело потеряет способность двигаться. Для освоения искусства кипения крови необходимо прочувствовать собственное тело, управлять каждым органом как отдельным элементом, а затем, объединять их влияние в последовательную цепь. Сердце может перегонять только жидкость, поэтому кровавый газ должен быть сдавлен, во внутренних органах нет мышц, и когда газ попадет в них, только сутра убережет от разрыва. Не отвлекайся, чувствуй, запоминай, и не вздумай практиковаться в одиночку, умрешь.

Глава 291: Искусство кипящей крови

Убрав руки с плеч ученика, кожа которого покраснела, а из пор сочился горячий белый пар, Барклоф дал последние напутствия:

— Теперь понимаешь, почему я говорил, что невозможно освоить искусство всего за один учебный год. — Наставник продолжал назидательным тоном. — Оно из большого количества аспектов, которые необходимо предварительно освоить. Без совершенного контроля тела невозможно приступить даже к начальному этапу, не говоря уже о…

Слова Барклофа застряли в горле, когда он увидел, как стремительно краснеет успокаивавшаяся секунду назад кожа. Влад медленно встал, подвигал руками и ногами, ощущая невероятную легкость и взрывную силу в каждом движении. Мышцы неуловимо дрожали, вены и артерии выпирали, словно после интенсивной тренировки с тяжестями. Влад контролировал тело, и сжимал сосуды. Невероятная регенерация позволяла восстанавливать сгорающую кровь за считанные мгновения и стабильно удерживать нынешнее состояние. С резким разворотом он ударил хай-кик с проносом. Воздух на вытянутой словно струна ступне сдавило, а затем бросило в стену, что породило громкий взрыв. Повсюду поднялась пыль, ветер бушевал, но небрежный взмах руки сдул завесу, оставив на площадке лишь разгоряченного Влада и обескураженного Барклофа.

— Спасибо за учение наставник. — Влад учтиво поблагодарил, хоть он и изучил искусство кипящей крови только на начальном этапе, добраться до остальных не так уж сложно. Необходимо комплексно увеличивать эффект на разных стадиях высвобождения, достигая качественных изменений. Правда это невозможно осуществить с прочностью тела низшего, предварительно необходимо возвыситься, и улучшить базу.

В голове мухами роились мысли об аспектах кипения крови, возможностях его применения, и небольшом эксперименте.

Эффект сжигания крови достигался за счет столкновения частиц сутры внутри сосудов, что по большому счету просто разлагало внешнюю оболочку кровяных клеток и выпускало заключенную в них энергию. Тот же результат достижим и другим путем. Помимо обычных хоруанском клеток по организму Влада курсируют спиритоциты, несущие огромную термическую мощь. Контролировать их гораздо проще, так как оболочка состоит из омни. Если высвободить большое количество спиритоцитов в жилах, кровь тоже закипит, главное не переборщить. Тело Влада устойчиво к высоким температурам и способно выдержать около ста тысяч градусов цельсия, однако в ядерных реакторах протекают реакции с высвобождением десятков миллионов градусов. Если эксперимент удастся, расход сутры, уходящей на сжигание крови, уменьшится, соответственно повысится КПД навыка.

— Освойся пока с кипение крови, но не переусердствуй, а у меня дела… — Стоявший в оцепенении Барклоф очнулся, и со смущенным лицом прокашлялся.

— Не буду беспокоить. — Влад выдохнул горячий пар и успокоил кипящую кровь. Он и сам искал предлог скорее вернуться в общежитие, эксперимент со спиритоцитами сам себя не проведет.

Когда Влад ушел, одинокая фигура Барклофа продолжила подпирать ногами пустырь. В глубине сознания проносились мысли о том, стоит ли ему продолжать быть наставником с такими жалкими способностями, которые ученики могут превзойти за день. Он походил на художника, считавшего себя профессионалом, и взявшегося руководить учеником. Неожиданно на первом же занятии тот нарисовал картину не менее прекрасную чем у него, перепрыгнув через десятилетия тяжелой практики и изучения азов живописи.

На входе в общежитие консьерж с неизменным пофигизмом проигнорировал Отродье, позволив последнему проскользнуть на третий этаж без нудной процедуры проверки документов. Вряд ли кто-то в здравом уме воспользуется личностью низшего, чтобы курсировать по кузне клейма.

В практически пустой комнате Влад передвинул подтаявший ледяной куб, в котором хранил мясо добычи, а затем устроился на пол. Удивительно, но мантия не намокла, все потому, что еще до соприкосновения ткани с тонкослойной лужей, из тела вырвалось большое количество тепла, мгновенно поднявшего окружающую температуру и испарившего воду. Униформа кузни стойка к механическим и термическим повреждениям, так что жар на нее никак не повлиял, а вот камни на полу начали нагреваться. Пришлось бросить новое заклинание, чтобы обновить ледяное заточение мяса и оградить собственную фигуру непроницаемым куполом. Но как только Влад прикрыл глаза, окруженный барьером омни, в глубинах сознания раздался хриплый голос:

«Ты вернулся…»

Зрачки Влада сузились, он сконцентрировал психическую энергию для защиты разума, однако неизвестный, казалось, не собирался атаковать.

«Это я».

Простое замечание, способное вызвать недоумение у любого, заставило Влада широко раскрыть глаза. В послании он прочувствовал психическую энергию противоположенной стороны, глубокую, могущественную, и чрезвычайно знакомую.

«Эйдон?»

Сосредоточившись на практически неуловимом пространственном искажении, возникшем прямо перед лицом, Влад улыбнулся.

«Рад слышать тебя, должно быть, много времени прошло…»

Припоминая о первых появлениях зеленой заразы на просторах космоса, Влад мог лишь предполагать, сколько действительно прошло с момента его смерти.

«Действительно много, владыка Вормонд».

Сквозь скрипучие слова пробивался ностальгический вздох древнего существа, неожиданно вернувшегося к воспоминаниям молодости.

«Теперь семьей Вормонд управляешь ты, Космический паук, Бог червей, Владыка зеленой заразы. У свирепых хоруанцев коричневые штаны от одного упоминания о тебе».

Искренняя похвала Влада заставила Эйдона старчески рассмеяться.

«Сам я никогда бы не дорос до такого уровня без твоего наследия. Это понимают все…»

Глава 292: Разговор с Эйдоном

«Поведай общее положение дел».

Влад решительно отсек сантименты и перевел тему к самому главному. Ему критически не хватало информации, исходя из которой можно будет строить хоть какие-то планы.

С противоположенной стороны Эйдон вспыхнул ужасающими флуктуациями духовной энергии, и заставил смыкающееся пространство расшириться. Почти вся энергия паука уходила на поддержание великого разлома в скоплении галактик, а разговор с Владом требовал не только поддержания удаленного пространственного прохода, но и чрезвычайно мощного поля для сокрытия общения от глаз могущественных обитателей Хорона. Оценив собственные ресурсы, он начал быстро говорить, посылая образы, зашифрованные в психической энергии.

«За двести лет мы оккупировали Млечный путь, сметя несколько десятков цивилизаций, а спустя тысячелетие накопления сил начали вторгаться в галактазары великих рас. Первое время продвижение шло хорошо за счет слабой изученности вируса Вормонд. Миры падали сотнями, пополняя наши армии. Решение воевать сразу на шесть фронтов имело свои плюсы, мы в кротчайшие сроки получили огромную боевую мощь от зараженных особей великих рас. Это так же позволило избежать предварительной подготовки незатронутых. Пожиратели планет Чо’мон практически полностью заражены, галактазар разорен, а раса составляют основную силу нашей армады. Просто гиганты, управляющие гравитацией, способные увеличивать размер тела с поглощением органики и омни, что они могли нам противопоставить?»

Легкое самодовольство, или скорее, гордость, проскальзывали между строк. Но Влад не перебивал ценителя матерей, ведь покорение целого галактазара — не шутка. Во времена его собственного рассвета, все в Улье мечтали о том, как бы спрятаться от взора Великих рас, не говоря уже о прямой конфронтации. Разумеется, Влад не причислял себя к этим бездарностям, он всегда смотрел за пределы этого противостояния. За пределы оков пространства, времени, материи, и вероятности, туда, куда все это время вела мечта.

«В противостоянии Хорунгарду и Аозару мы так же продвинулись далеко. Первые взаимодействуют с реальностью только на материальном уровне, а вторые используют знания, и психические искусства, для нас это не проблема. Регенерацию Вормонд ты знаешь лучше кого бы то ни было, что до ментального воздействия… Основная часть червей безмозгла, какие уж тут манипуляции? Однако война зашла в тупик примерно три тысячи лет назад. Они придумывают все новые способы сдерживания. Уничтожают собственные планеты, лишь бы не допустить распространения твоего наследия. Основной проблемой стал Хорон, их родной мир, где ты возродился. Истиннорожденные намного искуснее своих космических потомков в запечатывании пространства, да и сильнее они. Я несколько раз пытался уничтожить проблемный мир, блокирующий продвижение Вормонд, но так и не преуспел. На Хороне есть сильные существа, с которыми в лобовом столкновении я бы ни за что не хотел оказаться. Да и всю мою мощь отнимает поддержание разлома, без которого распространение Вормонд остановится, или даже откатиться на несколько позиций».

Сводка о местных демонах заставила Влада осознать важность данного мира для будущего Вормонд. Похоже Хорон стал костью в горле червей, не давая продолжить трапезу галактического масштаба. К счастью, он возродился именно здесь, в тылу врага, и демонам остается только посочувствовать.

«Норботрон сдерживается их собственными технологиями, но именно с ними вынужден воевать весь основной состав Вормонд, который ты оставил после себя. Тупые черви неспособны управлять ничем, сложнее собственных конечностей».

Казалось, последнее замечание содержало следы упрека, но Влад не смутился. Если бы не тупоголовость червей, скорее всего от Вормонд давно бы ничего не осталось. Практика показала, насколько плохо работает сдерживание доминанты, когда речь заходит о своеволии и предательстве.

«Мы тратим колоссальные ресурсы в битвах сразу на пяти фронтах. С Малькатти из Малькмира и Гооранцами Гооргона дела обстоят гораздо хуже, чем с остальными. Родственники Мариэль обладают ужасающей мощью омонигмуса и предрасположенностью к ледяным искусствам. Сильные мастера омонигмуса способы превращать целые планеты в ледники. Укусы червей не обращают малькатти, вирус просто не может распространяться в среде, близкой к абсолютному нулю. Мы пытались изучить их тела, как они вообще функционируют при такой температуре, но захватить живого малькатти — большая проблема, а мертвые распадаются на снежные хлопья. Гооранцы тоже непросты, они ведомы Моахом Неотвратимым — жестоким отцом аннигиляции, физические тела этой расы мертвы, а души заключены в косах, которые невозможно заразить даже личинками Хилекриса. Они враги всей органики, и материи, единственный способ сдержать мертвецов — использовать Омонигмус, которым безмозглые черви не владеют. Мы пытались временно оставить Малькмир и Гооргон, чтобы перевести ресурсы на Хорунгадрско-Аозарский фронт, но галактазарами правят не идиоты. Когда мы отступаем, они наступают, когда мы наступаем, они отступают. Даже не знаю, читали ли служители жестоких отцов искусство войны…»

Влад задумался над перечисленными проблемами. Он ни разу не сталкивался с представителями великих рас, кроме Норботтов и Хоруанцев. Строение их тел, разумов, и душ — загадка.

«Я найду способ разобраться с великими расами, но потребуется оборудование, экспериментальные тела, и время. Пока останусь на Хороне, поглощу их знания, и постараюсь создать условия для вторжения Вормонд».

С противоположенной стороны паук послал сигнал удовлетворения и ожидания. Он как никто другой знал ужас Владислава, даже спустя тысячи лет его творение, приходившееся на ранние годы юности, продолжает пугать вселенную.

«Я постараюсь заслать все необходимое, не привлекая внимания сильных парней с Хорона, как будешь готов принять посылку, сообщи».

Влад выглядел взволнованным способностями паука, и предстоящим изучением неизведанного.

«Отлично, и… я горд твоими успехами, Эйдон. Оставить семью Вормонд на тебя было правильным решением».

Паук, находящийся в окружении бесчисленных пространственных нитей, получающий колоссальный поток информации с каждой, на мгновение заглушил фоновый шум. На молодых устах, увеченных старческой гримасой усталости, расцвела улыбка, которую никто во вселенной не помел бы представить в интерпретации великого владыки заразы.

«Спасибо, Влад…».

Глава 293: Бассейн чистой крови

Плотно позавтракав, Влад покинул общежитие в бодром расположении духа. Вчерашний разговор с Эйдоном заставил осознать масштабы наследия, оставленного еще в прошлой жизни. Как это могло не радовать? Сегодня прекрасный день для свершений, проблема лишь в том, что у снабженцев еще двое суток выходных. Он хотел бы сдать экзамены экстерном уже сейчас, однако данная процедура проводилась лишь в конце учебного периода, и судя по намекам Барклофа, никто ради низшего не будет устраивать индивидуальный геморрой. Оставалось только развиваться, впитывая ресурсы Кузни. Благо их предостаточно, а с благословления наставника, у Влада осталось восемьсот сорок семь полных медалей, которые можно обменять на всевозможные выгоды.

В безымянной крепости можно найти много всего за медали, от качественного оружия, до уникальных растений, при употреблении работающих как лекарства, или даже допинг. Конкретно Влада интересовало другое, то, что с таким благоговением описывала Карвина во время вечерних тренировок, и то, на что Барклоф предлагал обменять медали — кровь благородных. Название соответствовало продукту, вот только то были не бутылки, наполненные драгоценной жидкостью, а целый бассейн крови высокорожденных хоруанцев, питаемый колоссальным количеством сутры. Времяпровождение в нем могло значительно укрепить тело, ускорить достижения пика физической формы, а также увеличить шанс эволюционного скачка. Влад не смел отказываться от такой возможности, но вот цена… Сто медалей за сутки нахождения в бассейне. Проще отловить благородных, и как сказал бы Вася, скосплеить Эржебет Батори.

Скрипя сердцем Влад явился в левое крыло крепости, где находилось большинство элитных тренировочных площадок, и учебные помещения старших потоков. Появление Отродья не вызвало особых волнений, как никак, сейчас время занятий, а прогульщиков в Кузне клейма не ставят в угол. Их подвешивают голышом рядом с гигантским железным колоколом, чтобы лучше слышали сигнал к началу занятий, впитывали сквозь кожу, так сказать.

— Десять медалей. — Войдя на площадку с черным гравием, обсыпанным вокруг круглого бассейна с кипящей алой жидкостью, Влад достал бланк приема. Удушливый запах железа возбуждал обонятельные рецепторы, вызывая повышенное слюноотделение, но он пришел не за едой. Как только прочная бумажка коснулась стола привратника — благородного демона, с силой не ниже Галактического цикла, цифра в правом верхнем углу уменьшилась до восьмисот тридцати семи. Очень удобно, и никто не украдет, бланк в кузне действительно универсален. — Правила кровавых процедур имеются, или мне самому придумать?

Оглядываясь в поисках ведемекума, Влад так ничего и не нашел, а попытка разрядить напряженную атмосферу не увенчалась успехом. Благородный продолжал пялиться на низшего так, будто тот убил его жену, съел дочь, и изнасиловал сына.

— Раздевайся. — Двусмысленностью в высказывании привратника и не пахло.

Влад резво скинул одежду, включая нижнее белье, сложил возле края бассейна и осторожно вошел, стараясь не расплескать ни капли. Он не мог поручиться за душевное спокойствие и дальнейшие действия благородного.

Как только кожа соприкоснулась с бурлящей красной жидкостью, по ней будто пробежал табун муравьев, кусающих в бесчисленных местах. Боль терпима, но раздражение нервной системы несравнимо ни с чем, даже ожоги не так отвратительны.

Поры расширились, кровь, будто живая, начала наполнять тело, исторгая грязное подобие себя из низшего. Однако регенерация Вормонд — не шутка, секунду назад в теле Влада не осталось собственной крови, а затем она быстро восстановилась, и начала соперничать с инородной субстанцией. Кровь благородных обладала ужасающим фагоцитозом, она поглощала все, включая спиритоциты. Если бы Влад не контролировал их производство, весь бассейн испарился бы в считанные секунды. Он так же подавлял гены Вормонд с помощью психической энергии, так как те уже начали изменять генетическую структуру крови.

Безмолвная борьба продолжалась около минуты, и только по завершению Влад смог в полной мере ощутить влияние крови благородных. Тело, благодаря отчаянным тренировкам, находящееся в отличном состоянии, чрезвычайно быстро впитывало питательные вещества, укреплялось, и стремилось к пику физической формы.

С широко раскрытыми глазами Влад устремился к центру бассейна, куда с четырех направлений, на глубине поступали мощные потоки сутры. Радиус бассейна составлял около тридцати метров, а в центре он уходил на глубину практически четырех взрослых человеческих мужчин. Влад нырнул, и пропустив по полным костям большое количество термической энергии, увеличил гравитационное притяжение на максимум, который могло выдержать тело. В окружении восходящих потоков кипения, он начал приседать, делать отжимания, переходя от одного базового упражнения к другому. Прочное дно бассейна начало проминаться под многократно увеличившимся давлением, прямо сейчас Влад весил около ста пятидесяти тонн.

От интенсивных упражнений кровь в бассейне начала раскачиваться, что заставило привратника вскочить с насиженного места. Простым клеймом подчинения он попытался вытащить низшего из глубины, однако нахмурился, ощутив несоразмерную тяжесть.

Влад, почувствовать постороннее воздействие, вынырнул, и осторожно взглянул на благородного.

— Чем ты занят, Отродье? — Презрение сменялось гневом на лице привратника, он явно готовился преподать низшему незабываемый урок.

— Тренировался, разве это запрещено? — Глядя на то, как кровь хлещется по краям бассейна, но упирается в невидимую стену, Влад улыбнулся. — Мне, пожалуйста, продлить еще на триста медалей.

Дотянувшись до бланка возле одежды, Влад быстро добежал до стола привратника и положил бумажку. А когда сумма уменьшилась до пятисот тридцати пяти, вбежал обратно в бассейн под негодующим взглядом благородного.

Глава 294: Вожак

— Эй, почему кровь болтает из стороны в сторону? — Пытавшийся отрешиться от боли подросток, с закрученными рогами, недовольно распахнул глаза. Он уставился на других благородных отпрысков, которых бросало из стороны в сторону вместе с кровью.

— Не знаю, может, неисправность в подаче сутры? — Юная девушка, прелести которой закрывал скромное бикини из запекшейся крови, неуверенно ответила.

Лишь привратник, глаза которого горели пламенем негодования, знал ответ. Вот уже сутки с лишним низший тренировался на дне бассейна, ни разу не вынырнув. Обращение к верховным наставникам с просьбой выдворить ублюдка и никогда больше не подпускать к крови благородных, вызвала их легкий интерес, и приказ не вмешиваться. Оставалось только с гневом наблюдать за происходящим.

Вдруг волнение алой жидкости, кипящей и плещущейся подобно бушующему геотермальному источнику, уменьшилось, а спустя некоторое время вовсе прекратилось.

Привратник встал из-за стола, в надежде засвидетельствовать всплытие трупа. Он никак не мог понять, почему низший так долго обходится без дыхания, ведь на это способны далеко не все хоруанцы высокого происхождения. К несчастью, из центра бассейна показались сначала толстые, растущие назад, будто приглаженные, рога, а затем и вполне жизнеспособная голова низшего. Вот только оплетенный нитями крови, он сильно отличался от себя вчерашнего. Более подробно привратник разглядел его, когда Влад выплыл из бассейна под ошарашенными взглядами старшекурсников, не знавших, что под ними кто-то находился все это время.

— Вожак?… как такое может быть?… — Благородный недоверчиво отступил, когда на черный щебень ступили босые ноги поджарого низшего.

Рост Влада увеличился на десять сантиметров, громоздкие мышцы вновь иссохли, однако теперь он выглядел не просто как легкоатлет, а как упорный приверженец воркаута, с чрезвычайно низким процентом подкожного жира. Тут взгляд упал на рога, увеличившиеся в размерах и начавшие испускать слабые колебания сутры, незримые в обычном спектре восприятия.

— Давай договоримся, ты передашь своим, чтобы больше никаких реакций с вывихнутыми челюстями и глупо хлопающими глазками. Соберитесь как-нибудь, обсудите мою гениальную персона, позавидуйте, выпейте бокальчик горячительного, и постарайтесь свыкнуться, ладно? — Похлопав привратника по плечу, Влад, подхватил убранную под стол одежду с бланком, и на ходу одеваясь, поплелся в сторону общежития. Требовалось без лишних глаз переварить изменения тела, которые сопровождались не только демонической эволюцией.

Дело в том, что во время возвышения в крепости Аман Влад подавил генетические изменения родословной Вормонд, так как все происходило на глазах у четы Аманоа. Сейчас, скрытый под толщей крови и бушующими потоками сутры, он мог в полной мере раскрыть наследие души. Тело Вожака соответствовало звездному циклу, однако могло с легкостью выдержать мощь Звездного скопления, так что Влад вернулся к истинному пику прошлой жизни. Вожак являлся последней стадией на пути к благородным, все еще считался низшим, но уже мог вступить в армию хоруанцев как рядовой. С усилением генов Вормонд, характеристики демонического тела возросли в разы. Самые большие изменения касались мозга и нервной системы, даже превзойдя аспекты прошлой жизни. Благословление родословной великих рас действительно ужасает…

Но все эти изменения — вторичны, главное достижение — тело достигло соответствия Звездному циклу и истинное наследие Вормонд, в виде колоссальной психической силы, вернулось. Влад мог даже попытаться заглянуть в коллективное бессознательное, не опасаясь, что мозг вытечет из носа. Если бы на пути встретилась волна червей, он бы без труда управлял генетическими наследниками, что не могло не радовать. Неподчинение собственного детища — признак высшей некомпетентности, которую Влад не мог терпеть даже в совершенно посторонних, не говоря уже о себе.

— Где ты был? Почему пропустил тре… — Когда Влад вернулся, возле двери, сцепив руки за коленями, сидела Карвина. Как только она увидела закадычного друга, сразу же гневно вскочила, но замерла на полуслове, увидев изменения во внешнем виде, в особенности выросшие рога. — Снова возвысился…

Привратник мог не знать, что Влад проходит уже второе эволюционное повышение к своим незначительным четырнадцати зимам, но Карвина другая. Она собственными глазами видела, как из Беса Влад стал Отродьем. А теперь очередное возвышение до Вожака. Это не могло не пугать. Картина мира, известная юной госпоже Аманоа, рушилась с каждым днем знакомства со странным низшим, вызывавшим чувство необъяснимого родства.

— Опустим слово «Снова», оно ни к чему. — Влад прямо напомнил девушке о договоренности, опасаясь, что это может кто-то услышать. Проявлять талант и ценность — полезно, но много лекарства — яд. Не хотелось бы в один прекрасный день проснуться в окружении благородных, горящих желанием выяснить его секреты. — Тренировался в бассейне чистой крови, как видишь, преуспел. Спасибо за наводку.

Карвина глупо кивнула, и вдруг, опомнившись, обернулась. Она подняла стопку перевязанных книг, и протянула Владу.

— Отец прислал книги за продвинутый курс, так что… — Неловко стоять девушке долго не пришлось, и Влад с радостью принял новый источник знаний, одновременно открывая дверь.

— Я достиг определенного результата в тренировках, так что и тебе не стоит отлынивать. — Когда Влад закончил, он встал в стороне от двери приглашая девушку войти.

Юная госпожа Аманоа широко улыбнулась, и вбежала внутрь. Ей не терпелось увеличить свою духовную энергию, и во время каникул, предстать перед отцом с дядей в лучах сияния настоящего гения.

Глава 295: Психический импульс

Глубокой ночью, когда Карвина отправилась в общежитие командного потока, Влад остался мирно сидеть на холодном полу. Он прикрыл глаза, сосредоточившись на психических колебаниях, которые проявлялись во внешнем мире слабым магнетизмом. По своей сути психическая энергия — своего рода код, имитация нейронных сигналов, зашифрованных в электромагнитном поле. И чем сильнее оно, тем мощнее психическое воздействие.

После изменения конституции тела на основе генов Звездного цикла Вормонд, мозг претерпел чудесное преображение. Доселе слабый, способный обрабатывать информацию лишь на уровне земного суперкомпьютера, он расширил возможности в разы. Помимо усиления основных когнитивных способностей, главное — способность испускать мощные психические импульсы, и этим сейчас Влад пытался воспользоваться.

В прошлой жизни не удалось совместить коллективное бессознательное с клеймом Вормонд, однако Влад оставил несколько вспомогательных рычагов. Один из них — образцы психической энергии преданных последователей. Их удалось получить задолго до проекта «Возрождение», во время предварительного осмысления коллективного бессознательного. Патриарх Вормонд начинал с малого, надеясь создать небольшую сеть из близких друзей. Позже, с известием о предательстве, Влад собрал больше образцов, включая те, что принадлежали последователям Леонида, и запечатал их в собственном клейме.

«Психическая энергия Васи, Салавата, и Эммы…»

Отобрав нужные, Влад испустил слабый психический сигнал, боясь потревожить кого не следует. Он уже долгое время исследовал крепость инвазивным зрением, однако так и не нашел близких. Оставалось только использовать более продвинутый метод, который, если постараться, мог накрыть целую планету.

Незримая электромагнитная волна прошлась по округе, не отозвавшись в сознании никакой полезной информацией. Лишь отголоски мыслей хоруанцев и их образы всплывали перед глазами. Следующий импульс превосходил предыдущий по силе, и он распространился уже не на десять, а на сто километров. В моменты развертывания психической энергии Влад получал особое восприятие — глубокую тьму, озаряемую скоплением искр, которые на самом деле являлись мыслящими существами. Сведенное до примитивов, оно совсем не напрягало чрезвычайно мощный мозг, даже если речь шла об огромном пространстве восприятия. Вторая Волна затихла, искры тускнели, и в сознании снова воцарилась тьма.

«Неужели недостаточно?»

Приоткрывший глаза Влад нахмурился, глядя, как между железными штырями вешалки проскакивают искры потенциалов. Второй импульс уже очевиден для многих, и наверняка был замечен, но даже так Влад не остановился.

— Депеллендам ментис эманатионс. — Простое заклинание рассеяло источник психической энергии по всему периметру распространения, делая невозможным вычислить местоположение Влада. В ту же секунду он запустил третий импульс на тысячу километров. Сознание, подобно куполу медузы распахивалось вширь, обхватывая колоссальную территорию с бесчисленными скоплениями искр. Вдруг, Веки Влада дрогнули, и он резко повернулся в сторону бойницы. Там, за окном, злобно шумел ночной лес, чрезвычайно опасный в это время суток.

С резким порывом ветра фигура Влада выскользнула из бойницы головой вперед, и под сокрытием простенького заклинания подавления энергии, перемахнула через крепостную стену. Влад ускорился, взволнованный находкой и напуганный ее состоянием. Он обнаружим психические колебания, присущие Салавату, точнее его личности, заключенной в клейме Вормонд. И колебания эти были чрезвычайно слабыми, как у умирающего.

Зубы гигантской твари, похожей на вытянутую земную ласку, но с крокодильей пастью, щелкнули за спиной. Влад не обратил внимания, он на скорости, трехкратно превосходящей гиперзвук, пронесся по макушкам деревьев. Листва и тонкие ветви на пути были содраны, словно плоть мясницким крюком, за минуту Влад пробежал более пятисот километров. Добравшись до места, он снес подростка, сторожащего ничем непримечательную лесную опушку.

Удар колоссальной силы мог бы превратить тело жертвы в ошметки плоти и костяной трухи, смешанной с дерьмом, однако то был хоруанец. Восемнадцатилетнего парня протащило сквозь разорванные стволы деревьев, оставив валяться без сознания с раскроенным черепом.

Немедля Влад вонзил руки в землю и на удивление, вместо плодородного слоя поднял гигантский люк, замаскированный неотличимо от окружающей среды. Глубокий тоннель без лестницы и освещения не вызвал ни малейшего смущения, Влад шагнул вниз, и после непродолжительного падения, мягко приземлился на твердую поверхность. Внизу от вертикального тоннеля отходила ветвь коридоров, высоких и широких, способных запутать не хуже катакомб Агахорна. Однако Влад, активировавший инвазивное зрение, сразу же вы брал направление.

Минута высокоскоростного движения по извилистым сетям коридоров, чистых и опрятных, вывела Влада к просторному помещению, изнутри похожему на авиационный ангар. Здесь рядами высились круглые капсулы из прозрачного материала. Внутри, плавая в жидкости, спали юноши и девушки хоруанском расы самых разных возрастов. К спине каждого тянулись трубки, уходящие из ампулы в пол.

Глава 296: Напряжение

— Кто это с тобой сделал?… — С удивлением отметив, что каждый ребенок является высшим демоном благородного происхождения, Влад скользнул к капсуле, содержащей безрукого подростка. Стиснув зубы, он уставился на мальчика с алыми волосами, извивающимися в жидкости, и двумя парами прикрытых глаз, расположенных друг над другом. Этот ребенок был Салаватом, точнее тем, в ком переродилась его душа.

Даже несмотря на то, что смерть не властна над ними благодаря Вормортису, Влад не мог вынести трагического вида лучшего друга. Тонкие пальчики мгновенно поросли хитиновыми когтями, однако, когда они готовы были вспороть капсулу, свободно текущая психическая энергия, пульсацией позволяющая воспринимать все в радиусе нескольких десятков километров, была заблокирована.

— Что это ты здесь делаешь?

Вопрос, раздавшийся из тьмы коридоров, заставил Влада поспешно обернуться, убрав хитиновые когти и крестообразные зрачки. Он настороженно смотрел на фигуру в длинном кожаном плаще, выходящую из объятий мрака.

— Наставник Арцилий?… — Влад не удивился личности явившегося, кто бы ни был на его месте, все одно. Тем не менее, ситуация осложнилась, ведь наставники обладают выдающимся мастерством и силой, Влад со всеми своими трюками ему не противник. Он отчаянно пытался воззвать к Эйдону, однако блокируемая психическая энергия не пробивалась за пределы ангара. — Пытаюсь вытащить учеников из этих капсул, кажется, они не очень хорошо себя чувствуют. Возможно, хулиганы со старших потоков это сделали, чтобы потешить себя…

— Нет, это сделал я. — Спокойный ответ Арцилия, медленно подходящего к Владу, заставил последнего скривиться.

— Должно быть, ученики провинились, и вы наказали их. — Влад не оставлял попыток, вот только…

— Они ни в чем не виноваты. — На устах Арцилия играла слабая улыбка, для него напряжение низшего было немного забавным. Сам же Влад посерел от негодования «Ублюдок, ты оставишь шанс соскочить, или нет?». — Итак, почему ты проник сюда, травмировав моего воспитанника?

На данном вопросе мозг Влада загудел от напряжения, однако бесчисленные варианты разбивались о безвыходность ситуации. Благородные детишки в капсулах с очень высокой вероятностью используются наставником в личных целях, это сливалась с пониманием, что Арцилий ни за что не допустит распространения данной информации. Действуй он независимо, или с поддержкой руководства Кузни, ничего не изменится, ведь статус потомков династий слишком тяжел для принятия ответственности. Влад не знал, что именно Арцилий делал с учениками, но уж точно не использовал искусство темной медицины для лечения. Судя по энергоструктуре детишек, если вытащить их из капсул, все будет в порядке и восстановление не займет много времени. Исключая тех, у кого не хватало частей тела, а таковых немало. Притом, у каждого они были удалены хирургическим путем, места срезов аккуратны и ровны, такое явно не могло произойти в бою с червями.

— Любопытство. — Проанализировав ситуацию, Владу не оставалось ничего другого, кроме как притворяться. Если не удастся, лучше прикончить Салавата и себя, чтобы не попасть в плен. По крайней мере, будет шанс переродиться через пару тысяч лет.

— Любопытство? — Арцилий остановился в паре метров от низшего, и не собирался приближаться.

— Да, я случайно обнаружил, что под землей находятся катакомбы, и захотел взглянуть. Охранника приложил сильнее, чтоб наверняка не очнулся, пока я здесь все исследую. — Увидев, что есть реакция с противоположенной стороны, Влад решительно занял позицию.

— И как? — В тоне Арцилия проступала игривость. — Нравится?

Выругавшись в душе, Влад постарался не допустить проявлений эмоций. Как могло нравиться то, что лучшего друга засунули в капсулу и держат его с неизвестными целями? Это позволено ему одному.

— Я увидел только спящих учеников, не знаю с какой целью их поместили сюда, так что пока не разобрался. — В спокойном объяснении Влада нет и следа негативных эмоций, будто речь шла о погоде.

Он испытал искреннюю благодарность к Васе, и проклятому Леониду за то, что те принудили изучить социальные взаимодействия на более глубоком уровне. Разумеется, и раньше все было прекрасно, но на Земле он был высшим хищником и мог позволить себе многое, сейчас же от каждого слова зависела судьба лучшего друга и своя собственная.

— Разве то, что невинных учеников насильно держат здесь, недостаточно однозначно? — Казалось, Арцилий не собирался отпускать Влада, будто кот, придавивший лапкой хвост вертлявой мыши.

— Невинный, виновный, — рассуждения детей. — Влад несобирался так просто сдаваться. — На мой взгляд, для достижения цели можно пойти на многое.

Он сделал ставку на то, что старший наставник увлечен амбициями, и именно в этом кроется главная причина заточения благородных детишек.

— Какой интересный малыш… — Обойдя низшего по кругу, Арцилий наклонился вперед, оказавшись очень близко к его лицу. — Но почему именно Диад? Он практически в центре ангара, почему не начал освобождать учеников с этого края, или с того?

— Недавно у меня возник конфликт с потомком династии Диад, учится в параллельном командирском потоке. — Влад отвечал без задержек, как можно более уверенным тоном. Мозг работал достаточно хорошо, чтобы даже перед сотрудниками КГБ брешить с постной миной на любую тему. — Этот парень очень силен и не дает мне спокойно охотиться в лесу, постоянно пытаясь убить. Думал, если спасу кого-нибудь из династии Диад, разрешу конфликт.

Арцилий вернул ровную позу и улыбнулся чуть шире.

— Находчивый, талантливый, Барклоф не преувеличил рассказы о тебе, юный Асмут. — Старший наставник не скупился на похвалу, он и сам высоко оценил живой ум низшего.

— Я не Асмут, просто Влад. — Припомнив презрение учеников Арцилия, когда он рассказал о принадлежности к династии, а также сопоставив с плененными благородными, Влад решительно отказался от опасного титула.

На такой ответ бледнокожий Морфиус с зашитыми глазками удивленно вскинул брови.

— Тогда как получилось, что ты носишь имя династии Асмут. Это тяжкий грех, карающийся смертью. — Угроза в голосе более чем очевидна, будто Арцилий действительно заботился о подобных вещах.

В темном ангаре, освещенном лишь флуоресцентной жидкостью в капсулах с детьми, повисло гнетущее напряжение.

— Спас дочь Калиана Аманоа, и тот решил отблагодарить. — Влад не стушевался, оставаясь на ранее намеченной линии поведения. Он старался выражаться емко, без лишней воды, ценя каждую возможность высказаться как выигранные секунды до детонации бомбы. — В качестве награды я попросил знания, Калиан удовлетворил просьбу, отправив в Кузню клейма.

Не смея ничего утаивать, он придерживался простого правила: лучшая ложь — не до конца озвученная правда.

— Неужели? — С сомнением, высеченным на мертвецки бледном лице, старший наставник пригладил подбородок. — Просто из благодарности Калиан Аманоа, чья династия находится в упадке и любое неверное решение приведет к ее краху, нарушил один из строжайших законов Хорона?

Тут и сам Влад окунулся в неуверенные предположения, он не догадывался о законах Хорона, но из уст Арцилия даже история о розовом пони получилась бы смертельно серьезной, не говоря уже об этом.

— Думаю, он увидел скрытый потенциал, когда я смог быстро впитать знания библиотеки Аман. — Несмотря на осторожные мысли, Влад ответил без запинки, слегка задумчиво, словно и сам не уверен. — Калиан сказал, если преуспею в кузне Клейма — дорасту до Ифрита, получу шанс присоединиться к династии Аманоа и займу место хранителя знаний в крепости Аман.

Арцилий Кивнул, словно убежденный в объяснениях, а затем вдруг высвободил чудовищную мощь сутры, заставившей атмосферу стать тягучей и удушливой. Удивительно, но мощь, превосходящая даже цикл Пустого космоса, никак не повлияла на капсулы, лишь придавила низшего к растрескавшемуся полу.

— Я… могу быть полезен… — Сквозь чудовищное давление Влад прохрипел, пытаясь собрать силы для последнего рывка, который уничтожит его и тело Салавата.

— Полезен чем? — Тон Арцилия сменился на бесстрастный и холодный, будто ледяная река пробивала течение сквозь уста. — Ты даже не знаешь, чем мы занимаемся.

Вопреки насмешливым словам, старший наставник уменьшил давление, позволив низшему выговориться.

— Пусть достижения мои ограничены врожденными способностями, оковы тела не влияют на разум. — Найдя шанс Влад предпринял последнюю попытку. — Я умен, очень быстро учусь, чем бы здесь не занимались, я смогу показать свою ценность.

Вдруг Арцилий, окруженный всполохами гнетущей мощи, находящейся едва ли не на пике сил всей вселенной, рассмеялся.

— Оковы тела не влияют на разум… хорошо сказано. — Удивительно, но старший наставник остался чрезвычайно доволным, услышав простую фразу. Она казалась даже более важной, чем все оправдания раньше. — Докажи.

По щелчку в руке Арцилия появилась огромная книга, метр в высоту, и около семидесяти сантиметров в ширину. Толщина не уступала голове низшего, которому старший наставник и передал древнее писание.

Влад не смел откладывать, и перебросив железную корочку, впился глазами в текст первой страницы. Символы немного отличались от современного Хор’катур, но не критически. Влад мог понять написанное и быстро пролистал страницу за страницей, под слегка заинтригованным взглядом Арцилия.

— Поразительно… Метод интеграции пяти демонических начал в одно, со слиянием душ и последующим производством универсальной сутры, способной активировать любое наследственное телосложение… — Влад изъяснялся пораженным тоном, хотя в действительности ожидал чего-то подобного. Не просто же так Арцилий держал здесь благородных детишек. — Но кажется есть проблема с приживаемостью. Я увидел решение энергетического конфликта и слияния духов, однако конфликт плоти не решен. Судя по трактату, насильственное присоединение ведет к омертвению тканей и отторжению.

В ангаре воцарилось молчание, даже бушующая сутра утихла. Арцилий, как бы парадоксально ни звучало с его зашитыми глазами, словно вглядывался в низшего. Не меньше минуты они так стояли, прежде чем старший наставник улыбнулся.

— От Барклофа я слышал, что ты освоил Кипение крови и собираешься сдавать экзамены на продвинутый поток, верно? — Получив в ответ осторожный кивок, Арцилий продолжил. — Если ты так талантлив, то мог бы сдать экзамены сразу в выпускной поток, под мое руководство…

Последние слова старшего наставника звучали не как просьба, или предложение, а как ультиматум. А неоговоренные последствия отказа более чем очевидны.

— Могу, без проблем. — Влад не стал выбрасывать оливковую ветвь, которую ему протянули после стольких трудов. — Но разрешат ли…

— Разрешат. — Еще до того, как низший договорил, Арцилий перебил убедительным тоном. — А теперь возвращайся в общежитие и готовься. Ты ведь умен, знаешь, о чем говорить, а о чем не стоит…

Владу не оставалось иных Вариантов, кроме как послушаться старшего наставника. Он даже не оглядывался на капсулу с Салаватом, опасаясь навлечь на беду на лучшего друга. Как только низший покинул ангар, рядом с ним материализовалось двое подростков — учеников Арцилия, и они, словно тени, безмолвно последовали за в общежитие снабженцев.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 9]

Глава 297: Испытание

— Он серьезно собирается перевестись в выпускной поток снабженцев?

Вопрос в толпе, окружившей крупнейшую тренировочную площадку Безымянной крепости, не нашел отклика. Причина проста — обсуждения велись со всех сторон, создавая неразборчивую какофонию звуков. Будто это место не легендарная кузня Клейма, а ночной клуб с охрипшими динамиками.

— Низший, с дурной головой и короткими руками…

— Слышал, он сдал теорию за основной и продвинутый курсы в совершенстве.

— На полные баллы? Не может быть…

— А еще говорят, он выучил три телесных искусства и освоил элементарные клейма всех пяти троп.

— Чушь! Искусство кипящей крови… Искусство мягкий костей… Искусство грозового глаза… У меня на это четыре зимы ушло, а низший еще и в клеймах преуспел? Кто распускает такие дерьмовые слухи?

— Именно поэтому верховные наставники и приказали провести практический экзамен. Освоить навык не значит уметь его использовать. Мы много лет учились этому, а этот выскочка возомнил себя лучшим, просто освоив некоторые трюки на начальном уровне. Сегодня он опозорится.

От шестилеток и до подростков, все сошлись в единогласном мнении о судьбе наглого низшего. Ни одному благородному не хотелось видеть, как их превосходит отрепье ранга Вожака. Немногие действительно поддерживали Влада, всего два хоруанца: Карвина, и Барклоф. Оба выглядели взволнованными, и слегка нервными перед предстоящим испытанием, словно на бой предстояло выйти самим.

В центре тренировочного полигона, представляющего собой просторную площадку из монолитного белого камня, возвышался Влад. Он казался равнодушным к озлобленной физиономии противника с бойцовского потока. Как и полагается основной силе мастеров клейма, боец выглядел, будто мог сожрать теленка на завтрак. Всего лишь подросток шестнадцати-семнадцати лет, но мышцы бугрятся не хуже земных бодибилдеров, а рост около двух с половиной метров дополнял образ свирепого гиганта.

— Я раздавлю тебя. — Категоричное заявление бойца из династии Кальт разнеслось по площадке вместе с дуновением ветра.

Влад проигнорировал пустую угрозу, он смотрел на Бута — верховного наставника Снабженцев, который вместе с четырьмя древними товарищами, отвечал за судейство. Небрежный взмах руки молодого, но старого древнего, заставил обе стороны стремительно броситься друг к другу.

Оба активировали клеймения, но как мог хоруанец сравниться по скорости с Владом? За сотую доли секунды пальцы отпечатали на ладонях простенькую последовательность. Влад, практически добежавший до противника в низком старте, шаркнул рукой по камню.

«Клеймо подчинения: Волны земли».

От места контакта руки с площадкой поднялась волна, твердый камень растекался, обретая удивительную эластичность. Пятиметровая волна сбила не успевшего активировать клеймение бойца, но тот резво перемахнул через преграду, приземлился на ноги и отпечатал последнее красное пятно на ладони.

— Клеймо разрушения: Разрывная стрела! — С пальцев бойца сорвался полупрозрачный энергетический сгусток, вокруг которого воздух трепетал в ужасающем угнетении.

Влад в шпагате пропустил над головой опасный сгусток. Не дойдя до толпы зрителей, стрела разбилась о невидимый барьер, и вспахала два десятка метров земли рядом с местом разрядки. Будь на ее месте чье-то тело… бедолаге остается только посочувствовать.

Благодаря тому, что ученики Кузни клейма кричали названия атак, даже не потребовалось активировать инвазивное зрение для определения их природы. Учили этому неспроста, мастера клейма распределялись на большие поля сражений, и чтобы товарищи знали, какую разрушительную гадость собираются использовать элитные войны, приняли такую вот доктрину. Ее бы пересмотрели, в случае междоусобиц, но на фоне угрозы червей и единства хоруанского народа, пока что все так.

Утробно рыкнув, здоровяк, чья атака так и не добралась до цели, снова рванул к вертлявому низшему.

— Клеймо разрушения: Взрыв! — Вокруг массивного кулака, испещренного червями вздувшихся вен, воздух затрепетал.

Арсенал учеников академии небогат, так как большую часть времени они посвящают телесным искусствам. Клеймам же учатся уже после выпуска. В среднем за продвинутый курс детишки осваивают около трех-четырех клеймений той тропы, к которым у них предрасположенность. И так получилось, что Влад уже сталкивался со «Взрывом» в исполнении Карвины.

Без надлежащей техники, скорости, и точности, энергия разрушения, окутывающая конечность, попросту бесполезна. Но вот в исполнении умелого мастера, даже элементарное клеймо обретает сокрушительную силу…

«Клеймо разрушения: Взрыв».

Нырнув под кулак, Влад развернулся и обратным локтем, кончик которого впитал энергию разрушения, раздробил лицевые кости противника. Здоровяка отшвырнуло словно футбольный мяч, попавший под раздачу гневливого голкипера.

Несколько раз кувыркнувшись по земле, боец поспешил подняться, однако ноги подкосились, а центр тяжести повело в сторону. Глубокая вмятина в центре лица вобрала скуксившиеся нос и часть верхней челюсти, вместо с кровавым месивом. Глаза стремительно заплывали, однако достойный потомок династии Кальт не спешил сдаваться.

Воспользовавшись моментом слабости, Влад рванул вперед, и в прыжке ударил летящим коленом. Здоровяк не растерялся, выставив вперед рога, его кожа побагровела, жилы проступали сквозь плотно сжатые комки мышц. Было активировано искусство кипящей крови.

За секунду до столкновения Влад распрямил ногу, так как опасался травмировать колено. Регенерацию Вормонд ни в коем случае нельзя разоблачать. Когда стопа аккуратно легла на лоб, между рогами, он легонько оттолкнулся, сделав заднее сальто. Приземлившись всего в паре метров, Влад оказался в зоне прямого удара разъяренного противника, вот только быстрые пальцы успели отпечатать нужную последовательность из одиннадцати точек:

«Клеймение подчинения: Колесо земли».

Глава 298: Завершение

Площадка под ногами бойца, готового размозжить голову низшего могучим ударом, чуть приподнялась и резко повернулась против часовой. Опорную ногу утащило вместе с вращающимся кольцом, распяв здоровяка на неловкий шпагат. В очередной раз за бой потерявший землю под ногами боец попытался собраться. Однако во время группировки тела Влад обхватил могучую талию и рывком всадил головой в камень. Прогиб вышел знатным.

Грохот раздробленного монолита сменился облаком пыли, которое разогнала очередная атака Влада. Удивительно, но вместо того чтобы хорошенько пройтись кулаками, окутанными клеймами разрушения, он хлопнул ладонью по деформированной голове. Только самые внимательные заметили на руке свечение одиннадцати крошечных розовых треугольников.

«Клеймение обольщения: Кошмар».

Как только ладонь коснулась головы, боец обмяк. Он потерял сознание из-за мощной психической силы, которую конденсировали клейма тропы обольщения. Даже элементарный «кошмар», заставлявший противника попасть в мир снов и видеть ужасные вещи, обладал высокой поражающей способностью из-за чудовищной ментальной мощи Влада.

Утративший контроль над собственным телом здоровяк вдруг распух, сосуды по всему телу лопались от переполняющего газа. Искусство кипящей крови сыграло против него.

— Арцилий. — Суровый голос Роккона — верховного наставника бойцов, громом разнесся по площади.

Без лишни слов наставник выпускного потока снабженцев мелькнул неразличимой тенью, и оказался возле умирающего ученика. Из кончиков пальцев слепого демона, похожего на бездомного, вытянулись нити. Словно живые они проникли под красную кожу, сквозь которую просачивались капли крови, и извиваясь, начали латать внутренние органы. Толстые, тонкие, средние, каждая нить предназначалась для обработки различных участков. От нервных узлов, до трещин на стенках вен, некоторые и вовсе полые для ввода-вывода веществ.

Искусство темной медицины — таинственное мастерство, принадлежащее темной палате. Обучиться ему может далеко не каждый, таких кудесников ценят даже больше, чем мастеров клейма. Редко бывает, когда две профессии объединяются, оттого Арцилий — очень ценный кадр для Кузни клейма.

— Я прошел? — Когда состояние противника стабилизировалось, Влад с вопросом повернулся к верховным наставникам.

Возглавлявший благородную четверку Эмилий утвердительно кивнул, выражая всеобщее мнение.

— Ты можешь поступить в выпускной класс Арцилия, но мастер клейма — не просто боец, это универсальный специалист, способный выполнить любую задачу. Вот он готовишь еду, а в следующее мгновение пробираешься сквозь армию червей, чтобы обезглавить их доминанту. — Анфалуь — верховный наставник потока Следственников, решил немного осадить низшего. Не потому, что испытывал неприязнь, такие чувства давно выветрились из разума древнего хоруанца. Он хотел напомнить талантливому юноше, в котором Кузня клейма видела ценность, об их истинном предназначении. — Опыт в нашем деле — самое главное. До выпуска осталось пол года, за это время Арцилий, ты должен будешь научить Влада Асмута всему, что знаешь. Почаще вытаскивай его на практику, но не переусердствуй.

Выслушав верховных, и Влад, и Арцилий кивнули, после чего вместе покинули площадь под недоверчивыми взглядами учеников. Те, кто судачили больше всех, ошеломленно переглядывались. Они пытались понять, действие ли это клейма обольщения, или все происходит на самом деле.

Барклоф, облегченно выдохнувший после победы талантливого ученика, улыбнулся. Но непривычное состояние лица длилось недолго, и вскоре вернулось к прежнему раздражению, он посмотрел на своих подопечных.

— Смотрите, даже родившись низшим можно пробиться сквозь оковы. Влад учился у Арцилия меньше семидесяти дней, он усердно трудился, почти не спал в общежитии, и вот результат. Элементарные клейма освоены в совершенстве, а победа над превосходящим по силе противником далась даже без использования телесных искусств. Чем же заняты вы? Придумыванием болезней, чтобы не попасть на практику?! Тяжелый труд, целеустремленность — вот что может возвысить вас. — Барклоф воспользовался возможностью мотивировать учеников. Он не стал упоминать о ненормальной обучаемости низшего, его чрезвычайно пытливом разуме, и уникальном династическом наследии. Это только заставило бы детей искать оправдание собственным неудачам. — Идемте. С сегодняшнего дня мы будем проводить дополнительное практическое обучение до заката.

Пока подопечные Арцилия, опустив головы, следовали за ним, а детишки других потоков обменивались мнением по поводу поединка, Влад с Арцилием и несколькими выпускниками снабженцев шли на другую тренировочную площадку.

— Поздравляю, ты одержал уверенную победу. — Неожиданно из толпы выскочила Карвина, с растрепанными волосами, и широкой улыбкой на лице.

Юная госпожа династии Аман была единственной, кто с самого начала обучения переживала за Влада, поддерживала, и не оставляла наедине с проблемами. В совокупности с совместными тренировками двое сблизились, можно сказать, подружились, однако после первой практики Влад начал игнорировать ее. День за днем отношения ухудшались, девушка пыталась выяснить причину, узнать у самого Влада, но тот лишь отмалчивался. Вот и сейчас, вместо приветствия, или хотя бы благодарного кивка, он прошел мимо, не замечая улыбающуюся сквозь слезы Карвину.

Глава 299: Жалеешь?

— Жалеешь, что присоединился к нам и отказался от Карвины? — Дойдя до индивидуальной тренировочной площадки выпускников снабженцев, Арцилий активировал крошечную междоменную нору, которая вела в подземное убежище за пределами крепости.

— Карвина — всего лишь способ получить знания Аманоа. Как это может сравниться с тем, что даете вы? — Перемещение произошло настолько быстро, что Влад успел ответить только на противоположенной стороне.

За два с небольшим месяца низший обнажил свои амбиции и пренебрежение к привязанностям. Истинный хоруанец, необремененный глупыми оковами традиций, это то, что Арцилий ценил больше всего. Он направлял Влада на пути силы, лично обучал клеймам, передавал опыт, выращивая идеального помощника. Битва с бойцом старшего потока — подтверждение выдающихся способностей учителя, хотя Арцилий ни за что бы не присвоил результаты одному себе. Низший обладал впечатляющим талантом и невероятной обучаемостью. Один раз передать материал достаточно, чтобы он уже никогда не забыл, и применял услышанное на практике.

Пройдясь по просторным коридорам подземелья, учитель и ученик, в сопровождении выпускников-снабженцев, дошли до основной лаборатории. Хотя назвать ее так получалось с трудом, скорее пыточная доктора Менгеле. На дюжине металлических столов валялись искореженные гуманоидные существа, сшитые из частей тел различных хоруанцев. Некоторые подергивались, или пытались встать, однако колодки, сковывающие конечности и шею, не позволяли подняться ни на сантиметр. Что до сутры, ее попросту выкачивали вместе с кровью, не давая подопытным окрепнуть.

— Приступим. — Совершив предварительный осмотр каждого тела, Арцилий кивнул Владу, ставшему его главным помощником в экспериментах.

Старшие товарищи молча удалились охранять подземелье, или же выманивать опасных зверей поближе к крепости.

Влад достал из дезинфицирующей жидкости инструменты средневекового доктора, но сделанные из уникального металла, способного совладать с титанической плотью хоруанцев. Он сетовал на отсутствие подходящего оборудования и эксперименты, пытающиеся воспроизвести точно намеченный результат методом тыка. К сожалению, на Хороне все отголоски иномирных цивилизаций безжалостно уничтожаются, будь то живые организмы, или высокотехнологичные приблуды.

— Образец «Кайлус», день двадцать три. — Пока помощник раскладывал инструменты на столе-каталке, Арцилий достал большую тетрадь, сцепленную костяными кольцами, и сделал новую пометку. — Голова обладателя дара Похоти распухла. На месте соединения с туловищем дара Жадности проступает илистый гной с запахом разложения. Мышечные ткани и кожный покров размякли, нити швов прорезают их несмотря на слабое натяжение. Кровообращение нарушено. Зрачки реагируют на свет. Из ушей сочится серая масса. Зубы отсутствуют, наблюдается частичное омертвение языка. Правая рука и нога, принадлежащие обладателю дара Ненависти в порядке, однако таз и плечо, связывающие их, раздроблены словно от ударов дробящим оружием.

С каждой записью на Хор’катур настроение Арцилия становилось хуже. Мечта объединить пять начал хоруанцев разгоралась каждое утро, и рушилась к вечеру. Но он не сдавался. Мастер темной медицины продирался пути возвышения своей расы, он грезил однажды сделать всех демонов равными, освободить от участи бледной тени космическим потомков, склонивших головы перед жестоким отцом. Только такой путь Арцилий видел для выживания своей расы. Он родился в эпоху хаоса, когда черви каждый день опустошают домены Хорона, когда вербовщики Хорунгарда, презирая своих предков, спускаются в их мир и забирают талантливую молодежь для служения Дагору. И во всем этом ужасе, когда каждый мог рассказать собственную историю лишений, благородные делали вид, что все в порядке. Они утаивали знания, отказывались учить низших, составляющих большую часть населения Хорона. Из последних сил эти презренные твари держались за власть, утаскивая в пучину всех тех, кто просто хотел бы выжить.

— Все готово.

Мальчишеский голос, проходящий грубую ломку взросления, прервал тягостные мысли Арцилия. Он повернулся к юноше, подготовившему две пары инструментов, половину которых унес к другому столу и ловкими движениями принялся за тело. Владу не требовалось делать записи перед началом операций, или же тратить время на внимательный осмотр. Его память, как и навыки, удивительны, а способность точно различать состояние плоти, даже скрытой под каркасом костей, еще более поражает.

Глядя на его умелые действия, Арцилий кивнул, низшие — основа Хорона, они не так сильны на фоне благородных, но, если сравнивать с цивилизациями помимо шести великих рас, низшие похожи на богов. Главное — их много, среди тысяч и тысяч всегда найдется талант, а среди миллионов гений, наподобие Влада. Сколько еще таких нераскрытых умов бродит по свалкам Хорона, скольких игнорируют возвышенные очи благородных? Подкрепив собственную веру, Арцилий продолжил записи.

Глава 300: Ментальное общение

Влад, аккуратно расслоивший плоть с помощью режущих инструментов, и закупоривший основные жилы тампонами, вздохнул. Даже без оборудования ясно, что отторжение трансплантата вызвано иммунной системой реципиента. Причем, оно на стадии острого отторжения, что у людей наблюдается лишь после нескольких месяцев интеграции чужеродных органов. Единственная причина, почему хоруанцы с перешитыми телами могут поддерживать состояние полужизни — невероятная живучесть и сутра.

Сутра — ключ ко всему, ее духовный аспект удалось смешать, что немного облегчило усвоение жизненной энергии. Но облегчение — не решение проблемы, это скорее обезболивающее при отстреленной конечности. Владу требовалось оборудование для изучения иммунной системы космических демонов и разработки препаратов для их подавления. По крайней мере, на некоторое время удалось бы достичь приемлемого уровня слияния. А когда органы начнут функционировать как единое целое, зафиксировать все процессы и отталкиваясь от данных, заниматься совершенствованием процесса трансплантации. Наилучшим способом, разумеется, является создание толерантности трансплантата, при которой иммунная система не будет подвержена воздействию, но хоруанцы слишком отличались от людей, несмотря на схожее строение тел. Применять методы, основанные на знаниях о клетках Хомо сапиенс не совсем корректно.

— Твои движения так опытны, а взгляд на эти обезображенные тела полон мудрости, будто знаешь, что именно мешает им функционировать. — Над ухом увлеченного процессом Влада раздался настойчивый голос Арцилия. — Удивительный гений, я даже немного завидую.

Влад проверил состояние внутренних органов, которых на половину больше, чем у людей. А слова Арцилия не вызвали особой реакции. Сколько раз он слышал похвалы о своем таланте от компетентных и бездарей? Сотни… скорее даже тысячи раз. Все это — пустое, лишь результат, способный удовлетворить его самого, может считаться достойной похвалой.

— Завидуете? — Несмотря на пренебрежение, Влад все же показал смущение на лице. — Вы — кто почти добрался до конечной эволюции нашей расы в молодом возрасте. Нас даже сравнивать некорректно.

Игра игрой, но тут Влад не преувеличивал. Он действительно восхищался неизвестными методами, с помощью которых Арцилий дорос до уровня Архидьявола, что равнозначно циклу Пустого космоса. Это без одного шага цикл Вселенной — самое могущественное существование на просторах космоса, за исключением, пожалуй, жестоких отцов. Если верить книгам из библиотеки Аман, чтобы достигнуть такого уровня Арцилий должен родиться как минимум Разрушителем, равнозначным по иерархии Галактическому циклу. При этом прожить несколько тысяч лет, каждый день которых посвящен упорному преодолению физических пределов. Однако глядя на бледнокожего слепца совсем не складывалось ощущения, будто он дни напролет тягает тяжести. Честно говоря, Влад вообще не видел тренировок Арцилия, только эксперименты и наставления. Да и выпустился он вместе с Барклофом около восьмидесяти зим назад, возраст совсем не соответствует требованиям расового развития. Возможно, существует иной путь достижения высокого уровня сил для хоруанцев.

— Мое положение не так оптимистично. — Спокойные слова Арцилия, вернувшегося к собственному объекту, заставили зрачки Влада сузиться. Но последний не стал расспрашивать, прекрасно зная, что за умиротворенной личностью таится хладнокровная змея, решающая любые проблемы самым радикальным способом.

Исследования, если так можно назвать глубинный осмотр Франкенштейнов и запись реакций на трансплантацию, продлились до поздней ночи. Только когда спутники Хорона — Тимус и Тамос отразили на их полушарие тусклый холодный свет, Влад смог вернуться в общежитие. Благо в Кузне нет комендантского часа, иначе висеть бренному тельцу возле колокола голышом.

Привратник, несмотря на успехи низшего, продолжал делать вид, будто его не существует. Это достаточно удобно, ведь остальных учеников с общежития снабженцев, чуть что ждут подробные расспросы. Влад поднялся на третий этаж, и как только завернул в свой коридор, встретился взглядами с Карвиной. Девушка с растрепанными волосами натаптывала незримые круги у триста пятнадцатой комнаты, а когда тот, кого она ждала, появился в поле зрения, нетерпеливо подошла. Она хотела разобраться со всем здесь, и сейчас Почему верный друг начал игнорировать ее, забросил совместные тренировки, и делал вид, будто они незнакомы. — Я знаю, что ты хочешь сказать. — Прежде чем девушка начала слезливую тираду, Влад поднял ладонь. — Но в этом нет никакого смысла. Ты достаточно сильна, чтобы противостоять слухам и тем, кто их распускает. Считаю, что помощь в обретении могущества — достаточная плата за содействие династии Аманоа в моем поступлении. Отныне держись от меня подальше, и не приходи сюда.

Хоть Влада и не сопровождали соученики выпускников снабженцев, он не мог говорить с Карвиной откровенно. В этом общежитии у Арцилия повсюду глаза и уши, да и не ослаблял он на самом деле наблюдения за доверенным помощником. Единственная причина, почему Влад свободно передвигается по кузне в одиночку — участие в экспериментах над благородными и их похищение. Это было своего рода гарантией, ведь если раскроют Арцилия, раскроют и его, тогда низшему точно не сносить головы.

— Отец… пригласил тебя на каникулы, он обещал достать лучшие…

— Извини, мне это не интересно. — Влад прервал девушку, у которой на глазах наворачивались слезы. Она вмещала крепкий и стойкий дух Барсука, но по менталитету все еще соответствовала четырнадцатилетней девочке.

«Послушай меня Карвина, и не подавай виду.»

Готовая расплакаться юная госпожа Аманоа вдруг расширила глаза, услышав знакомый голос в голове. Однако встретившись с пристальным взглядом, быстро опустила глаза. Она вспомнила, что несколько раз во время тренировок, когда сознание было погружено в транс поглощения духовной энергии, Влад давал руководство таким образом.

«Я нахожусь в весьма щекотливой ситуации, знать о которой, и тем более беспокоиться, тебе не стоит. И когда говорю не стоит, значит, что я сам в состоянии разобраться с ней. А пока нужно держаться от меня подальше, не приходи в общежитие и не пытайся связаться со мной иными путями. Не нужно лезть в это дело, все обернется трагедией как для тебя, так и для всей династии Аманоа. Через некоторое время мне понадобится помощь, я сам тебя найду и все объясню. А пока возвращайся к себе, и как можно убедительнее сыграй расстроенную и разочарованную девушку».

Глава 301: Кто готов переродиться?

Ошеломленная Карвина хоть и жаждала правды, но последовала указаниям Влада. По крайней мере, появилась надежда, что единственный друг на самом деле не отказался от нее, а просто вынужден показывать безразличие.

Влад же просто вернулся в комнату, и плотно поужинав, лег спать. Но под закрытыми веками тусклым сиянием зеленели глаза, которые в инвазивном спектре выявляли фигуры снабженцев, прижимающих уши к стенам с трех сторон.

«Местные шпионы похожи на актеров из комедийных пародий про секретных агентов…»

Защитив комнату простеньким заклинанием, которое не позволяло любопытным глазам и ушам проникнуть внутрь, Влад сел на каменном лежаке и скрестил ноги. Сознание погрузилось в мрачную бездну, озаренную редкими импульсами психических эманаций. То было коллективное бессознательное Вормонд, которое он так и не довел до ума в прошлой жизни. Пространство содержало ментальную энергию зараженных, но не позволяло альфа-доминантам управлять войсками, как предполагалось изначально. Даже спустя тысячелетия элите Вормонд приходилось использовать феромоны, чтобы контролировать плотоядных тварей. Исключение составляли те, кто по достижению Звездного цикла раскрывал истинное наследие Вормонд — гигантскую ментальную силу. Она упрощала контроль над войсками, однако все еще приходилось находиться неподалеку. Ни о каких скоординированных атаках на дальние рубежи космоса, без поддержки пространственных ходов Эйдона, речи не шло. Это одна из причин, затруднявших завоевание Галактазаров.

«Все еще не могу понять, как у тебя получается ориентироваться в этих дебрях».

Когда Влад отыскал нужный источник психической силы, послышался хриплый голос Эйдона.

«Я создал коллективное бессознательное, так же как измерение Вормортис. Было бы неловко творцу не уметь пользоваться собственным детищем».

Несмотря на уверенный тон, лоб испещряли черные морщины. В первые дни перерождения эти самые детища не хотели признавать папочку и относились как к пропойце-старику, вернувшемуся после похода за хлебом.

«Надеюсь, ты сможешь обучить нас после того как встретимся. Это значительно упростит переброску войск в удаленные регионы, и мне не придется поддерживать червоточины просто чтобы отдавать команды червям». Эйдон устало посетовал. С ролью владыки Червей, укутанный в кокон из пространственных нитей, он давно забыл о веселье. Если бы можно было выкроить немного свободного времени и сил древний паук почувствовал бы себя намного лучше.

«Как продвигается поиском остальных, и вызволение Салавата?»

Они вдвоем часто общались, практически каждый день, так что паук знал о нынешнем положении дел.

«Все еще пытаюсь выяснить местоположение Васи и Эммы, но пока безуспешно. Что до Салавата… Я разработал простенький план и скоро приведу его в действие. Было бы гораздо проще, если бы удалось организовать нападение червей на Кузню клейма, во время которого бы уничтожили лабораторию Арцилия и все следы существования Салавата…»

«Ну так давай сделаем это».

Немедленный ответ Эйдона заставил Влада тяжело вздохнуть. Именно данную стратегию он ставил во главе упряжи на первых этапах работы с Арцилием, однако, чем больше проходило времени, тем лучше он понимал внутреннюю кухню Кузни. Оказалось, Арцилий работает в одиночку, точнее без поддержки верховных наставников, именно поэтому он заставил Влада лично участвовать в захвате благородных детишек, чтоб низшему в голову не пришла идея стучать. Что до плана со вторжением червей, главная проблема — сила этих самых верховных наставников. Они являются древними Хоруанцами, достигшими эволюции Архидьявола, а это без пяти минут Энд. Одного достаточно, чтобы уничтожить целую армию червей вместе с десятком других звездных систем, не говоря уже о четверых. И все они большую часть времени поводят внутри Безымянной крепости.

«Это не сработает, лучше скажи, кто сейчас готов отправиться на перерождение?»

Простой вопрос вызвал непродолжительное молчание с противоположенной стороны. Спустя минуту, Эйдон неловко начал:

«Влад, я абсолютно верю в твои способности, как и большинство тех, кого ты оставил после себя, но прошло не мало времени. Многие позабыли, насколько гениален их генетический отец. Среди нас большинство достигло высокого уровня сил, особенно мифические духи, и они не хотят начинать с начала без уверенности, что ты сможешь приспособить тела хоруанцев под их души. Они убеждены, что для успешного перерождения необходимо много времени и обязателен эмбрион без души. В сформированном теле, где уже закрепилась астральная оболочка, тяжело прижиться чужой омни, особенно когда речь идет о хоруанцах с их Сутрой»

Влад понимал опасения подчиненных, но есть неоспоримый факт, который недавно сообщил Эйдон: развитие командиров Вормонд остановилось, так как души достигли пика своего потенциала. Они не могли забрать чужие гены, кусая представителей великих рас, или других сильных цивилизаций, ведь они — не вирус, а всего лишь носители. Самая главная способность Вормонд, определившая их силу, обошла перворожденных стороной. Это те же самые духи что и пять тысяч лет назад, духи, потенциал которых заключен в нескольких чужеродных генах и своих собственных, чего совсем недостаточно для соответствия великим расам.

Даже Норботты, полагающиеся на технологии, гораздо сильнее среднестатистического Вормонд, не собравшего гены великих рас. Итак, Влад предложил простой путь к силе — перерождение в телах хоруанцев. Он работал над усовершенствованием механизма возрождения, чтобы оно не занимало тысячелетия.

Влад имел доступ к огромному количеству тел благородных отпрысков. Будь под рукой оборудование и образцы омни тех, кто желает переродиться, реконструировать тела хоруанцев, как подходящие оболочки, труда не составит.

Глава 302: Мотивирующая речь

«У них есть еще Хоруанская неделя на раздумья, больше шансов не будет. А я пока займусь душами тех, кто итак восстанавливается в Вормортисе».

Влад не собирался уговаривать кого бы то ни было, он дал будущее нынешним владыкам Вормонд, обеспечил их силой, и считал собственностью. О каких уговорах может идти речь? К тому же, за последнюю тысячу лет погибло около двенадцати тысяч командиров с клеймами. В Вормортисе они медленно впитывали омни и ожидали перерождения в рядах армады Вормонд, как было всегда. На них то Влад и собирался протестировать новые идеи.

«Передам, не волнуйся. И сообщи, когда понадобится оборудование, мы все подготовили, ждем только твоего сигнала».

Закончив разговор с Эйдоном Влад лег спать, уже по-настоящему. Мозгу требовался заложенный природой период восстановления, а оборудования для разработки препаратов, уменьшающих его, пока нет.

На утро Влад, впервые за три месяца, пошел на занятия вместе с перваками снабженцев. Если быть точным, требовалось собрать печати на бланк от всех четырех наставников, возглавлявших новые потоки. Печати ставились в подтверждение, что они больше не несут ответственность за ученика, и передают его под попечительство другого наставника.

— Чего эти снабженческие клопы так уверенно себя ведут? — Вопрос ученика с потока бойцов заставил остальных шестилеток повернуться в сторону прибывших.

Носители герба раскрытой пасти действительно отличались от себя вчерашних. Большую часть времени снабженцы старались не отсвечивать. Вели себя тихо, лишний раз не разговаривали, и передвигались с опущенной головой. Сейчас же, воодушевленные боем Влада и его присутствием в толпе, детишек обуревал необъяснимый прилив сил.

— Неужели думают, что раз один смог чего-то добиться, смогут и они? — Пренебрежение в тоне девочки, с растущими вперед рогами, не заметил бы разве что глухой.

— Как этим идиотам со свалки объяснить: даже если кто-то рожден низшим, его достижения могут быть высоки из-за наследия династии. Угасшая линия, или нет, все лучше безродного происхождении как у них. — Низенький, пухлый ребенок с роговыми пластинами на выпирающих щеках, покачал головой. — Просто посмешище.

Так бы и продолжалось обсуждение снабженцев, если бы из толпы не вышел Влад. Детские голоса притихли, все внимательно следили за низшим, опасаясь его спровоцировать. Вчерашний бой развеял иллюзии большинства по поводу собственных сил. Шутка ли, продержаться в бою с отпрыском династии из старшего потока бойцов? На это способны единицы и таковых называют гениями. Среди всех новообразованных потоков есть лишь двое: Линли Диад, ну и небезызвестный низший.

— Я за печатями. — Протянув бланк приема наставникам, дожидавшимся учеников в классе на две тысячи мест, Влад изобразил нетерпение. Ему и в самом деле не хотелось долго находиться здесь, бессмысленно тратя драгоценное время. Даже без оборудования он в состоянии экспериментировать с механизмами Вормортис и коллективного бессознательного, так почему бы не заняться этим.

Наставник Канту по-доброму кивнул и принял бланк, после чего пальцем поставил отпечаток красного клейма. Оно мгновенно впиталось в бумажку, служившую универсальным документом в Кузне. За наставником командиров последовала спокойная учительница следственников и вечно хмурый боец в кожаной безрукавке на голое тело. Барклоф, со сложными эмоциями на лице, поставил печать последним.

— До выпуска еще далеко, но в нашем потоке ты больше не появишься. Перед уходом лучшие ученики всегда произносят речь, надеюсь, ты не откажешься вдохновить их. — Неожиданные слова Канту заставили Влада скривиться.

Вдохновляющая речь? Зачем все это?

Готовый отказаться, он посмотрел на толпу и взглядом вычленил потомка династии Диад с хмурым лицом. Мальчик после провокации на первом занятии и стычки в лесу всем сердцем ненавидел низшего. Он даже не подозревал, что давно стал частью плана по вызволенною Салавата, который, оказался старшим братом мелкого недоноскоа. Если верить данным Арцилия, разумеется.

«Грех упускать такую возможность…»

Резво вскочив на сцену, где обычно преподавали наставники, Влад, полный энтузиазма, повернулся к соученикам.

— Что хотите услышать? Ободряющую речь? Сказку о том, что все получится? Что добьетесь выдающихся результатов? — Вопросы Влада сделали лица учеников неприглядными, особенно снабженцев, только-только обретших уверенность. Барклоф уже собирался стащить пусть и талантливого, но грязноязычного низшего, однако на пути встал наставник бойцов. Он явно собирался дослушать до конца. — Проблема в том, что хоруанцы, которым нужны такие речи, обречены на посредственное будущее. Тем, кто хоть чего-то добьется, не требуется мотивация из чужих уст. Не нужно подначивать себя гневом к кому-то, чтобы превосходить себя. Не нужно ставить высокую цель, чтобы стремиться к вершине. Им не требуется одобрение и поощрение, которые бы стимулировали выработку соединений, отвечающих за счастье, и формирующих ассоциативную цепочку труд-вознаграждение.

Хоть ученики, как и наставники, не понимали, о каких соединениях идет речь, они улавливали общую суть. Не все были согласны, но зерно истины в словах низшего действительно прослеживалось.

Глава 303: Провокация шестилетки

— Тем, кому нужны воодушевляющие речи, придется полагаться на случай, чтобы рассчитывать на высокие достижения, или же на постоянное пополнение гормо… эмоционального бака, чтобы мотивация не закончилась на пол пути. — Нелегко, выражаясь на Хор’катур, опираться на биохимические процессы. Еще тяжелее это объяснить тем, кто потом спросит у низшего, откуда такие знания. Но Влад не сдавался, он поставил четкую цель и не сводил глаз с Линли Диад. — Я не так уж много времени провел в начальном потоке, но уверяю, среди вас нет никого, кто бы мог претендовать на величие в будущем. Снабженцы, пытающиеся выжить и выбить для себя теплое местечко в иерархической структуре Хорона. Следственники, не рискующие оттачивать ничего сверх востребованных навыков, из опасений стать ненужными. Бойцы, упивающиеся жалкими огрызками силы, в рамках их скудного познания. Командующие, лебезящие перед потомками боле могущественных династий, так как считают выгоду, приносимую связями — наивысшим достижением. Жалкое зрелище… Боитесь несостоявшегося будущего, где вы — никто. Боитесь опасностей настоящего,из-за которых можете не увидеть будущего. Страх — полезный инстинкт, благодаря ему можно выживать. Что ж, довольствуйтесь этим, если на большее не способны. Полные презрения слова отразились на лицах детишек гневом, но в большей степени ошеломлением. Впервые с ними кто-то так разговаривал. Гении, поступившие в Кузню клейма, уже возвышаются над обществом, но в устах низшего они похожи на непотребный мусор. А самое обидное, то были не пустые оскорбления, всего лишь констатация наблюдений. Отрицай очевидное, игнорируй его, делай что угодно, но данности не изменить. — Много я слышал речей, но большей чуши ни разу. — Зигур — наставник бойцов, подошел к Владу, возвышаясь на добрые три головы, и это без учета мощных рогов, кольцами уходящих ввысь. — Все, кто чего-то добился, стремились к цели, превосходили сильных врагов. Говоришь это бесполезно? Что у тебя нет ни того, ни другого? — Цель есть, но не она движет вперед, есть кого превосходить, но не это дает мотивацию. — Под свирепым взглядом бугая Влад не стушевался, продолжая вещать спокойны тоном. — Вот в чем разница между гениальностью…Влад указал на себя, а затем направил палец в сторону отпрыска Диад.- … и посредственностью. Шестилетний Линли, поняв, что над ним откровенно насмехаются, заскрежетал зубами. — Выпустился пораньше, победил слабака из второсортной династии, и возомнил себя великим? — От четырехглазого мальчика расходились волны могущественной сутры, проникающей в материю и заставляющей ее волноваться подобно морю. Тело презрения реагировало на настроение хозяина и инстинктивно подчиняло все вокруг. — Самодовольный низший, твой предел — эволюция в Разрушителя, что является низшей точкой развития в моей династии. Хоть ученики и чувствовали, что Влад действительно талантлив, особенно после того, как он смог возвыситься до Вожака в юном возрасте, никто не верил в его светлое будущее. Сила хоруанцев ограничена происхождением, не важно как быстро ты бежишь на старте, или же финишируешь, протяженность дистанции неизменна. — И вот снова… Не свершения дали мне уверенность. — Казалось, Влада забавляли слова четырехглазого. Он даже присел на корточки, чтобы максимально приблизиться к Диаду, подошедшему вплотную к сцене. — Я таким родился, разница лишь в том, что раньше вы бы посчитали уверенность полностью необоснованной, сейчас всего лишь несоразмерно раздутой, завтра она вдруг станет соответствующей и не вызовет никаких вопросов. Мол, так и должно быть, он имеет право с такими-то достижениями. Но даже завтра все это останется всего лишь чужим мнением. Мнением посредственностей, которые могут попытаться повлиять на мое настоящее, изменить будущее, но в конце концов, сломаются. Та было до, так будет после. Можете прислушаться, можете проигнорировать, мне плевать. Линли так ничего и не смог ответить, даже Зигур промолчал. Они могли сколько угодно насмехаться над происхождением низшего, но стойкость его духа неоспорима. Стержень, что не согнуть, и не обточить, не разрушив полностью.

Забрав бланк, Влад удалился из учебного помещения. Он намеренно провоцировал благородных отпрысков, и раньше даже не зачал этого. Лишь после преображения в Вожака и раскрытия психической силы Вормонд стало очевидно влияние иного гормонального фона. В прошлом теле его эмоции ограничивало наследие Шиамат — хладнокровной змеи и наследие Прометеуса — машины, мыслящей соответственно. Сейчас же он в теле хоруанца, которые хоть не так безумны, как их космические потомки, но все еще напичканы по самое не могу химическими возбудителями. Не говоря уже о том, что Влад находится в пубертатном периоде. К счастью, огромная психическая сила позволила успокоить бушующий внутри огонь. Во время речи он вел себя провокационно ради одной цели — заставить Линли Диада искать себя. Это главный аспект успеха освобождения Салавата.

Посмотрев на светило и определив время, Влад поспешил в общежитие. Вечером его ждет очередная практика, а до этого необходимо проверить несколько идей по Вормортису.

Глава 304: Домен Ле'кай

— Какое процветающее место… — Оглядываясь по сторонам, Влад мог понять почему хоруанцы идут на большой риск, вторгаясь в обжитый домен.

Всюду, куда простирался взгляд, зеленели дивные леса, плодородную землю испещряли жилы рек, а воздух полнился дыханием жизни. Гигантский домен, размером с Северную Америку, являлся домом для расы Ле’кай — гуманоидных существ, у которых ноги и руки раздваивались ниже локтей, да колен. Аборигены, хоть и не могли сравниться с великими расами, но обладали достаточной силой для колонизации полусотни звездных систем. Главная причина широкой экспансии — способность Ле’кай ускорять развитие растительных форм жизни за счет преобразования не самых питательных элементов. Благодаря этому все их миры становились раем для ботаников и веганов в считанные годы. Более того, выражение мой дом — моя крепость, как нельзя лучше описывало Ле’кай. Ожившие миры изо всех сил защищали своих благодетелей, и отвечали безжалостной агрессией любым вторженцам. Но как это могло остановить воинственных Хоруанцев?

Влад, в составе выпускного потока снабженцев, вошел в огромный лагерь на двести тысяч Хоруанцев. Арцилий тут же связался со старшими снабженцами, которые уже много лет как покинули стены Кузни клейма. Распределив задачи по группам и назначив капитанов, среди которых, что удивительно, затесался Влад, он отправился на совещание. Ученики остались получать припасы на складах, в основном это еда, оружие, противоядия от ядовитых насекомых, которых разводили женщины расы Ле’кай, и некоторое другое снаряжение. Влад, как обычно, вызвался на самую опасную миссию — доставку огненных бомб. И это были не обычные горючие реагенты, набитые в бурдюки, коих ожидаешь от недоразвитого общества. Огненные бомбы состояли из смеси сотен различных растений, растущих только на Хороне. Они порождали синее пламя, которое слабо воздействовало на материальный мир, однако прекрасно сжигало омни. Такие бомбы хоруанцы собирались использовать в лесах Ле’кай, чтобы поразить одухотворенные деревья и не дать им встать на защиту аборигенов.

— Проверьте крепления, если случайно уроните сумки и подорвете бомбы, нам всем конец. — Влад, возглавлявший отряд из пяти выпускников, подергал ремни, которые сцепляли большие кожаные мешки со спиной.

Сумки, так же как большинство переносок хоруанцев, обладали функцией пространственного расширения и позволяли хранить около сотни бомб. Каждая невероятно ценна, а потому за доставку отвечали только самые выдающиеся снабженцы. Многие ветераны смотрели на группу, возглавляемую четырнадцатилетним Вожаком, с глубокими сомнениями, однако зная репутацию Арцилия, никто не стал возражать.

— Всем на позиции! — Крик могучего хоруанца, с широкой налобной пластиной, заменяющей рога, громом ударил по лагерю.

Вторжением в домен Ле’кай руководила династия Богн. Они вели могучее войско, выделяющееся крепким телосложением, без лишних хитростей. Лобовая атака — лучший тактический маневр в их исполнении, но стоит признать, с прочностью Богн этого вполне достаточно даже на просторах Хорона, не говоря уже о низших расах.

Влад, вместе со своей командой оказавшийся на переднем крае построения, игнорировал враждебные взгляды хоруанцев. Скоро большинство из них превратиться в неузнаваемые куски плоти, стоит ли беспокоиться о таких мелочах? Сейчас его задача — правильно оценивать ситуацию и передавать огненные бомбы только при крайней необходимости, иначе вычтут медали. Слишком уж ценна духовная взрывчатка.

— УНИЧТОЖИТЬ! — Юдо Богн вскинул к небесам громоздкий молот, с растрепанным оплетом рукояти из лоскутов кожи. Он вел в бой одну из десяти армий, рассредоточенных по домену, и собирался первым добраться до предводителя Ле’кай.

— Уничтожить!

— Уничтожить!

— Уничтожить!

Воины Богн поддержали клич командующего, и бросились вперед, вспахивая копытами плодородную почву. Если бы не реакция, Влада растоптали бы еще до столкновения с армией врага, притаившегося в великих лесах.

— Бомбы нам! — Когда армада космических демонов при близилась к лесу на полкилометра, несколько сотен из них расправили кожистые крылья и взлетели. Их командир дал четкий приказ снабженцам, и большинство последовало ему, однако Влад, на вопросительные взгляды подчиненных, покачал головой.

— Что вы?!.. — Собиравшийся накричать на низшего благородный позади заткнулся. Он увидел, как бомбы на лету зависли, сферы, размером с человеческую голову, словно поймала невидимая рука, издающая тонкий, практически неслышимый звук дребезжания.

В следующее мгновение произошло две вещи. Бомбы понеслись в неровный строй хоруанцев, а летающих демонов ждала ужасная участь. Кожа покрылась кровоточащими дырами, обнаженная плоть продержалась недолго и в скорее она была сожрана. Невидимая рука, наконец, обрела форму из-за поглощенного мяса. Бесчисленные орды крошечных насекомых заполоняли воздушное пространство перед лесом. Словно тучи они заслоняли свет небесной сферы.

— Клеймо Разрушения: Взрывная блокада!

— Клеймо Поглощения: Темный вихрь!

— Клеймо Разрушения: Сотрясение!

— Клеймо Подчинения: Тысяча вихрей!

Одетые в мантии, к поясу превращающиеся в плащи со свободным раскроем впереди, мастера клейма высвобождали ужасающую мощь. Пространство дрожало, казавшиеся бесчисленными орды насекомых были стерты в считанные секунды вместе с гектарами лесного массива. Тьма поглощала их, разрушение изничтожало хрупкие тельца, а подчинение управляло воздушными потоками, формируя чрезвычайно агрессивную среду.

Глава 305: Битва за домен

Череда клеймений уничтожила сотни километров растительности, а вместе с ней жуков, которых выводили женщины Ле’кай. В тот момент, когда между двумя сторонами конфликта образовалась огромное свободное пространство, Влад кивнул подчиненным. Они резво бросились вперед, практически не отставая от самых быстрых хоруанцев. Каждый завел руку за спину и, дернув шнурок, раскрывший дно мешка, поймал по огненной бомбе.

Хоруанцы, что оказались ближе всех к нетронутому лесу, не успели крикнуть, а бомбы уже полетели в их стороны. К счастью, с реакцией у рогатых проблем нет, иначе гореть им в синем пламени.

Подпрыгивая высоко в небеса, те, кто получил бомбы, окидывали макушки деревьев холодным взглядом. Они тщательно оценивали ситуацию, рассчитывая время горения огненной бомбы, скорость продвижения армии, и наиболее опасные участки леса. Воины династии Богн прямолинейны и свирепы, но они не идиоты. Ни одна династия из существующих не обладает критическими недостатками, иначе ими бы давно воспользовались враги и славное родовое имя стало бы частью длинной истории Хорона.

Со стремительными бросками на территории лесов расцвели бутоны синего пламени. Жар, что не ощущался телом, но заставлял душу дрожать, распространился повсюду. Даже свирепые хоруанцы невольно замедлились. Из леса с отчаянными криками выбегали Ле’кай, впервые Влад увидел их лично, а не на страницах учебников твареведения. Высокие, стройные, со светло зеленой, практическим салатовой кожей, они могли показаться безобидными детьми леса. Вот только первое впечатление обманчиво, ноги, разделявшиеся на две голени ниже колена, позволяли продвигаться на высокой скорости. Руки сжимали длинные и тонкие клинки, которые благодаря подвижным суставам, могли крошить все практически на триста шестьдесят градусов.

Хоруанцы яростно столкнулись с мастерами меча, но жалкие огрызки, избежавшие духовного пламени, не были погребены за считаные секунды. Если женщины Ле’кай могли выращивать и управлять насекомыми, то вот мужчины были мастерами ближнего боя. Их долгая жизнь и сосредоточенный разум позволяли развивать физические искусства до предела, что по итогу приводило к тем последствиям, которые Влад наблюдал собственными глазами.

Казавшиеся хлипкими аборигены, словно бритвенные лезвия, разрубили авангард Хоруанцев. Вооруженные тяжелыми молотами и секирами воины Богн не могли даже попасть по противникам, которые танцевали с клинками, забираясь все глубже.

— Клеймо Разложения: Черный кашель. — Когда один из мастеров клинка прорезал толпу впереди и собирался напасть на него, Влад быстро отпечатал на ладонях двадцать девять клейм. Умение приходилось говорить вслух, как следует из регламента Мастеров клейма на поле боя.

Противника окутала невидимая сила, он поперхнулся, выплевывая черную жижу. В груди легкие скукожились, розовая плоть, с зеленоватым оттенком, быстро разлагалась. Крупные ячейки лопались, не оставляя места для воздуха, легкие будто подвергались за секунду последствиям десятков лет интенсивного курения.

По своей сути, клейма Разложения, основанные на родословной тела Обиды, являлись проклятиями, вызывающими болезни и разрушение органики. Влад, хоть и учил все напропалую, четко осознавал, что данная тропа дается ему намного легче и высвобождается со значительно большей силой. У него нынешнего тела оказалась предрасположенность к тропе разложения.

Закашлявшийся противник застопорился всего на секунду, но на поле боя это фатально. Могучий молот хоруанца, появившегося позади снабженцев, обрушился на голову бедолаги, и вмял ее вместе со всем телом в сырую землю. От мощного удара плодородная почва пошла волной, будто в озеро упал гигантский валун.

Так же неожиданно, как появился, воин Богн скрылся в рубке. Это был всего лишь момент на поле боя, никем не замеченный, ничего не значащий. Вскоре армия Хоруанцев перемолола отряд Ле’кай из четырехсот мастеров меча. Со свирепыми криками рогатые ворвались в лес, и там начали бойню.

Влад, вместе с подчиненными, выбрасывал огненные бомбы тем, кто забирался в опасные участки. Он позволял уменьшать территории, которые были враждебно настроены, оставляя воевать только две расы. Что касается мест, не обработанных синим пламенем…

— ААааааааа! — Вопли агонии прорезались сквозь извивающиеся лианы, окутавшие область в несколько километров. Могучая сила хоруанцев, способных уничтожать миры, не могла преодолеть регенерацию живых деревьев. Они ветвями проникали под кожу демонов, листьями разрезали плоть и кости, а корнями впитывали сутру, становясь все сильнее.

Часто задышав, Влад согнулся, кожа покраснела, по всему телу проступили вены. Искусство кипящей крови было активировано так же, как у большинства Хоруанцев. Он находился на переднем краю сшибки и не мог избежать сражения. Впрочем, не особо-то и хотелось.

С предвкушающей улыбкой Влад бросился вперед. Воздух рвало, словно иссохшую бумагу, кольца преодоления звуковых барьеров взорвались только тогда, когда кулак пробил насквозь грудную клетку воина Ле’кай. Зеленокожий в предсмертном порыве попытался изрубить юного демона лезвиями, вот только Влад попросту вырвал ему руки. Сила хоруанцев и прочность тел намного превосходит не то что аборигенов, а большинство великих рас. Исключение составляют Чо’мон — гиганты, пожирающие все и способные разрастись до размеров целых планет. Подхватив выскользнувшие из ослабших рук клинки, Влад исчез, оставив за спиной темные послеобразы.

Глава 306: Зараженный

— Сто три… — Влад шепотом вел счет, разрубая очередного мастера меча, и резко отступая, чтобы не попасть под вихрь стали его собратьев. — Клеймо Разложения: Кипение живота.

На мгновение отпустив клинки, Влад молниеносно отпечатал сорок пять клейм на ладонях, и тут же схватился за рукояти. Даже звук его слов распространился по среде уже после того, как животы четырех Ле’кай раздулись. Со скорбным воем, они опускались на колени, мечи выпадали из рук, обнимающих распухшие брюха. С гулким булькаем животы троих взорвались, орошая землю едкой смесью из крови, дерьма, кишок, и желудочного сока. Именно на последний воздействовало «Кипение живота», многократно повышавшее кислотность. Четвертому не повезло сильнее остальных, всколыхнувшись, словно резиновая кукла, он выблевал кислоту, которая прожгла гортань, плоть под нижней челюстью, и ротовую полость вместе с губами.

— Сто семь… — Оскалившись, Влад вернулся к подчиненным, и присоединился к их битве, быстро уничтожив противников с помощью клейм разложения.

Сутра — удивительная энергия. Благодаря одухотворенности омни она содержит частички воли, и наделяет высвобождение псевдоразумом. К примеру, высокоуровневые клейма разрушения, такие как клокочущая стая, могут создавать существ из разрушительной энергии, способных слушаться творца. До того как взорваться, разумеется. Тропа подчинения позволяет одухотворять неодушевленное: землю, воздух, пламя, даже пространство. Клейма обольщения могут формировать иллюзорных паразитов, использующих воспоминания жертвы против него. Но это только часть силы. Жизненная составляющая сутры еще более удивительна.

Главная слабость омни в том, что она не может напрямую воздействовать на то, что уже имеет собственный дух. В частности, на разумных существ. Сутра же, благодаря жизненной составляющей, может вторгаться в тела без особого сопротивления. Здесь то и разыгрывается по полной потенциал тропы разложения, способной напрямую влиять на состояние организма. Против существ с органическими оболочками, разложение — ужасающее оружие.

Вдруг грохот разнесся по изрытому сражениями лесу, все, будь то Ле’кай, или Хоруанцы, посмотрели в одну сторону. Вдали, на дне гигантского кратера, созданного столкновением двух могучих существ, сражались лидеры армий. Юдо Богн противостоял трехметровому мастеру меча, на котором из одежды — одна набедренная повязка, а клинки, со сколотыми лезвиями, давно утратили блеск новизны. Несмотря на непотребный вид Ле’кай сражался как монстр, каждый взмах клинка рассекал километры земли, создавал просеки сквозь могучие стволы деревьев, и убивал сотни Хоруанцев.

Юдо не отставал, молот при ударе искажал пространство и взрывал воздух. Несмотря на медлительность, он мог блокировать скоростные выпады предводителя Ле’кай костяными наростами на теле, а ответные удары были воистину сокрушительны. Битва лидеров зашла в тупик, один не мог попасть, другой пробить защиту. Исход зависел от сражения регулярных войск, и Влад продолжил бы набивать счетчик врагов, чтобы заработать медали, если бы в какой-то момент не почувствовал сильное психическое присутствие.

С момента перезапуска родословной Вормонд он воспринимал мир иначе. Раньше более семидесяти процентов информации поступало через зрительный аппарат, теперь же ментальное око занимало около половины означенной доли.

Повернувшись в сторону источника, Влад увидел рослую фигуру, под два с половиной метра — стандартный рост мужчин расы Ле’кай. Но то, что выделяло его среди остальных — обилие одежды, намотанной на стройное тело, и странная белизна, покрывающая траву под ногами.

— Бежим! Быстро! — С широко раскрытыми глазами Влад схватил за шиворот увлекшегося битвой подчиненного со странным именем, Ип, и бросился наутек.

Хоруанцы вокруг ошеломленно смотрели на низшего. Они волей неволей уделяли внимание снабженцу, который на первых парах выделялся низким происхождением, а позже показал удивительную силу и мастерство владения клинками, не уступающее Ле’кай.

«Почему он вдруг отступил?»

«Что с этим низшим?»

«Здесь есть кто-то сильный?»

Вопросы роились в сознаниях воинов Богн, но они продолжили сражаться. Страх — участь иных рас, кроме Хоруанцев. Те же мысли были и у подчиненных Влада, однако они беспрекословно подчинялись. Низший давно стал любимчиком Арцилия, его помощником, можно сказать, правой рукой. Будь то личные таланты, или престиж в их тайном деле, ничего из этого не может быть оспорено.

Влад, пробежавший почти километр, гневно взглянул на подчиненных. Они слишком медлительны… Вдруг позади взорвались мощные флуктуации омни. Снабженцы обернулись и увидели, как пересекая лесную гущу, в небеса поднимается желтая стена духовной энергии. Извилистый барьер протянулся на всю ширь взора и уходил за пределы стратосферы.

— Что ты почувствовал? — Шаати — единственная девушка в отряде Влада, наконец, не выдержала и задала вопрос. Женское любопытство тут не при чем, она просто хотел знать, с чем предстоит иметь дело и реагировать соответствующе.

— Оспис! Здесь зараженный осписом! — Вместо Влада на вопрос осветлил крик позади, он был настолько сильным, что догнал стремительно убегающих снабженцев, преодолевших уже два километра.

Глаза юных хоруанцев показали намек на панику. Если раньше они не понимали причины отступления, то сейчас отдавали все силы на то, чтобы как можно скорее унести ноги.

Глава 307: Оспис

Оспис — ужасающий враг, но не из-за силы, не из-за навыков, а из-за неотвратимости. Снабжены не смели оглядываться назад, они продолжали бежать сквозь лесную чащу, и вскоре выбрались за ее пределы. Позади хоруанцы, осознавшие всю степень опасности, так же пытались бежать, но слишком поздно. Мужчина, закутанный в темное тряпье, взорвался белым облаком. Споры стремительно настигали жертв, соприкосновения с кожей достаточно, чтобы грибок начал прорастать в теле. Хоруанцы плесневели, будто сырая древесина, они когтями срывали с себя куски плоти, но тщетно. Оспис, попавший на тело, уже не отпустит добычу. Вскоре воины Богн и Ле’кай полностью покрылись воздушной белой ватой, которая развивался столь стремительно, что за пару минут достигла полной зрелости. Зараженные взрывались, выбрасывая в воздух споры и увеличивая радиус заражения. Но некоторые были подчинены единым разумом грибка и разбегались по местности, в поисках незараженных.

— Почему эта дрянь здесь? — Восемнадцатилетний Ип, с раскрасневшейся из-за кипящей крови, кожей, отчаянно перебирал ногами. Он не мог поверить, что угодил в такую переделку практически на самом выпуске.

Для подчиненных Арцилия смерть — не обыденность, они выживали в течение двенадцати лет и иначе относились к судьбе снабженцев. Однако столкновение с оспис — приговор. Этот грибок за считанные дни может полностью покрыть планету, не говоря уже о домене. Если бы не теплолюбивость, и неспособность распространяться в космосе, оспис считался бы даже большей угрозой, чем зеленая зараза.

Проблема в том, что столкнувшиеся с ужасающим грибком домены отрезаются от Хорона во избежание проникновения заразы. Если все так, им не светит ничего хорошего.

Хоть Влад и убегал вместе со всеми, он не волновался по поводу грибка. Кислотная кровь Вормонд — лучшая защита против любых паразитов, причина отступления — подчиненные. За гибель каждого кузня вычтет много медалей, а это совсем не то, чего бы хотелось Владу. Он давно пристрастился к ресурсам кузни. Последние позволяли не только развиваться, но и увеличивать потенциал тела, соответственно, укреплять основу всех сил и способностей. Что до побега из домена… У Арцилия, с силой Архидьявола, должен быть способ. Если нет, преображенный в червя он может свободно путешествовать по космос, так что нынешняя ситуация отнюдь не критична.

— Стоять! — Резкий голос мясистой женщины, с выдающимися формами, но узкой талией, упал с высокой каменной стены.

Снабженцы, бежавшие в сторону лагеря, даже не поняли, где находились из-за появившейся препятствия, но быстро сообразили, что ее должно быть, воздвигли мастера Подчинения.

— Мы — снабженцы выпускного потока кузни Клейма. Пятнадцатая группа, командир — Влад Асмут, наставник потока — Арцилий. — Влад быстро отчитался перед особой, носящей отличительные знаки правящей касты династии Богн.

На стене появилось движение и вскоре большое количество хоруанцев выступило к краю, включая Арцилия.

— С линии фронта пришло сообщение о вспышке осписа. — Твердая речь женщины, в купе с пристальным взглядом, заставили подчиненных Влада попятиться, но он не отреагировал на ментальное подавление.

— Мы заметили зараженного раньше остальных, и успели убежать. — Простой ответ Влада отразился сомнениями на лицах хоруанцев. Они бы лучше убили незараженных, чем допустили распространение Осписа.

Арцилий на стене растянул губы в улыбке, он ничуть не сомневался в правдивости слов низшего.

— Не смущайте моих учеников. Влад — талантливый юноша, если он здесь, значит точно не заражен. — Все поняли смысл слов наставника снабженцев. Если бы низший был заражен, он ни за что бы не рискнул возвращаться.

Женщина на стене, занимающая позицию лидера в отсутствии альтернатив, нахмурилась. Лес вдали быстро менял цвет с зеленого на белый, в небо поднимались тучи спор. Сквозь них с трудом удавалось различить желтое сияние барьера.

Вспышка осписа — явно спланированная атака Ле’кай, ведь они заблаговременно огородили себя защитой. Сообщение о грибке уже передано на Хорон, междоменная нора была деактивирована на время расследования, это означало, что они изолированы от родного мира. При таких условиях, лишние руки, особенно руки мастеров клейма, никогда не будут лишними.

— Снимайте одежду. — Наконец, решившись, Рада Богн приказала снабженцам под стеной.

Влад с подчиненными не учиняли глупостей и быстро избавились от шмотья, на котором, возможно, находились споры осписа.

— Клеймо подчинения: Стена пламени. — Протянув руку в сторону факела, Рада заставила желтые языки соскочить вниз и превратиться в бушующую стену огня. — Проходите.

Влад знал что делать, это была проверка на оспис. Грибок очень сильно любил тепло, и даже скрытые зараженные при воздействии пламени превращались в белые носители спор. Он шагнул вперед, ощущая легкое прикосновение тепла. Для хоруанцев испытание огнем сравнимо с неприятным жжением, но вот для носителя ядерных реакторов несколько тысяч градусов цельсия — просто шутка.

Когда Влад прошел испытание и получил кивок женщины, не обнаружившей на теле следов плесени, он легко запрыгнул на тридцатиметровую стену. С остальными снабженцами прошло без эксцессов, вот только у всех пятерых появились легкие ожоги, особенно на нежных тканях половых органов. Что до волос… они не пострадали, так как обладали схожим составом с роговой тканью хоруанцев, а она невероятно прочна.

Глава 308: Ловить рыбу в мутной воде

— Ну и что будем делать дальше? — Сидя в палатке снабженцев, в окружении выживших с выпускного потока, Влад обратился к Арцилию.

Наставник выглядел задумчивым. В этой миссии он потерял больше учеников, чем за двенадцать зим преподавания. Пусть большинство выпускников и занималось приготовлением пищи, больше тридцати отправились на передовую, вернулась только группа Влада. Это, несомненно, ужасная утрата. В каждого подчиненного Арцилий вложил усилия не только по обучению, но и по промыванию мозгов, а так же по улучшению родословной с помощью экспериментов.

— Это решать не нам, а командующим. — Безразличный ответ Арцилия ничуть не убедил Влада.

Наставники Кузни клейма, даже снабженцев, могли принимать важные решения на уровне династий. Из-за престижа Кузни, но прежде всего из-за силы. В элитной академии хоруанской расы не могли преподавать слабаки, только самые выдающиеся таланты имели право примерить мантию наставников. Всего двенадцать хоруанцев на каждое направление обучения, и четыре верховных наставника. Можно представить, насколько велика их сила в масштабе Хорона. Даже казавшийся жалким Барклоф в состоянии соперничать с главами второсортных благородных династий.

Увидев полное сомнений лицо помощника, Арцилий поднялся на ноги.

— Общей ситуацией пусть занимаются командующие, а у нас свои дела. — Когда наставник закончил говорить, большинство снабженцев недоуменно переглядывались. Лишь некоторые поняли, о чем речь, и Влад среди последних.

Арцилий собирался воспользоваться ситуацией и ловить рыбу в мутной воде. То, что интересовало слепца — эксперименты с телами благородных, особенно с носителями пяти древних родословных. Для опытов постоянно требовались новые материалы. В кузне они пополнялись учениками, по неосторожности забредшими во время охоты далеко от крепости. По официальным сводкам бедолаг сжирали опасные звери. Причина такого позиции банальна, звери действительно были, их выводил Арцилий, а затем скармливал тварям пару конечностей захваченных и выпускал наружу, где их вскоре обнаруживали наставники. Вскрытие показывало не до конца растворившихся благородных наследников, так что многие вопросы отпадали. Однако из-за частых смертей, большинство командующих пользовались услугами потока бойцов при добыче еды, а среди последних не так много носителей нужных талантов.

Сейчас, когда все заняты вспышкой Осписа и войной Ле’кай, лучшее время для захвата образцов…

Арцилий довольно быстро организовал лучших учеников, после чего использовал на них два клейма, первое — Клеймо обольщения: Отвод глаз, который влиял на ментальную силу всех существ в радиусе нескольких километров, и заставлял избегать скрытую точку фокуса. Второе — Клеймо подчинения: Искажение света. Слабенькое, но довольное сложное в исполнении клеймо подчиняло фотоны, заставляя огибать тело, и создавать псвевдоневидимость. Внимательное рассмотрение, разумеется, обнаружит несоответствие среде, так как свет преломлялся, будто сквозь каплю росы, но вместе с отводом глас степень маскировки довольно высока. Мало того, каждый подавлял в себе сутру, исключая обнаружение с помощью энергетических флуктуаций.

Под командованием наставника двенадцать учеников, включая Влада, добрались до высокой стены. Каменная ограда на первый взгляд не могла противостоять распространению грибка, однако, то — лишь визуальный спектр. В инвазивном стена пульсировала плотной энергией, восходящей в небеса так же, как желтый барьер Ле’кай.

Полоснув коготком по невидимой преграде, Арцилий отошел в сторону, позволяя ученикам пройти сквозь щель спрыгнуть со стены. Когда последний вошел в объятия свободного падения, наставник восстановил брешь за спиной.

Прыжки с тридцатиметровой высоты для хоруанцев вообще незаметны, особенно с гравитацией домена. Притяжение Хорона в сотни раз сильнее Земного, это одна из причин, почему тела космических демонов так прочны, сильны, и выносливы.

Спустя полчаса группа снабженцев добралась до белого поля, покрытого плесенью Осписа. Странное в нем то, что вся площадь полнилась небольшими холмиками, все идеальной формы. Психическое восприятие глушилось мощным фоном коллективного разума грибка, но Влад мог поставить кругленькую сумму на то, что в холмиках спрятались хоруанцы.

— Клеймо подчинения: Абсолютная власть. — Арцилий сделал ход, он всю дорогу блокировал пространство перед группой, чтобы ученики не заразились грибком, а теперь следовало расширить диапазон безопасной зоны.

Одно из высших клеймений тропы подчинения позволяло взять под контроль все в определенном радиусе. Атмосферу, неодухотворенную материю, пространство, а в случае с сильнейшими мастерами даже время. Если бы Влад исполнил такой трюк на уровне Вожака, со всеми улучшениями генов Вормонд, то смог бы подчинить разве что материю, да и то в радиусе нескольких километров. Под контролем же Арцилия оказалось все…

Слой за слоем сползали пласты земли, которые вместе с летающими спорами начали спрессовываться в крошечную черную точку. Это не черная дыра, а междоменная нора, ведущая в пустоту космоса. Вскоре в радиусе нескольких десятков километров Влад не почувствовал ни одного источника коллективного разума грибка. Удивительно, как Арцилий смог вычистить все следы Осписа. Впрочем, на уровне Архидьявола, равнозначного циклу Пустого космоса, и не такое возможно.

*Примечание автора*.

Всем спасибо за поддержку книги лайками, покупками, библиотеками, а самое главное, драгоценным временем) Продолжение девятого тома будет опубликовано 23 июля, а я пока возьму передышку, и хорошенько все отредактирую.

Глава 309: Высшие клейма

Почувствовав над головами движение, хоруанцы, защитившиеся от осписа уплотнением земли, высунулись из холмиков. Каждый из спасшихся являлся мастером клейма, овладевшим тропой подчинения. Это позволило поработить землю, уплотнить ее и создать временное убежище. Но способности — не всегда спасение, иногда они — причина страданий.

Как только радостные хоруанцы замечали очищенное пространство, бесчисленные черные нити, растущие из тела Арцилия, опутывали бедолаг и мгновенно превращали в вытянутые коконы. Темный шелк, который использовал наставник, являлся основным инструментом темной медицины, он обладал обезболивающими, обеззараживающими и восстанавливающими свойствами, но лишь при желании хозяина. Если тот хотел, свойства могли перевернуться, и прикосновение к шелку вызывало ужасающую боль, быстрое разложение, а так же ужасающие инфекции.

— Упакуйте. — Простой приказ Арцилия привлек к движению двенадцать учеников.

Каждый поспешил к жертвам, погруженным в кому, и начал засовывать коконы в пустые кожаные мешки для огненных бомб. Один такой мог вместить около десяти хоруанцев, благо прихватили с запасом, ведь только на этом поле удалось поймать около двухсот подопытных.

Арцилий не церемонился, темный шелк вспарывал землю и доставал не желающих показываться демонов, превращая их недвижимые мотки. Вскоре с ними было покончено, и группа двинулась дальше.

Светлое небо над доменом не менялось, нельзя было ориентироваться во времени по суточному циклу, однако внутренние ощущения подсказывали, что прошло не менее шести часов. За это время снабженцы захватили почти семьсот хоруанцев, из которых девять являлись носителями особых тел. Великая удача, ведь если верить статистике, на десять тысяч высокорожденных приходится всего один наследник древнего телосложения.

Вернулись они без эксцессов, незамеченные никем, еще бы, клеймения Арцилия слишком сильны. Здесь просто некому разоблачать Архидьявола. Плотно набитые кожаные мешки складывались в отдельную кучу, в то время как наставник отправился на совещание с командующими, дабы узнать о дальнейших планах армии.

Влад, выкроив свободное время, погрузился в море психической силы, разлитой по домену. Он пытался связаться с коллективным разумом осписа, однако тот представлял собой мешанину неразумных отголосков, ведомых инстинктами. Мощные психические излучения являлись следствием большого количества зараженных, связанных друг с другом в единую цепь по всей вселенной. Сам по себе грибок — не более чем плотоядная плесень. Разочарованный, он все же собрал образцы для будущих исследований. Вирус Вормонд — чрезвычайно опасное творение, однако ему не хватает практичности в плане распространения. Если удастся привить в геном червя воспроизводство спорами…

Размышления прервал Арцилий, вернувшийся с тем же безразличным лицом, с которым покидал палатку снабженцев.

— Командующие собираются действовать. — Слова наставника ничуть не удивили учеников. Хоруанцы — воинственная раса, которая не может долго удерживать себя в статичном положении.

Без лишних слов ученики начали готовиться. То же самое происходило по всему периметру лагеря: хоруанцы проверяли снаряжение, точили клинки, и плотнее перевязывали раны, нанесенные ядовитыми насекомыми. Только они не заживали на телах космических демонов.

Спустя час, или около того, на стене, толщиной десять метров, выстроилась элита армии. Сильнейшие мастера в такт активировали точки сутры, они синхронизировались благодаря «Единому разуму» — среднему клейму тропы обольщения. С каждым нажатием и появлением круглых пятен на ладонях, шеях и груди мастеров, пространство сотрясалось вес сильнее. Рябь, поначалу неразличимая, уже вовсю плясала перед глазами как развевающаяся на ветру полупрозрачная ткань, полная складок.

— КЛЕЙМО РАЗРЕШЕНИЯ: ОПУСТОШЕНИЕ МИРОВ!!!

В едином голосе сотен глоток, треть домена, размером с земной континент, попросту исчезла. Одно из высших клейм тропы разрушения низводило материю до элементарных частиц. Как и с «Абсолютной властью», степень воздействия зависела от индивидуальной силы мастера. Вещество разлагалось на молекулы, молекулы на атомы, атомы на ядро и свободные электроны, ядро на протоны, и нейтроны. Следуя данной логике, при достаточном уровне сил, последние можно разложить на кварки.

Хоруанцы, которые имеют право обучиться высшим клеймам — все до единого благородного происхождения, они обладают огромной силой и мощной родословной. Уничтожить часть континента — не более чем забава, но вот низвести до атом — совсем другое дело. Но даже так они сдерживались. Хватило бы и трех мастеров для осуществления данного действия, тем не менее, не хотелось рисковать и оставлять возможность уцелеть спорам осписа.

«Опустошение миров» уничтожило не только зараженную территорию, но и часть защищенных земель Ле’кай, вместе с желтым барьером. Аборигены оказались перед бесконечно жадной пастью космоса, который вытягивал атмосферу из образовавшейся бреши, пока гравитация, наконец, не справилась со своей главной задачей. Как вдруг…

— КЛЕЙМО ПОДЧИНЕНИЯ: ВЕЛИКОЕ ПРИЯТЖЕНИЕ!!!

Монотонный голос сотен глоток породил гравитационную аномалию огромной силы, и две части расколотого домена начали стремительно сближаться. Грохот столкновения вызвал ужасающие катаклизмы, на стыке земля вздымалась, вырастали горные хребты, высотой в десятки километров. Они рушились и вздымались вновь, плескаясь в огненно-рыжей лаве.

Терраформирование шло полным ходом, однако хоруанцы не стали дожидаться, пока Ле’кай выкинут очередной фокус. Демоны бросились в объятия лавы, желая растерзать врагов. Раньше, они старались уменьшить последствия для домена и сохранить как можно больше территорий, но теперь хоруанцами двигала чистая ярость, заставляющая злобное нутро клокотать от жажды убийства.

Глава 310: Геноцид Ле'кай

Свирепые языки пламени, поднимающиеся к небесам, боролись с непроходимой завесой дождя. Алые, с зеленоватым оттенком, капли несли всю скорбь и потери расы Ле’кай предсмертными слезами. Влад, находящийся в эпицентре стихийного противостояния, не сильно выделялся из окружающей среды. В одном тряпье, прикрывающем срам ниже пояса, весь в крови местных аборигенов, он крепко сжимал парные клинки. Мечи, каждый из которых длиннее его самого, зазубрились от бесчисленных столкновений. Глухим звоном они стенали, толи от боли по потерянному хозяину, толи от участи палачей, в которых превратил клинки новый носитель.

— Закончили. — Арцилий неподалеку удовлетворенно улыбнулся, в отличие от Влада он не выглядел таким смущенным и потрепанным. Еще бы, даже при том, что он скрывал свою силу, кто среди Ле’кай мог прикоснуться к Архидьяволу?

Наставник выпускного поток снабженцев старался не сильно выделяться, он больше времени тратил на заботу об учениках, потери которых из-за вспышки осписа итак превысили разумные пределы. Под протекторатом Архидьявола ни один подросток не умер, однако настроение Арцилия все еще казалось сложным. Причина тому — низший в набедренной повязке.

За три дня после уничтожения части домена «Опустошением миров», хоруанцы рвали Ле’кай, не обращая внимание на целостность окружающей среды. Итог — поверхность некогда цветущего континента практически полностью обращена в перепел, раса аборигенов вырезана поголовно, и как раз из-за последнего Арцилий обращал внимание на Влада. Трое суток, много ли это по меркам местного домена? Совсем нет, однако низший умудрился вырезать около двадцати тысяч Ле’кай. Не безоружных детишек, а мастеров меча и заводчиц ядовитых насекомых, которые к тому же, оборонялись при помощи живых лесов.

Подросток настолько преисполнился в искусстве пожимания жизней, что по молчаливому одобрению командующих его забрасывали в самую гущу сражений, где он развязывал кровавый и неудержимый танец. Ни один мастер клинка, ни один рой насекомых не могли поспеть за чудовищной скоростью низшего. Уже на второй день геноцида от мальчика шарахались как от огня. Ле’кай кричали «Га’сур» что в переводе на Хор’катур означало невидимое лезвие. Прозвище подхватили и Хоруанцы, ведь оно полностью соответствовало странному навыку, обладающему невероятной режущей мощью. За его головой вели охоту лучшие воины вражеской расы, в надежде убийством назойливого ребенка поднять боевой дух сородичей, однако там, где Влад не мог победить, он всегда был способен убежать.

Количество достижений, которые необходимо приписать юноше после возвращение в Кузню клейма неисчислимо. Страшно представить, сколько медалей он получит, однако Арцилий волновался не об этом. Он пытался понять, откуда у Влада такие чудовищные навыки боя, ужасающая скорость, и странная рубящая способность. Хоруанцы удовлетворились ответом, что то — наследие династии Асмут, и даже начали лучше относиться к низшему, ведь благородное происхождения в купе с выдающимися достижениями, намного перевешивают просто достижения. Однако наставник точно знал, юноша не является наследником Асмут, не из-за слов низшего, а из-за проверки записей об угасшей династии. Асмуты находились в подчинении Аманоа еще до Великого раскола, они описывались как высокие, крепкие воины, развивавшие искусство защиты. Их основное оружие — парные щиты, складывающиеся в единое целое. Ни о каком рубящем навыке речи не шло, мало того, все побочные ветви Аман, включая саму правящую династию, не известны своим изысканным подходом к битвам. Это грубые, свирепые хоруанцы, которые лучше размажут, чем разрежут. Откуда же у низшего такое могучее наследие?

Переполненный вопросов, он собирался хорошенько расспросить помощника о его тайнах. Но по возвращению, а сейчас необходимо пройти совершенно иные процедуры.

После общего сбора армии, на четвертые сутки хоруанцы смогли покинуть истерзанный войной домен. Они отправились не на Хорон, а на другой плавающий в космосе континент, своего рода, буферную зону, в котором соблюдался строгий карантин. Здесь господствовали мастера темной медицины, а все обитатели домена, включая стражу и обслуживающий персонал, были по уши замотаны в тряпье со специфическими запахом. Ткани, обработанные секретными растительными составами, могли сдержать большинство зараз, с которыми соприкасалась раса Хоруанцев, но негрибок осписа, так что проверка воинов шла относительно медленно из-за осторожности. Только спустя неделю карантина они смогли попасть домой.

Влад, вместе со снабженцами выпускного потока, переместился сразу в Безымянную крепость через междоменную нору. Их встречали намного активнее обычного, пусть миссия по захвату домена и провалилась, об успехах подчиненных Арцилия уже доложили в Кузню клейма. Особенно выделялся в отчетах юноша из династии Асмут, именно на нем сосредоточили внимание четверо молодых, но древних хоруанцев. К счастью, проблем они не доставили, и Влад со спокойной душой побрел в общежитие. По пути он подмечал сложные физиономии детишек из благородных династий, через которые они получили сведения о событиях на домене Ле’кай. А когда почти дошел до левого крыла замка встретил взгляд Карвины.

«Все в порядке, я не пострадал. Но держись от меня на расстоянии».

Ментальное послание остановило порыв девушки налететь на Влада с кулаками, и она осталась одиноко стоять под сенью лицедрева, аллея которых вела к общежитию снабженцев.

Глава 311: Слухи

— Вечером придется идти на охоту… — Влад с жалостью посмотрел на подгнивающие запасы мяса, которые почти за две недели освободились из плена льда и подпрели под комнатной температурой. После возвращения он сразу же завалился спать, так как сильно устал из-за бесконечных проверок на карантине, и только по утру заметил разваливающуюся груду плоти.

Тяжело вздохнув Влад одел мантию с символом широко раскрытой зубастой пасти и поплелся на тренировочную площадку. На три дня у выпускного потока снабженцев выходной, так что на занятия идти не нужно. По пути он подсчитывал, сколько же медалей придется отвалить кузне клейма и какие ресурсы можно получить в обмен. Влад в первую очередь нацелился на продвинутые и высшие клейма. Их мощь посчастливилось увидеть собственными глазами при уничтожении части домена. Стоит ли отказываться от могущества, сдерживавшего бесчисленные армады червей на протяжении веков? Ко всему прочему, помимо бассейна чистой крови у кузни полно ресурсов, способствующих усилению телосложения, но пока на счет не зачислены медали, придется ограничиться кровушкой.

Привратник, зорко следящий за всем из-за деревянного стола, расположенного неподалеку от кровавого бассейна, прищурил глаза при виде низшего. Он не стал исключительным звеном в распространении слухов о битве низшего, однако все еще не мог поверить в это. Слишком уж невероятно то, о чем судачит персонал Кузни, но говорят, Арцилий уже передал отчет по своим ученикам верховным наставникам. Стоит попозже взглянуть.

— У меня продлено еще на пять суток. — Вместо приветствия Влад небрежно напомнил привратнику о том, что итак записано в книге посещений, после чего скинул одежду.

Крепкое, перетянутое жгутами плотных мышц, тело предстало перед взором благородного хоруанца. Он много раз видел хорошо развитых учеников, но никогда еще не сталкивался с ситуацией вроде низшего. Всего три месяца назад он возвысился до Вожака и вышел из бассейна поджарым, но худощавым. А теперь посмотрите, гора мускулов, переливающихся глубинной мощью. Привратник мог бы поспорить, что юноша снова находится на пике физической формы и готовится к прорыву, если бы не был уверен, что это невозможно. Никто не можете преодолеть разрыв в эволюционном уровне за три месяца, ведь помимо развития физического тела, необходимо соответствие духовной энергии.

Влад, щучкой нырнувший в бассейн и быстро опустившийся на дно для тренировки, придерживался иного мнения. Еще до последней практики он уже находился на грани прорыва, мог в любой момент стать Ифритом, и считаться высшим хоруанцев. Однако намеренно сжимал сутру, не давай ей начать взрывоподобные метаморфозы. Причина проста, наследие Вормонд исчерпало себя на Звездном цикле. При дальнейшем развитии разархивируется одна из бесчисленных генетических цепочек, которые скопил вирус за время распространения по вселенной. Какие именно гены он получит? Дополнительные конечности? Способность к элементализации? Талант геомагнетизму? Влад не мог полагаться на случай, ведь это то, от чего он бежал. Влад пытался перекроить вселенную, чтобы наконец, взять «судьбу» в свои руки, не зависеть от какой-то там случайности, ограниченной мерностями реальности.

Для искусственного отбора требовалось оборудование, не хуже того, что имелось в лабораториях Улья Мариэль. Только с ним можно правильно скорректировать направление развития и отобрать лучшие гены из бесчисленных.

Помимо очевидного, очередное возвышение сделало бы его лакомым кусочком для исследователей всех мастей. Не говоря уже об Арцилии, даже верховные наставники разложили бы его по запчастям сразу после перехода к Ифриту. Стоит ли рисковать, не обладая способностью скрыть изменения, и уж тем более защититься?

Пока Влад отжимался под ужасающим давлением, создающимся бомбардировкой заряженных частиц в полых костях, время текло. Раннее утро сменилось полуднем, а он, не долго думая, прогнал светило к противоположенной от восхода стороне небосвода. Ученики возвращались с занятий, самые успешные — те, кто мог заработать медали, посещали бассейн чистой крови. Уже привычное колыхание свидетельствовало о том, что в глубине тренируется низший, но это был, пожалуй, единственный день, когда не слышалось возмущений.

Наставники всех потоков, наконец, подтвердили правдивость слухов о битве на домене Ле’кай. Они лично ознакомились с отчетом, в котором указывались сумасшедшие цифры убийств низшего. Разумеется, для Хоруанцев уничтожение толпы — дело привычное, они могут даже раскалывать миры, но лишь когда речь заходит о слабых расах. Ле’кай назвать такой язык не повернется, их насекомые чрезвычайно опасны, а мастера меча могут конкурировать с мастерами клейма, не говоря уже о рядовых воинах. Убить десять таких — не проблема, сотню — выдающееся достижение, тысячу — показатель внушительной силы и мастерства, а то, что сделал низший вообще не поддается градации. Будь на его месте старший мастер клейма, все казалось бы логичным, да хотя бы правдоподобным. Тем не менее, отчеты есть, подтверждения от династии Богн есть, кто еще смеет сомневаться?

Увлеченный думами о ближайшем будущем и оптимальном пути развития для противостояния великим расам Влад почувствовал прикосновение к спине. Кто-то осторожно похлопывал ладонью, в надежде привлечь внимание. Он оглянулся и в кровавом мареве, непроглядном для обычного зрения, увидел лицо молодой девушки, лет тринадцати-четырнадцати.

Вынырнув Влад с недоумением уставился на особу, у которой из колышущейся поверхности торчала лишь голова. Черные волосы свисали сосульками, вымоченными алой кровью, желтые глаза, источающие слабое, жуткое свечение помогли бы ей стать героиней хоррор фильмов, но это всего лишь обычная внешность для космических демонов.

Глава 312: Детские провакации

— Я хочу пригласить тебя на свое полнолетие. — Юная особа сверкнула желтыми глазками в сторону Низшего под пристальными взглядами благородных детишек. Все, казалось, позабыли о цели прихода в бассейн чистой крови, и сосредоточились на разговоре. — Будут только достойные хоруанцы.

Неожиданно, благородная девица не изошлась ядом, как предполагал Влад. Она даже сделала странное предложение… Полнолетие — своего рода день рождения, вот только проводится он раз в тринадцать местных лет, что с долгой жизнью космических демонов вполне разумно.

Готовый отказаться Влад, вдруг перевел взгляд к борту бассейна, возле которого вес еще плескалась кровь. Там, переваривая желчь и злобу, притаился Линли Диад. Четырехглазый ребенок, обладающий телом Презрения, и имеющий родство с вместилищем Салавата, вызывал наибольший интерес у Влада. Интерес сугубо корыстный, ведь с помощью него он собирался освободить лучшего друга.

— Чего уставился? — Даже наслушавшись о великих похождениях низшего, Линли вес еще не собирался признавать его превосходство? Ну убил несколько тысяч слабаков, так они ведь даже не из великих рас. Это повод гордиться?

— Да вот думаю, на полнолетии будут только достойные хоруанцы, значит ты не приглашен? — Невинный вопрос вызвал всплеск бурлящей сутры, заставившей кровь вздыбиться щупальцами осьминога и волной нависнуть над Владом.

Гнев юного Диада вполне обоснован, никому нельзя позволять попирать честь династии и ее представителей, это смертельное оскорбление. Тем не менее, здравый смысл подсказывал, что начинать разборку в крепости — не лучшая затея.

— Что ты хочешь этим сказать, низший? — Если бы ненависть в чистом виде имела коррозийный эффект, она бы сначала разъела язык Линли, а затем перекинулась на объект эмоциональной нестабильности — Влада.

Последний подплыл ближе к шестилетке, словно провоцируя его. На самом деле так оно и есть, Влад намеренно выводил ребенка из себя детскими методами, иначе они могли не сработать. Чем прямолинейнее, тем лучше.

— Разве тебе не шесть зим, откуда взяться времени, чтобы вырасти достоинству? — Слова Влада и выжидательные взгляды благородных подростков, осознавших подоплеку оскорбления, заставили Линли побагроветь.

Мальчик часто задышал, в попытке успокоиться, однако топорная медитация не спасала от унижения.

Не дождавшись ответа, Влад выбрался из бассейна, обнажая бугристую фигуру и впечатляющее достоинство. Все благородные купались в нижнем белье, они предпочитали сохранение благопристойной внешности устранению небольшого препятствия, не позволяющего поглощать кровь каждой порой тела. Влад — единственный, кто отказался от стеснения, оттого каждый его выход сопровождался охочими взглядами демонесс. Если раньше они одергивали себя напоминаниями о недостойном положении низшего, то сейчас все иначе…

На Хороне ценятся две вещи: происхождение и слава, если чего-то не хватает, один из пунктов может компенсировать другой. Деяния Влада уже не просто судачество учеников академии, они распространились по высшим кругам Хорона. Талант, который проявил низший, не мог остаться без внимания, а вместе с интересом раскрывались все более занимательные факты: Происхождение из династии Асмут, возвышение до Вожака на четырнадцатую зиму от роду, наследственный навык, не требующий активации клейма, разрушительный, и при этом невероятно щадящий к владельцу. Лучшее тому доказательство — три дня непрерывной битвы в домене Ле’кай.

Для общественности возвышение до Вожака — первое возвышение Влада, а значит предел его развития укладывался в разброс Кошмара и Разрушителя, что соответствовало Звездному скоплению и Галактическому циклу. Учитывая скорость обретения сил низшего и его талант, подтвержденный переходом с первого года обучения к выпускному, эти достижения не за горами. Многие девушки благородного происхождения начали присматриваться к подающему надежды мастеру клейма.

— Я буду на полнолетии, слышишь низший? — Когда Влад уже накинул мантию снабженцев, позади раздался грозный голос Линли. Ну как грозный… другого шестилетку он бы впечатлил.

Влад проигнорировал несчастного ребенка, которому судьба в его лице уготовила ужасную участь, после чего покинул тренировочную зону и отправился на охоту. Насыщение кровью — хорошо, но без еды кислотность желудочного скока уменьшиться, а это — важная часть арсенала.

Глава 313: Полнолетие

Вечером, после охоты и сытейшего ужина, Влад отправился в общежитие командующих. Он не озаботился подарком на полнолетие, и не только потому, что особо не вникал в условности данной традиции. Основная прочна — безразличие к обратной реакции со стороны благородных, ведь единственная цель визита — Линли Диад.

Еще на подходе к общежитию Влад ощутил разницу, масштабы строения, отделка, да в целом эстетическая ценность намного превосходили клоповники остальных потоков. Словно белокаменное здание мэрии, на фоне трущоб ветеранов великой отечественной. Что удивительно, консьерж — моложавый хоруанец, пропустил Влада без лишних расспросов, похоже, личность низшего довольно известна в пределах Кузни клейма.

— Ты здесь! Проходи скорее. — Девушка, имя которой Влад не удосужился узнать, радостно поприветствовала возле шестьсот второй комнаты.

В просторном коридоре, украшенном барельефами, толпились отпрыски династий, и все до единого косились на новоприбывшего. Интерес, тщательно скрытое презрение, недоумение, зависть, чувства сплетались в столь неразрешимые комки, что даже Влад, со своей ментальной силой, не взялся бы их раскатывать.

Проигнорировав статистов несыгранной оперы, Влад вошел в комнату, и, мягко говоря, удивился. Обычное снаружи помещение внутри оказалось огромным. В отличие от жилой зоны снабженцев, хоромы командиров были созданы с помощью клейм подчинения, сжимающих пространство. Благодаря этому коморка пять на пять превращалась в поле для гольфа со вполне комфортным интерьером, несколькими хозяйственными помещениями, зоной отдыха, тренировочным уголком, и даже холодильным отсеком.

В комнате весело общались около тысячи юношей и девушек от шести до шестнадцати. Вес как один — высокорожденные, с большими, крепкими, но в то же время изящными рогами, источающими особой частоты сутру. Элита Хорона… той части, что принадлежит демонам, развлекалась горячительными напитками, промыванием костей ближних, которые оказались дальше нынешней компании, и неловким флиртом. По лицам многих было видно, что лишь династическое воспитание сдерживает их от объятий буйства гормонов, впрочем, не всех. Некоторые не заморачивались, и отходили в другие помещения, чтобы распробовать вкус взрослой жизни.

С прибытием низшего атмосфера неуловимо изменилась, первые секунды молчания, а затем словно проврало трубу. К нему начали походить, знакомиться, преувеличенно восхищаться подвигами и расспрашивать о прошлом династии Асмут.

«Все как всегда…»

Влад устало вздохнул, он уже проходил через подобное и не единожды. Сначала сомнение и презрение старших ученых коллег, а после достижения результатов — заискивание, лицемерная радость и взявшиеся из ниоткуда узы дружбы.

— Га’сур, невидимое лезвие, наслаждаешься прозвищем, полученным от второсортной расы? — Насмешливый детский голосок Линли заставил Влада, небрежно разбрасывающегося благодарными фразами, опустить глаза. — Хотя, чего ожидать от низшего?

Хвалебные речи мгновенно утихли, разорванные колким замечанием шестилетки. Две пары глаз цвета индиго свирепо смотрели на обласканного вниманием низшего, с завистью, гневом, и жаждой крови.

— У меня хоть такое есть и получено оно на поле боя, а тебе прозвище разве что от мамочки светит услышать. — Влад, наконец, добравшийся до главной цели банкета, плотоядно улыбнулся. — Линлишечка, Линлюсик, Лин…

Перебор вариантов заглушил мощный порыв сутры, заставившей отступить благородных отпрысков. Большинство — потомки династий, сильно уступающих Диад в родословной, и соответственно, в силе. Даже простого проявления энергии хватало, чтобы они почувствовали невыразимое угнетение и ужас. Некоторые наследники, династии которых поддерживали хорошие отношения с Диад, встали позади шестилетки, готовые преподать низшему урок. Однако каждый четко осознавал границы дозволенного. Внутри безымянной крепости сражения разрешены только под присмотром наставников, если нарушить правило, одним исключение не отделаться.

— Осмелишься выйти со мной наружу? — Скрежет зубов ссыпался изо рта Линли вместе с заряженными яростью словами, которые возбудили умы многих наследников

Для хоруанцев битва — лучшее развлечение, а когда речь идет о противостоянии наследника досточтимой династии и гениального низшего… Такое и раз в тысячелетие не увидишь! Однако…

— Несчастное дитя… — Несмотря на напряженную атмосферу, Влад расслабленно улыбался. Он приблизился к Линли и взлохматил длинные волосы, под аккомпанемент ошеломленных физиономий. — Что за условия такие в династии Диад? Семья уделяет столь мало внимания собственным потомкам, что приходится искать признание на стороне, пусть даже от низшего? Это немного грустно. Думаю, многие девушки здесь согласятся проявить заботу, может даже одолжат грудь, чтобы малыш Линли, наконец, не перестал чувствовать себя одиноким.

Раскрасневшийся от злости и негодования Линли пошатнулся, он яростно сжимал кулаки, не смея поднимать голову и приветствовать взгляды других благородных, тщетно пытающихся подавить смех. Для подростка слова Влада выглядели как безобидная шутка, причем бездарно поставленная, но для шестилетнего ребенка это просто издевательство. Хуже публичной порки. Давая слезы, Линли убежал, оставив Влада с удовлетворенной физиономией. После моральной экзекуции мальчик точно начнет охоту за ним, это — главная составляющая плана по освобождению Салавата.

Глава 314: Тайна низшего

Несмотря на позднее время суток и желание выспаться, Влад не спешил покидать общество благородных. Он не должен слишком явно демонстрировать, что пришел исключительно из-за Линли. Общение с отпрысками династий шло гладко, те, кто поддерживали Диад держались в стороне, а их политические соперники напротив, увеличили напор и всячески старались угодить низшему. Все это время за ним со стороны наблюдала Карвина, порывающаяся подойти, но одергивающая себя.

— Могу попросить уделить немного вашего времени? — Неожиданно девушка, на протяжении пятнадцати минут проявлявшая знаки внимания, приподнялась на цыпочках и томно прошептала в ухо низшего. — Мне, как и малышу Линли, очень не хватает внимания.

Вместе с нежным голоском лицо обдало терпким запахом алкоголя. Юная хоруанка, с уже оформившимися формами и личиком, обладающим особой хищной красотой, давала более чем прозрачный намек. И Влад не собирался это игнорировать, он приобнял девушку за осиную талию, заслужив одобрительные взгляды парней неподалеку, и побрел в одну из трех спален. Перед тем, как распухнуть дверь, он повернулся в сторону Карвины, крепким хватом расплющившей металлический бокал, и широко улыбнулся.

Как только Дверь за спиной закрылась, демонесса выскользнула из-под бока и оказалась напротив. Она встала прямо на носочки Влада и атаковала губы, неумело, но агрессивно. Он в меру отвечал, исследуя чувственные губки и язычок поддатой девушки, как вдруг хоруанка ослабла, словно растаяла в объятиях. Но причина тому не возбуждение, и даже не алкоголь, а клеймение. За спиной Влад быстро отпечатал на ладони клеймо тропы обольщения — «Грезы», которые погружали жертву в программируемый сон. В нем, с помощью мощной психической энергии, Влад заложил бурное продолжение интимной близости, после чего уложил девушку на кровать, а сам сел рядом.

— Ты! — Звонки голос Карвиной, ворвавшейся в комнату и резко захлопнувшей двери, оборвался, даже ее пальчик, указывающий в обвинительном жесте, слегка опустился. — Что задумал?…

Мирно спящая обольстительница, и спокойно сидящий рядом с ней низший — не то, что ожидала увидеть наследница Аманоа.

— Хотел поговорить с тобой. — Похлопав по уголку кровати рядом с собой, Влад приглашающе кивнул.

— Поговорить… Со мной? — Окончательно сбитая с толку девушка, покачала головой, но наваждение не желало уходить. Она пыталась вспоминать, сколько и что выпила за вечер, но вырисовывалась совсем безобидная картина.

— А с кем еще? Эта похожа на хорошую собеседницу? — Повернувшись к хоруанке, во сне начавшей ласкать себя за грудь, Влад отодвинулся. — Мне понадобится помощь в скором времени, надеюсь, ты не откажешь?

С вопросом Влада улыбка на лице исчезла, он сбросил эмоциональную маску, оставив равнодушие и чрезвычайную сосредоточенность.

* * *

Стоя перед гигантскими створками врат в безымянную крепость, Влад огляделся. На закате, после занятий большинство учеников собиралось поохотиться. Исключениями не были и командиры, у которых, помимо роскошных хором, жизнь ничем не отличалась от представителей прочих потоков. Неподалеку, источая глубокую ненависть и зобу в его сторону, готовился к вылазке Линли Диад, вместе с другими перваками. Этот малыш, после унижения на полнолетии, неделю преследовал низшего, вот только тот, когда выходил на охоту, словно растворялся в воздухе. Сегодня он так же нацелился на мерзкого ублюдка, оскорбившего его и династию Диад.

Проигнорировав неразумного ребенка, Влад повернулся к группе, возглавляемой командирами примерно его возраста. Среди означенных затесалась и Карвина, в голову которой пришло сообщение: «Я скоро начну, пусть будут готовы».

Не подавая вида, девушка продолжила внимательно проверять снаряжение, ведь от этого действительно зависела жизнь. Слишком много благородных отпрысков, да и всех учеников погибло за последние годы из-за опасных зверей, появляющихся по периметру кузни. Не помогали ни зачистки, ни поиск гнездовий, словно твари возрождались где-то внутри крепости. Что самое страшное, верховные наставники и не думали отменять традицию самостоятельной добычи пищи, напротив, поощряли опасное действо, ссылаясь на реальную подготовку. Из-за этого на охоту приходилось выходить большими группами, а редких одиночек называли смертниками. Если только речь не о низшем из династии Асмут…

Влад, неуловимой тенью выскользнул из-под тени крепостных Врат, и скрылся в объятиях густого леса. Но в этот раз он бежал не так быстро, как к обычно, и Линли, ждавший момента выхода, отдал приказ первакам. Шестилетки и снабженцы постарше бросились на охоту, в то время как юный Диад пытался выследить ненавистного низшего.

Вскоре Линли отделился от других учеников, обнаружив следы смертельного врага. Он не страшился опасностей дикого леса и начал преследование, которое продолжалось около получаса. Светило окончательно зашло за горные хребты, последними усилиями выбрасывая красные лучики с той стороны. Когда лес погрузился во тьму, отпрыск Диад, наконец, обнаружил Влада, который, оглядевшись, осторожно поднял пласт лесной опушки и прыгнув внутрь, исчезнув в глубине.

Линли широко раскрыл глаза, ошеломленный происходящим. Он не ожидал, что обнаружит скрытое убежище, в котором Влад занимался неизвестное чем. Возможно, именно здесь сокрыта тайна его силы, ведь не мог Низший, пусть даже с наследием династии, быть настолько впечатляющим сам по себе. Шутка ли? У каждого из потока командиров имеется родословная, учителя, методы развития сил, навыков, уникальных способностей. Но никто не блистает так как низший, происходящий из-третьесортной династии, к тому же давно угасшей. За всем этим должна скрываться тайна, и Линли собирался ее разгадать.

Глава 315: Спасение из лаборатории

В тускло освещенных коридорах, Линли брел вперед. Он смутно ощущал чужое присутствие в глубине катакомб, и доверившись чувствам, шел по следу. Осторожно, словно опасаясь потревожить чей-то чуткий сон, он пробрался через сеть коридоров и вышел в просторное помещение с куполообразной крышей. Внутри, освещенные собственным светом, стояли капсулы с погруженными в сон хоруанцами. Отпрыск Диад оступился, столкнувшись с ужасающим зрелищем: сотни, может даже тысячи благородных Хоруанцев плавают в светящихся растворах с отрубленными конечностями и зашитыми ранами по всему телу. Голые, неспособные оказать ни малейшего сопротивления, но все еще живые.

— Как ты?… — Тамос — верный ученик Арцилия, ответственный сегодня за обслуживание капсул, ошеломленно посмотрел на шестилетку. Он не мог поверить, что в лабораторию кто-то пробрался.

Влад, ждавший до последнего момента, наконец, появился. Он сразу же привлек внимание обоих, и тут взор Низшего упал на капсулу с Салаватом. Казалось, бы случайно брошенный взгляд, но Тамос и Линли повернулись следом.

— Брат?! — Побледневший отпрыск Диад сглотнул. Пробираясь за низшим, он мог ожидать чего угодно, но никак не пропавшего полторы зимы назад старшего брата.

Вместе с шоком сознание ребенка разодрало взрывом гнева. Мощная сутра волнами разошлась по огромному ангару, заставляя твердый камень рябеть будто воду при шквальном ветре.

Влад затаил дыхание, он шел на большой риск, делая ставку на взаимоотношения Линли и Салавата. Шестилетка мог и не спасти его лучшего друга, и тогда придется запускать экстренный план эвакуации, а он очень ненадежен даже по сравнению с нынешним.

Волны земли поднялись подобно цунами, разбивая капсулы с благородными хоруанцами и направляясь в сторону двух стражей. Тамос, наконец, предпринял действия:

— Клеймо подчинения: Недвижимая твердь!

Клеймо, что призвано бороться с ожившей материй, удержало напор волны всего на долю секунды и сломалось. Несмотря на все эксперименты и улучшения тел, грубая сила Диад и второсортного безродного хоруанца слишком разнится. Тамоса снесло, погребая под наваливающимися слоями камня, а вот Влад перескочил аккурат через небольшую щель между потолком и серым гребнем.

Взгляд зацепился за Линли, разбившего капсулу с безруким и безногим братом. Дитя подчинило воздух и подхватило тело близкого родственника, после чего бросилось бежать. Влад облегченно вздохнул, по крайней мере, первая часть плана прошла успешна.

Из многочисленных коридоров на шум битвы сбежались ученики старшего потока. Все в ужасе оглядывали разрушенный зал с драгоценными телами благородных, которых они собирали на протяжении двенадцати зим.

— На нас напал Линли Диад. — Слова Влада пробудили подростков ото сна. — Займитесь телами, не дайте никому умереть, и заблокируйте все входы-выходы в катакомбы. Лабораторию не должны обнаружить верховные наставники, если случиться непредвиденное, уничтожьте все следы. Я займусь беглецами.

Став помощником Арцилия, Влад получил некоторую власть над выпускниками. Многих это не устраивало, но талант — вещь неоспоримая, сколько бы они не старались, сколь бы не были верны, нельзя стать более ценным активом в глазах наставника полагаясь лишь перечисленное.

Пока остальные не очнулись и не предложили помощь в поимке беглецов, Влад сорвался в спринт. Подчиняя воздух с помощью омни и уменьшая сопротивление, он исчез, не оставив даже послеобраза. Влад не разыгрывал сценку, он действительно торопился, ведь Линли мог успеть разгласить о лаборатории верховным наставникам, и тогда останется только бежать с Хорона. Лишь бы этот ребенок не додумался подчинить воздух и использовать звуковые волны в качестве рупора…

С момента старта прошло всего две секунды, а Влад, безумной молнией мчащийся сквозь лес, обнаружил спину Линли и подвешенного Салавата. Они летели на сверхзвуковой скорости, но это так же быстро в глазах Влада, как гонка улиток.

Почувствовав неладное, Линли поспешил развернулся, вот только к тому времени, когда голова сделала четверть оборота, рука низшего схватила за затылок, а затем наступила тьма.

Влад, сконцентрировав огромное количество разрушительной психической силы, выбросил все за раз, мгновенно вырубив шестилетку. Тот хоть и находился на Галактическом цикле, проваляется без сознания пару дней, но для дела хватит и пары минут.

После приземления с двумя телами на руках, Влад огляделся, чтобы убедиться в отсутствии посторонних глаз. Инвазивное зрение — лучший помощник для таких ситуаций, да и в целом, это одна из самых полезных сил в его распоряжении.

Немедля Влад обнажил острые клыки и укусил бессознательного Салавата, теряющего жизненную силу. Он не стал исследовать тело лучшего друга, так как за три месяца вдоль и поперек изучил его, четко представляя нынешнее состояние. Единственный вариант спасти — преобразить в червя и рассчитывать на естественную регенерацию. Даже риск отсутствия доминанты и раскрытия при первой же волне зеленой заразы не остановили его.

Одновременно с преображением Салавата, Влад читал его воспоминания. Тело, которое занимал дух лучшего друга, носило имя Эмдус из династии Диад. Он оказался старшим наследником благородной семьи, точнее тем, кто по старшинству остался из пяти братьев, три из которых сгинули на домене Малькатти.

Глава 316: Восстановление воспоминаний

Метаморфозы шли стремительно, бледное, распухшее из-за полуторалетнего простоя в растворе тело, покрывалось хитиновыми пластинами. Конечности отрастали будто бамбук после обильного дождя, две пары алых глаз растянулись крестом. Но превратиться полностью в монстра не дала душа, вырвавшаяся из оболочки клейма Вормонд. Как только двуглавый червь разложился Салават пришел в сознание.

Он по паучьи отполз от склонившегося над ним Влада, и, перекатившись назад, встал в стойку. Глаза лучшего друга выражали тревогу, но в большей степени угрозу. Он все еще не понимал, что происходит, путался в образах и воспоминаниях, сливающихся из сосудов двух жизней.

— Успокойся Салават, это я — Влад. — Распрямившись, Влад улыбнулся. Его глаза все еще зеленели кислотным светом, а крестообразные зрачки ширились в темноте. Вдруг из-за спины вырвались черви, извиваясь, они плотоядно шипели, демонстрируя свою хищную красу.

— Влад?… — Неуверенно глядя на собеседника, с именем которого ассоциировалось огромное количество воспоминаний, Салават схватился за голову. Его личность претерпела разрушительные изменения, воспоминания осыпались песчаным замком и перестраивались, в конце концов, доминирующую роль заняли те, чтобы были активны при полной свободе души, а не спячки в печати. Это обусловлено работой Влада над клеймом души, пусть он не смог соединить Вормортис и коллективным бессознательным, но справился с задачей возвращения воспоминаний после перерождения. Старые воспоминания сформируют личность, в то время как новые станут довеском, статичной информацией без эмоционального оттенка. — Влад! Почему ты?… Нет, погоди… значит, получилось?… Мы переродились?…

Пытаясь упорядочить хаос в голове, Салават продолжал спрашивать. Для него прошло всего пару секунд после архивирования воспоминаний лучшим другом, а вот жизнь на Хороне похожа на просмотренный в ускоренной перемотке фильм. И вот, неожиданно, перед ним стоит совершенно незнакомый подросток и заявляет что он — Влад. Если бы не инвазивное зрение, позволяющее видеть знакомую омни, а также уникальные черви за спиной друга, он бы и не поверил.

— Идиота кусок, если бы не глупая жертвенность, тебе бы и не пришлось перерождаться. — Увидев, что с лучшим другом все в порядке, Влад не мог сдержать улыбки. Он крепко обнял Салавата, а когда отстранился, не заметил и следа вины на бледном лице, с которого сходил хитиновый покров.

— Живем вместе, и умираем вместе, забыл? — С уверенным тоном Салават проигнорировал обвинительный взгляд друга детства.

До осуществления последнего плана для семьи Вормонд он согласился с идеей Влада покинуть Улей вместе с верными последователями семьи. Однако на самом деле остался с другом. Тогда перерождение казалось чем-то за гранью реального, и вероятность провала была слишком высока. А если бы все сработало, сроки возрождения составляли пугающие тысячелетия. Салават не мог заставить себя потерять последнего друга. Если бы план не удался, они бы погибли вместе, плечом к плечу, а при успехе возродились бы в одно время. К счастью, так и случилось…

— Придурок… — Со всей своей рациональностью, Влад не мог не почувствовать прилива тепла от слов друга. Если в этой холодной, плотоядной вселенной и можно на кого-то положиться, то на Салавата и Васю. Никакие усилия по их возвращению не будут чрезмерными. — У нас не так много времени, я вытащил тебя из-под ножа местного Менгеле, так что нужно тебя спрятать.

Несмотря на радостную встречу, обстановка не располагала к душевной беседе, им следовало спешить.

— Местный Менгеле? Такой же, как ты? — Салават не слишком вдавался в историю и слышал о нацистском ученом лишь постольку поскольку, так что мог сравнить. Хотя… подходы к исследованиям у Влада с этим садистом действительно похожи.

— Только глупее. — Кивнув, Влад прикрыл глаза и погрузился в коллективное бессознательное, где быстро отыскал сигнатуру Эйдона.

«Давай».

Простое слово, за которым стояли заранее оговоренные планы, через несколько секунд отразилось в реальности пространственной червоточиной. Из извилистой трещины, сжавшись, а затем вернувшись к прежним объемам, вылетело голое тело. Тело, что полностью идентично нынешней физической оболочке Салавата. За три месяца Влад взял образцы тканей лучшего друга и отправил Эйдону, исследователи которого в некоторой степени освоили знания, оставленные генетическим отцом. В том числе и клонирование.

— Ты истощен, но нужно влить немного духовной энергии в эту оболочку. Справишься? — На вопрос Влада Салават утвердительно кивнул, и светя причиндалами, склонился над клоном.

Пока Влад создавал одежду с помощью заклинаний и древесной коры, лучший друг влил остатки духовной энергии, после чего пошатнулся. С рождения у Эмдуса, как звали тело, не хватало омни, так как дух Салавата не соответствовал родословной Диад. Что уж говорить о состоянии полуторалетней гибернации с периодическим выкачиванием крови и сутры.

— Не теряй сознание, слушай мой голос. — Подхватив друга, Влад сжал его руку и начал вливать свою омни. Он насильно возбудил гены Вормонд в Салавате, и из его спины вырвались алые монстры с телами хитиновых змей, и головами мастиффов. — Поглощай столько, сколько можешь.

С перестройкой организма в центре груди появился сосуд духа, который позволял накапливать омни независимо от вместительности физической оболочки, которой ограничены все хоруанцы. Влад стал проводником в Вормортис, позволяя крошечным зеленым огонькам — душам погибших зараженных, выступать наружу фантомным туманом, который немедленно пожирали собакоголовые черви. Поедание продолжалось не дольше минуты, и сосуд духа в груди начал покрываться трещинами.

Глава 317: Подделка улик

— Восьмой цикл звездной системы… — Влад оценил сияние и интенсивность омни в сосуде друга. — Неплохо, ты восстановил силу прошлой жизни, а с новым телом, способен противостать даже пиковым Галактическим духам. С этим я буду волноваться меньше, а теперь за мной.

Убедившись, что лучший друг полностью усвоил энергию и в состоянии самостоятельно передвигаться, Влад поднялся и подхватил бессознательного Линли. Подождав, пока Мастифф оденется в созданную из коры одежду, Влад побежал в выбранном направлении. Он передвигался относительно медленно, на сверхзвуковой скорости, так что Салават поспевал. Несмотря на слабую духовную энергию, тело Эмдуса обладало огромным потенциалом, он получил родословную Презрения, причем мутировавшую из-за особой души. Помимо подчинения неодушевленной материи, он мог управлять чужой сутрой в крови, что делало его невероятно опасным противником. Обладая такой способностью, освоение искусства кипящей крови — не более чем шутка, даже последний пятый этап развития довольно просто активировать. Но чтобы бежать с высокой скоростью хватало и начального.

Спустя минуту друзья добежали до непримечательной опушки, однако Влад, использовавший клеймение обольщения, снял иллюзию. Деревья превратились в металлические столбы, которые цепями сковывали спящего монстра. Величиной с трехэтажный дом, лысая тварь, чем-то похожая на русскую борзую, излучала мощное дыхание сутры. Она могла разорвать кого-то на Галактическом цикле без особых проблем, даже если речь шла о благородном хоруанце.

«Клеймо подчинения: Волны земли».

Отпечатав на ладони нужную последовательность, Влад вызвал волну, в которой земля, смешанная с листвой, ветвями, и валящимися деревьями, начала расходится по кругу.

— Что ты делаешь? — Салават удивленно смотрел на друга, пытаясь понять причину его гнева на несчастный лес.

— Превращаю окружение в место битвы обладателя тела Презрения, и… — Влад мгновенно увеличился в размерах до пяти метров, после чего взмахнул когтистой рукой, покрытой хитиновым покровом. Ровные волны земли были взорваны следами когтей. — плотоядной твари, которая сожрала Линли Диада.

Кивнув в сторону бессознательного мальчика, Влад продолжил менять топографию. Салават, переваривая ответ друга, опустил глаза на ребенка.

— А можно как-то этого избежать? — Хоть Салават и просмотрел воспоминания Эмдуса мельком, но увидел привязанность оригинального тела к младшему брату. Это было похоже на его связь с Владом и Васей, да и речь шла о совсем еще ребенке.

Повернувшись к лучшему другу, Влад нахмурился. Он долго молчал, прежде чем отрицательно покачать головой.

— Я не подготовил клона для Линли, так что замаскировать его пропажу не получится. — Глядя на разочарованного Салавата, Влад поколебался. Тягостно вздохнув, он подошел к Линли, и положив руку на грудь, сформировал из плотной омни клеймо Вормонд, которое оплело душу. В то же время психическая сила исследовала воспоминания юного хоруанца, всего шесть зим от роду, не так уж и много. Все пронеслось за мгновение, в него Влад уложил архивацию воспоминаний, которые сохранил в дальних уголках памяти. — Живым ему не уйти, но шанс на возрождение оставлю. Когда от присутствия Линли уже ничего не будет зависеть, верну к жизни, но ты, пожалуй, сам его прикончишь чуть погодя. Мелкий гаденыш немного раздражающий…

Поглощенные воспоминания полезны не только для возрождения. В отличие от Салавата, чье тело Презрения мутировало и работало особым образом, Линли — типичный представитель Диад. Его тщательно обучали клеймам, чтобы тот мог использовать аналогичную силу, с большим пониманием природы способностей. Так что Влад получил несколько полезных умений тропы Подчинения. Одно из них использовал немедленно для подчинения пространства и создания крошечной складки — своеобразного кармана. Всего кубический метр в объеме, оно не соответствовало даже возможностям шестилетки. К тропе подчинения у Влада нет особого таланта. Но означенного пространства вполне достаточно, чтобы уместить плоть с тела Линли, которую, не без труда, содрала череда сечений души. Для создания клона-вместилища хватило бы небольшого образца ДНК, однако, чтобы сформировать хоруанском тело с жизненной энергией, соответствующей галактическому циклу, придется поиграть в мясника.

Закончив с разделкой, Влад отрезал нетронутую голову Линли, то же самое проделал с клоном Салавата, в котором все еще циркулировала духовная энергия. Целиком тащить клона глупо, ведь на фальшивом теле нет следов экспериментов. Что до окровавленного скелета Диада младшего… его придется скормить монстру, ведь именно так маскируют последователи Арцилия пропажу благородных детишек.

Еще одна последовательность клеймений и колонны вместе с цепями исчезли, освобождая монстра. Скоро он проснется, так что следует уносить ноги.

Активировав инвазивное зрение, Влад схватил лучшего друга, преобразовал мешок для голов из коры, и побежал за пределы леса. Хищные звери пытались напасть по пути, однако десять махов даже для местной фауны немного претенциозны.

Когда Влад добежал до нужного места, он увидел три сигнатуры сутры и немедленно деактивировал инвазивное зрение. За пределами леса, где начинался поросший зеленью горный хребет, ожидала Карвина, а рядом двое охранников. Те самые, что сопровождали низшего во время поступления.

— Это… разве не старший наследник Диад? — Карвина ошеломленно уставилась на юношу, которого Влад сбросил с плеча. Как она могла не узнать гения, учившегося вместе с ней в одном потоке и занимавшего первые места во всех испытаниях? Однако полторы зимы назад он пропал, и считалось, что Эмдуса сожрал Йоменский камнезуб, ведь именно в его желудке обнаружили полупереваренную ногу наследника Диад.

— Это мой друг, и его нужно спрятать на некоторое время. — Влад пристально смотрел на охранников, ошеломленных нынешним положением вещей. Сначала он хотел отправить Салавата к червям Вормонд, однако засомневался. Доверие — вещь чрезвычайно опасная, однажды вкусив предательство, он не смел рисковать. Возможно, Эйдон заслуживал доверия, но прошли тысячелетия, кто знает, как изменились его мысли и мысли тех, кто когда-то был верен Вормонд… А с Аманоа проблем возникнуть не должно, просто потому, что Салават сильнее всей их династии. — Могу я доверить вам защиту Эмдуса?

Оторопевшие охранники, приложили кулаки к сердцам, и поклонились красноглазому юноше.

— Для нас честь охранять наследника Диад. — Охранники не лукавили. Связи между династиями похожи на клубок змей, они шипят друг на друга, иногда кусают, но тесно переплетены телами. Взаимопомощь всегда была основой отношений космических демонов, и оказание услуги династии приравнивается к заключению союза. Сейчас Аманоа находятся в весьма неловком положении, династия угасает, а Диад невероятно сильны. В правящей верхушке четырехглазых повелителей сейчас несколько хоруанцев на эволюционном уровне Дьявола, связь с ними определенно пойдет на пользу Аманоа.

Глава 318: Визит благородных

— Простите, я был неосторожен. — Вернувшись в катакомбы, Влад столкнулся с Арцилием, занятым стабилизацией пространственного кармана.

Рукотворная аномалия вмещала в себя большую часть лабораторного комплекса, и превращала катакомбы в обычное подземелье. Подвох могли заметить только те, кто просвещен в пространственных манипуляциях.

— Где они? — Голос слепого наставника не выражал эмоций, однако Влад, чувствительный к психической силе, ощущал холодную ярость.

Не испытывая судьбу, он вытащил из мешка головы братьев Диад. С их появлением гнев Арцилия заметно поутих, но не сошел на нет.

— Линли Диада скормил ночному охотнику, место битвы замаскировал под использование силы тела Презрения, а этого во время боя случайно прикончил. — Быстрый отчет удовлетворил большинство учеников выпускного потока. Без свидетелей им не придется убегать из кузни клейма и становиться врагами Верховных наставников. В отличие от Арцилия, они не могут себе этого позволить.

Задумчивый наставник взял головы братьев в руки. Черные нити вылетели из-под кожаного пальто, исследуя кочаны словно щупальца осьминога. Спустя некоторое время, наставник отложил головы в сторону.

— Больше никаких провокаций благородных, никакихпренебрежительных речей. Научись держать себя в руках и усмирять гордыню, понял? — Угрожающий тон Арцилия заставил низшего судорожно кивнуть.

Как мог наставник не знать причин преследования Линли? Из-за нелепой стычки вся их работа оказалась под угрозой, если бы не полезность Влада, Арцилий прикончил бы ублюдка на месте.

Виновник торжества, несмотря на покаянный вид, в глубине души улыбался. Все прошло намного удачнее, чем предполагалось, и не пришлось задействовать план экстренной эвакуации. Хотя не факт, что последний сработает, ведь силы Архидьявола находятся за пределами понимания.

Через несколько дней слухи об исчезновении Линли Диада уже не могли сдерживаться наставниками. Вся кузня клейма судачила об этом, и поиски благородного отпрыска пришлось развернуть на полную. Результаты появились на четвертые сутки, и не самые утешительные. Наставники поймали ночного охотника, в желудке которого обнаружили переваривающиеся останки Линли. Тела хоруанцев, тем более благородных, обладающих особой родословной, содержат огромное количество энергии. Даже местной фауне нужны месяцы, чтобы полностью усвоить питательные вещества из трупов. Находка Линли убрала вопрос об исчезновении, но судачества не прекратились. Все говорили о ненадежности Кузни клейма, ведь процент смертей благородных просто зашкаливал. Никому не было дела до снабженцев, погибающих пачками на каждой практике. В противовес снабженцы не обращали внимания на всеобщую панику, жизнь и смерть для них представала в совершенно иной концепции чем для остальных хоруанцев.

* * *

— Что происходит? — После заполнения отчета о свершениях на очередной практике по захвату домена, Влад задался вопросом посреди бурлящей толпы. Он вернулся в безымянную крепость и ожидал увидеть умиротворенные будни учеников, укутавшихся в теплые одеяния из-за подступающего холода. Холода, что на Хороне ассоциировался со смертью и прочно занял важное место в культуре. Даже года отсчитывали зимами, если верить словам старших учеников, сравнивающих нынешнюю погоду с ужасной температурой зимы, то в разгаре холода должны достигать минус ста, или даже ста пятидесяти градусов цельсия. Но вместо привычного спокойствия кузня клейма стала эпицентром флэш-моба с участием благородных старшего поколения.

По рогам Влад узнавал представителей различных династий: Вергмар, Баниато, Мол’акай, Богн, Фераза, Нэруд, и даже…

— Ты быстро вырос, Влад Асмут. — Голос Эрода Аманоа сочился удивлением, он стоял чуть в стороне от толпы, наблюдая как Калиан общается с Карвиной. — Еще не пережил первую зиму обучения, а уже в выпускном потоке. О твоих подвигах шепчутся даже в городах-крепостях, похоже, брат был прав, и ты — удивительный талант.

Несмотря на похвалу, острый взгляд совсем не выдавал расположения. Еще бы, несколько дней назад племянница связалась с семьей и попросила помощи для низшего, она сказала, что тот попал в передрягу и сам выбраться не может. Каково же было удивление старших Аманоа, когда оказалось, что помощь представляет собой укрытие старшего наследника Диад, считавшегося погибшим. Поначалу они с братом обрадовались, создание связей с Диад принесет большую выгоду для Аманоа, однако сейчас от былого расположения духа не осталось и следа. Весть о смерти Линли Диада, до недавнего времени считавшегося единственным живым потомком в младшем поколении династии, разорвала высшее общество. Четырехглазые подняли настоящую бурю, и собрав голоса большинства династий, отправились в крепость требовать объяснений. Их не остановила даже сила четверых верховных наставников, ведь речь шла не об одном и не о двух смертях наследников. Аманоа, укрывавшие Эмдуса, были практически на сто процентов уверены, что смерть Линли как-то связана с низшим. Ну не бывает таких совпадений: умирает младший наследник, и вдруг появляется старший, которому требуется убежище.

Влад не стал отвечать Эроду, причина в Арцилие, который вел их поток в крепость. Рядом со слепым наставником не стоит проявлять к семье Аманоа хоть какую-то благосклонность, иначе очень высока вероятность, что следующей целью охоты станет Карвина, обладающая телом ненависти.

— Влад, рад тебя видеть. — Заметив, что брат с кем-то разговаривает, Калиан вернулся с дочкой и обнаружил наделавшего шуму низшего. С одной стороны, он не прогадал, сделав ставку на талант ребенка, но с другой… Во что же он собирался втянуть династию Аманоа? — Скоро зима, в кузне начнутся каникулы. Надеюсь, сможешь навестить нас в крепости Аман.

Калиан, как глава династии, должен разобраться со всеми неизвестными факторами. Ему нужны ответы по поводу Эмдуса, и неловкого положения самого низшего, из-за которого он якобы не мог общаться с Карвиной.

— Во время отдыха наставник Арцилий обещал провести индивидуальную тренировку, но если смогу выкроить время, то обязательно…

— Он сможет вас навестить. — Не успел Влад отбрехаться, слепой наставник влез со стороны. — Не могу же я отнимать у учеников их редкий период отдыха.

Со странной физиономией Влад посмотрел на Арцилия, но быстро напустил радость на лицо.

— Отлично, тогда никаких проблем нет. — Улыбаясь, словно ребенок, получивший от отчима на рождество набор БДСМ игрушек, Влад ответил Калиану.

Глава 319: Сердце Хорона

Не только у вернувшихся с практики снабженцев сегодня выходной, все детишки, отдыхали. Потоки бойцов и снабженцев, в основном, наблюдали со стороны, а вот благородные отпрыски командующих прибивались к семьям и молча наблюдали за их общением. В окружении сверстников агрессивные и темпераментные, перед взрослыми они выглядели как выдрессированные мыши. Похоже, воспитание в династиях не пускают на самотек.

Пока Калиан с Эродом вели дискуссию, Влад поддерживал разговор с Карвиной. Впервые за долгое время он мог открыто пообщаться с девушкой и она, словно заведенная игрушка с пружиной, пользовалась моментом.

— Правда, что ты один обезглавил двадцать тысяч Ле’кай?

— Какую пищу готовят снабженцы при долгих вылазках?

— А оспис на самом деле такой ужасный?

……

Влад лаконично отвечал на каждый, даже самый глупый вопрос, радуя Карвину и удивляя ее отца с дядей. Даже они, порой, устают от активности юной госпожи Аманоа. Как может ребенок сохранять непроницаемую стойкость?

Пока странные мысли вертелись в головах старших Аманоа, коронообразное строение, левитирующее над центральным зданием безымянной крепости, спустилось вниз. Из него к притихшим благородным вышли четверо верховных наставников и главы сильнейших династий. Многие из древних демонов эволюционировали в Архидьяволов — ужасающая мощь, сосредоточенная на одной лишь планете, а ведь это всего лишь силы половины ее населения. Аоны не должны уступать космическим демонам. Прародители великих рас заслуживают своей репутации.

— С сегодняшнего дня введен запрет на самостоятельную добычу пищи для учеников Кузни клейма. Едой мы обеспечим вас сами. — Слова Эмилия — верховного наставника командиров, удивили многих. Никто не ожидал, что удастся продавить свою политику в Кузне, придерживавшейся своих традиций с момента основания. Однако смерти стольких благородных отпрысков действительно нельзя игнорировать, это понимали все, в том числе и верховные наставники. — Кузня — не место для слабаков, если практика охоты исчезла, будет создана новая. Но сейчас перед вами стоит другая задача, устранить угрозу безымянного леса. Считайте это экзаменом, за хорошую сдачу которого ученики получат соответствующее вознаграждение в медалях.

Толпа забурлила, волнение поразило умы благородных отпрысков. «Разве не в этом лесу погибли сородичи, а вы хотите, чтобы мы пошли на него войной?» При охоте шанс встретить опасного зверя минимален, однако при «устранении угрозы», что подразумевает зачистку фауны, вероятность возрастает в экспоненте.

— Похоже, таков ультиматум верховных наставников. — Калиан задумчиво пробормотал.

Влад рядом сомневался, что дело только в том, что древние хоруанцы хотят сохранить лицо и оставить последнее слово за собой. Однако иные варианты без убедительных доказательств озвучивать слишком самонадеянно.

Неожиданно, женщина с двумя парами сапфировых глаз, расположенных друг над другом, вышла вперед из ряда глав династий.

— Кто убьет больше всех звере из этого проклятого леса для гробницы моего внука, получит Сердце Хорона. — Лора Диад, нынешняя глава династии Диад, сделала объявление холодным тоном. Голос, что казалось, не содержал и толики эмоций, в психическом восприятии отзывался подавленной болью и отчаянием. У династии Диад не осталось наследников, и тех, кто может сделать новых. Только старшее поколение, утратившее репродуктивные способности из-за возраста. Детей хоруанцы могут рожать только до тысячи, а некоторые счастливчики до полутора тысяч зим. Это означало лишь одно — угасание Диад, окончательное и неотвратимое.

Как только перед Лорой появился чудесный цветок с прозрачным стеблем, и острыми красно-белыми цветками, чередующимися друг с другом, глаза хоруанцев загорелись. Все, от юношей до старцев смотрели на цветок с жадностью, если бы не сила Дьявола, хранящего его, многие бы попытались напасть, не обращая внимания на репутационный удар. Не без причины, Сердце Хорона — растение, что растет только в трех местах на планете, и все они расположены на границе земель Аонов и Хоруанцев. В древности за цветок велись ожесточенные войны, ведь его поглощение могло продвинуть любого, исключая Дьяволов, Архидьяволов, и Эндов, на следующий эволюционный уровень. Цветок оказывал чудодейственный эффект, на жизненную, духовную, и психическую силу, так что борьба за него велась поистине ожесточенная. На сегодняшний день, весь Хорон может похвастаться тремя-четырьмя цветами, скрытыми в сокровищницах могущественных существ. Лора Диад не могла использовать сердце Хорона на себе, она держала его для своих детей, но они погибли в битве с Малькатти. Затем для внуков, но их постигла та же участь. Теперь, когда у династии нет будущего, старая женщина больше не могла держать подле себя сокровище, вобравшее столько болезненных воспоминаний о ее несчастных отпрысках.

Глава 320: Состязание охоты

Выстроившиеся перед выходом из безымянной крепости ученики враждебно смотрели друг на друга. Если раньше, во время соревнования за медали кузни они собирались сохранить свои лица, и действовать размеренно, то сейчас вся благородная мишура слетела. Сердце Хорона — то, ради чего в древности умирали сотни тысяч хоруанцев, о каких манерах может идти речь?

Влад, вооруженный двумя длинными трофейными клинками Ле’кай, со сколами на лезвиях, сжался в низком старте. Он ждал команды верховного наставника Эмилия, не обращая внимания на угрожающие физиономии благородных, явно обеспокоенных мясницкой репутацией низшего.

— Начинайте охоту. — С безразличными словами Эмилия, хоруанцы от шестилеток до взрослых парней и сформировавшихся девушек втоптали ноги в брусчатку, взрывая ее.

Кто-то начал отпечатывать клеймения для подчинения среды. Большинство активировало искусство кипящей крови, но все они были похожи на улиток перед Владом, давно исчезнувшим в объятиях леса. Для учеников все осталось прежним, они даже ничего не поняли, ведь скорость низшего никак не повлияла на окружающую среду из-за того, что тот с помощью омни убрал сопротивление воздуха, а потоком ядерной энергии уменьшил до отрицательных значений вес тела. За мгновение, которого хоруанцам не хватило бы, чтобы один раз моргнуть, он уже отдалился на два километра. — Это был низший? — Сбросив покровительственный взгляд древности, Анфауль — верховный наставник Следственников, вскинул брови. Для Архидьяволов вроде него скорость Влада ничем не примечательна, однако для ребенка, тем более такого происхождения, это удивительное достижение. Никто из отпрысков благородных династий неспособен превзойти его. — Похоже на то… — Эмилий задумчиво кивнул. Скорость, которую продемонстрировал низший, он сам смог достичь незадолго до своего первого тысячелетия, и это была совокупность клеймений, подчиняющих среду, а также телесных искусств, выводящих способности организма на иной уровень. Среди них четверых только Анфауль мог разогнаться до такого уровня без сторонних средств, но и тот был примерно возраста восьмисот — девятисот зим.

Старшие из благородных династии обратили пристальное внимание на низшего. Они много слышали о его успехах в завоевании доменов и талантах, проявленных во время обучения, однако лицезреть лично — совсем другое. Могучие хоруанцы перевели взоры на многочисленные темные облака, сквозь которые наставники следственного потока показывали события в лесу. Экзамен для учеников — дело неприкасаемое, однако из-за опасностей леса наставники были в полной боевой готовности. Кузня клейма не могла опозориться, допустив гибель ребенка на церемонии, призванной предотвратить дальнейшие смерти.

Пока старшие упивались зрелищем, а младшие отчаянно врывались в леса, Влад дал волю длинным мечам. С секущим звуком лезвия вспарывали воздух, порождая незримые режущие кромки. Сечение души собирало омни по пути и становилось сильнее, разрубая зверей что оказались поблизости. Влад даже не смотрел на распадающихся жертв, он словно вспышка то появлялся, то исчезал в различных уголках леса. И каждая секунда видимости заканчивалась чьей-то смертью. Зарывающиеся под землю хтоны, летающие лораны, скрытные гааги, никто не мог ускользнуть от психического взора. Разделив пятиметровую тварь пополам, Влад бросился назад и вставил длинное лезвие в ствол многовекового древа. Наставник Следственников выпускного потока, пытающийся поспевать за низшим, ошеломленно раскрыл глаза.

Ствол древа разлетелся острыми щепками, изнутри появилось сегментарное тело сколопендры с изогнутым назад рогами на каждой спинной пластине. Ядовитый хтон — одно из самых опасных порождений безымянного леса, мог таиться в ожидании жертвы десятки дней. Обнаружить их внутри ствола для учеников практически нереальная задача. Даже наставник Следственников распознал признаки хтона перед самой атакой низшего.

— Ему самое место в нашем потоке. — Когда инцидент с хтоном показали на созерцающем облаке, Анфауль обратился к Буту — верховному наставнику снабженцев. — Скорость и следственные способности на высшем уровне, его талант пропадет среди снабженцев.

Хоть Анфауль и не недооценивал снабженцев, как никак это важная часть силы Хорона, однако способности низшего идеально вписывались в концепции Следственников.

Бут не ответил старому другу, он молча наблюдал за созерцательными облаками.

В то же время Влад, выскользнув из сжимающейся хватки хитиновых колец, отсек клинком половину тела хтона аккурат между сегментами. Оттолкнувшись от не успевшего осознать свою гибель монстра, Влад бросился в другом направлении. По пути он делал бесчисленные взмахи, отнимающие жизни мелкого зверья, а когда добирался до крупной и опасной добычи, нападал стремительно и смертоносно в уязвимые участки.

Впереди кто-то из учеников сражался с молодым камнезубом — монстром, который пожирая минералы, наращивает естественный каменный панцирь и зубы того же состава.

— Клеймение разрушения: Разрывная стрела! — Когда комнезуб свернулся в клубок и пошел на таран, ученик выпускного потока бойцов выпустил разрушительный сгусток. Что удивительно, стрела, не пробившая каменную броню, вызвала фонтан синевато-серой крови, хлещущей из скукоженного брюха.

Ученик обрадовался, он даже не заметил, как рядом пролетел Влад и вспорол монстру шею.

Работники кузни, делающие записи для будущего вознаграждения учеников, еле успевали наносить символы на Хор’катур. Пришлось выделить ответственного исключительно для записей убийств низшего. Но даже так он не мог поспеть за темпом Влада.

Глава 321: Пораженные хоруанцы

Охота шла уже несколько часов, светило из зенита переместилось к линии горизонта. За все время ученики убили огромное количество животных, не удивительно, хоруанцы лучше всего умеют устраивать неконтролируемый геноцид. Однако среди талантливых учеников, чей счет полнился обильными цифрами и опасными жертвами, выделялся один. Влад Асмут перерезал едва ли не половину от общего количества убитых. Если раньше династии могли вести хоть какой-то спор о возможном победителе испытания, сейчас не осталось никаких сомнений.

— Да что с этим низшим? Он вообще не устает… — Дохар — глава династии Мол’акай, с костяными волосами, тянущимися трескучими шпорами к самому копчику, сжал кулаки. Только что на созерцательном облаке его правнуку, находящемуся на одиннадцатой зиме обучения в потоке командующих, Влад перерезал суставы ног и рук. Всего за мгновение, того же времени хватило, чтобы разобраться еще с тремя учениками, устроившими засаду для низшего.

Как старшие со стороны понимали стопроцентную вероятность победы Влада, так и ученики видели это. Они сталкивались с изрезанным лесом и рассеченными животными повсюду. Складывая это со слухами о династическом навыке Асмут и еле уловимой тенью, появляющейся и исчезающей в различных уголках леса, все становилось очевидным. Никто не хотел упускать Сердце Хорона, ученики объединялись в большие группы с целью остановить низшего, не дать ему выиграть. Тем не менее, скорость, что превосходит даже время срабатывания ловушек — неразрешимая проблема.

Влад, устроивший геноцид фауне безымянного леса, почувствовал чье-то холодное ментальное присутствие, не сильное, но излучающее чрезвычайно опасный темперамент. Он бросился по направлению угрозы, секунда, и Влад добрался до нужного места в тридцати километрах от прежней дислокации. Скорость, которую могло развивать хоруанское тело, в купе с подчинением воздуха, искусством кипящей крови, и ядерной энергией, компенсирующей гравитацию, в десятки раз превосходила гиперзвук.

Как только ноги коснулись макушки дерева, Влад оттолкнулся вверх, пропуская под собой когтистую лапу монстра, похожего на лысую гончую. Ночной охотник — самая опасная тварь безымянного леса, способна разорвать хоруанца галактического цикла как тряпичную куклу. Оказавшись наедине с высшим хищником Влад не запаниковал, только низшие существа неспособны совладать с инстинктами, он перевернулся в воздухе, и завис головой вниз в полуприсяде.

«Клеймено Подчинения: Воздушная платформа».

Молниеносная череда ударов пальцев по ладоням и под стопами появилась полупрозрачная платформа из предельно сжатых газов.

Когда Влад оттолкнулся, с громким взрывом платформа разорвалась, порождая чудовищный ураган, который заполнил разряженную атмосферу.

Летящий вертикально вниз Влад вытянул клинок, собираясь пронзить затылок ночного охотника, ступающего по листве деревьев как по твердому камню. Однако в последний момент тварь повернула голову и раскрыла пасть. Влад влетел аккурат между челюстей, если бы он не притянул ноги к туловищу, острые зубы передробили бы лодыжки. В метре от земли ядерная энергия, текущая по полым костям, отчаянно забилась в противоположенном направлении. Она позволила аккуратно приземлиться, не выкапывая похоронную яму собственным телом.

Упустивший добычу хищник нырнул вниз в объятия рощи вслед за прытким хоруанцем. Он вытянул лапы вперед и раскрыл пасть. Скорость движения твари не уступала скорости низшего на пике прямолинейного разбега. Столкнувшись с равным противником, Влад остался равнодушным, предел скорости тела — лишь начальная точка его восприятия и реакции. Проскользнув между лап Влад прошептал:

— Сектионэ дэ анима. — Звук заклинания, усиливающего сечение души, еще не распространился в среде, а клинок, на кромке которого дрожали точнейшие потоки омни вонзился в брюхо. — Максима сектионэ дэ анима.

После того как мощнейшее сечении души израсходовало всю силу для пробития кожи монстра, второе сечение сработало уже внутри брюшной области. Стоило только оружию войти в контакт с плотью, Влад мгновенно выбросил сконцентрированный психический удар, ошеломивший зверя. Когда тот потерял себя, омни, смешанная с духовной энергией, попала под власть чужой воли и начала подпитывать сечение души. Используя духовную энергию ночного охотника, сечение обрело чудовищную режущую силу. Взмах, и казавшаяся титанической плоть распоролась словно бумага. Зверя разделило от живота до копчика, а сечение души незримой волной понеслось дальше.

— Это… что за сила?…

Благородные хоруанцы старших поколений в ужасе смотрели на многокилометровую траншею, разделившую весь безымянный лес и даже часть горного хребта за его пределами. Такая пугающая атака… Это уровень Разрушителя, не меньше. За пределами Хорона разрез низшего без особых проблем разделит на две половины планету, а это явно не то, на что способен ребенок.

— Похоже, он использовал энергию ночного охотника, чтобы усилить удар. — Анфауль смутно уловил суть навыка Влада. Он в очередной раз поразился наследию Асмут — угасшей династии, не проявившей себя даже во время рассвета.

— Поздравляю династию Аманоа. У вашей побочной линии появился достойный наследник. — Молчавшая до сего момента Лора Диад, благодарно посмотрела на Калиана. Она, как и друге благородные, не хотела бы растрачивать Сердце Хорона на низшего, но убийство ночного охотника, той же твари, что стала причиной смерти ее внука Линли, смягчила сердце древней.

Несмотря на чувство утраты от осознания, что низшего уже никто не остановит, благородные присоединились к поздравлениям. Вместе с Сердцем Хорона, талантами низшего, и наследством Асмут, будущее Влада обещает сиять великолепием. Возможно, он даже превзойдет достижения династии Аманоа, и приведет Асмут к беспрецедентному рассвету. Лучше всего заложить фундамент взаимоотношений уже сейчас, через Калиана, пока низший окончательно не окреп.

Глава 322: Уничтожь Аманоа

— Я благодарю тебя, Влад Асмут. С этой жертвой Линли обретет покой. — Лора Диад с благодарным лицом передала низшему цветок, источающий дурманящий аромат.

Влад не ответил, покорно кивнув и приняв драгоценное сокровище. Да и что ответить? Несколько дней назад он самолично отрубил голову последнему наследнику Диад, а затем скормил остатки тела Ночному охотнику.

— Береги сердце Хорона, и используй его с умом, это сокровище не так-то просто получить. — Бут — верховный наставник снабженцев, напомнил низшему очевидное, но слова предостережения предназначались скорее окружающим.

Полные завистливых мыслей благородные вовсю обдумывали способы приватизировать у недостойного ребенка Сердце Хорона. Если бы не сила династии Диад, и неприкосновенность учеников Кузни клейма, бедолагу уже разорвали бы на сотни тысяч кусков.

Кто внял, кто нет, не важно, в любом случае даже главам семей на территории Безымянной крепости ловить нечего. Они получили то, за чем пришли — отмену самостоятельной добычи пищи в лесу. Больше их присутствия верховные наставники терпеть не могли. Кузня клейма — место, где куются мастера, их тело, разум, и дух. О какой ковке может идти речь, когда мамочка и папочка кудахчут на пороге?

После того, как старшие поколения благородных покинули крепость, Влад, сопровождаемый лицемерными поздравлениями соучеников, прибился к потоку Арцилия. Вопреки расхожему мнению, он не опасался, что наставник заставит выдать Сердце Хорона, тот уже находился на этапе развития Архидьявола. Цветок для слепца бесполезен, хотя это лишь говорит о бесполезности при непосредственном употреблении, а вот в качестве ресурса, или исследовательского материала…

— Не волнуйся, даже если бы я хотел его получить, верховные наставники проследят за исполнением воли Лоры Диад. — Разглядев сомнения помощника, Арцилий, переместивший выпускников в лабораторию через доменную нору, поспешил успокоить.

Влад, без чужих напоминаний приступивший к осмотру экспериментальных образцов, через некоторое время повернулся к Арцилию.

— Наставник, зачем отправляться в династию Аманоа? Их знания посредственны, что я могу получить там? Или необходимо добыть что-то для вас? — Влад не испытывал иллюзий по поводу своих актерских способностей, однако упрямо гнул линию безразличия к династии Карвины. — Это испытание. — Простой ответ Арцилия оставил на лице Влада вопросительный знак. К счастью слепыш не прошел обучение в тибетских храмах и не стал разговаривать загадками. — Уничтожь династию Аманоа, и тогда Темное ложе примет тебя.

С сузившимися зрачками Влад остановился перед конвульсирущим и мычащим старшекурсником, в которого пересадили половину внутренних органов демона с телом Похоти. Он немного слышал о Темном ложе, организация, что создала искусство темной медицины, занимается разработкой противодействий внешним угрозам Хорона, начиная от ядов тех же Ле’кай, и заканчивая зеленой заразой. Помимо великих династий, это единственная организация хоруанцев, сравнимая с Кузней клейма. Вот только попасть туда невероятно сложно, темное ложе принимает лишь младенцев, которых обучает с пеленок. Для посторонних, независимо от талантов, вход воспрещен. Если бы Влад мог приобщитсья к знаниям такой организации… Однако оставался один нюанс. — Не переоцениваете ли вы мои силы? — Влад уверен в себе, однако он никогда не показывал настоящую силу и способности перед Арцилием. А без демонстрации таланта к научным изысканиям, на голой силе, пусть даже скрытой, абсолютно невозможно уничтожить Аманоа. — Вот и проглядим. — Арцилий не отвлекался от записей в ветхую книгу, содержащую следы сотен и сотен экспериментов.

Задумавшись, Влад кивнул, и больше не задавала вопросов.

На следующий день, который для возвращенцев с практики оказался выходным, Влад отправился на тренировку. Он заработал около пятнадцати тысяч медалей за один день, а вместе с результатами прошлых вылазок, общий счет составлял около восьмидесяти тысяч. Пятьдесят тысяч он не стал трогать, так как оставил для обмена на одно высшее клеймение, а вот остальные пошли на ресурсы: Кристаллические жилы живых вулканов, укрепляющие кости. Слезы молний, что способствовали развитию телесного искусства грозового глаза, который многократно усиливал скорость реакции и передачу сигналов по нервной системе. Яды безумия и спокойствия, которые при смешивании очищали разум, усиливая психическую силу. Кровь благородных, оказывающая комплексный благотворный эффект на физическую оболочку. Влад не скупился. Что ученики не могли получить за годы накопления, он тратил в считанные часы, и так продолжалось день за днем.

Погода на улице становилась все суровей, снега вились белыми хлопьями, воды замерзали, но крепость не изменила распорядка и даже кровавый бассейн оставался на улице. Почти месяц Влад чередовал практику с тренировками, полностью истощив запасы медалей. Результат на лицо: Он скопил столько сутры, что мог бы взрывными темпами провраться сразу на два эволюционных уровня. Качество физических и ментальных аспектов возросли многократно, это как разница между человеческим телом и хоруанским. Возможно, подобной кондицией могли похвастаться только самые благородные отпрыски из династий Архидьяволов.

Дух тоже не стоял на месте, вечерами Влад поглощал омни из Вормортиса, цикл за циклом продвигаясь вперед. Три сосуда духа, находящиеся на девятых циклах звездной системы, перешли к девятым циклам чревной дыры. Одно лишь это многократно увеличило мощь Влада, однако он не торопился с прорывом, и уж тем более принятием Сердца Хорона. Нужно безопасное место, и скоро крепость Аман станет таковым…

Глава 323: Не боишься?…

Стоя бок о бок с Карвиной, дожидающейся охранников возле врат Безымянной крепости, Влад вздохнул. Горячий пар белыми облачками поплыл средь холодного воздуха, заставляющего хоруанских детишек сильнее кутаться в теплое тряпье. Минус сто градусов по цельсию смертельно для большинства живых существ, но только не для прародителей одной из великих рас. Они испытывали лишь легкий дискомфорт, сравнимый с тем, что вынуждены терпеть жители Якутии.

— О чем вздыхаешь? — Часто дуя на руки, защищенные от мороза войлочными варежками, Карвина подняла голову в сторону презренного низшего.

— О твоих обвинительных взглядах. — Влад мог понять, почему юная девушка так к нему относится. За прошедший месяц благородные детишки облепляли его как мухи, предлагая помощь, ресурсы, поддержку династий, и многое другое. Все они жаждали Сердца Хорона. Но если парни хоть как-то соблюдали дистанцию, то вот девушки вовсю пользовались природным положением. Однажды Владу даже пришлось выгонять голую хоруанку, караулившую возле триста пятнадцатой комнаты. Однако не это беспокоило больше всего, а то, как объяснить Карвине, что ее чувства ненормальны. Нет, с биологической точки зрения все чин по чину, однако Влад испытывал привязанность к другу Барсуку: неопрятному, грубому, заносчивому засранцу с когтями росомахи и норовом медоеда. Не к юной госпоже Аманоа, увлеченной таинственным низшим, спасшим ее в крепости Агахорн.

Пока Влад с Карвиной ожидали, других детишек забирали стражи их династий, родители, родственники, и другие опекуны. Некоторые отправлялись в одиночестве и таких не сказать, что мало. Проблема сиротства на Хороне невероятно высока, повсюду можно встретить червей зеленой заразы, нарываться на недружелюбных инопланетян в доменах, подцепить смертельную болезнь, попасть под заинтересованный взор Дагора Раздирающего, или еще чего. Полноценная семья в этом мире скорее исключение, нежели правило.

— Юная госпожа. — Поклонившись, капитан охранников, за которым расположились две сотни всадников на ящерах, поприветствовал Карвину. Что удивительно, Владу он тоже поклонился, несмотря на разницу в происхождении.

Короткий обмен приветствиями, и два ученика кузни уже спешат до междоменной норы на шестиногих ящерах, развивающих довольно приличную скорость. Охранники то и дело поглядывали на Влада, но тщательно скрывали эмоции. И дело не только в репутации, вся миссия по сопровождению юной госпожи стала значительно опаснее из-за присутствия низшего.

К счастью, междоменная нора, ведущая на территорию Аманоа, располагалась не слишком далеко, и группа буквально влетела в черную яму, вынырнув на противоположенной стороне. Здесь не шел снег, однако трескучий мороз продолжал нападки на земную твердь, превращая ее в обледенелый кусок породы. Но даже в таких условиях растения мирно впадали в спячку, не теряя жизненных сил и дожидаясь более теплого времени года.

До самой крепости группа сопровождения не давала спуску ящерам. Только когда массивные створки захлопнулись за спиной, хоруанцы позволили себе тайный вздох облегчения. Здесь, в составе еще одной элитной группы воинов, ожидали братья Аманоа. Если бы на Карвину во время перехода напали другие династии, они бы немедленно прибыли с поддержкой, и нанесли сокрушительный удар наглецам, к счастью, обошлось.

Тепло поприветствовав дочь, Калиан повел ее в замок, время от времени поглядывая на низшего. Эрод же не утруждал себя манерами, откровенно разглядывая Влада.

— Сердце Хорона еще при тебе? — Вопрос Эрода пришелся как нельзя кстати, ведь Калиана так же это интересовало. Во время прошлой встречи с низшим последний находился на этапе развития Вожака, с тех пор ничего не изменилось, разве что мышц, скрытых за теплой одеждой, стало больше. А значит, сердце Хорона еще не использовалось. Мог ли низший поддаться искушению благородных и передать драгоценное сокровище?

Влад молча активировал клеймение тропы подчинения «Пространственный карман», который позволял создавать складку в реальности для хранения вещей. Из ниоткуда вынырнул красно-белый цветок, внутренности древнего замка наполнились чарующим ароматом, заставляющим все живое пробуждаться. Пока братья и Карвина молча отходили от удивительного чувства, в залу вбежал Авадо — хранитель знаний крепости Аман. С широко раскрытыми глазами, в которых плескалось легкое безумие, он уставился на цветок, но увидев главу династии, ничего не произнес. — Не боишься, что мы можем его забрать? — Эрод подошел к Владу, по тону трудно было определить, блефовал он, или же говорил искренне.

Династия Аманоа находится в шатком положении: сила родословной деградировала из-за увлечений предков хоруанцами низшего происхождения. Подчиненные волновались из-за того, что наследницей династии была женщина. Ряды союзников мельчали, так как на домен, где располагались земли Аманоа, часто накатывали волны зеленой заразы. Сердце Хорона могло в один миг изменить положение вещей, из династии разрушителей, они вновь бы стали династией Опустошителей. Сила — основа всего, с ней волнение подчиненных, верность союзников, и даже опасность зеленой заразы, все значительно упростилось бы.

Глава 324: Карты на стол

— Если бы вы могли его забрать, меня бы здесь не было. — Пожав плечами, Влад скинул легкое пальто. Благодаря ядерным реакторам он мог поддерживать стабильно высокую температуру даже при абсолютном ноле, однако приходилось маскироваться под местный колорит, чтоб не сильно выделяться. — Самоуверенный сопляк, с короткими руками и длинным языком. — Эрод фыркнул, но не стал чинить неприятностей. Брат уже дал распоряжения по этому поводу.

Когда младший из братьев отошел в сторону, Калиан взял инициативу в свои руки. — Я бы хотел услышать объяснения… по поводу всего. От событий с наследниками Диад, до общения с моей дочерью. — Как глава династии, он не мог закрывать глаза на очевидные опасности, сопряженные с низшим и его тайными делишками. Как отец он тем более не мог игнорировать угрозу жизни Карвине. Спрятав цветок обратно в подпространство, дабы не искушать зашедшегося слюной Авадо, Влад улыбнулся.

— Объяснения просты: Арцилий — наставник выпускного потока снабженцев, проводит эксперименты на детях благородных. В особенности на тех, у кого есть уникальное телосложение. Эмдус Диад — один из них. — Спокойны тон, словно речь шла о рецепте шоколадных кексов, не обманул братьев Аманоа. Они с широко раскрытыми глазами слушали низшего, утратив все благородство. — Попав в выпускной поток снабженцев я оказался втянут во все это, и был вынужден прекратить общение с Карвиной, чтобы не подвергать ее опасности. А из-за вашей глупости, Арцилий, который, к слову, достиг уровня Архидьявола, послал меня уничтожить династию Аманоа.

Внутренности братьев похолодели, когда они услышали об Архидьяволе. Даже Авадо, чей разум блуждал в алчных дебрях, ведущих одурманенные мысли к краже Сердца Хорона, содрогнулся. — Не слишком ли самоуверенно давать такое поручение низшему? — Эмдус пытался сохранить лицо, однако, когда прозвучал вопрос, оно начало стремительно бледнеть.

Пространство позади Влада затрещало. Появились извилистые бреши, связывающие две точки реальности. С той стороны повеяло ужасающей мощью, чужеродной этому миру, заставляющей сердца хоруанцев, находящихся в крепости Аманоа, учащенно забиться. — Ничуть. — Влад не обратил внимания на пространственные аномалии, созданные Эйдоном. Он давно согласовал данные действия, а сейчас козырь за козырем вытаскивал карты из рукавов. — Тогда почему ты спас старшего наследника Диад? — Калиан, осознав, что у низшего действительно есть способ справиться со всеми воинами Аманоа, встал перед замершей Карвиной. Юную госпожу гнетущее чувство со стороны трещины ввело в странное состояние между гипнозом и просветлением.

Глава династии пытался сообразить, как выкрутиться из ситуации, но мог лишь продолжать задавать вопросы, в надежде вытащить из разговора спасительную соломинку. — По той же причине, почему спас Карвину. — Влад не собирался больше таиться. Теперь, когда шел откровенный разговор, утаивание чего-то может привести к худшим последствиям. — Они оба — мои друзья.

Братья переглянулись, видя сомнения на физиономиях друг друга.

— Друзья?… Разве вы с Карвиной не познакомились с только в крепости Агахорн? А с Эмдусом во время экспериментов? — Калиан не собирался высмеивать отношение низшего к слову друг. Если ему нравится заводить друзей за одно знакомство, это к лучшему, возможно, удастся избежать опасных последствий для династии Аманоа. — В этой жизни — несомненно. — Зрачки Влада очертились крестами, а радужка окрасилась в кислотно-зеленый. Из спины вырвались хитиновые черви, от яростного шипения которых братья отпрыгнули, прихватив Карвину. Лишь Авадо продолжал глупо пялиться на низшего, не в силах сообразить, что происходит.

Готовые напасть братья замерли, будто ноги приклеились к полу. Из пространственных трещин начали выходить могучие существа, покрытие хитиновой броней. Каждый не слабее Опустошителя, пять, десять, двадцать. Когда сорок девятый воин Вормонд, наконец, вышел из аномалии, в зале стало тесно. Разумные распространители зеленой заразы, о которых хоруанцы только слышали, но никогда не видели, склонили головы перед Владом. — Как родителям моего друга, предлагаю альтернативу зачистке. — Удовлетворенно кивнув отношению древних последователей Вормонд, прибывших в этот мир по приказу Эйдона, Влад вернулся к чете Аманоа. — Я могу обратить вас в себе подобных. Не в безмозглых монстров, которых знают, как зеленую заразу, а в доминант, командующих этими армадами.

Почувствовавший родственную омни Салават вбежал в зал, а когда увидел Влад в окружении воинов Вормонд, раскрыл свою сущность и преобразился в кровавого мастиффа, покрытого хитиновой броней. — Думаешь, мы покоримся? — Эрод не собирался убегать, он вытащил меч из ножен, и влил в него громадное количество сутры. Сопротивление даже одному Опустошителю с силами двух Разрушителей — самоубийство, однако истиннорожденные хоруанцы не подчинились жестокому отцу Дагору, что уж говорить о монстрах зеленой заразы. — Или умрете, решать вам. — Влад не сильно беспокойся по поводу судьбы династии, его заботила лишь Карвина. Было бы гораздо меньше проблем, если бы удалось сохранить воспоминания Барсука и пробудить их, как было с Салаватом.

Глава 325: Я — Владислав Вормонд

Салават встал рядом с Владом, не задавая лишних вопросов. С кем бы не пришлось сражаться, он поддержит, так было всегда, и не изменилось спустя пять тысяч лет. — Пожалуйста не надо! — Ошеломленная Карвина, вынырнула из объятий родственной омни, наполнившей зал вместе с воинами Вормонд и выбежала вперед. Калиан попытался схватить ее за руку, но Влад оказался быстрее.

Легкий удар ладонью в диафрагму и тело девушки исказилось. Хищные черви, с головами острозубых барсуков прорвали зимние одеяния и яростно зашипели. Глаза ее изменились на манер Вормонд, а ухоженные ногти превратились в хитиновые коготки. — Что ты с ней сделал?! — Разразившийся волной сутры Калиан обрушил на Влада удар клинком, однако один из воинов Вормонд хитиновой рукой перехватил оружие, и попросту раздавил его.

Хоруанцы, как прародители великой расы, намного превосходят древних Вормонд, не получивших от вируса новые гены. Однако когда разница в развитии так велика, все преимущества не имеют значения.

— Всего лишь распечатал дух. — Влад, появившийся в двадцати метрах от Калиана, не озаботился атакой. Даже без помощи подчиненного он бы не пострадал от такого медленного удара. — Ты никогда не задавался вопросом, откуда у Карвины сонливость? Почему соотношение духовной энергии к жизненной так мало? Причина проста — изначально дух твоей дочери чужероден.

Пока Карвина разглядывала изменившиеся руки и пыталась совладать с новыми ощущениями расслаивающегося на три точки обзора зрения, братья Аманоа отпрянули.

— И нет, душа моего друга никого не заменяла, она переродилась, так что Карвину можно считать твоей дочерью. Даже воспоминаний о прошлой жизни не осталось, иначе возни с династией Аманоа удалось бы избежать. — Влад горько посетовал, проще действительно перебить здесь всех… — Впрочем, вы можете отказаться от своей дочери, как от чудовища. Тогда мы сэкономим кучу времени, вас вознаградят безболезненной смертью, а я продолжу исполнение своих задумок.

Столкнувшись с небрежным отношением низшего, Калиан встал перед дилеммой. С одной стороны, гордость хоруанцев и ненависть к зеленой заразе, отнявшей бесчисленные жизни его близких, с другой существование династии Аманоа. — Если мы согласимся… — Глядя на Карвину, готовую заплакать из-за ужасающих изменений собственного тела и открывшейся правды, Эрод не мог молчать. Несмотря на взрывной характер он был привязан к своей маленькой семье как никто другой.

— Тогда обретете огромную силу, уникальные способности, чрезвычайную живучесть. Все то, что вы ненавидите в зеленой заразе, но при этом сохраните разум, и сможете свободно трансформироваться из боевой формы в свою обычную внешность. — Влад припомнил то, что говорил захваченным охотникам во время войны парада планет, но не стал так подробно распинаться. Хоруанцы, сражавшиеся с червями тысячелетия, прекрасно знали их сильные стороны. — Ко всему прочему, вы станете доминантами — вождями. Научитесь управлять армиями зеленой заразы, и займете положение в иерархии более достойное, чем династия Аманоа на Хороне.

Братья переглянулись, предложению низшего, разумеется, нельзя верить с полуслова, но описанные условия намного лучше геноцида. — Как ты можешь гарантировать наше положение в иерархии зеленой заразы? Эти монстры подчиняются только Космическому пауку. — Калиан видел, что Влад занимает не последнее место в рядах зеленой заразы, достаточно взглянуть на отношение хитиновых чудовищ за его спиной. Однако достаточно ли этого для обеспечения гарантий? Чего братья не ожидали, так это веселого смеха низшего. Салават невольно растянул хитиновые уста, а воины Вормонд, пережившие не одну тысячу лет, смущенно опустили головы. Такая реакция озадачила чету Аманоа. — Я — Владислав Вормонд, основатель семьи Вормонд, создатель расы червей, которую вы называете зеленой заразой. И великому пауку силы даровал именно я. — Влад полностью преобразился в червя, излучая гнетущее психическое чувство, намного превосходящее ментальный фон других червей. Оно заставляло воинов Вормонд склонять головы,а хоруанцев ощущать удушье, головокружение, и ухудшение шести чувств. — Если я не могу дать гарантий, то никто не может.

Сказать, что братья удивлены — ничего не сказать. Они неверующе смотрели на низшего, пытаясь понять лжет он, или просто сошел с ума. Однако покорные хитиновые воины за его спиной, странное состояние дочери и Эмдуса Диада… Все указывало на то, что мальчишка говорит правду. Но создатель расы червей? Основатель семьи Вормонд? Почему о нем ничего не слышали? Зеленая зараза появилась из далекой галактики, ничем не примечательной, практически забытой великими расами. Никто не знал о происхождении червей, за полторы тысячи зим с момента великого раскола не удалось выяснить даже имена их предводителей. Приходилось самим давать прозвища: Великий паук, Дыхание зла, Владыка Ядов, Бессмертный змей, Девятихвостый мираж и ее партнер Кровавая улыбка.

Несомненно, должен существовать прародитель этой ужасной расы, однако то, что он переродился, и переродился в низшего хоруанца слишком невероятно.

— Династия Аманоа принимает вашу волю. — Калиан, раздираемый противоречиями, наконец, дал ответ. За спиной стояли жизни тысяч хоруанцев, предки которых сражались за его родителей, дедов, и прадедов. Семьи, что отдавали своих сыновей на защиту земель Аманоа. Как глава династии, как отец, он не мог просто отмахнуться от всего ради чести и гордости.

Глава 326: Звездный массив

После того, как Калиан дал свое согласие, Воины Вормонд начали перетаскивать в крепость лабораторное оборудование. Большая часть принадлежала расе норботтов, не удивительно, ведь в технологическом плане они продвинулись дальше всех во вселенной. Но были некоторые устройства других цивилизаций, не только великих рас. Рожденные со слабыми телами аборигены в вынуждены полагаться на внешние силы, чтобы выжить, и большая часть шла по пути техногенного развития. Не удивительно, что некоторые расы за время существования добились выдающихся результатов, сравнимых с живыми роботами.

Проводя упущенное на Земле время с Салаватом, Влад параллельно занимался изучением новых игрушек. А когда окончательно освоился, выделил тройную спираль генома из собственного тела. Влад тщательно проверил, чтобы устройства не были подключены к сторонним носителям, и никто не мог шпионить за его информацией. Даже если речь идет о семье Вормонд, он не готов делиться своими секретами.

Около недели ушло на разбор бесчисленных нуклеотические цепочек тройной спирали. Творение расы Даркул под названием «Фантом жизни» позволяло создать практически совершенную информационную копию живого организма, и уже на ней проводить опыты. Активировать те, или иные гены и наблюдать за развитием мутаций. Не требовались бесчисленные эксперименты чтобы понять, какое именно действие оказывает изменение ДНК, при различных условиях разархивации нуклеотических цепочек. Самое прелестное — время течения и завершения изменений можно свободно контролировать, ускорять, или даже останавливать, чтобы на всех этапах наблюдать точное состояние физических параметров.

Для собственного развития Влад отобрал самые подходящие мутации, и собирался немедленно заняться этим. Что касается просьбы Эйдона ускорить изучение слабостей великих рас, это подождет…

— Влад… Владислав… — Полная нерешительности Карвина, пол дня вертевшаяся возле внутреннего двора крепости Аман, наконец, заговорила. — Какой я была?… В прошлой жизни.

Занятый подготовкой площади Влад, с помощью заклинаний завершивший строительство бриллиантовых колон, повернулся к источнику голоса. Делавшие вид, что их рядом нет, воины Вормонд навострили уши. Они не знали, кто из их древних владык возродился в теле девушки, но предполагали, что речь идет о возлюбленной патриарха. Кажется, ее звали Эмма из незначительной семьи Отрекшихся.

— Активной, взбалмошной, агрессивной, своевольной, но в то же время преданной, харизматичной, способной вести за собой войско, и отвечать за каждого подчиненного собственной жизнью. — Хоть Влад и распределил прилагательные на две категории, призванные показать отрицательные и положительные качества, в его глазах все перечисленное не выделялось из общего бесполезного колорита. Но то, что для него — мусор, для остальных может оказаться фундаментом личности, так почему бы не сделать приятно. Барсук явно этого заслуживает. — Окто окулорум люмине стеллам колумнас, пирцэ цаэлиe, асценде, ет редитум кум люмине, да михи фидем.

Длинное заклинание на латыни, за тысячи лет существования Вормонд обретшей очертания настоящей духовной системы высвобождения, заставило бриллиантовые колонны взлететь. Как только они поднялись над пиками башен, тучи на небесах разорвало и в прозрачные столбы полились потоки света. Теплый, сиятельный, он разгонял холодный воздух и превращал снегопад в ливень.

— А мы с тобой?… — Ошеломленная странным проявлением сил, которое привлекло всех жителей крепости и заставило сбежаться к площади, Карвина не могла перестать задавать вопросы. Кто бы отказался узнать о своей прошлой жизни, будь у него такая возможность? — Ну… это…

— Нет. — Не отвлекаясь от работы с восемью бриллиантовыми столбами, описание которых он видел лишь в книгах золотой долины у стражей, Влад улыбнулся. Раньше он мог бы не понять полусловных намеков, но те времена давно прошли. Спасибо Васе и Леониду за принуждение в изучении социальных взаимодействий, но в большей степени стоит благодарить психическую силу, позволяющую в фоновом режиме слышать отголоски мыслей. — Но, когда большинство моих последователей поддалась обещаниям вестника Квадука Неисчислимого, ты осталась верной даже на пороге гибели. Так что нас можно считать близкими друзьями.

— Вот как… — Карвина даже не пыталась скрыть разочарования. Чувство опустошения от сломленной надежды слилось с необъяснимой горечью одиночества, принесенной правдой о ее происхождении. Казалось, вся династия Аманоа, которой она готова посвятить жизнь, отторгает ее, а теперь еще и не оправдались надежды на прошлую жизнь.

Прибывший в спешке Калиан не знал, как утешить дочь, он не слышал начала разговора, но мог предположить, в чем дело. Мужчина сложным взглядом смотрел на Влада, творящего неизвестные манипуляции с колоннами, а затем повернул голову к воинам Вормонд. Глава династии Аманоа, может, и попытался бы оказать сопротивление, но полсотни бронированных Опустошителей окружили крепость и не давали никому выйти. В то же время, пространственные трещины становились все шире. Через них ощущалось великое присутствие Космического пука — владыки зеленой заразы. Он плел подпространство, скрытое в глубинах крепости, и никто не мог подойти к незримому клубку из-за ужасающего давления омни.

Глава 327: Стремительный рост

— Что он творит? — В бессильной злобе Эрод мог только задавать вопросы, глядя на ненавистного низшего. Раньше он мог бы с легкостью разорвать ублюдка, но теперь фигура Влада будто переместилась за прозрачную, но неразрушимую стену.

— Знания прародителя зеленой заразы происходят из другой галактики. Я ими не обладаю… — Покачав головой, Авадо тяжело вздохнул. С одной стороны он рад, что в крепости появилась возможность изучить что-то новое, но вот цена…

— Вы верите, что он — тот, кем назвался? — Эрод обратился к самому старому и умному хоруанцу, которого знал.

— Правда, или ложь, сейчас не столь важно. Важно положение династии Аманоа в планах этого Владыки. — Авадо не смел называть Влада низшим, как и хоруанцем, опасаясь оскорбить могущественное существо, стоящее за ним.

Пока демоны обсуждали его фигуру, а воины Вормонд пытались понять принцип действия колонн, Влад сформировал окончательное положение звездного массива. Произведение искусства, за авторством Нарвонтира — повелителя чтецов, обладало невероятными защитными свойствами. Оно вбирало энергию ближайшей звезды, и использовало ее, вместе с омни из окружающей среды, для формирования барьера. Защита будет действовать, пока последние частицы звезды не потеряют свою энергию, и даже после бриллиантовые колонны, вобравшие омни из окружающей среды, смогут выиграть немного времени против атак могущественных существ.

Звездный массив создавался с единственной целью — обеспечить безопасную зону для прорыва. Момент возвышения — самое уязвимое время для любого духа, и даже хоруанцы с их могучими телами мало что способны сделать в секунды эволюции.

Воспарив меж звездных колонн, окутанный ярчайшим сиянием, способным ослепить, и даже выжечь плоть смертных, Влад высвободил запечатанную в теле сутру.

С чудовищным грохотом темно-зеленая энергия обрушилась на внутренние стенки восьмигранного барьера, но бриллиантовые колонны с легкостью впитали духовную составляющую, а жизненную рассеяли. Мощь звездного массива протиралась далеко за пределы такого уровня атак.

Удовлетворенный творением Нарвонтира Влад начал сгущать сутру в теле, доведенном до пика развития. Словно иссохшая земля, на которую полил дождь, мышцы расправились, и без того могучее тело раздалось вширь, кожа налилась алым окрасом. Очередной взрыв, на этот раз гулкий, ограниченный демоническим телом, вызвал волну стремительных изменений. Белый пар с шипением вырывался из пор, заполняя сияющее пространство и превращаясь в яркий белый туман.

Наблюдатели, начиная от истиннорожденных хоруанцев, и заканчивая воинами Вормонд, использующими инвазивное зрение, попятились. Туман принимал очертания двуглавого змея, грозно смотрящего на них сверху вниз, затем вдруг появилась третья голова, а за ней четвертая. Две пары плотоядных голов вились в гипнотическом танце, заставляющим перепуганных жертв замереть. Для цикла Звездной системы Влад отобрал гены гидры. Даже спустя тысячелетия накопления, способности мифического духа все еще презентабельны. Причина в совместимости с Вормонд: кислотное дыхание, регенерация, а самое главное, возможность увеличивать количество голов — основных атакующих единиц.

Произошел новый взрыв, еще более ужасающий, чем предыдущий. Туман втянулся в тело, которое покрыла черная матовая броня, с клинообразными выступами, бликующими под светом колонн. На локтях, коленях, и голове выросли острые шипы, сквозь которые пробивались извилистые трещины зеленых вен. Весь вид брони указывал на то, что она создана для убийства. Из спины вырвались черви, но их было не два и даже не четыре, а шесть. Прорыв на новый цикл добавил еще одну пару плотоядных тварей. Для цикла черной дыры было решено использовать гены абсорберуса. Судя по описанию в реестре Вормонд, абсорберусы были насекомоподобной расой, которую уничтожили черви. Их защитный покров напоминал хитин, однако отличался практически полной непробиваемостью. Атаки, уничтожающие континенты, взрывали внутренности абсорберусов и убивали, но защитный покров всегда оставался цел. Те Вормонд, кому повезло активировать данный ген, стали элитными отрядами, которых посылали в первых волнах захвата миров наравне с гигантами Чо’мон.

Когда все думали, что Влад завершил возвышение, ведь он перескочил сразу два эволюционных уровня, из пространственной бреши появился красно-белый цветок. Под теплыми лучами, преломляющимися восемью бриллиантовыми колоннами, Сердце Хорона выглядело еще более завораживающим.

— Он же не собирается… — Эрод сглотнул. Мозг попросту отказывался верить в то, что происходило прямо перед глазами.

То же касается и других хоруанцев, убежденных, что для эволюции требуются сотни лет упорного труда, невероятный талант, и удача. А вот воины Вормонд и Салават спокойно принимали ненормальную действительность. Для первых способность патриарха — прародителя их расы, выходить за пределы очевидна, что уж говорить о лучшем друге, который знал Вада с детства.

Как только Влад проглотил цветок, иссохшее под броней тело снова раздалось вширь. Сердце Хорона не просто обеспечивало сутрой, оно вливало громадное количество питательных веществ, совместимой омни, и легкоусвояемой психической энергии. Все это конвертировалось в основу для возвышения и благотворно сказывалось на общем состоянии поглотившего.

Глава 328: Мертв?

Очередной гулкий взрыв заставил плотную броню защелкать, в местах наслаивающихся сегментарных соединений проступало зеленое свечение. Оно становилось все интенсивнее, заглушая теплый спектр звездного массива. Вместе с увеличением роста на спине появилось дополнительное место для червей, выросла седьмая и восьма голова, огласившие свое рождение громогласным шипением. Для цикла Звездного скопления, или по градации хоруанцев — Кошмара, Влад выбрал гены органической крепости. То была попытка инженеров Норботрона устранить слабость собственной расы, и создать для душ новое, органическое вместилище с бесконечным потенциалом развития. Они построили космическую крепость для производства новых тел, в ней норботты реализовали все сильные стороны расы органическим путем. Смогли зашифровать в генокод машинное мышление, эйдетическую память, взаимозаменяемость деталей, производство кинетических волн, многоспектральное зрение, и кучу всего остального. Но то, что интересовало Влада — органическая модель реактора. Это были не просто реакторы ядерного синтеза, дарованные Шиамат Прометеусом. Новые могли поглощать кинетическую энергию из окружающей среды, и преобразовывать в собственную, даже колебания пространства-времени. Любое искажение и преобразование векторов реальности содержало энергию, которая конвертировалась реакторами в термическую мощь.

Влад не стал набрасываться на многочисленные способности других рас и предпочел усилить свои собственные, по одной простой причине — на высшем уровне развития большая часть сил становится бесполезной. Те же ядерные реакторы, если создать среду без материи, не смогут поддерживать тело и Влад, находящийся на их полном обеспечении, попросту умрет. А на такое способны многие могущественные существа и почти все владыки пространства. Нельзя оставлять критических слабостей. Он ведь не Супермен, которому по сюжету критически необходимо проигрывать во имя справедливости слабаков.

Так же Влад обошел стороной наследственные тела хоруанцев. Будь то Презрение, Ненависть, Алчность, Похоть, или Обида, все они представляли собой нечто слабо изученное, полезное, но в равной степени вредное. Влад с помощью средневековых инструментов успел разобрать некоторые особенности этих родословных. Главная — невозможность использовать другие тропы, даже в виде клеймений, после обретения того, или иного тела. Неплохо было бы усилить и без того мощные клейма Разложения, но отказываться еще от четырех троп ради этого явно не стоит. Пока не будет найдено решение проблемы, данный вопрос отложен в сторону.

— Как ощущения? — Салават, в теле Эмдуса, мог чувствовать бурлящую сутру лучшего друга. Его особое телосложение позволяло подчинять жизненную энергию, однако перехватить контроль над последней у Влада казалось чрезвычайно сложным.

— Непривычно… — Влад, истощенное состояние которого восстановилось богатой энергией Сердца Хорона, взял под контроль две пары червей. Зрение разделялось и возвращалось к норме как в первые дни преображения духа. Уже опытный в данном вопросе, он смог быстро обуздать хаос восприятия, и взглянул на мир уже пятью парами глаз. — Люмина эксир.

Свет восьми бриллиантовых колонн потускнел, а затем исчез вовсе. Теплый воздух мгновенно смели холодные порывы, превратившие тропический дождь в грохочущий гард. Барьер спал, являя истинную форму Влада. Без теплых лучей, мрачная матовая броня смотрелась куда более устрашающе, кислотно-зеленые лучи, пробивающиеся из-под сегментов, создавали рябь в перегретом воздухе, само тело гудело, словно трансформатор. Лед не долетал до него, и в десяти метрах превращался в пар. Это создавало незримую завесу, окруженную белыми облаками, которые при удалении вновь кристаллизовались. Чудесное явление заворожило многих, но не всех.

— Как насчет проверить силы? — Возбужденный Салават преобразился. Хитиновая броня с алым оттенком покрыла тело, хищные черви с головами мастиффов вынырнули из спины, он приготовился к бою.

Улыбнувшись, Влад исчез, и в следующее мгновение пробил кулаком грудную клетку друга. Нанизанный, словно кусок шашлыка на шампур, Салават вообще не смутился, из ужасающей раны не пролилось ни капли крови. Сжав руку друга, он закинул за его глову ногу и сделал висячку — рычаг локтя, когда противник все еще стоит на ногах. Попытка вытянуть спину назад и сломать руку в сгибе локтя могла бы сработать, учитывая превосходящую физическую силу мастиффа, если бы не скорость реакции Влада. С возвышением до цикла Звездного скопления, все сильные его стороны многократно возросли. В глазах Влада движения Салавата были чрезвычайно медленными, хотя даже братья Аманоа едва поспевали за темпом боя.

Небольшой импульс тепловой энергии вырвался из предплечья, застрявшего в груди Салавата, он проделал огненную дыру, размером с футбольный мяч. Устойчивость к термической энергии у Вормонд имела свои пределы, а с новым реактором Влад значительно их превзошел. Освободившись от захвата он с разворота вбил стопу в друга и отравил его пробивать стены крепости одну за другой. Прочные породы Хорона, которые могли выдержать разрушение обычных планет, крошились словно известняк.

— Он мертв?… — Карвина прикрыла рот ладонями, в ужасе глядя на дыры в трех стенах. Благодаря мутациям Вормонд она едва поспевала за боем, и смогла различить повреждения Эмдуса. С дырой в груди, и после такого удара даже самые прочные хоруанцы погибли бы, однако…

В нескольких километрах от крепости Аман, на скалистой пустоши вдруг поднялся свирепый ветер. Алый хитиновый гигант, появившийся из ниоткуда, пригнулся вперед. По глоткам червей поднималась пульсация кровавого света, готовая вырваться из пастей мастиффов в любую секунду.

— Мертв? — Влад, из спины которого выросли хитиновые крылья, хрустнул шеей. — В моей семье нет такого понятия.

Глава 329: Два способа

Битва с Салаватом закончилась довольно быстро, умения Влада и новые мутация намного превосходили грубую мощь наследника Диад. Да и душа его недостаточно сильна для поддержания продолжительного боя. Но на этом спарринги не закончились. Влад призвал всех воинов Вормонд, чтобы они показали, на что способны. К позднему вечеру от каменистой долины. Стокилометровые кратеры заметались снегами, изрытые кислотными выдохами каньоны оставались черными, растворяя воду в себе, местность превратилось апокалиптическую картину. Что удивительно, уступающий каждому подчиненному в чистой силе Влад смог победить всех, даже когда сорок девять хитиновых гигантов объединились. Он не использовал ни заклинаний, ни клеймений, лишь физические навыки. Голая скорость с новыми реакторами превзошла двести махов, в форме гиганта тело могло достигать пятикилометрового роста, что в три раза превосходило подчиненных, находящихся на более поздних этапах развития. Не удивительно, ведь делении клеток, с удлиненными тепломерами, происходит не за счет омни, а за счет неисчерпаемой термической энергии и материи, поглощаемой червями. С такими показателями избить воинов Вормонд цикла скопления Галактик, не составило труда. Разумеется, причиной успеха стало и то, что основные способности Вормонд бесполезны против Влада. Кислотное дыхание, ядовитые укусы, психические атаки, все это берет начало в нем.

Обитатели крепости Аман остались чрезвычайно впечатлены силой, проявленной Владом. Хоть благородные хоруанцы и превосходят равного по развитию древнего Вормонд, но сражаться сразу против сорока девяти Опустошителей, являясь лишь Кошмаром… Если самозванец и не прародитель зеленой заразы, то точно тот, кто стоял у истоков этой катастрофической расы.

После возвращения в крепость Влад с головой погрузился в исследования. Время зимних каникул составляет всего пятьдесят дней, ровно столько длятся самые свирепые морозы на Хороне. Этого далеко недостаточно, чтобы завершить все проекты: найти слабости великих рас, призвать души погибших Вормонд в тела хоруанцев, объединить коллективное бессознательное с измерением смерти. Пришлось выбирать что-то дно, и Влад остановился на усовершенствовании Вормортис. Критически необходимо было научиться ускорять восстановление душ. Это не просто позволит почившим командирам Вормонд вновь встать в строй, но и в корне изменит боевую мощь семьи. Если не запечатать червя, то он сможет воскреснуть за несколько дней со своей пиковой силой, разве не ужасающе?

Салават не отвлекал друга. Получив доступ к дармовой омни Вормортиса, он принялся усиленно восполнять бреши в развитии и устраивать мазохистские тренировки с воинами Вормонд. Проигрыш для него — лучшая мотивация, хотя и без этого одержимый тренировками борец будет заниматься любимым делом.

Жители крепости Аман томились в безвольном ожидании, их не стали обращать в Вормонд, так как Влад, занятый исследованием душ, отложил синтез крови происхождения. Все равно хоруанцы не смогут незамеченными убежать от сорока девяти воинов Вормонд цикла скопления галактик. Даже если построят междоменную нору, паутина, которую сплел Эйдон, перехватит ретивцев.

Исследования в области души не чужды Владу. Перед детонацией на Улье Мариэль он несколько месяцев изучал данный вопрос. Сейчас предстояло решить одну из самых незначительных проблем — ее насыщение. Искре, так он назвал изначальные ячейки, формирующие сосуд и являющиеся микрогенераторами омни, необходимо время для подчинения других искр. После поглощения души не сразу присоединяются к сосуду, они медленно перевариваются в соке из концентрированной воли, которую несет омни. Затем происходит ассимиляция, воля, вытравленная из поглощенных душ, заменяется доминантной волей поглотителя. Она присоединяет искру к общей сети и заставляет работать на благо изначальной искры, формируя определенный тип излучения с теми, или иными качественными характеристиками. И чем больше сот в своеобразном улье, тем сильнее воля, и тем больше других искр одномоментно можно переварить. Существовало два пути ускорения данного процесса, первый — усилить способность преобразования изначальной искры. Второй — оказать внешнее воздействие на поглощаемые искры других душ.

Ярчайшим примером первого способа являлись хоруанцы. Они не поглощали омни из окружающей среды, а каким-то образом развивали собственную искру до невероятных масштабов, способных генерировать столько же омни, сколько миллиарды других душ. Вместе с развитием изначальной искры возрастала по экспоненте и способность преобразования чужих искр, которая, впрочем, не использовалась хоруанцами. Однако Влад не умел работать с душой на уровне элементарных частиц. Менять структуру искры без соответствующих знаний, или проведения длительной череды экспериментов даже научным тыком не назовешь. А потому первый способ отложен в ящик до того времени, когда будет исследован данный аспект.

Второй способ более вероятен, и прецедентов изменения скорости поглощения из-за внешнего воздействия на искры немало. Так называемая воля, которой чтецы стражей обозначали псевдо-разум духовной энергии, являлась зачаточным набором инстинктов, интегрированных в душу. Как самосохранение и продолжение рода в физиологии, так отторжение чужой воли и попытка навязать ее другим искрам в душе. Влад не мог разобрать искру на составляющие, хотя был уверен, что они есть, а потому не знал, где хранится данная информация. Но скорее всего существует структурная единица, отвечающая за самоопределение искры, она же содержит в себе природу духа. Будь то двуглавый червь, мастифф, или феникс…

Глава 330: Ядерный тор

Влад не стал углубляться в квантовую природу духа, так как не имел подходящего оборудования и соответствующих знаний. Он начал с более практичного подхода и живого примера — себя. С самого начала было очевидно, то Влад может поглощать и усваивать омни намного быстрее остальных, с некоторыми потерями, но все еще довольно эффективно. Череда экспериментов, длившихся около недели показала, что причина тому — ядерные реакторы. Проходя через обработку высоких температур духовная энергия становится податливой и послушной, оттого искре Влада намного проще ее поглотить. Дело в сверхинтеграции. Омни мгновенно сливается с материей, словно без физического вместилища она не может существовать. Будь то тела, горы, реки, или молекулы с атомами.

Когда Влад пожирает кого-то червями, материя разлагается на элементарные частицы в под воздействием высоких температур. Эти самые частицы и становятся вместилищем искр, которые, слившись с материей, вместе с ней проходят через настоящий ад. Непрекращающиеся колебания, столкновения, движение, разрушение, обмен электронами, деление и синтез. Все это становится шоком для души, и она, измученная, с легкостью попадает вод воздействие чужой воли. Именно к такому выводу пришел Влад, после новой серии экспериментов, призванных проверить иные теории и отсеять нерабочие. Разумеется, с точностью утверждать нельзя, однако это наиболее очевидный вывод, который, к слову, работает. Чем выше температура, тем проще давалось поглощение омни. И не важно, из Вормортиса она, обработанная до состояния удобного поглощения, или из дикой природы, готовая бороться против чужой воли до конца. На уровне пятисот тысяч градусов духовная энергия, интегрированная в элементарные частицы, утрачивает большую часть защитных свойств.

Влад, подгоняемый вилами времени, не стал мелочиться и начал конструировать энергетический массив, способный выдержать чудовищную температуру. Создавать такой из материи — не слишком разумно, на Хороне достаточно минералов, способных выдержать жар солнца, но их синтез — не то же самое, что прессование углерода до кристаллической решетки алмазов.

В течение целых двадцати восьми секунд Влад занимался разработкой подходящего энергетического конструкта на основе знаний золотой долины, а затем приступил к реализации. Массив, из уплотненной до предела омни сформировал тор с пористыми внутренними стенками. К бублику Влад провел пуповины из Вормортиса, по которым души вкачивались непрерывным потоком. В центральном отверстии расположился он сам, и как только источник массива заняло свое место, процесс запустился.

— Асселератио ротатионе спиритуалис партикулис. — Вместе с заклинанием омни начала быстрое вращение в торе по направлению оси вращения Хорона. Одновременно в полость поступали высокочастотные колебания, заставляющие материю яростно сталкиваться и нагреваться. Влад, с новыми реакторами под лопатками, проецировал их работу во внешнем мире при помощи небольшой пространственной червоточины — одного из пространственных клеймений династии Диад.

Температура в торе поднималась очень быстро: десять тысяч, пятьдесят, сто, пятьсот. Вскоре она перевалила за миллион, но даже так Влад не остановился и продолжал выжимать и реакторов все возможное. Старые не смогли бы достичь температуры ядер звезд из-за отсутствия достаточного давления, а вот новые, преобразовывающие все колебания в собственную тепловую энергию — более чем.

Пока температура в торе продолжала расти, во внешней среде, за пределами крепости Аман, она стремительно падала. Реакторы забирали энергию колебаний материи, заставляя ее останавливаться. И без того суровая зима разыгралась в своем ужасающем лике, наблюдающие со стороны воины Вормонд были вынуждены отступить из-за того, что температура среды приближалась к абсолютному нулю.

— Работает. — Без всякого удовлетворения в голосе Влад отметил очевидное, он поглощал нагретую почти до двух миллионов градусов омни с невероятной легкостью. Четыре острозубые пасти червей высасывали океаны незримой духовной энергии. За несколько секунд он усвоил омни, достаточной для развития духа планетарного цикла.

Три сосуда в груди медленно насыщались, с первого цикла Звездного скопления они по очереди перешли ко второму, а затем к третьему. Через пол часа центральный достиг девятого, а боковые восьмого. Сила, принесенная богатой духовной энергией, походила на мощнейший выброс адреналина. Не такой свирепый как при преодолении эволюционного уровня, но ощущение, что раньше мог поднять только небольшую штангу, а теперь можно колоть веками планеты, неописуемо прекрасно. Дальше поглощение шло с трудом по причине перераздутости сосудов.

Могло показаться, что эффективность работы нового метода поглощения не так высока, ведь раньше Влад за несколько десятков сожранных противников прорывался на новый эволюционный уровень, однако все не так просто. Чем выше развитие, тем больше омни требуется. Для возвышения на один Звездный цикл необходим один миллион семьсот семьдесят одна тысяча, четыреста сорок омни, каждая из которых равнозначна году естественного накопления на земле, и суткам на Хороне. А вот для возвышения на один цикл Звездного скопления, на котором сейчас находился Влад, один миллиард, двести девяносто один миллион четыреста одна тысяча шестьсот тридцать омни. Разница колоссальна. В обычных условиях, даже при самом активном поглощении, Влад усвоил бы такое количество духовной энергии не раньше чем за пол года. А здесь всего две минуты. Остается дождаться восстановления сосуда духов — около недели-полутора, за которые изначальная искра выстроит хаотичные души в нужном порядке, и можно повторить процесс.

Глава 331: Визит Диад

Отыскав способ быстрого усвоения омни, в разрушенной каменной долине Влад создал тысячу торов. Внутри он поместил клейма душ командиров, отобрав самых развитых, тех, кто, по всей видимости, умер раньше остальных. Оставалось запросить их воспоминания у Эйдона, которому было поручено обновлять базу с памятью каждого командующего как раз на случай воскрешения. Это можно сделать на более поздних стадиях возрождения, а сейчас необходимо подумать, как достать тела благородных детишек у Арцилия.

Во-первых, близости с ним быть уже не может. Влад, хоть и жаждал знаний Темного ложе, не намеревался упускать прекрасный шанс стравить силы Хорона в междоусобице. Темное ложе против кузни клейма, обычные хоруанцы против благородных династий, мировой хаос обещал предоставить лучший шанс для вторжения Вормонд. Но если действовать слишком открыто, достойные тела для последователей получить будет сложно…

Поразмышляв некоторое время, Влад отправился к Калиану, который вместе с братом и дочерью преспокойно трапезничали. Казалось, чета Аманоа отпустила ситуацию с Вормонд. А что еще делать, налетать голой грудью на копья? Достойная гибель для династии, но о ней уже вряд ли вспомнят на Хороне.

— Сообщи Лоре Диад, что необходимо срочно прибыть в крепость Аман. Дело касается правды о смерти ее наследников. Так, чтобы без лишних ушей, и глупостей, понял? — Влад не верил в преданность Калиана от слова совсем, впрочем, никому кроме друзей он никогда и не доверял. Так что пришлось рассыпать угрозы гроздями.

Главу династии Аманоа покоробило такое отношение, но припомнив личность собеседника и нынешнее положении династии, он покорно кивнул. От присутствия здесь Дьявола хуже не станет. Он мог предположить, что Влад собирается заслать к династии Диад перерожденного Эмдуса, или как там его настоящее имя, но это уже чужая забота.

Не доев богатое овощное блюдо, Калиан выдвинулся на сборы. Эрод метал свирепые взгляды в сторону Влада, однако под грозным взором охранников Вормонд, карауливших в обеденной зале, не вымолвил и слова.

Почувствовал пустоту в желудке, Влад присоединился к трапезе. Слуги крепости давно сбросили презрительные маски, передвигаясь с полусогнутой спиной и опущенной головой. Они немедленно накрыли на стол мясные нарезки, украшенные свежими листьями имандры. Такая себе местная капуста, с куда более высокой калорийностью. На вкус неплохо, но и не слишком впечатляет. Хоруанцы — любители естественной пищи без приправ и изысканных методов приготовления.

Вскоре рядом присел Салават, закончивший тяжелую тренировку. Уставший, он все же выспрашивал у друга о причинах быстрого роста духовной силы и взял обещание помочь в такой тренировке.

Мастифф — не такой уж любитель трепать языком, однако он пытался разговорить и раззадорить потерянную Карвину. Диалог не клеился от слова совсем. Девушка не свыклась с принадлежностью к зеленой заразе — бичу Хорона и убийце ее двоюродного дяди. Никто ей не говорил, что в прошлой жизни она — вообще то, он, дабы не травмировать сильнее…

В неловкой атмосфере проведя обед, Влад с Салаватом отправились в каменную долину, где для последнего был создан тор с реактором ядерного синтеза. Построить его на уровне нынешнего развития довольно просто. Необходимо обеспечить достаточное давление и температуру для синтеза гелия из водорода, на этом все.

Оставив одержимого тренировками лучшего друга, Влад отправился готовиться к прибытию Дьявола. Он собирался сыграть в авантюру, для которой необходимо рискнуть жизнью. Результат должен стоить возможных потерь, иначе Влад вообще бы не взялся за затею с высокой вероятностью неудачи. Ученому необходимо полагаться на статистику в своем выборе, однако в дикой вселенной следование оптимальному пути — самый очевидный и простой вариант быстро умереть. Здесь либо получаешь все, либо становишься чьей-то пищей.

* * *

Неделю спустя крепость Аман, успокоившаяся от предыдущих потрясений, вновь напряженно затихла. Обычные воины получили от Влада кровь происхождения Вормонд, а чета Аманоа, исключая отсутствовавшего Калиана, обрела бета-доминанты. Рогатым предложили те же условия, что новобранцам на земле — продвижение в иерархии в обмен на семейный вклад. Все бы ничего, но в этот крайне деликатный момент приобщения к новой силе, в крепость, через крошечную междоменную нору, переместилась группа могущественных Хоруанцев. Визит династии Диад вынудил воинов Аманоа искать убежище, в страхе, что их раскроют, несмотря на отсутствие внешних проявлений черт Вормонд в обычном состоянии.

— Влад Асмут?… — Возвышенная в обычной жизни Лора Диад, выглядевшая чрезвычайно молодо, недоверчиво посмотрела на того, к кому привел Калиан. Весть о тайнах, связанных с гибелью наследников заставила ее и троих младших братьев, так же находящихся на этапе развития Дьявола, немедленно переместиться в крепость Аман. Династия Диад доживала последние века, в отсутствии наследника они могли только медленно ожидать смерти, даже без возможности отомстить. Ведь виновником трагедии была Кузня клейма — краеугольный камень Хорона, от которого зависит выживание всей расы хоруанцев. А теперь, когда появилась информация, что смерть наследников не так проста, Династия Диад готова зацепиться за ниточку и воздать виновникам по заслугам.

— Это тот низший? — Оил Диад странно посмотрел на старшую сестру, словно бы спрашивая: «Не обозналась?». Причина проста, слухи о новом гении хоруанцев, и рассказы Лоры о личности того, кому досталось Сердце Хорона, несут простую истину, виновник всего — низший. А юноша перед ними — Кошмар. Даже с учетом Сердца Хорона перед использованием он должен находиться на уровне развития Яреба, никак не Ифрита и уж тем более Вожака.

Глава 332: Это был Арцилий

Лора не могла объяснить младшим братьям неожиданно возросшую силу низшего, но увидев приглашающий жест юного Асмута, решила последовать за ним. Перед визитом глава династии Диад сомневалась, что получит от Аманоа сколь-либо надежные сведения. Она догадывалась, что ненадежными слухами Калиан пытается привлечь внимание Диад и получить их расположение. Многие нацеливались на наследие Диад в преддверии их увядания, и нет лучшего способа, чем обрести наследство без ведения воин. Но глядя на Влада, проучившегося на параллельном потоке с Линли и по слухам, имевшего с ним некоторые разногласия, Лора поменяла мнение.

Как только группа из четырех Дьяволов, подобравшихся к пику пищевой цепочки не только Хорона, но большей части изведанной вселенной, вошла в гостиный зал, их глаза неудержимо расширились. Не скудное убранство привлекло внимание повелителей Диад, а двое детей, сиротливо ожидающих в самом центре помещения. Тот что выше, с алыми волосами и сияющей кровью в радужке глаз, выглядел зим на пятнадцать, а маленький едва переступил рубеж шестилетия.

— Эмдус?… Линли?… — Голос Лоры дрожал, она чуть подалась вперед, и будто призрак очутилась перед двумя детьми. Вытянув тоненькую ручку, глава династии не решалась прикоснуться к детям, словно боясь развеять наваждение. Неожиданно, Линли вязал ее за ладонь.

— Бабушка, это я. — Воскрешенный три дня назад в новом теле из собственной преобразованной плоти Линли сохранил воспоминания благодаря Владу. Он не помнил разве что момента убийства, который был стерт во избежание эксцессов.

Когда юный Диад узнал, что он находится в крепости Аман и привел его никто иной, как ненавистный Асмут. Линли попытался прикончить гада, кто бы мог подумать, что вмешается старший брат, которого он считал мертвым вот уже полторы зимы.

Услышав слова внука, Лора с глазами на мокром месте, обняла Линли и Эмдуса. Как Дьявол, переживший бесчисленные потрясения: воины, унесшие жизни родителей, гибель всех старших наследников, включая племянников и собственного сына, а за ними и смерть единственных оставшихся в живых внуков, она умела контролировать эмоции. Но сейчас попросту не сдержалась.

Младшие братья в стороне держали себя в руках, однако тоже были потрясены. Они немедленно переместились к детям, и прикоснувшись к ним, влили сутру. Родственная энергия откликалась подобно вою в лунную ночь. Дьяволы без труда определили, что души и тела детей принадлежат их собственной линии крови, а на разум не влияет тропа Обольщения.

— Как они могут быть живы?… — Маркул Диад пытался осмыслить происходящее, он перебирал варианты событий, однако все еще не мог представить, что же происходит. Если с Линли можно подобрать разумные объяснение, то неожиданно восставший из мертвых Эмдус — нечто за гранью. Они собственными глазами видели полупереваренный скелет младшего внука, и обглоданные конечности старшего, но теперь они стоят напротив, в целостности.

Лора грозно обернулась к младшему брату и тот заткнулся, больше не решаясь говорить глупости.

Пока Линли куксился, но сурово сдерживал слезы, Салават пытался скрыть неловкость перед этой женщиной. Воспоминания о ее заботе и любви проносились в сознании длинными кадрами, неподдельные, пережитые им самим, но будто бы в призме стороннего наблюдателя.

— Позвольте объясниться. — Когда Лора, наконец, выпустила детей из объятий, оставив их судорожно глотать воздух и потирать примятые груди, Влад напомнил о себе.

Взгляды правителей династии Диад, и даже Калиана, сопровождавшего их, сосредоточились на Владе. Лорд Аманоа еще не знал, какую ложь прародитель Вормонд приготовил для Диад, но был готов ко всему с момента, когда увидел живого и невредимого Линли.

— Чтобы объяснить происходящее позвольте зайти издалека. — Получив кивок со стороны Лоры, вернувшей утраченное величие, Влад продолжил: — Изначально Кузню клейма я стал посещать для защиты Карвины Аманоа. Регулярные исчезновения благородных отпрысков заставили ее отца обеспокоиться, и я был тайно послан охранять наследницу Аманоа. С помощью некоторых методов удалось подавить уровень своего развития, чтобы стать низшим, прилечь как можно больше внимания и создать шум вокруг Карвины, ведь династия Асмут — подчиненные Аманоа. Мы даже разыграли сцену с любовными отношениями для больших слухов. Если бы кто-то действительно убивал наследников, он бы десять раз подумал, прежде чем выбирать Карвину, на которой сосредоточены взгляды всех учеников и наставников. Правители Диад посмотрели на Калиана с глубоким уважением. Все династии Хорона так, или иначе сталкивались с выбором, как защитить наследников в Кузне клейма. Кто-то заказывал дорогие артефакты, кто-то пытался подкупить наставников, некоторые заручались поддержкой династий, наследники которых учились на старших потоках и могли обезопасить других детишек. Калиан оказался умнее многих, он пошел тем путем, о котором другие властители демонов даже мысли не допускали, ведь этот метод означал потерю репутации династии. Лишь столкнувшись с гибелью последних наследников, трое братьев и Лора осознали, что нет ничего важнее жизни их потомков. А репутацию можно вернуть со временем. В то же время личность Влада Асмута стала куда более достойной, ведь как боковая ветвь династии Аманоа, он пошел на подавление развития, перетерпел бесчисленные насмешки, и все равно не выразил ни малейших сомнений. Верность, заслуживающая уважения. — План был хорош, но получилось наоборот, виновник похищений нашел меня сам. Случайно, когда я пытался отыскать улики, связанные с нападением зверей на отпрысков династий. — Одним словом «Похищения» Влад дал понять Диад, что никто на самом деле не убивал наследников, а лишь инсценировал их смерти. Эта информация пролила немного света на воскрешение Линли и Эмдуса, но все еще оставалось много вопросов. Влад, в свою очередь, не собирался томить Архидьяволов. — Это был Арцилий.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 10]

Глава 333: Оправдания перед Дьяволами

— Ты сказал, во всем виноват Арцилий? Наставник выпускного потока снабженцев, которого называют самым талантливым снабженцем за последнюю тысячу зим? — Элегос Диад — младший из правителей Диад, неуверенно переспросил. Как и Влад, чье имя прогремело на весь Хорон после битвы на домене Ле’кай, Арцилий являлся яркой звездой в молодом поколении. Ему не исполнилось еще двухсот зим, а он уже овладел всеми пятью тропами клеймения на искусном уровне, мало того, гениальный слепец вместил в себя знания и силу Темного ложе. — Это он виновен в исчезновении Эмдуса? — Четыре сапфировых глаза Оила Диада засветились недобрым светом. Эмдус — не просто внук Лоры, он был его учеником. Когда племянники, и его собственная дочь погибли в битве за домен Малькатти, Оил заменил Эмдусу отца. Он воспитывал старшегонаследника Диад как будущего главу династии, отдал все знания, лелеял, а когда пришла весть о смерти, никого не предупредив, отправился в безымянную крепость. Он собирался убить наставника Эмдуса. Если бы не Лора и младшие братья, династия Диад вступила бы в войну с Кузней клейма. Войну, которая очень быстро бы закончилась… — Я уничтожу его, вырву душу из груди и сожгу в пламени.

Оил не знал, что Арцилий делал с похищенными отпрысками династий, но обглоданные конечности внука в желудке камнезуба не могли взяться из ниоткуда. — Боюсь не сможете. — Влад не дал распалиться жару злобы старшего из братьев Диад. — Арцилий — Архидьявол. Не знаю предела ваших сил, но уверяю, у него предостаточно трюков, чтобы противостоять даже равному по развитию, пусть и более опытному противнику. Дьяволам с ним не совладать. Арцилий похищал благородных для исследований в попытке вывести идеальное тело, вмещающее в себя все пять телосложений. В некотором роде он преуспел, по крайней мере, в объединении трех из пяти родословных.

Чета Диад, как и Калиан в стороне, вздрогнули, они не могли поверить в услышанное. Не говоря уже о кощунстве экспериментов над благородными, до которых не смели дотрагиваться даже рабы Дагора Раздирающего, успех опытов полностью переиначивал мировосприятие хоруанцев.

— Архидьявол? — Серьезный тон Лоры, поглаживающей Линли по черным как смоль волосам, эхом разнесся в просторной зале. — Ему должно быть не больше двухсот зим. Архидьявол в таком возрасте недостижим, если только его родители не были Архидьяволами, а это невозможно.

Лора знала, о чем говорила, обычно уровня Архидьявола достигают в том возрасте, когда уже невозможно иметь потомства. А даже если бы существовал чудовищный гений, каким был в свое время Урагар — основатель кузни клейма, создатель пяти троп, и тот, кто усовершенствовал все телесные искусства, найти ему равную пару сложнее, чем убедить гиганта Чо’мон не жрать. Именно из-за отсутствия достойных пар многие династии деградировали, постепенно теряя свою силу. Аманоа — не исключение, а скорее правило, представляющее прискорбное положение сильнейших родословных расы хоруанцев.

— Я бы не стал озвучивать то, в чем не уверен. — Влад не искал оправданий, он говорил правду, так зачем утруждать себя ложью? — Теперь к нынешней ситуации. Когда Арцилий завербовал меня в добровольно-принудительном порядке, я собственными глазами увидел похищенных отпрысков династий, чью смерть инсценировали с помощью искусственно взращенных хищников. И предвосхищая вопросы, нет, верховные наставники не участвовали во всем этом. По крайней мере, Арцилий таился от них.

Чета Диад очень сомневалась, что Арцилий, даже со своим уровнем развития, мог что-то скрыть от верховных наставников в безымянной крепости. Но они не перебивали юного Асмута, желая услышать полную версию событий.

— Потомки династий были обезображены, искалечены экспериментами. Среди них я и обнаружил Эмдуса, так похожего на одного наглого хоруанца с параллельного потока. — Когда взгляд Влада упал на Линли, тот презрительно фыркнул.

Старшие не обратили внимание на грубость, они сосредоточились на другом аспекте.

— Искалечены? — Маркул диад с сомнением глядел на внуков. Линли выглядел немного истощенным и бледным, однако кожа очень нежная и ухоженная, словно у младенца. Эмдус так вовсе стал намного энергичнее по сравнению с предыдущими годами. Старший наследник Диад, несмотря на уникальное телосложение, был очень слаб в духовном плане, оттого сонлив, вял, и немного рассеян. Сейчас же Эмдус выглядел полным сил, при осмотре обнаружилось, что духовная составляющая в сутре значительно возросла, уменьшив разрыв с жизненной энергией.

— Я излечил их используя наследственные знания Асмут, и похожим способом создал искусственные тела, чтобы обмануть Арцилия. — Влад должен как-то объяснить скелет Линли и отросшие конечности Салавата, а лучшая ложь — полуправда. Он не боялся, что в Эмдусе разоблачат подмену, ведь души и разум несут уникальный отпечаток. Даже телесный клон при внимательном рассмотрении можно отличить от оригинального тела, особенно у хоруанцев с их жизненной силой. Причина, почему Линли не раскрыли в том, что новое тело преобразовано из плоти оригинального, а не взращено эмбрионально. — Пришлось спланировать все заранее, прежде чем провоцировать Линли и привести его в убежище, где хранилось тело Эмдуса.

Последнее замечание вызвало ступор у всей четы Диад, никто не ожидал столь откровенного признания. Но даже без него тайные планы юного Асмута для древних хоруанцев столь же очевидны, сколько ненавистны.

— Ты сделал это специально! — Разгневанный Линли сжал кулаки и готов был наброситься на низшего, неожиданно ставшего намного сильнее.

Лора остановила внука, но сама, несмотря на принесенный возрастом спокойный темперамент, с трудом подавляла негодование.

— Так было нужно малыш, иначе твой брат не смог бы спастись, да и тебя ждала бы похожая участь ближе к старшим потокам. — Заметив хмурые физиономии четы Диад, Влад внутренне улыбнулся. Архидьяволы точно знали, что спасение их наследников — не проявление доброты. Скорее всего, юный Асмут просто пытался избавиться от угрозы Арцилия чужими руками. Влад не собирался подводить ожидания Диад. — Я получил сердце Хорона от Династии Диад, это — более чем высокая плата за спасение наследников. У меня нет права требовать что-то еще, но как владык великой династии, прошу оповестить других благородных о преступлениях Арцилия. Ему нельзя позволять и дальше надругаться над телами детей.

Глава 334: Великое шествие в домен Ош

Династия Диад без науськиваний Влада настроена разорвать Арцилия. Слова Эмдуса и Линли подтвердили, что существует лаборатория, где на благородных отпрысках проводились эксперименты. Проблема в том, что, если слова юного Асмута полностью правдивы, им придется иметь дело с Архидьяволом. Молодым, неопытным, слепым, но Архидьяволом, сил которого достаточно, чтобы разрушить несколько доменов Хорона, или же несколько сотен миров в отрытом космосе за единственную атаку.

Из-за опасности противника, династии Диад пришлось отказаться от личной мести и согласиться на просьбу Влада. Лора лично отправилась посещать владык династий, чтобы рассказать о преступлениях наставника снабженцев. Маркул, Оил, и Элегос в свою очередь, немедленно забрали внуков. Линли был счастлив покинуть крепость Аман, пропахшую духом ненавистного Влада, а вот Эмдус сопротивлялся. Однако уверения Влада, что они еще встретятся в Кузне клейма, позволили недоумевающим братьям, наконец, увести старшего наследника.

Избавившись от лишних глаз и ушей Влад синтезировал для Калиана кровь происхождения Вормонд с бета-доминантой. А когда глава династии Аманоа присоединился к коллективному бессознательному, прочел все воспоминания, впитав знания о клеймах Разрушения, передающихся внутри благородного рода. Список не мал, однако из полезных выделялась всего парочка. Их еще предстояло отточить, жаль времени совсем не оставалось. Через десять дней начнется обучение в Кузне клейма и скорее всего, к тому моменту благородные начнут действовать. За оставшийся промежуток требовалось как можно скорее увеличить прогресс роста душ воинов Вормонд, ожидающих перерождения.

В каменистой долине вновь зажглись огни ядерных реакторов, прогоняющих разогретые до миллионов градусов атомы и молекулы по полупрозрачным торам. Омни, что интегрировалась в материю, превращалась в ковкий металл для кузнеца, который все наращивал и наращивал объем духовной брони на изумрудных червях.

* * *

Время летело неумолимой кометой, Влад приказал воинам Вормонд тщательно следить за пространственными колебаниями, чтобы никто случайно не заявился в крепость Аман и не увидел восстановление душ. Сам он приступил к сбору данных с омни будущих возрожденцев, на основе этого предстояло изменить тела хоруанцев. С помощью доработки крови происхождения Вормонд необходимо вызвать точные метаморфозы физических оболочек. Проблема в том, что души хоруанцев сильно отличаются от душ прочих обитателей дикого космоса. Как Влад позже выяснил, это — общая черта великих рас. Они не поглощали искры, по крайней мере для собственного развития, души великих рас росли сами по себе. Невероятно, и в то же время проблематично, ведь наследственная информация, хранящаяся в душе, ответственна за львиную долю функций в физической оболочке. Влад, Салават, и Паша — лучшие тому примеры. Наследственная информация биологических родителей, что хранилась в дезоксирибонуклеиновой кислоте, позволила сформироваться хоруанским телам, однако та, что в душах, изменила их:

Внешность Карвины разительно отличается от прочих представителей династии Аманоа, в ней есть звериные черты, обусловленные духом Барсука. Влад получил талант к тропе разложения из-за кислотно-ядовитой природы двуглавого червя. Салават — самый яркий пример, даже тело Презрения, уникальное для расы хоруанцев, мутировало из-за чужеродной души. И все это — лишь самые очевидные признаки, заметные на поверхности, глубинные отличия куда более значительны. Это основная причина, почему воины Вормонд, услышавшие предложение патриарха возродиться в новых телах, проявили нерешительность. Физические оболочки, сформировавшиеся под влиянием другой души, будут похожи на неудобные одежды несоответствующего размера, в лучшем случае. В худшем — на кандалы.

Влад, получивший в распоряжение Фантом жизни, позволяющий интерпретировать те или иные мутации, не спасовал перед трудностями. Он подготовил необходимые материалы для будущих работ, оставалось только дождаться подходящих оболочек, и можно приступать к возрождению.

Десять дней за вялой, муторной работой пролетели в мгновение ока. Карвине и Владу предстояло отправиться в Безымянную крепость для продолжения обучения, на сей раз все отличалось от обданного посещения кузни клейма. Чета Аманоа не отправилась самостоятельно через общую доменную нору. Они дождались визита Лоры, которая на месте создала пространственный проход с заранее подготовленной точкой выхода. А когда группа из ста элитных воинов Аманоа, под предводительством Калиана и Эрода, оказалась на той стороне, они влились в настоящую армию. Десятки благородных династий привели лучших воинов, одно только их присутствие разлагало материю и искажало пространство, заставляя время течь медленнее.

Детишки благородных династий, которых вела на учебу ужасающая сила, с благоговением следовали за основной колонной. Самые любопытные выглядывали со стороны, пытаясь запечатлеть величие Архидьяволов, возглавлявших армию.

Десять тысяч великих хоруанцев переместились в домен Ош, но они не последовали в Кузню клейма, а направились в Безымянный лес. Что удивительно, первенство колонны Архидьяволы уступили подростку, которого совсем недавно все знали, как низшего. Уровень развития Кошмара шокировал детишек, а вот старшие поколения, которым известна подноготная сегодняшнего шествия, сохраняли ледяное спокойствие.

Глава 335: Исцеляющая кровь

— Это правда… — Таудвиг Вергмар — Архидьявол и глава династии Вергмар, прошипел сквозь зубы. Одним шагом он мгновенно оказался напротив стеклянной капсулы, в которой плавало бессознательное тело восьмилетней девочки. — Алета… дорогая.

Слава, полные нежности, были противоположены желтым глазам, в которых плескалась чистая ненависть. Старый хоруанец не смог совладать с эмоциями при виде внучки, у которой по всему исхудавшему тельцу бледнели зашитые разрезы. Взмах руки, и тьма разъела прозрачную капсулу вместе с питательной жидкостью, позволив девочке упасть в руки Таудвига. Мрачный туман бережно окутал спящую Алету словно байковое одеяло. Он не причинил ни малейшего вреда, хотя в обычном состоянии разъедал реальность просто будучи выпущенным из тела.

— Где Арцилий?… — Холодный, похожий на шипение голодной змеи, голос Таудвига разнесся по ангароподобному помещению, в котором элитные воины быстро освобождали детей из плена капсул.

Взгляд Архидьявола упал на Влада, стоявшего у стены и наблюдавшего за долгожданным воссоединением родных. Именно мальчик открыл с помощью череды тайных клеймений замаскированный проход в катакомбы. Без них, попытка силой ворваться привела бы к полному уничтожению всего, что находится внутри. Кто бы мог подумать, что в голове юного спасителя вращались мысли отнюдь не благородные. Он нацелился на тела бессознательных детишек, которых без питания окружающей среды ожидала лишь смерть.

«Я уже забросил наживку, проглотят ли ее благородные, остается только ждать…»

— Арцилий должен готовиться к приему учеников в Безымянной крепости. — Влад сообщил очевидную информацию, но очевидную лишь для тех, чей разум не застилала ярость. А таковых в подземелье — единицы. Тот же Таудвиг Вергмар — повелитель династии, что наследует тело Алчности, должен сохранять самый равнодушный вид. Но со стороны он мало чем отличается от свирепых здоровяков Богн, чей лидер — Архидьявол, обладал телосложением Ненависти.

— Детям становится хуже! — Обеспокоенный тон Маары Феразы — главы династии Фераза, что наследуют тело Похоти, привлек внимание благородных. Женщина обнимала двух подростков, бессознательных парня и девушку, из которых стремительно утекала жизненная сила. Физические оболочки обладателей телосложения похоти не так сильны, как у прочих хоруанцев, а потому состояние потомков Фераза ухудшалось быстрее остальных.

Некоторых дети лишились внутренних органов, конечностей, желез, костей, и даже осколков душ, они разлагались под действием пересаженных частей тел. Без питающей жидкости всех спасенных ждала скорая смерть.

Неожиданно Влад оказался возле Дьяволессы, склонившейся над умирающими внуками. Он снял с плеч рюкзак и вытащил инъекционный цилиндр, толщиной с большой палец.

— Это им поможет. — Увидев предостерегающий взгляд невероятной красоты женщины, с тоненькими, но длинными рогами, растущими к затылку, Влад объяснил. А когда получил одобрительный кивок, надавил дном цилиндра на шею парня. Шесть небольших игл, окруженных духовной энергией, без труда пробили кожу ослабшего хоруанца. Красная жидкость, что плавала внутри, начала действовать чрезвычайно быстро. Она несла в себе огромное количество питательных веществ, а также гормоны, подстегивающие работу внутренних органов и систем, ответственных за фактор восстановления. Это была усовершенствованная кровь Салавата, которую когда-то использовали бойцы для быстрого восстановления после тренировок.

Плазма лучшего друга имела чудодейственный эффект на костный мозг, она омолаживала стволовые клетки, увеличивая срок их службы. На земле эта кровь могла считаться эликсиром бессмертия из сказок, но для хоруанцев — всего лишь кратковременная отдышка перед неизбежным.

Вонзив второй цилиндр в шею голой девушки, унаследовавшей поразительную красоту своего предка, Влад шире раскрыл мешок и начал вытаскивать десятки, а затем и сотни похожих цилиндров.

— Они не излечат, но выиграют немного времени. — Закончив укладку целой горы цилиндров, Влад отошел.

Через секунду опомнившиеся демоны начали стремительно разбирать лекарство. Все они видели состояние детей, но не могли никак помочь. Медицина на Хороне развита только в Темном ложе, остальные довольствуются знаниями о редких травах, но разве могли они помочь при отторжении чужеродных органов? Если бы могли, Арцилий не испытывал бы таких проблем с пересадкой. Архидьяволы были последними, кто взял цилиндры. Дело не только в статусе и стойкости их наследников, они наблюдали за действием лекарства со стороны, и лишь когда десять раз убедились в безобидности эффекта, поставили инъекции потомкам.

— Эти лекарства не способны исцелить, а ты, Влад Асмут, способен? — Дохар Мол’акай — Архидьявол с костяными волосами, вопрошающе посмотрел на юного хоруанца. Он, как и остальные главы династий, слышал историю Лоры Диад. О проделках Арцилия, о спасении ее потомков, и о чудесном исцелении Эмдуса, которого все видели среди сопровождаемых учеников собственными глазами. Многие обратили на это внимание, но до разборок с Арцилием отложили вопрос. Они намеревались лично увидеть состояние потомков и позволить хранителям знаний в крепостях подобрать подходящие травы для лечения. Но столкнувшись с предсмертным положением потомков, уверенность благородных пошатнулась и в сознании вновь возник образ юного Асмута. Лекарства, что он принес, только подкрепили убежденность благородных. Мальчик определенно обладает развитыми медицинскими навыками, сравнимыми с темной медициной.

— Не могу утверждать наверняка, однако приложу все усилия, чтобы все они могли жить. — «И служить мне как воины Вормонд, возрожденные в этих телах». — Последнее Влад закончил уже про себя. Он искренне улыбался, пока все шло по намеченной линии.

Глава 336: Благородные у крепости

Прихватив потомков, состояние которых стабилизировалось благодаря модифицированному экстракту крови Салавата, благородные двинулись к Кузне клейма.

Стены Безымянной крепости высились над занесенными снегами холмами, могучие башни подпирали мрачный небосвод, а над всем парила короноподобная постройка — ложе верховных наставников. Безмятежная, величественная, Кузня клейма пережила бесчисленные потрясения и катастрофы, и сейчас готовилась встретить еще одну.

— Что здесь происходит? — Могучая аура благородных хоруанцев не на шутку встревожила наставников. Они появились на стенах под предводительством верховных. Спокойный, дарящий умиротворение своим видом, Эмилий нахмурился и задал вопрос во всеуслышание.

Остальные наставники так же пребывали в недоумении. Разве они не закрыли вопрос со смертями высокорожденных учеников? Разве Династии не удовлетворены отменой охотничьей практики?

— Спроси у Арцилия, что он делал с нашими потомками. Или вы делали это вместе? — Арад Богн в гневе вскинул молот в сторону наставников. Будучи Архидьяволом и главой династии, что славилась своими военными подвигами, он не боялся никого, даже верховных повелителей Кузни клейма.

Последние недоуменно переглянулись, а затем их внимание привлекли задние ряды шествия благородных. В окружении энергетического купола, поддерживающего теплую температуру, без сознания лежали дети. У некоторых отсутствовали конечности, у других из-под одеял выглядывали уродливые шрамы, и все до единого источали слабую ауру смерти.

Анфауль, как верховный наставник Следственников, лучше своих коллег мог исследовать состояние детей, и даже определить, что причиной бедственного положения является отторжение тканей. Давным-давно, во времена юношества он уже наблюдал такую картину. Неприятные воспоминания, захлестнувшие верховного следственника, постепенно распространились и на трех других повелителей кузни, так как Анфауль шепотом поделился наблюдениями.

Простые наставники не могли обнаружить таких деталей, но вот определить, что все пострадавшие являются исчезнувшими отпрысками благородных династий, которых считали мертвыми — не проблема.

— Объяснись, Арцилий! — Громоподобный голос верховного наставника бойцов — Роккона, камнепадом прокатился по преддверьям крепости.

Все смотрели на слепца, в то время как он, повернув безразличную физиономию в сторону Влада, улыбнулся.

— Разве не очевидно? Я использовал их для экспериментов. — Как только надменные слова прозвучали, благородные взорвались гнетущей аурой, от которой прочные стены, укрепленные сутрой, покрылись трещинами.

В ту же секунду позади Арцилия появились ученики выпускного потока снабженцев. Все они выглядели напуганными, но не собирались оставлять наставника.

— Хоть понимаете, что с вами сделают за такое преступление? — Эмилий не мог оставаться спокойным. Не говоря уже о гениальном наставнике снабженцев, речь шла о предательстве самых талантливых учеников данного потока с момента основания Кузни.

— И что же с нами сделают? — С насмешливым тоном швы на глазах Арцилия разошлись. Он медленно поднял веки, являя необыкновенно холодные серые глаза. Узкий круглый зрачок в центре пульсировал, а по радужке, против часовой плыл крошечный черный червь, и так в каждом глазу.

Как только окружающие увидели глаза Арцилия, они вздрогнули, даже последовавшая за этим волна сутры, свидетельствующая о развитии наставника снабженцев до уровня Архидьявола, произвела меньше эффекта.

— Династия Минтар… — Разгоряченный Арад Богн поумерил пыл. Он серьезно смотрел в сторону Арцилия, не решаясь напасть несмотря на откровенное признание противоположенной стороны.

Другие благородные и даже верховные наставники так же мешкали. Не без причины.

— Темное ложе собирается объявить войну всему Хорону? — После продолжительного молчания, Эмилий взял инициативу в свои руки.

Он, как и все остальные, прекрасно понимал значение особенных глаз. У династии Мол’акай костяные волосы, у Нэруд три пары рук, у Диад, четыре глаза, все это — уникальные наследственные черты благородных династий. Глаза жизни и смерти, что обнаружились у Арцилия — уникальная черта Минтар, династии, являющейся основателями Темного ложе. Эти глаза неспроста так называются, говорят, пожертвовав одним червем можно убить, или воскресить кого угодно, даже Архидьявола. А у Арцилия не использован ни один. Никто не решался напасть, даже без личной силы Архидьявола противник может забрать сразу двух сильнейших из них.

— Войну? — Глядя на нерешительность благородных, пару секунд назад готовых растерзать его, Арцилий презрительно скривился. Бледное лицо, некогда закрытое сальными волосами, стремительно обретало жизненные краски, ветхий кожаный плащ преобразился в дорогую мантию с династическим символом глаза Жизни и Смерти. От истощенного наставника до величественного представителя одной из сильнейших династий Хорона, превращение заняло всего пару секунд. — Мы лишь пытаемся исполнить мечту Владыки Урагара.

Спокойные слова заставили повелителей демонов недоуменно переглянуться.

Верховные наставник вздрогнули, они явно понимали, что имеет ввиду бывший подчиненный.

Глава 337: Разоблачение

— Болезненные воспоминания, предатели? — Презрение, которое Арцилий испытывал к верховным наставникам, больше не требовалось скрывать. — Если бы вы не пошли против своего учителя, не было бы всех этих жертв. Раса хоруанцев уже возвысилась бы и породила существо на уровне жестокого отца. Он бы сверг ужас Дагора, преследующего души наших потомков.

— Да что ты знаешь?! — Роккон разразился чрезвычайно мощной сутрой, собравшейся до последней крупицы в кулаке. Если бы он выпустил этот удар, домену Ош пришел бы конец.

Благородные приготовились защищаться, мастера тропы подчинения активировали клейма для пробуждения свободных междоменных нор, позволяющих перемещаться по Хорону.

— О, я знаю достаточно. Четверо славных учеников Урагара считают, что только они ведают о событиях того времени? Но не странно ли, что на пять троп и пять телосложений у Владыки было всего четыре ученика? — Простой вопрос выбил верховных наставников из колеи. Они никогда не задумывались об этом. Причина тому — не невнимательность, а то, что учитель Урагар обучал каждого знаниям обо всех тропах, несмотря на ограниченность телосложений. Роккон обладал телом Ненависти, Эмилий Презрением, Анфауль наследственностью Алчности, а Бут, невзирая на непотребный внешний вид, Похотью. Не хватало только Обиды, но верховные наставники были уверены, что Урагар попросту не нашел достойного наследника данного направления. Единственная династия Архидьяволов, наследующих тело Обиды — Ниит, погибла до великого раскола, защищая свой домен от зеленой заразы. Они ничего не смогли противопоставить тварям, обладающих чудовищной регенерацией, неуязвимых ко всем болезням и разлагающим эффектам. — В действительности у Владыки Урагара было пять учеников. Самый старший — тот, кто был до вас, унаследовал помимо мастерства тропы Разложения еще и искусство Темной медицины.

Глаза присутствующих расширились, они недоверчиво смотрели на Арцилия, вокруг которого танцевали темные нити. В отличие от обычного состояния, сейчас они источали гнилостную сутру, уникальную для телосложения обиды, или высших клейм тропы Разложения.

— Династия Минтар никогда не была просто владельцами особенных глаз, мы — прямые наследники тела Обиды. Мой дед — Белес Минтар был первым учеником Урагара. Он следовал за Владыкой с раннего детства, а когда повзрослел, основал Темное ложе для помощи нашей расе. Дедушка перенял мечту Урагара возвысить хоруанцев, избавить от проклятия Дагора и зеленой заразы. Даже когда вы, испуганные планами Владыки даровать низшим ту же силу, что и благородным, напали на него во время возвышения до Энда, мой дед не пришел мстить, хотя мог разорвать вас на куски. Он знал, что хоруанцам необходимо наследие, которое Урагар оставил четверым недостойным ученикам. — С каждым словом Арцилия благородные становились все более шокированными.

Предательство учеников? Пятый наследник Урагара? Минтар — одна из сильнейших династий Хорона, еще и наследники тела Обиды?

— Урагар собирался уничтожить благородные династии. — Эмилий немедленно возразил. Он вместе с тремя другими учениками использовал имя величайшего гения расы Хоруанцев для создания собственного престижа на ранних стадиях. Они взяли под единоличный контроль Кузню клейма — главное наследие Урагара, и теперь, когда раскрывалась правда о том, что ученики собственными руками убили учителя, готового возвыситься до Энда, необходимо дать объяснения.

— Владыка был прав. Благородные династии — не защитники Хорона, а препятствие на пути развития нашей расы. Элемент, что забирает ресурсы и не использует их, удерживая для собственных потомков, какими бы бездарными они ни были. Мы были готовы отказаться от славного имени Минтар, но вы испугались… — Вдруг темные нити, извивающиеся вокруг Арцилия, обвили учеников выпускного потока снабженцев, они в мгновение ока исчезли. Фигура самого наставника начала растворяться в воздухе под беспомощными взглядами окружающих, никто не решался принять на себя удар глаз Жизни и смерти. Против них даже нельзя использовать пустяковую жертву для разрядки способностей, ведь собственная сила противника не уступает сильнейшим из них. Перед самым исчезновением, взгляд Арцилия упал на Влада. — А ты… Асмут. Совершил большую глупость. Неужели думаешь, если бы предательство что-то могло изменить, я бы тебя отпустил?

Влад хмурился, полный сомнений и скрытых переживаний, но то лишь на поверхности, в душе он улыбался.

«О, ты наверняка давно готов к открытой конфронтации с силами династий, именно поэтому без всяких условностей отпустил к Аманоа ценного свидетеля. Но хаос, что принесешь Хорону, может навредить лишь Владу Асмуту, а вот Владиславу Вормонд и армаде червей это пойдет на пользу».

— Жаль… — Когда от Арцилия почти ничего не осталось, холодный голос в последний раз разнесся над Безымянной крепостью. — У тебя великий талант — дар, который Владыка Урагар ценил больше всего, и ценю я. Как бездарно ты его растратил…

*Примечание автора*

Всем спасибо за то, что читаете эту книгу) Снова ухожу на десятидневный отдых, за который допишу и хорошенько отредактирую главы десятого тома. 17-го августа будет продолжение)

Глава 338: Исцеление

После того как Арцилий, шокировав всех своим происхождением и силой исчез, кузня клейма некоторое время пребывала в хаосе. Благородные перерыли Безымянную крепость в поиске доказательств причастности других наставников, но так ничего и не нашли. К вечеру того же дня демоны сдались, они даже не стали обсуждать конфликт с Темным ложе, а сразу обратились к Владу Асмуту за помощью. Теперь, когда Темное ложе считается врагом династий, благородные не могли придумать альтернативный способ излечить отпрысков.

Разумеется, недоверие, вызванное предательством Арцилия и странными навыками юного Асмута привело к условию, что благородные должны присутствовать при исцелении. Вот только они не учли, что Влад может отказаться. Уверенности придала защита династий Аманоа и Диад, не отходивших от него ни на шаг. А когда верховные наставники распространили гнетущую ауру на благородных, они окончательно отбросили неосторожные мысли.

В итоге за исцеление детишек, которое должно произойти в крепости Аман, каждая династия пообещала выплатить большое количество ресурсов, способствующих развитию тела. Таково было требование Влада, нашедшего способ быстрого духовного продвижения, но не разобравшегося с физической оболочкой.

Сопровождаемый кортежем из тысяч могучих хоруанцев, Влад вернулся в крепость Аман и уже внутри пространственной аномалии, сплетенной Эйдоном, приступил к исцелению. Он не обращался за помощью к стандартным методам, всего лишь погрузил детишек в капсулы генной модификации, которые закачивали кровь происхождения Вормонд.

Родословная червей запустила естественные процессы регенерации. Благодаря подпитке омни из Вормортиса, она полностью восстановила травмы отпрысков.

Влад не спешил заменять души, количество детишек далеко недостаточно для возрождения хотя бы десятой части командующих Вормонд. Нужны оболочки всех благородных, которых только можно найти, и ради этой цели, Влад усовершенствовал кровь происхождения. Помимо стандартных нуклеотических цепочек, отобранных за тысячелетия накопления, она несла гены Осписа. Размножение опасного грибка впечатлило Влада настолько, что он изменил ДНК собственного наследия и сделал оспис одним из основных штаммов. Как только гены Вормонд активируются, у реципиента появится инвазивное зрение, черви из лопаток, и возможность распространять вирус спорами. Когда благородные меньше всего будут этого ожидать, они уже окажутся под властью червей.

Собрав память каждого из детей и получив несколько полезных клейм, включая еще один пространственный навык — междоменную нору, Влад подавил гены Вормонд до поры до времени.

Насыщение духовной энергией и восстановление физической позволило детям быстро прийти в сознание. Чтобы они не увидели КГМ и прочего оборудования, пришлось вывести благородных отпрысков до того, как они полностью очухаются.

За пределами крепости Аман благородные почувствовали энергию потомков, исчезнувших на целые сутки. Они были уверены, что детей спрятали в пространственной аномалии, но первичное возмущение сменилось облегчением. Сутра, излучаемая потомками, оказалась в куда лучшем состоянии чем день назад. А когда детей вывели к родным, все убедились, что способности Асмута к исцелению соответствуют уверениям Лоры Диад.

— Поразительно. — Проверив самочувствие закутанного в серое тряпье внука, Дохар Мол’акай покачал головой. Он не ожидал, что у бедного ребенка, которому отсекли руки и заменили часть внутренних органов, не останется и шрама. Что там тело, даже истощенная духовная составляющая сутры вернулась к пику. — Благодарю тебя, Влад Асмут.

Влад просто кивнул, ожидая, когда благородные, наконец, расплатятся по счетам. Прошло достаточно времени с момента последнего возвышения, сосуды духа восстановились и готовы были принять новую порцию омни, однако физическая оболочка все еще на шаг позади. Это не критически, ведь Влад — не истинный хоруанец без накопителей духовной энергии. Излишки омни, которые не пойдут на производство сутры, можно использовать для омонигмуса. Однако именно от развития физической оболочки напрямую зависит фактическая сила, ведь она отражает силу кислотных реактивов, предельной работы реакторов, термической устойчивости, максимального размера и массы в форме гиганта.

Глава 339: Неотвратимая кровь

Пребывание в крепости Аман продлилось недолго. Через двое суток после восстановления благородных отпрысков, Калиан вернулся из Безымянной крепости с вестью, что Кузня возобновляет работу. Трагедия, вызванная Арцилием, не могла поколебать краеугольной камень силы хоруанцев, это понимали все, в особенности главы династий. Но они поставили верховным наставникам условие, отныне в кузне от каждой династии будет поставлен наблюдатель. Задача — отслеживание возможных подводных течении во избежание появления очередного Арцилия. Еще несколько дней назад такое требование было бы проигнорировано, но теперь четверо Архидьяволов вынуждены пойти на уступки.

Пока ученики отправлялись в кузню клейма, их предки организовывали сбор войск и продовольствия, они готовились к войне с Темным ложе. Более двухсот внешних доменов, на которых расквартированы хоруанские армии, перестали выходить на связь с планетой. Внутри самого Хорона таких всего три, все эти домены находились под протекторатом Темного ложе. Мастера темной медицины считались столь же важным звеном Хорона, как и мастера клейма, они имели право на курирование доменов, и сейчас это вышло боком благородным династиям. Самое ужасное, что подчиненные войска низшего сословия, не откликались на зов владык. Они будто испарились, из-за чего династии могли выставить от силы по двести-триста тысяч хоруанцев — смешное количество на фоне многомиллиардной численности общих войск расы.

Отпрыски не ведали о проблемах родителей, для них мало что изменилось. Снова Кузня, снова занятия, лишь количество учеников возросло, ведь большинство пропавших детишек, которым повезло выжить в экспериментах Арцилия, вернулись на потоки.

Влад, которого перевели на выпускной поток командиров из-за роспуска снабженцев Арцилия, немедленно обменял пятьдесят тысяч медалей на клеймо «Неотвратимая кровь». Высшее клеймо тропы Разложения не вызывало каких-то ужасающих последствий для организма, скорее играло вспомогательную роль, но роль чудовищную, иначе клеймо не причислялось бы к высшим. Состоящее из трехсот клейм, «Неотвратимая кровь» имела единственную роль — создание связи между жертвой и ее кровными родственниками. Вместе с использованием другого клейма тропы Разложения, к примеру, с «Черным кашлем», эффект поражал не только противника, но и его родственников, независимо от местоположения. Стой он в пяти шагах, или в пяти миллиардах световых лет. В зависимости от силы мастера увеличивался эффект распространения. Клеймо создано на основе легенд об одном из прародителей расы хоруанцев, положившей начало линии наследственности тела Обиды. Как говорится в сказаниях, прикосновение Владычицы разложения к смертному, или бессмертному могло погубить всю его расу в пределах дикого космоса. От губительности прикосновения не могли спастись ни в аномалиях, ни в холодной пустоте, ни в безвременье, одним словом нигде. Разумеется, с силой Кошмара Влад не мог рассчитывать на тотальный геноцид, но это пока…

— Ну как, освоил? — Глядя на друга, ладонь которого окутал едко-зеленый туман, Салават приостановил тренировку. Череда стремительных имитаций проходов в ноги, что породила ураганные ветры на площадке, вызывала множество вопросов у хоруанцев. Но никто не спрашивал наследника Диад о странных движениях, даже младший брат Линли. Все уставились на Асмута, спустя неделю начала занятий освоившего высшее клеймение тропы разложения.

Достижение, которое неподвластно даже опытным мастерам, для Влада казалось чем-то незначительным. Он поводил ладонью из стороны в сторону, оставляя шлейф зеленого тумана, и удовлетворенно кивнул. Неотвратимая кровь заслуживает своей репутации, одно лишь ее проявление разъедает пространство-время, словно кислота органику. Неудивительно, что для клейма нет преград в расстоянии, возможно, при крайнем развитии оно даже может достать предков и потомков жертвы из прошлой, или будущей временной линии.

— Освоил? — Глядя на вспотевшего Салавата, к телу которого применены символы тяжести для увеличения эффективности тренировок, Влад покачал головой. — Мастерство слишком посредственно чтобы заявлять об освоении. Скорее удачно воспроизвел.

Недовольный медленной скоростью активации, несмотря на стремительное отпечатывание клейм на ладонях, Влад начал повторять процесс снова и снова. Он не удовлетворится, пока «Неотвратимая кровь» не будет запускаться столь же естественно, как кислотное дыхание.

«Урагар, создавший это удивительное искусство — настоящий гений, возможно, даже сравнимый со мной…»

Салават хмыкнул, увидев привычную картину перфекционизма со стороны Малого. В детстве было то же самое, пока Влад не отточит удар, уклон, или подводящее движение до состояния полного автоматизма, он не успокоится. Поняв, что это надолго, Салават вернулся к тренировке, не обращая внимания на завистливый вид Линли.

Малыш хвостиком следовал за старшим братом, но тот общался только с ненавистным Асмутом. Если бы это было раньше, Линли немедленно накинулся бы на грязного ублюдка, забравшего внимание Эмдуса, однако низший теперь стал кошмаром. От презрения благородных не осталось и следа, лишь уважение, смешанное с ужасом от сознания его таланта, и зависть, вызванная той же причиной.

Глава 340: Праздник мира

— Праздник мира? — Влад с сомнением переспросил наставника Варэста, отвечавшего за выпускной поток командиров.

Слово «праздник» — довольно редко встречается в языке Хор’катур, не говоря уже о «мире». Эйдетическая память услужливо подсказала, о чем именно идет речь, однако желания участвовать не прибавилось. Влад буквально вчера принял «посылку» благородных династий и собирался вовсю использовать драгоценные ресурсы для взращивания физической оболочки. К тому же, он занимался усовершенствованием Вормортиса, и решения критической проблемы. Влад мог ускорить возрождение душ последователей Вормонд, но никто не способен помочь ему. Это важный аспект в грядущих планах, как можно отвлекаться на бессмысленные вещи вроде праздника?

— Верно, и ты будешь в нем участвовать. — Варэст важно кивнул. Это было не требование и не просьба, а данность, с которой предстояло столкнуться знаменитому ученику.

Как наставник, он несомненно рад, что преподает мастерство клейма признанному гению расы, однако в то же время приходилось сталкиваться с сильным давлением. Прошлый наставник юного Асмута — Арцилий, оказался предателем, разумеется преподавателей тщательно проверили, однако взгляды благородных и других наставников теперь сосредоточены исключительно на нем. В преддверии праздника мира из потока необходимо отобрать пятерых лучших представителей, и Влад — лучший выбор. Его успехи должны стать успехами потока под протекторатом Варэста, о каком выборе могла идти речь?

— Разве я давал согласие на участие? — Влад не воспринял всерьез нового наставника, он уже получил от основного курса обучения все, что можно и даже больше благодаря Арцилию. Сверх этого Варэст не даст, не потому что неспособен, а потому, что нельзя. Средние, или высшие клеймения обмениваются учениками уже после выпуска за счет достижений. Единственное, что сейчас интересовало Влада — практика, практика и только практика. Война благородных и Темного ложе приближалась, до того, как она разразится и создаст шанс для вторжения Вормонд, необходимо как можно быстрее личную свою силу.

— Это великая часть для… — Видя постную физиономию ученика, Варэст запнулся. — Ты получишь много медалей за победу в состязаниях на празднике.

Выражение Влада все еще казалось незаинтересованным, сколько можно получить с праздника? Сто медалей? Тысячу? Если он отпросится на практику вместе со снабженцами, то заработает в десятки раз больше. Хотя стоит отметить, что практики снабженцев в последнее время отменили из-за понятных причин. Юных хоруанцев не отпускают на чужие домены, но у Влада пока достаточно ресурсов для взращивания тела, а на высшие клеймения так просто не накопить.

— Династия Асмут будет прославлена твоими свершениями…. На празднике можно приобрести множество ценных вещей и знаний… Там выступят лучшие певцы и танцоры, разыграются самые знаменитые спектакли Хорона… Тебя возвеличат как героя нашей расы… Благородные девы потеряют головы от… — Перебирая варианты, которые могли бы заинтересовать козырную карту его потока, Варэст заметил, как зрачки ученика сузились. Он невольно улыбнулся «Ну конечно, как ты можешь быть равнодушным к женщинам в таком возрасте?» — Да, определенно, благородные девы могут выбрать только того хоруанца, чьи деяния прославлены и воспеты. Праздник мира — лучшая возможность.

— Ты сказал, спектакли? — Влад, отбросивший сонную негу, показал сосредоточенность и собранность.

Неожиданный вопрос сильно удивил наставника, однако тот немедленно вернул самообладание.

— Не просто спектакли, лучшие из когда-либо поставленных на Хороне. Зрелища, достойные очей Владык. — Обнаружив заинтересованность ученика, Варэст внутренне потирал ладони.

Если Влад отправится на праздник и будет соревноваться за первенство, у противников не останется и шанса, как ими бы талантливыми они ни были. Варэст лично видел, как тогда еще низший выступил на охоте в Безымянном лесу, чудовищная скорость и сила в купе с отточенными навыками привели к геноциду опаснейших зверей. Страшно представить, насколько возросла боевая мощь юнца, после восстановления сил и возвышения до Кошмара.

— На праздник могут попасть все хоруанцы без исключения? — Влад, пребывавший в думах, решил уточнить.

— Абсолютно любой, но участвовать в состязаниях могут только ученики Кузни. — Как только Варэст дал утвердительный ответ, Влад кивнул.

— Я приму участие в празднике. — Оставив счастливого, но не подающего виду Варэста грезить о приближающейся славе, Влад отправился к бассейну крови. Там, в окружении десятков благородных, плавал полураздетый Салават.

Четырехглазый наследник Диад вбирал в разы больше сутры из бассейна чем все дети вокруг вместе взятые. Мутировавшее тело презрения отлично подходило для этого.

Заметив прибытие друга, Салават спешно выбрался из бассейна, и одевшись, последовал за Владом за белокаменное здание.

— Слышал о празднике мира? — Оперившись спиной о стену, Влад покосился на друга, присевшегорядом на корточки.

— С утра наставник все уши прожужжал, завтра устроит большую практику, чтобы отобрать пятерых участников. У тебя то же самое? — Дождавшись кивка Влада, Салават тяжело вздохнул. В отличие от Влада, не обремененного ничем, он уже получил приказ от Лоры принять участие в празднике.

Для династий — слава, принесенная победой в состязаниях Праздника мира, имеет огромное значение. Чета Диад не могла пропустить шанс представить миру силу своих наследников, в их то непростом положении.

— Говорят, на празднике мира будут поставлены лучшие спектакли. — Слова, брошенные невзначай, заставили глаза Салавата широко расшириться.

— Ты думаешь?… — Поднявшись и встав напротив лучшего друга, Салават возбужденно прошептал. — Он будет там?

В головах обоих возник образ одного и того же человека, большого любителя фильмов, спектаклей, драм, и всего, что можно увидеть на экране, или сцене.

— После перерождения Барсук сменил тело, потерял память, не смог даже пробудить дух, но любовь к играм сохранилась. Не знаю наверняка, но с Васей должно быть то же самое… Он бы ни за что не пропустил такое зрелище. — Влад провел много времени в поисках друзей и Эммы, однако смог найти только двоих. Сейчас, когда появился шанс встретить косого, нельзя его упустить.

Глава 341: Источник сил Аонов

Когда лучшие представители командующих и бойцов со всех возрастных потоков определились, их собрали вместе и провели инструкцию. Детишкам предстояло представлять Кузню клейма на празднике мира. Это не просто очередное торжество, а главное событие для двух рас Хорона. Аоны и хоруанцы враждовали с тех самых пор, как встретили друг друга на заре времен. Будь то противоположенная природа, или желание обладать бесценными ресурсами великого мира, все это толкало их к конфликту. Последний не утихал миллиарды лет, все это время шла одна единственная война, не две и не десять, ведь противостояние не прерывалось ни на мгновение. Даже когда потомки, порабощенные жестокими отцами, вышли за пределы родного мира, чтобы строить галактазары и сеять хаос во вселенной, прародители продолжали вести боевые действия. Лишь угроза зеленой заразы заставила прервать самую долгую в истории вселенной войну. День подписания мирного соглашения стал праздником, днем мира, на котором юные представители двух рас соревнуются, не проливая крови.

Однако грядущий праздник отличался от проводимого в каждую прошедшую зиму. Предательство Арцилия, намерения Темного ложе, оборванная связь с доменами и подчиненными войсками, в совокупности все сводилось к тому, что грядет великая война. Хоруанцы на празднике мира собирались заручиться поддержкой аонов для решения внутренней проблемы, ведь собственных сил даже если бы хватило, потери были бы ужасающими. Оттого на избранных детей ложилась огромная ответственность, они должны показать, что благородные и Кузня клейма все еще сильны, надежны, и полны потенциала. Что они лучше, как партнеры для Аонов, чем приверженцы Темного ложе.

После длительного инструктажа и накачки детишек мотивацией, два верховных наставника и половина учителей старших потоков переместились на домен Завершения вместе с учениками. Домен назывался так по очевидной причине, здесь, на стыке двух великих земель, подошла к концу кровопролитная война, длившаяся эры.

Выплюнутые из междоменной норы мастера клейма оказались на гигантском утесе с видом на извилистый каньон. По его иссохшему белому дну, ширина которого достигала несколько десятков километров, плотными рядами шли в одном направлении хоруанцы и аоны. Праздник мира собирал сотни миллионов зрителей в городе Славы, они стекались со всех уголков Хорона, бедные и богаты, благородные и низшие, здесь, в этот день, статус ничего не значил. Многие даже не интересовались состязаниями. Они прибывали для торговли, развлечений, или же просто чтобы увидеть кусочек лета в разгар свирепой зимы. Домен Завершения — единственный домен на всем Хороне, не подверженный влиянию низких температур. В обычное время здесь настоящий ад, а зимой — теплая, комфортная погода, из-за чего в этот период времени именно на домене Завершения велись самые активные боевые действия. Белая земля на самом деле — спрессованные кости хоруанцев и аонов, а высокая температура атмосферы — результат изрытой сражениями земли, истончившейся до самой мантии.

Наставники, отвечающие за безопасность учеников, приветственно кивнули в сторону противоположенного утеса, где находилась другая междоменная нора. Оттуда, испуская неосязаемую возвышенную ауру, вылетели крылатые гуманоиды, очень похожие на ангелов, но с костяной короной, растущей полуободом на задней части головы. Аоны — прародители великой расы, что построили Аозур, Аозир, или Аозар, в зависимости от произносящего. В отличие от хоруанцев они отличались от космических потомков не так уж сильно в плане культуры. Сама структура общества, построенная вокруг чтецов, переделалась не только галактазару Аозир, но и их далеким потомкам Стражам, искусственно выведенным в Улье Мариэль. При этом прародители достаточно воинственны, но презирают подчинение кому бы то ни было. Прямые потомки — главные исполнители воли Квадука Неисчислимого, а самые дальние родственники — убежденные пацифисты, сражающиеся лишь из необходимости защитить. Это говорит о том, что изначальное общество Аонов довольно стабильно и универсально, раз способно обеспечивать цивилизации со столь разной ментальностью.

— Это аоны? — Линли, находившийся в хвосте колонны вместе с другими перваками, подбежал к Эмдусу. — Брат, а правда, что они могут становится сильнее, просто получая новые знания? Салават, молчавший на протяжении всего пути, смущенно посмотрел на Влада. Несмотря на то, что сам он не был недалеким хоруанцем, получив достойное образование династии Диад, большая часть учебного времени была сосредоточена на практике и овладении мутировавшим телом. А знания из прошлой жизни не позволяли ответить наверняка.

— Аоны являются искусными пользователями психической силы, однако объем информации никак на нее не влияет. — Покачав головой, Влад пришел на помощь лучшему другу, хоть немного и раздражался обществом мелкого пигля из династии Диад. Наставники не вмешивались, они медленно вели группу по направлению к гигантскому городу, способному вместить пол миллиарда хоруанцев и аонов. — Знания знаниям рознь, к примеру, информация о том, какие вы с братом неквалифицированные ученики, не изучившие подноготную великой расы-конкурента, обитающей на той же планете, не несут никакой психической нагрузки. А вот знания о клеймах и омонигмусе очень даже. Даже простое отражение в письменности несет в себе отпечаток их силы, своего рода проецирование. И чем большая сила стоит за определенными знаниями, чем реже они встречаются, тем могущественнее и концентрированное их влияние на ткань реальности.

Получивший ответ из неожиданного источника Линли скуксился, но как благородный потомок Диад, осведомленный о ценности знаний, продолжил слушать. А Влад был не против провести небольшую вводную по собственным выводам относительно данного вопроса.

— Получая редкие могущественные знания действительно можно увеличить психическую силу, чем аоны и пользуются, однако это — внешний стимулятор. Как только источник сил будет ограничен, или уничтожен, это пагубно повлияет на мастера психической силы. — Влад не обращал внимания на навостривших уши наставников и учеников, старавшихся держаться к нему поближе. — То же самое можно сказать об искусстве омонигмуса, ведь обычно источником сил данной системы высвобождения является определенная раса. Нет ее, нет силы в заклинаниях, письменах, и других проявлениях мистицизма.

Глава 342: Город Славы

Эмилий и Анфауль многозначительно переглядывались. Боевой талант юного Асмута — несомненен, однако его поражающая проницательность, способность самостоятельно анализировать обрывки знаний и складывать в единую картину мировосприятия, оказалась столь же впечатляюща. Ни в одном труде Хорона нет четких представлений о таких нюансах проявления силы, потому как для неофитов они не нужны, а для могущественных существ очевидны.

— Получается, системы высвобождения духовной и психической силы ненадежны? — Эмилий, шедший чуть впереди, поравнялся с Владом.

Оттесненные ученики почтительно уступили место верховному наставнику, не могли же они конкурировать с древним хоруанцем за право поговорить с Владом.

— Если бы их можно было охарактеризовать так односторонне, великие расы бы не использовали данные системы высвобождения. — Влад понимал, что Верховный наставник интересуется вовсе не для себя. Возможно, он пытается разгадать пределы познаний ученика, или же помогает ему расширить картину мировосприятия наводящими вопросами. — Клеймения хоруанцев — отличный пример замкнутой системы высвобождений. Они основаны лишь на личной силе пользователя, но надежнее ли это силы, берущейся извне? Если говорить о могущественном существе, чье существование может изменить порядок во вселенной — несомненно, однако в девяносто девяти процентах случаев это не так. Повлиять на одного мастера клейма гораздо проще, чем на целую расу-источник духовной мощи, или явление, дающее силу знаниям. К тому же, пути омонигмуса, или психической силы очевидно способны работать и на индивидуальной силе пользователя, так что могущественные Малькатти и Аоны не теряют преимуществ, которые получают от выбора данного направления.

Произвести впечатление для Влада было не столь важно, он пытался дать понять наставникам, что не нуждается в опеке. На сопровождающих в подобных миссиях обычно накладывается ответственность по расширению мировосприятия подопечных, такая себе практика в поле. Совсем не хотелось, чтобы кто-то мешал искать Васю и вертелся рядом со своими наставлениями, а потому проявление зрелости и осознания взвинтить на максимум.

Эмилий кивнул, он не стал развивать тему о системах высвобождения и спрашивать: «Если Омонигмус и психическая сила так хороши и на ранних и на поздних этапах развития, зачем же утруждать себя развитием клеймений, требующих гораздо больших усилий при освоении и применении?». Юный Асмут явно смог бы дать всеобъемлющий ответ, однако это избавит других учеников от сомнений и соответственно, личного поиска истины — пути, еще более важного чем конечная цель.

Вскоре группа мастеров клейма прибыла в город Славы и мимо очереди вошла в величественные врата. Одни из створок выполнены в черно-красных тонах, а другие в золотисто белых. По каждую сторону стоял страж, аон и хоруанец, оба на пике цикла Скопления Галактик, хотя для демона это эволюционный уровень Опустошителя, а для ангела Серафа. Удивительно, насколько великие расы далекого космоса похожи на библейские сказания землян. Однако припоминая то, что перед смертью Шиамат бросила своим потомком ментальный крик, содержащий совокупность ее познаний, мифы обретают более материальную почву. Возможно, где-то во вселенной существуют и джины, и звероголовые боги, и многорукие золотые ребята, и старикан, курирующий службу подарков в зимнее время года…

Как только ученики оказались по ту сторону врат, они словно попали в иной мир. От напряжения грядущей войны не осталось и следа, праздная, энергичная атмосфера пронизала город Славы. Разноцветный, шумный карнавал двигался по широким улицам, завлекая даже самых несмелых прохожих. Танцующие, поющие хоруанцы и аоны, крикливые торговцы, красивые девушки и молодые парни с горячей кровью. Все смешалось в цветастом взрыве эмоций, затмевающем самые пышные празднества Рио-де-Жанейро.

Средь пеших представителей двух рас, к центральной площади, в энергичных движениях тел, мчались могучие звери. Обладающие огромной разрушительной силой, они были разукрашены во все оттенки радужного: Крылатый мамонт с ярко-желтой шерстью и синим хоботом нес на спине танцпол, где соблазнительно извивались полуголые хоруанки. Он потрясал своим гигантским жирным телом в такт ритмичной музыке. Трехглавый пес, величиной с десятиэтажное здание, напоминал бело-зеленую зебру, он выдыхал струи пламени, и с каждым разом атмосфера взрывалось, хоруанцы и аноы радостно кричали, а барабаны обозначали это мощным ритмом. Ползучая змея, похожая на азиатского дракона, но с хилицерами вместо обычных ног, скручивалась и распрямлялась в причудливом танце. Гипнотические круги и завихрения самых разных цветов придавали радужной чешуе еще большей яркости. Хоруанец, что сидел на макушке монстра, повсюду разбрасывал шары, которые лопались и накрывали толпу сухими красками.

Юные мастера клейма, накачанные мотивацией и придавленные ответственностью, ошеломленно смотрели по сторонам. Широко раскрытые глаза и рты — обычное состояние, даже Влад удивился такой пышной атмосфере. Кто бы мог подумать, что прародители великих рас, угнетающих всю вселенную, способны так веселиться. Салават рядом немного завелся и начал покачивать головой в ритм барабанной музыке, которую сопровождали духовые. Но под недоумевающим взглядом лучшего друга прокашлялся и натянул невозмутимую физиономию.

Глава 343: Все готовы?

Дав ученикам прочувствовать атмосферу праздника, наставники повели их в величественную белую башню, расположенную в северной части города Славы. Там собиралась верхушка власти хоруанцев, а также проводились самые ответственные мероприятия. Прямо сейчас готовились состязания для юных хоруанцев и аонов.

В списке предложенных вариантов Влад небрежно поставил отпечатки клейма перед первыми двумя, даже не поглядев, что там вообще было. Два состязания — минимум, на которые может записаться ученик. Разобравшись с этим Влад отправился в комнату отдыха, выделенную в башне. Роскошная, даже по меркам общежития командующих, она не привлекла ни малейшего внимания. Влад сел и скрестил ноги, он произнес несколько защитных заклинаний для рассеивания психической силы, после чего распространил восприятие взрывообразной волной. Сотни километров пространства вдруг засияли искрами разума. Аоны и хоруанцы, веселящиеся на празднике, излучали достаточно психической силы для обеспечения энергией целой планеты.

Хаос, когда из тысяч голосов нужно определить один знакомый, быстро начал структурироваться. Несмотря на огромное количество мощных источников психической силы, город Славы — ничто в сравнении с коллективным бессознательным Вормонд. Влад, неоднократно заглядывавший внутрь и не оставлявший попытки обуздать ментальность генетических наследников, за секунды сориентировался в местном мареве.

От северной части во всех направлениях он исследовал психические эманации, тщательно анализируя каждый источник, чтобы, ненароком, не пропустить нужный. Хватило десяти секунд, чтобы просеять миллионы представителей великих рас. Неожиданно, глаза Влада расширились, он вскочил в возбужденном состоянии.

— Вероятность, описанная людьми и многими иными цивилизациями как везение, отвратительна. Однако сейчас она на моей стороне… — Улыбаясь, Влад покачал головой и сел. Причина радости — то, что он обнаружил сигнатуру, соответствующую психической энергии Васи всего в нескольких сотнях километров от северной башни. Однако не только ее, в восприятии появился еще один ментальный след и принадлежал он Эмме. Сразу два потерянных товарища из прошлой жизни, верный друг и любовница, с которыми столько пережито. Как можно оставаться равнодушным?

Несмотря на желание немедленно отправиться к ним Влад повременил. До того, как ученики завершат состязания, наставники не позволят покинуть северную башню. На кону не только репутация хоруанцев, но и будущее расы, откуда взяться вольностям?

Вернув утерянное самообладание, Влад активировал клеймение пространственного кармана и достал банку с сотнями пилюль в желатиновых оболочках. Это были стимуляторы бодрствования, измененные на основе гормонального фона хоруанцев. Время, несмотря на относительное бессмертие нового тела и души, все еще продолжало давить неподъемным грузом. Лекарства, позволяющие сократить сон до трех часов, в ситуации с постоянно меняющимися обстоятельствами, оптимальное решение. По крайней мере, лучших альтернатив Влад не нашел, или не способен реализовать.

Приняв препарат, корректирующий один из основных нейрофизиологических процессов, Влад воспарил над поверхностью. Энергия реакторов в полых костях компенсировала гравитацию, выталкивая тело вертикально вверх относительно вектора притяжения. На высоте полуметра Влад создал с помощью заклинаний тор, и начал стремительное поглощение духовной энергии из Вормортиса. Ожидание — процесс долгий, но за тренировкой он пролетит незаметно.

Ранним утром наставники собрали учеников и повели к центру города, прямиком на главный стадион. Носящий знаменательное имя — Мир, он представлял собой посаженное в углубление строение на манер Колизея, растянувшееся на десятки километров и способное вместить четыреста миллионов зрителей. Удивительное зрелище наблюдать, как в ранний час бушует и волнуется море зрителей, проникающих на стадион со всех четырех сторон света.

Домен Завершения радовал всех прекрасной погодой, а ученики собирались порадовать зрителей конкуренцией. Не было ни времени для адаптации к новым условиям, ни периода тренировок, великие расы относились к состязаниям иначе чем люди. В их представлении воин должен быть готов к сражению в любое время в любом месте, в постели, со спущенными штанами, или же набитым брюхом. Оттого ученики испытывали еще больший стресс. Влад не стал сообщать Салавату о находке друга и любовницы, так как не хотел отвлекать. Для борца любые соревнования — вопрос чести, проиграть на них все равно что окунуться головой в отхожую яму.

Так как Влад выбрал два самых первых состязания, он вместе с тринадцатью учениками из разных потоков, оказался в первой партии выступающих.

— Итак, все готовы? — Проверив состояние учеников и убедившись, что никого не нужно снимать с участия, Эмилий задал вопрос.

Тринадцать из них торжественно кивнули, а Влад, старавшийся держаться чуть в стороне, вопрошающе поднял голову.

— Что нужно делать? — Простой вопрос едва не заставил глаза наставников выкатиться из орбит. Даже двое верховных нахмурились.

— Ты не знаешь, куда записался? — Анфауль с сомнением взглянул на Влада, а когда тот беззастенчиво кивнул, в сердце чрезвычайно некомфортно.

После охоты в безымянном лесу он всегда считал юного Асмута идеальным кандидатом для потока следственников. Однако неожиданно открывшаяся сила Кошмара не позволила перетянуть талантливого ученика к себе, и он оказался у командующих. Кто же знал, что гений, способный обнаружить скрывающихся зверей под толщей земли, не удосужится прочить вводные к соревнованию…

Глава 344: Метание копья

— Чтоб рогам моим не рослось… Совсем обезумел?! — Наставник Варэст учащенно задышал, если бы не могучее тело хоруанца, его бы схватил сердечный приступ. — Слушай внимательно: ты записался на метание копья. Нужно попасть в движущиеся цели, одно попадание — один балл, будет три попытки. Справишься, или снимать?

Глядя на побагровевшие лица наставников и учеников, Салават в стороне усмехнулся. Он продолжил разминаться, готовясь к соревнованиям по перетаскиванию тяжестей, словно ничего необычного не произошло.

— Я могу не справиться? — Влад с невыразимым видом повернулся к наставникам спиной и вышел на колоссальную площадь стадиона самым первым.

Кроме работников, проверяющих снаряды, никого больше не было. Даже вражеская команда только готовилась, ведь до самого состязания оставалось довольно много времени.

Как только нерадивый ученик покинул скрытое от глаз зрителей ложе, Варэст с сокрушенным видом сел на каменную скамью. Гаденыш совсем его не уважал и даже присутствие верховных наставников не повлияло на отношение. Последние испытывали легкий интерес, они много повидали на своей эпохе, гениев, умирающих до взросления, талантов, сожранных собственными амбициями, идиотов, опьяненных превосходством и поплатившихся за это. Однако юный Асмут — уникум, история о том, как он терпел участь низшего для защиты Карвины уже достаточно впечатляюща. Помимо этого, у Влада колоссальное количество преимуществ перед сверстниками и даже взрослыми хоруанцами. Чего стоит искусство исцеления, вернувшее истерзанным опытами отпрыскам династий прежний вид и здоровье. Архидьяволы собирались посмотреть, как далеко сможет зайти юный Асмут с беспрецедентным талантом, и ограничением в виде гипертрофированной уверенности.

Под обстрелом сотен миллионов взглядов, Влад оставался равнодушным. К его фигуре всегда было приковано много внимания. Что изменилось? Рога и нимбы на головах созерцателей? Пустяк.

Из-за того, что юный Асмут уже вышел, команда тринадцати учеников, во главе с выпускником династии Саран, вынуждена была отправится следом. Работники недоуменно переглядывались, словно бы спрашивая, мы неправильно определили время, или хоруанцам сообщили недостоверные данные о начале состязания?

Фарс не перерос в нечто большее, ученики просто начали эффектную тренировку, устраивая показательное зрелище для разогрева публики. Наставники быстро нашли способ выкрутиться из ситуации и дали напутствие подопечным, благо, зрители оценили и поддержали импровизацию радостными хлопками. Особенно та часть публики, что пришла с красно-черными флагами.

Не прошло много времени, и Аоны, оценившие прыть конкурентов, решили доказать, что они не хуже. Крылатые юнцы, чьи параметры внешности вписывались в идеал, которые люди представляют, упоминая ангелов, вылетели с приподнятым боевым духом. Сияющие тусклым светом крылья за спиной несли благородную ауру, а возвышенное поведение только усиливало внеземное чувство.

Команды вступили противостояние еще до начала состязания. Лишь Влад остался неприкаянным, сидя на белом песке с энергетическими линиями разметки.

По внутренним ощущениям прошло около тридцати минут, прежде чем судьи вышли на позиции, а работники заняли угловые места.

Состязание началось.

Перед двумя командами, число которых не сильно отличалось, появились копья. Настоящая поросль из двухметровых металлических палок с острым концом и центром тяжести, смещенным к наконечнику. Отличие от обычных копий состояло в чрезвычайно тонком древке и игле, заменяющей острие.

Участники немного смутились непривычным параметрам вооружения. Каждый год состязания немного видоизменялись, никто не знал, что предстоит сделать на этот раз.

Вопросы отпали сами собой, когда в полутора километрах двое работников за разделительной линией открыли гигантский сундук. Красное облако, вопящее и чирикающее, вырвалось вверх и попыталось поглотить хоруанца с аоном, однако они вовремя ретировались. Миллионы крошечных птиц, размером с колибри, потеряли цель и бросились в сторону зрителей, к счастью незримый барьер заставил их биться как в земные окна. Крошечные пташки с алым оперением выглядели безобидно, но лишь со стороны, их четыре крыла, взмахивающих в разнобой, позволяли развивать огромную скорость, а подвижные клювы, полные треугольных зубов, отрывали и измельчали плоть слово пилы. Звались прожорливые твари юрдлами и для обитателей Хорона они были похожи на саранчу у землян, только вот вместо пастбищ птицы охотились на слабых хоруанцев и аонов. Вожака небольшая стая из тысячи особей обглодала бы за считанные мгновения. Даже земля, на которую проливалась кровь, была бы сожрана.

Влад оглянулся на нервничающих детишек. Глаза бегали по стремительно бьющемуся в пределах многокилометрового барьера живому облаку. Даже для прародителей двух великих рас попасть с километрового расстояния по птице размером с колибри, развивающей скорость пять-шесть махов — непростая задача.

Глава 345: Не бросал

Первыми не выдержали хоруанцы и запустили копья по траектории движения красного облака. Со свистом разеваемого воздуха тонкие металлические прутья достигли пункта назначения за долю секунды, однако юрдлов там не оказалось. Резвые пташки обладали не только высокой скоростью, но и поразительной реакцией. Ни и одно из двенадцати копий не пронзило цель. Когда все думали, что ученики Кузни клейма оплошали, потомок династии Саран, выгнувшийся словно лук, сложился вперед и выбросил копье. Взорвав кольца звуковых барьеров, копье прошило одну птицу и вонзилось в невидимую стену.

Тут же работник-Аон перевернул табло со стороны хоруанской команды, открывшей счет.

Зрители, не успевшие осознать происходящего, взволнованно поддержали сородича.

Увидев успех противников, пернатые тоже начали обстрел, но работали они в группах по три-четыре одновременных броска. Первая партия разгоняла красное облако, вторая локализовала огрызки в плотные группки, а завершающая нацеливалась непосредственного на юрдлов. Тактика оказалась успешной и израсходовав только по одной попытке, табло аонов украшала гордая цифра четыре.

— Вот ублюдки… — Цангус Саран тихо выругался. Он не мог вынести унижения от разгромного поражения в состязании, которое было делом жизни родной династии. Развернувшись к товарищам, он шепотом произнес: — Действуем так же как аоны, не мешкайте.

Несмотря на то, что они не отрабатывали данную тактику, все, кто записался на первое состязание являлись мастерами копья. Повторить стратегию аонов труда не составило. Вторая попытка добавила команде еще три очка, так же как на этот раз аонам. Перед последними бросками обе команды напряженно уставились друг на друга, от последующих действий зависит исход состязания. Состязания открывающего, и очень ответственного… По градации первое и завершающее соревнование всегда привлекают наибольшее внимание, ни аоны, ни тем более хоруанцы, не собирались сдавать позиции.

Сосредоточившись на целях и успокоив дыхание, юные участники выбросили последние копья. Публика затаила дыхание, от бедных до богатых, от владык до презренных изгоев, все сравнялись в этот момент. Соревнования двух рас символизировали мир между ними, но в то же время продолжали борьбу, пусть и бескровную. Только на священной арене Славы пернатые и рогатые могли выяснить, кто лучше.

В отголосках звуковых взрывов, работники молча перевернули табло. Сердца команд затрепетали, одна ликовала, а другая погрузилась в пучины отчаяния. Одиннадцать и восемь — колоссальный разрыв. В последнем броске и аоны и хоруанцы набрали по четыре очка, однако их стартовая линия сильно отличалась.

Притихшие болельщики взорвались радостными криками, то были пернатые, не сумевшие удержать эмоции в руках. Напряжение спало, в золотистых глазах засияла уверенность. Они вызывающе смотрели на хоруанцев, которым оставалось только молча скрипеть зубами. Конфликты в городе Славы — тяжелейший грех, который карается не просто смертью, а заключением в тюрьму без света, где бедолаг будут пытать в течение тысячи зим. Пока от прежней личности не останется только оголенный пучок страданий и боли.

Цангус Саран яростно полоснул когтями по воздуху, он возглавлял метателей копья и ответственен за поражение. Изначально Цангус думал, что придется метать в индивидуальные мишени и стратегия не понадобится, кто же знал про проклятых юрдлов…

Понурые хоруанцы под обстрелом болезненных взглядов сородичей хотели было удалиться с арены, однако до официального объявления победителей нельзя этого сделать. Как назло, работники тянули время, словно специально увеличивая мучения детишек. Однако, когда они уже не могли выносить унижения и собирались напомнить ублюдкам об их обязанностях, увидели Влада Асмута, все еще стоящего возле бросковой линии. Удивительно, но рядом с ним в земле было три копья, так же, как у всех участников состязания в начале.

— Ты… не бросал? — Ошеломление Цангуса сменилось злостью. Но он не набрался храбрости отчитывать засранца, от участия которого могла зависеть победа, точнее ничья двух команд. Во время охоты в безымянном лесу Цангус, скооперировавшись с несколькими выпускниками Командующих, пытался остановить низшего. Все закончилось плачевно и ему с товарищами переломали конечности до того, как они успели среагировать. Теперь, когда низший вдруг оказался Кошмаром, провоцировать его — изгаляться над собственным здоровьем.

Влад, на фигуре которого сосредоточилось все внимание, наконец, поднял копье. Он не бросал по двум причинам:

Первая — наблюдение за командами, так как ознакомиться с правилами Влад не удосужился, пришлось ориентироваться на местности. Из наблюдений удалось сделать выводы, что нельзя прикреплять к копью энергию, или как-то иначе воздействовать на него, в противном случае Саран, да и другие участники воспользовались бы этим и за один бросок уничтожили бы всю стаю юрдлов. Использовать манипуляции на себе, или окружающей среде так же запрещено, ни один хоруанец даже не активировал искусство громового ока и кипящей крови. С линией броска все понятно, а вот техника метания оказалась свободной.

Вторая причина — наблюдение за птицами, анализ их поведения, физических характеристик и особенностей…

Когда судья собирался поторопить последнего участника Влад небрежно метнул копье. Казалось, слабый бросок превратил металлический прут в огненную линию, пробившую барьер и вонзившуюся между рядами зрителей. Глаза участников и фанатов расширились, они недоверчиво смотрели на пламенный шлейф, медленно исчезающий в воздухе. И только потом пришел грохот, грохот, отдавшийся в разуме каждого пробуждающим сигналом.

Глава 346: Победители метания

Работник-аон, что отвечал за табло хоруанской команды, несколько раз перевернул металлические листы с цифрами. Восемь вдруг превратилось в четырнадцать, ошеломив всех. Зрители вскочили с мест, но если пернатые возмущенно кричали, демоны лишь взволнованно молчали. Взгляды устремились к белому песку, над которым испуганно метались птицы. С обожженными дырами в крошечных тельцах, на поверхности валялись шесть юрдлов. Все на одной линии, унесенные инерцией к барьеру. Оперение пташек не сгорело под воздействием высоких температур, все-таки это форма жизни Хорона — мира, породившего предков сразу двух великих рас. Каждое насекомое здесь способно прикончить тренированного воина на большинстве известных планет.

Осознав, что работник не ошибся, хоруанцы начали ликовать, высмеивая радовавшихся до недавнего времени аонов. Один бросок перевернул все, даже Архидьяволы и Орионы впечатлено хлопали. Навыки метания юного хоруанца, огромная физическая сила, точность, расчет оптимального момента, все это на несколько уровней превосходило противников и товарищей по команде.

— Как?… — Цангус перевел дрожащий взгляд с крошечных трупов, которых заметили и быстро разодрали сородичи, на Асмута.

Вопросы на физиономиях и шок — общее состояние всех участников состязаний, даже пернатые смотрели на Влада с недоверием.

— За время, пока мои веки единожды опускаются, юрдлы делают около двенадцати тысяч трехсот взмахов. С учетом плотности атмосферы, площади крыльев и их формы, скорость определить — не проблема. Они способны уклоняться только когда повернуты к движущейся цели головой. Стая птиц неоднородна, состоит из групп сорок-пятьдесят особей, когда они приближаются друг другу на расстояние вытянутой руки, то немедленно меняют направление на противоположенное. При этом положение крыльев вынуждает ненадолго зависать в одной точке. Если выбросить копье на основе данных факторов относительно сразу нескольких групп юрдлов можно добиться такого результата. — Последовательное объяснение Влада не разбавило шок, а только усилило его. Зрители, облаявшие чутким слухом, смущенно притихли. Они рассчитывали услышать что-то про удачу, или безжалостные тренировки, но это…

Хоруанцы и аоны не могли понять, что в глазах Влада стремительные юрдлы будто повисли в воздухе и ждали, пока их убьют. Восприятие после нескольких последовательных прорывов возросло до ужасающий высот. Влад мог видеть, как струятся в пространстве фотоны, многоцветным потоком сталкивающиеся с другими элементарными частицами. Его восприятие могло уловить скорость света во всех спектрах электромагнитного излучения, что уж говорить о жалких звуковых пределах.

— Разве мы не победили? — Простояв минуту, но так и не дождавшись, пока окружающие придут в себя, Влад повернулся к судьям.

Исход очевиден, не пора ли объявлять о завершении состязания? Не терпелось как можно скорее отделаться от нелепого конкурса и отправиться за друзьями. Тем не менее, судьи, восседающие на балконе над многочисленными ложами высокостатусных зрителей, похоже, иного мнения:

— Осталось еще две попытки. — Высокий Хоруанец, под кислыми взглядами соседствующих аонов, нарочито громко объявил. Голос, усиленный сутрой, разнесся над огромной ареной, поднимая волны песка словно дикий шторм.

Пожав плечами, Влад быстро бросил еще два копья. Он не стал спорить судьями, прекрасно зная, что они о себе мнят. На многочисленных викторинах, в которые его посылали участвовать учителя, Влад не раз предлагал ответить сразу на все имеющиеся вопросы, это позволило бы фарсу закончиться быстрее. Ни разу, вообще ни разу никто не согласился на разумное предложение. Хотя, когда количество побед на олимпиадах и различных конкурсах по естественным наукам перевалило за полсотни, судьи больше не пытались поставить зарвавшегося ученика на место. Просто спокойно говорили, что таковы правила.

Каждый зритель силился шире распахнуть глаза, чтобы не упустить действий хоруанца. Самыми сосредоточенными были не они и даже не судьи, а вражеская команда, потерявшая все за один бросок. Аоны до конца надеялись уловить подвох и оспорить счет, вот только вместо надежды два последовательных броска ввергли их в еще более глубокую путину несчастья. Оставив огненные хвосты, копья неумолимо настигали жертв. Первое пронзило сразу пять юрдлов, а второе и вовсе семь. Счет с четырнадцати скакнул до двадцати шести.

— Не верю… Как такое возможно?… — Аон, возглавлявший команду метателей, смотрел на Влада будто ребенок на клоуна в канализации. Он прикрыл лицо руками, пытаясь то ли скрыть стыд, то ли наоборот отгородиться от неправильной реальности.

Шутка ли, один единственный хоруанец набрал счет, практически в два раза больше, чем вся их команда. Команда, состоявшая из лучших мастеров копья своего возраста, потомков легендарных династий, увенчанных славными подвигами.

К несчастью для крылатых, результат не подвергся критике судей. Некоторое время посовещавшись, они вынесли единодушный вердикт:

— ПОБЕДИЛА КОМАНДА ХОРУАНЦЕВ.

Глава 347: Викторина

— Тебе нужно записаться еще на несколько состязаний. — В комнате сбора, Варэст встречал юного Асмута с искрящимися глазами, словно фанатка, дождавшаяся фотосессии с кумиром.

— Разве можно записаться на другие соревнования после их начала? — Салават пришел на помощь другу, чье постное лицо так и лучилось нежеланием.

— Мы можем обсудить это с комитетом… — Варэст нерешительно покосился на верховных наставников, не сводивших с Влада одобрительных взглядов. Дождавшись кивка, он просиял, и схватив подопечного за плечи, возбужденно продолжил. — Не вздумай никуда уходить. Второе состязание состоится ближе к полуночи, а мы постараемся выбить для тебя еще несколько. Кстати, ты ведь знаешь, что со вторым состязанием?

Раздраженная физиономия юного Асмута более чем правильно передавала внутренний коктейль эмоций. Он не удосужился ответить на вопрос, однако, когда собирался отказаться, уста Эмилия открылись. Никто не услышал, что он сказал, однако слова были произнесены и попали в слуховой диапазон того, кому предназначались.

— За каждое выигранное состязание ты получишь доступ к высшему клеймению любой из пяти троп. — Сказав это, Эмилий удовлетворенно кивнул на ступор Асмута, а затем удалился из помещения, чтобы обсудить с комитетом поднятый вопрос.

Влад сел на скамью в задумчивости. Высшие клеймения — отражение пиковой силы хоруанцев. Даже обладатели наследственных тел вынуждены использовать клейма для их высвобождения из-за чрезвычайной сложности и энергозатратности. Однако эффект каждого не нуждается в представлении. Высшие клеймения тропы Подчинения — то, что заблокировало продвижение армады Вормонд к галактазарам: Хорунгард и Аозир. Мастера одной лишь планеты умудрились заблокировать октилионы червей, в то время как их космические потомки, наводившие ужас на вселенную, могли лишь прятаться в страхе. При этом личная сила и предков, и потомков плюс-минус одинакова, ведь великие расы получают благословление от жестоких отцов. Но их методы — ничто в сравнении с клеймами.

Салават сел рядом и попытался разрядить атмосферу, однако в силу окружения он не мог говорить на все темы. Лишь на те, которые положено иметь хоруанцам, отдаленно знакомым по Кузне клейма и пришедшим участвовать в состязаниях «Мира». Линли неподалеку недовольно куксился, но ничего не мог сказать. Сила, проявленная некогда низшим, отбивала всякое желание провоцировать его.

Так, за неспешным разговором, обедом, отдыхом, и ужином, время пролетело. Кусочек светила, сияющий над доменом Завершения, дополз до противоположенной стороны небосвода, окончательно исчезнув и уступив место бело-голубым спутникам. На арене зрители наслаждались развлекательной программой, заполняющей бреши между состязаниями. Лучшие артисты, трюкачи, всевозможные шоумены, стремились попасть сюда и прославиться на весь мир. Конкуренция между ними ничуть не уступала конкуренции юных хоруанцев и аонов. Напротив, не ограниченные правилами, они плели интриги, распускали слухи, иногда даже травили конкурентов. Все, лишь бы хоть раз выступить на арене Славы.

— Готов? — С объявлением начала второго состязания, участники начали выходить на арену. Варэст больше всех беспокоился о выступлении юного Асмута. Тот был козырем команды хоруанцев и не мог облажаться, особенно на данном состязании, где за всю историю праздников Мира, ни разу не выигрывали демоны.

Проигнорировав наставника, Влад вышел с пятью товарищами по команде. Холодный свет накрыл хоруанцев и аонов, появившихся под нетерпеливыми взглядами зрителей. Для прародителей великих рас бодрствовать несколько суток — не проблема, они могли просидеть здесь целые сутки, лишь бы подвали еду. Никто даже не выглядел утомленным.

Влад, собиравшийся побыстрее разделаться с состязанием, представляющим собой знакомую по земной жизни викторину, вдруг повернул голову в сторону вражеской команды. Благородная аура, источаемая молодыми ангелами, обретала бело-золотой ореол благодаря свечению крыльев и костяного нимба. Но не уникальный темперамент привлек внимание, а девушка, стоявшая в центре группы. Седые волосы, рост метр семьдесят пять — семьдесят шесть, и спокойный взгляд голубых глаз. В отличие от хоруанцев, чья сила основывалась на жизненной энергии, мощь аонов заключалась в психической силе. Они непроизвольно излучали ментальные эманации в окружающую среду даже бездействуя. Именно эти колебания заставили зрачки Влада сузиться, он не мог активировать инвазивное зрение на виду у всех, но четко чувствовал знакомую психическую силу.

«Неужели она…»

— Участники, займите места на платформах. — Судьи с ложе прервали осторожные мысли, и привели в движение застывших в песках участников.

Юноши и девушки подошли к двенадцати белокаменным платформам, и взошли на них, ожидая дальнейших указаний. Но их не последовало. Обода платформ засветились желтым, под напряженными телами участников они взметнули снопы искр, собравшихся в слова на Хор’катур.

«Что стало причиной изменения зимоисчисления?».

Ровная строчка, а снизу двенадцать вариантов ответа: среди которых самый очевидный — Великий раскол. Участники немедленно протянули руки к правильному ответу, искры взорвались и образовали новый вопрос тоже с двенадцатью вариантами. Разобравшись в особенностях викторины, все внимание было сосредоточено на золотистых строчках. Участники собирались ответить на вопросы не только правильно, но и быстрее остальных. Однако странный треск будто от непрерывного ворошения костра, заставил покоситься на крайнюю платформу слева.

В окружении воздушной бури, Влад молниеносно разбивал ладонью варианты ответов, заставляя сменяться вопросы на максимальной скорости, что формировала платформа. Руки, будто исчезли, даже послеобразы в восприятии зрителей казались фантомными, но даже такая напряженная работа тела и ума, не прибавила красок скучной физиономии.

Глава 348: Аонка

«При каких условиях достигается самая точная работа духовной энергии?».

«Высокая температура» «Высокое давление» «Высокое содержание духовной энергии в пространстве»….

Вопросы постепенно усложнялись, Влад, ответивший на триста семьдесят три, снова мгновенно разбил очевидный вариант — «Низкая температура». Омни — энергия со свойствами сверхинтеграции и сверхпроводимости, она проявляет максимальную эффективность в условиях, когда не приходится взаимодействовать с материей. А метрия проявляет минимальную активность при низких температурах. Малькатти — величайшие мастера омонигмуса, лучший тому пример. Их тела и места обитания достигают абсолютного ноля, словно в насмешку над уязвимостью прочих форм жизни к холоду. Именно температура делает их мастерство не только могущественным, но и чрезвычайно точным.

Глядя на стремительно сменяющиеся вопросы, не успевающие формироваться до конца и уже уступающие место другим, участники занервничали. Они поспешили ответить на свои вопросы и поначалу даже держали высокий темп, но сложность постепенно росла. После сотого скорость немного замедлилось, приходилось дольше обдумывать ответы, после двухсотого детишки тратили несколько секунд на один в ответ, а когда седовласа девушка — самая быстрая из аонов, дошла до трехсотого, она посмотрела на хоруанца, привлекшего всеобщее внимание.

«Как победить зеленую заразу?»

Вопрос значился под порядковым числом «тысяча». Несмотря нато, что после пятисотого, вариантов ответов больше не было и приходилось вводить ответы ударами по символам. Тысячный — единственный вопрос, заставивший его хоть на мгновение задуматься. Немного помедлив, Влад выбил нужные символы пальцами из небольшого алфавита с символами Хор’катур.

«Не можешь предотвратить, возглавь».

Как только ответ был подтвержден, платформа взорвалась скопом искр, поднявшихся в полуночное небо ярким фейерверком. Не было ни аплодисментов, ни приветственных криков со стороны, лишь мертвая тишина.

Бесчисленные взгляды сосредоточились на пространстве над ареной. Там, фейерверк из золотых искр превратился в сияющую таблицу с вопросами, выбранными ответами, и заключением: верно, неверно, некорректно.

Первый вопрос — верно.

Второй вопрос — верно.

Третий вопрос…

….

………

Девятьсот девяносто девятый вопрос — верно.

Последний тысячный не содержал оценки, так как его задавали больше для сбора занимательных идей с молодняка. Но девятьсот девяносто девять правильных ответов заставили даже самых высокоинтеллектуальных аонов почувствовать холодок под лопатками.

— Этот парень меня пугает… — Варэст, наблюдавший за всем с ложе наставников, покачал головой.

Ни Эмилий, ни Анфауль не осудили подчиненного, они и сами чувствовали легкий зуд от осознания гениальности мальчика. Точь-в-точь как их учитель Урагар, и это действительно пугало…

На арене команда аонов будто съела дерьма, настолько исказились их лица, а вот хоруанцы, напротив, выглядели полными сил. В предыдущие зимы на состязаниях интеллекта демоны всегда проигрывали аонам, не удивительно, учитывая психическую природу сил последних. Однако вдруг появился шанс отыграться.

Соревнование продолжилось, две команды отчаянно конкурировали еще около получаса, за которые Влад успел разлечься на белом песке.

— ПОБЕДИТЕЛИ — КОМАНЕДА АОНОВ!

Несмотря на чудовищный успех Влада, общий счет двух команд слишком разнился. В хоруанцы набирали по шестьсот-семьсот баллов, в то время как показатели противников доходили до девятисот восьмидесяти. Влад, получивший знания из книг библиотеки Аман и кузни клейма, мог только сетовать на бездарность рогатых. Они не сильно отличались от земных умников, чья вместительность памяти и способности к анализу данных такая же, как у рыбок.

С объявлением победителей раздались вялые хлопки. Даже пернатые зрители чествовали себя неуютно, их гордость — знания, растоптаны каким-то рогатым. Многие старшие аоны могли бы с легкостью ответить на все вопросы, но с той скоростью, что показал участник хоруанцев, это абсолютно невозможно.

— Не волнуйся, ты получишь свое клеймо за это состязание. — Когда команды возвращались в комнаты сбора, Эмилий с ложе наставников послал тайный сигнал Владу.

Тот лишь кивнул, он не сводил взгляда с седовласой девушки, шедшей чуть впереди во главе вражеской команды.

Не обращая внимания на извиняющиеся взгляды товарищей-хоруанцев, он быстрым шагом приблизился к аонам. Пернатые напряглись. Зная природу хоруанцев, они могли ожидать конфликта, но произошло совершенно противоположенное.

— Спасибо за интересную борьбу, я — Влад из династии Асмут, могу поговорить с вами наедине и выразить восхищение? — Глядя в голубые глаза аонки, Влад нес откровенную чушь с искренней улыбкой и располагающим выражением лица.

В этой жизни он стал низшим, а затем эволюционировал до кошмара. Внешность претерпела значительные изменения. Не стандарт красоты, способный полагаться исключительно на ценность лица, но и не урод, пугающий детишек в переулках.

— Восхищение? Его нельзя выразить при всех? — Девушка не послала собеседника далеко и надолго во многом потому, что находилась под впечатлением от выступления и была заинтересована в личности уникума.

— Слишком стеснителен для откровений у всех на глазах. — Скромно потупившись, Влад вызвал легкий фырк с противоположенной стороны.

Аоны и хоруанцы из двух команд выглядели растерянными. Как на это реагировать? Происходящее нормально, или уже пора доставать меч?

Глава 349: Ночное убийство

— Неужели я настолько привлекательна, что даже такой скромник проявляет редкую настойчивость и решимость? — Неожиданно девушка задала столь резкий и прямой вопрос, от которого черепа смелых хоруанцев покрылись холодком.

Не проблема признаться другой хоруанке, однако, когда речь заходила о двух расах… Сложность возрастала в экспоненте.

— Красавица, каких днем с огнем не сыщешь. — Влад не лукавил. Внешность девушки действительно соответствовала всем его эстетическим стандартам, даже костяной нимб не портил впечатление. Напротив, опоясанный золотистым светом, он дарил какое-то неземное ощущение.

Собеседница искристо рассмеялась. Впервые к ней так откровенно подбивали клинья. У аонов ухаживания больше похожи на молчаливый обмен взглядами, в сопряжении которых передаются осторожные ментальные посылы. Хоруанец напротив оказался слишком прытким для устоявшегося мировоззрения, но она не испытывала неприязни.

— Не похож ты на скромника, Влад из династии Асмут. — Улыбаясь тоненькими губками, девушка приложила руку к центру груди. — Ева Аилис. Мне нужно вернуться к наставникам, а слова восхищения буду рада услышать позже.

Грациозно развернувшись, отчего длинные седые волосы медленно пронеслись возле лица Влада, Ева поплыла к выходу из Арены. Тоненькие ножки даже не касались песка, аоны редко использовали ноги для передвижения.

Команда хоруанцев так же поспешила вернуться в комнату сбора, но они были бы счастливы навсегда остаться на арене. Надежды, которые возлагали наставники, шанс, предоставленный Асмутом, все это превратилось в пшик из-за некомпетентности и недостаточной образованности.

Наставники встретили учеников словами утешения вместо обвинений, но скрыть разочарования не могли даже натянутые улыбки.

Была уже ночь и детям позволили вернуться в северную башню, чтобы хорошенько отдохнуть и подготовиться к следующему дню.

Влад, вместе с Салаватом ментально обсуждавший личность Евы, вернулся в комнату в числе первых. Он произнес защитные заклинания и погрузился в коллективное бессознательное, где связался с Эйдоном. Необходимо сообщить, что скоро все перерожденцы будут в сборе, и на фоне грядущей гражданской войны хоруанцев, пора активировать завершающие этапы подготовки ко вторжению.

Вдруг, на грани восприятия появились чрезвычайно слабые психические сигналы, которые нельзя отнести по интенсивности даже к Земным насекомым. Однако сложность эманаций соответствует разумному существу с высшими мозговыми функциями. Влад прервал разговор с Эйдоном и вынырнул из коллективного бессознательного.

«Кто-то пытается скрытно проникнуть сюда?»

Настороженный Влад поднялся, готовясь поприветствовать незваных гостей.

* * *

— Какая досада, мы ведь почти победили… — В который раз за ночь тягостно вздохнув, Варэст покинул помещение и по коридорам направился к месту встречи с Атроксом — наставником выпускного потока Следственников. Он собирался сменить коллегу на дежурстве до самого утра, чтобы не дать некоторым ретивцам сбежать в город Славы для развлечений. В былые годы такое уже случалось, и ответственным крепко влетало от верховных наставников. — Маленькие засранцы, никуда вы не пойдете. Не в мою смену.

Дойдя до места назначенной встречи, на перекрестке коридоров пятого этажа, Варэст огляделся. Пунктуального Атрокса нет на месте, а в воздухе витает еле уловимый запах крови. Предчувствуя неладное, он на высокой скорости бросился к источнику запаха и за углом обнаружил бездыханное тело коллеги с узким отверстием в центре лба. Смерть наступила мгновенно, Атрокс даже не сопротивлялся, это можно увидеть по неповрежденной форме и спокойному состоянию остаточной сутры в теле. Но кто мог подобраться и незаметно убить наставника следственников, специализирующегося на сенсорике?

Активировав клеймение тропы обольщения, посылающее психический сигнал наставникам, Варэст бросился к комнатам учеников. Открыв первую попавшуюся, он застал лежащее на роскошной кровати тело юноши с перерезанным горлом.

— Ублюдки… — Скрипнув зубами Варэст активировал искусство кипящей крови и громового ока, позволяющего увеличить нервную активность до предела. Красной молнией мужчина пронесся по коридорам, распахивая двери и обнаруживая мертвых учеников. Сердце наставника сжималось, он чувствовал тягучий ком, подступающий к глотке. Ярость и боль смешивались с желанием найти тварь, сотворившую это с детьми — надеждой Хорона.

Когда Варэст добрался до комнаты Влада, он яростно ворвался внутрь, надеясь успеть вовремя и спасти хотя бы его, однако увиденное потрясло наставника. Большое помещение, в котором кто-то поставил изоляционный барьер, было вымазано в крови. На стенах и с потолка свисали ошметки плоти, а посреди комнаты, возле разрушенной кровати, спокойно стоял юный Асмут. Рядом валялись три изуродованных трупа в темных одеяниях, у них отсутствовали конечности, были размозжены головы и пробиты тела в нескольких местах, но убийцы, опутанные темными нитями, все еще вяло подергивались.

Темное ложе… С ненавистным осознанием пришло небольшое облегчение, по крайней мере, самый выдающийся из юных хоруанцев жив.

— Идем. — Не было времени на глупости, Варэст быстро покинул комнату, приказав Владу следовать за ним.

Но юный Асмут не послушался, он ринулся к концу коридора и открыв дверь команды, увидел Салавата с перерезанной глоткой.

Варэст, подоспевший следом, болезненно прикрыл глаза, однако дальше произошло то, чего он никак не ожидал. Широкая рана на шее мгновенно затянулась, и Эмдус Диад вскочил с кровати.

— Думал мне конец… Тут были два Опустошителя. — Смахнув несуществующий пот со лба, Салават показал испуганный взгляд, однако в психическом плане передал Владу совершенно иную информацию.

Глава 350: Экстренная вылазка

— Они посмели… — Эмилий, редко опускавшийся до проявления эмоций, гулко прохрипел. Гнев настолько снедал его, что верховный наставник с трудом контролировал сутру, разрывающую ткань реальности вокруг тела.

Анфауль в стороне выглядел не лучше, будучи лучшим следственником из всех существующих он пропустил врага в собственную обитель и позволил устроить массовые убийства самых талантливых детей. Целое поколение гениев было потеряно из-за его небрежности, выжили лишь семеро, те, кто смог различными способами обмануть смерть.

— Переройте весь город Славы, но найдите их, и приведите ко мне. — Анфауль свирепо посмотрел на подчиненных Следственников, с опущенными головами подпиравших пол.

Учителя были рады заняться делом и покинуть злых Архидьяволов. Тенями они скользнули в разные стороны и исчезли, оставив верховных и семерых выживших наедине. Детишек уже опросили по поводу произошедшего, мало кто мог дать внятный ответ, так как большинство, осознав силу противника, либо прятались в подпространстве, либо изображали мертвецов. Лишь юный Асмут, благодаря которому удалось найти вещественные доказательства, а именно — тела убийц, снабдил большей информацией. Нападавшие использовали темные нити, яды, и скрытные методы. Сомнений, по поводу личности нападавших практически не оставалось, однако верховные наставники не стали делать поспешные выводы.

Пока в разумах верховных шла борьба, Влад так же пребывал в задумчивости.

«Участников со стороны хоруанцев почти не осталось, продолжать состязания мы не сможем. Команду либо эвакуируют, либо запрут под охраной, дабы не допустить дальнейших эксцессов. Это не хорошо, я не успел пробудить души Эммы и Васи…»

Салават рядом хранил похоронное молчание, он вновь стал свидетелем смерти младшего брата. И хоть родственные связи — всего лишь условность, на душе оставалось мрачное чувство. Разумеется, Линли еще можно вернуть через Вормортис, но покушение на брата и на него самого вызвали у Салавата желание растерзать зарвавшихся гадов. Если бы не важность планов Влада, когда два Опустошителя резали горло, он бы преобразился и дал хорошенько просраться убийцам.

— Никуда не уходите. — Эмилий повернулся к наставникам командующих и выделил взглядом мрачного Варэста. — Почувствуешь неладное, немедленно сообщи мне.

Хотя вероятность повторного нападения крайне мала, она не исключена.

Оставив приказ, Эмилий и Анфауль отправились в центральную башню, где обычно собирались представители двух рас для обсуждений нюансов сотрудничества. Предстояли тяжелые переговоры, от которых зависело будущее не только благородных династий, но и всей расы хоруанцев.

— Не разбредайтесь, держитесь в зоне видимости друг друга и не делайте глупостей. — Варэст перенял роль лидера после ухода верховных. Он распределил одиннадцать подчиненных по постам, а сам остался сторожить учеников.

Влад, оказавшийся в таких стесненных условиях, не выглядел отчаявшимся.

— Наставник, мне бы в туалет… — Организмы хоруанцев работали на совершенно иных уровнях КПД, тонны высококалорийной пищи переваривались и усваивались практически полностью. Но практически — не все сто процентов, остальное требовало выхода, иначе мочеполовая система в ходе миллиардов лет существования расы непременно изменилась бы.

Коротко кивнув, Варэст позволил ученику спуститься на этаж, где находился туалет. Влад — тот, о ком он переживал меньше всего, даже трое Опустошителей не справились с гениальным юношей. Если нападение повторится, он сможет отбиться до прибытия подкрепления.

Получив разрешение, Влад стремительно сбежал по лестницам, но вместо туалета он добрался до одной из окровавленных комнат. Еще десять мнут назад здесь мирно спал ученик Кузни клейма, а сейчас лишь слабый запах смерти остался в роскошном помещении. Прикрыв глаза и сотворив заклинание рассеивания психической силы, Влад определил местоположение Эммы с Васи в городе Славы.

Заряженные частицы, несущие чудовищную кинетическую мощь, заструились по полым костям. Мощная гравитация Хорона перестала ограничивать тело, и Влад, распахнувший окно, вылетел прочь. Словно ракета, скрытый тенями и подавлением внутренней силы, он пронесся по ночному небу. Отсутствие крыльев не мешало маневрировать, а скорость, близкая двумстам махам, не вызвала даже легкого дуновения ветерка. Заклинания, а если быть точным, мастерство омонигмуса, обладало действительно выдающим арсеналом взаимодействия с реальностью.

За одну и три десятых секунды добравшись до южной башни, где жили участники аонов и их наставники, Влад облетел высокое здание, зависнув напротив нужного окна. Башня защищена сетью психической силы, любое разумное существо, входящее в нее, или телепортирующее внутрь, будет замечено. Однако психическая сила — то, чего Влад боялся меньше всего. Тонкими манипуляциями расширив соты сети возле окна и подавив собственное психическое излучение до уровня самого тупого булыжника из придорожных, он осторожно влетел внутрь.

Глава 351: Визит из прошлой жизни

В тусклом холодном свете роскошное помещение, выполненное в бело-золотых тонах, стало синевато-платиновым. В окружении вздыбленных складок одеяла, словно посреди волн бушующего моря, мирно спала красивая девушка. Изящные крылья обернули тело словно коконом, но тоненькие ножки и седая голова выглядывали из-под оперения.

С активацией инвазивного зрения Влад убедился, что перед ним действительно Эмма, отчего на устах непроизвольно заиграла улыбка.

«По крайней мере, в этой жизни ты — не мужчина…»

Отбросив странные мысли, он навис над Эммой. Пальцы осторожно потянули крыло, чтобы открыть вида на слегка вздымающуюся грудь, прикрытую шелковой ночнушкой. Вдруг девушка распахнулась глаза, но рот, раскрытый в крике, не успел издать ни звука. Ладонь Влада вовремя легла поверх губ, а заклинание тишины ограничило распространение звука в пределах комнаты.

Вторая рука, окутанная искрящейся зеленой омни легла в центр груди и мощным импульсом разрушила оболочку двуглавого червя.

Как только клеймо лишилось защитного покрова, костяное древо семьи Альбион пробудилось. Оно запустило процесс перестройки организма, в то время как запечатанные воспоминания, перекраивали восприятие аонки. Пытавшаяся закричать, дать отпор девушка, болезненно замычала. Она схватилась за голову, не понимая, что происходит. Для аонов психическая сила — их твердь, основа сил и личности. Как только в голове начинается хаос, космические ангелы становятся беспомощными.

— Не бойся я — Влад. — Увидев панику в глазах Эммы, Влад поспешил успокоить… он мог понять ужас расслаивающихся воспоминаний для существа, чей ментальный мир — это больше чем просто личность, сама суть существования.

— Влад?… — Незнакомые доселе образы и соответствующие им воспоминания накладывались на восприятие новой жизни. Они конкурировали за первенство, но так и не могли определить победителя. Ментальная надстройка в клейме души позволяла вывести воспоминания прошлой жизни в доминирующую позицию, однако воспоминания аонов не так просты, как у прочих существ. Они содержат мощный след психической силы, и не могут быть просто отодвинуты на второй план.

Конфронтация сделала пробуждение души чрезвычайно болезненным. Девушка со стиснутыми зубами пыталась взять процесс под контроль, получалось слабо.

— Извини… — Влад выполнил череду клеймений, которые вызвали рябь в пространстве. В руке появилась капсула с зеленой жидкостью, переливающейся светом и тьмой словно лавовая лампа. — Моя кровь происхождения. Она позволит контролировать мутации и в случае появления рядом более сильного червя Вормонд ты сохранишь волю. Примешь, когда никого не будет рядом, трансформация займет около суток, будут проявляться черты Вормонд, поэтому лучше избегать лишних глаз. Еще раз прости, мне пора.

С топорными инструкциями Влад оставил болезненно стонущую девушку на кровати и вылетел в окно. С места набрав чудовищную скорость он полетел в направлении второго сигнала.

Ночь не была помехой для праздника, напротив, аоны и хоруанцы вовсю веселились. Днем — прелюдия, ночью — порок, Хорон придерживался тех же праздных концепций, что и Земля.

Долетев до места Влад плавно приземлился возле кричащего торговца.

— Ожерелье из камней кипящего моря! Шесть из пяти нырявших за ними погибли в пасти чудовищ, еще восемь сварены заживо, и все это ради драгоценности, которую вы можете приобрести всего за двести монет. — Худощавый хоруанец, которому от силы, пятнадцать лет, был обвешан всевозможными побрякушками. На свободном плаще к крючкам прицеплены серьги, браслеты, ожерелья, какие-то странные кубики, и многое другое. Юноша походил на новогоднюю елку в свете разноцветных фонарей города Славы. — Девушка, остановитесь ненадолго и взгляните на эти кольца. Разве они — не лучшее украшение для таких изысканных ручек? С ними на пальцах удовлетворяя себя вы даже не вспомните ни о каких парнях, воистину роскошное удовольствие.

Влад, собиравшийся активировать инвазивное зрение для проверки юноши, замер с кислой физиономией. «Это точно он, пусть мне отгрызут мозжечок если не он…».

Удивительно, но многочисленнее прохожие действительно останавливались и покупали безделушки, которые юноша как по волшебству доставал из закромов накидки и вновь развешивал по крючкам. Каждое движение отдавалось звоном монет. Похоже Вася, чей Звездный цикл в прошлой жизни соответствовал развитию хоруанского тела уровня Вожака, неплохо устроился в новой жизни.

— Посмотрите на этого статного господина, от него так и веет величием! — Увидев Влада, пристально пялившегося на него, торгаш собирался завести привычную шарманку, однако его глаза вдруг широко раскрылись. — Ты же… Брить мои лысые яйца, да ты — тот самый! Сокрушитель аонов!

Крик юноши привлек внимание разнородной толпы, они повернулись в сторону Влада. В следующую секунду волнение поразило хоруанцев и аонов, они не ожидали увидеть того, кого больше всех обсуждали в городе Славы.

— Для подобного клиента я подберу лучший товар! Признаться честно… худшего качества у меня попросту нет! — Юноша собирался воспользоваться возможностью. Если у него купит украшение гениальный хоруанец, прославившийся на весь Хорон, продажи достигнут небывалых высот.

В пытливом уме сразу начали возникать мысли о том, где можно добыть больше товара для дальнейшего сбыта. Он недобро покосился на конкурентов, предвкушая их крах и свое возвышение.

Глава 352: Тревожные вести

— Я бы хотел выбрать товар наедине, это возможно? — Окруженный невидимым барьером Влад, не позволяющий возбужденной толпе приблизиться более чем на пять метров, спокойно спросил торгаша. А когда тот неохотно кивнул, отошел в переулок.

Мощная волна психической силы исказила мысли хоруанцев, они стали избегать этого места, а аоны попросту испугались. Крылатые не решались подойти к свирепому источнику грубой ментальной мощи, способной выжечь им мозги.

— Вы так могущественны… — Торгаш тщетно пытался скрыть тревожные нотки в голосе. Полная шума и веселья улица опустела за секунды, это не могло не пугать, и юноша поспешим польстить. Он прожил в шкуре вожака всего четырнадцать с небольшим зим, однако успел понять природу Хорона. Сильные могут без особой причины убивать слабых, и чтобы выжить, нужно уметь находить правильный подход. Страх и смирение зачастую делают положение слабаков только хуже.

Некоторое время глядя на друга детства, оказавшегося в другом теле, Влад схватил его за голову и высвободил мощнейший психический импульс. Ментальная энергия парализовала разум и ввела его в искусственную кому, которая будет поддерживаться, пока не закончится питание.

Следом пальцы отпечатали на ладони клеймо тропы Подчинения: пространственный карман. Влад поместил бессознательного друга внутрь, после чего взлетел в ночное небо и рванул к северной башне. Времени и без того мало, а быстрых способов убедить Васю, что он — Вася, попросту нет. Воспоминания Косого не подготовлены и не запечатаны заранее, как было с Салаватом и Эммой, даже клеймо души нанесено в спешке. С такими обстоятельствами, лучшее, что смог придумать Влад, забрать Васю с собой. Не отправлять же его к Эйдону. Кто знает, какие мысли у тысячелетних пауков в голове…

После возвращения через открытое окно, ни Варэст ни другие наставники не заметили ничего странного. С ухода юного Асмута не прошло и минуты, о каких странностях может идти речь? Взглянув на ряды мертвых детишек, уложенных в просторной зале, и сидящих рядом с ними шестерых выживших, Влад вздохнул. Драгоценные тела юных гениев, в которых могли переродиться подчиненные, вот-вот испортятся. Что же делать? Если призвать души воинов Вормонд прямо в них, без изменения структуры тела, связь просуществует недолго. Отторжение приведет к скоропостижной смерти, восстановленные до пика своих сил души снова придется пропускать через высокотемпературные торы. Далеко не оптимальный вариант.

Поразмыслив, Влад решил не торопиться. Если появится возможность, он завладеет телами, если нет, риск того не стоит. Когда война на пороге Хорона и вот-вот возникнет идеальные условия для вторжения Вормонд, любые неосторожные действия могут привести к катастрофе.

Целую ночь выжившие детишки просидели рядом с трупами, а на утро, Анфауль и Эмилий вернулись в северную башню. По лицам Архидьяволов трудно понять, что они испытывают, но дальнейшие слова дали понять — все не так уж радужно.

— Немедленно возвращаемся, мы нужны в Кузне. — Эмилий, использовавший пространственные манипуляции для транспортировки мертвых тел, повел поредевшую группу к междоменной норе.

* * *

Как только детишки вернулись в Безымянную крепость, они ощутили на плечах давление, но не физическое. Дело в атмосфере безысходности, которую распространяли хмурые ученики и наставники. Похоже, все гораздо серьезнее, чем предполагалось. Влад внутренне улыбался, подавляя предвкушение.

Наставник удалились на совещание, а Влад, в сопровождении Салавата, первым делом нашел Карвину, отказавшуюся от участия в празднике Мира. Расспросив девушку, он понял в чем дело. Оказывается, за сутки отсутствия произошло много событий: Домены, после раскрытия Арцилия переставшие выходить на связь, активировали норы и перебросили огромные войска на земли древних династий. Даже бывшие подчиненные благородных оказались среди них. Десятки миллиардов демонов низшего сословия попросту смели города-крепости. Высокоуровневая боевая мощь династий оказалась бессильной, так как их блокировали мастера Темного ложе. Лишь самым могущественным династиям удалось сбежать, сейчас они направлялись к Кузне клейма для кооперирования с верховными наставниками. Что удивительно, Аманоа тоже выжили, по странному стечению обстоятельств нападение войск Темного ложе совпало с волной зеленой заразы и две армии столкнулись, пока вся крепость Аман тихо-мирно не эвакуировалась. Разумеется, Влад, Карвина, и Салават понимали, что никакой случайности нет. Черви попросту защищали своих.

— Итак, благородные стекаются к Безымянной крепости. Большинство мастеров клейма, выпустившихся за полторы тысячи зим существования Кузни, сражались на различных доменах. Они должны присоединится к армии верховных наставников и это будет костяком высококлассной боевой мощи с этой стороны. Но у противника есть мастера Темного ложе и огромный перевес в пушечном мясе. Дальнейшее развитие событий зависит от Аонов, поддержат они благородных, или предпочтут остаться в стороне… — Влад задумчиво погладил подбородок, под при стальными взглядами друзей. — Как бы то ни были, все они — проигравшие стороны в этой войне.

Глава 353: Высшие клейма

За сутки в Безымянную крепость стеклись выжившие династии. Многие не могли выставить и десяти тысяч воинов, лишь рода Архидьяволов выгодно отличались на этом фоне. Вергмар, Богн, Мол’акай, и Нэруд привели по триста-четыреста тысяч элитных воинов, однако все это — ничто в сравнении с силами Кузни клейма. Мастера, когда-то выпустившихся из стен Безымянной крепости, громоздились около фортовых укреплений миллионной армией. И то были опытные, могущественнейшие хоруанцы, любого из которых достаточно для завоевания, или уничтожения среднеразвитого мира в диком космосе.

Влад, наблюдавший за сбором таких могущественных существ, потирал ладони. Мастера обеспечивали целостность пространственных барьеров, предотвращающих прорыв зеленой заразы. То была не грубая защита, а изощренная сеть ловушек, использующая силу космического паука против него самого. Мастера троп Презрения подчиняли пространство таким образом, что перемещающиеся на домены Хорона черви переадресовывались в междоменные расколы, которые либо разрывали их на куски, либо забрасывали в удаленные уголки вселенной. Если все здесь умрут, вторгнуться на Хорон, а дальше в галактазары Аозир и Хорунгард, не составит труда. Однако Влад жаждал не просто уничтожения галактазаров, он прекрасно помнил слабости Вормонд. На чудовищную армаду попросту недостаточно командиров, и даже с доведением коллективного бессознательного до ума, ситуация лучше не станет. Количество червей каждый день росло, а психическая сила командиров — нет. Нужна была свежая кровь, и Влад не мог придумать более подходящих на роль командующих, чем прародители великих рас.

Разумеется, в памяти еще свежи воспоминания о предательстве бывших товарищей, он не собирался полагаться на доверие. Необходимо разработать последовательность упреждающих мер во избежание предательства, или же крупных последствий в случае возникновения такового. А до тех пор, пусть Хорон погрузится в хаос междоусобицы. Чем они слабее, тем охотнее примут стронную «помощь». Если же не захотят… Источники вируса Вормонд уже среди благородных, добровольно-принудительный порядок гораздо надежнее исключительно добровольного.

— Это будет трагическая битва. — Калиан окинул печальным взглядом отпрысков благородных династий. Детишек даже самого малого возраста вооружали и готовили к войне, противников слишком много, разница более чем тысячекратна. Лишний клинок в этот тяжелый час на вес драгоценных камней. У детишек даже не было времени оплакать братьев и сестер, погибших от рук убийц темного ложе на празднике мира. Они сами готовились встретиться лицом к лицу со смертью. Стоит отметить, благородные юноши и девы принимали свою участь с достоинством, не без страха, но и без паники. Каждый осознавал долг перед династией, перед всей расой. — Неужели нельзя этого избежать?

Намек Калиана остался без ответа. Влад не собирался призывать червей на помощь благородным, до того, как они хлебнут отчаяния, подавятся им и начнут выблевывать от переизбытка. Чем мрачнее тьма, тем ярче сияет свет надежды.

Пока взрослые готовились к продолжительной обороне, и укрепляли барьеры вокруг крепости, Влад приступил к изучению высших клеймений. Награда за победы в состязаниях не осталась без внимания даже в такой отчаянной ситуации. В первую очередь Влад запросил свиток, описывающий нюансы и непосредственно клейма одного из самых опасных умений тропы разложения — «Сотня ядов». Клеймение превращает все жидкости тела в высокотоксичные вещества, оно чрезвычайно смертоносно, если только нет устойчивости к ядам, или способа сопротивляться вторжению сутры. Даже существо огромной силы погибнет в муках, после использования данного клеймения. Вторым выбором стало «Опустошение миров». Казалось бы, гиперболизированный навык тропы разрушения во всем превосходит разложение. Не лучше ли разложить на элементарные составляющие, чем превращать жидкости тела в яд? Все не так однозначно. Дело в инвазивности воздействия, тропа разложения работает изнутри врага, в то время как разрушение — внешняя сила. Могущественный враг может попросту проигнорировать опустошение миров, а вот тропа разложения — это как бомба, взрывающаяся внутри.

Обучиться высшим клеймам за короткий промежуток времени, даже с талантом Влада — непростая задача. Клейма — не просто печати, это процесс мобилизации, сжатия, продвижения, и удержания сутры в соответствии с определенными требованиями, которые зависят от эффекта того, или иного навыка. К примеру, чтобы запустить тропу разложения, необходимо придать самой сутре свойство разложения. Имитация размножения вредоносных микроорганизмов, или формирования едких веществ, на основе одних лишь внутренних ощущений — дело не простое. По сложности тропа разложения уступает только тропе Поглощения, которую без особых талантов в принципе невозможно освоить.

Занимаясь развитием новых навыков, Влад не забывал выпустить бессознательного Васю, которому ввел питательные вещества через сублимированную кровь Салавата, обновил запас кислорода в пространственном кармане, а затем засунул обратно. Будить друга детства сейчас — не лучшая идея. В условиях войны Вожак попросту не защитит себя.

— Начинается. — Салават, стоявший по правую руку от Влада на белокаменной стене, пристально вглядывался в даль. За густыми лесными рощами и холмами пространство задрожало. Темные нити, словно паразиты, вгрызающиеся в плоть, пробивались сквозь полотно реальности. Они растягивали пространство в разные стороны, насильно открывая междоменная норы.

По всему домену Ош из нор выходили организованные войска хоруанцев. Облаченные в тяжелые латы, или в мрачные накидки Темного ложе, они представляй собой не менее грозную силу, чем элита династий. А количество и вовсе казалось бесконечным, потоки войск все не убывали, заполняя гигантский континент. Десятки тысяч, миллионы, миллиарды, ужасающая мощь космических демонов, личная сила которых находится на пике существования дикого космоса, собралась в одном месте. Время, казалось, застыло, и то — не эфемерность, а неоспоримый факт. Пространственно-временной континуум не мог обуздать своими законами великую силу хоруанцев.

Глава 354: Мы здесь ради него

— Перевес не на вашей стороне. — Холодный голос Архидьявола с глазами жизни и смерти разнесся над белокаменной крепостью. — Сопротивление приведет только к большим страданиям.

Белес Минтар — древний уважаемый хоруанец, основавший Темное ложе. Он застал времена до Великого раскола, вел отчаянную войну с зеленой заразой и был одним из немногих, кто открыто бросал вызов вербовщикам Дагора Раздирающего. Авторитет Белеса непререкаем, он превосходит даже верховных наставников Кузни. Кто бы мог подумать, что хоруанец, отдавший свою кровь и плоть ради благополучия расы, развяжет гражданскую войну.

— Мы не позволим…

Не успел Эмилий произнести вдохновляющую речь, которая бы взбодрила силы под его началом, нерушимые барьеры крепости задрожали. Повсюду появлялись дыры и бреши, с каждым мгновением расширяющиеся и разрастающиеся.

— Что?!

— Кто это делает?!

— Как?…

Ошеломленные возгласы раздавались со свих сторон. Благородные искали врагов, разрушающих защиту с чудовищной эффективностью, а когда нашли виновников, у хоруанцев перехватило дух. Барьеры разрушались не извне… Несколько десятков тысяч мастеров с символикой Следственников, Снабженцев, и Бойцов синхронно отпечатывали клейма, которые разлагали энергетическую броню.

— Происходит очевидное для нас, и невозможное для вас. — Все тот же безразличный тон Белеса холодом проник в души хоруанцев. Благородные в отчаянии напали на предателей, крича и убивая их, но никто не дрогнул, и не пытался защититься. Каждый как мог ослаблял защиту Кузни, игнорируя собственное выживание. — Не страх заставил их действовать, а ненависть к жалкому будущему расы под предводительством благородных династий. Сопротивление бессмысленно, Арцилий уже способен наделять низших наследием древних тел, знания кузни у нас в руках, вы больше не нужны Хорону.

Влад, слушавший речи Белеса, пригладил подбородок. Две стороны могли прийти к согласию, династическое воспитание и жажда власти благородных — проблема, но не нерешаемая. Под воздействием отчаяния благородные могли склонить голову и медленно их интегрировали бы в новый строй общества. Разумеется, все не так просто, как с людьми, поколения которых сменяются как половые партнеры эскортниц. Хоруанцы живут очень долго, древние Архидьяволы всегда будут помнить, кто они, будут учить потомков, какими нужно быть. Это должно быть основная загвоздка, почему Белес настаивает на уничтожении столь грозной силы в арсенале расы. Исчезновение благородных отбросит мощь космических демонов на эпохи назад, но в то же время устранит самую главную опасность — внутренние противоречия. Влад на месте основателя Темного ложе тоже устроил бы тотальную зачистку.

Когда барьер окончательно рухнул и две стороны собирались вступить в смертельную борьбу, с хмурых небес, осыпающих леса и крепость хлопьями снега, полился теплый свет. В волнах психической энергии медленно спускались Аоны. Раскидистые белые крылья почти не двигались, лица сохраняли величественное спокойствие, словно неприкасаемые статуи, они зависли над стенами крепости.

Хоруанцы Кузни и Темного ложе замерли, гадая, кого поддержат Аоны. На празднике Мира верховным наставникам не удалось дождаться однозначного ответа пернатых, они обещали подумать. Сейчас, от их выбора зависело будущее благородных и Кузни клейма.

Вдруг, столбы лучезарного света вонзились в белокаменную стену, подобно острому мечу. Вертикальный барьер шириной всего два метра ограничил единственного хоруанца — Влада. Несмотря на околосветовое восприятие, он не мог достичь той же скорости и избежать неожиданной атаки, отшвырнувшей стоявшего рядом Салавата.

Ошеломленный Влад задействовал на полную реакторы под лопатками, световой барьер исказился, теряя яркость. До того, как из стенок была полностью выкачана энергия, шестигранный столб стремительно расширился, разрушая стену безымянной крепости. Находящиеся неподалеку хоруанцы в спешке отступили, но даже так многих смело словно мусор. Барьер увеличился в размерах до пяти километров, и только прекратил расширение.

— Вот, каков ваш выбор… — Эмилий, отступивший во внутренний двор Кузни вместе с подчиненными, мрачным взглядом окинул спускающихся аонов. Гадкие пернатые окончательно уничтожили защиту крепости, но он не собирался сдаваться без боя, так же как мастера клейма, верные учениям Кузни. Гнетущая мощь Архидьявола вылилась из тела, подчиняя воздух, землю, пространство и время.

Вопреки ожиданиям хоруанцев, Аоны не развили неожиданную атаку, а переместились внутрь светового барьера, окружив хмурого юношу. Недоумевающие мастера сосредоточили внимание на подростке, оставшемся внутри. Это был единственный представитель династии Асмут.

— Мы здесь не ради вашего конфликта. — Этосн Валантис, достигший уровня развития Ориона, равнозначного Архидьяволу, объявил во всеуслышание. Как глава династии Валантис он вел за собой элитных воинов, однако среди них были представители и других древних родов, включая правителей — Орионов и Эонов. Всего около двух тысяч могущественных космических ангелов, и все нацелились на единственного юношу посреди шестигранного барьера. — А ради него.

Глава 355: Он — прародитель зеленой заразы

Захватчики Темного ложе, как и обороняющиеся мастера клейма с воинами династий ошеломленно смотрели на аонов, запертых в барьере. «Пришли ради юного Асмута?».

— Этот мальчик — не то чем кажется. — Обнаружив недоумение хоруанцев, Этсон повысил голос, одновременно обнажая широкий прямой клинок, испещренный золотыми символами. — Он — не Влад Асмут, а прародитель зеленой заразы, переродившийся в теле хоруанца.

Чета Аманоа и Салават, выбравшийся из каменной кучи, сглотнули тягучий ком. Неужели раскрыли? Но как?

Прочие космические демоны отреагировали совсем иначе, они смотрели на аонов, как на идиотов. Неужели такими дешевыми уловками вы собираетесь остановить междоусобицу? Династии, уловившие тонкий шанс на спасение, готовы были подержать нелепую ложь, лишь бы выиграть немного времени, а вот Темное ложе и низшие не собирались останавливаться. Но до того, как стороны конфликта успели отреагировать, раздался нежный, и в то же время громкий голос.

— У нас есть доказательства. — С небес, в свете ярких лучшей спускалась группа аонов. Закованные в белую броню воины с искрящимися золотом алебардами окружили крылатую девушку защитным строем, именно она была источником голоса.

Влад, ищущий лазейки в построении Аонов, ошеломленно замер. Он узнал этот голос, это лицо, этот ментальный след.

— Он передал мне кровь происхождения зеленой заразы, позволяющую стать одним из ее повелителей. — Ева Аилис, точнее, Эмма Альбион, пробудившая воспоминания прошлой жизни, достала из сияющего сундука металлический цилиндр.

Искрящаяся психическая сила сняла железный кожух словно шкурку банана, обнажив ампулу с черно-зеленой жидкостью внутри. Как только на стеклянной поверхности появилась трещина, хоруанцы и аоны ощутили мощное дыхание родословной, уникальной для зеленой заразы, но с чистотой, которую никогда не встречали. Жители Хорона прекрасно понимали, что представляет собой кровь происхождения, космические звери таким образом передавали силу потомству. Но неужели у зеленой заразы действительно есть что-то похожее? И если принять ее, можно ли стать повелителем этой катастрофической армии?

Влад, неверующе смотрящий на Эмму, ощутил, как холод пробирается по позвоночнику, а голова, всегда полная бесчисленных мыслей, пустеет.

— Говоришь, он передал кровь происхождения… Но почему тебе? — Белес Минтар, собиравшийся начать полномасштабную атаку на открывшихся благородных, отбросил прежние намерения.

Зеленая зараза — ужас Хорона и бесчисленных миров. Гадкая болезнь, превращающая даже самых верных товарищей в смертельных врагов, давно бы уничтожила их расу, если бы не тотальная зачистка зараженных участков. Игнорировать угрозу прародителя зеленой заразы, с которым они никогда не сталкивались, при всей ненависти к благородным, Белес не смел. Его мечта — возвысить расу хоруанцев, расправиться с Дагором Раздирающим и зеленой заразой, виновной в Великом расколе.

— Потому что моя душа принадлежит той, кого он любил в прошлой жизни. — С трепещущим голосом Ева раскрыла духовную сущность. Ветви черно-зеленого древа оплели руки и ноги тонкими сетями, а из спины вырвались хищные черви, будто сплетенные из корней.

Даже охранявшие девушку Аоны вздрогнули, они невольно отпрянули, опасаясь, что наследница династии Аилис сойдет с ума и нападет.

Хоруанцы обоих лагерей ошеломленно смотрели на преображение, это были явные признаки зеленой заразы, однако девушка оставалась в сознании. Впервые Хорон сталкивался с разумным представителем этого ужасного вида. Невольно взгляды переместились в центр шестигранного барьера, где стоял опустошенный юноша. Он не сводил глаз с Эммы, задаваясь единственным вопросом: «Зачем?».

Жаль, барьер не пропускал психические колебания. Мысли оставались в голове, они не могли проникнуть в сознание Эммы.

Салават, осознавший природу барьера, погрузился в коллективное бессознательное, в которое он ни за что бы не вошел в обычной ситуации из-за ужасающего давления на разум. Но сейчас особо выбора нет, нападать на пернатую тварь уже поздно, Влад внутри защитного формирования, которое собственными силами не сломать, остается надеяться на Эйдона. В окружении стольких мастеров клейма, сможет ли он открыть сюда пространственный проход?

— Захватив прародителя зеленой заразы мы найдем ключ к победе над его армией. — Этсон Валантис свирепо уставился на потерянного юношу. Аоны пострадали от зеленой заразы не меньше хоруанцев, почти четверть всей расы была уничтожена из-за проклятых червей, как можно оставаться спокойным при виде того, кто дал начало ненавистному роду?

С сияющим клинком наперевес могущественный Орион бросился к юноше. Он бесчисленное количество раз боролся с тварями зеленой заразы. На монстров не действовала психическая сила, в которой так хороши аоны, только физический урон, перекрывающий ужаснуюрегенерацию, имеет эффективность.

Вся мощь древнего аона сосредоточилась на кончике меча, скорость превзошла десятки махов. Под ошарашенными взглядами хоруанцев и сородичей его клинок пронзил грудь юного Асмута, разорвав дыру размером с голову. Спрессованная мощь лучом света вырвалась из отверстия в спине. Она пронзила барьер как тонкий лист бумаги и пробилась через толщи земли, насквозь пройдя домен Ош. Десятки тысяч километров твердой породы не смогли удержать безумную силу Ориона.

Глава 356: Хорон — мой

йВ глазах Этсона Валантиса, пригвоздившего юношу к восстановившейся стене барьера, отразилось недоумение. «Это все? Таков прародитель зеленой заразы?». Сомнения наполнили разум древнего аона, он вложил всю силу в концентрированную атаку, которая пройдя сквозь домен Ош, продолжила несись по пустому космосу, разрывая пространство. Этсон был уверен, что прародитель зеленой заразы обладает огромной силой, и сможет защититься от первого выпада.

Похожие мысли роились в головах и других аонов, не говоря уже о хоруанцах. Как вдруг, Влад, с огромной дырой в груди, схватил запястье аона, а второй рукой выполнил череду и молниеносных клеймений. За тысячную долю секунды отпечатки на ладони мобилизовали сутру. Между хитиновых когтей, высвободивших термическую мощь сотен тысяч градусов цельсия, образовалась крошечная зеленая капля.

Все произошло так быстро, что даже Этсон на эволюционном уровне Ориона, обладающий невероятной скоростью восприятия, едва отшатнулся. Жаль что поздно… Хитиновые когти вонзились под сочленение брони, мгновенно превратив ее в жидкий металл. Нервная система даже не успела передать боль от ожога в мозг, а крошечная зеленая капля проникла сквозь обугленную рану в живот.

Огромная сила швырнула Влада по стенке барьера, заставляя перекатываться на немыслимой скорости. Однако он быстро стабилизировал положение благодаря заряженным частицам в полых костях. Влад завис в воздухе, окруженный плотным полем духовной энергии. Хоруанцы и аоны неверующе наблюдали, как чудовищная дыра в груди затягивается, будто отверстие, проделанное камнем в воде. Гены гидры вместе с собственной регенерацией дали ужасающее сочетание, то, что прикончило бы обычного червя, для Влада не опаснее ушиба.

— Это правда… — Арцилий, стоявший рядом с отцом — Ильсусом, и дедом Белесом, не сводил взгляда с глаз бывшего ученика. Зрачки последнего растянулись крестом, а радужка позеленела, являя самый яркий признак зеленой заразы.

Метаморфозы не закончились на глазах, тело покрылось черной хитиновой броней, из спины выросли восемь хищных червей, а изумрудное свечение, отдающееся во внешнем мире волнами нестерпимого жара, проступало сквозь плотные сочленения хитина. Аоны приготовились к битве, как вдруг со стороны товарищей раздались скорбные крики. Элитные воины династии Валантис корчились от боли и падали на землю, их спины выгибались, конечности издавали хрустящие звуки, а под кожей пузырилась кровь.

— Что ты сотворил?… — Этсон, которого лихорадило настолько, что крылья перестали слушаться, с трудом приземлился и тут же упал на колени. Из ноздрей древнего аона лилась темная кровь, которая с шипением разъедала кожу на губках и подбородке.

Наиль Аилис и Паррия Олем — главы династий уровня Ориона, поспешили к товарищу, высвобождая лечебные навыки. Они не могли лишиться высшей боевой мощи в самом начале сражения. Однако какие бы методы не использовали аоны, все тщетно, состояние Этсона становилось все хуже.

— Эмма должна была рассказать обо мне в подробностях. Не знаю даже, она провалилась как информатор, или вы как слушатели. — Влад, раздираемый кипящей злобой, повернул голову в сторону девушки, окруженной стражами. От холодного взгляда изумрудных глаз она вздрогнула, и опустила голову. — Никто в здравом уме не стал бы воздвигать барьер, запираясь в нем вместе со мной.

Уродливая пасть, полная острых зубов, изогнулась в злобном оскале. Гнев омрачал разум Влада, он мог всячески сопротивляться мысли о предательстве Эммы, но факт на лицо, только глупец отрицает очевидное. Даже огромная ментальная сила не могла подавить пламя, горящее внутри и разъедающее светлые воспоминания.

— Клеймо неотвратимой крови. — Белес Минтар, следивший за конфликтом в барьере, тихо прошептал. Он не видел печатей, которые использовал прародитель зеленой заразы, однако состояние воинов Валантис говорило само за себя.

Неотвратимая кровь позволяет распространить эффект какого-либо клеймения тропы разложения, или яда на близких жертвы, связанных с ней кровным родством. Чем сильнее мастер клейма, тем шире диапазон распространения, однако Белес не мог понять, какое именно клеймо разложения произвело такой разрушительный эффект на организм Ориона. Стоит отметить, что чем сильнее жертва, тем выше ее сопротивление к воздействию сутры, а чистая мощь прародителя зеленой заразы многократно уступает Этсону.

Однако дальнейшие события дали ответ на незаданный вопрос.

Болезненно скулящие воины Валантис начали покрываться хитиновой броней, их рост увеличивался, а крылья выпадали, сменяясь плотоядными червями.

Аоны, пытавшиеся излечить товарищей, в ужасе отступили. Они знали, насколько ужасна зеленая зараза, один укус и все кончено.

Стремительное изменение полярности битвы в барьере вынуждало Хоруанцев вмешаться. Междоусобицы вторичны перед угрозой зеленой заразы. Как только мастера клейма мобилизовали силы и приготовились уничтожить древнего червя, ряды благородных заволновались. Отпрыски династий, пережившие ужас экспериментов Арцилия, вдруг начали превращаться в монстров зеленой заразы.

Влад, активировавший искусство кипящей крови и громового ока до четвертого уровня, покосился на хаос в рядах хоруанцев. Превращения благородных не произошли спонтанно, они вызваны психической волной, которую Влад высвободил после появления в барьере бреши.

«Я готовился ко вторжению почти два земных года, даже перед лицом предательства ничего не изменится. Хорон — мой…»

Глава 357: Заражение Неотвратимой кровью

Как только зараженные отпрыски династий покрывались хитиновой броней, на спинах вырастали неровные бугры. Они взрывались, высвобождая облака зеленых спор, накрывающих плотные ряды благородных. Мастера троп подчинения порабощали воздух и создавали искусственные восходящие потоки, которые уносили опасную дрянь в небеса и заключали в ветровые барьеры. К несчастью для них, было слишком поздно, десятки тысяч хоруанцев уже подверглись воздействию спор. Начались стремительные метаморфозы, протекающие ударными темпами под воздействием гнетущей психической силы Влада.

Салават, пытавшийся связаться с Эйдоном под ужасающим давлением коллективного бессознательного, обессиленно вынырнул в реальный мир. Он не представлял, как лучший друг справляется с ментальным воем септиллионов червей, но дело сделано, помощь уже близко.

Лора, в спешке открывшая небольшую пространственную нору и спасшая братьев, подчиненных, и единственного выжившего внука от спор Вормонд, с опаской покосилась на Эмдуса. Дети, которые прошли лечение юного Асмута, или лучше сказать, прародителя зеленой заразы, превратились в чудовищ. Неужели внука тоже постигнет столь ужасная судьба? Глядя на кровотечение из носа, Лора готовилась открыть еще одну междоменную нору, она не хотела собственными руками убивать Эмдуса, так что могла лишь отступить. Однако кровотечение Салавата вызвано ментальным воздействием коллективного бессознательного. Что же до заражения… Как можно заразиться тем, чем являешься изначально?

Чета Аманоа со странным блеском в глазах наблюдала за ужасающей трагедией хоруанцев. Минуту назад они пребывали в отчаянии, готовясь встретить позорную смерть от рук, разоблачивших их аонов и собратьев из благородных династий. Как же все круто повернулось. Родословная Вормонд вблизи преображающихся червей давала им чувство умиротворения и власти. Будучи доминантами, они могли отдавать психические приказы зараженным, будто безвольным рабам. Это опьяняло…

— Будь ты проклят, чудовище. — Паррия Олем — владычица династии Олем, достигшая уровня Ориона, с ненавистью взирала на хитинового монстра.

Она была свидетельницей выступления юного Асмута на празднике мира, ощущала его необычайную силу, но то было в пределах развития Кошмара, или Разрушителя. Когда Ева раскрыла правду о возрождении прародителя зеленой заразы, мало кто поверил в это, Паррия в том числе, ведь не могло существо, что породило самую ужасающую расу вселенной, оказаться настолько слабым. Однако кровь происхождения, в купе с воспоминаниями о прошлой жизни полностью изменили мнение древних аонов. Через призму восприятия Эммы Альбион они узнали, кто такой Владислав Вормонд, как появилась зеленая зараза, и что он может сделать с этим миром. Существо, отказавшееся от собственного вида, обрекшее человечество на истребление и превращение в безмозглых монстров, попросту не могло принести Хорону ничего хорошего. Однако в воспоминаниях они так же поняли одну вещь, их враг — гений, ученый, исследователь, но не могущественный воин. В прошлой жизни сила юноши едва котировалась как рядовой воин армии аонов, сейчас в теле хоруанца, он должен достичь чуть большей силы — ничто в сравнении с Орионами. Полагаясь на абсолютное превосходство в силе и неожиданную атаку трое владык собирались заключить душу прародителя заразы в плен, чтобы избежать перерождения. Кто же знал, что план без изъянов обернется катастрофой.

Утробный рык Этсона, пытавшегося сопротивляться вирусу, мало напоминал крик аона. Он превращался медленнее воинов династии Валантис, но метаморфозы оказались самыми значительными. Рост древнего аона увеличился до двухсот метров, сегментарная хитиновая броня покрылась шипами, кислота стекала с обезображенных уст, полных острых зубов, а в крестообразных зрачках постепенно угасали искорки разума. Несмотря на выдающуюся психическую мощь аонов, как он мог сопротивляться изменению самой структуры мозга и подавлению коллективного бессознательного?

Влад не мог контролировать червя настолько превосходящего его в силе, однако этого и не требовалось. Он намеренно не разрушал барьер, чтобы все, кто находились внутри, не смогли сбежать.

Наиль Аилис, поняв всю опасность ситуации, распахнул пятиметровые крылья, с которых сорвались дуги золотых молний. Чистая психическая мощь — электромагнитное излучение, содержащее кодированную информацию, ее качественное преобразование способно высвободить ужасающую силу, способную напрямую воздействовать на материальный мир.

Влад, под эффектом громового ока, даже не стал уклоняться. Нервная система, преобразованная многочисленными мутациями, обладала той же проводимостью что и чистая духовная энергия. То есть, абсолютной проводимостью, по которой сигнал поступал без сопротивления. Это позволяло информации, передаваемой совершенными органами чувств, перемещаться в мозг со скоростью света. Лишь время обработки данных не позволяло достичь истинно светового восприятия. Однако грозовое око, помимо усиления сигнала визуального восприятия, стимулировало работу лобной доли, позволяя насильно добиться светового восприятия.

Используя сгусток психической силы отрицательной полярности в качестве громоотвода, Влад перенаправил молнии в подобравшихся сзади аонов. Словно птицы, попавшие в трансформатор, они вспыхнули, а затем осыпались трухой под негодующим ревом Аилиса. Только что он спалил собственных подчиненных…

Глава 358: Трое на одного тебя устроит?

С праведным криком Наиль Аилис, вооруженный белым копьем, рванул к Владу. Скорость аона достигла светового порога.

Заряженные частицы в полых костях забарабанили одну сторону, выталкивая тело из-под яростного выпада. Кончик копья, переполненного психической силой, едва коснулся грудной пластины. Раздался ужасающий скрежет, нерушимый хитин расы абсорберусов, способный выдержать уничтожение планеты без единой царапины, треснул. Влада отшвырнуло на несколько километров, прежде чем ноги столкнулись со световым барьером. В который раз его отбрасывали словно игровой мяч, и не то что бы это могло нравиться. Из груди поднялась горькая жидкость, Влад выхаркнул кислотную кровь, источающую слабый зеленый свет из-за спиритоцитов, переносящих термическую энергию. Разорванные легкие, сердце, и желудок восстановились в одно мгновение, но настроение лучше не стало.

Глядя на преображенных воинов Валантис, увязших в битве с подчиненными двух других владык аонов, а также Этсона, отчаянно пытавшегося сожрать Паррию Олем, Влад вздохнул. На внешнюю помощь рассчитывать не приходится, а сам он — не противник древнему пернатому. Какими бы совершенными не были его мутации, какими бы впечатляющими не казались навыки боя и скорость мышления, все меркнет перед абсолютной силой.

С грохотом Этсон обрушился на то место, где мгновение назад стояла Паррия с парными клинками-бабочками. Твердь земли и камня вмялись на несколько десятков километров. Световой барьер исказился, а с нижней стороны домена Ош, где в пространственной аномалии ревела лавовая мантия, произошел ужасающий взрыв. Континент раскололся надвое. И это просто физическая атака… Цикл Пустого космоса — не то с чем может иметь дело существо уровня Звездного скопления, даже если оно — Владислав Вормонд.

Нырнув под очередной выпад Наиля, Влад развернулся и вбил обратный локоть в искаженное злобой лицо. Хитиновый шип, выступающий из локтя, содержал не только огромную силу, но и термическую мощь полумиллиона градусов цельсия, вот только он даже не смог пробиться сквозь громовую броню. А ужасающее кислотное дыхание, вырвавшееся из глоток восьми червей, было оттолкнуто неотвратимой волной. В отличите от Этсона, Наиль уделил огромного внимание защите, чтобы не повторить судьбу собрата. Древко копья обнулилось на шею Влада, в которой раздался неприятный хруст. Позвонки, сквозь хитиновый покров раздробило, плоть, вены, и жилы превратило в единообразный фарш.

Влада снова отбросило вниз, по диагонали, но до того, как переломанное тело коснулось земли, оно извернулось. Черви рванулись в разные стороны, стремительно удлиняясь и острыми зубами впиваясь в сражающихся аонов. Пятеро вернулись к телу с добычей, а атаки троих были отбиты, Влад был рад и этому. Оставив глубокую яму на спрессованной тверди, он обеими руками высвободил череду стремительных клеймений.

«Нет!»

Ментальный крик распространялся со скоростью электромагнитной волны, и мог достичь сознания Влада гораздо быстрее звукового сигнала, но и он запоздал. Когти, меж которых сияли зеленые капли, вонзились в двух аонов, носящих разные накидки поверх серебристой брони.

Черви встретили выпад Наиля кислотным дыханием, усиленным заклинанием «Асидиум Спиранс». Это лишь на мгновение задержало древнего, однако Влад за это время успел броситься в сторону и снова выполнить череду клеймений неотвратимой крови. Четверо из пятерых были заражены, а последний, отрезав крыло, за которое его удерживал черви, сумел вырваться. Правда сильно это ему не помогло. Симптомы, характерные зеленой заразе проявились у него раньше всех.

Сражавшиеся с червями аоны почувствовали легкий дискомфорт, а затем пришла ужасная боль от разлагающихся внутренних органов, трескающихся костей, и скручивающейся до разрывов мышц. Превращение в монстра зеленой заразы — процесс не из легких.

— Должно быть, приятно осознавать, что элита династии — твои близкие родственники. Возникает ощущение возвышенности и благородства происхождения, не так ли? — Гладя на преображающихся аонов, Влад улыбнулся.

С самой первой атаки Этсона клеймением неотвратимой крови он надеялся заразить троих-четверых врагов, чтобы слегка разрядить боевую ситуацию. Кто же знал, что древний аон приведет драться своих племяшей, или кто они ему. Заражение четверых воинов династий Аилис и Олем вызвали огромную волну изменений, значит и эти — относительно близкие родственники. У династий хоруанцев все обстоит несколько иначе. Родственники, удаляющиеся от основной ветви, образуют побочные династии, как Асмут у Аманоа. Это позволяет избежать борьбы за власть, и решает многие другие проблемы, но у Аонов, видимо, не такая воинственная натура.

— Не смотри на нас свысока! — Наиль Аилис вонзил ладонь, окутанную золотым громом, в собственную грудь и вырвал левое легкое вместе с частью грудной клетки. Он отбросил пораженную зеленой заразой плоть, после чего использовал золотой гром, чтобы сформировать подобие утерянных органов из психической силы. То были лишь протезы, но до завершения боя они могли поддерживать организм в лучшем состоянии.

Паррия, увидев действия старого друга, вырезала часть живота, откуда шло заражение, однако она опоздала на один шаг. Вирус, спустя два удара сердца, уже проник во все тело. Изысканная женщина, носящая серебряную маску на нижней половине лица, начала превращаться в монстра.

— Свысока? И не собирался. Трое на одного тебя устроит? — Влад выступил вперед, посылая психический сигнал Этсону, рвущему незараженных, или не до конца преобразившихся аонов. Он не мог управлять древним, но вполне способен натравить на кого-либо, и сейчас, целью стал Наиль.

Под кровожадными взглядами крестообразных зрачков Этсона, Влада, и покрывшейся хитиновой броней Паррии, Наиль крепче сжал копье. Он не собирался сдаваться без боя.

Глава 359: Смерть

— Дедушка… — Ева протянула дрожащую руку в сторону светового барьера. Внутри окровавленного Наиля Аилиса из стороны в сторону швыряли Паррия и Этсон, точнее то, во что они превратились. Несмотря на удивительное мастерство копья и запредельную скорость, древний Аон не мог противостоять хитиновым гигантам, созданным из существ эволюционного уровня Орион.

С заплаканными глазами, Ева прикусила губу до крови, однако не почувствовала боли. Она не хотела видеть, как умирают близкие, но со своей незначительной силой, что можно изменить? Девушка едва удерживала в узде охранников династии Аилис, пораженных Неотвратимой кровью Влада. Несмотря на то, что она не приняла крови происхождения, будучи носительницей генома Вормонд и обладательницей мощной психической силы, удавалось подавить жадных до плоти червей.

«Неужели я сделала неправильный выбор…?»

Отчаяние, обида, злость на саму себя — эмоциональные колебания из-за сильной ментальности отражались во внешнем мире разрядами электричества.

Пока Ева разрывалась в противоречиях, хоруанцы стабилизировали ситуацию, если так можно назвать ужасную трагедию. Эмилий подчинил и сжал пространство, где буйствовали монстры зеленой заразы, в крошечную сферу. Споры, ядовитыми облаками застилавшие небо, выглядели как небольшая дымка в стеклянном шарике, с уменьшенными, будто игрушечными, чудовищами. Однако на лице верховного наставника не проступило облегчения. Он оглянулся на тех, кто сумел избежать заражения. Элита среди элит: девять Архидьяволов, включая других верховных наставников, тридцать один Дьявол, около четырехсот Опустошителей, и полторы тысячи Разрушителей. Всего несколько минут назад ряды мастеров клейма и династических войск насчитывали практически миллион хоруанцев. В самом страшном кошмаре Эмилий не мог представить такие потери. И это еще до начала битвы с безумцами Темного ложе…

Войска династии Минтар, возглавлявшие миллиардные армады низших, не сдвинулись с места от начала и до конца. Во все глаза они наблюдали за односторонним сражением в световом барьере. Аоны, имевшие подавляющее преимущество, превратились в рабов прародителя зеленой заразы, что не могло не ужасать. Даже Белес, переживший взлеты и падения бесчисленных миров, осознавал серьезность угрозы.

— Так продолжаться не может. — Белес Минтар, с редкой сединой, проступающей сквозь смольные волосы, сделал шаг в сторону барьера. Он больше не мог бездействовать.

В барьере окровавленного Наиля Аилиса схватил червь, растущий из спины хитинового гиганта. Монстр, совсем недавно возглавлявший династию Валантис, со скрежетом прокусил прочную броню и залил крошечное тельце едкой кислотой. Слабые дуги золотистых молний недолго защищали Наиля. Он потратил слишком много сил на высвобождение чистой психической энергии. Обычно аоны сражались совсем не так, но против зеленой заразы не действовали стандартные ментальные атаки, иллюзии, и подчиняющие навыки, лишь грубая мощь. Перерасход энергии привел к тому, что кислота, в обычном состоянии неспособная даже приблизиться к телу, прожгла кожу и начала разъедать плоть, а иглоподобные зубы перекусили кости.

— НЕЕЕЕТ!!!

Болезненный крик Евы не заставил Влада обернуться. Когда он собирался лично расправиться с близким родственником предательницы, сердце пропустило глухой удар. Зрение затуманилось, чувствовавший каждую клетку Влад вдруг ощутил, что процессы жизнедеятельности в них останавливаются. Мир погружался во тьму.

Белес Минтар, разорвавший слои светового барьера теменными нитями, прикрыл правый глаз. Око жизни и смерти династии Минтар способно воскресить кого угодно на уровне Архидьявола, или же подарить столь же сильному существу неизбежную погибель. Это величайшее сокровище династии, мало кто осмеливается использовать его в течение своей долгой жизни. Однако Белес — решительный хоруанец. Зная, что тело обиды фактически бесполезно против зеленой заразы, а искусства Темного ложе не гарантируют победы, он без колебаний использовал единственный активный глаз. Угрозу прародителя зеленой заразы необходимо устранить как можно скорее, пока поганая кровь не поглотила весь Хорон. Кто знает, какие методы спасения есть у этого существа, нельзя было давать ему ни малейшего шанса.

Связавшись с Эйдоном, Салават ошеломлено раскрыл глаза. Лучший друг, зависший в центре светового барьера, камнем рухнул вниз. Не требовалось активировать инвазивное зрение чтобы понять, признаков жизни в нем нет. Грудь не вздымалась, зеленое свечение, пробивавшееся сквозь сочленения брони, угасло, мощное психическое присутствие исчезло.

Верховные наставники сложными взглядами смотрели на Белеса. Они могли сколько угодно ненавидеть этого безумца, однако отрицать решимость главы династии Минтар — глупо.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Анфауль быстро оказался возле группы преображенных Аонов и захватил Еву Аилис. Он должен получить сведения о прародителе зеленой заразы из первых уст.

Когда верховный наставник следственников отступил обратно в ряды мастеров клейма, тысячи черных нитей вылетели из-под кожаного плаща Белеса. Подобно развевающимся на ветру волосам, они в мгновение ока преодолели воздушное пространство, разделявшее хозяина и бездыханное тело Влада. Пока хитиновые гиганты трех династий аонов рвали Наиля, Белес обернул труп в кокон. Он собирался передать прародителя зеленой заразы Арцилию для изучения. Кто знает, какие тайны скрыты в родословной этого ужасного существа.

Глава 360: Уничтожение сосудов духа

Мрачная тьма, окутывающая все, включая мысли, медленно отступала. То тут, то там загорались зеленые искорки, которые со временем сияли все ярче, их становилось больше. Вскоре вокруг остались одни только зеленые огни, напоминающие чистое звездное небо с иным спектром излучения.

«Вормортис?»

Узнавание совпало с ворохом картин — воспоминаний. Влад осознал себя, но в то же время чувствовал диссонанс. Не было привычных эмоций, лишь чистое мышление, не омраченное влиянием химических процессов. Конечности не слушались, вместо них восемь голов извивались, повинуясь движениям шеи, а длинное, змееподобное тело с хитиновыми крыльями, расправлялось из плотного клубка.

«Форма духа».

Очередное понимание сменилось не удивлением, но удовлетворением. Влад посвятил много времени усовершенствованию клейма души. Он нашел способ ускорить восстановление искр после смерти Вормонд, для этого требовалась лишь высокая температура, однако существовал критический недостаток. Только сам Влад мог этим заниматься: призывать души из Вормортиса, облеплять их питательными искрами, и пропускать через горячие торы. Делиться властью над измерением смерти он бы не стал ни с кем, однако это подводило к проблеме, что собственное возрождение ускорить никто не сможет. Пришлось искать альтернативу, к счастью, с усилением души она созрела сама собой. Будучи рожденным гормином тело Влада неотделимо от души. Клеймо Вормонд разорвало нерушимую связь, оно же позволило развиться цепочке наследственной информации, спящей в искре. Активировался энергетический геном охотников, способных существовать в форме духов. Теперь Влад мог не просто выкачивать омни из Вормортиса, он способен жить здесь и функционировать, пусть в несколько ином обличии.

Глядя на полупрозрачный хвост нового тела в сознании появилась срочность. То, что он здесь, значит лишь одно — тело мертво. Как это случилось, не важно, есть проблема посерьезнее. Духовная оболочка разлагалась, не просто распадалось на отдельные души, сами искры разрушались. Впервые Влад видел такое ужасное зрелище. В инвазивном спектре души, содержащие: волю, энергию, наследственную информацию, превращались в энергетическую пыль. Ее даже омни нельзя назвать.

Несмотря на угрозу полного уничтожения, не было ни паники. Ни даже малейшего волнения, чистое сознание, абсолютная рациональность, какое же прекрасное чувство…

Что-то разлагало искры в духовном теле, найти это что-то не удавалось даже инвазивным зрением. Если нельзя решить саму проблему, все еще можно компенсировать ее последствия.

Восемь голов огромного черно-зеленого червя повернулись в разные стороны и раскрыли пасти. Ужасающая всасывающая сила заставила зеленые огни Вормортиса устремиться в одну точку. Влад начал впитывал омни, очень и очень много омни, сотни тысяч душ проталкивались сквозь сегментарные глотки и перерабатывались внутри. Воля искр Вормортиса была податлива желанию хозяина измерения, но даже так существовало сопротивление. Поначалу неощутимое, с миллионами поглощенных душ оно становилось все серьезнее, пока не заставило затрещать два сосуда в брюшной полости.

«Так не пойдет…»

Влад взглянул на себя в инвазивном спектре и обнаружил, что сосуды души, которые в теле видны как яркие сферы, здесь похожи на свернувшихся эмбрионов. Тот что справа содержал черного муравья, а слева защитной пленкой оплетал изящную змейку, похожую на духа семьи Шиамат. Центральный сосуд отсутствовал, по всей видимости, Влад сам им был, это — истинная душа гормина, объединившая родословные земного духа, злого духа, и космического зверя. Поколебавшись секунду, Влад усилием воли разорвал оболочки двух эмбрионов.

Как только это произошло, нестерпимая боль пронзила духовное тело. Нервные окончания отсутствовали, но от этого легче не становилось.

Влад уничтожил оболочки, так как чувствовал, что большая часть «воли» — способности контролировать чужие искры, уходит на поддержание двух сосудов. Из родословной земного и злого духа он уже не извлек бы ничего полезного, так что лучше пожертвовать ими и освободить место для большего количества искр. Ведь разложение продолжалось, хоть и сильно замедлилось. Кто же знал, что казавшиеся бесполезными элементы так сильно травмируют духовное тело.

Вдруг агония уступила странному подъему, будто удушье сменилось полной грудью воздуха. Тяжесть от поглощения искр исчезла и огромное количество душ устремилось в желудок восьмиглавого червя с новой силой.

«Невероятно…»

Одна из голов Влада пораженно разглядывала большую сферу в центре груди, то была изначальная искра, увеличившаяся в размерах. Если центральный сосуд в Вормортисе преобразовался в духовное тело, то изначальная искра оставалась неизменной. После разрушения оболочек двух побочных сосудов, муравей и змейка распались на крошечные частицы, недоступные для восприятия, и слились с искрой. Они увеличили размер искры в пять-шесть раз. Объем практически не уступал хоруанцам и аонам, чьи души не присоединяли другие искры, а росли сами по себе.

Свободная воля души возросла в экспоненте, Влад поглощал все больше омни, разложение полностью прекратилось, но он не остановился, пока не почувствовал гулкий взрыв в груди. Духовное тело перешло со Звездного скопления на Галактический цикл, при этом количество омни, которое раньше было преувеличенно велико из-за побочных сосудов, возросло еще больше. Влад превосходил среднего духа того же цикла по объему энергии в пять-шесть раз.

Глава 361: Арцилий преуспел?

Белес, поддерживающий брешь в световом барьере, был готов покинуть его вместе с черным коконом. Как вдруг нити, способные выдержать вес планеты, лопнули и с пронзительным свистом рассекли воздух. Подобно молнии, черви, вырвавшиеся из заточения, метнулись к фигуре в кожаном плаще. Белес спешно уклонился, отделяясь от нитей, которые со стороны кокона Влад потянул на себя.

— Нет… невозможно. — Взгляд древнего хоруанца, полыней недоверия и отрицания, упал на ожившего прародителя зеленой заразы. — Глаза жизни и смерти сработали! Ты был мертв!

Влад, сжавший и разжавший пальцы, небрежно кивнул. Душу едва не разложило на составляющие, а процессы жизнедеятельности в теле остановились, что это, если не смерть. Однако после преодоления первого кризиса, со вторым проблем не возникло. Достаточно напитать реакторы под лопатками небольшим количество омни, и они сами преобразовали энергию в тепло. Заключенная в спиритоциты термическая мощь пробудила прочные клетки. Они могли пребывать в неактивном состоянии тысячелетия, прежде чем началось бы разложение, что уж говорить о жалкой минуте.

Убедившись в работоспособности каждой частицы тела, Влад посетовал на яростную химическую атаку, порождающую в мозгу всевозможные эмоции. Однако сейчас не до рефлексии, он инвазивным зрением оценил Белеса как противника, но даже с неуязвимостью к разлагающему эффекту тела Обиды, Архидьявол есть Архидьявол. Так просто его не убить. Вместо бездумного нападения на того, кто стал причиной второй смерти, Влад рванул в сторону хитиновых гигантов. Укус Этсона превратил Наиля — последнего из оставшихся здесь аонов, в монстра Вормонд. Теперь вся элита трех древних династий стала червями, жаждущими плоти, крови, и распространения заразы.

Встав на голову Паррии Олем, ставшую уродливой хитиновой тварью, отдаленно напоминавшую бабочку, Влад разогнал реакторы под лопатками. Окружающая температура стремительно упала из-за поглощения кинетической энергии. Монстры скорбно зашипели, они не любили холод, но Влад не обращал внимания. За считанные секунды световой барьер потерял подпитку и полностью развеялся, позволяя нестерпимому холоду вырваться наружу. Самая ужасающая зима Хорона выглядела нелепой шуткой в сравнении с абсолютным нулем, до которого Влад довел окружение. Монстры Вормонд, исключая лишь троих древних аонов, превратились в хрупкие статуи, покрытые толстым слоем инея.

Подступающий кризис заставил наставников действовать: Эмилий подчинил пространство и начал сжимать его вокруг прародителя зеленой заразы. Однако неприкосновенные для материи нити реальности отдали энергию реакторам и снова распрямились, причем распрямились полностью. Исчезло даже гравитационное воздействие массы Хорона, из-за чего в радиусе нескольких сотен километров возникла невесомость.

«Умри чудовище!»

Роккон — верховный наставник потока Бойцов, закричал, но все колебания воздуха поглощались прародителем зеленой заразы. Древний хоруанец обрушил кулак в сторону хитиновых монстров. Разрушительная мощь «Опустошения миров», высвобожденная без единого клеймения, начла распылять материю, но довольно быстро превратилась в ничто и угасла.

«Как… Как это возможно?»

Мысли хоруанцев, которых защищала быстро расходующаяся сутра Архидьяволов, в ужасе отпрянули.

Тем временем Влад, окутанный яростным зеленым светом, выдохнул скоп огненных искр. Вся поглощенная реакторами энергия преобразовывалась в термическую. На данный момент тело было разогрето до сорока миллионов градусов, если бы не подавление омни, он бы вспыхнул факелом и превратился в горячую пыль, оплавив при этом треть Хорона.

Восемь плотоядных червей оттянули головы назад, а затем резко бросились вперед, выдыхая лучи белого света. Температура оказалась настолько высока, что даже устойчивая кислота разлагалась на элементарные частицы, обычный зеленый цвет исчез, уступив иному спектру. Те, кто увидели вспышку, мгновенно болезненно зажмурили глаза, но даже так хоруанцы не собирались сдаваться. Они мобилизовали всю доступную сутру, мастера тропы поглощения и обладатели тел Алчности высвобождали черные облака. Пустая сила могла поглотить что угодно, даже восемь ужасающих лучей света, одно лишь движение которые превратило замороженную пустошь в пламенный ад. Весь домен Ош — сотни миллиардов тон твердой пароды, разлился лавовым океаном, который слился с мантией под континентальной плитой. Удивительно, но вся эта ужасающая мощь не смогла навредить ни одному хоруанцу.

Элита под командованием верховных наставников — одно дело, однако способность сопротивляться у миллиардных армий низших…

Только когда вспышки огня поутихли Влад обнаружил, что не менее десятой части всех этих слабых воинов высвободили небольшие облачка тьмы, которые вместе образовали нерушимый кокон поглощения.

«Арцилий преуспел?»

Трудно представить, как именно бывшему учителю удалось интегрировать родословные тела Алчности, и, скорее всего, других тел за такое короткое время стольким воинам, но придется иметь дело с этим…

Глава 362: Поглощение энергии

Пока тьма медленно рассеивалась из-за восстановления оплавившихся глазных яблок, Влад, стоявший на голове хитиновой бабочки, быстро отпечатал клеймение. Сгоревшие внутренние органы и плоть регенерировали чрезвычайно быстро. Даже с такими ужасающими повреждениями он ничего не смог сделать хоруанцам. Слишком велика разница в силах, впрочем, он и не рассчитывал победить одним дыханием. Большое движение нужно для высвобождения переизбытка энергии и отвлечения внимания, основная же цель — другая.

«Клеймение подчинения: Междоменная нора».

Одно из самых полезных клеймений, полученных из воспоминаний наследников благородных династий, исказило пространство. Для создания настоящих переходов между доменами его недостаточно, необходимо подготовить место на противоположенной стороне, однако в зоне визуального восприятия, на котором может распространяться сутра, этого вполне хватит.

«Клеймо Подчинения: Невидимые руки».

Очередная череда клеймений и вот из норы, возникшей прямо в рядах выживших благородных, вырвались потоки ветра. Данное клеймение подчиняло и уплотняло воздух, создавая трехпалые когтистые руки. Не самый лучший атакующий навык, но для захвата очень хорош.

Чета Амана, вместе с небольшим войском, и Салават, получившие ментальное предупреждение, не сопротивлялись. Десятки огромных воздушных рук схватили хоруанцев в охапку и на высокой скорости протащили сквозь междоменную нору. Анфауль, обладавший телом Алчности, первый обнаружил неладное. Он направил тьму к междоменной норе, но слишком поздно. Жертв уже затянуло внутрь, а проход исчез. Эмилий рядом немедленно подчинил пространство, чтобы избежать повторного нападения, к своему недоумению он так и не почувствовал попытки прорваться силой.

— В порядке? — Влад, поглотивший немного энергии из окружающей среды, и превративший лавовое море обсидиановое плато, обратился к Салавату и Карвине.

Воздушные руки выбросили обоих в непосредственной близости от него, а чету Аманоа с войсками чуть поодаль.

К удивлению хоруанцев, хитиновые гиганты, бывшее некогда древними аонами, не нападали на воинов Аманоа, и старшего наследника Диад.

Лора Диад непонимающе смотрела на внука, который перед самым захватом заблокировал сутру элитных воинов собственной династии. Если бы не это, как могли они допустить похищение единственного живого наследника прямо из-под носа?

— Это у тебя нужно спрашивать. — Салават обеспокоенно встрепенулся. — Что произошло в барьере?

До сих пор не отпускало ощущение опустившегося сердца, при виде друга, падающего с высоты бездыханным трупом. Бессилие и злоба едва не заставили высвободить червей, однако в то же время пришло сообщение от Эйдона, он обещал прислать подкрепление. Оставалось только дождаться, чтобы вместе прорвать барьер и вытащить Влада, если не спасти, то отомстить за него.

— Глаз жизни и смерти, не обращай внимания. — Влад отстраненно изъяснялся, будто речь шла о тривиальных вещах, недостойных траты временных и эмоциональных ресурсов.

Калиан и Эрод позади глупо переглянулись. Не обращать внимания? Это глаза жизни и смерти! Самая ужасная сила, происходящая из родословных хоруанцев! За всю историю не было никого, кто бы выжил, подвергнувшись действию этих глаз. Что же случилось с Владом?

Пока повелители Аманоа размышляли, рядом появилась пространственная брешь. Не нора, привычная взгляду хоруанцев, а трещина. Аномалия расширилась до невероятных масштабов. Вскоре от лавового покрова до самой границы сожженной атмосферы растянулась черная трещина, словно вертикальный зрачок хладнокровного хищника.

— Наконец-то здесь. — Влад, получивший ментальное сообщение от Эйдона, не удивился пространственной аномалии.

Под бешеный стук сердец хоруанцев, из пространственного прохода повалили хитиновые твари ужасной силы. Цикл скопления галактик — самые слабые из них. Мастера клейма предприняли попытку восстановить пространственные ловушки, энергию которых высосал повелитель зленой заразы, однако черви из спины Влада упредили их действия. Вытянувшись на километры в высоту, они раскрыли пасти и начали поглощать всю энергию перед собой, не позволяя мастерам клейма закончить формирование.

Обезумевшие Орионы, над которыми Влад так и не смог взять контроль, бросились в сторону хоруанцев. Ими двигали инстинкты поглотить, распространить заразу, и только. Древние ангелы, что некогда распоряжались великими знаниями, стали меньше чем просто зверьми.

Верховные наставники выступили вместе и воздвигли прозрачную стену, вобравшую в себя силу четырех телосложений. Презрение подчинило пространство и материю, уплотнив до кристаллизованного предела, Ненависть образовала вибрирующий ореол, соприкосновение с которым могло расщепить на атомы даже самые плотные вещества, Алчность оскалилась черными шипами, готовыми впиться в источник угрозы и высосать их, а Обида пропитала все слои, увеличив сопротивление кислотному дыханию.

С грохотом хитиновые монстры врезались в стену. Во все стороны расползались трещины, но наставники тут же восстанавливали повреждения. В то же время мастера тропы подчинения начали создавать междоменные норы для всеобщего отступления. Вторжение червей неизбежно, их слишком много, а сила ужасает. Это не просто волна зеленой заразы, где одна прорвавшаяся тварь ускользает от пространственных ловушках. Речь идет о бесчисленных ордах.

Глава 363: Мы — Хоруанцы

Хмурая тьма наползла на лица Архидьяволов. Пока верховные наставники сдерживали владык Аонов, главы династий пытались уничтожить пространственную трещину. Тщетно, Влад поглощал любую энергию, которую использовали хоруанцы, будь то сутра, очищенная жизненная, омни, кинетическая, и даже временная. Все перерабатывалось реакторами и высвобождалось интенсивным высокотемпературным дыханием в прозрачную стену.

«Реакторы органической крепости Норботтов — воистину венец творения великой расы…»

Даже телосложение Алчности не могло сравниться с реакторами норботтов. Эйдон принял правильное решение, когда пожертвовал практически двумя миллиардами сильных червей для осады крепости. Страшно представить, какие оболочки создали бы норботты с помощью этой ужасной технологии.

— Патриарх, вы в добром здравии… — Лоснящийся голосок проник в уши Влада в тот момент, когда рядом появилась удивительной красоты девушка. С азиатскими чертами лица, антрацитово-черными волосами и осиной талией, она контрастировала с уроженцами Хорона и приносила давно утерянное ностальгическое чувство.

Ужасающая температура, пульсацией вырывающаяся из тела, не могла навредить даже подолам свободного белого платья красавицы. Неприкосновенная, словно фея из даосских легенд, она сохраняла в свирепой атмосфере тонкую, лукавую улыбку.

— Гон Ши. — Даже без эйдетической памяти Влад признал чертовку. — Рад тебя видеть.

Возлюбленная Эдика Лиса, девятихвостая лиса, за пять тысяч земных лет обрела силу Пустого космоса. Пусть она не могла сравнится с архидьяволами в чистой силе, но по уровню развития не уступала. А способности к созданию иллюзией делали из нее страшного врага. Миры, сталкивавшиеся с Гон Ши, знали ее как матерь грез и владычицу лжи, безжалостную повелительницу зеленой заразы, испытывающую странную слабость к поеданию печени.

— Эдик. — Влад повернул голову к новому гостю, положившему руку ему на плечо. Иллюзорный фантом, с ореолом кровавой омни, превратился в реальность. Мужчина с лукавым прищуром и сединой в волосах широко улыбался.

— Сколько лет Влад. — Эдик Лис, возглавлявший армаду червей, выглядел радостным. Тысячи лет жизни оставили относительную молодость, однако изрядно притупили чувства. Редко, когда радость, как и любые другие эмоции, могли захлестнуть древнего духа, но встреча со старым другом — исключение. — В другом теле, но все такой же серьезный. Хоть улыбнись. Посмотри на Салавата — другое дело.

Повернувшись к разгоряченному Мастиффу, Эдик ответил на крепкие объятия и улыбнулся гораздо шире, светя белыми зубками в адовом плато.

Пока друзья предавались общим воспоминаниям в невыразимом молчании, на домен Ош пребывало все больше червей. Война сразу против пяти великих рас растянула силы Вормонд. Порабощенные Чо’мон, особенно их владыки на последнем издыхании сдерживали Малькатти и Гооранцев — главных противников, чьи способности наносили огромный вред зеленой заразе. Вируспопросту не действовал на них. Основная же элита сражалась с норботтами, мстящими за разграбление технологичных миров и уничтожение их планов по обретению органических оболочек. Нелегко вытащить с фронта стольких могущественных воинов, особенно среди командующих. Это непременно скажется полях сражений. По этой причине Влад планировал самостоятельно разобраться с Хароном, он понимал сложную ситуацию Вормонд, однако ситуация критическая. Если бы Салават не вызвал подмогу, Влад сам бы связался с Эйдоном. Хорон — слишком важное место, он — ключ к двум галактазарам, уязвимым к заражению.

Оценив силу червей, Влад кивнул. Помимо элитных воинов, явились и настоящие монстры. Гон Ши — не единственная, кто достиг цикла Пустого космоса, было еще восемь мужчин и женщин, приземлившихся чуть позади. Мифические духи земли, в совокупности с кровью происхождения Вормонд и пятью тысячами лет развития, реализовали огромный потенциал. В грубой силе они могли уступать владыкам великих рас, но недооценивать их не стоит. Опыт, принесенный бесчисленными битвами, превратил некогда неопытных духов в ужасающих чудовищ.

— Сдавайтесь, у вас нет шансов на победу. — Влад не стал дожидаться, пока все черви пройдут через пространённую брешь. На это могло уйти несколько суток. Он сосредоточил внимание на хоруанцах за прозрачной стеной, атакуемой обезумевшими Орионами.

Гнетущее напряжение, царившее в рядах космических демонов, не повлияло на их лидеров. Архидьяволы сохраняли собранность и мужество, несмотря на неотвратимое вторжение зеленой заразы.

— Не забывай, с кем говоришь. Мы — хоруанцы, никому никогда не сдаемся. — Спокойное замечание Эмилия разнеслось по домену Ош, пробуждая воинственный дух хоруанцев. Они действительно опасались зеленой заразы из-за страшной участи стать таким же безмозглым монстром, но сражение — последнее, чего избегали демоны. Если битва неизбежна, если она уже проиграна, что с того. Пусть все решит бой.

Глава 364: Мы не будем драться

— Не забывай, с кем говоришь. Мы — хоруанцы, никому никогда не сдаемся. — Спокойное замечание Эмилия разнеслось по домену Ош, пробуждая воинственный дух хоруанцев.

Они действительно опасались зеленой заразы из-за страшной участи стать таким же безмозглым монстром, но сражение — последнее, чего избегали космические демоны. Если битва неизбежна, если она уже проиграна, что с того. Пусть все решит бой.

— Думаете, мы будем с вами драться? — Вопрос Влада заставил даже собственных подчиненных замереть с глупыми лицами. Что уж говорить о сбитых с толку хоруанцах. — Что видите перед собой? Воинов, находящихся на пике сил дикого космоса? Опасную заразу, сдержать которую можно только отчаянными методами? Бесчисленную армаду червей, стоящую за вторжением? Главную угрозу существованию всех рас во вселенной?

Хоруанцы молчали, желание прервать противника сдерживалось очевидным фактом: все озвученное — правда для них и для каждого живого существа во вселенной.

— Все это — результат моих исследований за промежуток времени, равнозначный одной хоруанской зиме. — Невыразительные слова, лишенные всякого эмоционального окраса, заставили хоруанцев пропустить глухой стук сердца.

«Зима? Одна зима на создание зеленой заразы?».

Отрицание — самая распространенная реакция на столь возмутительное заявление. Даже династия Минтар отнеслась к услышанному крайне скептично. Они уже повысили уровень опасности прародителя зеленой заразы из-за игнорирования эффекта глаз жизни и смерти, но одна Зима… слишком фантастично.

— Хвастовство. — Дохар Мол’акай фыркнул, встряхнув костяной гривой, заменяющей волосяной покров. Архидьявол, обладающий ужасающим телосложением ненависти, больше всего не любил болтунов.

То же чувствовали и воины династии Богн, они лишь покрепче сжали молоты, не собираясь обращать внимания на глупые слова врага.

— Попытка дать понять: шансов у вас нет, что бы ни предпринимали. — Влад пренебрежительно покосился на трех Орионов, почти прорвавших кристальную стену. Обезумевшие монстры обесценивали значимость произнесенных слов, будто зеленая зараза — не венец творения, а какое-то бешенство. — Мы не будем сражаться, просто уйдем. Но когда вернемся, скажем, через десять суток, я создам вирус, который заблокирует смешивание жизненной и духовной энергии в ваших телах. Или выведу бактерии, питающиеся исключительно кровяными тельцами хоруанцев. Выкачаю энергию из пространственных ловушек и превращу Хорон в радиоактивный пепел бомбардировкой из трофейных кораблей Норботтов. Соберу большое количество жизненной и духовной энергии, солью в удобоприменимую сутру, использую клеймение неотвратимой крови и превращу в червей всю расу хоруанцев. Усовершенствую систему распространения зеленой заразы, как сделал это, добавив гены осписа. Вариантов столько, что не описать словами. Вы не победите, не убежите, не удержите, не превозможете, и не исхитритесь. Все кончено. С тех самых пор, как я возродился в этом мире, запустился обратный отчет, и он близится к нулю.

Слушая Влада Архидьяволы почувствовали табун мурашек, холодными лапками скребущихся по позвоночнику. Рядовые же демоны из армии Темного Ложе попросту отказывались верить в угрозы. Слишком невероятно и ужасно они звучали. В то же время воинство Вормонд, спустя пять тысяч лет вновь почувствовали ужас патриарха. То, что для них неразрешимая задача, недостижимая мечта, для генетического прародителя — всего лишь результат небольших усилий. Крепчайший орех Хорона, который не могли расколоть бесчисленные орды червей, похож на уязвимую мякоть перед небрежным нажимом стопы Влада.

— Если ты действительно способен осуществить все это, зачем говорить нам? — Белес Минтар — один из немногих, кто сохранил спокойствие в рядах хоруанцев. Он опасливо косился на сферу в ладони Эмилия. В ней заточены зараженные благородные и мастера клейма, у которых появилась странная мутация.

Впервые древний хоруанец видел гробы, взрывающиеся спорами, это действительно походило на оспис. Темное ложе — прежде всего место, где воспитывались мастера темной медицины. Они записывали знания о строении монстров зеленой заразы, этапах заражения, уязвимых местах и взаимодействии с другими угрозами. Такими как грибок Осписа. Последний никак не влиял на червей, то же правдиво и в обратную сторону. Но новая мутация очевидно произошла на основе осписа и это дело рук прародителя зеленой заразы. Если он способен искусственно даровать своим воинам такие опасные способности, все остальное тоже возможно. — Моей армии категорически не хватает генералов. — Влад повернулся к могущественным червям Вормонд, которых контролировала группа земных духов. Сподвижники, оставшиеся верными идеям семьи, справлялись неплохо. Преданность, пронесенная через тысячелетия, впечатляет, но их ресурс слишком мал. Армию, размеров в триста — четыреста миллионов особей уже сложно контролировать, а если зараженный сильнее доминанты, то вообще невозможно. Хоруанцы, как прародители великой расы, отлично подходили для заполнения вакантных должностей генералов. — Я собираюсь исправить досадное упущение с помощью вас. Хоруанцы не потеряют свои личности, но обретут огромную силу и власть. Больше не придется бороться за ресурсы с дрейфующих доменов. Теперь, когда я возродился, великие расы падут. Все их богатства и знания могут стать вашими, некоторые, к слову, уже сделали правильный выбор.

Влад кивнул воинам Аманоа. Повинуясь ментальному приказу, они покрылись хитиновой броней, оставив ошеломленными хоруанцев за стеной. Неожиданное преображение без признаков заражения, при этом абсолютная ясность в зеленых глазах. Аманоа превратились в монстров, но сохранили сознание в целостности.

Глава 365: Воспоминания Евы

— Даешь обещания в точности, как вестник Дагора Раздирающего. — Белес Минтар презрительно скривил губы на предложение прародителя заразы. Он видел будущее своего вида совсем иным. Не в армии червей и не склоненными перед жестоким отцом. Мечта владыки Урагара должна осуществиться, хоруанцы обязаны встать на вершину вселенной и ничто этому не помешает.

— В отличие от жестоких отцов я не претендую на ваши души. Напротив, они будут защищены после смерти, и смогут возродиться. — Влад острым взглядом прошелся по Белесу, сохранявшему невозмутимый вид. — Твои глаза убили меня, но я ожил. То, что мы сейчас сражаемся — результат воскрешения моей женщины. Любой генерал зеленой заразы может возродиться после смерти. Это ли не дар? Кто еще во вселенной предложит такие потрясающие условия трудоустройства? Кто еще дарует силу, власть, и истинное бессмертие?

Пока Темное ложе продолжало распространять волны мужественной неприступности, династия Аманоа вернулась к привычным формам, снова поразив хоруанцев. Преображение в червей доселе считалось необратимым, но Калиан и его подчиненные могли свободно контролировать трансформацию, оставаясь в сознании. Многие задумались над словами Влада, некоторые даже покосились в сторону Анфауля. Верховный наставник следственников удерживал Еву Аилис, в руках которой лежала треснувшая капсула с кровью происхождения. Если зеленая зараза действительно похожа на наследование космических зверей, получить кровь происхождения — значит получить силу самого прародителя. К тому же бессмертие…

— Не верьте ему! — Обнаружив странное изменение атмосферы в рядах космических демонов, Ева воскликнула. Она понимала, что, если хоруанцы сдадутся, с Аонами будет покончено. — Влад говорил то же самое жителям своего родного мира, даровал им кровь происхождения, но в конце концов все они стали безмозглыми монстрами. Одним желанием он уничтожит личность и разум тех, кто встал под знамена зеленой заразы! Вы этого хотите? Хотите утратить свободу и собственное «Я»?!

Задумавшиеся над предложением хоруанцы встрепенулись, и покрепче сжали оружия. Мысли о присоединении тут же выветрились из голов.

Салават рядом с Владом стиснул зубы, а Гон Ши и Эдик Лис странно смотрели на Еву в инвазивном спектре. Очевидно это была Эмма с пробужденным духом и воспоминаниями. Почему она действовала против своих?

— Это так. — Влад не стал отпираться, он не в том настроении, чтобы заботиться о чувствах хоруанцев. Согласятся служить, хорошо, не согласятся, можно заставить. — Пришлось пойти на крайние меры из-за предательства подчиненных, присягнувших на верность Квадуку Неисчислимому. Если бы не это, души моего народа достались бы жестокому отцу, а так, они хотя бы сохранили самое главное и все еще могут переродиться. Вернуть разум — не проблема для меня.

Хоруанцы ненавидели жестоких отцов, но это не значит, что они вдруг поверили в слова прародителя зеленой заразы. Червей космические демоны презирали не меньше. Более полутора тысяч зим вторжений, бесчисленных убийств, уничтожения целых городов-крепостей, как это можно забыть за один миг?

— Боитесь отдать свои судьбы в мои руки неосторожным решением? Кровь происхождения — всего лишь средство, каких я могу создать бессчетное количество. Я уже имею абсолютную власть над расой хоруанцев и аонов, вы просто этого еще не видите. — С тихим вздохом Влад решил перервать фарс, слишком много времени уходит на бессмысленные разговоры. Душа эволюционировала до Галактического цикла, при этом освободив случайные гены. Он даже не чувствовал особых изменений, лишь прирост Омни. Необходимо как можно скорее заменить новые гены чем-то более подходящим. В голове тут же возникли идеи по этому поводу, но им место в лаборатории, а пока… — Вы захватили Эмму и можете просмотреть память с помощью тропы Обольщения. Узнаете побольше обо мне, поймете, что у зеленой заразы, как вы называете семью Вормонд, никогда не было вражды с прародителями хоруанцев и аонов. И не стесняйтесь распространить эти знания. После ознакомления пусть каждый сам для себя решит, подчинится он, или будет сопротивляться.

Верховные наставники переглянулись. Анфауль не стал делать глупости и передал аонку в руки Бута — верховного наставника снабженцев. Здоровяк обладал телосложением Похоти, и мог использовать мастерство тропы обольщения даже без клейм. Огромная сила позволила без труда пробиться сквозь барьеры сопротивляющейся Евы. Воспоминания хлынули бурным потоком. Верховный наставник медленно просматривал все, он видел цветущий молодой мир, через призму восприятия девушки из рода отрекшихся. Видел земных, злых, и звездных духов, видел их историю, постепенно понимая ситуацию Земли. Больше всего внимания Бут уделил Владиславу Вормонду, таинственному юноше, гению мира смертных, попавшему в мир духов. Чем больше он впитывал воспоминаний, тем сильнее становилось чувство тревоги. На состязаниях «Мира» Бут увидел тень учителя Урагара в личности Влада, след его невероятного таланта, однако воспоминания открывали страшную правду. Владислав — гений, которые превосходит даже величайшего из хоруанцев. За время, которое требуется талантливым хоруанцам для изучения одного лишь телесного искусства он перекроил мир духов, получил высшую силу, поставил на колени тех, кто был недостижим для его уровня сил. И все это одним лишь интеллектом. Постепенно открылась правда и об улье Мариэль. Удивительно, оказывается, дочь верховной жрицы Малькатти отказалась от веры в Гельяла Безмолвного, и создала очаг сопротивления жестоким отцам. Кадры сменяли друг друга, Конгулляри, противостояние космическим зверям, опасность обнаружения слуг жестоких отцов, предательство друзей, последняя битва, отчаянный акт жертвенности и рождение зеленой заразы в той форме, в которой ее знает вселенная.

Глава 366: Решимость Лоры

Прочитав все воспоминания Евы Аилис, бут отпустил ее голову, при этом оставаясь глубокой задумчивости. Под выжидательными взглядами старых друзей он развернул ладони кверху, позволяя вытечь дымчатой сутре из пальцев. Энергия проникла в тела троих верховных наставников и передала всю информацию, собранную за время чтения памяти. Вскоре все четверо повелителей Кузни вынырнули из прострации. Они, наконец, поняли природу прародителя зеленой заразы. Раньше он казался лжецом, который только и умеет притворяться: личность низшего, личность Асмута, личность прародителя, кто поверит его словам? Однако воспоминания дали однозначный ответ по поводу личности — гений, абсолютно рациональный до пугающего безразличия, решительный, бесстрашный, и невероятно опасный. Угрозы, озвученные ранее, с подкреплением воспоминаний превратились в тяжкий груз на сердцах верховных наставников. Они знали. Ужасные перспективы, приписанные роду хоруанцев — правда, что ставило перед выбором, распространять воспоминания, или нет. Если другие поймут всю безнадежность ситуации, многие действительно присягнут зеленой заразе, однако если оставить все при себе, Хорон обречен…

В конце концов старые товарищи посмотрели друг на друга и решительно кивнули, они не смели брать ответственность за каждое разумное существо. Бут высвободил колоссальное количество сутры, в которой была зашифрована память Эммы Альбион. Хоруанцы, даже верные темному ложе, не сопротивлялись ее вторжению в сознание, хотя и предпринимали меры предосторожности.

Глаза демонов затуманивались, они погружались в просмотр картин. Кто-то справлялся лучше, в основном мастера обольщения, либо обладатели тела похоти, кто-то хуже — разрушители с телом ненависти. Через десять мину все было кончено.

Влад за это время позволил восьмерым подчиненным цикла пустого космоса усмирить Орионов. Сам он запрыгнул на голову Наиля Аилиса, после чего вонзил руку по локоть в ушное отверстие. Под раздраженное шипение монстра, Влад вырвал кусок мозга с наибольшей психической активностью, после чего отпечатал клеймение пространственного кармана и засунул плоть туда. Высвобождение чистой психической силы в материальный мир недоступно большинству разумных существ, даже Вормонд в этом не сильны. Лишь аоны обладают таким редким даром. Для заполнения генома Галактического цикла Влад решил выбрать именно эту способность, ведь психические молнии Наиля обладали ужасающей силой. Если бы не его собственная ментальная мощь, одно лишь соприкосновение с дугами сожгло бы нервную систему, мозг, и воспоминания, хранящиеся в энергетических оболочках. Не только это, молнии могли использоваться и для собственного усиления, в паре с громовым оком они должны показать огромную эффективность.

— Эмдус… — В монументальном молчании хоруанцев, пытавшихся принять сложное решение, раздался осторожный голос Лоры Диад. — Ты принял предложение прародителя зеленой заразы, или переродился?…

Вопрос звучал с затаенными страхами, но на него не потребовалось отвечать. Салават покрылся алой хитиновой броней с червями, имевшими головы мастиффов. Его форма души сильно отличалась от хоруанской, так же как душа Евы отличалась от аонской.

Младшие братья поддержали пошатнувшуюся Лору.

— Ты сказал, что можешь даровать бессмертие. Тогда Линли… — Лора пребывала в отчаянии, вновь и вновь сталкиваясь с утратой любимых внуков. Воскресить кого-то — не то же самое, что даровать бессмертие, однако не могла не спросить.

Вдруг вокруг Влада заволновалось огромное количество духовной энергии, он открыл Вормортис, из которого вытащил клеймо души Линли.

— Друг попросил сохранить душу Линли и возродить при случае. — Повернувшись к Салавату, Влад слегка упрекнул. — Хоть он и не хоруанец, эту жизнь прожил как Эмдус Диад, переняв чужие оковы. Глупо, но что поделать… Если принесешь тело, я верну к жизни Линли.

Небрежные слова заставили Лору широко раскрыть глаза. Поколебавшись секунду, она решительно выступила вперед, к кристаллической стене.

— Сестра. — Оил Диад хотел остановить Лору, однако замер в нерешительности. Без наследников их династия оборвется, так что же терять? — Я пойду с тобой.

Двое младших братьев не переговариваясь последовали за ними, а вскоре и вся династия потянулась к стене. Если червь обманывает, они будут биться до конца и умрут с честью, не прячась за барьером. Славный конец для славной династии, лучше, чем ждать постепенного увядания.

Когда Лора взглянула на верховных наставников, те без промедлений открыли проход. Они не собирались удерживать ополоумевших Диад. Напротив, четырехглазые — отличные экспериментальные образцы, чтобы посмотреть, действительно ли прародитель зеленой заразы настроен к ним благожелательно. Они уже знали об особенностях клейм души из воспоминаний Эммы, и не сомневались в способности воскрешать, но на это требовались тысячелетия. Неужели прародитель зеленой заразы усовершенствовал и это?

Влад действительно смог ускорить процесс возрождения, но, когда дело касалось хоруанцев, хлопоты отпадали сами собой. Души великих рас состоят исключительно из собственных искр, они огромны и не разлагаются после гибели тела. Для возрождения достаточно сохранить воспоминания и подобрать подходящее тело.

Лора вытащила из пространственного кармана золотой гроб, оббитый синими кристаллами, и положила перед ногами Влада. Воины династии Диад настороженно смотрели на армаду червей, готовясь в любой момент отразить атаку.

Не было никаких спецэффектов. Влад подозвал Салавата, взял у него кровь, ввел в тело Линли с перерезанным горлом, после чего погрузил клеймо в грудь.

Глава 367: Преображение бета-доминантой

Оболочка клейма раскрылась, являя молодую душу хоруанца. Кровь Салавата залечила рану, словно ее и не было, она же вывела токсины из организма. Именно последние стали причиной смерти и отключения регенеративных способностей жертвы.

Линли широко распахнул глаза и судорожно вдохнул, зрачки пульсировали от шока переполняющих воспоминаний. Влад не делал новых слепков памяти, а потому мальчик очнулся с последним воспоминанием, как преследовал поганого низшего в Безымянном лесу и собирался разгадать его за насмешки над династией.

— Бабушка?… — Недоумение, высеченное на бледном лице четырехглазого ребенка, вполне объяснимо. Мгновение назад он несется сквозь лес, и вдруг просыпается посреди пылающего ада, на замерзшей корке лавы, а перед лицом обеспокоенная Лора. — Что ты здесь делаешь?

Владычица династии Диад, использовавшая сутру для анализа души Линли, болезненно прикрыла глаза. Из-под дрожащих век потекли слезы, которые даже в ужасающей окружающей среде казались обжигающе горячими.

— Все в порядке. — Обняв внука, Лора улыбнулась. Она могла различить душу внука, и то была действительно душа Линли, клеймо Вормонд не изменило ее, не преобразовало на основе червя. И это была действительно прекрасная новость, однако, что с того? Они сейчас перед армадой Вормонд, попытаются сбежать, умрут. Или того хуже, превратятся в червей. Вдруг Лора посмотрела на Эмдуса сложным взглядом. — Позволь Линли уйти, обещай сохранить последнюю родословную Диад нетронутой, и я буду служить зеленой заразе.

Возмутительные слова Лоры не стали неожиданностью для Хоруанцев, однако Влад нахмурился…

«Для любого живого существа важно сохранить генетическое наследие, это — основной инстинкт, однако вирус Вормонд по большей части сохраняет основу нуклеотических цепочек носителя. Он лишь частично заменяет, а в остальном достраивает спирали. Иными словами, Линли продолжит быть воплощением родословной Диад и передаст ее по наследству даже после заражения».

— Обещаю, Линли никто не тронет. — Салават не колебался, давая решительный ответ. Даже не посмотрел на Влада, прекрасно понимая, что его просьбы достаточно для смягчения судьбы династии Диад.

Дитя с двумя парами сапфировых глаз недоуменно смотрел то на бабушку, то на неожиданно ожившего старшего брата в абсолютном шоке. Брат жив? Что происходит? Мне кто-то хочет причинить вред?

Калиан позади тягостно вздохнул, династии Аманоа такого выбора предложено не было. Либо уничтожение, либо подчинение. Хотя единственная наследница уже была обращена в зеленую заразу, так что смысла жалеть особо нет.

— Хорошо. — Услышав обещание старшего внука, Лора облегченно вздохнула. Прародителю зеленой заразы она верить не могла, но Эмдус действительно вырос в династии Диад. Судя по воспоминаниям Эммы Альбион, он должен быть одним из близких друзей Владислава, либо Василием, либо Салаватом. Оба мальчика прожили чрезвычайно короткую, не самую счастливую жизнь, столкнувшись, воспоминания прошлые и нынешние могли быть равнозначными. Эмдус определенно чувствовал привязанность к новой семье. — Я готова к обращению.

Влад со своей стороны не медлил, когда ситуация развернулась под таким приятным углом. Он обратился к Эйдону через коллективное бессознательное и тот создал небольшой пространственный разлом, через который перенес капсулу генной модификации. Открыв дверцу и вставив ампулу с кровью происхождения бета-доминанты в специальное отверстие, Влад отошел в сторону, делая приглашающий жест.

Младшими братья Лоры едва сдерживались, чтобы не натворить глупостей. Однако строгий взгляд сестры действовал сильнее стопорящих снарядов. Лора медленно вошла в КГМ, вонзенный в лавовую твердь в вертикальном положении, и легла спиной на холодную металлическую поверхность. Как только прозрачная крышка закрылась, с верхней части упал респиратор на трубке. Он сам прильнул ко рту, и обернулся застежками вокруг шеи. Капсула начала наполняться жидкостью, со всех сторон потянулись тонкие нити с иглами на концах. Они проникали под кожу, вонзались в кости, мозг, внутренние органы, отчего Лора слегка морщилась. Братья со стороны стиснули зубы, глядя на мучения той, что воспитала их и выкормила, когда все близкие погибли в воинах.

Но процесс не остановить, КГМ создан как катализирующая среда, для быстрого усвоения крови происхождения. Последняя отличалась от вируса и меняла душу, плоть, и психическую оболочку на фундаментальном уровне. Лора ощущала, как по венам растекается расплавленное железо, как кости с глухими щелчками ломаются и перестраиваются, взывая волнение густой жидкости вокруг тела. Как мышцы истончаются и преобразовывается в высокоэффективные, невероятно плотные волокна, на основе ее собственных. За несколько минут Лора, не потерявшая сознание, почувствовала небывалый прилив сил. Она находилась на эволюционном уровне дьявола, однако теперь могла потягаться с Архидьяволом.

Через пол часа, под пристальными взглядами миллиардов хоруанцев, отказавшихся от эвакуации из-за угроз прародителя зеленой заразы, капсула открылась. Зеленая жидкость, заполнявшая внутренности, слизистым желе растеклась по обсидиановому плато. Лора, слабой волной сутры сбросившая гадкую питательную жижу, предстала перед всеми такой же, какой была раньше, однако пульсация силы вокруг тела увеличила частоту и интенсивность. Четыре пары сапфировых глаз вдруг очертились крестами. Разделения на радужку и белок у Диад попросту не было, так что все до самых век заволокло изумрудной зеленью. Зеленью, отражавшей самую опасную природу сил во вселенной.

Глава 368: Многовато вас…

— Сестра… — Оил Диад обеспокоенно приблизился к Лоре, и осторожно взял за предплечье. — Ты как?

Маркул и Элегос, не отходившие от Линли, так же выглядели обеспокоенными. Увидев младших братьев, проживших сотни зим, такими встревоженными, Лора расслабила хмурые брови.

— Все хорошо, не переживайте. — Владычица династии Диад быстро изменила спектр восприятия с инвазивного на обычный, и глаза вернулись к прежнему сапфировому цвету. Для Дьяволицы, управлявшейся с сутрой так же естественно, как с собственными руками, взять под контроль новые силы не составляло труда. Она могла в любой момент покрыться хитиновой броней, или выдохнуть кислоту, да получше тех, кто принял родословную Вормонд гораздо раньше.

Братья Диад облегченно вздохнули, по крайней мере, Лора не превратилась в безумную тварь, как Орионы.

Влад тем временем пребывал в задумчивости.

«Хоруанцы — воинственный вид, заботящийся о наследии. Это очевидно не только по поведению благородных, но и из быта низших. По крайней мере, если верить книгам крепости Аман. Вормонд нужны верные командиры, которые поведут армады червей на великие расы. Должна присутствовать мотивация, если наследие станет таковой, это решит многие проблемы с неповиновением личного состава. Оставляя детей незараженными для продолжения рода, взрослые превратятся в заложников, по крайней мере, благородные точно. А тела для возрождения последователей… Раса аонов вполне подойдет для этого».

Влад с нескрываемой злобой посмотрел на Эмму, которую удерживали пространственные тиски Эмилия.

— Жители Хорона, я могу оставить ростки вашим родословным, раз уж так важна чистота крови. Семьи и детей не трону, они будут под защитой Вормонд, как и весь Хорон. Мне нужны только лучшие воины, талантливейшие командиры, выдающиеся мастера. Решайте, когда последняя капля упадет вниз, шанса присоединиться больше не будет. — Простеньким заклинанием Влад превратил обсидиан в гигантские песочные часы, которые заполнил лавой.

Яркое свечение пробивалось сквозь темное стекло и было видно каждому хоруанцу. Стремительный поток утекающего времени, бьющегося о дно часов, заставил каждого сглотнуть.

— Если обманешь, Мол’акай будут сражаться с тобой насмерть! — Дохар решительно вышел вперед и пробил прозрачную стену, сквозь которую прошла большая часть войск с костяными волосами. Древний Архидьявол, как и все хоруанцы, видел прошлую жизнь Влада, его достижения, невероятный талант и безжалостность.

Стороны могли сражаться лицом к лицу, но что случится, когда прародитель зеленой заразы поступит с хоруанцами так же, как поступил с охотниками в войне «Парада планет»? Намного превосходящие по силе злые духи были уничтожены, либо насильно порабощены болезнями, странными технологиями, и подлыми тактиками. Одной лишь зеленой заразы достаточно, чтобы Хорон страдал на протяжении полутора тысяч зим без возможности отбиться, если появится что-то еще, это конец для расы. Пока есть выбор, стоит остановиться на меньшем из зол.

Следом за Мол’акай потянулись Богн с колоссальными молотами наперевес. Влад на всякий случай попросил Эйдона расшатать пространство, если придется отступать. Кто знает этих хоруанцев… Одновременно он попросил больше капсул генной модификации.

Благородные династии выходили одни за другими, они больше всех ценили наследственность и, если есть шанс пожертвовать собой, но сохранить родословную, так тому и быть. Верховные наставники не препятствовали ни им, ни мастерам клейма, они и сами размышляли над выбором.

Со стороны Темного ложе огромное количество хоруанцев волнами повалило к барьеру, боясь не успеть к окончанию срока. Кто-то боялся за собственную шкуру, кто-то беспокоился за семью, а некоторые действительно желали получить силу зеленой заразы, при этом сохранив разум. Сила — основа всего, это одна из основных причин присоединения к восстанию Темного ложе, ведь они обещали даровать каждому особое телосложение.

— Вы все — предатели нашей расы… — Белес холодно прошептал, но голос ледяным мечом вонзился в уши идущих, заставив их спотыкаться о собственные ноги. Арцилий и Ильсус, стоявшие рядом, острыми взглядами обстреливали безразличного Влада. Самые верные мастера Темного ложе приблизились к повелителям, и в танцующих тенях, они исчезли с домена Ош.

Воины Вормонд вопрошающе посмотрели на патриарха, однако он покачал головой. Сейчас это не так важно. Несомненно, семейка Минтар может доставить неприятностей, но они максимум планетарного уровня. От Хорона Вормонд нужны генералы и доступ к двум галактазарам. Как только мастера клейма примут кровь происхождения, оба пункта в списке будут зачеркнуты. А личный интерес Влада состоял только в поглощении знаний, особенно высших клейм пяти троп…

Лава в прозрачных часах полностью перелилась вниз, и по эту сторону стены оказалось несколько миллиардов хоруанцев. Благородные династии в полном составе, мастера клейма тоже, да и низшие не отставали. Между ними искрило напряжение, однако никто не переходил к открытой конфронтации.

Спросив у Эйдона, сколько капсул генной модификации есть в распоряжении, Влад удрученно вздохнул. Всего одиннадцать миллионов. Чтобы преобразить всех потребуется громадное количество времени.

— Многовато вас… — Влад пригладил подбородок, глядя на огромную армаду, заполнившую оплавленный континент. — Я приготовлю для каждого кровь происхождения. Без капсулы генной модификации изменения займут около суток, может больше, но результат останется тем же.

Сообщив Хоруанцам, которым нежелательно предоставлять время на раздумья, Влад планировал немедленно отправиться в лабораторию для синтеза наследственной крови. Но перед этим…

Подлетев к Эмилию, он схватил Эмму за шею, и только потом отпечатал клеймо Междоменной норы.

Глава 369: Привязанность Эммы

Домен Нурт, на котором располагались земли Аманоа, заполонила зеленая зараза. Из-за стычки Темного ложе и Мастеров клейма никто не занимался зачисткой, и вскоре все города-крепости, вместе с поселениями низших были уничтожены. Большинство хоруанцев сожрано, а самые сильные, кто сумел отбиться до завершения трансформации, пополнили ряды паразитической расы.

— Чудовище. Вот, во что ты собираешься превратить Хорон… — Слова, полные ненависти, с хрипотой вырвались из сжатого горла Эммы. Она не сопротивлялась. Не потому что сдалась, просто психическое подавление верховной доминанты полностью парализовало тело. Даже если бы девушка приняла кровь происхождения с альфа-доминантой, она не смогла бы сопротивляться угнетению патриарха.

Влад, покрепче стиснул глотку Эммы и взлетел на огромной скорости. Хитиновые крылья оставляли зеленый реактивный след, они выталкивали тело на огромной скорости. Каждый взмах разрывал воздух, порождая оглушительный грохот, но до того, как звуковые волны дошли до чувствительных ушей червей, их владыка уже унесся в незримую даль. Меньше десяти секунд заняло путешествие до крепости Аман, которую монстры Вормонд не тронули. Приземлившись в пустующем дворе, Влад выпустил мощную волну омни, служившую ключом к скрытому измерению. Будто туман, подсвечивающий лазерные лучи, духовная энергия проявила сотни переплетений и узлов пространства. Влад, быстро потянул за нужные струны, и его, с девушкой в руке, засосало внутрь.

Вокруг обширное пространство, размером со стадион, и все заполнено высокотехнологичным оборудованием. Отпустив Эмму, Влад направился к огромной установке, сплетенной из нескольких цистерн, прогоночных труб, генетического анализатора, молекулярного расщепителя, органического синтезатора, и разливочной станции с сотнями отсеков для ампул. Футуристичное творение, которое Эйдон хранил в подпространстве практически пять тысяч земных лет, предназначалось для производства крови происхождения. Процесс несложен, но без технологии, известной одному лишь создателю — Владу, повторить его невозможно.

Увеличившись в размерах до полукилометра, Влад направил ладони в открытые цистерны, укрепленные духовной энергией. Из покрытых хитином рук вытянулись зеленые жилы, пульсацией выплевывающие реки кислотной крови. Поднимая едкий зеленый туман, жидкость наполняла цистерны и скоро дошла до краев. Влад приступил к основной работе: добавлению каталитических реагентов, упрощению генетической структуры до основы Вормонд, исключающей его усиленные мутации, расщеплению мусора до соединений вторичной переработки, и анализу результатов. Через десять минут Влад настроил кровь происхождения на первую партию бета-доминант для глав династий, после чего запустил процесс переработки. Перегонка, термическая обработка, удаление осадков, и разлитие по ампулам. Дальше установка все сделает самостоятельно, не требовалось насыщать ее омни, так как энергию для преображения кровь будет брать из тел хоруанцев. Работать с прародителями великой расы — одно удовольствие. Души после смерти восстанавливать не нужно, преображение экономично с точки зрения затрат энергии, а получившиеся воины ничуть не уступают, и даже превосходят мифических духов. Благодать. Закончив с настройками он вернулся к подавленной девушке.

— Бессилие угнетает, не так ли? Будто все устремления — пыль, усилия тщеты, а достижения ничтожны. Понимаю… — Влад сверху вниз смотрел на Эмму, пытающуюся избавиться от оков родословной. Ее мысли были направлены на уничтожение установки по производству крови происхождения, даже закладывать в глубины сознания не потребовалось, все на поверхности. — Но вот что понять не могу… Зачем сопротивляться мне?

Приподняв подбородок и заглянув в голубые глаза, Влад увидел лишь ненависть, смешанную с отчаянием, и горем. Не такой взгляд он ожидал увидеть, когда возвращал память возлюбленной. Шли секунды, девушка, стиснувшая зубы, так и не дала ответа.

— Как пожелаешь. — Влад огромным усилием психической силы прорвал ментальный барьер и погрузился в сознание, бульдозером сгребая воспоминания. Жизнь до противостояния Юргласа не интересовала, а вот бытие Аоном очень даже. Он просматривал воспоминания бурным потоком, видел отца и мать, видел деда — Наиля Аилиса, двух младших братьев и сестру, в которых девушка души не чаяла. Врожденная слабость духовной силы сделала Еву Аилис чрезвычайно пассивной, но семья, как и подчиненные династии, очень хорошо относились к ней. Мягкое обучение, забота, семья, академия психической силы, друзья, первая любовь, Влад мог понять, почему Эмма так дорожила обретенным счастьем. Среда аонов сильно отличалась от хоруанской. Прародители космических ангелов исповедовали гармонию и терпимость, если дело не касалось защиты интересов расы.

С момента пробуждения воспоминаний о прошлой жизни девушка попала в настоящий ад, две личности боролись, сотрясая упорядоченную ментальность. Установка психического подавления в клейме души, против усиленных ментальной энергией воспоминаний новой жизни. В конце концов ни одна сторона не победила, Ева и Эмма стали одним целым, воспоминания о прошлой и новой жизни откликались одинаковой привязанностью и эмоциями. Но если сравнивать, новая жизнь оказалась куда счастливее: настоящая семья, которая не требовала подчинения правилам, не контролировала судьбу, и не считала за разменную монету. Что уж говорить о любви к Владу, с которым Ева знакома от силы пару лет, любовниками они пробыли меньше нескольких месяцев, а с новой семьей прожила бок о бок почти пятнадцать…

Глава 370: ОКО

«Со своей стороны я вложил недостаточно ресурсов во взаимоотношения. Эмоции, время, внимание, одним словом топливо, предназначенное для поддержания привязанности. И сделка верности между нами считается недействительной…».

От простого осознания стало намного легче, по крайней мере, он узнал причину и вопросы больше не терзали разум. Однако прежде чем вынырнуть из сознания девушки, Влад несколько раз пересмотрел последние несколько дней. В воспоминаниях девушка испытывала сомнения, стоит ли сообщать родственникам о природе Влада, или позволить всему идти своим чередом. Странность в том, что сомнения как-то быстро отпали, они появились лишь единожды и больше ни разу. В момент колебаний Эмма сразу же вспомнила друзей, семью, их близость, любовь, поддержку, а также плохие воспоминания о прошлой жизни: то как чета Альбион вынуждала проходить ужасные тренировки, ограничивала правилами семьи, и определяла каждый шаг. Как Влад истреблял всех, кто перечил ему, как порабощал свободных духов, как презирал ее эмоциональность, как сомневался в верности на момент раскрытия правды о предательстве товарищей, как в конце концов пожертвовал всем человечеством, превратив их в безмозглых монстров.

Воспоминания наслаивались, перед глазами девушки представала картина порабощенных близких, питающихся плотью друг друга, уничтожающих гармоничный мир Аонов. Отчаяние, разруха, и боль, мрачное будущее мгновенно избавило девушку от сомнений, но ведь так не бывает. Разве что в фильмах, где людям нужно принять то, или иное решение. Мозг не последователен, ассоциативный ряд, связанный с конкретным объектом, включает самые яркие воспоминания. А самыми яркими воспоминаниями во взаимоотношениях с Владом являются постельные сцены и немногочисленные свидания, что же до ужасных убийств, то они притуплены семейным воспитанием Альбион. Для Эммы привычно видеть смерть, мучительную и жестокую от действий различных заклинаний и ритуалов. В воспоминаниях о своей матери Хильде, и других родственниках так же полно ярких моментов, куда более светлых и значимых, чем ограничение правилами, но они не появились. Странно…

Влад не хотел цепляться за догадки, он понимал, что даже если что-то повлияло на последовательность воспоминаний, предательство Эммы — осознанный выбор. И конец у нее будет один, однако если действительно существует сторонний фактор, необходимо разобраться и с ним тоже.

Вновь переполошив разум, превратив структурированное окружение в изодранный мусор, Влад ничего не нашел. Он что-то упускал, если действительно существовало стороннее влияние, оно должно оставить следы. Но какой бы ни была слабой Эмма, она — Аон, обладающий внушительной психической силой и знаниями о разуме. Если бы что-то действительно воздействовало с этой стороны, разве она бы не заметила? Тогда, возможно повлияло нечто иное… На ход мыслей в первую очередь влияло тело, но столь точечные изменения очень сложно зашифровать в последовательности гормональных выбросов, или активности определенных групп нейромедиаторов. Разумеется, это не невозможно, но для исследования тела понадобится время. Оставалась душа…

Радужка глаз позеленела, зрачки растянулись крестами. В инвазивном спектре Влад присмотрелся к груди девушки, и сразу обнаружили странность. Та часть клейма, что отвечала за интеграцию личности прошлой жизни, содержала небольшой, совсем крошечный сгусток омни. Практически идентичный той, которую генерируют искры Эммы, он все же имел отличия. Главное — большое содержания наследственной информации, которую Влад не записывал. Функции по одному внешнему виду понять невозможно, это как с помощью лупы исследовать дезоксирибонуклеиновую кислоту. Он сосредоточил крошечный пинцет омни для извлечения.

Как только духовная энергия Влада соприкоснулась с пучком наследственности, сознание выбросило из тела. Он будто вновь погрузился в Вормортис, но это был не он. В огромном, на первый взгляд, безграничном пространстве, извивались и скручивались в немыслимых спиралях зеркала. Они искажали картину реальности, вытягивая, и сплюскивая отражения, истончая словно тянучка, или покрывая рябью, слившись в амебоподобные лужи.

Влад не знал, что происходит, но окружил голую душу, имеющую форму восьмиглавого червя, плотной оболочкой омни. Вдруг зеркальный столб, возникший из ниоткуда, понесся в его сторону, и как бы не вилял хвост, как бы не ревела энергия, тело оставалось на месте. Столб прошел сквозь душу, не причинив ни малейшего вреда и даже не потревожив барьер, но видение вокруг мгновенно изменилось. Зеркала раздвинулись, открывая больше свободного пространства, и там, Влад узрел ОКО. Жалкую его частичку, находящуюся на огромном расстоянии, но все еще необъятную для восприятия. Черное, словно хладная глубина необитаемого космоса, оно переходило в пурпур и синеву фантомных небес. Переплетающиеся прожилки размером с галактики извивались живыми червями, столь же непостоянные, как пространство вокруг. И лишь кусочек зрачка не расширял и не сужал грани, являя безграничное равнодушие.

— Квадук Неисчислимый… — Рты червей сами, без команды сознания, произнесли слова, наполненные трепетом и благоговением. В ту же секунду эфирные языки отпали и превратились в сгустки омни, глаза, вовсю разглядывающие чудовищное око Жестокого отца, испарились будто пред звездным светом.

Влад ослеп, он потерял обоняние, слух, все чувства, и лишь дрожь оставалась неизменной. Дрожь перед существом, чья сила не имела мыслимых границ, чей разум настолько могуч, что одна мысль способна разрывать вселенные. Осколок внимания, обусловленный неуловимым любопытством, оказался губителен для самогоопасного существа в реальности.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 11]

Глава 371: Дрожь

Влад задыхался, его разум выбросило из духовного измерения, но дрожь все не унималась. Подавление родословной, которое контролировало Эмму исчезло, однако она даже не думала о сопротивлении. Душа девушки была вырвана из тела, оставив кровавую дыру в груди. Мозг превратился в дымящуюся кашу, вытекающую из ушей и ноздрей. Нервная система аонов — особенная, она связана с каждой клеткой не корнями, вьющимися в сторону мозга им позвоночника, а эфирными медиаторами. Все они выгорели, оставляя черные углубления и обожженные тоннели в теле. Трудно представить, какую жуткую боль девушка испытала перед смертью. Хотя даже с невероятной скоростью передачи нервных импульсов аонов, вряд ли она успела ощутить хоть что-то. Сбор души и уничтожение разума произошли мгновенно, возможно, само время не смело идти вперед в этот момент, ведь действовало существо, выходящее далеко за рамки вселенной и ее законов.

— Что… это… было…? — Еще не отошедший от шока Влад с трудом приводил мысли в порядок. Он тряс головой из стороны в сторону, сознание постепенного прояснялось, однако вопросы только прибавлялись.

В тот момент, когда духовный пинцет прикоснулся к неестественному образованию на клейме, Влад попал в духовное измерение, похожее на Вормортис. Хотя сравнивать две реальности, как пытаться сопоставить пылинку со звездой. В чуждой обители столько духовной энергии, что даже ткань пространства соткана из душ. Душ неисчислимых, сжатых до предела, словно молекулы в кристаллических соединениях. Влад не мог сдвинуться с места из-за плотности окружающей среды, а ведь его сила не мала. Дух Галактического цикла во всей вселенной считается чрезвычайно могущественным. Тем не менее, для той реальности, для той древней твари, подобное развитие меньше чем ничто.

Влад с трудом поднялся. Мысли пребывали в хаосе, но он не впадал в панику. Трудно понять, как это существо затащило душу в иное измерение, зачем показало себя, с какой целью внедрило в клеймо Эммы наследственную информацию, и почему отпустило, имея абсолютную власть, но со всем нужно разбираться последовательно.

Взглянув в инвазивном спектре на труп девушки, Влад вздохнул. Душа уничтожена, тело разбито, разум выжжен, от оставшейся груды плоти уже ничего не взять. Череда клеймений тропы разложения и труп растекся гнилостной жижей, которую мгновенно испарила высокая температура, выделяемая телом.

«Нужно убедиться, что в лаборатории нет следов чужого присутствия…»

Пока кровь происхождения доходила до кондиции, Влад облазил скрытое пространство, изучил собственную душу, разум, и клеймо Вормонд в инвазивном спектре. Ничего больше найти не удалось, однако на душе лучше не стало. Он связался через коллективное бессознательное с друзьями. Необходимо срочно узнать, не подверглись ли они потустороннему влиянию.

* * *

— Значит, это был жестокий отец? — Эдик Лис демонстрировал редкое серьезное выражение, даже извечная улыбка сошла с тонких уст. Он встал из-за круглого обсидианового стола в центре овального помещения, начав расхаживать из стороны в сторону.

Салават с Гон Ши, сидящие на местах, где совсем недавно принимали важнейшие решения верховные наставники Кузни, так же выглядели встревоженными. Поспешное возвращение Влада из крепости Аман и проверка душ инвазивным зрением оставила много вопросов. Кто же знал, что ответ будет столь серьезным.

— Других вариантов не вижу. — Влад, упревший руки в край гладкого, глянцевого стола антрацитово-черного цвета, прикрыл глаза. Он не мог избавиться от глубокой духовной дрожи после встречи со столь могущественной сущностью. Это не было похоже на встречу с сильным врагом, как если бы на Малом цикле он столкнулся с кем-то развития Пустого космоса. Нет, чувство совершенно отлично от грубого подавления силы. Жестокий отец — существо совершенно иного концептуального уровня, заставляющее душу испытывать необъяснимое давление, и это пугало.

Как только сознание немного оправилось от шока, Влад начал обдумывать способы противодействия жестокому отцу. Но что бы не приходило в голову, все казалось ничтожным и жалким. Не понимая природы жестокого отца, граней его силы, как можно противодействовать? Самый элементарный вариант — силовое противостояние, можно исключить сразу, слишком велика разница между ними. Даже если объединить силы септиллионов червей в единый кулак, вряд ли удастся причинит хоть малейший вред тому существу…

— Что делать будем? — Салават пребывал в прострации недолго. Он не обладал исключительными когнитивными способностями, а потому полностью полагался на видение лучшего друга. Если возникла угроза, Влад придумает, как с ней разобраться, а он сделает все, чтобы осуществить задумку.

Эдик Лис и Гон Ши сосредоточили внимание на патриархе. Они не виделись тысячи лет, если бы не огромная психическая сила, даже крупицы воспоминаний о Владе стерлись бы. Но одно семейство лисов не смогут забыть, даже если бы очень сильно постарались, ведь подтверждение тому — ужас семьи Вормонд. Гений патриарха непостижим, он не вписывается в рамки разумного и приемлемого, а потому может бороться с чем-то столь же ненормальным. Даже с жестоким отцом.

Глава 372: Пробуждение Васи

Друзья ждали от Влада плана дальнейших действий. Они сами не могли придумать способа победить того, кто по словам патриарха обладал безграничной силой и властью над необъятным духовным измерением. А ведь речь шла не об одном жестоком отце… их пять.

— Без соответствующих знаний мы не можем контролировать внешние факторы, значит займемся внутренними. — После недолгого молчания, Влад принял решение. — С вербовкой хоруанцев решится главная проблема Вормонд — командование крупными силами, но сами по себе черви нуждаются в улучшении. Слишком большое количество накопленных генов попусту растрачивает огромный потенциал омни, не позволяя каждому отдельно взятому проявить максимальную эффективность. Более того, сама основа Вормонд устарела. Малькатти, и гооранцы неуязвимы к кислоте, токсинам, и вирусу, даже после заражения галактазаров: Хорунгард и Аозир, война с ними затянется очень надолго, это не соответствует моим планам. Нужно как можно скорее лишить жестоких отцов подпитки душами. Я отредактирую базовый геном семьи. За тысячи лет вирус, благодаря геносбросу стражей, собрал сильнейшие наследственности вселенной. Теперь выбор не так ограничен. Работа с геномом займет некоторое время, я буду очень занят. На вас ляжет поиск любой информации, связанной с жестокими отцами, захват аонов, контроль хоруанцев, подготовка ко вторжению в галактазары, и уничтожение Темного ложе. По возможности, соберите знания мастеров темной медицины.

Все трое кивнули, принимая поручения. Даже если задач много, они не должны справляться в одиночку. На Хорон прибывало все больше и больше сил Вормонд. Возле безымянной крепости приземлился трофейный крейсер Норботтов, на котором проживала практически четверть всех командующих зеленой заразы. С таким штатом как можно не справиться со всем означенным? В то же время друзья испытывали предвкушение по поводу работы патриарха. Если он перепишет геном червей на основе новых могущественных родословных, разве это не устранит слабости командующих с простыми духами перед великими расами? Больше не придется закидывать противников мясом, прячась в тени и избегая прямой конфронтации. За пять тысяч лет у Гон Ши и Эдика Лиса появилось много врагов среди воинств великих рас, с некоторыми они разделяли глубокую ненависть, но сил для победы не хватало. Возможно, с возрождением патриарха все изменится.

— Кстати, как там Вася? — Салават более-менее разобрался в ситуации Эммы, но друга детства так и не увидел, хотя Влад сказал, что забрал его.

Хотелось встретить Косого спустя столько времени. В улье его убил проклятый предатель Леонид, на Хороне забросило в неизвестные дали, лишив всех воспоминаний. Трагичная судьба друга детства, в которой Салават чувствовал отголосок собственной вины и невнимательности, делала его несчастным.

— Можешь сам спросить. — Влад активировал клеймо тропы Подчинения: Пространственный карман, после чего из сжатого пространства вытащил бессознательное тело Васи.

До перемещения обратно в Кузню Влад проверил клеймо Васи, и не найдя нечего странного, отправился в путь. Он не стал будить друга детства до того, как разберется с новой проблемой, но в окружении Салавата, Гон Ши и Эдика Лиса нет ничего опасного. Сегодня он начнет работу над изменением базового генома Вормонд — дело не быстрое. Лучшего шанса выпустить Васю может и не представиться в ближайшие недели.

— С ним все в порядке? — Глядя на свернувшегося калачиком хоруанца, помещенного на обсидиановый стол, Гон Ши активировала инвазивное зрение. Она разглядывала клеймо Васи, его уникальную омни сероватого цвета, вырабатываемую духом хитинового енота.

Пока психическая энергия пробуждала старую память о самом неспокойном из основателей Вормонд, Вася медленно приходил в себя. Он с трудом открыл глаза, будто медведь, проспавший целую зиму. Поначалу мысли отказывались собираться в кучу, но при виде зеленых глаз с крестообразным зрачком, вся сонливость мгновенно исчезла. Короткие волосы встали дыбом, он перекатился с большого стола и быстро сориентировавшись, побежал к одной из бойниц овального помещения. Без лишних раздумий Косой выпрыгнул из окна, оказавшись в свободном падении. Данное помещение являлось коронообразным венцом, парящим над безымянной крепостью. Здесь могли находиться лишь верховные наставники, но это ни в малейшей степени не волновало перепуганного хоруанца. Все, о чем он думал — бежать как можно дальше.

Сгруппировавшись Вася собирался приземлиться на тренировочную площадку мастеров клейма, но как только ноги коснулись земли, он почувствовал странность. Не было ни малейшего напряжения в суставах и мышцах, а просторные территории безымянной крепости сменились на овальное помещение, из которого он только что вырвался.

— Не бойся, мы — твои друзья. — Гон Ши обольстительно улыбнулась. Она легонько взмахнула рукой и иллюзии, окутывавшие сознание Косого, полностью рассеялись.

Вася с глупым видом поднялся с пола, оказавшись на перекрестии взглядов присутствующих.

— Простите госпожа, у меня принцип, не заводить дружбу с теми, у кого такие глаза. — Осознав уровень сил противника и невозможность побега, Вася не сдался. Он лихорадочно искал варианты, как бы не стать обедом для ужасных червей, при этом поражаясь тому, что зараженный может говорить на Хор’катур.

Глава 373: Трое друзей в новой жизни

— Нет! Нет! Отпустите! От моего мяса только живот пучить будет! — Вася тщетно пытался вырваться из духовных оков Влада, подошедшего вплотную. Он продолжал брыкаться, оглашая звоном безделушек, прикрепленных к широкому плащу, залу заседаний. — Господин — вы же великий сокрушитель аонов, гений хоруанцев, зачем я вам? Пернатые намного вкуснее, так дедушка говорил, а он никогда не врал. Даже когда заставили выбирать: казнь, или ложь, дедушка предпочел отказаться от жизни! Если хотите кого-то съесть, я приведу аонов, столько, сколько нужно!

Гон Ши странно смотрела на Васю — одного из основателей семьи Вормонд. Того, кто, по слухам, обладал не менее впечатляющим талантом, чем патриарх. Пусть в несколько иной сфере… Она не могла поверить, что продажная истеричка перед глазами — действительно близкий друг кого-то вроде Владислава. Хотя если верить словам Эдика, описывающего Василия очень… неоднозначной личностью, все сходится.

— Я прочел твои воспоминания, никакого деда там и в помине нет. — Влад, использующий инвазивное зрение для отслеживания состояния психической энергии в сознании Васи, улыбнулся. — Зовут Альгур, не принадлежишь ни к какой династии. Родственников нет, вырос на свалке, продавал барахло по цене изделий мастеров, непонятно как избегал последствий. Мечта — создать собственную торговую империю и распутствовать с сотрудницами до конца жизни. Ну хоть о карликах не грезишь…

Положив ладонь на голову сопротивляющегося друга, Влад влил все воспоминания о Васе из памяти Салавата и своей. Длинная река жизни пронеслась за несколько секунд, а ведь общих воспоминаний немало. В детстве троица вообще не разлучалась. Жаль только, что без собственной памяти нельзя применять конструкт доминирования личности в клейме Вормонд, иначе Вася начнет осознавать себя от третьего лица. А все из-за предательства…

Давно подавленная злость на Леонида, на отвернувшихся бойцов, на Эмму, вновь поднялась из глубин сознания, заставляя Влада ужесточиться в лице. Из-за привязанности столько проблем… Кому можно по-настоящему доверять?… Взгляд непроизвольно скользнул на Салавата.

Влад раньше не понимал, что такое верность, однако теперь четко осознает: когда кто-то ставит чужие интересы превыше собственных, когда другой важнее себя, это — верность. Чрезвычайно редкое, практически не встречающееся качество, но ему повезло обрести такого друга. Влад ненавидел переплетения вероятностей, как что-то определяющее вариации будущего, но оказывается удача с самого начала благосклонна к нему.

«Нельзя передать Васе прежнюю личность, но в этой жизни можно вложить достаточно ресурсов во взаимоотношения, чтобы вернуть старого друга».

Хоть Косой и был развратной дрянью, полной когнитивных отходов, которые так презирал Влад, он обладал куда более важной чертой. Благодарность, это не слепая верность Салавата, но нечто достаточно близкое. Когда Влад спас друга от обезумевшего отца, едва не забившего его клюшкой для гольфа, Косой повесил на себя кровавый долг. Инцидент с убийством сотрудника КОСИУМа и угроза тюрьмы не испугали Васю. Желание бывших товарищей прикончить Влада привело к идее увести их на Нейт, чтобы остаться там вместе с ними навсегда. Для человека, которому есть что терять, обладающего невообразимыми по человеческим меркам способностями, навыками обретения связей и накопления богатства, отказаться от всего ради долга — трудное решение. Столь редкие личностные качества — не то, что Влад готов упустить.

— Чего…? Кто это?… — После активации клейма души, глаза Васи изменились на манер червей, но он не обращал внимания на новый спектр восприятия. Сбитый с толку хоруанец пытался структурировать воспоминания. Он будто пролежал несколько лет за просмотром длинного фильма с главным героем — слабым существом, имеющим дефект глаз. Странно, но любитель доступных девушек и низкорослых мутантов очень сильно напоминал его, за исключением… Нет, отлична только раса. Поведение, манера общения, контактные способности, любовь к разного рода сделкам и разгульству идентичны. Самое страшное, в воспоминаниях он увидел мир, развитый технологически. Мир, в котором, друзья похожего на него человека стали основоположниками зеленой заразы!

— Я передал воспоминания о Клейме Вормонд, так что ты и сам догадываешься. — Влад убрал руку с головы друга и развеял оковы заклинания.

Вася больше не пытался убежать, лишь глупо смотрел в никуда крестообразными зрачками, пытаясь осознать новую реальность. Он — далеко не идиот. Смог прожить обманом в обществе хоруанцев, чего более чем достаточно для закалки ума. Но понять — не значит принять. Зеленая зараза полторы тысячи зим терроризировала Хорон, уничтожила стольких демонов, что и не сосчитать. Все хоруанцы боялись этой ужасной болезни. Кто бы в здравом уме захотел стать частью ее истоков, притом в прошлой жизни…

— Рад видеть тебя, братишка. — Салават не выдержал, и резко сблизившись, до хруста обнял рефлексирующего Васю. Он поднял друга детства над землей, отчего тот, наконец, пришел в себя.

— С…салават? — Вася неуверенно посмотрел на отпустившего его хоруанца благородного происхождения, принадлежащего, судя по двум парам глаз, династии Диад. Хоть внешность и изменилась, в новоприобретенной памяти только Салават мог позволить себе называть двух друзей братьями.

Глава 374: Возлюбленная Васи

— Простите, для меня все это слишком странно. — После того как Вася узнал всех и познакомился с Гон Ши, которую не успел застать по понятным причинам, он все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Не удивительно, минуту назад ты продаешь безделушки в городе Славы, раздумывая о том, как бы побольше заработать, а сейчас в окружении прародителей зеленой заразы, ностальгирующих о прошлой жизни.

— Время прийти в себя еще будет. — Гон Ши с интересом разглядывала юного Хоруанца. Василия описывали как взрывоопасную пороховую бочку, забитую цветастыми фекалиями. И это — слова сдержанного во всех смыслах Эдика, кто бы мог подумать, что он окажется таким вежливым и приятным парнем. Или новая жизнь так повлияла? — Возможно, разговор с возлюбленной пойдет ему на пользу?

Неожиданный вопрос Гон Ши заставил всех обернуться с озадаченными лицами, даже Эдик Лис, привыкший к выкрутасам жены, нервно дернул уголками губ.

— Возлюбленной? — Вася пытался вспомнить подробности, однако никак не мог найти ту самую. Последняя на памяти «возлюбленная» оказалась шпионкой КОСИУМа, которую хороший друг биомашина-Влад отравил насмерть. В остальном это кудесницы плоти, торгующие мастерством за странные бумажные деньги.

— Ну как же. — Гон Ши проплыла к широкой створке, и облокотившись о каменную гладь, устремила взгляд на тренировочную площадку. Там собрались наследники благородных династий, которых Карвина Аманоа просвещала о плюсах бытия воином Вормонд, наглядно демонстрируя способности. — Та девушка… В прошлой жизни вы были не разлей вода, жили душа в душу и любили друг друга очень крепко. Из-за предательства товарищей ты утратил воспоминания, а сейчас получил лишь обрывки того, что помнят другие. Понят они не все, ведь даже Вормонд не совершенны.

Физиономии друзей посерели, особенно Влада. “Хочешь поизголяться над Васей и Пашей Барсуком? Флаг в руки. Но не приплетай результаты моих трудов, глупая лиса”.

— Ступай, поговори с любимой, она тоже ничего не помнит о прошлой жизни. Вы наверняка снова сойдетесь. — Ободряюще погладив Васю по спине, Гон Ши нежно толкнула вперед. В ту же секунду бедолага перенесся на тренировочную площадку, аккурат под нос Карвины.

Когда Вася исчез, Гон Ши прикрыла рот широким белым рукавом и тихонечко рассмеялась, заставляя Влада и Салавата смотреть на нее из-под хмурых бровей.

— Не смешно, они оба — мужчины. — Салават не выдержал и выразил недовольство, выглядел он будто по верхней губе анализами кала провели.

Гон Ши было все равно, она, как и все двести тысяч избранных, обладала Альфа доминантой для командования проектом Зарождения. Подавление Салавата не страшно, его сила значительно уступает, так почему нужно сдерживать себя? Пока патриарх не разозлился, все в рамках дозволенного.

— Души не имеют полового разделения, только физические тела. — Влад, хоть и испытывал предубеждения, принесенные той средой, в которой вырос и воспитывался, всегда полагался на объективность.

Гон Ши в свою очередь взбодрилась. Похоже, никто не помешает развлекаться. Пять тысяч лет назад, помимо предателей, больше всех она недолюбливала именно неотесанного, грубого, и свирепого Пашу Барсука. У них постоянно возникали трения, то ли на почве межличностных предубеждений, то ли по причине природной несовместимости духов лисы и барсука. В любом случае, даже через пять тысяч лет она не забыла ничего, и вот-вот свершиться маленькая месть.

— Все равно нездоровая тема. — Салават вздохнул и медленно подошел к окну, глядя на то, как старый друг развязывает неловкий разговор с Карвиной. — Только представь, как будут чувствовать себя эти двое, узнав правду. Паша рвать волосы на голове начнет, а Вася вообще застрелится. Сделает чертежи на этой отсталой планете, соберет однозарядник и застрелится.

— Согласен. — Влад тяжело кивнул на слова лучшего друга. Он подошел к створке и встал рядом, озирая тяжелым взглядом представшую картину.

Не прошло и пары секунд, как оба рассмеялись, толкаясь плечами у окна. Теперь уже Гон Ши чувствовала себя глупо. Эдик Лис в очередной раз дернул губами. Давно потерянные чувства дружбы возвращалось спустя пять тысяч лет, как положительные, так и не очень…

Гон Ши покачала головой. Для нее древние и могущественные прародители зеленой заразы выглядели как шестилетние дети, пробывшие в стазисе, пока все остальные росли. Сама лиса озорством разбавляла скуку веков и давно прошедшей старости, но видя столь искреннее веселье, не могла не почувствовать тепло.

«Нужно познакомить их с правнуками, думаю, они подружатся».

Гон Ши ментально обратилась к Эдику Лису, и тому оставалось только кивнуть. Он не стал говорить жене, что по-настоящему войти в эту компанию намного сложнее, чем кажется. Со всей своей верностью, Лис нисколечко не сомневался, что, если встанет выбор, уничтожить все наследие Вормонд, включая его самого, или спасти кого-то из друзей, ни Вася, ни Салават, ни тем более Влад не будут колебаться.

*Примечание автора*

Прошу одобрить отпуск на десять дней, до семнадцатого сентября) Заранее спасибо за вашу благосклонность)

Глава 375: Паранойя

Влад не задержался у друзей. Предупредив об опасностях Хорона, как скрытых, так и явных, он вернулся в лабораторию крепости Аман. Поручения были распределены: Эдик Лис с пятнадцатью мифическими духами и шестидесятимиллиардной армией червей занялся Аонами. Гон Ши выпытывала у глав династий и верховных наставников знания о жестоких отцах. Салават взял ответственность за поддержание внутреннего порядка хоруанцев. Ему не доставало сил, но с престижем династии Диад и Аманоа за спиной, проблем не предвиделось. Эйдону же досталась работа по переносу на Хорон производственных линий норботтов, чтобы те по старым чертежам создавали капсулы генной модификации. К счастью, с материалами и реактивами для работы последних все в порядке. Вормонд часто применяли Фатум-машину — чудовищное творение Норботрона, которое способно перерабатывать целые планеты в ресурсы. Элементарные вещества и сложные химические соединения, в пространственных складах червей имелось все.

Сам же Влад в первую очередь занялся собой. Он выяснил, какой из сотен составных генов активировался при прорыве на Галактический цикл. Результат разочаровал: фантом жизни ясно показал мутации пищеварительной системы, улучшившей переработку кристаллических соединений. Сказать, что мутация бесполезна, ничего не сказать. В животе кипит кислота, под лопатками гудят реакторы, никогда проблем с переработкой каких-либо соединений не возникало.

Но основной недостаток далеко не в этом, а в самой структуре возвышения. У большинства рас во вселенной это проторенные дорожки, переданные предками в генетическом, или духовном наследии. Словно ствол, перерастающий в ветвистое дерево. У Вормонд структура возвышения походила на корни мокрицы: Взлохмаченные пучки, вьющиеся во все стороны, и переплетающиеся в самых разных, порой совершенно неподходящих, местах. Нет основной линии развития и вторичных тоже, ведь гены, собранные за тысячелетия, отсортированы геносбросом аонов. Остались только лучшие из подобных. Если наследственность содержала устойчивость к высокому давлению, то во всей вселенной, среди похожих генов, оставшиеся в архиве вируса Вормонд — несравненны. Будь то приживаемость, степень изменений физической, или иных оболочек, общая эффективность и устойчивость к мутациям, гены Вормонд превосходили прочие. Это одновременно прекрасно, и ужасно, ведь из-за мощности каждого гена, между ними не существует четкой иерархии и мутации возникают совершенно спонтанно.

Осознавая полезность обширного наследия, Влад не стал рубить с плеча и избавляться от «излишков». Он провел тщательный обзор каждого из девятисот тысяч кодирующих генов с помощью фантома жизни. Машина не поспевала за восприятием пользователя, но даже так просмотр вариантов и отсев самых бесполезных занял не так уж много времени. Всего трое Хоронских суток, за которые пришлось поставить крест практически на семидесяти тысячах генов. В основном это вторичные и третичные цепочки, отвечающие за пигментацию, синтез неусваиваемых белков, и так далее. Оставшиеся восемьсот тридцать тысяч пришлось запомнить.

Дизокулус — эндонуклеотическая мембрана семьи Эреб, защищающая геном от копирования и любого вешнего вмешательства. Он позволял работать над структурой ДНК Вормонд только своему создателю. Влад не просто так защищал свое наследие от чужих глаз, а потому помещать информацию о приобретенных генах на носители нельзя. Все хранилось в голове. Приходилось даже проверять фантом жизни на внешнее подключение перед разрушением дизокулуса и открытием генома. Паранойя, но как показало появление жестокого отца, она необходима.

То, как Квадук незаметно внедрил наследственную омни в клеймо Эммы не так уж важно. Что больше беспокоит, когда он это сделал. После возрождения на Хороне, или возможно еще до последней битвы улья Мариэль. Какой бы вариант ни был, дело дрянь. Если после возрождения, все события на Хороне известны Квадуку. Если до… Он знал о грядущих событиях еще тысячелетия назад.

Предсказание будущего… в такие вещи Влад не верил. Только идиот паталогического уровня примет столь абсурдную мысль. В условиях постоянно меняющейся реальности, случайного столкновения частиц, взаимодействия полей микровселенной, волн макровселенной, фактора разумной и неразумной жизни, да в масштабах необъятного космоса, заглянуть дальше незначительного промежутка невозможно. Даже если восприятие охватывает необъятное, а мозг просчитывает все процессы в нем, реальность полна изъянов. Это непредсказуемый механизм. Тысячи лет… Даже если речь идет о годе в масштабах планеты, предсказания могут осыпаться прахом.

Отбросив раздражающие мысли, занявшие жалкую долю наносекунды, Влад вернулся к геному. Восемьсот тридцать тысяч… слишком много, особенно если учесть, что каждая наследственность очень сильна и забирает много физических, ментальных, и духовных ресурсов на поддержание. Основа должна быть очень простой, но невероятно прочной. Как когда-то регенерация, кислотное дыхание, инвазивное зрение, хитиновая броня, психическая сила, и гигантизм возвысили Вормонд, новая конфигурация должна превзойти преимущества великих рас. Что же до оставшихся генов, они станут путями развития, которые генералы смогут выбирать для своих армий, чтобы решать те, или иные задачи. Универсалы не всегда лучше специалистов.

Определившись с направлением, Влад начал работу.

Глава 376: Основа нового вида

Месяц пролетел в мгновение ока. Даже за интенсивной работой Влад не забывал о развитии. Он благополучно достиг цикла Скопления галактик, но не только не обрел новой способности, некоторые старые исчезли, или были заменены.

Влад практически с нуля создал для себя и всей семьи Вормонд новую ДНК. Основывалась она на тройной спирали, которая гораздо сильнее подвержена мутациям чем двойная — условие обязательное для более легкого присоединения новых генов при развитии червей. Это уже были не мутации определенной семьи, не признаки отслоившейся расы, а формировании нового, отдельного вида, носящего имя Вормонд.

Кодировка аминокислот, белков, гормонов, структура мышечных волокон, костей, желез, кожного покрова, волос, слизистой, все было изменено на основе сильнейших генов, собранных за тысячи лет. Отловив на домене Нурт несколько подопытных, Влад сделал из них тестовые образцы для внедрения нового генома. Результат поражал… Даже без духовной энергии, не покрытые хитиновой броней, тела червей обладали чудовищной прочностью. Они могли без проблем выдерживали воздействие искусственной черной дыры, все формы облучения, кислотных и щелочных сред, огромного спектра органических и неорганических токсинов, что уж говорить о механических повреждениях. Влад создал совершенство, точнее его основу, невероятно прочную, живучую, и чрезвычайно опасную.

Итог работы примерно таков:

Извлечение всех комплексных наследственностей чужеродного происхождения, забирающих львиную долю духовных, психических, и физических ресурсов. Влад не оставил себе даже гены Птицы преисподней, земного муравья, и Шиамат.

Комплексное улучшение всех физических характеристик на семьсот двадцать процентов.

Добавление в основу Вормонд органических реакторов ядерного синтеза Прометеуса. Свой собственный Влад оставил неизменным, источник энергии органической крепости норботтов не имел конкурентов.

Удаление органелл, желез, систем по производству кислоты, токсинов, ядов, и прочих сложных соединений внешнего применения. Они попросту неэффективны в условиях высокотемпературного высвобождения энергии реакторов.

Изменение пищеварительной и дыхательной системы, ранее участвующих в синтезе кислоты, на основе генов великой расы Чо’мон. Теперь они сосредоточены на извлечении энергии из окружающей среды, включая пространство, электромагнитные волны, и многое другое. КПД далеко не так хорош, как у реакторов Влада, но без питания черви точно не останутся.

Преобразование гигантизма в сверхуплотнение расы Итит, проживающей в квантовой реальности. Размеры с высокоуровневыми противниками мало что значили, а против слабых существуют более эффективные методы борьбы. Лучше позволить червям увеличивать собственную прочность, уплотняя тело, при этом набирая массу, которую можно компенсировать с помощью заряженных частиц.

Замена хитиновой брони на способность к синтезу и управлению орб-хитином расы Абсорберусов. Для контроля прочнейшего соединения пришлось создать составную нуклеотическую цепочку, в которую вошли гены семьи Альбион. Теперь черви смогут повелевать орб-хитином, как когда-то отрекшиеся повелевали костями белого Древа. От безмозглых тварей ожидать творческого подхода к способности не следует, но генералы смогут направить данный навык в полезное русло.

Добавление генов Хоруанцев для выработки жизненной энергии и слияния ее с духовной в сутру. Мастерство клейма слишком сильное оружие, чтобы игнорировать его.

Замена нейромедиаторов на сообщающиеся синапсы аонов династии Аилис, которые позволяли высвобождать чистую психическую силу в виде электромагнитного излучения. Молнии, что не ограничены скоростью света — хорошее подспорье для вида, обладающего мощной психической силой.

Червей, как дополнительные конечности с огромным спектром возможностей, регенерацию, усиленную генами гидры, и инвазивное зрение, Влад оставил в покое.

Со всеми апгрейдами могло показаться, что он превосходит генетических наследников лишь реакторами органической крепости норботтов, однако на самом деле объем психической силы при равных условиях чрезвычайно разнился. Даже десять тысяч червей, превосходящих патриарха в развитии, не составляли и ничтожной части его ментального могущества. Возможно, дело в мощи интеллекта, но даже без верховной доминанты, можно подвить непокорных. Жаль, что не подчинить, ведь это касалось тонких манипуляций, в которых, почему-то, он не силен.

Несмотря на завершение работы над геномом, Влад не планировал покидать лабораторию. Нетронутым оставалось исследование, которое по-настоящему будоражило разум. Когда Белес Минтар использовал глаз жизни и смерти, запустив странный механизм уничтожения души, Влад смог разрушить оболочку двух боковых сосудов, что привело к усилению изначальной искры. Усилению значительному, поставившему его душу практически в один ряд с душами великих рас. Если разобраться в механизме произошедшего и повторить…

Вдруг сильная боль пронзила голову. Влад широко распахнул глаза, опасаясь снова попасть на прием к Квадуку неисчислимому, но этого не произошло. Психическая буря невообразимой силы пришла из совершенно иного места — коллективного бессознательного, в котором происходило что-то ужасное.

Глава 377: Буря в коллективном бессознательном

Опасаясь опоздать на пир разрушения собственного творения, объединяющего всех червей Вормонд, Влад немедленно погрузился в коллективное бессознательное. Мрак измерения, тускло озаренного светом бесчисленных зеленых звезд, сменился нестерпимым сиянием. Некогда наполненное безмятежной силой пространство бурлило и кипело, завывало скорбным плачем и разрывалось болезненным ревом. Источники психической силы безумными потоками устремлялись к оку черно-изумрудной бури.

Место, где скапливалась неизмеримая психическая сила, уже не принадлежало коллективному бессознательному. Рукотворное измерение попросту не могло выбежать столь чудовищного давления и око проявлялось в физическом измерении. Где-то на краю далекой галактики, на расстоянии миллиардов световых лет от млечного пути, из скопа зеленых искр родился катаклизм. Он мгновенно пожрал сотни миров и десятки звезд. Твердь планет не выдерживала и размалывалась искажением психической силы, звезды взрывались, когда изумрудные молнии пронзали мантию и ядра.

Влад, которого захлестнуло течение психической силы, наблюдал за всем этим с ужасом. Он не мог понять, почему? Почему разделенная им психическая сила сливается воедино? Когда создавалось коллективное бессознательное Влад уже имел представление о внутренних процессах от Прометеуса и Инценсус. В их подпространстве раньше обитали сущности, порожденные мощными психическими мотивами: сильными желаниями, схожими мыслями, первобытными инстинктами. Даже после зачистки измерения Инценсус не смогли избавиться от сущности черной старухи — страха смерти всего живого.

Влад не желал видеть зарождение неподконтрольной силы в собственном дворе, а потому в основу коллективного бессознательного Вормонд легла система построения сот. С добавлением новой психической силой при заражении и превращении в червя, часть полученной энергии уходила на создание пространственных барьеров, формирующих соты. Они ограждали психические источники друг от друга, ведь сами по себе они притягивались друг к другу из-за электромагнитной природы. Система сот так же позволяла находить путь к психическим источникам определенных червей и устанавливать связь, ведь не приходилось копаться в ментальных водоворотах. Что же пошло не так? Как система, безотказно работавшая тысячи лет, вдруг дала сбой?

Несмотря на рой вопросов и негодование, растущее с каждым мгновением наблюдения за катастрофой, Влад не мог позволить себе рефлексировать. Не придумав способа вернуть все на свои места и остановить катастрофу, он все же решился действовать. В коллективном бессознательном разум Патриарха не обладал четкой формой, лишь сгусток изумрудной энергии, значительно больший чем любой другой источник психической силы. Тем не менее, с наследием генов аонов династии Аилис, появилась возможность это изменить. Дуги зеленых молний опоясали бесформенный сгусток и сжали его в стреловидный штырь. С мощным ускорением Влад выстрелил собственное сознание в самый центр бури.

Молнии защищали разум от огромного внешнего давления, но даже так, с приближение к оку, Влад чувствовал, как структура мыслей разбивается и сознание приходит в хаос. Но он только ускорился.

«Неважно, внешнее это вмешательство, или внутренняя проблема, нельзя позволить сформироваться такой сильной, а главное неподконтрольной сущности в коллективном бессознательном».

Влад отчаянно прорывался сквозь вихри, в реальном мире поглотившие уже четверть галактики. Он испытывал невероятную боль, не было головы, но ее будто пронзали тысячи раскаленных игл с зазубренными наконечниками. Разум рассыпался, будто песочный замок, погруженный в воду. Одна лишь сила воли удерживала Влада от растворения в океане безумия.

В какой-то момент все вдруг прекратилось, наступила тишина, и не было больше света. Истерзанный разум поначалу даже не понял, что произошло, и проложил отчаянно нестись вперед, в нетронутой пустоте, где рождалось Нечто.

Вновь осознав себя, Влад приблизился к тусклому сгустку психической силы, подпитываемой самой бурей, будто ребенок утробой матери. Десятки пуповин тянулись от внешнего вихря к центру, они вкачивали мощь циклона в Нечто.

«Это оно…»

Влад ощутил единение всех психических сил в аморфном сгустке, эфирном, практически жидком. Он выглядел беззащитным, но содержал достаточно силы, чтобы выжечь мозги всем разумным существам в галактике.

«Жажда поглощения, распространения, сопротивление, боль, страх, отчаяние, ненависть… Как много всего тебя породило».

Догадки о причинах возникновения катаклизма появлялись в проясняющемся разуме, но Влад прибыл не для выяснения обстоятельств. От объятой молниями стрелы потянулись щупальца, которые принялись сплетать в пустоте сложные фигуры, уменьшающиеся и выстраивающиеся в каркас клейма Вормонд.

По своей сути клеймо представляло собой не маяк для привлечения омни в Вормортисе, и даже не вместилище души, это — структурный блок, в который можно поместить любые протоколы. Протоколы, имеющие наивысший приоритет для перестройки Вормортиса, коллективного бессознательного, и даже природы самих червей. Ранее Влад использовал его для хранения и реализации всех процедур перерождения, но теперь помещал внутрь совершенно иную информацию. Во-первых, он сделал слепок собственной личности, которая заняла место пустующего пространства, где обычно располагалась душа. Во-вторых, протоколы по удержанию, сохранению, и подпитке души были перезаписаны на подчинение, верность, и защиту. Не важной, какой в итоге выйдет сущность, она должна беспрекословно подчиняться Владу. В-третьих, внедрен протокол наивысшего приоритета для его психической силы. Если в будущем потребуется вмешаться в ход работы сущности, ее огромная психическая мощь не станет препятствием. Так же как преобразованная омни в Вормортисе податлива Патриарху. И наконец последний предохранитель — протокол самоуничтожения, представляющий собой сложный сигнал психической силы, содержащий зашифрованную информацию. К ней не будет доступа даже у самой этой сущности, не говоря уже о посторонних.

Наконец, завершив формирование клейма Вормонд, Влад окружил его барьером чудовищной психической силы и поместил внутрь психического эмбриона. Мощь последнего быстро разъела защиту, но клеймо уже проникло внутрь и начало перестраивать хаотичную структуру формирующейся сущности.

Глава 378: Архичервь

Формирование психической сущности заняло около двухсот часов, все это время коллективное бессознательное было отрезано от червей. Не было возможности передавать ни сигналы, ни приказы, ни как-то связываться друг с другом. Влад представлял, какие ужасные последствия это окажет на Вормонд. Черви без прямого командования доминант выйдут из-под контроля и потеряют всяческое тактическое преимущество. Они превратятся в безмозглых зверей, которых уничтожат так же, как разбирались с зеленой заразой на Хороне. Но Влад не смел покидать коллективное бессознательное и предупреждать подчиненных через источники связи на кораблях норботтов. Он ни на секунду не отвлекался от контроля процесса формирования сущности. Слишком уж она много значит.

Влад видел, как хаотичная ментальность структурируется, как зачаточное сознание зреет под потоком неисчислимой информации, содержащейся в психической силе. Младенец превращался в ребенка, а ребенок во взрослого, но то была лишь оболочка, напичканная огромными знаниями и ведомая первичными инстинктами, которые легли в основу сущности. Жажда поглощения и распространения, продиктованные природой Вормонд, ненависть, отчаяние, нежелание, принесенные последними и самыми яркими психическими воплями жертв, подвергшихся заражению. Если бы не клеймо Вормонд, противоречивая сущность с самого рождения начала бы метаться, круша все и вся. Но так, она медленно впитала остатки бури, разодравшей неизвестную галактику, после чего предстала перед Владом в форме двуглавого червя. Эта форма являлось самой силой отождествляемостью всех зараженных, так что ничего удивительного.

— Кто я? — Вопрос, прозвучавший одновременно из пары змеиных уст, разнесся чудовищным эхом в коллективном бессознательном.

Сущность не осознавала собственной силы, выходящей далеко за рамки разумного. Даже цикл Вселенной не так могущественен, как Новорожденный.

— Психическое единство всех Вормонд. — Влад, следящий за колебаниями в ментальности собеседника, уловил его борьбу и внутренние противоречия, принесенные разнородной природой происхождения.

Новорожденный осознавал, кто такие Вормонд, лучше, чем кто либо, возможно, даже лучше патриарха, ведь помимо знаний о появлении червей, он чувствовал разум каждого из септиллионов зараженных. Новорожденный так же понимал, кто стоит перед ним: Патриарх Вормонд, высший приоритет, хозяин, но…

— Ты мой создатель?… Или создатель условий, приведших к моему рождению…? формированию…? Появлению…? — Не в силах определиться с формулировкой собственного происхождения, Новорожденный впадал в глубокую задумчивость, которая длилась наносекунды.

Основа личности являлась слепком Влада, а чудовищный объем психической силы и доступ к вычислительным мощностям подсознаний септиллионов червей наделял его невообразимыми мыслительными способностями.

— И то и другое, полагаю. — Влад являлся создателем коллективного бессознательного, в котором сформировалась сущность, и создателем клейма, определившим природу Новорожденного. Так что он не солгал.

Сущность обдумывала услышанное, она прокручивал моменты формирования себя из психической энергии, память бесчисленных червей с момента их появления на земле, и приходил к выводу, что слова высшего приоритета близки к объективной действительности. А если нет… Сомнения вдруг отпали, они были стерты протоколами клейма, которые превращали все слова, действия, приказы, и желания хозяина в абсолют.

— Но зачем? — Новорожденный осознавал, как он появился, но не понимал причин. Как личность, ищущая себя при достижении определенного уровня интеллекта, сущность пыталасьсамоидентифицироваться, найти нечто, что дало бы ей значимость не только появления, но и существования.

Влад выругался в душе. «Если б ты сам не начал формироваться, зачем бы мне тебя создавать? Итак кругом проблемы…». К счастью собеседник не слышал мысли патриарха, так как не имел доступа к разуму хозяина.

— Зачем, спрашиваешь… — Влад задумался, он спешил сюда сломя голову, провел несколько суток в чрезвычайном напряжении. Все для того, чтобы не допустить рождение неподконтрольной сущности, которая присвоила бы себе коллективное бессознательное, подчинила бы червей своей огромной психической силой, или попросту не уничтожила бы их, выжигая мозги. Он совершенно не задумывался об использовании опасной штуковины, тем не менее, видя могущество противоположенной стороны, разум медленно разгорался возбуждением. — Ты — Архичервь, создан помочь в сбрасывании цепей с Вормонд. Чтобы только мы определяли свое прошлое, настоящее, и будущее, чтобы упомянутые концепции времени не были властны над нами. Чтобы ни пространство, ни вероятность, ни материя, ни любая из форм энергии, не была препятствием для нас. Чтобы у Вормонд существовало лишь одно ограничение — внутреннее, которое зависит от других представителей нашего вида, прежде всего от меня.

Имя Архичервь как нельзя лучше подходило апогею психической природы Вормонд, оно призвано усилить принадлежность Новорожденного к его виду. Имя даст идентичность, свяжет первый узелок в узах, по крайней мере, Влад надеялся на это. Подростковые проблемы с самоопределением и бунтарством — последнее, что хотелось бы увидеть от столь могущественного Существа. Последствия даже представлять не нужно, перед восприятием разодранная в пыль галактика, превращенная в копилище пылающих газовых и пыльных облаков, пронизанных изумрудными молниями.

Глава 379: Наказание, награда

— Создан помочь… — Словно прозрев, двуглавый червь, размером с небольшую планету, извиваясь поплыл вверх. Хотя такого понятия попросту нет в измерении коллективного бессознательного. Он проплыл над Владом, пытающимся понять ход мыслей Новорожденного, а затем разразился шокирующей психической силой.

Сокрушительная волна энергии прокатилась по опустевшему коллективному бессознательному, вся энергия которого воплотилась в Архичерве.

— Что ты задумал? — Влад, переполненный мрачных мыслей, готовился высвободить зашифрованный сигнал самоуничтожения.

— Помогаю сбрасывать оковы нашему виду. — Червь, сосредоточенный на своей работе, опустил одну из голов, чтобы прошептать. С этими словами импульс возрос в несколько раз. Утихающие бури на останках разрушенной галактики вновь начали раздирать пространство.

Влад, наконец, понял, что делает этот идиот. Он ослаблял подавление животных инстинктов червей по всей вселенной. Безумные твари, управляемые только жадной поглощения и распространения, начали приходить в себя. Их память была досуха выкачана при рождении Архичервя, но у тех, кто до заражения обладал мозгом, близким к человеческому, или более развитым, начали появляться мысли. На бесчисленных полях сражений они впадали в ступор, так как движущая сила в виде инстинктов больше не была властна над телами.

Мгновения замешательства оборачивались катастрофами. Цивилизации, сражавшиеся со вторженцами Вормонд уничтожали запутавшихся монстров. Великие расы делали это с куда большей эффективностью и за несколько секунд вырезали миллиарды Вормонд. Лишь армады, находящиеся под непосредственным командованием доминант, смогли выстоять, так как командиры могли отдавать приказы, защищаться, нападать, или же отступать. Но даже они не могли в полной мере обороняться, ведь без коллективного бессознательного, на одной лишь личной психической силе доминанты могли охватить от силы пару миллионов подчиненных. Остальные тоже впадали ступор.

Влад не видел трагедии Вормонд, однако мог представить, насколько тяжелыми последствиями обернется своеволие Архичервя. Тем не менее, он не стал уничтожать Новорожденного. Последний действовал исходя из воли хозяина помочь сбросить оковы. Архичервь проанализировал подавление инстинктов над разумом как помеху в достижении этой цели. Проанализировал тем же ходом мыслей, который был в голове создателя, и Влад полностью с этим согласен. Если бы не предательство подчиненных и угроза Квадука неисчислимого. Он бы ни за что не забрал у паразитической расы самое страшное оружие во вселенной — разум. Тем не менее, нельзя возвращать все на свои места — вот так, впопыхах, без предварительных приготовлений. К счастью, новорожденный определил как бременя лишь подавление инстинктов, а не сами физические оболочки. Если бы он посчитал, что тела Вормонд не обладают достаточным потенциалом для сбрасывания оков материи, пространства, времени, вероятности, и энергий, он бы с радостью принялся уничтожать генетическое наследие собственного создателя.

— Установи связь с Эйдоном. — Подавив нарастающий гнев, Влад обратился к Архичервю и тот мгновенно создал психический канал. С противоположенной стороны веяло паникой и недоумением. Небеспричинно, в отличие от Влада космический паук видел масштаб потерь Вормонд по всей вселенной. — Эйдон, выводи войска через пространственные червоточины в безопасную зону! Немедленно!

Услышав знакомый голос, Паук взбодрился. Он не понимал, почему не мог связаться патриархом, но тот явно знал о происходящем.

— Если начну полномасштабную эвакуацию, не смогу подпитывать великий раскол… Как только он закроется, на восстановление потребуются столетия, и огромное количество энергии. В большинстве миров великих рас к тому времени установят пространственную защиту. — Несмотря на приказ, Эйдон колебался. Великий раскол — то, на что Вормонд полагались последние несколько тысяч лет для вторжения в миры и домены. Достаточно одного червя, прошедшего через аномалию в обитаемую зону, и можно считать ее новой колонией зараженных. В обратную сторону это не менее эффективно. Те, кто ищет ресурсы для существования домена вынуждены проходить через расколы, и с высокой вероятностью они сталкивались с Вормонд. Разве можно жертвовать столь продуктивной системой?

— Раскол нам больше не понадобится, начинай эвакуацию. — Отдав приказ, Влад прервал связь с Эйдоном, и свирепо уставился на Архичервя. Несмотря на то, что последний действовал из лучших побуждений, он оказался слишком своевольным. Единение психической силы всех Вормонд обладало невероятным умом, но все еще недостаточно зрело для понимания своего места.

С волной мощной психической силы, которая без труда прошла сквозь эфемерную плоть двуглавого червя, новорожденный издал пронзительное шипение. Огромное тело начало яростно извиваться, как уж, помещенный на сковороду. Он испытывал невыносимую боль, которую Влад стимулировал через бесчисленные психомедиаторы. Разница в ментальных силах была велика, но энергия Влада полностью доминировала из-за клейма Вормонд.

— Проявишь своеволие, по отношение к моим творениям еще раз, исчезнешь. — Холодный тон Влада ворвался в сотрясающееся от боли сознание Архичервя, но тот не смог ответить. Он лишь хрипло шипел, пытаясь прийти в себя. Вдруг волна тепла полностью избавила Новорожденного от агонии, и тот замер в мрачном пространстве коллективного бессознательного, освещенного пылающей галактикой. Вместе с теплом пришла и сила, структурировавшая нестабильные медиаторы в теле и выстроившая их на манер сообщающихся нейронов в мозгу. Это окончательно завершило формирование Архичервя как полноценной формы жизни, пусть и иного плана. — Наказание за самодурство, награда за следование моей воле. Это первый и последний урок от меня, если с такой огромной ментальной силой не сможешь научиться всему остальному самостоятельно, в твоем существовании нет необходимости.

Глава 380: Причина бури

Последствия самодурства Архичервя еще предстояло расхлебать, но Влад вернулся в реальный мир и переместился на домен Ош. Он обязан выяснить, что послужило причиной катастрофы в коллективном бессознательном. Внешние факторы, или же снова вмешательство жестокого отца…

Появление патриарха в безымянной крепости не осталось незамеченным. В первую очередь из-за колоссального психического давления, которое тот не пытался скрыть. За пару секунд в зале заседаний собрались: Гон Ши, Салават, Эдик Лис, и еще восемнадцать мифических духов, достигших цикла Пустого космоса, а вот Вася с Пашей отсутствовали. Скорее всего, они попросту не решились прийти, не обладая ни силой, ни знаниями, ни личностями своих предыдущих жизней.

— Эй… ты как?… — Гон Ши, столь же всполошенная как остальные, собиралась вывалить на пропавшего патриарха огромное количество проблем, однако столкнувшись лицом к лицу, замерла с широко распахнутыми ресницами. Она оторопело уставилась на Влада, не веря собственным глазам.

Друзья и генералы Вормонд так же проявили беспокойство, вызванное внешним видом патриарха.

После полной перестройки генома Влад не успел ознакомиться с внешними изменениями. Но отсутствие рогов на голове и изрядно побледневшая кожа, сквозь которую проглядывались черные жилы, явно нехарактерные черты здорового организма. По крайней мере, у людей и хоруанцев. Однако внешность сильно разнилась с настоящим состоянием. Влад чувствовал себя здоровее, чем, когда-либо, он ощущал мощную силу, пульсирующую в каждой клеточке тела. Ни хоруанцы, ни тем более люди не могли представить, насколько высоко взобрался патриарх Вормонд. Не просто более высокий эволюционный уровень, это фундаментально превосходящая форма жизни.

— О моем состоянии поговорим чуть позже. — Влад отложил вопрос с генной модификацией Вормонд, пока не решится более насущная проблема. — Эдик, что с Аонами?

Вопрос озадачил Лиса. Он, как и все собравшиеся, собирался обсудить чудовищную психическую бурю, оборвавшую связь с коллективным бессознательным, и последовавшие метаморфозы червей, вдруг обретших самосознание. Более того, великий раскол, поддерживаемый силой Эйдона и подпитываемый триллионами червей, исчез. Это тревожило генералов Вормонд куда сильнее.

— Переговоры провалились. — Мрачный тон Эдика полностью соответствовал внутреннему состоянию. Он чувствовал, что подвел доверие старого друга. — Почти месяц я пытался склонить их на сторону Вормонд, предлагал всевозможные преимущества, обещал сохранить наследие Аонов нетронутым, без толку. Десять дней назад мы начали полномасштабное вторжение на домены крылатых, почти семнадцать миллиардов заразили, остальных прикончили. Аоны оказались свирепее, чем мы думали. Перед падением последних городов они уничтожили дворцы-библиотеки, накопители психической энергии, и все сокровищницы.

Вместе со скомканным докладом Эдик передавал ментальные образы прямиком в голову патриарха, который после просмотра облегченно вздохнул. Товарищи недоумевали, что же послужило причиной удовлетворения при таких-то обстоятельствах, и только Влад понимал, насколько благоприятна ситуация. Буря в коллективном бессознательном вызвана не жестоким отцом, а огромным количеством психической силы, одномоментно ворвавшейся в ментальное измерение. Заражение семнадцати миллиардов аонов, каждый из которых обладал ментальной мощью, сравнимой с целой цивилизацией низшего порядка, разъело соты коллективного бессознательного. Механизм попросту не справился с бурным потоком, и энергия начала просачиваться, что в конечном итоге привело к рождению Архичервя.

Еще тогда, в момент возникновения бури, Влад догадывался о причинах катастрофы, но только после подтверждения Эдика отпустил ситуацию. Если бы появление психической сущности оказалось проделками жестокого отца, даже с клеймом Вормонд в ее центре, Влад не чувствовал бы себя в безопасности.

— Отправляйтесь к армии и следите за состоянием червей. Проанализируйте психическую энергию, измерьте влияние доминант на самосознательных особей, не относитесь к этому небрежно. — Отдав приказ, Влад передал информацию о катастрофе коллективного бессознательного, Архичерве, и эвакуации Эйдона, в головы товарищей, после чего вновь погрузился в коллективное бессознательное.

Он должен как можно скорее исправить то, что наделал Новорожденный. Грозные армады Вормонд, свирепствовавшие по всей вселенной, превратились в полуразумных овощей. Самосознание не равно разум, у них нет ни знаний, ни навыков, ни личностных качеств. Пустые оболочки, уязвимые к любым изменениям.

— Архичервь. — Голос Влада разнесся в коллективном бессознательном. В ту же секунду напротив возник гигантский двуглавый монстр, внешне полностью идентичный его первичному духу. — Передай знания, что я сейчас соберу, вернувшим разум червям, и убедись, что они должным образом все усвоят.

Новорожденный покорно склонил головы и замер в ожидании, пока Влад структурировал информацию: Фундаментальные знания о естественных науках, природе духовных, физических, и ментальных явлений, информация о существах, населяющих вселенную, их особенностях, слабостях, и сильных сторонах, опыт боевых искусств с оговоркой на физиологию червей, использование способностей Вормонд, вплоть до стимуляции нервной системы духовной энергией. Огромный поток знаний умещался в психическом импульсе, который погрузился в клеймо Вормонд на место, где обычно содержались воспоминания о прошлой жизни. В основу клейма легли те же протоколы, что и у Архичервя: Верность, преданность, защита, подчинение.

Сформировать личность для септиллионов червей невозможно, но задать общие черты вполне осуществимая задача. Клейма интегрируются в пока еще пустую ментальность и сформируют вокруг себя все остальное. Только на заре формирования разума можно сделать это и получить полностью преданную армию.

Глава 381: Срочное донесение

После многократного дублирования психических клейм, Влад почти истратил ментальную энергию, но даже так не доверил работу над ними Архичервю. Доступ к столь важному инструменту, как клеймо Вормонд нельзя передавать в чужие руки, особенно в столь ненадежные. К счастью, дублирование клейма требует совсем немного энергии, психическая сила Влада огромна, в коллективном бессознательном она восстанавливается очень быстро. Примерно за одиннадцать часов, выжатый досуха, он сформировал пять септиллионов клейм, чего достаточно для покрытия всех червей, обретших самосознание. Остальные на уровне интеллекта равны животным, или того хуже, зачем им знания о естественных науках, тропах клеймения и телесных искусствах?

Получив в распоряжение столько клейм, Архичервь мгновенно интегрировал их в сознание каждого червя, при этом не проявив никаких признаков усталости. Он даже ни разу не ошибся адресатом, каждому достаюсь по одному клейму, и не возникло наложений. Мыслительная мощь новорожденного в несколько миллиардов раз превосходила Влада, а он далеко не вегетарианец на данном поприще. Укол зависти пронзил сердце уставшего патриарха, однако он, в форме тусклого энергетического сгустка, быстро вернул самообладание.

Переходя от сознания одного червя к другому Влад исследовал метаморфозы. Новорожденный не юлил и честно интегрировал только клейма, которые медленно стимулировали мозги зараженных. Знания вкачивались в серое вещество, возбуждая нервные клетки, раз за разом повторяя проделанный путь сквозь синапсы, чтобы закрепить умения и навыки. При всей ментальной силе Вормонд, обеспечивающей каждому эйдетическую память, опыт — нечто большее. Он вырабатывается количеством повторений пройденного пути сигнала, и чем глубже опыт, тем эффективнее действие, или знание. Благодаря мощной регенерации можно не щадить нейроны червей, они в любом случае восстановятся.

Клейма раз за разом прогоняли бесчисленные импульсы разного рода, заставляя зараженных впитывать знания на глубочайшем уровне. Судя по скорости усвоения, черви будут готовы вернуться на передовую самое большое, через месяц, а некоторые придут в боевую готовность спустя пару минут. Все-таки, разница в уровне развития мыслительного органа у разных рас порой доходит до абсурда.

Убедившись, что все в порядке, Влад вернулся в реальный мир. Уставший, измотанный, он едва стоял на ногах, но при всем измождении счастливо щурился.

Из бойниц залы совещаний лился холодный свет, отраженный спутниками Хорона. Кристаллы снега преломляли белые лучи, озаряя мрак ночи и освещая небеса чудесными искорками. Влад прошествовал к бойнице и вытянул руку, ловя крупную снежинку. Упав на ладонь, она не растаяла, Влад контролировал каждую клеточку тела, мог по желанию закрывать поры, сжимать тепловое излучение в пределах органелл, и это далеко не все… Снежинка поплыла над ладонью, замерев в десяти сантиметрах. Она вертикально развернулась, задрожала, а затем распалась на бесчисленные кристаллики, размером меньше нанометра. Кристаллики сплетались в сложные фигуры гуманоидных существ, устраивая спектакль битв под равнодушным взглядом изумрудных глаз.

— Прошло много времени… Силы, что пленяли человеческое тело, стали такими нелепыми и хрупкими. — Улыбка непроизвольно наползла на уста. Влад многое пережил, каждый день, каждый час, минута и секунда проведены в напряжении, но результат — лучшая награда. Некогда смертное тело, подверженное старению, бессмертно. Даже утратив его, можно возродиться. Некогда жалкая способность влиять на реальность, ужасающа. Одной атакой можно уничтожать миры и звезды, растирать в пыль нерушимую твердь, формируя из нее все, что заблагорассудится. Даже простые смертные, не обремененные давлением амбиций Влада, жаждут подобной свободы от ограничений, так как он может быть не счастлив? — Жестокие отцы, или кто бы то ни было, моя жизнь принадлежит только мне. Никто не властен над ней, ни у кого не будет даже призрачной возможности ее контролировать.

Разгоряченный, переполненный мотивацией Влад собирался немедленно что-нибудь сделать. Сотворить, разрушить, не важно, лишь бы не стоять на месте и дать выход внутренней энергии.

Вдруг взгляд зацепился за сгусток тьмы, быстро поднимающийся к бойнице залы совещаний.

«Телосложение алчности? Кто же пожаловал в такой поздний час?»

Раньше Влад без труда бы назвал принадлежность незваного гостя к определенной семье, однако после экспериментов Арцилия миллиарды хоруанцев обрели родословные пяти древних тел. Инвазивное зрение так же не могло пробиться сквозь поглощение Алчности, оттого личность сгустка оставалась загадкой до самого последнего момента.

В танце темных нитей дыма перед Владом возникла молодая девушка, которая тут же опустилась на одно колено. Она склонила голову очень быстро, но не успела скрыть утонченные черты лица, бледную кожу, и абсолютно черную радужку глаз от взора прародителя червей.

— Владыка, прошу простить за вторжение. Срочное донесение. — Изысканная внешность разнилась с резким отчеканиваем слов и серьезным тоном. Девушка, судя по форме рогов и внешности принадлежащая династии Баниато, сумела заинтересовать Влада. — Нашей династии удалось выяснить, что Белес Минтар с войском Темного ложе бежал в миры Хорунгарда. Они готовят нападение на Хорон в ближайшее время.

Глава 382: Тиана Баниато

— Тиана Баниато — вторая дочь Мерида Баниато, главы династии. Я видел тебя при обороне Безымянной крепости. Как же вы узнали о местоположении Темного ложе и их планах? — Влад ничуть не удивился докладу, не потому, что заранее знал содержание. Всего лишь догадки:

Подчиненные обыскали Хорон, прилежащие домены, но так и не нашли повстанцев, а их не один и нее два. Значит они сбежали, а с Хорона есть только три пути: либо в Хорунгард, либо в Аозир, либо во владения Вормонд. Вряд ли черви и крылатые приняли бы мятежников Хорона с распростертыми объятиями. Удивляет осведомленность Баниато, когда ни высшие эшелоны Вормонд, ни предводители династий уровня Архидьявола об этом и в помине не слышали. Иначе, давно бы доложили, чтобы выслужиться, как, впрочем, поступают и Баниато, делая акцент на «Нашей династии».

— Мы подсадили шпиона в войско Темного ложе. — Четкий ответ, без толики сомнений. Девушка явно готовилась рассказать об этом, когда заявилась с докладом. Скорее всего династия проинструктировала о десятках возможных сценариев встречи, и она точно знала, где что можно сказать.

Уверенность так же исходила из особенностей хоруанцев, обладающих телосложением алчности. Никто, даже сам прародитель червей, не мог проникнуть в их разум и прочесть мысли. Алчность поглощала всю энергию рядом с телом, психическая — не исключение.

— Подсадили задолго до восстания, верно? — Взгляд Влада сканировал Тиану. Простой человек не заметил бы едва уловимого напряжения мышц за темно-сиреневым комбинезоном, так удачно подчеркивающим все нужные изгибы. — Только не говори, что сделали это в последний момент. Имея возможность подсадить шпиона во время битвы при крепости, вы могли внедрить его с большей вероятностью успеха задолго до этого. Как династия могла не воспользоваться возможностью выкрасть тайны Темного ложе — одной из двух главных сил Хорона? Итак, почему со шпионом в рядах Темного ложе, вы не сбежали заблаговременно, или не предупредили другие династии? Хотели выловить рыбу в мутной воде? Или изначально в сговоре с ними, и поддерживали восстание?

— Мы бы никогда!.. — Тиана резко подняла голову. Холодное спокойствие улетучилось и заготовленные речи перемешались в голове. Она боялась… боялась лишним словом подвернуть опасности свою семью. Однако встретив взгляд, полный равнодушия, юная Баниато поняла, что ложь только навредит. — Мы готовились отступить в убежище после поражения. Баниато взяла бы под опеку выживших из благородных династии, сформировала бы альянс…

— И получила полную власть над их родословной, знаниями, и судьбами, сохранив во время битвы у крепости большую часть своих сил благодаря своевременной подготовке. — Влад продолжил за докладчицу, отчего на точеном личике появились признаки паники. Попытка сгладить углы превратилась в фарс, она уже десять раз пожалела, что отправилась докладывать, доверившись уверениям старших о безопасности данной затеи. Лучше бы они не высовывались, и не пытались занять в глазах прародителя червей лучшее положение. — Я читал о Баниато в библиотеке Аманоа и Кузни клейма. Ничем не выделяющийся род, кроме телосложения Алчности. Ни экономического господства, ни великих завоеваний, ни политического влияния, ни выдающихся героев. До вас существовали сотни более достойных династий, обладающих сокрушительной мощью, древним наследием, и впечатляющими лидерами, но выжили именно вы. Достигли развития Опустошителей, сформировали прочное наследие, при этом в истории особо не отметились. Пока все рвали друг другу глотки, подавляли, притесняли, договаривались, помогали, вы как-то обошли стороной. Династия Баниато либо обладает возможностью переписывать историю, либо, что более вероятно, действует в тени, тайно. На великих манипуляторов не тянете, значит шпионаж и скрытые убийства?

У Тианы все внутри похолодело, она никак не могла понять, неужели покров алчности не работает? Или дело в другом, и прародитель червей изначально нацелился на их династию, выясняя подозрительные моменты? Но зачем? В Баниато нет ничего такого, что превосходило бы другие династии. Более развитая сеть шпионов, и только. Но все это не важно, девушка пребывала в ужасе от того, что могла подвернуть семью опасности. Что будет, если прародитель возьмется за Баниато из-за их амбиций?… Достаточно рассказать о их планах другим династиям, и все будет кончено. Собственные сородичи с радостью разорвут каждого Баниато на куски.

— Династия готова посвятить Владыке свои таланты и жизни. — Опустив голову, Тиана дала решительный ответ — единственный выход, который она видела для своей семьи.

«Клятва верности, да?… Где-то я такое уже слышал. Инценсус, семьи Охотников, Земные духи…»

Легкая улыбка пропала с уст Влада. Он не злился, просто верность… На такую роскошь нельзя претендовать, не обладая подавляющим психическим контролем, или же переплетенной судьбой, как с Салаватом. Компетентности вполне достаточно.

— Передай своим, что Вормонд ценит таланты. Если Баниато покажут себя с лучшей стороны, получат соответствующую награду. За сведения о планах Темного ложе она тоже полагается. — Влад не стал ворошить прошлое хоруанцев, их интриги и тайны, все это не важно. Важно то, как они готовы справляться с будущим. — Однако если намереваетесь жить так же, как жили при династическом строе, планируя свою выгоду за счет других, в особенности меня, лучше сразу покончите с собой. Это самое милосердное, что могу предложить.

Веки Тианы широко распахнулись. Без подавляющего воздействия сутры и угрожающего тона прародитель червей оставил в ней глубокий ужас, отчаяние, и безысходность. Чувство, будто все твои действия и мысли в чужих глаза — прозрачны, предсказуемы, и даже нелепы, подавляло воспитанную с детства гордость благородной хоруанки. Собравшись с духом, она таки поднялась, встав рядом с патриархом Вормонд.

— Не уходишь? — Оглянувшись на девушку, которая простояла в безмолвии уже пол минуты, Влад вскинул бровь. «Хочет раскрыть больше информации и улучшить впечатление о Баниато? Я не против».

Сжав ладони в кулаки и отбросив нерешительность, девушка нервно улыбнулась.

— Владыка, нет ли еще чего-нибудь, чем я смогла бы вам послужить? — С пунцово красными щеками, горящими под холодным светом спутников, Тиана обхватила себя за плечи. Тонкие пальчики потянули за шнурки и темно-фиалковый верх комбинезона упал вниз, не желая соскальзывать дальше с подтянутых бедер.

Обнаженная по пояс девушка с трепетом опустила руки, открывая вид на упругие груди. Бледная кожа словно сияла под лучами, отраженными от снежных хлопьев, что падали за бойницами. Даже Влад, знающий о строении хоруанцев почти все, не мог не восхититься этой первобытной красотой.

Глава 383: Флирт

Влад не стесняясь рассматривал девушку, поглаживая подбородок. Он словно приценивался к товару на полке, отчего и без того смущенная Тиана заливалась еще более густой краской. Вторая дочь главы династии Баниато… ее воспитывали как благородную хоруанку, готовую взять на себя бремя лидерства. Женщины Хорона не уступают мужчинам, а потому их редко используют для договорных браков. Зачем отдавать талантливого бойца, носящего твою родословную, в чужие руки? Оттого и воспитание разнилось с Земным, где даже в королевских семьях девушек приучали к кухонно-пастельному образу жизни. Обнажиться перед мужчиной, к которому не испытываешь никаких чувств, для хоруанки, особенно высокого происхождения, это нечто за гранью.

— Тебя хорошо подготовили, прежде чем отправлять сюда. — Утраченная улыбка вернулась на уста Влада. Он медленно подошел к девушке, и склонился над тонкой шеей, вдыхая дурманящий аромат. Легкий холодок, а затем горячее дыхание упало на нежную кожу, скатываясь на ключицы и спину. Тиана не шевелилась, прикрыв веки девушка ждала, когда ее «съедят». — Приятный запах, явно феромоны, смешанные с парфюмом. Глаза блестят чуть влажные, что делает их более выразительными. Волосы аккуратно уложены, но без каких-либо средств и украшений, их можно распустить в любой момент небрежным движением головы. Одежда очень необычна, тоже привлекает внимание, подчеркивает твои формы, при этом ее довольно просто сбросить. Какой комплексный подход… Даже атмосфера вокруг: этот снегопад, легкий полумрак, и освещенная тусклым светом девушка, беспомощная и нежная, хрупкая словно цветок в морозную ночь. Время подобрано идеально. Баниато явно смыслят в соблазнениях.

Обхватив талию девушки ладонями, отчего та сбивчиво вдохнула, Влад опустил губы на тонкую шею. Легкое касание переросло в поцелуй, горячий, обжигающий кожу и сердце. Он медленно поднял голову, чтобы узреть раскрасневшееся лицо, слегка напуганное, и от этого еще более привлекательное. Встреча взглядов оказалась для Тианы подобно свету фар для антилопы в ночи, сердце бешено забилось, тело не двигалось, но ступор длился ровно до того момента, когда прародитель червей не подался вперед. Инстинктивно Тиана отреагировала и раскрыла губки, приветствуя поцелуй, но вместо него она ощутила, как щека прижимается к ее щеке, а над ухом раздается нежный шепот.

— За моей постелью не лежит ни благословления для династии, ни ресурсов, ни привилегий. Все перечисленное достигается только за счет компетенции. — Прикусив ушко девушки, Влад чуть отстранился. — Повторюсь, я ценю таланты, а приятные дырочки — такой себе талант.

С легким смешком Влад вытолкнул девушку из бойницы, наблюдая как на красном лице проявляется удивление, недоумение, а затем и паника. Превратившись в сгусток темных облаков, Тиана проплыла вниз и удачно приземлилась. Когда покров Алчности распался, расстегнутый комбинезон вновь был на ней. Ничего будто бы и не произошло, но в глазах девушки ревела целая буря эмоций. Тиана резко вскинула голову, чтобы посмотреть на негодяя, скинувшего ее из бойницы, но никого не увидела. Влад уже вернулся к круглому столу, со вздохом сожаления отмечая произошедшее событие.

— И где этот Вася в такие моменты? Как он вообще смел заявлять, что я не умею флиртовать с девушками? Ладно, расскажу позже, а сейчас время тренировки. — Владу не требовался больше сон, организм восстанавливался быстрее чем уставал. Получение нейроцитов, глиоцитов, и синапсов династии Аилис, позволило восполнять клетки мозга и нервной системы. Даже прободрствовав несколько лет к ряду в чрезвычайно высоком напряжении Влад мог не обращать внимание на ментальную усталость.

Погружение в Вормортис далось проще обычного. С каждым новым циклом развития духовное измерение открывало для хозяина все больше возможностей. Правда единственное, что его интересовало — поглощение.

Могучие приливы искр потянулись в точку скопления, пожирающую все и вся. Неприкаянные души зараженных, погибших до завершения преображения, или же в битве за общую идею «заражения», стали обедом.

Каждый новый цикл Скопления галактик требовал сто четыре миллиарда шестьсот три миллиона пятьсот тридцать две тысячи тридцать омни. Искры низших рас равнозначны одной омни, более могущественные, вроде Ле’кай, имеют ценность сотни, а пятерка великих целую тысячу. Коэффициент, при общих требованиях к развитию, мало что значил и души пожирались в невероятных масштабах. За секунду Влад потреблял искры целых цивилизаций. От первого цикла Скопления галактик до второго оставалось совсем немного, и до рассвета он сумел сожрать необходимый объем. Трудно представить, что в начале пути он удивлялся артефактам, содержащим более сотни омни…

Гулкий удар внутри единственного сосуда духа ознаменовал новый подуровень силы, который увеличил общую мощь примерно на десять процентов. Несравнимо с земным возвышением, где каждый новый цикл ознаменовывал кратное увеличение сил. Однако все не так просто, ведь соотношение высчитывается относительно общей эффективности, а для хоруанца, в отличие от человека, половину мощи составляет тело. Что уж говорить о Вормонд, у которого приходится учитывать еще и психическую силу. Так что десять процентов сейчас, как шестьсот в земном теле.

Вынырнув из Вормортиса с удовлетворенной улыбкой, Влад послал ментальный сигнал на сбор приближенных. Предстояло многое обсудить, прежде всего — нападение Темного ложе и армий Хорунгарда.

Глава 384: Алые небеса Хорона

— Это не очень хорошая новость. Мы не готовы. — Эдик хмуро пялился на гладь круглого стола, сцепив возле подбородка ухоженные пальцы. Нет и следа извечной улыбки на серьезном лице, что не удивительно, учитывая обстоятельства. — Если Хорунгард и правда готовит нападение, наши армии понесут огромные потери. Тех, кто полностью осознал себя и усвоил знания — от силы пол процента, их не хватит для обороны, а местные вряд ли справятся с мощью целого галактазара.

В зале совещаний воцарилось молчание. Гон Ши, Салават, мифические духи, все согласны со словами Эдика, однако Влад покачал головой.

— Не недооценивай истиннорожденных хоруанцев. Они оттачивали мастерство в битвах столетиями, о силе родословной и говорить нечего. — В мрачной атмосфере Влад сохранял приподнятое настроение. — Арцилий преподнес нам большой подарок, наделив рядовых хоруанцев древними телосложениями. После того как они пройдут мою модификацию, мощь Хорона… всех вас, возрастет в экспоненте. Нужно лишь подготовить рогатых к новому сеансу времяпровождения в КГМ.

Глаза мифических духов загорелись, они давно мечтали о том, чтобы повысить свои силы, но достигли предела. С улучшениями патриарха запертые двери, к которым не подобрать ни ключа, ни лома, будут снесены.

— Я займусь хоруанцами. — Салават ответил без капли неуверенности. Он приобрел высокий авторитет как среди благородных династий, так и у рядовых дьяволов. Пусть основано почитание на силе Вормонд, Аманоа, и Диад, этого более чем достаточно для приведения рогатых к очередной генной модификации.

Влад кивнул, он не сомневался в способностях лучшего друга.

— С этим разобрались, теперь Джозеф, Урсула, Изэрек, Эзтли, Таонга, приведите мне пятьдесят тысяч сильнейших зараженных аонов. Я использую их как вместилища для генералов, ожидающих перерождения в Вормортисе. — Узнав из мыслей имена мифических духов с сильнейшими психическими способностями, Влад поручил им задание. — И не волнуйтесь по поводу сопротивления, взять Аонов под контроль вам помогут.

Вместе с приказом Влад погрузился в коллективное бессознательное и связался с Архичервем.

«Помоги моим подчиненным захватить сильнейших аонов».

Не дождавшись ответа психической сущности, он вернулся к реальности, где названные генералы уже поднялись с мест.

— Как прикажете, патриарх. — Поклонившись, больше половины мифических духов вылетели из залы совещаний и отправились в домены аонов. Им предстояла нелегкая задача, ведь сильнейшие космические ангелы, даже несмотря на подавление родословной альфа-доминант, могут сопротивляться контролю.

Дух Джозефа — грифон, Урсулы — гарпия, Изэрека — шестикрылый глаз, прообразом которого явно служил библейский серафим, Эзтли — крылатый змей, Кетцалькоатль видимо, и только Таонга — белый крокодил. Мифические духи с сильнейшими психическими способностями в подавляющем большинстве имеют птичьи корни. С учетом расы аонов, совпадение, или закономерность? Впрочем, сейчас не это важно.

— Гон Ши, как прошел сбор сведений о жестоких отцах? — Влад не стал спрашивать о реакции осознавших себя Вормонд на психический контроль и доминанты, так как прочел нужную информацию в мыслях подчиненных. А вот в голову девятихвостой лисицы не лез. Не потому, что дорожил дружбой. Кореянка создала в чертогах разума иллюзорный лабиринт, плутать в котором совсем не хотелось, а ломать грубой силой и подавно.

Вместо ответа жена Эдика взмахнула рукой, и в зале совещаний воплотились иллюзорные книги, свитки, полусгнившие куски кожи с символами, и древние манускрипты. Гон Ши хорошо постаралась, добывая редкие писания у благородных династий и в гробницах пресвященных рогатых.

Сотни книг одновременно зашелестели от перелистываний страниц, свитки раскрывались, стертые символы на табличках загорались изумрудным светом, и все это исчезло спустя секунду. Влад развеял иллюзии, как только ознакомился с информацией, оставив Гон Ши глупо хлопать глазками.

— Уже все? — Девятихвостая недоверчиво уставилась на патриарха. Уровень развития Пустого космоса обеспечивал чудовищным восприятием и невероятной скоростью поглощения информации. Она смогла изучить Хор’катур за несколько часов, но похоже, это и в подметки не годится возможностям Влада.

— Ничего особенного, и ты так можешь, просто еще… — Слова Влада оборвались, и он резко поднял глаза, отливающие изумрудами, к потолку.

Эдик Лис, Салават, Гон Ши и оставшиеся мифические духи вскочили с мест, так же глядя сквозь толщу камня в небеса. Летевшие на огромной скорости к доменам аонов: Изэрек, Джозеф, Урсула, Эзтли и Таонга, остановились. По всему Хорону рогатые ощутили нарастающий ужас, идущий от небес. Алое зарево сменило утреннюю синеву, это был не закат, а тысячи ужасающих комет, полыхающих в верхних слоях атмосферы. Каждая по размерам превышала обычную планету, каждая похожа на скалу, полную пещер, увенчанную цепями и удушающей омни. То были крепости Рока — твердыни Хорунгарда, на которых они живут и вторгаются в другие миры.

Глава 385: Нападение Хорунгарда

— НАПАДЕНИЕ ХОРУНГАРДА! ВСЕМ ПРИГОТОВИТСЯ К БОЮ!

Психический клич Эдика пронзил головы хоруанцев, но боевая раса не нуждалась в напоминаниях. Еще до того, как Лис отреагировал, рогатые были во всеоружии. Мастера тропы подчинения заблокировали пространство над Хороном, а благородные династии начали организовывать подданных. Весь мир пришел в движение, даже свирепые звери диких пустошей ревели в небеса, не желая отступать перед смертельной опасностью. Таков Хорон, мир, что породил две великие расы, господствующие во вселенной.

Влад вместе с товарищами переместился на крышу залы заседаний. Он не обратил внимания на бурлящую Безымянную крепость, где благородные и верховные наставники собирали войско. Взор сосредоточен только на небесах. Далекий жар крепостей Рока превратил снегопад в дождь, который бессильно стекал по поверхности пространственного купола. Мастера тропы подчинения не позволили бы ни единому атому проникнуть сквозь него.

— Защитные костюмы? — Сосредоточенный Влад вскинул брови, когда над куполом появились девять фигур, облаченных в герметичные комбинезоны с металлическими пластинами поверх. От незнакомцев веяло ужасающей омни цикла Пустого космоса. То были небезызвестные лорды апокалипсиса — правители пылающих миров Хорунгарда и главные последователи Дагора Раздирающего. Вот только их свирепая репутация, построенная на крови, пламени, и костях, никак не вязалась со странным одеянием.

— Треть миров Хорунгарда мы отвоевали, распыляя кровь червей, как вирус. С тех пор они не выходят на битвы без модного прикида. — Гон Ши обольстительно улыбнулась, а затем помахала в сторону лордов апокалипсиса, к которым присоединились Арцилий и Белес Минтар. — Давно не виделись, мальчики!

— ЗАКРОЙ РОТ, ПРОКЛЯТАЯ ЛИСА! Я СВЕЖУЮ ТЕБЯ ЗАЖИВО! — Свирепый рев стал ответом милому приветствию Гон Ши. Облаченный в белую броню поверх комбинезона, лорд Апокалипсиса, направил острие мерцающего клинка с изогнутым лезвием в сторону девушки. Он явно был на взводе.

Салават с Владом удивленно переглянулись. Кто мог ожидать, что высшие существа, правящие целым галактазаром, будут так резко реагировать на Гон Ши. Должно быть, она доставила рогатым много проблем…

— Лорд Призрак, откуда столько злобы? Мы — почти родня, вот уже три тысячи лет знакомы. — Девятихвостая не выглядела оскорбленной на столь резкий ответ, напротив, сияла ярче прежнего, всем телом излучая довольство. Даже когда над куполом начали собираться бесчисленные орды Хорунгарда, облаченные в бронированные комбинезоны, лицо девушки не изменилось. — Неужели до сих пор злишься за поражение на Мидиусе? Хотя, я бы тоже была недовольна, потеряв почти двести миров, верных генералов, и войско… Но ведь я тоже пострадала! Посмотри, до сих пор ноготки в порядок не могу привести из-за твоего гадкого меча.

Гон Ши обиженно подняла ладонь, перебирая пальчиками. У среднего и указательного, ногти оказались вполовину короче, чем у остальных.

— ОБГЛОДАЮ ЛИЦО, А ДУШУ СОЖЖЖГУ, ТВААААРЬ… — Лорд Призрак трясся от гнева, выцеживая ядовитые слова из-под пресса стиснутых челюстей.

Из-за уловок девятихвостой лисы он потерял все свое войско, влияние, подконтрольные миры, и верных подчиненных. Не осталось ничего, кроме ярости и собственной силы, которую Лорд Призрак желал обрушить на гадкую мразь. К несчастью, Гон Ши постоянно находилась под защитой армад червей и почти никогда не выходила на передовую, но сейчас все иначе. Хорон окружен, пространство заблокировано и бежать некуда. Месть свершится!

Верховные наставники и благородные, следящие за появлением все новых и новых войск Хорунгарда, приходили в отчаяние. Алеющие небеса застлала черная армада из десятков триллионов могущественных дьяволов. Каждый не слабее Кошмара, и пусть в мастерстве недостойные потомки уступают им, шансов на победу практически нет. Хоруанцы уже поняли, что с червями произошли странные изменения. Они одновременно впали в ступор и не реагировали на внешние раздражители. Но даже если каждый возьмет под контроль по миллионному войску зеленой заразы, противников в тысячи раз больше.

— А вы времени зря не теряли, предатели. — Дохар Мол’акай рычащим голосом поприветствовал чету Минтар, которая стояла в рядах лордов апокалипсиса. — Всего ничего прошло, как вы, поджав хвост, сбежали, и вот уже обзавелись товарищами среди рабов Дагора. Всю армию Хорунгарда привели, наверняка и раньше с ними водились.

Ненависть династий и мастеров клейма читалась на лицах невооруженным глазом. Хорунгард — не менее презренный враг Хорона, чем Вормонд. После великого раскола, когда их род ослаб, слуги Дагора забирали талантливый молодняк себе на службу превращали их в фанатичных животных, кормящих ненасытную потустороннюю сущность. И теперь, один из бывших хранителей Хорона привел ненавистную армаду, чтобы уничтожить с трудом сохраненные остатки цивилизации.

— Смешно слышать нравоучения от рабов червей, а обвинения твои еще смешнее. — Арцилий, в отличии от молчаливого Белеса, не стал держать все в себе. — Мы никогда бы не пошли на сделку с Хорунгардом, если бы зеленая зараза не поглотила вас. Что до их решимости собрать все войска… Угроза возрождения прародителя червей достаточно весомая причи…

— Да заткнитесь уже. — Влад горестно вздохнул. Он устал слушать разговоры обеих сторон. Столько незавершенных дел, столько работы, что тратить время на бессмысленный треп не было сил. — Мастера подчинения, создайте пространственный тоннель и откройте уже войскам Хорунгарда проход.

Глава 386:Голодное пламя

Приказ открыть проход войскам Хорунгарда заставил физиономии как хоруанцев, так и генералов Вормонд, озариться неверием. Но до того, как прародителя червей успели переубедить, он вновь заговорил:

— Рано, или поздно барьер сломают и тогда начнется нападение со всех сторон. Сосредоточим противников в одной точке. К счастью им нужен я. — Буквально кожей ощущая убийственные взгляды лордов Апокалипсиса, Влад резким рывком переместился в Безымянный лес, подальше от крепости, после чего обернулся к подчиненным.

«Откройте тоннель здесь».

Даже не прозвучи приказ в ментальном поле, мастера троп подчинения начали бы действовать. Восприятие хоруанцев в разы превосходило человеческое, а вместе с генами Вормонд прочитать по губам слова патриарха на расстоянии полусотни километров не составило бы труда.

Переглянувшись, десятки тысяч мастеров начали отпечатывать клеймения, обладатели же тела Презрения обходились голым контролем сутры.

Полупрозрачный барьер, разделяющий черно-алые небеса и изрытый сражениями домен Ош, втянулся, образуя тоннель, с горловиной более тридцати километров. К нему на всех парах неслись хоруанцы под командованием верховных наставников, и генералы Вормонд, взявшие под контроль армии червей. Большая часть последних находилась на доменах Аонов, так что призвать никого не успели. Виной тому поспешность Патриарха, который явно не осознавал всей опасности Хорунгарда. Хоть черви и доминировали над краснокожими гигантами из-за неразвитых средств борьбы с заражением, лобовая конфронтация — прямой путь к поражению. Противников слишком много и над Хороном собрались не оголдевшие бандиты, а верховные правители галактазара с элитным войском!

— Не будь таким сумасшедшим! — Эдик Лис появился рядом с Владом и высвободил колоссальное количество омни, сформировавшую плотный барьер. Как только тоннель достиг жалких остатков леса, лорд апокалипсиса в желто-алой броне вспыхнул подобно факелу. От могучей тридцатиметровой фигуры хлынули волны грязно-желтого пламени, языки которого принимали очертания черепов различных существ, от гуманоидных до искаженно-звериных. — Это неугасающий огонь лорда Голодного пламени! Нельзя к нему прикасаться!

Эдик попытался телепортировать обезумевшего друга, но тот со спокойствием встретил падающий столб огня. Из лопаток вытянулись черви, пасти которых широко раскрылись. Успевший превратиться в воду снежный покров мгновенно заледенел, ткань пространства начала расползаться, а приближающееся пламя казалось, замедлилось. Но дело не в огне, а в том, что само течение времени поглощалось реакторами органической крепости. Вся энергия, что наполняла реальность вокруг, превратилась в пищу.

Эдик в ужасе бросился прочь, но тело словно увязло в липкой жидкости. Притяжение, что связывало молекулы, атомы, и кванты физической оболочки начало ослабевать. От кожи отделялась телесного цвета пыль, сменившаяся красными облачками растворяющейся плоти и крови.

— Э..эй… чт. т…т. о это б…было?… — Сила, что едва не развалила тело на молекулы, вдруг перестала действовать на Эдика и он обессиленный опустился на колени. Душа инстинктивно пыталась сопротивляться внешнему воздействию, бросив всю омни на защиту, но и она была сожрана. Осталось лишь быстро регенерирующее тело, над которым с трудом удалось вернуть контроль. — Будь я проклят…

Замедлившийся почти до недвижимого состояния столб голодного огня разделился на два нисходящих вихря, каждый из которых всасывала пасть червя. Зеленое свечение омни, пробивавшееся сквозь сочленения хитиновых пластин, сменилось на белое. Громадное количество кинетической энергии проявлялось в самом элементарном виде — движении, колебании, и соответственно, тепловом излучении. Организм вырабатывало огромное количество спиритоцитов для хранения всей этой мощи, однако ресурсов не хватало, слишком уж велика поглощенная энергия. Тело наливалось немыслимой тяжестью, и это была не иллюзия, запряженные частицы, что распределяли вес равномерно по пространству, гулким прессом обрушились вниз.

Домен Ош затрясся, гектары земли вминались, покрываясь трещинами и разрушая скалистое основание. Щели становились все шире и глубже, образовывались целые каньоны. Один едва не поглотил безымянную крепость. К счастью обитель мастеров клейма не так проста. Потеряв опору, она лишь воспарила подобно воздушному шару вместе с гигантским холмом под основанием. Лава, которая должна стремиться к поверхности, осталась в глубине из-за немыслимого давления. Хоруанцы послабее едва держались на ногах, по бледным лицам пробегали нисходящими волны, будто от штормового ветра, а одежду срывало с плеч.

— Больше не могу. — Стиснувший зубы Влад, тело которого покрыли светящиеся трещины, выгнулся и черви выдохнули поглощенную мощь. Сила атаки голодного пламени, энергия пространства-времени, и весь запас омни духа, достигшего цикла Пустого космоса. За одно мгновение все вырвалось вверх по тоннелю и поглотило лорда Голодного пламени. Луч чистого белого света пронзил мрачный космос. Он слизал половину крепости рока, по стечению судьбы зависшей над тоннелем, и унесся вдаль, медленно рассеиваясь.

Глава 387: Война предков и потомков

— Неплохо… — Влад сжал кулаки, чувствуя мощь, переполняющую мышцы. Она скапливалась в спиритоцитах, циркулирующих по крови и разносящихся по каждой клетке. Сияющие трещины на теле быстро восстановились, регенерация не отняла почти никаких ресурсов. Он больше приобрел от поглощения и возвращения атаки, чем потратил. Воистину, ужасающее тело. — Я хотел узнать, сколько энергии сможет выдержать улучшенное тело. Не ожидал, таких хороших результатов.

Довольный как церковник, схвативший за задницу мальчика из хора, Влад раскрыл ладони. Сквозь поры кожи начала просачиваться черная жидкость, на открытом воздухе мгновенно затвердевающая. Вскоре из нее сформировались изогнутые клинки, тонкие, словно крылья стрекозы. Но хрупкими их назвать язык не повернется, ведь состоят мечи из орб-хитина, практически неразрушимого органического соединения расы абсорберусов.

— Пора проверить другие характеристики. — Влад развел клинки в стороны, взгляд уперся в небеса, полные врагов. С грохотом по телу прокатились изумрудные молнии, глаза засияли ярче прежнего, а бледная кожа слегка раскраснелась. Влад активировал телесные искусства: Грозовое ока, повышающее скорость восприятия и реакции, а также Кипящую кровь, выводящую все характеристики организма на совершенно иной уровень. Усиление более чем десятикратно, а с учетом нового тела…

На глазах у ошарашенных хоруанцев и генералов Вормонд Влад исчез, в то же мгновение, место, где он стоял, взорвалось. Обессилевшего Эдика отшвырнуло волной огня, вспыхнувшего из-за горения элементов предельно сжатого воздуха и земли.

На скорости практически тысячу километров в секунду Влад пронзил оставшуюся половину крепости рока, словно горячий нож масло. Пронесся сквозь гигантское космическое тела, объемом в три Земли и плотностью, сравнимой с алмазом.

— Лорд Голодного пламени… уничтожен? — Эдвард Ньюден, возглавлявший отряд мифических духов и обладавший родословной дракона бездны, недоверчиво вглядывался в небеса. Там, под натиском сечений души, на куски разваливались останки крепости рока вместе с миллионами погибших дьяволов.

Эдварда, вместе с двумя сотнями тысяч воинов, избрал патриарх для продолжения миссий «Зарождения» и «Возрождения». Он прожил тысячи лет, сражался на передовой Вормонд против всех пяти великих рас, видел чудеса, скрытые от взора большинства обитателей вселенной. Но сейчас древний мифический дух выглядел как ребенок, впервые посетивший планетарий.

Так ли просто победить лорда апокалипсиса? Из-за хоруанской родословной и огромного боевого опыта против лорда нельзя выстоять даже двум генералам Вормонд, достигшим цикла Пустого космоса. Заразить почти невозможно, побороть духовной силой тоже, что уж говорить о физическом противостоянии, в котором все хоруанцы на голову превосходят Вормонд. Остается только тактика, в основном это заваливание мясом, при которой удается забрать немного вражеских сил и вынудить лорда отступить. Однако… убийство одной атакой?

— Я и забыл, каким ужасным может быть этот парень, если дать немного времени на подготовку. — Нежно отстранив Гон Ши, поймавшую его и начавшую перекачивать омни, Эдик смущенно улыбнулся. В таком жалком состоянии он не был уже давно. И кто просил помогать неблагодарному другу? — Мы не можем просто стоять и смотреть… Генералы Вормонд, поддержите патриарха.

Спокойные слова Лиса привели мифических духов и хоруанцев в чувства. Они перестали глупо пялиться на кровавую бурю, в которой разлетались конечности, изрубленные туловища и кишки космических дьяволов. Покрывшись хитиновой броней предводители войск ринулись по тоннелю вверх, где свирепствовал прародитель червей.

— МОООЛ’АКАААААЙ!!!! — Трехсотметровый гигант, словно дикобраз покрытый хитиновыми шипами, взревел и первым пронесся сквозь брешь пространственного барьера.

Дохар — Архидьявол и предводитель династии Мол’акай, сразу же нашел противника. Костяной шип, усиленный хитиновыми прожилками, вытянулся из предплечья и изогнулся вперед. Но несмотря на огромную скорость, шип так и не нашел цель. Белес Минтар, обратившись черным облаком, переместился в сторону. Как только он вновь воплотился, почувствовал ноющую боль в плече, оказалось, на нем отсутствовал большой кусок плоти. Атака Мол’акай не так проста. Клинок пресыщен сутрой Ненависти, разрушающей все и вся, даже телосложение Алчности не может в полной мере компенсировать деструктурирующее воздействие.

— Династия Нэруд, Диад, и мастера тропы подчинения, разбейте пространство на сектора с крепостью рока в каждой! — Лора Диад, сверкая двумя парами изумрудных глаз, усилила голос сутрой и распространила волны в открытом космосе. — Династия Фераза, мастера тропы обольщения, сосредоточьте ненависть противника на Богн, Мол’акай, и мастерах тропы разрушения. Избавьте их от желания защищаться! Вергмар и обладатели телосложения алчности, поглотите пламя крепостей рока! Как только угаснет их свет, благословление Дагора развеется! Династии Саран, Аргод, Нумия, бойцы дальнего боя, прикройте наступление! Снабженцы, Следственники, обеспечить поддержку тыла! Командующие ко мне!

Глава 388: Лорд Призрак

Пока главы династий, генералы Вормонд и верховные наставники блокировали лордов апокалипсиса, пытавшихся угнаться за кровожадным Владом, Лора Диад взяла командование войсками Хорона на себя. Никто не был против, и далеко не из-за хороших отношений Диад с прародителем червей. Четырехглазые, несмотря на то, что уступали многим династиям в силе, прославились тактическим гением. Они побеждали за счет неожиданных решений, ориентируясь в самой гуще боя и оценивая обстановку с клинком в руках.

Как только мастера подчинения разделили космическое пространство на сектора, заключив в каждую часть армии и одну крепость Рока, Влад вдруг остановился. Однако сечения души, порожденные клинками, продолжили путь, разрезая всех и вся на своем пути. Резко развернувшись Влад рубанул по самому быстрому лорду Апокалипсиса, который все не желал от него отставать. То был дьявол в белой броне, лорд Призрак, кажется. Похоже, ненависть к Гон Ши слабее чем желание покончить с прародителем зеленой заразы.

Под черепоподобной маской в трех глазницах вспыхнул тусклый серый свет, и лорд Призрак рубанул на встречу. Казалось, клинки должны встретиться, однако мерцающая сабля, сделанная из кости, прошла сквозь оружие Влада. Благодаря грозовому оку, в сочетании с нейромедиаторами династии Аилис, Влад обладал немыслимым восприятием. Но даже так ему едва удалось увернуться, ведь видеть атаку — одно, а заставить тело двигаться так же быстро — совсем другое.

Провалившийся в удар лорд Призрак исчез. По спине Влада пробежали мурашки, он перестал чувствовать присутствие могущественного дьявола, однако остро ощущал подступающий кризис жизни и смерти. Повинуясь инстинктам, Влад бросился вперед, одновременно покрываясь хитиновой броней. Ужасающий удар обрушился сверху, разрубая покров абсорберуса и плоть от шеи до груди. Влада швырнуло вниз, прямиком в дно кубического сектора, созданного мастерами подчинения. Не осмеливаясь приземляться и тратить время на маневры, он отпечатал клеймение междоменной норы, и за пару километров до столкновения был поглощен пространственной аномалией. Как только Влад вынырнул, немедленно отклонился в сторону, пропуская призрачный клинок. Один из червей попытался схватить лорда за запястье, а другой за шею, но оба клацнули пустоту.

Очередной укол боли и Влад разразился мощной волной психической энергии, превратившейся в бурю изумрудных молний. Он приложил руку к груди, в которой Лорд призрак проделал дыру мерцающим клинком. Раны заживали неохотно из-за вторжения чужеродной энергии, затронувшей и душу, и тело.

«Где этот урод?»

Не зная, с какого направления будет атаковать враг, Влад пытался просканировать местность инвазивным зрением, однако без толку. Глаза могли видеть даже нити пространства, но не следы присутствия лорда Призрака. Похоже, уничтожение лорда голодного пламени — удачное стечение обстоятельств и он все еще не может тягаться с противниками цикла Пустого космоса из великих рас.

«Даже если так… Тебе меня не убить»

Едва окончилась мысль, мощный удар подарил Владу сотрясение, с которым призрачное лезвие вонзилось в шею наполовину, однако толстый слой орб-хитина остановил дальнейшее продвижение. Высвобождение заряженных частиц из спиритоцитов позволило компенсировать инерцию и остаться на месте. В то же мгновение из спины Влада вырвались шипы, накачанные громадным количеством психической силы. Самые длинные едва коснулись нагрудной пластины комбинезона Лорда, однако изумрудные молнии нашли проводника.

Ужасающий грохот быстро угас в космическом вакууме, Влад заблаговременно использовавший высшее клеймо тропы разрушения: Опустошение миров, развернулся и высвободил его вместе с сечение души. К несчастью противник быстро сбросил парализацию мышц и нервной системы, исчезнув из поля зрения. Атака Влада обрушилась на крепость Рока, разрубив ее пополам вместе с охранявшими войсками, а останки сожрало действие клейма, разрушающего материю.

— Увидев, что обычные атаки не приносят результата, ты должен был выбрать одно из двух. Либо избавить меня от конечностей, лишив подвижности и способности обороняться, либо атаковать голову, или шею, чтобы решить проблему одним махом. — Влад не сводил пристального взгляда с лорда Призрака, воплотившегося неподалеку. — Конечностей у меня многовато, всю силу я не потеряю, лишившись их, да и повадки твои слишком характерны для убийцы, так что оставалась лишь голова и шея. Удивлен, что не смог убить меня одним ударом? Это все утолщенный орб-хитин…

Усиливая голос омни, Влад пытался выиграть время для заживления ран. Он мог предсказать удары противника, но не контратаковать их. Слишком велика разница в силе и скорости. К тому же, лорд Призрак по всей видимости сосредоточил всю свою мощь в навыках, предназначенных для сражения один на один. Это самые худшие противники для Влада, способного поглощать массовые атаки. Даже если использовать зональный контроль пожиранием энергии из пространства-времени вокруг, все тщетно. Как только начнется поглощение, тело станет трудно контролировать, подвижность уменьшится, а на атаки существа уровня Лорда Апокалипсиса это сильно не повлияет.

— Много болтаешь. — Исчезнув, лорд Призрак тут же появился в паре сотен метров от прежнего местоположения, разрубая пустое пространство перед собой. — И это прародитель зеленой заразы? Жалкое зрелище…

Холодные слова на Хор’катур, смешанные с глубоким презрением, пронзили пустоту космоса. Влад глупо пялился на лорда Призрака, который преследовал непонятную ему цель, демонстрируя удары на пустоте. Однако заметив Гон Ши, появившуюся в этом секторе, он немедленно бросился к противнику. Тонкое лезвие из орб-хитина пронзило голову, прикрытую череповиднйо маской. А изумрудные молнии, толщиной в десятки сантиметров, разнесли надменную тыковку вместе с грудной клеткой на атомы.

Глава 389: Флот поддержки

«Лиса… будь проклята…»

Из остатков тела Лорда призрака вылетел дух, с ненавистью взирающий на Гон Ши. Когда Влад попытался заблокировать его, сознание содрогнулось от невыносимой боли. Перед глазами предстал алый космос, объятый свирепыми штормами пламени. Обугленные до черноты планеты и взрывающиеся звезды, разодранные галактики, и догорающие скопления, сама ткань реальности были пожраны огнем. Огнем, содержащим чье-то невыносимое присутствие, сознание, давившее на Влада будто гора на бескостного червя.

Как только в пламени начало формироваться НЕЧТО, Влад высвободил половину омни, и смог вырваться в реальность. Сбивчивое дыхание и пот, формирующий на коже тонкий ледяной покров благодаря терморегулирующим генам лавовых ящеров, разрушили уверенный образ патриарха Вормонд. Тело реагировало так, будто оно оказалось в условиях невыносимого жара, хотя совсем недавно без труда выдерживало миллионы градусов цельсия.

— Мы должны вернутся. Эти раны не так просты. — Гон Ши появилась рядом и поддержала Влада за талию. Она думала, что состояние патриарха связано с атаками лорда Призрака и пыталась помочь, однако тот лишь отмахнулся.

Тонкие лезвия из орб хитина перекачивали из рук в пасти червей, которые безжалостно рубанули хозяина, лишившегося брони. Они вырезали кусок плоти в груди и треугольный шматок от шеи, до самого живота, оставив Гон Ши в ужасе пялиться на происходящее.

— Я же сказала, эти раны!.. — Не успела Лиса сообщить о том, что призрачный клинок режет душу, вместе с телом, раны Влада начали быстро затягиваться, а омни восстанавливаться. Даже поврежденный сосуд духа вернулся в норму. — Как такое возможно?… Душа регенерирует?…

Влад не стал объяснять нюансы эволюции души, ведь в двух славах этого не уместишь. Да и мысли заняты совершенно другим, а именно измерением огненной Геенны, которое, судя по всему, принадлежало жестокому отцу — Дагору Раздирающему.

— Учитывая вашу с лордом Призраком непростую историю, очевидно, что он уязвим к ментальному вмешательству. Ты создала иллюзию, имитирующую мою смерть, заставив его расслабиться… Я в таком не силен. Тонкие манипуляции даются с большим трудом, в этом ты намного лучше. — Влад вдохнул полной грудью. После того как все раны зажили, он ощущал легкую слабость и еще большее разочарование. В прошедшем бою, без чужой помощи, он бы проиграл.

Черви, повинуясь воле хозяина, сожрали остатки тела Лорда призрака, оставив лишь небольшой кусочек для исследований. Следом нахлынула бурная волна жизненной энергии, подпитавшей сутру. Жаль, что душа Архидьявола ускользнула…

— Мог бы просто сказать спасибо. — Гон Ши обольстительно улыбнулась, сощурив без того узкие глазки, и превратившись в маленькое солнце. С виду не скажешь, что она стала причиной чьей-то смерти. Лиса, как она есть. — Погоди… Войска Хорунгарда отступают?

Гон Ши изогнула ивовые бровки при виде огненных порталов, в которых исчезали Крепости рока и сильнейшие дьяволы, включая трех уцелевших лордов апокалипсиса.

— Они чувствуют их приближение. — На слова Влада Гон Ши повернулась с личиком, полным вопросов, однако возникновение огромных трещин в пространстве избавило от любопытства. — Если бы не заранее оговоренная подмога, я бы не бросился сюда без плана, в угоду проверки новых возможностей…

Сквозь пространственные бреши, которые не могли удержать даже мастера подчинения, в сектора прибывали корабли норботтов. Отчаянно сражавшиеся хоруанцы почувствовали, как к горлу подступает ком. Мысль о том, что предстоит биться с еще одной великой расой совсем не внушала оптимизма, особенно при учете того, что даже с одной они не могли справиться. Несмотря на слаженные действия и превосходящее мастерство, миллиарды не могли победить десятки триллионов. Война на истощение через день, два, или неделю закончилась бы поражением.

Вопреки страхам хоруанцев, Влад выглядел довольным. Шлюзы кораблей норботтов одновременно открылись, бесчисленные живые роботы хлынули в космос, но они сильно отличались от описанных в книгах. Вместе с блестящей сталью механические тела покрывал хитин, реакторы, гудящие в груди, горели зеленым светом, а в прорезях глаз виднелся холодный голод.

— Я ведь не опоздал? — Перед войском норботтов, зараженных вирусом Вормонд из-за паразитов Хилекриса, предстала группа людей.

Моложавый мужчина выглядел праздно с распущенным поясом, на котором хлипко держался халат, и прекрасными девами, прижимавшимися к нему. Он буквально купался в ауре расточительности и гедонизма, будто средневековый чинуша, забредший в бордель. Однако подавленная мощь на пике Пустого космоса с оттенком пространственной силы, заставила глаза хоруанцев сузиться. Эта сила слишком знакома каждому из них. Сила, что катастрофой разделила Хорон и все миры во вселенной.

— Космический паук… — Эмилий — верховный наставник командующих, настороженно смотрел на это древнее чудовище. Хоть теперь он и на стороне Вормонд, не передать, сколько страданий пришлось перенести хоруанцам из-за этого монстра.

— Ты всегда вовремя, Эйдон. — Влад улыбнулся, приветствуя старого товарища.

Из всех приближенных, помимо друзей детства, Эйдон показал себя наилучшим образом. Он не только оправдал возложенные надежды, но и превзошел самые смелые ожидания. Если бы не Паук, после возрождения, к нынешней точке развития Вормонд пришлось бы идти не одно десятилетие… Воистину, надежный товарищ.

Глава 390: Жертв НЕТ

После при бытия Эйдона и войск Норботтов, первыми среди зараженных пришедших в себя, битва превратилась в операцию захвата. Сильнейшие дьяволы Хорунгарда отступили. Остаткам пришлось справляться с подавляющей мощью Хорона, однако не это самое ужасное для них. Пространственные нити Космического паука за секунды оплетали десятки тысяч краснокожих, даже Арцилий, пытавшийся отомстить за убийство деда Дохару Мол’акай, оказался схвачен. Не помогло и телосложение Алчности. Абсорбирующий туман мог поглотить сутру мастеров подчинения, которые контролировали пространство, но не само пространство, управляемое Эйдоном.

Космический паук, хоть и не являлся мифическим духом, происходя из второсортной семьи, наследующей родословную Спарассиды, на голову превзошел весь свой род. Гений в истинном смысле слова. Если бы не Влад, кто знает, возможно именно он встал бы во главе охотников. Хотя к тому времени вся Земля, точнее улей Мариэль, оказались бы под властью Квадука Неисчислимого.

Все захваченные были заражены во избежание эксцессов, так как их количество сильно превосходило совокупную армию Вормонд возле Хорона. Почти два триллиона краснокожих дьяволов, и каждый — элита в галактазаре. От такого удара Хорунгарду уже не оправиться. Влад так же вырвал Арцилию единственный неиспользованный глаз жизни и смерти, другой был потрачен на безмозглого червя Вормонд, которым Дохар прикрылся во время боя. Этот боевой безумец не только прикончил белеса, но и хорошенько отделал Арцилия, а ведь оба члена династии Минтар — Архидьяволы, обладающие тремя древними телосложениями.

Династия Мол’акай оправдывала свою свирепую репутацию. Поговаривают, в основном они сами, один на один с противником равного развития никто не может победить Мол’акай. Подавляющая грубая сила, прочнейшая защита, принесенная способностью манипулировать особыми костями, и разрушительная мощь телосложения Ненависти. Наборчик весьма устрашающий. В совокупности с регенерацией, реакцией, оборонительным благословлением и гигантизмом Вормонд, воины Мол’акай действительно превратились в неразрешимую силу космического масштаба.

— Мы снова вместе… — Проконтролировав посадку флотилии норботтов, которые не могли сделать это самостоятельно с земным и хоруанским запасом знаний, Эйдон переместился к Владу и крепко обнял его. — Мой дорогой патриарх.

Хоруанцы, вернувшиеся на домен Ош, старательно отводили взгляды от интимной сцены, гадая в сердцах о предпочтениях прародителя червей и космического паука.

— И почему из твоих уст все звучит двусмысленно? Дело в интонации, манерности, или окружении? — Салават странно посмотрел на Эйдона, а затем на группу девушек, строивших ему глазки неподалеку. К горю Мастиффа, Эйдон, после приветствия Влада, поспешил с объятиями к нему.

— Разве я не могу радоваться встрече со старыми друзьями? Особенно с патриархом — самым интересным существом, которое я когда-либо встречал. — Тонко улыбаясь в бородку, Эйдон обернулся к группе девушек. — По поводу окружения. Это мои жены, дочери, внучки, и правнучки. Они скрашивали невыносимое одиночество в переплетении Великого разлома. Без них я бы точно сошел с ума.

Лица как хоруанцев, так и генералов Вормонд позеленели. Даже друзья, знакомые с семейными «ценностями» Паука, выглядели несколько смущенными.

— Инцест опасен тем, что схожие наборы генов при дублировании с большей вероятностью проявляют рецессивные отклонения. Для Вормонд с очищенной нуклеотической цепочкой это не проблема. — Влад оставался равнодушным к эксцентричным увлечениям, сохраняя объективный взгляд.

Эйдон на защиту патриарха довольно кивал. Девушки так же выглядели счастливыми, ведь их особые отношения одобрил сам Прародитель!

— Кто с кем спит — не самое важное. — Салават решил прервать разговор, попирающий его нравственные ценности. Он перевел сложный взгляд на хоруанцев, мастерством клейма восстанавливающих растрескавшийся домен, а также элиту династий и кузни, стоявших неподалеку в ожидании приказов. — Битва с Хорунгардом многого нам стоила. Хоть мы и победили, восстановление займет время…

Глаза хоруанцев наполнились невыразимыми чувствами от услышанных слов. Кто бы мог подумать, что переродившийся генерал Вормонд будет заботиться об их жизнях. Обычно зеленая зараза использовал тактику заваливания мясом, не считаясь с любыми потерями. Многие боялись, что хоруанцев ждет та же участь. Неужели ошиблись?… Лора Диад, командовавшая войсками Хорона, облегченно вздохнула. По крайней мере, внук не безжалостен к родной крови.

— Потери? — Влад странно посмотрел на лучшего друга. — Их нет.

Никто не осмелился оспорить безжалостные слова Прародителя червей, стискивая зубы в бессильной злобе. Однако дальнейшие события заставили Хоруанцев отказаться от преждевременных выводов. Останки тел, которые товарищи и семьи собирались похоронить с почестями на родных землях, взмыли в воздух. Они контролировались телекинезом Архичервя, который действовал в реальном мире через Влада. В то же время психическая сущность собирала сгустки воспоминаний, которые представляли собой личности погибших в бою хоруанцев.

— Вы хотите… — Невероятная догадка пронзила верховного наставника командующих Эмилия.

Когда над прародителем червей расползлась черная пустошь, с бесчисленными зелеными искрами душ, остальные хоруанцы, наконец, поняли, что он собирается делать. Однако даже с явными признаками перед глазами рогатые все еще не верили, что такое действительно возможно.

Миллионы клейм, хранящих души хоруанцев, вырвались из Вормортиса и устремились к остаткам своих тел, насильно интернируясь в плоть. Достаточно было одного уцелевшего пальца, чтобы начать возрождение. А тем, кому не повезло полностью лишиться тела, Архичервь привел новые оболочки — краснокожих дьяволов, души которых были насильно вырваны в Вормортис.

Как только клейма заняли свои места, куски плоти начали бешено регенерировать. Достаточно небольшой подпитки омни для восстановления. Благодаря клеймам, содержащим память души, тела, и разума, из отрубленных конечностей не вырастала аморфная биомасса, а восстанавливалось тело, идентичное прошлой внешности. Пусть и несколько слабее из-за недостатка жизненной энергии.

В то же время шло преобразование заимствованных оболочек. Клейма преобразовывали тела на основе протоколов, заложенных в них. Генокод краснокожих менялся, рост стремительно уменьшался, рога приобретали иную форму, а в алеющих глазах разгорался изумрудный свет.

Глава 391: Смерть — не преграда

— Смерть — не преграда для Вормонд. — Высокомерные слова Влада разнеслись по домену Ош, проникая в сознание каждого хоруанца.

Лишенные веры и надежды на достойное будущее, они вдруг увидели, что мрачный путь, к которому привела зеленая зараза, вдруг осветился. Скорбь от утраты товарищей и близких сменилась радостью, когда в глазах возрожденных проявились признаки разума.

— Я… жив?… — Барклоф — наставник снабженцев, глупо пялился на свои руки, вспоминая как секунду назад лишился их, а затем и головы из-за секиры краснокожего гиганта. В последние мгновения жизни наставник видел, как крутится мир, в карусели даже промелькнуло его обезглавленное тело. А теперь, несмотря на слабость, он чувствовал себя вполне сносно, даже боль от старых шрамов исчезла!

— Не может быть…

— Возможно… Нас возродили?!

— Это вдеть не иллюзия?

Приходящие в себя хоруанцы, что помнили смерть, пребывали в шоке. Те же, кто не понял, как умер, пытались узнать, кто их перенес обратно на Хорон и куда подевались ублюдки Хорунгарда.

— Ты меня пугаешь. С каких пор возродить кого-то стало так просто? — Гон Ши с пересохшим голом обратилась к Владу. Она собственными глазами видит, как воскресло более миллиарда хоруанцев за несколько секунд! Миллиард! Хоруанцев! Не пара десятков! И не насекомых без каких-либо сил!

Влад, оборвавший связь с коллективным бессознательным и Вормортисом, прикрыл веки. Став проводником такого громадного количества сил, он испытал лишь легкий дискомфорт и заработал небольшое истощение. Что учитывая не самое лучшее состояние после битвы с лордом Призраком — настоящее чудо. Впрочем, к этому моменту он подготовился заранее, предупредив Архичервя о своих планах и приказав собрать воспоминания, и психическую энергию хоруанцев в случае смерти. Рогатым требовалась великая победа под знаменами Вормонд, а после уверенность, что кровавая цена, уплаченная за нее — ничто. В противном случае добиться верности от полностью сознательных существ, обладающих гипертрофированной гордостью, очень и очень сложно.

— Благодарю Владыка. — Арад Богн опустил молот на землю и встал на одно колено. Двух его сыновей, и многих воинов династии, павших в битве, вернули к жизни. Даже древний хоруанец с железным сердцем не остался равнодушным. — Отныне кровь Богн прольется первой в каждой битве за вас.

— Владыка, пусть будет прославлен твой путь. — Таудвиг Вергмар склонился, сверкая старческой лысой головой с большим пятном. За ним опустились на колени и другие воины династии, наделенной телосложением Алчности. — А Вергмар проложат его во тьме.

— Владыка, Мол’акай усеют твою поступь костьми врагов! — Даже склонившись, Дохар Мол’акай источал звериную свирепость и ярость.

— Владыка…

…….

……………..

Один за другим рогатые опускались на колени. Признание — то, чего не хватало Владу как завоевателю хоруанцев, теперь оно получено. Пусть не всеми, пусть не столь глубокое, но начало положено, и будущие генералы Вормонд теперь готовы служить его целям. Пользуясь всеобщим воодушевлением, Влад решил упросить задачу Салавату.

— Вы славно сражались со слугами Дагора. Я не увидел никого, кто бы бежал от врага. От самых могучих и до только вводящих в силу, подкрепления неубывающим потоком пребывали с Хорона. Если бы не узкий пространственный тоннель, уверен, даже дети бы ввязались в битву. — Слова Влада разгорячили рогатых, подстегивая их гордость. Хоруанцы — боевая раса, хвала их отваге — лучшая лесть. — Такая смелость и самоотверженность достойны награды. Недавно я улучшил свой геном… родословную. Очистил от мусора, и развил до предела самые выдающиеся качества. Мощь возросла практически десятикратно при том же уровне развития. Эту силу я дарую вам.

Простое клеймение пространственного кармана и в руке Влада появилась ампула с сияющей зеленой жидкостью. Она ничем не отличалась от той, которая хранила кровь происхождения Вормонд, но, если судить по прародителю червей, он действительно изменился. Кожа побледнела, структура мышц изменилась, скелет так же стал крепче. Хоруанцы не понимали точно, но инстинктивно ощущали мощь, скрытую в его теле.

— Владыка… ваши рога… — Эмилий осторожно спросил то, что беспокоило всех хоруанцев. Перспектива стать еще сильнее — величайшее благо, ради которого хоруанцы могли бы продать души. Однако лишиться рогов…

— Рога — рудимент хоруанской физиологии, несущий исключительно эстетическую функцию. Не видел, чтобы вы столкновением лбами решали какие-либо вопросы. Но если уж так важно оставить их… — Влад странно смотрел на нерешительных хоруанцев, однако в конце концов вздохнул и сформировал из орб-хитина загнутые назад рога.

Увидев такие изменения, хоруанцы облегченно вздохнули, будто бы им решили сохранить не ранга, а половые органы.

Так или иначе, результат достигнут. Не нужно никого силком тащить к капсулам генной модификации, и новые изменения рогатые воспринимают как награду. Они даже не подозревают, что, став сильнее, потеряют идентичность с собственным видом, и полностью станут Вормонд.

Глава 392: Талант и гениальность

С объявлением о награде Влад немедленно приступил к преобразованию подчиненных. Все было подготовлено заранее и хоруанцам оставалось только провести по пару часов в капсулах генной модификации. Что до бессознательных червей… Изначально Влад собирался улучшить их инъекциями, или распылением нового вируса. Мутации заняли бы продолжительное время, да и вероятность успешной трансформации составила бы лишь пятьдесят процентов, однако черви итак бездействуют, а их количество — не проблема. Но из-за поспешного перфоманса, представившего модификации телосложения как награды, а не данность, пришлось отложить данный вопрос. Хоруанцы «заслужили» новую силу, что же сделали черви? Спали во время нападения Хорунгарда? Такой себе подвиг.

Влад все тоньше чувствовал аспекты ментальности разумных существ, и не собирался так просто нивелировать полученные преимущества. Пусть новая сила послужит стимулом для обретших самосознание, чтобы те вносили больший вклад в развитие Вормонд. Однако генералов все равно нужно преобразовать, они немало сделали для достижения его целей.

Наладив производство, Влад, не обращая внимания на уговоры Эйдона присоединиться к приветственной вечеринке в честь его возвращения, отправился в лабораторию. Цель исследования — изучить способность глаз жизни и смерти разрушать духовную оболочку на элементарные составляющие. Эта сила открывала путь к чему-то большему, нежели простое накопление омни. Она позволяла расщеплять искры, и получившимися в результате распада элементами, укреплять душу. Таким нехитрым способом Влад смог соединить сосуды и получить искру, практически не уступающую великим расам в объеме, прочности, и энергетическом потенциале. Но что если зайти дальше?…

В первую очередь Влад изучил структуру генома Арцилия, зараженного и подавленного Архичервем. Результат одновременно заинтересовал и разочаровал. Ценность представляли данные о межмолекулярных взаимодействиях тканей, содержащих в себе сутры различного типа. Интегрированные телосложения Алчности, Презрения, и врожденное Обиды, в обычном состоянии не ужились бы друг с другом, однако здесь они достигли синергии. Сутра Презрения подавляла бурный энергетический конфликт своей властью, Алчность поглощала те немногочисленные эманации, вылившиеся из их неудачного слияния, а Обида преобразовывала пораженные ткани тела в ядовитую эссенцию, которую можно использовать в бою без вреда организму. Арцилий — талантливый ученый, ограниченный технологиями и невежеством своего мира. Родись он в более развитом обществе, все могло быть иначе. Но в этом и отличие таланта от гения, первому необходима среда, а второй сам создает ее.

В остальном данные Арцилия не порадовали от слова совсем. Обычный генокод хоруанца, с несколькими уникальными цепочками доминантных нуклеотидов, усиленно производящих редкие аминокислоты. Примерка этих последовательностей в фантоме жизни дала неутешительные результаты — гены влияли на общую выносливость, остроту чувств, и улучшение зрения. Ничего сверхъестественного, способного создать глаза жизни и смерти. Значит, дело не в геноме, а в духовной составляющей сутры, при взаимодействии с жизненной энергией, вызывающей определенные мутации. Это усложняло исследование… Влад обладал достаточными знаниями, для переноса существующих данных души, их сохранения, и воспроизведения. Но никак не глубокого исследования и анализа. В области духовных искусств он похож на ученого генетика первой половины девятнадцатого века. Можно вывести группу бактерий, можно извлечь ядра и попытаться засунуть в другие одноклеточные организмы, примерно понимая, что из этого ни черта не выйдет. На этом все…

«Я — Владислав Вормонд! Не Арцилий, ограниченный недостатком знаний! Если нет соответствующих методов, просто создам их!»

….

……

……….

— Кусок невежественного дерьма! Как это ты не знаешь о природе собственных сил?! — В очередной раз вбив голову хитинового Арцилия в каменный пол крепости Аман, Влад стиснул зубы. Проведя сутки, как снежинка, бегающая вокруг костра и тщетно пытающаяся попасть в самый его центр, он утратил былое спокойствие. Последней попыткой стало исследование памяти Арцилия, однако все, что тот знал о глазах жизни и смерти — для использования нужно влить сутру и смотреть на цель применения. В зависимости от того, жива она или мертва, эффект будет разным.

Глава 393: Заразительный гедонизм

Незнание Арцилия подноготной глаз жизни и смерти неимоверно раздражало. Как можно не интересоваться собственной природой? Влад, в раннем детстве выяснил, почему встреча взглядами вызывает дискомфорт. Потому что в природе данное действие означает угрозу. Почему смерть взрослого и ребенка откликается совершенно разным уровнем эмоций. Потому что в человеческом виде запечатлена защита потомства до определенного возраста. Почему скромность сильного подкупает, даже если его деятельность исключительно агрессивна. Потому что это социальный аналог показывания брюшка. Почему люди так отчаянно цепляются за нравственность, и сопереживание, избегая психопатии, хотя последняя — истинное проявление рациональности. Самого важного аспекта разумного существа. Потому что моральные принципы, все до единого, происходят из чувства безопасности: Не убивай, не кради, помогай, не груби, будь справедлив, милосерден, терпим, не завидуй, не клевещи. Сколько бы фактической пользы не приносило переступание через заданные черты, человек откажется от них, лишь бы чувствовать себя в безопасности. Ведь несмотря на развитое окружение, он — все то же жалкое животное, трясущееся от страха в промозглой пещере. Животное, боящееся внешнего мира и ждущее, что он станет таким же мирным и ничтожным, как родная пещерка.

Влад проанализировал каждую свою эмоцию, и реакцию на раздражители. Он копался до полного разбора, а осознав, насколько сильно ограничен собственной природой, отбросил оковы. Трудно преодолеть позывы собственного тела, но жить блаженным рабом еще труднее.

Так почему, он, будучи ребенком, узнал о себе все, что мог, а этот великовозрастный гаденыш, мнящий себя великим исследователем, застрял на уровне понимания собственных процессов испражнения.

Раздражение тихо улеглось на задворках сознания, оставляя лишь холодный взгляд. Влад мог бы полностью избавиться от эмоций на генетическом уровне, но каталитические процессы большинства химических реакций завязаны на тех же веществах, что заставляют мозг реагировать тем, или иным способом. Без них эффективность физической оболочки упадет в разы, особенно это касается нервных клеток — главного достоинства физиологии Вормонд.

Оставив Арцилия мариноваться в собственной крови, Влад отпечатал клеймение тропы подчинения: междоменную нору, и переместился в Безымянную крепость. Под утро, когда еще светило не выглянуло из-за горизонта, и все должны были спать, обитель знаний шумела и праздновала. Влад, стоявший в воздухе над крепостью, странным взглядом смотрел на полуголых девушек, весело пляшущих под техно-музыку из корабля норботтов, зависшего неподалеку. Кажется, нравственная основа хоруанцев под угрозой из-за гадких инопланетян…

Основной праздник проходил во внутреннем дворе. По кругу расставлена всевозможная мебель, а в центре извивались по-змеиному красотки-хоруанки. Даже некоторые генералы Вормонд приобщились к гедонизму.

— Наш великий патриарх вернулся! — Крик Эйдона, в одних трусах забравшегося на вершину залы совещаний, и с обеих рук распивающего бутылки древнего хоруанского вина, привлек всеобщее внимание. Радостные крики и приветствия заглушили музыку, все вглядывались в мрачные небеса, где завис Влад. — Ну разве он не прекрасен?! Само совершенство, таящее в себе столько всего интересного! А вы знали…? Он обманул Юргласа — вестника Квадука неисчислимого! Провел вокруг пальца того, кто придумал само понятие лжи! Удивительно, правда?!

— ДААААА!!!

Пьяные возгласы и смех раздирали Безымянную крепость. Верховные наставники устало прикрывали лица в стороне, не желая смотреть на осквернение обители знаний.

— Старый друг, отпразднуй вместе со миной! Я много тысяч лет ждал этого. — Веселый голос не мог скрыть грусти и одиночества Эйдона.

Влад, собиравшийся найти иной подход к глазам и жизни и смерти, кивнул и сделал шаг навстречу Пауку. В мгновение ока он возник рядом, и принял один из трехлитровых бутылей с крепким содержимым. Глоток, за ним другой, вскоре в таре не осталось и капли, а затем стекляшка звонко разлетелась под ногами.

— Вот так! Сегодня мы радуемся! Сегодня мы празднуем! — Эйдон былсчастлив, что черствый сухарь, лишенный эмоций, готов выпить с ним и разделить эти мгновения. Что тот, кто ценит ясность ума больше всего, выпил столько гадкого пойла.

Столько лет заточения, столько лет неустанного труда, похоже, они не остались без внимания. Жаль, что вино, даже хоруанской терпкости, лишь ненадолго одурманивало разум из-за чудовищной регенерации Вормонд. Значит, нужно пить больше!

По щелчку пальцев позади парочки появилось несколько десятков запечатанных ящиков. Как только крышки с щелчком откинулись, повалил густой белый туман. Внутри оказались железные цилиндры, и каждый содержал очищенную эссенцию Гооранского яда, которой могли напиться даже гиганты Чо’мон.

— Да ты шутишь… — Почувствовав токсичность содержимого, Влад прикрыл нос. Рецепторы разъедало от одного запаха, раздражая слизистую. Даже концентрированные кислоты на такое неспособны.

Однако видя ожидания Эйдона, он все же решился уважить того, кто столько сделал для Вормонд и для него лично. С первого глотка язык обожгло, и из-горла вырвалось шипение. Владу тут же ударило в голову, будто молотом. Он слегка покачнулся, но не упал. Организм быстро справился с ядом, оставив легкое головокружение, которое через пару секунд исчезло. Но паук не планировал давать передышку…

В кутерьме праздного гедонизма час пролетал за часом. Хоруанские мастера силком повернули планету, не давая солнцу развеять ночную атмосферу.

— Давайте, неужели вы настолько нерешительны? Вормонд — не знают страха. — Сидя на кожаном диване, в обнимку с Владом и Салаватом, Эдик Лис продолжал подначивать. Пьяный рот Лиса не показывал тонкую улыбку, скорее скалился, при виде смущенных Васи и Карвины, сидящих напротив. — Целуйтесь уже. В прошлой жизни вас не оттащить было друг от друга, а сейчас как дети малые.

— И правда. — Гон Ши, в группе жен Эйдона, и собственных детей, унаследовавших прекрасные лисьи черты, приложила пальчик к алым губам. — Помнится в городе Ночи не осталось ни одного укромного уголка, который вы бы не облюбовали.

Девушки рядом искристо смеялись, смущаясь столь откровенных обсуждений.

— Да что вы на них смотрите? — Эйдон, оторвавшийся от ласк внучек-близняшек, взмахнул ладонью. Сидящие друг напротив друга со смущенными лицами Вася и Карвина были прижаты силой пространства. Губы соприкоснулись, а дальше они и сами справились, увлекаясь процессом. Сказывалось и опьянение, и общественное давление, да и парочку действительного влекло друг к другу. С давнего разговора в зале совещаний, Вася всячески пытался найти подход к наследнице Аманоа. Но каждый разговор, даже самый отстраненный, почему-то заканчивался ссорой. Они грызлись, и сами того не замечая, занимали в мыслях друг друга все больше места. Постепенно гормоны подросткового периода сделали свое дело, и раздражение переросло во влечение, которое они отрицали до самого последнего момента.

Взрыв хохота сопровождал поцелуй парочки, даже Гон Ши не удержалась. Ее дети и внуки не понимали, что такого в этом милом акте любви. Хоруанцы рядом тоже недоумевали. Эйдон, Влад, и Эдик не сдерживали смех, и только Салават, опустив глаза, качал головой.

Глава 394: Подарок по возрождению

— Может расскажем им? — Салават повернулся к Владу с надеждой на лице, он мог шутить над другом, но не издеваться над ним.

— Разумеется расскажем. — Эйдон рухнул на диван возле друзей, затащив на колено черноволосую девушку с пурпурными глазами и острыми клыками, выглядывающими из-под пухлых губ. — Когда у них появится первенец. Кстати, Влад, ты закончил то, что собирался?

Опьянение медленно покидало разум Эйдона. Он отлично провел время, веселился, как никогда за свою жизнь, однако это не значит, что Паук безответственен. Напротив, на плечах Эйдона лежали все заботы Вормонд в течение тысяч лет, и немного расслабившись, он готов был вновь вернуться в строй. Сейчас, когда хоруанцы поочередно проходят улучшения в КГМ, а черви заняты усвоением знаний, самый опасный период. Возможно, новые исследования Влада смогут как-то защитить их на время метаморфоз.

— Застрял из-за духовного аспекта. — Влад не любил распространяться о своих неудачах, но не до такой степени, чтобы лгать об успехах. — Знаний естественных наук маловато для исследования души. Необходимы высокоточные инструменты соответствующего направления. А ты знаешь, что лучший инструмент — искусство омонигмуса, в котором я преуспел так же, как первобытные трутни. Создал второсортный язык заклинаний, с ростом сил превратившийся во вспомогательный ресурс.

С тяжелым вздохом он откинулся назад и прикрыл глаза.

— Ты захватил много технологий норботтов, и весьма неплохо овладел ими. — Влад похвалил Эйдона, преуспевшего в присвоении чужого имущества. Мало того, почти все генералы Вормонд стали квалифицированными специалистами в управлении, ремонте, постройке, и совершенствовании высокотехнологичных механизмов, благодаря чему Вормонд обрели большую мобильность и разрушительную силу. — Есть ли что-нибудь от малькатти? Книги, трактаты, фрагменты памяти? Они ведь величайшие мастера омонигмуса, было бы неплохо почерпнуть эти знания.

Члены семей Пауков и Лисов так же проявили интерес к данному вопросу. Сила Вормонд во многом опирается на телосложение, это причина их успеха в космической экспансии, однако в основе всего лежит омни. Язык заклинаний, созданный на заре времен патриархом разросся, упрочнился, и стал надежным оружием в руках генералов. Однако они и сами осознавали его ограниченность, при этом не понимая, как усовершенствовать духовное искусство.

— Малькатти хранят все знания в голове, а покопаться в них не вышло еще ни у кого. — Эйдону было жаль разочаровывать Влада, однако и оправдать ожиданий он не мог. — Они безразличны к жизни и смерти. Пытки бессмысленны, ментальная энергия рассеивается о барьеры, да даже просто захватить живьем кого-нибудь, до того, как он покончит с собой — невыполнимая задача.

Влад с сожалением вздохнул, но такой ответ вполне предсказуем. Великие расы — не мягкая хурма, возможность убивать их не означает способности поглотить их наследие.

— Но один вариант имеется… — Поколебавшись, Эйдон все же озвучил то, что было на уме. Влад тут же выпрямился, готовый слушать, даже если это сопряжено с опасностью. Нет, наверняка это сопряжено с опасностью, ведь иначе Паук не умалчивал бы о возможности с самого начала. — Когда мы только начали завоевывать Млечный путь, в первую очередь вернули контроль над ульем Мариэль. Я заключил всех зараженных трутней, стражей, и охотников в пространственный стазис, надеясь преподнести их тебе в качестве подарка после возрождения.

Глаза Влада и Салавата Расширились, они недоверчиво уставились на Паука, хранившего такую важную информацию в тайне.

— Верно, предатели, что последовали за Квадуком, все еще ждут своего часа. — От слов Эйдона по телам лучших друзей пробежали мурашки. Они затаили дыхание, будто столкнулись самым лучшим подарком в своей жизни. — Я так же подумал, что ты можешь захотеть вернуть здравый рассудок стражам, они ведь сражались за нас и многому тебя научили. Да и человеческому роду… мало ли… Но суть не в этом. Мы перерыли улей и нашли сотни гробниц с наследиями древних космических зверей и тех, кто смог сохранить послание для потомков. В их число основатели улья: Улиим, давший начало стражам, Зарод — повелитель воинов, Малмаут — гигант Чо’мон, породившими переносчиков, и… Мариэль — дочь верховной жрицы Малькатти, которая создала трутней. К наследиям этой четверки мы прикасаться не рискнули. Другие гробницы содержали осколки душ и остаточные личности космических зверей, однако в этих… Замеров фонового излучения омни было достаточно, чтобы понять, древние в спячке и сила их не мала. Речь шла о самой верхушке элиты великих рас, которые к тому же обладали знаниями для создания новых видов… в общем, мы оставили их в покое.

С каждым словом Влад расцветал на глазах, будто цветок, распускающийся под весенним солнышком.

— Отправляемся в улей Мариэль. — Он вскочил с места и поправил распахнутую накидку, скрывая следы поцелуев на груди. — Немедленно.

Глава 395: Пробуждение человечества

— Впечатляет… — Заложив руки за спину, Влад окидывал взглядом необъятные просторы улья Мариэль, раскинувшиеся под ногами. Даже в верхних слоях атмосферы раздавался грохот десятков тысяч монструозных производственных линий, выпускающих из-под литейного пресса бесчисленные детали для машин войны: Космические крейсеры, кинетическое вооружение, развертываемые крепости, Фатум-машины, лучевые ускорители, роботы всевозможных типов. Здесь производилось все необходимое для упрощения вселенской экспансии. — Раньше это были дикие места, заселенные космическими зверьми, а вы превратили их в индустриальный рай. Хорошая работа.

Влад кивнул Эйдону, Эдику, и Гон Ши, позади которых собралось двенадцать мифических духов. Все они отправились в Улей Мариэль чтобы в случае эксцессов, связанных с древней Малькатти, оказать силовую поддержку. После новой генетической модификации они чувствовали, как застопорившееся развитие вновь движется вперед, а уровень всех характеристик и способностей возрос почти в десять раз. Какой бы ни была могущественной Мариэль, против стольких сильных врагов, особенно после спячки, она ничего не сможет сделать.

— Мы всего лишь развили то, что заложил ты. — Эйдон вел себя довольно скромно по сравнению с бурной ночью. Он взмахнул ладонью, и в пространстве появилась трещина, сквозь которую виднелись костяные стены города Ночи.

Группа прошла сквозь портал и оказалась на руинах некогда цветущего города, разрушенного в результате массового превращения воинов Вормонд в безумных червей. Сопротивление охотников и трутней, не принявших кровь Влада, превратило близлежащие территории в изрытую кратерами пустошь. Лез за городом Ночи исчез, так же как высотные здания Новосибирска неподалеку. То, что не уничтожила битва, поглотило время. На улье, по земным меркам, прошло около девяти тысяч лет. Срок немаленький даже для зданий, строящихся на «века».

— Интересный ты выбрал способ, чтобы сохранить их. — Влад приблизился к замершему в бегущей позе червю, которого, несмотря на огромное время простоя, даже не покрыла пыль. В инвазивном спектре бедолагу опутывали многочисленные нити пространства, буквально прошивающие тело насквозь. — Заблокировал пространство в пределах кокона, лишив материю возможности элементарных взаимодействий. Очень обстоятельная и безвредная заморозка.

Протянув руку, Влад поглотил пространственные нити, и тут же схватил за голову червя, пытавшегося продолжить бежать. Для последнего время застыло много тысяч лет назад и появление незнакомых лиц рядом стало полной неожиданностью. Сопротивление сошло на нет, когда хитиновый монстр ощутил подавление родословной. Он безвольной куклой обвис на руке Влада, принявшегося шерстить воспоминания.

«Ясно… генералы Вормонд вернулись в улей спустя четыреста с небольшим земных лет. За это время у зараженных отложилось довольно много воспоминаний, но это не тысячелетние накопления, способные стереть изначальную личность. Если бы не эйдетическая память, принесенная психической энергией, черви полностью превратились бы в зверей уже спустя пол века».

Как только Влад отпустил червя, тот упал на землю, и дрожа всем телом, пополз прочь. Ужас подавления стольких альфа-доминант и самого патриарха превратил свирепого хищника в пресмыкающееся.

Эйдон, получив утвердительный кивок, разразился колоссальной омни, которая возбудила пространство по всему улью. Замершие на тысячелетия черви вдруг освободились от контроля, и движимые голодом, начали рыскать по гигантскому шару. Лишь несколько групп остались в заточении: стражи, семьи охотников, трутней, а также предатели первого поколения Вормонд. Их сознание медленно возвращалось, однако двигаться обращенные в монстров духи не могли. Им оставалось только ждать своего часа. Лишь только Юргласу Архичервь не вернул воспоминания, слишком это рискованно.

— Ты собираешься исцелить их? — Гон Ши с надеждой обратилась к Владу. Несмотря на верность новой семье, она не смогла забрать своего брата в ряды генералов Вормонд. Все из-за недостатка способностей, определевшиего его судьбу. Но после возвращения, Гон Ши отыскала единственного живого родственника с помощью психической силы, и перенесла замороженное Эйдоном тело в хранилище Вормонд. К несчастью, без патриарха вернуть разум червям они не могли.

— Нам же нужно как-то договариваться с Мариэль. — Влад незамедлительно ответил, параллельно погружаясь в коллективное бессознательное и приказывая Архичервю стереть все воспоминания червей после активации паразитических инстинктов. — Припоминая пацифистичный характер Шиамат, Спарассиды, и других космических зверей древности, трудно будет объяснить прародительнице трутней, превращение ее творений в рабов.

Началась всеобщая обработка, за исключением разве что предателей, и самое главное — Вестника Квадука, плененного Эйдоном в первую очередь. Для существа уровня Архичервя играть с воспоминаниями миллиардов существ — сущий пустяк. Меньше секунды заняло выполнение приказа, однако психическая сущность колебалась в нерешительности:

«Создатель… Стоит ли заложить в них клейма Вормонд? Эти люди… трутни. А также охотники и стражи… Они совсем вам не верны».

Архичервь не понимал, зачем возвращать личности таких ненадежных существ. Не лучше ли перезаписать воспоминания и создать верных солдат, как это сделано с другими червями?

«От них требуется лишь присутствие и здоровый цвет лица. Этого должно хватить, чтобы убедить Мариэль расстаться со своими знаниями. Привитием верности займемся после…»

Глава 396: Ледяная пещера

Пробуждение зараженных прошло без эксцессов. Пришедшие в себя, они пытались понять, где находятся и что происходит. Последнее воспоминание — срыв трансляции во время запуска кораблей проекта «Зарождение», организованного семьей Вормонд.

Инстинктивно приходил контроль над новообретенными силами и формой. Напуганные свей монструзностью люди принимали привычный вид, некоторые напротив, наслаждались невероятной силой, заключенной в обновленном теле. Особенно те, кто до заражения были инвалидами, или обладали слабым телом. Но при всей невероятности произошедшего все думали об одном: «Еда!».

Четыре сотни лет черви охотились на выживших людей, охотников, стражей, и космических зверей, посещающих улей. Не всем удавалось справится со столь грозными противниками. Большая часть зараженных вообще ничего не ела за века бодрствования, так как инстинкты не позволяли жрать друг друга. Лишь духовная энергия поддерживала нестареющие тела, однако она не могла утолить голод и жажду.

До того, как начался всеобщий хаос, в голове каждого прозвучал голос:

«Говорит Владислав Вормонд: Следуйте ментальным ориентирам, они приведут в безопасное место, где будет осуществлена доставка продовольствия. Действуйте организованно и не вызывайте беспорядков, в противном случае сами станете частью продовольствия.»

В коллективном бессознательном нарастали колебания от мыслей и эмоций стольких психически сильных существ. Влад проанализировал данные и оставил пробудившимся сообщение. В состоянии всеобщей паники требуется действовать мягче, однако у него не было времени на то, чтобы возиться с неорганизованным сбродом. Если Мариэль передаст знания, Влад отберет духов с самым высоким потенциалом развития, а остальных отправит в какой-нибудь необитаемый мирок. Пусть вместе со своей прародительницей играют в цивилизацию пацифизма и гуманизма. Или же… Охотники и Стражи еще могут пригодиться, а вот человечество ждет куда более печальная судьба…

— Оставим предателей на десерт. Не можем же мы наслаждаться ими без Салавата, Васи, и Паши… — Влад подавил желание немедленно заняться теми, кто привел его к взрывному самоубийству. — Пора наведаться к Мариэль. Хочу посмотреть, какова она… дочь верховной жрицы малькатти и та, кто создала нас.

Без лишних слов Эйдон открыл пространственный проход, ведущий в самую глубокую пещеру улья. Гладкая, с идеально круглыми сводами, она больше походила на шахту для запуска ракет. Если бы не извилистые повороты, обнаружившие ее генералы Вормонд так бы и подумали.

Никто из пришедших не обратил внимания на потрясающую симметрию, явно созданную искусственно. Все пытались защититься от чудовищного холода, достигающего абсолютного ноля. От экстремальной температуры кинетическая энергия в атомах и молекулах исчезала, лишь электромагнитные волны, тусклым светом разгоняющие тьму пещеры, могли здесь существовать.

Влад — единственный, кто не нуждался в толстом слое обогревающей омни. Каждый спиритоцит содержал сотни тысяч килоджоулей энергии, а их в организме вырабатывается около триллиона за час. Это почти столько же, сколько у звезд уровня Солнца в общем. Если хотя бы сотая часть такой мощи вырвется наружу, пещера с абсолютным нулем превратится в лавовый ад.

— Холод — одна из главных причин, почему с малькатти так сложно сражаться. Даже ничего не делая они источают эту силу, а уж когда применяют искусство омонигмуса… Влад, когда пробудится Мариэль, будь предельно осторожен. — Эйдон не мог не предупредить. Он передал другу воспоминания о сражениях Вормонд с этой проклятой расой, но они не могли отразить настоящего ужаса Малькатти. Ведь армады червей сталкивались с рядовыми воинами Малькмира, никак не дочерью верховной жрицы. Развитие последней, поговаривают, достигло цикла Вселенной, а фактическая сила и вовсе превзошла этот недостижимый уровень.

Влад не ответил, но принял к сведению предупреждение паука. Эйдон на данный момент — сильнейший Вормонд, без всяких оговорок. Даже новообращенные Архидьяволы Хорона не сравнятся с космическим пауком. Его контроль над пространством — сам по себе огромная проблема, а после обретения улучшенных генов, тело превзошло родовые ограничения и достигло пикового уровня великих рас. Предупреждение от того, кто значительно превосходит тебя, определенно стоит учитывать.

Дойдя до самой глубокой части пещеры, группа остановилась. Своды здесь значительно выше, а само место напоминает залу сказочного дворца, нежели дыру в земле. В воздухе замерли кристаллы прозрачного льда, образовавшегося миллионы лет назад. Стены покрыты белой изморозью, и все это в чистом свете, льющемся из сферы в самом центре.

Кокон, похожий на тот, что использовали стражи для спячки, источал подавляющую духовную мощь. Она сплеталась в невиданные узоры, которые укрывали вход в пещеру. Узоры предназначены для защиты, однако Влада и его спутников барьер пропустил без проблем.

— Давайте начнем. — Пробудив товарищей, утонувших в созерцании, Влад подлетел к хрустальной сфере. Он положил на поверхность ладонь, даже своим горячим телом ощущая пронизывающий хлад. Позади открылся черный портал Вормортиса, из которого хлынули бесчисленные души.

Для пробуждения космических зверей требовалось большое количество омни. Вряд ли купол Мариэль сильно отличается.

Души вливались бурным потоком, миллион за миллионом. Глаза стоящих неподалеку мифических духов широко раскрылись, они не могли поверить, что патриарх имеет постоянный доступ к столь необузданной силе. Даже Эйдон позавидовал такому богатству.

С каждой секундой купол наливался большей силой, пока наконец, не появилась первая трещина. За ней вторая, третья, вскоре хрустальную поверхность опутали голубые линии. Холод, миллионы лет царивший в пещере, вдруг вырвался на свободу и заморозил десятки километров серой пустоши вокруг.

Вместе с высвобождением холода к молекулам вернулась возможность двигаться. Раздался оглушительный треск, мощная сила вытолкнула купол изнутри, разбивая его на осколки. Но хрусталь не разлетелся, а завис вокруг девушки, свернувшейся в позе эмбриона.

Глава 397: Мариэль

Медленно девушка распрямилась, являя окружающим поразительную внешность: Чистая, словно снег, кожа, без линий вен и артерий. Стройная фигура, прикрытая голубым платьицем из практически прозрачной ткани, при этом прикрывающей самые сокровенные места. Длинные белые ресницы, будто усыпанные искорками холодных звезд, и густые белые волосы, копной опускающиеся чуть ниже плеч. Заостренные уши разделялись к верхушке на две остроконечные пики, значительно длиннее чем у простых Малькатти. Они возвышались над макушкой на целых десять сантиметров и слегка изгибались назад, трепетно подергиваясь в предвестии пробуждения. Плавно, веки, покрытые фиалковой тенью, распахнулись, являя глаза цвета чистейшего льда. Они завораживали, и это не преувеличение. Влад, смотрящий в них в упор, ощутил холодное прикосновение к собственной душе, удушающее, неотвратимое, но не неприязненное. Напротив, будто ласковое избавление после предсмертной агонии.

— Мариэль, не так ли? — Вопрос на ломанном Малеф — языке малькатти, разбудил не до конца пришедшую в себя девушку. Влад пытался разглядеть в инвазивном спектре ее душу, однако потерпел неудачу. Как бы не сужались крестообразные зрачки, они не в силах заглянуть дальше внешней оболочки.

Неудача не просто разочаровывала, но настораживала. Не хотелось столкнуться с еще одним вестником жестокого отца, занявшим тело прародителя.

— Вы….? — Мариэль неуверенно осмотрелась. В льдистых глазах на миг загорелась паника. Ее состояние совсем не обнадеживало, битва с Хорунгардом, смертельное ранение, а затем создание духовного кокона, все это отняло огромное количество сил. Сейчас Мариэль в лучшем случае могла проявить мощь звездного цикла, а вокруг столько существ уровня Пустого космоса… Неясно, враждебны ли они, и что понадобилось стольким могущественным воинам в ее улье. Болезненные воспоминания ударили молотом по пробуждающемся сознанию, девушка резко зажмурила глаза. — Улей… мы проиграли.

Отчаяние от осознания неудачи, разрушения мечты, к которой она стремилась вместе с друзьями, подорвало остатки воли и желание борьбы. Даже если вокруг враги, что она может сделать с нынешней силой? Зачем вообще сопротивляться? Все уже кончено…

— Не совсем. — Догадавшись о причинах разбитого состояния Мариэль, Влад снова взял инициативу. Он не мог в полной мере воспроизвести язык Малеф, так как обучался по книгам и ни разу не сталкивался с носителями, так что слова звучали весьма странно для нежных ушей девушки. — Вы смогли выиграть достаточно времени, чтобы спасти трутней, охотников, и стражей.

Уши угасающей Мариэль вздрогнули, она подняла глаза и пронзительным взглядом, полным надежды одарила присутствующих.

— Тогда… — Девушка не решалась озвучить смелые предположения, опасаясь разрушить с трудом приобретенный свет надежды.

— Мы — их потомки. — Эйдон глубоко поклонился древней. Он мог презирать пацифистичный характер основателей улья, их наивность и слабость, однако все охотники, трутни, и стражи обязаны прародителям своим существованием. Не только их экспериментальному гению, но и великой жертве.

На устах Мариэль расцвела лучистая улыбка, а из обретших жизнь глаз полились слезы концентрированной омни. Она постепенно приходила в себя, возвращая все больше воспоминаний, в частности о последних мгновениях жизни, когда была создана пещера наследия и барьер. Барьер, что должен укрыть ее душу от посторонних, не допустить никого кроме близких, и представителей шести свободных народов, созданных на улье. Непотревоженный барьер — лучшее доказательство происхождения присутствующих.

— Я… рада… — Смущенная Мариэль вытерла слезы острым рукавом платья, пытаясь сохранить достоинство прародительницы. — Вы смогли укрыться от жестоких отцов, и даже вернулись домой…

Мифические духи недоверчиво переглядывались, пытаясь понять, иллюзия ли перед ними, или реальность. Разве это все еще малькатти? Те самые бесчувственные вазы, века на пролет бродящие с постной миной, и желающие заморозить всю вселенную? Откуда у этой особи такой спектр эмоций?

— Мы и правда вернулись в улей, однако от жестоких отцов не укрылись. — Серьезные слова Влада заставили Мариэль приоткрыть рот, разрушая солнечную улыбку. — Поэтому прошу, поделись знаниями об омонигмусе, чтобы мы смогли защитить свои души.

— Не укрылись?… — Мариэль сжала маленькие кулачки. — Нет, мы позаботились, чтобы жестокие отцы не смогли завладеть вашими душами!

Труд, которому Мариэль с друзьями посвятила почти тысячу лет, мог быть растоптан парой слов. Она просто не хотела в это верить.

— Квадук неисчислимый захватил Прометеуса, и получил доступ к душам охотников. — Влад безжалостно разорвал нить, на которой удерживалась уверенность собеседницы. — Я создал измерение смерти, чтобы души охотников после гибели не попадали лапы Квадука. Но этого все еще недостаточно для полной защиты. Недавно выяснилось, что жестокий отец может вмешиваться в структуру душ охотников. Если бы мы могли исключить эти вторжения, в совокупности с измерением смерти… можно заявлять о полном избавление от влияния жестоких.

Ушедший из пещеры холод вновь начал возвращаться и источник его — хрупкая девушка в самом центре.

— Нет. — Холодный ответ Мариэль снова заставил мифических духов переглянуться. Куда делся весь спектр эмоций, и почему нежное личико вдруг стало совершенно равнодушным? Лишь сама девушка знала об активации ледяной крови, которая помогала исключить мешающие трезвому мышлению факторы. На такое способны все Малькатти. — Измерение не защитило ваши души, безопасность — всего лишь иллюзия, которую Квадук даровал своим жертвам. Если он получил доступ к душам охотников, то сможет достать их откуда угодно, когда угодно, под любыми защитными барьерами и слоями измерений. Мы уже проходили через это, разрабатывая способ укрытия от жестоких отцов: Посмертные зоны, артефакты хранения душ, маскировка астральных оболочек, посвящение их ритуальным циклам, все бесполезно.

Глава 398: Отчаяние и волнение

— Хочешь сказать, Квадук может в любой момент завладеть нашими душами? — Хмурый Влад, хоть и не нуждался в повторных объяснениях, вес же переспросил. Слишком важна эта информация.

Его товарищи так же выглядели недоверчиво.

— Так вы охотники… Дело не в том, может Квадук, или не может, он уже владеет вашими душами. — Мариэль лишь благодаря ледяной крови подавляла гнев и разочарование. Не на тех, кто перед ней, и даже не на Прометеуса, захваченного жестоким отцом, а на саму себя. Неужели, после стольких усилий, она все еще не может никого спасти? — Если Квадук сразу не поглотил их, значит преследует какую-то цель. Он — жестокий отец непостоянства и изменчивости, перипетий судьбы и неопределенности будущего. Среди жестоких отцов, попасть в его руки — самая трагичная судьба. Как мотыльки, увязшие в сети паука, чем больше пытаются вырваться, тем сильнее запутываются в нитях… Нужно выяснить, что заставило Квадука отложить трапезу душ. Вы достаточно сильны, возможно он хочет создать новых вестников… Это даст немного времени на…

Даже сама Мариэль не знала, на что это может дать время. Она не желала разбрасываться ненадежными обещаниями, когда сама не видела выхода.

Влад, погруженный в думы, ощутил фантомную ладонь, сжимающуюся на горле. Все это время он гадал, зачем Квадук неисчислимый проявил себя в предательстве Эммы. Если действительно такой всезнающий и мудрый, не мог он в устранении опасной угрозы просто положиться на расу аонов, не обладающей способами борьбы с заражением Вормонд. Теперь пазл сложился, Жестокий отец специально показал себя. Появлением и демонстрацией могущества создал беспрецедентную угрозу, заставив ускориться в своих планах. Планах по захвату и заражению всех галактазаров…

Гены Вормонд изменяли не только тела зараженных, но и души. В основе своей они содержали кровь происхождения Влада — наполовину трутня, на половину охотника. Если Квадук имеет доступ к душам всех охотников, то после того, как вирус Вормонд распространиться на вселенную, все души без исключения станут его.

— Есть ли хоть какой-нибудь способ избавиться от власти жестокого отца? — Влад, осознавший всю беспросветность будущего, не собирался отпускать столь ценный источник информации так просто. Если уж дочь верховной жрицы малькатти не знает, кто тогда? — Вы ведь, вместе с другими основателями улья, пошли наперекор жестоким отцам. Не будем говорить о Квадуке с его интригами, неужели Гельял, Дагор, Разард, Болом, и Моах — все они рассчитали ваше восстание в своих планах и позволили развиваться в улье? Должен быть способ, с помощью которого вы укрылись от них и защитили свои души. Способ, с помощью которого созданы шесть свободных народов.

Мифические духи позади чувствовали себя подавленными. Даже не обладая мыслительными способностями патриарха, они поняли, к чему их ведет Квадук Неисчислимый…

— Способ, с помощью которого мы защищали свои души — выживание. Пока не умрем, жестокие отцы не смогут забрать души. — На устах Мариэль появилась горькая улыбка, она ослабила ледяную кровь, после тщетных попыток проанализировать варианты благоприятного развития событий. — А способ, которым созданы свободные народы, не подойдет никому, у кого сформированная душа. Он подразумевает полную перестройку оболочки омни, что равносильно уничтожению существа на самом глубоком уровне. Ваша личность, нет, вы сами, исчезнете, и на месте преобразованной души появится кто-то совершенно другой. Кто-то, лишенный всех прошлых привязанностей, качеств, и сил. Развитие откатится на уровень даже ниже Малого цикла, а прошлый потенциал исчезнет полностью. Совершенно беззащитный и бесполезный, вот каким станет перестроенный дух.

Для мастеров омонигмуса нет ничего более страшного, чем разрушение души. Изучившие природу оболочки омни, осознают ее важность глубже прочих. Однако слова, которые должны были усилить отчаяние присутствующих, заставили глаза Влада загореться.

— А если, личность не ограничена только душой?… Что если психическая оболочка достаточно сильна и многогранна для вмещения не только воспоминаний, но и структурной информации, которая хранится в душе? — Припомнив Архичервя — психическую сущность, лишенную души и тела, при этом полностью состоятельную, Влад загорелся идеей. Даже если Квадук имеет доступ к их душам, Вормонд все еще могут существовать исключительно на физическом и психическом уровне, отказавшись от оболочек омни. Но сила души слишком велика, чтобы вот так отбрасывать ее. — И не только это. Что если душа, может регенерировать, и даже после полной перестройки, она восстановит свою силу?

Видя воодушевление собеседника, приближающегося к ней с каждым новым словом, Мариэль испуганно отстранилась. А когда ее схватили за плечи, и вовсе испуганно прикрыла глаза.

— Это невоз… — Глядя на полубезумную улыбку Влада, девушка не решилась прямо разбить его мечты. — Если описанное существо и правда реально, то оно может поместить свою личность в психическую оболочку, а душу перестраивать как заблагорассудится, используя ее лишь как источник сил. Тогда ни один жестокий отец не сможет угрожать этому существу.

Генералы Вормонд ощутили бурный прилив крови. Надежда, после погружения в бездну отчаяния — все равно что шведский стол для пленника концлагеря. После новой эволюции и получения генов династии Аилис, их психическая энергия возросла многократно, а полуэнергетические синапсы сформировали в теле ментальную оболочку. Она еще не обрела окончательную форму, как тело, или же душа, и использовалась в качестве примитивного генератора молний, но пустоту всегда можно заполнить!

Гон Ши, вспомнившая, как Влад отрезал от себя куски души и почти мгновенно восстановился, чувствовала, что подступивший кризис полностью разгадан. Для прочих повреждение души равносильно не просто утрате сил, оно забирает часть потенциала, скрытого в оболочке омни. Но способность к самовосстановлению нивелирует опасность перестрйоки.

— Мариэль, научи меня реконструкции души. — Это была даже не просьба, скорее требование, из-за которого перепуганная девушка усиленно закивала. Она прожила тысячи лет, но провела это время либо обучаясь искусству омонигмуса, либо в лабораториях, осуществляя мечту по защите от жестоких отцов. Такое окружение вызвало сильное различие между физическим и ментальным возрастом. Особенно это заметно из-за того, что Мариэль — малькатти, подростковый возраст которых заканчивается лишь на рубеже трех тысяч лет.

Глава 399: Вас там не было

После согласия Мариэль на обучение, Влад позволил Гон Ши и Лису сопроводить ее на корабль норботтов, чтобы та немного пришла в себя в комфортабельных условиях. Он не мог позволить прародительнице трутней увидеть жалкое состояние ее народа на Улье. Прямо сейчас бедолаги, освободившиеся от контроля инстинктов, жадно пожирали припасы, доставленные беспилотниками. Голодные, без одежды, и достоинства. Отчаявшиеся в поиске утерянных близких, разбежавшихся в форме червя по всему улью, или же сожранных в первые дни заражения. Они выглядели как беженцы из концлагеря. Вряд ли Мариэль, с ее эмоциональностью, спустит такое с рук.

Сам же Влад, вместе с остальными мифическими духами, отыскал Прометеуса. Точнее Юргласа, запертого в теле норботта из-за паразита Хилекриса. По всей видимости, Квадук не собирался вытаскивать подчиненного из беды, возможно, чтобы не вызывать подозрений у червей.

— Приведем его в чувства? — Эйдон не мог сдержать волнения. Он много раз представлял, как окажется перед глазами ошеломленного Юргласа, осознавшего собственное поражение и бессилие перед неотвратимой силой Вормонд. Когда-то эта тварь желала подчинить червей, а теперь они превратились в хозяев.

Однако Влад не собирался рисковать, возвращая слуге Квадука самосознание. Пальцы быстро отпечатали на ладони клеймение тропы разрушения: Опустошение миров. Влад слегка коснулся груди норботта, покрытого хитиновой броней. В ту же секунду его тело осыпалось прахом, а две души были вырваны в потустороннее измерение.

— Скучно. — Эйдон понуро опустил голову. Он мог понять осторожность друга, но разве не было бы весело немного развлечься с вестником Квадука? — Вернемся на Хорон?

В ответ на вялый вопрос, Влад покачал головой.

— Не желаю оставлять за спиной нестабильные факторы. — Подняв взор к небесам, опутанным смогом многочисленных производственных линий, Влад узрел солнце. Родную звезду, под корой которой из золотистых коконов выбирались стражи. — Веди к гробнице Улиима.

Тут удивились все без исключения, но задавать вопросов не стали. Если патриарх желает пробудить еще одного основателя улья, значит в этом есть смысл. К тому же, Улиим из расы Аонов, собирающих знания по всей вселенной. Он наверняка мог знать то, что интересно Владу.

Эйдон открыл пространственную трещину, ведущую к холму. Непримечательный, за исключением колоссальных размеров, он разверзся под воздействием свирепых ветров. Урсула — мифический дух гарпии, управляла ветром, смешанным с мощной психической силой. Из свирепых порывов родился смерч, поднявший сотни тонн земли и открывший вид на тусклый кокон. Он был похож на тот, что используют во время спячки стражи, однако в то же время разительно отличался. Дорожки белых рун испещряли поверхность яйца из жидкого золота. Время от времени от кокона поднимались пары, впитывающиеся в символы. Вокруг него не существовало подавляющей ауры, как у гробницы Мариэль, полностью инертная среда. Именно из-за полного отсутствия энергетических колебаний генералы Вормонд обнаружили место захоронения Улиима.

— Что ты делаешь? — Видя как Влад снова отпечатал клеймо опустошения миров, Эйдон удивленно спросил. — Мы не будем будить его?

Мифические духи тоже пребывали в недоумении, что собрался делать патриарх? Неужели разрушение кокона должно сопровождаться такой сильной энергией, расщепляющей материю? Достаточно ведь влить омни, и яйцо само раскроется.

— Вас не было там. — Влад не оглянулся на друга и подчиненных, подходя все ближе к куполу. — Когда Юрглас отражал нападение стражей в долине запуска проекта Зарождения, он сказал, что лично убил Улиима. Не запечатал, не победил, убил. А со слов Мариэль выходит, что после смерти души основателей, так или иначе должны попасть к жестоким отцам. Кто же тогда создал кокон и занял тело Улиима, если его душа у жестоких отцов?

Глаза присутствующих расширились, они опасливо уставились на кокон.

Влад не стал мудрить и обрушил кулак с опустошением миров на золотистую поверхность, обращая ее в прах. В тот же миг изнутри вырвалось ослепительное сияние, Влад отклонил голову, пропуская мимо широкое полотно прямого мяча.

Схватив атакующего за запястье, Влад потянул на себя и всадил колено в брюхо аона. Шип орб-хитина, выросший на сгибе сустава за мгновение до столкновения, без труда пробили сияющий доспех. От силы удара аона отшвырнуло, но из-за зажатой кисти, его затрепало в воздухе словно воздушного змея, зацепившегося нитью за ветвь дерева. Хруст многочисленных переломов в схваченной руке, не выдержавшей нагрузки, не успел распространиться в воздушной среде, как обрушился новый удар. Голень взорвала воздух, оставляя огненный шлейф, и вмяла высокий шлем аона. На этот раз силы пинка хватило, чтобы кисть, сжимающая двуручный меч, оторвалась, и крылатого снесло прочь.

Пробив своим телом несколько километровых холмов, Аон стабилизировал положение тела в пространстве и отчаянно замахал крыльями, взмывая вверх. Однако как бы сильно не старался, не мог подняться выше определенной высоты.

Глава 400: Благодарность потомков

— Куда это ты собрался? — Эйдон, стоявший над крылатым, гнусно улыбнулся. Он растянул пространство, сделав его чрезмерно длинным. Сколько бы аон не махал, он будто завис на месте. — С Юргласом не вышло, но я все еще могу развлечься с вестником жестокого отца… Какой интересный день.

Незримая паучья нить оплела аона и начала скручиваться, разрезая броню и плоть.

— Я не вестник жестокого отца! Я — Улиим! — Крик полный гнева и негодования сопровождался высвобождением мощной омни. Белая энергия сплелась в символы, которые оттеснили пространственную паутину, и с небольшим усилием, наконец, разорвали ее.

— О? — Удивленный Эйдон оказался напротив аона, сумевшего избавиться от оков. Судя по излучению, у древнего сохранилось не так много сил, звездный цикл, не более, но он все еще может противостоять Пустому космосу. Впечатляет.

Решительный удар кулаком, опутанным белыми символами, не вызвал изменений на лице Эйдона. Тот стоял, как стоял, игнорируя подступающую угрозу. Когда атака собиралась поразить самодовольную физиономию паука, возникла крошечная черная трещина, и кулак обрушился на собственное лицо Улиима. И без того смятый шлем вогнулся спереди. Разбрызгивая кровь аон полетел назад, чтобы оказаться схваченным за глолову Владом и быть беспощадно вмятым лицом в каменную твердь.

Километры земли с грохотом просели, покрывался сетью трещин огромный участок пустоши.

— Улиим ты, или вестник жестокого отца, не важно. Важно то, что знания аонов раздобыть много проще, чем знания малькатти. — Ладонь Влада покрылась слоем орб-хитина, и превратила пальца в когти. Со скрежетом он сжал шлем, пробивая прочный металл, вместе с черепной коробкой.

«Клеймение разложения: Сотня ядов».

Даже когда на ладони остались лишь ошметки мозгов, окровавленные пучки волос, кусочки черепа, и металла, Влад перестраховался. Он использовал клеймо, превращающее все жидкости тела в высокотоксичные яды. Они убивали жертву за считанные мгновения вне зависимости от силы.

Аон дернулся в последний раз, а затем его душу вырвало из тела и унесло в потустороннее измерение. Влад не решился прикасаться к этому процессу, опасаясь вновь оказаться под властью жестокого отца.

— Это было забавно. — Эйдон рассмеялся, будто стал свидетелем падения прохожего, поскользнувшегося на кожуре банана, а не жестокого убийства. — Что с остальными прародителями и Мариэль?

Влад ответил не сразу, он позволил червям вырасти из лопаток и сожрать тело Улиима, ощущая лишь небольшой прилив сил. Душу крылатого вырвали, а жизненной энергией он не обладал. Результат хуже, чем от поглощения рядового воина великих рас.

— Юрглас о них ничего не говорил, но рисковать не стоит. — Влад убрал плотоядных тварей обратно в тело, после чего повернулся к мифическим духам. — Уничтожим гробницы всех прародителей, а с Мариэль держим ухо в остро. Знания, какие бы неполные она не передала, если является слугой жестоких отцов, я использую на благо Вормонд.

* * *

На флагманском корабле Норботрона, бороздящем орбиту одного из цветущих миров под властью Вормонд, открылась пространственная трещина. Мифические духи, во главе с Владом, поднялись на палубу и сразу же направились в зону отдыха.

— Я, конечно, ожидала, что расслабляются Малькатти по-особенному, но не настолько… — Гон Ши обернутая в белое полотенце по самую грудь, поджала ноги на краю бассейна. Густые белые пары поднимались с кипящей поверхности, но то была не горячая вода, а сжиженные газы, температурой ниже двухсот градусов цельсия. Чудовищные условия, способные превратить большинство существ вселенной в хрупкие статуи, заставляли Мариэль прикрывать глаза от удовольствия. Она нежилась в окружении бурлящих газов, очищая свое идеальное тело от тысячелетней усталости. — Наш дорогой патриарх вернулся.

Почувствовав появление на корабле дюжины знакомых сигнатур, Гон Ши улыбнулась и коснулась белого плечика Мариэль. Лиса гораздо лучше Влада говорила на языке Малеф, так как не раз сталкивалась с малькатти в бою и слышала их общение. Выяснить предпочтения основательницы улья в отдыхе труда не составило, а теперь пришло время вернуться.

Мариэль с неохотой выбралась из бассейна, ступая босыми ножками по замерзшими полу. С каждым шагом нити голубовато-белой омни сплетали на ней платье с острыми, словно лепестки какого-то растения, лоскутами, накладывающийся друг на друга.

Гон Ши, натянувшей на черно-оранжевое одеяние, оставалось лишьпозавидовать. Такой тонкий контроль омни не снился ни одному генералу Вормонд, даже она, искусная в иллюзиях, находилась в совершенно ином царстве нежели прародительница трутней.

Встретились мифические духи и отдыхающие дамы в обзорной зоне с прозрачным полом и потолком. Сверху — звездное небо, а внизу цветущий мир, под кодовым названием б сто семьдесят три омега шесть точка один. Отсюда вывели всех червей, и оставили мир, как одну из пригодных для заселения экзо планет. Содержание кислорода на поверхности чрезвычайно высоко, из-за чего на ней проживали монструозные звери. Интеллектом не блистали, как и силой, но выглядело цветастое пушистое зверье весьма забавно.

Глава 401: Хорон принадлежит нам

— Мы не помешали отдыху? — Влад, ментально общавшийся с Эдиком Лисом по поводу поведения Мариэль, повернулся к прибывшим девушкам.

Извиняющееся выражение лица и легкая полуулыбка, патриарх Вормонд делал определенные успехи в актерском мастерстве.

— Нисколько. Я очень благодарна, что вы встретили меня с заботой. — Несмотря на собственное происхождение и статус, Мариэль вела себя очень скромно. Она не боялась силы окружающих, просто таков темперамент Мариэль, из-за которого в родном мире пришлось натерпеться немало от окружающих и даже собственной семьи. — Но хотела спросить… Почему вас так мало? Корабль такого типа должен обслуживать многотысячный персонал.

Малькатти пыталась выбросить из головы ужасные догадки, но они сами влезали обратно: «Неужели, из шести народов смогла выжить только сильнейшая горстка? Влияние жестоких отцов точно сопровождалось появлением великих рас, значит, разразилась новая война? Те, кто передо мной — последние из своего рода? Из-за этого мы не остались в Улье? Там слишком опасно?»

— У нас действительно не хватает персонала… — Эйдон горестно опустил голову. Он, как и остальные, без труда различил эмоциональные колебания девушки, и решил подыграть. Из подобья глядя на то, как сильнее бледнеет и без того белая кожа, Паук не мог не рассмеяться. — Под нашим контролем слишком много миров, тяжело выделить свободные руки на уход за незначительным кораблем.

— Миров?… незначительным кораблем?… — Веки Мариэль широко распахнулись, заставляя выглядеть как девочку из сказки про Морозко: Ошарашенный вид, невинность на лице, снежные реснички, не хватает только красных щечек. — Вы заселили другие миры?

На вопрос, полный скрытого восхищения, Эйдон не смог так просто ответить. Сказать: «Нет, мы просто захватили их, перебив население, а большую часть превратив в плотоядных монстров», на самом деле не так-то просто…

— Ну… да. — Глупо кивнув, он повергнулся к Эдику и похлопал его по плечу, оставляя переговоры. Паук не мог продолжать играть с такой невинной прародительницей. Ему в пору коварные и хитрые обольстительницы, вроде собственных дочерей и внучек.

Ко всеобщему удивлению, восхищенное личико Мариэль насупилось, а бровки сошлись. Она старалась выглядеть очень серьезной.

— Вы не должны слишком сильно показываться. Жестокие отцы направят галактазары на любую процветающую цивилизацию. — На ответственные наставления, друзьям оставалось только переглянуться, и кивнуть. Кажется, эта маленькая девочка хочет побыть большой заботливой мамочкой. Впрочем, не важно, чем бы малькатти не тешилась, лишь бы была довольна и передала знания омонигмуса. — Что с моими друзьями? Другими основателями? Они должны были оставить гробницы. Вместе, мы сможем создать над вашими мирами маскирующие барьеры.

Раз за разом девушка ставила генералов Вормонд в неловкое положение. В конце концов, все повернулись к Владу, и ему не осталось ничего другого, кроме как выйти вперед.

— К сожалению, когда наш старый мир охватила Конгулляри и три народа вернулись в улей, все было разрушено. Отыскать гробницы других основателей не удалось. — Тяжелый тон Влада свидетельствовал о его личной утрате. Чтобы изобразить такие чувства он не прилагал ни малейших усилий, и для большинства мифических духов, знакомых с ним, это просто невероятно. — Те космические звери, что смогли оставить наследие, передали свою силу вместе с путями развития потомкам. Они растворились в душах наследников. Лишь недавно мы смогли обнаружить пещеру с твоей гробницей, а ведь с момента возвращения на улей прошло немало времени…

Мариэль опустила льдистые глаза, скрывая запечатленную в них грусть и тоску. «Друзья… Кажется я осталась совсем одна…»

— Наш долг — защитить и направить вас. — Вернув самообладание, девушка скупо улыбнулась. — Я рада что космические звери, разделившие волю улья, смогли помочь своим потомкам.

Несмотря на утрату старых друзей, Мариэль была действительно счастлива, что судьба их наследия продолжается.

В околотраурной атмосфере, Влад передал Эйдону сообщение и тот открыл пространственную трещину.

Мифические духи вышли первыми, Эйдон немного помедлил и нырнул в аномалию, затем прошли сквозь портал Влад и Мариэль. Последняя, очутившись на крыше учебного класса Безымянной крепости, потрясенно огляделась.

— Какая мощная энергия… Я ощущала нечто подобное только в Ниморе. — Девушка не могла поверить, что существует мир, сравнимый по энергетическому потенциалу с изначальным миром Малькатти. Нет, этот даже превосходит Нимор, но имеет совершенно иной оттенок омни!

— Это — Хорон. — Спокойные слова Влада едва не заставали Мариэль повернуться воздухом. Она резко повернулась с лицом. Полным негодования и вопроса: «Что мы забыли в изначальном мире Хоруанцев и Аонов?!». — Не волнуйся, Хорон принадлежит нам.

От такого смелого заявления у Мариэль закружилась голова. Как она могла поверить в услышанное? Однако взгляд зацепился за корабли норботтов, бороздящие небесную гладь, и юных хоруанцев, спокойно тренирующихся на площадках Безымянной крепости.

Вдруг перед зданием в порывах ветра начали появляться могущественные дьяволы цикла Пустого космоса. Они ощутили появление гостей и немедленно явились, но атаковать, кажется, не собирались.

— Приветствуем владыку!

Могучие Архидьяволы глубоко поклонились, заставляя приготовившуюся к бою Мариэль глупо хлопать глазками.

Глава 402: Недовольство генералов

— То есть вы захватили почти всю вселенную, исключая четыре галактазара?… — Мариэль недоверчиво переспросила, а когда в очередной раз столкнулась с утвердительными кивками, окончательно перестала понимать происходящее. — Как такое возможно? Мы ведь не создавали ни охотников, ни трутней, ни стражей для войны…

Как творец трутней, и та, кто приложила руку к появлению пяти других свободных народов, Мариэль прекрасно осознавала их потенциал. Даже воители, выведенные из родословных хоруанцев и космических зверей, не могли тягаться с великими расами. А тут не просто сопротивление, а экспансия вселенского масштаба! Противостояние со всеми галактазарами одновременно!

— Мы — давно не те, кем создавали наших предков. — Влад с нескрываемой гордостью заявлял об этом. Он многое пережил, чтобы собственная кровь его не прикончила. В борьбе обрел силу, сравнимую с великими расами, а позже поделился ей с подчиненными. Теперь они не охотники, не трутни и не стражи, а гормрины. Мертворожденные, которым уготована незавидная судьба, пошли ей наперекор.

— Но все таки война… — Мариэль совсем не выглядела счастливой от сознания силы и могущества потомков. — Мы всячески пытались избежать кровопролития.

— И это привело к тотальному поражению. — Влад грубо перебил прародительницу трутней, однако поколебавшись, принял покаянный вид. — Мы вели войну не на уничтожение. Все завоеванные виды подверглись изменению. Как раньше считалось, это — спасение, не позволяющее душам попадать в лапы жестоких отцов. Однако с твоих слов… я сделал только хуже. В тех изменениях, которые затронули пораженные виды, есть факторы, искажающие душу на основе родословной охотников.

Ошеломляющая правда заставила Мариэль резко подняться с места в зале совещаний. Она пристально смотрела на Влада, изобразившего самобичевание, но не смогла его обвинить.

— Поэтому я и жажду познакомиться с искусством реконструкции души. — Отбросив нерешительность, Влад обрел вид целеустремленного и ответственного мужчины, готового взвалить на плечи горы и небеса. — Помимо искажения души, изменения видов соткали для них мощную психическую оболочку. Если все удастся, мы и правда сможем освободиться от жестоких отцов. Не только потомки Улья, вся вселенная.

Воодушевляющие слава затронули Мариэль за самые глубокие струны души. Она мечтала о многом, освободить свой род от безразличия, защитить друзей, создать мирное и тихое место для счастливой жизни, но пуще всего, освободить всех от гнета жестоких отцов. К сожалению, все мечты раз за разом рушились. Даже самые робкие казались невыполнимыми, не говоря уже о столь невероятных и амбициозных. Но наблюдая за Владом и его товарищами, которые обладали таким могуществом, что не снилась ни одному галактазару, Мариэль вновь обрела веру.

Мифические духи внутренне аплодировали, поражаясь актерским талантам патриарха. Для них очевидно, что Влад плевал на свободу всех и вся, он думал только о себе, остальные — полезные инструменты. Если будет выгоднее оставить их на съедение жестоким отцам. Патриарх самолично принесет эти души на блюдечке и Гельялу, и Дагору, и даже Квадуку.

— Обещаю, я сделаю все, что в моих силах. — Крепок сжав маленькие кулачки, Мариэль собралась немедленно приступить к обучению, однако в залу через бойницу ворвался незнакомец.

Хоруанец, с двумя парами алых глаз, и черными рогами, углубления колец которых окрашены в темно-бардовый.

— Дело есть. — Салават кивнул в сторону бойницы, одновременно передавая ментальное сообщение. «Эти генералы совсем оборзели, сидят тебе кости перемывают. Я двоим языки вырвал, но засранцы так и не успокоились. Нужно с ними разобраться».

В ментальном посыле содержалась еле сдерживаемая жажда убийства. Если бы не важность генералов Вормонд для планов Влада, он бы немедленно обратился к архидьяволами, чтобы те вырезали наглых ублюдков под корень.

— Прошу прощения, скоро вернусь. — Влад извинился перед Мариэль и выскользнул из бойницы. Он тоже не хотел откладывать обучение, однако бунтарство генералов… После предательства Леонида и его шайки, Влад не мог допустить даже крошечной вероятности подобного исхода.

С лучшие другом они добрались до зависшего над безымянным лесом корабля норботтов. Кинетические кольца ударили вниз, перенося двоих на палубу, где уже собрались несколько тысяч генералов Вормонд.

Влад ощутил, что все гораздо серьезнее, чем предполагалось изначально.

— Вы тут бунт собираетесь устраивать? — Холодный взгляд изумрудных глаз прошелся по рядам генералов. Влад подавлял некогда отобранных им же воинов проекта «зарождения» родословной, попутно читая мысли каждого.

— ПАТРИАРХ!

Громогласное приветствие склонившихся Вормонд разнеслось эхом по коридорам корабля, отражаясь от приборных панелей и металлических стен.

— Мы не смеем патриарх. — Патрицио— мифический дух Харибды, чем-то напоминающей кинематографического кракена, высказался за всех. — Лишь хотели узнать, почему хоруанцы получают ту же силу, что и генералы Вормонд. Мы тысячи лет исполняли ваш замысел, проливали кровь во всех уголках вселенной. А дьяволы — главная причина, почему Хорунгард и Аозир до сих пор не пали.

Прочитав мысли присутствующих, Влад убедился, что они действительно возмущены несправедливостью, и не имели других предпосылок. Раньше он бы просто заткнул недовольных силой, но сейчас не мог отказаться от столь полезных инструментов. После обновления родословной, каждый генерал Вормонд вступил в новую веху развития и обрел куда большую силу. Теперь это действительно могущественная сила. До поры до времени, она будет полезна. Еще рано от нее избавляться.

Глава 403: Напоминание

— Я бы мог ответить, что хоруанцы получили силу за компетентность. Кто осмелиться с этим поспорить? — Снова пройдясь взглядом по присутствующим, Влад улыбнулся. Никто не смел заявить, что хоруанцы в чем-то хуже их самих. Напротив, они уступали прародителям великих рас в фактической силе. Если бы не заразность, победить их было бы практически невозможно. Да, теперь они обновили свою родословную, но и хоруанцы тоже, это не сделало разрыв между сторонами меньше. — Однако верность — куда более важный вклад в Вормонд. Вы действительно много сделали для нашей общей цели.

Неожиданное признание патриарха удивило всех собравшихся. Они никогда не ожидали, что холодный и властный повелитель вдруг оценит их заслуги по достоинству. Даже это собрание затевалось лишь с той целью, чтобы о них не забыли, когда на фоне появились более могущественные и талантливые генералы Хорона.

— Хоруанцы долгое время были костью в горле Вормонд, это так, но теперь они с нами. Обновление родословной не только дает силы, оно позволяет разношерстным носителям моего генома стать одним народом. — Слова Влада вызвали недоумение у генералов, они не совсем понимали, как обновление связано с единством. — У вас нет доступа к собственному геному, поэтому не знаете, но с тех пор, как получили новую кровь происхождения, все отныне не те, кем были раньше. Не люди, не трутни, не охотники, и не стражи. Вместо двойной спирали теперь тройная, вы — больше не отдельная семья, и даже не раса, а совершенно новый вид — Вормонд. Вы полностью одной крови со мной. Единое происхождение должно сплотить нас, пусть это и немного несправедливо по отношению к степени заслуг.

Волнение отразилось на лицах Генералов Вормонд. Они — далеко не те люди, что приняли кровь происхождения тысячи лет назад. Каждый впитал знания человечества, и многих других цивилизаций. Они прекрасно понимали, что кровь происхождения не сделает их одним видом с тем, кому принадлежит изначальная родословная. Как кровь происхождения космических зверей, употребляемая другими существами, дает определенную силу, но не идентичность. Это лишь жалкий огрызок полноценного наследия. Заявление патриарха о том, что все стали с ним одной крови, зажгло сердца генералов. Обладая одним и тем же происхождением, они несомненно обретут огромный потенциал, скрытый в прародителе червей. Это как из обычного духа возвыситься до мифического.

— Обновление родословной не считается наградой за вашу преданность. Лишь должное продвижение. — Гипнотический голос Влада вывел генералов из созерцания новых перспектив. — Что касается награды… я подумаю над подходящими вариантами.

— Благодарю патриарх!

— Спасибо!

— Мы не зря старались!

Радостные возгласы и благодарности сыпались на Влада, демонстрирующего приятную улыбку. Он будто купался в лучах солнечного света после долгой хладной ночи. Однако вдруг пространство корабля стало невероятно холодным, воздух загустел, а на головы присутствующих обрушился тяжелейший ментальный удар, заставивших их припасть на колени.

— Вы в праве просить награду за вклад в Вормонд, но возможен он лишь благодаря моей силе. — Влад раскрыл изумрудные глаза, в которых скрывалась удушливая жестокость и холодная ярость. — Я дал вам шанс на выживание, поделился могуществом, оставил наследие, передал ресурсы, и все это время вы лишь отрабатывали свой долг. Прошло много веков с тех пор, но неужели эйдетическая память осеклась, и все забыли, почему вообще выбраны для осуществления проектов зарождения и возрождения?

Под чудовищным ментальным подавлением лишь несколько мифических духов смогло устоять на ногах.

— Мы… верны Вормонд! — Патрицио отчаянно держался, он хотел продемонстрировать стойкость даже перед разозлившимся патриархом. Однако, как только к психическому подавлению подсоединились сдерживание родословной, он безвольно упал на колени.

— Верность… красивое слово. — Усмехнувшись, Влад приблизился к Патрицио, глядя на бедолагу сверху вниз. — Верность тех, кто пробыл к семье Вормонд от силы год… Не слишком надежно звучит. Это не память вас подводит, а собственное сознание. Оно выдает изменения, проявившиеся в ментальности, за изначальную конституцию. Как если бы взрослые убеждения существовали с самого начала при оглядке на детство. Но правда в другом. Я выбрал отверженных, кого ничего не связывает с человеческим и духовным миром, кто бы не колебался, принимая решения в пользу Вормонд. Это были пустые оболочки без оков и привязанностей.

На лицах Генералов читалось недоверие и разочарование, однако воспоминания раз за разом всплывающие в голове, подтверждали сказанное патриархом. Они действительно не были верны Вормонд изначально, им было просто все равно на то, какие цели преследует семья. Как живые мертвецы, они лишь искали ценность собственного существования.

Глава 404: Наши мечты

— Я подарил вам все, включая личности, идеи, ценности, врагов, и друзей. Это не хвастовство, а факт, который позволяет понять, что у вас в головах. — Влад говорил неприятные вещи с равнодушием, достойным Малькатти. — Даже без чтения мыслей, я вижу вас насквозь. Прошло много времени, вы существовали как генералы этой семьи намного дольше, чем жили как люди и духи. Не было меня, но была идея Вормонд, объединяющая всех. Цели, которые нужно достигнуть семье, Враги, которые угрожают семье, и вы — столпы семьи. Постепенно появилась иллюзия, будто Вормонд и не нужен никакой Владислав. Есть Эйдон, за ним придет другой лидер, а за другим третий. Сейчас, Видя меня, такого слабого, уступающего вам в развитии, разве это не подтверждает простую идею?

— Патриарх… мы не… — Патрицио пытался отрицать, но слова еле вырывались из сдавленных уст.

— Разумеется это не планы, даже не скользкие мысли, а лишь работа подсознания. И я общаюсь не с вами, а с ним, чтобы развеять все иллюзии. — Присев возле Патрицио, имевшего весьма характерную итальянскую внешность, с черными вьющимися волосами, выдающимся носом, и резкими глазами, Влад положил руку на его голову. — Я могу создать другую семью Вормонд, воспроизвести их десятки и сотни раз. Но при всем наследии, доставшемся вам, при всех знаниях, накопленных за тысячи лет экспансии, можете ли вы воспроизвести меня? Посмотри на свое положение, на тупиковое состояние войск червей в противостоянии с галактазарами. Даже такие мелочи нельзя решить собственными силами. Ответ очевиден. Но не расстраивайтесь сильно, вы — не бесполезный мусор, а действительно столпы Вормонд. Просто знайте, Вормонд — не что-то эфемерное, идеологическое, и даже не кровно-наследственное. В своей начальной и крайней ипостаси, Вормонд — это я.

Салават, все это время, не вмешивавшийся в разговор, склонил голову на бок. Он обратился с ментальным посылом к другу детства, отвлекая его от дрессировки подчиненных.

«Да ладно, ты ведь Салават Рахмонов, не Вормонд. К тебе это не относится…»

Свирепое настроение комнатного тирана исчезло, и Влад пожал плечами, оглянувшись на лучшего друга.

— Надеюсь, это отрезвит вас. — Поднявшись, Влад с суровым видом направился прочь вместе с Салаватом. Оба встали в кольцо перемещения, которое телепортировало под тень корабля. — Неплохо, а?

Поиграв бровками перед лучшим другом, Влад улыбнулся, однако тот лишь фыркнул.

— Не боишься получить еще одного Леонида? — По мнению Салавата, первая часть речи Влада была прекрасной. Он расположил к себе генералов, зачем же все портить угрозами?

— Леонид был опасен доверием, которое мы к нему питали. — Влад убрал улыбку с лица, предаваясь не самым приятным воспоминаниям. — А от генералов, да и прочих Вормонд, мне нужна лишь компетенция, не верность и поклонение. У тебя тоже проблемы с памятью? Забыл, зачем вообще создавалась семья? Нам нужно было как-то попасть на шабаш, вот и все. А паразитическая раса — инструмент для запугивания гадов, что пытались прикончить нас.

Вдруг остановившись, Салават странно посмотрел на Влада.

— Чего уставился? Неужели появилась великая цель и великая ответственность? Я вот по-прежнему хочу сбросить оковы, Вася непонятно, о чем грезит теперь, ты давно можешь победить всех олимпийских борцов. — Приобняв лучшего друга за шею, Влад потащил его вперед, как упирающего барана. — Но, если серьезно, мечта жить вместе и умереть вместе, не так уж плоха. Я собираюсь своими силами убрать последнюю часть. Договорились?

На хмуром лице Салавата, постепенно проявились радостные эмоции, и он кивнул. Лучший друг с детства действительно понимал, о чем он думает, и никогда не зарывался в ложные ценности. Изначально, их мечты просты, но чем ближе подбираешься, тем сложнее становится. Даже просто выжить вместе с угрозами вселенной очень тяжело. Тем не менее, вместе, они смогут добиться своего. Салават верил в это, верил в себя, и Влада. А Вася… Этот придурок все равно поплетется следом.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 12]

Циклы развития омни

Циклы развития омни. 1 омни = 1 году естественного накопления духовной энергии на Земле:

Уровень низших рас:

1) Общая градация: Малый (30 омни)

2) Общая градация: Средний (270 омни)

3) Общая градация: Большой (2430 омни)

4) Общая градация: Высший — Хоруанская градация — Бесы: Градация Аонов — Послушник (21870 омни)

5) Общая градация — Планетарный: Хоруанская градация — Отродья: Градация Аонов — Вестник (196 830 омни)

Уровень великих рас:

6) Общая градация — Звезда: Градация Малькатти — Иос: Хоруанская градация — Вожаки: Градация Аонов — Десница (1 771 470 омни)7) Общая градация — Звездная система: Градация Малькатти — Тейос: Хоруанская градация — Ифриты: Градация Аонов — Небеса (15 943 230 омни)8) Общая градация: Черная дыра — Градация Малькатти — Маорос: Хоруанская градация — Яреб: Градация Аонов — Архан (143 489 070 омни)9) Общая градация — Звездное скопление: Градация Малькатти — Айнос: Хоруанская градация — Кошмары: Градация Аонов — Престол (1 291 401 630 омни)10) Общая градация — Галактика: Градация Малькатти — Нокселос: Хоруанская градация — Разрушитель: Градация Аонов — Иерувим (11 622 614 670 омни)11) Общая градация — Скопление галактик: Градация Малькатти — Борос: Хоруанская градация — Опустошитель: Градация Аонов — Сераф (104 603 532 030 омни)12) Общая градация — Сверхскопление галактик: Градация Малькатти — Магборос: Хоруанская градация — Дьяволы: Градация Аонов — Эон (941 431 788 270 омни)13) Общая градация — Пустой космос: Градация Малькатти — Урдос: Хоруанская градация — Архидьявол: Градация Аонов — Орион: Градация Чо’мон — Кагарот (8 472 886 094 430 омни)14) Общая градация — Вселенная: Градация Малькатти: Эонос: Хоруанская градация — Энды: Градация Аонов — Эдем (76 255 974 849 870 омни)

Уровень Происхождения:

15) Общая градация: Сингулярность Жизни.

16) Общая градация: Сингулярность Материи.

17) Общая градация: Сингулярность Энергии.

18) Общая градация: Сингулярность Пространства.

19) Общая градация: Сингулярность Времени.

20: Общая градация: Сингулярность Судьбы.

21) Общая градация: Сингулярность Параллельных вселенных.

Глава 405: Обучение омонигмусу

Для обучения омонигмусу Влад выделил самый большой класс в учебной зоне. Укрепленный клеймениями подчинения, он мог выдержать битвы на уровне Опустошителей, чего точно должно хватить для освоения духовных искусств. По крайней мере, теоретической их части.

Мариэль, воодушевленная решимостью Влада изменить судьбу своего народа, с готовностью взялась за преподавательскую деятельность. Несмотря на весьма робкий характер без благословления ледяной крови, подход основательницы улья оказался чрезвычайно серьезным. С самого первого урока пошла усиленная подача материала, за которым прослеживалась отлаженная систематическая база.

Влад схватывал все на лету. Видя, насколько просто ученик усваивает новые знания, и обращая внимание на ограниченность устной подачи информации, Мариэль изменила подход. Из чистой омни она создала тонкую полупрозрачную табличку три на пять дециметров. Это стандартная книга малькатти, которая при изменении конфигурации кристаллов льда, меняет содержимое. Достаточно прикосновения к поверхности, чтобы страница перелистнулась. Нет никакой задержки, с какой бы скоростью не осуществлялась данная процедура.

Книга в переводе с языка Малеф называлась: «Рождение омни», и содержала знания о духовной энергии. От основополагающих, до углубленных, доступных только жрецам малькатти.

Столкнувшись со столь ценным источником знаний, Влад почувствовал давно утерянную радость изучения неизвестного. Он аккуратно, но быстро начал перелистывать страницы, ознакамливаясь с чрезвычайно подробным материалом.

Одних только трактовок понятия омни более двух сотен. И судя по всему, все они отражают верную точку зрения, без возможности совмещения с другими понятиями, иначе в книге бы не появились.

«Ну естественно…»

На двенадцатитысячной странице прочитав, что существуют различные заряды омни, Влад удовлетворенно кивнул. Он не обладал инструментами для изучения духовной энергии, однако различность ее проявлений достаточно красноречива, чтобы сделать вывод о существовании отличных типов излучения.

Всего Малькатти открыли шестнадцать зарядов. Они описывались на основе взаимодействия с материей, при которой проявляются различные свойства. Дальше шло описание каждого типа заряда, и даже самый обделенный «Ану» — манящий заряд, о котором меньше всего информации, занимал более восьмисот страниц.

Самодовольство уступило место кислой физиономии. Влад странно покосился на Мариэль, загоревшуюся при мысли, что ученику требуется помощь с пояснениями. Внутри он негодовал от подхода Малькатти к знаниям. Сначала возникла идея, будто «Рождение омни» отражает различные аспекты духовных искусств из-за их многогранности, но пролистав столько страниц и почерпнув относительно мало информации, мнение переменилось. Малькатти попросту не структурировали и не обобщали знания! Возможно, продолжительность жизни сказывалась на системе обучения, позволяя постигать определенную область веками. Влад же просто не мог раз за разом читать одно и то же, написанное другими словами.

Быстро стуча по табличке, он автоматически структурировал попадающуюся информацию, за секунду пролистывая больше тысячи страниц. Не прошло и часа, как гигантская книга, объемом более трех с половиной миллионов страниц, подошла к концу.

— Уже все?… — Ошеломленная Мариэль недоверчиво озирала ученика, гадая, действительно ли он такой монстр, или пытается произвести впечатление?

Невозможно. Зачем кому-то, чья душа висит на волоске, небрежно относиться к знаниям, способным его спасти?

В очередной раз поразившись таланту Влада, Мариэль создала еще одиннадцать книг. Вместе они являли собой двенадцать столпов — обязательный курс для каждого уважающего себя малькатти. Разумеется, книги Мариэль не так просты, как общедоступные фолианты. Они включали пояснения и оговорки жрецов на те, или иные знания. Как если бы в учебниках математики за пятый класс профессора поправляли фундаментальные правила, вроде на ноль делить нельзя.

В течении восьми часов Мариэль терпеливо сидела рядом, слушая стук пальцев, слившихся в единый звук. Она всего дважды вмешивалась, но не для пояснений, а, чтобы спросить, не требуется ли ученику отдых. Лаконичное «Нет» сделало девушку совсем несчастной. Она так хотела помочь Владу, но лишь имитировала стеллаж для книг…

К счастью, когда закончилась последняя «Синергия душ», пришло время углубленных знаний, которые требовали практического подхода.

Под тонкими манипуляциями Мариэль, в воздухе появились конструкты из чистой белой омни. Удивительное явление, обычно, как только духовная энергия выходит за пределы сосудов, она тут же сливается с материей. При ближайшем рассмотрении в инвазивном спектре, духовная энергия основательницы генерировала едва уловимое поле, отталкивавшее материю на субатомном уровне. И не только, омни отталкивала также пространство-время, создавая область, полностью заполненную собой. Даже Вормортис не мог такого добиться. Души, находящиеся в нем, собственной силой сплетали все новые и новые горизонты пространства, просто чтобы существовать. Творение Мариэль больше походило на измерения жестоких отцов, где господствует абсолютная духовная энергия.

— Перед тобой основные инструменты изучения омни. — Как только Мариэль представила три энергетических конструкта, каждый из которых не меньше кубометра в объеме, глаза Влада засияли. Спустя столько времени, он, наконец, получил желанное.

Глава 406: Инструменты Малькатти

Три инструмента, созданных Мариэль, являлись настоящим сокровищем для ученого в области души. Первый — Око Намоэль — представлял собой установку из зрительных трубок, улавливателей, отражателей, и фокусировщиков. Духовный аналог физического спектрометра позволял по типу визуального излучения определить тот, или иной заряд омни. Благодаря тому, что омни сама по себе излучала энергию, не требовалось облучать заряды, как это делалось с физической материей. Око работало безошибочно, практически со стопроцентной вероятностью определяя правильный заряд, даже в гомогенных(однородных) смесях. Этому инструменту не было цены.

Когда Влад с помощью заклинания создал физический спектрометр и показал принцип его действия, рассказав об элементах периодической таблицы, Мариэль вцепилась в него словно кошка в шарик мяты. На удивление, девушка чрезвычайно быстро освоилась со знаниями земли и уже через пару минут могла безошибочно определить элементы в газах, жидкостях, и твердых веществах. Столкнувшись с такой неожиданностью, Влад решил воссоздать книги теоретического курса физики, химии, биологии, и прочих естественных наук. И пока он осваивался со вторым инструментом изучения омни, Мариэль вовсю погрузилась в чтение переведенных книг.

Вторая приблуда Малькатти называлась Слезы Беотезии. Ничего примечательного, энергетический кувшин с прямыми перегонными трубками, которые поступали в нижние сосуды. Отстойник для разделения зарядов и определения их соотношения в объеме омни. В кувшин поступало определенное количество омни, в переводе с Малеф называемое «мерой», после чего по патрубкам она гналась на субсветовых скоростях, в пути разделяясь на различные сосуды, ведь каждый заряд имел определенную скорость распространения. Таким образом проходила дифференциация омни.

Попробовав разделить собственную омни на составляющие, Влад не обнаружил ничего удивительного: три заряда в соотношении два: один: один, создавали едкую, чрезвычайно опасную для органики смесь изумрудно-зеленого цвета. Данная смесь очень редко встречалась в космосе, и принадлежала виду чрезвычайно ядовитых космических зверей-змей. Судя по всему, наследите Шиамат оказало фундаментальное влияние на природу сил Влада, как бы он не старался себя изменить…

— Есть ли у тебя еще книги? — Эксперимент занял от силы минуту, за это время Мариэль прочла и запомнила несколько десятков книг школьного курса. Она выглядела чрезвычайно возбужденной, особенно для расы остроухих ледышек, презирающих любые проявления чувств. — Это знания охотников, трутней, и стражей? Удивительно, их подход к изучению реальности очень похож на наш.

Влад скривился в лице, он и сам давно понял, что наследие древних определило судьбу потомков гораздо сильнее, чем хотелось бы. Не просто духовная сила, сам способ мышления и восприятия, все досталось от тех далеких существ, вгоняя его род в определенные рамки. Те же норботты изучали материальный мир совершенно иным способом. Для них нет существенной разницы между элементами периодической таблицы, ведь их можно преобразовать один в другой по щелчку пальцев. Живые роботы постигали тонкие взаимодействия полей, и на их основе создавали чрезвычайно разрушительные орудия, и чудеснейшие механизмы, способные попрать законы физики в представлении людей.

— Это знания трутней. Стражи и охотники — больше практики, нежели теоретики. — Влад улыбнулся, он не мог расстраиваться из-за оков, переданных по наследству, слишком долго.

Омни проникла в парту и начала преобразовывать материю в новые книги, уже академического курса. Среди них появлялись бесчисленные труды и исследования, не втиснутые в переплеты. Они являли собой плоды экспериментальных данных лабораторий и исследовательских центров по всей земле, некоторые секретные, другие чрезвычайно секретные. Влад не жалел знаний, напротив, он был рад встретить кого-то, кто испытывал такую же тягу к науке и обладал похожими способностями.

Счастливая Малькатти не знала о тяжести на сердце ученика, и вновь вгрызлась в гранит науки. Тем временем Влад пристроился к последнему инструменту — Длани Лемалькри. Похоже, человечество переняло привычку называть все именами собственными от остроухих прародителей… Длань являла собой самый сложный инструмент кубической формы, в котором происходило преобразование одних зарядов омни в другие. Изучить принцип работы без мануала невозможно. Куб, исключая шестнадцать отверстий для вливания отсеянной через Слезы Беотезии омни, герметичен. Это — небольшая проблема, учитывая кто такая Мариэль и ее доступ к секретным знаниям малькатти, так что Влад решил пока просто попробовать. Из собственной омни, поменяв соотношение зарядов, он вывел совершенно иную энергию. Изумрудный спектр сменился на аквамариновый, токсичность не исчезла, но значительного снизилась, и помимо означенного свойства, появилась тягучесть. Она заставляла метрию в области слияния замедляться, будто при попадании в густой кисель, и со временем, слившаяся с физическим миром омни полностью затвердевала, окрашивая объект в тусклый синий цвет. Эффект напоминал окаменение мифического духа Горгоны, но работал на всю материю, а не только органику.

По фолианту «Разнообразие единства», данная смесь называлась «Субстазис», и вовсю использовалось при строительстве, и в бытовых нуждах. Разумеется, без ядовитой составляющей, за которую отвечал агрессивный заряд «Корх».

Глава 407: Гормоны

Ознакомившись с инструментами изучения омни, Влад повернулся к Мариэль. Погруженная в чтение тысяч книг, пролетающих перед ее глазами со скоростью две единицы в секунду, девушка выглядела очень необычно. Повсюду разбросаны бумажные труды, даже место, на котором сидела Мариэль, являлось стопкой изученных трудов. Непередаваемый запах свежих страниц, воссозданный Владом по прихоти, наполнял учебное помещение особой атмосферой знаний и уюта. За окном вечерело, двор залился алыми красками. Влад не удержался и создал из парочки парт толстые восковые свечи, которые зажглись желтыми огнями прямо в воздухе.

— Никогда бы не подумал, что буду иметь такие предпочтения… — Анализируя собственное поведение, Влад не мог не усмехнуться. Чем сильнее становилось тело, тем меньше возможность вмешиваться в естественные процессы, и тем больше химических реакций влияли на состояние разума. Само собой, для существа уровня Влада невозможно идти на поводу у чувств, но лишь в тех случаях, когда это необходимо. В остальное время это все тот же трехногий забег, в котором и телу, и разуму нужно уделять одинаковое количество внимания. — Теперь можем продолжить наше обучение?

Прошло около десяти минут, прежде чем Мариэль закончила чтение последней скрепки бумаг, представляющей собой исследование по выращиванию костного мозга в лабораторных условиях.

— А?… Что?… — Девушка вздрогнула, услышав спокойный голос у себя над ушком. Она настолько погрузилась в чтение, что не заметила изменений вокруг. Темная вуаль давно наползла на окна, скрывая окружающий мир от учебной зоны. Свечи парили в воздухе, у потолка, и совсем рядом. В стене появился старый камин, чья душа играла золотистыми языками пламени. Возможно, малькатти не переносили все проявления огня на уровне аллергической реакции, однако Влад создавал комфортную атмосферу прежде всего для себя. — Да, конечно.

Топорно кивнув девушка вскочила и активировала ледяную кровь. В голубых глазах читалось разгорающееся волнение, которое быстро сошло на нет. Она уже повернулась к инструментам омни, чтобы приступить к практическим занятиям, однако Влад неожиданно прижал хрупкое тельце к парте. Он приложил пальцы к открытой ключице, ощущая покалывающий холод от кожи. Мягкое тепло, порожденное жизненной энергией и искусством кипящей крови проникло в тельце девушки, подавляя ледяную кровь. Безразличие быстро покинуло нежное личико, оно не залилось краской, так как кровь Малькатти отлична от человеческой, однако смущение и без того читалось в невероятно честных глазах.

— Почему ты так себя ведешь? — Не смея встречаться с агрессивными глазами ученика, Мариэль опустила взгляд.

В нынешнем состоянии она не могла бороться с Владом, лишь слова могли спасти положение.

— Гормоны. — Простой ответ заставил девушку смутиться еще сильнее. Из приобретенных знаний, да и из собственного опыта создания трутней, она прекрасно понимала механизмы работы их тел. — Расценивай это как комплимент твоему обаянию.

Ощущая горячее дыхание на своей коже, девушка задрожала. Она завертелась, пытаясь выскользнуть, словно червяк, но только сделала хуже. Своими движениями и беззащитным положением пробуждая животные инстинкты.

— Ты можешь их подавить… — Девушка тихо пискнула, когда Влад свел ее руки над головой, а сам оказался сверху, полулежа на парте.

— Мой хороший друг однажды сказал: слишком опасна жизнь, чтобы отказываться от всех удовольствий. Завтра мы можем и не проснуться. — Когда Влад навис над девушкой, она наконец, решила встретиться взглядами, пытаясь продемонстрировать злость и решительное отношение. Однако продержалась малькатти недолго и повернула голову на бок, чем вызвала смешок Влада.

— Кстати, мы можем вернуться на улей? Я попытаюсь найти других основателей. Вместе мы принесем намного больше пользы… — В конце концов Мариэль попыталась сменить тему.

Неожиданно, это принесло результат, и Влад выскользнул с парты, оказавшись спиной к девушке. Он стал чрезвычайно собранным и спокойным, от похотливого животного не осталось ни следа. Такое резкое изменение не могло не удивить, однако Мариэль сослалась на господство разума над природными позывами и облегченно вздохнула. Она тоже спустилась с парты и поправила подолы голубого платья, все еще ощущая на себе тепло чужого тела…

— Ситуация неспокойна, наши войска в критическом состоянии. Не стоит лишний раз рисковать, покидая безопасную зону. — Влад подошел к инструментам изучения омни, готовый продолжить обучение. Он не хотел пускать Мариэль на улей, так как там только-только отстраивались жилые комплексы для людей. Мало того, даже если следы уничтожения основателей стерты, рисковать не стоит.

Но Влад и не соврал. Вормонд действительно терпели крах… Ситуация с пробуждением сознания поставила армию червей в весьма неловкое положение. Гооранцы, малькатти, и норботты начали массированную атаку. Эйдон с войсками генералов, элитой порабощенных Чо’мон, и флотилией норботтов еле сдерживал их, но это долго не продлится. Из-за всестороннего давления, Вормонд даже не могли догнать хоруанцев, спешно покидающих миры Хорунгарда. Сейчас все было поставлено на кон. Что странно, Влад был спокоен как никогда. Он даже позволил себе выходки с Мариэль, ведь со знаниями, полученными из фолиантов малькатти, и инструментами изучения омни, освободить души от лап Квадука не составит труда. А дальше… Что ж, галактазары сталкивались лишь с Вормонд, и никогда не ощущали на себе ужас прародителя этой силы.

Глава 408: Квадук, мы тебя поимели…

Почти месяц пролетел за ученичеством у Мариэль. Она с готовностью передавала знания о структуре души — искре, хранящей «Я» каждого существа, способах обращения с ней, и главное, реконструкции. Влад овладел всеми тонкостями тайного искусства под куполом сокрытия, где даже жестокие отцы не могли наблюдать за происходящим. Несмотря на успех, он не торопился менять свою душу, так как это послужит сигналом Квадуку, и все пойдет по праху.

Предварительно Влад издал указ о сборе всех войск в ближайших космических секторах, чтобы начать одновременное преобразование. Он сцедил достаточное количество омни из Вормортиса и с помощью Мариэль подготовил духовно-психическую конструкцию, которая высвободит волну искажающей энергии. Это был не просто импульс, а чрезвычайно сложный механизм, шифрующий огромное количество данных. Самое главное, он содержал омни и ментальность самого Влада, что нивелировало бы сопротивление оболочек Вормонд.

— Сейчас ваш геном будет очищен от мусора, скопившегося за тысячи лет. — Влад вещал на септиллионы обретших самосознание червей через коллективное бессознательное. Все итак были проинструктированы, однако он нашел необходимым повторить очевидное, в первую очередь, для создания видимости, что данная процедура предназначена именно для очистки генома. — Изменения займут некоторое время, от одних хоруанских суток, до полутора, поэтому обратите внимание на окружающую среду и безопасность.

Предупреждения были лишь пустым звуком. О какой опасности могла идти речь, когда войска Вормонд, включая Эйдона и генералов, покинули захваченные земли, оставив их на растерзание галактазарам. Черви отказались от завоеванного за тысячи лет, и сейчас гооранцы, малькатти, и норботты активно делили бесхозные галактические пространства. Не говоря уже о сутках, даже если изменения займут неделю, никто не явится в миры Хорунгарда. Разве что краснокожие, но они спешно бежали в неизвестном направлении. Вряд ли смогут быстро вернуться.

— Начинайте. — С приказом Влада, распространившимся по коллективному бессознательному, десятки миллионов кораблей норботтов открыли отсеки сброса. В них находилась газифицированная кровь происхождения, которая и вправду очистит нуклеотические цепочки Вормонд от мусора, а также превратит двойную спираль в тройную. Она дарует червям фундаментальные улучшения: ядерные реакторы, орб-хитин, а главное гены Эмаару — энергетических паразитов, способных восстанавливать искру за счет чужойомни.

Влад мог бы компенсировать повреждения душ червей и утрату их сил за счет Вормортиса, как делал это сам, однако… Зачем тратить личный стратегический запас, если можно использовать души великих рас? Разумеется, этого нельзя сказать о приближенных, которых точно придется подпитывать из собственного кармана.

Зеленый газ, контролируемый полевыми генераторами кораблей, окутывал космические сектора. Он заполнял пустое, холодное пространство, и оседал на планеты, окутывал астероиды, и сгорал на поверхности звезд. За месяц автоматические линии, контролируемые Владом, создали столько крови происхождения, что хватило бы на изменение половины всех существ во вселенной.

Глаза генералов Вормонд светились ожиданием, когда их фигуры оплетал зеленый газ. Они уже прошли модификацию и очистку генома, а значит патриарх подготовил новые улучшения! Жаль только, что хоруанцы так же подвергаются воздействию… Однако в этот раз каждый из древних Вормонд тщательно скрывал недовольство, руководствуясь прошлым опытом общения с прародителем.

Через коллективное бессознательное Влад проникал в сознание червей, примеряя их шкуры на себя. Он ощущал, какие изменения происходят в физической, психической, и духовной оболочке. Прошло около семи часов, прежде чем нейромедиаторы всех Вормонд были заменены на полуэнергетические связи династии Аилис, а души приняли изменения паразитов Эмаару. Этих двух аспектов достаточно для начала…

Кивнув Мариэль, стоявшей рядом на орбите Хорона, Влад погрузил ладонь в пустоту. В то же мгновение барьер сокрытия малькатти распался, открывая вид на ужасающую сферу, испещренную сияющими символами. Размером она не уступала луне, а по энергетическому запасу превосходила целую галактику. Десятая часть душ Вормортиса служили подпиткой духовно-психическому конструкту. Это воистину чудовищное количество искр, во много раз превосходящее нынешнюю численность армии червей.

— На этой ноте, Квадук, мы тебя поимели… — Влад полными удовлетворения глазами наблюдал за расширяющейся сферой. Даже в его чудовищном восприятии она двигалась неуловимо быстро, превышая световой порог в сотни тысяч раз. Вспышка, и волна разошлась далеко за пределы звездной системы Хорона, поглощая ближайшие сектора. Никто не успел ничего понять, лишь резкий свет, и последовавшая за ним боль раздираемой души.

Глава 409: Реконструкция души

Реконструкция души требовала ее полного разложения на составляющие заряды. Это — смерть в истинном смысле слова. Окончательная, бесповоротная. Однако прежде чем оболочки омни распались, информация из искр интегрировалась в психическую мембрану, доселе пустую и неорганизованную. Ментальная сила сама по себе являлась наилучшим средством хранения и распространения информации. А уж чистоты, достигнутой генами династии Аилис, и объема, обусловленного природой Вормонд, более чем достаточно для мгновенного вмещения всего сложносоставного содержимого души.

Воины Вормонд пребывали в агонии, они не могли ни думать, ни сопротивляться, даже Архидьяволы превратились в беспомощных детей.

— Как… больно… — Влад с трудом ослабил стиснутые челюсти, медленно приходя в себя. Он ощущал глубокую пустоту в душе, словно из нее вырвали нечто невероятно важное.

Так все и было. Реконструированная оболочка омни превратилась в самый обыкновенный генератор энергии, невероятно большой даже по меркам великих рас, но лишенный фундаментальной составляющей. Если обновленную душу интегрировать в пустое тело, получится не жизнь, и даже не имитация, лишь плоть, подпитываемая дополнительными источником сил. Опустошение и необъяснимая горечь наполняла нутро, ошеломленный, Влад прикоснулся к щеке, нащупав горячие слезы.

В то же время психическое естество претерпело абсолютно противоположенные трансформации. Неорганизованное марево, напоминающее грозовое облако, обрело ядро. Личность, некогда обусловленная лишь воспоминаниями, теперь проявляла признаки одухотворенности. Это необъяснимое различие между информацией и чем-то более глубоким. Не чувствами, не эмоциями, обусловленными химическими реакциями, а настоящей духовностью. Самим «Я», воплощенном и материализованном в памяти.

Влад вдруг почувствовал, что даже если тело будет уничтожено, а душа низложена до элементарных зарядов, он продолжит существовать как ни в чем ни бывало. В форме ментальной силы, структурированной, самосознательной, способной влиять на реальность, абсолютно полноценной.

Повернув голову, он увидел бессознательную Мариэль, свернувшуюся в ледяном коконе. Основательница улья так же претерпевала трансформацию души. Она отказалась от генов Вормонд, желая сохранить принадлежность к виду малькатти, однако приняла подарок в виде измененного геномодификатора. Последний содержал нуклеотические последовательности Эмаару, и династии Алис. Без подавления ледяной крови изменения захлестнули Мариэль. Она, наконец, смогла освободиться от холодных скребущихся когтей Гельяла Безмолвного.

В инвазивном спектре проверив состояние Мариэль, Влад вернулся к собственным ощущениям. Реконструкция души полностью перекроила оболочку омни, она стала более податливой и отзывчивой, не обладая самосознанием. Это был всего инструмент, от состояния которого зависела лишь сила, и ничего больше.

Влад, опустившийся в развитии на целый цикл, начал вбирать из Вормортиса омни. Души в измерении смерти были преобразованы конструктом Мариэль намного быстрее, так как не требовали реконструкции. Личность, хранящаяся в искрах, была попросту вырвана и выброшена прочь из Вормортиса, оставляя только омни.

Влад не просто захватывал власть над искрами, а расщеплял их, усваивая только нужные элементарные заряды в сосуд духа. Процесс занял довольно много времени. По расчетам, на первый цикл Скопления галактик удастся вернуться только через неделю. Однако медлительность компенсировалась основательностью и качеством:

Плотность омни возросла в сотни раз, а скорость распространения, благодаря изменению конфигурации зарядов, превысила световой порог. Раньше, из-за тяжести зарядов «Коах» и «Нерн», энергия была ограниченна в данном аспекте, но теперь все иначе.

Самым важным улучшением стал сам сосуд духа. Плотность определяла силу омни, конфигурация зарядов — скорость, а объем — крайний потенциал развития. Двуглавый червь Влада был огромным. По настоящему огромным, и он мог расти бесконечно за счет поглощаемых зарядов. Фактически, Влад обрел бесконечный потенциал, а этого не удавалось еще никому. Даже мифические духи, получившие наследство предков и увеличившие объем сосуда, продвинули лимит лишь до пика Пустого космоса. Именно из-за потенциала, определяемого объемом искры, великие расы превосходили прочих. Именно из-за него даже самые талантливые существа не могли переступить порогПпустого космоса и возвыситься до цикла Вселенной.

Для Влада… нет, теперь для всех Вормонд, цикл Вселенной — не более чем очередной уровень развития, не имеющий отношения к крайнему потолку. Правда подчиненным еще предстоит научиться расщеплять души, ведь без этого, просто пожирая искры, они рано, или поздно упрутся в узкое место.

— Что происходит? — Отстранившийся от океана могущества Влад насторожился, через коллективное бессознательное ощущая угасающие крики червей. Всего мгновение назад они вопили и страдали, а сейчас тишина…

«Хозяин, души Вормонд кто-то крадет!»

Архичервь сориентировался гораздо быстрее Влада, так как сам являлся психическим воплощением всех Вормонд и имел одновременный доступ к каждому червю.

Глава 410: Со всех сторон

— УБЛЮДОК! — Разъяренный Влад закричал в пустоту космоса. Он не видел ничего, кроме звезд, но знал, что та тварь слышит. — Я РАЗОРВУ ТЕБЯ КВАДУК! ДУМАЕШЬ, НА ЭТОМ ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ?! У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ СЛУГ! НЕ БУДЕТ МИРОВ И ЗВЕЗД! НЕ БУДЕТ ДАЖЕ ОМНИ В ТВОЕМ ГРЕБАНОМ ИЗМЕРЕНИИ! ПОТОМУ ЧТО ВСЕ БУДЕТ УНИЧТОЖЕНО!

Клыки Влада крошились друг о друга, даже холодный разум не мог обуздать клокочущую ярость!

До того, как трансформация червей полностью завершилась, жестокий отец попросту вырвал души тех, чьи искры не успели конвертироваться в психическую оболочку. Погибли те, кто обладал наименьшей ментальной силой, и соответственно, развитием, однако таковых было подавляющее большинство. Из септиллионов червей, обретших самосознание, осталось лишь двести миллиардов. Это две десятитриллионных процента от общего количества! Великое войско Вормонд фактически уничтожено. Двести миллиардов может показаться впечатляющей цифрой, но на фоне галактазаров это даже не капля в море, а пылинка, в космическом облаке.

— Активировать протокол «Полное обновление»! — Даже в такой ситуации Влад не собирался сдаваться. Он отдал приказ, по которому миллионы кораблей, закончивших свою работу, снова открыли люки сброса. Для дальнейшего развития Влад разработал два типа крови происхождения, первый — урезанный, для рядовых червей, второй полный для генералов Вормонд и хоруанцев. Изначально предполагалось, что полный будет доступен тем червям, что внесут вклад в развитие Вормонд. Таким образом создалась бы система вознаграждений. Однако теперь нет смысла удерживать ресурсы при себе. Если Вормонд не сможет взять количеством, они будут брать качеством!

Полная кровь происхождения, распыленная на газы, окутала еще не до конца пришедших в себя червей. Нынешний объем распространения значительно меньше и охватывал лишь двести миллиардов существ, благодаря чему уже через пару минут все они начали претерпевать трансформации. В то же время Космический паук, и ряд мифических духов, обладающих самой внушительной ментальной мощью, пробудились.

«Подготовь пространственные врата. Как только обновление родословной закончится, мы немедленно вторгнемся в Аозар!»

Рычащий голос Влада проник в подсознание Эйдона, заставляя его растерянно оглядеться. Пук только-только отходил от перестройки ментальной оболочки, напрямую связанной с мозгом. Он не обладал стойкостью патриарха, и первое время вообще не понимал, кем является. Лишь спустя минуту приказ стал ясен, и он немедленно согласился, еще не зная об ужасном состоянии войск Вормонд. В понимании Эйдона время после обновления родословной — действительно наилучший момент для контратаки и возвращения отданных миров. Пусть он и хотел сначала разобраться с ненавистными Гооранцами, Малькатти, и Норботтами, у патриарха должны быть свои мотивы. Значит, сначала пернатые.

Влад четко понимал, что лишь нападение на Аонов, или Хоруанцев может спасти положение Вормонд. Если не заразить достаточное количество существ и не превратить их в червей, тогда война с Малькмиром и Гооргоном, иммунным к вирусу, обречена на поражение. С норботтами тоже не все так просто, ведь Влад убрал из нуклеотических цепочек все комплексные гены космических зверей, включая хилекрисов. Заразить их паразитическими червями больше не выйдет… Нет, пока он здесь, ВСЕ возможно!

Не дожидаясь полного завершения трансформации червей, Влад использовал клеймо Подчинения: Междоменную нору и перенесся в лабораторию замка Аман. Предстояло сделать много работы за невероятно сжатый промежуток времени. Однако до того, как он приступил к разработке оружия против Норботтов, в голове раздался голос Эйдона. Хриплый, словно у путника, не видевшего воду несколько дней, он слегка подрагивал.

«Аозар… пуст. Аонов больше нет. Их души вырваны, а тела выброшены в космос. Я использовал пространственные червоточины для разведки, так что это может быть уловкой противника, однако… наши воины тоже. Почти вся армия Вормонд лишилась душ… Я ведь ошибаюсь, да?…».

Столько неуверенности в собственных выводах космический паук не ощущал никогда. Он правил великой армадой червей тысячи лет, захватывал целые галактики, но столкнувшись лицом к лицу с таким ужасающим событием, растерялся.

По спине Влада пробежали мурашки. Он ожидал решительных действий со стороны Квадука, но далеко не таких. Жестокий отец непостоянства мог подтолкнуть оставшиеся великие расы к перемирию, для борьбы с Вормонд, мог скрыть своих подданных так же, как поступили лидеры Хоруанцев, но он решил пожать все души. Похоже, Квадук полностью убежден в неминуемом поражении аонов, и не видел шансов на увеличение охвата собственного влияния. До того, как крылатые претерпели бы реконструкцию души после заражения, Жестокий отец решил собрать урожай…

«В Аозар ни ногой, тела Аонов не трогать, и миры их оставить в покое! Квадук мог подготовить прощальный подарок. Сейчас — не время для рискованных действий. Разведай Норботрон, живые машины — наша цель. За сутки, нет, за двадцать земных часов я подготовляю все для их заражения.»

Едва Влад передал приказ, сознание тряхнуло, и он оказался перед Архичервем в коллективном бессознательном. Психическая сущность выглядела чрезвычайно подавленной, однако сила, исходящая от нее, в тысячи раз превосходила прежнюю. Когда Квадук начал пожирать души Вормонд, их физическая и ментальная оболочки остались нетронутыми. И если первые принадлежали материальному миру, то вторые возвращались в коллективное бессознательное, сливаясь с червем. Могущество психической сущности возросло многократно, однако эмоциональная стабильность оставляла желать лучшего.

«КТО-ТО УБИВАЕТ ВОРМОНД В СЕКТОРЕ КАМИДОС! ОНИ НЕ МОГУТ ЗАЩИТИТЬСЯ!»

Глава 411: Посмертие тлена

«КТО-ТО УБИВАЕТ ВОРМОНД В СЕКТОРЕ КАМИДОС, ОНИ НЕ МОГУТ ЗАЩИТИТЬСЯ!»

Ярость, смешанная с горем, били от Архичервя во все стороны. Его гнев раздирал коллективное бессознательное, а печаль изливалась на материальный мир изумрудным дождем. Крупные капли, соприкасаясь с любыми формами разумной жизни, мгновенно сводили их с ума. Таков траур великой психической сущности.

Влад проник в сознание червей, находящихся в означенном космическом пространстве, и их глазами увидел бледных гуманоидов. Тощих, практически без мышц на костях, но невероятно быстрых и сильных. Кожу покрывали серые хлопья пепла, или праха, лишь вокруг глаз и безгубой пасти, обнажающей гнилостные зубы, царила чернота. Две основные пары рук сжимали костяные косы, а короткие, растущие из спины, орудовали серпами поменьше.

«Гооранцы»

Влад сразу же узнал представителей великой расы, поклоняющейся отцу разложения и энтропии Моаху Неотвратимому. Прежде Эйдон присылал их разорванные тела в лабораторию крепости Аман для поиска слабых мест и разработки оружия противодействия. Однако без живых, если можно так выражаться о трупной расе, образцов, особых подвижек достичь не удалось.

«Эйдон, отложи разведку. Собери всех, кто пришел в себя. Немедленно отравляемся в сектор Камидос! Нападение гооранцев!».

Отступив от стола с оборудованием, Влад активировал междоменную нору и провалился в пространственную аномалию, ведущую в нужный сектор. Камидос — созвездие, соседнее от системы Хорона. Всего несколько световых недель пути. Там располагалась восьмая часть всех зараженных Вормонд, и теперь выжившие после жатвы Квадука, подверглись нападению гооранцев. Проделки это отца Непостоянства, или же развитие наступательных амбиций полутрупов, неважно. Важно то, что нужно отбить всех тех, кто проходит трансформацию родословной!

Влад первым из элиты Вормонд появился в секторе и с ходу пробил затылок неосторожного гооранца ладонью. Пальцы подвижными червями вырвались из широкой пасти, окрасившись в густую черную кровь, напоминающую нефть. Однако даже такая рана не смогла прикончить противника, и крохотные ручки, растущие из спины, взмахнули серпами. Острые лезвия, способные разрезать прочнейший металл, бессильно заскрежетали по мантии Влада, но свое дело они сделали. Гооранец выиграл время и с резким разворотом, заставившим шею жалобно захрустеть и извернуться под неестественным углом, обрушил на противника двуручную костяную косу.

Не став уклоняться, Влад поймал оружие ладонью и сжал пальцы, из кончиков высвобождая мощный импульс омни. Духовная энергия после трансформации души стала чрезвычайно плотной. Антрацитово черная, в ней изредка вспыхивали ярко-зеленые искры. Костяное оружие разлетелось в дребезги, и гооранец, наконец, обвис на руке Влада. Эта раса обладала впечатляющей стойкостью. Тощие тела невероятно прочны, но даже если уничтожить физические оболочки, они полностью восстановятся за считанные минуты из собственного оружия. Если же уничтожить основную косу, в которой заключена половина души гооранца, то она так же восстановится из тела. Чтобы окончательно убить эту неестественную форму жизни, необходимо изничтожить оба сосуда, и тело, и косу.

Смерть рядового воина не привлекла внимание бессчетной армии гооранцев, заполонивших космическое пространство пяти звездных систем. Сейчас они яростно отбивались от психических молний Архичервя, прорвавшего пространство коллективного бессознательного и набросившегося на ненавистных убийц. Сила психической сущности огромна, одной изумрудной молнией она превращала в золу миллионы Гооранцев, обладающих выдающейся силой. Такая эффективность психической силы не могла не впечатлять. Особенно на фоне того, что эффективных способов борьбы с гооранцами, помимо полной аннигиляции косы и тела, не существует. Однако убийство миллионов не сделало на море погоды. Противников насчитывалось под сотню триллионов, и каждый не ниже Звездного цикла!

«Посмертие тлена, опять эти уроды»

В голове прозвучал голос Эйдона, опознавшего армию противника. Тот, вместе с тридцатью мифическими духами, включая Гон Ши, а также с сильнейшими дьяволами Хорона, появился рядом с Владом.

«Ими повелевает Нагаратху — тутарх, правитель одного из четырех посмертий Гооргона. С этим стариком будет непросто…».

Космический паук вглядывался в черные дали космоса, где на пепельном облаке восседал шестиметровый гооранец, с ослепительно белой кожей, которую покрывали рисунки шрамов. Все четыре руки держали громадные косы, вместо древка — позвоночные звенья, вместо лезвий — обрубленные берцовые кости. Он излучал силу на пике Пустого космоса, и заставлял каждую клеточку в организме дрожать. То была естественная реакция всего живого на само проявление смерти, однако никто из Вормонд не выглядел нерешительным. Напротив, все желали попробовать новые силы против великого тутарха гооранцев, с которым раньше они бы не посмели не то что сойтись в бою, но и оказаться в одном космическом секторе.

Обновление родословной отняла у Вормонд много сил, у некоторых целый эволюционный уровень. Однако вместе с тем усилилась омни, и тело, так что фактическая боевая эффективность даже при сделанном шаге назад, возросла многократно.

«Позволь мне разорвать его, Владыка!».

Рычащий голос Дохара Мол’акай заставил Влада оглянуться. Архидьявол утратил цикл развития и стал просто Дьяволом, но сутра, окружающая шипастое тело, просто подавляла. Усилие духовной и физической оболочки позволило их слиянию достичь небывалых высот. Это не так просто, как один плюс один. Мощь сутры оказалась по настоящему ужасной.

«Сначала займем собой противников. Эйдон, Марек, Арон, Люси, перенесите выживших Вормонд в безопасное место. Время мы выиграем».

Отдав приказ Пауку, главе династии Нэруд, мифическим духам циклопа и сторукой пятиглавой великанши гекатонхейре, Влад разразился гнетущей омни. Он собирался взять на себя основной удар гооранцев, чтобы прикрыть мастеров пространства до того, как они завершат свою работу.

Глава 412: Духи войны

Броня орб-хитина покрыла воинов Вормонд с ног до головы, даже Архидьяволы Хорона приспособились к новым силам и использовали их на полную.

Несмотря на потемнение омни после реконструкции души, черви, растущие из лопаток, излучали ядовито-зеленое свечение. Все из-за ядерных реакторов, термической мощью раскаляющих каждую клеточку.

— Интересно… — Ощущая, как жар разливается по жилам, даруя немыслимую силу физической оболочке, Эйдон осклабился. С момента пробуждения патриарха, замершее на месте развитие бросилось вперед, стремительно и неудержимо. Он вновь ощутил забытое чувство абсолютной уверенности, которую дарило присутствие Влада. Пока он рядом, пока есть время, не существует абсолютно ничего невозможного. Какими бы ужасными не казались препятствия, они падут.

Вместе с физическими изменениями, плотная и агрессивная омни вырывалась из тел, приобретая формы гигантских двуглавых червей со змеиным телом. Хоруанские обладали рогами и неуловимыми отличиями династических черт, у мифических духов имелись особенные головы, но общая форма едина. Она уподоблялась духу Влада, который так же высвободил омни.

Двуглавые черви, способные без труда оплести целую планеты, свернулись вокруг крошечных физических тел. Духовная энергия подчиняла атомы физического мира, придавая им структуру орб-хитина и сплетая из чисто энергетической формы материальную. В одно мгновение полупрозрачные черви обрели тело, но даже без него они могли бы показать невообразимую разрушительную мощь. Преобразование души позволило не просто извлечь из нее всю информацию, оно превратило оболочку омни в исключительной силы оружие. Оружие, которое Мариэль назвала духом войны.

Убийство рядового гооранца и прибытие сотни незваных гостей не привлекло внимание гооранцев. А вот появление гигантских двуглавых змей, с габаритами которых могли сравниться разве что Чо’мон, и сильнейшие космические звери, заставило армаду Моаха Неотвратимого замереть. Гооранцы не знали, что такое страх, как, впрочем, и другие эмоции, кроме жажды душ, однако подавляющая мощь неизвестного противника вызывала настороженность.

Нагаратху — тутарх посмертия тлена, поднялся с пыльного облака, и отвел косы назад, готовясь к рывку. Однако приближаться к противнику ему не пришлось ведь рядом возник мерцающий образ гигантского двуглавого червя. Он отличался от прочих, и состоял из чистой психической силы. То был Архичервь, которого Влад послал занять вражеского правителя.

— МОООЛ!! АКААААЙ!!! — С гортанным ревом, волной сутры, разодравшим немую тишину вакуума, Дохар ломанулся к бесчисленной орде гооранцев. Бедолаги, наконец, освободились от гнета психических молний, и еще не подозревали, что сменили шило на мыло.

Поддержав главу династии звериными криками, девять его подчиненных — сильнейших воинов династии, покрылись черными шипами и бросились вслед за Дохаром. Гигантские черви, несущиеся рядом, первыми достигли противника, но вместо отчаянной борьбы просто проглотили авангард. Какими бы сильными ни были гооранцы, они не могли вываляться из пастей духов войны, которые в то же мгновение начали выделять чрезвычайно агрессивную и едкую омни вместо желудочного сока. Сочетание самых опасных зарядов духовной энергии, которое ни за что не могло встретиться в естественной среде из-за пагубности по отношению к искре, прекрасно прижилась в духах войны.

Еще до непосредственной встречи с врагом воины Мол’акай ощутили небывалый прилив омни, пополняющей духовную энергию. Духи войны растворяли гооранцев и превращали в питательные вещества для энергетической оболочки. Полностью поглотить души своих рабов Моах не позволил, но небольшие куски все же доставались рогатым. Шипы на телах хоруанцев, и их воплощенных духах начали светиться гораздо интенсивнее. Баланс сутры из-за переизбытка духовной составляющей нарушался, но это совсем не страшно для тех, кто обладал телосложением ненависти. Напротив, чем больше хаоса внутри, тем большую силу можно проявить снаружи.

Когтистая лапа Дохара, наконец, добралась до первого противника, сумевшего ускользнуть из пасти червя. Молниеносный взмах и бедолагу разбило на атомную пыль, так же как несколько десятков тысяч других гооранцев, находящихся на пути высвобождения «Опустошения миров».

Не желая отдавать всю славу Мол’акай, другие хоруанцы и генералы Вормонд присоединились к битве. Их духи войны превратились в мясницкие машины, которые уничтожали бесчисленных врагов за секунды. Мало того, что они обладали телами из орб-хитина, а также чрезвычайно плотной омни, духи войны являлись проводниками силы. Как рука, или любая другая часть тела, они могли высвобождать клеймения хоруанцев, и уникальные умения мифических духов.

«Никогда бы не подумала, что против нас — Вормонд, будут использовать тактику толпы. Это наша сила!»

Ментальный крик Сальмы — мифического духа Банши, окончился воплем духа воны, головы которого покрывала темная вуаль. Из гигантских пастей кольцами разошлись волны высокочастотных колебаний. Они заставляли тела гооранцев взрываться, а косы трескаться и распадаться на куски. Единственная атака унесла в объятия Моаха восемьдесят тысяч Гооранцев. Просто невероятная сила. Даже при том, что Архичервь знатно потрепал противника, речь шла о великой расе, развитие воинов которой перманентно выше Звездного цикла! Любой из них в одиночку может уничтожить планету, а тут их стирают в пыль.

«Притормозите немного».

Видя все это, Влад отказался от идеи присоединяться к бою, но отдал приказ, который заставил всех недоуменно оглянуться. Даже Эйдон, во главе повелителей пространства забросивший спящих Вормонд на Хорон, вскинул брови.

«Отзовите Духов войны, и покажите противникам, что вы истощены».

Глава 413: Изучение Гооранцев

«Отзовите Духов войны, и покажите противникам, что вы истощены».

Приказ патриарха разразился громом в головах сотни величайших воинов Вормонд. Каждый прекрасно понимал, что несмотря на превосходство в высокоуровневой силе, рано или поздно они проиграют. Сотня против сотен триллионов — это изначально бессмысленное сражение. Максимум, с собой можно забрать миллиард гооранцев, и это при том, что к последнием не придет поддержка других тутархов и посмертий. Для победы нужно искать иной путь. Возможно, патриарх уже нашел его…

Не переговариваясь, подчиненные отзывали духов войны. Лишившись подпитки омни, в космосе оставались плавать пустые оболочки двуглавых червей.

Хоруанцы и генералы показали признаки истощения, пот лился по коже, краснота проступала из-под вздувшихся вен. Искусство кипящей крови увеличивало фактическую силу, но внешне использующий выглядел весьма потрепанно. Они так же перегрузили ядерные реакторы. Чрезвычайно высокая температура запекала клетки, заставляя воинов превратиться в опаленных гуманоидов, по которым проступали огненные трещины. Что касается маскировки духовной энергии — это умели делать все высокоразвитые имущества без исключения.

«Теперь отбиваемся столько, сколько можем. В критической ситуации отступаем.»

Отдав приказ, Влад использовал клеймение тропы подчинения «Облик естества». Оно порабощало окружающую материю и создавало из нее сложносоставной маскирующий покров: световое искажение, уровень радиационного облучения, электромагнитных колебаний, все поддавалось имитации.

Скрывшись, Влад начал отлавливать гооранцев, подавляя их тропой подчинения. Он сновал по полю боя, выискивая тех, кто отбился от строя.

Облака серого тлена сталкивались в космическом пространстве с ядерным дыханием, косы с оружием из орб-хитина. Две стороны бились отчаянно, не обращая внимания на бесчисленные мертвые тела Вормонд, чьи души были сожраны Квадуком. Разумеется, не заметить их гооранцы не могли. Наверняка вовсю обдумывали причины такой ужасной потери у зеленой заразы. Влад собирался воспользоваться бедственным положением войск чтобы под конец проигрышной партии перевернуть шахматную доску. Но для этого необходимы они…

Схватив очередного гооранца за шею и обвив червями, Влад заблокировал пространство вокруг тропой подчинения, после чего утащил бедолагу в созданное наспех логово. Замаскированный участок космического пространства, в который через доменную нору пришлось спешно перетаскивать оборудование из лаборатории крепости Аман, наполнился Гооранцами. Тех, кто смог расшатать оковы клейм тропы подчинения Влад использовал в первую очередь. Оторвав руки и ноги, он позвали червям сожрать тощую плоть, а сам занялся анализом полутрупов.

Ранее Эйдон уже присылал тела гооранцев, и представителей прочих великих рас для изучения. Он надеялся, что с навыками Влада тот найдет способ быстро и эффективно разобраться с противниками, неуязвимыми к вирусу Вормонд. Однако то были мертвые тела, а для экспериментов требовались живые образцы.

Анализ всех процессов жизнедеятельности позволил лучше понять организм гооранцев. В физических оболочках чрезвычайно высокое содержание солей и металлов, но очень скупое количество жидкостей. Странное соотношение, которое должно приводить к минимальной подвижности, ничуть не мешало гооранцам. Напротив, подобное строение даже при полном разрушении тела позволяло отстроить его без особых проблем.

Что касается косы — основного орудия, хранящего половину искры… Тут все сложнее. Плотная структура твердых веществ ничуть не мешала процессам, имитирующим живые клетки. Как вообще протекали эти процессы — загадка. В столь плотной среде простое движение молекул должно затрачивать колоссальное количество энергии для преодоления межатомного притяжения, и разрыва орбитальных связей электронов. Подобное вообще не должно существовать, ведь любая система естественного происхождения строится по пути наименьшего сопротивления.

Вопросы, на которые раньше Влад не мог найти ответы, разрешились благодаря слезам Беотезии, длани Лемалькри, и оку Намоэль. Инструменты изучения омни показали, что искры гооранцев состоят из пяти зарядов, образующих смесь «Текущей тверди». Данное энергетическое вещество, интернируясь в материю, могло полностью нивелировать физические силы взаимодействия. Даже если речь шла об алмазах, его молекулы могли свободно перемещаться внутри кристаллической решетки, при этом сохраняя основные свойства в случае необходимости.

Данное открытие позволило лучше понять гооранцев, и разгадать причину их иммунитета к вирусу Вормонд. Дело оказалось не в том, что гооранцы — живые трупы, и потому на них не действует заражение, как предполагалось изначально. Сама эта теория уже была очень сомнительна при возможности заражения норботтов — машин, без единой живой клетки. Дело оказалось в структуре омни. Как только вирус, распространяющийся исключительно физическим путем, попадает в организм гооранца, его омни естественным образом нивелирует силы взаимодействия атомов инородного вещества, и оно само распадается. Служители Моаха даже не тратят энергию на борьбу с заразой, ведь в их организме не может существовать ничего, что не предусмотрено изначальной физиологией.

Оказалось, сам по себе вирус Вормонд эффективен, но чтобы он заработал, необходимо подавить эффект жидкой тверди. Это далеко не так просто. Единственный способ — использование духовных смесей из семейства «Покоя». Они представляли собой группу смесей, с основой из зарядов: «Лаи» — успокаивающий, «Нерн» — медленный, и «Ногт» — закрывающий. При этом соотношение к подавляемой жидкой тверди должно составлять два к одному. Иными словами, на противника первого цикла Скопления галактик, необходимо потратить омни, равнозначную второму циклу Скопления галактик. Проще и эффективнее превращать врагов в прах.

Глава 414: Тутархи

«Отступаем!»

Поняв, что разобраться с противником сбросом вирусной бомбы не получится, Влад немедленно отдал приказ. Пусть он и не смог найти лазейку для заражения, гооранцы убеждены, что Вормонд слабы как никогда. Даже если они будут осторожничать, подтягивание сил других посмертий неизбежно. К тому времени, все двести миллиардов червей очнутся. С обновленной родословной они будут в десятки раз сильнее воинов великих раз одинакового развития. К тому же, кто сказал, что неудача в поиске заражения гооранцев, не дала Владу идей для эффективной борьбы с ними?

Эйдон с трудом, но разорвал подавленное Гооранцами пространство и телепортировал сотню воинов обратно на Хорон. Никто не погиб, разве что элита династии Мол’акай, сражавшихся в авангарде, лишилась нескольких конечностей. Регенерация Вормонд делала свое дело, и они быстро отрастали, не оставляя на лицах шипастых дьяволов следов истощения.

— Как успехи? — Оказавшись в объятиях воздушной атмосферы, паук мог говорить как обычно, без использования омни для распространения звука. Спокойный взгляд выражал надежду, он верил, что патриарх преподнесет приятный сюрприз, однако…

— Заразить их не выйдет, как и ослабить любыми другими болезнями. — Холодные слова Влада заставили Эйдона тяжело вздохнуть. — Но есть способ эффективной борьбы. Вместе с отчетом об органической крепости Норботтов, ты присылал мне информацию об их исследовательских комплексах. В одном разрабатывалось, так называемое, дуговое оружие…

Эйдетическая память упрощала общение между Вормонд. Эйдону даже не пришлось возиться с документами, чтобы вспомнить мельчайшие подробности данного дела.

— Устаревшее оружие норботтов. — Паук утвердительно кивнул, телепортируя в руку полупрозрачный планшет и быстро выводя изображение с данными о заброшенном исследовательском комплексе. — Они отказались от него в пользу кинетического, так как последнее проявляло куда большую эффективность.

Эйдон всегда стремился оборудовать подчиненных самыми передовыми технологиями. А потому не обращал внимания на то, от чего уже отказались другие.

— Оно неэффективно в руках Норботтов, но разве мы — они? — Влад улыбнулся и по его телу проскочила изумрудная молния, сконденсированная из психической силы.

Глаза Эйдона вздрогнули, и он тоже оскалился.

— Займусь переоборудованием кораблей, и производственных линий в улье. Однако… — Хорошие новости омрачились неприглядной действительностью, и паук в нерешительности взглянул на друга. — Мы и правда так просто отдадим завоеванные миры? Тысячи лет… Тысячи лет мы сражались за них, а теперь даже не можем использовать собственные ресурсы для создания нужного оружия. Если ты позволишь…

Эйдон, оглянувшись на насторожившихся хоруанцев, не договорил, но смысл был итак понятен. Они неоднократно беседовали на эту тему, однако Влад раз за разом отвергал инициативу пука. Так было раньше, но сейчас…

— Делай то, что посчитаешь нужным. — Влад дал решительное согласие, а затем повернулся к хоруанцам, которые смутно догадывались, что недоговоренности связаны с ними. — Вам запрещается мешать Эйдону. Любые попытки вмешательства расцениваются как предательство, и будут караться смертью.

Оставив угрожающее послание, Влад использовал междоменную нору и перенесся в лабораторию крепости Аман вместе с оборудованием и мертвыми гооранцами. Ему предстояло тщательнее разобраться со слугами Моаха, а также вернуть способность заражать норботтов.

* * *

— Расскажи, что ты видел. — Сухой кашель скелетоподобного существа антрацитово-черного цвета, разогнал затхлый воздух величественной усыпальницы.

Звук эхом отразился от стен из аквомаринового камня, на котором красовались древние фрески. Здесь, внутри гигантской ониксовой пирамиды, собрались все четверо тутархов — правителей гооранских посмертий.

Дрейфующая в открытом космосе гробница являлась одним из самых древних строений во вселенной. Отсюда началось падение первой, и некогда величественнейшей разумной цивилизации, которая ныне носит имя Гооргон.

— Не описать словами… — Нагаратху — тутарх посмертия тлена, пытался подобрать что-то. К его горести высохший язык отказывался работать так же хорошо, как при «жизни». — Смерть… Зеленую заразу настигла смерть… Остались лишь крохи, не более одного михтэ в наших посмертиях. Но выжившие изменились…

С тяжелым произношением Нагаратху провел бледной дланью перед собой, простым движением разрывая пространство. Из бреши вывалились тела воинов Вормонд, так и не сумевших завершить трансформацию родословной.

— Квадук… — Вдыхая аромат мертвых тел сквозь полуразложившиеся ноздри, раздутый гооранец, покрытый гниющей плотью, выпалил ненавистное слово. Гонаату — тутарх посмертия гноя, по одному запаху смог определить, кто же забрал души червей.

Тутархи, занимавшие троны у четырех угловых оснований колоссальной пирамиды, погрузились в молчание.

— Квадук пожал души червей… — Линшу — тутарх посмертия излома, щелкнул челюстью. Древний правитель представляющий собой потрескавшийся череп с двенадцатью парящими под ним косами, заменяющими утраченное в бесчисленных схватках тело. — Но мы должны оборвать последние жизни. Во славу Моаха.

— Во славу Моаха…

— Во славу Моаха…

— Во славу Моаха…

Все тутархи поддержали инициативу Линшу. Они послали гонцов во все уголки Гооргона, чтобы собрать воедино четыре посмертия и оборвать существование червей.

Глава 415: Снова заговор?

Высокоточные приборы на столе перед Владом затряслись. И не только они, вся лаборатория шла ходуном, вынуждая приостановить важный эксперимент.

— Началось. — Подняв зеленые глаза в потолок, и сквозь толщу камня, опоясанного сетью пространственного полотна, увидев изменения в небе, Влад отпечатал клеймение. Пространственный карман позволил спрятать все оборудование и результаты исследований лаборатории. Не гоже оставлять их на волю случая, гадая, пройдет ли Конгулляри так же гладко, как на Земле.

Именно. Процесс, заставивший лабораторию… нет, весь Хорон дрожать — Конгулляри. Эйдон давно выступал с инициативой присоединить родину дьяволов к улью Мариэль, и не просто так. Территория Вормонд занимала колоссальные пространства, и почти во всех важных секторах есть планеты, оборудованные под нужды червей: Миры-кузни, превращенные в одну большую производственную линию. Миры-крепости, с оборонительной мощью, выходящей далеко за пределы понятия «разумно». Провизионные миры, где выращивались редкие, и даже уникальные продукты, как растительного, так и животного происхождения. То были припасы невероятной энергетической ценности, обладающие особыми свойствами. Например, травяное ухо Тинестии — растительный симбионт, который при интеграции с ушами теплокровных, многократно улучшал слуховые рецепторы.

Проблема в том, что большинство означенных планет являлись духовными пустышками. А для активации Конгулляри требовались миры, переполненные омни. В открытом космосе такое редко встречается. По этой причине Эйдон, ко всем прочим обязанностям, искал планеты с богатой духовной энергией. Миры, способные своей силой компенсировать процесс Конгулляри для пары-тройки других в случае экстренной эвакуации. Экстренная эвакуация началась, а вот энергии на возвращение полутысячи оборудованных планет до сих пор нет. И тут появляется Хорон — родина двух великих рас, обладающая просто немыслимым запасом омни в недрах. Здесь даже самые простые насекомые смертельно опасны для большинства воинов великих рас. Настолько могуча эта планета.

Влад, с трудом добившийся расположения хоруанцев, не желал отдавать Хорон на заклание. Рогатые слишком ценили все, что связано с их родовой историей и происхождением. Они бы ни за что не смирились с посягательствами на родной мир. Но обстоятельства диктуют последовательность действий, так что пришлось идти на жертвы. Лояльность дьяволов можно вернуть, а вот оборудованные миры, попавшие под власть великих рас, вряд ли. Даже если начнут проигрывать, слуги жестоких отцов ни за что не отдадут столь важные стратегические объекты обратно в руки червей.

Покинув Лабораторию, Влад взлетел в небеса, покрытые пространственными червоточинами. Ужасное явление, которое на Земле отняло сотни миллионов душ, для Хорона оказалось сущим пустяком. Энергии для обеспечения потребления Конгулляри хватило с лихвой, так что на местных жителей аномалии не нацеливались.

Чтобы проконтролировать процесс, Влад нырнул в одну из червоточин, переносясь через миллионы световых лет. Он появился над раскрывшимися недрами улья, за тысячи лет разросшегося еще больше, чем раньше.

— Великолепное зрелище… — Влад не мог не вздохнуть от красоты Конгулляри. Раньше он едва понимал данный процесс и то с чужих слов. Но сейчас, обладая восприятием невероятной силы, удалось ощутить всю сложность механизмов, обеспечивающих присоединение целой планеты к улью, стабилизацию условий обеих сторон, и постепенную интеграцию. Космические звери, создавшие данное чудо, являлись настоящими гениями. Даже немного грустно, что почти весь их вид превращен в червей, которые теперь потеряли воспоминания о прошлых себе. Да что там. Из двухсот миллиардов выживших Вормонд, едва ли десять процентов — космические звери. — А она что здесь забыла?

Погруженный в ощущение мировых процессов Влад нахмурился. Он воспринял омни Мариэль, которая сейчас должна находиться на Хороне.

Использовав клеймо тропы подчинения — междоменную нору, Влад переместился в место наиболее близкое древней малькатти. Недостатком междоменной норы являлось то, что телепортация осуществляется туда, где мастер клейма уже оставил след сутры. Появившись в тридцати километровом удалении от Мариэль, Влад завис над океаном человеческой толпы. Сотни миллионов людей обступили группу генералов Вормонд, приставленных к малькатти в качестве защиты. Рядом с ними, подобно часовым, выстроились и стражи — ставшие прообразами ангелов в человеческой мифологии.

Возгласы и крики проносились над толпой, подначивая ее и без того не самое разумное сознание:

— Верни моих сыновей! — Отчаянный крик старухи с залитыми слезами глазами, и глубокими морщинами, иссекающими рыхлую кожу подобно порезам, походил на скорбный вой.

— Бездушные твари! Господь бог покарает грешников! — Мужчина с длинной бородой и весьма упитанным телом безостановочно крестился, словно от этого зависела его жизнь.

— Ненавижу! Ненавижу!.. — Молодая девушка, обнимая плечи руками, рыдала.

— Я засужу вас за нарушение человеческих прав! — Молодой мужчина с растрепанными волосами, пытался угрожать, однако опускал глаза всякий раз, когда на него смотрел один из крылатых стражей.

Люди злились, они были в гневе, Влад чувствовал все каждой клеточкой тела. Точнее нейромедиаторами, прошедшими эволюцию наоснове генов династии Аилис.

«Что они здесь устроили?»

Резкий вопрос пулей пронзил голову Эдика Лиса, занятого успокоением обозленных людей.

«Кто-то пробудил воспоминания о том, что произошло после заражения… Они увидели, как собственными руками убивали своих родственников и друзей».

Ответ Лиса заставил Влада, парящего над разъяренной толпой, вскинуть брови. Почему ему не сообщили о таком серьезном инциденте? Снова заговор? Снова предатели? Настроение ухудшалось с каждой секундой, а вот желание убивать, напротив, стремительно неслось вверх.

Глава 416: Это — я

«Архичервь, проверь, кто распространил воспоминания…».

В коллективном бессознательном психическая сущность откликнулась немедленно и начала поиск, уже через секунду вернувшись с ответом:

«Ничего не нашел. Либо это сделали извне, либо виновные стерли себе воспоминания…»

Откровение Архичервя погрузило Влада в раздумья.

«Сделали извне?… Никто не знал о произошедшем в улье, кроме Вормонд. Даже хоруанцы, которым пришлось передать воспоминания, чтобы они осознали безнадежность сопротивления, теперь стали Вормонд. Иными словами, произошедшее — дело рук кого-то из червей. Но кто способен пробудить воспоминания, стертые Архичервем?».

Подозрения волей-неволей ложились на генералов Вормонд, которым недавно устроили профилактическую беседу. Так же сомнения закрадывались по поводу самой психической сущности. Однако проверка ментального клейма в центре его сознания показала, что все в порядке.

Размышления заняли столь ничтожный промежуток времени, что его и не существовало вовсе. Глядя на то, как обозленная толпа выплескивает ненависть на Мариэль и стражах, Влад покачал головой. И к этому виду он принадлежал? Существа настолько примитивные, что готовы давать выход эмоциям на тех, кто совершенно непричастен к возникновению проблемы. Вид, обделенный коллективным рационализмом.

В памяти невольно вспыхнули строки сотен книг, описывающих способы контроля масс, перенаправления их гнева, превращения черного в белое, и так далее. Самое отвратительное, что все эти методы невероятно просты. Настолько, что сомнения по поводу животного сознания людей отпадают сами собой. Однако Влад не собирался играть в эти игры.

Появившись позади Мариэль, отчаянно пытающейся объясниться за действия патриарха Вормонд, Влад приобнял хрупкую талию. Малькатти вздрогнула, однако осознав, кто осмелился на прикосновения, немного расслабилась.

— Эти воспоминания — правда? — В ледяных глазах девушки прослеживалось нежелание и недоверие. — Ты и правда сотворил такое с собственным видом?

Мариэль уже слышала от Влада, что тому пришлось превратить трутней, стражей, и охотников в червей из-за вестника Квадука. Однако способ, которым он это сделал, оставался загадкой. Здесь малькатти прочитала воспоминания людей и увидела ужасающие картины прошлого. Как мирные, не знающие жестокости люди, получив укус от хитиновых монстров, сами превращались в чудовищ и разрывали всех, кто находился поблизости. Как матери убивали собственных детей, плачущих в колыбелях. Как подростки растерзывают стариков, сражаясь с другими монстрами за каждый кусок окровавленной плоти. Как мир, цветущий и свободный от жестоких отцов, погружается во тьму еще более глубокую и жестокую, чем помойки галактазаров…

— Либо так, либо отдать человечество, стражей, и охотников в руки жестокого отца. — Ответ Влада не содержал и капли раскаяния. Просто потому, что он не заботился о произошедшем.

Заражение людей — оптимальный выход, а насильственный метод — простейший путь. О чем тут еще говорить?

— Здравствуй, Владислав. — Нарвонтир — предводитель чтецов и один из двух правителей стражей, приветствовал Влада легким поклоном.

Древний ангел ощущал гнетущую мощь патриарха червей, чья внешность претерпела разительные метаморфозы. Раньше, он обучал этого гениального мальчика, а сейчас не может даже спокойно стоять рядом, не испытывая дискомфорта от духовного давления.

— Ты сильно вырос. — Гедонус — предводитель клинков, важно кивнул. Он испытывал ни с чем несравнимую гордость, видя, как ученик достиг небывалых высот развития.

Оба ангела, как и большинство других стражей, не испытывали к Владу негативных эмоций из-за заражения. Принимая юношу в золотой долине, преподавая ему знания, накопленные за тысячи лет, приходило четкое понимание, что тот из себя представляет. Даже до этого, действия на Земле более чем красноречиво раскрывали природу патриарха Вормонд. Однако ангелы все равно сделали ставку на беспрецедентный талант, и не прогадали. Пусть жестокими, пусть гнусными, пусть неприемлемыми в цивилизованных умах, методами, но он смог добиться главной цели: защитить три народа от власти жестоких отцов. Судя по словам Эдуарда — главного дипломата Вормонд, сейчас их вид господствует во вселенной и на равных противостоит великим расам. Могли ли стражи подумать о таком исходе тысячи лет назад, когда даже самый слабый воин великих раз казался непреодолимой угрозой?

Мало того, перед самым заражением Влад предупредил стражей, чтобы они смогли укрыться от вирусной волны. Однако долг защищать три народа пересилил инстинкт самосохранения. Они приняли укусы червей без сопротивления и немедленно запустили процесс гибернации, оборачиваясь в солнечные коконы и дожидаясь возвращения Вормонд.

— Еще один Вормонд?! Ты тоже будешь отвечать за действия того чудовища!

Появление Влада не осталось незамеченным ни для кого. Просто потому, что он так интимно обращался с Мариэль — девушкой, представившейся основательницей улья и создательницей их вида.

— Того чудовища?… Вы о Владиславе Вормонд? — Влад улыбнулся и вышел вперед, сквозь ряды расступившихся генералов. После перерождения на Хороне его внешность стала совершенно другой, разве что рост и габариты примерно соответствовали. Неудивительно, что никто его не признал. — Это — я.

Глава 417: Ты понимаешь?…

— Ну же, за что я буду отвечать? — Влад подошел вплотную к толпе, и первые ряды быстро попятились. Вместо извинений они увидели изумрудные глаза, очерченные крестами, и пренебрежительную ухмылку на молодом лице. — За то, во что вы превратились, и что сотворили с теми, кто дорог? Хорошо, я здесь, стою перед вами. Каковы дальнейшие действия?

В прозвучавших словах читалась неприкрытая провокация. Однако она не нашла отклика в толпе. Люди боялись. Они помнили, кто такой патриарх Вормонд и на что он способен. Безжалостное чудовище, увлеченное лишь наукой и ничем больше. Ради своих амбиций он превратил человечество в безмозглых животных. Если спровоцировать, на что патриарх червей пойдет в этот раз?

— Отродье сатаны. В тебе ни капли сострадания и раскаяния. Ты неспособен понять чувства людей, боль утраты, и терзания души, через которые все здесь прошли. — Неожиданно смелости набрался бородатый мужчина, говоривший на беглом английском. Дарен Якобсон был святым отцом до наступления Конгулляри, а после вместе со сподвижниками построил сиротский приют для детей, чьи родители погибли из-за бесчисленных угроз мира духов. Даже в то безбожное время он не утратил надежду, однако после заражения святой отец собственными руками разорвал сотни детей, которых когда-то защищал и любил всем сердцем. Первой мыслью после пробуждения воспоминаний стало самоубийство, однако он не смог решиться на столь тяжкий грех. Искупить вину — все, о чем молил Дарен, но сейчас, стоя перед виновником ужасной трагедии, святой отец испытывал лишь гнев. Греховный и порочный, но непреодолимый. — Гори в аду, проклятый монстр. Души мертвых никогда не простят тебя.

От такого неожиданного спича Влад впал в ступор, а затем заливисто рассмеялся. Столь искренне, что даже слезы выступили из глаз.

— Отродье сатаны… а ты смешной. — Вытерев с уголков глаз капельки слез, Влад едва смог убрать с лица. — Но о каком Сатане идет речь? Давай ка лучше спросим у бога. Ну, того, что нас всех сотворил. Мариэль, скажи, был ли среди основателей некто Сатана и имеет ли он отношение к моему рождению?…

— Она не бог! — Лицо Дарена исказилось в гримасе гнева. Он стиснул кулаки и попытался наброситься на ублюдка, потешавшегося над столькими смертями, однако безвольной куклой завис в воздухе. — ААААаааа!

Ужасный крик сопровождался перекручиванием конечностей вокруг своей оси. Их свернуло словно белье, которое пытались выжать до суха. Кровь брызнула из разорванных тканей, кости торчали повсюду. Толпа еще сильнее отпрянула при виде такой жестокости. Мариэль попыталась вмешаться, однако генералы Вормонд преградили путь.

— Верно, но именно она создала нас. Не Яхве, появившийся у евреев, чтобы поплакаться из-за невзгод неприкаянного народа. Не его арабский копи паст, переписанный для объединения враждующих племен и привития общих законов, в которых никто бы не захотел сомневаться из-за НЕБЕСНОГО происхождения. Не жирная свинота, неспособная подняться с позы лотоса. Мариэль — та, кто создала нас. И это факт, засвидетельствованный во всех источниках великих рас. — Влад окончательно отбросил игривость, вернув привычное безразличие. — А по поводу того, что я не понимаю боль утраты и ваши чувства — чушь. Кто если не я?

Выговорив все это в лицо бородача, продолжавшего вопить из-за невыносимой боли, Влад отпустил его на землю. Рухнув, туша заляпала землю кровью и мочой. Дарен выглядел действительно жалко. Люди боялись оказаться на его месте, возражая чудовищу, однако кое-кого это не пугало.

— Ты понимаешь? — Старая женщина, сгорбленная, но не немощная из-за генов Вормонд, протиснулась сквозь толпу и оказалась лицом к лицу с патриархом Вормонд. В глазах Ноаме — старейшины деревни одного из гавайских островов, не прослеживалось и следа страха. — Моя дочь… трое внуков, которые еще не закончили школу. Все мертвы… и ты говоришь, что понимаешь?

У старухи навернулись слезы. Даже Нарвонтир и Гедонус почувствовали дискомфорт, услышав все это. Мариэль быстро разобралась с человеческими языками и так же поняла Наоме. От этого у малькатти сперло дыхание.

— Встречный вопрос, а ты сама то понимаешь?… — Влад с сомнением оглядел старуху с головы до пят, после того как ошарашил вопросом. — Всякий раз, как в мозге зажигается мысль, вырабатываются химические вещества, вызывающие соответствующие ощущения и различные реакции в организме. Со временем тело привыкает к уровню химикалиев, курсирующих в кровотоке и разносящихся к каждой клетке. Любое вмешательство в размеренный, установившийся уровень химического состава приводит к дискомфорту. И вы сделаете едва ли не все, сознательно и подсознательно, опираясь на собственные ощущения, чтобы восстановить привычный химический баланс. Ваш гнев, попытка найти виновного, и призвать к ответственности — всего лишь способ восстановления привычного баланса нейромедиаторов, гормонов, и пептидов, которые вышли из строя из-за стресса пережитого. Вот что такое ваша боль утраты, а не какой-то сложновывернутый эмоциональный пердеж.

Глава 418: Ко-нец

Влад стоял перед старой, умудренной жизненным опытом женщиной, но разговаривал, будто поучал ребенка. Он родился гением, которому хватило нескольких лет для усвоения всех доступных знаний человеческой цивилизации. Еще тогда, в далеком детстве, он не видел разницы между молодыми и старыми, людьми и обезьянами. Все одинаково примитивно. Настолько, что возникали нелепые мысли о возможности отмыться от этого родства, если тщательнее натирать кожу тыльной стороной мочалки.

— Всякий раз, когда возникает ЛЮБАЯ мысль, нейромедиаторы принимаются за работу в синаптическом пространстве, зажигая нервные сети, связанные с конкретным понятием, или воспоминанием. — Слова Влада казались насмешкой над трагедией всех этих людей, однако он говорил предельно серьезно. — ЛЮБОЕ воспоминание, будь то о смерти близких, или испражнении, имеет соответствующий химический компонент, который воспроизводят пептиды. Часть среднего мозга — гипоталамус, вырабатывает множество различных пептидов. Его можно уподобить лаборатории, в которой для всякой мысли, зажигаемой в мозге, и всякой испытываемой эмоции, вырабатывается соответствующая химическая сигнатура. Все ваше горе, радость, привязанность — лишь взаимодействие реактивов. Понимаете?

Обращение Влада направлялось больше к толпе, нежели к старухе, однако он неотрывно смотрел именно ей в глаза. Простояв так пару секунд и не заметив изменений, он вздохнул.

— Ну разумеется нет. — Влад не пытался скрыть разочарования. — Для вас данная информация — гиперссылка, возбуждающая ассоциативные участки сознания, которые перенаправляют к соответствующим воспоминаниям и чрезвычайно поверхностным знаниям. Вы воспринимаете это как фоновый шум, нечто несущественное. Лучше показать на примере, как просто ваши близкие станут совершенно чужими, стоит лишь немного скорректировать химическую кашу в организме.

Слова не разнились с делом, и Влад немедленно проник своей омни и психической силой в тела миллионов людей, тончайшим контролем изменяя химический баланс. Он контролировал выработку гормонов и вывод ненужных из организма, снимая тревогу, стресс, гнев, притупляя чувство опасности. Большая часть нейромедиаторов перестала взаимодействовать с синапсами долгосрочной памяти, позволяя людям сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. И это еще не все, психическая сила подтачивала наиболее прочные синаптические последовательности, связанные с воспоминаниями о близких, что размывало их, но не позволяло до конца забыть.

— Вы можете столь же страстно полюбить скажем… Этот камень, как своих родных. — Влад, сосредоточенный на изменении реактивной среды в организмах людей указал на большой булыжник неподалеку от платформы. Он притупил воздействие инстинктов, которые отторгали ассиметричные вещи как опасные, не позволяли воспринимать существ не своего вида и тем более неорганические объекты как цели для сексуального влечения. Шаг за шагом Влад снимал блокировку сознания перед этим камнем.

Люди начали воспринимать булыжник совершенно иначе, раньше они не обращали внимание, но теперь он казался таким… приятным, вызывающим улыбку на лице. Красивый и очень комфортный, безопасный, такой… неописуемо притягательный.

Блаженство наползало на физиономии, будто толпе провели массовую лоботомию, но затем вдруг они закричали и начали разбегаться. Люди давили друг друга, не обращая внимания на прежние выкрики о «человечности». Всех захлестнул страх, будто за ними гнался голодный хищник. Затем снова спокойствие и умиротворение, сонливость, бодрствование, желание что-то изучить, и депрессия. Эмоции сменялись одна на другую, заставляя организм испытывать дикий стресс.

— Хватит, прошу. — Мариэль все-таки смогла пробиться сквозь строй генералов Вормонд, увлеченных просмотром интересного шоу.

Влад усмехнулся, но таки перестал играть с окружающими, полностью восстановив их прежнее состояние. Это заняло несколько минут, но теперь толпа не пылала праведным гневом. Слишком свежи воспоминания о том, что произошло только что. Многие не понимали, как они могли забыть столь важных людей с своей жизни. Как могли испытывать теплые чувства к холодному куску камня, как… как они утратили сами себя.

— Жалкое зрелище. — Оглядев толпу, Влад огласил неутешительный вердикт, который, впрочем, никто не оспорил. — У меня тоже есть близкие, и столь же сильная эмоциональная привязанность к ним, обусловленная воздействием химикалиев. Однако наша привязанность строится не столько на чувствах, сколько на взаимодействии факторов объективной действительности. Поступках, другими словами. Можете не сомневаться, ваши близкие важны с этой точки зрения, даже если «любите» камень больше, чем их. Но что дальше? Мне плевать на ваши чувства. Вдеть это легковоспроизводимый мусор. Важна лишь объективная реальность, и мы возвращаемся к началу разговора, в котором я все четко дал понять. Но пришлось тратить столько времени на разжевывание, недоношенные вы примитивы: Я здесь, стою перед вами. Каковы дальнейшие действия?

Безжалостный вопрос снова обрушился на толпу, у которой на этот раз не хватило мужества даже словесно возразить.

— Не стану требовать благодарности за спасение душ от жестокого оцта, но напомню. Ваши жизни ничего не стоят. — Влад решил расставить все точки над «и», как перед толпой, так и перед малькатти, которая уже стала свидетельницей ящика с кучей грязного белья. В такие моменты, лучше быть честным, и не бегать от ответственности. — Сам этот разговор — не способ объясниться за проступок, а попытка расположить Мариэль, которой уж точно не понравится, если я перебью вас всех, тела превращу в питательную кашу, а души в ресурс для развития стоящих того воинов. Способ расположения, может, и не такой удачный, но уж лучше, чем притворяться невинной жертвой обстоятельств. Я спас вас, посягнув на самое дорогое, и вы ничего с этим не сделаете. Следующий такой разговор закончится для вас ужасной и мучительной смертью. Ко-нец.

Глава 419: Это вам не поможет

Не желая больше тратить время на пустые разговоры, Влад покинул людей, оставив их на попечение Мариэль. Ясно даже без слов и иного выражения мыслей, что малькатти чрезвычайно расстроена. Она не подозревала, что Влад так холодно относится к собственному виду. Девушка вспомнила Малькмир, где каждый безразличен друг к другу, где даже самые близкие родственники готовы отправить на заклание всех и вся, чтобы добиться поставленной цели. Неужели, в надежде создать свободное от жестоких отцов место, она с друзьями сотворила еще один галактазар, которым правит не менее ужасное чудовище?

Пока Мариэль рефлексировала, Влад завершал работу над оружием против норботтов. Конечно, сейчас им предстоит сражаться с гооранцами, но кто знает, заявятся ли на кровавый пир прочие великие расы.

Самой большой проблемой, несомненно, являлись малькатти. Против мастеров омонигмуса не существовало универсального средства борьбы. А потому, помимо подготовки к использованию дугового оружия, Влад приказал пробудившимся червям пройти ритуал изменения точек сутры, чтобы они могли активировать клеймения. Так же он вынудил глав династии и верховных наставников сцедить воспоминания о всех пяти тропах и телосложениях в банк памяти коллективного бессознательного, где каждый желающий мог бы обучиться нужным навыкам. Он и сам был не прочь овладеть высшими клеймениями различных троп, чем и занялся, параллельно с экспериментами.

Конгулляри Хорона прошло без сучка, без задоринки. Как только мир, породивший две великие космические цивилизации, интегрировался в улей, последний вспыхнул небывалой силой. Омни, которая пришла вместе со слиянием, буквально сочилась из недр земли голубоватым туманом.

Радостный Эйдон немедленно запустил Конгулляри более чем полусотни миров-фортов. Он собственной силой помогал разрывать пространство, соединяя различные уголки вселенной. По всему улью разверзалась твердь, открывая проходы к мантии и пылающему ядру. Гигантский планетоид покрылся колотыми шрамами, в которые начали врезаться раскрывающиеся, будто бутоны цветков, миры.

Хоруанцы, оказавшиеся втиснутыми вместе с родиной в это отвратительное творение космическим зверей, ошеломленно наблюдали за величественным процессом. Даже для предков великой расы, поглощение полусотни миров одновременно — не рядовое событие. Они, наконец, поняли, почему досточтимый владыка решился на такое кощунство по отношению к Хорону.

— Это… Вам… Не… Поможет…

Вдруг по улью разнесся хриплый шепот на ломаном Хор’катур. Следом искривленное пространство вокруг улья было окончательно разорвано, являя бесчисленные армады гооранцев. В авангарде войск великой расы летели колоссальные четвероногие чудовища. Обтянутые кожей кости выпирали во все стороны буграми, а глазницы вмещали черное пламени Моаха Неотвратимого. Между высоких лопаток и вдоль выпирающего позвоночника, в стреловидном построении ожидали гооранцы с антрацитово-черной, будто обгорелой, кожей. В тощих руках они сжимали луки, плечи которых оканчивались серповидными лезвиями. Михтэ Зоах — сильнейшее атакующее соединение угольного посмертия. Во главе стоял Матхарту — высокий черный тутарх, с изысканной черной косой.

По приказу Эйдона оружие в улье Мариэль и всех мирах, не закончивших слияние Конгулляри, навелось на враждебные войска. Бесчисленные вспышки лазерных, и волны кинетических снарядов, разогнали мрак истерзанного пространства. Артиллерийский огонь чрезвычайно быстро достиг мимхтэ Зоах благодаря порталам паука. Однако вместо прямого попадания, чудовищная мощь выстрелов обрушилась на стену белых трещин. Из-под ног колоссов Зоах вперед вырвались колесницы, запряженные шестиногими крылатыми конями. Столь же истощенными, что и прочие гооранцы. Всадники выглядели как потрескавшиеся скелеты, у них не хватало ребер, конечностей, у некоторых даже голов, но вот количество кос, парящих рядом, неизменно в избытке.

— Линшу… — Эйдон стиснул зубы, взирая на тутарха посмертия излома, заблокировавшего атаку.

Череп, под которым левитировали косы, заменяющие тело, рассмеялся, щелкая челюстями. Как вдруг стена из энергетических трещин начала стремительно истощаться и пропускать снаряды. Михтэ двух авангардных посмертий приняли на себя мощь лазерного оружия, испепеляющего сотни тысяч воинов за выстрел. Тех, кто сумел уклониться от высокотемпературных лучей, ждал неприятный сюрприз в виде кинетических волн. Они гораздо медленнее лучей, однако охватывают огромный диапазон. Стоит хотя бы пальцу соприкоснуться с волной, энергия проходит через все тело, размалывая его в порошок.

Стационарное оружие норботтов планетарного класса обладало ужасающей разрушительной силой. Это одна из причин, почему прочие великие расы, которые вели непрекращающуюся войну друг с другом, предпочитали не нападать на планеты под контролем Норботрона. Проще и куда безопаснее уничтожать их мобильные флотилии в открытом космосе.

— Какая глупость, приводить армию без подготовки прямо на вражеский двор. — Таудвиг Вергмар пригладил лысую голову, сетуя на недалекость противников. Он появился рядом с энергетической стеной излома, точнее, показал себя, приняв физическую форму. А вот воины его династии и прочие обладатели телосложения Алчности продолжали высасывать энергию из заградительного барьера.

Глава 420: Испепеляющий луч

— Да сколько же их? Меня уже тошнит от привкуса разлагающейся плоти. — Марек Нэруд подчинил обломки костей и кос, уничтоженных гооранцев, создав из них вращающееся на огромной скорости колесо. — Великое притяжение!

Для активации высшего клеймения тропы Подчинения, главе династии Нэруд хватило лишь желания, ведь он обладал телосложением Презрения. Гооранцы посмертия гноя, представляющие собой раздутые тела из мертвечины и пожирающих ее паразитов, бросились прочь. Однако гравитационное притяжение оплело отступающих невидимыми руками и рывком потянуло назад, прямо во вращающееся колесо. Осколки костей и кос на поверхности превратились в абразивный материал, который перемалывал гнойных здоровяков в желто-зеленую пасту. В то же время дух войны — гигантский двуглавый червь, с головами рогатых змей, пожирал все это.

За два дня непрекращающейся битвы Марек, впрочем, как и другие хоруанцы, восстановил прежний уровень развития и снова стал Архидьяволом. Однако вместе с омни, принесенной сожранными осколками душ, которые не успел забрать Моах, накапливалось чувство отвращения. Духовная энергия гооранцев смердела как гниющий труп, и даже быстрый рост сил не улучшал настроение обороняющихся войск.

— Хватит ныть! Посмотри, какую радость нам принес Владыка! Столько могущественных врагов! — Разгоряченный Дохар Мол’акай с безумным оскалом пробил шипом голову командира гооранцев из посмертия излома. Душу и тело жертвы разбило на элементарные составляющие Опустошением миров. Так, в одно мгновение исчезло сильнейшее существо на уровне развития Сверхскопления галактик. — Какая мощь… никогда бы не подумал, что убить кого-то равного Дьяволу Хорона будет так просто.

От осознания собственной силы Дохар радовался еще сильнее и становился безумнее, посылая на охоту духа войны. Двуглавые черви династии Мол’акай были куда массивнее духов прочих хоруанских сородичей, а потому могли за раз сожрать больше врагов. Дохар чувствовал, что если так и продолжится, совсем скоро он сможет преодолеть невидимый барьер и достичь легендарного уровня Энда!

— Сумасшедший… — Лора Диад вздохнула, глядя на то, как досточтимый Архидьявол снова пошел в разнос. Но она быстро вернула самообладание и продолжила координацию хоруанских войск. Династии, мастера клейма, и рядовые воины, получившие дары древних телосложений от предателя Арцилия, все сражались яростно и бескомпромиссно. Новые способности в виде духов войны, усиленной регенерации, невероятной брони, реакции, инвазивного зрения, и генерации пугающей термической энергии, внесли коррективы в стратегии боя. Однако Диад не просто так обрели свою славу, они всегда хорошо приспосабливались к полю битвы — самому непостоянному и изменчивому месту из всех возможных. — Арад, отводи династию Богн к войску мастеров поглощения! Эмилий, Марек, нужна фокусирующая линза третьего типа на левом крыле посмертия тлена, в подсвеченной омни точке. Разрушители, готовитесь к прорыву.

Получив ментальное сообщение от космического паука, Лора немедленно изменила стратегию и отдала приказы. Арад Богн обрушил молот, окутанный сутрой разрушения, на врагов. После чего быстро отступил прочь вместе с воинами своей династии. На том же месте прибывшие Эмилий и Марек Нэруд подчинили пространство, искривляя его на манер фокусирующей линзы. Вскоре пришло понимание, зачем это делать.

Из улья Мариэль, в который интегрировались последние миры, вырвался гигантский красный луч, осветивший весь космический сектор. Он прошел сквозь линзу ровно в тот момент, когда Нагаратху — тутарх посмертия тлена, приготовился догонять династию Богн. Ужасающий луч сфокусировался прямо на правителе гооранцев. Тот успел выставить косу, однако ее почти сразу испепелило, а затем настал черед тела.

Нагаратху исчез, как исчезают муравьи под светом лупы, столь незначительно, будто и не являлся правителем одной из величайших армий вселенной.

— Как?… — Эмилий, за сотни зим наставничества в кузне клейма обретший репутацию чрезвычайно спокойного хоруанца, недоверчиво хлопал ресницами. Он не мог понять, как совпало столько вещей: Как выстрел пришелся к самому завершению линзы. Как приказ Лоры заставил его и Марека явиться в нужное место для создания линзы. Как тутарх оказался в точке фокуса? Произошедшее просто не могло быть совпадением. Луч такой силы истощил одну из оборонительных линий улья, этот выстрел делали наверняка.

Ответом на вопрос служил Архичервь, чья безумная психическая сила анализировала все поле боя до уровня квантового взаимодействия. Эйдон называл получаемую от психической сущности информацию предсказаниями. Однако сам Архичервь, перенявший личностные качества Влада, лишь недовольно шипел и повторял: «вычисления вероятности событий!».

Переглянувшись, Эмилий и Марек одновременно направили духов войны к гигантской просеке в рядах посмертия тлена. Высвобожденные духи с оболочкой из подчиненной материи раскрыли пасти, пожирая остатки омни. Тела верховного наставника и главы династии Нэруд наполнились невероятной духовной энергией, пульсацией заставляющей сосуды духа расширяться. Девятый цикл Пустого космоса колебался на грани прорыва к первому циклу Вселенной, однако этого все еще не хватало для преодоления незримого барьера.

Со стороны улья наблюдая за изменениями двух Архидьяволов, Влад разочарованно вздохнул. Сейчас как нельзя кстати пришлось бы воины цикла Вселенной…

Глава 421: Магнетар

Пока хоруанцы рвали и пожирали гооранцев, изначальное войско Вормонд показывало себя не так уж хорошо. Да, гиганты Чо’мон размазывали противников по космическому пространству тонким блином, однако остальным, в том числе и генералам, приходилось заниматься не пойми чем. Вооружённые дуговыми пушкам, они подпитывали их психической энергией, после чего выпускали разряды зеленых молний в ряды гооранцев. Те, несомненно, чувствовали себя не очень хорошо, однако смертность не велика в сравнении с грубым подходом хоруанцев. Тем не менее, приказ Влада ясен как день: продолжать атаковать дуговым оружием.

Даже Эйдон на третьи сутки битвы начал сомневаться в идеях патриарха. Все-таки, они победили только одного тутарха и уничтожили лишь десятую часть войск Гооргона, а арсенал улья практически пуст. Если его не станет, вся нагрузка ляжет на плечи войска Вормонд. Двести миллиардов против квадриллионов, несложно предсказать исход.

— Ну как, приспособился? — Салават вместе с Эдиком Лисом создавший вихрь кровавой омни в открытом космосе, обратился к Васе.

Последний сам вызывался участвовать в битве, несмотря на убеждения остаться и продолжить спокойное развитие.

— Со стороны выглядит проще. Но… убивать довольно весело. — Пнув в голову хоруанца из посмертия гноя, Вася обратился черным туманом, позволяя ржавой косе пройти сквозь себя. Он снова стал материальным и продолжил избивать мягкую тушу, с каждым ударом отрывая когтями куски разлагающейся плоти. Косой не обладал телосложением Алчности, однако дух туманного енота позволял принимать форму тумана даже без этого.

На очередной взмах косы Косой отреагировал осторожным прищуром. Благодаря мутировавшей нервной системе он обладал невероятной скоростью восприятия, а инвазивное зрение позволяло видеть мир в совершенно ином спектре. Пропустив над головой оружие, окутанное гнилостной энергией, Вася всадил когтистую руку в низ живота. Резким рывком он вытащим кулак, сжимающий сосуд духа гооранца, а вместе с ним вылезли и зловонные кишки, зацепившиеся за хитиновые шипы.

Довольный очередной жертвой Вася с кислой физиономией уставился на команду из Эдика и Салавата. Оба являлись кровавыми духами, чьи черви с головами псовых пород светились ярко-алым в мрачном космосе. Друзья комбинировали атаки и использовали заклинания крови вместе с клеймениями хоруанцев. Такой тандем не оставлял и шанса гооранцам. А если те переживали кровавые вихри и выпутывались из корней алых деревьев, бедолаг ждала рукопашная с Салаватом.

Талант мастиффа к боевым искусствам по-настоящему ужасен. Всего за несколько месяцев осознанного перерождения он превзошел тысячелетний опыт древних существ. Не без помощи коллективного бессознательного, но все же.

На пару с Эйдоном, Салават обладал самым высоким потенциалом в войске Вормонд. Оба являлись гениями, один в боевых искусствах, другой в пространственных манипуляциях. Но оба терялись на фоне Влада. Ведь если они — природные таланты, то Влад — напичканный стероидами и всевозможными усилителями монстр. Его рождение обусловлено кровью происхождения Шиамат, улучшениями Прометеуса, наследием трутней и охотников. С таким багажом трудно оставаться ординарным.

— Рогам моим шелушиться… это что такое? — Косой ошеломленно взирал на то, как изумрудные молнии, генерируемые дуговым оружием, больше не поражают врага. Они огибали траектории выстрелов, устремляясь в сторону улья.

Войско Вормонд оказалось в смятении, ощущая, как пушки вырываются из рук.

Не только черви, гооранцы так же столкнулись со странным воздействием, заставляющим металлические косы тянуться к улью. Да что там, даже собственные тела, если бы не сопротивление, полетели бы в сторону вражеского планетоида.

«Всем отступить в улей»

Вместе с возникновением аномалии, в головах червей прозвучал голос Влада, не вступавшего в войну с самого ее наступления.

Встревоженные генералы и хоруанцы немедленно начали эвакуацию пространственными скачками. Они опасались, что аномалия — дело рук гооранцев, проникших на улей неведомым способом и устроивших диверсию. В головах возникали подозрения об изменении магнитного поля улья, что при габаритах последнего, обернется чудовищной катастрофой.

В тот момент, когда воины Вормонд вернулись на поверхность планетоида, Влад, ожидавший окончания эвакуации, активировал клеймение междоменной норы. Он появился прямо перед наступающей армадой гооранцев, впереди которых неслись Тутархи.

«Архичервь оказался прав. Мозги ваши усохли настолько, что тактическая гибкость ничем не отличается от шпагата одноного…»

Влад, на левой ладони которого пульсировала ярчайшая сфера, свободной рукой активировал клеймение пространственного кармана. Вокруг появились сотни закручивающихся аномалий, из которых хлынули элементарные частицы. Нейтроны мгновенно всасывались в сферу и под чрезвычайно высоким давлением превращались в раскаленную до сотен миллионов градусов плазму, образующую ядро крошечной звезды. Электроны и тяжелые ядра атомов оплетали сферу, превращаясь во внешний слой, источая чрезвычайно мощное рентгеновское, и магнитное излучение.

С ускорением вращения звезды вокруг своей оси, и увеличением массы, магнитное поле становилось все сильнее. Оно неотвратимо притягивало металлы, обладающие магнитными свойствами. А их в организмах гооранцев и косах более чем достаточно. Тем не менее, великая раса не настолько слаба, чтобы подвергнуться воздействию крохотной нейтронной звезды, даже если речь идет о магнетаре.

Глава 422: Положительный заряд

Увернувшись от выпада Линшу — тутарха посмертия гноя, Влад отступил на двадцать километров. Он сосредоточился на формировании магнетара, масса которого росла в геометрической прогрессии, а объем уже составлял несколько сотен метров.

«Пора…»

Обнаружив, что на внешнем слое нейтронной звезды, вращающейся со скоростью несколько тысяч оборотов в секунду, достаточно электронов, Влад с трудом активировал еще одно клеймение пространственного кармана. Притяжение воздействовало не только на гооранцев, но и на создателя звезды, сковывая движения. Если бы не заранее подготовленные методы противодействия, первой жертвой магнетара стал бы сам патриарх червей.

Стоило только открыться ходам в складки пространства, Влад активировал искусство кипящей крови. Кожа мгновенно покраснела, по всему телу вздулись вены, а поверх одеяний вспыхнул покров темной сутры. Как раз вовремя, из пространственных карманов алым океаном хлынула чистая жизненная энергия. Безумный поток захлестнул нейтронную звезду, притягиваясь электронами и покрывая сияющий магнетар кровавой коркой.

Все то время, пока войска Вормонд сражались, Влад занимался расщеплением материи на нейтроны, электроны, и протоны. До квантов, благо, дело не дошло, ведь в формировании нейтронной звезды не обязательно раскладывать все до столь фундаментальных частиц. Помимо этого, Влад выкачивал жизненную энергию из тел червей, чьи души украдены Квадуком неисчислимым. К счастью, физически они были живы и продолжали вырабатывать драгоценную энергию.

— Безумие… откуда столько жизненной энергии?! — Эмилий — верховный наставник командующих, окончательно утратил самообладание. Впрочем, как и другие хоруанцы. Жизненная энергия являлась самым редким ресурсом, составляющим основу сутры, и позволяющим прорываться на новые эволюционные уровни. Демонстрировать такое сокровище перед рогатыми — все равно что перед кощеем рассыпать несколько миллионов тонн золотых монет.

Когда войска Вормонд вернулись на улей, они получили сообщение от Архичервя, что дальше патриарх будет действовать самостоятельно. Кто бы мог подумать, что его движения окажутся настолько масштабными.

— Меня больше интересует, что Владыка собрался делать со всей этой силой… — Дохар Мол’акай едва не облизывался на полуторакилометровую красную звезду, воссиявшую над поднятой рукой Влада.

Для тех, кто находился на поверхности улья, далекое проявление силы могло показаться незначительной точкой, однако речь шла о прародителях великой расы и генералах Вормонд, к тому же прошедших обновление родословной. Они видели, слышали, чувствовали все, что происходило в сотнях тысячах километров от них так же хорошо, как если бы все шло перед носом.

— Дуговое оружие… — Эйдон, готовый в любую секунду переместиться к Владу и поддержать в сражении против тутархов, широко распахнул глаза. — Он говорил, что психическая энергия обладает очень сильным отрицательным зарядом, поэтому подойдет для подпитки оружия норботтов, вместо электричества. Возможно ли, что жизненная энергия тоже имеет заряд? Но не отрицательный… а положительный.

Все Вормонд, благодаря знаниям коллективного бессознательного, имели представление о естественных науках, и сразу догадались, что хочет сказать космический паук.

Тем временем Влад, подпитавший нейтронную звезду жизненной энергией восьмидесяти миллиардов червей, запустил алую сферу в гооранцев.

Представители великой расы могли без труда разбивать звезды личной силой, однако никто не шелохнулся. Все глупо пялились в пустоту, даже Тутархи.

Не нерешительность, даже не удивление, а воздействие кровавой звезды.

Как и предположил Эйдон, жизненная энергия действительно имела положительный заряд. Очень и очень мощный, способный конкурировать с отрицательным у психической силы. Поверхность магнетара с отрицательной полярностью мгновенно собрала на себе положительную жизненную энергию, а когда заряды уравновесились, Влад уже собственной силой накачивал кровавую поверхность большим количеством жизненной силы. Родственная среда, сгущенная едва ли не до жидкого состояния, принимала пополнение без проблем, и воздействие звезды на окружающую реальность росло.

Нейтронная звезда вращалась вокруг своей оси на огромной скорости, увеличивая и без того неслабое притяжение магнетара. А гооранцы по своей природе имели единственную слабость — высокую проводимость психической силы, текущей через металлы гораздо быстрее, чем через нейроны. К такому выводу пришел Влад, когда наблюдал за буйством Архичервя в стане врага. Молнии ментальной энергии уничтожали тех, кого непосредственно касались, однако все гооранцы неподалеку от пути распространения заряда замедлялись, теряли ориентацию в пространстве, буквально забывали, что происходит.

Дуговое оружие, не убивало гооранцев, оно накачивало их еще большим количеством отрицательно заряженных частиц, которые сливались воедино, и теперь взаимодействовали с кровавой звездой. Из тел полутрупов вырывались изумрудные искры, по пути разрушая синаптические связи из металла. За доли секунды гооранцы проходили все этапы болезни, которую человечество называло сенильной деменцией Альцгеймеровского типа.

Кровавая звезда не попала непосредственно гооранцев. Она пролетала в нескольких километрах над ними, собирая жатву изумрудной психической силы. Огромное количество гооранцев было облученного дуговым оружием. Они теряли самих себя, превращаясь в безвольных овощей. Но и те, кто избежал столкновения с оружием норботтов, подвергались воздействию. Получали кратковременную амнезию, растерянно оглядываясь в поисках хоть малейшей информации о чем-либо.

Глава 423: Все идет по плану?

— Все идет по плану? — Эйдон был вынужден усилить голос омни, чтобы задать вопрос Владу в тысячах километрах от него.

Коллективное бессознательное перестало функционировать рядом с кровавой звездой, так же, как иные проявления ментальной силы, включая дуговое оружие.

Влад ничего не ответил, он недоверчиво взирал на трех тутархов, чьи пустые глазницы начали излучать золотистый свет.

— Сунрак на?… — Глубокий голос Матхарту колебаниями пространственных нитей распространился в открытом космосе. Обугленный скелет схватился за голову, словно та очень сильно болела. Он резко повернулся к тонкой изысканной косе, с гладкой черной поверхностью и чарующим блеском. Лицо скелета малоподвижно по очевидным причинам, но Влад отчетливо разглядел его гнев. — Сунрак нагта!

Грозный крик тутарха, который должен был потерять воспоминания, ударил во все стороны. Влад не слишком то хорошо знал гооранский из-за ограниченного количества источников, но такую простую фразу как «Кто мы есть» перевести мог.

— Раун?… — Гонаату — гниющий тутарх, по жилам которого бежал ихор, а сквозь плоть проползали трупные черви, отчаянно затряс головой. Он вдруг отпустил ржавую косу, с проеденными коррозией дырами, а затем затрясся. — У РАУН!!!!

На сей раз Влад не знал, что означают слова тутарха посмертия гноя, однако сама ситуация не предвещала ничего хорошего. Не только правители, вся армада гооранцев быстро очухалась и отбросила косы прочь. Кровавая звезда не возымела должного действия, приведя ментальность противника к совершенно неожиданным изменениям.

— У РАУН!

— У РАУН!!!

— РАУН!!!

Хриплыми голосами гооранцы скандировали слова, заставляющие пространство дрожать. А затем произошло то, чего Влад никак не ожидал. Матхарту поднял ладони и кровавая звезда, удалившаяся на несколько сотен километров, возникла над ним и стремительно уменьшилась. Превратившись в крошечный кровавый шар, она уместилась между трехпалых ладоней подобно жемчужине в ракушке.

— Ахтамет! — С хриплым криком Линшу — тутарха посмертия излома, пространство не выдержало и позади армады гооранцев возник громадный разрыв. Он не походил на черные пустоты обычной аномалии. Разрыв источал нестерпимое сияние всевозможных спектров, заливая улей светом и затмевая сотни звезд, вращающихся вокруг его оси.

Разрыв исчез так же неожиданно как появился, но стоило свету покинуть космический сектор, гооранцы, как живые, так и растерзанные, исчезли без следа. Словно их никогда здесь и не было.

— Урагар мне свидетель, это самое невероятное, что я когда-либо видел… — Вася восхищенно вглядывался в небеса, где остался один лишь Влад и никого больше. — Прошло всего ничего с появления Влада, а гооранцы уже подхватили костяные задницы, и унесли в закат. Жаль прикрылись световым представлением, и мы не увидели, какплесневелое дерьмо скатывается по тощим ляжкам… Тоже мне, великая раса. Все до единого импотенты и скрипучие рухляди, за что их вообще бояться?

Усмехающийся Косой не догадывался, что сам Влад в шоке от происходящего. Но после активации междоменной норы и возвращения на улей, он появился с невозмутимой физиономией.

— Никому не расслабляться. Это еще не конец. — Приказ Влада убедил всех, у кого возникли сомнения по поводу происходящего, сохранять бдительность. А празднующим победу пришлось отодвинуть радостные эмоции на задворки сознания. — Эйдон, разведай пространство в ближайших секторах. Через час встречаемся в Безымянной крепости. Это касается всего командного состава.

Получив приказ, верхушка Вормонд коротко поклонилась, и начала организовывать новую линию обороны, в то время как Эйдон вместе с помощниками отправился на разведку. Влад же переместился в лабораторию с несколькими живыми гооранцами. Первые опыты показали, что они действительно потеряли себя после поглощения психической силы, однако, что произошло с армадой? Нужно немедленно выяснить.

* * *

— Похоже рабы Моаха сорвались с крючка. — В глубокой темноте космоса раздался насмешливый голос. — Ребенок рода человеческого не перестает удивлять.

Холод, что извечно царил здесь, начал отступать под гнетом пылающей фигуры, неожиданно возникшей из ниоткуда.

— Продолжаешь наблюдать за ничтожной ресурсной вселенной? — Объятый алым пламенем силуэт спрашивал невидимого собеседника без толики эмоций. — У нас полно дел.

— Дела… Когда у нас их не было? — Горькая усмешка сквозила в голосе неизвестного, перед взором которого протирались события далекой вселенной. Крошечной, одной из бесчисленных, но по своему уникальной. — Этот ребенок может оказаться одним из нас.

Простые слова незримого заставили огненную фигуру яростно вспыхнуть. Сквозь пламень, что сжигал само время, показались желтые глаза с острыми, словно лезвия, вертикальными зрачками.

— Вздор! — Гневный голос вторил клокоту пламени. — Как мусор из ресурсной вселенной может быть продолжением ЕГО?!

От ярости огненного силуэта реальность начала гореть, расползаясь обугленными дырами.

— Успокойся Карадак. — Незримый поспешил залатать повреждения, опасаясь быть обнаруженным. — Я сказал может оказаться. Полной уверенности нет, поэтому и продолжаю наблюдение.

Такой ответ удовлетворил пылающий силуэт, и он перестал источать всеразрушающую силу в окружающую реальность. Однако незримый не сообщил, что выводы относительно человеческого ребенка пусть и не абсолютны, но очень близки к этому.

Глава 424: Позволь мне уйти

В лаборатории крепости Аман Влад собирался тщательно проанализировать гооранцев, подвергшихся выкачиванию психической энергии. Однако, как только он оказался в огражденном пространстве, то не обнаружил ни гооранцев, ни массивных цепей, сковывающих их тела и души.

«Да быть не может…»

Во время тестов воздействия нейтронной звезды и без того полуживые гооранцы превратились в обессилевших овощей. Даже если они притворялись, сил на разрыв дьявольских цепей, и пространства, сотканного Эйдоном, не хватило бы. Неужели кто-то помог извне? Абсурд, следов взлома, да и просто чужого присутствия Влад не обнаружил.

Раздраженный количеством событий, в природе которых он не мог разобраться, Влад отправился прямиком в безымянную крепость. Но не для ожидания подчиненных, которые только-только начали исполнять приказы, а для встречи с Мариэль. Пусть он и усвоил материал о структуре души, дочь верховной жрицы Малькмира должна обладать куда более обширными знаниями. Возможно она ведает о причинах неожиданного просветления гооранцев после выкачивания психической энергии.

«И куда запропастилась?»

В восприятии омни Мариэль перестала отражаться, в личных покоях нет, возможно ли, что она все еще возится с людьми? До того, как отдать приказ о поиске девушки, Влад переместился в учебное помещение, где проходили их занятия с малькатти. Клеймо тропы подчинения: междоменная нора не смогло телепортировать внутрь просторного класса из-за барьера. Барьера плотного, непроглядного, сотканного из голубой омни Мариэль. Раньше его здесь не было…

Проведя ногтем по поверхности и оставив несоответствующую воздействию гигантскую прорезь, Влад спокойно вошел внутрь. Чтобы в следующее мгновение, с неверующим взглядом броситься к центру класса.

В окружении вихрей плотной духовной энергии, слезы Беотезии — инструмент разделения элементарных зарядов омни, растворял хрустальный кокон. Внутри, прикрыв глаза, мирно сидела Мариэль, чья омни быстро таяла, снедаемая безжалостным механизмом.

Серией несложных манипуляций Влад прервал процесс, а затем обратил его с помощью длани Лемалькри. Данный инструмент облучал элементарные заряды в вакууме, преобразуя один в другой. На выходе получилась чрезвычайно сложная омни, которая в естественном виде не встречалась нигде. Все шестнадцать зарядов в различных соотношениях смешались, интернируясь с сосудом Мариэль. То была омни, исключительная для верховной жрицы малькатти и ее потомков.

— С ума сошла?! — Влад подхватил ослабленную Мариэль на руки, когда ее восстановление остановилось на цикле Звездной системы, и кокон разрушился.

Малькатти медленно открыла глаза, но даже так не спешила реагировать, смотря словно сквозь спасителя.

— Других основателей убил ты?… — Неживой голос девушки был практическим неслышим, но для Влада он прозвучал подобно колоколу в безмолвной долине.

Мысли бешено вращались вокруг того, что произошло. Следы уничтожения основателей стерты, сообщники — высшие должностные лица Вормонд, которые точно не будут трепаться на право и налево. Кто сообщил Мариэль об этом? Тот же, кто пробудил воспоминания людей? Или же девушка сама нашла улики, которые не удалось подчистить? На размышления не ушло и доли секунды, так что Влад ответил немедленно:

— О Прометеусе ты знаешь. Перед поражением он сообщил, что убил Улиима. Однако прародитель стражей оставил функционирующий кокон, значит кто-то занял мертвое тело… — Влад не стал отрицать очевидное. Неважно, выяснила она сама, или кто-то помог, ложь только усугубит положение.

Преобразовав на голом контроле омни структуру парты, Влад скинул стопки книг и уложил девушку на мягкую поверхность.

— А остальные? — Голос оставался безжизненным, Мариэль смотрела в потолок, не замечая ничего вокруг.

Влад присел рядом, и взял девушку за руку. Он обладал энциклопедическими знаниями о методах социального взаимодействия, но в таких ситуациях все еще был не уверен.

— Эпидемия начинается с одного зараженного. — Влад не пытался выглядеть грустным, или раскаявшимся. Мариэль видела его истинное лицо там, среди людей. — Лучше сжечь целый город, чем позволить одному прокаженному распространять болезнь.

Жестокий ответ нашел болезненный отклик в сердце девушки. Она попыталась использовать ледяную кровь, однако Влад не позволил, делясь теплом реакторов.

— Что насчет меня? Я ведь тоже могу оказаться шпионкой жестоких отцов. — Мариэль повернулась к Владу, смотря ему прямо в глаза. Взглядом пронизывающим, требовательным, и вопрошающим.

— Ты научила определять по соотношению зарядов омни влияние жестоких отцов. Со столькими подтвержденными данными это не может быть уловкой. — Влад спокойно выдержал взгляд девушки, не отвел глаза, и не поник. — Но даже если бы ты была шпионкой, не смогла бы причинить нам вреда.

Такой ответ четко дал понять: Меры были приняты. С самого начала ей не доверяли. Это только укрепило решимость Мариэль оборвать свое существование. Оставаясь здесь, ее судьба быть использованной для жестоких амбиций Вормонд и Влада. Бежать некуда, все друзья мертвы, остается лишь присоединиться к ним. К счастью, по душу уже не явится Гельял Безмолвный.

— В книгах все мои знания. — Повернувшись в другую сторону и указав тонким пальчикам на энергетический постамент, с сотнями древних трудов, Мариэль прикрыла веки. — А теперь прошу, позволь мне уйти.

Глава 425: Знаю…

— В книгах все мои знания. А теперь прошу, позволь мне уйти. — Лишенная всяческого желания продолжать разговор, девушка отвернулась.

Слова Мариэль не удивили Влада. Столкнувшись с попыткой самоубийства и увидев ее состояние, чего еще следовало ожидать?

— Нет. — Влад приподнялся со стопки книг, заменявшей стул, и навис над Мариэль.

Только теперь он увидел слезы, сочащиеся из-под прикрытых век. Влад не мог копаться в головах малькатти, но и без того ощущал боль и обиду девушки.

— Я уже оставила все свои знания, что еще от меня нужно? — Дрожащим голосом девушка обратилась к тому, кто уничтожил ее мечты на прекрасное будущее.

После пробуждения Мариэль была рада увидеть то, чего достигли ее творения. Наследие улья, ради которого столькие пожертвовали жизнями и душами, продолжало жить в молодых и могущественных Вормонд. Но первое впечатление оказалось сладкой ложью. Наследники ничем не отличались от тех, против кого в свое время выступали предки. А лидер больше чем кто-либо в обозримой вселенной напоминал жестоких отцов.

— Мне нужна ты. — Нежно проведя по щекам тыльной стороной ладони, и смахнув ледяные слезы, Влад улыбнулся. — Талантливая, с чрезвычайно высоким потенциалом и живым умом. Впервые я встретил кого-то, кто усваивает и использует знания столь же эффективно, как я. Отпускать такой кадр… ни за что.

Глаза Мариэль вдруг распахнулись, и она подняла корпус, уже не выглядя столь беззащитной и уязвимой. Во взгляде прослеживалась… агрессия?

— Эгоистичное чудовище. — Даже после всего, что она сделала, Влад не собирался быть благодарным. Как могла Мариэль не разозлиться?

— Именно. И я использую все средства, чтобы ты возжелала остаться: Судьба трутней, ответственность перед наследием улья, и даже это трепетное сердечко… — Влад присел на мягкую парту, совсем рядом с девушкой, и положил ладонь на небольшую грудь. — …жаждущее внимания, заботы, любви.

Клеймение междоменной норы втянуло обоих в воронку, открывшуюся в капитанской каюте крейсера норботтов. Влад аккуратно уложил на широкую кровать Мариэль, чьи глаза превратились в две круглые монетки. До того, как девушка успела что-то сказать, он накрыл лиловые губы поцелуем, пламенем своего тела разгоняя ледяную кровь.

Нежный, чувственный поцелуй сменился острой болью прокушенных губ. Влад резко вскочил с кровати, пропуская разрушительную волну омни, которая проделала трехметровую дыру в потолке каюты.

— Разбойник. — Волосы Мариэль танцевали в порывах голубой энергии, глаза превратились в ледяные кристаллы. — Ты убил моих друзей, обрек их наследие на участь безвольных рабов, а теперь… теперь еще… мерзавец.

Слизав кровь с полностью восстановившейся нижней губ, Влад удивленно причмокнул. Кто бы мог подумать, что скромная и кроткая девушка проявит такой вспыльчивый нрав. Да еще и в порыве гнева прокусит плоть, которую и духовным оружием не рассечь.

— Я всего лишь пытался дать тебе желаемое. — Пожав плечами, Влад присел в кресло, оббитое кожей хоруанского быка. Он выглядел расслабленным напротив девушки, готовой накинуться на него со всей мощью цикла Звездной системы. — Разве дочь верховной жрицы Малькатти не сбежала из дома, потому что там не проявляют чувств? Ты искала дружбы, сострадания, признания, доверия, и любви. Можешь сколько угодно возвышать свои стремления, но я-то знаю, что дело в примитивных инстинктах, а не в нравственном превосходстве. Только роду верховных жриц подконтрольно влияние ледяной крови, на прочих она оказывает фундаментальное воздействие с самого рождения. Ты — не революционерка, не спасительница, а подросток под плотным гормональным колпаком. У малькатти ведь взросление измеряется в тысячелетиях…

— Да что ты знаешь?! — Впервые Мариэль не смогла удержаться от крика. Она словно попала в прошлое и беседовала не с Владом, а с матерью. Последняя так же насмехалась над благородными порывами дочери.

Огражденный барьером изумрудных молний, Влад преспокойно игнорировал волны голубой омни, заморозившей уже половину крейсера норботтов.

— Знаю то, что поведали мне книги Малькмира. Знаю, что малькатти — вид, движимый рационализмом, не подверженным влиянию чувств. Знаю, что выбор поклоняться Гельялу — решение, к которому пришли ваши ученые после изучения омни и определения ее происхождения в жестоких отцах. Знаю, что Малькатти пожертвовали индивидуальным благом для выживания и развития цивилизации. Знаю, что они до сих пор в поиске альтернатив такому существованию. И знаю, что вся твоя бравая удаль — не более чем бунтарские замашки пубертата, который не получается контролировать в силу пассивности ледяной крови и изначальной неприспособленности вашего вида к данному процессу. — Влад продолжал улыбаться, видя, как такое поведение выводит девушку из себя. — Малькатти остановились в физиологическом развитии давным-давно, когда приняли покровительство Гельяла для обеспечения искусству омонигмуса подавляющей силы. Вы не успели исправить досадные физиологические недостатки, и когда они выползают наружу, результат налицо. С ними тяжело совладать.

Преобразовав металлические огрызки потолка, осыпавшегося словно стеклянные осколки после заморозки, в Зеркало, Влад указал на отражение.

— Посмотри на себя, жуть… Итак, чтобы удержать тебя я хочу использовать один из самых надежных способов у примитивных существ. То, что ты зовешь любовью. — Поднявшись из кресла, Влад щелкнул кончиком ноготка по зеркалу, отчего то рассыпалось в пыль. Он медленно прошествовал к Мариэль, чьи босые ножки поднялись на пару сантиметров над полом, и притянул за талию. — Хоть малькатти и отказались от размножения половым путем, физиология осталась прежней. Ты создала целый вид, назвалась прародительницей, но так и не познала прелести воспроизведения. Разве не досадно?

Влад прильнул к лицу девушки, однако тут же получил лбом по носу.

— Ай. — Когда Мариэль вырвалась из объятий, Влад погладил совершенно невредимый нос, все так же улыбаясь. А когда девушка, гневно фыркнув, соткала портал из духовной энергии, бросил в спину: — Не забудь дорогая, от твоей жизни зависят судьбы людей… По крайней мере той их части, что бесполезна — всего лишь около девяноста восьми процентов.

Мариэль влетела в портал, так ничего и не ответив. Оставшись наедине Влад задумчиво схватился за подбородок.

— Разве я недостаточно хорош? Или стоило начать с прелюдий? Розы там, вино… В любом случае, результат достигнут, пусть лучше думает, как убить меня, чем себя. — Пожав плечами, он создал междоменную нору в учебный класс, где остались книги Мариэль. Взирая на невообразимое богатство, сложенное в стопках, приходило осознание: «Это надолго…».

Глава 426: Собрание по Гооргону

— Ну и где наш пунктуальный предводитель? Разве он сам не велел собраться здесь через час? Гений, гением, но его кто-нибудь вообще учил время читать? Может сидит там у себя и перебирает пальцы, пытаясь разобраться что к чему. — Вася, уместив филейную часть прямо на столе залы совещаний, скорчил недовольную физиономию.

Главы династий Хорона недовольно косились на слабака, позволявшего себе невесть что, однако промолчали. Все-таки, он — друг Владыки из прошлой жизни.

Раздался звонкий шлепок, Салават отвесил Косому подзатыльник, но так и не заставил его заткнуться.

— По яйцам себе пошл… — Вася осекся, увидев суровый взгляд четырех алых глаз. — Имею в виду… Может его посчитали слишком умным для таких мелочей и просто забыли рассказать, как все устроено? Я вот до пяти зим и не подозревал, что наше светило ночью спать не ложится. Хорон просто вращается, и мы его не видим. Об этом знали все. Знали и мне не говорили, ушлепки.

— Умения добывать знания, порой, важнее чем они сами. — Спокойный голос оборвал рассуждения Косого. Последний развернулся на столе и увидел, как в стене появляется яма междоменной норы, из которой мерным шагом выходит Влад. — Если ты до пяти лет не подозревал о цикле смены дня и ночи, прими мои соболезнования.

На устах глав династий появились улыбки. Кто бы знал, что они будут рады услышать унижения какого-то незначительного Ифрита.

— Просто это тело не может вместить всю гениальность моей перерожденной души. — Вася соскочил со стола. С Салаватом он более-менее сблизился, но с прародителем зеленой заразы все еще предпочитал соблюдать субординацию. Насколько применимо это понятие для личности вроде него…

Влад занял свободное место, и положил рядом полупрозрачную ледяную табличку малькатти.

— Ты и в той жизни умом не блистал. — Нанеся очередной удар в сердце Косого, Влад улыбнулся. — Хотя кое на что был способен…

Тут даже Архидьяволы заинтересовались. За что же прародитель червей — самый умный из всех известных им существ, ценил это ходячее непотребство.

— Ты умел создавать проблемы. — Увидев кислую физиономию Васи и злорадные лица хоруанцев, Влад покачал головой. — Но также умел их решать. Надеюсь, с этим аспектом все в порядке?

Приосанившийся Вася тут же хлопнул ладонью по столу.

— Если что-то нужно решить, я решу, понадобится что-то найти, найду. — Полный гордости и уверенности ответ Косого заставил хоруанцев закатить глаза.

Лишь генералы Вормонд выглядели серьезными. Они помнили, насколько впечатляющи достижения Василия. Его вклад в благосостояние Вормонд один из самых значительных, и в то время уступал лишь самому прародителю червей.

— Перейдем к более насущным вопросам. — Подарив Косому минуту Славы, Влад отбросил ребячество. — Гооргон.

Стоило последнему слову прозвучать, в зале совещаний повисло молчание. Продлилось оно недолго и Эйдон предоставил отчет разведки. Гооранцы исчезли, их нет в ближайших секторах и даже следы пространственных переходов стерты. Метод, с помощью которого они телепортировались, явно превосходил познания космического паука, а это показатель чего-то невероятного. К тому же, точно известно, что гооранцы никогда раньше не использовали такой вид пространственных переходов.

Нерешенный вопрос налагал множество проблем, в первую очередь — неопределенность. Вормонд больше не могли не то что контролировать, даже просто отслеживать перемещения гооранцев. Речь шла о телепортации гигантских войск, которые в любую секунду могли появиться на поверхности улья, или совсем рядом. Эйдон пообещал сделать все для обеспечения пространственной безопасности, но сначала необходимо завершить Конгулляри миров. В первую очередь перемещались оборонительные планетоиды, а сейчас настало время аграрных миров, миров-кузниц, логистических станций, построенных на астероидах для упрощения телепортации на дальние расстояния, и так далее. Тысячи объектов планетарного масштаба требовали внимания. Работа обещала растянуться на довольно большой промежуток времени.

Анализ Архичервя немного успокоил командный состав. Психическая сущность набросала множество теорий о причинах недавних событий, но она с семидесяти восьми процентной уверенностью заявила, что Гооргон в ближайшее время отрешится от внешних факторов. Вормонд относится к числу последних.

Разумеется, полностью расслабляться никто не стал. Мастера подчинения, обладающие телами Презрения, были расквартированы по всему периметру улья, для своевременного реагирования на пространственные аномалии. В случае чего они выиграют время для прибытия поддержки…

Глава 427: Город Ночи спустя тысячи лет

До самого утра шло обсуждение вопросов, связанных не только с проблемами великих рас, но с внутренней кухней Вормонд. Наконец, утвердилась четкая иерархия командования, которая нивелировала неловкость между генералами и главами династий.

Эйдон — высшее должностное лицо после Влада, он отвечает за все дела Вормонд, и остается номинальным правителем. Управленческий аспект для Влада, занятого исследованиями и тренировками — яма бессмысленной траты времени. Эдик Лис предложил титул «Десница», с которым, после объяснения афоризма «правая рука», согласились даже хоруанцы.

Структура войск нуждалась в обязательной реформе, так что и ее не обошли стороной. Вормонд изначально была привычна структура легионов, так что ее и оставили. А командиров решили называть Архонтами, как символ того, что только достигший цикла Пустого космоса, имеет право руководить столь крупным военным звеном. То была инициатива Хоруанцев, с которой Влад неохотно согласился, чтобы сгладить углы Конгулляри Хорона.

Сами войска, разумеется, пройдут реорганизацию. В Вормонд нет места родовому строю, как бы странно это не звучало для носителей одной родословной. Династии, семьи, и другие общины будут распределены между специализированными легионами в соответствии со способностями. Однако учитывая укоренившуюся структуру родовых общин, процесс обещает занять времени.

Что касается системы образования… Тут Вормонд обладала колоссальным преимуществом над прочими видами. Коллективное бессознательное позволяло создавать нематериальные библиотеки, доступ к которым могли получить все черви. А знания, содержащиеся в них, могли усваиваться за считанные секунды.

С ближним кругом Влад дела обстояли несколько сложнее. С Эйдоном, Гон Ши, и Эдиком проблем нет — они выдающиеся личности, которым не составит труда найти применение. А вот Вася, Карвина, и Салават, мягко говоря, не созрели. Хоруанцы молчали, не осмеливаясь выступать с инициативой. Поместить троих подростков на ответственные посты — кумовство. Но и засунуть их в услужение нельзя. Однако проблема такая существовал лишь в умах окружающих. Влад же засунул Салавата и Карвину в распоряжение Лоры Диад, чтобы учились командному мастерству знаменитой династии. А вот Васе начертал целый список, по типу «найди где хочешь, и принеси мне», по выполнению, или невыполнению которого он займет соответствующий пост.

Закончив с утверждением внутреннего каркаса Вормонд, Влад собирался вернуться к книгам Мариэль. Остальные так же намеревались приступить к работе, ведь дел непочатый край, однако прежде чем разойтись, Эйдон предложил друзьям закончить давнее дело.

Никто кроме Влада поначалу понял, о чем он говорит, но когда Паук телепортировал товарищей в город Ночи, осознание само забрело в головы.

— Кому-то будет больно. — Вертикальные зрачки Салавата сузились, а радужка стала еще более кровавой. — Жаль, нельзя разорвать Леонида во второй раз.

Вася и Карвина рядом до сих пор не понимали, что послужило причиной прибытия сюда. Они владели воспоминаниями о последних минутах жизни прародителя червей и имели представление о предательстве, однако Паук не сказал им, что собрал всех перебежчиков здесь.

Огромный город Ночи, отстроенный семьей Альбион, мог вместить миллиарды жителей самых разных габаритов. Так что Эйдон перетащил сюда даже тех, кто не имел отношения к предательству. Заклинателей скрытого царства, главные семьи охотников, отрекшихся, не принявших кровь происхождения Вормонд, а также огрызки сил КОСИУМа.

Товарищи обычным шагом добрались до центра города — площади, вымощенной каменной брусчаткой. По пути они встречали огромное количество замерших фигур, живых, но замороженных пространственными нитями. Все они уже пробудились, однако сдвинуться с места не могли.

— Какая ностальгия. — Эдик Лис улыбнулся шире обычного, высвобождая подавляющую омни.

Центр площади затрясся, и из-под земли поднялась круглая платформа. Она возвысилась на метр над площадью, привлекая взгляды заинтересованных Васи и Карвины. На поверхности платформы беззаботно дремали крошечные зверьки, ни один не похож на другого. Шипастый желтый Монстрик, окутанный синим пламенем козлик, сотканная из черной жизни многоглазая собака. Все они дремали, или же были мертвы, как белый волк, и пурпурный скорпион, однако кое-кто выглядел вполне себе живым и бодрым. В самом центре платформы, над свернувшимися кольцами поднимался двуглавый червь. Он приветствовал прибытие Влада и остальных громким шипением, от которого на лицах Вормонд непроизвольно заиграла улыбка.

— Когда-то ты проиграл спор и был вынужден назвать семью червями. — Эдик протянул руку двуглавому символу Вормонд, и тот немедленно заполз на плечо. — Сегодня этого имени боится вся вселенная.

Гон Ши и Эйдон удивленно переглянулись, они не участвовали в том споре и не знали событий, приведших к такому результату. Да и название Вормонд не вызывало вопросов, ведь дух семьи вполне себе соответствует.

— А ведь тогда вы просто хотели попасть на шабаш. Жаль, мы с кровавыми духами были в скрытом царстве. — Салават кивнул, вспоминая рассказ Васи, как лучший друг не смог отгадать загадку, из-за чего и был вынужден применить такое название. — Кто бы мог подумать…

Пока друзья погружались в воспоминания, Влад посмотрел на Эйдона, и тот, поняв приказ, деактивировал пространственную заморозку. Настало время поквитаться за предательство.

Глава 428: Расплата за предательство

— Разве не чудесно, вновь встретиться этим прекрасным утром, здесь, где все началось? … — Эдик развел руки, кружась и обводя взглядом элиту семей охотников, заклинателей, отрекшихся, и нескольких глав КОСИУМа. Среди последних Лис увидел мужеподобную особу с зелено-голубыми короткими волосами, и хмурой физиономией. — Да ладно, Паук, ты и ее достал? Глава новосибирского отделения КОСИУМа, Елена Павловна. Та, кто убила моих родителей.

От радости Эдик захлопал в ладоши, не обращая внимания на закатившую глаза жену.

— Спасибо, ты мне очень помогла. Я даже не буду убивать тебя. — Воспоминания об издевательствах родителей бросили тень на улыбающееся лицо Лиса. — Пусть это сделает кто-то другой. Салават?

Вопрос так и остался без ответа, Мастифф двумя парами алых глаз пожирал группу бойцов: Олег Клоп, Дима Сокол, Леха Ящер, Семен Воробей. Бывшие друзья не смели поднять головы. Они понимали, что проиграли, даже при отсутствии воспоминаний о событиях после активации звериных инстинктов. Лучше бы все погибли в жертвенном взрыве Влада, чем стояли здесь.

— Ладно… Влад? — Как только Эдик спросил, Влад повернулся в сторону Елены, и та начала сдирать с себя кожу ногтями. Тотальное превосходство в психической силе в купе с доминированием родословной сделали бывшую главу новосибирского отделения КОСИУМа неспособной сопротивляться.

Жуткий визг сопровождал самосвежевание. Женщина не могла выдержать боли, которую Влад усилил стимуляцией нейромедиаторов. Но даже так Елена продолжала, отрывая от лица шматы плоти, и постепенно переходя ниже. Регенерация Вормонд делала процесс бессмысленным, Елена не могла умереть таким образом, но недавно Влад понял, что прелюдия, порой, столь же важны, как и результат.

Наблюдая за мучениями Елены, даже безжалостные охотники вздрагивали. Многие попытались высвободиться из пространственной паутины Паука и сбежать. Но как могли слабаки, не достигшие даже Звездного цикла, сопротивляться мощи Пустого космоса?

Вбив в рот Елене кусок брусчатки, тем самым убавив громкость, Влад оставил ее наслаждаться предсмертной агонией, а сам направился к дроидам Инценсус. Совершенные машины, вмещающие сознания выдающихся ученых различных эпох, дрожали. Они ощущали, как коллективное бессознательное рушится с каждым шагом Владислава. Да, ученые узнали в двухметровом бледном мужчине бывшего лидера, потому как его психическая энергия слишком отличалась от других.

— Жаль… Многие из вас построили фундамент, на котором основано мое интеллектуальное превосходство. — От Фигуры Влада отделились изумрудные молнии. Психическая сила мгновенно поглотила дроидов и проникла в их коллективное бессознательное, сжигая все разумное существование. Даже старуха, олицетворяющая страх смерти, исчезла под яростью изумрудного тока.

Архичервь, получивший доступ к дармовой ментальности, начал пожирать разодранные осколки, довольно шипя.

Салават тем временем выпустил когти и подошел к бойцам. Последние даже тела контролировать не могли, не говоря уже о сопротивлении.

— Отпусти их. — Мастифф обратился к Эйдону, и тот без лишних слов ослабил пространственные нити, с интересом наблюдая за развитием событий. Стоило оковам спасть, бойцы бросились в рассыпную. Кровавая омни поднялась из тела Салавата и образовала барьер, заперший всех четверных внутри. — Ваше предательство — моя ошибка.

Все четверо когда-то были не просто друзьями Салавата, они являлись его прямыми подчиненными. Семь кровавых духов, которыми Салават командовал… и только двое остались на их стороне. Если это не личный провал, то что?

— Салават? — Олег клоп обладал выдающимися сенсорными способностями, поэтому первым узнал привкус духовной энергии бывшего лидера. — Салават, мы были неправы. Это слуга Квадука, он одурачил мой разу… кххх…..

Клоп захлебнулся в словах, когда алые когти вскрыла горло, как топор консервную банку. Разумеется, подобное ранение не могло прикончить кровавого духа, тем более усиленного кровью происхождения Вормонд. Но вот незадача, кровь, хлещущая из горла, не оросила брусчатку, а сплеталась в тончайшие нити. Извиваясь по-змеиному вокруг неподвижного тела клопа, они прицеливались, а затем пронзили плоть в сотнях мест. В отличие от Елены, Клоп даже не мог закричать, когда его нервные узлы были поражены, лишь сиплое бульканье поднималось из вспоротой глотки.

Дима Сокол, Леха Ящер, и Семен Воробей прижались спинами к барьеру. Они боялись. В отличие от большинства присутствующих, бойцы прожили не такую уж и долгую жизнью, чтобы смириться с неизбежностью смерти и смело встретить ее, когда придет время.

— С-салават… не надо, пожалуйста. — Семен упал на колени и сцепил руки в молитвенном жесте.

— Нужно было думать об этом, когда предавал нас. — Салават ценил дружбу как никто другой, но предательство — то, чего он никогда бы не простил.

Пока Мастифф устраивал кровавую баню внутри барьера, снаружи охотники и заклинатели бледнели все сильнее. Они поняли, что прибытие элиты Вормонд не означало переговоров, лишь казнь, жестокая и бескомпромиссная.

— А это?… — Уничтожив душу и разум каждого из Инценсус, Влад скосил взгляд на группу рыжих охотников.

Чета Геенна прятала глаза, пыталась не выделяться, но с их то внешностью получалось слабо. Больше всего привлекал внимание молодой человек, ростом под два с половиной метра. Его голову украшала львиная грива пламенных волос, а тело, казалось, соткано из мускулов.

— Да, это сын Леонида. — Эйдон утвердительно ответил на сомнения Влада. — Ублюдок родился уже после заражения, так что не слишком умен. Животное в обличие человека. Было трудно его найти.

Услышав объяснения Паука, чета геенна недоверчиво подняла глаза. Они раньше не видели этого юношу в рядах семьи, но после пробуждении ощутили мощную родственную энергию. Роза не могла поверить, что вот так встретит сына… В одно мгновение она все еще бремена, носит под сердцем ребенка Леонида, вспышка, и вот он стоит впереди, взрослый, но беспомощный.

Глава 429: Зерна от плевел

— Влад… — Вдруг среди рыжих демонов марса раздался осторожный голос, и принадлежал он Кенсорину. — Семья Геенна здесь не при чем. Решение присоединиться к Прометеусу принадлежит нам, четверым братьям.

Как один из глав ветви, Кенсорин не имел права выражать мнение всей семьи Геенна в присутствии патриархов и матриарха главной семьи. Но ни Малькида, ни Джорен, ни Катарас, ни Арктур не были против, что виновные сами ответят за проступок. Как и другие главные семьи, Геенна не имела отношения к предательству. Произошедшее во время запуска кораблей проекта Зарождения шокировало их так же, как весь остальной мир. Это поганые ветви сговорились со слугой жестокого отца, это они виновны в том, что сейчас все здесь ожидают прискорбной участи.

— Ну разумеется, Кенсорин. — Влад улыбнулся, играясь с изумрудными молниями между пальцев. — Даже со всей верой в меня ты не мог проигнорировать силу Прометеуса и власть жестоких отцов. Да и хода назад у вас не было. Роза прокралась в мою лабораторию, украла кровь происхождения, а когда Вася обнаружил ее, Леонид убил своего друга. Ты понимал, что, либо отдашь Розу и того, кто ее послал, мне, утратив при этом расположение Вормонд, либо ветви Геенна конец. Выбор был очевиден.

Вася, вместе с Карвиной не совсем понимавшие на кого тут злиться и кому мстить, прищурился. Значит, его убил Леонид… Воспоминания, переданные Владом, нахлынули бурным потоком. «И меня убили из-за нее?».

Роза заметила острый взгляд неизвестного юноши с прямыми рогами и хвостом, но не признала в нем Васю. Вместо этого девушка продолжила молча стоять, ожидая приговора. Фантазий на благополучный исход у цветка Геенны не было, она близко знакома с Владом, и прекрасно понимала, что для того означает смерть друга и предательство.

— Вася. — Вдруг Влад повернулся к тому самому хоруанцу, и поманил пальцем. — Оставляю ветвь Геенна на тебя. Что касается главной семьи…

— Мы — не предатели, вроде этих тварей. Мы будем верно служить Вормонд. — Малькида покорно склонила голову, когда взор патриарха червей обратился к ним.

Раньше он уже предлагал семьям Фобоса, Деймоса, и Марса стать частью Вормонд, однако на тот момент патриархи были в раздумьях. Сейчас же, когда могущество червей даже не позволяет примерно оценить уровень их развития, все стало более очевидно.

— Не поглощай их души. Неизвестно, какую дрянь Юрглас внедрил в своих слуг. — Поняв намерения друга, Эйдон освободил контроль над сотнями миллионов охотников, принадлежавших главной семье Геенна, и напомнил Васе о мерах предосторожности.

Косой, как и большинство хоруанцев, не был обременен милосердием, так что с удовольствием приступил к резне. В форме тумана он заскользил между рядов рыжих демонов Марса, от которых спешно отстранились представители главной ветви. Там, где пролетал Вася, на брусчатку валились трупы с вырванными из груди сосудами духа. В битве с гооранцами он достиг развитии Галактического цикла, так что справиться с жалкими слабаками, не преодолевшими Звездный порог, слишком простая задача.

— Карвина… — Влад обратился к девушке, замершей возле Гон Ши и Лиса в нерешительности. — Тот, кто убил тебя в прошлой жизни, уже мертв. Отомстить не получится, так что займись остальными ветвями семей города Ночи.

Слова раздались глухим эхом в ушах девушки. Она, воспитанная как благородная дочь династии Аманоа, несомненно, обладала решительностью. Но все еще оставалась юной девушкой. Поручение убить миллионы разумных существ, вину которых она даже не ощутила на себе…

Как только поручение было отдано, Эйдон отпустил представителей главных семей, а также ветви городов Заката, Восхода, и Полудня. От оков освободились и заклинатели скрытого царства, вместе с отрекшимися, исключая колдуний белого древа Альбион. Болотные ведьмы Моргауз, звездные волшебники Энцелон, маги зазеркалья Когвен, все отрекшиеся поклонились Владу. Они знали, что для патриарха червей не представляют особой ценности. Так что отпуская их, он проявлял беспрецедентное милосердие.

На самом деле Влад руководствовался более практичными причинами. Сейчас Вормонд испытывает серьезные проблемы с численностью. Разбрасываться десятками миллиардов охотников, обитающих в солнечной системе, и заклинателями скрытого царства, наследующими высокую предрасположенность к омонигмусу от прародительницы, он не мог. Жаль, что Мариэль предпочла защитить именно этих слабаков, а не гигантов Чо’мон, или представителей других порабощенных видов с уже зрелой силой. К счастью после ритуала перестройки души теперь даже самые слабые отрекшиеся обрели бесконечный потенциал. Это ресурсы, которые стоит культивировать.

— Значит вы переродились… — Хильда Альбион смело смотрела в лицо Влада. Когда других отрекшихся освободили, а колдунов белого древа нет, все стало очевидно. Молить о пощаде нет смысла. Другие могли знать Владислава, размышлять о его поступках и делать выводы, но только Альбион и Геенна проделали самую большую работу по составлению психологического портрета этого беспрецедентного гения. Хотя стоит признать, на сегодняшний день, он выглядит более… живым. — Полагаю, Эмма тоже здесь?

Хильда выискивала взглядом дочь среди лидеров Вормонд. Она не могла представить, как та выглядит в новой жизни.

Вопрос, заданный из чистого любопытства, заставил нахмурившегося Влада действовать. Когти молниеносно пронзили на ладони точки сутры. Клеймение тропы разложения: Неотвратимая кровь, заставило заклубиться на руке сутру алого цвета. Клеймение тропы разложения: сотня ядов, внесла более интенсивную реакцию. Энергия буквально вскипела, шипением угрожая всему живому.

Как только рука, опутанная ужасной смесью, вонзилась в живот Хильды, все телесные жидкости превратились в токсичные соединения, разъедая главу семьи изнутри. Пострадала не только она, Неотвратимая кровь связала всех, у кого есть родословная Альбион, воедино.

Сопротивление Вормонд ядам и токсинам очень сильно, так что смерть их была долгой и мучительной. Ужасной даже по меркам всех тех, кому предстояло сегодня лишиться жизни.

Глава 430: Эксперимент на себе

Дела в городе Ночи быстро подошли к концу. Все, кому посчастливилось остаться в живых, клялись Вормонд верности, как не клянутся в праведности грешники перед вратами рая. Влад оставил их в распоряжении Эйдона, а сам вновь ступил на порог лаборатории. Он поручил генералам Вормонд, среди которых оказалось много толковых инженеров, усовершенствовать капсулу генной модификации. Проект, который позволил бы воинам самим выбирать и интегрировать мутации из более чем восьмисот генетических доминант, собранных червями за тысячи лет войны. Он давно находился в заморозке, пришло время завершить работу.

Сам Влад занялся химической составляющей КГМ. Он полностью пересмотрел состав катализаторов, ускоряющих процесс интеграции крови происхождения. На основе новых элементов, внесенных в периодическую таблицу Вормонд, он, не без помощи Архичервя, высчитал формулы шести химических соединений. Чрезвычайно агрессивные, они несли вред почти всем формам органики, однако для Вормонд только такие вещества обладали эффективностью. Катализаторы и без того ускоряли процессы в стони раз, а теперь счет пошел на тысячи.

Влад не остановился на достигнутом. Переворошив чрезвычайно сложную структуру крови происхождения, он начал работу над механизмом доставки. Это один из самых важных, если не самый важный элемент в крови происхождения. Механизм позволял распространить те, или иные изменения во все нужные клетки организма. Если бы Влад не изучил данный структурный элемент в крови происхождения, на самостоятельную разработку подобного ушли бы годы. Ведь это самый большой пробел контролируемых мутаций многоклеточных организмов.

Работа над механизмом доставки настолько вовлекла Влада, что он отрешился от реальности более чем на полтора месяца. Когда что-то не получалось он переключался на доработку некоторых нестабильных аминокислот, которые отказывались объединяться в нужные формы белков со стопроцентной вероятностью, и по большей части, утилизировались лейкоцитами. Такая неразумная трата биологического материала возмущала Влада. Если что-то не работает идеально, значит оно не работает в принципе.

Инструменты норботтов позволяли менять структуру генов на квантовом уровне, а искусство омонигмуса позволяло стабилизировать те процессы, которые не могла контролировать физическая наука. Таким образом Влад на фундаментальном уровне перестроил большую часть генома, аминокислот, белков, гормонов, нейроцитов, полимеров, желез, химических соединений, всего, что отвечает за внутреннюю кухню физической оболочки. Раньше он как плотник работал над формой, а теперь обточил детали и довел все до структурного совершенства. Разумеется, только на том уровне, которые позволяя технологии, омонигмус, и нынешнее развитие.

К слову о развитии. Влад без остановки расщеплял омни Вормортиса и поглощал ее. Полтора месяца вылились в череду эволюционных прорывов. От третьего цикла Скопления галактик, перескочив через Сверхскопление, он довел сосуд до первого цикла Пустого космоса. Наконец, сила, которая соответствовала бы правителю одного из самых могущественных полюсов вселенной.

Из-за того, что Влад извлек чужеродные гены из генома и духовной оболочки, при развитии он не проходил через мутации. Повышалась общая сила, выносливость, скорость, но никаких способностей. Однако освободившееся место пустовало недолго, и Влад, после обсуждения с Архичервем, решился на смелый эксперимент. Он интегрировал структурный код неорганического вида с далекой планеты «Т11д94альфа». В условиях высочайших температур и давления газового гиганта обитали металлические элементали, которые обладали главной характеристикой жизни — самовоспроизведением. Они отличались от прочих стихийных собратьев тем, что любой металл, попадающий в организм, сливался с другими на квантовом уровне и в итоге получался сплав. Влад выделил сложную структуру кода, воспроизвел ее в органическом виде… в виде генов. Но он внес коррективы, чтобы при внедрении в тройную спираль организм не начал производить химические соединения, которые служили бы растворителем для органики и сливали биомассу воедино. Нет, целью данных генов стала духовная, жизненная, и психическая энергия.

Влад надеялся, что гены из одной оболочки преобразуют все три, воспроизведут общий тип соединений для контролируемого слияния. Раз это удалось с духовной и жизненной энергией, в результате которых получалась сутра, почему нельзя добавить ко всему прочему и психическую составляющую?

Влад, несмотря на абсолютную уверенность в провале из-за недостаточного понимания фундаментальных процессов жизненной и психической энергий, использовал новый ген на себе. Чтобы не только увидеть все изменения, но и почувствовать. Это сократит время доработки, чем если бы эксперименты ставились на других и результаты были видны только на экранах устройств. К сожалению, из-за новой структуры генома, фантом жизни не могправильно оценить результаты мутаций, так что прошилось действовать по старинке.

«Эксперимент триплексикации энергетических структур ноль ноль один, начинается».

Сделав заметку в психическом журнале, Влад ввел сыворотку с нужным геном и обратной транскриптазой вирусного происхождения внутривенно. Он подавил иммунную систему до минимального уровня, и ожидал результат.

Прошла минута, на первый взгляд ничего не изменилось, однако Влад чувствовал, как температура затылочной доли мозга поднялась на полтора градуса цельсия, и продолжала медленно повышаться. В то же время кровь в жилах, несущая смесь жизненной и духовной энергии, начала сильнее давить на сосуды, которые отказывались расширяться и только сужались.

За всем происходящим в организме Влад следил через голопроекцию, выводящую информацию с сотен датчиков. Он так же наблюдал за изменениями духовной энергии сквозь око Намоэль, а вот психическую силу пришлось отслеживать простым инвазивным зрением червей, развернувшихся уродливыми физиономиями к телу.

Медленные изменения, происходящие по всему телу, вдруг понеслись вскачь. Сутра и психическая энергия объединились с неизвестной структурной единицей в центре груди.

— Отменить! Удалить геном! — Влад закричал, срывая датчики.

Грудь резко вздулась, ломая ребра и позвонки чрезвычайно высоким давлением. Внутренние органы попросту испарились. Лазеры со всех сторон прожигали кожу, обстреливая генетические цепочки и разрушая их. Десятки игл впивались в тело, вводя новую кровь происхождения, которая отменила бы изменения. Однако этого было недостаточно, и Влад, не колеблясь, пробил собственную грудь, выпуская на волю слившуюся воедино триплексную энергию.

Раздался оглушительный грохот и Влада отшвырнуло назад, проламывая стены лаборатории и границы изолированного пространства. В одно мгновение, целый домен Хорона поглотил взрыв.

Глава 431: Хорунгард найден

— …ад… Влад…. приди в себя братишка…

Сквозь пелену боли и агонии, раздирающих сознание, Влад различил обеспокоенный голос лучшего друга. Веки через силу распахнулись, являя расфокусированному зрению напряженное лицо хоруанца. Две пары алых глаз, острые скулы, длинные волосы цвета запекшейся крови, не сразу пришло осознание, что перед ним Салават.

— Где?… — Резко приподнявшись сквозь глухую боль, отдающуюся в грудной клетке, Влад огляделся. Он сидел в окружении товарищей посреди гигантского кратера. Жерло в диаметре составляло не меньше трех тысяч километров. — Я же только что был в лаборатории…

Стоило лучшему другу прийти в сознание, Салават облегченно вздохнул, однако напряжение из взгляда никуда не подевалось.

— Мы ощутили мощные флуктуации энергии, так что немедленно прибыли сюда. Думали, гооранцы напали, но не нашли никого, кроме тебя в этом кратере. — Эдик Лис в инвазивном спектре отслеживал состояние патриарха, и тусклая улыбка вновь обрела прежний блеск. — Грудь была разорвана, органы отсутствуют, внутренняя полость обуглена, а повреждения не восстанавливаются. Если бы не кровь Салавата, не знаю, смог бы ты прийти в себя.

Описание столь ужасного состояния, в которое ни один из воинов Вормонд не смог бы впасть при самом сильном желании, заставило Влада потереть обнаженную грудь. Бугристые мускулы покрывала бледная кожа, еще бледнее, чем на остальном теле. Разгоняющееся сознание искало в памяти следы произошедшего, но так и не смогло ничего обнаружить. Лишь когда он погрузился в коллективное бессознательное, где велся журнал экспериментов, удалось получить данные о произошедшем.

— Триплексная энергия… — Покачав головой, Влад поднялся, преобразуя омонигмусом спрессованную твердь в серую накидку. — Никогда больше не буду экспериментировать на себе.

Обозначенная вслух позиция вызвала переглядывания среди товарищей. По крайней мере, они поняли, что взрыв — результат исследований.

Сам же Влад просматривал журнал, поражаясь тому, как вообще смог выжить. Эксперимент нельзя назвать неудачным, духовная, жизненная, и психическая энергии слились воедино. Вот только последствия слияния выходили далеко за рамки предполагаемого. Получившаяся энергия попросту разорвала вены системы циркуляции омни в порыве неконтролируемого расширения. Даже с объединенной мощью души Пустого космоса, необъятной психической силой и прочнейшей физической оболочкой не удалось удержать триплексную энергию. А ведь слиянию подверглась от силы сотая процента всей энергии в оболочках, и это привело к уничтожению домена. Страшно представить, что произойдет при объединении большего количества…

«Не удалось получить спектрограмму, как и другие данные о триплексной энергии, однако уже известна первая, и надеюсь, единственная ее проблема — расширение. Судя по интенсивности высвобождения, для слияния одного процента потребуется достичь цикла Вселенной, при этом значительно увеличив прочность физической оболочки. Процесс упростился бы, подключись к контролю психическая энергия, однако энергетический код ментальной оболочки не подразумевает создание замкнутых полей внутри тела. Нужно разобраться и с этим…»

Наметивший фронт работ Влад посмотрел на Эйдона, и тот тут же замотал головой из стороны в сторону.

— Не смотри на меня. В твою лабораторию перетащили самые передовые и высокоточные приборы. Больше таких нет, а на постройку новых уйдет около двух недель. Где я их возьму достану? — Паук и без чтения мыслей прекрасно понимал мотивы Влада, слищшком уж он предсказуем. — Давай так, две недели, и будет тебе новая лаборатория. А сейчас есть дела поважнее… Мы нашли хоруанцев.

Готовый проявить максимальный скепсис к важности событий, «превосходящих» потенциал получения триплексной энергии, Влад, замер с раскрытым ртом и приподнятым пальцем.

— Шах и мат, не все вертится вокруг колбочек. — Улыбка Эйдона казалась еще более сладкой, чем у Эдика. Редко выдается возможность заткнуть за пояс самого Владислава. — Династия Баниато доложилась, что у них есть шпионы в армии Хорунгарда, и те выслали сигнал с координатами. Мы уже подготовили войска и обеспечили безопасность Хорона от возможного вторжения Гооргона, ждали лишь тебя.

Огорошенный неинформированностью, которая обусловлена собственным же приказом «не беспокоить», Влад важно кивнул. Он выглядел так, будто все идет соответственно давно запланированной стратегии.

— Вы не ждали, это я предоставил больше времени на подготовку… — Заложив руки за спину и сцепив в замке, Влад под насмешливыми взглядами друзей вошел в воронку портала. Вела она прямиком в командирскую рубку, где генералы Вормонд сидели за приборными панелями из серого кинетически активного жидкого металла.

Пока остальные занимали места, а Салават продолжал обеспокоенно вертеться рядом, Влад подстегнул регенеративные процессы. Глухая боль в груди была вызвана повреждением нервных узлов династии Аилис, восстановление которых требовало прямого вмешательства психической силы. Физическое восстановление могло подлатать только их материальную структуру. Стоило нервным узлам прийти в норму, привычный комфорт распространился по телу, позволяя расслабить напряженную позу.

— Обратный отсчет до скачка: три… два… один… ноль. — Стоило главному инженеру, чья приборная панель отслеживала состояние всех систем, закончить отсчет, в открытом космосе появилась черная расщелина с синими рваными краями.

Крейсеры норботтов один за другим влетали в него. Позади следовали десантные линкоры, корветы, с тысячами штурмовых беспилотников на борту, противокорабельные фрегаты, и даже эсминцы. Почти семьдесят процентов флотилии Вормонд отправлялось на войну с Хорунгардом. Вот только на той стороне расщелины они встретили не пылающие крепости Рока, а три ониксовые пирамиды, подле которых выстроились неисчислимые посмертия Гооргона…

Глава 432: Переговоры с Гооргоном

— Ловушка! — Очевидное восклицание Васи не повлияло ни на что.

Инженеры итак выводили мощность кинетических щитов и лазерных орудий на полную. Эйдон командовал мастерами Подчинения, чтобы создать пути отхода через пространственные бреши. Все были заняты делом, дочиста отлаженным благодаря коллективному бессознательному.

— ПЕРЕГОВОРЫ…

Вдруг по кораблям рокотом и дрожью металлической обшивки прокатился хриплый голос тутарха, который, ко всеобщей неожиданности, говорил на Хор’катур.

Генералы Вормонд ошеломленно оглянулись, чтобы увидеть реакцию архонтов. После реорганизации войск, генералы начали командовать миллиардными соединениями, входящими в состав легиона. Они больше не являлись высшими должностными лицами военной силы, так что ожидали приказов свыше. Но и архонты, достигшие цикла Пустого космоса, колебались в нерешительности. Те, что принадлежали Хорону были готовы немедленно вступить в бой, а вот происходящие с Земли, и привыкшие к тактике закидывания мясом, собирались отступить на безопасное расстояние. В молниеносном ментальном обсуждении они не могли прийти к единому мнению, что отразилось на лицах Влада и Эйдона разочарованием.

— Отныне, над архонтами стоит власть верховного архонта. Ей будет назначена Лора Диад. — Твердый голос Космического паука заставил Мифических духов скривиться, а вот Архидьяволы выглядели вполне довольными. Командирские способности династии Диад известны на весь Хорон, и Лора — один из ярчайших ее представителей. Доверить такому лидеру жизнь вполне естественно. Когда ментальные голоса в коллективном бессознательном смолкли, Эйдон повернулся к Владу. — Рискнем?

Получив в ответ кивок, Паук разорвал пространство и создал брешь, сквозь которую, вместе с ним и Владом прошла половина архонтов. Ни много не мало, тринадцать существ уровня Пустого космоса. Шесть мифических духов и семь Архидьяволов, большинство которых представляло собой эволюционировавших во время схватки с Гооргоном глав династий. Вместе с Владом и Эйдоном их пятнадцать — ужасающая мощь, которая не снилась ни одному галактазару.

— Мы здесь за сделкой… — Тотальное превосходство в высокоуровневой боевой мощи не напугало Матхарту — тутарха угольного посмертия, или же посмертия черного пепла. — Зеленая зараза освободилась от голода жестоких отцов. Раун желают того же…

Пока удивленные архонты обменивались мнениями по поводу слов тутарха, и его неожиданно хорошей дикции, Влад хмуро разглядывал амулет на шее Матхарту. Между металлическими лапками аквамаринового паука тускло сияла крошечная сфера — нейтронная звезда. Та самая, которую Влад выпустил во время битвы.

— Став частью нашего общества, частью Вормонд, вы обретете свободу от жестоких отцов. И никто больше не будет претендовать на души уважаемых Раун. — Заметив молчание Влада, Эдик Лис взял переговоры в свои руки. Он не мог упустить возможность присоединить к Вормонд такую великую силу, как Гооргон. Сейчас у червей большие кадровые проблемы. Если их удастся решить вот так… разве это не подарок судьбы?

Были Раун самоназванием гооранцев, или же теми, кого они защищают, обещания Эдика подходили под обе категории.

— Мы не променяем одного жестокого отца на другого. — Линшу — тутарх посмертия Излома, высказался резко и бескомпромиссно, щелкая обнаженными челюстями.

Дохар Мол’акай позади переговорщиков сделал шаг перед по космическому вакууму, однако был схвачен за плечо верховным наставноком Эмилием. Тот покачал головой, показывая, что еще не время.

— Вы должно быть стали жертвой нашей не самой благонадежной репутации. — Эдик Лис сокрушенно опустил глаза, выглядя виноватым. — Но действия Вормонд ВСЕГДА были направлены на освобождение народов вселенной от гнета жестоких отцов. Среди нас нет никого, кто был бы похож на этих ужасных чудовищ. Недопонимание, сложившееся между нами, и…

— Не пытайся обмануть, дитя. Мы познали ложь тогда, когда твоей галактики не было в планах. — Басистый голос Гонаату — тутарха посмертия гноя, разбил маску блефа Эдика. Однако даже так Лис собирался продолжать настаивать на чистоте и невиновности помыслов Вормонд. — Мы здесь за сделкой. Равноценный обмен. Ты спасешь души Раун, мы спасем ваши Вормонд.

Обращение было адресовано Владу, игнорируя Эдика Лиса, отчего тот лишь горько улыбнулся. Гонаату был куда более прямолинеен в выражениях, а владение Хор’катур оставляло желать лучшего.

«Извини, кажется, я бесполезен…»

На самобичевания друга Влад покачал головой, выступая вперед.

— Думаешь, мы не сможем справиться с галактазарами? — Влад задал очевидный вопрос. Единственное, что могло угрожать жизням Вормонд — галактазары… ну, или неосторожный эксперименты.

Тем временем во флотилии генералы и оставшиеся архонты напряженно вслушивались в каждое слово через динамики, передающие информацию с акустических датчиков. Они не могли упустить момент, когда разговор перерастет в битву. В таких ситуациях даже секунда промедления может привести к непоправимым последствиям.

— Не сомневаюсь, ты наверняка найдешь способ, владыка Вормонд, как находил всегда. — Слова Матхарту озадачили Влада, а затем перед глазами начали проноситься картины прошлого. Все сложные ситуации, когда на кону стояла его жизнь и безопасность друзей, все решения, все немыслимые свершения, все это воспроизвелось за доли секунды. Точка зрения всегда была со стороны противников: Косиума, ветвей города Ночи, Отрекшихся, Инценсус, заклинателей скрытого царства, охотников солнечной системы, стражей, великих рас… Будто гооранец мог получить доступ к воспоминаниям умерших… — Но когда откроются врата вселенной, все, кроме избранных будут уничтожены. Избранные — не вы.

Глава 433: Протовселенная

— Какие еще врата вселенной? — Эйдону так и хотелось спросить, «Что за чушь ты несешь?». Будучи владыкой пространства беспрецедентной мощи, разве есть во вселенной врата, о которых он не знает? Хотя если учесть странный способ телепортации Гооргона… может и есть.

Влад же не был столь категоричен в преждевременных выводах, и собирался выслушать гооранцев. Информация, даже недостоверная, всегда полезна в руках того, кто умеет с нею обращаться.

— Врата, соединяющие нашу реальность, с первородной, той, откуда все происходит — Протовселенной. — Матхарту терпеливо объяснил, его тон не менялся от начала и до конца.

Зрачки Эйдона сузились. Он больше всех прочих заинтересован во всевозможных пространственных явлениях, а тут целая вселенная. Как можно оставаться равнодушным?

— Имеешь в виду, существует еще одна вселенная, старше нашей? — Вкрадчивый тон Паука содержал надежду и опаску. Он действительно хотел верить в существование необузданного пространства, но в то же время разговор подошел к моменту беспрецедентной угрозы для Вормонд.

В противоречивом настроении, Эйдон все же решил для себя, что предпочтет отсутствие неизученной вселенной и незахваченного пространства угрозе Вормонд. Тысячи лет он правил Вормонд, эта семья… нет, нечто большее чем семья, стала для него смыслом даже более глубоким, чем интерес к новому.

— Не вселенная, роженица вселенных, первозданная и первородная. Та, где начинают и заканчивают существование бесчисленные вселенные вроде этой. — Тон Матхарту невольно повысился, он не мог не испытывать трепета даже просто обсуждая материнскую реальность. — Когда врата откроются, древние придут собирать колосья и плоды своих посевов: время, пространство, звезды, миры, жизни, души, они заберут все, сохранят лишь избранных. Одну родословную из пяти.

Завершение объяснения позволило высшим должностным лицам Вормонд осознать степень серьезности происходящего. Речь шла не просто об отдельной реальности, а о целой мультивселенной, закольцованной на первозданной. По крайней мере, именно этот посыл пытались донести Тутархи на ломаном Хор’катур.

— Под пятью родословными… подразумеваешь одну из пяти великих рас? — Хоть для всех это уже стало очевидным, лучше спросить и убедиться, чем строить выводы на логичных, но возможно, ложных домыслах. Эдик Лис взялся развеять все недоговоренности.

Тутархи синхронно склонили головы, соглашаясь со словами Лиса.

— Эта вселенная, как и бесчисленное множество прочих, нужна для взращивания ресурсов и сильной родословной. Родословной, которая вернется к народу — прародителю и станет очередной силой в их рядах. Прочих ждет переработка. — Матхарту, как самый разговорчивый, продолжил вести переговоры с представителями зеленой заразы.

Остальные Тутархи, хоть и не показывали виду, явно испытывали дискомфорт от общения с кем-то настолько мерзким… даже с учетом собственной несвежести.

— С чего ты вообще такое надумал? Откуда взялись эти вселенные? — Эйдон не мог отделаться от ощущения, что его обманывают. Паук тысячи лет правил пространством во вселенной, и никогда раньше не слышал ни о чем, пришедшим извне. Разве не странно? Должны же остаться хоть какие-то следы потусторонней реальности.

Влад, хоть и мог с легкой душой принять концепцию мультивселенной, даже такой странной, также полнился скепсисом. Тутарх черного пепла упомянул взращивание ресурсов. С родословной все понятно, но каким образом можно взращивать ресурсы в побочной вселенной? Из книг Малькмира он узнал, что омни происходит от жестоких отцов и ее доля неизменна с самого рождения вселенной. Материя тоже не может появиться из ниоткуда. Если эта вселенная действительно рассчитана на культивирование ресурсов, материя в нее должна быть интегрирована извне. Что тогда подразумевается под ресурсами? Жизнь? Время? Пространство? Впервые за долгое время Влад ощутил, что ему критически не хватает знаний. Не дополняющих основу, а самой фундаментальной составляющей, позволяющей понять и дать объективную оценку окружающей действительности, чтобы строить домысли относительно хотелок потусторонних обитателей.

— Раун — название нашего народа, означает пастухи звезд. — Матхарту развел черные костлявые конечности, между которых появился иллюзорный пузырь. Он поплыл ввысь, становясь все больше и ярче, а внутри семицветная омни формировала образы гооранцев. Не тех, что сейчас стоят перед Вормонд, а древних, окутанных плотью и кожей, с глубокими морщинами на вытянутых лицах, и глазами, источающими таинственный золотой свет. — Мы были первыми в этой вселенной, пустой и холодной, мы принесли с собой свет звезд и семя рождения. Принесли с той стороны.

Со словами тутарха крошечные гооранцы в пузыре погружались в пирамиды на неизвестной планете. Десять штук поднялось в воздух, черными цепями таща колоссального каменного эмбриона в верхние слои атмосферы. В открытом космосе они преодолевали звездное пространство в сияющих вспышках, таких же, как в день обороны улья Мариэль. Они добрались до невообразимой воронки, напоминающей черную дыру, и готовились нырнуть, но, когда точка обзора развернулась, в открытом космосе показались миллиарды точек. Все они были такими же пирамидами Гооргона, которые тащили каменных эмбрионов в собственные воронки.

Глава 434: Скрижали

Пирамиды погрузились во тьму воронки, озаряемую лишь аквамариновым светом из выхлопных сопл космических носителей. Во тьме гигантский эмбрион вдруг завибрировал, разгораясь лавовым пламенем, а затем в нестерпимой вспышке света взорвался, разгоняя облака материи по натужно расширяющемуся пространству.

Изображения сменились одно на другое: гооранцы зажигали звезды, ускоряли формирование миров из газовых облаков, проводили в них омни из крошечных нор пространства Омониса, оставляли на самых стойких капсулы с неизвестными иероглифами. Из капсул выбирались первые формы жизни: Космические звери, младенцы гигантов Чо’мон, Малькатти, хоруанцы, аоны, тысячи и тысячи представителей других рас в удаленных друг от друга уголках молодой и быстрорастущей вселенной.

— Раун посланы созидать Форондом — жестоким отцом, ответственным за засев и плодородие вселенных. Даже если бы мы не победили в схватке родословных, смогли бы отступить и избежать переработки. Однако в мареве случайных переплетений материи созрела болезнь звездного пепла. Она поразила и стремительно убивала Раун, за один звездный закат уничтожив больше половины населения. Мы отчаянно искали лекарство и нашли его… духовный металл. — Матхарту вытянул одну из конечностей, и в тусклой вспышке возникла черная гладкая коса, глянцем отражающая переливания пузыря над тутархом. — Редчайший материал, на формирование которого даже в Протовселенной уходит невероятное количество энергии и времени, появился здесь. Счастью не было предела, ведь духовный металл мог вместить и сохранить сложную структуру души даже при полном разрушении тела. Мы смогли бы выиграть много времени, пока не будет найдено окончательное лекарство. Вот только, все это, и болезнь, и находка металла, который не должен появиться в молодой вселенной, оказались проделками Моаха Неотвратимого. Моах — жестокий отец разложения и аннигиляции, он ответственен за переработку вселенных. В отличие от других жестоких отцов, он не может предложить своим слугам ничего кроме агонии, медленного разложения, и отчаяния. В Протовселенной у Моаха меньше всего последователей, и он захотел это исправить за счет нас.

Глядя на состояние гооранцев, до и после попадания в рабство Моаху, Вормонд поняли, почему у него так мало слуг. Однако информация о жестоких отцах говорила о куда большем, чем просто об их повадках. Плодородие и переработка вселенных, они были ответственны за столь важные процессы, а значит обладали могуществом за пределами воображения тех, кто живет в рамках ресурсных реальностей. Борьба с такими тварями, как минимум, неразумна в обозримом будущем.

Матхарту снова обратился к пространственной вспышке и подле него появилась стопка древних скрижалей. На самой верхней виднелись чертежи пирамиды, и каждый узел рисунка таил в себе не просто визуальную, но и психически зашифрованную информацию.

— Когда откроются врата, все кроме избранных, будет переработано. Это сооружение позволит укрыться от взоров древних. — Тутарх черного пепла протянул костлявую руку Владу. — Сделка?

В коллективном бессознательном архонты вовсю обсуждали перспективу сделки. Эйдон рассудил, что Вормонд уничтожили едва ли десятую часть войск Гооргона. Трое тутархов выжили. Нужно ли с ними сражаться, тем более сейчас, когда силы Вормонд чрезвычайно истощены?

— Когда откроются врата? — Влад решил отталкиваться от худшего варианта, и поверить в услышанное.

— Когда останется один Галактазар. — Гонаату гулко пробасил, причмокивая толстыми губами, из трещин которых сочился зеленый гной. — А если не останется никого, тогда и от вселенной не останется ничего.

Предвосхищая намерения правителей зеленой заразы, тутарх посмертия гноя расставил все точки над «и».

«Знания ритуала преобразования структуры души в психическую оболочку, в обмен на технологию производства скрывающего корабля… Если Гооранцы преуспеют, они получат бесконечный потенциал для развития духовной оболочки как у нас. Создание духов войны маловероятно, однако их собственные методы использования омни далеко не посредственные. Стоит ли передавать им в руки такое оружие?».

Эдик Лис в коллективном бессознательном зацепился за самый важный аспект. Ритуал не просто укрывает душу от жестоких отцов, он освобождает оболочку омни от сложных структур, которые не выдерживают чрезвычайно высокого давления при развитии. Как только ритуал завершается, можно бесконечно увеличивать мощь души, не боясь причинить ей вред.

«Речь идет о выживании Вормонд. Мы не знаем, какими методами обнаружения пользуются в Протовселенной, чтобы создать такой же маскирующий корабль как у гооранцев без их знаний.»

Гон Ши быстро осадила мужа, который иногда слишком сильно зацикливался о выгоде, игнорируя очевидные опасности.

— Мы готовы согласиться, однако ценность нашего способа очевидна, а вот ваш под сомнением… — Влад заговорил, прерывая разгорающийся спор в коллективном бессознательном. — Отдайте половину скрижалей для изучения, и если…

— Отдать их создателю самой опасной силы во вселенной? Тому, кто нашел способ обойти хватку жестоких отцов? Мы знаем, на что ты способен. — Линшу насмешливо защелка челюстями, обрывая недосказанное предложение.

Влад кислым взглядом окинул флагманский крейсер, на котором в напряжении ожидал Салават. «Ну что, доволен? Репутация, о которой ты так сильно пекся, играет против нас».

— Это сложное решение, и ответ дать прямо сейчас не получится. — Влад устало вздохнул. — Мы бы хотели сначала закончить… дела, с хоруанцами. А после, все тщательно обдумав, примем решение.

Одновременно со словами, которые не слишком-то удовлетворили гооранцев, Влад обратился к Архичервю.

«Как продвигается?»

Ответ последовал немедленно:

«Расшифровка психической информации в скрижалях завершена на девяносто три процента».

Глава 435: Ярость загнанных

«Какова вероятность того, что это уловка?»

Когда расшифровка информации со скрижалей достигла ста процентов, Влад с сомнением обратился к Архичервю. Он не мог поверить, что гооранцы так глупо притащили психически сильному противнику носитель, с ментальной защитой.

«Объективная оценка психических способностей Вормонд гооранцами и сопоставление со степенью защиты информации в скрижалях позволяет сделать вывод, что шанс на взлом составляет около трех сотых процента. Вероятность использования гооранцами в скрижалях ложной информации для причинения вреда Вормонд, в диапазоне двадцати процентов.»

Влад вскинул брови. Откуда взялись такие высокие цифры при столь низком уровне веры гооранцев в то, что Вормонд смогут расшифровать структуру информационных переплетений? Даже он, пытаясь это сделать, не пробрался дальше первого слоя защиты из нескольких десятков миллионов.

Архичервь выдал целый список неучтенных факторов, которые влияют на составление вероятности, даже таких незначительных, что они почти не оказывают влияния на объективную действительность. В процессе Влад удовлетворенно кивнул. Полезность Архичервя с поглощением громадной психической силы погибших Вормонд возросла многократно. Трагедия принесла и свои полюсы.

— Мы готовы подождать, но недолго. — Матхарту потер костлявыми пальцами амулет с заключенной внутри кровавой звездой. Она непрерывно поглощала психическую энергию из тел гооранцев. Похоже, именно ментальное подавление позволяло Моаху контролировать бывших слуг Форонда. — А с хоруанцами вам действительно стоит поспешить. Они обнаружили остатки семени вселенной и что-то делают с ним. Чем бы это ни было, семя чрезвычайно могущественно…

Оставив не самое обнадеживающее предупреждение, Матхарту развернулся. Со взмахом трехпалой руки появилась вспышка, поглотившая бесчисленные армады Гооргона.

Генералы Вормонд на кораблях облегченно вздохнули, сражаться с Гооргоном в условиях открытого космоса, без поддержки планетарных орудий… лучше об этом не думать.

— Приведите Мерида Баниато! — Переместив всех обратно на флагманский крейсер, Эйдон гневно вскрикнул, заставляя инженеров уткнуться в экраны и притвориться интенсивно работающим персоналом.

Вскоре генералы привели главу династии Баниато, который ранее принес весточку от шпионов династии в Хорунгарде. Для Вормонд в допросах нет нужды, Эйдон напрямую проник в сознание бледного, сальноволосого хоруанца, с крючковатым носом. Он основательно порылся в воспоминаниях, пытаясь отыскать связь с Гооргоном, или командованием Хорунгарда, но Мерид действительно просто получил информацию и не заманивал никого в ловушку. Гооргон перехватил их по пути основываясь либо на другом источнике информации, либо на неизвестных технологиях. Оба варианта не слишком-то обнадеживали…

Так, или иначе, был задействован легион Рыщущего зверя — четвертый из тринадцати легионов, большая часть которых еще не до конца укомплектована. Ими командовал Архонт Анфауль — бывший наставник следственников, что более чем ясно указывало на специализацию. Легион разведчиков включал следственников от Хорона, ледяных волков Йорд, небесных орлов Куогал, и гончих Эреб от охотников, а стражи предоставили Стремительных крыльев. Несмотря на то, что основную массу все же составляли пробужденные духи солнечной системы и Хорона с перцептивными способностями, костяк и элита представлена носителями древних родословных. Даже если потенциал в скорости развития уравнялся, уникальные способности семей и династий не ограничивались генами. Они включали: знания, методики, особые навыки, недоступные ни мифическим духам, ни талантливым хоруанцам.

Мобильность Рыщущего зверя уступала лишь Бесконечным крыльям — девятому легиону, чья роль сводилась к транспортировке, переброске, и эвакуации войск, а также всего ресурсного многообразия Вормонд. Уже через шесть земных минут Анфауль сообщил о местоположении армады Хорунгарда и даже предоставил расстановку их сил в соседнем космическом секторе. Из-за неполной комплектации, Рыщущий зверь не мог нанести превентивный удар. Сейчас это самый малочисленный легион, в котором около полутора миллиардов воинов, большинство — неразвитые слабаки. До того, как легион превратится в полностью самостоятельную боевую единицу с наступательной и оборонительной мощью, он берет на себя только роль основной специализации — разведку.

Дохар Мол’акай рвался повести Молот войны — второй легион, в бой, однако у Лоры Диад были другие планы. Эйдон и Бесконечные крылья, под командованием Марека Нэруда, переместили флотилию Вормонд во вражеский космический сектор. В ту же секунду корабли перестроились. Три колоссальных крейсера, включая флагманский — Король роя, развернулись боком и образовали стену, пустив всю энергию двигателей на поддержание щитов.

Незримая доселе пелена барьера покрылась рябью, как только в нее ударил дождь пылающих метеоритов. Крепости Рока атаковали со всей яростью и гневом, присущим космическим дьяволам, Хорунгард больше не собирался убегать.

Глава 436: Фтороводород

— Щиты долго не продержатся! Мы должны выйти и дать бой! — Марек Нэруд с тревогой взирал на стремительно уменьшающийся запас прочности защитного барьера, выведенный в процентном соотношении на главном экране. Он только недавно получил под командование «Темную звезду» — крейсер невероятной красоты и силы. Созданный по чертежам Эйдона, он вмещал более полумиллиарда экипажа, обладал потрясающей мобильностью, способностью искажать пространство, и перемещаться со сверхсветовой скоростью. Оружейные системы «Темной звезды» так же вызывали восхищение: импульсные пушки выплевывали снаряды с подавляющей пробивной мощью на расстояние нескольких световых часов. Основное орудие позволяло создавать гравитационные аномалии разной полярности, в результате чего все, что попадало в поле действия, разрывалось на куски. Однако оборонительной мощью Темная звезда похвастаться не могла…

Марек Нэруд — выходец с Хорона, он никогда раньше не видел столь чудесной техники. Не мог даже мечтать о том, чтобы обладать ею. Как можно просто стоять и смотреть на варварские выходки неблагодарных потомков, пытающихся устроить флоту Вормонд метеоритное погребение?

Никто не внял требованиям Марека. Лора через коллективное бессознательное уточнила кое-что у Эйдона, и отдала приказ Мареку не убирать «Темную звезду» с пути метеоритного дождя. К счастью, часть нагрузки перенимал Король роя — самый большой корабль флота Вормонд, а также «Циклоп» — крейсер легиона Молота войны.

Наконец, из-под щитов крейсеров вперед вылетели эсминцы, окрашенные в темно-зеленые цвета. На кораблях красовались эмблемы вопящих черепов с не до конца облезшей плотью. Это был символ Скверны — третьего легиона.

Глаза Марека сузились, он настороженно посматривал на вылетевшие эсминцы.

В отличие от прочих легионов, Скверной командовал неизвестный, укутанный в белые бинты. Это гуманоидное существо отражалось в коллективном бессознательном полным отсутствием эмоций, холодный, словно лед, при этом несущий необъяснимое чувство опасности. Его не знали ни хоруанцы, ни генералы Вормонд, ни даже космический Паук. Сам Влад назначил Архонта легиону Скверны, и представил его как Саванн.

Очевидно, доверия к темной лошадке, недоступной для понимания даже психически сильному виду, не испытывал никто. Но оспаривать приказ Влада смельчаков не нашлось.

Эсминцы одновременно выпустили из шахт орудий бочкообразные снаряды. Чрезвычайно медленные, они, тем не менее, смогли избежать столкновения с метеоритами, маневрируя благодаря встроенным микродвигателям. Сотни бочек направились через пылающее космическое пространство к крепостям Рока. Последние защищали планетоид с дырой на одном из полюсов.

Эйдон задумчиво проводил взглядом медлительные снаряды. Он лично занимался усовершенствованием технологий норботтов и подгонкой их под нужды Вормонд, однако данные боеприпасы проектировались Владом специально для этой операции. Хоть прародитель червей и не особо углублялся в технические дебри, нет никаких сомнений, что его познания и навыки в данной области превосходят большинство разумных во вселенной. Почему Влад выбрал именно этот тип снарядов? Не говоря уже о баллистическом несовершенстве, разве не проще телепортировать их напрямую к крепостям рока, а не ждать, пока они доберутся до цели?

Лишь Влад знал, что для завершения реакции внутри бомб необходимо время, особая траектория движения, и скорость. Факторы отвечали за постепенное смешивание веществ и зарядов омни, освобождающихся внутри снарядов часовыми механизмами. Именно из-за медлительности и опасности происходящих процессов войска Вормонд до сих пор не атаковали.

Противники тоже заметили приближающиеся снаряды, и начали сбивать их огненными копьями и метеоритами. Уничтоженные бомбы не взрывались, просто разбивались будто бочки с водой. Когда большинство снарядов исчезло, на двух, наконец, загорелся зеленый свет. В то же мгновение оболочка осыпалась коррозийными хлопьями, а затем произошло нечто невообразимое. Из крошечной точки во все стороны расползся полупрозрачный туман, гигантское космическое пространство оказалось захвачено неизвестным газом.

Хоруанцы за пределами крепостей первыми ощутили воздействие. Защитные костюмы, предотвращающие заражение, разлагались на глазах и налипали на красную кожу оплавленными пятинами.

— Что это за оружие?… — Лора Диад, стоявшая в командной рубке в нескольких метрах от Влада, повернулась к нему. Четыре пары сапфировых глаз широко раскрыты, а на красивом лице следы шока. Она думала, что уже видела весь ужас и силу Вормонд, но это… Это не просто чья-то сила, обусловленная развитием, а чистая технология с невероятным масштабом воздействия!

Большинство архонтов и уж тем более генералов, которым не достались крейсеры, притихли.

— В открытом космосе достаточно много водорода, с которым хорошо вступает в реакцию фтор. При облучении последнего зарядами: агрессии Корх, стремительности Йит и раскрытия Шоа, можно добиться поразительного катализа реакции и поддержания газообразного состояния даже в условиях вакуума. Благо отрицательные температуры рядом с крепостями Рока не встречаются… — Объяснения Влада отразились на лицах окружающих пониманием. Они обладали знаниями Земли и могли воспринять такие простые вещи. — Сама по себе плавиковая кислота недостаточно агрессивна, однако она разрушительна для полиэфирных групп, из которых состоят костюмы Хорунгарда.

Как только Влад закончил говорить, эсминцы легиона Скверны сделали новый залп. Они выпустили торпеды, на чрезвычайно высокой скорости достигшие пораженных кислотными парами крепостей Рока. Взрывы сотен снарядов разнесли во все стороны вирус зеленой заразы, от которого краснокожие гиганты уже не могли защититься.

Глава 437: Три лорда Апокалипсиса

Взрывы вирусных бомб соперничали с ревом пламени крепостей Рока. В конце концов неумолкающий рокот огня взял верх, однако это не та победа, которой хоруанцы радовались.

Зеленая зараза туманом расползлась по космическому сектору, проникая в поры кожи, слизистую глаз, и дыхательные отверстия. Краснокожие гиганты пытались защититься плотным покровом пылающей омни, вот только вирус обладал энергетическими свойствами, позволяющими преобразовывать любую духовную силу в родственную. Благодаря обману активной и пассивной иммунных реакций, вскоре триллионы хоруанцев начали корчиться от боли.

Мутации протекали стремительно: Из пор сочилась черная жидкость, затвердевающая в виде наплывчатого покрова орб-хитина, глаза очерчивались крестами, а ярко желтые радужки приобретали кислотно-зеленый оттенок. Заражение прошло успешно, но ни Влад, ни Архонты, не выглядели радостными.

От планетоида с дырой в одном из полюсов, который и защищали крепости Рока, во все стороны ударила волна подавляющей омни. Настолько тиранической и плотной, что даже на цикле Пустого космоса души испытывали дискомфорт.

— Проклятье. — Брови Влада сошлись к переносице, он впервые за долгое время деактивировал инвазивное зрение. Особый спектр позволял улавливать омни вместо фотонов и благодаря ей видеть вещи насквозь. Пресыщенное духовной энергией окружение фактически лишало обзора, все вокруг будто заволокло плотным красным туманом. — Разберитесь с теми, кто не заразился. Планету проверю сам.

Отдав приказ, Влад покинул командную рубку вместе с архонтами. Последние отдавали приказы по коллективному бессознательному, организуя собственные легионы. Большинство представляло собой сборище слабых землян и хоруанцев, так что главная цель данного сражения — позволить недоразвитым поглотить как можно больше душ и приобрести боевой опыт. Остальным займется вирус зеленой заразы, который преобразует армады Хорунгарда в послушных зверей для завоевания вселенной.

В посадочном ангаре командный состав Вормонд ступил в круглое образование. Как только система активировалась, вверх поднялись металлические кольца, с выемкой во внутренней части, где пульсировала энергия. Группу опустило сквозь открывшийся шлюз в полыхающий космос, где архонты незамедлительно отправились к подчиненным.

Марек Нэруд, ожидавший сигнала на «Темной звезде», наконец, начал действовать. Мастера подчинения под командованием отпечатали сложную череду клеймений из более чем ста двадцати точек сутры. Колебания охватили полотно реальности вокруг флотилии, а затем крейсер «Циклоп» и двадцать массивных линкоров с символом пылающего молота телепортировались прямо за стену крепостей Рока.

— МООООЛЛ!!!!.. МОЛОТ ВОЙНЫ! — Дохар Мол’акай, покинувший крейсер вместе с приближенными воинами, быстро поправился. Он едва не воззвал к имени славной династии, но уловив строгое присутствие Лоры в коллективном бессознательном, пришел в себя.

В ту же секунду «Циклоп» сделал залп из главного орудия. Гигантская сфера, похожая на око, зажатое невидимыми тисками меж концов космической подковы — корпуса корабля, выпустила нестерпимой яркости луч. Бело-желтая вспышка попросту слизала все крепости Рока, попавшие под диагональный залп, а все что находилось поблизости оплавилось от чудовищных температур.

Дохар, командующий десантной высадкой, и готовый вступить в привычную рукопашную, замер с глупым выражением лица. В отличие от Марека Нэруда, глава династии костяных воителей презирал передовые технологии. Мол’акай всегда сражались лицом к лицу с врагом, а не отстреливались из укрытия. Он принял «Циклоп» лишь потому, что легион Молота войны на данный момент самый многочисленный и необходимо как-то транспортировать войска.

От стражей легион получил Гедонуса, вместе с армией клинков. От отрекшихся звездных волшебников Энцелон. От охотников разжигателей гнева Меркурия, демонов боли Марса, титанов Юпитера и его спутников, а также гравитационных чудовищ Сатурна. От скрытого царства целых пять знатных семей заклинателей стихий. Одних только древних духов солнечной системы набралось более семнадцати миллиардов. Еще около двух миллиардов слабосилков с Земли. К сравнению, хоруанцев в легионе Молота войны едва ли девять миллиардов, а благородных меньше миллиона.

Огромное количество войск налагало на Дохара тяжелый груз ответственности, но он не боялся ничего, и в данной битве собирался личным примером показать будущий курс Молота войны. Кто бы мог подумать, что один единственный выстрел лазерного орудия перечеркнет все планы Архонта…

Пока Дохар откисал за рядами крепостей Рока, сумевших изолироваться от вирусных бомб, Влад изумрудной вспышкой пронесся сквозь космическое пространство и с грохотом врезался в тело планетоида. Окутанный психическими молниями, в активации кипящей крови, покрытый броней орб-хитина, он был как никогда серьезен. Подобравшись настолько близко к источнику подавляющего духовного пульса, Влад ощущал, как тяжело двигаться в океане омни.

Инвазивное зрение не работало так что Влад, не зная точного местоположения цели, направился прямиком к дыре в одном из полюсов планетоида. Однако, как только он пронесся сквозь краснокожих гигантов, разрывая свирепых воинов на куски, впереди приземлились монструозные силуэты. Три лорда Апокалипсиса — командующие восками Хорунгарда, преградили путь.

Глава 438: Мое имя — Урагар

— Ну давайте. — Влад поднял руку и сжал кулак, заставляя компрессионный воздух в суставах вырываться наружу и издавать характерные щелчки. — Посмотрим, что вы сделаете, когда мы на одном эволюционном уровне.

Прошлая битва с лордом Призраком оставила серьезную психологическую тень. В тот раз Влад сделал все, но даже так не смог одержать победу, лишь вмешательство Гон Ши спасло ситуацию. Сейчас, самое время отыграться.

Три лорда апокалипсиса, чья прочная глухая броня не испытывала никакой нагрузки из-за кислотной среды, одновременно выступили вперед. В разряженной атмосфере планеты движения гигантов порождали бури, а когда стопы готовы били опуститься на красные барханы, тела вдруг потеряли опоры. Ссотрясающим ревом двадцатиметровые колоссы начали валиться в песок. Их лодыжки оказались отсечены от ног!

— Трусишки слишком долго бегали от нас. — Позади Влада раздался насмешливый голос Эйдона, вышедшего из портала вместе с восемью Мифическими духами. — Сначала прятались за Хороном, потом сбежали из собственного галактазара… Раздражает.

Играя тончайшими нитями пространства на кончиках пальцев, космический Паук резко оттянул руку. Сгруппировавшиеся лорды Апокалипсиса вновь взревели, незримые ловушки, установленные Эйдоном, лишили гигантов правых рук. После обновления крови происхождения и ритуала реконструкции души Эйдон обрел немыслимую духовную силу. Теперь противники Пустого космоса, даже из великих рас, мало что могли противопоставить ему.

Кивнув Пауку, Влад вновь покрылся молниями и пронесся сквозь поваленных лордов. Пробегая рядом, он замедлился до жалких тринадцати махов. Теперь понятно, почему лорды реагировали так медленно. Эйдон сумел создать не только ловушки, но и гравитационную аномалию, многократно сжимающую пространство в одной точке и превращающей метры в сотни километров. Из-за деактивации инвазивного зрения Влад попросту не заметил действий Паука.

«Надо бы заняться усовершенствованием глаз, чтобы больше таких неловкостей не возникало…»

Добежав до края дыры, Влад остановился. Даже без инвазивного зрения он мог видеть, как в небеса из недр бьет столб насыщенного оранжевого света. Плотная омни вырывалась бесконечным потоком, заполняя космический сектор и пространство за его пределами.

Нырять в неизвестность не хотелось от слова совсем. Однако по-другому информацию не добыть. В легионе Рыщущего зверя только Анфауль сможет выдержать такое мощное духовное давление, но он занят полевым обучением войск. Придется идти самому.

Отрастив из ладони изогнутый клинок, Влад вцепился когтями на ногах в спрессованную неимоверным давлением породу, а затем рванул вниз. Встречный поток омни пытался выбросить незваного гостя в космос, но тело Влада весило около двух тысяч тонн. Из-за генов расы Итит, уплотняющих материю и не позволяющих уваливаться в объеме, он не изменился в размерах, при этом приобрел просто чудовищные физические характеристики. Достигнув Пустого космоса, Влад мог поднять вес любого земного материка, обладал невообразимой прочностью, и благодаря малой площади соприкосновения, огромной силы ударом.

Прорвавшись сквозь поток омни, раскаливший броню орб-хитина докрасна, Влад попал внутрь планетоида. На месте, где должна течь мантия, оказалась пустота, а вместо ядра странная конструкция, похожая на песочные часы. Именно она являлась источником подавляющей духовной мощи.

В верхней части полупрозрачного механизма левитировал кусок метеорита, усеянный золотистыми прожилками. В памяти вспыхнул образ каменного эмбриона Гооранцев, который перед взрывом покрылся подобными узорами. Внизу, свернувшись калачиком, дремал голый хоруанец. Не краснокожий гигант, преобразованный «благословлением» Дагора Раздирающего, а чистокровный выходец Хорона. Бледная кожа, черные рога, лоснящиеся назад вместе с густыми волосами, длинные брови, свисающие плетями перед молодым лицом. Уши чуть заострены к затылку, а на задней части шеи и вдоль позвоночника растут крошечные роговые образования крючкообразной формы. Влад изучил признаки всех благородных династий Хорона, от существующих, и до погребенных в анналах истории, однако вид незнакомца не укладывался ни в одну из категорий.

«Это должно быть, семя вселенной…»

Мощь, которую источал десятиметровый метеорит, позволила мгновенно сделать выводы. Отпечатав клеймение междоменной норы, Влад сделал горизонтальный взмах мечом. Сечение души поработило омни на пути, превратившись в громадный сияющий белым, слеш. Подобно серпу он ударил по тонкому патрубку, словно пуповина соединяющему два отсека механизма. Полупрозрачная стенка треснула, но не разрушилась. Стой на пути такого разреза даже планета, она разделилась бы надвое.

Влад сделал еще два росчерка изогнутым клинком, отравляя сечения души, которые подобно волнам, нагоняющим друг друга, наложились и увеличили взаимную мощь. На этот раз механизм не выдержал и со звоном лопнул. Излишки омни, которые не уходили на подпитку спящего Хоруанца, больше не сбрасывались, и луч энергии перестал маяком освещать космическое пространство. Влад тут же бросился к парящему среди осколков метеориту, чтобы забросить тот в яму междоменной норы, однако на пути появилась фигура хоруанца.

Острие клинка бросилось к горлу противника, черви, раскрыв пасти, атаковали с двух сторон. Они готовы били вцепиться в плечи и провернуться, разрывая добычу словно крокодилы. Но стремительные атаки увязли в пространственной аномалии…

Влад мгновенно отпечатал клеймение Опустошения миров и кулаком попытался донести его до безразличной физиономии. В десятке сантиметров от носа, незащищенная ладонь с бархатной кожей остановила хитиновую ручищу, полностью погасив невообразимую инерцию и потаенную мощь высшего клеймения тропы разрушения.

— Пытаешься использовать против меня то, что создано мной?… Какая глупость. — Ровный голос молодого хоруанца ударил по ушам болью, да такой, что из них начала течь кровь. Регенерация не справлялась с уроном и не могла остановить непрерывные повреждения, разрывающие нейроны в мозгу и во всем теле. — Стойкий, как и ожидалось. Рад встрече, владыка зеленой заразы, мое имя — Урагар.

Глава 439: Гений древности

Представление хоруанца ошеломило Влада, но лишь на мгновение, в следующее, он схватил ладонь противника и всадил колено под ребра. Острый хитиновый шип на коленной чашечке должен был пронзить живот, разорвать диафрагму, и добраться до легких, однако удар ушел в пустоту. На месте противника остался лишь черный туман, от соприкосновения с которым запас сутры стал стремительно убывать. Резкий разрыв дистанции и Влад настороженно смотрит на Урагара, медленно проявляющегося в мрачных клубах. На сей раз он не светил голым задом, все тело покрывала темная прослойка сутры, прилегающая словно термокостюм. Лишь ноги остались босыми, а голова неприкрытой.

— Тело алчности? Похоже Арцилий и над тобой постарался… — Холодный взгляд Влада, казалось, не содержал эмоций, но в нем угадывалась опаска. Он даже закрыл междоменную нору, ведущую в склады крейсера «Король улья», неуверенный, что сможет сдержать противника. Неизвестно, сколько древних телосложений он получил. Да даже без этого, напротив — Урагар. Основатель безымянной крепости, самой системы клеймений! И он достиг первого цикла Вселенной…

— Арцилий… Талантливый мальчик. — Голос Урагара стал строгим, словно у учителя, отчитывающего недисциплинированного подростка. — Тебе не стоило лишать Хорон такого сокровища.

Ощущение того, как сжимается пространство вокруг, заставило Влада активировать органические реакторы под лопатками. Черви широко разинули пасти и поглотили всю энергию вокруг. Плотное полотно реальности расползлось на нити, образуя область черной пустоты. Пустоты где нет ни света, ни движения молекул, ни даже самого времени.

«Тело Презрения…»

Добавив еще один атрибут силы в анализ противника, Влад стремительно вылетел вперед, непрерывно поглощая энергию. Если он хочет победить врага на целый эволюционный уровень выше, тягаться в энергетических навыках — не лучшая затея. Необходимо навязать ближний бой. Однако на пути образовались бесчисленные каменные щупальца, растущие прямо из далекой планетарной коры. Урагар подчинил материю и впрыснул в нее столько сутры Презрения, что даже органические реакторы не смогли поглотить до конца. В результате Влада обвило многокилометровым коконом, непрерывно уплотняющимся под воздействием сутры. Вскоре весь планетоид превратился в спрессованную тюрьму для одного заключенного, а Урагар, прихватив остаток семени вселенной, вылетел навстречу Вормонд.

Краснокожие гиганты, что обладали лучшей броней и защитой от кислотной среды, уже потерпели поражение. Их, в отличие от первой волны жертв, не заражали, а стравливали со слабосилками и скармливали им. Выходцы солнечной системы, пожирая воинов великой расы духами войны, и фильтруя омни реакторами ядерного синтеза, цикл за циклом повышали развитие. Многомиллиардные легионы Вормонд одномоментно перешагнули за Звездный цикл, вступив в категорию сильнейших существ вселенной. Такой стремительный рост ошеломил даже Архонтов. Кто бы поверил в сказки, что всего несколько десятков минут назад могучие воины, повелевающие гигантскими духами войны и пожирающие целые крепости Рока, были жалкими слабаками.

— Всем быть на чеку, к «Темной звезде» приближается источник огромной духовной силы! — Крик Эйдона разнесся по космическому сектору, заставляя колебаться нити пространства. Он вместе с мифическими духами подавил троих лордов апокалипсиса, но прикончить их не дало неожиданное сжатие планетоида до тридцатиметровой сферы.

В напоминании Эйдона никто не нуждался, ведь Урагар не скрывал своего присутствия. И воины Вормонд, и гиганты Хорунгарда ощущали подавляющую силу существа, прорвавшегося на цикл вселенной.

— Нет… не может быть… — Анфауль попятился в командной рубке, когда прямо перед «Темной звездой» завис Урагар. Фигура хоруанца выглядела крошечной, практически несуществующей на фоне колоссального крейсера, однако у наблюдающих создавалось впечатление, будто корабль перед ним игрушечный.

Эмилий, Роккон, и Бут, бросились к «Темной звезде», ощутив знакомый привкус сутры. Они не могли поверить в то, что неуклонно сообщали в мозг энергетические рецепторы. Лишь когда все четверо верховных наставников оказались на месте, пришло осознание — он вернулся.

— Учитель… — Роккон — бывший верховный наставник бойцов, восьмирукий монстр, с крепким телосложением и свирепым взглядом, превратился в испуганного щенка. Даже гортанный голос значительно повысился.

— Ты смеешь называть меня учителем, после всего, что сделал? — Вопреки холодным славам, Урагар не выглядел обозленным. Он лишь наклонил голову вперед, подлетая поближе к бывшим ученикам. — Если бы не Белес — мой единственный достойный ученик, эта вселенная никогда бы и не вспомнила имени Урагара. Если бы он не пожертвовал глазом для воскрешения, и не отыскал семя вселенной, вернувшее мои силы… вы бы полностью уничтожили нашу великую расу, даже не осознавая этого.

Ни один из четверки не мог выдавить и слова. Они точно знали, что глаза жизни и смерти не могут возродить Энда, только Архидьявола и ниже. Неужели Белес, или кто-то другой из проклятой династии Минтар, смог ослабить сутру Урагара, и возродил его в таком виде?

Пока мысли обезумевшим роем метались в головах хоруанцев, спрессованный планетоид взорвался. Влад изумрудной вспышкой пронесся через открытый космос, и обрушил на Урагара сечение души небывалой мощи. Слеш, высотой в несколько тысяч километров, встретился с черным облаком Алчности. Марево начало поглощение омни, однако Влад использовал высшее клеймение тропы Поглощения: Отторжение. Оно создано для борьбы с другими мастерами поглощения, или же обладателями телосложения Алчности. Крошечное облачко серого тумана вклинилось в черный океан, а затем не до конца съеденный слеш продолжил путь и врезался в Урагара. Отторжение было похоже на щелочь, которую бросили в кислоту, и создано данное клеймение уже после смерти Урагара, так что вряд ли он мог знать о нем.

Глава 440: Ценность жизни и смерти

— Это все, владыка зеленой заразы? — Урагар провел ладонью по шраму, рассекающему грудную клетку и весь живот по диагонали. Сутра тончайшими нитями оплела враждебную омни и вытолкнула из тела, позволяя естественной регенерации захлестнуть организм. Вскоре на месте глубокой раны красовалась новая розоватая кожа. — С такой незначительной силой ты поработил Хорон, и превратил мой славный народ… в это?

Черные, словно само небытие, глаза, презрительно косились в сторону войск хоруанцев. Все были облачены в покров орб-хитина, с червями, растущими из лопаток, крестообразными зрачками, и духами войны подле.

— Какая ирония, самый почитаемый новатор Хорона противится эволюции? — Влад не стал развивать атаку, пристально глядя на противника. С таким врагом использовать второй раз трюк отмены поглощения вряд ли выйдет, а оптимального способа победить нет. Пока нет… но скоро, примерно через минуту…

— ЭВОЛЮЦИИ?! — Неожиданно, спокойный Урагар взревел, выпуская подавляющую сутру. Во все стороны вырывалась желто-красная энергия, ритмичной пульсацией заполняющая космический сектор. — Они теперь даже не хоруанцы! Грязные твари, помесь космических зверей и отвратительных уродов неизвестного происхождения!

Все, кто попадали под чудовищное воздействие, начали истекать кровью. Броня орб хитина не могла защитить от колебаний энергии, разрушающей тела изнутри. Лишь потрясающая регенерация спасала воинов Вормонд от гибели.

— Что с того? — Пока хоруанцы опасливо перебрасывали взгляды то на Урагара, то на Влада, последний открыто насмехался. — Физиологически, духовно, и психически они действительно больше не хоруанцы, но… это так важно? Вормонд лучше во всем.

Физиономия Урагара исказилась, и он открыл рот, чтобы презреть наследие червей. Осмеять соотечественников, что стали рабами, фактически повторив судьбу Хорунгарда. Просто одними повелевал всемогущий жестокий отец, а другими самодовольное ничтожество. Но слова так и остались в горле, вместо них вырвалась струя крови, заставившая Урагара закашляться. Он весь затрясся, из ушей, уголков глаз, и носа брызнула черна-красная жидкость, сворачивающаяся на глазах у ошеломленных наблюдателей.

— Ты с самого начала не защищался от вируса Вормонд, зная, кто я такой… — Влад задумчиво потер подбородок. — Семейка Минтар разработала защиту от заражения, или же сам такой уникум? Впрочем, не важно. Больше интересует, почему в сражении, зная, какими последствиями может обернуться небрежность, ты действовал так самоуверенно? Цикл Вселенной ударил в голову? Белес ведь видел демонстрацию моего прошлого, и как заканчивали противники Вормонд. Противники куда более могущественные, многочисленные, с бесчисленными преимуществами, но постоянно недооценивающие главную мою силу — прогрессию. Если знаете, что могу ударить с десятикратной силой сегодня, и с двадцатикратной мощью завтра, почему послезавтра готовитесь к прошлым результатам? Это… неразумно.

Качая головой, Влад наблюдал, как затянувшаяся на груди рана Урагара вновь открывается, и из нее вываливаются комки бурлящей свернувшейся крови. На самом деле это не кровь закипала, а крошечные паразитические черви Хилекриса. Усовершенствованные благодаря генам расы Итит, обитающей в квантовой вселенной, они были размером с электрон и другие элементарные заряды. Такие габариты делали их не только незаметными, но и прочными, способными выдержать колоссальные повреждения, и даже распространяться на самом острие сечения души…

— Беееспооолееезно. — Влад издевательски протянул, глядя на попытки древнего гения выскрести пальцами из груди все лишнее. — Паразиты — лишь переносчики вируса, транскрибирующего РНК. Вируса, в который можно внедрить любой генетический код, и если к нуклеотическим цепочкам Вормонд ты инертен, то другие должны сработать, ведь так?

Урагар уже не мог контролировать тело. Он безумно трясся, вены и артерии по всему лопались, а из них будто выдавливаемая паста, выползала черно-красная смесь.

— Сейчас твои клетки производят высокомолекулярные органические вещества спиралевидной формы. Чем-то похожи на липиды, но куда сложнее. Они притягивают заряды омни, жизненной, и психической энергии, образуя ковалентные связи, которые я назвал триплексными. Эти вещества естественным образом расщепляются белками, а затем слитые воедино энергетические заряды начинают неконтролируемое расширение… штука неприятная. Опасность такая, что я даже сделал несколько оружейных образцов, знаешь, на всякий случай. Врагов у нас полно, кто бы мог подумать, а?… — Влад отпечатал клеймение пространственного кармана и достал из аномалии крошечный пузырек. — Честно говоря, удивлен, почему ты еще не взорвался. Клетки тела, достигшего эволюционного уровня Энда, должно быть очень прочны. Но смерть все равно не за горами, а вот в руке у меня лекарство. Хочешь?

Подлетев к умирающему Урагару, Влад протянул пузырек. Хоруанец не колебался и попытался схватить спасительную ампулу, однако Влад резко одернул руку, сбил колпачок с пузырька большим пальцем, а затем погрузил иглу на конце в собственный глаз. Кожу даже без орб-хитина закаленная игла не пробьет, так что пришлось выкручиваться.

— Твоя жизнь, как величайшего таланта Хорона, ценна… Но смерть, как окончание бессмысленной гордости исчезнувшей расы и момент отрешения хоруанцев от прошлой идентичности, еще ценнее. — Прошептав на ухо Урагару холодные слава, Влад приобнял полутруп за плечи, и позволил червям вцепиться в пузырящуюся плоть.

Глава 441: Неудача

Черви растерзали Урагара и пустили пузырящуюся плоть по глоткам, к реакторам органической крепости. Крошечные паразиты Хилекриса сразу же погибали в среде нового носителя из-за антидота, который тот принял.

Влад весь сжался. Энергия, струящаяся по венам, казалась бесконечной. Не только омни, но и жизненная сила поглощенного Урагара превосходили все мыслимые пределы. Воистину Энд — высший этап эволюции великой расы хоруанцев.

Пульсацией мощь пыталась вырваться из тела наружу, заставляя хитиновую броню отслаиваться от кожи, но Влад контролировал процесс. Он сжимал небольшое количество триплексной энергии, синтезированной в организме Урагара, не давая ей повлиять на процесс развития. Сосуд духа цикл за циклом становился сильнее. Паразиты Хилекриса внедрили не только высокомолекулярные органические соединения, сливающие три типа энергии, но и кровь происхождения. Это позволило в значительной степени упростить обработку поглощенной силы.

На глазах у бесчисленных воинов Вормонд прародитель червей с начального этапа Пустого космоса достиг девятого цикла. К несчастью на прорыв до Вселенной сил не хватило. Коэффициент поглощения составлял ноль целых девять десятых, однако разделение омни на элементарные заряды и отсеивание ненужных уменьшало показатель до ноля целых шести десятых.

«Потери все еще слишком велики…»

Никто, кроме самого Влада, не выглядел недовольным таким скачком сил. Как для урожденных хоруанцев, так и для земных духов, развитие на высших уровнях силы — вещь совсем не тривиальная. Без генов Вормонд это вообще нечто недостижимое. Шутка ли, на эволюционном уровне Пустого космоса набирать новые циклы, словно ягоды в корзину? Один цикл составляет почти восемь с половиной триллионов омни. По меркам низших цивилизаций это население двух тысяч планет!

«Остальное придется добить через Вормортис»

Покосившись на Архидьяволов, находящихся на грани прорыва к циклу Вселенной, Влад внутренне посетовал. У них нет духовного измерения для обеспечения непрерывного роста сил, а в бою с Хорунгардом пришлось отказаться от добычи в пользу незрелых легионов. Так не пойдет, следующий бой должен принести Вормонд настоящих экспертов уровня Вселенной, чтобы на равных бороться с проклятым Малькмиром. Ушастые ледышки стали самой большой проблемой для Влада. Благодаря книгам Мариэль он узнал о малькатти больше, чем о других великих расах, но это ничуть не упростило поиск решения их проблемы. Ушастые не носились по вселенной в поисках пропитания как Чо’мон, не размахивали направо и налево оружием как хоруанцы, не были падки на чужие знания как аоны, и не обладали критическими уязвимыми местами как гооранцы. Еще до принятия воли Гельяла безмолвного малькатти обладали выдающимися способностями, позволившими встать на ноги и утвердиться в жестокой вселенной. А после все их сильные качества умножились. Прибавив ко всему прочему свободу мышления от эмоциональных факторов и полную неуязвимость ко всем органическим и неорганическим возбудителям. Сколько бы Влад не думал, единственный способ борьбы с Малькмиром — силовое противостояние, к которому, учитывая силу противника, необходимо подготовиться очень основательно.

«Кстати, ушастые продолжают осваивать брошенные нами миры, или уже вернулись в свой галактазар? Было бы неплохо разобраться с разобщенными войсками…»

Размышляя о возможной конфронтации, Влад подлетел к Эйдону и стал ждать, пока тот не создаст переход в улей Мариэль. Делегирование полномочий тем и хорошо, что не нужно лично участвовать во всех делах подчиненных. Есть архонты, они сами разберутся, как поступать с полуразрушенными крепостями Рока, зараженными хоруанцами, и прочими последствиями битвы.

* * *

С возвращением в улей Влад сосредоточился на развитии. Он днями-ночами поглощал омни из Вормортиса, пока, наконец, не явился Эйдон и не сообщил о готовности новой лаборатории. Сам Паук занимался воспроизведением технологий, дешифрованных архичервем из скрижалей гооранцев. На беседы времени не оставалось, и он отправился к команде инженеров.

Влад снова остался один, и счастливый, продолжил исследования триплексной энергии. На сей раз он не стал рисковать, и внедрил гены металлических элементалей в отсеченную руку. Предварительно пришлось значительно расширить в ней корневую систему циркуляции омни, укрепив стенки сосудов для сопротивления расширению. Также во все стороны отведены патрубки для экстренного сброса энергии в случае коллапса. Они уходили в крошечные червоточины, ведущие в изолированные слои подпространства. Совсем не хотелось взрывать новую лабораторию…

«Эксперимент триплексации энергетических структур ноль восемь три, начинается»

Сделав очередную заметку в психическом журнале, Влад осторожно капнул с пипетки на оголенную плоть отрубленной руки. Он экспериментировал с дозировкой, методами инъекции, катаболическими ограничителями, облучением, и многими другими факторами, в надежде на удовлетворительный результат, однако…

«Двадцать третья секунда эксперимента: клетки реципиента наполняются сжиженной триплексной энергией и вытягиваются вдоль усиков хроматина, появляющихся из разрушающего ядра. Наблюдается стремительное истончение клеточной мембраны, и нарушение межклеточных контактов. Хроматин разрушается, клетки больше неспособны к самовоспроизведению. Тридцать девятая секунда: полное разрушение клеточной мембраны, выход триплексной энергии в цитоплазму. Провал эксперимента ноль восемь три».

Глава 442: Болельщики

Без тени эмоций Влад выбросил разлагающуюся на глазах конечность в подпространство, куда попали предыдущие восемьдесят одна рука.

«Я решил проблему неконтролируемого расширения. Однако ни физическая, ни ментальная, ни духовная, оболочки не могут удерживать триплексную энергию дольше минуты. Проблемка… Нужно найти Мариэль, она лучше разбирается в энергетическим балансе. Может что подскажет».

Не задумываясь о том, на какой ноте они в прошлый раз разошлись, Влад прикрыл глаза, чтобы почувствовать энергию малькатти. К своему удивлению он обнаружил колебания вместе с другими знакомыми сигнатурами. Немедля было активировано клеймение междоменной норы, открывшее проход к имению Диад.

Древний замок, остроконечные шпили которого увенчаны синими драгоценными камнями, похожими на сапфиры, встретил гостя бурными криками. Атмосфера утонченности и размеренной аристократичности мгновенно исчезла. Влад запрыгнул на крышу стойла, где содержались рогатые скакуны, чтобы узреть причину эмоциональных возгласов. Ей оказалась битва двух хоруанцев, развернувшаяся в изолированном пространстве. Это был не барьер, а сжатая многокилометровая реальность, которая со стороны выглядела крошечной и вполне умещалась на внутреннем дворе замка.

«Салават и Дохар?»

Не без труда узнав бойцов, с лиц которых сходила плоть при каждом новом столкновении, Влад присел на черепицу из черных костей. Он и сам заинтересовался сражением, за которым бурно следили высшие чины Вормонд.

Эйдон, словно что-то почувствовав, повернул голову к источнику негативных веяний, и тут же замер. Он встретился взглядами с Владом, отчего все нутро Паука похолодело.

Неловкий вид Эйдона заставил Влада фыркнуть. Восьмилапый гад должен заниматься разработкой пирамиды Гооргона, а не глазеть на потасовки.

Тем временем в сжатом пространстве Дохар Мол’акай выросли резкий боковой удар. Обладающий огромной силой и инерцией, он стал еще опаснее, когда из запястья вытянулось костяное лезвие.

Салават не сплоховал, он распался на нити крови, которые обвили могучую руку архонта острой сетью. Почувствовав боль прорезаемой кожи, Дохар высвободил сутру разрушения и уничтожил кровавые оковы.

Незрелый Линли Диад ахнул, испугавшись за старшего брата.

Побледневший Салават вновь сплелся в гуманоидную фигуру, и контролируя кровавый вихрь, попытался ограничить движения противника. Дохар просто топнул по земле, заставив сутру разрушения расщепить десятки километров материи на атомы.

Двое вновь вступили в ожесточенную физическую конфронтацию. Дохар был свиреп, но и Салават не отставал, он выверял каждое движение и на пропущенный удар отвечал своим. Салават выискивал момент и вот, увидев его, резко прошел ноги. Кровавый когти впились в бедро, а вторая рука, залетев по верхней траектории, вцепилась в глотку. Резкое скручивание с подбивом неповрежденной ноги, и архонт Молота войны на земле. Обычный перевод в партер сопровождался ужасными увечьями для Дохара, не ожидавшего такого странного приема.

Тут же Салавата выбросило в небо сутрой разрушения, однако он прихватил в когтях знатные куски мяса. Помимо очевидных повреждений, Мастифф поглотил колоссальное количество жизненной энергии Дохара. Именно она позволила сражаться на равных с противником на пике Пустого космоса, когда сам боец только достиг этого цикла. Как оказалось, кровавые духи Земли обладали способностью косвенно манипулировать жизненной силой. В последнем сражении с Хорунгардом они поглотили громадное количество жизненной энергии, вследствие чего сутра была переполнена ею. Полностью противоположенная картина у остальных Вормонд, чьи реакторы при поглощении расщепляли материю, оставляя лишь омни.

Дохар часто дышал, пытаясь стабилизировать свое положение. Регенерация, что минуту назад позволяла отращивать конечности, едва справлялась с рваными ранами. А вот Салават напротив, из изломанной куклы вновь превратился в статного парня, развернувшего в небесах кровавую бурю.

— Рррааааааа!!!! — Рев Дохара сотряс древний замок, сбивая ветхую пыль с высоких стен. Как глава сильнейшего легиона и свирепейшей династии Хорона, он не мог сдаться.

Сражение продолжилось.

Влад, уже зная результат, переместился к наблюдателям. Они выстроились вокруг границы сжатого пространства, поддерживая каждый своего фаворита. Архидьяволы болели за Дохара, мифические духи за Салавата, в перекрикиваниях, кажется, тоже шла конфронтация.

— Патриарх… — Одна из внучек Эйдона, чьей вырез платья исследовал извращенный Паук, поклонилась. Она не обладала тем же статусом, что и друзья Влада, так что не смела проявлять непочтительность.

Для большинства Вормонд верно то же самое, крики притихли, Архидьяволы и мифические духи приветствовали владыку. Однако Влад лишь отмахнулся, глядя на Мариэль, о чем-то беседовавшую с Карвиной.

«Она общалась со всеми нами и пыталась понять, настолько ли сильнейшие Вормонд безумны и жестоки, как ты.»

В голове прозвучало послание Гон Ши, заставившее Влада очертить улыбку уголками губ.

«И как?»

Развернувшись к лисице, возившейся с единственным сыном из всего многочисленного выводка, Влад вскинул бровь.

«Мной и Эдиком довольна, остальными вроде как тоже… Не устраиваешь ты и Вася, ну и почти все кровожадные хоруанцы.»

Гон Ши ответила с легким смешком, прекрасно осознавая, что среди червей нет тех, кто по-настоящему удовлетворял бы пацифистичнным взглядам Мариэль.

Глава 443: Хочу во всех смыслах

— Мариэль, у меня к тебе дело. — Влад беззаботно подошел к девушке, обсуждавшей с Карвиной схватку двух хоруанцев. — Найдется минутка?

Малькатти не ответила, лишь вздернула носик, да встала в позу.

«Сколько же проблем с этими моралистами…»

Вздохнув, Влад натянул на лицо улыбку и предпринял новую попытку. Стыд? Смущение? Это не про него.

— Я пытался слить свою сутру и психическую энергию воедино, но облажался. — Прошло много времени с его земной жизни, однако Влад до сих пор неохотно признавал неудачи. Тем более он впервые обращался к кому-то за помощью. Опыт такой себе… — Слияние прошло успешно, вот-только до стабильности далеко. Первой проблемой стало неконтролируемое расширение. Решить ее удалось охлаждением полученной энергии до минус ста семидесяти трех градусов цельсия. Но даже в таком состоянии, она чрезвычайно агресс…

— Идиот! — Не успел Влад закончить поверхностное введение, Мариэль резко развернулась к нему. Миндалевидные глаза непривычно расширены, а на лбу проявились тоненькие складки от вскинутых бровей. — Пытался свою духовную, жизненную, и психическую энергию? Хоть представляешь, насколько это глупая затея?!

Влад решительно покачал головой, свято уверенный в безопасности подобных экспериментов. Раз уж пришел за помощью, нужно до конца делать вид, что она тебе жизненно необходима.

— Омни Вормонд состоит из трех элементарных зарядов в особой форменной конфигурации! Сам же создавал эту смесь стабильной, а теперь решил примешать психическую и жизненную энергию?! — Возмущенный голосок Мариэль оказался столь громким, что привлек внимание всех наблюдателей. Лишь Салават и Дохар, не обращая внимания на окружение, продолжали неистово сражаться. — Сколько в каждой из них фундаментальных частиц? Как они работают? А взаимодействуют друг с другом? Мы же ничего не знаем! И ты пытался слить ЭТО воедино?!.. Хотя бы не в своем теле?…

Презрев неловкую улыбку Влада, Мариэль едва не разразилась ругательствами, которых знала не то чтобы много, но знала…

— Из-за отсутствия инструментов изучения психической и жизненной энергии, пришлось выяснять все экспериментальным способом. — Влад пожал плечами, он ничуть не стыдился проделанной работы. Если нет технологического моста между вопросом и ответом, остается одна вещь — эксперимент. Практический, или мысленный, неважно. — Рассчитывал на то, что все три типа энергии прекрасно сосуществуют в моем теле, не вызывая коллапса. Кто ж знал?…

— Любой, у кого есть мозги знал! Знал, что нельзя смешивать высокоэнергетические заряды, не понимая особенностей их взаимодействия, в собственном теле! Самое безвредный результат — взрыв! — Мариэль всплеснула руками, давая выход эмоциям. Отчитывая Влада девушка в том числе выплескивала негодование, появившееся из-за его безжалостных выходок. Это главная причина, почему Влад вел себя столь сдержанно, и выслушивал нелицеприятные слова. Моралисты, по сути своей, самые примитивные из разумных животных. Как бы они не возвышали свои качества, механизмы их работы сведены к очень простой логике: Психоэмоциональный тригер-реакция-проявление. Последовательность работает как в одну, так и в другую сторону. Если одно из звеньев расшатать, как в данном случае позволить гневу — реакции, найти выход, вся цепь ослабнет. В итоге простым и безвредным способом можно сгладить острые углы, способные перерасти в нечто действительно серьезное и опасное…

— Как ты вообще смог их слить? Нет, если удалось, значит, можешь… — В запале, девушка позабыла, кто перед ней. Слово невозможно старалось держаться подальше от словаря этого безумца. Мариэль вздохнула. В Малькмире проводили подобные опыты с различными типами энергии, но ни один не увенчался успехом. Нужно родиться хоруанцем, чтобы обладать идеально синергичными энергетическими структурами, порождающими сутру… — Для успешного слияния необходимо, для начала, изучить составляющие жизненной и психической энергии.

Подавив раздражение, глухим урчанием развернувшееся в сознании, девушка спокойно подчеркнула.

— Как видишь, я в этом не преуспел, и стою здесь. Поможешь? — Влад приблизился к Мариэль и приобнял тонкую талию, глядя прямо в льдистые глаза.

Неожиданная близость, на секунду ошеломила девушку. В смущении она опустила глаза, однако тут в голове всплыл образ этого же мужчины, который угрожал жизнями земных духов и едва не принудил к распутству.

— Ты говорил, что привяжешь меня к Вормонд любыми способами, лишь бы я была полезна?… — Поджав губы, Мариэль задала вопрос, и сама обхватила крепкий торс тоненькими ручками. А когда Влад многозначительно кивнул, девушка повернулась к полю битвы. — Тогда я хочу его.

Голубой ноготок указывал в сторону Салавата, истощившего жизненную энергию Дохара, и медленно бравшего верх.

— Хочешь? — Влад приподнял бровь. Он не мог читать мысли малькатти, да и язык тела девушки говорил о чем-то странном.

— Верно, хочу во всех смыслах. — Уверенный ответ девушки заставил перешептывающихся в коллективном бессознательном Вормонд затихнуть. — Он такой сильный и красивый. Я ведь — животное, которым движут инстинкты. Так почему не могу его хотеть?

Глава 444: Пощечина

В напряженном молчании, раздражаемом лишь далекими отголосками битвы, прозвучал спокойный голос:

— Салаватом распоряжаться не могу, он — мой друг, а не прислуга. — Влад все так же улыбался, безразличный к пристальному взгляду Мариэль. — Но если хочешь, можешь соблазнить. Буду только рад твоей привязанности к Вормонд.

Пока архонты и генералы пучили глазки, в неверии наблюдая за решительностью Владыки, Гон Ши громко прокашлялась.

«Она так выражает свою обиду и пытается проверить твои чувства. Что ты мелешь?!»

В ответ Влад пожал плечами. Он ведь не идиот и сам все прекрасно понимает, однако… Между ним и Мариэль существовала пропасть, которую не заполнить интимной близостью. Это пропасть мировосприятия. Если сейчас сблизиться и получить выгоду, потом, когда назреет мировоззренческий конфликт, можно и вовсе потерять ценный кадр. Тем не менее, для остальных Влад приготовил другие доводы:

«Почему меня должны волновать эти проверки? Она — всего лишь женщина. Какая разница, с кем спит, лишь бы приносила пользу Вормонд».

Ответ Влада привлек пристальные взгляды Гон Ши, всего семейства лисиц, внучек Паука, Лоры Диад, Карвины, да и всех других представительниц женского пола.

«Имею ввиду… Мы на том уровне развития, где даже без глубоких познаний можно создавать жизнь, зажигать звезды, и лепить миры. Фундаментально мужчины и женщины гуманоидных рас устроены одинаково. Каркас, наполнение, обшивка, и осмысленное звуко-визуальное сопровождение. Есть ли смысл гоняться за противоположенным полом, как поступают низшие формы жизни? Единственное, что меня может заинтересовать в Мариэль как в женщине — родословная. Точнее возможное потомство, для получения которого достаточно взять столько яйцеклеток, сколько нужно».

Вопреки ожиданиям, объяснения не успокоили девушек, они все так же странно пялились на Влада. Хотя нет, это касалось всех, в том числе и мужчин.

«Это вообще нормально быть таким ненормальным?»

Вопрос Васи в коллективном бессознательном, казалось, отражал мысли каждого из слушателей. Влад вздохнул, недовольно косясь на друга детства.

«Разумеется, если захочу плотской близости, всегда можно создать столько ее клонов, сколько нужно. И закатить такую оргию, какой не было даже у Васи в прошлой жизни».

Эйдон важно кивнул, будто речь шла о чем-то серьезном. Наконец, он принял логику Влада, но это произошло далеко не со всеми…

«Оргия?» Корвина буквально прожигала взглядом Косого, съежившегося от столь пристального и острого намерения убить. «Не желаешь объясниться, дорогой?»

Вася отчаянно качал головой из стороны в сторону, и с мольбой повернулся к Владу:

«Друг мой, ты ведь пошутил, да? У меня даже нет таких воспоминаний. Откуда оргия? Я всегда любил свою малышку!».

Улыбка Влада стала зловещей, а глаза прикрылись опасным прищуром.

«Ты меня даже на некоторые приглашал, но я обычно был занят, и не приходил, поэтому воспоминаний о тех развлечениях не сохранилось…»

Вася будто рухнул в ледяной колодец.

«Ну разумеется занят, обдумывал, как мне в жизни подосрать…»

Покосившись на Карвину, чья грудь гневно вздымалась, Влад соединил в сознании образ паши Барсука и милой девушки.

«Ты и сам с этим прекрасно справляешься».

Ответив Васе, который подумал о совсем другом, Влад вернулся к Мариэль. Она, разумеется, заметила переглядывания верхушки Вормонд и поняла, что они общаются мысленно. Но это не занимало ее, а вот безразличный ответ Влада очень даже. Стоя в объятиях высокого мужчины с симметричными чертами лица и пронизывающим взглядом, неизвестно, о чем девушка думала. Но спустя пару секунд раздался громкий шлепок. Отпечаток ладони появился на щеке Влада и тут же пропал.

Звонкий удар вдруг перерос в грохот. Земля под ногами пошла ходуном, заставляя Вормонд недоверчиво таращиться на Мариэль. Она сама смотрела на свою ладонь, пытаясь понять, насколько сильно ударила. Тем не менее следующая волна, прокатившаяся по земле и всколыхнувшая древний замок, дала понять — дело не в пощечине.

— Фиксирую чрезвычайно мощную сейсмическую активность в регионе б двадцать три. — В коллективном бессознательном прозвучал голос главного оператора легиона Рыщущего зверя. Он получал данные с датчиков «Искателя истины» — корвета, напичканного сенсорами и разведывательными дронами по самое «не могу». — Приказ семье Эреб, исследовать зону аномальной активности и немедленно доложить.

Как только прозвучала команда, толчок повторился. На этот раз значительно сильнее. Влад больше не мог валять дурака. Отпустив обеспокоенную Мариэль, он, вместе с высшими эшелонами Вормонд, переместился к источнику сейсмическое удара. В пределах улья междоменные норы работали очень хорошо и без значительных затрат сил. Даже не пришлось просить Эйдона.

Как только архонты и генералы оказались на той стороне, могучие хоруанцы распластались на земле. Они потеряли сознание как обычные смертные, подвергшиеся психической атаке. Салават, и Дохар, последовавшие за спешно отбывающими товарищами, не избежали той же участи.

— Что с ними? — Вася подхватил Мастиффа, до того, как тот клюнул носом гравий, хотя никаких повреждений это бы не оставило.

На удивление, Косой, не обладающий особой силой, оставался в сознании, так же как большинство мифических духов. Он опасливо поглядывал на гигантские цепи, торчащие из земли, и волнующиеся подобно волнам в океане. Они вздрагивали и пропускали через себя гребни в такт подземным толчкам. Что-то, или кто-то пытался вырваться на поверхность.

Глава 445: Правда о Хороне

Инвазивное зрение не дало Владу ответа, пространство вокруг залито густой и чрезвычайно мощной омни, ограничивающей обзор. Прокляв себя за то, что не занялся модификацией глаз вовремя, Влад отпечатал клеймение междоменной норы. Он собирался забросить упавших без сознания хоруанцев обратно на территорию замка Диад. Однако в последний момент Архонты начали приходить в себя.

— Что вы чувствуете? — Влад не мог по внешним симптомам определить причину происходящего. Поэтому схватил Лору Диад за плечи и потребовал описать все самой.

— Сдавливает… — Женщина сжала трясущимися пальцами платье в области груди. По всему ее телу повылезали вены, а глаза утрачивали окрас, белея, словно у слепой.

— Это подавление родословной. Тебе ли не знать, Владыка зеленой заразы. — До того, как Влад разобрался со странной болезнью, сверху прозвучал голос. Туманная фигура, скрывавшаяся в пыли, поднятой цепями, проявилась. И превратилась она не в кого-то, а в Урагара. — Сколько бы раз не видел это удивленное лицо, чувствую себя превосходно.

Вопросы без ответов роились в голове, но Влад поднялся с равнодушным выражением лица. Он приказал Эйдону и остальным стеречь архонтов, пока не будет решена проблема. Возможно, присутствие больных понадобится прямо сейчас.

— Сколько бы раз? — Сделав шаг вперед, Влад упер хмурый взгляд в древнего хоруанца. Они виделись лишь однажды, откуда могли взяться разы?

Цепи колебались все сильнее, в одной из пяти сейсмических аномалий показался гребень. Шипы вырывались из-под земли, образуя что-то наподобие спинного плавника. Огромного, несколько сотен километров длиной.

— Именно, мы уже встречались десятки, сотни раз. Сражались снова и снова, здесь и в открытом космосе, без посторонних и с армиями, но ты каким-то образом всегда находил способ победить… раздражает. — Урагар, который должен был умереть и умер, став частью силы Влада, выглядел чрезвычайно беззаботно, произнося столь безумные вещи. Глаза Влада расширились, и он покосился в сторону света, где должна располагаться лаборатория. — Правильно угадал, его там нет. Я слился с семенем вселенной. Великая сила, которой подвластны фундаментальные основы нашей реальности: материя, пространство… и время. Жаль, что энергии семени недостаточно для перезапуска временной линии вселенной, иначе я бы уничтожил проклятый улей, приведший к появлению зеленой заразы.

Слова, ушатом холодной воды, обрушившиеся на головы Вормонд, привели их в чувства.

— Если ты можешь контролировать время, зачем перезапускать? Почему бы самому не переместиться в прошлое и не сделать то, что нужно? Разве это не экономичней для семени вселенной? Или ты язык из жопы хвастуна вытащил? — Вася, хоть и не показывал, был глубоко шокирован поступившей информацией. Как Паук, столкнувшийся с существованием врат вселенной, Косой не желал принимать реальность столь нечестной силы. Он бы лучше поверил, что Урагар нашел способ возродиться. Если для Вормонд это не проблема, почему бы и Урагару не преуспеть?

— Тогда он вносил бы изменения не в нашей вселенной, а в побочной, появившийся в результате разделения временной линии. — Влад смотрел на Васю, как на идиота. Коллективноебессознательное — источник мудрости и знаний, накопленных за тысячи лет, как можно не пользоваться им, чтобы хоть немного разбавить свою тупость?

Вася, в свою очередь, смотрел на Влада, вообще не понимая, в чем проблема?

— Я бы может и удовлетворился существованием побочной временной линии, где мой Хорон еще не служит тебе. Но семя давно исчерпало свои силы. Ему не хватит энергии для создания новой вселенной. — Урагар вещал с толикой грусти, казалось, он и сам не рад вновь сражаться с Владом. — Так что придется разобраться с тобой здесь, а дальше я освобожу хоруанцев от этой мерзкой родословной.

Урагар не желал сдаваться, он всем сердцем хотел вырвать свой народ из лап зеленой заразы.

— Тратил энергию на отмотку времени… Должно быть, процесс ограничен непродолжительным промежутком, иначе ты бы попросту не допустил моего возрождения на Хороне. — Взирая на совсем небольшой кусок метеорита, появившийся за спиной Урагара, Влад оценил, насколько мало сил в нем осталось.

— И потратил не зря. — Урагар усмехнулся, даже не оборачиваясь на хаос, воцарившийся из-за буйства чудовищ. — Поражение за поражением позволило понять одну вещь. Если ты уверен в отсутствии врага, то и бороться с ним не станешь.

Влад, наконец, понял… В тот раз Урагар не был небрежен. Он позволил убить себя, и полностью поглотить. Так не возникло бы сомнений, что с древним гением Хорона покончено.

— Подготовка заняла много времени. — Урагар улыбался, как никогда раньше. — Я сделал все, чтобы твой разум был отвлечен: Спровоцировал атаку великих рас, восстановил память потомков Мариэль, чтобы пустить по следу несуществующего предателя, привел гооранцев к улью. И все, чтобы ты не стал искать…

Спокойный голос был растерзан ревом рогатого монстра, высунувшего голову из земли.

— Искать?… — Влад периферийным зрением отслеживал состояние хоруанцев. Оно становилось все хуже с каждой волной силы, расходящейся от пробуждающихся чудовищ.

— Правду, червяк, правду о Хороне. — Скривив губы, Урагар отдалился от Влада, не забывая говорить. — Никогда не думал, почему этот мир обладает такой необузданной энергией?.. Наверняка размышлял. Такие как мы не упускаем деталей, ведь именно в них таится настоящая глубина непознанного.

Глава 446: Прародители телосложений

Влад прищурился. Урагар явно тянул время, готовясь к чему-то опасному. Учитывая состояние хоруанцев, появление монстров и их оковы, гадать особо не приходится. Он хочет освободить чудовищ.

— Хорон — не наш родной мир. — Простые слова, что не несли особой силы, подобно грому пронзили умы хоруанцев. — В древности это был улей, самый, первый из всех. И принадлежал он пяти космическим зверям.

— Ложь! — Дохар поднялся, стиснув зубы. Эта земля, этот мир, всегда охранялись Династией Мол’акай. Как смеет проклятый низкорожденный высмеивать достояние прошлых поколений?!

На лицах других хоруанцев также высечено нежелание, недоверие, и злость.

— Ложь? Я слился с семенем вселенной, содержащим тайны всего сущего. — Урагар брезгливо смотрел на сородичей, отрекшихся от собственной крови. Раньше он презирал благородных, а сейчас… ничего не изменилось. — Наши предки родились в неприветливом мире, полном лавы и скудном на пищу. Еще на заре времен они были амбициозны. Сражаясь и завоевывая, хоруанцы достигли могущества, которое не могли подавить даже сильнейшие на тот момент гооранцы. Предки, видимо, понимали, что на одной грубой силе их тел не осуществить великие амбиции по завоеванию вселенной и рождению собственных жестоких отцов. Они напали на первый улей, желая захватить сильнейшую кровь происхождения. Хоруанцы потеряли почти всех великих воинов в битве, но они одержали победу. И победа была грандиозной, ведь после нее на Хороне начали рождаться обладатели особых телосложений: алчность, ненависть, похоть, презрение, и обида. Их называли так же, как называли космических зверей беззаветной эпохи. В те далекие времена еще одна раса нацелилась на великий мир. Они прибыли всей армадой и началась война… Протяженная война с аонами. Если за что я тебе и благодарен, Владыка зеленой заразы, так это за уничтожение пернатых выводков.

Хоруанцы не могли поверить в услышанное, однако подавление родословной, идущее от вырывающихся монстров, удерживало в устах отрицания и гневливые возгласы.

— Я не мог победить тебя, сколько бы не пытался, на каком бы низком цикле ты не находился. Значит, есть лишь одна возможность — использовать чужую силу. — Урагар торжествовал, концентрируя энергию семени вселенной и заставляя узоры на камне светиться ярким золотом. — Арцилий наделил хоруанцев древними телосложениями, а ты распространил их на большую часть зеленой заразы. Но эта сила не принадлежит ни нам, ни вам. Она принадлежит тем, кто все это время кровью и плотью питал энергетическое богатство Хорона…

С самодовольным выражением Урагар раскинул руки, выпуская во внешний мир чудовищную пульсацию сутры. Семя вселенной, парящее за спиной, начало превращаться в пыль, которая приобретала совершенно немыслимую форму. Тысячи рук вырывались из аморфной массы, и в бесконечном удлинении ринулись к цепям.

Влад наклонился вперед. Черви выдохнули тугие струи нейтронов и протонов, разогретых до миллиона градусов цельсия. Белые лучи будто нож срезали пыльные длани, но повреждения казались несущественными. Тем не менее, Влад продолжал, яростно водя лучами во все стороны. Он походил на обезумевшего художника со струйным аэрографом и невидимым холстом.

— Когда это ты успел стать идиотом? — Урагар открыто насмехался над бессмысленными действиями прародителя зеленой заразы, вот только… Чудовищное притяжение, появившееся позади, заставило его широко распахнуть глаза.

Оглянувшись, древний хоруанец узрел сложную геометрическую фигуру, испещренную символами на языке малеф. Ядерное дыхание точно контролировалось и унесло частицы семени вселенной на нужное расстояние.

Влад с помощью силы, заключенной в первозданной пыли, создал ритуальное образование. Подобное малькатти использовали для противостояния гравитационным приливам черных дыр, возле которых они и селились. Черные дыры исполняли роль естественных щитов, как горные хребты, окружающие крепости. Разумеется, ритуал, способный компенсировать такую мощную силу, не был столь прост. Вся пыль, что притянулась на зов геометрической фигуры, вновь собиралась в твердое ядро. Именно структуризация заставила Влада обратиться к ритуалу, а не к пресловутой черной дыре. Даже знание того, что семя вселенной слилось с Урагаром, не заставило отказаться от мысли изучить его.

— Грязный червяк! — Скрежет зубов Урагара стал отчетливо слышен даже на фоне оглушительного звона цепей. Хоруанец взревел, и притянутые ритуальным образованием частицы вновь распались. Они таяли на глазах, расходуя почти необъятную энергию на сопротивление притяжению. Все таки, последнее так же питалось от частиц семени.

Бесчисленные руки вновь бросились к цепям, и на сей раз, их не смогло поколебать ничто. Даже черная дыра, созданная Владом в спешке.

Звон цепей сменился скрежетом, покрывшим слои атмосферы волнами видимых колебаний. Пыль разорвала оковы, созданные предками хоруанцев, и выпустили чудовищ на свободу.

Глава 447: Активация частиц

Пять древних монстров, что когда-то господствовали во вселенной, восстали. Вековые породы сошли с могучих тел, отбрасывающих необъятные тени на просторы улья. Воздух ревел от каждого движения, твердь сотрясалась от топота копыт, лап, и щупалец, само пространство-время искажалось вокруг чудовищ.

Алчность — переплетение черных щупалец, будто сотканных из нефти, беснующимся клубком понеслась к легионам Вормонд.

Эйдон без страха встал на пути твари, от которой во все стороны разила сокрушительная энергия на пике цикла Вселенной. Гон Ши, Эдик Лис, и двенадцать мифических духов поддержали Паука.

Ненависть — обезьяноподобный монстр, с грязно-алой шерстью и десятками рогов, растущих от головы к хвосту вдоль спины, обрушил кулаки на землю. Немыслимая мощь спрессовала миллионы тонн гравия в идеальный кратер.

Дохар двинулся вперед, ослабленный, едва держащийся на ногах, он был готов вступить в последний бой. Воины династии Мол’акай последовали за главой, их сердца полнились отвагой и презрением к смерти. Однако волна ртути, поднявшаяся у хоруанцев из-под ног, опередила намерения. Семья Энио с Меркурия была не менее свирепа и бесстрашна, чем Мол’акай. Не скованные подавлением родословной, они стрелами бросились в бой. Белые клинки холодным металлическим блеском сверкали в руках, миллионы разжигателей гнева превратились в сияющий океан. Прекрасный, но чрезвычайно смертоносный. С таким примером духи солнечной системы взревели. Боевое намерение взлетело до небес. Великая армада грозной волной обрушилась на зверя Ненависти.

Похоть — пурпурная медуза, плывущая по воздуху сокращениями купала, протянула тонкие отростки во все стороны. Будто гигантская сеть, брошенная в океан, они накрыли небо.

Презрение — сапфировое око, вокруг которого вращались кольца спрессованного гравия и пыли семени вселенной, с жадностью оглядывалось. Все, на что падал взгляд монстра, переходило под его контроль: земля, воздух, пространство, и даже тела Вормонд.

Обида — похожая на земного козла горбатая тварь, с гнойными опухолями, и недоразвитыми ногами, растущими из свисающего брюха. Она еле держалась на тощих ножках, с каждым шагом орошая землю кислотно-гнойной смесью, льющейся из кривой пасти.

Пять космических зверей были голодны, переполнены яростью и безумием, накопленным за тысячелетия заточения. Они обладали развитием Цикла вселенной, но если говорить о настоящей силе… Ни одна раса не могла тягаться с космическим зверем равного эволюционного уровня. Тем не менее, ни один воин Вормонд не развернулся и не побежал. Даже ослабленные Хоруанцы плелись в хвосте, пытаясь догнать духов солнечной системы. Последние уже вступили в яростный бой. Духи войны были столь же огромны, что и космические звери, они набрасывались на могучих тварей со всех сторон, пытаясь нанести хоть какой-то ущерб.

— Тщетно, этим слабакам не справиться с древними. — Урагар скривил губы, он брезговал даже смотреть на низших существ, родом из далекой галактики. — А когда они закончатся, древние помогут прикончить тебя…

Урагар едва уклонился от пасти червя, вытянувшегося из спины Влада. Последний не собирался отдавать инициативу в чужие руки. Разорвав воздух рывком, он сблизился с Урагаром. Прямой удар шипом, выросшим прямо из кулака, был встречен глухой стеной подчиненного пространства. Однако, Урагара впечатало в его же стену. Красивое лицо исказилось, он резко развернулся, а затем руками разорвал шею червя, вцепившегося в спину. Тварь вылезла из черного окна междоменной норы, которую Влад создал позади себя за мгновение до лобовой атаки.

— Теперь я на пике Пустого космоса, в шаге от цикла Вселенной. С такой небольшой разницей все еще надеешься на победу? — После случившегося, Влад не стал бы недооценивать противника, однако и в своих силах был уверен.

— Верно… Развитие, которое ты получил, сожрав мое тело… — Неожиданно уродливая гримаса сменилась улыбкой.

В желтых глазах Урагара вспыхнул свет, и Влад, почувствовав неладное, бросился назад. Вот только тело перестало слушаться.

— Вместе с силой ты поглотил и неактивные частицы семени вселенной. — Урагар бросился вперед и пробил голову Влада сложенной на манер копья ладонью. — У меня ушло три перерождения, чтобы совладать с ними, но у тебя не будет шанса даже на одну попытку.

Тело Влада каменело на глазах, превращаясь в кусок холодной породы. Воздействие пыльцы семени вселенной, активированной Урагаром, было не остановить.

Вдруг оцепеневшие руки обхватили Урагара и начали сдавливать. Со звуком рвущейся плоти сотни шипов, выросших из живота, груди и рук Влада, нанизав Урагара словно кусок маринованной баранины.

— Мне хватит и одной. — С пробитой насквозь головой Влад умудрялся говорить. Из каменеющего тела вырвалась чудовищная пульсация, сорвавшая плоть с костей Урагара, как порыв ветра срывает белье с балкона. Снова и снова накатывали разрушительные волны, уничтожающие все вокруг на десятки километров.

— Ты выпускаешь силу семени?… невозможно. — Урагар распался на черный туман Алчности, а затем вновь собрался на приличном расстоянии, восстанавливая разрушенную плоть.

Глава 448: Жатва

Влад был сосредоточен на противнике. Прямо сейчас внутри тела реакторы поглощали всю энергию из пораженных семенем вселенной сосудов и органов. Они преобразовывали всю эту мощь в кинетическую и выбрасывали из тела. Процесс, полностью противоположенный обычному регламенту работы органов, не должен продлится долго. Такими темпами скоро попросту не останется сил для продолжения боя.

Влад ринулся к противнику, однако тот превратился в туман алчности и ускользнул из-под удара. Предприняв попытку снова, но уже пустив через междоменные норы две черные дыры, которые схватили бы Урагара в ловушку, Влад чертыхнулся. Ублюдок телепортировался на расстояние двадцати километров, так же использовав междоменную нору. Разгадал состояние Влада, или собирался потянуть время, пока не прибудет подмога древних зверей, в любом случае Урагар собирался продолжить бегать.

Посреди ожесточенной битвы, раздирающей целые континенты, пространство-время содрогнулась. Влад, открывающей междоменную нору, потерпел неудачу.

«Что опять это ископаемое наворотило?»

Влад раздраженно уставился на Урагара вдалеке, однако его лицо полнилось не меньшим удивлением. Синхронно оба подняли глаза к небесам. Далеко в открытом космосе, крошечная синяя точка расширялась немыслимый темпами, поглощая миры, системы, и галактики. Вскоре она превратилась в колоссальный портал, который было видно со всех, даже самых дальних, уголков вселенной.

— Это… неужели врата вселенной? — Эйдон, притянувший с орбиты одну из звезд, и обрушивший на зверя Алчности, ошеломленно пробормотал. Он как никто другой чувствовал силу пространственных колебаний и непреодолимую мощь, породившую их.

Паук до последнего не желал верить в существование врат. Наверняка Гооранцы просто использовали уловку, чтобы спастись, однако… доказательства перед глазами.

Мифические духи, несмотря на ошеломление, создали духовный барьер, чтобы сдержать мощь взорвавшейся звезды. Какими бы сильными они ни были, последствия ядерной детонации такого масштаба способны превратить тела в прах.

Поглощение Алчности значительно уменьшило урон по улью, однако древний зверь не смог полностью совладать со звездной мощью. Чернильные щупальца с шипением истончались до сухих тростинок, которые довольно быстро сгорали. Монстр ревел, отчаянно бился в конвульсиях, но уже ничего не могло ему помочь. Спустя всего несколько секунд, могучий зверь на пике цикла Вселенной, погиб. Сдерживаемая поглощением, ударная волна и океаны расплавленных пород, разошлись во все стороны.

Эйдон вернулся в реальность и буквально выдернул подчиненных из-под взрыва пространственными нитями. То же самое он проделал с каждым воином Вормонд, включая Влада. В итоге с мощью взорвавшейся звезды пришлось иметь дело Урагару и четверым космическим зверям.

— Мать моя безрогая… — Вася в ступоре взирал на далекие небеса, где из гигантского портала медленно, словно нехотя, вылезал нос корабля. Даже на расстоянии сотен миллионов световых лет этот колосс подавлял своим видом. Косой пожалел, что не обладал древним телосложением, и не валялся сейчас без сознания…

На глазах у перепуганных Вормонд нос корабля открылся подобно пасти. Далекие точки звезд начали исчезать в нем, засасываюсь неведомой силой.

— Что с установкой гооранцев? — Осознав серьезность происходящего, Влад резко повернул голову к Эйдону. Он не мог тратить время на выяснение причин, почему врата вселенной открылись до соблюдения условий гооранцев. Сейчас важно выжить.

— Закончена на семьдесят процентов. Активировать ее рискованно… — Паук быстро ответил, однако в конце замедлился, вновь поднимая глаза к небесам. Огромный сектор космоса уже превратился в черноту, лишившись звезд. Сколько галактик было поглощено за секунды? Должно быть, несколько сотен, может даже тысяч. — Но, похоже, у нас нет выбора.

Желания быть переработанным не возникло ни у кого, так что воины Вормонд разделились на две группы. Первая возвращалась на земли Хорона, где шло строительство устройства гооранцев, а вторая осталась сражаться с Урагаром и космическими зверями.

В пламени звезды разлетались и плавились горные хребты, иссушались океаны, целые континенты были уничтожены. Но на теле улья, чудовищные разрушения выглядели совершенно незначительно. Будто с арбуза зачерпнули кусок шкурки чайной ложкой, а затем покрасили выему оранжево-желтым цветом лавы.

Урагар и космические звери, оказавшиеся в самом эпицентре взрыва, чудом спаслись. Они потратили почти всю силу на сопротивление мощи звезды. Это не то же самое, что атаковать планеты с расстояния, разрушая их. Принять на себя удар подобной силы во всей вселенной могут лишь единицы.

С ненавистью обгорелый Урагар уставился на Влада, однако он не был бы собой, если бы не почувствовал изменений в пространстве. Как и Вормонд, величайший гений хоруанской расы поднял глаза в небеса. То, что он узрел, перекрыло даже необъятную злобу.

До того, как Урагар отреагировал, он почувствовал непреодолимое давление, прижавшее тело к земле. То же самое произошло с космическими зверьми, и воинами Вормонд. Влад не стал исключением, распластавшись на тверди несмотря на контроль гравитации.

«Началось…»

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 13]

Глава 449: Переход

«Всем приготовиться».

В коллективном бессознательном прозвучал голос Эйдона. Он не сообщил к чему готовиться. Так как в двух словах не мог всего объяснить. Устройство гооранцев являлась кораблем, внутри которого можно разместить целую галактику и спастись от «переработки». Основными концепциями «эвакуационной шлюпки» являлись уменьшение и телепортация. Уменьшение достигалось нивелированием межатомных и межмолекулярных связей, а телепортация использовала энергию врат вселенной, чтобы проскочить незаметно в Протовселенную мимо «собирателей». Пирамида должна уменьшиться до точки Апофиса — разделителя, где материя перестает быть таковой и превращается в энергию. Это субквантовая реальность. Колоссы с той стороны не должны заметить столь крошечный объект, использующий незначительную часть силы врат. Проблема в том, что пирамида так и не была достроена. Обе установки, и уменьшающая, и телепортационная, находились в лабораторном комплексе и еще не протестированы. Тем не менее, обстоятельства вынуждали рискнуть всем.

С запуском установок улей мгновенно сжался со звездами на орбитах и космическим пространством на несколько световых лет вокруг. Вормонд испытывали такие перегрузки, что не описать словами. Могучие тела расплющивало, разрывало, и дезинтегрировало. Влад уменьшил чувствительность нейромедиаторов, чтобы перенести боль от крошащихся костей и лопающихся внутренних органов. Его глаза давно вытекли, броню из орб-хитина вместе с кожей буквально стаскивало вниз, а само тело уже погрузилось в землю на несколько километров.

Никто не мог видеть, слышать, почувствовать и даже просто осознать происходящее.

Миг, и все закончилось, разрушенные тела начали и быстро регенерировать, конечности отрастали, органы вновь образовывались на своих местах. Влад выбрался из ямы, в которую его вдавило, и тут же огляделся.

Улей изменился… ландшафт разрушений, вызванных взрывом звезды, сменился на холодную пустошь. Даже кратера не осталось. В небесах виднелись звезды, но совсем не те, что наблюдались с поверхности раньше. Сам воздух казался тяжелым, двигаться в нем было так же сложно, как если бы Влад оказался в куске монолитного железного куба. В лицо дул сильный ветел, и впервые за время перерождения, он по-настоящему ощущался. Ветер колебал волосинки на голове, каждая из которых весила несколько тонн. Ветер обдувал голую кожу, заставляя ее покрываться мурашками. Легкий холодок — еще одно забытое чувство, исчезнувшее вместе с появлением реакторов под лопатками.

Утопающий в непривычных ощущениях Влад едва не пропустил появление крошечного существа. Гуманоид, размером не больше мизинца, недоверчиво рассматривал Влада. Это был Урагар, выбравшийся из собственной дыры. Неподалеку на поверхность один за другим прокапывали пути космические звери, но были они… другими. Холки, что раньше подпирали небеса, едва возвышались на десяток метров. Угрожающий вид, полный свирепости и злобы, сменился на жалкую картину искалеченных зверей. Они не обладали регенерацией Вормонд и не могли отращивать новые конечности, так что последствия перехода сказались на древних монстрах сильнее всех.

— Получилось! — Эйдон появился из-за спины, но как только он вывалился из трещины, та захлопнулась, едва не отхватив лодыжку. — Пространство настолько прочное и неподатливое… последствия сжатия?

Размышлении Паука сместились в другую сторону, когда взгляд зацепился за крошечного хоруанца, и изрядно исхудавших зверей. Он с удивлением посмотрел на Влада, однако тот не спешил давать объяснения.

Прыжок, и Влад, изо всех сил сопротивляясь чудовищной гравитации, поднялся в открытый космос. Если бы не реакторы органической крепости, поглощающие кинетическую энергию окружающих молекул, он бы даже атмосферу преодолеть не смог. В открытом космосе, набрав скорость и отлетев достаточно далеко, Влад позволил червям использовать ядерное дыхание. Однако то, что вырвалось из острозубых пастей, слабо напоминало тот разрушительный белый луч нестерпимой яркости. Это было рассеивающееся на расстоянии полусотни метров огненное дыхание.

«Количество используемой энергии не изменилось. Я сейчас за пределами зоны искажения, так что это не последствия перехода. Вывод напрашивается сам собой. Плотность и сила межмолекулярных связей в Протовселенной во много раз выше, чем в нашей. Настолько, что ядерное дыхание, порождающее распад атомных структур, теперь едва может создать колебания молекулярного уровня. Учитывая световой спектр пламени и используемые для дыхания элементы, разница в силах молекулярного взаимодействия между вселенными достигает почти ста тысяч раз».

Влад вещал в коллективном бессознательном, делясь выводами со всеми Вормонд.

Эйдон, не сводящий взгляда с Урагара и четверых космических зверей, наконец, понял, что происходит. Вормонд обладали генами расы Итит, обитающей в квантовой реальности. Они отказались от размеров в угоду плотности и прочности, так что переход не повлиял червей. А вот Урагар и космические звери… Если бы не достигли цикла вселенной, они бы стали микробами?

Пока Эйдон размышлял о насущном, воины Вормонд в городах смущенно оглядывали руины. Большая часть построек была разрушена переходом, а те что уцелели…

— Какая глупая шутка… — Мифический дух ледяного дракона с горькой усмешкой сидел в крохотной кабинке, теснясь с другими Вормонд. Раньше это был капитанский мостик штурмового фрегата, размещающего многотысячный экипаж. А сейчас просто тесная посудина, из шлюзов которой едва не выдавило мясной фарш.

Глава 450: Сжатие

— Значит, в прошлых временных откатах не было ничего подобного… — Наблюдая за шокированным Урагаром, осматривающим себя, гигантских Вормонд, и совершенно незнакомую звездную карту небес, Влад пригладил подбородок. — Возможно ли, что раннее открытие врат связано с истощением семени вселенной?

Урагар полностью растратил первородный камень, пустив энергию на взлом оков древних чудовищ. Действительно ли это связано с открытием врат, или нет, еще предстоит проверить. А сейчас…

Реакторы органической крепости, что недавно отчаянно выбрасывали энергию из тела во внешний мир, возобновили нормальную работу. Поколебать пространство-время Протовселенной не удавалось, но вот движение и колебания молекул вполне себе. Воздух вокруг Урагара и четырех древних чудовищ загустел, температура стремительно уменьшалась, близясь к абсолютному нолю. Землю покрыл толстый слой инея. Попытка пошевелиться не приносила никаких результатов, их будто заперли в незримых тисках. И Урагар и космические звери отчаянно выбрасывали энергию из тел, чтобы противостоять оковам, но тщетно. Не говоря уже о том, что они ослаблены противостоянием взрыву звезды, и последствиями перехода, вся энергия тратилась на совершение работы окружающих частиц. Заставить частицы Протовселенной двигаться в сто тысяч раз сложнее чем дома. В итоге мощь, которая раньше взрывала планеты, едва могла повлиять на двухсотметровый ландшафт.

Влад опустился на колени, кожу покрывали трещины, из которых лился белый свет. Спрессованный камень под ногами плавился от жара. Да, воздействие сил Урагара и космических зверей на окружающую реальность может и не особо впечатляет визуально, но это та же сила, что господствовала в родной вселенной. Даже самые незначительные колебания частиц Протовселенной несли ужасающий объем энергии, поглотить который совсем непросто.

— Продержись еще немного. — Из спины Эйдона вырвались паучьи лапы, и они тут же начали плести невидимые нити пространства. Паук столкнулся с неподатливостью и чрезвычайно плотностью полотна реальности, но все же справился с задачей. Стометровая сеть была наброшена на космическим зверей и Урагара. Она не опускалась, замерев на границе области поглощения. Лишь Когда Влад перестал впитывать энергию движения, сеть упала, и паук потянул скоп нитей на себя.

Пространственная сеть тут же превратилась в мешок, затягивающийся тем сильнее, чем больше Эйдон тянет на себя нужные переплетения.

— Все еще хочешь изучить семя вселенной? — Паук не мог придумать другой причины, почему Влад, после стольких проделок Урагара, хотел его поймать, а не прикончить. В противном случае, достаточно поглотить энергию движения, а затем использовать ее для нападения. Но черви, из сочленений хитиновых пластин которых вырывался нестерпимый жар, обрушили свирепое огненное дыхание на небеса.

— Не только. — Влад выдохнул скоп искр и несколько раз прокашлялся, дожидаясь, пока опаленные внутренние органы не придут в норму. — Перед нами космические звери, давшие начало пяти древним телосложениям… хотя теперь уже четырем. Жаль алчность не уцелела.

Лицо Эйдона скисло. Так старался прикончить эту опасную тварь, а теперь им недовольны. Но в то же время Паук прекрасно понимал ход мыслей патриарха. Космические звери несут в себе не только кровь происхождения, но и оптимальный путь развития вместе с уникальными навыками. В улье Мариэль Вормонд раскопали множество гробниц зверей-прародителей. Духи, что раньше не обладали особой силой, получив полное наследие предков, стремительно росли. Пять телосложений Хорона распространены почти по всем легионам Вормонд, если удастся сделать их сильнее…

Урагар затих в пространственных силках, а вот космические звери не переставали буйствовать. Черви за спиной Влада удлинились и впились в гнилостного козла Обиды. Острые зубы без труда пронзили облезлую шкуру, а затем реакторы органической крепости начали поглощать энергию из тела монстра. Беснующаяся тварь слабела на глазах, будто погружаясь в сон. Гной, что сочился из пасти и пор, покрывался инеем, а затем полностью застывал. Тоненькие ножки больше не могли удерживать Обиду, и она плюхнулась прямо на раздутое пузо.

Другие космические звери притихли, увидев, что произошло с сородичем. Они были безумны, и не обладали полноценным разумом, как более поздние космические звери. Но простейшее осознание угрозы доступно и для древних.

Эйдон не придумал ничего лучше, чем подключить к пленникам каналы подпитки, которые должны обеспечить энергией купол пространственной защиты для улья. Прошлый рухнул во время перемещения, и судя по плотности пространства, запитать новый будет очень непросто. Почему бы не использовать для этого пленников, одновременно отнимая у них силы, во избежание побега.

Урагара и космических зверей будто пронзило невидимыми шипами, начавшими отчаянно выкачивать энергию. Это было то самое образование, которое паук использовал для создания и подпитки великого раскола. К несчастью, вместо миллионов плотоядных червей в качестве батареек, использовались пять полудохлых существ. Купол пространственной защиты растянулся в небесах на несколько километров и перестал расширяться. Ну хоть что-то…

Вместе с Эйдоном и выбравшимися из ям мифическими духами, Влад переместился в Безымянную крепость. Древний замок, усиленный сутрой сильнейших хоруанцев, выдержал перегрузки сжатия и телепортации, вот только…

— Лучше б мы тоже уменьшились. — Глядя на крошечный, будто игрушечный, замок, Влад перешагнул через него.

Глава 451: Поиск звезды

Пространство, в котором содержалась новая лаборатория, исчезло. Значит и все инструменты вместе с ним… Горькое выражение снова озарило лицо Паука. Он не мог придумать, как при нынешних обстоятельствах удовлетворить запросы патриарха. К удивлению, тот не стал немедленно требовать новый лабораторный комплекс, хотя явно его хотел. Шутка ли, в руках Урагар, слившийся с семенем вселенной, и четыре древних космическим зверя, положивших начало телосложениям хоруанцев. Как можно отказаться от изучения?

Оставив безымянную крепость в покое, группа во главе с Владом перемещалась по главным факториям улья. Большая часть производственных линий уцелела, так как была защищена барьерами норботтов, но их постигла та же участь, что и остальную материю — тотальное сжатие. Заводы, которые отливали гигантские двигатели и корпуса космических кораблей, превратились в предприятия по производству игрушек. Опасных, вооруженных по самое не могу, но игрушек. Требовалась полная реконструкция, чтобы обеспечить постройку нормальных кораблей.

Лишь производственная линия «Титаниум», на которой собраны крейсеры «Циклоп», «Темная звезда» и «Король Улья», продолжал постройку по-настоящему внушительного корабля. Но если раньше это было чудовище, способное вместить под восемь миллионов экипажа, то сейчас незавершенный «Бегемот» обещает нести на борту лишь около восьмидесяти тысяч. К счастью, материалы при изготовлении кораблей, особенно крейсеров, совсем не просты. Если бы сжатие произошло, как и с остальной материей, в сто тысяч крат, корабль «Бегемот» превратился бы в стандартный штурмовик с восемью сотнями Вормонд на борту.

— Внесите изменения в габариты основных отсеков, особенно грузового. — Эйдон оставил двух мифических духов на перепрограммирование прессовочных установок, кинетическими тисками меняющих форму композитных материалов. Нужды в изменении кают нет, так как у экипажа Вормонд уже давно отсутствуют места для отдыха. Черви не спят.

Пока мифические духи разбирались с крошечным оборудованием, настраивающим процессы производственной линии, остальные продолжили ревизию. На сей раз они занялись проверкой личного состава. В коллективном бессознательном Архичервь уже предоставил отчет о потерях, большая часть которых приходилась на окраины Хорона. В центральной обитали более сильные демоны, а планеты солнечной системы были защищены заклятьями Мариэль. Порабощенные гиганты, теперь уже карлики, Хорунгарда тоже целы-невредимы. Все-таки обращенные — по большей части элита бывшего галактазара. Использовав их в качестве сосудов, Влад выдернул души погибших Вормонд из Вормортиса, в очередной раз доказав силу бессмертия перед воинством Вормонд.

Мариэль, страдавшую от тяжелых внутренних повреждений, вылечили с помощью крови Салавата. Он более-менее освоился с контролем жизненной энергии, которая и давала крови кровавых духов исцеляющий фактор. Так что девушка быстро пошла на поправку.

В остальном улей пострадал не сильно. Гигантский планетоид уменьшился в объеме почти в сто тысяч раз, но все еще оставался огромным. Намного больше, чем земное солнце. Города вместе со всей инфраструктурой и многими высокотехнологичными интеграциями были уничтожены, однако в коллективном бессознательном хранились все знания Вормонд. С ресурсами, выкачанными из планет фатум-машинами и присоединенными к улью с помощью Конгулляри, отстроить все заново — не проблема.

Самая большая беда, на данный момент — звезды. Они еще кружили на орбитах небольшими, по космическим меркам, шарами света, но их масса больше не позволяла поддерживать ядерные реакции. В Протовселенной силы межатомного и молекулярного воздействия значительно превосходят родную реальность.

Вормонд могли выживать и в открытом космосе, но это раньше. В Протовселенной даже ветер заставлял ощущать холодок. Влад, покидавший пределы атмосферы, прекрасно понимает, что без реакторов органической крепости там нечего делать. Что касается реакторов ядерного синтеза простых Вормонд… они тоже перестали функционировать. Не то чтобы нельзя было возобновить, но тогда они столкнутся с проблемой, через которую Влад проходил на ранних этапах развития. Отсутствие духовной энергии на что0-либо другое, кроме как обеспечение ядерного синтеза.

Эйдон сразу же предложил план по сжатию звезд с помощью установки гооранцев, для поддержания естественного ядерного синтеза. Однако обе установки были уничтожены, строительство нельзя возобновить без высокоточных инструментов, на создание которых так же потребуется время. К тому моменту звезды окончательно погаснут. В итоге Вася предложил безумный план. Если собственные звезды не работают, почему бы не притащить чужие? С пространственными силками и мощью сильнейших Вормонд можно попытаться отбуксировать какой-нибудь желтый карлик. Разместить звезду на статичной орбите, под которой можно временно поселить всех Вормонд, и дело с концом. Это более осуществимо, чем собственными силами сжимать гаснущие звезды.

План был принят Архонтами и генералами единогласно. К счастью Косой мог участвовать в собрании высшего совета благодаря тому, что выполнил задание Влада. Под негромкие возмущения хоруанцев, ему была вверена ответственность за все ресурсы Вормонд. В одно мгновение, низший, что раньше торговал безделушками, стал самым богатым, и одновременно, несчастным представителем зеленой заразы.

Сбор экспедиции не занял много времени, в нее вошли высшие эшелоны Вормонд, исключая Лору Диад. Она должна остаться на улье и обеспечить надлежащее командование силами обороны. Никто не знает, насколько опасен и обитаем местный космос.

Рассчитав маршрут, минующий возможные обитаемые планеты, экспедиция вылетела к ближайшей звезде. Корабль, на котором они базировались — «Темная звезда», самый маневренный из крейсеров Вормонд. Он обладал впечатляющей тягой, которую обеспечивали сразу несколько типов двигателей. Самое то для буксировки массивных объектов.

Глава 452: Сигнал

«Темная звезда», которой с нескрываемой радостью командовал Марек Нэруд, перемещалась небольшими скачками. Три-четыре световых месяца за раз. Для дальней телепортации требовалась подробная карта струн космического пространства, ее увы, пока нет. Но датчики крейсера автоматически составляли карту по мере продвижения.

— Улавливаю повторяющийся сигнал низкой частоты в направлении звезды «А— восемнадцать». — Главный оператор «Темной звезды», а по совместительству глава корпуса стремительных крыльев стражей — Азерил, быстро отчитался.

Он не без труда считывал информацию с жидкого серого металла норботтов. Привычные панели уменьшились настолько, что ими было невозможно манипулировать. Приходилось пользоваться стандартной конфигурацией крейсера. К счастью, Эйдон, при конструировании корабля, не отказался от данной функции. Он предвосхитил возможный отказ удобного оборудования, и на этот случай оставил более надежную «жижу».

— Повторяющийся сигнал на низких частотах… Похоже на сигнал бедствия, или радиомаяк. — Эйдон задумчиво проговорил, косясь на Влада, а когда тот кивнул, отдал приказ: — Курс на «А — восемнадцать».

Расстояние между ульем и сигналом всего пара световых лет — ничтожно мало по космическим меркам. Нельзя допускать существование неизвестной угрозы прямо у себя на пороге. А в случае чего «Темная звезда» в достаточной степени маневренна, чтобы скрыться от опасности.

Полет не занял много времени, два скачка и вот крейсер напротив серой планеты, над которой завис полуразрушенный корабль. Вытянутый, с непропорциональными гранями, будто сделанный из хлама, он являлся источником сигнала.

— Владыка, это… — Анфауль, стоящий прямо у обзорного окна, резко обернулся. Зрачки очерчены крестами, а радужка зелена, словно молодая трава.

Как архонт легиона «Рыщущего зверя» Анфауль должен был постоянно сохранять бдительность. Бывший верховный наставник следственников очень ответственного подходил к своей работе. Возможно, он тоже хотел получить свой собственный крейсер, в любом случае, усердие оправдалось. Анфауль первым заметил странность серого мира. На протяжении всего путешествия никто из Вормонд не заметил в космическом пространстве присутствия омни. Духовная энергия полностью отсутствовала, и это было пугающе. Вся родная вселенная буквально была пронизана омни, а здесь… пустота. Но серый мир перед глазами содержал громадную духовную силу, в сотни, даже тысячи раз превосходящую энергию Хорона.

От чела планеты тянулась незримая нить, крепившаяся к полуразрушенному кораблю, и эта нить состояла из омни.

— Фиксирую новый сигнал, он направлен на нас. — Азерил погрузил руки в жидкий метал, и через мгновение тот собрался в форму головы человеческой женщины. Она что-то говорила на неизвестном языке, похожего по звучанию на смесь испанского и немецкого.

— Человек? — Влад выглядел ошеломленным.

Люди, точнее трутни — вид, появившийся в результате эксперимента Мариэль с собственными генами и генами космическим зверей. Откуда они в протовселенной? Или же этот существо приняло привычную нам форму? Но почему никто не заметил психического вмешательства?

Пока Влад отчаянно перебирал миллионы вариантов за доли секунды, из-за астероида, входящего в целое скопление метеоритного облака, вылетел небольшой корабль. Точнее капсула сферической формы, окрашенная в грязно-желтый цвет. На неровной обшивке присутствовали слеты столкновения, часть антенн и защитных пластин была содрана. Капсула явно переживала не лучшие времена. Как только она вышла из тени астероида, лицо молодой женщины вытянулось от удивления. В глазах отразился страх. Капсула развернулась на месте несколькими выбросами реактивной тяги, и понеслась прочь.

— Догнать. — Влад не намеревался отпускать беглянку. Для защиты интересов Вормонд, или для удовлетворения собственного любопытства, не важно.

«Темной звезде» даже не пришлось двигаться с места, капсулу просто потянуло назад вопреки ревущему на пределе двигателю и реактивной струе, бьющей из одного уцелевшего выхлопа. Таково действие кинетического гарпуна.

Капсулу затянуло в грузовой отсек, куда уже переместились мифические духи, Влад, Эдик Лис, и Эйдон. Хоруанцы остались в командной рубке. Все-таки, они встречали человека, или кого-то очень похожего. Расы родной вселенной враждовали, и вряд ли здесь дела обстоят иначе. Не хотелось бы нервировать противоположенную сторону компанией рогатых и хвостатых гуманоидов.

Люк капсулы открылся, позволяя сжатому воздуху с шипением вырваться наружу. С той стороны послышался резкий женский голос. Что она говорила неясно, языковой барьер — штука неприятная. Влад и остальные попытались проникнуть в разум беглянки, однако столкнулись с проблемой. Все, что они могли считать — поверхностные мысли.

«Ее энергетическая ценность не уступает циклу Вселенной, ментальная оболочка очень плотна и неподатлива, однако почему я не чувствую особого давления? Да и похоже, вмешательства в разум она не заметила».

Эдик Лис недоуменно спросил в коллективном бессознательном, пытаясь понять, с кем столкнулся, силачкой, или слабачкой.

Глава 453: Линда Акрис

*Линда Акрис*

— Будь проклят космос. — Девушка прикрыла глаза, вытаскивая осколки разбитого шлема из щеки. Кровь заливала пальцы, заставляя подушечки соскальзывать с гладкой поверхности стеклышек. Стиснув зубы, Линда все же вытащила самый крупный фрагмент, едва не пробивший острой гранью низовье левого глаза.

Будучи двухзвездным офицером в молодом возрасте, она обладала всеми лучшими качествами человечества: стойкость, упорство, и бесконечная жажда жизни. Однако прямо сейчас надежда оставила нерушимый дух, позволивший выдержать тяжелейшие испытания обучения.

Это было первое задание девушки. Твердыня Рассвета собрала и отправила команду на планету Зеркниф — зараженную пустошь, где если и осталось что-то живое, с ним явно не стоит встречаться. Требовалось вскрыть секретную лабораторию «Z-63» и вернуть документацию в твердыню. Однако корабль даже не добрался до пункта назначения. По пути, в карантинной зоне, они поймали сигнал бедствия с корабля твердыни Порядка. Не помочь союзнику — тяжкое преступление, и капитан скомандовал стыковку у странного серого мира, не имеющего обозначения на космической карте.

Кто бы мог подумать, что это окажется ловушкой Ловца трупов — гигантской твари, использующей корабли в качестве наживки. Ловцы трупов не были распространены в данном секторе, поэтому команда угодила в западню. Как только произошла стыковка, корабли неумолимой силой затянуло на поверхность «планеты». Они упали в глубокий кратер, через мгновение начавший наполняться пищеварительными соками. Кислотная среда растворяла органику, но не вредила обшивке, позволяя сохранить корабли для использования в качестве наживки. Линда спаслась лишь потому, что помогала инженеру проводить диагностику стыковочного шлюза во вне корабля. Она использовала спасательную капсулу, чтобы облететь и просканировать механизм.

Когда кораблистало притягивать, они надломились в месте стыковки и повредили капсулу, словно тиски, меж которых зажат стальной мячик. Удар был такой силы, что уничтожил внешний двигатель с турбиной, и смял обшивку. Внутри девушка несколько раз перевернулась, разбила стекло шлема, но все таки выжила.

Несмотря на удачное стечение обстоятельств, расположение духа было паршивым. Товарищи по команде все были молодыми офицерами, исключая капитана корабля. Они проходили вместе суровое обучение и с годами выработали крепкую дружбу. Теперь их нет. Задание, обещавшее спасти многие жизни в родной твердыне, провалено. А шансы на спасение стремятся к нулю. Сигнал не пробьется через карантинную зону. Спасательная капсула сама тоже не сможет покинуть ее, не говоря уже о том, чтобы добраться до обитаемых миров. Неважно, закончится сначала топливо, воздух, или припасы, конец — один. Последнее, что Линда могла сделать — пристроить капсулу в метеоритном облаке рядом с планетой и установить на пониженном энергопотреблении трансляцию сигнала, содержащего информацию о подлой твари. В надежде, что больше никто не попадется на уловку.

Прошло почти десять суток, еда и вода кончились, воздух постепенно становился непригодным для дыхания. Конец был близок. Неожиданно, датчики капсулы стали улавливать возмущение в радиополе. Чей-то корабль подошел близко и начал улавливать спасательные сигналы. Обрадовавшаяся Линда немедленно связалась с противоположенной стороной, желая не допустить их гибели и позвать на помощь. Она была уверена, что это другая команда, посланная в Зеркниф на случай, если первая не справится. Просто потому, что никто в здравом уме не стал бы путешествовать по карантинной зоне.

Однако, когда капсула вылетела из тени астероида, Линда опешила. Рядом с ненавистным Ловцом трупом завис корабль, совершенно не похожий на те, что она когда-либо видела. Темная обшивка скрывала махину в космиком пространстве. Лишь тусклый желтый свет, льющийся из обжитых секторов, выдавал расположение и форму. Корабль походил на ромб, с обрезанными сторонами, выпуклой серединой, полной прозрачных оконных панелей, и высокими краями, уходящими назад.

— Это не корабль доминиона… это ксеносы! — Осознание заставило сердце Линды пропустить глухой удар. Она развернула челнок и запустила единственный функционирующий двигатель на полную мощность.

Рассказы старших товарищей и инструкторов о том, как ужасно ксеносы обращаются с пленными людьми, порождали холодные мурашки. Вопреки отчаянному овердрайву, челноку не суждено было вырваться. Невидимая сила потянула потрепанную сферу обратно.

Линда отбросила нерешительность и взвела переключатель протоплазменной винтовки в автоматический режим. Оружие, что в данном режиме выбрасывало сгустки горячей плазмы с высокой скоростью, но довольно плохой кучностью, отлично подойдет для боя внутри вражеского корабля. Ведь страха повредить обшивку и важные кабели, попросту нет. Окровавленное лицо молодой девушки, что секунду назад полнилось эмоциями, стало равнодушным. Своим страхом она не посрамит достоинство человеческой расы. Пусть проклятые ксеносы узнают, что значит связываться с офицером доминиона.

Время шло, дуло направленное в центр закрытого люка слабо колебалась, Линда выровняла дыхание и ждала. Но никто так и не попытался открыть с той стороны.

В замешательстве девушка сама отворила люк и спряталась с правой стороны, готовясь выбросить гранату и вступить в бой. Однако она замерла, когда в отражении погасшего монитора увидела группу людей.

«Как такое может быть? Это ведь точно не корабль доминиона… почему здесь люди?»

Сжимая гранату с таймером обратного отсчета, девушка выпалила:

— Кто вы, и почему находитесь в карантинной зоне?! — На крик девушки ответа не последовало. Незнакомцы так и продолжили стоять, обмениваясь странными взглядами.

Повторение вопроса ни к чему не привело.

Поняв, что так дело не пойдет, девушка поджала губы, а затем деактивировала гранату, спрятав за спину. Резким рывком она выглянула из люка, направляя винтовку на возможных недоброжелателей. К удивлению, они были безоружны. Это просто немыслимо. В космосе никто, даже трехлетние дети не находятся без собственного плаз-пистолета.

Глава 454: Мародеры

— Почему не отвечаете? — Не сводя с прицела голову впередистоящего рослого мужчины, выглядевшего очень молодо, Линда осторожно вышла из капсулы.

Незнакомец, сделал шаг на встречу, не обращая внимания на предупредительные крики. Чем ближе он подходил, тем больше становился. Таких высоких людей девушка не встречала никогда, и это не просто рост, телосложение незнакомца поражало. Довольно свободная одежда, с символикой двуглавой рептилии, не могла скрыть выпирающих мускулов. Они очерчивались с каждым шагом, когда порывы воздуха вминали плотную черную ткань, в сечения мышц и места их креплений. Неожиданно, здоровяк протянул руку, и встал, ожидая… рукопожатия?

«Да что с ними не так?…»

Странное поведение незнакомцев и их ненормальные габариты, пугали, но переборов нерешительность, она медленно подошла к мужчине. Оказавшись с ним почти вплотную, девушка вздрогнула, если сделать еще шаг, то головой можно упереться в его диафрагму. Разве бывают такие большие люди?

Чего Линда не знала, так это того, что гены расы Итит могли уплотнять материю лишь до определенного уровня. Дальше шло обычное увеличение объема. Влад, находившийся на пике Пустого космоса и накопивший почти двести тысяч тонн биомассы, в холке уже превысил три метра. На фоне Хоруанцев это совсем не впечатляло, но вот перед местным человеком… очень даже.

«Он ведь меня не раздавит?»

Словно прочитав мысли, мужчина усмехнулся. Когда Линда попыталась крепко пожать рук, то почувствовала, будто сжимает камень. Если бы не тепло ладони, появились бы сомнения, не робот ли он.

— Прошу прощения, что не отвечал. Залюбовался. — Мужчина показал ровные ряды зубов, словно ему в живот и не упиралось дуло винтовки. — Меня зовут Влад.

Странная манера говорить, будто жуя язык, пропала с первых слов. Во время представления мужчина уже не допускал фонетических ошибок, он будто возвращался к общению после долгого пребывания в одиночестве. Но переволновавшаяся девушка не заметила странности. Вокруг и без этого полно о чем подумать.

— Так что вы делаете в карантинной зоне? — Отойдя на пару шагов, Линда все же приспустила дуло, но готова была вскинуть винтовку в случае нападения. — Не похожи вы на вольных торговцев, да и этот корабль… Кто вы?

В грузовом отсеке, набитом небольшими штурмовыми кораблями с совершенно немыслимым по уровню технологий, оружием, повисло молчание.

— Ммм… Мародеры мы. — Просмаковав слово, Влад вновь улыбнулся как дурак.

Глаза девушки расширились. Мародеры занимались разграблением потерпевших крушение судов, их преследовали законом, да и в принципе старались отстреливать по возможности. А она облачена в боевую форму, с двумя звездами, красующимися вертикально наплечной нашивке. Неужели у него совсем нет мозгов? Хотя… именно она сейчас в невыгодном положении, ведь кто знает, какие системы защиты на таком странном корабле. Возможно мародерам и не нужно личное оружие, чтобы прикончить кого-то.

Девушка не знала, что Влад назвался мародером по одной лишь причине — оправдать наличие инопланетного корабля. Он прочел воспоминания собеседницы во время телесного контакта, и то, что увидел, заставило быстро скорректировать планы на будущее и линию поведения.

— Линда Акрис — двухзвездный офицер Твердыни рассвета. — Нося военную форму со звездами, в капсуле покрашенной в цвета твердыни, и с оружием, которое используют офицеры, Линда не могла скрыть принадлежность при всем желании. И судя по спокойному лицу мужчины, ответ его не удивил. — Почему проигнорировали предупреждение и подлетели так близко к этой твари?

Когда речь зашла о Ловце трупов, Влад призадумался. Судя по воспоминаниям, монстр походил на Венеру мухоловку, только не растительного происхождения. Приближаться к такой после предупреждения и правда полный идиотизм. К счастью из следствия всегда можно вывести причину:

— Вы же знаете нашу профессию. — Сыграв бровями, Влад продолжил гнуть линию незадачливого жигало. — Кто не рискует. Тот — не мародер.

Ошеломленная Линда глупо хлопала глазками.

«Он что, гордится этим?»

Судя по поведению противоположенной стороны, мужчина был полностью уверен в своем превосходстве и небеспричинно. Офицер-женщина на борту корабля мародеров… можно представить, что с ней сделают.

— Не волнуйся, мы тебя не тронем. И даже поможем добраться до дома. — Вновь словно прочитав мысли девушки, Влад пригнулся, и под нервный вздох, положил руку на хрупкое плечо. — Но взамен небольшая просьба…

Изящным движением вывернувшись из объятий, Линда поджала губы.

— Если это вне закона, то сожалею. — Только сейчас девушка заметила, как группа рослых мужчин и женщин смотрит на нее. Это были взгляды, полные жажды, и невыразимого желания. Линда ощутила неподдельный ужас, но все равно отказывалась помогать бандитам в их грязных делишках. В худшем случае, она успеет застрелиться.

— О, ничего такого. — Влад поднял руки в защитном жесте. — Можешь предоставить рекомендацию на выписку пропуска? Свой мы… потеряли.

Пропуск требовался для посещения портов в твердынях доминиона. Да, Влад увидел, что протовслеенной есть целая цивилизация людей, возникших далеко не из-за экспериментов некой пацифистичной ушастой бунтарки. Некогда это была грозная сила, но теперь доминион доживает последние дни, без родных планет и с ничтожным количеством ресурсов. Тем не менее, даже того жалкого огрызка цивилизации, оставшегося у людей, достаточно чтобы сотни тысяч раз уничтожить Вормонд вместе с ульем. Протовселенная действительно ужасна.

— Сделаю что смогу, но если в ваших личных делах есть темные пятна… Прошу прощения. — Линда вздохнула с облегчением, поняв, что негодяям не нужно ничего противозаконного. Как офицер она действительно может дать рекомендацию на выписку пропуска. Последний из-за самой ужасной, почти демонической, машины Доминиона — бюрократии, получить очень сложно. Особенно тем, кто рожден на космических базах, не относящихся к твердыням.

Глава 455: Мы на месте

— Извини, не могли бы вы поделиться припасами? — Разобравшись с интересами противоположенной стороны и почувствовав небольшую безопасность, Линда вспомнила о насущном. Она вот уже полтора дня не пила и не ела, отчего губы совсем пересохли, а кожа побледнела. Заметив переглядывание мародеров, девушка спешно добавила: — Я заплачу.

Линда закатала рукав, показывая электронный браслет. Но так и не дождалась, пока кто-нибудь не протянет свой, чтобы забрать халявные деньги.

«Это все еще мародеры, о которых нам рассказывали?…»

— Тут дело такое…мы и сами пусты. — Влад ответил вежливо, а когда у Джозефа — мифического духа грифона, заурчал живот, он неловко улыбнулся.

Вормонд, с прибытием в Протовселенную столкнулись с проблемой. Они больше не могли свободно поддерживать ядерный синтез, а значит — энергию нужно брать из пищи. Пищи нет, нет энергии, зато есть очень сильный голод. Именно он заставлял мифических духов с жаждой смотреть на девушку, ведь у той были раны на лице и засохшая кровь. Чуткое обоняние улавливало этот сладкий аромат и пробуждало животные инстинкты. Если бы не психический контроль, мифические духи уже разорвали и сожрали бы бедняжку.

Влад, глядя на подчиненных, посетовал. Теперь у него целая планета некормленых ртов, буквально сотни миллиардов прожорливых плотоядных тварей, которым нечего есть. Что с этим теперь делать? Восстановить работу реакторов ядерного синтеза не проблема, однако вывести их на полную мощность для синтеза тяжелых элементов периодической таблицы уже не получится. В результате у клеток будет достаточно энергии, но вот ресурсов для регенерации, и поддержания всех остальных естественных процессов не хватит. Их все равно нужно получать из пищи.

— Тогда мы должны пополнить припасы. — Девушка говорила это с трудом. До ближайшей твердыни доминиона — твердыни Рассвета, лететь почти месяц, а ближайшая обитаемая планета Медиз — дом мародеров, разбойников, и пиратов. Эти ребята оттуда, так что не должно быть проблемой пополнить припасы, вот только и до нее лететь около девяти суток на крейсерской скорости. Смогут ли они выжить в таких обстоятельствах?

— Тогда курс на Медиз. — Спокойный тон Влада не соответствовал сложности ситуации. Он повернулся к мифическим духам и те поспешили удалиться.

Коллективное бессознательное изрядно упрощало общение и передачу информации. Все, что узнал Влад, знали и остальные, исключая разве что личные обстоятельства Линды. Не то, чтобы Влад заботился о том, как она примеряет нижнее белье, или проносит желудок в туалете. Просто это ненужные знания, на обработку которых подчиненные будут тратить драгоценные наносекунды времени.

«Хоруанцы, удалите свои рога и хвосты».

Простой приказ, прозвучавший в головах космических демонов, привел их в отчаяние.

«Но владыка…»

Дохар был совсем не похож на свирепого разрушителя, скорее напоминал обиженного ребенка.

«Мы на территории людей. Сами же видели воспоминания Линды, здесь все ксенофобы до мозга костей. Могут прикончить за другой оттенок глаз и необычную длину бровей. Рога — не лучшая конспирация. И те, у кого странного цвета кожа, волосы и глаза, не отсвечивайте пока. По возвращению в улей, займусь внешностью.»

Хоруанцам оставалось лишь последовать приказу. С болезненным видом они отбрасывали рога и хвосты из орб-хитина, стыдясь будто раздетые на всеобщем обозрении. Эдик лис закатил глаза на такое представление. Эти хоруанцы хуже его жены, которая без макияжа боится перед другими показаться. При том, что сама обладает идеальной кожей, и чертами лица, пленяющими как мужчин, так и женщин.

Влад и Линда вдвоем шли по коридорам, беседуя о катастрофе ее предыдущего экипажа. Это был вопрос вежливости. Ведь все подробности он уже знал, причем намного лучше, чем сама участница. Некоторые моменты она забыла, другие пропустила мимо из-за эмоционального стресса.

— Мы на месте. — Прошло всего полторы минуты, и по кораблю разнесся голос Марека Нэруда.

Линда замерла посреди коридора, заставив Влада обернуться и узреть полное недоверия личико.

— Наш корабль чуть быстрее обычного. — Объяснение оставило девушку еще более шокированной. По крайней мере теперь она точно уверена, что объявление свидетельствует о прибытии к Медизу, а не о чем-то другом.

— Это… подпространственные пути?… — Девушка сглотнула. Человечество, после краха Доминиона, утратило данную технологию. Теперь для дальних космических перелетов применяли зональные рывки, использующие червоточины в материальной вселенной для коротких сверхсветовых бросков. Основная проблема зональных рывков видна в названии, не везде есть червоточины и не всегда они достаточно сильны для придания достаточного ускорения. Удивительно вновь увидеть технологию, о которой вот уже несколько десятков поколений ходят лишь легенды. — Жаль, что это корабль ксенонов.

Человеческие ученые ни за что не станут использовать технологии других видов и рас. Это все равно, что подписать себе смертельный приговор. И тогда весь научный центр будет «очищен» святым пламенем Элистократума.

Влад скривился, местное человечество до отвращения похоже на людей Земли. Те же предрассудки, то же неприятие к прогрессу, в разные временные промежутки, диктуемое разными причинами.

В горестных раздумьях, девушка сама не заметила, как вернулась обратно в грузовой отсек, где снова собралась компания мародеров. В этот раз, их было значительно больше, и все готовились к высадке.

Глава 456: Медиз

Посадка прошла в штатном режиме, однако на выходе Вормонд ждало большое количество вооруженных пиратов, мародеров, да и просто бандитов. Они целились в незваных гостей, готовясь в любой момент открыть огонь.

— Надо же, действительно люди… — Рослый бородатый мужчина с металлической бляхой на месте правого глаза, не торопился опускать ствол. Он пристально смотрел на Влада, стоявшего впереди группы, без какого-либо оружия, но с самоуверенной рожей. Стоит отметить, незваный гость действительно впечатлял габаритами, однако что это изменит? — Посадка платная, тысяча платины. Хотя можем и корабль забрать вместо пошлины.

По порту, на котором, в большинстве своем, стояли развалюхи кустарного производства, прокатился грохочущей смех сотен пиратов. Однако он мгновенно затих, когда несколько обшивочных пластин на ромбовидном носу корабля повернулось, показывая дула кинетических пушек.

— Мы сможем заплатить, как только продадим оборудование. Есть здесь заинтересованные? — Влад дал отбой в коллективном бессознательном. Слишком рано показывать когти в единственном месте, где могли вольготно находиться мародеры вроде них. Особенно до того, как выяснится сила противника. Поработить похожую на свалку планету можно и позже.

Пираты не опускали оружие. Все с жадностью смотрели на инопланетный корабль, однако разбойничья жизнь научила простому правилу — не трогай то, что не понимаешь. Обе стороны осторожничали и не смели совершать необдуманных действий.

В гробовом молчании из сброда вышел мужчина с залысиной по центру, и высоко торчащими, по бокам головы, седыми волосами. Он носил цифровой монокуляр, на стеклышке которого вспыхивали различные изображения, цифры, и слова. Позади старикашки вровень топали два бугая в экзоскелетах, вмонтированных прямо в тела металлическими шипами, стяжками, и крюками.

— Позвольте представиться, Отто Эйхерт. Что вы можете предложить, господа? — На вопрос старикашки, из рядов Вормонд вышел Майкл — мифический дух трехногого золотого ворона.

Мужчина в мрачной накидке, с абсолютно черной склерой и золотой радужкой, протянул электронную панель размером с запястье. Это была панель пространственной навигации, которую, под негодующим взглядом Марека, вырвали прямо из командной рубки. Нужно же было как-то разжиться местной валютой, а навигатор — самое легкозаменяемое оборудование на корабле.

Устройство было передано в руки Отто, на лице которого загорелся неподдельный интерес. Он провернул внешнее кольцо монокуляра до щелчка и синий цвет символов сменился на желтый. Старик пристально рассматривал неведомую диковину со всех сторон, однако не решался разобрать.

— Где вы раздобыли этот экземпляр? — Вопрос Отто, заданный невзначай, заставил мифических духов улыбнуться.

Пусть и без глубокого проникновения, они могли читать мысли старика. Тот явно хотел отправить в неизвестное место экспедицию, надеясь получить нечто большее, чем просто панель. Он надеялся отыскать такой же инопланетный корабль. Неудивительно, все пираты пялились на Темную звезду как на голую девку, раздвинувшую ноги за стеклом. Если бы не сдерживающая сила неизвестного оружия, они уже вовсю штурмовали бы оплот незваных гостей.

— Где нашли там уже нет. — Вася раздраженно ответил, ловя на себе угрожающие взгляды бугаев за спиной скупщика. — Че уставились? Никогда красивых мужчин не видели?

Здоровяки лишь хрипели, в их головах происходило то же самое. Ходячие овощи, контролируемые голосовым управлением Отто.

— Нужно время, чтобы разобраться с этой панелью. — Старик не обратил внимания на грубый тон молодого, но ненормально большого человека. — Многого ожидать не стоит, все же это ксенооборудование.

Услышав нелепые отмазки, воины Вормонд едва не начали плеваться. Они не слепые, достаточное просто осмотреться, чтобы понять — технологии местных людей очень и очень далеки от уровня норботтов. Многого ожидать не стоит? Как же, старый явно пытался кого-то надуть, видя в противоположенной стороне лишь тупых переростков с мутировавшим геномом. Вот только большинство из них прожили в сотни раз дольше лысого хитрозада.

Эйдон не выдержал и вышел вперед:

— Используется для пространственной навигации, активируется нажатием на центральную кнопку, зарядки не требует, имеет три типа отображения. Голографический наиболее понятен, не придется разбираться в инопланетных символах. Сканирование происходит в автоматическом режиме. — Паук перечислял характеристики устройства словно верун, хвастающийся «отче наш». Почти минуту заняло перечисление функций, которых действительно не мало. Одна эта панель заменяла сотни систем у кораблей местного человечества. — С таким навигатором не заблудитесь даже возле черных дыр. Говори сразу, берешь, или нет?

Обескураженные пираты переглядывались, они не могли поверить в услышанное. Однако во время рассказа, Эйдон наглядно демонстрировал функции панели.

— Тогда… тысяча платины. — Хриплым голос предложил Отто. Он совсем не ожидал не то что подобного функционала, но презентации явно сведущего человека.

— Тысяча?! — Обескураженная Линда, пребывавшая в шоке от характеристик панели, недоверчиво воскликнула. Да так громко, что все взгляды сосредоточились на ней. — Такое устройство стоит не меньше пятидесяти тысяч.

Девушка еще сильно преуменьшила. Сколько технологий скрывалось в панели? Сканирование структуры пространства, да еще и в огромных масштабах, самообеспечение энергией, неограниченная емкость памяти… Сумасшествие!

— А что это за ботинки? Случайно, не из боевого комплекта офицера твердыни Рассвета? — Грубый баритон бородача, вышедшего наперевес с массивным оружием, заставил бандитов обратить внимание на ноги девушки.

На Линду была накинута черная ткань, которую наспех вырезали из чехла штурмового корабля в грузовом отсеке. Однако из-за ветра носы желтых металлических ботинок сверкнули под подолами плотного плаща.

Глава 457: Пираты

Попытка сделать как лучше и назначить справедливую цену поставила Линду в неловкое положение.

— Это трофей, полученный в бою. — Влад спокойно ответил бородачу, подошедшему вплотную к Линде.

Под хмурым взглядом девушки, пират раздвинул в стороны черную ткань, открывая всем обзор на полынный экзоскелет офицера твердыни Рассвета.

— Больно хорошо сидит для трофея. — Голос бородача полнился сарказмом. Он погладил девушку по щеке тыльной стороной ладони, а в следующее мгновение забыл, как дышать.

— Я сказал трофей, значит трофей. — Влад схватил пирата за горло и словно пушинку поднял над землей. Раздался хруст раздавленной гортани. Крепкий мужчина болтался на вытянутой рук будто невесомое белье под порывами ветра.

Со всех сторон послышался гул взведенных оружий. Те пираты, что опустили стволы, вновь направили дула на Вормонд.

Линда быстро выхватила из набедренной кобуры плаз-пистолет, целясь в пиратов.

— Опустите оружие, пока не началась резня. — Слабый голос Эдика Лиса, вместе с солнечной улыбкой, казалось, не мог поколебать свирепых пиратов. Однако, когда прищуренные глаза обвели их ряды, по спинам бандитов и мародеров прокатился холодный пот. Они почувствовали на затылке дыхание смерти, очень близкое и знакомое каждому, кто занимался подобным ремеслом.

Атмосфера на захолустном порту Медиза похолодела. Люди чувствовали, что вот-вот начнется нечто ужасное. Особенно их пугали предвкушающие выражения незнакомцев, явившихся на инопланетном корабле. Эти безоружные безумцы облизывались на них, как на свежую выпечку.

— Пятьдесят тысяч. — Решительно кивнув, Отто вытянул браслет. Он хотел как можно скорее покинуть общество ненормальных, обладающих нечеловеческой силой. Даже в присутствии двух здоровенных охранников, усиленных экзоскелетами и гормональными инъекциями, старик не чувствовал особой безопасности. Молодой человек напротив так просто поднял стотридцатикилограмовую тушу, будто та ничего не весила. Это совсем ненормально!

Влад, небрежно отшвырнув умирающего от удушья бородача на десяток метров, и посмотрел на Линду. Та, напуганная не меньше пиратов сверхчеловеческой силой спутника, поначалу не поняла, что от нее хотят. Однако припомнив отсутствие браслетов у странных мародеров, нерешительно вытянула руку. Дождавшись кивка, она уже смелее подошла к Отто и подтвердила на устройстве получение пятидесяти тысяч.

Даже в такой пугающей атмосфере сердце девушки часто забилось. Это пятьдесят тысяч платины — цифровой валюты, опирающейся на самый важный элемент доминиона. На такую сумму можно купить очень неплохой боевой корабль на черном рынке, или же несколько роскошных квартир на высоких этажах твердыни! Жаль, что эти средства принадлежат не ей…

Как только сделка свершилась, Отто поспешил удалиться. Пираты не спускали оружия с незнакомцев, однако не решались начать обстрел. Они пропустили мимо себя равнодушных Вормонд, даже без оружия чувствовавших себя уверенно, будто хищники, проходящие сквозь стадо травоядных.

Приспешники бородача бросились к нему, как только Вормонд скрылись с поля зрения, и начали оказывать медицинскую помощь.

Тем временем Влад, с помощью браслета Линды в первую очередь оплатил большое количество еды. К счастью, это Медиз — пристанище пиратов и мародеров. Здесь обычная практика набирать провизию для дальних космических перелетов, и в любом ресторане можно сделать соответствующий заказ. Сами же Вормонд приступили к еде немедленно.

Чем сильнее нарастал голод, тем больше им хотелось разорвать и сожрать окружающих. Линда, ко всеобщему удивлению, обладала самыми плохими манерами за столом. Она набивала рот серой кашей, жидкой похлебкой, и черствым батоном. К зеленому мясу неведомой твари она приступила, едва прожевав первые блюда. Подняв глаза, девушка увидела, как Вормонд странно смотрят на нее.

— Что? — Заметив, как спутники брезгливо ковыряются в еде, и вместо насыщения, смотрят на нее, Линда опешила.

«Почему они такие странные?».

Девушка ни разу не видела столь прихотливых мародеров, нет, в целом людей. Даже высшие чины твердынь охотно потребляли любую еду, ведь это ЕДА! Ради нее даже самые близкие могут убить друг друга, ради нее ведутся воины, ради нее собственный экипаж пожертвовал жизнью. В лаборатории Зеркнифа хранятся наработки устройства, позволяющего перерабатывать разлагающуюся органику и бактерии, которые приводят к этому процессу, в пищу. Данная технология могла спасти сотни миллиардов, а возможно даже триллионы жизней граждан доминиона. Если бы не секретность операции, на ее захват отправили бы целый флот, или более элитные подразделения твердыни Рассвета, за которыми неустанно наблюдают шпионы.

Когда привереды, оказавшиеся настоящими проглотами, наконец, насытились, Влад отправился по магазинам. Он приобрел разнообразные образцы оружия и боеприпасов, все в единичных экземплярах, что снова оставило на лице Линды следы недоумения. Ну хотя бы цифровые браслеты были приобретены для троих…

На разборке Эйдон покупал запчасти от кораблей. Это были электронные устройства, а не какие-то железки причудливой формы. Как и Влад он собирался изучить местные технологии. По пути, Вормонд, словно невзначай, сталкивались с прохожими. Они поглощали знания и передавали все в коллективное бессознательное. Эдик Лис умудрился даже разговорить и облапать старого конструктора, владеющего разборкой. Урожай совсем немал. К тому же они приобрели еду. Почти пятнадцати тысяч платины хватило, чтобы приобрести провизии на сто тысяч человек, которые при среднем потреблении, смогут прожить на ней в течение десяти дней. Этого совсем недостаточно для обеспечения улья, однако платины осталось меньше половины. А ее еще предстояло потратить на более важные вещи в твердыне…

Как только началась погрузка, в порт ворвалась группа вооруженных людей, численностью почти двести человек. Возглавлял их бородач, в горле которого виднелись свежие швы и кусок металлического протеза, заменяющего гортань.

Глава 458: Добыча

— Прикажи опустить трап! — Бородач с механизированным голосом, будто из старого фильма про киборгов, угрожающе вздернул внушительную пушку. — Или всех превращу в решето.

В отличие от протоплазменного оружия офицеров твердынь, пираты пользовались обычным огнестрелом.

Пока главарь рассыпал угрозами, несколько подчиненных подбежали к «Темной звезде» и растянули перед выпуклым носом какую-то сеть. Стоило ей щелкнуть в крайнем положении, сеть резко поднялась вверх, а по металлическим сотам начали пробегать искры тока.

«Силовой барьер?»

Эйдон без труда разгадал предназначение примитивной установки, и уже готовился отдать приказ хоруанцам уничтожить ее. Паук хотел дать понять жалким пиратам, что все попытки заблокировать мощь крейсера, созданного его руками — тщетны. Однако Влад остановил друга, желая провести собственный эксперимент.

— У нашего корабля нет трапа. — Эдик Лис, получив новое задание от патриарха, двинулся вперед с неизменной улыбкой.

— Ни с места! — Крик бородача не убедил Эдика, и тот продолжил подходить к пиратам неторопливым шагом. — Я сказал стоять!

С последним предупреждением раздался выстрел. Массивный снаряд, с ракетным основанием, вылетел из дула многозарядного оружия. Ко всеобщему ошеломлению, миловидный юноша с крепким телом повернулся боком, пропуская смертоносную бомбу мимо груди. Огромная скорость, позволяющая людям разглядеть разве что реактивный след разрывной «пули», показалась для Вормонд чем-то смешным. В протовселенной сила взаимодействия частиц на совершенно другом уровне, однако внутренние механизмы червей неизменны. Невообразимая реакция, близившаяся к световому порогу, входит в список этих факторов.

— Да ладно? — Когда прозвучал взрыв разорвавшейся «пули», которая пролетела мимо и врезалась в обшивку какой-то развалюхи, Линда недоверчиво уставилось на Эдика. Мужчина, немного старше ее самой, с безвредным выражением лица и теплой улыбкой, так просто уклонился от выстрела?

Чего девушка не знала, так это того, что тела Вормонд не могли соответствовать скорости движения нули, но их восприятие — совсем другое дело. Эдик уклонился уже в тот момент, когда пират нажал на курок.

Мысли девушки прервал залп пиратов, чья нервная система не выдержала напряжения. Они открыли шквальный огонь по самоуверенным ублюдкам, желая снести каждый кусок плоти. Однако то, что произошло дальше, ошеломило всех. Сброд, собравшийся понаблюдать за очередной кровавой разборкой, достойные капитаны и скупщики, для слежения использовавшие дроны, сами пираты, открывшие огонь… Все недоверчиво смотрели на смазанные тени. Группа из более чем двадцати мифических духов уклонялась от пуль со смехотворной непринужденностью. Ни один снаряд не поразил цель, продолжая нестись дальше по траектории, или отскакивая от прочного покрытия порта.

Лишь Влад из всей группы не уклонялся. Он встал перед Линдой, и неизвестно откуда взявшимся ножом, будто сделанным панциря жука, отбивал пули. Влад стоял с постной физиономией, скупыми движениями преграждая путь смертоносным снарядам. Такой уровень битвы… совсем не то, что ожидалось.

Желая проверить еще одну догадку, он пропустил пулю, которая тут же впилась в плечо. Она застряла в плотных волокнах мышц, но все равно сумела проделать двухсантиметровую дыру.

Мифические духи резко обернулись. Их глаза начали зеленеть, однако патриарх покачал головой, прикладывая руку с кинжалом к плечу. Он не прикрывал рану, а ловил деформированную пулю, вытолкнутую чудовищной регенерацией.

— Бежим! Бежим говорю! — Линда, пытавшаяся утянуть Влада в укрытие, и ведущая огонь из плаз-пистолета, не могла сдвинуть тяжелую тушу с места. В конце концов она прикрыла спутника собственным телом, уповая на защиту офицерской брони. Вот только дальнейшие события не позволили испытать мастерство литейщиков твердыни Рассвета.

Мифические духи неуловимыми тенями ворвались в ряды пиратов, и шум выстрелов заглушил неумолкающий хруст. Голыми руками Вормонд перемалывали противников, ударами разбивали черепа, сворачивали шеи, дробили позвоночники, отрывали конечности. Они бесчинствовали не дольше полуминуты, по окончанию которой на земле валялись две сотни бездыханных тел. Ни в одном нельзя было узнать человеческий облик. Деформированные, разорванные туши были похожи на продукцию скотобойни.

Бандиты, наблюдающие издалека с помощью цифровых подзорников и дронов, почувствовали, как сжимаются души. Морозный холод пронизал позвонки, заставляя невольно пятиться. Во вселенной много ужасов, и сегодняшняя расправа — несомненно не самая страшная из виденных, однако то, что это сделано людьми… не укладывалось в голове.

Линда, водившая пистолетом из стороны в сторону, в шоке распахнула глаза. Она не верила, что все так быстро закончилась.

— К-кто вы такие?… — Выдержка офицера оказалась не железной. Она впервые почувствовала ужас кого-то, кого считала человеком.

— Мародеры, уже забыла? — Влад держал ладонь на плече, скрывая результаты регенерации. А ведь под ней уже нет ни крови, ни раны, лишь свежая кожа под дырой в одежде.

Тем временем Вормонд подхватили каждый по десять туш, связав их рваной одеждой погибших, и потащили под Темную звезду. Часть мифических духов предварительно обыскала тела, и безошибочно использовала цифровые ключи для разогрева кораблей поверженных. Транспорт, тем более инопланетный, лишним не будет. Особенно довольным добычей выглядел паук, предвкушающий нечто интересное…

Линда не решилась спросить, зачем мародерам тела убитых. Она вообще боялась говорить, да и желания вновь ступать на борт корабля с этими чудовищами совсем нет.

— Не прореживай, мы — не монстры. — Прочитав мысли девушки, Влад улыбнулся. — Просто усовершенствованные люди, с металлическими имплантами вместо костей, волокнами мышц, укрепленными тросами и усиленными приводами.

Глава 459: Агрессия протовселенной

— Они так слабы… Зачем вообще морока с этим пропуском? — Сальма — мифический дух Банши, недовольно скривилась. — Просто захватим человеческие планеты и дело с концом. А дальше завоюем галактику, скопление, и всю вселенную.

Амбиции крикливой ведьмы, способной воплем разодрать в клочья горный хребет, прекрасно укладывались в философию Вормонд, вот только…

— Для кого, по-твоему, Влад показал последствия неосторожности? — Эйдон взглядом поставил выскочку на место. — Думаешь, с его интеллектом нельзя рассчитать последствия взаимодействия собственной плоти с пулей из оружия Протовселенной? Перестань нести чушь. Если уж даже примитивная винтовка может нас ранить, представь, что сделают ядерные бомбы, или чего похуже? От взрыва тоже уклонишься?

Отчитанная женщина с вороньим гнездом на голове пристыженно опустила голову. Вормонд, несомненно, обременены могучим интеллектом, но не всегда его наличие помогает осознать простейшие истины, перекрытые внутренними убеждениями.

— Все здесь видели воспоминания людей. — Эйдон вышел в центр импровизированного круга в капитанской рубке, оказавшись под обстрелом взглядов высших эшелонов Вормонд. — Сейчас доминион человечества переживает не лучшие времена. Их технологии, когда-то не уступавшие норботтам, канули в лету вместе с утраченными мирами. Но это все еще огромная военная машина, которая способна за сутки перемолоть несколько ресурсных вселенных вроде нашей, со всеми обитателями. Мы не можем открыто подставляться под удар, пока не станем сильнее. Местное человечество, пока что лучший щит для Вормонд, другие расы нас просто сожрут. К тому же, присутствие жестоких отцов в Протовселенной более ощутимо. Они буквально везде, на каждом кубометре космического пространства, звезд, и миров. Если почуют нас… Действительно хотите воевать со всеми?

Архонты и генералы молчали. Воспоминания, почерпнутые у людей Медиза, заставили их переосмыслить опасность Протовселенной. Человечество казалось примитивным и слабым, однако другие цивилизации поражали своим могуществом. В большей степени они пугали необузданной воинственностью.

В Протовселенной не было галактазаров, за одну галактику сражались десятки рас и видов. Конкуренция ужасающая. Миры пылали, звезды распылялись в ярости непрекращающихся войн. Здесь каждое живое существо четко знало себе цену — ничто, нечто столь незначительное, что этим можно пренебречь. И с таким менталитетом цивилизации на пике и в упадке своего развития рвали друг друга. Умирали и убивали с таким энтузиазмом, что и не снилось хоруанцам. Даже самый мирный вид здесь без сомнений пожертвует целыми поколениями ради того, чтобы далекие потомки ели чуть больше, и жили чуть лучше.

Здесь слава и честь, так же как подлость с корыстью не были пустым звуком, которым прикрывают насущные интересы. За них сражались с фанатичным безумием, и карали с еще большей свирепостью. Достоинство, с которым воины несли амбиции своего вида, не позволяло им просто умереть. Известны случаи, когда целые легионы восставали из мертвых, чтобы отстоять родные земли. Их не приводила в мир живых прихоть заклинателей, лишь отчаянное желание и долг. В Протовселенной даже самый захудалый солдат, невзирая на страх и отчаяние, бросится на всесильную демоническую сущность с голыми кулаками. Здесь дети вскормлены не молоком матери, а кровью отцов. И все это лишь в материальной вселенной. Параллельно, словно более высокие слои горького торта, существовали метавселенные. Омонис, с шестью жестокими отцами и бесчисленными призрачными слугами, вторгающимися в реальность за душами, когда кто-то неосторожно использовал омни и расшатывал ткань бытия. Шоа — психическое измерение, с неосмыслимиы тварями, жаждущими выпить твои мозги в секунду слабости и отчаяния. Кал’дур, Инмидиум, Неотера, и многие другие.

Никто не знает, сколько всего существует метавселенных. Многие из тех, чьи воспоминания переняли Вормонд, уверены, что их столько же, сколько всего существует видов энергий. А их, в протовселенной, более тридцати. Омни, психическая, и жизненная — всего лишь одни из многих. Но из-за особенностей строения физических рас, эти три метавселенные наиболее сильно влияют на материальную реальность.

Несмотря на то, что точно неизвестно количество тайных слоев реальности, одно точно — вы ни за что не захотите с ними соприкасаться, ведь протовселенной нет дружелюбия. Нет понимания, терпения, и договоренностей, лишь желание проглотить друг друга и стать хоть чуточку сильнее. Просто, чтобы не быть съеденным другими…

— Ладно, подумайте хорошенько над тем, как мы можем использовать человечество. А я схожу к Владу. Он уже полчаса копается в трупах пиратов, может, что-то интересное нашел. — Оставив высшие эшелоны Вормонд наедине со своими мыслями, Эйдон покинул командную рубку. Он не стал телепортироваться прямо в техническую зону, где патриарх проводил эксперименты. Воспоминания людей позволили осознать опасность Протовселенной. Здесь неосторожное использование омни может обернуться катастрофой. Вормонд направили духовную силу на поддержание ядерного синтеза в реакторах под лопатками. Если уж нельзя использовать омни, то хотя бы ядерная сила будет доступна, да и урчащий живот поуспокоится. Однако долго они поддерживать такое состояние не могли. Энергия, выделяемая в результате синтеза местных дейтерия и трития в гелий оказалась столь чудовищна, что прочные тела Вормонд не выдерживали дольше десяти секунд, и покрывались огненными трещинами. По крайней мере, таким нехитрым образом можно усмирять голод клеток по энергии, и иногда входить в состояние повышенной боевой эффективности.

Глава 460: Особенности строения людей

Изучение тел местных аборигенов не заняло много времени, в первую очередь, из-за отсутствия надлежащего оборудования. Влад работал как средневековый патологоанатом, исключая разве что наличие инвазивного зрения с потрясающей способностью к увеличению.

Вскрытие показало, что плотность костей и мышц у людей протовселенной примерно в двадцать раз ниже, чем у Вормонд. В двадцать, а не в двадцать миллиардов, как это было с непробужденными людьми родной вселенной. В остальном строение тел идентично с трутнями. Четырехклапанное сердце в единственном экземпляре, печень, почки, два круга кровообращения, те же железы, и похожий на цилюлитную задницу мозг. Ничего особенного — идеальное описание физической оболочки.

А вот с душой дела обстояли иначе. Влад впервые на своей памяти встретил нечто столь… примитивное. Как если бы жизнь в высокотехнологичной цивилизации сменилась на первобытное стучание палкой по камню.

«Как можно иметь такой объем омни, и при этом столь бессмысленную форму?»

Действительно, духовной энергии в оболочках людей предостаточно, у каждого не меньше цикла Вселенной! Однако функциональность самой структуры фактически нулевая. Даже у самых примитивных существ родной вселенной души куда более развитые. Если сравнивать души трутней и местных людей, при учете одинакового развития, получится следующее: В протовселенной это большой кусок металла, в основном однородный, с формой неровного шара. В родной же вселенной это тоже большой кусок металлических сплавов, только из него выплавили детали и построили сложную громоздкую систему. Систему с бесчисленными модулями, контроллерами, обусловленными различными зарядами, и функционалом. Как если бы из однородной породы построили космический корабль. Масса корабля с таким же куском металла одинакова, но вот функционал…

О психической оболочке и говорить не стоит. Она напоминала губчатую мембрану, из которой свободно втекала и вытекала информация. Более податливой и неразумной структуры Влад не видел никогда. Неудивительно, что одержимость монстрами измерения Шоа и просто психические заболевания — самая частая проблема человечества в протовселенной. Но тут Влад не плевался, а напротив, радовался. Если бы не подобная уязвимость, при огромном объеме психической энергии местных людей, он не то что воспоминания, даже поверхностные мысли считать бы не смог. По крайней мере, без вспомогательных устройств, и ритуалов.

Оставив парочку наиболее целых тел для дальнейшего изучения, и взяв образцы крови у большинства трупов, Влад позвал через коллективноебессознательное подчиненных. Эйдон уже был здесь, молча ожидая окончания экспериментов, так что ему первому уготовлена возможность оценить вкус местных людей.

— Их физические оболочки очень питательны и содержат много жизненной энергии. А вот в душах нет ни заряда Корх, ни Йит, ни Бэй, такие не подходят для развития Вормонд. — В слух размышляя о полезности человечества, пока Эйдон с помощью червей уже переваривал первую жертву, Влад почесал подбородок. — Надо бы какие-нибудь накопители придумать. Их души сгодятся для ритуалов и заклинаний…

В философии малькатти, когда речь заходила об омни, не существовало отходных материалов. Они создали огромное количество различных подразделов в искусстве омонигмуса специально для использования отдельных зарядов и их смесей. Вот только хранили ушастые эти заряды в коконах — совсем непрактичных для использования в других областях. Скажем, для подпитки механизмов или их отдельных систем. Поэтому Влад и задумался о возможности создать более подходящие вместилища. Пока же, пришлось соткать из омни два ледяных кокона для удержания душ людей. К счастью, они совсем не пытались вырваться, ведь вырываться нечем. Уродливые сферы, инертные относительно окружающей реальности, что они вообще могут?

Тем не менее, Влад действовал осторожно, используя духовную энергию. В инвазивном спектре он наблюдал, как пространство колеблется вокруг коконов. Ткань реальности истончалась, грозясь соединить материальную вселенную и Омонис. Не хватало еще устроить на корабле прорыв слуг жестоких отцов…

— Звали Владыка? — Мерид Баниато прискакал первым и глубоко поклонился. Он был назначен архонтом шестого легиона Мрака, как самый сведущий в делах тайных убийств и шпионажа. Однако с момента засады гооранцев, несмотря на оправдательный приговор, впал в немилость Эйдона. Паук очень подозрительно относился к темным делишкам Баниато с династией Минтар и Хорунгардом. Единственный способ сохранить положение — выслужиться в глазах кого-то более значимого, то есть Влада.

Вместо ответа Влад подошел вплотную к Мюриду, взял за руку, а затем острым ногтем указательного пальца сделал надрез вдоль вены. Держа рану открытой и препятствуя заживлению с помощью тисков омни, он ввел внутрь несколько сотен миллилитров крови одного из убитых пиратов.

— Окружи ее защитной оболочкой омни. Используешь, когда придет время, но не трать всю за раз. — На приказ Влада Мерид не говорил глупостей. Он и сам участвовал в добыче знаний на Медизе, поэтому прекрасно понимал предназначение данной процедуры.

То же самое было проделано с другими архонтами, похожими на людей, и мифическими духами. Все получили свою дозу крови, которую хранили в мешочках из омни внутри обоих запястий. Тратить и без того дефицитную энергию, которая уходила на поддержание ядерных реакторов, было сложно, но необходимость дело такое… непривередливое.

Глава глава 461: Твердыня Рассвета

Линда попросила доставить ее домой, чтобы передать сведения о провале миссии, и Вормонд с удовольствием согласились. Им самим не терпелось посетить один из крупнейших оплотов человечества. Столько знаний ожидают того, чтобы быть поглощенными из умов местного населения…

Еще на подлете к твердыне Рассвета архонты и генералы Вормонд затаили дыхание. Они обладали воспоминаниями Линды и Пиратов, однако собственное впечатление оставалось приоритетным. Вид гигантской космической станции, похожей на юлу, в объеме превосходящей земное солнце, внушал трепет. Это не сферический мир, на котором присутствуют грандиозные постройки, а полностью рукотворное чудовище. От самого высокого шпиля, и до глубокого основания, Твердыня рассвета — кристаллизация человеческих знаний, мудрости, упорства, и жертв. Десятки поколений людей отдали жизни, чтобы произвести на свет великолепное детище, и не зря… лишь благодаря таким твердыням их вид смог выжить, когда ужасающая катастрофа обрушилась на родные миры. Люди покинули зараженные планеты и бежали в космос, а те далекие просторы, что когда-то считались территорией доминиона, теперь назывались карантинной зоной.

— Здесь столько душ… — Марек Нэруд пялился на гигантскую космическую станцию, как на шведский стол. Не удивительно, в инвазивном спектре твердыня светилась как новогодняя елка из-за почти двух триллионов душ, обитающих в ней. — Неужели мы и правда не можем извлечь из всего этого пользу?

Говоря о пользе, Марек несомненно подразумевал духовное развитие. Поглотив тела пиратов он был раздосадован. Столько духовной энергии пропадало за зря, а ведь он в шаге от цикла Вселенной! Мечта каждого хоруанца достичь уровня Энда маячила перед носом. Но до нее так и не удавалось дотянуться! Невыносимая пытка. Архонты, также находящиеся на грани прорыва, испытывались схожие чувства.

Влад не стал возражать, польза бывает разной. Сила не обязательно должна исходить изнутри, разумеется, хоруанцам с их архаичным мышлением, так просто не понять. До недавнего времени они презирали даже гигантские космические крейсера, заботясь лишь о прочности собственных кулаков. Если бы не демонстрация сил, рогатые до сих пор бы бегали с палками наперевес за врагами. Влад снова задумался, а стоило ли назначать таких идиотов архонтами? Генералы Вормонд, особенно мифические духи, может пока и не так сильны, но кругозор несравнимо шире… Если космические демоны так и продолжат обнюхивать друг другу задницы и рычать на лес, придется серьезно рассмотреть вопрос перестановки кадров.

«Темная звезда» оставлена далеко в открытом космосе и скрыта от систем обнаружения. Крейсер стал полностью невидимым, как для радаров, так и для визуального восприятия. Экипаж пересел на трофейный корабль пиратов, чтобы не нервировать нетерпимых людишек ксенотехнологиями. Но даже с такими мерами посадка на Твердыне рассвета выдалась куда более сложной, чем на Медизе.

Прежде чем кораблю разрешили влететь в порт, Линда прошла целых три круга подвержены личности, составила официальный отчет, и согласно регламенту, стала ожидать подтверждения около двух часов. На борту медленно закипал Вася, бубня под нос что-то про резню, кровь, и сношение трупов.

В такой атмосфере Линда могла лишь нервно теребить кончики пальцев, однако металлические перчатки не позволяли соприкоснуться коже и ощутить хоть какое-то успокоение. Когда, наконец, разрешили посадку, девушка перестала сжиматься в углу.

— Извините за это. Вы же знаете, какая здесь бюрократия. — Неловко улыбнувшись, Линда попыталась оправдаться, однако Эйдон лишь добродушно махнул рукой.

— Не стоит извинений, ты же здесь не при чем. Да и бюрократии скоро не станет. — С неизменным выражением лица Паук сказал то, что едва не заставило глаза девушки полезть на лоб.

— Что?… — Линда нервно переспросила.

— Что? — Отзеркалил Эйдон.

Оба пялились друг на друга, один искренне улыбаясь, делая вид, что все в порядке. Это продолжалось бы еще долго, но корабль сел. Порт твердыни Рассвета оказался огромным. По настоящему огромным, несколько тысяч километров ровного покрытия, которое способно меняться с нижними этажами для предоставления свободного посадочного места. И это военный порт, который почти в пять раз меньше гражданского.

Снаружи уже ждала команда в полных боевых экзоскелетах желтого окраса. Угловатая форма брони и шлемов наводила на мысль. Что проектировал ее некий миллиардер с земли, которого все называли гением. А вот желтый окрас выглядел довольно гармонично, даже на такой грубой, будто обтесанной, форме.

— Двухзвездный офицер экспедиционного отделения флота Линда Акрис. — Как только девушка спустилась по трапу, она приложила кулак к левой стороне груди и вытянулась по струнке. Ноги вместе, голова приподнята, вполне нормальное военное приветствие.

Четырехзвездный офицер с противоположенной стороны ответил приветствием и снял шлем. Хмурый мужчина, с металлическими точками над бровями и с сединой на висках явно знал девушку.

— Линда, за мной, остальным пройти проверку, и под стражу. — Как только голос мужчины оборвался, группа военных с плаз-винтовками наперевес направилась к Вормонд. Линда попыталась возразить, но суровый взгляд старшего офицера заставил девушку замолчать.

Безоружная группа не выглядела опасной, однако в следующую секунду спецназовцы в бронированных экзоскелетах были брошены на землю словно куклы, а оружие оказалось в руках неопознанных спутников Линды.

— Интересно, за кого вы нас принимаете? — До того, как четырехзвездный офицер успел снять плаз-пистолет с бедра, перед ним появилась улыбающееся лицо Эдика Лиса. Он положил руку на плечо мужчины и спросил вкрадчивым голосом, от которого у бывалого ветерана кровь застыла в жилах.

Глава 462: Ноктано Грейв

— Вы хоть понимаете, что делаете? Нападение на офицера твердыни Рассвета. — Несмотря на чувство опасности, заставляющее сердце сжиматься, Ноктано Грейв сохранял ледяное спокойствие. Он, как и любой воин человечества, был готов к смерти, и, если она близка, не отвернулся бы и не побежал в противоположенную сторону. — Вас казнят.

— Сначала пытаешься отдать под стражу не тех, а теперь угрожаешь, и вот совпадение, снова не тем. — Ладонь Эдика Лиса, что покоилась на желтом наплечнике, начала сжиматься. Прочнейший сплав, способный выдержать десятки выстрелов в упор пробивными снарядами, со скрежетом смялся, а затем лопнул. — Но мы ведь не звери, и готовы простить оплошность на первый раз. Что скажешь, офицер. Линда пойдет с вами, отчитается, побеседует, посидит на коленках, или что там еще у вас принято. А мы спокойно себе прогуляемся по твердыне да посмотрим красоты. Может купим чего и экономику поддержим.

Офицер не повел и бровью несмотря на боль в плече. Он пристально смотрел на улыбающееся лицо ненормально высокого собеседника, который, казалось, даже не напрягался, разрушая броню.

— Кто вы? — Мужчина попытался свободной рукой выдернуть чеку из связки гранат, покоящихся на задней части экзоскелета, однако был перехвачен другим незнакомцем. Тот, как и первый, приблизился на огромной скорости, не позволяющей даже отточенным рефлексам среагировать. Слишком ненормальный рост у этих людей, скорость и сила, не соответствующие человеческим, они явно были мутантами.

— Гости. — Эдик перестал сжимать плечо, вместо этого стряхнул с него металлическую крошку и осколки. — А с гостями принято обращаться более дружелюбно, не так ли?

Между собеседниками повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь тихим голосом оператора, спрашивающего через наушник офицера о ситуации.

— Командер Грейв, они — не враги. Я несу полную ответственность за их действия в Твердыне. — Неожиданно Линда разрушила тишину, встав на защиту Вормонд. Она не беспокоилась о их безопасности. Скорее наоборот, ратовала за сохранность воинов твердыни. Что могут натворить два десятка сверхлюдей, у которых еще неизвестное количество поддержки на корабле с ксенотехнологиями?

Офицер повергнулся к Линде и долго пристально смотрел на нее, прежде чем вновь вернуться к Эдику.

— Вас сопроводят на экскурсию. Но прежде — поверка, без нее порт не покинете. — Наконец, приняв решение до выяснения обстоятельств, капитан решил проявить «снисхождение». Линда — его лучшая ученица и самый талантливый кадр экспедиционного отделения флота, девушка бы не стала рисковать безопасностью твердыни.

Эдик благодарно кивнул и отошел от мужчины, ловя на себе удивленные взгляды друзей. Раньше его методы переговоров были более… гуманные. Похоже, за тысячи лет он поднаторел в подборе ключиков к каждой отдельной личности. А еще Эдик умудрился добыть воспоминания командера экспедиционного отделения флота. И их было не мало…

Вормонд отпустили прижатых к земле солдат, и даже вернули оружие. Так поступили все, кроме Васи:

— Оставлю как трофей. — Легонько пнув под зад воина твердыни и придав ему ускорения, отчего товарищи последнего снова вскинули пушки, Косой без страха повернулся спиной и направился к кораблю. Он забросил винтовку вглубь корабля, после чего вернулся к Вормонд. — Что?

— Это военное имущество, попрошу вернуть. — Ноктано Грейв с черными морщинами на лбу едва сдерживал гнев.

Видя его состояние, Эдик вздохнул, и под мат Васи, вытащил винтовку из корабля, после чего вернул обезоруженному солдату. Тот почти незаметно кивнул, скрывая стыд за темным лицевым стеклом угловатого шлема.

Дальше началась проверка. Двое солдат вытащили плоские коробки, на поверхности которых располагался широкий отпечаток ладони с дырочками по всему периметру. Вормонд без сомнений прикладывали ладони, позволяя иглам впиваться в кожу и брать анализы. Но вместо собственной крови, в устройства поступала кровь пиратов.

С зеленым светом и подтверждающим писком на коробках, даже Линда облегченно вздохнула. По крайней мере, противоположенная сторона действительна принадлежит человеческому виду, хоть и прошла через странную модификацию.

Однако если бы настоящая кровь Вормонд попала в устройства, те бы все равно не смогли считать информацию. ДНК Вормонд зашифрована дизокулусом — черной мембраной, выведенной из генов семьи Эреб. Никто кроме Влада не мог раскрыть ее.

Вскоре на порт прибыла группа из шестидесяти тяжелобронированных солдат, на плече каждого из которых красовалась красная звезда. В спецотряде быстрого реагировании состояли только офицеры, и они были далеко не так зелены, как те парни, что пришли с Грейвом.

— Этот отряд проведет экскурсию, и давайте без глупостей. — Ноктано Грейв сделал предупреждение, ведь от поведения «гостей» зависела судьба Линды. Он так же предупредил главу спецотряда о ненормальных физических способностях противоположенной стороны.

Глава 463: Вонь

— Кайся, грязная тварь! Расскажи, как якшалась с мародерами! — Перед пыточным креслом, на котором скорчилась Линда с болезненным выражением лица, брызгал слюной высокий тощий мужчина. Он был одет в красно-золотое одеяние, которое могло носить только духовенство.

Благочестивец Юрон являлся инспектором Элистократума — единоутробной церкви человечества. В отделении экспедиционных миссий, он занимался тем, чем и должно заниматься служителю Аспектума Эндоменус, вел борьбу с ксенофилией, и любителями иномирных технологий. В отделении флота, основной задачей которого является исследование космоса во вне территорий Доминиона, это особенно важно.

— Я… я не якшалась… — Линда отвечала сквозь слезы, терпя боль от сотен игл, ввивающихся под кожу и вводящих нейростимуляторы. Агония, волнами жара расползающаяся по телу, давно свела бы простого человека с ума. Но любой офицер человечества проходил суровую подготовку, был избранным из сотен, а то и тысяч кандидатов. Среди них нет слабаков. К несчастью, пыточная машина умела улавливать обрывки образов, и они показывали, что Линда не договаривала.

— Ты села на корабль мародеров, последовала за ними на Медиз, а затем привела этих… мутировавших выродков, что осквернили свои тела запретными технологиями, в сердце доминиона! — Пыточными когтями сдирая коду с бедра девушки, Юрон вновь повысил тон. Его глаза были широко раскрыты, грозясь вот-вот вывалиться из орбит, а изо рта капала слюна. Благочестивец явно любил свою работу.

Наблюдавшие за процессом офицеры отделения экспедиционных миссий сжимали кулаки. Но никто, даже Ноктано Грейв, не вмешивался. Препятствовать служителю Элистократума означает признавать себя виновным, и подписаться под смертным приговором. Не пройдет и часа, как штаб будет окружен священными воинами. Которые сожгут до основания впавших в ересь предателей.

— Я лишь… хотела доложить… о миссии… — Линда, стиснув зубы, терпела боль. Она понимала, что криками только раззадорит проклятого мучителя.

— Все еще отказываешься каяться, отвратительная предательница. Твою семью сожгут, как и всех этих мародеров. Вы сгорите вместе, слышишь?… Сгорите!! — Вонзив когти в живот Линды, Юрон прокричал прямо ей в лицо, заливая слюной посиневшую от избиений кожу.

— Достаточно. — Ноктано Грейв не выдержал, и вышел вперед.

— Что?… Ты смеешь защищать отступницу?! — Благочестивец вырвал изогнутые когти из живота вместе с частью кишок и мышцами кора. Однако механические конечности пыточного кресла быстро зашили и прижгли раны.

Остальные офицеры попытались остановить коммандера, но тот не послушался.

— Я лишь хочу сказать, что миссия, возложенная на нее, еще не завершена. Это уже тринадцатая неудачная экспедиция на Зеркниф. — Склонив голову, Ноктано говорил почтительным тоном. Его слова заставили глаза Линды, сознание которой медленно угасало, широко раскрыться. Она думала, что была в числе первых, кто отравился на Зеркниф. Оказывается, это всего лишь очередная партия смертников… — Мародеры еще могут принести пользу человечеству, перед тем как будут преданы огню. Пусть Линда Акрис искупит грехи на миссии, если провалится, все равно умрет. Наши корабли сопроводят их до карантинной зоны.

Предложение, встреченное офицерами одобрительным молчанием, долго смаковалось Благочестивцем, прежде чем тот кивнул.

— Даже грязные мутанты с запретными имплантами могут сослужить человечеству службу. Во имя священного огня! — Воскликнув в религиозном экстазе имя своего бога, Юрон продолжил: — Однако грешники должны страдать невзирая ни на что.

Улыбаясь, Благочестивец развернул сверток из человеческой кожи с печатью Элистократума на поверхности. Внутри лежала связка металлических шлангов с параллельным сечением. Они походили на железных земляных червей. Устройство называлось раскаяние, оно вживлялось прямо в позвоночник жертвы, заставляя ее чувствовать невыносимую боль, каждую секунду. При этом поддерживая здравомыслие с помощью нейрохимических стимуляторов. Участь, что во много раз хуже смерти…

* * *

— И это твердыня человечества? — Гон Ши скуксила маленький носик, контролем психической энергии отключая обонятельные рецепторы.

Группу Вормонд под конвоем привели на площадь святой Амеллы, где собралась многомиллионная толпа. Здесь стоял ужасный смрад. Немытые неделями тела паломников распространяли не душок, а отвратительную вонь. К счастью в твердынях не водились мухи, иначе небеса застлала бы черная орда.

Чего Гон Ши не знала, так это того, что вонь здесь далеко не самая ужасная. Вода — ценнейший ресурс твердынь, наравне с воздухом, ее не так просто достать. А уж использовать для омовения могут позволить себе только очень обеспеченные граждане из высших сословий. В тесных районах-гробах, где жилплощадь измерялась ладонями, а люди умирали в полутораметровых коробках от недостатка воздуха, смрад был куда хуже. Разложение, пот, дерьмо, и моча смешивались с выбросами тяжелых производств, обеспечивающих человечество бездушными механизмами. Механизмами, которые создавались для улучшения их жизни, но на самом деле просто продлевали агонию на года бессмысленного существования.

Глава 464: Сожжение

— …священное пламя, да озарит наши сердца, да дарует нам волю свою, столь же стойкую и нерушимую. — Апостол, возвышавшийся на передвижной платформе из чистого золота, украшенной удивительными узорами, голосил на всю площадь. Он держал на вытянутых руках цепочку, к которой подвешена небольшая чаша с пламенем внутри. Пламенем необычным… колебания ветра не влияли на высокий, совершенно прямой столб огня, уже давно обратившего кончики пальцев священнослужителя в черные угольки. Это был один из самых славных символов веры, когда человек отказывался от собственной плоти во имя служения огню. — Лишь священное пламя поддерживает существование человечества. Ни ложные боги, ни демоны, ни ксеносы, никто из них не дал нам столько, сколько первородный огонь. В нем зародилась цивилизация, в нем мы нашли спасение от хлада и тьмы! Ни ужасы космоса, ни грязь грешных душ не отбросит тень на пламя. Пока оно горит, горит и наша решимость вернуть человечеству былое величие!

Паства в радостном экстазе ликовала от каждого слова апостола. Влад был уверен, что поднеси он микрофон к заднице и смачно пропердись, реакция бы не изменилась.

«Это действительно человечество, во всей красе. Никаких отличий от Земли…».

Пока Влад радовался своему эволюционному отщеплению от примитивной ветви, на золотую платформу затащили шестилетнего мальчика. За ним рыдающую женщину, двух маленьких девочек, очень похожих друг на друга, и старушку. Последняя — единственная, на чьем лице нет страха, лишь скорбь, при взгляде на детей.

— Пусть не обманывают вас глаза, этот мальчик — проклятый. Он несет зло Омониса в нашу твердыню. Распространяет его под ложью благого исцеления. А его семья укрывала зло, позволяя пускать корни в священной обители. — Схватив за волосы парнишку, Апостол поднял его над платформой, чтобы все увидели. Каков он есть, этот проклятый. — Зло всегда принимает формы, которые мы неспособны распознать. Оно лживо, подло, и всегда, всегда приводит к катастрофе.

Гон Ши, недовольная местным колоритом, расширила глаза. Она неверующе смотрела на детей, плачущих и вырывающихся из оков на золотой платформе. Детский разум более пластичен и мягок, а в час отчаяния он еще более уязвим. Лисица без труда прочитала воспоминания мальчика, о том, как он обнаружил в себе дар исцелять людей, когда заживил ссадину на коленке сестры. Как он помогал старикам, невзирая на запреты семьи, и как в конечном счете, в тесную коробку, зовущуюся домом, ворвались служители Элистократума и заковали всех родных в кандалы.

Ошеломленная нахлынувшими воспоминаниями, Гон Ши двинулась вперед, однако была перехвачена Владом. Тот покачал головой, давая понять, что не стоит вмешиваться.

«Дитя просто обладает особыми свойствами омни, и его за это казнят! Казнят всю семью!»

Как мать и бабушка, Гон Ши не могла просто смотреть на смерть невинных детей. Она прожила долго, но так и не смирилась с подобными вещами. Даже завоевания Вормонд, если это не касалось войны с великими расами, порицались Гон Ши. Она предпочитала опутать слабые миры иллюзиями, а затем распространить вирус, ожидая, когда возродится Владислав и вернет зараженным разум.

«В протовселенной этого достаточно для смерти».

Безжалостный ответ заставил Гон Ши попятиться. Она недоверчиво рассматривала холодное лицо Влада.

Да, девятихвостая лиса тоже видела эти воспоминания. Пока продвигались к площади, Вормонд то и дело сталкивались с прохожими. Разумеется, не так просто прикоснуться к людям, когда рядом идут тяжело бронированные воины спецподразделения. Один их вид пугал местных, и не без причины, ведь жизнь на твердыня ценилась меньше, чем дрянная похлебка, или пара глотков воды. Перейти дорогу кому-то из военных, или не дай священное пламя, послушников Элистократума, означает неминуемую смерть. Но и тех, с кем удалось столкнуться, достаточно, чтобы понять общее положение вещей. Омоники, так называли повелителей духовной энергии, являлись ходячими бомбами и бедствием. Чем больше они использовали силы, тем сильнее истончали ткань реальности. Что в конце концов приводило к прорыву. Крах твердыни Милосердия, где лучше всего относились к омоникам, псионикам, и властителям других энергий, более чем показателен.

Переняв горький опыт, стоивший триллионов жизней, человечество отчаянно выискивает в своих рядах носителей ненормальных способностей, и безжалостно уничтожало их. Даже семьи попадают под зачистку, ведь они являются носителями потенциально опасного генома. При всем при этом, Гон Ши не могла мириться с подобным. Она и сама являлась так называемым омоником. Отношение к мальчику равно отношению к ней, к ее детям и внукам, ко всем Вормонд.

«Ты ничем им не поможешь, дорогая. Если вмешаемся, мы все здесь останемся навечно…»

Эдик Лис не хотел вмешиваться в чувствительные нотки души возлюбленной, однако ситуация того требовала. Сейчас они — не всесильные существа, способные попереть любое сопротивление во вселенной. Нет, Вормонд лишь группа относительно сильных существ, которым не тягаться даже с одной твердыней.

Пока Вормонд убеждали Гон Ши, к лицу мальчика поднесли чашу со священным пламенем. Ребенок вспыхнул подобно факелу в мгновение ока. Душераздирающий вопль боли и агонии распространился по площади, разливаясь медом в ушах верующих. Вскоре та же судьба постигла шестилетних девочек-близняшек, мать детей и их бабушку.

— Страх и невежество. — Глядя на толпу, которая в большинстве своем не понимала причин сожжения, но истово радовалась этому факту, Влад скривил губы. Всего два слова подходили для описания большей части человечества, лишившегося своего просвещенного достоинства, которое некогда сияло в протовселенной восходящей звездой.

Среди многомиллионной толпы были и те, кто с болью смотрел на казнь, но их подавляющее меньшинство. Что удивительно, представители спецотряда тоже не слишком радовались сожжению. Но они и не негодовали, ведь знали, почему умерла эта семья. Долг превыше чувств, превыше милосердия, и всего остального. Пока человечество может жить, жертвы неизбежны.

Глава 465: Третья рука

— Ладно, тут весело, но хотелось бы и делами заняться. — Вася устал ковыряться в носу, глядя на догорающие останки семьи. Он вспомнил задачи, которые поставлены Владом перед приземлением, и перешел к сути: — У вас в твердыне продаются экзоскелеты для пребывания в открытом космосе? Если да, проведите к лучшему магазину. Папочка хочет немного потратиться.

Разумеется, вопросы предназначены для отвода внимания. Вормонд выяснили, что в твердыне Рассвета продаются экзоскелеты еще на Медизе. Причем, одни из лучших, исключая бронекостюмы твердыни Порядка. А по пути на площади они, благодаря воспоминаниям прохожих, уже определились с магазином и даже знали несколько десятков способов добраться до него. Но для спецотряда, Вормонд в твердыне Рассвета впервые. Не стоит давать им слишком много поводов для сомнений.

Командир спецотряда доложил о ситуации по внутренней связи, и спустя некоторое время, они покинули площадь, чтобы сесть на спецтранспорт. Корабль, похожий на мыльницу, передвигался на электромагнитной подушке. Никто в здравом уме не стал бы использовать реактивную тягу внутри атмосферы твердыни, где итак не слишком много воздуха. А альтернатив этим двум способам энергетического взаимодействия со средой у человечества сейчас попросту нет. Ну, у человечества низшего сословия…

Вскоре они поднялись на несколько уровней выше и оказались в элитном торговом районе. Нужный магазин, с названием «Третья рука», найти совсем несложно. Это просторное кубическое здание, с механическими манипуляторами на торцах. Они в реальном времени проводили сборку высокотехнологичного оборудования, демонстрируя возможным клиентам свои способности и завлекая наглядной рекламой.

Как только Вормонд вошли в здание, сразу же оказались будто в выставочной галерее. У стен, в высоких витринах, стояли экзоскелеты гражданского образца. Некоторые заложили руки за спину, выпячивая защитные нагрудные пластины, другие развернули в боевом положении системы ближнего огня, с торчащими из предплечий, ладоней, и плеч ракетницами. Были и костюмы весьма элегантные, выполненные из белого сияющего металла, с плавными гранями и тонкой защитой. Цены на такие образцы просто космические, не меньше десяти тысяч платины за образец.

«Нам эти норбодрочево точно необходимо?»

Вася, хоть и обладал воспоминаниями о прошлой жизни, сохранил особенности менталитета хоруанцев. Только плоть к плоти, сутра к сутре, сражение в подобном обмундировании вызывали у него отторжение. Тем более, когда в планах такие траты…

«На Медизе я отбивал пули кинжалом из орб-хитина. Несколько десятков попаданий, и тот растрескался. Нам нужна более ненадежная броня. Регенерация — не панацея».

Объяснения Влада отразились пониманием на лицах Вормонд. Они восхищались предусмотрительностью Владыки. Он за короткое время выяснил особенности взаимодействия частиц протовселенной, проверил силу воздействия оружия на плоть Вормонд, изучил души и тела людей, а также проверил орб-хитин на прочность. В сравнении с ним, архонты и генералы вообще ничего не сделали. Разве что Эйдон вносил свою лепту.

— Уважаемые покупатели. Вам что-нибудь приглянулось? — Миловидная девушка, со стянутыми тугим пучком волосами на затылке, мягко подошла к группе Вормонд спустя несколько минут с их появления. Она давно доложила о прибытии людей, сопровождаемых спецотрядом военных. Это должно быть очень важные гости. Но несмотря на это хозяин палаты так и не появился.

Эдик Лис как-то незаметно изменил улыбку, сделав ее более… располагающей. Он подошел к консультантке вплотную и взял ладони в свои теплые руки.

— Очаровательная красавица, есть у вас что-то более впечатляющее? — Задавая вопрос, Эдик смотрел прямо в глаза девушке, заставляя ее потупиться. Он считывал воспоминания, выясняя, есть ли у палаты более совершенные образцы брони. Вормонд не могли довольствоваться полумерами. Нужно взять лучшее, дать изучить все инженерам, усовершенствовать и воспроизвести с помощью технологий норботтов. Влад дал добро на использование всей доступной платины, которой в запросе чуть больше двадцати шести тысяч.

Гон Ши в стороне фыркнула, видя заигрывания мужа с какой-то продавщицей. Она быстро забыла о казни детей, вместо этого размышляя о том, как бы казнить самодовольного ублюдка.

Легкое психическое воздействие и красивая внешность сделали свое дело. Девушка тупо кивнула и убежала обратно за стойку, где связалась с кем-то. Спустя пару минут, за которые Эдик смущал консультантку броскими фразами, а она отвечала милым кокетством, на лифте спустился сорокалетний мужчина в белом костюме. Ростом метр семьдесят, он не выделялся на фоне громадных Вормонд. Но темперамент, высеченный на прямоугольном лице выделял мужчину на их фоне.

Глава 466: Блюститель, и Смотритель

— Вы хотели посмотреть уникальный товар? — Мужчина, казалось, не обращал внимания на военных, стоявших у входа. Он сразу же обратился к Владу, безошибочно определив лидера.

— Верно, мы бы хотели… — Вместо Влада ответила Гон Ши, подошедшая к мужчине и проведшая по его плечу тоненьким пальчиком. — Приобрести нечто особенное.

В отличие от консультантки, мужчина не дрогнул, и кивнув, спокойно подошел к стойке.

Эдик в стороне едва не рассмеялся, увидев черные морщинки на лбу жены. Но по крайней мере, она смогла достать воспоминания хозяина заведения. Тот оказался совсем не простым человеком, поднявшимся с самых низов. Для жителей твердыни нет такого понятия, как социальный лифт. Родившись в определенной касте, вы на всю жизнь останетесь в ней, если только не обладаете чем-то по настоящему выдающимся. И хозяин третьей руки этим обладал. Талант механика, который позволил пробиться сквозь презрение и уловки высших сословий, подкреплен основой в виде стойкого, практически нерушимого, характера. Ветер, дождь, или снег, его намерение не ослабло ни с перипетиями природы, ни с кознями врагом, и мужчина добился своего. Достойный восхищения путь, по крайней мере, в глазах большинства Вормонд, исключая Влада.

— Из уникальных образцов могу предложить вот это. — Мужчина активировал экран, и вся стойка превратилась в одну большую демонстрационную панель, где пролистывались боевые костюмы, протезы, встраиваемые в плоть механизмы, и отдельные механизированные элементы вроде перчаток, или ботинок. На любой вкус и цвет. Вот только отличались «уникальные» образцы от витринных только элементами декора, покраской, и формой. Основные же характеристики в пределах десятипроцентной погрешности относительно общедоступных. Все это гражданские технологии. — Можем сделать по индивидуальному заказу, если хотите. Специалисты подберут дизайн специально для вас.

Мужчина говорил ровным тоном, не поддаваясь очарованию лисицы.

— Неужели совсем ничего для нас нет? Тогда как насчет брони Блюстителя? — Кокетливый голосок Гон Ши притих, и она спросила шепотом, заставляя глаза мужчины дрогнуть. Броня Блюстителя — один из двух сверхсекретных прототипов, наравне с более легким Смотрителем, специально разработанный для элитных воинов Элистократума. Их даже военные не могли получить. Да большинство просто не знало о существовании данных образцов. Но владелец палаты, как один из разработчиков брони, в тайне от Элистократума собрал по одному образцу в личную коллекцию. — Не отпирайся, Патреус. Видишь мордоворотов за нашими спинами? Они совсем не обрадуются, узнав, что ты тайно продаешь свои игрушки на черном рынке. И даже командер Тимерий не сможет прикрыть тебя, ведь информация попадет на стол Благочестивца, или не дай священное пламя, Апостола… Успеешь ли к тому времени уничтожить Блюстителя и Смотрителя? Не думаю. Когда речь заходит о секретности, Элистократум готов действовать очень быстро и решительно.

Вкрадчивый тон Гон Ши пробирал до самых костей. Патреус оставался равнодушным на поверхности, но внутри все переворачивалось. Он думал, как противоположенная узнала о экзоскелетах и о сделках на черном рынке? Кто они? Почему здесь?

— А ведь нужно всего лишь упаковать Блюстителя и Смотрителя поплотнее, и продать нам, как, скажем, модели М — сто три, и Дист — двести семьдесят. — Кивнув на витрины, где стояли экзоскелеты, похожие по габаритам на Блюстителя и смотрителя, Гон Ши улыбнулась. — И, пожалуйста, не злитесь, мы ведь не грабим вас. За каждый костюм будет выплачена справедливая цена. В общем это почти двадцать тысяч платины.

Патреус едва не поперхнулся. Двадцать тысяч стоят витринные образцы. А Блюститель и Смотритель бесценны, но если уж переводить в чистую сумму, то это не менее трехсот тысяч! За каждого! «Почему убеждаешь, что не это не грабеж, буквально складывая мои драгоценности в свой карман?!»

Однако опасность, которую несли слова девушки, заставила Патреуса испугаться. Как тот, кто добился всего кровью и потом, он не был готов отказаться от нажитого. У уж тем более не хотел быть преданным огню за нарушение таинства.

— Какие…

— Гарантии? — Гон Ши договорила за хозяина палаты, мило улыбаясь. — Их не будет. Но мы — такие же люди, которым вы тайно продаете снаряжение. Бандиты, мародеры, и у нас нет особой дружбы ни с военными, ни со священнослужителями.

Пождав губы, Патреус недоверчиво покосился за спину девушки, где у входа стояли вооруженные силовики. Это не простые военные, а элитный спецотряд, который носил броню его собственного производства.

— Всего лишь гиды, приставленные командованием чтобы мы тут чего не натворили. — Заметив сомнения собеседника, Гон Ши продолжила убеждать. — Захочешь подробностей, спросишь у командера Тимерия. Он должен быть в курсе.

Последнее замечание окончательно подорвало оборону Патреуса, и он устало кивнул. Неизвестно, кто противоположенная сторона, но это точно не просто бандиты, раз знают о стольких его делах. И при этом сопровождаются спецподразделением.

— М — сто три, и Дист — двести семьдесят. С вас девятнадцать тысяч, восемьсот платины. — Мужчина ответил ровным тоном, будто все это время они действительно выбирали, какой костюм приобрести.

Глава 467: Смертельное задание

Вормонд может и хотели много куда попасть, много чего приобрести, однако средства очень быстро закончились. Два экзоскелета стоили почти всей платины, заработанной на устройстве пространственного позиционирования. Способов быстро восполнить ресурсы на горизонте не предвиделось, а грабить под усиленной охраной в чужих владениях… не слишком разумно. В итоге они полетели обратно на порт, чтобы вернуться в улей, разобраться с добытым оборудованием и информацией. К тому же, группа так и не доставила то, за чем они изначально вылетели — звезду.

Вместо радушных проводов Вормонд напоролись на несколько сотен солдат в экзоскелетах. И они явно не собирались устраивать групповое махание белым платочком.

— Грязные твари, отринувшие долг служения человечеству. — Высокий голос Благочестивца Юрона звучал торжественно. — Вам уготован путь очищения от греха.

Вместе со словами священнослужителя, к ногам Вормонд была брошена Линда. Измученная, едва сохраняющая свет сознания, она даже не могла удержаться на ногах.

Вася угрожающе выступил вперед, невзирая на направленные прямо в лицо дула экзоплазменных лучеметов. Это одно из самых устрашающих индивидуальных оружий человечества. В одном из режимов оно стреляет кривым лучом желтой плазмы, притягивающимся к дышащим врагам по газовому следу из легких. Одно попадание и человека буквально выжжет изнутри, оставив черный скелет с гигантской прорехой вместо челюстей. Уклониться от него для обычных млекопитающих почти невозможно. К несчастью для защитников твердыни Рассвета, Вормонд уже обладали познаниями о большинстве видов оружия человечества, причем не самыми поверхностными. Тем не менее, Эйдон остановил Косого, готового призвать веруна к ответу за оскорбление.

«Мы не вылетим с Твердыни, если устроим здесь резню».

Напоминание Паука поумерило пыл Васи. Он не мог ручаться за то, что Темная звезда уклонится от артиллерийского обстрела из миллионов орбитальных пушек…

— Вы будете исполнять миссию, возложенную на предыдущую команду этой преступницы. — Наблюдая за беспомощной злобой мародеров, Юрон, казалось, испытывал физическое удовольствие. — А теперь убирайтесь.

Без дальнейших объяснений Благочестивец развернулся и вместе с шестью здоровенными бугаями — модифицированными людьми, направился прочь. Солдаты спецподразделения не спускали Вормонд с мушек, ожидая, пока они не заберутся обратно на свой корабль.

Гон Ши подхватила Линду на руки, словно принцессу, и унесла в открытый посадочный люк. Воины Вормонд, бросив последний взгляд на аборигенов, последовали за лисой. Мысли их полнились мраком и жаждой убийства. Шутка ли, всего несколько десятков часов назад они рвали вселенную на куски, а теперь вынуждены убираться по прихоти гребаного жреца. Если бы не мощная психическая энергия, позволяющая контролировать большую часть мыслей и порывов, военный порт превратился бы в красную площадь. Но всему свое время.

Отрешившись от гнетущих обстоятельств, Вормонд принялись за воспоминания Линды.

Ситуация оказалась не из приятных, девушку и их, с конвоем собирались послать на смерть. Именно на смерть, а не за выполнением задания. Ведь кто бы смог добраться до Зеркнифа на этой развалюхе до того, как закончится провизия, или запасы воздуха? Планета находилась почти в сорока пяти световых годах от твердыни Рассвета.

Линда не доложила о ксенокорабле в распоряжении «мародеров», не доложила и о посещении Медиза. Развалюха, используемая командой, попросту не смогла бы посетить пиратский мир, а затем добраться до твердыни за такое короткое время. По ее словам, встреча с Вормонд произошла вскоре после крушения, и все это время они летели сюда. Такая наглая ложь обусловлена не желанием выгородить спасителей, и даже не страхом перед наказанием. Линда не могла позволить себе стать причиной свертывания операции по возвращению документов из лаборатории Зеркнифа. Если Элистократуму станет известно о том, что в миссию каким-то образом вовлечены ксенотехнологии, ее свернут, экспедиционное отделение будет зачищено, а надежда на обретение нового источника пищи исчезнет навсегда.

Вормонд так же узнали о пытках, проводимых Благочестивцем, и металлических червях, вгрызающихся в позвоночник. Гон Ши собиралась помочь девушке, однако Влад остановил. Какой смысл протягивать руку балласту, утратившему все то небольшое влияние, что было у офицера? Теперь Линда — предательница, и по возвращению, даже с данными из лаборатории, ее ждет казнь.

«Разве ты сам не видишь? Линда Акрис взяла ответственность за группу мародеров, и теперь ее статус, привязан к нашему в глазах твердыни. Ее изгнание означает наше изгнание, ее прощение означает шанс для нас».

«Прощение?» Влад усмехнулся. «С военными проблем нет, но вот Элистократум… Эта организация под прощением подразумевает только одно — очищение огнем».

Когда корабль, в сопровождении желтого боевого линкора, покинул атмосферу твердыни, Вормонд вздохнули с облегчением. По крайней мере, они могут уцелеть, телепортировавшись в Темную звезду и скрывшись в карантинной зоне.

«Влад прав, фанатик — самое неразумное, во что может выродиться человек. Мы уже имели с такими дело, и даже управляли целыми культами».

Глава 468: Зеркниф

«Влад прав, фанатик веры — самое неразумное, во что может выродиться человек. Мы уже имели с такими дело, и даже управляли целыми культами».

Салават, вместе с другими хоруанцами, обремененными нечеловеческой внешностью, находился в командной рубке Темной звезды. Он подтвердил слова лучшего друга.

Когда-то Мастифф управлял культом Тысячеглавого зверя, а Влад и Вася командовали фанатиками Черной глотки. Большинство из них были здравомыслящими людьми, которые искали в культах собственную выгоду. Но чем дольше они оставались, чем глубже погружались в «учения», тем меньше разума было в их действиях. Но парадокс… Тем больше уверенности в разумности этих самых действий, и неразумности всех тех, кто не разделяет их разумность. В общем фанатики…

«Тогда позвольте мне разобраться с ничтожеством, посмевшей оскорбить вас».

Неожиданно в коллективном бессознательном раздался голос Мерида Баниато.

«Без этого Юрона, разве у нас не будет меньше проблем?»

Готовность Баниато выслуживаться в самых неподходящих ситуациях отдалась глухим раздражением в сознании Влада, однако он помедлил с эмоциональным ответом.

«Эйдон, сможешь собрать капсулу генной модификации?»

Вопрос, не относящийся к делу, заставил Салавата улыбнуться. Мастифф точно знал, что у лучшего друга появились интересные мысли.

«Формовочные машины — не проблема, но каталитической жидкости, что ты создал, осталось не так уж и много. Большинство резервуаров были стеклянными, они не выдержали перегрузок телепортации. Оставшегося вещества хватит на постройку двухсот — двухсот десяти капсул.»

Эйдон ответил очень быстро.Обладая эйдетической памятью и доступом к коллективному бессознательному, даже такие сложные вопросы не требовали уточнения.

«Хватит и одной. Когда постройка капсулы завершится, Мерид, выбери среди вариантов развития гены мимикрии. Они позволят перестраивать организм в соответствии с любой формой органической жизни. Тебе нужно заменить Благочестивца Юрона, и сделать так, чтобы встречали нас не как мародеров и мутантов, а как героев, добывших ценнейшие знания. Но без особого энтузиазма, чтоб не привлечь пристальное внимание Элистократума. Справишься?»

Влад благодарил себя, что усовершенствовал капсулы генной модификации. Вормонд теперь могли сами выбирать совершенно разные пути развития, основываясь более чем на восьмистах совершенных генах.

«Я — Благочестивец Юрон, как могу не справиться с собственной работой?»

Ответ Мерида вызвал улыбки у мифических духов, а вот хоруанцы презрительно фыркали. По их мнению, Мерид слишком любит показывать пузико перед хозяином.

— Ладно, помогите этой… — Кивнув на потерявшую от боли сознание Линду, Влада перевел взгляд на паука, с немой просьбой перенести их на Темную звезду.

Пусть линкор Твердыни сопровождает до карантинной зоны пустой корабль, а они быстро и с комфортом доберутся до пункта назначения.

Эйдон переместил товарищей в грузовой отсек Темной звезды, вместе с ящиками, внутри которых ожидали своего часа Блюститель и Смотритель.

Пока Гон Ши занималась отключением нервной системы, и выпрашивала кровь у Салавата для излечения Линды, Влад пришел в командную рубку. Там, в размышлениях, он провел весь путь до далекой планеты.

Зеркниф оказался весьма необычным миром, хотя так можно сказать обо всех планетах, что встретились Вормонд по пути. С изъеденной корой, без атмосферы и с погасших ядром. Черно-серая сфера, с пустотами по всему телу, будто это не планета, а гигантский кусок космического сыра. Раньше они намеренно избегали миров, опасаясь того, что последние могут оказаться обитаемыми. Оказалось, в карантинной зоне, куда переместился улей, попросту нет жизни. Тем не менее сейчас Вормонд благодарны за свою осторожность, ведь сунься они из любопытства на один из сотен тысяч миров карантинной зоны, то возможно столкнулись бы с тем, что и выгрызло эти прорехи в телах планет.

— Лаборатория прямо под нами. — Линда, отошедшая от воздействия металлических червей, с возбуждением уставилась на экран коммуникатора, встроенного в броню предплечья. Пару часов назад она смирилась со своей участью смертницы и лишь надеялась, что другая экспедиционная миссия добьется успеха. Кто бы мог подумать, что судьба предоставит еще один шанс? Причиняющие ужасную боль черви были изъяты из позвоночника, а раны чудесным образом зажили. Если бы не прибытие на Зеркниф, девушка до сих пор бы благодарила прекрасную спасительницу с необычной внешностью.

Темная звезда медленно приземлилась на поверхность, разместившись на краю выступа, ведущего в темную пропасть. Где-то внизу должна находиться лаборатория. Вся человекоподобная команда Вормонд собиралась наружу.

— Вы пойдете так? — Линда глупо пялилась на мародеров, у которых отсутствовали защитные костюмы. Атмосферы на Зеркнифе нет, кровь в жилах вскипит из-за вакуума. Что они собрались там делать?

— Не волнуйся, у нас свои методы. — Как бы ни хотели Вормонд, но из-за отсутствия защитных костюмов они не могли прикрыть способности. Более того, попытка заменить воспоминания на другие, скажем: Где группа мародеров в потрепанных экзоскелетах штурмует необитаемый мир. Не закончится ничем хорошим. У Элистократума, точнее его отделения, занимающегося психическим измерением — Аспектума Шоа, достаточно методов для выявления ментального вмешательства. Так что Вормонд оставалось лишь заняться другой промывкой мозгов спутницы. Более вербальной…

Глава 469: Лаборатория "Z-63"/

Увеличив питание реакторов ядерного синтеза под лопатками, Вормонд активировали посадочный шлюз. Кольца кинетических колебаний поднялись над ними, а затем телепортировали на выступ.

Вакуум пытался вскипятить все жидкости в теле, включая слюну. А воздух в легких, из-за чрезвычайного расширения, грозился разорвать органы изнутри. К счастью, тела Вормонд достаточно прочны, да и без питания клетки не остались. Кислорода нет, зато есть ядерная энергия. Единственная проблема — отвод тепла, так как вакуум не очень хороший проводник. Впрочем, для червей нормальная температура измеряется сотнями тысяч градусов.

«Такими тратами я и пару суток могу в открытом космосе продержаться…»

Косой задумчиво почесал висок, анализируя расход омни на поддержание ядерного синтеза. Хоть он и не обладал столь же точными познаниями о себе как Влад, но мощная психическая энергия и модифицированный мозг Вормонд позволяли проводить довольно точные расчеты с учетом совсем неочевидных факторов.

Другие Вормонд кивнули, большинство могло продержаться дольше Васи из-за более высокого эволюционного уровня, однако диапазон нескольких дней все еще применим.

Под ошалелым взглядом Линды, не понимающей, как без экзоскелета можно находиться в столь неприветливой среде, Вормонд начали спуск. Гравитация на изъеденной планете, примерно, как на луне, однако тяжесть собственных тел нивелировала преимущества. Каждый Вормонд весил больше ста тысяч тонн, и притягивался к космическому телу с соответствующей силой. Приходилось прыгать от стены пропасти, к стене, постепенно погружаясь во мрак.

Они вели себя тихо, даже по меркам космического вакуума. Пытались нивелировать вибрации при отталкивании от стен. Основное правило всех, кто попадает в карантинную зону — не шуми. Иначе есть риск навлечь на себя то, что выгрызло из планет все металлы, кроме одного.

— Мы совсем рядом. — Линда не знала, как связаться с мародерами в космическом вакууме, без средств коммуникации. Поэтому помахала руками. В отличие от Вормонд, она спускалась при помощи реактивных ботинок, которые и освещали группе путь во тьму. Стоило Эйдону заметить знаки девушки, все мародеры, даже те кто увлеченно спускались вниз и ушли значительно дальше, остановились. Будто имели незримую связь.

Влад в пару прыжков добрался до Линды, и сверившись с коммуникатором, незатейливо ударил стену перед собой. Спрессованная порода камня треснула, но не обрушилась. Влад удивленно посмотрел на кулак, с костяшек которого сошел слой кожи. Рана быстро заросла, но сам факт…

«Протовселенная совсем недружелюбна ко мне…»

Чем дольше Влад шел по пути достижения своих идеалов, когда ни пространство, ни время, ни материя, ни вероятность не могли повлиять на него, тем счастливее он становился. Однако теперь Влад походил на королька, которого выпнули с трона прямо в свинарник, причем голого, и публично изнасилованного…. Полный мрачных мыслей он напитал кулак громадным количеством энергии и ударил с такой силой, что под гул вибраций камнепада раздался хруст раздробленных костей. Торчащие в разные стороны пальцы и деформированная кисть мгновенно вернулись к правильной форме. Влад продолжил бить, уже обеими руками, зарываясь все глубже в породу, пока, наконец, кулак не врезался в нечто действительно твердое.

Глаза Вормонд, даже без активации инвазивного спектра, весьма хороши. Они могу улавливать мельчайшие частицы фотонов для создания довольно яркой и точной картины окружения. Реактивные сапоги Линды вполне себе справлялись с ролью источника света, так что Влад сразу же заметил блеск металлической поверхности.

«К счастью, мы попали к воротам, а не к стене…»

Раздробив вокруг груду камней, которую группа Вормонд незатейливо выбросила из рукотворной пещеры, Влад удовлетворенно уставился на десятиметровый металлический люк. С диагональным разрезом посередине, более чем за тысячу лет он не подвергся следам коррозии. Впрочем, это очевидно, ведь речь шла о платине. Именно из этого драгоценного металла строили лаборатории, которые выдержали то, что уничтожали планеты… Хотя, тут причинно-следственная связь другая.

Именно потому, что платина инертна к погибели миров, она стала столь ценной и даже превратилась в основную волюту человеческого доминиона.

«Было бы неплохо, иметь ключ…»

Слова Эдика отразились согласием в сверкающих во тьме глазах товарищей.

«Да, было бы неплохо…»

С такими мыслями Вормонд подошли к люку, примерились, а затем вогнав ногти в микроскопическую щель по центру, перевернулись в воздухе. Держались за края люка руками, а ногами упирались в ноги партнера напротив. В странных позах Вормонд, исключая женский состав во главе с Гон Ши, и Влада, не собиравшегося участвовать в этом непотребстве, начали раздвигать люк в стороны.

«А я вот думаю, было бы неплохо пустить ее в расход…»

Влад сетовал на обстоятельства товарищей, вынужденных устраивать порноминиатюры в космическом вакууме. Да, это была лишь демонстрация для Линды. На самом деле Эйдон использовал пространственные нити и с помощью них открывал люк. В противном случае, Вормонд не просто оборвали бы ногти, в принципе не смогли бы их просунуть в глухую щель. Паук сдвинул глубинные засовы, благодаря чему люк поддался без особых усилий. Наружу вырвался сильный поток ветра. Похоже, внутри все еще сохранился воздух.

Группа Вормонд вошла внутрь, закрыв за собой двери. Темный тоннель, даже без следов пыли и разрухи выглядел заброшенным. Сама аура места будто говорила «здесь никого нет уже очень давно, а мои создатели покоятся в земле». Однако первый полностью перевернул первое впечатление. На пути стоял гуманоидный робот, с чем-то похожим на молот вместо левой руки, и широкодульнйо пушкой на правой.

Глава 470: Миллионы смертей

— Назад! — Крик Линды ничего не дал бы, даже если бы его слышали.

Вормонд просто стояли напротив пробудившегося стража лаборатории, глядя на краснеющее дуло пушки. Мгновение, и из сопла вырвалась струя пламени, однако она тут же оборвалась из-за мелькнувшей сверху тени. Вася взбежал по овальной стене и кувыркнувшись в воздухе, оторвал шланг подачи топлива к огнемету. Он хитиновыми когтями зацепился за правую руку и по инерции залетел роботу за спину. Взобрался по спине на голову и вонзил ладони в светящееся око. Разорвать пополам металлическую тыковку не дал импульс левой руки-молота. Электрическая энергия, преобразованная в кинетическую волну, вбила Васю в потолок, а когда тот, лишившийся дыхания, еще не приземлился, очередной импульс отправил бедолагу в сторону вторженцев.

Мифический дух грифона подхватил Косого, а Влад бросился вперед. Перед лицом вспыхнула электро-кинетическая волна, от которой он уклонился футбольным разворотом, а затем вбил стопу под грудной блок. Механическую махину вышвырнуло в дальний конец коридора, будто игрушку. Дождавшись, когда берцовая кость зарастет, а коленный и тазобедренный сустав щелчком встану на места Влад собирался продолжить. Однако Эйдон рванул вперед раньше. Раздвинув руками нагрудные бронепластины не пришедшего в себя дроида, он вытащил желтый питающий реактор. Страж отключился, так и не сумев расправиться с чужаками.

Вася порывался разобрать тварь на винтики и окислить их в желтом органическом растворе, однако Паук остановил благородные порывы. Он еще не изучил робота, как можно потворствовать кощунству Косого?

В результате группа Вормонд двинулась дальше, не обращая внимании на притихшую Линду. Последняя поклялась больше никогда не предупреждать странных мародеров об опасности, ведь по-видимому, только она здесь может пострадать…

Больше на пути рабочих стражей не встретилось. Все остальные впали в спячку, лишившись тех немногих крох энергии, что сохранились за тысячу лет. Эйдон, обрадованный такой находкой, предпринял меры безопасности по извлечению питающих элементов, и уже после начал складировать роботов у выхода. Туда же мифические духи на горбах переносили древнее оборудование человечества, функции которого даже на искушенный взгляд определить не удавалось.

Вормонд обошли несколько десятков испытательных полигонов, внутри которых проводились эксперименты по преобразованию органической массы в питательные вещества. Сейчас это пустые помещения с редким оборудованием, но раньше… Раньше сюда можно было запускать слабонервных людей, чтобы сводить с ума. Разлагающиеся трупы людей, пленники, которых заражали самыми разными болезнями и вирусами, чтобы проверить безопасность еды, получающейся из их переработки. Кучи ссущих и срущих под себя животных, которых перерабатывали в однородную биомассу…

Впрочем, для людей современности это не стало бы чем-то шокирующим, ведь польза, приносимая экспериментами, гораздо выше причиненного вреда.

Наконец, следуя плану лаборатории, который имелся на коммуникаторе Линды, группа добралась до самого сокровенного — хранилища. Очередной люк, на котором вновь пришлось примерять странные позы и незаметно использовать нити пространства, отворился. Внутри тесной коморки, на платиновых стеллажах лежали диски. Они походили на подкасетники, где раньше хранились киноленты из кинотеатров. В центре небольшое отверстие для цифрового ключа, который откроет доступ к зашифрованной информации. Такового Линде никто не предоставил, и головная боль по добыче данных легла на Эйдона.

Пока Паук размышлял, можно ли использовать жидкость норботтов для взлома контейнеров, сгруженных мифическими духами в полуметровую кучу, в коллективном бессознательном поднялась буря. Вопли боли, ужаса, и гнева поднимали волны психической энергии, громовыми приливами, прокатывающимися по мрачному измерению. Высшие эшелоны Вормонд не могли не почувствовать столь сильных колебаний. Переглянувшись, они одновременно прикрыли глаза, чтобы разобраться с происходящим. А когда погрузились в обитель ментальности червей, то почти сразу были вышвырнуты прочь. Лишь Влад, как полноправный хозяин измерения, смог удержаться под волнами психической энергии. Это были не просто ментальные эманации… Сознания, в которых заключена вся личностная информация из души, переполняли измерение. Лишь одно могло привести к такому следствию — смерть. Миллионы и миллионы смертей Вормонд!

«Владыка, на улей напали!»

Архичервь, пытающийся унять саморазрушительное буйство агонизирующих сознаний, бессильно прокричал вдаль, где находился образ Влада. Он не справлялся с силой, что пожирала сознания червей, вырывая их из коллективного бессознательного в другую нереальность.

Влад немедленно вынырнул из коллективного бессознательного к держащимся за головы подчиненным.

— На Темную звезду, перенеси нас немедленно. — Приказной тон Влада заставил приходящего в себя Эйдона ошеломленно поднять глаза. Он покосился на Линду, однако тут же был схвачен за плечо. — Я сказал немедленно!

Делать было нечего, и Паук начал сплетать пространственные нити для телепортации. Он растопырил пальцы, из подушечек которых вились во все стороны полупрозрачные нити.

Линда в ужасе попятилась.

Осознание противоестественной природы спутника вызвало массу ассоциаций, привитых во время обучения и даже с самого раннего детства: катастрофа, погибель, ужас. Нет ничего положительного, что могло бы быть связано с обладателями потусторонних способностей. Будь то омоники, псионики, эдеры, архолемы, магусы, нейтерии, форгулы, калиаты, или другие повелители энергий. Все они — вестники недобрых перемен.

Глава 471: Карам Нарзан

На Линду никто не обращал внимания. Эйдон беззастенчиво создавал порталы, из которых в грузовой отсек Темной звезды затаскивал оборудование лаборатории и ее механических стражей.

Тем временем Влад, неуловимой тенью добравшийся до командной рубки, скомандовал:

— Курс на Улей! — Крик Влада пробудил, встревоженных нестабильностью коллективного бессознательного, архонтов демонического происхождения.

Марек Неруд оторвался от изучения внутренностей своего ненаглядного корабля и немедленно взял в оборот персонал.

— Что-то блокирует телепортацию в сектор Улья. — Сообщение главного оператора — Азерила из корпуса стремительных крыльев, заставило брови Влада сойтись к переносице.

Катастрофа, настигшая улей, оказалась куда масштабнее, чем предполагалось изначально. В протовселенной заблокировать целый космический сектор… какая же сила вовлечена?

Оператор выбрал точку выхода в ближайшем просканированном секторе и запустил Паучьи лапы. Устройство перебирающее пространственные нити, напитывающее нужные энергией, и перемещающее вдоль них корабль. Оно базировалось на способностях Эйдона и установлено на большинстве кораблей флота.

Резкий скачок не отразился на внутренностях Темной звезды. Просто в одно мгновение, пейзаж изъеденного Зеркнифа сменился на пустоту звездного пространства.

Дальше телепортация была заблокирована, пришлось лететь на собственном ходу. Азерил отключил Паучьи лапы и проревел энергию на Деформатор, сжимающий пространство впереди корабля и растягивающий его позади. Таким образом они могли двигаться в несколько раз быстрее света, к тому же получали обтекаемую защиту от метеоритов и прочего космического мусора.

— Время до прибытия на орбиту улья — сорок девять минут шесть секунд. — Отчет Азерила заставил и без того мрачное лицо Влада стать еще более неприглядным.

За невероятно короткий срок в коллективном бессознательном появилось более семидесяти миллионов новых сознаний. Все это — погибшие в мучениях черви, это его ресурсы, фундамент в недружелюбной вселенной. Как можно оставаться спокойным и просто ждать того, что произойдет за сорок девять минут?

Вдруг среди какофонии бесчисленных воплей и криков в коллективном бессознательном послышался ясный голос, обращенный к нему.

«Владыка, дай мне сил…»

Шепот становился все яснее.

«Почтенный владыка… ты покорил Землю, подчинил охотников, поработил хоруанцев, и разорил вселенную. Прошу, в этот час нужды, поделись могуществом. Даже если я обращусь в прах, позволь защитить семью… Молю владыка…»

Старческий голос постепенно угасал. Мощный психический импульс, способный пробиться сквозь психическую бурю, отнял все силы у обращавшегося. И Влад услышал…

Через коллективное бессознательное разум пронесся искрящейся молнией и добрался до того, кто звал. Воспоминания нахлынули бурным потоком, когда два разума соприкоснулись. На противоположенной стороне оказался старейшина семьи Нарзан с Нептуна. Охотник ослаб, лишен рук жадными до плоти тварями, которые в этот момент пировали его внутренностями. Н он все еще отказывался умирать. Застланные собственной кровью глаза не могли спокойно наблюдать за резней семьи, которой старец посвятил жизнь. В момент отчаяния, и бесконечной боли он не нашел никого, к кому мог бы обратиться за помощью. Лишь образ мальчика-полукровки, ошеломившего мир духов, всплывал в сознании, когда оно искало силы. Старец позвал. Лишенный надежды, он звал то единственное, что, по его мнению, могло положить конец ужасной катастрофе и спасти семью Нарзан.

«Мне нужно твое тело».

Влад не мог насильно овладеть чужим телом, так как психическая энергия Вормонд, из-за генов династии Аилис — разрушительное явление. Оно не похоже не тонкие ментальные эманации большинства психически сильных рас, из-за чего путь к манипуляциям разумом для червей, в основном, закрыт.

Старец, носивший имя Карам Нарзан, уступил свое тело без всяких сомнений. Он лишь просил, но не надеялся услышать голос Владыки.

В следующее мгновение Влад ощутил невыразимую слабость и боль, пронизывающую каждую клеточку тела. Он с трудом приподнял голову, чтобы увидеть две грызущиеся у распоротого живота головы. Гуманоидные твари с толстыми рогами, красной кожей и черными шипами по всему телу… Они походили на гигантов Хорунгарда, но роста обычного человека, и вида куда более свирепого. Острые зубы с чавканьем разрывали кишки, а руки с длинными когтистыми пальцами выскребали из брюха почки, печень, селезенку.

Разгневанный Влад, пустил по телу, не слушавшемуся команд мозга, разряд психической энергии. Он заставил мышцы функционировать без поврежденной нервной системы, и свернувшись, ухватился огрызками ног за голову одного из демонов. Взяв в плотный захват треугольника тварь, Влад кувыркнулся назад, а затем резко опустил свою голову к рогатой башке. Послышался хруст собственного позвоночника, но Влад не обращал внимания на боль. Он широко раскрыл рот, в котором черная жижа налипала на зубы, образуя иглоподобные клыки орб-хитина.

Влад прокусил крепкий череп беснующейся твари, когтями изодравшей его спину. Сладкий вкус плоти наполнил рот, приглушая боль и пробуждая хищные инстинкты.

Демон напротив попытался наброситься на взбрыкнувшую добычу, но был выброшен изумрудной молнией, выстрелившей из глаз старца. Влад немного отполз и начал жрать демона, насыщаясь плотью и огромной духовной энергией. Цикл Звездного скопления, на котором находился Карам Нарзан, не мог выдержать давления столь плотной и агрессивной омни, однако Влад не останавливался. Он пускал духовную энергию на восстановление и возобновление работы реакторов ядерного синтеза под лопатками. Как только они запустились, регенерация стала протекать гораздо быстрее из-за насыщения клеток энергией.

Глава 472: Демоны Омониса

Черви быстро выросли из спины, все еще покрытые нитями нерастворенной плоти и растянутой кожи. Они вгрызлись в тело демона, ускоряя поглощение. Вскоре от демона ничего не осталось, и Влад, на восстановившихся ногах, встал во весь рост.

Безумной хаос и резня охватили все, до чего дотягивался взор, бесчисленные орды демонов, врывающиеся из гигантских кровавых воронок, разрывали воинов Вормонд на куски. Хоруанцы, заклинатели, стражи, отрекшиеся, и охотники сражались отчаянно. Удерживая гораздо более сильных противников за счет ловкости и чрезвычайно высокой реакции.

Сильные блокировали демонов, а те, что послабее, проводили эвакуацию гражданского населения. В основном это дети. Что касается женщин, они тоже участвовали в бою. Но среди отважных воинов были и трусы, убегающие от битвы, там нет ни хоруанцев, ни охотников, ни стражей, только земные духи…

Стискивая зубы от ярости, Влад убрал голову с пути шипастого меча демона, а затем когтями вырвал ему глотку. Червь тут же принялся пировать еще не до конца мертвым нападавшим.

— НЕ ИСПОЛЬЗУЙТЕ ОМНИ! ДУХОВНАЯ ЭНЕРГИЯ ИСТОНЧАЕТ ТКАНЬ РЕАЛЬНОСТИ И ОМОНИСА! ПУСТИТЕ ЭНЕРГИЮ НА ПОДДЕРЖАНИЕ ЯДЕРНЫХ РЕАКТОРОВ! — Усилив голос психической энергией, Влад прокричал так громко, что видимая звуковая волна бушующими ветрами пронеслась по гигантской площади. Из-за хаоса коллективного бессознательного приходилось доносить информацию так.

То, что демоны — обитатели Омониса, очевидно. Почему Вормонд допустили прорыв при знаниях, что группа Темной звезды погрузила в коллективное бессознательное — другой вопрос. Сейчас важно закрыть все червоточины.

— Удерживайте кольцо!

Из рупоров кораблей, бомбардирующих скопления демонов, звучали приказы Лоры Диад. Она локализовала шесть червоточин живой силой хоруанцев, что когда-то были частью Хорунгарда. Порабощенные звери прекрасно поддавались командам и не жалели жизней, выполняя роль щита. В то же время более самосознательные войска сконцентрировались на двух самых больших червоточинах. План Лоры в том, чтобы сначала разобраться с крупными червоточинами, а более мелкие удерживать в ограниченной области. Так она могла быть уверенна, что демоны не разбредутся и своей омни не проделают новые дыры в реальности.

— Не позволяйте им убить себя! Если чувствуете, что падете, лучше покончите с собой, иначе души и сознания будут поглощены!

Очередная порция информация пришла от Линды, заставляя Влада с еще большей ненавистью смотреть на демонов. Эти твари не просто убивали червей. Они забирали ресурсы, что он с таким трудом добыл для Вормонд!

Орб хитин черной жижей лился из ладоней, принимая форму длинных изогнутых кинжалов. Влад ощущал слабость занятого тела, жалкую духовную энергию и почти нулевую проводимость ментальной энергии. Хоть сам по себе Карам Нарзан довольно силен, его мозг и нервная система не могли выдержать и пяти процентов психической силы Влада. Восприятие казалось столь медленным, будто Влад наглотался наркотиков и едва мог разобрать происходящее. Совсем не сравнимо с собственным телом, где можно спокойно уловить движение фотонов. В то же время противники очень сильны… Физически немного превосходят Вормонд, а в плане омни на целую голову выше, и использовать ее они могут без ограничений. Лобовое столкновение с такими тиранами — не лучший выбор.

Сжавшись словно пружина, Влад рывком вмял пласт земли и бросился к демонам, рвущим воинов-наг семьи Нарзан. Острые кинжалы бликовали в кровавом свете гигантской воронки, ведущей в Омонис. В ту его кроваво-огненную часть, где безраздельно правил жестокий отец Дагор.

Со свистом воздуха Влад снес кинжалом голову, стоявшего к нему спиной, демона, и немедленно рубанул по следующему, позволяя червям за спиной наслаждаться свежей плотью. Кучность бойни такая, что нельзя и двух шагов ступить, не столкнувшись с демонов. Влад рубил и рубил. Он скользил вниз, подрезая суставы загнутых назад ног, заканчивающихся копытами. Переходил наверх, где перерезал глотки, выкалывал глазницы и отрубал кисти, взбегал на рогатые головы, чтобы обрушить вниз огненное дыхание червей, а затем вновь нырял в толпу. Он носился по километровому периметру с такой скоростью, что там, где он недавно орудовал, оставались лишь трупы, не успевающие даже свалиться с ног. Враги, пытавшиеся достать стремительную фигуру, рубили шипастыми клинками, топорами, и булавами остаточные изображения. Достичь такой скорости в слабом теле удалось благодаря искусству кипящей крови, а реагировать получалось из-за искусства громового ока.

Воины семьи Нарзан, лишенные способности использовать черную воду, в которой никто не мог плавать, лишь тонуть, ошеломленно взирали на старейшину Карама. Он неуловимой тенью носился повсюду, забирая жизни демонов. Таким свирепым Карама не видели даже во время воин парада планет.

— Нарзан аха! — Боевой клич на языке охотников прозвучал из уст патриарха — пятиметровой наги, орудующей копьем со змееподобным изогнутым клинком.

Со всех сторон раздались возгласы наг, пронзающих копьями демонов. Влад тем временем скользнул меж ног рослого краснокожего служителя Дагора, оставив на внутренних сторонах бедер глубокие надрезы. Резкий подъем сопровождал вертикальный удар ногой. Стопа врезалась в подбородок и сквозь крошащиеся зубы вбила нижнюю челюсть в небо, отправив тварь в недолгий полет. На лету его перехватил синий орел из семьи Куогал. Охотник когтями разорвал демона пополам, чтобы в следующую секунду быть сбитым шипастым топором.

Глава 473: Мощь Скверны

Здесь и там умирали охотники, трутни, и хоруанцы. Редкие космические звери выполняли роль ездовых животных для сильнейших Вормонд, позволяя им прорубиться в самую гущу демонов. Но и эта отчаянная смелость не могла сохранить жизни воинов. Демонов было столько, что легионы Вормонд захлебывались во все новых и новых волнах.

— Вам не омрачить света звезд в наших душах! — Крик одного из пяти волшебников в глупых синих шляпах и пижамах, совпал с двухсотметровой толщины лучом света, обрушившемся с небес. Звездные волшебники Энцелон призвали звездную мощь прямо на себя, забирая на тот свет почти пол тысячи демонов.

Влад стиснул зубы. Он начал понимать, почему воронки так и не закрыли. Чем больше Вормонд сражались, тем больше они полагались на омни, которую привыкли использовать даже для хозяйственных дел. Они слишком далеки от того, чтобы полностью отказаться от этой части своей силы. Если так все и продолжится, улью придет конец.

— Титаны, пробейте путь к червоточине! — Влад, узревший группу десятиметровых мужчин и женщин с металлической кожей, крикнул в их сторону. — Я остановлю демоническое вторжение!

Уроженцы Юпитера повернулись к источнику голоса, и увидели старца, вокруг которого валялись изрезанные демоны.

— Донос, копье! — Помолчав секунду, Татамон Донос — патриарх семьи вольфрамовых титанов, скомандовал подчиненным. Мужчины и женщины с переливающейся всеми цветами радуги металлической кожей тут же построились клином, и начали прорываться в сторону гигантской кровавой воронки.

Видя это, патриархи и матриархи других семей пришли на помощь.

— Анчар аха!

— Джур Аха!

— Тенгирей Аха!

— Орбенон вперед!

Охотники и заклинатели скрытого царства, оказавшиеся неподалеку, в едином порыве начали прорываться к червоточине. Раньше они следовали приказал Лоры и держали кольцо, чтобы не дать демонам рассеяться. Но теряя стольких родичей, они не могли больше просто обороняться.

Влад бросился вперед и опередив титанов, начал прорезать путь на самом острие построения копья.

— Мне нужно двенадцать мастеров Галактического цикла по всему внешнему периметру воронки на равном удалении друг от друга! — Влад, уклонившись от шипастого хлыста демона прокричал новую команду, а затем превратившись в смазанный силуэт, побежал по рогатым головам к самой дальней части червоточины. — Куогал, донесите до инженеров производственной линии Титаниум приказ: Закрепить двигатель Бегемота и запустить на полную мощность!

Заметив в небесах стаю синих орлов из семьи охотников Урана, он мгновенно скорректировал дальнейший план действий. Судя по расположению воронки, Титаниум не так уж далеко, орлы долетят меньше чем за минуту.

Подпрыгнув, Влад оттолкнулся от сбитого корабля легиона Молота войны, и придал ускорение огненным дыханием из пастей червей. Реактивный прыжок позволил преодолеть почти четыреста метров. Однако, чтобы оббежать десятикилометровую воронку понадобилось больше времени.

— Червоточина номер три закрыта! — Из динамиков раздался воинственный голос Линды. — Легион Скверны, хорошо сработано. Перемещайтесь к воронке номер пять! Легиону Мрака требуется помощь.

Шестой легион Мрака набирал в свои ряды духов со способностью к скрытности и мимикрии, так как специализациями легиона были определены шпионаж и тайные убийства. Фактическая боевая мощь не так уж велика. К тому же, они лишены своего архонта, который бы вел подчиненных на поле боя. В противовес третий легион… Хоть они и не обладали самой большой боевой силой, как у Молота войны, легион Скверны по-настоящему смертоносен. Бесчисленные обладатели тел Обиды от Хорона, болотные ведьмы Моргауз от отрекшихся, пауки Спарассида, скорпионы Алокрос, уховертки Эарвиг, и осы Веспос от охотников. Они обладали оружием, созданным не норботтами, и не инженерами Вормонд, а тем, что сотворил Влад. Вирусы, болезни, бактерии, яды, токсины, и кислоты. Легион Скверны получил в распоряжение все побочные продукты исследований Влада, и это действительно страшная сила.

Их центурия Коррозии уничтожила ужасающие сплавы демонов и механизмов в первые минуты вторжения. Обитатели Омониса, что выкатили из своего измерения танки и летательные средства, спаянные с плотью рогатых, оказались бессильны перед коррозийными бомбами и кислометами.

Центурия Мора артиллерийским обстрелом залила несколько небольших червоточин вирусами и бактериями, пожирающими демонов как коровы свежее сено. Центурия Ихора вступила в ближний бой с оружием, одна царапина от которого вызывала массовый некроз и гниение тканей. А также разложение омни.

Другие центурии Скверны не смогли участвовать в бою из-за неготовности, или же непригодной для лобового столкновения специализации. Но и выдвинутых сил вполне достаточно. Ведь вел подчиненных первый из всех Вормонд, кто достиг эволюционного уровня Энда. Саванн! Чье лицо скрыто за дыхательной маской, а одна лишь аура способно умертвить могущественного демона.

Влад, добравшийся до противоположенной стороны воронки, удовлетворенно кивнул. Легион скверны был не только самым смертоносным, но и самым организованным. Саванн удался как Архонт…

Глава 474: Победа?

Влад дождался, пока двенадцать сильнейших духов из различных семей займут свои места. Он быстро сплел из омни конструкт ритуала, который затем сдул с ладони подобно одуванчику. Конструкт поднялся в завихрениях воронки к небесам, и тогда Влад, создав хитиновое копье, привязал к кончику нить омни.

Бросок, и копье пронзило конструкт в центре, по кривой дуге перелетев к ошеломленному патриарху семьи Небра.

— Хватай и бросай Имиту Льялу! Имит, перебрасываешь через центральный конструкт, тот что в небе, Девону Бальдору. Девон… — Влад объяснял последовательность действий, параллельно вырезая демонов поблизости.

Почти полторы минуты воины семей, теряя подчиненных, занимались переброской копья с нитью омни друг другу, а когда, наконец, все закончилось, Влад посмотрел в небеса.

— Они активировали двигатель! — Клекот синего орла, вместе с мифическим духом феникса вцепившимся в гигантского крылатого демона, заставил Влада кивнуть.

Он пустил по тонким линиям омни всю свою мощь. Гигантский ритуальный круг с тысячами переплетений заработал. Данный ритуал малькатти использовали для подпитки стационарных порталов возле источников мощной духовной энергии. Влад использовал омни червоточины как источник энергии, соединив ее с порталом для перенаправления телепортации.

В то же время инженеры на производственной линии Титаниум стали свидетелями ужасной сцены. В синем огне ионизированной плазмы, вырывающейся из километрового сопла двигателя, вспыхнула красная воронка. Бесчисленные демоны, что вырывались из Омониса, сгорали за доли секунды, не успевая даже понять, что происходит.

— Червоточина номер два… ликвидирована. — Линда, получавшая информацию с поля боя, ошеломленно огласила ее по динамикам. — Легион Оков и легион Железного духа, прекрасная работа.

Титаны Юпитера, так же как большинство семей Сатурна, принадлежали восьмому легиону Железного духа, специализацией которого была выбрана оборона. А вот Нарзан, и прочие уроженцы Нептуна входили состав пятого легиона Оков, ответственного за контроль поля боя и поддержку.

Как только две самые большие червоточины были ликвидированы, легионы смяли сопротивление демонов. Молот войны, наконец, собрался в единый кулак и обрушил всю свою мощь на кровожадного врага. Мол Акай и Энио в боевом исступлении терзали демонов с такой неистовостью, что рогатые, отказавшись от сопротивления, бросились бежать. Однако Клинки стражей, под командованием Гедонуса, перемещались по всему полю боя, перекрывая пути отступления, и сечениями души вырезая демонов. Боевые ангелы не использовали собственную омни, они подчиняли демоническую духовную энергию, чтобы не добавлять дисбаланса в и без того неспокойную ткань реальности.

Тринадцатый легион Владык Крови, которым после завершения обучения у Лоры Диад должен командовать Салават, выкачали силу из стокилометрового поля боя. Они не рискнули использовать омни, а потому воплотили своих духов войны исключительно из жизненной энергии. Полчища кровавых чудовищ, имеющих очертания различных зверей и неизменные признаки двуглавого червя, иногда лишь чешую, иногда полностью змеиное тело, нырнули внутрь не закрывшихся воронок. Духи войны вытаскивали бежавших демонов, чтобы прикончить их в реальном мире.

Мариэль вместе с тысячей сильнейших стихийных заклинателей скрытого царства, разворачивала духовную энергию демонов против них самих, преобразуя заряды омни в стихийные бедствия.

Линкор Молота Войны Циклоп, лишившийся во время битвы одного из бортов, с гулом гравитационных двигателей развернулся вертикально прямо над воронкой. Вращающаяся по центру корабля сфера — пламенное око, испустила ослепительное свечение. Затем обрушила вниз, внутрь воронки, сгусток сжатой энергии. Желтый луч состоял из тяжелых заряженных элементов, разогнанных до субсветовых скоростей кинетическими волнами. Это самое сильное техногенное оружие Вормонд. Демоны, что вернулись обратно в Омонис под недоумение еще не успевших ворваться в реальность сородичей, мгновенно сгорели. Луч энергии прожог насквозь целый пласт Омониса, размером с Юпитер. Грохоча, гигантская материально-нематериальная твердь раскололась, погребая во взрыве и обломках миллионы демонов.

Легион Рыщущего зверя занимался поиском мест, где ткань реальности слаба. Они открывали новые небольшие червоточины для центурии Мора легиона Скверны, чтобы те забрасывали внутрь вирусные бомбы.

Воины Вормонд не собирались просто так отказываться от ненависти. Они держали порталы открытыми до последнего, изничтожая все, что находилось поблизости. И лишь когда к одной из воронок начала приближать подавляющая духовная энергия, в тысячи раз превосходящая цикл Вселенной, Лора скомандовала закрытие.

За пару десятков секунд все червоточины, что еще горели кровавыми пустотами на теле улья, схлопнулись.

Победа была достигнута, однако никто не ликовал. Сотни миллионов Вормонд пали в битве, и больше половины пали безвозвратно. Они не смогли покончить с собой до того, как души и сознания утянет в Омонис. Всех сейчас волновал лишь один вопрос, КТО? КТО ЧЕРТ ВОЗЬМИ ИСПОЛЬЗОВАЛ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО ОМНИ, И ВЫЗВАЛ ЭТУ КАТОСТРОФУ?!

Глава 475: Признаю вас

Влад покинул тело Карама Нарзана только когда Темная звезда вошла в верхние слои атмосферы улья. Он очутился в собственном теле под встревоженными взглядами товарищей.

— Вернулся… — Салават облегченно вздохнул, увидев свет сознания в изумрудных глазах лучшего друга, и приобнял за плечи. — В следующий раз, когда соберешься делать что-то рискованное, предупреди меня. Пойдем вместе.

Отбросить свое тело и переместить сознание в другую оболочку — совсем нетривиальный процесс, это чревато очень серьезными последствиями. Для неосторожного оператора очень просто спалить чужой, или собственный мозг, окончательно лишившись возможности вернуться. К счастью, регенерация Вормонд позволяла ослабить последствия подобных переселений.

Наги семейства Нарзан обеспокоенно собирались вокруг своего героя — старейшины, показавшего невероятную силу и мастерство. Тем временем Влад вышел из командной рубки через шлюз экстренной эвакуации и спрыгнул прямо перед многомиллиардной толпой Вормонд, выискивающих павших товарищей на поле боя.

Прибытие владыки не осталось незамеченным не только из-за спуска Темной звезды, но и по причине угнетающей ауры, рожденной подавлением родословной.

— Воины! — Голос Влада разнесся по пылающему полю боя, где витал смрад крови, обугленной плоти, дерьма, вывалившегося из изодранных кишок, и пота. — Эта битва унесла многие жизни… Но она же доказала ценность вашего существования!

Совсем не такого ожидали Вормонд от повелителя, только вернувшегося из похода и не участвовавшего в защите улья. Недовольство прокралось в сердца червей, однако оно мгновенно улеглось, когда пришедший в себя Карам перенес воспоминания в коллективное бессознательное. Психическое измерение, где Архичервь, наконец, совладал с агонизирующими сознаниями, молчало. Молчало до того момента, пока Карам не поделился своими воспоминаниями, яркой звездой загоревшимися во мраке измерения. Отчаянный зов о помощи, неверие от пришедшего ответа, дискомфорт отрешения от собственного тела, и восхищение наблюдения за великой битвой. Вормонд, готовые услышать новые приказы в коллективном бессознательном и не смевшие засорять его ненужными мыслями, пережили все это. Черви ошеломленно взирали на Владыку. Оказывается, он был здесь все это время, вел воинов, чтобы закрыть одну из двух самых больших червоточин! И все это в теле полумертвого слабака, едва достигшего цикла Звездного скопления.

Вормонд в очередной раз осознали, насколько велика разница между ними и владыкой. Это не просто пробел в эволюционном, или интеллектуальном уровне, в котором с Владом никто попросту не мог сравниться. Это фундаментальное, комплексное различие, позволяющее Владу достригать невероятных результатов в самых неблагоприятных условиях.

— Вы сражались достойно! Выстояли там, где прочие равные по силе, или даже превосходящие, проиграли бы! — Влад обвел воинов благодарным взглядом. В этой битве он увидел ценность каждого мужчины и женщины, что боролись до последней капли крови. Это не люди, с которыми Влад рос, и к которым чувствовал омерзение, а те, кого он мог назвать достойными жизни особями. Такие же как он, кто отдаст всего себя достижению цели, и не отступит ни перед чем. — Каждого из вас, я Владислав Вормонд, признаю.

Хоруанцы, охотники, трутни, и стражи, отрекшиеся, и заклинатели, мифические духи, и простые легионеры, все в этот момент ощутили нечто необычное. Будто по позвоночнику прокатилась волна тока, поднявшаяся прямо в мозг и заставившая его покрыться мурашками.

— Все, кто бился с демонами, и помогал товарищам, получат награды. — Очередное объявление Влада не отразилось особым возбуждением. Воины погружены в печаль по павшим товарищам и членам семьи. — А трусы, что бежали с поля боя, будут строить города и производственные линии улья заново. Если не можете биться, значит принесете пользу иным способом. Месяц! За месяц вы должны восстановить все, что уничтожено последствиями телепортации в Протовселенную. Не успеете, будете переработаны в еду для настоящих Вормонд. Отныне, вы — низшая каста, у которой нет прав, нет имени Вормонд, нет ничего, что мешало бы достойным воинам прирезать вас из прихоти.

Последние слова вновь взбудоражили червей, однако если меньшинство, в основном представленного теми самыми трусами, волновалось и негодовало, то вот большинство испытывало тихую радость. Когда демоны вторглись на улей, когда они бились за свой новый дом, честь семьи, и за выживание, эти ублюдки оставляли позиции. Трусы открывали огромные бреши в обороне, что приводило к экспоненциальному росту жертв. Трусы не откликались на призывы о помощи и не исполняли команды. Окажись их хотя бы вдвое, или втрое больше, Вормонд не удалось бы локализовать червоточины. Демоны разбежались бы по всему улью, сея хаос и открывая новые порталы. На этом Вормондпрекратили бы свое существование.

— Архичервь видел все, он знает деяния каждого. Трусы не укроются среди достойных. — Влад говорил спокойно, однако внутри ощущал кипящий гнев. Когда он только переместился в тело Карама и увидел предателей, что оставляли позиции и товарищей на растерзание демонам, Влад едва сдержался, чтобы не погнаться за ними и не начать немедленную казнь. У Вормонд — его драгоценного ресурсного фундамента, такие огромные убытки, а эти наглые твари смеют увеличивать причиняемый ущерб. — Знания, почерпнутые из коллективного бессознательного, будут изъяты. Доминанты и сигма-рецессивы тоже. Пока не искупите вину, ваша жизнь превратится в ад.

Глава 476: Непрощенные

Со вторжения демонов прошло шесть суток. Эйдон, вместе с девятым легионом Бесконечных крыльев, провел полное сканирование ткани реальности. Он собрал всю свободную духовную энергию, и поместил в коконы малькатти, чтобы омни не влияла на окружающую действительность.

Влад воскресил всех Вормонд, что сохранили свои сознания путем самоубийства. Однако это ничтожная доля погибших, меньше тридцати процентов.

Четвертому легиону Рыщущего зверя поручено найти и привести ответственных за прорыв. Виновниками оказалась семьи заклинателей духов: Сиах и Брахман. Они проводили призыв демонов из Омониса для дальнейшего подчинения и создания могущественных слуг, однако, все пошло не по плану. Сил заклинателей не хватило для обуздания демонов, в итоге ошибка едва не привела к падению улья. Выжившие Сиах и Брахман, прекрасно осознавая, что с ними сделают за такое, отрешились от коллективного бессознательного и бросились в бега. Но гончие Эреб уже взяли след.

Мерид Баниато, едва не плюющийся на неудачи собственного легиона Мрака, облажавшегося во время вторжения, взял сотню лучших шпионов династии и прошел генную модификацию. С обретением генов мимикрии, он поклялся Владу, что обязательно найдет способ пробраться в твердыню Рассвета и заменит не только Благочестивца Юрона, но и все высшее сословие Элистократума. А в случае неудачи совершит самоубийство, не позволив определить причастность Вормонд. Разумеется, верить шпиону Влад не стал и по следу послал тысячу воинов династии Мол’акай из Молота войны. Если Баниато побежит, костяные воители прихлопнут его и всех остальных предателей.

Пока Влад занимался просвещением масс через коллективное бессознательное, о вреде использования омни, и наилучшем применении духовной энергии для подпитки реакторов, Лора распределяла более материальные ресурсы. Огромное количество тел, как со стороны демонов, так и Вормонд оказалось не такой уж плохой вещью. По крайней мере, теперь Вормонд надолго обеспечены едой и питательными веществами. Ведь большую часть энергии они получали из синтеза гелия в ядерных реакторах. Замороженных тел хватит на пару лет, если употреблять бережливо.

Картина социальной структуры в обществе Вормонд претерпела разительные изменения. Трусы, получившие клейма с перечеркнутым символом двуглавого червя на лбах, ощутили горестные последствия жажды жизни. Помимо того, что они вовлечены в круглосуточную рабочую смену без выходных, для строительства городов и производственных линий, отношение со стороны бывших товарищей значительно изменилось. Самое безобидное — их избегали, а в худших случаях попросту убивали, вымещая гнев и обиду за погибших в бою товарищей. Таких инцидентов появилось столько, что за два дня почти девятьсот миллионов предателей сократились на пять процентов. Да, терпимым общество Вормонд, состоящее из воинственных, в основном хищных видов, назвать язык не повернется.

Влад, получающий жалобы от Мариэль, попросту игнорировал ее. Вся эта канитель с разделением на классы работала как надо. Так зачем что-то пересматривать? Вормонд должны были понять, что за вклад они получат награду, а за предательство и даже бездействие — наказание. Помимо очевидных поощрений в виде нового имущества, земель, они должны были получать и привилегии. Но откуда им взяться в относительно равном обществе, где только сила решает все? Если кто-то сильнее тебя, но для Вормонд он сделал меньше, разве это не несправедливо? Поэтому Влад и разделил Вормонд на две касты. Если нельзя поднять одних еще выше, всегда можно опустить других ниже, и все заработает как надо. Теперь Вормонд наглядно ощутили разницу между вкладом, и бездействием. Они привыкнут к новым ценностям и привилегиям, а потом уже не смогут отказаться. Прекрасная схема, которая работала на земле словно часы всю историю человечества, вновь расцвела на улье.

* * *

— Прекратите немедленно. — Холодный голос Мариэль эхом разнесся по узкой улице меж двух чрезвычайно высоких угловатых зданий.

После неудачных попыток достучаться до Влада, Мариэль, вместе с приближенными заклинателями Скрытого царства, решила сама проверить, что происходит на улицах городов. Городов, строящихся роботами, которых делали на производственных линиях. А их в свою очередь возводили непрощенные — так называли помеченных трусов. То, что она увидела было ужасно. С непрощенными обращались хуже, чем с рабами. Женщин использовали самым грязным способом, иногда убивая сразу после завершения «дел». Мужчин же пытали, калечили, ждали пока они восстановятся, и начинали заново. Прямо сейчас Мариэль смотрела, как группа из охотников и хоруанцев издевалась над двумя мужчинами.

— С чего бы нам останавливаться? — Красивая девушка, с узким подбородком, миндалевидными глазами и облегающим кожаным костюмом в желто-черную полоску, ухмыльнулась. Она принадлежала семье Веспос — ядовитым осам, которые являлись частью легиона Скверны. Как легион, получивший наибольшие заслуги, статус его членов возрос дор небес. Девушка даже не испугалась Малькатти, которая по ее же словам, являлась создательницей охотников, трутней, и стражей. — Это трусы, у которых нет прав. Просто грязные предатели.

Глава 477: Посмотрим, что он сделает…

Вминая острый каблук в щеку мужчины, глухо стонущего от боли, оса улыбнулась и надавила чуть сильнее. Чамкающий звук рвущейся плоти отразился отвращением на лицах заклинателей скрытого царства. За это они и ненавидели охотников, безжалостных животных, наслаждающихся чужими мучениями.

— Они того же происхождения, что и ты. Неужели нужно быть такой жестокой? — Видя садистские издевательства, Мариэль не могла поверить своим глазам. Она сомневалась, на самом ли деле существо, что причиняет боль другим ради собственного удовольствия — ее творение?

— Эта тварь? — Пинком отшвырнув мужчину к стене здания, Талея Веспос скривила губы в презрительной усмешке. — Не смеши. Это жалкий трутень. Для охотников он просто добыча.

С такими словами оса продолжила избивать ногами непрощенного.

Хоруанцы, проводившие время с Талеей, удивленно переглянулись. Они были частью легиона Скверны, но о своих товарищах из солнечной системы знали совсем мало. Оказалось, между ними есть различия.

— Я сказала прекрати! — Мариэль не выдержала, и вспыхнула холодной аурой.

— Иначе что? Нападешь? — Несмотря на явное несоответствие сил, Талея не испугалась, и выступила прямо к Малькатти. — Ну давай, и нарушить приказ Владыки.

— Думаю, он мне это простит. — Мариэль фыркнула, вспоминая негодяя, из-за которого все это началось.

Заклинатели, следовавшие за малькатти, тоже не в восторге от новой классовой системы. Ведь большая часть трусов, почти девяносто процентов — труни. Их собственные родичи.

— Простит? — Вдруг Талея громко рассмеялась, откинув голову назад и поддерживая плоский живот обеими руками. — Ты видимо не знаешь, кто такой Владислав Вормонд.

— А ты, значит, знаешь? — Мариэль оказалась напротив осы, уже без эмоций во взгляде. Лишь холод и безразличие, распространившиеся по телу вместе с активацией ледяной крови.

— Еще как. — Талея не отступила, глядя на более низкую Мариэль сверху вниз. — Когда только появилась семья Вормонд, и началась война парада планет за души трутней, ветвь моей семьи примкнула к Владиславу. Это были первые охотники, которые подчинились владыке.

Слова девушки озадачили Мариэль, так как она не имела доступа к коллективному бессознательному, и воспоминаниям Вормонд.

— Я командовала одним из отрядов, который должен был покарать предателей, что отвернулись от главной семьи. Но знаешь, гнев наших старейшин изрядно поутих, когда вампиры Вазат, да и другие семьи охотников обломали о семью Вормонд свои клыки. — Талея с некоторым трепетом в голосе отзывалась о тех временах, вспоминая, как думала лишь о казни ненавистного полукровки. Теперь эти мысли — страшнейшее табу. — Потом случилось Конгулляри. И мы вроде как помирились, а воины ветви даже начали поставлять нам информацию о новом хозяине за долю душ. И знаешь, что мы узнали? Владислав — гормин, но гораздо больше охотник, чем трутень. Настоящее воплощение холодной плотоядной ярости, бескомпромиссной, и неумолимой.

Жестокая улыбка на красивом лице Талеи становилась все шире.

— Те ужасы, что он сотворил со своими врагами… До сих пор пугают охотников. Никто не хотел быть его врагом. Даже стражи, сильнейшие на тот момент, пошли на компромисс и закрывали глаза на геноцидные выходки Владислава. Пернатые говорят, что приняли вынужденные меры для всеобщего выживания, но они просто не могли найти управну на это чудовище. — Талея не скрывала восхищения и поклонения Владу. Девушка видела в нем кристаллизацию того, во что может превратиться охотник, отбросив свои слабости. — Этого нет в коллективном бессознательном, но мы знаем… Когда мать попыталась свергнуть Владислава, присоединившись к Шиамат — прародительнице одноименной семьи, он убил ее. Убил и свою кузину. Без колебаний, без жалости. О том, что случилось с семьями предателями, последовавшими за вестником Квадука, вы должны знать. О возлюбленной из прошлой жизни — Эмме Альбион и ее судьбе, тоже. Итак, моя великая прародительница, кто ты для Влада? Инструмент? Возлюбленная? Целая жизнь, без которой свет не мил? Можешь считать, как угодно. Нарушь приказ Влада, и посмотрим, что он сделает с непокорной предательницей.

С вызовом глядя в ледяные глаза, полные равнодушия, Талея незаметно распрямила ладонь. Из кончиков пальцев выдвинулись жала, готовые в любой момент пронзить нежную кожу прародительницы. Две женщины смотрели друг на друга, заставляя атмосферу холодеть на глазах. В конце концов, той, кто сделала шаг назад, стала Мариэль. Она развернулась, и ровным шагом направилась к Темной звезде, где Влад, в отсутствии лаборатории, проводил время. Этим двоим было о чем поговорить.

* * *

Линда Акрис последние дни пребывала в рассеянности. Когда ей не разрешили покидать Темную звезду, девушка расстроилась. Почему удерживают? Где они? Что будет дальше? Линда осознавала, что группа мародеров должна некоторое время поплутать в космосе, чтобы оправдать дальнее путешествие до Зеркнифа и обратно перед командованием твердыни. Особенно перед Элистократумом, однако ксенокорабль явно приземлился. И судя по тому, что она видела из иллюминатора, приземлился не на Медизе. Есть ли еще обитаемые планеты вблизи карантинной зоны? Почему человечеству об этом неизвестно? Здесь скрываются обладатели потусторонних способностей?

Глава 478: Осколок человечества

Вопросы накапливались бы в голове Линды и дальше, но в один из дней заключения, к ней пришла красивая дама с необычной внешностью. Она, хоть и была высокой, все же, не сильно выделялась среди гигантских мародеров. Женщину звали Гон Ши, именно она изъяла металлических червей из позвоночника и спасла Линду. И она поведала о причинах задержания. Оказывается, темная звезда приземлилась на родном мире мародеров, где совсем недавно произошло демоническое вторжение.

Ошеломленная Линда не могла поверить в услышанное. По одной простой причине: Миры, космические станции, или другие обитаемые места, где произошел прорыв демонов, вскоре становятся частью Омониса. Исключений нет, даже твердыня Милосердия, с более чем тремя триллионами населения и могущественной армией, пала за считанные дни. Неужели родной мир мародеров до сих пор держится? Однако следующее, что она услышала, повергло девушку в ужас. Мир вовсе не держал оборону, они отбились, уничтожив всех вторгшихся.

Специально для неверующей Линды Гон Ши провела небольшую экскурсию и показала горы трупов краснокожих демонов. Миллионы, сотни миллионов тварей громоздились подобно небоскребам, а неподалеку, словно ни в чем небывало, трудились люди. Они строили город с помощью немыслимых установок, прессующих породы камня в сложные формы. Строительные материалы переносили корабли… Огромное количество ксенокораблей самых разных габаритов. Роботы, с причудливыми энергетическими манипуляторами, практически невидимыми обычному зрению, складывали все это в величественные постройки. Другие же механические слуги занимались более кропотливой работой, прокладывая внутри стен пути для странных колец, оказавшихся дистанционными кабелями питания. Город рос буквально на глазах. В монументальности он уже мог соперничать с нижними прослойками твердынь, которые создавались еще в великолепный век человечества. Во времена, когда технологии, искусство, и общее просвещение, достигли исторического пика.

— Неужели… Неужели это потерянный осколок человечества, сохранивший технологии предков? — Узнав, что мир находится не за пределами, а внутри карантинной зоны, Линда содрогнулась. Человечество бежало из своих территорий, бросая миры, которые поглощал рокот небес. Возможно ли, что один из миров смог избежать катастрофы, и дожить до сегодняшних дней?

— Ты права. — Гон Ши, которой поручено заниматься проблемным офицером твердыни Рассвета, кивнула. Она выбрала эту стратегию, чтобы склонить девушку на свою сторону. Заменить ее так же, как Юрона, не получится. Последний — представитель Элистократума, настолько привилегированного духовенства, что никто к нему и близко не осмелится подойти. А вот Линда — провинившаяся преступница, которая даже при самом теплом приеме обязательно пройдет через множество неприятных вещей. Процедура проверки может выяснить природу Вормонд, так же как может выявить психическое вмешательство. Пусть лучше девушка думает, что улей — потерянное дитя человечества, которое спустя долгое время готово присоединиться к предтечам и помочь в борьбе с угрозами дикого космоса. По крайней мере, воспоминания о Линде говорят о ней как о человеке, очень верном своим идеалам и мечтающим вывести свой народ из-под угрозы вымирания.

— Но почему?… Линда с широко раскрытыми глазами смотрела на красивую женщину, не прекращавшую улыбаться с момента встречи.

— Почему назвались мародерами, и не сообщили о себе правительству твердыни? — Закончив за собеседницу, Гон Ши напустила легкую грусть в миндалевидных глазах. — По той же причине, почему мы вынуждены притворяться, что до сих пор находимся в пути. Твердыни дремучи, они не примут ничего нового и неизученного. Все, что не находится под их контролем — угроза, которую необходимо изничтожить, или поработить. Уж тебе ли этого не знать, юный офицер.

Линда почувствовала укол боли в сердце. Она и сама часть твердыни Рассвета, она тоже остерегалась мародеров, обладавших странными технологиями и ненормальной силой. Что будет, когда о мире, полном неизвестных технологий и мутантов узнает Элистократум? Догадаться несложно. Очищение огнем и разграбление технологий, которые потом будут использоваться адептами веры как творение их собственных механизаторов.

— И что вы планируете делать? — Несмотря на уныние, как офицер, Линда думала в первую очередь о безопасности твердыни.

Каковы планы обитателей мира, обладающего столь высоким уровнем технологий, необходимо выяснить.

— Поначалу, установить контакт с твердынями. Наладить торговлю, дружеские отношения, возможно, заключить союзнические договора от лица, скажем, вольных торговцев, и постепенно раскрыться перед ними с лучшей стороны. — Гон Ши выглядела искренней, вот только правды в ее словах столько же, сколько удовольствия в работе непрощенных. В планах Вормонд лишь одно — порабощение человечества и превращение его в собственную силу. Как это сделать, пока решалось, но пока что голоса архонтов и генералов на стороне политического метода, предложенного ее мужем — Эдуардом. Человечество просто как топор, или кузнечный молот. Пока оно уверено, что действует из собственных интересов, не нужно прилагать усилий для порабощения. Заменив, или же взяв под контроль идеологию твердынь, их веру, их командование, можно использовать этот молот в какую угодно сторону.

— Вот как. — Линда, несомненно, обрадовалась, услышав это. Но все же спросила: — Тогда, могу я встретиться с кем-то из вашего правительства? Как офицер твердыни рассвета, я должна дать понять, что мы готовы к сотрудничеству, и таких как я очень много.

Линда боялась, что, столкнувшись с непониманием со стороны твердынь, высокоразвитый осколок человечества откажется от миролюбивого подхода. Ей совсем не хотелось видеть нового врага в лице собственного вида, представители которого, к тому же, в состоянии отбить вторжение демонов.

— Меня недооценивают? Я хоть и не архонт, но обладаю достаточным влиянием на самую верхушку нашего правительства. — Гон Ши не скрывала гордости. Она не имела официального титула, или должности, однако принадлежала не просто к высшим эшелонам Вормонд, а к внутреннему кругу. — Но если хочешь встретиться с кем-то, кто ответственен за всю нашу цивилизацию… могу устроить.

Глава 479: Планетарный лидер

— Ты?… — Линда с сомнением уставилась на Влада, занятого проверкой оборудования, добытого из лаборатории зет-шестьдесят три. Офицера привела сюда Гон Ши, сказав, что та может встретиться не с кем-то, а с самим правителем планеты и всего их народа. Оказалось, под этим кем-то Гон Ши подразумевала трехметрового лидера мародеров. — То есть… Простите. Позвольте еще раз представиться, Линда Актрис — двухзвездный офицер экспедиционного отделения твердыни Рассвета. Прошу извинить за неподобающее поведение рядом с вами.

Склонив голову и приложив сжатый кулак к левой стороне груди, Линда ждала ответа противоположенной стороны. Влад в свою очередь удивленно вскинул бровь, смотря на все это представление и на Гон Ши, устроившую фарс.

«Ну и зачем ее привела? Ответственной за эту проблемную девку назначена ты, на кой отвлекать меня?»

Гон Ши улыбалась, видя, как киснет физиономия Влада. Он все так же не любил, когда его прерывали во время исследований.

«Гостья хотела встретится с кем-то более важным, чем я».

Пожав плечами, Гон Ши кокетливо улыбнулась.

«Ну так привела бы к Эдику. Или к Салавату. Или к Васе. Или вон к тому парню, что оттирает дерьмо демона с линкора Молота войны».

От такого ответа, маленький носик девятихвостой лисицы скуксился.

«Противный! Оставляю ее на тебя».

Не предоставив места возражению, лиса неуловимой тенью скрылась в коридорах Темной Звезды.

— Ладно, сядь там и не мешай. — Вздохнув, Влад вновь принялся за осмотр лабораторных инструментов.

Техника оказалось на удивление прочной, раз смогла продержаться тысячи лет, пусть и в условиях герметичной среды. Разумеется, некоторые внутренние компоненты из-за естественного распада исчезли, или же преобразовали другие. Но по изотопному анализу можно определить, что там было изначально, и восстановить функционал. По крайней мере, это быстрее, чем ждать, когда Эйдон построит новую лабораторию. К тому же Паук занят изучением трофейных кораблей мародеров и деталей, скупленных на разборке Медиза. Другие инженеры так же не бездействовали. Им была поручена задача изучить и адаптировать экзоскелеты «Блюститель» и «Смотритель» под нужды Вормонд. Задача поставлена простая, добиться максимальной прочности, и возможности развертывать броню в любом месте, как это делается с орб-хитином. Остальное на усмотрение инженеров. Большая их часть была представлена древними Вормонд, из двухсот тысяч избранных, и к задаче они подошли очень ответственно. В условиях сильной конкуренции со стороны хоруанцев, охотников, заклинателей, отрекшихся, и новых мифических духов, они во что бы то ни стало собирались сохранить свою ценность.

— Вы можете разобраться с древними технологиями? — Линда, слегка смущенная резкой сменой поведения спутника, послушно уселась на снятую с прямоугольного прибора, крышку. Но долго молчать не смогла.

— Легко. — Влад не отвлекался от работы, его мозг позволял вести беседу, заниматься изучением новых технологий, и одновременно транслировать мысли в коллективное бессознательное для масс Вормонд.

— Удивительно! — Восхищенно хлопая глазками, она неосознанно встала, а затем в смущении резко села. К счастью, противоположенная сторона, кажется, не заметила метаний. — Значит вы можете расшифровать хранилище данных лаборатории?

Влад усмехнулся, соскребая ногтем толстый слой окислившейся платы. Процедура не слишком деликатная с учетом наноэлементов, образующих эту самую плату, но незаметно активированное инвазивное зрение позволяло удалять оксид с высокой точностью.

— Уже. — Отложив очищенную плату, Влад принялся за следующую. — В хранилище записаны чертежи устройства, которое, воздействуя на органику, разлагает, или наоборот, соединяет ее в высокомолекулярные структуры. Их организм использует для самых разных нужд, в том числе и для питания. Однако технология закончена лишь наполовину, так как большинство распадающихся и синтезированных структур не усваиваются человеческим организмом. Я слегка усовершенствовал методику, добавив синтез бактерий, которые бы помогали бы пищеварительному тракту справляться с непригодными для употребления органоидами.

Влад первым делом занялся хранилищем данных, так как взломать его оказалось проще простого. Информационная жидкость норботтов без труда заменила активационный ключ, и Влад за пятнадцать минут получил доступ. В самой технологии нет ничего сложного, подобную он бы состряпал на коленке за пару дней, потому дальнейшее изучение было заброшено. Пользы для Вормонд она не несет, так как пищеварительная система червей — нечто куда более совершенное, способное справляться даже с тяжелыми радиоактивными элементами. Не только с органикой.

— Вы… невероятны. — Линда не усомнилась в правдивости слов Влада, ведь тому нет смысла врать. Она заново взглянула на огромного мужчину, который при первом знакомстве показался типичным мародером, по крайней мере, по поведению. Сейчас он выглядел совершенно иначе, сосредоточенный, спокойный, зрелый, очень умный, не чета улыбчивому идиоту из прошлого. Неужели то была лишь маска?

— Верно, он невероятен. Настолько невероятен, что превратил собственный народ в рабов. — Неожиданно раздался раздраженный голос, Мариэль. Она вошла в исследовательскую лабораторию, переоборудованную из ремонтного отсека, летящей походкой. — Может похвастаешься своей воздыхательнице и тем, что своими решениями привел к гибели миллионов людей?

Глава 480: Итоги месяца

Первоначально Мариэль собралась обсудить с Владом вопрос о непрощенных в более спокойной манере, ведь он не слишком-то ценил проявление эмоций. Однако увидев бахвалившегося перед девушкой, малькатти ощутила чрезвычайный дискомфорт внутри. И не выдержав, начала разговор на повышенных тонах. Разумеется, не забыв скрыть длину ушей с помощью простенького заклинания, не вызывавшего особых возмущений в ткани реальности.

Линда непонимающе переводила взгляд с Влада на неизвестную девушку просто невероятной красоты. С идеальной светлой кожей, глазами цвета чистейшего льда, и хрупким, но изысканным телосложением.

— Вот скажи Линда Акрис, офицер экспедиционного отделения твердыни Рассвета. Что бы ты сделала с теми, кто трусливо сбежал с поля боя, пока их товарищи отдавали жизни, сражаясь с демонами? — Неожиданно, вместо ответа, Влад задал вопрос сбитой с толку Линде.

— Расстреляла бы на месте. — Жесткий ответ прозвучал незамедлительно, Линда вообще не сомневалась, говоря это. И вовсе не из желания угодить хозяину местных земель. В твердынях трусость — непростительный грех, который карается смертью всей семьи.

Влад с улыбкой посмотрел на ошарашенную Мариэль, хватавшую ртом воздух.

— Давайте так, дамы. У меня совсем нет времени, чтобы тратить его на пустые разговоры. — Влад стер с лица все эмоции, превратившись в безразличную машину. — Так что прошу покинуть лабораторию и заняться тем, чем вы горазды заниматься. Выносите мозг мужчинам, но не здесь.

До того, девушки среагировали, их легонько вынесло из лаборатории потоком кинетической энергии. Этому трюку Влад научился совсем недавно, экспериментируя с влиянием реакторов органической крепости норботтов на окружающую реальность. Способность поглощать любую энергию, преобразовывать в энергию движения, и высвобождать, открывала огромные границы. Границы, к которым вклад и не планировал прикасаться из-за наличия более совершенных энергий. Однако теперь омни недоступна, а влияние сутры, пусть и несколько слабее на ткань реальности, все еще рискованно. До того, как будет синтезирована триплексная энергия, придется довольствоваться механикой реакторов.

* * *

Месяц прошел впопыхах, весь улей кипел от бурной деятельности. Производственные линии гигантских размеров возводились за сутки, они производили всевозможных роботов, которые, в свою очередь, создавали новые производственные линии, строили города, и прокладывали инфраструктуру. Большая же часть ресурсов была направлена на укрепление оборонительной мощи улья. Количество орбитальных орудий, плавающих за пределами стратосферы, исчислялось тысячами, а артиллерийские установки на самом планетоиде невооруженным глазом видны из космоса. Не только из-за количества, но и из-за подавляющего размера.

Марек Неруд при помощи крейсера Бесконечных крыльев таки доставил к улью светила. Не две, и не три, а целых шесть. Карликовые звезды распределились по различным орбитальным кольцам, равномерно освещая все уголки улья. На первое время их должно хватить.

Вормонд, наученные горьким опытом демонического прорыва, использовали силы с осторожностью. Большую роль в этом сыграло просвещение Владыки в коллективном бессознательном. Под руководством генералов и архонтов, в необитаемых уголках улья они искали ключики к безопасному использованию энергий. Больше всего надежд возлагалось на сутру, однако чрезмерное ее использование приводило к появлению червоточин сразу в два измерения. Омонис, и Кал’дур — измерение красного космоса, переполненного жизненной энергией и очень опасными тварями. Так как эксперименты проводились под строгим надзором сильнейших Вормонд, червоточины мгновенно запечатали, а пространство в месте расслоения стабилизировали. Дальнейшие опыты проводились с еще большей осторожностью. Удивительно, но хорошие новости пришли, откуда никто не ожидал. Психическая энергия могла использоваться червями без ограничений. Не то, чтобы она не расшатывала полотно реальности, однако все, что пыталось прорваться со стороны измерения Шоа — бесконечной паутины ментальности, пожиралось Архичервем. В коллективном бессознательном этот здоровяк разрастался с огромной скоростью, питаясь монстрами, охочими до чужих мозгов. Жаль только, применение психической силы очень ограничено из-за генов династии Аилис. Это разрушительные изумрудные молнии, из которых нельзя состряпать заклинания, или нечто хоть сколь либо узконаправленное. По крайней мере, черви не остались без энергетического оружия…

Несмотря на хорошие показатели Архичервя, Влад, которому докладывали о результатах экспериментов, не горел желанием создавать в Вормортисе похожую сущность для отлова вторженцев Омониса. Он итак застрял на пике Пустого космоса, поглощая огромное количество энергии из духовного измерения. Если там появится еще одна прожорливая пасть, будет совсем несладко.

Вместо работы над омни Влад занялся более материальными вещами. Он восстановил и запустил древнее оборудование человечества. Это оказались инструменты для расщепления и слияния высокомолекулярных органических структур, весьма полезная технология, которую можно интегрировать в КГМ для ускорения процессов мутации.

С помощью нового оборудования Эйдона удалось выделить гены четырех космических зверей, породивших телосложения Хорона. А седьмой легион Арканум, которым командовал мифический дух шестикрылого глаза — Изэрек, выпотрошил разум древних монстров. Легион с сильнейшими психическими способностями, в состав которого, в основном, входили крылатые мифические духи, обладал куда более обширными способностями использования ментальной мощи. Остальным Вормонд было чему поучиться.

Знания и происхождение, добытые из космические зверей, могли продвинуть далеко вперед обладателей телосложений Обиды, Ненависти, Похоти, и Презрения. Влад приказал распределить новую силу как награду за отвагу в сражении с демонами. Помимо этого, были и другие преимущества, вроде личного воздушного транспорта, и рабов из касты непрощенных, но все же сила — основная валюта червей.

Глава 481: Экзоскелеты

Неделю назад в коллективном бессознательном появились воспоминания новых представителей человечества. Они принадлежи группе вольных торговцев, которых Мерид Баниато и его воины взяли на абордаж в открытом космосе. Архонт шестого легиона Мрака смог достать для подчиненных личности людей, имеющих свободный доступ к твердыням доминиона. Спустя три дня Мерид добрался до Юрона и стал новым Благочестивцем Элистократума. Это значит, что возвращение группы Линды Акрис можно считать относительно безопасным. Но прежде чем отправляться в твердыню рассвета, необходимо озаботиться личной безопасностью.

В сопровождении высших эшелонов Вормонд, Влад прибыл в недавно построенный исследовательский центр. Пока не имевший названия, он создан специально для изучения экзоскелетов. Основная сила Вормонд — не флот, и не вооружение норботтов, а каждый из отдельных червей. Обеспечение живучести воинов — первостепенная задача.

Прибытие важной комиссии не сильно взбудоражило ученых и инженеров, ведь большинство из них — генералы Вормонд, обладавшие наилучшими исследовательским способностями в области передовых технологий. Каждый прожил тысячи лет, каждый добился невероятных высот в своей области, и даже перед Владыкой они могли держать голову высоко поднятой.

Сопроводив гостей к демонстрационным стендам, закрытым ширмой из плотной технической ткани, ученые с гордостью дернули за шнурки. Полотно опало, показывая три величественных брони, парящих в окружении восходящих кинетических волн.

— Это че за порнуха без баб?… Вы столько средств потратили, и вместо создания робо-техно-ультра-брони, Нарнийских принцев раздели? — Вася удрученно смотрел на изысканную броню, от которой не просто веяло, воняло средневековьем. Ни одного высокотехнологичного модуля на виду, только стразики, да красивые изломы наплечников, нагрудника, перчаток. Латы это, в общем, а не экзоскелет. — Так, прикрывайте лавочку и на галеры. Вы у меня каждый грамм меди, каждую гребаную унцию железа, потраченного на этот хлам, отработаете. Хоть руками, хоть жопой.

Вася, как ответственный за ресурсы Вормонд, чувствовал, будто ему подрезали карманы и нагло вытаскивали оттуда все ценное. И это с видом, будто ему одолжение делают.

— Успокойся, пусть они сначала объяснятся. — Салават, хоть и разделял скептицизм друга детства, не верил в бессмысленный подход стольких мозговитых парней. Сколько раз в детстве он недоверчиво относился к действиям и планам Влада? А результат? Они изнасиловали родную вселенную, и теперь здесь, в реальности, где даже насекомые — боги для родной Земли.

— Господа, позвольте представить прототипы комплексов индивидуальной защиты. — Ученые не смутились реакцией главного спонсора, будучи готовыми к чему-то подобному. — Учитывая плотный контакт с человечеством, и стратегию их идеологического подчинения, в дизайне мы вдохновлялись рыцарскими доспехами. Они, в первую очередь, изысканы, и могут создать благоприятное впечатление о Вормонд, как о благородных воинах. Теперь о функционале…

Предварительное объяснение отразилось согласием на физиономиях Архонтов, лишь Косой остался с мрачной миной. Он явно надеялся пощеголять в чем-то с мигающем лампочками, проводами, и турелями на плечах.

— Вормонд — вид, стремящийся к биологическому совершенству. Мы много достигли благодаря Владыке, приобрели невероятные способности. Обычный силовой экзоскелет только уменьшит эффективность борьбы и выживания из-за ограниченности механических элементов. Но все же мы выделили самое полезное из костюмов. Благодаря наличию у нашего вида реакторов ядерного синтеза, смогли избавиться от львиной доли конструкционных элементов, получив очень компактную форму. Все три типа брони питаются от реакторов, забирая излишки энергии и позволяя Вормонд постоянно находиться в состоянии ядерного синтеза. — Ученый снял халат, и продемонстрировал небольшой каркасный модуль, крепящийся к спине. Он впивался четырьмя крюками под лопатки, пропуская через себя громадную тепловую энергию. — Мы создали сплав, способный выдерживать воздействие температуры в одиннадцать миллионов градусов цельсия. О надежности использования ядерной энергии можете не переживать. К тому же, каждый доспех оснащен гасителями импульса. Они не только позволят выдержать перегрузки ядерных реакторов, но и могут абсорбировать внешние раздражители, позволяя сопротивляться мощному кинетическому воздействию.

Наблюдая за недоумевающей физиономией главного спонсора, ученый с неизменным продолжил:

— Другими словами, вас не смогут отбросить, или сбить с ног. Энергия будет преобразована в механическую и поможет работе костюма. Дальше идут различия прототипов. — Клеон — мифический дух гефестуса, гиганта с молотами вместо рук, подошел к антигравитационным панелям. Он указал кончиком металлического пера-манипулятора на крайний левый костюм. Броня походила на мышечный каркас человека, выполненный из синтетических тканей. Темно-серые волокна скрывались под черными броневыми щитками на важных участках «тела». Они выглядели как металлические накладки, вырванные из цельного изысканного средневекового доспеха. — Костюм прото-серии Амплификатор. Выполнен на основе экзоскелета твердыни рассвета «Смотритель», но твердый каркас заменен псевдомышцами из нановолокон. Они могут крепиться к выступам орб хитина на теле.

Глава 482: Возможности брони

Отключив пером-манипулятором, стенд, Клеон подхватил броню, которая сложилась в руках, будто обычная, пусть и плотная, одежда. Он соединил трубку, торчащую из горловины костюма с отверстием на механизме подключения к реактору на спине. В ту же секунду костюм распался на лоскуты и плотно обвил тело мифического духа. В процессе Клеон выращивал на локтях. Коленях, по всему периметру скелета хитиновые отростки, похожие на не до конца загнанные заклепки. Именно вокруг них обвивались ткани нановолокна, создавая идеально облегающую броню.

— Преимущества очевидны, очень компактная, и практичная броня. Нановолокна, выполняющие функции дополнительной мышечной прослойки, способны повысить физические характеристики бойца Пустого космоса на сто сорок, и сто восемьдесят при овердрайве, процентов. — Клеон резко рванул вперед и ударил кулаком воздух, отчего по лаборатории прокатился порыв ураганного ветра. — Так же как преимущества, недостатки вы можете видеть сами. Степень защиты и функционал брони пока-что хромают. Мы ищем способы сохранить подвижность, и обеспечить достаточную прочность, однако это потребует больше времени.

Клеон продолжал погружать важных гостей в наработки недавно созданного исследовательского центра. Он показал все три типа брони в действии, при различных условиях: в бою против физически сильных, скоростных, тяжело бронированных, и хорошо вооруженных соперников. В экстремальных условиях окружающей среды. И еще сотни наглядных тестов, показавших, что парни, и две девушки, входящие в состав исследовательской группы, проделали отличную работу. Все три костюма на голову превосходили экзоскелеты Блюститель и Смотритель, а ведь это новейшие разработки твердыни Рассвета.

Помимо Амплификатора, заточенного на усиление основных физических характеристик носителя, группа представила Дефенсор и Умбренатор.

Дефенсор — полноценная механическая броня, с закосом под полный рыцарский доспех, с жидкостью норботтов в качестве нейро-импульсного проводника. В ней запрограммировано множество функций от отслеживания состояния здравья и эффективности работы реакторов, до интуитивного подключения к вражеской технике и управления ее на уровне телепатической связи. Внешний доспех оборудован фокусировщиком энергии. Тот собирал тепло в области единственной глазной линзы, и преобразовывал в кинетический луч, добиваясь эффекта, так называемого, лазерного зрения. Очень разрушительная атака, решающая проблемы дальнего боя. Особенно вдохновленным новинкой выглядел Дохар Мол’акай. Похоже, костяному дьяволу нравится все, что взрывается… Да и под стать крейсеру Молота войны — Циклопу.

Помимо всего прочего Дефенсор позволял летать благодаря тем же фокусировкам энергии, выбрасывающим кинетические волны из стоп и ладоней. Единственным недостатком брони была громоздкость. Она не складывалась, и не помещалась в походном рюкзаке. К тому же требовала определенного времени для снаряжения, герметизации, и подключения жидкости норботтов.

Последний тип брони — Умбренатор, представлял собой сплав органики и кибернетики. Несмотря на броский средневековый вид, имел очень сильную биологическую основу. Внутренняя полость состояла из пульсирующих мышечных волокон в форме пчелиных сот. По словам Клеона, Умбренатор — конструкционный модуль, решающий проблему вместительности генома Вормонд. В броне можно вырастить и разместить дополнительные железы, гормональные секреции, органы, или даже системы органов. Для примера, Клеон вырастил железу, позволяющую вырабатывать на кожном покрове высокоэффективный токсин, который испаряется при нулевой отметке на термометре. Паралитический эффект очень силен, впрочем, не удивительно, ведь это один из восьмисот совершенных геномов родной вселенной. Клеон также вырастил дополнительные ядерные реакторы, которые при слиянии тела и брони работали столь же эффективно, сколь и родные. Учитывая количество мощных генов в базе Вормонд, вариаций использования брони невероятное множество. Она бала самой многообещающей, но в то же время требовала самых серьезных доработок. Ведь прочность органической брони уступала даже Амплификатору.

Только после полной демонстрации возможностей брони, Вася дал добро на выделение большего количества средств и мозгов на проект. А пока, для команды Влада было решено создать шесть Амплификаторов, и три Дефенсора. Такое малое количество костюмов обусловлено тем, что на твердыню Рассвета отправятся только девятеро. Вторжение демонов ясно показало, в первую очередь необходимо озаботиться безопасностью улья. Пусть сильнейшие остаются дома.

Мало того, на случай экстренной эвакуации Эйдон отослал несколько скрытных кораблей на орбиту твердыни. Они создадут материальную основу для телепортационной сети, которая должна выдернуть группу Вормонд из твердыни в случае необходимости, и перенесет обратно в улей.

Через двое суток, собравшись, мифические духи, во главе с Владом, погрузилась на Темную звезду. Эйдон, Эдик, и Вася заняли место в группе. Если первому требовалось раздобыть более совершенные технологии для собственных исследований, второму обязательно контролировать процесс дипломатического контакта сторон, то вот Косой просто напросился. Салават хотел отправиться друзьями не меньше, однако наличие четырех кроваво-красных глаз — большая проблема в человеческом обществе. Даже чрезмерно высокий рост Вормонд уже вызывал подозрения у аборигенов по поводу мутаций, которые консервативное и нетерпимое общество не принимало от слова совсем. Что будет, когда они увидят Мастиффа? Последний неоднократно просил убрать эту черту, однако Влад, выяснив, что вторая пара глаз позволяет ему видеть жизненную энергию, отказался:

«Я раздобуду побольше генов визуальных рецепторов, чтобы глаза Вормонд могли воспринимать любой тип энергии. Потом совмещу все воедино. А пока доучивайся у Лоры, не позорь возможности коллективного бессознательного. Легион Владык крови до сих пор без Архонта».

Глава 483: Встреча в порту

Оставив расстроенного Салавата продолжать обучение у Лоры Диад, перенимая тайные искусства династии и навыки управления армиями, Влад скомандовал вылет. Марек Неруд с радостью выполнил приказ, вовсю орудуя в командирской рубке. Он полностью освоился с управлением Темной звезды, и можно сказать, влюбился в нее. Архонт девятого легиона Бесконечных крыльев не представлял, как раньше обходился без такого чудесного явления, как межзвездные перелеты. Темная звезда для него стала не просто средством достичь другой точки назначения, это уютный дом, великое оружие, надежный защитник, лучший помощник, и отдушина в не заканчивающихся делах. Сначала Марек являлся главой династии, вынужденный все время думать о выживании и возвышении родословной, затем взял под опеку миллиардный легион… Лишь космическое плавание, безмятежное и спокойное, умиротворяло уставший разум.

К жалости Марека, Темная звезда двигалась уж слишком быстро, особенно имея в распоряжении карту пространственных нитей. Единственная телепортация, забравшая почти двадцать два процента энергии из накопителей, и скрытый от визуального восприятия крейсер появился в далеком космическом секторе. Крошечная точка в дали, которой являлась твердыня Рассвета, позволяла убедиться, что телепортация прошла успешно.

— Когда я закончу работу над накопителями, мы сможем путешествовать сквозь галактики в протовселенной. — Сунынием глядя на показатели мощности, отраженные в цифрах выводных панелей, Эйдон преисполнился решимости. За последний месяц он безвылазно сидел в мастерской, перебирая трофейные корабли, роботов-стражей лаборатории зет-шестьдесят три, и запчасти, купленные на Медизе. Он не обладал столь же выдающимся гением в области исследований, как Влад, однако на фоне большинства существ во вселенной был чрезвычайно талантлив. Месяц работы не прошел безрезультатно, Паук вплотную подобрался к решению проблемы энергообеспечения. Ведь на любое действие в протовселенной требовалось совершить колоссальное количество работы, с которой накопители норботтов справлялись с натяжкой.

Влад удовлетворенно кивнул на слова Эйдона, тот действительно достоин быть десницей, или даже стать владыкой Вормонд. Выдающаяся личность, готовая посвятить все время решению проблем, что опутывают оковами его вид. В отличие от Паука, он — лишь одаренный неординарными способностями эгоист, который помогает своему детищу постольку, поскольку есть свободное время и поскольку это может решить личные проблемы. Так было всегда, и вряд ли что-то изменится…

Группа Влада пересела на трофейный корабль пиратов и отправилась собственным ходом до твердыни. Темная звезда не могла приближаться слишком сильно, так как неизвестно, насколько хороши системы обнаружения человечества. Как никак, твердыни построены в золотой век цивилизации…

— Прошу разрешения на посадку. Капитан корабля — Линда Акрис, двухзвездный офицер экспедиционного отделения флота. Протокол семнадцать. — Возбужденный голос Линды, держащей в руках хранилище данных из лаборатории Зеркнифа, заставил мифических духов переглянуться.

Они видели, что Благочестивец делал с девушкой, и бедолага все еще так хочет помочь своим мучителям? Промывка мозгов у твердыни определенно на уровень выше чем у Вормонд…

Оператор со стороны военного порта передал сообщение командованию, которое тут же погрузилось в суету. Вскоре на участке, выделенном для приземления корабля Линды, собралось несколько сотен солдат спецотряда в полном обмундировании. Помимо них сюда прибыли и несколько высших офицеров, включая Ноктано Грейва. А из Элистократума явился Благочестивец Юрон, от садистской ухмылки которого даже у стойких вояк пробегали мурашки.

Когда трап бандитского корабля, собранного из плохо подогнанных запчастей различных летающих средств, опустился, глаза солдат полезли на лоб. Из развалюхи должны были выйти трехметровые мутанты. Посланные на смерть мародеры, отринувшие достоинство человеческого рода, в общем, шваль, однако…

К воинам твердыни спустилась группа в броне, которую никогда не видели люди. Массивные доспехи, богато украшенные узорами из драгоценных металлов, сверкали в свете прожекторов космического порта. Барельефная геральдика указывала на принадлежность к различным силам, но в то же время демонстрировала единое происхождение. Впрочем, даже без знаков отличия доспехи, от которых веяло древней, практически забытой стариной, оказались уникальны. Благодаря гибкости настройки формовочных машин, Вормонд могли задать любую понравившуюся им концепцию для внешнего бронепокрова. Это сугубо эстетический аспект, мало влияющий на практичность экзоскелетов.

— Что это за броня?… — Вопрошал Командер Тимерий — единственный пятизвездный офицер из присутствующих. В прошлый визит мародеров они устроили облаву на близкого друга Тимерия — Патреуса Ольга, разоблачив некоторые тайные сделки. С тех пор командующему механизированным блоком пехоты не давала покоя личность противоположенной стороны. Несмотря на смертельное задание, он продолжал отслеживать любые новости о гигантских мародерах, и вот, прошло сообщение, что они вернулись на твердыню. Сумасшествие! Ведь при посадке применен протокол семнадцать, означающий успешное выполнение секретного задания.

Тимерий бросился к порту в числе первых, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию и не дать секретам просочиться наружу. Сейчас он мог наблюдать за группой тяжелобронированных гигантов, с абсурдными в своей красоте экзоскелетами. Не броня, а произведения искусства, к которым нет доступа даже у высших чинов твердынь. Неужели, противоположенная сторона — все еще мародеры?

Глава 484: Торговцы?

— Линда Акрис, ты выполнила задание? — Несмотря на холодный, беспристрастный тон, в глазах Ноктано Грейва проглядывалась надежда. Его лучшая ученица, его протеже… Если действительно справилась с миссией, которую, не смогли завершить тринадцать предыдущих экспедиций, появится шанс оправдать девушку.

Офицеры со стороны обратились в слух. Несмотря на секретность задания, их чин позволял иметь доступ к некоторым сведениям. Речь шла о технологии, что может спасти твердыню от голода. Это не просто гуманитарная инициатива, а возможность расширить демографические рамки, в которые загнаны люди из-за недостатка ресурсов и пространства для жизни. Можно построить несколько космических баз, которые без технологий древности пусть и уступят твердыням, но все же смогут увеличить численность человечества. Рано или поздно люди смогут вернуться к своему рассвету!

— Да командер. — Линда, без тени обиды на учителя, передала хранилище данных из лаборатории зет шестьдесят три. А когда Ноктано Грейв с трепетом взял толстый диск, похожий на разжиревшую тормозную колодку, Линда обернулась к группе гигантов. — Лишь благодаря им я выполнила задание.

Солдаты и офицеры недоверчиво уставились на группу Вормонд, которая явно уменьшилась с прошлого визита. Репутация бандитов, роскошная броня, ненормальный рост, теперь еще и помощь в выполнении задания… Диссонанс, который вызывали эти «люди», сравним с противоречивостью и неопределенностью самой судьбы.

— Мародеры? — Кто-то из офицеров, наконец, не сдержал скепсиса.

— Они не ма… — Линда не договорила, и оглянулась на спасителей, что не только достали из Зеркнифа секретные данные, но и избавили ее от пыточной машины Элистократума. Как девушка могла так просто выдать происхождение тех, кому стольким обязана? На самом деле, она уже придумала оправдание для исчезновения металлических пыточных червей. Чтобы даже так не вовлекать спасителей в разборки с Элистократума. Оставалось только не попасться с образами на пыточном кресле.

— Мы назвались мародерами, чтобы немного напугать эту девочку. — Эдик Лис взял инициативу в свои руки. Его шлем расползся нитями и свернулся на затылке пучком оранжевых металлических пластин. Лис любил яркие цвета, особенно огненно-рыжий, потому и выбрал подобный окрас для своего амплификатора. — На самом деле, мы… мммм… торговцы.

Смакуя слово на вкус, Эдик явно издевался над интеллектуальными способностями офицеров.

— Какая чушь!

Разумеется, никто не поверил. Торговцы?! Переростки со сверхчеловеческой силой, в уникальной броне неизвестного происхождения?…

— В некотором роде правда торговцы, и мы пришли с благими намерениями. Купить, продать, помочь… — Улыбаясь, Эдик Лис достал стандартный коммуникатор, купленный на Медизе. — Здесь информация о данных секретной лаборатории, которые мы получили. Технология, которую создали на Зеркнифе, имеет ряд недостатков. Мы внесли некоторые коррективы, чтобы довести ее до ума. Пусть ученые проверят, все ли сделано правильно, и если да, будем не против небольшой награды…

Передача коммуникатора в руки Ноктано Грейва прошла под неверующими взглядами. Солдаты и офицеры погрузились в прострацию со слов об улучшении древней технологии. Кем возомнили себя эти выскочки? Учеными? Секунду назад они были торговцами, а пару минут тому, мародерами.

Тут взгляды сошлись на Благочестивце Юроне, не проронившему ни слова. Именно от него зависела дальнейшая судьба Линды Акрис и «мародеров».

— Если вы готовы служить человечеству, твердыня Рассвета может вас принять. Но лишь после того, как убедимся в твердости вашей веры. — Неожиданно из уст Юрона прозвучало что-то адекватное, не связанное с сожжением, и грязной тварью. — Снимите оружие и броню, а затем следуйте за мной.

Солдаты насторожились, крепко сжимая в руках плазменные винтовки. Сила противника, судя по отчету, велика. К тому же мародеры не очень любили, когда им угрожали. В прошлый визит это едва не привело к гибели Ноктано Грейва и его починенных.

К удивлению солдат, мародеры без сопротивления подчинились требованию Благочестивца. Под надменным взглядом последнего, они сняли с могучих тел, которые могли бы послужить идеалом физиологического развития в учебниках анатомии, великолепные доспехи. Внешне последние напоминали произведения искусства, однако воины и офицеры, что находились поблизости, увидели высокотехнологичную начинку экзоскелетов. Особенно у трех тяжелых образцов, образующих глухой доспех.

Желание немедленно приватизировать неведомые блестящие игрушки пронизало сердца офицеров. Особенно командера Тимерия, возглавлявшего механизированный блок пехоты. Под его началом как раз находятся воины, облаченные в самую высокотехнологичную броню, и управляющие механоидами. К сожалению, вырвать что-то из пасти Элистократума невозможно. Шесть модифицированных людей, служивших Юрону, подхватили броню и взяли мародеров, в плотно облегающем белье, под конвой. Их увели в безмолвии, оставляя Линду наедине с командованием. Девушка беспокоилась за судьбу спасителей, особенно за то, что могут предпринять войска противоположенной стороны, если что-то случиться с их повелителем. Однако сейчас, как двухзвездный офицер, Линда не могла ничего сделать, лишь провожать взглядом и надеяться на лучшее. Саму же девушку ждал допрос, долгий и пристрастный…

Глава 485: Восставший из ада

— Владыка… — Как только служители Элистократума сопроводили пленных мародеров в пыточные апартаменты Юрона, тот немедленно опустился на колено. От былого высокомерия не осталось и следа, он выглядел как верный пес перед хозяином.

Так же поступили и шесть модифицированных людей, которые хоть и не сняли метаморфическую маскировку, являлись шпионами династии Баниато. Под тусклым светом лам пыточного здания, включавшего в себя личные апартаменты Юрона, комнаты для слуг, и несколько этажей с различными устройствами для «очищения» грехов, шпионы не смели поднять голов.

— Ты очень хорошо вжился в роль Юрона. — Вася, поднимая свой серый амплификатор с пола, похвалил Мерида Баниато, заставив его улыбнуться. — Настолько, что хочется прокурить твою задницу изнутри кадилом. Побольше, да порельефней, священник хренов. У тебя что, встает на меня, когда раздеваюсь?

— Это было необходимо. — Мерид смущенно поднялся, хоть он очень самосознателен, и понимал особенности личности Васи… но не испытывать раздражения к наглому демону, что совсем недавно был низшим, не мог. — Я итак проявил слишком большую терпимость для фанатика. Если бы не озаботился вашим унижением и собственной безопасностью, наверняка бы вызвал подозрения.

— Он все сделал правильно. — Влад, натягивая на тело черный амплификатор с золотыми узорами на бронепластинах, остановил Косого предупреждающим взглядом. Они не на прогулке, чтобы играться в недовольство. К тому же, от каждого слова и поступка зависит то, насколько верны подчиненные. Не стоит их слишком унижать. Все эти мысли транслировались напрямую голову Васи, так что тот немного поутих. — Итак, ты преуспел…

— Да владыка. Мы заменили двух благочестивцев, включая Юрона, и одиннадцать адептов. — Мерид быстро отчитался, обрадованный пониманием со стороны Влада. — Сегодня состоится собрание Элистократума, где будут присутствовать служители различных аспектумов. Там мы найдем подходящие цели. В моем распоряжении еще восемьдесят два агента, остальных пришлось вывезти за пределы твердыни. Они маскировались под торговцев, корабль которых мы заняли чтобы пробраться сюда.

В это время тени, омрачающие дальние углы пыточных помещений, начали плясать, принимая очертания гуманоидных фигур. Члены династии Баниато все до единого получили телосложение Алчности, так что могли оставаться в форме черного тумана бесконечно долго. Это не выделяло омни во внешнюю среду, напротив, поглощало, так что влияние на ткань реальности минимально.

— Не переусердствуйте, и не выдайте себя. — Влад видел амбиции в глазах архонта шестого легиона Мрака, и напомнил об осторожности.

Вормонд ни за что не должны выдать себя раньше времени. План состоял в том, чтобы постепенно заменить высшее сословие Элистократума, военных, и богачей. Тогда управление твердыней Рассвета перейдет под их контроль без лишней крови. Зачем калечить себя и свою будущую армию, когда есть другой путь. В этом и прелесть подхода Эдика Лиса. Однако он требовал предельной осторожности, ведь единственная неудача обернет не только твердыню Рассвета, но все человечество против Вормонд. Кто смирится со знанием, что твоей страной пытались манипулировать, вырезая избранных правителей и заменяя их на противоестественных монстров?

— Кстати владыка, для вас есть подарок. — Мерид покорно склонил голову, принимая наставления, а затем вдруг улыбнулся. Одна из теней у стен скользнула на этаж вниз. Через минуту она, уже в форме хоруанца, вернулась с человеком, которого тянули за лодыжку звенящей цепью. Ребра проглядывали сквозь тонкую кожу, лицо вытянутое и бледное, а в глазах читается безумие.

Раздетый, униженный, оскорблённый, в пленнике было трудно узнать Благочестивца Юрона, месяц назад наслаждавшегося благами высокого статуса.

— Грязный демон. Как посмел принять мой облик?! — Увидев собственную копию, Юрон утратил бессилие изможденного пленника, и попытался наброситься на Мерида. Однако цепь звякнула, натягиваясь и опрокидывая бедолагу на спину. — Вы?!

На полу Юрон поднял полубезумные глаза, чтобы увидеть Влада и компанию Вормонд. Осознание пронзило разум подобно иглам, но было уже поздно.

Вася, недовольно бубнящий с самого прибытия в убежище, подошел Благочестивцу. Он вытянул указательный палец, и острым металлическим когтем провел по лбу, цепляя кожу. Раздался болезненный крик, кожа Юрона оттянулась, а затем порвалась, окропляя кровью брови и глаза.

— Как сладко поет… — Косой почувствовал себя невероятно счастливым. — Влад, ты же не против?

Настоящий Юрон оскорбил его, а фальшивый заставали раздеться. Сейчас, когда появилась возможность вернуть должок, Вася испытывал нетерпение. Когда же Влад кивнул, улыбка Косого стала совсем безумной.

— Ах, дорогой Юрон. — Взяв перепуганное лицо Благочестивца в ладони, Вася слегка надавил и металлические коготки вошли в мягкую плоть. — Неужели ты думал, что с теми старомодными методами пыток, стал самым страшным сном для грешников? Знаешь, я люблю пересказывать фильмы, но показывать люблю еще больше. Итак, давай вместе окунемся в прекрасную картину под названием Восставший из ада.

Глава 486: Хорошие новости

— То есть, у них есть собственная космическая база с очень высоким уровнем технологий, и они хотят сотрудничать с твердынями? — Командер Тимерий недоверчиво переспросил. Никто из офицеров не упрекнул его за утерю самоконтроля, ведь отчет Линды Акрис поразил всех.

Первоначально девушку, выполнившую секретное задание и доставившую на твердыню невероятную технологию биометаплазации, собирались вывести из-под огня Элистократума. Как никак, она — герой, который, возможно, спасет триллионы от голода. Однако новая информация заставила офицеров передумать, и захотеть самим покопаться в мозгах Линды. Лишь присутствие Ноктано Грейва останавливало их.

— Да, по пути в Зеркниф мы совершили посадку на их базе и пополнили припасы. Это осколок человечества, выживший со времен рокота небес. Хотя рост ненормален, это все еще люди. Люди, сохранившие множество древних технологий доминиона. — Линда утвердительно кивнула, пытаясь найти правильный подход. Для начала пусть это будет космическая база, а не целая планета с плотным населением и чудовищно растущей инфраструктурой. — Они очень сильны и хотят вновь объединиться с остальным человечеством. Не могу утверждать, но должно быть, они только недавно смогли выбраться из карантинной зоны и обнаружили твердыни.

Офицеры задумчиво молчали. Они уже пробили по базам данных все возможные упоминания о других выживших доминиона человечества, однако ничего не нашли. Записи тех времен обрывочны, и по большей части, утрачены. Возможно только в залах просвещения Элистократума остались рукописные заметки о происхождении самоназванных мародеров-торговцев. Слова Линды имели смысл, однако ее выводы сделаны почти на пустом месте. Тем не менее, кое-что офицеры выяснили наверняка. Технология, которую мародеры-торговцы привезли вместе с данными лаборатории зет — шестьдесят три, перекрывала недостатки биометаплазации! Это подтвердили ученые, занимающиеся расшифровкой хранилища. По их словам, решить столь серьезную проблему за короткий срок путешествия невозможно. Даже если дать в десять раз больше времени, все равно нельзя гарантировать результат, ведь речь шла о технологии, созданной в золотой век человечества. Ученые уверяли, что мародеры-торговцы уже обладали усовершенствованной технологией. Однако если нет… уровень их технологического развития недосягаем для нынешнего доминиона…

— Мы примем решение по поводу гостей, как только получим сведения от Элистократума. — Несмотря на свой статус и силу, Тимерий не мог ничего предпринять, пока Юрон не убедится в чистоте помыслов противоположенной стороны. Если представитель Аспектума Эндоменус решит, что они недостаточно верят в истины священного огня, у остатков доминиона появится новый враг. Очень и очень серьезный враг…

Мучения Юрона продолжались несколько часов. Вася извращался как мог до тех пор, пока священнослужитель не осип от собственных воплей. Несмотря на все пытки, Юрон не просил о снисхождении, не пытался умолять о смерти, лишь озлобленно смотрел и проклинал грязных еретиков. Ну, проклинал, пока не вырвали язык…

Под утро, точнее его искусственную имитацию в твердыне Рассвета, Васе наскучило истязать безвольную куклу, и он оторвал бедолаге голову. Даже в период человеческой жизни Косой имел садистские наклонности, а став хоруанцем только преумножил капитал.

Как раз в это время вернулся «Юрон» со свитой.

— Владыка, хорошие новости. — Мерид покосился на истерзанную тушу настоящего Благочестивца, а затем перевел взгляд на окровавленного улыбающегося Васю. Архонт легиона Мрака в глубине души поклялся, что не станет провоцировать этого ненормального. — На совете Элистократума обсуждалась серьезная внутренняя проблема. Одно из зданий в верхнем уровне твердыни заражено скверной измерения похоти. Попытка зачистить его провалилась, а уничтожать не решаются. На здании завязано множество энергетических узлов твердыни, с нынешними технологиями человечество не сможет отремонтировать эти поломки. Хоть данным вопросом и занимается Аспектум Экстагнис, я предложил послать вас. Описал как спасителей, принесших в твердыню новые знания, и сильных воинов, верных идеалам священного пламени.

От радостных новостей Мерида, Влад едва не подскочил с места. Но не для того, чтобы поблагодарить, а чтобы прирезать недоумка. Ему же велено не высовываться и сохранять осторожность, не привлекать внимание, действовать осмотрительно. Что это за выходки?!

— Владыка, сразу после собрания мы схватили, поглотили, и на месте заменили трех благочестивцев. Скоро эти места помогут убедить совет в пользе, и даже необходимости Вормонд. — Почувствовав гнев в зеленеющих глазах Влада, Мерид быстро опустился на колено, не осмеливаясь поднимать голову. — Но необходимо заработать репутацию — это наиболее подходящий путь внедрения, с учетом наших амбиций. Когда высшие слои твердыни будут заменены, а Вормонд начнут отождествляться в сердцах людей с надежностью и силой, можно избежать множества проблем. Не возникнет недовольства и восстаний в случае резкого изменения политического курса, или даже идеологических реформ.

Мерид, на фоне горячих хоруанцев, обладал спокойным темпераментом, выдержкой, а главное, тонким умом. Он как никто понимал планы Эдуарда Лиса по завоеванию твердынь и их превращению в оружие Вормонд. Проявляя инициативу Архонт шестого легиона мог поплатиться за дерзость, но он точно знал, что без этого никогда не удержится на плаву, не говоря уже о возвышении. Владыка Вормонд для большинства хоруанцев казался чуждой фигурой, сущностью в которой столько странного и непонятного, что проще принять ее как необъяснимое явление. Однако Мерид видел, что в основе личности Влада бесконечное стремление к развитию. Такой лидер ни за что не потерпит подле себя стагнирующих управленцев. Только тот, кто постоянно стремится к большему и улучшает себя, может считаться достойным в его глазах. И Мерид, несмотря на опасность, собирался стать таким управленцем.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 14]

Глава 487: Девианты

Все тщательно обдумав, Влад принял инициативу Мерида с подачи Лиса. Эдик собирался сыграть в психологическую партию с доминионом, и он не мог вставлять другу палки в колеса. Пусть попытается, если не удастся, всегда можно пойти иным путем, более привычным для Вормонд…

Утро товарищи провели, ознакамливаясь с информацией Элистократума о измерении похоти. Экстагнис — слой нереальности, наполненный плотскими желаниями и жаждой размножения. Место, где нет ограничений межвидового скрещивания, и оттого нет целостности генетической структуры. Где похоть доведена до абсурда, что позволяет девиантному потомству бесконечно распылять свое семя. Где уродливые отторжения самой жизни плодятся в неуемном желании стать еще более отвратительными, но совершенными в своей приспособленности.

Влияние Экстагниса породило одни из самых страшных проблем человечества — мутации и вырождение. Эманации стигса — энергии похоти, проникая в реальность, размывали генетические границы живых существ, способных к саморепликации. Они позволяли фенотипичным признакам закрепляться на уровне ДНК в первом же поколении. Передаваясь потомству, эти признаки не заменяли схожие функции, а накладывались, порождая не просто мутантов, а девиантов, вид которых столь же уродлив, сколь обманчив. Ведь каждое новое поколение выродков сильнее предыдущего, хоть и выглядит весьма непотребно… Дополнительные конечности непропорциональных размеров, перекошенный костный каркас, мышечная дистрофия в отдельных частях тела и гипертрофия в других, облезлая кожа, или чешуя. Все это самые безобидные и «нормальные» признаки деивантов, которых предпочитали отправлять на поле боя с ксенонами, где использовали качестве пушечного мяса. Слишком высокой рост Вормонд оттого и приковывал столько внимания, что обычно гиганты — девианты. Но отсутствие прочих признаков в виде лишних глаз на переносице, кожистых усов и других прелестей вырождения, заставляло людей сомневаться.

Разобравшись с данными, товарищи проверили состояние экзоскелетов, после чего отправились за Меридом. Путешествие вышло недолгим, на красном корабле с символом золотого пламени Элистократума, их никто не посмел остановить. Машина влетела в огражденный по периметру элитный район верхнего яруса, и приземлилась напротив спиралевидного небоскреба с плоской вершиной. Парковочная площадка достаточно большая, чтобы свободно вместить несколько сотен малых кораблей, несмотря на отсутствие гражданских в районе, оказалась забита. Здесь были все: солдаты, ученые, священнослужители Элистократума, вместе с пылающим воинством — личной армией единоутробной церкви, элитные наемники, и даже богатеи, ресурсы которых вовлечены в зараженное здание. Появление Юрона не прибавило красок к пестрой картине снующих туда-сюда людей, однако выход трехметровых воинов в изысканной броне не остался незамеченным.

Солдаты настороженно разглядывали гигантов, священнослужители хмурилось, наемники и богачи отходили от греха подальше, пылающие воины покрепче сжимали плазменные алебарды, и лишь ученые со звездочками в глазах взирали на необычных представителей человечества.

— Мы будем атаковать девиантов с другими девиантами? — Крепко сбитый мужчина в кроваво-красном экзоскелете вышел из рядов пылающего воинства. Высокий, под два метра ростом, он не выделялся на фоне Вормонд, однако суровое лицо и короткая стрижка добавляли говорившему особой ауры.

Воины Элистократума были предупреждены о иноземных наемниках, но не ожидали, что они окажутся мутантами.

— То, что мой член больше твоего в разы, не делает меня девиантом. — Вася усмехнулся в лицо Бихарна. Он узнал противоположенную сторону благодаря воспоминаниям людей твердыни Рассвета, да и на Медизе о нем слышали. Легендарный воин, герой твердыни Милосердия, что сражался с ордами демонов даже когда космический оплот человечества развалился на несколько кусков. Его нашла и спасла экспедиция твердыни Рассвета посреди груды изрубленных демонических тел. С тех пор бывший семизвездный офицер оборонительных сил твердыни Милосердия, стал Вулканом. Как и у адептов веры Элистократума, у пылающего воинства имелась своя кастовая система: Пепельный воин, огненный воин, вулканический воин, и наконец, звездный воин. Единственная причина, почему Бихарн до сих пор не достиг высшего титула и не возглавил пылающее воинство — то, что ему пришлось бы отказаться от поля боя и отправиться на твердыню Порядка, где восседают высшие сановники Элистократума.

— Мальчишка. — Когда Косой деактивировал шлем, и тот собрался в пучок на затылке, готовый пустить в ход алебарду Бихарн остановился. Он фыркнул, не желая развивать конфликт с ребенком. Вулкан оглядел товарищей наглого сопляка, а затем с негодованием обернулся к тощему сгорбленному старичку, с кроличьими зубами и узкими глазами. — Благочестивец Нималь, это то подкрепление, о котором вы говорили? Кучка девиантных детей?

На вопрос Вулкана Благочестивец Нималь, возглавлявший Аспектум Экстагнис в твердыне рассвета, безразлично отвернулся. Он не собирался объясняться с оружием Элистократума. Пылающее воинство должно исполнять свою роль молча и эффективно, остальное от них не требуется.

Глава 488: Разомнемся?

Бихарн долго смотрел в спину Благочестивца, прежде чем вернуться к подчиненным в мощных кроваво-красных экзоскелетах.

«Похоже, у них не все так гладко»

Эдик Лис с улыбкой посмотрел на Мерида под личиной Юрона. Тот незаметно кивнул.

«Элистократум считает пылающее воинство живым инструментом, мечом в руках, которому не позволено ничего другого, кроме как исполнять волю священного пламени».

Ответ Мерида озадачил Вормонд. Как можно относиться к главной боевой силе своей организации с неуважением? Они не слышали о восстаниях? Или веруны слишком уверены в своей неприкасаемости? В то же время Эдик Лис улыбался все шире, любая нестабильность во взаимопонимании сил твердыни Рассвета на руку Вормонд.

После того, как ученые завершили замеры и в очередной раз подтвердили пятибалльное излучение энергии стигса, воины, наемники, и адепты Аспектума Экстагнис направились ко входу. Всего сто восемьдесят человек, включая группу Вормонд. Это обусловлено ограниченным пространством внутри здания. Армия отсеивается, технику туда не загнать, серьезные механоиды тоже.

— Вы с нами в шестой группе. — Командир наемников с опаской обратился к Васе, считая, что он является лидером девиантов. — Заходим с зеленого входа, добираемся до шахты лифта, и поднимаемся на семьдесят седьмой этаж. Прошлые рейды расчистили путь до этого этажа, наша задача уничтожить все живое еще на десять уровней в зеленом секторе. По возможности собираем хранилища данных. Нет проблем?

Дождавшись уверенного кивка Косого, Рекс — командир наемников, облегченно вздохнул. Его наняли богатеи, чтобы забрать как можно больше документации из офисов, не совсем чистых на руку и помогавших этим самым богатеям в получении некоторых благ. Само здание являлось гражданским бюрократическим центром — Администратумом, через который курировались почти все вопросы, связанные с простым населением. Центр прав, льгот, деклараций, разрешений, справок, и постановлений обладал невообразимым влиянием на всю твердыню. Его утрата уже ударила по Рассвету, погрузив налаженные системы в хаос. Однако не это волновало богатеев, а черная документация, которую могли хранить у себя работники различных ведомств. Нельзя допустить их попадания в чужие руки, иначе жди беды… Правоохранительные силы человечества очень скоры на расправу.

Рекс повел двадцать подчиненных, одного адепта Аспектума Экстагнис, и девятерых Вормонд к зеленому входу. Еще не войдя внутрь небоскреба, они ощутили вонь, смердящую из открытых дверей. Глаза невольно цеплялись за стены, поросшие пульсирующей розовой плотью со вздутыми венами. Некогда изысканное фойе превратилось в дом ужасов.

— Зашлите сюда мужика с треугольной башкой да палашом, и можно смело писать Сайлент Хилл. — Глядя на зеленую табличку около входа, Косой усмехнулся. Громкая речь заставила наемником обернуться к девиантам, с полным непониманием, высеченным на лицах. — Вселенная другая, но не знать про эту классику даже здесь — зашквар. Небось и о долбанашке с дебильной прической из колодца не слышали? А о замуте с оживающими домашними животными?… Серьезно? Как вообще можно идти в страшное место, перед этим не накачавшись такими кинчиками? У вас вообще знают, что такое развлечения?

Хлесткий подзатыльник оборвал треп Васи, с обидой обернувшегося к Владу.

— Да они все равно не поймут. — Косой попытался толкнуть Влада в ответ, но промахнулся. — Смотри… Белоснежка и семь любителей тега «слип». Король лев, который не в курсе о правилах прайда, где его любимая и мамочка мычали под Шрамом несколько лет. Шоколадка Болейн и русалочка после грязевой ванны. Видал? Ноль реакции!

Махая перед лицом ничего непонимающего адепта Экстагниса ладонью, Косой повернулся к Владу. Однако тот предпочел игнорировать друга детства, прекрасно понимая, что чем сильнее его ограничивать, тем яростнее он будет прыгать на столе с голой задницей и шлепать себя по ляшке.

Наемники, окончательно убедившиеся в сумасшествии девиантов, предпочли держаться от них на некотором расстоянии. Даже если пришлось рисковать жизнью и идти значительно впереди. К несчастью, в шахте лифта, где прошлые рейдеры уже снарядили подъемные лебедки, все равно пришлось оказаться с ними рядом.

— Мы сами. — Глядя на металлические тросы и наспех приваренную платформу под ними, Влад покачал головой. Он не мог раскрыть то, что Вормонд весили под двести тысяч тонн. Да, в протовселенной это совсем другой вес, однако он почти в сто раз превосходит вес среднего человека.

Под странными взглядами наемников и адепта Экстагнис, Влад незатейливо подпрыгнул на пятнадцать метров. А затем, отталкиваясь от стен, скрылся в темноте шахты. Да, Влад предпочел скрыть вес, но показал нечто еще более неразумное и ненормальное. Впрочем, о физической силе Вормонд уже знали.

Ошалевшие от такого перфоманса люди пропустили других Вормонд, повторивших чудовищные трюки с легкостью небрежной походки.

— Кто они такие?… — Рекс обратился к адепту Аспектума Экстагнис, однако тот молча взошел на платформу.

Элистократум и сам пока не разобрался в природе Вормонд, как мог простой адепт отвечать на такие вопросы? Все что ему оставалось, делать заметки для будущего доклада.

Когда наемники поднялись на семьдесят седьмой этаж, то застали Вормонд перед заваренной толстым металлическим листом проходом на верхние этажи. Это сделали предыдущие рейдеры, чтобы не дать тварям Экстагниса заполонить уже очищенную территорию.

— Ну что, разомнемся? — Наблюдая за тем, как два наемника пламенными резаками уничтожают металлические штыри в стенах, Косой хрустнул пальцами.

На сей раз, никто не укорял Васю осуждающим взглядом. Напротив, все мифические духи, даже Паук с Лисом, собирались хорошенько повеселиться.

Глава 489: Мутанты Экстагниса

Не закончили наемники срезать штыри из стен, с той стороны раздались гулкие удары. Твари, что заперты на верхних этажах, готовились вырваться. Рекс, не сводя дула рельсовой винтовки с железной перегородки, отвел подчиненных назад. Адепт Аспектума Экстагнис тоже отошел от греха подальше. Лишь Вормонд остались безучастны к нарастающему гулу и вмятинам. Если быть точным, то под глухими шлемами с замкнутой системой дыхания, лица отражали предвкушение.

С противным скрежетом в перегородке металл порвался треугольником. Из дыры вытянулась когтистая рука, покрытая белесой слизью. Тварь, что пробила конечностью толстый слой железа, безумно шарила по сторонам рукой в поисках жертв, и нашла… Вася, схватив склизкое запястье, уперся ногами в перегородку и изо всех сил потянул на себя. Треугольная дыра еще больше расширилась, когда сквозь нее, обдирая о острые края плоть, протащили гуманоидного монстра. Тварь, даже лишившись десятка килограмм мяса, не подохла. Эдварду Ньюдену — мифическому дракону безумия, пришлось помочь. Стопа, обтянутая волокнами амплификатора и покрытая броненакладками с изысканными узорами, размозжила голову монстра, оставив на керамическом глубокую вмятину.

Другие мутанты, измененные порчей Экстагниса, начали вываливаться из расширившейся дыры на радость Вормонд. Несмотря на силу, дарованную энергией стигса, превращающей гуманоидов в обтянутых мышцами уродливых горбунов, основой монстров служили люди. А люди в чистых физических характеристиках чрезвычайно далеки от Вормонд. Не говоря уже о том, что последние носили экзоскелеты.

Наемники не осмеливались сделать ни единого выстрела, глядя на то, как странные товарищи буквально разрывают наваливающихся на них мутантов. Острые когти тварей ни разу… вообще ни разу не задели броню девиантов. Они реагировали с такой скоростью и точностью, что у монстров не осталось ни единого шанса на сопротивление. Через пару минут все было кончено. На лестничной площадке валялось больше сотни разорванных тел тех, кто когда-то были людьми.

Как ни в чем небывало Вормонд стали подниматься наверх. Наемникам ничего не оставалось, кроме как переглянуться и последовать за теми, кто пугал их значительно больше мутантов Экстагниса.

Семьдесят восьмой этаж встретил коридором, поросшим розовой плотью. В нем, не обращая внимания ни на что, сношались уродливые гуманоиды. Они больше походили на людей, чем на монстров, из-за наличия кожи. Однако деформированные черепа, глаза и уши, находящиеся на разных уровнях, непропорциональные конечности, искривленные позвоночники и ненормальный рост, давали понять, что порча Экстагниса не обошла их стороной.

— А, так они не пришли встречать нас, потому что заняты были… Уважаю. — Вася визуально оценил оргию, одновременно блокируя участки памяти на случай, если вдруг Карвина захочет покопаться в воспоминаниях. Сняв с магнитного держателя на бедре пистолет, не уступающий в изысканности самой броне, Косой нацелился на корчащегося в оргазмических спазмах урода. Выстрел, и из дула вылетел полупрозрачный сгусток, который попав в височную долю вытянутого черепа, взорвался. Голову разнесло вместе с плечевым поясом и грудной клеткой на ошметки, разлетевшиеся во все стороны. По коридору прокатилась ударная волна, заставившая только что поднявшихся наемников отступить. Если бы не розовая прослойка плоти, все окна на этаже повышибало бы. — Ну нихера себе… Ты вместо пули пердеж Салавата использовал?

Вася ошалело повернулся к Мойше — мифическому духу тифона, человекоподобному крылатому гиганту с низом туловища в виде осьминожьих щупалец. Этот парень разработал данные стволы и напросился в экспедицию, чтобы проверить их эффективность. Эйдон поощрял генералов Вормонд, вводящих инновации, а потому дал согласие и порекомендовал старого еврея Владу. Никто не ожидал, что первые же образцы индивидуального оружия, разрабатываемого для Вормонд, окажутся такими грозными. А ведь Мойшу никто не спонсировал, как Клеона и отдел по производству экзоскелетов…

— Вы очень близки к истине. — Мойша неловко рассмеялся сквозь глухое забрало. Он указал на пистолет Васи, верхняя рама которого открылась после выстрела, и внутрь стал затягиваться воздух.

«Это контракционный пистолет. Использовалась технология кинетических полей норботтов для сжатия воздуха и придания снарядам баллистической формы. Благодаря самозарядной технологии в пределах атмосферы боезапас не ограничен. В дальнейшем я планирую усовершенствовать модели, чтобы не приходилось ждать перезарядки после каждого выстрела. К тому же, сжимать можно не только воздух, но и любые твердые материалы, для использования в качестве снарядов. Если лорд Десница поможет с работой над пространственным магазином, удастся добиться очень большого боезапаса и длительной автономной работы».

Пока Вормонд и наемники отстреливали бегущих к ним гедонистов, Мойша спокойно повествовал в коллективном бессознательном. По всей видимости, именно для рекламы и продвижения своих наработок он напросился на миссию. Впрочем, если технология хороша, почему бы не помочь с реализацией?

«Как закончу с энергоносителями, помогу в твоей работе».

Эйдон дал согласие, он увидел высокий потенциал оружия, и не собирался упускать выгоду для Вормонд.

Глава 490: Запертые на этаже

Взрывы крошечных воздушных бомб в телах мутантов и визг снарядов, вылетающих из рельсовых винтовок наемников, слились в единой какофонии. К счастью, наемникам нельзя пользоваться плазменным оружием, иначе еще бы и гарью воняло.

Из-за слишком медленной перезарядки контракционных пистолетов, Вормонд приходилось идти в рукопашную. Простые мутанты не проблема, однако искаженные — те, кто полностью пропитался энергией потустороннего измерения, не уступали им в физических характеристиках. Сиамские близнецы и переростки с огромными неизменно возбужденными чреслами, сносили стены ударом кулака, а доведенные до абсурда инстинкты позволяли уклоняться от контратак Вормонд.

Влад перехватил массивную ручищу перекачанного искаженного и развернувшись, впечатал в стену очередного офиса. У твари наверняка сломано несколько десятков костей и серьезное сотрясение, однако мутации Экстагниса очень просты и сильны в своей структуре. Выживай, чтобы плодиться. Плодись, чтобы порождать более сильных, и приспособленных. С такой основой мутанты измерения похоти стали крепкими ребятами. Единственное объективно-слабое место — половые органы, лишившись которых мутант утрачивал большую часть сил, так как организм переставал бороться за жизнь из-за отсутствия возможности продолжать главную цель существования. Но если с мужчинами все просто, отрежь, отстрели, или оторви дубинку, свисающую между ног, то вот женщинам приходилось пронзать живот и повреждать матку. А ведь в брюшной области у самок, особенно у измененных. Обычно многосоставные костяные пластины и реберные перегородки, способные к экстремальному расширению и сжатию. Проще оторвать голову.

Рекс выпустил с десяток снарядов в макушку поднимающегося здоровяка, прежде чем тот окончательно перестал двигаться.

— Впереди восемьдесят четвертый этаж. Мы поднимаемся слишком быстро… может, передохнем? — Неуверенный голос Командира наемников отражал эмоциональное состояние подчиненных, и даже адепта Аспектума Экстагнис.

За пол часа зачистить шесть этажей… даже при учете, что зеленый корпус считался наиболее безопасным, из-за относительно малого количества работавших здесь сотрудников, все равно безумие. Девианты что, сделаны из металла и не знают усталости? Как можно с эффективностью конвейерной машины изничтожать столь опасных тварей, при этом не получив ни единого повреждения?! Если бы наемники действовали самостоятельно в таком темпе, они бы уже потеряли половину состава!

— Передохнем? От чего? От веселья? — Возбужденный Вася прыгал на голове измененной самки, которую с трудом прикончил без чужой помощи. — Если хочется пись-пись, то на корточки садись, видно, ты не заслужил, писать стоя, как мужик.

Лицо Рекса за шлемом механического костюма почернело. За последние пол часа он понял, что этот выскочка — не лидер девиантов, но все равно не осмеливался отвечать на издевательства. Нужно быть самоубийцей, или идиотом, чтобы спорить с трехметровой машиной для убийств.

— Идем дальше. — Влад не собирался тратить время на перерывы наемников, которые все время провели за спинами Вормонд и ни разу не вступили в рукопашную. Они что, устали стрелять? Да, площадь зачистки шести этажей не мала, вместе с закрытыми офисами и техническими помещениями около двадцати квадратных километров. Однако отдых посреди боя? Что у них с мозгами?

Наемникам ничего не оставалось, кроме как последовать за девиантами на восемьдесят четвертый. И резня продолжилась. Трехметровые безумцы не остановились вплоть до восемьдесят восьмого этажа, где заканчивалась цель миссии их группы. Здесь же они должны встретиться с пятью другими подразделениями. Все из-за структуры здания: На первом, одиннадцатом, двадцать втором, и так далее этажах предусмотрены общие площади, соединяющие корпуса различных цветов. Наемники, чья броня изнутри залита потом, обрадовались последнему испытанию. Сейчас они быстро зачистят этаж, подождут остальных, укрепят позиции, и, наконец, смогут покинуть проклятое здание. Но как только группа поднялась по лестничной площадке, предназначенной для экстренных случаев и отказе логистических систем администратума, что-то пошло не так. Проход к лестничной площадке за спиной заволокло слизистой мембраной, а в, казалось бы, пустые коридоры, из дверей офисов, вышли тысячи искаженных.

Где-то вдалеке раздавались выстрелы и крики мутантов, похоже, они — не единственная группа, так быстро добравшаяся до конечного пункта…

— Ловушка? — Рекс сглотнул, не в силах справиться с видом огромного количества искаженных. Каждый из них представляет угрозу даже для трехметровых девиантов, не говоря уже о простых наемниках.

— Очевидно, они догадались, чтозачистка происходит до соединительных этажей с дальнейшим укреплением позиций. — Влад хмуро глядел на армию мутантов. Обычно на этаже встречалось три-четыре искаженных. А здесь тысячи…

Глава 491: 88 этаж

«Активировать искусство кипящей крови и громового ока».

Приказ, прозвучавший в коллективном бессознательном, заставил Вормонд сосредоточиться на сутре. Тела, закованные в изысканную броню, покраснели, а в глубине зрачков стали проскакивать изумрудные искры. Телесные искусства Хорона позволяют на непродолжительный промежуток времени достичь невероятных физических характеристик, однако на этом черви не остановились. Реакторы под лопатками стали получать гораздо большую подпитку омни, стимулировавшую синтез гелия из дейтерия и трития. Броня загудела, входя в режим овердрайва. Вперед выступили три мифических духа, носивших не амплификаторы, а дефенсоры. Их монокулярные глазные линзы загорелись красным, чтобы в следующую секунду выпустить сфокусированные лучи кинетической энергии. Алые лучи отшвырнули не торопящихся нападать искаженных, обжигая и прорезая крепкую плоть.

Несмотря на сокрушительный визуальный эффект, заставивший наемников и адепта Аспектума Экстагнис ошеломленно распахнуть веки, фактический урон невелик. Искаженные обладали не только огромной физической защитой, но и отличной регенераций. Обожженная плоть начала на глазах розоветь, отторгая разрушенные клетки и обрастая новыми.

— Со мной только что связался Вулкан Бихарн! Они прорываются к нам! — Эмоциональные качели от стремительно меняющихся событий вывели даже бывалого наемника Рекса, однако, когда по внутренней связи поступило сообщение от легендарного воина, он воспрял духом. Оказывается, выстрелы вдали свидетельствовали о борьбе пылающего воинства!

Влад ничего не ответил наемнику, но молча повел подчиненных к озверевшим искаженным. Девять выстрелов из контракционных пистолетов, и они вновь уместились на магнитных держателях, набираясь воздуха. Сами же Вормонд вступили в рукопашную.

Вместо того, чтобы уклониться от когтистой лапы сиамского близнеца, Влад незатейливо перехватил ладонь и пинком отправил тварь обратно к сородичам. Другие Вормонд так же швыряли искаженных в толпу, чтобы ограничить их мобильность и создать кучу-малу. Но если Влад, для блокировки удара, использовал реакторы органической крепости норботтов, поглощающих кинетическую энергию, то вот прочим приходилось полагаться исключительно на свои силы. К счастью, гасители энергии костюма и телесные искусства значительно повысили боевую мощь. Никого еще не сбило с ног.

Наемники оказывали аккуратную огневую поддержку сзади, боясь ранить девиантов. Не из чувства товарищества, просто, если сомнут трехметровых гигантов, им точно не выжить.

Влад оставил товарищам фланги, а сам погрузился в самую гущу врагов. Здесь, в хаосе битвы, он мог незаметно использовать реакторы органической крепости. Маленькая искаженная тварь, которая при жизни была невысокой самкой, попыталась вцепиться в ноги. Влад скрутился в воздухе винтом и тыльный стороной ладони нанес искаженной удар в висок. Голова взорвалась от перенаправленной кинетической энергии, а ударная волна снесла несколько искаженных вместе со пятиметровым участком коридорной стены. Еще до приземления он выбросил ноги врозь, в шпагате отшвыривая двух здоровенных мутантов. Приземление на четвереньки и мгновенный рывок в сторону. Никто не заметил, что из сочленений волокон амплификатора на плече, выросли длинные шипы орб-хитина. Прибив сразу троих искаженных к стене, Влад втянул явный признак ксенопроисхождения в тело и продолжил рубку. Ни один удар так и не настиг его. Чудовищная реакция и контроль кинетической энергии, позволяющей без каких-либо последствий останавливать самые сильные атаки, превратили Влада в мифического кунг-фу мастера. Тело неуязвимо как кусок невесомой вуали, шаги легче полета облаков, а простейшие атаки смертоносны и разрушительны. Искаженные, хоть и обладали огромной физической силой, больше в арсенале ничего не имели. Они встретились с немезидой.

Вдруг над головами Вормонд и наемников просвистел снаряд, взорвавшийся далеко позади. Это оказался первый отголосок пылающего воинства, с плазменными алебардами, и инфламенаторами пробивавшими себе путь. Дальнобойное оружие пылающего воинства — инфламенторы, похоже на обычное пороховое, однако стреляет снарядами, содержащими особую реактивную смесь. При попадании в организм ее частицы притягиваются друг к другу и детонируют. Трех выстрелов в тело достаточно для накопления критической массы. Чем-то напоминает контракционное оружие Мойшы, хотя, скорее всего, еврей именно этим видом пушек и вдохновлялся. Как никак, информация о вооружении человечества уже вовсю используется червями в коллективном бессознательном.

Вскоре весь коридор был объят взрывами и огнем настолько горячим, что плавилась керамика, открывающаяся после сгорания волокон розовой плоти. Влад первым встретился с другой группой в конце километрового коридора, выводящего на открытый этаж с пятью коридорами в другие цветовые зоны.

Бихарн, лезвие плазменной алебарды которого превратилась в сферическую сеть от быстрых и неумолимых взмахов, не мог скрыть удивления. Когда он добрался до восемьдесят восьмого этажа, то обнаружил, что здесь ловушка. Связаться с другими группами и предупредить не получалась, связь работала только в пределах этажа. Кто бы мог подумать, что почти сразу же они смогут установить соединение с шестой группой, состоящей из наемников и иномирных девиантов. Но удивительно не это, а то, что никто из противоположенной группы не погиб! Сам Вулкан пылающего воинства потерял четверых бойцов в этом сражении. То, что он увидел дальше, позволило понять причину выживаемости шестой группы…

Глава 492: Устали девочки?

Лидер девиантов нырнул под прямой удар когтистой лапы и обратным локтем вмял лицевые кости искаженного в затылок. Бихарн едва уклонился от вылетевшего, словно из пушки, трупа мутанта. Но подчиненного за спиной настигла неожиданная атака и он улетел вместе с тварью.

«Какая огромная физическая сила…»

Трехмерный девиант ребрами ладоней срезал шеи и конечности, кулаками разбивал головы и грудные клетки. Каждое движение выверено, спокойно, и невероятно стремительно. Настолько, что в мгновение атаки девиант превращался в смазанный силуэт, затем замирал лишь для того, чтобы спровоцировать еще нескольких искаженных на атаку. Огромные и низкорослые, габариты, формы, и тактики противников не имели значения. Девиант не сковывался из-за юрких тварей, пытающихся поразить ноги, не избегал размашистых ударов пятиметровых великанов. Он убивал все, что только попадалось подругу, безжалостно, систематически, с холодным невыразимым удовольствием.

Другие девианты, хоть и не показывали столь ненормальной боевой эффективности, на голову превосходили пылающих воинов. А ведь последние — элитнейшие воины человечества, прошедшие генную модификацию. С наилучшим снаряжением и опытом обучения, которое не сравнится ни с одной другой образовательной системой.

Посмотрев друг на друга, Влад и Бихарн поняли планы без слов. Во многом из-за того, что с самого начала оценили обстановку и сделали соответствующие выводы. Оба скомандовали подчиненным возвращаться в коридоры, чтобы в более ограниченном пространстве вести равные бои с превосходящими силами противника.

Наплыв мутантов захлебнулся, в них больше не было слепой уверенности и ярости. Лишь страх… Страх смерти и невозможности дальнейшего размножения. Вены на чреслах мужских особей отчаянно пульсировали, побуждая в последний миг испустить семя в чье-нибудь плодородное лоно. К несчастью для них, все что ждало дальше — смерть, либо от огня, либо от раздробленного тела…

За полтора часа воины двух групп полностью зачистили этаж. Тринадцать оставшихся в живых пылающих воинов грузно осели. Их выдержка тверда, выносливость велика, но битва с равными по силам противниками, которые в значительно превосходят в количестве, оказалась невообразимо изматывающей. Каждое мгновение они вырывали свои жизни из тисков смерти. Каждую секунду тела превосходили свой предел, вновь и вновь выплескивая гормональные бомбы в кровь для поддержания ненормального состояния. Не истощить организм в такой битве попросту невозможно. Лишь Бихарн остался на ногах, он даже дышал ровно. Что же до шестой группы… Из наемников в живых остался только Рекс. Адепт Аспектума Экстагнис погиб, используя артефакт, подавляющий энергию стигса и забирающий взамен жизненные силы владельца. А вот девианты стояли ровно подобно стволам могучих деревьев, ни один не запыхался, ни один не получил ран. Лишь залитая кровью, покарябанная когтями броня и содранные бронепластины, свидетельствовали о тяжелой битве.

— Ну что девочки? Устали? — Вася раскрыл шлем, являя миру глумливое лицо. Он вообще не воспринимал серьезность ситуации, наплевательски относясь к гибели наемников и пылающих воинов. — А мы толком разогреться не успели. Можем и остальные этажи в один приход зачистить.

Брови адептов пылающего воинства нахмурились. Им было совсем не до подколов.

«Заткнись. Мы репутацию зарабатываем, а не врагов наживаем.»

Влад хлопнул друга детства по затылку, заставив того недовольно скукситься.

«То жалуешься на мою тупость, то бьешь по голове, гений хренов. Харе уже, я тебе не мальчик…»

Второй подзатыльник прилетел вслед за первым.

«Руки некуда пристроить?! Иди вздрочни мутантам, вон какие палки межножные без дела простаивают».

И снова прозвучал металлический лязг столкновения перчатки амплификатора и затылка.

«Да заколебал Мало… Влад, ладно, извини. Но мы здесь не за репутацией, а за фактами, контентом, продуктом, который потом распиарит подлиза Мерид и его братва! Если зачистим здание, срать на то, что потом о нас расскажут пылающие задницы и огрызок наемника. Есть факт, будет и реклама, без перового на второе полагаться не стоит».

Кивнув на Рекса, лишившегося ноги, Вася слегка прищурился. Ожидая подзатыльника от поднятой руки. Но Влад лишь погладил пришибленную головку, полную полезных мыслей.

Со стороны все это выглядело странно, очень и очень странно.

— Прошу прощения. Василий просто хочет заработать немного славы. — Эдик Лис подошел к Бихарну и протянул руку. Тот помедлил, но пожал ладонь двух с половиной метрового девианта. — Мы прибыли на твердыню рассвета с благими намерениями, и чтобы доказать их, хотим сделать что-то для человечества. Если зачистка здания от погани потустороннего измерения может помочь роду людскому, мы приложим все усилия.

Хоть Вася и был прав, эффект от подвига наверняка не станет хуже, если другие участники будут лучшего мнения о «Героях».

— Вы можете дождаться других групп, а мы поднимемся выше. — Солнечно улыбнувшись, Эдик Лис уже развернулся, однако Бихарн вдруг схватил за плечо.

— Я пойду с вами. — Слова Вулкана подействовали на адептов пылающего воинства словно энергетики. Они тяжело поднялись с окровавленного пола, и опираясь на древка золотых алебард, встали в неровный строй. — Нет, вы остаетесь здесь и держите периметр. Забаррикадируйте все пролеты и шахты лифтов кроме красной зоны.

Воины стукнули алебардами по полу, принимая приказ. Дисциплина для них — наивысший приоритет, и даже если хочется отправиться вместе в бой, ослушаться Вулкана они не могли.

Глава 493: Вознесенный

Целые сутки Влад вместе с товарищами и Бихарном расчищали этажи здания администратума. Большая часть искаженных была уничтожена на восемьдесят восьмом, однако простые мутанты все еще встречались в огромном количестве. Хоть по силе Вулкан и не уступал Вормонд, к трехсотому этажу выносливость начала сдавать. Дальше он сражался на одной силе воли, и таки дошел до последнего этажа.

— Ну все парни, четырехсот сорок четвертый, здесь нас ждет донжон мастер. Приготовьте плеточки, кожаные и латексные костюмчики, грядет жесткая мужская борьба. — Вася хрустнул шеей, с довольной улыбкой на лице. За сутки он вдоволь накрошил черепов и нарубил туш, так почему бы не порадоваться прекрасному времяпровождению?

Остальные тоже разделяли настроение Косого, во многом, из-за него самого. На протяжении всего дня Вася не замолкал, внося в рутину истребления немного веселья.

Бихарн что-то прокряхтел рядом, опираясь на плазменную алебарду. Он не понимал, как эти чудовища за сутки непрекращающейся рукопашной битвы, не заработали даже проклятой отдышки.

Группа сделала последние шаги по лестничному пролету и взошла на плоскость четырехсот сорок четвертого этажа. Окутанный розовой плотью, как и все прочие, он разительно отличался от пройденных ранее. По всему периметру мясных стен выпирали яйцеподобные опухоли. Не просто наросты, а животы женщин, сросшихся с плотью Экстагниса в разной степени. Кто-то полностью исчез в розовых волокнах, у некоторых торчали скелетные основы, немногие же сохранили нормальный облик и даже находились в сознании. Вопреки ужасающему положению, женщины, казалось, испытывали не боль, а блаженство, издавая тихие стоны удовольствия.

— Ну наконец-то. — Вдали раздался громкий мужской голос, перекрывающий томные хрипы, идущие от его собственного тела. Во встречном свете, льющемся из единственного не поросшего плотью панорамного окна, очертилась темная фигура. Похожая на гигантского краба, при лучшем рассмотрении, она оказалась человечком. Мужчиной, низовье туловища которого состояло из сотен, слившихся в уродливую передвигающуюся платформу, людей. Мужчин и женщин, что стонали в удовольствии от непрекращающихся оргазмов, закатывающих белые глаза в исступлении и наслаждении. — Целых десять, удивительно… Вам понадобилось так мало времени, чтобы добраться ко мне.

Взгляды Вормонд стали серьезными. Хоть противник и не излучал никакой омни, его вид сошелся с описанием одной из самых жутких тварей Экстагниса. Вознесенный — следующая ступень развития искаженного. Один такой монстр может поработить миллионное войско, а собственная сила могла тягаться с механоидами четвертого класса. Машинами, что залпом могут уничтожить многоэтажное здание.

— Чтоб мне на мужиков сквиртить… Это че, реально ты заморочился и замутил башенный РПГ донжон? — Вася ошалело уставился на крабоподобного гедониста. Хоть он и говорил о встрече с боссом, но вообще не верил в это. Зачем кому-то действительно отсиживается на самом верхнем этаже, ожидая, пока до него доберутся? Почему его не обстреляли из дронов через гребаное окно? — Эй, огнежупел бритый, твоя вина, что мы с ним встретились. Нужно лучше в разведку уметь. Иди, блядь, теперь, и разбирайся.

Косой гневно уставился на Вулкана Бихарна. Несмотря на смелость, Васе совсем не хотелось сражаться с Вознесенным.

Лидер пылающих воинов покрепче перехвати алебарду и сделал шаг вперед, как вдруг противник резко рассмеялся.

— В такой ситуации все еще можете сохранять бравое расположение духа. Смельчаки, вы действительно подходите стать моими сосудами. — Толстый мужчина с залысиной, и белыми глазами улыбнулся. Он широко раскрыл рот, настолько, что щеки начали рваться, а из глотки показался спиралевидный конус.

Влад и остальные выхватили контракционные пистолеты и выстрелили. Не собираясь позволять противнику до конца трансформироваться. Однако из тела краба вдруг вырвался океан прозрачной клейкой жидкости, похожей на густую слюну. На самом деле, это вовсе не жидкость, а плотная энергия стигса, под потолок забившая многокилометровый этаж.

Вормонд инстинктивно высвободили омни, пытаясь сопротивляться агрессивной энергии, однако она не справилась с чужеродной мощью. Жидкость стигса смяла духовные барьеры и просочилась внутрь брони через многочисленные сколы, полученные в бою с искаженными. Как только жидкость соприкасалась с кожей, бойцы начинали отчаянно корчиться. Даже лишенный сил Бихарн бился в конвульсиях. Влад сопротивлялся дольше всех, используя энергию давления жидкости против нее самой. Однако сферический барьер продержался недолго и мощь давления переселила энергию преобразования реакторов. Неповрежденный амлификатор стал вторым слоем обороны, но и он продержался недолго. Жидкость, словно живая, раздвигала слои темных нановолокон, а затем прорезала тонкую, но прочную внутреннюю мембрану.

«Что это?…»

Стоило первым каплям стигса попасть на тело, Влад ощутил неописуемое удовольствие. И без того раскрасневшаяся от использования искусства кипящей крови, кожа, побагровела, вены вздулись, а чресла набухли. Все, о чем мог думать Влад — похоть. Попытка обуздать порывы психической энергией провалились, сознание и душу буквально вышибло из тела. Физическая оболочка полностью отдалась первобытным инстинктам, и повинуясь чужой воле, поплыла к вознесенному.

Глава 494: Испарение

Изо рта вознесенного почти полностью вытянулась конусообразная голова белесого осьминога, половина бесчисленных щупалец которого все еще связывала краба, а другая тянулась к Вормонд.

«Нет!»

По жидкой среде вдруг прокатилась сеть изумрудных молний. Могущественная психическая сила в мгновение ока превратила всю плоть на стенах и слившихся с ней женщин в обугленные кочерыжки, окутанные паровыми пузырями. Однако импульс, рожденный совместной силой Влада и Архичервя, не сильно навредил Вознесенному. Энергия стигса перманентно подавляла психическую мощь, она практически не проводила ее.

Взбешенный осьминог, сквозь которого пропустили ток в несколько десятков миллионов вольт, швырнул других Вормонд и Бихарна в стену, а свободными щупальцами потянулся к Владу. Он содрал с тела амплификатор, и засунул щупальца прямо в рот, пытаясь следом просунуть конусообразную голову.

Влад, вне тела отчаянно пытающийся придумать меры противодействия, вдруг замер. Ничтожной доли наносекунды хватило, чтобы перебраться из коллективного бессознательного в Вормортис. Там, в форме двуглавого червя, он разинул пасть и стал беспорядочно поглощать души. Эту же энергию он пустил на создание грубого ритуального круга, который лег синей паутиной на сердце. Разгоряченное тело, жаждущее размножения, вдруг покрылось ледяной коркой. Кровь в жилах перестала течь, а реакторы под лопатками погасли. Влад вспомнил, что для противостояния плотским желаниям Мариэль использовала искусство ледяной крови и сам попытался повторить его при помощи наспех составленного ритуала. Результат оказался неудовлетворительным. Тело замерзло и не могло функционировать, невероятная скорость реакции уменьшилась в тысячи раз. Но по крайней мере, удалось сбросить контроль Вознесенного.

Используя остатки психической энергии, и ограничив влияние ритуала на туловище с головой, Влад вернул под контроль руки. Из кончиков пальцев вытянулись хитиновые когти, которые буквально разбили обледеневшие мышцы собственной брюшной полости. Влад потянул руками в стороны, еще сильнее раскрывая рану перед негодующим осьминогом.

«Не стоило лезть к моему рту…»

Между извивающихся из-за проникших щупалец кишок вспыхнула искра, а затем внутренние органы дезинтегрировались во взрыве. Вакуумная волна быстро заполнилась испепеляющей сферой огня, поглотившей и Влада, и Вознесенного. Первого отшвырнуло назад, превратив в обожженный кусок плоти, а второго попросту испарило. Тварь не обладала устойчивостью к высоким температурам. Особенно если речь заходила о десятках миллионов градусов. Из-за колоссального увеличения давления, полностью испарившаяся энергия стигса выдавила панорамное окно. Из четырехсот сорок четвертого этажа повалили облака пара, распространяющегося над районом.

Влад, чья плоть стремительно восстанавливалась, а внутренние органы вырастали из вьющихся кровеносных сосудов, будто плоды на деревьях в ускоренной сьемке, тряхнул головой. Взрыв произошел из-за слияния духовной, психической, и физической энергии. Вышедшая из-под контроля триплексная мощь ударила по мозгам, и Влад едва не потерял сознание. Но теперь неспособность обуздать собственную энергию только радовала.

— Нет… нет… не трогай… я не девочка-волшебница… — В бреду, Вася вяло отполз от стены, медленно приходя в себя. Со смертью Вознесенного, энергия стигса потеряла направленное воздействие. Теперь Вормонд, хоть и с трудом, но смогли взять под контроль собственные тела и с помощью омни вывести чужеродную силу за пределы физической оболочки.

— Прикончил его? — Эйдон первым смог справиться со стигсом. И дождавшись кивка Влада, облегченно вздохнул. Однако тут же покосился на бездыханное тело Вулкана. — Это проблема. Не хватало еще трупа героя доминиона…

На негнущихся ногах паук подошел к ошпаренному до пузырящейся плоти трупу, и схватил что-то невидимое над его грудью. Эйдон поймал душу Вулкана, покидающую тело, затем медленно затолкнул обратно. Другая рука потянулась в сторону и вытащила из подпространства пузырек с кровью Салавата. Влив содержимое в слипшиеся при взрыве губы, Паук нахмурился. Бихарн быстро восстанавливался, однако вид он имел совсем непрезентабельный. Череп исказился, одна глазница меньше другой, уши скрутились в трубочки, а верхняя губа срослась с переносицей. На вид явные следы искажения, вызванные мутациями Экстагниса.

Геном Вормонд защищен дизокулусом, а вот у людей нет такой страховки.

— Если выведем его в таком виде, сами будем сожжены адептами Аспектума Экстагнис. — Эдик Лис сделал очевидное для всех замечание. — Может перенесем на корабль и восстановим нормальную ДНК?

— Без изначальных образцов генома, идеальная реконструкция невозможна. Малейшее изменение генома может привести к серьезным мутациям. — Влад подошел к восстановившемуся, но еще не пришедшему в сознание Бихарну. — Проще поступить вот так.

Влад надкусил кончик пальца, и держа рану открытой с помощью тонкого контроля омни, позволил капле крови упасть в рот Бихарна. Очистка генома Вормонд не затронула его вирусную основу, так что заразность осталась прежней, пусть и ограниченной столь неэффективными методами распространения.

Глава 495: Ирнэн Траск

Заразив Бихарна вирусом Вормонд, Влад дождался, пока противоположенная сторона полностью не трансформируется, а затем насильно подавил родословную. Без использования способностей внешне он ничем не будет отличаться от обычного человека, разве что постепенно накопит вес, станет сильнее, геном не получится проверить, ну и на сладкое, разум будет связан с коллективным бессознательным.

Смыв с себя все следы энергии стигса, Влад подхватил разорванный амплификатор, и сделал из них набедренную накидку. Хлюпая босыми ногами по ошпаренной плоти, он молча побрел к шахте лифта. Никто не отрывал Влада от размышлений. Остальным Вормонд тоже есть, о чем подумать, ведь они получили обрывочные воспоминания вознесенного при физическом контакте.

Вознесенного звали Ирнэн Траск, он являлся главой верховного постановительного органа твердыни Рассвета и фактически владел всем зданием гражданского администратума. Жирдяй не то чтобы очень, но, как и любой нормальный мужчина при власти и деньгах, любил поразвлечься с молоденькими девушками. Пока однажды, в ходе одной гедонистической оргии, он не услышал зов. Зов с той стороны… зов Экстагниса. Это были Нерожденные — правители измерения похоти, что властвуют над Экстагнисом подобно Жестоким отцам в Омонисе. Отличие лишь одно — их много.

Владыкам похоти недолго пришлось обрабатывать жирного мужичка на старости лет. Тот желал силы, плотских удовольствий, а самое главное — вечной жизни. Проблема в том, что с последним дела у Нарожденных обстояли не очень. Настолько не очень, что еще несколько тысяч лет назад количество владык похоти исчислялось миллионами, а сейчас остались лишь сотни. Но и у них имелось собственное решение. Нерожденные искренне верили, что являются личинками богов. В Экстагнисе имелся путь за пределы протовселенной, во вне, где по легенде, нарожденных ожидало перерождение в настоящих богов, демиургов собственных вселенных.

При чтении данных воспоминаний Вася и Влад фыркнули. Когда-то они руководили культом Черной глотки, которым тоже обещали становление богами и возможность создать собственные вселенные. Откровенно говоря, легенды непрощенных похожи на чушь и самообман. Если бы не одно но… Вид так называемых владык похоти, очень сильно напоминал белых головастиков, со спиралевидными зубастыми головами… Единственное отличие от сперматозоидов — не один жгутик, а несколько десятков щупалец… В общем, основания считать себя личинками богов у Нарожденных есть. И они показали Ирнэну путь к так называемой вечности в теле демиурга, а также поделились своей главной проблемой: За пределами протовселенной все рожденные здесь существа очень быстро умирали. Особенно быстро погибали уроженцы Экстагниса. Чтобы продержатся дольше и добраться до священного плода перерождения, Нерожденным требовались крепкие оболочки, обладающие выдающимися способностями к выживанию. Именно за этим Ирнэн превратил здание администратума в башенный донжон. Это испытание для сильных, тех, кто смог бы добраться до самой вершины и доказать состоятельность как новой оболочки для вознесенного. К несчастью, ему не повезло встретить Вормонд.

С громким лязгом ноги Влада впечатались в металлическую перегородку, приваренную пламенным воинством на восемьдесят восьмом этаже. Шахта лифта содрогнулась и осыпалась бетонной крошкой. Железная платформа, толщиной три сантиметра, выгнулась, будто жесть при ударе кузнечным молотом. При том, что Влад, спрыгнувший с четырехсот сорок четвертого этажа, поглотил более девяноста процентов инерции падения реакторами органической крепости. Следом грохнулись Вася, Эйдон с бессознательным Бихарном на плече, Эдик и мифические духи. Их тоже замедлило поглощение кинетической энергии, инициированное владыкой. Лишь трое, кто носил дефенсоры, использовали импульсные ботинки.

Вместо того, чтобы пробивать дальнейший путь, или просить пылающих воинов срезать штыри, Влад просто прекратил поглощать энергию из среды. Собственный вес Вормонд продавил перегородку, и они стали падать, но в последний момент выскочили из шахты.

— Спокойно, это мы. — Поймав голыми руками разрывные снаряды инфламенаторов, выпущенные солдатами пылающего воинства, Влад отбросил маленькие гранаты в сторону. Последним требовалось серьезное повреждение носовой части, чтобы сдетонировать, так что проблем не возникло.

Вооруженные артефактами подавления стигса, адепты Аспектума Экстагнис, и даже их лидер — Благочестивец Нималь, недоверчиво уставились на выживших. Сутки прошли с тех пор, как они, нарушив приказ, поднялись выше восемьдесят восьмого этажа. Никто не ожидал, что авантюристы вернутся живыми, и почти невредимыми. К тому же… Как можно поймать снаряды голыми руками?! У адептов возникли серьезные сомнения во влиянии стигса на тела девиантов и Бихарна, однако внешне они выглядели нормально. Если за норму принимать трехметровых гигантов, испещренных выпирающими канатами мышц.

— До какого этажа произведена зачистка? — Несмотря на сомнения, Нималь все же спросил о главном. Он не мог позволить мутантам Экстагниса вновь захватить очищенные территории.

— До четырехсот сорок четвертого, Роджер. — Вася вышел из-за спины Влада и нарочито щелкнул по своим передним зубам, явно издеваясь над кроличьими резцами Нималя.

Слова Косого настолько шокировали Благочестивца, что тот попросту не заметил насмешки. Так бы Нималь и пялился на здоровяков, если бы не пылающие воины, пришедшие забрать с плеч Эйдона Вулкана.

— Проверьте их на порчу стигса. — Тихо шепнув приближенному Адепту, Нималь, вместе с личными модифицированными воинами, в экзоскелетах модели «Блюститель», направился в сторону лестничного проема. Он должен лично убедиться в словах девианта. Если это ложь… Кара Элистократума настигнет даже таких сверхсильных существ.

Влада и остальных осматривали со всех сторон, адепты искали следы вырождении и мутаций. Но помимо роста, не нашли даже родимых пятен — минимальных признаков влияния Экстагниса, вызывающего появление раковых клеток на коже. Абсолютно идеальные, эти девианты даже чище, чем специально отобранные для служения в экстремальных условиях стигса адепты!

Глава 496: Дайрус

Спустя примерно три часа Нималь вернулся с серым лицом. Потерянный, будто побитый женщиной и опущенный в канализацию, он едва ли хотел общаться с кем-то, но пришлось. Бихарн вернулся в сознание, и первым делом попытался избить подчиненных, приняв их за галлюцинации, насланные Вознесенным. А когда стало ясно, что все в порядке и он на восемьдесят восьмом этаже, Вулкан нашел в себе силы отчитаться перед Благочестивцем. Быстрый, лишенный красок, рассказ, пробрал до дрожи присутствующих. Пылающие воины с благоговением смотрели на трехметровых гигантов, наемники тихо перешептывались, военные передавали сведения по рации. Очень быстро по внутренним кругам разошлась информация о ужасающей силе иноземных помощников, голыми кулаками разрывавших чрезвычайно опасных мутантов. Даже вознесенный, существо, что способно стереть с лица твердыни целое подразделение, пало от рук девиантов. Как именно, даже Бихарн не знал, ведь он потерял сознание, но Нималь на месте битвы обнаружил следы мощного взрыва и пришел к выводу, что девианты использовали бомбу направленного действия.

— Благодарю вас за этот подвиг, и за мое спасение. — Бихарн взял инициативу подойти к девиантам, и прижать к своей груди правый кулак. — Пылающее воинство всегда возвращает долги. Позволь узнать твое имя.

Влад улыбнулся. Все складывалось так, как и предсказывал Эдик. Репутация благодетелей весьма… полезна. Но не успел он воспользоваться преимуществами свершенного подвига, по рациям наемников прошло громкое сообщение:

«Спускайтесь немедленно! Здесь Апостол Амедиум!»

* * *

— Поверить не могу, что мы позволили этим богодрочерам забрать броню. — Раздраженный Вася раздавил в руках пустую банку с военным энергетическим напитком. — А этот Амедиум… Сука, так на меня еще никто не смотрел, будто на кусок говна… Доберусь до его глотки, и посмотрим тогда, кто из нас трусы в коричневый окрасит.

Несмотря на то, что группа Вормонд летела в военной машине, и подобные разговоры чрезвычайно опасны, никто не остановил Васю. Во многом из-за того, что и сами благоразумные представители червей закипали в тихом гневе. Когда они вышли из здания администратума, произошла встреча с апостолом Амедиумом — главой Аспектума Алима — отделения Элистократума, занимающегося верой и искоренением культов. Он являлся наместником единоутробной церкви в твердыне Рассвета, и фактически управлял всеми местными священнослужителями. Выродок с обожженными дочерна пальцами, потребовал передать броню Вормонд под благовидным предлогом «починки». На самом деле, экзоскелеты попросту конфисковали, и по ментальному сообщению «Юрона», не собирались возвращать до их полного изучения. И будто этого оказалось мало, Апостол заблокировал всю информацию, связанную со зданием Администратума. Военные, наемники, богачи, и тем более священнослужители. Поклялись хранить в тайне произошедшее, а значит подвиг Вормонд останется никому неизвестным. Это совсем не то, ради чего они сражались.

Мерид пообещал разобраться с вопросом, он удалился вместе с Благочестивцем Нималем и Апостолом. Вормонд, ничего не оставалось, кроме как отправиться в военный штаб для получения награды за усовершенствованную технологию биометаплазации. Платина понадобится для покупок Эйдона, застрявшего в исследованиях энергетических накопителей.

Прибытие на базу, полную монструозной техники и сотен тысяч высококвалифицированных бойцов, прошло под пристальным вниманием. Вормонд кожей ощущали, как на них нацелились дула скрытых винтовок, и даже нескольких корабельных орудий. Хоть информация о здании администратума и заблокирована, военные уже успели наслушаться о деяниях трехметровых девиантов.

— Линда, что с тобой? — Эдик Лис не ожидал увидеть здесь офицера Акрис, тем более со следами слез на щеках. Эта стойкая девушка не заплакала даже во время ужасных пыток, даже когда ее отослали на смерть, что же произошло? Сделав обеспокоенное лицо, Лис взял Линду за плечо, проверяя воспоминания.

— Нет, ничего. — Несмотря на слова отрицания, Вормонд уже узнали, в чем тут дело, и с еще более мрачными лицами стали ожидать высокопоставленных офицеров.

Вскоре, в сопровождении двенадцатиметровых механоидов — роботов с наглухо запаянной броней и обвешанных по самое не могу мощным оружием, к Вормонд на встречу пришел сам верховный командер. Семизвездный офицер Дайрус сильно отличался от прочих представителей высших чинов. Ноги седовласого старика заменяли высокотехнологичные протезы, так же как правую руку. На половину головы блестела стальная пластина, спаянная с некогда поврежденным черепом. Из-за спины выглядывал механический манипулятор, связанный нейроприводом с позвоночником. Ростом он почти не уступал Эдику Лису, а ведь тот два с половиной метра в холке.

— Воины, я — Дайрус. — Неожиданно семизвездный офицер приложил правый кулак к сердцу. — Верховный командер твердыни Рассвета.

Вормонд, встретившиеся до этого с надменным апостолом, не ожидали такого теплого приема со стороны верховного командера. Однако дальнейшие слова дали понять, что и здесь им не рады.

Глава 497: Последствия плохого отношения

Верховный коммандер, хоть и начислил на браслеты тридцать тысяч платины, выделял собственные средства. Это его личная награда за выполненное задание, а не благодарность твердыни за технологию биометаплазации. Все потому, что со стороны Элистократума поступил приказ, скрыть любые сведения о данной технологии и передать ее в лоно единоутробной церкви. Повод простой, без проверки технологии на следы еретических манипуляций, нельзя ее внедрять. Однако для всех очевидно, что церковь не могла упустить такой прекрасный метод контроля масс, как пища. С технологией биометаплазации Элистократум сможет добиться еще большей лояльности со стороны человечества, и полностью подавит зарождающиеся повстанческие течения.

Военные, грезившие расширением человеческой цивилизации, от такого подхода, мягко говоря, не в восторге. Во время рукопожатия Влада с Дайрусом, Вормонд через коллективное бессознательное услышали, какими проклятиями старый боевой офицер крыл Элистократум. Но ничего он поделать не мог. Вся власть человечества сосредоточена в руках церкви, это полностью Теократическое государство.

У верховного коммандера оказалось много дел, он не мог стоять и точить лясы посреди военной базы. Поблагодарив Вормонд за вклад в человечество, и пообещав, что твердыня с готовностью примет таких воинов, Дайрус удалился. Остались лишь несколько офицеров, которые должны наладить контакт с иноземными девиантами, однако Вормонд и сами не были в настроении продолжать диалог. В мрачных мыслях они последовали за Линдой в ее дом, чтобы уже после номинального отдыха, на следующий день, заняться решением проблем.

* * *

— А вы кто еще такие?! Мутанты?! — Едва бойцы, которым приходилось немного пригибаться в лифте и на распределительной площадке, собирались войти в жилой блок под номером две тысячи триста семь, позади раздался ворчливый голос. Старуха, с высокотехнологичным костылем, ковыляя, вывалилась из двери соседнего блока. Выглядела она уж очень не очень. Волосы на макушке облезли, а те, что у висков, истончились и стали почти прозрачными. Лицо испещрено глубокими морщинами, а у подбородка свисают слои кожи, несмотря на общую худобу. — Линда? Зачем привела сюда эти выродков?!

Визгливый голос старухи эхом разносился по распределительной площадке на семьдесят четвертом этаже. Жильцы соседних блоков насторожились, и выглянули на шум. Многие вышли прямо в желтой офицерской форме, со звездами на наплечных нашивках. Каждый скривился при виде мутантов. Отношение к ним в твердынях достаточно красноречиво и без слов.

Здание принадлежало военным, здесь проживали офицеры, которые получали дотации от правительства. Самый небольшой жилой блок был в несколько раз просторнее блоков обычных гражданских, а система поддержки офицеров позволяла выплатить всю стоимость «квартиры» всего за пятьдесят-семьдесят лет. В то время как гражданские вынуждены выплачивать цену жилых зон несколько поколений.

— Тащила бы ты свою седую мохнатку обратно в берлогу, старуха. — Вася. У которого итак не слишком хорошее настроение, сверху вниз взглянул на старуху. Он не дал Линде объясниться с противоположенной стороной.

— Что?! Грязное отродье! — С удивительной сноровкой старуха обрушила на голову мутанта металлический костыль. Тот не отреагировал, однако, когда железо соприкоснулось со лбом, рука старухи онемела.

В следующее мгновение Вася огромной ручищей схватил бабку за голову и поднял над полом распределительной площадки. Офицеры мгновенно выхватили оружие, однако Косой даже не взглянул на них.

«Достаточно»

Эйдон, хоть и пребывал в не менее паршивом настроении, обратился к Васе. Даже если Вормонд придется вступить с твердыней Рассвета в конфронтацию, лучше нанести превентивный удар скрытно, до того, как они посчитают червей врагами. Для этого необходимо уменьшить градус конфликта, и прежде чем покидать твердыню, оставить о себе как можно более хорошее впечатление.

— У меня выдался не очень удачный день, так что не нервируйте, гребаные карлики. — Швырнув старуху в прямоугольный вырез в стене — мусоросброс, Вася опустил взгляд на перепуганных офицеров, чьи пальцы не могли нажать на курок несмотря на все усилия. Будто что-то мешало приложить большей усилий пальцам. — Считаю до пяти. Кто не свалит, встретится со старухой на первом этаже, или где эта норка Алисы заканчивается. Один…

Мифические духи, Эдик Лис, Паук, и даже Влад ошеломленно пялились на Косого, не в силах поверить, насколько большую глупость он только что совершил.

Офицеры не шелохнулись, несмотря на страх, они готовы были отдать жизнь, сражаясь с врагом, однако…

— Два… Три… — Вася вел счет, а Вормонд не вмешивались, несмотря на умоляющие глаза Линды. Черви уже готовились к другому типу взаимодействия с твердыней. Через коллективное бессознательное они связывались с командирами кораблей, скрытых в нескольких световых часах от твердыни. Пусть готовятся выдернуть группу в любой момент.

— Всем вернуться в жилые блоки. — Неожиданно, женщина с короткими волосами и серыми глазами, взяла инициативу в свои руки. Она выглядела лет на тридцать, но уже носила четыре звезды на нашивке. Только что, по внутренней связи, женщина получила приказ от начальства, следить за гостями соседки, и ни за что не развивать с ними конфликт. — О ваших действиях будет доложено командованию. Ожидайте решения в жилом блоке Линды Акрис.

— Четыре… — Вася полностью игнорировал серьезный тон офицера. Глаза наполнялись холодом, а выражение лица безразличием. До того, как он досчитал до пяти, женщина шмыгнула в жилой блок и захлопнула дверь.

Четырехзвездный офицер внутреннего порядка часто дышала, зрачки пульсировали, на коже проступил пот, смочивший одежду. Страх, что она испытала в последнюю секунду, полностью возобладал над решимостью, которую тренировала с самой академии. Неописуемый ужас, будто от встречи с чудовищем, наполнял сердце женщины, заставляя ее бессильно осесть на пол и с ненавистью уставиться на дрожащие коленки. Офицер презирала себя за утрату чести воина твердыни. Однако именно это спасло ее от смерти в мусоропроводе.

Эдик Лис удрученно смотрел в верхний угол распределительной площадки, где висела скрытая камера. Даже если он сейчас ворвется в жилые блоки и сотрет память свидетелям, ничего не изменится.

Глава 498: Цикл Вселенной

— Вы не будете спать? — Линда, расстелившая все имеющееся белье по тесному жилому блоку шесть на шесть метров, неловко посмотрела на Вормонд. Уже глубокая ночь, а у них даже глаза не слипаются. Волнуются из-за убийства? Или дело в том, что из-за размеров не могли лечь?

Девушка не знала, как относиться к последней выходке гигантов. Так просто убить другого человека. Она и сама была раздражена, обижена, подавлена. Все потому, что, получив шанс на спасение, человечество готово было отторгнуть его, лишь бы удержать власть. Биометаплазация могла спасти триллионы жизней, а в итоге канула в лету. Но даже в таком состоянии Линда не достигла этапа, когда могла бы убить невинного сородича.

— Для полноценного отдыха нам достаточно уменьшить мозговую деятельность до сорока процентов. — Влад, сидевший у стены, общался с девушкой, однако в то же время сознанием погрузился в собственную душу. Проекция двуглавого червя сияла однородным темно-зеленым светом, но в области груди имелись крошечные вкрапления. Это души, поглощенные из Вормортиса для противостояния Вознесенному. Искры несли в себе различные заряды омни, и Влад собирался их очистить, отторгнув ненужные и оставив только три, что составляли духовную оболочку.

— Удивительно… — Девушка, у которой выдался тяжелый день, позавидовала иномирным гигантам. Они сильнее, быстрее, живучее, да еще и могут отдыхать таким способом… Обычные люди на фоне словно хрупкие тростинки. Возможно, именно поэтому пришельцы убивают с такой простотой, ведь не относятся к людям как к равным.

Горькие размышлении прервал стук в дверь.

— Приказывает шестизвездный офицер внутренней безопасности, Биктус Крас! Линда Акрис, открывайте дверь! — Мужской голос с противоположенной стороны звучал грозно.

У Линды екнуло сердце, она знала, что убийство обязательно обернется проблемами. Но появление шестизвездного… Это же фактический глава всех органов внутренней безопасности! Взглянув на спокойных здоровяков, и дождавшись кивка Эдика Лиса, она открыла дверь. Внутрь тут же ворвалась группа офицеров в тяжелых экзоскелетах. Правда углубится жилой блок они не смогли из-за того, что трехметровые здоровяки, даже сидя, занимали почти все свободное пространство.

— Поступило сообщение об убийстве трехзвездного офицера Мерии Агнотэс одним из ваших гостей. — Вместо разговора со здоровяками, Биктус обратился к Линде. Девушка не знала, что сказать, но вдруг транслятор во внутреннем ухе допрашивающего запищал.

Вормонд поднялись, пригибая головы под низким потолком. Такое поведение девиантов заставило офицеров насторожиться, они уже знали, с кем имели дело. На улице ожидали сигнала бойцы спецподразделения, но все равно страшновато.

— Приказ Аспектума Эндоменус, проводить вас к Благочестивцу Юрону. — Слова Биктуса не удивили Вормонд, они итак услышали то, что поступило по внутренней связи.

Лишь Влад не поднялся. Он сидел с безразличным видом, однако на самом деле тщательно контролировал очищенную омни, наконец, позволившую перейти душе на следующий цикл. Изменения так же затронули разум, и тело, ведь это эволюционный уровень, качественно преобразующий все оболочки. Мышцы под плотно прилегающим бельем заволновались, расширяясь и сжимаясь под ошеломленными взглядами окружающих. Трехметровая фигура на глазах вытянулась еще на двадцать сантиметров. Волосы, остриженные у самой макушки, опали на плечи и продолжили расти вниз по спине, остановившись только у копчика. Плечи стали еще шире и массивнее, вены на босых ногах, руках, и шее вздулись.

Эйдон, видя изменения Влада, парализовал пространственными нитями офицеров, а затем легким психическим ударом вырубил их, уничтожая синапсы активно работавших нейронов. Это отшибет им память и вызовет амнезию.

— Не убивайте их, пожалуйста! — Линда, испугавшись за жизни офицеров, взмолилось. Она осознавала, что ничего не сможет противопоставить Вормонд, поэтому могла лишь просить.

— Они живы, просто забудут о том, что видели здесь. Ну и, возможно, о нескольких последних днях. — Эйдон успокоил хозяйку квартиры, с восхищением наблюдая за метаморфозами Влада. Физический рост — ничто. Да, сила телесной оболочки возросла в несколько раз, однако самые впечатляющие изменения связаны с душой. Омни буквально выливалась из плотно герметизированной оболочки. Фантом двуглавого червя переполняла огромная, необузданная мощь, заставляющая ткань реальности истончаться. Если бы Эйдон не стабилизировал нити пространства, здесь уже открылся бы портал в Омонис. — Как ощущения?

Паук спрашивал с горящими глазами. Он, как и другие Вормонд, мечтал преодолеть границу Пустого космоса, и лишь недавно получил такую возможность благодаря генным модификациям. Однако даже упрощенное поглощение и усвоение омни не нивелировало сложность возвышения, обусловленную отсутствием фундаментальной надстройки в душах смертных для данного этапа развития. Из всех Вормонд, только Саванн — архонт третьего легиона Скверны, личность, что скрыта за маской, смог достичь превознесенного уровня Вселенной. Теперь, есть Влад.

— Неизмеримо. — Влад сжал-разжал ладонь, ощущая, как по жилам мчится кровь, смешанная с духовной энергией. Даже без анализов он осознал, что помимо спиритоцитов, в ней появились новые тельца, состоящие исключительно из сутры. В любой момент они могли взорваться немыслимой силой, многократно увеличивая мощь физической и духовной оболочки. Он не просто достиг цикла Вселенной, а возвысился до конечной точки эволюции хоруанцев — Энда.

Глава 499: На крючке

Пока поборники порядка приходили в себя, Влад анализировал внутренние ощущения. Эволюция до Энда принесла ни с чем несравнимое удовольствие. Не только ментальное, но и физическое. Мышцы буквально ныли в сладостной истоме, омываясь горячими потоками новой энергии. Он походил на машину, которую раньше заправляли восьмидесятым бензином, и вдруг резко перевели на сухое ракетное топливо. Сутра, что сливалась в теле через системы циркуляции, больше не требовала данного процесса. Любые духовные и жизненные частицы, оказавшиеся поблизости, самостоятельно притягивались и объединялись в устойчивые структуры по всему телу.

«Я, наконец, могу достичь однопроцентного слияния и контроля над триплексной энергией…»

Несмотря на желание попробовать, Влад ограничил себя в необдуманных действиях. Положение Вормонд довольно щекотливо. Убийство, окружение силами твердыни… В подобных обстоятельствах лучше не рисковать и оставаться в максимальной боевой готовности.

К счастью, когда сотрудники органов правопорядка пришли в себя, они ничего не заметили. Все потому, что Эйдон проконтролировал соответствие их физического положения относительно воспоминаний. Другими словами, он прочел память, оставшуюся у офицеров, а затем перетащил тела в лифт, предварительно уничтожив скрытую камеру. Выход из лифта — последнее воспоминание арбитров.

Для пущей убедительности, Эдик Лис использовал клеймение тропы Обольщения: Рассеянность. Данное клеймение погружало жертву в состояние, похожее на первые секунды после пробуждения. В целом, все в порядке, однако приметить мелкие детали и нюансы под клеймением невозможно.

Процесс вторжения в квартиру повторился, что заставило Линду с еще большим страхом воспринимать потусторонние силы Вормонд. В итоге их, на служебном транспорте, под конвоем трех средних военных кораблей, доставили к пыточной Благочестивца Аспектума Эндоменус.

— Как вы смеете так обращаться с героями твердыни?! — Вместо суровых обвинений червей, Юрон заорал во все горло на арбитров, поливая их лица дождиком слюны.

— Преосвященный Юрон, эти иноземцы совершили тяжкое…

Не успел Биктус закончить речь, хлесткая пощечина отправила его на серую твердь. Хоть Мерид и ограничил силу удара, этого все еще достаточно для нанесения тяжких телесных обычному человеку. К счастью, противоположенная сторона — офицер, прошедший серьезную подготовку. Он грузно поднялся, со скрытой злобой взирая на служителя Элистократума. Но высказать ничего не осмелился.

— Проваливайте. Еще хоть раз побеспокоите уважаемых гостей твердыни, сгорите в священном пламени как еретики. — Угроза Юрона пробрала офицеров до самых костей. Когда речь заходила о казни преданием священному огню, это касалось не только виновных, но и их семей.

От греха подальше арбитры убрались из владений Благочестивца, оставив его наедине с Вормонд.

— Дело дрянь? — Эдик Лис догадался, что в Элистократуме приняли относительно них не самое приятное решение. Иначе Мерид не стал бы так рьяно защищать чужаков, наплевав на условности маскировки.

— Напротив. — Проводив мифических духов и трех высших правителей в пыточную, Мерид расплылся в широкой улыбке. Когда двери в темницы открылись, все поняли, чем вызвано такое настроение…

— Колебать мой рот… Мерид, ты че устроил? — Глаза Васи поползли на лоб. На крюках к высокому потолку подвешены десятки священнослужителей: адепты, благочестивы, различных аспектумов, и даже он, апостол Амедиум!

Косой чувствовал вину за свершенное убийство, ведь он подставил друзей и всех Вормонд, однако увиденное…

— Апостол собирался отдать приказ схватить вас. Он догадывался о генетических модификациях Вормонд, и вместе с экзоскелетами собирался получить в распоряжение технологию создания суперсолдат. — Объяснение Мерида эхом разнеслось по просторной пыточной, приводя в сознание замученных служителей Элистократума. — Пришлось действовать решительно. Всех, кто был на том собрании, заменили мои подчиненные. Не волнуйтесь, собрание проходило за закрытыми дверьми, даже пылающее воинство не могло попасть внутрь. Никто ничего не заметил. Владыка, могу ли я призвать в твердыню больше шпионов для ускорения захвата власти?

Обескураженный Влад молча кивнул, восхищаясь решительностью и амбициями Мерида. Архонт шестого легиона Мрака показал свои сильные стороны, и Влад не мог препятствовать их реализации. Разумеется, полностью отдавать контроль над такой силой, как твердыня, в руки династии Баниато, он не собирался. К счастью, в распоряжении есть меры предосторожности…

— Кстати, Владыка. Это подарок вам. — Подойдя к столу, накрытому грубой мешковиной, Мерид сорвал завесу, демонстрируя десятки странных вещей, обладающих очень мощным энергетическим излучением. — Высшие артефакты благочестивцев различных аспектумов. Возможно, они принесут пользу вашим исследованиям.

Отходя в сторону Мерид дал возможность Владу самому взглянуть на «Артефакты». Мумифицированная трехглазая человеческая голова, с обнаженным мозгом, на затылочной доле которого имелись пять отверстий для пальцев. Очевидно, она принадлежала Аспектуму Шоа, ведь голова излучала мощное психические волны. Бьющееся сердце, перекачивающее в замкнутой дуге артерии-вены кровавый эфир, раньше служило благочестивцу из Аспектума Кал’дур. Плацента с эмбрионом сиамского близнеца из Экстагниса, ониксовая сфера с заточенными в ней души из Омониса, и так далее. Каждый артефакт обладал подавляющим присутствием, и судя по визуальной оценке в инвазивном спектре, значительно превосходил по степени излучения цикл Вселенной. Принцип их действия пока неизвестен, но, если взять за основу артефакт, что использовал адепт Экстагниса для подавления энергии стигса, для обладателей потусторонних способностей они очень опасны.

Глава 500: Торжественное представление

— Граждане доминиона! Сегодня знаменательный день для всех нас, ибо священный огонь даровал твердыням новых защитников! Воинов великой силы! — На площади святой Амеллы, где собрались сотни миллионов Людей, а за пределами миллиарды вслушивались в слова через личные коммуникаторы, разносился голос Апостола. — Они избавили здание гражданского администратума от порчи Экстагниса! Убили вознесенного чемпиона измерения похоти. Но самое главное, принесли на твердыню технологию, что обеспечит едой каждого!

Взрыв радости и ликования сопровождал последнее объявление Апостола. На самом деле, даже говори он, насколько тугой струей помочился утром, реакция паствы была бы похожей. Однако новость о появлении такой невероятной технологии нельзя преуменьшить. Люди, которым просто приходилось имитировать верность Элистократуму из-за очевидных причин, недоверчиво подняли головы. Среди них военные, от офицеров до простых солдат, переглядывались. Неужели все так резко обернулось за одну ночь? Вчера им приказали свернуть все сведения касательно иноземцев и технологии биометаплазации. А сейчас все это, обсыпав блестками, вытащили на всеобщее обозрение сами инициаторы?

Линда Акрис, которую до самого утра муштровали представители арбитрума протекцио, тоже была здесь, так как поступил приказ от начальства немедленно отпустить ту, кто привела героев на твердыню.

— Благословленные силой, отвагой, и мудростью — всеми лучшими чертами человечества, они пережили катастрофу рокота небес! — Апостол Амедиум говорил вдохновляюще. Хоть это и был не он, а Мерид Баниато, примеривший новую роль, а Юрона оставивший на подчиненного. Паства с придыханием слушала проповедь, одаряя группу трехметровых воинов, одетых в великолепную броню, восхищенными взглядами. — Тысячи лет эти смелые воины сражались с угрозами карантинной зоны, ища путь к воссоединению с нами. Родным человечеством, утраченным для них среди угасших звезд. И теперь, когда мы нашли друг руга, доминион вернет утраченное величие! Ксеносы и потусторонние твари, грязные культисты, продавшие души, и катаклизмы вселенной, вместе мы низвергнем все! Я — апостол Амедиум, нарекаю этих великих воинов рыцарями человечества! С сегодняшнего дня, с этой площади, с моих слов, начинается рассвет рода людского!

Толпа бесновалась в безумном экстазе. Перекачанные верой, с промытыми мозгами, они и без слов апостола верили в непобедимость человечества. Появление новых горизонтов окончательно раскрыло дремлющую в сердцах жажду величия, что когда-то отнял безжалостный космос.

Неожиданно, апостол Амедиум указал обугленными черными пальцами в сторону одного из высоких воинов, чьи шлемы были сдвинуты к затылку, открывая вид на красивые молодые лица.

— Граждане твердыни Рассвета. — После приглашения Амедиума, Эдик Лис выступил вперед, на самый край летающей золотой платформы. — Мы целые эры искали потерянных сородичей. Суровые условия жизни вынудили улучшать свои тела имплантантами и генной инженерией. Мы боролись за выживание, терпели голод и невзгоды, принимали удары врагов из дикого космоса, но никогда не оставляли надежды вновь вернуться в лоно человечества.

В отличие от заразительных речей апостола, слова красивого мужчины отдавались в сердцах людей пониманием и глухой болью. Они тоже терпели голод и невзгоды, работали на благо человечества, умирая на производствах и задыхаясь в тесных гробах, которые с трудом можно назвать жилыми блоками. Оказывается, величественнее воины в сверкающих доспехах тоже прошли через многое. Даже были вынуждены превратиться в подобие девиантов ради выживания.

— Но также, как и вас, ужасы вселенной закалили нас. Теперь, как рыцари человечества, мы готовы бороться за процветание вида! — Лис повысил голос, вливая в него незаметные эманации психической энергии, что подстегивали мозговую активность людей. — На все фронты, где твердыня Рассвета бьется с ксеносами и потусторонними тварями, мы направим три миллиарда элитных бойцов! Двадцать девять миллионов единиц военной техники, а также флот из полумиллиона кораблей!

Эдик Лис не давал пустых обещаний. Это решение, приятое высшими эшелонами Вормонд. После открытия червоточины в Омонис, жестокие отцы узнали о перемещении червей в протовселенную. Учитывая их злопамятность и то, сколько раз Влад показывал задницу перед раскрытыми пастями богов духовного измерения, рано или поздно улей будет погребен под телами демонов. Вормонд категорически нужна война, нужны жертвы для поглощения, нужны ксенотехнологии, которые проще всего захватить в бою, и нужны тупые вояки, отдающие за них жизни. На эту роль прекрасно подойдут люди. Дай им технологий, дай направление, дай причину, и отчаянные человеки будут рвать врагов, не жалея себя.

Военные, что слушали представление иномирцев в полуха, впали в ступор. А когда пришло осознание услышанного, широко раскрытыми глазами уставились на рослых воинов. Три миллиарда элитных бойцов?… Двадцать девять миллионов единиц военной техники?… Флот из полумиллиона кораблей?… Что за концепция такая?! Откуда у потерянного осколка человечества такая огромная военная машина? Элитные воины? Неужели по силам они равны тем девятерым, кто зачистил почти все этажи здания администратума от мутантов Экстагниса? Что касается военной техники и кораблей… С учетом технологического развития противоположенной стороны… Военные ужаснулись.

— Немедленно собрать штаб! И попросите гостей о встрече… — Верховный командер Дайрус резко встал из-за стола, услышав и увидев все, что транслировалось из экрана портативного коммуникатора. Он подозрительно относился ко всему, особенно к иномирцам с такой огромной силой и неясным происхождением. Да, заявление Элистократума позволяет отбросить некоторые сомнения, ведь священнослужители лучше сожгут неизвестное, чем примут потенциальную угрозу. Однако это не значит, что можно вот так просто принять в свои ряды огромную армию, составляющую восьмую часть от военных сил твердыни. Если у противоположенной стороны дурные намерения, все закончится катастрофой!

Глава 501: Итоги компании

Встреча с верховным коммандером твердыни Рассвета и генштабом прошла в довольно уютной атмосфере. Несмотря на очевидную настороженность, люди старались вести себя очень дружелюбно, и всячески угождали гостям. По-другому быть не может, учитывая неизвестный уровень сил, скрытый за спинами трехметровых здоровяков. Эдик Лис согласился на условие секторного размещения войск Вормонд, где черви первое время будут находиться на удалении от армии человечества. Встречный шаг немного успокоил офицеров, и они пообещали ни коим образом не притеснять новоявленных союзников.

На подобные высказывания Вормонд лишь рассмеялись в коллективном бессознательном. Притеснение? Они не мутанты человечества, которых запугивают постольку, поскольку те не имеют права давать отпор. К тому же для «помощи» твердыни Рассвета посланы не обычные войска, а седьмой легион Арканум, каждый воин которого обладал выдающимися психическими способностями. Вместе с осторожным использованием тропы обольщения, Арканум должен быстро войти в доверие военных, и получить их признание. Особенно при том, что Мерид, занявший личность апостола, призвал всех представителей Аспектума Шоа вернуться на твердыню Рассвета. Из-за сильного присутствия Вормонд в ментальном спектре, адепты и благочестивы Шоа могут первыми заметить неладное. Всех их требовалось заменить на агентов легиона Мрака. К счастью, вторжения тварей из измерения Шоа Вормонд не боялись, напротив, провоцировали противоположенную сторону сильным излучением, чтобы Архичервь мог подкрепиться и стать еще сильнее.

Эдик Лис остался на твердыне Рассвета в качестве посла для укрепления внешнеполитических связей. Ему также передана задача связаться с другими твердынями и предложить посильную помощь. Главное в этом деле — иметь доступ к безопасной высадке, а дальше легион Мрака должен сделать свое дело. Уже сейчас в улье воины, носившие геральдику темной вуали, проходили генную модификацию и приобретали метаморфизм, с некоторыми сопутствующими особенностями для имитации других видов.

После долгих обсуждений различных условностей с представителями местной власти, Вормонд отправились в улей. Эйдон получил от поездки больше всех. Мерид подарил ему три древних механоида, построенных еще в золотую эру доминиона. Источники питания машин являлись настоящим шедевром, кристаллизацией инженерной мысли человечества, отчего Паук едва не плясал в экстазе. Подобный подарок обещал сильно продвинуть исследования альтернативных энергетических источников для Вормонд.

Возвращение в улей прошло буднично. Тихое приземление, короткий разговор с Салаватом, готовым принять командование легионом Владык крови, и отправление по собственным делам. Не то, чтобы черви не хотели встречать правителей с помпезностью прочих видов… Просто наличие коллективного бессознательного всегда сохраняло чувство присутствия владыки и сильнейших Вормонд. Это необъяснимое ощущение единства и принадлежности к чему-то большему, чем ты сам, избавляло от некоторых нюансов существования. Одним из которых является праздник, призванный объединять и дать чувство свободы от рутинной работы. А может, таково опосредственное влияние в коллективном бессознательном Влада, ненавидящего тратить время на бессмысленные вещи вроде торжеств.

В любом случае, владыку никто не беспокоил парадами. Он благополучно добрался до лаборатории, и тут же принялся наслаждаться волшебством науки. Исследуя артефакты различных аспектумов, содержащих уникальную энергию потусторонних измерений, Влад вспоминал себя на земле. Тогда, сталкиваясь с невероятными вывертами реальности, небезосновательно считавшимися мифами и бреднями верунов, он каждый раз перебарывал себя. Убеждал, что все возможно, и это прекрасно, если есть нечто неизученное. Но теперь, когда подход к изучению сверхъестественного отработан до уровня прописанной методологии, заниматься исследованиями одно удовольствие. Переступать через себя больше нет необходимости.

После трех суток копания в энергоструктуре артефактов, Влад, наконец, собрал достаточно материалов. Уже имея опыт в похожих экспериментах, он воспроизвел механизмы взаимодействия с эманациями различных измерений в генетической цепочке. Пока это рецепторы визуального восприятия, которые нужны для построения совершенных глаз. Но в планах интеграция более совершенных систем экзо и эндо коммерциума, другими словами, внешнего и внутреннего взаимодействия, которое позволит распоряжаться, скажем, энергией стигса, с той же легкостью, что и с омни.

Глава 502: Жалкий Урагар

Собираясь обрадовать Салавата новостью, что можно приступать к операции по модификации глаз, Влад осекся. Сейчас лучший друг занят работой с легионом Владык крови. В отличие от большей части других легионов, исключая разве что Арканум, Владыки крови состояли исключительно из земных духов. Даже больше, в основном это члены пяти главных семей заклинателей крови из скрытого царства. Остальные либо редкие мифические духи, либо просто кровавые духи из людского общества. Главная проблема заклинателей — их отношение к методам Вормонд. Несмотря на решительность, выработанную за века противостояния охотникам, трутни есть трутни. Их природа такова, какой предусмотрена Мариэль — созидание. И Влад бы с радостью оставил кровавым духам данную нишу, пусть бы строили города и занимались инфраструктурой, вот только потенциал Владык крови огромен. Они могли сознательно манипулировать Кал’ту — жизненной энергией, присущей большинству видов протовселенной. Но в отличие от той же омни, или психической энергии шоа, кал’ту могут манипулировать единицы, а значит и сопротивляться ее воздействию способны немногие. Потрясающей эффективности оружие. Отодвигать его на задворки военных сил — все равно, что отказываться от автомата в угоду ножа. Итак, Влад предпочел дать Салавату время для перевоспитания заклинателей, с которым тот обязательно справиться. Иерархия кровавых духов уже очень сильна, а вместе с доминантой Вормонд, подчинение — дело времени. Сам же Влад решил заняться вопросом, который откладывал из-за огромного количества навалившихся дел и отсутствия надлежащего оборудования.

— Пришел таки… — Под пространственным куполом, от поверхности которого тянулись полупрозрачные штыри, впивающиеся в тела четырех монстров и одного хоруанца, раздался хриплый голос. Урагар — великий гений Хорона, создатель пяти троп клеймений, тот, кто довел телесные искусства до совершенства, выглядел жалко. Истощенный скелет, выпирающие ребра и позвоночник которого обтягивала тонкая кожа, а сквозь нее виднелись темные сосуды, прогоняющие по телу густую кровь жалким пульсом. — Владыка Вормонд… доволен видом?

Вороний смех перерос в кашель, пространственное образование преобразовывало всю энергию Урагара и четырех древних зверей в свою собственную, не оставляя заключенным ни капли. Если бы не невероятное развитие, они бы погибли за считанные дни.

Влад не обратил внимания на чушь побежденного, делая забор крови, срез кожи, мышечной, нервной, ткани, паренхимы, и беря другие анализы. Распотрошенный за секунды Урагар стискивал зубы, но не кричал и не молил о пощаде, стойко перенося боль.

— Хочешь узнать секреты семени вселенной? — Неожиданно хоруанец поднял желтые глаза, в которых читалось вовсе не отчаяние, а насмешка, и… превосходство. — Могу сэкономить время и рассказать сам.

Замерев на месте с открытой крышкой кейса, в отсеки которого помещены ткани, Влад медленно повернулся к говорившему.

— Думаешь, отпущу тебя, если будешь сотрудничать? — Тон, полный скепсиса, не разочаровал Урагара, напротив, тот продолжал насмехаться.

— Разумеется нет. Я знаю кто ты. Мы сражались столько раз… Именно поэтому, хочу рассказать. Хочу, чтобы ты узнал обо всем не посреди инструментов, без чужих глаз, а здесь, передо мной. Хочу увидеть лицо гордеца, что так рвался вырваться из оков, не подозревая о ничтожности собственных попыток. — Потрескавшиеся губы растянулись настолько, что из крошечных трещин начала просачиваться густая темная кровь. — Слушай же, Владислав Вормонд, Владыка зеленой заразы. Семя вселенной — не что-то абстрактное и неизмеримое, это ком, сплетенный из полярностей протовселенной. Из измерений, из энергий, материи, знаний, форм жизни.

Глаза Влада сузились, он уже не слушал в пол уха, полностью сосредоточился на словах Урагара.

— Удивлен, что я знаю о существовании протовселенной? Глупец, я слился с семенем вселенной, кому как не мне знать о том, из чего оно состоит. — Хоруанец наслаждался реакцией собеседника, предвкушая нечто большее. — Когда смешивается такое количество энергий, материи, пространственных сингулярностей и аспектов жизни, рождается нечто новое. Новое пространство, новая материя, новая жизнь, и новые законы для них. Особенно касательно времени, которое течет гораздо быстрее относительно протовселенной. В этом главная причина одержимости жестоких оцтов семенами вселенных. Они — источник всей омни, отдают часть собственных сил в семена, которые не могут увеличить количество духовной энергии, но способны в ускоренных вселенных создать бесчисленные ее вариации и новые методы применения.

Влад не вмешивался в повествование, осмысливая услышанное. Происхождение омни, по утверждениям ученных малькатти, берет начало из жестоких отцов. В этом Урагар не лгал.

— У семян вселенной много тайн, но главная состоит вовсе не в них самих. Скажи, Владислав, ты уже столкнулся с чем-то в протовселенной, что уже было у нас дома? С чем-то очень похожим, но совершенно другого происхождения, с чем-то с теми же свойствами, но другой историей? — Урагар пристально всматривался в лицо собеседника, отслеживая малейшие колебания мимики. А когда увидел чуть расширившиеся зрачки и вздрогнувшие веки, оскалился. Он не знал, что Влад намерено демонстрирует физиологические реакции на внешние раздражители, дабы стимулировать словоохотливость демона. Хотя стоит признать, он действительно заинтересован, ведь встреча с представителями человечества, не имеющего отношения к экспериментам Мариэль, сбивала с толку. — Значит, столкнулся… Такова особенность места, в которое садят семя вселенной. Оно играет судьбой, или, как ты говоришь, меняет причинно-следственные связи, выводя в реальность одни и те же вещи, или даже события, но с совершенно иной предысторией. Удивительно, правда? Это сейчас ты просто удивлен. В нашей тринадцатой битве, лишив меня глаз, ты сказал, что более семидесяти процентов информации поступает в мозг на обработку через визуальные рецепторы. Так позволь показать, Владыка Вормонд, как выглядит плодородная почва, куда садят семя вселенной…

Глава 503: Существо

Влад нахмурился, Урагар говорил так, будто ожидал чего-то особенного от демонстрации «плодородной почвы», куда садят семена вселенной. Чтобы показать это, он должен освободиться от пространственных шипов. неужели есть план, и средства для побега? Изучив окружение в инвазивном спектре, Влад убедился в отсутствии странностей, и сил у противоположенной стороны. Но на всякий случай создал сложное сплетение ритуала, который в случае попытки хоруанца покинуть круг любыми методами, включая телепортацию, разотрет тело на атомы, а душу на элементарные заряды.

Как только Влад оборвал пространственные шипы, силы Урагара начали быстро восстанавливаться. Но быстро лишь по меркам тех, кто не достиг цикла Вселенной.

Урагар вытянул руки, из которых полилась густая грязно-желтая сутра. Под наблюдением изумрудных глаз, энергия сплеталась в шарики, некоторые сияли крошечными звездами, другие формировали миниатюрные планеты. Они стремительно уменьшались, становясь частью вращающихся дисков, эллипсоидов, и S-образных галактик, но и те стагнировали, уступая место скоплениям галактик. Вскоре охват демонстрации достиг масштаба вселенной — неровного образования, похожего на прозрачный камень с сияющими вкраплениями и обточенными гранями. Урагар продолжил уменьшать ее, и показал новые границы, сомкнувшиеся до размеров полутора кубических метров. Это оказалась не какая-то пространственная перегородка, а плотная оболочка сложной формы, внутри которой росла вселенная. Ассиметричный бугристый комок с отростками-щупальцами, углублениями, и выпуклостями… В нем не было ничего ужасающего, или прекрасного. Однако Влад, до сего момента полностью контролировавший свои эмоции, вздрогнул. Руки и ноги одеревенели, мозг отказывался воспринимать причудливую форму, заставляя рождаться бесчисленное количество отрицаний в голове. Однако глаза не обманывали, а ассоциативный ряд преподносил точные образы и определения…

— Нейрон… — С трудом вымолвив это простое слово, Влад побледнел.

Выбивал из колеи вовсе не образ нервной клетки, внутри которой заключена вселенная. Ведь кто знает, может создатели плодородной среды для ресурсных вселенных вдохновлялись нейронами… Нет. Дело совсем в другом. Слабые знания о протовселенной накладывались друг на друга, сплетаясь под липким образом нейрона, ликованием Урагара, и его насмешкой над надменностью владыки Вормонд. Влад, наконец, осознал, что пытается сказать этой демонстрацией древний хоруанец:

Шоа — психическое неистовство, объятое молниями и состоящее из бесчисленных узлов, входящих в состав двух высших планов. Что это, если не нервные импульсы, проходящие сквозь головной и спинной мозг?

Кал’дур — красный космос, разделенный на багровый и алый потоки бесконечных путей, каждый из которых ведет в другие измерения. Кровеносная система?

Соротрум — измерение великой плоти и непреодолимых костяных стен. Опорно-двигательная система?

Арнэворан — дали ужасающих ветров, срывающих плоть с живых, а трупы уносящих в неизвестные дали. Дыхательная система?

Слагхрис — зловонный источник соляных желтых рек, омывающих темные пути. Мочевыделительная система?

Экстагнис — лоно похоти, где правят нерожденные… Половая система?

Омонис — измерение душ, где начинается и заканчивается жизнь. Это душа?…

Пищеварительная, покровная, эндокринная, органы чувств… Если смотреть на те немногие знания о потусторонних измерениях, что собрал Элистократум, все становилось очевидным. Протовселенная — гигантский организм, мимолетное функционирование которого для обитателей внутренней среды исчисляется эпохами…

— Ты так долго боролся с реальностью, пытаясь сбросить удушающие оковы… Каково осознать, что являешься даже не микробом, а обрывком мысли, исказившим крошечный кусочек материи под названием семя вселенной? Представь, сколько существ в нашей вселенной, и какую часть от изначальной мысли в незначительном нейроне занимал именно ты?… Да…. Именно это выражение лица я так хотел увидеть. Последняя радость, перед неизбежным. А теперь скажи, Великий и Несравненный Владыка Вормонд, готов ли узнать, чьей мыслью рожден? Познать великое существо, что вмещает в себя все эти могучие измерения и силы? — Урагар протянул руку, в то время как густая сутра уменьшила нейрон, до крошечных размеров, позволяя полутораметровой демонстрационной модели превратиться в сеть из соединенных синапсами нервных клеток. — Слияние с семем вселенной — не просто сила, это доступ к связи с другими семенами, и местами их размещения… Это доступ к памяти.

Влад помедлил, опасаясь уловок Урагара, но услышанное и увиденное не позволяло просто игнорировать хоруанца. Как только он пожал протянутую руку, тело выгнулось дугой. Образы вспышками сжигающие мозг, который снова и снова восстанавливался под ударами невероятно тяжелых воспоминаний, постепенно сливались в единую, пусть и несколько обрывчатую, линию. Он буквально стал тем существом… проживая чужую жизнь глазами, ушами, мыслями, и чувствами.

Сквозь глухую пелену от заложенных ушей раздавался истеричный смех Урагара, опустившегося на колени. Хоруанец не хранил тяжелые воспоминания, но пропускал через себя и тоже испытывал их разрушительную монументальность.

— Я проиграл… проиграл все, чем дорожил. Но и ты, Владислав, тоже! — Задыхаясь собственным смехом, Урагар умалишенно качал головой из стороны в сторону. Слезы бессилия сочились из желтых глаз некогда гордого и могучего хоруанца. — Теперь ты знаешь, время кончилось. У нас больше нет шанса воспользоваться преимуществом родной вселенной, чтобы достаточно вырасти. Жестокие отцы начали жатву значительно раньше, это значит, конец вот-вот наступит. Перед исчезновением потешь себя тем, что, возможно, не являешься жалким обрывком мысли. Возможно ты — мечта того жалкого, трусливого, бесхребетного существа, боящегося смерти настолько, что готово впустить в себя все эти потусторонние силы. Извратить собственное тело, душу, и разум во все то, в чем мы родились и выросли. Может быть ты — его героический образ, идеал ума, решительности, безжалостности. Того, чего никогда не было в этой слабовольной твари!

Глава 504: Чертоги отчаяния

Потерянный Влад медленно перебирал ноги вдоль величественных коридоров крепости, построенной в его честь непрощенными. Взгляд, полный амбиций и нетерпения, угас, превратив карие глаза в белено мертвой рыбы. Впервые на своей памяти Влад ощущал такое опустошение, сломленность и немощность. Даже первое осознание собственной ничтожности во вселенной, когда ему только стукнуло два года, не сравнится с этим…

Выйдя к царственному балкону, с которого открывался вид на колоссальных размеров и красот город, Влад оперся руками о платиновые перила. Он долго всматривался в кипящий жизнью улей, могущество которого росло с каждыми произведенным кораблем, с каждым рожденным младенцем, но не испытывал должного подъема духа.

— Бессмысленно… Все это. — Как только безразличные слова слетели с губ, Влад больше не мог смотреть на ставший отвратительным напоминанием бессилия пейзаж. Он задрал голову к небу, где некогда видел простор и амбиции. Но почему же теперь оно столь предательски безнадежно? Тихий смех разнесся по изысканному балкону, украшенному в стиле вьющихся платиновых червей. Но звучал он не долго… — АААААААААААаааааааа!!!!!!

Крик, полный негодования и ненависти, ударной волной взорвал панорамные окна на всех этажах. Последовавший за ним психический вопль мгновенно покрыл небеса сетью изумрудных молний. Непрощенные, простые граждане, и воины легионов, с ужасом хватались за головы. Агония психического и генетического подавления накрыла несколько миллиардов Вормонд, заставляя червей терять сознание, а тех, кто выдерживал, продолжая подвергать мучениям. Молнии били по шпилям тысячаэтажных высоток, сбивали рабочие и транспортировочные корабли, уничтожали все, что находилось слишком близко к испещренным трещинами небесам.

— Что случилось?! — Первым возле Влада появился Эйдон, вынырнувший из пространственной червоточины. Обеспокоенный, он оглядывался в поисках врага, но видел лишь сокрушенного Влада, стискивающего зубы и с яростью смотрящего куда-то вверх.

Следом на балкон телепортировались, прилетели, и прибежали другие архонты. Они пытались понять, в чем дело. Лишь Салават с Васей осторожно переглядывались, видя в лицах друг друга осознание непростого состояния друга детства.

Влад ничего не сказал приближенным. Простоял несколько минут в невыразимом молчании, а затем развернувшись, ушел. Оставленные наедине друг с другом высшие эшелоны Вормонд пришли в смятение.

Что происходит с их повелителем?

Когда Гон Ши собиралась последовать за Владом и выяснить все, Салават остановило лису. Он уже сталкивался с похожей ситуацией в детстве, и знал, не стоит беспокоить друга. Сейчас он полностью погружен в собственные мысли, и пока не выйдет оттуда, лучше не вмешиваться. Что касается поддержки… Кто-то вроде Влада осознавал ее в своем окружении и без слов, без действий, причем куда более явно чем любой человек, постоянно слышавший от близких ободряющие заявления.

* * *

Сидя в тронном зале на черном престоле, богато украшенном изумрудными фресками, Влад прикрыл глаза.

«Все это бессмысленно?»

Вот уже сутки он задавался одним и тем же вопросом. Приводил сотни, тысячи доводов, укладывал их на обе чаши весов, но так и не пришел к единому мнению. То, что сказал и показал Урагар — ничто. Он всегда знал, насколько ничтожен в этой вселенной. Пусть мысль, пусть кусочек мысли. Пока есть место росту, все можно изменить. Однако кое в чем хоруанец прав. Это конец. Жестокие отцы начали жатву значительно раньше. Урагар пытался уничтожить прародителя зеленой заразы, чтобы не дать Вормонд покорить остальные виды, и выиграть время в быстрорастущей ресурсной вселенной на поиск решения. На самом деле Урагар даже не хотел оставлять во вселенной одних лишь хоруанцев, так как это грозило попаданием в руки жестоких отцов.

Жестокие отцы выращивали в ресурсных вселенных, как в теплицах: знания, технологии, и различные проявления силы. Но почему с бесчисленными накопленными преимуществами повелители Омониса до сих пор не завоевали другие измерения? Потому что не могут претендовать ни на что другое, кроме духовного измерения. Это их вотчина, единственный доступный ресурс, оговоренный в контракте.

Жестокие отцы сражаются между собой, пытаясь захватить как можно большую часть Омониса — души Существа, ведь от этого зависит их собственное выживание. Это паразиты, подсаженные могущественными демонами извне, с которыми существо заключило сделку — жизнь, в обмен на кусочки души.

Проблема в том, что существо распродало всего себя по частям различным силам, не только демонам, в надежде вызвать внутренние конфликты и сохранить самого себя как можно дольше. Паразиты извне, ставшие владыками измерений, давно знали, что носитель умирает. Они должны были захапать как можно больше, прежде чем все закончится, и силы, с которыми бесхребетная тварь заключила сделки, не растащат ее по кусочкам.

Преждевременная жатва ресурсной вселенной означает лишь одно. То, что подтверждали и последние воспоминания существа, конец близок… нет, он уже настал. Тело фактически прекратило функционировать, жизни больше нет, однако для тех, кто внутри, внешние реалии тянутся куда дольше.

Влад видел единственный выход не быть поглощенным какой-либо силой извне. Уничтожить все во всех измерениях, и самому клетка за клеткой захватить существо, однако у Вормонд попросту нет времени. Силы каждого отдельно взятого измерения в бесчисленное количество раз превосходят червей. Надежды на чудо нет, как и нет изысканных планов. Нет ничего, что позволило бы Владу встать с трона и начать бороться с жестокой вселенной, как прежде.

Глава 505: Почти Салават…

В тронный зал, с обеспокоенным видом, вбежала Мариэль. Она проигнорировала стражу, поставленную Салаватом, и просто заморозила десятерых мечников из семьи Энио.

— Влад? — Голубые глаза с недоверием расширились при виде Влада, откинувшегося на подлокотник престола и смотрящего в пустоту. — С тобой все порядке?

Вчера девушка ощутила ужасающий психической вопль, исходящий из дворца и принадлежавший Владу. Но по прибытию застала лишь высшие эшелоны Вормонд, которые ничего не объяснив, запретили идти к Владу. Она не знала точно, что произошло, но очевидно, это не рядовое событие. Если бы не обстоятельства, Мариэль ни за что бы не стала беспокоить его.

— Говори, зачем пришла. — Безэмоциональный голос, полный равнодушия, облил обеспокоенную девушку ушатом холодной воды.

— Прости… Я получила сигнал, принадлежащий ма… верховной жрице малькатти. Это призыв о помощи, который могут почувствовать только носители нашей родословной. Малькатти тоже переместились в протовселенную. Я… я нашла секрет слияния триплексной энергии, если поможешь… то… — Девушка поджала губы. Она отчаянно искала способ соединить три типа энергии, чтобы обменять результаты на свободу непрощенных, однако, когда получила сигнал о бедствии родного вида, не смогла оставаться в стороне. Несмотря на все обиды и разногласия с безразличным строем малькатти, Мариэль никогда не оставляла надежду изменить сородичей, дать им то, что когда-то отняли они сами. Вернуть в безжалостное общество тепло чувств.

Неожиданно, Влад встал с трона, и гулкими шагами, эхом отражающимися от высоких стен с барельефами, подошел к Мариэль. Он приподнял подбородок девушки, чтобы внимательно ее рассмотреть.

— Красива… — Отстраненное заключение вогнало девушку в краску. Она попыталась убрать голову, однако Влад не позволил. — Это предсмертное желание тела размножиться, или дело в общей эмоциональной расшатанности, позволяющей подавленным инстинктам всплывать на поверхность? Смешно.

Глаза Мариэль безумно расширились, когда Влад ни с того ни с сего поцеловал ее в губы. Девушка сопротивлялась, пыталась вырваться. Однако через десяток секунд сдалась, прикрыв веки и втягиваясь в процесс. Никогда бы она не подумала, что нечто настолько обжигающее будет приятно для малькатти. Поцелуй становился все интенсивнее, отчего у Мариэль перехватило дыхание. Влад шарил руками по осиной талии, грубо сжимая мягкую плоть и тонким контролем омни оставляя едва видимые разрезы на голубом платье. Вскоре большие ладони проникли сквозь ткань, гладя бархатную белую кожу. Тихий стон вырвался из уст девушки, которые она попыталась поспешно прикрыть, но сама не заметила, как оказалась на полу. Твердая керамическая поверхность стала мягкой и теплой из-за трансфигурации омонигмуса.

— Влад… — Во влажных блестящих глазах Мариэль появился след нерешительности. Она бы соврала, если бы заявила, что не испытывает симпатии к сильному, уверенному, и бесстрашному мужчине, которым всегда считала правителя червей. Несмотря на все недостатки, он был тем, кого ни одна женщина не могла игнорировать. Однако приступать к таким действиям… Даже для безразличных малькатти эта грань переходилась лишь после долгого времени вместе… Но когда девушка увидела потерянное лицо перед собой, ее сердце сжалось. Она сама потянулась вверх и легонько чмокнула в губы. — Я люблю тебя.

Трепетные слова послужили спусковым крючком. Влад неуловимым движением сорвал изрезанные остатки платья и собственной накидки. Он впился губами в тоненькую лебединую шейку, чувствуя, как звериное естество берет над ним верх…

Несколько часов Влад терзал Мариэль, поначалу терпевшей грубые толчки, а затем утонувшей в удовольствии плоти. Это был ее первый раз, отчего ощущения переливались через край, заставляя неготовую к такому девушку, терять сознание и приходить в себя. Когда же все закончилось, в тронном зале на десяток градусов поднялась температура, а в воздухе витал аромат страсти.

Мариэль лежала на огромной груди Влада, зачесывая непослушные белые волосы за длинные ушки. Она устраивалась поудобнее, словно находилась не в тронном зале, куда в любой момент могли заглянуть Вормонд, а в уединеннойспальне.

— Что бы там ни случилось, ты справишься. — Вдруг девушка оперлась локотками в мускулистую грудь и приподнялась. Она нежно взяла ладонями грубое лицо и сказало со всей серьезностью, на которую способна голая девушка ее габаритов. — Ты тот, кто всегда переворачивает ситуацию в свою пользу. Негодяй, нет ничего, с чем бы ты не мог справиться.

Хоть девушка и не знала точно, что произошло, она чувствовала состояние Влада и не могла просто игнорировать это. Мариэль быстро опустила голову и поцеловала его в губы.

— Ты почти как Салават, только красивее… Немного. — Вспомнив вечно ободряющего его лучшего друга, Влад ощутил легкое жжение на груди, при том, что звук шлепка был очень громким.

Мариэль возмущенно скуксила носик и убрав локотки с груди, повернулась к Владу спиной, оборачиваясь тканью из трансфигурированной керамической плиты.

«Похоже, физиологически я все еще созависим…»

Ощущая прилив сил и мотивации, Влад горько усмехнулся. Всего-то стоило переспать с женщиной, и уверенность снова на своем месте. В бодром расположении духа он взглянул на проблему с другой стороны.

«Время… Это то, чего мне нахватает. Но что оно собой представляет? Нерушимый абсолют? Чушь! Гибкая шлюха, которой мог пользоваться даже неудачник вроде Урагара…»

Поднявшись, Влад окутался тканью из керамики, а затем поднял Мариэль на руки. Девушка пискнула, а затем вдруг расплылась в улыбке, думая, что таким образом любимый пытается попросить прощения.

— Может расскажешь, что там с триплексной энергией? — Мариэль глупо хлопая глазками, смотрела на заинтересованное лицо Влада, которое он не показывал за все время интимной близости.

В тронном зале, где на пару секунд воцарилась тишина, вновь раздался звук шлепка, куда более звонкого, чем прежний.

Глава 506: Решительные действия

Мариэль сопротивлялась передаче знаний о триплексной энергии, но Влад, уже более опытный в социальных взаимодействиях, подошел к вопросу творчески. В итоге, после еще двух часов сладостных стонов и криков девушки в личных покоях, она сдалась, взяв обещание о помощи малькатти.

В итоге Влад получил формулу идеального слияния зарядов трех различных энергий, которые вместе давали нечто большее. Они образовывали чрезвычайно плотную структуру, не уступающую самой твердой материи. К тому же обладали свойствами каждой отдельной составляющей: Высокоуровневой вместимостью информации и способностью генерировать мощный электрический ток. Чрезвычайной жизненной стойкостью, самовосполнение которой намного превосходит все, что есть в протовселенной. И наконец, агрессивной, разрушительной духовной основой, разъедающей ткань реальности.

Новый тип энергии Влад назвал анимой, из-за удивительных свойств к анимализации. Простой выпуск энергии превратился в исторжение багровых змей, с шипением ищущих добычу. Цвет обусловлен четырехкратным преобладанием жизненной энергии в составе анимы над духовной и психической, а вот само проявление… После недолгого изучения Влад пришел к выводу, что энергия сама по себе обладает разумом из-за психических эманаций, волей из-за души, в то же время материально проявляясь в реальности благодаря жизненной силе. Это фактически создание полноценных форм жизни из энергии, без необходимости формирования сложных генетических и фундаментально-энергетических структур. Причина же того, почему именно змеи… Все довольно очевидно, наследие Шиамат слишком сильно во всех трех оболочках.

Даже поверхностное изучение триплексной энергии открывало бесконечные возможности. Анима не просто чрезвычайно разрушительна, благодаря усилиям Мариэль она очень устойчива, практически неразрушима до полного истощения внутренних резервов, которые, к слову, могут самостоятельно восполняться во внешней среде. Исходя из этого Влад начал формировать амбициозный план. Коря себя за сутки, проведенные в рефлексии, он бросился к пространственной тюрьме, где, несмотря на освобождение от оков, все еще сидел Урагар.

— Мне нужны все воспоминания и наработки по семени вселенной. — Требовательный голос Влада пробудил увядшего, словно цветок без солнца и воды, Урагара.

Сам Влад не мог прочитать воспоминания хоруанца из-за превосходной защиты сознания, обусловленной родословной Алчности и самим семенем вселенной.

— Все еще не сдался? Планируешь брыкаться до конца? — Усмешка, полная презрения, наползла на уста хоруанца. Однако тут же слетела прочь вместе с пощечиной.

Метод Мариэль прекрасно работал.

— Просто передай их мне, и увидишь, как Вормонд переворачивают стол…

* * *

Улей бурлил. Высшие эшелоны Вормонд, узнав о подноготной разговора с Урагаром, развили бурную деятельность. Никто не хотел умирать. По приказу Влада фатум-машины, или же машины рока, вгрызались в кору, выкачивая всевозможные ресурсы. Последние немедленно транспортировались на кораблях в производственные линии, где полным ходом создавалось всевозможное оборудование. От разведывательных челноков, до линкоров, от модифицированных контракционных пистолетов до башенных протоплазменных пушек, от личных боевых экзоскелетов трех типов до гигантских механоидов, энергопотребление которых обеспечивали новые источники энергии Эйдона.

Паук на основе технологии сжатия гооранцев, кинетических барьеров норботтов, и некоторых инженерных решений человечества, создал сингулярности тьмы — пульсирующие сферы, внутри которых предельно сжатая материя формировала черные дыры, искажающие пространство, а оно в свою очередь, преобразовывалось в механическую энергию.

Одной сингулярности тьмы достаточно, чтобы питать крейсер в течение нескольких лет, так что успех Эйдона привел к прорыву в плане наращивания боевой эффективности. Усилить существующее оборудование — не проблема, проблемой всегда являлось повышенное энергопотребление, которое, благодаря Пауку, успешно решилось. Теперь производственные линии могли строить настоящих механических титанов, оружие которых не уступало крейсерским.

Сам же Влад, пока армия Вормонд снабжалась и осваивалась с новым оборудованием, готовясь к войне, отправился по зову малькатти. Не то, чтобы обещание Мариэль на фоне более серьезных обстоятельств что-то стоило, но перспектива заполучить новых воинов в свои ряды грела душу. Ведь то, чего сейчас не хватает Вормонд — боевая сила. Эдик Лису на помощь уже отправлено несколько десятков мифических духов, чтобы они как можно быстрее связались с другими твердынями. Разумеется, рассчитывать на помощь человечества не приходится, но, если нельзя попросить, всегда есть способ заставить.

Выслушав доклад Анфауля, о поимке бежавших семей Сиах и Брахман, Влад удовлетворенно кивнул. Ответственные за прорыв демонов должны быть уничтожены, но не сейчас, они еще сыграют важную роль.

Мариэль рядом молча сжимала кулачки. Она миролюбива и всегда выступала против насилия, однако касательно судьбы грешников из двух семей, была иного мнения. Тем не менее, мысли девушки вернулись к предстоящей встрече с родичами. Страх, что противоположенная сторона пытается заманить Вормонд в ловушку, следуя воле Гельяла, нарастал. В таком случае, малькатти будут уничтожены. Несмотря на всю силу мастеров омонигмуса, и поддержку демонических воинств, девушка не верила, что Вормонд во главе с Владом вообще могут кому-то проиграть.

К сигналу бедствия направлялся флот из сорока кораблей во главе с недавно собранным крейсером Бегемот. Махина, построенная в условностях протовселенной, вмещала почти сто миллионный экипаж, размерами не уступая луне. Оружия на нем столько, что хватит на уничтожение дюжины планет, но самое главное в крейсере — оборонительная мощь. Бегемот изначально проектировался как космическая крепость, неприступная, способная выдержать град попаданий из разрушительных орудий. Это гигантский щит для всего флота Вормонд. Кому отдать здоровяка обсуждений не возникло. Восьмой легион Железного духа, под командованием архонта Арада Богна, идеально походил из-за оборонительной специализации.

Вскоре после активации паучьих лап и телепортации в ближайший к сигналу о помощи отсканированный космический сектор, Вормонд, наконец, увидели их. Силы цивилизации малькатти… то, что от них осталось.

Глава 507: Нимор

Миры малькатти — настоящие произведения искусства, это ледяные бриллианты, ограненные ритуальными образованиями настолько точно, что свет, проходящий сквозь барьеры, заставлял планеты сиять. Из космоса их можно увидеть так же просто, как звезды. Однако сейчас, прекраснейшие миры походили на обгрызенные комья снега, смешанного с землей. Половинки, четверти, или же просто куски литосферных плит, в зоне видимости Вормонд не оказалось ни одной целой планеты.

Веки Мариэль дрогнули, она с болью взирала на останки миров сородичей. Деформированные давлением протовселенной, они безжизненно дрейфовали в космосе.

Попытка почувствовать присутствие родственной омни провалилось, осколки пустовали, медленно сближаясь, сталкиваясь, и вновь расходясь в мрачном пространстве. Лишь вдали, на расстоянии почти полутора световых часов, виднелся сияющий шар.

— Нимор. — Девушка тут же узнала свет, исходящий от родной планеты. Мира что являлся столицей галактазара малькатти.

Арад Богн скомандовал лететь в сторону уцелевшей планеты. Ему с трудом удавалось справляться с многочисленным экипажем крейсера. Если бы не знания о аспектах пилотирования в коллективном бессознательном, здоровенный дуболом учился бы этому годами.

Как только крейсер Бегемот подошел к сияющей белой жемчужине, с поверхности Нимора поднялась волна плотной омни, окружившей планету непроницаемым барьером.

— Какая удивительная энергия. — Анфауль изумленно всматривался в густой покров духовной энергии инвазивным зрением. Как архонт легиона Рыщущего зверя, и как бывший верховный наставник следственников, Архидьявол обладал отличными сенсорными способностями. Он видел и чувствовал гораздо больше остальных. — Со всей мощью нашего флота будем колупать этот барьер несколько дней.

— Не надо ничего колупать! — Вывод, сделанный Архонтом рыщущего зверя, совсем не обрадовал Мариэль. — Я спущусь, и сама обо всем договорюсь.

Девушка не могла позволить развиться конфликту малькатти и Вормонд. Мало того, что это однозначно приведет к полному уничтожению ее собственного вида. Черви также могут пострадать. Малькатти — сильнейшая цивилизация родной вселенной, у них полно скрытых козырей в рукаве.

— Пойдем вместе. — Влад заявил безапелляционно, несмотря на умоляющий взгляд девушки. Как можно отпустить ее одну к сородичам, поклонявшимися жестокому отцу? Кто знает, какой прием ждет блудную дочь?

Попытки убедить Влада остаться здесь и подождать развития переговоров не увенчались успехом. Мариэль пришлось послать импульс омни особой частоты, уникальной для нее. Так малькатти идентифицировали друг друга, так девушка и узнала, что сигнал о помощи принадлежал верховной жрице — ее матери.

На другой стороне, всполошенные малькатти, готовившиеся противостоять флотилии Норботрона во главе с огромным крейсером, оказались сбиты с толку. Подготовленные ритуалы содрогнулись, а сами ушастые недоверчиво уставились на величественную женщину, возглавлявшую их.

— Сестра, эта омни… — Сандаэль — младшая сестра верховной жрицы, а по совместительству жрица голодного льда, замерла в нерешительности. Она узнала духовную энергию племянницы даже спустя огромное количество времени, прошедшего с их последней встречи. Проблема в том, что противоположенная сторона никак не могла быть Мариэль. Дочь верховной жрицы мертва, погибла, защищая свой улей. И уж тем более она не могла появиться в протовселенной на корабле норботтов.

— Портал на три единицы. — Моэль — верховная жрица малькатти, оставалась равнодушной от начала и до конца. Несмотря на то, что речь шла о погибшей дочери. Она не могла рисковать всеми сородичами ради незначительных привязанностей. Однако все же решилась создать крошечный проход на короткий промежуток времени. Портала недостаточно для вторжения в Нимор, но это позволить установить контакт с противоположенной стороной. Пытаются ли они таким образом наладить связь, или обмануть, не важно, безопасности Нимора ничего не угрожает. — Образование двенадцати колец.

С последним приказом сильнейшие жрицы и воины малькатти освободили ледяную площадь и начали одновременно накладывать сложный составной ритуал, ложившийся на пространство двенадцатью вращающимися кольцами. Каждое испещрялось миллионами символов, энергетических узлов, и проводниковых линий.

Когда образование замкнулось, огораживая небольшое пространство от окружающей реальности, Моэль подняла тоненькую ручку. Жрицы подчинились и активировали портальное образованием полтора на полтора метра. Синий ромбовидный узор вспыхнул на ледяной земле, в следующую секунду там появились два существа. Первое, к шоку большей части древних малькатти, оказалось Мариэль. Настоящая… Та, которую считали мертвой многие миллионы лет! Второй гость — неизвестный мужчина чрезвычайно высокого роста и очень крепкого телосложения. Гигант в ширине плеч превосходил трех-четырех воинов малькатти, стоящих вплотную друг к другу. Он оглядывал ледяной мир, куда из разрушившихся планет Малькмира перенеслись малькатти, покровительственным взглядом. Будто осматривал собственные владения.

Глава 508: Гарант безопасности

— Мариэль? — Верховная жрица, несмотря на безразличие, высеченное в идеальном фарфоровом личике, содрогалась внутри.

Взбалмошная девчонка, что отказывалась принимать ледяную кровь и идти по пути предков, доставляла много проблем матери. Она подрывала авторитет верховной жрицы, пыталась наставить сородичей на опасный путь, концом которого было лишь саморазрушение. Однако Мариэль все еще являлась дочерью Моэль. Давным-давно, когда шла осада улья, она послала сестру, чтобы та вытащила негодяйку из-под удара и вернула в Нимор. Кто же знал, что Мариэль предпочтет смерть сдаче улья и отречению от собственных убеждений.

— Мама… — Мариэль склонила голову, не решаясь смотреть в ледяные глаза матери. Убежденная, что ледяная кровь отняла у малькатти настоящую жизнь, которую те пытались сохранить с помощью этого метода, Мариэль все равно испытывала вину перед Моэль. Но сейчас нельзя показывать слабость… — Ты сохранила души малькатти, однако и сама должна понимать, долго вы здесь не продержитесь. Это место, Протовселенная, чрезвычайно опасно.

Оглядев окружение и увидев, как от родичей тянутся тонкие, практически неразличимые туманные нити в землю, Мариэль все поняла. Малькатти провели ритуал связывания — простейший метод, позволяющий привязать душу к определенному предмету, или месту, чтобы сохранить ее даже в случае смерти и избежать попадания к жестокому отцу на обед.

— Как ты оказалась здесь? Как попала на корабль норботтов? — Моэль проигнорировала слова дочери, задавая собственные вопросы. Она не интересовалась методами выживания Мариэль, ведь таковых у малькатти, тем более у неудавшейся наследницы верховной жрицы, более чем достаточно. — И кто рядом с тобой?

Ушастые смотрели на Влада с нескрываемой настороженностью и недружелюбием. Мариэль, хоть и пропавшая предательница, все равно часть их вида, а вот чужаков ледяные эльфы совсем не приветствовали.

— Он… мой… — Девушка запнулась, и снова опустила голову, скрывая мягкий румянец на щеках.

— Половой партнер. — Спокойные слова Влада заставили глаза Мариэль, да и всех остальных малькатти, широко распахнуться. Лишь Моэль продолжала щуриться, пытаюсь разглядеть духовную силу противоположенной стороны. — А еще работодатель, вдохновитель, содержатель, и много чего еще. Суть не в этом. Я здесь в качестве гаранта ее безопасности, в случае вашего отказа добровольного подчинения.

Обезличенная речь заставила и без того напряженных малькатти взорваться духовной энергией. Невидимые кольца образования проявились в реальности, огромной силой подавляя все, что внутри. Однако ни Мариэль, ни Влад не шелохнулись. Реакторы органической крепости поглощали разрушительную омни. Когда по шее Влада поползли огненные трещины от переизбытка силы, он улыбнулся, и простой кинетической волной высвободил все накопившееся.

Чудовищный взрыв снес первые девять внутренних колец в мгновение окна, а оставшиеся додавила собственная энергия Влада. Анима, вырвавшаяся из тела, приняла форму гигантского багрового змея, рогатой головой протаранившего образование и сожравшего всю духовную энергию по пути. Монстр из триплексной энергии стремительно рос, питаясь омни перепуганных малькатти, которым не помогала успокоиться даже ледяная кровь.

Моэль и Сандаэль воздвигли барьер из духовной энергии, а затем заключили змею в ледяной куб. Кристаллы начали быстро нарастать на багровой чешуе, однако они быстро разрушались и осыпались белым порошком.

Сандаэль не могла поверить глазам. Голодный лед, как только попадал на жертву, рос самостоятельно за счет духовной силы противника. Он не только сковывал и выкачивал духовную энергию, но также вливал в тело губительный мороз, близкий к абсолютному нулю. Как огромная змея смогла избавиться от голодного льда?!

Фарфоровое лицо Моэль выглядело еще уродливее. Она силой на пике цикла Вселенной подавляла монстра, однако его сопротивление превосходило все мыслимые пределы. Неожиданно змея раскрыла пасть и над раздвоенные языком загорелся кровавый огонек. Из вспышки вырвался концентрированный луч анимы, толщиной всего пару сантиметров. Он пробил куб и барьер, как струя воды тонкий бумажный листок. Затем скользнул по местам, где мгновение назад стояла верховная жрица с младшей сестрой. Малькатти успели телепортироваться, но узкий луч срезал сотни высотных строений изо льда и алмазов, обрушивая целые кварталы прекрасного города.

— Не надо! Влад, умоляю! — Мариэль вцепилась в мускулистую руку, водянистыми глазами смотря снизу-вверх на возлюбленного.

Влад, поколебавшись, позвал багрового змея, и тот покорно остановился, возвращаясь к создателю с опущенной головой. Приобняв Мариэль за талию Влад влетел на макушку, и сел на одну из метровых чешуек.

— Я же сказал, что являюсь гарантом в случае отказа подчиниться. Переговоры еще закончились, так что просто подожду. — Влад улыбнулся, отдавая инициативу в руки Мариэль. Однако в алых глазах не было и следа веселья, лишь холодная ярость, вызванная нападением малькатти. — Советую поторопиться с принятием решения, ведь у меня полно дел. Станете вы частью моего народа, или его пищей, выбор должен быть сделан в течение десяти минут.

Глава 509: Все настолько плохо?

Малькатти, напуганные силой неизвестного мужчины, стали куда сговорчивее. Это раса руководствовалась рационализмом, они никак не походили на прочих последователей жестоких отцов, являвшихся фанатиками. Да что там, вместо передачи собственной души Гельялу с улыбкой на лице, когда началась жатва, ушастые быстро сделали ноги. Оказалось, они готовились к похожему сценарию, да и к другим вариантам апокалипсиса, тысячелетиями. Именно благодаря паранойе во время жатвы большая часть малькатти смогла сбежать с родных миров и переместиться в Нимор, который окружал не только мощнейший барьер омни, но и слой особого инертного измерения. Последний нивелировал давление протовселенной. Внешние силы не сжали планету в снежный комок и не расплющили слабых телом малькатти. Они даже остались прежнего размера, но лишь до тех пор, пока находятся здесь.

Итак, Моэль и Сандаэль за пять с небольшим минут расспросили Мариэль обо всем, что касалось акта «подчинения». Что делать, перед кем склонять голову, чем грозит, и так далее. Подход малькатти импонировал Владу, но он не показывал довольства. Напротив, сидел на голове багрового змея с хмурым видом, всеми складками на лбу показывая, какой он суровый и опасный перец.

Правда о том, «флотилией норботтов» являлись правители зеленой заразы, а на их планете сейчас тот, кто создал эту гадкую силу, выбило ушастых из колеи. Малькатти сражались с червями тысячи лет, причем успешнее прочих. Оттого их противостояние выдалось наиболее ожесточенным. Генералы Вормонд не упускали ни единого шанса подорвать силы, снабжение, и решимость мастеров омонигмуса, используя самые грязные методы. Впечатление малькатти о Вормонд не просто плохое, оно ужасное, сравнимое с кровной ненавистью. Если бы не ледяная кровь, малькатти наверняка бы выбрали отчаянное сопротивление и бой до смерти. Но… рационализм отторгает доблесть, если им не по пути.

Показав на практике, что означает обращение в Вормонд после принятия крови происхождения, Влад стал ждать окончательного ответа. У малькатти оставалось еще две минуты, которые они посвятили изучению структуры душ пятерых зараженных. Информация о возможности поглощения духовной энергии напрямую обнадеживала, бессмертие тоже. Да и общие физические характеристики внушали трепет, ведь одни лишь показатели телесной оболочки гарантировали боевую эффективность на уровне великих рас. А вот угроза попасть в измерение Вормортиса после смерти совсем не радовала. Малькатти как никто знали, что владыка измерения может в полной мере распоряжаться находящимися в нем душами. Ко всеобщему удивлению, Влад заявил, что может пересмотреть данную практику и убрать из структурного кода, предназначенного для трансформации Малькатти, якорь, ведущий в Вормортис. Но лишь при одном условии: Скоро начнется великая война, и ушастые должны показать себя лучше, чем кто-либо.

Выбирая между вечным рабством души и жертвами на войне, Малькатти без сомнений выбрали последний вариант. Лишь Мариэль горько смотрела на родичей, не подозревавших, что Влад идет на уступки лишь тогда, когда выгода намного превосходит потери.

— Ты собираешься использовать их как живой щит? — Когда Мариэль вернулась на Бегемот вместе с Владом, оставляя руководство преображением Анфаулю и легионерам Рыщущего зверя, она не могла не спросить. Девушка боялась, что малькатти повторят судьбу гигантов Хорунгарда, телами которых затыкали червоточины Омониса.

— Использовать самых искусных мастеров омонигмуса, способных обернуть силу демонов против них самих, как пушечное мясо? Я не сошел с ума. Но ты права, жертв будет много, скорее всего, они все умрут, если не примут идею Вормортиса. — Безжалостные слова Влада заставили глаза девушки увлажниться. Он наклонился и большим пальцем смахнул ледяные слезы. — На сей раз это не моя прихоть. Станут они частью Вормонд, или обоснуются в протовселенной без нас, нападут ли на Омонис, или будут держаться от конфликтов подальше, неважно. Конец один и он очень близок. Тебе тоже пора принять родословную Вормонд, это единственный вариант выжить.

Объяснение, в котором Влад тщательно скрывал пережитое отчаяние, потрясло Мариэль. Она собиралась до конца убеждать возлюбленного, надеясь, что он изменит отношение к малькатти. Но теперь даже не знала, что думать…

— Все настолько серьезно? — Не отыскав в глазах Влада следов лукавства и лжи, Мариэль неубежденно спросила.

Неужели есть что-то, с чем ее избранник не может справиться?

— Смысла увиливать нет… Вот как все обстоит: Протовселенная, на самом деле — живое существо, хотя так говорить уже некорректно. Из-за страха приближающейся смерти оно заключило сделки с различными потусторонними силами, обещая им всего себя, а в залог предлагая органы, и даже кусочки души. Сверхъестественные силы, что наполняют протовселенную, разделили тело на изолированные сектора — измерения. Они же стали причиной мутаций, повлекших появление большинства существующих форм жизни. Нас с тобой в том числе. — Влад утаил множество деталей, включая то, что даже величайшие цивилизации протовселенной являются не более чем материализованными фантазиями, смешавшимися с энергиями потусторонних сил. Все их технологическое и оккультное развитие обусловлено знаниями, которое существо собирало, пытаясь найти путь к бессмертию. Оно использовало мозговой имплантат для усвоения огромного количества информации, кусочек которых Влад до недавнего времени считал собственным научным фундаментом.

Знания смешивались с фантазиями, рождая демонов, чудовищ, ксеносов, и других обитателей протовселенной, которых способен интерпретировать мозг Существа. Возможно, некоторые виды и фракции появились в протовселенной из художественных произведений реальности, в которой оно обитало. Но отвратительно не это, а то, что неизвестно, какие именно знания являются частью объективной действительности, а какие просто бред перенапряженного мозга. Влад изучил немыслимое количество физических законов, химических превращений, оккультных практик, и все это могло оказаться ложью. Частью фантазии, которая работала только внутри тела существа, поддерживаясь энергиями потусторонних сил. Но как только их попытаются применить снаружи, стоит ждать лишь грандиозного провала. Влад потерял веру в интеллектуальное богатство, которым всегда гордился…

Глава 510: Ловушки

— Но зачем ему заключать столько сделок с различными силами? Почему бы не выбрать одну? — Знания о происхождении протовселенной и собственного места в нем потрясли Мариэль. Тем не менее, она изначально готовилась противостоять превратностям реальности. Ведь те не просто так погрузили возлюбленного в состояние, близкое к отчаянию. Девушка уловила самую суть средь эмоциональных штормов.

— Тогда существу пришлось бы по-настоящему отдать всего себя кому-то… оно этого не хотело. — Влад покачал головой. Он мог с презрением относиться к методам существа, распродавшего самого себя на аукционе потусторонних сил, и убегавшего от прямого столкновения. Но его изобретательность, и своеобразная решительность, достойны похвалы. — Существо пыталось перехитрить всех, стравливая различные стороны, которые боролись за полное господство над оболочками. Пока шла внутренняя грызня, в нем искусственно поддерживалась жизнь. Этого существо и добивалось. Оно смогло закончить собственные исследования, оцифровало сознание, после чего покинуло тело, предварительно отключив его от аппаратов жизнеобеспечения. Без разума, без основной части души, тело начало разлагаться. Осознав, что они больше ничего не добьются, потусторонние силы внутри протовселенной начали готовиться к отбытию. Скоро тело будет разобрано на части, а мы растворимся как микробы в чьих-то пищеварительных соках.

Мариэль задрожала. Она взяла большую ладонь Влада обеими руками, со страхом глядя на него. Недавно обретенное счастье и близость болью отзывались в сердце при мысли, что их можно вот-вот лишиться.

— Единственный шанс выжить — захватить хотя бы одно измерение. — Влад медленно сел и прижал маленькую головку девушки к груди. — Ты и сама прекрасно видела уровень сил Омониса. Не важно, Кал’дур, Экстагнис, Неотера, Слагхрис, или любое другое измерение, Вормонд и за год не смогут дорасти до такого уровня. А ведь у нас нет и половины оговоренного срока… Однако даже если получится, захваченное измерение является собственностью потусторонней твари. Она вряд ли обрадуется утрате той небольшой выгоды, что пришла из тела существа. Нас уничтожат на месте.

Мариэль, наконец, осознала весь ужас ситуации. Она обладала выдающимся умом, позволившим создать целые новые виды, однако ни одна мысль, как бы противостоять ужасающим обстоятельствам, не появилась в светлой голове.

— Мы должны вылезти из этого тела достаточно сильными, чтобы противостоять гневу, или же интересу потусторонних тварей, а также реальности, в которой обитало существо. — Поглаживая густые волосы цвета чистого снега, Влад вдыхал прекрасный аромат Мариэль и невольно пробуждал скрытые инстинкты. Делу время, потехе… пару тройку часов. Нет, сейчас нужно думать о более важных вещах. — Сила — не проблема, проблема — время на ее обретение. Поэтому я собираюсь воспользоваться единственной вещью, способной оказывать влияние на время — семенем вселенной. Мы раздобудем как можно больше семян, чтобы исказить саму протовселенную. Последуем примеру Урагара, но сделаем это лучше.

— Семена вселенной? — Мариэль глупо хлопала глазками. — Разве они не принадлежат Омонису?

На сомнительный тон девушки Влад плотоядно улыбнулся. Какая разница, кому что принадлежит. Всего лишь условности, стирающиеся под прогрессией войны.

* * *

Несколько недель спустя Влад отправился на твердыню Рассвета, получив сообщение от Мерида. В личине апостола Амедиума последний встречал рыцарей человечества при полном параде.

Пышное празднество затронуло каждый уголок твердыни, люди чествовали появление героев. И чествовали искренне, ведь потерянный осколок человечества не только избавил от голода, но и оказывал огромную помощь в борьбе на внешних фронтах. Солдаты, что присылали весточки семьям, описывали гигантов в изысканной броне как непобедимых, бесстрашных воинов. Не важно, ксеносы, или демоны, мутанты, или еретики, рыцари человечества несли безжалостную и неумолимую кару всем, кто попадался под руку. Их корабли обращали поверхности планет в выжженный пепел, а личная сила каждого бойца позволяла устроить резню в самом сердце вражеской армии. С таким союзником войска людей переходили из пассивной обороны в активное наступление, переламывая хребты любому сопротивлению.

Другие твердыни, оценив успехи Рассвета, уже присылали дипломатов, чтобы встретиться с Эдиком Лисом. Популярность Вормонд росла с каждой спасенной жизнью солдата человечества, с каждой разрушенной базой ксеносов, с каждым разорванным, на глазах у всех, демоном. Легион Арканум справлялся с задачей на отлично.

Тем не менее, не за празднеством Влад спустился на твердыню. Проследовав за Меридом в секретные залы церкви Элистократума, величественные своды которой выполнены из золота и красного дерева, он пришел к пленникам. Двое мужчин, и три женщины, скованные цепями от кончиков ступней до самой шеи, удерживались на вертикальных платформах. У всех зашиты рты и срезаны уши, а в глазах лишь безумие.

— Найти подходящих под ваши требования носителей довольно сложно. Не у каждой ловушки, помимо сильных психических способностей, есть душа с зарядами омни, присущими Вормонд. — Мерид объяснялся извиняющимся тоном. Он смог раздобыть всего пятерых так называемых ловушек. Речь шла о людях, обладающих особой связью с тем, или иным потусторонним измерением.

Ловушек отлавливали, намеренно сводили с ума для наименьшего сопротивления, а затем использовали сильную энергетику для заманивания потусторонних тварей в их тела. Дальнейшая судьба демонов, пожирателей разума, и прочих обитателей потусторонних измерений, разнилась. В основном их вытаскивали из тел и использовали для добычи информации, а ловушек немного подлатывали, после чего повторяли процедуру. Фактически, это живые артефакты, наиболее ценные для аспектумов Элистократума.

Глава 511: Краус Майнорд

Влад перечитывал свитки, на которых содержалась информация о ловушках. Двое мужчин и три женщины, все подходили под минимальные требования, однако выбрать лучшего предстояло по их прошлому. В итоге Влад остановился на истощенной седовласой женщине, которой по свиткам едва исполнилось сорок, и на рослом мужчине, с необычными, рубиново красными глазами.

— Ялея Патикарис — дочь благородной семьи Патикарис из высших слоев твердыни. Обнаружена как омоник в двадцать два года, и передана собственной семьей в руки Элистократума. — Влад прочел короткое описание из свитка, после чего прикоснулся к голове женщины, поглощая воспоминания… обрывки воспоминаний. Особа уже давно сошла с ума, и мало что помнила о собственной жизни. Но увиденного достаточно, чтобы отказаться от первоначальных намерений. — Прекрасное детство и юношество, элитное обучение, хорошая ресурсная база, однако… Ее слишком опекали и всегда держали в поле зрения. Не подходит.

Оставался последний мужчина с кроваво-красными, выразительными глазами и безумным оскалом на испещренном шрамами лице.

— Краус Майнорд — выпускник логии милитарис, обнаружен как псионик в девятнадцать лет. — Влад скривился, читая свиток. Раньше он смотрел на названия внутренних структур твердынь, таких как: аспектумы, арбитрумы, и администратумы, сквозь пальцы. Но теперь точно знал, логия и милитарис возникли не постольку поскольку, а из выверта сознания чертовой твари, в которой они находятся. Тем не менее, информация обнадеживала, ведь логии — академии, предоставляли твердыням обученных специалистов высшего порядка. Конкретно милитарис занимался подготовкой офицерского состава для различных родов войск. Линда, к слову, тоже закончила логию милитарис. Прикосновение к грубому лбу безумца вызвало вспышки образов из его жизни. — Родился в многодетной неблагополучной семье военных, погибших при выполнении задания. Воспитывался старшим братом-инвалидом, состоял в банде, всеми силами пытался вырваться из нищеты. Показал паранормальные способности, когда брату на заводе по производству механоидов устроили несчастный случай. В гневе убил семьдесят двух человек, зачистил следы, но был сдан собственной подружкой. Какая трагедия…

Вопреки сочувствующим словам, Влад улыбался во всю ширь. Он обхватил голову безумца большими ладонями, и начал вливать багровую аниму, сложной структурой формирующей внутри мозга нечто, отдаленно напоминающее клеймо Вормонд.

— Не волнуйся Краус, жалкое прошлое будет переписано, а страдания никогда не повторятся, ведь ты станешь мной. Никто в твердыне и за ее пределами не сможет пленить нас, не сможет отобрать то, что дорого… — Приложившись лбом ко лбу тридцатипятилетнего безумца, Влад коротким импульсом психической энергии погрузил его в сон. — Охраняйте как зеницу ока, если придется, отдайте жизнь, но никому не позволяйте прикасаться к Краусу. В момент слияния он должен быть в наилучшей форме.

Приказ адресован мифическим духам, последовавшим за Владом на твердыню. Могучие воины, находящиеся на пике Пустого космоса, склонили головы. Они осознавали ответственность возложенной миссии и не могли провалиться.

— Владыка… — Мерид Баниато, сохранявший личину Амедиума, замер в нерешительности. — Психическая энергетика Крауса и остальных ловушек довольно впечатляюща для людей, но она не сможет вместить Ваш разум. Пройдет время, прежде чем восстановятся воспоминания, однако силы души и мутации тела проявятся намного раньше. Без нынешних знаний, без зрелого разума, без понимания собственной природы, без поддержки извне, можно ли сохранить эти силы в тайне от Элистократума? Это действительно единственный выход?

Узнав план Владыки, Мерид неоднократно пытался осмыслить все риски, и неизменно приходил к выводу, что затея чрезвычайно опасна. Он не верил, что у Владыки нет иного пути, кроме того, что обсуждается сейчас.

— Единственный ли это вариант выживания?… Нет. — Влад дал ответ, от которого на лице Мерида расцвела надежда. — Единственный ли, для выживания и сохранения мощи Вормонд? Да. Мы не можем потерять все, чего достигли, просто чтобы спастись. Мерид, можешь не бояться, даже без полных воспоминаний мои когнитивные способности находятся за пределами твоих опасений. К тому же мутации Вормонд, и в отсутствии катализа капсулы генной модификации, будут быстро улучшать мозг Крауса. Воспоминания начнут возвращаться день ото дня. Крайний срок полного восстановления — два года, продержаться этот период не составит большого труда.

Хоть Влад и говорил обнадеживающие вещи, он и сам не в восторге от ограниченности плана. В частности, вопрос с недостаточной прочностью мозга Крауса для вмещения его разума, серьезно подрывал скорость реабилитации. Влад пытался компенсировать недостатки с помощью коллективного бессознательного, и особых клеймений, способных вместить чистые воспоминания, не обремененные разрушительной психической энергией. Это позволило бы Краусу в прошлом, точнее ему самому, получить доступ к информации о Вормонд и главной цели намного раньше, чем завершится период мозговой модификации. Но ничего не вышло. Либо полная архивация разума, с последовательной распаковкой, либо целостный перенос, который спалит мозги незадачливому носителю.

«Если бы я только мог просто отмотать время…»

Глава 512: Мы будем мертвы

«Если бы я только мог просто отмотать время…»

Влад вздохнул, Урагару было много проще, ведь он отматывал время небольшой вселенной. Что касается протовселенной, даже если Влад соберет тысячи семян, он едва ли выиграет пару месяцев. Все из-за особенности метода использования семян. Процесс перемотки времени, на самом деле — обратное материально-энергетическое превращение. Семя вселенной резонирует со всеми силами, из которых оно собрано и сплетено, заставляя произошедшие процессы идти в обратном направлении. К примеру, синтез гелия из атомов водорода вновь обращается к первоначальным составляющим. Не просто химический распад, а возвращение среды к полному предыдущему состоянию, запись о которых содержится в семени вселенной. Речь идет о материи, пространстве, времени, энергиях потусторонних измерений. Взаимодействие элементарных частиц идет в обратном направлении, что обуславливает исчезновение воспоминаний у всех, кто подвергся перемотке. Ведь работа нейронов, или иных ячеек памяти, тоже обращается вспять.

Можно представить, какое огромное количество энергии нужно затратить, чтобы обернуть процессы протовселенной и могущественных существ, обитающих в ней. Такой подход не просто нерентабелен, он неосуществим. Но выход нашелся…

Семена вселенной содержат в себе историю изменения всех частиц и энергий, из которых состоят. Благодаря чему можно воссоздать точную среду протовселенной в любом промежутке пройденного времени. Само по себе это ничего не дает, однако в тандеме с червоточиной… Так называемой черной дырой, способной соединить две точки пространства-времени благодаря своей огромной массе, искажающей полотно реальности, данная особенность играет новыми красками.

В нормальных условиях черная дыра — пространственный тоннель, но, если пройти через нестатическую область — мост Эйнштейна-Розена, можно оказаться в другом промежутке времени. Это будет время совершенно другого пространства — параллельной вселенной, являющейся фантомом, проекцией первоначальной реальности. А настоящая Протовселенная будет и дальше доживать последние месяцы. Как только она исчезнет, рухнет и параллельное измерение. Это совсем не то, чего хотел Влад. К счастью, семена вселенной могли воссоздать реальность, идентичную протовселенной, а резонанс частиц и энергий, связал бы два параллельных измерения воедино.

Как сообщающиеся сосуды, вселенные будут стремиться к равновесию во всех аспектах. Энергетический потенциал протовселенной, ее объем, и сила, хлынут в субреальность и разделятся на два. То же верно и для субреальности, отстающее время которой будет нагонять время протовселенной до тех пор, пока две силы не уравновесятся и не сойдутся в точке коллапса. В месте разрыва идентичные вселенные вновь должны стать одним целым. По расчетам Влада, скорость уравновешивания времени должна стремиться к бесконечности. Другими словами, в момент, когда он переместится в прошлое субреальности, тут же вынырнет обратно с пережитыми годами и накопленными силами. Это в идеале и в теории. Что будет на самом деле неизвестно. Тем не менее, Влад готов рискнуть.

Оставалась последняя проблема — огромная армада Вормонд, попав в параллельную протовселенную, где в прошлом не было никаких червей, вызовет колоссальные изменения. Это не позволит двум реальностям вновь слиться, они просто уничтожат друг друга. Нужно сделать так, чтобы все изменения, которые произойдут в параллельной протовселенной, были обусловлены ее собственными внутренними механизмами и производными. Что все равно усложнит слияние, но шанс взаимоуничтожения во много раз меньше.

Влад довольно быстро нашел способ, как воплотить армаду Вормонд из ресурсов параллельной вселенной. И для этого он выбрал Крауса — якорь, с которого должен начаться захват той реальности…

«Эдик, что у тебя?»

Влад прервал обработку далекоидущих планов, когда получил сообщение от Лиса в коллективном бессознательном.

«Мы с делегатами еще трех твердынь заключили договора на поставку вооружения. Но они пока не готовы закупать в нужных нам объемах…»

Встав перед дилеммой, Эдик решил связаться с Васей, руководившим всей ресурсной основой Вормонд, и Владом. Первый уже дал понять, что те, кто не платит, не могут рассчитывать даже на запах от использованной им туалетной бумаги.

«Снизь цену в три раза, а контракционное оружие передавай бесплатно, или в рассрочку. Объясняй это как хочешь, к моменту начала войны у человечества должно быть достаточно боевой мощи».

Влада не заботили выгода и потери. Все, что нужно от твердынь — боевой потенциал, который будет досуха выжат Вормонд, хотят того люди, или нет.

«Понял, но Вася будет злиться…»

Фыркнув, Влад напрямую телепортировался из тайного помещения церкви в улей через сеть ретрансляторов на кораблях, патрулирующих космическое пространство неподалеку.

«О нем не беспокойся, да и вообще ни о чем не переживай. Все равно скоро все мы будем условно мертвы…»

* * *

Уважаемые читатели, пять дней я буду в отъезде и не смогу публиковать главы. Продолжение будет в следующую субботу 11 февраля. Надеюсь на ваше понимание)

Глава 513: Кровавый глаз

— Успех? — Влад с придыханием смотрел на сгусток кровавой анимы, эфирными переливами танцующей на ладони Клеона.

Мифический дух гефестуса не ответил, он осторожно прижал энергию к своей груди. В ту же секунду кровавые частицы оплели фигуру Клеона, сформировав на нем бронекостюм. Энергетический Дефенсор не отличался от образцов, производимых на линиях норботтов, ни видом, ни прочностью, ни функционалом. Что не удивительно, учитывая природу его происхождения.

Анима, благодаря психической составляющей, могла вмещать и хранить колоссальноеколичество информации, в том числе и структурной. Запрограммировать ее принимать определенную форму ментальными командами — не проблема. Скажем, по желанию энергия превращалась в палку, или в щит. Проблемы начинались на конструкционно сложных структурах, вроде систем бронекостюмов, механоидов, кораблей, и другой высокопроизводительной техники. Из-за грубой ментальной силы Вормонд, передавать миллиарды параллельных слабых психических сигналов, содержащих тот, или иной вид информации, не представляется возможным. Среди всех Вормонд только легион Арканум мог позволить себе что-то столь непростое, но и им пришлось бы потратить много времени.

Когда вопрос был поднят в коллективном бессознательном, Клеон, закончивший совершенствование модели Умбренатор, вызвался помочь. Он сконструировал дрон, позволяющий проводить высокоточный анализ материалов и энергии, а также сканирование конструкционных структур. Дрон считывал информацию с любой материальной, или энергетической оболочки, а затем переводил полученные данные в язык психических импульсов. Самая главная особенность дрона — простота конструкции, которую, благодаря коллективному бессознательному, мог с точностью вообразить любой воин Вормонд. Это было необходимо, ведь несмотря на перешифровку дроном информации в психический сигнал, только носитель анимы мог управлять ей. Внешней психической силе триплексная энергия не подчинялась.

Итак, в лаборатории, где создавались бронекостюмы, Клеон и Влад, вместе с командой мифических духов, проводили первые эксперименты. Клеон воплотил «Кровавый глаз», так он назвал дрона, имевшего единственный алый окуляр в сферическом теле, два гибких манипулятора, и четыре длинных, ромбовидных антенны, растущих назад и упрощающих перераспределение выхода анимы при полете. Дрон в течение двух часов кружил вокруг Дефенсора, сканируя его красными лазерами, после чего, превратившись в сгусток эфирных частиц, вернулся в тело Клеона. Мифический дух гефестуса, после секундного замешательства, вновь создал на ладони сгусток триплексной энергии, который после прижал к себе и воплотил в бронекостюм.

— Системы энергетического Дефенсора функционируют исправно. — Неотрывно глядя на экран, выводящий информацию с различных систем сканирования, окружавших Клеона, мифический дух подгорного великана отчитался перед владыкой. — Остается провести тест на проч…

Не успел высокий мужчина с залысиной закончить, Влад появился радом с Клеоном и ударил кулаком в живот. Главный инженер вылетел прочь и врезался в белую стену на пятиметровой высоте, оставив глубокую вмятину с сетью трещин. Хрипя, он упал вместе с белокаменной крошкой, и так и остался сидеть на четвереньках, сплевывая кровь из забрала шлема.

— С гасителями энергии проблема, но сама броня не пострадала, прочность на уровне. — Влад задумчиво оглядывал Клеона, быстро восстановившегося и вставшего на ноги. — Похоже ты неправильно воплотил конструкционные элементы преобразователей кинетических полей. Возможно, переборщил с жесткостью. Попробуй-ка еще раз.

— Владыка… Аскел! Аскел хочет попробовать! — Поняв, что ему придется пережить удар еще раз, Клеон в отчаянии указал на низкорослого, по меркам Вормонд, мужчину. — У него намного лучше с воображением.

Поймавший горячую картошку Аскел с негодованием уставился на начальника. Однако встретившись с заинтересованной физиономией владыки, мог лишь молча проклинать трусливого Гефестуса. Он не стал заново проводить сканирование кровавым глазом, так как получил преобразованную в психический сигнал, точную информацию о структуре Дефенсора. Анима закружилась вокруг него, поднимая подолы белого халата, а затем прижимая их вплотную к коже. Дефенсор воплотился, но из-за неправильного представления, оказался немного маловат.

— Владыка, позвольте мне самому. — До того, как Влад успел проверить его на прочность, Аскел изо всех сил ударил себя по груди. По поверхности Дефенсора, по изысканным узорам, и между глухих сочленений, прокатилась световая волна. Она появилась на месте удара, а затем мимолетной вспышкой скрылась за спиной. Там, где крюки впивались под лопатки и соединялись с реакторами ядерного синтеза. — Работает!

Радостное восклицание искажалось забралом шлема и замкнутой системой дыхания Дефенсора. Клеон, развоплотивший броню от греха подальше, стоял с кислой физиономией. Кажется, сегодня только ему достанется…

— Действительно работает. — Влад улыбался, не скрывая довольства. От этих экспериментов зависело, сколько боевой мощи смогут сохранить Вормонд. И последняя демонстрация показала, что они не только не станут слабее, но приобретут множество преимуществ.

Осталось только внедрить аниму в обиход и позволить армадам Вормонд отсканировать с помощью кровавого глаза все, что только можно: Оружие, броню, средства передвижения, механоидов, города, крейсеры, но главное — самих себя.

Глава 514: Прощальный праздник

Шесть недель воины Вормонд только и делали, что гоняли воплощенных анимой дронов по улью, превратившемуся в светодискотеку из-за алых лазерных лучей. Простые черви не обладали информацией о грядущем апокалипсисе, так как все тщательно скрывалось высшими эшелонами во избежание паники. Но они знали, что грядет война, и на этой войне, чем лучше подготовка, тем будет проще.

Помимо сбора конструкционной информации о высокотехнологичной периферии улья, воины проходили через капсулы генной модификации. Они приобретали нуклеотические цепочки, которые бы увеличили боевую мощь, заменяя те, что предназначались для выживания. Зачем Вормонд регенерация, если можно воплощать части тел из анимы, зачем броня орб-хитина, если триплексная энергия позволяет создавать дефенсоры, амплификаторы, и даже умбренаторы вместе с органами и железами?

Хоруанцы сосредоточились на увеличении физических характеристик. Малькатти, прибывшие совсем недавно на улей и превратившиеся из-за давления протовселенной в крошечных феечек, всячески повышали мощь омонигмуса, приобретая мутации сосудов духа. А вот изначальные потомки улья: стражи, охотники, и трутни, занимались скрещиванием крови происхождения сильнейших космических зверей родной вселенной. Их собственные духи под воздействием генов монстров мутировали, превращаясь в ужасных по своей внешности и силе чудовищ.

Необходимость в духах войны отпала, Вормонд сами могли превращаться в гигантских чудовищ благодаря триплексной энергии. Это была вторая ипостась, форма, чем-то напоминающая обращение оборотней.

Торговля с твердынями шла полным ходом, все девять из них посылали Вормонд ресурсы, в обмен на оружие и механоидов. Черви в свою очередь использовали ресурсы для строительства втрое большего количества военной техники. Мощь Вормонд росла, а вместе с тем росло желание применить эту силу.

Последние доклады легиона Рыщущего зверя, следившего за измерением Кал’дур, обещали воплотить намерения червей. Пульс, что некогда пронизывал измерение кровавого космоса, не повторялся вот уже два десятилетия. Влад, обладавший воспоминаниями существа и сопоставивший их с течением внутренних процессов протовселенной, подсчитал, что в реальном времени пульса нет уже около четырех минут. Это конец, окончательная биологическая смерть.

Ищейки Рыщущего зверя, углубившиеся в другие измерения, передавали. Что уже обнаружили массовые скопления безжизненных областей. Клетки внутренних органов умирали.

Завершив все приготовления к войне, Влад с неохотой последовал совету Эйдона и устроил последний праздник для Вормонд. В этот день они могли делать что хотят и с кем хотят, разумеется, если не боятся последствий. Один идиот в этот пьяный вечер даже пытался подбить клинья к Карвине. Бедолагу хоруанца, отказавшегося отрекаться от своих рогов, Вася завернул в обратную сторону и нанизал ими красные ляжки. Затем недоумка, вместе с ксеносами, схваченными легионами Арканум на рубежах боевых действий твердыни, использовали в качестве мишени. Жертв выстроили на расстоянии нескольких километров напротив высокой белой стены со стропилами. Каждый уровень которых содержал по двадцать — тридцать мишеней. Вормонд с радостью соревновались в метании копий, воплощенных из анимы.

Вася, сколько бы не целился в наглеца, никак не мог попасть. С десяти попыток он пришпилил двух ксеносов с вытянутыми черепами к стене, окрасив ее фиалковой кровью. Но так и не настиг юркого хоруанца. Расстроенный, он попросил Салавата помочь, и тот не мудрствуя, отправил в стену дождь кровавых стрел. Хоруанца нашпиговало по самое не могу вместе с десятком других ксеносов. По всем признакам, Мастифф нарушил правила. Однако даже показывавшие себя лучше всех в состязании, воины династии Саран, ничего не сказали.

— Что ж, ты был прав. — Влад, свесив ноги с летающей платформы, повернулся к устроившемуся рядом Эйдону. Они вдвоем наблюдали за дребезжащим от звуковых волн громкой музыки городом. Точнее городами улья, праздновавшими сегодня. — Последний праздник — хорошая идея.

В этот вечер, когда звезды намерено отдалены от гигантского планетоида, все отпустили свои переживания. Хоруанцы плясали ритуальные танцы в клубах сладкого цветного дыма, напущенного легионом скверны. Малолетние идиоты из солнечной системы раскручивались на веревках, свисающих с кораблей, устраивая мельницы, на которых невозможно было удержаться. Детишки разлетались во все стороны, ломая кости и ребра, но быстро становясь на ноги и спеша хвастаться перед менее смелыми сверстниками.

Даже малькатти присоединились к празднеству, плескаясь в парящих над землей алкогольных озерах, пропитанных чарующими зарядами омни. Разумеется, они не предавались разврату, просто получали удовольствие от особого состава духовной энергии, расслабляющего разум.

То тут, то там образовывались парочки. Расходились по укромным уголкам, или даже, не стесняясь никого, приступали к общественной демонстрации.

Если кто и был недоволен праздником, так это Эдик Лис, вернувшийся из твердыни вместе с делегацией мифических духов. Он за шкирку отлавливал дочерей и внучек, пытавшихся пуститься во все тяжкие. Чем он больше всего возмущался, так это веселым настроением Гон Ши, не собиравшейся следить за нравственностью отпрысков. Лис даже подрался с Дохаром Мол’акай, когда архонт молота войны пытался уединиться рыжими близняшками из его выводка. Грандиозное зрелище, которое привлекло всех без исключения, закончилось, не успев начаться. Гон Ши иллюзиями усыпила обоих и отправила спать.

Под утро, наступившее спустя семьдесят два часа после начала праздника, в небо поднялись шары омни, сформировавшие гигантский пиксельный экран над ульем. На различных его частях каждый мог найти картины собственной жизни. Это воспоминания из коллективного бессознательного, объединяющие Вормонд. Кто-то обнимал близких, кто-то свирепствовал в лучах славы на поле боя. Никто и не заметил, что в правом углу колоссального экрана появилось изображение, где Вася, Влад, и Салават, в детстве уснули на игровой площадке, прикрываясь пакетами. Родители Косого в тот вечер были на деловом ужине, да и не сильно обращали на сына внимания. Дядя Салавата попал в больницу с инфарктом, а отец Влада остался в ночную смену на заводе. Трое детей, что когда-то остались без присмотра на крошечной планетке, снова вместе смотрели на ночное небо. Тогда, давно, это было началом их жизни, а теперь, совсем скоро, наступит конец.

Глава 515: Вторжение в Омонис

— Воины. — Спокойный голос Влада штормовыми ветрами разнесся по улью, дублируясь в коллективном бессознательном. — Нас ждет опасная битва. Слушайте командиров. Прикрывайте товарищей. Следуйте плану, и победа не заставит себя ждать.

Армада из двухсот миллиардов червей взревела, высвобождая могучую аниму всевозможных цветов и консистенций. Исследования Мариэль в триплексной энергии позволили создавать различные ее типы. Легионы, в зависимости от специализации, делали выбор в пользу тех, или иных форм анимы, но даже внутри подразделений, обладатели особых способностей подгоняли аниму под себя. Мифические духи предпочитали энергию, соответствующую природе их духов, хоруанцы усиливали династические характеристики, все искали собственный путь, что и привело к огромному энергетическому разнообразию.

— Начинаем. — С приказом Влада на улье вспыхнули ритуальные образования, истончившие ткань реальности и открывшие порталы в Омонис.

Не требовалось больше слов. Знания о грядущем сражении вместе со всеми стратегическими решениями плотно отпечатались в разумах червей. Коллективное бессознательное — пусть и не самое величественное творение Вормонд, но наиболее ценное для всех разумных существ, особенно в составе таких огромных цивилизаций. Что знает один, могут знать все. Трудно представить, насколько велик предел вида, обладающего этим оружием и огромной психической предрасположенностью.

До того, как демоны хлынули в мир, флотилия из десяти миллионов кораблей, во главе с шестнадцатью крейсерами, дали залп. Лучи испепеляющей плазмы, пульсирующие в кинетическом неистовстве волны, ракеты, несущие ядерные заряды, а также вирусные бомбы… В порталы ворвалась всесокрушающая сила.

Мундагар — первый из шести слоев Омониса, которым правил жестокий отец Дагор, сотрясся. Красная, растрескавшаяся от жара глина, вздыбилась от волн взрывов. Реки крови, испещряющие знойный слой реальности, расплескивались из берегов, с шипением обращаясь в пар перед оплавляющим неистовством термальных бомб Молота войны. Даже ржавая крепость Дагора, из прямоугольных башен которых текла свежая кровь растерзанных смертных, задрожала. Желто-оранжевая оксидная пыль осыпалась с километровых шипастых строений на головы свирепых демонов, обволакивая крепость плотным смогом.

Дагор Раздирающий вынырнул из бассейна крови, в котором плавали части тел, разорванных и изъеденных прекрасных смертных женин. Жестокий отец вскипал от ярости. И пусть это его обычное состояние, сейчас Дагор по-настоящему зол. Кто-то осмелился напасть на его владения… Невообразимая наглость!

Расчистив путь для высадки, Вормонд не стали вторгаться напрямую в Мундагар. Легион Бесконечных крыльев, во главе с Мареком Нэрудом, подчинил пространство, не заботясь о стабильности ткани реальности. Они итак собираются на войну с Омонисом.

Мастера подчинения, обладающие телосложением Презрения, использовали темно-синюю аниму с невероятной искусностью. Триплексная энергия, из-за фундаментальной стабильности, управлялась даже проще привычной омни и сутры, при этом обладая более чем десятикратно превосходящими характеристиками. В Мундагаре миллионы крошечных червоточин слились в гигантский портал. Мгновение, и на изъеденной взрывами красной глине стоят ничего непонимающие солдаты твердыни порядка. Целые армии с военной техникой, кораблями и механоидами, оказались перенесены в Мундагар. Подразделения погибали в лавовых озерах, растекшихся по кратерам ядерных бомб, кто-то попал под удар смертельных вирусов, но большая часть уцелела, ведь речь шла о твердыне Порядка. Сильнейшая из твердынь человечества снабжала своих воинов лучшими экзоскелетами, лучшим снаряжением, и лучшей техникой.

— Занять боевые позиции! — Юлий Агнус — верховный командер, тут же взял командование над почти миллиардной армией твердыни Порядка, непонятно как оказавшейся в Омонисе. Он и сам только что сидел в уютном кабинете, заполняя бумаги для военного администратума. Что произошло — неясно, но выяснять это нужно позже. Портал за спиной закрылся, а в кобуре лишь одно оружие — изысканный контракционный пистолет, подаренный ему делегацией Вормонд.

Юлий и не подозревал, что именно пистолет является причиной телепортации в Омонис. Точно также дела обстоят и с большей частью прибывших. Контракционное оружие Мойшы было усовершенствованно Эйдоном, создавшим в качестве магазинов подпространственные карманы. Они являлись якорями, помеченными Пуком для телепортации личного состава. Именно поэтому Влад настаивал на торговле с твердынями и скорейшем снабжении человечества оружием Вормонд. Не только из желания хорошенько снарядить невольных союзников, но и заставить их воевать за себя при всем нежелании.

Глава 516: Твердыня Покаяния

Взрывы бомб слились со скрежетом металла. Механоиды сталкивались с гигантскими краснокожими демонами, использовавшими шипастые хвосты для могучих ударов. Корабли твердыни Порядка бомбардировали бесконечные легионы Дагора, прибывающие тем больше, чем яростнее их убивают. Солдаты отстреливались за баррикадами, развернутыми благодаря высокотехнологичным переносным ящикам-трасформерам. Они не целились, ведь в не было нужды. Враги везде! Повсюду! На место павшего приходят десять его сородичей. Солдаты стреляли, кололи, убивали, но были бессильны перед кровавой лавиной.

Юлий Агнус, использовавший контракционный пистолет для взрыва краснокожих демонов, постоянно кричал радистам связаться с базой. Корабли не могли покинуть Мундагар самостоятельно. Какой смысл использовать зональные рывки, если они ограничены пространством измерения? Нужно создать червоточину для безопасного выхода, а на это способны только служители Элистократума из аспекта Омонис. Собственные же адепты и Благочестивцы в армии были заняты сдерживанием разрушительных волн хаотической омни, накатывающих от заклинателей демонов. Пропустить одну такую значит потерять под миллион бойцов.

Ситуация становилась все хуже, но Юлий не собирался оставлять подчиненных и бежать вместе с парой тройкой высших офицеров. Как воин человечества, как командер, на пике своего могущества, он отстаивал честь твердыни до последнего. И не только Юлий, каждый солдат, несмотря на подкатывающий к горлу крик ужаса и отчаяния, стискивал зубы. Воины рождены чтобы сражаться, защищать, и умирать, такова истина, в уме каждого уроженца твердыни Порядка. Они страшились, но не отступали, утратили веру на спасение, но не бросали оружие.

Вдруг алые небеса разверзлись, и над обороняющейся в кольце армией загорелись синие порталы. Из миллионов многокилометровых воронок на демонов обрушились бомбы, лучи, и кинетические волны.

— Поддержка! — Юный солдат лет пятнадцати-шестнадцати, задрал голову к небу, отчего большая по размеру каска скатилась на затылок. Мальчишка был полон радости от вновь обретенной надежды, но в следующе секунду распался надвое. Шипастый клинок демона разрубил бедолагу по диагонали от груди до таза.

Слуги Дагора не обращали внимания на ужасные потери, они наслаждались резней и смертью. Не важно, погибали враги или сородичи.

К ужасу солдат твердыни, порталы закрылись после серии заплыв. Они уничтожили несколько сотен миллионов демонов за раз, но вновь исчезли.

— Что это было? — Юлий не мог понять, кто им помог. Это явно не силы твердынь человечества. На ум приходили только новообретенные союзники Вормонд, но почему они не оставили порталы открытыми и не дали им эвакуироваться? Неужели боятся вторжения демонов? Юлий стиснул зубы, и продолжил сражаться.

Никто не заметил, что в алых небесах появились скрытые сгустки тьмы. Воины легиона Мрака, использовав форму алчного тумана и скрывшись за завесой маскировки, отправились к пункту назначения. Они летели чрезвычайно быстро, и вскоре добрались до части гигантской головы, торчащей из-под земли. Размерами с целую галактику, голова принадлежала Форонду — мертвому жестокому отцу, тело которого собратья пускали на создание ресурсных вселенных. Большая часть плоти великого демона съедена. В относительно нетронутых участках, на щеках и висках виднелись кровавые траншеи, прогрызенные огромными личинками. Голову сторожили демоны, сила каждого из которых десятикратно превосходила цикл Вселенной.

Обменявшись мыслями, мрачный тени вытащили из подпространственных карманов крошечные белые коконы. Они предназначались для хранения омни.

Едва демоны заметил неладное и взглянули вверх, ритуальное образование уже было развернуто. На головы рогатых, с высоты пары-тройки метров, посыпались воины твердыни Покаяния. В черной экзоскелетной броне, мрачные и молчаливые палачи вступили рукопашную с могучими демонами. Без страха, без криков, без замешательства. Твердыня Покаяния отличалась от прочих обителей человечества, в первую очередь отношением к смерти. Они не стремились к славному и героическому подвигу как солдаты других твердынь. Своими костями, в тишине, палачи строили нерушимую стену перед человечествами.

Палачи использовали гранаты с антивеществом и подрывали демонов, намного превосходящих их по силам, вместе с собой. Они орудовали цепями, связывая противников по рукам и ногам. Тридцать палачей против одного демона, пусть сила и несопоставима. Безжалостные методы атаки и наплевательское отношение к выживанию за жалкие минуты вызвало огромное количество потерь среди стражи.

— Демоны! Вы посмели заманить нас в ловушку?! — В небе раздался громоподобный гортанный голос, рокочущий из гигантской синей воронки. Спустя несколько секунд на красную глину приземлился и сам источник: огромный воин в черных доспехах, ростом почти четыре метра, держал в руках молот. Оружие по размерам превосходило трех рослых солдат твердыни Покояния, а гнетущие волны, расходящиеся от него при малейшем движении, порождали гулкие вакуумные хлопки. Это был Арад Богн — архонт легиона железного духа. — Уничтожить их!

Глава 517: Погонщик

Два гигантских крейсера Бегемот, один — построенный технологиями Норботрона, другой воплощенный из анимы легионеров Железного духа, раскалывали кору Мундагара. Бомбардировка не прекращалась ни на минуту, уничтожая демонов, волнами накатывающих на гигантский череп Форонда. Легионеры Железного духа воздвигли вокруг нее километровые стены, с которых вели обстрел и скидывали озверевших демонов, сумевших подняться достаточно высоко. Молчаливые палачи твердыни Покаяния сражались вместе с воинами Вормонд, обороняя голову Форонда. Они посчитали, что рыцарей человечества так же случайно телепортировало в Омонис, и не подозревали, что бьются бок обок с виновниками собственной трагедии.

Тем временем, лазутчики легиона Мрака, проникшие в изъеденные траншеи головы Форонда, вновь активировали ритуальное образование. На этот роза внутри тоннелей из плоти появились относительно небольшие порталы, сквозь которые прошли высшие эшелоны Вормонд. После лидеров червей на сухую демоническую плоть ступили ноги легионеров Бесконечных крыльев, появляющихся целыми подразделениями.

— Давайте поторопимся. — Взяв инициативу в свои руки, Влад бросился вперед по гигантскому тоннелю, заставляя всех, кто позади, догонять его. Время не терпело. Если хотя бы один жестокий отец явится на битву, все конечно. Они должны успеть до того, как сюда прибудут действительно могущественные демоны. На огромной скорости Влад оставлял длинный шлейф багровой анимы, которую использовал для дополнительного ускорения. Он подобно резиновому попрыгунчику отталкивался на поворотах тоннеля, с каждым рывков набирая большую скорость. — Первый контакт.

На полной скорости Влад пронесся над головой трехсоткилометрового жука, стоявшего на передних лапках, а задними накатывающего гигантский ком из духовной плоти. Длинное и узкое багровое лезвие, воплотившееся на сгибе локтя, срезало тонкую, едва ли десятикилометровую шею жука, заставляя громадную голову с грохотом удариться о дно тоннеля.

Эти жуки назывались потусторонними прядильщиками, и они те, кто ответственен за появление семян вселенных. Своими тоненькими, но очень длинными лапками, прядильщики проникали сквозь ткани измерений, цепляя нити потусторонних реальностей и вытаскивая их к себе, чтобы сплести все в один питательный для потомства клубок. Жестокие отцы первыми обнаружили данный вид и начали разводить для себя, прямо в теле Форонда, чтобы получать все новые и новые семена вселенной.

Несмотря на удивительные способности, потусторонние прядильщики не обладали особой боевой силой, лишь пугающими размерами. В остальном это миролюбивые твари, живущие по заветам: не трогай других, не тронут тебя. Проблема в том, что они очень не хотели расставаться со своим клубком — семенем вселенной. Потому проще убить жука, чем отобрать у него клубок.

— Быстро же ты. — Паук, появившийся рядом с Владом, улыбнулся. Остальные архонты и генералы, вместе с подразделениями Бесконечных крыльев, разделились по другим тоннелям. Они должны собрать как можно больше семян вселенных. Эйдон умело сплел пространственную путину, охватившую почти тысячекилометровый клубок, а затем телепортировал семя на улей. Далось это довольно просто благодаря ретрансляторам и усилителям, построенным специально для этого процесса. — Так мы за пару часов соберем нужное количество.

Нужное количество по расчетам ученых Вормонд, да и самого Влада, имело критическую массу в восемьсот пятьдесят квадриллионов тонн. Каждое семя вселенной из-за разного количества составляющих материалов, имело отличную друг от друга массу. Но одно тысячекилометровое в диаметре, оценивалось примерно в квадриллион тонн. Другими словами, нужно найти минимум еще восемьсот пятьдесят таких же семян, разбросанных по всему телу Форонда. А ведь труп жестокого отца пронизывал все шесть слоев Омониса, на каждом из которых есть своим стражи. Впрочем. Именно для этого Вормонд и нужны твердыни. Пушечное мясо для отвлечения внимания.

Довольное лицо Эйдона сменилось яростью, когда из стены тоннеля выскочило копье, едва не пробившее его голову. Широкое клиноподобное лезвие оставило глубокий порез на скуле Паука.

— Погонщик… — Влад узнал десятиметрового демона, в одной руке держащего складное копье, а в другой хлыст. Знания Элистократума об Омонисе намного превосходят знания о других измерениях. Исключая разве что Шоа. Все из-за частого контакта с демоническими отродьями.

Погонщики являлись стражами и укротителями потусторонних прядильщиков. Это могущественные демоны, элита армий каждого из жестоких отцов.

В инвазивном спектре излучение омни погонщика, имевшего сеть из ветвистых рогов по всей голове и спине, оказалось нестерпимо ярким. По крайней мере, он превосходил цикл вселенной на три эволюционных уровня.

Что такое эволюционный уровень в рамках протовселенной Влад знал, как никто другой. Сложность достижения нового цикла сравнима с попыткой переплыть океан на игрушечном желтом утенке. И каждый новый эволюционный уровень разнится с предыдущим как небо и земля.

Переглянувшись, Влад и Эйдон бросились к могучему противнику вместе. Над головой Влада просвистел шипастый кончик длинного хлыста, разорвавшего ткань пространства, будто это пастила. Однако уклонение оказалось поспешным решением. Следом за основным телом хлыста появились десятки его проекций, обладающих не меньшей разрушительной силой. Влад превратился в юлу, бешено вращающуюся под хлесткими ударами теней, уклоняясь от каждой. Одна, несмотря на чудовищную реакцию, настигла его. Ударившийся в ребра фантом хлыста мгновенно раздробил грудную клетку. Даже когда Влад обратился багровым эфиром анимы, боль продолжала нарастать. Удар демона содержал хаотическую омни, которая разрушала триплексную энергию так же эффективно, как и обычную плоть. Эйдону повезло не больше. Он столкнулся с тысячами иллюзорных копий, пытающихся нанизать его плоть.

Рывок назад, и Влад со разорванной грудной клеткой, в которой отсутствовало легкое и сердце, вытянул левую руку.

Реакторы органической крепости начали поглощать энергию, но они смогли остановить лишь четыре фантома из нескольких сотен. Тело Влада превратилось в сеть огненных трещин от переизбытка сил. Он яростно сжал правый кулак, скапливая в нем громадное количество кинетической энергии и анимы.

«Опустошение миров!»

Клеймение, подпитанное анимой, не нуждалось в отпечатывании точек сутры. И вместо незримой всеуничтожающей волны, из кулака вырвалась ужасающая хаотическая тварь. С тысячами когтистых лап, разрывающих материю, пространство, и энергию на пути. Анимализация — основная характеристика анимы. Даже простая атака, не говоря уже сложном плетении, будет приобретать характеристики жизненных форм.

Глава 518: Война с демонами

Багровое чудовище с тысячами когтистых лап рвало фантомы хлыста, извергая из уродливой пасти ослепительное огненное дыхание, рожденное кинетической энергией. Однако огромная сила анимализированного клеймения уступила демону. Влад снова был вынужден уклоняться. Он скакал из стороны в сторону, так же как Эйдон, телепортирующийся с невероятной скоростью. Если бы не это, паука давно бы нанизали фантомы копий.

Не зная, как подобраться к противнику, Влад прищурился при виде эфирных скоплений ярко алых и черных частиц анимы, появившихся позади погонщика.

«Вася? Салават?»

Он мгновенно узнал энергию друзей, которые воспользовавшись моментом, подкрались могучему демону. Эфир стремительнымм потоком ворвался в широкие ноздри погонщика, взревевшего от боли и попытавшегося ухватить черные и алые частицы. Не получилось. В следующее мгновение из груди десятиметрового демона вырвись шипы, превратившие мускулистую фигуру рогатого в кактус.

Демон, когтями рвущий собственную грудь, начал слабеть: красная кожа бледнела, мышцы иссыхали, а глаза погружались все дальше в глазницы. Салават поглощал жизненную энергию погонщика, перенаправляя избыток в кровавые сферы за пределами тела.

Воспользовавшись моментом Влад бросился вперед, и вырастив из колена багровое лезвие, всадил его прямо в лоб демона. Рогатая голова оказалась пробита насквозь и насажена на стену тоннеля. Огромная сила удара породила штормовые ветра, а на лбу, вокруг раны, красный лоб вмялся, принимая форму колена.

— Понимаю паразитов, селящихся в телах. Тепло, влажно, и мягко, лучше любой девушки. — Вася, вылетевший изо рта мертвеца льющимся облаком черного эфира, принял гуманоидный облик. — Не стоит благодарностей, хотя казалось бы, да?… Мьи мы жопки спасли? Правиль….ммм!!!

Зажав рот Косого ладонью, Влад связался через коллективное бессознательное с другими архонтами и приказал объединиться четыре большие группы. Он слишком недооценил погонщиков, с разделенными силами против них идти не стоит. Пусть скорость сбора семян и уменьшится, безопасность важнее.

* * *

Шесть слоев Омониса — безумное и хаотичное место, в котором кровь льется реками, а смерти пропитывают воздух непроглядным смогом. Однако сегодня владения жестоких отцов превратились в настоящую мясорубку. Бесчисленные орды демонов сталкивались с твердынями человечества, плоть и сталь смешались в жестоком танце.

Мундагар — иссохший слой огня и крови, железа и ярости, обрушивал неистовство своих легионов на твердыни Порядка и Покаяния. Слой, которым правил жестокий отец Дагор, воплощал в себе боевое безумие Омониса, а потому вторжение жалких человечков приводило демонов в восторг.

Искненагуалис — второй слой Омониса, представляющий собой мерцающие пурпуром лабиринты Квадука Неисчислимого, пытался запутать и поглотить людей. Бесконечно длинный, но в то же время проглядываемый насквозь город, улицы которого менялись местами, а разные уровни сливались друг с другом, являлся столицей переговоров. Когда демоны не могли кого-то победить, они приводили делегатов в Искненагуалис, где заключались сделки о ненападении, торговле душами, и прочими взаимовыгодными соглашениями. Однако для воинов твердыни Надежды и Веры никто не подготовил пакет переговоров. Ткачи интриг с перистыми головами, лысыми телами, птичьими клювами и острыми когтями охотились на людей изощренным способом, предпочитая не вступать в лобовое столкновение. Хотя превосходство было очевидным, демоны играли, наслаждались охотой.

Траугхуд — третий слой Омониса, обиталище мух и мора, трупных червей, и разложения, владения Моаха Неотвратимого. Свалка всего духовного измерения встречала гостей из твердыни Мужества жужжанием египетских казней.

Йермадир, Гунамеш, Монумис, все слои Омониса сражались с людьми, по воле Вормонд оказавшимися вовлеченными в чужую битву.

Твердыни — космические станции, построенные для защиты последних остатков человечества. Они — последние бастионы надежды в родной галактике, разорванной на части воинами и катаклизмами. Люди, жившие в них, цеплялись за свое существование с отчаянным упорством. Они не сдавались несмотря ни на что. Демоны безжалостны в своих атаках, и укрепления твердынь постоянно находились в осаде. Но люди внутри них не были лишены собственного оружия. Они разработали высокотехнологичные средства, которые способны сдерживать орду демонов на расстоянии. Первой линией обороны стали стены, воздвигаемые с помощью ящиков-трансформеров. Изготовлены из специального сплава, стены выдерживали почти любой урон. Они были оснащены автоматизированными системами стрельбы, уничтожающими демонов еще до того, как те приближались.

Рогатые были неумолимы, они в огромном количестве перелезали через стены, намереваясь полакомиться свежей плотью любой ценой. Люди отбивались всем, что у них было, выпускали град огня из оружия! И демонам не было конца… Волна за волной потусторонние твари разбивались о стены, поражая своей силой и свирепостью. Поскольку демоны продолжали атаковать, люди начали чувствовать, что их решимость колеблется. Они сражались так долго, и казалось, силы вот-вот иссякнут. Но в моменты отчаяния твердыням на всех шести слоях Омониса неизменно приходили на помощь легионы Вормонд. Величественные флотилии появлялись из синих порталов, обрушивая на рогатых всю мощь ксенооружия.

Воины человечества сражались с яростью, которая казалась почти сверхъестественной, прибытие Вормонд вдохнуло новую жизнь в защитников. Демоны были застигнуты врасплох внезапным появлением нового врага. Они отхлынули под совместным натиском людей и «рыцарей человечества». Ход битвы начал меняться, медленно, но верно.

Глава 519: Как можно больше урона

Битва тринадцати легионов Вормонд и девяти твердынь с демонами — самый крупный конфликт, когда-либо разгоревшийся между силами реальности и Омониса. Демонами руководили повелители войны — устрашающие существа, известные как советники жестоких отцов. Высокие фигуры, с кожей черной, как пустота, и глазами, которые горели хаотическим огнем. Повелители войны собрали армию демонов и других темных существ, они были полны решимости растерзать наглых вторженцев. Подкрепления демонов спускались с небес в огненном дожде, однако легионы и твердыни были готовы к ним и отбивались изо всех сил. Битва продолжалась несколько дней подряд. Земли Омониса сотрясались от ударов оружия и взрывов, а небеса полнились оглушительным ревом двигателей и треском энергетического оружия. Легионеры, под командованием почти всемогущих архонтов, рвущих демонов с невероятной свирепостью, яростно сражались.

Рогатых было слишком много, и они оказались до смешного сильны. Медленно, но верно ситуация начала поворачиваться против людей.

Воины Вормонд, несмотря на тяжесть ситуации, не щадили себя. Они бросались в скопления рогатых, сжимая сингулярности тьмы. Энергетические батареи с черными дырами внутри. Взрывы поглощали червей вместе с полчищами демонов. Героическая стойкость неожиданно обретенных союзников вдохновляла солдат твердынь, и те бились не менее свирепо, чем демоны. Люди, простые люди, ревели словно звери, бросаясь на рогатых с одними лишь ножами, когда боезапас подходил к концу. Пилоты направляли подбитые корабли в могучих лидеров демонов. Офицеры, командующие полками, бесстрашно сражались в авангарде. Их околобезумное мужество не позволяло заметить простой факт, что перед самопожертвованием каждого Вормонд, червь становится энергетическим сгустком, затягиваемым в крошечную воронку портала.

Человечество уже смирилось со своим концом, надеясь лишь на выживание остальных твердынь. Они не подозревали о том, что творится на других слоях Омониса.

«Мы закончили. Нанесите как можно больше урона демонам, и отступаем».

Когда легионеры Вормонд получили приказ Владыки в коллективном бессознательном, не переговариваясь, они начали группироваться. По сто, по двести воинов в одном скоплении, вместе черви, не стесняясь людей, начали использовать аниму. Чудовищная в своей разрушительности триплексная энергия обращалась в монструозные формы. Немыслимые твари начали рвать демонов, пожирая их и пополняя запасы омни самих Вормонд.

Солдаты твердынь ошеломленно взирали на союзников, вдруг отказавшихся от технологичного оружия в угоду потусторонних сил. Зрелище, когда подавляемые трехметровые рыцари вспыхивают ужасными флуктуациями и с ревом нетерпения бросаются на демонов, буквально прогрызая острыми зубами их глотки, оставляло неизгладимую тень ужаса в сердцах.

Вормонд свирепствовали, выпуская анализированных монстров на охоту. Не важно, кислотное море Гунамеша, грозовые скалы Йермадира, или огненные пустоши Мундагара, к каждой неприветливой среде черви находили свой подход. Все пять троп клеймений, обретя материальные воплощения, стали невероятно опасными:

Алчность черными щупальцами утаскивала демонов, поглощая их с немыслимой скоростью. Ненависть ордами безумных чудищ терзала плоть рогатых, снося их словно невесомых пушинок. Презрение сапфировым оком, парящим в воздухе, обращало землю, небо, моря, и океаны, в свое оружие. Похоть изящными суккубами развращало демонов, заставляя бросаться на собственных сородичей. Но самым разрушительным оказалась Обида, тощими, бледными табунами коней скачущая по слоям Омониса. Там, где развевалась бледно-зеленая грива, заражалось и умирало все живое. И чем больше становилось жертв, тем быстрее распространялись смертельные болезни.

— Кто?… Они такие?… — Юлий Агнус, весь покрытый зловонной кровью демонов, кипящей серой оставляющей на броне коррозийные ямы, потерял контроль над эмоциями. И это не его вина, никто из людей не ожидал, что произойдет нечто подобное.

Лишь Линда Акрис, сражавшаяся в ледяном океане Монумиса бок о бок с легионерами Молота войны, восприняла демонстрацию потусторонних сил червей как должное. Она прострелила голову очередному заключенному во льдах демону, которого владыки Омониса приговорили к бесконечности в ледяной тюрьме — владениями Гельяла Безмолвного. Девушка не испытывала тревог по поводу сверхъестественных сил, во многом из-за того, что твердыню Рассвета Вормонд не пускали в расход, а по-настоящему оберегали. Линда не видела, как большая часть ее товарищей погибала, жертвуя собой, подобно тому, что происходило на других слоях.

Глава 520: Совершенный геном

Когда черви высвободили всю свою силу и причинили максимальный вред Омонису, повсюду начали загораться порталы. Солдаты твердынь, увидев появление воронок, получили приказ от офицеров отступать. Но они оказались на шаг позади Вормонд, первыми проскочившими в ими же созданные червоточины. Людям пришлось прикрывать отступление «рыцарей человечества», в то время как последние, оказавшись в привычной реальности, немедленно погружались на корабли и телепортировались к улью.

Поспешность обуславливалась тем, что с такими огромными возмущениями в пространстве, демоны смогут вторгнуться в реальность. И они ни за что не оставят в покое тех, кто причинил Омонису столько вреда.

Вормонд должны были торопиться, чтобы успеть закончить все до того, как рогатые вмешаются в ход событий. К счастью, Влад, вместе с высшими эшелонами, уже запустил сложный механизм.

Восемьсот семьдесят девять семян вселенных вступили в резонанс с различными слоями реальности на поверхности улья. Совместные колебания оказались настолько сильны, что затронули даже самые отдаленные уголки потусторонних измерений, заставляя существ, спокойно готовившихся к концу времен, всполошиться.

Вся вселенная оказалась окутана энергетическим полем, сходящимся к одной единственной точке — крошечной черной дыре, зажатой в гигантской арке устройства Эйдона.

Воины Вормонд, приближающиеся к орбите на космических кораблях, почувствовали тяжелое притяжение. Тела перестали подчиняться собственной воле, Архичервь подавлял их разум, а Влад родословную. В ужасе черви, вместе с оружием, броней, и самим флотом, воплощенным из анимы, начали переходить в энергетическую форму. Будто порошковый краситель, брошенный в воду, они растворялись эфирными частицами, величественном океаном энергии сходящимися на поверхности улья.

Города, дублированные с помощью анимы, осыпались. Частицы поднимались вверх, сливаясь с эфиром из раз воплощённых Вормонд. Разноцветный танец энергии сплетался в упорядоченную структуру, ставшую напоминать триплексный геном. Цветастая энергия покрывалась черной мембраной дизокулуса под удовлетворенным взглядом Влада. Это именно то, к чему он стремился — совершенный геном, воплощающий все усилия, приложенные на протяжении долгого пути. Он разработал множество методик спасения, но только эта позволяла сохранить силу, накопленную за годы.

— Так надо. — Взглянув на напуганную Мариэль, чьи пальцы превратились светло-голубую дымку анимы, Влад тяжело вздохнул.

— Я верю тебе. — Девушка улыбнулась с крошечными бусинками слез на глаза. И подавшись вперед, попыталась поцеловать склонившегося Влада.

До того, как губы соприкоснулись, Мариэль полностью стала энергией и полетела к триплексному геному.

— Малой, ты ведь не подведешь? — Вася положил руку на напряженное плечо друга детства. Он тоже становился энергией, но все еще мог контролировать свою структуру из-за того, что Влад не подавлял родословную, а Архичервь не брал контроль над разумом.

— Не сомневайся. — Получив удовлетворительный ответ, Вася беззаботно шагнул к гигантскому геному и распался черным туманом анимы.

Салават молча посмотрел в глаза Влада, и в этот миг, даже без чтения мыслей, они могли понять друг друга.

— Да, живем вместе, и умираем вместе. — Влад кивнул, отпуская лучшего друга в объятия совершенного генома.

Когда он сам начал обращаться в тягучий багровый эфир, топовернулся к Эйдону.

— Снова все остается на тебя. — Влад, казалось, извинялся в своем тоне.

— Я буду ждать. — Паук, казалось, не печалился своей судьбой. Он единственный из всех Вормонд не обращался в аниму. — Надеюсь, когда вернешься, все станет куда интереснее.

Слова Эйдона были последними, что Влад услышал, а затем звуки исчезли, так же как картина реальности, и запахи, вместо них появились другие ощущения. Он стал частью огромного, разумного энергетического существа, гигантского генома, который сформировался в результате слияния бесчисленных Вормонд и их технологий.

Как часть новой сущности, Влад мог чувствовать мысли и воспоминания всех тех, кто слился с ним. Он ощущал, как их сила и мощь текут через тройную цепочку. Он больше не был просто Владиславом, но стал частью великой силы, которая могла изменить ход самой вселенной.

Разум Влада интегрировался в клеймо Вормонд, что составляло сущность Архичервя. Сам по себе он не мог управлять более чем двумя сотнями миллиардов существ. Требовалась гигантская психическая сила, и Влад обрел ее, став Архичервем. Разум, что полностью охватил геном, стабилизировал его, взяв под полный контроль. В следующее мгновение, Паук, оставшийся на поверхности улья в одиночестве, активировал гигантскую установку, терновым кольцом окружающую планетоид.

Усовершенствованное устройства сжатия гооранцев незримым полем захватило многокилометровый триплексный геном. В мгновение ока он стал крошечным, размером не больше вирусной клетки. В таком виде геном был готов отправиться в другую вселенную, через червоточину черной дыры. Туда, где в прошлом, Краус Майнорд еще совсем юн и не знает, что станет вместилищем для совершенного генома. Для Архичервя, алчущего поработить все измерения и саму протовселенную.

Николай Якубенко Прогрессоры нового мира

Автор благодарит Алексея Черепанова за помощь в вычитке книги

Пролог

Хорошо на юге летом! Особенно в августе. Арбузы, абрикосы, персики, виноград, а еще дыни, ежевика – сплошная радость для зрения и наслаждение для вкуса. Виталик, подтянутый молодой человек лет двадцати пяти – тридцати, удобно устроился под тенью здоровенной липы и с огромным удовольствием уплетал виноград. Виноград был сорта «Изабелла», еще толком не созрел и вообще-то больше предназначался для приготовления вина, чем для еды. Но Виталика это обстоятельство волновало мало.

Еще на берегу росли деревья шелковицы, но их вкусные черные ягоды, похожие на ежевику, созревают в начале лета и теперь уже отошли. Абрикосовые деревья тут тоже присутствовали в количестве двух штук, но более шустрые коллеги Виталика все спелые абрикосы с нижних веток уже собрали, а лезть вверх по дереву в костюме и лакированных туфлях – весьма сомнительное удовольствие…

Завод, где работал Виталик, располагался на живописном берегу реки Кубани почти в самом центре славного города Краснодара. Больше тридцати гектаров занимаемой им площади давно превратились в пустырь, и все вокруг мало напоминало современное машиностроительное предприятие. Противоатомные убежища, разваливающиеся здания еще сталинской постройки и заросли алычи изредка перемежались тем, что можно назвать современными цехами, складами и прочими производственными помещениями. Еще имелась набережная, местами переходящая в самый настоящий пляж с беседками для отдыха. Завод назывался «Седин» и производил большие, иногда даже огромные токарно-карусельные станки и другое металлообрабатывающее оборудование.

В этот обеденный перерыв Виталику было скучно. Очаровательной, но очень уж легкомысленной Оксаны из соседнего отдела стандартизации и сертификации не было. Как не было и многих других коллег Виталика. Они вообще на работу не вышли, потому что делать им здесь было совершенно нечего – уже третий день на заводе творилось черт знает что!

Электричество то включалось, то выключалось, то вдруг шарахало! Любимый ноутбук Виталика одним только чудом избежал гибели от неведомой напасти, охватившей завод, когда разряд из обычной мирной розетки чуть не превратил его в расплавленную лужицу из пластика и металла. Спас предохранитель. Повезло! Дыма было очень много! С этого момента электрическими приборами Виталик старался не пользоваться вообще. А как без них работать? Что вообще делать? Поэтому вместо полезной деятельности Виталик в самый разгар рабочего дня занимался фигней.

Телефоны тоже работали очень странно. После того как его голос в разговоре с представителем профильного журнала «ИТО» (инструменты, технологии, оборудование) заменил искренний и чистый, как капля спирта, мат главного электрика – сам Виталик и его коллеги с важными звонками решили не торопиться… По сути, его нынешнее занятие свелось к выписыванию на бумаге карандашом планов будущих достижений и корректировке текущей деятельности. Взято это было с потолка, и все это прекрасно понимали. Но ничего другого ему просто не оставалось.

Минуты обеденного перерыва подошли к концу, и, как дисциплинированный и обязательный сотрудник, Виталик поплелся в корпус заводоуправления на свое обесточенное и порядком уже опостылевшее рабочее место.

– Ветал, ты план работ на сентябрь исправил? – вяло поинтересовался у него непосредственный начальник Александр Александрович. Он был заводчанином старой закалки, из своих пятидесяти лет на заводе «Седин» работал уже лет тридцать. Должность начальника отдела сбыта добавила ему объемистый пивной животик, размеренность в делах и привычку ругаться матом на все живое вокруг. А вообще-то работалось с ним хорошо.

– Сань, как я его буду править? И что я там буду писать? Дима сказал: «Ждите, что-нибудь придумаем».

– Не Дима, а Дмитрий Константинович (как-никак главный инженер завода). Но ты его больше слушай! Он то божится все исправить за час, то посылает всех на фиг и убегает непонятно куда.

– А я что могу сделать? – Виталик выразил удивление, вполне обоснованное.

– Сидеть без дела в рабочее время – непорядок. У тебя коммерческое предложение «Тяжмашу» не готово, а отослать его должны были еще вчера! Вот звони и объясняйся.

– Саш, все материалы на компе, включать я его не буду! И вообще, конструкторы до сих пор не дали свою часть технико-коммерческого предложения. И еще в «Тяжмаш» вчера генеральный звонил с объяснениями, так что сам понимаешь…

– Ты что, решил взаправду целый день сидеть и ни хрена не делать?! – Шеф начинал потихоньку сатанеть от подобной наглости и вообще от происходящего вокруг бардака.

– Давай на рынок за пирожками смотаюсь?

– Отличная идея! Заодно сигарет мне возьми. Только через главную проходную не ходи – там машина генерального стоит. Он сейчас сам не свой – весь производственный график из-за этой хрени с электричеством летит коту под хвост! В обход иди, через автомобильную проходную.

– Так это же раза в три дольше!

– А тебе не пофиг? – Александр Александрович, когда нужно, высказывался совершенно точно и четко. Кто не понимал – долго в отделе не задерживался.

Виталик улыбнулся своей загадочной улыбкой, взял наплечную сумку-планшет и вышел из кабинета. Можно было пошляться по набережной – благо погода позволяет, зайти попить кофе в забегаловке на рынке. Пару часов на рабочем месте он будет отсутствовать точно.

Рабочий день прошел спокойно и расслабленно. Почти незаметно. Без пяти минут пять Виталик уже закрыл кабинет своим ключом и шагал по тротуарам навстречу своему приятелю Лехе. Наступал вечер пятницы. Героический вечер для тех, кто вкладывает в это слово правильный смысл. Гонять до упора в пошаговую стратегию всех времен и народов – «Героев меча и магии», вот что следует делать в такой вечер! С нормальным запасом пива, рыбы и чипсов.

Десятиминутная прогулка по территории завода до стоянки, с которой друган Леха заберет его на своей машине, тоже подняло настроение. Людей вокруг было на удивление мало. Хотя чему удивляться? Цеха обесточены, работяги дома смотрят футбол или разливают в цехе жидкий антидепрессант по стаканам. Остальные ходят, как перегретые лунатики (кондиционеры на заводе отключили, и это в разгар лета!). Дружный коллектив электриков и энергетиков с главным инженером во главе прячется где-то – боятся, что к ответу их призовут за происходящее безобразие. С кого еще может быть спрос? С них, конечно. Поэтому те старались не попадаться никому на глаза.

По пути Виталик проходил мимо одного из противоатомных бункеров. Всего на территории завода их было два. Один большой – недалеко от автомобильной проходной завода, другой маленький – у здания администрации. Виталик проходил мимо большого. Плоский холм размером с футбольное поле и тяжеленные створки ворот перед ним. Створки уже давно не закрываются – сломан механизм. Проход вниз предусмотрительно закрыт сваренной железной сеткой, и, кроме поворота лестницы вниз, ничего не было видно.

Но смотреть там уже давно не на что. Рядом река Кубань, грунтовые воды… Оба бункера на «Седине» уже давно превратились в аквариумы. По идее, вода должна откачиваться мощными насосами, но кому это сейчас нужно? Все стратегические запасы сгущенки и тушенки ушли в лихие девяностые. Механизмы агрегатов тоже ушли на металлолом в то же время. Что осталось – можно затапливать. Не жалко.

Виталик прошел по тропинке над заросшим травой и кустарником убежищем – это был самый короткий путь к автомобильной стоянке и вожделенному пятничному пиву в компании хороших друзей. Когда тропинка уперлась в бетонный забор, он спрыгнул с парапета прямо у поста охраны и пошел дальше. Никто из охранников этим фокусам не удивился – добрая половина «пешеходных» заводчан пользовалась этим маршрутом.

– Привет, Леха, – Виталик подошел наконец к стоянке, где его встретил приятель. Это был солидный мужчина лет тридцати, под два метра ростом, с весьма внушительной внешностью. Одет он был в строгий деловой костюм, но уже без галстука – время рабочее закончилось, можно начинать расслабляться.

– И тебя по тому же месту. Где ты ходишь? Я тебя уже десять минут жду! – Леха изобразил негодование на лице, но слишком уж театрально.

– Такова селяви… Трогаемся?

– Поехали!

С Лехой Виталик дружил еще со школы. Институт, потом работа. С кем-то пути разошлись, но с Лехой отношения остались на удивление доверительными. Работал Алексей в краевой администрации самым настоящим чиновником. Человеком он был серьезным и основательным.

– Как там у вас дела на производстве, все еще в каменном веке живете?

Виталику уже начали надоедать непрекращающиеся расспросы друзей, знакомых и родственников о «чудесах», происходящих на его работе. Но что делать? Не играть же в молчанку.

– Есть подвижки. Бухгалтерам отчет в налоговую сдавать, а 1С и база данных – на стационарнике. Вчера хотели хоть данные на ноут перекачать, чтобы в другом месте поработать, так главбуха сразу током шибануло, ноут – в ремонт. Но жесткие диски уцелели, слава богу; теперь бухгалтера сидят в офисе временном – квартиру в пригороде им сняли.

– Гы-гы-гы… сам-то как? Оклемался уже от чайка? – ухмыльнулся Леха.

Это произошло позавчера. Нагревать воду на заводе принято, как и во всех приличных организациях, в электрочайнике. Виталий в жестком приступе чаемании на свой страх и риск все-таки решился подогреть себе кипяточку… Закипание прошло штатно, но с процессом все равно было что-то не так. Совсем не так! С первым глотком чая Виталик, вопреки всем законам физики, получил удар тока прямо в язык и нёбо. Как такое вообще возможно? История эта быстро разлетелась по всем заводским любителям чая и кофе. Эксперименты с нагревательными приборами прекратились.

– Я теперь только минералку пью. С бутербродами, – пожаловался Виталик.

– Только бутерброды?

– Так столовая обесточена!

– Интересные вещи у вас творятся. Что вообще говорят? – очень уж заинтересованно, но тактично поинтересовался Леха.

Происходящая на заводе «аномалия» подняла просто невообразимую шумиху во всем городе и далеко за его пределами. Пока даже самые «просветленные» экстрасенсы и маги предпочитали помалкивать, чтобы хоть как-то переварить имеющуюся информацию и понять, что же происходит здесь на самом деле. Конечно, Лехе было очень любопытно узнать «всю правду о происходящем» от очевидца. Благо этот очевидец сидел рядом, и вообще был своим человеком.

– Говорят в основном матом, – честно ответил Виталик.

– Да я не про это. Спецы ваши электрические что говорят? Когда разберутся?

– Сие великая тайна! В смысле я электриков уже давно не видел. И вообще, мало кто их сейчас видит. Прячутся они.

Алексей резво увел свою «Ладу-Приору» от пробок и въехал в частный сектор района Дубинка. Краснодар вообще город контрастный: современные здания в нем соседствуют с халупами чуть ли не из самана (то есть из навоза и глины с редкой примесью соломы и каких-нибудь отрубей), здесь даже петушиное кукареканье по утрам кое-где можно услышать. Вот и сейчас, стоило им отъехать от центральной улицы с ее бутиками и офисами с зеркальными фасадами, как по сторонам раскинулось море малоэтажного частного сектора с виноградниками, плодовыми деревьями и хиленькими дорогами.

– Кстати, Игорь звонил, хочет за компанию срубиться, – сказал Алексей.

– Я двумя руками «за», втроем прикольно. Только играет Игорь, когда напьется, очень уж медленно… Задолбаешься ждать, пока он походит!

Игорь тоже был одноклассником Ветала и Лехи. И очень хорошим товарищем. Имел склонность к тяжелой музыке и золоту – в смысле делал из него цацки разные, этим и занимался профессионально. Еще Игорь с Виталиком любили ходить в горы. Не просто устраивать пикники на природе, а именно идти по маршруту с тяжеленными рюкзаками. За год до этого они пешком прошли через горы от станицы Убинской до Геленджика. Во время путешествия успели одичать, страдали от обезвоживания на высокогорье, имели неприятности с шакалами, а также видели полуглюки, основной темой которых были мороженое, шоколадки и пиво. Всего этого очень сильно хотелось измученным путешественникам.

Альпинизмом, скалолазанием и другими способами сломать себе шею Виталик с Игорем не увлекались. Снаряга дороговата… Да и когда этим заниматься? Получается раз в год выбраться в горы – и то хорошо.

В тот вечер Игорь играл за нежить, Алексей за эльфов, а Ветал за варваров. Карту начали самую большую, на самом сложном режиме. Никаких союзов. Из поблажек только приблизительное разделение территорий и нейтралитет до разгрома самого последнего противника – компьютера. После этого должна была наступить развязка – игроки-люди собирали всех своих существ, разгонялись, готовили артефакты, и герои-люди сходились на поле брани – так определялся истинный победитель партии. Самый умный, самый хитрый. И везучий тоже.

На самом деле до развязки игра доходила редко. Гораздо чаще силы игроков заканчивались раньше, пиво тоже давало о себе знать, и партию решали доиграть позже. Или один игрок признавался победителем за явным превосходством. Но это было не важно, главное – процесс.

– Эльфов восстанавливай, сейчас сбежит, гад! – увлеченно советовал Виталик.

На Леху наехал компьютер. Он имел численное превосходство над армией человека, но навыки героя Лехи были хороши, а тактическое мышление, отработанное годами игры в «Героев», не оставляло компьютеру никаких шансов. На герое компьютера были артефакты, которые Лехе очень хотелось забрать себе. Увы, еще несколько ходов, и компьютер, скорее всего, позорно сбежит с остатками своего войска, унося с собой ценные цацки.

– Я сейчас пегасами влечу на магов, после них единороги будут ходить. Тогда и восстановлю эльфов.

– Сейчас джинны компьютера будут ходить! Он по эльфам молнией ударит и убежит. Сволочь!

– Накаркал, блин! – Трусливый компьютер, вместо того чтобы честно погибнуть и оставить в наследство Лехе все свои артефакты, предпочел бежать с места сражения.

Игоря начало вырубать первым. Но он мужественно держался, из последних сил размышляя над перспективами убивания компов и достижения решающего преимущества над товарищами. Ветала накрыло ближе к часу ночи. Алексея если и накрыло, то этого уже никто не заметил. Поздно ночью, когда добропорядочные граждане спят глубоким сном, стало понятно – до развязки партии играть еще часа полтора, а то и дольше. Сделать этот решительный шаг уже ни у кого не было сил. Поэтому победила дружба.

Игорь и Алексей жили недалеко от Виталика, добраться до дома им было делом трех – пяти минут. Хоть на автопилоте, хоть на авторотации. Прощание вышло быстрым. Последней мыслью Виталика было: «А вот и подушка…».

3025 год с установления Порядка. Цитадель

Закатного ордена. Малая переговорная комната

– Здравствуй, Агрис. Как прошла твоя поездка?

– Все продвигается по плану, Великий. Мы нашли подходящее место в провинции Дерн. Больше ста двадцати лиг до ближайшего поселения. Предгорья Мглистых гор. Это бывшее капище друидов.

– Жертвоприношения?

– Да, Великий.

– Сколько капище стоит без крови?

– По моим данным – примерно семьсот лет. Последний официальный ритуал проводился в 2106 году, но выжившие после уничтожения их ордена друиды еще долго навещали свое святилище и окропляли его кровью людей.

– Случайные свидетели?

– Вероятность практически нулевая, Великий. У жителей Дерна это место пользуется дурной славой – для своих обрядов друиды забирали жителей окрестных деревень. Память об этом еще жива.

– Нежить?

– Она есть. Но времени прошло достаточно, чтобы нежить остыла или отступила обратно во мрак, редкие сохранившиеся твари могли уйти от остывшего капища в более пригодные для себя места. Местные об этом догадываются, но селиться рядом с капищем все равно не рискуют.

– И правильно делают. Ты бы на их месте вообще сбежал подальше. Да, Агрис?

Говоря это, Магистр позволил себе улыбнуться самыми кончиками рта, его глаза на какое-то мгновение стали глазами напроказившего ребенка.

Человек, которого назвали Агрисом, осклабился. Он, главный исследователь Закатного ордена, был рожден совсем не магом… Подмастерье сапожных дел мастера. Он был им, пока его случайно не заприметил будущий его наставник Снергон, в то время главный исследователь Закатного ордена. Как же давно это было! Предыдущего главного исследователя уже давно сожрали черви, а его ученик стал его последователем, успешным и талантливым продолжателем его дела, начинателем множества других дел.

Многие, очень многие адепты ордена завидовали ему и, помня о происхождении Агриса, не упускали случая напомнить ему об этом. Увы, Магистр был в их числе. Сам Агрис был небольшого роста, с выделяющимся животиком и гладко обритой головой. Он стоял в алой мантии прямо перед Великим Магистром Закатного ордена в тишине и уединении малой переговорной комнаты. Удовольствия это ему не доставляло. С большим удовольствием он оказался бы сейчас в своей лаборатории.

– Великий, я сделал все возможные приготовления. Обряд можно начинать уже на этой неделе, как только попадем на место ритуала и соберем достаточно адептов.

Агрис мечтал сделать Закатный орден, давно уже заменивший ему и семью, и дом, самым сильным, влиятельным и даже единственным во всем мире Иглы. И при этом жаждал стать в числе правящей верхушки – пусть не на самой вершине власти (даже в своих самых смелых фантазиях Агрис оставался реалистом), но близ нее. Оказаться в числе первых лиц могущественного ордена, чувствовать себя всегда незаменимым, всегда пользующимся заслуженным уважением – вот цель, достойная бессонных ночей и свежих отметин на коже от неудавшихся алхимических экспериментов. Тогда то, кем он был в своей прошлой жизни – вторым и не очень-то любимым сыном сапожных дел мастера, – не будет иметь никакого значения. Для этого он был готов пойти на все.

– Великий, есть все основания полагать, что все пройдет успешно. Не то что местные крестьяне – даже ищейки Совета не догадаются о происшедшем. А когда поймут, что случилось, будет слишком поздно.

– Хорошо бы так и произошло… Я изучил твои записи, Агрис. Больше всего вопросов у меня вызывают иномиряне – не смогут ли они оказать серьезного сопротивления? Ведь это существа из другого мира – никто не знает их настоящих возможностей. Может случиться, что не мы, а они покорят мир Иглы! На нас лежит огромная ответственность!

– Нам стоит положиться на судьбу, Великий. Неимоверно сложно провести через Грань миров столь много разумных существ, а заранее выбрать среди них подходящих и вовсе не осуществимо. Часть существ выдержит переход, часть погибнет. Это неизбежно. Оставшиеся после перемещения окажутся слабы, как дети. И больны, словно глубокие старики. Мы можем рассчитывать на двести живых иномирян, большая часть из них будет пригодна для наших целей. В любом случае, если обряд пойдет не так, как планируется, нам ничего не будет стоить просто убить их.

В комнате, больше похожей на простую монашескую келью, чем на официальную переговорную, повисла напряженная тишина. Небольшой сквозняк от узкого окна теребил огонек единственной свечи, от этого силуэты находящихся в комнате людей причудливо менялись в такт порывам ветра. Никто не обращал на это внимания. Два человека, ведущих неспешную беседу в почти темном помещении, понимали, что от решения, которое сейчас примет Магистр, зависят их жизни и жизни многих других людей. Даже больше – судьба всего мира Иглы.

Наконец это произошло.

– Я согласен, Агрис. Через десять дней мы проведем обряд так, как ты его рассчитал. И пусть дороги судьбы приведут нас к намеченной цели. Можешь идти.

– Да, Великий.

После ухода главного исследователя Магистр Закатного ордена еще долго стоял у окна малой переговорной комнаты. Сквозь узкое, без украшений окно, более похожее на бойницу, была видна лишь узкая полоска берега озера, рядом с которым располагалась цитадель ордена. На расстоянии в пару лиг от цитадели на холме мирно паслись гибцы – существа, похожие на овец, но чуть крупнее их и с более вытянутым черепом.

Но вид из окна совершенно не волновал Магистра в этот момент. Через два с половиной месяца начнется Совет магов, во время которого его обвинят в убийстве видного адепта Железного ордена. Нет никаких оснований полагать, что он, Великий Магистр, живым и здоровым вернется с этого Совета.

Предложение Агриса давало ему реальный шанс вернуться победителем и вернуть Закатному ордену подобающее положение. А может, даже замахнуться на большее – стать гегемоном, единственным управляющим орденом на континенте Варт! Прекрасная цель, достойная многих усилий и риска! Вот только… слишком уж предложение главного исследователя было неожиданным. И странным. И чертовски заманчивым в то же время! Виданное ли дело – вобрать в боевые накопители ордена часть силы самой Грани миров!

Наконец он решился. Спокойный и твердый взгляд Магистра был тому подтверждением. Лишь только человек безукоризненно проницательный мог разглядеть мертвенный страх в глазах верховного адепта Закатного ордена.

Глава 1

«Пить надо меньше. Или хотя бы не смешивать».

Эта была первая мысль, пришедшая на ум Виталику, когда он увидел самый дурацкий сон в своей жизни. Электричество, превратившее его работу на заводе в полный маразм, достало его и дома. Рядом с ним с почти неуловимой скоростью проносились электроны, нейтроны, протоны, фотоны и еще не пойми что. Они были везде: в лампочке уличного фонаря, в электропроводке проносящихся за окном машин, в выключенном компьютере и глубинах спящего телевизора в соседней комнате. И еще они устроили настоящий шабаш у него в голове.

«Надо, чтобы меня вырвало. А то сдохну», – оповестила вторая мысль.

Сказано – сделано.

«Ну не бывает так во сне!»

Это была уже третья мысль, сгенерированная сознанием Виталика. Наверное, очищение желудка все-таки дало положительный результат. За третьей мыслью сразу же возникла четвертая. Самая странная из всех предыдущих:

«Нужно срочно уходить отсюда».

Тут уж мысли, неуверенно покачиваясь и держась друг за друга, полезли как из рога изобилия:

«Что за бред. Куда уходить?»

«Желательно подальше».

«Наверное, в горы. Ты скоро туда едешь».

«Не сегодня!»

«Точно не сегодня?»

«Э-э-э-э-э-э…»

«Значит, сегодня. А ты напился и забыл про автобус. Дурак!»

«Нужно еще выпить чачи – там оставалось немного. А потом хоть на автобус, хоть на Байконур!»

Сказано – сделано.

«Стоп, какая чача? Ты вообще про что? Не-э-эт!!!»

Сознание Виталия отключилось от объективной реальности. Что происходило в течение следующих пятнадцати минут в его комнате, навсегда останется загадкой. Хаотичные поиски чего-то очень нужного и важного, чьи-то матерные выражения в адрес электричества, которое его достало, обещания выловить все электроны и истребить их ядерным взрывом.

Потом наступила тишина, прерываемая лишь озадаченным мяуканьем домашнего кота Степана. Потом стихло и это.

Понимание происходящего решительно ускользало от Виталика. Голову разрывало от дикого похмелья, еще она кружилась и распространяла болезненную слабость по всему организму. Ему оставалось лишь предаваться созерцанию происходящего и пытаться хоть как-то прийти в себя. Рядом валялся его рюкзак, собранный и упакованный. Сам он был в шортах, кроссовках и футболке. В другом месте и в другое время Виталик бы решил, что выехал с друзьями в поход в горы, благо вокруг действительно были горы. Или предгорья. Если бы не два «но». Две веские причины, из-за которых здравый смысл не решался приблизиться к нему на расстояние пушечного выстрела.

Во-первых, память. В поход он действительно собирался, но только через неделю, никак не раньше. Перед этим он играл с Лехой и Игорем в «Героев меча и магии». Можно ли целую неделю, забыв про окружающий мир, играть в «Героев»? Нереально. В стельку пьяным, в состоянии запоя? Только не Ветал. Что-то припоминается насчет автобуса, похода и экстренных сборов… Фиг с ним, согласимся – других объяснений происходящего безобразия все равно не было. Вообще. Напился до забытья? Допустим, что так оно и произошло на самом деле.

Оставалось «во-вторых». Виталик сидел на небольшой полянке, скорее даже в горном урочище, напоенном прекрасным чистым воздухом, поросшем деревьями с начинающей желтеть листвой (рановато что-то!). А по поляне ходили его взволнованные коллеги по работе. Как это понимать?

Вот пробежала Оксана из соседнего отдела стандартизации и сертификации. В одной ночной сорочке и босиком. Прелестно! Вон за каменной грядой спрятались электрики, энергетики и прочие электрические проказники – теперь от народного гнева им точно не уйти. Мимо Виталика со всем возможным достоинством продефилировала начальница всей бухгалтерии завода. Два ее самых главных достоинства были скромно прикрыты листьями лопуха. «Маловаты листики, чтобы прикрыть такое богатство», – мысленно отметил Виталик и с большим любопытством принялся разглядывать творящееся вокруг безобразие.

Наиболее одетыми оказались мужики. Опухшие физиономии и измученные «нарзаном» взгляды самых одетых из них говорили о многом… Самые пофигисты вообще устроились на травке и не подавали признаков жизни.

«Хорошо людям – пока тут суета и непонятки, они разлеглись, как на пляже! Когда проснутся – глядишь, все и прояснится», – лениво подумал Виталик.

К моменту его пробуждения уже успели образоваться кружки по интересам. У дерева, отдаленно напоминающего платан, собралась кучка слесарей. Кто в тапках, кто в ботинках. Один держал в руках тарелку с бутербродами, другой прижимал к себе, как самое дорогое в жизни, маленький плоский китайский телевизор.

Самые раздетые коллеги Виталика собрались обмениваться древними секретами изготовления одежды из лопухов, травы и листьев. Дебаты проходили в кустах, подальше от любопытных глаз.

«Может, меня из дома с вещами забрали? А я был настолько пьян, что ничего не помню? Тогда получается, что остальные добровольно уехали на природу в одних трусах? Бред. Полный бред».

Пока разум Виталика размышлял о связи наличия одежды и степени отмечания пятницы, его взгляд упал на человека мужского пола в домашних труселях ядовитой окраски, обтягивающих мужественное пузико.

«Ба, да это же Саня, шеф! Вот тот, кто знает все на свете. Он точно в курсе, что за непонятки здесь происходят», – подумал Ветал и поспешил к руководству.

Привычки оставлять личное имущество непонятно где у Виталика не было, поэтому рюкзак ему пришлось нести с собой, хорошо хоть недалеко. Для измученного «Героями» человека ноша была тяжеловата. Для более-менее подготовленного – привычная.

Для начала он попробовал пойти наименее болезненным путем:

– Александр Александрович, здрасте. Здорово в смысле.

Александр Александрович общению с коллегой предпочел крепкий сон. Это было вполне предсказуемо и ожидаемо.

– Саша, с «Хруничева» Михаил Сергеевич Ромашин звонит, тебя хочет. Ругается, что мы «вертимастеры» пятиметровые из дерьма сделали, и они из-за нас спутники неправильные выпускают. В смысле – тоже дерьмовые…

Молчание. Это уже было странно. Желание поругаться с разными важными «топами» у Александра Александровича со временем развилось в инстинкт. Оставалось самое близкое, самое родное для слуха и сердца любого заводчанина:

– Саня, зарплату дали!

Нулевая реакция.

Это было действительно странно! Любой работник завода, от уборщицы до генерального директора, при словах «дали зарплату» совершает инстинктивное хватательно-загребательное движение руками и двигательное ногами.

Тогда Виталик надавал своему директору хлестких, но не сильных пощечин. Безо всякого результата. Виталику приходилось оказываться в разных ситуациях. Всевозможные переломы, раны – свои и чужие, все это случалось в его жизни. Умение худо-бедно диагностировать травмы и оказывать первую медицинскую доврачебную помощь выработалось с годами.

Пострадавшего с самого начала лучше вообще не трогать. Не переворачивать, не щупать слишком сильно, не пичкать нашатырем и т. п. У человека, может, ребро сломано. Ты его перевернешь, а сломанное ребро в легкие войдет – совсем плохо будет. Вначале пострадавшего нужно просто осмотреть, определить, находится ли он в сознании, есть ли пульс, дыхание, все ли конечности целы. Потом искать кровотечения и другие повреждения.

Явных или просто видимых травм у Александра Александровича не нашлось. Хорошо. Дыхания внешне заметно не было. Бывает. Начальниково тело большое, толстое. На пузе столько жира, что можно и не разглядеть процесса дыхания. Как сердечко работает? Не работает! Санек, ты чего?

Бывает, перепил мужик. Отравился. У самого Виталика такое было в лихие девяностые, когда ему такое адское пойло подсунули, что сердце почти остановилось, как ему тогда показалось. Но сейчас в магазинах такого уже не встретишь, слава богу. Каков перегар? А нет перегара. Рот закрыт, в нос ничего не входит и не выходит. Хоть левым ухом слушай дыхание, хоть правым. Сонная артерия на шее как шланг обезвоженный. Шея и голова прохладней нормы – там кровь активно проходит и теплоотдача большая. Только нет ее сейчас – теплоотдачи. Вообще нет. Потому и охлаждается тело быстро. В зрачках «кошачий глаз», радужка высохла. Трупного окоченения пока нет, но это вопрос времени. Нет теперь Александра Александровича. Умер он.

Виталика словно окатило ледяной водой. Вокруг него лежали десятки людей, знакомых и не слишком знакомых. Совсем недавно он видел их спешащими куда-то по своим делам, разговаривал с ними. Теперь их обходят стороной, считая то ли спящими, то ли упавшими в обморок. Неужели никто не догадывается?

Совсем рядом незнакомый мужик в подштанниках скрутился в неестественной позе, обхватив колени. Кадровичка Ангелина Петровна распласталась по земле в нижнем белье, широко раскинув руки и открыв рот. Лицо ее смотрело в небо. Она не дышала. Метрах в пяти женщина уткнулась лицом в землю, дальше лежал незнакомый рабочий в спецовке, дальше еще рабочий. И еще и еще…

Живые люди ходили рядом с мертвыми, разглядывали их, обсуждали что-то очень важное и насущное. Кто-то примерял на себя подходящее растение, годное быть временной заменой привычной одежды – до тех пор, пока все не прояснится. Все вокруг начало казаться Виталику нереальным.

«Похмелиться, и все пройдет? Может, это всего лишь сон?» – дурная мысль пришла к Виталику и тут же ушла.

Кричать, поднимать панику? Нет. Голова Виталика раскалывалась от боли, сильно хотелось обычной чистой воды. Ему нужно было отдохнуть. В рюкзаке воды не было, можно даже не смотреть. Он никогда не брал с собой в поход из дома воду – зачем? Минералку на дорогу и на первое время можно купить на вокзале, а на маршруте или на стоянке всегда найдется чистый источник. С собой берутся пустые пластиковые бутылки или фляги, чтобы наполнять их водой уже в горах – на все время похода воду с собой брать нереально.

Вокруг тоже горы. Точнее, предгорья. Нужно просто идти вниз, рано или поздно выйдешь к какому-нибудь источнику. Конечно, если вода закончится на большой высоте – замучаешься ее искать, но вокруг были совсем не альпийские луга и не безводное каменистое плато. Травка сочная, кусты зеленые, деревья лиственные. Значит, вода рядом есть. Прорвемся!

В кроссовках никаких камней и прочих инородных предметов не было, а вот шнуровку лучше поправить, затянуть покрепче. Поправил. Рюкзак проверил – карманы закрыты, ремни подтянуты. Вроде все нормально.

Что конкретно находится в рюкзаке, Виталику было совершенно неизвестно. Рассматривать его содержимое у всех на виду он не хотел – не то настроение, чтобы общаться с любопытными коллегами.

Лямки подтянуты с виду равномерно – чуть-чуть можно еще поправить стоя, чувствуя груз за плечами. Надевать рюкзак тоже нужно правильно: правой рукой через себя поднимаем его за специальную лямку наверху рюкзака, втягиваем левую руку. Теперь груз на спину, правую руку выворачиваем вниз (а не вверх – это делают новички, которые потом долго прыгают, просят приподнять рюкзак) и спокойно просовываем правую руку. Попрыгаем. Это больше для душевного спокойствия. Если что-то внутри и звенит, никто из-за этого рюкзак наизнанку выворачивать не станет – все-таки не спецназовцы, а обычные туристы. Пусть себе звенит на здоровье.

Теперь Виталик окончательно собрался с мыслями и направился в понравившуюся рощицу.

– Привет, Ветал. Ты куда собрался, да еще с такой кислой физиономией?

Это был маркетолог Николай. Джинсы, сандалии, футболка и неизменная сумка через плечо. Лицо, настойчиво требующее похмелиться, доходчиво и сразу объясняло наличие всех этих предметов. В том, что в рюкзаке у Виталика есть спиртное, Николай нисколько не сомневался. Душа его требовала продолжения банкета.

– Колян, я не в настроении. Пойду прилягу на пару часиков в тишине.

– Ну смотри, как отдохнешь – заходи на огонек.

– Посмотрим. Может, нас к тому времени уже МЧС заберет!

– Хорошо бы… Ну давай.

Странно, но до этого момента никаких мыслей об МЧС, спасательных вертолетах и солдатах, прочесывающих лес в поисках заблудившихся заводчан, у Виталика не возникло. Как будто все это осталось где-то очень и очень далеко.

Через пять минут ходьбы он вышел к небольшому пересохшему ручейку.

«Нужно двигаться по руслу вниз – выйду на воду. А там посмотрим», – подумал Виталик и продолжил путь.

Еще пятнадцать минут неспешного хода, и он нашел то, что искал, – крошечное озерцо воды, не больше полуметра в диаметре. Утолив первую, самую острую жажду, Виталик стал искать подходящее место для отдыха. Заросли каких-то непонятных кустов метрах в пяти от источника вполне подходили для этого. Лежать на земле, пусть даже прикрытой опавшей листвой и ветками, – удовольствие сомнительное. Но доставать пенку из рюкзака сил совершенно не было. Едва коснувшись земли, Виталик уснул.

Раннее утро в лесу – не самое приятное время.

Вечер на юге дает отдых от дневного зноя, ночь романтична и волнительна, напоена драгоценной прохладой, благодать которой ощущается особенно остро в ожидании нового жаркого и утомительного дня.

Совсем другое дело пять-шесть часов утра, это время лучше всего проводить дома в кровати под одеялом. Становится очень сыро и промозгло. Холод проникает через отсыревшую одежду и норовит прогнать не только сон, но и остатки тепла в теле.

Обо всем этом Виталик прекрасно знал. Ранним утром нового дня он активно приседал, крутил руками, вращал корпус в стороны и вообще вел себя совершенно неадекватно для стороннего наблюдателя. Рядом потрескивал небольшой, еще толком не разгоревшийся костерок, к которому была приставлена железная кружка с водой. В недалеком будущем этой воде предстояло стать кипятком, а потом зеленым чаем со сгущенкой.

Возле костерка лежал выпотрошенный рюкзак. Именно из его чрева и появилась кружка, чай, сгущенка и скромный завтрак Виталика. Там же он нашел много других интересных вещей:

– пенка номер один – толстая и узкая. Для лежания;

– пенка номер два – уже износившаяся, но широкая, призванная поддерживать форму старенького, но проверенного рюкзака. Лежать на ней тоже можно;

– топорик туристический с ярко-оранжевой пластмассовой ручкой и старым носком на топорище – чтоб не порезать ничего внутри рюкзака. Производство китайское, хреновое. Рубить можно, но исключительно бережно и осторожно. Лезвие тупится уже через десять хороших ударов;

– алюминиевая кастрюлька типа котелок. В кульке, чтоб сажей от костра внутренности рюкзака не измазала;

– открывалка консервная;

– ножик перочинный с собственно ножом, вилкой и ложкой. Ножик тоже китайский и большого доверия не внушающий. С другой стороны, для чего реально нужен нож в походе? Порезать хлеб, колбаску, картошку почистить, еще что по мелочи… Ну не дерево же им строгать?!

– железная миска и кружка;

– запас теплых вещей в виде шерстяных носков, шерстяных же трико и свитера;

– покрывало непонятного происхождения;

– носки и трусы запасные;

– пачка газет – чтобы с растопкой не париться;

– туалетная бумага;

– фонарик налобный;

– две пустые полуторалитровые пластиковые бутылки;

– два килограммовых пакета с рисом;

– пять пачек вермишели;

– кулек с картофаном на пару килограмм;

– упаковка сосисок герметичная;

– тушенка – три банки;

– консервы рыбные – сайра. Три штуки;

– три банки со сгущенкой;

– соль, чай, сахар, пара одноразовых газовых зажигалок;

– скотч;

– довольно хилая аптечка, главное место в которой занимал активированный уголь и анальгин в таблетках;

– карты игральные;

– литровая бутылка спирта. Это просто праздник какой-то!

Сильнее всего огорчало отсутствие спальника и палатки. Почему не взял? Непонятно. Из непонятного присутствовала упаковка сухого кошачьего корма, пачка презервативов, обычная керамическая тарелка (уже успела разбиться), баллончик с краской и пульки от «воздушки» (ну действительно – зачем?). А также переносная газовая печка на баллонах. В черном пластиковом чемоданчике.

В свое время эту печку подарили Виталику добрые друзья на день рождения. Сразу встал вопрос: где ее использовать? На природу в рюкзаке не потащишь – тяжелая, зараза, и бессмысленная, как заточенные железки в руках швейцарских гвардейцев из охраны папы римского. В лесу своего горючего хватает, к тому же живой огонь костра всегда приятней искусственного газового. В места, где горючего нет – например, на вершину горы, – такую здоровую дуру тащит только псих. Это же целый чемодан! Проще взять компактную газовую горелку, все так и делают.

На скорую руку позавтракав, Виталик решил разведать обстановку. Сейчас, на ясную голову, вопросы сыпались один за другим. Требовалось срочно искать ответы на них.

«Нужно идти на поляну, где все появились. Может, уже что-то прояснилось», – решил Виталик и стал собираться. Рюкзак с собой он решил не брать – лучше спрятать его здесь, в кустах. С собой взять только полторашку с водой.

С выбором направления вопросов не возникло – иди вверх по ручью да посматривай налево, там большая поляна быть должна. Чего уж проще? Ручей был совсем маленьким и не успел стать полноценной речкой со всеми характерными атрибутами: крутыми склонами, водопадами, перекатами и другими опасными достопримечательностями.

Через несколько минут ходьбы вверх по руслу реки появился и стал усиливаться едкий запах гари.

«Это кто такой нехороший лес палит?» – подумал было Виталик, как его мысль грубо прервал голос:

– О-о-о! Ветал, какими судьбами?

Это оказался Макс. Он работал на заводе «Седин» системным администратором. Серверы, маршрутизаторы и IP-адреса были его стихией. Из трех имеющихся на заводе админов Макс был самым тощим и длинным. Почти таким же длинным, как его хаер, сплетенный в конский хвост. Сейчас Макс был одет в футболку черного цвета с надписью «Amon Amarth» и суровым викингом с молотком в качестве иллюстрации. Присутствовали также джинсы на подкатах, цепь, высокие ботинки и черный тряпичный рюкзачок с традиционной надписью «Ария». Макс был любителем тяжелой музыки и соответствующей эстетики. Справедливости ради стоит отметить – среди заводчан это не выглядело какой-то экзотикой, своим прикидом Макс никого не удивлял и не эпатировал.

– Хрен знает, какими судьбами. Привет, Макс.

– Понятно… Не знаешь, кто додумался до такого хренового корпоратива?

– Какой еще корпоратив, ты о чем? – Ветала такая версия сильно удивила. Оно и понятно – какой еще, к черту, корпоратив?

– А что это, по-твоему?

– Налоговая приехала, решила нас, от греха подальше, вывезти на природу. Разве непонятно?

– Дурак ты, Виталик, и шутки у тебя дурацкие. – Макса ответ Виталика сильно разочаровал. От встречи со своим приятелем он ожидал большего.

– Неужто не понравилось? Странно… Макс, ты пятницу хорошо помнишь? Что делал?

– Я вечером у конструкторов был, смотрел, как их компы не работают – включать их мне запретили категорически. Засиделись допоздна. Потом охрана стала здание заводоуправления закрывать – уже почти девять часов было. Детское время! Мыподумали и решили домой пока не идти – пятница все-таки, а отправиться в третий цех – там сборщики и токари скучают без работы. Станки обесточены, даже лампочки в цехах выкрутили, от греха подальше. Что им делать?

Компания получилась большая. Дальше помню отрывками. Пиво закончилось, но в цеху заначек оказалось приличное количество, потом электрики пришли с канистрой спирта. Стали доказывать, что они ни в чем не виноваты и это все происки ЦРУ. Поверили, простили, выпили еще. Потом собрались на корпоратив выезжать, на базу заводскую. На Черном море. А оказались здесь! И главное, дорогу никто не помнит!

– Макс, никакой это не корпоратив. Не бывает таких корпоративов. Я сюда вообще из дома попал. Воду пить будешь?

– Спаситель! Давай сюда!

Макс одним махом вылакал полполтарашки и заметно подобрел. Присев на бревно, он продолжил свой рассказ:

– Оказались мы всей компанией на этой полянке дурацкой. И сразу солнце высоко на небе оказалось, словно утра и не было вовсе. Народ вокруг ходит, рядом начальство дрыхнет… Мы, от греха подальше, сразу в лес ушли – благо спирта в канистре было еще прилично. Ну и посидели хорошо – ты посмотри, природа какая вокруг, а воздух! Как хрусталь, чистый!

– Здесь-то как оказался?

– Мы с конструкторами решили пойти на поляну с девчонками из бухгалтерии знакомиться поближе. Ты видел, какие у главной бухгалтерши сиськи?! Грандиозные!

– Макс, не грузи, здесь ты как оказался?

– Блин, ты слушай и не перебивай. Наши работяги и конструктора – люди с большим жизненным опытом. Им спирт разбавленный что мне «Балтика», вот и пошли они в разведку – узнавать, куда нас привезли и что вообще происходит. И приключений найти на свою задницу, это само собой. А мне что-то плохо стало. Переживания, акклиматизация, непривычно чистый воздух, ну ты сам понимаешь… Короче, отошел я подальше, чтоб не позориться перед коллективом, и прочистил желудок. Сразу пить захотелось. В смысле – воды. Нашел ручеек сухой, пошел вниз. Да по дороге заснул… Ветал, дай еще воды хлебнуть.

– Держи, страдалец.

Виталик протянул товарищу по несчастью полторашку с остатками воды, через несколько мгновений бутылка окончательно опустела.

– Сейчас немного посидим, и надо к народу выходить. Узнавать, что за корпоратив такой дурацкий, – сказал Виталик и принялся осматривать окрестности.

– А может, на самом деле ЦРУ? Электрики вчера целую теорию вывели, по-моему, вполне жизнеспособную…

– Иди ты на хрен со своим ЦРУ.

Идти до поляны было всего ничего. Но лучше от этого не становилось – чем ближе к ней подходили, тем отчетливей чувствовался запах гари, дыма и чего-то жженого. Вот уже стал виден дымок, как раз на месте поляны.

– Ветал, это что за фигня?

Ветал с Максом издали рассматривали место, где они еще совсем недавно нежились на солнышке. На самой поляне и на сто метров вокруг нее по периметру находиться было совершенно невозможно: оплавленные камни, песок и пепел – все, что тут осталось. Площадка была раскалена и источала адский жар. Горело больше по краям, где еще было чему гореть.

– Это бред.

– Может, покричим?

– Кому?

– Может, бензин взорвался? Или напалм какой-то придурок с собой притащил?

– Макс, ты сам веришь в это? И запах, кстати, должен быть специфическим. И еще напалм камни не плавит.

– Может, кто-то с собой бомбу приволок?

– Воронки нет. Растения вокруг от ударной волны не пострадали. А должны были! Не было никакой ударной волны, и бомбы тоже не было. Хрень какая-то здесь происходит!

Ветал с Максом постояли еще, понемногу пытаясь прийти в себя.

– Макс, все это очень стрёмно. Я так понимаю, наших можно уже не искать, упокой господь их души… Давай валить отсюда. Нехорошее предчувствие у меня.

– М-да-а…

По дороге назад Виталик вкратце рассказал свою историю. Главная дискуссия вышла по содержимому рюкзака. Творившегося вокруг безумия и дальнейшей их судьбы старались не касаться. Каждый обдумывал это про себя.

– Как так можно? Воды взял целых две полторашки, а спирта какую-то несчастную литрушку!

– Для тебя и этого выше крыше будет. Лучше бы сам что-нибудь приволок с собой на «корпоратив».

– Да у меня в рюкзаке целый «балахон»! И флеха на тридцать два гига! Знал бы я, что такая подстава выйдет… А насчет трупов не переживай. Я у одного такого «трупа» сигарету хотел стрельнуть, так чуть в челюсть не схлопотал.

– Тебе с похмелья показалось просто.

– Оно, конечно, хорошо бы. Только вот труп от живого человека я пока еще могу отличить. Симптомы, знаешь ли, различаются.

Парочка бедолаг снова погрузились в свои грустные мысли.

– Слушай, Ветал, а вдруг наши сейчас в окрестных лесах отлеживаются? Полчаса побродить, людей собрать. Может, кто-то видел что-то?

– По окрестным лесам можно бродить долгими днями, неделями, но так никого и не найти. Тут нужна рота солдат, и прочесывать лес по секторам и с картой – чтоб наверняка. Просто так найти здесь можно только неприятности. Моя задница подсказывает точно: уходить отсюда нужно, и как можно скорее!

– Чувак, не дело это – своих бросать. Ведь наверняка есть кто-то в округе!

– Успокойся, никто никого не бросает. Идем по руслу ручья, выходим на речку. Там ищем место видное, ставим какой-нибудь знак и ждем. Если кто-то остался здесь, он по-любому пойдет вниз по ручью. А там натолкнется на нас с тобой. Это намного реальнее, чем здешние леса прочесывать.

– Вот же сволочь! – вдруг закричал Макс.

Ветал не понял, к чему это, пока не увидел на месте закладки рюкзака небольшого лысого и обрюзгшего человека в красной рясе. Занимался человек тем, что пытался открыть рюкзак, но в хитросплетениях его завязок, лямок и ремней почему-то до сих пор не разобрался, и ничего у него не получалось.

– Идиот, ты что делаешь? – возмутился Виталик.

Макс сработал более оперативно, треснув так и не понявшего ничего человека поленом по голове. Подходящих бревен вокруг хватало.

Когда тот потерял сознание, его перевернули на спину и стали рассматривать. Ряса, сандалии из кожи. Натуральная кожа! Жирок распределен неравномерно – на пузе слишком уж выпирает. Волосы цвета неизвестного – потому как брит наголо. Нос крючком. Кожа бледная и совсем незагорелая. Несколько больших шрамов от ожогов на руках, мелких вообще не счесть. Никаких посторонних предметов или карманов, где вещи спрятаны, не видно. Больше всего заинтересовало состояние рясы: местами сгоревшая, где-то разорванная. Словно рядом с «непонятным» что-то взорвалось. Но на теле повреждений не было видно. Странно.

– Это не наш. Не с завода. У нас таких не держат… Разве что в управлении?

– Точно не наш – я в управлении всех знаю. Да и не ходят у нас в таком прикиде.

При этом Виталик немного неодобрительно посмотрел на Макса. Тот машинально поправил резинку на хвосте волос.

– Чего уставился? Нормальный прикид. Ты на наших работяг лучше посмотри – кто в робе рабочей с ботинками, кто в трико и тапках домашних на босу ногу по цеху ходит. И все в масле. Перед делегациями иностранными стыдно!

– Ладно, ладно. Я сам не без греха, хотя и не полагается вроде как… Этот тип – не наш, по-любому. Рожа незнакомая, еще и ряса какая-то странная. Почему он весь такой помятый?

Вопрос повис в воздухе. Ответа на него не было. Как не было ответов и на многие другие вопросы. Но замаячила призрачная надежда хотя бы от незнакомца узнать наконец, что вообще происходит. Мужика в рясе оттащили в сторонку и занялись приготовлением каши – организм то ли от переживаний, то ли от чего еще очень сильно захотел кушать.

Рисовая каша, заправленная тушенкой, – штука вкусная. Особенно на природе. Но человеку не сильно привычному к такой стряпне она может показаться слишком уж простой и неказистой. К тому же не хватало хлеба, кетчупа, хоть какого-то салата, нормальных тарелок, столовых приборов. И стульев со столом! До Ветала с Максом постепенно начало доходить, что кетчуп с майонезом, как и другие радости цивилизации, они увидят еще не скоро. Если вообще когда-нибудь увидят. До этого момента происходящее казалось им чем-то вроде пикника на природе с неувязками, недоразумениями и скорее даже приключениями, чем с реальными опасностями вокруг.

– Ветал, сколько живу, но таких клоунов не видел. Ни по телевизору, ни в Интернете. И вообще, сейчас август – не должны листья желтеть. Я, конечно, в биологии полный профан, но деревьев этих я никогда не видел. И кусты, и трава только похожие на наши. Но это не наши растения! Нет у нас таких. По ходу, мы попали. Не в смысле на деньги, а куда-то далеко попали. Очень далеко. И хрен мы отсюда выберемся. Вот так я думаю.

Виталик в это время рассматривал ложку, которую смастерил для Макса из пустой консервной банки. Его мысли тоже были совершенно не радостны.

– Я тоже других вариантов не вижу, – ответил Ветал.

– Все, мое терпение закончилось. Надо пытать аборигена, пусть он нам рассказывает, что здесь происходит.

– Пытки отменяются. С местными надо быть аккуратней. Но расспросить нужно – уж мочи нет терпеть информационный голод! – Ветал хоть и выглядел не менее ошарашенным, чем Макс, но спокойствия и трезвости ума почему-то не потерял.

Бомжик, как окрестили его товарищи, поднялся сразу, как только на него обратили внимание. До этого обморок он самым подлым образом симулировал. Но его внезапное «пробуждение» ничего не дало – языковой барьер стал преградой на пути новых знаний. «Аборигена» покормили остатками каши. Для гигиены и повышения культуры взаимоотношений Веталик смастерил ему еще одну ложку. Тот в ответ начал говорить какую-то тарабарщину, но с приятной, вежливой интонацией.

Наконец каша была съедена, чай выпит, и настроение немного улучшилось. Можно было обсудить создавшееся положение и попытаться понять местного жителя.

– Что это за абракадабра? – недоумевал Виталик.

Макс тоже ничего не понимал. Английский он знал неплохо, особенно технический – специфика профессиональной деятельности давала себя знать. О многих других языках Макс тоже имел какое-то представление. То, что он слышал от Бомжика, было совершенно чуждо его жизненному опыту.

– Макс, это тебе не код в проге править. Здесь филолог нужен, и хороший. На нашем славном заводе филологов нет. Это я знаю совершенно точно. Откуда им здесь взяться?

– Абр зин геворклин, жис мостолов. Хриган данте, ис мловаыт удоваинл… – Бомжик, словно издеваясь над парочкой землян, все говорил и говорил.

– Ветал, представь, что он сейчас материт нас самыми страшными матюгами, которые только сподобилась родить эта земля, а мы и не подозреваем об этом. Давай я его на всякий случай еще раз бревном по голове стукну?

– Идея богатая. А еще ноги в огонь, щепки под ногти… Глупости все это. Нужно время, чтоб начать хоть немного разбирать, что он там лопочет. Но еда у нас закончится намного раньше, я гарантирую это. Двигать надо к людям, не один же он здесь живет?! Будем собираться, я тебе кое-что выложу из рюкзака, чтобы самому все не переть.

– Логично.

– Ну и печка, я видел – она тебе с самого начала приглянулась.

– Да ну на фиг! Оставить ее здесь – и вся нелегкая. Не нужна она нам! – возмутился Макс.

– Это там, в Краснодаре, она не нужна, и можно было разбрасываться такими замечательными и полезными вещами, как эта печка. А здесь, может, она сто тыщ мильонов местных тугриков стоит!

– Виталик, твой сарказм неуместен. Если здешние обитатели хоть немного дружат с головой, цена этой печки – как той ложки, что ты для Бомжика сделал.

– Разбрасываться вещами, пусть и ненужными, мне не позволяет жаба. Душит очень сильно.

В этот момент их взгляды синхронно упали на замолчавшего и внимательно следившего за их беседой Бомжика. Решение пришло одновременно в две головы.

– Ветал, а чего он нашу кашу ест, а ничего не делает? Пусть этот долбаный керогаз тащит! Что-то ценное ему все равно доверять нельзя. А если сбежит с чемоданом – туда ему и дорога.

– Макс, это по-настоящему соломоново решение. Оно войдет в анналы истории того места, куда нас с тобой занесло.

– Ну-ну, может, оно и войдет куда, только не в анналы, немного по-другому звучит место это…

Глава 2

Сборы были недолгими. Бомжик к участи нести печку отнесся с пониманием и здоровой долей фанатизма. По крайней мере, с виду. Выглядел он растерянным, на сборы и начало пути реагировал безо всяких эмоций, все делал, как робот. Словно происходящее к нему никак не относилось.

Предстоящий путь был не слишком сложным – все время вниз. Хоть и не по тропинке, зато без экстремальных спусков и непролазного бурелома.

После полудня ручей соединился с маленькой речкой, совсем почти высохшей. Каменное ее русло было метра три шириной, и лишь посередине его струилась слабенькая нитка прозрачной как хрусталь воды, с трудом протискивавшейся между замшелых камней. Изредка и без того слабый поток разливался озерцами чистой воды. Серьезных спусков или водопадов пока не встречалось, и путешественникам было очень удобно и приятно спускаться вниз по руслу.

Виталик вырубил себе и Максу с Бомжиком походные посохи – крепкие палки чуть выше роста человека, их используют для сохранения равновесия на сложных участках как третью точку опоры, на них опираются во время затяжных подъемов, чтобы снять часть нагрузки с измученных ног. А еще с увесистой палкой в руках путешественники чувствовали себя гораздо более уверенно в диком лесу. Очень полезный предмет!

В крайних случаях такими посохами можно даже страховать друг друга. Это происходит следующим образом: первый человек переходит опасный участок, держась за один конец палки. Страхующий, крепко ухватившись за дерево или какой выступ, крепко держит другой ее конец. Если человек оступается и скатывается вниз, он держится за палку, по ней же забирается наверх.

Природа вокруг радовала своей первозданностью и нетронутостью. Вокруг редкой стеной стояли деревья-великаны. Вдоль русла тянулись заросли неведомых кустарников с яркими ягодками, но отведать их никто не решился. Грибы тоже были какие-то непонятные, одним только своим видом ядовитые. Трава, похожая на земную лебеду, лопухи, осоку. Ветал смотрел на это живое многообразие с интересом любознательного и немного ленивого отдыхающего, а совсем не естествоиспытателя-выживальщика. Постепенно настроение Виталика улучшилось, о глобальных вопросах он старался не думать, полностью отдавшись путешествию по лесу.

Через пару часов движения возникли первые проблемы. Нефорские ботинки Максима отлично годились для придания их носителю ореола «реального мачо» и вообще парня хоть куда. Ходить долго и по бездорожью в них было неудобно. О том, что они тяжеловаты для прогулок по лесу, стало понятно сразу. Об этом Макс говорил громко, внятно и не стесняясь в выражениях. Ко времени первого привала внешний лоск с ботинок сошел, как эмаль с дешевого китайского чайника.

Дальше – больше. После полудня выяснилось, что при постоянной ходьбе ботинки сильно натирают ноги – они были почти новыми и не слишком хорошо разношенными. Вазелина, чтобы смазывать потертости, в аптечке не оказалось. Мозолей пока еще не появилось, но это был лишь вопрос времени… Это только в фантастических книжках персонаж мужественно терпит мозоли на ногах, при этом умудряясь воевать с врагами, спасать принцесс и вообще быть героем. На самом деле, когда лопнувшие мозоли на ногах трутся нежной кожицей об обувь, ни о каком быстром движении, тем более о беге, не думаешь. Проблему нужно было срочно решать.

Несколько кусочков бактерицидного лейкопластыря из аптечки жалко было тратить на свежие мозоли – непонятно, что дальше будет. До пункта назначения дойти на лейкопластыре можно, только где находится этот пункт назначения? Поступили проще. Набрали травы двух видов: сухой и легкой, чуть смахивавшей на земную вату, и еще одной, внешне похожей на подорожник, свернули пластами и набили получившееся «лекарство» в ботинки, обернули вокруг ступни и смочили ботинки водой в проблемных местах – чтобы те растягивались быстрее. И все. На какое-то время поможет. А там, глядишь, все образуется.

Тут же началась проблема с Бомжиком. Точнее, с его изящными сандалиями из натуральной кожи. Изделия местного сапожника оказались на удивление крепкими и добротными. Но! Сандалии были созданы для прогулок по гладкой поверхности асфальта или тротуарной плитки. Для хождения по камням в диком лесу подошва оказалась слишком уж тонковата… Все неровности почвы стопа Бомжика ощущала очень сильно. С каждым пройденным километром боль усиливалась, это легко читалось на лице страдальца.

– Бомжик, ты у нас просто кладезь загадок. Откуда ты взялся в лесу такой неподготовленный? – Макс озадаченно чесал затылок, стараясь придумать решение этой непростой задачки.

– Амбар садеш взибул, – понимающе, но с каким-то оттенком обреченности в голосе ответил ему Бомжик.

– Вот и я так думаю.

– Мамба Агрис.

При этом Бомжик стал тыкать себя в грудь.

– Мамбсу ту Агрис. Агрис!

– Ветал, это его типа Агрисом зовут?

– Сейчас проверим. Ветал, Ветал. – Виталик принялся усердно тыкать себя в грудь. – Макс, Макс, – тыкал он в сторону Максима.

– Агрис?

Это уже был вопрос Виталика, направленный на Бомжика.

– Агрис.

– Осталось только узнать его отчество и фамилию, – с издевкой сказал Максим.

Проблему с обувью решить так и не получилось. Подстилка из травы держалась на сандалиях не больше пяти минут, более серьезные подкладки начинали рвать изящные шлепки Бомжика. Облом! Нечего было без снаряжения пускаться во все тяжкие.

Ближе к вечеру нашли подходящее место для ночевки – ровную песчаную площадку без камней и неудобных корней деревьев. Русло реки огибало это место метрах в десяти – в случае неожиданного дождя и затопления не нужно будет эвакуировать вещи или, еще хуже, плаванием заниматься. Сил на постройку самого простого шалашика у путешественников не было совершенно, после поедания каши все завалились спать. Первый день в новом мире подошел к концу.

Палатки не было. Никакой. Поэтому в шесть часов утра в лагере никто не спал. Троица случайных товарищей по несчастью сгрудилась вокруг небольшого, зажженного на скорую руку костерка и пыталась приманить к себе редкие потоки горячего воздуха. В костре пребывала единственная железная кружка, уже в третий раз за утро радовавшая страдальцев горячим чаем. Агрис, что характерно, чай пил очень активно и не удивлялся этому напитку.

– Ты палочек маленьких вокруг кружки подложи, быстрее закипит. На этих углях будем до вечера чая ждать! – бурчал Макс.

– Не грузи, лучше кружку прямо в огонь поставь.

– У меня руки не из железа, знаешь ли.

– А ты возьми пару палочек, скрести их на ручке, и будет тебе дистанционный ухват. Прямо в пламя поставишь.

– Что же ты раньше молчал об этом?! – Макс не унимался – он замерз. Только редкие глотки горячего, сладкого чая делали его существование хоть немного терпимым.

– Раньше я сам это делал. Смотреть надо было, а не устраивать чукотские танцы вокруг костра.

Макс принялся отламывать у ближайших кустов палочки, чтобы переместить кружку с водой в самое жаркое пламя.

Бывший Бомжик, а теперь Агрис, ушел в совершеннейшую прострацию. Если Ветал с Максом худо-бедно грели себя ночью теплыми вещами, к тому же спали на пенках, а не на голой земле, то Агрису пришлось совсем худо. Вначале Ветал решил отдать ему непонятное покрывало, но передумал и отдал его Максу.

Кто он, этот Агрис? Кто важнее для него – Макс, хороший его приятель, с которым Виталик дружил почти все время работы на заводе, или непонятный абориген Агрис, который, может, убить и съесть их хочет? Или ведет их в смертельную ловушку? Кто может знать это наверняка? Виталик не знал. А какие насекомые ползают по недавнему Бомжику? На вид он вроде чистый, но спальные принадлежности доверять… Нет уж.

Всю ночь Агрис кутался в свою разорванную рясу и жался к костру. И все время его поддерживал. Таскал сушняк, бревна и вообще спать не давал. Сейчас его лицо выражало сплошной недосып, денек ему предстоял веселый.

Кашу решили не варить, а просто слопали пару банок рыбных консервов и двинулись по утреннему холодку. В итоге, когда солнце вступило в свои законные права и началась настоящая жара, странная троица успела пройти приличное расстояние. С каждым пройденным километром русло реки становилось все более широким и труднопроходимым. Если вначале под ногами путешественников были небольшие камни и галька, заросшая травой, то сейчас стали появляться валуны в рост человека, а то и выше. Их приходилось обходить. Или протискиваться между ними как придется.

Нитка воды, то пропадающая, то поднимающаяся на поверхность, преобразилась и постепенно превратилась в обычную горную реку в сухой период. По обеим сторонам поднялись отвесные берега. Стали попадаться небольшие водопады, ступенькообразные ниши и другие забавные, но утомительные прелести горного ландшафта. Все это приходилось преодолевать, расходуя драгоценные силы и время и изнашивая драгоценную экипировку.

– Все, привал.

Виталик стоял на небольшой площадке из гравия рядом с упавшим сверху деревом. В этом месте река все-таки решила уйти под землю. В последний раз, наверное.

– Ветал, еще получаса не прошло, как привал последний был. Еще можно идти вперед!

– Не в том дело. Если мое сердце не ошибается, скоро каждый метр у реки мы будем отвоевывать с большим трудом.

С этой точки зрения на знакомый ручеек Макс не смотрел.

– И что нас ожидает через полчаса ходьбы? Ниагарский водопад?

– Ниагарский водопад мне никогда видеть не приходилось. Хотя интересно было бы посмотреть… Не о том речь. Скоро эти валуны вдоль русла мы не обходить будем, а переползать через них и вообще акробатикой заниматься. А может, и водопады многометровые пойдут. И совсем не факт, что их можно будет обойти. Стены по бокам от реки видел, какие стоят?

При этом он указал на высокие отвесные, под несколько метров, берега реки.

– Мало того что темп движения упадет, мы будем быстрее уставать. А в конце нам придется обходить часть водопадов. Маршрута ведь нет у нас…

Из всего сказанного Макс понял не больше половины.

– Ветал, если мы сейчас пойдем в лес, то будем там ходить кругами. По реке надежней!

– В горах это решается просто – наметил вершину или просвет между вершинами и топай в этом направлении. Главное – ориентир! Периодически сверяйся с ним, и все. Эх, была бы карта хорошая, мы бы такой маршрут проложили – залюбуешься!

– Любишь ты, Виталик, задавать вопросы, на которые хрен ответишь. Туда пойдешь – плохо будет. Сюда пойдешь – вообще непонятно куда придешь. Что первично – материя или сознание?

– В начале было слово, читай классику.

– И слово это было нецензурным. Уже читали. Другие предложения?

– Можно забраться повыше – я не дерево имею в виду, а гору высокую – и хорошенько рассмотреть местность вокруг. Но это хреновая идея. На гору забираться тяжело и далеко. И ошибиться можно.

– Агрис, твоя меня понимать?

Макс зажегся гениальной идеей и стал водить рукой по горизонту, будто та превратилась в стрелку компаса или указатель.

– Абш хматур ибн сила…

– Куда? Туда нам идти или туда?

– Или вообще сюда?

Для чистоты эксперимента Макс указал в ту сторону, откуда они пришли. После чего уставился на него с немым вопросом на лице. Лишь неловкое молчание было ему ответом.

– Макс, наш абориген сам не знает, куда идти. Хреновый он абориген.

– Не обижай Бомжика.

– Кто его обижает? На повестке стоит серьезный вопрос, и толкового ответа на него до сих пор нет.

– Ветал, да забей ты на эти камни, пройдем как-нибудь.

– Не пойдет. Ты на этих камнях ногу можешь сломать – практики хорошей у тебя нет. Дома, если что случится, МЧС пройдет через перевалы с носилками со скоростью метеора, вертолеты спасательные прилетят, рядом окажутся правильные люди, готовые помочь в трудную минуту. Здесь – хрен кто нам поможет. Нужно рассчитывать только на себя.

– И что из этого следует?

– Глупый риск нам не нужен. Лишние приключения годятся только для Джеки Чана. Его герой всегда куда-то падает, и все ему пофиг, прям терминатор какой-то. Мы – не в фильме. Через полчаса лазанья по камням твоя ступня застрянет меж двух скользких валунов, а тело уйдет вперед – и все. Растяжение как минимум. Такие штуки, особенно у людей энергичных, но не подготовленных, сплошь и рядом случаются на горных речках. Оно нам надо?

– Ты меня пугаешь, Ветал. Туда не ходи, того не делай. Может, посидим, вертолет подождем? Или сразу – летающую тарелку?

– Макс, давай не будем тупить и найдем реальный вариант.

– Давай лучше каши сварим. Скоро она все равно закончится, а так хоть напоследок наедимся вдоволь. И антидепрессант в литровой бутылке тоже нам сейчас очень пригодится.

Вечерело. Лагерь разбили на небольшой площадке посреди русла реки, прямо на гальке. Макс собирал хворост, благо его было немерено вокруг. Ветал устраивал очаг и готовил макароны. А то каша да каша… Даже Агрис взялся помогать подтаскивать здоровое бревно, бывшее в прошлой жизни стволом неизвестного дерева. Скоро между двух больших камней уютно, совсем по-домашнему затрещал костер, закипела вода в котелке, и тут же вкусно запахло макаронами с тушенкой. Антидепрессант, заботливой рукой налитый в единственную кружку и разбавленный холодной водой, ждал своего часа.

По правильной технологии спирт нужно наливать в воду, а никак не наоборот. В этот раз получилось именно наоборот. Но не выливать же? Кружка была одна, и пустили ее по кругу. Как раньше, на Земле. И Веталу, и Максу хотелось ощутить себя не просто странниками, оторванными от родины, а частью огромного и величественного мира. Мира, где они родились, где они выросли, часть которого они несли внутри себя.

Прочитанные книжки и увиденные фильмы, первые романтические встречи и достижения – все, что связывало их с домом, осталось позади, на выжженной поляне посреди незнакомого леса. Привычная территория жизни, знакомая роль, которую так просто и приятно было играть ТАМ, – где теперь все это? Что придет на смену привычному для них ритму жизни? После третьей кружки захотелось обсудить имеющиеся у них перспективы. С содержанием спирта в кружке они немного ошиблись, поэтому мысли их были гораздо более раскрепощенными, нежели обычно. Или обстановка неизвестности и неопределенности сыграла с ними эту странную шутку?

– Макс, свобода – это возможность делать выбор. Иметь варианты для выбора. Возможность иметь свой, и только свой, путь. Сейчас ничто не удерживает нас от этого выбора. Так давай сделаем его!

– Сомневаюсь. Представь, что ты честно и откровенно представился местному полицейскому, а у них железное правило – всем пришельцам голову с плеч или как мышку подопытную – на вскрытие. Вот и вся твоя свобода.

– Это ты загнул. А вдруг здесь вообще коммунизм, в хорошем смысле этого слова? Без государств, без денег… Раскрепощение и самовыражение! Каково?

– Сильно сомневаюсь. Ты на нашего Бомжика взгляни. Совсем не похож он на идеального человека.

Агрис в это самое время пил разбавленный спирт. Не так, как его нужно пить, а небольшими глотками, будто смакуя удовольствие. Хотя никакого удовольствия на его лице не было и в помине, а была только гримаса жертвы отравителя. Крепкие напитки явно были не слишком популярны у местных, и пить его они не умели. По крайней мере, Агрис – точно не умел.

Темнело. В горах это быстро происходит. Темнота накатывает за какие-то полчаса. Это самое приятное время для посиделок у костра и разговоров о жизни. О прошедшем, о будущем. О большом и важном. Все приготовления к сну сделаны заблаговременно, можно спокойно посидеть.

– Макс, ты на «Героев» новые карты нашел в Интернете?

– Нашел. Там сайт буржуйский, карт до фига. Тысячи, и все самопальные. В смысле простыми пользователями сделанные. Погодь, ты вообще о чем? Об игре компьютерной? Виталик, ты сошел с ума? Лучше о другом подумай – что жрать будем, когда каша и все остальное закончится.

– Мяса захотелось, Макс? Хочешь примерить на себя образ древнего охотника на мамонтов?

– В точку! Только мамонтов не надо. Это перебор. Самый обычный олень прекрасно подойдет. Или кабан. Да хоть бы бурундука пожирнее найти – кроме той костлявой хрени с гребнем на голове, мы вообще никого и не видели!

– Это только кажется, что лес полон дичи и вся она может стать твоею. Лес не многих прокормит, и жизнь в нем совсем не сказка. Рогатых и копытных не слишком много, тем более в горах. Не ведись на разводы типа «отошел от дороги на двадцать метров, и перед тобой олень стоит, на все готовый». Это все чушь полная. Лесная живность за тысячелетия охоты за нею прятаться от человека научилась замечательно. В охотничьих угодьях ты можешь днями ходить по лесу, так никого и не заметив. Ну, может, вдалеке где-то. Или совершенно случайно нос к носу столкнешься – все бывает в жизни. Но реально на это рассчитывать не стоит. К тому же мы передвигаемся не как охотники, а как стая бегемотов – отпугиваем все вокруг. Хищники по лесу так не ходят. Они аккуратно перемещаются, медленно. Скорость не слишком важна. Гораздо важнее первым заметить добычу, подобраться как можно ближе и застать ее врасплох. Для нас это не подходит – скорость важнее. Да и нет у нас нужных навыков. Про охоту с подходом можно смело забыть.

К тому же, чтобы охотиться на здешних зверушек, нужно отлично знать и местность, и повадки добычи, поджидать ее в определенных местах: кормежки, водопоя, главных переходов. Без этих знаний получается самая настоящая рулетка: кому случайный выигрыш, а кому мозоли на ногах и пустой желудок. Глупая такая рулетка.

– Я завтра хотел лук себе сделать!

– Зачем он тебе? Крупные хищники встречаются редко, и просто так они тебя кушать не станут. На человека они бросаются только с голодухи, а сейчас на дворе начало осени, у них полно еды повскуснее нас с тобой. А если и нападут – про свой смешной лук ты даже вспомнить не успеешь. Мы же культурные люди – для нас охотничий лук что ноутбук для неандертальца! Лучше камни держи при себе. Птиц мелких много, а как они к себе подпускают!? Никаким луком ты в них не попадешь, а камнем их сбить очень даже реально. Плюс улитки, моллюски разные – те, кто убежать от нас не сможет. Грибы местные не трогай. Ягоды тоже. Фрукты можно, но осторожно. Завтра будем улиток собирать и жарить – вон сколько их тут ползает! Целые горы улиток, сейчас бы их с лучком, да на сковородке поджарить и с жареной картошкой навернуть! И еще сметаной сверху полить…

Виталику было хорошо. И он уснул.

Глядя на прогорающий костер, Максим произнес, немного путаясь с ударениями:

– Ладно, не буду лук делать. Но дубинка потяжелее все равно нужна. А то прогуливаемся здесь, как по парку!

Чистый воздух, вода, физические нагрузки и здоровая атмосфера товарищества порой творят удивительные вещи. Вот и сейчас Виталик вместо похмельных мучений нежданно-негаданно обрел кристальную ясность мыслей.

– Макс, а может, этот мир прекрасен? Здесь живут интересные люди с большими крепкими сиськами! Они прижмут нас к ним всей своей широкой душой. Да оставь ты этих птиц в покое!

– Это не птицы, это полезные белки, жиры и углеводы. И хочу я их съесть.

Говоря это, Макс кидал камни в каких-то мелких пернатых. Но пернатые попались совсем уж маленькие и на удивление юркие. Или руки Макса больше привыкли к клавиатуре? В любом случае последние пять минут лагерь наполнился звуками летающих камней и недовольным верещанием местных пернатых. И руганью Макса, соответственно.

Агрис все эти манипуляции провожал заинтересованным взглядом. В конце концов он не выдержал. Отломал пару палок в полметра длиной, подошел к ничего не подозревающей группе птиц и, лихо закрутив по горизонтали, метнул в сторону птичьей стаи одну, а за ней вторую. На глазах изумленных землян это метательное оружие «страшной разрушительной силы» задело по касательной двух крохотных птиц, уже взлетавших с земли. Те попадали на землю, стали пронзительно верещать и даже пытаться убежать. Оставалось только закончить начатое, что Агрис и сделал. Положив тушки рядом с костром и подобрав с земли свое «оружие», он направился дальше по руслу, внимательно оглядывая его склоны.

– Ветал, ты это видел?! – Макс был просто ошеломлен сноровкой аборигена.

– Чтобы такое не заметить, слепым надо быть. Абориген начинает окупать вложенную в него кашу!

– Нет, но как он до этого додумался?! Или знал, но не говорил… вот же негодяй!

– Негодяй он, может, и негодяй, но мясо добыл. Которого, кстати, не хватит на троих мужиков в расцвете сил и репродуктивной функции. Нам тоже нужно добыть пищу!

Макс обломал для себя пару палок, похожих на Агрисово противоптичье вооружение, и пошел с решительным видом по руслу в противоположном от Агриса направлении.

«Ба, да у нас намечается соревнование! Это хорошо. Кстати, самому без дела сидеть как-то неприлично».

Все места охотников за птицами были уже заняты, ему пришлось искать другую нишу. Улитки! Да что угодно, лишь бы это можно было отварить и съесть… Виталик стал задумчиво оглядывать камни, склоны русла реки, его трещины и изгибы и вообще все в пределах досягаемости. Особой радости это не принесло – толпы улиток, готовых по команде самостоятельно запрыгивать в сковороду, куда-то подевались. Лягушек тоже не было, из рыб присутствовали только мальки непонятной принадлежности. Скорее даже головастики. Побродив немного по окрестностям и не найдя ничего стоящего, Виталик направился обратно в лагерь. Там его ждала улыбающаяся и всем довольная парочка оборванцев. У костра лежал повод для радости – десятка полтора убитых птах размером чуть больше воробья. По всей видимости, Виталику, как самому недобычливому, предстояло добычу ощипывать, свежевать и вообще выполнять несвойственные ему функции.

– Зря вы так лыбитесь, упыри. Всей этой добычи не хватит даже одному человеку… хотя бульончик, надеюсь, наваристый получится…

– А ты не завидуй, где обещанные толпы улиток? Испугались твоей небритой физиономии и решили отдаться кому-то поприличней? Гы-гы-гы!

– Абн син вах саддат, ля ля тумба!

– Вот-вот, и я о том же!

«Спелась парочка, блин», – подумал Виталик.

– Мужики, есть предложение в продолжение вчерашней темы. Идти непонятно куда, уходя от реки, на самом деле глупо. Тропинок никаких мы не видели, следов пребывания существ, наделенных искрой разума, тоже. Выражаясь красиво, эта река является для нас единственной нитью, тем направляющим и указующим перстом, что рано или поздно вынесет нас куда-нибудь. Где живут такие, как Агрис, и есть хоть какая-то цивилизация.

– А как же сломанные и вывернутые ноги и руки? Решил вступить в доблестные ряды фаталистов?

– Считай, что так. А что делать? Пойдем осторожно, без геройства. Кстати, по сторонам внимательно смотреть будем и палки из рук не выпускать. Толпы улиток мы, может, и не увидим, но все, что потенциально содержит калории, будем собирать и употреблять в пищу. На реке живности по-любому больше, чем в лесу, если искать ее постоянно по ходу движения – проблема с едой решится. А это просто замечательно, товарищи!

– Если ты считаешь себя гением, сквозь тернии и поклепы недоброжелателей пришедшим к истине, я тебя разочарую. Это и так понятно.

– Агрис, а тебя какие идеи посещают?

Агрис довольно кивал, будто понимая все и соглашаясь.

Через несколько часов движения опасения Виталика стали материализовываться. Река резко пошла под уклон, все чаще на пути странной троицы стали появляться валуны, мимо которых просто так было уже не пройти. Приходилось или забираться на них, или обходить по склону – удовольствие очень сомнительное. Пару раз встречались водопады, пока еще небольшие, метра по три в высоту. Ступенькообразные ниши попадались через каждые десять минут движения. В конце концов они решили продвигаться по лесу, но не отходить далеко от реки.

По лесу идти было гораздо легче – ни тебе валунов, ни скользких камней. Несколько раз их путь пересекали небольшие речки, питающие главную «водоносную артерию». Но все они были маленькими и реальными препятствиями не являлись. Также за это время новоявленные охотники-собиратели успели подбить десятка три «воробьев» и несколько птичек покрупнее. Секрет успеха был простым – увидев подходящий объект для промысла, все трое становились в линию и на счет «три» одновременно бросали свои палки. От такого массированного обстрела у птиц шансов уцелеть было мало.

Кроме того, оказалось, что в лесу ползает, лазает и вообще перемещается больше улиток, чем вдоль русла. Вначале их собирали в карманы, но они быстро переполнились, и пришлось выделять для «трофеев» специальный отдел рюкзака. Гусениц, личинок и прочих насекомых решили оставить до худших времен.

В какой-то момент путь путешественникам преградила здоровенная, метра под три, черная змея. Вела она себя неспокойно – подняла голову и угрожающе шипела. Тут же ее успокоили палкой, отрезали голову и отправили в рюкзак. Калории!

– Ветал, я все понимаю – животных в лесу немного, они от нас убегают и ни фига мы не охотники… но за все время, что мы идем, я не видел никого крупнее той змеи.

Было время привала. Птичьи тушки, нанизанные на прутики, пропекались у костра, а котелок был забит очищенными от раковин улитками с кусочками картошки. Аромат исходил непривычный и не слишком приятный, если честно.

– Сам удивляюсь. Места здесь нехоженые – по всему видно. Зверь или птица крупнее голубя должна хотя бы попасться на глаза. Это вчера мы шли, как на параде. Сегодня по сторонам оглядывались, искали, что съесть можно. Непонятно. Такое впечатление, что все уважающие себя теплокровные решили уйти из этих мест, от греха подальше. Сам-то как думаешь?

– Я откуда знаю? Я лес по Интернету чаще видел, чем в реальности. А когда выбирался на природу – то только на машине, на шашлыки. Если мыслить логично, не по своей воле ушли звери. Скорее всего, испугались они чего-то, вот и свалили куда подальше.

– Я что-то слышал про такое. Кажется, перед землетрясениями, извержениями и прочими катаклизмами звери убегают.

– Но тут незаметно никаких катаклизмов. Спокойно все, как при Леониде Ильиче Брежневе.

– Может, все случилось раньше, до нас?

– А где разрушенные горы, треснувшие скалы и оплавленная земля?

На последних словах друзья многозначительно переглянулись. «Вот даже так! Мы и есть тот самый катаклизм». Эта мысль позабавила.

– Ну что же, хоть какая-то определенность появилась.

Виталик откинулся назад и принялся рассматривать верхушки деревьев.

– Интересно, они заранее убежали или уже когда светопреставление началось?

– Да какая разница? Нет их, и все. Оно, может, и к лучшему…

– Ну да. Блин, шашлык подгорает!

Макс побежал поправлять дичь на палочках, а Виталик предался грустным мыслям: «Если даже зайцы убежали от нас, значит, и аборигены сообразят – нездоровое что-то происходит в этих местах. И встретить нас могут не с распростертыми объятиями, а как стихийное бедствие. Или же отличный материал для опытов. Неизвестно, как их здесь проводят – с анестезией или без, но нужно этого избежать. Лучше будет закосить под аборигенов, а там видно будет».

Ветал поделился своими размышлениями с Максом. Никаких возражений у него не возникло.

К тому времени еда была готова. Проголодавшиеся и очень довольные собой «охотники» начали ее поглощать.

– Ветал, этот мерзкий супчик ты ешь сам. Это просто отвратительно – называть подобное варево едой! А воробьи жареные – хорошие. Сухие, жесткие и совсем не жирные. И соли не хватает. Но есть можно. А улитки твои – гадость.

– Хватит ворчать. Макароны с тушенкой скоро закончатся, нужно приучаться питаться подножным кормом. Мы не в Геленджике на отдыхе, не забывай об этом. С Агриса лучше пример бери!

Агрис в это время с аппетитом поглощал варево из картошки и улиток. Никаких сомнений в кулинарном таланте Виталика он явно не испытывал.

– Вот уж пофигист! Всем пофигистам пофигист, – восхитился Максим.

– Денька через три и ты таким станешь.

– Уж и не знаю, радоваться мне от этого или плакать.

– Воспринимать как должное. Иного не дано, знаешь ли.

– Кстати, Ветал, опознавательный знак для наших мы ведь так и не поставили!

– Макс, я подумал на досуге… нам сейчас не нужно высовываться. Чем незаметней мы будем, тем лучше. Никакие опознавательные знаки нам не нужны.

Последовала чисто символическая пауза. Было понятно, что Макс тоже размышлял над этим вопросом и пришел к тому же выводу.

– И то правда.

С едой было покончено. Настало время дневного отдыха. Сиеста.

Метнуть палку с правой руки. И тут же с левой. Еще лучше с двух рук одновременно. Делать бросок нужно мощно, точно и абсолютно разрушительно… Такие мысли проносились в голове Виталика со скоростью метеора. Во время перехода он немного отстал от основной группы – по мокрому делу. В самый «ответственный момент» он заметил прячущегося в траве то ли кулика, то ли куропатку. На небольшой полянке, буквально в семи метрах от него. Вот это удача! Кулик явно считал себя гением маскировки и присел в траве. Убегать от Виталика он не собирался. «Вот мужики удивятся!» – подумал Виталик и что есть силы метнул палки в цель. Обе они в полете зацепили траву, потеряли скорость и убойность и спокойно упали рядом с птицей. Кулик удивленно посмотрел на Виталика и неторопливо ушел в дальние кусты.

«М-да… но идея была хороша. Пару камней все-таки лучше с собой прихватить. А Максу ничего говорить не буду – засмеет», – решил Виталик и направился подбирать с земли несостоявшиеся орудия убийства.

Когда он догнал товарищей, те расслабленно лежали на травке и рассматривали очередной водопад. Вода падала метров с семи и образовывала внизу небольшое живописное озерцо. Виталик присоединился к любителям природы. Никакого желания освежиться в ледяной воде или побросать в нее камушки, что так любят делать отечественные туристы, ему и в голову не приходило. Только расслабление и умиротворение. Закрыв глаза, Виталик представил себя отдыхающим на пляже. Правда, для этого не хватало мягкого песка под уставшим телом, шума морской волны и гомона других отдыхающих… ну да ладно.

«Пусть это будет пустынный пляж. С чистой водой,без вечно недовольной малышни и их обеспокоенных мам», – с такими мыслями он незаметно заснул.

– Вставай, соня, нас ждут великие дела.

Макс был уже в сборе. Его измученные ботинки, побитые о камни, со свежей порцией травы внутри, облупившиеся и уже совершенно потерявшие вид, обрели какую-то брутальность, не свойственную им в обычной жизни. Сам Макс был бодр и отчаянно энергичен – новый мир заставлял быть таким.

– Блин, такой сон прервал.

– Что за сон?

– Хороший сон. Уже забыл какой.

– Вставай давай, и так почти двадцать минут отдыхаем. Такими темпами до зимы путешествовать будем.

– До зимы путешествовать мы не будем. Гораздо раньше у нас закончится нормальная земная жратва, а от долбаных улиток у нас случится завороток кишок, и зиму мы будем встречать в стране вечнозеленых елок.

– Ты оптимист.

– А то!

После еды и отдыха продираться через заросли неизвестных кустов и редкую, но высокую траву было как-то приятнее. Ноги не так сильно ныли во время подъемов, спуски не казались такими уж крутыми.

Местность на самом деле стала более «горизонтальной». Вместо водопадов и перекатов на реке стали чаще попадаться заводи со спокойной водой. Пернатой живности тоже заметно прибавилось, – может быть, животные уходили от места появления землян не слишком далеко, или появился какой-то другой неизвестный фактор. С такими мыслями путешественники подошли к огромному камню, одиноко стоявшему в паре десятков метров от реки. Как он здесь оказался – было совершенно непонятно. Однако место было красивое и удобное, и Ветал решил, что оно вполне подходит для ночевки.

Его предложение было принято с энтузиазмом. Даже Агрис всем своим видом давал понять, что место хорошее. К тому же идти дальше не было никакого желания – дневной переход выдался утомительный, нужно было отдохнуть.

Кулинарные эксперименты продолжились. На этот раз решили отварить «курятину» из «воробьев» с картошкой и рисом. Предполагалось сделать барский ужин с почти настоящим супом на первое и испеченными в углях улитками на второе. На третье решено было устроить небольшой эксперимент. Недалеко от стоянки Макс заметил куст с ягодами, отдаленно напоминающими черную смородину. Сами ягоды никто попробовать не отважился, а вот листья решили заварить вместе с традиционным зеленым чаем. То, что эта мелкая, в пупырышках, черная ягода не слишком на смородину похожа, никого не смущало, ведь надо же когда-то начинать пользоваться местными плодами! Чай очень быстро заканчивался, к большому сожалению, и надо было искать ему замену. Вот и подумали, что щепоткой листьев сильно не отравишься. К тому же, если кто не знает, почти все яды растительного происхождения при кипячении утрачивают свою ядовитость.

«Суп» получился вполне съедобным, особенно по сравнению с дневной трапезой. А улитки снова подкачали. Скукожившись в своих раковинах, они стали будто резиновые. Да и запах от них был еще тот…

– Ветал, эта твоя идея с улитками все больше и больше разочаровывает меня. Есть их, конечно, можно. Это правда. Но я бы лучше баланду тюремную ел, чем это кулинарное издевательство.

– Баланда – это очень хорошо. Мало, невкусно, зато регулярно! Вот только я не вижу добрых надзирателей, что спешат принести нам этот продукт. Может, у тебя зрение лучше?

– Добрых надзирателей не вижу. Зато вижу скрюченные изделия химической промышленности, по недоразумению названные едой.

– Завтра попробуем в листьях потушить – авось лучше получится.

– Ну-ну…

– Ты лучше на Агриса посмотри – вот пример презрения вкусовых ощущений ради того, чтобы желудок набить получше!

Агрис на происходящее имел свое особое мнение. На улиток он смотрел, как маленький ребенок на пенку от молока. Неприятно, но есть надо.

– Спиртику? – учтиво предложил Ветал.

– А как же!

Ветал рукой кандидата в мастера спорта или, по крайней мере, спортсмена-разрядника по литрболу разбавил спирт водой в единственной кружке, соблюдая все меры предосторожности.

– Макс, а ты заметил, что спирт не сильно пьется?

– Это точно! Я был уверен, что он уже закончится, и будет у нас лишняя тара под воду. Ан нет же – плещется в бутылке!

– Это, брат, особенности человеческого организма. Когда целый день напрягаешься, тело отдыха требует и восстановления. Крепкий алкоголь в виде спирта тело отдыхом не считает и много выпить не дает. Яд ведь! В обычной жизни организм его терпит (а куда ему деваться, бедняге?), но в ситуации экстремальных нагрузок и стресса – не дает травить себя. Отторгает. Короче, от пития – одна видимость и эстетика. Разлили, чуть выпили, успокоились, и все. Очень хорошо это.

Макс отправился в ближайшие кусты, а Виталик остался сидеть у костра наедине с Агрисом. Как же он изменился! С самого начала их знакомства он был как самый настоящий бомж-растеряха, непонятно за какие провинности угодивший в отделение полиции. Потерянный, отрешенный взгляд, какие-то неловкие движения, словно его сейчас начнут больно бить резиновой дубинкой по животу и почкам. Теперь же сидит обычный, вменяемый человек. Что с того, что его одежда разорвалась и превратилась в лохмотья? Листики, колючки, палочки не прошли мимо тонкой и изящной ткани его «рясы».

«Ночь, огонь, звезды. Красота! Даже в самом хреновом положении есть свои положительные стороны. Главное – разглядеть их», – подумал Виталик, незаметно проваливаясь в сон.

К тому времени ночь окончательно вступила в свои права, и пространство в нескольких метрах от костра начало казаться сплошным черным покрывалом. В смысле – не видно ни черта, если постоянно на костер смотреть, а потом отводить взгляд в сторону. Конечно, можно было включить фонарик и как следует осмотреться. Но зачем? Батарейки – единственные, запасных нет, а магазинов вокруг не наблюдается. Хорошо хоть новые.

– Макс, ты что там, взаправду пиво нашел?

– Да, блин, здесь всякой дряни накидано… посвети сюда.

Ветал направил на него луч фонарика, и к костру вышел порядком обозленный Макс.

– Чтобы я больше такие прогулки себе устраивал? Да не в жизнь. Сейчас шел, наступил в какую-то гадость. Думал, говно. Оказалось просто грязной лужей.

– Не переживай, думай о хорошем. Ведь мог и в настоящее дерьмо наступить. Кустики хорошие, располагаются недалеко – очень популярны. Пользуются большим вниманием у преданных поклонников.

– Э-э-э… а раньше сказать не вариант было?

– Макс, уходишь от костра – бери с собой фонарик, мало ли что там находится. Я тебе уже говорил об этом.

– Ну говорил… так тут пройти всего ничего!

– Правильно, что с того, что споткнешься о корягу, упадешь и ногу сломаешь – зато совсем недалеко от лагеря!

– Спасибо, утешил.

Макс уселся на пенку рядом с Виталиком и за компанию с ним уставился в костер. Мыслей, достойных обнародования, не было. Хотелось просто отдохнуть. Тихонько потрескивали дрова, кружка снова пошла по кругу, и глаза начали сами собой закрываться.

– Ты Агрису кровать сделал?

– Да нет. Он сам топорик взял и нарубал себе веток каких-то. Вроде как ругался при этом.

– Ну и хрен с ним, пусть ругается.

Повисла очередная пауза. Но просто сидеть и смотреть на костер уже порядком надоело.

– Макс, ты знаешь про прикол третьего дня?

– В каком смысле?

– Так проходит привыкание к природе. К настоящей природе. В первый день путешествия или отдыха человек еще не отошел от цивилизации, у него с непривычки устают ноги, шея, плечи. Он еще не привык, да и мобильник время от времени беспокоит – куда от него денешься? Впечатлений слишком много, чтобы нормально осмыслить происходящее вокруг. На второй день мобильник отключается, или его отключают. Ноги, шея, плечи начинают болеть уже сильнее, почти нестерпимо. Еда оказывается невыносимо однообразной, ветки колючими, подъемы крутыми, а компания дурацкой. Хочется или сидеть на месте, или ехать домой.

– Еще бы! Магазина с холодным пивом нет, мороженым никто из-за кустов не торгует. Я еще много чего могу добавить к этому! – Макс в полной мере понимал, о чем говорит Виталик, и не упускал случая добавить комментарий.

– Вот-вот. А на третий день, при условии, что ты не на базе отдыха сидишь в компании алкоголиков, а реально идешь по лесу, в глуши, с тобой начинают происходить забавные вещи. Ты словно сливаешься с лесом, начинаешь воспринимать его так, как в обычной жизни троллейбус воспринимаешь – очень просто. Лес есть. Он вокруг. Везде. Ты тоже есть – шагаешь по лесу. Это замечательное, непередаваемое ощущение. Ни на какой базе отдыха ты никогда не ощутишь подобного. В большой компании, кстати, тоже. Это очень спокойное и личное ощущение.

– И чем это грозит?

– Не понял.

– Ну гномиков в лесу начинаешь замечать, улиток вкусно готовить?

– Дурак ты. Уйду от тебя.

– Ага, в лес уйдешь. Гы-гы-гы.

– Очень смешно.

– Гы-гы-гы.

Разговоры постепенно смолкли. Агрис привычно положил в костер несколько больших бревен, удостоверился, что они вправду будут гореть долго, и устроился рядом, на предварительно уложенных ветках вперемежку с сухой травой. Макс кутался в покрывало на широком каремате, а Ветал прикрыл себя сверху несколькими ветками какого то пушистого растения в надежде, что это хоть немного поможет от утренней росы.

Новый день принес не только чувство голода, но и чувство холода. Попивая горячий чаек с добавкой из отлично зарекомендовавших себя листиков местной «смородины», троица с интересом разглядывала огромную каменную глыбу, неведомо как очутившуюся посреди лесной поляны. То, что вчера в вечерних сумерках было почти неразличимо, сейчас, в свете разгорающегося утреннего солнышка, было прекрасно видно и офигительно странно. Камень был расписан огромными, примерно с метр, знаками. Или иероглифами. Как хочешь, так и называй, все равно читать по-местному земляне не умели и интересовались в основном технологией нанесения знаков на скалу.

– Какие здоровые! – Макса местное творчество почему-то особенно восхищало.

– Чтобы такое выдолбить, не лестницы, а строительные леса ставить нужно. Только вот на хрена? Чтобы медведи боялись? А никаких руин, остатков древних городов или ушедших в небытие цивилизаций вокруг не видно.

– А может, здесь проходил караванный путь, по которому верблюды несли на своих натруженных горбах пряности, шелк и очаровательных невольниц? А этот камень – указательный знак: туда пойдешь – волки верблюдов слопают, сюда пойдешь – у невольниц очаровательных силиконовые груди полопаются.

– Какой такой путь? Макс, мы по этой местности сейчас идем, как можно по этим горам более-менее приличную тропу проложить? Сплошь одни обрывы и ущелья. Здесь, чтобы хоть как-то перемещаться и груз перевозить, тоннели нужно долбить сквозь горы и мосты строить. Не верю я в путь караванный.

– Может, это столб пограничный?

– Такой здоровенный?

– Чтоб сильней боялись. И кустики удобные рядом – нужду справить можно от избытка впечатлений.

– Прямо по Фрейду получается. Армия из трех с половиной пьяных гопников состоит, зато камень пограничный – просто офигительной высоты и толщины. Компенсирует!

– Мне видится другая картина: каменная келья, отшельник, который посвятил себя местному божеству, раз в год к нему приходят «просветляться» паломники – множество паломников, несущих горы еды в качестве подношений. Времени свободного – девать некуда, вот и долбит он скалу потихоньку. Чем не хобби?

– Таких придурков не бывает, Виталик. Посвятить себя выдалбливанию на скале бранных слов – для этого нужно быть полным отморозком.

– Откуда ты знаешь? Может, здесь только такие и живут?

Парочка обернулась и стала разглядывать Агриса.

– Агрис, ху из ху?

Агрис тоже заинтересовался странными знаками. Он с большим энтузиазмом рассматривал их и даже водил пальцами по воздуху, словно рисуя что-то. Часть знаков он перерисовывал палочкой на чистый участок земли. Земляне на его действия смотрели с небольшой завистью – сами они ни черта не понимали в этих закорючках.

– Абрин зих шмерлен. Абрррайка мугоч кир а сак.

Агрис сказал что-то с очень важным, даже немного озабоченным видом и указал рукой на знаки.

– Да, Агрис, да! Я тоже так думаю! – Макса это уже начинало забавлять.

– По-моему, он на самом деле знает, что это за знаки. Рассматривает, словно старого знакомого… Надо срочно местному языку обучаться!

– Интересно, когда? На привалах? И как это делать?

– Макс, надо. Это не значит, что я сейчас побегу выпытывать у Агриса известное слово из трех букв в местной транскрипции. Но надо.

– Умник, блин. Конечно, надо…

После осмотра местных достопримечательностей компания тронулась в путь, поборов соблазн полазить по округе и еще что-нибудь интересное найти. Русло реки словно устало от неровностей ландшафта и нашло наконец спокойную гавань в виде небольшого горного плато. Сами горы никуда не исчезли – они окружали путешественников со всех сторон. Это была лишь короткая передышка.

Улиток и «воробьев» стало попадаться значительно больше, чем прежде. И – о чудо! – на каменистых берегах местной водной артерии были замечены большие толстые лягушки! Размером сантиметров пятнадцать, под цвет камня, они радовали путешественников своими мощными аппетитными окороками и совершеннейшим презрением к опасности. В течение часа было собрано и помещено в специальный отдел рюкзака больше трех десятков потрошеных земноводных! Но пробираться через лес стало тяжелее – растительность стала гуще. Было принято решение снова идти вдоль берега реки – судя по ландшафту, водопадов в ближайшее время не предвиделось.

После полудня река преподнесла очередной приятный сюрприз – самый настоящий песчаный пляж, пусть даже без ларьков с чебуреками и лежаками. Перед пляжем была заводь со стоячей водой и небольшая уютная поляна рядом. Без колебаний решено было остановиться «на обед» в этом чудесном месте.

Виталик сразу же выпустил на волю всех «резиновых» улиток, которых только в похмельном угаре можно было назвать пищей. На обед приготовили лягушек и «воробьев». Ни одной куропатки или другой более-менее крупной живности до сих пор еще никто из троицы не поймал. Может, она здесь вообще не водится? На этот вопрос земляне ответить не могли.

– Хороший бульон, лаврового листа не хватает и красного перца. И соли совсем нет. И картошка немного переварена. А так вкусно.

– Да, я бы еще съел.

– Ветал, физиономия не треснет? И так больше всех сожрал, еще добавки ему. Куда все девается?

– Все идет в дело. Купаться будешь?

– Обязательно. Еще бы зубы почистить…

– А-а-а-а-а!!!

Виталик с разбега залетел в речку. Вода в этом месте хоть и была стоячая, но все равно ледяная – все-таки с гор текла. Сделав несколько загребающих движений, Виталик поплавал под водой. К нему присоединился и Макс. После монотонного хождения по лесу купание, пусть даже в ледяной воде, казалось чем-то восхитительным, освежающим и бодрящим. Вдоволь накупавшись, приятели улеглись греться на гальку.

– Хорошо!

– Ага.

Полежали еще немного.

– Ветал, или у меня глюки, или где-то рядом работает мощный сервак. Компьютер в смысле. Где-то вон там.

Макс указал в сторону ничем не примечательной сосны-елки у края пляжа.

– И?

– Странно как-то. Будто мимо серверной проходишь, прямо чувствуешь, как там все работает.

– А ларька с пивом ты не чувствуешь?

– Ларька там нет. Точно.

– Очень жаль.

– Блин, неужели ты не чувствуешь ничего? – удивился Максим.

Немного успокоившись после купания, Виталик вынужден был признать – с соседней рощей действительно было что-то не так. Через несколько минут сосредоточенного восприятия Виталик уже мог более-менее точно описать свои ощущения.

– Мне кажется, будто в той стороне пятиэтажка располагается, и в каждой ее квартире включено и работает все, что способно потреблять электричество: телевизор, компьютер, кондиционер. Только нет там никакой пятиэтажки. Откуда ей здесь взяться?

Если бы не слова Макса, Ветал ни за что на свете не заметил бы эти едва заметные движения. Движения чего? Электронов? Фотонов? Перед его «перемещением» эти его ощущения были настолько обострены, что он даже видел движение этих странных частиц в своей комнате, в доме, на улице. Вообще везде. Неужели сейчас этот его кошмар снова вернулся?

– Проверим?

– Обязательно, уж очень странно все это.

Парочка быстро оделась и направилась было на поиски непонятно чего, как дорогу им преградил взволнованный и чем-то встревоженный Агрис.

– Агрис, ты чего хулиганишь? Каши мало досталось, чудак?

– Не быть там. Вы убьют. Меня смерть.

Это было чертовски странно – видеть Бомжика, разговаривающего по-русски, пусть и страшно коряво и неправильно.

– Ты что, говорить по-нашему можешь? Так какого черта мозги парил столько времени? – возмутился Виталик.

– Я не полная мера быть языком вас. Сложно. Не важно. Идете туда – нет. Рушите маяк. Есть бойцы магов, найти есть и убить. Мы. Хорошо?

– Какие такие бойцы? Какие, на хрен, маги? Ты что нам втираешь, урод? – Виталик еле сдерживал раздражение.

– Я ловлю наипрекраснейшие глаголы. Или прилагательный. Что это? Не могу.

– Я правильно понимаю, что, если мы срочно не свалим отсюда, прилетят местные полицаи и сделают из нас фарш? – Макс стал въезжать в обстановку.

– Да. Прожаренный шашлык.

– Так какого хрена ты молчал все это время?

– Хорошо сидели…

Глава 3

Уговаривать никого не пришлось, сборы были не просто быстрыми – мгновенными. Побросали все имущество в рюкзаки и быстрым шагом, скорее даже бегом, двинулись вдоль реки. Кусты и деревья проносились мимо со скоростью болида «Формулы-1». Если бы такой марш-бросок пришелся на первый день их попадания сюда, закончился бы он уже через пять минут. Сейчас, на третий день, организмы путешественников уже немного адаптировались и научились распределять нагрузку. Сейчас они выдержали пятнадцать минут.

– Все, хватит, привал. Дайте воды!

Рядом с Максом упали и остальные. Их ноги гудели, сердца решили убежать от своих неуемных хозяев. После первых глотков оказалось, что лежат они посреди скопления здоровенных, выше человеческого роста, густых кустов. Наверное, какой-то древний инстинкт направил путешественников в самые дебри – подальше от любопытных взглядов и возможных преследователей.

В голове проносились мириады мыслей. Ветал с Максом перебирали их, тщательно сортировали, отбирали наиболее актуальные. Первым взял слово Виталик.

– Агрис, что за хрень происходит?

– Вопрос нет. Много, сложно…

– Хорошо. По порядку начнем. Как мы здесь оказались? Что вообще произошло?

– Закатный орден. Вызов. Менять места. Я готовить!

– Нормально так… Просто взяли и перенесли. А наше мнение вообще спросили?

И тут Агрис в очередной раз преподнес сюрприз. Сразу, безо всякой паузы, он перестал говорить, как узбекский гастарбайтер, перейдя на почти привычную землянам речь.

– Это было совсем не просто. Посвященные ордена питали своим разумом обряд. Если бы не кровь капища – ничего бы не вышло. А говоришь – просто…

– Офигеть. Ладно, с большими сложностями взяли и вызвали. А мне, например, дома хорошо жилось. Нельзя было спросить, хочет человек или нет?

– Никак. Очень сложно. Другие для жертвоприношение. Для Закатный орден! Для мир Иглы. Ваше мнение? Зачем?

– Э-э-э-э, ты хочешь сказать, что хотел замочить всех нас?

– Замочить? Зачем? Просто смерть на камне жертв. И хорошо.

– Резать нас, правильно я понимаю?

– Да.

В густых кустах, где прятались трое скитальцев, повисло напряженное молчание. Слово взял Ветал.

– Бомжик, видишь ли… мы тебя сейчас убьем. Не из личной неприязни – исключительно справедливости ради. Ты хотел убить нас, был готов сделать это. Такие опасные попутчики нам не нужны. Извини.

Без лишних церемоний, Виталик стал оглядывать окрестности в поисках удобной палки – чтобы ударить ею. Макс стал обходить Агриса сзади.

– Я понимаю. Но убивать меня не станете. Тогда вы не жить. Найдут сторожа-маги и убьют. Или разный орден тихо на алтаре ритуал с вами откроет. В этом мире вы – ресурс. Ничей. Пока свободный. Полный денег кошелек и дорога, но не богатство, а сила. Кто нашел, тот цезарь. Я подобрал достаточно хорошо слова?

– Предположим.

Хождения вокруг Агриса на самом деле прекратились.

– Во-вторых, я не резал другие миры животные. Орден вызвал вас в мир. Наш мир. Игла. Мы дали почти все силы, на нас лавина Совет маги, их сторожа всех ордена. Они знали. Предатель. Не готовы. Всех смерть. Я ритуал делал, я пришел к главному месту… Сторожа убили иномирян. Вы повезло. Я тоже. Сейчас нужна тишина. Сильно нужна.

Информации для размышления было более чем достаточно, и Виталик с Максом пребывали в глубокой задумчивости.

– А вообще ты кто такой? – задумчиво спросил Макс.

– Голова, верх нового. Управлял пока неизвестным, еще будущим Закатный орден. Искатель. Только жестокость Магистра, лишь его одного угнетение лежит надо мной. Раньше. Линия времени Магистра уперлась в смерть, все там. Мрак ест все. Нет Закатный орден.

– Короче, за что боролись, на то и напоролись.

– Получается, что так.

Макс был ошарашен происходящим, Ветал тоже.

– И каковы твои планы на дальнейшую жизни, Агрис? В другой орден подашься?

– Мало. Я последний Закатный орден. Меня всегда убьют. Точно чтобы…

– Нерадостная картина. Сочувствую.

– Ветал, ты думаешь, ваше дело намного хорошо? Ошибка. Далеко ошибка. Был Совет магов, все боялись делать ради себя. Риск опасен. Сейчас – кто стремителен, тот победитель. Немного времени, ищущие люди в надежде найти владельцев Грани миров победят. Нет шанса.

– А что тут все переполошились из-за нас? Ну стало в вашем мире больше на несколько человек – и что? Мы не заразные, холеру не занесем. Сифилис тоже. В чем прикол?

– Не ведающие вы… Ты проходил Грань, и ты жив. Граница где? Там. И здесь. Ты здесь. Случай. Она – разница. В тебе чувства. Сила. Принял. Или умер! Но ты не умер. Новые за границами. Видеть мир в база, разум готов к основа. Наверное. Никто не знает.

– Ты сходишь с ума, – сказал Виталик.

– Откуда схожу? – не понял Агрис.

– Агрис, такой человек… или маг, который проведет ритуал, он станет свидетелем того, что было с человеком в момент его перехода этой самой Грани миров. Насколько я был уставший и выпивший после посиделок с друзьями, все равно от этого перехода чуть с ума не сошел! У другого человека однозначно крыша поедет – просто черепушку разорвет от этого.

– Есть страх, он реальней, чем страх обычного человека. Риск прервать путь раньше, чем нужно. Всегда есть этот риск. Только маг в полной мере осознает его. Понимая его, мы строим свои планы. Да, можно погибнуть. На самом деле в истории мира Иглы все попытки исследовать Грань миров заканчивались только смертью. Только голова не взрывалась, а накалялась очень сильно. Сильнее кипящей воды. Для того чтобы Гранью миров можно было пользоваться, а не сразу погибнуть, я создал механизм ее переноса в накопители. И уже из них, с большой осторожностью, по крупицам извлекать и пользоваться. Должно было сработать.

Речь Агриса постепенно выправлялась, он все больше начинал говорить, как обычный человек. Чудеса!

– Экспериментаторы хреновы… – сказал Макс.

– Ты лучше скажи, мил-человек, как языку обучился?

– Я слушал вашу речь, мысли и делал ментальную проекцию на себя. С активизацией интенсивного запоминания. Быстро это делать нельзя – сильный всплеск энергии был бы заметен наблюдателям, приходится делать очень тонкие, нестабильные каналы перехода информации. С другой стороны, слишком разные наши миры. Чтобы понимать речь, нужно понимать значения отдельных слов, их взаимосвязи. Нужно знать другой мир, его историю, правила. С этим самые большие проблемы. Например, автомат Калашникова. Макс сейчас очень сильно хочет получить этот, как я понял, механизм для убийства врагов. Как он убивает – мне совершенно непонятно. Я не могу даже представить себе механизм, который безо всякой магии ранит и убивает множество врагов на огромном расстоянии. Такого не бывает. Но Макс держал его в руках и даже пользовался им. Правда, не убивая никого.

– Дружище, ты с этим делом завязывай. Ветал, ты понял – он мысли наши читает!

– Агрис, за такие вещи в приличной компании принято получать по морде. И вообще за последнее несколько минут это уже второй раз, когда мне хочется тебя ударить палкой по голове. Ты понимаешь, что никакими доводами о «помощи» в этом большом и сложном мире ты уже не отделаешься?

– А я здесь при чем? – Агрис на самом деле удивился. – Я мало знаком с ментальной магией. Даже обычного, ничем не защищенного человека без специальных артефактов не могу «открыть». Не моя специализация. Вы сами виноваты – держите себя открытыми для всех, будто не знаете, чем грозит это… опа, а теперь закрылись!! Что случилось?

– Да ничего не случилось… Сейчас посмотрим.

Ветал медленно обошел Агриса и с силой ударил его в плечо. Не ожидающий такой подлянки, тот не устоял на ногах и оказался на земле.

– Что за фигня, Ветал?

– Это была проверка. По всему видно, что теперь наши мысли ты уже не читаешь. Иначе хоть как-то, да среагировал бы. Извини, дружище, на войне как на войне.

– Но я же сказал до этого, что вы закрылись. Правда, непонятно – как…

– А раньше ты хотел нас под нож пустить. И вообще есть такой принцип – доверяй, но проверяй.

– Хороший принцип.

– Это хорошо, что ты понимаешь.

Пищи для размышления у каждого набралось достаточно, поэтому решили долго в зарослях не рассиживаться, а продолжить путь. По ходу движения выяснилось, что от капища, где проходил ритуал перемещения, до ближайшего населенного пункта примерно сто двадцать лиг, в пересчете на более привычные землянам единицы измерений – около ста километров. Это если по прямой. Сколько предстоит пройти на самом деле – непонятно, но общее направление движения было верное. Каких-то серьезных рек и озер Агрис вспомнить не мог, и вообще карту этой местности он почти не помнил. Вполне возможно, что троица шла совсем не в самый ближний поселок, а черт знает куда.

По словам Агриса, на Игле царил махровый феодализм, наличие магии делало его особенным, отличным от существовавшего когда-то на Земле. Крестьяне и другие «низшие» в обычные годы еле-еле сводили концы с концами, а в неурожай начинали варить корни и есть случайных прохожих. О каких-то свободах, равенствах и ценностях человеческой жизни никто ничего не слышал. Зато любой мальчишка или девчонка с раннего детства мечтали стать магом, орденские школы во время каждого нового набора учеников-адептов скорее напоминали гигантский цыганский табор, чем учебное заведение. Везло единицам.

С технологиями тоже было туго. Никакой автоматизации, механизации или индустриального метода производства здешний мир не знал. Жители мира Иглы целиком и полностью полагались на крепость рук, быстроту ног и скромность своих потребностей. Лишь использование магических практик поднимало производственные возможности до недосягаемого для земного феодализма уровня – чего стоили одни только межпространственные переходы, а также металлургия, сельское хозяйство, медицина, косметология. Но! Это было уделом избранных. Услуги магов стоили неимоверно дорого. Зачем дровосеку несколько лет копить деньги на всегда острый и нержавеющий топор? Он лучше обычный возьмет и будет точить его почаще.

Для крупных землевладельцев маг мог «подправить» погоду, например вызвав дождь. Но, по единогласному мнению землян, гораздо полезнее было бы сделать толковую оросительную систему. И трактор. И сеялку. Магическими вещицами, как и услугами магов, пользовались лишь люди состоятельные, вещи это были статусные. В мире Иглы магия была товаром премиум-класса и на реальную экономику почти не влияла.

Еще смешнее были вооруженные столкновения. Традиционные мечи, луки и рыцари на боевых конях в мире Иглы присутствовали. Как еще крестьян и прочий сброд в покорности держать? Но были и боевые маги. Для убийства они использовали молнии, огонь, ледяные лезвия и прочие убийственные приемы. Что могли противопоставить этому магическому ужасу простые солдаты? По факту – ничего. Все равно как если бы в битве при Бородине к Кутузову попал бы современный танк с экипажем. Вначале эта машина для убийства расстреляла бы из пушки штаб Наполеона, а потом принялась бы давить гусеницами простых воинов. Вот и вся битва.

Применительно к миру Иглы дело обстояло следующим образом: если у какого-то графа в войске пять сотен отъявленных головорезов, а у его противника жалкая сотня хлипких и ни на что не годных студентов-филологов, в военном деле совершенно не разбирающихся, но при этом есть (самое главное!) сработавшаяся группа боевых магов – боя, скорее всего, не будет. Зачем «мясо» на танки пускать?

Разумеется, при наличии такого эффективного инструмента прогресс – как в области войны, так и в мирной жизни – шел больше через использование магических практик. Поэтому и власть, которая добывается и удерживается силой, стала в мире Иглы уделом избранных – магов. Редкие люди в достаточной степени владели магическим даром, и совсем уж небольшому их числу было дозволено развить свой природный талант до такого уровня, когда адепт становился настоящей силой, с которой необходимо было считаться. Места на вершине пирамиды власти всегда было недостаточно, своей смертью высшие адепты почти никогда не умирали.

Местность, по которой сейчас шли странники, считалась «нехорошей» из-за соседства с капищем, но объяснить отсутствие животных Агрис не мог. Так же, как не мог он объяснить происхождение скалы с непонятными символами. По его словам выходило, что это местный феномен, что символы стары, как сам мир Иглы, и понять, что там написано, уже никто не может. Да и не нужно это никому – все важное и полезное, что было у древних, давно переведено и активно используется потомками.

Магические ордена владели собственными библиотеками. Уникальные секретные знания каждого ордена внутри него тщательно охранялись, а также крайне ограниченно распространялись среди адептов посредством библиотек разной степени открытости. И защищались от разных неожиданностей путем копирования. Именно магические ордена были «передовиками магической науки» этого мира, имели возможность проводить масштабные исследования, создавать школы и воспитывать в них полноценных магов – своих будущих адептов.

В основном готовили их для борьбы с другими орденами. Объявлялись перемирия, заключались союзные договора, и проходили мирные переговоры. Но подготовка к войне шла всегда. Так и сейчас – один орден слишком уж много возомнил о себе, и остальные, объединившись, успокоили его. Навсегда. Последний представитель этого ордена шел сейчас рядом с землянами и мучился ностальгией. Ведь какими грандиозными были его планы! А сейчас…

Местные короли, цари и даже императоры во всем зависели от орденов магов и, по сути, были лишь марионетками в руках Магистров. Управляющими территориями. Большинство войн между странами были лишь отражением войны между магическими орденами. Их власть на своих территориях была абсолютной и сдерживалась только другими орденами.

Орденам платили «за покровительство» все государства мира Иглы. Магические услуги тоже были полностью их вотчиной – часть доходов с любой магической практики шла в казну ордена. Кроме того, существовало множество мастерских, лавок, напрямую учрежденных магическими орденами. По сути, это были даже не государства в государстве, а сверхгосударства со своими писаными и неписаными законами, правилами и распорядком. Именно они определяли жизнь в мире Иглы.

Правители государств самостоятельно управляли своей территорией, в их дела орден почти не вмешивался. Лишь изредка монархи выполняли указания своего ордена и платили ему дань. О том, чтобы изменить положение вещей и самому диктовать условия, даже самый могущественный, дерзкий и отмороженный император и помыслить не мог – слишком несоразмерными были силы. Слишком сильна в этом мире был Магия.

На Игле шел 3025 год с установления Порядка.

Рассказ Агриса занял много времени, последние дебаты по нему проходили уже поздно ночью. Под это дело ушел весь оставшийся спирт, а согласия достигнуто так и не было.

Когда спирт был полностью выпит, спор потерял остатки здравого смысла. Макс призывал вызвать в этот мир Сатану, чтобы он сожрал всех этих магов, баронов и прочих упырей. А его, Макса, перенес обратно на Землю. К любимому компьютеру, серверам, семье, друзьям и его замечательной девушке Ульяне.

Виталик не был столь амбициозен. Он лишь хотел дать этому миру великую революцию, чтобы безо всяких потусторонних сил разобраться с разными графьями, королями и сотрудничающими с ними магами. Одним словом, покончить с вопиющими пережитками феодализма. А потом – домой.

Агрис заплетающимся языком требовал создать новый орден, потом прижать всех к ногтю и дальше действовать по ситуации. Ничего другого от единственного выжившего адепта Закатного ордена и не ждали.

Единственное, в чем сошлись все трое: все плохо и будет только хуже. С этой мыслью допили последнюю кружку разбавленного спирта и завалились спать. День выдался богатый на впечатления, нужно было их как следует переварить.

Осенний лес чертовски красив! С осенним лесом может сравниться только лес весенний, ближе к лету, когда распускаются листья, из земли пробивается молодая трава и повсюду распространяется удивительный запах возрождения, пробуждения. Запах новой жизни. Но весеннюю феерию нельзя сравнивать с осенними запахами, слишком уж они разные, будто пришли из разных миров.

Осенний лес полон меланхолии и воспоминаний о прошедшем лете. Растения увядают, наполняя окружающее пространство удивительными красками, которых не повстречаешь нигде более. Опавшие листья покрывают ярким ковром землю и медленно растворяются в ней. У каждого из времен года свое очарование, но весна и осень находятся между главными событиями года – зимой и летом. Из-за этого их время коротко, а воспоминания о них ярки.

Виталик стоял на берегу реки и всматривался в ее водовороты, быстрины и плавающую по воде опавшую листву. Он размышлял. Многие его страхи и опасения последних дней оправдались. Иллюзии и надежды о прекрасном новом мире сменились совсем не радостной действительностью. Странно, но от этого на душе стало легче. Лучше точно знать опасности и действовать с оглядкой на них, чем строить воздушные замки на зыбком песке. Гораздо лучше.

На берегу появился и Макс. Немного постоял рядом с Виталиком, думая о своем.

– Ветал, я очень соскучился по музыке. На Земле я ею очень увлекался, даже группу хотел организовать! Хочется сейчас врубить какой-нибудь тяжелый рок на полную громкость, чтобы все тело ощущало вибрацию. Чтобы всего проняло, понимаешь?

– Не трави душу. Лучше учись на балалайке играть, или какие тут инструменты есть. Надо будет у Агриса поинтересоваться.

– То-то и оно. Обустраиваться нам надо, о возвращении не думать. Вечно шляться по лесам нельзя, а своего места в этом мире я, по правде говоря, не вижу. Компьютеров здесь нет, и при нашей жизни их точно не будет. Значит, и сисадмины на фиг не нужны, а кроме этого, я ничего делать не умею…

– Ты умеешь пить много пива и щупать пухлых девок.

– У тебя талант обнадежить.

– Может, Агрис сам ничего толком не знает – что он мог видеть из своей лаборатории? Рассказывает нам невесть что…

– Агрис говорил, что раньше в сапожной мастерской работал, если по-нашему. И жизнь видел в самых разных ее ипостасях.

– Зато он нашу жизнь не видел, даже представить ее как следует не может. Воображения не хватит. С нашими знаниями – мы выкрутимся. Хоть бы и в школу пойдем, таблице умножения детей учить и синусам с косинусами. Ты их, кстати, помнишь?

– Ну ты даешь… Я же программист по образованию! С математикой на «ты». Местные ученые по сравнению со мной – двоечники и бездари неграмотные.

– Вот! Я, правда, гуманитарий больше… Но профессия обязывает знать много чего полезного и нужного. Короче, не пропадем мы с тобой. Главное, первые год-полтора в какой-нибудь дыре просидеть, а там уже в люди податься. Типа «гении от народа». В течение года огороды для аборигенов за еду полоть – не западло. Потому как для выживания нужно. И окружающий мир за это время узнаем.

– Я тоже так думаю. Поначалу нефиг высовываться. Поживем, оглядимся. К тому времени страсти поутихнут, тогда и начнем пробиваться в люди.

– Агрис говорит о ближайшем к капищу друидов поселке как о цели. Я так подумал… нельзя нам туда идти. Если ищут нас, то там будут ждать в первую очередь. Легкий путь не значит – лучший. Идти нужно по лесу, сколько возможно, и выйти там, где нас никто не ждет. Тогда будет хоть какой-то шанс остаться незамеченными и неопознанными.

– Дело говоришь, Виталик. Может, землянку выроем и до весны в лесу жить будем?

– Вроде и умный ты человек, даже высшую математику знаешь… Что мы есть, по твоему, будем? Древесину?

– Ну оленей разных, кабанов.

– Скорее тебя самого волки зимой съедят! Или кто здесь еще охочий до мяса. Даже не думай об этом.

– Тогда идем, сколько сможем идти, выходим к местному фермеру и батрачим за еду, как бомжи.

– Умница! Сразу видно в человеке высшее образование!

Ранним утром доели птиц с лягушками и пошли дальше. Электрические приборы в кустах уже никому не чудились, поэтому шли размеренно, без особой спешки. Плато оказалось большим, и странники даже стали скучать по крутым спускам, осыпающимся под ногами камням и прочим прелестям. Их путь шел сквозь кусты, густые заросли травы и речные броды. Через пару часов утомительного перехода они решили спуститься к руслу и идти по нему – река течет спокойно, серьезных препятствий движению нет, почему бы не воспользоваться этой природной дорогой? К тому времени берега реки стали почти непроходимыми из-за зарослей колючих кустов с редкими черными ягодами, дикого винограда и еще каких-то очень негостеприимных растений, постоянно цепляющихся за одежду. Продираться сквозь эту агрессивную биомассу без экскаватора или хотя бы мачете было очень тяжело.

Лягушек становилось больше, а сами они – толще. Это радовало. Палки были оставлены за ненадобностью – по сравнению с лягушками местные «воробьи» проигрывали и по вкусу, и по массе, а главное, ловить земноводных было гораздо легче. Поэтому обед состоял из одних только вареных лягушачьих окороков. Деликатес! Даже картофель решили сохранить на черный день. К тому времени накопились другие вопросы к Агрису.

– Агрис, на чьей земле мы сейчас находимся? В смысле какого ордена?

– Разумеется, на земле Закатного ордена. Думаешь, мы решились бы проводить обряд где-то еще?

– Так его уже нет!

– Удивил! По моим мыслям, сейчас идет подготовка к грандиозной драке между Железным и Истинным орденом – за земли, библиотеки, имущество бывшего Закатного ордена. За власть. На континенте Варт, где мы сейчас находимся, осталось только два этих ордена. Я считаю, что сейчас они мобилизуют боевых магов, подтягивают всех более-менее подходящих магов до приемлемого уровня – уж больно кусок сочный. Феодалы в самый разгар уборки урожая забирают людей на большую войну.

– Получается, местных магов убивать будут?

– Тем, кто давал обет Закатному ордену, – смерть. Обычные, гражданские маги, например, погодники или артефакторы, которые не проходили обряда посвящения, а просто платили налоги, переждут горячее время в тихом месте и переберутся под крылышко нового ордена. Им большая политика до лампочки, как платили подати, так и будут платить их дальше. Аристократы, подчиненные раньше Закатному ордену, будут сидеть в своих замках в надежде перейти на сторону победителя, как только он проявится. Реально воевать будут только ордена. Я так думаю. По бывшим землям Закатного ордена пройдут армии магов. Крепости будут открывать перед ними свои ворота без единого шанса противостоять им, с робкой надеждой выслужиться перед новыми хозяевами и получить хоть какое-то место под солнцем в новом, изменившемся мире. А вообще будет твориться полный бардак.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Получается, мы попадем в самый разгар схватки орденов? Так, может, нас вообще в этом бардаке никто искать не станет? – спросил Виталик.

– Не надейся на это. Ордена будут искать даже самый крохотный, самый призрачный шанс стать сильнее соперника. Самое время для поисков носителей Грани миров, тебе не кажется?

– На месте Железного и Истинного ордена я бы отложил эту авантюру с поиском выживших землян на более спокойный период. В такое горячее время нужно полагаться на надежные, проверенные способы убийств. На то, чем можно воспользоваться прямо сейчас.

– В твоих словах есть смысл. Но в мире Иглы есть и другие ордена, не забывай про это. Пока на континенте Варт два соседа схватились друг с другом, они могут попытаться незаметно перехватить лакомый кусочек.

– Как же ты надоел, Агрис. Лучше шагай быстрее.

– Твой расчет на быстроту ног не оправдан, Макс. Лучше полагаться на удачу.

– Иди уж.

Река вильнула в сторону и обрушилась вниз с очередного небольшого водопада – плато закончилось, снова пошли перекаты, спуски и завалы из камней. Путники искренне матюгнулись и ушли немного в сторону от русла – продираться сквозь дикий лес было все-таки легче.

Водопады попадались не так часто, зато теперь они стали мощнее. Самый большой водопад – метров тридцать в высоту, пришлось обходить по большой окружности через крутой склон горы. Если бы дело происходило летом, особых проблем не возникло бы. Но сейчас землю покрывал слой опавшей сырой листвы и хвои, на котором при любом неловком движении можно было поскользнуться и сорваться вниз. Поэтому надо было хорошо держать равновесие и – самое главное – постоянно цепляться за попадающиеся деревья, корни, кусты. Но к этому привыкли быстро.

Через несколько часов спусков и подъемов путешественники выбрались наконец на более пологую местность и дальше шли без особых затруднений. Несколько дней назад здешние окрестности показались бы им совершенно непригодными для пеших прогулок, но сейчас путешественники настолько обвыклись, что воспринимали любыепрепятствия как вполне привычные и преодолимые. Хуже было то, что их одежда сильно износилась, про обувь вообще разговор отдельный…

Хуже всего приходилось Агрису. Его тонкая ряса окончательно превратилась в тряпку. В нескольких местах подлатанная скотчем, перевязанная травой, она больше походила на маскировочную сетку снайпера, чем на одежду, в которой ходят приличные люди. Чемодан с керогазом, подвязанный к спине гибкими ветками дикого винограда, дополнял картину. Шлепанцы Агриса из натуральной кожи начали рваться на третий день похода и сейчас держались почти исключительно на скотче и ветках. Когда группа проходила склон, Агрис снимал свою обувь – при сильных нагрузках она окончательно бы порвалась. На всех привалах или просто хороших участках Агрис ее тоже снимал – чтобы лишний раз не разрушать хрупкое изделие. И заодно привыкать ходить босиком…

Макс все-таки умудрился за короткое время разносить свои ботинки и чувствовал себя в них вполне комфортно. Никакую траву и листья в них он уже не подкладывал. Хорошая вещь – нормальные ботинки. Даже ночью он их не снимал – в тонких носках ногам было холодно. Спать в обуви было гораздо теплее, хотя непривычно и не слишком комфортно. Особенно вначале. Лишь в редкие промежутки отдыха он радостно шлепал голыми ступнями по траве, кумушкам и просто земле. В узких джинсах Макс сильно потел и каждый вечер стирал нижнее белье и старался регулярно обмываться. Зато его джинсы показали настоящую крепость характера, не рвались и надежно защищали ноги от веток, колючек и высокой травы. В целом Макс оказался подготовлен к странствиям лучше всех.

Виталик проклинал тот день, когда надел шорты вместо нормальных походных брюк. Колючая трава, кусты и ветки оставляли на его коленях и голенях ноющие царапины. Его открытые ноги выглядели сплошным месивом из крохотных ран и царапинок. Все они постоянно чесались, и каждый вечер приходилось их обрабатывать «Левомиколем», единственный тюбик которого угрожающе заканчивался. Виталик не рассчитывал, что когда-то привыкнет к подобному. Китайские кроссовки пока держались молодцом.

Большую часть пути процессия выглядела следующим образом: Макс, как самый бронированный и защищенный от внешней среды, ледоколом прокладывал путь в растительности. Следом за ним шел Виталик, потом Агрис – замыкающим, поскольку с его дышащей на ладан экипировкой передвигаться по зарослям можно было только так.

К месту ночевки подошли поздно. Быстро отварив и съев лягушек, улеглись отдыхать. Спирт уже давно закончился, окружающая растительность надоела за целый день, поэтому просто смотрели на небо.

– Агрис, ты обещал рассказать о местной географии. Сейчас самое время.

– Что ж, слушайте. В мире Игле три континента: Варт, Хердан и Яххин. Яххин – жаркий континент, покрытый песками, джунглями и сухими степями. От других континентов держится обособленно – там своих разборок хватает. Контролируется тремя постоянно враждующими орденами: Ифритовым, Хрустальным и Сухого Тростника.

Хердан – огромный континент, тянущийся вдоль северных льдов, с тундрой, бескрайними лесами и равнинами, полные жизни. На нем имеется множество королевств и две империи, а также шесть враждующих орденов: Пустошь, Последний орден, орден Солнца, орден Лилии, орден Копьеносца и Ждущий орден.

Мы находимся на Варте. Это небольшой, но богатый континент. Теплый климат, плодородные поля, обильные сады, руда, золото, серебро и драгоценные камни в горах делают его лакомым кусочком для любого ордена. Располагается Варт недалеко от Хердана и тесно связан с ним торговлей. Было даже несколько войн между орденами разных континентов; правда, ни к чему они не привели. До недавнего времени на Варте существовали ордена: Закатный, Истинный и Железный. Сейчас остались только Истинный и Железный.

Кроме перечисленных существуют еще два ордена: орден Девы и Зеленый орден. Они поделили между собой острова и океаны Иглы. Имея самый мощный в этом мире флот, они не могут всерьез бороться с другими орденами на суше. Но лучших пиратов, моряков и торговцев нет во всей Игле.

– И где на континенте был расположен Закатный орден?

– Как раз между двумя другими орденами. Очень удобно для войны. Что сейчас и творится!

– Не парься, добро все равно победит.

– Очень странная мысль, Виталик. По идее, все должно быть с точностью до наоборот.

– С чего вдруг? – удивился Ветал.

– Добро почему называется добром? Оно не может творить гадости и подлости. А зло в своих возможностях не ограничено! Оно будет поступать так, как нужно для победы, безо всяких ограничений и запретов. И в конечном счете обязательно победит.

– Ты какие-то глупости говоришь, Агрис. По-твоему получается, что мы живем в мире зла. То есть и раньше жили в мире победившего зла, и сейчас живем тоже. И вообще все вокруг находится на стороне победившего зла.

– Макс, не будь идеалистом. Историю пишут победители. О своих бывших оппонентах, пусть они хоть ангелами были, победители будут говорить как о наркоманах, некрофилах и полных отморозках. И им поверят. Попробовали бы не поверить!

На небольшой полянке воцарилась задумчивая тишина. Какой-то звонкий местный соловей воспользовался этим и начал выводить свои рулады.

– Агрис, я не знаю, как с этим делом здесь, но у нас добро в конечном счете победит.

– Виталик, ты заинтриговал меня. Интересно – как?

– Войны выигрываются теми, у кого больше сторонников. И, соответственно, армия больше и сильнее. Если одна из сторон конфликта режет младенцев и отбирает последний кусок хлеба у нищего – к ней будут присоединяться в самую последнюю очередь. При прочих равных условиях, конечно. Я мог привести тебе множество примеров из нашей истории, но лучше просто поверь на слово.

– Народ – стадо, Виталик. Он никуда не стремится. Он умеет только выполнять распоряжения и на самостоятельные действия и инициативу не способен совершенно. Так происходит на Игле, и на вашей Земле тоже. Между нашими мирами много общего.

– Ты недооцениваешь обычного человека, Агрис. Именно он – настоящее общество, а не надстройка. Это фундамент, на котором стоят и ордена, и феодалы. Кстати, феодал тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо.

– Этот твой «человечный» феодал режет подчиненных ему крепостных, как хочет. Ради укрепления своей власти и удовольствия ради. Совершенно безнаказанно, потому что находится в своем праве – эти люди принадлежат ему. Его власть подтверждается орденом, которому он подчиняется. А кто такой «обычный человек»? Кто его вообще слушать будет?

– Агрис, не уводи разговор в сторону. Идея в следующем: сторона, применяющая для достижения своих целей непозволительные с точки зрения морали и нравственности методы, с легкостью выиграет одну битву или несколько. Но войну выиграть не сможет – от нее отвернутся сторонники и союзники. И трындец Кощею Бессмертному.

– Реальность гораздо проще, Виталик. Для окончательной победы не нужно выигрывать все битвы, нужно выиграть одну-две главные битвы. После которых можно смело насиловать девственниц и жарить младенцев в чесночном соусе – уже поздно что-то менять. После победы большинству участников победившей стороны совершенно по фигу мораль – победили, и хорошо. Могли ведь проиграть. Чаще же происходит гораздо проще – в вашем языке это называется «информационная война». Кто плохой, кто хороший? Попробуй разбери! Поэтому побеждает все-таки зло.

– Тогда почему в нашем мире войны происходят реже, гуманнее, мягче и вообще общий тренд внушает оптимизм?

– Хороший вопрос! Подумать надо, – задумчиво ответил Агрис.

На поляне среди спускающихся сумерек повисло молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в костре.

– Я так думаю, это из-за магии. Других существенных различий между нашими мирами я не вижу. Развитие общества в мире Иглы целиком и полностью завязано на магических орденах, их главной силе: боевиках-суперпрофессионалах. Мораль же имеет большое значение для широких масс – участников конфликта. Вот пример. В мире Земли садиста-офицера во время войны простые солдаты, бывало, убивали по-тихому – под шумок. В мире Иглы обычный солдат даже мечтать не смеет причинить зло магу – это самоубийство! В мире Земли целый полк или даже армия могли взбунтоваться против своего правителя, если тот не оправдал их ожиданий. В мире Иглы это совершенно невозможно. Поэтому маг или офицер волен совершать любые действия. Нет серьезной угрозы бунтов недовольных, правителям нет необходимости играть в демократию. В управлении местные феодалы опираются не на массу своих подданных или хотя бы на группу сторонников, а на власть магических орденов – абсолютную силу в мире Иглы.

– Получается, магические ордена тормозят развитие технологии, науки и общества в целом. В нашем Средневековье была велика роль Церкви, полыхали костры инквизиции, уничтожались передовые ученые, мыслители. Ваши ордена, наверное, в чем-то похожи на них.

– Я понял твою мысль, Витал, но дело на самом деле вот в чем. Магия не тормозит развития общества, науки и прочего, ей это не нужно. Просто большинство передовых людей мира Иглы работают над развитием магии, на другие отрасли знания почти не обращают внимания. Это совершенно оправданно! Магия – это целый мир, который можно развивать бесконечно. Это сила, гораздо более явная и совершенная в мире Иглы.

Магия – самое перспективное направление приложения сил и энергии, гораздо более интересное для пытливого ума, чем, скажем, металлургия или биология. Поэтому и нет сильного развития, кроме как в области магии.

– Ребята, вы подняли бесконечный вопрос, ответить на который прямо сейчас все равно не сможете. Спать лучше ложитесь, – заспанным голосом пробурчал Макс. И уснул.

На следующее утро они проснулись от мелкого противного дождика. Совсем не летнего. За время пребывания в новом мире земляне отвыкли от этого природного явления, а Агрис слишком сильно привык полагаться на магию.

– Да сотвори ты хоть что-то водостойкое, волшебник хренов!

– Не сотворю. Я сейчас полог сделаю, а на него слетятся «охотники». В такой глуши, да еще в районе капища, это как маяк: приходите, добрые люди, делайте с нами что хотите!

– Блин…

Троица сидела под ветками какой-то елки, прячась под пенки и плотно прижимаясь друг к другу. Основной поток воды проходил мимо, но капли дождя все равно каким-то образом попадали на голову, шею, плечи… о ногах и говорить не приходилось. Особенно неприятны были редкие струи воды, затекавшие за шиворот и холодной щекоткой струившиеся по спине. В воздухе висела влажная взвесь, ею пропитывались насквозь, медленно и неотвратимо. Костер к тому времени успел потухнуть, вещи – намокнуть, настроение – испортиться. Хуже всего было то, что конца этому не было видно.

– Какие мы все-таки дураки, надо было спирта оставить на непредвиденный случай. Вот бы он сейчас пригодился! – сказал Макс.

– А я предлагал оставить.

– Ты говорил оставить совсем немного – раны дезинфицировать. А потом сам же последнее вылил в кружку.

– А ты бы не сидел сиднем, а напомнил: Виталик, негоже последний спирт разливать. Немного оставить надо – на всякий случай. Вот этот случай и наступил. Что теперь делать?

– Ветал, я тебе скажу, что делать. Нужно сидеть под елкой и ждать, когда дождь пройдет.

В это самое время рядом с елкой, под которой пряталась троица, начала образовываться лужа. Все трое успели промокнуть до нитки и усиленно стучали зубами. Холод был такой, что все тревоги и волнения ушли на задний план, осталось только желание яркого солнца и чего-нибудь теплого. Еще лучше – горячительного.

– Брр, такими темпами мы здесь скоро околеем. И не нужно будет никаких «охотников».

– Это еще что… вот помню, шли мы с камрадом от туристического приюта «Пшадские водопады» до поселка Пшада. Дело было летом, и путь наш проходил по руслу реки Пшада. Вышли ранним утром, спокойно прошли водопады, и совсем немного нам оставалось до «Сорока бродов» – это место, где Пшада петляет, как пьяный участковый.

Ну так вот, стоило нам пройти пару часов по руслу, как начался дождь. Я сказал – дождь? Нет, это был ливень, настоящий водопад, падающий с неба. В одно мгновение мы промокли насквозь, одежда стала тяжелой и обвисла на теле. Рюкзаки тоже промокли – в то время у нас не было современных рюкзаков. У меня был станочный «Ермак», у товарища вообще старый заплечный мешок из брезента. Все промокло, замерзли мы тогда очень сильно. А идти вперед надо! Стоило нам остановиться, как в одно мгновение холод начинал пробираться внутрь тела.

Тут уж хочешь не хочешь, а приходилось идти вперед, несмотря ни на что. Еще неприятней было то, что река из-за дождя стала быстро наполняться водой. В том месте, где всего час назад можно было легко пройти, теперь резвился бурный поток. И ничего не видно в мутной воде – ногу повредить за нефиг делать. И свернуть некуда – дорога шла вдоль потока, лишь изредка отклоняясь в сторону. Хорошо, что к тому времени успели выйти на «Сорок бродов», но большой радости это не добавило – земля размокла, пластами стала липнуть к обуви и проваливаться вниз.

Ни палатки, ни пенки у нас тогда не было. Ну не планировали мы делать ночевку в лесу! На самых последних силах вышли к сторожке лесничего и напросились к нему переночевать. Попробовал бы он не впустить нас внутрь!

– Это ты говоришь к тому, чтобы лесника идти искать?

– Я это говорю к тому, что бывают ситуации гораздо хуже нашей. Мы здесь стоим, считай, в комфорте. Радуйся.

– Радуюсь. Радость проникает в мои ботинки и пропитывает одежду. А ты говоришь, что еще хуже будет.

– Именно это я имел в виду.

Дождь прошел так же неожиданно, как и начался. Вот он есть, а вот его уже нет. Однако холод и сырость никуда не делись. Нужно было срочно согреться, но разжечь костер оказалось нереально – все вокруг было насквозь пропитано влагой.

И тут вдруг кто-то вспомнил о волшебном чемоданчике, в котором прячется газовая горелка. Чемодан тут же был раскрыт, набрана вода в котелок, котелок поставлен на плиту – для ее розжига даже спички не нужны. Питается огонь от баллончика, зажигается от искры. Через считаные минуты в распоряжении парочки землян и аборигена в одном экземпляре был горячий чай. Пили его обжигаясь и сильно матерясь от радости. Это было даже лучше спирта, но стоило Агрису об этом сказать, как он подвергся яростной критике. Нельзя покушаться на святое! Истратив на завтрак последнюю пару рыбных консервов, продолжили путь.

Мокрые, грязные, небритые и исхудавшие, они не внушили бы доверия даже самой непритязательной компании. Бомжи и прочий люмпен-пролетариат имел порой намного более презентабельную внешность, чем Ветал, Макс и Агрис в тот момент. Но им было на это глубоко наплевать. Главное – пройти по лесу как можно дальше, быстрее и незаметней. И без потерь.

Солнце окончательно закрепилось в самом зените и начало согревать. Идти стало легче. Идти стало веселее. На дневном привале лягушек решили для разнообразия поджарить.

– Агрис, по твоим словам выходит, что в мире Иглы творится полный бардак. Настоящий беспредел. Но так не бывает. Даже самые отмороженные бандюки не прочь решить спорный вопрос с привлечением авторитета, не доводя до крови. Что-то подобное должно быть и у вас.

– Конечно, есть! Я уже говорил про Совет магов – он и есть тот самый авторитет. Еще сдерживающий фактор и объединяющая сила.

– Это очень интересно. Расскажи поподробней, – заинтересовался Макс.

– В две тысячи пятьсот шестнадцатом году с установления Порядка Магистры магических орденов приняли решение об открытии Совета магов. С этого момента магические ордена стали единственным и подавляющим гегемоном мира Иглы. Совет – центром их власти.

Формально Совет призван решать все разногласия между орденами и нести в мир Иглы порядок, спокойствие и благоденствие. По сути, Совет магов напоминает сходку бандюков – беспредельщика покарать, наглеца утихомирить, трудные вопросы постараться решить миром, если можно. Передел сфер влияния, естественно, он и не думает останавливать. Главное, для чего создан Совет, – сохранение доминирующего положения магических орденов. Если в результате беспредельной глупости, или ужасающего катаклизма, или еще чего-то магический орден окажется под угрозой уничтожения – по решению Совета магов ему придут на помощь. Особенно если новая опасность может в будущем угрожать другим орденам.

– А как же с твоим орденом?

– Тут ситуация сложнее. Полгода назад мы убили первого ученика и помощника Магистра Железного ордена.

– Зачем? – Виталик немного опешил от такой новости.

– Решение принимал Магистр, чем он руководствовался при этом – мне неизвестно. Ладно бы ученика убили в битве или поединке… Помощника Магистра банально отравили. Причем настолько неудачно, что всем стало понятно, чьих рук это дело. На Совете у нас были бы очень большие проблемы. Магистра, скорее всего, убили бы.

– И вы решили вместо оправданий и показательной казни отправить весь Совет в «страну вечной охоты»?

– Виталик, какая охота? Зачем? Убить их всех и закрыть вопрос.

– То-то я думаю – чего они так разозлились на вас? А ларчик просто открывался! – весело сказал Виталик.

– Хватит об этом. Как понимаете, Совет магов не может собираться на территории какого-то ордена. У него для этого существует свободный город Гален, где имеются представительства всех орденов, основных государств, купеческих и ремесленных гильдий. Это поистине грандиозный город, в котором ни на час не смолкает жизнь и можно в любое время суток получить нож под ребра.

– Такой большой город?

– Огромный! Целых двести тысяч жителей! Благословенна земля Галена!

Виталик с Максимом невольно ухмыльнулись. Конечно, по земным понятиям этот город гигантским совсем не был. Так, городишко небольшой.

– Кроме дипломатов и их обслуги, живет еще кто-то в этом «громадном» городе? – съязвил Ветал.

– Я не совсем понимаю твоего издевательского тона, Виталик. Но все равно продолжу. В Галене находится академия! Это хранилище знаний Иглы, его главная научная лаборатория, самая большая аудитория и еще много чего. Выпускники академии составляют элиту мира Иглы. И еще Гален славится своими артефактами и искусными изделиями для самых утонченных и искушенных ценителей красоты. Это город свободных людей, славится своими раскрепощенными нравами, творческой обстановкой, и вообще это красивый город.

– Ты был там? – спросил Макс.

– Не приходилось. Но я слышал много историй, читал про этот город. У меня даже есть картина из Галена. Картина, правда, странная – фиг разберешь, где на ней дерево, а где человек нарисован. Но художник очень известный и всем нравится.

– Широко известен в узких кругах… этого и у нас предостаточно. Для такой картины код нужно знать, чтобы расшифровать ее. Фишка не в самой картине, а в коде. Кто им владеет, тот крут – принадлежит к творческой элите и прочей богеме. А ты хоть весь свой дом картинами с квадратами и треугольниками обвешай, пока код не поймешь – крутым не будешь. Понял?

– Ветал, какой такой код? Я маг-исследователь и такие коды вскрывал, что тебе и не снилось. Какая может быть на простой картине кодировка?

– Представь, что я продал тебе за бешеные бабки картину с черным квадратом (хотя на самом деле – с прямоугольником!). Ты повесишь его на самом видном месте своего дома и будешь радоваться. Так ведь?

– Ты говоришь глупости, Виталик. Я сам тебе хоть черный квадрат нарисую, хоть прямоугольник. Ничего радостного или прекрасного в этой картине быть не может.

– Правильно, потому что главная фишка не в самой картине, а в переводе. Чтобы это понять, нужно знать код.

– И какой может быть заключен код в самом обычном черном квадрате-прямоугольнике?

– Когда-то я интересовался этим для общего развития. Но там такая муть, что через пять минут все забыл. О чем совершенно не жалею.

– Мужики, я с вас просто торчу. Идете по самой дремучей глуши, вид имеете такой, что бомжи от жалости последним поделятся, а разговариваете, словно на научной конференции выступаете. Агрис, продолжи лучше про этот Гален. Очень он мне приглянулся. Особенно своей академией, – сказал Макс.

– Академия была открыта в год первого созыва Совета магов – в две тысячи пятьсот шестнадцатом году, это передовая мысль Иглы, очаг света среди мрака невежества.

– Это все вода. Чему там учат, реально ли туда поступить? Может, нам на самом деле в этот Гален податься?

– Обучают в академии магии, ее основам, игре ее составляющих – на среднем курсе. Самые талантливые и обеспеченные изучают высшие грани этого искусства. Также в академии обучают истории, математике, чтению, письму, фехтованию и многому другому. Конечно, есть еще школы магических орденов, но туда идут простолюдины, и выходят из школ солдаты орденов. Будущие офицеры в большинстве своем овладевают основами магии в академии. А после ее окончания поднимаются до своего максимума в родном ордене.

Продолжают обучение после базового курса в основном те, кому некуда податься, или те, кто по каким-то причинам не хочет или не может давать обет ордену. При успешном окончании академии они становятся «сторожами» Совета или просто магами свободной практики. Поэтому в Галене так развит магический сервис, с весьма доступными ценами, кстати говоря. Налоги Совета на магическую практику гораздо меньше, чем на территории орденов.

– И как они терпят такой демпинг? – заинтересованно спросил Ветал.

– Всем нужна территория, свободная от влияния кого бы то ни было. Ради этого можно на многое закрыть глаза. Гален не может противостоять ни одному из орденов – его «сторожа» только на то и годятся, чтобы за изгоями, вроде нас с вами, гоняться. Про городскую стражу я даже не говорю, это полиция, а не армия. Единственная настоящая защита Галена – нейтралитет.

Но о поступлении в самое элитное учебное заведение мира Иглы забудьте. Дело даже не в происхождении или отсутствии у вас связей – многие поступают в академию инкогнито. Просто учеба в академии – очень дорогое удовольствие, у вас столько денег нет и никогда не будет. Забудьте про это. Андэстенд?

– Андэстенд, андэстенд… умеешь ты обнадежить, Агрис.

В головах трех грязных оборванцев, уже несколько час подряд продирающихся сквозь траву выше человеческого роста, выросли воздушные замки и башни сказочного Галена. Его чистые мостовые, опрятные и добрые жители. Его просторные и уютные дома, где в очаге готовится горячая похлебка. За стойкой трактира в Галене можно в приятной компании пропустить рюмашку чего покрепче и за хорошим разговором скоротать вечерок. Женщины Галена раскованны. Они любят интересные рассказы о необычных местах, где железные агрегаты на четырех колесах ездят быстрее самых быстрых скакунов по прямым, как лезвие меча, и таким же ровным дорогам. Где небо рассекают железные птицы, управляемые обычными людьми, которые сидят внутри них. Где совершенно нет магии! Женщинам Галена эти рассказы кажутся выдумками, фантазиями, призванными их расположить к себе. Ну и что? Так даже интересней.

В Галене можно заниматься всем, чем душе угодно – хоть математику преподавать, хоть диковинные вещи изготовлять и продавать. А еще можно… Можно многое из того, чего нельзя делать в глухом лесу. Например, принять горячую ванну. Или лечь спать в мягкую теплую постель, а если пойдет дождь – переждать его внутри своего дома. Внутри дома будет тепло и сухо. Эти мысли нахлынули с такой силой, что из них не было никакой возможности вырваться.

– Агрис, ты сказал, что в академию можно поступить инкогнито. То есть им все равно, кто ты?

– Если у тебя есть огромная куча денег, то понятно, что не обычный простолюдин. Это главное.

– А когда отучишься, все равно должен сказать, кто ты?

– Нет. Ты пришел, сполна заплатил за обучение и назвался Васей Пупкиным. Ты и будешь студентом Васей Пупкиным и выпускником академии Васей Пупкиным. Уважаемым человеком, кстати говоря!

– А орден может сказать, что это наш человек, возвращайте его?

– Если бы такое было возможно – к чему все эти танцы с нейтралитетом? Студент академии, ее выпускник – гражданин не какой-то страны или ордена, а города Галена. Он находится под властью Совета магов и под его покровительством. До тех пор, пока не уедет из Галена на родину и не примет обет адепта своего ордена. Предупреждая твой следующий вопрос, скажу – базовое обучение длится шесть лет и стоит, как небольшой замок в захолустье. У тебя есть замок, который не жалко продать?

– А дорого стоит такой замок?

– Макс, если я скажу, что дорого, тебя это успокоит?

– Нет, не успокоит. Но это самый лучший способ легализоваться в этом долбаном мире. Не прозябать где-то землекопами и загнуться через десяток лет от пневмонии и недоедания. Черт возьми, мне двадцать пять лет, у меня вся жизнь впереди! Я хочу в комфорте дожить до старости, не прячась от собственной тени!

– Я тоже, Макс. Наша великая цель – академия в Галене. Однозначно и бесповоротно, – уверенно ответил ему Виталик.

– Хм, если я закончу академию – стану ее выпускником, и только им. Часть моей биографии в Закатном ордене сотрется навсегда в соответствии со всеми законами мира Иглы. Я даже могу представляться своим настоящим именем и говорить о своем прошлом!

Агрис тоже призадумался и за компанию с товарищами начал грезить мечтами о светлом будущем в Галене, да будут благословенны все его дни.

– Товарищи присяжные заседатели, думаю, что выражу общее мнение – необходимо доставать деньги. Много денег. После этого ехать в Гален и поступать в академию магии. От этого наша жизнь станет сытной, уютной и приятной. Мы будем ходить друг к другу в гости пить чай и обмениваться картинами с прямоугольниками. Эти прямоугольники мы будем рисовать сами, а потом до хрипоты спорить, чей лучше получился.

– Хорошо сказал! – выразил общее мнение Макс.

Трава не думала заканчиваться. Преодолевать ее с каждым шагом становилось все труднее и труднее, под ногами появилась вода, они зашли в низину. От этого стало еще более сыро. Но в душах трех оборванцев поселилась надежда.

Организм homo sapiens – кладезь непознанного. Бывает так, что человек от одних только своих печальных мыслей сгорает за несколько часов. А бывает, он борется за свое существование так, что остается только удивляться. Например, идет корабль по морю, а потом бац – и утонул, мало ли что на свете случается? Единственный выживший член экипажа днями плывет до заветной суши. Без еды, пресной воды, в компании с акулами и ядовитыми медузами. И ведь добирается-таки до своей цели!

Больше двадцати дней наши путешественники шли, шли и шли… Сандалии Агриса приказали долго жить, от них осталась только подошва, которую использовали в новой его обуви, худо-бедно слепленной из каких-то деревяшек, тряпок и скотча. Его великолепный в прошлой жизни наряд окончательно превратился в нечто похожее на безрукавку, спускавшуюся чуть ниже колен. И еще на нем было шерстяное трико Виталика. От пузика не осталось и следа, а глаза горели решимостью, несмотря ни на что, пройти этот путь до конца.

Неформальный прикид Макса тоже подвергся разрушительному воздействию дикого леса. Джинсы сели и в нескольких местах порвались, от рюкзачка оторвалась лямка и потерялась завязка. Все это заменил вездесущий скотч, которого оставалось совсем немного. Великолепные его ботинки окончательно потеряли свой лоск, а также форму и большую часть красивого черного покрытия. Сейчас они больше всего напоминали обычные армейские говнодавы далеко не первой свежести и потасканности. От постоянной носки они окончательно разносились, став второй кожей Макса на ногах. Теперь даже днем поверх футболки Макс носил балахон. Так было теплее.

Голени Виталика уже давно перестали реагировать на внешние раздражители, будь то царапины или синяки. У прошедших огонь и воду кроссовок разорвался задник и часть шнуровки. Шорты и футболка превратились в тряпки, хоть и рваные, но еще вполне ноские. Рюкзак оказался сделан на совесть, ему все сложности путешествия были по фигу.

День ото дня становилось все холоднее. Перед каждой ночевкой они сооружали небольшой шалаш: топором срубали длинную боковую ветку подходящего дерева, срубленную часть укладывали на излучину дерева и с боков закладывали ее другими ветками. Для изоляции от холода землю внутри примитивного сооружения обильно устилали листьями и сухой травой, если таковая находилась – осенние дожди беспокоили путешественников все чаще и чаще. Еще внутрь шалаша обильно сваливали лапник и вообще все, что удавалось собрать в округе подходящего. Когда рядом горел огонь, можно было ночевать, не боясь замерзнуть или проснуться оттого, что на тебя льется дождь. Все мероприятия по развертыванию-свертыванию лагеря достигли такого автоматизма, что совершенно не требовали участия разума или какого-то творческого начала. Лягушки и небольшие птицы, даже без соли – с одной только золой, стали настолько привычным рационом, что можно было начинать удивляться – как люди что-то другое едят?

Очень полезными оказались игральные карты, которые помогали им коротать время на привалах и легче переносить постоянные неудобства. Агрис довольно быстро научился биться в «Дурака» и «Козла» и, по всему видать, очень увлекся этими незамысловатыми играми.

Скоро предгорья на их пути сменились невысокими холмами; тонкий, регулярно пропадающий под землей ручеек превратился в солидную реку шириной метров десять. А человеческих поселений все не было и не было. В какой-то момент подумали было построить плот и передвигаться по воде, но местности никто не знал – вдруг водопад попадется? Рисковать здоровьем и экипировкой никому не хотелось, и путь продолжали пешком.

Все изменилось в один момент. Вот они идут через не слишком густой ельник, как вдруг уже обнаруживают себя на грунтовой дороге. Этой перемены никто не заметил, словно так и должно было быть. Только когда впереди замаячил контур медленно едущей повозки, пришло осознание происходящего. Люди! Это были живые люди! В тот момент всем троим захотелось догнать повозку, обнять возничего и вообще плясать-танцевать. Но осторожность возобладала, и путешественники в мгновение оказались почти в ста метрах от дороги в густых кустах, незаметные для случайных наблюдателей.

– Мужики, это произошло! Это офигительно!

– Это просто здорово, я сейчас умру от счастья.

– Наконец-то!

После первого обмена эмоциями стали решать, как быть дальше. О выходе к людям думали, конечно, и прежде. Но в диком лесу это казалось далеким и нереальным, как горизонт. Или бутылка холодного, запотевшего пива с Земли.

– В таком виде мы не можем появиться. Это однозначно! – Виталик хотел выдвинуть ряд важных предложений, как вдруг понял, что сказать ему в общем-то нечего. Все мысли ушли. Их почти целиком вытеснила радостная неопределенность новой ситуации. По большому счету он не был готов к встрече с местным населением, очень уж неожиданно все получилось!

– Конечно, не можем! Мы должны разорвать оставшуюся одежду, сделать из нее полотна ткани, обмотаться ими. Ткань должна быть самой простой – без рисунков и украшений. Естественно, выбросить обувь, рюкзаки и вообще все вещи. Ну, может, только зажигалки оставить, – совершенно серьезно сказал Агрис.

На него уставились две пары удивленных глаз.

– Ты чего? Я другое имел в виду – помыться там… ботинки почистить…

– Тогда первый же попавшийся нам человек, заметив нас, побежит доносить страже о странных незнакомцах. Дальше – придумаете сами.

– Я босиком ходить не буду. А без одежды нормальной я сразу заболею! – Макс начал возмущаться, вполне справедливо указывая на недостатки в предложении Агриса.

– Агрис, твоя идея с перевоплощением, безусловно, хороша. Но не слишком ли она радикальна?

– Блин, вы что, не можете помучиться пару деньков, пока одежду нормальную не достанем? Потом легче будет. Обоснуемся в каком-нибудь поселке, на подхвате у местного агрария. Еда два раза в день, работа от рассвета до заката, до пока дядя не подобреет… Мы же договаривались обо всем?! – Агрис на самом деле был возмущен позицией землян.

– Когда мы договаривались, никто реально себе этого не представлял. Может, на самом деле по реке сплавимся?

– Какая разница, здесь мы выйдем в цивильное место или ниже по течению? Из района поиска мы уже давно ушли. Теперь затеряться нужно. На местных со своими шмотками мы непохожи – придется под оборванцев косить, под бомжей самого низкого пошиба, вообще без имущества и одежды, потому как нет у нас ни того ни другого. Ну можно посохи себе отломать. Причем не отрубить, а именно руками отломать их от дерева, как если бы не было у нас топора.

Наступила пауза. Агрис думал о том, как бы уломать своих попутчиков согласиться на его хитрый план. Виталик с Максом – как этот план разумно и безопасно подкорректировать. «Терять герметичность», даже конспирации ради, совершенно не хотелось. Первые более-менее приемлемые идеи пришли в голову Виталику.

– М-да, расклад на самом деле интересный. От обуви и вещей действительно придется оказаться. Идти босиком. Одежда у нас фабричная, нездешняя – тоже не пойдет. – При этом взгляд Виталика не отрывался от бывшей рясы Агриса. Была она ужасно грязная, совершенно порванная и побитая жизнью. Короче, подходила по всем параметрам.

– Можешь на нее не смотреть Виталик. Даже в таком состоянии это отличная и очень дорогая ткань, к простому оборванцу она попасть никак не могла. Ни по финансам, ни по статусу. Придется ее выбросить.

– Джинсы тоже отпадают. Рюкзак, футболки с рисунками, шорты тоже. Кроме этого остаются трусы, носки, свитер, трико… и все!

– Вещи, которые нельзя взять с собой, надо спрятать в лесу, место запомнить. Футболки, свитер и трико разорвать на куски, вывалять в грязи. Хотя они и так грязные, но лучше перестраховаться. Швы и рисунки не должны попадаться ни при каких условиях. Трусы с носками не брать – не положены они оборванцам. А зажигалки закрепить шнурками в складках тряпья – кто их шмонать будет? Деревянные посохи и вообще ничего растительного происхождения с собой не брать – чтобы с лесом не связали. Кстати, Агрис будет единственным среди нас говорящим человеком. Мы же двое – немы от рождения, даже почти не понимаем ничего. Идет?

Через час по дороге, ведущей от поселка Безымянный к поселку Серебряный, шли три исхудавших странника с многочисленными царапинами по всему телу, в одних только набедренных повязках из невообразимого переплетения рваного тряпья, босые ноги и без какого-либо имущества. Вся скорбь и боль человечества выражалась в их виде.

Удивительно, но шагала троица по дороге бодро, даже оптимистично, с любопытством разглядывая окрестности и довольно щурясь на скупое осеннее солнышко.

Глава 4

Посмотреть вокруг было на что. После надоевшего леса путешественники шли по самой настоящей дороге, слева от нее простирались поля, уже убранные и даже заросшие бурьяном. Что там до бурьяна росло – было совершенно непонятно, но интересно. Как интересно и многое другое.

– Агрис, а можно сделать так, чтобы мы понимали местные разговоры? С тобой-то мы нашли общий язык, точнее, ты нашел… а другие как?

– Ветал, я главный маг-исследователь Закатного ордена. Конечно, я могу это сделать. Самый простой и наименее затратный способ – с помощью большого железного периметра из моей лаборатории в Венце. Это город такой на Варте, там была наша цитадель. Годится?

– Не годится. Ты же крутой маг, неужели без этой железяки не сможешь?

– Можно и без артефакта. Для этого я должен создать модель того заклинания, которое сам использовал, переложить на тебя и периодически его подпитывать. Для этого нужно такое количество маны, что внимание всех любопытных магов в этом районе я гарантирую.

– Хреново.

– Ничего страшного. Понаблюдаешь за разговорами, авось чему-то и научишься. Я уже активировал вам зоны запоминания, очень осторожно, с минимумом искажения магического фона. Так что запоминать новые слова будете гораздо быстрее. На первое время хватит, а там еще что-то придумаем.

Тем временем на горизонте показались какие-то строения. Первое поселение в мире Иглы! Чем ближе к нему подходили, тем хуже становилось землянам от того, что им открывалось. Виталик не раз бывал в самых отдаленных станицах, хуторах и вообще на разное нагляделся. Видел он мазанки, видел саманные и деревянные дома, лачуги из пиломатериалов и самые настоящие землянки. Но такого убожества он даже представить себе не мог.

Маленькие, чуть выше полутора метров, с миниатюрными дверями в половину человеческого роста, задернутыми мешковиной, и окошками-дырками в стенах, эти «дома» были просто кучей веток, палок и облепившей их грязи. Рядом находились какие-то убогие навесы из палок и лапника, которые должны были изображать сараи. Получалось из рук вон плохо. Кое-где вдоль единственной улицы поселка росли молодые деревья и кусты, мимо них в поисках хоть какой-то еды шныряли местные курицы, поджарые и энергичные. За странниками увязалась стайка местных детей – голых, босых и худых, по одному только своему виду очень голодных. Только у одного пацана, самого старшего по виду, имелась какая-то тряпка на причинном месте.

«Пожалуй, Агрис прав. Со своим снаряжением мы были бы здесь, как инопланетяне», – подумал Виталик и подтолкнул Агриса – узнавай, мол, кому свободные руки в хозяйстве нужны. Тот пребывал в небольшом офигении – отвык уже от незамысловатой сельской жизни своей родины.

Показались первые взрослые жители. В штанах из грубой ткани, похожей на мешковину, длинных платьях и босиком. Заросшие и чумазые лица местных крестьян с интересом разглядывали неожиданных гостей. Были они маленького роста, худыми, какими-то корявыми, с длинными, плохо расчесанными светлыми волосами. С людьми из мира Земли их было невозможно перепутать – вроде бы руки-ноги и прочее все на месте, но что-то неуловимое отличало их от жителей Земли. Их движения, их взгляд, мимика. Выражение лиц. Это было невозможно объяснить простыми словами.

К Агрису – первому увиденному ими аборигену – земляне успели привыкнуть. С начала их знакомства его не воспринимали как «другого». Поэтому странности поведения их нового компаньона остались не замеченными землянами, да и обстановка была совершенно другая – в тот момент Ветал и Макс были озабочены другими проблемами. За все время, проведенное вместе с землянами, Агрис поневоле начал принимать их привычки и особенности поведения. Этому способствовало и то, что с первого дня знакомства с землянами он начал магически обучаться их языку, вместе с которым впитывал и многое другое, часто совершенно неожиданное для самого себя. Например, после нескольких дней совместного путешествия он перенял моторику тела землян, став для них совершенно своим. Неловкость и неуклюжесть Бомжика в первые дни их путешествия была совершенно обычной для мира Иглы, просто земляне об этом не знали.

Тем временем Агрис начал переходить от одного аборигена к другому, ведя разговоры с каждым из них, потом подал знак рукой следовать за ним. Потом были еще переговоры, еще и еще… Наконец они пересекли весь этот крохотный и убогий поселок и вышли на другой его конец. Агрис молча показал двигаться дальше по дороге. Через полчаса ходьбы последовало объяснение:

– Мужики, везде облом. Как я и говорил, скоро будет война. Сейчас к ней все готовятся – местный барон Изирд забрал в армию всех, кого только можно. И еще лошадей, провиант. Лишних ртов здесь не потерпят – своих непонятно как кормить. Хорошо хоть урожай в этом году был хороший. Иначе был бы голод.

Агрис замолк и после некоторой паузы закончил свою речь:

– Но, я думаю, не все так просто. Прячутся местные мужички, не хотят в армию идти. Оно понятно – кому охота пушечным мясом становиться? А баронам большое войско нужно, чтобы перед орденами показать себя серьезной фигурой и выторговать особое расположение. Я так думаю. В любом случае здесь нам ничего не светит. Чужих людей селяне к себе не пустят. Идем дальше.

– А когда будет другое село или станица?

– Здесь это называется страдж. Привыкайте говорить правильно. По словам местных, день пути.

В одной набедренной повязке было зябко даже днем – совсем не лето на дворе. Предположим, днем идти можно. А ночевать как без одежды и еды? Эти мысли ураганом пронеслись в головах странников.

– Агрис, а вариант в селе что-нибудь украсть? Одежду какую-нибудь. Или хотя бы курицу. – Макс не терял надежды получить хоть какую-то выгоду от первой встречи с цивилизацией. Даже таким способом.

– Станичники сейчас только этого от нас и ждут. Уже приготовлены дубины, местные мужики жаждут развлечений. Поэтому забудь об этом. Запалим костер побольше, веток на себя навалим – переночуем как-нибудь…

Делать было нечего, и путники пошли дальше по извивающейся змейкой дороге. Пейзаж вокруг не менялся. Те же поля слева с редкими островками лиственных деревьев и зарослей кустарника. Густой лес справа. Со временем нестерпимо захотелось пить, но никакой реки или ручейка в округе не было и в помине. Оставалось лишь надеяться, что вода впереди все-таки будет. Только ближе к вечеру они набрели на здоровую лужу прямо посреди дороги.

– Ну наконец хоть какая-то вода; надеюсь, лошадки местные сюда не какали…

– Подожди, надо подумать…

– Чего думать-то? Нет вокруг воды, кроме этой лужи.

– А откуда она взялась?

– Э-э-э…

Непродолжительный осмотр местности показал, что лужа берется из ниоткуда. Ну и ладно! Решили палкой выкопать яму, в которую будет стекать более-менее чистая вода. Яму глубиной сантиметров тридцать вырыли недалеко от лужи, со стороны леса, и она стала быстро наполняться водой. Она наполнилась бы еще быстрее, но три измученных жаждой человека не давали ей это сделать.

Рядом с ямой собрали внушительную гору из веток (лапника в округе не было), сухой травы и листьев. На скорую руку, но вполне профессионально (практики в последнее время им хватало!) собрали шалашик и запалили большой костер, подложив в него толстых, долго горящих сучьев. После всех этих приготовлений троица устроилась у огня, готовясь переночевать здесь.

– Жрать охота.

– Не сыпь мне соль на рану. Улиток и тех не видно. Я бы их съел!

– Улитки, поджаренные, такие восхитительно резиновые и чудесно несоленые. Тоже хочу!

– Смеркается уже. Забудь про улиток. И вообще, человек без еды десять дней может спокойно жить без вреда для здоровья. Даже книга есть такая – «Чудо голодания».

Макс критически осмотрел худосочные тела своих товарищей, потом свое собственное, совершенно лишенное излишков жира, и произнес:

– Эта книга – полный бред. Хочешь стать подтянутым и энергичным – меньше ешь, больше двигайся. Вот и весь секрет. Для этого необязательно книжки читать. Это даже вредно. Лучше время, которое ушло бы на чтение этой книги, потратить на активный отдых, в те же горы сходить. На природе, во время активного отдыха, даже худой человек худеет, про полного и говорить не приходится – масса исчезает. Посмотри на Агриса, помнишь, каким он рохлей пузатым был раньше? Сейчас его не узнать. И волосы отрастать начинают. Почти абреком стал.

Со времени первого знакомства на голове Агриса появился четко вертикальный ежик черных волос. Короткая черная бородка тоже выросла, и приличная щетина образовалась, но для настоящего абрека ему очень не хватало орлиного профиля.

Ночевать было неуютно. И гораздо холоднее без привычной амуниции. Товарищи по несчастью навалили рядом с собой веток, травы и жались друг к другу. Устроились они в непосредственной близости от костра, и если бы не бдительность, тренированная многими ночевками на свежем воздухе, пожара бы не миновать. Сон приходил медленно, с ленцой. Но неотвратимо.

Просыпаться почти голым осенью – удовольствие сомнительное, пусть даже местный климат был мягок и дождя не было. Поднять из небытия костер – дело пары минут, благо сушняка собрали много, как раз для этого случая. И все же…

– Да разгорайся уже быстрее! Фффу, ффффу-у.

– Сильнее дуй, сильнее. Угли хорошие.

– И без тебя знаю. Фффу, ффффу-у.

– О, разгорается!

– Сейчас согреемся.

Есть было нечего. Даже воду можно было пить только из вырытой ямки с помощью трубочки из толстого стебля какого-то растения. Оставалось только погреться у костра, справить естественные нужды, напиться воды впрок и продолжить путь. А чего сидеть? Через несколько минут троица была уже на ногах и решительно семенила по местной «магистрали» в поисках следующего населенного пункта. Где им обязательно повезет – им дадут работу, горячую пищу и, может быть, даже одежду. Мечты, мечты…

Часы шли один за другим, не добавляя ничего нового. Только к середине дня показались дома какого-то села – почти точные копии первого. Агрис пошел выяснять обстановку, оставив землян за границей поселка. Он объяснил, что одному ему будет проще договориться.

Его долго не было, Макс с Виталиком уже начали волноваться, когда он все-таки появился – возбужденный и радостный. Он показал жестами следовать за ним и привел их через поселок в какой-то шалашик из палок, тростника и соломы. Здесь им следовало отдыхать. Для лежания предназначался ворох травы. Потом он принес выдолбленную из дерева миску и глиняный кувшин с водой. В миске было что-то похожее на перловую кашу, не соленую и без единого кусочка мяса. Но все трое с аппетитом накинулись на нее, для них это была самая вкусная в мире еда!

Через пять минут к ним пришел местный мужик в кожаных сапогах и кафтане, раскрашенном синей краской – сразу видно, солидный селянин. Одни только сапоги чего стоили! Он сказал что-то Агрису, и все вместе они отправились в дальний конец села, к лесу. На опушке их уже ждали три здоровенных, грубо сделанных плотницких топора. Селянин указал на деревья и что-то сказал Агрису. Тот поплевал на руки, взял топор и принялся рубить ближайшее дерево. «Все понятно, бригада лесорубов прибыла отрабатывать еду», – подумал Виталик и присоединился к Агрису. За ним последовал Макс.

Топоры оказались отменно наточены, и вообще было видно, что за ними следят: ручки тщательно отполированы долгой работой, не заметно ни малейшего следа ржавчины. Во время работы тот самый «солидный» селянин – их наниматель – не выпускал их из виду. Может, оценивал своих новых работников, а может, следил, чтобы те ценные топоры не украли. В любом случае работа спорилась. За время странствий по лесу им множество раз приходилось рубить дрова единственным туристическим топориком, в этом деле они успели поднатореть. К тому же то был легкий туристический топорик, а здесь – серьезные инструменты, длинные и тяжелые. Правда, железо топоров было отвратительного качества.

Три часа работы пролетели, как пять минут. Разгоряченные и обливающиеся потом «лесорубы» срубили наконец приличное количество деревьев, обрубили сучья и сложили их в отдельную кучу. Теперь следовало перетащить все это богатство в закрома. Селянин забрал топоры, передал их появившемуся словно из ниоткуда пацану и стал руководить переноской груза.

Ни зараз, ни за два раза перетащить бревна и дрова к дому селянина не удалось. Пришлось делать больше десяти ходок. Наконец и с этим закончили. К тому времени солнце стало опускаться за горизонт, и «батраки» в сопровождении хозяина доплелись до своего сарая и упали без сил.

Рядом со спальной соломой уже стояла большая миска с перловой кашей – намного больше предыдущей. Еще были какие-то вареные овощи наподобие моркови, целая гора местных кислых «яблок» и кринка с молоком. Хозяин показал своим новым работникам, где брать воду, справлять нужду, и удалился по своим делам. Выглядел он при этом очень довольным, прямо-таки светился от удовольствия. Виталику пришла мысль, что где-то они продешевили…

Нельзя сказать, что новоиспеченные батраки валились с ног, но устали прилично. Особенно досталось плечам, на которых перетаскивались бревна. После трапезы сон стал с неимоверной силой давить на троих «батраков», и те, как следует закопавшись в солому, заснули. Первый день их «легальной» жизни в мире Иглы подошел к концу.

Землянам не терпелось расспросить Агриса – что, черт возьми, происходит? Но конспирация, конспирация… Ранним утром к батракам пришла девчушка лет восьми и принесла завтрак – все ту же пресную кашу с овощами и молоко. А вскоре появился хозяин и повел на вырубку. «Он что, весь лес решил вырубить?» – подумал было Виталик, но его мысли повернулись в другом направлении – компанию им составила пара пацанов лет четырнадцати, в простых штанах и рубахах. А топоров было, как и вчера, три. «Может, они терминаторы – руками деревья валить будут?» Секрет молодых пацанов открылся просто. Они деревьев не валили, а длинными ножами, наподобие коротких мачете, обрубали у сваленных стволов ветки потоньше. Большими топорами воевать с ними было неудобно, а так – в самый раз.

Работали до полудня, несколько раз делая перерыв на отдых. Вместе с ножами пацаны принесли с собой и кувшины с водой. Для себя и для работников. Еще они принесли грубый хлеб и немного обветренного, но свежего сыра.

После обеда занялись переноской древесины на уже знакомое место. На этот раз они не успели закончить работу до захода солнца и только в темноте подошли к своему сараю. Неизменная каша, овощи и молоко были на своем законном месте. Солома тоже. Кажется, жизнь стала налаживаться.

На местных фруктовых деревьях созрели маленькие ядовито-зеленые плоды немного вытянутой формы. Кислые сверх всякой меры, они вязали язык и земное название «яблок» получили по явному недоразумению ввиду отсутствия аналогов – ну не было на Земле ничего подобного. По-местному эти плоды назывались «дзиндо», в лесу их росло великое множество. Все дети постарше целыми днями пропадали в лесу рядом с поселком, время от времени возвращаясь с тяжелым грузом дзиндо. Горы этих плодов росли в поселке.

Женщины, орудуя небольшими ножами из твердого дерева, разрезали плоды на четвертинки, после чего их выкладывали на тонкий слой соломы, разложенный прямо на земле, под солнцем. Хорошо, что дождя пока не было. Еще местные объедались этими плодами сами и обильно потчели ими своих работников. Через неделю земляне смирились со вкусом местных фруктов и хрумкали их за милую душу.

В прекрасный осенний день, когда ярко светило солнце, трое работников разлеглись на здоровенной копне соломы, грызли «яблоки» и разглядывали облака на небе. Одеты они были по местному прикиду – в широкие холщовые штаны и рубахи, поверх которых красовались облезшие шкуры неизвестного животного, с дыркой для головы посередине и перевязанные на поясе веревочкой. То были средневековые безрукавки. Впервые за несколько дней работы у Хилда – так звали их хозяина – у них появилась возможность спокойно поговорить.

– Мужики, нам реально подфартило с этой шабашкой. Все могло быть гораздо хуже, уж поверьте мне.

– Ну конечно! Пашешь как вол от рассвета и до заката. И ни тебе спасибо, ни тебе пожалуйста.

– Макс, ты вредничаешь. Даже одежду Хилд подкинул. И кормит нормально.

– А зачем ему нужны работники, загибающиеся от недоедания и пневмонии?

– Такое бывает. Ситуации разные случаются. Нам повезло, что многих мужиков барон забрал в армию. Сейчас они сидят по казармам, лопают в три пуза кашу и готовятся героически встречать агрессора – кто это будет, пока неясно. А ведь и работать кто-то должен! Сено, воду таскать, дрова рубить… да мало ли что. На селе всегда работы хватает. И тут мы, как подарок на день рождения – здоровые, выносливые, к работе очень даже годные. Помните, как он радовался в первые дни?

– А то! Ходил за нами, как на веревочке. Или пацанов к нам подсылал, чтобы следили за нами – вдруг убежим с хозяйским инструментом?

– Вот-вот. Было бы народу для работы достаточно – послал бы он нас куда подальше. Или просто кормил за работу, и все. А так – рубаха, безрукавка, штаны. Красота! Очень хорошее место.

В целом точку зрения Агриса земляне разделяли. И на то были разные причины. Одна из них – селянки. Многих мужиков забрал местный военкомат защищать границы родного баронства. А ведь от мужиков не только работа нужна, но и ласка для нежного пола. К последнему местное женское население и привлекало троицу. Высокие, по сравнению с местными мужиками, статные, симпатичные. Щупают приятно. То, что двое не разговаривают, – так это вообще замечательно, трепаться меньше будут. После долгих дней вынужденного воздержания появление пришлых батраков стало приятным сюрпризом. У вынужденных скитальцев период сексуального воздержания тоже затянулся, поэтому все стороны были очень довольны происходящим.

На селе странная троица потихоньку становилась «своими». Никто за ними уже не бегал присматривать, как в первые дни. С утра Агрис получал установку на дневной план работ, а также инструменты и провиант на день, и все. Возвращаться они старались ближе к темноте – типа работали целый день, и вообще молодцы. Но и без показухи они старались работать на совесть. Где еще таких хозяев найдешь?

– Как там ее – Игна? Ну пухленькая такая, маленькая. – Максу не терпелось похвастаться перед товарищами последним своим сексуальным приключением. Кому еще он мог рассказать про это?

– Ну понятно, и что?

– Вчера ближе к вечеру с пасеки возвращаюсь – встречает меня Игна с кринкой местной бормотухи и закусоном. Одетая вся в парадное. И подмигивает хитро. Ну пошли обратно на пасеку – там сена много, и вообще хорошо очень…

– Удивил, блин. Нас этим не зацепишь. Ты бы лучше знанием местного языка удивлял, а не хождениями по бабам.

Немного освоившись на новом месте, земляне стали активно постигать местный язык. Конечно, в произношении они не практиковались – конспирация, но понимать, о чем говорят люди вокруг, уже понимали. Начинали с отдельных слов: пила, топор, вилы, дом. Сейчас земляне уже начинали различать смысл предложений, хотя и самых простых. Будущее раскрасилось радужными цветами.

– Агрис, а ты узнавал у местных, почему зверья в округе нет?

– Конечно, узнавал. Оказывается, сколько они тут живут – ни разу не видели никого крупнее дятла. Плохой, говорят, лес.

– Тогда какого лешего они здесь поселились?

– Кризис перенаселения. Раньше они жили в другом поселке, но места под новые поля там не было совершенно, а детей чем-то кормить нужно. И самим есть очень хочется. Пришлось им сниматься с насиженного места и отправляться в поисках лучшей жизни в новые земли. Что с того, что они «плохие»? Зато земля дает много хлеба, и никто не голодает. На этом месте они обосновались совсем недавно, всего пару лет назад.

– То-то я смотрю на эти халупы вместо нормальных домов и понять не могу – как в них вообще жить можно? Какие-то орудия есть, неужели нельзя построить что-то приличней этого убожества?!

– Зимой мы и будем этим заниматься. Думаешь, просто так мы лес рубим и бревна в поселок таскаем? Сейчас мы их оставляем сушиться, к тому времени, как они будут готовы, страда закончится, много мужиков освободится от работы в поле, тогда и будем дома возводить.

– Понятно. Безработица нам не грозит.

Виталик посмотрел на свои натруженные руки, на деревянные вилы неподалеку и высказал мысль, уже давно витавшую в умах землян.

– Агрис, я понимаю, что жизнь на селе не сахар и индустриального производства здесь нет. Но неужели так сложно сделать нормальные инструменты для работы? На все село только пять железных топоров! За ними следят, словно золотые они. Грабли деревянные, вилы деревянные, лопаты деревянные. К плугу острый камень привязан. А то железо, что есть, – дрянь, а не железо. А пила? Даже пила деревянная! Из железа только узкая полоска и зубья.

– И что?

– Инструменты из нормального железа где? Что за долбаный дефицит? Чтобы выкопать яму, землю вначале колышком деревянным разрыхляют, потом вынимают лопатой. Очень осторожно вынимают! Потому что лопата деревянная, и сломать ее – как нечего делать. Куда это годится?

– Виталик, ты не на Земле. У нас железо дорогое, хорошее – тем более. Какой кузнец будет делать из хорошего железа плуг для крестьянина? Это глупо. Он из хорошего железа сделает меч и получит за него хорошие деньги. У крестьян много денег нет и быть не может. Им остается только вилы из дерева мастерить и иметь пять топоров на все село.

– Грустно.

Работать не хотелось, настало время сиесты – законного дневного отдыха. Хотелось поговорить, поумничать. Земляне очень соскучились по простому человеческому общению. Это Агрис болтал с местными без умолку, Веталу с Максом приходилось держать язык за зубами – немые!..

– Агрис, я одного не пойму. Весь сыр-бор разгорелся из-за частички Грани миров. Кто ее получает без подготовки – с ума сходит. Получить ее можно из нас. Она в нас есть. Тогда почему мы не бегаем с пеной у рта и вообще ведем себя вполне адекватно?

– Получить частичку, перейдя Грань миров, – не то же самое, что получить ее потом. Во время перехода перед человеком проносится начало вещей, он видит суть предметов. Но это происходит так, что человек своим разумом ничего не понимает. Кажется, что знания проходят мимо него как бы по касательной. Что совершенно не верно! Просто часть Грани миров откладывается в том месте, где человек не может это заметить. Вы называете эту часть подсознанием. Или бессознанием, что гораздо более верно. Те, кто пускает Грань миров в свой разум, не выдерживают и сразу погибают.

– Агрис, какая суть вещей? О чем ты говоришь? Я ничего подобного не помню. Совершенно ничего! И Макс тоже.

– Потому что перед переходом вы сильно выпили! Вы скорее чертей зеленых увидели бы, чем Грань миров. Может быть, это вас и спасло от смерти во время перехода – кто знает? Поэтому, кстати, обряд на вас сработал не так, как положено. Зов должен был забрать вас сразу, мгновенно, но с вашим алкогольным злоупотреблением все пошло не так, как положено: как истинные алконавты, вы заранее почувствовали неладное, тем самым выиграли время на подготовку к переходу.

Сознание, разум здесь совершенно ни при чем. Организм в какой-то момент понял, что очень скоро окажется в другом месте, и дал команду разуму готовиться. Виталику показалось, что он отправляется на природу, и он срочно стал собирать вещи в дорогу. Максу и мужикам, с которыми он отмечал пятницу, стало казаться, что они уезжают на корпоратив – детали не важны. Главное то, что сигнал о грядущем переходе вы получили заблаговременно.

Кстати, среди тех, кто выпивал в ту злополучную пятницу, почти наверняка нет погибших во время обряда – в момент перехода их разум был подавлен алкогольным отравлением и не был способен воспринять разрушающую частицу Грани миров. Это спасло многих.

– А еще говорят, будто алкоголь вреден! Подожди, так получается, что в нас нет частички?

– Почему нет?

– Мы же пьяные провалились. Не помним ничего.

– Повторяю еще раз. От того, помните вы что-то или нет, ничего не зависит. Думаешь, просто взял и запомнил начало всего? Ты бы умер в тот же момент. Частичка находится внутри твоего разума, в той его части, которую ты не осознаешь.

– А какая мне от этого польза?

– Был бы ты магом – была бы польза.

– Между прочим, рядом с тобой лежит будущий студент академии! А значит, перспективный и уважаемый маг.

– В будущем, Макс, в очень-очень далеком будущем. Магические практики сложны и требуют длительной подготовки. Знаний они тоже требуют немалых. На это уходят годы!

– Агрис, ты всегда говоришь про магию: сложно, долго, муторно. Можешь хотя бы раз объяснить нормально – в чем сложность? Или ты вообще не маг?

Агриса последние слова Виталика очень развеселили. Закончив улыбаться, он, видно, пришел к какому-то решению. Подумал еще некоторое время – Макс с Виталиком внимательно смотрели на него, словно ждали чего-то, – и начал речь:

– Хорошо. Слушайте внимательно. Магию можно описать тремя этапами: видение, представление и изменение.

Видение. Это значит видеть мир вокруг таким, какой он есть на самом деле, видеть саму суть мира, все его потоки, формы и материалы. Переход сквозь Грань миров настолько расширяет истинное видение мира, что владетелю этого дара становится доступно видеть подлинное состояние мира – его относительность. Понимать, что ничто вокруг не является совершенным, окончательным состоянием.

Я, главный исследователь Закатного ордена, лишь в небольшой степени владею этим истинным видением. Только тот, кто пересек Грань миров и вобрал в себя ее частицу, может полностью и совершенно безупречно видеть это.

Представление. Это означает способность видеть мир измененным. Твое совершенное убеждение показывает мир таким, каким он скоро будет. Неотвратимо будет! Малейшее сомнение разума делает все усилия мага бесполезными! При этом измененный мир нужно видеть полностью, во всех его потоках, материях и компонентах. Это очень важно и крайне трудно, особенно если изменение касается больших и сложных объектов. Например, человека. Поэтому ментальная магия настолько сложна и непредсказуема. Удел фанатиков и безнадежных фантазеров!

Изменение. Взрыв, удар молнии, мгновение озарения – ты меняешь мир. Изменение, до этого бывшее лишь плодом твоего воображения, приходит в мир, окончательно меняя его. Это может происходить постепенно, как рост ветки на дереве или течение реки. Но чаще это всего лишь краткий миг.

На ароматном стогу сена, где отдыхали от тяжкого труда три колхозника (и по виду, и по факту), повисло задумчивое молчание. Один колхозник думал, чего б еще добавить умного, двое других пытались переварить услышанное.

– Очень странные вещи ты говоришь, Агрис. Есть очень хорошее и годное правило – первое начало термодинамики. Закон сохранения энергии. Ничто не берется из ниоткуда и не пропадает в никуда. Агрис, это основополагающий закон мироздания! Даже с помощью твоей магии нельзя изменить его и взять энергию из пустоты! – серьезно сказал Виталик.

– Ветал, дослушай меня до конца. Конечно, в вашем мире, в котором почти нет маны, бутылка пива появиться сама по себе может только в приступе белой горячки. В мире Иглы мана есть, и при желании ее можно использовать для проведения магических ритуалов. Мана – растворенная в пространстве несостоявшаяся материя и ее движение. А также состояние (температура, скорость, плотность), состав материалов, из которого эта материя состоит.

Это не обычная материя! Мана – это лишь потенциальная, пока еще несостоявшаяся часть мироздания. Если ты творишь молнию, например, то перемещаешь ману в свое представление молнии, и она возникает. Это не настоящая молния – она магическая, сделана из маны. Но при высоком уровне представления полностью копирует настоящую.

– Значит, магия – это управление состоянием маны, я правильно понял? Ее переход из пассивного состояния в активное?

– По сути верно. Только мана все равно стремится к своему обычному, пассивному состоянию. Без регулярной подпитки извне, без активации все новой и новой порции маны магический молоток неизбежно становится обычным. Просто мана в нем вернулась в свое обычное пассивное состояние.

– Хорошо. Мана, как вы ее здесь называете, очень похожа на обычное магнитное поле. Ну не совсем обычное… Как ты можешь дать команду магнитному полю? Бред какой-то получается.

– Этот процесс до конца еще не изучен. По результатам наших исследований, мана, или, как ты говоришь, – магнитное поле, тесно связана с мозгом человека. При определенных условиях импульсы головного мозга входят в равновесие с полем маны, как бы подключаются к нему. Появляется возможность перемещать и менять состояние маны. Чем более плотно человек может подключиться к полю маны, тем большее ее количество он может взять под контроль силой своей воли. Тем выше его способности в магии. Тем сильнее маг.

– Вроде бы все просто. Имей объективную картину мира, разработай информационную модель ее нового состояния, дай команду полю напитать модель… Методику разработать не проблема. Не понял, в чем сложность? – Ветал был озадачен.

Он перенес слова Агриса на строгую материалистическую основу. С точки зрения землян, в магии все было не слишком трудно – высшая математика или аналитическая геометрия являлись гораздо более сложными для понимания и изучения предметами. Или это только казалось им?

Агрис удивленными глазами смотрел попеременно то на Виталика, то на Макса. Эти люди просто и незамысловато говорили о вещах, о которых принято было говорить пространно, с пиететом и чувством сопричастности к самому великому, что только есть в мире Иглы. Особенно дико это казалось тут, на сеновале.

– Сложность? Я вам скажу, в чем сложность! Самая главная сложность – эта ваша информационная модель. Для ее построения недостаточно просто видеть лист куста и представлять лист куста. Нужно видеть течение жизни, саму суть растения. Разработано множество стандартных схем и заклинательных формул для корректного видения и представления даже самого обычного листа. Это грандиозный труд целых поколений магов-исследователей!

– Агрис, не нервничай. Ты знаешь про молекулы, атомы, протоны, нейтроны и прочие электроны?

– Я знаю эти слова из вашего языка. Это что-то очень маленькое, из чего все состоит. Но это бессмыслица полнейшая – невозможно представить, что твердь камня на самом деле состоит из этих ваших атомов, которые располагаются на гигантском расстоянии друг от друга, и что удерживает их вместе одна только сила магнитного поля. Или притяжения? Или тяготения? Это совершенно невозможно и невообразимо!

– Это реальность, Агрис. Удивительно как раз то, что вы методом научного тыка вообще к чему-то пришли. Страшно представить поколения магов-исследователей, из года в год пытающихся расшифровать листик. У вас хоть микроскопы есть? – с грустью в голосе сказал Виталик.

– Нет у нас микроскопов. Лучше магического зрения, которое открывает все грани явлений и предметов, ничего на свете нет. И быть не может.

– Ваше магическое зрение – только одна сторона медали. Без фундаментальных исследований в области естествознания и точных наук вы далеко не продвинетесь, это я точно говорю. К тому же магическое зрение следит только за распределением маны в пространстве, правильно я понимаю?

– На то это и магическое зрение, чтобы ману видеть! И вообще, надоел мне этот разговор. Скоро вы скажете, будто автомат Калашникова – не выдумка Макса, а правда. Вот смеху будет!

Все трое от души рассмеялись. Причины для смеха у Агриса и у землян были совершенно разные.

Жизнь на селе проходила медленно и спокойно. С заготовкой древесины закончили, теперь начали шкурить, пилить и обстругивать стволы. Из них делали готовые стройматериалы. Крупных бревен было заготовлено много, и за редким исключением все трое батраков проводили целые дни на стройплощадке.

Дружная троица стащила несколько бревен и для своего сарайчика. Трудились вечерами, иногда даже под светом луны. В конце концов получилась приличная халупка. Хилд, их хозяин, когда посмотрел на их творение, улыбнулся своей простецкой улыбкой и сложные манипуляции с бревнами перестал им доверять. Даже обидно стало.

На стройке земляне быстро учились языку. Правда, некоторые выражения и обороты вызывали определенные сомнения в своей цензурности и литературности… Но, на всякий случай, и их они все равно запоминали. И иногда мысленно произносили – когда, например, бревно падало на ногу. Со временем стало казаться, что земляне в компании с Агрисом – самые настоящие исконные селяне, неотъемлемая часть местного населения и вообще прожили друг с другом всю жизнь. Правильно говорят, что совместная работа объединяет.

Подстилка из соломы в новом домике работников сменилась низкими скамейками; и еще в их домике появился очаг – согревалось жилище «по-черному», через дырку в потолке, и большая часть тепла уходила в небытие. Но и это был прогресс. Особенно когда выпал первый снег и ударил легкий морозец. Зиму в селе Лесное – именно так, оказывается, назывался их поселок – нельзя было сравнить с Сибирью или даже Москвой. Скорее это была кубанская зима, где вместо снега, трескучего мороза и обмороженных конечностей – дождь, лужи и слякоть с редким противным снегом.

Теперь все трое щеголяли куртками на меху непонятного происхождения и обмотанными вокруг ног шкурами. Очень не хватало обычного земного зонтика или хотя бы полиэтиленового дождевика. Эти функции должна была выполнять облезлая шкура предположительно коровы, но справиться с означенной задачей она никак не могла.

Бревна были готовы, наступила самая сложная часть – сборка первых домов, отладка, и что там еще делают… Батраков, которые даже свою крохотную и простецкую халупу сделали из рук вон плохо, к этой ответственной процедуре не допустили. Другой работы было немного, поэтому в какой-то день они ушли в лес «осмотреться». Ветал сразу взял быка за рога.

– Агрис, я подумал над всей этой магией-шмагией. В ней есть только одна сложность – состояние, когда подключаешься к полю маны. И видишь в истинном свете все вокруг.

– Как раз в этом состоянии большой сложности нет. Вопрос в видении – с этим у вас сплошные непонятки. Атомы, шматомы и прочая лабуда. В трансе ты видишь поле маны. Блин, я уже по вашей терминологии заговорил – какое такое поле маны? Ты видишь поток маны – вот так правильно. Видишь дерево, например. Чтобы адаптировать его под поток маны, нужны годы тренировок, знание специальных заклинаний. Вот тогда твое видение сможет «видеть» дерево так, чтобы развить на нем модель новой веточки, например, и направить в нее поток маны.

Виталик был неумолим.

– Без научного подхода получается игра в воображение непонятно чего, с редкими надежными заклинаниями для работоспособности.

– Ты плохо меня слушал, Виталик?

– Проехали. Как модель строится?

– Она не строится, она представляется. Потому и называется «представление». Так же, как ты увидел истинное дерево, ты представил такую же истинную веточку прямо на дереве, только представил ее незаполненной. У меня, например, эта веточка будет серого цвета. Сгущаешь в ней ману, активируешь – и все, есть веточка. Правда, век ее недолог – пока мана активна. Конечно, можно закрепить подольше, есть специальные методы, но это уже другая история.

– То есть ты видишь дерево в поле маны? И поле маны в дереве?

– Правильно. Только пока вы сами не увидите это великолепие, все равно ничего не поймете. Поэтому, ребята, слушайте и запоминайте. Нет, вначале давайте присядем – вон и полено подходящее есть. Уселись? Хорошо. Теперь слушайте.

Магический транс – это приключение, величайшее приключение, на которое способен человеческий ум. Быть в трансе – значит просто быть, ничего не порождая – ни действия, ни мысли, ни эмоции. Вы просто есть, и все. Когда вы совсем ничего не делаете – телесно или ментально, на любом уровне, когда всякая ваша активность прекратилась, и вы просто есть, просто существуете, это и есть транс. Вы не способны его делать, не способны его практиковать: это необходимо понять.

Всякий раз, когда вы решите войти в транс, отбрасывайте всякое делание. Мышление, концентрация, созерцание – это тоже делание. Если же хотя бы в течение одного мгновения вы ничего не делаете, а просто пребываете в своем центре, полностью расслабившись, это и есть транс. И как только вам это удастся, вы сможете пребывать в этом состоянии сколько угодно долго. В конце концов, хоть все двадцать четыре часа в сутки.

Когда вы придете к этому, то осознаете способ, благодаря которому ваша сущность остается непотревоженной даже тогда, когда вы совершаете разные поступки. Но сначала надо научиться просто быть, а затем совершать самые простые действия: ходить, наблюдать, находясь при этом в состоянии транса. После этого вы сможете выполнять и более сложные действия.

Например, я разговариваю с вами, но перед этим я вошел в транс и остаюсь в нем сейчас. Я могу говорить, но в моем центре нет даже самой легкой ряби. Он абсолютно безмолвен. Транс – не против действия. И все равно вы лишь наблюдатели на холме, которые видят все то, что происходит вокруг. Вы не делатели, вы – наблюдатели.

Делание продолжается на своем уровне, это совсем не трудно: вы колете дрова, достаете воду из колодца, совершаете любые действия; лишь одно из них недопустимо – вы не должны утратить свою ясность. Я понятно объясняю?

– Ни фига не понятно, но прикольно. Давай еще, – восхищенно сказал Максим.

– Давно у меня не было таких странных слушателей. Ну да ладно. Внимание, студенты, продолжаем занятие, – сказал Агрис и продолжил «лекцию»: – Первый шаг к трансу – быть очень бдительным к своему телу. Человек постепенно становится бдительным к каждому своему жесту, к каждому движению. И по мере того как вы начинаете полностью контролировать свои действия, происходит чудо: многое из того, что вы делали раньше, исчезает за ненадобностью; ваше тело становится более расслабленным, более гармоничным и целеустремленным. В вашем теле утверждается глубокое спокойствие и уверенность.

Затем нужно научиться осознавать свои мысли. Они более тонки, чем тело, и, разумеется, более опасны. Когда вы научитесь осознавать свои мысли, вы удивитесь тому, что происходит внутри вас.

Если записать на бумагу все то, что постоянно происходит внутри вас, и прочитать записанное, вы обнаружите внутри себя безумца! Из-за того, что мы этого не осознаем, безумие продолжается и искажает наше видение мира. Вот почему необходимо изменить этого безумца. Чудо наблюдения состоит в том, что вам не нужно ничего делать, кроме как стать наблюдающим.

Сам процесс наблюдения за безумным умом изменяет его. Постепенно безумец исчезает, ваши мысли теряют свою хаотичность и становятся более гармоничными. Тогда воцаряется глубочайшее спокойствие. А когда ваше тело и ваш ум успокоятся, вы обнаружите, что они соответствуют друг другу, что они связаны. Теперь они не мчатся в разные стороны, не скачут на разных лошадях. Впервые возникает согласие, и это согласие невероятно помогает в работе над третьим шагом – наблюдением своих чувств, эмоций и настроений.

Это самый сложный и самый трудный шаг, но, если вы научились наблюдать мысли, он вам удастся. Еще немного интенсивного наблюдения – и вы начнете наблюдать свое настроение, свои эмоции, свои чувства. Как только вы осознаете три этих шага, они сольются воедино – произойдет то четвертое, чего вы не сможете сделать сами, – слияние с потоками маны. Оно произойдет само собой. Это дар соединения, вознаграждение тем, кто смог пройти по этому пути.

– Агрис, у меня складывается ощущение, что студенты академии на лекциях никогда не спят. Потому что они выспались на домашнем задании, на дополнительных занятиях и даже умеют спать во время ходьбы.

– Это большая проблема всех магических школ, Максим. Особенно в период базового курса многие ученики путают транс со сном. И эту подмену не так-то просто заметить!

– Верю, охотно верю. Кстати, очень интересно. Агрис, можешь нам еще раз эту телегу прогнать, для запоминания… Пожалуйста!

Агрис критически осмотрел своих слушателей, вздохнул и начал лекцию заново. Потом еще раз. И еще. В конце концов его терпение закончилось.

– Вы что, издеваетесь надо мной? Я уже пятый раз вам одно и то же повторяю. Неужели запомнить сложно?

– Да нет, просто прикольно это все. На самом деле прикольно. Надо будет обязательно попробовать, – сказал Макс.

– Агрис, а как все это должно проходить? Подготовка к трансу какая нужна? Музыка, ароматы или свет специальный?

– Совсем не обязательно. Для нашей с вами диалектичной жизни лучше всего подходит метод динамического транса. Это когда хорошо поработал, набрался эмоций и вообще возбудился сверх всякой меры, а потом просто уселся поудобней и в транс входишь. Разные полюсы жизни срабатывают: действие – бездействие. Такое подходит?

– Даже очень подходит. А ты сам как в транс входишь?

– Для меня это уже не составляет труда, могу за две секунды войти в транс и оставаться в нем целый день. Только неинтересно это – жизнь словно мимо проходит.

– Ну ладно, засиделись мы что-то. Скоро нас искать пойдут – куда смылись поганцы в казенных тулупах, да и пайку пропустим.

– Да, время.

Пайку, а точнее неизменную перловую кашу, овощи и молоко, не пропустили. Да и вообще ничего интересного не пропустили. Селяне уложили несколько бревен в новую хату, но сделали это криво и до конца дня все переделывали, злились и говорили непонятные Виталику с Максом слова. Те их усердно запоминали, но в гущу событий старались не лезть.

Распорядок в лачуге работников поменялся радикально. В один из дней Агрис застал Виталика с Максом в позе лотоса. Картину дополняли охапки сена, которыми земляне обложились со всех сторон. Дело было поздно вечером, когда селяне уже рассматривали сны. Поэтому Агрис пошел на рисковый шаг: наклонился над ухом Макса и тихонько прошептал:

– Вообще-то сидеть необязательно. Лежа входить в транс гораздо удобней.

– Отвали, Агрис, если лежа в транс входить – засыпаешь через пять минут. Просто рефлекс какой-то срабатывает! Сразу вырубаешься.

«Какая интересная мысль! Надо было убирать лежаки из аудитории транса», – подумал Агрис и завалился спать рядом с друзьями. Ему все эти тренировки были уже не нужны.

В этот день Виталик с Максом узнали новое слово – Хсенадис. Но землянам было приятней называть этот праздник по-старинке: Новый год. Чем это сопровождается в мире Иглы, они не знали. Но догадывались. В этот день они участвовали в убивании сразу трех баранов, двое землян держали на земле животное, пока Хилд резал ему горло. Разделку туш он им не доверил. И правильно сделал – ну не приходилось им никогда прежде баранов разделывать, и вообще никаких крупных животных. Ни в мире Иглы, ни на Земле.

Сегодня троица совершенно не знала, куда себя девать: работы по строительству на время праздника остановились. Все заняты: женщины готовят невообразимое количество еды, мужики им в этом деле с удовольствием помогают, периодически заслуживая небольшие кусочки уже готового жареного мяса или другой вкуснятины.

Первое капитальное здание поселка было готово к приему посетителей. Как догадались работники, это был какой-то общинный дом. Дом для всех. Сегодня в нем поставили длинные столы, лавки и стали выкладывать посуду. Троица на все приготовления смотрела с восхищением, но ни к какой работе их не допускали. От нечего делать пошли инспектировать местные достопримечательности.

Село Лесное было в понимании Ветала с Максом крохотным. Пять десятков жителей – совершенно не солидно. Но по понятиям мира Иглы это был вполне обычный населенный пункт.

Героически преодолев сотню шагов по грязи и грандиозным лужам главной местной «магистрали», троица подошла к главному сокровищу села – хлеву. В нем помещались целых четыре ухоженные коровки и бычок непонятной масти. Кличка у бычка была такая же непонятная – Хвостатый. Почему именно Хвостатый, а, например, не Рогатый?

Дверей в хлеву не было. Вместо этого проход закрывали несколько бревен, перевязанных веревочкой, которые нужно было отодвинуть в сторону, чтобы войти внутрь, и здоровенная, уже сильно истрепанная коровья шкура, создающая преграду сквозняку и холоду с улицы. «Скобяные изделия еще не скоро придут сюда», – подумал Виталик, отодвинул шкуру и смело зашел внутрь. На тесноту хлева, отсутствие нормального света, запах животных и навоза он уже давно внимания не обращал.

Бычок мирно жевал сено, до тех, кто интересуется его персоной, ему не было никакого дела. Коровы тоже жевали сено и периодически заглядывались на Хвостатого. Хлев был основательно вычищен, выдолбленные из цельного дерева поилки наполнены чистой колодезной водой, и сено свалено там, где нужно. Об этом Ветал с Максом позаботились еще с утра. Делать здесь было совершенно нечего.

– Как там Хвостатый?

– Пользуется успехом у противоположного пола. И вообще все хорошо.

– В овчарню пойдем?

– Что там делать?

– Ладно, тогда в курятник. Там мы сегодня еще не были.

– Точно!

Со стороны этот диалог выглядел довольно странно. Два взрослых человека показывают друг другу рожки, машут несуществующими крыльями и даже имитируют половой акт. Но как еще можно передать такую бездну информации без слов? На бумажке писать?

Путь до курятника был совсем короткий. Стоило им отойти от хлева на несколько метров, как их взору предстал огороженный тонкими веточками загон величиной с баскетбольную площадку. В загоне копошились, верещали и даже пытались взлететь местные петухи и курицы. Были они совсем не бройлерными. Скорее они походили на разжиревших на халявной пайке голубей-переростков. В отличие от своих земных сородичей, курицы мира Иглы могли пролететь несколько метров, а то и больше, поэтому еще в детстве им подрезали крылья. Просто и незамысловато.

В дальнем углу загона помещался грубо сколоченный ящик, обложенный сеном. По идее, в нем куры должны были пережидать непогоду. Но подобного зрелища ни земляне, ни Агрис никогда не видели. В дождь, в снег и мороз неугомонные птицы прыгали, кричали и всячески безобразничали в загоне, на ящик не обращая никакого внимания. Вода у них была, перловка, перемешанная с какими-то корешками, тоже. Навоз в птичнике убирали редко и использовали с умом – и на Земле, и на Игле он считался отличным удобрением! На то, что запах у ценного сельскохозяйственного ресурса просто убойный, никто внимания не обращал, и курятник находился прямо посередине села. Макс и Ветал искренне сочувствовали соседям такого беспокойного хозяйства.

Просто так ходить было неинтересно, и земляне пошли в свою лачугу тренироваться в трансе, один Агрис продолжил слоняться без дела. А потом присоединился к друзьям, когда ему захотелось спать.

Ближе к вечеру в лачугу к работникам заглянул сам хозяин Хилд, что-то торжественно объявил Агрису и свалил по своим делам. Агрис расплылся в довольной улыбке.

У входа в самое первое «настоящее» сооружение поселка Лесное творилось что-то невообразимое. Земляне с удивлением заметили рядом с домом огромную кучу хвороста, уже политую маслом. Все население сгрудилось вокруг этой кучи и прильнуло к дверям нового дома – за крепкими створками явно что-то происходило. Виталик заметил у одного из поселян зажженный масляный фонарь в одной руки и кусок пакли в другой. Он стоял у самой кучи дров и явно ожидал чего-то, чтобы поджечь ее.

– Адгар Сенам, дадже! Адгар Сенам, дадже! Адгар Сенам, дадже!

Толпа, сгрудившаяся у входа в здание, начала произносить хором одни и те же слова, это походило на какое-го групповое заклинание или молитву. Или коллективное сумасшествие. Виталик склонялся к последнему.

– Адгар Сенам, дадже! Адгар Сенам, дадже!

Коллективные завывания стали заметно громче и энергичней. С большим трудом протиснувшись к входу, Виталик понял – внутри кричали то же самое. Больше того, именно крики из общинного дома задавали ритм толпе снаружи. Он никак не мог понять, кто же там орет, но было ясно, что это не один человек.

Несколько минут коллективная энергия песни нарастала, пока наконец не закончилась под радостные крики селян. В этот момент разожгли большой костер, толпа отхлынула от входа в общинный дом, и от нее отделилась полноватая девушка лет двадцати, а следом за ней мужчина.

Девушка сразу же бросилась к пламени. Только сейчас Виталик рассмотрел, что она была полностью обнажена, а ее кожа покрыта странными рисунками – толстыми волнообразными линиями. В руках у нее был сверток. Как только девушка вплотную приблизилась к огню, она бросила сверток в самый его центр, и его сразу пожрало пламя.

В этот момент толпа словно сошла с ума! Виталика мгновенно оттеснили от костра, своих товарищей он потерял из виду гораздо раньше. Что происходило дальше, он узнал позже от Агриса.

– Темные вы люди, земляне. И очень странные. Придумали елку какую-то, украшаете ее зачем-то, словно середина зимы – это развлечение. Кому такая глупость в голову могла прийти? Зима – страшное время. Время холода, голода. Людское племя за время зимы теряет своих людей, а вы – елку наряжаете.

Зиме нужно отдать ее долю – кровь человека. Но обычной крови от раны будет недостаточно, зиме нужна особая кровь – кровь смерти или кровь жизни. Немощных стариков или тяжелобольных сейчас в селении нет, поэтому вместо крови смерти зиме дали кровь жизни. Когда зрелая женщина первый раз ложится с мужчиной, ее кровь вполне подойдет. Именно это и происходило в общинном доме, и все поддерживали парочку. Если бы ничего не получилось, пришлось бы кого-то убивать! Но все прошло очень хорошо, дажетряпка с кровью вспыхнула очень ярко и почти сразу – зима точно приняла свою долю. В этом году в поселке не будет случайных смертей.

– Агрис, я поражен. Магические ордена, академия. А в деревнях творится черт знает что!

– Виталик, про что ты сейчас говоришь? Послушал бы ты себя со стороны… Ладно, пошли в дом. Будем праздновать!

В общинном доме собрались если не все, то большинство жителей поселка. То здесь, то там горели массивные масляные лампы, в таком количестве земляне видели их впервые. Наверное, собрали все, что были в поселке. Внутри помещения пахло свежими, совсем недавно распиленными и уложенными бревнами, новой деревянной мебелью и едой. Селяне выглядели празднично – бритые, подстриженные и вымытые головы, лучшие наряды: передники, сарафаны с вышивкой, белые рубахи. На столах стояло немереное количество мяса, похлебки, какие-то овощи, сушеные фрукты и ягоды. Неизменной перловки нигде не было видно. Зато стояло несколько больших кувшинов с местной бормотухой.

«Сегодня выпьем хорошенько. Наконец-то!» Эта мысль прочно засела в голове Ветала. Работников отвели в дальний конец стола, что их совершенно не огорчило. Поддерживать светский разговор с местными они все равно не могли, а еды с выпивкой и в конце стола хватало.

В начале застолья Хилд сказал что-то торжественное и непонятное, со всех сторон стали раздаваться радостные возгласы, и толпа селян принялись уничтожать съестное. Земляне же, зная все подводные камни человеческого организма, сначала приступили к бормотухе. Градусов в ней было не больше десяти, и вообще она больше смахивала на брагу непонятного происхождения. Но при должном умении и старании ею тоже можно было напиться до чертиков. После первой чашки с хмельным напитком Ветал с Максом не ели, а аккуратно закусывали, чаще вареным мясом – и откуда только аппетит взялся?

Мясо работники видели редко. Не только в своей миске, но и у хозяев тоже. Животные были неприкосновенным запасом еды на случай настоящего голода и праздничным угощением. Сегодня был праздник середины зимы, и деликатесного продукта было просто завались. Через некоторое время заговорил какой-то мужик, потом еще и еще… С непривычки быстро захмелевшие работники так и рвались с кем-нибудь пообщаться. Удавалось это только Агрису. Виталик с Максом только знаками показывали соседям, насколько им здесь хорошо и замечательно.

А потом притащили какую-то местную балалайку, и начались танцы. «Уж теперь-то мы точно оторвемся по полной», – решили земляне и выпили еще по одной. Потом добрали остатки бражки на дне кувшина и пошли учить аборигенов, как под нормальную музыку зажигать нужно.

Вечер удался на славу.

– О-о-ох!!!

– А-а-ах-х-х!!

– Уроды, вы совсем охренели. Алкашня долбаная, вас кастрировать надо и кодировать. Вам пить вообще нельзя, поняли? Гребаные беспредельщики…

– Агрис, не кричи. И так голова раскалывается. Какого хрена у меня под носом кровища и челюсть болит? – Виталик только сейчас заметил, что вчера его явно били по голове. И не один раз.

– Потому что вам вчера селяне всем скопом пенделей надавали. Причем за дело!

– Стоп, дружище, конспирация… конспирация… не ори так, – вмешался Максим.

– Какая, к дьяволу, конспирация? Макс вчера отобрал дудулу у местного дудулиста и начал под него исполнять «Мама – анархия, папа стакан портвейна». А ты подпевал что есть дури. Потом вы закричали, что «хеви-метал форевер», стали толкаться друг с другом и вообще со всеми. Что это за приколы гнилые?

– Это называется слэм, чувак. Дальше что было?

– Потом вы объявили медленный танец, стали напевать какую-то лабуду типа «миллион-миллион-миллион алых роз» и у всех на глазах лапать женщин. Приличных, замужних местных женщин. Одна даже чуть-чуть беременная была.

– Да ну на фиг… что потом было?

– После этого вам морды били. Вы вырубились, и я вас сюда отнес. Идти назад после такого представления мне было стыдно, пришлось весь праздник в лачуге нашей сидеть. Уроды!

Повисла неловкая пауза, каждый думал над тем, как быть дальше. Кто-то думал быстрее, кто-то медленнее по причине физического недомогания. Первым к финишу пришел Агрис.

– Вариантов нет. Нужно к Хилду идти и каяться. Скажу, что, когда напьетесь, вам башню сносит, и вы начинаете… как это называется… зажигать!

– Отмазка гнилая, но ничего другого не остается. Как после этого немыми прикидываться?

– Ну вы же не круглые сутки бухаете?

Идти решили не в дом к Хилду, а в общий дом. И не ошиблись. Праздничное угощение еще никто и не думал убирать, за столом сидел Хилд, еще какой-то мужик и сильно порозовевшая барышня. Барышне делали комплименты, она улыбалась, стреляла глазками и вообще была в приподнятом настроении. Компанию работников встретили с пониманием и совершенно дружелюбно. Указали на лавку рядом, подвинули кувшин с брагой и миску с мясом. Это было очень к месту.

Агрис о чем-то объяснялся с Хилдом, периодически указывая на землян и закатывая глаза к небу. Тот согласно кивал головой, улыбался и что-то лопотал по-местному. Потом поднял чарку и что-то сказал. Агрис дал знак Веталу с Максом, тех уговаривать не пришлось. Грянул тост, и чарки в одно мгновение сделались пустыми. Потом еще тост. На этот раз от Агриса. Теперь нужно было закусить как следует… Потом слово взял мужичок, потом барышня, потом еще кто-то.

– Неправильный опохмел – прямая дорога к запою. Виталик, ты же об этом знаешь. Зачем усугубляешь?

– Уйди, абориген, я сейчас в транс входить буду. Лучше Максу нотации читай.

– Умный, да? До Макса сейчас не достучаться.

При этом он указал на развалившегося в углу их халупки Максима. Тот пребыл в глубоком сне, и нотации ему были что танку щекотка.

– Все равно не мешай. Я чувствую в себе силы. Еще немного, и я познаю дзен.

– Ну и хрен с тобой.

Агрис завалился спать, оставив Ветала сидеть в стогу соломы. Но сну уготовано было быть недолгим.

– Есть! Получилось!

Разбуженные Макс с Агрисом сонными глазами уставились на Виталика, и удивлению их не было предела. В руках приятеля была бутылка пива «Балтика № 7». Ветал торжественно открыл ее и сделал первый, самый длинный и вкусный глоток.

– Это оно!!!

Праздники имеют свойство быстро заканчиваться, намного быстрее, чем хотелось бы. Новый год прошел (на самом деле это был День середины зимы, но землянам больше нравился Новый год), снова пришло время трудовой рутины. Построенный общинный дом был только первой ласточкой. Мелочиться не стали и сразу после правдника заложили аж пять новых домов! Правда, размерами меньше первого. Работникам приходилось крутиться как белкам в колесе – выходили на работу они затемно и приходили, когда луна на небе окончательно сменяла солнце. Топор и примитивная пила стали им такими же родными инструментами, как в свое время клавиатура. Одна мозоль сменялась другой – до рукавиц здесь почему-то никто не додумался, мышцы их стали крепкими, а тела подтянутыми.

И еще закаленными. Потому как домик они себе сделали отвратительный. Когда ударил первый настоящий мороз, Хилд приютил их у себя, иначе они бы просто замерзли – тепло очага уходило в дыру, а стены оказались полны множества щелок и самых разнообразных отверстий. Чуть позже основные дырки они заделали, дымоход сузили, но все равно это была лачуга, а не дом. С другой стороны, троица и не думала строить что-то основательное и становиться крестьянами – огурцами да картошкой на учебу в академии не заработать.

После праздничных проделок впору было уходить из такого гостеприимного села, но куда? И как? Просидев пару недель как на иголках, троица относительно успокоилась. Относительно еще не значит окончательно, особенно усердствовал в паникерстве Агрис. Как страшный сон вспоминал он материализовавшуюся бутылку пива.

– Я как глянул на поле маны – думал, с ума сойду. Как будто не бутылку с пивом сотворили, а целую бочку! Целые пласты маны подняты! Такое даже в Сальбе будет видно, не говоря уже об окрестностях, любой более-менее приличный маг обнаружит следы работы с маной. Елки зеленые, да нас уже давно засекли! Рано или поздно сюда приедут любопытные маги и начнут расспрашивать, выяснять… Если думаете, что селяне будут нас покрывать перед орденом, вы глубоко ошибаетесь. А когда им расскажут, как «немые» работники по пьяни песни непонятные орали и диким непотребством занимались, – все станет понятно даже ребенку. Валить надо. Срочно.

– Достал ты уже. Решили же, как потеплеет – двинем. Сейчас в этом никакого смысла нет, даже если свалим, прихватив с собой теплую одежду и запас еды, далеко все равно не уйдем. Те же селяне выловят нас очень быстро и за кражу ценного имущества оглоблями отдубасят. Короче, не дергайся, Агрис.

Такие разговоры повторялись всякий раз, когда находилось подходящее время и место. Виталик и сам понимал, что напортачил… Но как? Что происходило в хибаре после примирительной посиделки с Хилдом, он решительно не помнил. Пришел в себя, только когда почувствовал знакомый вкус пива. Поначалу он даже решил, что все странствия по миру Иглы ему померещились. Это быстро прошло – благодаря ругани Агриса в основном. Он на самом деле испугался, ведь если заговоривших немых можно было как-то объяснить, как быть с материализацией – далеко не самым легким разделом в магии Иглы?

Повторить первый успех никак не удавалось. Виталик с Максом уже свободно добирались до третьей ступени транса – наблюдения за своими эмоциями, вот только слияния почему-то не происходило. Агрис говорил, что все дело в обстановке: она должна быть спокойной, приятной, расслабляющей. В постоянной кутерьме строительства, когда болят руки и вечером после работы хочется просто отдохнуть, никакого слияния не получалось. Но все равно земляне старались каждый день выделять время для транса. В конце концов, что еще им было делать холодными зимними вечерами? Даже в карты не поиграть – спрятаны карты.

Порой землянам казалось, что мир сузился до размеров их села и за ним ничего нет. С «большой земли» не было ни торговцев, ни путников, ни даже чиновников. Лишь изредка из соседнего села приезжала подвода с такими же селянами. Они навещали родственников и подбирали невест для неженатых парней. После каждого приезда соседей в главной хате сидели допоздна, и на следующий день хозяева были сонные, как зимние мухи.

Троице работников эти посиделки были по барабану. Село Лесное, несмотря на относительную сытость нынешней жизни, успело надоесть им хуже пареной репы. Или перловой каши, которой их кормили каждый день.

За делами как-то незаметно подошла весна. В один из дней Виталик, выйдя на улицу, вдруг ощутил явные перемены. Прежде всего, он почувствовал, что солнце стало греть сильнее и вообще заметно потеплело. Если бы дело происходило севернее, сугробы начали бы активно таять, но в здешних краях сугробов не было, лишь пару раз за всю зиму снег покрыл окрестности да морозец ударил градусов под десять. На что-то серьезней зима так и не сподобилась. И все же перемены чувствовались, еще немного – и ночевать можно будет прямо под открытым небом у костра. Именно этого и ждали работники.

Основные детали были уже давно оговорены. После непродолжительных споров решили с Хилдом не прощаться и уйти по-английски. Мужик он, конечно, хороший, но их незамысловатую одежду может и забрать обратно. Что-то по-настоящему ценное решили не брать, только рубахи, штаны, шкуры с завязками на ноги и запас провизии. А еще нож и огниво с трутом – этими предметами худо-бедно земляне научились пользоваться и с зажигалками повсюду не бегали.

Но человек полагает, а случай располагает. Настоящая весна пришла в село Лесное только через месяц, ее селяне готовились встречать по-настоящему. С танцами, а еще традиционным пьянством и обжорством. Привычно облагораживался общинный дом, готовилось обильное угощение, и люди морально настраивались на отдых. Кто-то уже с утра был готов…

Обстановка настраивала на расставание, момент был самый подходящий. Когда застолье было в самом разгаре, план начали реализовывать. То один, то другой из троицы выходили из хаты «до ветра», прихватывая за собой то приличный кусок мясного пирога, то копченый окорок… Через час таких хождений припасов было собрано минимум на неделю вперед. К тому времени селяне успели порядочно набраться, и троица «помахала им ручкой».

В последний раз оглядев хозяев, приютивших их, они вышли из общей хаты. У них была возможность украсть у селян что-то ценное и дорогое, но они не стали этого делать. Это были простые и честные люди. И по-своему сильные. Их жизнь проходила в постоянной борьбе с самой природой за кусок хлеба.

Поэтому земляне уходили, взяв с собой лишь самое необходимое. Уходили с чувством большого уважения к людям, которые помогли им выжить и не скатиться в полудикое скотское существование.

Глава 5

– Агрис, ты по-русски объясни – что дает эта самая частица Грани миров? Хватит говорить общими фразами.

– Ты меня задолбал, Виталик. Это невозможно сказать точно – есть лишь теории, практикой пока не подтвержденные. Теоретически частичка должна открывать новые горизонты перед магом. В плане «видения» и «представления». Канал подключения к полю маны тоже должен расшириться. Блин, я уже вашей терминологией стал выражаться!

– Как-то не ощущается этого расширения канала и всего остального. Или мы что-то неправильно делаем?

– Не знаю, может быть. А может быть, и нет.

– Теоретик, блин. А кто такие эти урги? Что ни ругательство – постоянно ургов мужики местные вспоминают!

– Лет сто назад с Яххина какой-то умник завез забавную зверушку – урга. Помесь вашей мартышки и крысы. Яххин вообще богат на забавных зверушек. Эти урги на благодатной земле Варта расплодились неимоверно, делянки крестьян стали разорять, в дома пробираться и хулиганить. То кринку молока разобьют, то на столе нагадят. Жрали вообще все, что могли найти. Никакого спасения от них не было. Пришлось орденам вмешаться – по решению Совета разработали какое-то заклинание-паразит. Нет теперь ургов. Но память о них жива до сих пор. Очень уж вредные твари были.

– А какие они, урги эти?

– Я же говорю, как обезьяны ваши. Небольшие, волосатые, всеядные и очень многочисленные.

– Любопытно было бы посмотреть на них.

– Поезжай на Яххин, они там до сих пор живут и здравствуют. Только не советую туда соваться – схарчат тебя на Яххине.

– Кто?

– О-о-о! Там желающих много найдется, совершенно дикий континент. Радуйся, что в мире Иглы ты появился на Варте.

– Я бы радовался, если бы на Земле остался.

К празднику прощания с зимой Виталик с Максом все-таки вышли на четвертый уровень транса. Они смогли наконец увидеть обычные предметы вокруг, заполненные почти прозрачным ярко-белым «киселем» и пронизанные каркасом из тонких, насыщенных линий того же цвета. Поле маны предстало перед ними жиденьким туманом с металлическим оттенком, почти равномерно заполнявшим собою все пространство. Сразу возник соблазн этим туманом начать управлять – постараться сдвинуть с места хотя бы самую маленькую «тучку», но… Агрис был радикально против. Да и сами земляне решили не создавать себе ненужных проблем.

Гораздо интересней было играть с «представлением». Так уж сложилось, что бутылка с пивом была основной темой тренировок – просто потому, что создали ее самой первой.

Поставив перед собой воображаемый объектив «микроскопа», Ветал смотрел на атомы, складывающиеся в молекулы, их взаимосвязи. На то, как они становились веществами и предметами, окружающими его. Он даже не представлял, как на самом деле выглядит атом или молекула, но воображение работало за него. Или частица Грани миров на самом деле работала в этот момент в его подсознании?

Но главное было в другом. В последней стадии транса становилось возможным рисовать все сущее, используя для этого одну только силу мысли. В такие моменты мир вокруг Ветала становился интерфейсом самого уникального, просто невозможного в реальности графического редактора. Он мог легко и непринужденно, только представив себе контуры нужного предмета, тут же получить его трехмерное изображение. При определенных усилиях – со всей возможной детализацией и текстурами. И даже нужным молекулярным составом – для этого он активно использовал виртуальный «микроскоп». Если Виталика что-то не устраивало, воображаемая конструкция менялась или уничтожалась вовсе.

После многочисленных тренировок и с помощью воображаемого «графического редактора» Виталику не составляло большого труда снова и снова создавать макеты – информационные модели своих творений.

Так работал с «представлением» один Виталик, имевший на Земле большой опыт работы с графическими редакторами, подобная визуализация была ему близка и интуитивно понятна. Макс же представлял себе дикую мешанину из графического редактора с добавлением своеобразного программерского софта. Виталик даже не пытался осмыслить, что происходит в голове его товарища.

Информационная модель стеклянной бутылки создавалась за несколько минут, а вот с ее содержимым были большие проблемы. Ведь это только кажется, что напиток статичен. На самом деле в нем играет хмель, бурлит углекислый газ, и жидкость ни на мгновение не останавливается в своем движении. А ведь есть еще поверхностное натяжение, инерция и черт знает что еще. Сам напиток (или что-то очень похожее) с большим трудом, но сделать удалось. Он был без единой молекулы углекислого газа и заполнял бутылку полностью, до самой крышки. Состав «пива» подозрительно напоминал смесь чистого спирта с водой и плавающими на поверхности кусочками солода. Но и в это Агрис не верил.

– Как только вы вольете в модель ману, она упадет на землю трухой. Без серьезной школы, без направляющих заклинаний у вас ничего не получится. Таковы правила магических практик – они проверены столетиями и тысячелетиями использования.

– Хорошо, тогда почему у Ветала бутылка все-таки появилась? И было в ней самое настоящее пиво! Даже с газом!

– Хрен его знает… может, он бутылку с Земли протащил?!

– Ага, а еще бутылку водки и пакетик с чипсами. Ветал, да ты у нас хомяк! А ну доставай из штанов все, что у тебя там еще припрятано.

– Из штанов я могу достать только свой детородный орган. Потому что в моих штанах даже карманов нет.

– Это тебя оправдывает. Получается – будет толк из информационной модели, будет! Только где опыты ставить?

– Разберемся…

Трое молодых людей уже пятый день подряд шли по дорогам барона Изирда в славный город Стольмен. Что он собой представляет, никто из них толком не знал. Земляне в нем, по понятным причинам, никогда не бывали, а Агрис «в такие дыры старался не заезжать. Что там делать уважаемому магу-исследователю Закатного ордена?». Сейчас же этот городишко виделся им чем-то совершенно невообразимым. Еще бы! В нем должны быть дома из камня, мостовые, самый настоящий рынок и прилично одетые люди. Много людей! Может быть, даже целая тысяча людей!

Всем своим видом они были колхозники колхозниками. Рубахи, штаны из грубой мешковины, обмотанные шкурой ноги, да по свертку с едой на спине. Пейзаж вокруг вполне соответствовал их облику – бесконечная равнина с редкими рощицами деревьев. Изредка путешественникам попадались ручейки и небольшие речки. В течение всего путешествия они не видели совершенно ничего примечательного. Миновали три села и обогнали ровно пять повозок, груженных какой-то провизией. На второй день дорога отступила от леса, и вдоль нее потянулись сплошные поля, луга, пажити, редкие станицы и хутора. Селяне смотрели на них без особого любопытства и в разговоры не ввязывались.

Землянам очень хотелось увидеть настоящего рыцаря! Но, по словам Агриса, делать им нечего, рыцарям, как по сельским дорогам разъезжать. В такой глуши они чаще сидят по замкам и спиваются потихоньку.

Виталик и Макс уже вполне сносно понимали местную речь. При любой возможности они приставали к попутчику или селянину с провокационными вопросами и просьбами: «Сколько идти до Стольмена?», «Где вода?», «Где находится штаб дивизии?», «Дай пожрать». Серьезной смысловой нагрузки эти представления не несли, но это была важная языковая практика, очень необходимая землянам. Они не зря потратили столько времени на обучение новому языку – аборигены их понимали, хоть и с трудом.

В очередной раз они устроились на ночлег у небольшой речушки. Ветал и Агрис уже готовились ко сну, когда с реки вернулся очень заинтригованный Макс.

– Мужики, или у меня день очень неудачный, или эта речка на самом деле говном воняет. Пойдем посмотрим!

Все трое пошли смотреть на местную достопримечательность, почему-то у Агриса выражение лица при этом стало очень довольное.

– А ведь и правда, попахивает речка говнецом! Как сие возможно? – удивленно сказал Макс.

– Неужели не догадались? Река течет из города. Значит, совсем немного до него осталось. Завтра должны дойти!

– У меня нехорошее предчувствие. Чего это он такой говнистый, город этот? А вон и фекалии поплыли… – Макс указал на предмет, плывущий по реке.

И правда, по реке плыла самая настоящая фекалия.

– А чего вы хотели, дети цивилизации? Канализации настоящей здесь нет, все в реку идет. Завтра еще не на такое насмотритесь… Чистюли, блин.

Вблизи города движение заметно оживилось. Дружную троицу все чаще обгоняли подводы с дровами и едой. Особенно много было с дровами. Тяжело приходилось горожанам без газификации и электрификации! Кроме подвод появились и пешеходы, наряженные по местной моде: кожаные сапоги, камзолы, куртки и даже самые настоящие кружева ослепительной белизны. На усталых путников они не смотрели – обычные крестьяне, мало ли таких приходит в город в поисках лучшей жизни?

А вот землянам все было интересно. Никаких нарядных рыцарей с плюмажами на шлеме и длинными копьями не было, зато они увидели самую настоящую карету. Маленькая, деревянная, украшенная резьбой и окрашенная в золотистый цвет, она бодро неслась вперед во все свои четыре лошадиные силы. Кому повезло путешествовать в такой роскоши, было непонятно – окна были занавешены.

К Стольмену вышли в полдень. Его окружала довольно хилая стена, скорее даже забор-переросток. Каменным было только его основание, верхняя же часть была сделана из дерева. Рва с водой и живущими там голодными крокодилами тоже не было. Редкие башенки чисто символически возвышались над городской стеной, хотя в них кто-то сидел и упорно разглядывал окрестности. Что они там интересного увидели, было совершенной загадкой – на расстоянии больше километра от стены даже кусты не росли. Сплошное чистое поле.

Ворота славного города Стольмена были гостеприимно распахнуты для своих гостей. Четыре здоровых мужика в кожаных доспехах, с мечами в ножнах и при алебардах лениво рассматривали проходящий рядом с ними поток людей и гужевого транспорта. Препятствий для движения они не создавали. Троица пристроилась за повозкой какого-то крестьянина и без проблем прошла в город.

Стольмен встретил путешественников гулом многочисленной толпы. Земляне, до того побывавшие только в захолустном селе, встретили подобное многолюдье немного ошарашенно. И с энтузиазмом. Пусть до их родного города Стольмен совершенно недотягивал, но вид скопления людей, наряженных во вполне приличное одеяние – от простых штанов до длинных мантий из тонкой и хорошо окрашенной ткани, – настраивал на оптимизм. Люди вокруг суетились, спешили куда-то. Троицу ничем не примечательных «колхозников» горожане совершенно игнорировали.

Земляне впервые в мире Иглы вступили на мощенные камнем улочки самого настоящего города, и сделали они это очень осторожно – с верхних этажей выливали и выбрасывали вниз все, что самим уже не было нужно. В результате этого безобразия узкие улочки были завалены огрызками, обрезками, кожурой и продуктами человеческой жизнедеятельности. Троица старалась обходить это, но не всегда успешно. Вскоре их обувь украсилась сомнительного происхождения грязью. Запах тоже был соответствующим. Что удивительно, на вопиющую антисанитарию никто не обращал вообще никакого внимания, будто так и должно быть.

Их путь лежал через жилые кварталы. Дома вокруг были чаще неостекленные, хотя и ухоженные. Двух-, трех– и четырехэтажные дома наваливались сверху на мостовую, после станичных крохотных лачуг эти громадины казались настоящими гигантами. Камня в городе не жалели – деревянных домов почти не было.

Сами жители Стольмена проносились мимо них настоящими болидами «Формулы-1». Стоило только в непосредственной близости оказаться горожанину, как он тут же исчезал за очередным поворотом. Виталик недоумевал – неужели неспешная жизнь в поселке Лесном настолько снизила их темп жизни? Хотя, скорее всего, объяснение этому было гораздо прозаичней – местные старались быстрее миновать группу понаехавшей «деревенщины».

Узкие улочки Стольмена привели троицу к главной достопримечательности города – его рынку. Это была площадь метров двести по диагонали перед внушительным, по местным меркам, зданием. На рынке стояло несколько десятков лавок с овощами, мешочками с перловкой, свежим мясом, копченой колбасой и огромными корзинами, заполненными до боли знакомыми дикими «яблоками». Ажиотажа не было, хотя вокруг торговцев и крутились, прицениваясь, покупатели. Кто-то делал покупки. Большая же часть площади пустовала.

– Сейчас только середина дня. Вот ближе к вечеру сюда потянется народ и будет грандиозная толчея. К тому времени и торговцев прибавится.

– Агрис, ты никогда не видел настоящей толпы людей. Я бы показал тебе пару мест на Земле… А это что за небоскреб?

Виталик показал рукой на мрачное здание из известняка, громоздившееся на окраине рынка. Высотой в четыре этажа, украшенное искусной резьбой по камню, оно уходило куда-то вдаль от площади, пряча задний свой двор от любопытных взглядов. Даже по земным меркам это было солидное сооружение. Перед главным входом расположилась статуя неизвестного человека в натуральную величину.

– Это здание магистрата. Там чиновники Стольмена работают. В нем же находится зал приемов, казна, тюрьма и еще много чего. Посмотрим ближе?

Вблизи здание уже не производило такого внушительного впечатления. Резьба оказалась довольно грубой, стены уже давно нуждались в ремонте, а небольшие оконца на поверку оказались совсем уж маленькими. Но застекленными! Для мира Иглы это был показатель высокого статуса.

А вот статуя рядом с входом в магистрат произвела сильное впечатление. На постаменте возвышался лысый и бородатый мужик в какой-то хламиде, с посохом в руках. Все детали статуи были сделаны с изумительной тщательностью: каждая ниточка одеяния, каждая морщинка человека были словно не сделанными резцом и молотком, а появились неведомо как. Создавалось впечатление, что еще немного, и странный мужик с посохом сойдет со своего постамента на рыночную площадь.

– Агрис, это кто? Местный бог? Ты про это ничего не говорил.

– На Игле нет никакого пантеона богов, их место занимают ордена магов. Они и есть чудо мира Иглы. А мужик этот – наказанный отступник. Смотрите, какой у него взгляд грустный.

– Работа скульптора удивительна. Талант! – восхищенно сказал Максим.

– Какой талант?! Это на самом деле отступник, в прошлом – живой человек. За тяжкие прегрешения его превратили в камень, чтобы другим неповадно было. Ну и красоты ради.

– «Гриди Карлита, хулитель основ, разрыватель порядка и вор. Быть тебе вечным свидетелем своих победителей. 3004 год с установления Порядка», – громко прочитал Агрис надпись на табличке рядом со статуей.

– Офигеть, просто слов нет…

Желание разглядывать творение неизвестного гения как-то сразу пропало. Троица еще немного побродила по рынку и вернулась обратно к магистрату.

– Не сказать, что я ожидал увидеть здесь метро… Но какое-то здесь все маленькое, сжатое: улицы, дома, лавки торговые. Нет размаха. Один только магистрат красавчик.

– Это обычный город Варта, каких много. Фонтанов с дворцами здесь нет. Зато есть куча разных мастерских – мы просто не были в районе ремесленников. Постоялые дворы, кабаки, лавки менял, даже маги есть – артефакторы наверняка и еще кто-то. Примерно в той стороне.

– Как узнал? – удивился Виталик. Дорогу Агрис ни у кого не спрашивал.

– Там магичит кто-то. Уже довольно долго, с небольшими перерывами.

– Посмотрим?

– Ну пошли. Денег у нас все равно нет, чего стоять просто так?

Неспешной походкой они двинулись по широкой улице. По меркам Стольмена – настоящему проспекту! Это была главная улица города, она проходила от западных ворот города до рыночной площади, делая небольшой крюк в сторону района ремесленников и прочего мастерового люда. Горожане здесь прохаживались большей частью солидные – редко где мелькали рубахи из простого некрашеного холста, чаще встречалась одежда из хорошей ткани, кожа, меха, красивое оружие на поясе. На подозрительную тройку здешняя публика бросала косые взгляды.

По обеим сторонам улицы одна за другой располагались лавки с непонятными названиями и какими-то жутковатыми картинками. Обычные и фантастические животные, предметы, где-то даже люди – все было сделано тщательно, но все равно слишком уж коряво и просто, на привередливый вкус землян.

Одно заведение особенно сильно привлекло троицу. На его фасаде была нарисована кружка, а из распахнутых дверей доносились запахи чего-то восхитительно вкусного. И это заведение тоже пришлось миновать. Идти без денег в кабак значило нарываться на неприятности, халявщиков здесь и своих хватало.

Агрис остановился возле трехэтажного здания из красного кирпича. Как уже заметили земляне, со стеклами на Игле была напряженка. Остекленные окна имелись только в самых приличных домах, и то – совсем маленькие. Здесь же рядом с входом находилось метровых размеров остекленное окно. И при нем железные ставни – чтобы завистники ночью это богатство не разбили. Над дверью красовалась шестиугольная звезда с глазом посередине и какая-то надпись на местном языке. Читать земляне не умели, поэтому вопросительно уставились на Агриса.

– «Лучшая магия». Магазин так называется – «Лучшая магия». Давайте войдем, у меня появилась отличная идея. И вообще, неужели вам неинтересно?

Внутри магазина царила атмосфера загадочности и чего-то необычного. Со стен на посетителей смотрели портреты очень серьезных людей в мантиях, непонятные знаки и мумифицированные животные. Прилавков с товаром, как ожидали земляне, не было. Зато присутствовал больших размеров гражданин в синей мантии и небольшой круглой шапочке красного цвета. Зашедшим покупателям он был не рад.

– Убирайтесь вон, голытьба. Я никому не подаю.

– Сир, прошу прощения за наш вид, но мы не нищие. Мы ученики. Одни из лучших! Совсем недавно мы покинули школу Железного ордена. В связи с некоторыми событиями…

– Решили отсидеться от войны в стороне?

– Это одна из причин, по которой мы приняли решение покинуть школу. Если быть точнее, нас исключили из нее за несоблюдение обета.

– Магичили на стороне?

– Нет, сир. Нам сильно не повезло участвовать в конфликте, поведшем за собою сильное разрушение имущества ордена. Признаться, эту драку мы устроили сознательно, чтобы избежать участия в войне. Это было гораздо меньшее зло, чем очень скоро быть убитыми непонятно кем и за что…

– Дураки! Даже самые тупые подмастерья знают – войны не будет. Истинный и Железный ордена договорились и спокойно поделили то, что раньше принадлежало Закатному ордену.

Троица удивленно уставилась на продавца магической лавки. Они впервые услышали, что война отменяется.

– Ну пусть даже вы не отребье, что вечно шляется в округе, но что вам понадобилось в моей лавке?

– Сир, мы хотим продать вам наши умения в магических практиках. В школе мы были лучшими учениками.

Продавец (или хозяин?) уже совсем по-другому посмотрел на своих посетителей.

– Хорошие маги мне сейчас нужны. Сразу четверых подмастерьев из моей мастерской орден забрал переучиваться на боевиков! Но это совсем не значит, что я вас приму. Мое заведение пользуется уважением в Стольмене, недоучки мне не нужны.

– Позвольте продемонстрировать вам наши умения, сир. Вы будете довольны.

– Попробовать можно. Альбрех, постой за прилавком. Если придет кто-то из клиентов – сразу зови меня.

После этих слов из-за ширмы позади стола хозяина показался чернявый и худой как головастик Альбрех. Все четверо под предводительством хозяина – его звали Свен – отправились в путешествие по магазину и одновременно магической мастерской. Миновали длинный коридор, освещаемый редкими масляными лампами и уходящий куда-то в глубь здания, спустились по лестнице в подвал и вошли в просторную, очень хорошо освещенную комнату с выкрашенными синей краской стенами. Никаких украшений или окон в ней не было, только добротно сделанные шкафы вдоль стен и восемь небольших столиков со светильниками. Перед каждым из них стояло удобное мягкое кресло. При желании здесь можно было разместить еще полтора десятка таких столиков со стульями – места для мастерской Свен, похоже, не экономил. Сейчас в помещении никого не было.

Свен вытащил из шкафа браслет, установил его в специальном держателе на столе и указал на него Агрису.

– Этот заказ мне поручили сегодня утром, завтра клиент должен получить готовый артефакт. При надевании браслета заказчик должен ощущать эмоции человека, с которым он общается. Длительность эффекта – не менее четырех месяцев, лучше – год. Никакого взлома ментальной защиты не требуется. Простой артефакт. Если справитесь за три часа – принимаю вас подмастерьями. Все понятно?

– Вы получите нужный артефакт даже раньше, сир.

– Хотелось бы в это верить. Я оставляю вас одних – не вздумайте лазить по шкафам! У меня отличная охрана.

С этими словами он вышел, закрыл дверь, и по коридору раздались удаляющиеся шаги.

– Агрис, идея, конечно, хорошая. Но не слишком ли круто? Мы с Максом ни одного артефакта в жизни не видели! И как же наша конспирация?!

– Не парьтесь. Я бывший главный исследователь Закатного ордена, подобные артефакты могу делать пачками, даже не напрягаясь. А для конспирации какая разница, кем работать? К тому же для обычных работяг наши физиономии слишком уж интеллигентны. И соскучился я по магическим практикам, по правде говоря. И еще – под таким шикарным прикрытием вы можете смело начинать экспериментировать с полем маны!

– Идея хороша. Смущает наше ученичество, Агрис. Не тянем мы на школяров – по возрасту не проходим. – Макс никак не унимался в своих сомнениях.

– Ха-ха-ха! Вот ты юморист! Это у вас на Земле, коль пришло время идти в имперскую армию, – прощай, школа. В орденской школе можно учиться до глубокой старости, пока маразм не придет.

– Ничего не понимаю – когда же тогда последний звонок?

– А нет никакого последнего звонка! Магу надо жалованье большое платить, власть давать, а ученику орденской школы нужно только место в казарме (хорошей казарме, это правда), паек и жалованье, не слишком высокое. На уровне зарплаты среднего мастерового. Очень экономно получается, и готовый резерв на случай войны. Пока место среди магов ордена не освободится – сидеть тебе в учениках, будь ты хоть трижды Гэндальф!

Бутылка пива «Хадыженское» медленно проявлялась в воздухе. Вначале показалось ее основание, потом мерцание пошло выше, выше, пока не дошло до горлышка и пробки. Через какие-то мгновения в бутылке появилась жидкость янтарного цвета и сразу же забурлила пузырьками газа.

На все это великолепие Виталик смотрел без энтузиазма и былого азарта. Он сидел в своем рабочем кресле, а на столе перед ним стояло уже пять бутылок «Хадыжей». Сегодня была пятница, ему предстояло сделать еще столько же.

За соседним столом расположился Макс. С тарой он не заморачивался, и чипсы сыпались прямо из воздуха в глубокую деревянную миску перед ним. Все были привычно сосредоточенны, коллеги по мастерской заранее выгнаны домой, двери надежно закрыты. Агрис в это время доставал из шкафа деревянные тарелки и раскладывал на них острые колбаски местного производства, которые перед этим тонко нарезал. Материализацией выпивки и закуски он принципиально не занимался.

Все трое работали подмастерьями в артефактной мастерской Свена уже больше шести месяцев. Устроились просто шоколадно. Зарплата – три полноценных фарлонга в неделю – почти половина коровы по ценам села Лесного! Жили в доходном доме, в одной большой комнате на троих: койки, стол, несколько стульев, сундуки для вещей. Удобства на первом этаже. Ни тебе телевизора, ни компьютера с выходом в Интернет, но по меркам мира Иглы – очень даже хорошие условия. И соседи приличные – заезжие купцы, чиновники мелкого пошиба и прочая публика. За все это удовольствие платили три фарлонга в месяц.

С самого начала работы в мастерской Агрис по-быстрому делал дневной план за всех, и остальное время все трое били баклуши. Но какой интерес просто сидеть, когда можно заниматься интересными вещами?

Первым делом земляне материализовали бутылку пива – слишком долго эта задача не давалась им. Фокус заключался в отдельном создании бутылки с пробкой и жидкости. Вначале создавалась емкость – бутылка с крепкой пробкой – и только потом внутри нее – само пиво, состав которого пришлось долго и нудно подбирать опытным путем. Дополнительный фокус заключался в том, чтобы перед самим появлением пива в бутылке убрать из нее большую часть воздуха – иначе пробка не выдерживала и выстреливала. А газирование жидкости – это отдельная песня, над этим бились дольше всего.

С самого начала это казалось очень сложным! Первые «экспериментальные» бутылки создавались Виталиком и Максом одновременно – один человек просто не мог полноценно отслеживать и выполнять весь необходимый процесс. Приходилось комбинировать. Все происходило под бдительным контролем Агриса.

Сам Агрис не мог поверить своим глазам – настолько невозможным ему казалось происходящее. Потом привык – куда деваться? Даже попробовал что-то делать самостоятельно. Безуспешно. Как земляне не могли понять и проникнуться классической магией мира Иглы, с ее «токами жизненной силы» и «волнами изменений», так и для Агриса атомы и молекулы были просто словами, лишенными всяческого смысла. «Земная» магия для него была закрыта.

На волне первого успеха Ветал и Макс решили клепать артефакты – не все же время Агрису с ними возиться! Поначалу это представлялось им простым делом.

По версии Агриса, для этого нужно было изменить внутренний ток силы под рисунок модели, далее следовали какие-то непонятные манипуляции, заклинания… Землянам было проще поместить внутри материала – носителя артефакта – информационную модель. И напитать ее маной.

Как показала практика, мана модели становится пассивной начиная с заключительной ее части, стоило продлить ее «конец», запутать, связать концы каналов, и мана модели гораздо дольше оставалась активной. При этом материалы со статичной, а лучше всего – кристаллической структурой сохраняли в себе информационную модель гораздо дольше. Эффективней и правильней было заложить модель в камень, чем в живое дерево, – в нем мана сохраняла активность не дольше суток.

Например, нужен заказчику прочный и незатупляющийся меч. Земляне для этого настоящую кромку меча дублировали информационной моделью кромки магической – из высокоуглеродистой стали, с присадками легирующими – работа в станкостроении не прошла для них зря. Магическая кромка проявлялась каждый раз при деформации кромки «реальной». Это и была незатупляемость. Для прочности внутри меча строили модель арматуры из сплава титана. Если закрыть хорошенько каналы – на год регулярного использования активной маны в изделии должно было хватить.

Готовые к использованию модели сохраняли на камушках кремния – в них они хранились лучше всего. В итоге всех их усилий, когда поступал заказ на что-то стандартное, земляне просто копировали сохраненную модель на новый предмет – будущий артефакт – и напитывали его маной. На всю работу хватало нескольких минут. Агрис, при всей своей крутости, мог потратить на такую работу час или даже больше.

Но были у землян и пробелы. Вот поступает заказ на кольцо, которое делает барышню красивее. По логике Виталика и Макса, для этого не кольцо нужно, а косметика толковая и кушать поменьше. А еще – регулярно чистить зубы, следить за чистотой. Упражнения физические и оптимизм – тоже очень полезны и важны в деле повышения привлекательности. Агрис же вместо этого рассказывал про восприятие и ментальную проекцию.

Или взять, например, браслет, который позволяет чувствовать эмоции окружающих. Сделать его земляне не могли. Даже не представляли, как подобное вообще возможно! Агрис же начинал что-то говорить про биотоки мозга, его окраску и интенсивность. И делал дело. У него это вполне получалось!

Сам Агрис хоть и хвастался, но эту свою работу не считал чем-то выдающимся. Ни Виталик, ни Макс не могли даже представить себе, как такое можно делать.

Со временем в мастерской сложилось разделение труда: земляне занимаются вещами вполне материальными и понятными для них – в девяноста пяти процентах заказов это касалось изменения свойств материалов. Делали они свою работу качественно и быстро. Количество заказанных изделий на время выполнения работы влияло мало – спасибо библиотеке моделей на кремнии! Хотя и заказывать артефакты десятками и сотнями в мире Иглы было не принято – слишком уж дорогое удовольствие. Агрис же занимается ментальной магией, а также странными и непонятными вещами.

Например, в один из дней в мастерскую пришел крупный конезаводчик. Его кони болели и дохли – нужен был жезл, лечащий их. Земляне сразу предложили вложить в жезл модель шприца, чтобы при соприкосновении он впрыскивал бедным животным антибиотик, витамины, жаропонижающее и глюкозу. Агрис, подумав, согласился, что, может, и получится. Но лучше действовать проверенными методами активизации биотоков. И успешно делал это. Все были довольны.

Свободного времени было много, каждый заполнял его по-своему.

Агрис приобрел у книжника пару книг по ментальной магии и с огромным интересом их изучал. Ну и рассказывал землянам про местную жизнь.

Виталика влекла идеяантимагии. Чего-то, что без участия человека переводило ману из активного состояния в пассивное. Предполагалось, что выпущенная магом молния, попадая в пространство антимагии, мгновенно дезактивируется. Нет активной маны, нет и магической молнии! Над этим своим проектом Виталик бился уже третий месяц, до сих пор у него ничего не получалось.

А Макс вспомнил свою земную специальность и решил модифицировать ее в новых условиях. Он загорелся идеей автоматизировать действия с маной и вообще начал относиться к ней как к обычному электричеству – совершенно без какого-либо пафоса.

Первым и пока единственным его достижением было создание реле с кнопкой. Пользователю артефакта для активизации информационной модели, заложенной внутри него, достаточно было просто нажать на кнопку. Это был прогресс! Глобальный недостаток его изобретения был в том, что нажимать на кнопку нужно было в состоянии транса – никакого привода в реальный мир его кнопка не имела.

Еще Макс хотел создать модель примитивного логического устройства, работающего по принципу алгоритмов. Эта тема была настолько глобальной и сложной, что даже сам Макс считал ее чем-то запредельным. Но вполне осуществимым. После всего пережитого для него это была всего лишь очередная задача.

Не забыли подмастерья и про себя. Жители Стольмена ходили по улицам обвешанные холодным оружием, как новогодние елки цветными шариками. Макс первый навесил на себя приличных размеров меч. Пользоваться им он не умел, но кого это волнует? Зато настоящее оружие. Как у всех приличных людей!

Через несколько дней меч перекочевал обратно в мастерскую Свена – постоянно ходить с ним было неудобно, сидеть на скамейке или стуле еще хуже. Один раз Макс даже забыл его в трактире. Хозяин заведения обнаружил забытый меч, вспомнил, чей он, и возвратил его владельцу. После такого проявления удивительной честности Макс стал завсегдатаем этого трактира и перетащил туда своих друзей.

Для того чтобы чувствовать себя терминаторами и не сильно страдать от этого, Ветал придумал резак – так он назвал свое изобретение. В обычную ручку от банального кухонного ножа он поместил информационную модель тончайшего силового луча. Резак безо всяких усилий резал все: камень, железо, дерево, ткань, мясо….

Резаки потребляли прорву активной маны, поэтому на них поставили Максовы кнопки. В обычном состоянии они были простыми рукоятками без лезвия, при активации из ручки выходил невидимый глазу луч длиною в метр, готовый резать супостатов в капусту.

Фехтовальные навыки у землян и Агриса были абсолютно нулевые, учиться было некогда, поэтому резаки пришлись как нельзя кстати – никакого особого умения обращаться с холодным оружием они не требовали, а результат давали превосходный! Как-то раз в их знакомом кабаке группа подвыпивших аборигенов решила наехать на «беззащитных» тружеников магической мастерской. Агрис первым вошел в транс, нажал на кнопку и легким движением руки срезал у основания клинок хама. Это произвело сильное впечатление! Компания заезжих отморозков убралась восвояси, и среди местных жителей у «подмастерьев» закрепилась слава чудаков, от которых непонятно каких фокусов можно ожидать.

В этот вечер трое подмастерьев отмечали праздник пятницы. Но с местным календарем все было очень сложно, поэтому «Пятница» была только названием, днем недели она уже не была. Неделя, или гриде, с ударением на «е», в мире Иглы продолжалась десять дней вместо земных семи. С часами тоже творилась полная неразбериха. Пока Ветал с Максом шлялись по лесам и полям, они не замечали изменений, да и не нужно им это было. Незаметно для самих себя они адаптировались к другой продолжительности суток, но когда узнали, что в неделе, оказывается, десять дней, возникли сложности.

Сейчас в неделе-гриде наступал вечер девятого дня, или арсунт, хотя простые работяги чаще называли его «арсунт ваари», в вольном земном переводе это означало «пятница великолепная». В десятидневной неделе у подмастерьев был только один выходной – десятый день, сл’ари, или воскресенье, как продолжали называть свой единственный выходной Виталик и Макс. Пятница перенеслась на арсунт, или арсунт ваари. Почему именно пятница? Это был день появления землян в мире Иглы, напоминание о доме, память о близких, оставшихся где-то очень далеко. В пятницу старались материализовать или сделать что-то свое, родное. Напоминающее землянам об их далекой родине. На этот раз – пиво и чипсы.

– Ну за единство миров!

«Дзинь, дзинь» – стукнули бутылки. Холодный хмельной напиток живительной влагой пролился в желудки.

– Хорошо!

– Хорошо…

– Агрис, помнишь, когда ты в первый раз попробовал пиво – выплюнул его и сказал, что никогда эту гадость пить не будешь?

– Как не помнить! До сих пор понять не могу, как на пиво подсел. Вино намного вкуснее.

– Жизнь разнообразие любит. Вначале пиво, потом вино, водочкой догнаться – и уже можно бормотуху местную пить литрами!

– Так нельзя! Никогда! В прошлый раз ты вместо водки сделал какой-то денатурат, весь следующий день провалялись больные…

– Если понятно, что денатурат, – зачем пили?

– Когда распробовали – поздно было.

Подмастерья сделали еще глоток освежающего напитка и расслабленно уставились разглядывать потолок. В это время по нему пробирался какой-то местный паучок.

– Может, огнем по нему жахнуть?

– Не надо, Макс. После твоей последней молнии пришлось со Свеном объясняться. Ну его на фиг. Лучше бы ты начал изучать настоящие заклинания, проникся духом подлинной магии Иглы!

– Агрис, сколько тебе можно объяснять простые вещи? Не получится нам полноценно овладеть вашей магией. Это невозможно. – Виталик был непреклонен.

– Но ведь у вас потрясающие результаты! Вы совершенно уникально проводите магические практики! Если с тем же успехом вы освоите хотя бы начальную ступень классической магии – это будет переворот во всей магической науке мира Иглы!

– Эх, Агрис… Не получится никакого переворота. Если бы ты попал на Землю и попытался стать нобелевским лауреатом – хрен бы что у тебя получилось. Максимум, окончил бы наш университет на тройки. На Земле ты был бы человеком из другого мира, с совершенно другим мировоззрением.

Возьмем, например, Капицу. Этот человек – известный ученый, по вашим понятиям – почти маг. Он проникнут пониманием мира Земли, его взаимосвязей, законов. Каким бы ты ни был гением, чтобы сравниться с ним, мир Земли должен стать для тебя родным. Это гораздо больше, чем просто привязанность или симпатия. С родным миром нужно провести детство, юность, повзрослеть. Нужно получить образование, узнать, что наша планета круглая, и продолжать жить дальше с этим знанием.

Мы попали сюда случайно, во взрослом возрасте, и этот мир никогда не станет для нас родным. Мы можем лишь принять его основы и добавить в них «магию» мира Земли. Малую толику того, чего добились Коперник, Ньютон, Эйнштейн и многие другие великие «маги» нашего мира. Переложить опыт Земли на мир Иглы. Это называется синергетика, Агрис. Игра на поле ваших Магистров станет для нас последней. Значит, нам нужно создавать свою игру, по своим правилам.

Повисла задумчивая пауза, которую заполнили потреблением пива и чипсов.

– А как же академия? Получается, что она не очень и нужна вам.

– Академия нам необходима. Одно дело – прикладывать достижения мира Земли на постройку деревянных хибар в захолустном поселке, и совсем другое – на передовые достижения мира Иглы. Знания нужны, хотя бы и самые общие.

Повисла небольшая пауза, во время которой каждый погрузился в свои мысли, веселые и не слишком.

– Мужики, я подсчитал на досуге – такими темпами, как сейчас, мы насобираем на академию только через семь лет, не раньше. Это при самом оптимистичном заработке и только на базовый курс! – Макс был не сильно оптимистичен.

– Какие, по твоему мнению, есть варианты?

– Можно работать круглыми сутками с потрясающей эффективностью. Может, зарплату поднимут.

– Ерунда все это. Прибыль будет загребать своими волосатыми ручками господин Свен. Нам же достанутся лишь крохи, а через месяц такими прекрасными магами-артефакторами заинтересуется Железный орден.

– Чур, чур меня. Так не пойдет, – вмешался в разговор Агрис.

– Друзья, чего мы паримся? Пока есть возможность выучить местное письмо, освоиться в языке и в магии – надо ею пользоваться. Потом такой возможности может и не быть. Сидим спокойно, делаем дело. Пока у нас все хорошо. Я скоро создам стабильное и управляемое поле антимагии, Макс – свой калькулятор, дальше будем думать. Может, к тому времени другие идеи появятся. Или его величество Случай улыбнется нам. Кто знает? Пока давайте просто радоваться жизни и праздновать.

– Это можно. Ну, за пятницу?!

– За пятницу!!!

Дзинь-дзинь. Бульк-бульк. Пиво стремительно уменьшалось в количестве.

К конспирации друзья относились уже не слишком серьезно. Ветал с Максом были для жителей Стольмена чем-то вроде неформалов. Макс – в первую очередь. Он заказал башмачнику самые настоящие земные ботинки с высоким берцем, на толстой подошве и теперь щеголял ими, заставляя окружающих недоуменно пялиться на этакое диво. Местными умельцами был сделан и рюкзачок из крепкой темной ткани, с картинкой волосатого гитариста и надписью Nirvana. Балахоном был легкий свитер с капюшоном – тоже черный и с надписью Viva la Utopia. Джинсов в мире Иглы еще не изобрели, вместо них Макс носил синие штаны из грубого толстого холста. Своим пристрастиям Макс не изменял даже в другом мире.

Еще у него появилась почти настоящая гитара. После долгих споров и объяснений местный изготовитель балалаек сподобился сотворить нечто похожее на знакомый Максу инструмент. И чехольчик с ремнем к нему. Только струны пришлось делать самому, с помощью магии – струны из козьих кишок и другой расчлененки, которыми пользовались местные балалаечники, были совершенно ни на что не годными. Зато теперь посиделки землян сопровождались знакомыми песнями. Аборигены, и Агрис в их числе, постепенно привыкали к новому инструменту и его звучанию. И к очень странным, совершенно непонятным, но приятным песням.

Ветал тоже заказал себе ботинки с высоким берцем – это была самая удобная обувь, чтобы ходить по здешним загаженным мостовым. И еще «джинсы» с рубахой. Но темно-зеленого цвета и безо всяких надписей.

Агрис после лесных путешествий на дух не переносил мантии и сандалии. Носил он легкие, но очень крепкие сапожки, штаны из хорошей тонкой ткани и рубашку чуть ли не с кружевами… Гламурный оказался тип!

Пиво, как и ожидалось, закончилось быстро. Бутылки оставили в шкафу – через день они все равно растворятся в воздухе – и пошли догоняться в кабак, минутах в двадцати ходьбы от их мастерской. Во время арсунт ваари в местном злачном месте – гнезде порока и разврата, известном всему району, было не протолкнуться от клиентов, но уважаемым подмастерьям магической мастерской как постоянным клиентам был забронирован целый стол.

Искатели приключений на свою задницу прошли мимо знакомых охранников, охранявших мастерскую Свена, и пожелали им спокойной ночи. Электрического освещения в городе, по понятным причинам, не было. По ночам Стольмен погружался в темноту, лишь тусклый свет луны и редкие масляные фонари, имеющиеся только на главной улице, давали хоть какое-то освещение.

Все переулки и узкие улички были им знакомы, местный антисоциальный элемент в этой части города был немногочислен и большей частью знаком приятелям. Центральные улицы славного города Стольмена стража с горем пополам держала в порядке.

Путь троицы лежал далеко не по главным проспектам – цены в центральных трактирах были просто заоблачные. Узкие проходы между домами, редкие и загроможденные хламом и разной дрянью перекрестки и проулки вели их в трактир «Пятая нога». Почему не третья и не четвертая? Этот вопрос задали земляне владельцу заведения, на что тот ответил: «Вы ничего не смыслите в развлекательном бизнесе, ребята».

Заведение было не совсем приличным. Даже скорее подозрительным. Располагалось оно вдалеке от главных дорог и престижных районов. Зато могло похвастаться демократичными ценами (земляне и Агрис не забывали о своей главной цели и старались экономить), очень интересными посетителями (за некоторыми из них в самый неподходящий момент частенько наведывалась стража) и раскрепощенной обстановкой.

Кроме того, хозяин «Пятой ноги» ценил чистоту и порядок в своем заведении. Посетители старались вести себя достойно. Пара мордоворотов-охранников им в этом очень помогала.

На пути к заведению из подворотни вышел подозрительный тип с длинным ножом и наглой ухмылкой на лице. Голосом, полным сарказма и издевки, он начал знакомую песню:

– Люди добрые, подкиньте мелочухи догнаться бормотухой!

– Грель, хватит строить из себя благородного разбойника. Хоть бы смотрел, кого ограбить пытаешься! – Макс сразу опознал в «просителе» постоянного посетителя «Пятой ноги», он был немного знаком с ним.

– А-а-а-а, подмастерья Свена… Обознался в темноте, глаза совсем слепые стали. Может, пошли попьянствуем в «Ноге»?

– Нет, дружище, мы сегодня по-своему отдыхаем. Пятница, ты же знаешь.

– Ну конечно… Какая пятница, тьма в твою задницу?! Арсунг сегодня для всех нормальных людей, одни вы его «пятницей» называете. Тогда что за день вчера был?

– Грель, пятница – это не только день гриде, а гораздо большее. Ты не поймешь. Короче, прощай. Удачного вечера.

– Смотрите в оба, через пару сотен метров Хван засел с ребятами. Хочет потеху сделать для загулявших горожан. С отбиранием кошелей и набиванием морд.

– Ну пусть попробует.

При этом Ветал достал свой резак, мысленно активировал его лезвие и срезал ни в чем не виновную веточку с дерева.

– Ты поосторожнее с этим! Хван нормальный мужик, бока намнет, и все, – уже гораздо более уважительным голосом предостерег Грель своих знакомых.

– Пусть себе бока мнет. Ну давай.

Путь проходил мимо заднего двора какой-то престижной харчевни. На нем Урган – здоровенный мясник из северных земель, неведомо как оказавшийся в Стольмене, – при свете двух масляных светильников разделывал тушу коровы. Обменявшись приветствиями, проследовали дальше. Никакого Хвана с ребятами замечено не было.

В харчевне было многолюдно. Приемлемые цены и демократичная обстановка делали его популярным среди аборигенов самых разных профессий и достатка. Что с того, что стояла харчевня на пустыре вдалеке от главных улиц? Зато место спокойное, нет суеты проходных заведений. Большая харчевня! Места в достатке, есть где песни попеть и потанцевать. Отдельные номера с распутными девицами тоже имелись. Но можно было и просто переночевать, за отдельную плату.

Устроившись за угловым столом, земляне заказали относительно приличной местной браги, отдаленно напоминающей земное темное пиво, высушенного соленого сыра, копченого мяса и стали рассматривать гудящую толпу посетителей. Сборище было разношерстное – мастеровые, мелкие чиновники и прочий люд; кто-то рассказывал смешные истории, кто-то пытался завести новые знакомства с симпатичными барышнями, кто-то предавался грусти и печали…

Обширный зал был освещен смоляными факелами и редкими масляными светильниками. Сложена харчевня была из камня, внутри кое-где даже имелась обивка деревом с редкими украшениями. Еще на стенах висели старые, не раз бывшие в употреблении щиты, боевые топоры и головы убитых животных: местные копытные, похожие на земных оленей с сильно выдающимися вперед рогами, хищники, больше похожие на хомяков с длинными клыками, и даже рыбы, вроде даже акулы. Попадались и совершенно экзотические для землян животные. Чего стоила только голова ящера в метр величиной! По словам Агриса, такие монстры водились на континенте Яххин, на Варте подобных чудовищ никогда не водилось. Были ли это драконы, василиски или какие другие существа, Агрис не знал. Вживую подобных чудищ он никогда не видел и совершенно не интересовался ими.

– Как ты вообще здесь живешь и нечего не знаешь?! – Виталик даже немного возмутился подобному отсутствию его знаний и любопытства.

– Это у вас на Земле есть телевизор, Интернет и газеты. На Игле мир мал и скучен, он зажат стенами каждодневной рабочей рутины и редко пробивается вовне. Для большинства сидящих в этом зале безразлично, какой это зверь – они никогда не столкнутся с ним. Зачем перегружать себя лишней, совершенно не нужной информацией? У каждого здесь есть свой небольшой мирок, в котором он живет. Что происходит вовне его, мало кого беспокоит.

– Если думаешь, что на Земле по-другому, – ты сильно идеализируешь наш мир.

– Не грузитесь, мужики. Чтобы по-настоящему увидеть подноготную Иглы, нужно прийти с Земли. И наоборот. Большое видится издалека! Давайте лучше хряпнем местного пива!

Аборигенский хмельной напиток больше походил на перебродивший квас, чем на пиво. К тому же сильно отдавал сивухой – хозяин заведения считал, что чем крепче выпивка, тем она лучше. Посетители его в этом полностью поддерживали. Но не земляне с Агрисом.

Через полчаса сидения Макс достал из чехла свою гитару, чуть настроил лады и отправился покорять сердца местных меломанов. К выступлениям Макса здесь уже привыкли, это было чем-то вроде изюминки вечера.

Кроме Ветала с Агрисом, слов песен никто не понимал, но подпевали окружающие с большим энтузиазмом – уж больно ритмы песен были приятны и интересны для жителей Стольмена. Хозяин заведения даже предложил Максу шабашку музыкальную, но он от нее отказался. По сравнению с его заработком в мастерской это были сущие копейки, и брать из-за них на себя какие-то обязательства Максу не хотелось. Широкая известность ему тоже была не нужна.

Последние слова песни Максим пел уже почти шепотом, словно разговаривая сам с собою. Никто в зале не обратил на это внимания.

Представление, как обычно, прошло «на ура». До оваций в мире Иглы еще не дошли, но неловкие подвывания меломанского «актива» в процессе и одобрительные крики по окончании выступления были достойным вознаграждением Максиму.

К столику подмастерьев подсел Турон – обувных дел мастер со своей новой подружкой. Был он небольшого роста даже по здешним меркам, но с неохватной талией, которой очень гордился. Вместо меча или секиры носил на поясе сапожный нож в кожаных ножнах. Любой ткани в одежде он предпочитал хорошо выделанную кожу, это был его профессиональный бзик.

– Ну как ботинки, не разошлись еще по швам? Должны держать!

– Доживем до луж и холодов, там и посмотрим, чего стоят твои поделки, – скептически ответил Виталик, чтобы позлить своего приятеля.

– Ты это брось, я за качество ручаюсь! Пару лет без ремонта носиться будут точно, чтоб мне уши оторвало! И вообще я такую кожу на них извел – не корову или порося, а кожу старого самца хад’иута!

– Кончай хвастаться. Горные вершины, гордый хад’иут, что своими рогами попирает горные склоны, и прочее… Есть свежие новости?

– О-о-о-о! Наш любимый барон Изирд в своем замке допился до чертиков и спалил конюшню!

– Тоже мне новость. Он ее еще месяц назад спалил.

– Ее заново отстроили, и он ее опять спалил! Само собой, никто ему не мешал, только вывели лошадей и за новыми бревнами послали.

– М-да… Скучает человек. Войну отменили, а просто так воевать с соседями орден ему не позволяет. Хоть бы в Стольмен приехал барон наш. Отдохнул бы, развеялся. Авось перестанет конюшни жечь.

– Да кто его, хулигана, впустит в Стольмен? Город только формально барону принадлежит. На деле у магистрата прямое подчинение Железному ордену. Барону остается только коровам хвосты крутить и следить за их общим состоянием, чтобы телились вовремя и молока давали побольше. От такой жизни на самом деле запьешь…

Виталику сразу вспомнился рассказ Агриса про то, что большинство местных дворян давно и плотно сидят на крепкой браге, лишь изредка выезжая на охоту и другие свои тусовки. Незавидная и беспросветная роль досталась местным феодалам, не чета их земным коллегам. Вот уж у кого зуб на магов!

– Ладно, черт с ним, с бароном нашим. Слышал, будто в орден приехала какая-то загадочная и представительная делегация?

– Как не слышать? Люди говорят, гномы это, тьма им под ребра.

– Кто?? – Виталик не поверил своим ушам. Слово «гном» в устах Турона звучало так же, как в земной фантастике.

– Говорю же, гномы.

– Гномы??? Самые настоящие?

– Обычные гномы. Что вы так удивились? Неужто никогда не слышали про них?

Ветал с Максом удивленно переглянулись. О том, что на Игле живут не только люди, они знали. Но про сказочных персонажей из книг своей далекой родины они даже не помышляли.

– Гномы – это такие коротышки, широкие и мощные, да? Еще они непревзойденные мастера-кузнецы, живут в горах и добывают руду, камни и все такое? – спросил Максим.

– Немного похоже. Но гномы не только в горах живут. Везде, где есть руда, люди, где стоят города или большие селения, там они и селятся компактными группами. Мастерят в своих мастерских от рассвета до заката. Добротные поделки у них получаются, это правда.

– Видел их?

– Кого?

– Блин, ну гномов, поделки их?

– Где бы я их видел? На Варте гномских поселков нет, и изделия их жутко дороги – редкость! У меня один адепт орденский сапоги заказывал, кстати, на удивление приличный человек оказался – не обжулил, не скупился… о чем это я? А, ну так он мне про гномов и рассказал, раньше я о них и знать не знал – оно мне надо?

– Что за орденский?

– Почем мне знать? Заказал сапоги, получил их, рассчитался сполна и был таков.

– Понятно. Как там ремесло, процветает небось?

– Зашиваюсь! Днями в мастерской работаю безвылазно, даже подмастерьев пришлось взять. Горожане как с ума все сошли! Вспомнили, что наступила осень, голыми пятками по мостовой уже не походишь, и принялись заказывать обувь.

– По нашим улицам и летом голыми пятками не походишь. Грязи и мусора разного – выше крыши.

– Ты это брось, нормальные у нас улицы, ухоженные. Ты в Колтине не бывал просто – вот уж где без сапог точно не пройдешь! У нас-то хоть город небольшой и река рядом. А Колтин – крупный порт. Там людей и нелюдей разных – тьма-тьмущая. Даже представить себе такое сложно, это нужно видеть!

При этих словах земляне незаметно ухмыльнулись, а Турон продолжил свой рассказ:

– Еще вы, с этими башмаками высокими да на подошве хитрой… Помучился я, сделал две пары для вас как для хороших людей. Но теперь все вокруг такие хотят! Кожа хад’иута закончилась, шью теперь из простой коровьей. Подошву многослойную делать просто времени не хватает, бронзовые заклепки, шнуровка, полировка, да вообще все! Кто только придумал такое издевательство над честными башмачниками?!

– Не кипятись, Турон, со всеми этими нововведениями ты скоро озолотишься. Будешь ходить как барон и вырезку хад’иута каждый день есть.

– У хад’иута мясо такое же жесткое, как их кожа. Есть их могут только горцы, которым больше жрать нечего. Мне такого удовольствия не нужно.

– Понятно. Акробаты завтра на площади будут выступать, не знаешь?

– Конечно, сейчас для них самый сезон. Стараются по окрестным селам выступать, урожай собран – при деньгах сейчас деревенские, могут и за зрелища заплатить. В город редко наведываются.

Вообще, удивительные выступления местного цирка и по совместительству театра часто включали магические элементы. Виталик не раз и не два «заправлял» маной мечи, которые глотали фокусники, метательные ножи, даже заслонку, в которой «пропадал» человек и оказывался в фургончике странствующих артистов.

Эта заслонка с ковриком была крайне любопытным артефактом. Предмет или человек, оказавшийся в ней по команде артиста, менял свою природу, превращаясь в информационную модель. Мана в нем становилась пассивной, и человек пропадал. На коврике в фургончике в этот момент модель проявлялась, будто перемещалась по невидимым проводам, наливалась активной маной, и человек вновь входил в свое обычное состояние. Очень интересный артефакт и очень-очень странный. Земляне тщательно скопировали модели заслонки и коврика на кремень и решили обязательно разобраться с этим попозже, после завершения работ по антимагии и логическому устройству.

Еще больше их заинтересовал «включатель» артефакта, ведь им пользовался обычный человек, совсем не маг – как такое возможно?! Этим сейчас плотно занимался Макс, по его мнению, здесь ключевую роль играл какой-то странный материал. Или нет? С этим и еще со многими загадками мира Иглы землянам только предстояло разобраться.

Но сегодня хотелось просто отдохнуть.

Венерических болезней в городе не было, зато хватало других радостей. Один раз Виталик даже подцепил какую-то заразу в доме терпимости, куда решил наведаться любопытства ради. Агрис его вылечил, но советовал впредь быть осмотрительней и подобные заведения обходить стороной.

У Макса на этом фронте все ладилось. После каждого выступления он ловил на себе восторженные взгляды местных красоток и благодаря своей популярности регулярно пользовался их благосклонностью. Не доводя, правда, до серьезных отношений.

Виталик после очень «веселого» лечения у Агриса решил найти стабильные отношения и регулярный секс. И нашел. Ее звали Тилла. Была она ткачихой, худощавой и веселой, стремилась к серьезным отношениям, со свадьбой и кучей детей. Это было совершенно понятно и естественно, но у Виталика имелись свои планы – ему еще в академию поступать! Получалось, что в недалеком будущем быть ему негодяем, разбившим нежное женское сердце. Такая роль Виталику не нравилась, но ходить по домам терпимости или перебиваться случайными удачными знакомствами не хотелось.

А Агрис был букой. Если удача в лице какой-нибудь красотки сама и очень настойчиво не стучалась к нему, он за нею не гнался, больше интересуясь магией. Очень своеобразный человек.

– Меня этот кабак уже достал. Все здешние физиономии я знаю как облупленные. И пойти оторваться негде…

Культурного досуга землянам не хватало. Кино и театров здесь не было. Дискотеки устраивались только по большим праздникам, когда все население города массово отрывалось по полной программе. Такие праздники были просто улетными. Карнавал в Бразилии? Это занудное и скучное мероприятие по сравнению с тем угаром, который устраивал маленький скромный Стольмен.

Толпы горожан бродили по улицам, и каждый пытался выпендриться по-своему. Кто-то наряжался ургом (страх-то какой!), кто-то дворянином, кто-то вообще невообразимым фантастическим чудовищем. К вечеру все были пьяны, тут и начиналась настоящая потеха. У землян отвалились челюсти, когда они своими глазами впервые увидели «Праздник ночи». Это была сплошная массовая истерия, даже оргия, безумствующая на улицах, проспектах и вообще везде. Люди известные и уважаемые надевали маски – для сохранения инкогнито. Люди простые не усложняли себе жизнь и занимались откровенным развратом открыто, никого не стесняясь. Виталику даже рассказывали под большим секретом, что многие «высокие люди» переодевались простолюдинами и отдыхали без оглядки на свой статус, совершенно игнорируя любые приличия.

Таких праздников ждали. К ним готовились. В промежутке между ними жителям Стольмена, включая теперь землян и Агриса, после работы было совершенно нечем заняться. Лишь представления кочующих из поселения в поселение артистов были хоть каким-то развлечением.

– А что делать? Артистов ждать только.

– Да задолбали уже они. Одно и то же показывают. Хоть бы репертуар иногда меняли!

– Тогда сотвори телевизор и смотри кино, – съязвил Макс.

Виталик аж сыром подавился от наглости такой.

– Хорошо бы, но нереально. Другие предложения?

В это время на сцену вышел местный бандурист и начал петь о неразделенной любви плотника и поварихи. Пел он хреново, и песня была хреновая. Зал на его выступление реагировал вяло. Хорошо, что хоть кто-то поет! Не того уровня было заведение, чтобы привередничать.

– Между прочим, мы и сами себе приключения можем устроить! – Виталику в голову пришла дурная мысль. Но интересная.

– Мне совершенно непонятно, как ты себе это представляешь. Артистами предлагаешь устроиться? – Агриса эта тема тоже заинтересовала, хотя и не слишком сильно. Какого-то неудовольствия от их размеренного течения жизни он не испытывал. Наоборот, радоваться надо!

– Друзья, нам нужна встряска. В этом славном кабаке оторваться никак не получится – зачем портить отношения с хозяевами и посетителями? Значит, нужно найти другое место, другую обстановку.

– Виталик, на улице ночь, стража ищет гуляк, чтобы содрать с них последние медяки, лихие люди вообще зарезать могут. Ты головой-то думаешь? – Макс показал себя на удивление рационально, аж сам удивился этому.

– Я дело говорю. Хватит тут штаны просиживать, давайте пройдемся по ночному Стольмену, найдем что-нибудь интересное.

– Хочу заметить, уважаемые, здесь нет доброй полиции, нет скорой медицинской помощи. МЧС здесь тоже нет. Подобные приключения могут закончиться очень печально. – Агрис даже навеселе оставался занудой.

– И что с того? Будем и дальше продолжать сидеть здесь?

Неожиданно для самих себя Агрис с Максом осознали, что продолжать сидеть в «Ноге» действительно нет никаких сил. Надоело.

– А давайте просто пройдемся до рынка! Ночью мы в тех местах, кстати говоря, никогда не были. И вообще, может, развлечения здесь есть, просто мы о них не знаем? Разведаем обстановку, и все. Идет? – Сказав это, Агрис скромно отвернулся, будто бы посмотреть на очередного певуна на крохотной сцене таверны. С этими его словами план окончательно созрел.

– Ну? Чего сидим?

– Макс, не гони лошадей, нужно пиво допить.

Из помещения вышли, когда луна окончательно освоилась в темноте неба. Город манил своими секретами и загадками. Мир, до этого маленький, сжатый до границ мастерской Свена, ночлежки, где жили трое друзей, и трактира «Пятая нога», в одно мгновение открылся смелым, но сильно выпившим исследователям.

«Вперед, вперед, вперед!» – звал внутренний голос ровно до тех пор, пока Виталик не поскользнулся на какой-то дряни и не растянулся на мостовой. Дальше шли осторожней. Неузнаваемые в темноте ночи дома охватывали их и прижимали к стенкам, к стоящим по краям улиц тележкам и раскиданному вокруг мусору. Агрис выплеснул содержимое своего желудка на дорожку между домами.

– Эй, люди добрые, дайте чего выпить и закусить.

– Есть чего. Но не дадим, – первым отреагировал на неожиданно прозвучавший хриплый голос Максим.

– А если мы получше попросим?

Из подворотни стали проявляться силуэты мрачных людей, настроенных на кровопролитие. Кто-то нес на себе обычный топор, кто-то длинный нож. Один бандит даже держал в руках короткий меч. Троица была готова к чему-то подобному. В один момент они достали из карманов свои резаки.

– Какого урга вы здесь своими обрезками рисуетесь? Деньги гоните, уроды.

Все было бы прекрасно, но земляне и Агрис были пьяны и никак не могли свои резаки активировать, и они в их руках сейчас на самом деле были никуда не годными ножами с обломанными лезвиями.

– Жирга, вдарь их, пусть полежат, протрезвеют, тьма им в почки.

Вперед выступил самый задиристый хулиган. Подошел ближе и без особых усилий раскидал троих гуляк, как котят. Даже почти не бил, просто толкал. Наглые пальцы стали щупать по телам подмастерьев в поисках заветных кошелей. Они их нашли и спокойно ретировались. Чехол с гитарой и ручки от мечей их не заинтересовали.

Грабители были самыми обычными стольменскими пацанами и такого простого изобретения, как карман на пуговке, не знали. Они хотели найти кошель на веревочке – они его нашли. И довольствовались этим. Собственно, традиционные для мира Иглы кошельки на веревочке, набитые самой мелкой монетой, камнями и разной дрянью, земляне с Агрисом держали при себе. Для реальных сбережений и удобства ради на брюках у них были сделаны карманы с пуговицами. Но об этом воры не знали.

Тиха и спокойна ночь в Стольмене. Его жители отдыхают после напряженной трудовой деятельности. Улицы пусты – кому придет в голову шляться здесь затемно? Ночной развлекательной жизни в городе нет, никогда не было и неизвестно, будет ли. Город спал. Но некоторые граждане были неспокойны.

– Блин, что за фигня?

– У меня кошелек сперли! Уроды.

– Не кричите, уважаемые. Почистили нас как щеглов.

– Да ладно, мы бы мечами отбились!

– А посмотри, что у тебя в руке.

В самом деле, Макс сжимал в руке свой «джедайский» меч. Не активированный, естественно. Виталик с Агрисом могли похвастаться тем же. Все они распластались на мостовой, куда раньше даже в ботинках ступали с брезгливой осторожностью. Несмотря на это, все трое были полны энтузиазма продолжить вечер. Потерянная мелочь в кошельках их нисколько не смущала.

– Ну что делать будем?

– Собрались идти на рынок – пойдем.

– Только мечи лучше заранее активировать… И поосторожней с ними.

Непонятно каким чудом, но через несколько минут они действительно оказались на рынке. Если на Земле все дороги вели в Рим, то в городе Стольмене они вели на рынок. Но стоило любителям ночных прогулок выйти на площадь, как из хлипких хибар вокруг рынка к ним начали выходить люди. Они тоже хотели на халяву выпить и закусить. Подобного развития событий друзья ожидали, поэтому резаки заранее активировали.

– Здравствуйте, господа хорошие. Подайте, что можете, простым нищим… – начал свою немудреную речь довольно высокий, но худой и весь какой-то скрюченный оборванец, возглавляющий гоп-компанию.

– Зачем?

– Чтобы бухнуть, зачем еще? – весело ответил местный асоциальный элемент, он тоже был немного навеселе.

– Не пойдет. Лучше скажи, где здесь есть заведения интересные. Приличные, неприличные – по фигу. Главное, интересные. Покажи их, тогда, может, и договоримся.

Нищий с видимым презрением посмотрел на странные ножи в руках подмастерьев.

– Может, вас не спрашивать вообще? Возьмем ведь и без разрешения…

– Попробуй.

Виталик единым махом и без каких-либо усилий перерубил опору ближайшей хибары – просто и эффектно. Хрупкое сооружение тотчас завалилось набок. Потом он обнаружил рядом с собой камень приличных размеров и разрезал его ровно на четыре части. На местных оборванцев это произвело неизгладимое впечатление.

– Чтоб мне ночью тьму увидеть… Так куда вы путь держите, уважаемые? – Их собеседник понял, что встретил совсем не простых людей и вести себя нужно более уважительно.

– Тебе же сказали, реально отдыхать хотим. Не знаем где.

– Реальные люди знают, где отдыхать. Кто вы вообще такие?

– Дружище, больше вопросов – меньше денег. Ты или тему толкаешь, или пролетаешь с выпивкой, – подключился к разговору Макс.

– Ургово семя, объясните нормально, чего хотите! – Обитатель рыночной площади на самом деле не совсем понимал, чего от него хотят.

– Понятно, нет здесь вариантов, – разочарованно сказал Макс.

Троица развернулась и зашагала в первый попавшийся переулок.

– Постойте. Здесь есть орденский приют, а рядом их притон тайный – там по ночам всегда веселье, и серьезные люди отдыхают. С улицы в заведение никого не пускают – только своих или по приглашению. Вас, конечно, не пустят. Но посмотреть можете. Со стороны. Дадите на выпивку – покажу, где находится притон. Идет?

– Идет. Давай показывай гнездо порока.

– Чего показывать?

– Притон орденский показывай. Если место хорошее – не обидим.

– Тогда пошли – здесь недалеко.

Через пару кварталов они подошли к большому зданию из серого кирпича, вокруг которого то и дело сновали какие-то подозрительные личности. Охрана? В такое время? Для землян и Агриса это было в новинку! Сразу стало понятно, что заведение на самом деле – высшего класса. К главному входу приятели даже близко подходить не стали.

– Тебя как зовут?

– Умником меня звать. Нравится орденский приют?

– Умник, ты честно заработал пять северингов. Устраивает?

– Чтоб меня тьма совратила, конечно, устраивает! Если что еще понадобится – я всегда на рыночной площади. Я весь город и все его злачные места знаю. Вам продажные гномские женщины нужны?

– Даже так?! – восхитился Виталик.

– Каких только извращений не бывает… – задумчиво произнес Максим.

– Умник, если что – обратимся к тебе. А пока – всего хорошего.

Попрощавшись с нищим, троица уставилась на здание из темного кирпича в три высоких, полноценных этажа. Большие, по мерками Иглы, окна и резные рожицы делали его просто выдающимся, хоть экскурсии сюда води. Почему его не замечали раньше?

– Я верю Умнику, просто так мы сюда не попадем. Может, домой пойдем?

– Агрис, ты сам слышал, что сказал? Конечно, мы никуда отсюда не уйдем. Мы должны оторваться по полной программе в этом великолепном заведении. По-любому.

– Ну блин, так и знал, что найдем мы себе неприятности…

– Предложения? – спросил Макс немного заплетающимся языком. Он тоже был настроен на проникновение.

– Мы можем набить морды охранникам и пройти внутрь победителями! Лично мне этот вариант нравится больше всего. – Виталик тоже был нетрезв и говорил с трудом, старательно выговаривая каждое слово.

– У тебя есть прикормленный взвод ОМОНа? Нет? Тогда не пойдет.

– Уложить охрану магией тоже не вариант. Лишний шум нам ни к чему.

– Может, по стене заберемся? – Агрис уже понял, что хулиганства не избежать, и, как самый трезвый (ему так казалось), старался найти самый безопасный вариант.

Все трое посмотрели на гладкую кирпичную кладку без каких бы то ни было удобных для лазанья выступов или выемок. Окна были только на уровне третьего этажа.

– Не пойдет. Эти упыри слишком хорошо подготовились. Нужно искать что-то оригинальное. Или слишком простое. Ну?

– А давайте просто разрежем кладку мечами и спокойно пролезем в дырку. И все! Зачем нам напрягаться – пусть они напрягаются, когда дыру заделывать будут.

– Макс, твое предложение гениально по своей простоте. И дурости. За дырку в стене знаешь что потом с нами сделают? – не унимался Агрис.

– Пусть сначала поймают! Мы смоемся раньше, чем они успеют что-то понять. Только посмотрим, что там делается, и сразу уйдем.

– Макс, ты сам в это веришь?

Опыт нелегального проникновения в злачные места у Виталика был. И не только в злачные. Так уж сложилась его земная судьба. Жажда приключений периодически тянула его черт знает куда. Первым делом здесь важно не суетиться. Нужно набраться спокойствия. Затем – осмотреть местность. К хорошему тихому участку Умник их подвел, за что ему отдельная похвала. Обывателей вокруг не было совершенно, камер наблюдения тоже (какие камеры?), зато внутри здания сильно фонила активная мана. Даже Агрис затруднялся сказать, что это такое. Но на выбранной стене все было чисто.

Патрули. Троица переждала три обхода, пока не определилась с их периодичностью – примерно пять минут. Теперь для успешного мероприятия требовалось удачное место. Чтобы проходящие стражники не сразу заметили дыру в стене. Место нашлось за изгибом оградки, куда по причудливой дороге фортуны падала тень от ближайшего фонаря, делая небольшой участок стены совершенным черным пятном, с какой стороны ни смотри.

За очередным обходом последовала вылазка. Агрис стоял на шухере на другой стороне дороги – дальний осмотр. Макс держался непосредственно за спиной Ветала, который за минуту сделал своим резаком в стене вырез, примерно метр на метр, отошел немного и с силой толкнул ногой стену в нужном месте. Как и задумывалось, кусок кладки поддался и опрокинулся уже внутри здания. Проход был готов, но еще можно было уйти с места правонарушения. Виталик осматривал задумчивым взглядом своих компаньонов, когда Макс первым проскользнул в проем.

Внутри их встретила непроглядная темнота. Где они находятся? Куда идти? Никаких шумов музыки и веселящегося народа здесь слышно не было. Войти в транс и осмотреться магическим зрением никто не додумался, поэтому просто пошли вперед на ощупь, держась стены. Через десять метров уткнулись в дверь. Засов находился со стороны «нарушителей», его мягко отодвинули и попали в другую комнату, такую же темную, как и предыдущая. Нащупали другой проход из комнаты и медленно двинулись по нему. Теперь попали на развилку. Пошли налево. Потом опять налево. Происходящее все больше напоминало блуждание по лабиринту.

– Где мы? Зачем мы вообще сюда приперлись? Сидели бы дома, пили пиво… – Агрис, как обычно, излучал оптимизм.

– Тихо! Слышите?

Откуда-то из-за угла доносилась музыка. На очередной развилке стало понятно – звуки раздаются откуда-то справа. Еще осторожней прежнего они подошли к двери, из-за которой раздавались разгоряченные алкоголем голоса и дивный голос какой-то певуньи. Осторожно приоткрыли дверь и со смесью удивления и восхищения уставились на открывшееся им зрелище.

Это было кабаре. Или бордель. Или ночной клуб, но скорее – все вместе. С небольшого парапета троица смотрела на большой зал, ярко освещенный магическими светильниками. Внизу были расставлены длинные столы и маленькие столики, имелась и сцена с полуголыми девицами. Между столиками дефилировали все те же девицы в чисто символической одежде, почти обнаженные. Немного в стороне находился «танцпол» – место, куда кавалеры приглашали своих дам на танец. Еще дальше в стороне располагались музыканты – целых восемь человек с трубами,барабаном и еще какими-то инструментами, в том числе подобием земной гармони, творили звуки, достойные самой взыскательной публики. Сама публика была вдрызг пьяна и наполовину уже спала. Кто-то даже под столом.

– Внизу человек под пятьдесят, если мы спустимся с парапета по лестнице, никто даже не заметит.

– Заметят! Это орденские, тут везде их глаза и уши.

– А зачем тогда было идти сюда? Раз уж пришли, нужно отдохнуть в местном элитном клубе.

– Блин, я так и знал, что этим закончится!

Несмотря на протесты Агриса, все трое чуть покачивающейся походкой спустились с парапета и пошли к бару. По опыту Виталик знал: в подобной ситуации лучшая конспирация – это алкоголь на столе и довольное выражение на лицах. Бар представлял собой почти земной аналог, разве что не было видно зеркал.

– Ддддевушка, нам еще…

– Артис вам подойдет?

– Да, две бутылки, три стакана и закусить.

– Конечно, сир!

Буквально через мгновение появился поднос с заказом. Магия?

– Сир, с вас один фарлонг и семь северингов.

Ветал мгновенно протрезвел. Негнущимися пальцами он достал деньги и расплатился. «Вот это цены! За эти деньги в «Ноге» можно неделю отдыхать!» – подумал он. Но делать было нечего, и с деньгами пришлось расстаться.

Расположились за столиком ближе к сцене. Никто из отдыхающих на них никакого внимания не обратил. Охрана несла службу на входе и беснующихся в пьяном угаре посетителей старалась лишний раз не беспокоить. Только в крайнем случае! По негласному порядку, все, кто в зоне отдыха, – свои. Для того чтобы окончательно стать своими, требовалось снять стресс. Все для этого имелось.

– Ну, за доблестных партизан, что находят тропы даже в самое логово подлецов-эксплуататоров!

– За нас!

Артисом оказалось ароматизированное вино наподобие мартини. Много его не выпьешь, но хмелеешь быстро. Наливать его полагалось в узкие стаканчики. Стеклянные! На закуску были сухофрукты, политые соком и посыпанные коричневатым сахаром. Под мартини – самое то.

Как-то незаметно растворилась в желудке первая бутылка, наложилась на старые дрожжи и потребовала продолжения банкета. Все трое завороженно уставились на представление, благо смотреть было на что.

Вначале их зрению предстал групповой стриптиз, немного похожий на земное кабаре, только без нижнего белья. Потом актеры играли сценки из жизни распутной женщины, потом кто-то кого-то спасал и тут же пользовался ситуацией. Друзья ничего толком не поняли, но происходящее на сцене горячило кровь и настраивало переживать за героиню представления. В какой-то момент троица поняла, что первая бутылка закончилась и со всего зала только они пялятся на сцену – все остальные спят или танцуют. Разлили еще.

Артис оказался забористой штукой, даже закаленные организмы землян ощутили легкость, воздушность. И сразу после этого – хмельной удар прямо в голову. Мир вокруг них закружился каруселью ярких юбок танцовщиц и магическими фонарями. На глаза опустилась пелена тумана.

«Дзиньк» – первый удар угодил в нос. «Дзиньк» – следующий удар пришелся в затылок. «Что это?» – подумал было Виталик, оказавшись на полу среди осколков посуды и столовых приборов. Настала очередь Макса – к нему вразвалочку подошел небольшого роста крепыш и ткнул его кулаком по лбу. От этого Макс потерял равновесие и упал рядом с Веталом. Агрис уже валялся рядом.

Хмель все еще застилал Виталику глаза и туманил мозги, но стерпеть подобное он не мог. Даже в таком состоянии. Крепыш отвернулся от них и начал похваляться перед кем-то в зале, когда Ветал незаметно поднялся, взял стул и со всей дури саданул им сзади по голове обидчика. Крепыш оказался не таким уж и крепким – упал он как подкошенный, а его место заняла парочка людей, гораздо более хлипких на вид. Зато их было двое. Виталик сжал в руках обломки многострадального стула и приготовился к новой драке, но тут услышал за своей спиной энергичные шаги. Парочка впереди него застыла.

– Сиры изволят выяснять отношения? – Подошедший охранник был предельно вежлив.

– Это просто досадное недоразумение, ничего страшного.

– Уважаемые сиры, если такое повторится, мы будем вынуждены сопроводить вас в номера. Таково указание Магистра.

До Виталика вдруг дошло, что сами они через дырку обратно уже не выберутся. Никак. И что сейчас у них появилась возможность уйти незамеченными с этого праздника жизни. Пока не поздно.

– Э-э-э-э, было бы лучше, если бы вы помогли нам с друзьями выйти на свежий воздух. Мы желаем проветриться на улице! – заявил Виталик пьяным и наглым голосом. Для этого ему почти не нужно было играть.

– Сир, в городе раннее утро, и неизвестно, кого вы встретите на своем пути. Может, даже бродяг без совести и уважения к Железному ордену.

– Вы сомневаетесь в том, что мы сможем постоять за себя в случае необходимости?

– Нет, сударь. Конечно, нет…

– Тогда помогите мне и моим друзьям выбраться наружу.

– Но…

– Никаких «но». Просто делайте, что я сказал.

Подошли еще два охранника, они взвалили на себя лежащих на полу Макса и Агриса, и процессия проследовала на выход. Наконец здоровенные двухстворчатые двери открылись, охранники выволокли тела и вопросительно уставились на Виталика. Он показал идти вперед. По его расчетам, там должна была находиться рыночная площадь. Через пару минут ходьбы рынок и вправду показался. Виталик указал охранникам на лавочку, те сгрузили Макса с Агрисом и без видимых эмоций удалились восвояси.

– Ну что, гулены, спите? – облегченно сказал Ветал.

– Э-э-э-э…

– Кончайте дрыхнуть, нас ждут великие дела.

– У-у-у-у…

– Говорю же – сейчас охрана орденская зверствовать начнет. Ноги уносить надо.

Первым среагировал Агрис. Он вскочил и даже попытался бежать куда-то. Ветал его вовремя поймал и усадил обратно на лавку. Макс отреагировал только тем, что перевернулся на другой бок и продолжил дрыхнуть.

«Все сам, все сам…» – подумал Виталик и поднял Макса с лавки. Тот почти не сопротивлялся, только невнятно что-то промычал. Ветал крепко обнял товарища, положил его правую руку себе на плечо и сделал первый неуверенный шаг вперед. За ним шаткой походкой потянулся Агрис. Раз – шаг, два – шаг. Главное – не упасть.

Через пару минут ходьбы Макс уже вполне смирился с необходимостью топать непонятно куда, Агрис тоже уже более уверенно семенил за Виталиком и Максом. Скоро вся процессия уже выглядела вполне обычным отрядом гуляк, возвращающихся после ночного загула.

Наконец показался родной дом. Консьерж дрыхнул на табуретке и постояльцев даже не заметил. Второй этаж, третья дверь слева по коридору, достать из кармана ключи, воткнуть, провернуть, зайти, закрыть, положить ключ обратно, дойти до кровати и…

Многие события имеют свойство повторяться. Вне зависимости от места, времени, года, страны или даже мира! Вот и сейчас Виталик лежал на своем жестком лежаке и не мог сказать с уверенностью – в Стольмене он находится или же у себя дома, на Земле. Глаза он открыть не мог, все остальные ощущения тоже были ему почти недоступны.

Так лежал он уже с полчаса. Никто не называл его упырем и не требовал немедленно подниматься на работу. Это было хорошо. Все остальное было плохо. Его голова превратилась в камнедробилку – полую железную бочку с дырочками. Моторчик крутит конструкцию, камни внутри бочки начинают наскакивать друг на друга, тереться, давить, сжимать. О боже! Все это происходило в голове Виталика. К этому добавлялся шум, скрежет и вибрация, от которых хотелось сойти с ума. А также холод. То ли у него был озноб, то ли и правда похолодало. Очень хотелось пить.

– Пи-и-ить, пи-и-ить… – еле слышным голосом взмолился Виталик о чуде. И чудо произошло!

Добрая рука поднесла к его рту чашку. В ней оказалось пиво! Виталик сделал первый неуверенный глоток – уж не галлюцинации ли это? – потом еще один и еще… Когда пиво в чашке закончилось, шум и треск в голове тоже немного стихли. Тогда он набрался смелости и рискнул открыть глаза. Перед ним сидела его девушка – Тилла.

В этот момент Виталик полюбил ее всеми фибрами своей души, он готов был сделать ей предложение руки и сердца прямо здесь и сейчас, чтобы всю оставшуюся жизнь носить ее на руках!

– Что же ты делаешь, паскуда? Пьяница, чтоб тьма из твоей головы не выходила! Мне консьерж все рассказал – и как вы, пьяные, проститутку к себе завели, и как охали потом и ахали полночи. Фугов ург!

Регулярные, берущиеся из ниоткуда истерики были самой странной чертой Тиллы. Повод для них мог возникнуть из совершенного вакуума. При этом она все равно была очень доброй и хорошей девушкой.

«Правду говорят умные люди – жизнь диалектична, в смысле – тянется от минуса к плюсу и наоборот. К чему это я?» – пришло на ум Веталу.

– Тилла, даю тебе честное пионерское слово – в эту ночь я только рассматривал разные женские прелести, и исключительно со стороны. Я абсолютно честен перед тобой.

– Так я тебе и поверила! Наверное, всю ночь Максовых поклонниц тискал. Или не только тискал? А кто такие эти «пионеры»?

– Бли-ин…

– Я все знаю! Свое вранье можешь засунуть ургу в задницу!

– Между прочим, еще минуту назад я хотел сделать тебе предложение. В смысле – свадьба, дети и все такое. Теперь передумал. От такой жизни я свихнусь!

– Как передумал? – удивленно сказала Тилла.

– Лежа передумал.

Тилла покраснела, отошла от койки Виталика, развернулась и быстрым шагом вышла из комнаты. Где-то вдалеке раздались первые звуки ее плача.

– Зря ты так. Хорошая девушка Тилла. Что с того, что глуповатая? Зато добрая.

– Макс, от такой доброты у меня шарики с катушек слетят. Я не шучу. Нельзя же так – вначале пряник, и тут же кнутом по заднице!

– У тебя хотя бы пряник есть, а вот мне никто пива не принес, – справедливо заметил Максим.

Ветал уставился на оставшийся после Тиллы кувшин с хмельным напитком. И на четыре стакана на столе. Что характерно – стаканы были из самого настоящего стекла и стоили кучу денег. Агрис спереть их не мог – подобных нехороших привычек за ним не водилось. И не привычка здесь нужна, а рефлекс, отработанный временем и практикой. Сам Ветал за собой ничего такого не помнил и вопросительно посмотрел на Макса.

– Чего уставился? Я проснулся, хлоп по карманам, а там такое богатство! Нужно обмыть приобретение, заодно и похмелимся.

– Агриса будить будем?

– Сон самое лучшее лекарство, и пива нам больше достанется. Пусть дрыхнет.

– И то верно. Примем второе лучшее лекарство от похмелья.

Ветал уверенной рукой разлил пиво по стаканам и удовлетворенно посмотрел на них. Они и вправду были хороши. Сразу видно – не штамповка. Товар премиум-класса мира Иглы!

– Давай выпьем за то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было. Кстати, после сегодняшней ночи этот тост звучит особенно актуально!

– А как мы вообще домой вернулись? Я в упор ничего не помню.

– Сейчас расскажу.

Глава 6

Мир перед глазами Виталика был насквозь пронизан серебристым туманом с металлическим отливом. Туман играл перед его глазами, широкими потоками расходясь по магической мастерской Свена, принимал нужные Виталику формы. Внутри небольшого браслета из бронзы туман сгущался, менял свой цвет серебра на цвет старого железа, прекращал свое размеренное движение и окончательно застывал в небольшом овальном камне, погруженном в будущий артефакт. «Увеличительное стекло» висело перед глазами Виталика, показывая отдельные части информационной модели будущего антимагического пузыря. Модель была заключена в небольшой камешек кремния, утопленного в металл украшения, на ней был обозначен масштаб – 1:10000. Это позволяло расширить действие модели далеко за рамки кусочка кремния – места, где она физически размещалась.

Виталик с Максом уже давно отошли от строгого «научного» подхода. В своих самых безумных фантазиях конструктор с Земли не мог мечтать о том, чтобы простая закорючка на гайке сделала ее в два раза больше. Или легче. Это было важнейшее достижение «земной» школы магии Иглы. Настоящий прорыв!

Идею придать модели переменные свойства подал Агрис совершенно случайно. В тот памятный день Макс клепал зеркало, показывающее человека чуть более красивым, чем он был на самом деле. Над самой «красотой» работал Агрис, Максу же нужно было насытить обратную сторону зеркала красивыми красками. Дело нехитрое: вставить в модель материалы с разной способностью отражать свет – это и есть способ получить разные цвета. Агрис критически оглядел результат Максова творчества и сказал: «Тускло». Тогда Макс шутки ради написал на модели «светимость» и умножил ее на два. Каково же было его удивление, когда модель и правда изменилась. Тогда он умножил светимость на 1,2 – результат получился отличным.

С тех пор параметры свойств моделям присваивались постоянно. Нереальные параметры просто не срабатывали или срабатывали не так, как нужно: слишком жесткая кромка меча становилась настолько хрупкой, что разлеталась на мелкие осколки от малейшего прикосновения; чересчур большие размеры модели сжигали ману за минуту – всех каверз новой технологии не перечислить. Это была самая настоящая маго-техническая революция, которая открыла перед исследователями даже не дверь – огромные ворота в будущее.

После первых экспериментов исследователи пошли дальше: если можно определить и присвоить свойства материалу – почему бы не определить процесс? В идеале сначала нужно было разобраться с логикой управления сложными изменениями. Например, для того чтобы краски на зеркале Макса переливались, нужно было определить все параметры их перемещения. Все это было чересчур сложно, без вычислительной техники не обойтись. А где ее взять? Калькулятор Макса завис на стадии концепции.

Простые изменения Макс описывал своей простой программерской логикой.

Кромка меча с параметрами 1 есть.

Если параметры 1 изменились, запускался процесс 1.

Параметры 1 – перечень свойств кромки меча: расположение на клинке, геометрия, химический состав. Отдельно задавался диапазон возможных изменений (чтобы подувший ветер не воспринимался моделью как удар топора) и их характер – механическое воздействие, изменение температуры и др. Все было совсем не просто, как может показаться – слишком много факторов приходилось учитывать, чтобы информационная модель работала.

Процесс 1 – описание стирания старой кромки и появление новой.

С использованием новой технологии артефакты изготовлялись более сложные, качественные, с интерактивными свойствами. Боевое железо стараниями землян стало совершенно непробиваемым, а временами – просто удивительным. Например, кинжал-артефакт, когда попадал внутрь тела противника, на мгновение становился в два раза длиннее и шире – убийственная вещь. Или стрела, которая при попадании в цель становилась настолько хрупкой, что разрывалась внутри тела на множество острых как бритва осколков.

Включение-выключение артефактов решили просто. Например, согнул пластину – сигнал об изменении свойства материала регистрируется и приводит в действие магическое «реле». Теперь включить «красивое» зеркальце можно было, просто намочив специальную железную пластину сбоку. Или же подув в специальную дырочку в основании зеркала. Красота!

Виталика постоянно тянуло в неизведанное. В этом неизведанном принцип задавания параметров оказался совершенно незаменим. Намучившись с полем антимагии, он просто определил размеры пространства, указал в нем фон маны и обозначил его пассивным. Стоило ему только активировать модель, как будущий артефакт антимагии отключился. Вообще. Почему? Виталик попробовал еще раз – с тем же результатом. Для чистоты эксперимента он поставил рядом с артефактом антимагии многострадальное зеркальце, которое все-таки довели до ума, надавил на пластину браслета – стандартный его включатель, – и зеркальце тут же потеряло все свои красивые цвета, оставшись без активной маны. Теперь это было самое обычное зеркало.

«М-да… Агрис над ним работал, Макс над ним работал. Влетит мне по полной…» – подумал Виталик.

Но ругали его не очень сильно – успешный опыт антимагии того стоил. Осталось только поместить пространство антимагии в тонкую пленку, окружающую со всех сторон область действия артефакта, чтобы и он сам, и его носитель не пострадали от разрушительного действия антимагии. Это было просто.

После памятного загула троица старалась лишний раз не высовываться. Еще бы – вломиться на территорию ордена, набить там кому-то морду и спокойной уйти. После такого происшествия орден должен был рыть землю, но обидчика найти. Пока их не нашли. Что настораживало еще больше – слишком заметными они становились со своими новыми артефактами, выступлениями в кабаке, невиданной прежде обувью и всем остальным. Пока бдительное орденское око их миновало, но это не могло продолжаться бесконечно.

Через несколько дней после происшествия в обители мастерскую Свена посетил орденский маг – для сбора налогов, и просто узнать, что нового. Свен показал ему трех своих лучших магов-подмастерьев, очень их хвалил – мол, каких замечательных специалистов готовить стали магические школы! Маг очень внимательно осмотрел Агриса и землян, но вопросов им задавать не стал.

После этого стало ясно, что отсидеться в славном городе Стольмене беглецам не удастся. Пересидеть какое-то время – можно, но это время заканчивалось, все трое чувствовали это своими самыми нежными и мягкими местами.

Развлечения (кроме пятничных) были прекращены. Следовало полностью использовать возможности мастерской Свена, и свет в рабочем зале горел допоздна почти каждый день. Агрис штудировал тома по ментальной магии и был погружен в этот процесс с головой – настоящий исследователь. Виталик с Максом срочно доводили до ума свои проекты. Местную магию решили оставить до академии – сейчас было не до того.

Желание получить денег много и сразу стало принимать видимые очертания. Это должно было быть ограбление. После долгих обсуждений и споров друзья пришли к перечню требований к будущему «мероприятию».

1. Убивать кого-то земляне не хотели, только в крайнем случае. Агрис придерживался прямо противоположной позиции и к убийствам относился очень положительно. Никаких моральных терзаний у него не было и в помине. Откуда им было взяться? В свою бытность исследователем он не одного и не двух человек пустил «на опыты» с летальным исходом. Земляне об этом знали, но старались не лезть в чужой монастырь со своим уставом, а на Игле подобные «опыты» были в порядке вещей. Придя к консенсусу, решили по возможности обойтись без лишней крови.

2. Пересидеть в какой-то местной «малине» не получится. Если куш будет по-настоящему крупным – а маленький им был не нужен, – искать будут маги, а эти товарищи найдут иголку в стогу сена. Значит, с гостеприимным Стольменом придется прощаться. Скорее всего, навсегда.

3. По рекомендации Агриса уходить решили на острова ордена Девы, их же судном. На требования континентальных магических орденов – «сухопутных крыс» – орден Девы всегда смотрел свысока, и вообще с Железным орденом отношения у них были не ахти.

4. Ближайшее море находилось в пятидесяти лигах на юг. Но этот берег был полон опасных мелей и рифов, крупных портов там не существовало. Только крохотные рыбацкие поселки, в которых рыбаки занимались своим промыслом.

5. Ближайший крупный порт находился на юго-западе от Стольмена, почти в ста пятидесяти лигах от него. Получалось, что, пока будущие «бандиты» успеют добраться до порта, маги успеют предупредить местную стражу или даже сами перехватят их в дороге.

6. Лучше всего было бы воспользоваться телепортацией – как в магической кабинке странствующих артистов. Но принципа ее работы земляне так и не поняли, а Агрис такие вещи мог делать только с поддержкой других магов и в строго определенных местах. Облом!

После долгих и жарких споров друзья пришли к следующему.

Проводить мероприятие следует в лучших традициях лихой дорожной братии – вне стен Стольмена или любого другого населенного пункта. Оптимально – по дороге к Вогену, тому самому порту в ста пятидесяти лигах на юго-запад. На небольшом удалении от него. Но не настолько близко, чтобы новость о происшествии добралась до городских властей прежде, чем они выйдут на корабле в море.

Место мероприятия нужно выбрать заранее и разместить на нем «мину» – артефакт антимагии. Когда нужный груз с охраной войдет в зону его действия – активировать ее. Вся магическая защита «объекта» рухнет в одно мгновение, охрана не успеет опомниться. В этот момент их растерянности и беззащитности перед магическим воздействием Агрис вырубит их ментальной магией. Артефакты станут простыми железками и камнями – люди, до того защищенные от ментального удара, просто уснут. Невзламывающиеся сейфы с убийственными заклинаниями станут обычными железными ящиками, их останется только разрезать резаками, выгрести содержимое в дорожные сумки и быстрее ветра нестись к кораблю.

О том, чтобы нанятый корабль ждал «налетчиков» в условленном месте и под покровом ночи отчалил от берега, решили отказаться. Может, у корабля есть связь с портом? Если капитану сообщат о происшествии – он легко сложит два плюс два и выдаст преступников или начнет шантажировать их.

Связываться с контрабандистами тоже было опасно. Мало того что прирежут и добычу себе заберут, так еще и на осведомителей стражи можно нарваться. Поэтому решили заказать обычные каюты на корабле, отправляющемся на Меловые острова, бывшие оплотом ордена Девы, и уже с островов отправляться в Гален.

В теории все было хорошо. Но было несколько «но». Самый быстрый транспорт в мире Иглы, исключая магические телепорты, – лошадь. Земляне ездить на лошадях не умели совершенно – когда им было этим заниматься? Сейчас обучаться уже было некогда. Это только кажется, что поездил пару деньков на смирной лошадке по кругу манежа – и уже можешь показывать высший класс конноспортивного мастерства. На деле, чтобы не только спокойно кататься, а ездить быстро, с грузом и в сложных условиях, нужна серьезная подготовка. Просто так наездниками не становятся. Нужно время. А где его взять?

Единственный член их команды, имевший хоть какие-то навыки вождения копытного и хвостатого транспорта, – Агрис был «ботаником», верхом на лошади он путешествовал редко и медленно.

В конце концов, после горячих споров и дебатов, решили присмотреть не слишком дорогой экипаж с парой хороших жеребцов. На эту покупку ушла большая часть их сбережений, и теперь, при каждом удобном случае, Агрис тренировался в ее управлении на экстремальных скоростях.

Все важные деревянные детали их нового транспорта заменили на железные – в мире Иглы это была редкость, кузнец так и не понял, зачем делать железным то, что вполне может оставаться деревянным. Само собой, все части повозки были доработаны с помощью магии – колеса не соскочили бы и не сломались, хоть в них из гранатомета стреляй.

Агрис намеревался подстегнуть лошадей магически, сделав из обычных «жигулей» настоящий «феррари», а земляне дополнительно приготовили жезл с убойной дозой допинга. Тут же возникли первые сложности: как только «ускоренные» лошади отправились в галоп, повозка начала разваливаться. Эксперимент пришлось срочно заканчивать и заниматься модернизацией транспортного средства.

На следующем испытании выяснилось, что на скорости «усиленная» повозка не ломается, зато легко опрокидывается на самом безобидном повороте! А дороги на Игле прямолинейностью не страдали!

«Безопасность прежде всего», – решили будущие разбойники и сделали специальный артефакт. Если «лихая тачанка», как они стали между собой называть свое транспортное средство, наклонялась сильнее нормы, ее колеса сразу становились тяжелее на триста килограммов. Дополнительно к этому колесную ось повозки расширили на метр и сместили центр тяжести ближе к земле.

После всех изменений и дополнений их улучшенная повозка рядом со своими обычными коллегами смотрелась низким кривобоким уродцем. Зато на испытаниях она неслась с немыслимой для мира Иглы скоростью – километров под шестьдесят в час. Нагруженная мешками с песком и управляемая ментально Агрисом, она на скорости делала головокружительные развороты, не ломаясь и не опрокидываясь. Первый скоростной болид мира Иглы был готов.

Возможны были и другие неприятности – вдруг кто-то увидит разбойное ограбление и придет на помощь? Или какой-то охранник не пожелает спокойно заснуть и решит разбойников элементарно убить? Случиться могло все что угодно! И вообще, настоящий разбойник должен быть вооружен и очень опасен. Наши разбойники были скорее добрыми, чем злыми. Но добро должно быть с кулаками. Приходилось выкручиваться.

Агрис обещал, в случае чего, запустить в негодяев огненным шаром или молнией. Или вообще сжечь всю охрану на фиг. Но это было бы слишком топорно. Для будущего следствия хотелось создать больше непонятного, странного, чтобы затянуть время. Поэтому фейерверки решили отложить на крайний случай, а воспользоваться другими средствами.

«Мечи джедаев» были модернизированы. Прежде всего, они стали обычными короткими ножами, а не ручками от кухонного ножа с отломанным лезвием. И носить их стало удобно: в обычных ножнах на поясе. Включались они безо всякого транса – отодвинул большим пальцем заслонку, нажал на пластину – и можно всех резать в капусту.

Для защиты от всяких там фаерболов и прочих прелестей Виталик смастерил браслеты – артефакты антимагии. При сильном сжатии браслета образовывалась сфера радиусом в полтора метра с тонким слоем постоянно пассивной магии. При повторном сжатии сфера отключалась – очень удобно. Агрис долго и нудно расстреливал мешок картошки, защищенный сферой антимагии, самыми мощными молниями, фаерболами, сосульками, просто огнем – сфера все поглотила без какого-либо ущерба для себя или для мешка с картошкой. Правда, и из сферы никакая магия не могла выйти наружу.

Для защиты от ударов железом Ветал с Максом сделали легкие кольчуги длиною чуть ниже пояса, с длинными рукавами. Кольчуги были почти невесомыми и совершенно несерьезными для нормального доспеха – тонкая проволока! Впрочем, они и не были «нормальными» – каждое их звено было заряжено магией, делающей тонкий металл крепким, словно титановый лом.

У кольчуги было еще одно очень интересное свойство. Как только она принимала на себя удар какого-то оружия, часть расположенных рядом колец скреплялась, образуя совершенно негнущуюся поверхность. Выглядело это так: клинок противника упирался в звенья кольчуги и, не в силах порвать их, начинал давить на тело, одновременно с этим еще сильнее увеличивая нагрузку на кольчугу. В этот момент кольца кольчуги в месте удара скреплялись, образуя почти настоящую пластину, и равномерно распределяли нагрузку, не допуская серьезных повреждений на теле.

Этого хватало, чтобы отразить почти любой удар. Одетый в кольчугу мешок с картошкой оставался целым при сильном ударе ножом, обычным мечом или небольшим топором – вскользь. Стрелы и арбалетные болты застревали или отскакивали. А вот если поленом долбануть или топором потяжелее – картошке приходилось очень плохо. Но от всего на свете не убережешься! Нести на себе серьезные доспехи и земляне и Агрис наотрез отказались.

В какой-то момент подмастерья попросили хозяина отпустить их на несколько дней – навестить родственников в деревне. Свен прекрасно понимал, что все это чушь и едут они куда-то отдыхать, но как отказать лучшим работникам? Будущие разбойники поехали знакомиться со славным портовым городом Вогеном. И дорогой к нему.

– Мужики, так дело не пойдет. От нас фонит активной маной, как от целой артефактной мастерской! Или от исследовательской лаборатории, или от готовой к атаке группы боевых магов. Мы вообще непохожи на обычных путешественников. Совершенно непохожи! Любой случайный маг обязательно возьмет нас на заметку. Не орденский маг типа нашего Свена – обязательно доложит куда надо, от греха подальше.

– Блин, мы простые подмастерья в артефактной мастерской, неужели не можем обеспечить себя необходимыми предметами?

– Да не кипятись так, Макс. Это вы ворочаете маной, словно чай мешаете. Для нормального подмастерья это явный перебор. Это все равно что в нашем трактире будут продавать артис по полтора фарлонга за две бутылки. Понимаешь?

– Я все это понимаю. Но что ты предлагаешь? – непонимающе спросил у Агриса Виталик.

Вся компания ехала при полном облачении на своей «тачанке», уже ставшей знаменитой в Стольмене. От нее магией разило сильнее, чем от всей мастерской Свена. Испытания испытаниями, а реальная дорога – лучшая проверка экипировки. Все, что было сделано для «дела», сейчас проходило обкатку.

– Хорошо бы как-то скрыть магический фон. Ты, Ветал, думай, как именно. И Макс тоже. Я вашей магии не понимаю, не мне ее править, – сказал товарищам Агрис.

– Править сейчас уже не получится. Лучше придумать толковую легенду – почему она у нас так намагичена. Мы можем представиться очень крутыми подмастерьями? – спросил Ветал.

– Нет. Это будет явным несоответствием действительности, а значит, подозрительным. Подмастерья отпадают.

– Давайте будем очень загадочными подмастерьями? Вроде как подмастерья, но всем понятно – не простые.

– Крутые дворяне? – Макс тоже решил поучаствовать в дискуссии.

– Эти, конечно, любят барахло магическое с собой таскать, но все же не в таком количестве! И одеждой своей мы никак не тянем на дворян.

– Реальные маги? Крутые такие…

– А тебя на пропускном посту спросят – кто такие, с какой целью… Реально так спросят, мягко, ненавязчиво. С орденом проконсультируются – а вдруг мы недобитки из Закатного ордена?

– Не-не-не! Мы всего лишь простые подмастерья, которые не очень и простые на самом деле. И пусть голову себе ломают, – сказал Виталик.

– Заинтересуются.

– И хрен с ними.

Вот под такие разговоры и ехали.

Зима была в самом разгаре. Дорога превратилась в скопище луж с островками грязи, вовсю моросил мелкий неприятный дождик, и трое путешественников зябко кутались в плащи. Творить что-то защитное от дождя было явным перебором, а крышей для своего транспорта заранее не озаботились. «Центр тяжести», «утяжеление конструкции…» Сейчас обо всем этом вспоминали с сожалением, все-таки комфорт тоже очень важен.

Редкие вкрапления леса в пейзаж удовольствия доставляли мало – скелеты деревьев стояли наглядным напоминанием о том, что до лета далеко и им еще долго придется кутаться в плащи. Путникам хотелось тепла, уюта и сухой постели. И чего-нибудь горячего.

Но главная цель их путешествия с каждым пройденным километром все сильнее овладевала их мыслями.

– Все-таки хорошо было бы в рукоятки еще и лазер пристроить. Представляете, местный маг ждет молнии, огня, а ты в него – потоком элементарных частиц! А еще лучше в кольцо модель лазера поместить. Направляешь его на объект, активируешь – и нет супостата. Местные защиты против фундаментальной науки не срабатывают.

– Существует заклинание «Копье света». По твоему описанию – это и есть лазер. Копье света упирается в щит тьмы и там заканчивается. Тебе это ничего не напоминает?

– Поглощаются частицы, это ясно. Как именно и чем поглощаются – вот это непонятно.

– То-то.

Дорога была длинная, однообразная и скучная. Ветал с Максом рассказывали всевозможные истории о своей жизни на Земле. Сейчас, когда они ехали в повозке, управляя парой добротных жеребцов, земные воспоминания приобретали какой-то оттенок нереальности, словно происходили сотни лет назад и вообще с другими людьми. Ветала особенно забавляли околополитические споры с земляком. Все актуальные земные проблемы представлялись здесь, в мире Иглы, как древняя история, вроде времен Юлия Цезаря или Древней Греции. Партии, президенты, интриги – тут все это напрочь потеряло серьезность и значимость и стало казаться смешным.

Вспомнили башмачника Турона с его гномами.

– Агрис, а кто такие эти гномы? Взаправду крутые ребята? – спросил Максим.

– Ты слушай больше Турона, он тебе и про великих и ужасных троллей расскажет. Глупости все это.

– А эльфы на Игле есть?

– Чего не знаю, того не знаю. Может, и живут где-то.

– Интересно было бы на них посмотреть… А что с гномами?

– Несчастный народ. Все они – беженцы с Яххина. Да и другие нечеловеческие расы родом оттуда, – начал рассказывать Агрис. – В две тысячи семьсот пятидесятом году с установления Порядка Хрустальный орден объявил кланы гномов своими подданными и потребовал с них дань. Те стали сопротивляться, воевать и вообще вести себя плохо. Тогда по решению Совета магов на войну с федерацией гномов отправили отряды боевых магов со всей Иглы! Началась самая настоящая резня – поселки гномов сжигали дотла, убивали всех поголовно – от детей до стариков. Ценности, само собой, изымали в пользу Совета магов и для компенсации расходов орденов, чьи отряды участвовали в кампании. Столица гномов – Аск’одл держалась против объединенных орденов целых три недели! Тогда к Аск’одлу прибыли Магистры орденов и за час сровняли город с землей, лишь развалины и части тел защитников остались лежать на месте бывшего центра цивилизации гномов. Через пару месяцев от их федерации остались лишь мелкие поселки в самой глуши. Они уже не могли продолжать хоть какое-то сопротивление Совету магов, и их оставили в покое.

– Крутой нрав у этого вашего Совета, ничего не скажешь.

– Гномы своим сопротивлением поставили под сомнение гегемонию магических орденов и сполна поплатились за это. Для того Совет магов и создан, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, кто настоящий хозяин мира Иглы.

– А дальше что? – спросил Виталик.

– Выжившие гномы отказались жить на земле предков. Постоянное напоминание о былом величии и последующем разгроме оказалось для них непосильной ношей, и они переселились на континент Хердан. Сейчас их небольшие анклавы разбросаны по всему континенту, они приняли власть орденов и вообще стараются не высовываться. Но все равно сохранили некое подобие своей федерации, у них есть даже Совет кланов гномов. Но реальной силы он, конечно, уже не представляет. В основном улаживает внутренние вопросы.

– А их изделия действительно являются шедеврами?

– Шедеврами, говоришь?.. Почти все гномы стали на путь ремесла и многого достигли в своем деле. Добротные, качественные, надежные изделия выходят из их мастерских. Попадаются и выдающиеся вещи.

– А магия у них есть?

– Конечно, есть! Без магии разве смогли гномы целых три недели защищать Аск’одл от объединенных войск Совета? Но их магия совершенно чужда человеческой расе. Совет магов проводил множество исследований и всегда получал один и тот же результат – никто из людей не сможет приять и перенять магию гномов.

– Магия – это наука, а наука не знает рас и национальностей. Она просто есть. Одна для всех. Если вы не можете пользоваться магией гномов, значит, что-то неправильно делаете, – вставил свое веское слово Виталик.

– Может, и так. В последнее время я уже ничему не удивляюсь. Если ты станешь на треть ниже, толще, обрастешь бородой и начнешь применять гномскую магию – я даже не обращу на это внимания.

– Врун!

– Точно говорю!

В этот момент лихая «тачанка» будущих разбойников немного накренилась, проезжая мост через небольшую речку, метров в десять шириной. Мост требовал даже не ремонта, а беспощадного сноса и постройки вместо него более крепкого и надежного. Виталик даже выругался в адрес управляющих этой землей. Скорость снизили и внимательно проследили за тем, чтобы колеса проезжали по бревнам, а не съезжали в пустоту.

Злую шутку с незадачливыми конструкторами сыграло то, что более широкая ось их «тачанки» не попадала в стандартную колею, проделанную местными телегами. На обычной дорожной колее это было скорее плюсом – они миновали большинство рытвин и ям. Но мосты и другие инженерные сооружения им приходилось преодолевать с большой осторожностью. Наконец препятствие проехали.

– А чем славится их магия? – продолжил прерванный разговор Максим.

– Да ничем особенным, – пожал плечами Агрис. – Просто крепкая она и основательная.

– В смысле?

– Вот намагичил ты топор, сколько он будет держать активную ману?

– Если постараюсь, года полтора топор продержится, а то и два.

– Всего два года! А гномский топор будет наполнен активной маной и десять лет, и двадцать. А может, и все пятьдесят!

– Обалдеть, как такое возможно?! – Макс и Виталик опешили от удивления.

– Макс, ты же у нас будущий специалист по гномской магии, вот ты и расскажи мне, – подначил его Агрис.

– Я серьезно.

– Это секрет гномов. Первыми серьезные исследования проводила академия в Галене лет пятьсот назад, но закончилось это ничем. Потом снова и снова исследовали, с тем же результатом.

– А у тебя был хоть какой-нибудь их артефакт?

– Лично у меня нет. Они дорогие! Только в лаборатории.

«Тачанка» мягко катилась по грязи и лужам. На Земле по такому бездорожью смогли бы проехать только джипы. Не «паркетные» мажоры, а реальные внедорожники, с регулярным использованием в качестве дополнения лебедки и нецензурных выражений. Наши путешественники дорогой не сильно интересовались – тащат лошадки вперед, и хорошо. Единственное, что смущало, – отсутствие закрытых деревьями мест для засады. Худосочные рощицы, встречавшиеся им по пути, никакой преграды для взгляда не представляли. В конце концов на это пришлось плюнуть, и грабить решили прямо посреди поля. А что было делать?

– До Вогена полдня пути, – сказал Агрис. – Ничего другого в округе вы не увидите. Засаду нужно устраивать здесь. – Он сделал широкий жест рукой, обводя пустые окрестности.

– Здесь? Как-то непохоже это на хорошее место для засады. Где скрытные места для лучников? Где спрятаться доблестным разбойникам с обитыми железом дубинами – погрузиться в лужу и дышать через трубочку?

– Не то и не другое. Мы не доблестные разбойники, Ветал. Мы простые люди, которые хотят пить пиво в харчевне, а не застойную воду в орденской темнице. К тому же на открытом месте наша компания вызовет меньше подозрений.

Ветал спустился за Агрисом на дорогу и, шлепая по грязи ботинками, начал подготовку. Он отошел метров на двести от повозки и погрузил в размокшую почву стержень с «миной». От закладки протянул шнурок и закрепил его на колышке метрах в двадцати от дороги. В окрестной хляби шнурок погрузился глубоко в землю, виден был лишь колышек. После этого от закладки Виталик стал разматывать веревку и пошел с нею до остальных. Веревки хватило с небольшим запасом, как и рассчитывали.

Ветал за пару секунд вошел в транс – прошли времена, когда на это уходило добрых полчаса сосредоточения и концентрации, и активировал «мину». В радиусе ста пятидесяти метров любая магия перестала существовать. Точные границы действия артефакта на местности должна была обозначить намагиченная веревка.

В двадцати метрах от «тачанки» мана веревки стала пассивной, это была граница действия артефакта. Ветал вплотную подошел к сфере антимагии и воткнул в землю здоровенный дрын. Теперь граница действия этой «мины» была точно определена, и можно было не бояться самим попасть под удар артефакта.

Виталик прошел дальше по дороге и установил еще три «мины». Сработать они должны были одновременно и обеспечить отключение всех артефактов на протяжении полукилометра дороги. Этого должно было хватить с головой.

– Что еще?

– Вроде бы все. Вон те деревья ориентиром будут. – Виталик показал рукой на несколько деревьев метрах в пятидесяти. Он был вымазан грязью с головы до ног, но не обращал на это никакого внимания.

– Как бы не забыть…

Снова дорога, такая же грязная и монотонная. Путь авантюристов тянулся серой ленточкой навстречу горизонту. Редкие рощицы стали попадаться чаще, но теперь окружающий ландшафт друзья осматривали со всей возможной тщательностью, с расчетом на предстоящую гонку. Очень скоро они будут проезжать все эти повороты и ухабы не так спокойно и размеренно, а на бешеной скорости, когда единственный способ спастись – мчаться что есть сил.

Как земные пилоты перед гонкой по новой трассе, земляне и Агрис старались запомнить особенности дороги, что-то рисовали на холсте. Однако сама дорога разнообразием не радовала и почти все время шла по прямой. Осматривать ее очень скоро надоело.

– Агрис, чем тебе русский язык приглянулся?

– В каком плане? – Агрис сильно удивился вопросу Виталика.

– Как только появляется возможность, ты начинаешь говорить по-русски. Странно это.

– Русский – единственный на Игле иностранный язык, чего тут странного? Разные диалекты не в счет.

Виталик об этом уже знал, но не понимал, как такое возможно.

– Все равно странно. Разные народы, разные условия жизни формируют разные языки. Язык – не просто средство общения, Агрис. Язык человеческого общества – это отражение его жизни, срез общественной морали и устройства. Все это отличается у разных групп людей. Хотя бы потому, что они живут в совершенно разных условиях: в горах и джунглях, заснеженной тундре и пустыне, где дождя может годами не быть. Слишком мы все разные. Какой может быть один на всех язык?!

– Это у вас, на Земле, так. А здесь Игла. Здесь стандарт. Законы магии написаны на языке, общем для всех. Кто не согласен с магическими орденами и их законами? Нет таких.

– Язык орденов – язык высших сфер. Реальная жизнь проходит рядом с крестьянами, мастеровыми, строителями и дровосеками. Они формируют общество, а ордена лишь стараются управлять ими.

– Ветал, ты опять переносишь опыт Земли на Иглу. Перестань делать это. В мире Земли множество групп, борющихся за власть: религиозных, военных, промышленных, коммерческих… За каждой такой группой стоят сторонники. Деловые американцы поддерживают свои политические партии; моджахеды в Афганистане – радикальных исламистов; каннибалы в джунглях Амазонии – своих вождей и шаманов.

В мире Иглы ордена магов – не чиновники или бизнесмены. И не религиозные лидеры. Они – ОСНОВА миропорядка. Абсолютная власть и авторитет. Единой власти нужен единый язык – чтобы все говорили только на нем.Это основа управления обществом.

– Человек растет тогда, когда низвергает авторитеты.

– Нужно оно, такое низвержение?

Разговор как-то сразу стих, в повозке раздавался лишь стук капель снова начавшегося дождя. Они приближались к цели своего путешествия.

Нищий у городских ворот надрывался изо всех сил, чтобы заработать лишний медяк. Не сказать, чтобы его выступление было чем-то выдающимся, но оно нравилось и жителям города, и его гостям. «Певец от народа» был даже относительно чист и вид имел вполне пристойный – для своей специальности, разумеется. Макс не удержался и поддержал талант целыми двумя маленькими медными монетками.

Даже стражники на воротах лояльно относились к «певуну», хотя за целый день его стихи наверняка надоедали им до чертиков.

С первого взгляда Воген внушал уважение. Серьезный город. Бронзовые створки ворот, отполированные до блеска, даже отражали слабенькое зимнее солнце, словно мутноватые зеркала. Каменные стены Вогена были выше полутора десятков метров, не чета деревянной ограде Стольмена.

Десяток стражников в настоящих кольчугах с металлическими нагрудниками и прямоугольными щитами стоял на страже порядка, но не проводил досмотр входящих в город – этим занималась пара юрких чиновников в серых мантиях поверх кожаных курток. Один из них делал какие-то пометки на вощеной дощечке, другой время от времени подходил к заинтересовавшему его путешественнику или подводе и задавал какие-то вопросы. Все свои действия они производили быстро, профессионально и почти не задерживали поток въезжающих в город. По сравнению с пузатыми дядьками из Стольмена, создающими только видимость контроля, – совсем другой уровень!

Как и предсказывал Агрис, их повозка и сами они вызвали очень большой интерес. Стоило им въехать в город, как словно из-под земли появилась парочка магов и чиновник магистрата. Повозку оперативно отвели под навес рядом со сторожевой будкой и начали ее пристально осматривать. Маги больше часа обследовали странный транспорт, залезали на него, даже зачем-то пыталась снять колесо. В конечном итоге они так ничего и не поняли.

Самих путешественников долго и нудно расспрашивали о жизни в Стольмене, о работе в артефактной мастерской. Наконец главный проверяющий махнул на скромных, но очень талантливых и странных подмастерьев рукой и дал стражникам знак пропустить. Воген принял своих новых гостей.

Это был второй город в мире Иглы, который увидели земляне, и первый по-настоящему большой – с широкими улицами, нескончаемым потоком повозок, людской толчеей и толпами нищих. Попадались и вполне приличные сооружения – даже по меркам Земли. Сразу в нескольких местах города настойчиво фонило активной маной, а уж артефактов и разовых всплесков магии здесь было не счесть. Воген жил активной жизнью.

Когда солнце почти полностью скрылось за крышами домов, путешественники заметили наконец постоялый двор и вошли внутрь. Ветал пошел договариваться с хозяином насчет еды и ночлега, а Макс с Агрисом устроились за столом. Был вечер, и постоялый двор был полон посетителей. По мнению Макса, те же физиономии, что и в «Пятой ноге», только хитрость во взгляде зашкаливает, да одеты более солидно. Наконец подошел Ветал.

– Хочет целый фарлонг за ночь. Еда и выпивка отдельно.

– Сколько?! – Агрис с Максом чуть не потеряли дар речи от местных цен.

– Повозка, три человека, ля-ля-ля. Божится, что цена со скидкой или типа того. Ну?

– Хрен с ним. Лично я так устал от дороги, что и два фарлонга отдам за ночлег без этого фугова дождя и горячую еду.

– Хрен с ним, с кровопийцей.

Смотреть местные достопримечательности желания не было. Быстро съев похлебку, мясную нарезку и выпив отвар каких-то трав, отправились в номера – спать. Дорога в самом деле была тяжела и вымотала их до предела.

За крохотным окошком шел мокрый снег с дождем. Номер очень скудно освещался корявым, сильно побитым жизнью масляным светильником. Было душно, пахло горелым жиром и затхлостью редко проветриваемого помещения. А еще было сыро и очень холодно. В такие моменты Виталику сильнее обычного хотелось оказаться дома, где можно открыть форточку, чтобы хорошенько проветрить комнату, и с головой укутаться в теплое одеяло. Здесь его одеяло представляло собой кусок замызганной толстой ткани, сложенный в несколько слоев, и годилось оно только для создания иллюзии тепла. Спать Виталику пришлось в одежде. В помещении сильно пахло мышами и копошились клопы. Если бы не амулет, отпугивающий мелких паразитов, этой ночью он бы не уснул.

Когда его терпение закончилось, он захватил с собой вещи и побрел по лестнице вниз. В обеденном зале к тому времени собрались и другие постояльцы трактира.

Обеденный зал был посвежее номеров и чем-то неуловимо походил на неандертальскую пещеру: прокопченный потолок, редкие светильники из живого огня и пламя очага, выхватывающее из темноты силуэты собравшихся людей. Не хватало только костей убитого мамонта в углу.

Оказалось, что Ветал был последним из троицы, кто проснулся в такую рань.

– Доброе утро.

– И тебя по тому же месту, упырь. Объясни, за что мы платим целый фарлонг? За интимный массаж клопами?

– Не кричи, присыпку от клопов и стиральную машину здесь еще не придумали. Парового отопления тоже. Будем греться у очага и кутаться в меха.

– У тебя что, очаг есть в комнате?? – возмутился Максим.

– В комнате у меня только койка и сундук. И клопы.

– Утешил. Я уже собрался к тебе переселяться.

Настроение было отвратительным. Всем хотелось спать. Хотелось тепла, и чтобы их никто не трогал. Над славным городом Вогеном только-только поднималось солнце.

– Мужики, мы сейчас как заморенные жуки. Разведчики из нас никакие. Давайте выпьем горячего вина?! Согреемся, расслабимся, и пусть нам приснятся добрые, хорошие сны.

– С утра пьют шампанское только аристократы и дегенераты, – откликнулся Макс.

– А кто говорит про шампанское? Нет, речь о горячем вине. В такую рань в городе нам все равно делать нечего. Спать нужно, сил набираться. А как можно уснуть в такой дыре? – раздраженно сказал Виталик.

– Может, тебе напомнить веселые деньки в станице? Там гораздо жестче было.

– Ну ты сравнил! В станице совершенно другой психологический климат. Ты твердо уверен, что когда совсем плохо будет – станичники приютят, обогреют и помогут. Поддержка чувствуется, и настрой совсем другой. Здесь подобного и рядом нет. Нам нужно быть в форме, поэтому давайте согреемся вином и ляжем спать.

Виталик посмотрел на соседей по залу, большинство из них тоже проснулось от утреннего холода. Кто это были – не разберешь. Темно. Может, невысокого пошиба купцы или бродяги, непонятно каким образом на ночлег зарабатывающие.

– А чай здесь подают?

– Чай – мочегонка. Ты в уборной здешней был?

– Да как-то не возникало желания. Вчера завалился спать, и все.

– Считай, что повезло. Я вчера перед сном профилактики ради прогулялся до отхожего места – это просто ужас какой-то! Стоят бревна с дырками и ведра внизу. За ведрами вообще не следят, все вокруг загажено. Короче, полный ужас!

– Сколько можно обсуждать всякие глупости? Давайте уже выпьем этого долбаного вина, авось полегчает. С вашими разговорами мы тут закоченеем! – возмущенно сказал Агрис.

Ему надоели бессмысленные разговоры, которые только затягивали их мучения. Все это время он кутался в свою куртку и был похож на замерзшего воробья. Его слова в один момент положили конец обсуждению, а вскоре был подан кувшин с согретым вином и тремя грубыми чашками. Они выпили, и по телам сразу разошлось тепло. Вина было слишком мало, чтобы захмелеть, но вполне хватило, чтобы уснуть в каморках, лишь по недоразумению называющихся номерами.

Зал трактира постепенно опустел, лишь случайные посетители беспокоили заспанную обслугу.

Солнце уже стояло в зените, когда троица потенциальных разбойников собралась за столом. Основательно подкрепившись местным супом, овощами и рыбой, друзья стали разрабатывать план действий на день.

Макс должен был разузнать обстановку в городе, новости, слухи, сплетни – для этого он собирался потолкаться на рынке, пошляться со своей гитарой по кабакам и притонам славного города Вогена.

Агрис уже бывал в Вогене по орденским делам и примерно представлял географию района. Поэтому он на повозке должен был выехать за город – прочесывать местность, находить запасные пути отступления: дороги, кабаки и прочие пристанища вне стен города – вдруг в сам город попасть не получится? Или придется уходить, заметая следы? И такой вариант нужно было предусмотреть.

Ветал отправился в порт выяснить, когда отплывают корабли на острова и, если получится, купить места на отправляющееся судно. По возможности – наметить запасной вариант, и вообще собирать информацию.

Через полчаса Виталик размеренной походкой довольного жизнью и вполне успешного горожанина шагал по главной улице Вогена в сторону порта. Настроение у него было отличным. На небе – ни облачка, солнце светило ярко, и казалось, даже грело немного. Одет он был в теплую куртку, подбитую мехом, вязаную шапочку с «ушами» и кожаные штаны. Привычные высокие ботинки он сменил на высокие сапоги из хорошо выделанной кожи – незачем было привлекать к себе ненужное внимание окружающих.

В порт вел широкий, мощенный камнем проспект, по которому в обоих направлениях сновали многочисленные телеги, повозки и пешеходы. На Виталика внимания никто не обращал. Кроме возничих.

– Куда прешь? Живо посторонись! – во всю глотку прокричал мужик, управлявший повозкой с углем.

Правил дорожного движения в Вогене, и вообще на Игле, не существовало. Если транспортный поток был жиденьким – а обычно так оно и было, – никаких проблем не возникало. Другое дело – дорога в порт, запруженная в час пик сверх всякой меры.

Здесь были повозки с волами, пассажирские двойки, телеги и даже элегантные экипажи с представительными пассажирами. Вот где рвались нервы и надрывались глотки! Какой-то горячий вогенский парень спрыгнул с козел кареты и что-то горячо объяснял «водителю» повозки с дровами. Оба транспортных средства уперлись лоб в лоб, а с двух сторон их постоянно объезжали другие транспортные средства. Как разъехаться? Ждать, пока поток ослабнет? Так можно до позднего вечера простоять.

Чего только не было на этой дороге! Сушеная и свежая рыба, пахнущая солью и гнилыми досками; кое-как уложенные в корзины водоросли темно-зеленого цвета, корзины с солью и сушеными фруктами – эти товары везли из порта в направлении главных ворот города. Обратно в порт нескончаемым потоком шли повозки, груженные досками, какими-то большими кувшинами. Бесконечные свертки, ящики, мешки, от которых у Виталика начинало рябить в глазах.

«Чтобы я в порт на нашей повозке поехал? Никогда в жизни! Коль уж здесь метро нет – пойду пешком», – решил про себя Виталик, отчаянно маневрируя между гужевым транспортом, время от времени наступая в кучки свежего навоза. До появления метро в Вогене было еще далеко.

По обеим сторонам дороги громоздились высокие здания складов, контор и увеселительных заведений. Несмотря на разгар рабочего дня, они не простаивали. Какие-то суровые мужики в кожаных одеждах с капюшонами резво перемещались из одного кабака в другой. Из маленьких окошек на них томно смотрели распутницы, будто говоря: «Я здесь, чего ж ты еще там?» Суровые моряки отвечали взглядами, полными надежд на скорую встречу.

«Моряки. Изголодались, бедолаги, по нежному полу. Жаждут обменять честно заработанные фарлонги на страсть профессиональных шлюх и толику наслаждения от пользования их телом. Хоть бы от сифилиса их пронесло…»

С такими мыслями Виталик дошел до пристани.

Порт был отгорожен от города каменной стеной высотой в полтора десятка метров, ворот было трое, и всеми ими активно пользовались. Главная транспортная дорога за стеной раздваивалась направо и налево вдоль моря. Получалась набережная, вдоль которой прохаживались группы стражников. В порту они были экипированы проще, чем у главных ворот: имели кожаные доспехи и мечи, совсем редко кто – алебарды. А вот взгляды их были зверскими. Виталик поневоле занервничал.

В порту тоже, как и в городе, находились кабаки, публичные дома, небольшие склады, но проще и дешевле – сплошь деревянные постройки, низенькие и корявые. А вот пристань порадовала. Бухта Вогена была прорезана десятками небольших деревянных причалов. Широкие – чтобы телеги проходили, – они были сделаны из крепких бревен и уходили в море на несколько десятков метров – для здешних кораблей более чем достаточно.

В акватории бухты было пришвартовано больше трех десятков деревянных парусных кораблей. В своей «земной жизни» Виталик много раз видел фильмы и картины со старинными военными и гражданскими судами. Каравеллы, фрегаты, галеры и другие земные суда были больше и выглядели гораздо солиднее местных. Парусное вооружение даже сравнивать было смешно.

Зато в каждом без исключения судне мира Иглы чувствовалась активная мана, и было ее на удивление много. Настолько много, что Виталик протер глаза от изумления и даже ненадолго закрыл их. Целая прорва активной маны вокруг каждого судна никуда не делась.

Ветал решил не строить из себя Штирлица, а просто расспросить подходящего моряка. Рядом с ним причалил небольшой корабль, и один из членов команды только что привязал швартовочный конец одному ему известным узлом и теперь ожидал, когда с судна выкинут сходни. Делать это почему-то не спешили. Моряк словно прекрасно знал причину задержки. Он не кричал и не матерился, а только расслабленно сидел на деревянном причале и щурился на солнышко. Ему явно было скучно. Виталик поспешил этим воспользоваться.

– Добрый день, уважаемый.

Моряк с любопытством посмотрел на Виталика. Ему было лет под сорок, вся возможная растительность на лице присутствовала. Он был одет в обычный моряцкий костюм – кожаные штаны и такую же кожаную куртку с большим капюшоном. Для полноты картины не хватало только курительной трубки, но табака на Игле никто не курил.

«Как он умудряется есть с такими усами – ведь половина супа на усах и бороде должна оставаться?!» – неожиданно подумалось Виталику.

Моряк был спокоен и уверен в себе, как скала в море.

– И тебе добрый день. Только чем он добрый?

– Да хоть бы и погодой добрый. Солнце хорошо светит! – не слишком уверенно ответил Виталик.

– Дружище, а ты случайно не из тех, которые то ли «феи», то ли «реи»? Те тоже любят подойти, о погоде поговорить, о цветочках разных…

«Вот блин, цивилизация, мать ее…»

– Да не тушуйся, шучу я. Времени у меня много, почему бы не пошутить? Пока там нашего господинчика уговорят по сходням пройти – час пройдет как минимум.

– А чего это он так? В воду боится упасть?

– Цену себе набивает, а не воды боится, так его растак. Он же граф самый настоящий, свою невесту ездил навещать. Важности – как волн в океане.

– Ну так за руки, за ноги взять – и за борт. Чтоб водички больше не боялся.

– Шутник, да? За такие вещи нас с корабля спишут и плетями по спине огреют. Пассажиров нужно уважать!

– А что за граф?

– Уважаемый сир Дамтан, из Варда. Под Железным орденом ходит.

– Невеста его из дворян ордена Девы, брак по расчету – чтоб торговля процветала и прибылями радовала, так?

– Если считаешь себя гением, спешу тебя разочаровать. Об этом каждая собака в Вогене знает. – Моряка такая незамысловатая беседа не сильно интересовала, но хоть какое-то развлечение.

– Я только вчера вечером приехал в Воген из Стольмена. Приказчик я. Хозяин проветриться изволит, хочет через месяц на острова съездить. Ну и повстречаться с людьми нужными…

– Что за хозяин? Купчишка?

– В точку. Только я никогда раньше из Стольмена не выезжал, как такие дела делаются – даже не представляю.

– Плохое время выбрал твой хозяин для путешествий. Зима, море неспокойное. Владельцы судов стараются лишний раз не рисковать и загоняют корабли в доки – подлатать, подремонтировать их перед началом летней навигации. Сейчас совсем мало транспорта.

– Так что, вообще нет вариантов на острова выехать?

– С чего вдруг? Мы же ходим. Меньше судов не значит, что их вообще нет. Договориться можно, были бы деньги.

– А где сие действо происходит? И как?

– Смотря что тебе нужно. Если лихие, рисковые и жадные до денег люди – иди в «Висельник», там компания подходящая собирается, судно можно легко найти. Это если хочется приключений на мягкое место. Или чего-то незаконного. Годится?

– Конечно нет! Поездка деловая, и лишние риски не нужны. Ты бы еще к пиратам посоветовал обратиться, – немного задумчиво ответил Виталик. У себя в голове он сделал жирную памятку – на будущее.

– Если у тебя простая поездка – прямая дорога в Адмиралтейство. Там есть деловой зал. Заходишь в него, и справа от двери будет здоровенная доска. На ней график движения судов и их маршруты. Если что-то уточнить нужно – в зале сидят представители судовладельцев. Конкретно договориться обо всем можно с ними. Билеты на рейс тебе дадут там же, после оплаты. Все просто, понятно и безо всякого криминала. Тебе это подойдет?

– Подойдет, даже очень подойдет. Даже не думал, что все так просто!

Виталика такой расклад полностью устраивал, это было гораздо лучше, чем он даже мог себе представить.

– Раньше и было сложно. Сидели в «Висельнике» капитаны целыми днями, ждали клиентов – у кого постоянных нет. К вечеру вообще никакими были, ведь не будешь в трактире молоко целый день пить? Но полгода назад чья-то умная голова додумалась капитанов от алкоголизма уберечь, и открыли в Адмиралтействе деловой зал. Теперь в «Висельнике» компания совсем уж отвязная осталась, кому дела свои афишировать перед Адмиралтейством не с руки.

– Спасибо, дружище, реально помог.

– Без проблем.

– Про груз там же можно договориться?

– Ага. Клерк направляет на склад или прямо на судно. Там сдаешь товар, принимаешь накладную, оплачиваешь место в трюме, и все.

– Подожди, как ты сказал: накладную? – не поверил своим ушам Виталик.

– Ты приказчик или кто вообще? Уже полгода весь Воген ворчит и стонет, как проститутка под старым боцманом, со всеми этими накладными, квитанциями и квартальными отчетами.

– Чего? Квартальным отчетами?! Квитанциями?!!

– Ну да…

Сказать, что Виталик удивился, значит не сказать ничего. Само слово «накладная» он слышал очень часто на Земле. Но для Иглы оно было так же уместно, как если бы у моряка вдруг зазвонил мобильный телефон. Знакомые до боли слова полностью повторяли своих земных близнецов и по произношению, и по смыслу.

Нововведения появились всего полгода назад – поневоле задумаешься о влиянии Земли. Да чего тут думать? Эти нововведения были просто скопированы и перенесены в мир Иглы; неизвестный, затеявший всю эту реорганизацию, даже земные названия не стал менять.

Никаких сомнений быть не могло – кроме него и Макса выжили и другие земляне. Больше того, в это самое время они внедряют земные разработки в мир Иглы. Значит, у тех, других землян есть рычаги, возможности и полномочия для проведения масштабных изменений. А значит… Черт побери! Что все это может значить?

Виталик был ошеломлен и подавлен. На него свалилось слишком много информации, чтобы сразу ее осмыслить.

«Накладная», «квитанция», «квартальный отчет». От этих слов он чуть не прослезился прямо на пирсе, на него дохнуло такой ностальгией, таким родным и знакомым, что Виталик еле сдерживал эмоции. Наконец он взял себя в руки.

Попрощавшись с безымянным моряком, Виталик пошел в Адмиралтейство. Прохожие указали ему на высокое здание прямо у развилки улицы, ведущей в порт.

Здание было большое, основательное и являлось, по сути, миниатюрной крепостью почти у самых ворот в город. Оно было сложено из какого-то темного камня, даже по виду очень крепкого, и возвышалось над городской стеной на добрый десяток метров, заканчивалось наверху зубьями и небольшими башенками по углам. Многочисленные бойницы и закованная в железо охрана Адмиралтейства ясно давали понять – сооружение это отнюдь не гражданское. Целые тучи активной маны, переливавшейся металлом внутри укрепленного здания, только подтверждали это.

Возле ворот в Адмиралтейство кружило множество разномастного народа суетливого вида, с бегающими глазами – или купцы невысокого пошиба, или приказчики кого посолидней.

– Уважаемый, подскажете, как в деловой зал Адмиралтейства пройти? – обратился Виталик к немного сутулому худощавому парню лет двадцати, по виду – типичному приказчику «на подхвате».

– Закрыт зал. Все ждут, когда откроется. Там сейчас какой-то «арифмометр» ставят. Не знаете, что это такое?

В этот день Виталик уже устал удивляться.

«Арифмометр? А компьютер с выходом в Интернет когда будет? Что-то электронную почту я давно не проверял», – подумал Ветал и недоуменно пожал плечами…

Пока внутрь здания никого не впускали, он решил пройтись среди гомонящей толпы и послушать разговоры. Обсуждали в основном погоду и цены. Погода в этом году не радовала. С ценами творилось вообще черт знает что.

По словам торговцев выходило, что Железный орден выкупал значительную долю всего производимого на Варте металла. Кроме того, направлял все новые и новые партии промысловиков добывать какие-то непонятные руды и кристаллы в горах. До того все кузнецы прекрасно обходились древесным углем, и с чем была связана внезапная активность Железного ордена – никто не знал. А незнание никто из торговцев не жаловал.

Кто имеет точную информацию – тот богатеет! Завозить в Варт железо, пока цены высоки? А вдруг через пару месяцев орден прекратит закупки и железо резко упадет в цене? Кто знает? Все же большая часть торговцев рассчитывала на «железные» сделки и сейчас ждала суда на Хердан, острова ордена Девы и вообще куда угодно, где железо подешевле. Все торопились попасть в струю.

Установившаяся дождливая и ветреная погода была совсем некстати. Гарантированно проводить груз среди буйства водной стихии могли только капитаны – адепты ордена Девы, и сейчас все они были нарасхват. Чувствуя ажиотаж, капитаны судов безбожно подняли расценки. Вот и призадумались торговцы.

Походив минут десять перед воротами Адмиралтейства, Виталик понял, что быстро аппарат не установят, и решил прогуляться по набережной.

Воздух с моря разгонял неприятные запахи большого города. Это не были запахи автомобильных выхлопов и горячего асфальта. Запахи Вогена были естественного происхождения и гораздо более неприятными: гниющего в лужах мусора, который никто даже и не думал убирать, испражнений и дыма от множества очагов. За несколько месяцев, проведенных в Стольмене, Виталик настолько привык ко всему этому, что уже не обращал внимания.

Здесь же, стоя на набережной и вдыхая чистый ветер с моря, Виталик мучительно захотел оказаться далеко от берега. Так далеко, чтобы земли не было видно и только океан, безграничный и своенравный, окружал его со всех сторон.

Морской болезнью он не страдал и прогулок по волнам не боялся, наоборот – очень любил их. Хотя и были они нечастыми. Но его опыт морских прогулок по теплому и почти безопасному Черному морю совершенно не годился здесь. Очень скоро Виталику предстояло идти по этим холодным валам морской воды на хлипком деревянном суденышке. Даже без двигателя внутреннего сгорания! Стоило представить такую картину, как сердце начинало бешено стучаться в грудь.

Единственное, что обнадеживало, – магия ордена Девы. О ней торговцы говорили как о гаранте удачного пути даже в самый жуткий шторм. Значит, отправляться нужно только на орденском судне, чего бы это ни стоило – ходить по зимнему морю на хлипкой посудине без надежного магического прикрытия было бы настоящим безумием.

«А Макс еще предлагал пиратов нанимать. На фиг пиратов!»

Поразмышляв еще с полчаса над особенностями местной навигации, он услышал долгожданный скрип ворот Адмиралтейства. Возбужденная толпа коммерсантов разразилась громкими одобрительными криками и устремилась внутрь. Виталик без особой спешки последовал за ними.

– Уважаемый, через месяц и два дня мне и моим друзьям понадобятся места на судне до Меловых островов. Что вы можете мне предложить?

Виталик обращался к самому настоящему клерку мира Иглы – тот был одет в черный сюртук и носил на голове смешную треугольную шапочку. И чем-то неуловимо напоминал школьного учителя.

– Ориентировочно через месяц отправляется сразу несколько судов, три из них пойдут на Меловые острова. Это гораздо больше, чем обычно в это время, ну вы сами знаете об ажиотаже с железом…

– Точная дата выхода определена? Будет ли место для трех человек?

– Точную дату выхода не скажет никто. Зимние шторма непредсказуемы. А место для трех человек найдется обязательно – это в Воген суда приходят нагруженные, в обратный путь они отправляются сейчас чуть ли не порожняком. Любой груз возьмут, а уж трех приличных господ за соответствующее вознаграждение и подавно.

– Вы меня обрадовали.

– Всегда к вашим услугам.

– Тогда как мне лучше поступить?

– Я бы советовал вам навестить деловой зал за несколько дней до отправления. К тому времени суда уже должны стоять в бухте и обязательно подадут нам заявку – таковы теперь правила. Вам останется только приобрести билеты и в срок прибыть на судно.

– Сколько будет стоить один билет?

– Сейчас точно не скажу, но до Меловых островов обычная плата за каюту – десять фарлонгов. Или вы собираетесь путешествовать в матросском кубрике?

– Нет, конечно, только каюты. Могут ли аннулировать билеты в самый последний момент?

– Только если судно пойдет на дно. Даже если команда сляжет от ветряной лихорадки – ей найдут замену. Адмиралтейство выступает гарантом сделки. Конечно, если от стражи или ордена будут другие указания…

Виталик мысленно усмехнулся: «Какие указания, ребята? Не будет никаких указаний». Пока он беседовал с клерком зала, вся торговая братия обступила невиданный доселе агрегат – жуткую, даже для Виталика, машину с двумя ручками и множеством рычажков с цифрами и знаками. Машина называлась арифмометром. Посмотреть ее вблизи не было никакой возможности – она пользовалась такой популярностью у местных воротил бизнеса, что на несколько метров вокруг было не протолкнуться. До слуха Виталика донеслось, как один прилично одетый товарищ предложил клерку целый фарлонг, чтобы тот разрешил покрутить ему ручку арифмометра. Тут же другой, не менее солидный дядя предложил за это два фарлонга. Поднялся невиданный гомон, и Ветал поспешил удалиться из делового зала.

Выйдя из Адмиралтейства, Виталик не переставал удивляться организации его работы. Все просто, четко, с хорошей долей бюрократии. Даже если проигнорировать арифмометр, влияние Земли было явным.

Информации для размышлений хватало. Но чтобы картина была объективной, нужно выслушать и пострадавшую сторону… Кто больше всего пострадал от открытия делового зала Адмиралтейства? Любители ловить рыбку в мутной воде. Значит, следующая остановка – трактир «Висельник». Ветал подержался за рукоять «меча джедая», потрогал свою волшебную кольчужку, нахлобучил на голову капюшон и не спеша побрел по набережной.

Пристанище пиратов, контрабандистов и разных нехороших людей находилось всего в трех минутах ходьбы от Адмиралтейства.

Трактир разочаровал. По тем откликам, которые Виталик слышал про него, он ожидал увидеть перекошенное здание с черными котами на крыше и бандитского вида вышибалами у входа. А «Висельник» оказался очень респектабельным заведением! Добротное каменное здание, слишком широкие для простого кабака окна со стеклами и даже небольшой, ухоженный палисадник перед входом. Удивительно! Внутри помещения царил аромат хорошей выпивки и еды. Заказав себе рыбной похлебки, сыру и вина, Виталик расположился за столом.

Помещение трактира было просторным, относительно чистым, и публика вокруг соответствовала приличному заведению. Из полутора десятков небольших столиков была занята едва ли треть. Большая часть посетителей расположилась ближе к очагу – там теплее и комфортнее. Сам же Виталик занял столик в самом углу и рассматривал окружающих.

Пухленькая и хорошенькая официантка принесла заказ, и Веталу стало не до осмотра достопримечательностей: после прогулки на холоде сытная горячая похлебка и сыр с подогретым вином – самое то. Едва он начал свою трапезу, как к нему подсел приличный мужчина лет пятидесяти, в кожаных штанах, куртке и сапогах. Своим видом он ненавязчиво намекал, что относится к морской братии. Но не простой моряк, конечно.

– Вы пришли в «Висельник» просто пообедать или у вас есть дело к его постоянным посетителям?

– Признаться, я не уверен, есть ли дело.

– Как так? – не слишком сильно удивился незнакомец.

– Я подмастерье из артефактной лавки в Стольмене. Примерно через месяц нам с хозяином нужно будет отправиться на Меловые острова. Я приехал в этот город, чтобы получить информацию и, если получится, договориться с подходящим судном.

– Обычная деловая поездка? – Собеседник заметно утратил интерес к Виталику.

– Да. Признаться, я никогда раньше не бывал в Вогене и даже не представлял, как можно купить место на судне. Оказалось, что это очень просто – меня сразу направили в Адмиралтейство, и там все срослось.

– Уже взяли билеты?

– Билеты посоветовали брать за несколько дней до выхода в море. Зимняя погода, возможные неприятности…

– Все так, все так… Корабль целиком арендовать не хотите? – без особого энтузиазма, наудачу спросил новый знакомый Виталика.

– Зачем? Нам одной просторной каюты вполне достаточно будет. А из груза только носимые вещи.

– Понимаю. Прошли времена, когда капитан лично смотрел на того, кого ему предстоит везти. Напридумывали билетов разных… Старые добрые времена уходят, теперь места на судне раздает какой-то чиновник, в море ни разу не ходивший!

– Понимаю…

– Ничего ты не понимаешь! Для капитана и команды корабль – родной дом. И пускать в него кого-то по указке чинуш из Адмиралтейства – все равно что свой дом сдавать первому попавшемуся человеку с улицы!

– Знаете, меня тоже как-то покоробило все это. Если за неделю до выхода в море этот чиновник скажет мне, что нет билетов, – как быть? Меня хозяин живьем съест.

– Это маловероятно. Будут билеты.

– А вдруг?

– Ну можешь тогда хоть ко мне обращаться. Но нанимать придется весь корабль.

– Вы целый месяц будете нас ждать?!

– Еще чего! Мы завтра отправляемся в Хердан за железом. И отправляемся порожняком, что обидно. Я бы тебя прямо сейчас взял. Не будешь на камбузе блевать?

– Смотря как там готовят. Если такую похлебку, как здесь, – не буду.

– Юморист. Это хорошо.

Парочка немного посидела в тишине, уставившись на огонь в очаге.

– Как тебя найти, если билетов не будет?

– Будут билеты. А если что – придешь в «Висельник» и спросишь капитана Грина. Это я. Через месяц я буду стоять на Вогене в доке – смолить днище. Но если у тебя будет срочная необходимость и деньги – отчалим в тот же день.

– Буду иметь в виду. Меня зовут Ветал.

– Странное имя. С севера?

– Оттуда. Кстати, Грин, никак не пойму – по всему Вогену только и говорят, что «Висельник» тот еще притон. Сборище разбойников и пиратов.

– А оказалось, что это вполне респектабельное заведение, правильно я тебя понимаю?

– Точно.

– Ветал, много десятков лет в «Висельнике» собирались капитаны судов и заключались сделки. Ты думаешь, капитаны стали бы сидеть в бандитском гадюшнике? Конечно нет!

– А как же пираты, контрабандисты…

– Грань между обычным капитаном и капитаном, возящим контрабанду, очень зыбка, Ветал. Сегодня ты везешь железо, а завтра с ним еще и пару «левых» камешков прихватишь. Понимаешь меня?

– Понимаю.

– Даже если капитан судна от ступней до макушки сидит на контрабанде – выгодный легальный заказ он никогда не упустит. И наоборот. Так что не бери в голову все эти выдумки. Когда деловой зал открыли, народ по привычке все равно продолжал ходить сюда. Тогда магистрат с подачи Железного ордена стал распускать нехорошие слухи о «Висельнике». Понимающие люди знали цену всему этому, но сработал авторитет ордена. Если Железный орден говорит, что «Висельник» – плохо, значит, на самом деле – плохо, и всем нужно именно так говорить. Теперь основной поток заказов проходит через деловой зал Адмиралтейства.

– А как же «Висельник»?

– Это клуб. Здесь завязываются личные отношения, готовятся крупные сделки. А чаще моряки просто проводят время в своей компании.

Как-то незаметно на столе появилась пара кувшинов с вином, две чашки и жареная рыба. Люди вокруг негромко обсуждали свои дела, и официанты лишний раз не беспокоили посетителей. Обстановка располагала к беседе.

– Чего это ордену не сидится спокойно? Сегодня в Адмиралтействе был, там поставили машины непонятные, с ручками. Никогда таких не видел.

– Да уж. Жили спокойно, как вдруг орден начал активно вводить нововведения – деловой зал, квитанции, накладные. Все учитывается, все рассчитывается. Статистика, или как там ее, составляется. Чтоб их тьма пожрала! А машина эта, арифмометр которая!.. Она умеет складывать, вычитать, делить и умножать цифры, как такое возможно – ума не приложу.

– Откуда знаешь, их ведь только сегодня поставили? – Виталик был немало удивлен информированностью своего собутыльника.

– Ха, думаешь, в «Висельнике» из Адмиралтейства никого нет? Я об этих машинках знал еще неделю назад! Даже видел краем глаза.

– А откуда они взялись вообще?

– Это тайна за семью печатями. Орденская тайна, хотя магии в машинках нет – это мне знающие люди точно сказали. Говорят, орден что-то глобальное задумал, для этого и металл достает всеми способами.

– Неужто война все-таки будет?

– Понятное дело. Новобранцев из крестьян и всякого сброда уже в казармах гоняют до седьмого пота, магов на войну переучивают потихоньку. Будет война. Но не скоро.

– Может, у ордена советник появился? – с затаенной надеждой в голосе спросил Виталик.

– Я такого советника даже представить не могу. Это точно не Совет – кто-то со стороны. Но кто? А может, и нет никакого советника, начали сложившиеся порядки ломать просто так.

– Сам в это веришь?

– Нет, конечно! И никто не верит. Слишком много всего и сразу изменилось сейчас, но что это означает и что происходит на самом деле – никак не узнать, сам понимаешь.

Виталик это прекрасно понимал, как и догадывался о происхождении таинственных советчиков – родом они были с Земли. Значит, не всех землян сожгли или на опыты пустили… А были ли вообще опыты? Может, Агрис со страху в штаны наложил и напридумывал небылиц?

Виталик рассказал Грину о новостях Стольмена, о своей работе в артефактной мастерской и бывшей подружке Тилле. Еще о дороге на Воген, ценах на железо, погоде, выпивке и еще много о чем. После третьего кувшина он даже попытался нарисовать на столе принципиальную схему арифмометра, а заодно и токарно-карусельного станка производства завода «Седин». Это его занятие грубо прервал здоровенный вышибала, который вытащил его из-за стола и бережно, со всеми почестями сопроводил на улицу.

В голове постепенно прояснялось, чему способствовал ночной холодок. Виталик лучше укутался в куртку и продолжил путь по главной дороге Вогена. На этот раз – в обратном от порта направлении. Людей вокруг было мало, только редкие гуляки – чаще моряки – да бдительная стража. Масляные фонари… «Зачем они вообще нужны – ведь ни фига не светят?!» – неожиданно пришло в голову Виталику.

Электрических уличных фонарей Веталу очень сильно не хватало, потому что он забыл дорогу в родной «отель». И название его тоже забыл. Чужой город, незнакомые улицы, ночь, холод, и он совсем один посреди пустой улицы. Виталик пристально вглядывался в окружающие дома, в жиденьком свете луны казавшиеся братьями-близнецами. Бесполезно. Было бы дело днем, он в два счета нашел бы свой трактир, но до рассвета оставалось еще несколько часов. Сидеть на месте было холодно, все встреченные по дороге трактиры были закрыты, и Веталу оставалось только шляться по ночному городу в надежде найти хоть какое-то пристанище.

Ночь в зимнем Вогене нужно проводить у очага и греться. Или спать. В тепле. Внутрь кожаных сапог Виталика постепенно просачивалась влага, куртка вдруг оказалась не очень-то и теплой… В какой-то момент ему пришло в голову наколдовать шар огня. А лучше печку! От этой мысли стало теплее, но дальше фантазий дело не пошло – неизвестно, как отнесутся местные маги к вспышке активной маны, да и не в том он был состоянии, чтобы проводить магические ритуалы.

Лучше было подождать до утра, а там ванну принять, вина горячего выпить с перцем. Можно даже носки приобрести шерстяные, теплые. И такое же теплое шерстяное одеяло, укутаться в него – и в постель, спать…

Радужные мысли прервались чьими-то быстрыми шагами сзади, потом последовал удар по голове чем-то тяжелым и темнота. Разговорам местные гопники предпочитали действие.

– Эй, парень. Живой?

Виталик с трудом открыл глаза и увидел перед собой местного стражника. Тот опустился перед ним на корточки и тряс за плечо.

– Живой вроде. Только голова болит.

– Немудрено. Отоварили тебя качественно. Какого урга ты шляешься здесь ночью?

– Я всего второй день в Вогене! В трактире комнату снял, только забыл я, где он находится.

– Название трактира помнишь, приметы какие-то?

Виталик наконец смог рассмотреть стражника. Он был одет в простой кожаный нагрудник, вместо шлема носил какую-то шапку странной формы. Два его напарника стояли чуть поодаль и рассматривали темноту вокруг. Стражники! Повезло.

– Название я тоже не помню… там еще двор такой большой – повозка наша поместилась.

– Что за повозка?

– Ее нашему хозяину под заказ делали. Двойка, низкая такая, с колесной осью широкой.

– Вся в железе намагиченном?

– Точно – она! Неужто видели?

– Твоего уродца на двух колесах уже половина города видела. А уж маги орденские, наверное, вообще на запчасти ее разобрали – редко когда такое чудо по улицам разъезжает. Знаю я твой постоялый дом, пошли проводим.

Пройдя буквально пару кварталов, Ветал уперся в знакомое здание. «Ведь совсем недавно мимо проходил – как не заметил?» – с грустью подумал он. Поблагодарив доблестную стражу, Виталик попал наконец в знакомый зал на первом этаже и успокоился.

Интереса ради проверил комнаты товарищей. Агрис мирно дрых в своей постели, а вот Макса на месте не оказалось. Странно. Ветал зашел в свой номер и, не снимая одежды, завалился на кровать.

Макс радовал своих слушателей ярким, заплывшим гематомой зелено-желтым фингалом под левым глазом. Слушатели смотрели на него со смесью любопытства и восхищения. По всему выходило, что в эту ночь парень героически спас десяток девиц от надругательства, побил нескольких хулиганов и избавил город Воген от целой банды головорезов. Сделал он это лично, используя в качестве оружия только свою гитару.

– Макс, как тебе фингал поставили?

– Стулом ударили, упыри…

– Прям так от стула фингал и появился?

– Ну, может, немного после этого. Или немного раньше… Подробностей не помню. Но было прикольно!

Потолкавшись на рынке, Макс вдоволь наслушался местных домохозяек о дорожающем горохе, неурожае капусты и моркови. Очень скоро ему все это до чертиков надоело, и он решил закосить под странствующего музыканта. И вполне успешно.

Первыми поклонниками его таланта в Вогене стали посетители рынка. Макс расположился на незанятом месте рядом с горами салата и редиски и начал перебирать струны своей гитары. Как из рога изобилия, посыпалась роковая и панковская классика Земли. «Гражданка», «Наутилус», Шевчук и даже «Сектор Газа». Через небольшое время Макс с удивлением заметил вокруг себя толпу горожан и приличную горку мелочи под ногами. Это был полный успех!

На скорую руку перекусив в приличном на вид кабаке, Макс договорился с хозяином заведения о выступлении – гонораром служила еда, выпивка и немного мелочи. Звезд с неба Макс не хватал и местной знаменитостью становиться не собирался, поэтому условия его устроили.

Потекли волшебные минуты славы. Люди все приходили и приходили смотреть на «новинку» Вогена. В конце концов все стулья и лавки заведения были заняты, а у Макса начали отваливаться пальцы. Первый антракт, второй антракт. К третьему антракту Макс подошел с мыслью уносить ноги из заведения – сил продолжать концерт у него уже не было, а толпа хотела еще и еще…

Макс сказал хозяину, что устал и ему нужен отдых часа на полтора. На что этот алчный негодяй позвал пару вышибал и приказал музыканту играть, пока не упадет или пока урги не съедят его руки и ноги. Макс был не в том настроении, чтобы спорить с хозяином заведения. Он согласился и прошел «до ветра» в подсобку. Там он спокойно выбрался наружу через небольшое оконце.

Но и на улицах города ему не было покоя. В районе рыночной площади его узнавали, тыкали в него пальцами и говорили что-то ободряющее. От греха подальше, он свалил в другой район Вогена. Мощеных мостовых там не было, а дома больше походили на лачуги. Питейное заведение он опознал по двум бандитского вида вышибалам. В нем и расположился отдохнуть.

Заправившись местным дрянным винцом, он начал было свою разведывательную деятельность, но слава суперпупергитариста настигла его и здесь. Один из новых посетителей кабака узнал в Максе музыканта с рыночной площади и поведал об этом местным выпивохам.

Музыкальная карусель продолжила крутиться: «Наив», «Битлы», «Алиса». На удивление, в этом месте собралась публика более сдержанная, немногословная и понимающая.

Когда Макс выдохся, к его столику подсело несколько мрачных типов с кувшинами вина и жареным окороком. Мужики оказались на удивление адекватными. От них Макс вдоволь наслушался о зверствах местной стражи, которая «совсем потеряла совесть и не дает порядочным людямжить так, как заведено. Чтоб им тьма спать не давала». Что это за «порядочные люди», Макс уточнять не стал – на лицах собеседников это без труда читалось.

По всему выходило, что с полгода назад уголовников начали «щемить». Появились криминалистические экспертизы, более-менее толковое следствие, перекрестные допросы и еще много чего совершенно неожиданного для местных уголовников. Старого начальника стражи четвертовали за коррупцию, нового привезли откуда-то с севера. Плохие дни настали, совсем плохие. Мрачные типы с каждым словом все больше мрачнели, и Макс посчитал за лучшее продолжить выступление.

Что было дальше, помнил он с трудом – выпитое дало о себе знать. К тому же он на самом деле чертовски устал и за происходящим в зале почти не следил. А стоило! В какой-то момент в кабак зашло четверо отморозков с короткими дубинками. Едва войдя, они стали задирать всех подряд. В ответ в них полетели кружки, столы, скамейки и вообще все. С улицы появилась еще одна толпа отморозков, и пошло веселье. В кабаке разгорелась жесткая драка.

В этот момент Максу в голову ударила чья-то тяжелая глиняная кружка, и ему стало казаться, что в зале сидят прекрасные Белоснежки, а злобные гномы хотят их обесчестить. Высоко подняв над головой гитару, он ринулся в самую гущу схватки. Дальнейшие воспоминания Макса были расплывчатыми и совершенно не вызывали доверия: архангелы с горящими мечами, драконы, изрыгающие на зеленых чертиков потоки пламени, и одинокий стражник с длинной бородой. Очнулся Макс только под утро, на полу местного обезьянника. На его счастье, стража узнала в нем музыканта с рыночной площади и без особых разбирательств отпустила восвояси.

Весело! На самом деле драка в притоне чуть не стоила Максу жизни. В его куртке Виталик с Агрисом нашли дыру от удара ножа прямо напротив печени. Еще одна большая рваная дыра оказалась у него на спине – на уровне поясницы, с правой стороны. На левом запястье обнаружилось несколько разрезов – во время драки Макс прикрывался рукой от ударов холодного оружия. Его спасла магическая кольчуга. И гитару было очень жалко – отличный инструмент пропал.

История Агриса по сравнению с Максовой была скучна и неказиста – он даже не выехал за пределы городской стены. Еще на воротах его задержали орденские маги и без объяснений завернули обратно. Очень скоро в трактир заявилась целая делегация магов Железного ордена и принялась осматривать транспортное средство, задавать Агрису провокационные вопросы и чуть ли не родословную его выведывать. Провозились аж до позднего вечера!

Ничего не накопав, процессия удалилась. Агрису оставалось только выпить вина в компании со случайным знакомым и отправиться на боковую.

– С кораблем проблем не будет. За несколько дней до «мероприятия» купим билеты, и все, – уверенно сказал Виталик.

– Это понятно. Какие мысли есть по накладным, отчетам, арифмометру и криминалистическим экспертизам? Не удивлюсь, если уже отпечатки пальцев начали снимать с уголовников, – сказал Максим, задумчиво потирая при этом свой фингал.

– Земляне. Кто-то выжил в том лесу, благополучно добрался до цивилизации и подкинул идей Железному ордену. Тот принялся их реализовывать. Может такое быть, Агрис?

Все это время Агрис пребывал в глубокой задумчивости. Известие о том, что Железный орден получил доступ к иномирянам и активно использует их, целиком поглотило его.

– Информацию можно снять с человека без его согласия, а уж с землян, которые о ментальной магии ничего не знают, и подавно. Сняли с иномирян полезную информацию и используют ее. Я склоняюсь к этому, – не слишком уверенно сказал Агрис.

– А может быть, выжившие земляне сейчас сидят себе в тепле, комфорте и приятной компании, раздают указания орденцам и вообще чувствуют себя замечательно? – сказал Максим.

– Чтобы земляне давали указания ордену – сильно сомневаюсь. А вообще, ург его знает, Железный орден всегда со странностями был.

– Так, может, зря мы суетимся? Пойдем в орденскую обитель, представимся, нас там примут с распростертыми объятиями.

– Уверен в этом? – с железной ноткой спросил его Агрис.

– Нет.

– Вот и я своей шкурой рисковать не собираюсь. Может, земляне сейчас на дыбе висят и рассказывают орденцам, как в детстве банку с вареньем сперли у бабушки. Такое тоже может быть.

За столом повисло тяжелое молчание.

– Агрис, так ты понял, почему вначале читал наши мысли, а потом все закрылось?

– Все просто. На Земле вы даже представить не могли, что мысли можно читать, потому и не было никаких препятствий для перехвата токов мозга. А когда поняли, что ваши мысли в мире Иглы выглядят как раскрытая книга, – запаниковали. Мозг дал команду заблокировать все, что только можно, и токи стали для меня недоступны. Это не рациональный процесс, он проходит на бессознательном уровне. Понимание ментальной уязвимости – первое и самое главное условие для создания эффективной ментальной защиты.

– Короче, знание – сила. Так?

– В точку.

Виталик, Макс и Агрис сидели в зале трактира и ели горячую похлебку с сыром и какими-то овощами. Их вещи и провиант на дорогу стояли упакованные на полу рядом со столом, одеты друзья были по всем правилам долгого путешествия по бездорожью. Две их лошадиные силы были вдоволь накормлены, напоены и готовы хоть на край света отправиться. Но вначале – посидеть.

– Ветал, я так понимаю, ты точно еще не знаешь, когда пройдет конвой?

– Примерно через месяц. Эрфаст говорил, что раньше охрану из магов не соберут.

– Хорошо бы так и было.

– Сколько там денег?

– Больше ста пятидесяти тысяч фарлонгов. Налоги из Стольмена в орденскую обитель Вогена.

– Не врал твой Эрфаст?

– Макс, вся канцелярия магистрата на ушах стоит, готовят фарлонги для передачи. Об этом не только Эрфаст говорил, но и другие. И в прошлом году в это же время ордену налоги везли. Все должно быть в ажуре.

– Ты смотри, ушки на макушке держи в своем «Льиете». Сам понимаешь…

Окинув прощальным взглядом помещение бара, троица потенциальных разбойников вышла из помещения, прихватив с собой тюки с провиантом, вещами и сувенирами. Впереди им предстоял долгий путь домой.

Глава 7

Изымать материальные ценности в особо крупных размерах – дело нешуточное, одной только непосредственной подготовкой мероприятия здесь не обойтись. Нужно точно знать кого, когда и где грабить.

Для этих целей Виталик еще в начале осени, до отъезда в Воген, сделался завсегдатаем кабака «Льиете» – заведения широко известного в узких кругах тружеников умственного труда. Или вообще трудом не обремененных. Это была пристань, где бросали свои якоря самые яркие и неординарные личности Стольмена. Чиновники всех мастей, переписчики, редкие художники, состоятельные коммерсанты и простые алкоголики с подвязанным языком – все, кто считал свою деятельность умственным трудом, а самого себя – творческой элитой, приходили попить в «Льиете» вина, пива или артиса.

Через пару месяцев тусовки в «Льиете» у Виталика сложилось стойкое убеждение, что половина здешних завсегдатаев сидит на зарплате у орденской охранки, а другая половина местной «богемы» вовсе ни на что не годится, являя собой сборище ущербных особей и моральных извращенцев.

Люди, полностью отдавшие себя творчеству, любили выпить и закусить на халяву. При этом рассуждая о Хренарке, пути Зен и общем культурном упадке нынешней эпохи. Чинуши вкупе с торговцами очень любили слушать подобные разглагольствования, ощущая себя причастными к чему-то высокому, и щедрой рукой подливали в чаши ораторов все новые и новые порции алкоголя. Сами ораторы считали своих «спонсоров» быдлом, но вино все равно пили.

Среди этих творческих людей периодически возникали споры о «высоком», но до развязки дело никогда не доходило, и кровь оставалась течь в жилах спорщиков, не вытекая тугой, пульсирующей струей из разрезанной артерии после драки с оппонентом. Все-таки здешние завсегдатаи считали себя культурными людьми, стоящими выше грубого физического насилия. В результате возникали, разрушались, восставали из пепла самые разнообразные группы единомышленников. Друг с другом большинство завсегдатаев не ладило. «Льиете» иногда казался гадюшником, полным готовых кусать друг друга пресмыкающихся.

Несмотря на это, все были довольны, и кабак никогда не пустовал. Выпить вина, а лучше артиса в своеобразной компании заведения было чем-то сродни ритуалу, который должен был пройти каждый уважающий себя и прогрессивно мыслящий житель Стольмена.

Виталику творческая интеллигенция глубоко провинциального Стольмена и их разговоры были интересны, как туристу египетские пирамиды. Сплошная древность и архаика! Брожение умов на Земле было намного более глобальным и имело практическое применение. Большевистский коммунизм, анархический коммунизм, государственный капитализм, либерализм, автономизм, панки, сквоты, скинхеды… Фашизм, национализм, традиционализм, теократия вкупе с троцкизмом, маоизмом и прочее, и прочее. Земля по сравнению с миром Иглы была бурлящим котлом, полным жизни и выдававшим на-гора все новые и новые идеи.

Общество в мире Иглы было статичным, инертным, не желающим перемен. На протяжении сотен, а может, и тысяч лет Игла закостенела вокруг орденов и их абсолютной власти. Даже самые пламенные ораторы не могли шагнуть в своих мыслях дальше создания «зон свободного творчества» или стратегии «малых дел». Плавающие по реке фекалии всех устраивали, о принципиальном изменении существующего положения дел местные «мыслители» даже подумать не могли. Полет их воображения был совсем невысок.

Больше всех Ветал сошелся с Эрфастом – очень уважаемым кузнецом (именно он изготовлял металлические детали для их «тачанки»), который на фоне остальных посетителей «Льиете» смотрелся самым настоящим мамонтом – большим и волосатым. Читать он не умел, потому от самих «прогрессивных тенденций» был далек. Зато видел жизнь непосредственно перед глазами, делал выводы и любил поумничать в интересной компании. Виталику такой коктейль качеств его характера очень даже нравился.

– Власть – странная штука, Ветал. Я думал над твоей загадкой: король, священник и богач – кто умрет, а кто останется жив? Кому подчинится наемник? У этой загадки нет ответа. Вернее, их слишком много. Все зависит от человека с мечом.

– Наемник с мечом никому не подчинится – вот ответ на загадку. У него нет ни короны, ни золота, ни благословения богов – только кусок заостренной стали. И только ему решать, кому жить, а кому умереть.

– Власть имеет только кусок заточенного железа, оружие. Все остальное – наносное.

– Истинно так. Но если нами правят люди с мечами, почему мы тогда притворяемся, будто власть принадлежит королям, баронам, орденам?

– Ветал, чего ты хочешь? Чтоб я разгадал твою проклятую загадку или чтобы голова у меня разболелась?

– Власть помещается там, где человек верит, что она помещается. Ни больше ни меньше.

– Значит, власть – всего лишь фиглярский трюк?

– Картинка на стене, Эрфаст. Это только картинка, в которую мы верим.

За окном «Льиете» разгулялся ветер, перемещая в пространстве опавшие листья. Ветал сидел за столом в компании с Эрфастом и наслаждался копченым окороком и местной бражкой, к которой уже вполне привык. На душе было приятно, хотелось поделиться этой приятностью.

– Нашему обществу присуща вечность, Виталик. Как бы ни лютовала зима, лета все равно не миновать. Время повторяется. Так же и мир живет незыблемыми традициями, мифом. Этот миф оправдывает существующий порядок вещей начальным порядком. Поэтому все неизменно.

– Но исключения случаются. Бывает так, что сознание человека опережает его бытие. Появляются мечты! И человек начинает строить новую жизнь, в соответствии со своими новыми представлениями. И это хорошо! Иначе мы бы до сих пор сидели в пещерах, без Интернета и без канализации.

– Какие пещеры? – непонимающе спросил Эрфаст.

– Не грузись, это я так шучу.

Ну не рассказывать же было ему про эволюцию?

– Мир вокруг не может меняться сам собою, в силу своего загнивания или исчерпав себя. Прежде он исчерпает людей. Общество может быть изменено только общими сознательными усилиями, иначе оно просто выпьет нас до самого дна.

– Ты экстремист, Эрфаст.

– Что значит «экстремист»?

– В крайности кидаешься, простых путей не ищешь.

– А зачем простые пути искать? – удивился Эрфаст.

– Логично, двигаемся дальше. Желание менять окружающий мир, жить своей жизнью – это политическое желание.

– Ты вообще про что? – Эрфаст начал понемногу терять нить разговора.

– Пофигистическое отношение к политике означает пофигистическое отношение к своей жизни и к своему будущему. Если ты не занимаешь четкую политическую позицию, политика сама ставит тебя в нужную ей позу. И делает с тобой все, что посчитает нужным – призывы редких несогласных «оставить все, как было» или «быть хорошими» напоминают мне униженные крики слабака, которого грабят нагловатые разбойники. Призывать разбойников быть хорошими? Это смешно.

– Ты хочешь сказать, что люди вокруг поголовно трусы?

– Нет, просто большинство не хочет ничего более стакана подогретого вина в холод и прохладного пива в зной. Согласить, это разные вещи.

– Но ведь есть и другие. «Вытолкни себя за пределы общества» – многие из «Льиете» любят щегольнуть этим! Вроде как выходят за пределы дурацкого круговорота иллюзий вокруг. Это интересно!

– Мне это знакомо, Эрфаст. Эти слова были лозунгом хиппи – есть такие ребята на севере Варта.

– Никогда о таких не слышал. По-моему, ты выдумываешь, Виталик.

– Это очень далеко отсюда, но они есть. Это правда. Идея на самом деле интересная, но закончилось все психоделикой и деградацией. И причины этого давно известны: выпадение из реальности на самом деле означает снятие с себя ответственности за нее. Типа я вообще ни при чем… Так не бывает.

Если движение, оппозиционное существующему порядку вещей, не связано с радикальной политической практикой, она выродится в еще одну форму эгоизма, как наши «эстеты» из «Льиете», продающие идеи за стакан вина пьяненькому купцу. Это еще одна форма бегства от действительности, Эрфаст. Такая форма отказа от реальности не мешает системе существовать и исправно функционировать.

– Значит, нужно не ждать от этих шутов чего-то. Каждый – сам творец своей жизни, нужно обладать храбростью для собственных убеждений, атаковать свои убеждения!

– И?

– Что «и»?

– Дальше что?

– Э-э-э-э-э…

Мир Иглы слишком долго находился в спокойном состоянии, чтобы его жители, даже самые отчаянные и раскрепощенные, могли думать о том, что мир вокруг них может быть совсем другим.

– Ну как там наши счетоводы, насчитались уже? – спокойным, чуть ленивым голосом спросил Виталик.

– Да, почти закончили. Теперь больше месяца будут ждать конвой. А сейчас магистрат крепость напоминает. Чужих людей не пускают, оружие при входе отбирают, маги как с цепи сорвались! Да ты и сам знаешь.

Виталик и правда знал это лучше своего собеседника – после своей пробной поездки в Воген он вместе с Максом и Агрисом готовил невообразимо огромный заказ артефактного оружия для магистрата Стольмена. Мечи, топоры, кольчуги, латы, нагрудники, луки, стрелы, кинжалы после доработки в мастерской Свена звенели от переполнявшей их злой магии.

Агрис все это время корпел над амулетами с ментальной защитой и защитой от всяких молний, огненных шаров, сосулек и других неприятностей магического происхождения. А еще над артефактами дальновидения. Кстати, очень скоро их научились делать и земляне, соединив простую стекляшку с системой магических линз.

Свен лопатой загребал шальные фарлонги и давал приличные премии землянам с Агрисом. Конвой оснащался, как небольшая, вооруженная по последнему слову магической техники армия. Трое подмастерьев с улыбкой наблюдали, как опытные вояки поглаживают свои измененные мечи, надевают на себя непробиваемые кольчуги.

Скоро всему этому грозному оружие предстояло обратиться в хлам!

Обязательное испытание и «приемка» нового оружия проходила в здании магистрата. В это время оно меньше всего напоминало обычное административное помещение небольшого провинциального городка. Тройное кольцо охраны, полное отсутствие вещей с активной маной, ничего колюще-режущего, проникновенный взгляд начальника охраны и дежурного мага гарантировали победу над любым недоброжелателем. Будущие злоумышленники даже немного понервничали во время проверки.

В подвале мастерской Свена тоже существовал небольшой полигончик, где на мешках с песком испытывались разные убийственные артефакты. Ну и защищающие, соответственно. Сейчас улучшенные землянами доспехи были надеты не на мешки, а на живых людей. Для этого использовали заключенных из местной тюрьмы.

Первый из группы испытуемых – худосочный мужик лет сорока – с тоской смотрел на подходящего к нему солдата со здоровенным, в рост человека, мечом. Проводилось испытание нагрудников.

Неожиданно солдат размахнулся и со всей силы ударил «подопытного» прямо в грудь. Тот пушинкой отлетел в сторону. Но сразу поднялся и, еще не отойдя от шока, посмотрел на свой доспех – на нем не было ни царапины.

Суровый воин что есть мочи лупил по доспехам мечом в течение пятнадцати минут. Когда меч окончательно затупился, взял топор, и все пошло по новой. Мужики-заключенные освоились в новой броне и с каждым ударом падали, как болванчики, даже не успевая испугаться.

Потом пришла очередь кольчуг. В заключенных тыкали копьями, кололи их ножами и пару раз даже рубанули мечом. Все без толку. Шлемы проверять решили все-таки на тыквах…

Еще на Земле Виталика занимал вопрос: что будет, если в броню, которую невозможно пробить, ударит меч, который может пробить все? Ответ на вопрос на самом деле был простым – бить нужно очень-очень сильно, тогда самый лучший меч все-таки пробьет даже непробиваемый доспех. А если доспехи царапать мечом, как гвоздиком, – точно ничего не получится.

Испытатели об этом прекрасно знали, поэтому водрузили намагиченные и обычные доспехи на мешки и стали целенаправленно бить их разным оружием из мастерской Свена. И для сравнения – самыми обычными железяками. Продолжалось это долго, результаты каждого удара фиксировались писцом в специальной шкале и сопровождались одобрительным гулом зрителей.

Через полчаса монотонных ударов железом о железо стихли и успокоились даже неутомимые энтузиасты. Пятерка крепких вояк, по очереди проводивших испытания, выдохлась. Пора было подводить итоги.

Как и ожидали подмастерья, их продукция показала себя замечательно – намагиченная броня оказалась не по зубам простым мечам и топорам. Непростым мечам и топорам она поддавалась, лишь если бить несколько раз подряд и со всей силы.

Оружие, переделанное в мастерской, пробивало без особых проблем обычные кольчуги и латы. От удара по железу не тупилось и вообще вело себя выше всяких похвал – после всех испытаний мечи выглядели почти как новенькие.

Только подмастерья знали, что после всех испытаний эти мечи годятся лишь на перековку. Их реальное железо разрушилось через три минуты «боя», и стоит мане в артефактных мечах снова стать пассивной, как в руках воинов окажутся обычные железки, уже сильно попорченные во время испытания. Но кто об этом будет говорить сейчас? Авторитетные, умудренные опытом ветераны не сводили со Свена своих восхищенных взглядов и уже делили между собой замагиченную амуницию.

Теперь настала очередь стрелкового оружия: крепких луков, не боящихся дождя и вообще ничего в этой жизни, арбалетов, стреляющих жезлов и стрел с разной начинкой. Им противостояли доспехи, надетые на мешки с песком. Все это много раз испытывалось в мастерской, и никаких накладок не могло произойти.

Виталик отошел от толпы, полной восторгов и обожания, и чуть не наступил на ногу Пиизару. Этот человек служил в магистрате кем-то вроде бухгалтера, и они частенько пересекались в «Льиете» за бокалом вина. Он тоже был не в восторге от затянувшегося представления.

– Пиизар, когда уже этот цирк закончится?

– Ровно тогда, когда ваши игрушки сломаются. Если не сломаются – придется платить за них полную цену, этого я допустить никак не могу. У нас бюджет ограничен!

– Долго ждать придется – пару месяцев как минимум. Едой хоть запаслись? – съехидничал Виталик.

– Ха! Через пару минут мы здоровяка нашего выпустим – Урном его звать. Это помесь горного тролля и медведя, подковы гнет пальцами, а уж двумя руками ваш меч обязательно сломает!

– Ничего ты не понимаешь в деле изготовления артефактов, Пиизар. Вы хоть настоящего горного тролля выпустите – меч будет как новенький. Пока мана в нем есть.

Пиизар подозрительно посмотрел на Виталика и, сделав в уме какие-то расчеты, заметно погрустнел. Бухгалтерией магистрата подразумевалось, что Урн меч обязательно сломает.

– Не печалься, не обеднеете от пары лишних фарлонгов, – решил подбодрить товарища Ветал.

– Пары фарлонгов???

Пиизар бледнел все больше и больше. А временами даже краснел. Бухгалтерия магистрата возлагала очень большие надежды на Урна!

– Ладно, не переживай. Когда груз уйдет из Стольмена? А то я уже смотреть не могу на эти железки.

– Да как оприходуем товар ваш, привыкнет охрана к новой экипировке, так и двинется в Воген. Чего здесь держать столько нахлебников?

– Пара гриде (20 дней)?

– Даже быстрее, полторы гриде.

– Так они в сл’ари выдвигаются? Нехорошо это – в траалиль лучше было бы.

– С чего вдруг?

– Новая гриде, в сл’ари отдохнуть нужно перед дорожкой. Дорога долгая…

– Ветал, ты наших вояк не знаешь. Им перед походом вообще отдыхать нельзя! Если в траалиль выходить, они перед этим так наотдыхаются, что на следующий день еле ноги переставлять будут и перегаром дышать. Нет, только сл’ари.

– Пиизар, а за девять дней они успеют добраться до Вогена? Мы недавно там были с Агрисом и Максом. За четыре дня добрались, а ехали мы быстро – не успеют ваши вояки до арсунта добраться, а в сл’ари орденская обитель не принимает. Так что будет ваше барахло на центральном рынке лежать, как мешки с картошкой. Бери – не хочу!

Пиизар усталыми глазами посмотрел на Виталика. И было в этих глазах бездонное море грусти и понимания своего исключительного положения.

– Много ты понимаешь в орденской канцелярии. Для нашего груза день гриде не имеет значения, хоть в час ночи постучимся в ворота Вогенского приюта – откроют. Вообще без проблем, чтоб им тьма привиделась.

– Да это все понятно. Странно другое – конец зимы, самое бездорожье на Варте, а вы такой серьезный груз отправляете! Летом бы за четыре дня добрались. Быстрее, комфортнее, надежней. Вот это мне непонятно.

– Все просто. Для конвоя только засады опасность представляют, а зимой какие засады? Деревья стоят голые, поля пустые, даже яму на пути не выкопаешь – видно ее сразу. И безлюдно на дорогах. Даже если произойдет удачное нападение, разбойники просто не смогут далеко уйти по бездорожью, а связь магистрата с конвоем постоянная. Все продумано.

В разговоре повисла пауза, все уставились на полигон. Как и предсказывал Ветал, Урн не смог сломать меч. А вот от его ударов магическим топором латы потрескались и готовы были сломаться в любой момент. Свен при виде такого безобразия выскочил к приемной комиссии и начал им доказывать, что такими ударами городские ворота выломать можно, а не только нагрудник пробить. И главное – бойца после такого удара вперед ногами можно выносить даже с совершенно целым доспехом. Комиссия нехотя, но согласилась с ним.

После выступления Урна мешки с картошкой стали обвешивать артефактами Агриса. Напротив мешков выстроился ряд магов, и они начали размеренно уничтожать картошку. То есть пытаться уничтожить – артефакты прекрасно держались под убийственными ударами. Хорошо, что зал для испытаний был большим и подготовленным к разрушительной магии, иначе зрителям не поздоровилось бы.

Ветал с новой силой стал приставать к Пиизару.

– Слышь, Пиизар. Тут такое дело… Когда мы все это закончим, я хочу к родне смотаться в Воген. Очень не хочется мне встретить нашу маленькую армию в дороге. Может, подскажешь, когда караван в пути будет?

– Понимаю. Выйдет конвой, как я уже говорил, в сл’ари. А прибыть в Воген должен в арсунт. Точнее, в ночь с арсунта на сл’ари, чтобы горожан меньше беспокоить. Только смотри, никому ни слова!

– Ну здрасте. А перед Свеном как я должен объясниться? К тому же Агрис с Максом со мной поедут.

– А, чтоб тебя… Говорил мне начальник стражи – держи язык за зубами!

– Не переживай ты так, ничего страшного с твоим конвоем не случится. Что с ним вообще может произойти?

В это время усталые маги с большим трудом все-таки подожгли мешок с картошкой. Но стоило огню немного разгореться, как он снова потух. Маги, от души выругавшись, продолжили свое занятие.

Агрис не зря был главным исследователем Закатного ордена. Надежную защиту от каких-то захолустных магов он мог делать и раньше. Но опасался привлечь к себе лишнее внимание. Теперь же ему было совершенно наплевать на это.

Через пятнадцать минут непрерывного издевательства маги в ярких мантиях зло уставились на Агриса – мешки с картошкой стояли целехонькие, а их авторитет был безвозвратно подорван каким-то подмастерьем. Агрис на них никакого внимания не обращал и разглядывал потолок, мстительно улыбаясь про себя.

Успешная приемка всего товара стала полной неожиданностью для всех, и магистрату пришлось сильно раскошелиться. Свен на радостях выдал своим работникам аж по десять фарлонгов премии и разрешил отправиться в путешествие к «родственникам» в Воген.

На следующее утро трое подмастерьев на своей «тачанке» выезжали в Воген. В третий день гриде они должны были приехать в город и взять билеты на Меловые острова. Или вообще на любые острова, только бы они находились под протекцией ордена Девы и судно выходило с море в арсунт утром.

На восьмой день гриде, биимант, им предстояло «встречать» караван, а на девятый, арсунт, уже быть в море. По заверениям Агриса, спать конвой должен был несколько часов. Передающие артефакты должны были быть нейтрализованы сферой антимагии, а имеющиеся в конвое маги были не того уровня и специализации, чтобы самостоятельно отправлять сообщения на большие расстояния. Это были обычные боевики, для связи с «центром» они использовали специальный артефакт. С разбитыми повозками, по размытым дождями дорогам их гонцы должны были прибыть в Воген никак не раньше вечера арсунта. Дело должно было выгореть.

Вечером Виталик проставлялся в «Льиете». Завсегдатаи заведения и случайные посетители были уверены – он празднует удачную приемку своих изделий магистратом и хочет чуть-чуть пропить премию. Они глубоко ошибались.

Это был последний вечер Виталика в Стольмене. Прощальная его вечеринка. После этого вечера он уедет и больше никогда не вернется в этот провинциальный, простой, но по-своему очень доброжелательный город.

Ветал обильно угощал всех посетителей заведения, своих сегодняшних собутыльников. Еще немного времени, и он успешно ограбит орденский конвой. Или нет. В любом случае премию можно было смело тратить. Пути назад не было. Речи и тосты слились в один поток поздравлений. Пиизар грустил, пока Виталик ему не напомнил, что зарплату магистрат ему выплатит в любом случае, а караван на днях уходит из города – и все его проблемы уйдут вместе с ним. Подействовало. Постепенно вечеринка становилась все более раскрепощенной и интересной.

– Жители Стольмена! Антифеодальная революция не разрешит всех ваших проблем. Она просто искоренит некоторые анахронизмы, освободит вас для других, более важных и насущных проблем. Уверенность в том, что не существует практической альтернативы существующей системе, обрекает вас на пассивность. Мы, люди другого мира, который кажется нам лучшим из возможных миров, выступаем против средневекового барона, который не позволял крестьянину обрабатывать землю иначе как под условием отдать ему четверть жатвы. Мы называем феодальную эпоху варварской, а между тем изменились только внешние формы, сами отношения остались теми же. Современный работник по нужде соглашается на феодальные условия работодателей, потому что жить ему нечем, а лучших условий он нигде не найдет. Все стало собственностью того или другого хозяина, и работнику остается или принять такие условия, или умирать с голоду.

– А что такое феодальная эпоха? – Слушатели понимали от силы половину из того, что «втирал» им Виталик. Кто-то даже пытался задавать вопросы. Но Ветал не умолкал.

– Теперь о профессиях. Функциональное разделение людей, групп людей, стран и обществ формирует ограниченность в стремлениях. Если ты ярый пролетарий – обязательно должен быть с молотком и выполнять наиболее тяжелую работу. При этом чувствовать себя более правильным по сравнению с работником интеллектуального, например, труда. Тем самым он сам абстрагируется от интеллектуального труда, ограничивая свое развитие.

– Виталик, а кто такой пролетарий?

– Не прерывай.

Виталика несло уже больше часа. Он оккупировал барную стойку и говорил лозунгами. Прерывать его монолог никто не хотел – когда еще такого послушаешь? Для жителей Стольмена его речь была откровением, пугающим и притягательным одновременно. Все равно что на орденском приюте написать «Магистр – козел». Никто из присутствующих в «Льиете» не сомневался – очень скоро Ветала загребет орденская охранка. От этого его речь была еще интересней.

Кроме того, Виталик был немного пьян. Не так пьян, как замученный рабочим рабством офисный клерк в пятничный вечер, а пьян вином и вседозволенностью. Ему хотелось распотрошить то болото, которое жители Иглы называли Стольменом. А потом хоть трава не расти!

– Будда любил рассказывать одну историю. Пять дураков шли через деревню. Увидев их, люди сильно удивились, потому что дураки несли на своих головах лодку. А лодка была огромной – они буквально сгибались под ее тяжестью. Люди спросили: «Что вы делаете?» Дураки ответили: «Мы не можем бросить эту лодку. Мы переплыли на ней с того берега на этот. Только благодаря ей мы добрались сюда. Без нее мы погибли бы на том берегу, потому что приближалась ночь, а там водятся дикие звери. Мы никогда не бросим эту лодку. Мы перед ней в вечном долгу. Мы будем носить ее на своих головах из чувства благодарности».

Так же и вы. В какой-то момент вашей истории магические ордена прервали кровавую мясорубку феодальных войн, оказав миру Иглы незаменимую услугу. Установилось спокойствие, стабильность, но это гибельная стабильность! Это спокойствие гниющего болота! Сбросьте с себя лодку магических орденов, и тогда вы сможете идти вперед с высоко поднятой головой!

На этот раз даже Виталик понял, что сболтнул лишнего и из города его могут просто не выпустить. Этого не хотелось, и он поспешил удалиться под ошарашенное молчание публики.

Не один он решил оторваться напоследок. Макс пришел ближе к полуночи, потирая ударенную челюсть. Он хотел устроить в «Пятой ноге» прощальную вечеринку со стриптизом. Настоящим стриптизом! Для этих целей он снял на вечер пару проституток, напоил их до полуобморочного состояния и договорился с хозяином «Ноги» об эксклюзивном номере с танцами. Подробностей, естественно, ему не сказал.

В самый разгар вечера Макс вывел из подсобки двух полуголых девиц и подвел их к сцене. Барышни стали стягивать с себя нижнее белье и пытаться танцевать под «Сектор Газа». Получалось это плохо – гораздо хуже, чем планировалось. Совсем-совсем-совсем плохо.

Шутка не удалась, и Максу пришлось срочно уносить ноги из «Пятой ноги». А подбитая челюсть – прощальный подарок от хозяина, который все-таки догнал Макса…

Делать было нечего, поэтому решили выспаться перед дорогой.

Ранним утром модернизированная повозка разбойников покинула город Стольмен. На ней сонно зевали Виталик с Максом. Агрис в прошедший вечер поступил благоразумно и никакого «прощания с городом» не устраивал. Был он бодр, полон надежд и вообще смотрел в будущее с оптимизмом.

Ветал с Максом его оптимизм целиком и полностью разделяли, но спать им от этого меньше не хотелось. Перед самой поездкой Ветал решил перестраховаться и модернизировал жезлы, стреляющие стальными шариками, и теперь в повозке лежали три дорожных посоха. В отличие от жезлов, выглядели они попроще, боекомплект увеличился до сотни шариков, и убойная их сила выросла. К тому же отдача выстрела у посоха была гораздо мягче, чем у жезла.

Ехали уже пару часов, погода стояла солнечная, приятная. Местность вокруг была однообразной – поля, поля и еще поля, с редкими островками леса. Повозка мягко ползла по грязи – спасибо расширенному протектору колес. Эта идея пришла Максу почти перед самой отправкой – сделать колеса более широкими, чтобы они прокатывались по грязи, не застревая в ней.

– Мужики, а давайте постреляем из посохов? Шариков у нас с запасом, а заодно поголовье ворон уменьшим?

– Идея красивая. Но глупая. Сейчас маги перед конвоем все окрестности шерстят и проверяют на магическую активность. Если увидят что-то необычное – поедут разбираться и отложат отправление. Оно нам надо?

– А они точно в сл’ари выйдут?

– Точно. Мне Пиизар вчера по пьяни предлагал вместе с конвоем идти. Мол, если что-то поломается – чинить. Или маной заправлять.

– Это хорошо. А что из посохов не вариант пострелять – плохо. Почему раньше в Воген жезлы не брали?

– Потому что перпендикуляр. И вообще не фига ворон убивать – их окрестные крестьяне едят.

– Вороны несъедобные – мясо жесткое и запах неприятный.

– Это если есть с чем сравнивать. Когда жрать совсем нечего, запах вороньего мяса становится приятным и очень сильно возбуждает аппетит. Вон в Китае едят все, что двигается. Думаешь, от хорошей жизни? Как бы не так. Основа их рациона – рис, и если был неурожай, бедные китайцы кушали змей, собак, котов, насекомых и вообще всех. Хорошо хоть до каннибализма редко доходило.

– Каннибализм противен человеческой природе.

– Глупости! С научной точки зрения человек человеку не только друг, сексуальный партнер, но еще и еда. У большинства животных есть природный блок – мясо своего сородича кажется отвратительным. А человечина кажется нам сладкой, приятной на вкус. Человек – природный каннибал. Почитай историю Древнего мира – мира без тракторов и современных аграрных технологий – и поймешь, что страшное время было. Людей кушали по любому поводу и без него. Поэтому, когда ребенку говорят «я тебя съем», он шутки не понимает и боится по-настоящему – древняя память предков-каннибалов.

– Умеешь ты, Виталик, настроение поднять. Так и видятся крестьяне с дубинками, желающие тобой откушать.

– В Смутное время четыре года подряд был неурожай, тогда случайных путников на самом деле ловили, жарили, варили – и не какие-нибудь изверги, а самые обычные крестьяне. Просто есть им было нечего.

– Ветал, ты реально достал. Помолчи про свои извращения. Расскажи лучше про ворон.

– В Калининградской области местные селяне ворон кушают. В смысле – раньше кушали, промысел такой был. Там с почвой что-то напортачили еще до революции, и плодородный слой земли начал уходить. Земля перестала родить, и есть стало нечего. Тогда люди начали сетками ловить ворон и кушать их. Кстати, вороны-сеголетки на самом деле вкусные. Рекомендую!

– Ну и к чему ты это?

– К тому, что мы находимся не в двадцать первом веке и не на Земле. Здесь ворона – еда, и нефиг тебе их истреблять от скуки. Здесь эту ворону кто-то съест и детей накормит. Понятно?

– Понятно. Понятно, что тракторы нужны и удобрения. А магия должна быть одним из инструментов научно-технического прогресса. Таким же, как Интернет или электричество.

– В точку. Только у магических орденов на это своя точка зрения.

– Может, по-хорошему согласятся?

– Ну-ну…

Дорога тянулась нескончаемой лентой и уже порядком надоела. Ночевки на свежем морозном воздухе тоже удовольствия доставляли мало, хотя к этому путешествию подготовились основательно. У путешественников были спальные мешки, палатка, небольшие коврики из дерева и котелок. Еще над повозкой гордо возвышался тент из кожи. Открытый кабриолет стал немного закрытым.

Очень хотелось возвратиться на место закладки и откопать рюкзак, топорик, фонарь – их вещи с Земли. Наверняка они плохо перенесли вторую зиму подряд, но это было не важно. Увы и ах, возможности выбраться перед «мероприятием» так и не подвернулось. В начале подготовка ограбления, потом крупный заказ для конвоя. Оставалось только надеяться на живучесть земных вещей – чтобы вернуться позже. Только бы место не забыть.

На четвертый день пути показались стены Вогена. В город въехали без особых проблем – напичканная магией повозка была известна местным магам и интереса уже не представляла. Путники проследовали до знакомого трактира, и Ветал пошел за билетами. Билеты были, как и говорил клерк – по десять фарлонгов. Плыть будущим разбойникам предстояло на Меловые острова в комфортабельной каюте. Судно выходило из порта в арсунт утром. Прибыли в Воген они вовремя, но до места «мероприятия» было довольно далеко, и команда разбойников с большой дороги поспешила отбыть из города на место будущего ограбления.

– Это точно твоя метка? – Агрис скептически осматривал местность вокруг.

– На сто процентов. Вон и колышек знакомый торчит из земли.

– Видно его слишком хорошо. Подозрительный колышек.

Пока Ветал выдергивал свой дрын из мокрой земли, Агрис в последний раз проверял кремневый стержень. В нем находилось его ментальное заклинание, призванное стать колыбельной песней для охраны, сопровождающей перевозку фарлонгов.

– Дело сделано.

– Теперь на земле слишком много следов, и это подозрительно, – не успокаивался Агрис.

– Я что, по воздуху должен летать? – Виталик аж возмутился от подобной мелочности и дотошности.

– Я такого представить не могу. Но было бы неплохо.

Все трое сидели на предварительно уложенном вдоль дороги бревне. «Тачанку» они спрятали в полутора лигах от их засады – нечего было лишний раз транспортное средство выставлять напоказ. К тому же слишком оно было заметное для магов – активной маны в нем хватало с избытком.

Поэтому новоявленные разбойники сидели на обычном бревне, наряженные в длинные плащи грязно-серого цвета, с опущенными на лица капюшонами и повязками на лицах. Странное зрелище.

– Нас самих хоть не заденет? – Максим тоже немного нервничал.

– Перстень надел?

– Ну да.

– Тогда не заденет. А всех остальных положит однозначно – диапазон действия заклинания с полкилометра.

– Когда же уже все начнется…

Довольно часто мандраж перед важным событием – ограблением, например, – маскируется в желание что-то проверять, уточнять и еще раз проверять. Очень хотелось занять чем-то руки. Ветал вдруг подумал о сигаретке. Макс о том, как скоро они будут драпать от погони. Агрису просто хотелось, чтобы все скорее закончилось.

Наконец вдалеке показались какие-то точки. Появились повозки, запряженные волами. Никакой охраны рядом с ними не было. Это оказались лишь несколько крестьянских подвод с местной перловкой.

– Не наш клиент. Может, спросим, видели ли они небольшую, до зубов вооруженную армию, охраняющую полторы сотни тысяч фарлонгов? – пытался шутить Виталик.

Крестьяне, везущие провизию в Воген, удивленно смотрели на троих бродяг с замотанными лицами, пока не проехали мимо.

– Блин, чувствую себя клоуном. Если караван не появится еще пару часов, я пойду навстречу и уложу их всех голыми руками, – с вызовом заявил Максим.

– Макс, а это не они?

Это оказался верховой дозор. Трое всадников медленно ехали по дороге, метрах в ста позади них двигалось несколько крытых повозок. По обеим сторонам от охраняемого груза тянулись цепочки всадников, а рядом с самими повозками месили грязь пешие охранники. Весь конвой растянулся на добрую пару сотен метров и представлял собой внушительное зрелище. И пугающее.

Одно дело – рисовать в своем воображении будущее ограбление, и совсем другое – видеть едущих прямо на тебя вооруженных людей. Чувствовать их силу. Смертельно опасную силу, которую сейчас ты должен будешь победить. Назад дороги уже не было. Ветал крепче сжал руку с посохом и притянул к себе деревяшку с кнопкой. Активацию артефакта антимагии он доверил только кнопке. Никаких выходов в транс. Только деревяшка с кнопкой, простая как топор и много раз проверенная.

Передовой дозор неумолимо приближался к разбойникам. Угрозы в трех путниках они не видели, но порядок есть порядок, и, подъехав метров на двадцать, всадники стали вглядываться в их лица. Может быть, подозрительными им показались повязки на лицах бродяг или еще что-то, но рука одного из них схватилась за меч. Больше медлить было нельзя, и Виталик изо всех сил нажал на кнопку управляющего контура артефакта.

Внешне ничего не изменилось, но все трое разбойников почувствовали взметнувшуюся вверх сферу антимагии. Держалась она всего мгновение, но этого было достаточно, чтобы уничтожить все артефакты и магические конструкции в зоне своего действия. Всадник выхватил из ножен меч и даже успел пришпорить своего коня.

Агрис не мешкал. Выхватив из рукава стержень с заклинанием, он сделал им пасс рукой, и все трое дозорных свалились с лошадей. Одновременно с дозором вся охрана каравана повалилась на землю. В воздухе повисла тишина, прерываемая лишь карканьем воронов, удивленных странным зрелищем.

Осторожно обходя людей, троица подошла к обозу. Ветал осторожно приподнял рогожу на первой повозке. Здесь была только еда и нехитрый скарб конвоя. На второй тоже. И на третьей. Как-то незаметно все трое обступили самую выдающуюся повозку, скорее даже крохотный фургон, со всех сторон закрытый железными пластинами. Настоящий сейф на колесах.

– Агрис, точно все чисто? – спросил Виталик.

– Чисто, будто сам не видишь.

– Вижу. Но все равно боязно.

Осторожно вырезав резаками часть стенки, разбойники уставились на содержимое фургона. Внутри лежали аккуратные мешочки, завязанные и опечатанные печатью Магистра Стольмена.Пока Ветал с Агрисом восхищенно пялились на вожделенные мешочки, Макс достал из-за плаща свой рюкзак.

«Тачанка» неслась по бездорожью с совершенно невообразимой для мира Иглы скоростью – больше шестидесяти километров в час. Далеко позади остались удивленные крестьяне с перловкой в телегах и пара повозок с дровами. Лошади были сверх всякой меры напичканы допингом землян, залиты жизненной силой магии Агриса и совершали невозможное. Такая езда могла продолжаться от силы пару часов, новоявленных разбойников это вполне устраивало.

Горячка ограбления уже прошла, и разбойники ловили отходняк от бушевавшего в их крови адреналина. В такие моменты расслабления незадачливые воришки и совершают роковые ошибки, часто глупые и даже смешные. Но в плане Ветала, Макса и Агриса для глупостей не оставалось места – все в нем было рассчитано до мелочей. В какой-то момент начало казаться, что сама неизбежность играет на их стороне. Наконец вдалеке показались ворота Вогена. Агрис тут же сбавил ход. Начинало вечереть.

– Что так поздно? – Чиновник на воротах никак не мог пропустить «просто так» странную повозку, о которой судачил весь город.

– У дядьки задержались, брага уж больно хороша была.

– А пьяными ночью ездить не боитесь, фуговы урги?

– Чего бояться, я тут каждую тропинку знаю!

– Ну ладно, проезжай. Только вечером вход платный. Половина северинга с человека, северинг с лошади, за повозку – тоже северинг.

– Ох уж напридумывали всякого…

Утро встречали в знакомом трактире Вогена. За несколько часов, прошедших с их приезда в город, выспаться никто толком не успел. Все трое ощущали себя как на пороховой бочке, к которой неотвратимо приближается горящий фитиль. Какой мог быть сон?! Внешне их беспокойство никак не проявлялось. Только смолкли обычные шуточки и подколки, у каждого из разбойников появился взгляд человека, выискивающего вокруг неизвестную опасность – такие взгляды знали и очень не любили стражники Вогена.

Выпив с утра теплого молока, все трое отправились в порт – садиться на корабль. Не имело значения, когда он отправится в путь: оказаться на судне, уйти с земли, которая буквально жгла подошвы их ног, хотелось нестерпимо.

Мешки с фарлонгами перекочевали в обитый железом ящик. Камушки кремния – сама по себе немалая ценность – занимали верхнюю часть ящика и прикрывали ценный груз. Остальное пространство внутри занимали фарлонги. Ящик с камнями был самым банальным образом сперт из мастерской Свена.

Агрис изображал хозяина артефактной мастерской средней руки и был разодет по последней моде Вогена. А Ветал с Максом потели, дулись, делали частые остановки, но упорно несли ящик, который оказался неожиданно тяжелым. Камни весили не много, зато фарлонги… Полновесные фарлонги Железного ордена были грузом тяжелым, но приятным.

Повозка с их лошадьми должна была стоять в гостинице еще десять дней, номера были тоже оплачены вперед. Через неделю троица должна была оказаться на далеких Меловых островах, дальнейшая судьба их повозки волновала «разбойников» меньше всего. А кони вообще находились в состоянии шока – им месяц отдыхать нужно после такой гонки, не меньше.

Проспект был запружен повозками, экипажами и пешими людьми. Трем приятелям казалось, что все смотрят на их ящик с подозрением, словно оценивая – сколько там может поместиться денег. И как быстро на такое богатство прибежит стража… Очень нервная выдалась прогулка! Пока дошли до Адмиралтейства, Ветал с Максом стали походить на загнанных коней. Агрис был бледен как полотно и старался лишний раз не смотреть на окружающих.

Наконец добрались до площади рядом с входом в Адмиралтейство, и Ветал с Максом устало опустились на землю. Агрис пошел внутрь здания – узнавать насчет корабля.

Потянулись томительные минуты ожидания. На двух людей с железным ящиком окружающие большого внимания не обращали – здесь и не такое видели. Макс в мыслях уже был в отдельной каюте корабля, а Ветал внимательно осматривал все вокруг, и происходящее на площади ему не нравилось. Стоящие здесь торговцы и клерки возмущенно переговаривались друг с другом и кидали гневные взгляды на стоящее рядом здание-крепость. Интересно, почему?

Наконец из дверей показался Агрис, и вид у него был ошарашенный. Совершенно неподобающий вид для преуспевающего торговца. Он был весь красный, растрепанный и словно впавший в безумие.

– Какие новости ты принес нам, уважаемый? Только не говори, что рейс отменили… Ну не молчи! – с паникой в голосе сказал Макс.

– Рейс не отменили. Его отложили. В море – шторм, корабль будет в Вогене только послезавтра. Я ничего не мог поделать – из-за шторма ни одно судно не выйдет сегодня из Вогена. Вообще ни одно судно!

Воцарилась тишина, прерываемая недовольными репликами торговцев с площади да криками чаек.

– Спокойно, ничего страшного. Я сейчас пойду в «Висельник» и договорюсь с Грином. Он нас ждет, и все будет в порядке – сегодня уедем. В крайнем случае отплывем на рыбацком судне – нам главное покинуть порт. Отвезет нас жадный до денег рыбак на пару сотен лиг от Вогена? Если ОЧЕНЬ хорошо заплатим ему? Конечно, отвезет!

Обстановка как-то сразу разрядилась, даже Агрис уже не напоминал окрасом вареного рака.

– Так чего ты здесь расселся? Беги к своему Грину, нам сегодня кровь из носа нужно выехать!

– Сам не знаю чего… Сейчас же бегу к нему, ждите здесь.

Ветал быстрым шагом направился в «Висельник».

Грин оказался на месте – сидел у очага и ел суп. Суп ему очень нравился, и на окружающих он не обращал внимания. Ветала его аппетит мало заботил. Не мешкая, он уселся прямо напротив него.

– Привет, Грин. Если забыл, меня Веталом зовут. Мы беседовали с тобой с месяц назад – ты еще в Хердан отправлялся на следующий день и предлагал мне корабль. Твое предложение еще в силе?

– Привет, Ветал. Что-то не припомню, чтобы я предлагал купить тебе свой корабль.

– Блин горелый, не продать корабль, а нанять. Нам срочно нужно на Меловые острова, а рейс отменили.

– А-а-а-а, вспомнил. Ты тот парень, что арифмометр рисовал на столе, да?

– Так и есть. На Меловых островах нас ждут, каждый день задержки бьет по нашей репутации. Грин, не буду темнить, мы готовы очень хорошо заплатить тебе, если выйдем в море сегодня. Лучше – прямо сейчас.

– Прямо сейчас? Ты не понимаешь, о чем говоришь. Судно стоит в доке – днище чистится, команда на берегу развлекается в кабаках. Самое раннее, мы отправиться завтра утром.

Ветал задумался. В принципе такой вариант его устраивал. С другой стороны, всякое может случиться, а целые сутки сидеть в порту, как на пороховой бочке, было совершенно невыносимо.

– Хорошо, сколько ты хочешь за свои услуги?

– Триста фарлонгов. Море штормит, плюс срочность, плюс скорость – парусов я жалеть не буду, и на островах будем через пять дней. Отдельная каюта, пайка по высшему разряду. К тому же мой корабельный маг – из ордена Девы, сам понимаешь, сейчас они нарасхват…

– Договорились. На каком причале тебя ждать?

– Восьмой причал, шхуна «Чайка» – на нее тебе любой портовый укажет.

– Есть еще одно предложение к тебе, Грин. Очень серьезное. Если сегодня в полдень на восьмом причале будет стоять твоя шхуна с командой, готовая к отплытию, – ты получишь две тысячи фарлонгов. Сразу. Для других своих путешествий мы тоже будем иметь тебя в виду.

Ветал не стал смотреть на реакцию Грина – нужно было показать, кто здесь принимает решения. Он резко поднялся из-за стола и вышел из заведения. В том, что у Грина отпала челюсть и они отплывут из Вогена уже сегодня днем, он ни секунды не сомневался. За сравнимые деньги на Земле Виталик продал бы почку, закодировался от алкоголя и написал на стене Белого дома слово из трех букв.

– Ну как?

– Нормально все. Только две штуки отвалить придется за срочность.

– Сколько??!! Ты чего – офонарел?! – У Макса аж челюсть упала, когда он услышал цену их поездки.

– Давай заплатим ему триста, как он хотел. И будем ждать целые сутки, пока команда успеет напиться до поросячьего визга в местных тошниловках и протрезветь. Я за это время с ума сойду – целые сутки ждать! Потратим две тысячи фарлонгов, зато нервы сбережем. А может, и что-то поважнее нервов…

Доводы Виталика были железобетонными, и команда грабителей пошла в направлении восьмого причала. Там они и расположилась в ожидании судна. Идти в кабак или еще куда-то не хотелось. Ноги сами несли разбойников к морю.

Минуты ожидания сменялись часами, пока наконец к причалу не подошло небольшое суденышко с названием «Чайка». Солнце было в зените, и Агрис полез доставать причитающиеся капитану Грину фарлонги.

Глава 8

– Хорошо, солнышко светит!

– Да, хорошо! Как мы их сделали, а? Сейчас весь Воген на ушах стоит! А мы здесь, в море, и чихать хотели на весь Железный орден. Пусть свои деньги охранять научатся! – восторженно сказал Макс и взялся за бокал.

Шел второй день плавания. Компания разбойников, а теперь будущих студентов, спешащих на обучение в академию магии свободного города Гален, пребывала в самом расслабленном настроении. Напряжение последних дней и недель схлынуло без остатка, словно и не было его.

Все трое удобно полулежали в креслах на палубе корабля. Перед ними стоял столик с обильной выпивкой и закуской, невысокие волны за кормой безо всякой надежды на успех бились о борт судна. Небо было чистое, ветер попутный, и они на всех парусах мчались к Меловым островам. Небольшая качка, сопутствующая передвижению по морю, на здоровье не отражалась – спасибо корабельному магу.

Путешествие проходило спокойно. Только первый день получился скомканный и нервный. Агрис до самого вечера просидел в каюте, словно под домашним арестом. Макс с Веталом постоянно патрулировали палубу судна и вглядывались в горизонт, ожидая погони. Выглядели они при этом, словно преступники, скрывающиеся от наказания, чем Грин – капитан и владелец судна – был очень удивлен.

Вечером того же дня в их каюту подали ужин с невообразимым количеством вина, и до самого утра следующего дня компания целенаправленно напивалась. Песни Земли смешивались с шумом моря; сомнительно, что в эту ночь команда судна могла выспаться. Претензий, само собой, не поступало, и друзья продолжили праздновать.

К вечеру второго дня на сердце полегчало. Наступило то, что обычно называют эйфорией и отходняком.

– А я держу посох двумя руками и думаю: «Если хоть кто-то шелохнется – изрешечу дробью, а потом еще и мечом порежу в капусту». А тут возница как рухнет со своей скамейки, я чуть не обделался! – хвастался Макс.

– Ага, я сам чуть не обделался. А вообще эти посохи – глупость полная, – добавил Виталик.

– С чего вдруг? Стреляет мощно, шариков хватает…

– Ага, только стреляет посох куда захочет. Кучности стрельбы для него вообще не существует. А если бы и была – как целиться?

– Да запросто!

Макс взял со стола крупный дарут – похожий на грушу фрукт, но с одной большой косточкой внутри, – и бросил его в воду. После этого поднял прислоненный к столу посох, зажал его под мышкой и начал методично обстреливать ни в чем не виноватый фрукт.

Результат был обескураживающим. Дарут продолжал бороздить просторы океана на расстоянии семи метров от Макса и быстро удалялся от корабля, совершенно целый и невредимый. Вокруг него бушевал настоящий шторм из железных шариков, но только ни один из них не попадал в цель. Наконец Макс приспособился к оружию, и быть даруту битым, как у него закончился боекомплект. Макс уселся на свое кресло и налил себе новую порцию вина.

– Ну? – с издевкой спросил Виталик.

– Чего «ну»?

– Хреновый из посоха «калашников»?

– Вообще никакой. Когда мешок в мастерской расстреливал – все хорошо было. А тут вдруг…

– Ничего не «вдруг». Нарезки на стволе нет, стволы дрянные, шарики разного диаметра. Про прицел даже не говорю. Из этих посохов только в упор можно стрелять по плотной группе очень медленных, а лучше связанных негодяев – чтобы наверняка попасть!

– Но идея хорошая.

– Хорошая. Но не для нас, а для военных. Представь, сближаются две враждующие армии, сближаются, уже видны обнаженные клинки и небритые физиономии солдат, как вдруг из строя выскакивает какой-то проказник, достает пару таких посохов и с двух рук стреляет из них прямо в строй противника. В упор!

– Круто! Никаких магов не нужно, просто раздай штук пятьдесят посохов своим воинам, научи обращаться с ними – и можно идти громить всех подряд!

Агрис стоически выслушивал все это, пока наконец его терпение не лопнуло.

– Умники, думаете, изобрели что-то радикальное? Да пара опытных боевых магов и не такое сделать может! Местные дворяне не просто так орденов боятся, было время, когда они даже штурмовали орденские обители!

– И как, удачно?

– Получалось, как с посохами. Идут себе воины, мечи наточены, знамена красивые реют на ветру. Вдруг высовывается проказник с орденскими знаками и проводит убийственный ритуал. Все. Враг бежит, добро опять победило.

– Вы как хотите, а я свой посох выбрасываю. Сколько можно его таскать? – сказал Макс.

– По правде говоря, я сразу после нападения хотел его выбросить, да как-то поостерегся. А сейчас все равно! Лучше потом сделать что-то маленькое, удобное, компактное.

– Точно! Зачем таскать на себе пулемет? Лучше сделать пистолет. Ускорение «снарядам» задать приличное – размеры на это не влияют. Можно сделать пистолет в виде изогнутой рукоятки с парой десятков шариков внутри. Точность будет аховая, но с пяти метров промахнуться сложно.

– Отличная идея! Обязательно нужно будет этим заняться.

В воду полетели неудобные посохи. Брызги и последующие заздравные тосты никого из команды судна не удивили – они и не такие чудачества видели. К тому же разговор шел на незнакомом для них языке, и троица будущих студентов не стеснялась.

– Мужики, а помните, как мы шли по лесу и думали об академии? Она была для нас сказкой, мифом, а сейчас мы с комфортом едем в Гален поступать в нее! – с ностальгией сказал Максим.

– Эта сказка заставляла нас двигаться. Если бы не она, мы до сих пор сидели бы в поселке Лесном и по великим праздникам пили брагу. Или замерзли бы еще в лесу. Идея – очень сильная вещь. Нельзя ее недооценивать.

– Точно, когда меня на поляну вызова выкинуло, думал – все. Жизнь закончилась, и пришло время готовить могильный костер. Я на самом деле готовился умирать! Апатия наступила полнейшая – своего будущего без Закатного ордена я не представлял, а оно вот как сложилось… Пожалуй, все к лучшему произошло. Ни тебе обетов, ни Магистров с их великими замыслами. Я лучше переходной магией займусь в академии – для своего удовольствия.

– А как же ментальная магия? – поинтересовался Ветал.

– Это очень интересная магия. Очень. Но не мое это. В ней все подвязки к биотокам мозга, представление их своеобразно. Не каждому дано. С этим родиться нужно, чтобы достичь чего-то по-настоящему значимого.

– А я буду бизнесом заниматься, – неожиданно для всех заявил Виталик.

– Ветал, ты чего? Каким бизнесом? – удивился Макс.

– Ты крестьян местных видел? Деревянные вилы, мотыги и плуги из камня. Топоры – дрянь, чуть ли не из меди сделаны. Нельзя такими работать, да вы и сами это прекрасно знаете. Стамески, зубила, пилы – все это никуда не годный хлам, отстой. Нормальное железо идет на мечи, боевые топоры и броню для вояк. Хорошее железо для реальной работы – нонсенс в мире Иглы.

– У них нет денег, чтобы платить за нормальное железо. А у вояк деньги есть, к ним железо и идет. Селянам дешевле камень привязать к плугу. Неужели ты до сих пор не понял этого? – удивленно сказал Макс.

– Все это я знаю. Почитай Джоржа Оруэлла «Памяти Каталонии» – во время Испанской революции и войны с режимом Франко небо Испании резали истребители и бомбардировщики, работала артиллерия и пулеметы. А крестьяне обрабатывали землю каменными плугами! В Европе середины двадцатого века железо для крестьян было слишком дорого!

– Твой бизнес прогорит. Лучше мечи делай и кольчуги – больше толку будет. – Агрис был полон скепсиса.

– Этот бизнес поделен еще черт знает сколько столетий назад, для наглого новичка всегда готов отряд местных киллеров. К тому же это слишком банально. Рынок вооружения меня не интересует. Самое реальное решение – выходить на новые рынки, даже создавать новые рынки. Никто не хочет продавать хорошее железо крестьянам? Отлично! Я буду продавать его.

– Ветал, странно, что ты не понимаешь, но железо в мире Иглы на самом деле дорогое. Его мало. О чем ты вообще говоришь?

– Агрис, ты смотришь на это глазами мира Иглы. Я сделаю первый в этом мире конвейер и создам штамповочное производство. На литейке железо будет разливаться в прокат. Прессы будут делать форму, на заточных станках все это будет становиться изделием. Стандартная продукция безо всяких кузнецов и подмастерьев – по конвейеру подаются заготовки, и рабочие производят над ними стандартные, отработанные операции. Это будут дешевые, доступные для простого селянина топоры, пилы, лопаты и плуги. Лом и стружку станем собирать и снова пускать в дело. Начнем применять сплавы – марганец здесь есть, хотя бы его надо использовать. Никель, хром искать.

Штамповка будет уступать по качеству изделиям хороших кузнецов. Но хорошие кузнецы лопат не делают! Им меч стоящий выгодней выковать, доспехи красивые. А я буду выпускать исключительно доступный ширпотреб. Это будет моя фишка.

Большие партии упростят логистику, дистрибуцию. Закупочные цены металла тоже упадут, когда владельцы рудников поймут выгоду от работы по четким закупочным ценам, большими объемами и с гарантиями закупок. Каналы распространения, купцов местных, придется контролировать жестко. Кто будет завышать цены – с тем не станем работать. Да здесь поле непаханое!

– А магия?

– Станок хочу сделать магический, для изменения свойств металла. Чтобы готовая продукция проходила через него и автоматически улучшалась. Жалко только, что ненадолго все эти изменения, а простой столяр к магу не побежит стамеску заряжать. Надо думать.

– Блин, ну ты выдумщик. Но идея мне нравится. В компаньоны возьмешь?

– Макс, без обид, но такие вещи самому нужно делать. Без компаньонов, совладельцев и прочих акционеров. Но шабашкой я тебя всегда обеспечу.

– Вредный ты. Да мне, на самом деле, неинтересен бизнес.

– Это не просто бизнес, Макс. Завод – это не просто большой дом с кучей непонятного инструмента внутри. Это носитель идеологии индустриального производства, которая изменит мир Иглы. Передовые и жадные до денег люди увидят новые возможности и начнут применять их. Магические ордена скривятся, но поделать ничего не смогут.

– Не боишься? – задумчиво спросил Агрис.

– Боялся бы – из леса не выходил. Чего нам терять? Нам нечего терять, кроме своих цепей!

– Есть чего, Ветал. Например, содержимое ящичка…

При этих слова все трое улыбнулись. Агрис уверенной рукой добавил в бокалы вина и предложил тост за удачу. Застолье переместилось в каюту, и вскоре будущие студенты уснули.

Им снились радужные сны. Агрис видел переход в мир Земли, стабильный и большой. По нему грузчики тащили ящики с дизельными электростанциями, электрическими лампочками, компьютерами и непонятными «калашниковыми». Обратно они несли невиданные для землян артефакты. Что с того, что маны на Земле нет? Она есть в артефактах, и пока мана активна, артефакты будут работать хоть на Луне. Агрис улыбался. Какие огромные перспективы!

Ветал ничего во сне не видел. Зато перед спящим Максом проносились интегралы, логарифмы и программный код, которому в будущем предстояло стать кодом первого в мире Иглы компьютера. Макс хотел сделать магический компьютер, работающий на невиданных для Земли принципах. Привычный Windows уже не привлекал, новые горизонты манили его.

– Мужики, подъем!

– Замолчи, упырь, чего кричишь?

– Срочно просыпайтесь, мать вашу!

Агрис стал энергично тормошить товарищей и бить их по щекам.

– Э-э-э-э!!!

– Капитан хочет нас отравить и забрать себе бабки!

– Как отравить?!

– С какого перепугу? Наши бабки??

– Я рано утром вышел на палубу воздухом подышать, на капитанском мостике стоял Грин собственной персоной. Мне почему-то не понравился его взгляд. Решил на нем в ментальной магии попрактиковаться, только начал читать его мысли – и чуть не упал на месте: вчера вечером корабельный маг получил сигнал из Вогена. Там все на ушах стоят и ищут троих разбойников, ограбивших орденский караван, – с нашим точным описанием. Каково?

– Дальше?

– Сегодня в вино нам подмешают яд. Все пройдет тихо и незаметно – умерли пассажиры от перепоя, и хрен с ними. Эка невидаль! Вся команда видела, как мы пьянствуем. Деньги поделят маг с капитаном, команда ни о чем не догадается.

В каюте воцарилось напряженное молчание.

– Убить капитана с магом мы не можем – без них судно пойдет ко дну. Море неспокойное. Убить капитана и договориться с магом?

– У мага к нам никакого доверия нет и не будет. Особенно после убийства капитана. Он сразу нас страже сдаст, от греха подальше. Я бы так поступил.

– Договориться?

– В смысле взять в долю?

– Ну да.

В каюте установилась такая тишина, что, если бы пролетала муха, ее было бы слышно.

– Куш большой, если поделить на пятерых – на академию нам все равно хватит. Однако есть несколько «но». Нас с ними ничего не связывает, и доверия между нами нет. Для них мы даже не контрабандисты, а самые настоящие грабители-отморозки. Договариваться с нами о чем-то? Надежней и правильней убить, – уверенно сказал Виталик.

– Нужно запугать, чтобы ни маг, ни капитан даже не думали о сопротивлении.

– Это единственный вариант. Пусть довезут до островов под страхом смерти, а там катятся на все четыре стороны.

Две пары глаз уставились на Ветала. Агрис был по меркам Иглы «ботаником» и совсем не страшным; Макс мог наговорить глупостей в самый ответственный момент и сам об этом прекрасно знал. Так что запугать до полусмерти опытного морского волка и вообще человека мужественного выпало на долю Виталику.

– Дайте хоть вина дернуть. Не отравлено, Агрис?

– Это – нет. Пока нет.

Виталик был бережно похмелен, умыт и направлен на капитанский мостик. Там капитан Грин всматривался в море, словно пытаясь увидеть далекий берег. Появление Виталика встретил без энтузиазма, но и без удивления – мало ли где хочет прогуляться пассажир?

– Привет, Грин. Разговор есть.

Кроме них, на мостике не было ни души.

– Слушаю тебя, Ветал.

– Ходят слухи, что на Варте ограбили вооруженный конвой Железного ордена. Положили охрану и ушли в неизвестном направлении. Тебе об этом ничего не известно?

– Как не известно? Корабельный маг еще вчера принял сообщение.

– Не знаешь, сколько везли денег?

– Тьма его разберет, кто про это рассказывать будет? Говорят, охраняла их целая армия. Многовато для пары тысяч фарлонгов.

– Грин, мне пришла забавная мысль. Если эти грабители положили целый конвой с боевыми магами и опытными воинами, то что они могут сделать с одиноким судном посреди океана?

Несмотря на зиму, у Грина на лбу выступили мелкие капельки пота.

– Даже не представляю.

– Мы не похожи на хозяина артефактной мастерской и его помощников, верно?

– Я никогда не видел таких подмастерьев и их хозяина.

– Мы хотим спокойно добраться до Меловых островов, Грин. Если что-то пойдет не так, корабль отправится на дно, а его экипаж будет кормить рыб. Посмотри на этот камешек.

Виталик показал капитану небольшой кусочек кремния. В нем находилась модель двухсот литров напалма, готового загореться по сигналу Виталика. Виталик сжал его в руке и забросил метров на пятнадцать от судна. Как только камешек коснулся воды, ее поверхность вспыхнула ярким пламенем, по воздуху стал расходиться густой черный неприятный дым. На это зрелище выбежала смотреть почти вся команда судна. Капитан Грин завороженно и со страхом смотрел на гаснущие языки огня.

– Грин, ты хороший капитан, и мне не хочется видеть вместо тебя обугленные головешки. Сейчас весь твой корабль – как тот камешек. Если что-то покажется нам подозрительным, он превратится в пламя.

– Я не понимаю тебя, Ветал. Мы идем по курсу, страже ничего не сообщали.

– Я хочу, чтобы между нами было взаимопонимание. Ты взял на борт опасный груз и получил за это хорошее вознаграждение. Ты ведь промышляешь контрабандой?

– Все возят контрабанду. – Голос капитана Грина был мрачнее самой мрачной тучи.

– Считай, что сейчас ты везешь контрабанду. Очень опасную контрабанду. Повернуть вспять и сдаться страже не получится. Слишком поздно.

– О таких вещах нужно договариваться заранее, Ветал.

– А ты бы согласился?

– Конечно нет!

На капитанском мостике повисло напряженное молчание. Длилось оно недолго.

– Если корабль сгорит, вы тоже погибнете.

– Это намного лучше, чем попасть на пыточный стол ордена. Тебе об этом прекрасно известно. Когда мы прибудем на острова?

– Если все будет хорошо, уже послезавтра.

Весь остаток дня троица подозрительно рассматривала все вокруг. Никто ничего не ел, пили только то, что принесли в их каюту днем раньше. Самые худшие опасения не оправдались. Команда вела себя как обычно, Грин к пассажирам предпочитал не наведываться, маг вообще закрылся у себя в каморке и не показывался на глаза.

Проведя целый день в каюте, путешественники успокоились. Никто не бросался на них с оружием и не пытался убить. Агрис большую часть времени лежал на койке в трансе и что-то рассматривал в понятном только ему пространстве. Земляне не выпускали из виду свои резаки и постепенно усложняли и модернизировали большую мину. Этой миной стал весь корабль целиком. На его железные части ложились модели тротила, бензина, напалма и других интересных вещей.

При виде всех этих убийственных приготовлений даже Максу стало немного не по себе.

– Ветал, по-моему, мы немного переборщили. Камешков с динамитом в трюме и бочки бензина в котле камбуза хватит с головой. Зачем напалм и гексаген?

– Спокойнее как-то…

– А если взорвется?

– Какая разница, тротил взорвется или гексаген – все равно всем крышка. Так хоть развлечемся.

И правда, составление моделей было делом увлекательным, и день пролетел незаметно. Немного успокоившись, распределили дежурства на ночь и легли спать. Если что-то все-таки произойдет, без новой метки на детонаторе судно должно было взорваться через пятнадцать часов.

Утро следующего дня выдалось на удивление спокойным. Конечно, пассажиров и раньше не будили, просто сейчас никто не ходил по палубе и коридорам. На судне вообще не слышалось никаких звуков, кроме скрипов корабельной обшивки и шелеста такелажа. Это было странно.

Виталик с Максом осторожно выглянули в коридор, выбрались на палубу, прошлись по капитанскому мостику. Повсюду валялись разбросанные вещи, одежда и инструменты. Экипажа нигде не было. Корабль лежал в дрейфе, и с каждой минутой его все сильнее разворачивало кормой к волне. Будь на море волнение, судно бы уже давно перевернулось.

Вместе с экипажем пропали и почти все спасательные шлюпки. Все было ясно как божий день – команда судна под покровом ночи бежала от опасных пассажиров, перед этим послав сообщение страже.

– Сильный ход. Капитан Грин – настоящий морской волк. Умный, хитрый и смелый. Решил, что в компании таких пассажиров к нему в любом случае постучится смерть, и спасся самым радикальным способом. И команду свою спас. Достойно уважения.

Молчание было гнетущим. Противный скрип оснастки настроения тоже не добавлял.

– Все это понятно, а нам что делать? Если волны усилятся, мы за полчаса уйдем на дно. Управлять судном мы не можем, чтобы добраться до суши, и речи быть не может.

– Мы не успеем перевернуться. Грин в неизвестность не стал бы плыть, наверняка он передал сообщение ордену, и сюда на всех парусах уже мчатся патрульные суда. Может, через пару часов они уже будут здесь, – мрачно сказал Агрис.

– Противостоять им мы сможем?

– Какое-то время. Но потом орден подтянет силы, и нас все равно сделают рыбьим кормом. Если же протянем долго – просто перевернемся. Сейчас совсем не лето, долго штиль не продолжится. В шторм мы сразу пойдем ко дну.

– Так что делать? – Макс удивленно смотрел на своих подельников.

Ветал осматривал судно в поисках спасительной зацепки. Чтобы управляться с парусами и движением корабля, трех бывших подмастерьев было совершенно недостаточно.

– Магией толкать корабль можно. Сложно, но сутки протянем. А там, глядишь, земля покажется, – предложил Ветал.

– Настигнут нас еще быстрее. А если не настигнут – перехватят. Магическая связь здесь отлично работает, и гнаться за нами по следам активной маны можно бесконечно. Это будет долгая погоня с известным результатом.

– Ну давайте сидеть, морально готовиться к дыбе. Устраивает? – взволнованно сказал Макс.

– Нет. Не устраивает.

– Агрис, подключайся. Надо срочно придумать что-то.

– Здесь нет решения, Виталик. Скрыться на корабле невозможно, хоть с магическим двигателем, хоть с командой моряков-зомби.

– Мы приготовимся к схватке. Вы с Максом сделаете из шхуны боевой корабль с метровой броней, полный снарядов, ракет и напалма. Первого сторожевика мы уничтожим. Когда орден подтянет флотилию с Вогена, мы сокрушим их всех. Тогда к нам выйдет главный флот Железного ордена со всей своей боевой магией. Мы выдержим один бой, может, даже два, и они захотят взять нас живыми – пустят в ход групповой ментальный аркан, и я отобью его. Все новые и новые корабли будут подходить к нам, чтобы через минуту превратиться в горящие обломки. Сутки за сутками мы будем отбивать их атаки. Когда мы наконец упадем без сил и десантная команда ступит на палубу «Чайки», она взорвется под их ногами огненным смерчем. Это будет великая битва! Половина вражеского флота останется лежать на дне вместе со своими экипажами. Такой тяжелой и унизительной победы еще не знал Железный орден, и мы попадем в историю как настоящие герои!

Удивленное молчание было ему ответом. Агрис уже начал перебирать в уме подходящие заклинания, когда ход его мыслей прервал Макс.

– На фиг такой героизм! Нужно срочно уносить отсюда тапки! – дрожащим от волнения голосом произнес он.

– Аналогично мыслю, товарищ. Героизм полезен потомкам. Самим героям от этого ни холодно ни жарко. Нельзя уйти на корабле – уйдем по-другому. Макс, Агрис, как у вас дела с ковриком телепортации? Разобрались?

– Не разобрались. Некогда было! – чуть ли не криком ответил ему Агрис.

Взгляд Ветала упал на последнюю спасательную шлюпку, и лицо посетила задумчивость.

– Корабль большой, а шлюпка маленькая. Мы можем ее сделать скоростным глиссером и уже завтра быть на земле!

– Это всего лишь отсрочка, Виталик. По следу активной маны на нас рано или поздно выйдет Железный орден или Совет магов. Мы попались, и битва неизбежна. Так лучше встретить ее героями, чем убегающими ворами! – Скромняга Агрис был непреклонен в своем решении стать камикадзе.

– Агрис, ты достал уже своим фанатизмом! Мы смоемся отсюда, чего бы это ни стоило, хоть под воду!

– Хм, а это идея… Агрис, у вас, на Игле, подводные лодки есть? – задумчиво сказал Виталик.

– Какие могут быть подводные лодки в мире магических орденов? Виталик, ты издеваешься?

– Значит, они ожидают от нас всего, только не подводных путешествий. Макс, сможем мы сделать подводную лодку?

– В принципе – да. Поместить на кремень сферу из железа, а лучше из толстого стекла – чтобы прозрачной была. Регенерацию кислорода внутри сферы сделать можно. Но это непросто – если кислород будет магического происхождения, через несколько часом мы погибнем. Нужно думать. За основу конструкции возьмем спасательную лодку, утяжелим ее – чтобы по поверхности не плавала. Локаторами сами будем работать – магическим зрением. За границей сферы надо создать течение – чтобы оно толкало сферу вперед. И все!

– Маги Железного ордена будут только чувствовать активную ману под водой, а что там находится – вряд ли догадаются. Может, сильный артефакт на дне лежит? Покрутятся недолго и свалят.

– Нет, Макс. Опустимся метров на пять под корабль и, когда патрульное судно подойдет на расстояние видимости, взорвем «Чайку». После этого спокойно погрузимся на дно вместе с обломками. «Чайка» сильно фонит активной маной; когда она взорвется – часть артефактов уцелеет. Что-то будет плавать, но большинство их уйдет под воду. И мы вместе с ними. Тогда патруль сочтет нашу субмарину артефактом с затонувшей шхуны. Принимается?

– Это хороший вариант.

– Агрис?

– По правде, я уже настроился воевать. Но если есть возможность избежать этого – я двумя руками «за»!

Бывшие туристы, батраки, подмастерья, разбойники и почти пираты, теперь они стали самыми настоящими подводниками. Первыми в мире Иглы! Их подводная лодка лежала на дне, пережидая опасность. Вокруг сновали крабы, мелкие головоногие и стаи «килек» – местных рыбок серебристого цвета, величиной с палец. Шел третий день подводной одиссеи отважной троицы.

Виталик уже без прежнего любопытства рассматривал крабов, копошащихся в обломках «Чайки», и других обитателей подводного мира. Иногда на огонек заглядывал кто покрупнее – вчера на место кораблекрушения приплыла здоровенная образина. Размером она была с дельфина и предпочитала водорослям мясо, о чем свидетельствовало гибкое крепкое тело, здоровенная пасть и множество острых зубов. Морская страшила немного покружилась вокруг «подводников», потыкалась носом в сферу и уплыла по своим делам. Рыбки поменьше и посимпатичней плавали вокруг постоянно.

С изготовлением субмарины особых проблем не возникло. Дело происходило так: на единственную оставшуюся спасательную шлюпку погрузили припасы и ящик с фарлонгами. После этого отплыли от «Чайки» – создание магической подлодки на палубе корабля наверняка погубило бы его. И приступили.

Самое главное – сферу из кварцевого стекла – сделали быстро. Была она десяти метров в диаметре и толщиной в полтора метра. В нее было вбухано столько активной маны, что приходилось постоянно следить за моделью и подпитывать места, начинающие истончаться. Слишком уж огромная она была! Макс с Веталом дежурили по очереди, чтобы, не дай бог, конструкция не дала критическую слабину. К дежурствам относились крайне ответственно. Жить-то хотелось!

Воздух внутри огромного стеклянного пузыря обеспечивал Агрис. Раз в несколько часов он возносил к небу руки, произносил какую-то тарабарщину, и воздух внутри сферы наполнялся запахом озона. Если бы не это, землянам пришлось бы моделировать процесс фотосинтеза – единственный знакомый им метод, позволяющий получать «реальный» кислород из маны. Они очень радовались тому, что удалось этого избежать.

По дну сферы были разбросаны камешки кремния, в целом весящие стараниями землян больше трех тонн! Они стали надежным балластом подводной лодки. Кроме того, своим весом они балансировали пузырь, не давая ему качаться из стороны в сторону или, хуже того, переворачиваться. Вот смеху было бы! Среди всех камней-балансиров/балластов был один самый главный. Масса в нем регулировалась, это позволяло пузырю погружаться и всплывать. С туалетом решили просто – «подводники» проводили время в лодке, которая стояла поперек кварцевого пузыря, упираясь в его стенки носом и кормой. Внизу, под лодкой, образовалось свободное пространство, где лежал балласт-кремний. Это же место постепенно заполнялось отходами человеческой жизнедеятельности. А что делать? Хорошо хоть Агрис, когда обновлял воздух внутри пузыря, заодно избавлял себя и товарищей от запаха испражнений. Особого удовольствия от такого «путешествия» никто не испытывал.

Виталик лениво водил вокруг небольшим железным жезлом-прожектором в надежде увидеть хоть что-то интересное, но вокруг была все та же картина, что и час, и день, и два дня назад. Даже крабы-соседи настолько привыкли к ним, что совершенно перестали обращать внимание на странный свет из ниоткуда. Вскоре и это занятие надоело. Виталик аккуратно отложил фонарь в сторону, поднял со дна лодки бочонок с водой, налил себе бокал, взял кусок солонины и принялся поглощать все это.

– Агрис, чего они никак не уходят? – жуя совершенно опостылевшее уже соленое мясо, спросил он.

Вопрос был совсем не праздный. Третий день небольшая флотилия сторожевых кораблей Вогена роилась вокруг места гибели «Чайки», словно выискивая что-то. Что именно они искали, было понятно – ящичек с фарлонгами, который сейчас лежал на дне лодки и попадать назад в руки ордена никак не хотел.

– Если нет у них водолазов – какого черта они все еще здесь крутятся?

– Они ждут, когда мы придем из царства мертвых и напишем явку с повинной. Как такой вариант? – лениво произнес Максим.

– Ничего подобного. Они просто не могут выловить все бочонки с вином, потому и кружат вокруг. С пустыми руками в порт возвращаться не хотят.

На жителей сферы уставились два любопытных глаза размером с блюдце. «Интересно», – подумал Виталик и направил на неведомое животное прожектор.

– Вашу дивизию, что это за образина?

На подводников смотрела мутировавшая камбала с длинными гипертрофированными плавниками. Рядом с ней плавало еще одно подобное создание, которое и рыбой-то назвать язык не поворачивался.

– А-а-а, это плискаты. Рыбки противные – в смысле когда ловят их, то тут же выбрасывают обратно в море. Запах от них невыносимый, тухлятину напоминает. Ныряльщиков они не едят, это точно, – совершенно безо всяких эмоций ответил Агрис.

– Ну спасибо, а то я начал бояться, как бы она полутораметровый слой кварца не разгрызла. Аж вспотел от страха!

После подрыва шхуны «подводникам» пришлось неожиданно долго опускаться. При погружении на пятьдесят метров (по очень приблизительным оценкам) наступил сплошной мрак. Опускались максимально осторожно – вдруг внизу острые скалы или еще какая-то неприятность? Но им повезло, дно попалось ровное, немного илистое, без каких-либо камней или скал. Словно пляж песочный.

Первое время Виталик с Максом ощущали себя исследователями морских глубин, запертыми в батискафе. Вместо сторожевых кораблей Железного ордена на поверхности моря они представляли себе исследовательский корабль, а себя – простыми учеными-ихтиологами, ждущими сигнала к подъему наверх. А Агрис проникся военной романтикой и все говорил про подводную лодку, которая после успешного торпедного залпа опустилась на дно, спасаясь от вражеских охотников за субмаринами, и сейчас ждет ухода вражеской флотилии.

Делать было совершенно нечего, поэтому каждый сходил с ума по-своему.

Периодически прожектор отключали, и «подводники» оказывались в полной темноте, которая в то же время ощущалась пустотой – изначальной, абсолютной. В ней можно было отдыхать от всех забот, а можно было заполнять пространство вокруг абстрактными образами и даже воспоминаниями – силуэтами и контурами образов из прошлого. Это занятие затягивало, как воронка, погружая в совершенно непередаваемую атмосферу воображаемого пространства. Так проходили часы и дни. Они слились в сплошное черное ничто, без смены дня и ночи, без вчера и завтра. Главное было сохранить рассудок.

– Сир капитан, из обители пришел приказ оставить преследование и сегодня же выдвигаться в порт Вогена.

– Как? Ты точно передал, что я просил?

– С точностью до буквы, капитан. Ответ пришел только сейчас, и он однозначен – уходить.

– Но почему? Нам нужно совсем немного времени, и эти негодяи выплывут наконец наружу!

– Приказ однозначен. Как я понял, исходит от самой цитадели.

– Даже так?!

Полный, скорее даже толстый мужчина в мундире капитана корабля удивленно вкинул брови и уставился на корабельного мага.

– Они все еще там?

– Да, сир капитан. На глубине в полторы лиги творится что-то невообразимое, очень сильная магия! Никогда не думал, что такое вообще возможно. Очень серьезные маги. И странные.

– Это точно, странные! Когда я через шар дальновидения увидел этих безумцев, опускающихся на простой лодке под воду, – решил, что сошел с ума. Хоть сейчас ты можешь мне сказать – что это было?

– Увы, капитан. Я пытался консультироваться с другими магами из ордена, и знаете, что мне сказали?

– Ну? – заинтересованно спросил капитан.

– Чтобы я поменьше болтал и вообще забыл об этом!

– Вот даже как! Не нашего с тобой ума это дело, так, Ирвин?

– Все верно, сир капитан.

– Тогда давай проваливать отсюда, да поскорее.

– Мужики, чувствуете?

– Уходят охраннички. Наконец-то!

– Отлично. Теперь выждать сутки для профилактики, и можно начинать подъем.

– Да хоть неделю. Здесь так хорошо спать, что я бы и подольше побыл. Как в санатории отдыхаешь. А воздух какой! – пошутил Виталик. Шутку не оценили.

Подъем на батискафе или подводной лодке сравнительно прост. Тебе не грозит кессонная болезнь, не нужно тратить время на декомпрессию, использовать барокамеру и приспособления для равномерного снижения давления – внутри субмарины давление постоянное. Так же обстояло дело и с кварцевым пузырем. Подъем на поверхность прошел безо всяких происшествий или недоразумений. Но все равно, когда сверху забрезжил долгожданный свет, все вздохнули с облегчением.

А на поверхности в это время бушевал шторм. После спокойных морских глубин он казался ужасающим.

– Я так понимаю, сферу снимать рановато?

– Шутишь? Без нее мы сразу пойдем ко дну! – Голос Виталика срывался от нахлынувших вместе с волнами эмоций.

В этот момент на сферу обрушился очередной вал, и ее ощутимо бросило сначала резко вверх, потом вниз. Лодка внутри сферы заметно качнулась и даже чуть-чуть подпрыгнула на месте.

– Так дело не пойдет. Без магии мы двигаться не сможем, верно? – перекрикивая звук бьющихся о сферу волн, сказал Макс.

– Верно. Без нее мы даже на поверхности держаться не сможем, – так же громко ответил ему Агрис.

– Какого черта мы вообще поднимались наверх? Солнышком полюбоваться?

– Всё, мужики, опускаемся, здесь ловить нечего, – подвел итог Виталик.

Сказано – сделано. Через несколько минут сфера погрузилась. Макс подобрал массу балласта длянулевой плавучести, и сфера просто зависла в воде метрах в пятнадцати от поверхности, волны бушующего наверху шторма здесь ее совершенно не трогали.

– А теперь я в очередной раз поднимаю вопрос: куда двигать будем?

После погружения обстановка сразу стала более спокойная, деловая. Настало время принимать решение.

– Острова отпадают – путь к ним мы не знаем. Навигация, ориентирование по звездам – для нас это бессмысленное нагромождение букв. Хердан ближе всего находится. К нему и двигаться нужно – не промахнемся, потому что континент! – сказал Агрис.

– Помню, в одном старом анекдоте командир подводной лодки сказал: «Кончай придуриваться, чукча, лучше пальцем покажи». Вот и ты – покажи пальцем, где этот Хердан находится! – весело ответил ему Ветал.

Агрис на минуту задумался, поводил указательным пальцем по окружности и уверенно ткнул им в сторону Макса.

– Что бы это значило? – Ветал сильно удивился результатом своей шутки.

– Сейчас у меня нет специальных усиливающих артефактов, но и без них я чувствую в той стороне активную ману. А где активная мана, там цивилизация. Туда и нужно перемещать сферу. Логично?

– Пожалуй, да. А расстояние определить можешь?

– Нет, увы. Но если бы это место располагалось очень уж далеко, я бы ничего не почувствовал.

– Отлично! Ну, Агрис, настала твоя очередь удивлять – обуздай стихию, и пусть морская волна несет нас к теплому жилью, женщинам и вину!

– Виталик, поток воды очень сильно отличается от волны – это разные вещи, – сухим и нудным голосом ответил Виталику Агрис.

– Да по барабану, главное, чтобы действовало!

– Примерно такого ответа я ожидал. Разгильдяи! Сейчас я буду плести заклинание «Патруль глубин». Это редкое и очень сложное плетение сил, мне понадобится ваша помощь.

Говоря это, Агрис достал из свертка миску и обычный кухонный нож. До этого им резали солонину и хлеб.

– Мне нужна кровь. Совсем немного. Я сделаю вам небольшой надрез на руке и накапаю крови в миску. Когда войду в транс и буду читать заклинания – ничему не удивляйтесь и не вздумайте мне мешать. Примерно через час я уже смогу контролировать себя, но до этого момента держитесь от меня подальше.

В океане мира Иглы между континентами Варт и Хердан на какое-то время появилось крошечное течение, скорее даже тонкая как игла струя, которая проходила сквозь толщу воды, словно раскаленный гвоздь через маргарин. Морская живность удирала со всех ног, лишь бы оказаться подальше от этого разрушительного явления. Те, кому не повезло вовремя уплыть, опускались на дно растрепанными тряпками без единой целой косточки – такова была скорость странного и загадочного течения. В самом сердце его находилось доселе невиданное миром Иглы транспортное средство с тремя путешественниками внутри. Его несло, как щепку.

Мимо сплошным хороводом проносись разорванные части медуз, осьминогов, лишь счастливые обладатели крепких панцирей или раковин кружились вокруг невредимые. Отчасти невредимые, ибо бронированные конечности и плавники неудержимый поток запросто отрывал от тела. Рассматривать проносящийся мимо хаос и сплошную кровавую муть, остающуюся от обитателей моря, не было никакой возможности – все равно что пытаться рассматривать жуков на листве, проезжая мимо на автомобиле со скоростью девяносто километров час.

Огни и вспышки активной маны приближались с каждой минутой. Вот уже и земляне смогли ощутить магию этого места. Через несколько часов движения стало понятно, что цель находится совсем рядом, еще немного усилий, и они смогут наконец почувствовать под ногами землю.

Агрис вспотел, его глаза бессмысленно уставились в одну точку. Он не подавал никаких признаков жизни, только мертвенной хваткой держал в руках несчастную миску с кровью, которой, на удивление, оставалось с каждой минутой все меньше и меньше – словно кто-то или что-то забирало ее в обмен на пройденные километры пути.

С каждой минутой Агрис бледнел все сильнее. Было ясно, что он не продержится долго. Когда Ветал с Максом уже хотели держать его, чтобы тот не упал, он в одно мгновение порозовел лицом и заулыбался.

– Чего лыбишься? – удивленно спросил Макс и отодвинулся подальше.

– Приехали, мужики! – устало ответил ему Агрис.

– Уже приехали? – пришло время удивляться Виталику.

– А думали, «Патруль глубин» – это детское развлечение? Во всей Игле нет заклинания, которое бы перемещало воду быстрее его! Обычно его используют, чтобы поражать суда противника. Заклинание отнимает бездну сил, но оно того стоит. Всплываем!

Сфера показалась на поверхности воды, и путешественникам открылась спокойная гладь воды, скупо освещаемая ночным небом. Метрах в пятидесяти от покачивающейся на волнах магической сферы виднелся берег, заросший редкими деревьями и кустарником. Со свежей зеленой листвой на ветках! Словно зима решила отступить раньше положенного срока, и ей на смену очень быстро пришла весна. Удивительно!

Море было спокойное, и сферу решили убрать. Для этого ее погрузили на пару метров в глубь воды и деактивировали камни с моделями балласта. В один момент сфера потеряла несколько тонн своего веса и резко устремилась наверх. В момент, когда лодка внутри пузыря проходила линию поверхности воды, земляне деактивировали ману, из которой состояло кварцевое стекло оболочки. Под лодкой образовалась пустота, почти сразу «захлопнувшаяся» водой. По инерции пролетев еще метр вверх, лодка упала в воду, обдав брызгами сидящих в ней людей.

Ветал с Максом взялись за весла и осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, поплыли в сторону берега. Недалеко показался просвет между кустами, похожими на земную ежевику, и небольшой песчаный пляж. Земляне взяли курс на него, и вскоре днище лодки коснулось грунта. С большим удовольствием земляне спрыгнули в воду и вытянули лодку на берег. Последним на землю сошел Агрис.

Сил радоваться не было совершенно. Друзья много дней пробыли в море, все это время земля для них была чем-то далеким, манящим, но совершенно недоступным. А теперь они лежали на пляже и обалдело рассматривали ночное небо. Оно было нереально красивым, особенно после многих дней, проведенных во мраке глубин. Нереальности происходящему добавляло и то, что сейчас, по всем правилам, должна была быть зима. Но вокруг не наблюдалось никаких сугробов или противного снега с дождем, только самая настоящая весна. Даже запахи в воздухе витали совершенно особые. Свежие, сладкие. Волшебное место!

– Кто вы такие и что здесь делаете?

Сухой резкий голос прозвучал из-за кустов. На берег вышел мужчина в кольчуге и с мечом в ножнах, подвязанных к поясу. В руки он его пока не брал, но выражение его лица ничего хорошего не предвещало. За его спиной показались еще двое вооруженных людей. Тоже в кольчугах и с мечами. Рассмотреть их лучше было сложно – света луны не хватало.

– Да мы… это… На лодке катались… – Пока Агрис с Максом пытались прийти в себя, Ветал взял инициативу в свои руки.

– Студенты, значит! То-то маяк показывает вспышку магии. Решили на лодке покататься и пошалить заодно?

– Да мы… того… Случайно как-то получилось.

Виталик начал оправдываться, совершенно глупо, бездарно и даже немного испуганно – именно так, как нужно было странному мужику. Конечно, они могли пустить в ход свои резаки, но это было бы совершенной глупостью. Кто знает, где они оказались и кто эти воины? Агрис тем временем старательно изображал полную подавленность происходящим.

– Случайностям я не доверяю и таких бездарей, как вы, на своем веку насмотрелся достаточно. Какой факультет, курс?

– Договоримся? Кому нужны лишние хлопоты?

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, студент…

Ветал безо всяких разговоров вынул из кармана пару фарлонгов и вложил их в руку стражника.

– Не понял, вас же трое!

Виталик поспешил исправить оплошность и доложил стражнику еще одну золотую монетку.

– Ладно, ребята, ведите себя хорошо. Это мы к вам нормально отнеслись, нарветесь на другую смену – будут большие проблемы!

– Конечно, мы все поняли и обязательно исправимся. А как в Гален попасть, не подскажете, а то мы немного заблудились.

– Вот чудаки! Вы уже в Галене; через лигу от берега – здание академии, это ее парк. Дальше – пляж. Кабаки в той стороне, вам лучше в один из них наведаться – голову в порядок привести.

Стражник показал рукой в сторону едва видной дорожки между кустов и скрылся из виду. Трое путников остались стоять на берегу, широко открыв рты от удивления.

– Место с самой активной маной – не просто город или поселок. Это академия! Здесь постоянно проводят магические практики – чаще, чем где бы то ни было в мире Иглы. Даже находясь черт знает где в море, мы заметили это место и приплыли сюда! Как к маяку! – Голос Агриса срывался от восторга.

– Офигеть, просто слов нет.

– Удачно получилось, ничего не скажешь…

– Удача приходит только к тем, кто ее ищет и идет к ней! Пошли искать гостиницу на твердой земле – море уже в печенках сидит. Заодно и отметим благополучное прибытие. Никто не против?

Тропинка, на которую указал стражник, вилась зигзагами, обходила заросли кустов, деревья и странные, не опознанные в темноте ночи сооружения. Виляла она так, будто хотела показать пешеходам все местные достопримечательности, которых все равно было не разглядеть.

Ветал с Максом привычно несли ящик, Агрис шел впереди и указывал им путь. Через несколько минут они вышли к самому настоящему пляжу с лежаками и зонтиками из тростника. Любителей ночного купания не наблюдалось. Тропинка преобразилась в благоустроенную пешеходную дорожку из гравия и с бордюрами по бокам. Еще через полчаса ходьбы показались одно– и двухэтажные дома и местный трактир.

Подняв с постели заспанного хозяина, друзья сразу заплатили ему за месяц проживания, заказали в номер пива, закуски и горячей воды – помыться с дороги. Уже через час все трое видели сны. Это были очень хорошие, добрые сны, полные надежд и оптимизма.

На следующий день после прибытия в Гален Ветал разведал обстановку. На архитектурные особенности и на местных жителей он не обращал никакого внимания, магнитом его притягивала только академия. Все остальное было декорациями перед главным действием. Вначале главное дело, декорации можно изучить потом, когда будет время и настроение для этого.

После недолгих поисков и расспросов Виталик нашел что искал. В обширном зале на кресле его встретил сухенький старичок в мантии синего цвета, с ним и состоялись переговоры по вступлению.

Для будущих студентов, рекомендателями которых выступали магические ордена, стоимость обучения была скорее формальной, чем реальной. Это была дань особому положению академии. Для представителей аристократии, гильдий или других известных и влиятельных обществ цена обучения в академии была вполне справедливой. Человеку «с улицы», без имени, без прошлого и с будущим, обеспеченным только учебой в академии, нужно было выложить баснословные деньги – целых двадцать тысяч фарлонгов за базовый курс и пятнадцать – за дополнительный.

Такие деньги у них были, даже гораздо больше. Через полторы недели можно было вносить плату за обучение и с этого момента числиться студентами Магической академии свободного города Галена. И все настоящие их заботы должны были остаться в прошлом.

Кроме места в общежитии, питания в столовой и других удобств каждому студенту полагалась личная ячейка для их сбережений, и земляне с Агрисом могли больше не дрожать над сохранностью своего сокровища.

Трое будущих студентов уже больше недели жили в самом лучшем номере трактира. Драгоценный ящик стоял в центре их номера под постоянным наблюдением, словно он мог взять и самостоятельно куда-то убежать. До зачисления оставалась сущая ерунда – пара дней, и по комнате разносилось напряжение, сродни электрическим разрядам.

Экскурсии в город были отменены с первого же дня. Еще были отменены застолья, гости и все виды развлечений. Даже отпраздновать прибытие не получилось. Всем трем пришлось через многое пройти, и оступиться на последнем шаге было бы полной катастрофой. Целыми днями Ветал, Макс и Агрис сидели в номере, в нем же ели и пили. Выходили только «в удобства» и только по одному. Деньги постоянно находились под неусыпным взглядом двоих из них. Как-то само собой сложилось, что даже ночью друзья распределялись по сменам, и двое дежурных не спускали глаз со своего главного богатства – их пропуска в светлое будущее.

Хозяин заведения и прислуга к чудакам отнеслись без особого внимания. По крайней мере, никто вопросов им не задавал и странным поведением постояльцев не интересовался. От безделья и скуки Ветал с Максом отлично научились играть в местные карты.

– Молнией мочи, молнией. Или я щит воды поставлю.

– Да у тебя в колоде одни щиты и остались. Я лучше подожду пару кругов, с одними щитами тебе партию не выиграть.

– Осторожный ты слишком, Виталик.

Макс в сердцах отбросил карты. Выиграть партию ему на самом деле никак не светило.

– На себя посмотри. Сидишь, как Горлум из «Властелина Колец», на прелесть своею насмотреться никак не можешь.

– Риск должен быть осмысленным и целесообразным. Вопрос с академией нужно решить полностью и окончательно – тогда я неделю просыхать не буду. Гарантирую. И пусть после этого моя репутация будет чернее сажи, мне будет плевать. Понимаешь? – эмоционально сказал Максим.

– Если столько времени твою физиономию терплю, – значит, понимаю.

В комнату ненавязчиво постучали.

– Завтрак принесли, Агриса будить будем?

– Да он только спать лег со смены, пусть дальше дрыхнет. Мы ему оставим.

Макс привычно открыл дверь, как вдруг застыл прямо на пороге, не в силах сдвинуться с места. Кто-то протолкнул его внутрь комнаты и решительно зашел следом.

Это был гладко выбритый человек лет сорока, с орлиным профилем и уверенным взглядом. Для Варта и вообще для Иглы его одежда была странной: черные выглаженные брюки из тонко выделанного сукна, пиджак из такой же ткани, ослепительно-белая сорочка, замшевая куртка и даже самый настоящий галстук! На ногах незнакомца были лакированные туфли. Если бы не средневековая обстановка комнаты, Виталик принял бы его за дельца средней руки из своего родного мира Земля.

– Приветствую вас, уважаемые, – со сдержанной вежливостью в голосе сказал незнакомец.

Ветал с Максом судорожно стали нащупывать резаки на поясе.

– Можете не доставать свои мечи, ваше золото мне не нужно.

Теперь на незнакомца уставились уже три пары глаз – Агрис проснулся и с нескрываемой тревогой смотрел на гостя.

– Я адепт Железного ордена и пришел ввести вас в курс дела.

В номере установилась такая тишина, что можно было услышать муху, летающую где-то в коридоре.

– Начну с главного – все земляне, оказавшиеся в мире Иглы, живы и здоровы. После вашего появления мы перебросили иномирян к себе в цитадель, а поляну сожгли, чтобы инсценировать массовое убийство пришельцев из другого мира. К сожалению, времени для серьезных поисков у нас не было, и вы остались незамеченными.

Очень долго вы умело и даже талантливо скрывались от нашего внимания. Вышли на вас мы совершенно случайно – после скандала в обители ордена города Стольмена. Какие-то пьяные дебоширы шутки ради сумели проникнуть в тщательно охраняемое здание, разбили голову уважаемому адепту третьего ранга Ярнгу и безнаказанными ушли. Это было немыслимо! Скандал дошел до самого Магистра, он лично приказал разобраться в деле.

Следов использования магии было предостаточно – целая дыра в стене. Сделавшие ее маги имели вполне определенный почерк и уникальный метод работы с маной. Остальное было делом техники. Когда мы вышли на странных подмастерьев, легко и непринужденно делающих удивительные артефакты, то без труда опознали скрывающихся иномирян в компании с выжившим главным исследователем Закатного ордена. Вот это был сюрприз! Магистр сразу взял вас под особый контроль.

Мы наблюдали за вами, не вмешиваясь в происходящее. Вы быстро прогрессировали, хотя к ордену были настроены резко отрицательно, чего стоит одно только выступление в «Льиете»! Но даже находясь под полным контролем, вы умудрились поразить нас – неожиданно напали на наш конвой и ограбили его! Мы строили разные догадки, объясняющие ваши визиты в Воген, но ТАКОГО мы даже в страшном сне представить себе не могли.

Ограбление, бегство, жмурки с патрульными кораблями – тогда вмешаться пришлось самому Магистру. Стало понятно, что награбленное вы не отдадите, продолжать преследование было опасно для ваших жизней и жизней наших адептов. Это было очень тяжелое решение, потому что деньги нашему ордену сейчас крайне необходимы… Ваше затворничество в Галене и вполне объяснимое желание поступить в академию – все это мы видели и выжидали.

– Чего выжидали? – очень осторожно спросил Макс.

– Все по порядку. Мы решили не начинать авантюры с частичкой Грани миров – зачем повторять судьбу Закатного ордена? Вместо этого мы решили найти для себя другие выгоды от иномирян.

Ни о какой магии иномиряне не знали, и мы уже почти решили, что зря ввязались в это, пока не стали изучать мир Земли. Его отличия от мира Иглы поразительны! То, что казалось незыблемым и само собой разумеющимся, в один момент стало сомнительным. Даже вредным. Только тогда мы поняли, что получили богатство во много раз более ценное, чем частичка Грани миров. Часть мира Земля! Людей, которые владеют знаниями, навыками своей цивилизации и могут применять их здесь.

Вначале понемногу, потом все быстрее и быстрее мы начали раскручивать маховик изменений. Горное дело, штамповка, конвейер, паровой двигатель, литье, токарная и фрезерная металлообработка – это малая часть того, к чему мы сейчас идем ударными темпами. На первом месте стоит изготовление оборудования для реализации этих планов.

В тестовом режиме разработана конструкторская документация на приоритетные проекты, пока еще в кустарных условиях отливаются заготовки деталей оборудования. Собираются узлы и агрегаты механизмов. В Мглистых горах завершено строительство мартеновской печи, уже готово оборудование для литья, прокатные станы. Группы исследователей ищут в горах руды для изготовления сплавов. По чертежам готовятся проходческие транспортеры для выноса на поверхность руды из забоя – в новых условиях нам необходимо полностью изменить технологию добычи полезных ископаемых. Их нам не хватает! Уже сделаны экспериментальные модели агрегатов: арифмометр, печатный станок, паровой двигатель. А ведь нужно еще систематизировать информацию с Земли, а это набор, печать книг – до всего просто не доходят руки!

В настоящий момент земляне и мастерские разместились в бывшей цитадели Закатного ордена, но по земным образцам уже строятся цеха первых в мире Иглы заводов! Все свои силы и резервы Железный орден направляет на этот проект. Если выражаться вашим языком, в мире Иглы началась научно-техническая революция!

Ветал, Макс и Агрис смотрели на мага немигающими глазами. Удивлению их не было предела.

– А мы?

– Возникла проблема. Скорее даже не проблема, а нестыковка. Мир Иглы – мир магии. Соединение магических практик с земной техникой должно было дать уникальный результат! Мы направляли к землянам лучших своих магов, но ничего стоящего из этого не вышло. Результат, конечно, был, но мизерный. От соединения земной технологии и магии мы ожидали гораздо большего. Через какое-то время земляне вообще стали отказываться работать с магами. По словам иномирян, маги ничего не понимают и только портят все.

Мы не можем до конца осмыслить и принять логику земной технологии, без этого маги ордена и земляне движутся в разных направлениях. Казалось, что мы зашли в тупик, пока по воле случая не нашли вас. Удивительный сплав магии и техники! Вы уникальны!

– Ничего уникального здесь нет. Несколько месяцев тренировок, и все – хоть топоры намагиченные штампуй, хоть пиво ящиками создавай.

Представитель ордена недоверчиво окинул Виталика взглядом и продолжил:

– Теперь вы понимаете, почему мы закрыли глаза на крупнейшее ограбление в истории Вогена – вы для нас слишком важны, чтобы рисковать из-за сравнительно небольшой суммы денег. Если бы мы хотели затащить вас «на опыты», как вы думали, это произошло бы еще в Стольмене. Сейчас вы находитесь на нейтральной территории – вне сферы нашего влияния. И имеете возможность принять решение безо всякого давления. Я предлагаю вам присоединиться к проекту!

– Это все очень круто… Но как же академия? – произнес Максим.

– Пока вы можете просто консультировать нас и проводить магические практики в бывшей цитадели Закатного ордена. За это мы оплатим полный курс вашего обучения в академии – для нас крайне интересен результат вашего обучения классической магии Иглы. Вы принимаете наше предложение?

– Очень много всего и сразу… а как Агрис?

– Он последний адепт Закатного ордена, мы его, конечно, убьем. Пока он был с вами и помогал, не трогали. Но вообще ему не жить – еще до ночи он будет мертв.

– Вы чего? Совсем с ума сошли? Что за голимое средневековье? – Виталик не был готов к такому повороту.

– Шучу я, шучу. Мы прагматики. Закатный орден перестал существовать, его территория поделена, и Совет магов этим удовлетворился. Агрис – известный всему Варту исследователь, одни его разработки в области магии переходов чего стоят! Если бы он согласился работать на Железный орден в качестве эксперта, мы были бы этому очень рады.

– Заманчиво… И неожиданно, – очень осторожно заявил Агрис.

– Ваше решение?

В голове Ветала проносились хороводы мыслей. И далеко не все они были радужными. Посланник Железного ордена сулил невообразимые перспективы, после всего пережитого это не укладывалось в голове. Но все ли так гладко, как говорит их гость? Какова истинная роль землян в проекте? А что, если Магистр Железного ордена испугается Совета магов и решит свернуть проект? В таком случае землянам не позавидуешь – их просто убьют. Они полностью зависимы от воли Магистра.

С другой стороны, все это было чертовски заманчиво! Впервые в мире Иглы землянам обещали опору и защиту в этом непростом мире. Им предлагали заняться по-настоящему значимым делом. Завод по производству топоров с хиленьким конвейером и парой десятков рабочих был просто насмешкой по сравнению с предложением Железного ордена. Его Магистр начал по-настоящему глобальный проект, если его реализовать по уму – жизнь в мире Иглы, впервые за сотни лет прозябания, сдвинется с мертвой точки. Землянам и Агрису предлагали участвовать в этом, быть на острие грядущих изменений. Быть на острие иглы!

Но торопиться с выводами было рано.

– Дружище, не беги впереди паровоза. Тебя как зовут? – осторожно поинтересовался у незнакомца Виталик.

– Извиняюсь, что не представился. Меня зовут Дигар.

– Дело очень серьезное, Дигар, без поллитры решить никак не получится. Ты меня понимаешь?

– Не совсем.

– Это ничего, это только поначалу… Мы больше недели сидим здесь как на иголках. А нервы у нас не железные! Мы даже не отпраздновали прибытие в Гален, представляешь? До приема в академию нам с тобой нужно будет многое обсудить.

Николай Якубенко Острие Иглы — 2. Время перемен

Глава 1

Совсем недавно они были бесправными батраками в сельской глубинке и лучшими подмастерьями в артефактной мастерской города Стольмен. Они грабили вооруженный до зубов конвой и бежали от преследователей по земле, по воде и даже — под водой. Когда они уже почти достигли своей цели, последовал неожиданный визит адепта Железного ордена и известие о том, что другие земляне тоже выжили и в это самое время проводят самую настоящую технологическую революцию в мире Иглы!

И самое главное — предложение участвовать в этом проекте. Под покровительством и с поддержкой Железного ордена.

Это было… Непередаваемо. Пружина, которую они много дней, недель и месяцев сжимали с величайшим напряжением и концентрацией — разжалась в одно мгновение. Ветал, Макс, Агрис и представитель ордена Дигар в качестве сопровождающего, устроили дикий загул по злачным заведениям города Гален. Чего только они не вытворяли! Скромнягу Агриса даже арестовали за дебош в общественном месте, но стражники обращались с ним хорошо и обещали скоро отпустить. Золотые фарлонги творят чудеса!

Само поступление в Академию прошло мимоходом, как что-то само собой разумеющееся. Виталик с Максом даже не помнили толком — куда им нужно идти и что делать. Так наступил первый день их студенческой жизни.

Территория Академии магии свободного города Гален оказалась настоящим парком с ухоженными газонами, скверами, небольшими рощицами деревьев и крохотными прудами с зеркальными поверхностями. Воздух вокруг был пронизан свежестью и приятными ароматами свежескошенной травы — как такое возможно, Виталик даже представить себе не мог. Стоило пройти символическую оградку, разделяющий город и Академию, как Ветал с Максом оказалась в настоящем райском саду.

Несколько шагов обратно за ограду и воздух в одно мгновение наполнялся обычными запахами крупного города мира Иглы. Вернуться на территорию Академии — и приятный аромат снова щекочет ноздри. Магия!

С первых минут пребывания в Галене, земляне удивлялись местному климату — совсем недалеко, на континенте Варт, в это время шел дождь со снегом, а здесь деревья стояли зелеными и распускались цветы. Только попав сюда, они поняли, что именно Академия была источником этого восхитительного чуда. Это невозможно было объяснить словами. Деревья, трава, здания и даже сами люди вокруг излучали теплоту, и заставляли природу менять промозглую зиму на вечное лето.

Многочисленные дорожки, выложенные камнем, кружились вокруг уютных скамеек, беседок и небольших площадок с фонтанами. Здания выглядели свидетелями глубокой старины, и, в тоже время, были ухожены и уютны. В них не было помпезной напыщенности элитного заведения. Двух-трех этажные дома из серого камня стояли среди деревьев и без видимого порядка, словно неведомый проектировщик размещал здания с закрытыми глазами, наугад тыкая по карте пальцем.

Редкие прохожие шли по изысканной брусчатке мимо Виталика с Максом, и производили впечатление людей вдумчивых, приличных. Никаких кожаных штанов и запахов давно немытых тел — к чему успели привыкнуть земляне. В этом месте было принято носить легкие туники, сандалии, ухоженные прически. Взгляды встреченных ими людей были полны сочувствия к молодым людям, одетым по моде захолустного, вечно грязного и воняющего нечистотами Стольмена. Ветал недовольно осмотрел себя: давно немытые ботинки, брюки из грубой ткани серого цвета, помнившая и лучшие времена рубаха.

Это было наследие той, другой жизни, оставшейся за оградой Академии.

Через полчаса хождения по местным достопримечательностям, они пришли к своей цели. Это было внушительное здание из светлого камня, стоящее отдельно от других сооружений и выделяющееся своими размерами. Высотой в семь полноценных этажей, с колоннами и небольшими балкончиками, оно полукругом охватывало главную площадь Академии. Именно здесь должна была состояться приветственная речь ректора. Но сейчас площадь была пуста.

— Ветал, мы все пропустили! Какие у нас факультеты, где комнаты — я вообще ничего не помню! — возбужденно сказал Макс.

Виталик был озадачен не меньше своего приятеля.

— Скажи спасибо Дигару. Прямо из кабака он отвез нас в приемную комиссию и сам обо всем договорился. Мы только рядом стояли.

— Вызовем его?

— Не нужно. Сами выкрутимся, нечего перед орденом позориться. Вон мужик идет, у него спросим.

Взгляд мужчины был ясен и целеустремлен, седина обильно серебрила его аккуратную прическу. На странную парочку он сразу обратил внимание.

— Извините, вы не поможете нам?

— Да молодые люди, я вас слушаю, — вежливо ответил мужчина.

— Мы совсем недавно поступили в Академию, на площадь смогли попасть только сейчас. Теперь не знаем, что нам делать и куда идти, — немного смущенно сказал Виталик.

— Молодые люди, при приеме в Академию вам должны были все подробно объяснить.

— Как бы лучше сказать… мы отмечали одно очень важное событие и мало что помним…

Услышав это, мужчина просиял лицом и даже заулыбался.

— Вы те самые иномиряне, которых Железный орден абсолютно невменяемыми притащил в приемную комиссию? То-то я чувствую — запах от вас своеобразный идет!

— События были очень серьезные, и переживания очень сильные. Но мы будем хорошими студентами! — попытался оправдаться Макс.

— Конечно, конечно… Все так говорят. Идите прямо по аллее примерно поллиги. Слева увидите двухэтажное здание из серого камня, это и есть общежитие вашего факультета. Хранитель ключей расскажет вам все, что требуется.

— Спасибо. А на какой факультет мы поступили, не подскажете? Терзают смутные сомнения, знаете ли… — заподозрив что-то, спросил Виталик.

Начало «студенчества» выходило не слишком удачным. Ветал начинал подозревать, что главный подвох ждет их еще впереди. Мужчина, услышав вопрос, начал откровенно улыбаться.

— Многие удивились вашему выбору, и я в их числе. Разные факультеты есть в Академии Магии свободного города Гален. Со своими особенностями и традициями. Новички чаще выбирают факультет общей магии и в дальнейшем определяются со специализацией. Более подготовленные студенты сразу поступают на выбранную специализацию, коих у нас великое множество. Самые опытные и отчаянные выбирают факультет «Прикладной магии», — на этом факультете предстоит учиться и вам.

Ни Веталу, ни Максу название факультета не о чем не говорило.

— Позвольте полюбопытствовать, чем же славен этот факультет, если его выбирают самые опытные и отчаянные? — с волнением в голосе спросил Виталик.

— Вы забыли добавить — самоуверенные до безрассудства. Окончить факультет можно, только убив в магическом поединке выпускника своего факультета! Все время обучения студенты готовятся не только к выпускным экзаменам, но и к самому настоящему магическому поединку — не на жизнь, а на смерть.

Студенты факультета «Прикладной магии» всегда отличались особенным прилежанием и старательностью. Еще бы! Ведь от этого зависит их жизнь! Сами понимаете, люди особого склада выбирают этот факультет, ведь большая часть студентов погибает, так и не закончив обучение.

Повисло напряженное молчание. Ветал с Максом то бледнели, то краснели и уже совсем другими глазами смотрели на великолепие вокруг себя.

— Какой идиот отправил нас на этот факультет?! — возмутился Виталик.

— В приемной комиссии вы кричали: «Хотим поступать на самый-самый серьезный факультет», а «серьезней» факультета прикладной магии у нас просто нет!

— Пипец, это просто пипец, — по-русски начал бормотать Макс.

— Что вы сказали? — непонимающе спросил мужчина.

— Я говорю, что все плохо. Очень плохо …

Мужик еще раз улыбнулся таким странным студентам, на этот раз сочувственно и поспешил куда-то по своим делам.

— Макс, не нравится мне все это. До сих пор я никого не убивал и сейчас делать это не собираюсь!

— Я тоже. Может, бросим эту Академию?

— Зачем так радикально? Начнем учиться, а когда придет срок сдавать «экзамены» — свалим. Уверен, что многие так делают. Все равно не мы платим за обучение!

— А диплом?

— Макс, большинство студентов — будущие мертвецы. Убийцы — свои же братья-студенты, с огромным желанием отправить тебя на самое дно бездны. Шутишь? И без диплома проживем, зачем он нам вообще нужен? Главное — знания. Перед «экзаменом» уедем в Железный орден и будем там магичить в свое удовольствие. Мы можем вообще ничего не делать — сбережения позволяют. Не вешай нос — все отлично!

Уже с совсем другим настроением парочка свежеиспеченных студентов отправилась искать свой новый дом. Как и сказал неизвестный мужик, общежитие факультета «Прикладной магии» располагалось слева от дороги, ведущей от главной площади Академии к выходу в город.

Из всех зданий, виденных сегодня землянами, это было самое мрачное. Старое, с отбитыми в некоторых местах орнаментами и облицованное темным полированным камнем, местами даже со следами грибка, оно хранило память о многих поколениях студентов, живших здесь. При всем этом, оно было красиво. Особенной, отличной от других зданий Академии красотой — как старинный особняк с большой историей, древними привидениями и леденящими сердце историями об его прошлых жильцах.

На входе их встретил неизменный комендант, называемый по-местному «хранитель ключей» и без лишних проволочек выдал им ключи от комнат на втором этаже.

Привычных для мира Земля общежитий здесь не было. Каждый студент жил в своей отдельной, личной комнате. В ней был небольшой камин, книжная полка (пока без книг), стол, пара стульев, шкаф для одежды, большое застекленное окно и самая настоящая кровать! Никаких тюфяков, лавок или просто кучи сена. Кровать была самая настоящая — с матрацем, простыней и большой, мягкой подушкой. Впервые за все странствия по миру Иглы Виталик воочию увидели эдакое диво.

С огромным удовольствием он разлегся на ней и тут же уснул.

«Туу-туту. Туу-туту». Протяжный вой горна разносился по общежитию и уносил в небытие желание спать дальше. После небольшой суматохи сборов, Ветал с Максом встретились в коридоре — их комнаты находились недалеко друг от друга. На них тут же налетел долговязый парень лет восемнадцати. Не обращая на них никакого внимания, он побежал дальше по коридору, за ним устремился целый табун студентов, куда-то спешащих, и, похоже, уже опаздывающих.

Земляне последовали за ними на первый этаж и оказались в столовой факультета. Это был большой зал, ярко освещенный множеством магических фонарей. Между небольшими столиками перемещались официанты, разнося супы, жаренную птицу, фрукты и цветные напитки. Ветал не удивился, увидев стеклянную посуду — роскошь, доступную немногим в мире Иглы.

Столики в столовой были малы и предназначались только для одного человека — руководство факультета не поощряло дух коллективизма. Или «особая» специфика факультета давала о себе знать?

Студентов в зале собралось больше полутора сотен, и все они были подстать роскошной обстановке. Стандартные, как догадался Виталик, студенческие туники белого цвета были украшены манжетами и изысканными кружевами, какими-то бантами, огибающими талию и плечи. Массивные украшения, изящные сандалии, мечи в красивых ножнах, выкованных явно не обычным деревенским кузнецом — все это кричало о высоком статусе собравшихся здесь людей.

Виталик с Максом чувствовали себя бедными провинциалами. Среди великолепного общества они стояли в потертых штанах и рубахах из грубой ткани. Их ноги вместо изящных сандалий украшали ботинки — в этой одежде они ходили еще в Стольмене. Другой у них просто не было! К концу ужина почти все студенты с любопытством разглядывали Ветала с Максом. Взгляды эти были полны удивления и снисхождения. Лишь несколько угрюмых человек, по возрасту далеко уже не мальчики, не обращали на них внимания.

Наконец, раздался еще один звук горна, на этот раз, гораздо менее громкий и противный и студенты поспешили удалиться из зала. Так же поспешно, как до этого шли сюда. Почти в полной тишине.

Нарочитая изысканность обстановки «столовой» факультета, порядок и рациональный индивидуализм, жестко прививаемый студентам, пришлись не по душе Виталику. Он готовился увидеть что-то похожее на обычную студенческую столовую. Место, где студенты разговаривают друг с другом, веселятся и шутят. Знакомятся, обмениваются сплетнями — да мало ли чем они могут заниматься в свободное время?! Виталик не ожидал увидеть здесь студентов, которые по сигналу спешат закрыться у себя в комнате с учебниками. Увы! Здесь был другой мир и совсем другие правила.

Оставив грустные мысли, Ветал смешался с толпой, и отправился переваривать завтрак в свою комнату — скоро им должны были выдать какие-то важные документы по учебе. Ждать этого надлежало у себя в комнате, и нигде, кроме этого места. Правила факультета предписывали делать именно так.

Незаметно для самих себя, Виталик с Максом стали вживаться в роль студентов Академии Магии. Новый распорядок, какие-то правила. Но самое главное — появление «своего» дома, чувство безопасности и уверенности в следующем дне. Жизнь поменялась. Окончательно и бесповоротно. Приступ паранойи, который преследовал их все время пребывания в Галене — окончательно отступил. Они перестали прятаться по темным углам.

Трактир под романтическим названием «Сапог» располагался рядом с главным входом в Академию, и пользовался заслуженной популярностью. Еда в нем была вкусная и свежая (что важно!), обслуживание и обстановка — достойные. И цены вполне приемлемые. В любое время дня и ночи посетители толпились здесь, заставляя обслуживающий персонал честно отрабатывать свой хлеб.

Была середина дня. Парочка уважаемых студентов комфортно расположилась за столиком открытой веранды. Макс пил местный чай со сладким соком местного фрукта — лирка, а Ветал свое любимое молоко. Буренки с родной Земли однозначно проигрывали местным копытным по жирности молока, и по общей вкусности. Виталик этим успешно пользовался.

Сразу после завтрака в столовой, сухонький дедок — ответственный за курс, прошелся по комнатам, и выдал каждому студенту необходимые учебные материалы. За столом трактира Ветал с Максом занимались тем, что тщательно изучали план обучения и расписание занятий на первый год обучения.

Что интересно — общего плана занятий, который висел бы на стене факультета, здесь, почему-то, не было. Только листки с записями, которые передавались каждому студенту лично в руки, словно это был какой-то секретный документ.

— Итак, что мы имеем? Математика. Это полная фигня — до конца года дойдем только до скобочек и умножения в столбик. Виталик, ты скобочки знаешь?

— Я в тайге родился, меня медведи вырастили — я даже таблицу умножения не знаю!

— Понятно, на математику можно не ходить. Физическая подготовка. Ну?

— Местные «мальчики» бревна по морозу не таскали, вот пусть теперь попотеют в спортзале, им полезно.

— Мышцы подкачать — плохо? — искренне удивился Максим.

— Макс, здесь нет нормальных качалок. Тренировок толковых тоже не будет, заставят на перекладине скакать и отжиматься — оно нам надо? Сходим пару раз, удостоверимся, что это все это полная лажа и забудем до конца года. Поверь мне, так оно и будет.

— Хорошо, посмотрим. Едем дальше. Естествознание.

— Что за зверь такой? — настала очередь удивляться Виталику.

— Написано: «Наука об окружающем мире. Его строении и загадках».

— Полная чушь! У нас образование Земное, фундаментальное. С реальным научным подходом. Конечно, нужно будет проверить, но все это похоже на глупости и предрассудки. Дальше?

Виталик от избытка эмоций сделал большой глоток молока и закусил свежеиспеченной, румяной булкой с вареньем.

— Дальше идет транс — большая часть времени обучения им занята. Ну?

— В транс мы и так легко входим — спасибо артефактной мастерской Свена. Только если похвастаться. И на других посмотреть. Что еще есть?

— Осталась только история и фехтование — факультативом.

— Официальной истории, которая преподается законопослушными преподавателями, лучше не доверять. Агрису я доверяю гораздо больше — вот где кладзель реальных знаний! Но послушать можно, если будет время и желание.

— Согласен. Фехтование осталось.

— А кроме фехтования еще что-то есть?

Макс еще раз внимательно прошелся глазами по тексту, убористо написанном на небольшом листе пергамента, и удивленно посмотрел на товарища.

— Больше на первый год обучения ничего нет.

— Вот фехтованием мы и будем заниматься целый год! — заключил Виталик и с удовольствием снова взялся за кружку с молоком.

Макс еще раз изучил план обучения на первый год, выданным ему суетливым дедом, и справедливо возмутился.

— Что за ерунда, за что мы платим? За одно фехтование? Но это факультатив, за него отдельно платить придется!

— Тогда давай ходить на математику и естествознание. Что за сопли, Макс? За обучение все равно орден платит. Займемся более полезными для нас вещами — так даже лучше будет.

За разговором парочка не заметила, как к ним подсел приятный молодой человек, напомаженной внешности и благородными манерами.

— Уважаемые студенты, недавно я стал невольным слушателем вашего разговора и он очень заинтересовал меня. Разрешите угостить вас?

На стол тут же было подано два здоровенных кувшина и большой, выдолбленный из цельного куска дерева поднос с запеченными птицами размером с голубя и фруктами. Земляне грустными глазами посмотрели на все это — в кувшинах явно был не сок. Начинать очередную пьянку им не хотелось. Виталик нарочито медленно потянулся за своим молоком и демонстративно сделал пару больших глотков.

— Парень, где ты был пару дней назад? Тогда бы мы посидели, как следует: отметили бы наш приезд в Гален и поступление в Академию. А сейчас извини — дела.

— Уже сидели! Два дня назад мы с вами пили какое-то «пиво». Я не знаю, где делают этот гнусный горько-кислый напиток, но в славном городе Галене его продавать не должны. Гадость ужасная!

— Сам дурак. Не дорос ты до понимания этого чудесного напитка. Ну да ладно. И как же мы сидели? — сказал Макс. Он хотел было всерьез начать защищать изготовленный лично им напиток, но передумал.

— О, все было великолепно! Вы рассказывали о гигантских железных птицах, сделанных людьми в вашем мире. Про то, как они летают по воздуху, перевозя в своем чреве людей, грузы и даже могут атаковать крепости на земле! Неужели это правда?

Виталик с Максом невольно скривились — слава выходцев из другого мира начинала надоедать им.

— Правда. Эти большие птицы зовутся самолеты. И вертолеты. Есть еще дирижабли, воздушные шары, экранопланы, планеры, ракеты, спутники и еще что-то…

— Превосходно! Когда же в нашем мире будут построены эти чудесные птицы?

Незнакомец был самой наивностью. Виталик почему-то вспомнил один старый, еще черно-белый фильм. Начало 20-го века, молодая советская республика, только-толькоотзвучали последние выстрелы гражданской войны. Вокруг разруха и бандитизм, а у главного героя какой-то мужик интересуются: «Товарищ, мы ведь в следующей пятилетке ракеты в космос будем запускать?».

Фильм был про создателей и конструкторов первых ракет, сделавших из страны Советов настоящую космическую державу. Тогда еще — беспросветных мечтателей даже для того романтичного времени. Вопрос странного молодого человека был еще более абсурден.

— Тебя как зовут мил человек? — с легкой иронией в голосе спросил Виталик.

— Меня зовут Уррис.

— Ну так вот Уррис, забудь о самолетах. Просто забудь, и все. На Игле есть прекрасные верховые драконы с континента Яххин, есть магические порталы, есть даже левитирующие повозки! А самолетов нет, и не будет.

— Но почему? — искренне удивился новый (или старый) знакомый землян.

Его вопрос остался без ответа. Тем временем, сам он «вошел в раж».

— Все знают — Железный орден начал строить невиданные машины, как они это делают? Вы им подсказываете?

— Конкретно мы ничего не подсказываем, — сухо ответил Ветал.

— Значит вы не единственные иномиряне на Игле, сколько вас?

— Не знаю.

— А где располагаетесь, что делаете?

— Не знаю.

Уррис был похож на ребенка, у которого злые взрослые неожиданно отобрали любимую игрушку и не хотят отдавать. Он принялся вертеть в руках чашку с вином, но уходить не собирался. Повисло неловкое молчание. Ветал с Максом ничего нового говорить ему не собирались, а хотели, чтобы он ушел. Напряженное молчание продолжалась несколько минут, пока в трактир не вошел здоровый мужик далеко не аристократических манер. Он бегло рассмотрел зал трактира, увидел землян с Уррисом и направился прямо к ним.

— Ветал, Макс?

— «Неужели еще один знакомый? Сколько можно?! Посидеть спокойно точно не получится», — с сожалением подумал Виталик.

— Меня зовут Архан. Я поступил в Академию вместе с вами, мы учимся на одном факультете. Из всех студентов курса вы — единственные, с кем можно нормально разговаривать. Я прав?

— «Вот это напор!», — изумился Виталик.

— Конечно прав. Мы вообще супер! — бодро ответил ему Макс.

Архан исподлобья посмотрел на Максима, слова «супер» он не знал, и это его немного смутило. Но он все равно подозвал официанта и заказал три кувшина вина «для себя и своих новых друзей», сохраняя на лице непробиваемую каменную маску. Мнение своих «новых друзей» Архана не интересовало совершенно.

Ветал и Макс с любопытством рассматривали своего брата-студента. На аристократа он явно не тянул. На адепта магического ордена — тоже. А тянул на виселицу или электрический стул. Между тем, Архан начал с явно близкой ему темы.

— В квартале от сюда мужика пристрелили — из арбалета, прямо в затылок. Только думаю я, в другом месте его «сделали», в подворотню оттащили потом — подальше от любопытных глаз. Нехорошее это «дело». Я, как крики услышал, пришел посмотреть и тут же ушел от греха подальше. Я теперь студент Академии, и вообще, у меня алиби есть! Я просто проходил мимо.

Мужик не на шутку заволновался. Виталика это даже развеселило — такой весь из себя серьезный. Даже алиби есть!

— Архан, успокойся. Студенту Академии нет дела до местных разборок, у него в голове только учеба и еще раз учеба. Если у кого-то другое мнение — пусть обращается к Ректору! — уверенно сказал ему Ветал.

На лице мужика повисло что-то наподобие улыбки. Посмотрев на Виталика, он скомандовал официанту нести еще пару кувшинов с вином, хотя тот не успел принести даже первый его заказ.

Архан не был похож на других студентов-первокурсников. Ему было около сорока лет, ростом чуть ниже Макса, но выше Ветала, с толстой костью и развитой мускулатурой. И немного выпирающим животиком. Еще он был счастливым обладателем черных, как смола, густых и вьющихся волос, зачесанных назад.

Уррису новый знакомый почему-то не понравился, и он поспешил убраться по своим делам. Никто не уговаривал его оставаться.

— Архан, ты не похож на студента. Студент Академии должен быть… Другим. Понимаешь? Какие кривые дорожки привели тебя на стезю познания?

— О кривых дорожках давайте лучше помолчим. Я же не спрашиваю у вас, куда девалось золото Железного ордена по дороге к Вогену? У каждого свои пути.

— Намек понятен, — усмехнулся Виталик.

Новоиспеченные студенты стукнулись бокалами с вином «за знакомство». Виталик с Максом налили себе вина чисто символически, только пригубить «за компанию». Архан же налил себе полный бокал, и сразу выпил его. И тут же налил себе новую порцию хмельного напитка — не за гастрономическими изысками пришел в трактир их новый знакомый, а крепко выпить. Через полчаса регулярных тостов и осторожных шуток, он уже был порядком «навеселе», разговоры за столом стали более откровенными.

— Архан, что-то не сходится у меня в голове. Факультет «Прикладной магии» — самый жесткий факультет Академии, учиться на нем должны реальные отморозки. Верно? — спросил Виталик.

— Ну, предположим, — Архан качнул головой, и в подтверждение своих слов впился зубами в жаренного голубя.

— Посмотри на нашего брата-студента. В подавляющем большинстве, это юноши с раздутым самомнением и кучей претензий на «самого главного». В упор не вижу отморозков. А ведь выживет после обучение только половина!

— Ха-ха-ха!

Архан залился таким смехом, словно его принялись щекотать за самые интимные места шаловливые девичьи ручки.

— Ветал, из какой дыры ты выполз? Урговы яйца, какая половина? Живым после обучения остается, в лучшем случае, один из трех! Эти молокососы убивают друг друга в учебных поединках, словно только для этого и учатся!

— Как же так?! — удивился Ветал.

— А вот так. Обучение на факультете прикладной магии самое дешевое — всего 10 000 фарлонгов для человека «из ниоткуда», для знатных студентов и вовсе за пол тысячи можно договориться. Бароны, герцоги, просто богатые и влиятельные люди, отправляют на наш факультет свое многочисленное потомство — не всем же замками владеть! Кто-то обязательно становится лишним при дележе наследства.

Для родственников эти «обделенные», — нескончаемый источник проблем и неприятностей. Власти тоже нервничают — вдруг очередные разборки за наследство в полномасштабную войну перерастут? А отправишь такого «наследника» учиться в Академию — и все довольны. Тот, кто сможет выжить после обучения — становится первоклассным боевым магом, с опытом настоящих схваток и убийств. Таких магов ордена с руками отрывают! О тех, кто не смог закончить обучение, стараются не говорить.

На нашем факультете учатся не наследники замков и состояний, а их младшие братья, бастарды и ставшие неугодными нахлебники-прихлебатели. С Академией у них есть шанс перестать быть «бедными родственниками», а стать серьезной фигурой, с которой придется считаться.

Но до этого еще нужно дожить. Поэтому, в своих коллегах-студентах они видят врагов, которые очень скоро могут их убить. Они боятся! От того и сидят напыщенные, словно будущие архимаги.

Слабых студентов нашего факультета убивают в первую очередь. Легкий противник — простой диплом… Никто не хочет быть слабым, поэтому нет более усердных и старательных студентов, чем наш студент, не слишком уверенный в себе. Хотя… Говорят, можно нарваться на сильного студента, который только имитирует слабость — чтобы использовать заносчивость своего будущего противника в поединке. Все может быть!

— Жестко. А тебя что привело на дорогу познания?

— Мне просто повезло. Появилась возможность сорвать хороший куш, я ею воспользовался. На другие факультеты денег у меня не хватило, но этих юнцов я точно переплюну!

Виталику вдруг пришло в голову, что последние слова Архана очень уж походят на обычную пьяную браваду.

— На твоем месте я бы не успокаивался, — заметил Виталик.

— Поучи меня! Вы, ребята, хорошее «дело» сделали, но я о вас никогда не слышал. И никто о вас не слышал. А у меня репутация! Меня весь Хердан знает! Не какими-то молокососами меня пугать.

— Ты бы лучше не зазнавался Архан. Эти пацаны знают, чем рискуют. Авторитеты им глубоко до лампочки.

— Что за «лампочки»?

— Не важно. Убьют они тебя при первой же возможности. И не посмотрят на твой «авторитет». Кстати, странно — не хватило у тебя денег на другие факультеты, но ведь тех денег, что ты «добыл», вполне хватило бы до самой старости. Открыл бы трактир, или еще что-то — зачем вообще в Академию пошел?

— Дурак ты Виталик, хоть, и умный. Я известный человек, многие знают Архана, и уважают меня. И боятся тоже. Если я перейду на другую дорогу, через несколько лет меня все равно убьют. Это неизбежно. Или стража или свои друзья-недоноски, которым обязательно нужно доказать, насколько крутыми они теперь стали. Я слишком сильно увяз во всем этом!

Только Академия полностью стирает прошлое человека. Стану магом, уважаемым человеком, и на шантрапу уголовную буду плевать. Если выживу… Понял, да?

— Понял, как не понять.

— Сами как — коленки не дрожат? — усмехнулся Архан.

— А мы вообще случайно на этот факультет попали. Доучимся до выпускных экзаменов — и свалим.

— Есть куда?

— Есть. Хоть сейчас можем уехать — примут с распростертыми объятьями.

— Это хорошо. Это правильно. Как я понимаю — Железный орден?

— Типа того. А что еще слышал интересного? — осторожно поинтересовался Виталик.

Архана словно подменили. Он сразу стал серьезным, сосредоточенным, хоть и был прилично выпивши.

— Странные вы. Многие серьезные люди не спускают с вас глаз и эти люди — противники друг другу. Причин этого я не знаю. Ради простого любопытства за человеком никто наблюдать не станет. Хотите совет?

— Ну?

— Сидите в Академии, за ее ограду носа не высовывайте. Это очень хороший совет. Прислушайтесь к нему.

Повисла неловкая пауза. Ветал с Максом обдумывали слова Архана, сам он обмяк на удобном стуле трактира и перестал обращать на них внимание, больше интересуясь стоящим на столе вином.

Через какое-то время Ветал с Максом ушли из трактира. Архан принялся целенаправленно накачивался алкоголем, празднуя свое поступление в Академию. В компанию к нему увязалась пара подозрительных субъектов, желающих выпить на халяву. Землянам же начинать очередное застолье было совершенно не с руки — нужно было прикупить нормальной одежды, нечего деревенщиной расхаживать. Еще им предстояло забрать свои вещи с трактира и оставить послание Агрису. И много других дел.

По дороге на рынок они натолкнулись на столпотворение из праздных зевак и людей в форме стражи. Растолкав и тех и других, они увидели лежащего на брусчатке человека. Все бы ничего, но одна деталь их сильно заинтересовала. Выйдя их толпы, они обменялись впечатлениями.

— Макс, ты ничего не заметил странного?

— Дураком надо быть, чтобы такое не заметить. У убитого кинжал нашей работы! Не знаю, кто конкретно из нас двоих его делал, но это наш артефакт. При сильном напряжении на острие, активируется модель и лезвие становится длиннее и шире в два раза. От него не спасают ни кольчуги, ни простые латы. Как он у погибшего оказался?

— Такие кинжалы заказывал магистрат Стольмена в мастерской Свена. Предназначались они для Железного ордена.

— Забавно…

Ветал с Максом впервые по-настоящему знакомились с городом. Затворничество в трактире, их дикий загул с Дигаром за настоящее знакомство не они не считали. Спокойно, безо всякой спешки, двое вполне приличных молодых людей прогуливалась по мостовым и площадям древнего и самого развитого города мира Иглы.

Мощеные булыжником дороги, небольшие дорожки, скользящие между зданиями, рыночные площади, небольшие уютные парки сменяли друг друга один за другим. Сравнение Галена со Стольменом и другими городами Варта, где приходилось раньше бывать землянам, было просто неуместно — Гален, на самом деле, был достоин многочисленной похвалы в свой адрес. Даже централизованная канализация и водопровод здесь кое-где имелись.

Постепенно, каменные дома с яркими вывесками уступили место домам попроще — из дерева, но с каменным основанием. Откровенных лачуг, как в других городах мира Иглы, здесь не было — даже самые простые дома здесь были сделаны добротно, вовремя ремонтировались, окружены дорогами и переходами из камня или посыпаны щебенкой.

— Ветал, у меня возникла мысль купить недвижимость в Галене. Это отличное вложение капитала. Моей доли вполне хватит на приличный каменный дом на центральной улице — чтобы канализация в нем обязательно была. Первый этаж сдавать торговцам под коммерцию, второй обустроить по земным стандартам и сделать небольшую, уютную гостиницу. На третьем этаже самому в комфорте жить. Как тебе идея?

К тому времени они успели пройти задворки Галена и направились в респектабельную его часть — за покупками. Рыночную толчею они предпочли престижным салонам — так советовал им поступить Архан. Не доверять его мнению у землян не было причин. Кстати, впечатление Архан произвел очень достойное. Хоть и бандит.

— Очень и очень благоразумно. Но сейчас лучше будет подождать. Осмотреться, с людьми знающими пообщаться и спокойно, без спешки, подобрать лучший вариант. Время для этого у тебя есть.

— Перестраховщик ты Виталик.

— Я такой!

Ветал с Максом остановились у магазина с огромной, по меркам мира Иглы, витриной — площадью почти в полтора квадратных метра! Внутри нее виднелись человеческие силуэты, наряженные и напомаженные по самой передовой моде — то есть, с многочисленными кружевами и выступающими кусочками ткани непонятного назначения. Полюбовавшись на эдакое диво, земляне решились войти внутрь. На входе их уже ждали.

— Молодые люди, проходите. Какое платье ходите приобрести, для каких нужд?

У самого порога их встретил красивый, как свадебный торт и такой же упитанный продавец. Всем своим видом он излучал уверенность и компетентность.

— Мы совсем недавно приехали в Гален. Теперь мы студенты Академии, нужен соответствующий нашему новому положению наряд. И учебная форма.

— Молодые люди, наш салон уже более двухсот лет обеспечивает уважаемых студентов Академии самым модным платьем. Мы учитываем все традиции и условности Академии, на какой факультеты вы изволили поступить?

— На факультет прикладной магии.

Продавец заметно сник лицом, но натиск свой не уменьшил.

— Для студентов факультета прикладной магии у нас имеются специальные костюмы по вполне доступной цене. И даже…

Продавец заговорщицки подмигнул землянам, будто собрался предложить им купить самогон из-под полы.

— Даже совсем чуть-чуть ношеное платье. Из дорогих материалов, с настоящими украшениями, тонкой выделки и всего за треть их настоящей цены! Пусть богатенькие остолопы выбрасывают кучу денег за модные тряпки, вы приехали становиться настоящими магами, безо всякой ненужной мишуры. А когда придет время, вы убьете их!

Ветал с Максом застыли на месте, удивленно открыв рты — хорошенький имидж был у их факультета!

— Уважаемый, вы нам секонд-хенд не впаривайте, мы весь ваш магазин с потрохами купим, если захотим. Нужна удобная, добротная одежда. Если встанет выбор между модным украшением и удобством — мы выберем удобство. Пусть разных кружев и платочков с ленточками будет не слишком много. Пусть материал будет хорош, долговечен и практичен, если из-за этого платье станет немного дороже — нас это устроит. Вы поняли?

— Кажется, я понимаю, что вы хотите. Вы точно из факультета прикладной магии?

— Точно.

— И не хотите накладных манжетов, кружев и воротничков?

— Нет.

— Странно. В любом случае, в нашем салоне вы найдете платье, которое более всего вам подойдет. Пройдемте в примерочную. Еще в нашем салоне вы можете заказать элегантную обувь, сумки и головные уборы. — сказал человек-торт и элегантно уволок двух уважаемых студентов вглубь салона.

Через час с небольшим Ветал с Максом на ватных ногах вышли на улицу. Они даже представить себе не могли, что примерка, обмерка, выбор материала и разной бижутерии — настолько утомительное занятие. Продавец уверял, что заказ будет готов не далее, чем к завтрашнему дню. Землян такая оперативность полностью устраивала.

— Ветал, темнеет уже. Пошли в общагу? Завтра после лекций в трактир за вещами сходим.

— Ну, пошли.

После традиционной утренней побудки и завтрака, состоялось знакомство с руководством факультета — столовая оказалась еще и своеобразным «актовым залом». Руководитель факультета, на удивление жизнерадостный мужик лет пятидесяти, минут десять внушал своим новым подопечным про перспективы и возможности, открывшиеся перед ними:

— «Теперь вы студенты. Поздравляю! Редко кому удается встать на путь поиска Силы. Еще более узкий круг людей может похвастаться тем, что постигал эти тайны в стенах Академии магии свободного города Гален. И совсем немногие Избранные, могут сказать, что они закончили факультет «Прикладной магии».

Студенты, это не просто факультет! Это знак. Символ, который всю жизнь будет отличать вас от всех остальных магов. Пусть многие из них имеют больший, чем у вас талант, больше рвения и усидчивость настоящего ученого. Выпускники нашего факультета никогда не были выдающимися учеными, это правда. Но только студенты нашего факультета постигают саму суть магии. Ее Силу! Только студент факультета «Прикладной магии», как никто другой, видит в магии подчиненную мощь и возможность сокрушить соперника. С самого начала знакомства с Силой вы готовитесь использовать ее по прямому назначению — для победы над своим врагом. Для нас нет других, более важных целей.

Это трудный путь. Не для всех. Лишь тот, кто готов целиком отдаться этому, сможет пройти этот путь до конца. И примкнет к небольшой когорте людей, которые одним только упоминанием факультета, в котором учились и который сумели закончить, заставляют всех остальных магов бледнеть от страха. Гордитесь своей судьбой! Всем добра!».

О главной особенности факультета его руководитель упомянул лишь вскользь, вызвав сдержанные улыбки окружающих его студентов.

Следом за руководителем факультета (студентам впредь надлежало называть его «Достопочтимый Гаас»), выступление начал дед, который вчера раздавал учебные материалы. Он оказался «хранителем бумаг и традиций». Насколько понял Виталик, это был местный администратор. Его следовало называть «Уважаемый Фрийенар».

— «Студенты! Начиная со следующего дня, вам запрещено находиться на территории Академии в неподобающим виде. Вы всегда должны ходить в накидке белого цвета. Или светло-серого цвета, для отдельных случаев. Кроме того, теперь вы обязаны соблюдать правила Академии и факультета. Они таковы:

— Проведение самостоятельных магических практик вне специально отведенных для этого мест и без согласия на это наставника — строжайше запрещено. Карается, по крайней мере, тремя сутками заключения в карцере.

— Использование стимулирующих веществ — только с разрешения и под присмотром наставника. Самостоятельное использование — наказывается.

— Употребление алкоголя — наказывается. Употребление веществ, считающихся наркотическими — наказывается.

— Неспровоцированные действия, носящие явно неадекватный характер, расцениваются, как нарушение порядка и наказываются.

— Порча имущества расценивается, как нарушение и наказывается.

— Передвижение в темное время суток разрешается только по крайней необходимости, связанной с исполнением студента своих обязанностей.

— Вы обязаны вести себя подобающим образом, достойным звания Студент Академии. Это значит: не кричать без серьезного повода, не устраивать на территории Академии большие, шумные компании для отдыха.

— Студент, совершивший кражу, отчисляется в день определения виновного.

И, наконец, самое главное — смерть мага в поединке засчитывается, как необходимая часть обучения на факультете «Прикладной магии», только в том случае, когда поединок был одобрен достопочтимым Гаасом и проходил под надзором комиссии. И никак иначе! Смерть мага в других обстоятельствах считается убийством и карается показательной казнью убийцы.

Вид наказания, соответствующий совершенному проступку определяю лично я. Вы можете жаловаться руководителю факультета, но я не советую делать этого. Наказанием служит: кнут, карцер, отчисление из Академии без возвращения платы за обучение. И показательная казнь виновного в проступке, достойном смерти — в назидание другим студентам, колеблющимся в выборе правильного пути».

Сухонький дедок лениво обвел глазами застывших вокруг него студентов, после чего развернулся и отошел. Сразу после его речи комиссия удалилась, центр зала занял совсем уж пожилой дедушка. Он представился Утиимном — преподавателем транса и пригласил всех новых студентов на первое занятие.

Не сказать, чтобы выступающие сильно тронули студентов — было видно, что подавляющее их большинство уже были знакомы с распорядком и правилами факультета, на котором им предстояло учиться. Но для землян выступления руководителя факультета и его администратора были весьма и весьма поучительными. До них окончательно «дошло», что попали они совсем не на курорт, и что высокая плата за обучение не гарантирует бережное к ним отношение. Никто не будет носить их на руках и пылинки с них сдувать!

Звук гонга положил конец завтраку и толпа начала организованно покидать столовую. Скоро должно было начаться первое занятие — уроки транса. Земляне входили в транс за пару секунд. Отдохнувшие и в спокойной, расслабленной обстановке им удавалось делать это и вовсе мгновенно, но пропустить первое занятие в своей новой альма-матер было бы верхом неприличия! И еще им было очень любопытно.

Храп раздавался слева, справа, спереди и сзади. Он был вокруг, он был везде. Казалось, он заполнил собою все свободное пространство комнаты и выдавливал не готовых к такому испытанию новичков наружу. Шел второй час занятия трансом. Аудитория была заставлена мягкими лежаками со множеством подушек, освещение было скудным, а звукоизоляция прекрасна. Преподаватель лишними вопросами не беспокоил. Сразу после знакомства с сухоньким старичком в красной хламиде — преподавателем транса и его команды: «Расслабьтесь, почувствуйте свое тело», аудитория мгновенно заснула крепким, здоровым сном. Занятие должно было продолжаться пять часов подряд. Те студенты, кто этой ночью по какой-то причине не смогли нормально выспаться, сейчас полноценно компенсировали недостаток сна.

— Вееетал, Веееетал… — сквозь зубы прошептал Максим.

— Тихо, разбудишь всех! — справедливо возмутился Виталик.

— Ветал, у меня тяга к знаниям закончилась. В смысле — спать больше не хочется. Пошли в трактир за вещами и на счет Агриса узнаем?

Из аудитории вышли осторожно, никого не разбудив. Даже преподавателя.

Вещей в таверне было немного. Основной вес и объем груза занимал запас кремневых камешков, спертых из мастерской Свена и упакованных в небольшие холщевые мешочки. На них хранились информационные модели заклинаний землян (дублируя те, что земляне всегда носили с собой), но большая их часть была пустой. Кроме кремния, имелись кожаные фляги, немного одежды, их сильно замагиченные кольчуги, покрывала, запасная обувь и разная мелочь.

Известий об Агрисе до сих пор не было. Земляне очередной раз напомнили хозяину таверны, что он должен сказать их товарищу, когда тот появится. После этого нагрузились вещами и пошли обратно в общагу. Когда земляне окончательно поселились за стенами Академии, настала очередь узнать судьбу Агриса. Для этого нужно было посетить местное «отделение полиции».

Здание городской стражи напоминало крохотную крепость почти в самом центре города. Высокие стены без окон, лишь на самом верху виднелись какие-то узкие и маленькие отверстия — скорее амбразуры, чем окна. Похожие на иголки небольшие угловые башенки. Удивляло только отсутствие рва с крокодилами и подвесного моста над ним. Доблестный воин в кожаной броне и с алебардой в руках, стоящий на страже этой цитадели правопорядка, направил землян внутрь — искать какого-то Имра. Он ведал местным «обезьянником». Или «Темным углом», как называли аборигены место, куда стража приводила местных выпивох, мелких воришек и прочую подобную публику.

Именно в «Темный угол» стражники уволокли Агриса из трактира, где они в компании с Дигаром и парой-тройкой случайных знакомых отмечали поступление в Академию. Повод для ареста был самый пустяковый — Агрис всего лишь разбил пару кувшинов, да пустил небольшую молнию в потолок общего зала. Мелочь! Больше того — от наряда местных полицаев уже почти откупились, когда Агрис ни с того ни с сего принялся хамить и оскорблять стражников. Этого они не стерпели! Агриса показательно скрутили и уволокли, как самого обыкновенного пьяницу-дебошира. Но пообещали обращаться с ним аккуратно — несколько фарлонгов сильно мотивировали их в этом.

Внутри здание стражи выглядело еще более мрачно и непритязательно, хотя и было видно, что здесь стараются создать хоть какое-то подобие уюта. Каменные стены и полы были старательно подметены и кое-где даже выложены циновками. Все положенные факелы исправно горели, даже чувствовался аромат благовоний. Толстые деревянные двери цитадели стражников были пропитаны маслом, редкие железные детали то же были тщательно смазаны и совершенно не скрипели. Но сырость все равно проступала со всех сторон, спасенья от этого не было.

После казавшегося бесконечным блужданием в полутьме коридоров, земляне, наконец, нашли Имра. Им оказался мрачный мужчина лет сорока пяти. Высокий, худой и с нездоровым цветом лица. Он их сильно озадачил. По его словам выходило, что Агриса выпустили еще вчера вечером — в день приветственного выступления ректора Академии и их вселения в общежитие факультета. По ходатайству резиденции Железного ордена. И вообще, с ним обращались почтительно, обошлось даже без оздоровительных тычков и затрещин.

Из здания стражи Виталик с Максимом выходили в несколько ошарашенном состоянии.

— Чуден город Гален! Культурные стражники и шляющийся непонятно где Агрис. Где он, чтоб ему урги яйца понадкусывали?! Ветал, по-моему, пришло время обратиться в Железный орден. Не нравится мне все это.

Виталик не ответил. Он лишь задумчиво рассматривал брусчатку дороги, по которой они шли. Так прошло несколько минут.

— Макс, что в такой ситуации может сделать Железный орден? Это не его территория. Ну, предположим, находятся здесь орденские дипломаты, шпионы, боевики. Что с того? Они не власть здесь. Пожалуй, лучше будет обратиться к куратору факультета — у Академии гораздо больше возможностей в этом городе. Это город Академии, а Агрис — ее студент!

Макс спокойно выслушал речь товарища, и согласился с его доводами. Стража не подчинялась Железному ордену. Но она выполняла распоряжения Ректора Академии. Агрис был студентом Академии. В мире Иглы это значило, что Академия, в лице Ректора, принимает на себя ответственность за безопасность своего подопечного, а магические ордена признают за ним право эту безопасность обеспечивать и защищать всеми доступными способами.

Величественное центральное здание Академии неумолимо приближалось, увеличиваясь в размерах. Виталик с Максимом были одеты в туники небесно белого цвета, с широкими ремнями из тонко выделанной кожи. На ногах у них были изящные сандалии с модными вставками из графитового дерева. Хит сезона!

Вот только шли они как-то скованно. Вместо того, чтобы гарцевать в новой обуви по великолепной брусчатке Академии, эта парочка топтала ее, словно на ногах у них были сапоги. Или тяжелые ботинки. С туниками дело обстояло совсем печально…

— Как же задолбала меня это гребаная простыня!

Левой рукой Максим приподнимал переднюю часть своей одежды — без этого маневра каждый свой шаг он рисковал закончить на мостовой. Шагающий рядом с ним Виталик тоже не скакал кузнечиком в своей новой студенческой форме. Но вместо того, чтобы просто удерживать подол туники, он регулярно ее приподнимал и пытался крепко завязать ее вокруг пояса — хватало минуты на четыре. Словно повинуясь чьей-то злой воле, край его одежды каждый раз сползал вниз.

Дело в том, что портной из элитного ателье выдал им не абы какие одежды, а самые модные и новые. С какими-то хитрыми подвязками, веревочками и петельками. Дорогущий материал их новой одежды был гладким, почти как шелк на родной Земле и от того нещадно скользил. Человек, который раньше уже носил все эти туники, рясы и прочие простыни, лишь по недоразумению названными одеждой, за минуту разобрался бы во всем этом. Но земляне никогда не имели дела ни с чем подобным. Времени, чтобы разобраться, у них не было — руководитель их факультета работал в здании администрации и его рабочий день близился к концу. Нужно было спешить.

В первый день своей студенческой жизни Виталик уже видел величественное главное здании Академии. Мельком.

Сейчас все было совсем по-другому. Главная площадь Академии пустовала, и громада из белых каменных блоков неотвратимо наваливалась на них. Никак не меньше десяти этажей было в этом величественном сооружении. Точнее сказать не было никакой возможности — здание не было единым массивом, без видимой системы оно разделялось на несколько квадратов, секторов и башен. Противоестественными наростами то здесь, то там выпирали балконы и целые галереи, открытые переходы между разными выпирающими частями здания.

Если представить себе, вытянутый прямоугольник, которого выгнули в дугу, после этого прошлись по верху редким гребнем и воткнули где попало цилиндры башен — будет что-то похоже на то, что предстало перед глазами Виталика и Макса. Удивительным было то, что ощущения «Хаоса» в белой громадине не чувствовалось. Странное, непередаваемое чувство!

Немного ошалев от увиденного, Ветал с Максом прошли в широкий проем главного входа, где их встретил длинный коридор, уходящий в глубину здания. Тот же белый камень, из которого была построена внешняя стена, был и здесь. Каких-то картин, или монументальных украшений Ветал с Максом не увидели — все было очень аскетично и незамысловато. Коридор был чуть шире баскетбольной площадки, от него в стороны уходили многочисленные проходы и лестницы.

Разобраться во всем этом самостоятельно было невозможно. Макс «на удачу» спросил первого проходившего мимо суетливого мужичка в темной мантии, и удача улыбнулась им. Мужичок довел их до нужной лестницы наверх и дал точные указания, как добраться до нужного кабинета. После чего словно испарился в нескончаемых лабиринтах здания.

Достопочтимый Гаас — руководитель факультета «Практической магии», сидел на массивном деревянном стуле, локтями опершись о свой рабочий стол, почти полностью покрытый равномерным слоем каких-то свертков, бумаг, книг… Виталика с Максом он выслушал очень внимательно, но отнесся к их словам совсем не так, как они ожидали.

— Ветал, Макс… Вы слишком драматизируете. Поверьте моему огромному опыту руководства вашей беспокойной студенческой братией — отсутствие студента в течении трех дней, это не повод для беспокойства. Это совершенно нормально! Конечно, как руководитель факультета, я выступаю категорически против подобного разгильдяйства, и ваш друг будет строго наказан, когда вернется. Наказание будет суровым, но справедливым. Я обещаю вам это!

К словам своих подопечных студентов, о том, что их товарища похитили неведомые злодеи, он отнесся с большим скепсисом. И не скрывал этого.

— Ваша обеспокоенность, безусловно, похвальна. Но! Вы бы только знали, как часто пропадают наши студенты, чтобы через неделю вернуться грязными, как бродяги, пропитыми, без гроша в кармане и вымотанными до предела. Прошу вас, не говорите мне о том, что ваш товарищ не способен на подобное! Стража забрала его за пьяный дебош, и, по вашим же собственным словам — вполне справедливо забрала. А сейчас вы утверждаете, что этот Агрис не способен загулять где-то на несколько дней. Мне смешно слушать это!

Достопочтимый Гаас сделал небольшую паузу. Ветал с Максом в это время смущенно переглядывались друг с другом. Как-то совсем не по сценарию проходил их визит. Вместо того, чтобы мобилизовать стражу и магов, информировать о случившемся Магистра Академии, и вообще поднимать панику, руководитель их факультета в упор не видел никакой проблемы.

— Студенты пропадают в городе постоянно. Стража не будет искать их по трактирам и борделям — у нее совсем другие задачи. Ваш друг рано или поздно вернется.

Уважаемый Гаас демонстративно вернулся к своим делам, давая понять, что аудиенция закончена.

Ветал начал сомневаться в собственных выводах. Может быть, уважаемый Гаас прав? Стража не грабила Агриса, он вышел из «Темного угла» целый, невредимый и с кошелем, полным фарлонгов… Что мешает Агрису снова пуститься в загул? Ничто! Это не похоже на того Агриса, к которому они привыкли, но это совсем не значит, что этого невозможно. И вообще — почему они решили, что знают Агриса достаточно хорошо? А вдруг для него подобные загулы — в порядке вещей?

Пока Академия ничего предпринимать он не будет. Это было совершенно понятно. В немного растерянном состоянии, земляне поспешили в общагу — приближалось время ужина. Ждать их прихода никто не станет.

Вой горна, который в первое утро в общежитии Академии чуть не сделал Виталика заикой на всю жизнь, теперь стал привычным злом. С ним можно было мириться. Уже не вскакивая с постели, словно от удара электричества, Виталик уселся на свою кровать, взял с тумбочки свою новенькую мантию и принялся не спешно одевать ее.

Этим навыком они с Максом в совершенстве овладели предыдущим вечером. Все оказалось просто до умиления, и если бы не спешка, с которой они надевали свою форму в первый раз, то разобрались бы за пять минут. Так же спокойно, никуда не спеша, он подождал в коридоре Макса, чтобы вместе спуститься в столовую на первом этаже. Проходящие рядом с ними их товарищи-студенты уже не казались безумными подростками. Вглядываясь в их лица, Ветал начал различать в них страх и неуверенность, сомнения и, изредка, самую настоящую убежденность в правильности выбранного пути. Они действительно были разными! Просто было что-то, что объединяло их всех. Делало их похожими.

Неожиданно для самого себя, Виталик заметил, что на него с Максом уже никто не оглядывается, не сверлит их глазами, полными удивления и сочувствия. Они соблюдали принятые в этом учебном заведении правила в поведении и во внешнем виде. И сразу стали неотличимы от других студентов. По крайней мере — на первый взгляд. Проходя по старинному коридору факультета, Виталик чувствовал себя таким же студентом, как и окружающие его со всех сторон молодые ребята.

Почти все время в мире Иглы он мечтал стать студентом Академии Магии свободного города Гален. Кажется, у него это начало получаться.

На этот раз их завтрак никто не прерывал выступлениями, все прошло вполне буднично. После сытной еды толпа студентов разбрелась по комнатам, еще через полчаса началось первое занятие курса «Естествознание».

Полная женщина лет сорока, в пышной мантии синего цвета, со складками и широкими лентами вокруг талии, прохаживалась вдоль стендов. Стенды громоздились вдоль стен аудитории, занимая почти весь доступный периметр помещения. Только входная дверь, ряд узких окон и пространство за преподавательским столом было свободно от нагромождения учебных материалов. Чего там только не было! Скелеты и кости животных, высушенные растения, банки из мутного стекла с непонятным содержимым внутри. Черепа людей и не людей: вытянутые, сплющенные, меньшего или большего размера — многие из них были явно не человеческого происхождения.

Еще вдоль стен были развешаны изображения людей, животных и растений. И многочисленные схемы с непонятными аббревиатурами. Виталик даже не пытался разобраться во всем этом, только решил для себя, что все это похоже на смесь биологии и какого-то примитивного шаманства. К сожалению, бубнов и связок с мухоморами на стенках не было видно.

Максим же испытывал какое-то странное чувство дежа-вю. Словно когда-то, в своей прошлой жизни, он уже проходил через все это.

— Ветал! Это же обычный кабинет биологии! У меня даже учительница в школе была похожа на эту мадам.

Уважаемая Айрия (преподавательница естествознания) краем уха услышала разговор между студентами на непонятном языке и недовольно уставилась на иномирян. Но ничего не сказала.

Обычных учебных парт не было. В аудитории стояли небольшие столы и стулья, предназначенные только для одного студента. Расстояние между рабочими местами было с полметра — руководство факультета последовательного реализовывало политику индивидуализма студентов. В помещении было всего несколько небольших окон, предназначенных только для вентиляции. Освещали помещения два ряда, ставших уже вполне привычными, магических светильников.

Первая лекция традиционно началась со знакомства. Уважаемая Айрия поднимала каждого студента, расспрашивала его и сверялась со своим списком, делая попутно какие-то записи. Все было скучно и монотонно. Когда, наконец, началась лекция, раздался негромкий гонг, объявивший начало перерыва.

— Хорошая здесь каша! Рассыпчатая, с малиной местной — вкусная!

Максим аппетитно мешал ложкой свою кашу, морально готовя себя к вкусной трапезе. В трактире в это время было совсем немного народу, а на открытой веранде сидели только они с Виталиком.

После первого же знакомства с курсом «Естествознание», земляне окончательно убедились в том, что местные представления об окружающем мире — несусветная муть и нагромождение антинаучных предрассудков. С печальными мыслями они сидели в знакомом трактире «Сапог», и кушали перловую кашу с сухариками и сушеными фруктами, размышляя о превратностях судьбы. И о способах дать взятку уважаемой Айрии — не учить же, на самом деле, весь этот бред?! Спокойно посидеть им не удалось.

— Уважаемые, я к вам присоединюсь?

Уединение землян неожиданно прервал их недавний знакомец — Уррис. Такой же напомаженный, как и в прошлую их встречу, при всех модных причиндалах, он выглядел изысканным. По-настоящему изысканным.

— Присаживайся. Тебя же Уррис зовут?

— Так и есть Макс. — Уррис ответил демонстративно вежливо. Но с нескрываемым металлом в голосе.

— А где кувшины с вином и куропатками? По дороге все выпил и съел? — съязвил Виталик.

— На этот раз обойдемся без цирка с вином, развязывающим даже самые крепкие языки. Вы здравомыслящие люди и разговор у нас будет серьезный.

Ветал с Максом удивленно переглянулись. Между тем, Уррис продолжил.

— Я адепт Истинного ордена. В последнее время у нас появилась напряженность в отношениях с Железным орденом… Мы обеспокоены влиянием иномирян на наших соседей по континенту. То, что Железный ордер открыл несколько огромных мастерских, для которых в небывалых количествах добывает железо, руду, уголь — не осталось незамеченным. Уверен, вы прекрасно осведомлены об этих мастерских. Ведь так?

Ветал с Максом еще раз удивленно переглянулись. С доблестными разведчиками-шпионами им ни разу не приходилось сталкиваться. Своего приятеля Дигара, из Железного ордена, они шпионом не считали. Какой он, к черту, шпион? Профессиональный дипломат, и просто нормальный мужик — это да. Но точно не шпион!

Реальной угрозы местный «Штирлиц» явно не представлял и происходящее начало их забавлять. Ну не вязался сидящий перед ними расфуфыренный франт с образом героического Штирлица, или Джеймса Бонда. Вообще никак! Предчувствуя потеху, Ветал улыбнулся своей простецкой и незамысловатой улыбкой.

— Уррис, что ты знаешь про атомную бомбу?

— Ничего не знаю. — честно ответил Уррис.

— А что вообще знаешь про наш мир?

— По моему представлению, ваш мир очень странный. В нем живут кузнецы-маги, они делают множество невообразимых механизмов. Их мастерство непостижимо. А больше ничего я понять не могу.

— Все это глупости. Ну да ладно. Самое сложное и разрушительное творение наших кузнецов-магов называется «Ядерная бомба». Самая простая и слабая из них за считанные секунды сотрет с лица земли такой город, как Гален. Для этого не нужна никакая магия — достаточно простому человеку нажать на кнопку. И все. Нет Галена.

Уррис шутки не понял. В одно мгновение он побледнел сверх всякой меры, его пальцы предательски задрожали. Ветал усилил напор.

— Слушай дальше. Стоит ваша главная Цитадель, уже много веков стоит. А потом неизвестный землянин нажимает на кнопку — и все. Нет Цитадели. Никакие охранные заклинания такой мощи не выдержат! Понял?

Уррис понял даже больше, чем рассчитывал Ветал. Он, наконец, смог взять себя в руки и продолжил разговор в деловом русле.

— Уважаемые, я не вполне осмыслил ваш рассказ. Кажется, вы меня обманываете — не бывает механизма подобной силы. Это невозможно.

— Уррис, конечно мы тебя обманываем. Вот нажмем кнопочку — так обман и вскроется. Ха-ха-ха!

Ветал с Максом от души рассмеялись, работники трактира даже начали удивленно пялиться на их столик. Уррису такое поведение иномирян не понравилось. Он поправил ставший слишком тесным воротник своей изысканной рубашки, и продолжил с холодной решительностью.

— Ветал, Макс, за полную информацию о происходящем Истинный орден готов заплатить. Много заплатить! Вам двоим хватит на много поколений вперед. Переезжайте на Варт, Истинный орден сделает вас баронами, или даже графами. Все, что вам нужно будет сделать — подробно рассказать о том, что несут земляне миру Иглы. Я понимаю, что атомная бомба — ваш вымысел. Но наверняка есть и другие механизмы, мы должны все знать!

Шутка затянулась и приобретала нездоровый оттенок. Виталик решил разом поставить все точки над i.

— Уррис, ядерная бомба на самом деле существует. В нашем мире. На Земле. Это настолько мощное оружие, что несколько десятков таких бомб могут уничтожить весь мир Иглы. Но не переживай, это как с самолетами — чтобы их строить, нужно… Ты даже представить себе не можешь, сколько всего нужно, чтобы их построить. В мире Иглы не будет атомной бомбы еще лет пятьсот. Но даже когда ее построят, никому не придет в голову использовать ее в настоящей войне — ядерная бомба уничтожает все и всех, и делает войну бессмысленной. Победителей после использования этогооружия не бывает. Ты меня понимаешь?

Уррис с холодной решительностью ловил каждое слово Виталика, будто уже отсчитывал причитающиеся им за сотрудничество фарлонги. Выражение его лица землянам не нравилось.

— Уррис, ничего страшного не происходит, успокойся. Никакими графами мы не будем и в Истинный орден не поедем — мы и без дворянских титулов хорошо себя чувствуем. Может, каши лучше покушаешь? Она вкусная.

После последней фразы Уррис манерно встал из-за стола, и, не произнеся ни слова, вышел из трактира.

— Ветал, по-моему, мы наговорили лишнего.

— Ты чертовски прав! Чтобы тьма сожрала этого долбанного Урриса. Мы вляпались в крупные неприятности!

— Тогда двигаем в Академию. Быстро! Потом передадим сообщение о разговоре с Уррисом в обитель Железного ордена. Кстати, про Агриса тоже расскажем. Шпионы иностранных разведок у них под носом толпами ходят, и вообще черт знает что происходит. Чем они вообще занимаются?!

Двое уважаемых студентов Академии, в форменных мантиях снежно-белого цвета и свертками с писчими принадлежностями, спешно покинули трактир. Их недоеденная каша осталась лежать на столе.

— Так и сделаем. Обитель ордена вон в той стороне, видишь дымок идет?

— Ага, где дымок — там и находится обитель Железного ордена. Ого!

Макс с Веталом обменялись удивленными взглядами и ошеломленно замолчали. Последние события оставляли мало шансов для простого совпадения. А значит…

— Значит так, спокойно. Мы рядом с главным входом в Академию, здесь нас никто не тронет. Резак с собой? — Виталик первый взял себя в руки.

— Конечно с собой!

— Работает?

— Прекрасно работает.

— Тогда вперед!

Ветал с Максом почти бегом устремились к главному входу на территорию Академии. Они легко обгоняли сонных горожан и других студентов. До их цели было рукой подать.

— Можно стражников позвать. Заплатить им и пусть почетным эскортом поработают. — на ходу, сбивая дыхание, проговорил Максим.

— Если они атаковали обитель Железного ордена, то на стражников вообще внимания не обратят. Нападение произошло совсем недавно, и очень сомневаюсь, что все прошло гладко. Какое-то времени у нас точно есть.

— Фиг с тобой, золотая рыбка…

Неожиданно путь им преградил закрытый экипаж. Простые горожане вокруг, почуяв неладное, подались назад. Виталик с Максимом хотели было развернуться, чтобы бежать обратно, как внезапно свет для них потух — неизвестные сзади ударили их короткими дубинками по головам и земляне упали прямо на руки подоспевших преследователей.

Двери экипажа открылись, за несколько мгновений пленников затащили внутрь и возничий сразу дал команду коням идти в галоп. Все произошло настолько быстро, что окружающие даже не поняли толком — что это было?

Глава 2

Глаза Виталика были тяжелы, словно стали свинцовыми, и кто-то нехороший дополнительно утяжелил их гирями. Голова продолжала гудеть, но уже гораздо меньше, чем пятнадцать минут назад. Виталику хотелось продолжать сидеть, как сидится — спокойно и безмятежно. Но долго это продолжаться не могло. В конце концов, вкрадчивый, даже ласковый голос призвал его перестать симулировать.

— Виталик, ты уже полчаса пытаешься показать мне обморочное состояние. Не бойся, открой глаза.

Испытывая определенный трепет в мягком месте, Виталик приоткрыл глаза. Все оказалось не так страшно. Он сидел в просторной комнате, с окрашенными цветными орнаментами стенами, солидным шкафом у дальней стены, и приличных размеров окном, сейчас прикрытым занавесками. Виталик сидел в глубоком кресле, прикованный к нему кандалами. Напротив него, в точно таком же кресле, развалился Уррис. В руках он крутил ножик Виталика и с любопытством разглядывал кнопку резака. Ожерелье с камушками кремния — записями моделей и браслет антимагии лежали на небольшом столике рядом с ним. Там же находились и писчие принадлежности Виталика.

— Очень интересные артефакты, очень! Железный орден утверждает, что иномиряне не знакомы с магией, но эти артефакты выставляют их ложь напоказ. Как же, не знакомы с магией… А это что? Эта магия не принадлежит миру Иглы! Как правильно называется этот артефакт? Ответь мне, Виталик.

— Это резак. Мы его с Максом придумали.

— О! Значит, это вы с маной работаете. Очень хорошо! — Уррис просиял лицом, явно обрадовался, но сразу взял себя в руки.

Ветал не знал, что ему говорить и как себя вести. Чего от него хотят? Вроде культурно обращаются — может даже по-хорошему договориться получится. Или не получится?

— Виталик, для Железного ордена наступают очень тяжелые времена. Очень! Как в свое время у Закатного ордена и у многих других орденов-преступников до него. Железный орден посмел обмануть Совет Магов!

Магистр Железного ордена утверждал, что все иномиряне убиты — оказалось, нет. Более того, Железный орден спрятал их у себя и проводил комплекс исследований пришельцев, их возможностей. Подобное сложно долго держать в тайне, и неизбежное произошло — все узнали про иномирян. Тогда Магистр заявил, что пришельцы не знают ни о какой магии и вообще бесполезны. Даже привел кое-какие доказательства. Совет Магов этому поверил и успокоился.

Мы — нет! Железному ордену нельзя доверять, вся их история говорит об этом! Кто придумал арбалет, оружие недостойное, низкое? Кто впервые стал обучать простолюдинов работе с благородным оружием? Железный орден. Один только Истинный орден всегда был и остается обителью, где сохраняются древние традиции. Нам даже в голову не могло идти на поводу у каких-то пришельцев из другого мира. Это немыслимо!

Сейчас Железному ордену уже не отвертеться — доказательства налицо. Этот замечательный резак любой маг-исследователь мира Иглы назовет абсолютно новым заклинанием. Заклинанием иномирян! Совету Магов станет ясно, что Железный орден все это время обманывал их, втайне от всех набирая силы с помощью магии Земли. Как думаешь, что за этим последует?

— Откуда я знаю?

— Я тебе расскажу. Совет поставит задачу ликвидировать новую угрозу в зародыше, и Железный орден повторит судьбу Закатного ордена. Понимаешь?

— Не будет Железного ордена, так?

— Правильно. И, на этот раз, всех землян надежно убьют.

В голове Виталика будто взорвалась бомба. Все было хорошо, сытно, даже планы на будущее строил, как вдруг все разрушилось в один миг… Что делать? Неужели конец? Тем временем, Уррис продолжил.

— Виталик, ты иномирянин. Никому не принадлежащий чужак, потерявший родину и весь свой мир, ты можешь остаться в живых.

Видишь ли, Совету Магов достаточно будет предъявить только резаки: твой, Макса и Агриса. После этого, судьба Железного ордена будет решена. А вот твоя судьба, Виталик, пока еще не известна. Тебя могут «уничтожить» во время штурма обители Железного ордена, а артефакты мы «как бы» подобрали на месте боя. Мы тайно вывезем тебя в Цитадель Истинного ордена, и ты будешь спокойно трудиться в ней. В комфорте, с вкусной едой и сладким вином. И приглашенными распутными девицами. Поверь, многие жители мира Игла были бы счастливы такой судьбе! Конечно, мы не будем повторять ошибок Железного ордена — об экскурсиях за пределы Цитадели можешь забыть раз и навсегда. Но ведь это лучше, чем по приговору Совета быть сожженным заживо? Верно?

— Уррис, лучше бы я никогда не встречал тебя на своем пути. Что с Максом и Агрисом?

— Макс еще не очухался, буду допрашивать его позже. Мое предложение будет распространяться и на него — вдвоем вам веселее будет. И пользы вы принесете гораздо больше. Что до Агриса, то он спит с того момента, как мы его «спеленали». Он сильный маг, пока не приедет подкрепление из Цитадели — будет спать. Лишние проблемы нам ни к чему.

— А я с Максом? Мы с ним, вроде как, тоже маги.

В ответ Уррис изобразил что-то наподобие снисходительной улыбки.

— Ветал, ты глубоко ошибаешься. Какой из тебя маг? Высокое искусство магии вы посмели поставить вровень с мастерством ремесленника. Мы проследили ваш путь от самого села «Лесное» до Академии и пришли к выводу: магия земли примитивна и никогда не приобретет все грани настоящего Искусства. Изготовление железных артефактов — вот ваш удел, этим вы и будете заниматься в нашей Цитадели. Есть возражения?

— Возражений нет.

— Другого ответа я не ожидал. Все, аудиенция закончена — несите его в подвал! — Скомандовал Уррис.

Крепкие руки подхватили кресло вместе с Виталиком и вынесли его из комнаты. Потом завернули за угол, еще один угол, лестница вниз, еще переход, тяжелая дверь камеры и еще один удар по голове. То, как его освободили от кандалов и бросили на каменный пол, Виталик не помнил.

— Макс, как думаешь — они по-русски понимают?

— Сомневаюсь. Быстро язык не выучить, к тому же маг для вскрытия нашей с тобой ментальной защиты должен быть очень сильным! Не зря Агрис колдовал. Чуть волосы мне не спалил во время обряда! Кстати, как он?

— Дрыхнет, как младенец. Хотя, младенцы писают и какают, а Агрис словно в мумию превратился. А мумии, как утверждает наука, не писаются и не какаются, что очень хорошо в наших условиях.

Это было правдой. Трое заключенных лежали на грязной, слежавшейся соломе, которая тонким слоем покрывала пол их темницы. Сама темница была погружена в почти полную темноту — крохотное отверстие у самого потолка приносило лишь тонкий, почти не различимый лучик лунного света. Помещение камеры было не больше кухни в обычном панельном доме. Современных средств гигиены здесь не было, для оправления естественных нужд нужно было использовать дырку в углу. Уже сильно загаженную.

Зато в магическом зрении их тюремная камера была куда более интересна! Все ее стены, пол и потолок были плотно покрыты трехмерной сетью, настолько густой и сложной, что разобраться во всем этом не было никакой возможности. Создавалось впечатление, что камера создавалась специально для содержания в ней магов. Сильных магов.

После беседы Виталика с Уррисом прошло всего пара часов, Макс оклемался совсем недавно, и поводов поговорить у землян было выше крыши.

— Не понимают они по-нашему нифига. Кстати, идея добежать до Академии удалась. Даже попутку поймали по дороге!

— Макс, не начинай опять эту песню. Кто знал, что орденцы нас все время «вели»?! Остановили бы экипаж — может, и сидели бы сейчас в общаге. Архана за вином посылали и напряжение снимали.

— Алкоголь в Академии для студентов запрещен, его даже нельзя пронести за ограду — стоит магическая блокада.

— Ой, только не рассказывай мне сказки. Нашли бы способ. В крайнем случае — коменданта бы подкупили, за золотые фарлонги он бы нам целую бочку крепкого вина принес. Все эти коменданты и прочие завхозы одинаковы — что на Земле, что здесь.

В темноте камеры повисло задумчивое молчание. Лишь изредка неизвестное насекомое начинало жужжать, создавая хоть какое-то разнообразие звуков.

— Ветал, ты понимаешь, что нам нужно бежать отсюда?

— Еще как понимаю.

— И?

— По активной мане нас мгновенно спалят, и придут интересоваться — что за непорядок в камере? К тому же, просто выбраться — недостаточно. Нужно резаки уничтожить, иначе все равно нам хана. И другим землянам тоже не жить… Нужно думать.

— Чего тут думать? Взрывать надо обитель, да так, чтобы даже головешек не осталось! Напомнить тебе, как мы недавно корабль минировали? Из камня стены делаем артефакт — ставим на него модель гексогена, метра два в диаметре — модели долго держаться не нужно, поэтому можно не сильно напрягаться с исполнением. Взрыватель из пироксилина, маяк — чтобы с большого расстояния взорвать все к едрени фени. И все дела.

— Сделать это не сложно. Главное самим вовремя унести от сюда ноги. Причем, очень быстро! Потому что никакая защитная оболочка нас от такого взрыва не спасет.

— Это точно!

— Значит уходим. Сферой антимагии дезактивируем все это безобразие. — Ветал показал рукой на многочисленные магические плетения их темницы.

— Остается обычная стена. Крепкая, толстая. Думай Макс, думай!

— Разрезать и обрушить? Долго провозимся, и не факт, что получится все сделать быстро и четко.

— Уничтожать. Как?

— Эээээ….

— Придется делать сложнее… Взрывать опасно — можем элементарно не рассчитать заряд и обрушить всю стену здания. Тогда нас самих завалит! Будем прятаться за защитной сферой до прихода местного МЧС из Истинного ордена. А уж они как будут рады найти нас под обломками! Живых, невредимых и готовых испытать на себе все известные им пытки… Нужно что-то другое.

— Взрывать стену, пока мы находимся здесь — нельзя.

— Что тогда?

Пара минут прошла в мучительном напряжении. Извилины мозгов землян скрипели от напряжения в поисках лучшего решения.

— Стоп! Зачем взывать? Мы можем просто толкнуть часть стены наружу. Сильно толкнуть! Проем вылетит на улицу, но от этого стена не разрушится — даже защитная сфера нам не понадобится. Просто вставляем модель в часть стены и задаем ей движение. Делаем кнопку включения, заливаем маной, активируем — и кусок стены просто вырывается из здания!

— Точно! А потом взорвем все это здание к чертовой матери.

В камере повисла напряженная тишина. Друзья вдруг поняли, что просто взять и взорвать одно единственное здание в густо населенном городе — не получится. Взрыв должен быть такой силы, чтобы от обители Истинного ордена осталась только воронка и разбросанные вокруг нее обломки. Только наивный идиот может думать, что соседние постройки при этом не пострадают. Виталик с Максом идиотами не были. Но и жить им хотелось очень сильно.

Секунда проносилась за секундой, неуверенно передавая друг другу эстафету времени. Насекомые вокруг стали летать меньше и звучали тише. Казалось, даже охранники затихли в своих каморках, хоть их и до этого не было слышно. Вся тюрьма, все камни обители Истинного ордена замерли в ожидании своей участи. Казалось, сам город Гален прислушивается к негромкому разговору двух человек, которым волею случая суждено было решить его судьбу.

— Макс, мы сделаем модель взрывчатки. И еще модели маяка-детонатора и вылетающей стены — сохраним их на ногтях — лучших носителей моделей у нас с собой просто нет. После этого я создаю и активирую сферу антимагии, расширяю ее границы насколько смогу, и мы ОЧЕНЬ быстро переносим модели с ногтей на камни. Активируем вынос стены, уходим сами и выносим Агриса. Быстро отходим хотя бы на километр, делаем сферу из того же кварца, в которой раньше плавали под водой, и взрывам обитель.

— Пойдет. Только надо еще входную дверь превратить в монолит из камня. Делай свою антимагию и вынос стены, а я бомбу и монолит двери. Активируем антимагию, заливаем маной дверь, потом все остальное. И пусть сама тьма будет нашим помощником!

— Принято. За дело.

Магическое зрение помогало видеть реальные предметы даже в кромешной тьме. Кроме того, в темноте строить информационные модели «Земной» магии, оказалось гораздо проще, чем обычно. Стресс тоже оказался хорошим помощником. Камушки кремния с готовыми моделями остались лежать на столе у Урриса, но земляне по памяти воспроизвели их, хоть это и заняло больше часа. Только с выносом стены Веталу пришлось повозиться.

— Антимагия пошла. Охранные заклинание сняты.

— Вижу. Заливаю маной дверь. Есть дверь. Маяк есть. Ща погодь… Гексоген маной залит, активация подвязана к маяку. Стена?

— Заливаю… Закрывай уши!

Часть стены прямоугольной формы сорвалась с места, и с грохотом врезалась в здание напротив, образовав в нем большой проем. Магическое зрение в это время показывало целые пласты маны, которые застыли в стене со стороны выхода, превратив ее в нерушимый монолит. Еще больше маны сжалось в полу камеры, образовав модель нескольких десятков килограммов гексогена и дистанционного взрывателя.

Время пошло.

Ветал с Максом подхватили Агриса и стали вытаскивать его через образовавшуюся дыру в стене на улицу.

В это время обеспокоенные охранники начали бить руками и ногами в дверь камеры. Им казалось, что ее просто заклинило. Следящие артефакты, как назло, перестали работать. Кто-то уже побежал докладывать о происшествии, но дежурные маги Истинного ордена уже бежали к камере с заключенными — даже самый неподготовленный адепт видел своим магическим зрением — здесь творится что-то невообразимое.

Целых три минуты группа магов и боевиков Истинного ордена стояла перед дверью, размышляя над происходящим. Магическое зрение показывало, что дверь на какое-то время перестала быть простой дверью. Больше того — вся магическая защита камеры перестала существовать. Этого не могло происходить на самом деле!. Стало ясно, что заключенные сбежали.

Всего через три минуты злополучную дверь выбили, и Уррис во главе группы магов и воинов Истинного ордена недоуменно уставился на выломанный неизвестной магией проем в стене. Иномиряне сбежали! Непонятная магическая конструкция в полу разрушенной темницы его интересовала меньше всего — у него просто не было времени на ее изучение.

Допустить бегство иномирян? За это можно легко потерять голову! Почти сразу в темноту ночного города ушло сразу три поисковые группы, маги начали создавать поисковые заклинания — беглецам не удастся уйти далеко! На это ушло не более одной минуты.

Еще через мгновение свободный город Гален сотряс ужасающий взрыв. Его облако, казалось, поднялось до самого неба, в радиусе полукилометра вокруг обители Истинного ордена все живое погибло. Разрушения города были ужасающими. Еще никогда в истории этого великого города не случалось катастрофы, подобной этой.

Защитная сфера из кварца была на треть засыпана мусором: обломки камня, кирпичи, сломанные бревна перекрытий, остатки мебели и разный хлам. И целые пласты вырванного из земли грунта. Трое беглецов осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, осматривали окрестности и пытались понять, что же они натворили.

— Макс, по-моему, ты немного ошибся в расчетах. Долбануло так, словно атомная бомба взорвалась. Ты точно гексоген делал?

— Я, на всякий, случай большую бомбу сделал, диаметром в три метра. Мы обитель Истинного ордена только изнутри видели — вдруг это настоящая Цитадель, и наша бомбочка тихо взорвется внутри, как игрушечная петарда? Нет, я все основательно делал. Хорошо бабахнуло.

— А сколько там людей погибло, ты хотя бы представляешь себе?

— Не представляю. Даже думать об этом не хочу. Что сделано, то сделано. Лучше скажи, где мы сейчас находимся и куда идти.

Через час с небольшим Ветал с Максом дотащили, наконец, Агриса к входу в Академию. Разглядывать разрушения у них не было ни времени, ни желания. Еще через пятнадцать они добрались до своей общаги, и внесли Агриса в его комнату. Еще один тяжелый день в чужом мире закончился.

Глава 3

Академия стояла на ушах — виданное ли дело, начало войны между двумя крупными магическими орденами началось не абы где, а в Гелене, в двух шагах от Академии и самого Совета Магов! Представительства Железного ордена в Галене больше не существовало — ее взяли штурмом и уничтожили «неизвестные». Свидетелей не осталось. Про уничтожение обители Истинного ордена было известно еще меньше. Она была взорвана заклинанием потрясающей силы, разрушив множество соседних зданий и нанеся огромный ущерб городу. На месте крепкого, укрепленного магией здания, осталась только зияющая воронка.

Пока даже самые прожженные сплетники только-только пытались понять — что это было? Кто виноват в случившемся? Самые логичные виновники произошедшей катастрофы — адепты Железного ордена, на главных негодяев не подходили. Хотя бы потому, что к моменту взрыва их обитель была уничтожена, случайно выжившие их адепты спасались бегством, и даже думать не могли о каком-то сопротивлении. Тем более — о реванше. Но даже если бы они смогли каким-то невероятным образом организоваться и провести ответную атаку резиденции Истинного ордена, сил прочинить ТАКОЙ ущерб у них просто не было. Это было понятно всем.

Тогда кто? Откуда взялась и кем являлась эта загадочная сила? Неизвестный союз орденов, тайная организация магов высшего ранга, преследующая свои, не известные никому цели? А может это акция Совета Магов? Количество версий зашкаливало.

После ночных приключений Ветал с Максом проснулись поздно, ближе к обеду, и уже успели обсудить дела свои скорбные… Оставаться дальше в Галене им было нельзя. Вечно жить в стенах Академии — не получится, а за ее стенами они превращались в легкую добычу для Истинного ордена. Даже в стенах Академии они уже не чувствовали себя в полной безопасности. Если бы оплот Железного ордена не был уничтожен — проблемы бы не существовало. Им нужно было бы всего лишь отправить им послание, и в сопровождении вооруженной охраны их отвезли бы в безопасное место.

Увы! Оплот Железного ордена был уничтожен, случайно выжившим адептам было не до двух студентов, скрывающихся за стенами Академии. В условиях начавшейся войны не стоило рассчитывать на скорое восстановление их дипломатической миссии, лучшим решением было бы уехать на территорию Железного ордена. На континент Варт. Но как?

Официальные суда отпадали сразу, это был прямой путь в гостеприимные застенки Истинного ордена. Надежных контрабандистов они не знали. Хоть бери лодку и самим греби на Варт! Делать еще одну подводную лодку не было никакой возможности — без заклинания перемещения Агриса, это был всего лишь неподвижный пузырь с воздухом. В этот момент они вспомнили своего коллегу-студента по имени Архан. С ним можно было попробовать договориться.

— Ветал, давай ущипнем за попу того толстенького! Готов спорить на десять полноценных фарлонгов — он шлепнется в обморок!

— Неее, толстенький не шлепнется. Держится молодцом, даже почти не вспотел.

— Он как нас увидел, качнулся в сторону и держится на ногах лишь чудом. Еще немного и шлепнется, давай проверим?!

— Макс, хватит над студиозусами издеваться, стой спокойно.

— Тогда ты тоже не улыбайся. Они этого больше всего боятся!

Мобильных телефонов в мире Иглы еще не придумали, где находится комната Архана, земляне не знали. В конце концов, они решили караулить его перед входом в столовую. Остальные студенты реагировали на их «пост» по-разному.

— Куда ты падаешь? Ветал, держи его, он сейчас голову себе разобьет, болезненный.

— Аккуратней клади. Вот так, хорошо, дыхание «рот в рот» делать будешь?

— Иди нафиг, противный.

— Макс, зачем ты его за пузо ущипнул?

— Из принципа. Должен же хоть кто-то испугаться по настоящему?!

— И что теперь делать? — озадаченно спросил товарища Виталик.

Площадка перед входом в столовую опустела в одно мгновенье. Если раньше студенты-первокурсники факультета прикладной магии сомневались в намерениях загадочных иномирян, то теперь все стало предельно ясно: Ветал и Макс пришли за жертвами, одного уже «замочили». Вчерашние юноши и девушки отошли на безопасное расстояние, и наблюдали за страшной парочкой.

— Вот это клоуны! Я не могу, сейчас засмеюсь!

— Разорви его грудную клетку и съешь сердце. Это твоя добыча! — рыча и строя страшную рожу, посоветовал Виталик.

— Га-га-га!!

От смеха Макса скрутило и заломило, пару минут он был невменяем. Потом отпустило. К тому времени студенты решили не рисковать и обменяли завтрак на свою жизнь. Земляне смотрели на пустую площадку перед столовой и не знали, куда себя девать.

— Макс, какого черта ты исполняешь? Проблем в городе тебе мало?

— Они такие смешные — невозможно было удержаться!

— Тебя это веселит? Здесь нет никакого веселья — из обычных пацанов делают убийц. Думаешь им нравиться вся эта долбанная Академия? Фиг там, у них выбора другого нет. А тут еще ты лезешь со своими дурацкими шуточками.

— Пардон месье, а что мне делать? Плакать? Пройдет всего пара лет, и они будут друг друга убивать с наслаждением и величайшим удовольствием. Разве я не прав?

— Прав. Тебе это нравится?

— Мне это не нравится.

— Зачем тогда усугубляешь?

— Ветал, я тоже студент, такой же, как и они. Я имею право стоять у столовой и пугать до обмороков будущих профессиональных убийц. Потому что это прикольно и нравится мне!

— В ближайшее время мы свалим из Академии, а этим пацанам и девчонкам предстоит пройти этот путь до конца. Для большинства из них, этот путь скоро закончится. Смертью. И ты об этом прекрасно знаешь. И поступаешь не как их брат-студент, член неформального братства будущих убийц. Ты поступаешь, как сторонний наблюдатель, случайно здесь оказавшийся. Которому все происходящее «до лампочки». Разве не так?

— Вообще-то, так и есть.

Время шло, а Архана все не было. Через полчаса бесполезного ожидания, земляне решили возвращаться в номера и еще раз попытать счастье за ужином. Каково же было их удивление, когда в коридоре рядом со своими комнатами их встречал Архан собственной персоной! Он стоял, прислонившись к стене, с неизменным каменным выражением лица и задумчиво рассматривал Ветала с Максом.

— Вы искали встречи со мной. Чего хотите?

— Пошли в комнату, там поговорим.

В комнате Максима Архан сразу уселся на единственный стул и начал речь.

— Я советовал вам не выходить за стены Академии, но вы не послушались меня. Из-за вашего легкомыслия произошла катастрофа — если бы я был добропорядочным жителем Галена, ваши обезображенные тела уже кормили червей! Вы глупые и недальновидные дети. Магия в ваших руках — худшее, что только можно вообразить.

— Ты ахренел? — только и смог сказать в ответ Виталик.

— Я говорю правду.

— Ты считаешь — мы во всем этом виноваты?

— Я так не считаю. Но у вас была возможность предотвратить все это.

— Дурак ты, Архан. Не было у нас такой возможности. Совсем не было! Мы спасали свои жизни и жизни других, близких нам людей. И откуда ты вообще такой информированный взялся?

— Я ничего не знаю. Но предполагаю. В вас есть то, что нужно слишком многим, опасность идет за вами след в след! Сидеть в Академии было бы лучшим решением для вас. Я говорил об этом! Но вы не послушались меня.

— Мы люди, Архан. У нас есть потребности, желания и право выбора! — сказал Макс.

— Другие студенты факультета «Прикладной магии» тоже люди. Они приняли решение учиться в Академии, и приняли все обязательства, связанные с этим решением. Поменяли свое право выбора, на право носить студенческую мантию. Вы — нет. Вы камни, которые возомнили себя ветром. И привлекли бурю!

Этот разговор не нравился Веталу. О камнях, ветрах и прочих катаклизмах можно говорить часами и безо всякого толку.

— Ладно Архан, у нас к тебе дело. Серьезное дело.

Лицо Архана мгновенно преобразилось, стало внимательным и сосредоточенным, словно перед этим была только прелюдия к настоящему разговору.

— Внимательно слушаю тебя.

Дело для Архана было превыше всего. Все остальное — потом.

— Нам срочно нужно уехать из Галена. На территорию Железного ордена. — начал было говорить Виталик, как его беспардонно прервал Архан.

— Хватит! Ваши желания понятны. Но их невозможно осуществить — из-за взрыва все суда обыскиваются, дороги и тропы под контролем. Даже невозможно понять — чьим контролем, все словно с ума посходили! Вас, иномирян, никто не выпустит живыми из Галена.

— Это мы и без тебя знаем. Ты говорил, что знаешь многих людей, готовых помочь в разных непростых ситуациях. Даже очень сложных ситуациях — это правда?

— Правда. Но я поступил в Академию не для того, чтобы продолжать заниматься «делами». Я хочу уйти с этой дороги, разве вы до сих пор не поняли этого? — с ноткой удивления сказал Архан.

К такому повороту Виталик с Максимом были готовы. Они точно знали, что нужно предложить Архану, чтобы тот согласился.

— Тебе нравится факультет, на котором ты учишься? — четко выговаривая каждое свое слово, сказал Ветал.

— Это глупый вопрос. Конечно нет!

— Хочешь поступить на другой факультет? Более безопасный и спокойный?

— Я внимательно слушаю тебя, Виталик.

Архан хоть и выражал эмоций ровно столько же, сколько каменная статуя, но каким-то десятым чувством Виталик понял: Архан заранее готовился к беседе. Весь сценарий «переговоров» с самого начала находился в его голове, и сейчас он его просто реализует. Все его эмоции и показное возмущение — лишь часть разыгрываемого им спектакля.

— Архан, ты меня достал! Неужели ты не можешь говорить так, как нормально люди? Или у тебя проблемы с речью?

— У меня все в порядке с речью. Просто вы хотите втянуть меня в опасную авантюру, а это мне совсем не нравится. Понимаешь?!

— Сколько стоит переход на «нормальный» факультет?

— Переходов нет. Нужно полностью оплачивать учебу на другом факультете.

— Значит двадцать тысяч фарлонгов. Мы даем тебе двадцать пять тысяч полновесных золотых фарлонгов и поддержку Железного ордена. Это стоит небольшой авантюры?

— Вы сумели меня убедить. Когда передадите деньги?

— Через два часа в этой комнате. Всю сумму сразу. Идет?

— Идет.

— Архан. Ты ведь понимаешь, что если обманешь нас — тебе придется прятаться за стенами Академии до конца своей недолгой жизни?

— Я знаю правила игры, Виталик. Самое главное правило в этой игре — не пытаться обыграть магические ордена. Вы — игроки орденов. Я ушел из одной игры, попахивающей нечистотами и веревкой виселицы не для того, чтобы ввязаться в другую игру, где шулера, даже самого лучшего, не ждет ничего, кроме смерти. Я найду для вас нужный транспорт на Варт.

Время в Академии для Ветала с Максом стало тянуться медленно и скучно. Занятия, даже в обычное время бесполезные для них, окончательно потеряли всяческий смысл. Выдумывать что-то новое в своей магии не хотелось — для этого тоже нужно время, и соответствующий настрой. Сейчас у землян не было ни того, ни другого — апатия напала на них и безоговорочно победила.

Целый день после разговора с Арханом земляне играли в карты, ходили в столовую и устраивали себе экскурсии по Академии. На третий день карточные баталии осточертели до чертиков. Оказалось, что культурным досугом студентов здесь никто и не думает заниматься. Делать им было попросту нечего. Изучив территорию Академии вдоль и поперек, в очередной раз убедившись, что все достопримечательности стоят на своем месте, парочка уселась на уютной скамейке рядом с фонтаном.

— Какого черта этот Архан тянет резину? Если он такой крутой, мог бы и быстрее вопрос решить.

— Макс, пусть основательно все подготовит — нам же лучше.

— Ничего другого я от тебя не ожидал. Пошли с завхозом на счет вина договоримся?

— Опять? Не пойду. Если хочешь — сам иди.

С местным комендантом пытались договориться в первый же день вынужденного заточения. Безуспешно. Из-за катастрофы все «безопасники» словно с ума посходили и доблестный завхоз принести запрещенный в Академии алкоголь наотрез отказался. Но дал понять, что когда суета уляжется, то все можно будет сделать… Но к тому времени Ветал с Максом планировали оказаться очень далеко от сюда!

— Елки зеленые, как здесь все надоело! Птички, цветочки, фонтанчики. Чувствуешь себя, как в раю, из которого тебя скоро вышибут пинком под зад! — пожаловался товарищу Макс.

— Давай список. Чем сегодня наши студиозусы заняты?

— Транс. Но там мы еще с утра поспали. Дальше идет математика.

— Если мы туда пойдем, то морально надругаемся над бедными преподавателями, и нас вышибут из Академии раньше времени.

— Потом история. Только я на нее не пойду. Я еще в школе на ней засыпал.

— Зря, хороший предмет, нужный. Кто владеет историей, тот владеем миром!

— Это если история — правильная. Не наш случай. Осталась только естествознание.

— Ни в коем случае! Это гораздо хуже атеиста — приколиста на уроке богословия! После этого урока нас точно выпрут из Академии.

Ветал взял в руки небольшой камешек и пристально посмотрел на птичку размером с голубя метрах в шести от себя. Фантазия стала строить самые грандиозные планы… Ровно до первого прохожего. Это был солидный старичок с длинной бородой и недобрым взглядом, которым он испепелял Виталика. Может, мысли умел читать? Стоило Виталику положить камень на место и изобразить смущение, как дедушка потеплел взглядом, улыбнулся и пошел дальше по своим делам.

— Это трындец. Полный трындец. Пошли еще раз к общаге общей магии? Может с девчонками поболтаем?

— Ага, или их ухажеры нас погоняют. На кривую дорожку ты ступил, Виталик — из трехсот человек, учащихся на факультете общей магии, девушек всего два десятка!

— Что с того? У нас их вообще всего трое!

— Что с того? Я тебе сейчас объясню. Их кавалеры круглые сутки ходят с дубинками и магическими артефактами, отгоняя конкурентов. Реальных и потенциальных.

— Ладно, уговорил. Может, на полигон еще раз попытаемся проникнуть?

Повисла пауза. Задумчивая. Нерешительная. Очень горькая и печальная.

Академия в Галене обучала магии, и, собственно магии здесь хватало с избытком. Это и почти полностью магическое освещение помещений, система сигнализаций и звонков (например — на входе в Академию, реагирующую на алкоголь), и другие полезные в быту мелочи: постоянные заклинания, усиливающие голос преподавателя во время занятий; очищение воздуха в помещениях; оснащение лазарета, и множество других заклинаний.

Беда в том, что Академия была очень консервативна в своих традициях. Особую роль в этом играли требования безопасности к процессу обучения и недопущение «посторонних» к закрытым знаниям. Все сотрудники Академии и студенты были поделены на уровни доступа. Насколько понял Виталик, цвет мании сотрудника Академии показывал уровень доступа, который тот имел. На студенческие туники так же наносились какие-то знаки, но первокурсникам они не были положены. До начала манипуляций с маной они были «чистыми листами» — совершенно бесправной кастой, доступ которой к магическим практикам был почти полностью закрыт.

Это было чертовски обидно!

Кроме парков и прочих фонтанов, на территории Академии находился большой полигон, где будущие и настоящие маги испытывали свои заклинания. Что представлял собой полигон — было неизвестно. Бдительная и совершенно неподкупная ее охрана (Виталик с Максом предложили аж тысячу фарлонгов! Бесполезно) их просто не пустила внутрь. Вдобавок к этому, периметр вокруг территории полигона был густо опутан непонятными плетениями. Явно не для красоты.

Кроме полигона, на территории Академии располагались многочисленные лаборатории и тренировочные залы. Часть из них относились к конкретному факультету или специальности (зал тела, камня, воды и др.), но большинство были «универсальными». И туда землян тоже категорически отказывались пускать. Мол, вы еще совсем зеленые, как пройдете хотя бы первую ступень — приходите. Облом!

Даже свои братья-студенты подвели. Самостоятельно, без надзора и вне специально отведенных для этого мест, проводить магические практики студентам было строжайше запрещено — наказание начиналось от трех суток в карцере. Самые злостные нарушители могли даже лишиться своих студенческих знаков, перейдя в более низкую студенческую «касту». О том, чтобы встретить в парке студента, жонглирующего огненными шарами — не могло быть и речи.

Академия относилась к магии очень серьезно. И к безопасности тоже. Фактически, большая часть ее территории была закрыта для Виталика с Максом, им оставалось только гулять по парку, сильно заросшей набережной океана и не вспомогательным территориям, вроде столовой, оранжереи (и то лишь небольшой ее части) или рядом с общежитиями.

Или, как нормальные студенты, начать посещать занятия!

— Ветал, может, фехтовальный зал уже открылся? Давай проверим?

— Мы с утра там уже были.

— И что?

— Ну, пошли…

Фехтовальный зал был далеко не самым популярным местом Академии. Ее студенты стремились, в первую очередь, овладеть магическими навыками, а не навыками владения холодным оружием. Редкие студиолусы, которые всерьез занимались фехтованием, предпочитали находить опытных и квалифицированных тренеров за пределами своей альма-матер. В Гелене находилось огромное количество беглецов со всех континентов и островов мира Иглы. Найти отличного, супер-профессионального тренера по фехтованию было даже легче, чем хорошего повара.

В итоге, фехтовальный зал стали для студентов Академии чем-то традиционно-привычным, но далеко не обязательным. К тому же занятия в нем были факультативом и за дополнительную плату. Бывшие профессиональные военные и наемники брали за свои услуги на порядок меньше, чем Академия! А тренерами они были превосходными. Поэтому большую часть времени фехтовальный зал пустовал. В первый же день учебы Ветал с Максом посетили его, но ворота оставались закрытыми, хотя колотили в них и орали земляне со всех сил.

Фехтовальный зал находился на приличном отдалении от других сооружений Академии, отгороженный узкой полоской леса, через которую к нему вела петляющая между деревьев дорожка, покрытая битым камнем. Другой своей стороной здание выходило на пляж, но его не было видно со стороны главного входа.

По мнению Виталика, сооружение чертовски походило на шатер кочующего цирка — только стены его были сделаны совсем не из ткани, а из крепкого камня темно-серого цвета и купол был высотой с пяти этажное здание. Очень солидно! От главного «шатра» отходила одноэтажная пристройка, размерами чуть больше баскетбольной площадки.

В очередной раз подойдя к закрытым воротом фехтовального зала, Макс, в соответствии со сложившимся уже ритуалом, начал колотить в ворота, а Ветал громко кричать, чтобы им открыли. И на этот раз их старания были тщетны.

Уходить в другое место было незачем — там их тоже никто не ждал. Обитель мастеров смертельного металла находилась на самом краю территории Академии, рядом с почти настоящим лесом. Случайных прохожих здесь можно было не ждать, поэтому Ветал с Максом отошли на газон, удобно расположились на нем и задремали. Солнце лениво пересекало свод неба. Редкие, воздушные облака почти застыли на месте, в ожидании хоть какого-то ветра, но его не было. Наверное, ветер тоже решил отдохнуть.

— Молодые люди, у вас совесть есть?

Над землянами склонился суховатый старичок в красной мантии и пытался что-то им внушить.

— Просыпайтесь негодяи. Рядом с вами находится фехтовальный зал Академии Галена, как смеете вы спать рядом со входом в это почтенное заведение?!

— Уважаемый, фехтовальный зал закрыт на ремонт, а травка здесь мягкая и пушистая. Намек понятен? — еще не до конца проснувшись, ответил Макс.

Почтенный старичок аж заскрипел зубами от возмущения.

— Какой ремонт, кто вам сказал такую глупость? Заведение исправно работает с момента основания! Только такие бездари, как вы, могут не знать этого!

— Спокойно. Мы уже раз десять приходили сюда, стучали, кричали — и все без толку. Как вы это объясните? — Виталик понял, что где-то они с Максом лопухнулись и пытался понять, в чем.

В ответ на это старичок заметно подобрел и даже заулыбался.

— Так вы студенты, готовые принять знания и умения владения смертоносным оружием?

— Так и есть. В смысле — угадали.

— Так какого урга вы колотили в ворота, если нужно просто нажать на щит в основании колонны? У здания прекрасная шумоизоляция, колотить по воротам можно бесконечно, никто внутри здания этого не услышит.

— Впервые об этом слышу.

— Выступление ректора на площади слышали?

— Нет.

— Понятно. Обучаться хотите?

— Так точно!

— Не понял?

— Хотим. Сгораем от нетерпения. Можно начать прямо сейчас?

— Конечно, только занятия фехтованием — факультатив. Неделя обучения — пять фарлонгов. Готовы?

— Конечно.

— Вот и замечательно!

Старичок, радостно напевая какую-то песенку, повел своих новых учеников внутрь. Оказалось, что он и был единственным мастером-тренером Академии.

Как и снаружи, внутри фехтовальный зал тоже производил впечатление солидного, почтенного заведения. Огромный его зал ярко освещался магическими огнями. И пустовал. Времена, когда здесь пылали огнем страсти и храбрости схватки между обучающимися, остались в далеком прошлом. Уже никто здесь не старался вдавить свой клинок в голову соперника и попытаться рассмотреть его внутренности, выпущенные наружу точным ударом меча.

Тем не менее, порядок в заведении был идеальным: пол, в некоторых местах сильно потертый многочисленными ступнями, был идеально чист. Стойки с тренировочным оружием и экипировкой не знали пыли и вообще, казались, ни разу не были использованы по назначению. От магического зрения землян не ускользнули и хитро заплетенные конструкции, пронизывающие стены, потолок и пол главного зала. Их назначение было непонятно.

— Извините, а как вас зовут? — уважительно спросил Виталик.

— Можете называть меня уважаемый Малраг.

— Уважаемый Малраг, а что это за магические плетения вокруг? Никак не пойму…

— Плетение наложили с первого дня работы зала и с тех пор регулярно обновляют. Одни говорят — чтобы воришек ловить, но я в это не верю. Другие говорят, что это плетения жизненной силы, чтобы на тренировках студенты случайно не убили друг друга и не покалечились сильно. Лично я склоняюсь к этому. А что это за плетение на самом деле, можете не спрашивать — не знаю.

— Круто. А что мы будем делать? — спросил своего нового учителя Макс.

— Тренироваться, бездари! Каким оружием вы владеете?

— Ложкой с вилкой. Немного половником. — решил поумничать Максим. Виталик легонько толкнул его локтем, чтобы тот не сильно увлекался, но его уже было не остановить.

— Уважаемый Малраг, у меня даже свой меч был!

Макс вспомнил про свой меч из Стольмена, которым он не только пользоваться не умел, но даже потерял однажды в трактире.

— Рассказывай больше! Ты свой меч всего два дня носил — для понта, а потом продал. Ты его даже из ножен почти не вынимал! — справедливо возмутился Виталик.

— Прекратить разговоры!

Малраг своим зычным басом заполнил зал и указал Веталу с Максом на стойки с учебным оружием и доспехами. Через десять минут знакомства с новым обмундированием земляне восхищенно оглядывали себя в небольшое зеркальце на стене. Зеркальце было маленьким — по земным меркам. Оно предназначалось только для одного человека и за удовольствие разглядеть себя землянам приходилось усиленноработать локтями, шутливо расталкивая друг друга.

Наконец Малраг прекратил это безобразие, отвел землян на обозначенные позиции и стал ждать схватки.

На землянах были надеты толстые рубахи из нескольких слоев домотканой ткани. Поверх них красовались кожаные нагрудники, наручи, еще несколько кусков толстой кожи прикрывали шею и плечи. Голову защищали самые настоящие железные шлемы — формой похожие на яйца, с мягкими подшлемниками. В руках земляне сжимали короткие деревянные мечи.

Макс усмехнулся и первым выставил свой меч вперед. Ветал посмотрел на это и рубанул по нему своим клинком, звонкое «дзинь» обозначило начало потехи. Земляне стали бегать по залу, пытаясь ударить палкой друг друга. Иногда это даже получалось, но гораздо чаще «мечи» просто рассекали воздух.

Через три минуты схватки Ветал взял меч двумя руками и с размахом, но легонько, двинул Макса по середине шлема сверху вниз. Словно гвоздь забил. А Макс с громким криком «Ххха!» пырнул его в живот. Тоже очень аккуратно.

После этого парочка довольно отступила друг от друга и заулыбалась — новое развлечение пришлось им по душе.

— Идиоты! — Малраг был вне себя от увиденного.

— Уважаемый, у нас у обоих высшее образование за плечами. Мы не можем быть идиотами. — справедливо заметил Виталик.

— Я не знаю, что такое «высшее образование», раз оно у вас есть, значит его дают только полным, окончательным идиотам!

— Это спорный вопрос… Жалуйтесь в Министерство образования!

— Ребята, мне все это не нравится. Вы хоть немного с оружием имели дело?

Земляне призадумались. У каждого из них за плечами была обширная, богатая событиями биография, но хвастаться преподавателю фехтования было решительно нечем.

— Когда я был маленький отец сделал мне деревянную шпагу и я ею играл с друзьями в мушкетеров. Правда, через неделю сломал шпагу, а новую делать ему было лень… И еще мы в «ножики» с пацанами играли во дворе.

— Мушкетеры — фигня полная. Мы в «войнушку» играли, у меня даже автомат был пластмассовый! Ой, что-то я не то говорю… — неудачно добавил Виталик.

— Из какой урговой задницы вы вылезли, студенты? Даже в самых диких местах Яххина простолюдины умеют обращаться с простой дубинкой. О высоких сословиях я даже не говорю. Неужели вы действительно ВООБЩЕ ничего не умеете? — Малраг был настолько обескуражен, что даже забыл их поругать.

— Точно! — Ветал и Макс в ответ синхронно махнули головой.

— Так и быть, за пару лет я сделаю из вас более-менее приличных бойцов, от городской шпаны отбиться сможете. Идет?

— Ээээ… Уважаемый Малраг, у нас есть только неделя. Может чуть больше, но ненамного.

Малраг безумными глазами смотрел попеременно то на Ветала, то на Макса, не зная, как ответить на это.

— Проваливайте от сюда! Я из своего кармана верну вам деньги за обучение, чтобы никогда не видеть таких нахалов! Можете жаловаться в факультет, канцелярию… Хоть самому ректору Академии! Я не стану обучать вас.

— Уважаемый Малраг, мы вовсе не стремимся к вершинам мастерства, нас устроит знание азов…

— Нет!

— Ну хоть расскажите, что мы неправильно делаем!

— Мой ответ — нет. Окончательный.

Земляне с грустью смотрели на свое великолепное обмундирование, на свои деревянные мечи. Расставаться с этим не хотелось. К тому же, вне фехтовального зала делать им было совершенно нечего.

— Малраг, то, что ты не будешь с нами заниматься — твое личное дело. Можешь вообще домой идти. Мы заплатили полновесные фарлонги за посещение этого замечательного заведения. С тобой или без тебя, но мы будем находиться здесь. Закрывать перед нами двери ты не имеешь права!

Малраг несколько секунд думал над словами Ветала, потом с обиженным видом развернулся и пошел в направлении подсобки зала. Скрипнула дверь, и земляне остались одни в огромном зале, полном оружия и доспехов.

— Обиделся дедушка. — констатировал Макс.

— Ну и черт с ним. Неприятно, видишь ли, ему с дилетантами общаться, мастеров ему подавай! Он для того здесь и сидит, чтобы дилетантов превращать в профессионалов.

— Ладно, давай посмотрим что здесь интересного есть.

Многочисленные стойки с оружием и доспехами служили не только для практического использования. Конечно, обучающийся фехтованию мог выбрать подходящее оружие и доспех, но еще важнее было впечатление, которое они создавали. Новичок, переступавший порог фехтовального зала, видел перед собой наглядную демонстрацию своих будущих возможностей.

Шлемы, латы, кольчуги, самые разнообразные части доспехов, мечи, топоры, алебарды и копья, были уложены в образцовом порядке и сверкали чистотой в свете магических фонарей. Отдельно стояли макеты людей самого разного роста и пропорций. Некоторые из них были не человеческими.

Больше всего землян заинтересовала трехметровая фигура существа с длинными руками и непропорционально маленькой головой. На ней красовались белые кружки, размещенные на шее, суставах рук и ног и на пахе. Все остальное пространство тела было покрашено черной матовой краской, словно говорящей «сюда не бей — бесполезно».

Побродив немного среди разнообразного вооружения, земляне стали примерять на себя латы, кольчуги и вообще все, до чего могли дотянуться их шаловливые ручонки. Оказалось, что одеть доспех далеко не просто! Разные ремешки, завязки и крючки непонятного назначения порой вводили их полный в ступор. Поэтому слишком сложные доспехи откладывались в сторону.

Еще одним открытием для землян стала легкость доспехов. По учебнику истории они твердо знали — ливонские рыцари ломали лед Чудского озера тяжестью своего вооружения. Нагрудники фехтовального зала Академии весили не больше десяти килограмм, а чаще гораздо легче и были удобны.

Через полчаса упорного труда, Виталик все-таки умудрился сделать из Макса некое подобие рыцаря — устрашающее железо прикрывало его почти целиком. После чего он приделал к его поясу тяжелую булаву с колючками, вложил в руки меч и стал наблюдать, что из этого получится. По его расчетам, Макс должен был пройти пару метров и грохнуться на пол под его веселое ржание. Но интуиция его подвела. Макс не только преодолел дистанцию в два метра, но даже вполне уверенно подошел к фигуре трехметрового гиганта и не сильно стукнул его мечом по яйцам!

— Ургова задница, что вы делаете? Это модель каменного тролля, ее нельзя бить настоящим оружием, она сломается! — Малраг материализовался рядом с землянами словно из ниоткуда, полный возмущения и негодования.

— Малраг, не мешай нам обучаться работать с оружием! Сам сказал — обучать нас, говорить, что нам делать — не будешь.

— Вообще то я говорил, что только обучать вас не буду. А препятствовать порчи имущества Академии — моя обязанность!

— Учить нас — вот твоя обязанность. Макс, тресни этого урода еще раз!

Макс размахнулся длинным мечом, словно клюшкой для гольфа и приготовился вложить всю свою немалую дурь в удар, как его остановил крик Малрага.

— Стой! Она сейчас точно сломается!

— Ну и бездна с ней, пусть ломается. — уверенно сказал Макс и сделал пробный замах мечом.

— Хочешь фигуру сломать? Сломай вон ту — человеческую, у меня их много — не жалко. А каменный тролль один единственный!

— Уговорил, в начале мы сломаем тролля, а потом примемся за людей — у тебя их все равно много.

— Ребята, не нужно меня злить. И угрожать мне тоже не советую. Я не преподаватель истории, а тренер по фехтованию. Я стольких людей зарезал, что вы и представить себе не можете…

— Тогда почему вредный такой? Мы ведь согласились — не получится из нас великих бойцов за неделю, даже просто хреновеньких не получиться. Нам бы почувствовать оружие, хотя бы в руках его подержать, неужели это так сложно? — сдержанно ответил Виталик.

— Ладно, попробуем еще раз. По-настоящему вы заниматься не хотите, так?

— Так.

— Попробовать только хотите, так?

— Так.

— Хорошо, за настойчивость, граничащую с недопустимой наглостью, я буду вас тренировать. Про мечи забудьте — я не дам благородное оружие в ваши корявые руки. На топоры и подобное нет времени. Копья, алебарды?

— Они здоровые слишком! Не пойдет.

— Поменьше значит… Ножи, стилеты, кинжалы, сабли, булавы… все не то. Бездна меня побери, я не знаю что с вами делать!

— Малраг, не усложняй. Нам бы посмотреть, попробовать. У тебя луки, арбалеты есть?

— Про лук забудьте, за неделю вы даже натянуть его нормально не сможете. А вот арбалет — оружие мерзкое, недостойное настоящих воинов — как раз для вас!

Малраг вывел Ветала с Максом во внутренний дворик фехтовального зала. Там располагалась прямая дорожка, заканчивающаяся тряпичными фигурами и высоким земляным валом позади, сильно заросшим кустарником. Стрелковая дорожка полигона заканчивалось уже через сто метров и одновременно на ней могли стрелять всего три человека — стрельба в Академии магии явно была не в почете! Но земляне и этому были несказанно рады.

В пристройке рядом с позицией стрелков находился небольшой арсенал стреляющих механизмов. Больше всего здесь было луков различной длины и формы. Присмотревшись, Ветал обнаружил, что сделаны они были по разным технологиям и из разных материалов. Только совсем небольшую часть арсенала занимали арбалеты. Это были и громоздкие чудовища, взводимые с помощью крутящейся ручки — причем механизм взвода отделялся от самого арбалета и переносился отдельно. Были и экземпляры поменьше, в них взвод происходил с помощью рычага. Была даже пара совсем уж крохотных арбалетиков, размерами с книгу.

Был даже магазинный арбалет! Деревянная коробка над ложем болта набивалась боеприпасами, те под собственным весом ложились на специальную выемку, взводился рычаг, и можно было стрелять! Но Виталик сильно сомневался в надежности и мощности такого агрегата.

— Вот мы и пришли. Арбалет вам, на самом деле, доверить можно. Когда хотите — приходите, стреляйте. Болтов и стрел с избытком. Если любопытно будет что-то другое попробовать — пробуйте. Меня зовите в любое время. И самое главное — не пытайтесь ничего разбить или повредить, иначе я обижусь по-настоящему!

Время не только лечит. Время дает возможность более трезво и рационально посмотреть на ставшие привычными вещи. Кто-то через полгода семейной жизни замечает, что его женщина раскидывает свои колготки где попало и умеет готовить только яичницу. Бывают ситуации и вовсе экстремальные. Так, приходит мужик домой, а его благоверная вместо укрывания любовника в холодильнике, или, на худой конец — любовницы, начертила на кухне пентаграмму и пытается дьявола призвать в наш скучный и несовершенный мир. Вот это «хобби»! А еще время является прекрасным уборщиком. В смысле — убирает кажущееся, оставляет действительное.

Малраг оказался дедушкой совсем не вредным, а очень даже наоборот. Просто скучно ему было сидеть одному в четырех стенах, и очень обидно за подрастающее поколение, которое напрочь игнорировало его выдающиеся способности наставника. Через пару дней знакомства со своими единственными учениками, он в них уже души не чаял. Угощал Виталика молоком, а Макса фруктовым чаем собственного приготовления.

Теперь земляне проводили в фехтовальном зале почти все свое время — здесь им было чем заняться, все остальные предметы учебной программы они игнорировали. Утром, сразу после завтрака, они брали с собой сменную одежду и спешили в фехтовальный зал. Здесь они снимали с себя официальные туники, вместо них надевали шорты широкого кроя. После этого начиналась разминка — бег босиком по едва различимой тропинке вдоль берега океана, густо заросшего кустами и низкими, корявыми деревьями. Потом они спускались к самой кромке воды и начинали бег уже по песку пляжа, это было гораздо более утомительно.

После разминки следовала растяжка, два-три подхода на перекладине и брусьях, отжимания на кулаках, упражнения на пресс — Ветал с Максом садились друг на против друга, заплетали ноги, таким образом фиксируя их, заводили руки за голову и синхронно поднимали туловища, давая нагрузку на пресс.

После этого наступало время долгих, изнурительных упражнений, имитирующих удары оружием, отражения ударов воображаемого противника. Тренировка уклонов, уходов от ударов. Оттяжка, отступ, циркуль ногами. Потом они брали в руки деревянные палки, обвязанные несколькими слоями мешковины, и имитировали удары оружием. Раз за разом, одни и те же движения. Малраг стоял впереди своих учеников и аккуратно производил все движения, Виталик с Максом пытались их в точности повторить. Раз за разом. Иногда даже получалось.

По-настоящему тяжелых тренировок Малраг не проводил — просто не видел в этом смысла. Тренировка, хоть и проходила напряженно, но Виталик с Максом не слишком уставали. Свою задачу Малраг видел в том, чтобы за небольшое время, которое у него было, дать ученикам методологию проведения тренировок. Чтобы в будущем его подопечные могли самостоятельно продолжать занятия.

Поэтому он не доводил Виталика с Максом до полного изнеможения, не добивался от них идеального исполнения какого-то одного или нескольких действий с оружием. Он давал максимально возможный спектр упражнений и следил за тем, чтобы его ученики поняли их смысл. Поняли, чем полезно и чем важно конкретное упражнение. Как именно его лучше делать. Он пытался дать им систему тренировок и обучал их учиться самим.

Эта своеобразная «разминка» продолжалась до середины дня. После нее, спотыкаясь, и с трудом передвигая конечностями, земляне посещали столовую, и на час-полтора устраивали себе отдых.

Только во второй половине дня они обучались работе с настоящим оружием — арбалетами. И уже начинали осваивать лук. На все просьбы дать им в руки настоящие мечи, Малраг отвечал решительным отказом. И дело было не только в его «принципах». Для полноценных тренировок с этим оружием Виталику с Максимом нужно было изменить физику тела под новые нагрузки. Без этого их занятия резко теряли в эффективности, а тратить время понапрасну было не в правилах Малрага. К тому же, времени на обучение у него и так почти не было!

До самого вечера земляне соревновались в меткости, скорости заряжания арбалетов различных видов. И даже стреляли с луков — слабо и неточно, чем вызывали улыбки на лице своего наставника. Стрел ему было не жалко, а ради такого смешного зрелища — особенно.

Наконец, когда стрельба надоедала, или над крохотным полигоном начинали сгущаться сумерки, Малраг приглашал своих воспитанников на вечернее чаепитие.

На удивление, уважаемый Малраг, в прошлом — боевик ордена Тросника, потом — наемник, участник множества кровопролитных сражений и схваток, теперь стал заядлым домоседом. Ценителем уюта и комфорта. Он жил не в городе, а занимал пару комнат в самом фехтовальном зеле, благо, свободного места здесь хватало.

В общей столовой (которая уже лет сто не была столовой), находилась его кухня. Там они вечерами пили чай. С хлебом, сыром, мясом (Малраг чуть ли не насильно заставлял своих учеников есть мясо, яйца и сыр в огромных количествах), овощами и свежей выпечкой. Первое время Виталик не мог к такому привыкнуть: мясо, овощи и сладкий чай — что за странное сочетание? Потом пообвыкся. Даже начало нравиться.

— Хорошее заведение Академия наша. Не чета этим вашим земным ВУЗам. Академии больше полу тысячи лет, и все это время она безусловный лидер во всем! И боевиков классных готовит и науку магическую развивает. Может хоть какой-то ВУЗ с Земли сравниться с ней?

— Конечно нет! — уверенно ответил Макс.

— Вот! Помню, когда я только поступил на службу в Академию, просто летал от счастья. Такой чести удостоился! Стал не просто тренером в школе боевых искусств, и не наемником у очередного клиента, а наставником фехтовального зала Академии! Вам, ребята, этого не понять.

— Конкурентов у Академии нет. Она одна на весь мир Иглы. Самодостаточная безальтернативная, от того и топчется на месте местная наука. Если бы было на Игле штук десять Академий, конкурирующих друг с другом, вот тогда бы пошли открытия за открытием! — с большой долей иронии заметил Виталик. Он расслабленно откинулся на спинку стула, а в руке держал кружку со сладким травяным чаем — в такие моменты его всегда тянуло поумничать.

— Ты эти разговоры брось. Ишь чего вздумал — Академий побольше пооткрывать! Где столько студентов брать?

— Проще нужно быть, зачем столько роскоши? Тогда и обучение дешевле будет, кого-то вообще бесплатно учить можно — самых талантливых. Чтобы науку развивали.

— Чтобы уважаемые сиры студенты жили, как обычные горожане? Не бывать этому никогда. Студент Академии должен ощущать себя выше обычного человека, только тогда он будет способен подняться над всеми ними и ступить на путь искусства. Великого искусства магии!

— Согласен, в этом есть смысл. Вы выращиваете привилегированное сословие с соответствующими атрибутами. Но тогда не ждите великих открытий! Великие открытия совершают ученые по духу и призванию. Открытие таинств природы и радость познания для настоящего ученого несравнимо важнее шикарного убранства его комнаты и накрахмеленых официантов в столовой.

— Ветал, ты себе в чай ничего не добавлял? — с подозрением в голосе спросил Малраг.

— С чего вдруг?

— С того, что странные вещи говоришь.

— Ладно, проехали. Малраг, расскажи лучше что нибудь интересное про Академию.

— Зачем? На лекции ходи — там все, что нужно узнаешь.

— Я не про официальную историю, а про другую историю. Которую нам не будут рассказывать…

— Опять будешь мучить меня своим факультетом?

— Точно!

В столовой фехтовального зала повисло сонное, расслабленное молчание. Макс откинулся назад на своем уютном кресле, не в силах больше съесть ни кусочка и постепенно начинал засыпать. Виталик тоже откинулся назад, но желания спать в нем не было ни грамма — игривые искорки преломлялись в его глазах, готовые в любой момент соскользнуть наружу. Видя это, Малраг сдался.

— Ладно. Так быть, расскажу. С момента основания Совета Магов и Академии при нем, прошло уже добрых пол тысячи лет и как только ее открыли, сразу захотели закрыть.

— Как так? — сильно удивился Виталик.

— Вы слабо представляете те времена, ребята. Война всех против всех только-только закончилась, но шрамы ее были совсем свежими. Первые наборы в Академию были полны адептами враждующих орденов и кланов. Студенты ждали только повода, чтобы пустить кровь своим сокурсникам.

С самого начала поединки между студентами просто запрещали — не помогало. Тогда установили свод жестких правил, чтобы хоть увечий меньше было. Стало лучше. Но ненамного. Тогда умная голова придумала создать факультет для самых отмороженных студентов: хочешь убивать — пожалуйста, Академия дает такую возможность. Так появился факультет «Прикладной магии».

Первые наборы на факультет были огромны, враждующие группировки жаждали разобраться «по правилам». Но длилось это недолго. После нескольких выпусков даже самые непримиримые соперники ужаснулись собственным потерям и оставили разборки до лучших времен.

В Академию пришло спокойствие и факультет закрыли. Но память о нем осталась. И вот, примерно три сотни лет назад, сиятельному Рурле — тогдашнему главе Совета Магов, пришла замечательная идея снова запустить мясорубку факультета «Прикладной магии». В те времена больших войн уже не было, но маленьких и подленьких — навалом. Рурл понял, что стабильности мира Иглы мешают «лишние» дети богатых и знатных семей. Амбициозные и имеющие определенное влияние, они устраивали смуту в надежде добыть для себя лучшую судьбу.

Рурл такое положение сломал просто и радикально. Он снова открыл факультет, на порядок снизил плату за обучение в нем и неформально дал установку отправлять туда смутьянов. Реальных и потенциальных. Теперь каждый монарх, каждый дворянин и просто влиятельный человек твердо знал, что делать с бастардом, чтобы оградить себя и своих близких от его нежелательных амбиций. А у бастарда появился шанс реализовать себя. Правда, с большой долей риска для здоровья…

— Весело. Чего же они тогда испуганные такие?

— Времена сейчас спокойные, Виталик. Люди с положением в обществе предпочитают не рисковать и посылают на факультет всех, кто потенциально может стать им помехой. Факультет прикладной магии получил второе дыхание!

— Подленько все это. — задумчиво сказал Максим.

— Мммда… И подленько, и мерзенько. Вырастает из ребенка умный, развитый, амбициозный молодой человек. И чувствуется — горы может свернуть. Что с ним делать? Правильно — отправить на наш факультет. Здесь его если не убьют, то исковеркают. — согласился с товарищем Виталик.

— Ребята, как же вы еще молоды… Вы еще не научились ценить спокойствие!

— Не обижайся Малраг, но от этого спокойствия несет гнилью и подлостью. И запахом свежих могил.

— Умники! Вот проживете еще лет 20, тогда вспомните этот разговор и согласитесь со мной.

— Может быть, может быть…

Трапеза подошла к концу, но возвращаться в общежитие землянам не хотелось. Что им там было делать? Их наставник тоже не спешил выпроваживать учеников из своего дома.

— Малраг, а что у тебя в подвале находится? Замки большие, двери крепкие, все в заклинаниях странных?

— Это арсенал.

— Еще один арсенал? Тут и так горы оружия вокруг! — сильно удивился Максим.

— Много ты понимаешь. Это оружие и доспехи обычные, ими можно пользоваться, но человека знающего и взыскательного ими не удивить. Для настоящих знатоков и ценителей у нас есть отдельный арсенал — в подвале.

— Малраг, будь человеком — покажи! — взмолился Виталик.

— Зачем? Для тебя что обычный клинок, что коллекционный из Яххина — все одно. Не разбираешься ты в оружии, бездарь. Совсем не разбираешься.

— Да ладно, не ломайся. Покажи! — подключился Макс.

— Все вам покажи, объясни, дай попробовать… Ладно, прогуляемся.

Сам Малраг к тому времени уже порядком засиделся на одном месте, ему хотелось развеяться. И похвастаться перед своими учениками тоже!

Малраг вытащил из кармана связку ключей, и компания подошла к заветному подвалу. Тяжелая двухстворчатая дверь, обитая полосками железа, словно соскучилась по посетителям и открылась сама, стоило только провернуть в замке нужный ключ. Магические светильники за дверью сразу зажглись, и перед землянами открылся ход вниз.

— Чего стоите раскрыв рты? Открыли двери — заходите. — нарушил очарование момента Малраг.

Каменные ступеньки сделали два оборота по кругу и Ветал с Максом уставились на небольшой зал с аккуратно сложенными орудиями убийства и защиты. Такого порядка, как наверху, здесь не было. Столы и полки покрывал тонкий слой пыли, но от этого арсенал только выигрывал. Малраг повел землян по своим закромам, по ходу восторгаясь отдельным оружием и доспехами. Особенно часто он комментировал мечи, это была его страсть и любовь.

С ходу определить достоинства и недостатки того или иного «экспоната» Виталику с Максом было не под силу. К тому времени они уже довольно сносно понимали, как нужно держать меч в руках, как наносить и прерывать удары. О каких-то приемах, конечно, не думали. Тем более они не разбирались в нюансах оружия — для этого нужно полноценно владеть им.

Но все равно, когда они брали в руки это прекрасное оружие, то получали огромное удовольствие. А если наставник разрешал размахнуться очередным мечом или саблей — их восторгу не было предела!

Пока Макс взвешивал в руках очередной меч, взгляд Ветала упал на небольшой столик в углу комнаты. На нем аккуратно были выложены ножи, кинжалы, стилеты и другие «малоразмерные» орудия убийства. Это его заинтересовало. Он подошел к столу и взял в руки приглянувшийся клинок. Это был простой короткий нож, наподобие охотничьего, с лезвием сантиметров в 15, небольшой гардой и рукояткой, загнутой в сторону режущей кромки. Безо всяких украшений или резьбы.

Пусть в мечах он не сильно разбирался, но нож — другое дело. Это была его слабость. Ветал легонько согнул лезвие, посмотрел на заточку, пощупал ее ногтем, провел по ней подушечками пальцев, пытаясь почувствовать заусеницы. Рукоятка тоже была хороша — никакой кожи, которая трескается, намокает и имеет свойство стираться через полгода активного использования. Только твердое дерево, словно специально подогнанное под его руку. К нему подошел Макс и тоже начал перебирать кучу ножей. Через пару минут он уже восхищенно вертел клинок, по всякому разглядывая его в лучах магического фонаря.

— Да, хорошее оружие всегда найдет ценителей. Пусть даже ими окажутся такие бездари, как вы! Посмотрите на этот стилет — гномья работа и их же магия внутри! К сожалению, коллекция Академии давно не обновлялась и этот артефакт последний из действующих в арсенале. Приобрели его лет тридцать назад для какого-то сына видного мага, очень уж он любил возиться с гномскими игрушками.

— И как игрушка?

— Хороша! Не ржавеет, прочность соответствующая, но главное — любую броню пробивает, будь она хоть трижды замагичена! Хороший стилет.

— А это что за клинки?

При этом Ветал указал на свой нож и нож в руках Макса.

— Ооо! Это ножи из Яххина. Секрет их изготовления до сих пор остается для нас тайной. Брусок железа десятки раз перековывают, особым образом закаляют в телах животных и выдерживают в секретных растворах. Наши мастера много раз пытались разгадать секрет изготовления таких клинков, но безрезультатно. Очень, очень хорошие ножи.

— Сколько? — неожиданно спросил Виталик.

— Чего сколько? — Малраг не сразу понял, о чем идет речь.

— Сколько стоят ножи и стилет?

— Ребята, чтоб вас бездна сожрала, здесь не лавка оружейника и ничего не продается!

— Малраг, мы не маленькие дети и знаем что к чему. Оружие здесь лежит без толку уже десятки, если не сотни лет. И будет лежать столько же, пока не сгниет. Это плохая судьба для таких замечательных клинков. Говори цену!

Событие, которого так ждали земляне, произошло лишь к концу третьей недели ожидания. К тому времени Ветал с Максом почти окончательно переселились в фехтовальный зал, целыми днями они пускали стрелы, и лупили друг друга деревянными мечами под руководством Малрага. В общаге для студентов они только ночевали и ходили в столовую, и то — далеко не всегда.

Из своих новых ножей земляне заново сделаны магические резаки, из небольших браслетов — антимагические сферы. Большая же часть времени уходила на изучение гномского стилета — их главного приобретения.

На первый взгляд, магия в стилете еле теплилась. Тонкие, едва заметные линии активной маны, словно пальцы расходились по всему артефакту. Как они влияют на клинок — было непонятно. Это были самые обычные каркасные жгуты, безо всяких неожиданных поворотов, знаков или моделей, имитирующих реальные явления. Лишь при самом тщательном осмотре с помощью мощной магической «лупы» выяснилось, что активная мана буквально пронизывает стилет от рукоятки до кончика лезвия, но ее потоки были настолько тонкими и всепроникающими, что определить их было непросто даже землянам с их «научным подходом».

Толщина нитей была сопоставима с молекулярной структурой металла стилета, тысячами невесомых паутинок они пронизывали клинок, строя удивительный рисунок, похожий на торнадо с центром у самого острия клинка. Ничего не понимая, земляне по несколько часов в день рассматривали артефакт, стараясь уловить закономерности, последовательности в рисунке заклинания. Было ясно, что обычного размера энергетические линии заклинания схожи с кровеносными сосудами живого организма, которые передают кровь капиллярам — самым маленьким линиям заклинания, если проводить аналогии с человеческим телом. И именно они, маленькие и почти незаметные, передавали свойства материалу, вживляясь в него, становясь с ним одним целым. Но в нормальном организме есть почки, печень, сердце и много еще чего, в гномском же артефакте, артерии начинались и заканчивались «капиллярами»!

Расспросив Малрага, земляне выяснили, что многие гномские артефакты, на самом деле, чуть ли не рассыпались в руках, когда в них заканчивалась мана. Это было уже кое-что. Но для завершения исследования, как часто бывает, не хватило времени.

В очередной раз посетив столовую, на выходе они натолкнулись на Архана, который с непробиваемым выражением лица разглядывал стену перед собой. Он дал землянам едва заметный знак следовать за ним. Они поднялись на второй этаж, прошли мимо хозяйственного блока, после чего неожиданно свернули налево в небольшой коридор, и остановились перед закрытой дверью, которой, по виду, уже лет сто никто не пользовался.

— Радуйтесь иномиряне, я обо всем договорился. Завтра, сразу после захода солнца, нам нужно быть в порту — у дальнего пирса. Вы, мумия из 116 комнаты и вещи, которые сможете нести на себе. Для капитана и команды судна вы — обычные адепты Железного ордена, которые пережили штурм обители и теперь хотите сбежать на родину. На Варт. Как можно дальше от преследующих вас убийц из Истинного ордена. Если они о чем-то догадаются — не страшно, люди это привычные и в разборки орденов предпочитают не соваться.

— Они нас не прирежут по пути? — настороженно поинтересовался Виталик.

— Исключено. Это люди с очень серьезной репутацией. Своим авторитетом в преступной среде они рисковать не будут, можете не волноваться.

— Архан, что это за люди, которые могут позволить себе не обращать внимание на целый магический орден! Или это не люди?

Тот в ответ лишь загадочно ухмыльнулся.

— Вы все узнаете в свое время. Завтра после ужина берите вещи, мумию и идите на пляж Академии — к беседке. Там будет спрятана лодка. Садимся на нее и гребем к порту, прямо с лодки пересаживаемся на судно. Через три-четыре дня будете на Варте.

— Архан, как-то неспокойно на душе. Что это за судно?

— Надежней его для перевозки контрабанды нет на всей Игле! Пусть голодный ург сожрет мои яйца, если я говорю неправду!

Последний вечер в Академии Ветал с Максом провели, разумеется, в фехтовальном зале. У коменданта общаги за баснословные деньги, было куплено вино, у коррумпированных работников студенческой столовой был приобретен свиной окорок особого пряного копчения. Со всем этим, и другими закусками, компания устроила пикник на полянке стрельбища. Громоздкие стулья и стол были перенесены из подсобки на свежий воздух, многочисленные бутылки и бочонки делали из стола настоящую барную стойку. Барменами на время застолья стали сами его участники. В самом центре праздничного стола лежал окорок, от которого собутыльники время от времени отрезали ломти сочного, копченого мяса. И тут же запивали его вином. Кроме мяса, стол ломился от сыра, овощей, хлеба и другой незамысловатой закуски.

— Жалко, что вы уезжаете. Чего вы боитесь? Сидели бы спокойно в Академии, ничего с вами здесь не случится. Пусть Железный и Истинный орден воюют, сколько угодно — за этими стенами вам ничего не грозит.

— А дальше? — скептически спросил Макс.

— Со временем все успокоится. Совет Магов объявит победителя, признает новые границы орденов и все. Почему вы бежите в самое пекло войны — не понимаю!

— Малраг, не все так просто. Вечно сидеть в Академии не получится, рано или поздно нам придется выходить «в мир». Что нас там будет ждать? Наша судьба решается сейчас. Откреститься от нас Железный орден — все, можно копать могилу.

Виталик сказал это со всей возможной серьезностью, после чего взял бутыль вина и наполнил свой бокал.

— Вы на самом деле считаете, что сможете на что-то повлиять? Ха-ха-ха! — Малрага такая наивность сильно забавляла.

— Может, и не сможем. Но постараемся. Если дела, на самом деле, пойдут очень плохо — убежим так, чтобы никто нас не нашел. Может, даже на Яххин уедем! Малраг, пойми — просто сидеть в Академии и ждать развязки — нельзя. Можно досидеться до того, что на выходе нас будет караулить команда местных киллеров. Мы будем знать об этом, видеть их наглые рожи, а деньги на обучение с каждым прожитым днем будут заканчиваются… И в один прекрасный день нам укажут на дверь. Ну уж нет!

— Что вы собираетесь делать на Варте?

— Мы должны доказать Железному ордену, что он не зря сохранил жизнь землянам, дал возможность реализовать странные, безумные для мира Иглы проекты. Что мы ему нужны! Война неотвратима — если земляне сыграют в ней серьезную роль, нас и дальше будут беречь и защищать. Если мы окажемся бесполезны — Железный орден отдаст нас на растерзание Совету Магов. Тогда, на самом деле, нужно будет готовить билет на Яххин…

— Вы на самом деле решили воевать? — со странной интонацией в голосе спросил Малраг.

— Нет, блин, гладиолусы выращивать! Посмотрим, чем там наши занимаются, может и пригодимся. Хорошо, если просто артефакты будем готовить. В крайнем случае — в бой.

Малраг отвернулся от них на какое-то мгновение, словно смущаясь чего-то, после потянулся к своему бокалу и сделал из него большой глоток. Затем уставился на Виталика с Максом острым, требовательным взглядом.

— Ребята, поймите меня правильно — вся ваша «воинская выучка» — плод больного воображения. Максимум, на что вы годитесь с оружием в руках — сопротивляться молодому и совсем не опытному ополченцу. Я хоть и натаскал вас, как мог, но любой более-менее приличный воин убьет вас за минуту!

— Умный, да? Мы это и сами знаем.

— Держитесь ближе к магам. Простые воины стараются к ним не приближаться. Ибо чревато… И убегать, в случае чего, уважаемые сиры маги начинают самыми первыми — вместе с ними и вы бежать успеете.

И обязательно сходите на бойню. Животное не человек, но пока вы не почувствуете, как клинок разрубает мышцы, сухожилия, вспарывает живот и заставляет животных биться в агонии от мучений — вы не будете по-настоящему готовы к битве. Лучше проблеваться в окружении смеющихся мясников, чем под натиском врага!

— Малраг, не говори глупости — мы не живодеры.

— Вы дураки! Людей вам не жалко?

— И людей жалко, мы вообще люди мирные.

— Тогда что вы хотите найти на поле боя? Музыкальны оркестр? Это будут отрубленные конечности, лужи крови и крики умирающих. И еще хруст ломающихся костей, своих и чужих. Вы точно хотите уезжать из Академии?

Ветал с Максом побледнели. До этого момента предстоящую войну они видели совсем по-другому. Простые слова умудренного многими битвами ветерана заставили их призадуматься.

Ветал налил себе в кружку еще вина, немного взболтал его, выпил и отрешенно начал говорить.

— Знаешь Малраг, Земля далеко не райское место. У нас тоже убивают и убивают жестоко, далеко не у всех есть вкусная еда и крепкая выпивка. Но по сравнению с Землей, Игла — зловонная яма с испражнениями, и нам повезло в нее упасть. Сейчас мы отлично проводим время, без особых хлопот и забот. Но все мы прекрасно понимаем — яма никуда не делась, и копаться в ней нам все равно предстоит. Чему быть — того не миновать, мы пройдем и через это. Но я не садист и просто так убивать животных я не буду.

— Я подозревал что-то подобное. Но на бойню вам все равно нужно сходить, обязательно с настоящими клинками. Пусть никого убивать вы не будете, но посмотреть на это зрелище вам необходимо. Попробуйте отрубить голову убитому животному, вспороть ему кишки, проткнуть грудную клетку — животное все равно мертво и ему без разницы, что вы с ним будете делать. Зато вы почувствуете, как под вашими ударами разрушается плоть. Вы должны продолжать делать это до тех пор, пока мертвое животное не станет для вас мясом, куклой, фигурой — чем угодно, но только не живым существом!

— Малраг, мы не садисты, а нормальные люди. С головой пока еще дружим… — не слишком уверенно ответил ему Макс.

— Дети! Вы всего лишь маленькие и наивные дети! Собрались ехать на войну — так будьте к ней готовы! Сомнения, переживания — оставьте для другого места. Если вы попали в выгребную яму — ведите себя соответствующе!

Остаток вечера прошел скомкано. До землян, наконец, дошло, во что они ввязались.

Лодка была спрятана в зарослях кустарника, наподобие земного шиповника. Ягоды с веток уже успели осыпаться, но колючки оставались такими же острыми и цепкими, и крепко схватывали одежду, стоило лишь на мгновение коснуться их. А делать это приходилось — земляне в компании с Арханом, матерясь в пол голоса, с трудом тащили через эти заросли небольшую, грубо сколоченную лодку.

Наконец, достигнув воды, они погрузили на нее свой немудреный скарб: запас еды, воды, кое-какая одежда, камушки кремния и мешочки с фарлонгами. После этого на лодку осторожно затащили носилки с Агрисом — тот лежал живой мумией и просыпаться не собирался. Его обернули шерстяными платками, подложили под голову подушку, крепко привязали к носилкам и аккуратно положили на дно.

Сами земляне был одеты в куртки, грубые штаны и ботинки — наряд, прекрасно им знакомый по прошлым их странствиям. Нарядные туники и изящные шлепанцы лежали среди прочей одежды. Они надеялись, что случай покрасоваться в них им еще представится. Неизменные браслеты со сферой антимагии и ножи со встроенными резаками завершали их экипировку.

Наконец, погрузившись на лодку, троица отчалила от пляжа, и направилась в район порта. По словам Архана, до ожидавшего их судна было не меньше трех лиг — около двух с половиной километров. Плыть им предстояло долго. Хорошо хоть океан был спокоен!

На небосклоне солнце незаметно поменялось местами с луной. Где-то на берегу веселые стайки горожан с танцами и песнями провожали уходящий день, где-то незаметно и неслышно пристроились парочки влюбленных, привлекаемые чистым воздухом, густой растительностью и отсутствием любопытных глаз. На путников никто не обращал внимания и они рассекали волны в тишине.

Наконец, впереди замаячили огни порта свободного города Гален, знаменитого своими художниками и магами-артефартерами, раскрепощенными нравами и единственной и неповторимой Академией магии.

У границ порта, прямо на берегу океана расположился приличных размеров трактир, народ в нем отдыхал, насколько ему позволяли силы и средства. Танцовщицы выставляли на всеобщее обозрения свои интимные места, заставляя публику в неистовстве кричать на официантов, требуя новую порцию выпивки. Кто-то закрывался в кругу своей компании, к таким официанты подходили спокойно, без боязни получить тяжелой кружкой по лбу. Были и такие, кто вспоминал погибших в огне недавнего взрыва родственников, друзей, близких.

Ветал с Максом не интересовались подробностями причиненного ими бедствия, будто начисто вырезали этот момент из своей жизни. Для них Гален оставался таким, каким они запомнили его до своего похищения Истинным орденом — веселым, немного склочным и жадным до всего нового. Городом, где даже в захолустных хибарах живут люди с чистым, открытым взглядом. Останется ли он таким после взрыва? Этого они не знали и не хотели знать. У Ветала с Максом не спрашивали разрешения, перед тем, как втянуть их в эту войну. А на войне — как на войне…

Наконец, Архан направил лодку на судно с низкой посадкой и хищным профилем. Присмотревшись, Ветал заметил на палубе и крышах построек какие-то подобия земных баллист. Даже в наступивших сумерках их очертания отчетливо угадывались. Кроме этого, по палубе ходили люди с абордажными саблями и в кожаных доспехах. Это судно совершенно не было похоже на корабль контрабандистов. Это был самый настоящий военный корабль, с командой из солдат и офицеров, принадлежать оно могло только какому-то магическому ордену.

Незаметно для Архана, Ветал активировал сферу антимагии браслета и нащупал ручку ножа, приготовившись пустить в дело резак. Гладя на Макса, он понял — тот тоже готовится к худшему.

— Можете не хвататься за оружие, иномиряне. Вы выполнили свою часть договора, и сейчас я выполню свою часть.

— Урод, это военный орденский корабль!

— Все правильно. Это военный корабль ордена Девы. На всей Игле нет более надежного перевозчика контрабанды, и вам повезло, что раньше я уже имел с ними дело. Они дорого просят за свои услуги, но вы были щедры и заплатили достаточно. В стихии морей и океанов они полноправные хозяева, и им нет дела до разборок других орденов. Они согласились с условиями сделки, получили вознаграждение и теперь непременно доставят вас туда, куда нужно — так всегда было и будет в мире Иглы.

Лодка уткнулась бортом о военный корабль и сверху на путников уставилась любопытная физиономия.

— Архан, это и есть те бедные иномиряне, которые бегут от Истинного ордена под крылышко Железного?

— Все так, Фаду. Третий заколдован и отдыхает на носилках. Вещей мало и среди них нет ничего опасного.

— Бездна тебя побери, от твоих друзей магией разит, как от целой флотилии! Они на самом деле те, за кого ты их выдаешь?

В ответ на это Макс с удовольствием и большой фантазией обматерил неизвестного моряка по-русски.

— Понятно, это они. Таких слов я никогда не слышал, хотя побывал, наверное, во всех портах мира Иглы. Сейчас скинем веревочную лестницу и примем вас на борт. Подождите немного.

Физиономия Фаду исчезла за бортом, но вместо нее появилось несколько других — таких же любопытных.

— На шикарные каюты не рассчитывайте, вам выделят небольшую комнатку в самом низу, рядом с балластным отсеком. Два раза в день будут приносить пищу, воду и выносить ведро с нечистотами. В Воген прибудете дня через три-четыре. — тихо сказал Архан.

— Архан, спасибо тебе.

— Благодарить меня не стоит. Я только исполняю обязательства сделки, которую мы заключили.

— На другой факультет денег тебе хватает?

— Хватает. Даже останется немного. Завтра пойду в деканат переводиться на факультет общей магии.

— А на какую специализацию дальше пойдешь?

Случилось невозможное — грозное и непробиваемое лицо Архана на миг смягчилось, даже появилось какое-то подобие мечтательной улыбки.

— Кровь надоела. Хочу людей не калечить, а лечить. Целительской магией буду заниматься.

Лица землян вытянулись от удивления. Тем временем, с палубы сбросили веревочную лестницу, и пара моряков стала спускаться помогать поднимать Агриса.

— Вам, ребята, большое спасибо. Если понадобиться какая-то помощь, обращайтесь ко мне. Чем могу — помогу, выручу.

С этими словами он взял в руки какой-то сверток и подал его матросу наверх. Потом взял здоровую сумку Ветала и тоже подал ее наверх, не обращая на землян никакого внимания.Лицо его снова было невозмутимо. Как у каменной статуи.

Глава 4

«Все-таки хороший город — Гален. Не чета этому безобразию!». - эта мысль вертелась в голове у Виталика и никак не хотела покидать ее. Закрытый экипаж с землянами, Агрисом на носилках и их скромным багажом, медленно плелся по главной торговой магистрали города Воген — дороге, соединяющей порт и главные ворота.

Чуть больше месяца назад они отчалили от пристани этого славного города, спасаясь от погони. В здешнем трактире Макс разбил свою гитару и получил ножом под ребра. Именно здесь Виталик обнаружил деятельность других землян в мире Иглы — арифмометр и накладные в Адмиралтействе. Как же быстро они успели отвыкнуть от этого города!

Кроме вечной толчеи, Воген был неряшлив и просто грязен. В Галене в это время распускались цветы, а в Вогене немытый возничий оставил в грязной жиже свой неожиданно разорвавшийся сапог и последними словами ругал сидящего рядом бродягу, словно тот был виновен во всех его бедах. Контраст со ставшей уже привычной для землян территорией Академии был разителен! Люди вокруг тоже не радовали глаз: спешащие куда-то по своим делам, недовольные, подозрительные, больные, убогие…

Из другого окна экипажа город напряженно рассматривал Макс, поглаживая рукоятку ножа и готовый в любой момент активировать резак. Полчаса назад боевой корабль ордена Девы (его название Ветал с Максом так и не узнали) высадил своих нелегальных пассажиров в порту и сразу отчалил, оставив их одних на пристани. Землянам осталось только найти подходящий экипаж, что в порту было делом трех минут.

— Возница, мы точно едим в орденский приют? — Максим сильно нервничал. Страдал от этого их «водитель».

— Так и есть, сир пассажир.

— Ты ведь понимаешь — в случае чего ты умираешь первым.

— Сир пассажир, я это знаю. Вы уже пятый раз мне об этом говорите!

— Запомни это хорошенько и не делай глупостей. — Макс умел быть настойчивым.

Вокруг их экипажа кричали, поминали бездну и всех ее обитателей. Как и раньше, езда по главной торговой улице Вогена требовала железных нервов и выдержки засевшего в засаде партизана.

— Макс, не пугай парня. Того и гляди, он побежит звать стражу! Оно нам надо?

— Ладно. Парень, ты же знаешь, кто погибнет первым в случае чего?

— Так и есть, сиры пассажиры. Это буду я.

Неспешное передвижение землян по городу продолжилось. Через полчаса экипаж выбрался, наконец, из пробки главной улицы и с нормальной скоростью стал громыхать окованными железом копытами по брусчатке мостовой. Еще через десять минут экипаж остановился перед внушительным зданием-крепостью, со стенами из грубо отесанных валунов и толстыми железными воротами. Перед входом стояла пара скучающих охранников. Ветал спустился с экипажа и направился к ним.

— Уважаемые, это приют Железного ордена в Вогене?

— Так и есть. У тебя есть к нам какое то дело?

— Вы совершенно правы. У меня есть дело и очень важное. Будет лучше, если я поговорю с кем-то из вашего руководства.

Стражники лениво осмотрели Виталика с головы до ног. Этот молодой человек не произвел на них впечатления. Ради какого-то проходимца, разговаривающего со странным акцентом, беспокоить начальство? Какая глупость!

— Парень, говори свое дело здесь и сейчас. Или проваливай.

— Ребята, у нас на самом деле важное сообщение из Галена, мне нужно поговорить с вашим начальством!

— Парень, ты или дурак или шпион Истинного ордена. Все знают, что в Галене нет представительств Железного и Истинного ордена! Теперь уже нет…

— Я знаю! Мы только что приехали из Галена, привезли важные сведения.

На эти слова Виталика, главный стражник ответил задумчивым почесыванием бороды. Наконец, какая-то мысль соизволила посетить его.

— Ладно, предположим, что это правда. А кто вы такие?

— Мы иномиряне, учились в Академии Галена по протекции Железного ордена. Решили вернуться обратно.

— Что же вы стоите здесь у всех на виду?! — чуть ли не выкрикнул ему в ответ главный стражник и схватил Виталика за руку.

Ветал рассчитывал на разную реакцию стражи. Он был готов много-много минут взывать к бездне и развратному поведению загадочного животного ург. Он был готов ругаться матом и даже пойти на конфликт, чтобы их забрали «до разбирательства». Происходящее его сильно удивило.

В одно мгновенье стражник скрылся за дверьми обители, другой схватил Ветала за рукав и принялся настойчиво тянуть его туда же. Упираясь изо всех сил, Виталик с трудом смог объяснить, что в экипаже находятся еще один иномирянин и их обездвиженный товарищ. Тогда неугомонный стражник побежал к экипажу, выволок Макса наружу и стал толкать его внутрь здания вместе с Виталиком. К тому времени из обители высыпало с десяток вооруженных до зубов человек. За какую-то минуту вещи землян, носилки с Агрисом и Ветал с Максом оказались за крепкими железными дверьми в просторном холле обители. Еще через минуту из коридора вышел солидный мужик в темном халате и стал раздавать распоряжения подчиненным. Через пять минут земляне вместе с Агрисом и всеми своими вещами уже стояли в простой комнате, снабженной четырьмя спальными местами у стен, столом посередине, сундуком и небольшим камином в углу.

Железный орден принял их железной хваткой. От этого на душе стало спокойней.

— Итак, вы загадочным образом перенеслись из Галена в Воген. Может, все-таки расскажите как?

— Пожалуй, не стоит. — очень вежливо, но настойчиво ответил Виталик.

— Поймите, это совсем не праздное любопытство. Мы и Истинный орден следили за Галеном, искали выживших после побоища. Как вы смогли уцелеть и незамеченными покинуть город?

— Нам помогли. Это все, что мы можем сказать.

— Кто осмелился бы помочь вам в такой ситуации? Сложно представить такое.

— Уважаемый Парклан, деньги в нужном количестве творят и не такие чудеса. А у нас, как вы знаете, деньги имеются.

Тот, кого Виталик назвал Паркланом, лишь ухмыльнулся в ответ. Происхождение этих денег ему было прекрасно известно и при других обстоятельствах с землянами он разговаривал бы совсем по-другому…

— По поводу уничтожения обители Истинного ордена вы тоже не хотите ничего добавить?

— Мы можем многое добавить. Но следует ли нам это делать прямо сейчас? И нужно ли это лично вам? Поймите, мы вовсе не собираемся скрывать что-то, просто будет лучше передать эту информацию компетентному адепту ордена, который занимается нашим вопросом. И уже он будет решать — распространять эту информацию среди других адептов или нет. Мы не хотим вмешиваться во внутренние дела ордена.

— Очень рациональное решение. — с ноткой недовольства ответил тот, кого Виталик назвал Паркланом.

Это был сухощавый, подтянутый мужчина лет 40–45, с короткими темными волосами. Землян он рассматривал, как какую-то достопримечательность.

— Уважаемый Парклан, может быть, вы расскажете нам, что сейчас происходит?

— Я не уполномочен рассказывать вам подробности. Могу только сказать, что война с Истинным орденом начнется в ближайшее время. Объявлена мобилизация, стягиваются войска.

— Это все знают. Про землян есть какие-то известия?

Парклан изобразил вежливую улыбку и на какое-то время замолчал, словно обдумывая следующие свои слова.

— О существовании иномирян, которые работают на Железный орден, я узнал всего две недели назад. До этого я, как и все жители Вогена, был уверен, что вас давно нет в живых. Как вдруг все завертелось! Магистр лично разговаривал со мной, передал описания и приказал искать вас по всей подчиненной мне территории. Мы с ног сбились, как вдруг вы сами стучитесь к нам в ворота!

— Так что с землянами? — Виталик был настойчив.

— Откуда я знаю? У меня приказ разыскать вас двоих, используя для этого все имеющиеся возможности. Все возможности! При обнаружении, обращаться уважительно и как можно быстрее отправить вас в закрытый поселок в Мглистых горах. Обеспечив сильной охраной.

— Серьезно.

— Гораздо серьезней, чем вам кажется. Что вы за важные птицы, если о вас сам Магистр печется?

Ветал с Максом скромно улыбнулись. Все-таки чертовски приятно ощущать себя «Важной птицей»! Глава приюта Железного ордена города Воген уже целых пол часа вился вокруг них хитрой змейкой, пытаясь удовлетворить свое любопытство. Или не только любопытство?

— Как я понимаю, мы здесь не задерживаемся? — сказал Виталик.

— Вы все правильно понимаете. С первой минуты вашего появления в обители стал собираться эскорт в Мглистые горы. Сейчас, наверное, уже все в сборе.

— Как с Агрисом?

— Мы можем его пробудить. Но для этого нужно, как минимум, сутки. Этого времени у нас нет — по приказу Магистра вы должны отправляться в путь немедленно.

— На месте прибытия этот вопрос можно решить?

— Конечно!

— Наши вещи?

— Все готово к отправке.

— Тогда чего мы ждем?

В просторном внутреннем дворе обители Железного ордена собралось больше пятидесяти кавалеристов — охраны землян. Все они были в новых нагрудниках и таких же новых шлемах обтекаемой формы. Вся остальная их экипировка, вплоть до наручей и железных пластин на плечах — все было новое и совершенно одинаковое, словно неведомый кузнец выковал их за раз, лишь изредка меняя размер своих изделий. Это было в новинку! За все время работы в артефактной мастерской Свена, земляне ни разу не сталкивались с подобным. А разнообразного оружия и амуниции они тогда видели целые горы.

Удивляло и другое — владеть таким количеством железных доспехов могли только самые опытные воины. Гвардия? Какое-то особое «специальное» подразделение? Смотря на своих охранников, Ветал с Максом в этом сильно сомневались. Работая в мастерской Свена, они много раз встречались с опытными воинами, настоящими профессионалами. Для них изготавливалось самое лучшее оружие, для них земляне и Агрис это оружие совершенствовали с помощью магии.

Окружавшие их вояки, хоть и были добрыми солдатами, на элиту не тянули. Кожаный доспех с редкими металлическими бляхами был для них явно привычней жутко дорогих доспехов из хорошего железа. Несмотря на это, с новым вооружением они успели освоиться и бодро разминались перед предстоящей дорогой. Царила атмосфера обычной суматохи перед отправлением.

Наконец, из главных ворот вышла пятерка боевых магов, призванных усилить эскорт. Одетые в простую одежду и мало отличимые от простых горожан, они бодро запрыгнули в две кареты — трое в первую, двое в замыкающую. Кто-то скомандовал отход и колонна начала строиться. Первым ускакал передовой дозор, потом всадники передового охранения, потом первая карета с магами, потом…

Досмотреть картину развертывание войск в походную колонну земляне не смогли — кто-то грубо запихал их в карету, дал команду вознице и тот тронул коней. В карете уже разместилось их скромное имущество, лежал на носилках Агрис. Все было готово к долгому пути. Ветал с Максом в очередной раз проверили заряд браслетов антимагии и активировали их. На всякий случай. Охрана охраной, но лишняя предосторожность не помешает!

Путь им предстоял неблизкий — неделя, а то и две недели скучного, однообразного путешествия. Земляне расставили лежаки, достали из специального ящичка матрацы, подушки, одеяла, и со спокойным сердцем на них и уснули.

Теперь Ветал с Максом находились на территории Железного ордена, под его надежной защитой. Глобальный проект, в котором участвовали земляне, до сих пор представлялся им непонятной абстракцией, будущая их роль в проекте — тем более была непонятной. Но они точно знали, что все делают правильно.

Глава 5

Поселок Магнитка, предгорья Мглистых гор. Семнадцать дней спустя.

В комнате было тесно от землян, еды, закуски и выпивки. Огромных размеров стол из толстых деревянных досок занимал четверть всего помещения. Оставшееся место было отдано музею мира Земля.

Дом, в котором бывшие жители мира Земля отмечали прибытие земляков, было построено совсем недавно — в помещении до сих пор витал запах свежего дерева и смолы. Бревна не были хорошо ошкурены, о штукатурке и прочих «излишествах» никто из строителей даже не вспоминал — все делалось на скорую руку, но основательно. Даже обычных для мира Иглы масляных светильников здесь не было, недостаток света с лихвой компенсировали магические фонари.

Виталик с Максимом счастливо улыбались. Прямо перед ними сидели такие знакомые и уже почти забытые коллеги с их далекой родины. С Земли. Те тоже не скрывали удовольствия от встречи, и щедрой рукой наливали «потеряшкам» самый настоящий самогон! Слесари, конструкторы, токари, литейщики, инженеры и многие другие заводчане всегда предпочитали вину и пиву крепкую выпивку. Оказавшись в новом месте, они и здесь сумели наладить производство знакомого напитка. И вообще, ко времени появления несостоявшихся студентов Академии, они многое успели сделать.

— Ну, за Землю! — громко сказал тост Нестор Иванович Зарубин.

— За землю, за землю! — Повторили его тост собравшиеся за столом. В том, прошлом мире, Нестор Иванович был простым технологом и немного инженером. В мире Иглы его авторитет, как заметил Ветал, был непререкаем.

Виталик с садистским удовольствием понюхал жидкость в стакане. «Первач, из подгнивших фруктов сделан. Ни грамма сахара!» — пронеслось в его голове, и рука сама поднесла стакан к нужному месту. Вторая рука предусмотрительно ухватила ломоть грубого хлеба с соленым салом и отправила закуску вслед за самогоном. Повод для застолья был самый правильный — Виталика с Максом уже давно считали мертвыми, сожженными на той злополучной поляне вместе со многими другими землянами, погибшими во время перехода в мир Иглы. Как вдруг они сами приехали в поселок! Живые и здоровые.

Единственные земляне, сумевшие выжить в «большом мире», за границами анклава.

В желудке Виталика горячей, колючей жидкостью разлилось выпитое. Его мысли стали кружиться по лицам собравшихся за столом, разговорам, обстановке вокруг, и каждый раз взгляд Виталика останавливался на главной достопримечательности этого крохотного музея — маленьком переносном китайском телевизоре! Это было круче картин Рембрандта и даже фотографий космонавтов в открытом космосе. Это было непередаваемо!

Виталик смотрел в экран, словно в этот самый момент по телевизору показывали новости такой знакомой, и теперь уже безнадежно далекой Земли. Что там происходит с экономикой и политикой? Какие новые фильмы вышли в прокат? Виталику очень хотелось нажать на кнопку Power — вдруг произойдет чудо и телевизор включится? Скупая мужская слеза, с содержанием алкоголя не меньше тридцати промилле, скатилась по его щеке. Рука подперла голову и на него снова накатила волна ностальгии по своей прошлой жизни. По навсегда потерянному миру.

Видя его состояние, заботливая рука набулькала в стакан еще самогона и положила рядом соленое сало с хлебом. Виталик поспешил воспользовался лекарством. Полегчало.

В комнате на аккуратных полочках и крючках разместились вещи с Земли. Это были столовые приборы, футболки с вызывающими надписями, джинсы, поднос со стершейся эмалью, несколько стеклянных и пластмассовых стаканов, штопор, несколько бутылок из под пива, сумки, лифчики, зажигалки, пачки из под сигарет, деньги и прочая мелочевка. В другое время Виталик бы решил, что попал в гости к свихнувшемуся старьевщику. Но здесь, в другом мире, это было что-то вроде музея. Или даже святилища. Любой землянин, зайдя сюда, чувствовал себя не осколком, не щепкой в бурном потоке времени и миров, а частью великой цивилизации! Поэтому, для музея не жалели вещей, порой отдавали даже самое необходимое.

Рядом с Виталиком сидел конструктор Костя. Свой земной костюм с галстуком он уже давно сменил на домотканые штаны и рубаху, поверх которой носил потертый кожаный передник. На фоне этого совершенно несуразно смотрелись обычные земные очки в простой оправе. Костя уже начал клевать носом в тарелку с кашей и бурчал под нос что-то неблагозвучное. По другую руку от Виталика сидел его товарищ и друг Макс. Он уже ничего не стеснялся и дремал, облокотившись локтями о стол. Другие заводчане тоже готовились ко сну. Виталику захотелось проветриться.

На улице было прохладно и сыро. Небольшой дождь, встретивший конвой Железного ордена при въезде в поселок, закончился, оставив после себя лужи на каменистой земле. Луна с трудом рисовала контуры сооружений своим скудным светом, но свое временное жилище Ветал помнил хорошо — вход в барак находился прямо напротив «музея». Не потеряешься.

Встреча с земляками оставила самое теплое впечатление. Никто не набрасывался на них с объятиями, не начинал обнимать и целовать. Все происходило спокойно, понимающе. Словно из станицы приехал дальний родственник, и теперь его предстояло разместить, нагрузить обязанностями и расспросить о непростой жизни в провинции.

О «делах» не говорили. Сразу по приезду в поселок, Агриса отправили в лазарет — после похищения Истинным орденом, он до сих пор оставался в состоянии «мумии». После этого накрыли стол, созвали всех, кого можно было, и начали отмечать их прибытие. Здесь, под звуки тостов и осторожные расспросы, Ветал с Максом узнавали про житье-бытье своих земляков.

После перемещения в мир Иглы в живых осталось чуть больше полутора сотен землян, сейчас все они были раскиданы по огромной территории Железного ордена. Оказалось, что база в бывшей Цитадели Закатного ордена стояла почти пустая и была больше для отвода глаз. Настоящий Центр располагался в поселке «Магнитка».

Именно здесь, в предгорьях Мглистых гор, богатых железной рудой, каменным углем и другими полезными ископаемыми, за невиданно короткое для мира Игла время, было построено множество временных бараков, цехов, складов, мастерских. Повсюду здесь сновали толпы людей, перемещалось огромное множество повозок, телег и экипажей. Каким чудом во всем этом сохранялся порядок — для Виталика так и осталось неразрешимой загадкой.

Поселок располагался в долине небольшой реки, со всех сторон окруженный небольшими холмами. На расстоянии в пару километров от жилых домов высилась Мартеновская печь — главное производство поселка и недостижимая мечта средневековых металлургов. Рядом с нею разместился прокатный цех, штамповка и множество кузнечных мастерских. И бесконечные ряды складов между ними.

Кроме «Магнитки», земляне работали в шахтерских поселках недалеко от главного поселка — управляли добычей и поставкой руды и угля для Мартеновской печи. Рядом с самой крупной угольной шахтой находились батареи для производства коксующегося угля. Небольшие партии искателей рыскали по склонам Мглистых гор в поисках редких металлов, создавая совсем небольшие поселения старателей.

Рядом с ближайшим крупным городом, разместили ненавистные химические цеха. Главной их продукцией была селитра, которая «вызревала» из испражнений, соломы, пищевых отходов, навоза и павшего скота. Сюда же свозилась «известка» из отхожих мест ближайших поселений, земли со скотобоен, старых хранилищ навоза — здесь все это выпаривалось в огромных чанах, чтобы получить драгоценную селитру. Всем химическим производством заведовал начальник ОТК — отдела технического контроля, Веня Иващенко. Вспоминая Веню, Виталик злорадно ухмыльнулся. ОТК не любят на любом производстве мира, будь то высокотехнологичная Япония, Германия или затрапезный Урюпинск.

Недалеко от Магнитки находился жутко секретный заводик по производству пороха и еще более засекреченное производство огнестрельного вооружения. Еще где-то разместились конструктора, но чем они занимаются, Виталик так и не понял. О надвигающейся войне старались не говорить — зачем портить вечер?

Виталик стоял у входа в барак и смотрел на все еще незнакомые звезды мира Иглы. Дом. Теперь у него появился свой ДОМ. Он перестал быть одиноким странником, лишенным родины. Для жителей Иглы поселок «Магнитка» был адом и настоящим хаосом, вышедшим из первозданного мрака. Виталик, при виде творившегося вокруг безобразия, ощущал одну только радостную ностальгию.

Крохотная часть Земли перекочевала в новый мир. Ветал с Максом нашли ее, и их приняли, как своих.

Цитадель Истинного ордена, это же время.

— Великий, мы получили известия из Галена и Вогена. Иномиряне не только выжили после катастрофы в Галене, но смогли выскользнуть из города и добраться до Вогенской обители Железного ордена.

— Мне сложно в это поверить, Иерган.

— Я лично все проверил. Наши люди в Вогене нашли возницу, который вез троих странных людей от порта до обители. Двое из них идеально подходят под описание иномирян, а третий все время поездки лежал связанный на носилках, будто спал.

Показательна и реакция «железок» на незнакомцев. Вначале стража обители не обращала на них внимание, но стоило одному из незнакомцев что-то сказать им, как те сразу затащили их внутрь. Чуть ли не насильно. Через полчаса колонна Железного ордена выдвинулась из города.

— Но как?! Порт Галена закрыт нами наглухо, все дороги контролируются… А что третий?

— Уррис перед катастрофой передал сообщение, что компаньона иномирян они усыпили «тленом». И что они будут ждать усиления из Цитадели — без этого приводить в сознание бывшего главного мага-исследователя Закатного ордена они опасаются.

— Чтоб их всех бездна побрала! Тот третий на носилках и есть усыпленный!

— Все говорит об этом, Великий.

— Может быть, это иномиряне уничтожили нашу обитель в Галене?! По твоему мнению, это возможно?

— Вывод Совета Магов неутешителен: ничего подобного нет ни в одной из школ магии мира Иглы. Единственное, к чему они пришли: использовалось заклинание воздушной стихии — все вокруг было сметено плотным потоком воздуха. Но никаких остатков плетения заклинания не сохранилось.

— Иерган, даже я не знаю заклинаний подобной мощи. Иномиряне и подавно не могут работать с такими силами.

— Возможно, они использовали сильный артефакт. Мои люди говорят, что земляне — отличные мастера-артефакторы.

— Я скорее поверю, что они призвали духа бездны… Мы слишком мало знаем о них, Иерган. Может, их мир граничит с бездной или даже пересекается с нею? Тогда они, на самом деле, могли провести обряд призыва сущности, которая и уничтожила нашу обитель.

— А как же кровь?

— Иерган, не разочаровывай меня. В темнице за столетия было пролито достаточно крови, чтобы призвать самого Хеная, чтоб он до скончания времен оставался во Мраке. Что еще говорят в Совете?

— Совет в панике. Они даже подключили к расследованию преподавателей Академии — если те не смогут дать внятный ответ, ректор лишится своей должности. А может, и головы…

— Хоть какая-то приятная новость. Этот гнусный тролль слишком много о себе возомнил!

Великий Магистр Истинного ордена отпил немного вина из чаши, сделанной из цельного куска хрусталя и задумчиво уставился в темноту помещения. Для разговора со своим доверенным человеком он выбрал совсем небольшую и скромно обставленную комнатку, глубоко запрятанную в недрах Цитадели ордена. Уши недоброжелателей не могли забраться сюда. Ради этого можно было пренебречь отсутствием обстановки, подобающей двум высшим иерархам Истинного ордена, и сыростью, от которой не спасал даже жар огня небольшого камина.

Наконец, Великий освоился с новой информацией и принял решение.

— Иерган, мне надоела вся эта суета вокруг иномирян. Мы топчемся на месте, пока Железный орден осваивает новые заклинания и увеличивает свою силу. Даже если мы получим в свои руки нескольких иномирян, в ближайшей перспективе нам это ничего не даст. Скорее наоборот — мы подарим Железному ордену еще больше времени, чтобы стать еще сильнее.

Мы с самого начала упустили иномирян и теперь уже ничего с этим не поделаешь. Продолжать сидеть на месте мы не можем. Через два или три года «Железо» обязательно пойдет на нас войной и неизвестно, на чьей стороне тогда будет перевес в силе. Чего ждать от Совета Магов?

— Совет вмешиваться не будет, это точно. Уничтожение обители в Галене, это начало войны, которую уже никак не остановить. Все понимают это. К тому же, Совету сейчас не до разборок орденов — своих проблем хватает.

— Хорошо. Я объявляю полную мобилизацию!

Всех вольнонаемных магов — в армию, кого можно переучить — делать это быстро. Из городской стражи сформировать вспомогательные войска, на местах оставить только совсем старых и ни на что не годных стражников. Открыть арсеналы и вооружать всех, кого только можно. Учащимся магических школ присвоить звание магов, пусть даже кроме огненной стрелы они ничего другого делать не умеют.

— Все понятно, Великий. Артефактные арсеналы?

— Опустошить, хватит им впустую ману расходовать. Призвать дворянскую конницу, их рыцарей и солдат. Если кто-то из них решит остаться в стороне от войны, пусть сидит в своем замке с шутами и девками — мы заберем у них всех, кто может держать меч в руке.

— Великий, некоторые из старой дворянской аристократии довольно строптивы…

— Сжигать на месте безо всяких разговоров, сейчас не время для учтивости. Пусть знают свое место. По твоему мнению, какие силы мы можем собрать?

— Больше полутора сотен настоящих боевых магов. Плюс сотня магов-недоучек. Более-менее обученной пехоты тысяч пятьдесят, тяжелой кавалерии не больше трех тысяч. Про ополченцев не говорю, их можно и сто тысяч призвать, но вооружить их мы все равно не можем.

Великий Магистр Истинного ордена очень внимательно выслушал своего помощника. После этого сделал большой глоток из чаши и принялся задумчиво водить пальцами по идеально отшлифованной каменной поверхности стола.

— Ты забыл про магов свободной практики. Они не боевики, но помощь могут оказать серьезную — лекари, например. Приличных магов на нашей стороне будет больше двух сотен. Когда мы раздадим им боевые артефакты, они станут серьезной силой. Кроме того, нам достались арсеналы Закатного ордена. Мы вооружим стражу и самых способных из ополчения, тогда пехоты будет не пятьдесят, а шестьдесят тысяч. И еще мы можем хоть как-то вооружить десять тысяч ополченцев. Охрана обозов, коммуникаций — они будут выполнять эту работу вместо хороших воинов.

— Это могучая сила, Великий!

— Железный орден не сможет собрать такую армию. Но главное — серьезных боевых магов у них не больше ста! Мы должны победить.

— Конечно, Великий! Мы — Истинный орден, носители древнего знания и хранители его заветов!

— Иерган, оставь эту демагогию для дураков. Мы просто больше и сильнее. Это будет война на истребление — никто из адептов Железного ордена не должен остаться в живых. Через полгода я хочу видеть континент Варт целиком под властью Истинного ордена.

— Как быть с землянами?

— Они нам пригодятся. Убивать только в самом крайнем случае. Брать в плен и вывозить в Цитадель — после войны будем разбираться с ними.

Иерган, второй советник Великого Магистра, а на самом деле уже давно первый и главный советник, не смог сдержать улыбку. Он давно ждал этого решения Магистра. Ждал с нетерпением.

— Иерган, через два месяца я хочу видеть свою армию у города Салем. Все, вплоть до последнего ополченца с ржавым ножом вместо меча, должны быть там и ждать приказа начать войну. Я сам поведу войска на Железный орден.

Поселок Магнитка, предгорья Мглистых гор.

Ранним утром Ветала с Максом разбудил колокол. Его звук был просто невыносим, он резал слух таки сильно и неприятно, словно раньше был инструментом пыточных дела мастера. Люди вокруг безо всякого удовольствия начали одеваться, мыться и собирались идти куда-то по своим делам.

Когда большая их часть покинула помещение, Ветал с Максом тоже оделись и умылись. Настало время идти на прием к Нестору Ивановичу — начальнику поселка. Принимал своих новых сотрудников он прямо в здании «музея».

— Ну, ребята, рад что вы здесь. Хоть вы и долбанные маги — все равно рад.

— Нестор Иванович, к магам у вас отношение какое-то странное… — удивился Виталик.

— По делу отношение. Редко, очень редко среди вашей братии попадаются нормальные люди. В основном — индюки все разряженные, ничего доверить им нельзя! Ну, или почти ничего.

Ветал подмигнул Максу, тот намек понял, и через минуту на столе стояла бутылка пива, еще через пол минуты — еще одна. И еще. После вчерашней их встречи и затянувшегося до поздней ночи застолья, это было очень актуально! Макс в это время подвинул к себе миску с хлебом и сыпал в нее прямо из воздуха чипсы. Все эти манипуляции они до автоматизма отработали еще в Стольмене. Нестор Иванович сидел с широко открытым ртом и выпученными от удивления глазами.

Закончив дело, Ветал с Максом открыли пару бутылок и с удовольствием сделали из них пару глотков. И тут же закусили чипсами.

— Ребята, да вы вообще супер!

— Не жалуемся, Нестор Иванович. — с улыбкой ответил Максим.

— Молодцы, вы просто молодцы! А можете сделать литров десять азотной кислоты?

— Легко! Только она через неделю распадется. И пиво это нельзя много пить — организм травмируется.

— Долбанные маги, как вы меня достали! Все делаете абы как! Никакой основательности! — Нестор Иванович искренне возмутился происходящему на его глазах «шарлатанству и надувательству».

— Нестор Иванович, мы тут при чем? Мы и нормальное дело можем делать.

Будущий начальник Ветала и Макса какое-то время приходил в себя.

— Ладно, разберемся. Орден поставил нам задачу — разработать механизм, способный гарантированно уничтожить мага самого высокого уровня. Рабочая дистанция боевого мага — пятьдесят метров и ближе, максимум — сто метров. Коллективные и сложные заклинания позволяют работать на расстоянии до полутора километров, но это нас не касается. Эти заклинания, как правило, очень слабые и легко прерываются. Предложения?

— Ничего, кроме пушки в голову не приходит. Можно еще ракеты, гранатометы, минометы… — задумчиво сказал Виталик.

— До ракет еще дорасти нужно. А вот про пушки ты правильно сказал. Своевременно! Защита местных экстрасенсов противостоит, в основном, магическому огню, летающим сосулькам и прочей небывальщине. Но все это порождения магии! Из реальных предметов защита магов успешно держит стрелы, арбалетные болты и небольшие камни. Все это — примитивные, маломощные метательные снаряды. Какова, по-вашему, кинетическая энергия обычного армейского арбалета?

Ветал с Максом призадумались. Подобные тонкости военного дела их никогда не интересовали.

— Не знаете. А мы знаем! Нашлись на заводе «Седин» и такие умники. Сила выстрела самого мощного арбалета не больше 300 джоулей. У простого охотничьего ружья двенадцатого калибра сила выстрела примерно 3000 джоулей, а заряд картечи из мощной пушки имеет силу в десятки тысяч джоулей! Понимаете, что это значит?

— Признаться, не очень.

— Магическая защита самого сильного мага мира Иглы не рассчитана на сопротивление снаряду с такой подавляющей кинетической энергией! Тысячи лет в магов стреляли из луков, арбалетов, кидали в них камни и дротики. Маги прекрасно умеют защищаться от всего этого! Но простая пушка середины девятнадцатого века легко пробьет защиту любого мага, хоть даже самого Магистра.

— А заморозить снаряд, расплавить его? — с сомнением в голосе сказал Макс.

— Максим, не говори ерунды. Нет разницы, попадет в тебя горячее ядро или холодное. Полгода назад мы создали опытный образец пушки — самый простой, с просверленным магией стволом. Зарядили его картечью и поставили перед магом. В смысле, маг прятался за камнем, но защиту перед камнем ставил самую мощную — сильный был колдун. На пятидесяти метрах картечь щит мага даже не заметила, камень аж взорвался щебенкой! Маг отказался от продолжения участия в испытаниях, и, как сказали знающие люди — штаны себе загадил непотребщиной…

Но магов в тот день нам прислали целых три штуки. На семидесяти метрах часть картечи задержалась на щите, но маг использовал какой-то хитрый артефакт. На ста метрах картечь магический щит уже почти полностью защитил от картечи. Но это все фигня! Сейчас мы делаем мощные пушки, по правильной технологии. И порох у нас тоже правильный, и картечь — хорошая. Сто пятьдесят метров — вот наша рабочая дистанция и даже больше. Только самые сильные маги работают на таком расстоянии, и то — хреново работают.

— А ядра?

— Пушки гладкоствольные, ядра летят куда хотят. Со ста метров попасть в человека можно только случайно. Еще вопросы?

— Ружья делаете? — очень заинтересованно спросил Максим.

— Можем делать, но не столь важно это сейчас. Главное — пушки, броня и оружие вояк. Еще?

— Ээээ… а что нам делать?

— Хороший вопрос! Что с вами делать, я, откровенно говоря, не знаю. Вы же маги и, говорят, особенные. Поэтому сейчас будете ездить по разным производствам и искать себе работу по силам и возможностям. Намечаю следующую программу: Мартеновская печь, литейка, прессы, кузнецы, пушкари, конструктора, пороховой завод. Обращайтесь прямо к зав. производствам, они в курсе. В шахты и к химикам не езжайте — нечего вам там делать. Вопросы?

— Вроде нет вопросов. Мы пойдем тогда?

— Идите. И еще, мы все сейчас на взводе и пашем, как проклятые. Так что ребята — постарайтесь…

Путь до Мартеновской печи и литейки был не близок и пролегал между сделанными на скорую руку бараками, складами и множеством кузнечных мастерских. По широченной дороге в обе стороны сновали тяжело нагруженные повозки. Сама дорога была разбита в хлам, хоть ее и засыпали кое-где щебенкой и битым камнем.

Наконец, показалась невообразимая конструкция из кирпича, каменных блоков и арматуры, метров в пятьдесят высотой. То здесь, то там из нее торчали трубы, а из соседнего здания выбегали совершенно чумазые работники и неслись куда-то, словно сумасшедшие. В это странное сооружение земляне решили не идти, а идти в небольшой домик неподалеку. И не ошиблись.

На пороге домика их встречал Лев Давыдович Семенов собственной персоной. Маленький, худой и немного даже пархатый, он придирчиво осматривал Виталика с Максимом сквозь мощные окуляры своих очков. Невообразимая конструкция из кусков холста, что должна была называться его одеждой, была насквозь пропитана въевшейся пылью от угля и железной руды.

В прошлой своей жизни, на Земле, Лев Давыдович много лет работал начальником литейного подразделения завода Седин. Проще говоря — командовал «литейкой». Газовая и электрическая его печки регулярно поставляли заводу заготовки нужной формы и правильного содержания.

С металлом Лев Давыдович начал работать еще в суровые послевоенные годы — подсобником на танкостроительном заводе на Урале. Потом комсомольская путевка в какую-то жуткую глухомань, учеба в Московском «Институте металлов и сплавов». Снова Урал и знакомый с юношества вагоностроительный завод, в котором вагоны, конечно, выпускали… Но танков и другой военной техники делали гораздо больше.

Всю свою сознательную жизнь он прошел рука об руку с металлом. Его он создавал, менял его свойства и форму. В мире Иглы Лев Давыдович, в общем-то, своей специализации не изменил, изменились только требования к его работе и уменьшились возможности.

— Значит, вы и есть те самые молодые люди, которых я должен просвещать, развлекать и поить самогоном? — очень вредным и недовольным голосом поздоровался Лев Давыдович.

— Ну да. Мы, как бы, присматриваемся, где пригодиться можем… — начал было оправдываться Макс.

— Молодые люди, фига тут присматриваться? Лопату в руки и кидай уголь в топку! Вы же гуманитарии, ничего другого делать не умеете!

— Лев Давыдович, мы вообще-то по магической части! — возмутился Виталик.

— Тем более. Гнать взашей нужно всю вашу братию, а лучше лопату в руки и к топке — уголь бросать. Хоть какая-то польза будет. Когда Мартен строили, приехали какие-то шарлатаны в балахонах и начали нам «помогать». Еще не успели закончить строительство объекта, как он уже начал трещать по швам. Я — в орден. Те говорят — закончилось действие какого-то важного заклинания. Словно так и должно быть. Это разве работа? Скажите мне молодые люди, нафиг мне нужны такие заклинения и вся эта магия-шквагия?

«Молодые люди» понимающе кивали головами. Желание Льва Давыдович ставить каждого второго к топке и заставлять бросать в нее уголь, было известно еще с Земли. Для умасливания главного литейщика нужен был инструмент, и он у них был. Ветал повернулся спиной к спорщику. Лев Давыдович начал было вспоминать свою молодость, когда он плавил железо для танков, как время Виталик повернулся и с торжествующей улыбкой преподнес ему бутылочку с холодным пивом. Лицо Льва Давыдовича сразу приобрело оттенок блаженства.

— Вот это да! Вот это молодцы! А ящик можете?

— Лев Давыдович, конечно можем. Но не хотим отвлекаться, главное — дело!

— Вот это правильно! С такими талантами может и сгодитесь на что-то… Вначале пройдемся и поговорим — мне нужно, чтобы вы понимали масштаб происходящего. Ибо этот масштаб огромен!

С этими словами главный металлург подвел Ветала с Максом к небольшой реке. Выше по течению она была запружена и на ней стояли целых три водных колеса, железные валы передавали движение от них куда-то вглубь странной конструкции.

— Вы, молодые люди — дети информационных технологий, даже не представляете значимость простого железа. Именно развитие технологии получения и обработки металлов сделало мир Земли таким, каким мы его видим сейчас.

Например, Ближний Восток. Здесь имелись залежи хорошей руды, из нее выплавляли отличное железо. Руда выплавлялась в глиняных сосудах — тиглях. После многих часов в пекле горна тигель разбивали и у его дна находили небольшую лужицу металла. Железа получалось мало, но его вполне хватало на то, чтобы сделать меч, саблю или часть доспехов. Крестьянам и прочим ремесленникам почти ничего не перепадало, зато армия была отлично вооружена и постоянно на кого-то нападала. Восток пошел по пути качества, а не количества.

Теперь вспомним старушку Европу. Ни о каком дамаске с булатами мы не думали. Запасы олова, меди истощились еще во времена древнего Рима. Все вокруг говорят о шелке и пряностях с Востока, и забывают про другой, не менее важный товар. Железо! Именно железо покупала средневековая Европа у султанов и шейхов.

В средневековой Европе из камня продолжали изготавливаться топоры, из дерева и камня — гвозди и плуги. Металлические доспехи были огромной ценностью! В XII-XIII веках каменным и костяным оружием прибалты и финны отбивались от крестоносцев! Они, конечно, умели выплавлять железо, но не могли получить его в достаточном количестве.

По ходу беседы земляне подошли к зданию Мартеновской печи, совершенно чуждому и противоестественному сооружению в мире, населенном драконами и каменными троллями. Лев Давыдович, глядя на свое детище, невольно заулыбался.

— В старушке Европе железо издревле получали из волчьих ям. Рыли здоровую яму, обкладывали ее глиной и засыпали в нее железную руду с древесным углем. После выгорания угля на дне оставалась крица — комок вещества с примесью железа. Крицу потом разогревали и подвергали обработке ковкой — выколачивая железо из шлака. Именно ковка была главным занятием кузнецов. Ковкой доставали из крицы железо, и это было очень тяжело.

Так получали не только железо. При высокой температуре и недостатке кислорода получалась сталь. Хрупкая, ломкая. И чугун, но его чаще просто выбрасывали — он был слишком хрупок и не выдерживал ковки. Бесполезный металл. «Свиное железо», как его тогда называли.

Ни мягкое железо, ни сталь не обладали упругостью. Сплав может приобрести это качество, только если в нем возникает чёткая кристаллическая структура, например, в процессе застывания из расплава. Но древние металлурги расплавить железо никак не могли.

Ни железо, ни сталь сами по себе для изготовления оружия не годились. Орудия и инструменты из железа получались слишком мягкими, а из стали — слишком хрупкими. Чтобы изготовить, например, меч, приходилось делать бутерброд из двух пластин железа, между которыми закладывалась стальная пластина. При заточке мягкое железо стачивалось и появлялась стальная режущая кромка. Такое оружие, сваренное из нескольких слоев с разными механическими свойствами, называлось сварным.

Получались массивные и непрочные изделия. Сварной меч не мог пружинить, он ломался или гнулся при ударе. Его невозможно было толком заточить. Железу можно было придать какую угодно остроту, но и тупилась его мягкая режущая кромка почти мгновенно. Сталь же точиться не желала — режущая кромка крошилась.

— А можно историю пропустить? — спросил Максим.

— Ладно, я заканчиваю. В Европе стали строить большие печи с большими трубами, чтобы поднять температуру. В конце концов, дошли до температуры плавления железа. На этом прогресс закончился и металлурги ушли на пенсию.

— Да ладно! — не сдержался Ветал.

— Спокойно молодые люди, еще немного. Мы подошли к Мартеновским печам — возле нее вы и стоите. Суть мартеновского способа заключается в том, что чугун сплавляется с железным ломом. Продукты горения, пройдя над полом печи, отдают большую часть своей теплоты и уходят в трубу — так мы достигаем температуры плавки чистого безуглеродного железа, а больше нам и не нужно.

Еще мы добавляем известь, при этом образуются шлаки, фосфор из чугуна выгорает вместе с другими ненужными примесями, а чугун превращается в высококачественную сталь. Такой качественной стали, как у нас, в мире Иглы почти нет!

— Любопытно, а как местные металл плавят? — заинтересовался Виталик.

— Примитив, халтура и разгильдяйство. Еще и всякую мистику привлекли к этому серьезному процессу. В деревнях до сих роют «волчьи ямы», от которых на земле отказались еще в средневековье. У кого деньги есть — нанимают магов. Те могут расплавить металл, но с большими объемами они справиться не в силах. Получается так же, как на нашем востоке — железо есть, но его очень мало и в народное хозяйство союза советских социа… Простите, заговорился. Молодые люди, как мне помогать будете, уже придумали?

«Молодые люди» к тому времени утвердились в том, что соваться в хозяйство Льва Давыдовича они не станут не при каких обстоятельствах — магия здесь противопоказана.

— Работы для нас здесь точно нет. — уверенно заявилВиталик.

— Как нет работы?! А кто уголь в топки кидать будет?

— Пушкин, блин. Лев Давыдович, явные проблемы у вас есть?

— У меня проблема одна и называется она Петровичем. Производство у меня непрерывное, а продукцию девать некуда! Олег Петрович Кваснин отказывается становиться героем соц. труда, и первоклассный прокат идет на склад вместо того, чтобы стать латами, мечами и щитами. К нему идите. Кстати, спасибо за пиво. Заходите еще на огонек! Сказал на прощание Лев Давыдович и сразу убежал куда-то по своим делам.

Долго идти не пришлось. Ветал с Максом еще толком не отошли от лекции главного металлурга, как попали в царство скрежащего и грохочущего металла. В цехе, лишь символически отделенном от неба вязанками с хворостом, царствовала лебедка и пресс.

Железные листы сгружали с телег лебедками, подвешенными к многочисленным балкам, и по системе переходов доставляли к рубанку, который рубил лист на части разного размера. После этого гонцы в промасленных фартуках торопились нести разрезанные листы железа к прессам. Неведомая рука нажимала на рычаг и пресс обрушивался на железо, придавая ему нужную форму. После чего пресс понимался и гонец с опаской выколупывал готовую заготовку и спешил нести ее еще куда-то. Новый гонец с еще девственно ровной пластиной занимал его место.

Приводы прессов уходили валами за стены цеха, гвалт вокруг стоял просто невыносимый. Постоянно что-то грохало, выгружалось и орало благим матом. Разобраться во всем не представлялось возможным и Ветал с Максом, немного ошарашенные от увиденного, вышли на свежий воздух.

На свежем воздухе они тут же врезались в повозку с заготовками наручей.

— Чего расселись, ступайте с дороги, урговы яйца! — ошалевшего вида подросток лет пятнадцати не стеснялся в выражениях.

— Парень, как с Петровичем поговорить можно?

— С Петровичем не говорят, с ним разговаривают матом. Идите до конца цеха и увидите пристройку — он будет там.

Цех хоть и был сделан на скорую руку, но сделан большим — с пол километра длиной. Периодически землянам попадались двери, из которых гонцы выносили заготовки, загружали их на повозки и забегали обратно.

«Трындец, это просто трындец. Неужели раньше все заводы так работали?». — то и дело проносилось в голове Виталика.

Наконец, за поворотом показался небольшой, ухоженный домик Петровича и он сам. Им оказался дородный дядька с бородой и красным от напряжения лицом.

— Добрый день. Мы маги, только вчера вечером приехали. Нестор Иванович к вам направил. Осмотреться. — представился Виталик.

— Ребята, долго я перед вами расшаркиваться не буду, объясню ситуацию просто, чтобы сразу поняли. А там уже сами соображалку включайте.

Ко мне привозят листовое железо, я его довожу до полуфабриката изделий: железные части доспехов, щитов и заготовки мечей. Листы режем по выкройкам разных размеров, потом в прессах делаем форму и везем в соседний цех. Там из листа железа заготовку вырезают и делают дырочки.

После этого заготовки отправляем местным кузнецам — эти долбоящеры, чтоб их радикулит скрутил, заготовки окончательно доводят до ума, их подмастерья приделывают нужные ремешки и деревяшки. Все. Изделия каждый вечер предаются в арсенал ордена. В сутки мы производим до пятидесяти комплектов доспехов, мечей больше — около семидесяти. Конструкция доспехов утверждена орденом, делится на три размера, в случае необходимости доспех можно доработать на месте. Обычным камнем, если ничего другого под рукой нет.

— Какие есть сложности, неразрешимые проблемы? — спросил Максим.

— А везде проблемы! Наш хренов Лев Давыдыч пашет сутки напролет и гонет продукцию — хоть в вагоны грузи и экспортируй заграницу. Не хватает прессов — это фигня, можно ускорить те, что есть. Но чем ускорить? Где взять дополнительные силовые установки? У меня есть всего десять слабых и примитивных паровых двигателей, к реке Давыдыч подключаться не дает, у него видите ли технология! А мне что делать?

Правда, постепенно вводим силовые установки на лошадином ходу — у фермеров местных отобрали механизмы. Они вообще-то масло должны давить, но нам без разницы — теперь валы прессов крутят лошадки, хоть немного склад разгружаем.

Намного хуже с резкой — это просто ужас! Заготовку нужно вырезать из листа железа, поэтому аборигены сутками долбят зубилом по металлу. Причем — криво долбят и медленно — не успеваем вырезать! Вообще ничего не успеваем!

Олег Петрович сильно разволновался и вытер платочком пот на лбу.

— А прессы модернизировать не пробовали? Чтобы и резать заготовки сразу? Быстрее и гораздо качественней, чем руками. — предложил Виталик.

— Умный, да? У меня все прессы в работе, лишних нет. Пусть лучше местные пашут. Орден обещает еще прислать рабочих — вот тогда сможем ускориться.

Теперь кузнецы. Эти ребята все нервы из меня вытянули! Вначале они пытались изделия гравировать, полировать, кумушки какие-то находили и вставляли для красоты. Это безобразие я быстро прекратил. Тогда они начали ставить на изделия свои автографы, вроде как их продукция. Вроде ничего страшного в этом нет, но нарушается режим секретности — мы находимся секретном военном объекте! Передал орденцам, те ситуацию кузнецам доходчиво объяснили, и режим секретности быстро восстановился.

Зато встала другая проблема. Кузнецы совершенно не понимают, что такое массовое, промышленное производство. Каждый доспех, каждое изделие они норовят довести до идеала — целый день могут возиться с одним единственным шлемом! Через месяц работы пришлось половину кузнецов домой отправлять с подпиской о неразглашении, и набирать новых. Потом еще. И еще. Оставляем самых понятливых и расторопных. Главное — костяк мы сумели сформировать, теперь работать стало легче.

— А что кузнецы делают?

— В мастерскую привозят обрезанную заготовку. Первым делом они выравнивают края зубилом, абразивным кругом и напильником — подмастерье крутит ручку, кузнец зачищает края заготовки. Потом кузнец простукивают и загибают заготовку по форме, утвержденной орденом. После этого травит и в кастрюлю с лаком опускает — чтобы не ржавели доспехи. Подмастерье вешает ремни, завязки и все остальные аксессуары. Все — готова броня. Если на человека не натягивается — можно молоточком простучать в нужных местах. Щиты — аналогично.

По этому же принципу и мечи делаем. Кузнецу приносят заготовки, он его на абразивном круге стачивает — форму задает. Потом напильником и наждаком — чистовая доводка. Все делается по утвержденному лекалу. Потом кузнец сразу несколько заготовок одновременно закаливает, травит — там отдельная технология. Потом подмастерье навешивает стандартную деревянную ручку — их конструктора на токарных станках сотнями штампуют. Ножны для мечей в городе делают, к нам готовые привозят. Все, готово изделие.

— Олег Петрович, получается, что резка самое слабое место?

— Конечно! И по количеству и по качеству. У меня заготовками невырезанными половина склада забита. Другая часть — листом проката. И ничего не могу я с этим поделать!

Ветал с Максом в задумчивости почесали головы.

До производства первого огнестрельного оружия в мире Иглы пришлось идти не меньше часа. За это время парочка успела заблудиться в лабиринте построек, побывать на строительстве новой улицы поселка и даже осмотреть «Магнитку» с высоты небольшого холма неподалеку.

С высоты холма они увидели, что поселок явно строят по общему, продуманному плану. Коммуникации были четко привязаны к производствам и складам и создавали сбалансированный каркас поселения. Только жилые бараки — времянки были разбросаны, как попало, они и создавали ощущение всеобщего бардака.

Но больше всего удивил масштаб поселения. По стандартам мира Иглы «Магнитка» уже давно стала небольшим провинциальным городом, где должна была быть своя стража, магистрат, орденский приют и больница. Не хватало только рынка и праздно шатающейся ребятни на улицах. И еще трактиров и кабаков, обслуживающих горожан, но это было вопросом времени.

Наконец, они подошли к следующей своей цели — цеху артиллерии. Секретное производство располагалось в уютном бревенчатом домике, размерами с большую загородную дачу. На крыльце их ждал длинный и тощий, как шпала, начальник отдела стандартизации и сертификации — Николай Иванович Комутько. Ветал прекрасно его знал — на Земле их отделы располагались рядом, и они часто устраивали совместные перекуры, пока Виталик не бросил курить. Николай Иванович этому обстоятельству был огорчен чрезвычайно. Само собой, все дни рождения и праздники встречали за общим столом. Приход «экскурсантов» он воспринял, как встречу со старыми знакомыми.

— Хлопцы, а мы уже вас заждались. Где вы целых полтора года пропадали? — улыбаясь, сказал Николай Иванович.

— Здрасьте Николай Иванович. Дела разные, очень неотложные.

— Что это за дела такие, которые мешают навестить коллег по работе? Мы тут, понимаешь, пашем как кони, а вы прохлаждаетесь непонятно где. Непорядок!

— Очень много дел. Как смогли — сразу приехали! — сказал Виталик и тоже улыбнулся.

— Ладно, историю вашу мне уже рассказали. А сейчас к делу. Нестор Иванович указал все государственные секреты вам раскрыть. Вы будете все запоминать, и может быть, в чем-то поможете. Верно?

— Все так, Николай Петрович.

— Тогда пошли в цех.

В просторном зале на железных лебедках был подвешен солидных размеров ковш. К моменту появления Ветала с Максом в нем начало что-то булькать и гудеть. Барышня в толстом халате из нескольких слоев толстой ткани, шапке-ушанке, обмотанным влажными тряпками лицом и темными очками, поспешила опрокинуть в него ковшик с каким-то коричневым порошком и отскочила назад, как ужаленная. В углу комнаты сразу заработал душ. Не теряя времени даром, барышня заскочила прямо под струи воды и ее одежда на глазах стала испускать клубы пара.

Это зрелище совершенно не удивляло пятерых солидных мужчин в халатах и капюшонах, закрывавших почти все их тело. Они сидели метрах в двадцати от булькающего ковша в удобных креслах и сосредоточенно смотрели на него, время от времени стирая пот с лица — несмотря на мощную вентиляцию, в зале стоял нестерпимый жар.

Следом за барышней к ковшу подбежал здоровый парень в такой же странной одежде и начал здоровенной кочергой перемешивать раскаленное варево. Выдержал он не больше нескольких секунд и тоже побежал охлаждаться под душ.

К тому времени мужики на креслах окончательно выдохлись, и один из них махнул рукой. По его знаку ковш, сделанный из глины, поехал по направляющим лебедки и остановился возле непонятной конструкции. Это был большой, продолговатый, глиняный конус с усеченной вершиной, сбоку в него вливалась вода из керамических труб. Часть воды вытекала на пол и образовала небольшую, стремительно увеличивающуюся в размерах лужу.

По знаку Николая Ивановича ковш наклонили, и расплавленный металл стал литься в вершину конуса. Через минуту металл закончился, а бурление воды внутри конструкции усилилось, из нее стали вырываться струи пара. Металл красно-желтой струйкой вливался внутрь странной конструкции, когда она заполнилась, лишний расплав стал выливаться на пол.

Что происходило дальше Ветал с Максом так и не узнали. Пушечных дел мастер увел их в отдельную комнатку, где их ждала большая кринка с молоком, тушеные овощи и сыр с хлебом. Всему этому парочка экскурсантов несказанно обрадовалась! Кушать они должны были в специальной столовой для землян, но где эта столовая находится, и чем в ней кормят — было совершенно непонятно.

Николай Иванович разлил молоко по глиняным кружкам и предложил начинать обедать.

— Когда вы шли сюда, наверняка думали, будто мы тут производим старинные пушки по древним, никуда не годным технологиям. Верно?

Ветал с Максом послушно закивали головами и продолжили уминать сыр с овощами.

— Но это было бы глупо! К тому же, каким древним? На Руси первые пушки делали из дерева. Заряжали их битыми горшками и выстрелить они могли всего один раз — после этого ломались.

В Европе первые литые пушки формовались вокруг сердечника, после удаления которого оставалась цилиндрическая полость. Только в середине XVIII века изобрели другой способ: отливать массивную чушку в форме ствола, а потом высверливать канал. Так достигалась большая прочность и более точное калибрование.

— Николай Иванович, я так понимаю — это тоже устарело? — с набитым едой ртом спросил Максим.

— Конечно! Хорошие, современные стволы для пушек делаются по совершенно другой технологии!

Орудие отливаются вокруг сердечника, который охлаждается циркулирующей в нем водой. Слой расплавленного железа вокруг холодного сердечника застывает первым. По мере того как остывают внешние слои, они осаживаются вокруг внутренних слоев и сжимают их. Напряжение металла делает орудие по настоящему прочным, и давление взрыва более равномерно поглощается всей толщей металла.

Кроме того, мы нашли в Мглистых горах никель, и делаем стволы не просто из отличной стали, а из жаропрочного сплава! Сплав, правда, фиговенький, но на безрыбье и рак рыба — артиллерист девятнадцатого века на такую пушку молился бы! Легкая, надежная, мощная.

— Может она еще и стреляет очередями?! — пошутил Ветал.

— Виталик, мы вообще-то не на Земле находимся, а черт знает в какой заднице. Снаряды нам недоступны — для этого необходима развитая индустрия. Мы пробовали разные варианты, но пришлось остановиться на классике — дульное заряжание, пороховой запал. Снаряд, пыж и заряд находятся в одном холщовом мешочке, пропитанным жиром.

Пушкарь шомполом забивает заряд в ствол. Рядом с запальным отверстием в задней части пушки находится специальный шип — он разрывает мешочек. После этого в запальную камеру насыпаем порох, поджигаем — и бабах! Теоретически, тренированный расчет может производить выстрел каждые десять секунд. Но это — в теории.

Диаметр ствола — 12 сантиметров. Это очень много! Но пушки рассчитаны на стрельбу крупной картечью и мощного порохового заряда не нужно.

— Николай Иванович, как не нужно мощного заряда? Нужен мощный заряд! — удивился Максим.

— Макс, включи мозги. Мощный заряд кидает артиллерийский снаряд на много-много километров вперед. Здесь такая мощность нафиг не нужна. Нам нужно картечью выстрелить так, чтобы на расстоянии сто пятьдесят — двести метров ломался любой, даже самый сильный магический щит. Это совсем не сложно и мощного орудия не требует.

Виталик невольно улыбнулся. Его коллега все еще мыслил категориями мира Земля, где дальность стрельбы нормальной пушки измерялась километрами. Для мира Иглы эта скромная машинка, которую Николай Иванович никак не хотел признавать мощным орудием, была чем-то сродни ядерной бомбе.

— Конструктора наладили производство нормальных артиллерийских лафетов. Ствол можно поднимать-опускать рычажком, передвигается пушка конной парой. Можно и одним конем, но он устает быстро — проверяли.

— А по горизонтали перемещение?

— Для этого требуется система компенсации отдачи при выстреле — откат. Выстрел толкает орудие назад, и оно отъезжает на колесах. Если делать горизонтальную развертку — лафет ломается после первого же выстрела. Но на лапе лафета есть ручки — можно крутить орудие ими. Главное — крутильщик здоровый должен быть.

Еще. Ядра мы делаем, но мало. Летят они далеко, но точности почти нет — ствол без нарезов.

— Нормально. Есть какие-то неразрешимые проблемы?

— Проблемы были раньше, но мы их решили. Орден дал план — 150 орудий до конца месяца, мы с ним справляемся. Все хорошо.

— Получается — нечего нам здесь делать?

— Так и получается. Раньше бы приехали — нашли работу, а сейчас мы работаем четко. Никакого вмешательства не нужно.

— Это хорошо. Николай Иванович, последний вопрос и мы побежали: что за хмыри в зале сидели, неужто маги? — очень заинтересованно спросил Виталик.

— Это адепты Железного ордена, огневики — сидят перед котлом и плавят металл. А как мы, по-вашему, сплавы будем делать? Еще одну Мартеновскую печь строить? Надолго магов не хватает, но впятером одну отливку делают, хоть и с трудом. И на том спасибо!

Солнце уже далеко перевалило за середину неба, но Ветал с Максом решили все-таки наведаться к конструкторам. Их база, как по закону подлости, располагалось еще дальше от поселка, к ней пришлось топать больше часа по грунтовой дороге. В отличии от других производств, это место обходили стороной главные транспортные потоки. Наглые возницы не кричали на землян, лошади и волы не гадили прямо на перекрестках, и вообще людей вокруг почти не было.

На этот раз никто не вышел встречать «экскурсантов», и они сами зашли в первый попавшийся им домик. Внутри их встретил яркий магический свет и куча глины, в которой копошилось несколько чумазых землян. На вопрос о начальстве те первым делом послали Ветала с Максом куда подальше. Потом посоветовали идти к единственному каменному дому. Так они и поступили.

Здание, где размещался главный конструктор, было простым убежищем, где в былые времена редкие пастухи грелись у очага, пережидая непогоду. Сейчас же у очага развалился на кресле и о чем-то размышлял Александр Федорович Коновалов.

Александр Федорович был фигурой известной. В своей богатой событиями жизни он встречался со светилами конструкторской мысли бывшей страны Советов. Пил водку с Туполевым, Милем и разными интересными засекреченными личностями, ругался с настоящими генералами и между делом успевал конструировать, конструировать, конструировать… На приход своих потенциальных сотрудников, он отреагировал одним только жестом, указав им садиться на скамейку перед ним.

— Зарубите себе на носу — мы здесь ничего не конструируем. Мы занимаемся реконструкцией и адаптацией. Продукт нашего подразделения — грубые и простые модели машин и агрегатов. Слава богу, уцелело два калькулятора, и мы можем производить хоть какие-то сложные расчеты! Ваше участие в этом нецелесообразно и совершенно недопустимо.

Мы изготавливаем уникальные агрегаты. Готовим формы для литья и раздаем задачи смежным производствам. Доводка заготовок и сборка механизмов так же осуществляется нашими силами. Это все, остальное вас не касается. Еще Нестор Иванович заставляет нас резать деревянные формы для рукояток мечей и частей щитов — это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Кощунство! Если бы не чрезвычайные обстоятельства, он бы у меня эти рукоятки своими собственными руками вырезал!

Александр Федорович и на земле не был милым и улыбчивым человеком. Но всегда был отличным специалистом, дельным и конкретным, прекрасно знающим свое дело. Это все перевешивало.

— Я знаю, что у вас есть определенные способности и возможности. Они нам нужны. Я не предлагаю вам сделать компьютер и установить на него программу инженерного конструирования. Есть проблема вполне по вашим силам, по крайней мере, я на это рассчитываю. Эта проблема называется металлообработка.

Мы получаем от смежников заготовки деталей, отлитые по нашим формам, а доводить их до точной геометрии нам просто нечем! В нашем распоряжении имеются простейшие аналоговые токарные станки, на которых только матрешки штамповать можно и несколько других простых механизмов. Большую часть заготовок мы вынуждены обрабатывать вручную и если бы не штат опытных слесарей и магов-артефакторов, мы вообще ничего не смогли бы производить.

Эту задачу я поручаю решить вам. В кратчайшие сроки. Ваша разработка должна быть не только продуктивной, но и отвечать требованиям метрики — обо всех местных локтях, линах и прочих глупостях — забудьте, копии эталонов будут переданы вам по первому требованию. Только миллиметры, граммы и секунды. Должны быть соблюдены условия точности, надежности, ремонтопригодности и энергозатратности. Необходимо предусмотреть возможность поточного производства. И еще — гастербайтер из Таджикистана через неделю обучения должен уметь работать на вашем детище. Необходимый список выполняемых операции говорить? Фрезерование, зуборезание, точение, сверление… Не забыли еще свое прошлое место работы — станкостроительный завод?

— Александр Федорович, лучше не надо. Уже страшно делается от всего этого.

— Не надо бояться. Нужно делать! Ориентируйтесь на обработку деталей типа тел вращения, большие габариты пространства обработки не нужны — диаметр в один метр пока будет вполне достаточен. Вопросы?

— А давайте мы вам просто дадим зубило, молоток и линейку? Ну и штангу — мышцы качать, чтобы быстрее работал механизм? — возмутился Виталик.

Александра Федоровича это нисколько не смутило.

— Положение зубила и заготовки в пространстве должно быть точно отмерено линейкой, движение, передаваемое молотком, должно регулироваться дистанционно, а штанга должна давать жесткость всей конструкции. Оператор одновременно обслуживает несколько установок, предусмотрена возможность безлюдного производства. Меня это абсолютно устроит.

— Ээээ…..!!!!

— Не парьтесь, ребята. Если вы сможете сделать хоть малую часть из того, что вам сказал — тут же побегу за пряниками. Но задачу я обязан дать серьезную, иначе зачем вообще все начинать?!

Ветал с Максом послушно закивали головами. Любой работник завода «Седин», кому повезло лично общаться с Александром Федоровичем, твердо знал — спорить с ним бессмысленно. Его отточенные конструкторские мозги в считанные мгновения ломали любую логику и рвались к своей цели покруче Суворова в своих походах.

Видя, что ребята впали в ступор и ничего от них он больше не добьется, главный конструктор прикрыл глаза не несколько мгновений, словно отрешившись от реальности, и продолжил.

— Проявите себя, покажите, что вы не просто самоучки или того хуже — антинаучные мыслители, шарлатаны, которых орден присылает к нам в помощь. Вы — Земляне! У вас Школа! Все, идите в столовую — через час самое вкусное там уже съедят, и вам останется только эта отвратительная перловая каша, хлеб и рыба.

Без особых церемоний попрощавшись, Ветал с Максом поспешили на выход. Солнцу оставалось уже совсем немного времени, чтоб спрятаться за линию горизонта, и скоро на поселок должна была опуститься ночь. Но «Магнитка» не прекращала работу ни на час, круглые сутки она производила невообразимое для мира Иглы количество металла, и давала этому металлу форму оружия. Неисчислимое количество сырья, материалов, еды и человеческих сил каждый день безвозвратно исчезало здесь.

К столовой они подошли уже в темноте. Вдоль главных транспортных артерий и внутри помещений горели фонари — обычные масляные и редкие магические. Нагруженных повозок на улице меньше не стало. Люди все так же спешили куда-то, вокруг раздавались крики, ругань, стук молотков, ворчание плохо смазанных механизмов. Добропорядочный горожанин из того же Стольмена, попади он сюда, решил бы, что попал в сумасшедший дом. Или его за какие-то прегрешения отправили в ад, в компании с такими же бедолагами.

К приходу Ветала и Макса в столовой, на самом деле, оставались только хлеб, каша, рыба и какие-то недосоленные овощи. В конце ужина на столик землян опустился поднос с большими кружками чая и молоком. После сытного ужина на парочку напала расслабленность и сонливость. Противиться этому не стали и сразу пошли в своей барак — день выдался полный впечатлений, их следовало хорошенько переварить.

Производство взрывчатых веществ — очень опасное занятие, грозящее в любой момент перерасти в масштабное членовредительство. Даже на Земле, с ее современными технологиями и системами безопасности, заводы, выпускающие взрывчатку регулярно взрываются. Такие производства всегда расположены вдалеке от городов, любого жилья и людей.

Первое производство пороха в мире Иглы находилось в двух часах езды от Магнитки. «Экскурсанты» ехали туда на попутном транспорте. Телега, не спеша, месила грязь дороги, местами объезжая слишком уж топкие участки по обочине — весна окончательно вступила свои права и дожди следовали один за другим.

Возницей был совсем еще молодой парень. Всего год назад ему доверяли перевозить только навоз и солому, иногда бревна с ближайшего лесоповала. Все поменялось с приходом землян — к работе в Магнитке старались привлекать молодых людей, не обремененных лишним опытом. Готовых выполнять необычную и странную работу.

К своему грузу парень относился не просто серьезно, а очень серьезно — в телеге лежали мечи, переложенные ветошью и соломой. Много мечей. Очень много — целое состояние! Оружие в несколько слоев покрывало дно телеги и при каждой неровности дороги издавало звон. Возница в такие моменты невольно притормаживал свой копытный двигатель и с опаской поглядывал на груз, словно неведомый грабитель незаметно подкрался к его телеге, и принялся красть казенные клинки. К Веталу с Максом он относился настороженно и даже не хотел их подвозить, но авторитет землян победил его страхи.

За все время дороги он не проронил ни слова. Земляне тоже не лезли к парню с разговорами — груз серьезный, пусть сосредоточится на дороге. Наконец, вдалеке показались невысокие холмы, явно рукотворные. Подъехав еще ближе, парочка заметила, что холмы были ровными и прямыми, и образовывали четкий прямоугольник с углами в 90 градусов.

Признаки жилья Ветал с Максом заметили, только когда подъехали совсем вплотную — из-за трехметрового вала высовывалась труба, а в вале находился небольшой проход, за которым виднелся бревенчатый дом. На вопрос о начальстве завода парнишка — возничий лишь сжал голову в плечи.

— «Что же, найдем и сами», — подумали они и направились в проход.

— Хорошо было Китайцам! У них селитра прямо в полях вызревала — проступала на поверхности земли белой коркой. Считай — даром доставалась. Климат жаркий, сухие периоды регулярны, органика с большим содержанием азота распадается, белки перегнивают и под действием микроорганизмов расщеплялись на простые вещества — вот тебе и селитра.

Бедные европейцы мучались, соскабливая селитру со стен и полов туалетов, скотных дворов и свалок с мусором. Во Франции даже селитряной налог был! Приходили доброходы на ферму и начинали полы ломать, стены скоблить, землю с какашками собирать. Собранное богатство здесь же выпаривалось, так что жильцам можно было только посочувствовать — запах вокруг стоял просто сногсшибательный! Еще в раствор добавляли ломти репы, бычью кровь и разную другую гадость. Это было долго и не эффективно. Из тонны навоза получали всего один килограмм селитры!

— Неужто только из туалетов добывали селитру? — полюбопытствовал Виталик.

— Позже стали селитряницы строить. Копали длинные канавы и заполняли их навозом, гниющими растениями и тушами павших животных. Над канавами сооружали навесы и ждали больше года, чтобы селитра вызрела. Способ хороший, но все равно уж больно вонючий… А еще добывали селитру из гуано летучих мышей, сов, и разных чаек — в местах, где они долго жили, размножались и скопилось много их экскрементов. Это уже было достижение, прогресс! Такие места были настоящим Клондайком, целые состояния делались на птичьих экскрементах!

— Арсений Павлович, какую-то тему вы неаппетитную подняли, мы вообще кушаем, — справедливо заметил Максим.

Арсений Павлович — начальник порохового производства, потчевал экскурсантов жареными куропатками с неизменной перловой кашей. Со скоростью горения пороха все это исчезало в желудках Виталика с Макса. Его личный кабинет на какое-то время стал столовой и лекционным залом.

— Мне сказано ввести вас в курс дела, к этому процессу я подхожу комплексно. Как вы мне поможете, если ни черта не знаете?

— Почему не знаем? Селитра — 75 %, древесный уголь — 15 %, сера — 10 %. Компоненты измельчить, перемешать — и вуаля, готов порох! — решил поумничать Виталик.

— Стыдитесь! Дети прогресса, вы рассуждаете, как средневековые алхимики! У тех тоже ничего не получалось. Если делать, как ты говоришь — взрывчатка будет отвратительно слабая, годная только для фейерверков. Чтобы сделать нормальный порох, этого недостаточно.

— А как правильно делать? — удивленно спросил Ветал.

— Если просто перемешать три ингредиента пороха, то получается сероватый порошок, который мгновенно сгорает, но не взрывается. Чтобы запустить цепную реакцию взрыва, кислород, который высвобождается из раскаленной селитры, должен сразу соединиться с горючим — серой и углем. Но чтобы это произошло мгновенно, надо заставить ингредиенты вступить в максимально тесное взаимодействие. Добиться этого можно путем тщательного перетирания.

Мы в своем производстве используем мельницы почти того же типа, что выдавливают масло из местных оливок. Пара железных дисков диаметром четыре метра установлены на каменном ложе и перетирают смесь в течении пяти часов. Оси жерновов соединены с центральным валом, который вращается местными коровами. В смысле — быками. Всего таких мельниц у меня три — жернова больше мне не выделяют. Тяжелые, целиком металлические и тщательно отполированные, сверху мы застилаем их досками и дополнительно наваливаем каменные блоки — чтобы увеличить давление на смесь. Кстати, на жернова обязательно льем дисцилированную воду, так безопасней и для технологии правильней.

Получившуюся влажную массу мы немного подсушиваем и прессуем — вываливаем в полость цилиндрической формы, вырезанной в цельном камне, закрываем крышкой и заваливаем сверху тяжелыми камнями — чтобы сдавить получившуюся смесь. По идее, для сжатия нужно винт использовать — но кто мне его даст?! Конструктора говорят «потом». Под давлением смесь уменьшается примерно на половину и становится плотной, как глина. Прессование позволяет на треть увеличить мощность взрывчатки!

Для распространения огня внутри порохового заряда необходимо свободное пространство между частицами. Как для растопки лучше подходят щепки, а не опилки, точно так же и порох лучше горит в гранулированном, а не в порошкообразном виде. Получившуюся после прессования плотную «глину» мы пропускаем через сита с отверстиями разного диаметра, и высушиваем. Больший диаметр — на артиллерию, малый — на заправочный порох.

Наконец, готовые сухие гранулы бросаем в полировальный барабан. Через несколько часов вращения грани зерен сглаживаются, это повышает долговечность пороха. Готовый порох немного похож на рис, только темный и гранулы далеко не всегда одного размера.

— Все?

— Почти. Образец с каждой партии проверяем на силу разрыва, по меркам отмеряем продукцию, упаковываем в промасленные тканевые мешочки — вместе с пыжами и зарядами картечи или ядрами, потом укладываем в просмоленные бочки и отправляем в арсенал. Теперь все. Вопросы?

— Безопасность?

— Все технологические процессы разделены земляными валами. Само собой — огонь запрещен. Металлические предметы тоже — чтобы искры случайной не было. Тьфу тьфу, пока инцидентов не было.

Арсений Павлович костяшками пальцев постучал по грубо сколоченному столу своего кабинета и вопросительно уставился на визитеров. Для чего ему нужны маги — он даже не представлял. Ветал с Максом тоже ничего не могли придумать. Маной утяжелять пресс? Проще камней накидать.

— Арсений Павлович, проблемы трудноразрешимые есть у вас? — по-деловому спросил Виталик.

— Механизмов не хватает. Нужен полноценный винтовой пресс, дополнительные жернова нужны, и еще много чего. Еще лучше — мне дайте пару хороших паровых двигателей, тогда я буду на седьмом небе от счастья!

— Это к конструкторам вопрос, а не к нам.

— Я знаю. Но мне от этого не легче.

— Получается, работы для нас здесь нет. — подвел итог Виталик.

Арсений Павлович довольно заулыбался, он только этого и ждал. Чтобы в его тщательно настроенном и продуманном производстве хозяйничала пара умников, называющих себя «магами»? Еще чего! Шарлатанством и надувательством от всего этого «волшебства» несло нестерпимо. Руководитель производства хоть и понимал, что оказался в другом мире с совсем другими законами, но от старых «земных» установок избавиться ему было не просто. Нет необходимости использовать магию — и хорошо.

Так уж получилось, что на пороховом производстве Ветал с Максом задержались, ведь одно дело слушать рассказы и совсем видеть все воочию. Гостей переодели в свободные холщовые халаты, кожаные тапочки, на голову надели шапки и стали водить по цехам.

Каждый «цех» был обнесен рвом, единственный выход был наружу — при возможном взрыве ударная волна должна была пойти вверх и в сторону выхода, где ничего кроме пустого поля не было. Все дорожки в помещениях были покрыты толстой материей — чтобы не допустить случайной искры. Огня не было нигде, вместо привычных коптящих факелов и масляных светильников — магические светильники. Даже в цехе просушки избегали огня — раскаленные камни нагревали металлические поддоны, на которых сушились гранулы взрывчатки.

Но больше всего поразили мельницы. Грубо сделанные четырехметровые блины из железа, с деревянной оснасткой сверху и аккуратно уложенными сверху каменными блоками, а еще с железным валом, зубчатыми передачами и небольшим отверстием посередине, куда рабочий наливал воду, — это было что-то нереальное для мира Иглы. Настоящая фантастика! Агрегат из совершенно другого мира!

Пороховое производство работало чуть меньше двух месяцев. До этого завод строили, настраивали производственный цикл и ждали сырья.

С серой и древесным углем проблем не было. Самородная сера довольно часто встречается около вулканов: действующих, дремлющих или уснувших навсегда. Очищать ее просто — серу просто плавят. С древесным углем проблем тоже не было — на Игле его использовали постоянно, оставалось только определить наиболее подходящее дерево.

Проблемы возникли с селитрой. В больших масштабах соскребать ее из нужников было сложно и непривычно (и секретность нарушалась!), а селитряницы должны были вызревать больше года. Приходилось ждать. Зато сейчас заводик сырьем был полностью обеспечен и давал сорок полноценных артиллерийских зарядов в сутки.

Рабочие в кожаных фартуках, вооруженные здоровыми щипцами и кувалдами, парни поменьше, целая толпа разносчиков, снующих из цеха в цех с наплечными сумками, надоевшие хуже пареной репы телеги и их возничие… К концу экскурсии от всего этого начало рябить в глазах.

Зесь не было понятия «рабочий день» — производство работало сутки напролет. Непрерывно, на износ работали механизмы, люди от смены до смены заполняли помещения и трудились не жалея сил. Мало времени, слишком мало времени у них было.

С начальником порохового производства прощались уже ближе к вечеру. Арсений Павлович угостил их пирогом с молоком, сунул в дорогу небольшой копченый окорок и посадил на попутную телегу с грузом крупы.

— Арсений Павлович, как-то непонятно. Вокруг куда ни посмотри — секретные объекты, а охраны почти нет. Как такое может быть? — спросил Максим.

— Ребята, весь этот район наглухо оцеплен армейскими подразделениями. Объявлена мобилизация, со всей территории Железного ордена сюда прибывают войска, здесь их по-новому вооружают нашей продукцией.

Этот район Мглистых гор сейчас превратился в огромный полигон, казарму и тренировочный лагерь одновременно. Если пройдете несколько километров в любом направлении, увидите кучу войск в наших доспехах и с нашим — же оружием. У них сейчас горячая пора — тренировки, тренировки и снова тренировки.

По округе ходят целые толпы соглядатаев и разных полицейских в «гражданке», так что враг сюда не пройдет при всем желании. Можете спокойно ехать.

Долго уговаривать Ветала с Максом не пришлось. Они живо взобрались на мешки с крупой, попрощались с гостеприимным хозяином опасного производства. Возничий стронул волов, те недовольно что-то промычали в ответ, и телега мягко покатилась по грязи. Впереди ее ждали лужи, ухабы и редкие сохранившиеся места с относительно приличной дорогой.

Ветал удобно развалился на телеге и рассматривал облака. Они были свинцовые, налитые влагой и грозой, в любой момент готовые выплеснуть всю накопившуюся энергию разрушения вниз. Прямо на копошащихся под ними людей. Сколько времени осталось до этого?

— Макс, ты дрыхнешь?

— Нет, я занят более возвышенным и насущным занятием.

— Ты думаешь о сиськах?

— Тьфу на тебя, Виталик. Я думаю о нашем будущем.

— Успешно?

— Конечно успешно! Тебе предстоит сутками напролет пахать на Железный орден, через месяц тебя скрутит геморрой, через два — радикулит. Дальше еще не придумал.

— Прелестно! А ты в это время будешь пить пиво и тискать симпатичных девушек?

— Конечно!

О некоторых преимуществах гужевого транспорта Ветал с Максом подозревали еще на Земле. Медленной катящейся телеге, утопающей в грязи, никакие рессоры не нужны. Неотвратимо, как крушение капитализма, она двигается к своей цели, делает это очень мягко, плавно. Словно качается на волнах. Пассажирам остается только любоваться окрестностями (если есть чем любоваться) или выдумывать себе другие занятия.

— Я так думаю, магией улучшать доспехи нет никакого смысла. Мы просто не справимся с таким количеством!

— Согласен. Гораздо важнее это количество увеличить.

— Макс, я думал по поводу прессов, долбильщиков и кузнецов. Мы можем модернизировать прессы — в формы пресса вставить резаки. Тогда пресс будет не только давать форму листу, но и резать его! Сейчас для этого не хватает мощности пресса и десятки человек вынуждены вручную резать металл. Вместо них это может делать машина. Гораздо быстрее и лучше! Представь: пресс падает вниз, давит на железный лист и он принимает нужную форму. Форма еще лежит на листе сверху, когда разносчик давит на неприметный рычажок — на мгновение включается резак и лист обрезается прямо по форме. Сделать это не слишком сложно, а время на создание изделий сократится кардинально!

— Я тоже думал об этом. Но есть нюанс: ты хотя бы представляешь себе, сколько маны эти прессы будут жрать? Каждый день нам придется закачивать в них новые порции маны, с такими масштабами мы еще ни разу не сталкивались.

— Значит столкнемся. А что ты предлагаешь?

— Ладно, согласен. Остаются конструктора и свободная программа. С конструкторами сложнее всего, я даже не представляю что там можно делать!

— Я тоже не представляю. Лучше будет вообще не ломать над этим голову.

— Как так?! — удивился Макс.

— Они сами должны выдумывать механизмы. Это их работа, они это умеют в сто раз лучше нас с тобой. Зато мы можем только дать им необходимый инструмент, и пусть они его используют.

— Снова резаки?

— В точку. Усилие резания резакам практически не требуется, а расположением их в пространстве и измерением пусть сами занимаются. На то они и конструкторы.

— Предположим, сделаем пару десятков резцов разной конфигурации и все. Но нам опять нужно будет их заряжать маной! Пусть не каждый день, как с прессами, но раз в два-три дня — точно.

— Резаков, что чаще используются, сделаем больше и вся недолгая. Отличаться они будут только длиной режущей кромки, можно сделать от миллиметра до метра, пройдет время — посмотрим, что из этого больше пригодится. Но заряжать их маной все равно придется.

— Согласен. Еще можно антимагию использовать. Я тут поразмыслил на досуге, самое лучшее дело — разместить артефакты на пушках, маги их первыми будут уничтожать. Большая дальность стрельбы хорошо, но без магического прикрытия артиллеристы все равно долго не проживут.

— Точно! Поставим на каждом орудии артефакт антимагии диаметром метров на пять и кнопку у наводчика. А от стрел пусть по-старинке — щитами защищаются.

— Это хорошо. Это правильно.

— Еще, помнишь идею на счет посоха, стреляющего металлическими шариками?

— Ну помню…

— Самое время этим заняться.

— Ветал, иди ты нафиг! Посчитай сам: минимум пол дня мы будем заняты на прессах, еще артефакты антимагии клепать. Плюс наши любимые конструктора — эти ребята нам все мозги съедят и принудят к занятию нетрадиционным сексом в особо извращенной форме. Ты сомневаешься в этих замечательных ребятах, Виталик?

— Нисколько не сомневаюсь. Но…

— Что но?

— Если будет время свободное — нужно будет этим заняться. Что-то радикально новое придумать мы сейчас не сможем, а посохи дело хорошее и нужное. Особенно в преддверии сам знаешь чего.

До главного поселка парочка добралась ближе к вечеру. В домике Нестора Ивановича горел свет, что было очень удачно. Попробуй, найди его потом! Сотовую связь в ближайшее время ждать не приходилось, поэтому друзья решили пользоваться моментом.

Поток повозок на главной магистрали Магнитки не уменьшился, пристать к «обочине» было затруднительно, и парочка высадилась прямо на дорогу. В грязь. Первым почувствовал под ногами твердую землю Макс и тут же разродился серией изощренных ругательств — недавно прошел дождь, и дорога превратилась в жидкое месиво. Через секунду к нему присоединился Ветал. Ботинки, сделанные еще в Стольмене, ушли в лужу целиком, на поверхности оставались только их колени. Неловко передвигая конечностями и раздвигая перед собой массы грязи, парочка добралась до пешеходной зоны. Хорошего настроения им это не добавило.

В домике было уютно. Особенно после грязи и гвалта запруженной гужевым транспортом улицы. Нестор Иванович сидел в главной комнате и читал книжку. Точнее — остатки книжки. Кто-то нехороший успел вырвать из нее приличное количество листков. Но Нестору Ивановичу на это было глубоко по барабану — от чтения он получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Приход Ветала с Максом его не удивил, он только осмотрел их веселым взглядом, и начал цитировать:

«Благородный рыцарь, я еще не созрела для таких отношений. Позволь мне принять решение после поездки к родителям?

— Конечно любимая, я буду ждать тебя здесь, сколько прикажет мне твое сердце. И пусть мой меч будет тому свидетель!

Благородный рыцарь вытащил из ножен свой прекрасный длинный меч и вскинул его к потолку зала. Солнце играло на его латах, клинке, его красивые светлые волосы развивались и скромница Ульдина невольно залюбовалась этим зрелищем.

— Я буду ждать тебя в этом замке, сколько прикажет мне твое сердце!!!

Ульдина не смогла сдержать чувства и бросилась к своему любимому. Тот обнял ее, и они слились вбесконечном поцелуе».

— Вот уж никогда не думал, что буду читать такую муру, да еще и балдеть от всего этого! — улыбаясь, сказал начальник поселка.

— Нестор Иванович, нормальная книжка, девушкам нравится. — сказал Максим.

— Надеюсь, что не всем девушкам. Это ведь глупость полная! Я на этих рыцарей, баронов и прочих «благородных», здесь уже насмотрелся. Могу точно сказать: после ухода дамочки, рыцарь обязательно нассыт в камин. Они всегда так делают. Волосы у него длинные, а значит грязные и сальные — он их каждый день руками расчесывает. А руки он моет не чаще, чем сам моется — в лучшем случае, раз в месяц. Теперь представьте, какое от него амбре исходит! Приличная девушка такого кавалера за сто метров обходить будет, а эта на шею бросается.

В нормальном дворянского замке стоит отвратительный запах, света мало, все ходят чумазые от копоти факелов — не лучшее место для романтических встреч. И еще нормальный человек с девушками в боевых доспехах не встречается и холодным оружием не размахивает. Ладно, что у вас?

— Мы были везде, где вы сказали. Только сейчас с порохового завода вернулись.

— Впечатления?

— Масштабно! — с искренним восхищением сказал Виталик.

— А как же! Орден дал нам карт-бланш, сейчас мы его отрабатываем. Чем заниматься будете, уже придумали?

— В производстве Олега Ивановича Кваснина мы можем модернизировать прессы — они будут не только форму выдавливать, но сразу и вырезать ее! Тогда весь цех, в котором заготовку из листа вырезают, можно будет для другого дела использовать. И качество заготовок улучшится — кузнецы будут быстрее делать готовые доспехи.

— Тоже мне умники. Я и сам такое сделать могу, но где мощность для силовых агрегатов взять?

— Нестор Иванович, мы мощность забирать не будем. Мы просто наложим заклинание на форму пресса и каждый день обновлять его будем. С использованием магии пресс будет резать и без увеличения нагрузки.

Нестор Иванович недоверчиво посмотрел на странную парочку.

— Технологический процесс надолго останавливать не позволю. И вообще — не верю я в подобные сказки!

— В тестовом режиме мы доработаем один пресс максимум за один час, на остальные уйдет по пять минут. Рабочих научим быстро — на форме пресса только кнопочку или пластинку железную нужно будет приделать. Завтра до обеда управимся.

— Парни, если сможете это сделать — готовьте карманы для пряников. Хороших пряников.

— Еще конструкторский отдел…

Нестор Иванович при одном только упоминании этого подразделения поднял глаза к потолку, и начал просить у кого-то невидимого опоры и поддержи. Выражение его лица стало мученическим.

— Им нужен инструмент для легкой обработки заготовок деталей. Мы дадим им такой инструмент, с ним они будут резать железо, как масло! Мощные силовые агрегаты не нужны, прочность и жесткость механизмов с нашими резцами может быть минимальна. Они будут довольны. Но заклинания на резцах тоже придется регулярно обновлять.

— Когда?

— Если все удачно сложится — завтра успеем. Но понадобятся железки разные, резаки…

— Все это Александр Федорович вам выдаст. Может, вы еще чем-то восхитить меня хотите?

— Артиллерийский расчет от магии защищен?

— Орденцы обещают ставить перед пушками магический щит, очень мощный. А что?

— У нас есть отличная разработка — артефакт сферы антимагии. Абсолютно непроницаем для любого магического воздействия. Все, созданное магией, не проходит через сферу. Мы можем каждую пушку оборудовать штатным артефактом с кнопкой включения-выключения. В боевой обстановке артиллерист включает артефакт, и весь расчет пушки становится абсолютно недосягаем для любого магического воздействия. Это гораздо лучше, чем магический щит.

Нестор Иванович с сомнением посмотрел на Ветала с Максом. Все эти магические штучки были вне его понимания, и относился он к ним с большой настороженностью. Магия принадлежала миру Иглы, занимались ею только адепты Железного ордена. И тут парочка оболтусов, которые и на Земле оболтусами были, заявляет, что местные маги им нипочем. Это ни в какие ворота не лезло!

— Ребята, я в этом мире не первый день, и мне кажется, что вы пудрите мне мозги. В то, что вы говорите, я никогда не поверю!

Ветал с Максом невольно улыбнулись — примерно такой реакции они и ожидали. Им хотелось скорее приступить к делу и посмотреть, что из всего этого получится.

Глава 6

— Знание — страшная сила! Эта штука круче стальных мышц Терминатора и автомата Калашникова. Именно знание меняет мир. В темное средневековье знание считалось даром самого дьявола! Например, в Германии одного умного и знающего священника отлучили от церкви и объявили еретиком только за то, что он спроектировал и построил крепкий, надежный мост. Правоверный христианин не мог спроектировать мост. Он должен быть глуп, невежественен и необразован. Значит — в костер умника! — мощно и энергично двинул свою «речь» Виталик.

— Про темное средневековье все знают. Посвежей прикол давай.

— Тогда про нарезное оружие. Оружейники давно были знакомы с ним. Идея проста: на внутреннюю поверхность ствола наносили ряд желобков, плавно закручивавшихся от казенной части до жерла и задававших пуле стремительное вращение. Преимущества винтовки (а не мушкета) повергли в изумление первых стрелков из нее. Словно по волшебству, их выстрелы вдруг стали гораздо точнее.

К волшебникам и обратились в поисках объяснений этого. В тысяча пятьсот каком-то году баварский чернокнижник исчерпывающе объяснил эффект нарезов. На траекторию обычных пуль, заявил он, влияют демоны — мелкие бесенята, хорошо знакомые каждому промазавшему стрелку. А пуля из нарезного ружья летит по прямой, поскольку ни один демон не может удержаться на крутящемся предмете. В качестве доказательства чернокнижник указывал на небеса, вращающиеся вокруг Земли и свободные от демонов, — и на неподвижную Землю, кишевшую ими.

Как и многие другие гипотезы, основанные на вере в сверхъестественное и далекие от реальной науки, эта теория спровоцировала обширную дискуссию. Оппоненты предложили другую, столь же правдоподобную точку зрения: бесы, напротив, предпочитают именно вращающиеся тела. Наконец, гильдия стрелков одного из городов в центральной Германии решила поверить теорию практикой. Сначала по целям, находившимся на расстоянии 100 метров, из нарезных ружей было выпущено двадцать обычных свинцовых пуль. Затем из тех же ружей выстрелили двадцатью пулями, отлитыми из чистого серебра, трижды освященными и с маленьким крестиком на каждой. Из обычных пуль в цель попали девять, все освященные прошли мимо.

Сразу стало ясно: демоны предпочитают вращение. Церковные власти запретили в городе дьявольские нарезные ружья, горожане побросали их в костер на городской площади. Сейчас нам понятно, что серебро, в отличие от более мягкого свинца, недостаточно плотно «влипало» в желобки-нарезы. Или нацарапанные крестики ухудшали устойчивость освященных пуль. В любом случае, запрет на винтовки был скоро забыт.

— Забавно, а кто выдумал нарезы делать? — Агрис все это время внимательно слушал Виталика, прерывая его только по очень важным поводам. Например — сейчас.

— Знаешь Агрис, тогда на Земле времена лихие были. Неизвестный гений решил себя не рекламировать — очень умное решение. Кстати, какое впечатление на тебя произвела Магнитка?

— Грязь и суета. Много грязи и суеты. В самом дрянном захолустье Варта намного более комфортно, чем в этом выкидыше Хаоса! Люди вокруг — очень много людей, бесконечные повозки, грохот, железо. Нескончаемое железо!

— Таков наш мир, Агрис. Наша магия измеряется и производится железом, это наши руки и клинки. Станки, роботы и детали компьютеров сделаны из железа, когда всего этого не будет — наступит варварство. Древние греки были прекрасными войнами и инженерами, но у них закончилась медь. Пришли варвары с железным оружием, и они ничего не могли противопоставить им. Грустно?

— Варвары принесли новую эпоху, человечество сделало великий скачок вперед! Аристотель, Платон и Сократ — потомки тех самых воинственных варваров!

— Древним грекам от этого было не холодно не жарко. Им было плохо. Их убивали. — серьезно сказал Виталик.

— И к чему ты это говоришь?

— Агрис, мы варвары. Мы даже хуже варваров — те хоть и были дикими, но были «своими». В этот мир мы несем опасные знания, которые изменят его до неузнаваемости. Тот, кто будет сопротивляться этому напору — уйдет в прошлое, как стала прошлым Древняя Греция. Будет другая Древняя Греция, даже лучше прежней — с Аристотелем, Эвклидоми Гомером. Но — другая.

Железо создало Великую Римскую Империю. С ее гуманизмом и либерализмом — впервые в истории людей кормили, когда они не могли себя прокормить. «Хлеба и зрелищ!», это слова не раба, а электората!

— Не слишком амбициозные требования… — заметил Макс.

— Это смотря с какой точки зрения смотреть. Для раба, который кормил, одевал и развлекал «электорат», гражданство Рима было недосягаемой мечтой, к которому он стремился всеми своими силами. Для Древнего Рима — вполне нормальный посыл, а нам этого уже недостаточно. Большего хочется!

Ветал окинул взглядом барак, где заседала троица. Работяги на соседних нарах уже давно видели сны, и до разговоров на непонятном языке им не было никакого дела. Сколоченные в два яруса нары делали барак похожим на тюремную камеру, вот только здешние постояльцы от этого нисколько не страдали.

— Возьмем, к примеру, Магнитку. Наш неблагоустроенный, тесный и плохо освещенный барак. Для окружающих нас простых работяг, это — отличное место! Здесь всегда тепло, чисто, сухо. Есть свое личное спальное место — мягкое, с чистой простыней, одеялом и подушкой. Есть свой короб с вещами и уверенность в будущем. Феодал по своей прихоти уже не может отправить его в волчью яму, не сгноит в темнице. Голода тоже можно не опасаться. Обильная пайка, приличная зарплата и нормированная работа. Даже медобслуживание есть. Рабочие с Земли такие условия терпеть бы не стали, а эти всем довольны и хотят добавки!

— К хорошему человек быстро привыкает. Пройдет время и они захотят большего, такова человеческая природа.

— И правильно! И хорошо, что захотят! Пару лет назад они о таком и мечтать не могли, а скоро им надоест жить в бараке, они захотят отдельные комнаты или дома — чтобы растить детей. Это не просто новый поселок с рабочими, это революция в жизненном укладе людей. Мы уже меняем мир, сами того не осознавая.

— Людоедством заниматься перестанут… — мечтательно сказал Макс.

— До этого еще очень далеко. А вообще, засиделись мы. Завтра важный день, а мы болтаем о высоких материях. Придет сюда Истинный орден, по-другому заговорим!

— Виталик, у нас информационные модели на кремний записаны, скопировать их на железо — пара минут.

— А обводка форм? Адаптировать модели для прессов Пушкин будет?

— Агрис поможет.

— Да ладно! Агрис, ты будешь нам помогать? — почти смеясь, сказал Виталик.

— Агрис уже спит давно, — ответил Максим.

— Только проснулась наша спящая красавица, как снова дрыхнуть. Удивительно!

— То был не сон, а непонятно что. Давай тоже спать …

В бараке стало тихо, лишь с улицы доносились редкие звуки, сумевшие пробиться сквозь толстые, утепленные стены. Но не прошло и часа, как со смены вернулись уставшие рабочие. Новая смена с ленцой поднялась с коек, оделась и исчезла в просвете дверей.

Как молодой побег, который умудрился пробиться через толстый слой асфальта, и спешит успеть вырасти большим, настоящим деревом, так и Магнитка не прекращала работу. Каждый миг, каждая минута, час и день давали ей больше шансов уцелеть.

— Макс, ты закончил гребни на шею?

— Нет еще, здесь форма уж больно сложная… Да гони этого придурка, чего он на меня уставился?

— Забей. Быстрее давай — плечевые пластины скоро сдохнут. Ты схалтурил, тебе и заливать в них ману!

— Ну залей вместо меня!

— У меня мечи. Там железо очень толстое, мана на прессе заканчивается быстро.

— Сколько еще осталось?

— По три пресса на брата, тебе — кирасы, передняя часть. И еще Петрович хочет резаки, которые лист режут на части, заклинением усилить — чтобы запустить их на большую скорость.

— А он не офигел?! Может ему еще и ламбаду станцевать?

— Не парься, там пара агрегатов всего. Все, я побежал.

Земляне носились, как угорелые уже несколько часов подряд. Задача, с самого начала казавшаяся им легкой, на деле оказалась совсем не простой! Стандартная информационная модель резака, придуманная и записанная на кремень еще во времена их работы в артефактной мастерской Свена, совершенно не подходила для промышленного использования.

Резак был задуман, как оружие. В условиях поточного производства его тончайшая силовая нить с периодичностью в две минуты резала толстый металл, как результат — в первых моделях мана заканчивалась через десять минут работы, и землянам пришлось срочно искать выход.

В заклинания закачивались целые пласты маны, но этого было недостаточно. Модели хватало максимум на полтора часа работы. К тому же, маги-недоучки столкнулись с невиданной раньше проблемой — поле маны, такое незыблемое и постоянное, начало истощаться! На территории цеха оно на глазах выцветало, с каждым часом становясь прозрачнее. Простой закачкой маны в заклинания проблему было не решить.

Тогда пресс стали утяжелять маной. Ветал с Максом наложили на пресс информационную модель, увеличивающую массу за мгновение до активации резака. По сигналу рабочего пресс тяжелел на пол тонны, сразу включался резак и продавливал железную заготовку. Время действия моделей тоже сократили до минимума. Синергетический эффект от комбинирования двух моделей удался на славу и агрегат работал без новой порции маны целых три часа! Но этого было все равно недостаточно.

Последняя доработка происходила уже по ходу работы. И без того тонкую силовую нить решено было еще уменьшить в диаметре. До этого Ветал с Максом просто опасались этого делать — какие-то нанотехнологии получались, что из этого выйдет? Но когда других вариантов уже не было… Теперь модель стала держаться примерно пять часов. С самого начала Ветал с Максом рассчитывали на сутки стабильной работы своих заклинаний, но и такой результат их устроил.

Через несколько часов работы шум, гам, толкотня и плывущие на уровне головы листы металла землян уже нисколько не волновали. Первые свои выходы в транс они совершали в расслабленной позе и отстранившись от бренного мира вокруг. Теперь даже удары железа рядом с головой и толкающиеся посыльные не мешали им заниматься своим делом. Пусть хоть бомба рядом взорвется — ничто не могло вывести их из сосредоточенного равновесия медитации.

На выходе из цеха их уже ждал посыльный от конструкторов с целой кучей заготовок резцов. Как и указали «маги» — с местом для режущей нити от сантиметра до метра в длину. Креплений не было — их разработкой должны были заняться сами конструктора.

И еще их ждал лихой экипаж, который должен был доставить Ветала с Максом на полигон. Там их ждала пушка, артиллерийский расчет, набор заготовок для кнопки и приемная комиссия. Все ждали землян, а они, как на зло, застряли.

— Долго ты еще будешь возиться? Кромка прямая, железа много — чего тут возиться?

— Мана тонкая! По крупицам собираю! — недовольно ответил Макс.

— Все, я пошел к конструкторам. Как доделаешь — подходи.

На выходе Виталика ждали злые люди. Сам Александр Федорович — начальник конструкторского отдела, лично пришел оценить предложения магов. Вся делегация от конструкторского отдела ждала их уже больше полутора часов!

— Ну, молодой человек, вы все-таки соизволили почтить нас своим присутствием? Мы уже начали думать, что вы решили избавиться от нас!

— Александр Федорович, возникли неожиданные сложности с прессами. Так бывает.

— Так бывает, когда плохо готовишься к важному делу. Это признак разгильдяйства и непрофессионализма. Такой подход к работе неприемлем!

Ветал эту колкость пропустил. После многочасовой беготни среди грохочущего вокруг железа все это казалось ему мелочью, не стоящей внимания. Он подошел к резакам и стал задумчиво вертеть один из них в руках. После этого вынул из ножен свой нож с резаком, активировал его и сделал на заготовке небольшой кривой разрез — на одной грани резца получилась не до конца срезанная стружка. Это была кнопка. При нажатии на нее, свойства металла менялись, что активировало модель заклинания. На самом деле, о кнопках для конструкторских резцов они с Максом забыли и Веталу пришлось импровизировать на месте.

Проверив кнопку, Ветал по-быстрому вставил в заготовку модель, подправил ее размер и залил ману. Самые разные модели резака он ставил на железо прессов уже несколько часов подряд, сейчас он делал работу на автомате, почти задумываясь. Сразу за первой заготовкой пошла вторая, потом третья — он даже не проверял их работоспособность, настолько был уверен в себе.

Через какое-то время Виталик заметил, что куча заготовок уменьшается слишком уж быстро. Оглянувшись, он увидел Макса, который точно так же, как и он сам, делал разрезы и «штамповал» продукцию. Через пятнадцать минут они закончили.

— Александр Федорович, все готово. Нажимать на этот выступ — кромка резака включается, при следующем нажатии — выключается. Артефакт долго включенной не держать — быстро разряжается. Когда мана закончится — зарядим еще раз. Все, мы поехали. Нас на полигоне уже заждались.

— Молодой человек, вы хотите мне сказать, что уже сделали работу? Просто перебрали их руками, и все? Вздумали шутить надо мной? — Александр Федорович начинал закипать от переполнявшего его возмущения.

— Александр Федорович, дело сделано.

Разводить споры на пустом месте и что-то доказывать, не имело смысла. Парочка быстро попрощалась и под недоуменными взглядами конструкторов умчалась на экипаже.

На полигоне землян уж ждали. Длинные столы были заставлены жареной птицей, хлебом, овощами и редкими бутылочками с легким вином. Комиссия удобно развалилась на стульях и наслаждалась окружающей обстановкой, яствами и общением друг с другом. Никто и не думал негодовать по поводу опоздания главных действующих лиц. Когда Ветал с Максом примчались на экипаже к полигону, комиссия с любопытством и некоторой ленцой, начала подниматься с насиженных мест и рассматривать главных виновников мероприятия, словно какие-то достопримечательности.

— «Эти умники здесь пикник устроили. Стоило ли так торопиться?» — начал было размышлять Виталик, пока его взгляд упал на одного из членов комиссии. Это был Агрис собственной персоной! Он тоже смотрел на Виталика и при этом ехидно улыбался.

«Вот куда он убежал с утра. Здесь точно что-то не так! Наверняка он что-то задумал».

К землянам подошел глава комиссии. Он был маленького роста, худощавый, с козлиной бородкой и в измазанной грязью мантии, которая в прошлой своей жизни была шикарной одеждой нежно-салатного цвета. Эти времена остались далеко-далеко позади, сейчас хозяин эксплуатировал ее на износ.

— Вы владеете нашим языком. Это так?

— Да, — коротко ответил Виталик.

— Прекрасно. Мне доложили, что у вас есть оригинальная разработка, которая может эффективно противодействовать любому магическому воздействию. Вы готовы ее продемонстрировать?

— Готовы. Но нам понадобится время — нужно сделать и установить механизм инициации заклинания на пушку. Ну и провести сам ритуал.

— У вас есть столько времени, сколько понадобится. Материалы для механизма разложены рядом с орудием. Можете не торопиться.

С этими словами мужичок развернулся и пошел обратно к столу. В это время там появились карты и несколько новых бутылок с вином. Членов комиссии собирались совместить приятное с полезным и явно никуда не торопились.

Сразу после начальника комиссии к Веталу с Максом подошел ухмыляющийся Агрис.

— Ну что, упырьки, готовы?

— Ты как здесь оказался? Ты же в лазарете прописан? — спросил Максим.

— Что мне в лазарете делать? Я уже проснулся, бездельничать здесь никому не позволено. Короче, с сегодняшнего дня я штатный боевой маг Железного ордена, приписан к штабу командования. Буду вспоминать, как шары огненные создавать и метать их в сторону противника.

— Так ты теперь что, военный? — недоуменно спросил Виталик.

— Ветал, а где мы, по-твоему, находимся? И кто мы теперь?

— Подожди Агрис, нас что — в армию призвали? — удивился Макс.

— Мужики, я с вас просто офигиваю. То, что вы оружием не бряцаете, еще не значит, что вы — гражданские. Все земляне являются военными инженерами. Рабочие производств — инженерные войска.

— Офигеть… Хорошо хоть не пехота! Но какого черта ты здесь делаешь? — с подозрением в голосе спросил Виталик.

Ехидство в улыбке Агриса начало зашкаливать. Он стал похож на кота, который узнал где спрятана сметана и только ждет ухода хозяев, чтобы слопать все это богатство.

— Я вызвался проверять вас. Конечно, будут и другие маги, но только моя проверка будет удачной! — с нескрываемым удовлетворением ответил Агрис.

— Агрис, ты уже сто раз проверял сферу антимагии и сам вынес вердикт «непробиваема». Чего тебе еще надо? — недоумевал Ветал.

— Не бывает непобедимых армий и неприступных крепостей. Я на досуге поразмыслил… Короче, сфера не идеальна. Вам самим будет очень полезно узнать ее недостатки. И мой авторитет в ордене после этой демонстрации взлетит до небес. Представьте только, меня — бывшего главного мага-исследователя Закатного ордена, назначили простым линейным магом — пускать огненные шары в пехоту. Позор!

— А в чем прикол?

— Ветал, всему свое время. Ну все, давайте, меня ждут.

Агрис развернулся и ускакал в сторону льющегося по бокалам вина и аппетитной поджаренной курочки.

— Этот упырь что-то придумал. — Виталик подвел итог скоропостижного общения с Агрисом.

— Он может! Я как посмотрю на стол — живот начинает бурлить и требовать еды. Может, попросим чего вкусного?

— Макс, я тоже с утра ничего не ел, но давай вначале дело сделаем?

— Задолбало уже меня это «дело». Там — быстро, здесь — быстро. Поесть некогда! Ставим артефакт и идем за стол.

— Точно! — согласился с товарищем Виталик.

Артиллерийская установка стояла метрах в сорока от стола, на самом почетном и видном месте, словно демонстрируя окружающим ее людям, кто здесь главный. Площадка под пушкой была аккуратно выложена камушками, а трава на десяток метров вокруг была подстрижена.

Ветал с Максом осматривали орудие, как послание глубокой старины. Если бы они увидели подобный «агрегат» у себя на родине, то решили бы, что какой-то клуб реконструкции решил масштабно поиграть. В самом деле, орудие очень напоминало пушки времен Наполеоновских воин. Деревянный лафет с одной «лапой», сужающийся к концу железный ствол примерно в полтора метра длиной и коробочка с крышкой у тыльной части. Присмотревшись, земляне увидели на дне коробочки отверстие в стволе. — «Это же пороховая полка!», — подумал Виталик и нежно погладил пушку за ствол.

Но по сравнению с пушками времен Наполеоновских войн, у этого орудия было серьезное преимущество: стенки ствола были заметно тоньше. Сделанная по правильной технологии и из отличного металла, эта пушка могла стрелять более мощными зарядами, имела меньший вес и артиллерийский расчет не боялся, что при следующем выстреле ствол не выдержит и взорвется.

Угол наклона по вертикали регулировался ручкой, на специальной дощечке были нарисованы и обозначены углы: от одного до пяти. Рядом дощечкой болтался на веревочке отвес. Кроме того, по обеим сторонам «лапы» лафета были сделаны ручки. Пушка весила прилично, но тренированному артиллерийскому расчету катить ее вручную было вполне по силам.

— Хороша! — удовлетворенно сказал Ветал.

— Нормальная пушка. Только сразу видно, что штамповка. Я на картинках видел старинные пушки, они красивые: лафеты с резьбой, на стволе рожицы смешные нарисованы. А это — недоделанная штамповка. Я не говорю про украшения, но дерево лафета не полированное, на стволе заусеницы и разводы металла. Можно было и покрасивее все сделать. И прицела нет! — возмутился Макс.

— Спору нет — штамповка. Зато от нее знаешь, чего ждать! Если в паспорте написано, что выдержит заряд с двумя килограммами стандартного артиллерийского пороха — она его выдержит. А с индивидуальным подходом поди разберись — какая пушка лучше, какая хуже… Прицел, кстати, не нужен. Нарезов нет, а значит и точности особой нет — по стволу целиться можно.

— Ладно, хватит болтать. Куда кнопку крепить будем? И что за кнопка?

— Ствол резать нельзя. Вдруг взорвется?

— Колеса тоже отпадают. Остается лафет. А он, зараза — деревянный. На дерево модель не повисишь.

Команда мастеров-оружейников, а точнее — военных инженеров, стала пристально разглядывать лафет. Без особого энтузиазма.

— Кнопка должна быть надежна и проста, как валенок. Располагаться так, чтобы ее случайно не нажали.

— Ага. И еще крепиться на орудии должна железобетонно — при выстреле кнопка не должна отлететь или сломаться.

— Еще нужен индикатор — работает артефакт или нет. В суматохе боя вспомнить, включен артефакт или нет — нереально. Без него артефакт просто включат заранее и перестанут выключить.

— Блин, не все так просто! Гвоздями прибить железку к лафету нельзя — после нескольких выстрелов гвозди обязательно вылетят, а вместе с ними слетит и артефакт. Хорошо бы саморезами закрутить… Да где их достать?!

— Можно магией по-хитрому впаять железо в дерево.

— Макс, какая магия? Все должно быть максимально просто. Чтобы обычный работяга взял артефакт и запросто приладил его к пушке. И нам так удобней — ехать фиг знает куда, на каждую пушку ставить артефакт… Ну уж нет! Делаем артефакт, а потом рабочие его к лафету сами привинчивают.

— На счет привинчивания забудь — болтов нет. И гаек тоже нет.

— У конструкторов наверняка есть.

— Хрен они тебе дадут самый завалящий гвоздь!

— И то верно…

Макс забрался под пушку и начал рассматривать ее снизу, словно автомобилист, разглядывающий исподнее своей любимой ласточки-машинки.

— Самое простое, это сделать вертикальную дырку в лафете и воткнуть в нее железный прут. Потом его с обоих концов загнуть. Этот ядреный артефактище никакая сила из орудия не вырвет, разве что разорвется оно или каменный тролль на нем станцует. — предложил дельную мысль Максим.

— Это логично и железобетонно. Мне очень нравится.

— Снизу на пруте сделать разрез — кнопку, как на конструкторских резаках. При включении верхняя часть прута меняет цвет — это уже больше по моей части, я много разных зеркал и шкатулок красил. При выключении цвет заканчивается.

— Нормально. Только никакого, даже самого завалящего прута у нас нет. Материализовать магией нельзя — работать такое железо будет недолго.

Ветал с Максом с грустью в глазах посмотрели на кучу разных гвоздиков, коробочек и молоточков, которую им принесли для изготовления кнопки. Ничего, даже отдаленно напоминающего длинный железный прут, там не было. Но идея была очень хорошая! В задумчивости почесывая затылок, земляне стали разглядывать окружающее пространство. Как назло, рядом не было никаких свалок со строительным мусором, где можно было найти подходящую арматуру. В мире Иглы железа было до обидного мало и на пустырях оно не валялось.

— У комиссии мечи железные есть. Можно забрать для дела.

— Хочешь нажить себе кровного врага? Меч, есть сущность и жизненная позиция местного мужика. Выражение его мужественности.

— И продолжение его фаллоса. Что же нам делать?

— Экипаж?

— Местные умельцы транспорт делают без единого гвоздя. Какой, нафиг, железный прут? Виталик, ты забыл, где мы находимся?

— Надо посмотреть.

— Ну пошли посмотрим. Если ничего не найдем, придется фаллосы местной аристократии укорачивать.

— Шутник, епт.

Экипаж был самый обыкновенный. В смысле — деревянный. На первый взгляд, только его колеса были обиты тонкими полосками железа. Виталик рассмотрел днище транспорта и вынес вердикт:

— У него даже вал из дерева. Подшипников тоже нет.

— Побойся бога, откуда здесь возьмутся подшипники? — удивился Максим.

— Да я так, прикалываюсь.

Ветал решительно открыл дверь и под возмущенный взгляд возничего стал возиться внутри салона. Виталику его возмущение было до лампочки — дело важнее. Наконец, он вылез наружу, держа в руках бронзовую статую пышнотелой красавицы. Ее формы были прекрасны, открыты для любопытных глаз и непристойных мыслей.

— Отлично! Удалим лишнее, молотком подобьем оставшееся и вставим, куда нужно. Замечательно!

— Твое чувство прекрасного не протестует? — шутливо спросил Макс.

— Еще как протестует. Пришлось позвать на помощь чувство циничности, голода и усталости.

— Тогда ладно.

В течении следующих десяти минут статуэтку разрезали резаками на продольные «ломтики», счистили с них лишние украшательства и самому удачному куску растерзанной статуэтки с помощью молотка и такой-то матери, придали форму вытянутого цилиндра. Получился отличный бронзовый прут, толщиной в полтора сантиметра. Дырку в лафете тоже вырезали резаком. Еще через десять минут работы артиллерийское орудие получило надежное магическое прикрытие.

Цвет работающего артефакта Макс сделал белым, как самый простой и легкий в изготовлении.

К тому времени комиссия, заинтригованная варварским уничтожением культурных ценностей, забыла про вино и жадно рассматривала все манипуляции землян. По первому их знаку присутствующие покинули стол и обступили пушку. Виталик начал объяснять уважаемой комиссии, что они сделали. И как всем этим пользоваться.

— Нажимаешь на выступ снизу — верхняя загнутая часть прута становится белой. Это значит, что заработал артефакт. Еще раз нажимаешь — артефакт выключается и белый цвет исчезает. Все просто. Даже самый глупый подносчик боеприпасов разберется в этом.

— Диаметр сферы примерно одиннадцать с половиной локтей?

— Ровно пять метров с центром в артефакте. В локтях сложно сказать…

— Долговечность?

— Непрерывная работа артефакта где-то в районе недели. В выключенном состоянии — примерно год.

— Хорошо. Значит, ваша сфера абсолютно непроницаема для магических воздействий?

Ветал с подозрением посмотрел на Агриса, тот в ответ лишь ехидно заулыбался, и в один голос решительно заявил:

— Абсолютно непроницаема.

— Это мы сейчас проверим. Мерфан, ты готов?

— Одну секунду, сир, — член проверяющей комиссии отбежал к столу, взял писчие принадлежности, несколько кусков холста и приготовился записывать происходящее.

Ветал сидел в окопе и с опаской поглядывал наверх. В это время, метрах в тридцати от него, со свистом и уханьем пролетел здоровенный булыжник.

— «Нормальный камень по воздуху летать не будет», — справедливо подумал Виталик и плотнее вжался в окопчик. Вообще, за последний час он насмотрелся такого, о чем раньше и подумать не мог.

Водовороты воды вперемешку с острыми, как лезвия, сосульками пытались уничтожить бедную пушку. Полупрозрачные щупальца хотели разломать ее в своих могучих объятьях. Сверкающие молнии, лучи света, стены огня — много чего увидел Виталик за последний час. Был даже самый настоящий голем. Каменное создание на четырех бычьих ногах и головой волка прошагало мимо окопа так, что в нем начали осыпаться стенки. Но стоило голему войти в зону действия сферы антимагии, как он осыпался песком вперемешку с гравием и обычной землей. А как хорошо все начиналось!

С самого начала испытания на площадку вышел маг в серой накидке. Простая огненная стрелка, небольшой комок огня и еще что-то воздушное полетело в сторону пушки и замечательно растворилось в сфере антимагии. Все это сопровождалось одобрительными криками членов комиссии. Изголодавшиеся земляне в это время расположились за общим столом и активно поглощали съестное. Жареная курица, грамм двести сыра, пол бутылки вина успели переместиться в их желудки, когда вокруг стало по-настоящему горячо.

В помощь к первому магу подошел его коллега и они вместе стали пытаться уничтожить артиллерийское орудие разрядами молний, пылью и камнями, появляющимися из ниоткуда прямо в воздухе. Тоже безуспешно.

Тогда на площадку вышел самый главный — мужик в заляпанной грязью мантии, который первый встречал землян. Его помощник (или ученик) вынес сундучок с магическими артефактами, и всех остальных попросили удалиться в безопасное место. В окоп. Просто и надежно.

— Макс, ну как там?

— Исчез кумушек в сфере. Из маны он был.

— Это ежикам понятно. Мужик как там, не успокоился еще?

— Да нет, достает из сундука какой-то красный камень. Присматривается к нему, что-то шепчет…

— Это камень-искра. Сейчас хорошо прячьтесь! — скороговоркой сказал Агрис и зажмурил глаза.

Макс опустился на дно окопа и с тоской в глазах посмотрел на Агриса.

— Агрис, когда этот неугомонный успокоиться? Надоело сидеть здесь.

— А какого черта вам нужно было статуэтку ломать? Сир Вируа — начальник комиссии, ее из Вогена привез, а сделана она в самом Галене! Кучу бабок стоит. А вы из нее простой прут сделали, придурки!

— Кто же знал??

— Не нужно знать, нужно предполагать, что такая вещь не сама по себе в экипаже оказалась. Сложно было отправить гонца к конструкторам?

— Быстрее хотелось…

— Вот и сделали быстрее. Внимание!

Гром и яркая вспышка ударили по ушам и глазам, словно рядом взорвалась гигантская петарда.

— Ффух. Что это было? — срывающимся голосом спросил Виталик.

— Урговы яйца это были. Треснутые.

— Агрис, когда этот дятел уже успокоится? — возмутился Макс.

- Не скоро. Сир Вируа сейчас злой, как дьявол, пока сферу не взломает — не успокоиться. А в таком состоянии он ее не взломает. Поэтому располагайтесь удобнее, я бы на вашем месте даже вздремнул.

— Ага, поспишь тут! Вокруг грязище, хорошо хоть скамейку с собой прихватили. Над головой убийственные штуки проносятся, того и гляди заберется в окоп какой нибудь злой голем.

— Не заберется. И вообще, все хорошо для вас складывается — Вируа мужик нормальный. Успокоится, и будет готовить для вас пряники величиною с торт. Очень хорошая демонстрация получилась. А мне сейчас под горячую руку лезть не с руки. Виданное ли дело, сам приближенный Великого Магистра не взломал защиту, а пришел какой-то недобиток из Закатного ордена и сделал все, как надо. Меня за такой демарш селитряные плантации охранять пошлют!

— Не плачь Маруся. Выиграем войну, дадут тебе лабораторию и будешь там мышек лабораторных мучить.

— Макс, какие мыши? Есть преступники, есть люди, жизненный путь которых неминуемо подходит к концу — зачем животных мучать? — Агрис шутки совсем не понял.

— Понятно. Так как ты хотел сферу взломать, Агрис? — серьезно спросил Ветал.

— Элементарно. Поднять магией камень и бросить сквозь сферу. Камень — материален и легко пройдет сквозь защиту. И в то же время, это будет магическое действие.

— Так нечестно! — возмутился Макс.

— Еще как честно. Камень демонстрирует сам принцип. Можно придумать кучу других заклинаний, которые будут проходить вашу сферу, как вода сквозь решето — но принцип останется именно таким.

— Обломись Агрис, создавать заклинания долго. Чтобы кинуть камень — ума много не надо, но заклинания более высокого порядка будут разрабатываться годами!

— Все верно. На это уйдут годы. Жизнь в мире Игла не стоит на месте, как вы наивно полагаете. Просто она течет медленнее. Но что-то обязательно придумают.

В это время на людей, прячущихся в окопе, уставился главный фокусник представления. Красный, как рак, он взглядом, полным безумия прошелся по ним, и стал раздавать распоряжения.

— Ирктин, Курба — ко мне живо. Гордаул, бери свои причиндалы, сейчас мы сломаем этот орешек, чтоб мне урговы яйца каждую ночь снились! Ветал, Макс — езжайте обратно в Магнитку, и не попадайтесь мне сегодня на глаза.

Трое солидных мужиков резво выбрались из окопа и убежали куда-то. Ветал с Максом тоже засобирались к экипажу. Возничий встретил их без особого энтузиазма — чем плавать по грязи поселка, он с большим удовольствием оставался бы на полигоне. Но его мнение никого не интересовало. Вещей у землян не было, и через несколько минут они уже разглядывали окрестности из маленьких окошек экипажа.

— Макс, сколько времени прошло с последней закачки маны в цеху?

— Часа три-четыре. А что?

— Заново закачивать ману нужно, вот что. Технологические процессы Петрович уже настроил на нас. Опоздаем — все производство станет. За такие вещи по головке не погладят…

— Ветал, между прочим маны хватает максимум на пять часов. Каждые пять часов заряжать их заново… Мы же с ума сойдем!

— В точку.

Экипаж мягко катился по набирающей обороты весенней распутице. Хрупкие деревья вокруг только-только показали распускающиеся почки, до песен певчих птиц и ласковой зелени травы было еще очень далеко. Но начало будущего расцвета жизни было уже положено.

— Ветал, я начинаю сомневаться в правильности того, что мы уехали из Академии. Сидели бы сейчас в фехтовальном зале и стреляли из арбалетов. Разглядывали бы местные парки и скверы. И люди там все как один чистые, опрятные, в красивой одежде.

— Так всю жизнь можно просидеть, со стороны разглядывая красивых людей и достопримечательности. Реальная жизнь грязь любит. Особенно в мире, где еще не придумали асфальт и ливневую канализацию.

Когда земляне подъехали к цеху прессов, в Магнитке вовсю моросил мелкий, противный дождик. Совсем не летний. Ветал с Максом быстро заскочили в цех, в надежде найти там надежную крышу над головой, но этим надеждам не суждено было оправдаться — крыша, на скорую руку сделанная из местной соломы вперемешку с ветками хорошо годилось для защиты от солнечного зноя. Небольшой, но долгий дождик насквозь смочил ее, и сверху то и дело капала вода.

За полтора часа Ветал с Максом зарядили свои заклинания свежей порцией активной маны и побрели обратно в свой барак. К тому времени поселок окунулся во тьму. До столовой было идти минут пятнадцать. Целых пятнадцать минут непрерывной борьбы с вездесущей грязью, повозками и с собственной ленью. Новоявленные инженеры слишком устали и были вымотанными до предела, чтобы делать это.

Родной барак встретил своих постояльцев мягким светом магических фонарей, редкими соседями и добротными теплыми одеялами. В отличии от цеха прессов, крыша жилого барака была сделана на совесть и вода нигде не капала. В дальнем углу горел очаг, у которого сушили одежду жильцы барака.

— «Вот и дом, можно спокойно отдохнуть», — подумал было Виталик, но его мысли сразу пошли вразнос. На его постели сидел Нестор Иванович собственной персоной.

— Ну что орлы, пошли поговорим?

— А пожрать у вас будет? — не слишком вежливо ответил ему Макс.

Нестор Иванович засверкал передними зубами.

— Все будет. И еще налью по сто грамм. Заслужили.

До главной «хаты» поселка идти было всего ничего и через пару минут Ветал с Максом уже сидели в «музее». Жарко топила печка, в единственное окно врезались капли дождя, и свет магического фонаря горел мягко, уютно. Самый настоящий стеклянный графин с прозрачной жидкостью делился содержимым с тремя стопками, на большом блюде лежали ломти хлеба, тонко порезанное копченое сало и местная «картошка», сильно смахивающая на земную репу.

— Ну, за прогресс?

— За прогресс!

— За прогресс!!

Первая пошла изумительно. Копченое сало с местной «картошкой» так же легко и с удовольствием поглотились желудком.

— Ребята, вы заметили особенность местного хлеба?

— В смысле?

— В этом мире почти нет муки тонкого помола. Чтобы делать нормальную муку, нужны качественные жернова, зерно нужно молоть долго и тщательно. Здесь такую муку делают только для избранных и только для разных тортов-пирожных. Обычные люди даже не подозревают, что хлеб может быть мягким, нежным, без плохо размолотых зернышек внутри.

— К чему вы это говорите? — с набитым ртом сказал Макс.

— К тому, что я хочу съесть батон. Простой нарезной батон. С маслом и молоком. На земле я очень любил их, сейчас по ночам мне снятся обычные нарезные батоны из булочной. И еще рогалики. Черт побери, мне 54 года, я всю свою жизнь любил рогалики! Чтобы кушать их здесь, нужно делать железную мельницу и двигатель, хотя бы паровой и еще много чего … Может и не съем я больше нарезной батон.

— Нестор Иванович, вы чего?? — удивленно сказал Максим.

— Хороший здесь хлеб. Душистый. С самого начала я его трескал за обе щеки — вроде как экзотика. Потом до меня вдруг дошло, что эта экзотика и не думает заканчиваться. Давайте выпьем за то, чтобы у нас был выбор — кушать батон, рогалик или простой хлеб из муки грубого помола!

— Ну, за выбор!

— За выбор!

Вторая стопка закатилась внутрь землян мягко и уверенно. Ядовитость крепкого напитка была даже приятна, и блюдо с закусками не оставалось без внимания.

— Ребята, у меня для вас новости. Плохие и хорошие. С которой начинать?

— С хорошей. — уверенно сказал Виталик.

— Хорошо то, что вы молодцы. Петрович вами не нарадуется, и я тоже. Склад заготовок стал разгружаться! Главный конструктор — Александр Федорович пока ничего не говорит, но я этого жука давно знаю. Если бы вы схалтурили, он бы уже сидел здесь и конструктивно вас критиковал. Значит, сейчас он все обдумывает и завтра днем придет ко мне с целой охапкой новых проектов.

Теперь орден. Этих товарищей вы сильно удивили. Теперь они с вас точно не слезут. Полчаса назад у меня был тяжелый разговор с Вируа, этот хмырь хотел отвести вас в Цитадель ордена и не выпускать до тех пор, пока они не расшифруют ваш артефакт антимагии.

— И что?

— Послал его куда подальше, вы нам здесь нужнее.

— А он что?

— А что он? Формально он здесь главнокомандующий, но в земные вопросы ему лезть запрещено. У меня прямая связь с Магистром! Короче, пришел он, поругался и ушел. Чтобы не сильно нервничал, я ему самогона налил, вроде успокоился.

— Это хорошо, в Цитадели сидеть не хочется. Некоторые предлагали уже…

— Я обещал вам пряники. Самый главный пряник — вы теперь инженер-лейтенанты.Будете носить меч, перевязь и иметь знак от мага. Завтра вечером зайдете ко мне за всем этим барахлом.

— Нафига нам все это?! — в один голос удивились Ветал с Максом.

— Ребята, не парьтесь. Меч и перевязь нам носить совсем не обязательно — это только для парадов, построений и прочего балагана. Наше дело — производство. Я свой меч, как только мне его вручили, положил в сундук. И еще ни разу его оттуда не доставал. Звание лейтенанта, ребята, это очень круто для мира Иглы! Жалованье семь фарлонгов в гриде (10 дней), халявная форма, оружие и еда.

Кроме того, в пределах своей компетенции вы будете руководить рабочими. Вы — не их непосредственные начальники, чтобы рабочие беспрекословно подчинялись, у вас должен быть соответствующий ранг. Статус. Лейтенант — офицер, который имеет право отдавать приказы рабочим — рядовым инженерных войск. Теперь вы имеете право официально командовать ими, наряду с их непосредственными руководителями. Это самое главное!

Офицерами в мире Иглы могут быть только выходцы из высшего сословия: дети магов, дворяне, люди из влиятельных семей. Здесь все настолько упорядоченно и традиционно, что человек «со стороны» никогда не станет офицером. Опытный военный может быть сержантом, помощником офицера, но командовать войсками могут только люди из «высшего круга». И этот круг, по большому счету, не меняется столетиями. Я, например, всего лишь капитан. Главы производств — лейтенанты. Так что получается — вы теперь начальники производства. Магического производства. Довольны?

— Очень довольны. Нам, по идее, отдельные дома должны выделить, слуг… Виночерпия?? — мечтательно сказал Макс.

— По идее да. Но у меня есть и плохие новости.

— Устав придется учить?

— Хуже.

— Виночерпиев на всех не хватает? — с иронией спросил Виталик.

— Придурки. Истинный орден проводит масштабную мобилизацию. Забирают в армию всех, кого только можно, даже толстых дядек из городской стражи согнали на полигон и гоняют до седьмого пота. У графов и прочих баронов забрали рыцарей и стражников. О магах даже не говорю… Короче, у нас есть три недели. За этот срок мы должны выжать все соки из людей и оборудования. Через три недели Железный орден должен получить максимально большое количество пушек, зарядов к ним, доспехов, оружия и артефактов антимагии. Пахать будем, как проклятые. Все понятно?

— Нестор Иванович, заряжать прессы нужно через каждые четыре с половиной часа. И делается это совсем не быстро…

— Это ваши проблемы. И еще готовьтесь к плотному сотрудничеству с конструкторами. И еще орден требует артефакты антимагии на каждую пушку, для каждого офицера и еще для резерва Главного штаба. Уважаемым магам артефакты тоже очень понравились!

— Нестор Иванович!!!

— Домики с виночерпиями отменяются. Из барака несите свое барахло в домик Петровича — там будете жить, рядом с цехом. Петрович переселяется к Льву Давыдычу. Эта сладкая парочка никак не может найти общий язык, может хоть так договорятся… Как офицерам, еду вам будут приносить прямо по месту жительства. Грузы от конструкторов будут приходить туда же. На досуге штампуйте антимагию.

— Какой досуг?! Нам спать когда???

— Ребята, хотите я вам расскажу, как раньше работали на рыболовецких судах в Тихом и других океанах? Да и сейчас, наверное, тоже.

— И как?

— Шесть часов отдых, шесть часов работа. Потом опять шесть часов отдых и шесть часов работа. И так — месяцами! Работа и короткий перерыв на отдых, во время которого по-настоящему отдохнуть невозможно. И опять на смену. Безо всяких баров, ресторанов, кино и женского общества. Это настоящий ад! Но только так можно было добывать рыбу в промышленных масштабах, чтобы в стране было достаточно селедки, кильки и другой рыбы. Думали, мужественные моряки от хорошей жизни становятся такими мужественными?

В таком темпе вам нужно будет работать максимум месяц. Потом столько оружия будет уже не нужно, и мы переходим на гражданку.

Уже сейчас я по-тихому делаю запасы дерева, камня и других материалов, чтобы сразу после военных заказов начать строить железную дорогу. Сразу! Нам жизненно необходима железная дорога на шахты, в город и дальше на побережье. Нужны рельсы, болты, шурупы, вагоны. Паровозы нужны! А еще дисковые пилы — шпалы резать в лесопилках, арматура, кирки, лопаты, сверла, топоры… Много хороших топоров, а не того безобразия, которое местные по дурости своей и отсталости называют топорами. А еще порох для шахт и проходческое оборудование. Сейчас там Ад! Заключенных не хватает — слишком быстро умирают! Еще нужно рельеф для дорог ровнять. Столько всего нужно, что не знаешь — за что браться.

— Значит месяц? — серьезно спросил Виталик.

— Один месяц. Обещаю — дальше легче будет. Будем строить нормальные дома из шлакоблоков. Домна под боком, отходы от Мартеновской печи скоро девать некуда будет, так мы их в стройматериалы переработаем! Когда железку до «большой земли» протянем, вообще шикарно заживем — проблем со снабжением не будет. Можно будет даже на выходные в город выезжать!

— Тогда и нарезных батонов из тонко молотой муки поедим, верно? — с иронией спросил Максим.

— В точку.

— А если откажемся, вроде как дезертирами будем?

Нестор Иванович в ответ ухмыльнулся. После этого взял графин с огненным напитком и стал разливать его по стаканам.

— У каждого явления есть своя оборотная сторона. Теперь вы офицеры, инженер-лейтенанты, птицы высокого полета. Но улететь вы уже никуда не можете!

Три часа ночи. Нормальные люди в это время спят и видят сны. Хорошие, добрые, страшные, загадочные, вещие, забавные… Но сны. Виталик забыл, когда он в последний раз видел их. Он шел от своего с Максом домика к цеху, где заряжал активной маной многочисленные модели, работающие там. На руке его была величайшая ценность мира Иглы — простенькие часы неизвестной китайской мануфактуры.

Сейчас он воспринимал это чудо техники, как проклятье. Часы передавались от него к Максу и обратно, как символ начала пятичасовой смены. Первое, что видел Виталик, стоило ему только проснуться и открыть глаза — эти часы. Макс протягивал их ему с величайшим облегчением, словно говоря: «Теперь ты мучайся, а я пойду спать». По этим часам земляне отмеряли рабочее время.

Первым делом — два с половиной часа зарядки моделей в цехе прессов. Ветал с Максом приноровились было заряжать свои информационные модели маной всего за один час! Но конструктора начали штамповать паровые движки, и скорость работы прессов сильно увеличилась. Поле маны не выдерживало такого надругательства над собой и становилось редким, почти прозрачным. Чтобы в таких условиях нормально зарядить модели, приходилось собирать все возможные крупицы активной маны, а это дополнительное время, силы.

Еще пол часа занимал конструкторский отдел. Они привозили самые невообразимые резцы, пилы, фрезы и сверла. По слухам, конструктора готовились делать нормальные станки и другое «земное» оборудование. Главный толчок к этому дали Виталик с Максом. Конструктора придумывали все новые и новые способы использования резаков, от силовой нити между двумя концами изогнутого железного прута, до сложных вальцов и сверел. С каждой сменой все это занимало все больше и больше времени.

Полчаса оставалось на создание артефактов антимагии. Новый цех металлообработки, используя конструкторские станки, мог штамповать их десятками и сотнями. Все они были точными копиями самого первого прута, вырезанного Веталом с Максом из бронзовой статуэтки. Целая гора их валялось в прихожей домика, разгрести ее хоть когда нибудь, Ветал с Максом уже не надеялись. Полчаса на антимагию, не больше.

Оставшееся время нужно было уделить мытью, еде и туалету. Через несколько суток почти непрерывной работы Виталик заметил, что стал кушать на удивление мало — организм не успевал полноценно восстанавливаться и потреблял очень скромное количество пищи.

Сразу после этого Виталик отдавал проклятые часы Максу, сразу погружался в сон. Безо всяких снов, умных мыслей, гениальных прозрений и всего подобного. Приходила пустота и просто обволакивала его.

Где-то через полторы недели Ветал перестал различать — в трансе он находится или видит перед собой обычный мир людей. Жиденькие потоки маны, разлитые в пространстве, заполняли мир вокруг, делали его живым. Мане нужно было давать форму, искать самые плотные скопления и черпать ее, черпать, черпать… Однажды жилище инженер-лейтенантов навестил их старый друг и товарищ Агрис. Первыми его словами были: — «Как так можно жить?». После этого он принялся наводить хоть какое-то подобие порядка в их домике, разжег магический светильник до нормальной яркости, влил в друзей Силы и поставил на стол пару бутылок.

— Мужики, вы с ума сошли? Так нельзя!

— Умный, да? Приходи чаще, будешь помогать артефакты антимагии клепать. Вот тогда полегчает! — не слишком дружелюбно ответил ему Макс.

— Я не умею их делать. И вообще, с большим трудом к вам выбрался — у нас сейчас круглые сутки тренировки идут. Новые люди, много новых людей. Все вооружаются, готовятся к большой драке. Сержанты уже все глотки себе посрывали, лекари сутками пашут, но по сравнению с вами — мы, как на курорте отдыхаем.

— Мы тут пашем, как лошади — еще бы они не вооружались. Что в большом мире происходит? — заспанным голосом спросил Виталик.

— Война будет.

— Агрис, ты сегодня просто кладзедь сокровенного. Подробней можно?

— Истинный орден собирает войска у города Салем, это примерно пару недель пути к востоку. Говорят, силу Истинный орден собрал небывалую и магов у них очень много. Еще чуть-чуть и выдвинутся к нам. Все про это говорят.

— Быстрее бы уже все началось! — сказал Макс.

— Крови хотите?

— Надоело постоянное напряжение и неопределенность. И еще — почему ты думаешь, что только во время сражения льется кровь? Это очень наивно, Агрис. Две смены назад в цеху на рабочего упал лист железа, прямо на голову — лебедка не выдержала запредельных нагрузок. До лазарета не успели довести. А пальцы отрезанные, раздавленные конечности я даже не вспоминаю — почти каждый день такое происходит. Техника безопасности у местных рабочих просто аховая. — серьезно сказал Виталик.

— Это мелочи.

— По большому счету, да. Главное в другом. Вот мы с Максом сейчас тратим свою жизнь на то, чтобы воины Железного ордена были отлично вооружены. Мы могли тратить это время на девок и самогон. Или чтобы картины рисовать. Или делать формы для нормальных пил, чтобы дровосеки могли ими пользоваться, и у них оставалось бы больше времени на девок и местную бражку. Или на написание развратных стишков.

Так же и фермер тратит свою жизнь, кормя солдата, чтобы на поле брани он мерился силами с таким же солдатом, но стоящим под другим флагом и получающего приказы от другого командира. Портной, ткач, шахтер, сапожник, скорняк, возничий… Даже служанка в кабаке, которую солдат щиплет за задницу, тратит свою жизнь на пустое место. Война ничего им не дает, кроме бездарно потраченной части жизни. Это замкнутый круг, понимаешь?

— Не совсем.

— Скоро сойдутся в бою две огромные армии. В каждого бойца этих армий вложено столько сил, энергии и даже жизней других людей, что он должен прыгать от восторга. Вместо этого, очень скоро этот боец будет лежать на земле с отрубленной головой. Нафига нужен весь этот цирк?

— Виталик, я вспоминаю правителя и великого полководца из вашего мира — Наполеона. Он говорил: «Тот народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Не будешь ты делать оружие для Железного ордена, будешь делать для Истинного. Какая разница?

— А меня вообще все задолбало. Надоели эти армии, эти ордена. Надоели мечи, части кирас, половинки шлемов, плечевые пластины и шейные гребни. Когда я захожу в цех, мне кажется, словно огромное, мерзкое чудовище заживо поедает меня! Хочется заснуть и проснуться дома, на Земле.

— И что? Вместо мечей и боевых топоров — ракеты и танки. Между нашими мирами гораздо больше общего, чем тебе кажется, Виталик.

— Блин, что-то совсем настроение испортилось. Агрис, может еще полечишь?

— Больше нельзя, отходняк сильный будет. Ты ведь не хочешь потом целый день в постели проваляться?

— Хочу! Очень сильно хочу! — сразу воодушевился Макс.

— Блин… давайте вина лучше выпьем, мысли в правильном направлении пойдут.

Агрис разлил вино по бокалам и подал их землянам.

— Ну, за победу!

— За победу, чтоб ей несладко было.

— И чтоб окончательная и бесповоротная была!

Ветал с Максом сделали пару больших глотков и расслабленно потянулись. Спать от этого им захотелось просто невыносимо.

— Агрис, дело есть. — тихо, по заговорчески сказал Виталик.

— Ну?

— Скоро ты поедешь воевать, а мы остаемся здесь — рельсы штамповать и всякие топоры. Будь осторожней там, не лезь впереди паровоза. Ты должен вернуться живым и здоровым. Понял?

— Как я сам не догадался? Ну спасибо, что все объяснили! — съязвил Агрис.

— Это первое. Есть и другое дело. Ты говорил, что для заклинания портала между Иглой и Землей понадобились усилия почти всех адептов Закатного ордена. Это значит — требуется много активной маны. Вместе с Максом мы можем дать тебе целый океан активной маны. Мы научились этому. Веришь?

— Верю. Только этого все равно мало. Тот обряд происходил в капище друидов. Это место помнит кровь. Много крови.

— Крови в ближайшее время будет просто залиться. Не меряно крови будет.

— Вы опять все упрощаете. Кроме моря маны и крови нужны эммонации разных людей, их настрой и еще много всего, чего вы не сможете понять без классического магического образования мира Иглы.

— Это все понятно. А еще мы знаем, что ты лучший специалист мира Иглы по магии переходов и обязательно найдешь выход.

— Мужики, неужели вам не терпится покинуть наш гостеприимный мир?

— От такого гостеприимства мурашки на коже, Агрис.

И снова рутина. Смена проходила за сменой, сколько дней прошло с начала «трудового подвига», Ветал с Максом могли сказать только приблизительно. Две недели или три? А может быть, все четыре? Смена дня и ночи стала неотличима друг от друга, превратилась в калейдоскоп, в котором магические светильники горели ярче и тусклее.

Осунувшаяся фигура, давно не стираная одежда, бесноватый взгляд и ожидание конца смены на лице. Обычные рабочие со страхом в глазах смотрели на своих начальников- лейтенантов. Даже земляне старались обходить стороной странную парочку…

Еще по Земле Виталик с Максимом прекрасно знали, что вся заводская романтика высосана из пальцами агитаторами в костюмах за компьютерными столами, никогда на настоящем заводе не работавшими. Нет ничего романтического в промышленном производстве. Средневековый мастер мог получать удовольствие от своего очередного творения — видеть в ней часть самого себя. В условиях поточного производства личный вклад рабочего или специалиста невелик. Главное — соблюдение технологий, проверенных и утвержденных. К тому же, времени на созерцание готового продукта нет, продукт нужно как можно быстрее упаковать и отправить потребителю.

Только в мире Иглы Ветал с Максом узнали и другую сторону массового производства. Нельзя любить то, что заставляет тебя изо дня в день совершать одни и те же заученные до автоматизма действия. Нельзя любить своего мучителя. Фасовщица на кондитерской фабрике, какая бы сластена она не была, через пару месяцев работы с шоколадными конфетами уже не ест их. Сборщик машин на «Автовазе» хочет, чтобы его машины его сборки были плохими — не потому что он злой или вредный. Машины заставляют его страдать, и он мучает их в ответ. Он просто защищается.

Перестать заливать ману или заливать ее недостаточно, Виталик с Максом не могли. Зато они придумали все дальше отодвигать расстояние до модели. Вначале Веталу с Максом было просто лень подходить вплотную к каждому прессу, они старались разглядеть информационную модель заклинания с расстояния. С каждой сменой это расстояние неумолимо увеличивалось. Вначале это были соседние прессы. Потом прессы с другого ряда, на другом конце ряда.

Земляне жили в мире потоков маны, с ним засыпали и просыпались, постоянно видя перед глазами ее жиденький туман. Скорее по наитию, чем сознательно, они создали какое-то подобие подзорной трубы и с ее помощью работали с плетением заклинаний, находящихся на расстоянии в сотню метров от них. В один из дней Ветал поставил в укромном месте цеха табуретку, сел на нее и начал питать маной информационные модели всего цеха.

С курьерами от конструкторов такие номера не проходили, работники циркуля и ватмана всегда сопровождали свои заказы разъяснениями и особыми требованиями. Зато ставить модели антимагии на железные штыри земляне научились даже во время еды, разглядывания потолка и почти без участия интеллекта. На чистом автомате.

В один из вечеров (или это было утро?) их домик почтил своим присутствием Нестор Иванович Зарубин. На этот раз он пришел без самогона, зато принес небольшой кувшин со странным бальзамом. Решительно сметя в сторону весь хлам, скопившийся на столе уважаемых лейтенант-инженеров, он поставил три кружки, предусмотрительно принесенные с собой, дождался прихода Макса, после чего разбудил Виталика.

— Ну, мужики, вы даете! Честно, я думал — вы через неделю сломаетесь и попроситесь обратно в Академию.

— Нестор Иванович, вы подбодрить нас пришли? — недовольно ответил Максим.

— Понимаю…

— Очень сомневаюсь в этом.

— Не сомневайся. Я здесь тоже не отдыхаю, как белка в колесе кручусь. Но пришел я не для того, чтобы Вам мораль читать. Вы бальзама выпейте — полегчает, мысли сразу прочистятся…

Ветал с Максом отпили из своих кружек. На душе, в самом деле, стало легче и спокойней.

— Это не просто бальзам. Мне его привезли из ордена для особых случаев. Там добавки интересные очень. Правда, я не знаю какие. Но точно не марихуана.

— Жалко.

— Оставить сопли! У меня для вас есть две новости.

— Хорошая и плохая? Нестор Иванович, начните с хорошей.

— Не угадал. Обе новости дрянные. Первая — Истинный орден собрал огромную армию, орденцы от страха аж писаются. Это очень-очень плохо.

— Отвратительно. А вторая новость какая? — отстраненно спросил Виталик.

— Местные солдаты с артиллерией не могут работать. Точнее работают, но такая работа никуда не годится. Они считают пушку магическим механизмом и боятся ее. Осторожничают. Не понимают базовые принципы работы артиллерии, от того все у них идет через задницу. По уму, нужно провести масштабные стрельбы, но зарядов слишком мало — не до тренировочных стрельб. Поэтому принято решение мобилизовать в армию землян. А вы ребята и вовсе находка — заряжать артефакты антимагии можете!

— Не понял?! — удивился Виталик.

— Чего тут непонятного? На войну вас отправляем! За каждым из вас закрепляется пять артиллерийский орудий, считай — пять отделений, взвод. Будете обучать своих солдат, морально наставлять и вести их в бой. Господа, теперь ваше место — на передовой. У каждого артиллерийского взвода Железного ордена будет командир-землянин в чине лейтенанта. Инженер лейтенанта.

Ветал с Максом аж поперхнулись халявным бальзамом.

— Нестор Иванович, вы чего? Мы пушки видели только по телевизору! И не стреляли из них никогда! — возмутился Макс.

— Вы хотя бы фильмы про войну видели и в общем понимаете механизм работы артиллерии. Местным до этого, как до неба!

— Но как же так!!

— Хватит разговоров, решение принято и деваться нам некуда. Думаете, мне приятно свои лучшие кадры отпускать в мясорубку? Фиг угадали! Сейчас вечер. Работа для вас закончена. Отсыпайтесь до обеда завтрашнего дня и приходите ко мне. От туда всех лейтенантов-землян отвезут на полигон, и вы выстрелите из пушки. Кроме этого, вам выдадут обмундирование и проведут краткий курс использования артиллерии в местных условиях.

После обучения вы будете морально готовиться к худшему, и послезавтра утром вас отвезут в воинскую часть, где вы будете нести службу. Сразу начинайте тренировать своих солдат! Всего через несколько дней войска выдвигаются в направлении предполагаемого противника и там уже будет не до тренировок.

— А кто оружие делать будет?

— Мы и будем, не все же уезжают из Магнитки! Десять дней будем производить оружие по старой технологии. После этого или переходим на гражданку — железную дорогу начинаем строить, или эвакуируемся. В смысле — убегаем как можно быстрее и дальше.

— Много наших уезжает?

— 24 человека. С завтрашнего дня постоянно носите лейтенантскую форму, оружие и знаки отличия. Это у нас в поселке форма нафиг не нужна, в войсках на нее смотрят в первую очередь. Поймают без формы — проблемы будут. Могут даже расстрелять, как вражеских шпионов!

— Нестор Иванович, кто расстреляет? — удивленно спросил Макс.

— Кому надо, тот и расстреляет. И последнее. Я прекрасно понимаю, что вы напьетесь перед отправкой в войска — сам бы так сделал. Но слезно вас прошу, соблюдайте хоть какие-то приличия!

Глава 7

Лес вдоль дороги только начинал привыкать к весеннему теплу. Крохотные птички ловили первые лучи солнца и воодушевленно чирикали свои незамысловатые песенки. Роса искала зеленые листья, не находила их и приземлялась на тонких веточках, в любой момент готовых выпустить зеленые побеги.

Колонна экипажей под охраной вооруженных всадников неотвратимо продвигалась вперед, к войскам. На лесной дороге колонну встречали только патрули заспанных солдат. Время от времени небритые физиономии заглядывали внутрь экипажей, понимающе вдыхали характерный аромат внутри, умиленно разглядывали пассажиров и с чистой совестью пропускали колонну дальше. Внутри транспортных средств спали новоиспеченные инженер-лейтенанты армии Железного ордена.

Утром этого дня к главному зданию поселка Магнитка подъехало больше двух дюжин экипажей в сопровождении вооруженных людей. Их командир зашел внутрь и через минуту выскочил от туда, будто чертей увидел. Немного поразмышляв, он что-то скомандовал своим людям, те стали группами по два человека заходить в домик музея и выносить оттуда невменяемых от дикой ночной пьянки землян.

Некоторые пытались сопротивляться, но охрана это пресекала четко и профессионально. Кто-то в пол голоса посылал «грузчиков» в самые разные места, желал удачи в содомских утехах и вообще принимал их за представителей сексуальных меньшинств. Но большинство землян были в таком состоянии, что происходящие вокруг них перемены просто не замечали.

После погрузки новоиспеченных офицеров пришла очередь их вещей. С этим возникли сложности — никто из конвоя толком не знал какой вещмешок или сверток какому землянину принадлежит, подсказать им никто не мог. Тогда командир конвоя приказал просто раскидать мешки в экипажи примерно поровну.

Нестор Иванович, вечная ему память и уважение коллег, расконсервировал стратегические запасы лучшей провизии и всего, чем могли утешится его земляки в долгом и опасном походе. Экипажи под завязку были набиты бутылками, кувшинами, засмоленными чашками, а так же невообразимым количеством провианта. Это было сало, копченые окорока, жаренные до деревянной сухости местные курицы, сушеные овощи, фрукты, сыр и еще много чего вкусного. Если бы землян забросило в дикий лес, на одной этой закуске они могли жить больше недели.

Наконец, дело было сделано. Командир дал команду возничим и экипажи стали выстраиваться в колонну на широкой дороге поселка. Колонна двинулась. Другие земляне, проходившие мимо работяги и все, кто в этот момент были не заняты работой, со страхом в глазах смотрели на это.

Война пришла в их суетливый, неудобный, но такой мирный поселок.

Виталик с трудом приоткрыл глаза. Какая-то часть сознания настойчиво убеждала его закрыть их и продолжать лежать дальше. Но это занятие ему уже успело надоесть, и очень сильно хотелось в уборную. Наконец, он решительно сказал «Хм», приподнял голову и огляделся вокруг. Он лежал в холщовой палатке грязно-серого цвета, рядом были свалены непонятные мешки, свертки и целая гора бутылок. Последняя находка ему понравилось. Он дотянулся до ближайшей емкости, вскрыл ее, сделал пару неуверенных глотков и сразу поперхнулся — в бутылке оказался самый настоящий самогон.

— «Похмеляться самогоном — моветон. Можно так похмелиться, что зеленых чертиков начнешь ловить», — подумал Виталик.

Аккуратно закрыв бутылку, он отставил ее подальше и взял следующую емкость. На этот раз он выбрал объемистый кувшин с залитым смолой горлышком. Интуиция не подвела его, в кувшине оказалось легенькое винцо — самое то!

Виталик сделал несколько осторожных глотков и почувствовал, как новая порция алкоголя бередит старые дрожжи и его начинает неслабо штормить. Перед глазами пошла рябь и единственный выход из палатки закрыло темное пятно. Через секунду Ветал понял, что кто-то заглянул в его палатку.

— Сир лейтенант, вам уже лучше? — сказал длинный и тощий, как ветка парень лет 16-ти.

— Блин… ты кто?

— Сир лейтенант, я ваш денщик Ролен.

— Слушай, если еще раз назовешь меня лейтенантом — получишь по морде. Понял?

— Но как же так? — сильно удивился Ролен.

— А вот так. Называй меня Ветал.

— Будет исполнено сир Ветал.

Происходящее начинало бесить Виталика. Его голова, пульсирующая в такт сердцу и готовая расколоться на части от сильного похмелья, только усугубляла ситуацию.

— Короче, Ролен, неси мне холодной воды и побольше. Где здесь отлить можно?

— Где вам будет угодно сир лей… сир Ветал. Воду я сейчас принесу.

Денщик выскочил из палатки и умчался куда-то. Виталик с трудом поднялся с лежака и вышел наружу. Его палатка стояла посреди самого настоящего леса, с деревьями — исполинами, живописным ручейком поблизости и редкими кустиками вокруг. Пейзаж портили стоящие то здесь то там низенькие шалашики, и прохаживающиеся без дела солдаты. Виталик добрался до ближайшего дерева, оросил его и направился обратно в палатку — его голова была словно из чугуна сделана, в теле поселилась невыносимая слабость, даже просто стоять ему было непросто.

— Сир Ветал, ваша вода!

— Ёёё… не кричи так.

Ветал поставил Ролена с тазиком напротив себя и стал умываться. Холодная, почти ледяная вода прекрасно освежала, ее хотелось втирать вглубь головы, до самого мозга, чтобы хоть немного остудить его. К тому времени солдаты оставили все свои дела и с опаской рассматривали своего нового командира — иномирянина. Самому Виталику до этого не было никакого дела.

Наконец умывшись, он пошел обратно в свою палатку. Многодневный недосып давал о себе знать и Виталик еле устоял от соблазна улечься прямо на траве рядом с палаткой.

— Ролен, ко мне никого не пускать. Если приедет начальство, скажи что я болен.

— Будет исполнено сир Ветал!

— Молодец.

Ветал приподнял кусок материи, служившей дверью его жилища, расположился на лежаке и отключился от окружающей его реальности. На этот раз его сон был спокойный и здоровый.

Солнце уже приближалось к горизонту, когда Виталик пришел в себя. Удивительно, но он чувствовал внутри себя необъяснимый прилив сил. Хотелось что-то делать, чем-то заниматься. Хоть даже на месте танцевать! Ненавистные часы, отсчитывающие часы и минуты его жизни — остались в прошлом. Отсутствие в непосредственной близости цеха металлообработки, толпы чумазых рабочих и грохочущего железа над головой, сильно поднимало его настроение!

Слопав жареную курицу из своих запасов, он разлегся на лежаке и принялся размышлять над происходящим. Никогда в жизни он не представлял себя в роли командира воинского подразделения. Он не был пацифистом, просто не хотелось. Постоянная муштра, жесткая иерархия и прочие прелести армейской жизни, напрочь убивали в нем желание мечтать о военной карьере. Сейчас ему предстояло становиться самым настоящим боевым офицером. Просто офицером он уже давно был — в Магнитке. Но тогда его подчиненными были замученные работяги-аборигены, большинству из которых не было и двадцати лет

— «Нужно загрузить солдат работой — нечего им без дела по лагерю шляться. Еще как-то нужно проводить тренировки…», — озадаченно размышлял Виталик.

Какие-то знания и советы, на скорую руку вбитые опытными инструкторами в его черепушку, начали всплывать из глубин памяти. Очень медленно, осторожно, но и этому Виталик радовался безмерно. Во время экспресс — обучения военному делу он вел записи самых важных моментов, но где они сейчас, записи? То, что здесь лежит чужой вещмешок, он сразу понял.

— «Самое главное — отработка навыков быстрого заряжания орудий, понимания и исполнения команд. Моих команд. Еще нужно тренировать мобильность орудий — перемещение пушек с лошадьми и без лошадей. Но главное — учится быстро заряжать орудия. Остальное — по ходу дела».

Полный надежд и оптимизма, Виталик вышел из сумрака палатки наружу. Его бойцы так же, как и в прошлый его выход, имитировали бурную деятельность. На появление своего командира они отреагировали не слишком умелыми попытками не замечать его. Метрах в пятидесяти горел очаг и варилась каша, вокруг которой уже собралось человек семь. Орудий нигде не было видно.

К Виталику подскочил его денщик и выпрямился по стойке «смирно», ожидая распоряжений.

— Ну что Ролен, устроишь мне экскурсию?

— Как прикажете сир Ветал.

— Да будет так. В смысле — приказываю.

Ролен провел взглядом по округе и недоуменно уставился на своего командира.

— А что показывать?

— Что есть, то и показывай.

— Ну, мы в лесу. Шалашики себе сделали, палатку офицерскую поставили, пушки спрятали.

— Припасы, заряды, вооружение? Как происходит прием пищи?

— Обозник кашу варит. Иногда даже мясо попадается! В обозе заряды к пушкам и вооружение. Проводить?

— Валяй.

Неспешной походкой Виталик последовал за своим денщиком по лагерю. Солдаты на появление командира реагировали очень нервно. Отводили глаза, старательно пытались притвориться спящими, а при первой возможности старались убраться подальше. Были они одеты по самой простой моде Варта — грубые штаны, рубахи и куртки из толстой кожи. У каждого на ремне были приделаны простые деревянные ножны с очень знакомым Виталику изделием. — «Мечи… Сколько их мы сделали? Не сосчитать…», — подумал Ветал и ощутил внутри себя легкую ностальгию.

Мечи делались по стандартному шаблону — одноручные, длина лезвия 55 сантиметров, ширина 4 сантиметра. Очень приличное, по меркам мира Иглы, железо, заточка на абразивном круге, кромка — специальным бруском. Полный цикл закалки-отпуска и воронения клинка, обмотанная кожаным ремешком деревянная рукоятка. Меч прекрасно подходил для колющих, рубящих ударов и схваток в толпе.

То здесь, то там Виталик видел кучки испражнений и разные отбросы. — «Вопиющая антисанитария!», — начал было возмущаться Виталик, как Ролен подвел его к небольшой лесной полянке. На ней мирно паслись лошади, стояли две телеги и пять двоек с квадратными ящиками вместо сидений. Все они были прикрыты сверху рогожей и охранялись бдительными охранниками, которые к приходу «командования» старательно изображали сон. Или не изображали?

— Встать бойцы! — крикнул Виталик, на сколько хватало громкости его голоса.

Все шесть бойцов охранения вскочили и вытянулись по струнке.

— Солдаты, бездна вас побери, кто вам разрешил спать на посту? Хотите без жратвы оказаться?

— Никак нет, сир лейтенант!

— Тогда стойте, как положено. Где главный обозник?

— До кустиков пошел, сир лейтенант. Сейчас вернется.

Рабочие в цехе, где работал Виталик были куда исполнительнее и обязательнее этих его подчиненных! Чтобы оператор пресса заснул во время рабочей смены? Невозможно! Его бы выгнали в тот же день. Конечно, попадались и дерзкие ребята, но перед магами-иномирянами все они вели себя очень-очень скромно.

Из кустов метрах в десяти от Виталика выскочил толстенный мужик в кожаном переднике. Увидев Ветала, он каким-то чудом перенесся прямо к нему и вытянулся крепко натянутой струной.

— Рад вас видеть в добром здравии, сир лейтенант. Какие будут распоряжения?

— «Черт побери, здесь все такие?» — раздраженно подумал Виталик.

— Распоряжений пока не будет, я знакомлюсь со своим подразделением. Каков состав обоза?

— Пять двуколок для пушек. На них перевозятся боеприпасы и цепляются сами пушки. Запряжены двумя лошадьми. Две телеги под провиант и амуницию. Позвать возничих?

— Не надо. Жратвы и боеприпасов сколько?

— На каждую пушку двадцать зарядов с картечью и пять с ядрами. А провизии на пару недель хватит.

- Что еще есть?

— Большой котел, запасная палатка для офицера, два топора, лопата, два запасных щита, десять иголок, два мотка суровых ниток, два отреза ткани, гвоздей больших — 20 штук. Гвоздей мал…

— Стоп! Я не инвентаризацию провожу. Почему солдаты без брони разгуливают??

— Не знаю сир лейтенант… Они у меня разрешения не спрашивают!

— Ладно, потом еще поговорим. Где пушки?

— Они вон в тех кустах спрятаны.

Обозник показал на густые заросли кустарника выше роста человека. Он подозвал Ролена и вместе они пошли смотреть на пушки.

Результат его разочаровал. Орудия оттащили в высокие кусты и завалили охапками веток — чтобы их вообще не видно было. Спрятали на совесть. Но! В представлении Ветала, воинское подразделение должно быть готово в любой момент дать отпор неприятелю. Или успеть убежать. О том, чтобы быстро подготовить орудия из такого положения к сражению или бегству, не могло быть и речи.

План дальнейших действий все больше принимал конкретные формы и очертания. Но для полной картины еще чего-то не хватало.

— Ролен, какова численность и состав подразделения?

— Пять пушек, на каждую пушку — семь человек, включая сержанта — командира орудия. Семь возничих, офицер, его денщик, знаменосец. И все…

— «Итого сорок пять человек. И всех надо занять чем-то полезным. Плевая задачка!», — подумал Виталик, подходя к своей палатке.

Его бойцы, словно предчувствуя неладное, перестали изображать бурную деятельность и начали чистить свою одежду. Сам Виталик, несмотря на прощальную пьянку, был почти чист и опрятен — его новенькие, начищенные до зеркального блеска сапоги отражали солнце, штатный мундир синего цвета тоже был в порядке — наверное, денщик постарался. Не хватало только оружия на поясе, брони и офицерской перевязи.

Настало время знакомства с вещмешком. Какой-то свитер, теплые носки, даже самая настоящая зажигалка из Земли. Сокровище! Ничего подобного в его вещевом мешке не было. Еще Виталика порадовала вязанная шапочка и зарплата инженер-лейтенанта за целый месяц. Неведомому земляку достался гномий стилет — артефакт, за целую кучу фарлонгов купленный в фехтовальном зале Академии, так что с неизвестным земляком они были в расчете. Главные свои сбережения Ветал с Максом заблаговременно оставили на хранение Нестору Ивановичу.

Виталик навесил на себя ножны с мечом, после чего перебросил через себя перевязь и вышел наружу.

— Ну что, Ролен. Собирай народ на общее построение, будем знакомиться.

— Будет исполнено, сир Ветал.

Через пять минут перед палаткой Виталика в два ряда выстроилось все его воинство. Было оно велико. Виталику даже показалось, что он ошибся в расчетах и здесь гораздо больше сорока пяти человек. Все его бойцы были чумазыми, небритыми и время от времени почесывали себя в разных местах. На своего нового командира смотрели с опаской, смешанной с любопытством. Из толпы выделялись несколько человек в серых мундирах — сержанты отделений.

Наконец, все были готовы слушать Виталика. Свое выступление он заранее выучил чуть ли не наизусть.

— Бойцы, меня зовут Ветал. Сир Ветал. Я ваш новый командир. В лагере творится форменный бардак. Этому бардаку я положу конец. Это понятно?

Солдаты в ответ лишь начали недоуменно оглядываться. Виталик тем временем стал обходить ряды своего крохотного войска и тыкать пальцем в самых грязных и немытых солдат.

— Ты, ты, ты и вы двое — копать ямы для сортиров. Глубина — с мой рост, поперек сложить бревна. Инструмент возьмете в обозе. Сортиров должно быть ровно два, завтра утром я хочу испражняться не в кустах, а в специально отведенном для этого месте. Двое самых ленивых солдат после постройки туалетов будут собирать экскременты с территории лагеря и кидать их в выкопанные ямы. Вопросы?

Толпа мужиков в форме молчала. Те, кто избежал участи становиться копателем туалетов — помалкивали, а немногие, кому не повезло, не чувствовали поддержки товарищей и только неловко переступали с ноги на ногу, рассматривая землю прямо перед собой.

Виталик продолжил обход рядов. На этот раз он выбирал самых чистых солдат и с огромным трудом смог выделить всего три человека.

— Ты, ты и ты. Завтра утром возьмете инструменты у сортирной команды и начинаете строить баню. Дворец мне не нужен! Вечером я должен видеть сооружение, где можно подогреть воду и вымыться с золой. Одновременно мыться и стирать свою одежду должны пять человек. Если вечером бани не будет или она будет плохая — отправлю делать сортиры в соседний взвод. Вопросы?

Вопросов и на этот раз не возникло. По сравнению с копанием туалетов, делать баню было престижным занятием! Хорошее и нужное дело. Увидев, что план успешно развивается, Виталик ощутил внутри себя уверенность. И сразу усилил напор на своих новых подчиненных.

— Дальше. Ходить по лагерю — в доспехах. Чтобы когда я вышел из своей палатки, все стояли здесь и радовали мои глаза своими новенькими кирасами и шлемами. Строителей и копателей это тоже касается. Время пошло.

Солдаты продолжили стоять на месте, только недоуменно пялились друг на друга и иногда на своего нового командира.

— Придурки, идите надевать на себя броню! — проорал Виталик.

Крик возымел действие и толпа солдат устремилась в сторону обоза. Виталик с тоской в глазах посмотрел им вслед и пошел в свою палатку.

Прошлые его подчиненные к иномирянам привыкли и воспринимали Виталика, как обычного начальника. Странного, но не более того. Когда работаешь с выходцами из другого мира много дней подряд, поневоле начнешь привыкать к их странным манерам, привычкам, разговорам. Да что говорить — даже матом местные рабочие начинали ругаться уже через несколько дней работы в цеху.

Солдаты его взвода об иномирянах только слышали из многочисленных рассказов и сплетен. О чем будет трепаться солдатня на привале? Когда вдруг узнает, что новый их командир — пришелец из другого мира? И умеет убивать магов с помощью тех странных штук, спрятанных в лесу. Да о чем угодно! И что у него две головы вместо одной, и что иномиряне вместо вина пьют кровь девственниц.

Виталик обо всем этом, конечно, не знал. Но подозревал. В любом случае, ему нужно было подать пример и самолично облачиться в броню. Через его руки прошло столько комплектов защиты, что и подумать страшно — он помнил каждую деталь брони, каждый выступ, каждый изгиб металлических пластин, но самому облачаться в доспехи ему приходилось всего один раз — во время скоротечного «обучения» новой профессии.

Стеганная куртка, две пластины кирасы, связанные ремешками, наплечники, стальные пластины на руках и шее, подшлемник и, наконец, обтекаемый шлем, склепанный из двух пластин железа. По утвержденным стандартам, Виталику полагалась броня второго размера. «На теле» вся эта амуниция показалось ему какой-то угловатой, неудобной. Кираса была для него явно велика, пластины на руках выступали немного больше положенного. Вес доспехов оказался неожиданно велик — казалось, что броня весит килограмм под двадцать, хотя по уверениям конструкторов весила она не больше 15 килограмм.

Наконец, он закончил завязывать все ремни, накинул на плечо перевязь с мечом, символически поправил шлем и довольный вышел из палатки.

— «Вооружен и очень опасен. Враги — трепещите!» — с удовольствием подумал Виталик.

Все его бойцы уже были на месте. Они уже много раз надевали свои доспехи и делали это гораздо быстрее своего командира. Виталик посмотрел на свое воинство уже другими глазами. Закованные в железо, с мечами и большими прямоугольными щитами за спиной они выглядели не как сборище колхозников, а как вооруженные и очень опасные войны.

— Сержанты — ко мне, — коротко приказал Ветал.

От толпы отделились пять солидных дядечек в серых мундирах, скрытых броней. Усатые и с большими красными носами, они с любопытством разглядывали своего нового командира. Каждому из них было явно за сорок лет, но впечатление они производили хорошее — крепкие, подтянутые, с хитренькими глазками.

— Ну, давайте знакомиться. Меня называйте Ветал. Ваши имена и звания?

— Сержант Лербант, первое отделение.

— Сержант Стан, второе отделение.

— Сержант Улербан, третье отделение.

— Сержант Льито, четвертое отделение.

— Сержант Дойи, пятое отделение.

— Нормально. Где служили до этого?

Мужики гордо выпятили свои несуществующие животики и тот, кто назвался Лербантом гордо произнес:

— Все мы проходили службу в гвардии Железного ордена, да будут его враги уничтожены, сир лейтенант Ветал!

Примерно этого Виталик и ожидал. Необученное ополчение в артиллерию посылать бы никто не стал, здесь требуется опытные, надежные люди. Артиллеристов в мире Иглы просто не существовало. Значит — гвардия.

— С боевыми механизмами когда нибудь работали, сержанты?

— Мы в гарнизоне служили… Правда, на учениях скорпионы охранять приходилось!

— Со скорпионами имели дело?

Сержанты в ответ недоуменно переглянулись.

— Никак нет, сир лейтенант. Зачем они нам?

— Фигово… А из пушек хоть раз стреляли?

— Никак нет, сир лейтенант. Строжайше запрещено!

— Блин, ну хотя бы заряжали орудие?

— Нам рассказывали, как это делается, сир лейтенант. — голос сержанта Лербанта предательски захрипел и он смущенно уставился в землю.

— «Понятно. Ни разу не заряжали и вообще спрятали пушки от греха подальше. Совсем плохо…», — разочарованно подумал Ветал.

К такому повороту Виталик готов не был. Инструктаж по технике стрельбы, опознавательные сигналы, тактику и принципы взаимодействия с другими родами войск он помнил весьма смутно. Свои записи он оставил неизвестному коллеге, а его записей онпока не нашел.

На полигоне рядом с Магниткой, где проходило «обучение», какой-то очень нервный и красный от напряжения мужик битый час пытался втолковать землянам все особенности и нюансы правильного заряжания. Потом плюнул, лично зарядил пушку и выстрелил с нее. От этого выстрела у Ветала содрогнулось нутро, задрожал желудок, и его содержимое тут же попросилось наружу. Обучение вышло так себе… Поэтому Виталик сильно рассчитывал на своих подчиненных в этом вопросе. Увы, его надежды не оправдались.

— Сержанты, бойцы пусть пока отдыхают — кроме копателей, а мы с вами пройдемся до орудий. Захватите с собой по два человека с отделения — поздоровее. И еще, если увижу кого-то без доспехов — отправлю в сортирную команду.

Группа людей в новеньких, блестящих в свете заходящего солнца доспехах, проследовала к поляне с телегами и спрятанными в соседних кустах пушками. Не теряя времени, Ветал стал сыпать распоряжениями.

— Вытаскивайте пушки из кустов. Осторожнее с ними, за спицы не беритесь, за обода колеса крутите, за обода. Живо! Кусты рубите нафиг!

Вся толпа солдат и возничих залезла в чащу и стала выковыривать от туда пушки. Это оказалось непростым делом. Из уничтожаемых кустов неслась ругань, поминали неведомых для Виталика животных существ и их части тела. — «Армейская ругань, очень интересно! Надо будет подучиться…», — неожиданно пришло на ум Виталику. Наконец, пушки вытащили на поляну и бросили их там безо всякого порядка.

К тому времени Виталик успел исследовать будущий полигон и указал строить орудия в линию, чтобы между ними могла проехать лошадь, или пройти рядом два человека. Еще через пять минут все орудия смотрели жерлами своих стволов в нужном направлении. Солдаты были с ног до головы измазаны грязью и нехорошими глазами смотрели на пушки.

— Хорошо, очень хорошо. Обозник, иди сюда. Тебя как зовут?

— Ирм, сир лейтенант!

— Странное имечко… Ну да ладно. Ирм, я не знаю и не хочу знать, как ты это сделаешь, но завтра мне нужна нормальная железная лопата на каждое орудие. Одна лопата есть — нужно еще четыре. Если будет вариант достать пару заступов — бери. Деревянные лопаты и прочие глупости меня не устраивают — только железные.

— Сир лейтенант, где же я возьму здесь такое богатство! И денег у меня столько нет! — удивленно ответил главный обозник.

— На счет денег не переживай, выделю сколько нужно. Но чтобы завтра лопаты были! Не будут — в сортирную команду пойдешь.

Виталик нащупал ту ниточку, за которую можно было дергать своих подчиненных. Упоминание о сортирной команде подействовало на обозника мгновенно, и он отстранился, просчитывая в уме варианты будущей аферы.

Непривычный вес брони слишком уж давил на Виталика и он уселся на телегу.

— Теперь вы. Разбирайте инструменты, разжигайте огонь, несите сюда воду. Зарядите мне вот эту пушечку! Как делали это раньше, на тренировках.

Происходящее все сильнее начинало нравиться Виталику. Он сидел на телеге, облокотился спиной о какой-то мешок и с улыбкой наблюдал за разыгрывающейся перед ним комедией.

Три солдата резво побежали в лагерь за чем-то. Сержанты почтительно подошли к артиллерийской двойке и стали бережно доставать из нее железные щупы, ежики, тряпки, фитили, пороховницы с заправочным порохом и другие инструменты. Все это богатство тщательно осматривалось, производились какие-то расчеты и обсуждения. К тому времени, пока сержанты пришли к какому-то решению, прибежали солдаты с водой и горящим поленом от костра. Наконец, перед артиллерийским орудием поставили деревянное ведро с водой, в жаровне запылали угли, ствол был накрыт мокрой тряпочкой, и сержанты начали свой мудреный танец.

Один из них осторожно, словно гладит понравившуюся девушку по груди, засунул в ствол щуп с мокрой тряпочкой (в стволе могли находится угли от прошлого выстрела). Осторожно поводив ею в стволе, он ее так же бережно вынул ее. Настала очередь другого сержанта. Тот вооружился щупом с жестким ежиком на конце и начал бережно гладить им по внутренностям пушки. Медленно и осторожно, словно боясь поцарапать ее жестким ершом. Намного более нежно, чем предыдущий торопыга с тряпкой. Сержант, до того возившийся с тряпочкой, охватил руками воздух и сделал вид, будто заталкивает внутрь заряд, его коллега тут же щупом его «затолкал».

Как-то незаметно подошла очередь сержанта с затравочным порохом. Абсолютно не понимая смысла своих действий, тот открыл заправочную коробочку, подрыгал над ней рукой с закрытой пороховницей и отошел в сторону.

Наконец, последний персонаж этой комедии торжественно поднес незажженный фитиль к пороховнице. После этого вся компания вопросительно уставилась на Виталика, будто ожидая грома аплодисментов.

Виталик в ответ поднял наверх заранее припасенный белый флаг, и через секунду — красный. Никакой реакции на это не последовало, сержанты только недоуменно уставились на своего командира.

— Придурки, антимагию кто включать будет?

— Ааа!!!

Сержант Лербант полез рукой под лафет и стал там что-то щупать. Наконец, у него получилось включить артефакт и он торжественно заявил:

— Белый!

— Прекрасно. Что флаги означают — знаете?

— Никак нет, сир лейтенант. Забыли.

Виталик еще раз грустно вздохнул. Он спрыгнул с телеги и подошел вплотную к своим орудиям. От сырости на стальных стволах уже начала образовываться тонкая пленка ржавчины — несколько месяцев такого варварского обращения и ствол можно будет смело отправлять на переплавку. Он провел пальцем по ржавчине и глубокомысленно начал его разглядывать.

— Бойцы. Вы хоть сами понимаете, что глупостями занимаетесь?

Бойцы в ответ лишь недоуменно уставились на своего нового командира. Кроме прокола с флагами и антимагией, они все делали точно так, как их учили.

— Вы не артиллеристы. Вы клоуны. На земле с появлением нормальных пушек и картечи, штурмовать артиллерийские батареи стало уделом смертников. А к вам враг подойдет спокойно, даже не заметив опасности, и будете вы по старинке биться мечами.

Не для этого мы домну возводили и налаживали производство огнестрельного оружия, чтобы вы все это так бездарно похерили! Начиная с этого момента, будете бегать вокруг пушек, как угорелые, цепляясь за каждое мгновение передышки. Все ваши нежности и ласку оставьте трактирным барышням.

Виталик подошел к пушке и пнул ее ногой в ствол. Что-то поломать он не боялся — орудие было сделано так, чтобы выдерживать огромные нагрузки выстрела. Потом отошел и еще раз пнул ствол, на этот раз с разбега.

— Пушка, это грубая, первозданная стихия из огня и железа. Станете ухаживать за ней, как за графиней — она будет водить вас за нос и ничего не даст взамен. Эта девушка другого характера. Нужно быть смелым и сильным, чтобы подчинить ее себе. Зовите бойцов, буду учить вас. И займемся, наконец, нормальными тренировками.

В этот момент из-под телеги раздался странный звук, словно кто-то недовольно перевернулся с одного бока на другой. Виталик дал указание сержанту Лербанту и тот вытащил заспанную детину больше двух метров ростом. Непонятно как оказавшийся под телегой боец расслабленно зевал и удивленно таращился на окружающих.

— Это что за чудо?

— Сир лейтенант, это наш знаменосец.

Виталик еще раз посмотрел на своего бойца. Кроме здорового телосложения, ничем другим тот похвастаться не мог. Зачатков разума, характерных для хомо сапиенс, в своем знаменосце он не разглядел, как ни старался. Детина на своего лейтенанта смотрела с любопытством и без малейшего сожаления о содеянном.

— Это больше не наш знаменосец. Мне такой знаменосец нафиг не нужен. Мне нужен парень посообразительней. Кстати, где бойцы?

— Сир лейтенант, сейчас все будут.

— Отлично. Еще несите лопату, будем копать систему компенсации отдачи — пологий холмик под колесами. Ирм, слушай сюда — мне нужно штук пятнадцать свертков с камнями, землей и разным ненужным хламом внутри. И чтобы обязательно на веревочке был — из ствола доставать. Это будут макеты зарядов. И не забудь про лопаты!

— Будет исполнено, сир лейтенант. А можно пару фарлонгов получить авансом, чтобы быстрее договориться с кем нужно?

— Вечером зайдешь ко мне в палатку, выдам. Если скрысишь — в сортирной яме сгною. Кстати, заправочного пороха много?

— На каждое отделение по две пороховницы.

— Это хорошо, неси сюда одну. Заряды тратить нельзя, так мы из затравочного пороха представление сделаем. Как потемнеет, сразу и начнем. Нельзя же так, чтобы артиллеристы порох в работе никогда не видели!

Через два часа измученные бойцы слушали лекцию об основах артиллерийского мастерства. Перед этим они в доспехах и с щитами за спиной копали холмики-откаты под колесами, заряжали орудия, постепенно ускоряя темп, в теории, постепенно доводя этот процесс до автоматизма. На практике до этого было, как до луны.

Виталик очень хотел довести время заряжания орудия до положенных в 10 секунд, но все больше убеждаясь, что это — из области фантастики. Радовало то, что бойцы были опытными и дисциплинированными воинами. Гвардейцами. Они были выносливы, в меру сообразительны и постепенно начинали понимать своего командира.

— Белый флажок вверх?

— Включать антимагию и заряжать орудие. Но не стрелять — ждать красного флажка.

— Увидели, что красных флаг подняли?

— Сержант подносит фитиль к зарядной камере.

— И?

Боец взял небольшую паузу, чтобы вспомнить все, что перед этим говорил его командир. Наконец, он решился.

— Будет большой и громкий бабах. У нас заложит уши, будет очень страшно и захочется убежать. Но мы мужественно выдерживаем выстрел и спешим снова заряжать орудие. Сержант смотрит на флаг. Если красный флаг еще стоит — дает команду на новый выстрел и снова заряжать.

— А если красного флага нет, но белый продолжает стоять?

— Понятное дело, ждем красного!

— Хорошо. А если флагов вообще нет?

— В обычной обстановке их и не должно быть. В боевой обстановке — смотреть по ситуации, и ждать устных приказов.

— Хорошо. Завтра будем учиться стрелять по команде. Что значит черная цифра 3 на белом фоне?

— Это значит, что нужно крутить ручку, пока указатель не станет напротив этой закорючки. После этого крикнуть «готово» и ждать красного флажка. Если красный флаг уже поднят — сразу стрелять.

— Очень хорошо, очень!

Ветал был доволен своими бойцами. Они все схватывали на лету, некоторые даже проявляли инициативу и здоровое рвение в овладении новой специальностью. Исключения — не в счет. Исключения, вроде несостоявшегося знаменосца, должны были вскоре покинуть артиллерию и перейти в простую пехоту.

— Ну что, бойцы. Завтра по плану заряжание, тренировка координации, потом опять заряжание, потом я расскажу о тактике использования пушек. Потом снова заряжание и тренировка мобильности. К тому времени у нас будет отличный обед — Ирм постарается, это я вам гарантирую. Война войной, а обед по расписанию! Есть возражения?

Возражений не было. Отрастить крылья и научиться летать им никто не приказывал, к тому же вкусно поесть хотелось всем. За боевой дух своего воинства Ветал был спокоен.

— Минут сорок спим — пища должна как следует перевариться. После этого разок повтором заряжание — координацию и приступаем к тренировкам по перемещению орудий. Быстрое перемещение артиллерии в бою — залог ее эффективного использования! Вначале будете руками перевозить пушки с одного края поляны на другой. Потом подключим возниц и повозки. Каждый из вас должен уметь нацепить пушку на артиллерийскую двойку и переместить орудие куда нужно! Это мы будем делать часа четыре.

Потом снова заряжание-координация, тактика и ужин. Очень сытный и вкусный ужин! Если не понравится — обозников отправим копать третий сортир. Отличившихся я угощаю вином и жареной курятиной. После этого сон. Что будем дальше делать, я еще не придумал.

Виталик сразу понял, что все свои припасы он не сможет слопать в одиночку и вся эта вкуснятина скоро начнет портится. Зачем добру пропадать? Из жареных кур, сыра и вина получится отличная мотивация для его бойцов! Тем временем, на поляну окончательно опустилась тьма. Продолжать тренировку стало бессмысленно и даже опасно. Конечно, Виталик хотел и ночные тренировки проводить, но время для этого еще не пришло. Зато настало время для представления.

Как же в этот момент ему хотелось выстрелить из орудия по-настоящему! Так, чтобы ударная волна прошлась по всем косточкам, чтобы уши заложило, а жерло пушки выплюнуло столб огня в ночную тьму. Увы! Это было бы вопиющим нарушением дисциплины, а импровизировать с помощью магии Виталик опасался. К тому же, магия была бы обманом, подлым враньем, несовместимым с почетным званием артиллериста.

Зато у него был заправочный порох. Выбранный расчет зарядил орудие муляжом заряда, но вместо закрытой пороховницы артиллерист всыпал на зарядную полку настоящий порох. Всыпал его целую горку. — «Нужно будет где-то раздобыть пустые пороховницы и засыпать в них простой песок. Такими темпами у нас зарядный порох кончится раньше, чем заряды», — подумал Виталик, когда сержант Улербан поднес к пороху фитиль, пропитанный серой и селитрой, заставляющими простой кусок веревки злобно шипеть и ругаться яркими искрами.

Ночную темноту озарила вспышка огня, ослепившая сгрудившихся вокруг солдат. Те подались назад и стали восхищенно протирать глаза.

— Магия!

— Это магический порошок!

Виталик поспешил всех успокоить.

— Солдаты, в этом порошке столько же магии, сколько в простом костре. Вы же не боитесь обычного костра? — Виталик был полностью удовлетворен произведенным эффектом.

— Никак нет сир лейтенант. Но костер никогда не горит настолько ярко! Это может сделать только магия.

— Вы ошибаетесь. В обычном огне тоже есть сила, но ее настолько мало, что мы почти не видим ее. В порохе Силы много! Безо всяких заклинаний и магических ритуалов этот порошок хранит внутри себя стихию огня. Сила его столь велика, что лучший из магов не сможет устоять перед ним!

Войны-артиллеристы с сомнением уставились на пушку. Кто-то из них стал впотьмах ощупывать дуло, словно это могло помочь определить — врет их лейтенант или нет.

— А много этого порошка в зарядах?

— Гораздо больше, чем помещается в зарядной коробке и порошок заряда гораздо мощнее. Он силён не жаром пламени, а силой, которая заставляет трескаться дрова в костре. Эта сила толкает вперед железные шарики картечи, заставляет ее лететь быстрее любой стрелы. Так быстро, что ее полет невозможно увидеть глазами.

— И что будет, когда картечь попадет в человека?

— А как думаешь, для чего мы здесь тренируемся?

Это, на самом деле, был глупый вопрос. Кроме Виталика и возничих, на поляне собрались профессиональные военные, ничего другого, кроме как убивать и калечить врагов они не умели.

После демонстрации вспышки пороха и «мистического» объяснения Виталика, на пушки солдаты смотрели с нескрываемым любопытством и даже уважением. Они знали множество способов убить врага: от ударов мечом, до стрельбы из арбалета и использования злой магии. Новое оружие было чем-то совершенно запредельным. В нем была заключена смертельная магия, но даже простой солдат мог управлять ею. Для этого не требовались годы тренировок вхождения в транс и изучения плетений заклинаний. Это было удивительно!

— Железный ствол удерживает силу порошка и направляет ее на врагов. Если вы вместо одного заряда положите два — ствол орудия не выдержит и взорвется. Все, кто будут находиться рядом — погибнут. Я не хочу пугать вас. Но вы должны знать и понимать оружие, которым скоро будете воевать.

А теперь отдых. Завтра вы мне понадобитесь свежими, бодрыми, полными сил и готовыми тренироваться до тех пор, пока пушки не станут для вас таким же знакомым и привычным инструментом войны, как меч или щит.

С раннего утра лагерь наполнился суетой. На скорую руку пообедав, солдаты заряжали матерчатым пыжом странные железные агрегаты на колесах, перетаскивать их с одного конца поляны на другой и разворачивать на месте. Лошади удивлялись такому странному обращению с собой, но повиновались.

Виталик на все это смотрел с нескрываемым удовольствием. — «За пару дней тренировок нормальных артиллеристов из них, конечно, не получится. Но все же…».

Личного участия в маневрах он не принимал. Поставив обозную телегу прямо посреди «полигона», Виталик удобно расположился на ней, усевшись на мягкие мешки с крупой. В руках он держал большую кружку с травяным чаем, рядом лежала пара бутербродов. Отсюда он командовал своими бойцами. Если возникала необходимость — всегда находившийся рядом с ним Ролен бежал к нужному сержанту с новым приказом.

Все знать, все уметь, находиться рядом с солдатами в тренировке и в бою — правильно и хорошо. Но Виталик был человеком сугубо гражданским, с налетом интеллигентности и даже успешным опытом уклонения от военной службы. Перспектива перемещать тяжеленное орудие по грязи, соревнуясь в силе и скорости с матерыми солдатами-гвардейцами, его совершенно не прельщала. Командир, в его понимании, должен был видеть ситуацию свысока, заниматься планированием и принимать правильные решения. Для этого вполне годилось мягкое место в телеге и горячий напиток с бутербродами.

В лесу бодро стучала топорами банная команда, сортирная команда уже закончила свою работу и присоединилась к товарищам. В расположении взвода появилось две уборные, одной из которых Виталик с утра уже успел воспользоваться. Грубовато, конечно… Но пойдет — не пол года им здесь торчать.

С орудиями солдаты обращались уже без прежнего почтения. До самого тупого из них дошло, что пушки сделаны крепко, и просто так не сломаются. Поэтому, а может по какой-то другой причине, но орудия солдаты уже не сильно жалели. Щуп с тряпкой смело входил внутрь пушки, и никто уже не боялся ершиком поцарапать ценный механизм. Кто-то даже пнул орудие по колесам, когда оно наехало на неведомую кочку и неожиданно резко дернулось.

Это самовольство Виталик пресек на корню и солдата отправился помогать строить баню. Конечно, пнув колесо, он ничего не смог бы сломать, но Виталику решил установить границы дозволенного — с пушкой можно обращаться грубо, но бить ее, пусть даже повинуясь неведомому инстинкту — нельзя. Орудие нужно уважать, относиться к нему, как к боевому товарищу… А не как к обозной телеге!

Через два часа непрерывных упражнений устал даже Виталик, о солдатах и говорить не приходилось. Глядя на грязных, красных от усталости бойцов, у Виталика стала просыпаться совесть. Но здоровый цинизм легко взял верх. Как говорил классик военной науки: «Тяжело в учении — легко в бою». К тому же, напрягать своих воинов непосильным трудом у командира и в мыслях не было.

— Бойцы, отдыхайте. Возничим подогреть воду и выложить сушеные фрукты.

Бойцы в ответ зло посмотрели на командира, который так и не удосужился слезть с телеги, и разбрелись кто куда. Весеннее солнце набирало силу, птички пели, первые цветки тянулись радовать окружающих. Если бы не запах военного лагеря — было бы совсем хорошо.

От непосильных нагрузок Виталика стало клонить в дрему. На скорую руку пообедав и дав указания своим сержантам, он прямо в телеге развалился подрыхнуть — какой он начальник, если не может обеспечить себе послеобеденный сон?

— Итак, бойцы, что вы знаете о боевых возможностях своих орудий? Вопрос сержанту Улербану.

После долгих поисков Виталик все-таки нашел то, чего ему сильно не хватало — конспекты с обучения артиллерийскому делу. Почерк неизвестного землянина был понятный, все два сложенных листа пергамента с записями Виталик изучил «от корки до корки».

— Сир лейтенант, железные шарики величиной с небольшой орех летят с огромной скоростью и поражают врагов. Потом влажной тряпочкой погасить оставшиеся угли от выстрела внутри ствола, удались нагар ершиком, шомполом запихать новый заряд, насыпать порошка на полку, поджечь, услышать выстрел и опять заряжать.

— Улербан, ты мужик совсем не глупый, а рассуждаешь примитивно. Нет в твоем ответе размаха и полета воображения!

— Сир лейтенант, как же так?! — удивленно и даже немного обиженно ответил сержант Улербан.

— Скорость газов при горении нашего пороха составляет примерно 540 метров в секунду. Это значит, что картечь вылетает из ствола со скоростью примерно 400 метров в секунду. Улербан, возьми вон тот камушек. На счет «раз» отпускай камушек — это выстрел, на счет «два» мы увидим, как сильно картечина упадет через 400 метров. Раз…. два…

На счет два камушек уже лежал на земле.

— Мы с вами видим, что картечь постоянно падает вниз, и чем меньше скорость — тем ближе та граница, на которой картечь коснется земли. Поэтому, чтобы стрелять на большее расстояние, нужно пушку направлять немного вверх. Это понятно?

— Так и есть, сир лейтенант.

— Кроме того, картечь очень быстро теряет скорость — ведь она сделана из простого железа, ее круглая форма — не идеальный вариант для снижения сопротивления воздуха. На расстоянии в 400 метров наша отличная картечь может убить только случайно и для этого нужно максимально приподнять ствол орудия, до отметки 5.

Виталик не ограничивался в своем выступлении одной только сухой теорией. Из кармана мундира он извлек обычную трубочку из тростника, которыми дети обстреливают друг друга, горошину и под восхищенные взгляды солдат выстрелил горошиной, держа трубочку параллельно земле.

— Вы видели полет картечи после выстрела на примере простой трубочки и горошины. Теперь посмотрите изображение полета горошины в воздухе.

С этими словами он достал пустой мешок из-под крупы с нарисованной на ней пушкой и кривулей, обозначающую траекторию полета снаряда. Кривуля начиналась горизонтально и очень быстро заканчивалась где-то внизу.

— Если направить ствол горизонтально, через сто пятьдесят метров картечь окажется на земле. Теперь посмотрим другой вариант.

Виталик взял трубочку, направил ее под высоким углом к земле и произвел выстрел. После этого перевернул пустой мешок другой стороной. На этот раз кривуля шла под углом и заканчивалась гораздо дальше предыдущей.

— Всем понятно?

— Сир лейтенант, понятно. Получается, пушка, как трубочка стреляет?

— В точку, сержант Лербант! Только горошина у пушки большая, железная и скорость гораздо выше. Но принципиально — все верно.

Это было хорошо. Даже замечательно! Примитивное сравнение пушки с детской трубочкой было важным достижением. Средневековые артиллеристы, веками стреляя из пушек, понятия не имели о баллистике и траектории полета их снарядов. Считалось даже, что снаряд летит по прямой, достигнув определенной точки просто падает на землю.

— Сир лейтенант, а метр — это сколько локтей?

— Вот черт…

Виталик совсем забыл, что его бойцы в земной школе не учились и о метрической системе мер не имеют ни малейшего представления. Пришлось отмерять шагами примерное расстояние в пятьдесят, сто, двести и триста метров и обозначать их метками. Наконец, и с этим было покончено.

— Бойцы, мы приступаем к самому главному. Прошу внимания.

Бойцы к тому времени окончательно освоились на поле и лежали вразвалочку вокруг своего наставника.

— Пушка стреляет картечью. Вылетая из ствола, она образует вытянутый к земле овал, вот такой.

С этими словами на солдат уставился мешок с нарисованным овалом.

— Увы, но разлетается картечь больше по вертикали, чем по горизонтали. Вылетев из ствола, картечь с каждым метром разлетается все сильнее и сильнее. В итоге, мы имеем плотную зону поражения в два с половиной метра на 50 метрах и более редкую, но шириной в шесть метров на расстоянии в 100 метров. На 150–200 метрах плотность огня совсем маленькая, зато если работают орудий несколько — сферы из поражения пересекаются и противника поражает целый град убийственных зарядов! Вопросы?

— Сир лейтенант, получается, стрелять можно начинать метров с 300, в промежутках между выстрелами постепенно опуская ствол по мере приближения противника. На 200 метрах он начнет нести большие потери, а когда подойдет до 50 метров — нужно делать прощальный выстрел и хвататься за мечи. Так?

Виталик заулыбался. Сержант Лербант и раньше показывал себя мужиком сообразительным, а сейчас и вовсе порадовал.

— Очень хорошо, Лербант. Сегодня вечером будешь пить вино и трескать восхитительно прожаренную курятину. Но хвататься за мечи и идти в рукопашную я вам категорически запрещаю! Только в самом крайнем случае. Когда враг подходит — быстро уносите ноги, пусть пехота мечами орудует, наше дело — стрелять быстро и точно.

«Ученики» недовольно загудели, бывшим гвардейцам не нравилась перспектива убегать от противника.

— И последнее. Картечь расходится овалом, вытянутым вертикально к земле, и к большому сожалению, примерно половина ее уходит в землю. Поэтому наиболее эффективная стрельба из пушек — с возвышенности, метров хотя бы с полутора. Тогда и эффективная дальность стрельбы увеличивается и сфера рассеивания картечи покрывает больше солдат противника. Когда будут лопаты — начнем тренироваться копать траншеи и валы для пушек.

Бойцы окончательно сникли. Убегать от противника, копать землю, словно простые землекопы им не нравилось. Ведь гвардейцы же! Но делать было нечего. До обеда время еще было, и Виталик дал команду своим бойцам продолжать тренировки. На этот раз, возничие изображали наступающего противника, а артиллеристы во время заряжания пытались корректировать положение ствола.

Первые пол часа Виталик бегал за каждым орудием, проверяя ноль по «отвесу» каждого орудия — картечине с дыркой на веревочке, сверяя угол наклона ствола с вешками, показывающими расстояние и своими расчетами на холсте. Через час постоянного хождение по грязному полю в тяжелом доспехе, это занятие Виталику окончательно надоело, и он послал денщика за новой порцией травяного настоя.

У облюбованной командиром телеги его ждал обозник — Ирм. Тот подозрительно улыбался и, казалось, даже подмигивал своему командиру.

— Сир лейтенант, дело сделано. Вот четыре отличные железные лопаты. Кроме тех двух фарлонгов с вас еще три соверинга.

Виталик с обозником спорить не стал и послушно полез в карман штанов — в кошельке, который только изображал хранилище денег, такой суммы не было. Он подозревал, что Ирм нагло обманывает его и часть этих денег он обязательно присвоит себе. Но лопаты, на самом деле, были ему очень нужны.

— «Фиг с ним, пусть подавится гад», — подумал Виталик и отдал недостающую сумму Ирму. Лопаты были точь-в-точь, как и в его взводе, но спрашивать своего обозника об их происхождении Виталик не стал. Понятно, что украдены где-то.

— Сир лейтенант, я по дороге видел парня какого-то, он вас у палатки ждет.

— Что за парень?

— Молодой еще совсем, по виду — денщик.

— Хорошо. Готовь обед. И смотри — проверять солдатскую похлебку буду лично, если мне не понравиться или бойцы смогут съесть свои порции — пеняй на себя! Отправлю третий сортир рыть.

— Сир лейтенант, как можно?! Эти проглоты целого быка съесть могут! — удивился Ирм.

— Значит готовь быка. Все, иди работать.

Ирм с грустным лицом отправился в обоз осмысливать происходящее и менять жизненные принципы, а Виталик позвал к себе своего денщика.

— Ролен, беги к палатке. Там парень какой-то стоит, узнай чего хочет.

Ролен галопом побежал к командирской палатке и через пару минут уже стоял перед Виталиком в компании молодого парня, чем-то неуловимо похожим на него самого. Парень времени не терял и начал произносить заранее выученную речь. По-русски! Ничего не понимая и безбожно коверкая слова.

— Уважаемый сир инженер-лейтенант, да будет твое имя звучать в веках на страницах учебника по истории. Сир Костик, пусть его потомки с восхищением будут рассказывать о его великих подвигах, приглашает вас вечером на скромную посиделку с вином и самогоном.

Виталик с обалдевшим видом уставился на гонца. Свою речь он произносил с видом школьника, целый вечер учившего стишок для урока литературы и, наконец, рассказавшего его злому учителю. Причем, в этом стишке он ни слова не понимал.

— Ты кто такой?

— Я денщик блистательного сира Костика, пусть его потомки с восхищением будут рассказывать о его великих подвигах.

— Обалдеть!

Виталик невольно восхитился изощренной фантазией своего земляка. — «Может, сказать Ролену называть его покорителем галактики и движущей силы мироздания? Прикольно будет», невольно подумал Ветал.

Парень вытянулся в струнку и ждал ответа. Идти в гости к земляку Виталик не сильно хотел. Такие посиделки, как правило, заканчивались пьянством и больной головой с утра. Чудесный напиток армир, за три минуты снимающее любое похмелье осталось в далеком Галене, а тренировать бойцов нужно было с ясной головой.

С другой стороны, очень сильно хотелось обменяться впечатлениями, новостями и опытом воспитания своих подопечных! Последнее победило.

— А далеко находится ваш взвод, боец?

— Уважаемый сир инженер-лейтенант, да будет твое имя звучать в веках на страницах учебника по истории, наш взвод расположен совсем рядом — мы соседи. За этой поляной лесок небольшой, его пройти за пять минут можно, сразу за ним наш взвод.

— Хорошо, передай Костику, что зайду вечером. Сейчас возьми Ролена и покажи ему дорогу.

Ролен и Ирван умчались куда-то вглубь леса, бойцы продолжали менять угол на орудиях, а возницы изображать противника. Ветал взял таблички с номерами углов и позвал к себе сержантов — дальше предстояло тренироваться менять угол по команде.

Как-то незаметно подошел обед. Ирм наварил целый котел каши с салом и еще какими-то вкусными корешками. Виталику такая стряпня очень понравилось, и он с удовольствием все слопал. Солдаты удивленно разглядывали свои миски — таких больших порций они никогда не видели и восхищенно смотрели на Виталика. Даже самому глупому из них было понятно, чьих это рук дело.

После обеда солдатам предстояло рыть холм, ставить на него пушку и «стрелять» с возвышенности. Холмик Виталик хотел сделать хотя бы в метр высотой. Но, как часто бывает в жизни, хорошие начинания спотыкаются о реальность — даже пятью лопатами сделать нормальных размеров холм, чтобы на нем поместилась пушка, артиллерийский расчет и небольшой запас выстрелов, оказалось задачей слишком трудоемкой. Земля была сырая, липла к примитивным лопатам. К тому же лесная поляна была настоящей целиной, насквозь пронизанной корнями.

Через час мучений Ветал плюнул на эту затею. Бойцы вспомнили с какой стороны держать лопату — и то хорошо. Тратить много времени на строительство липовых укреплений было глупо. Образовавшийся за час небольшой холм быстро сравняли с землей и снова приступили к заряжанию орудий.

За тренировками как-то незаметно подошел вечер. К тому времени солдаты уже смотреть не могли на пушки, шомпола и ненавистные ведра с водой, норовящие в самый неподходящий момент выскользнуть из рук и облить окружающих ледяной водой.

Тогда Виталик вытащил из палатки жареных кур и все скоропортящиеся продукты, несколько увесистых кувшинов с вином и отдал сержантам. Это было отличное поощрение для всех солдат. Награждать кого-то отдельно Ветал не стал.

Строители бани сроки не выдерживали и с руганью продолжали стучать топорами в лесу, когда остальные солдаты собрались вокруг костров. Тишь да благодать. Еще раз окинув взглядом вверенное ему подразделение, Виталик взял пару бутылок вина и пошел вслед за Роленом. Соседний взвод располагался в пяти минутах ходьбы и, по словам Ролена, был точной копией их взвода. Даже уборные там построили в одно время с ними.

— За нашу непобедимую и храбрую армию!

— За армию!

Дзинь, дзинь, хмельной напиток большими глотками стал проваливаться в глотки землян. Пляшущий свет масляной лампы освещал скромное убранство палатки Константина Ивановича Серебрянова — инженер-лейтенанта третьего взвода артиллерии. От него Виталик узнал, что является командующим четвертого взвода артиллерии, что их непосредственным командиром является некий Урансин, взводов всего 24 — по количеству землян и ни на какие батареи или дивизионы они не делятся. Капитан Урасин управляет всеми взводами сразу, а в советниках у него Женька с покрасочного цеха.

В свое время Женя был самым настоящими военным — в армии служил в арт. дивизионе, был там водителем. В отличии от остальных заводчан, с артиллерией он был знаком не только по фильмам или компьютерным играм, а в реальности. За что и был назначен главным специалистом, сидел в генеральном штабе и каждый день давал указания большим начальникам из Железного ордена.

Сам Костик на Земле был начинающим и не очень опытным конструктором — всего три года он отработал в заводском конструкторском бюро. В мире Иглы специальности не изменил и плотно занимался конструированием и производством пушек. За что его и отправили лейтенантствовать в армию.

— Как тебе твои гаврики? — добродушно спросил Костик.

— На удивление хороши. Я боялся, что подсунут каких нибудь тугодумов, а бойцы оказались хоть куда. Гвардейцы!

— У меня то же самое. Нормальные мужики. Только постоянно их тянет возничим морды набить…

— Чего так?

— Ветал, ты своих бойцов как тренируешь?

— Ну, заряжание, маневры, условные сигналы… А что?

— Ты забыл две самые главные вещи в тренировке наших артиллеристов.

— Да ладно! Что за вещи? — заинтересовался Виталик.

— Артиллерист должен не обделаться во время выстрела и вовремя съе…аться, когда враг подходит. Это самое главное!

— И как ты их тренируешь, умник? Стрелять настоящими зарядами запрещено!

— Очень просто. Я мобилизовал котел у обозника, поставил его на бревно, рядом разместил возницу с топором и веревочкой от макета заряда. Действие происходит так: расчет заряжает пушку, сержант подносит фитиль к пороховой полке и… возничий бьет обухом топора по котлу, противно кричит и выдергивает заряд из пушки — вроде как полетела картечь.

— Круто. А отход как тренируешь?

— Проще некуда. У меня возничие играют за фашистов — идут цепью на батарею со здоровыми дрынами в руках. Когда проходят специальный колышек, расчет должен вытащить меч, щит со спины и организованно отойти. Или не очень организованно, главное — быстро.

— Хорошо придумано…

— Это еще не все. Я тренирую нападение на батарею. Тогда расчет не отходит заранее, а стреляет до последнего. В самый последний момент они должны быстро вооружиться, иначе получат дубьем по голове — возницы лупят солдат почем зря, а те в ответ могут только в ургову задницу их посылать, и за щитами прятаться. Нападать на возничих я им запретил. Через три минуты «боя», расчет должен организовано отступить в лес. Все это время возницы их душевно ласкают палками. Хорошо придумал?

— Костик, не боишься, что однажды утром найдешь своих обозников избитыми до полусмерти?

— Боюсь, очень сильно боюсь!

— А если делить гвардейцев на плохих и хороших? А потом меняться?

— Этого я боюсь еще сильнее. Наши гвардейцы так дубиной приложить могут, что мало не покажется. Лазарета здесь нет, пусть лучше возницам морды набьют, чем во взводе половина солдат с ушибами и сотрясением головы сляжет.

— Все равно, неправильно это. Подразделение должно быть единым, цельным, как кристалл. Тогда оно будет по настоящему боеспособным. Если бойцы будут бить морду возничим, те в ответ делать им разные мелкие гадости — ничего хорошего из этого не получится.

— Умник, блин. Зачем заставил гвардейцев, элиту Железного ордена — сортиры копать? Можно было возничих направить на это дело. Я так сделал.

— Солдаты делали общее благо для всех. То, что я добровольцев назначил — нормально. Я злой и страшный офицер, который на постсоветском пространстве называется солдатами «шакал». Офицер для простого солдата всегда был и будет врагом, не я это придумал, и менять ничего не собираюсь.

— Я офигеваю! Офицер действующей армии костерит почем зря все свое сословие!

— Костик, тебе рассказать, как я попал в эту армию? Или ты добровольцем здесь оказался?

Костик немного подумал и согласно покачал головой. С раннего детства он был мальчиком умненьким, любил физику с математикой. Поэтому и пошел в конструкторы, когда его одноклассники штурмовали юридические и экономические факультеты. Ни о какой армейской карьере на родной Земле он и не помышлял.

— Ладно, хватит грузиться. Самогончику не желаете господин инженер-лейтенант?

— Можно. Только бережно и осторожно.

Бульк-бульк. В стаканы тонкой стрункой побежал самогон. Тонкие ломти копченого мяса ждали, когда на них уже обратят внимание. И дождались. После первой рюмки самогона настало время для откровенностей.

— Представляешь, какая-то падла сперла нашу единственную лопату! Мне откаты для орудий копать нужно, а лопаты нет! — пожаловался о «страшном преступлении» Костик.

— Вот сволочь!

Виталик мгновенно сообразил что к чему. Добытые Ирмом железные лопаты были как братья-близнецы похожи на единственную лопату его взвода. Смутные его подозрения материализовались. Совесть начала обращать на себя внимание — оставлять своего брата-артиллериста без нужной амуниции было нехорошо. С другой стороны, лопаты оплачены полновесными фарлонгами! К тому же лопаты самим пригодятся… Хомяк внутри Виталика довольно подергал пушистыми щечками.

— А вам что, только одну лопату дали?

— Ну да, а вам больше?

— Черт его знает, я не интересовался. Говорил копать, и солдаты копали. Но, по идее, лопат должно быть больше одной. Как иначе?

— Виталик, будь человеком — дай лопату, позарез нужно!

Виталик старательно изобразил мысленное усилие.

— В принципе можно. Но очень жалко. Меняемся?

— Давай. А на что?

— Ты мне заряд от пушки, я тебе лопату. Идет?

— Совсем совесть потерял? За заряд от пушки я тебе своего завхоза в сексуальное рабство отдам! Идет?

— Не пойдет. А какой такой «завхоз»?

— Обозник. Тот же завхоз по-нашему.

Виталик пораскинул мозгами и согласился. Точно — завхоз! Сразу нахлынули воспоминания о незабвенном Илье Павловиче, хозяине принтерной бумаги, ручек, скрепок и прочей канцелярии.

— Костик, а как сейчас поживает наш любимый Илья Павлович?

— Ветал, твои подозрения целиком и полностью оправдались. Илья Павлович сейчас на селитряных полях, защищает туши павших животных, которые на этих полях гниют, от местных собак, волков и других охотников полакомиться тухлой мертвечиной.

— Это же пипец. Полный абсолютный пипец!

— Согласен. Намного приятней в лесу солдатню гонять. Колбаски будешь?

— Что-то расхотелось.

— Ну и оставайся голодным, зануда.

Виталика уже не слабо развезло от самогона, и его воображению предстал Илья Павлович, в одной набедренной повязке отпугивающий стаю злых собак от вверенного имущества. В руках он держал длинную палку, и пока собаки не решались на окончательный штурм. Они расселись полукругом и терпеливо ждали, когда Илья Павлович выдохнется.

— «А помнишь, гад, как зажал для меня пачку фото-бумаги? К нам тогда клиенты приехали, прайсы нужно печатать, листовки и еще кучу всего. А эта сволочь вместо двух пачек бумаги дает одну и говорит, что больше не положено! Есть справедливость на свете, точно есть», — удовлетворенно подумал Виталик.

— Ветал, может, прямо здесь переночуешь? Ночью по лесу шляться — то еще удовольствие. Завтра утром отправлю тебя с денщиком обратно. К тому времени гонцы еще не приедут — успеешь себя в порядок привести.

— Костик, какие гонцы?

— Ну ты и ламер! Завтра придет приказ о выдвижении к противнику, послезавтра взвод нужно строить в колонну и соединяться с главными силами.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда.

Костик немного помялся для вида и выдал своего информатора.

— Это мне завхоз на ушко нашептал. Еще говорит, что в штабе полный атас творится, все на чемоданах сидят, ждут любого повода чтобы на Хердан свалить. Все — спи, я сейчас пару одеял принесу.

Ранним утром Виталик прибыл в свое подразделение. Никто не ругал его за «самоход», и за перегар изо рта — еще один бонус от звания лейтенанта. Все небольшое население лагеря стояло вокруг удивительной конструкции из бревен, лапника и земли. Это была баня. Строители с гордостью рассказывали о потрясающих возможностях их агрегата и тех светлых временах, которые, безусловно, наступят, если это чудо зодчества эксплуатировать правильно и бережно.

Виталик тоже немного восхитился. Одновременно париться в этом незамысловатом сооружении могло пять человек и еще для кота место оставалось. Весь позитив ушел с появлением завхоза Ирма.

— Сир лейтенант, беда!

— Что случилось, бездна тебя подери?

— Этой ночью негодяи украли целых три наши лопаты! Возницы и я мужественно охраняли обоз, но эти урговы яйца пробрались в лагерь незамеченными, словно использовали магию! Возничие подтвердят все мои слова — мы сделали все возможное. Сир лейтенант, будьте снисходительны…

Весь вид завхоза говорил о торжестве в его душе. За каких-то пару дней он отлично заработал! Фарлонги и соверинги грели потаенный карман в его брюках. Там они должны были ждать ближайшего трактира с приличной выпивкой и смазливыми девками, готовыми за вознаграждение согреть его теплом своих тел. Настораживала только реакция инженер-лейтенанта — вместо проклятий в его адрес он расплылся довольной улыбкой.

А повод для радости у Виталика был. Неожиданно для самого себя он понял, что в его абсолютной власти оказался мифический персонаж под названием «Завхоз». Во время страстных доказательств Ирмом своей невиновности и где-то даже невинности, Виталик старательно выколупывал из памяти все известные ему способы пыток и казней. Так и не придя к чему-то конкретному, он прервал поток оправданий завхоза.

— Ирм, я доволен тобой.

— Сир, лейтенант что вы сказали?

Ирм не верил своим ушам, такого лопуха, как новый лейтенант он еще не встречал. — «Неужели так сильно повезло?» — подумал было Ирм, как получил новую порцию похвалы.

— Я говорю, что доволен тобой. Ты героически защищал обоз от нападения негодяев и не твоя вина, что они оказались настоящими профессионалами. Лопат не жалко. Главное — ты сохранил свою жизнь для служения Железному ордену.

— Сир лейтенант, вы оченьдобры…

— Это не все. Я по достоинству оценил твой поступок. Ты заслуживаешь достойной награды, Ирм.

— Правда?! — Ирм от удивления даже рот открыл.

— Ты умен и предан. Силен физически и вообще молодец. Я тебя повышаю в должности.

— Сир лейтенант, вообще-то, я и так начальник обоза…

— Этого для тебя недостаточно. Ты будешь воином. С мечом в руках и пламенным сердцем в груди ты будешь разить врагов Железного ордена. Своей властью я назначаю тебя знаменосцем! Должность опасная, но ты справишься. На твое место назначаю того здорового увальня, раньше бывшего знаменосцем. Парень он простой, здоровый. Кашу варить умеет — и ладно.

Теперь уже бывший завхоз посерел лицом и начал что-то шептать побелевшими губами. Виталик не обращал на него внимания.

— Точно, тот увалень завхозом будет! Приказы выполнять будет четко, сала для каши не пожалеет, телегу, если надо, из лужи вытащит. А если напугать хорошенько — лопаты пропадать перестанут. Как я раньше не сообразил?! Отличная идея!

— Сир лейтенант, это ужасная ошибка — тот солдат ничего не понимает в обозном деле! К тому же, в обозе находится ценный груз — заряды для пушек!

— Тем более, что груз ценный. Научится. А ты учись мечом махать и флаги правильно держать. И еще — оружейные двойки с этого дня будут подчиняться сержантам — начальникам отделений, а не начальнику обоза.

— Но сир лейтенант!

— Решение окончательно и обжалованию не подлежит. Кстати, Ирм, если какой-то негодяй украдет оставшиеся лопаты — в тот же день отправлю тебя под трибунал за дезертирство. Военное время, не до разбирательств… Понимаешь?

— Так и есть, сир лейтенант.

— Флаги заберешь у нового начальника обоза. Через час чтобы был на поляне — тренироваться будешь вместе со всеми.

— Будет исполнено, сир лейтенант.

Ирм повернулся и медленной, качающейся походкой потопал прощаться со своими телегами. Виталик тоже немного качающейся походкой побрел в свою палатку. После затянувшегося до поздней ночи знакомства с коллегой-лейтенантом, ему нужно было хоть немного придти в себя. Последний день перед началом похода был еще и последней возможностью хоть чему-то научить его доблестных артиллеристов.

Гонец из штаба прибыл в часть только к обеду. Худой и весь какой-то дерганный лейтенант непонятно каких войск скороговоркой выговорил задачу: к завтрашнему утру приготовить взвод к походу. Обоз, орудия и солдат надлежало расположить на поляне и ждать — неведомые проводники-разведчики должны были вывести их отряд из леса. Дальше они должны были двигаться на восток — к границе с Истинным орденом.

Эти новости для Виталика новостями уже не были. Все его солдаты с утра знали, что отдых закончился и впереди их ждет настоящее дело. Указания командира исполнялись с поразительной точностью и скоростью. Опытные солдаты не жалели себя. Они прекрасно знали, что разгильдяйство на тренировках в реальном бою может стоить им жизни.

По совету Костика, Виталик сделал из котла колокол и возницы при каждом «выстреле» ударяли по нему обухом топора, заставляя орудийный расчет кривить лица и поминать бездну со всеми ее обитателями. До автоматизма недавним гвардейцам было еще очень далеко, но появилась слаженность действий, понимание происходящего. До нормы в десять секунд на выстрел ни один расчет и близко не подходил, но Виталик не сомневался — было бы у него достаточно времени, его бойцы стреляли бы еще быстрее. Но времени как раз и не было.

Перед обедом Виталик устроил своим бойцам еще одну лекцию. О больших артиллерийских орудиях, способных метать снаряды на многие километры и одним выстрелом разрушать здания.

Как и в земном средневековье, двигателем войны в мире Игла были мышцы. Именно они протыкали мечом тело врага, крутили механизмы баллист, пробивали таранами ворота и запускали камни из катапульт. Силой одних только мышц невозможно выстрелить снаряд на несколько километров вперед! Это было доступно только магии. В то, что такие орудия есть и они работают без грамма волшебства, не верил ни один из солдат Ветала. Но искра сомнений поселилась в их сердцах, этого командиру было достаточно.

Целый день бойцы мучили себя однообразными тренировками, словно этим можно было остановить надвигающуюся бурю. А она неотвратимо приближалась. Осталось в прошлом недовольство неудобными доспехами, лесной сыростью и холодом. Даже Ирм — новый знаменосец, смирился со своей новой ролью. Зарядить, «выстрелить», передвинуть орудие. Еще раз зарядить и снова «выстрелить». Переместить орудие на другой конец поляны и снова заряжать и стрелять. К концу дня все эти действия выполнялись четко и слаженно.

Вечером Виталик дал отбой тренировкам. Пара лишних часов тренировки особой роли не сыграют, важнее было настроить солдат на будущее сражение. Баня ждала своих посетителей! Каждый боец, чумазый и грязный после многих дней, проведенных в лесу, тщательно парился и мылся. Одежду отдали возницам — на стирку. Стирального порошка или даже самого завалящего мыла не было, поэтому штаны, рубашки и все остальное чистили по старинке — золой.

Одежда исходила паром, развешанная на веточках у костров. Там же сидели голые солдаты. Ветал достал последние запасы вина и уселся рядом с ними. Это был их последний спокойный вечер перед походом.

Кто-то начал запевать грустную песню о непростой солдатской доле, о девушке, ждущей своего жениха с войны и о том, что ее жених уже никогда не вернется к ней. Его убили, или солдат нашел себе другую избранницу — Ветал так и не понял. Да и не важно это было. Потом бойцы стали рассказывать забавные случаи — каждую историю все слышали уже много раз, но все равно было смешно, и все смеялись. И Ветал смеялся вместе со всеми. Потом кто-то снова начал петь песню, снова грустную. Ветал открыл очередную бутылку с вином, сделал глоток и передал ее по кругу. Ирм вытащил из своих запасов здоровый бурдюк с брагой, и она тоже пошла по рукам.

Постепенно костры догорели, солдаты завернулись в одеяла и уснули в своих шалашиках. Виталик один сидел на бревне у костра и смотрел в него, словно пытался увидеть в нем очертания будущих испытаний. Они многое сделали. Силы, знания, умения — все это земляне раздавали щедрой рукой для того, чтобы выжить в этом опасном мире. Но хватит ли этого?

Глава 8

Десятки, сотни, а может, и тысячи лет это поле называли «Тихим полем», никто уже не помнил почему. Великое множество сражений помнило это место. Завоеватели и герои, защитники и мстители, в этом месте они лишались головы или добывали славу, достойную восхищения потомков.

Тихое поле самой природой было создано для сражений — ровная площадка, по обеим сторонам она была ограничена невысокими холмами. Никакой растительности, кроме чахлой травы здесь не росло. Было ли это наследие страшных боевых заклинаний, выжигавших на этом месте целые армии, или что-то другое, никто не знал.

Ветал с тоской рассматривал лагерь Истинного ордена. Он расположился в полутора километрах от его взвода и внушал ужас. Виталик не мог даже примерно оценить численность противника, но то, что она огромна, не вызывало никаких сомнений. Лагерь Железного ордена выглядел гораздо скромнее!

На Тихом поле его бойцы стояли уже второй день и впечатления от этого были самые неприятные. Рядом с его артиллерийским взводом кое-как расположились пехотинцы. Вся доступная местная растительность сразу ушла на костры, редкие носильщики воды с трудом доходили до переднего края войска и солдаты страдали от жажды. Незамысловатую кашу два раза в день разносили по подразделениям, ее, с горем пополам, хватало.

Гораздо хуже было с гигиеной. Поле, совсем недавно обильно политое весенними дождями, под гнетом тысяч сапог стало походить на кисель. Разбивать палатки и устраивать здесь полноценный лагерь, не было никакой возможности. Бойцы спали прямо на земле, только символически оградив себя от грязи плащами, одеялами или любым другим тряпьем. Копать на поле будущего сражения туалеты, было строжайше запрещено, поэтому к моменту прибытия артиллерии поле разносило запахи испражнений и немытых человеческих тел.

Грязные, словно шахтеры после работы в забое, солдаты мучались от неустроенного быта, безделья и срывали злость на своих товарищей. Так выглядела изнанка войны. Блестящие доспехи скрывали обычное грязное белье.

По совету бывшего завхоза, телеги во время пути загрузили всём возможным количеством дров, все емкости были заполнены водой, и теперь Виталик добрым словом вспоминал Ирма за предусмотрительность — его бойцы грелись у нормальных костров, готовили на них незамысловатую похлебку, пили вдоволь воды и на соседей — пехотинцев смотрели с сочувствием.

Пушки Виталика располагались на переднем крае армии Железного ордена. От противника их отделяло только пустое пространство поля. Больше 120 орудий под командованием лейтенантов-землян первыми должны были встречать войско Истинного ордена.

Слева и справа от взвода Виталика расположились похожие, как братья-близнецы артиллерийские взводы. Слева стоял взвод Михалыча — не старого еще токаря. Михалыч был мужиком замкнутым, «у себя на уме», с ним Ветал только поздоровался приличия ради. Зато справа расположился Тимур, в своей прошлой жизни — экономист.

Какой придурок отправил Тимура на войну, осталось для Ветала загадкой. На Земле он был самым настоящим «ботаником», правда, без очков. На Игле прибился к конструкторам. Лепил из глины формы для литья, производил на калькуляторе какие-то сложные расчеты и время от времени помогал Нестору Ивановичу разгребать хозяйственные дела, используя все тот — же калькулятор. К хозяйственным делам Тимур и стремился — экономист же! Предстоящего сражения он боялся и не скрывал этого. Его страх находил выход в постоянных визитах к соседям и сетованиях на судьбу-злодейку. Несмотря на это, своих бойцов Тимур тренировал методично и с математической педантичностью.

Все имеющиеся орудия были выстроены в простую линию, без каких-либо брустверов, насыпей и каких-то других инженерных изысков. Расстояние между пушками было примерно полтора метра. С большим удовольствием Виталик заметил на поле вешки, показывающие расстояние. Первая вешка показывала пятьдесят метров от орудий в сторону противника, следующая сто, потом сто пятьдесят, двести, двести пятьдесят и триста метров.

Но больше всего Виталика удивило управление. Ему, как командиру подразделения и самому настоящему инженер-лейтенанту, выдали простой браслет. Когда браслет становился теплым — следовало начинать стрельбу, когда холодным — прекращать. Командование не заморачивалось, сделало все топорно.

Лошади обоза были угнаны далеко в тыл, вместе со всей кавалерией. Это было разумной предосторожностью — совершенно непонятно, как отреагируют лошади на выстрелы. Но как отреагируют на выстрелы простые солдаты? До первых настоящих, не тренировочных залпов выяснить это было невозможно.

Первый день на новом месте артиллеристы Виталика провели в тренировках. Заряжание, выстрел. Снова заряжание и снова выстрел. Ко второму дню это занятие надоело даже Виталику. Сейчас его бойцы готовились к битве морально, то есть, ничего не делали. Уже битый час Ветал разглядывал лагерь противника, лежа на двуколке с зарядами и разной артиллерийской экипировкой. Дым костров в лагере Истинного ордена перестал подниматься к небу еще пару часов назад, перемещались люди, и вообще — в лагере противника поднялась непонятная суматоха. Все это Виталику положительно не нравилось.

— Лербант, подойди сюда.

— Да сир лейтенант?

Сержант Лербант, как всегда, переместился непонятно как. Вроде бы стоял метрах в пяти от командирского ложа, как уже в упор разглядывал Виталика.

— Лербант, что это за суета у Истинных?

— Сир лейтенант, они готовятся к наступлению.

— Уже?!

— Да сир лейтенант. Линии уже развернули, сейчас подойдут маги и двинутся на нас. Вы были неплохим командиром, сир лейтенант Ветал.

— Что за глупости ты говоришь? — удивился Виталик.

— Сир лейтенант, их гораздо больше. Может быть, даже в два раза больше, чем нас. Они сомнут нас. Мы окажемся меж двух огней. С одной стороны на нас будет наступать враг, с другой стороны — наша пехота, ощетинившаяся длинными копьями. И мы погибнем.

Виталика до глубины души поразило то, с каким спокойствием Лербант говорил о собственной смерти. Но поводов для радости, на самом деле, было мало — кроме подавляющего превосходства в численности, магическим зрением Ветал видел целое море злой маны, висящей над войском Истинного ордена. Лагерь Железного ордена подобным похвастаться не мог. Но умирать, пусть даже героем, в планы Виталика не входило.

— Лербант, оставь эти глупости. Вскрывайте бочки с зарядами, несите их к пушкам, зажигайте фитили и включайте артефакты антимагии. Готовьтесь, мать вашу! — известие о начавшейся битве добавило железа в голос Ветала.

— Сир лейтенант, мы сделаем все, как надо.

Ветал задумчиво уставился на своего знаменосца. Тот без слов понял командира и в небо поднялся одинокий белый флаг, возвестивший о начале битве.

Наступление армии Истинного ордена было страшным. Маги в разноцветных мантиях шли первыми, построившись в цепь перед остальными войсками. Белые, красные, синие, зеленые, желтые мантии… Виталик понятия не имел, что это значит. В руках у них не было никакого оружия, но от этого они не казались беззащитными. Скорее наоборот. Маги продвигались вперед спокойным шагом, по пути о чем-то переговариваясь между собой. Их было много. По прикидкам Ветала — больше двухсот боевых магов шло на позиции Железного ордена. Ужасающая сила.

Метрах в тридцати за ними надвигалась сплошная железная стена из всадников, полностью скрытых за крепкой броней, даже их лошади были прикрыты железными пластинами. Это было даже страшнее магов с их легкими цветными мантиями. Несокрушимая орда всадников, закованных в железо, готовая в любой момент устремиться вперед и растоптать противника копытами своих боевых коней, проткнуть его длинными копьями. Уничтожить всех на своем пути. Кто двигался за ними, было уже не видно.

Вся масса войск Истинного войска пришла в движение, и неотвратимо продвигалась к артиллерийским позициям землян. Великий Магистр Истинного ордена, даже если бы этого захотел, уже не смог бы остановить инерцию своего огромного войска.

Ветал вспоминал редкие оставшееся в памяти знания о местной тактике-стратегии ведения войн и беседы со своими бойцами. По всему выходило, что Истинный орден решил сразу поставить большую и окончательную точку в сражении.

Цепочка магов должна была атаковать первые ряды войска Железного ордена — никакой щит магический не выдержит слаженного удара такого количества магов в упор. Передние линии воинов сразу должны были сгореть в волшебном огне, и стоящие за ними — до тех пор, пока страх перед неминуемой гибелью не заставит солдат бежать назад, сея хаос и панику во всем войске. В этот момент маги пустят вперед закованную в железо конницу. Она будет преследовать разбегающихся солдат, сминая копытами своих лошадей редкие очаги сопротивления.

В такой обстановке магам Железного ордена почти невозможно будет организовать отпор наступающему врагу. Но даже если маги отгонят кавалерию и приведут свои войска в порядок, они все равно обречены на поражение. Адепты Истинного ордена пустили вперед себя кавалерию, но сами никуда не делись и готовы ударить ошарашенного, дезорганизованного противника в самое уязвимое место. Окончательный разгром должна была завершить подавляющая масса пехоты Истинного ордена.

До цепочки магов было еще с пол километра, но какому-то адепту Истинного ордена очень не терпелось начать разбрасывать свои смертельные заклинания. Сгусток огня не пролетел и половины расстояния до артиллерийских батарей, как растаял в воздухе.

Четыреста метров. Цепочка магов покрылась удивительным сиянием, словно кто-то надул огромный мыльный пузырь и скрыл за ним людей в цветных мантиях. Все происходило настолько четко и слаженно, как если бы наступающие маги каждый день создавали подобные заклинания. В том, что это защита, способная отразить даже самые сильные магические удары, Виталик ни секунды не сомневался.

Триста метров. Сразу два десятка огненных шаров понеслось в сторону артиллерийских расчетов. Один или два из них достигли своей цели и растворились в сферах антимагии.

Двести метров. Магическим зрением Виталик увидел сильный всплеск активной маны в рядах противника. Этот всплеск не имел единого центра, а равномерно распределялся по всей цепочке магов, словно неведомый дирижер заранее раздал необходимые указания и сейчас музыканты прекрасно знали, что им нужно делать.

Сто пятьдесят метров. С каждым пройденным метром вражеское заклинание усиливалось, целые водовороты маны крутились над цепочкой приближающихся магов. Виталик уже мог разглядеть их лица. Сухие, жесткие, они были сосредоточенны на выполнение главной задачи — уничтожить стоящих перед ними врагов. Ничто не могло помешать им сделать это. С каждым шагом они становились все ближе и ближе.

Внезапно маги остановились, и воздух перед ними взорвался стеной бушующего огня. В одно мгновение артиллерийские батареи погрузились в голодное, ревущее пламя, готовое поглотить все вокруг без остатка. Это было всего одно мгновение, наполненное ужасом близкой смерти. Сфера антимагии поглотила свою добычу, оставив вместо магического пламени только обугленную землю впереди артиллерийского расчета и запах гари в воздухе.

Цепочка магов в растерянности остановилась — они ожидали совсем другой результат от своей волшбы. От цепочки сразу отделилось несколько человек, и маг в белой мантии принялся раздавать указания. Через несколько секунд он уже стоял с поднятыми руками и громко выкрикивал слова на непонятном языке.

Воздух впереди него подернулся рябью. Когда рябь дошла до Виталика, он скривился от неприятного ощущения. Казалось, что кто-то водит по стеклу сухой тряпкой, противный звук от этого заставлял его с силой сжимать глаза и закрывать руками уши.

Через секунду наваждение прошло, и Виталик с ужасом увидел произошедшие вокруг изменения — непонятная рябь сумела проникнуть сквозь сферу антимагии и исковеркала информационную модель его артефакта. Ошметки заклинаний на глазах таяли в воздухе, быстро восстановить их не было никакой возможности. Артиллеристы стояли совершенно беззащитными перед цепочкой магов. Артефакт, по которому должна была прийти команда открывать огонь, тоже вышел из строя.

Мгновения оцепенения начали растягиваться в секунды. Последние секунды жизни. Виталик совершенно ясно увидел свою смерть в следующей волне магического огня — защиты от нее уже не было.

Сам не до конца понимая своих действий, он выхватил у Ирма красный флаг, поднял его в небо и дунул в свисток. Никто из его взвода не обратил на это никакого внимания. Все вокруг застыли, словно подчинились воли магов и послушно ждали смерть от их злого колдовства.

Тогда он подбежал к ближайшему расчету, стал кричать что-то невообразимо ругательное и расталкивать своих солдат. Это подействовало. Сержант Лербант, а за ним и остальные, неуверенно поднесли фитили к пороховым полкам. Затравочный порох вспыхнул яркой вспышкой, передал свою энергию пороху заряда, и ударная волна первого, самого оглушительного выстрела, пронеслась по телам артиллеристов, унося прочь их рассудок, оставляя только желание бороться до самого конца, спасая свои жизни.

Через секунду, на другом конце линии артиллерии неведомый взвод тоже начал стрельбу. Вслед за ними и другие артиллеристы стали подносить фитили к пороховым полкам своих орудий, Тихое поле наполнилось ужасающим грохотом.

Виталик с ужасом и восторгом смотрел, как десятки орудий со звуком, подобном удару грома, извергали из себя огонь и откатывались назад. На самом деле, между атакой магов и первыми выстрелами прошли считанные секунды.

Цепочку магов откинуло назад окровавленными мешками, лишь несколько из них, по счастливой случайности, остались в живых и непонимающе оглядывались вокруг. «Железную стену» кавалерии, следующей за магами, отбросило назад вместе с лошадьми. Вторая линия всадников стала оседать, пронзенная смертельным градом картечи.

Виталик передал красный флаг знаменосцу, а сам стал расталкивать ошарашенных солдат. Через несколько секунд его бойцы уже вовсю заряжали орудия для следующего выстрела. Тренировки пригодились.

Орудия еще раз ударили по врагам картечью, заставляя солдат-артиллеристов испуганно шарахаться и снова спешить заряжать их. Тихое поле, как и в прошлые времена, наполнялось кровью, болью и ужасом битвы. На этот раз оно попробовало новое блюдо — барабанную чечетку взрывов и воинов, разорванных железными шариками.

После четвертого выстрела Виталик пришел в себя и перестал метаться от отделения к отделению. Он подошел к застывшему с флагом в руках Ирму и огляделся. О том, чтобы корректировать огонь артиллерии по меткам, не могло быть и речи. На месте наступающего противника повис густой дым от сгоревшего пороха, ничего разглядеть через него было невозможно. Но из этого ядовитого тумана никто не выбегал с обнаженными клинками. Это радовало.

Вся линия артиллерии наполнилась безумными людьми. Стоящие за их спинами пехотинцы с ужасом и восторгом смотрели на эту вакханалию разгоряченных тел, ярко вспыхивающего огня и ударов грома. Это заставляло сердце сжиматься так сильно, что оно становится каменным. Артиллеристами завладело самое настоящее безумие боя — заряжающие остервенело запихивали новые заряды, сержанты норовили поджечь пороховую полку даже тогда, когда на ней ничего не было. Подносчики зарядов вообще ничего не видели перед собой кроме короба с боеприпасами и заряжающей команды.

После седьмого выстрела подул ветерок явно магического происхождения и ядовитый туман стал смещаться в сторону войска Истинного ордена. Для лучшего обзора Виталик забрался на двуколку с зарядами и стал вглядываться в позиции противника.

А посмотреть было на что. На поле бушевал даже не град, а настоящий ураган железной смерти, от которой не спасали самые лучшие доспехи и защитные заклинания. На месте цепочки магов и закованных в броню всадников остались только изодранные картечью трупы. Случайно оставшиеся в живых лошади от выстрелов пушек сошли с ума и прорывались назад через ряды пехоты, затаптывая своих же солдат.

Но самое ужасное творилось на переднем крае войска Истинного ордена — вражеские солдаты все еще шли вперед! Каждый выстрел пушки адским косильщиком сносил сразу нескольких воинов, даже за спиной товарища никто не мог чувствовать себя в безопасности — картечь прошивала насквозь. Ее не останавливали деревянные щиты, обитые толстой кожей, железные нагрудники, кольчуги и пластинчатые доспехи. Каждый выстрел пушки откусывал от рядов солдат изрядный кусок, и от этого не было никакого спасения.

Лучшие солдаты Истинного ордена — гвардейцы, подались назад и искали спасения в бегстве. Но на них наступали их же собственные товарищи. Гигантская армия неумолимо шла вперед — жалкая кучка испуганных воинов из передних рядов не могла развернуть или хотя бы остановить ее движение. На расстоянии ста метров от артиллерийских расчетов, человеческие тела смешались и образовали настоящую стену, которая с каждым выстрелом не уменьшалась, а наоборот — наполнялась обезумевшими от страха неминуемой гибели людьми. Это зрелище было отвратительным, но от него невозможно было оторваться. Виталик застыл, не в силах отвести взгляда.

На пятнадцатом выстреле стена из человеческих тел стала отходить от пушек. Паника распространилась так сильно, что смогла, наконец, преодолеть инерцию огромной толпы. Или солдаты погибали быстрее, чем находилась замена для них. На восемнадцатом выстреле стена откатилась на 150 метров, и Виталик с ужасом вспомнил, что у него всего 20 зарядов картечи, и еще 5 зарядов с ядрами.

Последняя картечь ударилась в ряды солдат, превращая их тела в изрешеченные куски мяса. К тому времени закованная в броню кавалерия и прекрасно вооруженная гвардия Истинного ордена грудой разорванных тел лежала перед линией пушек. Этих воинов в железных доспехах и вооруженных отличным оружием оказалось на удивление мало. Последние три выстрела картечь разрывала солдат в простых кожаных нагрудниках.

Настал черед ядер. Для них человеческие тела не представляли никакой преграды. В толпе солдат Истинного ордена они прорубали узкие, уходящие далеко вперед борозды. Теперь смерть настигала и дальние ряды — паника и ужас распространялась все дальше и дальше, захватывала даже самых смелых и отчаянных. Обезумевшие люди изо всех сил рвались убежать от несущих смерть машин.

Когда взорвался последний боеприпас, Виталик с удивлением обнаружил, что он и его бойцы стоят на небольших островках, зажатые со всех сторон сплошным потоком наступающих пехотинцев Железного ордена. Тонкими ручейками они просачивались между орудиями, смотря на артиллеристов взглядом, полным восхищения и страха.

Прямо перед убитыми магами они строились в линии. Когда выстроилось четыре или пять линий, знаменосцы дали сигнал и пехотинцы легким бегом устремились к разбегающимся врагам, готовые простыми мечами взять свою долю крови.

В том, что Железный орден сегодня добьет армию Истинного ордена, у Виталика не было никаких сомнений. Враг был охвачен паникой. Но даже если солдаты противника придут в себя, у них все равно не будет шансов противостоять Железному ордену — все их маги и лучшие войны убиты, оставшиеся бегут в панике. В предстоящей массовой бойне не будет места для мастерства, все будет решать выучка, хорошая броня на теле солдата и его оружие. В этом Железный орден безоговорочно выигрывал. А с учетом того, что все маги Железного ордена живы и в любой момент готовы ударить смертоносной магией — исход сражения становился совершенно предсказуем.

На смену ушедшим вперед пехотинцам приходили другие, их ряды стремительно наполнялись. Верхом на лошадях проехала группа магов в традиционных цветных мантиях. Маги вперед не спешили, явно предпочитая, чтобы путь для них расчищали обычные солдаты. Ветал понял, что маги не любят беспорядочные схватки, где можно неожиданно получить в спину остро наточенный клинок — гораздо проще и безопасней им было воевать с крепким тылом из обычных солдат.

— «После сегодняшней битвы все традиционные сценарии сражений, которые формировались тысячелетиями непрерывных войн, придется выбрасывать на помойку», — подумал Виталик и оглядел своих солдат. Они еще не отошли от горячки боя, и ошеломленно жались к орудиям, пропуская вперед массу пехоты.

Виталик вдруг почувствовал, что вымотался до предела. Напряжение последних минут схлынуло, вместо этого пришла слабость. Она заполнила каждый сосуд, каждую клетку его организма. Так сильно, как еще никогда раньше ему захотелось очутиться на мягкой кровати, как можно дальше от происходящего здесь безумия. Но привычная мягкая кровать осталась очень и очень далеко отсюда, рядом с компьютером и телевизором. На далекой Земле.

Он сел на землю, оперся об ящик для зарядов и сразу провалился в сон. Солдаты все шли и шли мимо него нескончаемым потоком. Лишь некоторые из них с удивлением замечали наглеца — офицера, посмевшего уснуть в самый разгар битвы.

Иерган пришел в себя глубокой ночью. Воспоминания битве заставили его еще раз ощутить приступ первобытного, животного страха.

Он стоял рядом с Магистром, помогал ему сотворить заклинание крика. Это было простенькое заклинание, почти не использующее ману. Но Магистр его изменил и решил применить против странных механизмов, которые подавляли магию. И у него это получилось! Но прошло всего несколько ударов сердца, и непонятные механизмы стали оглушительно изрыгать из себя огонь. Лучшие маги ордена отлетели назад, словно отброшенные неведомой Силой. Но никакой Силы не было и в помине!

Иерган остался стоять один на один с непонятными механизмами. Он не ощущал в них движения маны, это были обычные железки в окружении суетящейся солдатни. Тем не менее, магический удар скоро должен был повториться, в этом он не сомневался. То был момент отчаяния. Иерган стоял перед врагами, и не мог даже понять природу атакующих его заклинаний! Внезапно, его отбросило назад и сознание его померкло.

Луна освещала крохотное пространство вокруг него, которое он был в силах рассмотреть. Иерган попытался подняться на ноги, но чуть не упал в обморок от нахлынувшей боли. Его правая нога была перебита неведомым заклинанием и держалась на одних только обрывках кожи и мышц — почему он до сих пор не умер от потери крови, было непостижимо. Левый бок ныл, словно в него ударили мечом. Осторожно, избегая резких движений, Иерган ощупал его. По самому краю туловища проходил окровавленный след, будто кто-то с огромной скоростью запустил в него камень, но промахнулся и снаряд лишь немного коснулся его.

Иерган уставился на знакомые звезды и невольно усмехнулся. Он был жив только благодаря заклинанию, увеличивающего его жизненную силу — перед боем он решил перестраховаться. Как оказалось, не зря. Но сейчас это не имело значения — ему все равно суждено умереть на этом поле. На этом проклятом поле! Странные механизмы иномирян забрали у Иергана его жизнь и отняли у Истинного ордера заслуженную победу. Вокруг него лежали трупы, завтра утром их начнут обыскивать и забирать все ценное. Раненых будут добивать. Но до рассвета ему все равно не дожить.

В каких-то двухстах локтях от него горели костры лагеря Железного ордена и стояли те самые механизмы, решившие исход боя. Если бы он смог добраться до лагеря врага и убедить их оказать ему помощь, то у него появился бы шанс выжить. Но об этом не стоило и мечтать — с перебитой ногой и сильной кровопотерей расстояние в двести локтей ему было не преодолеть.

Иерган лежал на спине и смотрел в ночное небо. Сколько раз он предупреждал Магистра об опасностях иномирян, уговаривал его раньше начать войну — все без толку. Выкидыш бездны! Если бы войну начали год назад, у Железного ордена не было бы ни единого шанса. И все-таки, какая удивительная ирония судьбы — человек, начавший войну, погиб в ней одним из первых!

Иерган улыбнулся своим мыслям. Не он один лежит здесь. Многие, очень многие сложили головы в этой битве. Странное тепло распространилось по телу бывшего помощника Великого Магистра Истинного ордена, голова его словно прояснилась от наваждения.

В этот момент он понял, что тело Магистра лежит где-то рядом. И это его единственный путь к спасению. У Магистра был артефакт перехода, благодаря которому он мог в любой момент оказаться в главном зале Цитадели. Артефакт потреблял невообразимое количество маны и каждый месяц высшие иерархи Истинного ордена заряжали его своей личной Силой. Это был ритуал, демонстрирующий преданность Магистру. Десятки раз Иерган участвовал в зарядке артефакта и прекрасно знал принцип его действия.

С огромным трудом составив простенькое заклинание снятия боли, Высший адепт Истинного ордена увидел магическим зрением нужный артефакт и прополз несколько локтей до него. Артефакт представлял из себя простой каменный диск, пронизанный тонкой цепью.

Иерган нащупал тело главного иерарха ордена и невольно содрогнулся. Неведомая сила ударила прямо в грудь и шею Магистра, его голова лежала на развороченной груди. Сдерживая рвотные позывы, Иерган нащупал артефакт и из последних сил активировал его. Мгновение ничего не происходило, как вдруг он оказался в центре главного зала Цитадели.

Что происходило дальше, он помнил с трудом. Изумленные адепты обступили его со всех сторон и с трудом узнали в искалеченном, покрытом грязью и кровью человеке Высшего иерарха своего ордена. Дежурный распорядитель Цитадели приказал искать магов-лекарей, а до их прихода стал оказывать помощь сам.

С первого мгновения действия его лечебного заклинания Иерган провалился в тяжелый сон с мыслью, что армия Железного ордена осталась далеко. Он спасен! Следующей его мыслью было то, что он обязательно отомстит.

Глава 9

Виталику снилась эротика. Не пошлый и развратный сон с голыми сисястыми тетками, а душевное и приятное приключение с очаровательной незнакомкой. Шатенка с вьющимися волосами водила своими пальцами по носу Виталика и улыбалась, словно обещая гораздо большее после… После чего? Этого Ветал так и не узнал. Восхитительное сновидение прервал его денщик Ролен.

— Сир Ветал, просыпайтесь.

— Чего тебе надо, выкидыш бездны? — недовольно пробурчал Виталик.

— Сир Ветал, всех инженер-лейтенантов зовут в штаб. Срочно!

— Прямо сейчас?!

— Так и есть, сир Ветал. Требуют сию минуту явиться в штаб для получения дальнейших распоряжений.

— Вот же блин, самое неподходящее время выбрали!

Виталик уже давно ждал этого совещания. Битва закончилась два дня назад, как он и ожидал — полной и безоговорочной победой Железного ордена. После наступления закованной в стальную броню массы пехоты, все вопросы по поводу победителя были сняты. Символическое сопротивление оказал лишь резервный полк гвардейцев, но после атаки вовремя подоспевших магов, и они бежали.

Весеннее солнышко щедро согревало все вокруг, стояла восхитительная погода — на небе ни облачка, ветра практически не было. Самое время для шашлыков или прогулок на природе. Обозники жарили на углях огромные куски мяса убитых во время битвы лошадей, солдаты с нетерпением ждали обеда и пытались достать хоть каплю спиртного, чтобы отпраздновать заслуженную победу. В чистом поле это было безнадежным занятием.

Лагерь Железного ордена сейчас стоял практически пустой — кроме артиллерии, магов и штаба, здесь находилось от силы тысяча гвардейцев. Остальных отправили по домам, в гарнизоны или они расположились вдалеке от главного лагеря.

Окрестности были полны дезертирами, в подавляющем большинстве — из ополчения. Недавние сапожники и крестьяне убегали к своим семьям, подальше от страшных воинов Железного ордена. Преследовать и истреблять их никто не пытался, дезертиры бежали в свое удовольствие.

Главный итог битвы — все высшие иерархи и самые сильные маги Истинного ордена погибли. Погиб сам Великий Магистр Истинного ордена! Армия Истинного ордена перестала существовать, собрать новую армию было уже некому и не из чего. Дальнейшая война обещала стать серией безоговорочных капитуляций городов, замков и крепостей. Какое-то сопротивление могла оказать только Цитадель Истинного ордена, но эта проблема была решаема — после недавней битвы преимущество Железного ордена стало подавляющим. Стены Цитадели не могли спасти Истинный орден от полного уничтожения!

Виталик надеялся, что его отправят обратно в Магнитку — никаких тебе залпов, предсмертных криков раненых и разорванных на части трупов. Спокойствие, интересная работа и хорошие друзья. Может быть, даже семья в ближайшей перспективе. После недавней битвы Виталик окончательно понял — военная карьера в мире Иглы не для него. Ночевки в холодном лесу, грязь, антисанитария и трупы. Много трупов! Никакой романтики во всем этом не было и в помине.

Возле палатки главнокомандующего уже собралась толпа землян. Все они были грязные, как хрюшки и активно обменивались новостями. У кого-то во взводе солдат стала косить диарея, у кого-то в очередной раз сперли лопату, и он пытался выяснить, к кому же она попала. Но чаще травили анекдоты и делились планами на будущее.

У небольшого скопления землян он заметил Макса. Тот внимательно слушал заросшего, и очень похожего на Деда Мороза, слесаря Ивана Александровича. Иван Александрович рассказывал про плавку металлов.

— «Величиной с футбольное поле! Гигантские трансформаторы, кабеля полметра в сечении, многотонные бронзовые болты, гайки, рубильники — поворачивать их можно только с помощью специального механизма. Люди в этом здании могут находиться только в небольшой комнатке величиной с вагон. Энергия в здании такой силы, что изоляция не спасает, и по стенам комнаты с людьми постоянно струится вода — она вбирает в себя энергию, становится самой энергией и стекает землю, оставляя людей в безопасности. Не привычное электричество из розеток — чистая Сила искрится в каплях воды и уносится ею прочь.

Оператор подает ток на одну из печей. Воздух в этот момент становится плотным от Силы, разлитой вокруг. Волосы встают дыбом! Одежда мгновенно наэлектрелизовывается и становится жесткой, ломкой. Многотонные рубильники из бронзы разворачиваются и пускают ток по кабелям в будущий расплав.

Чаши сделаны из специальной огнеупорной глины, керамики и жаростойких сплавов. В них находится железный лом, специальные примеси для сплавов и огромный стержень из графита — к нему стремится вся эта энергия. В момент, когда графит получает ее, он превращается в облако плазмы и выгорает без остатка. Это пламя самого Ада! Металл в чаше закипает и превращается в сплав. Металлурги в самой лучшей защите могут находится рядом лишь считанные секунды, но все равно они берут пробы металла, разбивают желоб чаши и дают ход железному потоку, который…».

— «Офигеть, как такое можно слушать?», — подумал Ветал и, незаметно для самого себя, втянулся в рассказ. Невообразимая мощь земной технологии завораживала. С трудом отбросив наваждение, он окликнул Макса.

— Задрова Макс.

— Привет.

— Макс, какого черта ты здесь стоишь и слушаешь весь этот бред?

— Ты еще не врубился, это уносит мозги круче самогона!

— Издеваешься? Как может нравиться рассказ про мутировавший кипятильник?

— Виталик, есть такая штука — эскапизм называется. Бегство от реальности. На Земле чтобы отдохнуть от опостылевшей, однообразной жизни вокруг, люди с головой проваливаются в фантазии о других мирах. Нам мечтать о других мирах просто глупо — мы и так находимся в другом мире! Наоборот, здесь мечтаешь о трансформаторах и электрических чайниках.

— Почему именно трансформаторы? Говорили бы про рыбалку, про Новый Год… Про баб, в конце концов!

— Ветал, рассказы про то, кто как нажрался на Новый Год всем уже давно надоели. Хочется чего-то новенького. Индустриальная эстетика — вот это круть!

— Ну ты и дятел…

— Сам дурак!

Подол штабной палатки откинулся и невысокий адъютант с лейтенантской перевязью пригласил уважаемых инженер-лейтенантов войти внутрь. Посередине палатки находилось небольшое возвышение, их капитан забрался на него. Землянам предлагалась роль слушателей.

— Сиры лейтенанты, прежде всего, я хочу поздравить вас с великой победой, которую мы одержали! Если бы не ваше активное участие, победа досталась бы нам гораздо большей ценой.

— «Вот же сказочник! Если бы не пушки, раскатали бы всех нас за пять минут», — лениво подумал Виталик. На лицах присутствующих он читал те же мысли. Капитан сделал паузу, чтобы земляне смогли в должной мере проникнуться важностью момента, и продолжил.

— Великий Магистр Железного ордена принял решение поощрить вас. С сегодняшнего дня в армии Железного ордена появляется новый вид войск — артиллерия. Теперь вы не инженер-лейтенанты, а артиллерии-лейтенанты. Ваши бойцы становятся артиллерии сержантами и артиллерии солдатами. Вы становитесь элитой Железного ордена, ваше жалование и жалование ваших подчиненных увеличивается на четверть!

Если неизвестный капитан хотел услышать бурю восторга, то он глубоко ошибался. Земляне совсем не этого от него ждали.

— Что касается ближайших планов, то они таковы. Через два дня из арсенала прибудет новая партия зарядов для пушек. На всех зарядов не хватит! Десять артиллерийских взводов получат увеличенный боекомплект в тридцать зарядов картечи и семь зарядов с ядрами и отправятся сопровождать наступающие войска. Остальные завтра же отбудут в гарнизон поселка Магнитка, где и будут нести дальнейшую службу.

«Какая служба в Магнитке?», — усмехнулся про себя Виталик. — «Они мундиры будут надевать раз в год, шутки ради!».

— Шесть артиллерийских взводов отправятся вместе с главной группой штурмовать Цитадель Истинного ордена. Группа будет включать в себя десять тысяч пехоты, лучших боевых магов и до тысячи кавалерии. От Тихого поля до Цитадели примерно полтора месяца пути на восток. Это наиболее опасная и сложная миссия.

Кроме того, будут сформированы четыре подразделения в составе одного артиллерийского взвода, восьми сотен пехотинцев, трех боевых магов и до ста единиц легкой кавалерии. Эти группы в течении года будут курсировать по территории Истинного ордена, присоединять к Железному ордену бывших вассалов Истинного ордена и оставлять небольшие гарнизоны и новых управляющих в ключевых населенных пунктах.

Никаких боевых действий эти группы, скорее всего, вести не будут. Им предстоит ведение переговоров с дворянством и магистратами городов. Быть железным кулаком ордена, готовым принять под свою опеку новые территории — вот их основная задача!

Полный состав групп я объявлю чуть позже. Что касается иномирян-магов, им надлежит в кратчайшее время восстановить артефакты антимагии на всех орудиях и готовиться к выступлению в поход — их участие в кампании обязательно. По соображениям безопасности, маги должны быть в разных группах, поэтому сейчас я кину монету и определю, кто поедет штурмовать цитадель, а кто присоединять новые земли.

Капитан вытащил из кошелька потертую монетку в один соверинг, на секунду задумался, подкинул ее и поймал ладонью. Безучастным взглядом он окинул взглядом присутствующих.

— Артиллерии лейтенант семнадцатого взвода отправляется на штурм Цитадели. Артиллерии лейтенант четвертого взвода — на присоединение. Теперь что касается назначения новых командиров взводов, вместо убывающих на службу в поселок Магнитка. Назна…

Виталик горестно поднял глаза к небу и стал шептать про себя бранные слова. Ему предстояло еще целый год, а может и дольше, шляться по Варту в компании немытой солдатни. Уж лучше пару месяцев символически повоевать у стен Цитадели Истинного ордена!

Макс в ответ на полный грусти взгляд Виталика лишь сочувственно развел руками.

Глава 10

Командирская телега мягко катилась по грунтовой дороге. Солнце стояло в зените и высушивалоследы недавно прошедшего дождика, из-за этого в воздухе висело душное марево, в котором даже дышать было жарко. И такая погода стояла уже две недели.

Бойцы экспедиционного корпуса уже давно поснимали с себя стеганые куртки и подшлемники, которые им надлежало носить под доспехами. Командиры на это реагировали вяло, а чаще совсем не реагировали. Поверх доспехов солдаты надели светлые накидки, чтобы жаркое солнце не так сильно накаляло доспехи. Уважаемые сиры офицеры и вовсе перестали носить защиту во время переходов. Только когда впереди маячил крупный город или предстояли очередные «переговоры» — весь корпус, в обязательном порядке, надевал на себя всю положенную амуницию.

Как и ожидалось, поход экспедиционного корпуса проходил спокойно. Но не скучно! Истинный орден забрал на «последнюю войну с проклятыми Железками» почти всех стражников из городов, немногие оставшиеся в живых феодалы сидели в своих замках с одними только слугами и символической охраной. Доходило до смешного — целые баронства оставались вообще без дворян и даже без простых солдат — все они уехали на войну с Железным орденом. Снаряжались в поход они очень основательно, с собой брали множество телег, повозок и всего, что могло вести будущую добычу в родной замок.

Но злой рок судьбы распорядился иначе. Отлично вооруженная и обученная дворянская конница была той самой стеной из железа, которая стояла прямо за магами и которую разорвали первыми же выстрелами картечи. После этого настала очередь умирать лучшим войнам, а потом и всем остальным. Слуги, возницы и прочая обслуга в переломный момент битвы сели на телеги и со всей возможной скоростью умчались домой, неся весть о страшном поражении и смерти их господина.

Многие, очень многие дворянские гнезда управлялись женами, регентами при малолетних наследниках, а то и вовсе хитрыми приказчиками. О сопротивлении «захватчикам» не было и речи. Немногочисленные обитатели замков всеми силами старались выслужиться перед новой властью. В ход шли обильные винные погреба, кладовые с запасами съестного и внимание женского пола из числа обитателей замков.

В первую очередь, это касалось магов и офицеров. Но и простым солдатам много чего перепадало. Экспедиционный корпус, куда волею судьбы занесло Виталика, хозяйничал в неприступных дворянских гнездах, словно был в них полноправным хозяином. Простых солдат внутрь не пускали, опасаясь слишком уж масштабного мародерства, а вот высокопоставленные члены корпуса забирали себе «на сувениры» все, что хотели. В результате, через три месяца с начала пути, колонна войск ощутимо приросла самыми разнообразными повозками, телегами и даже экипажами.

С городами дела обстояли совсем по-другому — горожане боялись экспедиционный корпус Железного ордена. Если дворяне могли рассчитывать на снисхождение, то с простыми жителями армия «захватчиков» могла делать все, что заблагорассудится. И это не пустые слова! Победитель в очередной войне был полноценным хозяином побежденного города или района, со всем его населением.

Когда корпус заходил в очередной городишко, улицы пустели, ставни окон домов закрывались досками, а магистрат походил скорее на склеп, чем на главное здание города. Как правило, в нем находился только глава города и два-три чиновника рангом пониже. Они выходили встречать Железный орден с таким видом, будто их сейчас будут резать на куски.

В городах старались не задерживаться. Указания Магистра были просты — получить согласие магистратов на переход города во власть Железного ордена, дать местным чиновникам указание работать, как работали, ждать дальнейших указаний и прибытия новых магов в орденский приют — теперь уже из Железного ордена. После этого колонна оставляла специального «администратора», в сопровождении нескольких пехотинцев и выдвигалась к следующей цели своего пути.

Надолго останавливаться в городах командованию не хотелось — слишком велик риск беспорядков. К тому же, в дворянских замках или даже в чистом поле они чувствовали себя гораздо более комфортно.

Неделя проходила за неделей и путь экспедиционного корпуса Железного ордена проходил спокойно. Даже приятно. Весть об ужасном поражении Истинного ордена неслась далеко впереди них и образовывала вакуум власти, корпусу оставалось только появиться и громко объявить: «Мы пришли!».

Единственными серьезными неприятностями были разбойники и авантюристы всех мастей. С разбойниками было понятно — стражи катастрофически не хватало. Лихие люди спешили пользоваться ситуацией и нападали на торговцев даже на главных дорогах, почти не скрываясь. Где-то они получали отпор, где-то уходили с приличной добычей. Единожды почувствовав вкус безнаказанности, они уже не могли остановиться, или хотя бы поумерить аппетиты.

Полностью эта проблема могла решиться только после завершения миссии экспедиционных корпусов, когда вместе с новыми чиновниками и магами, в помощь стражам должны были прийти регулярные войска. Тогда зарвавшихся бандитов обязательно поставят на место!

Сложнее было с авантюристами. Вакуум власти вызвал к жизни целую россыпь самозванцев, которые сколачивали прилично вооруженные группы (в основном из дезертиров армии Истинного ордена), подходили к замку или даже к городу и объявляли себя эмиссарами Железного ордена. После чего занимались откровенным мародерством.

Подобные группы множились день ото дня, ни одну из них до сих пор не поймали. Командир экспедиционного корпуса, где служил Виталик, был вынужден оставлять во всех более-менее крупных поселениях и замках своих солдат, чтобы те отличали авантюристов от настоящих подразделений Железного ордена и, при необходимости, давали им отпор. Авантюристы не рисковали связываться с армией, поэтому достаточно было оставлять всего несколько пехотинцев, чтобы предотвратить беспредел. В результате, от восьми сотен пехотинцев, которые вышли из Тихого поля, сейчас осталось не больше пятисот человек.

Но негодяев, посмевших заниматься грабежом от имени Железного ордена, меньше не становилось. Жители бывшей территории Истинного ордена слишком боялись прихода новой власти. Страх заставлял их открывать ворота и отдавать последнее. Небольшие группы солдат, оставшиеся «присматривать» за самыми крупными поселениями и замками, кардинально эту проблему решить были не в состоянии.

Хорошим решением стали небольшие отряды легких всадников. Группами по 7-10 кавалеристов они курсировали по местности, далеко опережая главную колонну и разъясняли местным жителям, где находится и куда направляется экспедиционный корпус. Еще всадники рассказывали и показывали на себе основные признаки, по которым можно отличить солдат Железного ордена от самозванцев — прежде всего, это было одинаковое вооружение. Всех остальных они приказывали уничтожать на месте.

Виталик удобно развалился на своей персональной телеге. Отсутствие нормальных амортизаторов он компенсировал кучей подушек — на этом импровизированном матраце он и лежал большую часть пути. Сверху его телега была закрыта тентом из плотной ткани, не пропускающей дождь. Со стороны это больше было похоже не на военный транспорт, а на средство передвижения бродячих артистов. Все население военной колонны смотрело на повозку Виталика взглядом, полным упрека и непонимания, но Виталик на это не обращал никакого внимания.

Отношение к иномирянину — артиллеристу, да еще и магу в придачу, было неоднозначное. Мягко говоря, неоднозначное! На него смотрели со смесью страха и уважения. Окружающие просто не знали, чего от Виталика ожидать. Если бы он вдруг начал стоять на голове — это восприняли бы, как должное. Иномирянин! Может, у них все стоят на головах? Поэтому, на чудачества Виталика закрывали глаза.

Через какое-то время к странному лейтенанту привыкли. Спал, кушал и выпивал он, как и остальные офицеры. И если бы не странный акцент — не сильно отличался от обычного жителя мира Иглы. Кое-какие офицеры корпуса даже прониклась к нему неожиданной симпатией, сильно замешанной на обычном любопытстве. Но хорошие товарищеские отношения у Виталика ни с кем не сложились. Для окружающих он был в первую очередь — пришельцем с другого мира.

К повозке была привязанная смирная кобылка, раньше принадлежавшая какому-то отпрыску благородного семейства. На ней Виталик периодически катался, когда однообразное путешествие на телеге наскучивало. Первые его попытки оседлать «лихого скакуна», вызвали волну смеха даже у его коллег — офицеров, но со временем Виталик освоился и даже иногда скакал галопом.

Езда на смирной коняжке доставляла ему огромное удовольствие. Не нравилось только то, что после долгой езды верхом у него сильно болела мягкая часть туловища и отваливались ноги, поэтому тренировки верховой езды он не форсировал — свободного времени у него было навалом.

Еще он собирал гномские артефакты, интересные доспехи, оружие и ценности. По возвращению в Магнитку он хотел собрать настоящую коллекцию оружия! На его второй повозке ехало аж три полных доспеха рыцаря! Пока они лежали в мешках грудой металла, но в Магнитке они должны были собраны и повешены на подходящий каркас — отличное украшение его будущего жилища. Диковинные мечи, кинжалы, топоры и красивые щиты ровным слоем лежали на той же телеге.

А вот гномские артефакты ехали в одной повозке с Виталиком. Это был браслет, дающий силу своему владельцу, кинжал, легко режущий железо и диадема, сплетенная из тончайшей серебряной проволоки с вкраплениями кристаллов граната. Что давала диадема, было непонятно, но это был однозначно гномский артефакт — плетения маны в нем были очень уж своеобразные. Когда выдавалась свободная минутка, Виталик изучал артефакты. У него появились даже кое-какие объяснения их удивительной живучести и долговечности…

Еще на первой телеге «ехала» приличная палатка, лежак, настилы, спальные принадлежности и разные другие мелочи, делающие походный быт комфортным и приятным. А так же приличный запас коллекционного вина, элитная провизия и солидный запас ценностей — фарлонги, золотые украшения, драгоценные камни… Третью и последнюю телегу Виталика занимали изысканные гобелены, ковры и ткани. А чего мелочиться?

Виталик не считал, что занимается мародерством. Маги и офицеры экспедиционного корпуса были в дворянских замках полноправными хозяевами, их обитатели вовсю раздавали ценности, в надежде расположить к себе новые власти. Виталик был артиллерии лейтенантом — очень уважаемым человеком. Почему ему было не брать «взятки», если сами дают и начальство не возражает?

К тому же, Виталик был зачислен в экспедиционный корпус и как офицер, и как маг. Это удивительное сочетание делало его в глазах окружающих чем-то запредельным. Когда Ветал присмотрел для своей коллекции тяжеленный доспех конного рыцаря и стал тащить его к повозке, сам регент — начальник замка вызвался помогать ему! С величайшей благодарностью он в одиночку тащил тяжеленный доспех почти километр!

В конце концов, Виталик назвал это компенсацией за моральный ущерб и полностью отдался погоне за ценностями. Остальные командиры и маги на этом поприще ушли далеко вперед его — с десяток телег, доверху нагруженных разным барахлом, следовали с колонной за каждым командиром. В конце концов, командиру экспедиционного корпуса все это надоело и он постановил — не больше пяти телег на каждого офицера или мага. Магистрат города Ульрия — бывшая вотчина Истинного ордена, был несказанно удивлен, когда вместо грабежей и издевательств, войска Железного ордена вывалили на главной площади города целую гору ценностей. Мир сошел с ума!

Виталик к сбору «трофеев» подходил основательно. Если колесить по Варту еще много месяцев — зачем нагребать всякий хлам? Только гномские артефакты, интересное оружие для коллекции и серьезные ценности. И еще книги по магии — их он, к сожалению, до сих пор встретил. Бароны и графы, в большинстве своем, были неграмотны и приличных библиотек не держали. Другие места, чтобы всласть мародерствовать, были ему пока недоступны. Но Виталик не отчаивался!

Чем дольше проводила колонна в «свободном плаванье», тем сильнее она преображалась. Артиллеристы полностью пересели на телеги — кроме стандартных двуколок с орудиями и боеприпасами и двух обозных телег, в каждом отделении появилось еще по три телеги, чтобы доблестные артиллеристы перемещались с комфортом и тайком перевозили спиртное, провиант и солдатскую долю «компенсации».

Кочевая жизнь заставила больше думать о комфорте. Обоз артиллеристов пополнился отличными палатками, мобильной баней, лежаками, запасом одежды и всем, что может понадобиться солдату в долгом походе. Лопат было аж две штуки на каждое отделение. Еще в повозках лежали большие щиты от лучников, шесты для вытаскивания телег из грязи, веревки, зерно для лошадей, котлы, чайники, миски, ложки, одеяла и еще много чего важного и нужного.

В своем хомячестве Виталик был не одинок. Через три месяца гостеприимных приемов экспедиционный корпус в полном составе пересел на гужевой транспорт, и, благодаря этому, смог перемещаться гораздо быстрее, чем планировалось с самого начала. Такое путешествие начинало нравиться Виталику.

— Сир Ветал, замок впереди.

— Далеко?

— Через полчаса приедем. Или даже быстрее.

Виталик лениво посмотрел на очередной замок. За три месяца он на них уже вдоволь насмотрелся! От высоких домов, лишь по недоразумению называемых замками, до вполне приличных крепостей с двумя кольцами каменных стен, глубоким рвом и высоким донжоном. Этот замок был средней паршивости. Невысокое кольцо стен и донжон. Даже рва приличного он не имел.

— Ролен, снимай свой попугайский наряд.

— Но сир!

— Ты хочешь меня сопровождать, как шут или как денщик?

— Как денщик, сир Ветал.

— В этом балагане ты на денщика не похож. А похож на клоуна.

— Эта куртка из очень дорогой ткани, клоуны такую одежду не носят!

— В этом ты в замок не войдешь. Понял?

Перспектива ночевать в лагере рядом с замком, без халявного угощения и возможности что-то спереть, Ролену не понравилась. Он быстро переоделся в стандартную форму пехотинца Железного ордена, водрузил на себя броню и стал алчно вглядываться в замок.

Виталик тоже напялил на себя тщательно отполированную (Роленом, естественно) броню. О том, что по правилам нужно еще поддевать стеганную куртку и прочие амортизаторы, он даже не вспоминал. Делать ему что ли нечего? Жарко ведь!

Вся колонна спешно наводила лоск. То здесь, то там звучали звуки одеваемой брони. Командир корпуса на такое безобразие махнул рукой еще пол месяца назад и сам путешествовал в легкой одежде, гораздо более комфортной на солнцепеке, чем форменный мундир.

Когда до ворот замка осталось не больше полукилометра, доблестные пехотинцы слезли с телег, построились в блестящую на солнце колонну и строевым шагом проследовали за командованием. Капитан Роммон, верхом на вороном жеребце, в компании двух магов и знаменосца, ехал впереди.

Ворота замка открылись, из них вышел растерянный мужчина лет сорока. По его лицу ясно читалось — не ожидал он увидеть у стен своего замка непобедимую армию Железного ордена. Это было очень странно.

— Приветствую вас, доблестные войны Железного ордена. Располагайтесь в замке, так как сочтете нужным.

— Уважаемый, с кем я имею честь говорить?

— Меня зовут Рюрин, я имею честь быть регентом будущего барона этих земель — сира Уриса. Конечно, мы признаем власть Железного ордена над нами и надеемся на снисхождение.

— Рюрин, я не вижу на твоем лице радости, — со смесью удивления и снисхождения сказал капитан Роммон.

— Уважаемый сир, дело в том, что вчера вечером я уже принимал эмиссаров Железного ордена. Они пробыли у меня ночь и утром отправились дальше по своим делам. Признаться, я нахожусь в некоторой растерянности…

— Сколько их было?

— Уважаемый сир, их было ровно пятьдесят четыре человека.

— Это были проходимцы. Посмотри на настоящую армию Железного ордена — разве мы хоть немного похожи на ту жалкую кучку подонков?

Капитан показал рукой на своих воинов и недовольно посмотрел на какого-то там регента. Этот вопрос был риторическим.

Рюрин потемнел лицом, отступил от входа и показал командиру экспедиционного корпуса рукой на вход. Толпа солдат мгновенно разошлась и стала разбивать лагерь. Они столько раз делали это, что все их действия были отработанны до автоматизма, никакого вмешательство со стороны не требовалось. От толпы отделилась группа магов и офицеров с прислугой. Этих воинов хозяину замка предстояло разместить с особым комфортом внутри замка.

Виталик шел и думал о том, что все самое ценное сволочи — авантюристы наверняка успели украсть до него. Ролен целиком и полностью разделял грустное настроение своего командира.

Ужин и переговоры прошли как обычно. Жареная целиком туша кабана, немного рыбы, тушеные овощи и целое море вина. Регент будущего борона согласился на все условия Железного ордена — попробовал бы он не согласиться! Это было стандартной процедурой, ничего особенного. Единственное, что интересовало капитана по-настоящему — неизвестные авантюристы.

Из рассказа регента выходило, что они выехали ранним утром и проследовали на восток в направлении крупного торгового порта Текла. Это было очень удачно! Порт Текла был конечной точкой на пути экспедиционного корпуса. Дойдя до Теклы, они должны были стать в городе гарнизоном и контролировать близлежащее побережье со всеми окрестностями до прибытия чиновников из ордена. Разбойники, выдающие себя за Железный орден, направились точно по ходу движения корпуса. Это была отличная возможность прихлопнуть негодяев!

Хозяина замка и прислугу раньше положенного времени отправили спать, и в главном зале замка началось совещание. Тусклое освещение, закопченные факелами стены и выпитое вино этому нисколько не мешало.

— Уважаемые сиры, у нас появилась отличная возможность поймать этих подонков, чтоб на ними бездна надругалась. Ночевать будем в лагере. Рано утром сир Икен со своей кавалерией отправляется по тракту вдогонку за разбойниками. Они разграбили целый замок! Далеко уйти им не удастся. Кавалерии их догнать и по возможности — уничтожить. В живых оставить командиров или хоть кого-то, кто умеет разговаривать. Но я все-таки надеюсь, что к ним присоединятся их дружки и их будет много — тогда кавалерии сковать разбойников боем и ждать прибытия основных сил.

Пехота и артиллерия с раннего утра садятся на телеги и быстро следуют за кавалерией. Лишний хлам не набирать — здесь и так не осталось ничего ценного. Маги двигаются следом.

— Сир капитан, у меня небольшое уточнение! — вмешался старенький, худой и совершенно «гражданский» маг Сириул.

Корпусу полагалось иметь три мага. Первым магом-артиллеристом был Виталик. Второй маг — Сириул, он отвечал за связь с основной группой войск. До этого Сириул работал в магистрате какого-то захолустного городка и год назад был мобилизован в армию. Боевым магом он, конечно, не был, и мечтал о демобилизации, как обычный солдат-срочник с Земли. Но свои обязанности связиста он выполнял исправно и вообще был добрым стариканом.

Третий маг был единственным профессионалом из группы «боевых магов». Звали его Конин. Даже в самую жару он не снимал неизменную черную мантию, демонстрирующую его высокий статус мага. Назначение в экспедиционный корпус он воспринимал, как наказание за какую-то провинность. Был он «со странностями», что не мешало ему иметь самый большой обоз с «добычей» во всем экспедиционном корпусе.

— Что такое, сир Сириул? — по возможности вежливо ответил капитан Роммон.

— Сир капитан, согласно приказу мы с уважаемым сиром Конином должны осмотреть замок на предмет наличия магических предметов и заклинаний. Мы не можем выдвинуться рано утром!

— Сир Сириул, выдвигайтесь, когда вам будет угодно. С разбойниками, сколько бы их ни было, мы и так справимся. Если там окажутся маги, что практически невозможно, уважаемый сир Ветал поможет нам. Ведь так?

— Конечно, сир Роммон, — сказал Виталик и солидно кивнул головой.

— «Убийца магов! Хорошая репутация!», — подумал он, и продолжил лениво ковыряться вилкой в тарелке.

У разбойников, какими бы крутыми они не были, боевых магов быть не могло по определению. Чтобы раздавить их в тонкий блин, даже артиллерии не потребуется, достаточно будет одного слаженного удара «железной» пехоты. В этом Виталик ни секунды не сомневался.

После затянувшегося ужина Виталик на всякий случай проверил замок на наличие библиотеки и гномских артефактов. Увы! Как он и ожидал, неведомые разбойники постарались на славу, они вынесли даже некоторую мебель! Делать здесь было совершенно нечего. Ветал отправил денщика разбивать свою палатку, а сам забрался на донжон и начал рассматривать открывшийся сверху вид.

Холмы, леса, редкие поля, речка и тонкие нитки дорог, удаляющиеся от замка. Вдалеке виднелась небольшая бедная деревенька. Копошащиеся у стен замка люди с такой высоты были похожи на муравьев. Виталик еще раз с удовольствием вдохнул чистый воздух, зажмурился от удовольствия и приступил к делу. Больше всего в этом походе ему не хватало уединения и спокойствия, его он искал при каждом удобном случае.

Виталик уселся на захваченную с собой подушку, положил перед собой гномский артефакт и приступил к его изучению.

Сюда не проникали запахи множества людей, здесь не пахло гниющими дровами и гарью от костров. Здесь не пахло навозом и прогорклым жиром, которым бойцы смазывали железную амуницию и пушки — чтобы те не ржавели. На самой высокой точке замка пахло далеким лесом. Вместо ругани солдат, в этом месте один только ветер тихим своим шепотом напоминал о себе.

Как обычно, время в трансе пролетело незаметно.

С раннего утра экспедиционный корпус в полном составе облачился в полные доспехи — им предстоял настоящий бой. Пусть победитель был известен заранее, случайную стрелу или удар топором никому не хотелось встретить без защиты. Лагерь свернули за считанные минуты, погрузились в телеги и, подгоняя бедных лошадок, отправились в погоню. Кавалеристы уехали еще раньше — с первыми проблесками солнца.

Через полтора часа погони стало ясно — быстро догнать неведомых разбойников не получится, и темп движения снизили. Солнце уже прочно заняло свое место на небосклоне, жара начала давать о себе знать. Солдаты обливали себя водой из бурдюков, чтобы хоть немного охладиться. Наконец, навстречу колонне прискакал десяток всадников и принес новости.

Кавалерия натолкнулась на разбойников. Ими оказались опытные и отлично вооруженные солдаты. Они выстроились в цепь и перегородили дорогу, выставив щиты и ощетинившись копьями. Кавалеристы хотели было атаковать их, но когда из-за стены щитов полетели стрелы, отступили на безопасное расстояние и стали ждать основные силы.

Еще через час езды Виталик разглядел, наконец, противника. Разбойники перегородили дорогу в самом удобном для себя месте — с одной стороны дороги протекала широкая река, с другой стороны громоздился обрыв. Чтобы обойти стену из щитов и копий, нужно было пробираться через густой лес, в обход невысокой, но крутой горы. Делать этого не хотелось! В лесу могла ждать засада и любые другие неожиданности. К тому же, лишние маневры были потерей драгоценного времени — заградительный отряд явно давал своим сообщникам время уйти от преследования с награбленным богатством. Но лезть на копья не хотелось!

К Виталику подошел капитан Роммон.

— Сир Ветал, это не просто разбойники — это бывшие солдаты Истинного ордена.

— Да сир капитан.

— Ваши орудия могут разбить хотя бы первый ряд их щитов?

— Конечно, сир капитан. Готовьте штурмовую группу, через пять минут для них будет работа.

Виталик еще раз посмотрел на противника. Щиты, копья… Все это могло остановить конницу или пехоту, но не картечь!

Через несколько минут все было готово. Все пять орудий Виталика на узкой дороге не помещались, да и смысла в этом не было — только заряды тратить. Пару орудий зарядили картечью, поставили в ряд и стали медленно перемещать в сторону неприятеля. Два бойца крутили колеса пушки, третий поднимал лапу лафета и тоже толкал пушку вперед. Еще трое бойцов несли в руках здоровенные щиты из досок, обитых толстой кожей и прикрывали себя и «толкальщиков» от стрел. Седьмым шел командир расчета. В одной руке он нес большой щит от стрел, в другой — зажженный фитиль. Позади всех шел Виталик тоже с щитом, за ним — строй пехоты, в любой момент готовый броситься вперед на противника.

Когда до врага осталось метров 150, из-за стены щитов посыпались первые стрелы. Сильного ущерба они не причиняли, но заставляли неприятно колотиться сердце Виталика. Особенно, когда одна стрела воткнулась в его щит и прочно застряла в нем.

Виталик еще раз примерился к врагу — расстояние было достаточным для выстрела. Тогда он поднял белый флаг и свистнул в свисток, привлекая внимание к себе. По команде Виталика движение прекратилось и пушки уставились жерлами своих стволов на противника. Командиры отделений еще раз посмотрели на стену щитов через стволы орудий и вопросительно уставились на Виталика — орудия были заранее заряжены.

Красный флаг взлетел наверх. Заправочный порох вспыхнул яркой вспышкой и прогремели взрывы. По внутренностям Виталика прошлась знакомая волна, желудок подпрыгнул к самому горлу, а в ушах зазвенели колокольчики. Сколько бы выстрелов он не слышал, привыкнуть к этому было невозможно!

Стена щитов отлетела на пару метров назад, прошитая картечью. Бойцов из передних рядов отбросило назад, стоящие за ними взвыли от боли и попадали на землю. Уцелевшие после залпа разбойники, а их было не больше двадцати человек, еще не придя в себя, стали разбегаться — никто не помышлял о сопротивлении. «Железная» пехота ордена, которая только-только взяла разбег в сторону противника с удивлением обнаружила, что разгонять им уже некого. Вокруг лежали только убитые и раненые, кричащие от боли и страха.

К Веталу подошел восхищенный капитан Роммон.

— Сир Ветал, вы меня удивили! Я рассчитывал, что ваши орудия проломят щиты и проредят передние ряды. Но они просто опрокинули их, и разбойники бежали!

— Сир капитан, в банде наверняка много дезертиров с Тихого поля, они помнят работу пушек. Теперь мы не скоро встретим этих негодяев на своем пути.

Быстрая, легкая и бескровная победа подняла боевой дух корпуса на недосягаемую высоту. Кавалерия тут же ускакала догонять обоз с награбленной добычей — командир решил вернуть награбленное законному владельцу. Это будет отличный ход для поднятия авторитета Железного ордена на завоеванной территории! На ближайшей поляне разбили лагерь и солдатам разрешили немного отпраздновать победу, само собой, не во вред службе. Офицерам и артиллеристам было позволено немного больше, чем всем остальным.

Разбойники все еще были рядом, поэтому часовые обходили периметр лагеря, внимательно вглядываясь в каждый подозрительный кустик. Броню никто не снимал, оружие и подавно. Наконец, на лагерь опустилась ночь и принесла долгожданное ощущение спокойствия.

Внутри штабной палатки, на небольшом раскладном столе поместился копченый окорок, уже наполовину съеденный, хлеб, овощи и множество бутылок лучшего вина, что смогли найти в погребах своего поверженного противника доблестные войны Железного ордена. Сиры офицеры и маги изволили праздновать победу!

— Хочу еще раз поднять тост за сира Ветала и его артиллерию! — Капитан был уже прилично навеселе, как и все собравшиеся за столом. Это никого не смущало — первую настоящую победу экспедиционного корпуса следовало хорошенько отметить.

В этот вечер на Ветала свалилось столько похвалы, сколько он никогда не слышал в свой адрес. Собравшиеся почему-то считали пушки — магией. Земной магией, управляемой Виталиком чуть ли не лично. Этой магии в силах было делать то, что местным магам и не снилось. Веталу оставалось только согласно поддакивать окружающим и говорить, что всех врагов ордена они покрошат в мелкий фарш так же легко, как сегодняшних разбойников.

Штатные маги корпуса — Сириул и Конин, в дискуссии по поводу «земной магии» не принимали участия. Сириул просто считал, что это не его дело и вообще он слишком стар, чтобы понимать хоть что-то в этой странной выдумке иномирян.

С Конином все было гораздо сложнее. Когда речь касалась землян и их новшеств, он жадно ловил каждое слово в разговорах окружающих. Сам при этом не говорил почти ничего. Виталик так и не смог понять, считает ли он пушки магией или нет. Ясно было, что новые веяния были ему крайне интересны, но, по большому счету, в этом не было ничего странного.

— А говорят, в мире Земля есть машины, которые летают по воздуху безо всякой магии. И управляются обычными людьми! — неожиданно сказал лейтенант Свект, и с хитрым прищуром посмотрел на Виталика. Он был уже сильно пьян и явно не контролировал себя.

В армии Железного ордена все разговоры про Землю были запрещены. Строжайше! Слухи об общественном транспорте, социальных пособиях и демократически избранных президентах были нужны Железному ордену так же, как пятое колесо автомобилю. Зачем народ будоражить? А ведь было еще бактериологическое, химическое оружие. Да мало ли опасных знаний несли с собой жители другого мира? Но поселить всех землян в закрытом гетто, изолировать от людей вокруг, было уже слишком поздно.

Еще в Магнитке Нестор Иванович все уши Виталику прожужжали о том, что про Землю никому и ничего рассказывать нельзя. Пусть думают, что хотят!

Но жизнь шла своим обычным чередом. Пришельцы с другого мира каждый день общались с аборигенами и аборигенками, завязывались какие-то отношение. Рабочие, товарищеские, любовные. Держать свое личное прошлое под полным секретом не было никакой возможности, а там, где есть личная история, проявляется и история мира, в котором ты раньше жил.

Крупицами. Слухами и недоговоренностями жители Иглы получали информацию о другом мире. Другой жизни. Фантастической, невообразимой, но такой же реальной, как шагающий рядом «инопланетянин».

Землянам даже не нужно было ничего говорить — одно только их поведение, взаимоотношения, которые они устанавливали друг с другом, их привычки и негласные правила напрочь ломали местные стереотипы. Чем более заметную роль начинали играть земляне, тем больше жители мира Игла интересовались ими и жизнью в другом мире. Это было совершенно нормально.

К чему это могло привести в будущем? Ответа на это у Виталика не было. Но в ордене сидели не глупые люди, просто так запрещать общаться на «опасные» темы они не стали бы.

— Свект, зачем тебе это? — ответил Виталик, с такой же хитрой ухмылкой. Свект сразу отвернулся разочарованно, словно и не говорил ничего.

Эта вынужденная закрытость была еще одной причиной того, что Виталик ни с кем толком не подружился. Он был отделен от окружающих невидимой стеной. Стеной тайны.

Постепенно, вечеринка начала сбавлять обороты. Первыми разошлись маги. Потом начали расходиться офицеры, последними уходили адьютанты, стараясь, по возможности, навести порядок в штабной палатке. Лагерь затих, дрова в кострах превратились в угли и со всех сторон стали раздаваться только храпы спящих людей.

Внезапно тишину спящего лагеря прервал звук сигнального рога. Он звучал, как набат, заставляя спящих солдат проснуться, схватиться за оружие и выскочить наружу, в готовности сражаться с неизвестным врагом. У Виталика таких рефлексов не было. Откуда им было взяться? В ответ на звук рога он только перевернулся на своем лежаке и закрыл голову подушкой.

— Сир Ветал, сир Ветал! — принялся будить своего командира Ролен.

— Что тебе надо, дитя бездны и вонючего урга? Я сплю!

— Беда, сир Ветал! На нас напали!

— Как напали!!!

Еще не до конца проснувшись, Ветал кое-как напялил на себя кирасу, схватил щит, активировал резак и выскочил наружу — мечом он почти не владел, поэтому больше доверял своему «секретному» оружию. По лагерю строились солдаты, часовые осматривали все вокруг и кидали в костры сухие ветки, чтобы дать больше света. Противника, посмевшего нарушить сон экспедиционного корпуса не было и в помине. Ничего толком не понимая, Виталик отключил резак и подошел к офицерской палатке. Внутри нее горел яркий свет магического фонаря, что было странно — его редко включали, только во время совещаний.

Внутри уже сидели все офицеры и маги. Кроме них, в палатке находились два артиллериста из его взвода, один из них был сержант Лербант, а на полу валялся какой-то избитый мужик уголовной внешности.

События принимали интересный оборот. Ветал подошел к своему подчиненному.

— Лербант, что здесь происходит?

— Сир лейтенант, тут такое дело… Мы с бойцами праздновали нашу славную победу. Вино, что нам выдали, закончилось, ну мы и пошли к телегам нашим — запас там лежит небольшой… Там же решили и посидеть, как вдруг на нас из темноты набрасывается целая толпа разбойников! Но мы в броне и с оружием, к тому же не простая пехота, а гвардия! Нас было всего пятеро, а их семь человек. Но подготовка у них очень слабая и они хилыми оказались — не с гвардейцами им тягаться! Шестерых мы убили, седьмому бока крепко намяли и сюда приволокли.

Ветал еще раз посмотрел на неудавшегося диверсанта, понял, что допрашивать его будут долго и со всем возможным пристрастием. Его участие в этом не требовалось, и пошел обратно в свою палатку. Там его с нетерпением ожидали одеяло и подушка.

С раннего утра лагерь гудел. Подробности ночного происшествия разлетелись по всему экспедиционному корпусу, дополнились красочными подробностями и разными небылицами. Ролен, принесший Виталику утреннюю кашу, уже говорил, что нападавших было не меньше дюжины и доблестные артиллеристы уложили их голыми руками. На скорую руку позавтракав, Виталик пошел в офицерскую палатку. Там уже собрался штаб экспедиционного корпуса.

— Эти негодяи пытались украсть артиллерийские заряды. Неслыханная наглость! Только благодаря предусмотрительности лейтенанта Ветала удалось пресечь кражу. Сир Ветал, как вы догадались выставить дополнительную охрану на свой обоз?

Вопрос командира застал Виталика врасплох. Никакую дополнительную охрану он и не думал выставлять. Но не рассказывать же господам офицерам, что его солдаты тайком перевозят бочонки с вином и регулярно их опустошают? Значит, солдаты не выпивали, а несли службу. Очень удачно несли!

— Сир капитан, на самом деле я регулярно выставляю дополнительную охрану повозок с боеприпасами. Просто не афиширую этого.

— Почему не сообщали об этом даже мне, своему командиру?! — капитан Роммон был не на шутку удивлен.

— Сир капитан, это такая мелочь… Просто не хотелось лишний раз тревожить вас по пустякам. К тому же я маг и немного мистик — вчера вечером я почувствовал, как вокруг телег с боеприпасами сгущается тьма, из-за этого поставил там бойцов. Очень не понравилась мне эта тьма.

Сказав это, Виталик даже немного покраснел. Так сильно врать, и не краснеть при этом, он еще не научился. Присутствующие смотрели на него с нескрываемым восхищением. Дар предвидения редко встречается среди магов, а тут такое сокровище в их подразделении!

— Сир Ветал, в следующий раз обязательно докладывайте мне, когда у вас возникнет подобное предчувствие. Это очень хорошее качество! Мы уже доложили командованию о происшествии, и я уверен — вас и ваших бойцов ждет достойная награда.

С этим разобрались. Теперь по пленному. Он утверждает, что в регионе орудует большая банда, которая под личиной Железного ордена грабит окружающее поселения. Центр находится в замке Лфиал. По словам пленного, до него всего день пути! На восток по главному тракту, после полудня свернуть налево у трактира «Пьяный стражник», и через несколько часов мы достигнем замка.

Объявляю боевую задачу. Экспедиционный корпус выдвигается в поход. Диспозиция следующая: в авангарде идет сотня лейтенанта Сватера, за ним артиллерия уважаемого сира Ветала, после него три сотни пехоты, кавалерия, обоз и последняя сотня пехоты лейтенанта Трира — арьергард. Конным дозорам выдвинуться на две тысячи локтей вперед и при необходимости устранять наблюдателей. Численность банды не превышает пятисот человек, основная их часть сейчас сидит в замке и делит добычу. До конца сегодняшнего дня мы осадим замок, и завтра возьмем его. Это будет отличный вклад в укрепление Железного ордена на завоеванной территории! Есть вопросы?

У Виталика было много вопросов. Например, как можно штурмовать укрепленный замок, если численность защитников и нападающих примерно равна? Маг Конин применит какое-то хитрое заклинание? Но это были просто мысли, потому что приказы в армии не обсуждаются.

Через час экспедиционный корпус выстроился в колонну и организованно втянулся в дорогу. Конный дозор ускакал далеко вперед, бойцы надели полные доспехи, еще раз проверили свое оружие и потопали вперед — обоз должен был двигаться позади, солдатам пришлось снова мерить дороги своими ногами. Виталик порадовался своей предусмотрительности и забрался на свою смирную кобылку. Ему — магу и офицеру, ходить пешком было совсем не обязательно. Гномские артефакты и золото он, на всякий случай, засунул в седельные сумки.

Солнце стояло в зените. От марша в горячей броне солдаты ругались и поминали бездну со всеми ее отбросами — неведомыми разбойниками в первую очередь. Широкая, каменистая дорога была главной торговой магистралью, связывающей порт Текла с внутренними областями территории Истинного ордена. Несмотря на это, торговцев было на удивление мало.

— «Неужели это разбойничье гнездо всех распугало?», — удивленно подумал Виталик.

По сторонам от дороги раскинулся живописный лес, холмы и невысокие горы, скорее даже холмы. Дорога виляла между ними, словно горный ручей между камнями, вынужденный обходить каждое препятствие по широкой дуге.

После очередного поворота навстречу авангарду выскочил разгоряченный всадник из передового дозора и начал что-то доказывать лейтенанту Сватеру. Тот в ответ лишь рассмеялся и покрутил пальцем у виска. Кавалерист проорал ему что-то ругательное и помчался дальше — к центру колонны. Виталика эта сцена заинтриговала — не каждый раз видишь, как простой кавалерист кричит на офицера, да еще во время боевого марша.

Когда неизвестный кавалерист приблизился, Виталик дал ему знак остановиться. Тот сразу осадил коня и приблизился вплотную к Веталу. Только сейчас он заметил, что всадник не только взбудоражен, но еще и бледен, как мел.

— Боец, что случилось?

— Сир лейтенант, поверьте мне — я не обманываю, не сошел с ума, я не перегрелся на солнце и полностью отвечаю за свои слова.

— Успокойся боец, нормально все. Что произошло?

— Сир лейтенант, мы встретили каменных троллей! Их целая толпа и они двигаются по дороге прямо на нас!

— Чтобы меня бездна сожрала, — только и смог сказать Виталик.

Каменные тролли были самыми настоящими чудовищами мира Иглы. Смотритель фехтовального зала Академии — Малраг, давал своим учениками только один совет, что делать при встрече с этими существами. Убегать! Больше трех метров в высоту, каменные тролли состояли из крепчайшего камня, а по их жилам текла расплавленная магма. Чтобы убить, или хотя бы ранить это ужасное создание, войну нужно было разогнаться на лошади и поразить его копьем в низ живота — при сильном везении каменный тролль обездвиживался на несколько часов и, в теории, мог даже умереть.

Но в реальности на это не стоило рассчитывать. Эффективно сражаться с троллями могли только маги — самые сильные и опытные. Если троллей было много, оставалось только убегать.

Виталик уже совсем по-другому посмотрел на запыхавшегося кавалериста. Целой толпе троллей в самом центре Варта было просто неоткуда взяться. Они вообще не жили на этом континенте! Их родиной был Яххин, и единственное каменистое плоскогорье вблизи цепи вулканов в самом центре континента. Это были исключительно редкие создания, использующие для жизни магию мира Иглы. Обычный человек не мог даже говорить с троллем — только специально подготовленные маги могли общаться с ними и давать им простые команды. Значит, вместе с толпой троллей идут опытные маги, а это уже совсем ни в какие ворота не лезло! Подобного просто не могло быть.

Но кавалерист явно не врал.

— Боец, быстро скачи к капитану. Передай ему про троллей и скажи, что я разворачиваю пушки.

— Будет сделано, сир лейтенант!

Кавалерист с места ушел в галоп, оставив после себя только небольшое облачко пыли. Колонна экспедиционного корпуса встала. Виталик с грустью стал рассматривать дорогу. По меркам мира Иглы она была широка — больше 15 метров. Выставить в ряд все пять пушек будет очень затруднительно. Но возможно. Впереди, метров через триста, дорога поворачивала направо, огибая очередной холм, заросший лесом. По обеим сторонам от дороги были все те же холмы с отвесными стенами и лес.

Тролли, если они не являлись плодом больного воображения кавалериста и на самом деле двигались навстречу им, должны были втоптать экспедиционный корпус в дорожную пыль.

Ветал заметил, что его бойцы уже остановились и вопросительно смотрят на своего командира.

— Чего уставились? Разворачивайте пушки в линию, заряжайте ядрами. Пусть возничие уводят обоз в арьергард. Шевелитесь, урговы дети!

Бойцы стали быстро распрягать лошадей и строить артиллерию в линию. Ширины дороги едва хватило, чтобы разместить все пушки — пройти между ними можно было с большим трудом. Через несколько минут орудия были выстроены и заряжены ядрами. Сержанты держали в руках зажженные фитили, знаменосец держал поднятым белый флаг и был готов по сигналу командира поднять красный. Все находились в полной готовности к бою.

За своих бойцов Ветал не волновался — за время похода он неплохо натренировал их. От выстрелов они уже не сходили с ума, и сержанты чаще смотрели на знаменосца, чем на воображаемого противника. Для этого Виталику пришлось потратить целых пять зарядов, но результат того стоил.

Авангард колонны — сотня «железной» пехоты лейтенанта Сватера, скрылся за поворотом. Позади линии артиллерии пехотинцы выстроилась в какое-то подобие строя. Причин для странного поведения артиллеристов они не знали и судивлением рассматривали выстроившиеся в ряд орудия.

Виталику до всего этого не было дела. В очередной раз проверив установку орудий по отвесам, он приподнял стволы до отметки 3 и успокоился. В это время его бойцы с помощью лопат сооружали за колесами пушек откаты из земли и дорожной щебенки.

Когда последние приготовления были закончены, из-за поворота стали выбегать славные пехотинцы Железного ордена. Бежали они, на удивление, быстро, несмотря на жару, тяжелые доспехи и оружие в руках. Всего за минуту они добежали от поворота дороги до батареи, протиснулись между орудиями и только тогда успокоились. Их лейтенант прибежал в числе последних. Как только он пересек линию артиллерии, сразу подошел к Виталику.

— Сир Ветал, на нас действительно наступают каменные тролли. Их много. Я видел их собственными глазами и не могу понять — откуда они здесь взялись?! — лейтенант тяжело дышал и разговаривал с большим трудом.

Виталика в этот момент интересовало не то, откуда взялись тролли, а что с ними делать. К двум лейтенантам присоединился капитан Роммон в компании двух магов и своего личного адъютанта.

— Сир Ветал, ваши пушки справятся с каменными троллями? — голос их командира предательски дрожал от волнения.

— Сир капитан, ядра наших пушек разобьют троллей в каменное крошево. В этом нет никаких сомнений.

— Это хорошо. Очень хорошо!

— Сир капитан, но, возможно, какие-то тролли смогут добраться до батареи. Если наши уважаемые маги помогут справиться с ними, в успехе предстоящего боя можно будет не сомневаться.

— Сириул не справится. Его дело — связь. Конин?

— Сир капитан, одного или даже двух троллей я смогу разрушить, но для этого мне нужно подготовиться. — серьезно и совершенно спокойно ответил маг Конин.

— Так готовьтесь, бездна вас побери!

Тем временем, по земле стали проходить волны вибрации, словно кто-то начал забивать строительные сваи. Вибрация нарастала с каждой секундой. Маг Конин отошел от импровизированного штаба и погрузился в транс. Виталик подошел к знаменосцу, подозвал денщика и еще раз проверил батарею. Все было готово к бою.

Наконец, из-за поворота показались первые тролли. Они шли быстрее человека, построившись в какое-то подобие строя. Тролли занимали собой всю дорогу и были готовы втоптать в дорожную пыль любого на своем пути. Огромные, высотой больше трех метров, тролли напоминали ожившие черные камни неправильной формы. У них были длинные руки разной длины, короткие ноги и совсем маленькая голова. Никакого оружия или брони у них не было — они целиком были уникальным оружием. Собравшихся впереди них людей они не считали достойной преградой или угрозой.

Триста, двести … Когда тролли подошли на сто пятьдесят метров, в небо взметнулся красный флаг и взрывы разорвали тишину. Виталик и все окружающие попятились назад, а артиллеристы уже засовывали новые заряды в раскаленные жерла орудий.

Ядра ломали каменных троллей, словно карточные домики. Попадая в тело, они разрывали его на сотни осколков, из поломанных тел троллей вырывались раскаленные потоки магмы. Их руки и ноги ломались и отлетали от туловища, а ядра продолжали свой убийственный полет к следующей цели. Но тролли все равно шли и шли на батарею. Еще залп, и новые каменные чудовища раскололись на куски и осколками осыпались на дорогу. Еще взрыв. И еще. Наступая, тролли давили останки своих товарищей, спотыкались об них, падали, с трудом поднимались и все равно продолжали движение, словно роботы. Артиллеристы в ответ только быстрее заряжали свои орудия и поливали водой из бурдюков раскаленные стволы.

Внезапно на батарею полетела целая россыпь магических молний — неведомые маги, направляющие троллей, решили разобраться с непонятным врагом, но их молнии растворились в сферах антимагии. Тролли остановились, и из-за их спин вышла группа людей в белых накидках с капюшонами. Они одновременно вскинули руки и на батарею понеслись лучи серебристой смерти. Бесполезно. Сфера антимагии впитала в себя и эту атаку.

Виталик решил не ждать новой «ряби», которая уничтожила сферу антимагии на Тихом поле. Знаменосец дал команду и орудия зарядили картечью. Залп пяти орудий отбросил магов назад, прямо на горы камней и лужи остывающей магмы, бывших когда-то троллями.

Оставшиеся существа, уже никем не управляемые, стали удивленно оглядываться по сторонам. Новый залп ядрами заставил их попяться, еще залп и они стали в спешке уходить от артиллерийских позиций, наносящих им такой страшный урон. После неудавшейся атаки, уцелевших троллей осталось не больше десятка.

— Опускай красный флаг.

— Исполнено, сир лейтенант.

— Сир лейтенант, пушки заряжены ядрами.

— Нормально. Оттащите орудия назад на триста локтей, если мое сердце меня не обманывает — это не последние выстрелы за сегодняшний день. Гора камня впереди будет нам только мешать.

— Будет исполнено, сир лейтенант!

Просачиваясь между орудиями, вперед ушла сотня «железной» пехоты. Сзади троллей наверняка кто-то был и неуправляемые никем чудовища шли прямо на них. Этим нужно было пользоваться!

Через четверть часа пушки уже стояли на новой позиции, готовые ко всему. Вестей от ушедшей вперед пехоты не было. Тогда за поворот ускакал еще один конный разъезд. Минуты ожидания не приносили никаких вестей. Виталик морально приготовился к самому худшему. На каждое орудие оставалось по последнему выстрелу с ядром и 28 выстрелов картечи.

Сержанты меняли уже третий зажженный фитиль, когда из-за поворота показалась стена из железных щитов, окутанная непонятным сиянием. Стало понятно, куда делась пехотная разведка и целых два конных разъезда экспедиционного корпуса — их просто уничтожили. Они даже не успели предупредить товарищей! Виталик снова стал отсчитывать метры до батареи.

— Сир Ветал, они несут стенобитное заклинание. Ничто не сможет преодолеть его — им ломают окованные железом ворота крепостей и даже стены! Вы уверены, что сможете пробить его? — Маг Конин незаметно подошел к Виталику и его слова ему не понравились.

— Сир Конин, пушки ломают стены даже самых крепких крепостей, магический таран они тоже сломают.

Сержанты внимательно смотрели на знаменосца. Когда до противника оставалось сто пятьдесят метров, в небо поднялся красный флаг, и сразу прогремели взрывы.

Ядра прошли через непонятное сияние, разорвали его на лоскуты, почти сразу растаявших в воздухе, и ушли вглубь стены щитов. Закованные в железо воины попятились. Они еще не успели отойти от первого потрясения, как на них обрушился смертельный град картечи. Их стало отбрасывать назад мёртвыми куклами. Но их это не останавливало. Они шли вперед, на верную смерть, сохраняя линию рядов и переступая через своих убитых товарищей. На небольшом пятачке дороги стремительно начала расти гора из тел, наступающие войны с трудом перелазили через нее, но все равно продвигались вперед.

— Флаг вниз, мы стреляем в стену! Пусть ближе подойдут. Второму и четвертому отделению стрелять с опозданием. Беги!

Ролен побежал к сержантам передавать приказ. Солдаты противника перевалили через холм из трупов и продолжили свое движение. На ста метрах прозвучали три выстрела, потом еще два и опять три. Противника расстреливали в упор. Через пять залпов Ветал опустил красный флаг — перед батареей не осталось никого в живых.

Еще одна сотня «железной» пехоты прошла через батарею с обнаженными клинками наперевес и скрылась за горой трупов, чтобы скорее добить отступающего противника.

Неожиданно начавшаяся бойня заставляла Виталика паниковать. Его руки начали предательски дрожать и он вынужден был спрятать их в карманы штанов. Такого с ним не было даже на Тихом поле! То, что это не войны Истинного ордена было понятно даже идиоту. Кого они встретили на горной дороге? Сколько их? На каждое орудие оставалось всего по 12 выстрелов картечи, Виталику хотелось, чтобы их было не меньше сотни.

По его указанию орудия перетащили еще на двести метров назад, подвинув оставшиеся войска экспедиционного корпуса. Вестей от ушедшей вперед сотни пехоты не было.

Еще одна группа всадников скрылась за поворотом дороги, но уже через несколько минут стала возвращаться назад. В спешке! Кавалеристы со всех сил гнали своих лошадей, убегая от неведомого противника. С трудом преодолев гору трупов и линию артиллерии, они достигли импровизированного «штаба» экспедиционного корпуса позади батареи. Их командир, задыхаясь, начал рассказывать.

— Сир капитан, их множество! Вся дорога впереди запружена солдатами и они скоро будут здесь!

— Кто это, бездна тебя побери?! — капитан Роммон тоже сильно нервничал и чуть ли не кричал на подчиненного.

— Это точно не Истинный орден. Многие солдаты носят чалмы и кривые сабли. Остальные одеты в тряпье и вооружены копьями. Они несут большие прямоугольные щиты из дерева.

— Маги?

— Мы видели только одного. Он был одет в красный халат, чалму и ехал на странном животном с двумя ногами.

— Бездна, это же орден с Яххина! Откуда они здесь взялись?

— Не знаю, сир капитан! — кавалерист был обескуражен и испуган не меньше капитана.

— Конечно не знаешь. Что с нашей пехотой?

— Сир капитан, они поглотили нашу пехоту. По дороге тяжело ездить от трупов.

Мысли присутствующих прервал воинственные крики — из-за поворота показалась первые враги. Они не были построены в ровные ряды, не блистали железными доспехами, зато их было много. Очень много. Увидев солдат экспедиционного корпуса, они подняли свое оружие к небу, закричали проклятия и бегом устремились вперед. Они были безумны в своей ярости.

— Сир Ветал, вы сможете их остановить?

— Сир капитан, у меня осталось мало зарядов. А их слишком много.

Капитан Роммон взялся за рукоять своего меча и окинул присутствующих взглядом, в котором разгорался огонь бешенства.

— Слушайте приказ. Сир Ветал выстреливает все заряды, после этого сотня лейтенанта Свекта сковывает врага боем и корпус отступает. Пушки забираем с собой, солдаты садятся на телеги и мы гоним коней, что есть силы. Сириул, срочно передавай сообщение в штаб — они должны как можно скорее узнать, что на Варт вторгся орден с Яхина. Сир Ветал — отключайте артефакты за орудиях. Сир Конин — готовьтесь встречать врага огнем, антимагия не будет мешать вам.

Свект, ты останешься здесь навсегда. Колонна должна получить время, чтобы уйти. Мне жаль, что так получилось.

— Мне тоже очень жаль, сир капитан, — как завороженный ответил лейтенант Свект.

Для долгих разговоров не было времени. Толпа врагов уже перевалила за груду останков троллей. Когда до них оставалось 150 метров, Ветал дал команду поднять красный флаг — враг приближался слишком быстро, чтобы тянуть до последнего. Три выстрела послали картечь вперед, потом еще два и опять три. Темп стрельбы возрастал — артиллеристы делали все возможное, чтобы только стена из врагов не приближалась к ним.

Солдаты противника не были защищены даже самыми плохими доспехами, их тела покрывала светлая ткань, которая с каждым выстрелом окрашивалась кровью. Словно сошедшие с ума, они не обращали внимание на страшные увечья, которые наносила им картечь и неумолимо приближались, оставляя на дороге множество убитых и раненых. На пятидесяти метрах огонь артиллерии стал по-настоящему страшен — картечь насквозь пробивала сразу несколько тел. Тех, кто находился ближе к батарее — разрывало на куски и отбрасывало назад, следующие за ними падали, но их место сразу занимали другие.

На тридцати метрах стрельба неожиданно прекратилась. Виталик не сразу понял, что заряды закончились, артиллеристы выхватили свои клинки, достали щиты и застыли позади орудий в ожидании врага.

— Назад идиоты. Все назад! — изо всех сил закричал Виталик. Но было поздно. Было чертовски поздно!

Артиллеристы-заряжающие, которые находились спереди от пушек, уже не могли отойти назад — их просто смяло неудержимым напором из человеческих тел и прижало к орудиям. Они не успели оказать серьезного сопротивления, прежде, чем их попросту раздавили.

Остальные артиллеристы прикрылись щитами и стали быстро отходить назад. О том, чтобы спасать пушки, не могло быть и речи. Сам Виталик не успел вовремя отойти и его захватил поток отступающих солдат. Неожиданно для самого себя, он оказался прямо посередине строя своих солдат.

Врагов не остановила преграда из пушек — они перемахнули через нее, почти не заметив. И со всей силой ударили по стене щитов. Их резали, кололи мечами, но, даже умирая, они наваливались на артиллеристов всем телом, цеплялись за их щиты и сползали вместе с ними вниз.

Внезапно произошло то, чего Виталик совсем не ожидал — новые враги начали забираться на плечи и головы своих товарищей из первых рядов, повисших на щитах. Забравшись наверх, они начинали рубить «железных» солдат сверху. Один-два удара, после чего падали вниз, стараясь уволочь вниз или придавить собою артиллериста.

Ровный строй прекрасно вооруженных и тренированных солдат Железного ордена, прикрытый щитами и ощетинившийся мечами, был изломан почти сразу, не выдержав такого сильного натиска. А враги и не думали ослаблять напор!

Для Виталика происходящее казалось нереальным сном, его захватила какофония криков боли, ужаса, ударов мечей и падающих тел. Стиснутые на небольшом пространстве солдаты, скрежет и лязг соприкасающегося железа. Духота. И лица врагов совсем рядом. Страшные, искривленные гримасой боли и готовые к смерти. В тесном строю, зажатый со всех сторон своими бойцами, он не мог достать из-за спины щит. Единственное, что он сделал — вынул из ножен резак и активировал его.

Случайной искрой в его голове пробежали мысли о Земле.

Многие тысячи часов кинохроники второй мировой войны, и многих других войн двадцатого века, показывают самые страшные лица войны. Не редкость и кадры с настоящими смертями. Но рукопашных схваток вы на них не увидите! Нет ни одной такой записи. Когда твоя жизнь висит на кончике ножа, штыка или саперной лопатки — становится не до съемок. Что-то животное, противоестественное человеческой цивилизации, заставляет отбросить кинокамеру и взять в руки оружие, чтобы защищать свою жизнь. И забирать чужие жизни.

Ветал не до конца понял, как это произошло. Щуплый, небольшого роста мужчина с перекошенным от злости лицом, неожиданно легко забрался на плечи бойца Железного ордена, оттолкнулся от него, заставляя того упасть на землю, и обрушил на Виталика удар каким-то примитивным топором. Ветал пытался парировать удар своим резаком, но тот лишь разрезал древко на две части, и в голову Виталика сильно ударил железный обух топора. Враг по инерции продолжил движение вперед и налетел на включенный резак — его тут же разрезало на две части.

Но этого Виталик не заметил. Удар, пусть не слишком сильный и смягченный шлемом, разом выбил из его головы все мысли. Туман заволок глаза, а его ноги потеряли устойчивость. Он уже почти упал, когда в последний момент бросил резак и схватился за какого-то солдата. В этот момент он потерял сознание.

Глава 11

Шла третья неделя бегства. Остатки экспедиционного корпуса спешно отходили вглубь континента Варт. Те, кто смогли уцелеть в недавней мясорубке, пересели на повозки и телеги, и нахлестывали бедных лошадок так, словно за ними гнались сами посланники мрака. И их так и не догнали!

Настоящим героем того сражения стал маг Конин. Он оказался магом второго круга посвящения стихии огня. В недавнем своем прошлом он был первым советником смотрителя Цитадели Железного ордена. Его действительно отправили в корпус, как в ссылку, в наказание за какой-то проступок. Но если бы на его месте оказался другой маг — менее опытный и сильный, все сложилось бы совсем по-другому…

Одурманенная наркотиками, легкая пехота врага за считанные секунды смяла ряды артиллеристов и уже готова была их уничтожить, как вмешался маг Конин. Выполняя указание командира, он расположился позади линии артиллерии и был готов вмешаться в любой момент. Просто очень уж быстро все произошло!

Столп магического пламени ударил в толпу врагов, превращая их в орущие от боли куски мяса. Даже земля под их ногами начала плавиться и гореть — так маг Конин рассек наступающую толпу врагов на две части и огненной границей защитил экспедиционный корпус от новых атак. Без постоянного подкрепления грозная волна из одурманенных воинов, всего минуту назад сминающая всех на своем пути, превратилась в кучку безумных людей, слишком слабых, что дать отпор бывшим гвардейцам и пришедшим им на выручку пехотинцам.

Магический огонь продолжал пылать еще пятнадцать минут, несмотря на все попытки вражеских магов его потушить. За это время бойцы пришли в себя, вытащили из груды тел своих раненых — тех, кого еще можно было спасти, спешно погрузились на телеги, выбросив с них весь ненужный хлам, и помчались вперед, спасая свои жизни от неминуемой гибели.

Конин ехал позади всех. Почти сразу после начала бегства их догнала вражеская конница. Но стоило ей приблизиться к магу, как в нее врезался столб огня. После этого, уничтожить остатки экспедиционного корпуса прямо на марше преследователи не пытались.

Виталик пришел в себя только ночью. У него раскалывалась голова, в районе темени выросла огромных размеров шишка и одолевала слабость. Почти полностью раздетый, он лежал на мягком сене в едущей куда-то телеге. Живой и почти невредимый. Неизвестный солдат тут же дал ему воды и сказал, что они убежали. Смогли убежать! Что еще нужно было в тот момент Виталику для полного счастья? Ничего.

Как потом оказалось, радовался он зря. Большая часть его солдат-артиллеристов погибла. Это были люди, с которыми он прошел весь свой путь в действующей армии. Люди, которых он учил, с которыми сидел у походного костра и ел общую кашу. Он не был готов к смерти товарищей по оружию!

Из сержантов в живых остались только Улербан и Дойи. У сержанта Улербана была серьезно повреждена нога — сломана бедренная кость и все время он проводил, прикованный к походной кровати. Маг Конин провел над ним какое-то магическое действие, но сказал, что лежать в постели ему нужно будет, как минимум, еще неделю. Все пушки и снаряжение батареи осталось на той злополучной дороге. Личное имущество Виталика остались там же, но об этом он сожалел меньше всего.

Неделю, или чуть больше, Ветала беспокоили головные боли. И еще — ночные кошмары с искривленными ненавистью лицами врагов. Каждый раз его сны заканчивались убийством Виталика. Но к концу второй недели и это прекратилось.

Целые дни напролет он лежал на своей новой телеге, погруженный в себя. Когда перестала болеть голова, он начал осторожно входить в транс — в этом состоянии он чувствовал себя лучше всего. Но всерьез заниматься магией он не мог. Максимум, на что его хватило — с большим трудом сделать себе новый резак из первого попавшегося ножа.

В один из дней капитан Роммон собрал совет и объявил, что на их главные силы у Цитадели напал Ифритовый орден. На Варт он привел наемников со всего Яххина, множество магов и даже драконов! Сейчас главные силы Железного ордена героически обороняются, но чем все закончится — непонятно. Остатки экспедиционного корпуса должны направляться к небольшому поселку Симвон, где его будет ждать пополнение. Какое оно будет — неизвестно.

Второго советника Магистра Железного ордена — ответственного за разведку, разжаловали в линейные маги. За то, что его ведомство упустило целую армию, советника хотели даже показательно казнить, но в последний момент оставили в живых и отправили отбывать наказание в действующие войска. Прозевать противника было глупо, но лишаться сильного боевого мага в самый разгар войны было бы верхом идиотизма.

Виталика, и вообще всех присутствующих на совете, новости не обрадовали. Но и не удивили. То, что на Варт вторгся орден из Яххина, было понятно и раньше, к этой мысли успели привыкнуть. Через несколько дней после начала бегства уже никто не выжимал из лошадей все возможные лошадиные силы и не оглядывался со страхом назад.

Безопасная экскурсия подошла к концу, вместо этого он попал в самую настоящую мясорубку, с непонятным исходом лично для себя.

Через две недели с начала бегства местность вокруг сильно изменилась. Холмы и небольшие горки уступили место равнине и лесу. Настоящему лесу. С огромными деревьями, тихими речками и скромными полянами. Дорога прекратила петлять, как пьяница после свидания с крепкой брагой и катилась вперед ровно, безо всяких поворотов. По пути они встречали редкие деревеньки, спрятанные в кронах деревьев, и рацион солдат пополнился медом диких пчел, орехами и лесными ягодами. Лето делало лес вокруг сказочным, наполненным загадками и тайной. В другое время Виталик бы с удовольствием любовался им. Но не сейчас. Сейчас неизвестность не давала ему покоя.

Главные силы Железного ордена завязли у Цитадели и с огромным трудом и большими потерями отбивались от наступающего противника. Придти на помощь их крохотному отряду они никак не могли. Большой отряд Ифритового ордена неотступно следовал за ними, отставая не больше, чем на один день. Сейчас они проезжали через древний лес по той же самой дороге, по которой ехали остатки экспедиционного корпуса.

Когда враги выберутся из леса и выйдут на оперативный простор, то заполонят собою все вокруг, и уже через несколько недель доберутся до Магнитки. Пощады никому не будет! Тогда Виталику, на самом деле, придется убегать за крепкие стены Академии и ждать там непонятно чего. От этих невеселых мыслей он все сильнее погружался в апатию.

— Сир Ветал! — позвал своего лейтенанта Ролен.

В мясорубке того сражения Ролен проявил себя выше всяческих похвал — именно он держал Виталика, когда его ранили и вытаскивал его из груды окровавленных тел, когда маг Конин вступил в схватку и воинов Ифритового ордена оттеснили. Без него Ветала наверняка бы оставили лежать там, ведь он был без сознания и весь в крови. Совсем, как мертвый. А спасали только раненых, которых можно было легко вылечить.

— Чего тебе, упырь?

— Сир Ветал, вас капитан Роммон вызывает.

— Понятно. Куда идти?

— К его телеге, сир Ветал.

К совещаниям «на колесах», Виталик уже привык, и не расспрашивал своего денщика, где находится командирская телега. На своем флегматичном мерине черной масти он объехал телеги бойцов, потом обоз, солдатские повозки и подъехал к командирскому транспорту. От обычной телеги штаб отличался только чуть большими размерами и натянутым сверху тентом. Здесь уже расположился командир, два офицера и два мага. Виталик приехал последним.

— Рад вас видеть в добром здравии, сир Ветал. Лошадь привязывайте и присаживайтесь.

— Будет сделано, сир капитан. Извините за опоздание.

— Обычно вы едите еще дольше. Прогресс налицо — такими темпами скоро научитесь приезжать вовремя!

— Извините сир капитан.

— Ладно, садитесь уже. К поселку Симвон мы не едем — подкрепление движется нам навстречу, и уже завтра мы соединимся. В этом месте мы должны встретить наших приятелей, которые гонятся за нами. Главный штаб дал задачу — удержать дорогу любой ценой, и не выпустить Ифритовый орден из этого леса. Чего бы это нам не стоило.

Капитан Роммон обвел взглядом своих подчиненных, особого оптимизма в их лицах он не увидел.

— Подкрепление будет большим. До трех тысяч пехоты, пятьсот кавалеристов, 30 единиц артиллерии и большое количество зарядов к ним. С этими силами мы можем удержать лес. Ведь так?

Участники совещания радостно заголосили вразнобой — подкрепление, на самом деле, было приличным. Гораздо больше, чем они ожидали! Но у Ифритового ордена, чтоб его бездна забрала, людей было все равно больше.

— Сир капитан, а маги будут? — молодой офицер-кавалерист задал, наверное, самый главный вопрос.

— С магами сложнее. Опытные боевые маги сражаются у Цитадели Истинного ордена и выберутся оттуда не скоро. Это подкрепление сняли с охраны Магнитки, а там настоящих боевых магов никогда не было. Мобилизация объявлена, но это дело долгое, и прямо сейчас взять войска просто неоткуда. Будем встречать гостей с тем, что имеем. Сир Ветал, новые орудия поступают под ваше командование, и я очень надеюсь, что вы хорошо их используете.

— Сир капитан, сколько прибудет зарядов?

— Больше сорока на каждое орудие. Только картечь.

— Хорошо. Это очень хорошо! — мрачные тучи в душе Виталика начали рассеиваться. Сорок зарядов на каждое орудие. Это просто отлично!

— Мне нравится ваш настрой. Теперь про общую обстановку — главные силы отбились от первого натиска Ифритового ордена и готовятся к наступлению. Оно начнется с прибытием обоза с зарядами и новыми пушками — взамен уничтоженных. Три другие экспедиционные группы противника не встретили и уже заняли порты на восточном побережье Варта. По всей видимости, Ифритовый орден разделил армию вторжения на две части — главные его силы напали на наши войска у Цитадели, вторую группу посчастливилось встретить нам. Это группа должна была выйти во внутренние районы Варта или даже захватить нашу Цитадель!

Если мы закрепимся здесь, то через неделю получим новое пополнение и еще больше зарядов для пушек. Потом еще и еще. А Ифритовый орден уже ничего не получит и найдет только свою смерть в этом лесу. Всем это понятно?

Это было понятно всем.

Вечером в лагере установилась необычная тишина. Куда — то ушли разговоры ни о чем, даже обычные солдатские байки уступили место сосредоточенному напряжению. Скоро начнется очередная бойня. Далеко не последняя на этой войне. Кому-то улыбнется удача, и он вернется домой живым и здоровым. И с полным кошелем блестящих фарлонгов! Будет рассказывать о своих подвигах (выдуманных и настоящих) приятелям и случайным знакомым, каждый раз добавляя поверженных врагов. Кого-то сражение сделает калекой на всю жизнь, и он умрет в голоде и нищете, а кто-то и вовсе сгинет в этом лесу навсегда.

Виталик уже давно привык не обращать внимание на грязь вокруг и пошлые шуточки своих солдат. Мысль о том, что смерть ходит рядом, уже не пугала его.

Только сейчас он понял, что оставался иномирянином, человеком из другого мира ровно до тех пор, пока его окружали друзья. Пока вокруг него звучала знакомая речь и на глаза время от времени попадались артефакты из того, уже давно потерянного мира.

Кем он стал теперь? В кого превратился? Он уже забыл, когда в последний раз брился, доспехи уже давно стали его второй кожей и его трудно было отличить от собственных солдат. Даже воспоминания о прошлой жизни начали стираться из его памяти, оставляя место для насущных проблем.

Утром лагерь наполнился необычным шумом и гамом. Виталика происходящее заинтересовало. Пока он одевался, денщик уже успел прибежать ко входу в его палатку и застыл статуей на своем посту, не обращая внимания окружающий бардак.

— Ролен, что случилось?

— Сир Ветал, подкрепление прибыло. Они подошли ранним утром.

— Много их?

— Говорят, что много. Я лично не видел. Я стоял здесь и никого к вам не впускал, чтобы вы хорошенько выспались и узнали эту весть от меня.

— Молодец Ролен. Штаб на старом месте?

— Так и есть, сир Ветал.

Не долго думая, Виталик собрался в штаб за новостями и по пути встретил того, кого совершенно не ожидал увидеть.

— Молодой человек, вы все-таки нахал! Видите меня и не подходите поздороваться с пожилым и, надеюсь, уважаемым металлургом. Как вы это оправдаете? — кто-то по-русски окликнул Виталика.

Как-то быстро постаревший и осунувшийся главный металлург Магнитки, выглядел сильно уставшим. Отсутствие привычной рабочей одежды, изъеденной угольной пылью, делало его почти неузнаваемым.

— Лев Давыдович, не ожидал вас здесь встретить! Как вы здесь вообще оказались? — на родном языке ответил Виталик.

— Молодой человек, я удивлен не меньше вашего. Меня, пожилого человека, отправили сопровождать обоз, будто без моего присутствия его украдут по дороге. А ведь это совершенно невозможно! Вы его охрану видели?

— Нет, Лев Давыдович.

— И правильно делали, что не видели. Одна грубая, немытая солдатня. И вы, я смотрю, скоро превратитесь в нее. Молодой человек, когда вы в последний раз мылись с мылом?

— Давно… Еще на Земле. Здесь мыла нет. — с печалью в голосе ответил Виталик.

— Думаете, раз нет мыла — можно ходить грязным? Нет! Разведите золу водой и вымойтесь.

— Обязательно. А все-таки, что вы здесь делаете?

— Молодой человек, долгое общение с местными жителями делает вас глупым. Я привез обоз с пушками, зарядами, провиантом и еще много с чем. Сегодня же я отправляюсь обратно в Магнитку — у меня непрерывное производство! Оставляю под вашим руководством трех своих металлургов. Будьте с ними построже, все трое — редкостные разгильдяи.

После этого Лев Давыдович развернулся и пошагал куда-то по своим делам.

— «Вот же старый хрыч, даже не попрощался! А помыться все-таки нужно, да…», — решил Виталик и пошел в сторону штабной палатки. Там уже собралась целая толпа офицеров.

— Сиры офицеры, прежде всего, я хочу пожелать всем нам победы. Армия противника превосходит нас численно, и она подавляюще превосходят нас магией. Зато у нас есть артиллерия. Поляна, где сейчас располагается наш лагерь отлично подходит для будущего сражения. Дорога проходит через нее, по сторонам — глухой лес. Противнику трудно будет обойти нас по флангам, и он будет вынужден идти вперед — прямо на пушки. Сир Ветал?

— Сир капитан, я предлагаю разместить артиллерию на валу, подняв хотя бы на полутора метра над землей. Впереди установить заграждения из срубленных деревьев и выкопать ямы.

— Сир Ветал, это создаст серьезные препятствия для наших войск. — заметил только что прибывший пехотный лейтенант.

— Зато увеличит зону поражения картечи и затруднит быстрое перемещение войск противника.

— Что еще? — спросил капитан Роммон.

— Командирами взводов и отделений нужно поставить моих людей — у них отличная боевая практика. У людей из пополнения такого боевого опыта просто нет.

— Сир Ветал, прибывшие солдаты и офицеры воевали на Тихом поле и необходимая боевая практика у них есть.

— У моих людей практики несравненно больше и все они профессиональные военные.

— Взводом может командовать только лейтенант, а ваши люди не офицеры!

— Сир капитан, я знаю об этом.

— И все равно настаиваете на этом?

— Так и есть, сир капитан.

— Этого не будет. Ваши люди могут командовать отделениями, но не больше того. Как масса наших войск будет проходить через ваши позиции и заграждения впереди их? Об этом вы уже думали?

— Очень медленно и осторожно будет проходить. Можно сделать мостки, но все равно не успеем. И инструмента мало. Зато батарею будет намного легче оборонять!

— Хорошо. Пусть будет так. Когда вы сделаете насыпь?

— За сегодня должны успеть. Будет хорошо, если пехота поможет рубить деревья и делать их них заграждения.

— Пехота будет делать это. Сразу после совещания вы обозначите свои позиции. С этим решили. За батареями разместим пехоту и обоз. Конницу отведем в арьергард, на фланги — если нашу пехоту погонят, кавалерия ударит по наступающему противнику и развернет врага. Если противник побежит, преследовать его будет пехота — она сможет быстро перейти через заградительную линию. Когда пехота уйдет вперед, кавалерия осторожно проходит насыпь, заграждения и строится для маневра.

Самая главная наша задача — встретить первый, самый страшный удар врага и выдержать его. Как только они выдохнутся, и начнут отступать, как мы раздавим их на этой лесной дороге. Это всем понятно?

Виталик стоял на только что сделанном валу и рассматривал ряды армии Ифритового ордена. Высоты вала в полтора метра достичь не получилось — к вечеру примчалась разведка и сообщила, что противник на расстоянии четверти дневного перехода. Все инженерные работы были сразу свернуты. Еще разведка доложила, что армия противника велика, продвигается на удивление быстро и жаждет как можно скорее разделаться со своей добычей.

После обеда передовые отряды Ифритового ордена вышли на поле будущего сражения, всего через час на поляне уже было развернуто несколько ярких шатров. Войска перестали просто идти «вперед», а начали выстраиваться в боевые построения. Противник принял бой и готовился прямо с марша вступить в него.

Из леса выходили все новые и новые войска Ифритового ордена. Они строились в ровные ряды и медленно продвигались вперед. На смену им из лесной дороги выходили новые войска, снова строились в линии и продвигались вперед, чтобы дать место новым отрядам. Этот бесконечный хоровод заставлял Виталика нервно сжимать рукоятку своего ножа-резака. От врага его разделал всего километр лесного поля, беспощадно вытоптанного и изрезанного на скорую руку сделанными заграждениями. Солдаты противника с такого расстояния казались игрушечными солдатиками, даже их одежды Виталик не мог разглядеть с такого расстояния.

Перед батареей были навалены стволы деревьев. На добрую сотню метров вперед они лежали, разбросанные «как получится, лишь бы быстрее», кое-где под ними были и неглубокие ямы — из них брался грунт для вала с артиллерией. Угли в жаровнях уже больше часа тлели, готовые запалить фитили в руках сержантов. За линией пушек капитан Роммон разместил пехоту.

Виталик перестал утомлять себя видом никак не заканчивающегося противника и пошел к своей командирской телеге — ее он отодвинул на пять метров от линии пушек и назвал штабом управления артиллерией. На телеге развалился знаменосец Ирм и его незаменимый денщик. Рядом стояли, ожидая распоряжений, десять пехотинцев. Иметь личных гонцов артиллерии-лейтенанту не полагалось, поэтому капитан Роммон, по просьбе Ветала, просто выделил ему бойцов — приказы разносить по полю. Артиллерийских взводов у него было восемь, значит, требовалось восемь бойцов для связи. И пара бойцов — на всякий случай.

Ветал все-таки уговорил своего командира отправить землян обратно в Магнитку и теперь артиллерия управлялась его бойцами — бывшими гвардейцами. Сделал он это совсем не для того, чтобы отправить земляков подальше от опасности. Совсем нет. Его бойцы были настоящими профессиональными войнами, с опытом реальных схваток. А земляне хорошими солдатами не были. Это Виталик по себе прекрасно знал.

Ожидание сражения наскучило. Ветал разлегся на сене и стал нервно грызть попавшуюся под руку соломинку. Вместе с пушками и зарядами, земляне привезли пару бутылей самогона, вчера вечером они его выпили в тесной компании. Никакого похмелья не было и в помине. Сейчас он бы не отказался выпить стопку крепкого напитка — нервы не железные!

— Ролен, эти гады еще строятся?

— Так и есть, сир Ветал. Строятся. Много их!

— Было бы мало, сюда бы не приперлись. Ирм, поднимай белый флаг.

— Будет сделано, сир Ветал!

Большой белый флаг поднялся в небо и Ирм дунул в свисток, призывая обратить на себя внимание. Виталик проследил за тем, как поднимаются взводные белые флаги — все прошло безукоризненно. Развернувшись на соломе поудобнее, Виталик стал рассматривать поднятый флаг. Он еле заметно колебался от слабого ветерка и если бы не специальная палочка, поддерживающая его, то лежал бы сейчас обычной белой тряпкой, привязанной к палке.

Очередной поток воздуха поднял краешек флага на несколько секунд, после этого он снова опустился. Эти плавные движения успокаивали, и Виталик, неожиданно для самого себя, заснул.

— Сир Ветал, просыпайтесь!

— Что случилось?

— Они идут.

В одно мгновение Ветал забрался на телегу и стал рассматривать войско противника. Врагов было даже больше, чем он предполагал — все расстояние от батареи до леса занимала сплошная масса людей. Их было никак не меньше семи тысяч, все новые и новые солдаты выходили из лесной дороги.

— «Им даже не понадобятся маги, они нас массой задавят!» — с ужасом подумал Ветал. Между тем, линии солдат Ифритового ордена медленно продвигались к батарее, освобождая место для новых воинов.

Теперь уже можно было рассмотреть их. В одинаковых штанах и накидках, на них не было привычного для Варта вооружения — лишь у некоторых Виталик заметил простые кожаные нагрудники или даже толстые безрукавки из нескольких слоев ткани. В руках они сжимали большие квадратные щиты и длинные копья, готовые в любой момент устремиться вперед и разить неприятеля. Ряды солдат противника подходили все ближе и ближе.

Когда расстояние сократилось до трехсот метров, Ветал еще раз посмотрел на Ирма. Тот судорожно сжимал в руках красный флаг и нерешительно оглядывался на своего командира. Виталику нестерпимо хотелось вырвать флаг у него из рук, чтобы лично поднять его и выпустить железную смерть из пушек. Но для этого был Ирм.

Ветал не верил своим глазам. До солдат врага оставалось каких-то двести метров, кое-где они уже шагали по зоне «заграждения», и все еще не думали с криками бросаться вперед. Через минуту его терпение закончилось. В зону стрельбы они уже вошли, к тому же, с возвышенности стрельба эффективней. По сигналу командира Ирм поднял в небо красный флаг, через секунду все взводные флаги поменяли цвет с белого на кроваво-красный. Еще через несколько секунд тихое и ничем не примечательное поле взорвалось десятками взрывов.

Ближайшие шеренги солдат врага опрокинулись на землю. Только тогда неизвестный военачальник дал сигнал к атаке, и вся масса войск Ифритового ордена перешла в наступление. С каждым шагом наращивая скорость, ряды пехотинцев устремились на пушки.

Следующий залп почти полностью выкосил передние ряды войска Ифритового ордена. Случайно остановиться в живых бойцы попытались остановиться, но сзади на них напирали новые войска и толкали их вперед. Еще залп и поле перед батареями заволокло едким дымом. В этой битве у Железного ордена не было магов, которые бы разогнали ядовитые облака, ветра тоже не было. С каждым залпом облако впереди пушек сгущалось, надвигающееся войско врага полностью скрылось в нем.

Ветал готов был отдать несколько лет своей жизни, чтобы только увидеть происходящее на несколько сотен метров впереди себя. Орудия стреляли в дым. И сами они находились в дыму — с одного края линии артиллерии не было видно другой край.

Так было даже проще — заряжай быстрее, да успевай поджигать. Не видно умирающих, не видно тех, кто занимает их место и продолжает наступление на батарею. Но враг мог неожиданно появиться прямо у пушек! Это заставляла расчеты заряжать орудия быстрее. Еще быстрее. Как можно быстрее.

Канонада не умолкала ни на секунду. Выстрелы слились в одну непрекращающуюся барабанную дробь, о слаженных залпах можно было забыть. Прекращать стрельбу, пусть даже картечь стреляет по пустому полю, он не собирался ни при каких условиях.

Оглушенные солдаты-гонцы понесли командирам взводов приказ: когда закончатся выстрелы — сразу убегать за ряды пехоты. Не пытаться рассмотреть что-то впереди себя, не ждать, когда из тумана начнут выбегать первые враги. Сразу! Личный денщик Виталика понесся к стоящим сзади пехотинцам с указанием выступать вперед, как только прекратится стрельба. Пехотные лейтенанты об этом знали, но Виталик решил еще раз перестраховаться, чтобы в окутавшем поле тумане они не наделали глупостей.

Неожиданно канонада закончилась и артиллеристы стали быстро отходить назад. Пехотинцы пропустили их и стали осторожно спускаться с артиллерийского вала в ядовитый туман. Все новые и новые линии солдат уходили вперед, повинуясь крикам сержантов и офицеров.

Виталик решил пока не уходить. Он забрался на свою командирскую телегу и продолжал смотрел на поле, в надежде хоть что-то разглядеть.

«Железная» пехота тонкими ручейками и очень осторожно уходила в туман. Оттуда не было слышно звона оружия и криков раненых. Хорошо. Значит, враг отступил от батареи.

Через час с небольшим, ядовитый туман немного рассеялся, и Виталик смог разглядеть сплошной ковер из человеческих тел, покрывавший лесной луг и ожесточенную схватку у его дальнего края. Пехота Железного ордена энергично прижимала войска Ифривого ордена к дороге. На флангах уже никого не было, но река из воинов все еще выходила из дороги. Они не могли построиться в боевые порядки, были дезорганизованы и быстро погибали, не в силах организовать хоть какое-то сопротивление. «Железная» пехота не стремилась выходить на лесную дорогу, намного удобней ей было встречать врага на выходе из нее.

Наконец, поток воинов прекратился. Может быть, военачальники Ифритового ордена поняли, что направляя своих воинов в мясорубку, они просто теряют их. Или солдаты без приказа попятились назад, стараясь избежать неминуемой гибели. Тогда часть «железной» пехоты построилась колонной, ощетинившейся щитами, и начала втягиваться в лесную дорогу.

Виталик устало сел на солому. И этот бой они выиграли. Впереди будет еще много дней погони, но на этот раз догонять будут они. Или кавалерия Железного ордена за день раздавит остатки войска Ифритового ордена своими копытами — скорее всего, так и оно будет. Дорога прямая, прятаться от взявшей разбег конницы можно только в лесу. Сейчас лето, прокормиться в нем можно. В любом случае, это лучше, чем погибнуть вместе с остатками армии по пути домой.

Значит, будут масштабные зачистки, оцепление на дорогах и эвакуация местного населения из района, переполненного вооруженными дезертирами Ифритового ордена. Кстати, порты на побережье перекрыты, добраться до Яххина повезет лишь немногим счастливчикам. Если вообще кому-то повезет…

Иерган умирал. Из всех выживших после Тихого поля адептов, лишь он один мог питать камень силы Цитадели Истинного ордена. Уже больше двух месяцев камень жадно пил его жизнь, и она таяла на глазах обреченных адептов. Маги Железного ордена не торопились. День за днем они настойчиво и умело ломали главное охранное заклинание Цитадели. Мгновение, когда оно рассеется, неотвратимо приближалось.

Иерган не был злодеем. По-своему, он был даже героем. Из жалких остатков своего ордена он выжал все, что можно было и только благодаря ему Цитадель до сих пор оставалась непокоренной. Все окрестные крестьяне забросили мотыги и взялись за оружие. Мосты и деревни на многие десятки лиг вокруг были уничтожены, поля сгорели, колодца отравлены. Это не остановило Железный орден.

Иерган уговорилВеликого Магистра Ифритового ордена выступить против «Железок», в обмен на почти всю территорию континента Варт. Истинному ордену оставалась лишь крохотная провинция вокруг главной цитадели. Несправедливо! Но это лучше, чем быть полностью уничтоженным.

Это тоже не помогло. Ифритовый орден вышибли из Варта всего за пару месяцев! А ведь Иерган потратил на его перевозку почти все золото ордена. Пираты и торговцы оставили свои дрязги и вместе перевозили огромную армию Ифритового ордена на Варт только для того, чтобы здесь всю эту армаду почти полностью уничтожили.

А как хорошо все начиналось! В первом же бою драконы разогнали авангард Железного ордена, заставили магов бросить свои войска и спасаться бегством. А потом ужасные механизмы иномирян стали убивать и ранить драгоценных драконов, пока они совсем не отказались от атак. Тогда Иерган понял — ничего не спасет Истинный орден. Но до самого конца он старался переломить ситуацию и спасти свой орден от уничтожения.

Бесполезно. Все было бесполезно.

Иерган лежал рядом с камнем силы Цитадели. Его одежда давно превратилась в грязные тряпки. Впалые щеки, покрытые многодневной щетиной и взгляд, переполненный безумием — сумасшедшим стариком стал последний Высший адепт Истинного ордена.

— «Могуч и славен Иерган! Силен, как тысячи солнц!», — эти слова восторженно говорили ему бесчисленное количество раз, и это было правдой. Истинной правдой! Если бы сейчас кто-то принес зеркало, Иерган не узнал бы себя в нем.

Но принести зеркало было некому. Несколько случайно выживших адептов находились на стенах, толпа ополчения сгрудилась у главных ворот. Через пару часов камень силы станет простым куском горного хрусталя и «железная» пехота войдет в Цитадель, сминая все на своем пути. Бывшие крестьяне, лишь по недоразумению называемые воинами, погибнут за несколько минут, и толпа вражеских солдат будет топтать своими сапогами величественные залы и коридоры Цитадели Истинного ордена. Они будут искать ЕГО.

Иерган зачарованно смотрел в глубину камня силы, пытаясь найти в нем Мощь, которая еще совсем недавно потрясала воображение. Но с каждым ударом сердца сила внутри камня таяла, от прежнего его могущества остались лишь воспоминания. Время его смерти неумолимо приближалось.

— «Зачем продолжать агонию? Я встречу своих убийц не дряхлым стариком, а сильнейшим магом. Последним Высшим адептом Истинного ордена! Я проиграл и умру, но заберу с собой в глубины мрака целую бездну врагов», — решил старик, и отпрянул от огромного куска хрусталя в самом центре зала.

Словно сбросив с себя непосильный груз, он стал преображаться, на глазах становясь моложе и сильнее. Когда преобразование завершилось, Иерган сиял от переполнявшей его Силы. Тогда он медленно прошелся взглядом по знакомым стенам, навсегда прощаясь с ними, и решительно направился к выходу из зала. Навстречу своим врагам.

Камень вспыхнул в последний раз остатками энергии, и потух навсегда — все свои силы он отдал последнему и единственному своему защитнику.

— «Могуч и славен Иерган! Силен, как тысячи солнц!», — голоса целых поколений адептов Истинного ордена звучали набатом, заставляли стены Цитадели трястись в бессильной ненависти к своим завоевателям. Эти голоса наполняли старика силой и ненавистью боя. Последнего боя, последнего адепта Истинного ордена.

— «Могуч и славен Иерган! Силен, как тысячи солнц!», — в предсмертной агонии, прокричали голоса и умолкли навсегда.

Глава 12

Четыре месяца спустя. Окрестности поселка Магнитка.

— Наша пехота строится в колонну и готовится преследовать убегающего врага. Мы делаем залп, желая им удачи. Те в ответ машут нам оружием — очень красиво было. Кстати, потом на поле боя насчитали целых пятьдесят убитых магов!

— Ветал, ты врешь. В прошлый раз ты говорил, что магов было всего двадцать.

— Ты ничего не понимаешь в военном деле!

— Это ты ничего в нем не понимаешь. Разогнал пушками легкую пехоту и героем себя считаешь. В этом нет ничего героического, я тебя уверяю.

— Зато мне предложили звание артиллерии капитана! С условием, что в действующей армии останусь.

— Надо было соглашаться. Таким врунам в армии самое место. Надо же, что придумал — прощальный залп наступающим войскам! Вот умора! — Макс не стал сдерживать себя и от души рассмеялся.

— Ладно, ладно, с этим я немного погорячился. Зато все остальное — правда!

— Вам повезло, что с настоящей армией вы не столкнулись. С ней воевали мы — у Цитадели. Сотни магов и драконов, десятки тысяч лучших бойцов Ифритового ордена. Всех их мы покрошили в капусту.

Повисла неловкая пауза.

— Макс, ты обманываешь. Драконов было всего два десятка, магов не больше сотни, а солдат от силы тридцать тысяч. — Агрис не вытерпел вопиющего обмана Макса и вмешался.

— Агрис, ты бы помолчал лучше. Просидел все время осады с кучкой магов напротив Цитадели, ни в кого даже самую слабенькую молнию не запустил. Тоже мне герой!

— Я сделал больше, чем вы оба вместе взятые — подобрал ключик к охранному заклинанию Цитадели, и мы смогли взять ее почти без потерь! А молнии пусть простые боевики швыряют!

— Ну конечно, такой чистенький Агрис, весь в белых одеждах, делающий самую сложную работу.

— Да! Я такой! — самодовольно ответил Агрис.

— Очуметь! От скромности ты не лопнешь? — удивился Максим.

— Никогда! — Агрис и не думал шутить. В вопросах магии он всегда был очень серьезен.

Троица сидела за столом прямо посреди поля. Их транспорт кушал травку метрах с сорока от них и разговору не мешал. Инициатором пикника, к удивлению Ветала и Макса, стал Агрис. Что-то у него произошло, чем он мог поделиться только в стороне от любопытных глаз и ушей.

— Вы когда нибудь видели драконов? — продолжил хвастаться Макс.

— Я видел. — сказал Агрис и недоуменно посмотрел на Макса. Он был у Цитадели вместе с Максимом, и, конечно, видел драконов.

— Агрис, ты самый большой зануда, которого я только знаю. Ну так вот, это здоровенные зверюги размерами со слона. Только намного агрессивней. Толстенная чешуя, огромные кожистые крылья и огненное дыхание — дракон страшен!

— Вообще то дракон величиной с корову. Кстати, огонь у него магический и сферу антимагии он не мог преодолеть.

— Фиг с тобой, пусть дракон будет размерами с корову. Но мне такое сравнение не нравится! Эти твари сожгли наш авангард на марше, следующими должны были быть мы. Маги стали кругом и принялись рисовать какие-то закорючки на земле. А мы занялись реальным делом — разделили небо по секторам и стали копать под лапами лафетов ямы — чтобы ствол высоко вверх поднять. Через пол часа все тридцать орудий заняли круговую оборону и смотрели стволами в небо. А вечером прилетели они…

Прямо на нас драконы не полетели. Стали кружить вокруг лагеря и медленно приближаться…

— Правильно. Дракон не может пустить струю огня длиной пол километра. Ему ближе подлететь нужно. А кружили они для того, чтобы выбрать цели и распределить их между собой. Драконы умные. — вставил свое веское слово Агрис.

— Ладно, пусть будут умные. Когда до них оставалось метров 200 — мы открыли стрельбу. Точно попасть было сложно, но разлет у картечи хороший и «птичек» мы цепляли только так. К тому же крылья у них большие, кожистые и без брони — в них попасть совсем легко было. Жалко только, что после первого залпа у половины пушек лафеты сломались — орудия должны откатываться, а в яме откатываться некуда. Зато штук шесть драконов сразу упало, остальные сбежали. В смысле — улетели. И это было только первое их нападение на нас у стен Цитадели!

— Круто! — Ветал хоть и слышал эту историю уже раз десять, но все равно она ему очень нравилась.

Летнее солнце припекало. Но над головами троих отдыхающих был развешен тент и они нежились в теньке. Легкий ветерок доносил с леса запахи хвои, смолы и душистых цветов. Настроение было замечательным. Вокруг не было толпы солдат, грязи и скрипучих повозок. Только безмятежная тишина, отличное вино, закуска и друзья.

— Мужики, свежие новости про Ифритовый орден слышали? — спросил Агрис.

— Ты же у нас крутой маг, в высших сферах крутишься. Откуда нам — простым смертным знать что-то по поводу Ифритового ордена?

— На счет высших сфер, Виталик, ты глубоко ошибаешься. Ну да ладно. С Ифритовым орденом заключен мир, Совет Магов одобрил новое разделение территорий. Исчезновение Истинного ордена тоже одобрил.

— Это все знают. Куда Совету было деваться?

— А знаете, почему Магистр Ифритового ордена вдруг «забыл» про пушки и на Совете Магов тихо молчал в тряпочку?

— Ну?

— Какой-то очень недальновидный экспедиционный корпус умудрился профукать целых пять орудий, да еще в боевых условиях! Самый глупый тролль догадается, что такое пушка и как ее нужно использовать. Ифритовый орден умудрился вывезти орудия на Яххин и сейчас пытается делать у себя что-то подобное. Пока безрезультатно. Заряды к пушкам они достать не смогли и предлагают нам продавать их выстрелы по весу золота.

— Вот это уже интересно. Наши как? — заинтересовался Максим.

— Пока думают. Заряды продавать не хочется — вдруг они сами порох делать научатся? Но от золота отказаться тоже не просто…

— Зря они тупят. Пушки «ушли», уйдут и заряды. Китайцы тоже пытались скрывать секрет изготовления шелка и все равно его украли. Это неизбежно. Я бы, на месте Железного ордена, продавал заряды из пороха в виде простого порошка — не гранулированного пороха. Ифритовый орден, а за ним и остальные, будут искать причину слабости пороха, прежде всего, в его составе. Без фундаментальных знаний в области химии они еще не скоро придут к прессованию и гранулированию, а мы к тому времени уже на пироксилин перейдем. — задумчиво сказал Ветал.

— Они и про это узнают. — ответил Агрис.

— Конечно узнают. Маховик изменений запущен и теперь его уже не остановить. Пусть каждого технолога будет взвод солдат охранять — всегда найдется хитрый подмастерье, который уедет в какой нибудь орден Солнца и продаст им все секреты, которые смог узнать.

— Ветал, я не понимаю — в чем тогда наше преимущество? — удивился Агрис.

— Не знаешь, потому что до сих пор мыслишь, как житель Иглы. Вы слишком привыкли к медленному течению жизни. С этого момента магические ордена будут гоняться за новыми технологиями, как угорелые. Если можно украсть знания — будут красть, не получилось украсть — своим умом будут доходить. Все быстрей и быстрей. Опоздавшие окажутся на месте Истинного ордена.

Ритм жизни ускорится. Это преобразит общество, дворянское сословие наконец-то окончательно отомрет, как древний атавизм. Откроется несколько Академий — на этот раз, ради настоящей науки. Потому что именно наука, а не сборище высокородных снобов, станет очень востребована! Произошедшие изменения глобальны, и их уже не остановить.

Агрис уставился на Ветала с открытым ртом — до этого момента он видел только противостояние двух орденов, пусть даже с использованием нового оружия. Реальный масштаб происходящего до сих пор был скрыт от него. Осознание этого потрясло его! Между тем, Виталик продолжил.

— Что касается Железного ордена. До тех пор, пока он локомотив прогресса и тянет за собой всех остальных — он безусловный лидер. Но если мы успокоимся и начнем заниматься разными глупостями — другой орден сразу опередит его. Тогда нашим «железкам» многое припомнят…

Виталик взял свой бокал и сделал большой и вкусный глоток. Вино было не абы какое, а очень-очень хорошее. На обратном пути в Магнитку он со своими бравыми артиллеристами заскочил в пару подвернувшихся замков и выгреб из них самые старые и элитные запасы вина. Владельцы замков не сопротивлялись, потому что навсегда остались лежать на Тихом поле.

Зато теперь в подвале строящегося здания магической мастерской был отличный винный погреб! Здание строили из камня и оно должно было быть большим: три этажа, внутренний дворик, конюшня, хозяйственные постройки. Несколько гектаров земли вокруг тоже «числилось» за магической мастерской.

В ней Ветал с Максом должны были развивать «земную» магическую науку. Набирать и обучать студентов, проводить опыты в огромных лабораториях, собирать библиотеку и там же жить. Но магическую мастерскую хоть и строили ударными темпами, закончить обещали не раньше, чем через полтора года. До этого времени Веталу с Максом предстояло жить на старом месте — в домике Петровича. К окончанию войны его успели подлатать, облагородить и даже поставили внутри самые настоящие кровати!

Сейчас Магнитка была огромной стройплощадкой. Из шлакоблоков и камня возводились новые, капитальные склады и цеха. Деревянные бараки сравнивали с землей, на их месте строили трех-четырех этажные дома с небольшими, благоустроенными квартирами. Копали траншеи для будущей канализации и водопровода, пешеходные дорожки выкладывались небольшими камушками и битым шлакоблоком — на стройках вокруг этого добра хватало. Главные транспортные «магистрали» пока не трогали — до завершения строительства первой в мире Иглы железной дороги и это время неумолимо приближалось.

Война закончилась. Тысячи и тысячи комплектов доспехов были никому не нужны. Масса железа использовалась для мирных целей. Рельсы, гвозди, проходческая техника для работы в шахтах. Сотнями и тысячами штамповались необходимые инструменты, конструктора заканчивали строительство первого в мире Иглы паровоза и снабжали строителей самыми разными механизмами — от дисковых пил для изготовления досок и резки камня, до ручных свёрел и подъемных механизмов.

Война осталась где-то позади. Магнитка работала на стройку, делала это неторопливо, основательно. У многих землян неожиданно появилось свободное время, которое они проводили кто во что горазд.

— Агрис, зачем ты пригласил нас на это поле? Мы, понимаешь, недавно с войны вернулись. Хочется налаживать быт, с коллегами встречаться — подвиги боевые вспоминать и хвастаться. Можно было в большой компании посидеть.

Агрис в ответ на слова Виталика только ехидно заулыбался и поставил на стол голубоватый кристалл, размером с куриное яйцо.

— Ответьте мне, маги-недоучки, что это?

— Ежикам понятно — камень, кристалл углерода. Внутри находится какая-то сложная лабуда местного заклинания, — сказал Виталик, после чего взял кристалл в руки и начал внимательно всматриваться в него.

— Заклинание какое-то странное и не действующее, по-моему. Большая часть кристалла пуста, инициирующей части плетения нет и вообще оно какое-то незаконченное.

— Правильно! — ответил Агрис. — Оставшееся плетение будете делать вы. Добавите кнопку и вольете целый океан активной маны, это у вас лучше всего получается. Готовый артефакт будет переносить носителя артефакта в мир Земли — все, как договаривались!

Ветал с Максом с обалдевшим видом уставились на волшебный ключик домой. В возвращение родной мир они уже давно перестали верить.

— Агрис, получается — это реально?!

— Конечно реально! Исходное заклинание у меня было, оставалось только немного адаптировать и усовершенствовать его.

— И много ты можешь сделать таких камушков?

— Не очень. К тому же, активная мана в большой концентрации очень быстро становится пассивной.

— Это — не проблема. В экспедиционном корпусе я хорошо изучил гномские артефакты. Главный их секрет в диаметре нитей — чем более тонким плетением строится модель заклинания, тем медленней оно тает. Можно зарядить «яйца» так, что они годами будут работать.

Две пары глаз удивленно посмотрели на Виталика. Ему такое внимание было очень приятно, и он продолжил.

— Агрис, а можно сделать ключ из Земли в мир Иглы?

— Можно. А зачем?

— Тут ведь какая штука… Пройдет время, и нам обязательно захочется еще раз побывать здесь. Увидеть драконов, сделать настоящую колдовскую молнию. Магия стала частью нас, без нее мы уже не сможем полноценно жить. Кстати, можно будет тебе экскурсию устроить — погостишь у нас пару месяцев, в настоящий ночной клуб сходишь, фильмы посмотришь, в Сибирь тебя свозим. Хочешь в Сибири отдохнуть?

— В Сибирь не хочу, лучше на Ибицу поеду. А потом — в Париж. Я так понимаю, золото у вас ценится и с финансами проблем не возникнет?

— С финансами никаких проблем нет — у меня две повозки добра разного, из дворянских замков украденного.

— Не украденного, а почти заработанного! — поправил его Макс голосом, полным восторга и обожания.

Перед глазами троицы стали проноситься мириады ярких картин будущего, где они нежились на солнечных пляжах в компании длинноногих блондинок и пили эксклюзивные коктейли на закрытых вечеринках.

— Кстати, многие артефакты можно пронести на Землю. С хорошим запасом маны они будут работать в мире, где маны нет вообще. Кроме этого, обязательно нужно взять накопители активной маны, тогда можно будет создавать простые заклинания — задумчиво произнес Агрис.

— Точно! А в мир Иглы можно перенести небольшую дизельную электростанцию и компьютер — вот смеху будет!

— Мужики, все это замечательно, но как-то мелко. Париж, Ибица… Масштаба не хватает, — голос Виталика оживился мечтательной интонацией.

— Виталик, успокойся. Ты хочешь начать какую-то авантюру! — озабоченно сказал Агрис, почувствовав что-то неладное.

— В точку. Мир Иглы уже меняется. Я хочу продолжить менять этот мир последовательно и радикально. Пока мы принесли сюда только войну и убогое подобие прогресса. Но прогресс должен нести не только пушки! Он должен нести освобождение от вечного, глупого, бессмысленного и рабского страха.

Новые идеи, ценности. Технологии будут ломать старое мышление, станут лучом света, который разгонит мракобесие и принесет надежду на перемены. Еще, мы изменим общественное устройство мира Иглы. Технология будет двигателем этих перемен. В глобальном масштабе.

Новые картины стали проноситься перед глазами Ветала, Макса и Агриса. Это были отчаянные революционеры с пламенными сердцами и перевязями пулеметных лент на груди. Толпа, штурмующая Бастилию и крейсер Аврора, стреляющий из своего орудия по ненавистному режиму.

— Ветал, все это интересно. Но очень опасно! — с сомнением сказал Максим.

— Если сейчас упустим это — всю оставшуюся жизнь будем ругать себя за нерешительность и слабость.

Через 20 лет мы станем другими. Солидными, состоявшимися. Довольными своей жизнью. Соберемся на этой самой поляне, начнем вспоминать свою бурную молодость и наши с вами приключения. И кто-то обязательно задаст вопрос: «Интересно, каким бы стал мир, если бы тогда, 20 лет назад, нам хватило смелости и решительности изменить его?».

Этот вопрос будет преследовать нас всю оставшуюся жизнь. Он не даст нам покоя. Мы будем держать это глубоко внутри себя, пряча от окружающих свою грусть и разочарование. Но самое страшное — мы будем фантазировать о лучшем мире, который мог стать реальностью. Но не стал!

Мы должны сделать это. Чего бы нам это не стоило.

Заключение

Наши дни.

Большой город. Лето, жара, час пик. Сотни машин стояли в глухой пробке и беспрестанно выбрасывали из себя ядовитый газ. Водители нервничали, сигналили друг другу, словно это чем-то могло помочь им. В воздухе было разлито напряжение и усталость середины рабочего дня. Но это касалось не всех.

По обочине дороги шли двое мужчин и с трудом сдерживали кашель — они явно отвыкли от городского смога. Точнее, отвык только один из них. Второй — немного полноватый, небольшого роста и с залысиной на голове, видел автомобили первый раз в своей жизни. Он потрясенно разглядывал непрекращающийся железный поток рядом с собой, сплошную стену огромных зданий, бесконечный ряд столбов, провода и множество странных людей вокруг.

Мужчины были одеты в сандалии из натуральной кожи ручной работы и легкие накидки из белоснежной ткани. За спинами они несли огромные тюки с непонятным содержимым.

— Ветал, а чего они на нас уставились? Мы же ничего не нарушаем, правда?

— Одеты мы странно, будто кришнаиты какие-то. Или сумасшедшие. Денег местных у нас нет, документов тоже нет — полицейский пристанет, даже откупиться не сможем.

— Ветал, а Макс когда появится?

— Ему родню навестить нужно. Успокоить, объяснить ситуацию. Квартира у него маленькая, пока не снимем что-то подходящее, у меня будешь жить. Неделю Макс будет праздновать свое возвращение на Землю, потом созвонимся.

Агрис невольно поежился. Их клоунские наряды на оживленной улице выглядели глупо. Прохожие удивленно и немного сочувственно рассматривали странную парочку и старались поскорее пройти мимо.

— Долго еще идти?

— Через час будем на месте. Можно на троллейбусе зайцами доехать, но лучше не рисковать. Ничего — дойдем до дома, отдохнем. У меня друг ювелиром работает — Игорь, в ночь перемещения мы с ним в Героев рубились. Через него сдаем золото и украшения, получаем деньги и дальше действуем по плану. Вперед!

Мария Самтенко Последнее пророчество Эллады: Спасти Персефону

Пролог. Персефона

Ареса не было.

Персефона ждала — нервно, напряженно — но Неистового Ареса, жестокого супруга подземной царицы, все не было. Она знала, что бог войны мчится к ней, чтобы обвинить в супружеской неверности — как будто он сам был ей верен! — и воздать по заслугам. Она привыкла к нелепым обвинениям, к тяжелой руке Неистового, к тому, что он приходит к ней после Афродиты, и делает больно, и…

И ненавидеть Ареса она тоже привыкла.

Только ждать было тяжело.

Она заставила себя взять себя в руки и заняться судом теней. Час, второй третий… только к исходу шестого часа массивные двери Тронного зала немного приоткрылись, и в образовавшуюся щель протиснулся бог войны.

Огромный, мощный, с густой копной черных волос, ниспадающих на свирепое красное лицо, Неистовый Арес предпочитал всем одеждам роскошный золоченый доспех и изъятые у Гермеса крылатые сандалии. В этот раз доспехи были заляпаны засохшей кровью, а на голове красовался массивный золотой шлем, украшенный россыпью драгоценный камней и своеобразным «хохолком» из павлиньих перьев.

В гневе Арес был страшен — но Персефона отвыкла бояться идиота с павлиньим хохолком на голове очень, очень давно.

Напряжение спало.

Проникнув в зал, Арес в позе крадущегося охотника направился к тронам. По пути он отвесил несколько пинков чудовищам из свиты царицы и беззвучно расхохотался, глядя, как та же Эмпуса озирается по сторонам, словно не замечая собственного царя. Проходя мимо Миноса, Неистовый хлопнул того по лысине, а у левого тела Гекаты задрал хитон.

— Ветер, царица, — хладнокровно пояснила Трехтелая, провожая скачущего козликом Ареса тем самым взглядом, после которого особо впечатлительные бежали топиться в Лете. — Просто ветер.

Персефона послала Гекате безмятежную улыбку.

— Что это с ним?! — прошипел ей на ухо стоящий у трона невидимый Аид. — Он что, воображает, будто на нем мой шлем, дающий невидимость?

Персефона чуть-чуть опустила подбородок, не переставая наблюдать за «невидимым» супругом.

— Гениально.

Прежде, чем снова обратиться к теням, царица позволила себе чуть заметно улыбнуться. На самом деле шлем-невидимку Аида нашла она. Но в прошлом столетии до Ареса все же дошли слухи о загадочных исчезновениях царицы, и Персефона решила выдать за шлем-невидимку самый обычный шлем.

Ей, конечно, пришлось повозиться. Не так-то просто было уговорить подземных дружно не замечать Ареса, когда тот ходит в своем новом шлеме (а кое-кого — еще и не ржать). Слишком лояльных Аресу пришлось тайком опаивать зельями Гекаты и выманивать клятву Стиксом. А еще понадобилось убедить самого Ареса в том, что шлем почти потерял свою силу и действует только в Подземном мире.

Зато какой был эффект! Каждое появление Ареса «под покровом невидимости» дискредитировало Неистового примерно на том же уровне, что и десяток «гениальных идей» вроде повернуть реку Стикс (не спрашивая при этом мнения самой титаниды Стикс) или назначить Харона душеводителем вместо попавшего в опалу Гермеса (без комментариев).

Вот и сейчас, вдоволь порезвившись в зале, Арес плюхнулся на свой трон, ущипнул Персефону за бок и драматическим жестом сорвал с головы шлем.

Подземные дружно изобразили изумление.

— Я сразу поняла, что это ты, — произнесла Персефона самым глубокомысленным тоном. — Обычно в тронном зале нет ветра.

— Да-да, — отмахнулся Неистовый. — Афина тоже делает умное лицо, когда проигрывает. Скажи-ка лучше, с каким это смертным ты путалась, пока я решал важные вопросы на Олимпе?

Персефона гордо вскинула голову:

— Пока ты решаешь на Олимпе, какой рукой лучше снимать одеяние Афродиты и под какой тост дегустировать напитки Диониса, я с самого утра развлекаюсь с этими смертными, и они все никак не заканчиваются!

Арес нахмурился и замахал рукой на подземных. Через минуту в зале не осталось ни одной души, и даже тени, ожидающие суда, переместились в коридор.

— Не смей отпираться! Тебя и Таната видели с каким-то смертным!

— Танат постоянно с какими-то смертными, — фыркнула царица. — Такая уж у него работа. А если ты в чем-то меня обвиняешь, то не юли, а говори сразу.

— Ты мне не верна, — мрачно икнул Арес.

Персефона возвела глаза к потолку:

— С чего ты взял?! И неужели тебе есть какое-то дело до моей неверности, если ты сам называешь меня куском мрамора и ищешь удовольствий в объятиях Афродиты?! Видит Стикс, что когда-нибудь… аххкхх, — волосатая лапа сдавила ее горло; Персефона на мгновение растерялась, и Арес навалился сверху, прижимая ее к трону.

Ее глаза подернулись пеленой, зеленого цвета — сквозь бурый ковер проросли могучие лианы, отбрасывая Неистового куда-то под потолок.

— Да как ты смеешь?! — взревел бог войны, превращая кусты и лианы в буро-зеленую кашу, кажется, одним только усилием воли.

— Это как ты смеешь! — прохрипела Персефона, едва отдышавшись. — Я не какая-то смертная! Я такая же Владычица Подземного мира, как и ты!

— Да неужели?! — расхохотался Арес. — Ты Владычица Подземного мира, это верно, а я с сегодняшнего дня повелеваю морями! Повелеваю сушей! Повелеваю Олимпом!

— С чего это вдруг?

— А с того! Вот, смотри! — он сунул руку куда-то под доспех и швырнул на пол серебристую молнию. Следующим на пол полетел блестящий нагрудник, обнажая мускулистый волосатый торс. — Ты больше не будешь мне перечить! Иначе отправишься за своим папочкой!

— Зевс мне папочка не меньше, чем тебе, — растерянно пробормотала Персефона.

Арес тем временем наступал, и одежды на нем оставалось все меньше, ровно как и осмысленности во взоре.

Он снова схватил Персефону за шею и резким движением подмял под себя.

— Не дергайся, тварь! Ты думаешь, кто-то услышит, как ты кричишь?..

Часть 1. Глава 1. Нимфы

Чуть раньше

Солнце стояло в зените, когда покой Нисейской долины был грубо нарушен. Певчие птицы умолкли, бабочки и стрекозы сорвались с цветов, беззаботно резвившиеся в высокой траве нимфы с криками бросились врассыпную при виде чужака.

— Наверно, это скиф или рус, — испуганно шептались они, украдкой разглядывая спешившегося у реки чужестранца. — Глядите, глядите, он совсем дикий.

То, что пришелец действительно не эллин, было видно сразу. Во-первых, он примчался в долину верхом на лошади, а всем известно, что приличные люди пользуются колесницами. Верхом ездят только варвары и кентавры, и то у последних, как известно, без вариантов.

Во-вторых, чужака выдавала одежда. Зрелые мужи носили хитоны с хламисом или гиматием, а этот варвар нарядился в кожаный кафтан с вышитыми рукавами и натянул на ноги кожаные штаны.

Нимфы рассматривали штаны с подозрением. Для езды верхом они, конечно, были весьма удобны, но складывалось впечатление, что у варвара что-то с ногами. Похуже, чем у козлоногого Пана!

Лицо чужеземца заинтересовало нимфочек гораздо меньше штанов. Изначально оно, по-видимому, было светлым, но потом загорело до черноты. Длинные темно-русые волосы были заплетены в две косы и стянуты кожаными ремешками. Бороды — главного украшения зрелого мужа — у варвара не было, и усов тоже. А жаль: растительность на лице наверняка смягчила бы резкость его черт.

Рассмотрев пришельца со всех сторон, нимфы решили, что он не заслуживает внимания, и занялись своими делами.

Тем временем чужеземец расседлал коня, походил с ним по берегу и повел в воду. Перед этим он стащил с себя кафтан, штаны, сапоги и вообще все, кроме связки амулетов на груди. Тут нимфы снова сбежались посмотреть, чем дикий скиф отличается от нормальных мужчин, и что, все-таки, у него с ногами. Но никаких отличий не обнаружили, а привычку носить штаны списали на верховую езду и дурной вкус.

Скифу явно не нравилось быть в центре внимания, но он делал вид, что не замечает ни любопытных взглядов изо всех окрестных кустов, ни девичьих смешков. Все же, купаясь, он не отводил глаз от берега, и когда одна особенно расшалившаяся прелестница потянулась к его вещам, строго прикрикнул по-эллински:

— Не трогай!

Нимфочка метнулась к кустам, испугавшись не столько голоса, сколько хищного и внимательного взгляда темных глаз. Подружки последовали ее примеру, и больше скифа никто не тревожил.

Чужестранец искупал коня, смыл с себя дорожную пыль, вышел на берег и, вытершись куском ткани, снова облачился в варварскую одежду. Штаны и кафтан были заговорены и оставались одинаково комфортными и в жару, и в холод, и нимфы могли не удивляться, почему он ходит в коже в такую жару.

Хотя они, конечно, и не удивлялись. Такие сложные логические цепочки у них в головах не укладывались.

Варвар привязал коня у большой ивы и достал кусок чуть зачерствевшей дорожной лепешки. Следующий час конь философски перегрызал привязь, а скиф отдыхал и раздумывал, не построить ли какое-нибудь временное пристанище. Он планировал дождаться тут друга, который, конечно же, никогда не был в Нисейской долине и не факт что правильно понял, как сюда добираться, поэтому ждать можно было долго.

Впрочем, ночевать под открытым небом для варвара было не впервой, а вот задатки плотника за долгую жизнь он так в себе и не обнаружил. Поэтому пришлось ограничиться шалашом.

Вскоре скиф доел лепешку и отправился на поиски топлива для костра. Он знал, что нимфы могут взять его вещи только из любопытства, а доедающий привязь конь не дастся в руки чужим, но все же старался не уходить далеко.

Хотя это не помогло.

В какой-то момент скиф почувствовал странный запах: изысканный, горьковато-цветочный и почему-то безумно знакомый.

— Откуда тут может быть?.. — пробормотал чужестранец, принюхиваясь.

Казалось, что в воздухе пахнет забытым прошлым, и варвару этот запах не нравился. Он выбросил собранные ветки и вытащил из ножен саблю.

Источником дивного аромата оказался огромный яркий цветок на длинном стебле.

— Как странно, — сказал скиф вслух.

Он помнил эти цветы по своей прошлой жизни — только они никогда не были такими крупными и яркими.

«Приманка», — подумал скиф.

Он присмотрелся и заметил, что цветок находится в центре своеобразного круга из слишком уж зеленой травы.

«А вот и ловушка».

Переступать черту не хотелось, поэтому чужестранец вытянул руку с саблей. Серебристый металл осторожно коснулся нежного лепестка.

Ничего не произошло.

«Ну и ладно», — с досадой подумал варвар.

Ему ужасно хотелось узнать, что дальше, и кого это ловят на донельзя изуродованный асфодель — впрочем, трогать цветок голыми руками он не собирался. Хотя…

Скиф знал, что на свете существует не так уж и много вещей, действительно способных причинить ему вред. Цветы к ним вроде не относились, но вдруг?

Ему почему-то захотелось проверить.

Ужасно захотелось.

Наверно, дело все-таки было в дурманящем аромате. А, может, скиф слишком любил чужие тайны?

В итоге он все же рискнул. Но не сразу. Для начала скиф отвязал коня, оседлал его и оставил в седельной сумке записку для своего друга — на случай, если с ним что-то случится.

А потом…

Потом он вернулся и сорвал пахучий цветок.

Миг — и земля за спиной вдруг разверзлась, заржали кони, и сильные женские руки плеснули в лицо дурманящий маковый настой.

— Да что творится в этой Элладе?.. — пробормотал скиф, погружаясь в забытье.

Волею случая поблизости не оказалось ни единой живой души, и похищение прошло незамеченным.

Один лишь Гелиос, пролетавший в то время по небу в своем бессменном дозоре, долго не мог понять: или он вправду видел на дне колесницы Владычицы Персефоны какого-то варвара, или ему померещилось.

Глава 2. Персефона

Царица летела по небу в колеснице, запряженной квадригой черных коней, и крепко сжимала вожжи. Временами она поворачивала голову и бросала взгляд на пленника. Тот еще спал, одурманенный маковым настоем Гипноса, но мог проснуться в самый неподходящий момент.

Пленник был… странным.

Не таким Персефона представляла старшего брата Зевса-Громовержца, бывшего Владыку Подземного мира Аида, Аида Хтония, Аида Невыразимого. Она почему-то считала, что тот должен быть больше похож на младшего брата. Взять Посейдона — вот почти вылитый Зевс: надо только выпрямить нос, поменять цвет глаз и волос да добавить немного роста. А тут от Зевса только скулы, словно матушка-Рея родила его не от Крона, а… да непонятно от кого. Наверно, от варвара, если судить по внешнему виду.

Но ошибки быть не могло — на черных досках колесницы вытянулся Аид.

Когда-то давно их судьбы уже пересекались. Однажды всевидящие мойры предсказали Персефоне…

Нет, Персефоны тогда еще не было, она приняла это имя после замужества.

Итак, мойры предсказали, что только что родившаяся дочь Деметры, Кора, станет супругой Владыки Подземного мира. Учитывая, что до этого пророчества изрекали только оракулы и, изредка, Златокудрый Аполлон, это было удивительно само по себе.

Хотя Аид все равно отнесся к нему серьезно. Он, очевидно, так сильно не желал связывать себя узами брака с дочерью Деметры, что предпочел отказаться от власти и сбежать в мир смертных. Имя «Владыки Подземного мира» в пророчестве не называлось, а чтобы мойры не успели напророчить уточнение, Аид отрезал им головы серпом Крона.

Новым Владыкой Подземного мира стал Неистовый Арес.

Он выждал пятнадцать лет — все это время подземные безуспешно искали Аида в мире смертных — сделал юную Кору своей, напомнил всем о пророчестве и предъявил права на трон.

Противиться пророчеству мойр не посмел даже Зевс. Мнения Персефоны насчет замужества тоже никто не спрашивал.

Поэтому, когда девятьсот лет спустя жизнь подземной царицы начало портить очередное пророчество — последнее пророчество давно умерших мойр, дотянувшееся до нее сквозь века — ей срочно понадобился тот единственный человек, который всю жизнь плевал на пророчества и поворачивал их так, как хотел. А еще — серп Крона, который он забрал с собой.

Поиски Аида заняли целое столетие. Первые несколько лет Персефона расспрашивала богов — и, олимпийцев, и подземных — допрашивала тени смертных, засылала помощников на поверхность, и, наконец, ухватила некий след. Правда, потом он все равно потерялся, и царица сосредоточила свои усилия на том, чтобы рассадить по всему свету тысячи зачарованных асфоделей, которые мог увидеть только Аид, и которые в таком случае подали бы сигнал в Подземный мир. Толку от этого тоже не было, и ей пришлось прибегнуть к помощи колдовства. Но и чары, которые должны были приманить Аида к цветам, тоже сработали не сразу, а лет через десять.

Нельзя сказать, что все это время Персефона посвятила исключительно поискам бывшего подземного царя. Другими вопросами она тоже занималась — но все же сигнал от одного из асфоделей стал приятным сюрпризом.

И вот теперь царица летела обратно и пыталась решить, что же делать с неожиданным подарком судьбы.

Впрочем, сначала ей требовалось проверить, не вкралась ли в ее расчеты ошибка. Вдруг чары богини Ночи Нюкты сработали как-то не так, и Персефона схватила обычного варвара?

Сомнения должна была разрешить последняя проверка, и подземная царица надеялась, что успеет провести ее прежде, чем пленник проснется и нападет.

Колесница Персефоны пролетела над рекой и лесами и свернула в горы. Впереди показалось расщелина, и царица сосредоточилась на том, чтобы мчащаяся по небу колесница не разбилась об острые скалы.

Чуть снизив скорость, колесница влетела в распахнутый зев пещеры. Несколько минут бешеной скачки по узкому каменному коридору — и впереди раскинулось Подземное царство. Тогда Персефона ослабила вожжи… и вздрогнула от неожиданности: на борт колесницы легла рука пленника.

К счастью, вероятный Аид не стал хватать ее за вожжи, чтобы перехватить управление колесницей. Он просто стоял и спокойно снимал с запястий обрезки веревок.

— Теперь среди олимпийцев не принято рассылать приглашения — они сразу усыпляют и швыряют в колесницу, а потом гонят так, словно убегают от родственников похищенного? — с интересом спросил он по-гречески. — Да, Владычица?

Он говорил спокойно и доброжелательно, с чуть заметной иронией. Царица даже на секунду забыла, что они летят в колеснице где-то под мрачными сводами Подземного мира.

Скиф тем временем отвернулся и принялся рассматривать пролетающие под ними суровые пейзажи Подземного мира. Кажется, нападать он не собирался, и Персефона решила поддерживать диалог:

— Откуда ты знаешь, кто я? — сухо спросила она.

— Я слышал, что среди женщин ты одна сумела укротить этих коней, — по-прежнему спокойно, хотя и без малейшего почтения пояснил скиф.

— В следующий раз переоденусь в мужскую одежду, — нервно фыркнула Персефона.

— Ну, если говорить откровенно, в Элладе мужская одежда не сильно отличатся от женской, — заявил пленник.

— Как же «не сильно»? Ты хочешь сказать, кто-то может перепутать женский пеплос и мужской хитон? Разве что варвар! — презрительно сказала царица.

Она почему-то почувствовала себя неуютно: вроде уже настроилась на схватку, а тут этот варвар в расслабленной позе и разговор ни о чем.

Единственное, что обнадеживало, это то, что по описаниям Аид как раз и отличался нестандартным поведением. Говорят, от иных его дел и решений пробирало даже подземных: Гекату, Гипноса, Таната.

Правда, по тем же описаниям Аид был мрачным и молчаливым, а этот варвар вовсю рассуждал про одежду:

— И там, и там это большой кусок ткани, обмотанный вокруг тела, — со знанием дела заявил он. — Плюс еще один кусок ткани, наброшенный на плечи. Все остальное — частности. И эти тряпки ужасно неудобны. Попробуй, к примеру, залезть в этом на лошадь…

— Зачем мне залезать на лошадь, если есть колесница, — попробовала возразить Персефона (с одной стороны, она не сказать что разбиралась в нарядах, а, с другой, не совсем понимала, с какой стати позволяет кому-то, пусть даже Аиду, разговаривать в подобном тоне). — Эллин не эллин, если лезет на лошадь как варвар.

— Не аргумент, — хладнокровно сообщил упомянутый варвар, после чего небрежно облокотился о борт колесницы, как будто совсем не боялся упасть, и принялся рассказывать, что пренебрежение верховой ездой это очень вредно, и в реальном бою скифы, варяги и русы будут бить благородных, цивилизованных греков и в хвост, и в гриву.

Первые пять минут Персефона внимательно слушала, потом отвлеклась, потеряла нить рассуждений, совсем как в беззаботном детстве встряхнула головой и спросила:

— А ты, случайно, не переодетый Гермес?

— А что, похож? — всерьез заинтересовался скиф. — Тебе, что, кажется, что я слишком много болтаю? Хочу заметить, для человека, которого только что усыпили маковым настроем, связали и везут в неизвестном направлении, я настроен крайне доброжелательно.

— Ты валяешь дурака совсем как Гермий. И на Владыку Аида ты совершенно не похож.

— Ну, если ты ищешь Владыку исключительно по мрачному выражению лица…

Персефона вздохнула и, закрыв глаза с риском уронить колесницу где-нибудь посреди Леты, заставила себя вспомнить о том, ради чего вообще все это затеяла:

— Ты же не будешь отрицать, что ты Владыка Аид? — спросила она, тщательно стряхнув с себя раздражение.

— Бывший Владыка. Не буду. Но на моем месте никто бы не отрицал.

Скиф не стал договаривать, но в его насмешливых темных глазах — Персефона специально обернулась посмотреть! — достаточно ясно читалось, что царица не похожа на тех, кто скажет «простите, я обозналась, позвольте вернуть вас на поверхность». Она не могла не признать его правоты: пожалуй, простому смертному действительно было выгоднее выдать себя за Аида. Хотя на этот случай у нее была еще одна проверка.

И варвар действительно мог ее не пережить.

Какое-то время они летели молча, и пленник мирно созерцал проносящиеся под колесницей пейзажи Подземного царства. А потом вдруг озадачил Персефону очередным вопросом: мол, в те далекие времена, когда он был царем, Подземное царство именовали Аидом, а сейчас? Переименовали под нового царя? «Здесь тени смертных спускаются в Арес?».

А, может, Ареса тоже переименовали в Аида?

Персефона отреагировала на этот вопрос с привычным раздражением: нет, Царство по-прежнему зовется Аидом, а Арес — Аресом, и нечего тут обсуждать.

Однако пленник на этом почему-то не успокоился. Оказалось, что все это время он внимательно отслеживал направление полета и теперь сделал выводы:

— Ты что, решила показать меня Церберу?

— Решила, — призналась царица. — Он же к тебе хорошо относился.

— Продуманно, — одобрил скиф. — Не нужно везти неудавшегося кандидата обратно с риском попасться Аресу. Мне почему-то не кажется, что он одобрит твои маневры.

— Ты прав, не одобрит. Тебя ему как раз не хватает, — фыркнула Персефона, опуская колесницу на плато перед норой Цербера. — Хотя… для комплекта…

Скиф тихо хмыкнул, и Персефона свистнула, подзывая Цербера.

Глава 3. Персефона

Страж Врат Цербер был порождением Тифона и Ехидны. Внешностью он пошел в мамочку (шерсть, змеи, три головы), а характером в папочку. Конечно, Персефона не была знакома с Тифоном, который последние три тысячи лет находится в Тартаре, однакохарактер Ехидны был всем известен, и Цербер уж точно его не унаследовал. Страж Подземного мира отличался воистину философским спокойствием — хотя на охранных качествах это не сказывалось.

Поэтому все закончилось за минуту. Потенциальный Аид легко выпрыгнул из колесницы, подошел к Церберу, и тот тут же недоуменно заскулил, тычась мордами в кожаную куртку. Персефона усмехнулась — ей эта куртка тоже не нравилась.

Аид — теперь она была точно уверена, что это он! — потрепал Цербера по холке и перевел взгляд на царицу:

— А что ты говорила про комплект?..

В темных глазах бывшего царя читался вопрос, и Персефона внезапно очень отчетливо поняла: он не знает.

— Ты, наверно, совсем не интересуешься делами Олимпа, — медленно начала она, — в общем… хм… мне кажется, это не самое лучшее место для долгой беседы. Поедем ко мне во дворец.

— Ты же только что не хотела показывать меня Аресу.

— Его там нет. Мой дорогой супруг на Олимпе, с Афродитой, — презрительно сказала царица.

Она ожидала вопросов, но их почему-то не последовало. Зато оказалось, что Аиду не терпится увидеть свой бывший дворец — экс-Владыка хотел узнать, как его перестроили за тысячу лет.

Персефона тихо хмыкнула. По правде говоря, это было все то же здание, очертаниями и цветом напоминающее пылающий факел — темное гранитное основание и многочисленные изящно изогнутые башенки всех оттенков красного. Только витражные окна из алого стекла пятьсот лет назад заложили черным гранитом, и Аид заявил, что дворец приобрел некоторое сходство с жучком божьей коровкой.

Да, еще Аресу почему-то взбрело в голову передвинуть дворец, извечно стоящий на берегах Леты, на сотню тысяч шагов ниже по течению, к месту слияния с пылающим Флегетоном, так что он был постоянно окружен клубами пара.

— У племянника совершенно нет художественного вкуса, — заключил Аид, и Персефона закатила глаза.

Царица оставила колесницу в конюшне и поручила лошадей заботам теней. Начальником над тенями-конюхами был знаменитый Беллерофонт, которому надоело блаженно прохлаждаться в Элизиуме. Бывшего Владыку он не узнал — варварская одежда, перемазанная слюнями восторженного Цербера, оттягивала все внимание на себя. Хотя Персефона в принципе не была уверена, что он застал царствование Аида.

— Мне кажется, — жизнерадостно сообщил экс-Владыка, когда они покинули конюшню, — к нам летит проблема.

Сквозь туман медленно проступали очертания приближающейся крылатой фигуры.

— Да, этот Танат Железнокрылый, — подтвердила царица. — Не волнуйся, он не станет доносить о тебе Аресу.

На самом деле, Танат действительно мог стать проблемой, но Персефона знала, что делать, чтобы отбить у него желание совать нос в ее дела. Хотя способ был не из приятных.

— Широкий он стал какой-то, — поделился своими наблюдениями Аид, — Неужели женился?

Персефона едва заметно покачала головой — Танат уже заходил на посадку и мог услышать — но бывший царь и сам уже видел причину несоразмерной толщины Жнеца. Танат всегда был худым, и он и прибавил в весе за тысячу лет, то совсем незначительно. Объем придавала цельнокованная металлическая кираса, которую он носил по приказу Ареса.

— Похоже, любовь к железу перешла в новую стадию, — пробормотал Аид.

— Кого это ты притащила, царица? — прохрипел Танат, с металлическим лязгом ударяясь об землю. — Это что, твой новый…

— Мой новый любовник, — мрачно кивнула Персефона. — Смилуйся, Жнец, не губи его молодую жизнь! Посмотри на эти широкие плечи, посмотри на мощные бедра, посмотри на нежные щеки, на губы не целованные…

Глаза Аида становились все шире и шире, и, наконец, он не выдержал:

— А можно как-нибудь без подробностей?!

— Откуда ты взяла этот текст? — параллельно с ним возмутился Танат. — И я ни за что не поверю, что этот варвар — твой любовник.

В глазах Персефоны засверкали молнии:

— Как?! Ты смеешь не верить своей царице?! Клянусь Афродитой, я действительно делю с ним ложе, стоит моему супругу отлучиться хотя бы на час! — воскликнула она, драматически воздев руки. — А эту пламенную речь, если тебе интересно, произнес Неистовый Арес, когда я застала его с молодым мальчиком в прошлый раз. Между прочим, зря не дослушали, там было много красивого. По-видимому, я испытываю к моему дражайшему супругу больше почтения, чем вы оба ко мне.

— Ты заговариваешь мне зубы, — нахмурился Танат. — Кто этот воин? Может, мне скрестить с ним клинки?

Неуловимое движение, и в его руках оказались два меча. Они были чуть длиннее и легче, чем клинок, который Железнокрылый использовал для того, чтобы срезать пряди волос у умерших, и который сейчас висел в ножнах у него за спиной. Тот клинок, говорят, был продолжением самого Таната и не знал промаха, но использовать его в бою Убийца считал неспортивным.

— А что, я согласен, — одобрил Аид. — Посмотрим, чего ты достиг за тысячу лет.

Молниеносным движением он извлек из-за голенища сапога кинжал, парировал выпад противника, отбил второй меч сверкнувшей серебристой молнией саблей (Персефона могла поклясться, что оставила эту саблю на поверхности!) и закружился вокруг Таната.

Из-за доспехов тот немного утратил прыть — Арес ввел это новшество недавно, и для Таната еще не вошло в привычку таскать на себе груду железа. При этом удары он тоже старался не пропускать, принимал на мечи, выбивая ворох искр. И правильно делал — когда сабля бывшего Подземного царя скользнула по его боку, выяснилось, что зачарованные доспехи не выдерживают никакой критики. Хотя о другой бок Таната Аид едва не сломал свой кинжал.

Десять, пятнадцать минут воины кружили друг напротив друга — никто не мог одержать верх. Кираса Таната уже напоминала изысканное кружево, а кожаная куртка Аида тоже была прорезана в нескольких местах; из порезов сочилась кровь: у Таната прозрачная, как вода, а у экс-царя красная, как у смертного.

Персефона не выдержала первой:

— Танат, ты его совсем не узнаешь?

— У Жнеца плохая память на лица, — весело откликнулся Аид, отражая очередной удар. — А техника боя у меня изменилась. Вообще-то, прошла уже тысяча лет, меня даже Цербер мог не узнать.

Танат всплеснул крыльями, отлетая на пару шагов, и убрал мечи в ножны.

— Владыка, — уверенно сказал он. — Я думал, мне показалось. Ты решил вернуться?

— Я еще ничего не решил, — отозвался Аид, возвращая саблю с кинжалом в ножны. — У меня полно дел в мире смертных. Это твоя царица приволокла меня сюда.

Персефона закатила глаза:

— Пойдемте, — нетерпеливо сказала она. — Сейчас я позову Асклепия, а то зальете все кровью.

Бывший Владыка с усмешкой шагнул к Танату, раздраженно стаскивающему обрезки доспехов, и крепко обнял.

Глядя на то, как мрачного и сурового Жнеца дружески обнимают, и он даже не вырывается, Персефона с досадой подумала, что теперь он точно сунет свой нос в ее дела. Она не знала, хорошо это или нет, но большое количество посвященных все же нервировало.

— Я знаю, что многое изменилось, но кирасу зачем носить? — спросил Аид.

— Так хочет Неистовый, — мрачно уведомил Танат. — Я его вестник и водитель душ, и ему не нравится, что в меня постоянно стреляют.

Аид взглянул на него с неодобрением:

— А чем тогда занимается Гермий?

— Причем здесь Гермес? — не поняла Персефона. — Он же олимпиец.

— Когда я был царем, — рассеянно пояснил экс-Владыка (кажется, рассеянность была вызвана тем, что он пытался свыкнуться с мыслью, что Железнокрылый выполняет приказы Ареса), — Жнец только срезал пряди, а вестником и душеводителем работал Гермес. И даже тогда у него оставалось достаточно свободного времени, чтобы отравлять жизнь всем вокруг. Могу представить, как он теперь разошелся.

Персефона подтвердила зловредность Гермеса во всех трех мирах и неохотно сказала, что доведенный до белого каления Арес вообще запретил ему появляться в Подземном царстве.

Аид идею не оценил:

— Если бы я захотел избавиться от Гермеса, то запретил бы ему появляться где-нибудь в другом месте. Например, на Олимпе. Ему сразу же станет там словно медом намазано. О, кстати! Так что ты там сделала с любовником Ареса?

— Превратила в дерево, как и всегда, — пожала плечами царица.

Из многочисленных любовников и любовниц Ареса всегда получались отличные деревья. Ему это, конечно, не нравилось, и он даже пробовал воспитывать супругу по методу Зевса, но бесполезно. Персефона продолжала выслеживать и убивать всех, кто разделил с Аресом ложе, несмотря на то, что каждый раз Неистовый или избивал ее до потери сознания, или угрожал сбросить в Тартар.

За тысячу лет брака Персефона не любила Неистового ни единой секунды. Но одно дело любить, а другое — терпеть измены! Царица считала, что это страшное унижение.

У Персефоны еще не было возможности добраться до Ареса, так что за ее унижение расплачивались его любовницы и любовники. В основном это были смертные, нимфы или герои — из богов Ареса возлюбила одна Афродита. Персефона иногда позволяла себе мечтать, что превратит в дерево и ее.

Персефона провела Аида во дворец, завела его в ближайшую купальню (Танат исчез по пути — неумолимый долг звал его резать пряди смертных) и позвала Асклепия, пояснив, что экс-Владыку уж слишком демаскирует его красная кровь.

Ей очень хотелось бы знать, как он вообще ухитрился сотворить подобное со своим божественным ихором?

— Да, как?! — изумился прибывший Асклепий.

Аид фыркнул и вместо ответа принялся стаскивать куртку. Персефона решила его не рассматривать — ей хватало Ареса, даже слишком — и пошла звать теней, которые во множестве прислуживали во дворце.

Потом она отвела Аида на небольшой балкончик и предложила еды.

— Ты выпьешь нектара, вина или, может, воды? — неохотно спросила она.

Бывший Владыка задумчиво посмотрел на поднос с виноградом и сказал:

— Не беспокойся, я сотворю себе кумыс. И было бы хорошо, чтобы ты сразу сказала, что тебе от меня нужно. Ну, чтобы я мог сразу объяснить, почему я не собираюсь этого делать.

Персефона нервно побарабанила пальцами по ближайшей мраморной колонне. Аид, конечно, имел право знать, во что она собирается его впутать. Она должна была рассказать правду о пророчестве, Аресе и, конечно, о дочке, но мысли путались.

Бывший Владыка провел рукой над чашей, и там появилась густая белая жидкость. Он колдовал так легко, как будто брал уроки у Трехтелой Гекаты — причем божественной силы Персефона не чувствовала.

— Знаешь, я искала тебя почти сто лет, — немного невпопад начала Персефона. — И я совсем не думала, что ты окажешься… таким. И я прошу тебя просто ответить на мои вопросы. Больше ничего.

— Мне сложно представить себе вопрос с ценой в сотню лет поисков, — задумчиво сказал Аид, отпив немного кумыса. — Так что же тебя так волнует?..

Под взглядом его темных глаз царице снова стало не по себе.

Но она не желала демонстрировать слабость:

— Все, — сказала она, пожалуй, чуть холоднее, чем следовало. — И, в особенности, почему ты убил мойр.

Глава 4. Аид

Аид неторопливо отхлебнул немного кумыса и подержал по рту, прежде чем проглотить.

Персефона лгала.

Он был уверен, что мойры — это только предлог. На самом деле Персефону интересует кое-что другое. То, что волновало и Зевса, и Посейдона, и Ареса, и вообще всех, кто искал его все это тысячелетие, ну и пару тысяч лет до того.

И без чего, как считал Аид, все эти личности прекрасно обойдутся.

— Мне очень приятно беседовать с тобой, царица, — начал он мягко. — Но все же не будем тратить твое бесценное время. Я могу три часа говорить про мойр, только не обольщайся — из моей болтовни ты никогда не узнаешь, куда я спрятал серп Крона. Я клялся водами Стикса, что не скажу об этом ни одной душе — ни живой, ни мертвой.

Персефона растянула бледные губы в подобии на улыбку.

Бывший Владыка Подземного мира никогда не считал себя экспертом по части улыбок, но тут любой смертный бы понял, что что-то не так: судорожное движение губ не затронуло глаза. Они остались непроницаемыми и холодными.

Аид подумал, что глаза Персефоны похожи на листья лавра, прихваченные морозом. Они никак не хотят поверить в неожиданно суровую для теплых краев зиму и упрямо цепляются за ветки, но результат уже предрешен.

Впрочем, в следующую секунду экс-царь встряхнул головой, отгоняя непонятные древесные ассоциации, и встретил ее прямой напряженный взгляд.

— А с чего ты решил, что мне нужен серп Крона? — прищурилась царица.

— Да потому, что вы достали о нем спрашивать! Ты, Арес, Посейдон, Зевс! Афина, Гера, Афродита — хотя, казалось бы, ей-то зачем?! А из подземных вообще каждый второй! Ну, эти только пока я правил. И ладно бы меня понимали с первого раза! Да в первые двести лет своего царствования я всерьез обдумывал повесить табличку со словом «Нет» и тыкать в нее каждый раз, когда меня спросят про серп! — он помолчал и добавил, — а потом во вторую, с текстом: «Сбросьте этого идиота в лаву».

— То есть ты не расскажешь, — с усмешкой уточнила Персефона. — Я знаю, что значит поклясться Стиксом, но, наверно, ты можешь и сам сходить за серпом?..

— Я не собираюсь этого делать, — отчеканил Аид.

— Подумай, — тихо сказала царица, вонзая длинные ногти в деревянный стол, и воздух вдруг наполнил острый запах свежей листвы. Столик ощетинился деревянными прутьями, стены зашевелились, выпуская ветки с острыми шипами, по мраморным колоннам, поддерживающим карниз над балкончиком, заскользили толстые, с бедро взрослого мужчины, лианы.

Аид встал. Под ногами шевелились камни, их толкали крохотные ростки. Пока еще крохотные — похоже, их повелительнице не хотелось скакать с камня на камень подобно козе, когда они рванутся вперед, пронзая живую плоть. Лианы оплели мраморные колонны плотным ковром и продолжали ползти вперед. Кое-где они выбрасывали огромные, истекающие липким нектаром цветы.

Персефона улыбалась, и в этой улыбке не было ни грамма тепла:

— Хочешь узнать, что такое зеленый ад? Или, может, ты согласишься подумать над моей просьбой?

— Нет.

В этом коротком слове, пожалуй, впервые за тысячу лет зазвучало эхо бездны Тартара, отзвуки смеха героев в Элизиуме, стоны теней на асфоделевых полях и истошные вопли грешников. И весь Подземный мир словно ожил, осветился изнутри, обретая новые краски, потянулся к Аиду миллионами незримых щупалец, разрывая зеленые петли, ломая деревья, обращая липкий нектар в древесную пыль.

Сила тени схлестнулась с силой природы.

Персефона отступила на шаг, но не ослабила натиск. Напротив — по мановению ее руки шевелящиеся на полу камни разлетелись в стороны, обратившись хищными птицами, и то, что Аид поначалу принял за бамбуковые заросли, оказалось гигантским термитником. Он вскинул голову, обращая термитов в прах и убивая на лету клекочущих птиц, и нашел взглядом глаза Персефоны.

В ее зрачках плескался обещанный зеленый ад, черты лица заострились, губы были закушены от напряжения.

— Я тоже могу использовать силу смерти, — хрипло сказала она, и на бушующих лианах появились шипы, но не зеленые, а черные, мертвые.

Попадавшие на землю птицы снова взметнулись в воздух — перья темнели, срастались между собой, и орлы превращались в мертвых летучих мышей. Под ногами зашевелились убитые термиты, соединяясь во что-то хищное, жуткое.

Но что могут термиты против бездны Тартара в глазах царя?..

Персефона дернулась, как от пощечины, отшатнулась назад. Запрокинула голову, пытаясь остановить бегущую из носа серебристую кровь, и устало опустилась на пол — гигантский термитник превратился в обычные каменные плиты.

Аид наклонился к ней — в его глазах медленно остывала бурлящая тьма — и ткнул пальцем в лианы, все еще обвивающие мраморные колонны:

— Убери. Свою. Траву.

Персефона возмущенно фыркнула, забрызгав кровью хитон:

— Да что бы ты понимал?! Вот это — трава! — она устало пнула стену, и из трещинки выросла марихуана. — А это — лианы!

Аид захохотал и сел на пол рядом с ней.

— Обязательно было так делать? — осведомилась Персефона, щелчком пальцев обращая заросли в пепел. — Я знаю тебя меньше дня, и за это время ты не упустил ни одну возможность подраться.

— Да их было-то всего две, — рассмеялся бывший царь, наколдовал чашу с кумысом и протянул Персефоне. — Почему бы не подраться с хорошим противником? У тебя интересная техника: муравьи, конопля, дохлятина…

Царица осторожно отпила кумыс и, материализовав отрез шелковой ткани, вытерла нос:

— Не представляю, как ты пьешь эту гадость, — сказала она, делая второй глоток, наверно, чтобы лучше распробовать «гадость». — Насчет серпа Крона я поняла. Но ты же можешь рассказать насчет мойр? Мне все еще интересно, почему ты их убил.

— Ну, если это немного компенсирует тебе моральные убытки от столетних поисков, — Аид попросил ее материализовать гроздь винограда и начал рассказывать. — Все началось с Левки…

Он лгал. Не с Левки все начиналось, а с Крона. С его безумно широкого рта, с его блестящей от жира бороды, с темно-красного покрывала его желудка, охватывающего маленького Кронида давящей массой.

С пророчества.

Однажды Повелителю Времени Крону предсказали, что его свергнет сын. И он почему-то решил, что лучшим решением проблемы будет проглотить всех своих детей.

Но в той истории, которую Аид планировал рассказывать Персефоне, все началось с Левки.

Левка.

Серебристые глаза, серебристые волосы и серебристый колокольчик ее смеха. Кожа нежная, словно молодой лист, и тоже отдает шелковистым серебром. Хочется прикоснуться, но ты — Кронид, лавагет, Владыка — не решаешься. Все ждешь, что серебро обожжет пальцы холодом, все глядишь на щебечущую о каком-то порванном ожерелье нимфу.

«Кто ты? Я подарю тебе тысячу ожерелий, хочешь?»

Она выпрямляется и пятится назад: почтительно, но поспешно.

«Левка, о великий Зевс!»

Она вновь отступает, когда ты начинаешь смеяться:

«А с чего ты взяла, что я Зевс? Он что, тоже ходит и обещает всем подряд ожерелья?»

Смех нимфы отзывается колокольчиком, когда ты объясняешь, что ты — жуткий подземный Владыка, и являешься только чтобы карать. Принципиально, да. В мегарон идешь — карать, в покои идешь — карать, в купальню, ну и мало еще куда принципиально ходишь только чтобы карать. А ожерелья — так, временное помутнение. Скоро пройдет. И вот, пока не прошло, хотелось бы знать, что прелестная нимфа забыла у истоков Коцита. И не может ли скромный подземный царь ей чем-то помочь?..

Левке не нужна помощь, она здесь живет, и еще она, видимо, успела настроиться на появление Зевса. И ты, уже прощаясь, вдруг понимаешь, что заблудился пальцами в серебристых волосах.

И что ее серебро — не холодный металл украшений, а шелковистая листва растущих у Коцита тополей.

— Сначала я захотел сделать ее своей Владычицей, — тихо сказал Аид, усилием воли сбрасывая с ресниц мороку серебристых листьев. — Но потом понял, что она не сможет это принять.

— Что «это»? — нетерпеливо спросила царица.

— То, что делает нас Владыками. Ну, или то, что не дает нам рехнуться, когда приходится управлять всем этим. Выбирай, что нравится, — предложил он. — У Левки этого не было. Да оно и не так уж встречается, тем более у нимф. И я любил ее такой, какой она была. Пока не появилась ты.

Персефона холодно сощурилась:

— Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, мы можем продолжить начатое!

— Да что ж у меня сегодня с тобой так не складывается! — экс-Владыка отщипнул виноград. — Я не хотел тебя обидеть, серьезно. Просто когда ты появилась на свет, эти три престарелые мойры напророчествовали, что ты станешь Владычицей Подземного мира. Не Левка, а ты. Стыдно сказать, но сначала я впал в депрессию. Ты еще лежала в колыбельке, а я уже оплакивал свою любимую нимфу, потому, что знал — пророчество неотвратимо, и ножницы гадких мойр уже подбираются к нити Левки, чтобы расчистить место для Коры.

— Ты мог бы попытаться убить меня, — холодно сказала Персефона, разглядывая опустевшую чашу.

Похоже, ее совершенно не впечатлила романтическая история любви Аида и нежной нимфы.

В темных глазах бывшего царя вспыхнули искорки насмешки:

— Я что, похож на маньяка, который убивает младенцев? Тяжелая наследственность, да? Раз Крон мой папа, значит, я тоже должен кушать детей?

Персефона нервно кашлянула, явно смутившись:

— Можно же просто убить, зачем сразу есть, — выдала она.

Аид фыркнул в чашу с кумысом:

— Ну, хорошо, давай, на минутку, допустим, что я в состоянии убить ребенка. А смысл? Как будто я не знаю, как это работает. Ты бы однозначно спаслась. Дети пророчества всегда выживают, вырастают и свергают отцов, берут в жены матерей, низвергают державы и все такое. Даже если бы я ухитрился тебя убить, Деметра могла родить еще одну дочь, опять назвать ее Корой, вырастить на каком-нибудь уединенном острове, ну, а дальше все, как положено.

— Мне кажется, это попахивает паранойей, — не прониклась царица.

— Нисколько! Я знаю всю эту кухню. Не веришь — поговори с тенями в Элизиуме или на Полях Мук, там каждый третий так нарывался. Такое уж извращенное чувство юмора было у этих старух.

— Погоди, мне кажется, кто-то идет. — Персефона вытащила что-то из-под стола и сунула это «что-то» Аиду. — Вот, надень.

Экс-Владыка бережно коснулся темного металла:

— Мой хтоний? Он что, у тебя? — он опустил легкий шлем на голову, наслаждаясь давно забытым ощущением прохлады. — Не думал, что Арес доверит тебе столь ценную вещь.

— Доверит? — фыркнула Владычица. — Вообще-то, именно я нашла твой шлем, и Ареса это не касается.

Аид понимающе усмехнулся, но тут же вспомнил, что царица не сможет увидеть его улыбку.

Хтоний, творение титанов, превосходно защищал от чужих глаз — и даже от проникающего насквозь взора тех созданий, у которых глаз никогда и не было. Если о чем бывший царь и жалел во время добровольного изгнания, так это о том, что не забрал шлем с собой.

— Царица! Царица! — между колонн показалось широкое лицо Миноса в обрамлении кружащейся свиты из теней. — У нас проблемы.

— Проблемы, — с холодной улыбкой уточнила Персефона, — будут у того, кто вообразил, что может отвлекать меня от дел, когда ему вздумается. А конкретно, у этого бестолкового Эака. Каким образом он уговорил тебя явиться ко мне?

Судья буркнул, что проиграл в кости, но подробно рассказывать не стал. Вместо этого он изобразил что-то вроде «Минос почти пал Персефоне в ноги, но вспомнил, что та не любит, когда перед ней унижаются»:

— Царица, сюда мчится Арес, кто-то сказал ему, что ты развлекаешься с любовником.

— И давно мчится? — уточнила Владычица деловым тоном. В сторону Аида она даже не смотрела.

— Давно. В смысле, уже вот-вот.

Персефона вздохнула:

— Ну ладно, пойдем.

Решительно запахнув пеплос, она широкими шагами направилась в тронный зал; Аид пошел следом.

Когда Персефона обернулась — совсем как бы между прочим — он коснулся ее запястья, обозначая свое присутствие.

Руки у Персефоны были совсем холодными.

— Ну, кто там у нас сдает меня Аресу? — грустно спросила царица. — Неужели это моя любимая служанка Минта?

Минос сдержанно улыбнулся:

— А кто же еще может безнаказанно бродить по вашей спальне и пользоваться зеркалом Гекаты?

— Нет, это вообще нормально? — проворчала царица. — Она правда думает, что если спишь с Аресом, можно безнаказанно шарить в моих вещах? Кажется, Минта хочет стать деревом.

— Мне кажется, она хочет стать Владычицей.

— Или я что-то не понимаю, или самый простой путь в царицы — это стучать и давать всем подряд, — фыркнула Персефона уже перед входом в тронный зал. — Насколько было бы проще, если бы это было предназначено ей, а не мне.

Аид припомнил, каким гадким чувством юмора обладали покойные мойры, и решил, что если бы Персефоне предназначили что-то другое, она бы тоже не порадовалась.

Владычица прижала палец к губам и прошествовала к трону.

Невидимый Аид задержался на пороге, осматривая длинное и мрачное помещение. Окон в тронном зале не было и при нем, проблема всегда решалась десятком зачарованных канделябров, беспорядочно свисающих с высокого потолка.

Собственно, канделябры и были единственным, что осталось без изменений со времен Аид. Хотя в его времена они назывались как-то по-другому.

Потолок дворца зачем-то был выкрашен коричневой краской и завешаны безвкусными красно-коричневыми гобеленами, на полу многострадального тронного зала валялся длинный ковер цвета запекшейся крови.

Проследив взглядом по этому ковру, экс-царь уткнулся взглядом в два трона — черный и красно-золотой.

На черном троне гордо сидела Персефона, а красно-золотой пока пустовал.

Конфигурация второго трона показалась Аиду знакомой, и он подошел поближе. Ему не пришлось долго рыться в памяти, чтобы опознать в этом ужасе свой собственный бывший трон. Когда-то он тоже был черным, а теперь его зачем-то покрыли позолотой и утыкали крупными рубинами. Со всем остальным грязно-коричневым безобразием эта вырвиглазная роскошь не сочеталась.

Общее впечатление от тронного зала получилось довольно гнетущим.

Аиду не пришлось долго думать, что же конкретно его гнетет.

«Неужели за тысячу лет в Элладе не умер ни один приличный архитектор?!» — подумал он. — «Зевс что, из вредности наделяет их бессмертием?»

Глава 5. Персефона

Персефона уселась на трон и осмотрела сонм ждущих суда теней. Блекло-серое море умерших заколыхалось, перемешиваясь: тени обычных смертных отступали назад, а герои, басилевсы или особо закоренелые грешники выступили вперед.

На самом деле, далеко не все тени нуждались в индивидуальном суде. Героев, например, почти всегда отправляли в Элизиум — ну, если при жизни они не ухитрились нанести какое-нибудь страшное оскорбление всему Олимпу — и, казалось бы, что тут решать. Только эта братия в основной своей массе состояла из сыновей, внуков или правнуков олимпийских богов (добрая половина приходилась на Зевса), и требовала соответствующего отношения. Некоторые еще возмущались, что вместо подземного царя их судит царица — что ж, в таких случаях Персефона просто предлагала герою подождать, пока у Ареса не появится соответствующее настроение. А случалось оно примерно раз в десять лет, и все это время незадачливой тени приходилось торчать в тронном зале.

В последние пятьсот лет Арес почти не уделял внимания управлению Подземным царством. Пожалуй, тысячу лет назад, когда Неистовый только взял в жены Персефону и воцарился в Подземном мире, он пытался переделывать мир под себя, но быстро остыл.

Царица знала — Подземное царство оказалось слишком спокойным. Что это за царство, в котором нет войн, нет смертных, которых можно убивать сотнями просто потому, что хочется, и в которое никак не заманишь Афродиту? О нет, Арес быстро наигрался во Владыку Подземного мира и захотел большего. И сейчас он все реже спускался в свое, все меньше уделял внимание Персефоне — но она не расстраивалась.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Арес вспомнил, что он царь — и, тем более, чтобы это вспомнили обитатели Подземного мира. Не для того она потратила столько времени, чтобы стать здесь своей. И настоящего царя искала вовсе не для того, чтобы подземные жители посмотрели-посмотрели на Ареса и решили: вот он, Владыка.

Вспомнив про Аида, Персефона вновь ощутила укол разочарования. Она не считала равноценным разменять сотню лет поисков на пару забавных баек. Но что поделать, если бывший царь оказался настолько упрям…

Впрочем, решила царица, не стоит горевать о неудачах. Пожалуй, если оплакивать каждый свой неудавшийся план, можно рыдать сутки напролет. Сумасшедшие мойры здорово повеселились, когда определили ее в жены Подземному Владыке. Царица нисколько не жалела этих злобных старух — пожалуй, не прикончи их Аид, она сама взялась бы за вилы. Им следовало сдохнуть хотя бы за то, что они сделали с ее дочерью.

Точнее, за то, что Арес сделал с ее дочерью после того, как узнал о последнем пророчестве, изреченном дельфийским оракулом, но вытканном руками мойр.

Как было бы прекрасно, если бы серп Крона одним своим росчерком прекратил существование драгоценного мужа! Впрочем, если порубить его на куски и сбросить в Тартар, выйдет вполне себе ничего. Вечные мучения в Тартаре всяко лучше мгновенной и почти безболезненной смерти.

Определившись таким образом со следующей целью, царица позволила себе улыбнуться. Тень, которую она как раз отправляла в Элизиум (какой-то мелкий царек из Фессалии, дальний родственник Геракла), нервно дернулась и припустила к Лете.

— Когда-то я тоже умел так улыбаться, — шепнул ей невидимый подземный царь.

Аид был совсем рядом, она даже чувствовала исходивший от него тонкий аромат степных трав и тщательно выделанной кожи, слышала тихий насмешливый шепот.

В какой-то момент Персефоне почудилось: Аид сидит на соседнем троне с двузубцем в руке и пристально изучает склонившуюся перед ступенями тень. И не варварские на нем одежды, а черный гиматий, и кожа такая же бледная, как у нее, и волосы не собраны в косы, а распущены по плечам…

Царица на мгновение смежила веки, стряхивая с себя видение, усилием воли выбросила бывшего Владыку из головы и снова занялась судами.

Кроме нескольких почивших героев ее вердикта ожидал покойник с оригинальным именем «Олимп». При жизни он грабил, убивал и не стеснялся хулить богов. Семейная жизнь у него не сложилась, и больше всего доставалось Гере.

Элизиум ему не светил. Но Минос, Радамант и Эак не смогли определить кару, потому, что любое наказание звучало бы как издевательство над настоящим Олимпом:

«Олимп будут вечно раздирать на части голодные псы»

«Олимп будет сброшен в Тартар»

И даже нейтральное «Олимп обречен вечно скитаться по асфоделевым лугам» в таком контексте звучало как-то не очень.

Персефона долго перебирала возможные варианты, пока наконец не решила, что «Олимп будет вечно возносить хвалу волоокой Гере», по нормативу не меньше пяти раз в час, и не услала тень на Поля Мук.

— Жестоко, — прокомментировал шепот из-за плеча. — Бедняги на Полях Мук и так страдают, а тут еще и это.

— У нас здесь не Элизиум, — отрезала Владычица. — По крайней мере, не везде. Пусть терпят.

Судьи, стоящие на нижней ступеньке, как-то подозрительно переглянулись, но от комментариев воздержались. Репутация у царицы была специфической. Она могла разговаривать хоть с кем-то невидимым, хоть сама с собой, и подземным решительно не было до этого дела.

Потому, что сейчас Персефона нервничала.

Ареса не было.

Царица знала, что бог войны мчится к ней, чтобы обвинить в супружеской неверности — как будто он сам был ей верен! — и воздать по заслугам. Она привыкла к нелепым обвинениям, к тяжелой руке Неистового, к тому, что он приходит к ней после Афродиты, и делает больно, и…

И ненавидеть Ареса она тоже привыкла.

Только ждать было тяжело.

Час, второй третий… только к исходу шестого часа массивные двери Тронного зала немного приоткрылись, и в образовавшуюся щель протиснулся бог войны.

Огромный, мощный, с густой копной черных волос, ниспадающих на свирепое красное лицо, Неистовый Арес предпочитал всем одеждам роскошный золоченый доспех и изъятые у Гермеса крылатые сандалии. В этот раз доспехи были заляпаны засохшей кровью, а на голове красовался массивный золотой шлем, украшенный россыпью драгоценный камней и своеобразным «хохолком» из павлиньих перьев.

В гневе Арес был страшен — но Персефона отвыкла бояться идиота с павлиньим хохолком на голове очень, очень давно.

Напряжение спало.

Проникнув в зал, Арес в позе крадущегося охотника направился к тронам. По пути он отвесил несколько пинков чудовищам из свиты царицы и беззвучно расхохотался, глядя, как та же Эмпуса озирается по сторонам, словно не замечая собственного царя. Проходя мимо Миноса, Неистовый хлопнул того по лысине, а у левого тела Гекаты задрал хитон.

— Ветер, царица, — хладнокровно пояснила Трехтелая, провожая скачущего козликом Ареса тем самым взглядом, после которого особо впечатлительные бежали топиться в Лете. — Просто ветер.

Персефона послала Гекате безмятежную улыбку.

— Что это с ним?! — прошипел ей на ухо стоящий у трона невидимый Аид. — Он что, воображает, будто на нем мой шлем, дающий невидимость?

Персефона чуть-чуть опустила подбородок, не переставая наблюдать за «невидимым» супругом.

— Гениально.

Прежде, чем снова обратиться к теням, царица позволила себе чуть заметно улыбнуться. На самом деле шлем-невидимку Аида нашла она. Но в прошлом столетии до Ареса все же дошли слухи о загадочных исчезновениях царицы, и Персефона решила выдать за шлем-невидимку самый обычный шлем.

Ей, конечно, пришлось повозиться. Не так-то просто было уговорить подземных дружно не замечать Ареса, когда тот ходит в своем новом шлеме (а кое-кого — еще и не ржать). Слишком лояльных Аресу пришлось тайком опаивать зельями Гекаты и выманивать клятву Стиксом. А еще понадобилось убедить самого Ареса в том, что шлем почти потерял свою силу и действует только в Подземном мире.

Зато какой был эффект! Каждое появление Ареса «под покровом невидимости» дискредитировало Неистового примерно на том же уровне, что и десяток «гениальных идей» вроде повернуть реку Стикс (не спрашивая при этом мнения самой титаниды Стикс) или назначить Харона душеводителем вместо попавшего в опалу Гермеса (без комментариев).

Вот и сейчас, вдоволь порезвившись в зале, Арес плюхнулся на свой трон, ущипнул Персефону за бок и драматическим жестом сорвал с головы шлем.

Подземные дружно изобразили изумление.

— Я сразу поняла, что это ты, — произнесла Персефона самым глубокомысленным тоном. — Обычно в тронном зале нет ветра.

— Да-да, — отмахнулся Неистовый. — Афина тоже делает умное лицо, когда проигрывает. Скажи-ка лучше, с каким это смертным ты путалась, пока я решал важные вопросы на Олимпе?

Персефона гордо вскинула голову:

— Пока ты решаешь на Олимпе, какой рукой лучше снимать одеяние Афродиты и под какой тост дегустировать напитки Диониса, я с самого утра развлекаюсь с этими смертными, и они все никак не заканчиваются!

Арес нахмурился и замахал рукой на подземных. Через минуту в зале не осталось ни одной души, и даже тени, ожидающие суда, переместились в коридор.

— Не смей отпираться! Тебя и Таната видели с каким-то смертным!

— Танат постоянно с какими-то смертными, — фыркнула царица. — Такая уж у него работа. А если ты в чем-то меня обвиняешь, то не юли, а говори сразу.

— Ты мне не верна, — мрачно икнул Арес.

Персефона возвела глаза к потолку:

— С чего ты взял?! И неужели тебе есть какое-то дело до моей неверности, если ты сам называешь меня куском мрамора и ищешь удовольствий в объятиях Афродиты?! Видит Стикс, что когда-нибудь… аххкхх, — волосатая лапа сдавила ее горло; Персефона на мгновение растерялась, и Арес навалился сверху, прижимая ее к трону.

Ее глаза подернулись пеленой, зеленого цвета — сквозь бурый ковер проросли могучие лианы, отбрасывая Неистового куда-то под потолок.

— Да как ты смеешь?! — взревел бог войны, превращая кусты и лианы в буро-зеленую кашу, кажется, одним только усилием воли.

— Это как ты смеешь! — прохрипела Персефона, едва отдышавшись. — Я не какая-то смертная! Я такая же Владычица Подземного мира, как и ты!

— Да неужели?! — расхохотался Арес. — Ты Владычица Подземного мира, это верно, а я с сегодняшнего дня повелеваю морями! Повелеваю сушей! Повелеваю Олимпом!

— С чего это вдруг?

— А с того! Вот, смотри! — он сунул руку куда-то под доспех и швырнул на пол серебристую молнию. Следующим на пол полетел блестящий нагрудник, обнажая мускулистый волосатый торс. — Ты больше не будешь мне перечить! Иначе отправишься за своим папочкой!

— Зевс мне папочка не меньше, чем тебе, — растерянно пробормотала Персефона.

Арес тем временем наступал, и одежды на нем оставалось все меньше, ровно как и осмысленности во взоре.

Он снова схватил Персефону за шею и резким движением подмял под себя.

— Не дергайся, тварь! Ты думаешь, кто-то услышит, как ты кричишь?..

Персефона захрипела, пытаясь оттолкнуть его, вцепилась в мощные руки ногтями, и Арес, выругавшись, швырнул ее на пол, намереваясь овладеть прямо тут.

Удар, крик, и в голове у царицы с треском и искрами взорвался Везувий.

Взорвался — и осыпался на пол грудой черепков.

Владычица осторожно приподняла голову — в затылке словно заворочалось бронзовое копье — и попыталась столкнуть куда-то в сторону распластавшееся на ней тело.

— Тише, тише, — тяжесть, прижимавшая ее к земле, вдруг исчезла, но туман, плывущий перед глазами, развеиваться не спешил. И боль тоже никуда не делась.

Арес?

Это не мог быть Арес. Он никогда так не говорил. И не пожалел бы ее ни за что.

— Лежи спокойно, — голос был тихим и до боли знакомым. — Ты неудачно упала, головой на ступеньку. У смертных в таких случаях даже лекаря не зовут — бесполезно. Но ты не волнуйся, все заживет. Поболит немного, и все.

Персефона с трудом вспомнила, что это Аид, и хотела попросить его не болтать, но он прижал пальцы к ее чуть шевельнувшимся губам:

— Не надо.

— Нужен… Асклепий…

— Нам совершенно незачем посвящать в это Асклепия, — пробормотал Аид. — Я тоже умею немного лечить.

Спорить не хотелось, и царица сомкнула веки. Голос бывшего царя доносился до нее как будто сквозь толщу воду. Сосредоточившись, Персефона разобрала, что Аид недовольно бормочет «ну почему так не вовремя», и еще что-то на незнакомом языке, а потом зачем-то приподнимает ее голову (новая вспышка боли) и начинает петь.

Когда она снова открыла глаза, затылок уже не болел. Царица хотела повернуть голову, осмотреться, понять, что вообще происходит, но тихий голос экс-Владыки снова спутал ее мысли:

— Пожалуйста, не мешай. Осталось чуть-чуть.

Не мешать?

Теплые пальцы Аида заплетали ей косы, и он что-то тихо, вполголоса напевал, и это было так непривычно и странно, что…

— Не надо нервничать, ты меня сбиваешь, — теперь в голосе Аида зазвучало напряжение. — Это обычная скифская магия. Если не хочешь два дня лежать с пробитой головой, потерпи еще пять минут.

Персефона решила, что за пять минут с ней действительно ничего ужасного не случиться, и снова закрыла глаза.

Голос Аида смягчился:

— Если ты будешь чувствовать что-то странное, не обращай внимания. Это неизбежный побочный эффект скифской магии.

Персефона не стала отвечать, даже в мыслях. Слова про магию немного успокоили ее, но все равно оказалось непросто привыкнуть к ощущению тепла и чужих пальцев в волосах. Почему-то вспомнилась мама, Деметра, ее ароматный чай и разноцветные цветы.

Когда она, кажется, более-менее успокоилась, Аид уже закончил петь и молча расплетал ее косы.

— Все, можешь вставать, — он поднялся и протянул ей руку, помогая встать… со своей куртки?

Персефона поднялась на ноги и ощупала голову: волосы были мокрыми от крови, но от раны не осталось и следа. Кажется, Асклепий бы не справился быстрее.

Но все же…

Его прикосновения, его песни — все это было слишком личным.

— Аид, я, конечно, благодарна за помощь…

Экс-царь отвернулся и дернул плечом:

— Прости, что я влез в твое личное пространство, но бежать в такой момент за Асклепием…

Вот тут Персефона действительно ощутила неловкость:

— Да он вроде привык…

— Привык! — прошипел экс-Владыка. — Привык!

Он бросил на храпящего Ареса странный взгляд, словно прикидывал, не разбить ли об его голову еще одну амфору.

Царица перевела взгляд на измазанную ихором ступеньку, и, проглотив добрую сотню вопросов, сказала:

— Хотела бы я знать, сколько правды в том бреде, который он нес.

В глазах Аида медленно остывала бездна:

— Брат никогда не оставляет молнии без присмотра. Даже когда пьет нектар и ходит по нимфам. Ни-ког-да. Много веков назад Гермес исхитрился украсть одну, так чуть с Олимпа не полетел. И еще, когда Арес рядом, у него рука сама на колчан ложится. А вторая за розгами тянется. Вот такая отцовская любовь. Поэтому я думаю, он не врет.

Аид решительно надел хтоний, и Персефона опустила глаза.

Брат.

Не Зевс. Брат.

Какими бы ни были их отношения, Владыка Аид явно не собирался оставаться в стороне.

— Нужно понять, что происходит на поверхности, — донеслось из пустоты.

— Постой! Как насчет выкинуть эту тушу в Тартар? — царица толкнула ногой храпящего Ареса.

Пустота перед ней отозвалась шелестящим смешком:

— Рано. Он явно не…

Аид неожиданно замолчал; спустя секунду двери тронного зала распахнулись, и внутрь ввалилась толпа подземных: Мом, Эмпуса, Ламия, с десяток стигийских чудовищ, Гипнос, Эак, Радамант и впереди почему-то Минта.

Персефона молча сложила руки на груди и окинула «делегацию» сумрачным взглядом. Ни одного вопроса — зачем? Все понятно без слов. Это ведь не с Аидом беседовать, когда не знаешь, что он выкинет через секунду.

Минута, две, три — царица ждала, кто первый прервет молчание.

Наконец Минта незаметно (по ее мнению) толкнула Эака, тот явственно дернулся и выдал:

— А… — он нервно ткнул пальцем в Ареса, — а что это с ним?

Персефона ощутила, как ее губы сами собой растягиваются в улыбке.

— Он перебрал нектара. И захотел овладеть мной.

— И… — Эак явно не улавливал взаимосвязь. Как и остальные присутствующие.

— И овладел.

Подземные смотрели с непониманием, граничащим с ужасом. Казалось бы, что здесь такого. Подумаешь, муж овладел женой — так что его сразу амфорой бить?

Но храбрых сказать об этом самой Персефоне не находилось.

— Когда Владыка закончил, — пояснила Персефона, вдоволь насмотревшись на красноречивые лица присутствующих, — он назвал меня Афродитой.

Всеобщий вздох облегчения, и робкий голос Эака, не хочет ли Владычица пройти в свои покои.

— Пожалуй, мне действительно нужен отдых, — задумчиво произнесла царица. — Гипнос, приготовь маковый настой. Минта, иди, распорядись насчет воды в купальне. Ламия и Эмпуса, нарвите асфоделей. А остальные — приберитесь в зале и отнесите Владыку Ареса в его покои. И, Стикс свидетель, пореже попадайтесь мне на глаза.

Персефона махнула Эаку и направилась в покои. На пороге тронного зала она обернулась:

— Ах да, мне показалось, вычто-то хотели?..

Порочные алые губы Минты вдруг тронула улыбка:

— Да, царица.

Глава 6. Аид

Пока Персефона закатывала подземным истерики по поводу и без, Аид изучал Минту.

Плотная, низенькая, с мятно-зелеными глазами и порочной улыбкой на пухлых губах, она совсем не походила на ту роковую женщину, которая жаждет добраться до власти, для чего «дает всем подряд и стучит». Точнее, в «дает» как раз верилось, и даже очень, но не во все остальное. С виду это была самая обычная нимфочка, которой, может, и хватило настойчивости влезть в постель Ареса, но…

Но на многоходовые интриги с участием богов и смертных у нее явно не хватило бы ни ума, ни терпения.

Аид решил, что с Минтой не все так просто. Как, впрочем, и со всеми подземными, и даже с Аресом, идиотом, который разбрасывается Зевсовыми молниями и называет себя Владыкой Олимпа.

Вся эта история плохо пахла. Экс-Владыка чувствовал запах крови, амброзии и асфоделей. Метафорический, разумеется. Но…

Торопиться не следовало.

Аид не пошел в покои Персефоны. Он выскользнул из зала под покровом невидимости и направился к Танату. Его дворец оказался ближе, чем помнилось экс-Владыке. Гораздо ближе — Аид даже подумал, что Арес и его передвинул. А что, вполне вероятно, если вспомнить, как он оторвался на собственном дворце. И на собственном ближайшем соратнике.

Пожалуй, вот тут следовало остановиться, подумать и оценить степень его преданности новой власти. Если Арес ухитрился переодеть Железнокрылого в доспехи и заставить подрабатывать душеводителем, значит, Танат как минимум поклялся ему в верности.

При всех других достоинствах, Убийца никогда не отличался ни покорностью, ни трудолюбием. Ну не нравилось ему исторгать души, и все. И водить. И доспехи он тоже ненавидел. Аид помнил, как замечательно Смерть умеет отлынивать от всего, что ему не нравится (за исключением своего основного ремесла, которое Танат и называл предназначением как раз потому, что отмахнуться от него не представлялось возможным). Арес наверняка взял с него клятву — если не сам догадался, то Зевс посоветовал.

Аид попытался представить реакцию Зевса, когда Арес стал Владыкой, и ощутил, что фантазию заклинило напрочь. Если что-то брат и любил больше, чем баб, так это власть — неужели он мог отдать такой большой кусок власти нелюбимому сыну?..

Как понять, что творилось в голове у Зевса тысячу лет назад? И что творится сейчас? И где, собственно, эта голова вместе со всем остальным Зевсом, и не нужно ли срочно вытаскивать ее из Тартара? Что с Посейдоном и Амфитритой? Что с Герой? Что остальные олимпийцы? Кто еще участвует в заговоре?

Казалось бы, вывод напрашивался сам собой — поднимись и посмотри. Только бывшему Владыке отчего-то не хотелось высовываться. Тем, кто прибрал к рукам Олимп (а Аресу в одиночку это не провернуть), не очень понравится, когда из небытия появится бывший подземный царь со своими претензиями на трон.

На три трона.

Аид тихо фыркнул, представив весь ужас, который придется разгребать, если на его плечи вдруг лягут заботы о трех царствах. Конечно, трудности никогда его не пугали, но тут натурально придется пахать без отдыха столетиями. И Зевса с Посейдоном, опять же, потребуется чем-то занять — последнее, что ему нужно от жизни, это скидывать братьев в Тартар.

Итак, нужно вернуться.

А, значит, Аресу придется слезть с трона и вернуться к своим военным делам.

А вот что делать с Персефоной, с этим хрупким нежным цветком, оказавшимся на троне и изменившимся до неузнаваемости, Аид не знал. Слишком опасная, слишком холодная, слишком уязвимая.

В далекой Гиперборее, где бывший царь провел несколько столетий, зимы были холодными и снежными, и люди порой замерзали насмерть. Их находили весной — холодных, застывших, не тронутых тлением. Иногда казалось, что человека еще можно спасти, отогреть — но нет, душа уже покинула тело и стараться бесполезно. Все, что ты получишь в итоге, это груду быстро гниющего мяса.

Но, может, царица еще жива. Аид встречал и таких. Может, тепло верхнего мира, лета еще способно ей помочь. В конце концов, кто-то же должен этим заняться, даже если все остальные считают, что все в порядке.

Правда, Владыка не может заниматься всеми проблемами, которые только появятся у него на пути.

Не может, наверно — но Аид только так обычно и делал, и не видел причин отказываться от привычного плана. Ну а чтобы иметь немного свободного времени, ему следовало завести парочку надежных соратников, на которых можно спихивать те дела, за которые по каким-то причинам не хочется браться самому.

Именно этим он и собирался заняться, пока Персефона выслушивает дурацкие ультиматумы Минты.

Перед дворцом Таната было холодно и мрачно, и внутри, наверно, тоже (если он не сделал перепланировку — что вряд ли). Убийцы на месте не было, и Аид расположился неподалеку от входа. Хтоний он не снимал.

Спустя час бесплодного ожидания Аид подумал, что с таким графиком Танат может сутками не появляться дома, и пошел к Гекате.

У Трехтелой тоже был дворец, куда более красивый и изысканный, чем логово Таната. Совсем небольшой, с аккуратными декоративными башенками, но именно дворец, а не дом. Невидимость не могла обмануть ее защитные заклинания, поэтому Аид не стал заходить — остался у приоткрытой двери.

Богиня никогда не посылала открывать служанок-теней — не хотела нервировать посетителей. Ее служанками и ближайшими помощницами были ее же бывшие жрицы, обладающие очень своеобразным чувством юмора и такими же манерами, так что не все посетители могли их выдержать.

Когда в дверном проеме появились три стройные женщины в длинных изысканных одеждах, с лицами, покрытыми вуалью, Аид снял хтоний и посмотрел в глаза центральной.

— Здравствуй и проходи, — сказала Геката. Ее красиво очерченные губы тронула странная улыбка.

На самом деле эта улыбка была не более странной, чем подавляющее большинство ее обычных улыбок. Аида насторожило другое — тела старой подруги почему-то выстроились боевым клином. Много веков назад это означало, что Геката нервничает, а сейчас?..

Это следовало выяснить немедленно.

Кивнув старой соратнице, Аид проскользнул во дворец и подумал, что художественный вкус Гекаты не изменился — глаз радовали кремовые стены, забранные слюдой окна и изящная мебель.

Колдунья немного задержалась, чтобы навести защитные чары, и Аид почти физически ощущал теплые паутинки силы, срывающиеся с ее рук.

Странной силы.

Божественной — а ведь Геката была древнее богов.

— Для чего ты вернулся? — прошипела Трехтелая, жестом предлагая царю присесть на низкое ложе. — Захотел снова прибрать к рукам власть? Забыл, как бросил нас, променяв на какую-то нимфу?

Аид глубоко вдохнул пахнущий сушеными травами воздух.

Восхитительное чувство, что он наконец-то вернулся домой, куда-то исчезло; вместо этого бывший царь ощутил прилив сил. Остро захотелось что-то делать, куда-то бежать. Вскочить на коня, схватить саблю, нестись вскачь, срубать головы врагов на ходу; а, может, вернуться к Османскому двору, где он провел немало времени в прошлом, и снова погрузиться в интриги.

Не хотелось только думать о давнем разговоре с Гекатой — о том, что они успели сказать друг другу перед тем, как он покинул Подземное царство с Левкой.

Но думать пришлось, и еще пришлось постараться, чтобы его улыбка не вышла ни слишком грустной, ни слишком… многообещающей.

Не стоило, ой, не стоило «Гекате» говорить о предательстве.

И, конечно, о нимфах.

— Знаешь, за что я тебя люблю? За то, что ты всегда готова продолжить спор, и неважно, сколько веков мы не виделись, — мягко улыбнулся экс-царь, наконец разобравшись с ворохом нахлынувших чувств. — Но у меня тоже отличная память, и я могу напомнить, кто кого предал на самом деле.

— Я не понимаю тебя.

— Я отдал Подземному миру все, — будничным тоном напомнил Аид. — Я отбил вас у Крона и у Эреба. Я даже выступил против собственных братьев, когда они захотели запечатать Подземный мир и устроить в нем большую помойку. Все свое время я посвящал вам. Я жил для вас, я дышал для вас, я годами не выходил на поверхность — и какой был результат? Вы все меня предали. Вы не смогли принять единственную женщину, которую я полюбил, и Подземный мир начал медленно убивать ее.

— Здесь ей было не место. Она была чужая, — возразила «Геката»… или та, кто скрывалась под ее личиной.

Нет, Аид, конечно, вполне допускал, что она тоже могла упасть, удариться головой и потерять память, но версия с фальшивой Трехтелой нравилась ему больше.

Потому, что они уже имели беседу о Левке — однажды.

И потому, что Геката была одной из немногих, кто не считал Левку чужой.

И кто до конца оставался с Аидом и поддерживал его даже тогда, когда он потерял бессмертие, и его душа обратилась в прах.

— Вы могли бы попытаться ее принять, — усмехнулся Аид. — Хотя бы попытаться. Ради меня. Вы клялись мне в вечной верности, а на деле ваша верность не стоила ни хрена.

— Она бы все равно не смогла жить в этом мире. Тебе заварить трав?..

— Я знаю. Не надо травы, мне сегодня хватило. И не переводи тему, — Аид чуть поморщился. — Вы могли бы ее потерпеть. Одну-единственную нимфу. В самом деле, я же не гарем с собой притащил.

«Геката» поставила перед ним плошку с ароматным травяным напитком, и, изящно подобрав одеяние, уселась в три роскошных кресла:

— Мне жаль, что с твоей точки зрения все выглядит именно так.

— О, тебе жаль! — обрадовался Аид. — Значит, когда я в следующий раз приведу с собой гарем нимф…

«Трехтелая» поперхнулась.

— Шучу! Брось, ты же знаешь, гарем — это к Зевсу. И вообще, ты же не думаешь, что я настолько мстителен, что помню каждую обиду по тысячу лет? Я просто хотел, чтобы ты задумалась о своем вопиюще недипломатичном поведении, — усмехнулся экс-Владыка.

— Не надо, я знаю, что ты жутко мстителен, — на губах центрального тела «Гекаты» появилась усмешка.

Два призрачных тела растянули полные губы в улыбке чуть позже, с задержкой на полсекунды. Раньше, может, это не насторожило бы его.

А теперь это стало еще одним штрихом.

— Я просто считаю, что зло не должно остаться безнаказанным, — Аид вернул ей улыбку. — И добро тоже. Кстати, у тебя случайно не будет чего-нибудь сладкого? Халва? Отлично. И да, я решил вернуться, потому, что мне не нравится, что здесь происходит. Ты в курсе, что Арес разбрасывается молниями и утверждает, что он захватил Олимп?

— И ты решил захватить Олимп сам.

— Я еще не решил, — усмехнулся экс-царь.

Геката снова улыбнулась, ласково и тепло:

— Говори кому хочешь, что не решил, но я тебя знаю. Ты скорее Зевса полезешь из Тартара доставать, чем воспользуешься случаем и сядешь на олимпийский трон.

— Ну, знаешь, тогда правь сама, — фыркнул Аид. — Три трона — три тела. А насчет Зевса, это метафора или он правда в Тартаре?

«Геката» молчала, и Аид уже начал мысленно прикидывать, чем вооружиться, чтобы отбиваться от проявляющих искреннюю любовь других обитателей Тартара, определенную часть которых он сам туда и засунул. Но тут его собеседница медленно и печально покачала головой:

— Я попробую поискать в зеркалах, но… наверно, только Арес знает, что он сделал с Зевсом и Посейдоном.

— Вся проблема в том, что Арес не мог проделать это один, — хищно улыбнулся Аид. — И я буду очень признателен, если ты посмотришь мне в глаза и скажешь, что ты не с ним. Не надо никаких клятв, — он перегнулся через стол и сощурился. — Просто скажи, с кем ты. Ты можешь быть или с ним, или со мной.

Тихий шелестящий смех Гекаты мог заставить содрогнуться кого угодно, только Аид в этот перечень не входил. Даже когда Геката была Гекатой, а не фальшивкой. Поэтому на невинный вопрос, что же он, чисто гипотетически, сделает, если Трехтелая откажется ему помогать, он не менее невинным тоном ответил, что ничего.

— А смысл возиться? Я просто скажу Персефоне, что ты соблазнила Ареса. Как это у тебя называется, вчетвером?..

Напряжение спало.

«Геката» ответила, что на месте царицы точно бы не поверила в такой бред, потому, что Арес не в ее вкусе. А она, в свою очередь, не во вкусе Ареса.

Аид попросил уточнений, и следующие полчаса «Геката» подробно рассказывала, кто за последнюю тысячу лет был во вкусе Ареса, и что с упомянутыми особами делала потом Персефона.

Проанализировав список возлюбленных, Аид заключил, что Неистовый предпочитает тупых.

— Нет, царь, ты не прав, — усмехнулась «Трехтелая». — Просто остальным хватает ума не связываться с Персефоной.

— Кстати, а как она поступает с теми, кого Арес взял силой?

— Царица разрешает им выбрать, каким цветком они хотят стать.

— Странно, — сказал Аид, но не Гекате, а своим мыслям. — Очень странно.

Его удивляла не жестокость царицы — скорее, ее избирательная доброта.

«Если она спит с Аресом». «Кажется, она хочет стать деревом». «Самый простой путь в царицы — стучать и давать всем подряд».

Аид вспомнил наглые зеленые глаза и порочные алые губы «любимой служанки» и вновь повернулся к Гекате:

— А что ты думаешь о Минте?

— Что о ней думать? Это грязная Аресова подстилка, преданная ему и душой, и телом.

— Хорошо, если так, — странно улыбнулся экс-царь. — Кстати, на чем вы тут пишете? Все еще на табличках? А ничего прогрессивней случайно нет? Пергамент, папирус?..

Геката принесла восковую табличку, и Аид несколькими точными штрихами изобразил на нем круглое жизнерадостное лицо Минты.

— Ну как? — спросил он, не поднимая головы.

Геката приблизилась, перегнулась через плечо, вуаль на ее лице колыхнулась:

— Похоже.

Царь продолжал рисовать. Добавлял штрих за штрихом, какие-то, наоборот, убирал, разглаживая воск — немного сузил нос, чуточку изменил разрез глаз, четко выделил линию бровей.

«Геката», кажется, ощущала некоторое беспокойство — ее лицо под вуалью оставалось спокойным, но движения всех трех тел, физического и двух призрачных, сделались немного раскоординированными.

Аид рисовал.

Кое-где он усиливал нажим, и линии получались четче, а какие-то линии, напротив, убирал, используя любимую скифскую магию. Черты лица менялись, и Минта медленно превращалась в Деметру.

Бывший царь отвлекся от таблички только тогда, когда «Геката» схватилась за горло и перегнулась через стол.

Аид отвлекся от рисования, чтобы взглянуть на нее:

— С одной интересной травой из далекой варварской страны твой напиток стал гораздо лучше, не так ли? Пока я рисую, ты можешь рассказать, что ты такое и где настоящая Геката.

— Ты… ты рехнулся!

— Тебе тоже нравится моя куртка? Если бы я одевался как эллин, как я носил бы с собой столько полезных вещей? Возможно, у меня даже есть противоядие. Если ты скажешь, кто ты.

— С чего ты решил…

— Хочешь сказать, я не прав? — фыркнул Аид, наблюдая, как фальшивая ведьма корчится и хватается за живот. — Хорошо. Сваришь противоядие, и я принесу самые искренние извинения. Только поторопись, у тебя всего час. Потом ты не только ходить, говорить не сможешь.

Про то, что настоящая Геката ни за что не позволила бы себя отравить, он даже и говорить не стал.

Фальшивка уже не могла стоять — цеплялась за стол. Вуали колыхались, нижняя половина лица перекосилась от боли:

— Ты псих! Я даже не знаю, что это за яд! Кто сможет приготовить противоядие за полчаса?!

Аид наконец поднял глаза:

— Геката, — произнес царь, и собеседницу перекосило не от яда, а от его улыбки. — Геката могла.

Он резко вскочил, швырнул мнимую богиню колдовства на кресло, содрал вуаль, разорвал элегантное темное одеяние, сорвал с шеи мнимой Гекаты связку с амулетами, и ее тело — единственное, два призрачных мгновенно исчезли! — вдруг раздалось вширь. Посветлели волосы, запали щеки, появилась бородка, скулы расширились. Глаза изменили свой цвет — перед подземным царем распростерся донельзя испуганный Гермес.

— Ты все еще утверждаешь, что ты — Геката?!

— Н-нет.

— Прекрасно! — Аид ухватил Гермеса за плечо и подтащил к зеркалу. — Покажи мне покои Персефоны!

— Я… не…

— Умеешь! — безжалостно ответил царь. — Показывай! Противоядие будет чуть позже. Потерпишь!

Сжав зубы, что бы застонать от боли, Гермес потер раму, и зеркало открыло проход в спальню Персефоны.

Аид мельком глянул внутрь — Персефона лежала, свернувшись клубочком, и, кажется, всхлипывала — и толкнул мнимую Гекату внутрь. Потом на мгновение обернулся, схватил табличку с портретом Деметры и шагнул сквозь стекло.

Глава 7. Персефона

У Владык тоже бывают плохие дни.

У Персефоны он с самого начала не задался, и все никак не хотел заканчиваться. Вот уже вроде со всем разобрались, отправили бесчувственного Ареса в покои, и с Минтой вышел долгий тяжелый разговор, и Аид уже должен был вернуться, так что можно было отдохнуть — но не тут-то было!

Царица едва успела отослать слуг, как в покои ввалился злой Арес с шишкой на голове. Первым делом он предъявил претензии насчет амфоры, и Персефона, мобилизовав все свое хладнокровие, повторила озвученную версию про Афродиту.

Надолго хладнокровия, естественно, не хватило, и беседа ожидаемо превратилась в обмен упреками.

Обычно у них с Аресом именно так и бывало. Он был слишком горяч, чтобы молча выслушивать обвинения, и если царице не удавалось вернуться к прежнему, хладнокровно-презрительному, тону, он избивал ее, а потом брал силой. Порой Персефоне даже казалось, что он вообще ничего не хочет, пока не впадет в неистовство.

И в этот раз ни свежеприобретенная шишка, ни Аресовы притязания на олимпийский трон не изменили существующий порядок вещей.

Когда он получил свое и ушел, Персефона ногой спихнула с ложа измятые простыни, свернулась клубочком и разрыдалась от злости. Наверно, она и заснула бы так, не снимая изодранного одеяния и уткнувшись носом в подушку, набитую душистыми травами — что порой у нее случалось.

Но у кого-то были другие планы.

Огромное зеркало, стоящее рядом с ложем, засветилось, и царица едва успела отползти в сторону — из зеркала вылетело чье-то растрепанное визжащее тело. Следом заскочил хищно озирающийся Аид с хтонием в одной руке и глиняной табличкой в другой. Персефона не успела ничего сделать, даже ничем не прикрылась — и его темные внимательные глаза удивленно расширились:

— Ужас, что с тобой…

Царица дернула плечом:

— Арес! — она спешно достала из воздуха моток ткани, обмотала вокруг себя, как самая простая афинянка, закрепила гранатовой брошью, швырнула обрывки и предыдущего одеяния на пол и насухо вытерла глаза.

Все это время Аид стоял и странно смотрел на нее:

— Прости, — сказал он наконец. — Наверно, я зря тебя оставил… Извини.

Персефона отмахнулась: она решительно не понимала, в чем, собственно, проблема, и с чего бы ему вместо разведки на местности сидеть и охранять ее от Ареса. Пожалуй, ей было даже немного неловко, что бывший царь увидел ее в таком состоянии.

Кстати, кого он к ней притащил?

— Вместо своих извинений сказал бы лучше, кого ко мне приволок! — фыркнула Персефона. — В смысле, я рада, что тебе жаль, но уж очень интересно…

— Да все в порядке, — усмехнулся экс-царь и зачем-то начал шарить по карманам своей варварской куртки. — Гермес! Тебе повезло.

Под удивленным взглядом Персефоны Аид потормошил вяло лежащее тело, влил ему в рот какую-то жидкость из маленького пузырька и начал рассказывать:

— Я сначала пошел к Танату, не дождался и решил к Гекате сходить. А там это.

Персефона придирчиво осмотрела «это» и недовольно спросила:

— А зачем нужно было тащить Гермеса ко мне?

— Затем, что он не просто так там ошивался. Он маскировался под Гекату.

Царица не оценила его торжественный тон. Она решительно не понимала, как талантливый, но не всесильный Гермес может изображать Трехтелую. Но Аид объяснил — показал амулеты, клочки одеяния, и царице сразу стало как-то не по себе.

Вот тут ей следовало взять себя в руки и прикинуть, как много мог узнать Арес и чем ей это грозит, но думать об этом почему-то не хотелось. Хотелось выгнать всех из своих покоев и свернуться на кровати клубочком, оплакивая себя, дочку, Гекату…

А вот Аиду явно хотелось расследовать. Он хищно смотрел на икающего после зелья Гермеса, нетерпеливо ожидая, когда тот придет в себя, и, не имея возможности допрашивать пленника, задавал вопросы Персефоне:

— А как давно он исчез?

— Наверно, с полсотни лет, — прикинула царица. — Думаешь, все это время он был Гекатой?

— Ну что? — Аид склонился к Гермесу, пощелкал пальцами перед его лицом. — Думаю, да. И он, наверно, знает много твоих секретов. Надо же, какая замечательная трава, до сих пор пробирает. Надо еще парочку богов изловить.

Персефона пожелала подробностей. Ну не хотела она, не хотела верить в то, что ее самая близкая подруга — переодетый Гермес. Она же всегда была рядом, они же столько пережили вместе. А сколько секретов она знает!

В темных глазах бывшего Владыки причудливым образом смешались досада и злорадство. Ну, это не считая тьмы Тартара, конечно.

Он несильно, почти дружески ткнул Психопомпа в бок:

— Ну что, рассказывай. Как ты дошел до жизни такой и где Геката. Она нам нужна.

Гермес поднял на Аида тяжелый взгляд — как будто и не осталось ничего от того вечно юного бога, который не представлял жизни без краж и веселых розыгрышей — и буркнул:

— Ее больше нет.

— Нет, а можно все-таки поподробнее, — резко сказала царица.

Кажется, она знала, куда он клонит. И это направление ей не нравилось. Только задумываться об этом не хотелось.

Гермес устремил на нее сумрачный взгляд:

— Ее нет.

Аид возвел глаза к потолку:

— Эта дурацкая маскировка тебе не на пользу! «Подробнее» это не значит «предложения из двух слов»! Тебя же не Афродита спрашивает! А твоя собственная царица! Сейчас она покажет тебе кузькину мать, а я помогу.

Персефона не стала уточнять, что такое она должна показать (с таким-то названием оно должно быть по-настоящему жутким), и ограничилась натренированной на аресовых любовницах многообещающей улыбкой.

Улыбка получилась через силу, но так вышло даже страшнее.

Гермес отвел глаза:

— Я ей не служу.

— Прекрасно! — прищурился бывший подземный царь. — Значит, у тебя есть другие хозяева? Которые расправились с Гекатой и нарядили тебя в ее тряпки, чтобы контролировать Персефону. Но ты ведь не от хорошей жизни участвуешь в этом дурацком заговоре? Я понимаю, на олимпийцев, на мать, на отца тебе, может быть, наплевать, но…

— Имена, — перебила его Персефона.

Слово давно просилось с языка, и она уже отчаялась ждать, пока Аид закончит говорить.

У нее никак не укладывалось в голове, почему бывший Владыка Подземного мира, Мрачный Аид так много болтает. Может, она все-таки выловила не того скифа?

— Я не могу, — по лицу Гермеса пробежала странная судорога.

Аид неожиданно сменил тон, его голос стал почти ласковым, доверительным:

— Мы понимаем. Конечно, ты не можешь сказать. Но ты хотя бы объясни, что случилось с Гекатой. Пойми же, она очень дорога и мне, и царице. Знаешь, если бы мы поймали Трехтелую, замаскированную под тебя, мы бы ее точно так же допрашивали.

Персефона попыталась представить Гекату, маскирующуюся под Гермеса, но не преуспела. Воображение заклинило на трех Психопомпах с вуалью и толстым слоем косметики на лице.

Завороженная шизофренической фантазией, она не сразу ощутила, что улыбается, и что ее дрожащие руки сами тянутся к Гермию, к его горлу.

Гермес молчал, и в его болотного цвета глазах плескался ужас, смертельный ужас. Он нервно сглотнул, и Аид тут же провел парадоксальный ассоциативный ряд:

— Ее что, кто-то сожрал?!

Гермес побледнел еще больше, можно даже сказать, побелел, и Персефона вдруг поняла — это правда.

Гекату действительно сожрали.

Гермесу совсем не нужно было отвечать. Все уже было понятно: Арес проглотил Гекату так же, как проглотил Макарию, дочь Персефоны. В Элладе вообще постоянно кто-то кого-то глотал или пожирал — это был один из типичных способов решения проблем с нежеланными детьми или неугодными богами. Дурная традиция пошла еще с Крона, и Неистовому Аресу она очень понравилась.

Так что Гермесу не нужно было даже кивать.

Но он все равно кивнул.

Пока он решался, прошло, наверное, полминуты, и все это время Аид смотрел не на Гермеса — на Персефону, и царица никак не могла разобрать, что плещется в его глазах.

Как только Гермес опустил подбородок, Аид вдруг схватил его за плечо и резко поставил на ноги:

— Убирайся к своим хозяевам!

— Сожрал, да? Сожрал? — растерянно повторила Персефона, не понимая, почему снова щиплет глаза, и что могло застрять в горле.

Гермес не спешил убираться — он с каким-то суеверным ужасом смотрел на царицу и бормотал, все бормотал, что они и про Минту знают, и терпят ее лишь для того, чтобы Персефона не заподозрила неладное, и про попытки найти Аида все тоже в курсе, правда, не знают, что он таки нашелся, и что ему жаль, очень жаль, и что он совсем не хотел в это вмешиваться, и рад бы сказать, кто в этом замешан, но…

— Беги, идиот! Беги!! — крикнул Аид, загораживая собой незадачливого Психопомпа.

Бывший царь стоял в напряженной позе, сложив руки на груди, и Персефона волей-неволей задержала на нем взгляд: скользнула глазами по его собранным в косу волосам, заблудилась взглядом в незнакомых рунах, вышитых на узких рукавах его куртки.

— Тише, — негромко сказал Аид. — Кора.

В обычное время царица точно не позволила бы ему так себя называть. Это имя предназначалось только для матери и сестры.

Но сейчас ей было не до того.

— Значит, Арес и Гекату сожрал, — растерянно сказала царица. — Вошел во вкус, с-скотина.

Из глаз царя ушло напряжение, но он по-прежнему не рисковал улыбаться. Чувствовал, видимо, что-то такое, что не могла ощутить она.

Правильно чувствовал.

— Ты уверена, что это Арес?

— Уверена, кто же еще? Он ведь и дочку мою сожрал, Макарию.

Аид, кажется, ничего не понимал.

Персефона принялась объяснять подземному царю, какая у нее замечательная была дочка, пока Арес не проглотил ее, но в какой-то момент поняла, что кричит, и что вокруг, повинуясь каждому взмаху ее рук, вырастают корявые кусты с острыми шипами.

Вырастают — и тут же превращаются в прах.

И что из стен лезут колючие ветки, а сквозь потолок и пол пробираются корни. И щели становятся шире, и корни все толще, и вот уже по проторенным дорожкам бегут тысячи муравьев и термитов, и из-за крошечных хитиновых тел уже не видно гранитных плит.

Миг — и муравьи погибают в быстро растущей траве, и вместе с травой обращаются в прах. А гранит уже ломает острый бамбук — он прорастает в малейшей трещинке.

Кажется, Персефона кричит. Что-то о дочери, да, и о крайне неудачных отцах.

И вот дворец уже начинает шататься под натиском мощных корней, и стонут позеленевшие, поросшие травой стены, и хрипло кричат мертвые птицы, а тени, слуги, судьи, чудовища — все бегут прочь.

Только Аид не бежит, он смотрит на Персефону и цедит ругательства. И пусть в трех шагах уже не видно ни коридора, ни гранита, только зелено-коричневую шевелящуюся стену, вокруг экс- Владыки — мертвая зона.

Вокруг Персефоны тоже: беснующиеся растения не могут причинить вред своей госпоже.

А в двух шагах, почти касаясь колючей стены, застыл бледный Гермес.

Психопомп стоял, не поднимая глаз, и Персефона сначала его не заметила. Но когда изъеденный корнями пол пошатнулся, и где-то совсем рядом раздался оглушительный трубный звук, Гермес вскинул голову, испуганно озираясь, и встретился взглядом с царицей.

В тот миг она помнила только то, что ее дочь сожрали, подругу сожрали, и в этот самый момент, наверно, глотают сестру, и хотела лишь одного — чтобы как-нибудь оказалось, что этого не было.

Чтобы этого не было.

Чтобы не было ничего.

И так легко оказалось мобилизовать непонятно откуда взявшиеся силы, направить их на жалко съежившегося Психопомпа…

Только Аид оказался быстрее. Он швырнул Гермесу хтоний и крикнул:

— Вернешь!..

Психопомп сбросил оцепенение, поймал шлем и мгновенно исчез.

Но то, что царица успела направить, уже нашло новую цель — наглую, темноглазую, улыбающуюся. Нахально застывшую на линии огня.

Персефона не успела отвести удар, Аид не успел защититься.

Царица не знала, что он почувствовал; она лишь увидела зеленую молнию, сплетенную из жизни и смерти — и как распахнулись его глаза, когда молния прожгла ему бок, оставив истекающую чем-то зеленым дыру размером с кулак.

— Аид!..

Он улыбнулся, и Персефона с облегчением закрыла глаза — всего на миг! — а в следующую секунду силы оставили ее, и ужасно захотелось спать.

Подземный царь все еще стоял на ногах, закрывая рукой рану в боку. До него было каких-то три шага, но Персефона преодолевала их едва ли не целую вечность. Ноги были ватными, ее шатало не меньше, чем раненого царя, перед глазами полоскалась какая-то мутная пелена.

И с каждым ее шагом вокруг оставалось все меньше зеленого — трава, победившая схватку с гранитом, сама превращалась в прах.

— Прости, — пробормотала царица, облизав пересохшие губы.

Аид нашел в себе силы дернуть головой (до этого он отстраненно рассматривал раненый бок) и снова растянул губы в улыбке:

— Бывает.

До этого улыбка была нормальной: кривой, болезненной, но искренней. А теперь в ней проскользнуло что-то зловещее. Персефона долго разглядывала побелевшее лицо экс-царя, пока не сообразила, в чем дело.

У Аида позеленели зрачки.

В его глазах до сих пор боролись неистребимая бездна Тартара и ненасытный зеленый ад, поэтому Персефона не смогла придумать ничего лучше, чем, наплевав на усталость, прижаться к нему, заставить обхватить ее плечо и потащить его к выходу.

Подземный царь едва перебирал ногами и поминутно останавливался, чтобы выдернуть из раны пучки травы. В такие моменты он начинал грязно ругаться по-скифски, и Персефона нервно гладила его по голове, с ужасом отмечая, что русые волосы постепенно приобретают какой-то зеленоватый оттенок.

Она впервые не знала, что делать с собственной силой.

Из дворца они все-таки вышли, и бывший царь тут же шлепнулся в траву, пробормотав, что хочет «чуть-чуть полежать».

Персефона не стала возражать. Она и без того ощущала себя едва живой от усталости. Может, она и вовсе упала бы щекой в цветущие асфодели и забылась тяжелым сном, если бы не истекающий кровью (травой?) Аид.

Хотя ему, кажется, стало немного легче — Тартар, видимо, победил, и бушующая зелень оставила бездну его зрачков.

Царица решила, что это хороший знак.

— Только не говори, что я превращаюсь в древесную нимфу, — с тревогой спросил Владыка, неправильно истолковав ее взгляд.

Персефона представила результат и принялась хохотать.

Она смеялась и не могла остановиться, пока наконец не лишилась последних сил и не заснула, свернувшись клубочком, рядом с Аидом.

Последнее, что отметило ее угасающее сознание, это настойчивые расспросы неугомонного экс-царя о перспективе превращения в нимфу, и — временами — чьи-то вопли и оглушительный грохот камней.

Позади разрушался дворец.

Глава 8. Аид

— Ну что сказать, довели царицу, — сказал Аид. — С таким-то образом жизни.

Минта, сидящая рядом, согласно кивнула, Гермес чуть поморщился и потер длинную, уже заживающую царапину на щеке, и только Персефона, лежащая неподалеку, не отреагировала никак.

Она спала уже больше суток. Уже и Аид успел отойти после зеленой молнии, и Гермес нашелся, и Минта выползла из развалин дворца, а царица все спала.

Как раз из-за Минты Аид и решил перебраться на поверхность — мало ли что еще вылезет из развалин.

Подземный мир еще лихорадило после истерики своей госпожи, поэтому идти было тяжело — на пути то и дело вырастали колючие кусты с осыпавшимися мертвыми листьями.

Аид в кожаных штанах и куртке с узкими рукавами успешно пробирался сквозь эти заросли, а Минта с Гермесом, завернутые, по мнению экс-Владыки, «в простыни», цеплялись струящимися складками своей одежды за каждый куст. Гермес к тому же еще Персефону тащил, что усложняло маневры. Впрочем, сначала Аид пробовал нести ее сам, но рана на боку снова начала кровоточить, и он перепоручил спящую Владычицу Психопомпу.

Гермес был страшно недоволен. Он обоснованно полагал, что когда Персефона проснется, то сразу вспомнит обо всех накопившихся претензиях, и в этот раз убежать не получится. Тем более что шлем-невидимку забрал бывший подземный царь, решивший пока не шокировать подданных своим присутствием.

— Неси-неси, — сказал Аид. — Впрочем, я уже предлагал тебе отправиться к своим хозяевам. Аккурат перед тем, как получил от царицы. Так вот, предложение еще в силе.

Гермес отвел глаза и замолчал, зато почему-то завелась Минта. С ее точки зрения, Гермия следовало вот прямо сейчас утопить в Лете, чтобы не сдал всех троих Аресу и сообщникам. Если с Аидом Гермес не спорил, то с Минтой препирался целый час, выясняя, кто там кого и когда собирается предавать.

Аид слушал их перепалку со странной уверенностью, что раньше их что-то связывало.

— Вы что, были любовниками? — уточнил он наконец.

Минта звонко расхохоталась:

— Какой там! Он-то хотел, но я не дала. Много чести!

— Я просто спросил, — с обидой в голосе сказал Гермий, — а она сразу в траву превратилась! Я ей что, траволюб?

— А Зевса такие мелочи не останавливают! — приосанилась нимфа.

— Зевса в принципе ничего не останавливает, — задумчиво произнес Аид. — А ты, Минта, значит…

— Оборотень! — буркнул Гермес. — Она растение — оборотень!

Нимфа заулыбалась — она явно гордилась своими талантами.

— Прирожденный лазутчик, — заключил экс-Владыка. — Никто никогда не задумывается, что это там выросло у дороги…

— Или появилось в постели у Ареса! — подхватила Минта, облизывая пухлые губки.

Гермеса на этом жесте слегка передернуло, а Аид задумался, что, наверно, Персефона сама и отправила Минту в Аресову постель — нашла, так сказать, применение ее талантам. И это объясняет, почему царица ее до сих пор не прибила, как остальных соблазненных Аресом нимф.

Да и не убьешь ее, такую — ну разве что саблей рубить, но уж точно не в дерево превращать.

— А какие у тебя еще способности? — поинтересовался Аид.

Нимфа кокетливо хихикнула:

— Могу покорить на ложе любого мужчину…

Гермес закатил глаза.

— Я имею в виду те способности, которые ты унаследовала от матери, Деметры, — уточнил Аид. — А она чудеса на ложе в жизни не вытворяла. И вообще, у нее явно проблемы с материнским инстинктом.

— У нее все нормально с… как ты сказал? С материнским инстинктом, — возмутилась нимфочка, придерживая руками волосы, чтобы не наловить в них репьев: бескрайнее асфоделевое поле заросло гигантскими, выше человеческого роста, лопухами.

— Не знаю, не знаю, — зловещим голосом сказал бывший царь. — Если бы Арес похитил у меня дочь, то очень быстро бы пожалел. Даже если бы у меня не было никаких других сил, кроме природных. На земле я изменил бы климат, чтобы растения не могли плодоносить, а люди замерзали в своих холодных жилищах и постоянно материли олимпийских богов. А когда Зевсу начало бы икаться, я бы спустился в Подземный мир и устроил тут экваториальные дождевые леса. С соответствующей флорой и фауной. Попробовали бы мне не отдать мою дочь! Песец быстро бы наступил.

— Кто-кто? — ужаснулась Минта.

— Песец, — с удовольствием повторил экс-Владыка. — Это такой пушной зверь. Символизирует неотвратимость возмездия.

— Почему? — неожиданно заинтересовался Гермес.

Кого другого этот вопрос еще мог поставить в тупик, но не Аида, бороздившего далекие северные земли на собачьей упряжке и жевавшего квашеную моржатину в круглом доме, сделанном изо льда, а потом плясавшего на снегу под звон шаманского бубна.

— Летом этот зверь желтый, а зимой белый. И вот представьте: мороз! Вокруг снег! Лежишь себе в засаде, никого не трогаешь, и вдруг краем глаза замечаешь движение. Шевелиться нельзя, а оно приближается: издалека как будто ком снега… и в нем глаза, нос и пасть!

Гермес и Минта прониклись и больше вопросов не задавали.

Вскоре лопуховое поле сменилось хвощами и тростником. Под ногами хлюпала вода, редкие асфодели совсем поникли — им не нравилось расти на болоте. Зато непонятно откуда налетевшим комарам и мошкам болото нравилось, даже очень. Богов они пока не трогали, даже Аида, хотя его кровь и была правильного красного цвета — но нимфу нашли очень даже съедобной.

Минта взвизгнула, пытаясь отмахнуться от звенящего роя, оступилась и шлепнулась в лужу. На нее радостно прыгнули три разноцветные лягушки — большая темно-зеленая, маленькая посветлее, и одна, совсем крошечная, странного желтого цвета.

Аид за шкирку выдернул нимфу из лужи:

— Пойдем быстрее, болото уже заканчивается.

Да, болото, в смысле буйство тростника и хвощей, заканчивалось, начинались какие-то темные, утыканные колючими кактусами холмы. Почва была неровной, к тому же там тоже стояла, нагло игнорируя уклон почвы, тухлая вода, и пройти можно было, только прыгая по торчащим на каждом шагу кучам.

Кучи шевелились.

— Мне кажется, они ползут на нас, — с ужасом в голосе произнесла Минта.

Идти дальше ей явно не улыбалось, и Гермию тоже. И даже три давешние лягушки, которые с разноголосым кваканьем скакали за нимфой как за своим личным филиалом болота, тоже как-то притормозили.

Аид стянул с головы шлем-невидимку, и Минта с Гермесом тут же перевели на него взгляд.

— Мы бессмертные боги и нимфы и не боимся каких-то там муравьев, — твердо сказал экс-царь. Потом перевел взгляд ниже и добавил, — даже если у большинства из нас на ногах не сапоги, а сандалии.

— А они кусаются?..

— А если я случайно споткнусь и уроню царицу?..

Аид перевел взгляд на спящую Персефону на руках у Гермеса и попытался представить, как интересно ей будет проснуться среди копошащихся муравьев. Или, может, при виде нее они разбегутся?

Экс-Владыка попытался представить — лежишь себе, спишь, и тут — бац! — упал. Потом открываешь глаза… и видишь, как от тебя муравьи разбегаются! Врагу не пожелаешь!

Аид никогда не одобрял бессмысленную жестокость.

Тем временем Минта решила поддержать Гермеса и принялась скулить:

— Моя бедная сестра, она сегодня так много пережила!

— Ну, ладно, — вздохнул Аид. — Если вы не хотите, мы можем пойти через Харона. Часа за два доберемся, как раз придумаем, как объяснить, зачем мы похитили Персефону.

Нежелание объясняться с Хароном перевешивало еще целых десять минут — пока они не дошли до куч и не обнаружили, что это вовсе не муравейники. О нет, кучи целиком состояли из муравьев, мертвых вперемешку с живыми, и даже Аиду стало как-то не по себе, когда он представил, что идет по этой массе. Пусть даже и в сапогах.

Наверно, можно было брести по воде — ну, если бы она не напоминала кисель из дохлых муравьев.

— С Хароном договоримся, — решил Аид. — Кто-кто, а он точно не переметнется на сторону Ареса. А ты понесешь лягушек, — он перевел взгляд на Минту. — Мы же не можем бросить их в этом жутком месте.

— П-почему? — дернулась нимфа.

— Они явно считают, что ты их хозяйка, — сообщил экс-царь.

И они побрели к главному выходу из Подземного царства, стараясь держаться между болотом и муравьиным полем.

Минта опять щебетала какую-то чушь, стреляла глазами и облизывала пухлые губки, а Гермес угрюмо молчал, изредка вставляя одну-две фразы в ее болтовню.

Аид тоже шел молча, раздумывая, как мог измениться Харон, как вывести Гермеса из затяжной депрессии (полсотни лет под личиной Гекаты явно не прошли даром), и что, в конце концов, делать с подземной царицей.

Персефона была проблемой.

С ее силой было что-то не так — Аид понял это сразу, как только увидел ее — а после того, как он перехватил удар, предназначавшийся Гермесу, острое ощущение ненормальности только усилилось.

Аид проверил взглядом Минту и Психопомпа и на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как густела кровь в жилах, норовя превратиться в древесный сок, как больно было выдирать из раненого бока упрямо растущую сквозь кожу и мышцы ромашку, и как его сила — сила смерти — не могла одержать над ее силой верх.

Проблема была в том, что он был смертью, но Персефона и сама несла смерть. Вот только смерть в ее силе причудливо перемешивалась с жизнью, и казалось, что прах и тлен сливаются в ней с молодыми ростками травы.

И Аид не был уверен, что это нормально для богини Весны.

Харона они увидели издалека — он пытался переплыть Стикс, шестом отбиваясь от гигантских крокодилов, которые из непонятных соображений желали закусить плывущими в лодке тенями. На самого Харона они почему-то не покушались, видимо, считали его бешеным.

— Да он не то что нас, себя не перевезет, — заключил Гермес.

Он был прав. Крокодилов было так много, что лодка еще не доползла даже до середины реки, а Харон уже выбился из сил. Поэтому они просто пошли вверх по течению Стикса, игнорируя клацающих челюстями крокодилов. Хотя это было непросто, учитывая, что это все-таки не пираньи и вполне себе бегают и по суше. Но крокодилы почему-то спешили за ними гнаться, обоснованно полагая, что на суше может быть еще хуже.

Еще один тайный выход из Подземного мира находился чуть выше истоков Стикса, и за четыре часа пути Аид и остальные успели зарубить саблей двух самых настойчивых крокодилов, пробиться сквозь густые заросли папоротника, полюбоваться на гигантских слизняков, обойти огромный термитник; чуть не заснуть на поле с коноплей; встретить с десяток крупных травоядных рептилий; обнаружить одно не учтенное на карте Подземного мира озеро; понаблюдать за массовой миграцией подземных из собственного мира.

Последим фактом Аид был возмущен до глубины души и порывался перекрыть выход, чтобы эти крысы не бежали с тонущего корабля, но потом передумал — решил, что это демаскирует.

Среди бегущих не было ни одного знакомого лица, так что Аид передал хтоний Гермесу, чтобы тот без проблем вытащил Персефону, а сам смешался с толпой.

На поверхности была ночь, и они шли вперед, пока не наступил рассвет. Потом устроили лагерь у небольшого озера и легли спать, оставив на страже Гермеса.

Аид проснулся ближе к вечеру, и Гермий тут же завалился дрыхнуть,предусмотрительно зарывшись в стог сена подальше ото всех.

А Персефона еще спала.

Глава 9. Персефона

Проснувшись, Персефона долго не открывала глаза и прислушивалась к ночным звукам. Их было на удивление много: какие-то шорохи, треск, стрекот цикад, шум ветра, далекое уханье птиц, плеск воды вдалеке, чьи-то тихие голоса. Показалось на миг, что она на поверхности: вот откроет глаза, а над ней — темный купол неба, искрящийся далекими звездами.

Но голоса мешали.

— … а если они узнают? — жалобно скулил Гермес.

— Конечно, узнают, — это был тихий, властный голос Аида, Персефона сразу его узнала. — Ты придешь и расскажешь все как есть. Что я вернулся, и что раскрыл тебя, а потом заставил похитить царицу. Расскажешь, как мы шли и где остановились. И еще не забудь передать, что я планирую свергнуть Ареса и воцариться на всех трех тронах.

— Ты правда это планируешь? — пискнула Минта.

— Кто ты такая, чтобы судить о моих планах? — в голосе экс-царя зазвучало что-то такое, что Персефоне стало не по себе.

Аид говорил, как настоящий Владыка… пожалуй, в первый раз с тех самых пор, как они познакомились. Ему что, так сильно не понравилась Минта?

Стало холодно, Персефона поежилась, выскользнула из-под варварской куртки и жестом остановила приближающегося с покрывалом в руках Аида:

— Не надо. Я встаю.

Она думала сходить к озеру, умыться, но поленилась — просто расчесала волосы, привела в порядок свое одеяние и вернулась к костру. Минта подвинулась, освобождая ей место рядом с Подземным Владыкой — и как можно дальше от Гермеса.

Могла не стараться — Персефоне уже не хотелось превратить Психопомпа в растение, максимум задушить. Но перед этим царица была не против поесть, и когда ей предложили плошку с дымящимся травяным настоем и кусок жареной зайчатины, не стала устраивать истерики в духе Артемиды.

Та же Минта с удовольствием ела зайца, но на настой косилась с подозрением — видимо, чувствовала нотки дикой мяты.

— Плотоядное растение, — проворчал Гермес, глядя на нее.

— Может, вернемся к нашим лазутчикам? — очаровательно улыбнулась нимфа. — Сестра, мы остановились на том, что вот этот подозрительный тип наотрез отказывается идти и шпионить на нас.

— А в чем, собственно, проблема?

Проблема заключалась в том, что Гермес не желал возвращаться к «своим». Ему до смерти надоело переодеваться в Гекату, и еще он не собирался предавать Владыку Аида, а именно это, как он и подозревал, его заставят делать «свои».

При всем при этом, пользы от Гермия не было никакой. Он не был в курсе злодейских планов, и не мог называть имен.

Минта, конечно, считала, что он предаст своих новых друзей при первой же возможности, но Аид ему верил. Он не собирался сидеть на месте и считал, что лучшее, что может сделать Гермес — донести до бывших господ объявление войны.

При этом сам Психопомп был уверен, что возвращение Владыки нужно держать в секрете, но Аид вознамерился переубедить его вместо того, чтобы просто отдать приказ.

Пока они препирались, Персефона доела зайчатину и отошла от костра, чтобы пошептаться с Минтой. Они вполголоса обсудили неприятную ситуацию с Гекатой-Гермесом, обменялись мнениями насчет Аида и материнского инстинкта Деметры (Минту все же задел тот разговор) и принялись размышлять, что же делать с Подземным царством.

Персефона никак не могла поверить, что ее сила способна устроить подобную вакханалию, и уж тем более не представляла, как вернуть все на свои места. В конце концов, она просто решила подумать об этом потом.

— Минта, а сколько я спала? — спросила она у сестры.

— Долго. Когда я нашла вас с Аидом, ты уже валялась без признаков жизни. Потом мы шли, много часов, тебя нес Гермес. Потом мы пришли сюда, прошла ночь, день, и ты все спала. Это было ужасно. Хотя Аид говорил, все нормально, тебе просто нужно отдохнуть. Кстати, если бы не твои рассказы, я бы в жизни не догадалась, что это он. Вся эта кожа, драная куртка… Правда, сначала он разговаривал как простой смертный. Зато сейчас… — зеленые глаза Минты на мгновение затуманились.

— Осторожнее восхищайся, — фыркнула царица. — У него не очень складывается с нимфами.

Минта хихикнула. Где-то неподалеку снова плеснула вода, ветерок принес прохладу — прохладу почему-то с легким запахом Подземного мира.

— А как он сказал про планы?.. Вот настоящий Владыка, не чета Аресу.

Сестра не уставала восхищаться его царственными манерами — манерами, которые неожиданно проявились, когда Аид вышел из Подземного мира. Он больше не препирался — приказывал, и спорить с ним мог спорить только глупый Гермес.

— Ты знаешь, я столько раз думала, что наткнулась не на того скифа, — улыбнулась царица, — а когда спросила прямо, он сказал, что не дурак, чтобы все отрицать. Кстати, я никак не пойму, откуда Арес узнал, что у меня тут какой-то варвар. Ты же не говорила?

— Не говорила, — подтвердила Минта.

— Геката тоже не говорила. Она его и не видела. Танат его видел и опознал, но он бы точно никому не сказал. Он очень обрадовался, они даже подрались…

Судя по выражению лица, Минта явно не верила, что Убийца может чему-то обрадоваться.

— И все. Больше никто его вроде не видел. И это странно, — заключила царица. — Кто-то должен был доложить Аресу.

— Минос? — предположила нимфа, прислушиваясь к тому, что происходит у костра.

— Нет, вряд ли, — решила Персефона. — Иди к костру, а я хочу искупаться. Чувствуешь, как пахнет вода?..

— Ага. На Лету похоже.

Царица внезапно замолчала, пораженная внезапной догадкой. Вода с запахом Леты, странный плеск, будто кто-то решил поплавать, хотя у озера никого не было, странный взгляд Аида, его слишком уж царственные манеры. А эта настойчивость в отношении Гермеса…

— Сейчас мы вернемся к остальным, — сквозь зубы сказала царица, — а потом я пойду к озеру. Если… если это то, что я думаю, меня долго не будет. Возможно, всю ночь. Ни на минуту не оставляй Гермеса одного, пока я не вернусь. И следи, чтобы он не давал опрометчивых клятв. Еще, постарайся не вызвать подозрений у… Аида. Если что, превращайся в траву и беги.

— Что-то не так?! — перепугалась Минта.

— Все в порядке, — Персефона заставила себя улыбнуться. — Возможно, что у меня паранойя. Просто займи Гермеса, хорошо?

— Как ты это себе представляешь?! Он же терпеть меня не может!

— Ну, я же не заставляю тащить его на ложе! Придумай что-нибудь! Поругайся с ним, например!

Персефона решила не возвращаться к огню. Кивнув сестре, она пошла к озеру.

Спуск к воде был пологим.

Царица сняла сандалии, и остывший песок щекотал босые ноги. Безмятежно-черная гладь воды, чуть подсвеченная узкой тенью колесницы Селены, навевала приятные мысли об отдыхе и покое.

Персефона набрала воду в горсть и поднесла к лицу.

Минта была права, когда почувствовала воду из Леты. Тут ее было не больше кувшина, но даже это ничтожно малое количество превратило озеро в западню.

Разбавленная вода уже не лишала памяти, не погружала в забытье — о нет, она всего лишь дарила ощущение покоя. Но как, должно быть, тяжело было выбраться из этих ласковых объятий!

Озеро было идеальной ловушкой.

И для ловушки уже нашлась добыча.

Чьи это волосы серебрятся под светом Селены? Это Аид гребет от одного берега к другому. Кто знает, почему он не почувствовал тонкий аромат забвения? Устал, измотался, задумался? А, может, когда он решил окунуться в воду, озеро еще не было отравлено? Аид заплыл слишком далеко и не успел догнать мелькнувшую на берегу тень с кувшином, а потом его захватило сладкое, убаюкивающее забытье.

Кричи — не докричишься.

Но Персефона еще могла сама нырнуть в воду — найти его там, позвать, забрать на поверхность. Главное — не забыться в озере вместе с ним, а то кого-то ждет приятный сюрприз в лице двух пропавших богов.

Нет-нет, не сегодня.

Этой ночью Персефона не хотела делать подарки.

Она глубоко вздохнула и сняла одежду, чтобы не тянула ко дну. Плавно шагнула в воду: берег оказался пологим, а вода была теплой, как будто впитала в себя лучи полуденного солнца и еще не успела остыть.

Персефона зашла в воду по плечи, нырнула, оттолкнулась ото дна и вынырнула посреди черной глади.

Она и не представляла, что это может быть так восхитительно.

Теплая вода легко держала тело у поверхности; ласковые волны смыли напряжение, в голове не осталось ни одной мысли; царица расслабилась, перевернулась на спину, изучая далекие звезды на бархатном покрывале небосвода.

Во всем мире не осталось ничего, что могло ее беспокоить.

Поодаль плеснуло водой, и Персефона повернулась к Аиду. Его мокрые пепельные волосы серебрились в лунном свете, а лицо было спокойно. Царица подплыла к нему, легонько коснулась запястья, поманила за собой на мелководье. Он поплыл, не задавая вопросов, и хорошо, потому, что, спроси кто-нибудь Персефону, а зачем он сейчас ей нужен, она, наверно, не нашла бы, что ответить.

Но он был нужен, определенно, нужен. Зачем-то.

Нащупав ногами песок, царица остановилась. Обернулась. Аид стоял в двух шагах, по грудь в непрозрачной темной воде, и смотрел на нее. Мокрые волосы обрамляли его лицо, в глазах — темных, темнее ночи, темнее воды из Леты — застыл вопрос.

Персефона шагнула к нему, положила руки ему на плечи. Одной рукой он собрал в горсть ее мокрые волосы, другой — медленно провел по щеке. Прикосновение его прохладных пальцев, дразнящее ощущение капель воды на коже на мгновение вырвало ее из-под власти Леты.

Персефона заглянула ему в глаза. Она хотела провалиться в темную бездну, снова забыться… но они оказались удивительно-ясными — словно и не было этого дурманящего озера, и тонкие пальцы Владыки не касались ее щеки, и даже совсем не путались в волосах.

— Ну вот нахрена этому идиоту Аресу такая жена? — прошептал Аид, чуть наклонив голову. — Пусть любит кентавра Хирона, придурок.

Чары озера спали в одно мгновение. Капелька Леты перестала бормотать о покое.

Царица, наверно, должна была ощутить облегчение, но оно, даже если и было, как-то потерялось на фоне разочарования.

— Вообще-то кентавр Хирон с Пасифаей, — заметила она. — Она даже с Миносом развелась.

— Охренеть! — выдал Подземный царь, отпустив ее волосы.

Дурман воды из Леты еще мог тихо прокрасться в его сознание, опутать туманом расслабленности, подавить волю… но Персефона не дала ему ни единого шанса.

Глядя в глаза Аиду, она нанесла контрольный удар:

— А Минотавра они усыновили!

— Куда катится мир?! — взвыл бывший царь, и, тряхнув головой, посмотрел в сторону берега.

И безграничное черное озеро вдруг обрело берега, и ночь снова наполнилась плеском и шорохами, и Персефона ощутила, что стоит по горло в воде, одетая в одно гранатовое колье, и где-то там, в несчастном Подземном мире, должно быть, икает Арес. И икать ему еще долго, потому, что гадкий Аид — такого точно мало прибить! — вознамерился выбраться на берег.

— Что Афродита? — нетерпеливо спросил Аид, пока они шли к берегу и одевались.

— Ни в какую. Говорит, это естественная, природная любовь, — скривилась Персефона.

— Ну, учитывая, что перед этим Пасифая соблазнила быка…

— Вот там точно была какая-то темная история с участием не то Посейдона, не то Афродиты, — фыркнула царица, наблюдая, как он ищет на берегу свою одежду. Она-то оделась сразу, как они вышли из озера. — Да наколдуй уже. Думаю, ты ничего не найдешь. И потом, мы спешим.

— Почему? — не понял Аид.

Царица с досадой подумала, что Лета все же продолжает действовать:

— Да потому, что там творится какая-то хрень.

— Хрень?! — безмерно удивился Владыка. — Без меня?! А ну-ка, пойдем.

Персефона кратко ввела его в курс дела и выслушала в ответ несколько скифских слов с труднопереводимым смыслом. Подумала даже, что нужно было сразу обо всем рассказать, а не обсуждать Пасифаю. Аид развеял ее сомнения, сказав, что можно не торопиться — пару минут уже ничего не решат.

— Точно? — с сомнением уточнила царица. — Там все же моя сестра. И этот балбес.

Аид покачал головой. Он полагал, что фальшивый Владыка не планирует нападать в открытую.

— Думаю, это какой-то оборотень. Не из сильных, — предположил Аид.

— Как же достали эти проклятые оборотни! — прошипела царица, она еще не совсем отошла после истории с «Гекатой». — Сначала Гермес, а теперь это!

Она решила сохранить в тайне размышления о том, что Минта, кажется, уже ухитрилась влюбиться — подумала, что царю будет не очень приятно услышать, что какая-то неумелая подделка под него очаровывает молоденьких нимф.

Впрочем, сестра никогда не отличалась хорошим вкусом. К тому же она считала, что тот мужчина, который не бросает свои дела при виде обнаженного женского тела, вовсе не должен называться мужчиной.

— Постарайся вспомнить, кто из твоих подземных подружек способен менять внешность, — строго спросил Владыка. — И пол.

Она принялась перечислять.

Аид многозначительно хмыкал, сопоставлял свои воспоминания о подземных с воспоминаниями Персефоны, оценивая возможного противника, а она никак не могла отделаться от одной мысли — одновременно радостной и досадной.

О том, чем могло закончиться купание в черном озере, окажись на месте Аида кто-то другой.

Глава 10. Персефона

Когда царица вернулась к костру, ночь еще не уступила свои права утру, и луну-Селену не сменил на посту Гелиос. Было тихо и прохладно, почти как в Подземном мире. Да, там тоже была своя ночь, темная и ласковая, но она пахла асфоделями, полынью и медом, тогда как ночь верхнего мира — свежей травой, дымом и, немного, забвением.

За забвение отвечало озеро с тонким ароматом Леты.

В Подземном мире у Леты старались не ходить без особой нужды. От нее поднимался туман, надышавшись которого можно было забыть, куда шел. Впрочем, находились тени, которым нравилось вдыхать забвение — обычно они получались из смертных с тяжелой судьбой или из любителей определенных растений. И если первых царица могла пожалеть, то вторые однозначно направлялась на принудительные сельскохозяйственные работы.

Сутки напролет полоть пшеницу или ухаживать за оливковыми деревьями было особенно мучительно для тех, кто уже не мог потреблять пищу смертных. Эта кара родилась в результате полета творческой мысли царя Мидаса, который сдружился с Эаком и изредка давал ему советы.

Персефона на миг задумалась — как там ее вотчина? — но тут же заставила себя вернуться к насущным проблемам.

Главная из которых имела наглость выследить покинувшую Подземный мир делегацию, отравить озеро водой из Леты и после всего этого назваться Аидом.

В данный момент лже-Владыка сидел у костра и ворошил палкой подернувшиеся пеплом угли. В неровном оранжевом свете огня он показался таким грустным и одиноким, что Персефоне даже стало жаль его — всего на минуточку.

В следующий миг удививший ее проблеск сочувствия сменился щекочущим нервы предвкушением.

Улыбаясь, царица опустилась на землю с противоположной стороны от «Аида».

— А где остальные?.. — спросила она.

Чем занимается нимфа, не понял бы только тупой, но надо же было как-то начать разговор. Персефона достаточно смутно помнила времена до похищения Аресом, но, по рассказам Минты, которой, в свою очередь, рассказывала Деметра, тогда она разговаривала даже с цветами. Десять веков спустя задача «поговорить ни о чем» казалась сложнее, чем превратить кого-нибудь в дерево.

Окажись на ее месте Аид, он уже полчаса обсуждал бы какую-нибудь ерунду вроде нарядов.

Впрочем, жалкое существо, изображающее Владыку, предпочитало загадочно молчать. Оно, очевидно, считало, что Подземный царь должен быть немногословным. И, дохлые мойры свидетели, Персефона была такого же мнения.

А еще он не должен одеваться как варвар, заплетать волосы в косы, драться со всеми подряд и держаться как простой воин. Еще ему желательно не заслонять собой всяких придурков, которых царица хочет прибить, и не пить этот мерзкий кумыс. А еще — не давать опрометчивых клятв насчет Кронового серпа, и не лезть в озеро, которое могут отравить водой из Леты.

Впрочем, та несомненно царственная черта, которая все же имелась у Владыки — а именно, привычка плевать на чужое мнение — Персефоне тоже не нравилась.

Но все, что так не подобало мрачному Владыке Подземного мира, вполне шло Аиду как человеку. То есть как богу, или как варвару.

А вот «Аид», устроившийся у костра, ничем подобным не обладал. Он просто пытался изобразить подземного царя так, как сам его представлял.

Вот и сейчас он пожал плечами с едва заметной досадой:

— Когда ты пошла купаться, Минта сказала Гермесу, что им нужно что-то срочно обсудить во-он в тех кустах, и их до сих пор нет.

Указанные кусты шевелились, временами из них доносилось хихиканье и взвизги темпераментной нимфы.

Персефона посмотрела в ту сторону и недовольно подумала, что сестричка опять ухитрилась затащить кого-то в свою постель, а у нее даже поцеловать никого не выходит.

А, впрочем, стоит ли сравнивать Гермеса с Аидом?

И стоит ли думать о поцелуях, когда на носу война?

Непросто было признать, но, глядя тогда в темные глаза Владыки, ей в первую очередь нужно было думать о том, как отомстить за дочь, уничтожить Ареса, найти Зевса и Посейдона, раскрыть заговор подземных и олимпийцев и наказать виновных, и только потом о черной озерной глади, серебристом свете луны, отражающимся в волосах экс-царя, и его улыбке.

— …конечно, ему непросто, но…

Персефона поймала на себе странный взгляд лже-Владыки и поспешила убрать улыбку. Псевдо-Аид как раз рассуждал о страданиях Гермеса, и ее улыбка выглядела издевательски.

— Не знаю, как тебе, а мне его не жаль, — заявила царица. — Гекату да, а его нет.

Тут фальшивый Аид взялся ее переубеждать, и за словами про Гермесово одиночество ощущалась мука. Чувствовалось, что рассказчик сам много пережил, выстрадал в странствиях…

В общем, существо, маскирующееся под Аида, ужасно переигрывало. Когда они были вчетвером, это не бросалось в глаза, но теперь Персефона знала, на что обратить внимание. По любви к театральным эффектам безошибочно идентифицировалась Эмпуса — кровожадная бестия, в своем естественном облике изрядно напоминающая плод любви Геры и Пана, с объемом талии, сопоставимым с плечами Геракла, и с ослиными ногами. Причем правление настоящего Аида она не застала, и теперь старательно подбирала образ — иногда попадая, а иногда совершенно не вписываясь в образ, как тогда, когда Персефона впервые ее заподозрила.

Определенно, с такой любовью к патетике ей следовало изображать не Аида, а Гермеса в депрессии.

Персефона попыталась представить Эмпусу, изображающую Гермеса, изображающего Гекату, и поняла, что ее сознание просто не в состоянии вместить этот шизофренический бред.

Поэтому она решила быстрее вернуться к первоначальному плану.

— Там, в озере, был какой-то голый мужик. Утверждал, что Аид, — небрежным тоном сказала она, разглядывая даже не темные глаза «Аида» (с ее точки зрения они все равно были недостаточно темными), а оранжевые отблески пламени на его острых скулах.

Эмпуса под личиной Владыки явно занервничала, чем снова выдала себя. Настоящего Аида такой мелочью точно было не пронять.

— Грязная ложь!

Царице было очень легко представить, как эти слова произносит Эмпуса: как надувает щеки, гневно сверкает глазами и бьет ослиным копытом.

Только в устах Владыки они совсем не звучали.

— Я тоже так подумала, — сказала она. — Пришлось его обезвредить. Лежит на песочке, связанный лианами, с кляпом из травы. Пойдем, посмотрим, может, расскажет чего.

«Аид» не думал, что это хорошая идея. Еще бы! Персефона была уверена, что появление «конкурента», даже в связанном виде, не входит в планы Эмпусы. Или входит? Царица не представляла, как можно разработать такой гениальный план с ядовитой водой и не учесть, что Минта, Гермес или Персефона тоже решат прогуляться к озеру. Или Эмпуса планировала избавиться от них каким-то другим способом?..

Царица вспомнила свое пробуждение: легкую дрожь не от то холода, не то от ощущения опасности, и «Аида», бегущего к ней с одеялом наперевес.

А вдруг с одеялом что-то было не так?..

— Минта, Гермес! — крикнула царица прежде, чем лже-Аид придумал, что ответить. — Быстро сюда! У нас тут нарисовалась злобная пародия на Аида.

Хихиканье из кустов стихло, и вскоре на полянку вылезли до ужаса довольная Минта и похоронно-мрачный Гермес в мятом хитоне.

— Кто-кто там у вас?! — восторженно завопила нимфа.

— Аид, — сказала Персефона, едва сдерживая улыбку. — Даже два.

— В каком смысле «два»? — спросил Гермес, мрачнея на глазах.

Казалось бы, куда там было еще мрачнеть, но Психопомп справился. Царица одобрительно кивнула, заметив ужас понимания, заплескавшийся в его глазах, и, как ни в чем не бывало повернувшись спиной к своим спутникам, принялась спускаться к озеру.

Луна освещала слабо, костер остался левее, и царица то и дело натыкалась на какие-то корни, словно была простой смертной, а не Владычицей Подземного мира.

— Хватит копаться, — бросила она через плечо. — Посмотрим на пленника, и вы вернетесь к своим приятным занятиям.

— Чего приятного в том, что меня затащили в кусты и изнасиловали, — проворчала Минта, не трогаясь с места.

— Что?! — завопил Гермес. — Так это я тебя изнасиловал?! Я?!

— Привыкай, — улыбнулась Персефона. — Сестричка всегда так делает. Сначала тащит на ложе все, что шевелится, а потом обвиняет в изнасилованиях. Это нормально.

Минта гордо задрала нос. Психопомп фыркнул и посторонился, пропуская «Аида» вперед. Тот нервно озирался, видно, чувствовал подвох. Может, улыбка царицы вышла слишком многообещающей?..

Персефона стерла улыбку с лица, подождала, пока лже-Аид не поравняется с ней, и вытянула руку:

— Вот он.

На песке, у самой воды, лежало какое-то темное тело. «Аид» замер, присматриваясь, но подойти не решился.

Ему оставалось совсем немного до роковой черты — черты, нарисованной ветром, травой и песком. Он медлил, чувствуя неладное — и правильно, в общем-то, чувствовал.

Персефона сделала шаг назад: теперь она тоже стояла перед чертой, а не слева, как до того.

Впрочем, она могла встать за чертой и даже попрыгать — ловушка реагировала на команду.

— Осторожно, не упади, — холодно сказала царица и толкнула самозванца в плечо.

— Что ты делаешь! — завопил «Аид», теряя равновесие. — А-а-а!!!

Стараясь удержаться от падения, он поставил ногу в центр едва заметного круга. Владычица холодно произнесла не совсем цензурное варварское слово, служившее паролем, и песок вдруг рухнул вниз, а самозванец оказался на дне огромной ямы.

— Столько усилий, и все чтобы заставить меня ругаться по-варварски, — фыркнула Персефона. — Кстати, она точно не сможет колдовать?

Настоящий Аид поднялся на ноги, и, на ходу отряхивая свои кожаные одежды от песка, подошел к краю ямы с другой стороны.

— Не сможет, — подтвердил он.

— Да что здесь произошло? — не выдержала Минта.

Персефона хищно улыбнулась:

— Эмпуса! Объясни Минте, что происходит.

Фигура на дне ямы поднялась на ноги.

— Если ты рискнешь утверждать, что я самозванец, а ты — самый настоящий Аид, мне придется попросить Персефону превратить тебя в дерево, — заметил Владыка, складывая руки на груди. — Концептуально тут как раз не хватает одной ивы.

— Не знаю, не знаю, — притворно задумалась царица. — Тебя точно устроит ива с ослиными ногами?

И тут неожиданно встрял Гермес:

— Владыка, нам следует быть гуманней. Пытки водой, пытки огнем… зачем сразу в дерево? И вообще, предлагаю заставить ее переспать с Минтой, — предложил он с ядовитой улыбкой. — Посмотрим, как она будет выкручиваться.

— Я не собираюсь на такое смотреть! — отрезала Персефона.

— Почему сразу я?! — взвыла нимфа, перебивая сестру. — Кто предложил, тот и спит! Пусть Гермес превратится обратно в Гекату…

Психопомп предложение не оценил. Пока они препирались, Аид подошел к Персефоне и тихо сказал, глядя вниз:

— На самом деле, я не вижу тут особых проблем. Сбросим ее в озеро, и поделом. Без посторонней помощи оттуда не выбраться, я сам проверял. Хотя… — он прищурился. — Видишь?

Яма медленно наполнялась водой.

— Ты что, управляешь водой? — поразилась Персефона.

— Ты думаешь, я переодетый Посейдон? Уверяю тебя, это не так. Просто мы вырыли яму слишком близко к озеру. К утру вода будет вровень с краями, и наша маленькая подружка выберется из ловушки, — усмехнулся Владыка.

В его улыбке было слишком много коварства, и Персефона не могла оставить все как есть.

— Выберется? — спросила царица. — Вот так просто возьмет и выберется? И мы не будем ее ни пытать, ни допрашивать, просто позволим уйти?

— Именно так, — хищно усмехнулся Владыка. — Тебя что-то смущает?

Вот тут уж точно насторожились все, включая Эмпусу.

Персефона покосилась на пленницу, и, взяв Аида за локоть, тихонько отвела в сторону:

— Просто я хочу знать, в чем тут подвох, — прошептала она.

Владыка рассмеялся почти беззвучным шелестящим смехом, и, придвинувшись ближе, шепнул царице на ухо:

— Интересно, когда до нее дойдет?..

— Дойдет — что?

— Как это «что»? Забыла про наше чудесное купание в озере? Лично я едва не забыл свое имя, а ведь мы — боги. Клянусь шлемом Ареса, тем самым, который с перьями, вода так промоет ей мозг, что она про нас и не вспомнит. А если она не догадается вернуться в свой настоящий облик…

— … ее хозяева схватят Аида, который плещется в озере и ничего не помнит, — закончила царица, пытаясь сообразить, с чего это Владыка начал клясться Аресовыми вещами. — Прекрасно! Но, может, проще выловить и допросить?

— Она ничего не скажет, — в полный голос сказал Аид. — Раз уж Гермес ничего не сказал, от этой дуры вообще толку — ноль. Пусть себе плавает. А мы пойдем, нам надо спешить. Хватит сидеть на месте и приманивать всякую гадость.

Персефона хотела возразить, что лучше бы им подождать, пока вода не начнет действовать, а то вдруг Эмпуса перекинется еще во что-нибудь и вылезет из ловушки, но тут вдруг оживился Гермес.

— Я знаю, что делать! — заявил он. — Я поклялся молчать о тех, кому служу, а еще — не писать, не рисовать, не ткать полотна и не слагать гимны. Но я не клялся не танцевать!..

Минта взвыла и схватилась за голову.

Аид с Персефоной мрачно переглянулись.

А Гермес пустился в пляс.

Он прыгал, скакал, тряс руками и головой, насвистывая мелодию собственного сочинения, а остальные, включая Минту и исключая Эмпусу, пытались угадать, кого из богов он имеет в виду.

— Арес, — предположила царица, усмотрев в плясках Гермеса военную тематику.

Тот резко мотнул головой — не Арес.

— Деметра? — неожиданно предположил Владыка.

— Это еще почему?! — возмутилась царица. Во что она точно не верила, так это в то, что ее мать может участвовать в заговоре против дочери.

— Чтобы такое танцевать, нужно выкурить много травы, — объяснил свою позицию Аид.

Гермес мотнул головой — не Деметра! — и энергично замахал руками. Он как будто кидал куда-то копье… потом натягивал лук… сдирал шкуру с добычи…

— Артемида! — твердо сказала Персефона.

И танец сразу изменился. Мелодия стала медленной, томной, вальяжной, Гермес раскинул руки, медленно закружился, рискуя свалиться в яму, расстегнул фибулу на плече, позволив гиматию плавно слететь на землю…

— Достаточно! Афродита, — сказала Персефона, и сразу встретила обиженный взгляд сестры. Судя по всему, Минта была не против подольше посмотреть на такой занимательный танец.

Гермес снова застегнул фибулу и наградил нимфу презрительным взглядом.

То, что он танцевал дальше, не было похоже вообще ни на что. Даже Артемида была проще.

Психопомп беспорядочно махал руками и ногами, свистел что-то пафосное (да, свистеть пафосно было непросто, но ему удавалось), и при этом злился, что его никто не понимает.

— Гермес! — возмутился Аид. — Ты можешь танцевать понятней?

Тот нервно дернул головой, но послушно сменил технику. Теперь в его движениях угадывался рваный полет какой-то пьяной птицы. Причем в полете эта птица ухитрялась ткать и продавать эту ткань варварам.

— Ужасно, — не выдержала наконец Минта, — вместо того, чтобы воевать, мы сидим и смотрим какой-то бредовый концерт!..

— Это ты еще Титаномахию не видела! — откликнулся Аид. — Но давайте вернемся к Гермесу.

— Он точно бога танцует? — сощурилась Персефона. — Больше похоже на птицу. Ворону или сову.

Психопомп неожиданно кивнул и округлил глаза.

— Афина! — догадался Аид. — Это Афина! Что дальше?

Дальше не было ничего. Гермес устало плюхнулся на траву и вытер пот со лба.

— Афина, Афродита, Артемида, — задумчиво произнес Владыка. — И Арес. Слишком странная компания, не находите?

Персефона пожала плечами:

— Похоже, боги нового поколения решили сместить старых с тронов. И вообще, мне кажется, Арес не с ними. Они бы точно сказали ему про шлем.

— Все женщины хитры и коварны, — заявил Гермес. — Просто им было выгодно, чтобы Арес выглядел идиотом. Вы же знаете, он не умеет притворяться.

Глава 11. Персефона

Персефона была согласна с Гермесом. Арес действительно не умел притворяться. Когда он похитил юную Кору, чтобы сделать своей и наложить лапу на трон Подземного мира, то даже не попытался изобразить, что влюблен. Когда обещал не делить ложе ни с кем, было сразу понятно, что врет.

А когда ласковым голосом попросил показать новорожденную Макарию, Персефона сразу заподозрила неладное, схватила дочь в охапку и подалась в бега.

Правда, в результате он все же ее сожрал. Пять лет они прятались в мире смертных, и все это время война шла по пятам, а потом…

Персефона так и не поняла, что произошло потом. Или она расслабилась и утратила осторожность, или ее кто-то сдал, но Арес напал на их след.

Вот тут, наверно, следовало поступить как Рея — подсунуть мужу камень, завернутый в пеленки, но маленькой Макарии шел десятый год, и ее было не так просто спрятать. Царица как минимум не могла постоянно таскаться с камнем такого размера.

Персефона постаралась укрыть дочь среди других смертных в надежде, что муж не отличит свое дитя от чужих. И толку? Арес не моргнув глазом проглотил восемь дочек микенского царя, а девятая, Макария, воткнула острый ножик ему в щеку и вырвалась.

Испуганная, она бросилась к матери, но Персефона, которая только вбежала в зал, не успела ничего сделать: Арес метнул диск, и острая бронза отсекла Макарии голову.

Потом он жрал ее по кускам, и Персефона мечтала только об одном — ну, кроме того, чтобы он сдох — потерять наконец сознание. Она потратила всю силу, чтобы отомстить этому уроду, но ее оказалось мало — Арес оказался сильнее, он овладел ею на залитом кровью полу, забрал в Подземное царство и запер на долгие десять лет.

Тогда царица и поклялась, что супруг еще пожалеет, что не сожрал ее вместе с дочерью. Поклялась — а толку? Война все равно сильнее.

Война всегда побеждает.

— Ну, еще чего, — тихо, но твердо сказал Аид, который непонятно как оказался рядом, и Персефона поняла, что произнесла что-то вслух. — Война всегда побеждает только женщин и детей. Гермес, после таких плясок тебе нужно помыться. Окунись в озеро, только быстро и осторожно, помни про забвение. Минта, не спускай с него глаз, но сама в воду не лезь. Чуть что не так — зови нас.

Гермес и Минта вскочили и мгновенно исчезли, будто только команды и ждали. Сестра еще успела бросить в ее сторону сочувственный взгляд, а Гермий даже не оглянулся.

Впрочем, царица на его месте бы побоялась оглядываться.

— Ну, чего ты, — тихо спросил Владыка, когда они остались одни. — Все вроде нормально, а потом на тебя как находит.

Пока Персефона думала о Макарии, царь успел развести костер, и пламя снова отражалось на его скулах.

Царица заставила себя преодолеть неловкость из-за очередной истерики и улыбнуться:

— Ну, он все же сожрал мою дочку. Думаю, все будет нормально, когда я отомщу.

«Когда Арес будет сидеть в Тартаре, разрубленный на куски».

Аид поднял с песка какой-то засохший прутик, прочертил линию. Потом — еще одну. Спросил, не глядя в глаза:

— И все же я не пойму — почему? Даже мой папа Крон не ел детей просто так. Гадкие мойры предсказали, что его свергнет сын. И Зевсу тоже предсказывали, он съел Метиду. Там, правда, постаралась Лисса-Безумие, мы ее потом к Гере отправили. Титанов в Тартаре пожалели.

Персефона пожала плечами — почему бы не рассказать?

— Перед тем, как ты убил мойр, и все оракулы замолчали, они все же ухитрились напрясть кое-что лишнее. Дельфийский оракул успел записать последнее пророчество мойр, последнее пророчество Эллады: если Война возьмет в жены Весну и возглавит Смерть, его свергнет Сын. Сотни лет его хранили в Дельфах, скрывая ото всех, пока на нашей свадьбе Аполлон не упился амброзии и не сболтнул Аресу.

— Вот как? — прошипел Аид. — Да если бы я знал, что Аполлон такое трепло, он был бы следующим после мойр.

— Ты знаешь, — продолжила Персефона, — я так обрадовалась, когда поняла, что ношу дочь. Про дочь ведь никто ничего не предсказывал, верно? Но этот гаденыш, этот ублюдок, этот навозный червяк… — ее голос сорвался, — решил, что лучше подстраховаться. Он сожрал мою дочку, мою Макарию просто на всякий случай! Ты понимаешь?! Просто на всякий случай!

Перед глазами все поплыло, и царица уткнулась лицом в ладони. Она снова начала плакать, как и всегда, когда вспоминала о дочке.

Тихий голос Владыки Аида донесся как будто из другого мира:

— Ну, мойры! Успели нагадить, твари! — он добавил несколько слов на варварском языке.

— Ты знаешь, — продолжила Персефона, все так же не отрывая рук от лица, — как минимум одно утешение у меня было. То, что ты их убил. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — сказал Аид, и вдруг придвинулся к ней, обнял, запустил пальцы в волосы и положил ее голову к себе на плечо. — Всегда пожалуйста.

На нем снова была куртка, она пахла кожей. Царица уткнулась носом ему в плечо, принимая утешение; когда он медленно и будто рассеянно провел рукой по ее спине, порывисто вздохнула, прижимаясь к нему, и пробормотала, что он стал слишком много себе позволять. И что у него определенно есть виды на Подземный мир.

— Тише, — сказал Владыка. — Мне нужно подумать. И насчет видов тоже. Хотя это так не делается.

— Делается, — возразила царица. — Как раз так и принято в Элладе.

Он снова собрал ее волосы в горсть, как тогда, и ей не хотелось отстраняться. Но Аид легонько коснулся губами ее виска, осторожно отодвинулся и вернулся к своим рисункам на песке.

— Ты знаешь, большинство эллинских традиций я нахожу идиотскими. И те, которые связаны с похищениями или с превращением в рыб, птиц или животных — в особенности.

Персефона не могла не улыбнуться:

— А как, по-твоему, нужно?..

Владыка пожал плечами:

— Ну, я должен тебе что-нибудь подарить.

Царице страшно захотелось спать, и о подарках как-то не думалось, поэтому она просто предложила подарить ей Ареса. Желательно по частям — ну, или что-нибудь другое, не менее воодушевляющее.

Потом поежилась от холода и выпросила у Аида его куртку.

Почему-то просить было легче, чем раньше. Наверно, из-за того, что она слишком устала.

Аид снял куртку, и Персефона завернулась в нее. Легла на траву, свернувшись клубочком, и задремала, вдыхая запах кожаной куртки и душистых трав. Временами просыпаясь, она то видела Минту с Гермесом, то слышала хихиканье Эмпусы из ямы, то наблюдала за Аидом, рисующим на песке, и любовалась его хищной улыбкой.

Она проснулась с рассветом. Где-то в вышине розоперстая Эос золотила облака перед колесницей Гелиоса. Тьма медленно растворялась, открывая бесконечный горизонт, от которого царица успела отвыкнуть.

Минта заливала водой потухший костер, Гермес наблюдал за ней с мрачной усмешкой на губах; Аид стирал с песка остатки своих чертежей.

— Выспалась? — улыбнулся он.

— Не уверена, что я вообще когда-нибудь высплюсь, — пожала плечами Персефона. — Кажется, мне нужно отдохнуть после… кхм…

— После разрушения собственного дворца и превращения Подземного мира в дикие джунгли, — хихикнула Минта, заключая царицу в объятия. — Я пошла. Пожелай мне удачи!

— Удачи! — кивнула Персефона. — Вот уж не знаю, что тебе поручил Аид, но, пожалуйста, рискуй собой только ради дела, а не чтобы затащить очередного несчастного себе на ложе.

Минта проворчала, что из несчастных у нее был только Гермес, а все остальные вполне счастливые, помахала всем ручкой и скрылась в кустах. Психопомп проводил ее взглядом, буркнул что-то про похотливые растения и, кивнув на прощание Аиду с Персефоной, ушел в противоположном направлении.

Персефона заглянула в яму с Эмпусой — та вернула свой настоящий облик и, глупо хихикая, плескалась в поднявшейся воде.

Обернувшись, царица поймала полную предвкушения улыбку Владыки. Тот явно тоже куда-то собирался.

— Не хочешь рассказать, куда ты их послал?

— Если вкратце, то Минта с Гермесом будут шпионить, а мы — заключать союзы. Конкретно ты… — он перешел на шепот.

— А если я не согласна? — уточнила царица, выслушав все его указания.

Некоторые из них показались довольно бредовыми, но в целом план ее устраивал — просто хотелось посмотреть на реакцию Владыки.

— Аргументируй, — предложил Аид, складывая руки на груди. — Но учти, аргументы «кто так делает» и «да это же бред» уже заняты Гермесом.

— Придурок, — скривилась царица. — И он еще с тобой спорит?.. Все, пусть больше не попадается мне на глаза.

— Представь себе, спорит. А как тебе «Владыка, ты рехнулся»?

— Ужас, — покачала головой Персефона. — А почему, собственно, такая бурная реакция?

Аид пожал плечами:

— Ему, как и тебе, не очень нравятся мои… методы. Впрочем, они еще со времен Титаномахии никому не нравились.

Царица мимолетно посочувствовала Зевсу, Посейдону, а заодно и всем остальным, и приготовилась к тому, что Аид начнет говорить что-то вроде «сама похитила, сама и расхлебывай». Но тому, очевидно, хотелось бежать и воплощать собственные планы, явно более коварные, чем те, которые он придумал для Персефоны.

Прощание вышло скомканным. Владыка не говорил о «нахрена Аресу такая жена» и ничего не обещал, за исключением пугающего своей неотвратимостью «им всем точно песец».

Про песцов, символизирующих неотвратимость возмездия, Персефона уже знала от Минты, поэтому уточнять не стала — просто попросила Аида не посрамить репутацию Подземного мира совсем уж нестандартным поведением.

Владыка усмехнулся в духе «еще чего», надел шлем и исчез.

Растворился в утреннем мареве, будто его и не было.

Невидимка.

Или нет?..

Персефона вспомнила гадкий характер царя и решила, что ему больше подойдет что-то вроде «Подкрадывающийся незаметно».

Часть 2. Глава 12. Аид

— Ананка!..

Шепот отражается от голых стен гинекея, возвращается к нему тихим эхом: Ананка, Ананка. С серпа в опущенной руке капает кровь.

Он подходит к огромному, в два человеческих роста, зеркалу, вглядывается в отражение. Человек в заляпанных кровью одеждах, три разрубленных на куски тела — все не то.

Ему нужна та, что стояла у него за плечом.

— Где ты, Ананка? Ты тоже должна лежать тут!

Аид легко стряхнул с себя наваждение и надел шлем. Металл приятно холодил кожу. Не вовремя, совсем не вовремя он вспомнил мойр. С чего это вдруг? Тысячу лет они его не волновали, а тут вдруг екнуло. Еще и вспомнил, как они на него смотрели, словно до конца не верили, что он способен им головы отрубить.

Что ж, он честно изложил мойрам суть проблемы. Он почти был готов простить им отца, лишь бы они пощадили Левку.

Но Антропос начала кивать на Лахесис, которая вытащила жребий Левки, Лахезис кивала на Клото, которая сплела такую короткую нить, ну а Клото тыкала заскорузлым пальцем в книги судьбы и тоже как бы была не при делах.

О мойры, персонификации Судьбы, безличные необходимости, неподвластные даже богам! Пришлось рубить головы всем троим.

Рубить головы — и, выхватив веретено из мертвых пальцев Пряхи, сплетать воедино два обрывка серебристой, как тополиная листва, нити. Чем он их связал? Своей любовью к Левке? Кажется, она ушла туда вся, и больше он не горел. Прекрасная нимфа поняла это лучше всех, поняла по первому взгляду. Какое-то время они еще пытались все исправить… но спустя пару десятилетий Аид обнаружил, что Левка держит его не за возлюбленного, а за подружку.

Любовь к Подземному миру потерялась где-то по пути от Амелета до жилища мойр. Он так и не узнал, кто из подземных пытался убить Левку; обида жгла горло как отравленное вино всю дорогу туда — но на обратном пути он уже ничего не чувствовал. Даже Гекате с Танатом высказывал не для того, чтобы выплеснуть боль, а так, из вредности. Чтобы впредь неповадно было.

Хотя какой там «впредь»! Аид больше не считал себя обязанным находиться в Подземном мире.

Швырнув головы мойр в Тартар и перемолвившись двумя словами с друзьями, он поднялся на поверхность. Даже шлем не забрал. Да что уж там, он и вспомнил о нем лишь спустя пару дней.

Зато совершенно неожиданно полюбил мир смертных — живой, яркий, стремительный.

Аид представлял себя смертным, жил как смертный, дрался как смертный, любил как смертный и даже умирал как смертный. В смысле замедлял свой пульс и позволял себя похоронить, а потом откапывался и шел пугать своим видом Левку. Как-то раз, правда, пришлось сбегать с погребального костра, но он учел этот опыт и начал заранее узнавать об обычаях и традициях тех народов, в которые они перевоплощались.

Он жил так тысячу лет, и все было прекрасно. Но стоило на два дня вернуться в Подземный мир, погладить Цербера, схватиться с Танатом и пройтись по дворцу, и он уже не мог бездумно вернуться в степь.

Не мог остаться в стороне.

Подземные нуждались в помощи, и он не собирался ждать, осознают они это или нет. Попросят ли прощения или продолжат обвинять его в недостойной Владыки привязанности к нимфе.

В общем, Аид собирался действовать — хотя голос разума, который он безуспешно пытался заглушить, упрямо шептал «да лучше б ты полез в Тартар».

Впрочем, в этом мире существовали вещи похуже Тартара. Например,легендарные огороды Деметры — гигантские зеленые плантации, традиционно воплощающие две ее страсти: к растениям и к лабиринтам.

Каждого сада традиционно хватало на два столетия: когда сажать уже было некуда, Деметра Плодоносная снималась с места, искала другой заброшенный уголок на краю света, а к старому саду наведывалась лишь время от времени. Лишь один раз она изменила своим привычкам и раскинула сад неподалеку от Вавилона — это было во время короткого, но бурного романа с шумерским богом Мардуком.

Но те времена давно минули, и сейчас сад Деметры располагался посреди пустыни.

Богиня плодородия не очень любила смертных, поэтому все, кто пытался рубить деревья в чудесном оазисе, превращались в верблюдов. Впрочем, гигантские лабиринты посреди пустыни настораживали бедуинов и караванщиков и они старались не соваться внутрь без особой нужды — чувствовали, что ничем хорошим это не кончится.

Аид тоже чувствовал, что не кончится, но не видел другого выхода. Если кто-то и мог помочь Персефоне с разрушительной силой весны, если кто-то и мог понять, что эта сила — измененная, искалеченная сила — сотворила с Подземным миром, то только тот, кто знал Персефону с самого детства.

Потому, что всего Аидового чутья хватало только на то, чтобы ощутить — что-то не ладно — но разобраться в деталях ему не удавалось.

…Деметра совершенно не изменилась — все та же невысокая пухлая фигурка, все те же собранные в простую прическу каштановые волосы, такой же коричневый, испачканный землей балахон, все то же настороженно-брезгливое выражение на лице. Все те же пугливые нимфочки в свите.

— Радуйся, сестра! — мрачно поприветствовал ее Аид, сходу настраиваясь на грядущую истерику.

— Чему тут радоваться, подземный паук явился, — красивое круглое лицо Деметры прекрасно передавало всю меру ее презрения. — Говори, зачем пришел, и не порти своим видом мой сад.

Аид вдруг понял, почему всю дорогу думал о мойрах — бесценная сестра вызывала у него желание если не отрезать ей голову, то хотя бы хорошенько стукнуть.

— Может, я хотел спросить о твоем здоровье, — начал он, медленно подбирая слова и каждую, буквально каждую секунду напоминая себе о том, что пришел не ругаться с Деметрой, а просить ее о помощи. — Но, если хочешь, я могу пропустить прелюдии.

Деметру явственно перекосило — наверно, подумала о прелюдиях не в том смысле.

— Мне нужна твоя помощь. На днях я видел Персефону, и мне показалось, что она не совсем в порядке.

Деметра ожидаемо не поверила в его благие намерения.

— Какое тебе дело до моей дочери?! — взвилась она, и любопытно прислушивающиеся к их разговору нимфы сочли за лучшее залечь за грядки.

Аид на мгновенье возвел глаза к Небу-Урану (посмотри, какую истеричную внучку ты породил!) и наградил Деметру тяжелым взглядом.

«Такое! Да ты вообще ее видела? Ты вообще в курсе, как ей живется с этим уродом, Аресом? А, может, тебя устраивает, когда у тебя внучек жрут?..»

Он стиснул зубы и начал рассказывать, как Арес довел Персефону до ручки, сожрав с особой жестокостью ее дочь. Как проглотил подругу, Гекату, и как эта новость оказалась для Персефоны последней каплей.

— … и я решил ей помочь…

— Помочь?! Ты хочешь помочь ей с Аресом?! — взвыла Деметра, заламывая руки. — Ты, мерзкая подземная мразь?!

Напуганные нимфы залегли в канаве и притворились травой. Из грядок полезли только что посаженные растения.

Аид медленно выдохнул обжигающий пустынный воздух.

Он знал, на что шел.

— Да, — отчеканил он. — Я, мерзкая подземная мразь, хочу помочь твоей дочери с Аресом.

— Иди и помоги Церберу! Или Харону! Моя нежная Кора…

Наверно, она хотела сказать, что «нежная Кора» справится и сама, но Аид не дослушал. Просто не смог. Клепсидра его терпения вдруг высохла, как пустыня.

— Да ты вообще в курсе, как он с ней обходится? — прошипел он, уже не выбирая выражений. — Да как ты вообще согласилась на их брак?! Отдала бы ее за Аполлона, или за Гермеса, да мало ли за кого. Позор захотела скрыть? Так сторожила бы лучше, сестрица…

— Какое! Тебе! Дело! До! Коры! — взвизгнула Деметра. — Ты мерзкое подземное чудовище, а она прекрасный нежный цветок!

«Нежный цветок».

Аид вспомнил, как этот цветочек едва не превратил его в древесную нимфу, и требовательно заглянул в возмущенно суженные глаза Деметры.

Она не успела прервать зрительный контакт — просто не знала, что он умеет читать по глазам.

Что же там было?.. прошлое? … будущее?

Юная Кора, беззаботно гуляющая на лугу. Разверзнувшаяся земля, квадрига черных коней и мрачный подземный царь с вожжами в руках.

А дальше — бесконечная ночь и омерзительный смех чудовища, берущего ее против воли. Отчаянье, боль и позор. Холодные стены ее подземной темницы — ни лучика света, ни капли воды, ни травинки. Тяжелая золотая корона на голове и горькая обреченность в глазах. Отравленная безысходностью вечность под руку с подземным чудовищем.

Не с Аресом, а с Аидом.

В глазах Деметры он был и остался монстром.

— А, может, ты радовалась, что это не я? — крикнул Аид не Деметре, а черной, черной пропасти в ее душе. Пропасти, забытой плодородной землей и засаженной цветами. — Он взял ее силой, а ты подумала — хорошо, что не Аид? А когда он ее бил? Изменял? А когда он услышал пророчество и проглотил ее дочку? Это я мразь, я подземный паук, я чудовище, твою Кору нельзя отдавать мне, а Арес? Пусть забирает? Пусть будет Арес, Аполлон, Посейдон, Зевс, Пан, Гермес, Приам, да кто угодно, только не я?!

— Не кричи на меня! — завопила Деметра, уперев руки в бока. — Не кричи на меня! НЕ СМЕЙ НА МЕНЯ КРИЧАТЬ!

В ее глазах блестели слезы, и было очень просто пожалеть ее — мать, отдавшую дочь в жены Аресу, чтобы спасти ее от Аида.

От Аида, которого она выдумала.

Бывший подземный царь вдруг остыл.

— Да, я мерзкий подземный паук, а ты видела свою дочь? — спокойно уточнил он. — Ты видела, кем она стала? Она справляется с мертвечиной получше, чем с живыми. Она управляет тленом.

— Она богиня весны!

— Она была богиней весны, — повторил он. — Сейчас она царица Подземного мира! Она выращивает мертвые цветы и насылает на всех подряд дохлых муравьев!

— А тебе-то какая разница?! Какое тебе дело до моей дочери?!

В общем, разговор снова пошел по кругу. Аид сжал зубы, усилием воли вновь обретая спокойствие, и констатировал отсутствие взаимопонимания между ним и сестрой. Определенно, ему не следовало отвечать на ее вопли. Следовало быть мудрее.

Следовало молчать.

Вот Зевс, он прекрасно управлялся с Деметрой, и даже Посейдон кое-как находил с ней общий язык. А он, Аид, не может донести до нее самые простые вещи. Даже те, которые, как он думал, она должна понимать и сама. Как мать.

— Ты что, не видишь, что ей нужна помощь?! Ей нужно тепло! Забота! Любовь! И чтобы кто-нибудь посмотрел, что творится с ее божественной силой. Подземному миру меньше всего нужна весна из мертвых цветов!

Деметра на мгновение перестала орать по поводу внезапного интереса Аида к ее дочке и взвыла:

— Все ясно! Тебя волнует не Кора, а твой драгоценный Подземный мир! Ты всегда был…

Следующие три минуты Аид терпеливо выслушивал, каким он был психопатом и эгоцентристом. Клепсидра его терпения, снова наполнившаяся водой, теряла эту влагу с ужасающей скоростью.

— …а Кора должна страдать, потому, что ты печешься только о своем троне!..

— У меня его уже нет, — дипломатично напомнил экс-Владыка, вновь судорожно стискивая пальцы, чтобы не стукнуть чем-нибудь истеричную сестру.

— ….я не могу допустить, чтобы моя дочь стала жертвой твоего властолюбия!..

Напоминать, что вообще-то он пришел сюда как раз просить помощи для Персефоны, было, кажется, совершенно бесполезно.

— В Тартар, — тихо сказал он.

— Ты еще смеешь мне угрожать?!

— Я не угрожаю тебе. Просто не люблю, когда на меня орут, — сказал он сквозь зубы.

— Я — ору?! Да я не ору!!..

Клепсидра дрогнула и разбилась, выпуская на волю что-то темное, страшное, сумрачное.

Которое называлось «да сколько это можно терпеть».

В руке Аида таинственным образом оказалась рукоять двузубца, который он не видел уже тысячу лет.

Который, кажется, он оставил в Подземном мире вместе с царством, властью и прошлой жизнью.

С чего бы двузубец вдруг оказался тут? Почему сам прыгнул в пальцы, стоило только вспомнить?

Аид не хотел об этом думать.

Нет-нет, не сейчас.

«В Тартар», — решил он, поглаживая вилы. — «К титанам».

Он так и не понял, сказал ли это вслух, или Деметра ухитрилась прочитать по лицу.

— Да как ты смеешь?! — завизжала она, но Аид ее больше не слушал.

Он ударил двузубцем под ноги, и земная твердь вдруг провалилась, обнажая бездонную пропасть.

В Тартар так в Тартар.

Глава 13. Аид

Деметра, мокрая и удивительно спокойная после вынужденного купания в водах Коцита, в который они с Аидом свалились прямо с поверхности, стояла на четвереньках и задумчиво нюхала асфодель.

Аид и лежащий рядом с ним черный пес наблюдали за этой картиной с живейшим интересом — не столько из-за позы, столько из-за того, что вокруг стойкого асфоделя произрастали одни кактусы, и они с нетерпением дожидались, когда драгоценная гостья наткнется на их иголки. Но кактусы, похоже, не желали связываться с Деметрой.

Тем более, что она нюхала их аккурат перед асфоделем.

— Во всем этом чересчур мало весны, — сообщила наконец Деметра. — Почему ты сразу мне не сказал?

Аид неопределенно пожал плечами, рассудив, что напоминать богине плодородия содержание их прошлой дискуссии значит нарываться на новую истерику.

— Не совсем понимаю, о чем ты, — покачал головой он, одной рукой поглаживая пса.

— Раньше, когда Кора выращивала цветы, они дышали молодой силой весны и рвались жить. А эти несчастные растения тоже полны жизни, но они уже умирают.

— Но ведь растения и должны умирать, — не понял Аид.

— Так может думать только Владыка Подземного мира, — поджала губы Деметра. — Как будто все на свете рождается только чтобы начать умирать и в результате попасть к тебе. Эти несчастные кактусы, они как будто уже родились старыми. все равно что у смертных рождаются дети, которые не развиваются и не растут, а сразу начинают дряхлеть и умирать.

— Не думаю, что в сложившихся обстоятельствах это так уж и плохо для Подземного мира, — медленно произнес Аид, — но Персефона точно не в порядке. Как, собственно, я и говорил. У тебя нет идей, как ей можно помочь?

Деметра нахмурилась. Пес тихо гавкнул в ее сторону, и Владыка успокаивающе потрепал его по холке.

— Меня совсем не радует, что ты вдруг начал о ней заботиться, — выдала она после некоторых раздумий. — Сколько я тебя знаю, ты вечно якшаешься с какими-то чудовищами, — без тени улыбки заявила добрая сестричка. — Чем омерзительнее монстр, тем больше у него шансов тебе понравиться. Вот что ты делал когда был Владыкой? Собирал с поверхности всякую шваль и тащил себе в царство. Дочь Ехидны — милости просим. Горгона — добро пожаловать. Ламия? Рады вас видеть. еще какой-нибудь ужас…

Пес лизнул Аида в лицо, отвлекая от стройных гипотез Деметры.

— Я знаю, — тихо сказал Владыка. — Но что тут поделать. Такая у нашей царицы мать.

Пес тихо заскулил.

— Я понимаю, — шепнул ему Аид. — Но ты и сам видел, что с ней случилось. Ей нужно было наверх. Она бы здесь не проснулась.

— …. потому, что ты сам — чудовище, и с кем-то нормальным тебе некомфортно….

Тихий, жалобный визг.

— Она пролежала так больше суток, и никаких изменений. Если бы я не вытащил ее на поверхность, она, чего доброго, осталась бы так лежать — и все, готовь хрустальный гроб. Ну, ладно, не нужно. Ей уже лучше. Она проснулась и рвется в бой. еще пару дней на поверхности, и можно будет вернуться.

Я там ей кое-что поручил, она как раз успеет немного отдохнуть и восстановиться до своего возвращения.

Пес лизнул ему руку и медленно растворился в дымке, поднимающейся от Коцита. Аид перевел взгляд на Деметру, пытаясь восстановить в памяти ту часть ее лекции, которую он прослушал.

— … с другими чудовищами у тебя полнейшее взаимопонимание. И если тебе понравилась моя Кора, это значит, что бедная девочка изменилась до неузнаваемости и сама стала монстром…

Владыка решил проявить заинтересованность к ее бредовым теориям:

— В твою стройную теорию не совсем вписывается Левка, — глубокомысленно заметил он.

— Ах да. Еще ты настолько неразборчив в связях, что не можешь ограничиться даже своими чудовищами. Они-то хоть олимпийцев не жалуют. А тебе совершенно наплевать, кто там тебе набивается в друзья — бог, смертный, титан, чудовище или Гермес, — резюмировала богиня.

Аид тихо хмыкнул. Нельзя сказать, что эта оригинальная идея стала для него открытием — сколько он помнил, Деметра постоянно наставляла кого-то насчет неподобающих связей — однако взаимосвязь с Левкой он по-прежнему не усматривал.

— Да не любил ты ее, придурок, — презрительно сказала богиня. — Она в тебя влюбилась, знать бы еще с чего, а ты и рад вообразить, что тоже влюбился. Твое сердце не способно производить любовь, так же как и чресла неспособны производить детей.

О детях Деметра, будучи богиней плодородия, судила профессионально, но любовь однозначно не была в ее компетенции. Впрочем, Аид решил не вдаваться в детали и перейти к более актуальным проблемам.

— Может, закончим обсуждать мои чресла и вернемся к Персефоне, — предложил он, и Деметру явственно передернуло от его многообещающей улыбки. — Я понимаю, что материнские нотации способны залечить любые душевные раны, но лучше ты…

Аид принялся объяснять Деметре свой план. Сначала она рыдала и билась в истерике, но потом вроде успокоилась.

Но рыдать, конечно, не перестала.

— Я сделаю все, что ты просишь, — всхлипнула богиня, вытирая слезы пухлой рукой. — Бедная, бедная девочка!..

Аид взглянул на нее с подозрением. Он совершенно не понимал, с чего вдруг Деметре начать завывать, и что за «бедную девочку» она начала оплакивать. Владыка не усматривал в своем плане никаких явных или скрытых опасностей, грозящих как Персефоне, так и самой Деметре.

Может, «бедная девочка» — это Арес?..

— Ты можешь ненадолго прекратить истерику и объяснить, что не так? — потребовал он, проклиная свою фантазию.

Деметра шмыгнула носом:

— Я же сказала, что сделаю, как ты просишь! Просто… раз ты идешь на такое из-за моей дочери, значит, ты точно вообразил, что влюблен. Боюсь представить, в какое чудовище она превратилась!

Владыка вздохнул с облегчением:

— Если тебе станет спокойнее, мы можем считать, что я просто решил вернуть себе власть, — предложил он. — Власть! — повторил он по-скифски, пробуя слово на вкус

Деметра решительно вытерла нос:

— Да ты идиот.

Аид пожал плечами:

— Аэды поют, что любовь превращает воинов в безумцев, так почему бы ей не превратить меня в идиота? А что? Ты же сама сказала, что я влюблен.

Деметра наградила его очередным презрительным взглядом. У нее явно имелось свое невероятно ценное мнение насчет «любви» нелюбимого брата к обожаемой дочери.

Впрочем, Аид не нуждался в ее советах. Ее облеченное в тысячу слов «ты не можешь любить» не могло перевесить один-единственный аргумент. Который, он, впрочем, не спешил называть, чтобы не обострять временно затихший конфликт.

Если он не любил Персефону, то почему так долго терпел ее мать?!

Глава 14. Минта

Минта всю жизнь мечтала о настоящей любви.

О такой, чтобы сладко замирало сердце в груди, немели руки и ноги и хотелось танцевать. Чтобы быть готовой на все, а еще — жертвовать жизнью ради любимого, и любимый чтобы жертвовал тоже.

Счастье пока не находилось. И сердце у нее замирало, и ножки подгибались (особенно после бурной ночи), и мысли все о любимом (любимых), и готовы они были почти на все (а на ложе — так и просто на все), но идеала как-то не попадалось.

То мужик был страшноватым с лица и Минту не тянуло к нему больше одного-двух раз, то он не соответствовал ее ожиданиям на ложе. А еще бывало, что мужик вроде всем был хорош, но жаждал привязать ее к себе как собачку или служанку.

Или рассматривал ее как рабыню для удовольствий.

Или оказывался нытиком, как Гермес.

Или был туп как пробка.

Или у него внезапно обнаруживалась ревнивая жена, и нимфа сразу же бежала, охваченная странным чувством на стыке сострадания и брезгливости.

Или просто страсть остывала после нескольких встреч, и самым мудрым было попрощаться и разбежаться.

Так или иначе, мужики не задерживались надолго, но Минта не унывала и пробовала снова. И снова. И снова.

Персефона смеялась, говорила, что ей пора бы уж остановиться на каком-нибудь одном, но нимфочка, кажется, слишком увлеклась процессом. Мысль о том, что ее истинная любовь вдруг найдется и таки придется остановиться, приводила ее в ужас. В такие минуты Минта страстно мечтала о том, что идеальный возлюбленный не будет обременен лишними принципами и они смогут путешествовать по чужим постелям вместе, как Посейдон и Амфитрита.

Персефону эти ее мечты забавляли, и Минта старалась мечтать чаще — чтобы сестра хоть немного отвлекалась от тяжелых мыслей и зловещих планов. Надо сказать, за девяносто лет в Подземном мире она много чего наслушалась — и от сестрицы, и от многочисленных подземных мужиков, которых частенько пробивало на откровенность после жаркой ночи — и сама могла бы неплохо строить козни всяческим злопыхателям.

Минта не жалела, что, однажды спустившись под землю, не стала подниматься обратно. Притворяться развратной служанкой царицы и под покровом ночи собирать для нее информацию оказалось гораздо интереснее, чем просто спать со всеми подряд на поверхности, да еще и выслушивать потом от Деметры сентенции вроде «в кого ты такая уродилась, да у меня за всю жизнь мужиков было меньше, чем у тебя за три дня, да вспомни, что ты не простая нимфа, а дочь богини, так что остепенись».

Нет, Персефона тоже могла устроить ей нагоняй — как в тот раз, когда Минта решила поближе познакомиться с Эребом — но нимфочка с чистой совестью пропускала ее нотации мимо ушей. В чем, в чем, а в любви царица Подземного мира разбиралась из рук вон плохо. Любовников у нее, считай, и не было, а Арес в качестве мужа не выдерживал никакой критики.

Поэтому теперь, когда появился Аид, который ей, кажется, даже понравился, Персефона с чего-то раздумывала, и нимфу это злило. Уже и сама затащила бы его на ложе, но, во-первых, очень уж хотелось устроить сестре личную жизнь, а, во-вторых, для самой Минты Аид все-таки был жутковат.

Высокий, черноглазый, вполне себе симпатичный — казалось бы, что еще нужно, но нет. Его движения были слишком резкими, манеры слишком безапелляционными, поступки слишком странными, и все это вместе вызывало какую-то оторопь. Ну, вроде как Таната на ложе волочь.

Что самое странное, при всем при этом Минта не могла воспринимать Аида как царя. Даже Арес, тот был куда царственней (когда шлем не носил). Был, был, конечно, момент, когда Аид показался ей настоящим Владыкой, но вскоре выяснилось, что это замаскированная Эмпуса.

Влюбляться в Эмпусу Минте категорически не хотелось.

Как итог, Аид так и ходил не пристроенным: Персефона продолжала страдать из-за Ареса, дочки и отсутствия нормального мужика, а Минте пришлось довольствоваться Гермесом.

Сначала тот был еще ничего, но в кульминационном моменте ему приспичило звать Гекату. Спасибо, что не Таната! Такого бы Минта точно не выдержала.

Так или иначе, в ее планы не входило давать Гермесу второй шанс. Ну, только если в условиях полнейшего дефицита мужиков. А его, дефицита, как раз и не предвиделось — путь Минты лежал на Олимп!

Там ей представится исключительная возможность сравнить: Зевса — с Аресом, Гефеста — с Радамантом, Аполлона — с Гипносом, и, может, даже найти свою истинную любовь. Само собой, Минта рассчитывала, что любовь попадется не сразу.

Конечно, Аид просил тихонечко, не привлекая излишнего внимания, разведать, что с Громовержцем, но это проще всего сделать с чьего-нибудь ложа, разве не так?..

На мгновение расставшись с мыслями о мужиках, Минта стала травой, потянулась ввысь, к солнышку, бросила вверх семена и сама стала семенами. Оседлала легкий ветерок — игривый, кружащий в объятиях — и повелела ему отнести себя на Олимп. Проросла там на золоте и на мраморе — у обычной травы так бы точно не вышло — и снова перекинулась в нимфочку.

Потом с наслаждением додумала мысль («интересно, а как это — быть с Зевсом?») и огляделась. Изысканная красота Олимпа показалась ей знакомой — пожалуй, дело было в том, что, окажись Минта хозяйкой Олимпа, устроила бы все точно так же.

На мгновение появилось ощущение, что и дорогу не надо спрашивать. Она как будто знает и так, как пройти на холм, где всегда светит солнце, стоят двенадцать тронов, один другого роскошнее, столы всегда наполнены яствами и любого гостя всегда ждут на пир. А еще она знает, как сразу пройти в покои к Зевсу, Афродите или Дионису, как найти кузницу Гефеста или милые маленькие домики, в которых обитают олимпийские нимфы и хариты…

Ощущение схлынуло быстрее, чем Минта успела к нему привыкнуть. Но нимфочка не расстроилась — она привыкла не доверять своей интуиции ни в одном вопросе, кроме, естественно, мужиков.

Так что Минта просто пошла вперед.

Золото и мрамор, мрамор и золото весело стелились ей под ноги. Колонны, беседки и портики поражали изысканностью очертаний, а местные нимфы и хариты весело смеялись над Минтой, провожая ее туда, где звенели голоса богов и богинь и разливал нектар ковш Ганимеда.

Туда, где царственно восседала Гера, играл на кифаре златокудрый Аполлон, забавлялся со стрелами вечно юный Эрот, загадочно улыбалась — как будто своя — Геката, раскатисто хохотал Гефест, кружились в танце младшие боги, хариты и нимфы.

Туда, где царило веселье, где лился рекой нектар, где пахло душистой амброзией, где звенела кифара.

Где почему-то не было Зевса.

Глава 15. Гермес

Гермес проводил с ходу влившуюся в хоровод Минту недовольным взглядом и поправил дымчатую вуаль на своем центральном теле. Точнее, на центральном теле Гекаты.

Да, он снова был Гекатой — Аид решил, что так будет безопаснее. Геката, она ведь может подняться на Олимп по каким-то своим делам — поболтать с богинями, поискать каких-нибудь редких ингредиентов для своих зелий? Пускай она почти полстолетия не выбиралась из Подземного мира — но ведь может? Может?

Конечно, может. Ее ведь не прогоняли с Олимпа пинками в чувствительные места, и не орали «только попробуй вернуться» — в отличие от Гермеса. Потому, что если бы Геката подслушала беседу Афины, Артемиды и Афродиты, она догадалась бы держать язык за зубами, а не растрепала бы обо всем Зевсу. Или, по крайней мере, приложила бы максимум усилий, чтобы эгидодержец поверил именно ей, а не любимой дочери Афине. Может, зелье бы какое-нибудь приготовила…

Геката, в отличие от Гермеса, не была дурой. За все время, что он ее знал, она допустила всего одну ошибку — впустила в свой дом одного несчастного бога.

Ей следовало гнать Психопомпа поганой метлой — тогда, наверно, за ней не пришел бы Арес.

И Гермесу бы не пришло сотню лет вспоминать, как…

Вуаль скрывает лицо Гекаты, видны только пухлые алые губы:

— Визит Владыки — такая неожиданность, — ровный, спокойный, бархатный голос.

И чуть заметная пауза перед словом «Владыка», словно Гекате приходится напоминать себе о новом статусе Ареса. Уже почти тысячу лет новом, да.

— Не знал, что у тебя что-то… с этим, — Неистовый небрежно кивает в сторону Гермеса. Конечно, когда набросил на растерявшегося племянника сеть ковки Гефеста, можно и покивать. — Тебе же хуже.

В его словах, в улыбке, глазах — приговор, но кто рискнет его исполнить? В покоях колдуньи никого нет. Насколько силен бог войны в схватке один на один?

Губы Гекаты трогает усмешка.

Арес открывает рот и с хрипом втягивает в себя воздух. Втягивает и втягивает, словно не в легкие, а в желудок, и воздух в комнате приходит в движение.

И тут Гермес понимает, как именно они собираются проделать то, что собираются, и почему их уже никому не остановить.

Никому и ничему.

Ему, бестолковому, не стоило и пытаться в одиночку справиться с заговорщиками. Не стоило и пытаться преградить путь Войне, пожирающей мир.

Своим дурацким поступком он только поставил Гекату под удар!

— Она ничего не знает! — захлебывается криком Гермес. — Я ничего не сказал! Ничего!

Вихрь ненадолго стихает — изо рта Ареса доносятся слова:

— Гермес, все знают, что ты — трепло. Сейчас ты не скажешь, а завтра об этом аэды споют.

Он снова начинает втягивать в себя воздух. Цепи Гефеста, приковавшие Гермеса к ложу, натягиваются и звенят.

Геката стоит с загадочной улыбкой на губах, и непонятно откуда взявшийся ветер треплет одежду всех трех ее тел.

— Не надо! — кричит Гермес, у него не хватает духу на это смотреть. — Не надо! Я ничего не скажу, клянусь! Я ничего не скажу, не спою, не напишу и даже не нарисую, клянусь Стиксом! Я буду служить тебе…

Красиво очерченные губы Гекаты раскрываются для одного слова:

— Дурак.

— Согласен, — глумливо ухмыляется Арес, и вихрь из его рта захватывает и тащит Гекату вперед.

В бездонную пасть войны.

— Владыка вернется, — шепчет Геката, она все же теряет самообладание в метре от алчущей пасти. — Владыка вернется! Владыка вернется! Владыка Аид…

Два призрачных тела исчезают в бездонной пасти, третье следует за ними. Гермес в ужасе закрывает глаза — наверно, он будет следующим. Но ветер, несущий все и вся в бездну, почему-то стихает.

А жаль. Психопомп не уверен, что вправе жить.

— Давай, — хрипит он.

— Зачем? — глумливо хрюкает Арес — Ты же поклялся Стиксом служить мне.

Да, так все и вышло. Арес не придумал ничего лучше, как заставить Гермеса замаскироваться под Гекату и следить в таком виде за Персефоной. И ведь сообщницам своим не сказал! Как, собственно, они и не сказали ему про «шлем-невидимку».

Арес едва не лопнул от злости в первый же день, когда узнал, что Персефона пытается разыскать Аида. Кажется, он все-таки боялся его, своего подземного дядю. Настоящего Владыку Подземного мира. Владыку по праву, а не из-за нелепой записи в свитке мойр.

Когда столетние поиски увенчались успехом, Гермес оказался между Аидом и собственной клятвой Стиксом. Выдумывать, лавировать, изворачиваться и ждать — когда же он перейдет черту, когда холодные черные воды Стикса сомкнутся над его головой? И тихо ненавидеть проклятого Ареса, и отчаянно бояться смерти, и ждать, пока война поглотит еще кого-то из тех, кого он знал и любил.

Не будь он таким бестолковым трусом, нарушил бы клятву в первый же день. Пошел и рассказал бы обо всем Персефоне — может, тогда Геката не снилась бы каждую ночь. С чего бы ей сниться клятвопреступнику?

Нет. Гермес ощущал себя трусливым ничтожеством. Он панически боялся окунуться в воды Стикса, он отчаянно хотел жить — и проклинал себя каждый раз, когда видел в зеркале прозрачные глаза Гекаты.

Зачем, ну зачем он ее в это втянул? Пошел бы плакаться Гере — на Олимпе бы Аресу спасибо сказали. Хотя не рискнул бы он ее жрать — кишка тонка.

Где, кстати, Гера?..

Кажется, Гермес слишком глубоко погрузился в свои мысли и упустил что-то важное.

Гермес завертел головой — царица богов, с неприступным видом восседавшая на своем троне, куда-то исчезла.

Психопомп поправил вуаль на центральном теле и нашел глазами лицо Аполлона:

— Не знаешь, где Гера?

Аполлончика явственно передернуло (не то из-за упоминания о Гере, не то из-за интереса Гекаты как такового).

— Она пошла навестить отца в его покоях, — выдал красавчик после некоторых раздумий.

Гермес презрительно усмехнулся — из его недоговоренностей можно было сложить отдельную песнь. Аполлончик нервно вздрогнул от этой усмешки — видимо, вспомнил, что богиня колдовства увлекается ядами — и расщедрился-таки на подробности:

— Ну, тут какая-то нимфа все выспрашивала, как попасть в покои отца, и Гера это услышала.

Гермес мысленно обозвал Минту идиоткой и выскочил из тронного зала.

Его проводили недоуменным взглядом — Геката никогда не выскакивала, ее движения всегда оставались плавными, грациозными, а тут буквально, как выражался Аид, «с места в карьер»! Но Гермесу совсем не улыбалось объяснять Владыке, почему он бросил Минту на растерзание ревнивой царице богов.

До покоев отца Гермес добрался за десять минут. Едва вписавшись в нужный поворот, с ходу рванул тяжелую позолоченную дверь… и замер, оглушенный воплем:

— Куда ты ее спрятал?!

Дверная ручка выскользнула из его пальцев; дверь тихо скрипнула и вернулась на положенное место.

Гермес увидел достаточно. Можно было забирать Минту и возвращаться на пир — или нет, в Подземный мир, где ждет новостей Аид. Его однозначно заинтересуют сведения о том, что Зевс жив, и даже почти в порядке.

Почти.

Гермес подумал о прикованном к ложу Зевсе, потом о Гере, с дикими воплями рыскавшей под этим ложем в поисках неведомой нимфы, и непроизвольно ускорил шаг.

Глава 16. Минта

Вдоволь натанцевавшись, Минта разузнала, как добраться до покоев эгидодержавного Зевса, глотнула вина для храбрости (за вино отвечал Дионис) и отправилась «на дело». Но то ли вино оказалось чересчур крепким, то ли покоев на Олимпе было чересчур много, то ли инструктировавшие Минту хариты всегда ходили к Владыке Олимпа кругами, но факт остается фактом — нимфа блуждала по дворцу третий час, а нужные покои все не находились.

Минта уже дважды забредала к решившему отдохнуть после пира Гефесту, и с каждым разом вырваться от него было все труднее. В первый раз она провела у него час, а во второй раз — уже полтора, плюс добрую четверть часа она потратила на то, чтобы убедить олимпийского кузнеца отпустить ее к Зевсу.

Гефест был уверен, что к Зевсу Минте нельзя, там Гера, и вообще, Владыка Олимпа в последнее время слегка не в себе. Конечно, он может провести ее к нему не вызывая подозрений, но потом. Завтра.

А нимфе хотелось сейчас. Гефеста, большого и доброго, тоже немного хотелось, но Зевса больше — все же Владыка Олимпа! Интересно было бы сравнить его с Аресом. Ну и, конечно, задание Аида — кто-то же должен его выполнять? На замаскированного Гермеса надежды не было никакой — с чего вдруг Гекате лезть к Зевсу?

К исходу третьего часа Минта наконец-то мобилизовала свою сознательность, в очередной раз вырвалась из объятий недовольно ворчащего Гефеста и вновь бросилась осматривать покои и пугать влюбленные парочки в поисках Зевса.

По пути она попыталась придумать запасной план на случай внезапного столкновения с Герой, но не успела.

Царица богов попалась раньше — аккурат возле роскошных золоченых дверей, прямо-таки намекающих на то, что внутри — покои самого Владыки Олимпа.

— Как твое имя, дитя?

Прекрасное величавое лицо царицы богов было спокойно, но в серо-синих, похожих на затянутое тучами небо глазах, явственно читалось желание разорвать «дитя» на десяток маленьких нимф.

— М-минта, — пискнула Минта, бочком-бочком отодвигаясь от Геры. — Я Гефеста ищу.

— Гефеста? — промурлыкала Гера. — Мои служанки сказали, что ты искала Зевса.

Минта вжалась в стену, пытаясь просчитать, успеет ли она превратиться в траву и удрать.

— Разве простая нимфа может надеяться на то, что к ней снизойдет сам Владыка Олимпа? — выдала она после некоторых раздумий.

Высокий лоб Геры прорезала чуть заметная морщинка. Царица богов явно считала, что Владыка Олимпа мужчина нетребовательный и обожает снисходить ко всем без разбору.

Воодушевленная ее молчанием, Минта продолжила:

— Я хотела найти Гефеста, чтобы тот передал Владыке Олимпа, что ему угрожает страшная опасность!

— Да неужели? — насмешливо уточнила Гера.

Ее прекрасные глаза, немного прояснившиеся при упоминании Гефеста, вновь затянуло дымкой, и Минта поняла, что царица окончательно перестала ей верить. Похоже, слова про «страшную опасность» оказались лишними.

Богиня щелкнула пальцами и повелительно сказала служанкам:

— Позовите Гефеста! Он, должно быть, у себя в кузнице.

— Н-нет, он отдыхал в покоях рядом с покоями Афродиты, — сказала Минта. — Я только что, ну… была там.

Тучи в прекрасных глазах царицы богов немного развеялись, и Минта вновь утонула взглядом в безбрежной сини. Определенно, подумала она, с такими глазами Гере следовало выйти замуж за Посейдона…

Если бы Посейдон удовлетворял ее амбициям.

Пока служанки искали Гефеста, Минта пыталась придумать угрожающую Зевсу страшную опасность.

Она подозревала, что новость про Ареса, нацелившегося на Олимпийский престол, еще может впечатлить самого Зевса, но для разъяренной Геры эта причина недостаточно убедительна.

Но из этих попыток не выходило ничего путного. Хорошенькая головка нимфочки не хотела работать в нужном направлении. Вот привели Гефеста, вот пришла-приплыла, наверно, на Герины вопли, «Геката», а она все думала о золоченых дверях, о роскошных покоях и о том, как же она НЕ ХОЧЕТ туда.

— Нимфа? — добродушно прогудел Гефест, ненавязчиво размещаясь между Минтой и Герой. — Ага, Минта. Со мной.

После чего длинно и цветисто сказал что-то вроде: «Афродита, она же с Аресом постоянно, а мне же тоже любви хочется. Вот».

Гера явно не верила в бескорыстную любовь молодых нимф к олимпийскому кузнецу.

— А что ты там говорила про угрозу для Зевса? — подозрительно прищурилась она.

«Геката» страдальчески подняла глаза к потолку — это было видно даже сквозь вуаль; Гефест аккуратно задвинул нимфу себе за спину; Минта, застигнутая таки этим вопросом врасплох, не смогла придумать ничего лучше чем:

— На Владыку Олимпа покушаются неизвестные!

— Дурная нимфа! — не выдержал Гермес, хватая ее за руку. — Идем, идем, сейчас ты все расскажешь!

Минта пискнула, вырывая руку, но Гефест шлепнул ее по мягкому месту, подталкивая к Гекате, и обернулся к Гере:

— Кажется, Минта перепила нектара…

Гермес потащил ее вперед, бормоча под нос кое-что об ее умственных способностях, а Гефест в это время старательно убеждал Геру в полнейшем отсутствии у Минты каких-то коварных планов по совращению Зевса, мотивируя тем, что нимфочка не в его вкусе. Реакцию Геры она не услышала, но догадаться было несложно — Владыка Олимпа, в принципе, не очень-то привередлив, когда дело касается нимф.

— Подведем итоги, — предложила Минта, когда они с Гермесом выбрались из опасной зоны. — Про Зевса не узнали, ну, кроме того, что он третий день не появляется на пирах, с Аполлоном не познакомились, с Ганимедом не познакомились, с Дионисом не познакомились, ничего важного не разведали…

— Говори за себя, — фыркнул Гермес, который снова был в своем нормальном обличии.

— А когда ты успел с Аполлоном, Ганимедом и с Дионисом?.. — распахнула глаза Минта.

— Тьфу на тебя! — разозлился Психопомп. — Ты все о своем! Пока ты соблазняла беднягу Гефеста, я узнал, что Гера приковала Зевса к ложу и не выпускает его из покоев! Почему, интересно? Совсем крыша поехала?

— Не хочет, чтобы он изменял ей с нимфами? — робко предположила Минта. — А куда мы идем? В кусты? Ой, а зачем?

Гермес явственно помрачнел — видимо, вспомнил, с какой целью нимфа затаскивала его в кусты в прошлый раз.

— Ну уж нет! Никаких «ой»! У меня там спрятана колесница, Гелиос одолжил запасную.

— А не угонят?

— Коней из конюшни Гелиоса? — изумился Психопомп, обходя так заинтересовавшие Минту кусты по широкой дуге: там, в небольшом аккуратном портике, стояла колесница. — Ни за что.

Глава 17. Персефона

В этот день Персефона впервые пожалела, что у нее всего одна пара глаз, а не сто штук, как у Аргуса. Или сто пар, она не помнила точно.

Пожалуй, ей бы пригодились и даже сто пар, потому, что посмотреть было на что. Дворец Посейдона очень походил на Олимп, адаптированный к подводным реалиям: беломраморные портики, короткие галереи, уютные покои, увитые разноцветными водорослями и украшенные морскими цветами, и даже двенадцать тронов в одном из залов для Посейдона, Амфитриты и их советников, морских старцев.

Свет с поверхности почти не достигал океанского дна, поэтому дворец Посейдона был расписан мягко мерцающими красками (в основном белой, под мрамор Олимпа) и украшен всевозможными светящимися морскими звездами и раковинами, отчего под водой было светло как ясным погожим днем. Гуляя по этому великолепию, Персефона ощущала навязчивое желание сделать ремонт в собственном дворце цвета, как заявил тогда Аид, «взбесившейся божьей коровки».

Кроме красот Морского царства, внимания подземной царицы требовали его жители. Не бестолковые нереиды и океаниды, а мудрые морские старцы, морские титаны и их дети. Персефона старалась поговорить с каждым встречным — спросить как у них дела, узнать про новости подводного мира — чем изрядно всех озадачивала. Внимание мрачной, неуживчивой подземной Владычицы явно нервировало морских, и царица никак не могла уяснить, или с их царством что-то не так, или ее элементарно боятся.

Как оказалось, ей вовсе не требовалось два часа бродить по морской столице и пугать своей вежливостью морских старцев. Все самое интересное было во дворце: а именно, пьяный в сандалию Посейдон (это же сколько он выпил?) и нервно-заплаканная Амфитрита. Оба Владыки не шли на контакт, а объяснять, в чем причина, отказывались.

Ну как, отказывались…

Посейдон при виде нее демонстративно заперся в покоях, бурча что-то про олимпийских баб, а Амфитрита нацепила самую вежливую улыбку (не иначе, подсмотрела у Геры, у дочерей Океана отродясь не водилось таких фальшивых оскалов) и потащила поить нектаром, старательно выспрашивая по пути, с какой это целью ее так внезапно к ним занесло. На прямой вопрос, что творится с Посейдоном и почему сама она выглядит так, будто словно рыдала неделю без перерыва, богиня старательно наврала, что у них временная размолвка — супруг изменил ей со смертной.

Изменил? Амфитрите? Со смертной? Персефона с трудом сдержала смех.

— А можно подробнее?.. — спросила она, пристально глядя в прекрасные бирюзовые глаза Морской Владычицы в обрамлении припухших век. — Знаешь, сестра, я не так уж часто выбираюсь из Подземного мира и не знаю — совсем, понимаешь, не знаю — как там у вас проходят взаимоотношения с Посейдоном.

Амфитрита шмыгнула носом и отвела в гостевые покои — чудесный грот, отделанный светло-зеленым мрамором, увитый разноцветными водорослями и декорированный изящными колоннами.

В покоях она торопливо отослала служанку, накрывавшую на стол (столом служил большой розовый камень с плоским верхом), поправила жемчужное ожерелье на лилейной шейке и начала рассказывать какую-то слезливую историю про смертную, с которой возлег Посейдон и которую она, Амфитрита, из ревности превратила в чудовище, отчего Посейдон разозлился и подверг ее наказанию.

История была богата на детали и отдавала Герой. Поверить в нее мог либо идиот, либо тот, кто ни разу не сталкивался с Морскими Владыками и знал их исключительно по рассказам аэдов — которые, в большинстве своем, не обладали способностью дышать под водой.

Потому, что Амфитрита совершенно не походила на Геру. Во-первых, она не умела ревновать, и если когда-нибудь и преследовала любовниц своего мужа, то исключительно для того, чтобы выведать у них какие-нибудь интересные техники («научи меня позе «дерущийся дракон»). Во-вторых, она и сама была не против побегать по нимфам вместе с царем, а то и затащить на супружеское ложе какого-нибудь смазливого мальчика («втроем же интересней!»). В-третьих, она обожала детей, не важно, своих или чужих, и с удовольствием воспитывала внебрачных отпрысков своего мужа («да, милый, я помню твою маму, такая была красавица, а уж как мы с ней и с твоим папой…»). В-четвертых, Посейдон и подумать не мог ее как-то наказывать — даже в тот раз, когда она взялась утешать Деметру. Нетрудно догадаться, чем закончились такие утешения. Спасибо на том, что не братиком или сестренкой — Персефоне вполне хватало Минты с ее постоянными поисками «настоящей любви», и она не собиралась превращать Подземное царство в филиал храма Афродиты.

Поэтому история, рассказанная Амфитритой, была фальшивой от начала и до конца. Более того, Морская царица прекрасно понимала, что ее подземная сестра видит всю ложь насквозь. Понимала — и продолжала рассказывать, не скупясь на подробности. Такие же фальшивые, как и ее улыбка.

Персефона вертела в руках кисть винограда, смотрела мрачно и холодно. Ей очень хотелось задать Амфитрите пару вопросов. Ну, вроде таких:

Кто учил тебя так улыбаться, дочь Океана?

Кто учил тебя полчаса рассказывать байку, которую можно уложить в три минуты?

Кто учил тебя лгать?

Кто учил тебя подмешивать в нектар маковый настой Гипноса?

Кто учил твоего мужа демонстративно запираться в своих покоях (из которых, естественно, есть другой выход)?

Найди этого бога, сестра, найди этого халтурщика и попроси научить не бледнеть на вопросе «а где Тритон?».

— Он… э-э-э… — Амфитрита замялась.

— Можешь не отвечать, — холодно сказала Персефона, складывая руки на груди. — Мне пора идти.

— Ты ничего не понимаешь, — прошелестела Амфитрита, судорожно стискивая в руке край нежно-голубого одеяния.

Подземная царица пожала плечами:

— Не понимаю, — честно призналась она. — Про то, что милейшая компания заговорщиков, состоящая из Ареса, Афродиты, Афины и Артемиды, хочет захватить все три царства, для чего вербует сторонников из морских, подземных и олимпийских, а для гарантии берет с них не только клятву Стиксом, но и заложников, я еще кое-как поняла. А про остальное пока не доходит. Но, знаешь, мне под водой вообще плохо думается. Пойду, пожалуй, к себе.

— Ты никуда не пойдешь, сестра, — облегченно выдохнула Амфитрита. — Понимаешь, мы обязаны тебя задержать. Или любого кто к нам заявится.

Она повернула тонкую руку ладонью вверх, и через мгновение ее пальцы сомкнулись вокруг трезубца — совсем как у Посейдона, только меньше и изящнее. Амфитрита держала трезубец неуверенно, словно боялась испортить бирюзовый маникюр. Трезубец норовилвыскользнуть и явно просился в ту руку, которая была занята кинжалом.

— А-ха-ха, — отчетливо произнесла океанида, нарочито медленно прокручивая трезубец и веселея на глазах. — Ты не успеешь сбежать, сейчас сюда явится Посейдон…

Прокручивать трезубец, злодейски хохотать и размахивать кинжалом у нее еще получалось, но когда она начала наступать на Персефону, то непременно во всем этом запуталась, и, зацепившись ногой за изящную кочку из водорослей, которое лично вырастила пару минут назад, мягко повалилась на мраморный пол. Трезубец тут же исчез, а кинжал отлетел на пару метров, и Амфитрита тут же побежала его поднимать.

Ну как, побежала. Шансов выиграть олимпийские игры у нее не было никаких.

— Потренируйся перед зеркалом, — сочувственно посоветовала Персефона. — И да, прости за ремонт.

Она призвала свой двузубец и с размаху ударила по зеленоватому мрамору, открывая проход в Подземное царство. В проход с ревом устремилась вода, Амфитрита едва успела уцепиться за ближайшую колонну. Кинжал с костяной рукоятью она при этом выронила, и Персефона перехватила его свободной рукой:

— Не бойся, — сказала она Морской Владычице с уверенностью, которую на самом деле не ощущала. — Мы вытащим Тритона из постели Афродиты или где бы он ни был. Эти идиоты еще не знают, с кем связались. За ними придут песцы.

С этими словами она прыгнула в трещину и взмахнула двузубцем, закрывая проход.

***

Когда, спустя час с небольшим, в грот ворвался Колебатель Земли Посейдон верхом на украшенной драгоценными камнями колеснице и в сопровождении огромной армии всевозможных морских тварей (большая часть армии в покои не влезла и толпилась кто где), Амфитрита, спокойно расчесывающая волосы, пожала плечами:

— Увы, мой повелитель! Я сделала все, что смогла. Я пыталась усыпить Персефону маковым настоем, пыталась остановить кинжалом и трезубцем, но я, увы, всего лишь слабая океанида. Куда мне тягаться с Владычицей Подземного мира?

— Хочешь сказать, что ей удалось ускользнуть? — нахмурился Посейдон.

— Удалось, — подтвердила Амфитрита. — Еще она каким-то образом догадалась, что нашего сына держат в заложниках, хотя я ничего ей об этом не говорила. Ну тут уж нет моей вины: я в точности придерживалась тех инструкций, которые выдали Арес с Афродитой.

— Прямо-таки в точности? — хохотнул Владыка Морей.

— Во всех пикантных подробностях. Но она почему-то не поверила. Хотя я старалась.

Посейдон взмахнул рукой, распуская армию морских гадов:

— А я подумал, что ловить Персефону лучше на колеснице и пошел запрягать лошадей. Вдруг она выскочит из грота и за ней придется гоняться. А разве я мог доверить такое важное дело постороннему? За этими слугами глаз да глаз. Пришлось запрягать самому. А когда я запряг коней, то решил заодно привести сюда армию морских чудовищ. Чтоб уж наверняка. Кто ж знал, что она успеет сбежать?

Изображать святую невинность у Посейдона получилось не в пример лучше.

— Кто ж знал? — эхом откликнулась Амфитрита, не сводя с супруга влюбленного взгляда. — Мой повелитель, может, отправим гонцов Афродите и выпьем вина? Она согласится, мы сделали все, что могли.

Глава 18. Персефона

С момента сотворения Подземного мира в мрачном дворце Таната не собиралось столько народу.

Собственно, этот дворец и был выбран местом встречи из-за того, что вероятность, что в него забредет кто-то посторонний, была крайне мала. Поэтому, собственно, никто и не брал в расчет такие недостатки как мрачный вид, холод и жуткие сквозняки.

Персефона добралась до дворца сразу после Аида. Тот обсуждал с Танатом что-то конфиденциальное, и при виде царицы они тут же замолчали. Персефона решила не заострять на этом внимание.

— Наконец-то хоть что-то, похожее на Подземное царство, — сказала она, с ностальгией разглядывая серые монолитные стены Танатова жилища. — Так непривычно видеть зеленые джунгли там, где должны быть асфоделевые луга…

— Теням-то как непривычно, — усмехнулся Аид. — Но ничего. Пусть будет, как есть, потом уберем. Не хочу лишать дорогого Ареса удовольствия вступить в неравную схватку с плотоядными муравьями.

Царица позволила себе мечтательно улыбнуться.

Явившуюся в сопровождении Гермеса Минту явственно перекосило от этой усмешки — нимфа, видимо, вспомнила тех самых плотоядных муравьев. Танат покосился на нее с пониманием, и от этого понимания, разделенного с Жесткосердным, ей, очевидно, стало еще больше не по себе.

Персефона успокаивающе улыбнулась сестре и наколдовала ей горячего нектара с травами. Гермес тут же достал из воздуха мех с вином, Танат щелкнул пальцами и принял из рук тени чашу с жертвенной кровью, Аид с невозмутимым видом сотворил себе кумыс, и военный совет начался.

— Как вы поняли, я послал Минту с Гермесом на Олимп, Персефону отправил в Морское царство, а себе оставил самое легкое и, по сути, самое бесполезное, — многообещающе начал бывший царь. — Я отправился договариваться с Деметрой.

Доблестные соратники впечатлились.

— По-моему, проще договориться с Эребом, — мрачно сообщил Гермес после некоторых раздумий.

— Это моя реплика! — взвизгнула Минта.

— Вот уж действительно бесполезно, — буркнула Персефона, пытаясь прикинуть, о чем он вообще думал.

Если бы этот… ушибленный на всю голову варвар удосужился поставить ее в известность, она, может, сумела бы его отговорить.

Рассказала бы ему, например, о страшной, слепой, всепоглощающей материнской любви. О том, на что способна спокойная, уравновешенная Деметра, когда считает, что ее любимому дитятку грозит опасность — пусть это и тяжело объяснить тому, чья мать приносила детей отцу, зная, что тот собирается их глотать. Но Персефона бы постаралась.

Или рассказала бы о материнской ненависти. О том, что Деметра полжизни боялась, что дочка станет женой мрачного подземного бога. Что, утешая рыдающую перед свадьбой тогда-еще-Кору, она шептала: не бойся, дочка, главное, не Аид.

Определенно, к Деметре следовало послать Гермеса. Или хотя бы Минту, пускай у них тоже… довольно сложные отношения.

— Деметра сказала, что ничего не знает о заговоре, — сообщил Аид, никого этим, собственно, не удивив. — Она дала мне одну траву против Ареса, но… в целом результат не стоит затраченных усилий.

— По крайней мере, этого не пришлось делать мне, — фыркнула Персефона, подумав, что мать едва ли была сдержана в выражении своих чувств. Настолько, что он и сам успел обо всем пожалеть.

— Тебе она передает кучу материнских наставлений, пожелание победить Ареса либо добиться от него развода, после чего искупаться в источнике Канаф у города Навплии, вернуть себе таким образом девственность и стать вечно девственной богиней.

— ?!

— А мне она ничего такого не передает? — с ужасом спросила Минта.

Персефона тихо хмыкнула, а Аид ненадолго замолчал, видимо, вспоминая содержание их бесед, и заверил нимфу, что никаких особых пожеланий насчет нее мать не передавала. А специально он уточнять не стал, потому, что и так успел навлечь на себя гнев Плодородной уже как минимум тем, что продемонстрировал заинтересованность по отношению к Персефоне.

— Когда ж ты успел?.. — машинально уточнила царица, с ужасом оценивая открывающиеся перед ней перспективы: сначала, значит, стань девственницей, потом пройди обряд посвящения в девственные богини, и это с ее-то стажем семейной жизни (были бы мойры живы, точно бы ножницы себе поломали!), дальше, наверно, потребуется оставить Подземный мир, переселиться на поверхность и сажать там цветочки. Кошмарные перспективы!

— Уже одно то, что я ввязался в твой личный, как она полагает, конфликт с Аресом, свидетельствует о моей заинтересованности.

Персефона закатила глаза; Минта захихикала; Танат закрыл лицо железным крылом; Гермес же с ужасом покосился на хихикающую нимфу и предложил «покончить с Деметрой» и перейти к Зевсу.

— Покончишь, ага же, — пробормотал себе под нос бывший царь. — Ну и что же там с Зевсом?

— Он лежит в своих покоях, связанный, ну, помните, как в прошлый раз, а вокруг рыщет Гера в поисках нимф, — отчитался Психопомп.

— Именно так, — важно кивнула Минта, после чего, то и дело сбиваясь на интимные подробности, поведала о своих похождениях на Олимпе.

Персефона одобрительно похлопала ее по плечу, а вот Аид докладом Минты не удовлетворился и, прищурившись, посмотрел на Гермеса:

— А ты что скажешь?

— Ну да, так все и было, — подтвердил Психопомп.

— Ну уж нет! — возмутился Аид. — Гермес! Это что за доклад? Можно подумать, ты разучился разносить сплетни.

Персефона закатила глаза, но Владыка продолжал настаивать, и Гермесу пришлось подчиниться.

Сначала он рассказывал неохотно, но потом все больше и больше увлекался своей историей: шутил, смаковал детали и забавно жестикулировал, изображая то маскировку под Гекату, то Зевса, привязанного к кровати.

И Персефона, кажется, увлеклась — да они все увлеклись, потому, что это снова был тот, прежний Гермес, шутник, гуляка и веселый воришка, он никого не ненавидел и ничего не боялся, и все ему было нипочем.

— А Гера, — взахлеб рассказывал он, — Гера совсем поехала! Ни о чем говорить не может: о Зевсе, о нимфах, о Зевсе, о нимфах! Я ей про Ареса, она про Зевса! Про Афродиту — она про Зевса! Про Персефону рассказываю, ну, про то, что у нас тут творится — она опять про Зевса! А как Минту увидела — жуть! Глаза дикие!

— Овца, — прошипела Персефона, хватаясь за голову: как она могла упустить из виду?.. — Как же это не вовремя…

Аид вопросительно коснулся ее локтя; царица недовольно поморщилась и жестом показала, что объяснит позже. И Танату тоже позже. А подозрительно подмигивающему Гермесу вообще объяснять ничего не станет, она еще не совсем простила его за ситуацию с Гекатой.

Хорошо, хоть Минта, не отрывающая зачарованного взгляда от Психопомпа, ничего не заметила — а подмигивание так вообще приняла на свой счет и демонстративно отвернулась.

Кому-кому, а ей это точно лучше не знать…

— В море немногим лучше, чем на Олимпе, — начала Персефона, решив не дожидаться Таната и поскорее сменить тему. — Посейдон и Амфитрита на стороне Ареса — он держит в заложниках Тритона. Ну как, «на стороне»… Стиксом они, судя по всему, не клялись. Стоило мне появиться во дворце, Амфитрита тут же взяла меня в оборот и начала рассказывать, как Посейдон изменил ей с какой-то смертной. Нормальная реакция Амфитриты, если кто не знает, это «радуйся, я жена Посейдона, пойдем-ка на ложе, хочу узнать, чем ты понравилась моему мужу». Хотя обычно сразу «а это моя жена Амфитрита, два бога в два раза лучше одного», — со знанием дела пояснила царица. — И вот вместо этого она начинает рассказывать случай как будто из биографии Геры, и я сразу понимаю, что что-то не так. Я задала пару наводящих вопросов насчет Тритона и вернулась в Подземный мир.

— Они не пытались тебя задержать? — заинтересовался Аид.

— Они пытались сделать вид, что пытаются.

— Странно, что они не взяли Посейдона в долю, — усмехнулся экс-царь. — Неужели Арес не смог убедить его в том, что посадит на олимпийский престол?

Усмешка получилась не очень — слишком коварная для того Аида, к которому она успела привыкнуть.

— С его потрясающими способностями к дипломатии?..

— У Аполлончика в свое время это неплохо получилось. И Гера тогда отличилась… усыпили Зевса втроем, связали и потащили спихивать в Тартар, — вспомнил экс-царь. — Интересно, где он сейчас? Наверно, там же, где его сестра.

— Ну, он был на Олимпе вместе со всеми, — вспомнил Гермес. — А Артемиды там не было. Но это еще ни о чем не говорит.

Они принялись обсуждать, где может носить Артемиду, почему заговорщики так промахнулись с Посейдоном и Амфитритой (Персефона считала, потому, что Арес), какие их дальнейшие планы и кого бы еще завербовать в союзники.

— Любого, — хмуро сказал Танат, озабоченно трогая меч. — Это твой мир. Тебе достаточно приказать.

Он выглядел каким-то странным, не то удивленным, не то напуганным… точнее по его каменной физиономии было не разглядеть.

— А мне почему-то кажется, что это так не работает, — весело отозвался Аид, и Персефона тут же пожалела, что смотрела не на того.

— То, что Арес воображает, что каждое пророчество — про него, а Зевс и рад избавиться от сыночка, еще не делает его Владыкой, — отрезал Убийца. — Это просто клоун на троне. Мир сбросит его, когда ты вернешься.

— Еще чего, — сказал бывший царь одними губами, без голоса.

Танат фыркнул, сложил крылья за спиной и вышел — очевидно, чтобы не сказать Аиду то, что он о нем думает.

«Еще чего!» — мысленно повторила Персефона.

Пожалуй, Минта могла решить, что он не собирается возвращаться, но Персефона видела, как дрогнули его ресницы, скрывая бездну в темных глазах. Видела тени, которые легли на острые скулы.

Он ведь очень, очень хотел вернуться.

Подземный мир льнул к нему, как собака, звал и тянул к себе, и меньше всего Аид желал оттолкнуть его.

И как бы ни злился Неистовый Арес, и что бы ни делала Персефона, они, кажется, перестали быть Владыками Подземного мира в тот самый миг, когда колесница со скифом спустилась под землю.

— Когда ты вернешься, я могу занять место Гекаты, — предложила Персефона. — Кажется, я уже не очень подхожу для весны.

Аид закатил глаза:

— Ну, началось! Иногда мне кажется, что ты затеяла эту авантюру для того, чтобы избавиться от лишних обязанностей.

Персефона поджала губы — перед глазами почему-то всплыло веселое личико дочки, Макарии — и отвернулась:

— Возможно, — холодно сказала она.

Аид чуть улыбнулся и коснулся ее локтя:

— Не сердись, — мягко сказал он. — Я, может, и не против, но это так не делается. Цари, знаете, не так возвращаются.

— А как? — заинтересовалась Минта. — Расскажешь? Мне очень интересно!

Аид чуть наклонил голову, разглядывая нимфу, и Персефоне пришлось тихонечко ткнуть его сандалией. Экс-Владыка тут же перевел вопросительный взгляд на нее, и царица прижала палец к губам. Нимфочка, к счастью, ничего не заметила.

— Минта, Гермес, нам с Аидом нужно кое-что обсудить, — начала царица, решившись, но тут вернулся Танат.

— На вашем месте, — заявил он, — я бы сменил место дислокации. Я только что видел Деметру, она спустилась в Подземный мир и рыщет тут в поисках Ареса.

Очевидно, что перспектива объяснять разъяренной Деметре, почему он скрывает в своем мрачном логове ее нежную дочурку, нервировала даже непробиваемого Убийцу.

— А, может, и вправду, пойдем? — робко предложила Минта.

— Еще мы не бегали от моей матери! — возмутилась Персефона. — Пусть Арес боится, а мы должны встретить маму лицом к лицу… тьфу! В общем, меня все поняли.

Желающих встретить Деметру лицом к лицу как-то не наблюдалось.

Глава 19. Танат Железнокрылый

За долгую жизнь Танат успел привыкнуть, что его постоянно понимают неправильно. Мать, отец, братья, смертные, боги, чудовища, да вообще все подряд. То, что бестолковые соратнички тоже его не поняли, совершенно не удивило. Досадовало лишь то, что Убийце не удалось разобрать, понял ли его проклятый Невидимка — вернее, то, что от него осталось.

Пока по всем признакам выходило, что нет. Стоял себе в тени раскидистых кустов как ни в чем не бывало.

Кусты были колоритные — густые, зеленые, раскидистые и без колючек, зато с живописными шишечками, отдаленно напоминающими крысиные черепа. Еще они стратегически выгодно росли на развалинах дворца и представляли собой идеальное прикрытие. Правда, Персефона уверенно заявила — и Танат верил ей как специалисту — что кусты еще немножечко плотоядные, но связываться с Аидом они пока не рисковали.

Тот, в свою очередь, стоял, сложив руки, в тени кустов и с присущим ему энтузиазмом раздавал указания.

— Минта, повтори план, — говорил он нимфе, которая как раз собиралась выдвигаться на другую стратегически выгодную позицию — к той части развалин, где, предположительно, находился вход во дворец.

— Увидеть Деметру, заверещать и броситься на шею, — радостно сообщила нимфа.

— Персефона?

— Быть мрачной и холодной, как статуя Харона, — отозвалась царица, поигрывая двузубцем.

— Гермес? Гермес!

— Не высовываться, — мрачно донеслось откуда-то сбоку.

Психопомп был откровенно недоволен тем, что на него надели хтоний и запретили хоть как-нибудь вмешиваться в битву. И ведь понимал, идиот, что не должен отсвечивать перед Аресом, но все же по давней привычке пытался выторговать себе хоть пару пинков под защитой невидимости.

Чтобы, наверно, еще и хтоний дискредитировать, если что-то пойдет не так. А оно непременно пойдет, Танат в этом не сомневался. Потому, что это был план смертного, лавагета, воина, скифского колдуна, но никак не того Невидимки, которого он знал.

— Дальше, Гермес, — сказал Аид, и странная, не-божественная улыбка истаяла у него на губах, когда он поймал прямой взгляд Таната.

Убийца умел смотреть так, будто резал своим клинком, но, Тартар его побери, он опять-таки не был уверен, что его поняли. Что он сумел хоть как-то достучаться до того, кто был его другом, стряхнуть с него пыль и пепел смертных столетий…

Что там, под пеплом и пылью, осталось хоть что-то от него настоящего.

— … потом проследить за Аресом, выяснить, где они держат Тритона, и доложить Персефоне, — распинался тем временем Психопомп. — Но почему Персефоне, а не тебе, Владыка?

— Потому, — отрезал Аид.

(Кажется… Нет, померещилось, просто Аид).

— Мог бы и догадаться, — холодно сказала царица Гермесу, — если на третий раз ответ не поменялся, то он и на четвертый не поменяется.

Танат видел, с каким интересом Персефона разглядывает Аида, и думал, чем же царицу, у которой, как ему раньше казалось, есть вкус, может привлечь эта бледная тень.

Не видела она настоящего Аида, настоящего Владыку, настоящего…

Невидимку.

Танату не следовало отпускать его к мойрам. Нужно было остановить. Сказать, например: «Стой! Я видел, с кем говорила Левка до того, как глотнуть водицы из Амелета!». Он начал бы спорить, и пока они так препирались, бестолковая нимфа отправилась бы на асфоделевые луга, туда, где, по мнению Убийцы, ей было самое место.

Только Танат не любил бесполезных споров и громких слов, да и этот двинутый, на всю голову ненормальный Кронид все равно поступил бы так, как хотел. Даже если бы знал, кто напоил его драгоценную нимфу ядовитой водой.

Танат ведь так и не успел ему рассказать — не до того было. Думал, расскажет, когда тот вернется.

А он не вернулся.

Вернулась жалкая тень с выжженной бездной в глазах. Тень все натягивала на плечи окровавленный гиматий, и все цеплялась за свою нимфу, и бормотала о чем-то своем.

А нимфа рыдала, и отталкивала его руки, и шептала подбежавшей Гекате, которую раньше терпеть не могла: «Это не он, не он, не Аид».

Геката тогда схватила нимфу в охапку и потащила в свой дворец вроде как отпаивать успокаивающими травами, а на деле вправлять ей мозги. Плевалась потом три дня: он все для нее! Он же сжег себя для нее, а она!..

Она была нимфой-нереидой с водичкой вместо мозгов, и Таната совсем не удивило, что ее великая и чистая любовь к Невидимке оказалась настолько недолговечной.

Может, тогда, в начале, его и можно было удержать на краю. Вот так вцепиться в него и сказать: не отдам. Ты мой, мой, не отдам, не пущу. Но до глупой нимфы это так и не дошло — пока еще можно было что-то исправить, она ревела на плече у Гекаты и причитала, что боится. Его.

Пока Трехтелая вправляла ей мозги в своих покоях, Танат выговорил столетний запас слов, пытаясь удержать Невидимку от падения в бездну. Только из этого ничего не вышло. Когда Левка более или менее осознала, что была неправа, и изволила высунуть нос из дворца, в сидящем перед ним смертном (смертном?!) уже и не осталось и тени того Аида, которого он знал.

Который был Владыкой Подземного мира, Кронидом, лавагетом, Невидимкой… и богом.

Тогда они с Левкой ушли в верхний мир — не на Олимп же идти ему, смертному — и Танат еще пару веков присматривался к теням: не мелькнут ли где-то знакомые волосы.

Потом перестал.

— Убийца! — окликнул его Аид. — К тебе тоже будет маленькая просьба. Не вмешивайся.

Танат дернул крылом. Он и не собирался ни во что вмешиваться, все равно их затеи обречены на провал — если только Аид не вернется.

А он не вернется.

Потому, что это — не он.

— Иногда я не понимаю тебя, Убийца, — медленно сказала Персефона.

Она не была такой дурой, как Левка (с точки зрения Таната, Левка являла собой эталонный образец дуры), и явно что-то подозревала. Хоть бы в верности Аресу не заподозрила, а все остальное он выдержит.

— О, не волнуйся, я прекрасно понимаю Таната, — сказал не-Аид, в его темных (недостаточно темных!) глазах читалось тщательно укутанное насмешкой беспокойство. — Он полагает…

Его оборвал пронзительный визг Минты:

— Уииииии!!! Мама! Мама спустилась!

***

Пока Минта отвлекала внимание Деметры бурными восторгами, Танат незаметно отошел в сторону, стараясь все же не терять остальных из вида; так, Аид чертыхнулся, поминая какого-то варварского демона, достал из воздуха длинное черное одеяние и пафосно в него задрапироваться, скрыв и варварские штаны, и варварские сапоги.

Царица же, наоборот, растрепала волосы, передвинула пояс на сторону, стянула добрую половину одежд и принялась ме-е-е-дленно надевать их обратно, тщательно разглаживая каждую складочку и злорадно при этом усмехаясь.

Когда перед ней вырос разъяренный Арес, она еще поправляла фибулу в форме граната.

— Ты! — завопил он. — Ты разрушила мой дворец!..

По плану Аида, глубокомысленная реплика Ареса должна была остаться без ответа. Так и случилось — не успела Персефона и рта раскрыть, как ее сгребла в крепкие материнские объятия Деметра.

Рыдающая, причитающая на ультразвуке Деметра с висящей на ней и также рыдающей Минтой — Танат невольно порадовался, что оказался в стороне от этого тайфуна.

Арес попытался предъявить жене еще какие-то претензии, но не смог перекричать драгоценную тещу и отвел взгляд в сторону.

В сторону некоего подозрительного типа в подозрительном черном хитоне.

Аид терпеливо подождал, пока недоумение на лице Ареса сменится узнаванием, и вкрадчиво произнес:

— Радуйся, племянник.

— А…а…а…

— Аид, — любезно подсказал… (Кто? Невидимка? Нет, показалось). — Меня зовут Аид.

— А… а что ты тут делаешь?! — сформулировал наконец Арес. Его лицо стремительно багровело, между бровями пролегла складка, руки слепо шарили по броне и попадали то по мечу, то по щиту, то по колчану с молниями Зевса. Спасибо хоть по сторонам не смотрел, а то наткнулся бы взглядом на своего вестника. Неудобно бы получилось.

Хотя, собственно, кому неудобно — уж точно не Танату.

Плевать он хотел и на Ареса, и на сверхурочную работу вестником. Да и душеводителем тоже.

— Я вернулся, — негромко сказал Аид, чуть улыбнувшись уголками губ. Едва заметно, но этого оказалось достаточно, чтобы земля под ногами вздрогнула, и зашумели, взвились огненные фонтаны во Флегетоне, и зашелся радостным лаем Цербер, и ощутимо дохнули холодом Стикс и Лета, и зашумели бескрайние… джунгли, не так давно бывшие асфоделевыми лугами, и завопили грешники на Полях Мук. Это Подземный мир приветствовал своего Владыку.

Кроме грешников, конечно. Они никого не приветствовали, просто очень хорошо понимали, что фантазия на казни у Аида гораздо богаче, чем у Ареса с Персефоной и всеми судьями вместе взятыми.

Деметра опустила руки, и Персефона, вывернувшись из ее объятий, грустно проводила взглядом тающий в воздухе двузубец.

— Вот и все, — прошептала она.

Танат скептически хмыкнул и привычно воздержался от комментариев. Аид позвал, мир отозвался… несчастный Подземный мир, тоскующий по своему Владыке, он был готов вцепиться зубами в то немногое, что еще можно было разглядеть в смертном, который когда-то был Невидимкой. Наверное, миру этого было достаточно.

Но не Танату.

Он фыркнул и отвернулся — Владыки возвращаются не так. Потом повернулся обратно — полюбоваться обескураженным выражением лица Ареса.

— Не знаю, куда ты планировал вернуться, — выдал наконец Арес. — Этот мир мой уже тысячу лет, и я его не отдам. Можешь пойти на поклон к Зевсу, дядюшка, и попросить у него какой-нибудь незанятый остров.

— Ты можешь думать, что этот мир был твоим, — спокойно улыбнулся Аид. — Но он всегда принадлежал только мне. И она тоже.

Он драматично взмахнул рукой в сторону Персефоны. Танат недовольно подумал о низкопробных комедиях смертных — Аид их явно пересмотрел, иначе откуда столько дешевых театральных эффектов. Определенно, искусство приходит в упадок.

— Я тоже принадлежу Аиду, — злорадно подтвердила царица, напрочь игнорируя ошарашенный взгляд Деметры и подозрительный Минты. — Помнишь, ты все искал моего любовника?..

Неистовый побагровел. Танату стало интересно, понимает ли бог воины, что его банально провоцируют. О нет, он никогда не был тупым — просто неотесанным и несдержанным. Однако способности царицы доводить драгоценного супруга до белого каления не стоило недооценивать — короткий обмен репликами, и он уже размахивается, чтобы отвесить ей оплеуху.

Прямо перед носом Деметры. Гениально.

— Убери свои лапы от моей дочери! — завопила Плодоносная, одной рукой сгребая Персефону в объятия, а другой выращивая перед Аресовым носом гигантский баобаб, об который тот по инерции приложился.

Пока Неистовый отлипал от баобаба, Аид не нашел ничего лучше, чем проникновенно заявить, что тот никогда не был настоящим Владыкой — только клоуном на чужом троне. Напомнил, так сказать, о себе — и одобрительно кивнувшей Персефоне, и тут же прекратившей голосить Деметре. И Аресу, собственно.

Бог войны ринулся в бой, словно это могло решить, кто из них останется Владыкой Подземного мира. Так, будто мир автоматически изберет себе в правители победителя — и Танат в очередной раз подумал, что тысяча лет на троне его ничему не научила.

Бой был коротким.

Он и должен был быть коротким, ведь Аресу нечего было противопоставить настоящему, признанному миром Подземному Владыке (пусть и не настоящему Невидимке). Того, в чьих ударах — огненная мощь Флегетона, ледяная гибкость Стикса и оглушающее забвение Леты. Того, кто может скомкать мир в ладонях и выдернуть почву из-под ног. Того, кто мир признал за хозяина.

Того, чья воля здесь — не закон даже, а единственная существующая реальность.

Бой был коротким — и это был бой двух воинов, а не воина с Владыкой.

Аид мог комкать реальность, мог приказывать, но вместо этого схватился за саблю — отразить удар чудовищной силы. Лязгнула сталь; меч вылетел из рук Неистового, сабля Аида перекувыркнулась в воздухе и воткнулась в землю.

— Племянник, — презрительно улыбнулся Владыка. — Прошла тысяча лет, а ты так и не научился сдерживать свой гнев. И так же скверно владеешь мечом. Давно не тренировался?

— Я сотру тебя в порошок! — зарычал Арес. — А то, что останется, сброшу в Тартар! Посмотрим, что ты сможешь противопоставить молнии!

Он, не глядя, сунул руку в колчан… сунул вторую…зашарил… перевернул колчан и потряс им в воздухе.

Молнии исчезли.

В протянутой руке Аида появились вилы.

— Убирайся из моего мира, — приказал он. Странно приказал, с каким-то напряженным ожиданием в голосе: Танат в очередной раз подумал, что это больше не Невидимка, но не успел закончить мысль.

— Еще чего, — взревел вдруг Неистовый. — Еще чего-о-о-о-о-о-о…

Никто еще не успел ничего понять, только царица вдруг закричала, дернулась вырваться из цепких рук матери; поднялся ветер, застонали кусты, заскрипели камни; Минта в ужасе вцепилась в Деметру — Плодоносная стояла с незыблемостью вековой скалы.

А Арес по-прежнему не закрывал рта, со свистом и чавканьем втягивая в себя воздух.

Одежды Аида затрепетали — но ведь не за Деметру же ему было хвататься. Он, кажется, дернулся куда-то за баобаб, но поздно. Его уже захватило вихрем — сдавило со всех сторон, потянуло в огромную, алую, многозубую пасть.

Танат видел, как вихрь из пасти войны сдирает с его кожи загар, и слетают песчинки пополам с пеплом, и уходит, втягиваясь в гигантский зев, сама жизнь — бесконечная смертная жизнь — и ему уже не помочь, не спасти, и даже самые быстрые крылья и самый острый меч не смогут остановить этот вихрь, потому, что момент упущен, дрогнули пальцы, и остается только…

«Только не вмешивайся».

Да он и хотел бы вмешаться, но поздно, поздно, ему уже не помочь, он чувствует, хотя и ни разу не видел — процесс уже не повернуть вспять, и чудовищный зев Ареса все равно не отпустит свою добычу, а если отпустит, для смертного — уже слишком.

И можно только смотреть, как исчезает в гигантской пасти последняя песчинка жизни, и Аид опрокидывается навзничь, выпуская из рук двузубец, и его волочет внутрь, и Арес жрет его, начиная с ног, и Танат снова до боли стискивает пальцы на рукояти меча (клинок сам рвется в бой, но нужно держать), и…

— Невидимка, — само срывается с губ, не остановить. Пускай он — не он, и не бог, пусть сгорел, да пусть хоть останется смертным, пусть едет в свою проклятую степь, найдет еще одну нимфу, пусть, пусть, только не так, пожалуйста, только не так.

Убийце впервые за много веков хочется зажмуриться, но он не в силах оторвать взгляд.

И вдруг… перед тем, как исчезнуть в чудовищной пасти, Невидимка открывает глаза, и Танат успевает заметить на его побелевшем лице тошнотворно-многообещающую усмешку Кронида.

Ветер стихает, возвращаются звуки: довольный смех Ареса, тихий плач Минты, успокаивающее кудахтанье Деметры — и только со стороны Персефоны ледяное молчание.

А Танат неожиданно понимает, что улыбается, как дебил.

Глава 20. Аид

Аид знал, что должен сделать, но все же это было безумно тяжело — перестать цепляться за воздух, за землю, за Подземный мир, за реальность, позволить вихрю из пасти Ареса захлестнуть себя и затянуть в распахнутый темно-красный зев.

Пожалуй, еще это было ужасно больно. Казалось, что ветер сдирает мясо с костей, выжигает саму его сущность. Хотелось ответить, хотелось заехать ногой по самовлюбленной роже бестолкового племянника (во что ж он себя превратил?!), а потом схватить за шкирку и макнуть в Стикс, чтобы вязкие ледяные воды промыли ему мозги. Нашелся титан — пожиратель богов! Не того, видать, сына Гера сбросила с Олимпа.

Вот только нельзя. Нельзя демонстрировать силу, макать идиота в Стикс и собственноручно устранять пробелы в его воспитании. Неистовый Арес может стать живой черной дырой, но всю интригу с захватом Олимпа и террором Морского царства ему точно не потянуть. Поэтому — ждать. Раздать указания Минте с Гермесом, коварно ухмыльнуться в лицо Танату (Убийца до сих пор смотрит на него с таким выражением лица, что любая тень в обморок хлопнется). Пообещать Персефоне вернуться (ничего не объясняя, иначе план полетит в Тартар; но и совсем промолчать нельзя, для нее и так уже перебор).

И позволить себя проглотить.

Он хотел думать, что будет легче. Пытался убедить самого себя, что тяжелее всего — решиться. Что оказаться в чреве племянника это совсем не так плохо, как быть проглоченным собственным отцом.

Но это было не так.

Чудовищный вихрь забросил его в бесконечный бордовый тоннель.

Тоннель пульсировал алым, наваливался невыносимой тяжестью, и не было больше Аида, не было Невидимки, не было скифского шамана Элрика, воина Олега, да никого, в общем-то, не было. По тоннелю волокло безымянного первенца Крона и Реи, и он кричал от ужаса и горькой обиды, пока его окутало тяжелое покрывало сна.

***

Арес сыто рыгнул и почесал пузо.

— Хорошо пошел, — хмыкнул он. — Владыка, как же. Единственный Владыка здесь — это я, ясно?

Пафосная тирада осталась без ответа. Персефона, для которой она, видимо, предназначалась, стояла, уткнувшись лицом в гиматий Деметры, и на речи супруга не реагировала. Минта робко поглаживала ее по волосам и тоже даже ухом не повела. Деметре тем более было плевать на своего драгоценного зятя, так что «единственному Владыке» пришлось довольствоваться кривой усмешкой Таната, не сходившей с его лица с того момента, как Аид исчез в алчной пасти Войны.

Впрочем, улыбка Убийцы сама по себе могла впечатлить любого неподготовленного зрителя. Да и подготовленного тоже. Арес, по крайней мере, явно проникся и одобрительно похлопал того по плечу:

— Похоже, ты единственный, кто радуется победе истинного Владыки.

Читать по лицу он явно не умел.

Аналогично шокированная Танатовой физиономией Минта отпустила Персефону, решительно развернулась к Аресу… и разрыдалась.

Персефона молчала.

— Скажи что-нибудь, женушка, — заявил Арес, игнорируя ревущую нимфу. — Скажи, как ты меня ненавидишь. Неужели тебя совсем не расстроила смерть любовника?

— Ты просто ублюдок! — завопила Минта сквозь слезы.

Персефона молчала.

— Похоже, он не был тебе так дорог, как твоя милая маленькая…

— Достаточно, Арес, — оборвала его Деметра. — Выполни свою часть уговора, и я выполню свою.

Ареса явственно перекосило — не нравилось, когда его так непочтительно прерывали — но он через силу кивнул.

— Хорошо. В присутствии трех свидетелей, — он развел руками, показывая на Деметру, Минту и Таната, — я даю развод этой женщине и возвращаю ей свадебные обеты. Уходи прочь, ты мне больше не жена. Как там дальше, я же учил… а! Я тебе не муж, а ты мне не жена. Все.

Персефона подняла голову, выпрямилась, потерла сухие глаза и прерывающимся голосом повторила:

— Ты мне не муж, а я тебе не жена. Но если ты думаешь, что я оставлю это, как есть…

Ее голос сорвался — это Деметра плавно придвинулась к дочери и властно закрыла ей рот ладонью.

— Не волнуйся, доченька, теперь все будет хорошо, — заворковала она, поглаживая волосы Персефоны. Минта тут же обняла сестру, шепча ей на ухо что-то успокаивающее, и царица обмякла, перестав вырываться из материнских объятий.

— Непременно, — буркнул Арес, с явным подозрением поглядывая на свою экс- супругу. — Я больше не хочу видеть эту дрянь в своем Царстве.

— Не смей говорить так о моей дочери! — взвилась Деметра. — Или я разорву наши договоренности и ты будешь сам разбираться со своими зарослями!

— Ты что, Деметра?! — завопил Неистовый. — Я, может, про Минту! Про Минту!

— Тогда ладно, — смилостивилась богиня Плодородия. — Позволь мне отвести доченьку в мой прекрасный сад, и завтра я спущусь в твой мир и займусь делом. Пойдем, дитя, — она выпустила Персефону из объятий, цепко схватила за руку и буквально поволокла за собой в сторону ближайшего выхода.

— Я тоже с вами! — крикнула Минта, вытирая слезы. — Я ее не оставлю!..

— Ладно, пойдем, — без особых восторгов сообщила Деметра, все так же конвоируя вновь безучастную ко всему Персефону.

Танат, видимо, устав созерцать эту безрадостную картину, сложил крылья и исчез; Арес же топнул ногой и мысленно повелел миру открыть проход наверх.

Ничего не произошло.

— А, чтоб тебя! — рявкнул Неистовый, с досады пнул попавшийся под ноги камень и грязно выругался в адрес поганого Подземного мира и его непонятной привязанности к долбанутому дядюшке Аиду. Которого, если мир не заметил, уже вообще-то и нет.

Тихий смешок за спиной он не услышал.

***

Тоннель, вопреки ожиданию, выбросил Аида не в Аресовы кишки, а на поле брани. Не успел он проморгаться и встать на ноги, как на него тут же набросились агрессивно настроенные воины. Воины были здоровыми и краснолицыми. Более того, как разглядел Аид, отмахиваясь от напавших подобранным с пропитанной кровью земли оружием и перескакивая с одного медленно растворяющегося (растворяющегося?!) трупа на другой, они в принципе все были на одно лицо — Аресово, конечно же. Все обозримое пространство было занято дерущимися копиями Неистового.

Копии звенели оружием, что-то нечленораздельно орали… и убивали, убивали, убивали своих собратьев. Трупы валились на землю и медленно растворялись, но воинов от этого почему-то не уменьшалось.

Аиду они практически не доставляли проблем. Только и требовалось, что обходить сражающихся друг с другом Аресов и срубать мечом головы тем, кто все же нацеливался на него и не отвлекался на других Аресов (что происходило почти постоянно). Но стоило остановиться, поскользнувшись, например, на каком-нибудь растворяющемся трупе, как на него сразу наваливалась пара-тройка Аресов, и приходилось приводить их в небоеспособное состояние — благо бойцами они были никудышными. Намного, намного хуже оригинала.

Так или иначе, основной проблемой было то, что поле брани никак не желало заканчиваться. Все так же светило на голубом небе неестественно-яркое солнце, все так же багровела кровь на земле, все так же махали мечами тысячи и тысячи Аресов.

Много, много часов подряд.

— Когда ж вы наконец закончитесь, дебилы! — завопил Аид, аккуратно разрубая одному из Аресов заднюю часть шлема (так, чтобы не повредить голову). Этого Ареса, а также еще пять запасных (вдруг убьют), он наметил в качестве ориентира. Другой возможности определить, не ходит ли он кругами, не представлялось возможным — пейзаж был удручающе однообразным.

Опытным путем он определил, что удобнее всего оставлять насечку именно на шлеме. Лица у них всегда были покрыты слоем запекшейся крови, царапин не разглядишь, а ранить более серьезно или оставить — полностью или частично — без оружия или доспехов означало обречь «контрольный образец» на скорую гибель от рук собратьев. Да и не нравилось ему, если честно, Ареса раздевать.

— А ну стоять! — закричал он другому «опытному образцу». — Не вертись! Тупой, как оригинал!

Аид добавил несколько скифских слов, более емко характеризующих Ареса, его копии и заодно его мать. Он не видел смысла молчать, благо копии Ареса тоже не молчали во время драки — говорить они, видимо, не умели, и издавали длинные невнятные вопли, заглушаемые лязгом железа.

— А ты куда лезешь, придурок?! — завопил он другому Аресу, который попытался убить один из только что помеченных «образцов». Арес, естественно, не ответил… но ответ неожиданно донесся с другой стороны:

— Держись! Я иду!

Голос был звонким, девчачьим, и Аид без колебаний повернул на звук. Протолкался сквозь десяток Аресов и увидел девчонку лет десяти, восседающую на шее здорового краснолицего амбала и вдохновенно размахивающую копьем. Амбал, в свою очередь, был вооружен двумя топорами и довольно успешно пробивал себе дорогу сквозь полчища Аресов.

— Э-ге-гей! — вопила девчонка. — Расступись!

У нее были коротко подстриженные медового цвета волосы, яркие, любопытные зеленые глазищи и несколько вздернутый конопатый носик.

— Ты, наверно, Макария! — закричал ей Аид, стараясь заглушить лязг железа. — Дочь Персефоны и внучка Деметры!

— Да, это я! — завопила девчонка. — А ты кто такой? Тебя ведь тоже скушал Арес? Идем со мной, я знаю, как отсюда выбраться! Я отведу тебя к Гекате! Кстати, это Фобос, Фобос, поворачиваем назад!

Фобос потрусил назад с терпением настоящей лошади, а Макария, болтая ногами, обутыми в сандалии, сделанные, судя по всему, из кожаных доспехов одного из Аресов, принялась засыпать Аида кучей вопросов от «как тебя зовут» до «а ты видел мою маму?».

Аид решил отвечать быстро, но обстоятельно, и начал с первого вопроса:

— Меня зовут Аид, бывший, и, надеюсь, будущий Владыка Подземного мира. Возможно, ты слышала обо мне от Гекаты.

— Так ты тот самый? Тот самый?! — восторженно завопила Макария. — Ты ведь покажешь Аресу, правда? Правда?

— Конечно, — серьезно сказал Владыка, отрезая голову очередной наскочившей на него копии. — Именно для этого я и пришел.

Глава 21. Аид

— А как ты нас вытащишь, если тебя тоже… скушали? — озадачилась Макария, ткнув копьем в очередного Ареса.

— Увидишь, — усмехнулся Аид, заметив, что толпа Аресов начала редеть. — Дойдем до Гекаты и ты все увидишь своими глазами!

— Наверно, это что-то ужасно коварное, — предположила Макария, слезая с широкой шеи Фобоса. — Геката рассказывала, что ты очень коварен.

— Она еще не знает, насколько! — жизнерадостно ответил Аид.

Макария остановилась и окинула его пристальным, оценивающим взглядом — ну никак не подходящим десятилетней девчонке. Даже богине.

Тем более богине.

— Верю! — заключила Макария. — Ты коварен! Но, знаешь, мне кажется, ты не очень скромный!

— Еще чего! — возмутился Аид. — На мой взгляд, скромность не нужна воинам. Она нужна только маленьким девочкам. Это сейчас, если я предложу научить тебя быть скромной, или метать аркан, или драться на топорах, ты выберешь…

— Драться на топорах! — глаза Макарии загорелись. — А ты правда научишь? У Фобоса есть топоры, но он не дает, говорит — когда вырасту! А я почему-то все не расту! Лет уже тридцать! Так надоело быть мелкой! Геката говорит…

— Фобос, — подчеркнуто-ласковым голосом перебил ее Аид, — Ты же одолжишь нам свои топоры? А арканы я сплету сам, это несложно.

Фобос испуганно кивнул и бочком-бочком отодвинулся от блещущей энтузиазмом Макарии.

— Молчит, представляешь? — пожаловалась на него царевна. — Почти постоянно молчит. И брат его, Деймос, тоже. Они жутко молчаливые!

— О, ты даже не представляешь, что означает «жутко молчаливый»! Тебе срочно нужно познакомиться с одним моим другом. Его зовут Танат Железнокрылый.

— Я слышала про Таната и Гипноса от Гекаты! — мгновенно воодушевилась юная царевна. — Я так хочу с ними познакомиться!

Фобос незаметно для нее закатил глаза, и Аид немедленно решил, что в этом сыночке Неистового слишком много от Ареса.

В смысле, непозволительно много для нормального человека.

— Макария, а что тут вообще происходит? — спросил он, когда царевна закончила перечислять, с кем она хочет познакомиться в Подземном мире. По всему выходило, что подземным нужно начинать строить баррикады.

Аид мысленно пообещал себе приложить все усилия, чтобы отдельно взятым личностям баррикады не помогли.

— Ты имеешь в виду вот это вот все? — Макария развела руками, словно пытаясь охватить и оставшееся позади поле, и небольшую рощу из пяти чахлых деревьев,между которыми просматривалось новое поле с толпой дерущихся в отдалении Аресов, и чернеющие неподалеку развалины башни, и, словно в насмешку, висящее над всем этим неестественно-желтое солнце. — О! Это такая специальная субреальность, которая находится в животе у Ареса!

— Проще говоря, это его внутренний мир, — констатировал Аид, — и, не в обиду никому будет сказано, внутренний мир у него как у ребенка пятилетнего. У папы моего Крона, скажу я вам, поинтересней было.

— О, так тебя тоже съел папа? — царевна сощурилась так, словно увидела в нем конкурента.

— И не только, — рассмеялся Владыка. — Сначала меня проглотил мой отец Крон, а потом меня съел твой папочка Арес. Получается, что я выиграл!

— Но я сижу у него в животе почти сто лет! — не желала сдаваться Макария. — Больше, чем Фобос и Деймос! Даже больше Гекаты! Правда, я почему-то помню только последние сорок….

— А я сидел в пузе Крона не меньше пяти веков! — заявил Аид.

— Ладно, ладно, ты победил, — насупилась царевна. — А зачем тебя съели?

— Затем, что мойры — это три мерзкие, гадкие старухи — предсказали ему, что его свергнет сын. А он поверил и начал глотать своих детей без разбору.

— Правда?! И Аресу тоже такое предсказывали! И тоже мойры!

— У них это было любимое развлечение, — со знанием дела сообщил Аид, — напрясть какую-нибудь гадость и следить, как ты будешь выпутываться. Поэтому я их убил.

— Убил?! — прошептала Макария, не сводя с него круглых зеленых глаз. — Правда? А как?

— Порубил на кусочки серпом. Этот серп, он может убить любого. А может не убивать, только ранить. И еще им можно колбасу резать. Но неудобно — кривой.

На круглом личике Макарии явственно читался восторженный энтузиазм. Мысленно она явно испытывала все 33 способа применения серпа Крона на всех своих обидчиках, и в первую очередь — на Аресе. И даже на мрачно-невозмутимом лице Фобоса (кто другой бы сказал «устрашающем», но Аида ему было, мягко говоря, не устрашить) тоже наблюдалось какое-то подозрительное шевеление.

— Макария, даже не думай, — заявил Аид. — Я не дам тебе серп. И тебе, Фобос, тоже.

— Почему?.. — в один голос жалобно вопросили Аресовы детишки.

— Потому, что, убивая, серп пожирает кусочки твоей души. Кусочки самой твоей сущности. Снаружи вроде бы ничего, но внутри остается лишь окровавленный огрызок, — мрачно сказал Владыка. — Вы даже представить не можете, как это больно. И каким ты становишься. Я видел, во что превратился Крон, когда обратил серп против наших армий… один-единственный раз, больше — не смог. А я убил им мойр, и сам чуть не прыгнул в Стикс, чтобы только забыть… Если бы я не ушел тогда из Подземного мира, наверно, точно оказался бы либо в Стиксе, либо в Тартаре. Так что я в жизни не буду убивать серпом Крона. И вам не советую. Он годится только для колбасы.

— А если… — азартно начала Макария, стряхивая с себя наваждение и пихая в бок притихшего Фобоса.

— Никаких «если» не будет, — бархатный голос подкравшейся в своей излюбленной манере Гекаты (даже Аид ничего не заметил, она словно соткалась из тумана, хотя никакого тумана не было и в помине) донесся будто бы отовсюду: три тела взяли их в клещи. — Вы просто не сможете им воспользоваться. Серп может покориться только Владыке — покориться, чтобы пожрать его душу как червь пожирает спелое яблоко. Я как-то видела то, во что превратился один Владыка после трех убийств. Жуткое зрелище. А вот, кстати, и оно. Кстати, как ты тут оказалось? — ее полные губы раздвинулись в многообещающе-ехидной усмешке.

— Спасибо, Геката, я «оказалось» тут за тобой! — заявил Аид, бросаясь обнимать ее центральное тело. — Ты мне нужна! И я не могу позволить тебе остаться в Аресовых кишках, когда буду скидывать его к дедуле в Тартар!

Геката, казалось, совсем не изменилась — три тела в темных одеждах, лицо скрывает серебристая вуаль, видны лишь полные алые губы; спокойные, исполненные достоинства движения и неизменно окутывающий ее горьковато-нежный травяной аромат.

Такой он и видел ее в последний раз — ну, может, в руках призрачных тел не было по здоровенному бердышу.

— Я знала, что ты вернешься, — сказала Трехтелая, и ехидная улыбка как-то сама собой превратилась в ласковую. — Как только узнаешь, что здесь творится.

— А, это все Персефона, — отмахнулся Аид. — Она, кстати, тоже хотела заполучить серп Крона, но ты же знаешь…

— Догадаться несложно, — хмыкнула Геката. — Расскажи мне лучше, что творится снаружи, я скоро рехнусь от любопытства.

— Постой, — прервал ее Владыка. — А много вообще у нас тут народа? Нужно собрать всех в одном месте. У меня есть две мысли, как извлечь нас отсюда, одна коварная и одна запасная, но в любом случае могут быть жертвы.

— Ты собираешься принести в жертву Ареса? — живо заинтересовалась Макария. — А кому?

Аид рассмеялся и протянул руку взъерошить ей волосы:

— Мне нравится ход твоих мыслей! Так что, Геката? Какой тут у нас состав?

— Четырнадцать человек, — сказала Трехтелая. — В основном дети Ареса — Фобос, Деймос, Эрот…

— Афродита позволила сожрать своего любимчика?! — поразился Аид.

— Я сейчас такого тебе про нее расскажу — поседеешь, — пообещала Геката. — Фобос, сбегай за Деймосом, соберите остальных. Макария….

Царевна мгновенно скорчила умоляющую рожицу.

— Макария останется с нами, — закончила Трехтелая. — А то у нее есть милая привычка исчезать в самый нужный момент. Твои гены, Владыка.

— Между прочим, — заявил Аид с видом оскорбленной невинности, — я с Персефоной еще не спал и потому не понимаю, куда ты клонишь.

— Вообще-то по материнской линии ты ее двоюродный дедушка, — фыркнула Геката. — Кстати, по отцовской ты можешь быть дядей. Но Персефона сама на этот счет не уверена.

— Ох ты ж мать… — пробормотал Владыка, потому, что из намеков Гекаты выходило, что отец Макарии, возможно, не Арес, а Зевс. — А ты точно… не выдаешь желаемое за действительное?

Он прибавил несколько скифских слов, хотя, вообще-то, догадаться, ни разу не видя Макарию вживую и зная о ней только со слов Персефоны, было достаточно проблематично. Юная царевна тут же заинтересовалась незнакомыми словами, Аид их любезно перевел и тут же получил от Гекаты за то, что учит ребенка дурному.

— Дядя Аид пообещал научить меня драться на топорах! — заступилась за него царевна.

— Чему бы хорошему научил, — проворчала Геката тоном старой нянюшки.

— А что плохого в топорах? — поразилась Макария. — Там что, тоже эта… как там ее… а! Вспомнила! Фаллическая символика?

Аид тихо рассмеялся; Геката развела костер (он совершенно не грел) и они втроем сели у огня. Правда, Макария смогла просидеть спокойно от силы пять минут, после чего полезла на ближайшее корявое дерево — не то высматривать остальных, не то устраивать им ловушки.

С обсуждением серьезных вопросов Геката с Аидом решили подождать до того момента, пока не выберутся из чрева войны, а говорить о Персефоне не хотелось из-за подозрительно тихого и ненавязчивого присутствия Макарии на дереве. Кто-кто, а она бы точно с удовольствием послушала сплетни о матери, но… такие вещи, как «у Персефоны что-то не в порядке с весной», «после смерти дочери она изменилась до неузнаваемости», «она превратила Подземное царство в некроджунгли» и прочее, прочее, для ее ушей явно не предназначались.

Поэтому они говорили об Аресе.

— …он до сих пор надевает шлем с перьями и ходит по подземному царству в полной уверенности, что тот делает его невидимым, — рассказывал Аид. — Дергает Таната за крылья, щупает баб, раздевает царицу и в целом ведет себя как дебил. Гермеса он запугал, тот слышит об Аресе и сразу начинает трястись от страха и ненависти. И, знаешь, Гермий уже не тот. Он сломался. Мне кажется, он до сих пор не может простить себе то, что Арес тебя проглотил. Он поклялся Неистовому в верности, но эта верность не стоит ни гроша. Удивляюсь, почему Психопомп до сих пор не в Стиксе.

— Он всегда умел обходить клятвы, — ровно сказала Геката, отстраненно наблюдая за тем, как Макария, сидя на толстой ветке, закрепляет на другой ветке веревку с петлей на конце.

— Не надо, Геката, — покачал головой Аид. — Подожди с выводами. Тебе было бы легче, если бы он оказался в Стиксе?

Богиня колдовства задумчиво потеребила вуаль:

— Ну, мне не так уж прямо тяжело, просто он мог бы делать хоть что-нибудь, а не отсиживаться в кустах. В смысле, в моем дворце.

— Ты требуешь от него невозможного, — сказал Аид. — Ты хочешь, чтобы он ввязывался в битву, где у него не будет ни единого шанса.

— Но ты же ввязываешься в такие битвы…

— И это традиционно выходит боком и для меня, и для моего мира, и для всех остальных, — фыркнул Аид. — И потом, что-то я не заметил, чтобы ты испытывала ко мне какие-нибудь чувства из арсенала Эрота.

— Это потому, что я еще не рехнулась, связываться с тобой, — полные алые губы Гекаты чуть тронула улыбка. — Ты ненормален от слова «совсем». Тебя даже мойры не смогли вынести. Не помнишь, Крон не ронял тебя, когда ел?..

Пожалуй, слова Гекаты прекрасно вписались бы в лексикон Деметры, но у той никогда не нашлось бы для него столько гордости.

— Не помню, — рассмеялся Владыка. — О, кстати! Слышала бы ты, какие дифирамбы мне пела Плодородная! Но ладно, об этом потом, а то Макария что-то притихла, и меня это слегка нервирует.

— Она всех нервирует, — вполголоса сообщила Геката, оглядываясь на дерево призрачным телом. — Кстати, вы чем-то похожи. Она тоже… не видит берегов.

— Конечно, не вижу! — завопили с дерева, — потому, что их нет! И моря нет, и даже рек нет! Тут либо Аресы дерущиеся, либо поля с башнями — три этажа и с десяток монстров, либо лес из пяти деревьев. Как можно жить с таким бедным внутренним миром?!

— Не представляю, — фыркнул Аид, вставая. — Макария, на кого ты охотишься? Если на Фобоса, эта веревка его не выдержит.

— Я хочу украсть у него топор, — поделилась своими планами маленькая царевна. — Смотри, он подходит к дереву, и в этот момент на него падает…

Она спрыгнула с дерева и принялась объяснять устройство ловушки.

— Мне кажется, нужно мыслить более глобально, — заявил Аид, дослушав план до конца. — Предлагаю…

Он извлек из воздуха лист пергамента и принялся вдохновенно чертить.

Глава 22. Деметра

Деметра уверенно продвигалась к выходу из Подземного мира. Не сказать, что она так часто спускалась в этот жестокий, негостеприимный мир, чтобы запомнить дорогу — о нет, просто она чувствовала дыхание верхнего мира. Цветы, деревья и травы взывали к ней, своей госпоже, и она просто откликалась на этот зов — а вся заполонившая Подземный мир мерзость, все эти полудохлые животные, умирающие папоротники, болота, полные муравьев, напротив, стремились убраться с ее пути.

Кора, ее милая доченька, шла рядом с ней. Деметра не могла не признать, что за тысячу лет та изменилась не в лучшую сторону. Озорные зеленые глаза потемнели и чуть потускнели; раньше они лучились любовью ко всему живому, сияли любопытством и жаждой жизни, а теперь в них застыла печаль и холодная решимость. Пухлые губки складывались не в улыбку — в тонкую линию, а щечки напоминали не нежный персик, а белоснежный мрамор. Из движений исчезла грация молодой лани — точные, выверенные движения Персефоны заставляли вспомнить когда Афину, а когда и Таната.

Это был яд Подземного мира — он струился в ее крови, он заставил потемнеть ее медового цвета волосы, он похитил ее румянец, ее улыбку и ее невинность. Подземный мир стоило ненавидеть хотя бы за это. Хотя во всех остальных отношениях он заслуживал не столько ненависти, сколько презрения.

Пока они выбирались из Подземного мира, Персефона молчала. Смотрела перед собой невидящим взором, сжимала побелевшие пальцы на плече Минты, и послушно шла за Деметрой. Но стоило ей ступить на траву верхнего мира, подставить бледную кожу под нежные рассветные лучи, ощутить на своих щеках свежий ветерок с ароматом душистых трав, и она, кажется, начала оживать — отпустила Минту, потерла руки и улыбнулась:

— Ну что, дорогие мои, я снова свободна!

— Да, доченька, ты снова свободна, — проворковала Деметра, обнимая Кору за плечи. — Свободна от мужа, от этого ужасного мира, от этого ужасного жребия…

— Ой, знаешь, я так испугалась, — взвизгнула Минта и тоже прижалась к Персефоне. — Ты так страшно молчала, я не знала, что делать!

— Ну, знаешь, — губы Коры чуть дрогнули в странной, немного хищной улыбке. Деметра вздрогнула от неприятных ассоциаций. — После того, что случилось, у меня было всего два варианта: либо притвориться, что я не в себе, либо напасть на Ареса, чтобы он и меня проглотил.

Богиня Плодородия поспешила заверить дочь, что это бы точно ему никто не позволил.

— Ага, стал бы он спрашивать, — хихикнула Минта, и тут же опечалилась. — Аида, и того проглотил — не поморщился.

Деметра хотела сказать, что туда ему и дорога; Персефона коснулась тонкой, белой рукой пухлого плечика Минты:

— Просто он позволил себя сожрать.

Деметра вздрогнула от ее тона, повернулась, тревожно вглядываясь в застывшее лицо и — на контрасте — неуловимо потеплевшие глаза. Увиденное не понравилось ей примерно так же, как не понравились ей тогда такие правильные-правильные, но на самом деле насквозь фальшивые слова проглоченного Аресом подземного паука.

— Он сказал, что знает, как выбраться из чрева Неистового и вытащить всех, кого тот проглотил. И попросил меня не вмешиваться, что бы ни случилось, — тихо, словно их могут подслушать, проговорила Кора, поглядывая то на Минту, то на Деметру. — И еще он сказал… — она замолчала, подбирая слова, словно ей было непросто делиться чем-то очень личным.

Деметре это категорически не понравилось.

— Он… сказал… — Персефона вцепилась в фибулу в виде граната на одеянии, — сказал, что устал бояться, что его снова проглотят. И что сейчас ему представилась замечательная возможность избавиться от этого страха и параллельно решить кучу проблем. Он попросил меня не думать, якобы он делает это ради меня, Макарии или Гекаты, и не расстраиваться, если у него вдруг не получится. Я спросила, неужели он думает, что моя дочка жива.

— И что он сказал? — завороженно прошептала Минта.

— Ничего, — фыркнула Персефона. — Просто очень выразительно посмотрел. Буквально: «а какой ответ ты ждешь от бога, которого тоже глотал собственный отец и который вылез из его чрева целым и невредимым?». Я хотела спросить, как он собирается выбираться, но тут…

Дочь принялась рассказывать о том, что было дальше, и с каждым ее словом, с каждым жестом, с каждым взглядом Деметра все отчетливей понимала, что опоздала.

Персефона говорила и говорила — взахлеб рассказывала, что представляла его другим. Что сначала была даже разочарована, ведь по рассказам матери он должен быть ужасом во плоти. Но если он и был этим ужасом, то все же заслуживал ее искреннего уважения и восхищения. Он был настоящим Владыкой — не чета Аресу.

Никто другой. Только он.

Она говорила, и Минта вздыхала тревожно-сочувственно (она понимала все, хоть и дура), а Деметра с трудом заставляла себя молчать. Не взорваться, не закричать, что все это — ложь, что все — обман, и что она просто отравлена его ядом, и что в ее венах уже давно не ихор, а отрава Подземного мира.

И что гадкий Аид не способен заботиться ни о ком, кроме себя, своего мерзкого подземного мира и живущих там чудовищ, и сам он — самое страшное чудовище, мразь, падаль на троне мертвых, и то, что он десять столетий бродил среди смертных, не может изменить его сущность. Что он не способен любить, но может решить, что влюблен, и тогда он навеки закроет ее в своем мире, лишит последнего лучика света, и там, в кромешном мраке, средь тлена и разложения, заставит принадлежать ему…

— …но ничего, ничего, ты не бойся, я уже приняла меры! Ты не достанешься этой подземной твари! Ты мой цветочек, и будешь расти на солнце, а эта гадкая мразь…

— Могу я узнать, какие конкретно меры ты приняла? — голос дочери почему-то стал почти ледяным, глаза на бледном лице превратились в бездонные зеленые озера.

— Да, мама, какие? — возмущенно добавила Минта.

Деметра покровительственно улыбнулась:

— Когда он явился ко мне…

***

Собрать всех удалось к утру. Кроме Макарии и Гекаты, в животе Ареса обнаружились: Фобос, Деймос, Эрот, Антерос, Гармония, Пофос, Энио, три амазонки и почему-то тень Медузы Горгоны. Аид был весьма озадачен наличием последней:

— Медуза что, тоже дочь Ареса?

Геката с Макарией переглянулись и обменялись смешками.

— Надеюсь, что нет, — в голосе тени зазвучал ужас. — Я пыталась следить за ним по приказу царицы, но он меня раскрыл и сожрал. В смысле, втянул. Я все ждала, пока он втянет Дедала или Икара — мне кажется, у идеи втягивать предметы вместе с воздухом есть изобретательский потенциал.

— Мне кажется, у них с Дедалом роман, — прошипела Макария, дождавшись, пока Медуза отвернется. — Он надарил ей столько интересных штук!

— А ты не хочешь присмотреть для себя Икара? — спросил у нее Аид.

— Дедал интереснее, — отказалась Макария. — Но он занят.

— Так, Владыка, хватит сватать Макарии мужиков, ей еще рано! — возмутилась Геката. — Может, она вообще решит стать девственной богиней, как я.

Аид смерил Трехтелую подозрительным взглядом:

— И давно ты решила стать девственной богиней?

— А что? — она пожала тремя парами плеч. — Я же не собираюсь замуж!

— Ладно, — фыркнул Аид. — Давайте приступим, не вечно же нам тут сидеть.

Он достал из кармана своей варварской куртки пучок травы и поджег ее взглядом. Густой дым поднялся вверх, к неестественно-голубому небу и…

Ничего не произошло.

***

— … после этого Аид попросил меня вырастить траву, которая заставит Ареса извергнуть то, что находится у него внутри, как Крон изверг всех нас после зелья Метиды. Я знала, что это не в моих силах, и обманула его, создав траву безо всяких особых свойств. После этого я спустилась к Аресу, рассказала ему о том, что Аид вернулся, и предложила свою помощь в обмен на то, что он отпустит тебя. Арес согласился, и я вырастила траву, которая укрепила его чрево, и ни одна сила, подвластная богам, что внутри, что извне, не поможет этому мерзкому подземному ублюдку выбраться! Теперь ты в безопасности, Кора! Тебе больше не угрожает этот гнусный паук! Но почему ты расстроилась? Не бойся! Ни твой мерзкий подземный дядя, ни Арес, ни кто-то другой больше не сможет обидеть тебя! Ты знаешь, куда мы идем? Мы идем к источнику Канаф, что у города Навплии! Окунувшись в этот источник, ты снова станешь девой и сможешь посвятить себя в девственные богини!

Глава 23. Макария

— Нет, ну не мразь ли?! — прошипел Аид, швыряя на землю пучок дымящейся травы.

— Кто? — оживилась Макария. Она стояла ближе всех, чтобы лучше видеть — ну интересно же!

— Твоя плодородная бабушка, — конкретизировал он, зачем-то закатывая рукава. — Хотя какой там может быть спрос, в ее голове никогда не было мозгов. О Ананка, мать твою за ногу и об Ось, я так хотел обойтись без этого!..

Аресовы дети принялись тревожно переглядываться, но Макария не отводила взгляд от Владыки. Тот явно что-то задумал, и она боялась пропустить реализацию этих грандиозных замыслов. Как хотелось бы ей тоже учинить что-нибудь эпичное и коварное! Но дочь Персефоны умела ждать.

Минут пятнадцать уж точно.

Аид протянул руку в пустоту, словно ждал чьего-то неведомого рукопожатия; черты его лица заострились, странно и жутко; с губ слетали беззвучные слова. Он колдовал… нет, Геката учила Макарию колдовству, но это было не оно.

Он словно звал кого-то.

Что-то.

И что-то откликнулось, прорезало насквозь фальшивое голубое небо, обнажая багровую тьму так, словно в голубом покрывале прорезали багровое окошечко, скользнуло в ладонь Владыки Аида, устроилось там уютно, довольно ощерилось кривой адамантовой улыбкой. И эта улыбка — Макария видела — попыталась залезть во Владыку, проникнуть ему под кожу, улыбнуться его губами, отразиться серебром в его глазах.

Только из этого ничего не вышло. Не улыбка была на лице Аида — гримаса боли, и серебра в его глазах не было ни капельки — лишь бесконечная шелестящая шелком бесчисленных теней тьма.

— Долбаная Деметра, — хрипло выдохнул он, царапая ногтем серебристую рукоять серпа.

И серп в лучших традициях мерзкой, опасной и убивающей все-без-разбору фигни предложил Аиду убить Деметру. Вычеркнуть ее из реальности.

Р-раз — и ее больше нет.

— Нет, нет, нет, не надо… — это судорожно зашептала Геката, комкая в руках покрывало.

Аид обратился к ней… нет, это серп в его руках сам повернулся на ее голос, предлагая…

Ну что эта фиговина могла предложить? Убить Гекату, конечно же. Сожрать-стереть-выпить-вычеркнуть из мироздания.

— Я обмакну тебя во Флегетон, — мрачно пообещал Аид серпу, и тот неохотно развернулся обратно, как ни в чем не бывало улегся в ладони хозяина.

Макария пнула замершую Трехтелую в голень и послала Аиду жизнерадостную улыбку. Наверно, это должно было быть ужасно, вот остальные Аресовые детишки побросали оружие и позамирали в позах нервных античных статуй, но дочь Персефоны что-то не пробирало.

— Забудешь, кто здесь хозяин, — все тем же многообещающим тоном продолжил Аид, — и я отдам тебя гекантохейрам. Тобой будут чистить уши до скончания времен.

Макария и не думала усомниться в реальности угрозы, да и серп тоже. Адамантовая улыбка потускнела и затихла, притворившись обычной сталью.

Аид вскинул руку с серпом и резко взмахнул им крест-накрест.

И мир перестал существовать.

Исчезло небо, исчезла трава, кусты, башни, деревья, исчезли многочисленные Неистовые Аресы, все это рухнуло, обнажая пульсирующие багровые стены.

Из алой дыры впереди пробивался свет.

— Не стойте как идиоты! — завопил Владыка. — Идите быстрей, пока я держу, оно только вошло во вкус!

Аиду не было нужды уточнять. Геката принялась вытаскивать ошалевших пленников Ареса из, собственно, Ареса, Макария бросилась ей на помощь. Вдвоем они быстро опустошили чрево Войны, и Трехтелая вопросительно оглянулась на Аида. Тот кивнул.

— А ты собираешься уконтрапуцкать его серпом? — на всякий случай уточнила Макария.

Хотя намерения Владыки, в принципе, были видны невооруженным глазом. Они же намерения серпа. А если то, что сказал Аид про убийство серпом, было приукрашено не больше чем в десять раз, его в лучшем случае следовало завернуть в парадный пеплос и снова отправить в таком виде к смертным.

А в худшем случае заворачивать следовало вообще всех присутствующих.

И тут Аид ее удивил.

— Еще чего, — прошипел он с таким видом, будто сам не верил, во что говорил. — Много чести. Только не из-за Ареса и Деметры.

— Держись, Владыка, — усмехнулась Геката. — Тебе нельзя его убивать. Убивать это скучно, а мы хотели повеселиться!

С этими словами она схватила Макарию за плечо и рванула вперед, к свету.

***

Персефона медленно шла по горной тропе; острые камешки впивались ей в ноги, порой даже ранили до крови; колючие травы, напротив, будто отшатывались, опасаясь доставить ей неудобство. Где-то там, за горой, гремел невидимый пока водопад. Минта с Деметрой остались за поворотом — последние шаги Персефона должна была пройти одна.

С каждым шагом, с каждой капелькой божественного ихора на острых камнях, с каждым уколом боли — для нее было непривычно ходить без обуви — дочь Деметры должна была отпускать все то, что ранило ее прежде.

Ей следовало отпустить и Макарию, потерянную навеки, и Гекату, которая никогда больше не сварит какое-нибудь интересное зелье и не испытает его на смертном, на тени или даже на боге. Ей следовало отпустить Ареса, которого, кажется, так и не постигнет ее месть. Саму месть, сами мысли о чудовищной несправедливости, об ужасе и отчаянии ей тоже следовало отпустить.

Поднимаясь по горной тропе, Персефона ревела как девчонка, и вместе со слезами уходила и боль, и горечь.

Должны были уходить.

Какой-то частью сознания она понимала, что никуда им не деться, и если и можно отпустить и забыть, то не так, не так, не зачарованной тропой, ведущей к источнику Канаф, не болью в израненных ногах и не слезами обиды на мать, которая отняла у нее последний кусочек надежды. Должен был быть другой вариант, только Персефона его не видела.

Полдня назад Персефона уже сказала: ладно. Будь по-твоему, мама. Раз в своей ненормальной материнской любви ты лишила меня надежды когда-нибудь увидеть то, что мне так дорого, раз ты не можешь понять, что я тоже мать, и готова на все, чтобы спасти своего ребенка или хотя бы отомстить за его гибель, и думаешь только о том, чтобы я кому-то там не досталась — тогда будь по-твоему. Я слишком устала бороться со всем миром, что с верхним, что с подземным, и даже с тобой, поэтому — забирай. Я искупаюсь в этом проклятом источнике, верну мертвым мойрам подаренное мне имя — Персефона — и вновь стану Корой, Весной, Девой.

Так решила бывшая царица, и теперь, немного успокоившись, она по-прежнему не собиралась отказываться от своего решения. Зачем ей цепляться за свое имя, за свою прошлую жизнь, если в ней не осталось ничего, что можно любить?

Все, что ей требовалось — отпустить. Отпустить Макарию, Гекату, Подземный мир со всеми жителями и бывшим царем, отпустить свою месть и свою надежду. С открытым сердцем принять новую жизнь.

Но это было непросто.

Камни, кусты и травы, тропинка между огромных камней, исцарапанные руки и ноги, рев водопада и капли воды на щеках, сброшенные одежды, мимолетное прикосновение к синякам на бедрах, струи воды, низвергающиеся с высоты не очень монументального храма, смешивающиеся с водой из источника Канаф в небольшом озере.

Вода в источнике холоднее льда. Нет, она, кажется, сама — жидкий лед, и Персефоне никогда не понять Геру, которая когда-то окуналась сюда каждый год. Блики солнца отражаются от воды, режут привыкшие к полумраку глаза. Вот этот солнечный зайчик — улыбка Макарии, этот — негромкий, вкрадчивый смех Гекаты, помешивающей какое-то зелье в огромном котле, а вот — пристальный, внимательный взгляд черноглазого скифского воина. Как же он говорил?..

«Я должен подарить тебе что-нибудь».

Подземный царь Аид с его обещанием не отнять, а подарить, так и остался неразгаданной тайной. Если у всего есть цена, то сколько должна была стоить его улыбка, чтобы заставить Деметру не просто действовать, а пойти на сделку с Аресом, с мразью, мучавшей ее дочь почти тысячу лет?..

Персефона встряхнула головой, набрала в горсть воды и умылась.

Отпустить мысли о матери было несложно — куда сложнее было не думать, не вспоминать пристальный взгляд Аида, его прохладные пальцы на ее плече.

И голос — негромкий, как шелест покрывала Нюкты.

«И если у меня ничего не получится, пожалуйста, постарайся не…».

Договорить он не успел — да тут и не нужно было договаривать. Персефона и без того понимала, о чем он просит.

И вот сейчас, после всего, что он для нее сделал, она собиралась наплевать на его последнюю просьбу.

Но эту горечь, горечь от невыполненных обещаний, тоже следовало оставить в прошлом.

Ей просто следовало провести черту.

То, что было, уже не вернуть — нужно думать о будущем. О своем новом предназначении.

Персефона задержала дыхание и нырнула. Ледяная вода обожгла ее тысячей иголок, но потом стало теплее, и она поплыла к водопаду. Она чувствовала, как вода исцеляет синяки и царапины, освобождает мысли от горьких обид и лечит душевные раны. Не все, далеко не все мог исцелить чудесный источник, но Персефона все равно почувствовала себя обновленной.

Хотя почему «Персефона»? Теперь она была Корой.

Глава 24. Арес

После неприятной стычки с подземным дядюшкой Арес некоторое время утешался в объятиях Афродиты, которая, конечно, обрадовалась, что их с Персефоной уже не связывают священные узы брака, но не преминула напомнить, что она-то совсем не свободна, а связана такими же узами с Гефестом.

После чего Неистовый все больше печалился и думал, как ему, Великому Владыке Подземного мира и Уже-Почти-Владыке-Олимпа-и-Морского-царства, избавиться от мерзкого кузнеца. Основная проблема заключалась в том, что Гефеста нельзя было проглотить, не привлекая внимания — олимпийцы постоянно нуждались в его услугах. Так ничего и не надумав, Арес в ярости разломал шкаф в покоях возлюбленной — и вот, пожалуйста, опять нужен Гефест. Афродита в итоге еще и обиделась из-за шкафа, и Арес вернулся в Подземный мир злобный и мрачный.

Какое-то время он искал, на ком бы сорвать свое дурное настроение, но Персефона его покинула, а остальные подземные явно не желали попадаться на глаза. Ну, кроме Таната, а тот со своей мрачной мордой ну никак не подходил на роль мальчика для битья.

Арес решил распорядиться насчет строительства нового дворца — не под кустом же ему жить до покорения Олимпа — но не смог найти в окружающих развалины зарослях никого посущественнее теней.

В итоге он решил использовать те ресурсы, которое есть, и поручил строительство дворца Танату, велев припрячь к делу Гипноса и его многочисленных сыновей.

На каменной физиономии Убийцы достаточно ясно отразилось все, что он думает о профессии строителя, а заодно и об идее привлечь к стройке Гипноса, который терпеть не мог Ареса и до сих пор не организовал мятеж исключительно по причине лени и разгильдяйства.

Неистовый хотел повторить свой приказ и напомнить, кто здесь Владыка, но отвлекся на какие-то летающие булыжники.

Летающие булыжники?!

Обернувшись, он увидел, что развалины дворца пришли в движение; что мелкие камни разлетаются, а крупные расползаются в стороны, вырывая с корнями проросшие на них кусты и деревья, и ширится черный провал, и настоящим апофеозом абсурда вылетает из него какая-то гнутая железяка.

И ладно бы просто вылетела — железяка явно нацелилась на него, Неистового Ареса! Стоило ему отскочить в сторону, справедливо опасаясь удара, как мерзкая железка изменила свою траекторию и нахально воткнулась ему в живот!

Могучее чрево Ареса вспороло чудовищной болью. Он завопил в нестерпимой муке, и боль тут же стихла, будто бы испугавшись мощного крика — железку втянуло внутрь его всепожирающего чрева. Тельхины, вплавившие в его внутренности небольшую черную дыру, как всегда, не подвели.

— Ух, — облегченно выдохнул Арес, похлопав себя по обнажившемуся волосатому животу. — Что это было? Танат? Ты это видел?..

Он обернулся в сторону Убийцы. Тот стоял неподвижно, будто врос в землю — о том, что это существо вообще-то может летать, напоминали только чуть подрагивающие железные крылья за спиной. Его лицо застыло в напряженной гримасе.

— Танат! — раздраженно повторил Неистовый. — Ты видел, что это было?!

Убийца с видимым усилием разомкнул губы и выдавил из себя три сухих, хлестких слова:

— Я видел судьбу.

— Что за бред ты несешь! — Арес сжал кулаки. — Не знаю, что это было, но ему точно не…

Он схватился за живот. Стенки его чрева вдруг заходили ходуном, вывернулись, разверзлись… и выплюнули могучего воина в полном облачении.

— Хаос тебя дери! — простонал Арес, наблюдая, как воин отползает на четвереньках.

Миг — и точно такой же воин выбрался из его чрева и пополз в другую сторону. Арес мрачно помянул Урана и схватился обеими руками за волосатое пузо, но это было только начало!

Следом из его чрева вывалилась толпа голосящего народа. В толпе безошибочно идентифицировались Медуза Горгона, Эрот и Геката с факелами (!). Остальных Арес не знал, но они, очевидно, знали его. По крайней мере, отползали они не молча, а с гадкими комментариями.

Больше всего изощрялась мелкая медноволосая девчонка. На ее-то «кажется, папа стал мамой» Арес наконец-то прозрел. Проглоченные им дети каким-то неведомым образом ухитрились освободиться!

Схватив Гекату — она копошилась дольше всех — за руку, Неистовый открыл рот и принялся втягивать воздух, вот только из этого ничего не вышло. Живот немного раздулся, но вырывающаяся и шипящая Трехтелая не спешила проваливаться в чрево Войны. Зато мелкая рыжая дрянь, только поднявшись на ноги, бросилась к нему и вцепилась зубами в его запястье.

— Проклятое отродье Ехидны! — завопил Арес, отшвыривая ее вместе с Гекатой. — Убийца, твой меч…

Он дал ему две секунды — сбросить оцепенение и вытащить клинок — но ожидаемого пения металла не последовало. Неистовый удивленно посмотрел на того, кого считал своим верным слугой (а кем еще считать того, кто всегда выполнял приказы, ни взглядом, ни жестом не выказывая нетерпения), но не увидел его лица.

Лица?..

До Ареса вдруг дошло, что он никогда и не видел лицо, только холодную, словно изваянную из мрамора маску — но сейчас эта маска ощутимо крошилась у губ, беззвучно обрисовывающих слово.

«Невидимка».

Кровь ударила Аресу в голову, туманя рассудок; боль ушла; мышцы налились силой; взревев от ярости, он бросился на Таната как необузданный бык, но тут же покатился кубарем, споткнувшись о что-то живое, вывалившееся из его живота. Очередной гадкий отпрыск схватил его за ногу, дернул, и Арес ткнулся лицом в траву.

Мгновение спустя Неистовый вскочил на ноги… и споткнулся взглядом о леденящую кровь ухмылку.

Ухмылку выщербленного временем серпа в опущенной руке проклятого подземного дядюшки.

На бледном лице самого Аида ухмылки не было. Его губы были сомкнуты в тонкую линию, и это почему-то было страшнее, чем самый жуткий оскал.

— Персефона, — прошипел дядюшка, не двигаясь с места, не взмахивая серпом, не делая ровным счетом ничего.

«Ничего-ничего-ничего», — пел серп в его руке. — «Тогда, на заре времен, не было ничего-ничего-ничего…»

Железная гадина увивалась вокруг дядюшкиного запястья, лезла ему в глаза, пыталась глядеть оттуда, но вязла в тартарской черноте. Пыталась петь его губами, но эта подземная сволочь была слишком упрямой, и вместо «ничего» получалось…

— Персефона…

Арес вдруг понял, что ему… страшно? Липкий, холодный страх спускался по позвоночнику, оплетал ноги, замедлял движения. Еще почему-то вспомнилось детство, когда мать укачивала его, орущего, в колыбельке, и, отчаявшись успокоить, пугала своим мрачным подземным братом.

«Не будешь слушаться — я пошлю за Аидом».

И маленький Арес послушно замолкал — с каждым разом Аид представлялся все страшнее и страшнее.

Сейчас Неистовый не боялся ничего и никого, но тогда…. Кажется, когда дядя по каким-то своим делам явился-таки на Олимп, крошка Арес весь вечер прятался за Зевсом.

Арес сжал кулаки, отгоняя детские воспоминания, и ярость наполнила его сердце, вытесняя липкий, холодный страх. Если дядюшка думает, что он сдастся, увидев серп Крона…

— Где Персефона, в который раз тебя, идиота, спрашиваю?! — завопил Аид, теряя терпение. Судорожный вдох, словно ему было тяжело набрать в грудь воздуха, и длинное, украшенное многочисленными нецензурными метафорами на разных языках выражение, суть которого сводилась к тому, что, с точки зрения дядюшки, Аресу следует сложить полномочия в качестве бога войны и стать богом дебилов.

— Тебе нужна Персефона? — ухмыльнулся Арес. — Так забирай. Я дал ей развод. Только сначала тебе придется отнять ее у Деметры…

Тут он сделал драматическую паузу, соображая, что сказать дальше, но красивые фразы как-то не подбирались. Во всяком случае, подбирались медленнее, чем у Аида — эпитеты, характеризующие их с Деметрой умственные способности.

Где-то на фразе «теперь я понял, почему тебе приносят в жертву ослов», глаза Ареса застлал кровавый туман неистовства, и он бросился в атаку.

Глава 25. Макария

— Он победит? Победит, да?! — Макария ощупью схватила Гекату за руку, не рискуя отвести глаза от эпической схватки.

Арес уверенно теснил Аида к развалинам дворца, его мясистое лицо раскраснелось, в глазах стоял кровавый туман, с губ срывались невнятные ругательства. В одной руке Неистовый держал меч, в другой — короткое копье, и ухитрялся орудовать ими с нечеловеческой скоростью и с нечеловеческим же напором.

Аид… отступал, ускользал от одних ударов, другие блокировал саблей, и снова отступал. Это противостояние выглядело бы смешным, если бы не острая ухмылка серпа во второй, неподвижной, руке. Серп льнул к хозяину, ластился, обещал победу — только взмахни! Вот так вот, просто, один лишь взмах! Вычеркни Ареса из бытия!

«И себя тоже вычеркни, заодно», — мысленно закончила Макария.

— Победит, обязательно, — прошипела Геката таким тоном, как будто сама себе не верила. — Он же уже один раз…

Аид споткнулся о камень, и Трехтелая замолчала, затаив дыхание наблюдая, как Арес с победным воплем несется вперед… и промахивается.

— Мы должны ему помочь, — шепнула Макария, с трудом заставив себя отвернуться и найти глазами три бледных как немочь физиономии Гекаты под густыми вуалями. Но то ли она не рассчитала громкость, то ли эта светлая мысль и без того носилась в воздухе, но идею тут же подхватили другие Аресовы детишки:

— Держись, Владыка! Держись! — вопил Фобос.

— Давайте вместе! — Антерос.

— Хватайте камни! — Энио.

— Окружаем… — амазонки, все трое.

— Долой тирана!.. — уже не разобрать, кто…

— Отец, ты еще пожалеешь!..

— Не лезьте, это не ваша битва! — холодный, резкий, похожий на лязг металла голос мгновенно перекрыл нестройный хор Аресовых детишек.

Это Танат Жестокосердный взмахнул крыльями, подлетая поближе и отгораживая толпу отпрысков от их неистового папаши. Помимо мрачной физиономии, он еще и крылья расправил, как какой-то горный орел, и Макария невольно хихикнула. Хотя крылья, на самом деле, были очень даже себе ничего — широкие, с черными, длинными, острыми перьями (она украдкой потрогала и тут же удостоилась недовольно-сурового взгляда).

Эпическая битва Ареса и Аида потихоньку смещалась к огненному Флегетону, и никто не мог взять верх, как вдруг кого-то, кажется, Деймоса, озарила «светлая» мысль:

— Аид, у тебя же серп!

И остальные детишки, которых Макария даже в мыслях не могла называть братьями и сестрами по причине критического отсутствия у них мозгов, естественно, подхватили и кровожадно заорали:

— Серпом его! Серпом!..

— Да заткнитесь вы, идиоты! — завопила Макария. — Замолчите! Дебилы! Вы что, не понимаете…

Дебилы не понимали. Они даже ее не слышали, так сильно захватила их «гениальная» мысль о том, что Аид может расправиться с Аресом одним ударом, и что без подсказки ему самому об этом не догадаться.

Танат нервно дернул крылом, но перекрикивать их не стал, промолчал, подумал, видимо, что вплетать и его голос в этот хор идиотов — уже перебор.

Геката вскинула руки, зашевелила пальцами всех трех тел, и орущий во всю глотку Фобос вдруг схватился за горло — губы внезапно онемели. Причем не только у Фобоса, у всех бестолковых детишек, у кого-то раньше, у кого-то позже.

— … не понимаете, кто его настоящий противник?!

…гадко ухмыляющийся серп в руке Владыки медленно пошел вверх… но тут же дернулся вниз, снова повис дождевым червем, неохотно повинуясь сжимающим его пальцам.

Макария поднырнула под рукой Фобоса и встала рядом с Танатом; Геката каким-то образом тоже оказалась рядом, прищурилась:

— Вы слышите?..

Танат кивнул; Макария пару секунд честно пыталась прислушиваться, но не слышала ничего, кроме лязга металла о металл, грохота от прыжков — основной шум производил Арес — и его нечленораздельного сопения, ну и остальных звуков, свойственных мирному Подземному миру вроде журчания подземных рек, хлопанья чьих-то крыльев и приглушенных расстоянием стонов и проклятий теней, видимо, на Полях Мук. Потом до царевны дошло, что, как это ни парадоксально, нужно не вслушиваться, а всматриваться.

Всматриваться в серебристую ухмылку Кронового серпа.

«Брось эту глупую саблю», — звенел серп, — «ударь мной, мной, мной, и обрати Ареса в ничто, в ничто, в ничто».

«Ага, разбежался», — шипел сквозь зубы Аид.

Шипел — но не отпускал. Почему? Может, это не Аид держал серп, а серп сам держался за его пальцы?..

А Арес — придурок, как есть, — понял, что Аид не хочет пускать серп в ход, и уверенно теснил того к Флегетону. Не понимая, что жизнь его, да и всех, висит на волоске, и стоит ему нанести хоть один удачный удар, как Аид таки вскинет серп…

Или просто отвлечется и не сумеет его удержать.

И Ареса, в конечном итоге, сгубит самоуверенность. А результат этой самой самоуверенности — поехавший крышей Аид, крушащий серпом всех подряд, к вящей радости последнего, или просто кровожадный серп-в-теле-Владыки на троне Подземного мира, ну, или как вариант, просто дохлый Аид, не то выжженный, не то выпитый изнутри древней Урановой погибелью. Или торжественные проводы его в мир смертных, ну это как повезет.

Макария нахмурилась, мысленно обозревая открывшиеся перспективы — одна другой поганей — поймала подозрительный взгляд Гекаты и тут же изобразила невинную улыбочку.

Трехтелая не поверила этой улыбочке ни на обол — и правильно. Не дожидаясь, пока богиня колдовства сообразит, что к чему, царевна бросилась к Аресу, нырнула ему в ноги и вцепилась зубами ему в лодыжку.

— У-о-о-о-о, мелкая дрянь! — взревел Арес, отдирая ее от своей ноги и понося теми словами, за которые Фобосу и Деймосу не раз доставалось от Гекаты.

Макарии очень захотелось сообщить папочке, чьи в ней гены, но она сдержалась и лишь сильнее стиснула зубы.

Помогло ровно на десять секунд, потом Арес таки ее оторвал, встряхнул, собираясь отбросить…

И тут на его лице явственно отразилась ГЕНИАЛЬНАЯ МЫСЛЬ.

— О Ананка, дай я ее отшлепаю! — завопила Геката, метнувшись вперед, но умничка Танат схватил ее центральное тело за плечо. Два призрачных тела тут же бросились на него, образуя звенящий черным железом и излюбленными ругательствами Трехтелой клубок.

А Арес в одном длинном прыжке достиг берега Флегетона:

— Смотри, дядюшка, сейчас я поджарю эту девчонку!.. — трепыхающаяся в его мощной руке Макария повисла над пылающей рекой. — Хотел вернуть ее Персефоне? Вернешь головешку!

— Ты что, рехнулся, это же твоя дочь! — завопил Аид, бросаясь к реке.

Царевна не видела его глаз, мешал поднимающийся от реки обжигающей пар, но слышала — это невозможно было не услышать — что Владыка в мгновение ока забыл не только о гадком серпе, но и о том, чтоАрес ее, Макарию, вообще-то однажды даже сожрал.

Макарии захотелось злорадно расхохотаться в пока-еще-довольную ухмылку серпа, но она предпочла пронзительно завизжать, цепляясь за мощную руку папаши.

«Убьем Ареса? Убьем-убьем-убьем Ареса?», — с надеждой зазвенел серп, ощущая готовность Владыки пустить его в ход.

Пустить его серебро в черноту своих глаз, позволить сожрать, поглотить, выпить…

Однако не тут-то было. Готовность готовностью, но Владыка не мог не понимать, что когда серп Крона вычеркнет Неистового Ареса из реальности, Макария тут же нырнет в пылающую реку.

— Поставь. Ее. На землю.

— Не хочешь попросить отпустить ее? — ухмыльнулся Арес. — Я ведь могу отпустить. А вы, — он махнул мечом в сторону остальных отпрысков, Таната с подбитым глазом и Гекаты с порванными вуалями. — Держите дистанцию.

Все замерли. Макария подумала, что, по канонам жанра, Арес должен разразиться злодейской речью, чтобы аэды могли занести ее в героические баллады. Но он, очевидно, решил не утруждаться и сразу перешел к требованиям.

— Сначала брось серп, — заявил он.

Макарии захотелось поаплодировать: Арес таки видел в серпе угрозу.

«Не слушай его», — испуганно зазвенел серп, — «Зачем тебе этот комок говорящей пыли? Давай сожрем…»

Про «пыль» и «сожрем» серп дозвенел уже в полете. Ударился об землю в двух шагах от Владыки — тот не просто выпустил, а натурально отшвырнул его от себя — и заткнулся.

— А теперь… — Арес призадумался, видимо, выбирая, что еще выторговать у Аида.

Макария подняла голову и увидела, что его взгляд затуманился. Какие варианты он рассматривал? Власть над Подземным миром? Клятву Стиксом? И то, и другое? Или, может, пусть Аид добровольно бросится в Тартар?

Его невидящий взгляд остановился на Аиде… метнулся к сыновьям и дочерям… снова вернулся к Аиду.

Макарии, висящей над пылающим Флегетоном и в целом ощущающей себя как медленно поджаривающаяся колбаска, вдруг стало до дрожи холодно. Танат куда-то исчез! Он только что стоял рядом с Гекатой, а теперь вместо него нарисовался какой-то субъект в крылатых сандалиях и с отпечатком вселенской депрессии на лице. И Арес этого не заметил! Видимо, его мысли были где-то далеко в коварных мечтах, и ему было не до разглядывания противника.

Но все могло измениться в любой момент!

— Мои ножки, мне больно! — заплакала Макария, отвлекая его внимание на себя. На самом деле ей просто было очень-очень жарко, но Арес об этом не знал!

Аид тоже.

— Поставь ребенка на землю, — зашипел он, вытягивая руку, и текущий Флегетон словно наткнулся на невидимую преграду.

Макария опустила голову. Течение Флегетона было бурным, и уровень лавы под ее ногами понижался на глазах, зато выше по течению — но уже вне досягаемости Ареса — огненная река с шипением выходила из берегов.

— Говори, что ты хочешь, — прошелестел голос Аида, и Макария мгновенно усомнилась в том, что Аресу светит хоть что-нибудь из того, что он сейчас назовет. Потому, что Флегетон течет быстро, и только его дно обнажится, как он огребет по полной программе. Если до этого Аид дрался в основном с собой и с серпом, а Неистовый был лишь досадной помехой, то теперь он остался единственным врагом.

Макарии так хотелось, чтобы до Ареса это не дошло! Но увы.

Миг, короткий миг, и Арес швыряет ее в огонь и бросается к серпу.

Пальцы царевны, вцепившиеся в его руку, не выдержали рывка, и Макария с криком соскользнула вниз.

Лязгнул металл, сильные руки дернули ее вверх, и Макария поняла, что летит.

— Не ори, — негромкий голос над ухом, мокрое одеяние под пальцами, а если потянуться вперед, можно нащупать железные перья.

— Танат, а почему ты невидимый? — поинтересовалась царевна, на ощупь обхватывая руками его шею.

— Гермес притащил хтоний, — пояснил Убийца. — Я забрал. У него крылья на сандалиях загорелись.

Макария оценила перспективу падения во Флегетон вместе с матерящимся Гермесом и мысленно признала, что это было стратегически верное решение.

Танат опустил ее на землю, точнее, в лапы Гекаты, и стащил с головы шлем.

— Не плачь, сейчас мы макнем тебя в ледяной Стикс, — забормотала Трехтелая, торопливо осматривая ее на предмет ожогов.

— Да все в порядке, — отмахнулась Макария. — Танат! Зачем ты ловил меня, когда мог схватить серп…

Не дожидаясь ответа, она бросилась туда, где из-за дыма и искр от вернувшегося в свое русло Флегетона не было видно ни Аида, ни Ареса, но Танат цепко схватил ее за шиворот.

— Потому, что ты и страшнее, и разрушительнее какого-то там серпа, — ответила вместо него Геката.

На живописно-каменной физиономии Убийцы отразилось согласие.

Глава 26. Аид

Когда Арес швырнул Макарию в огонь, Аид стоял слишком далеко. Он бросился ловить — уже понимая, что не успеет, что поздно, что будь он на пару шагов ближе — как вдруг острый порыв ветра обжег его щеку, и падающая в огненную реку Макария на миг зависла в воздухе и исчезла. Владыка понял, что ее подхватил кто-то невидимый, наверно, Гермес, и, уже не обращая ни на что внимание и не особо целясь, швырнул в бегущего Ареса саблю.

Тот увидел ее в полете, красиво уклонился всей объемистой тушей, и в грациозном прыжке упал на ехидно скалящийся серп.

Аид не стал его догонять, хватать за одежду, орать вслед, что он идиот, и что сам Аид схватился за серп только потому, что Деметра обманула его с травой.

Просто хладнокровно поправил одежду, призвал двузубец и принялся ждать.

Там, за спиной Ареса, Танат снял хтоний и вручил Макарию Гекате. Аид отметил, что девчонка в порядке и снова рвется в бой, и невольно порадовался, что Арес таки не поставил ее на землю, а швырнул в пылающий Флегетон.

Потому, что тогда, чего доброго, он бы бросился спасать не Макарию, а своего недалекого и совершенно этого не заслуживающего племянника.

Но в ту секунду, когда пальцы Ареса сомкнулись на рукояти серпа, время перестало что-нибудь значить. Спасать кого-то стало бессмысленно. Аид махнул рукой Гекате и остальным, чтобы отошли подальше, ощупал двузубец, вернул на место Флегетон и даже почти продумал, как будет объясняться насчет этого с титанидами.

Арес не шевелился — стоял на четвереньках, касаясь серпа, и, кажется, вел с ним молчаливый диалог.

И в этом диалоге они, видимо, никак не могли прийти к консенсусу относительно того, кто будет править Олимпом, Морским и Подземным миром. Да что уж тут говорить! Насчет того, что из этого останется существовать. Потому, что Арес, пожелавший реализовать все свои честолюбивые замыслы при помощи серпа, никак не мог знать, что больше всего Погибель Урана мечтает обратить все в ничто.

И вот он наконец поднялся — грузный, лохматый и краснолицый… только вместо ярости на его лице застыл страх. Смертельный страх.

Серебряная ухмылка серпа смотрела из его глаз.

— Оно во мне, — пробормотал Арес (Арес?), утирая пот со лба. Не следовало, конечно, делать это рукой с серпом, он тут же оставил Неистового без половины прически (спасибо что не черепушки!). — Оно внутри…

— А как ты хотел? — усмехнулся Аид, ехидно наблюдая за тем, как шатается, хватаясь за воздух, упитанная туша.

— Помоги… — в голосе странно смешались страх и мольба, по мясистому лбу градом катился пот.

— С чего вдруг? — притворно изумился Аид. — Если моему идиоту-племяннику я еще мог бы помочь — пожалуй, только из родственных чувств — то тебе точно не собираюсь.

У Ареса подкосились колени, он грузно шлепнулся на землю, и серебро — уже не грозное, хищное, алчное, а трясущееся от страха — с мольбой выглянуло из его глаз, заговорило его губами:

— Хозяин… пожалуйста…

Аид при всем желании не мог сочувствовать этой твари.

— А что ты думал, залезешь в Ареса и будешь пожирать всех направо и налево? Ты думаешь, я не понял, что ты от меня так легко отцепился, потому что нацелился на племянника? Аид он, конечно, Безжалостный и Ужасный, но толку от него ноль, раз в жизни покормил мойрами и засунул в подвал? А Арес, он куда кровожадней, детей поедает десятками, только про черную дыру у него в желудке ты, наверно, забыл?

— Не подумал… не подумал, — прозвенел-проскулил серп толстыми губами Неистового.

Он уже падал, выскальзывал из Аресовых глаз в самое чрево войны, проваливался в тот самый мир, откуда так просто вырвался. Там, в сердце всепожирающей черной дыры, в маленькой субреальности внутри Аресова желудка, его ожидало забвение.

Голодное, оно потирало лапы, собираясь пожрать Кронов серп и тем заполнить свою бесконечную воинственную пустоту. У серпа не было ни единого шанса выбраться. Он слишком поздно понял, что, оказавшись внутри Ареса, неизбежно окажется в чреве войны, которое было на десять процентов Аресовым желудком, и еще на девяносто процентов — чем-то иным. Неистовый не владел и не управлял этим местом, он вообще как бы оставался снаружи, и серп провалился во чрево войны в одиночестве.

А без хозяина он был совершенно беспомощен.

— Тебе без меня не справиться, — проскулил серп в последний раз, соскальзывая в чрево войны.

— Я больше боюсь не справиться с ТОБОЙ, — ответил Аид исчезающему серебру.

Всепожирающая черная дыра вытягивала серебро из Аресовых глаз. Физическое воплощение серпа, зажатое в его пальцах, размягчалось и впитывалось в кожу.

Обнаженный волосатый живот с хлюпаньем раздулся, принимая в себя Уранову Погибель… и Арес с недоумением уставился на свои пальцы:

— А где серп?

— Вообще-то ты его сожрал, — злорадно сказал Владыка. — Не помнишь?..

— Я помню, как в мои руки хлынула невероятная мощь, — медленно заговорил Арес, — и какой-то голос в моей голове предложил всех убить. Он… пел, да, пел что-то про небытие… я согласился… и все. Ой, мой живот….

Он хлопнул себя по раздувшемуся пузу, и оно вдруг сжалось до нормальных размеров, а из на мгновение раскрывшегося крестообразного разреза выплеснулся жидкий металл. Аид перехватил двузубец на случай, если лужа захочет собраться в серп, но нет. Уранова погибель окончательно и бесповоротно исчезла в чреве войны — которое, кажется, уже не могло поглощать что-то материальное. Даже адамантий кронового серпа.

Не дожидаясь, пока Арес очухается, Аид схватил его за доспех и подтащил к берегу Флегетона с решительным:

— А сейчас ты будешь жрать лаву!..

Неистовый, который еще не совсем отошел от потери серпа, не сопротивлялся, и Владыка, пожалуй, реализовал бы свой план насчет лавы, если бы сзади его не окликнули:

— Не надо! Не надо, пожалуйста!..

Аид застыл, и Арес застыл вместе с ним — кончик его носа почти касался бурлящей лавы.

Это ощущалось как удар в спину — или даже похуже.

— Кто это сказал? — мгновенно остывшим до температуры замерзания воды в Стиксе голосом произнес Владыка.

Он обернулся, продолжая держать висящего Ареса за ногу, и смерил пристальным взглядом набежавшую толпу.

Геката в драных одеждах, с решительным выражением всех трех лиц.

В кои-то веки радостный — даже не просто радостный, ошеломленно-счастливый Гермес в сандалиях с подпаленными крылышками.

Танат с подбитым глазом и Макария с неизменным энтузиазмом на лице.

Три живые амазонки, на безопасном расстоянии ожидающие дальнейшего развития событий, и примкнувшая к ним тень Медузы Горгоны.

Трепещущий куцыми крылышками Эрот в обнимку с Антеросом.

Почему-то потупившие взгляд Пофос и Гармония.

И упрямо вскинувший подбородок Фобос:

— Пощади его, умоляю! Пожалуйста!

Нет, таким голосом нельзя бы ни умолять, ни просить — только требовать свое. И Фобос требовал пощады для своего отца.

У Аида вдруг пересохло в горле: ужасно захотелось наколдовать себе чашу кумыса или даже чего покрепче.

— По какому праву?.. — начал он. — По какому….

По какому праву ты просишь пощадить своего отца меня — того, кто скинул собственного отца в Тартар, предварительно расчленив на куски? Потому, что твой отец проглотил тебя, как мой проглотил меня, но ты своего простил, а я — нет, и поэтому ты имеешь право просить? И это прощение в мгновение ока делает тебя героем, а меня чудовищем…

Так неужели ты смеешь надеяться, что чудовище удовлетворит твою просьбу?

— Я понимаю, что ты имеешь право покарать его так, как пожелаешь, я просто прошу назначить ему другую кару, — запинаясь, заговорил Фобос, — чтобы мы с Деймосом могли разделить ее…

Ладно, вместо того, чтобы рубить Крона на куски целиком, отрубим ему левую ногу, ну и еще по руке отрубим себе, и скинем все это в Тартар, чтобы, так сказать, разделить с отцом кару.

— Владыка, прошу тебя!.. Он наш отец!..

Фобос, а за ним и Деймос, упали перед Аидом на колени. А Арес, который, кажется, очухался до того, чтобы хотя бы осознавать, что происходит, забормотал что-то вроде «не смейте».

Аиду стало хреново — настолько, что захотелось уже не кумыса выпить, а пару глотков из Леты, чтобы хотя бы ненадолго погрузиться в блаженное забытье.

Он искренне не понимал, почему до сих пор не разжал пальцы и не отправил Ареса в интересное плавание.

— Владыка…

— Да что ты их слушаешь?! — завопила Макария. — Они идиоты! Макай его в лаву!

Аид сухо рассмеялся и швырнул Ареса на берег:

— Я покараю тебя иначе. Позже. Сначала мы отправимся к тельхинам и они уберут эту черную дыру. А вас, — он перевел взгляд на Фобоса и Деймоса, — и всех ваших братьев и сестер, не знаю, сколько их есть, я не желаю видеть в Подземном мире.

— Не называй их моими братьями! — вскинулась Макария. — Они мне больше не братья! А Арес мне больше не отец, вот!

— Макария, ты просто не понимаешь, — начал Фобос тем самым нравоучительным тоном, которым старшие братья иногда разговаривают с маленькими неразумными сестрами, а Деметра — с доброй половиной окружающих.

Аид понял, что слушать сказание о прощении и сыновних чувствах точно выше его сил. Он протянул руку:

— А тебя я оставлю себе, — это прозвучало холоднее, чем он планировал, и Фобос замолк, отшатнувшись. В его глазах заплескался ужас пополам с обреченностью.

— Да я не тебе, — пояснил Владыка, осознавая, что концентрация идиотов вокруг него явно превышает допустимую.

Макария, хлюпая носом, подбежала к нему, обняла, и, уткнувшись лицом в многострадальный гиматий, забормотала, что если у Аида будут проблемы с подбором подходящей кары для Ареса, он всегда может обратиться к ней, Макарии.

— Не волнуйся, у меня тоже с фантазией все в порядке, — тихо сказал ей Владыка, — но сейчас у нас есть более срочные дела. Кстати, Гермес?..

— Все в порядке, при помощи хтония я проследил за Аресом, потом за Афродитой, выяснил, где держат Тритона и освободил его, а Зевс освободился сам, кстати, он очень удивился, в смысле, обрадовался, узнав о твоем возвращении! — на одном дыхании выдал Гермий. По его виду ясно читалось, что он не способен сосредоточиться ни на чем и ни на ком, кроме Гекаты.

— Вот и ладно, — выдохнул Аид. — Гермес, покажи им выход, а Арес пусть останется здесь, лови его потом всем верхнему миру. Нет, Геката, поход к тельхинам ненадолго отложим, у нас есть более срочное дело. Макария, ты идешь?..

Глава 27. Персефона

Он вернулся.

Он все-таки вернулся, пусть это казалось невозможным, и привел ее дочь, Макарию, и Кора (Персефона? Персефона!) не могла не плакать от счастья, прижимая ее к себе.

Макария взахлеб рассказывала про свои приключения в чреве Ареса, про то, как Аид спустился туда и вытащил ее, Гекату и остальных, а он стоял поодаль и улыбался грустно и устало.

Не подходил.

Коре пришлось дважды напомнить себе о Деметре и ее педагогических методиках, прежде чем она смогла заставить себя выпустить из объятий дочку и обратиться к нему.

Ей хотелось обнять его, целовать его руки, шепча слова благодарности, но вместо этого она натянула на лицо маску холодного, немного брезгливого интереса. Примерно так Артемида смотрела на всех встречных мужчин.

— Спасибо за то, что вернул мою дочь, — резко сказала она. Побольше, побольше пренебрежения, чтобы он лучше его прочувствовал. Главное, не подходить близко, чтобы он не услышал, как бьется ее сердце.

— Я хотел предложить тебе вернуться в Подземный мир, — тихо сказал Аид. — Снова стать его царицей. Моей царицей.

Его глаза, его протянутая рука, его заострившиеся черты лица — нет, так не просят стать женой, так молят о милости.

Он говорил «я хотел предложить тебе стать царицей», а она слышала, читала в его глазах, в его голосе, в том, как он держался — «я так боялся опоздать».

И ей не пришлось ничего придумывать, не пришлось плести сложную паутину лжи, нужно было просто набраться духу и сказать то, что она не должна была говорить. То единственное, что Владыка Аид, Аид, победитель Крона, Аид, не побоявшийся выступить против мойр и судьбы, Аид, спускавшийся и в Тартар, и в бездонное чрево Ареса, боялся услышать.

— Ты опоздал.

Снова опоздал.

Если бы он говорил — хоть что-то, будь то слова любви или проклятия — Персефоне было бы легче ответить ледяным молчанием.

Но он не сказал ни слова, только смотрел, и ей пришлось говорить самой:

— Я приняла обеты, чтобы стать девственной богиней, — вот так, холодно, безумно холодно, чтобы ощутить этот лед на своих губах. Чтобы от этого холода ему стало больно.

Чтобы никто не заметил, как больно ей самой.

— Персефона…

— Не называй меня так! Теперь меня зовут Кора!

Он сложил руки на груди, на губах на короткий миг появилась горькая усмешка. Еще чуть-чуть, и Кора бы точно не выдержала, но повезло — его лицо стало непроницаемым.

— Я больше не хочу тебя видеть! — закричала она. — Я сожалею, что встретилась с тобой!

— Хорошо, — таким тоном, наверно, Аид тренировался замораживать Флегетон.

Он коротко кивнул и пошел к колеснице. Кора растянула губы в презрительной усмешке на случай, если он надумает обернуться. Но он не обернулся, и хорошо, потому, что она подозревала, что со стороны эта усмешка может выглядеть как жуткая гримаса, при виде которой Аид точно на все наплюет, закинет ее в колесницу и утащит в Подземный мир лечить нервы.

Стоило Владыке исчезнуть, а возмущенной до глубины души Макарии открыть рот, чтобы высказать все, что она думает о мамином поведении, как из густых кустов неподалеку появилась Артемида в полном боевом облачении.

— Я все слышала! — заявила она. — Подумать только, и как у него язык повернулся предложить такое девственной богине?! Конечно, нам бы не помешала поддержка Владычицы, но делить из-за этого ложе с мужчиной?! Бр-р-р! Что может быть отвратительней?

Коре захотелось побить Артемиду ее собственным луком, но она сдержалась и изобразила сладкую улыбку:

— Конечно, моя дорогая. Конечно.

Эпилог. Аид

Это была очень странная тень.

Пожалуй, настолько странная, что, только взглянув на нее и без особого интереса спросив о причинах смерти (по ранам было видно — в бою), Владыка Аид тут же послал за Макарией.

За полгода после «второго рождения» дочь Персефоны прочно обосновалась в Подземном мире. Сначала она жила с матерью, а та проводила все свободное время в лесах Фессалии в компании Артемиды и сопровождающих ее легкомысленных девиц. Макарию они воспринимали как какое-то стихийное бедствие, и очень скоро Артемида начала настаивать, чтобы подземная царевна воспользовалась предложением Гекаты взять ее в ученицы, раз уж Трехтелая так хорошо управлялась с ней в чреве Ареса. Стратегически этот план не выдерживал никакой критики, но привлекал богиню охоты перспективой избавиться от Макарии хотя бы на пару десятилетий.

Тем более что новой девственной богине Коре вообще-то не полагалось иметь взрослую дочь. Хотя сама Персефона считала, что это не что иное, как бестолковые предрассудки. И многое, многое другое — за эти полгода античное представление о том, как должна вести себя девственная богиня, несколько изменилось.

Так или иначе, Кора не стала настаивать на том, чтобы Макария оставалась при ней, и на трогательную речь дочери «Мама, я хочу стать ученицей Гекаты, конечно, бабушка против, она считает, что подземные плохо на меня влияют, но ты ведь разрешишь, правда?» ответила категорическим «да». Так Макария переселилась к Гекате.

Аид не возражал. Все свое свободное время он занимался восстановлением Подземного мира, и тут же привлек обеих к сельскохозяйственным работам: а именно, к тяжелой, кровопролитной битве с одолевшей царство флорой и фауной.

Побороть неистребимые джунгли и вернуть Подземному миру первоначальный облик мирного и зловещего царства силами тандема Геката-Макария не представлялось возможным — на полевые работы были брошены все ресурсы. Больше всего пострадали главные союзники Ареса вроде Эмпусы. Ударной бригаде особо провинившихся поручали самую грязную и тяжелую работу вроде вылавливания крокодилов из Стикса, и руководила этим всем как раз Макария со своей неуемной фантазией, оригинальным подходом к ведению сельского хозяйства и полным отсутствием каких-либо тормозов. Единственным более-менее сдерживающим фактором служила Геката, но даже она не могла пресечь на корню все гениальные идеи царевны вроде:

— оживить всех дохлых муравьев, построить их в колонны и отправить в верхний мир («а что, так же быстрее!»);

— рассыпать на Полях Мук пшеницу, политую зельем, приманивающим птиц, в результате чего все грешники внезапно приобщились к участи Прометея, и заставить Гипноса кропить птиц сверху маковым настоем (даешь тысячи разномастных птиц, спящих вперемешку с грешниками);

— запрячь Сизифа в плуг, чтобы посадить на его горе оливковую рощу, ну и чтобы он поливал ее и потом собирал оливки, не отрываясь от казни;

— выращенный царевной сорт черных подземных оливок с шестью маленькими лапками, чтобы сами прыгали в рот едоку, достоин отдельного пункта в меню гениальных идей;

— напоить принципиально непьющего Цербера медовухой для восстановления нервной системы, пострадавшей из-за безуспешных попыток убежать от преследующих его оливок;

— переодеть Харона во что-нибудь яркое и позитивное, чтобы вновь поступающие в Аидово царство тени перестали его бояться (как будто их мог напугать какой-то мрачный старик в лохмотьях после нашествия не-мертвых подземных муравьев).

Разгребать последствия и спасать подданных приходилось Аиду, в результате чего добрая половина Подземного мира была твердо уверена в том, что она дочь Владыки, и никаких разумных аргументов не слушала. Злая половина еще не оставила попытки уговорить Владыку отправить царевну на поверхность, однако Аид не собирался менять своего решения, потому, что «эти смертные слишком нежные, они сразу переселятся к нам».

Тень, посланная Аидом, оторвала царевну от важного дела. Она уговаривала Гекату подбить Аида разрешить ей провести разведку боем в Элизиуме. Именно Острова блаженных приняли на себя основной удар сил Персефоны, а из-за того, что в незапамятные времена Крон остановил там время, эти силы оказались в своего рода ловушке, и, не имея выхода, бурлили среди застывшего времени, пока это могла выдержать реальность. В результате Элизиум превратился в самостоятельный мир, вход в который Аид запечатал до тех пор, пока не приведет в порядок мир подземный. Стоит ли говорить, что это место так и манило к себе неугомонную царевну.

Но план уговорить Гекату снова сорвался — на этот раз из-за странной тени.

Тень звали Актеон, он был внуком Аполлона и учеником кентавра Хирона, и самой заметной чертой в его внешности были огромные и развесистые оленьи рога.

— Повтори свой рассказ, — приказал Владыка, увидев Макарию в сопровождении Гекаты.

Актеон послушно повторил. Рассказ изобиловал печальными подробностями и оставлял после себя смутное ощущение, что Хирон как-то неправильно воспитывает учеников.

В тот день Актеону не везло с самого начала. Это была первая самостоятельная охота юноши, и никакой дичи ему добыть не удалось. Да было бы странно, если бы удалось, потому как при виде любого вепря/ежика/зайчика горе-охотник тут же бросался в атаку с восторженным воодушевлением, и дичь тут же пускалась наутек. По странной прихоти судьбы, дичь стандартно бросалась в сторону заповедных лесов Артемиды, которые, кроме своей заповедности, от нормальных лесов не отличались, и уже тем более не содержали табличек «Осторожно: Артемида». Так что в процессе охоты Актеон продвинулся сильно вглубь заповедного леса. К тому же его не такие ретивые и спутники ухитрились отстать, и горе-охотник кратчайшим путем приближался к самой Артемиде в компании своих верных собак.

Пока не услышал веселый смех и пение юных нимф.

Неизвестно, преподавал ли Хирон своим ученикам технику безопасности при общении с нимфами. Может, просто не посчитал нужным, а, может, таки преподавал, только при встрече с реальной, живой нимфой все инструкции мгновенно испарились из головы горе-охотника. А зря, потому, что главная инструкция при встрече с нимфами гласит — отвлекись от созерцания их прелестей и осмотри окрестности, чтобы убедиться, что среди этих веселых и безобидных созданий не затесался кто-то еще. Те же сатиры не очень любят, когда молодые и весьма привлекательные эллинские юноши составляют им конкуренцию, да и случайно оказавшаяся в компании прелестниц амазонка или вакханка под настроение вполне в состоянии сделать горе-любовнику замечание с летальным исходом. Или тоже одарить ласками, тут уж как повезет.

Актеону не повезло фатально — он ухитрился наткнуться на Артемиду.

Купающуюся Артемиду.

Самым разумным было бы замаскироваться травой и тихо-тихо ползти назад, вдруг богиня-охотница не заметит, но Актеон застыл столбом, пораженный открывшемся ему видом. Тут, впрочем, тоже был шанс уцелеть — а вдруг Артемида не обратит внимание на незапланированный столб — если бы он не открыл рот и не прокомментировал увиденное:

— Какие сиськи!..

Все, занавес. Артемида оборачивается со словами «Что это за олень?!» и Актеон начинает превращаться в оленя, начиная с головы. В смысле, с рогов. А потом и с копыт.

Почувствовав на голове странную тяжесть, охотник понял, что встретил богиню, и с воплями бросился наутек в сопровождении верных собак, которые явно чувствовали в хозяине клинического оленя, но не могли верно сформулировать мысль.

И тут Актеону снова не повезло. Продираясь через кусты и успешно отмахиваясь от собак, он ухитрился налететь на вторую купающуюся богиню за день (!).

Встреча с Артемидой ничему его не научила. При виде обнаженной Персефоны, с мрачным видом плещущейся в неглубокой речушке, он застыл с непечатным комментарием на устах.

— Подробнее, — прервал рассказ Подземный Владыка. — Почему ты решил, что это Персефона?

— У нее на груди было ожерелье из граната, — пояснил охотник. — Всем известно, что этот камень — знак Персефоны. Никто другой не смеет его носить. И потом… эти зеленые глаза, эти волосы цвета каштана в меду, эта бледная, нетронутая солнцем кожа…

Какое-то время тень описывала достоинства Персефоны, параллельно сравнивая ее с Артемидой. Причем, с точки зрения Актеона, последняя выигрывала по всем пунктам. И загар ей шел больше, чем Персефоне бледность, и золотистые кудри были куда прекраснее, чем прямые темные волосы, и сильное фигуристое тело богини-охотницы понравилось ему куда больше, нежели тонкое и гибкое — Персефоны. К тому же веселый даже во гневе взгляд Артемиды привлек его больше, чем мрачная и недобрая усмешка на губах богини Весны.

— Ничего он не понимает! Мама все равно лучше! — категорично заявила Макария. — Дядя Аид, прикажи ему сменить тему, пока я его не стукнула.

Тень Актеона дернулась, осознав, что позволила себе лишнего, и поспешила вернуться к рассказу:

— Кто ты такой, и почему позволил себе нарушить мое уединение? — холодно осведомилась бывшая подземная царица, с профессиональным интересом разглядывая его рога.

— Сиськи, — мудро и глубокомысленно ответил ученик Хирона.

Однако бюст Персефоны несколько уступал роскошному богатству Артемиды, поэтому охотник пришел в себя быстрее, начал униженно кланяться и просить богиню отпустить его восвояси, желательно избавив перед этим от рогов.

— Ты нанес мне страшное оскорбление, — рассеянно пробормотала Персефона, вылезая из ручья и вытираясь куском ткани, — посмев увидеть меня без одежды. Наверняка ты хотел овладеть мной? — уточнила она, поднимая глаза.

В прекрасных холодных очах он прочитал приговор.

Актеон принялся уверять ее, что не хотел. Совсем-совсем не хотел! Честно-честно! Вот Артемиду — хотел, а ее, Персефону, совсем нет. Потому, как она очень страшная…

— Жуткая! Я хотел сказать, жуткая!.. — завопил он, осознав свою ошибку где-то в районе летевшего в него копья оскорбленной богини.

Запутавшиеся в кустах оленьи рога не позволили горе-охотнику увернуться. Копье пронзило ему грудь, и Актеон отправился прямиком в Подземное царство.

Но перед тем, как сдать незадачливого смертного на ручки Танату, Персефона выдернула из его груди копье и тихо сказала:

— Никто не смеет покушаться на мою невинность, и даже Владыке Аиду, если он вдруг возжелает моего тела, придется силой волочь меня в свое царство, потому, что я ни за что не отдамся этому проклятому подземному пауку!

Ответить Актеон не успел — за ним прилетел Танат.

***

Владыка Аид, Мрачный, Неумолимый, Аид Хтоний, Запирающий Двери, и прочие, прочие пафосные эпитеты, напоминающие о том, что он никогда ничего не прощает и не забывает, не собирался делать исключение для Персефоны. Обычно он думал о ней мимолетно, не отрываясь от текущих дел, вроде «А вот интересно, как она там?», но порой накатывало, хотелось все бросить, вскочить на колесницу и помчаться наверх, туда, где она танцевала с нимфами и хихикала с Артемидой.

Представить Персефону хихикающей почему-то было непросто, и ее смех в его воображении звучал довольно зловеще. И выходило не очень понятно, кого там нужно спасать.

Персефона точно не нуждалась в спасении, и в нем, Аиде, она тоже не нуждалась. Осознавать это было немного грустно, а слышать ее последние слова — не то чтобы горько или больно, а… странно.

Кажется, тогда она кричала что-то вроде «опоздал… я решила принять обет… не хочу тебя видеть… не называй меня Персефоной… я сожалею, что встретился с тобой…», но теперь он слышал только «Уходи. Уходи. Уходи».

Но почему он должен уйти, не выслушав даже самых простых объяснений?

Вернувшаяся с поверхности Макария прекрасно ответила на этот вопрос.

Что ж, Владыка вовсе не собирался оставлять Персефону Артемиде — или еще кому-нибудь, даже Деметре. Впрочем, следовало признать, он и раньше не мог отпустить ее просто так. Говорил себе, что ей будет лучше с матерью (да-да, с матерью, вот с этой ненормальной, повернутой на свой ненависти Деметрой), или с дочерью (а дочь-то как раз спустилась в Подземный мир поступить в ученицы Гекаты), или с Минтой (которая разругалась с Деметрой и теперь покоряет Олимп), или с подружками-нимфами (которые все до одной пустоголовые дуры, неспособные сосредоточиться на чем-то, кроме венков, хороводов и песен, и Минта среди них просто королева тактики и стратегии). Напоминал себе, что каждый третий аэд поет о том, что когда любишь, то прощаешь и отпускаешь.

Отпускать и прощать Владыка Аид не умел категорически.

Чтобы отпустить тогда Левку, чтобы позволить ей, уставшей от жизни, стать тополем, ему понадобилось много лет. Лет десять, как минимум, ее непрерывных уговоров, и убеждений, что он ее не так уж и любит, что ему без нее будет лучше, и что долголетие в пол тысячелетия ненормально для нимфы, и что она уже не океанида, а что-то другое, и вообще, ей вообще-то предсказывали, что из-за любви к нему, Аиду, она умрет во цвете лет, а она все не умирает и не умирает.

Впрочем, на фразе про «предсказали» Аид уже не мог адекватно воспринимать действительность, и Левке приходилось начинать уговоры заново.

Когда она таки стала тополем, он долго смотрел на нее, касался рукой нежных серебристых листьев, и думал, чем же ее так привлекло существование в виде дерева.

Теперь, с Персефоной, все было так же, только хуже. Возможно, если бы он увидел ее счастливой, смеющейся, если бы понял, как она счастлива в заповедных лесах Артемиды, в ее, Артемиды, объятиях, то смог бы… ну это самое, как же там…

Ах да. Простить, отпустить и принять.

Но Персефона вовсе не выглядела счастливой, и Аид невольно думал не о тех гадостях, которые она успела наговорить, а о том, что бросил ее в беде. Что нужно было не слушать, а хватать и тащить в Подземный мир, и там бы разобрались.

Но это было сначала. Потом он начал подозревать, что Персефона что-то затеяла — иначе зачем ей отсылать Макарию? Чтобы дочь не мешала ей любить Артемиду и остальных своеобразно настроенных олимпийских девственниц? Странно и подозрительно.

И за этим полгода странного становились все больше и больше.

История Актеона стала последней каплей. И нет, даже не каплей, скорее, персональным приглашением.

Владыка отослал тень охотника пить из Леты и вышел из зала — строго говоря, от всего дворца были отстроены только зал для судов, покои Владыки и кладовые.

Геката с Макарией последовали за ним.

— Звучит подозрительно, правда? — негромко сказал Владыка.

— Я бы сказала, дядя, что это звучит как предложение одному отдельно взятому подземному пауку схватить маму силой, приволочь в Подземное царство и возжелать ее тела, — злорадно сказала Макария, и тут же получила подзатыльник от левого призрачного тела Гекаты.

— Не бей ребенка! — возмутился Аид. — Она права. Именно так все и звучит.

— А это персонально за «возжелать», — пояснила Геката. — Нашей маленькой поганочке еще рано говорить о таких вещах.

Несмотря на призрачность, подзатыльники тело раздавало вполне материальные. Только они все равно не работали. Пожалуй, маленькую царевну не могло напугать даже восстание титанов.

— Ты хочешь дождаться, пока мной заинтересуется дедушка Зевс? — ехидно поинтересовалась она.

— Пока у дедушки Зевса есть хоть немного инстинкта самосохранения, он будет держаться от тебя подальше, — отрезал Владыка. — Но речь не о том. Пусть даже и Персефона не имела в виду ничего такого, я не могу это просто проигнорировать. Подданные не поймут. Геката, распорядись насчет колесницы. А ты, Макария, сможешь вырастить для меня какой-нибудь милый и безобидный цветок?

— Конечно, дядя! — воодушевилась царевна.

Пожалуй, излишне воодушевилась.

— Когда я говорю «милый и безобидный», то имею в виду, что у него не должно быть ни ног, ни зубов, он не должен плеваться паутиной или жрать все подряд, не должен приманивать запахом тараканов и крыс, после него не должно быть галлюцинаций, и, ПОЖАЛУЙСТА, не выращивай его в форме черепа, — на всякий случай уточнил Владыка.

— Ну, если ты хочешь… — Макария несколько сникла. — Кстати, а зачем тебе вдруг понадобились цветы?

— Мне кажется, это сразу понятно, — он усмехнулся заинтригованной царевне. — Я буду подманивать им твою мать.

Мария Самтенко Последнее пророчество Эллады: Переиграть Афродиту

Пролог. Артемида

— И-ик! Хорошо пошла!..

Артемида брезгливо отодвинулась от пьяной нимфы, опрокидывающей в бездонную глотку очередную чашу отменного Дионисова вина, и тут же получила болезненный тычок под ребра от Афины. Высокая, темноволосая, стройная как кипарис и такая же устойчивая к алкоголю, та пила с Минтой на равных, но практически не пьянела. Правда, она все же была богиней, да и закуску не игнорировала.

— Дорогуша, ты рассказывала про Кору, — льстиво улыбнулась охотница, возвращая собутыльницу к предыдущей теме.

— Да! Пр-ро Кору! — мгновенно воодушевилась Минта. — А кто это?

Артемида возвела глаза к потолку — высокому, беломраморному и такому давящему потолку Олимпа. Она ненавидела потолки, стены и прочие предметы, ограничивающие ее свободу. Возвела — и тут же поймала укоризненный взгляд Афины.

— Кора это твоя сестра, душечка, — расплылась в улыбке Артемида.

— А, Персефона, — вспомнила нимфа. — Точно, она же просила называть ее Кора… Кора Дуба, хи-хи…

— Хи-хи, — с готовностью поддержала Артемида.

Афина сверкнула глазами и украдкой показала ей кулак, на что охотница лишь дернула плечом — Минта все равно не обратила на нее никакого внимания. Она с искренним возмущением дошедшего до кондиции почитателя Диониса рассказывала о том, как несчастна бывшая царица Подземного мира, и что ей не следовало вестись на уговоры Деметры, лезть в этот «поганый источник» и становиться девственной богиней. С точки зрения Минты, лучшим лекарством было бы найти мужика, а еще лучше — несколько мужиков.

— А как же Аид? — спросила Афина. Тут уже Артемида показала подруге кулак, потому, что от этого ее тона с любого собеседника в дружеской попойке сразу слетала половина хмеля. Проверено неоднократно.

Минта отрезвляющий тон проигнорировала напрочь:

— А толку с того Аида, когда сестра с ним не спала? — хихикнула она. — А я говорила! Хватай его… ик! — волоки на ложе! А она — я так не могу! То есть, получается, Адониса могу, а Аида не могу?!

Тут она переключилась на Адониса, у которого, по ее словам, не было ни одного нормального достоинства, кроме того, которое, собственно, и отличает мужиков от женщин и нимф, и умения сочувственно слушать жалобы Персефоны на Ареса, поддакивая в нужных местах. Собственно, поэтому он так долго проходил в любовниках царицы — все остальные ее увлечения на этом месте тут же парализовывало от страха, а у Адониса на это не хватало мозгов.

— А потом он как-то наткнулся на Афродиту и страшно в нее влюбился, а Персефоне стало обидно, и она натравила на него Ареса, — триумфально закончила Минта. — А когда он стал тенью, Персефона сначала приняла его в свою свиту. Но вскоре он ей надоел и отправился на асфоделевые луга.

— Где-то там еще был суд с Зевсом, — припомнила Артемида.

— Да, — хихикнула нимфа. — Говорят, что Зевс приказал Адонису треть года проводить с Персефоной, треть года с Афродитой, и еще треть — по своему выбору, а он решил проводить эту треть тоже с Афродитой, вот сестра и обиделась. Но это просто слухи. Посудите сами, с чего бы самому Громовержцу судить спор между двумя женщинами по поводу их мужиков?

«Громовержец» Минта произнесла с этаким благоговейным придыханием, как имя некой недоступной, но очень и очень желанной цели. Артемида невольно посочувствовала отцу, забыв, что зареклась делать это много лет назад.

— Так, значит, Аид?..

— Аид… ик!.. милашка, — пьяно икнула нимфа, залпом окидывая еще одну чару. — Ой! Кажется, вино кончилось…

— Я принесу еще, — сказала Афина, после чего решительно встряхнула эгидой и покинула их уютную залу.

Минта сфокусировала мутный взгляд на Артемиде, и той резко стало не по себе.

— Милашка, да, — повторила нимфа. — А сестре нужен Владыка. Чтобы такой — ух! Земля дрожала от страха. И чтобы все для нее, и весь мир к ее ногам. А Аид не такой. Точнее, я думала, что такой, когда он Аресу в пасть залез. А потом он взял и ушел.

— Но ведь она сама его прогнала, — задумчиво произнесла Артемида. — Я была там и все слышала.

— И что с того? — тихо и, пожалуй, слишком серьезно для пьяной возразила Минта. — Ему все равно не следовало это делать. Если бы он схватил ее в охапку и уволок в Подземный мир, она бы быстро рассталась и с этой дурацкой невинностью, и с другими идиотскими идеями. А когда он только появился, мне показалось…

Она принялась в третий раз рассказывать историю о том, как они с Персефоной искали Аида, воевали с ним против Ареса и раскрывали чудовищные заговоры на Олимпе, в Морском и Подземном царствах.

Все это время Артемида косилась на собеседницу с подозрением. Слишком связно та изъяснялась… что для пьяной, что в целом для нимфы, у которых, как известно, в голове ветер. Впрочем, это касалось только мужиков, во всем остальном Минта проявляла вполне свойственную для нимф бестолковость. Щебетала, как будто на нее не давил потолок, не душил спертый, пропитанный винными парами воздух…

Охотница устало потерла виски, пропуская мимо ушей немного спотыкающийся щебет. Получалось плохо — болтовня нимфы прямо-таки ввинчивалась ей в уши. Артемида невольно посочувствовала бедной Коре, вынужденной столько лет терпеть рядом с собой это создание. Которое, плюс ко всему, не стеснялось забираться в постель к ее мужу. Если бы Артемида не избрала стезю девственной богини, она ни за что не смирилась бы с подобным поведением «драгоценной сестры».

— …и в-вообще, и-ик!.. мне не нравится, что она это… ну это… ну по лесам с тобой таскается, — продолжала нимфа. — Мне н-не кажется, что она счастлива!..

Артемида вопросительно приподняла бровь, и Минта не замедлила пояснить, что в лесах катастрофически мало хороших интересных мужчин, почти в основном охотники, которые через одного помешаны на этой своей охоте и зачастую не обращают внимания на прелести отирающихся рядом хорошеньких нимф.

Искомая нимфа явно ждала поддержки, и Артемиде пришлось бы поддакивать, но Ананке-судьбе было угодно ее уберечь — в зал ворвалась Афина с вином, и тут же принялась разливать его по чашам.

— Дионис сам разбавил его чистейшей водой, — усмехнулась богиня мудрости. — Так давайте отдалим должное этому чудесному напитку!

Минта проворчала, что вообще-то предпочитает неразбавленное, и радостно опрокинула чашу себе в глотку, не задаваясь вопросом, с чего бы Дионису, который принципиально ничего не разбавлял, изменить своим принципам. Афина чуть улыбнулась, подняла чашу к губам и сделала глоток; Артемида последовала ее примеру и ощутила какой-то неуловимый привкус. Легкую, едва заметную примесь.

Она чуть наклонила голову — пожалуй, Минта действительно рассказала все, что знала. И даже больше, чем хотела бы знать богиня-охотница. Так, габариты Ареса и его поведение на ложе она предпочла бы пропустить целиком…

— Персефона рассказывала что-нибудь про Концепцию? — хищно сощурилась Афина.

— Неа, — хихикнула Минта. — Не рассказывала.

— Ответ неправильный, дорогуша, — пропела Артемида, к которой, кажется, начало возвращаться хорошее настроение. Даже стены почти перестали давить.

— А какой правильный? — спросила Минта, облизывая губы.

— Правильный ответ «А что это такое?», — любезно пояснила Афина, тоже расставаясь с маскойдоброжелательности (которую, впрочем, почти не было видно из-за шлема). — И ты, естественно, с ней не согласна. Потому, что ты любишь мужчин.

— Потому, что сделать из всех мужиков баб — это бред, — уверенно заявила нимфа. — Как можно заниматься любовью без фаллоса?

— А что об этом думает наша подруга Кора? — спросила Афина. — Подумай хорошенько, прежде, чем лгать. В твоем вине — вода из Леты, реки забвения. Скажешь правду — и просто забудешь об этом вечере. Небольшой провал в памяти, зато ты будешь жива, и даже твоя совесть будет чиста. Соврешь — исчезнешь. Ни твоя сестра, ни твои подземные друзья не смогут ничего заподозрить. Они просто подумают, что ты перешла дорогу Владычице Гере.

К чести пустоголовой нимфы, та не стала тратить время на тщетные попытки уболтать собеседниц.

— Я даже не знаю, — тихо сказала Минта, вращая в руках чашу с недопитым вином. — Если раньше я сказала бы, что она против, то теперь я не знаю. Той Персефоны, которую я знала, уже нет. Если бы вы видели ее, когда Деметра сказала, что сговорилась с Аресом, и что все, на что она надеялась, о чем мечтала, превратилось в прах… если бы вы видели… — она задумчиво глотнула вина, видно, решив, что плюс-минус пара капель воды из Леты это уже не критично. — Когда Персефона поняла, что ей уже не на что надеяться, и что ее предала собственная мать… О, в тот момент она бы и к Крону присоединилось, если бы он вдруг вырвался из Тартара и отправился захватывать Олимп.

Артемида покачала головой, восхищаясь такой длинной речью из уст бестолковой нимфы. Все же общение с Персефоной не прошло для нее даром!

Афина же явно думала о более серьезных вещах:

— Владыка Аид пришел оттуда, откуда не возвращаются, покарал Ареса и вернул Коре ее обожаемую дочь, — произнесла она. — Как ты думаешь, не может ли она… передумать?

Минта хихикнула:

— Не знаю, вообще-то сестра не из тех, кто передумывает. Мне кажется, она окончательно и бесповоротно решила избавиться ото всех мужиков. В том числе от Владыки, она же не согласилась пойти за него замуж. Хотя я бы тоже не согласилась, это же значит приковать себя к одному мужику…

— Довольно о мужиках! — не выдержала Артемида. Ей-богу, за время этой беседы она едва не забыла, что избрала стезю девственной богини.

— Боюсь, дядя Аид может нам помешать, — задумчиво сказала Афина. — Мы не рассчитывали, что он вдруг объявится. Еще он всегда был настойчив… странно, что он отвязался с первого раза. А если он придет снова?

— Понятия не имею, — пожала плечами нимфа, зачем-то принюхиваясь к недопитому вину. — Но даже если и вдруг, мне кажется, она его особо и слушать не будет. Жаль, что я не успела рассказать ему обо всем… сама только недавно узнала, думала, разузнаю побольше…

— А вы вообще разговариваете о нем?.. — уточнила Афина, накручивая на палец прядь иссиня-черных волос.

— Ни разу, если не считать того краткого возмущенного сообщения о том, что он предлагал ей стать его царицей, — заверила ее Минта.

Афина перевела взгляд на Артемиду:

— А вы?

— Да нет, — скривилась охотница, прикидывая, считать ли за «разговариваете» то, что бывают ночи, когда Персефона то просыпается с криком «Нет, Владыка, не надо!», то бормочет о том, чтобы Аид был осторожен и не верил Деметре. Тогда придется рассказать, что в другие ночи Арес снова пожирает заживо ее дочку, или глотает Гекату, или вообще весь мир в пасть засасывает, иначе картина будет неполной и получится, что она постоянно грезит о Владыке Подземного мира, пусть даже в кошмарах. А это уж слишком личное, и ни Афины, ни Афродиты никак не касается. И она вовсе не обязана об это докладывать. В конце концов, Персефона же не спешит распространяться насчет опасений самой Артемиды относительно того, как воспримет Концепцию ее брат-близнец Аполлон.

— Девчонки, сдается мне, что вы врете, — задумчиво произнесла Минта, слегка помахивая в воздухе чашей. — Недавно я видела воду из Леты, так вот, это не она.

Артемида возмущенно фыркнула в сторону Афины — такой был гениальный план! Так нет, эта дура в доспехах умудрилась его испортить…

Афина послала ей высокомерную улыбочку.

— Она даже пахнет не так, — продолжала Минта. — Но водичка, конечно, подземная. Не Стикс, чаша была бы ледяной. И не Флегетон, лава с вином не смешивается. Коцит стонет в любой концентрации, мы с Персефоной так развлекались, подбрасывали пьяницам бочки с вином с каплей воды из Коцита. Представьте, подносишь чару к губам, а в ней вино стонет, тут и Дионис бы трезвенником заделался. Ахерон? А зачем? Какой вам толк от воды из Ахерона? Амелет?..

Нимфа нервно икнула и испуганно зажала рот ладошкой.

— Амелет, мамочки, Амелет… — миг, и она уже трясется от страха неизбежной смерти. Амелет не может навредить богу, но несет погибель для нимфы и смертного. Он забирает время, и бедная нимфа начинает стареть…

И продолжает стареть даже после смерти, до тех пор, пока ее кости не превратятся в прах.

— Прими свою учесть с достоинством, — усмехнулась Афина, пока Артемида пыталась успокоить бьющуюся в истерике Минту (еще не хватало, чтобы ее вопли привлекли ненужное внимание).

Зрелище было довольно тягостным. Артемиде, естественно, приходилось убивать. Причем — убивать невинных, вроде детей Ниобы, и даже животных, что хуже в разы. Но она всегда дарила убитым быструю смерть и не находила ничего достойного в том, чтобы наслаждаться чужими мучениями. Ей захотелось милосердно прервать жизнь нимфы своим любимым кинжалом, но Афина придержала ее руку.

— Не надо. Ей уже недолго.

Охотница с возмущением отстранила ее тяжелую руку и погладила по голове рыдающую на столе лицом вниз Минту.

— Неужели нельзя было просто набрать воду из Леты?! — возмущенно прошипела она.

— Забвение не дает гарантий, — ответила Мудрая. — Гарантии дает только смерть. И не смотри на меня как на мужа, покусившегося на твою невинность, это не моя идея. Мне только передали сосуд с водой.

Артемида отпустила пару крепких словечек в адрес богини Любви и ее излюбленных методов устранять всяческих нимф, нереид и океанид.

Минта тем временем подняла голову — ее лицо занавешивали пока-еще-темные волосы — шумно высморкалась в одеяние и дрожащим голосом констатировала:

— Сучки божественные вы, обе! А я ведь так молода! И я еще не нашла свою любовь, — за этой фразой, очевидно, скрывалось «еще не перелюбила всех мужиков». — Теперь я умру, грустной тенью сойду на асфоделевые луга…

Минта запнулась. Выпрямилась, убрала с лица волосы, потерла воспаленные от слез глаза и неожиданно-радостно (даже немного злорадно, хотя это обычно не характерно для нимф) заявила:

— Какие же вы все-таки дуры! Еще вспомните бедную нимфу, когда ваши планы провалятся! — она радостно хихикнула и от души налила себе в чашу вина.

Вина с водой из Амелета, смертельно опасного для всех, кроме богов.

— С чего бы вдруг им проваливаться? — поинтересовалась Афина, болезненно воспринимающая любые сомнения в ее мудрости. — Концепция…

— Концепция ваша тоже провалится, — хихикнула нимфа и с видом победительницы отсалютовала им чашей. — Потому, что вы дуры. Подумали бы лучше, КУДА я попаду после смерти. И к КОМУ. Владыке Аиду будет очень интересно узнать про ваши коварные планы.

— «Цензура» Урана!!!

Артемида схватилась за голову. Афина схватилась за шлем и сказала с робкой надеждой:

— Владыка Подземного мира не будет выслушивать каждую нимфу…

— Еще как будет, — радостно хихикнула Минта. — Именно так он и поступает. К тому же он хорошо меня знает. Как думаете, он разрешит моей тени отправиться в Элизиум? Давно хотела познакомиться с героями былых времен…

Пустоголовая нимфа, кажется, уже оправилась от потрясения и принялась жизнерадостно щебетать, составляя список героев, с которыми можно «познакомиться» в Элизиуме. Прихлебывая при этом отравленное вино.

Артемида подняла глаза на Афину — та старательно избегала ее взгляда — и подумала, что нимфа таки права насчет дур и блондинок (даром что Афина брюнетка).

Что-то в их плане таки не продумано.

Часть 1. Глава 1. Персефона

Из того, что Персефоне приходилось делать в повседневной жизни, она больше всего не любила две вещи: ждать и общаться с Деметрой.

Да, она понимала, что и то, и другое необходимо, но как же это раздражало! Деметру, конечно, можно было перетерпеть, но если раньше она появлялась в жизни дочки от силы раз в столетие, а сама царица очень редко показывалась на поверхности, то теперь, когда она избрала стезю девственной богини, мать, видимо, решила с лихвой возместить ей все внимание, которое не уделила раньше.

И хорошо, что не уделила — если бы Персефоне приходилось терпеть не только Ареса, но и маму, она бы точно рехнулась.

Сейчас Деметра считала, что дочке нужно залечить душевные раны, а для этого нет ничего лучше, чем дружеская поддержка. Поэтому она приставила к дитятку отряд постоянно веселых и от этого ужасно раздражающих нимф и периодически наведывалась с визитами. Причем Артемида с Афиной при виде нее предпочитали спешно ретироваться (тоже мне, подружки!). Афродита тоже, хотя, казалось бы, Деметра обеими руками поддерживала ее Великую Концепцию.

Ждать утомляло не меньше, хотя, опять-таки, Персефона вроде бы тоже успела к этому привыкнуть. Но одно дело абстрактно ждать удобного момента, шанса, когда можно параллельно и своими делами заниматься, и совсем другое — ждать чего-то конкретного.

Кого-то конкретного.

Одного конкретного бога, царя, Владыку.

Ее раздражало даже не само ожидание, а, скорее, отсутствие уверенности в том, что он вообще придет. Аид мог не разгадать ее намек, или принять его за обычное оскорбление, которое может просто проигнорировать, или он может вообще не хотеть иметь с ней никаких дел после предыдущего неприятного опыта. Что уж тут говорить! Ты спокойно живешь в мире смертных и никого не трогаешь, а тебя вдруг выслеживают, похищают, нагружают своими проблемами, а когда ты, рискуя своей бессмертной жизнью, их успешно решаешь, то вместо элементарной благодарности получаешь одни оскорбления! Персефона на его месте точно бы не пришла. Что ж, ей оставалось уповать лишь на то, что Владыка Аид окажется более мудрым, проницательным и любопытным, чем она сама. Или хотя бы более злопамятным.

Потому, что если он не придет, ей придется самой спускаться в Подземный мир и просить его выслушать. Хотя бы просто выслушать, о прощении речь не идет.

Да и — кажется, ей рассказывали — Аид Безжалостный не умеет прощать.

Не важно — для начала просто увидеть его лицо, глаза, улыбку, вспомнить, что в мире есть еще что-то важное кроме Великой Концепции Афродиты. Напомнить себе, что он существует, потому, что с каждой секундой в компании Афины, Артемиды и Афродиты ее все сильнее затягивало в мерзкую розовую паутину их слов, их замыслов, их…

Их уверенности в собственной правоте.

В конце концов, в чем-то они действительно были правы. И да, они знали, что Персефона знает, что они правы. Собственно, поэтому они так легко приняли ее в свои ряды. Поэтому — и еще потому, что в тот день, когда бывшая царица Подземного мира окунулась в источник Канаф и избрала стезю девственной богини, она как никогда ощущала их правоту. Ей не составило труда убедить их в своей лояльности и влиться в их ряды.

Только потом все изменилось.

Изменилось? Изменилось?!

Персефона тихо рассмеялась своим мыслям. Если она и не собиралась кому-то врать, так это себе. То, что ее дочка, Макария, выбралась из чрева Ареса вместе с Гекатой, совершенно не отразилось на ее намерениях.

Она по-прежнему хотела довести дело до конца.

***

— Кора! Кора!

— Госпожа!

— Кора!

— Потанцуй с нами, Кора!

— Идем в наш хоровод, Кора!

— Пой с нами песенки!

— Погляди-погляди, какой мы сплели для тебя венок! — звенели голоса подружек-нимф, кружащихся в веселом хороводе на зеленом лугу.

Персефона с досадой отмахнулась от них, погруженная в мрачные мысли: в основном о том, что из-за этих проклятых интриг вокруг Концепции Афродиты она вынуждена добровольно отказываться от общения с дочерью. По-другому было никак: царица считала, что чем меньше сторонники Концепции вспоминают о том, что у новой девственной богини есть дочь, тем лучше. Хватит того, что после знакомства Макарии с Артемидой у той неделю дергался глаз.

Хоровод на мгновение рассыпался, но потом собрался и зазвенел с новой силой. Какая-то нимфа принялась наигрывать на рожке нехитрую мелодию, остальные закружились вокруг, и опять началось это:

— Танцуй с нами, Кора!

— Пой с нами!

— Так здорово!..

— Давай веселиться!

Складывалось впечатление, что каждая нимфа персонально дала клятву Деметре приложить все усилия, чтобы вытащить Персефону из депрессии.

На очередном веселом взвизге бывшая царица решила-таки присоединиться к хороводу в надежде, что после этого от нее отстанут. Обычно это срабатывало — нимфы оставляли ее в покое на пару часов. Потом им надоедало плясать, они шли купаться в речке, потом уходили собирать целебные или просто красивые травы, плести венки, отдыхать от трудов в компании веселых сатиров. И пусть — по крайней мере, сатиры не рисковали лезть к ней, справедливо подозревая, что к ним и к предлагаемому им времяпрепровождению Персефона не будет относиться так снисходительно, как к нимфам.

Охотницы из свиты Артемиды были не такими ветреными и пустоголовыми, но они все поголовно были помешаны на лесбийской любви, а Кора, которое это дело не слишком любила, терпеть не могла соответствующие намеки, все эти подмигивания и невзначай оголенные бедра или груди (да они и в обычное время их особо не прикрывали). Бывшая царица с ностальгией вспоминала свиту из чудовищ — по крайней мере, те не стремились заманить ее на ложе и не заставляли плясать. А нимфы и охотницы еще и делали это из лучших побуждений!

Стоило Персефоне встать с большого гладкого камня, на котором она сидела, как ее тут же подхватили под руки, надели на голову ромашковый венок и вовлекли в хоровод. Другие нимфы тут же затянули песенку про их подружку, ожидающую любимого с войны. С точки зрения бывшей царицы, песня с таким сюжетом должна была быть грустной, но в исполнении нимф «ожидание» весьма и весьма напоминало похождения Минты на Олимпе. С одной лишь разницей — лирическая героиня раз за разом убеждалась, что лучше ее любимого все равно никого нет. В конце песенки милый таки вернулся с войны, и весь последний куплет рассказывал о том, что среди всех девиц, с которыми он «познакомился», нет ни одной равной драгоценной нимфе.

Персефону такой подход развеселил, правда, ее короткий смешок остался незамеченным на фоне веселого смеха подружек.

К нимфе с рожком присоединился неизвестно откуда взявшийся сатир с флейтой (ну понятно, откуда, они всегда где-то в районе нимф). Мелодия замедлилась; Персефона сняла сандалии и закружилась в танце, раскинув руки и чуть прищуриваясь, когда полуденное солнце било ей в глаза. Царице редко когда удавалось вообще ни о чем не думать, но это был как раз тот момент, когда она наслаждалась музыкой, танцем, ветром в волосах и даже поцелуями солнца на своих ресницах.

Мелодия закончилась, и рожок со свирелью снова заиграли что-то бодрое и удалое; запели нимфы, вновь собираясь в хоровод; Персефона, напротив, выскользнула из веселого хоровода и пошла к своим сандалиям. Остановилась, не дойдя каких-то пяти шагов, отвлеклась на необычный цветок — угольно-черную ароматную гвоздику.

Персефона могла поклясться, что раньше ее здесь не было. Полчаса назад на лугу росли только васильки и ромашки.

«Пришел», — на нее нахлынуло облегчение. Цветок наверняка вырастила Макария — Деметра ни за что не стала бы растить в такой цветовой гамме. А это означало, что Аид где-то поблизости.

Она сорвала цветок и с улыбкой поднесла его к лицу.

Поднялся ветер, и солнце заволокло тучами.

Тучами? Нет, не тучами, его на миг закрыла летящая по воздуху черная колесница, запряженная четверкой угольно-черных коней. Мелодия прервалась — нимфы с воплями разбежались по кустам. Миг — и колесница оказалась рядом. Персефона заглянула в лицо вознице — длинные волосы распущены по плечам, кожа побледнела, черты лица, кажется, стали еще более резкими. Чуть заметная улыбка на губах и тартарская тьма в глазах, а еще под ними пролегли серые тени, словно он не спал несколько дней.

Он ничего не сказал, только молча протянул руку — и Кора закричала, отшатнулась прочь, к нимфам, залегшим в кустах. Тогда он выскочил из колесницы — под темным одеянием мелькнули варварские сапоги — и схватил ее за руки. Не прекращая вопить, она отбивалась и вырывалась, не забывая умолять Аида Безжалостного оставить ее в покое и громко сетовать на свою несчастную судьбу.

Ее судьбе досталось по полной программе. Она исхитрилась расцарапать Аиду щеку, рассечь бровь, отчего струйка крови потекла ему в глаз (он небрежно смахнул ее рукавом), и в левом ухе, кажется, появилось несколько непредусмотренных там отверстий.

Аид запрыгнул в колесницу, одной рукой прижимая Персефону к себе, и другой схватился за вожжи. Квадрига взмыла в воздух; Кора вцепилась зубами ему в плечо, потом решила, что это не достаточно эффектно, и сменила тактику, вырываясь — не слишком активно, чтобы не вывалиться из колесницы — и призывая отсутствующую Деметру спасти ее от участи, что хуже смерти.

Когда они взлетели, и луг с визжащими из-за кустов нимфами остался далеко внизу, Аид наклонился к ее уху и прошептал:

— Мне кажется, с Деметрой перебор.

Персефона фыркнула и, не переставая вырываться — мало ли кто тут еще может прилетать — возразила, что нет, в самый раз. И вообще, она устала царапаться и кусаться, отбиваясь от неизбежного, и предпочитает потерять сознание от ужаса.

С этими словами она сползла вниз, планируя улечься на дно колесницы.

— Ну, просто охренеть, — сказал Владыка с этакой вселенской задумчивостью в голосе. Он по-прежнему прижимал ее к себе, и идею «потерять сознание» явно не одобрял, поэтому она просто уткнулась носом ему в плечо.

Вскоре они уже мчались по Подземному миру, и Персефона, спокойно выпрямившись, разглядывала его субтропические пейзажи.

Когда они пролетали мимо Стикса, было заметно, что крокодилов в нем уже не плавает, да и всякой живности вокруг тоже поубавилось, но джунгли и заросли кустов присутствуют во множестве. Да, те же асфоделевые луга уже не были лугами, и за буйной зеленью даже не было видно скитающихся по ним теней.

Впрочем, нет — кое-где Персефона наблюдала искомых теней на ниве сельскохозяйственного труда. Да и вообще, все встреченные подземные обязательно что-то выдергивали или выкорчевывали. Некоторые это даже потом пожирали — причем когда они замечали колесницу Владыки, пожирательный энтузиазм резко увеличивался.

— Это они реабилитируются за излишнюю преданность Аресу, — пояснил Владыка в ответ на ее вопросительный взгляд.

— А ты не можешь просто приказать всему этому умереть? — не выдержала Персефона, до этого твердо решившая хранить молчание.

Аид с сожалением покачал головой:

— Увы. Специфика моей силы в том, что я должен лично тыкать в каждую травинку и приказывать ей умереть. Ну уж нет. Я на сельскохозяйственные работы не нанимался. И без того мороки хватает.

Он разговаривал с ней самым обычным голосом, словно и не было никаких «я не хочу тебя видеть», «подземный паук» и прочего, прочего.

Как будто он просто пригласил ее в свой мир на прогулку и проводит экскурсию по местным достопримечательностям: посмотрите налево, вот Харон обдирает кроваво-красные водоросли со дна лодки, посмотрите направо, вот Эмпуса хищные лианы пропалывает, обернитесь и увидите сонмища теней, сражающихся с растительностью на асфоделевых лугах, а если посмотреть прямо, так там самое интересное.

Неистовый Арес, с мрачным видом перетаскивающий здоровенные булыжники на месте бывшего дворца.

— Ты что, припахал его к стройке?! — не выдержала Персефона.

— Таково его наказание, — чуть усмехнулся Владыка. — Он должен в одиночку восстановить разрушенный дворец. Полгода уже восстанавливает.

Персефона попыталась вспомнить, что тут было, когда они с матерью покидали Подземный мир, и поняла, что прогресс налицо.

Обломки дворца были сложены ровными рядами.

— Учитывая, что он полный ноль в строительстве, возиться ему еще доо-о-олго придется. И да, на период строительства я дал ему в жены Ехидну. Правда, на мой взгляд, она как-то плохо его вдохновляет.

В подтверждение его слов Арес споткнулся, уронил булыжник и громко выругался.

— Хочешь спуститься и поздороваться? — усмехнулся Владыка.

Персефона отрицательно покачала головой, стараясь не думать об их семейной жизни. Вот прям вообще не думать. Даже о том, что в период царствования Неистового Ехидна всегда шипела о нем с подозрительным почтением в голосе, и о том, что все же, наверно, стоит поздравить новобрачных. По крайней мере, счастливую невесту — Арес хотя бы симпатичней, чем Тифон. Хотя как оно на взгляд Ехидны — еще вопрос.

Спускаться в итоге они не стали. Перелетев через гору (которой в этом месте раньше точно не было), колесница опустилась на землю перед новым дворцом. Ну как, дворцом — это был некий походно-недостроенный вариант. Хотя планировка Персефоне понравилась — все эти колонны, портики из черного базальта — наверно, в достроенном виде это будет довольно мрачно и уютно.

Если Арес не закончит со своей стройкой быстрее.

— А зачем гора? — вопросила Персефона, впервые за полгода ступая на почву Подземного мира. Торжественность момента несколько смазалась досадным осознанием того, что она таки забыла сандалии.

Аид пожал плечами и светским тоном пояснил, что не собирается сутки напролет любоваться на горе-строителя Ареса.

А к Персефоне уже бежала Геката; вокруг нарезал круги обутый в крылатые сандалии Гермес; в отдалении можно было заметить стремительно приближающегося белокрылого Гипноса, а сбоку уже маячила мрачная физиономия Таната.

Глава 2. Персефона

— Много веков подряд, с самого сотворения мира, мужики притесняли женщин. Уран заставил Гею рожать. Крон глотал детей Реи, не спрашивая желания. Сыновья-Крониды разделили мир на три части и стали Владыками, а Гере, Деметре и Гестии не досталось ничего. Дальше — больше. Ты или рожаешь от каждого, кто тебя возжелал, или становишься девственной богиней. Третьего не дано. А у смертных и того хуже — даже есть девушка приняла обет целомудрия, мужчина может наплевать на этот обет и овладеть ею против желания. Девочкам не дают образования, их не учат писать и читать. Их выдают замуж не спрашивая согласия. Им не оставляют наследства. Они не могут стать воинами (амазонки не в счет), мудрецами, учеными или аэдами. Они не могут играть в театре. Они не могут… да ничего они не могут, только быть покорными и с любовью смотреть на мужчину, который, может, взял ее без спросу, или без спросу привел в дом новую женщину. Так вот, Великая Концепция Афродиты заключается в том, чтобы исправить эту вопиющую несправедливость и сделать всех равными, — тут Персефона выдержала паузу, желая убедиться, что ее слушают. — Сделать всех женщинами.

В недостроенном зале для пиршеств, где, собственно, собрались Аид, Персефона, Геката, Гермес, Танат и Гипнос, повисла тишина: присутствующие дружно впечатлялись эпичностью идеи.

Первой не выдержала Геката:

— А как они собираются это проделать? — поинтересовалась богиня колдовства из-под вуалей. Очевидно, техническая сторона волновала ее больше этической.

— Вот это я еще не выяснила, — с досадой сказала Персефона. — Все, что я знаю, это как-то связано с Осью и Полотном судьбы. Афродита не любит об этом распространяться. И потом, они мне еще не совсем доверяют. Особенно Афина.

— А почему, собственно, мы должны… — скептическим тоном начал Гермес, но Аид, до того пристально разглядывающий чашу со своим любимым кумысом, вскинул голову, и тот заткнулся на полуслове.

— Какая-то логика в этом есть, — негромко начал Владыка. — Я могу понять, почему эта идея так привлекает Артемиду, даже Афину, остальных их союзниц. У нас действительно много веков недооценивают женщин, — он перевел взгляд на Гекату, и та выдала кровожадную ухмылку главной недооцененной женщины века. — А причем здесь Арес? Он что, так сильно влюблен в Афродиту, что согласен стать женщиной?

— Ареса использовали втемную, — усмехнулась Персефона. — Планировалось, что он завоюет весь мир для себя, сделает Афродиту своей женой, а потом никто и оглянуться не успеет, как он окажется в Тартаре вместе с Зевсом, Посейдоном и прочими несогласными, а остальные станут женщинами.

— И тут мы подходим к главному. Зачем это Афродите? Ее-то точно никто не притесняет.

— Вариант, что она просто борется за справедливость, я так понимаю, никто не рассматривает, — вставил Гипнос.

Нестройный хор голосов с недовольным соло Гермеса посоветовал ему поменьше дегустировать свой маковый настой.

— Афродита постоянно говорит о том, что думает только о счастье своих подруг. А также о справедливости и равенстве, — сумрачно сообщила Персефона. — О том, как прекрасен тот мир, в котором нет мужчин, войн, насилия, все живут любовью, песнями и искусством. И если сначала это звучит как бред, то потом, постепенно, ты начинаешь осознавать, что она в чем-то права. Может, и правда, без мужиков будет лучше?..

Персефона запнулась, поймав взгляд Аида — в его темных внимательных глазах читалась тревога.

— И, знаете, в какой-то момент я сама… начала увлекаться. Сделать из мужиков баб, несогласных — в Тартар, и все будет счастливы. Но кое-кто помог мне осознать, что она не права.

В этот момент ей очень хотелось сказать, что это — Аид, что ради его улыбки она готова смириться с наличием в этом мире мужчин, от которых до него она не видела практически никакой пользы, одни моральные убытки. Сказать, не обращая внимания на то, что в зале полно народу, сказать, чтобы посмотреть на его реакцию, чтобы убедиться, что по-прежнему интересует его не только в качестве союзника, потому, что его обращение — вежливое и корректное — во время «похищения», этот его спокойный голос, как будто ничего не случилось, как будто она не наговорила столько гадостей, может означать и то, что она больше совсем-совсем ему не нужна. Что он отпустил и забыл. О нем говорили, что он не умеет отпускать и прощать, но разве у него не было целой тысячи лет, чтобы научиться этому у смертных?

Назвать его имя было бы так легко! Это решило бы столько проблем. Однако мешало одно-единственное обстоятельство — Персефона твердо решила больше ему не врать.

Потому, что Аид здесь был не при чем.

— Моя мать, Деметра, — ностальгически улыбнулась царица. — Она тоже решила поговорить со мной на тему «все мужики должны исчезнуть». И, знаете, когда об этом говорит Афродита, ничего как-то вроде и не смущает. Но когда тебя навещает Деметра и начинает втирать то же самое, иногда даже дословно, ты сразу понимаешь, что эту идею не назовешь иначе, как сдвинутой.

— Мне казалось, она обожает Зевса, — пробормотала Геката, поправляя вуаль почти до подбородка.

Остальные присутствующие молчали — видимо, чтобы случайным словом не выразить так и витающую в воздухе общую мысль «потому, что Деметра сама сдвинутая».

— Мама почему-то решила, что Афродита оставит Зевса в живых, — пояснила Персефона. — Хотя, согласно Концепции, его место в Тартаре. И твое, Владыка, — она кивнула Аиду. — И твое, Гермий.

— Меня-то за что? — возмутился Психопомп.

— Ты слишком пронырливый. Так вот, насчет Афродиты, мне показалось, она хочет власти. Когда она узнала про то, что план с Аресом провалился, она была просто в бешенстве. Забавное, кстати, зрелище, вы бы видели. Тогда она случайно призналась… ну, не то, что призналась, скорее сболтнула… в общем, мне показалось, она считает себя дочерью и наследницей Урана. Вроде как она родилась из его семени, значит, как минимум, равна Крону.

— Ну, зашибись, — пробормотал Аид. — Слышал бы это Крон.

— Значит, ей нужна власть над миром? — уточнила Геката. — Хорошая вещь, мне тоже она нужна. Только возиться лень, знаешь ли.

— А вот ей не лень, — отрезала Персефона. — Хотя не знаю, может, это все мои домыслы, и на самом деле она борется за справедливость и равенство.

— А почему бы ей не превратить всех женщин в мужчин? — оторвался от чаши Гипнос. — Это же тоже равенство. И братство.

— Заткнись, Белокрыл, — прошипел Танат, который, видимо, слишком ясно вообразил процесс и результат.

— Я извиняюсь, а где она найдет на это дело сторонников? — встрял Гермес. — Что-то я сомневаюсь, что Артемида с Афиной и прочие амазонки захотят стать мужиками. Геката, ты хотела бы стать мужиком?

— Повтори свой вопрос вечером, — промурлыкала богиня колдовства. — У меня есть рецепт одного интересного зелья….

На этой позитивной ноте военный совет как-то свернулся. Аид предложил подождать с обсуждением конкретного плана действий до возращения Макарии, которая осталась на поверхности чтобы из невидимости понаблюдать за реакцией Артемиды и остальных на похищение Персефоны, и Минты, которая должна была спуститься с Олимпа сегодня утром, но почему-то задерживалась.

— Пока не забыл, а как они собрались размножаться без мужиков? — спросил Гермес у Персефоны, которая как раз объясняла слугам-теням, что она хочет видеть в своих покоях.

— Афродита собиралась устроить так, чтобы дети рождались от лесбийской любви, — пояснила она. — Но только девочки. Технические подробности не спрашивай, я не знаю.

Психопомп закрыл лицо руками и простонал, что не желает их знать.

Персефона усмехнулась и окликнула Аида:

— Владыка, — он обернулся с вопросом в глазах. — Здесь есть место, где мы можем поговорить наедине?

Глава 3. Аид

Персефона хотела поговорить с ним наедине.

Что ж, так или иначе, это было логично. Слишком много у них было недосказанного — и, Аид это чувствовал, слишком мало времени.

Полгода пролетели быстро, и он, кажется, так и не сделал за это время ничего полезного.

Приводил в порядок Подземный мир, карал и миловал, присматривал за Макарией, и время пролетало, не позволяя остановиться и задуматься. О чем задуматься? Да хотя бы о том, что… грядет.

Смутные ощущения не давали конкретики. Владыка даже не был уверен, что грядет что-то конкретное. В смысле ужасное, кошмарное, опасное для всего мира… просто ощущение Грядущей Хрени, нависшей над ним не то мечом, не то топором, не то ведром с холодной водой, коварно поставленным сверху на приоткрытую дверь.

Ощущение выматывало, не давало спать, хотелось все время быть начеку — но тяжело не понять, что это непросто даже для бога.

Когда он думал о Персефоне, то ненадолго переставал ощущать Хрень. Тогда он позволял себе забыться в мыслях о царице, о том, что значили ее слова, о том, не ведет ли она свою собственную игру.

В попытках разгадать ее, не имея на руках почти никаких исходных данных.

Тогда приходило беспокойство. Беспокойство за Персефону и ощущение грядущей Хрени накатывало поочередно, и ему стало тяжелее спать. Тратить время на заведомо безуспешные попытки уснуть было глупо, и он надевал шлем невидимости, подслушивал, подглядывал, подкармливая ощущение грядущей хрени небольшими деталями.

О том, что в последнее время слишком уж много жен начали отправлять в Аид своих мужей. О том, что войны разгораются сами по себе, и это притом, что бог, отвечающий за такое «сами по себе», отбывает свое наказание в Подземном мире. О том, что женщины — даже подземные — слишком уж недовольны своими мужчинами. О том, что слишком много в последнее время лесбиянок — аномально много даже для Эллады, которая всегда славилась любовью к… назовем ее «свободной любви».

Теперь это все сложилось в одну картину. Заговор Афродиты — это же надо до такого додуматься! Кажется, никто из его соратников не принял это всерьез (ну, может, кроме Таната, он тоже навидался в последнее время и удушенных младенцев мужского пола, и отравленных мужей, и заколотых любовников). Зря. Стихию Пенорожденной не следовало недооценивать. Человек ли, бог ли был способен на любую мерзость во имя любви.

Ощущение Грядущей Хрени постепенно обретало форму.

Кажется, от этого должно было стать легче — как становится легче, когда какой-то неопределенный страх получает свое физическое воплощение — но нет, нет, не помогало, тревожило все сильнее.

Как будто после того, как он похитил Персефону с поверхности, где-то словно включился обратный отсчет.

Аид привел свою царицу в единственную достроенную башенку.

Сверху открывался потрясающий вид на Подземный мир. Тот казался безграничным, как небо, море или земля, и Персефона надолго замерла, критически разглядывая открывшуюся картину зеленых джунглей: заполонивших все растений и редких в глобальном масштабе группок подземных и теней, сражающихся с ползучей зеленью. Было видно, что растительность неуклонно проигрывает, однако Аид полагал, что огородные работы останутся излюбленной карой для грешников на ближайшие несколько лет.

— Рассказывай, — предложил он Персефоне, решив, что пауза слишком затянулась.

Она смотрела настороженно, явно ждала подвоха. Хотя кто бы говорил, царапины после ее «похищения» до сих пор не зажили, несмотря на порцию нектара. Может, его не следовало запивать кумысом?..

— Извини меня, — быстро, на выдохе сказала царица. В ее глазах сквозила решимость.

Извиняться, не комкая при этом одежду и не выдавая, как Зевс, страдальческих гримас, ее явно научила Макария. Та делала это постоянно: «Я что, действительно превратила тебя в гигантскую фиолетовую сороконожку? Ой, извини!».

Разница заключалась в том, что Макария никогда ни в чем не раскаивалась. Например, в той истории с превращением нимфы из свиты Гекаты в гигантскую фиолетовую сороконожку причиной извинений было то, что изначально сороконожка задумывалась оранжевой.

— Я на тебя не обижаюсь, — медленно сказал Владыка, пытаясь отделаться от настойчивых ассоциаций с сороконожкой. Еще бы! Перепуганная тварь забилась в лодку Харона и случайно оттолкнулась от берега, вязкие воды Стикса поволокли лодку вниз по течению, и избавиться от воспоминаний об эпичной погоне было не так-то просто. — А ты можешь конкретно сформулировать, за что извиняешься?

— Насколько я понимаю, тебя не особо беспокоит то, что я отвергла твое предложение снова стать царицей, ровно как и поток оскорблений, позаимствованных у моей доброй и красноречивой мамы? — серьезно уточнила Персефона, легонечко касаясь тонкими ледяными пальцами его запястья. Полгода на поверхности ничуть ее не согрели. Аид ощутил острое желание коснуться ее руки губами, согреть своим дыханием. Желание было человеческим, не божественным — разве Владыке Подземного мира в принципе должно было приходить в голову что-то подобное?

Он должен был знать о таких вещах еще меньше, чем она. Она должна была быть Весной, а он — леденящей бездной мира мертвых. Но раз у Весны проблемы с теплом, приходится отдуваться за двоих, да?

Он бы и отдувался, если бы не витающее повсюду Ощущение Хрени.

— Вообще не беспокоит, — сказал Владыка когда (спустя три секунды) она убрала руку. — Не сразу, но я догадался, что ты что-то задумала. Если бы ты хотела продемонстрировать, что счастлива быть девственной богиней и больше не желаешь меня видеть, тебе следовало остановиться на «слишком поздно». Все остальное это уже было слишком… перебор, понимаешь? Я понял, что ты слишком сильно хотела, чтобы я ушел. Но у тебя не должно было быть причин так этого желать… если не считать Артемиду в кустах?..

— Хорошо, — фыркнула Персефона. — Когда я узнала, что Деметра обманула тебя с этой травой, я подумала, что все кончено. Что все, к чему я стремилась, превратилось в прах, и у меня отняли даже саму возможность отомстить. Мать предложила стать девственной богиней, и сначала я согласилась с мыслью «а лети оно все в Тартар». Потом, когда успокоилась, поняла, что это идеальный вариант. Вот посмотри: у меня нет дочери, у меня нет мужа, у меня нет царства, я не могу отомстить и становлюсь девственной богиней чтобы начать жизнь заново… жизнь без мужиков, понимаешь? Неужели главных девственниц Эллады не заинтересует неожиданное пополнение в их рядах? — она сложила на груди нервно вздрагивающие руки. — Ты знаешь, они нарисовались на горизонте уже через пару часов — Деметра попросила «утешить подружку». Поначалу ко мне присматривались, но после того, как я прогнала тебя, они решили-таки принять меня в свои ряды и поделились своими «гениальными замыслами» насчет Концепции. Так вот… о чем это я? Ах да. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что не поставила тебя в известность о свои планах. Иногда в одиночку легче… когда ты собирался залезть в пасть Ареса, тебе тоже было бы проще промолчать, но ты все же рассказал мне. А я тебе не сказала, хотя могла бы. Прости.

Она замолчала, выравнивая сбившееся дыхание; Аид тоже молчал, пытаясь подобрать слова, которые помогут вернуть ей душевное равновесие. Кажется, он не умел и не любил утешать, но других желающих сделать это на горизонте Подземного мира как-то не наблюдалось.

Как и тех, кто в принципе может выжить, если Персефона вдруг решит, что не нуждается в утешении.

И да, Хрень. То самое неотступное ощущение Хрени, которое мешало ему вот прямо сейчас положить ей руки на плечи, привлечь к себе и тихо сказать… что-нибудь.

Короткий миг Аид позволил себе помечтать о том, что в ответ Персефона может прижаться к нему, вцепиться ему в одежду, в волосы, коснуться губами его губ, щеки, шеи, судорожно шепча между поцелуями, что он ей нужен, нужен, нужен, потому, что он, Макария и Геката — это все, что у нее есть, а остальное пускай летит в Тартар…

Но думать об этом было глупостью, потому что сам Тартар медленно, но верно подбирался ко всему, что было ему дорого.

А Персефона…

Кажется, дело было не только в извинениях.

Персефона смотрела на него блестящими глазами и явно ждала каких-то более активных действий. Аид мимолетно подумал, а не собирается ли она решить с его помощью проблему, возникшую из-за источника Канаф, и чуть улыбнулся, представив лицо Деметры.

— Я не сержусь, хотя ты могла бы и не царапаться, когда я тащил тебя обратно, — спокойно сказал он. — Такое ощущение, что я дрался с легионом демонов, и демоны победили. Представляю, как Аресу в свое время досталось.

— А ему не досталось, — развеселилась Персефона. — Он же меня мечом оглушил, плашмя.

— Мир несправедлив, — констатировал Аид.

Кажется, ему все же нужно было выслушивать предложения Макария насчет Ареса более внимательно.

И, кажется, лучшее, что он мог предложить Персефоне прямо сейчас — это проводить ее до покоев и посоветовать отдохнуть.

Глава 4. Персефона

— Ну как? — с порога вопросила Геката, без спроса вламываясь в покои Персефоны. — Не зря ты с ним уединялась?..

Пока центральное тело воодушевленно жестикулировало, два призрачных заносили вино и закуску.

Персефона страдальчески вздохнула и сотворила рядом с ложем небольшой столик:

— Слушай, а Аид вообще из Кронидов? Я ощущаю себя Данаей, к которой золотым дождем проник Зевс, поздоровался и потек обратно. Ах, да, когда он меня проводил до покоев, то взял за руку, поцеловал туда, где я обычно ношу браслет, коварно так посмотрел и ускакал по своим делам!

— Надо было пригласить его зайти, — тонко улыбнулась из-под вуали Геката, расставляя блюда и чаши.

— Да я и подумать об этом не успела, как он куда-то умчался! — с досадой сказала царица. — Скажи, он всегда такой был или тоже от смертных набрался? А знаешь, что самое обидное?..

Геката изобразила заинтересованность и чуть не опрокинула чашу с неразбавленным вином. Трехтелая в принципе никогда не разбавляла — хотя и вино она пила редко, предпочитая самогон собственного производства.

— Там, на поверхности, моя мать наверняка сходит с ума от беспокойства, в красках представляя себе, что со мной сейчас делает Аид, а мне, похоже, придется гоняться за ним по всему Подземному миру!

— А зачем тебе гоняться? Пусть все идет, как идет, — вопросила Геката. — Или тебя тяготит твоя… свежеприобретенная невинность?..

— Да не в невинности дело, — сказала Персефона. — Просто мне не хочется оставаться в стане этих ненормальных девственниц. Афродита так хорошо промывает мозги, что после каждой «беседы» по пол дня ходишь и борешься с желанием навсегда остаться девой.

Богиня Весны отщипнула виноград и принялась вновь рассказывать о прошлом и будущем женщин, о чудовищных ущемлениях их прав, о мальчиках и девочках, о новом мире — мире женщин, гармонии и любви с Афродитой во главе.

— Представляю, как тяжело это слушать и не заржать — сочувственно сказала Геката, когда Персефона изложила обновленную версию Олимпийских игр.

— Не представляешь. И самое страшное, что в первый раз это смешно, а потом начинаешь втягиваться. Я, собственно, потому и решила сбежать, что поняла: еще пара бесед, и я буду на полном серьезе бороться за равенство и сестренство. Причем против тебя, Аида и моей дочки, потому, что вам-то никто мозги не промыл.

— А теперь мы все вместе будем бороться против Любви, — злорадно подытожила Геката. — О, кстати! А ты не думала о том, что будет, если мы победим и уничтожим ее? Уничтожим живое воплощение Любви?

— Думала, Геката, думала, — усмехнулась Персефона. — Именно этого я и хочу. С того самого момента, как узнала, что Арес — не более чем игрушка в руках Афродиты, я собираюсь уничтожить Любовь.

Она повертела в руках чашу с вином и задумчиво отхлебнула.

Царица осознавала, что по некоторым критериям грандиозный план уничтожить Афродиту недалеко ушел от той самой Концепции. Но оставить все как есть и молча принять то, что интриги Богини Любви испортили ей жизнь, было выше ее сил. Сотни лет она жила ради мести — и теперь у мести просто сменился вектор.

— Хм, — задумалась Трехтелая. — Хм. Хм. С Аидом ты этим планом еще не поделилась?

— Пока еще нет, — сказала Персефона. — В том-то и дело… я думаю, а стоит ли вообще ему говорить? Он может не одобрить такое покушение на…. вселенскую гармонию.

— Я думаю, надо сказать, — решила Геката. — А насчет вселенской гармонии, так ничего с ней не случится. Сейчасэта любовь концентрируется в Афродите, а так она равномерно распространится по миру, как Гестия, которая ушла в очаги. Сплошная польза. Правда, тут нужно именно уничтожить, а не запихивать в Тартар. Хотя эта идея мне тоже нравится. И, знаешь, — Трехтелая чуть улыбнулась, — Аид имеет к Афродите свои претензии. Вдруг он тебя поддержит?..

Персефона отхлебнула вина и подалась вперед:

— А вдруг и вправду поддержит? Насколько я знаю, наш царь обожает сумасбродные идеи. И вообще, он вроде как был не против помочь мне отомстить. Может, мне следовало сказать ему?…

— Кто ж его знает, — пожала всеми плечами Трехтелая. — Но все равно нужно сказать. Во-первых, тебе самой станет легче, во-вторых, без его поддержки нам будет трудновато. Лично я вообще не представляю, как можно уничтожить Афродиту без Кронового серпа, а он, может, что-то сообразит.

— А что с серпом? — живо заинтересовалась царица.

— Серп все, — сказала Геката. — Тельхины переплавили его, когда вытаскивали черную дыру из чрева Ареса. Жуткое было зрелище, но, знаешь, все же приятнее, чем лицезреть мерзкую пасть твоего бывшего мужа изнутри. Слушай, а идея с черной дырой для быстрой утилизации врагов тоже принадлежит Афродите?..

— Нет, это Арес, — фыркнула Персефона. — Она сама удивлялась, как он до такого додумался. Она, понимаешь, не давала ему конкретных команд, просто… направляла. «Любимый, ты достоин править всем миром…», «мы будем править вместе…», «просто избавься от тех, кто мешает…», «может, для начала ты попробуешь стать Владыкой хотя бы Подземного мира, всего-то и делов, что взять в жены дочку Деметры?». И трон она тоже освободила — сказала Аидовой нимфе, как там ее звали, что тот-де ее разлюбил, а чтобы вернуть его чувства, нужно выпить воды из Амелета.

— Она сама тебе рассказала?! — левое призрачное тело Гекаты уронило гроздь винограда, а центральное чуть не разлило чашу.

— Еще бы, — фыркнула Персефона, — нет, она как-то сболтнула Артемиде, а та уже рассказала мне. Понимаешь ли, Артемида до сих пор сомневается. Она слишком любит своего брата и не хочет, чтобы тот становился сестрой.

По правде говоря, Артемида была самой адекватной из всех участниц Концепции. К тому же она отнеслась к Персефоне с неподдельным участием и тут же предложила свою поддержку — а вот Афродита сразу же стала подыскивать для Персефоны место в своих многоходовых интригах.

— Логично, — констатировала Геката. — Будь у меня брат, я бы тоже не хотела, чтобы он стал сестрой.

— Вот именно.

— Поэтому я предлагаю тебе перестать страдать из-за того, что ты хочешь оставить себя без девственности, Аида без информации, любовь без ее персонификации, попробовать вот этот замечательный самогон на хвоще из Стигийских болот и вместе продумать коварную мстю этой ожившей пене. И Аресу тоже. Я понимаю, что ты уже не считаешь его главным виновником торжества и не желаешь размениваться на мелочи, да и Аид ему уже выдал от всех щедрот, но мне все же хочется поквитаться с ним за себя и за расшатанную психику Гермеса лично.

***

Она была травой.

Нет, она, конечно, становилась травой и раньше — ноги прорастали корнями, руки становились стеблями, волосы превращались в листочки, и она то жадно впитывала влагу из земли, то летала где-то вместе с воздушными семенами — но никогда, никогда так.

Теперь она едва помнила, что была когда-то человеком. Она в принципе плохо представляла, что такое быть человеком, в смысле нимфой (а что, между ними еще и какая-то разница есть?). Смутно помнились чьи-то напряженные голоса, и страх, и досада на судьбу… а потом кто-то машет руками, и мир вокруг комкается, тело съеживается, а темные волосы — это почему-то особенно застряло у нее в памяти — зеленеют против ее желания. И вот она трава, трава на мраморе, но все еще страшно, страшно, страшно, и она выбрасывает семена, и поднимается в воздух, оседлав легкий сквозняк, и хочет умчаться прочь.

Прочь от жестоких созданий, с довольными ухмылками разглядывающими ее сверху вниз:

— Теперь она точно ничего не расскажет.

Ей, траве, уже не помнящий своего имени, хочется визжать на них и топать ногами… корнями, но кто бы знал, как тяжело прорастать на мраморе, и она решает просто убраться отсюда.

Летят, оседлав легкий сквозняк, ее едва видимые глазу семена, и она летит вместе с ними, и уже почти не помнит, зачем. Вокруг один мрамор-мрамор-мрамор, ну или дерево, но не живое, а убитое, мертвое, застывшее в неестественных позах, или люди (боги? нимфы?), или еще предметы какие-то, и на всем на этом нельзя прорастать — ей нужна земля.

Да и, честно говоря, не так уж ей и хочется прорастать.

Хочется чего-то этакого, совершенно не свойственного траве, и она даже не может дать этому названия, потому, что в голове — которой, у нее, собственно, и нет — все меньше и меньше человеческих слов. И она летает и жадно присматривается ко всему, и даже когда поток воздуха выносит ее из беломраморного царства наружу, туда, где много-много земли, и много других трав, прорастай — не хочу, она перепрыгивает на другой ветерок и устремляется к приоткрытому окну.

Там снова люди, но они не пьют, не смеются, не пугают ее жестокими ухмылками, как та, в шлеме (эта железка на голове это же шлем?), а лежат, обнявшись, и двигаются в такт друг другу. С губ срываются низкие стоны, и она вспоминает название этому: кажется, это «любовь» или еще что-то такое.

Она ощущает томление, желание присоединиться, но не знает, как это сделать, когда она — трава. Прорасти, что ли, на них?..

Эта идея отметается как совершенно идиотская, и она просто наблюдает. Наблюдает за ритмичными движениями мужчины (мужчина, это который крупнее, с превосходной фигурой, благородным профилем и золотыми бликами в темных волосах — ого, сколько она помнит слов!) и прекрасной золотоволосой женщиной под ним. Которая просто лежит с высокомерным выражением на лице. Мужик, значит, старается, а она даже не постанывает. Возмутительно!

Траве хочется спуститься и показать ей, как нужно заниматься любовью, и претензий у нее о-очень много, но она — всего лишь трава, и, по сути, откуда ей знать, что нужно делать и как? Она же просто растение, и должна расти… мысли сбиваются, и слова забываются вновь, но что-то внутри продолжает хотеть любви, любви, любви, ну, и еще вот этого мужика, прямо сейчас. Можно вместе с женщиной, она все равно просто лежит.

Но она же просто трава…

А как же любовь?..

Трава!

Но как же …

Трава!!!

А как тогда…

Трава, трава, трава!

Но…

— Ты там скоро? Мне скучно, — говорит женщина, и это уже ну просто за гранью понимания, и трава замирает от возмущения. Ей с трудом удается набрать воздуха в грудь (грудь?.. а, не важно) и…

— Да ты… да ты… да ты просто охренела! — от возмущенного вопля шлепнувшейся возле ложа Минты парочка распадается на две одинаково ошарашенные составляющие.

— Как ты сюда попала?!

— Да ты вообще кто?!

Минта — обнаженная, с раскрасневшимися щеками и быстро темнеющими волосами — едва их слышит, она просто кипит от возмущения:

— Нет, ну как так можно! Да ты просто бревно! Не хочешь своего мужика, так на него и другие желающие найдутся!..

Ее тело, окончательно стряхнувшее с себя божественную волю Афины, снова превращается в тело молоденькой привлекательной нимфы.

Мозг этой самой очаровательной нимфы включается последним — и только тогда Минта понимает, что смотрит в изумленно расширившиеся глаза Геры, Царицы Олимпа.

Глава 5. Персефона

В этом тяжелом, мутном сне Персефоны все было как обычно: Арес, медленно пожирающий ее дочь, кричащая от боли и ужаса Геката, заламывающая руки Деметра — вернее, Гермес с лицом Деметры — и бесконечные, приторно-розового цвета кусты, деревья и травы, пожирающие Подземный мир. Аида, со стиснутыми в тонкую линию губами проваливающегося в ненасытную Аресову пасть, на этот раз не было, зато была злобно хохочущая Афродита, извергающая пену при каждом слове.

И все это было страшно.

Дико, странно, местами даже смешно — но все же ужасно страшно. Кошмары были ее персональным Тартаром со дня купания в злополучном источнике. Хотя, пожалуй, ругать источник не следовало, просто в какой-то момент для нее оказалось слишком. И то, что она кое-как пережила днем, превратилось в регулярный ночной кошмар — липкий, густой, опутывающий своей безысходностью и заставляющий кричать от страха, хотя бы во сне (Персефона не знала, кричала ли она наяву, Артемида никогда не распространялась на эту тему).

Но сегодня все изменилось.

Афродита хохотала, Арес жрал, Макария жалобно плакала, рвалась к маме, а Деметра держала Персефону за руки, не давала приблизиться к дочери, и булькала лава вокруг, и этому не было конца…

Но в один момент все изменилось — когда Афродита закрыла свой кораллово-красный ротик и удивленно коснулась пальцами щеки, стряхивая крошечную снежинку. Ненадолго — новая снежинка опустилась ей на нос, еще одна запуталась в волосах Персефоны, тающей слезинкой скатилась по щеке. Это было только начало.

Крупные хлопья снега падали с неба… с какого-такого неба? В Подземном мире его не было, только уютный и надежный каменный свод — так вот, с него и падали. Афродита перестала смеяться, Арес поперхнулся ножкой Макарии, та тут же завопила, что пойдет покажет кому-то «Кузькину мать» и исчезла — видно, показывать — Деметра топала ногами и ругалась…

Флегетон шипел и исходил паром, но снега было так много, что скоро покрытая розовыми растениями почва Подземного мира скрылась под белым ковром. Снежинки падали и на Персефону, но она почему-то не чувствовала холода — видимо, потому, что все же это был сон.

Постепенно раскаленная лава начала чернеть и застывать в своем ложе, и тоже скрылась под снегом, а каменный свод взметнулся вверх, посветлел и превратился в облачно-серое небо.

К тому моменту Деметра куда-то исчезла, и рядом остался только Арес, который пытался жрать снег, и Афродита, которая истерично вопила на него за то, что он плохо старается. Эти двое так и остались в полураздетом, как принято в Элладе, виде, а Персефона неожиданно обнаружила на себе длинную и несомненно варварскую шубу мехом наружу и короткие меховые сапожки.

Царица на пробу сделала шаг, и снег захрустел под ногами.

— Ни за что не поверю, что это просто сон, — сказала она, осматриваясь, — и что здесь нигде не прячется этот… — она попыталась подобрать слова, но ни «Аид», ни «Владыка», ни даже «варвар» совершенно не передавали эпичность ситуации — … двинутый скифский шаман.

— Я вовсе не прячусь, — спокойно сказал Аид.

Он в свойственной ему манере оказался у нее за спиной; на нем тоже была шуба и сапоги, волосы были заплетены в косы, лицо было разрисовано странными символами, а в руках была какая-то странная изогнутая палка.

— Как ты попал в мой сон? — заинтересовалась царица. — Не думала, что ты так можешь. Или это чары Гипноса?

— Нет, это человеческая магия, — пояснил Аид, жестом показывая, что хочет прогуляться. Они пошли по проявившейся в снегу тропинке, которая вела куда-то в сторону Стигийских болот (если в этом сне еще были Стигийские болота).

— Магия? — переспросила царица.

— Чтобы попасть в чей-то сон, шаман должен провести определенный обряд и съесть определенные грибы. Но работает только с теми, кто рядом. Конечно, потом можно переходить изо сна в сон, но это если повезет…

— Постой-ка… — спохватилась Персефона, — то есть я сплю у себя в покоях, а ты валяешься рядом, наевшись галлюциногенных грибов?!

— В общих чертах. Только я взял себе лежанку, и рядом дежурит Геката, которая разбудит, если твои подружки начнут штурмовать мой дворец.

— Но… зачем?

— Геката заметила, что ты кричишь во сне, и решила позвать меня. По-моему, она не рассчитывала на такой результат. Похоже, предполагалось, что я буду просто держать тебя за руку и говорить, что все будет хорошо, — с легкой досадой сказал он.

— Возможно… — пробормотала Персефона, пытаясь осознать тот факт, что где-то там, за пределами сна, лежит ее сонное тело, поодаль валяется наевшийся галлюциногенных грибов Аид, а рядом сурово бдит злая, не выспавшаяся Геката. Возможно еще и с божественным похмельем, потому, что выпили они вчера немало. — Удивительно, что эти грибы на тебя подействовали. Ты же бог.

— Пришлось съесть больше, чем обычно едят шаманы, — подтвердил Владыка, обходя раскидистые ели, которых на Стигийских болотах отродясь не росло. — Они еще такие неприятные на вкус…

— А почему нельзя было попросить Гипноса?

— Потому, что я не был уверен в том, что он с нами, — сказал Аид и аккуратно взял ее под руку. — Видишь ли, если Гипнос начнет работать на Афродиту с ее Концепцией, это нам очень сильно все осложнит. Ну, я же не буду спрашивать в лоб, мало ли что он подумает, — Аид небрежно взмахнул рукой. — Садись.

Персефона критически осмотрела появившиеся перед ней сани с запряженными в них собаками и неуверенно погладила большую серебристую лайку.

— Но ты…

— Я проверил, это обычный сон, и Гипнос не причем. Просто кошмар, — чуть улыбнулся Владыка. — Садись, я покажу тебе северное сияние. Ехать недалеко.

— Постой, — сказала Персефона. — Постой. Тебе не нужно было так беспокоиться, — она схватила его за руку, и перебирая пальцы по пушистому рукаву, добралась до воротника шубы. — Это просто сон. Ничего больше, — она потянула его к себе, прижалась губами к его губам, и он поцеловал ее нежно и сдержанно, так, как раньше не целовал никто.

— Чувствуешь вкус грибов? — спросил он, отпуская и зарываясь пальцами в ее волосах.

— Никаких, — призналась Персефона. — Спасибо тебе.

Она ткнулась носом в его шубу и молча стояла, пока он перебирал ее волосы, пропуская между пальцев и заплетая в тоненькие косички. Надо было что-то сказать, кому-то, ему или ей, но ужасно не хотелось, и в итоге он заговорил первым:

— Макарию я этой технике учить не буду. Грибов ей еще не хватало. Вот как у тебя вообще получился такой ребенок?..

— Хотела бы я сказать, что раньше моя дочь не была ходячей катастрофой, и это полгода с тобой и пятьдесят с Гекатой ее испортили, но это неправда. Она такая столько, сколько я ее помню. Плюс, конечно, она теперь ничего не боится — а чего бояться, ее же уже как-то глотали заживо.

— Она боится расстроить тебя, — медленно сказал Аид. — Но не сильно. По крайней мере, не настолько, чтобы отказываться от реализации своих планов.

— А я вот не боюсь огорчить свою мать, — горько усмехнулась царица. — А смысл? Ее огорчает все.

Она протянула руку, потрогала косичку, и Аид осторожно повернул ее голову набок:

— Давай я заплету с другой стороны.

Персефона закрыла глаза, гадая, будут ли у нее заплетены волосы, когда она проснется. И будут ли движения Владыки Подземного мира такими же легкими и уверенными, и, главное, сможет ли она снова почувствовать губами тень улыбки на его губах, когда он будет целовать ее наяву?..

— МАМОЧКА СПИТ? Ш-Ш-Ш, МИНТА, НЕ БУДЕМ ЕЕ БУДИТЬ.

Макария понизила голос напрасно — одного звука ее голоса было достаточно, чтобы мир вдруг Персефоны начал выцветать и блекнуть. Царица поняла, что сейчас проснется; Аид тоже понял и, осторожно коснувшись губами ее виска, отступил в сторону.

— Попробую еще побродить по чужим снам, может, получится что-то узнать, — сказал он, небрежно сбрасывая шубу в снег и превращая обнаружившуюся под ней варварскую рубаху в нечто, более соответствующее эллинскому гардеробу. Штаны он не трогал, мотивируя это тем, что без них он что наяву, что во сне чувствует себя голым. — Давно не практиковался.

Персефона улыбнулась, наблюдая, как рушится и выцветает вокруг нее царство сна. Аид был единственным, что не блекло и не теряло цвет; он поднял руку, прощаясь, и исчез за мгновение до того, как мир вокруг заволокло темнотой.

А потом темнота наполнилась ощущениями, запахами и звуками, и Персефона открыла глаза.

— Макария! Минта! Стойте! — царица проснулась как раз вовремя, чтобы остановить направившихся к выходу дочь и сестру.

— Мама! — завопила Макария, бросаясь обниматься, а растрепанная Минта тут же зашипела, чтобы та не орала под ухом у Владыки.

Геката и мрачно присутствующий в покоях Гермес хором заверили ее, что орать можно, что хором, что по одной, ибо Аида теперь можно разбудить только восстанием титанов либо окунанием в ледяной Стикс. В смысле, Геката заверила, а Гермес подтвердил кивком.

Персефона посмотрела на Аида повнимательней. Тот полусидел-полулежал на деревянной лежанке, приставленной к ее ложу — его глаза были закрыты, лицо побелело, волосы намокли и прилипли ко лбу, но дыхание было ровным. Он был укрыт одеялом, но лежал в такой позе, словно перед тем, как заснуть, жутко мерз.

На полу царица нашла надкушенный гриб, отломила крошку и сунула в рот.

— Действительно мерзость, — констатировала она и огляделась, ища, чем бы запить этот горький вкус. Взяла почти опустевший сосуд с нектаром и сделала глоток из горла.

Макария подозрительно прищурилась:

— Мама, а ты знаешь, что они ядовитые?..

— Знает, — ехидно сказала Геката и показала на Аида. — И он тоже.

Персефона отложила и гриб, и сосуд с нектаром, и снова устремила взгляд на Владыку. Подползла ближе, не вставая с постели, и убрала прядь волос с его лица. Так ему было гораздо лучше, правда.

— Опять вы развлекаетесь без меня! — возмущалась тем временем подземная царевна. — Грибочки едите галлюциногенные… колитесь, что еще натворили! Мама! Что это такое?! Зачем ты его целуешь при всех?! Могла бы сказать, мы бы отвернулись!

— Я только слегка, — смущенно ответила Персефона, отодвигаясь обратно. — И это было очень важно.

На нее недоуменно воззрились шесть пар глаз, и только Минта смотрела с пониманием. И с одобрением.

Персефона показала ей кулак и попыталась прикинуть, стоит ли говорить окружающим, что просто хотела проверить, удастся ли ей почувствовать вкус грибов.

Глава 6. Макария

Вошедший в покои Персефоны Танат в сопровождении напуганной тени-служанки первым же делом обратил внимание на съежившегося на лежанке дядю Аида. Макария была с ним согласна: дядя Аид выглядел нездорово, но несомненным плюсом было хотя бы то, что он спал, а не шастал по Подземному миру, на все вопросы отвечая про какую-то «хрень».

— Что это?.. — осведомился Убийца, подозрительно окидывая взглядом окружившее Аида сборище.

Макария послала ему улыбку.

Железнокрылого в принципе было тяжело впечатлить, однако он, кажется, не привык, когда его в предрассветный час поднимают с постели и волокут в покои Владычицы Персефоны. Может, он подумал, что за мамой явились сторонницы Концепции?..

— Дядя Аид наелся галлюциногенных грибов и отправился в путешествие по чужим снам, — пояснила Макария, не скрывая осуждения. — Геката! Почему ты его не отговорила? Это ужасно вредно! У него будет жутко болеть голова!

— Попробовала бы сама, — пожала тремя парами плеч Богиня Колдовства. — Проще обратить течение Стикса вспять, чем заставить Аида расстаться с очередной бредовой идеей.

Танат недовольно пошевелил железными крыльями и прислонился к стене. Макария посчитала этот жест за предложение начать разговор и, убедившись, что больше никто к ним не присоединится, принялась рассказывать о том, как они с Аидом спланировали похищение Персефоны. От нее, Макарии, требовалось вырастить цветок (три часа споров и сотня забракованных вариантов, в настоящее время украшающих Поля Мук — не пропадать же добру), надеть хтоний и затаиться в колеснице, чтобы выскочить и под защитой невидимости понаблюдать за дальнейшим развитием событий. Что тоже было непросто, потому, что Аид категорически запретил царевне участвовать.

— Нимфы рыдают, — доложила Макария, — бабушка тоже примчалась и рыдает, Афродита ходит среди них и бухтит, что тут что-то не чисто. Еще бы она не бухтела, послушать нимф, так дядя Аид просто чистое зло, и с каждым рассказом все злее и злее. В первый раз он просто похитил маму и умчался на колеснице, мерзко хохоча, на пятый раз выяснилось, что он ее еще и побил, на десятый — надругался пока тащил к колеснице, вот уж не знаю, как они это себе представляют, а на десятый еще и пообещал захватить Верхний мир и устроить везде царство тьмы. Артемида с Афиной пытаются успокоить бабушку Деметру и планируют штурм Подземного мира. В смысле, пытаются планировать. Бабушка в перерыве между рыданиями жует валериану и старается убедить их в том, что это бесполезно, и лучше всего будет упасть в ноги Владыке Олимпа.

— Думаешь?.. — слегка насторожилась мама, которая тоже прислушивалась к рассказам царевны.

— Афродита была против, — сказала Макария. — Она заявила, что Зевс — мужчина, и ему не понять всю трагедию потери тобой невинности. О, мама! Ты просто не представляешь! Там были такие чудесные жабы, они бы прекрасно смотрелись у нее в хитоне! Мне было так тяжело удержаться!..

— Я понимаю, — сочувственно отозвались Персефона, Геката и Танат.

— Потом, — продолжала царевна, вполне удовлетворенная всеобщим сочувствием, — я немного проследила за Афродитой и подслушала ее разговор с Афиной и Артемидой. Они рассказали, что превратили Минту в траву, и я тут же помчалась на Олимп.

Макария принялась рассказывать о том, что тем временем творилось на Олимпе. Чтобы пробраться туда незамеченной, ей даже не особо понадобился шлем — все были поглощены грандиозным скандалом, разразившимся между Зевсом и Герой по поводу некой нимфы, обнаруженной в царственной спальне. Гера топала ногами и орала, что он совершенно рехнулся таскать в покои своих развратных нимф и прятать их под супружеским ложем, Громовержец же на повышенных тонах объяснял благоверной, что первый раз в жизни видит эту самую нимфу, и понятия не имеет, откуда она появилась в опочивальне. Хотя и не прочь познакомиться с ней поближе — его крайне заинтересовало беспардонное поведение Минты и ее пухленькая фигурка. Любил, любил Эгидодержец женщин, у которых есть за что подержаться… хотя он, в принципе, не был в этом плане особо требовательным.

Виновница этой разборки уже не пыталась орать на Геру и тихо скулила от ужаса, не чая выбраться из этой передряги целой и невредимой. Макария тихо подкралась к ней сзади, схватила за руку и увела под защитой невидимости.

Поглощенные скандалом любопытствующие олимпийцы ничего не заметили.

— Странно, что ты смогла превратиться обратно, — сказала Геката, выслушав версию Минты. — Очень странно.

— Не забывай, что она дочь Деметры, — резко сказала Персефона, пристально глядя на Гекату. — Подобное у нее в крови.

— Да! — подтвердила Минта. — Хотя это было не сказать что легко!

— Конечно, конечно, — тонко улыбнулась Трехтелая. — Если ты так считаешь… Кстати, Минта, тебе понравился Зевс?…

Минта разразилась восторженной речью, воспевающей достоинства Владыки Олимпа начиная от внешности и заканчивая неотразимой мужественностью.

— А тебя не смущает, что он несколько… полигамен? — прищурилась Персефона.

— Вообще не смущает! — безапелляционно отрезала нимфа. — Хорошего мужика должно было много! Не понимаю, почему Гера так злится? Почему бы ей не взять пример с Амфитриты — та любит ходить по нимфам вместе с Владыкой Посейдоном. А когда они ходят отдельно, то обязательно встречаются и обмениваются впечатлениями…

Ее взгляд скользнул по спящему под действием грибов Аиду, и Персефона тут же погрозила ей пальцем:

— Даже не думай смотреть в его сторону!

— Сестра, как ты можешь так говорить?! — искренне возмутилась Минта. — Когда я смотрела на твоих мужиков (Арес не в счет)?! Я даже Адонису отказала, хотя он сам на меня вешался!

— А кто такой Адонис? — тихо уточнила Макария у Гекаты.

Трехтелая шепотом разъяснила, что это один из давних ухажеров Персефоны, уже давно убитый Аресом, но все еще под настроение появляющийся на любовном горизонте царицы в основном от тоски и одиночества.

— Он тень? — осведомилась Макария.

— Твоя мать подарила ему материальное воплощение в Подземном мире и взяла в свою свиту. Сейчас он в телесном виде живет на асфоделевых полях, и Персефона иногда вызывает его к себе.

— Посмотрим-посмотрим, что это за Адонис, — пропела подземная царевна, оглядываясь на хихикающую вместе с Минтой маму.

Танат недовольно шевельнул железными перьями, кивнул в ответ на немой вопрос Гекаты, резко сдвинул крылья и исчез — его звал долг. Молчаливо и недовольно присутствующий поблизости Гермес мимолетно сжал запястье Гекаты и двинулся к выходу…

Неподвижно лежащий дядя Аид вдруг распахнул глаза и вскочил на ноги.

— Ты в порядке? — мама схватила его за плечо, тревожно заглянула в глаза, пытаясь понять, то ли он подсмотрел в чужом сне что-то, требующее немедленных действий, то ли все еще находится под действием грибов.

— Потом, — отмахнулся Владыка и выскочил в коридор.

— Ну, зашибись, — пробормотала царица. — Я за ним.

С этими словами она помчалась за Владыкой, на ходу поправляя сбившееся одеяние и вслух поминая песцов, и Макария побежала за ней.

Глава 7. Персефона, Аид

В Верхнем мире утро стабильно начиналось с раскрашивающей небосвод Розоперстой Эос, непосредственно после которой и вылетал на своей солнечной колеснице Гелиос. В Подземном мире ничего подобного не имелось. Под каменным, мягко сияющим и ровно освещающим Подземный мир небосводом, ничего подобного, как правило, не летало. Те летающие существа, которые в нем имелись, не так уж и часто пролетали мимо дворца Владыки, поэтому странную процессию никто не увидел.

А посмотреть было на что!

Сначала из недостроенного дворца выскочил Владыка Аид, в своих любимых варварских штанах и странной кожаной безрукавке, волосами, некогда заплетенными в косу, но теперь растрепавшимися, с лицом и руками, разрисованными варварскими символами, и с двузубцем в руке. Свистнув на бегу, он запрыгнул сначала на недостроенные перила дворца, оттуда — на спину примчавшегося на свист черного как ночь коня (вокруг крутилась, разломав конюшню, вся четверка), вцепился свободной рукой в гриву и поскакал вперед. И вверх.

Выбежавшая следом Персефона пару минут ошарашено следила за тем, как Аид скачет на лошади, и пыталась понять, как он ухитряется держаться на лошадиной спине безо всяких приспособлений (какие, как она слышала, должны быть у диких скифов), и еще управлять при этом лошадью. Теперь ей казалось оправданным использование штанов — стоило представить того же Ареса в хитоне верхом на коне, и воображение заклинивало. Потом она спохватилась, побежала за своей колесницей, прикинув, что Аидовы кони ей не дадутся. Вместе с тенями-слугами она в максимально короткие сроки запрягла колесницу и бросилась в погоню, крикнула подбежавшим Макарии и Гекате, чтобы те не вздумали вмешиваться.

Времени на это ушло катастрофически много — Аид уже успел скрыться из виду. Впрочем, Персефоне не пришлось долго гадать, куда он делся — в каменном небосводе образовался непредусмотренный проход. Владыка слишком спешил, и не стал тратить время на то, чтобы закрыть его.

Царица тоже не стала. Она вылетела наружу на колеснице, огляделась, пытаясь найти Владыку, и невольно сощурилась, когда свет, исходящий от поднимающейся на небосвод колесницы Гелиоса ударил ей в глаза.

— Проклятый варвар, — пробормотала она, отворачиваясь от солнца… и вскинула голову, щурясь на колесницу Гелиоса, которая резко начала терять высоту.

Смотреть на солнце было больно, по щекам текли слезы, с губ срывались недостойные царицы слова, но Персефона упрямо гнала коней вверх по воздуху, туда, где на невозможной высоте сцепились две фигурки — светлая и темная.

Не нужно было гадать, кто есть кто; царице безумно хотелось прибить темную фигурку — но напасть она собиралась на светлую.

Аид

— Отпусти! Отвяжись от меня! — вопил Гелиос, пытаясь одновременно цепляться за вожжи и отбиваться от Аида. — Ты что, рехнулся?! Мы разобьемся!

— Именно этого я и добиваюсь, — спокойно сказал Владыка.

Это было неправдой. Хотел — с наскоку сбросил бы с колесницы, не дожидаясь, пока Гелиос клещами вцепится в вожжи.

Солнце неслось по небу дикими зигзагами, словно Фаэтон решил повторить свою прогулку — Гелиос не собирался отцепляться, а, наоборот, пытался сбросить самого Аида. Впрочем, та ситуация, которая складывалась сейчас, Владыку вполне устраивала. Только бы продержаться подольше, потому, что силища у этого титана немереная, и кто его знает, кому из них придется лететь с колесницы вверх тормашками.

Нет, он не думал, что Гелиос тоже участвует в Великой Концепции Превращения Всех Мужиков в Женщин, или как там ее. Там вообще, как он понял, мужчины-то практически и не участвовали. Арес не в счет, он хоть и помогал Афродите, но вовсе не потому, что страстно желал в женщину превратиться. Нет, он собирался стать властителем всего мира, подчинив себе Небо и Море. Править всем этим он собирался вместе с Пенорожденной, которая, в его представлении, ну никак не смогла бы устоять перед Владыкой Владык.

В целом он, конечно, был прав — только она хотела примерить этот почетный статус на себя.

Править, править, править.

Почетная и гадкая обязанность, кто-кто, но Арес-то должен был понимать. Или он думал, что править на Олимпе будет приятнее? Каждое решение будут встречать с восторгом и любовью, никто не будет шептать гадости за спиной и интриговать против тебя, может, все еще и слушаться будут с первого раза? Как бы не так, Олимп в этом плане был еще хуже Подземного мира… а, впрочем, Ареса бы это не коснулось. Персефона говорила о том, что, завоевав троны для Пенорожденной, он бы и глазом не моргнул, как очутился бы в Тартаре — выслушивать претензии свергнутых туда родственников. Хотя какие претензии, он же просто глотал недовольных, и дело с концом. Так что Арес ограничился бы знакомством с дедушкой.

И все-таки интересно, какая бы из Ареса вышла женщина? Аид представил себе крупную краснолицую матрону с взрывным характером, и чуть не пропустил удар от Гелиоса — едва успел отклониться, и вместо прямого в челюсть пришлось вскользь, по скуле. Если бы тот второй рукой не держался за вожжи, увернуться бы точно не удалось. Гелиос — непревзойденный кулачный боец, и Аида еще не замесили на пирожки только из-за того, что титан не хотел отправлять солнечную колесницу в свободный полет.

Хотя в схватке с оружием он не так уж и хорош, да и нет у него привычки вооружаться перед дневным вылетом. Пару ударов двузубцем хватило бы с лихвой… если бы Аид действительно хотел его вышвырнуть. Но это не так. Для него главное — потянуть время и выманить кое-кого другого.

Не получится выманить — тогда точно скидывать придется. Для титана это не смертельно, но в том, чтобы залечивать сломанные кости, тоже нет ничего приятного. И из лепешки собираться. Гелиос, он практически неубиваемый, но Аид, воевавший с титанами во время Титаномахии, знает, как довести дело до конца, если возникнет такая необходимость.

— Да что я такого сделал?!

— Ничего, — ровно ответил Владыка. — Абсолютно.

Гелиос не был виноват в чем-то сам по себе. Просто его угораздило оказаться единственным существом, чье благополучие хоть как-то волновало ту, для которой хотел добраться Аид.

Ту, которая непременно пожалеет о том, что в этой битве выбрала сторону Афродиты.

Но Гелиосу это не объяснить. Он просто не сможет понять, как можно напасть на невинного, чтобы заставить страдать виновного. Для Гелиоса, прямого, правдивого Гелиоса, истинного титана, это бесчестие, которое хуже смерти. Ему тяжело даже представить, как можно запачкать руки в крови невиновного. Но Аид… чтобы защитить тех, кто ему дорог, он сделает это безо всяких сомнений.

В Подземном мире достаточно распространена точка зрения, что лучше вовсе не заводить привязанностей, потому, что они превращаются в уязвимость. Та, кого он ждал, полностью разделяла эту точку зрения. Она не любила ни мужа, ни детей — просто не позволяла себе это делать, держала на расстоянии, как собак. Она считала, что любовь — это слабость, поэтому для нее едва заметный отголосок привязанности к Гелиосу, настолько близкому, настолько же и противоположному ей существу, действительно оказался слабостью.

Аид же считал такую позицию глупой и малодушной. Запретить себе испытывать теплые чувства, убедить саму себя, что чудовища не могут любить и привязываться, это, конечно, гораздо проще, чем защищать тех, кто тебе дорог, всеми доступными средствами. А что, напрягаться не надо, сиди себе во дворце и участвуй от скуки во всех идиотских концепциях. Или заговоры плети, в свободное от собственного предназначения время.

— Что это?! — глаза Гелиоса изумленно расширились, он ошарашено смотрел куда-то за спину Аида.

Тот даже не стал оборачиваться. Зачем? Ему было достаточно того, что отражалось в зрачках бога солнца — ползущее по небу покрывало Нюкты.

Персефона

— Интересно, что Нюкта тут забыла? — задумчиво произнесла Персефона. Ее колесница сбавила ход и теперь летела бок о бок с колесницей Гекаты. Чуть выше и левее летел Гермес, справа тяжело взмахивал крыльями бормочущий про «рехнувшегося Невидимку» Танат.

— Может, она влюблена в дядю Аида? — жизнерадостно крикнула откуда-то из-за Гекаты Макария.

— Мать не любит никого, кроме себя, — отрезал Танат. — Даже Белокрыла не любит, пусть он и считается любимчиком.

— Я думала, нелюбимый сын у нее только ты! — завопила царевна.

Вопила она потому, что боялась, что Танат может ее не услышать, а на деле два призрачных тела Гекаты почти одновременно (но поздно) заткнули себе уши.

— Нелюбимые все. Я — ненавидимый.

Макария явно хотела продолжить интересную тему, но тут колесница Нюкты поравнялась с колесницей Гелиоса, и царевна тут же принялась прикидывать, не поучаствовать ли ей в общей заварушке.

— Нюкта, супруга Эреба, это не сам первозданный мрак, но это шелковистая тьма, вкрадчивая и опасная, чарующая и страшная ночь, — певуче сказала Геката. — Но Аид у нас тоже, посмотрим, кхм, на вещи объективно, олицетворяет бескрайнюю тартарскую мглу и темноту. Для него силы Нюкты это…

— Это как Посейдона в море топить! — закончила Макария.

Персефона чуть прищурилась:

— Не забывайте, что там еще Гелиос, мне на него даже смотреть больно. Не представляю, как с ним можно сражаться.

— Сам Гелиос еще ничего, там весь свет в колеснице, — со знанием дела заметил Гермес. — Я даже думал ее спереть. В смысле позаимствовать. Но потом та история с Аресом, и как-то не сложилось.

— Когда ты все же ее «сопрешь», — мягко улыбнулась Геката, — не вздумай пригонять ко мне во дворец. Половину подземного мира спалишь. К тому же мне не идет загар.

Макария, которая, напротив, считала, что колесница Гелиоса в хозяйстве пригодится, сделала Гермесу ручкой.

— Интересно, конечно, на чьей Нюкта стороне, — медленно сказала Персефона, — но еще интересней, как она поняла, что с Гелиосом что-то не ладно. Когда она сворачивает свое покрывало и удаляется во дворец, на небо поднимается Розоперстая Эос, и только потом выезжает Гелиос. Из ее дворца поверхность не видно, и колесница летит не так низко, чтобы подземные могли что-то заметить. Значит, она была где-то поблизости? Кто видел, откуда она появилась? А? Что у нас в той стороне?

— Олимп, — в полете пожал плечами Гермес. — Только Олимп.

Аид

— Я не знаю, чем они тебя соблазнили, — прошипел Аид, спрыгивая с колесницы Гелиоса в колесницу Нюкты, и коротко, почти без замаха вонзая материализовавшийся в руке двузубец в черное дерево колесницы рядом с ее рукой, так, чтобы захватить вожжи. — Но ты явно продешевила.

От резкого рывка бегущие по воздуху кони встали на дыбы, заметались из стороны в сторону, колесница перевернулась, текущее за ней покрывало перепуталось, и Аид с вцепившейся в него визжащей, втыкающей в него когти и бьющей льющейся из глаз тьмой Нюктой полетели к земле.

В черных глазах богини ночи была бездонная неукротимая тьма; она пыталась затопить Аида бесконечным мраком, погрузить в отчаянную безысходность тьмы, но ничего не выходило, и вот она уже не цепляется за него когтями, не метит ими в глаза, а, наоборот, отчаянно пытается освободиться от его хватки. Превратиться в лепешку с переломанными костями и на протяжении века залечивать раны ей вовсе не улыбается.

Наверху, над их головами, Гелиос отчаянно пытался успокоить взбесившихся коней — своих и Нюкты, отогнать свою колесницу, но ее ослепительно-яркий свет прожигал трепещущее на ветру покрывало и пугал непривыкших к яркому солнцу коней Нюкты, и титан уже сам не понимал, куда править; наверху день мешался с ночью, яростный свет боролся с кипящей тьмой, и могучий титан все больше походил на песчинку между двух мельничных жерновов.

— Это только предупреждение, — закричал Аид, перекрикивая ветер, свистящий в ушах; Нюкта уже не нападала, не пыталась сокрушить его своей тьмой, лишь с ужасом в глазах смотрела наверх. — Только предупреждение, Нюкта! Рискнешь выступить против меня — лишишься всего!

В хрупкой фигурке, метнувшейся к двум сцепившемся колесницам, к тьме, захлестывающей свет, и к свету, прожигающему тьму, он узнал Гермеса; спустя секунду их с Нюктой падение замедлилось — их подхватил Танат.

Попытался подхватить. Вдвоем они оказались слишком тяжелыми для его крыльев, и паденье замедлилось несущественно — земля все еще приближалась, пусть и медленнее.

— Хватай Нюкту, я открою проход, — резко сказал Аид, отпуская богиню ночи, которую тут же подхватил Чернокрыл. Явно не испытывающий восторга от сложившейся ситуации.

Земля приближалась с каждой секундой — их, секунд, оставалось не так уж и много. Едва-едва на то, чтобы открыть проход в Подземный мир.

И на крик:

— Еще раз послушаешь Афродиту — и пожалеешь! Я отберу у тебя все!..

А дальше — гостеприимная улыбка раздвигающихся скал. И чернота.

Глава 8. Гермес

— Гелиос нормально, — доложил Гермес, когда, спустя полдня, они снова собрались в зале для пиршеств. — Почти пришел в себя. Клянется и божится, что знать не знает ни о какой Концепции. Спросил, не падал ли откуда Владыка Аид и не ударялся ли головой о твердые поверхности. Я дал ему в рыло, у меня тоже нервы.

Психопомп был весь обмотан бинтами, скрывающими свежие ожоги; от него резко пахло мазью производства Гекаты, но выглядел он, несмотря на мрачные взгляды, обращенные к чаше с целебным настоем, который в него пыталась влить богиня колдовства, в целом довольным жизнью.

— Мама нормально, — пожал плечами Гипнос, принимая эстафету. — Сидит у себя во дворце и штопает покрывало. Мне, конечно, попало, что я якшаюсь с этим ненормальным психопатом, который то тысячу лет пропадает невесть где, то устраивает настоящее светопреставление из-за каких-то там идиотских подозрений, но вы бы слышали, что она говорила в адрес Чернокрыла!

Танат невозмутимо пожал плечами:

— Я сказал ей, что если бы не Неви… Владыка, то я ее и ловить бы не стал.

— Про это она тоже говорила. Сразу после «бракованных детей». А про Концепцию она говорить отказалась, сказала, что даже и слышать не хочет.

— А я говорила, что надо пойти с тобой! — вскинулась Макария, до того мирно обсуждающая с Гекатой состав зелья от ожогов. — Говорила!..

— Дочь моя, — ласково сказала Персефона. — Мне кажется, Нюкта и так получила достаточно. Минта? Ты соблазнила Ареса?

— Пфф, — фыркнула нимфочка, — о чем вообще речь? Соблазнила, конечно! Прямо на этой дурацкой стройке. Потом час выслушивала, какая ты, сестра, сволочь, потом то же самое про твою дочь, только в два раза дольше, с подробностями… — Макария тут же приняла подчеркнуто невинный вид, — потом какая сволочь Афродита, но он все равно ее любит. Не настолько, чтобы стать женщиной, но все равно очень сильно.

— Понятно. Геката?…

— Аид все еще без сознания, — покачала центральной головой Трехтелая. — Понятно, с такой-то высоты. И хорошо, что он в Ахерон шлепнулся, а не в Стикс или в Лету. Собственно, Ахерон его и принес. Сожалею.

— Я тоже сожалею, — мрачно сказала Персефона, — что не могу высказать ему все, что я о нем думаю. Знать бы, хотя бы, в чей сон он попал.

— А, ну это известно, — встрял Гермес. — Я что, не сказал? Нет? От этого зелья все мозги в разбег. Аид встречался с отцом, в смысле, с Зевсом, они обсудили Концепцию и всю творящуюся хрень. Отец сказал ему, что у них на Олимпе гостит Деметра, оплакивающая судьбу своей дочери, — Персефона возвела глаза к потолку, — и Нюкта обещала заехать в гости после того, как расстелет свое покрывало. Аид страшно удивился, и отец сказал, что в последнее столетие она периодически выбирается на Олимп. После того, как отец сказал, что не помнит, как ложился спать, Аид понял, что у того под носом проходит сходка участниц Концепции, и ладно если только сходка, может, они уже начали действовать. Тогда они решили, что Аид попытается обезвредить Нюкту, а Зевс, как проснется, присмотрится к заговорщицам. Если они еще не перешли в наступление, он будет только наблюдать, потому, что важно не только схватить их всех (поди еще разберись, кто замешан, а кто нет), но и понять, как именно они собираются воплотить в жизнь свой план. Отец был страшно расстроен, он-то думал, что все проблемы в Аресе. Кстати, еще они обсудили последнее пророчество, ну, то самое, которое «Когда Война возглавит Смерть, ее свергнет Сын», и пришли к выводу, что Арес совершенно напрасно глотал своих детишек, потому, что в пророчестве не указано, что сын именно Ареса.

— Не поняла? — возмутилась Минта. — А чей же тогда?

— Ну, если бы имелся в виду именно Аресов сыночек, там было бы «сын Войны» или что-то вроде того, а тут просто какой-то сын. Не важно, чей, — Гермий пожал плечами, — эти пророчества, они всегда сбываются не пойми как.

— Это все? — ледяным голосом уточнила Персефона. — Или там что-то еще? Тогда я пойду.

Она встала из-за стола, вышла из зала и с чувством хлопнула дверью:

— Мне нужно немного побыть одной!

На перебинтованной физиономии Гермеса нарисовалось раскаянье — он уже сожалел, что не додумался промолчать о пророчестве; Макария же резко вскочила и тоже поскакала к выходу, но наткнулась на одно из тех Гекаты:

— Макария! Она же просила! — укоризненно сказала Трехтелая.

— А я не к маме иду! — возмутиласьцаревна, — я к Аресу иду! И пусть кто-нибудь только попробует меня остановить!

Она выскочила из зала; Геката, Минта, Гермес, Танат и Гипнос переглянулись.

— Бросаем жребий, кто будет ее останавливать? — предложил Психопомп. — Не знаю, как вы, а я беру самоотвод.

— Меня она не послушает, — злорадно открестилась Минта. — И вообще, я уже перевыполнила норму общения с этим типом.

— Танат, пожалуйста, проследи, чтобы окрестности не сильно пострадали, — решилась Геката. — Она тебя послушает. Меня, конечно, тоже послушает, но у меня тут Гермес недолечен. И думаю таки заглянуть к Персефоне, но чуть позже, когда она успокоится.

Часть 2. Глава 9. Артемида

Они готовили наступление.

Времени оставалось все меньше и меньше, а ситуация начинала выходить из-под контроля. Афродита заявила, что вечная и всепобеждающая любовь, конечно, одержит верх и на этот раз, но все же им следует ускорить естественный ход вещей.

Артемида считала, что ей легко говорить. Собственно, любое развитие событий Пенорожденная преподносила как очередную победу любви. Любовь могла быть к возлюбленной, к дочери, к матери, к власти или к нарядам, но результат был один — в конечном итоге любовь побеждала.

В такие моменты — а в последние дни они наступали слишком уж часто — Артемида, практически безоговорочно поддерживающая Концепцию, начинала сомневаться в адекватности их лидера и правильности принятых решений. Тактика «не будем ничего делать, просто подождем, что получится и назовем результат победой Любви» не нравилась ей категорически.

К счастью, на этот раз Афродита таки выбрала действие. Более того, она назначила решающее наступление по всем позициям уже через неделю, чем изрядно удивила и Артемиду, и Афину, и Деметру.

Последняя вообще хлопнула дверью, заявив, что не шевельнет и пальцем в поддержку Концепции, пока ее любимая дочь Персефона находится в плену у мерзкой подземной сволочи. Афродита попыталась возразить, что все идет по плану, и похищение Персефоны — очередная победа Любви — но лучше бы она молчала! Такой безобразной сцены Олимп еще не видывал — куда там Гере с ее истериками! К счастью, дело было ночью, и не участвующее в Концепции население Олимпа отсыпалось после пирушки.

Ну как, отсыпалось — в нектаре таинственным образом оказались сонные травы (это было еще до того, как Деметра сказала свое веское «фи» Афродите), а те, кто был «за», предварительно выпили «противоядие».

Среди оставшихся тоже нашлись те, кто сочувствовал Деметре и считал, что в первую очередь нужно вернуть Персефону, пока та не лишилась с таким трудом приобретенной девственности, и только потом открывать наступление по всем фронтам, но демонстративно покидать сборище больше никто не стал. Артемида и сама ей сочувствовала, но что-то внутри подсказывало, что все может быть не так ужасно, как та говорит. Персефона думала об Аиде, видела его в своих снах и боялась за него, следовательно, он как минимум не был таким чудовищем, как его расписывала Деметра. Но обсуждать это с Афродитой, как и с Афиной, и остальными сторонницами Концепции, Артемиде категорически не хотелось. Пожалуй, ее сомнения прекрасно понял бы брат, но Охотница не могла найти в себе сил разговаривать с ним как ни в чем не бывало.

Итак, они готовили наступление.

Семь дней — и Артемида не была уверена в том, что их хватит для полноценной подготовки.

По крайней мере, самой Артемиде — для того, чтобы перестать наконец сомневаться и окончательно решить предать брата, ей, кажется, требовалось чуть больше времени.

Они готовили наступление.

Вот только пока все застряло на стадии идиотских собраний.

Очередное собрание началось с мрачной Афины:

— Нюкта выбыла, — заявила она откуда-то из-под эгиды

Артемиде было странно смотреть на ее порозовевшее от смущения лицо. Богиня мудрости ненавидела ошибаться, и признавать свои ошибки ей всегда было тяжелее, чем простым смертным и другим богам.

Артемида сочувствовала ей — но совсем немного. В самом деле, убивать всех без разбору, носиться на поле брани вместе с Неистовым Аресом и называть себя при этом богиней СПРАВЕДЛИВОЙ войны — до того могла додуматься только Афина. А чего, спрашивается, было устраивать военный совет в тех же самых покоях, где они поили отравленным вином несчастную нимфу? Как там ее звали, Минта?

Потом, кажется, эту самую Минту ухитрились застукать в покоях самого Зевса, где та, непонятно как сбросившая с себя чары самой Совоокой, занималась какими-то непотребствами. «Непотребства», кстати, выдумали другие нимфы — ни на что другое у них просто не хватило фантазии. Артемида же считала, что бедная нимфа пыталась нажаловаться Зевсу на них с Афиной, но тут, слава мойрам, принесло Геру, фантазии у которой было примерно как у тех самых нимф. То, что о Минте с тех пор никто ничего не слышал, говорило само за себя.

Так или иначе, богине охоты было по-человечески неприятно находиться в этих беломраморных покоях, сидеть на этих безликих подушках, смотреть в белый давящий потолок и глушить тоску по лесу терпким вином. А ведь потом придется еще и идти к Афродите, в ее заваленные всяким «прелестным» хламом покои, где витает стойкий аромат благовоний и нельзя ступить и шагу, не наткнувшись на изящную статуэтку или еще какую-нибудь безделушку.

— Ты меня не слушаешь, — упрекнула ее Афина, которая, будучи опять же богиней мудрости, терпеть не могла, когда ее болтовню пропускали мимо ушей.

Артемида прикрыла глаза и устало потерла переносицу:

— Прости, задумалась. Ну, что там сказала Нюкта?

Афина передернула плечами с металлическим звоном:

— Она не сказала. Просто выставила меня из дворца. Я замаскировалась под тень и пошла обратно, но наткнулась на Громовержца. Наш с тобой достойный отец, — ее голос чуть смягчился, Афина любила отца (что не мешало ей интриговать, желая превратить его в женщину), — прибыл с братским визитом в Подземный мир. Его приветствовал Владыка Аид и твоя дорогая подружка…

— Персефона?… — Артемида нахмурилась. Слова Афины о Персефоне взволновали ее куда больше, чем ее же полная самобичевания речь о том, что Нюкта отказалась поддерживать Концепцию.

— Она самая. Она приветствовала отца как хозяйка, а не как жалкая пленница нашего подземного дяди.

— Ты уверена? — быстро спросила Артемида.

— еще как, — кисло сказала Афина. — Сначала она стояла там со своим обычным неприступно-царственным видом, — «неприступность» и «царственность» богиня мудрости замечала во всех, кроме себя. — Потом он что-то сказал, а она рассмеялась и взяла его под локоть.

— Рассмеялась?!

— Скорее усмехнулась, — поправилась Афина. — У нее есть такая, знаешь, недобрая и кривая усмешка… но усмехнулась. А потом протянула руку к подземному дядюшке, вот так, слегка коснулась его запястья, потом убрала пальцы и взяла его под локоть. А вокруг носилось это маленькое чудовище и распугивало своими воплями все живое. И мертвое.

— Какое чудовище? — не поняла Артемида. — Танат что ли?

— Макария, — скривилась Афина.

Охотница кивнула. Так, значит, Персефона окончательно переметнулась на сторону врага. На сторону мужиков! Геката, которую они даже не пытались завербовать, была на стороне мужиков, Макария — тоже, и Персефона, похоже, решила брать пример с подруги и дочери. Ах, если бы Артемида могла спуститься к ней в Подземное царство, поговорить по душам…

Услышать, что Персефона избавилась от ночных кошмаров, и что она наконец-то с теми, кого так любила и чью смерть так оплакивала. И что она готова защищать их ото всех на свете, в том числе и от бывших подруг.

Услышать, что и она, Артемида, тоже могла бы защищать брата, отстаивая его право остаться мужчиной. Но нет, вместо этого она пресмыкается перед Пенорожденной в надежде вымолить разрешение превратить его в женщину, а не отправить в Тартар вместе с Зевсом, Посейдоном, Аидом и остальными мужчинами, способными помешать Концепции.

Персефону придется отправить в Тартар вместе с ними. И Макарию тоже — просто на всякий случай. Еще не хватало, чтобы эта излишне энергичная царевна возглавила сопротивление — а она может! Опасность следует ликвидировать в корне.

Вино на губах охотницы вдруг стало горчить.

— Теперь нам придется как-то объяснить это Афродите, — буркнула Афина, не обращая никакого внимания на моральные терзания соратницы. — И с Нюктой, и с Персефоной. У тебя нет идей? А то я потратила недельный запас мудрости на то, чтобы убраться из Подземного мира, не попавшись никому на глаза.

— Что уж тут объяснять, — оживилась Артемида (подумать только, Афина Мудрая нуждается в ее советах, тут даже этическая дилемма насчет Персефоны и брата немного отошла на второй план). — Скажем, как есть, и Пенорожденная сама объяснит все этой… как там ее…. А! Всепобеждающей любовью, пути которой неисповедимы!

Глава 10. Деметра

— Персефона?.. — в голосе Пейрифоя зазвучало нечто, похожее на… испуг.

— Кора, — ласково поправила Деметра. — Ее красота превосходит красу самой Афродиты. А что до характера… так какая доблесть герою взять в жены деву кроткую и неперечливую? Посудите сами, герои — ослица тоже не отличается бурным нравом, но настоящий герой ведь не запрягает ее в колесницу? Нет, герой укрощает коней.

Деметра растекалась душистым медом, уговаривая героя, но Пейрифой продолжал сомневаться. Он честно признался богине, что опасается связываться с Владычицей Подземного мира, у которой даже в девичьей ипостаси сохранился… своеобразный характер. А его любимый друг Тесей явно имел некоторые возражения относительно «не обладающих бурным нравом» ослов — о чем, впрочем, не спешил делиться с богиней.

— К тому же, — продолжила любящая мать, — едва ли моя нежная Кора будет против, когда вы с Тесеем спасете ее из хищных лап этого мерзкого подземного паука, Аида… о, я боюсь представить, что он проделывал с моей девочкой… — она всхлипнула и утерла нос краем своего одеяния.

Если Афродита не хочет спасать ее дочь, решила Деметра, она возьмет это в свои руки. Подземный паук наверняка уже надругался над ее девочкой, второй раз купаться в источнике Канаф и снова возвращать девственность она уже не захочет, поэтому лучшим утешением для нее станут мужественные объятия героя. Например, эти двое, которые так удачно попались ей на пути, когда она возвращалась с Олимпа.

— Проклятый подземный паук…

Напоминать об Аиде ей точно не следовало. Герои тут же представили, что с ними может проделать вернувшийся из небытия Владыка, легенды о котором ходили одна другой страшнее, и им стало не по себе.

Указанное «не по себе» настолько явно отразилось на благородных мужественных лицах обоих героев, что Деметра поспешила успокоить своего нового потенциального зятя и его товарища тем, что мерзкий Аид, как и его братья, не отличается постоянством, и Кора для него — использованная игрушка.

Герои, естественно, слышали о непостоянстве Зевса, ровно как и об интересной супружеской жизни Посейдона и Амфитриты, поэтому аргументы Деметры их успокоили.

Будь на месте Коры какая-нибудь смертная девица, они бы, возможно, побрезговали бы участвовать в похищении девушки, уже таковой не являющейся (дважды!), но Персефона была богиней, и от самой мысли возлечь с ней на ложе Пейрифой, который, собственно, и вытянул этот жребий (Тесею досталась Елена), утрачивал способность рассуждать здраво.

— Я помогу вам пройти в Подземный мир незамеченными и скрыться ото всех чудовищ. Мазь из особых трав, которые я вырастила, притупят обоняние подземных тварей, а чудесный букет из нежных цветов, который вы подарите моей дочери, смягчит — нрав и сделает ее кроткой и покорной, — сказала Деметра. — Я специально вырастила эти цветы, чтобы моя нежная девочка обрела драгоценный покой, но не успела применить. Их аромат успокоит ее… она перестанет нервничать и бояться…

Герои воодушевились.

— Мы согласны, — сказал Пейрифой, и Деметра невольно залюбовалась его прекрасным мужественным лицом, его едва прикрытым коротким хитоном мускулистым телом.

Она не сомневалась, что Персефона тоже оценит по достоинству его чувственные губы, пшеничные волосы, точеные мужественные черты лица и могучие литые мышцы.

Ее дочь заслуживала самого лучшего.

Глава 11. Минта

Минта твердо вознамерилась соблазнить Зевса.

Конечно, он был трудной целью — во-первых, путь в его постель стерег страшный дракон в виде верной (излишне верной, с точки зрения Минты) жены, так еще и на пути к желаемому нужно было расталкивать локтями соперниц. Целое воинство нимф, наяд, дриад, океанид, и иногда даже смертных желало оказаться на ложе Владыки Олимпа, и если Зевс будет принимать всех согласно очереди и не отвлекаясь на тех, кого он желает сам, но кто при этом не желает его (Минта знала, что такие бывают, хотя и считала подобное поведение на редкость странным), ждать придется долго. Поэтому красавица-нимфа хотела обойти очередь страждущих и соблазнить Зевса в первых рядах. Желательно не попавшись при этом Владычице Гере — мало ли какую месть та удумает! Тут Минта не могла даже рассчитывать на заступничество Персефоны — в случае чего, сестра, конечно, попытается ее защитить, но не будет же она караулить покои Зевса! К тому же…

Минта вспомнила эпизод примерно тридцатилетней давности, когда Персефона попыталась соблазнить Владыку Олимпа в виде змеи. Причем Зевс как таковой ее не интересовал — о нет, она хотела выпросить у него право развестись с Аресом (женщинам, как известно, развестись сложнее, чем мужчинам). К сожалению, из этого ничего не вышло. Верховный бог Олимпа удачно соблазнился, но право на развод давать не спешил, и обозлившаяся Персефона нажаловалась на него Гере, преподнеся все так, будто она — невинная подземная овечка, а он — коварный похититель и соблазнитель. Олимп тогда сотряс грандиозный скандал…

Поэтому Минта была уверена, что Зевс не очень обрадуется Персефоне, торчащей, словно гаремный евнух, подле его покоев. Какое-то время нимфа обдумывала вариант попросить о помощи Макарию — та точно не откажется отвлечь Геру, пока Минта развлекается с ее мужем — но, поразмыслив, решила, что с юной царевны станется ввергнуть Олимп в пучину хаоса. А отвечать за возможное разрушение вотчины олимпийских богов простой нежной нимфе как-то не с руки.

Однако Судьба-Ананка благоволила несчастной нимфе — желанный Эгидодержец сам, лично спустился в Подземный мир с братским визитом! Этот шанс нельзя было упустить!

— Мне кажется, это плохая идея, — с сомнением качнула головой Персефона, когда Минта поделилась с ней гениальным планом по соблазнению Владыки Олимпа.

К тому моменту Зевса уже встретили, накормили, напоили, обмыли ноги, представили Персефоне и Макарии, и повели прогуливаться вдоль Стикса. Эх, если бы Минта не отсыпалась в своих покоях после пережитого стресса, она бы успела на омовение ног!.. И Зевс бы точно не устоял!..

Впрочем, нимфа была уверена в том, что он и так однозначно не устоит — главное, чтобы сестрица не путалась под ногами. Нимфа уперла руки в бока и состроила капризную гримаску:

— Ну, сестрица! Такой шанс выпадает раз в жизни!

— Да, и только потому, что не каждая может это пережить, — нахмурилась царица. — Если Гера узнает…

Она с сомнением посмотрела на Зевса, который неторопливо уходил куда-то в сторону Стикса и вел неспешную беседу с Аидом.

Минта проследила за ее взглядом. Искристо-белое торжественное одеяние Владыки Олимпа не скрывало, а только подчеркивало могучее сложение, сильные ноги и руки, принадлежали не человеку, богу, а какой-то прекрасной статуе, изваянной великим скульптором. Чуть вьющиеся волосы цвета темного золота ниспадали на плечи тяжелыми волнами, а когда нимфа перевела взгляд ниже, то не смогла удержаться от восторженного вздоха. Не то услышав, не то почувствовав этот вздох, Зевс обернулся и быстро, оценивающе взглянул на нимфу. Та затрепетала, чувствуя, как к щекам приливает кровь, но властитель ее дум уже отвернулся, что-то вполголоса выспрашивая у Аида.

Тот в своем темном наряде казался мрачной тенью Владыки Олимпа. С точки зрения Минты, тень эта совершенно не выдерживала конкуренции — она и двигалась иначе, и держалась не так царственно, и не могла похвастаться такой мускулистой фигурой (и такой потрясающей задницей!).

Персефона же смотрела на эту тень так, словно каждую секунду оттискивала его образ в зрачках.

Не всегда; когда они разговаривали, подземная царица вела себя вполне адекватно, но порой Минта замечала, как на нее накатывает, и каждая секунда словно становится последней.

Нимфочка никогда не желала себе ничего подобного. Она всегда хотела любви легкой, как поцелуй бабочки, буквально на подсознательном уровне ощущая, насколько может быть больно… она встряхнула головой и снова переключилась на созерцание самого достойного объекта в поле ее зрения. А именно, на божественную поясницу Громовержца.

Зевс словно почувствовал ее взгляд копчиком — обернулся, наградил Минту покровительственной улыбкой, и нимфа робко опустила глаза, пожирая Владыку Олимпа взглядом из-под ресниц.

Макария, целых полчаса мирно играющая с гигантским муравьем поодаль, оторвалась от своего увлекательного занятия и пакостно хихикнула в сторону нимфы.

Спина Зевса вздрогнула (как, собственно, и все живое в округе); Аид подхватил брата под локоть, ускоряя шаг и уводя его в сторону Флегетона. По пути он оглянулся через плечо и выразительно показал Минте кулак.

Нимфочка возмущенно обернулась к Персефоне:

— Видела, да?! Твоя змеища, значит, хихикает, распугивая все живое, а достается за это несчастной нимфе! Где справедливость, я спрашиваю! Смотрите, обижусь и примкну к Афродите!

— Я предлагаю оставить этот вариант на крайний случай, — серьезно предложила Персефона. — Ты будешь нашим секретным оружием.

Минта обиженно надула губки, и царица усмехнулась:

— Ладно, уговорила! Пойдем ко мне в покои, подберем тебе украшения…

— А я сотворю одежду и благовония! — вскочила Макария, оставив в покое гигантского муравья (тот явно обрадовался и поспешил ретироваться куда-то в сторону асфоделевых полей).

— Гекате твори, ей понравится! — воскликнула нимфа, хватая Персефону за руку, пока та не передумала, — Пойдем, пойдем, скоро они закончат с мужскими разговорами и начнется пир, и я буду подавать напитки.

Минта уже заранее прикидывала, как будет наклоняться, демонстрируя самые аппетитные части своей фигуры, и в какой момент «случайно» прольет на грудь вина.

Персефона закатила глаза и пробормотала что-то про озабоченных нимф, но Минта ее не слушала, а деловито тащила в нужном направлении. Вокруг них нарезала круги Макария, полная гениальных идей относительно Минтиных нарядов, и нимфа невольно посочувствовала будущему мужу маленькой царевны.

Глава 12. Персефона

— Таким образом, мы решили, что будем сидеть и ждать их решающего удара, — мягко, обманчиво-мягко сказал Аид, осторожно касаясь волос Персефоны гребнем из черного дерева.

Его голос был шелестящим шелком, ласковым ветром в ее волосах, едва заметным касанием. Персефона не хотела вслушиваться в слова — хотела только наслаждаться его голосом, его прикосновениями. Она сидела на скамье в зале для пиршеств, опустив голову на сложенные руки, Владыка расчесывал ей волосы плавными, аккуратными движениями, а рядом ехидничала Макария, у которой, собственно, Аид и забрал этот гребень, дабы та не повыдергивала матери все волосы. Царевна, которая в принципе не очень понимала, как надо расчесывать, чтобы подопытные не сбегали в ужасе, и держала гребень аки орудие убийства, была не против. Персефона даже заподозрила, что это было запланировано Макарией с самого начала.

Так или иначе, сейчас царице не хотелось думать об интригах своей неугомонной дочурки. Она мысленно пообещала себе поговорить с Гекатой о том, что Макария как-то слишком сильно обеспокоена личной жизнью своей матери. Гребень это еще ничего, тут даже, может, и не было никакого умысла, но если вспомнить ее многоходовую интригу с участием Адониса, Ареса и Харона, в результате которой Адонис прилюдно высказался, что Афродита нравится ему куда больше, чем Персефона, после чего второй (!) раз погиб от руки Ареса (тот даже отвлекся от своей бесконечной стройки), утратил дарованное ему тело, и удалился на асфоделевые луга в виде тени…

Нет, Персефоне не было жалко Адониса. Совсем не было. Бывший фаворит ее совсем не интересовал, однако Макария явно напрашивалась на профилактическую беседу.

Но не сейчас.

Сейчас Аид расчесывал Персефоне волосы и в красках пересказывал военный совет. С его слов выходило, что Владыки — Небесный и Подземный — потратили полчаса на обсуждение тактики и стратегии в грядущем противостоянии с Афродитой и ее сторонницами, еще столько же ушло на рассказы Аида о мире смертных, после чего они с чистой совестью сменили тему и принялись обсуждать баб.

«Что за небесное создание стояло рядом с твоей Персефоной и строило мне глазки?», — вопросил Зевс. — «Это, случайно, не та прелестная нимфа, из-за которой Гера едва не оторвала мне мое божественное достояние?..»

«Случайно та, — сдержанно ответил Подземный Владыка. — Ее зовут Минта, это сестра Персефоны по матери. Насчет отца не знаю, но, судя по всему, либо ты, либо Эрот, либо Приап».

— Потом мы немного обсудили супружескую верность, он сказал, что я набрался каких-то странных идей у варваров и принялся страдать насчет Геры. Что она-де не та.

Персефона нахмурилась и попросила пояснений. Ход мыслей Зевса ей не понравился.

«Просто это уже не та Гера, которую ты знал и на которой я когда-то женился. Эх, были же времена! Когда мы поженились, я целый век не смотрел на других женщин, мне просто не хотелось никого, кроме нее», — любезно процитировал Аид. — «А сейчас она полностью зациклилась на мне и моих изменах. Печальное зрелище! Как-то я даже поставил эксперимент — целый год не делил ложе ни с кем, кроме нее, чуть не рехнулся… и что? Что? Нам элементарно было не о чем разговаривать!»

Дальше Аид предположил, что на Геру плохо повлияло продолжительное руководство семьей и браком, и посоветовал Зевсу поменять их функционалом с Афиной.

— Радикально, — оценила Макария. — И что? Это был весь совет?

Вообще-то это этого царевна вела себя на редкость примерно — сидела и вырезала из дерева какую-то фигурку. Но теперь она снова оживилась и принялась критиковать решения Зевса:

— Почему он хочет, чтобы мы сидели и ждали, как идиоты? Я предлагаю наступать!

Царевна с силой воткнула в стол нож, и Персефона недовольно поморщилась, отрывая голову от сложенных рук. Макария изобразила виноватую улыбочку (на которую, естественно, никто не купился) и вытянула из ножен кривой кинжал ковки Гефеста.

Аид отложил гребень:

— Понимаешь ли, моя дорогая кровожадная дщерь, если бы мы хотели истребить сторонниц Концепции подчистую, то, конечно, начали бы наступление. Но это наши собственные сестры, дочери и племянницы, — Персефона заметила, как он обошел слово «матери», — и мы не хотим вырезать их под корень…

— А я не против кого-нибудь вырезать, — гнула свою линию Макария.

— Ты и так вырезаешь. Кстати, что это такое?

Подземная царевна поставила почти готовую фигурку на стол, отошла на шаг, и, вдохновенно жестикулируя кинжалом, представила Аиду и Персефоне «маленькую деревянную скульптуру «Гермес Психопомп, убегающий от Трехтелой Гекаты»». Царица смерила данную композицию подозрительным взглядом, потом запрокинула голову, чтобы встретиться глазами с Аидом, поймать его строгий, напряженный и даже, пожалуй, слегка ошарашенный взгляд:

— Ты эту хре…. чудесную скульптуру с натуры вырезаешь? — слегка охрипшим голосом вопросил Владыка.

— Ага! — деловито кивнула Макария. — По памяти.

— Гермеса мы, пожалуй, узнали, — отмерла царица. — А эти три фигуры, берущие его в клещи, это, значит, Геката?

— Геката! — просияла царевна. — Похожа?

Персефона осмотрела скульптуру еще пристальней, снова заглянула в полные ужаса пополам с обреченностью глаза деревянного Гермеса, и сказала с сомнением:

— Определенно, какое-то сходство имеется. Но ты уверена, дочь моя, что у Гекаты должен быть фаллос?

— Так было же, целых три штуки, — простодушно распахнула глаза царевна. — По одному на тело.

— Предвечный Хаос, я не хочу обсуждать эту тему! — взмолился Аид, — и, умоляю, побереги мои нервы, убери это подальше от моих глаз! Гермесу подари!

— Лучше Гекате, — поправила его царица. — У Гермеса и без того…

Ее рассуждения прервал длинный, полный ужаса вопль.

Глава 13. Минта

Минта, умытая, напудренная, нарумяненная, одетая в свои лучшие наряды и обвешанная украшениями из личной коллекции Персефоны, кокетливо дернула плечиком, глядя в глаза Владыки Олимпа:

— Ой, куда это меня заманили?

От точно рассчитанного движения фибула на плечике расстегнулась, и длинный, успешно драпирующий Минту весь вечер наряд соскользнул к ее ногам.

Этот момент был точно рассчитан и даже отрепетирован в присутствие похоронно-серьезной Персефоны (сестра почему-то относилась к идее соблазнения Зевса без должного энтузиазма) и излишне вдохновленной Макарии (та как раз была в своем репертуаре). Правда, фибула, свалившаяся следом, ударила Минту по ноге, и та ойкнула от боли, но Зевса это не напугало. На кривляния влюбленной нимфочки он смотрел с благосклонностью. Как, собственно, и предыдущие четыре часа на пире (если так можно назвать скромный ужин в узком семейном кругу: Зевс, Аид, Персефона и Макария). Тогда Минта служила виночерпием. Вино она, естественно, наливала Зевсу, только Зевсу и никому, кроме Зевса. А что тут такого? Макарии рано, Персефона избегала алкоголь и медленно цедила из кубка гранатовый сок, Аид же по давней привычке пил только кумыс, а в кумысочерпии нимфа не нанималась. Оставался Зевс, и ему-то внимания Минты досталось по полной программе.

Владыка Олимпа благосклонно улыбался на все девичьи ухищрения, пару раз ущипнул подставленное бедро, и его небесно-голубые глаза с чуть заметной хитринкой в глубине (хитринка досталась в наследство Гермесу, а голубизна Аполлону) становились все туманнее и туманнее. Ему было все тяжелее и тяжелее сопротивляться чарам прелестной нимфы… тяжелее и тяжелее сопротивляться желанию наброситься на нее прямо сейчас, напрочь игнорируя все условности.

Владыка Олимпа тонко улыбнулся, провел рукой по темным с зеленоватым отливом волосам обнаженной красотки, и предложил ей вина.

Минта, когда ей предложили вина, была возмущена до глубины души таким пренебрежением своими прелестями, но виду не подала — закрыла за собой тяжелую дверь, ведущую в покои Зевса (очередная безликая комната недостроенного подземного дворца), и, кокетливо хихикая, пригубила вина, после чего послушно опустилась на указанное место.

На колени к Владыке Олимпа.

***

К длинному, полному беспредельного ужаса мужскому воплю примешался истошный женский визг.

Очарование вечера обратилось в прах. Надежда на увлекательное продолжение (отослать Макарию к Гекате, и они с Аидом останутся вдвоем) стала пылью. Время, неспешно ползущее довольной, сытой змеей, резко ускорило свой бег; Персефона вскочила, готовая практически ко всему — и мгновения скомкались, скрадывая неважное.

Аид выскочил из зала, безошибочно определив и голос — вопил, без сомнения, его венценосный брат — и направление звука. Следом, восторженно попискивая и на ходу строя разнообразные гипотезы, бежала Макария, а чуть позади, мрачно сложив руки на груди, шла Персефона. За те тридцать секунд, которые им понадобились, чтобы добраться до покоев Владыки Олимпа, она раз пять схватилась за голову со словами «ну я же предупреждала», однако пояснять наотрез отказалась.

Дверь была заперта; Аид, не замедляя шага, толкнул ее двузубцем — в этом дворце ни одну дверь нельзя было запереть от него. Створки распахнулись, внутри воцарилась тишина, и взору предстал набирающий воздух в грудь обнаженный Зевс.

— В чем дело?! — прошипел Владыка, и брат, поперхнувшись, ткнул пальцем в Минту.

Та, тоже обнаженная, стояла рядом с большим, в половину человеческого роста, зеркалом, и с ужасом разглядывала свое отражение.

С ее длинных волос медленно стекала зелень. Фигура менялась — увеличивался рост, сужалась талия, лодыжки и прижатые к лицу запястья приобретали изящество, едва заметно исправлялась осанка.

— «Цензура», — мрачно прокомментировала Персефона. — Как же это не вовремя! Макария! Срочно зови Гекату!

Царевна деловито кивнула и выскользнула из покоев; Минта обернулась, отнимая руки от лица — его черты сминались, как сырое тесто — и с ужасом спросила:

— Что со мной?!

Зелень, дразнящая зелень молодой листвы стремительно уходила из ее распахнутых от ужаса глаз. Миг — и в них заплескалось глубокое лазурное море… нет, не море, скорее бескрайнее, затянутое тучами небо.

— Гера?! — Зевс опомнился первым, сотворил из воздуха золотистое покрывало, сунул в руки жене — бывшая Минта громко всхлипнула и тут же использовала нежнейшую ткань, чтобы вытереть нос.

Аид опустил руке вилы и с вопросом обратился к Персефоне.

— Ладно, ладно, — проворчала она. — Сейчас я все объясню. Пол столетия назад Гера спустилась ко мне и предложила поучаствовать в заговоре против наших мужей.

— !!!

— Не надо, — буркнула царица. — Это был не тот заговор. О том, чтобы сделать всех мужчин женщинами речь не шла. Просто Гера уже не могла терпеть бесконечные измены Зевса, его пренебрежение, неуважение всех остальных, насмешливые взгляды собственных детей, и захотела избавиться от него и отдать трон… кому там? Забыла. Вроде бы Аполлону. Или Посейдону. Не суть. Мне это предложение чрезвычайно понравилось…

На Персефоне сразу же скрестилось несколько взглядов, и только сама Гера продолжала тереть глаза, не глядя ни на кого из присутствующих.

— … но, поговорив с Герой, я поняла, что она все еще любит Зевса где-то в глубине души (хотя и непонятно, за что). Тогда я обратилась к Гекате, и та сварила зелье на основе воды из Леты, которое отняло у Геры память и изменило ее внешность. Помнишь?..

Гера-Минта молча кивнула.

— Я назвала ее своей сестрой и отвела к Деметре… мама согласилась мне подыграть, правда, она не знала, кто это, приняла за обычную потерявшую память нимфу. А для Олимпа мы сделали новую Геру, позаимствовав одну из облачных овец Нефелы. Гера поделилась с ней своей памятью, дала отпечаток личности… правда, то ли из-за того, в каком состоянии она тогда находилась, то ли из-за… кхм… овечьей природы в голове у новой Геры не задерживалось ни одной мысли кроме безумной любви и безумной ревности к Зевсу, но этого все равно никто не заметил, — губы Владычицы презрительно скривились, — даже сам Зевс так и не понял, что много лет делил ложе с овцой. Но теперь, о Владыка Богов, теперь ты, надеюсь, почувствовал разницу?..

Глаза Владыки Олимпа удивленно расширились.

— Да как ты сме…

Персефона насмешливо улыбнулась, складывая руки на груди, и Зевс, мгновенно оказавшийся полностью одетым, грозным, с занесенной над головой молнией, шагнул к ней. Царица развела руки, продолжая улыбаться… и тут грозный Эгидодержец эффектно растянулся на полу, роняя молнию и выставляя руки, чтобы не удариться носом.

— Это ты не смеешь, брат, — резко сказал Аид, хватая Владыку Олимпа за волосы, рывком поднимая на ноги и вытаскивая из покоев. Из-за полуоткрытой двери сверкнула сдвоенная молния, в стену впечаталось что-то тяжелое, донеслось пару ругательств на варварском языке — Зевс наглядно демонстрировал подземному братцу, насколько ему не нравится получать удары по голове. Особенно сзади и с ноги.

Глава 14. Гера

Персефона закрыла дверь и обратилась к Минте (Гере?):

— Ты как? Пришла в себя?

— Голова болит, — последний раз всхлипнула бывшая нимфа. — Но я все помню. Вообще все.

— Кажется, дворец придется сносить! — констатировала Макария, пролезая в покои с корзиной фруктов в руках.

— Уже сносят, — поддержала Геката, просачиваясь следом тоже не с пустыми руками. — Когда Макария примчалась ко мне, я сразу поняла, что происходит, и захватила все необходимое. Вот! Мой лучший самогон!

— Девочки! — растрогалась Гера. — Я так вас люблю! И еще Зевса… — она снова залилась слезами.

— А чего, ты, собственно, ревешь? — вкрадчиво спросила Макария. — Ты же теперь богиня! Царица! Мужики просто толпами падать будут!

— Макария! — возмутилась Персефона. — Что ты такое говоришь! Это не та Минта, которую мы знали, она теперь хранительница домашнего очага… — она запнулась, когда Гера решительным жестом отбросила сотворенное Зевсом покрывало, которое до того старательно поливала слезами.

— И правда! — в ее прекрасных небесно-голубых глазах появился хорошо знакомый присутствующим нетерпеливый блеск. — Раз я богиня, хозяйка Олимпа, значит, мне больше не нужно прятаться по углам, прикрываясь Гефестом! И Афина с Артемидой мне уже ничего не сделают, ха! Представляю, сколько мне Зевс недодал супружеского долга, — она хихикнула и тут же нахмурилась, что-то подсчитывая. Но вскоре ее прекрасное чело разгладилось. — Мы целый месяц не будем вылезать из… а когда он снова начнет мне изменять, я скажу Аполлону…

— Какой-такой Аполлон? — вкрадчиво поинтересовалась Персефона.

— Ну, или Дионис, — легкомысленно отмахнулась Царица Олимпа. — Или еще кто-нибудь, не суть. Ну, Зевс же не будет мне верен вечно?

— Я хочу, чтобы мой муж был верен мне вечно, — шепнула Макария на ухо Гекате, разливающей самогон по кубкам. — А не как у Минты!

— Теперь мы должны называть ее Гера, — поправила ее Трехтелая. — Минты больше нет. И той Геры нет, она уже стала облаком.

— Подозреваю, что на глазах у половины Олимпа, — недовольно сказала Персефона. — Ну, ничего. Допустим, Гера оставила вместо себя облако, а сама спустилась в Подземный мир, чтобы проследить за неверным супругом. А Минта… Минту я превратила в траву, когда поймала ее с моим бывшим мужем.

— Вот и ладненько, — хихикнула Гера, отхлебывая самогон из кубка. — У-у, забористый! М-м-м, сестра, а ты не можешь провести меня в Элизиум? Хочу познакомиться с павшими героями, а то когда еще возможность представится…

— Так вроде дедушка Зевс еще не успел тебе изменить, — удивилась Макария.

— Вообще-то успел! — важно подняла палец Царица Олимпа. — С этой развратной Минтой, а как вы думали?

***

Гера проснулась в своих покоях — почему-то не на ложе, а рядом. Она лежала завернутой в какую-то шкуру, теплую и мягкую, и дремала бы дальше, если бы не ужасная головная боль. Богиня с трудом встала на ноги, доковыляла до ложа, нашла среди подушек и одеял крошечную глиняную амфорку с терпко пахнущим зельем Гекаты, осушила ее в два глотка, после чего повалилась на ложе, намереваясь спокойно дождаться, пока зелье подействует.

Вчера голова ужасно болела из-за постепенно восстанавливающейся памяти, и Геката посоветовала заглушить боль крепчайшим самогоном, настоянным на воде из Стикса (Трехтелая говорила, он может перевести в горизонтальное положение саму титаниду Стикс). Потом они решили сравнить этот самогон с тремя другими, довольно успешно, и под конец отполировали асфоделевым элем. Так что теперь было совершенно не ясно, от чего именно раскалывается черепушка бывшей нимфы — собственно, такого эффекта они с Гекатой и добивались.

Зелье действовало — боль постепенно отступала. Гера лежала и перебирала в голове воспоминания. Свежие относились к тем благословенным временам, когда она беззаботно жила в облике нимфы, старые — к более давним временам, к невеселой должности олимпийской богини. Богини всех богинь, великой Геры, чья ревность и склочный характер вошли в легенды. Столетия грустной, унылой жизни, полной бесконечных обид! Зевс ее не любит, дети не любят, остальные боги не уважают, хотя и стараются держаться подальше (спасибо мерзкому характеру!), смертные сочиняют гадкие легенды, и лезут, лезут в постель ее супруга! Потом у него и детишки заводятся, которые тоже ее не уважают. Подруг у нее, значит, нет, из развлечений только охота за бесконечными любовницами мужа, а обязанности покровительницы домашнего очага — какая-то скучная и неинтересная хрень. А что? Женщины и так его хранят, приснишься одной, скажешь «будь покорной своему мужу», а она «ну я и так каждый день покорна». Ничего нового. Грустно. Уныло. Обидно. Беспросветно и унизительно.

Ну и чего, спрашивается, было так страдать?

Гера откровенно не понимала себя прежнюю. Подумаешь, муж изменяет! Ну, Зевса тоже можно понять. Не только же ей хотеть интересной и разнообразной любви! Надоедает, наверно, столетиями в одной позе! А то, что поза была одна, самая что ни есть классическая, Гера прекрасно помнила. И помнила даже свою мотивацию — она-де не шлюха, чтобы и сверху, и снизу, и сзади, и всякими разными способами. Она ведь царица, и даже на ложе должна сохранять достоинство. И еще не давать по столетию после особо обидных измен. Вот дура-то!

Гера представила век без секса и содрогнулась. Да как она вообще такое пережила?! И главное, нахрена?! Подумаешь, Аполлон с Артемидой у Латоны родились, да у Зевса этих детей и без того полный Олимп! И детки, кстати, очень даже ничего, тот же Гефест… хотя, конечно, она сама приняла участие в его появлении на свет.

Да и потом, неужели ее действительно кто-то заставлял целыми днями сидеть на Олимпе, изображая из себя Великую Царицу? Ха! В мире столько всего интересного! Смертные, боги, герои, титаны! А она знакомилась только с Зевсовыми любовницами, и то ненадолго! Хотя бедняжки были виноваты лишь в том, что тоже хотели ее мужа. Ну и что тут такого? Хотеть Владыку Олимпа — нормальное и естественное желание. Чего она так цеплялась? За пару интрижек от него не убудет. А если вдруг и убудет, так мир одним Зевсом не ограничивается. Но нет, нет, тогда она включала какую-то пафосную принципиальность и не пускала на свое ложе ни одного мужчину, за исключением законного супруга. И то не всегда, а только в зависимости от его поведения (!). То есть ты хочешь секса, а у тебя его нет годами из-за каких-то дурацких принципов! И это притом, что у самого Зевса все есть, он ходит налево без каких-либо колебаний, а страдаешь исключительно ты! Ну, и как тут не озвереть?!

Лежа на мягких шкурах, Гера воскрешала в памяти воспоминания последнего года на троне Олимпа и удивлялась, как она вообще не рехнулась. Что самое интересное, повод был совсем ерундовый! Богиня не могла думать об этом без смеха. Но тогда, тогда!..

Тогда она не была с Зевсом уже полгода. Причина, кажется, была в каких-то идиотских обидах. Что же там было? Ах, да! Муж притащил на Олимп Ганимеда, своего смертного любовника, и сделал его виночерпием, а Гера усмотрела в этом какое-то страшное оскорбление — хотя всем известно, что самые достойные мужи порой увлекаются молодыми мальчиками, и это совсем не то, что увлечься женщиной. У мальчика нет сисек, к тому же он неизбежно вырастает в огромного и волосатого мужика, что как-то уже и не комильфо. Который тоже хочет в активную позицию, а Зевс никому еще не давал свою задницу…

Тут Гера отвлеклась от воспоминаний и пообещала себе исправить это вопиющее безобразие, благо зелье Гекаты уже успешно протестировано на Гермесе. К тому же вчера, под самогон, Трехтелая пообещала предоставить зелье по первому требованию, хотя и обмолвилась, что пока не тестировала его на женщинах, у которых всего одно тело. Так что в теории у Геры тоже может вырасти три фаллоса.

А что, собственно, тут такого? Зевс бессмертен, к тому же Гера может пригласить на ложе еще двоих мужиков, а зелье все равно нужно тестировать — они с Персефоной решили сделать его секретным оружием на случай победы сторонниц Концепции.

Так вот, из-за длительного воздержания, и в целом из-за пренебрежительного отношения Зевса к своей персоне она, Гера, была беспредельно злой. Все шло к тому, что Зевс не собирается извиняться за эпизод с Ганимедом, а, напротив, подыскивает себе новый объект для страсти. Которых, как известно, вдоволь бегало на Олимпе, под ним и вокруг. Вот пришли слухи, что он спутался с какой-то древесной нимфой — Гера тут же встала в боевую стойку и принялась комбинировать, чтобы выяснить координаты новой пассии мужа. И тут, совершенно неожиданно, до нее доходит новость про свадьбу! Зевс решил унизить ее еще больше и взять очередную любовницу в жены (тогда Гера не особо задумывалась о том, как он собирается проделать это без предварительного развода). И свадьба должна состояться буквально вот-вот!

Тут уж богиню, прям вспоминать стыдно, совсем переклинило, она отыскала проклятую свадебную процессию (было сложно не отыскать, она гремела на весь Олимп) и учинила ужасающую истерику! И первое, что она увидела после разгрома — ржущего Зевса и белую березку, наряженную в свадебное платье!

— Вот видите, Гера ревнует меня к каждому дереву! — заявил тогда муж, и это было просто фантастически оскорбительно!

Гера затаила зло, преисполнилась мстительных устремлений и начала планировать заговор. Хорошо, что в этот момент она не попалась под руку сторонницам Концепции — или, может, они просто решили обойтись без такой неадекватной соратницы? Вспоминая свое состояние, Гера не могла называть себя иначе как поехавшей. Но как ей было обидно!

Первым делом она завербовала Посейдона и Аполлона, потом решила добавить в компанию Персефону. На тот момент она уже имела свои коварные планы относительно Ареса, и не стала менять их на сомнительное удовольствие сбросить в Тартар Зевса.

Вместо этого она позвала Гекату, и Гера в первый раз в жизни попробовала ее коллекционные сорта самогона. После длительной попойки Царица Цариц убедилась, что Зевс не понимает и не заслуживает своего счастья в ее лице! И если он хочет иметь на соседнем троне какую-нибудь овцу, он ее получит!

Пьяно хихикая, две царицы и ведьма пробрались на Олимп, позаимствовали у Нефелы одну из ее облачных овечек и замаскировали ее чарами. Геката наделила овцу отпечатком сознания Геры, и три «заговорщицы» заключили пари, насколько долго хватит ее драгоценного супруга.

Персефона считала, что овечка и недели не продержится, Геката ставила на год, а Гера былаубеждена, что он и в жизни не догадается, где его настоящая царица, если ему не помочь. еще бы! Кто может знать Зевса лучше нее?

Гера коварно захихикала, вспомнив, что таки оказалась права, и теперь подруги должны ей желание (Персефона) и амфору зелья для повышения мужского либидо (Геката).

Впрочем, тогда пари не смогло удовлетворить ее жажду мести полностью. Глотая самогон в знак удачного начала авантюры с овцой, Гера сказала, что больше всего на свете хотела бы забыться навсегда. Забыть обо всех обидах, забыть про Зевса, и начать все с чистого листа.

Богиня залилась слезами неостывшего горя; Персефона обняла ее в знак утешения, а Геката… Геката икнула и, пьяно щуря шесть смотрящих в разные стороны глаз, спросила, так в чем же проблема. Вот там течет Лета, она отнимает память у смертных и у богов, иди и пей сколько хочешь.

Вдохновленная Гера помчалась пить из Леты. ее едва успели остановить! Наутро богини надеялись, что, расставшись с похмельем, Царица Богов расстанется и с идеей «начать жизнь с чистого листа», но не тут-то было! Гера настаивала на своем, и Геката, поддавшись на уговоры, намешала ей зелье на основе воды из Леты, Амансанкта и Стикса. Последнее, что помнила Гера — раскатывающийся зловещим смехом подземного экспериментатора смех Гекаты.

Дальше шли воспоминания Минты, и начинались они с берега Леты, где подозрительно оживленная Персефона рассказывала не помнящей себя нимфе о том, что она, ее бестолковая почти-смертная сестричка, по глупости напилась из Леты, чем страшно напугала и себя, и свою собственную мать Деметру. С матерью «Гера» познакомилась несколько позднее. Деметре, как она поняла, изложили подредактированную версию событий — про то, что Минта это Гера, она не знала.

И начались беззаботные деньки, полные счастья, свободы и мужиков! Последние попали в список случайно: когда Минта спросила у Персефоны, как она оказалась в Подземном мире, сестрица как-то не слишком убедительно сказала, что заходила в гости. Гера не то что прекрасно умела различать полутона, но Персефона в тот момент была вообще не убедительна. Тогда Минта обратилась к Гекате, и та поведала «по секрету», что прекрасная нимфа явилась в Подземный мир соблазнять Харона. И якобы как раз из-за того, что вечный старец отказался соблазняться, она с горя полезла в Лету. Топиться.

Что ж, Гера, даже будучи Минтой, не выносила оставлять незаконченных дел, и уже тем более не желала проигрывать. Она потратила три месяца, чтобы соблазнить зловредного Харона (и то, кажется, тот согласился лишь бы только она отвязалась) и попутно затащила на свое ложе еще несколько подземных мужиков. Надо же было проверить, в чем дело: в невероятной устойчивости Харона к чарам прелестных нимф, или в том, что Минта не так уж и привлекательна?.. Последнего Гера допустить ну никак не могла.

После того, как Харон очутился на ее ложе, Минта с триумфом переселилась в верхний мир, где некоторые время развлекалась под крылышком у Деметры. В итоге ей наскучила гиперопека «матери», и она снова спустилась в Подземный мир — оказывать моральную поддержку Персефоне, которая незадолго до того потеряла дочь. Учитывая, что всякой моральной поддержке подземная царица предпочитала конкретные действия, Минта с удовольствием поучаствовала в ее интригах против ненавистного Ареса.

Гера сладко зажмурилась, вспоминая те времена. Чтобы строить козни с максимальным эффектом, ей пришлось влезть на ложе к Неистовому, а Персефоне — превратить в деревья остальных конкуренток (что та и проделала с большим удовольствием). В качестве любовника Арес не выдерживал никакой критики, как, впрочем, и в качестве правителя — видимо, Гера изрядно напортачила при его воспитании.

Теперь… о, теперь, после того, как к ней вернулась память, Гера откровенно не понимала, как она ухитрялась настолько бесцельно тратить свою жизнь в качестве олимпийской царицы. А сколько возможностей она упустила, безуспешно охраняя Зевса от посягательств других богинь, нимф, смертных, титанид, амазонок, воинов, героев и юных мальчиков! Тот же Ганимед с его аппетитной попкой мог бы прекрасно разнообразить ее досуг между выполнением обязанностей царицы (первым делом — грандиозный ремонт на Олимпе!) и свободным временем прекрасной богини!

Гера вздохнула, отгоняя образ олимпийского виночерпия. Потом, все потом. Первым делом ей, как царице, следует приложить все усилия, чтобы на голову разгромить сторонниц Концепции. Ишь, девки, чего удумали — лишить олимпийских мужей их самой ценной, с точки зрения Геры, части. Подумаешь, Артемида с Афиной предпочитают лесбийскую любовь, но это не повод лишать удовольствия всех остальных!

Гера мысленно повторила тщательно продуманный вчера план, и, лениво потягиваясь, поднялась-таки с ложа.

Прежде, чем удалиться на Олимп спасать мужиков, следовало заглянуть к Гекате за зельями, ну, а перед этим она хотела навестить Зевса в его покоях и истребовать часть причитающегося за неполное столетие супружеского долга.

Глава 15. Гермес

Мрачного, недовольного, немного помятого с лица Зевса под ручку со щебечущей что-то Герой подземные провожали торжественно. Торжественность, в основном, воплощала в себе Макария. Аид был молчалив и задумчив, а Персефона смотрела на Геру с легкой улыбкой на губах. Сначала. Потом даже и не столько на Геру, сколько на подлетевшего на крылатых сандалиях Гермеса.

И радости в этом взгляде не было никакой.

Психопомп торопился. Новости, которые он собирался сообщить, были не особо приятными. О, нет! Полчаса назад едва слышный шепот теней-привратников доложил, что кто-то или что-то спускается в подземный мир, и Гермия тут же отправили проверять. Выспаться не дали! Собственно, он и спать-то лег от силы пару часов назад, они с Гекатой были немного заняты. Будить Трехтелую значит, подземным инстинкт самосохранения не позволяет, а он, Гермес, значит, бедный, беззащитный, и вообще с возвращением Аида вернулся к привычной должности вестника и душеводителя. Точнее, мальчика на побегушках. Не то чтобы это его не устраивало… но не так рано!

Зевая в кулак и поправляя взъерошенные волосы, Психопомп летел к «парадному входу» (тому, где Цербер) и думал о том, что приличные гости не ходят с такими ранними визитами. Они, как Зевс, добираются до подземного мира под вечер, и не заставляют никого страдать от недосыпа. А ранним утром шастают только воинствующие лесбиянки и прочие неуравновешенные личности, обожающие любоваться выезжающей на небо колесницей Гелиоса, росой, зорей и прочей романтической чепухой.

К сожалению, он оказался прав по обоим фронтам. Личность, спускающаяся в подземный мир с многочисленной свитой, была и воинствующей, и неуравновешенной одновременно.

— Ну что за неделя идиотских визитов? — прошипел Аид, убедившись, что Олимпийские Владыки покинули его мир (к счастью, через ближайший к Олимпу проход, а вовсе не через Цербера) и выслушав неутешительные новости. — Да чем им тут всем намазано?! Не мир, а проходной двор!

Персефона закатила глаза; Макария хихикнула; Гермес задумчиво покачал обутой в крылатую сандалию ногой и предложил баррикадироваться.

В Подземный мир спускалась Деметра!

— Хотя, в принципе, это было ожидаемо, — без особых восторгов констатировал Владыка. — Я все же злодейски похитил ее возлюбленную дочь. Сорвал, так сказать, невинный цветок. Было бы странно, если бы она просто…

Персефона перевела на него тяжелый, мрачный взгляд классического «невинного цветка»:

— Ты абсолютно не представляешь, о чем говоришь, — резко сказала она. — Когда меня похитил Арес, она столетие делала вид, что ничего не случилось. Он меня бьет, насилует, запирает в темных покоях, а она такая «ну, он же муж». А потом «А, нет, еще не муж, что ли? Ладно, деточка, я поговорю с твоим отцом, чтобы он настоял на браке».

— Бедная мамуся, — распахнула глаза Макария. — Ну, как можно быть таким уродом?! И что, за тебя никто не вступился?

Гермес отвел глаза — царевна смотрела с искренним возмущением и недоумением. Кажется, она не совсем понимала, что значит быть Владыкой, царем, когда твое слово — закон, когда никто не смеет и подумать о бунте… по крайней мере, не из-за женщины. Психопомп в то время не так уж и часто появлялся в Подземном мире — у него случилась очередная интрижка на Олимпе — но он знал, что везде, и на земле, и под землей, и над ней, как-то не принято упрекать мужчину в том, что он как-то не так обращается со своей женой. И если Подземный мир был способен бунтовать против Ареса, то точно не из-за Персефоны.

Женщина, женщина, женщина… что значит ее слово, ее жалоба против мужчины? Так рассуждали олимпийские боги (кроме вечных девственниц Афины и Артемиды, но их совсем по-другому клинило). Да Гермес и сам пересмотрел эту концепцию только из-за Гекаты — уж очень та не вписывалась в типичный олимпийский контингент. Трехтелая точно не ожидала защиты или поддержки — она была той женщиной, от которой следовало бежать без оглядки. Самой прекрасной, мудрой и достойной — и одновременно опасной, как медленный яд в дорогом флаконе.

К тому же в последние пол столетия она практически в одиночку воспитывала Макарию — и теперь та пристально смотрела на мать.

Взгляд Персефоны чуть-чуть смягчился, она улыбнулась:

— Ну, первый раз за меня вступился твой любимый дядя Аид, он стукнул Ареса амфорой.

Владыка кивнул — он смотрел слишком строго и серьезно, что не предвещало ничего хорошего — и Макария требовательно подергала его за рукав надетой под плащ варварской куртки.

— Мне кажется, ты обошелся с этим уродом излишне мягко, — прошипела она.

Царевна открыла ротик для каких-то явно кровожадных предложений (ни Персефона, ни сам Аид не стали ее одергивать, а Гермес уж тем более не рискнул), но тут до них донесся вой Цербера, и оригинальные идеи Макарии так и остались невысказанными.

— Если мы пойдем все вместе, — задумчиво начала Персефона, — мама сразу увидит Аида и ее тут же переклинит.

— Однозначно, — согласился Владыка. — Она меня ненавидит.

— Поэтому маму встретим мы с Макарией. Попробуем убедить ее в том, что у меня все в порядке. Может, получится ее немного смягчить.

Психопомп скептически фыркнул — он тоже имел представление о том, что такое Деметра; Аид проворчал, что разделяться это не самая хорошая идея, да и вообще, его не очень прельщает идея отсиживаться за спинами женщин, но в целом тоже был «за».

— А ты лети за Гекатой, — сказала Гермесу царица. — Подозреваю, что скоро мне понадобится самогон.

Глава 16. Деметра

Подземный мир наводил на Деметру тоску.

Ей никогда не нравились эти мрачные подземные пейзажи, бесконечные асфоделевые поля, тополя и плакучие ивы на берегах Коцита. И гранаты. Гранат, как символ Владыки Аида, раздражал ее особенно сильно, и в виде плода, и в виде дерева. Пускай и когда-то она сама вырастила этот плод, но сейчас — раздражал. Раздражал с тех самых пор, как Аид упомянул, что зерна граната похожи на слезы. Смешно, да и только. Неужели Аид Безжалостный, это подземное чудовище, добровольно избравшее мир вечной смерти, мог иметь какое-то представление о слезах?

Сейчас, конечно, Подземный мир тонул в зелени. Захлебывался в цветах, растениях и животных, живых и мертвых, задыхался прекрасным ароматом, совершенно несвойственным для этого места. Деметра могла бы помочь ему, если бы захотела, только проблема в том, что у нее совершенно не было для этого времени. Перво-наперво следовало вырвать из мерзких лап подземного паука ее несчастную дочь! Для этого Деметра и спустилась в этот мрачный мир, для этого взяла в свою свиту двух героев — Тесея и Пейрифоя. Да что тут говорить! Она отказалась от участия в великой Концепции, которую до того активно поддерживала, и собиралась поставить под угрозу всю ее дальнейшую реализацию — лишь бы ее доченька была счастлива!

Когда она миновала кошмарного Цербера (при виде богини со свитой тот забился в какую-то щель и завыл на весь Подземный мир), ее уже встретили дочь и внучка. Тогда, глядя на бледное, но решительное лицо Персефоны, Деметра с ужасом подумала, что могла опоздать. Напрасно она потратила драгоценное время, пытаясь заполучить поддержку сторонниц Концепции. Могла ведь догадаться, что эти самовлюбленные дуры не рискнут выступить против Аида в открытую. А мерзкий подземный паук не терял время даром — кажется, он окончательно сломил и подчинил себе ее нежную девочку. Поработил ее настолько, что она уже и подумать не могла о сопротивлении, и говорила лишь о том, что он, Аид, вовсе не такой плохой. О том, что ей хорошо с ним. Только с ним.

— Не понимаю, почему ты считаешь Аида монстром, — сказала она, когда Деметра попросила Макарию удалиться поболтать с нимфами, а Персефону — прогуляться где-нибудь поближе к поверхности. — Он не такой.

Она еще много говорила про него. Рассказывала, что он единственный, кто не побояться схватиться из-за нее с Аресом. Что он сделал для нее, Персефоны, больше, чем кто-либо. И что она откровенно не понимает, почему должна так бояться, ненавидеть и презирать того, кто не побоялся оказаться в ненасытном чреве Ареса, чтобы спасти ее дочь.

— Он — сама смерть, — веско сказала Деметра.

Сказала только потому, что в этот момент ей требовалось что-то сказать. Требовалось потянуть время, пока они с Персефоной отдалялись от свиты, внучки и грызущего исполинскую кость Цербера. Пока они поднимались в преддверья Подземного мира потому, что «от этого мерзкого подземелья у меня болит голова, давай немного подышим свежим воздухом, а там, так уж и быть, я попробую выслушать сомнительную логику того мерзкого урода, который похитил тебя».

— А почему ты считаешь, что Аид — это смерть? Смерть же Танат? — спросила Персефона, и Деметра ненадолго задумалась, озадаченная постановкой вопроса.

— Когда я говорила, что он смерть, я имела в виду не смерть в прямом смысле, а то, что он ужасающе жесток, неприступен и мрачен. И еще он не несет в себе ни жизни, ни любви, — рассеянно сказала Деметра, осматриваясь по сторонам, чтобы не пропустить нужный поворот, отделяющий собственно Подземный мир от его преддверий (которые, несмотря на близость к этому царству ужаса, все-таки относились к верхнему миру). — Он лишен возможности произвести на свет потомство. Дитя, я знаю, о чем говорю, не забывай, я все же Деметра Плодоносная.

— Неужели то, что у Аида не может быть детей, делает его монстром? — никак не прониклась Персефона. — Ну и что тут ужасного?

Деметра нахмурила чело, вспоминая, что раньше, когда Персефона была маленькой, они уже вели подобные беседы. Тогда ее нежный, хрупкий цветочек еще не обзавелся шипами, что так пугают теперь всяческих слабонервных. Правда, тогда ее дочери было достаточно заверений матери о том, что Аид это зло, абсолютное зло, и сама его темная природа противна и жизни, и свету. Теперь же она требовала каких-то логических доказательств.

— Пожалуй, это не так уж и страшно, — медленно начала Деметра, присматриваясь к стенам прохода в Подземный мир, ища едва заметную, но все же ощутимую границу. — В крайнем случае, он мог бы кого-то усыновить. Не могу не посочувствовать несчастному существу, которому достанется эта участь… но ладно. Если бы ты видела, как воевал этот мерзкий подземный паук, какие горы трупов оставлял после себя, ты бы не задавала вопросов, дитя. Он абсолютно не знает жалости, он не щадит никого. Когда-то он сжигал целые города. Там были женщины, дети, животные… а после Аида не оставалось вообще ничего. Пепелище на месте города, вырубленные сады, выжженные леса, испорченные солью поля… Сады-то что ему, варвару, сделали?.. Вот Зевс, он тоже тогда воевал, никогда так не поступал. И Посейдон.

Деметра остановилась у едва заметной черты. Это черный гранит пещеры-преддверий сменялся темно-коричневым. Пещера на этом не заканчивалась, просто то, что было дальше, уже принадлежало верхнему миру. И там, как ни странно, какие-то время было темнее — своды Подземного мира мягко светились, а обычная пещера такими свойствами не обладала.

Персефона тоже подошла к черте и с интересом провела по ней пальцем. Воспользовавшись тем, что дочь заинтересовалась редким природным явлением, Деметра прошла вперед и вытащила из-за приметного валуна припрятанный там букет душистых нежно-фиолетовых цветов.

Богиня держала его в опущенной руке и вообще старалась не дышать в его сторону — мало ли что. Средство, которое она собиралась применить, чтобы спасти Персефону из Подземного плена, было крайне сильнодействующим. Пускай Деметра повелевала цветами и травами, пускай они сами тянулись к ней, отдавая всю пользу и старательно оберегая от собственных опасных свойств, ей следовало быть настороже.

— А насчет того, что Аид не может любить, я лучше объясню на примере, — сказала она Персефоне. — Видишь этот букет? — Деметра протянула цветы Персефоне, и та взяла букет обеими руками. — Так вот, представь, что это невинная нежная нимфа.

— Вроде Минты? — фыркнула дочь, утыкаясь носом в цветы.

— Пусть будет Минта. Хотя, наверно, пример неудачный. Тебе нравится этот дивный аромат? — Деметра растянула губы в сладкой улыбке; Персефона подняла голову и чуть пошатнулась, словно от легкого головокружения.

— Не уверена, — призналась она. — Мне кажется, он слишком душный. Кажется, даже голова закружилась. Не тянет как-то на нежную нимфу.

Деметра подошла ближе и обняла дочь за плечи. Успокаивающе погладила по волосам:

— Бедное дитя! Этот подземный мир испортил твой нюх!

— Ничего подобного! — возмутилась Персефона, но вырываться не стала.

Под взглядом Деметры она снова зарылась носом в цветы… и вдруг содрогнулась всем телом.

— Что-то мне…. — пробормотала она, роняя букет, но Деметра перехватила ее руки и прижала цветы к ее нежному лицу.

Вот тут уже дочь начала вырываться, но толку было мало. ее ноги подкашивались, а тело только слабо подергивалось, когда она пыталась оттолкнуть цветы и вдохнуть свежий воздух.

— Все хорошо, Кора, — прошептала Плодородная, одной рукой продолжая прижимать цветы, а второй зажимая распахнувшийся для крика рот. — Я хочу помочь тебе. Я спасу тебя.

Персефона дернулась последний раз; ее колени подогнулись, а голова бессильно запрокинулась, откинувшись на плечо Деметры.

Богиня осторожно опустила обмякшее тело на камни и похлопала Персефону по щекам, держа наготове букет. Никакой реакции. Цветы сработали безупречно.

— Тесей! Пейрифой! — позвала она, и вскоре из-за поворота появились герои. Они нарядились в лучшие одежды, умаслили свои накаченные тела (Пейрифой, кажется, слегка перестарался), красиво уложили волосы. — Моя дочь будет спать еще час — полтора. Трогать ее нельзя, пусть спит. Когда она проснется, вы должны дать ей особый отвар. Вы же не потеряли его?

Тесей, поглядывающий на Персефону с некоторым смущением, продемонстрировал крошечный флакончик с отваром.

— Отвар смягчит ее нрав и вселит в нее покорность и кротость к тому мужчине, который возьмет ее. Дать сразу нельзя, там есть компоненты, которые несовместимы с травой, усыпляющей богов. А вообще, эффект отвара краткосрочен, поэтому вам, герои, лучше не медлить.

Тесей наклонил голову в знак согласия; Пейрифой же закивал так рьяно, что стало понятно — кто-кто, а он точно не собирается медлить.

— На случай, если на вас кто-нибудь нападет, или если Персефона проснется не в духе, рекомендую намазаться мазью, которая сделает вас неуязвимой для божественных атак. еще она скроет от нюха подземных чудовищ и от глаз теней, но помните, действие тоже не вечно. Неделя, не больше.

— Мы поняли тебя, о Деметра, — почтительно сказал Тесей. — Раз так, то, пожалуй, в Подземном мире для нас будет безопаснее. Раз уж твоя чудесная мазь поможет нам справиться со всеми угрозами.

— Ты очень умен, герой, — покровительственно улыбнулась богиня. — Я тоже об этом думала. Пожалуй, пока вам действительно лучше спуститься в Подземный мир. На случай, если мерзкий подземный паук сможет… почуять, что Кора покинула его царство.

Благородные лица героев явственно побледнели, когда они сообразили, что Деметра имеет в виду Владыку Аида.

— Не беспокойтесь, с моей мазью Аид, как и любой другой бог, вам не опасен, — успокоила их Плодоносная. — К тому же в самое ближайшее время он перестанет угрожать кому бы то ни было.

Деметра погладила спящую дочь по голове и попрощалась с героями, напутствовав им обращаться с Корой с надлежащим почтением. Герои заверили ее в том, что не обманут оказанного доверия. Деметра подобрала букет и удалилась с легким сердцем, напоследок посоветовав героям ненадолго спрятаться за каким-нибудь из множества валяющихся в пещере валунов, потому, что через полчаса она планировала отправить на поверхность нимф из своей свиты, и не хотела, чтобы они заметили героев.

Тесей и Пейрифой сориентировались мгновенно — первый принялся аккуратно заворачивать Персефону в теплый плащ (не лежать же ей на холодных камнях), а второй отправился присматривать валун, ворча, что лично ему богиня в полураздетом виде нравится больше. Тесей, впрочем, не собирался прислушиваться к мнению друга. Вместо этого он посоветовал ему надеть что-нибудь поверх короткого хитона, дабы не смущать потенциальных нимф «излишней готовностью к подвигам».

Глава 17. Деметра

Макария, весело болтавшая с нимфами и параллельно поглаживающая Цербера по холке, весьма озадачилась, увидев Деметру без Персефоны.

— Мы с твоей матерью несколько… разошлись во взглядах в отношении мерзкого подзе… дяди Аида, — пояснила Деметра. — Она сказала, что хочет побыть одна.

Подозрительности во взгляде Макарии меньше не стало.

— Бабушка… — начала она резко, видимо, собираясь доказывать Деметре, что в Аиде нет ничего плохого.

Еще бы! Для нее это чудовище было героем, вызволившим ее из чрева родного отца. Неудивительно, что Макария не видела ничего ужасного в том, что Аид вновь уволок бедную, только-только вдохнувшую вольного воздуха Верхнего мира Персефону под землю и лишил ее невинности. Пожалуй, она даже и не вникала в вопросы невинности своей бедной матери. А ведь Деметре стоило такого труда уговорить дочь окунуться в источник Канаф и стать девственной богиней!.. Наивно было бы полагать, что Кора согласится вернуть себе невинность в третий раз — к тому же Деметра совсем не желала для своей дочери сомнительной славы «многоразовой девственной богини». И если ей суждено быть с мужчиной, так пусть это будет прекрасный герой, а не коварная подземная тварь!

— Не надо, Макария! — мягко сказала Деметра. — Кажется, я и так наговорила ей лишнего.

— Боюсь даже представить… — пробормотала царевна. — Кстати, а что это за цветы? Никогда таких не видела.

Богиня Плодородия тут же протянула букет внучке:

— Я сотворила их для твоей матери. Может, ты сходишь и отдашь ей, пока они не завяли? Мне кажется, миазмы подземного мира плохо на них влияют.

— Не представляю, где ты нашла миазмы, — проворчала царевна, принимая букет.

— Ты не могла бы сказать Персефоне… ну, понимаешь…

— Я не собираюсь говорить ей гадости про Аида!

— Нет, нет, — возразила Деметра. — Скажи ей, что я немного погорячилась. И эти цветы пахнут моим сожалением.

— Хорошо, бабушка, — сказала Макария, направляясь в указанную сторону.

Деметра, не отрываясь, смотрела ей вслед: она, конечно, успела все рассчитать, но все же ей не хотелось, чтобы неугомонная внучка столкнулась с Тесеем и Пейрифоем, несущим спящую Персефону. Особого вреда, конечно, от этого не будет — благодаря особой мази герои скрутят ребенка в два счета — но шуму может быть много.

Впрочем, пока все шло по плану. Передавая букет, Деметра слегка надрезала ногтем пару стеблей, и цветы запахли сильнее.

— Как интересно, однако, пахнет твое сожаление, — отметила Макария, оборачиваясь в сторону Деметры и тут же спотыкаясь практически на ровном месте. Черты ее личика слегка заострились, белки глаз чуть заметно помутнели.

— Я вдохновлялась вербеной, лавандой и розой, — сказала Деметра, несколько озадаченная тем, что внучка еще не заснула. Определенно, на Персефону цветы почему-то подействовали быстрее. — Никак не могу понять, на что они больше похожи. Кажется, все-таки роза. Или вербена.

— Вербена, наверно, — задумалась Макария, останавливаясь и снова поднося цветы к лицу. Пару секунд она стояла, вдыхая дурманящий аромат и тихонько покачиваясь, потом, видимо, вспомнила, что вообще-то куда-то шла, и неуверенно двинулась вперед.

Первый шаг она сделала нормально, на втором ее качнуло в сторону, на третьем ее колени подогнулись, она сначала села на землю с выражением глубочайшего удивления на лице, а потом, выронив цветы, завалилась набок.

Почтительно ожидавшие поодаль нимфы из свиты испуганно заохали, бросаясь вперед, но Деметра остановила их властным жестом:

— Все в порядке. Кажется, на мою внучку плохо подействовали миазмы Подземного мира. Ну ничего, я знаю, как ей помочь. Знаете, что, возвращайтесь-ка на поверхность, пока тоже не надышались.

Бестолковых нимф не пришлось долго упрашивать. Спустя миг они уже дружно мчались к поверхности.

Деметра недовольно покачала головой, удивляясь тому, как такие воздушные и легконогие создания как нимфы ухитряются издавать так много звуков, когда бегут от опасности. Впрочем, возможно, дело было в том, что тропинка была довольно-таки каменистой. Впрочем, это было неплохо — Тесей с Пейрифоем услышат бегущую свиту издалека.

Дождавшись, пока нимфы скроются из виду, Деметра наклонилась над лежащей ничком Макарией. ее маленькая ножка чуть подергивалась, а ресницы подрагивали, как у человека, который вот-вот проснется. Плодородная покачала головой, перевернула царевну лицом вверх, подобрала цветы и прижала к маленькому носику, аккуратно придерживая внучку за голову. Макария дернула головой, на миг вскинула руки к лицу, словно сквозь сон пыталась оттолкнуть букет, но Деметра держала крепко. Пару секунд бессильных судорожных подергиваний, и Макария затихла.

Деметра отпустила ее голову и похлопала по щекам. Царевна не просыпалась. Тогда богиня подняла ее обмякшее тело, сунула в руки букет, отнесла в пещеру-преддверия и устроила в закутке возле входа, так, чтобы ее не было видно из Подземного мира, но можно было легко заметить, если идти со стороны Верхнего мира. Чтобы царевна не лежала на холодных камнях, Деметра материализовала отрез плотной шерстяной ткани, а чтобы не проснулась раньше времени, положила ей под голову букет так, чтобы носик царевны касался цветов, и она могла дышать только их ароматом. Тесей и Пейрифой обещали приглядеть за Макарией, пока Деметра не решит проблему с Аидом, но, так или иначе, царевне лучше было поспать подольше.

Специально выращенные на добытом Афродитой настое Гипноса цветы прекрасно оправдали себя, но глупо было надеяться, что они помогут справиться с Аидом. Едва ли подземный паук настолько потеряет бдительность, что возьмет букет из ее рук. Да он в принципе недолюбливает цветы!

Определенно, ее нежной прекрасной дочери не по пути с этим монстром.

Глава 18. Аид

Чем дольше отсутствовала Деметра, тем меньше Аиду нравилась идея Персефоны разделиться и встречать Деметру по отдельности. Хотя, казалось бы, они не в логово чудовища лезли, чтобы эта идея могла привести к каким-то катастрофическим последствиям. Все же он не находил себе места, считая минуты до того момента, как снова сможет увидеть Персефону, убедится, что с ней все в порядке, а известная своими радикальными идеями богиня плодородия (чего только стоит ее предыдущий демарш с не сработавшей в чреве Ареса травой!) не выкрала его царицу обратно на поверхность. Или еще чего хуже не сотворила. Потому, как если дело ограничится обычным похищением, Аиду ничего не стоит выкрасть ее обратно. Конечно, такое решение будет отдавать некоторым идиотизмом…

На самом деле Аид прекрасно понимал, что незачем ему беспокоиться, и ничего ужасного Деметра не сотворит. И что уж с кем, с кем, а с родной матерью Персефону точно можно оставить наедине. Внутренний голос, который, не замолкая, шептал, что тут что-то нечисто, и как-то подозрительно долго они беседуют (сколько-сколько? Ах, уже полчаса?), Аид не хотел слушать принципиально. Довольно было с него паранойи, довольно неслышимой, неощутимой, как-то на периферии сознания присутствующей Хрени, довольно не стихающего ни на миг испуганного шепота в голове. С Деметрой и впрямь следовало обращаться крайне осторожно, но не более того.

И все же, когда она наконец вошла в зал, где Аид взялся судить тени, чтобы хоть как-то занять слишком медленно текущие минуты, ему в первый миг стало не по себе.

Деметра пришла одна.

— Где Персефона? — спросил он вместо приветствия.

— Вежливость и культурность, — пропела Деметра, — вот, что отличает тебя, братец, от остальных Владык. Моя дочь и внучка решили пообщаться с нимфами из моей свиты, чтобы не мешать нашей беседе.

Аид откровенно не понимал, о чем можно общаться с нимфами из свиты Деметры. Эти ветреные создания могли говорить только о цветах и травах, и больше ни о чем. Пожалуй, Минте, и той не удалось бы найти с ними общий язык.

— Так давай же не будем заставлять их ждать, — скривилась богиня Плодородия. — Покинем эти ужасные стены, у твоего архитектора совершенно нет художественного вкуса, даром что еще ничего не достроено, и спокойно побеседуем снаружи. Быстрее начнем, быстрее закончим.

Аид молча соскочил с трона. В чем, в чем, а в этом он был с ней солидарен — их общение следовало сократить к минимуму. Кажется, в этот раз Деметра решила пожертвовать частью обязательной программы — истеричными воплями о том, как он, мерзкий подземный паук, смеет портить своим присутствием жизнь ее нежной дочери. И это не могло не радовать.

Нет, не могло не радовать.

И не радовало.

Он шел и думал о том, что Деметра ни разу не назвала его мерзким подземным пауком. О том, что как-то слишком по-деловому она разговаривает, и что-то чересчур старательно обходит тему «неработающей травы». И Персефоны с Макарией долго нет… так, может, Плодородная просто заговаривает ему зубы, пока нимфы из ее свиты коварно уволакивают их на поверхность?

Аид вообразил толпу нимф, пытающихся похитить Макарию, и понял, что Деметре просто неоткуда взять столько нимф с суицидальными наклонностями. Правда, спокойней не стало, и когда Деметра захотела оказаться на берегу какой-нибудь подземной реки, дабы «успокоить расшатанные этим ужасным местом нервы», Аид даже не стал говорить, чьи нервы нуждаются в успокоении на самом деле, и привел ее на берег пылающего Флегетона.

— Куда ты меня привел?! — возмутилась Деметра, брезгливо разглядывая черные, абсолютно лишенные растительности берега огненной реки. — По-твоему, это река?

— Река, — спокойно сказал Аид. — Флегетон. Прекрасно успокаивает нервы, по себе знаю.

Однако Деметру Флегетон не устроил. И Стикс не устроил — хотя, казалось бы, от черных ледяных вод так и веяло спокойствием. Вечным таким, похоронным. Коцит стонет слишком громко, голоса заглушает, Ахерон тоже не нравится, потому, что Деметру с давних времен раздражает ее титан Ахерон, а Лета, значит, самое то. Мирная, спокойная река. Аромат от нее приятный, расслабляет и успокаивает, и для переговоров — самое то.

— Ну да, ну да, — пробормотал Аид, шагая вместе с Деметрой к пологому берегу Леты. К тому, где глубина реки Забвения едва по щиколотку, и чтобы зайти по пояс, нужно пройти шагов десять, а чтобы по горло — еще столько же.

Деметра устремила грустный взгляд на противоположный берег, где над рекой нависала горная круча. Шикарно так нависала, прямо над глубиной — ее словно специально установили для спихивания в дающие забвение воды всяких царей.

Аид перехватил ее взгляд и усмехнулся:

— Когда я хожу по тому берегу, вечно боюсь оступиться.

— Ты уже оступился, — выдохнула Деметра.

Владыка вежливо приподнял бровь, ожидая пояснений. Кажется, Плодородная решила не тратить время на ничего не обязывающую болтовню и сразу приступить к серьезному разговору. Стоило ли начинать его с такой ноты? Аид не знал. Тревога куда-то ушла, и он думал только о том, что за огромным стогом зеленой хрустящей ненависти в ее голосе притаилась усталость.

— Тебе нельзя было возвращаться, — сказала Деметра, ничуть не смущенная его настороженным взглядом. — Конечно, я рада, что ты помог моей дочери, спас мою внучку, остановил заговор Ареса, но этим ты приблизил конец.

«Конец?» — хотел спросить Аид. Но было бы слишком банально переспрашивать то, что и так было чересчур очевидно, шептать эхом слова, которые только что гремели в устах Деметры. Это было бы глупо. Бесполезно. Вторично.

Поэтому он позволил горькой улыбке тронуть уголки его глаз, потом губ, и наконец сорваться словами:

— Концепция?..

Деметра кивнула.

— Я много узнала, пока была… с ними. Я совершенно искренне желала победы Афродите и прочим сторонницам Концепции, а искренность всегда заметна. Мне рассказали гораздо больше, чем моей дочке, Афине и Артемиде, вместе взятым! — пафосно выдала Плодородная.

— Ну, давай, давай, раскрой интригу, — сказал Аид одними губами, без голоса. Кажется, он уже знал, что она скажет. Тут и по одним «оступился» можно было догадаться без особого труда.

И результат «догадывания» ему категорически не нравится. Ровно как и то, что Деметра так настаивала на Лете.

Как то, что Персефоны с Макарией до сих пор не было.

Засевшая на границе сознания суматошная мысль о том, что они могут быть в опасности (хотя, казалось бы, что им сделают безобидные нимфы?!) наконец-то перестала его донимать. Хотелось просто увидеть. Коснуться. Извиниться перед своей царицей за то, что он так и не перешел черту (кто же знал, что у них будет так мало времени?). Улыбнуться Макарии и сказать, чтобы она не расстраивалась слишком долго — да она и не сможет слишком долго расстраиваться. Лета, забирающая боль и дарующая покой, это не вечное страдание Стикса, и не горестные стоны Коцита.

— Один из пунктов Великой Концепции — переписать свиток Судьбы. А судьбы, они всегда пишутся кровью. Чья кровь подойдет лучше, чем кровь Кронидов? Чем кровь Владык, Морского, Небесного и Подземного? — от пафоса в голосе Деметры кружилась голова. — Афродита готовила наступление много веков… и все эти века у нее не было важного компонента — твоей крови. Крови третьего Владыки. Крови Кронида. Ты слишком хорошо прятался, будучи смертным, и Афродита не могла найти тебя. Но то, что оказалось не под силу воплощенной Любви, смогла совершить моя дочь. И теперь своим возвращением ты поставил мир под удар.

— А ты всегда так шикарно преподносишь неприятные новости, — пробормотал Аид, опуская глаза.

Ну не хотел, не хотел он смотреть на Деметру. В ее зеленых глазах читалась непонятная смесь сожаления и злорадства. «Ты все равно потеряешь мою Персефону», — говорили ее глаза. — «Так или иначе, ты ее потеряешь. Но зато ты сможешь сохранить мир. Тебе же так нравилось спасать его раньше. Нравилось обманывать себя, доказывать себе, что ты не монстр и не чудовище. Так почему бы не сделать это вновь?».

Да, почему бы тебе не прыгнуть в Лету, Аид? Пожертвуй собой, как ты делал всегда. Ах, ты не можешь? И почему? Потому, что этот пологий берег никак не предназначен для прыжков?..

Или коварная улыбка Деметры, то и дело просвечивающая сквозь сочувственную гримасу на ее лице (да она сама по себе может напугать любого, от Зевса до Таната), как-то не располагает к таким вот жертвам? Но ты же хочешь остановить Концепцию, правда? Или без фаллоса тебе будешь лучше, чем — без себя? Тебе, тому, кто никогда не искал легких путей?.. Может, потому, что это как раз таки слишком легко? Или нет?

«Быстрее», — кричат нетерпеливые глаза напротив. — «Чего же ты медлишь?!»

Порадуй Деметру — утопись в Лете.

— Не понимаю, куда ты клонишь, сестра, — холодно сказал Аид. — Если тебе что-то нужно, выражайся яснее.

— Сторонницы Концепции уже добыли кровь Зевса и Посейдона, — с раздражением сказала Деметра. — Осталась только твоя. Рано или поздно они до тебя доберутся, и тогда Афродита перепишет Свиток Судьбы, превратит всех мужчин в женщин, сядет на Олимпийский трон, а недовольных отправит в Тартар, — она снова с тоской посмотрела на противоположный берег Леты, словно специально предназначенный для спихивания непонятливых.

— И-и-и? — Аид сощурился, ему почему-то захотелось, чтобы Деметра договорила. Так, просто, чтобы жизнь нектаром не казалась. Такое вот мелкое и мелочное желание, достойное не столько Владыки, сколько кого-то вроде неугомонной пакостницы Макарии.

— Да ты издеваешься! — вспыхнула богиня. — Чего тут может быть непонятного! Окунись в воды Леты и сотри себе память! Себе… и о себе тоже! Очнешься безымянным варваром, никто даже не вспомнит, что ты Владыка! Концепция Афродиты провалится, и все будут счастливы! Сделай это хотя бы ради моей дочери!

— Ах, значит, так? — прищурился Аид. — Уж не хочешь ли ты сказать, что на Концепцию тебе наплевать, ровно как и на…половую принадлежность всего мира, и ты пришла ко мне с этим планом только для того, чтобы помочь Персефоне победить Афродиту?

Деметра опустила голову и тихо сказала:

— Потому, что это единственное, что может сделать ее счастливой.

Это было запрещенным приемом. Аид знал, что ждет от него Деметра, знал с самого начала, еще с того момента, когда ей не понравился Флегетон. А уж когда она начала бросать драматические взгляды на противоположный берег Леты, где круча висела над глубиной, тут уж всякий бы догадался.

Аид мог отказаться. Тысячу лет назад у него бы точно не хватило на это сил, но теперь — мог. Но будет ли он достоин любви Персефоны?..

Не закрывая глаз и не отворачиваясь от выжидающе глядящей Деметры, он словно услышал ее тихий шепот. Шепот не для него.

«Он отказался пожертвовать всем ради тебя. Отказался пожертвовать собой ради твоей мечты. Смотри, потерять себя он боится больше, чем потерять тебя. Смотри, смотри, смотри…».

И тихие, но бессильные возражения Персефоны. Все тише, тише и тише.

И это было невыносимо.

— Отвернись, — отрывисто сказал он Деметре, и тут же принялся снимать с себя пеплос Владыки, под который он вопреки традициями надевал кожаные штаны и тонкую рубаху. Создал из воздуха куртку — точь-в-точь как ту, в которой спустился в Подземный мир. Тщательно осмотрел себя, стараясь не оставлять ничего из Эллады. Так, заблудившийся скиф, случайно попавший в Подземный мир. Найдет ли он дорогу обратно? Не важно. Во всяком случае, не для него.

Шаг в Лету — слишком резко, ворох брызг остался на штанах едва ли не на уровне колен. Определенно, он выбрал неправильный берег, нырнуть с головой куда проще, чем когда так, по щиколотку, а потом по колено, и вот уже вода затекла в сапоги, противно и мокро, и можно еще выбраться, повернуть назад, но он идет вперед. И вот вода по пояс, и он уже чувствует течение.

И — легче. Вода уже не холодная — теплая и приятная. Для купания самое то. Уже и самому хочется зайти глубже.

…слишком, слишком долго нет Персефоны, уже и не посмотреть на нее перед тем, как….

Горечь полыни стискивает горло, вдох обжигает легкие. Смотреть можно только вперед, так легче сделать шаг. Безумно хочется обернуться, поискать ее взглядом, может…

Нет.

Аид не оборачивается, наоборот, впивается взглядом в утес на противоположном берегу. Сюда надо было идти, сюда, а не туда, куда он притащил Деметру.

Он сделал неправильный выбор. Выбрал неправильный берег.

…неправильный. Круча манит и манит упущенной возможностью — шагнул бы, так сразу с головой.

Еще шаг, и вода плещется в районе груди, и, кажется, точка невозврата уже пройдена. Вернуться не тянет; чувствуется течение, отчего тяжело стоять прямо. Хочется бездумно лечь на волны и отдаться ласковой воде, позволить Лете залечить раны и подарить забвение.

Аид с усилием оборачивается — посмотреть Персефону. Бессмысленная надежда на то, что она каким-то образом окажется там, на берегу. Он сам не понимает, почему это стало так важно, если он и без этого помнит ее черты…

И спотыкается взглядом о холодную усмешку Деметры.

— Не думала, что ты так легко согласишься. Пожалуй, ты даже действительно чувствуешь что-то к моей дочери, — в ее голосе так и сквозит едва сдерживаемое торжество. — Тогда ты и сам должен понимать, что моему нежному цветку не по пути с таким мерзким подземным чудовищем. Но не волнуйся, она будет счастлива с другим.

— О чем ты?! — он хочет вернуться, забыв, что поздно, ведь он уже прошел точку невозврата, и вместо того, чтобы тихонько красться к берегу, поскальзывается на каменистом дне, и Лета захлестывает его с головой.

Выныривает. Судорожно вдыхает воздух, такой холодный и колючий после вод Леты, неловким движением смахивает пелену с глаз. Река не хочет отпускать, медленно, но верно тащит на глубину, и Аид едва осознает, что стоит по горло в воде.

Единственное, что не дает ему сдаться, позволить Лете захлестнуть его с головой — пристальный взгляд Деметры.

Торжествующей, счастливой Деметры.

— Я нашла Персефоне нового жениха. Это прекрасный, юный герой, он сделает мою дочь счастливой. Сегодня он возляжет с ней, и она познает ласки настоящего мужчины. Раз уж она так быстро смирилась с тем, что ты лишил ее невинности, значит, Пейрифою тем более не стоит опасаться ее гнева. Он овладеет ею, и вскоре она смирится, как смирялись все женщины нашего рода. Он отвезет ее на поверхность, сделает царицей лапифов, и она будет счастлива. Горячая любовь Пейрифоя сильнее твоих холодных объятий…

Аид засмеялся; Лета захлестнула его с головой, но он снова вынырнул — мокрые волосы лезли в глаза — и снова начал смеяться, отфыркиваясь и выплевывая воду. Лета окутывала его мягкими, теплыми волнами, тянула на глубину, стирала память, забирая воспоминания, и вот он уже не помнил, кто он, не понимал, почему смеется, что за женщина стоит на берегу, и что за недоумение поселилось в ее глазах.

Лета забирала его мысли, забирала саму его сущность, забирала память.

Он откровенно не понимал, почему продолжает барахтаться в воде, почему не расслабится и не отдастся на волю волн.

И вот Лета забрала его непонимание.

Он перестал смеяться; да он вообще почти перестал быть собой, и то единственное, за что он еще хоть как-то цеплялся, было одним лишь именем и одной мыслью:

— Персефонаневинна. Я ее не касался.

Торжествующая улыбка примерзла к губам той женщины; Лета снова захлестнула его с головой, и на этот раз дно ушло из-под ног. Он попытался вынырнуть, но вместо воздуха вдохнул воду, и забвение хлынуло ему в горло.

Он захлебывался забвением, захлебывался бессилием, пока вода из Леты не наполнила его легкие, и тусклый свет, до которого он никак не мог добраться, не померк перед глазами.

Крик Деметры он уже не услышал.

Глава 19. Гермес

— Как! Можно! Быть! Такой! Сукой! — отчеканил Гермес, наблюдая за верещащей и хватающейся за голову Деметрой из-за большого камня на противоположном берегу. Они с Гекатой катастрофически пропустили решительно все, добравшись до Леты аккурат на последних словах Аида и финальной части монолога торжествующей Плодородной. Спустя миг Аид ушел под воду с головой и уже не вынырнул; Гермес бросился было за ним, но Геката перехватила его за плечо:

— В Лету не ныряют.

Психопомп опустил голову и позволил трехтелой ведьме затащить себя за камень. Он ведь и сам прекрасно знал, что в Лету не ныряют — не выплывешь уже, сгинешь вместе с Аидом, лишившись и воли, и памяти, и вообще, самого себя. Вот и оставалось лишь наблюдать, как бегает по берегу Деметра, хватая себя за волосы и издавая панические вопли. В первый миг она даже бросилась за Аидом, остановилась, когда вода намочила сандалии, чем дала Гермию интересную тему для обсуждения:

— Как думаешь, — мрачно спросил он, — она хоть немного раскаивается в том, что утопила Владыку в Лете?

— Сомневаюсь, — шепнула Геката. — Скорее всего, ее беспокоит то, что Персефона невинна. И, знаешь, что-то мне не нравятся все эти намеки насчет героев и горячей любви.

— Мне тоже, но я не очень хочу ее об этом спрашивать, — сказал Гермес.

Деметра, наконец, перестала хвататься за голову и помчалась в строго определенном направлении — вдоль Леты. Причем помчалась пешком, словно не умела шагать по-божественному или не была уверена в том, что может сделать это в Подземном мире.

— Второе, — сказала Геката, поднимаясь из-за кручи и поправляя одеяние. — На днях тут видели Афину, поэтому Аид сделал так, чтобы те, кто не живет в нашем мире, не могли шастать по нему по-божественному. Не знаю, как ты это пропустил…

— А, неважно, — отмахнулся Гермий, и тут же принялся орать. — Эй, Лета! Ле-е-ета! Иди-ка сюда!

Титанида Лета заставила себя долго ждать. Точнее, долго бегать и орать «Лета! Лета! Да где тебя носит, дери тебя Харибда!». Впрочем, Гермес на Харибде не остановился, и с большим энтузиазмом перебрал половину эллинской и подземной флоры и фауны, перечисляя, в какие конкретно отношения с ними вступала неуловимая титанида. Геката в этом время сочувственно молчала, давая Гермию выговорится, и даже местами подсказывала. В ее исполнении Лета казалась большой оригиналкой.

— Ну, знаешь, это уже перебор, — жалобно пискнула титанида, наконец появляясь из вод своей реки. Ее волосы были растрепаны, тонкое одеяние в беспорядке, в глазах, как и всегда, стоял этакий задумчивый туман, но уши пылали алым.

— Перебор?! — взвыл Гермес. — Перебор это Владыку в своих водах топить! Да ты вообще соображаешь, что делаешь? Или ты тоже работаешь на Концепцию?!

— Он сам захотел… — певуче сказала Лета. — Они всегда хотят сами… И мои воды дарят покой…

— Ты это не мне объясняй! Ты сейчас это будешь Стикс объяснять! Кто, чего, и когда захотел! Как будто мы с Гекатой не видели, как он захлебывался!

Лета смущенно затеребила и без того растрепанные волосы.

— Покой… — снова начала она, но отвлеклась на движение. — Геката? Ты…

— Хочу проверить, как на тебя подействует это зелье, — невозмутимо сообщила Трехтелая, склоняясь над водой с небольшим сосудом в руке. — Оно очень концентрированное, так что…

Лета передернула плечами, и ее река мгновенно отхлынула от Трехтелой, не желая подставлять свои воды под непонятное снадобье.

— Мы так не договаривались, — прожурчала она.

— О, так мы что, договариваемся? — притворно изумился Гермес. — И мне даже не пришлось звать Стикс! Отлично! Отпусти Владыку Аида и верни ему память!

Лета смутилась еще больше, поковыряла сандалией камушек и сообщила, что ей не положено отпускать жерт…. добы… того, кто попал в ее воды. Хотя с Владыкой, действительно, неудобно получилось. И она, в принципе, готова отпустить его из своих вод. Но с памятью не получится, потому, что негоже за так возвращать память каждому встречному-поперечному, пусть даже это Владыка Аид.

После некоторой торговли титанида согласилась на новую игрушку. Гермес попытался втюхать ей одного из героев (любого, на выбор), но Лета проявила потрясающее упорство и требовала как минимум бога. Пусть и не в вечное пользование, а просто поиграть. Желательно так, как с Герой — Лете очень понравилось наблюдать за ее похождениями, когда та воображала себя смертной нимфой.

— Хорошо, — просто сказал Гермес, выслушав все условия. — Я согласен.

— Ты что, рехнулся?! — возмутилась Геката. — Гермес!..

— Ну, а кто, ты, что ли, — зашептал ей на ухо Психопомп. — У нас тут счет на минуты, а других богов поблизости нет. К тому же, как ты собираешься быть смертной с тремя телами? И вообще, думаешь, я отпущу тебя после той истории с Аресом?!

— Это так ми-и-ло! — всплеснула руками Лета, не замечая мрачного взгляда Гермеса и грустной улыбки Гекаты.

Трех грустных улыбок Гекаты.

Они коротко обсудили условия и решили, что Гермес станет смертным на целую смертную жизнь. Прожив ее — достойно или не очень, но, зная неугомонный характер Психопомпа, однозначно увлекательно — и сойдя в Подземное царство, он вновь вспомнит себя как Гермеса и обретет божественное бессмертие. До этого момента ничего все уверения окружающих в том, что он бог, он будет воспринимать как шизофренический бред, ну, а Геката, со своей стороны, не будет стараться его прибить, дабы вернуть в бессмертие поскорее.

— Что уж там, развлекайся, — буркнула ведьма, украдкой утирая слезу со щеки одного из призрачных тел, пока основное тело смотрела на Гермия с самым неприступным видом.

— Тебя будут звать… тебя будут звать… о, придумала! Одиссей Лаэртид! Сошел на днях один смертный, — пояснила Лета, — молодой царь Итаки. По-моему, он твой внук или правнук, с лица чем-то похож. Отправим тебя вместо него.

— Помню, помню, — добавила Геката. — Он еще умер как-то по-идиотски.

— Одиссей так Одиссей, — согласился Гермес, разуваясь. — Сандалии попрошу не терять.

— А, чуть не забыла! — спохватилась титанида. — Как мы будем возвращать память Владыке? Если вернуть ее до того, как он покинет мои воды, он, чего доброго, может снова все забыть!

— И что ты предлагаешь? — насторожилась Геката.

— Давайте сделаем ключ! Решим так: память вернется к Владыке, когда он увидит кого-то из вас! Например, тебя, Гермий!

— С чего вдруг меня? — не согласился Психопомп. — Я же буду воображать себя смертным. Замкни его память на… — он залихватски подмигнул Гекате, и, наклонившись к самому уху Леты, прошептал имя.

Подернутые поволокой глаза титаниды изумленно распахнулись, она хихикнула в такт своим мыслям и согласно кивнула головой.

— А теперь, Одиссей…. — она положила руки ему на плечи и прижалась губами к его губам. Гермес прикрыл глаза и скользнул руками по спине титаниды, прижимая ее к себе, но не отвечая на поцелуй. Лицо и тело Гермеса стало неуловимо меняться; спустя мгновение Лета отстранилась, а он так и остался стоять с закрытыми глазами. — Вот так… а теперь…

Титанида вдруг сбилась и потеряла мысль.

Впрочем, от этого многообещающего взгляда Трехтелой Гекаты мысль потерял бы любой.

***

Голова болела нещадно — примерно как в первый день после недельной пирушки. В ней сталкивались обрывки мыслей, причем мыслей странных и муторных.

Самой странной из них было то, что он категорически не помнил, кто он такой и как его зовут.

— Ну это я, конечно, набрался, — пробормотал он, открывая глаза и критически обозревая окрестности. Пейзаж был мрачный и одновременно зеленый, как будто он попал в какой-то тропический лес, причем под вечер, под длинные тени. Однако в пейзаже было и нечто оптимистичное в лице четырех молодых женщин ошеломляющей, просто божественной красоты. Причем три из них были невероятно похожи одна на другую — неужели тройняшки? Или у него просто троится в глазах… в правом глазу, потому, что в левом женщина была всего одна.

— Радуйся, Одиссей Лаэртид! — сказала та, что в левом глазу.

— Прими этот чудесный напиток от похмелья! — добавила одна из тех, что в правом, видимо, старшая.

Он радостно схватился за небольшой сосуд, наполненный, как оказалось, крепчайшим и вкуснейшим самогоном, осушил его в два глотка и занюхал краем хитона. С первым глотком голова перестала кружиться, и он с удовольствием отметил, что женщин справа по-прежнему три. Его всегда тянуло к близняшкам.

Ко второму глотку он смирился с тем, что его зовут Одиссей, и пожелал узнать, где он находится, и сколько же выпил, что вообще ничего не помнит.

Женщины переглянулись.

— Мы не знаем, сколько ты выпил, — сказала старшая из тройняшек (остальные две рот не открывали, но коварно перемигивались с растрепанной женщиной). — Но, видимо, достаточно, чтобы забрести в Подземное Царство и попытаться утолить свою жажду водой из Леты. Мы едва успели оттащить тебя от воды, но, кажется, опоздали. Ты помнишь хоть что-нибудь, о Лаэртид?

— Ничего, — констатировал Одиссей, пробежавшись по своим воспоминаниям. — Абсолютно. Не знаю, как вам, а мне кажется, я идиот. И еще я сомневаюсь, что найду дорогу домой.

— Мы проводим тебя в Итаку, где ты снова сядешь на трон и будешь править мудро и справедливо, — проворковала растрепанная женщина.

— А по пути расскажем все, что нам о тебе известно, — добавила старшая из тройняшек. — Может, что-то из наших слов поможет тебе вновь обрести память. Но нужно спешить — твои друзья, наверно, считают, что ты погиб.

— О, так у меня есть трон? — обрадовался Одиссей. — Значит, не все так плохо! Может, у меня еще и жена?

Женщины снова переглянулись.

— Кажется, да. Жена и новорожденный сын Телемах. Как раз его рождение ты и отмечал, — сказала растрепанная, а три тройняшки как-то неуловимо помрачнели и надвинули на лица вуаль.

— Это плохо, — огорчился Одиссей, прикинув, что заглядываться на тройняшек при жене и новорожденном сыне как-то даже и неудобно. Жена, значит, мучилась и страдала, а он…

Неуважительно.

О чем Одиссей знал точно, так это о том, что к любимой женщине следует относиться исключительно с уважением. А то можно и огрести. Правда, о том, откуда в его бедной болезной голове присутствовало это излишне прогрессивное для Эллады знание, он понятие не имел.

— Ведите! — скомандовал он, — нам, наверно, туда?

Он уверенно махнул рукой, но женщины тут же перехватили его под локти и заворковали:

— Нет-нет, в той стороне дворец Владыки, нам пока туда не нужно. Идем, мы покажем тебе кратчайший путь на Итаку… только надо сотворить тебе сандалии, а то будет неудобно идти на камнях.

Одиссей перевел взгляд на свои ноги и задумчиво пошевелил босыми пальцами. Попытался припомнить, куда он засунул сандалии, но не преуспел.

Память молчала.

Глава 20. Пейрифой

Персефона была прекрасна. Ее тонкое, гибкое тело отличалось от мощных телес лапифских женщин и отдаленно напоминало юные формы Елены Прекрасной, которой уже успел насладиться лапифский царь Пейрифой. Только Елена тогда уже принадлежала Тесею — первая ночь была его, только его. Конечно, сын Посейдона не мог не поделиться добычей с товарищем, но даже тогда, на пике наслаждения, Пейрифой понимал, что не он сорвал этот прекрасный цветок.

С Персефоной все было по-другому. Владыка Аид не в счет, он бог, а из смертных именно он, Пейрифой, будет обладать, без преувеличения, прекраснейшей и желаннейшей из богинь. Ибо ни Гера, известная своим ревнивым нравом, ни Афродита, прекрасная телом и постоянно меняющая любовников что из смертных, что из богов, ни тихая и незаметная Амфитрита, не представляли такую недоступную и желанную цель, как сама Весна.

Не в силах сдерживаться, Пейрифой схватил богиню за волосы, притянул к себе и, вытащив у нее изо рта скомканную тряпку, впился в чувственные губы пламенным поцелуем. Связанная богиня отшатнулась и завопила, и вместо неземного удовольствия герою пришлось вставлять тряпку обратно. Вопли сменились мычанием.

— Да что ж она так кричит-то, — озадаченно сказал Пейрифой. — Почему зелье никак не подействует?

— Вытащи кляп и спроси, — хмуро посоветовал Тесей, сидящий на корточках спиной к ним и пробующий шнуровку сандалии.

Побратим Пейрифоя пребывал в каком-то непонятном, муторном настроении. Он изначально не воспринял идею Деметры с таким восторгом, как его друг-лапиф, даром что не осмелился в открытую перечить богине. Всю дорогу в Подземный мир он был еще ничего, смеялся и шутил, хотя было видно, что при виде бесчувственной Персефоны ему стало не по себе. Впрочем, он быстро отошел.

Но когда они нашли спящую в обнимку с цветами рыжеволосую девчонку, а рядом с ней — табличку от Деметры, кратко сообщающую, что это дочь Персефоны, Макария, и лучше отнести ее поближе к поверхности вместе с усыпляющим букетом, чтобы не лезла не в свое дело, Тесей серьезно озадачился. Даже слишком серьезно, на взгляд Пейрифоя.

И вот, они оттащили спящую малявку поближе к поверхности, обошли по кривой дуге Цербера, устроились на берегу какой-то подземной реки, и все это время Тесей пребывал в каком-то сумрачном настроении. Он то сидел, уставившись в одну точку, то коротко и резко огрызался, то бормотал, насколько ему не нравится происходящее.

Пейрифой, сгорающий от желания приступить к основной части сегодняшнего мероприятия, какое-то время пытался развеселить друга, но потом понял, что это безуспешно. Тогда он пожал плечами и дал Персефоне внушающий покорность напиток Деметры. Правда, никакой пользы это не принесло. Наоборот, богиня окончательно очнулась от своего зачарованного сна, и, обнаружив, что ее божественные силы на героев не действуют, да и вообще, похоже, делись неизвестно куда, принялась кричать и звать на помощь. Пришлось заткнуть ей рот самодельным кляпом.

— Кажется, я вспомнил, — сказал Пейрифой, кромсая одеяние богини ножом, чтобы быстрее добраться до нежного тела. — Деметра сказала, зелье внушит покорность к тому, кто овладеет ею.

— Ну-ну, — хмыкнул Тесей, и лапиф даже отложил нож.

— Дружище, что это за тон? Тебя что-то не устраивает, или ты сомневаешься в чарах Деметры?

— Мне это не нравится, — честно признался герой. — Знаешь, я многое видел и много где побывал, и сейчас мне кажется, что лучший вариант — это развязать Владычицу Персефону и убежать. О-о-очень быстро.

— На самом деле тебе просто не хочется быть вторым, — рассудил Пейрифой, наконец-то сообразив, в чем дело (в чем, несомненно, помогло вдохновленное разглядывание полуобнаженной груди богини). — Но тут уж ничего не поделаешь, тебе Елена, мне — Персефона. Хочешь, можешь пойти и развлечься с малявкой. ее точно еще не касался мужчина.

Тесея предложенная перспектива как-то не вдохновила:

— Какой «развлечься», да ей лет восемь! Может, десять!

Лапиф пожал плечами, мол, мое дело предложить, и проворчал, что у него на родине замуж выдают в двенадцать, а некоторых и того раньше, так что нечего тут выделываться. И вообще, раз уж Тесей не хочет малявку, пускай он хотя бы отойдет к реке. Потому, что если само по себе присутствие любимого друга не может испортить Пейрифою удовольствие, то мрачное выражение его прекрасного лица и общий пессимистичный настрой — вполне.

Тесей послушался и отошел. Пейрифой снова взял в руки нож и освободил прекрасную богиню от всего, за исключением кляпа и веревок. Странно, но, лишившись одежды, она, кажется, смирилась со своей участью, перестала дергаться и мычать сквозь кляп и просто лежала, глядя на героя с ужасом и ненавистью. Лапиф мгновение разглядывал ее, любуясь прекрасным телом, протянул к ней жадные руки…

— Пейрифой! Там кто-то есть! — раздался озадаченный голос Тесея.

— Где? — рыкнул герой.

— В этой подозрительной реке!

Лапиф грязно выругался, но в голосе друга было что-то такое, что ему пришлось подчиниться, встать с предварительно расстеленного плаща и плестись в сторону «подозрительной реки» сквозь заросли каких-то кустов.

Там, в реке, действительно кто-то был. Оказывается, Тесей еще издалека углядел, что волны лениво волокут какое-то полубесчувственное, то всплывающее, то вновь погружающееся в воду тело.

Пейрифой горестно вздохнул. Не нужно было особо гадать, что последует дальше — побратим, естественно, захочет вытащить несчастного, которого угораздило свалиться в реку в Подземном мире (!).

Этот тип ему уже заранее не нравился.

— Тащи веревку, — ожидаемо скомандовал Тесей. — Мы должны его вытащить.

— Но… — возразил было Пейрифой, но Тесей напомнил ему, что они герои, и должны бросаться на подвиги при любой возможности, а женщина, даже самая прекрасная, может и подождать.

— Это ты сейчас так говоришь, а когда тебе досталась Елена, за уши было не оттащить, — заметил Пейрифой, перерывая немногие захваченные с собой вещи в поисках запасной веревки. — Вот! Держи.

Тесей быстро привязал свободный конец веревки к куску дерева и, дождавшись, пока река пронесет свою жертву поближе, швырнул деревяшку:

— Лови!

Спасаемому попало по голове, он ненадолго ушел под воду, но вскоре вынырнул и схватился за веревку. Тесей и Пейрифой споро тянули свой конец, и вскоре незадачливый утопленник оказался на берегу. На этом лапиф посчитал свою миссию выполненной, смотал веревку и пошел вроде как убирать ее в сумку, а на деле же к Персефоне.

Тесей же перевернул спасенного, надавил на живот, и тот закашлялся, выплевывая воду.

— Как тебя угораздило? — спросил герой.

— Не… не помню, — прохрипел утопленник, захлебываясь кашлем и водой из подозрительной реки. — Давай… спроси еще… как меня зовут….

Пейрифой обернулся через плечо и тихо присвистнул. Тесей поймал его взгляд и пожал плечами, помогая пошатывающемуся утопленнику подняться на ноги. На эллина он никак не походил. Наряд на нем был самый что ни на есть варварский, что сапоги, что эти… как их… штаны, что рубаха, что связка амулетов на груди. Длинные темно-серые волосы закрывали лицо, но на нем все же можно было заметить следы загара — причем загара степного, что бывает не у благородных, постоянно умащивающих кожу эллинов, а у диких варваров, совершенно не ценящих благородного оливкового масла и благовоний.

В принципе, спасенного чужеземца можно быть бы обратить в раба — лапифскому царю не помешал бы хороший раб. Только нрав у варваров был больно диким и несговорчивым — у этого, явно, тоже. По крайней мере, ему уже не понравилось, что Пейрифой его разглядывает.

— После такого купания можно слечь с лихорадкой, — сказал лапиф, отворачиваясь от варвара и оставляя, таким образом, его на попечение Тесея.

Что не могло не радовать — по крайней мере, какое-то время побратим будет занят с утопленником, и не будет отвлекать Пейрифоя от Персефоны. Лапиф вспомнил, что тоже не мог найти себе места, пока Тесей не возлег с Еленой — все думал, как мог этот жребий пасть так, чтобы право обладать прекраснейшей из смертных досталось не ему. Неудивительно, что Тесей не может привыкнуть к тому, что Пейрифой будет обладать прекраснейшей из бессмертных! Но это и логично, и справедливо, так что страдает он на пустом месте. И чем быстрее Пейрифой овладеет богиней, тем лучше и для него, и для их дружбы.

За то короткое время, пока они вылавливали варвара, Персефона успела доползти до мешков со снаряжением и теперь увлеченно перепиливала веревки о дорожный нож Тесея. К счастью, побратим вечно забывал его наточить, и чтобы перепилить что-то этим ножом, нужно было постараться.

Персефона старалась. Ее дыхание было тяжелым, тонкое обнаженное тело изгибалось в напряжении от неудобной позы. еще чуть-чуть, и веревка бы не выдержала, но Пейрифой не дал богине этой возможности. Подкравшись сзади, он резким движением выхватил у нее нож и отбросил в сторону, затем схватил вновь застонавшую сквозь кляп красавицу за связанные запястья и рывком поднял на ноги.

— Не могу больше ждать, — прошептал он, покрывая поцелуями ее вздрагивающее тело. Персефона отчаянно замотала головой, в ее расширенных от ужаса глазах заблестели слезы. Второй рукой Пейрифой сжал ее упругое бедро и повел ладонь вверх, жадно ощупывая горячую нежную плоть. Богиня забылась, пытаясь отстраниться. ее связанные в щиколотках ножки бестолково дергались, и лапифу это даже нравилось… пока она не ухитрилась попасть коленкой туда, куда не следовало! Герой вздрогнул от неприятных ощущений, и тут Персефона, видимо, сообразив, куда попала, повторила свой удар с куда больший силой.

Пейрифой взвыл от боли, швыряя богиню на землю и хватаясь за пострадавшие тестикулы. Боль, в первые секунды не дававшая ему шевельнуться, постепенно отхлынула, оставив после себя противную слабость. Казалось бы, в таком состоянии точно не до любовных подвигов — но Пейрифой не был бы Пейрифоем, если бы такая мелочь могла его остановить! Наоборот, он преисполнился желанием наказать строптивую богиню и овладеть ею, отбросив прежнее трепетное отношение.

Он в два шага догнал Персефону, целеустремленно ползущую к ножу, грубо схватил ее за волосы, швырнул ее на траву лицом вниз, уже не думая о расстеленном неподалеку плаще, и придавил к земле своим обнаженным телом.

Богиня бессильно скулила, и он уже приготовился торжествовать победу, как в уши ворвался далекий голос Тесея:

— …не лезь не в свое дело!.. — и тут же холодные, мокрые пальцы схватили лапифа за плечо и сорвали с богини.

Пейрифой извернулся, сбрасывая чужую хватку, вскочил на ноги, готовый рвать и метать, и встретился глазами с…

Это был не Тесей. Его теплые сине-голубые глаза никогда не смогли бы потемнеть до такой ледяной пронизывающей черноты. Это был варвар — тот самый варвар, которого они с Тесеем выловили из реки, и который только что едва стоял на ногах от слабости.

— Как можно быть такой мразью, — прошипел варвар, сжимая пальцы так, словно пытаясь нащупать что-то в воздухе. С недоумением посмотрел на свою руку, будто этот жест, явно отработанный до автоматизма, удивил его не меньше, чем Пейрифоя, и сжал руку в кулак.

Лапиф бросился на противника и едва не пропустил удар в челюсть — варвар двигался слишком быстро, и герою не удалось бы увернуться, если бы не выскочивший откуда-то сбоку Тесей. Побратим схватил варвара за рубаху и тут же улетел в траву, увлекая противника за собой. Пейрифой бросился следом, намереваясь настучать варвару по физиономии, объяснив, кто тут мразь, после чего сбросить его обратно в реку. Однако этот во всех смыслах замечательный план неуклонно проваливался — варвар слишком хорошо дрался. По физиономии он, естественно, получил, а также по почкам, и в ухо, и по ребрам, и еще много где, однако падать без сил и добровольно топиться без сил он пока что не собирался. И вот уже Тесей пересчитал все зубы о камень и словил неприятный удар в коленную чашечку (варвар не гнушался бить как в базарной драке), а Пейрифой получил по ребрам и едва успел спасти свое естество (этот псих явно вознамерился повторить удар Персефоны), и варвар никак не планировал останавливаться на достигнутом.

— Стой! — закричал Тесей, отскакивая и поднимая обе руки (побратим явно подумал о том же). — Поговорим!

— Поговорим, — легко согласился варвар, целясь ногой в ухо Пейрифою.

Тот кое-как уклонился, и заорал:

— Да ты вообще нормальный? Мы выловили тебя из реки!

— Спасибо, и что, я должен молча смотреть на то, что вы делаете с этой женщиной? — по крайней мере, варвар перестал нападать. — У нас в степи за такое привязывают к лошадиному хвосту.

— Это наша женщина, — сказал Пейрифой, переглядываясь с Тесеем. Тот осторожно отступил к мешкам со снаряжением.

— Если ваша, то почему она связана? — полюбопытствовал варвар, и богиня обратила к нему заплаканное лицо. ее глаза изумленно расширились, она замычала в новой тональности и поползла к нему.

Воспользовавшись тем, что варвар отвлекся на Персефону, Персефой бросился к мешкам, намереваясь завладеть мечом; Тесей же схватил копье, и тут же получил им по хребту — скиф, оказывается, вовсе не хлопал глазами, а тоже отслеживал все перемещения противников. Тесей свалился на землю, а варвар снова ударил древком копья (видимо, не привык драться острием), стараясь выбить меч из рук лапифа. Тот перерубил древко — Тесей горестно застонал, жалея оружие — но развить успех не сумел. Почувствовав себя хозяином положения из-за оружия в руке, он театрально замахнулся… варвар, естественно, не стал ждать удара, резко вскочил, поднырнул под руку и дернул на себя. Меч Пейрифоя воткнулся в землю, а с губ Тесея сорвался изумленный возглас — с такой безрассудностью, да как этот варвар вообще еще жив. Бросаться на меч безоружным!.. Он предпочел бы сдаться.

— Сдавайся, — предложил он варвару.

Тот с некоторым удивлением покосился на распростертого на земле лапифа, безуспешно пытающегося выковырять из земли меч; на пошатывающегося Тесея, и резко мотнул головой. Но тех мгновений, на которые он отвлекся, хватило, чтобы лапиф рванулся к вещам и вытащил пращу, которой он в прошлый раз предпочел пренебречь в пользу копья.

В мгновение ока Пейрифой схватил подвернувшийся камень, наладил его в пращу и выстрелил. Варвар не успел увернуться; схватившись за висок — кровь проступила сквозь пальцы — он опрокинулся на землю.

— Готов, — прошептал Тесей.

Персефона высоко, тонко вскрикнула — отчаянье слышалось даже сквозь кляп — и сжалась в комочек, тихо поскуливая.

Пейрифой подошел к распростертому на земле варвару, несильно толкнул его ногой, стараясь не наступить в растекающуюся лужицу крови.

— Надеюсь, нам больше никто не помешает. Тесей, дружище! — Пейрифой присел на корточки, убрал с шеи варвара длинные спутанные волосы и по давней привычке прижал пальцы к холодной коже. — Умоляю, если ты снова увидишь, как в этой реке кто-то тонет… — он запнулся и надавил сильнее, не веря себе. — Смотри, да он до сих пор не сдох!..

— Думаю, это дело пары минут, — передернул плечами Тесей, собирая разбросанное снаряжение. — С такой раной…

Не успел он договорить, как варвар судорожно вздохнул, приходя в сознание, тут же перехватил руки не успевшего среагировать Пейрифоя и сомкнул окровавленные пальцы у того на горле. Тесей бросился к нему, но поздно — придушенный лапиф обмяк, теряя сознание; варвар выбрался из-под его тела, и, шатаясь, поднялся на ноги. Темная кровь, бегущая из страшной раны у него на виске, стекала по его лицу, по острым скулам, пропитывала до сих пор не высохшие после «купания» в реке волосы. Герой прикинул, что с такой раной варвар не в состоянии двигаться быстро, и нацелился решить проблему одним ударом. Потратив не больше секунды на раздумья, он запустил руку в мешок… и, только сползая на землю, понял, что варвар оказался быстрее.

Глава 21. Аид

Первым делом варвар выдернул из земли меч, до которого так и не добрался Пейрифой, разрезал веревки, стягивающие запястья и щиколотки связанной девушки, потом бросился к берегу Леты (прекрасно: он не помнил, кто он, как тут оказался, и вообще где это «тут», но зато почему-то знал, как называется река), подобрал веревку, с помощью которой герои вытащили его из воды, и шатаясь от слабости, связал вместе два бесчувственных тела. При этом он сам едва не свалился без сознания, но, поморгав, сумел-таки отогнать мельтешащий перед глазами кровавый туман и вернулся к девушке, которая сидела на земле, и, всхлипывая, растирала запястья.

— Тише, — сказал он. — Все хорошо. Они ничего тебе не сделают.

Девушка потерла рукой распухший нос и бросилась ему на шею:

— Дядя… дядя Аид, — еле выговорила она, захлебываясь рыданиями. — Это я… я… Макария… мы с мамой поменялись обличиями… чтобы…

— Макария?!

Головная боль стала невыносимой, и, кажется, он все же на миг потерял сознание. Он сел на землю, и, глядя на вращающиеся над головой своды подземного мира, стал заваливаться набок, но Макария (в теле Персефоны почему-то) не дала ему упасть. Уткнувшись лицом ему в плечо, в холодную, промокшую насквозь рубаху, она горько заплакала.

Варвар… Аид мягко отстранил ее, потом протянул руку, коснулся ее волос, на миг закрыл глаза… да, теперь он помнил, как это делается… и ее вздрагивающее тело съежилось, из женского превратилось в детское. Владыка материализовал теплый плащ, намотал на Макарию, и снова обнял, успокаивая.

— Мне было так страшно… — всхлипывала царевна. — Они хотели… хотели… я не могла колдовать… я не чувствую своей силы…

— Тише, не бойся, — сказал Аид, перебирая ее волосы. — Они тебя больше не тронут… никто не тронет… я обещаю…

Макария вдруг выскользнула из-под его рук, и, вскочив, завопила:

— Т-ты! Как ты сможешь меня защитить?! Ты мне никто! Ты мне даже не отец!.. — она принялась хохотать, размазывая по лицу слезы.

Аид смотрел на нее молча. В этот миг он не чувствовал ничего. Абсолютно ничего, только жар где-то районе левого виска, и влагу от стекающих по скуле капель. Потом резко стало холодно, и почему-то перехватило горло — он задыхался.

«Ты мне никто».

Он судорожно вдохнул воздух, и то, что царапало его горло, провалилось куда-то в желудок. Превратилось в кусок льда.

— Ты права, — прошептал Аид, не слыша собственного голоса; шатаясь, поднялся, и, отвернувшись, побрел, высматривая что-то в траве.

— Нет, нет! — закричала Макария, бросаясь к нему. — Я не хотела так говорить!..

Она остановилась в шаге от него, заламывая руки. Аид же по-прежнему не смотрел в ее сторону, отыскивая что-то в траве.

— Нет, — прошептала маленькая царевна. — Прости…

— Но ты права, — мягко сказал Аид, подбирая что-то с земли. — Я действительно тебе не отец.

В его руке блеснул наконечник копья незадачливого героя. Владыка коснулся пальцем острия, и, убедившись, что оно не затупилось о камни, воткнул его себе в ладонь.

— Но если ты считаешь, что это проблема, — проговорил он, протягивая окровавленный наконечник Макарии. — Я мог бы тебя усыновить.

— А я смогу называть тебя папой? — подозрительно спросила царевна.

— Конечно, — улыбнулся Аид, наблюдая, как кровь из глубокого пореза наполняет ладонь, как чашу, и продолжает сочиться сквозь пальцы.

Макария схватила наконечник, порезала маленькую ладошку и, не обращая внимания на боль, протянула руку. Их пальцы переплелись, и прозрачный ихор, текущий в венах царевны, смешался с кровью Аида.

— Теперь ты моя дочь, — сказал Владыка. — В Подземном мире и во всех мирах. Навсегда.

— Навсегда, папочка, — согласилась Макария, и капля их смешавшейся, искрящейся алым крови коснулась земли и разлетелась веером мелких брызг.

Подземный мир содрогнулся.

Миг — и порезы на руках закрылись, капли крови Аида и ихора Макарии высохли без следа; царевна осмотрела свою руку, не обнаружила на ней не то, что ранки, даже маленького шрама и принялась с воплями обнимать Аида.

— Стой! — внезапно сказала она. — Твоя кровь! Она была красной, а стала прозрачной, как у меня! Вот, посмотри!

Она провела рукой по щеке свежеобретенного отца и продемонстрировала ему каплю прозрачного, светящегося ихора.

Аид коснулся еще кровоточащей раны на виске и с недоумением посмотрел на свои пальцы:

— И правда, ихор, — он помолчал и выразительно добавил пару слов на языке скифов. Перевел взгляд на умильное личико Макарии, которая уже открыла ротик, чтобы на правах дочери попросить перевод, и прибавил еще парочку полных песцов.

Глава 22. Пейрифой

Пейрифой пошевелил рукой и вполголоса выругался. Все тело болело, как будто его кто-то побил, причем бил довольно долго и с большим энтузиазмом. А, впрочем, так оно и было — не в добрый час его побратим выловил из реки этого ненормального варвара.

— Мне этот варвар сразу не понравился, — простонал Пейрифой, принимая сидячее положение. Попутно обнаружилось, что они с Тесеем связаны одной веревкой, причем не сказать чтобы качественно. Распутать узлы явно не составит труда.

— Ш-ш-ш, — зашипел на него Тесей. — Это не варвар. Он бог.

— Да?! — изумился Пейрифой, разглядывая варвара, который стоял неподалеку и обсуждал что-то с давешней малявкой. Из почти закрывшейся раны у него на виске действительно струился прозрачный светящийся ихор, и малявка как раз пыталась стереть его тряпицей. — Значит, чудесная мазь Деметры не сработала?

Собственно, Пейрифой изначально не особо верил в чудодейственную силу мази, которую вручила им Богиня Плодородия. Предполагалась, что мазь защитит от нападения богов и чудовищ, сделает неуязвимым для их ударов, однако герой с трудом представлял, как она должна работать.

Очевидно, никак.

— Ну, это вряд ли, — вполголоса сказал Тесей. — Думаю, тут одно из двух. Мазь могла не сработать потому, что он не осознавал себя как бог, или она была рассчитана на божественные силы, а не на то, что нам будут вульгарно бить морды. Заметь, мы тоже его потрепали. Стоит, шатается.

— Как думаешь, если мы нападем на него вдвоем… — загорелся Пейрифой, но Тесей тут же остудил его пыл.

— Дружище, давай не будем высовываться! — горячо зашептал он. — Это Аид! С мазью, без мази, шансов у нас маловато.

Пейрифой упрямо замотал головой, настаивая на том, что Владыка Подземного Мира, Аид Хтоний, Аид Невыразимый должен выглядеть как-то более величественно и ужасно. А не как самый обыкновенный варвар, пусть даже и навалявший двум героям.

— Подумай, откуда ему тут взяться? — возмутился лапиф, хотя его собственная голова как-то не была расположена думать.

Но Тесей почему-то воспринял это предложение всерьез.

— Помнишь, что госпожа Деметра сказала, что возьмет его на себя? — вполголоса начал он. — Думаю, это она сбросила его в реку. А я выловил, на свою голову, и лишил тебя несравненного удовольствия обладать божественной Персефоной….

— А где вообще Персефона? — озадачился Пейрифой, распутывая запястья.

— Да! — неожиданно вклинилась в беседу малявка, хотя ее мнения вообще-то никто не спрашивал. — Куда вы унесли мою маму? — она схватила варвара за локоть и жалобно сказала ему, — это же я уговорила ее поменяться обличиями!

— Да? А зачем? — тот погладил ее по голове привычным, едва ли не машинальным жестом, и Пейрифой впервые озадачился вопросом, что если варвар это Аид, то кто тогда эта рыжая мелочь?

— Ну, я хотела сберечь наши нервы, — неожиданно развеселилась малявка. — Как будто ты не знаешь нашу Деметру! Маме она чуть что начинает рассказывать о «мерзком подземном пауке, который похитил нежный невинный цветок», и бедную маму уже на «невинном цветке» натурально трясет, а я, значит, якшаюсь с чудовищами и совершенно отбилась от рук. И от ног. Ну, кто ж знал, что она сходу начнет тыкать в нас своими цветами! Ты только представь! Идем мы, значит, беседуем, как вдруг бабушка достает откуда-то целый букет каких-то странных вонючих цветов, и начинает совать мне в лицо! Понюхай, мол, внучка, в смысле, дочка! И в морду! Цветами! Я смотрю, и вокруг все плывет, а бабушка меня схватила и держит! Это было ужасно! Я не могла дышать! — она сделала паузу чтобы набрать воздуха в грудь и закончила. — Потом она, наверно, к маме пошла. И тоже ее… того. Цветами. Потому, что когда я проснулась, мама была без сознания, и эти двое ее куда-то утаскивали.

— Кого? — озадачился Тесей. Пейрифой к тому времени уже потерял нить рассказа и просто недоуменно моргал.

— Персефону, — ласково сказал Владыка Аид.

Очень-очень ласково.

Пейрифою даже стало немного не по себе. Казалось бы, что могло быть такого жуткого в побитом, окровавленном, шатающемся от усталости варваре, стоящем под руку с заплаканной рыжей девчонкой, но было ведь. Что-то.

— Тогда она выглядела как я, — уточнила Макария. — И вы ее куда-то уволокли.

— Туда, — мгновенно сориентировался Тесей. — Мы вынесли ее из Подземного мира, Владыка, и положили у входа, а сами вернулись, чтобы… — он сбился и опустил глаза. Интуитивно он чувствовал, что они вляпались, причем вляпались капитально, и лучше бы ему не продолжать, и вообще желательно не смотреть Владыке Аиду в глаза. Поэтому он осторожно опустил слово «овладеть Персефоной» и принялся аккуратно формулировать общую мысль, что Подземному царю не следует их жестоко карать, ибо они уже раскаялись в своих побуждениях, и лучше всего будет отпустить их восвояси.

Только Аид явно не собирался выслушивать какие-то речи. Он свистнул, резко и совершенно по-варварски, и сказал нетерпеливо дергающей его за рукав малявке:

— Верхом быстрее.

— Верхом? — оживилась малявка. — Я согласна! Смотри, там твой конь!

Аид кивнул, потрепал подбежавшую по воздуху (!) лошадь по холке и принялся усаживать на него малявку.

Тесей, на которого совершенно не обращали внимания, пожал плечами и умолк; в душе Пейрифоя же поднялась волна ярости. Резким взмахом руки он отбросил остатки веревки и вскочил, выпрямившись во весь рост.

— Молчи, Тесей! А ты, Владыка… — лапиф хотел объяснить, что Деметра сама отдала им свою дочь, и что Аиду придется с этим смириться. Объяснить мечом и копьем, как пристало настоящему герою, а не словесными кружевами, которыми по непонятной причине изъяснялся Тесей.

Объяснить так, чтобы недобитый бог понял и уступил. А не поймет — так схватить за шкирку и выбросить в реку.

— А ты, Владыка, знай, что Персефона принадлежит нам по праву! Деметра…

Пейрифой повысил голос, и Владыка Аид, по-варварски, верхом запрыгнувший на неоседланную лошадь позади малявки, раздраженно обернулся и посмотрел вниз:

— На вашем месте я бы СИДЕЛ и НЕ СЛЕЗАЛ!

Пейрифой хотел вскинуть меч, но острый порыв взметнувшегося вдруг ветра хлестнул его по лицу, а немыслимая тяжесть отбросила назад, на камень.

— Сиди, Пейрифой, сиди, — прошипел Тесей, хватая лапифа за руку, пока тот хватал ртом воздух как рыба, выброшенная из воды. — Сейчас он уедет…

Лошадь Владыки поскакала к выходу из Подземного мира; Аид больше не оборачивался, но Тесей с Пейрифоем не рисковали открывать рот, пока они с малявкой не скрылись из виду.

— Ты, Пейрифой, не лапиф, — проникновенно начал Тесей, убедившись, что Владыка Аид их уже не услышит. — Ты — дубина…

— Мы так и будем сидеть на месте и ждать, когда он вернется, чтобы дослушать твои извинения? — оборвал его побратим.

— Ладно, пойдем-ка отсюда, — вздохнул Тесей. — Принесем богатые жертвы моему отцу Посейдону, может, он сумеет умилостивить…

Он попытался встать, но обнаружил, что нижняя часть его героического туловища намертво приросла к камню. Рядом, ругаясь, дергался Пейрифой, и герою оставалось лишь грустно констатировать, что мозги у его товарища (как, собственно, и у него), явно расположены в прилипшей к булыжнику части.

Натираясь чудесной мазью Деметры, они, кажется, забыли намазать задницу…

Глава 23. Макария

— Пап, как ты думаешь, скоро ко мне вернутся мои божественные силы? — пискнула Макария, цепляясь за лошадиную гриву. — Бабушка же не могла забрать их полностью?

После того, как дя… папа Аид спас ее от посягательств двух мерзких типов, царевна пыталась призвать свои силы и так, и этак, но они упорно не откликались. Покопавшись в памяти, Макария припомнила, что герои вроде говорили, будто силы отнимали цветы Деметры. И вроде бы со временем они должны были вернуться. Но сколько конкретно это займет? Час, день, год или целое столетие?

Царевна не могла ждать так долго. Она в принципе терпеть не могла ждать, а ждать, зная, что ее любимая мамочка лежит без сознания, без сил и вообще неизвестно где, было особенно мерзко.

— Думаю, нет, — устало улыбнулся Аид, направляя коня к выходу из Подземного мира. — Не бойся, я думаю, у ее травы такой же короткий эффект, как и у моих грибов. А что?

Улыбался он с явным трудом. Кто-кто, а Макария прекрасно видела, что он переживает за маму не меньше нее. Хотя кого другого подобная гримаса бы однозначно напугала.

— Да так, — царевна ткнулась носом в черную гладкую лошадиную шерсть. — Хочу объяснить двум подонкам, что герои не должны обижать слабых и беззащитных!..

На самом деле Макария еще не продумала план кровавой и справедливой мести — слишком сильно тревожилась за маму и слишком ясно помнила мерзкое ощущение абсолютной беспомощности в чужих лапах. Ей было так страшно! Особенно когда герои упомянули про свою мазь, дарующую неуязвимость от богов и чудовищ, и Макария поняла, что теперь ее не спасет ни Геката, ни папа Аид…

Правда, папа Аид все равно надавал этим уродам по первое число. Пусть даже тогда он еще не был ее папой. Не суть. Так или иначе, он всегда был ее отцом гораздо больше, чем то ходячее недоразумение, которое пожирало своих детей и хотело сунуть ее, Макарию, носом в лаву.

— Не беспокойся, я сам это объясню, — многообещающе сказал Аид. — У меня всегда получается очень доступно. Больше одного раза не требуется.

— Тогда сначала ты, а потом я, — кровожадно сказала царевна. — Только Геката опять будет ругаться, что я слишком мстительная. Когда мы жили в животе у Ареса…

— Геката?! — не поверил он. — Да кто бы говорил! Вообще, герои обнаглели. Тесей еще ничего, но тот, который лапиф, вообще по-хорошему не понимает!..

— А он у них зачинщик, — со знанием дела сказала Макария. — Слышал бы ты, как он перечислял, как именно он собирается мной обладать, ну, то есть мамой! У-у-у! Да у меня от одного этого списка едва не появилось желание записаться в девственные богини! — она мысленно пообещала себе обсудить список с Минтой (в смысле, с Герой). — Только они там все двинутые!

— Не надо, — серьезно сказал папа. — Олимп этого не переживет.

— Ну почему вы все так говорите, — проворчала царевна. — Ты, мама, Геката…

Отец с пониманием усмехнулся, но не успел ответить: в глаза хлынул яркий свет Верхнего мира — они очутились на поверхности. Макария еще терла глаза, а Аид уже соскочил с коня и помог ей слезть.

— Идем на звук, — шепнул он, показывая куда-то в сторону небольшой рощицы.

Оттуда доносились звуки какого-тохмельного гульбища, и, судя по звукам (в которых не слышалось ни одного членораздельного слова) гуляли довольно долго и набрались, опять же, серьезно. Макария недовольно наморщила носик — она совершенно не понимала пристрастия смертных ко всяким средствам для затуманивания рассудка. Особенно если его от природы не очень-то много.

Царевна подошла поближе и определила, что в непосредственной близости от входа в Подземный мир (к которому обычные, нормальные смертные старались не приближаться) расположились три циклопа. Они сидели у большого костра, пили что-то из ведер, горланили песни и…

И жарили на открытом огне нанизанные на копья человеческие руки, ноги и безголовые туловища.

Одно из них, крайнее, было женским.

Мамочка!..

— Мамочка, мамочка, мамочка! — завопила Макария, выскакивая из кустов. Какие там силы, она была готова порвать их на части голыми руками! Если они и правда жрут маму, если они…

— Хы, еще одна, — повернул лобастую башку циклоп.

Собственно, это было последнее, что он успел сделать — через миг ему в горло воткнулся двузубец. Оставшиеся циклопы прожили дольше секунд на десять. Они успели разглядеть папу Аида, с воплем броситься на него… и рассыпаться горстью праха.

От одного его взгляда.

Правда, потом папа Аид сел на траву, закрыл лицо руками и сказал что-то по-скифски. Кратко, но очень выразительно. И маленькая царевна не могла с ним не согласиться — скифские ругательства отражали ситуацию как нельзя лучше.

Макария хотела подойти к нему и сказать что-нибудь успокаивающее, но вместо этого, сама не зная почему, на негнущихся ногах побрела к костру, прямо к поджаривающимся безголовым телам, мужскому и женскому.

Женскому, да.

Полному, с длинными ногами и пышной грудью.

— Пап, это не мама, — констатировала Макария, сообразив, что именно смущает ее в подкопченном теле. — Мама, она должна выглядеть как я. — и, едва не рассмеявшись от облегчения, она принялась осматривать полянку.

— Он сказал «еще одна», значит, Персефона должна быть где-то тут, — сказал Аид, поднимаясь и тоже начиная шарить в траве. — Ненавижу эту дурацкую траву!..

— Если бы ее циклопы сожрали, тут бы кости валялись! — подхватила Макария (определенно, еще ни одно существо в Элладе не произносило слова «циклопы», «кости» и «сожрали» с таким оптимизмом). — Так! Представим, что я циклоп! Мясо надо держать в тенечке!

Она повертелась, воображая себя циклопом… и наткнулась на высокого воина с тяжелыми блестящими крыльями за спиной, мрачно разглядывающего горку пепла, оставшегося от второго циклопа.

— О, Танат! — обрадовалась царевна. — Отлично, ты как раз вовремя! Ты же не уносил маму?

— Нет, конечно, — отмахнулся Железнокрылый. — Невидимка! Я же просил! Убиваешь — убивай по-нормальному, не усложняй мне работу!

Аид споткнулся, устало потер глаза:

— Я… хотел, чтобы они перестали существовать, — пробормотал он.

— Прекрасно, а откуда мне пряди срезать? — Танат пошевелил мечом кучки пепла, и, явно посчитав свою миссию выполненной, направился к единственному целому циклопу. Макария пошла за ним, выговаривая, чтобы он не вздумал обижать папу, которого сегодня и без того топили в реке и били по голове. А еще мама. И кто вообще знает, что с ней.

И бабушка. Просто бабушка, как самостоятельная разновидность зла.

Где-то между «мамой» и «бабушкой» в глазах защипало, как у какой-то малявки, и Макарии пришлось замолчать, чтобы не позориться. А то хватило ей прошлого раза, когда она перенервничала и накинулась на бедного папу с какими-то идиотскими претензиями, как последняя истеричка!

Танат воспользовался паузой, чтобы срезать прядь, сложить крылья и мгновенно исчезнуть. Правда, потом он появился вновь и, бурча, что извилин у этих циклопов, глуповатых потомков тех, кого Зевс когда-то выпустил из Тартара, примерно столько же, сколько и глаз, отвел Аида в тень большого дерева.

Макарии он вообще сказал, что ей не следует на такое смотреть, чем царевна была возмущена до глубины души. Пришлось просветить Таната, что сегодня она уже и на голых мужиков посмотрела, и на жареных смертных, и на дохлых циклопов.

Тот впечатлился еще на стадии «голых мужиков».

— Тут они сложили детей. На десерт, — с отвращением сказал Танат, показывая куда-то за дерево. — Двоих. Когда я срезал пряди, они как раз спорили, как будут делить.

— Представляю, как они обрадовались, когда этот мерзкий Пейрифой вытащил мамочку из пещеры, — сказала Макария, обходя дерево.

За ним действительно обнаружились два мертвых ребенка с разбитыми головами и относительно целая мама. Она лежала неподвижно, в неудобной позе. Папа Аид осторожно прикоснулся к ней, расколдовал по методу Гекаты и поднял на руки.

Персефона тихо застонала, приподняла голову и тут же уронила ее обратно. ее полуприкрытые глаза были мутными.

— Все хорошо, — тихо сказал ей Аид. — Все в порядке.

Персефона снова приподняла голову и пробормотала пару слов из варварского репертуара папы Аида. Единственными понятными были «проклятые цветы» и «долбанутая мать».

Макария сглотнула, на мгновение закрыла глаза, в которых снова начало щипать, и предложила папе отнести маму куда-нибудь поближе к пещере и подальше от дохлятины и подождать, пока они с Танатом сходят за Гекатой. Тот заикнулся было, что может слетать и один, причем гораздо быстрее, но царевна решительно заявила, что хочет пройтись, и что маме пойдет на пользу еще немного подышать воздухом верхнего мира. Она же все-таки богиня весны.

— Ты уверена? — спросил папа Аид, внимательно глядя на царевну. — Может, тебе лучше посидеть с нами?

— Уверена, пап, — серьезно сказала царевна. — Все же в порядке.

Теперь все действительно было в порядке, и, кажется, из-за этого ее и трясло, и хотелось реветь, и вообще остаться одной. Пожалуй, творившейся сегодня фигни было многовато даже для нее, и Аид это понял.

— Хорошо, — сказал он. — Танат, пожалуйста, присмотри за этим маленьким чудовищем, — очевидно, он считал, что быть с молчаливым Убийцей это все равно, что быть одной.

Макария же так не считала; немного понаблюдав, как папа Аид устроил маму рядом с пещерой и принялся разводить огонь, она углубилась в пещеру.

Молчаливая крылатая тень скользнула за ней.

— А теперь, — сказала Макария, развернувшись лицом к недовольной тени, — ты лети за Гекатой, а я немного побуду тут и пойду вам навстречу.

— Тебе не стоит бродить одной, — отрезал Убийца, подозрительно глядя на царевну. — К тому же это ты предложила сходить за Гекатой вместе со мной.

Царевна попыталась выдержать его взгляд, но не смогла и вздохнула:

— Ладно, — примирительно сказала она. — Понимаешь, я хочу немного пореветь одной. При папе я уже сегодня ревела, потом было жутко неудобно. И потом, вторая истерика за день недостойна воина. Не хочу, чтобы меня кто-то видел.

Танат мгновение смотрел на нее, потом мученически вздохнул, подошел и обнял, накрыв железными крыльями поверх рук. Стало тепло и уютно. И совсем, совсем не страшно.

— Теперь реви, — строго сказал он.

Макария прижалась к Убийце, уткнулась носом ему в хитон и горько заплакала, ощущая, как слезы смывают страх, боль и обиду.

Танат осторожно поглаживал ее по спине и не говорил ни слова, пока царевна не выплакалась и не почувствовала облегчение. Когда она успокоилась и отстранилась, он убрал крылья и спросил:

— Царевна, я не совсем понял, что вообще происходит, и с каких это пор ты называешь Аида отцом?

Макария улыбнулась, утерла физиономию и принялась вдохновенно рассказывать, что они с мамой и папой Аидом, конечно, не ждали от визита плодородной бабушки ничего хорошего, однако нормальное существо просто не в состоянии представить себе масштаб ее козней.

К концу ее рассказа, когда они уже добрались до дворца Гекаты и ожидали куда-то запропастившуюся хозяйку, на мрачной физиономии Таната ясно читалась облегчение от того, что у него нет бабушки.

Часть 3. Глава 24. Персефона

Было холодно.

Персефона барахталась в облаке пушистой тьмы, то ненадолго выныривая, то погружаясь обратно. Сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза, но порой она все же могла слышать чьи-то голоса, ощущать прикосновения, чувствовать запахи. Немного — потом она снова погружалась в тяжелый, мутный сон.

Сначала пахло цветами — резко, неприятно, почти болезненно. Запах навевал ощущение бессилия, но Персефона знала, что должна бороться. Должна вырваться, превратить цветы в пыль и всем показать.

Да, всем. В том числе собственной бестолковой матери, которая вместо борьбы с реальной угрозой тратит силы на то, чтобы выращивать цветочное оружие. Объяснить ей. Ткнуть носом.

… в цветы?..

Персефона боролась, но темный цветочный дурман плотнел перед ее лицом, и она снова соскальзывала в пушистую резко пахнущую бездну.

В какой-то момент ей просто захотелось перестать дышать. Вообще. Не пустить в свои легкие ядовитый дурман — и все! Она же богиня, она должна выдержать.

Персефона задержала дыхание и начала считать. Чем меньше дурмана попадало в ее легкие, тем легче становилось контролировать свои ощущения. Досчитав до десяти, богиня смогла ощутить свое тело, понять, что лежит на острых камнях, уткнувшись носом в губительные цветы.

Двадцать — и она смогла пошевелить рукой, неловко дернуться, приподнявшись на пару секунд и снова упасть носом в букет.

На тридцатой секунде ей мучительно захотелось сделать вдох.

Персефона запретила себе дышать. Вместо этого она пыталась обрести контроль над своим телом, заставить руки отодвинуть отравленные цветы, а ноги — ползти. Конечности не слушались, легкие разрывало от боли, и в какой-то отчаянный миг перед закрытыми глазами поплыли оранжевые круги.

Не. Дышать.

Персефона неловко оттолкнула букет, приподнялась на руках, приоткрыла глаза — темно, как в могиле — и завалилась на бок. От удара о холодный камень она потеряла концентрацию, судорожно вдохнула немного воздуха — и мир снова завертелся. Вместе с холодным влажным воздухом пещеры-преддверий ее легкие снова наполнил ядовитый дурман. Но резкий удар помог ей собраться с мыслями, направить в сторону отравленного букета все свои силы и приказать душащим ее цветам увянуть.

От чудовищного напряжения Персефона снова лишилась сознания. Соскальзывая в пушистое темное облако, она мимолетно подумала, что перестаралась, и как бы ее силы не заставили увянуть все цветы во всем Подземном мире.

Если бы, если бы! Уже погружаясь во мрак, почти не чувствуя собственного тела, Персефона вдруг поняла, что ее левая рука бессильно падает на букет, который царица пыталась оттолкнуть.

И что цветы совершенно невредимы.

Очнулась Персефона от движения. ее небрежно подняли на руки и ощупали. Прикосновения были резкими, бесцеремонными, где-то даже болезненными — когда незнакомые руки сжали ее грудь, и самодовольный голос заявил, что «груди у малявки и нет».

Тогда она снова попыталась воспользоваться божественными силами, но поняла, что те куда-то исчезли. Как, собственно, и обычные. Тело не слушалось, а гнусные голоса нахально обсуждали, как же поступить с ней, «малявкой» (она же выглядела как Макария). Когда они стали вспоминать указания Деметры (напоить каким-то зельем и овладеть), стало обидно до слез. Но слез «малявки», проступавших из-под закрытых век, никто из них, естественно, не заметил.

Потом ее куда-то несли, и Персефона ощущала запах пота и благовонных масел. Тот, кто тащил ее, явно предпочитал умащивание мытью. Потом одни руки довольно небрежно положили, скорее, бросили на землю, а вторые опять подсунули под голову букет. Персефона попыталась задержать дыхание, но запах цветов — уже не такой острый, скорее душный, они уже успели подвянуть — проник в ее ноздри, и голова снова закружилась. К горлу подступила тошнота, и снова надвинулась тьма. Кажется, она никуда и не отступала, подкралась и караулила поблизости, и не было от нее спасения.

Потом был лезущий в ноздри запах овечьей шерсти, и гулкий смех, и резкая пощечина, больше похожая на удар:

— Ишь ты! Не просыпается! Может, сдохла?

Гулкий бас, заверяющий собеседника в том, что сдохла, не сдохла, какая разница.

— А если она больная?..

Рокочущий смех и заверения в том, что человеческая зараза к циклопам не пристает, и вообще, на огне все прожарится. И вот ее снова швыряют на что-то твердое, костлявое, и в лицо лезут чужие волосы, и пахнет кровью и чужим страхом. Отравленных цветов уже нет, не нужно бороться с их силой, но нет и желания что-то делать, куда-то ползти, бороться. Когда вновь накатывает пушистая тьма, Персефона погружается в нее с радостью. В ней нет циклопов, нет мерзкого смеха и грубых рук, а, главное, матери не душат детей отравленными цветами и не отдают на поругание каким-то мужикам.

***

С каждым разом Персефона погружается все глубже и глубже, а вырываться из темного плена все сложнее и сложнее. А зачем, собственно, вырываться, если, очнувшись, она обнаруживает себя уткнувшейся в чей-то труп? К тому же тьма обещает покой — нашептывает о нем тысячей голосов.

Персефона решает остаться, и темное ласковое покрывало утаскивает ее туда, где нет ни боли, ни страданий. Туда, где ей не нужна божественная сила, чтобы защититься от обидчиков.

Она погружается медленно, и временами все же всплывает — когда рядом оказывается кто-то особенно настойчивый.

Так, в какой-то момент ее, кажется, снова хватают — Персефона едва ощущает чужое прикосновение — трясут, называют мамочкой. Она знает, что нужно откликнуться. Что это важно, но почему — не понятно.

Она на мгновение выныривает из темного облака и пытается втолковать, что вовсе не собирается возвращаться в этот поганый мир, что ей больше нравится тут, в глубине, где ее ласково обнимает тень, чем там, у них, где ненормальная Деметра травит дочерей и внучек своими проклятыми цветами. Но от нее ждут другого, ее снова куда-то несут, трясут и зовут, и плачут, роняя холодные слезы ей на лицо, и заливают в рот горькое зелье, и ругают Деметру, и что-то рассказывают.

Изредка она понимает слова.

«Ее божественные силы, они…»

«Трава, это все трава».

«Слишком долго».

«Мамочка, просыпайся! Мамочка…»

«Она уходит все дальше, и дело не в траве. Просто иногда бывает уже перебор, понимаешь?..»

«Проснись, мама, проснись! Геката боится, что ты рехнулась…»

«Царица моя, пожалуйста…»

Иногда хочется отозваться, иногда — провалиться поглубже в сон, чтобы до нее никто не добрался. Особенно те, которые поят горькими зельями, плачут и зовут.

Потом ее почти перестают звать. Временами кто-то рыдает рядом, называет мамой, уговаривает вернуться, но уже реже и реже. Понимают, видимо, что лучше всего оставить в покое, отпустить. Не трогать.

Персефона почти не различает голосов. Чьи они? Кто бы знал. Один обычно зовет и плачет, и сердце сжимается болезненно, и от этой боли хочется то спрятаться, уйти глубже в тень, то, напротив, подняться и успокоить. Пообещать, что… что пообещать? Не важно. Голос исчезает раньше, чем царица успевает собраться с мыслями.

Второй голос виртуозно ругается и поит ее зельями. Зелья пытаются рассеять бархатистую тьму, стремятся вытащить ее на поверхность. И вытащили бы, пожалуй, если бы она захотела. Но ей не хочется. Правда-правда. Ну, может быть, лишь однажды, когда второй голос рассказывает о каком-то Гермесе, который пожертвовал собой, чтобы спасти… кого-то, и в голосе этом хрустят замерзшие слезы.

Третий голос иногда появляется с первым или вторым, иногда приходит один. Когда-то он тоже звал, но теперь просто рассказывает.

«Зевс прислал вестника, передавал новости о ситуации на Олимпе. Пишет, там начались какие-то шевеления. Но пока ничего серьезного».

«Все наши проблемы из-за того, что я, как идиот, поверил Деметре второй раз подряд. Хотя, казалось бы, еще после первого раза можно было понять, что ей веры нет. Но, знаешь, она была так убедительна, когда говорила, что сторонницам Концепции нужна моя кровь, что я проникся и пошел воплощать ее излюбленную мечту — топиться в Лете.»

Персефоне хочется возмутиться. Топиться в Лете?! Это еще зачем?

Но для этого нужно разогнать пушистый черный туман и заговорить.

«Зачем это, спросишь ты», — почти угадывает ее мысли третий голос. — «Затем, чтобы я не мешал ее замечательным планам подарить тебя двум героям! Причем из лучших побуждений! Правда, она не знала, что вы с Макарией поменялись телами, и отдала им Макарию. А тебя они просто вынесли из Подземного мира, мы потом нашли тебя у циклопов.»

«Ну, заставила это громко сказано. Я сам туда полез, наслушавшись ее рассказов о том, что больше всего на свете ты мечтаешь победить Афродиту! И если я не утоплюсь в Лете прямо сейчас и позволю Афродите завладеть моей кровью, значит, я тебя недостоин! Поздравляю, я идиот. Тебя достоин идиот?»

«С Макарией все в порядке. Пару часов она не могла пользоваться божественными силами, но сейчас все пришло в норму. Физически она не пострадала. Так, пара синяков. Но, знаешь, она ужасно переживает из-за тебя. Часами может реветь. Поревет-поревет, и идет с Танатом ножи метать. Представляешь, она перестала носить сандалии и попросила сапожки. С ножами, как у меня. Чтобы на всякий случай.»

Третий голос — самый опасный. Он вроде бы ничего и не просит, и говорит тихо, но иногда ей хочется улыбнуться, а иногда — встать, отогнать густой туман, положить руки ему на плечи, скользнуть ладонями по спине, обнимая, и…

Тогда — очень редко, но все же бывает — она возвращается в свое тело и ощущает мягкую лежанку под спиной и чуткие пальцы в волосах. Это прикосновение не причиняет боли, от него не хочется бежать, оно не обязывает ни к чему, но Персефона интуитивно чувствует, что это ловушка.

Третий голос тоже хочет, чтобы она вернулась.

В какой-то момент появляется четвертый голос. Он-то как раз зовет, всхлипывает, шумно рыдает и просит прощения, и от этого голоса Персефоне хочется спрятаться. Провалиться поглубже, спрятаться подальше. Каждый раз она с охотой принимает темное облако, чтобы не слушать откровений четвертого голоса о том, как голос хотел, чтобы Персефона была счастлива, и что он не знал (не знала?), что она невинна, иначе никогда не отдал (отдала?) ее Пейрифою. Тому самому, с грубыми руками, самодовольным смехом и скользким, намазанным маслом телом.

Четвертый голос редко приходит один. Обычно он появляется вместе с первым или со вторым, словно они не до конца ему доверяют. С третьим — никогда, они, кажется, избегают друг друга. Персефона понимает третий голос как никогда. От четвертого голоса ей тоже хочется держаться подальше.

Но получается только поглубже.

Глава 25. Персефона

— Тридцать стрел из колчанов

Извлечем и покажем.

Тридцать славилось ханов –

Об отважном расскажем… — это третий голос, иногда он тихо поет, и Персефона раздвигает руками темное марево, чтобы послушать. Песни обычно о снеге, о битвах, о возращении домой, о какой-то бестолковой нимфе, которая зачем-то таскается за третьим голосом и врет, что любит его, хотя он знает, что не любит, да он и сам ее не любит, а врет, что любит, и так они ходят вдвоем, как два идиота, тяготясь присутствием друг друга вместо того, чтобы разойтись. Потом они с этим кое-как примиряются и начинают считать друг друга друзьями. Но ничего нормального из этого не получается. Потому, что если любить прекрасных нимф еще можно, то в качестве друзей они обычно никакой критики не выдерживают.

Когда третий голос поет, он ничего не рассказывает. Не такое у него тогда настроение. Но Персефоне нравится песни, нравится их слушать. Песнь про Гэсэр-хана («тридцать славилось ханов…») он поет в три приема, и Персефона слушает. Второй голос слушает тоже, царица слышит его дыханье, и только появление четвертого голоса заставляет второй и третий исчезнуть. Тогда снова становится больно, горько и обидно, и Персефона стремится спрятаться от четвертого голоса, разговорах о материнской любви и истеричных слезах.

В какой-то момент она вдруг осознает, что стоит у черты. Стоит — и боится перешагнуть, потому что там, впереди, в бархатистой тьме зарождается жизнь, и тьма уже становится чем-то иным. Потому, что шагни — и уже не выплывешь, не вернешься. Но стоит ли возвращаться? Стоит ли? Стоит?..

Но тут снова появляется третий голос, и снова начинает петь, и Персефона невольно прислушивается.

Речь в этой песне идет о незабвенном Гэсэр-хане, герое предыдущей песни, который полюбил прекрасную воительницу Другмо. Но воительница Другмо не спешила отвечать на чувства Гэсэр-хана, она не понятно с чего влюбилась в его лучшего друга, шамана из далеких земель, который ее не любит, а любит только свободу, снег и метель. И Другмо ему ну вообще незачем, да еще и перед Гэсэром неудобно. И вот Гэсэр-хан и его друг-шаман начинают строить козни и придумывать коварные планы, чтобы Другмо разочаровалась в шамане и оценила наконец Гэсэра. Получается у них с переменным успехом — Другмо влюбляется в Гэсэра, но считает себя обязанной принадлежать шаману, который когда-то исцелил ее раненого отца. Вдобавок ее похищают дэвы, чем путают планы друзей, и Гэсэру с шаманом выступают в поход, попутно совершают кучу подвигов и наживают столько же неприятностей. Огребает в основном шаман из-за своего мерзкого характера и желания не афишировать свое участие в подвигах чтобы не впечатлить Другмо еще больше. Гэсэр-хан тоже от шамана не отстает, и желание друга «не привлекать к себе внимание» не разделяет, полагая, что тот заслуживает место в легендах.

Персефона слушает и не может оторваться. Она даже отступает от черты, потому, что там звуки смазываются, а она не хочет пропустить ни слова.

Но тут снова появляется четвертый голос. Врывается в песню, обрывает мелодию властными комментариями о том, что «чем петь, лучше бы думал, как ей помочь».

Третий голос продолжает петь так, словно не замечает четвертый. О, Персефона тоже хотела бы его не замечать. Не слышать истеричных воплей о том, что третий — чудовище, и он виноват во всем, решительно во всем. Ведь если бы не он, четвертому голосу не пришлось бы искать героя, который взял бы в свои руки ее, Персефоны, счастье. Не пришлось бы выращивать те цветы.

«Из-за тебя, подземная сволочь, я отравила свою любимую дочь…»

«Замолчи!..» — обрывает ее третий голос.

Оборвешь такое, как же. Проще бежать.

«Из-за тебя мне пришлось лишить ее божественной силы! Из-за тебя…»

«Молчи! Не при ней!..»

«Не смей затыкать…» — вопит четвертый голос, и Персефона вдруг ощущает мощный аромат трав и цветов. Не тех цветов, которые душили ее. Не тех, которых лишали сил и затягивали в облако пушистой тьмы. Других.

Но ей уже не важно, тех или не тех. Она задыхается этим ароматом, захлебывается ощущением боли и бессилия. Она пытается заслониться облаком тьмы, но запах и звук (о, эти пронзительные обвиняющие вопли, острым ножом вонзающиеся в барабанные перепонки!) гонит ее прочь. Прочь!

Отчаявшись сбежать от этого кошмара, Персефона переступает черту.

И голоса постепенно стихают.

«Ей хуже! Беги за Гекатой!»

«Сначала убери от нее свои лапы!..»

«Деметра, пожалуйста, сейчас не время, ты, что, не видишь…»

«Убери лапы, мразь…»

Персефона не совсем понимает, почему еще слышит все этим вопли, почему продолжает задыхаться тяжелым запахом гниющих цветов, почему к ней вернулось ощущение тела — пускай не всего, лишь боли от сжимающих ее руку пальцев — но тут чужая рука отпускает, и вопли вдруг глохнут, и горло перестает стискивать спазмом, и в теле появляется легкость.

Теперь Персефона летит.

Ее больше нет.

Темнота.

Забвение.

Сон.

Снег?…

Крупные хлопья снега падают во тьму, очерчивая контуры знакомой фигуры.

Кто здесь?

Голос. Тихий. Зовет. Ругается и рассказывает что-то про Ареса, Деметру и полных песцов.

Аид?

Он что, опять наелся грибов?

— Ну да, а как же. Я без грибов по чужим снам не хожу. А теперь пойдем. Тебя уже потеряли. Ты знаешь, там такое… нет, рассказывать не буду, сама все увидишь.

Взять его протянутую руку легко. И согласиться тоже.

— Пойдем.

Персефона взяла его за руку, и снег стал горящей свечой.

…единственной свечой, освещающей темный подвал.

Персефона судорожно вздохнула, ощутив и свое тело, и цепи, связывающие руки, и ноющую боль во всем теле, и в особенности неприятное ощущение внизу живота.

— Что тут происходит?! — спросила она, недовольно моргая на свечу.

Ей радостно откликнулся подозрительно знакомый голос:

— Наконец-то ты очнулась! Знаешь, мы так переживали! — завопила Гера из левого угла. В правом углу обнаружилась прикованная и обмякшая Амфитрита, а прямо по курсу приковали целых три тела Гекаты. Подвал был маленьким и тесным, цепи — длинными, поэтому Гера без особого труда подползла к Персефоне и заключила ее в объятия.

— Значит, Владыка Аид смог тебя вытащить? — мягко улыбнулась Геката, отсвечивая синяками под глазами. Тремя из шести.

— Да, а где он вообще? — подозрительно прищурилась Персефона. — А где Макария? И что мы вообще все делаем в этой тесной кладовке?

— О, это все Афродита! — махнула рукой Гера. — Они напали на нас прямо на пиру, связали и бросили в подвал, меня отдельно, а Зевса отдельно! Я вообще дольше всех тут сижу! Потом они послали сообщение в Морское царство, Посейдон с Амфитритой бросились на помощь и их сцапали! Амфитриту, бедняжку, едва оторвали от Посейдона, нектара не дают, вот она и… лежит. Но там не все так плохо, просто у Гекаты нашлось немного самогона, они побоялись обшаривать ее вещи, вот мы и дали Амфитрите для анестезии. А дальше пусть рассказывает Геката, из первых рук.

— С какого момента рассказывать? — проницательно прищурилась Трехтелая. — Может, ты что-то помнишь?

Персефона поморщилась:

— Ну, вы спасли меня от циклопов, а я никак не могла прийти в сознание. Аид, я так поняла, опять нажрался грибов и… — она принялась разматывать клубок воспоминаний.

Геката улыбнулась:

— Основное действующее вещество чудесных цветов Деметры, этого триумфа флористической мысли, оказывается, не только парализует и лишает божественных сих, но еще и влияет на психику. С Макарией обошлось, а у тебя и действие цветов было дольше, и в целом на тебя в последнее время слишком много сваливалось… в общем, ты никак не приходила в сознание, и в какой-то момент мы поняли, что ты уходишь в себя все глубже и глубже. Тогда Аид решил пойти следом за тобой, ты знаешь, у него есть опыт в таких вещах. Он поел галлюциногенных грибов, и, как результат, мы получили двух валяющихся без сознания Владык вместо одного. Мы с Деметрой пытались отбиться, мобилизовать весь Подземный мир, но из этого ничего не вышло. Нас взяли в плен и бросили в этот подвал. Аида отнесли куда-то в другое место, наверно, к Зевсу и Посейдону, Макария успела сбежать…

— А Деметру держат отдельно, потому, что тут хорошая акустика и ее вопли всех достали, — закончила Гера.

— Представляю, — криво усмехнулась Персефона.

— Не представляешь, — чуть улыбнулась богиня колдовства. — Вот, хлебни самогона.

— Даже так?! — удивилась подземная царица, но самогона послушно хлебнула. Геката тем временем принялась рассказывать, что Афродите, естественно, стало интересно, что это случилось с Персефоной и Аидом, что они лежат без сознания, и она тут же узнала про цветы. А, узнав, захотела такие себе. Но тут уж Деметра проявила удивительную твердость, заявив, что больше не собирается их растить.

— Тогда Афродита решила шантажировать ее твоей безопасностью.

— Она собиралась отрезать мне пальцы? — живо заинтересовалась Персефона.

— Нет, она все же богиня любви, а не пыток, — хихикнула Гера. — Сначала тебя просто били, Деметра держалась, а потом Афродите надоело «это вульгарное зрелище», и она заявила, что если Деметра не передумает, она приведет Ареса, и тот лишит тебя невинности. Снова, то есть опять.

— Дай угадаю, — мрачно сказала Персефона, прислушиваясь к своим ощущениям. — Мать вырастила цветы, но Афродита ее обманула.

— Представь себе, нет! — снова хихикнула Гера. — Деметра поразила нас всех своей твердостью, заявив, что она и без того делала страшные вещи, чтобы ты была счастлива, и получалось только хуже. Так что она лучше будет рыдать три дня, оплакивая тебя, чем снова вырастит эту отраву.

— Ну и?..

— Афродита позвала Ареса, он швырнул тебя на пол и изнасиловал. Прямо при нас. Вот как у него встал, я вообще не пойму. Деметру держали четверо, и двух из них она превратила в траву, а потом, когда Арес ушел, решила выполнить свое обещание. Ну, то, где про «рыдать три дня». С тех пор прошло полдня, и мы все ждем неизвестно чего. Ладно, хоть ты очнулась. Кстати, ты, давай, покричи, нас сторожит Артемида, она уже раз десять заглядывала. Беспокоится.

— Беспокоится, значит? Отлично, — злорадно потерла руки Персефона. Чего-чего, а оплакивать дважды потерянную невинность ей не хотелось совершенно. Деметре она сочувствовала совершенно мимолетно — обида на мать еще не остыла. Макария наверняка в безопасности… если, конечно, еще не успела куда-нибудь влезть. Впрочем, если бы дочь попалась, она бы уже сидела в подвале вместе со всем. Аид… Персефона заставила себя не думать о нем. О его глазах, и о привычке чуть что мухоморы глотать.

О его словах.

И о том, что он-то как раз в лапах Афродиты… а, впрочем, он, наверно, нужен ей для ритуала, и, значит, она пока не собирается отправлять его в Тартар. Главное, чтобы Арес до него не добрался, а то решит отыграться за предыдущую встречу, а заодно и за «вечную стройку».

А, впрочем, Арес же не решит его изнасиловать!..

Усилием воли Персефона заставила себя не думать об Аиде (и об Аресе), а думать конструктивно. Продумывать все дальнейшие действия. И вскоре она уже излагала подругам (исключая сопящую Амфитриту) коварный план практически в духе Макарии.

— Итак, решено, — вполголоса сказала Геката, когда они с Герой закончили с необходимыми коррективами. — Персефона?

— Эй! Кто-нибудь! — завопила царица вместо ответа. — Откройте! Откройте!

Глава 26. Артемида

Артемида стояла, прижавшись спиной к стене рядом с дверью в крошечный, тесный чулан, в котором кое-как помещались три Владычицы — олимпийская, подземная и морская — плюс Геката со своими тремя телами. Время тянулось до ужаса медленно. Мраморные стены (на Олимпе все было из мрамора, включая такие вот крошечные, буквально давящие на мозг подсобные помещения) и дубовая дверь кое-как пропускали звук, но «доблестная стражница» разбирала лишь общий фон, без голосов. Афродите следовало приставить к двери кого-то с более чутким слухом — но таковых среди сторонниц Концепции не было.

Разветвленная сеть адепток Концепции по всему миру именно на Олимпе была не так уж и обширна — Артемида, Афина, до некоторого времени Деметра, сама Афродита да с десяток пустоголовых нимфочек, которым, собственно, все равно, к кому примыкать. Морским и подземным сообщницам, нимфам и агрессивно настроенным амазонкам, которые сейчас во множестве толпились на Олимпе, богиня любви никак не могла поручить такое важное дело, как охрану Владычиц, а Афина была нужна ей для ритуала. Да и не доверяла она никому, особенно подземным, а то с них станется отказаться в последний момент, как Нюкта. Или как Деметра.

Что уж тут говорить! Артемида не была уверена, что Афродите следует доверять ей. Ей, ближайшей стороннице, можно сказать, основательнице Концепции! Потому, что сейчас она как никогда хотела бросить все и сбежать. Вернуться в свой лес, в уютную пещерку рядом с водопадом, искупаться в прохладной воде, а потом кинуть клич, собрав вокруг себя веселых амазонок и нимф, и вовлечь их в веселую охоту, да так, чтобы кипела кровь, и чтобы не думать ни о чем.

Потому, что бывают вещи, которые она, Артемида, стерпеть не в состоянии.

Да и кто в состоянии вытерпеть, вынести это жуткое зрелище, когда твою бесчувственную подругу грубо лишает невинности огромный волосатый мужик?! Нет, не так — когда ее насилует, снова насилует тот, кого она так ненавидит, кто бил ее, кто издевался над ней, кто сожрал ее дочь?! Отвратительное зрелище обнаженного Ареса, грубые движения, ихор на мраморном полу, отчаянный крик Деметры в ушах…

И смех Афродиты.

Да, звонкий, веселый смех Афродиты, от которого почему-то накатывает тошнота.

Медленно, медленно тянулось время. Час за часом проползали неторопливо, а она все не могла успокоиться. Стоило на секунду прикрыть глаза, перед глазами снова появлялось «достоинство» Ареса, его самодовольная ухмылка, бесчувственное тело Персефоны, распростертое на полу, ее бессильно раскинутые, испачканные ихором и семенем ноги.

Это было ужасно.

Периодически Артемида заглядывала в чулан, где Гера и Амфитрита увлеченно дегустировали самогон Гекаты, а Персефона все так же лежала без сознания; иногда позволяла себе короткую вылазку к другому чулану, в котором держали Деметру.

Деметра выла, и Артемиде тоже хотелось выть.

Еще сначала хотелось бросить все и сбежать, потом — снова бросить все, но уже в лицо Афродите. Но что делать с Персефоной, которая до сих пор не пришла в себя? Может, отнести ее к источнику Канаф, снова вернуть ей невинность, сказать, что ничего не было? А что тогда делать с Аресом, он непременно начнет хвастаться своим «подвигом».

Артемида пыталась заставить не думать об Аресе, но мысли сами возвращались к тому, что он сделал. Как он обошелся с ее подругой.

Как Афродита с ней обошлась.

Минуты тянулись все медленнее, ничего, решительно ничего не отрывало ее от мрачных мыслей, и когда в чулане за стеной началось подозрительное оживление, Артемида почувствовала облегчение чуть ли не на физическом уровне.

А уж когда она услышала голос Персефоны, с ее плеч свалилась гора размером с Олимп!

— Эй! Кто-нибудь! — кричала подруга. — Откройте! Откройте!

Артемида достала связку ключей, сняла и отбросила в сторону висячий замок и распахнула дверь. Персефона сидела, поджав под себя ноги, с выражением мрачного выжидания на лице; всхлипывала во сне упившаяся самогона Амфитрита; странно ласково улыбалась Геката (хотя, казалось, чему бы ей улыбаться), а Гера сидела в небрежной позе, намотав на руку цепь, и разглядывала собственные ногти.

— Артемида, — безо всякого удивления констатировала подземная царица. Видимо, остальные пленницы уже рассказали, кто ее сторожит. И сейчас подруга наверняка уже приготовила речь, призванную уговорить ее, Артемиду, бросить Концепцию и перейти на сторону сопротивления. еще и упрекать начнет за бездействие. Как Деметра.

Охотница напряглась в ожидании — мысли о побеге и об источнике испарились, сменившись мыслями о долге.

Но Персефона почему-то улыбнулась:

— Артемида, может, ты перестанешь изображать Геру, поймавшую Зевса за изменой…

— Минуточку! Я бы попросила! — возмутилась упомянутая, отрываясь от созерцания ногтей.

— … и принесешь мне ведро воды? Жутко хочу помыться.

— Помыться? — неуверенно переспросила Артемида, понимая, что Персефона вовсе собирается в чем-то ее упрекать, и да, она действительно нуждается в горячей ванне.

Охотница выдохнула, и волна облегчения смыла все мысли о долге. Да и какой тут может быть долг, она же не нанималась вечно поддерживать эту ненормальную в своей кровожадности Афродиту.

— Да, я хочу воду и голову Ареса, — усмехнулась подземная царица. — И немного нектара, если такое возможно. Самогон у Гекаты шикарный, но раны не заживляет.

— А ты случайно не хочешь сорвать Концепцию? — уточнила Артемида, решившись. Она достала ключи и протянула их подруге. — А то я бы присоединилась.

— Вот это совсем другой разговор! — завопила Гера, бросая цепь.

Персефона тонко улыбнулась, забрала ключи, после короткого подбора отомкнула оковы, передала связку Гере и потерла следы на запястьях.

— Идея Концепции, конечно, хорошая, — рассказывала тем временем Артемида, внимательно наблюдая за дверью (вдруг кому-то придет в голову проведать узниц?). — Но Афродита, она же совсем ненормальная. Как она могла так с тобой поступить? Я вовсе не хочу, чтобы эта чокнутая возглавила Олимп! Пусть лучше Зевс, он хоть и любит все, что шевелится, но, по крайней мере не заставляет Ареса кого-то насиловать на глазах у его близких.

— Да, он не очень любит больше, чем вдвоем, — со знанием дела сообщила Гера. — Мне так и не удалось уговорить его на оргию с Посейдоном и Амфитритой.

Артемида поперхнулась. После возвращения из Подземного мира царица Олимпа и так переменилась до неузнаваемости — больше всего ее новые манеры, как ни странно, походили на манеры той озабоченной нимфы, которую они с Афиной превратили в траву — но уговаривать Зевса на оргию! Это уже ни в какие рамки! Артемида могла представить в такой ситуации кого угодно, но только не Геру, о чьем ревнивом нраве на Олимпе ходили легенды.

— Мне кажется, это нормально, — неожиданно поддержала тему Геката. — Знаешь, как часто мне попадались мужчины, для которых три тела — это слишком много? На словах все герои, а как дойдет до дела, их то смущает, это смущает, а однажды вообще, оставь одно тело, а два других пусть ждут в коридоре!

— Да ладно?! — возмутилась Гера. — Это кто такой нежный?!

— Да был один смертный…

— Гера! Геката! — развеселилась Персефона. — Не забывайте, что с нами богиня с девственным обетом, и разговоры о мужиках…

— Ну, пусть, — смущенно сказала Артемида.

От этих разговоров ей действительно было немного неловко — и еще странно. Казалось, что общего могло быть у Царицы Олимпа и трехтелой подземной ведьмы, которую, по слухам, немного побаивались сами подземные? Но нет, болтали, как давние подружки. И это притом, что, по мнению Артемиды, с царственной Герой вообще невозможно было нормально общаться — и из-за ее пафосных манер, и из-за того, что все разговоры рано или поздно сводились к Зевсу с его изменами.

— А теперь поговорим о деле, — сказала Персефона, когда они освободились от оков и совместными усилиями разбудили Амфитриту.

— В первую очередь нужно найти и спасти Посейдона, Зевса и остальных, — сонным голосом предложила Морская Владычица. — А потом, объединенными силами, напасть на Концепцию.

— А это зависит от того, чем сейчас занимается Афродита, — возразила Персефона. В ее голосе чувствовалось нескрываемое раздражение. Кажется, подруге тоже хотелось броситься на спасение (кого, Зевса, что ли?), но она сдерживалась. — Пока мы их спасаем, она может претворять в жизнь Концепцию. Или, может, уже — и придется тебе, Геката, срочно дорабатывать свое зелье.

— Зелье? — переспросила охотница. Она откровенно не понимала, что это за зелье, и чем оно может помочь, если Афродита реализует свой план, доберется до свитков Судьбы и перепишет их так, как ей хочется.

— Потом объясню, — отмахнулась Персефона. — Это наш запасной план. Так что с Афродитой?..

— Если она приступила к реализации Концепции сразу после того, как мы заперли вас в чулане, — прикинула Артемида, — значит, она будет занята еще не меньше шести часов. Афина составила очень сложный ритуал на крови и ихоре Владык, там одна подготовка занимает часов двенадцать. Ну, вы знаете этот ее перфекционизм. Надо учесть то, учесть се, положения звезд, ветер, погоду, а то вызовет не все свитки и останутся еще мужики, кроме нее.

— В каком это смысле — «кроме нее»?! — вскинулась Гера.

Остальные потрясенно молчали, и Артемида решила пояснить:

— Когда Афродита перепишет все свитки скопом, она возьмет свой собственный, сделает себя Владыкой Олимпа и припишет себе фаллос. Чтобы, так сказать, быть единственным мужчиной и в качестве своей милости давать всем возможность оставить потомство. И тем самым держать в узде всех непокорных. Чтобы те, кто не хотят повиноваться, не имели возможности зачать.

— !!!!!!

Под взглядом шести пар круглых глаз (три пары из которых принадлежали Гекате) Артемиде стало не по себе. И план строительства великого женского царства, царства без мужиков, войн и насилия, вдруг начал казаться действительно… несколько странным.

— Это ж что надо принять, чтобы до такого додуматься, — выдохнула Геката. — Мне такое не сварить!

— А, может, на эту тему есть какое-нибудь пророчество? — предположила Гера. — Вроде того, из-за которого Арес сожрал Макарию?

— Ни за что не поверю, что подобный идиотизм может быть в пророчестве! — отрезала Персефона. — К тому же, как я помню, пророчество с Аресом было последним.

— Последним, — подтвердила Артемида. — Аполлон говорил, что это последнее пророчество Эллады. Но ведь не все же должно быть распланировано в пророчествах, разве нет?

Присутствующие согласились с тем, что подобное тяжело запланировать в пророчестве; Артемиде же стало не по себе. Как, впрочем, становилось каждый раз, когда она вспоминала Аполлона. Но на этот раз неприятное ощущение схлынуло в мгновение ока — что ж она, в самом деле? Если раньше ее смущало то, что ее брат должен был стать женщиной, то теперь, если все получится, он как раз женщиной и не станет.

Охотница принялась рассказывать о том, что конкретно собирается сделать Афродита, и как можно ей помешать, а остальные, исключая снова заснувшую Амфитриту, внимательно слушали и вносили в планы свои коррективы. Рассказ постепенно увлек Артемиду, и охватившее было чувство неловкости схлынуло окончательно.

— …мы месяц стригли единорогов…

— … три девственницы пожертвовали свои волосы…

— зелье должно кипеть минимум десять часов…

— … символы на мертвом языке…

— …пламя из кузницы Гефеста…

— … потом добавляем немного крови Владыки…

— Стой! — резко оборвала ее Персефона. — Ты говоришь, кровь?

— Кровь, — кивнула Артемида. Потянулась, с неудовольствием глядя на низкий потолок чуланчика, и продолжила. — Кровь и ихор Владык. Афина считает, что это важно. Зевс, Посейдон и Аид правят Небом, Морем и Подземным миром, поэтому ихор Владык даст власть переписывать судьбы богов, титанов, нимф, нереид, океанид и т. д. А чтобы переписать судьбы смертных, нужна частичка смертности, понимаете? И эту смертность нельзя добавить извне. Кровь Владыки должна нести ее в себе.

Артемида принялась рассказывать, что, по словам Афины, они с Афродитой уже пробовали варить это зелье. Причем дважды, и каждый раз проблемы начинались именно на стадии добавления крови. Ихор Владык у Афродиты былнабран под конец Титаномахии — позаимствовала повязки от ран — правда, совсем немного, и на эти две попытки он ушел весь. В первый раз они взяли кровь какого-то смертного, и та не пожелала смешиваться с остальными ингредиентами. Вместо того, чтобы приобрести особые свойства, варево пошло хлопьями и расслоилось. Во второй раз они позаимствовали кровь полубога, одного из многочисленных сыновей Зевса. Варево снова оказалось нестабильным — та самая частичка смертности упрямо не хотела взаимодействовать с остальными ингредиентами. Но на этот раз сторонницы Концепции имели счастье полюбоваться на готовое зелье, которым можно было писать в свитках Судьбы, целых десять секунд. Правда, с таким трудом добытый ихор ушел весь, потому как Афина с Афродитой предприняли вторую попытку чисто наудачу, они не рассчитывали на какой-то результат и не подумали, что ихор нужно экономить. Даже мудрая Афина — та сначала и не думала о какой-то Концепции и варила зелье просто ради эксперимента.

Вдохновленная удачей, она снова принялась за расчеты и вычислила, что если не добавлять кровь смертного, а исхитриться сделать так, что та самая частичка смертности уже будет в ихоре одного из Владык, зелье будет стабильным не меньше часа. А, может, и больше. За час можно столько напереписывать! К тому же, опять-таки рассчитала Афина, если свитки богов и прочих условно-бессмертных нужно открывать по одному, то со смертными можно и пачками, чернила прожгут их насквозь все до единого, сколько ни положи. А если времени не хватит, оставшихся мужчин придется просто перебить.

То есть, по сути, главное — смешать ихор трех Владык с частичкой смертности. А все эти сложности с компонентами, с многочасовым приготовлением и длинными заговорами, нужны в основном для стабилизации зелья. По словам Афины, если все сделать правильно, у Афродиты будет от двух до четырех часов. Должно хватить на всех мужиков, сколько их ни есть, и еще немного на мелкие изменения, ну что там Афродите в голову придет.

— Поэтому вы решили поймать какого-нибудь Владыку и сделать его смертным, — ледяным голосом сказала Персефона.

— Задачка не из легких, не правда ли? — чуть виновато улыбнулась Артемида, и добавила, что если Афину больше всего волновал сам процесс, ее, Артемиду, завербовали под предлогом создания царства без мужиков, то Афродита как-то сразу нацелилась править Олимпом. Пожалуй, Артемиде уже тогда следовало понять, что это не самая лучшая идея, но думы об угнетении женщин не давали ей мыслить здраво. Это теперь, когда она наглядно увидела воплощение по воле Афродиты самого страшного кошмара любой девушки — изнасилования — у нее, наконец, открылись глаза.

— Ну, в первый раз это было в разы ужаснее, — несколько смутилась Персефона. — Сейчас, конечно, тоже приятного мало, но у меня это явно не «самый страшный кошмар».

— Ну да, ты же не в первый раз невинности лишаешься, — хихикнула Гера, и Артемида отчего-то снова вспомнила ту нимфу. Как там ее? Минфа? Минта?

Стараясь отделаться от неприятных ассоциаций (еще бы они были приятными, они с Афиной же превратили бедняжку в траву), охотница снова вернулась к рассказу.

Итак, задача стояла нетривиальная. Им следовало сделать одного из трех бессмертных Владык смертным.

Был, конечно, у них и альтернативный вариант. Нужно было найти какого-нибудь многообещающего смертного и сделать его Владыкой. Правда, тогда существовал риск, что этот смертный обретет божественность, но какая-то крошечка смертности все равно должна была остаться. Она, смертность, вещь трудноистребимая.

Дела с Владычеством обстоят с виду так же, но не совсем. Владыка — это в первую очередь признание миром. Каким конкретно, не важно. Мир, он как пес, он выбирает себе хозяина, и если тот вдруг станет смертным, миру до того дела нет…

— Беллерофонт, — неожиданно сказала Гера.

— Кто- кто? — озадачилась Персефона. — Я что-то слышала…

— Это было еще до твоего рождения, — пояснила Гера. — Беллерофонт был одним из первых героев. Ему покровительствовала Афина. Он оседлал Пегаса и совершил много подвигов, а потом…

— … решил подняться на Олимп, — подхватила Артемида.

Беллерофонт был креатурой Афины. Он должен был подняться на Олимп, свергнуть Зевса и самому стать Владыкой. Небо — это не прихотливое море, которое непременно надо любить всей душой, и не странный Подземный мир, который вообще непонятно чем руководствуется, когда выбирает себе царя (по мнению Афродиты, выбирает самого отмороженного). Небо всегда покорялось сильнейшему. Только из Беллерофонта сильнейшего не получилось — он до Олимпа даже не долетел. Зевс усмотрел в нем угрозу, и герой, с которым Афина возилась несколько лет, внушая исподволь, что тот достоин править Олимпом, позорно свалился с Пегаса (удивительно, что не насмерть) и всю оставшуюся жизнь раскаивался в своей наглости.

И тут сторонницы Концепции как-то вдруг осознали, что Небо с наскоку не захватить, папочка Зевс больно могуч, для битвы с Морским Владыкой смертный должен быть не только в Море влюблен, но еще и дышать под водой (а эта способность у смертных почти не встречается), и, желательно, обладать таким же дышащим под водой войском. Потому, как Посейдон тоже товарищ не хилый, а силами одного героя, как уже выяснилось, Кронида не победить.

Об Аиде и речи не идет, тут нужно целое войско отмороженных смертных идиотов, жаждущих воевать в Подземном мире, кишащем чудовищами самых разных мастей. К тому же смертный, которому захочется стать Владыкой Подземного мира, должен быть очень сильно сдвинутым, потому как должность эта не самая заманчивая. Смертных, спускавшихся в Подземный мир за все столетия, можно по пальцам пересчитать, и нанести сколько-нибудь серьезный урон удалось только Тесею и Пейрифою, но им, опять же, не удалось победить Аида даже с помощью Деметры. С очень значительной помощью Деметры. Впрочем, произошло это столетия спустя, а на тот момент подземное направление было признано бесперспективным. Кроме того, сторонницы Концепции как-то вдруг осознали, что Крониды, несмотря на периодически возникающие разногласия, вполне могут и объединиться при виде общего врага. Объединились же они против Крона!

Поэтому сторонницы Концепции вернулись к первоначальному плану и решили сделать из бессмертного Владыки смертного. Хотя как это «сделать»?! Владыка должен был сам захотеть стать смертным. Он должен желать этого всей душой, следовательно, причина должна быть очень и очень веской.

Пока Афина вдохновенно сочиняла многоходовки, Афродиту неожиданно осенило. Владыка должен был полюбить смертную! Полюбить искренне, всей душой, а не просто возжелать, захотеть провести с ней всю свою вечность… и, осознав, что не сможет дать ей бессмертие (с этим тоже нужно быть что-то придумать, потому, как бессмертие боги давали смертным безо всяких проблем), самому пожелать стать смертным.

Зевс для этой цели уже не подходил. Во-первых, у него была Гера, во-вторых, он постоянно в кого-то влюблялся, но не так чтобы очень сильно. Его пламенных чувств к одной женщине (или к одному мальчику, слишком требовательным он не был) хватало от силы на пару лет, а женщин одновременно могло быть несколько. Такой не полюбит так, чтобы насовсем, чтобы до боли, и отдать самого себя, и расстаться с собственной сущностью, чтобы быть вместе с любимой. Посейдон тогда уже успел обзавестись Амфитритой, бессмертной, как назло Амфитритой, и любил ее от всей широкой души. Короткие приключения в чужих постелях у него, конечно, случались, но даже и без особой любви, так, чтобы от брата не отставать. А когда Амфитрита начала сопровождать супруга в его любовных приключениях, Афродита констатировала, что дело безнадежно.

Оставался Аид.

Во-первых, Аид был одинок. До конца Титаномахии он даже по нимфам ходил редко, только если братья вытаскивали — старший брат был с головой погружен в войну. Когда он осел в Подземном мире, то тоже как-то не стремился искать себе возлюбленных. Он привык быть один, и любовные приключения его не особенно волновали — такой уж характер.

— Что есть, то есть, — проворчала Персефона.

— Мы с Афиной были уверены, что он вообще не способен любить, — с некоторым смущением поведала Артемида. — Такие бывают, например, ваш Танат. Но Афродита посмотрела своим профессиональным взглядом и заявила, что способен. Что это как раз наш кандидат. Потому, что если любовь Зевса — это прекрасный цветок, он сорвал его и побежал дальше, любовь Посейдона… ммм, не помню, но тоже было какое-то красивое сравнение, а любовь Аида — это бездна. И если он в нее упадет, то обратно уже не выберется. Поэтому мы решили подготовить подходящую бездну, пока он не влюбился в кого-нибудь из подземных чудовищ. Среди наших сторонниц была хорошенькая океанида с волосами цвета серебра — Афродита узнала, что ему нравится серебро — и мы подстроили их знакомство. Левка, так ее звали…

— Она никогда его не любила, — прошептала Геката, цепко хватаясь за плечо Артемиды. — Никогда. Мы с Танатом ошибались, мы думали, что она разлюбила его после того, когда увидела, на что он способен… какой он на самом… после того, как он убил мойр. А она никогда его не любила, — она отпустила Артемиду и закрыла лицо центрального тела руками. — Она постоянно говорила, что любит его, любит, какой он хороший и замечательный, а мы верили. Все время верили. Мы так хотели, чтобы он был счастлив…

— …! — мрачно сказала Персефона. — …! Левка! …! Она даже не представляет, как ей повезло, что она стала деревом!

Геката оторвала руки от лица и решительно опустила вуаль:

— В общем, вы своего добились. Он полюбил ее, захотел сделать своей Владычицей, но Подземным мир ее не принял. И начал ее медленно убивать. А мы-то гадали, думали, это ревность! Дебилы.

— Левка была одной из самых верных сторонниц Концепции, — Артемида осторожно притянула Персефону к себе и погладила по волосам, чтобы та не расстраивалась (проделать такое с Гекатой она бы не рискнула при всем желании, поэтому Трехтелую пришлось успокаивать Гере). — Она была готова не только спать с Аидом, она была готова умереть за Концепцию. А тут как раз родилась ты, и я через Аполлона распространила ложное пророчество про вас с Аидом. Дальше должна была действовать Левка, но все пошло наперекосяк, потому, что твой… кхм… не до конца адекватный царь решил убить мойр и сбежать вместе с Левкой в Верхний мир. Перестав, таким образом, быть Владыкой. Он действительно стал смертным (хотя, как потом выяснилось, не до конца), но мы были совершенно деморализованы убийством мойр. И еще, после того, как он при всех отказался от Подземного мира, отбросил титул Владыки, а потом сбежал, мы и подумать не могли, что он… остался. Левка сказала, между прочим, сославшись на тебя, Геката, что Подземный мир решил, будто его предали. И что Аид не просто стал смертным, он сгорел. И он вообще больше не бог и не Владыка, то есть абсолютно бесполезен для нас.

— Хмм, — немного смутилась Трехтелая. — Тогда я и правда так думала. Насчет мира. Это потом, когда мир отказался принимать Ареса, мы поняли, что он все еще ждет Аида.

— Левка тоже очень быстро умерла. Эти океаниды, они вообще нежные, а ей пришлось уйти в какие-то дикие края с человеком, которого она не любила, и который перестал быть богом из-за нее. Когда я видела ее последний раз, она говорила, что они собираются уходить куда-то на север, потому, что Аид непонятно с чего решил посмотреть снег. И что моря там нет, холодно и жить невозможно. И что Аид ее больше не любит, потому, что ну не может так сразу начать любить существо с душой, искалеченной кроновым серпом. Но при этом он продолжает притворяться, что любит. А она тоже притворяется, что любит его, а он это прекрасно видит. Но делает вид, что не видит. При этом он не понимает, что Левка и не любила его никогда, и считает, что она разлюбила его после того, как он убил мойр кроновым серпом. И ему от этого плохо. А она хоть и жалеет его теперь, после того, как он сгорел из-за нее, но все равно полюбить не может, потому, что она по-прежнему испытывает к нему отвращение на ложе. Из-за того, что он мужчина (Левка была убежденной лесбиянкой). А он думает, из-за того, что он убийца. Потому, что раньше он этого отвращения не замечал, потому, что любил ее, а теперь не любит и замечает. И от этого всего ей тоже плохо, и она, похоже, скоро умрет от тоски. Как это принято у них, у океанид.

Артемида сделала паузу, чтобы отдышаться, и поймала тяжелый взгляд Персефоны. Взгляд этот был устремлен вовсе не на нее — подруга была там, с Левкой, с Аидом.

Похоже, что в основном с ним, иначе она не мешала бы греческие ругательства с варварскими.

— А мне вот интересно, — оживилась вдруг Гера, — почему ты так хорошо это помнишь? Прошла по меньшей мере тысяча лет, а ты вспоминаешь едва ли не дословно.

— Да, кстати? — заинтересовалась Геката.

Артемида глубоко вздохнула. Посмотрела на Геру, посмотрела на Гекату. Потом перевела взгляд на Персефону. В очередной раз пожалела, что поддалась искушению и вытащила на свет эту давнюю историю.

И решилась.

— Потому, что до встречи с Аидом Левка была моей любовницей. И все это время она любила меня, только меня. Поэтому она и умерла от тоски, как и собиралась. И, самое грустное, никакой пользы Концепции это не принесло. Потому, что когда мы разыграли карту Ареса, обнаружили, что Подземный мир не считает его настоящим Владыкой и, видимо, до сих пор предан Аиду, Левка уже была тополем. А сам Аид исчез в неизвестном направлении, затерялся среди смертных. Мы пытались найти его, параллельно пытались придумать, из кого сделать нового Владыку, подобрать для этого дела смертного или все же продолжить с Аресом, а потом столкнуть его в смертность (не знаю, как именно, но у Афродиты были свои идеи). И провозились с этим делом тысячу лет. И я, знаете, как-то даже и увлекалась процессом, и не замечала, что Афродиту… кхм… переклинивает.

— Ужас, — вздохнула Гера. — Левку жалко. Аида тоже. Надеюсь, он не узнает, что я его жалею.

— А мне Левку не жалко, — отрезала Персефона. — Она даже не представляет, насколько ей повезло, что она умерла!..

Артемида хотела возразить, пожалеть маленькую океаниду, но посмотрела на решительное лицо подруги и поняла, что той действительно повезло.

Что Персефоне до нее не добраться.

Глава 27. Персефона

К большому сожалению Персефоны, Артемида понятия не имела, где сторонницы Концепции держат мужчин. Не до того было — запомнила только, что после успешного лишения Персефоны невинности Афродита отправила Ареса сторожить Аида в каком-то чулане. Предводительница Концепции не без оснований считала Подземного Владыку опасным. Но где находится этот самый чулан, и сидят ли там наряду с Аидом Зевс и Посейдон, как-то прошло мимо Артемиды. Как поняла Персефона, Артемида в этот момент не могла думать ни о чем, кроме ее, Персефоны, несчастной судьбы. Что, впрочем, и к лучшему — не окажись подруга такой впечатлительной, и не считай она изнасилование самым ужасным, что может произойти с женщиной, она, пожалуй, до сих пор не решилась бы перейти на их сторону.

Поэтому подземная царица даже не стала ее разубеждать, говорить, что со временем ко всему привыкаешь, и что второе лишение невинности шокировало ее вовсе не так, как первое. Благо она и сама хотела разрешить наконец парадокс «многоразовой девственной богини». Досадно только, что этим делом опять занимался Арес. Впрочем, если бы она таки реализовала свои планы по соблазнению Аида, еще неизвестно, какими проблемами с Деметрой им бы это потом обернулось.

Стоило вспомнить ненормальную мать с ее ядовитыми цветами, и у Персефоны резко испортилось настроение. Говорить что-то Артемиде расхотелось в принципе, и царица лишь буркнула что-то вроде «Просто у тебя еще детей не жрали» и сотворила себе новое одеяние, взамен порванного Аресом. Ужасно хотелось принять ванну, но царица, естественно, не стала тратить на это время. Единственное, она глотнула немного нектара, припасенного Артемидой. Остатки потом допила Геката — залечивала фингалы под глазами. Сколько-то удалось влить в Амфитриту, но толку это не принесло никакого — алкогольные пары не желали отпускать ее из своих объятий. В итоге Морскую Владычицу кое-как тащили два призрачных тела Гекаты — идею оставить ее в чулане все забраковали.

— Ничего, — сказала Артемида. — Сейчас мы освободим Деметру, может, она сможет помочь. Я уверена, она знает травы, способные побороть алкогольное опьянение.

— Моим самогоном? — приподняла бровь Геката.

— Поверь, это безнадежно, — хихикнула Гера. — Уж я-то знаю!

— К тому же, — медленно сказала Персефона, — я не имею никакого желания с ней общаться.

— С Амфитритой? — подмигнула Царица цариц.

— С Деметрой! — отрезала Персефона. — Идите, освобождайте ее без меня. Не хочу ее видеть.

Меньше всего на свете она хотела видеть сейчас собственную мать — уж точно не после ее самодеятельности с букетом. Но Артемида, полдня наблюдающая Деметру в состоянии глубокого раскаяния, настаивала на том, что Персефона должна показаться ей на глаза. Позволить ей убедиться, что с ней все в порядке, и только потом отправляться на поиски остальных.

— Не хочу ее видеть, — сухо повторила Подземная царица. — Не собираюсь. Только через мой труп.

— А… — начала Гера, и тут же замолчала, видимо, вспомнив что-то свое. — А нечего ее заставлять! — заявила она. — Не хочет видеть Деметру — не надо! Это что за насилие, Артемида?! Сначала ты травишь несчастных невинных нимф отравленным вином, потом за Персефону берешься — куда это годится? Неужели гордая богиня — охотница…

Артемида смущенно порозовела; Персефона отвернулась, скрывая усмешку, и, безошибочно (по всхлипываниям) определив, что они как раз добрались до нужного чулана, притормозила, пропуская Геру с Артемидой и Гекату с Амфитритой вперед. Чуланчик никто не охранял — Афродита не посчитала нужным, а, может, решила поберечь нервы своих сторонниц — поэтому они спокойно вошли внутрь. А Персефона пошла дальше — определенно, общение с Деметрой было выше ее сил.

Она спокойно шла по мраморным полам олимпийского дворца и поражалась его пустынности. Ни нимфы, ни амазонки вокруг — хотя, по словам Артемиды, совсем недавно здесь обреталась добрая половина сторонниц Концепции. Это могло означать лишь одно — они все снаружи, дружной толпой стерегут Афродиту. А, значит, туда не пробиться, разве что по головам. Или сверху, тогда нужно добывать колесницу или крылатые сандалии. Или дарующий невидимость хтоний Аида — а хтоний был у Макарии. Геката рассказала, что дочь ухитрилась стащить его перед носом у Ареса, благо тот по-прежнему был уверен, что невидимость (причем только в Подземном мире) дарует его идиотский шлем в перьях. Подумал бы головой — стал бы Аид такое носить?..

Хотя Аид, с его ненормальной любовью к варварской одежде, возможно, как раз бы стал. Раз уж он не испытывает никаких моральных терзаний, надевая под классический темный хламис скроенную по скифской моде рубаху и варварские штаны, то, может, не будет протестовать против шлема попугайских расцветок.

Так или иначе, пропажу Макарии, как ни странно, никто не заметил. Сторонницы Концепции явно не принимали ее всерьез. Поймали дочь Персефоны — хорошо, не поймали — тоже ничего страшного. А зря. Макарию не стоило недооценивать даже саму по себе, а уж экипированную шлемом невидимости — тем более.

Нет, Персефона, конечно, слегка волновалась. Сначала она пыталась успокоить себя мыслями о том, что дочь, наверно, не будет лезть в самую гущу событий… да как бы не так! Именно этим Макария и займется, как только поймет, что она, Персефона, свободна и рвется в бой. И ладно если не сразу — окажись она на месте дочери, то первым делом провела бы разведку в логове Афродиты, попыталась бы сорвать ее ритуал, и лишь после этого побежала бы спасать мать.

Странно, но мысли о том, что Макария наверняка уже крутится где-то поблизости, помогли Персефоне перестать беспокоиться. В конце концов, если есть вещи, которые действительно невозможно изменить, то характер Макарии — в их числе. Так что незачем и пытаться, а то не заметишь, как превратишься в Деметру.

Стоило Персефоне подумать о Деметре, и она снова расстроилась. Ну как она может быть такой… сдвинутой? Царица покачала головой и ускорила шаг, с упорством, достойным лучшего применения, осматривая каждый чуланчик, каморку, и, уж тем более, каждые пустующие покои — не важно, чьи. Вот эти явно Диониса, только хозяином там не пахнет, а эти — Гефеста, и тоже пустые, ну, а тут живет Артемида… ну, как, живет — останавливается, когда появляется на Олимпе, а там, впереди — роскошные двери, ведущие в супружескую обитель Зевса и Геры. Вот там-то, наверно, и держат…

Задумавшись, царица едва не проскочила чуланчик возле поворота. Осторожно приоткрыла дверь, как делала раз пятнадцать до этого, вгляделась в полумрак… и резко распахнула, уже не думая о конспирации.

Потому, что там, на полу, неподвижно, лицом вниз, лежало чье-то обмякшее тело.

Персефона медленно перешагнула порог, прищурилась, всматриваясь сквозь полумрак. Силуэт лежащего скрадывало длинное одеяние, оно сползло на голову и руки — по ткани там расползлось пятно ихора — но оставляло открытым босые ноги в варварских штанах.

И Персефоне вдруг стало плохо, невыносимо плохо и больно. Она медленно опустилась на колени, закрыла лицом руками, судорожно вздохнула. Слез не было, совсем — в глаза и горло словно насыпали песка.

— Как… — прошептала она даже не лежащему Аиду, а скорее себе. — Ну, как…

Она протянула руку, вцепилась в край штанов, не осмеливаясь касаться чужой кожи.

Она знала, что должна плакать, что может плакать, и тогда станет легче — но не могла. Не получалось — получилось лишь давиться почему-то обжигающим воздухом…

Шагов сзади она не слышала, лишь изумленный возглас, неловкое прикосновение чьих-то пальцев к плечу, и тихий, полный раскаяния, голос:

— Ох, прости… я не знал… не подумал, что он может быть тебе еще дорог …

Персефона вздрогнула, обернулась, не веря своим ушам. Это и был Аид — склонившийся над ней, шатающийся от усталости, в драных и испачканных ихором одеждах, со спутанными волосами и серым, осунувшимся лицом. Когда она обернулась, он отпустил ее плечо и отступил на шаг назад; в черных глазах плескалось беспокойство пополам с острым, почти болезненным сожалением.

Словно для него была невыносимой сама мысль о том, что он мог причинить ей боль.

— Так, минуточку, — ледяным голосом сказала Персефона.

Она сдернула с лежащего тела хламис и застыла — на полу вытянулся бесчувственный Арес с испачканным ихором лицом, обнаженным торсом и почему-то в штанах.

— Да что ж это такое!.. — завопила царица. — Да …! Ананке в …! …! еще этого я не оплакивала!..

Она резко развернулась, едва удерживаясь от желания пнуть лежащего сверху, но тут Аид тихо-тихо засмеялся, положил руки ей на плечи и привлек к себе, обнял, коснулся губами ее виска.

Стало спокойно. Невидимый песок перестал царапать глаза, и Персефона поняла, что теперь-то может заплакать, но не от боли — от облегчения. Но незачем, незачем совершенно, если можно обнять, положить голову на грудь и прикрыть глаза, наслаждаясь его прикосновениями.

— Ну что же ты, — сказал ее царь, ласково перебирая волосы, легко касаясь ее щеки. — Ну что же ты, моя хорошая…

На большее у него не хватило слов, и он поцеловал ее. Это было яснее всех слов и серьезней всех клятв, и Персефона ответила, целуя его так, как не целовала никого и никогда, как даже не хотела целовать, потому, что раньше все было совсем не так, как сейчас.

Потому, что она и не знала, как это — по-настоящему, и забывать обо всем, и отдавать себя…

Они с царем отстранились друг от друга, когда услышали шаги и чьи-то оживленные голоса. Персефона, в принципе, была морально готова к тому, что это либо Афродита, либо Деметра, но нет — это оказались свои. Впрочем, роль вечно недовольной матери почему-то решила взять на себя Артемида — когда Аид, уже отпуская, скользнул пальцами по ее спине, и Персефона отстранилась, лицо богини-охотницы явственно помрачнело. Видимо, у нее не укладывалось в голове, как можно добровольно целовать одного мужика спустя всего полдня после того, как тебя изнасиловал другой.

Зато у Геры все прекрасно укладывалось — она одобрительно подмигнула — и сообщила, что Амфитриту оставили на попечение Деметры.

— Ареса уже побили до нас? — осведомилась она.

— Да, кстати, а что это он в штанах? — спохватилась Персефона. — Он что, решил варваром нарядиться?

Аид неопределенно пожал плечами по поводу штанов, предположив, что Неистовому было скучно и холодно сторожить его, Аида, на голом мраморном полу, и он решил поэкспериментировать с ношением варварской одежды.

— Что самое обидное, я его почти и не бил, — посетовал он. — Хотя следовало бы, как минимум из-за тебя, — он кивнул в сторону Персефоны. — Просто когда я очнулся, он решил меня пнуть. Я схватил его за ногу, дернул, он упал и ударился головой об пол. До сих пор лежит без сознания. Наверно, сотрясение…

— Да было бы чему, — отмахнулась Геката, прощупывающая пульс Неистового. — Очнется. А вот ты, Владыка, выглядишь нездорово.

Глава 28. Аид

Да, он выглядел нездорово, а чувствовал себя так, будто неделю не спал (а, впрочем, блуждание по сознанию Персефоны и правда едва ли можно назвать сном), и еще у него явно брали кровь — запястье было надрезано. Рана закрылась, но, судя по количеству ихора на одежде, произошло это далеко не сразу.

Но это была ерунда, потому, что Персефона уже не лежала без памяти, как неделю назад, и не отмахивалась от какой-то зубастой твари, выдающей себя за ее сына (он даже запомнил имя — Загрей), как в том бредовом сне, а все остальное он мог пережить. И пусть Афродита уже набрала крови для своего ритуала, и его братьев неизвестно где держат, а еще где-то носит Макарию, все это — мелочи, вовсе не заслуживающие того, чтобы из-за них расстраиваться. И с самой Концепцией они тоже сейчас разберутся — вот, Артемида уже вводит в курс дела.

— … поэтому ты должен перестать быть Владыкой, — сообщила она, кратко пересказав суть Концепции. — Тогда зелье Афродиты потеряет свою силу.

— И как ты это себе представляешь? — уточнила Персефона, которая стояла, прислонившись спиной к дверном косяку и сложив руки на груди. — По-твоему, Аид должен бегать и орать, что ненавидит Подземный мир?

Аид фыркнул и потыкал Ареса носком сапога. Тот не шевелился. В таком беспомощном виде Неистовый совершено не вызывал желания мстить, хотя стоило бы.

Видит Ананка, стоило бы.

— Ну, или тогда ты, дядя, должен избавиться от последней частички смертности и снова стать богом, целиком и полностью, — заявила тем временем Артемида.

— А разве… — начала Геката, и тут же замолчала.

— Когда Афина брала у тебя кровь, она, конечно, ругалась, что это почти стопроцентный ихор, но все же какая-то частичка смертности у тебя остается, — произнесла Артемида. — От нее, смертности, так легко не отделаться. Так вот, Афродита считает, что бессмертный может стать смертным, если полюбит смертного больше жизни. Наоборот, думаю, тоже работает.

— Полюбит смертного больше жизни, — повторила Персефона, словно пробуя эту фразу на вкус. И вкус у фразы, если судить по выражению ее лица, был не очень.

Да, пожалуй, Аид был с ней согласен. Не с Артемидой, а с Персефоной. Идея Артемиды казалась довольно правдоподобной — могла казаться тому, кто никогда и не любил по-настоящему. Кому-то вроде вечной девственницы, встречающей каждого мужчину копьем и мечом. Но не тому, кто имел хоть какое-то представление о любви. Кто, скажем так, имел возможность на собственной шкуре прочувствовать, что это.

— Да ну, этот бред может придумать только богиня Любви, — заявила Гера. — Да будь оно так, мой дорогой Зевс метался бы из бессмертия в смертность по три раза в неделю!

— Речь идет не об обычной влюбленности, как у отца, а о…

— Возможно, вас это удивит, — прищурилась Гера, — но я знаю своего мужа много столетий, и очень хорошо представляю, как он влюбляется. Вы можете мне не верить, но у него каждый раз та самая любовь, которая больше жизни. Да стала бы я ревновать, если бы дело было в обычных интрижках!

Артемида замолчала; зато подала голос Геката:

— Думаю, ты просто должен захотеть стать смертным, — сказала Трехтелая. — Позвать к себе смертность. Сделать ее частью себя. Так ведь, Владыка?

Аид хотел кивнуть в знак согласия, но вместо этого застыл, вспоминая.

Когда-то давно, тысячу лет назад, он ухитрился стать смертным. Он полюбил смертную нимфу, он звал к себе смертность, хотел сделать ее частью себя — но вовсе не для того, чтобы быть вместе с любимой. В конце концов, другие боги умели даровать бессмертие, чем он хуже?

О нет. Все было не так. И дело было вовсе не в Левке — хотя, пожалуй, пророчество о ее гибели послужило катализатором.

Тогда он просто хотел убить мойр.

— Ананка!..

Шепот отражается от голых стен гинекея, возвращается к нему тихим эхом: Ананка, Ананка. С серпа в опущенной руке капает кровь.

Он подходит к огромному, в два человеческих роста, зеркал, вглядывается в отражение. Человек в заляпанных кровью одеждах, три разрубленных на куски тела — все не то. Ему нужна та, что стояла у него за плечом.

— Где ты, Ананка? Ты тоже должна лежать тут!

Ананки тут нет, она сбежала, спасаясь от небытия, и он понимает это — разворачивается и уходит. Потом возвращается, отрубает головы мойрам, берет их с собой — сбросить в Тартар. Отдать отцу.

Серп Крона поет в опущенной руке, он сегодня вдоволь напился… всякого.

Ихора бессмертных мойр.

Ихора бессмертного бога.

И еще — крови смертного.

Сначала Аид не смог убить мойр — их не брал серп. Пожалуй, они были не просто бессмертными, они были самой основой той реальности, и серпа для них было мало.

Тогда он пожелал стать смертным — нет, даже не так, тогда он отчаянно пожелал умереть. Тогда, думал он, пророчество, сулящее гибель Левке, потеряет свою силу, и любимая будет спасена.

Он поднял серп — он знал, что это оружие способно убить бессмертного — и перерезал себе горло, и умер, истек ихором на деревянном полу. В тот миг, когда его сердце остановилось, ихор стал кровью, и Аид превратился в смертного. В мгновение ока зажила страшная рана, и он — уже не бог, а смертный воин — снова поднял серп.

И мойры, смеявшиеся, пока он захлебывался собственным ихором, не сумели его остановить.

— Кажется, я знаю, что нужно делать, — сказал Аид. — Для этого нужно не просто желать стать бессмертным — для этого нужно умереть.

На него посмотрели, как на ненормального. Поначалу. Потом Гера с Гекатой принялись вспоминать, как боги даруют бессмертие, и вспомнили, что его даруют либо уже после смерти, оживляя тень, либо кормят «подопытного» (так выразилась Геката) нектаром и амброзией, от чего он, опять-таки, умирает, а потом оживает и становится бессмертным. И, значит, эту частичку смертности, на которую так рассчитывает Афродита, можно убить, лишь убив самого Аида. Причем, по мнению, опять же, Гекаты, ему не следует рисковать и браться за дело самостоятельно — еще не факт, поможет ли суицид избавиться от остатков смертности, или, наоборот — от всей имеющейся божественности.

— Вот именно, главное, не убить все остальное, — мрачно сказала Персефона, складывая руки на груди.

Аид вспомнил, как она стояла на коленях у тела Ареса, молча и неподвижно, и ему стало не по себе.

— Тебе незачем на это смотреть, — мягко сказал он. — Может, ты пока выйдешь?

— Я не собираюсь никуда выходить, — отрезала Персефона. — Я хочу быть с тобой на тот случай, если ты вдруг решишь умереть.

Аид глубоко вздохнул, материализовал саблю и протянул ее Гекате.

— Владыка, прости, но добровольно я за это не возьмусь, — покачала головами Трехтелая. — Я никогда себе не прощу… если вдруг. Если у нас нет других рабочих вариантов, предлагаю бросать жребий. Втроем — я, Гера, Артемида.

— А, может, попросим Ареса? — предложила Царица цариц, тоже не слишком вдохновленная открывшимися перспективами. — Его не жалко. Да и вообще, если ты вдруг умрешь насовсем, он только обрадуется. Пообещаем ему амнистию…

Аид опустил саблю и перевел взгляд на Ареса. Какая-то логика в словах Геры определенно была. Владыке совсем не хотелось обрекать на страдания кого-то из тех, кто был ему дорог, если вдруг что-то пойдет не так. Спасибо, тут нет Таната или Макарии!..

Он кивнул Гекате, и та захлопотала над бесчувственной тушкой Неистового, пытаясь привести его в сознание.

Персефона же неслышно скользнула к нему, обеими руками схватила за запястье, требовательно заглянула в глаза:

— А теперь пообещай мне…

Она не успела договорить.

Он не успел ответить. Не успел пообещать, что все будет хорошо, что теперь он точно не будет звать смерть, что он пройдет по краю, чтобы вернуться к ней, потому, что она и есть его мир, и плевать на Деметру, на Левку и на Концепцию, и…

Сильнейший удар в спину заставил его потерять равновесие, податься вперед, схватившись за Персефону; из легких вышибло воздух, и, попытавшись вдохнуть, он понял, что почему-то не может дышать полной грудью, как будто мешает что-то; опустив взгляд вниз, он увидел вышедшее из груди острие копья.

Персефона закричала, попыталась подхватить его — ноги почему-то отказывались повиноваться, и он рухнул на колени.

Боли не было.

Потом что-то уперлось ему в спину, рывок — и копье исчезло, он смог вдохнуть воздух — но вместе с ним пришла невыносимая боль. Горьковатый на вкус ихор хлынул из горла; сердце не билось, лишь слабо трепетали в груди окровавленные ошметки; тело содрогалось в агонии; вскоре захлестнула тьма, и последнее, что он почувствовал — тонкие пальцы Персефоны, до боли сжимающие его руку.

И голос.

Странный голос, высокий и нервный почти до истерики.

«Владыка! Владыка! Молю о милости!».

Аид знал, что должен откликнуться; он вынырнул из тьмы, мимолетно отметил, что боль в груди куда-то исчезла, а рана затянулась в мгновение ока; поднялся на ноги, опираясь на руку Персефоны с одной стороны и Гекаты с другой, и сделал вдох.

Первый вдох обжег горло и легкие, но мутная пелена перед глазами наконец-то исчезла. Он осмотрелся: Гера стояла с широко распахнутыми глазами и цедила ругательства, Геката отворачивалась и украдкой шмыгала носом; вцепившаяся ему в руку бледная как мел Персефона не плакала, но ее натурально трясло; бесчувственное тело Ареса все так же валялось на полу.

Артемида, бледная почти до уровня Персефоны, сжимала в руках короткое копье. С его наконечника капал прозрачный светящийся ихор.

— Молю о милости, — тихо повторила она.

Аид знал, что должен ответить. Нет, вовсе не то, что вертелось на языке у всех присутствующих. И не то, что читалось в глазах у Персефоны (ей точно незачем было на это смотреть!). Об этом он тоже скажет, но чуть попозже.

А сейчас он чуть наклонил голову и коротко приказал:

— Проси.

Артемида подняла на него глаза, но тут же снова опустила голову, будто не могла выдержать его взгляда. А, может, так оно и было — тяжело выдержать взгляд того, в кого ты только что воткнул копье. Пусть даже из благих побуждений.

— Я молю о милости, о Владыка! — она облизала пересохшие губы. — Я прошу амнистии для всех участниц Концепции.

Глава 29. Аид

— Я прошу амнистии для всех участниц Концепции!.. — повторила Артемида, глядя на него… с ужасом? Да, кажется, с ужасом. Пожалуй, когда она впервые заикнулась об амнистии для участниц Концепции, ему следовало сдержаться и не начать смеяться, а то все присутствующие так и подскочили.

На самом деле, все, что хотелось Аиду — это залезть в горячую ванну, смыть подсыхающий ихор и позабыть об этом бедламе на пару часов, а вовсе не пугать бестолковых богинь. Так что сейчас он просто махнул рукой и сказал, что подумает.

Подумает, да. Может, даже с Макарией посоветуется. О том, как бы исполнить просьбу Артемиды так, чтобы она пожалела о том, что родилась такой бестолочью. Или хотя бы о том, что метила его царице в подруги. Потому, что Персефону трясет до сих пор, она цепляется за его руку так, что, кажется, останутся синяки, и еще неизвестно, кому пришлось бы вытаскивать ее из очередного бредового сна, если бы что-то пошло не так. В этот бредовый сон, который с Пейрифоем и Загреем, он еле-еле пробился (хотя Геката говорила, что это невозможно в принципе), а если дальше было бы хуже?..

Кажется, желание посоветоваться с Макарией все же как-то отразилось у него на лице, потому, что Артемида решила пасть на колени:

— Прошу тебя, Владыка, — прошептала она. — Прошу.

Копье она выронила, и оно покатилось в лужу светящегося ихора.

— Ну, зашибись, — прошипела Персефона, которая, кажется, пришла в себя настолько, чтобы разжать пальцы, судорожно стиснутые у него на запястье. — Милости им, значит! Милости! Дура!

Аид покачал головой:

— Ну, а что с ними делать? Их же много, замучаешься карать. Ты же не хочешь устроить Концепцию наоборот, в смысле, оставить одних мужиков? Так что амнистия — это не самый плохой вариант. Правда, пойдем. Нам еще надо найти Макарию, и вообще, Афродита явно получила недостаточно.

Персефона мрачно кивнула, и Аид, осторожно положив руку ей на плечо, повел ее из чулана. Царица споткнулась на пороге, снова вцепилась ему в руку ледяными пальцами, и он с досадой подумал о том, что Артемида действительно дура, раз не может понять, что для ее «подруги» на сегодня действительно может быть слишком, и ей совершенно не зачем было втыкать в него копье у нее на глазах. Дождалась бы, пока все выйдут, отозвала бы его в сторонку и спокойно бы там проткнула. Тогда не пришлось бы ему захлебываться кровью на глазах у своей царицы, она бы прекрасно без этого обошлась.

— Да уж, — тихо сказал он Персефоне в волосы, когда она молча прижалась к его плечу и замерла, словно не веря, что все обошлось (да, пожалуй, она действительно в это не верила). — Спасибо на том, что ей не пришло в голову позвать еще и Макарию, и Таната до кучи, да и вообще…

— А мы здесь, — мрачно прозвенело из-за спины. А затем еще и хихикнуло.

Аид обернулся, пытаясь прикинуть, что нужно сделать с Убийцей, чтобы тот начал хихикать (по всему выходило, что просто стукнуть чем-то тяжелым, пожалуй, недостаточно) и обнаружил рядом со стандартно-мрачным Танатом счастливо-восторженную Макарию с хтонием в руках:

— Папочка! Ты живой! — завопила она, бросаясь обнимать и его, и Персефону сразу. — Представляешь, Убийца почувствовал твою смерть! Да! Мы так испугались! Он хотел сразу лететь к тебе, но я прыгнула и…

— Я летел, а твоя дочь болталась внизу, едва не оторвав мне ногу, — с мрачной обреченностью в голосе вставил Танат.

— … и мы оказались тут! Ты стоял там, весь в крови, в смысле, в ихоре, Артемида валялась на коленях, у мамы был такой взгляд, словно она только и ждет, кому бы оторвать голову, поэтому мы решили не лезть, а спокойно дождаться, пока мамочка не прибьет Артемиду и ей не полегчает!..

— Плевать я хотела на эту дуру, — пробормотала Персефона, обнимая дочь. — Нет, ну вы видели?! Она дождалась, пока мы все отвлечемся, схватила копье, а потом сразу — амнистию. Ха! Никаких амнистий не…

— У-О-О-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!! — из-за полуоткрытой двери чулана раздался длинный, полный муки мужской вопль.

Персефона перестала шипеть от злости.

Макария перестала вдохновенно щебетать.

Танат мгновенно выхватил меч.

Нарисовавшиеся в дальнем конце коридора Геката под ручку с Герой (куда, интересно, они ходили?) замерли на месте и переглянулись.

Аид отпустил Персефону с Макарией, ощутил в руке рукоять двузубца и шагнул к чулану, прикидывая, что это там может так орать. Или кто. По всему выходило, что и некому, и нечему — кроме, опять-таки, Артемиды… и Ареса.

Вопль сменился грязными ругательствами; дверь распахнулась, на белый мрамор коридора решительно шагнула Артемида.

Ее одеяние — одеяние амазонки — было забрызгано ихором (Аида, или еще кого — как тут разберешь?), глаза были опущены. В левой руке был охотничий нож, и с его лезвия капали искрящиеся золотистые капли. В правой… разглядев, что там, Аид опустил двузубец и с досады сказал пару слов по-скифски.

— В общем, ты, ну… извини, — неловко сказала Артемида, протягивая свою страшную ношу Персефоне. — Я… действительно не подумала. Зато… вот.

— А что это за мерзость? — с брезгливым недоумением осмотрела «подарок» царица. — Выглядит, как….

— Фаллос Ареса, — любезно пояснила «подружка». — Я его оскопила! Чтобы он больше не мог…

Что именно он «больше не мог», было, в принципе, понятно из контекста, но Артемида зачем-то принялась объяснять, причем во всех красках. Персефона ошарашено смотрела на «подарок», Макария же заинтересовалась процессом и захотела уточнить детали, причем почему-то у Таната; Убийца явственно порозовел от смущения; Геката пришла на помощь Танату и отогнала Макарию, заявив, что незачем нервировать и его, и присутствующих своими неподобающими ребенку интересами; Гера хохотала в голос; Арес в чулане перестал орать и снова перешел на нецензурную брань в адрес «бешеных лесбиянок»; в другом конце коридора нарисовалась привлеченная воплями Деметра, она тоже что-то говорила…

Аид стоял и смотрел то на дверь чулана, то на Персефону, которая сначала стояла и пыталась что-то сформулировать, а потом махнула на это рукой и сказала, что Артемида, конечно, дура, но извинения приняты. И что она не злится, потому, что после ТАКОГО злиться невозможно. Артемида посмотрела ей в глаза, несмело улыбнулась, и Персефона ответила ей вымученной улыбкой.

И нет бы ей на этом остановиться, благо все прощены, Артемида счастлива — но нет, Персефоне отчего-то приспичило продолжить свою фразу насчет извинений, а именно, что она не принимает их фаллосами. А то мало ли, вдруг еще кому придет в голову извиняться по методу Артемиды.

— Отчего нет? — оживилась Гера. — Благо Геката может поставлять фаллосы в неограниченных…

На этой фразе Танат откровенно схватился за голову и вслух порадовался, что не живет на Олимпе, с такой-то царицей.

Гера снова начала хихикать, не обращая никакого внимания на то, как изумленно расширились глаза Артемиды, и даже Персефона, кажется, развеселилась — что уж и говорить о Макарии, а он, Аид…

Он стоял и смотрел то на дверь, за которой он не так давно видел свою смерть, то на самуСмерть, правда, уже не совсем его, а общую, чернокрылую и мрачную, но в данный момент несколько смущенную, то на дочь, в чьих жилах текла его кровь, его самую лучшую дочь, о которой только можно мечтать, то на свою царицу, на ее улыбку, на бледное лицо, на котором сквозь веселья все же проступала боль и тревога («а если бы не получилось, а если бы он и вправду умер у нее на руках, если бы, если бы…»), ясно же, что она не Макария, и что вопрос с амнистией, похоже, закрыт, но остальных участниц Концепции Персефона может не захотеть простить так легко, и думал, что с этим нужно что-то делать.

Потому, что если сейчас притормозить, придется и вправду карать уже не дурную Артемиду, которая хоть и не понимает, что нельзя так, нельзя по открытой ране, все же в чем-то права, а весь женский состав. Так это же они до конца века провозятся, если не больше. В общем, не улыбается ему с братьями карать десятки тысяч участниц Концепции.

Так что же делать? Пообещать эту проклятую амнистию прямо сейчас, чтобы Персефона еще и на него разозлилась, или сначала пойти добить недобитого Ареса — так он и без этого уже свое получил.

Впрочем, был у него один запасной вариант. И если использовать его прямо сейчас, Персефона точно перестанет думать об Артемиде. И об Аресе, будь он неладен. Правда, обстановочка для него не слишком-то подходящая, да и момент не самый удачный… а, впрочем, через минуту он станет еще более неудачным, потому, что на горизонте нарисовалась Деметра, а она его идей точно не оценит.

Отбросив колебания, Аид легонько коснулся запястья Персефоны, привлекая ее внимания, и опустился на колени.

Странно, но сделать это было очень легко. Словно он почему-то знал, что все правильно, все должно быть именно так, так и незачем тянуть, и незачем ждать, и…

Он улыбнулся — едва заметно, уголками губ — и в глазах Персефоны заплескалось изумление:

— Аид, что…

— Царица моя, я хочу…

Он не успел — дверь в чулан распахнулась изнутри, в дверном проеме нарисовался шатающийся Арес без штанов (их что, Артемида снимала?), с кое-как замотанным обрывками хитона чреслами и красной от ярости физиономией.

— А-а-арес, ты, мерзкий….- заголосила приближающаяся Деметра с тем градусом ненависти, которого раньше удостаивался только сам Аид. — Как ты посмел?! Моя дочь…

Мгновение растерявший весь запал Арес смотрел на Деметру и, кажется, просчитывал свои шансы на выживание.

Аид оценил бы их как нулевые.

— Это все Афродита! — завопил Неистовый. — Она меня заставила! — он выхватил свой фаллос из рук Артемиды и, спотыкаясь, бросился бежать. Он едва не налетел на Макарию, та едва успела шарахнуться в сторону.

— Мерзкая, злобная, кровожадная сволочь! — завопила Деметра, напрочь игнорируя и Аида, и вообще всех остальных, включая собственную дочь и внучку. Очевидно, ее захватил азарт охоты.

— …! — мрачно сказала Персефона. — А ты что хотел-то? — подозрительно уточнила она, пока Аид, встав с колен, отряхивал мраморную крошку со штанов.

— Потом, — искренне сказал Владыка. — Момент неудачный.

— Действительно, — пробормотала царица. — А… а тебя не волнует, что я уже не невинна?

— Мне кажется, это волнует только Деметру! — отрезал он. — Ну не суть. Сейчас эти двое доберутся до Афродиты, и я даже представить не могу, какая у нее будет реакция.

— Тогда побежали! — обрадовалась Макария. — Мы должны это видеть!

Глава 30. Афродита

Золотые руны на белом мраморе — мраморе, который уже не принадлежит Олимпу. Короткие, отрывистые приказы на языке титанов — Афродита не успела их выучить, Афине пришлось ей подсказывать. Котел, кипящий на золотом треножнике в центре беломраморной площади.

Стабилизация. Два с половиной часа.

Афродита дочитала руны, перевела дух, приказала замершим в ожидании прислужницам из океанид принести нектара для подкрепления сил, и материализовала себе уютное бело-розовое креслице — теперь можно было и отдохнуть.

Афина посмотрела на Афродиту — сквозь прорези ее шлема читалось явное неудовольствие. еще бы, Премудрой Афине, наверно, тоже хотелось отдохнуть, но сделать это не давал ее собственный ненужный перфекционизм. Пока Афродита планировала отдыхать и набираться сил перед решающим этапом ритуала, ее ближайшая сообщница планировала дорисовывать что-то в магическом круге, чтобы еще немного продлить срок службы состава, который должен был привести Пенорожденную на олимпийский трон.

Впрочем, Афине, очевидно, плевать на троны — ей важен сам процесс. Сколько редких и опасных ингредиентов она потратила на это зелье? Да если бы Концепцией занималась одна Афродита, она бы просто смешала три амфоры крови — а там будь что будет. Но нет, Афине же хочется сделать все правильно, да чтобы все ее теории подтвердились, а зелье не только переписало судьбы, но и наделило Афродиту невиданной силой.

Цель у нее, конечно, хорошая, но методы — странные и не совсем адекватные. Вот чем, например, должна помочь в благородном деле наделения Афродиты невиданной силой процедура лишения невинности четырнадцати девственниц? Нет, конечно, Афина пыталась объяснить, чем, но для не разбирающейся в тонких магических субстанциях Пенорожденной все это звучало как бред. Да еще поди набери этих девственниц, если подавляющее большинство ее сторонниц — убежденные мужененавистницы, и далеко не все готовы положить свою невинность на алтарь общего дела. Но нет, набрали же — целых тринадцать (в качестве четырнадцатой сгодилась Персефона). И лишили, на радость Афине.

У Ареса пыла не хватило, пришлось привлекать сатиров. Изначально они планировали использовать Гермеса, благо тот связан клятвой, но он совершенно невовремя стал недоступен — и все из-за идиотских интриг Деметры. Афина еще предлагала взять Зевса, но это она не подумав. За долгие столетия тесного общения с воительницей Афродита поняла, что технический гений Афины начинает сбоить, когда дело касается отношений между богами, и слушать ее — себе дороже. Подумала бы не о том, кто может тринадцать девиц за один заход, а о том, что насколько Зевс может быть опасен для них, дура в эгиде. И дались ей эти девственницы — наверняка, если подумать, можно было бы придумать для «стабилизации» что-нибудь более простое, вроде амфоры козьей крови. Нет, для Афины же чем сложнее, тем лучше. Ладно, Артемида ее отчасти уравновешивала…

Тут Афродита, уставшая от монотонного чтения рун, с досадой подумала, как ей не повезло с союзницами — две из них годятся лишь на то, чтобы взаимно нейтрализовывать друг друга, а остальные и вовсе бесполезная серая масса.

Бесполезная масса сторожит магический круг, столпившись вокруг в количестве сорока штук (лучше перестраховаться), бесполезная масса патрулирует коридоры Олимпа, бесполезная масса ждет того часа, когда она, Афродита, дочь Урана, перепишет судьбы и сядет на трон Олимпа. Глупые, жалкие, бестолковые, ведомые создания. Стоит сказать им, что она бьется за права всех женщин — так они и не подумали даже о том, что нужно самой Афродите. Что за ее словами о вечной победе Любви кроется нечто более прозаичное.

Что самой Афродите всего лишь хочется примерить золото олимпийского трона к своему лицу.

Золото олимпийского трона — к золоту волос. Так просто, не правда ли? Неужели олимпийский трон к лицу лишь Эгидодержавному Зевсу? Морской трон к лицу Посейдону, он здорово оттеняет его глаза — синие, словно море — а подземный трон — тьма и пепел — это волосы «племянника» Аида. Им их троны идут, и Афродите они без надобности. Безбрежная синева моря и непроглядная тьма Тартара ее не привлекают — пожалуй, она отдаст Подземный мир Афине, а Море — тоже кому-нибудь из союзниц, придумает. Только не Артемиде, а то ее тяжело представить на морской охоте…

Тут Афродита заставила себя отвлечься от бесполезных мечтаний, приняла из рук подбежавшей нимфочки ковш с нектаром и отхлебнула.

Итак, два с половиной часа. Пожалуй, уже меньше — два с четвертью. Руны уже чертить не нужно, только ждать, глядя, как бурлит в котле смесь из ихора Зевса и Посейдона, плюс еще с десяточек компонентов. Потом — добавить кровь (уже почти ихор) Аида из маленького пузырька — и писать, переписывая судьбы и творя новый мир. Его кровь можно добавить и прямо сейчас, только времени может не хватить — поэтому нужно ждать.

Ждать.

Ждать под хищным взглядом Афины, которой не терпится все смешать, ждать, зная, что Аид может очнуться, Зевс и Посейдон могут освободиться, Деметра — спятить окончательно, и Артемида после зрелища Ареса, насилующего Персефону, как-то может даже уже не совсем надежна (кажется, ее все же следовало вывести), ждать, зная, что Афину нужно как-то развлечь, а то она уже поглядывает сквозь прорези шлема на неиспользованные остатки ингредиентов для зелья. Да уж. Пожалуй, все же следовало исхитриться и завербовать Гекату, а не пускать все на самотек, позволив Аресу ее поглотить. Следовало бы…

Только завербуй ее, ага. Душа (души?) трехтелой ведьмы — загадка для Афродиты. Так сразу и не понятно, что можно предложить ей в рамках Концепции. Сейчас, кажется, Пенорожденная ухитрилась «нащупать» то, что нужно Гекате, только Концепция уже близится к своему завершению и это как-то неактуально. Разобраться бы с желаниями тех, кто уже в ней участвует, да так, чтобы не было путаницы, и чтобы это не мешало сокровенному желанию самой Афродиты.

Пенорожденная мысленно «пролистала» в памяти все свои «обязательства» в рамках Концепции — да, она действительно хотела исполнить их, всех, и там — будь что будет. В конце концов, ее доблестные соратники имеют полное право рассчитывать на исполнение своих желаний, какими бы странными они ни были и какой бы странной это не делало саму Концепцию.

Она, Афродита, желает власти, желает сесть на Олимпийский трон и взять то, что по праву принадлежит ей, наследнице Урана, родившейся от его семени — то, что нагло заграбастали и поделили между собой Крониды.

Арес желает ее, Афродиту — и он ее получит (а, собственно, он и получает ее регулярно). Когда Афродита сядет на Олимпийский трон, она разведется с хромоногим Гефестом, и станет женой Ареса, как тот и хотел.

Афина от Концепции не хочет ничего. Собственно, она уже получила все, что хотела — возможность реализовать свои самые бредовые замыслы и воплотить самые смелые идеи. Власть ей не нужна, справедливость не нужна — ей нужно быть мудрой, все знающей и умеющей Афиной.

А вот Артемиде нужна справедливость и равенство. Она хочет устроить великое царство женщин, устранить всю несправедливость и неравенство, которые несут в этот мир мужчины — и она это получит. А почему, собственно, нет? Лишить всех богов мужского пола фаллосов, а еще сделать так, чтобы фаллосы исчезли у всех разумных смертных существ — дело нехитрое. Пару смертных лет можно как-нибудь без мужчин, а потом все «случайно» вернется на круги своя — к тому моменту Артемида наверняка уже «наиграется» и успеет пожалеть о своей сумасбродной затее. А если и не успеет, все равно это будет выглядеть так, будто Афродита сделала все, что могла. Артемида будет довольна.

Все эти жалкие смертные женщины, океаниды, нереиды и нимфы — они либо жаждут отомстить своим конкретным мужчинам (а в этом им помогут либо уже помогли другие соратницы по Концепции), либо хотят равноправия с мужчинами. Равноправия они получат в достатке, особенно когда все мужчины будут деморализованы предыдущим пунктом Концепции. Равноправие вообще вещь хорошая, особенно если все будут подчиняться ей, Афродите.

Деметра… с Деметрой не получилось. Она примкнула к Концепции совсем недавно, и говорила, что хочет минимум защитить Персефону от всех опасностей (то есть это для нее «минимум»), максимум — вернуть Персефоне невинность и сделать ее девственной богиней. Тут уж как Афродита не билась, как ни старались ее соратницы, скверный характер «невинной дитяти» сделал свое дело, и затея Деметры провалилась. А если читать между строк, больше всего на свете Плодородная хотела избавить свою дочь от Аида, который, как она считала, должен непременно испортить ей жизнь (ту ее часть, которую, очевидно, не успела испортить сама Деметра). Тут уж Афродита однозначно не могла ничего сделать, хотя ей самой этот самый Аид начал портить расклад с момента своего появления (одним словом — Кронид). И с Персефоной они, как назло, моментально нашли общий язык.

Персефона… в самом начале Концепции она могла бы попробовать ее завербовать, если бы не спала с Аресом (а дочь Плодородной оказалась ужасающей собственницей). Тогда, может, с Деметрой было бы проще — а, может, и нет, как знать. Но это нужно было делать еще до того, как бестолковый Арес проглотил Макарию, вдохновившись дурацким пророчеством (которое все равно сработало непонятно как). Тогда Афродите показалось проще использовать Персефону «в темную», выдав замуж за Ареса чтобы сделать того Владыкой. Потом, когда Персефона стала невинной, искупавшись в источнике Канаф, Афродита попыталась переиграть и завербовать ее, и даже приставила к ней Артемиду с Афиной, только имеющихся ресурсов оказалось недостаточно. Самое обидное, что тот самый подземный царь, которого так ненавидела Деметра, захотел разделить боль Персефоны, а у Артемиды мозгов не хватило! Понятное дело, ей не хотелось касаться чужого горя, или, может, глубины не хватило его ощутить, так что, несмотря на все инструкции, ей так и не удалось стать Персефоне кем-то больше приятельницы. Поэтому Персефона оказалась для них потеряна.

Гера… при ближайшем рассмотрении оказалась совершенной дурой, не способной обсуждать ничего, кроме Зевса. Афродита попыталась завербовать ее лет пятьдесят назад, но поняла, что пользы от такой соратницы не будет никакой, и отступилась. Правда, последние несколько дней с Герой явно что-то стряслось, отчего она резко поумнела и так же резко переключилась с Зевса на остальных мужиков, да еще с таким энтузиазмом, словно намеревалась компенсировать за счет остальных олимпийских мужчин то, что не дал ей Зевс.

Подземные… их не так уж было и много, а те, что есть, вроде Эмпусы, в основном желали развлечься участием в интригах, и когда в Подземном мире появился Аид, почти все они потихоньку отказались от участия. Нюкта утверждала, что хочет дать тело своему мужу, Эребу, ну да она постоянно этого хочет, и Афродита подозревала, что, может, как-то даже и нет. Насколько она могла понять Нюкту, которой надоело все и вся еще на заре времен, ей тоже на самом деле хотелось развлечений, а вовсе не власти или не Эреба на подземном троне. И она, к большому сожалению Афродиты, поняла, что вовсе не готова рисковать ради этого благополучием единственного существа, которое было дорого ей хоть в чем-то. И кого! Гелиоса, чтоб его! Планы пришлось спешно перекраивать, потому как шантажировать Нюкту, как это сделал Аид, Афродита не рискнула.

Вербовать мужиков кроме Ареса Афродита даже не пыталась, подозревая, что они не согласны ни на Афродиту на троне, ни на идею «женского царства». Да и с тем же Гермесом, которого завербовал Арес, заставив дать клятву Стиксом, они намучались — даже с учетом клятвы мерзкий Психопомп ухитрялся лгать, изворачиваться, открыто помогать Аиду с Персефоной и портить решительно все!

А сейчас бы Гермес пригодился. Его можно было бы прекрасно шантажировать благополучием Гекаты, но увы — в виде смертного Одиссея он абсолютно бесполезен. А, впрочем, пусть бы и с ним — тогда концепция «дать каждому то, что он хочет» дала бы сбой.

Концепция, Концепция, Концепция… в какой момент ее сторонницы начали именовать ее с большой буквы? Для тех, кто противостоял ей, Концепция, очевидно, была чем-то сложным и непонятным. Но для Афродиты все было просто и ясно.

Просто добыть кровь и ихор Владык.

Просто столкнуть одного из Владык в смертность — либо вознести смертного во Владыки, ну или как там пойдет.

Просто провести сложнейший ритуал с опасными компонентами, которые в нормальных условиях и не должны смешиваться.

Просто переписать все судьбы по своему усмотрению.

Просто… кому-то уже сложновато? Ерунда. Средства могли быть и были довольно своеобразными, но для Афродиты цель Концепции всегда была проста — дать каждому из участников (и, конечно, себе) то, что он хотел больше всего.

Афродита допила нектар и отдала пустую чару попавшейся под руку нимфе. Задумалась на минутку, пытаясь прикинуть, чего же она хочет в данный момент (ну, кроме того, чтобы два часа прошли побыстрее), и поняла, что, кажется, уже не против начать получать свою порцию власти. Мало ли как оно обернется дальше. Тащить сюда золотой трон как-то еще вроде и не с руки, но вполне можно привести его нынешнего обладателя — полюбоваться на благородное и прекрасное лицо Зевса, которое наверняка вытянется, когда он поймет, что проиграл.

— Приведите Зевса, — коротко скомандовала Афродита послушно застывшим приспешницам из сторонниц Концепции. — Хочу, чтобы он стал свидетелем моего триумфа.

— Зачем? — изумилась Афина из-под шлема, от удивления она даже перестала проверять символы. — А… а он точно ничего нам не испортит?

— Не должен, — отмахнулась Пенорожденная. — Понимаешь ли, я хочу, чтобы он понял, что его переиграла богиня Любви. Чтобы он осознал, что Любовь — великая, мудрая, всеведущая Любовь, побеждает все. Даже Власть. Потому, что Власть — она и есть Любовь… кхм… — Афродита замолчала, сообразив, что как-то перестаралась в желании пафосно объяснить свои мотивы (увы, ни одну из ее сторонниц почему-то не вдохновляли ее беседы о всепобеждающей Любви).

— А разве он не может понять это после ритуала? — озадачилась Афина. — Мало ли…

— Когда, по-твоему, он это поймет, если после ритуала все Крониды окажутся в Тартаре? — одернула ее Афродита. — Девочки, ведите!

Пятая часть сторонниц Концепции оставили свой бесполезный пост у светящегося круга и направились за Зевсом; Афина резко повернула голову в сторону олимпийского дворца, явно привлеченная каким-то движением:

— Смотри! Арес!

— Арес? — изумилась Афродита. — Арес! Да что это с ним?! У него что, фаллос в руке? Девочки, расступитесь!

Сторонницы Концепции послушно разошлись в стороны, образовав живой коридор: по нему быстро поковылял хромающий, покрытый ихором и скрипящий стиснутыми зубами Арес.

— В чем дело, любовь моя? — промурлыкала Афродита, торопливо сменив раздраженный взгляд на томный.

— Твоя Артемида… — его голос сорвался в яростный хрип, мощная грудь разъяренно вздымалась, — твоя ненормальная Артемида решила отомстить за Персефону и оскопить меня! Вот, посмотри! А вы, остальные, и ты, Афина, не смейте смотреть! Отвернитесь!..

— Осторожно, тут круг! — одернула его Афродита, с интересом разглядывая отрезанное достоинство любовника (да оно не особо изменилось с прошлого раза).

Афина презрительно задрала нос (она терпела Ареса только ради Концепции), остальные сторонницы потупили взоры, не рискуя навлечь на себя гнев Неистового. — Не наступи на линии.

— В Тартар линии, — прохрипел Арес. — Когда ты сможешь добраться до свитков судьбы? Прирасти мне его!..

— Не знаю, не знаю, стоит ли тратить время, — с сомнением сказала Афродита. — У Артемиды же не было серпа Крона? Любовь моя, почему бы тебе не обратиться к Пэону или к Асклепию? Они смогут вырастить тебе новый фаллос. А этот отдай мне, я как раз хотела…

Да, Афродита как раз хотела стать богиней любви с фаллосом, руководствуясь такой логикой: Добро должно быть с кулаками, а Любовь с фаллосом, потому, что Любовь — для всех.

Сначала, пожалуй, она собиралась вырастить себе фаллос, но стоит ли теперь возиться, копаясь в собственном свитке и рискуя что-то испортить, если куда проще присоединить себе так вовремя отрезанный фаллос Ареса, и вырастить новый уже ему? В конце концов, если она ухитриться где-нибудь напортачить, Неистового не так жалко, как любимую и единственную себя.

— Что ты хотела? — не сразу поверил Арес.

— Фаллос, — повторила Афродита. — Себе. А тебе, любимый, мы вырастим новый, еще красивей и…

Рука Ареса дрогнула от открывшихся перспектив, и он едва не уронил будущее достоинство Афродиты в круг.

— Но-но, — назидательно сказала Афина. — Круг нам еще пригодится. Отошел бы ты лучше, братец, а то закинешь свои причиндалы в котел, и кто знает, что тогда…

— Но… — от возмущения от Ареса перехватило дыхание, лицо побагровело… и его фаллос вдруг вырвался у него из рук… нанизанный на непонятно откуда взявшийся двузубец.

Двузубец?..

Двузубец в руках высокого воина в драном, покрытом засохшим ихором плаще поверх варварской рубахи и варварских же штанов.

— Аид!.. — завопила Афродита, уже понимая, что поздно, что она просчиталась, что ей стоило не Ареса обсуждать, а спросить у него прямо, что там с пленником, которого он должен был сторожить, потому, что видно, что все мысли у него о другом, и даже если Аид сбежал, Арес просто не в состоянии…

Ей требовалось принимать решения чуть быстрее.

Быстрее, чем бестолковые «охранницы», которые замерли в немом ужасе.

Быстрее, чем Афина, бросившаяся на перехват двузубца.

Быстрее, чем Аид, швыряющий двузубец в котел.

Глава 31. Макария

Макария знала, что хтоний может сделать невидимым не только хозяина, но и не представляла, что он способен скрыть от чужих глаз целую кучу народа. Но нет: Аид надел хтоний на маму, Персефону, взял ее за руку, во вторую руку вцепилась Макария, за нее, в свою очередь, взялась Геката, а уж в Трехтелую вцепились Танат, Гера и Артемида. И вот этой веселой толпой они прошли, точнее, прокрались, стараясь не шуметь и даже не дышать, мимо валяющейся без сознания Деметры (судя по шишке на лбу, ее не то Арес приложил, не то она сама приложилась о стену пока гналась за ним) и мимо сторонниц Концепции, на манер стражниц окруживших нарисованную на мраморном полу сложную светящуюся фигуру. Никто из них не споткнулся и не чихнул, у Таната даже перо не зазвенело, а даже если бы и зазвенело, на них, похоже, все равно никто не обратил бы внимание — все были полностью погружены в эпичнейшую сцену под названием «Арес и Афродита делят отрезанное мужское достоинство». Да что там, даже сама Макария не сразу отвлеклась от этого завораживающего в своем идиотизме зрелища и поняла, что папа Аид отпустил мамину руку, отчего стал видимым для всех, а не только для них.

Пока он коротко, практически без замаха, взмахнул возникшим в руке двузубцем, втыкая его в предмет спора, и швырнул двузубец в котел.

— Ой-ой, — глухо пискнула из-под шлема Афина, которая за секунду безуспешно бросилась на перехват. — Бегите, как бы не взорвалось, — на удивление спокойно для человека, чьи планы по мировому господству только что превратились в прах, сказала она.

— С чего бы?.. — не менее спокойно уточнила Персефона, снимая с головы шлем, отчего вся «дружная компания» возникла пред остановившемся взором Афродиты (пред который с другой стороны уже волокли связанного Зевса).

— Поверьте, там есть с чего, — сообщила Афина. — То, что там есть, стабилизирует только компоненты крови и ихора Владык. А между собой оно, кхм… не очень…

Она замолчала, выжидающе глядя на кипящий на огне котел.

Они все смотрели на котел: и Афродита, и папа Аид, и мама с Гекатой и остальными, и связанный дедушка Зевс.

Секунду… две… три.

Потом папа Аид неопределенно пожал плечами, шагнул к котлу, взялся за рукоять двузубца и вытащил его, предварительно стряхнув обратно в кипящую жижу мерзкие «дополнительное ингредиенты».

Жижа булькнула и…

Ничего не произошло.

— М-да, — мрачно сказала Персефона спустя секунды этак три. — Что-то я не совсем поняла, чего ты хотел этим добиться. Выглядело это, конечно, эпично, но ты, кажется, забыл, что Афродите все равно ничего не светит, потому, что ты снова стал богом…

Судя по тому, как недоуменно моргнул, опуская двузубец, папа Аид, он действительно мог об этом забыть — то ли мотаться из смертности в божественность и обратно для него дело привычное, то ли событий в этом дне оказалось многовато даже для него. Ну не держал он этого в голове.

Только на папу Аида никто, кроме Макарии, не смотрел — Афродита с Афиной и мерзким Аресом ошарашено уставились на маму, а остальные сторонницы Концепции начали потихонечку, стараясь не привлекать к себе внимание, отступать в сторону дворца (еще бы, откуда им знать об амнистии). И только Гера занялась делом — проскользнула между нимфами и начала торопливо развязывать Зевса.

— Богом?.. — неуверенно уточнила Афродита, не в силах осознать свое поражение. — Снова?.. — она не глядя достала из складок своего одеяния крошечную амфору и сунула Афине.

Та сунула туда свой нос и через пару секунд вернула амфору с вердиктом:

— Никакой смертности, абсолютно.

— Абсолютно… — прошептала Афродита, разглядывая прозрачный ихор. — Абсолютно… — тихо, одними губами, — Да вы, «цензура», смеетесь! — заорала вдруг она в голос. — Да этого просто не может быть! Потратить тысячу лет подготовки, да чтобы в последний момент эта Кронидская сволочь опять вернулась в бессмертие!!! — она со всей силы пихнула ногой треножник, опрокинув котел. — Ну и пускай! Пускай! Подавитесь своей Концепцией! — она с размаху швырнула в уже бесполезное варево амфору с ихором, и та, ударившись о край котла, разлетелась на мелкие осколки.

Вытекающее из котла зелье вдруг снова начало бурлить.

— Подавитесь! — визжала Афродита, не замечая, с каким ужасом смотрит на опрокинутый котел Афина, и как пятится назад Арес, и как…. — Подавитесь!!! Лю…

Котел подскочил; зелье полыхнуло ослепительной вспышкой.

«…бовь все равно победит», — прочертили искривившиеся губы Афродиты, но никто этого уже не услышал, как не услышали криков нимф и нереид — сторонниц Концепции, выразительных ругательств Гекаты, несдержанных слов Персефоны, визга Макарии.

На Олимпе будто бы отключили звук.

Котел вновь подпрыгнул — ненамного, может быть, в половину человеческого роста — и с ним подскочил весь Олимп. Все повалились друг на друга, отчаянно цепляясь за соседа, чтобы удержаться на ногах… нет, не на ногах, на земле, удержаться хотя бы за что-нибудь, потому, что сравнительно ровная вымощенная белым мрамором площадь вдруг изогнулась гигантской воронкой, в центре которой пульсировало набирающее силу и багровеющее с каждой секундой пламя.

— … …. … …. …. ….! — беззвучно крикнула Геката, хватая в охапку всех, кто подвернется — Макария, не Макария, бегущая Гера, Персефона, еще крыло Таната, кажется, какие-то нимфы и вытаскивая из воронки на относительно ровную часть бывшей площади.

Все желающие (если бы таковые имелись) могли бы прочитать в ее шести глазах, в ее испуганно и одновременно восторженно дрогнувших губах: «Да что ж ты туда положила?!»

Быстро багровеющее пламя вдруг почернело; Афина, не успевшая выбраться, с беззвучным криком бросилась вверх, к краю воронки; Артемида схватила ее за руку и потащила за собой; Афродита завизжала и бросилась за ней, но налетела на стоящего столбом Ареса и…

Аид, напротив, шагнул вперед, призывая двузубец, и заливающее Олимп солнце (багровое солнце, да откуда оно взялось?!) словно закрыло тучкой. Он что-то сказал, но по губам это было не прочитать — да и зачем, если все было понятно без слов, если шелестящая тень вырвалась из его рук, разлетелась плащом, закрывая тех, кто стоял позади.

Макария отпустила Гекату и бросилась к нему — помочь, да он же не сможет один — но тяжелые руки схватили ее за плечи так, что не вырваться. Она обернулась, но плотно сжатые губы Таната Железнокрылого не дрогнули ни на миг — все очень ясно (и непечатно!) обрисовали его глаза.

С другой стороны воронки, пошатываясь, поднялся на ноги Зевс. В его руках непонятно как оказалась молния, небесно-голубые глаза сощурились на растущее багровое пламя.

Потом он вскинул глаза на Аида — и вдруг беззвучно расхохотался.

Братья обменялись короткими взглядами — разделенным пониманием непонятно чего — и одновременно кивнули друг другу.

Зевс разжал пальцы — нет, он даже, кажется, ничего не кидал, просто отпустил рвущуюся наружу серебристую стрелу — и ослепительно-яркая, обжигающая глаза молния сорвалась с его пальцев, поразив растущий огонь.

Багровое пламя погасло; в этот же миг грянул оглушительный, страшный взрыв.

Глава 32. Макария

— Ух, — сказала Макария, открывая глаза, и тут же повторила на пробу, желая убедиться, что звуки вернулись на свое место. — Ух, ух.

Она ясно помнила молнию, сорвавшуюся с пальцев дедушки Зевса, страшный, беззвучный взрыв и багровый свет, обжигающий глаза.

Дальше шли непонятные, обрывочные не то воспоминания, не то галлюцинации.

Беззвучно кричит Афина… багровый свет становится белым… свет ползет к ним, хочет взять, задушить, смять в комок… из рук папы Аида вырывается тень, она не дает свету добраться до живой плоти — он бессильно расползается, стекает словно с невидимого щита… дедушка Зевс снова хватает молнию, бросает — его лицо дышит суровостью, брови насуплены…

Папа Аид смеется.

Свет тускнеет, и щит из тени тоже тускнеет… третья молния… даже и не молния вовсе, ослепительный сгусток божественной силы, силы Зевса… багровый свет рыщет, словно живое существо, пытается дотянуться до божественной плоти… Зевс падает без сил, его накрывает тень… до Зевса не добраться, и багровый свет, уже исчезая, легонько, словно играя, подхватывает олипийский дворец… швыряет… вот и папа, кажется, падает… падает, да, на губах — отзвуки скифских слов, не забыть бы уточнить у Гекаты, что они значат — багровый свет окончательно гаснет, и олимпийский дворец падает, разлетаясь мраморными обломками… обломки прорывают тень, падают на землю… Макария понимает, что не успеет убраться с их пути, успевает лишь вскинуть руки, защищая голову… мир исчезает для нее в тот самый миг, когда что-то врезается в нее сбоку и, падая, увлекает за собой.

Царевна моргнула, приходя в себя: дышать и вообще лежать ей было тяжеловато — на ней что-то лежало. Макария потрогала это «что-то», пытаясь определить, что это такое, местами теплое и жесткое, и местами, опять — таки, жесткое, но уже холодное, прижимает ее к земле, осторожно выскользнула и отползла в сторону. Как оказалось, на ней лежал, прикрывая ее крыльями, обмякший и потерявший сознание Танат. Макария сложила его крыло и повернула Убийцу на бок — голова откинулась в сторону, из уха потекла струйка крови.

От резкого движения Танат приоткрыл мутные глаза, и Макария успокаивающе погладила его по щеке:

— Лежи, Убивец, — ласково сказала она, устраивая Таната поудобнее и поднимаясь на ноги. — Пап? Мам? Геката?..

Ни мамы, ни папы в обозримом пространстве не наблюдалось. Во все стороны, куда ни посмотри, все было покрыто копотью, валялись обломки зданий, крупные и мелкие закопченные до черноты куски мрамора, вповалку лежали, временами постанывая и пытаясь подняться, какие-то тела, а прямо по курсу имелась гигантская воронка.

Макария, прихрамывая и стараясь не наступать на непонятно как ушибленную ногу, пошла к воронке, рассудив, что там, наверняка, находится самое интересное. Периодически она переступала через тела нимф, амазонок и океанид, внимательно поглядывая, не попадется ли кто из своих. Свои не попадались, но все на удивление были живы — не то из-за того, что все сторонницы Концепции были на удивление удачливы, и при взрыве никого не прибило, не то из-за того, что Смерть, которая должна была срезать пряди, сама валялась без сознания.

— Макария, ты? — донесся до нее голос мамы. — Ты в порядке? Мы тут.

Мамы в обозримом пространстве не имелось — одни закопченные развалины да приходящие в себя амазонки — поэтому царевна прикинула направление по голосу.

— В порядке, — крикнула Макария маме, обходя особо крупный кусок олипийского дворца. — А, вот вы где!

Мамы по-прежнему не было видно, зато у покрытой копотью тумбы полусидел, подогнув одну ногу и опираясь спиной на относительно ровный кусок мрамора, папа Аид. В обожженных лохмотьях вместо одежды, с копотью на лице и мраморной крошкой в волосах он выглядел крайне живописно, однако, опять же, здоровее, чем Танат. По крайней мере, когда он открыл глаза, чтобы посмотреть на Макарию, взгляд у него был цепким и внимательным, а не мутным и плавающим, как у незадачливого Убийцы.

— Как ты себя чувствуешь? — уточнил папа Аид, чуть приподнимая голову и слегка морщась.

— Я-то прекрасно, а Танат без сознания, — сообщила Макария. — Где мама?

— Я тут, — вновь подала голос Персефона. — У нас тут Геката без сознания, во всех трех телах, Гера рыдает, и Зевс без ноги. Макария, идем-ка сюда, я хочу убедиться, что ты в порядке.

Царевна обогнула тумбу — папа Аид снова откинул голову назад и прикрыл глаза — и обняла маму, тоже грязную, но относительно целую. Мама хлопотала над Гекатой — хлопала по щекам и совала под нос оторванный лист какого-то, очевидно, только что выращенного ею растения с резким неприятным запахом.

Рядом, всхлипывая, сидела растрепанная и замызганная Гера — всхлипывала она над оторванной чуть выше колена волосатой ногой в золоченой сандалии. Остальных частей Зевса поблизости видно не было.

Увидев Макарию, Гера решительно вытерла нос рукой и встала:

— Пойдем поищем, что там еще осталось. Мы послали эту дуру Артемиду за Асклепием, Пэоном и остальными, к ее приходу хорошо бы собрать в кучку остальные части моего драгоценного супруга и хотя бы полить нектаром…

— Зачем? — озадачилась Макария, не совсем улавливая взаимосвязи.

— Нектар помогает богам восстанавливать силы, — пояснила мама. — Нам тут всем нужен нектар, — она помолчала и добавила. — И самогон. Побольше самогона.

— Будет вам самогон, — буркнула Геката, кое-как открывая, вернее, разлепляя глаза и трясущейся рукой отодвигая руку Персефоны с листом пахучего растения. — Убери эту дрянь, ты что, решила пойти по стопам Деметры?

— Тихо, не накликай, — несколько смущенно отозвалась мама, властным жестом укладывая Гекату обратно. — Лежи пока тебя не посмотрит Асклепий.

— Я древнее хтоническое чудовище… — не согласилась Трехтелая.

— Там уже одно такое валяется, — хихикнула Макария, показывая в сторону Таната. — Ладно, пошли.

Геката, не удовлетворившись полученными объяснениями, пожелала подробностей, и мама принялась рассказывать, что Танат, со слов Макарии, лежит без сознания, и если Трехтелая согласится не шевелиться и спокойно дождаться помощи, она сходит и посмотрит, что с ним; Афина временно оглохла из-за своего шлема, Артемида же практически не пострадала и ее отправили за помощью; Макария тоже в порядке; потери среди нимф, нереид и океанид еще никто не считал, не до того пока, ими тоже займется Артемида, когда приведет Асклепия; Зевс валяется где-то с той стороны воронки, но до туда еще никто не добрался, потому, что хлопот и по эту сторону хватает, и здесь только его нога; Аид говорит, что все хорошо, но наверняка врет, потому, как выглядит нездорово…

Макария, которая как раз обходила тумбу со стороны папы, подтвердила, что да, нездорово. Тот коротко усмехнулся, и, не открывая глаз, сообщил, что ужасно устал, и еще у него кружится голова, но, по крайней мере, он не лежит без сознания, как Танат, и не валяется вокруг фрагментами, как Зевс.

— Хоть ты посиди спокойно, я сейчас разберусь с этими нежными хтоническими чудовищами, приду и буду гладить тебя по голове, — мрачно пообещала Персефона, и снова переключилась на Гекату. — А ты лежи.

Макария обошла двух испуганно отползающих при виде нее амазонок (видимо, Артемида еще не успела объявить им об амнистии) и догнала решительно направляющуюся к воронке Геру:

— Давай я понесу ножку Зевса, — предложила царевна. — Пусть у тебя руки будут свободны.

— Ну, это же все-таки мой муж, — хихикнула царица цариц. — Хотя… а, ладно, неси, на мой взгляд, это не самая ценная его часть, — она наклонилась над воронкой, всматриваясь в что-то на дне и… — А-а-а-а-а!!!

На визжащей Гере тут же скрестились взгляды всех присутствующих, включая тут же подскочивших и принявшихся испуганно отползать нимф.

— Что там, что там? — завопила Макария. — Там Зевс?! — она вгляделась в нечто, шевелящееся на дне воронки, — И-и-и-и-и-и-и!!!

Зрелище действительно было впечатляющим — хотя и не совсем понятным.

— Да что там? — крикнула Персефона, — Геката, я кому сказала, лежать?! Аид, стой! Сиди!

— Там, — задыхаясь, начала Гера, оттаскивая Макарию, которая перестала визжать и сама уже пыталась объяснить, — Там Афродита…

— Арес, — перебила ее Макария. — Да Арес это!

— Накаченная, как мужик…

— Арес — блондинка…

— Две задницы…

— Три ноги, руки… одна, две…

— У Афродиты спина волосатая, как…

— …четыре руки!..

— … и женская грудь!.. Одна! Странно, их должно быть минимум две…

— Да что там происходит, вы можете объяснить нормально! — Персефона решительно вклинилась между Герой и Макарией, опустила глаза в воронку и выдала сложную лексическую конструкцию.

— Ну что, — ехидно уточнила Гера, — может, ты сможешь объяснить это нормально?..

Мама набрала воздуха в грудь; папа Аид тихо подошел сзади и положил руку ей на плечо, и она перехватила его за локоть; наплевавшая на все указания Геката подобралась слева, и, машинальным жестом поправляя вуали, с искренним любопытством уставилась в воронку всеми имеющимися глазами, и, наконец, с другой стороны воронки раздался болезненный стон Владыки Олимпа:

— Что происходит?.. Гера?.. Что это за нога у тебя в руках…

— Твоя, дорогой, — мгновенно повеселела царица цариц, бросаясь к мужу.

— Мои при мне, — без особой уверенности в голосе прохрипел Зевс. — Их же две было, да?

— Тогда, — констатировала Макария, снова заглянув в воронку. — Это нога Аресофродиты. Или Афродитареса.

Часть 4. Глава 33. Арес и Афродита

— Или Афроареса…

Резкий, неприятный голос этого надоедливого создания (как будто Персефона и правда исхитрилась зачать Макарию не от него, Ареса, а от дядюшки Аида, иначе откуда такой мерзости на свет появиться) ввинчивался в уши — хотелось закрыть их руками.

Перед глазами все плыло, изображение никак не желало собираться в цельную картину. Точнее, хотело, но охват этой картины получался слишком уж разноплановым. И ракурс был непривычным — словно у Афродиты появилось парочка дополнительных глаз.

«У Ареса», — возразил внутренний голос.

«Нет, у Афродиты», — возмутилась она. — «Я — Неистовая Афродита, прекрасная покровительница кровавой войны, когда я появляюсь на поле брани, в меня все влюбляются и…», — он встряхнул головой, потом встряхнул второй головой, и, открыв свой прекрасный ротик, выругался в адрес мерзкой Макарии, ее надоедливой матери Персефоны и ее сволочного любовника дядюшки Аида, чья мерзкая привычка лезть не в свое дело испортила им всю Концепцию.

Потом она кое-как утвердилась на трех ногах — четвертую, как он помнил, оторвало во время взрыва — и испустил поток ругательств в адрес тупицы Афины, из-за любви которой к несовместимым компонентам ее, Афродиту, чуть не разорвало пополам, а потом соединило с Афродитой, то есть с Аресом — в общем, соединило. И без фаллоса, к сожалению — они специально осмотрелись со всех сторон. А все Афродита… тьфу! Арес!.. если бы Арес соизволил предупредить Афродиту о том, что подлая Артемида переметнулась на сторону Персефоны, а Аид ухитрился освободиться… если бы Афродита не принялась делить Аресово достоинство, они бы… они бы…

Ну уж нет! Если кто действительно и был виноват во всем, так это их мерзкий подземный дядюшка.

Аид… он стоял, и тень вырывалась из его рук, и алчный багровый свет (да что ж Афина намешала в этом котле) не мог добраться до тех, кто был под его защитой… и Зевс — тень тоже защищала его — метал в этот свет молнии, одну за другой, выдыхался, выбирал свою силу до дна, но все же не отступал.

«Помоги мне!», — завизжала тогда Афродита, когда багровый свет пополз к ней. — «Защити!..»

«Иди и Левку спроси», — усмехнулся тогда Аид, он не задумался ни на секунду. — «А ты», — он посмотрел на Ареса, — «Иди и спроси Персефону».

Багровый свет подхватил и Ареса, и Афродиту, сжал в обжигающих объятиях, стискивая, соединяя воедино, и последнее, что они (оба) видели — усмешку, скользнувшую по губам их подземного дядюшки, и пристальный взгляд его темных, насмешливых глаз.

«Все лучше, чем в Тартар, не правда ли?»

Потом, кажется, Зевс швырнул еще одну — последнюю — молнию, и упал, и Аида тоже швырнуло на колени, но он, эта сволочь, сволочь, до последнего продолжал улыбаться, и даже когда тень уже рвалась, не выдерживая напряжения, он, тоже падая, одними губами сказал что-то про песцов.

Да, их дядюшка был виноват во всем, но он явно и подумать не мог, что его бездействие поможет Афродите и Аресу слиться воедино, что породит новую, прекрасную жизнеформу, гораздо, гораздо более совершенную, чем эти жалкие боги. Эх, если бы еще и ногу не оторвало…

А там, наверху, эти жалкие, неполноценные существа, которые влезли и нагло испортили их зелье и их Концепцию, совещались, пытаясь решить, что делать с ними, с Неистовой Афродитой и Прекрасным Аресом в одной привлекательной амфоре.

Персефона и ее гадкая доченька предлагали оставить все как есть, дядюшка, он же племянник Аид, виновник их краха, коварно отмалчивался и явно что-то замышлял, изменница Артемида и непонятно откуда появившиеся Асклепий, Аполлон и Гефест предлагали как-нибудь разделить их творческий союз, мотивируя это непонятным «они же все равно свои», амазонки и нимфы вокруг либо радостно верещали, довольные дарованной амнистией, либо выстраивались в очередь к Пэону, который раздавал нектар, бестолковая Афина то и дело перебивала всех своими переспрашиваниями, а пока-еще-Владыка-Олимпа Зевс вообще ни к чему не прислушивался и возмущенно выговаривал Гере, как она могла перепутать его ногу с ногой Ареса, на что та отвечала, что претензии необоснованны, благо ноги дорогого супруга не находятся в сфере ее интересов — в отличие от некоторых других частей его тела.

Да, их было больше, и они были опасны, но у них, не считая Гекаты, было всего по два глаза, и они не могли видеть то, что видел он (то есть она, ну, в общем, они).

А видели они, Прекрасный Арес и Неистовая Афродита, смятый, как от удара невидимого кулака, котел с остатками зелья, валяющийся у них под ногами, и шлем-невидимку (как там его называли подземные, хтоний?) у ног Зевса.

name=t625>

Глава 34. Аид

— Не знаю, как вы, — сказал Аид, глядя, как жутковатый двухголовый гибрид Ареса и Афродиты в молниеносном прыжке падает на незамеченный никем хтоний (вот знал же, знал, что нужно подобрать!) и исчезает, — а я за этой хренотенью гоняться по всему Олимпу не собираюсь. Тем более оно еще и невидимое.

С его точки зрения, и Арес, и Афродита уже получили достаточно, и как-то наказывать их дальше было бессмысленно. Арес, он, конечно, еще и раньше получил, ну да Афродите, считал Аид, самое то будет немного побегать в виде двухголового (а еще трехногого и четырехрукого) кастрированного мужика. Через пару дней, когда они все придут в себя, Геката, может, сможет их как-то разъединить — так или иначе, оно все равно никуда не денется.

Ему же следует отдохнуть.

Определенно, какой был толк затевать эту авантюру со смертью и воскрешением, если проблемы с зельем можно было решить парочкой дополнительных ингредиентов, а божественные силы он все равно потратил все до капли, и конкретно сейчас ощущал себя как смертный, которой не спал как минимум двое суток, потому как вместо сна все это время его вдохновенно пинали. Впрочем, несравненное удовольствие от краха Концепции, определенно, стоило того — к тому же, Зевсу явно было хуже, гораздо хуже, у него даже не было сил подняться, и даже с Герой он препирался лежа и через силу — словно понимал, что стоит на минуту замолчать, как снова соскользнет в бессознательное. Да, если бы не брат, кто знает, не шатались бы они все сейчас по развалинам Олимпа в виде чего-то многоногого и многорукого.

Аид представил эту прекрасную картину и тихо рассмеялся; Геката с Персефоной отчего-то подскочили — на нем скрестились четыре пары подозрительных глаз.

— Асклепий, — ласково позвала царица, — Иди-ка сюда!

— Не надо Асклепия, — открестился Аид, заметив, что лекарь уже собрался оторваться от Зевса, над которым нависал вместе с Герой. — Пойдем лучше к Танату. Я уверен… — он хотел пояснить, что раз Асклепий занят Зевсом, то Пэон точно не рискнет подходить к раненому Убийце и будет либо поить нектаром нимфочек, либо лечить глухоту Афины, но не стал договаривать и махнул рукой.

Танат обнаружился неподалеку. Его голова лежала на коленях Макарии, в глазах стоял туман — то ли из-за того, что он слишком сильно ударился во время взрыва, то ли из-за того, что царевна вздумала гладить его по голове, перебирая волосы, и Убийца оказался к этому морально не готов. Так или иначе, Макария явно решила воспользоваться его состоянием и с пугающей целеустремленностью пыталась напоить нектаром. Танат слабо сопротивлялся, не желая ощущать себя беспомощным, но итог этой битвы, так сказать, был известен заранее.

— Папа! Мама! — возмущенно пожаловалась дочь, увидев его с Персефоной. — Не пьет!.. Скажите ему!..

— Со мной все в порядке, — сквозь зубы сказал Танат.

— На твоем месте я бы все-таки выпил, — зловеще сказал Аид, склонившись над Убийцей и ощупывая его голову. — С нее же станется и жертвенную кровь принести… нацедить…

— Надеюсь, ты не надумаешь лечить его, как тогда меня, ты сам едва на ногах стоишь, — озабоченно сказала Персефона.

Аид покачал головой — еще бы, ага. План самоубийственных мероприятий на сегодня был выполнен с запасом. Все, что он собирался — убедиться, что с Танатом все будет в порядке, а потом найти какое-нибудь спокойное место и отдохнуть.

— Пойдем, — мягко, непривычно-мягко сказала Персефона, когда Танат все же выпил злополучный нектар, и они уговорили Макарию отпустить его. — Надеюсь, мне сейчас не попадется этот… Афроарес, или еще что-то подобное…

— Деметра, — негромко сказал Аид.

— Да, например, Деметра, — не сразу поняла Персефона, и Аиду пришлось выразительно кивнуть в сторону деловито приближающейся Плодородной. — еще чего не хватало, — прошипела она.

На усталом лице царицы мгновенно отразилась вся ее дочерняя любовь.

— А у меня скоро будет бабушкофобия, — жизнерадостно заявила Макария, никоим образом не заботясь о том, чтобы соизмерять громкость своих реплик со скоростью приближения Деметры. — Надеюсь, у нее нет цветов?!

— Дитя мое! — ожидаемо ахнула Плодородная. — Кора, — позвала она, озабоченно покачав головой. — Нам нужно поговорить, — она перевела взгляд на Аида. — Пожалуйста, оставь нас, — она схватила плотно сжавшую губы Персефону под локоть и потянула за собой.

Персефона споткнулась, будто оступившись, обернулась через плечо, встретила два одинаково подозрительных взгляда и нервно улыбнулась.

Макария отошла от Таната, и, не спуская глаз с удаляющейся мамы и бабушки, взяла Аида за руку:

— Ну что, засекаем полчаса? — прошипела она. — Я ей не доверяю.

— А мне кажется, она осознала, — шепнул в ответ Аид. — Смотри, за сегодня она ни разу не назвала меня подземным пауком. Вряд ли она потащила Персефону в этот поганый источник, как там его…

Макария согласилась — еще раз осмотрела Таната, и, взяв с него клятву сидеть на месте до прихода Гекаты, ускакала на поиски Трехтелой.

Аид, чуть улыбаясь, смотрел ей вслед, пока Танату, не иначе, от сотрясения мозга, не пришло в голову заявить что-то вроде «Иногда мне кажется, что она действительно твоя дочь».

— Не понимаю, о чем ты, — категорично заявил Аид. — Макария — моя дочь.

Танат предпочел не продолжать эту сомнительную тему; потом появилась Геката, и Аид тихо ускользнул. Потом он наткнулся на Геру, которая, щебеча и размахивая Аресовой ногой, успевала не только руководить размещением раненых и инструктировать команду олимпийских богов относительно ведения поисков Аресофродиты, но и строить глазки Асклепию. Гера сходу отправила Аида с Гефестом, и бог-кузнец, грустный, опечаленный всей этой неприятной ситуацией с Афродитой, отвел его в какие-то безликие гостевые покои.

Главное, там был бассейн с горячей водой, и больше Аиду от этого мира не нужно было ничего. Смыв грязь, засохший ихор и с большим трудом избавившись от мраморной крошки, набившейся в волосы, он лег на каменный борт и закрыл глаза.

Потом, кажется, был не то короткий сон, не то забытье. Он очнулся от прикосновения к щеке чьих-то тонких прохладных пальцев — это была Персефона.

— Я… — не хотела тебе мешать, — смутилась она, убирая руку. — Отдыхай.

— Все хорошо, — сказал он, чуть повернув голову. Он все еще лежал у бассейна, но кто-то накрыл его тонким покрывалом, а волосы успели высохнуть.

Персефона выглядела лучше — она явно успела переодеться и хотя бы немного отдохнуть. Пожалуй, следовало о чем-нибудь у нее спросить, или, протянув руку, коснуться ее, но он ничего не сделал и просто лежал, рассматривая золотистый узор на ее тонком зеленом хитоне. Совершенно не хотелось ничего делать — лишь наслаждаться покоем и дразнящим ощущением нереальности.

Когда-то, пожалуй, он подумал бы, что это сон — но нет, он столько времени провел в чужих снах, что мог отличить одно от другого.

— Есть несколько нерешенных вопросов, — тихо сказала Персефона. — Твоих и моих.

На ее губах появилась странная улыбка — слишком теплая, слишком нехарактерная для той Персефоны, к которой он привык — поэтому Аид все же не выдержал, сел по-турецки и сощурил глаза:

— Скажи-ка, сначала, как звали ту тварь с раздвигающимися зубами, которая притворялась твоим сыном? — подозрительно уточнил он.

— Его звали Загрей… — несколько растерялась Персефона. — Так! — спохватилась она, — А что это за многообещающее начало? Ты решил проверить, я это или нет?

— Учитывая, что с момента моего возвращения все только и делают, что ходят в чужих обличьях, и это может быть вовсе не ты, а Гера, Деметра, Артемида…

— Ну, знаешь, Гера, она бы сразу пришла к тебе голой, — заявила Персефона. — Но раз уж вопрос стоит так, тогда я тоже хочу убедиться, что передо мной Владыка Аид, а не Гефест или Аполлон. Скажи, когда ты пошел вытаскивать меня из бредового сна, какие были твои аргументы…

Она насмешливо прищурилась, чуть подавшись вперед, и Аид улыбнулся:

— Я тогда много всего говорил и предлагал, но по-настоящему тебя пробрало только одно предложение — чтобы ты проглотила Макарию…

— Именно! — согласилась царица. — Не представляю, как до такого вообще можно было додуматься… И, в целом — до всего. В частности, я только недавно узнала, что ты удочерил Макарию…

— Так получилось.

— И еще Деметра рассказала, что из-за меня ты пошел в Лете топиться, — Персефона опустила глаза и принялась разглядывать булавку, скрепляющую слои ткани на своем одеянии. Но, очевидно, булавка не была таким уж интересным объектом, потому, что царица подняла голову и снова перевела взгляд на Аида. — Но… почему?

— Вот уж не могла промолчать, — прошипел Аид. — Дурак, поэтому и полез… иногда твоя мать бывает такой убедительной… — Персефона смотрела на него, только на него, пристально и внимательно. — Ладно. Я просто хотел быть достоин тебя, — он попытался улыбнуться, но отчего-то получилось с трудом. — Как идиот. Это все, что ты планировала уточнить, или…

Он мимолетно подумал о Левке, но мысли о серебристом тополе уже как-то больше его и не трогали; о Концепции — тоже.

Персефона его уже не слушала, она снова разглядывала булавку; Аид протянул руку, вытащил эту злосчастную булавку из ее одеяния, закрыл, чтобы она никуда не воткнулась, и бросил на пол; царица проводила ее взглядом, а потом схватила Аида за руку, вцепилась ему в плечо. Ткнулась носом в ключицу:

— Зачем, ты же всегда… — он обнял ее, коснулся губами виска, и договаривать уже было вроде как и не нужно, но она все же договорила, — ты же всегда был меня достоин. Всегда.

Глава 35. Артемида

Закат на Олимпе был ярким, даже слишком и Артемида недовольно морщила нос, блуждая по развалинам Олимпийского дворца как по метафорическим развалинам Концепции. Хотелось собрать в кучку своих амазонок и вернуться в леса, благо ей несколько раз намекнули, что благодаря деятельному раскаянию, участию в освобождении Персефоны и прочему, прочему ни Зевс, ни Гера не имеют к ней никаких претензий (в отличие от той же Афины, которая хоть и попала под амнистию, все же будет отрабатывать — кажется, ее отправляют в Элладу строить библиотеки и дарить просвещение смертным). Но перед этим богиня-охотница собиралась найти бедняжку Персефону и убедиться, что с ней все нормально. Если это, конечно, было возможно после того, что сделал с ней мерзкий Арес.

Только найти Персефону было непросто. Во-первых, Артемида в принципе не очень хорошо ориентировалась на Олимпе, она как-то больше привыкла не к холодному мрамору стен, а к нежной тени лесов. Во-вторых, после разгрома Концепции дворец существовал в виде груды развалин, а все сопутствующие постройки превратились в импровизированный лазарет, что еще больше усложняло поиск. Заглянув туда и сюда и опросив с десяток нимф, сатиров, харит и богов, охотница поняла, что искать Персефону самой — гиблое дело, и проще найти кого-то из тех, кто занимался размещением раненых, например, ту же Геру. Уж на что царица цариц негативно настроена к Артемиде, она едва ли откажется проводить ее к Персефоне, когда той так нужна поддержка.

Правда, с Герой тоже вышла заминка. Первая попавшаяся харита-прислужница с поклоном проводила Артемиду во временные покои Олимпийских владык, но вместо Геры и Зевса в них почему-то расположились Макария и Танат (тоже не слишком дружелюбно настроенные к Артемиде). Маленькая царевна и раньше ее недолюбливала, а после того, как охотница помогла ее обожаемому папе Аиду расстаться со смертностью самым простым и эффективным способом (копьем в спину), весь перечень кровожадных намерений в отношении Артемиды так и читался у нее на лице. Впрочем, богиня не считала это поводом для беспокойства — да что ей может сделать эта малявка?

С Танатом Железнокрылым все было гораздо проще. Подземный до мозга костей, по мнению Артемиды, он искренне ненавидел каждое живое существо, и ее в том числе. В первую очередь даже ее. Именно это она прочитала в его глазах, когда без стука вломилась в покои и увидела прелестную в своей сюрреалистичности картину: Танат с замотанной головой вытянулся на ложе, развернув крылья, а щебечущая о чем-то Макария ласково перебирала и разглаживала помятые перья, аккуратно разбирая и укладывая их так, как они должны лежать от природы. Странно, но Убийце, кажется, это нравилось — он не отшатывался, а, чуть щурясь, подставлял крылья под тонкие пальчики царевны. Правда, выглядел он при этом каким-то потерянным.

Но это длилось доли секунды. Потом в глазах Убийцы явственно проступило желание призвать меч и разрубить Артемиду на десяток богинь, отчего охотница поперхнулась и предпочла сразу обратиться к царевне.

— Макария, деточка…

Макария вскинула брови и изобразила на лице дружелюбную улыбку. Артемиду явственно перекосило. Желание расчленять читалось в этой улыбке не так явно, как у Таната, но тоже присутствовало — наряду с целым списком из других пунктов. Охотница протянула руку назад, стараясь нащупать дверь для экстренного отступления, не потеряв при этом лицо.

— В чем дело, Артемида? — хрипло спросил Убийца, складывая крылья и возвращая на каменную физиономию традиционное выражение «как-же-меня-достали-эти-проклятые-олимпийцы».

По сравнению с предыдущим выражением «ты-помешала-Макарии-гладить-мне-перья-а-значит-ты-должна-умереть» это был несомненный прогресс. Артемида даже передумала убегать. Впрочем, идея убегать от самого быстрокрылого создания во Вселенной и без того была излишне самонадеянной; пожалуй, единственная надежда была бы на помощь Макарии — только сомнительно, что царевна предпочла бы помочь Артемиде с побегом, а не Танату с расчленением.

— Я ищу Персефону, — с некоторым смущением сказала охотница, сложив руки на груди.

— Зачем? — строго уточнила Макария. — Что-то срочное? Если это Афроарес…

В голосе царевны зазвенело воодушевление; Танат же закатил глаза и заявил, что двухголовому гибриду Афродиты и Ареса придется подождать до утра, потому что конкретно Макарию он, Танат, точно никуда не отпустит, пока та не отдохнет. Последнее, в чем можно было заподозрить Убийцу, так это в том, что он способен о ком-то заботиться, но Артемида успокоила себя тем, что это или приказ Владыки Аида, или неожиданно пробудившийся у Таната инстинкт самосохранения (очевидно, что уставшая и злая Макария становится еще более разрушительной, чем обычно).

— Нет-нет, Аф… э-э-э… Афроарес не появлялся — заверила их Артемида. — Я просто хотела убедиться, что с Персефоной все хорошо. Ты же помнишь, сегодня она снова лишилась невинности…

— Надеюсь, ты не собираешься макать мамочку в озеро Канаф? — подозрительно прищурилась царевна. — Кстати, я давно собиралась попросить прабабушку Гею ликвидировать это гадкое озеро…

— Конечно, нет! — возмутилась охотница. — Возвращать девственность в третий раз уже перебор, это понимает даже Деметра. Я просто хотела поддержать ее… ну, что может быть лучше короткого отдыха в объятиях любимого человека?..

На мрачном лице Таната отчеканилось выражение глубокого отвращения к подобному отдыху и персонально к Артемиде. Макария же сморщила носик, и, устремив на охотницу подозрительный взгляд, подчеркнуто-ласково поинтересовалась, на каких основаниях богиня считает себя «любимым человеком» для Персефоны.

— Она моя подруга! — заявила Артемида, решив не выговаривать маленькой подземной царевне, что рано ей спрашивать такое у взрослых богинь.

— Подруга? — уточнила царевна. — Ну ладно… — она бросила пристальный и, кажется, даже в чем-то угрожающий взгляда на Таната и принялось пространно излагать предполагаемый маршрут Персефоны, — … но если и там ты ее не найдешь, подойти к Гере, она отправит на розыски нимф, — закончила царевна.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила охотница, пытаясь уложить в голове всю сложную цепочку перемещений своей подруги. Царевна радостно закивала.

— Не стоит благодарности, — бросил Убийца, разворачивая левое крыло и осматривая перья.

Прозвучало это так, словно Танат ее выпроваживал — да, пожалуй, так оно и было; Макария с умильной мордочкой помахала ей ручкой из-за расправленного крыла и Артемида устремилась на поиски Персефоны.

***

Как только за Артемидой закрылась дверь, Макария тут же поднырнула под крыло, потерлась носом об Танатово плечо и горячо зашептала, что из всех подземных чудовищ он, без сомнения, самый жуткий, душераздирающий и зловещий.

— Зачем ты отправила ее к Посейдону и Амфитрите? — мрачно поинтересовался «самый зловещий», сворачивая крылья.

— Ну, а что она лезет, — зашептала царевна, оглядываясь на дверь. — Мамочка конкретно выразилась, что хочет провести время с папочкой, а не с этой лесбиянкой ненормальной. Нет, ты слышал про эти «объятия любимого человека»?! Это еще додуматься надо! Смотри, Убивец, сейчас она пойдет к Посейдону и Амфитрите, и там наверняка оргии в разгаре, а если она вырвется и убежит, то должна пойти к Гере, они сейчас с Гекатой, я должна их проинструктировать…

— Макария! — Танат сложил руки на груди. Вышло не сурово, а мрачно и чуть укоризненно; а, впрочем, он знал, что тот леденящий душу звон металла в голосе, который так пугает подземных и олимпийцев, совершенно не производит на впечатления на царевну (да и с чего бы, она же не на пустом месте была дочерью Невидимки). Укоризненный взгляд вроде «я твой наставник, забыла, я же учу тебя сражаться на мечах, и я имею полное право мешать тебе развлекаться» срабатывал примерно один раз из пяти, все остальное и того реже.

В этот раз, например, не сработало ничего.

— Что «Макария»? Тебе что, жалко эту мерзкую Артемиду? — поразилась царевна. — Ничего, я еще помню, как она проткнула папу копьем.

— Никого мне не жалко, — хрипло возмутился Танат. — Просто подумай, что мне выскажет Невидимка, если узнает, что ты замешана в каких-то историях с оргиями.

— Папочка не узнает, — заверила его Макария. — Ладно, лежи и отдыхай, а я пойду к Гере.

Царевна еще раз пристально осмотрела Таната, и, убедившись, что тот не собирается препятствовать в реализации ее козней, выскользнула вслед за Артемидой. Убийца вздохнул и улегся на ложе. Пожалуй, ему и вправду следовало немного передохнуть, пока судьба-предназначение не потянула резать нити погибших или пока царевна не преуспела в воплощении своих планов.

Впрочем, Танат полагал, что он и без того внес достаточный вклад в дело спасения Олимпа от Афродиты с ее Концепцией. Спасать его от Макарии он не подписывался.

Глава 36. АфроАрес

Неистовая Афродита и Прекрасный Арес, конечно же, не рискнули спускаться с Олимпа в совершенно недружелюбный мир смертных — да и зачем? Им хотелось мстить, мстить за сорванную Концепцию, за их поруганное тело (по правде говоря, само тело их устраивало, раздражало только отсутствие фаллоса), за гнусную улыбку подземного дядюшки, за испуганные вопли Геры и общее недовольное пренебрежение ими со стороны олимпийцев. И, конечно, за власть, долгожданную власть, которая была так близко и которая ускользнула из рук из-за:

— коварства дяди Аида (да, он всегда, всегда им мешал, он лишил мужскую составляющую их тандема такой замечательной черной дыры, он выпустил на волю мерзкую Макарию, он соблазнил Персефону и вдохновил ее действовать, а потом, когда она, казалось, уже перешла на сторону Концепции, похитил и переманил обратно, да, это был он, он, всегда он);

— предательства Артемиды (ну кто же, в самом деле, мог предположить, что эта ненормальная не сможет вынести, когда Арес начнет насиловать Персефону у нее на глазах, ну правда; конечно, это можно было предположить, она не спроста была так повернута на правах женщин, но все равно, нормальная, адекватная богиня не будет из-за такой мелочи предавать соратниц);

— феерической тупости Афины (ну правда, если бы совоокая дура просто смешала три партии крови с ихоров и не плясала с шаманским бубном над кучей других экзотических компонентов, расклад был бы совершено другим — так нет, ей же захотелось экспериментов!);

— некоторых других обстоятельств вроде неправильно сошедшихся звезд и общей неудачности дня.

Расчесывая растущие из самых различных мест их усовершенствованного тела светлые волосы, Арес и Афродита любовались своим отражением в озере неподалеку от разрушенного дворца — попасться они не боялись, благо у них был шлем невидимости (вот еще один повод для мести, теперь уже Персефоне, это из-за нее Арес столетиями бегал по Подземному миру как клоун), а полюбоваться на себя хотелось — и продумывали план мести всему Олимпу.

Продумывалось не очень — видимо, их стратегический гений все же немного ослабел из-за отсутствия на подхвате Афины и Артемиды — и месть получалась какой-то не страшной, трудно реализуемой и вообще маловероятной.

Чуть успокоившись, они предприняли вылазку на разведку. В первую вылазку на Олимпе было шумно — все были заняты помощью раненым, во вторую — тихо и мирно, олимпийцы и примкнувшие к ним амазонки оккупировали более-менее целые постройки и зализывали раны. Чудесный тандем не рискнул заходить в помещения, а на улице народу было немного. Периодически мимо них проходила то нимфа, то харита, то амазонка (эти дуры, конечно, были не в состоянии их заметить, ну, разве на нюх), боги же не высовывались из своих норок — ну, разве что ближе к закату откуда-то из кустов показалась встревоженная Артемида, которая тут же принялась носиться взад-вперед.

Какое-то время Афродита и Арес с удивлением смотрели за ее перемещениями. Вот она выловила какую-то нимфу из прислуги, вот залезла в один милый беломраморный портик, который, как знали Арес и Афродита, сначала облюбовала для временной резиденции Гера, потом из каких-то соображений сдала Танату, вот вышла оттуда и побежала куда-то, а вот из этого портика выскользнула подозрительно довольная Макария и тоже куда-то поспешила.

Спустя пару минут Артемида вернулась, взъерошенная и беспредельно злая. Бурча под нос ругательства, она поправила почему-то разорванное и измятое одеяние и снова зашла в портик к Танату. На этот раз она выскочила оттуда еще быстрее и снова куда-то побежала. Тем временем появившаяся на горизонте Макария предусмотрительно притаилась за каким-то пушистым деревцем. Гадко ухмыляющаяся Макария дождалась, пока Артемида не пробежит мимо, после чего поспешила в ту же сторону.

Женская половина тандема в лице Афродиты предложила сцапать Макарию и отомстить тем самым мерзким подземным, но мужская половина в лице Прекрасного Ареса отмела этот план, заявив, что не собирается приближаться к этой твари — мало ли чего она набралась от своего нового папы, когда смешала с ним кровь. К тому же, поквитавшись с Макарией, они жестоко отомстят только одной — подземной — половине обидчиков. Вторую, олимпийскую, половину, они могут этим же осчастливить (что совершенно не входит в их планы).

О нет, их месть не должна быть такой. Она впитает их ненависть и обрушит кару на головы….

— Тихо, я думаю! — рявкнул сам себе Афроарес. Испуганно подскочили две загулявшие нимфы, повернулась на звук Макария… ни Арес, ни Афродита не обращали на них внимания. Им было не до того. Им бы заставить работать двойное сознание, сосредоточить и направить их мозг…

Месть.

Головы.

Месть.

Руки, ноги и туловища. Много туловищ, ног и голов. Гекантохейры!

Гекантохейры, титаны. Тартар и Крон.

Ну как, милый дядя, успел ли ты соскучиться по папочке Крону за полторы тысячи лет? Аресу кажется, не успел. И Афродите кажется так же. Пусть мир, не доставшийся Аресу с Афродитой, летит в тартарскую бездну. Тебе, Аид, не спасти его, как тогда (когда ты не захотел спасти Афродиту и Ареса, помнишь?).

Давайте устроим встречу родных.

Невидимый двухголовый «тандем» тихо хихикнул собственным мыслям, и, не обращая никакого внимания на вздрогнувшую от этого звука Макарию, поспешил туда, где припрятал котелок с остатками варева. Не так уж и много его оставалось, варева из ихора Владык. Совсем немного, на донышке.

А, впрочем, на то, чтобы открыть запечатанный Кронидами Тартар, должно было хватить.

Глава 37. Персефона

Утро следующего дня Персефона посвятила сборам в Подземный мир. Они заключались в том, что царица разместилась в очищенных от мелкого мусора развалинах какого-то здания рядом с конюшней и дожидалась там Гекату с Макарией. Первоначальное назначение здания было довольно туманным, потому как от него сохранился только ряд мраморных колонн и несколько мраморных плит — ну любили на Олимпе мрамор, что тут поделать.

Параллельно с ожиданием царица пила разбавленное вино и выслушивала стенания Артемиды:

— … а потом Аполлон сказал, что я дура, — жаловалась охотница, откинувшись на мраморную тумбу — А Гера, которая, представляешь, так и лежала, даже вставать поленилась, сказала, что Макария в чем-то права и я совсем одичала в своих лесах.

В ответ на это Персефона лениво потянулась и налила Артемиде еще вина — самогон Гекаты закончился еще вчера, Трехтелая с Герой как-то слишком увлеклись восстановлением нервной системы после пережитого потрясения. Впрочем, учитывая их дальнейшие планы, самогон уже был неуместен, да и свое собственное вино царица разбавила водой в соотношении примерно 1 к 10.

Кстати, ругать Макарию царица не собиралась. Они с Аидом прекрасно провели время без взволнованной Артемиды, так что симпатии Персефоны были полностью на стороне дочери. Подруге она, конечно, немного сочувствовала, но в целом — нечего было и лезть.

— В последнее время Геру как подменили, — продолжала жаловаться Артемида, — Может она, того, с Амфитритой слишком долго общалась? Или эта твоя Геката что-то с ней сделала, а? Они же теперь лучшие подружки.

Персефона невольно улыбнулась:

— Нет, Гера просто немного пересмотрела приоритеты.

Думать о Гере — которой явно пошло на пользу временно перевоплощение в Минту — было гораздо приятней, чем прикидывать, что это подозрительный топот раздается со стороны шести уцелевших колонн, и сколько у топочущего существа должно быть ног.

— Оно и видно, — буркнула Артемида. — Но где это видано, чтобы покровительница домашнего очага изменяла своему мужу? Какой пример она подает смертным?..

Царица честно попыталась представить, какой пример подает смертным сам Зевс, поперхнулась вином (сзади почудился тихий смешок) и решила перевести тему:

— То есть Гера возлегла с Аполлоном?

— Возлегла?! Да она затащила его на ложе шантажом и угрозами! Представляешь, она заявила, что если брат откажется, она собственноручно вышвырнет меня с Олимпа!

— Ну, методы у нее практически не изменились, — хмыкнула Персефона. — Насчет Макарии, не сердись на нее. Она хотела как лучше. Она очень привязана к Аиду и хотела, чтобы мы… — она запнулась, формулируя мысль, — могли побыть вдвоем.

На лице Артемиды отразилось все отвращение главной девственницы Олимпа к подобному времяпрепровождению. Персефона не стала ни переубеждать ее, ни объяснять, кто на самом деле к кому пришел и кто кого соблазнил, ограничилась только коротким пояснением о том, что Артемиде не стоило так беспокоиться насчет Ареса, потому как он много веков был ее мужем, и когда он повторно лишил ее невинности, это было вовсе не так ужасно, как в первый раз. Та, естественно, не поверила, но спорить не стала, просто схватилась за вино и нервно сделала большой глоток.

— Ты, конечно, удивишься, — медленно сказала Персефона. — Но Аид был очень… как сказать… внимателен ко мне. И мне даже с ним понравилось. Гораздо больше, чем с Аресом, который за тысячу лет не смог научиться понимать женщину, — усмехнулась она.

Артемида вытаращила глаза.

— Ладно, ладно, не будем вдаваться в подробности, — спохватилась царица. — Главное, у меня не было никаких моральных убытков, и тебе можно было не беспокоиться… — Персефона замолчала и задумчиво отхлебнула водичку с ароматом вина.

По правде говоря, были, были у нее моральные убытки. Но начинались они не там, где их ожидала убежденная девственница Артемида, а чуть позже, когда Аид заявил, что хочет, чтобы Персефона стала его женой. Какая-то логика в этом, несомненно, была, но в тот момент подобное предложение показалось ей откровенно сумасбродным. А, может, ей просто было немного страшно смотреть ему в глаза и видеть в них не только укрытую покрывалом иронии тартарскую тьму, но и…

«А зачем мы будем останавливаться на полпути?», — сказал он, надевая свои варварские штаны, и Персефона мгновенно простила скифам их ужасную моду хотя бы за то, что Аид не смотрел на нее, пока одевался. А то мало ли чего он мог рассмотреть.

«Я подумаю, ладно?», — спросила она. — «Ты же все равно собираешься к себе в степь, обсудим, когда вернешься».

Да, он собирался в мир смертных, куда-то там к своим варварским друзьям, которые появились во сне и попросили у него помощи. Вот прямо сейчас и собирался, с Олимпа, не заглядывая даже в Подземный мир. Персефоне он оставлял амулет в виде наконечника от стрелы, убедительную просьбу «подумать» и завет получше присматривать за Макарией, чтобы та не скучала. Да-да, постановка вопроса была такая, а не «чтобы она не разрушила многострадальный Подземный мир в отсутствие его царя», «не сравняла с землей Олимп», «не затопила вотчину Посейдона» и т. д. и т. п.

Царице было немного непривычно осознавать, что у Макарии внезапно появился отец, и что, собираясь уехать, он так легко и непринужденно дает советы насчет ее воспитания. Было в этом что-то безумно трогательное и уютное.

Правда, умилялась она недолго. Спустя полчаса Аид с присущим ему коварством сообщил дочке о том, что предложил Персефоне стать его женой, и она пока «думает», после чего не склонной недооценивать опасность царице стало не по себе. В отместку она собралась рассказать об этом Деметре, но потом решила отказаться от этого плана ввиду его ярко выраженной суицидальной направленности…

Царица застыла, услышав какое-то хрюканье — едва заметное, на грани слышимости, и не за спиной, а откуда-то у колонн — и торопливо натянула на губы улыбку.

— Эй-эй, дорогая, — встревожилась Артемида. — В чем дело? У тебя такое лицо…

— Все хорошо, — отмахнулась Персефона. — Я просто представила, что сделает моя мать, когда узнает, что я выхожу замуж…

— А, вы все же решили прикрыть позор, — не слишком обрадовалась Артемида. — Послушай, ты точно уверена, что тебе это надо?

— Да в том-то и дело… — медленно сказала Персефона, решив не вдаваться в подробности насчет какого-то загадочного «позора», который, по мнению Артемиды, Аиду следовало прикрывать женитьбой. — Понимаешь, подруга, меня и так все устраивает. А Аид хочет семью, он так и сказал. Дочь, говорит, у меня уже есть, и теперь я хочу жену. При этом он заявил, что готов ждать сколько угодно, что не торопит меня с этим решением… — царица мрачно усмехнулась. — А потом взял и рассказал обо всем Макарии. Макарии, которая только и мечтает о том, чтобы мы поженились! Продемонстрировав при этом, что я ни в чем не уверена и вообще сомневаюсь.

Артемида пожала плечами, она откровенно не видела каких-то проблем в том, чтобы запретить Макарии лезть не в свое дело.

Персефона смерила ее подозрительным взглядом:

— То есть история с оргиями Амфитриты тебя ничему не научила? — осведомилась она. — Да будет тебе известно, прямые запреты она принципиально выслушивает исключительно от папы Аида. И пока единственное, что он ей запретил — это ходить в Элизиум, пока мы с ним не разберемся.

Артемида неодобрительно покачала головой. Персефона чуть поморщилась и снова подлила ей вина — уже неразбавленного. Макарию, значит, она не одобряет, не одобряет Гекату, не одобряет наконец-то счастливую, довольную семейной жизнью Геру. Аида вот тоже не одобряет — а, может, это не Артемида, а хорошо замаскированная Деметра? Пару секунд Персефона всерьез обдумывала этот вариант, но потом пришла к выводу, что плодородная мать непременно начала бы орать, услышав про ее замужество, чем однозначно демаскировала бы себя. Так что все это были собственные измышления Артемиды. К счастью, охотница не планировала обосноваться в Подземном мире, и терпеть ее оставалось недолго.

Персефона оторвалась от своих мыслей, с недоумением посмотрела на чашу с вином — точнее, туда, где она только что стояла, и, прикрыв глаза, устало потерла веки.

Одно-единственное общее дело, и Артемида отправится обратно в свои леса.

Глава 38. Макария

Закончив дела на Олимпе, Макария с Гекатой решительно направлялись к конюшням, рядом с которыми так удачно расположились мама с Артемидой. Обсуждали они при этом, конечно, сомнительную интригу Макарии, в результате которой главная девственница Олимпа едва не лишилась своего статуса.

— Ах, какой был прекрасный план! — с притворным сожалением вздыхала маленькая царевна, вцепившись в локоть Гекаты. — Как жаль, что я не успела проинструктировать Амфитриту…

— А что, собственно, тебе сделала Артемида? — поинтересовалась Геката, слегка сдвинув вуаль с центрального тела.

Макария наморщила носик:

— Да что ж вас всех так волнует, что мне сделала эта дура? Тебя, Таната… Ну, во-первых, она воткнула копье в папу Аида, с чего я должна такое прощать? Во-вторых, мне кажется, она влюблена в мамочку своей лесбийской любовью, и я не хочу, чтобы она путалась у них под ногами…

— Между ногами.

— О, неприличная шутка! Смотрите, и эта женщина учит меня колдовству и манерам!.. Ну, и, в-третьих, я ей тоже не нравлюсь, так в чем проблема? Но ты не думай, я понимаю, что сейчас первоочередная задача это Афроарес. Обнаружить, поймать, ликвидировать. Но, знаешь, по правде говоря, я бы оставила его так… — Макария проводила взглядом исчезающую в пустоте чашу с вином, мгновенно прекратила обсуждение Афроареса и принялась рассуждать о бабочках. Геката выразительно сверкнула глазами из-под вуалей и шепотом предложила выбрать какую-нибудь более убедительную тему для разговора. Расчленения там, ножи или топоры. С точки зрения Трехтелой, им все же не стоило совсем сбрасывать со счетов версию, что Афроарес не совсем идиот. В конце концов, отдельно друг от друга составляющие тандема вполне успешно плели интриги на протяжении тысячелетий.

Макария согласилась и послушно перевела тему — ситуация совершенно не располагала к тому, чтобы своевольничать и отклоняться от намеченного плана. Пару часов назад они узнали, что живописный гибрид не подался в бега, а прохлаждается на Олимпе, и решили прекратить это вопиющее безобразие. К сожалению, папа Аид уже успел уехать в свои степи, а без его участия, как считала Макария, план получился недостаточно продуманным и злокозненным.

Строго говоря, план держался на том, что Афроарес непременно решит отомстить подземным и олимпийцам за порушенную Концепцию. Первой эту идею высказала Гера, которая, согласно общему мнению, в вопросах мести способна подвинуть Немезиду вместе с Эриниями, и не делает это только потому, что тогда кому-то из вышеупомянутых придется стать богиней домашнего очага. Персефона с Макарией горячо эту мысль поддержали, и только Геката в порядке общего здравомыслия выразила из-под вуалей контр-идею о том, что целью Афроареса может быть что-нибудь более прозаическое, вроде обретения нормального (т. е. раздельного) облика. Эту идею они, естественно, отработали тоже, ровно как и другую, еще менее вероятную — о том, что тандем попытается снова добыть кровь и ихор Владык для реализации своих неудавшихся замыслов. Ну, или отмстить каким-нибудь другим способом.

Отъезд Аида, считала Гера, вполне мог спровоцировать Афроареса на нападение, но для гарантии было решено разделиться. Персефона, Макария и Геката должны были демонстративно вернуться в Подземный мир, Гера в это время устраивала ловушку на Олимпе. Основной приманкой должны были стать молнии Зевса, с помощью которых тандему было бы очень удобно мстить. Уязвимость была достаточно очевидной, но богини считали, что из-за влияния Неистового Ареса — слишком горячего, чтобы думать о каких-то ловушках — способность тандема критически мыслить должна была снизиться.

Макария с Гекатой присоединились к Персефоне, та кратко попрощалась с Артемидой, и они погрузились в колесницы. Афроарес, который безошибочно угадывался по издаваемым звукам вроде шумного дыхания, фырканья и, изредка, кокетливого хихиканья, очевидно, ждал этого с нетерпением. Кони взметнулись в воздух, повинуясь тяжелой руке царицы, и Гера с Артемидой проводили их взглядом.

Мама, которая правила колесницей, смотрела только вперед, зато Макария могла позволить себе вертеться и обозревать окрестности.

— Третий вариант, мам, — негромко сказала маленькая царевна, глядя, как тройка олимпийских коней позади них, упираясь, недовольно фырча и сопротивляясь какой-то непонятной матерящейся на два голоса силе, запрягается в колесницу, и эта колесница вдруг исчезает, словно вычеркнутая из реальности.

— Ты уверена, дочка?..

— Третий вариант, однозначно, — зашептала Макария, шаря глазами то по мелькающему под копытами коней голубому небу, то по почти исчезающему вдалеке разрушенному Олимпу, — я видела, как оно увязалось за нами.

Мамочка не позволила себе никак проявить эмоции — только сильнее вцепилась в вожжи, но царевна смогла заметить скользнувшую по ее губам мрачную улыбку. Их третий вариант был основан на том, что у Афроареса уже есть свой собственный план кровавой мести — а иначе зачем ему рваться в Подземный мир?

Макария сильно сомневалась, что непутевый гибрид решил добровольно явиться на место отбывания предыдущего наказания и взяться за ударный труд по восстановлению разрушенного дворца.

Когда Олимп окончательно скрылся из виду, и впереди показалась дымящаяся расщелина, символизирующая «парадный вход» в Подземный мир, Персефона придержала коней и махнула рукой Гекате, пропуская ее вперед. Макария показала три пальца, и Трехтелая понимающе кивнула, проезжая вперед. Следом за ней заскользила по воздуху колесница Персефоны, а дальше, погоняя испуганно ржащих невидимых коней и обдирая о камни борта невидимой колесницы, мчался такой же невидимый, но абсолютно однозначно определяемый в пространстве Афроарес.

К сожалению, прорвавшись в Подземный мир, он тут же куда-то скрылся, и отследить его не удалось. Аресова половина гибрида не сказать чтобы в совершенстве, но, в принципе, знала свою бывшую вотчину, и понимала, что затеряться — это совсем не проблема. А если учесть, что из-за мамочки большая часть Подземного мира представляет собой дикие заросли, и те же тени, к примеру, летают уже не на асфоделевых лугах, а в асфоделевых джунглях, играть с Афроаресом в прядки стало гораздо более живописно — причем для обоих сторон! С другой стороны, кто-кто, а Макария знала, что психика у подземных чудовищ нежная, и далеко не каждый рискнет связаться с чудесным тандемом. Ведь если они в основной своей массе пытались сбежать после первых пять минут общения с безобидной подземной царевной, то что же случится, когда на них пойдет в психологическую атаку могучий и прекрасный Афроарес?..

Но на коротком военном совете Геката и мама почему-то не сомневались в психической стойкости подземных — Трехтелая даже пробормотала что-то про совместные тренировки с Макарией. Царевна, естественно, возмутилась — вообще-то в Подземном мире она и мухи не обидела! По крайней мере, специально. Заслуженно огребал только отбывающий наказание Арес, ну, и еще один тип, Адонис, бывший мамин любовник, которого пришлось устранить, чтобы не путался под ногами у папы Аида. Все остальные нарвались либо случайно, либо, по мнению царевны, по причине собственной глупости/неосторожности/неумения быстро бегать.

Мама с Гекатой согласились как-то подозрительно быстро (особенно подозрительно, когда соглашаются с формулировкой «ну да, ну да»), но царевна не стала настаивать на продолжении дискуссии — во дворец вернулся недовольный, уставший Танат. На удивленный взгляд Макарии он проворчал что-то про коллективные суицидальные жертвоприношения у смертных, но рассказывать отказался.

Поэтому мама с Гекатой быстро ввели его в курс дела (к его появлению они успели разослать часовых на всех стратегически важные объекты и наладили систему связи из Эриний) после чего приготовились ждать.

Первые новости последовали спустя час (Макария даже не успела разузнать у Таната подробности насчет жертвоприношений).

В первый раз Афроарес был замечен у Стигийских болот, куда была десантирована Геката. Та обнаружила брошенную колесницу, покрытую болотной жижей, и с ехидной улыбочкой распорядилась послать ее на Олимп. Трехтелая направила по следу беглеца стигийских собак, и те, немного покружив по окрестностям, вышли к реке Стикс.

У реки на них налетела сама титанида Стикс в самом что ни на есть боевитом настроении.

— Я, конечно, всегда нейтральна! — завопила она, размахивая заляпанным болотной жижей хтонием. — Но это! Это уже перебор!

От возмущения обычно суровая и сдержанная титанида так шарахнула силой ужаса, что пробрало не только попятившегося на дрожащих ногах Радаманта и сбитых с крыла Эриний — у Гекаты нервно дернулись четыре глаза из шести, а Персефона, кажется, слегка побелела. Макарию тоже слегка пробрало, она и сама не заметила, как нож, припрятанный в сапоге по совету папочки Аида, оказался у нее в руке.

Титанида, которая в целом царевне благоволила, озадаченно посмотрела на нож и принялась возмущенно рассказывать, как на нее, мирно упражняющуюся в метании копий в районе стигийских болот (в качестве мишеней служили гигантские болотные слизни), выскочило что-то невидимое и нецензурно на два голоса орущее. Стикс без раздумий схватила это «что-то» за шкирку, сорвала с него шлем и…

И узрела.

Измазанный болотной грязью трехногий, четырехрукий, двухголовый субъект с мощными мышцами, одной женской грудью посреди туловища и длинными светлыми волосами, растущими пучками из самых разных мест, в свою очередь, узрел Стикс с занесенным копьем, заорал на два голоса и бросился наутек.

Орал он, кстати, что они еще всем покажут. Что именно будут показывать, гибрид не уточнил, а догонять титанида не стала. Пожалуй, она в первый раз в жизни усомнилась в здравости собственного рассудка, и этого короткого мига Афроаресу хватило, чтобы сбежать.

И теперь Стиксвозмущенно вещала, что месть Кронидов, конечно, священна, но одно дело — разрубить врага на куски и сбросить в Тартар, и совсем другое — соединить его воедино с блондинкой и отправить гулять в таком виде по Подземному миру.

— Нет, это не Аид, — сказала мамочка, внимательно выслушав Стикс. — Оно, можно сказать, само. Когда мы разбирались с Концепцией…

Персефона с Гекатой кратко рассказали титаниде о кознях Афродиты, финале Концепции и дальнейших приключениях невезучего Афроареса. Стикс тихо хмыкнула и отдала Персефоне хтоний.

— У меня есть отличная партия самогона, настоянная на водах твоей реки, — шепнула Геката из-под вуалей. — Если, конечно, ты не сочтешь это за каннибализм.

После Стигийских болот Афроарес, уже без шлема, зачем-то наведался на Поля Мук. Поймать его там тоже не получилось — гибрид переполошил грешников и скрылся в джунглях. Так что пока Геката снова пускала по его следу стигийских собак, мамочка Персефона с Макарией успокаивали грешников, объясняя каждому персонально, что никто не собирается вот так вот живописно соединять друг с другом. Особенно данаид, все сорок девять штук.

— Иди-ка ты лучше к Гекате, — проникновенно сказала мама спустя десять минут. — А то наши грешники как-то не так воспринимают твое хихиканье…

— Подумаешь, нежные асфодельки! — фыркнула Макария. — О, Гипнос! — радостно завопила она через минуту, увидел в небе крылатую точку, сопровождающую несущуюся по воздуху колесницу. — Мамочка, у нас пополнение!

Из колесницы выпрыгнула задрапированная нежно-голубым хитоном Гера и сразу, едва ли не с подножки, вцепилась в Гекату:

— Какие еще стратегические объекты оно посетило? — тревожно спросила она.

— Ну, если ты, тетя Гера, считаешь Стигийские болота стратегическим объектом, то их, — хихикнула царевна. — Поля мук, река Стикс… ну и все!

— Подозрительно, — нахмурилась царица цариц.

Глядя на нее, встречно нахмурились присутствующий рядом Гипнос и Минос, недовольно переглянулись Эринии, и кто-то из стоящих позади подземных прошипел что-то про олимпийцев. Но прежде, чем Макария испытала непреодолимое желание заступиться за Геру, Геката, держащая царицу цариц за локоть и тычущая ей под нос пропитанный болотной грязью обрывок какой-то ткани, откинула вуаль с лица левого призрачного тела и неторопливо скользнула взглядом по кучке подземных. Потом спокойно опустила вуаль обратно. Шипение прекратилось.

Макария пакостно захихикала. Снятие вуали предназначалось вовсе не для запугивания — Геката просто хотела лучше запомнить лица. Занести, так сказать, в память список потенциальных испытателей новых ядов и заклинаний. Царевна их не жалела — ну, надо же Трехтелой где-то брать материал? Те наивные идиоты, которым не нравится, что Геката снюхалась с Герой, практически сами нарвались.

— Я предлагаю пропустить промежуточные точки и сразу начать караулить у входа в Тартар, — говорила тем временем Гера. — Желательно, прямо сейчас.

— Почему ты так думаешь? — подошла мама Персефона.

— Не представляю, зачем Аресу могло понадобиться шататься по полям и болотам, — заявила царица цариц, — но я прекрасно могу представить, как можно применить в Подземном мире ту жижу на крови, ну, помните. Когда вы улетели, мы нашли в конюшне котелок — я думаю, там что-то еще оставалось, иначе зачем Афроаресу таскать его с собой. Подозреваю, он перелил остатки в какую-то более удобную тару. Не знаю, получится ли открыть с ее помощью Тартар, но какая была бы прекрасная месть! Странно, что эта идея не пришла нам в голову раньше.

— Странно, что она не пришла в голову Макарии, — чуть улыбнулась мамочка.

— еще чего, по-вашему, я могу пойти и открыть Тартар? — возмущенно завопила Макария. — Папочка, значит, мучился, закрывал, а я пойду открывать? Ну уж нет!

— Да речь вообще не о том, — махнула рукой Геката. — Согласна, если он подобрал котелок с жижей, это Тартар, однозначно.

— Предлагаю не терять времени и двинуться на перехват, — повторила Гера. — А то дождемся, откроет, и тогда за нами точно придут… кого с Аидом в таких случаях поминаете?..

Вопрос был вполне себе риторическим, потому как мамочка, признав правоту Гекаты, уже принялась торопливо инструктировать Гипноса и остальных подземных. Но мамочка все ответила — повернула голову и мрачно усмехнулась:

— Песцы. Обычно мы говорим о песцах.

Глава 39. АфроАрес

После трех часов бесцельных шатаний по Подземному миру в поисках Тартара Арес с Афродитой были вынуждены признать, что у их нового могучего и прекрасного тела не очень хорошо с навигацией. Какие-то воспоминания о местонахождении Тартара у мужской составляющей тандема оставались со времен его царствования, но, во-первых, его не тянуло к месту захоронения дедушки и титанов, и бывал он там редко, и, во-вторых, в те времена местность еще не превратилась в непроходимые джунгли, и ориентироваться было проще.

Поэтому вместо Тартара могучий тандем приземлился аккурат посреди Стигийских болот (которые можно было смело переименовывать в Стигийские тростниковые джунгли), и, немного там поплутав, выскочил к Стиксу, где потерял шлем в неравной битве с самой титанидой Стикс. Потом его отчего-то вынесло на Поля Мук (очевидно, зловредный дядюшка специально их передвинул), и только после этого он наконец-то попал куда надо.

Тартар выглядел… жутковато. Пожалуй, не так жутко, как разъяренная Стикс, но та часть их сознания, которая принадлежала Афродите, ощутимо поежилась и принялись жаловаться на дискомфорт. Аресовой части тут тоже ничего не нравилось, правда, он считал ниже своего достоинства ныть.

Деревья, трава и лианы до Тартара не добрались — в его преддвериях не было ничего неприятно-зеленого, да и вообще ничего лишнего: мелкие сероватые камни, перемешанные с землей… но и все. Дальше была какая-то дырка в земле, укрытая медными коваными воротами с узорчиками, от которой тянуло сосущей пустотой. Все это здорово напоминало закрытый крышкой глубокий сосуд с испортившимся кушаньем, и совершенно не вызывало желание его открывать. Мужской составляющей тандема даже подумалось, что когда он осматривал Тартар раньше (без желания открыть и выпустить тех, кто там содержится), было как-то не так зловеще.

А сейчас из врат Тартара сочилась первобытная жуть — и месть всему живому уже не казалась ни Афродите, ни Аресу такой уж хорошей идеей.

Повернув златовлосую голову к темноволосой и уперев руки в бока, прекрасный и неистовый Афроарес принялся обсуждать сам с собой новый план.

***

Персефона не знала, стоит ли ей всерьез рассматривать версию, что Афроарес собирается открыть Тартар — возможно, что Гера, которая мерила все по себе, переоценила кровожадность тандема. Они с Гекатой признали этот вариант маловероятным, но все же решили отработать. Царица подозвала к себе Миноса для инструкций…

И вдруг на нее внезапно нахлынуло — спешить, мчаться к Тартару, не тратя время на грешников на Полях мук, не отвлекаясь на бестолковых подземных, не собирая в кучу союзников.

Шагать сквозь пространство — одной, и не ждать никого, шагать, сплетая в пальцах чужой двузубец и улыбаясь чужой улыбкой.

Пугающе-острой улыбкой Аида.

Когда он успел разделить это с ней?..

Наверно, он просто слишком много отдал, пока спасал ее дочь, ее подругу, ее саму, потом — ее мир, потом — снова ее. Отдал, пока завоевывал для нее право на месть. Пока решал ее проблемы, не думая о своих. Пока воспитывал ее дочь. Пока был рядом и был для нее всем.

Он ничего не просил взамен. Пожалуй, он не просил даже ее любви — нет, она же сама пришла к нему.

И вот, отдавая все, он, видимо, как-то случайно отдал ей и часть своей страшной ноши. Своей великой и почетной должности вечного охранника Подземного мира в целом и Тартара в частности. Едва ли он брал эту ношу с собой в изгнание — нет, кажется, тогда для него был уже перебор — но, вернувшись в Подземный мир спустя тысячу лет, он первым же делом снова в нее вцепился.

А, вцепившись, поделился и с Персефоной.

«Я должен подарить тебе что-нибудь».

Чего он только ей не дарил!.. Самое ценное, дорогое и важное — это возможность снова обнять любимую дочь. Потом — возможность отомстить Афродите и Аресу. Любовь, доверие и возможность спать без кошмаров. Так стоит ли ей удивляться, что вместе с этими, без сомнения, замечательными вещами у нее оказалась доля его ответственности за его мир?

Шагая сквозь пространство к отчаянно зовущим ее тартарским вратам, шагая, оставив за спиной и Макарию, и Гекату, Персефона думала не об Аресе (и уж тем более не об Афроаресе) — об Аиде. Но вот она шагнула на обнаженную черно-серую землю преддверий Тартара, пошатнулась, пытаясь совладать с головокружением (она не так часто ходила по-божественному, чтобы привыкнуть)… и ощутила на горле огромную волосатую лапу.

— Попалась! — пропищал Афроарес пухленьким ртом Афродиты.

Пожалуй, царице все же не следовало идти одной — но кто мог подумать, что гнусный гибрид уже полностью освоился с новым телом и сумеет использовать те доли секунды, когда только что пронзившая пространство Персефона наиболее уязвима?

— Убери лапы! — прохрипела царица. — Тебе все равно не открыть…

Она попыталась отцепить от горла могучие лапы гибрида, но с четырьмя конечностями тот явно выигрывал — сопя в два носа, он отвел назад ее руки, и, стиснув шею Персефоны так, что у нее потемнело в глазах, а ноги подкосились, швырнул ее на землю.

Или нет?..

Хватаясь за пережатое горло и пытаясь восстановить дыхание, Персефона не сразу поняла, что лежит на металле — Афроарес швырнул ее на кованую бронзу.

— Мы знали, что кто-то из вас тут же появится, стоит нам полить врата Тартара нашим зельем, — сообщила голова Ареса. — Рассчитывали, конечно, на дядюшку…

Царица, не слушая их, пыталась встать на ноги… но колени предательски подгибались. Тело не слушалось — казалось, что где-то поблизости притаилась Деметра с букетом ядовитых цветов, но нет, это сосущая бездна Тартара там, под тонкой бронзовой «крышкой», тянула ее к себе.

— Что вы натворили, дебилы? — прошептала царица.

— О, тебе интересно! — умилилась голова Афродиты. — Мы полили врата Тартара остатками нашего зелья и сняли с них защиту. Ну, знаешь, когда Аид, Зевс и Посейдон спустили в Тартар Крона и мятежных титанов, они сначала запечатали Тартар своей силой, и только потом Гефест уже тут все медью обковал.

Афроарес поковырял медь одной ногой — остальные надежно стояли на черной земле. Там, за тонкой полосой меди, рвалось и металось что-то безумно страшное. Персефона, чьи силы таяли с каждой секундой, не знала, кто или что это. Крон? Титаны? Гекантохейры? Возможно, Аид бы и смог разобрать голоса, но для нее за вратами Тартара ревело безликое «оно».

Оно хотело… что оно хотело? Прорвать тонкую полосу защиты, скованную Гефестом не для защиты, а чтобы прикрыть бездну, зияющую раной на теле Подземного мира, и вырваться на поверхность? Или напротив, втянуть в себя Персефону, Афроареса и вообще все, что окажется поблизости — втянуть и похоронить навечно?.. А, может, выплюнуть из себя Крона, безумного Повелителя Времени, и снова покорить мир?

И то, и другое, и третье, и, желательно, одновременно.

— Так вот, мы не очень хотим знакомиться с титанами, — кокетливо продолжал Афроарес, пока Персефона пыталась совладать с притяжением бездны и отползти с медной крышки, излишне пафосно названной «воротами», — поэтому, будь добра, позови дядюшку. Мы знаем, он услышит. Мы хотим, чтобы он видел, как мы спихиваем тебя в Тартар.

— Обойдетесь, — прошипела царица, кое-как вставая на четвереньки. — Как есть, так и спихивайте… — она хотела поделиться с гибридом соображениями о том, что если она окажется в Тартаре, то и Афроарес тоже надолго в этом мире не задержится, но рядом с гибридом вдруг появилась колесница с Гекатой, Макарией и Герой (очевидно, из-за последней они не стали шагать сквозь пространство).

— Мамочка, нет! — завопила царевна, спрыгивая с колесницы. — Папа, пожалуйста, папочка!..

— Так вот как ты заговорила, — ухмыльнулась Аресова половина тандема. — Был «мерзкий Арес», а теперь «папочка», да?..

— Я не тебе, идиот! — от возмущения Макария взяла себя в руки и остановилась в трех шагах от Афроареса. — И вообще, отпусти маму, иначе справедливость восторжествует!..

— Любовь — вот высшая справедливость, — фыркнула женская половина тандема. — А любовь — это я.

Прежде, чем кто-то успел что-нибудь предпринять, Афроарес достал из воздуха копье и поддел стоящую на коленях Персефону под живот. Задыхаясь, царица опрокинулась на бок возле трех ног тандема, и вторым тычком гибрид подтащил ее ближе к себе.

Персефона сразу поняла, что он этим добился — пожалуй, даже чуть раньше, чем застывшая в немом испуге побелевшая Гера, чем завизжавшая в ужасе Макария, чем схватившаяся за голову Геката.

«Сейчас он откроет врата и сбросит меня в Тартар», — мрачно подумала царица, пытаясь найти в себе остатки выпитых Тартаром (а, может, вратами?) сил и, преодолев отвращение, вцепиться в ноги гибрида.

Но думалась почему-то не о том, что нужно бороться, хвататься на мерзкие конечности Ареса, ну, или прощаться, или хотя бы успокоить визжащую в ужасе Макарию (она, похоже, подумала, что ее уже спихивают в Тартар), а о том, что она больше никогда не увидит….

Аида.

Аида — в варварской куртке и, конечно, в штанах, с саблей в опущенной руке, с волосами, собранными в косу, с тенью на скулах и бездной в темных глазах.

Аида, шагнувшего — нет, бегущего — сквозь пространство.

Аида, хватающего за руку мгновенно переставшую визжать Макарию и тихо роняющего в глаза Афроаресу:

— Ты что делаешь, идиот?..

Аида — и пыльную серую степь у него за спиной.

Глава 40. Аид

Аид быстро взглянул через плечо — разрез в пространстве быстро затягивался — и успокаивающе провел рукой по голове Макарии. Чьи-чьи, но ее вопли он услышал бы не только из мира смертных, но и, наверно, из Тартара. Подумалось было, что он опять исчез без предупреждения — ну что ж, Гэсэр и Другмо уже, наверно, привыкли.

За плечом с металлическим лязгом сомкнулись крылья Таната — тот тоже примчался на этот визг, и, кажется, решил, что в Тартар спихивают непосредственно Макарию. Увидев, что это не так, Убийца выдохнул сквозь стиснутые зубы и лязгнул клинком, вытаскивая его из ножен.

— Танат, Макария на тебе, — коротко сказал Аид, отпуская дочь и шагая вперед.

Лязгнули железные крылья, затем царевна шмыгнула носом. Аид не отрывал глаз от Афроареса.

— Брось саблю! — потребовал тот. — А ты, Убийца, брось меч.

— Оставь в покое Тартар и Персефону, — предложил Аид, разжимая пальцы.

Сабля упала на землю — и странным эхом зазвенел, опускаясь рядом, клинок Таната. Как знать, чего стоило ему это движение? Что чувствовал он, опуская на землю клинок, бывший практически частью его самого — опуская без жалоб, без видимых колебаний, с одной чуть заметной заминкой?

Аид решил подумать об этом позже.

Ему самому было проще — скифская сабля, конечно же, не была его часть.

И она, конечно, не была его последним оружием.

В руку скользнул двузубец.

Только двузубец и только улыбка — и вот на лице Афроареса — страх, и вот чудесный гибрид невольно подался назад, споткнулся… но все же выровнял равновесие (и даже сумел убрать среднюю ногу из-под пальцев Персефоны — а та уже выпита Тартаром до той степени, что не может уже и поднять головы, и все же пытается бороться).

— Убери двузубец, дядюшка. Я отпущу Персефону, если ты отправишься в Тартар вместо нее. Не веришь? А ты посмотри на нее повнимательней. Она уже почти там. Ну, видишь?

На самом деле, Аиду почти не нужно смотреть. Один беглый взгляд на царицу — и начинается обратный отсчет.

Вот Афроарес небрежно тычет в нее древком копья.

Что отражается в четырех глазах гибрида? Кажется, разума там ни на грош, ну, а что еще — Аиду не разобрать.

В глазах Персефоны вот плещется безнадежность. В глазах Таната — туман, его почти физически тащит к клинку (который он бросил едва ли не второй раз в жизни), в левую руку вцепилась Макария, в ее глазах — страх за мать пополам с решимостью.

Геката застыла и как-то подозрительно завела руки за спину центрального тела, а Гера стоит перед ней и упирает руки в бока — видно, что эти двое что-то замыслили.

Они не знают, что такое Тартар. Не представляют, как быстро он затягивает добычу. Не понимают, что Аресу, в сущности, нужно всего лишь одно движение — распахнуть медные врата, и тогда оставшаяся без печатей Бездна начнет неторопливо засасывать все, как Харибда. Сбежать от нее несложно — но Персефона уже не успеет. Она слишком близко — и слишком уязвима. ее божественные силы еще не успели восстановиться после недавней истории с тотальным озеленением Подземного мира, и с каждой секундой их остается все меньше.

Поэтому нужно спешить.

— Ты, дядя, пока подумай, — самодовольно говорит Афроарес, одной рукой приподнимая вяло сопротивляющуюся Персефону за волосы, а второй и третьей придерживая ее за плечи. — Только быстрее, ее, кажется, уже засасывает.

— Не надо, папочка, — шепчет Макария, когда Аид, решившись, отпускает двузубец и легким, скользящим шагом идет вперед.

— Не надо, — бормочет его царица.

Надо.

Впереди — бездна Тартара, позади — друзья, брат, дочь, и никак по-другому, совсем никак, и он же столько раз наступал на эти грабли, что мог бы уже и запомнить.

Две тысячи лет безуспешных попыток — и осознание, что наука, кажется, впрок не идет.

И он, не умеющий прощать, не умеет и предавать, не умеет жертвовать кем-то, если можно — собой. И, кажется, Арес не первый, кто ловит его в эту ловушку. Неужто и в этот раз он снюхался с Деметрой Плодородной?

Ну, это вряд ли. Просто он, Аид, предсказуем — вот бестолковый гибрид и тот уже догадался, что нужно сделать, чтобы спихнуть дядю в Тартар.

Рецепт, на самом деле, простой:

1) Снимаем печати Кронидов.

2) Подманиваем к Тартару кого-нибудь из тех, за кого Аид готов пожертвовать жизнью, душой, бессмертием (желательно выбрать кого-нибудь наиболее беззащитного, потому, как личности это достаточно специфические).

3) Хватаем за шкирку и начинаем шантаж

4) Готово — Аид купился и радостно прыгает в Тартар. Все счастливы, обнимаются и танцуют. Все знают, от Ареса до Деметры, Владыка не начнет торговаться, не променяет свою и без того почерневшую душу на жизнь дорогого существа, он просто пойдет и отдаст себя за другого, всего. Целиком.

Ну, правда, отличный рецепт?

Ну, почти.

Потому, что на самом деле все они — предсказуемы.

Скользящий шаг, улыбка и тьма за спиной. Небрежно отброшенный в сторону двузубец. Довольный, торжествующий Афроарес отступает в сторону. Почти потерявшая сознание Персефона — гибрид торопливо убирает ее с дороги.

Аид подходит к вратам Тартара. Не обернувшись, торжественно, медленно опускается на колени. Касается ладонями податливой меди.

И мир замирает на вдохе.

***

До Афроареса доходило с трудом. Первым, кажется, был Танат — еще бы, он же видел процесс в прошлый раз. Следующей была Персефона — еще бы тут не понять, когда Тартар перестал пить ее силы, и она наконец смогла пошевелиться. Потом Геката, прорвав трепещущую в ожидании тишину, зашептала что-то Гере. Наконец тихо хихикнула Макария.

И только после этого в головах у Афроареса зашевелились какие-то подозрения:

— Дядюшка, мы что-то не поняли… — тандем покрутил головами, — ты собираешься прыгать в Тартар или как?..

Аид встал с колен и уже без какой-то торжественности отряхнул штаны от земли:

— Вообще-то я его запечатал, — признался он.

— В смысле?.. — ошарашено переспросил гибрид сразу двумя головами.

— Подошел, встал на колени, — любезно пояснил Владыка, протягивая руки за Персефоной, — и наложил печать. Понимаю, вам всем хотелось посмотреть, как я трогательно бросаюсь в Тартар ради моей царицы, но…

Афроарес вытаращил глаза и изрыгнул ругательства сразу из двух пастей. Аид отступил на полшага назад. Немного жаль, что не удалось забрать из лап Афроареса Персефону — гибрид слишком быстро очухался — но, по крайней мере, им можно было не опасаться Тартара. Для того, чтобы снять печать, потребовалась бы Аидова кровь, а он пока не собирался ее проливать. Как только они разберутся с Афроаресом, он позовет Зевса и Посейдона и они снова запечатают Тартар как было, а пока и так сойдет.

— …гнусная подземная сволочь! — закончил вдохновенную тираду гибрид и недоуменно огляделся в поисках Персефоны. Та как раз успела более-менее прийти в себя и отползти в сторону, а там ее закрыла призрачными телами Геката.

— Почти в порядке, — тихо сказала Трехтелая, осматривая царицу.

Аид молча кивнул; Афроарес схватился за головы:

— Ну что, так сложно дать отомстить?! — взвыл гибрид… и тут в его четырех глазах вновь отразилось торжество. Злобное и немного маниакальное.

Аид снова призвал двузубец — но не успел, гибрид прыгнул.

И тут они снова застыли как идиоты. Стояли, смотрели, как это создание скачет на трех ногах, завороженные этим живописным зрелищем, и — ровно как и тогда, на Олимпе, когда гибрид украл хтоний — не делали ни-че-го.

Даже сжимающий рукоятку двузубца Аид.

Даже нервно сложивший железные крылья Танат.

Даже изумленно моргающая Гера и так и вцепившаяся в Персефону Геката — да стоит ли и говорить о Макарии!

Они застыли всего на пару секунд — но этого хватило, чтобы Афроарес поднял меч Таната. А, нет, всего лишь попробовал — кажется, клинок обжег его холодом, и Афроарес, отбросив его, схватил саблю. Убийца, весь белый, бросился за мечом — едва ли он видел что-то вокруг себя. Едва ли он мог отражать удары.

И Афроарес это заметил.

Сверкающая сабля косо разрезала воздух — гибрид метил в горло; Аид швырнул вилы не глядя, толку все равно не было, сабля уже опускалась, она жадно искала плоть…

И нашла — но не шею Таната, а охотничий нож царевны. Макария оказалась быстрее и ближе всех, она подставила нож, отклоняя удар… сабля скользнула по клинку, и, сорвавшись, разрубила ключицу царевны.

Макария не кричала — кричала Персефона. Царевна лишь тихо ойкнула, теряя сознание — словно еще не успела почувствовать боли, а Афроарес уже бросил саблю, схватил хрупкое, обливающееся прозрачным ихором тельце и швырнул его к медным вратам в Тартар.

… они все бросились к Макарии — и Аид, и Персефона, и побелевший, забывший про свой клинок Убийца, — а Афроарес тоже метнулся с ними, но не к царевне, чья кровь снова сняла печать — а к вратам Тартара. Рванул створку на себя…

И время перестало существовать.

Сначала оно непостижимо ускорилось — да так, что секунды скакали десятками — потом вдруг замедлилось.

Аид успел вспомнить, чьи это силы, что это за титан вылез из бездны — высокий, чернобородый и густо покрытый шрамами, словно когда-то его разрубили на куски — да он и не забывал никогда — но не успел, совсем не успел ничего предпринять. Время уже не принадлежало ему.

Да и что они могли сделать против Крона, веками копившего ярость в Тартаре?.. Как воевать с тем, кто способен обернуть твое время вспять?..

Когда-то они воевали. Тогда — трое Кронидов, нет, трое мальчишек — они кое-как отбили себе право на жизнь. Титаномахия растянулась на столетия, но они победили и сбросили папу в бездну.

Теперь же Аид не питал иллюзий. Втроем они еще могли бы противостоять Крону, но поодиночке у них не было ни единого шанса.

Правда, сейчас Крон почему-то не нападал. Замедлив время, он зачем-то перевязал ключицу Макарии, толкнул замершего в прыжке Афроареса на землю, надежно связал кусками его же одеяния, и, бормоча «да что это за хренотень-то такая, вот только не говорите, что это тоже мой внук», спустился обратно в Тартар и прикрыл за собой врата.

И время снова ускорилось.

— Минуточку, — пробормотала Гера, хватаясь за голову. — Что это было вообще?!

— Ой, а это что, прадедушка Крон? — слабым голосом полюбопытствовала очнувшаяся Макария, ощупывая повязку. Больше ничего она спросить не успела, потому, как в нее же вцепились Геката с трех сторон и Персефона с четвертой, запретили ей говорить и послали Таната за Асклепием.

— А ну-ка, — Аид устало потер виски, добрел до Тартара (после случившегося больше всего хотелось лечь и не вставать часов пятнадцать) и постучал в медные ворота. — Отец! Ты… что вообще это было?.. Разве ты не… — он попытался сформулировать, что, по его мнению, должен делать освободившийся от многолетнего заточения Крон, но не смог закончить мысль.

— Не думаю, что ты мне поверишь, — глухо донеслось из-за врат. — Но за тысячу лет я… скажем так, понял, что был неправ. С вами.

Аид прикрыл глаза, пытаясь осознать тот факт, что отец, который сожрал его после рождения, и которого они с Зевсом и Посейдоном убили, расчленили и сбросили в Тартар, хочет… извиниться?!

Почему-то хотелось выпить, причем, для разнообразия, не кумыс.

— А почему за тысячу? — вяло уточнил он.

— Потому, что тысячу лет назад, — неожиданно ответил Крон, — ты, Аид, пришел сюда и швырнул мне головы мойр со словами, что отомстил им за нас. И тогда я впервые… задумался.

Он замолчал.

Они молчали вдвоем — отец и сын, разделенные тонкой медной стеной. Молчали о страшном пророчестве, о мальчике, так похожем на отца, о черных глазах и об алом желудке. Молчали — о мойрах. Об Ананке-судьбе. Молчали об осознании. Боли. О том, что один из них много столетий пытался найти прощение — а второй так и не научился прощать.

Молчала осматривающая Афроареса Гера.

Молчал сам чудесный гибрид — молчал и пытался осознать, как, КАК такое возможно, что вырвавшийся из заточения в Тартаре не помчался захватывать мир.

Молчала Геката.

Персефона, еще шатаясь от слабости, подошла и, несмотря на то, что от близости Тартара у нее болела голова, и снова уходили силы, на миг сжала пальцы Аида — и тоже молчала. Макария, может, и рада была бы что-то сказать, но ей запретили говорить (в ход шли подкуп и завуалированные угрозы).

Чуть слышно бормотал Асклепий — в основном о том, что для бессмертной царевны такая рана — тьфу, вот сейчас нектарчику, повязочку вот сюда, и завтра уже будет как новенькая, и нет, шрамов не останется, и нечего смотреть с такой надеждой.

А Танат, едва ли не волоком притащивший Асклепия, стоял у него за плечом и тоже молчал. В его молчании было то, как же больно, мучительно больно осознавать, что его закрыла собой восьмилетняя девчонка, которую он — воин! — должен был защищать и беречь. И еще что-то там поет его меч о том, что негоже было так бросать его в пыль, и что Танату на эту песню впервые плевать, и какое ему дело до этой железки, когда — Макария. Просто Макария, и побоку — остальное.

— Отец, я… — тихо заговорил Аид. — Не умею прощать. Абсолютно. Но я… попробую научиться, ладно? — он замолчал, но слова рвались наружу, обжигая горло, — а пока, ну, если у тебя нет срочных дел в Тартаре… может, ты выйдешь и хоть с родней познакомишься?.. — и, собственноручно распахнув врата, протянул руку.

Отцу.

И мир содрогнулся.

— И да, — негромко добавил Аид, убедившись, что никто не упал в обморок и не рвется запихивать их с Кроном в Тартар уже вдвоем. — Не хочу тебя огорчать, но во-он та живописная двухголовая хрень — это все же твой внук.

Эпилог. Крон, Арес, Гера

Три дня после краха Концепции. Крон

От войны можно устать.

Когда ему впервые явилось мимолетное ощущение усталости, он, конечно же, отмахнулся. Ощущение было странным, достаточно новым, чтобы не поверить сразу, принять за каприз воспаленного сознания (а что тут такого, он перестал питать иллюзии насчет собственной адекватности к концу пятого столетия в заключении). Но потом он понял — да, это усталость. От войны. От навязчивых и наивных попыток освободиться. От мятежных титанов, которые эти попытки предпринимали. От собственной скептической ухмылки, когда эти попытки проваливались. От надежды на месть, нелепой и горькой (какая там богиня ее символизирует? Так вот, она идиотка).

И от ненависти, конечно.

Тут даже не совсем было уместно слово «устал». Он не устал — ему надоело. Слишком уж много на эту ненависть уходило душевных сил. Запас моральных дров у него был большой, хватило на много столетий, но потом они ожидаемо стали заканчиваться, и пришлось топить костер ненависти абы чем. Огорчение там, тоска по жене (ну чего мерзким деткам стоило сбросить Рею в Тартар? Ну нет ведь, не сбросили), гнев уже и не только на упрямых детей, но и на себя, идиота, который не просчитал, не подумал, не догадался и, получается, сам накликал себе пророчество, от которого пытался спастись. Потом этот мусор тоже начал заканчиваться, и, пошарив в своих ментальных закромах, Крон попытался подбросить в огонь ненависти чувство вины, перемешанное с осознанием собственного идиотизма, но эта смесь не очень хотела гореть — а больше ничего, собственно, в закромах не оставалось.

Поэтому когда его старший сын вдруг явился к вратам Тартара с тремя отрубленными головами мойр, снял свою печать и швырнул их внутрь (три печати Кронидов снимались на выход, а для запихивания кого-нибудь внутрь было достаточно снять одну), и сопроводил это странное действие шизофренической речью, вяло чадивший костер окончательно догорел.

И только не прогоревшие в огне ненависти остатки сожаления и вины уныло валялись на пепелище.

Еще бы ему не затухнуть. Тот бред, который нес тогда его сын, впечатлил даже некоторых, особо сентиментальных титанов — а уж веселые ребята гекантохейры, которые до этого держались обособленно и старательно отыгрывали тюремных охранников, поползли выражать ему, Крону, сочувствие. Не то по причине мойр, не то по причине наличия у него таких вот оригинально мыслящих сыновей.

Потому как Аид заявил, не много не мало, что вот, эти мойры — виновницы их семейных проблем, и если бы они не напряли им идиотских пророчеств (не иначе как от желания поразвлечься), они, может, мирно жили бы всей семьей, и Крон никого бы не глотал. Поэтому вина за случившееся, по сути, лежит на нем далеко не вся. И пусть Аид до сих пор не простил (и, конечно же, никогда не простит) сожравшего его отца, глупо игнорировать то, что им просто манипулировали. Вот эти вот дохлые мойры, излишне вдохновленные своей обожающей кровожадные развлечения матерью.

Но он, Аид, отомстил.

И пусть сейчас он не чувствует в себе божественных сил (ну вот совсем никаких), истекает алой кровью вместо ихора и в общем и целом планирует сбежать из Подземного мира в мир смертных, отец может им гордиться.

Вот так вот — гордиться. Ультимативно.

Титаны, не смейтесь! Гекантохейры, не закрывайте руками лица! Ворота Тартара, перестаньте дрожать! Сынок, порубивший на куски папку, пришел к отцу, пожирающему детей — и требует, чтобы тот им гордился!

Когда он успел обнять Лиссу-безумие?..

Титаны, не подавитесь смехом. еще чуть-чуть, и вы будете жрать первомрак. Гекантохейры, возьмите-ка свои руки и засуньте их… куда надо.

Аид в своем праве.

Костер прогорел.

Дохлые мойры уже не тут. Они не срастутся по кусочкам, как сделал когда-то сам Крон. Они не видят, не слышат, не чувствуют — жаль. Возможно, они бы немного прониклись уважением к чужим судьбам, когда не вовремя вякнувший что-то титан выковыривал их головы у себя из глотки.

И если бы Аиду вместе с мойрами попалась бы сама Ананка, ее поганую голову пришлось бы выковыривать далеко не из глотки. Уж Крон бы постарался.

Аид ушел к своим смертным раньше, чем Крон сумел подобрать для него слова. По правде говоря, если бы он возжелал непременно дождаться ответа от папки, ему следовало бы раскинуть лагерь у Тартара как минимум лет на двести.

Слова — болезненные и горькие — в воде не тонули, в огне не горели и совершенно не страдали от времени. По правде говоря, Крон не рассчитывал, что их в принципе доведется произнести — ворота Тартара не открыть изнутри (уж в этом он убедился еще в первое столетие), а распахнуть их снаружи способен только полный кретин.

Имелись, имелись в Кронидской семейке кретины, только возможностью по открыванию врат Тартара они, конечно, не обладали. И каково же было его удивление, когда гекантохейры доложили ему, что печати с врат сняты, и снаружи идет какая-то непонятная возня.

Толстый слой меди, конечно, не смог бы надолго удержать мятежных титанов, но Крон категорически запретил им высовываться.

По правде говоря, никто особо и не спешил. После того, как в Тартар перестали скидывать всех подряд, совокупная ненависть его обитателей изрядно поугасла.

Титаны, конечно, не сказать чтобы переполнились всепрощения, но вылезать и мстить они уже не стремились. Надоело!

Только, значит, они тут все обустроили, наладили, значит, жилье-бытье, дворцы построили, переженились, облагородили Тартар — куда там Олимпу! — и тут на войну. Месть местью, но если и в прошлый раз большинство заседавших в Тартаре пошли не столько против олимпийцев, сколько за Кроном, так в этот они вообще никакого энтузиазма не испытывали. Больно надо! Крон прекрасно осознавал, что реши он сам начать новую войну с Олимпом, то сможет поднять на битву от силы треть нынешних обитателей Тартара. И то их, похоже, придется пинать.

А еще одна треть при любом раскладе даже носа не высунет.

Крону, конечно же, было любопытно, что там не поделили олимпийцы, и кого они собрались к нему запихивать — уж очень не хотелось возиться с очередным обиженным психопатом — и какое-то время он с интересом прислушивался к разборкам.

Кого? Аида? Нет, вы серьезно?..

Да еще и добровольно?..

В какой-то момент Крону даже захотелось взглянуть на того феерического дебила, который считал, что Аид вот возьмет и сойдет в Тартар добровольно. Даже и защищая кого-то (он что, наконец-то женился? И даже детишек завел?..). Но Повелитель Времени таки вздохнул с облегчением, когда на врата Тартара легла печать, и тот перестал засасывать новых проблемных жильцов.

Однако не тут-то было!

Печать снова сняли, ворота распахнулись, в опасной близости от Тартара валялась какая-то рыженькая девчонка, вся в божественной крови, и мерзко хохотало какое-то двухголовое, трехногое, волосатое и в общем и целом похожее на особо неудачное порождение Геи. Оно-то как раз и открыло Тартар — и мерзко смеялось, предвкушая конец всего.

Пришлось его немного разочаровать.

Потом Крон перевязал рану девчонке, остановив бегущий ихор, и связал жуткое создание, старательно отгоняя от себя мысли, что уж больно оно похоже на младшего сына, Зевса. С лица (одного из). Кого-кого, а двухголового внука он не хотел.

А еще он поговорил с Аидом. Это был самый нелегкий и самый странный разговор за последние три тысячи лет.

И странность заключалась не в том, что старший сын был одет как какой-то варвар, и даже не в том, что он предложил ему временно покинуть Тартар и пообщаться с семьей (решив, очевидно, что если бы он, Крон, решил бы мстить и захватывать мир, он не стал бы возвращаться к себе и закрывать врата Тартара изнутри), а в том, что ему неожиданно предложили воцариться в Элизиуме!

Крон даже не помнил, как получилось, что он согласился.

Ну, то есть это было однозначно до того, как они проводили операцию по отделению Ареса от Афродиты, и тем более до того, как он дегустировал самогон Гекаты (когда они с родичами обмывали это событие). И, конечно же, до того, как он клялся Стиксом, что больше не собирается мстить и явно не претендует на трон Олимпа (явное облегчение в глазах Зевса и ошарашено распахнутые очи Стикс, которая примчалась в боевом доспехе, услышав, КТО клянется ее водой). И, наверно, до встречи с Зевсом и Посейдоном («отец, ты постой пока за углом, а потом резко выйди, я хочу посмотреть на их лица»).

Да, точно, это было после того, как Аид пригласил его на свадьбу с Персефоной (дочкой Деметры) — возможно, после знакомства с мелкой царевной, Макарией. Потому, что Элизиум, запечатанный аки Тартар, они осматривали уже вчетвером.

— У нас с Персефоной и так хватает хлопот с Подземным миром, — говорил старший сын, небрежно отмахиваясь двузубцем от гигантского ящера, выглядывающего из-за трехметрового папоротника. — У Зевса Олимп. У Посейдона тоже свой мир, а Элизиум, получается, без присмотра. А если ты возьмешь титанов…

— Уговори их еще.

— … гекантохейров, хотя бы парочку, организуешь шатающихся тут дохлых героев, построишь дворцы… — Аид принялся красочно расписывать весь перечень работ по обустройству в гигантском, абсолютно неосвоенном мире, населенном непонятной флорой и фауной.

— Ой, как здесь здорово! — шептала Макария, хватая его за руку цепкими пальчиками. — А ты, дедушка, будешь приглашать меня в гости? Будешь, да? Правда?!

И Крон постепенно осознавал, что увернуться от Элизиума не получится.

И если от войны можно устать, войну можно прекратить, и можно потушить костер ненависти, то от родни не избавиться так легко. Пожалуй, родню даже сожрать тяжеловато — вот так, чтобы надежно, чтобы не просто на время, а навсегда от нее избавиться.

Поверьте Крону — он пробовал.

Шесть дней после краха Концепции. Арес.

Арес открыл глаза… и тут же закрыл. И дело было не в головной боли, и даже не в мутном тумане перед глазами, а в жизнерадостной роже мерзкой Макарии прямо перед лицом.

— Очнулся! — завопила она.

— Мы видим, — раздраженно ответил гадкой царевне, кажется, Зевс.

Когда Арес открыл глаза во второй раз — открыл и тут же схватился за трещащую, словно в жесточайшем похмелье, голову — кроме недовольного Владыки Олимпа рядом обнаружились: подозрительно разглядывающая его Гера, нехорошо прищурившаяся Геката в углу, и еще какой-то незнакомый бородатый мужик, наряженный в черные струящиеся одежды, у окна. Окна, насколько помнил Арес, из всех подземных дворцов (а он почему-то не сомневался, что родственнички затащили его в Подземный мир) имелись только у Гекаты.

— Ты хочешь о чем-то спросить нас, о сын? — патетично вопросил Зевс.

Арес моргнул. Спросить, конечно, хотелось — но в первую очередь он сунул руку между ног и горестно взвыл, не нащупав там самого ценного. Так, значит, ему не приснилось! Проклятая Артемида действительно оторвала ему мужское достояние! Позор, какой позор! Мало того, что любимые родственнички сейчас начнут отыгрываться за Концепцию и наверняка возьмут с него тысячу клятв (главное, чтобы дядя Аид не вспомнил, что в прошлый раз сгоряча женил его на Ехидне), так еще и придется на коленях умолять допустить до него Пэона чтобы тот попытался вернуть утраченное! Хоть бы оно не сильно пострадало при взрыве…

— Кто о чем, а Арес… — открыла ротик Макария, но Геката шикнула на нее из-за угла и требовательно спросила, каково же его, Ареса, последнее воспоминание.

Неистовый не стал упираться и честно припомнил ослепительный взрыв — и оглушительный провал Концепции перед ним. Вспоминать собственный фаллос, летящий в котел с зельем, не хотелось категорически, но Геката почему-то не стала настаивать.

— Вот видите, он тоже ничего не помнит, — сказала она.

— Сознание защищает себя, — веско сказал тип у окна.

— А что я должен помнить? — насторожился Неистовый (уж слишком странно переглянулись присутствующие). — А ты вообще кто? — спросил он у бородатого мужика (Аресу не было дела до всяких там непонятных подземных, но этот как-то неуловимо напоминал дядюшку Аида, что вызывало неприятные ассоциации).

— Ах, да, — «спохватился» Зевс. — Познакомься, это твой дедушка. Крон Уранид.

— Как?! — выдохнул Арес, впиваясь взглядом в… дедушку. — Так он же был в Тартаре…

Неистовый замолчал, пытаясь сообразить, каким образом Крон выбрался из Тартара и почему, собственно, он так спокойно стоит в окружении родни. Видимо, Зевс и остальные были уверены в своей безопасности.

Там временем в бороде Крона явственно проявилась улыбка: совсем по-аидовски гадкая и насмешливая. Арес понял, что новый родственник ему совершенно не нравится — независимо от того, собирается он захватывать мир или нет.

— Да, я был в Тартаре, но ты, о внук, выпустил меня, — припечатал Крон.

— Зачем? — озадачился «о внук».

Родственнички переглянулись, и Гера, заручившись кивком Зевса, дала отмашку Макарии. После чего Арес услышал жуткую и совершенно неправдоподобную историю о том, что после взрыва секретного зелья их с Афродитой сплющило в жуткое двухголовое четырехрукое и трехногое существо (трехногое потому, что одна нога оторвалась) — Афроареса, которое затаило зло и решило отомстить. Дальше следовала безумная история похождений Афроареса в Подземном мире, которая завершалась открытием Тартара (!).

И Кроном, который, перегорев в своей мести, вместо захвата мира неожиданно помог своим детям, обезвредив (и отпинав) Афроареса, после чего мирно спустился обратно в Тартар. Откуда его уже вытащил Аид — он почему-то решил пообщаться с папашей.

Другие Крониды поддержали Аида — ну, после того, как отошли от шока — и предложили Крону воцариться в Элизиуме. Автором предложения был, конечно же, мерзкий подземный дядюшка, остальным, очевидно, не было никакого дела до странного мира, порожденного силой Персефоны, застрявшей в древнейшей ловушке времени, созданной самим Кроном много столетий назад.

— Не знаю, зачем я согласился, — вставил тот, не глядя на Ареса. — Только, видите ли, навел порядок в Тартаре, и вот опять переезд. С другой стороны, кто-то же должен разобраться с этим бардаком.

— А что будет со мной? — рискнул поинтересоваться Арес, поднимаясь с ложа. — Вы сбросите меня в Тартар?..

— К сожалению, дедушка Крон запретил нам спихивать всякую шваль в Тартар, — промурлыкала Макария. — Поэтому Зевс придумал другую кару.

Зевс милостиво наклонил голову. Потом посмотрел на Геру (в глазах у него читался ярко выраженный упрек) и вздохнул:

— Во-первых, ты принесешь клятву Стиксом. Во-вторых, ты лично извинишься перед Стикс за ее потраченные нервы. И, в-третьих, до конца года ты будешь ходить без фаллоса и в таком виде исполнять супружеский долг с Ехидной, которой Геката вырастит три фаллоса зельем. И, — он вытянул руку, пресекая все возможные возражения Ареса, — радуйся, что отделался так легко.

Со слов Громовержца выходило, что изначально они планировали наказать Ареса таким образом до конца столетия, но Аид заявил, что больше не желает видеть его у себя в царстве, благо как строительдворцов он все равно никакой. Поэтому Ареса планировали отправить во дворец на Олимпе, и туда же заслать Ехидну.

Но тут уже воспротивилась Гера, которая заявила, что не собирается до конца века терпеть на Олимпе Ехидну с тремя фаллосами, но в целом наказание ей нравится. Поэтому Владыка Олимпа милостиво согласился сократить срок кары до года.

А если Арес будет вести себя хорошо, его амнистируют раньше — к примеру, на свадьбе Аида и Персефоны, которая должна состояться через четыре месяца. Главное, чтобы Ехидна не жаловалась.

— Какой кошмар, — простонал Арес, пытаясь осмыслить то, что ему предстоит (начиная с извинений перед Стикс).

Мысль о том, что могло быть и хуже, он гнал от себя с максимальным старанием.

— Быстрее бы ты клялся, внучок, — с отеческим сочувствием посоветовал Крон. — Пока мой старший сын занят. Он руководит переездом гекантохейров в Элизиум, следит, чтобы они ничего не разрушили по пути, но может скоро освободиться.

— У меня тоже есть пара идей, — зашептала гадкая Макария куда-то в сторону Гекаты.

— Хорошо, — торопливо сказал Арес. Выслушивать кровожадные идеи Макарии ему точно не хотелось. — Стикс, услышь мою клятву. Я клянусь, что…

Четыре месяца после краха Концепции. Гера

Голова болела. Гера не сказать чтобы так много налегала на самогон Гекаты, все больше на вино, нектар и амброзию, но, видимо, ей не следовало все это смешивать. Вот Аид, который за весь свой свадебный пир ограничился одной чашей вина, а потом пил воду и кумыс, выглядел подозрительно бодрым.

Ну и просто — подозрительным. Сам по себе.

— Ну, свадьба, конечно, прошла успешно, — констатировал он, поймав вопросительный взгляд царицы Олимпа. — По крайней мере, цель достигнута — мы женаты, и Деметре не удалось продавить свою идиотскую идею насчет «а давай Персефона будет жить у тебя полгода, нет, лучше три месяца, а еще лучше — месяц в году, а все остальное время сидеть у меня».

— И еще никто никого не убил, — без особого энтузиазма в голосе подтвердила Персефона. — И даже обошлось без драк (Арес не в счет).

— Какая драка? — возмутилась Макария. — Никто никого не бил! Танат спокойно и дипломатично макнул его в Стикс…

— Подсушил во Флегетоне вместе с доспехами…

— А мне понравилось, было весело, — неожиданно вставил Крон. — Давненько мы с титанами так не развлекались.

— Вы с титанами подговорили Диониса напоить вином гекантохейров, — усмехнулась Персефона. — Еще бы вам не понравилось!

Крон скромно улыбнулся в бороду и, дождавшись, пока Персефона отвернется, подмигнул Макарии (царевна с ее неуемной фантазией и откровенно заскучавший в Тартаре Повелитель Времени как-то сразу нашли общий язык).

Царица цариц позволила себе немного расслабиться: кажется, пронесло, и никто не собирается припоминать ей…

— Гера, мы так и не поняли, что это была за многоходовая интрига с золотым яблоком? — Аид подозрительно прищурился, и богиня махнула рукой с досады, — можешь не отрицать, Макария видела, как ты инструктировала Эриду. По-твоему, мы недостаточно отомстили Афродите за Концепцию?

— Ты вообще в курсе, что из-за этой истории с яблоком творится у смертных? — вставила Персефона. — Вся Троя бурлит, царевич Парис собрался умыкнуть Елену Прекрасную у Менелая, потому, что Афродита пообещала ему ее в жены! А если и вправду украдет и привезет в Трою? Ты представляешь, чем это грозит?..

— Так в этом-то и смысл!..

На ней тут же скрестилось несколько удивленных взглядов, и Гера смущенно поковыряла скамью сандалией. Покосилась на Макарию, на Аида, на недовольную Персефону.

Потом вздохнула.

— Ладно, я расскажу, только об этом никто не должен знать. Это из-за Гекаты. Она боится, что Гермесу как-то слишком хорошо в шкуре Одиссея, с его женой и ребенком. А потом он умрет и такой, ой, Геката, прости, я люблю Пенелопу, а ты мне уже не нужна. И вот, я решила помочь Гекате и как-нибудь аккуратненько отвлечь Одиссея от Пенелопы, а то он слишком к ней проникается…

— Мне кажется, — осторожно сказал Крон, — проблему можно решить и по-другому. Насколько я понял, Геката пообещала Лете не приближать естественный исход, но ты, Гера, или ты, Аид…

— Нет, это не вариант, — категорично заявила Персефона. — Мы это уже обсуждали и решили, что Гермесу будет полезно побегать среди смертных пару десятков лет. Вот Гера пятьдесят лет была Минтой… а, ты не в курсе этой истории, ну я попозже расскажу.

— Я сама расскажу, — хихикнула Гера. — После Минты я серьезно пересмотрела свои приоритеты. Так что мы с Гекатой решили не покушаться на нашего Одиссея, но развлечь его надо, а эта Итака — такая дыра… Поэтому я решила устроить какую-нибудь большую войну, чтобы он был занят, а не миловался со своей Пенелопой.

— Не понимаю, почему бы тебе не спровоцировать нападение на Итаку, — чуть прищурилась Макария.

— Нет, ты узко мыслишь, — отмахнулась царица цариц. — Во-первых, кому нужна эта Итака? Все сразу поймут, что тут что-то не чисто, и Лета придет возмущаться. Во-вторых, семья Одиссея может пострадать, а у него и так довольно душевных травм. И, в третьих, ну сколько враги Одиссея будет сидеть в Итаке? Год? Нет, план должен быть долгосрочным. Поэтому я решила натравить эллинов на крепкостенную Трою, ну, чтобы не взяли с наскоку.

— То есть ты выбрала город, считающийся неприступным, — уточнила Персефона.

— Я сомневаюсь, что город останется неприступным после визита Гермеса, — заявила Гера. — Но сколько-то они должны продержаться! Но вы, да, вы, Аид, Персефона, Макария, персонально, и ты, отец, должны пообещать, что не сдадите меня ни Зевсу, ни Гекате, ни еще кому-нибудь. А то будет неинтересно.

— Клянемся, — ответил за всех Аид. — Но ты бы лучше контролировала Афродиту…

— Зачем? — удивилась Гера. — Она ничего не знает. Она совершенно искренне пыталась завладеть яблоком дабы поднять свою упавшую после Концепции самооценку…

Царица цариц пригубила нектар, и, дождавшись клятв, принялась рассказывать, как она, изучая жителей Трои с целью подыскать повод для аккуратненького натравливания на них Одиссея, обнаружила у царевича Париса, живущего на природе с какой-то нимфой, вдохновленный интерес к портрету Елены Прекрасной. Тут же был разработан план, включающий яблоко с надписью «Прекраснейшей», вербовку Эриды, предварительную психологическую обработку Зевса, дабы тот не решил рассудить их «спор» самостоятельно, и тонкую манипуляцию обоими «соперницами».

— А как ты уговорила Эриду тебе помочь? — заинтересовалась Персефона.

— О, ерунда, — отмахнулась царица цариц. — Я просто сказала ей, что собираюсь немного поиздеваться над Афродитой, но боюсь афишировать свое участие, потому, что тогда будет неинтересно. Эрида любезно согласилась подбросить яблоко, когда вы с Аидом уйдете, и создать атмосферу здоровой конкуренции. Честно, я даже не ожидала, что Эрида так эффективно работает, что даже Афина захочет забрать это яблоко. Ха! Да мы Аполлона едва оттерли! Потом я легко и элегантно сказала Зевсу, что понимаю, что он пристрастен и отдаст яблоко любимой мне, и лучше доверить «суд» тому, что никогда нас не видел, желательно, кому-нибудь смертному, для чистоты эксперимента. Афродита с Афиной и моргнуть не успели, как я притащила их к Парису, и, голая, начала обещать ему Азию!

— А если бы он согласился? — прищурилась Макария.

— Парис? Да ни за что! Он совершенно далек от честолюбия. К тому же, чтобы хотеть Азию, нужно хотя бы знать, где она. Естественно, Афина и Афродита решили не отставать от меня, разделись и тоже принялись ему обещать. Афина — представьте себе, она даже не сняла шлем…

— Как не сняла? Аэды поют, она была голая!

— Голая и в шлеме, — подтвердила Гера. — Наобещала Парису военных побед. По-моему, это было смешно, с таким же успехом она могла пообещать научить его ткать. Афродита, конечно же, начала предлагать ему любовь, для начала свою, но я быстро вмешалась и заявила, что «Конечно, сейчас Афродита начнет сулить тебе любовь прекраснейшей из смертных, вот, например, Елены Прекрасной, но власть над Азией лучше, ну правда». Афродита тут же схватилась за эту идею и принялась сулить Елену в облике, собственно, голой Елены. Парис, как и ожидалось, не устоял, — Гера коварно улыбнулась. — А дальше мы уже не смотрели. Итог: Афродита хвалится яблоком, а Парис собирается за Еленой. Сейчас он ее умыкнет, Афродита обещала проделать все в лучшем виде (ну и я тоже проконтролирую), Менелай тут же вспомнит, что куча героев клялись ему помочь, я быстренько подсуну им пророчество насчет Одиссея, а дальше — по ситуации.

— Не будь так уверена, дочь, — веско сказал Крон. — Смертные отличаются непредсказуемостью…

— Ничего страшного, — легкомысленно отмахнулась Гера. — Главное, чтобы они захватили с собой Одиссея, ну об этом я позабочусь, и чтобы Менелай не перегорел мстить. Для этого я уже десантировала туда Эриду, после нашего маленького заговора с яблоком она ко мне очень прониклась и согласилась помочь. Ну а дальше смертные уже сами разберутся. Ну, как вам план?

— Гера, это шедевр, — восхищенно завопила Макария. — Как жаль, что нельзя рассказать об этом Танату! И…

— Танату точно не надо, — твердо сказала Персефона. — От этого плана просто несет большой и эпичной войной, и он это не одобрит. Мы будем молчать. Вот, Аид уже заранее молчит.

— В немом восхищении, — заверил ее подземный царь, он действительно не участвовал в беседе и словно к чему-то подозрительно прислушивался. — А теперь тихо, там кто-то идет.

Крон прищелкнул пальцами, ускоряя для себя время, выглянул за дверь и вернулся назад:

— Деметра. Достаточно далеко.

— Ой, нет, — зашептала Персефона. — Она, наверно, пришла возмущаться, почему я не провела первую брачную ночь в соответствии с ее советами.

— Стесняюсь спросить… — начала Гера.

— Не стесняйся, — иронично улыбнулся Аид. — Основной совет был орать погромче, если ей что-нибудь не понравится, чтобы Деметра могла прибежать из соседних покоев и выразить свое материнское возмущение.

— И как, прибежала? — почему-то шепотом уточнила Гера.

Аид с Персефоной переглянулись с почти одинаковым усмешками, затем подземный царь взял жену за руку, призвал шлем и Владыки исчезли.

— Прибежала, — ответила вместо них Макария. — Но не на вопли, а из-за «подозрительной тишины». Мамочка с папочкой сбежали, чтобы их никто не отвлекал, а я как раз проходила мимо их покоев, и бабушка почему-то решила, что я должна знать, куда они делись… Ой, бабушка! — завопив, Макария бросилась Деметре на шею. — Я так рада тебя видеть! А ты не хочешь сотворить мне цветочек? Мне срочно нужны цветы, а папочка почему-то разрешает творить их только на Полях мук…

Деметра аккуратно поставила Макарию на землю и огляделась:

— Здравствуй, Гера! Здравствуй, отец! Вы случайно не видели мою дочь? Я хотела поговорить с ней о выборе…

— Дочь, — серьезно сказал Крон. — Персефона уже сделала выбор, и ни ты, ни я его уже не изменим… К тому же мой старший сын не такой уж и…

— Причем здесь Аид? — не поняла Деметра. — Я подготовила список юношей, которых Персефона могла бы взять в любовники. Ее вкусу совершенно нельзя доверять. Если пустить все на самотек, она подберет себе второе чудовище и…

— Зачем маме любовник? — возмутилась Макария. — Она любит папу, и ей с ним нравится! Она сама говорила, правда, не мне, а Гекате. А если твои любовники только попробуют к ней подойти, я… — ее голос приобрел зловещую мечтательность. По мере оглашения списка кар для любовников брови Крона неудержимо ползли вверх и наконец замерли в самой высокой точке, а Деметра закрыла лицо руками и простонала что-то про дурную наследственность.

Воспользовавшись ее растерянностью, царица цариц выхватила у нее список потенциальных любовников — не пропадать же добру — и услышала за плечом тихий смешок. Кажется, невидимые Аид с Персефоной таки заглянули в табличку.

— Сестра, как тебе не стыдно! — возмутилась Гера, быстро ознакомившись с перечнем громких имен. — Вот что это, что это? Нет, я, конечно, немного пересмотрела свои приоритеты насчет супружеской верности, но ты уж могла бы проявить тактичность! Стыдись!

Она не глядя сунула табличку Макарии и уперла руки в бока. Царевна засунула в список своей любопытный носик и тихо, пакостно захихикала. По правде говоря, Гера тоже с трудом удерживалась от смеха, и то лишь потому, что ей ужасно хотелось послушать, как Деметра обоснует свой выбор.

Список потенциальных любовников Персефоны почему-то возглавлял Зевс.

Яна Тройнич Марина Тройнич СКАЗКА ДЛЯ ОЛИГАРХА

ПРОЛОГ

Я окинул взором обстановку боярского терема, в который раз недовольно вздохнул и закрыл глаза. По здешним меркам — шикарно, а по сравнению с моим коттеджем в нашем мире — просто убожество. Ну что, Федя, захотел сказку? Получай!

Вот уж точно базарят — жадность фраера сгубила. Вернее, даже не жадность, а зависть и тщеславие. Мечтал стать круче олигарха Сени? Теперь поздно локти кусать.

Заклятый кореш подсунул мне екарного мага с его любимым Пушкиным, век бы о нем не слышать. Если вернусь в наш мир, скуплю все книжонки этого рифмоплета и сожгу. Как сладко расписывал: «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…» Чудес-то тут хватает, но в главном — то же самое, дерутся за бабки и власть. С этим-то я отлично справляюсь, в своем мире правильным пацаном был. Но вот как выполнить условие мага, без которого мне обратно ходу нет? И что делать с девчонкой, которая следом за мной увязалась?

В общем, попал я конкретно. Черт бы побрал Кощея с его бессмертием, царя Салтана с семейными заморочками, бесстыжую Шамаханскую царицу и остальную здешнюю нечисть!..

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Князь Кощей, прозванный в народе Бессмертным

Я шел через зал, отделанный черным гранитом. Стены его украшали головы редких монстров — трофеи, добытые в результате успешной охоты. Своды потолка поддерживали каменные горгульи довольно жуткого вида. Шаги отзывались гулким эхом.

Много усилий приложили мои предки, чтобы наше фамильное жилище внушало посетителям страх и уважение, а порой и ужас. Сколько страшных сказок, печальных преданий и былин связано с этими стенами! Я мрачно усмехнулся. Замок Кощея Бессмертного обязан соответствовать репутации хозяина. Хотя владельцев этого места сменилось уже несколько поколений, но для людей всегда существовал лишь один Кощей — неумирающий, вечный. Я, как и все мои предки, старательно поддерживал эту легенду, хотя по-настоящему был тринадцатым. Тайна рода тщательно охранялась, знали ее лишь единицы из самых преданных слуг. Живем мы гораздо дольше людей, но все-таки не вечно.

Распахнув двери своих покоев, я наконец смог расслабиться. Сбросил на пол черный плащ, с наслаждением упал на огромную роскошную кровать под темным балдахином. Никогда не любил излишеств, но положение обязывает. Сюда же относится правило носить одежду только одного цвета. Хорошо хоть черный мне идет.

Огни свечей в золотых канделябрах отражались в столешнице, отделанной драгоценными камнями. Недоброжелатели уверяют, что я чахну над золотом. Не чахну, а преумножаю семейную собственность. Причем делаю это весьма успешно, ведь без богатства власти не бывает. И на состоянии здоровья это ничуть не сказывается.

Я глянул в зеркало и хищно улыбнулся своему отражению великолепными белоснежными зубами. Выгляжу неплохо, никакой приписываемой молвой худобы и костлявых ребер нет и в помине. Такой мускулатурой мог бы гордиться любой наемник, хотя я и предпочитаю больше действовать магией. Правлю своим княжеством уже не первый год, твердой рукой держа в узде бояр. Они порой ропщут, упрекают в излишней жестокости и жадности, но до сих пор никто не посмел проявить неповиновение в открытую. И вот сейчас нашелся тип, который решил покуситься на то, что принадлежит мне.

Плохую весть принесла женщина, которая добивается моей любви уже второй век. От приятного времяпрепровождения в ее обществе я никогда и не отказывался, но о тех чувствах, каких жаждала она, не могло быть и речи, несмотря на привлекательность смуглой красавицы. Слишком уж неоднозначную репутацию имела черноокая дама. Из-за этой женщины ссорились короли и погибали государства. У нее много имен, но самое известное — Шамаханская царица.

Честно сказать, весть была не просто плохая, а из рук вон скверная. К тому же мне показалось, красотка что-то недоговаривает. Она утверждала, что у меня объявился родственник, имеющий право на фамильное наследство. Даже уверяла, что это мой сын. Но я-то уверен — детей у меня нет, мужского пола уж точно. С этим я всегда был осторожен. С давних времен в нашем роду существовал строжайший закон — наследник должен быть только один, чтобы не допустить братоубийства и раздела государства. Если стерва не врет, то скорее всего сплоховал мой батюшка. И если действительно отыскался мой братец, то одному из нас не жить. А уж кому именно — зависит от того, кто окажется умнее, сильнее и расторопнее.

Федор, бывший браток, ныне уважаемый олигарх

Я проснулся в скверном настроении, голова трешала. Опохмелиться, что ли?

Выпил чуть не полбанки огуречного рассола — результата ноль. Что-то меня взбудоражило и взвинтило, а что конкретно, понять не могу. Кажется, жить бы да радоваться… Ан нет, в тюрьме и то веселее было. Там хотя бы приходилось ценить каждый прожитый день. А теперь вроде и есть все: бабла до черта, телок до хрена. Жратвы — какой хочешь, один звонок — доставят обед из Франции… Да что там из Франции — из центра Африки и со дна морского! Но никакой радости. Тоска…

Нехотя поднялся. Черт дернул взглянуть на себя в зеркало: морда покрылась синюшными пятнами, глаза потухшие. Чем не жмурик в морге? А ведь сколько раз давал себе слово не губить свое драгоценное здоровье!

Побрел в сауну, которой позавидовал бы и сам царь, если бы таковой у нас имелся. На полпути свернул с намеченного пути и бросился в бассейн. После нескольких энергичных заплывов туда и обратно голова стала приходить в норму, а с нею вернулась и способность соображать. Вспомнил вчерашний день, а скорее ночь.

Да, знатно гульнули мы у олигарха Васи. Славно так оттянулись. Признать честно, шашлычки были отменные. И барашков, и специалистов-поваров в придачу к ним Вася привез откуда-то с гор и никак не хотел признаться, откуда именно. Всем тотчас захотелось заполучить таких же. Но что делать — чужую тайну нужно уважать.

Коньяк был, если верить этикеткам, столетней давности, но мы быстро перешли на русскую водочку. Весь мир уж понял, что лучше ее ничего нет. Виски, ром, бренди — это так, покочевряжиться, показать, что не лыком шиты, что круты, все есть и все доступно. А водка — она для души.

Сначала пировали в чисто мужской компании, пили за крутых пацанов, выживших в борьбе за богатство и власть, помянули и тех, кто лежит в земле. Кто-то под памятниками из бронзы и мрамора, а кто-то в безвестной могиле…

Когда воспоминания стали притупляться, а разговоры затихать, выскочили телки. Их было много и всех мастей, но в основном такие, у которых ноги от ушей, волосы, как у русалок, и шестого размера бюст. Я рассматривал девок и морщился: никогда не любил длинных цапель. Но против моды не попрешь. Заметил двух аппетитных да пухленьких, но рассматривать мог их только исподтишка. Выберешь такую — будут базарить о плохом вкусе. Сам-то я детинушка под два метра ростом, косая сажень в плечах, но девушки всегда нравились невысокие, чтобы если на руки взять, так ноги по земле не волочились.

Наплескавшись вдоволь, выбрался из бассейна. Подошел к окну. Полюбовался садом, окружающим мой коттедж, почти дворец. За высокой каменной оградой виднелись вершины вековых сосен. Этот лес тоже принадлежал мне. Я приказал натянуть по его периметру проволоку и расставить вокруг таблички с надписью «частная собственность». По лесу расхаживала охрана, но ничто не помогало: народ так и лез в мои владения, кто за грибами, кто за ягодами.

Мысли о лесе вдруг вызвали чувство вины, и на дне души зашевелился неприятный червячок. Такое со мной случалось крайне редко. С чего бы вдруг сейчас? Я стал вспоминать и наконец вспомнил. Сплюнул. Стоило думать о таком пустяке! Утром возвращался от Васи, нагрузившись под самые завязки. Пришлось несколько раз останавливать машину и уходить в кустики, где меня конкретно выворачивало наизнанку. В одну из таких незапланированных остановок услышал шум и визг: охранники выдворяли из леса трех девчонок с корзинами. Те орали, обзывались. В другое время я бы снисходительно махнул рукой и позволил телкам собирать грибы, но сегодня бунтующий желудок хорошего настроения не добавлял.

Я рявкнул:

— Гнать в шею! Чтобы через пять минут и духу здесь не было! И радуйтесь, что парням вас не отдал.

Почему-то сейчас образ этих девчонок стоял перед глазами. Две — вполне ничего, в моем вкусе: пышные, грудастые, с русыми косами. А третья — маленькая и плюгавенькая, наверное, совсем малолетка. Я вспомнил ее взгляд — в нем были испуг, растерянность и что-то еще, чему я не мог подобрать названия.

Подумав хорошенько, нашел объяснение своему беспокойству: как-то нехорошо получается с этим лесом. Собираюсь баллотироваться в депутаты — значит, потребуется поддержка населения. Такие ляпы допускать нельзя.

Кстати, и за базаром следить нужно. Никак не могу избавиться от блатных словечек. Братва-то хорошо меня понимает, а вот иная публика… Но я дал себе слово исправиться и старался изо всех сил. Даже учителей нанял. Но как же трудно сдерживаться… Сидишь где-нибудь на приеме и лишний раз рот боишься открыть.

Настроение упало еще ниже. Кому бы испортить его за компанию? Оглядел свой дом-замок и сразу нашел к чему придраться. На одной из башен расположен пост охранника, обеспечивающего безопасность своего хозяина-олигарха. За это деньги ему плачу, и совсем нехилые. Видеть этого телохранителя не должен никто. А этот?!! Моему возмущению не было предела. Мне показалось, парень справляет с крыши малую нужду! Правда, может, действительно только показалось, расстояние большое, но вот стойка очень характерная. Вызову-ка начальника охраны и устрою разнос, пусть гонит на хрен нерадивого стража…

Тут настроение рухнуло окончательно — ко мне приближался гувернер-француз. Я с тоской посмотрел на зануду — попал конкретно, совсем позабыл про свой поминутно расписанный день. Пожалел сам себя: и зачем полез в олигархи? Сидел бы тихо-спокойно, крышевал лохов, присматривал за братвой, гулял, как нравится, в кабаках, выбирал телок по своему вкусу, а не по моде, время от времени постреливал конкурентов для удовольствия… Не жизнь — малина! Теперь же, себе на горе, считаюсь уважаемым человеком, приходится присутствовать на нудных приемах, недавно вот ленточку перерезал на открытии какого-то там центра. А как меня не уважать? Для нужд городского бюджета отстегиваю немалые деньги. Я усмехнулся: если так пойдет дальше, благодарные граждане и улицу назовут моим именем. Хотя есть тайная мечта — лучше бы моим именем назвали престижное кладбище. Этот бизнес я давно решил прибрать к рукам и сейчас вел за него борьбу. Дело доходное, выгодное — это с одной стороны. С другой — именно стараниями моих братков кладбище пополняется часто. Клиенты лежат под плитами богатые и знатные, вон родственники монументы какие отгрохали.

От этих мыслей меня оторвал гувернер месье Жануар, принявшийся тут же меня отчитывать. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Месье Феодор, я не хочу зря получать ваши деньги. Вы пропустили завтрак. Вас напрасно ждали учителя английского и танцев. Скоро подойдет учитель словесности. Я бы просил вас строго придерживаться составленного расписания. Сами понимаете, у вас большие пробелы в образовании.

Меня передернуло. Опять за парту?!! Предпочел бы тир или татами. Стрелок я прекрасный, могу попасть в любую цель из мчащегося автомобиля. Силушкой Бог не обидел. Хоть сейчас выйду на всероссийские соревнования по самбо или карате, хотя возраст уже за тридцатник перевалил. Мое тело, вернее, бугры мускулатуры — предмет моей гордости и причина зависти многих братков.

А тут танцы эти… По большому счету, мне на них начхать. Но не полагается олигарху быть хуже других. А то вот случилось как-то попасть на светский прием. Я сразу понял — не для меня компания, скучно. Ходят с квелыми мордами, в руках рюмочки. Спины держат так, будто жерди проглотили. В общем, не оттянуться и не гульнуть, как со своей братвой. Но уйти нельзя, приходится выделываться. Я поторчал там немного для приличия и уже стал пробираться к выходу, когда ко мне подскочила одна из известных светских львиц:

— Федор Алексеевич, куда же вы? Разрешите пригласить? Белый танец…

Я крякнул: черт, не успел сбежать! И постарался отмазаться:

— Извините, плохо танцую.

Девица игриво прощебетала:

— Я тоже, будем учиться вместе.

И потащила меня в круг.

Сначала я споткнулся. Потом наступил ей на ногу. Эта сушеная выдра сморщилась, видно, не понравилось. Ну а после следующего раза высокомерно заявила:

— Научиться танцевать куда проще, чем выучить таблицу умножения. В вашем возрасте пора бы уметь.

Я от возмущения еще раз отдавил ей ногу. Теперь уже специально. Будет знать, как делать мне замечания. Сжал рукой ее тощую задницу и нежно прошептал:

— Для своего возраста я много чего умею. Поехали ко мне, покажу. — И насмешливо добавил: — Моя львица.

Девица покраснела, вмиг забыла великосветские манеры и наградила несколькими отнюдь не литературными сравнениями.

Вот после этого случая я и нанял учителя танцев.

Сел завтракать с большим опозданием. С той поры, как у меня поселился гувернер, еда потеряла всю привлекательность. Да и как кусок полезет в рот, если без конца раздается:

— Держите спину прямо. Не чавкайте. Вилку взяли не ту. Вино так не пьют.

Однако охота пуще неволи. Сам пожелал обучаться. Из всех учителей француз был самым вредным. Чуть меньше раздражал учитель словесности. Может, потому, что я реже его видел? Да и посылал порой его словесность далеко… Правда, ненадолго. Платил я учителям такие бабки, что выкидывать их на ветер не хотелось. Приходилось терпеть и подчиняться. И выслушивать отповеди о великом и могучем, который засоряют всякие неучи.

Поначалу очень хотелось учителя словесности пристрелить. Но, как ни странно, сам стал со временем повторять: «Ученье — свет, а неученье — тьма». Прекрасно понимал, что, базаря по фене, далеко по жизни не уйдешь. А планы у меня грандиозные: депутат, мэр, потом в Государственную Думу, а там… Чем черт не шутит, не боги горшки обжигают. Да и отставать от других не хотелось. Все мои бывшие кореша чему-нибудь обучались и делали успехи. Вон олигарх Сеня выучил уже два языка. Родной и могучий ему тоже давался без труда, во всяком случае, когда он выступал на телевидении, не требовалось заменять слова вставками «пи-пи-пи». Я ему завидовал и садился за учебники, утешая себя тем, что когда-нибудь придет конец и моим мучениям.

Порой перед глазами мелькали кровожадные картины, как я собственноручно расправляюсь со своими мучителями — учителями. Смотрел на них и сладко улыбался, представляя, как они лежат у моих ног с дыркой в голове. Человек я незлой и нежадный — даже похоронил бы с почестями за свой счет, поставив памятники из натурального мрамора. Вот только пока не придумал, что на надгробиях написать в назидание будущему поколению.

Сегодня завтрак совсем меня не интересовал. На замечания гувернера тоже почти не обращал внимания. Мучила мысль, будто я что-то упустил, но что? Чувствовал, что это что-то не совсем для меня приятное, но никак не мог понять, что именно.

С бизнесом все в порядке, престижное кладбище, уверен, скоро перейдет ко мне в руки, и никто этому не сможет помешать, ни одна тварь не посмеет встать у меня на пути. Ну тогда что же?!! Я сидел и глядел на заваленный едой стол. Хоть в этом вопросе сумел поставить на место своего месье, который уверял, что питаться по утрам нужно овсяной кашей.

Тут доложили, что в библиотеке дожидается встречи учитель словесности. Я буркнул:

— Невелика шишка, подождет.

Однако аппетит пропал. Я встал из-за стола и пошел на занятия.

Урок начался со сказки «Репка». Я с силой сжал кулаки, чтобы не прибить учителишку. Возмутило, что тот выбрал сказку для дошколят. Потом заставил себя успокоиться: кто знает, может, учение так и нужно начинать? Наставник прочел сказку и предложил изложить ее содержание в письменном виде, по возможности без грамматических ошибок, сделать обобщение и вывод.

— В общем, Федор Алексеевич, опишите всех действующих лиц и мораль этой истории.

Я внимательно прочитал сказку. Ничего себе малява! Есть о чем порассуждать. Дед — настоящий бык, операцию не продумал, собрал случайных людей, которые сбежались на халяву. И нет чтобы позвать здоровых мужиков — набрал одних баб. Кажется, самой сообразительной оказалась последняя: едва прибежала — и репа оказалась у нее в руках. Может, у деда и был припрятан козырь в рукаве, но девка по кличке Мышка явно оказалась не промах. Интересно, кому из них все-таки досталась репа? Сделать вывод не составило труда: идя надело, нужно заранее все обдумывать и привлекать как можно меньше народу. Причем лучше брать проверенных, чтобы потом при дележе добычи не пришлось отправлять на тот свет помощничков.

Излагая свои мысли, я весь взмок, но результатом остался очень доволен. Поэтому никак не мог понять, почему у учителя словесности столь кислый вид. Такое впечатление, будто лимон проглотил. Наверное, не ожидал, что я так быстро разберу шифровку. Давно слышал, что криминал присутствует почти в каждой сказке, но сам до этого дошел только сейчас.

В конце занятий Петр Иванович выдал мне толстенную книгу «Война и мир». Важно изрек, что классику необходимо знать всем. Когда я ее осилю, будем разбирать характер и поступки героев.

Я взглянул на «кирпич». Мелькнула мысль вышвырнуть наглого учителишку из дома и больше никогда не пускать на порог. Но тут вспомнил договор, который подписал своей рукой. Петя, или по-другому Петр Иванович, оказался не так прост. Он прекрасно понял, что я могу не выдержать умственной перегрузки и отказаться от обучения, поэтому настоял на необходимости заключить соглашение на год вперед и заверить у нотариуса. Если рассчитаю его раньше, буду платить огромную неустойку.

Я задумался. При моем достатке отдать даже такие деньги ничего не стоит. Но для бизнесмена пустые траты непозволительны. А лишать Петю жизни из-за собственной лени вроде совестно.

Внезапно я повеселел. Как-то раз учитель обмолвился, что в Интернете есть краткие содержания школьных произведений. Не воспользоваться такой подсказкой просто грех! В последнее время я увлекся компьютером, особенно играми. Вот вчера, например, сумел украсть у олигарха Сени в «Одноклассниках» всю капусту. Пустячок, а приятно. А сегодня рассчитывал оставить его без огурцов.

А может, легче все-таки прикончить Петю? Я тяжело вздохнул. Нет, у учителя словесности больная жена и трое детей. Из-за моего доброго сердца придется кормить их до конца своих дней. Ладно, пусть все идет своим чередом.

И вновь я понял: что-то не дает покоя. Мозг усиленно цеплялся за какую-то нить в рассуждениях. Ух! Наконец-то дошло! Олигарх Сеня! Он пригласил меня посетить его новый дом. И приглашение какое-то странное. На визитке прописано золотом: «Прибыть во фраке» и, главное, указано точное время, вплоть до минут — восемнадцать пятнадцать. Этот негодник, прищурив глаза, растянул свой жабий рот в паскудной интригующей улыбке и отказался что-либо объяснять. Екарный бабай! У Сени денег меньше, чем у меня, а смеет условия диктовать!

Схватив мобилу, хотел позвонить Сене и послать его куда подальше, но не позволила совесть: в тюрьме баланду вместе хлебали, на стрелках спину друг другу прикрывали. Если что, отберу у него строительный бизнес, будет знать, как понтоваться. Тут я вспомнил поучения учителя словесности: «Прежде думай, потом действуй». Олигарх Сеня просто так ничего делать не станет. Значит, нас ожидает какой-то сюрприз. А будет ли он приятным, определимся на месте. Однако, зная Сеню, готов поспорить: какую-нибудь подлянку заклятый кореш обязательно устроит.

А все-таки идти придется. Если Сеня придумал что-то новенькое, потом все будут это обсуждать, а мне придется только ушами хлопать. Хотя что еще можно придумать? И баб повидали много и разных, и в войну играли, и постановки всякие делали. Один раз изображали капитана Немо и чуть не погибли на дне морском… Что ж, шесть пятнадцать так шесть пятнадцать. Надумает шутки шутковать — сам будет расхлебывать. Пацаны-то собираются ой какие крутые да серьезные.

Приняв решение, я успокоился. Повертел в руке визитку и велел приготовить фрак. Настроение сразу улучшилось. Усмехнулся: ну что может придумать Сеня? У него, кроме бабок, в голове ничего и нет, мозгов — кот наплакал. Разбогател-то и то по счастливой случайности: его брат отдал концы и бизнес перешел в Сенины руки. Брат-то был красавец, не в пример Сене. А этот — маленький, щупленький, но зато коварный, хитрый и мстительный. Что-что, а обиды Сеня помнил долго. Многие опасались портить с ним отношения. Я промурлыкал:

— У кошки четыре ноги, позади у нее длинный хвост, но трогать ее не моги за ее малый рост.

Наконец принесли черный фрак. Я его примерил, взглянул в зеркало, пригладил русую шевелюру. Хм… ничего. Настоящий добрый молодец. Широкие плечи, открытое волевое лицо, честные голубые глаза. В таком костюме только на дворцовых приемах присутствовать. Приятно звучит: его превосходительство граф Федор Алексеевич. Или лучше князь? Как это я раньше не подумал! Нужно срочно купить титул. И родословную подобающую. Вот здесь точно всех переплюну! Еще никто из бывших корешей до такого не додумался. Настроение повысилось еще на несколько градусов.

Любовь, девица семнадцати лет

Проснулась я на рассвете. Утро вроде начиналось неплохо. Легкий туман постепенно рассеивался, все говорило о том, что денек будет жарким. Лето в этом году стояло отличное, радовало теплой погодой. Иногда солнышко сменялось короткими ливнями, зато грибов было немерено. Люди как будто сошли с ума: все мчались в лес, как на работу.

Дом, где я жила вместе с родителями и двумя сестрами, стоял на самой окраине города. Лесочек начинался в каком-то часе ходьбы, что по нашим меркам всего ничего. Раньше можно было собирать грибы совсем рядом, но какой-то мерзавец, то бишь новый русский, выстроил коттедж-замок, огородил территорию вокруг, натыкал дощечки с надписью «частная собственность», нанял охрану и никого не пускает в лес. Наверное, поэтому возле его замка грибов растет больше всего. Находились смельчаки, которые возвращались оттуда с полными корзинами. К их числу относимся и мы с сестрами. Лес большой, охранника под каждым кустом не поставишь, да и службу свою они несли не слишком рьяно.

Сестры мои — очень красивые девчонки: высокие, голубоглазые, с длинными русыми косами. Правда, слишком бесшабашные, а еще точнее — безбашенные. Я вздохнула. Внешне мне никак не тягаться с сестрами: уродилась маленькой чернявой худышкой. Хотя разница в возрасте у нас с ними всего год, я выглядела угловатым подростком. Единственная красивая черта — темные огромные глаза. Отец иногда смотрел на меня и говорил:

— Такие ведьминские глаза, как у тебя, встречаются у одной из ста тысяч, ты еще не одного парня с ума ими сведешь.

Я сердилась. Мне казалось, он говорит это из жалости. Пока на меня никто ни разу не обратил внимания. А ведь имя какое выбрали — Любовь! Наверное, до кучи: годом раньше кому-то из родителей пришло в голову назвать сестер-близняшек Верой и Надеждой.

Часто я размышляла о том, что с именами вышел полный облом. Верка ни во что не верила, а Надежда ни на что не надеялась. А с моим именем и вовсе труба. Скоро уже семнадцать, а меня никто не любит. Впрочем, я еще и сама ни в кого не влюблялась.

Обе мои сестры жили одним днем, ни о чем не задумываясь. С их красотой можно было принцев найти, а они не брезговали никем: понравился парень — и все. Сколько скандалов было дома из-за их не слишком строгого поведения. Ну не могли мои сестрички никому отказать!

Меня же такие отношения не привлекали. Может, время не пришло, а может, насмотрелась на любвеобильных Верку с Надькой. Мечтала закончить школу с отличием, поступить в институт на бюджетное отделение и найти место, где можно подрабатывать. С семьей своими планами не делилась. Отец был против дальнейшей учебы, а сестры стали бы просто издеваться и ехидничать.

Отвлек от размышлений проснувшийся отец. У него не нашлось чем опохмелиться, поэтому настроение было хуже некуда. В такие часы батя начинал показывать характер. Вот и на этот раз не смолчал:

— Сидите на моей шее, лентяйки. Нет чтобы отца грибочками побаловать. Все собирают, только вам ничего не надо!

Чтобы не слышать упреков родителя, мы с сестрами отправились в лес. Ясное дело, нам и в голову не пришло тащиться за тридевять земель, когда грибы растут почти под носом. Набрали быстро и вскоре уже шли назад. И надо же, «повезло»: у самой дороги наткнулись на охрану. Уверена, все бы обошлось. Сестры позубоскалили бы с парнями, и нас бы отпустили. Ну, может, припугнув чуток. Но тут, как на грех, в этот час по дороге проезжал хозяин имения со своими секьюрити.

Позже-то мы поняли, что это был уважаемый в городе олигарх. А сначала увидели, как из машины выскочил мужик, пошатываясь, отошел к обочине и его вывернуло наизнанку. Судя по всему, страдал он от той же проблемы, что и наш родитель. Хорошего настроения ему это состояние не прибавило, он и сорвал гнев на нас. Велел парням отобрать грибы и пинками выставить нас с его территории.

На пьяных я за свою недолгую жизнь насмотрелась. Их поведение не удивляло и не трогало. Мало ли что взбредет дурному в голову. Поэтому абсолютно не понимаю, отчего меня так задело поведение вылезшего из джипа мужика. Хотя внешность у него запоминающаяся. Высокий и широкоплечий, он никогда не затерялся бы среди толпы. Чувствуется, что одежда скрывает хорошо накачанное тело. Парни из охраны под стать хозяину, к тому же трезвые, но почему-то именно владелец дома-замка вызывал у меня повышенный интерес. Я смотрела вслед, пока кортеж не скрылся вдали.

Охранники повели себя с нами по-джентльменски. Попросили у сестер номера телефонов, а на меня, как всегда, даже не взглянули. Вернули корзины с грибами, однако посоветовали уносить поскорее ноги:

— Федор Алексеевич, когда пьян, способен на все.

Два раза нам повторять не пришлось.

Вскоре мы удалились на порядочное расстояние, и страх отпустил. Верка и Надька тут же принялись обсуждать владельца коттеджа и его охранников. А вот мне было не до разговоров. Чем дальше я уходила от места встречи, тем чаще вспоминала олигарха. А уже вечером, лежа в постели, поняла, что мечтаю еще хотя бы раз взглянуть на него. И впервые позавидовала красавицам-сестрам. Ясное дело: у меня нет ни единого шанса понравиться такому мужчине. Вряд ли он меня заметит. Почему-то даже не смущал тот факт, что Федор Алексеевич был довольно груб и в стельку пьян, я ведь всегда презирала пьяниц.

— Любка, ты что сегодня вертишься как уж на сковородке? — услышала я недовольный голос Верки. — Все еще от страха трясешься?

Мне захотелось сказать, что ничуть я не боюсь Федора Алексеевича. Наоборот, он мне очень понравился. Но поняла, что сестры меня засмеют.

Тут подала голос Надька:

— Представляю, каких баб он к себе водит. С такими деньжищами можно любую купить! — И вздохнула мечтательно: — Наверное, подарки им царские делает…

У меня заныло сердце.

Федор

На всякий случай послал охрану вперед, проверить дорогу. Безопасность моей персоны обеспечивали по высшему разряду секьюрити из бывших спецназовцев, в доме — сигнализация и видеокамеры по последнему слову техники. Недругов и завистников столько — пересчитать не хватит пальцев не только на руках, но и на ногах. Да и среди друзей есть гады. Улыбаются, льстят, а за пазухой — камень, в кармане — «перышко», а то и пистолет припрятан. Олигархом быть непросто. Никому не пожелаю такой участи. Но раз уж на меня судьба взвалила этот крест, придется нести до конца.

Отзвонились мои парни. Доложили, что гости к Сене уже прибывают, с равным интервалом в десять минут. Их встречают у ворот, провожают внутрь.

— Шеф, мы ничего не можем понять. Время от времени из-за ограды доносится крик петуха, да такой громкий, что уши закладывает.

Я оторопел. Сеня сошел с ума? За любовь к этой птице ему дадут такое погоняло… Сам Господь не поможет. Не спасет и то обстоятельство, что олигарх. Уверен, Сеня не глуп, но его фокусы начинают беспокоить.

Время приближалось к назначенному часу. Я уселся в автомобиль. Под усиленной охраной добрался до имения. Прошел через ворота. Поднял голову и удивился: на высоком столбе прибита перекладина, а на ней восседает огненно-красный петух. Меня птица поприветствовала довольно вялым кукареканьем.

На крыльце стояли несколько знакомых олигархов. Среди них я заметил губернатора, мэра города и несколько сошек помельче рангом. Все, открыв рот, пялились на петуха. Я ничего не понимал. Что замечательного в том, что на столбе орет петух?

Стали прибывать другие гости. На одних петух не обращал никакого внимания, других встречал в штыки. А при виде олигарха Васи у него полностью поехала крыша. Петух покрутился во все стороны на своем насесте, а потом уставился точно на Василия. И заорал. Сначала я подумал, что он его так приветствует. Но скоро понял — скорее наоборот. Петух переступал с ноги на ногу, бил крыльями, топорщил гребень. В общем, производил отнюдь не дружественное впечатление. Кажется, сейчас слетит со своего места и кинется в бой. Этот гад вопил так, что даже голос сорвал.

Сеня гордо оглядел приглашенных и небрежно бросил:

— Надеюсь, поняли?

Не знаю, как остальные, а я понял. Ни для кого не секрет, что олигарх Вася давно точит зуб на Сеню и мечтает захапать его бизнес. Петух каким-то образом распознает недругов хозяина.

Кажется, догадливым оказался не только я. Послышались возгласы:

— Ну ничего себе!

— Я буду не я, если не закажу себе такого же!

Сеня задрал подбородок вверх так, что кадык выпятился далеко вперед, расправил узкиеплечи и с гордостью заявил:

— Теперь тайное станет явным. Буду знать своих врагов в лицо.

Я про себя хмыкнул: «Можно подумать, и так не знаешь! А нам тут ботву гонишь». И возмутился:

— Заказал где-то похожего на птицу робота, и дуришь нам головы. Друзей тоже станешь выбирать по наводке этого железного болвана?

Сеня по-настоящему оскорбился:

— Мой Левушка живее всех живых!

— Ага. Ты ему еще мавзолей закажи.

Владелец птицы подошел к столбу и ласково позвал:

— Спускайся, радость моя.

Я натурально опешил. К слащавым оборотам кореша я уже привык. Обычно чем нежнее слова, тем хуже будет подлянка. А сейчас чувствую, что «радость моя» — от чистого сердца. И даже с каким-то умилением. Сомневаться не приходилось, этот петух для Сени — радость, да еще какая!

Левушка неторопливо и важно стал переставлять ноги по лесенке, приставленной к столбу. Подошел к Сене, взмахнул крыльями и приземлился тому на плечо. Сеня охнул и скривился: держать здоровущую птицу с его тщедушной комплекцией довольно непросто. Мне показалось, петух тоже это понимает: в его маленьких красных глазках мелькнуло злобное торжество, а когти еще сильнее впились в хлипкое тело.

Надо отдать должное Сене — он старался не показать, что ему тяжело. Только сам, как петух, завертел головой, будто ожидая кого-то. Скоро все увидели, кого он выискивал.

К нам приближался высокий тощий человек неопределенного возраста. Лицо его было не рассмотреть, голову прикрывал капюшон плаща. Он подошел к хозяину коттеджа, склонился, прошептал что-то то ли на ухо Сене, то ли петуху. Затем взял птицу, надел на нее подобие шлейки на золотой цепочке, поклонился и повел петуха прочь. Петух при этом сделал попытку клюнуть в ногу олигарха Васю. Тот едва успел отскочить и грязно выругался. По лицу Сени разлилась блаженная улыбка, словно он лизнул ложку меда, а всем остальным подсунул бочку дегтя.

— Видели? Такого сторожа нет больше ни у кого! Все мои враги теперь вот где! — Он гордо сжал свой маленький кулачок и торжествующим взором оглядел присутствующих.

Враги здесь были или друзья, неизвестно, но на лицах гостей явно читалась зависть. Да я и сам почувствовал, как меня начинает душить жаба. Сеня явно сумел всех перещеголять и гордился этим.

— Учти! — вроде как в шутку погрозил он Васе пальцем.

Я подумал, что этого делать не следовало, пацаны не любят публичных унижений. Уверен, теперь борьба между этими двумя разгорится с новой силой.

Наконец все мы сумели подавить зависть и уже приготовились отправиться за стол с обильным угощением и выпивкой, но тут поняли, что чудеса одним петухом не ограничатся. Сеня снова гордо вскинул голову, расправил плечи, насколько позволяла хлипкая фигура, и пригласил следовать за ним.

Мы всей толпой обогнули коттедж и вышли на живописную поляну, засаженную великолепными цветами. Но главное — посреди этой поляны стоял роскошный шатер. Народ уставился на него с любопытством, ожидая пояснений. Сеня вышел вперед и сладким голосом пропел:

— Лапушка моя, яви лик свой.

Ну, блин, и заговорил кореш! Как по писаному! А я все никак не выучусь. Жаба вылезла вновь. Но вскоре я забыл обо всем…

Сначала из шатра показалась изящная женская ручка, с пальцами, унизанными кольцами с драгоценными камнями. Потом полог откинулся, и перед нами предстала девица. Она была чудо как хороша: с тонкой, как у осы, талией и грудью пятого размера. Волосы цвета вороного крыла заплетены в десятки косичек, глаза похожи на черные антрациты.

Уверен, при виде нее у кого-то поднялось давление, а у большинства — кое-что другое. У пацанов загорелись глаза, как у охотников при виде добычи. Здесь собрался народ, не привыкший ни в чем себе отказывать.

Недавно учитель читал мне какие-то стишки, мне там очень понравилась фраза: «Все куплю», — сказало злато; «Все возьму», — сказал булат. Я даже записал ее и выучил наизусть. Эти слова можно выбить на двери дома каждого из присутствующих, и это нисколько не исказит истину.

Сеня важно выдал:

— Знакомьтесь — Шамаханская царица!

Ну все и ринулись знакомиться. Хозяин еле успел загородить красивую телку своей тощей грудью. На подмогу кинулась его охрана.

Девка была — зашибись. Воистину не по Сеньке шапка. Мелькнула мысль о том, что врагов у олигарха Сени с сегодняшнего дня явно прибавится.

Сеня нежно шлепнул свою красотку по мягкому месту. Та хихикнула в ответ, но, могу поклясться, глаза ее сверкнули, как два клинка. Потом девица обольстительно улыбнулась и скрылась в шатре. Сеня сказал, что она может погадать, но берет очень дорого.

Скупых среди нас не было. Я подумал: «Сейчас мужики распалены и готовы отдать все, чтобы только побыть с красоткой наедине, но Сене этого не простят». Не по понятиям он поступает, так нахально вымогая деньги у пацанов. К тому же девица с погонялом Шамаханская царица явно не для Сени. И никакой петух, даже волшебный, его не спасет.

Сеня, к общей зависти, зашел в шатер первым. Но тут же вышел обратно:

— Моя голубка сможет погадать сейчас только двоим. И она сама выберет кому.

Девица выглянула наружу. Внимательно осмотрела всех. И поманила пальчиком меня.

Раздался дружный разочарованный вздох. Я почувствовал гордость и жар во всех частях своего накачанного тела и быстро нырнул в шатер. Там горели свечи. Шамаханская царица показала рукой, чтобы я сел рядом с ней на ковер. Разложила карты и прошептала довольно невнятно, с очень странным акцентом:

— Жьдут тьебя, витязь, ньевиданные зьемли. И льюбофь.

Она быстро дунула на огоньки свечей, и в шатре стало совсем темно. Я почувствовал, как шаловливые пальчики девицы забегали по моему телу. Но не успел ничего предпринять в ответ, как она от меня отскочила. Свечи зажглись вновь. Щеки мои пылали: не представляю, как смогу сейчас выйти из шатра.

Девица насмешливо взглянула мне в лицо, затем ниже и вдруг снова прижалась всем телом. И опять я почувствовал ее пальчики. На этот раз — в моих штанах. А через несколько минут с облегчением почувствовал, как детородный орган принял свой обычный размер.

Эти несколько минут стоили мне целого состояния. За такие деньги я мог бы поиметь десяток самых шикарных ночных бабочек! И не пару мгновений, а всю ночь. Но я не привык жалеть об утраченном. Бабки как пришли, так и ушли, дело наживное. Зато самолюбие удовлетворено: из всех присутствующих девица отдала предпочтение именно мне.

Когда она увела в шатер второго «желающего узнать свою судьбу», в душе внезапно вспыхнула дикая ревность. Я стал обдумывать, как бы отобрать эту царицу у Сени. Надо кореша хорошенько подпоить и предложить на что-нибудь поменяться. Например, могу отдать арабского скакуна редкой красоты…

Но не один я оказался таким умным. Сеню осаждали все. Похоже, в головах братков прочно обосновались петух и Шамаханская царица. Наконец я сумел добиться внимания хозяина, и он позвал меня поговорить в кабинет.

Всю дорогу друган хвастал, какая у него прекрасная любовница и как она его ублажает. Потом полюбопытствовал, что она мне предсказала. Я решил, что тайны в том нет, и ответил:

— Новые земли.

Сеня протянул почему-то с завистью:

— Счастливый…

— Кто бы говорил. Это тебе привалило счастья целый воз: ни у кого такой девки нет. Только не пойму, почему ты ее называешь какой-то там царицей.

Сеня некоторое время молча смотрел на меня. Показалось или в его глазах мелькнуло презрение?

— Я же советовал тебе нанять учителей. Как же ты не читал сказок Пушкина? Вот мы с учителем выучили «Сказку о золотом петушке» наизусть. Наставник говорит, что если все время думать о том, чего сильно хочешь, то желания материализуются. Вот до сих пор мы с тобой думали только о зелени, теперь ее у нас завались. А я представил, что сказка — это моя жизнь. И все получилось. Теперь петух меня охраняет, а царица ублажает. — Он вдруг тяжело вздохнул: — Мы с тобой, Федор, старые кореши, вместе огонь и воду прошли. Поэтому скажу правду: отдать эту бабу никому не смогу, скорее умру. Но и с ней помру тоже. Девка слишком горяча, извела своими ласками, сил на нее у меня явно не хватает. Виагру пачками жру, чтобы не опозориться. А она уже требует, чтобы я на ней женился. Пока сопротивляюсь, но долго ли выдержу?

В голосе Сени послышалась смутная тоска.

Я буркнул:

— Не дури, все образуется.

А сам вспомнил, как игривые ручки царицы шарили у меня в штанах, и вспыхнул. Даже пот на лбу выступил. А каково было бы, получи я что-нибудь помимо ручек? Даже посочувствовал Сене: он старше и физически слаб. Сколько раз приходилось в тюрьме отбивать его от обидчиков.

— Ну, друган, здесь я тебе ничем помочь не смогу.

А про себя добавил: «Если только не заменю тебя в постели».

Сеня задумчиво произнес:

— Попробовать, что ли, использовать еще одну сказку? Там нужно нырнуть в кипяшее молоко. Вынырнешь молодым здоровым молодцем. Ладно, подумаю… А тебе, Федя, советую поменять учителя словесности. Можешь позаимствовать моего, сейчас у него полно свободного времени. — И снова вздохнул: — Не то что у меня.

Я смотрел на Сеню во все глаза и не до конца понимал: он совсем слетел с катушек? Впрочем, с чем с чем, а с мозгами у Сени всегда был полный порядок. Но сигануть в кипяток?! Хотя если дело в бабе… Успехом у прекрасного пола друган никогда не пользовался. Такая «царица» заставит его не только жениться, но и в молоко прыгнуть. А то и с крыши дома сигануть.

И все-таки повезло же замухрышке!..

Любовь

Есть у меня одно тайное увлечение — я интересуюсь тем, что называют оккультными науками. Началось это, когда поняла, что могу угадать, какой билет вытяну на экзамене. Иногда удавалось предсказывать грядущие события.

Я часто заходила в магазин, где продавались амулеты, магические камни, карты Таро. С замиранием сердца разглядывала атрибуты колдовства. Может, в скором времени и завязала бы с непонятной чертовщиной, но тут произошло событие, которое круто изменило мою жизнь.

Я рассматривала хрустальный шар для предсказаний. Прикидывала, где бы подработать, чтобы его купить. Стоил шар, по моим понятиям, жутко дорого. Вдруг за спиной раздался голос:

— Девочка, ты так долго тут стоишь и не спускаешь глаз с этой вещи. Что ты в нем увидела? В твоем возрасте было бы естественнее любоваться кольцами, серьгами или иными украшениями.

Я не сразу поняла, что обращаются ко мне. Резко обернулась и посмотрела на того, кто произнес эти слова. Рядом со мной стоял мужчина неопределенного возраста. Пожалуй, можно дать лет тридцать — сорок. Но если присмотреться, то можно предположить, что он намного старше. А спустя миг — уже моложе. Что-то необычное было в его внешности. Темноволосый, темноглазый. Пожалуй, даже симпатичный. Но необычным казалось не это. Возможно, взгляд? Слишком уж цепкий и пристальный. Настоящего колдуна я именно таким всегда и представляла.

Хотя опять я что-то выдумываю. Скорее всего, этот тип из тех, кто клеится к молоденьким девчонкам. Я хотела резко послать собеседника куда подальше, но он меня опередил:

— Несколько дней всматривался в свой шар и не поверил, когда увидел то, что увидел. — Мужчина оглядел меня с ног до головы: — И, похоже, не ошибся.

Кажется, последние слова он произнес больше для себя.

Я тут же заинтересовалась:

— Вы занимаетесь предсказаниями? Давно?

И смутилась.

Мужчина серьезно ответил:

— С тех пор, как узнал силу магии.

— Меня тоже привлекает все таинственное и непонятное, — помимо воли выпалила я. — Иногда могу видеть будущее и стараюсь учиться…

Незнакомец взял меня за руку:

— Не продолжай, девочка, я все понял. По книгам, которые здесь продаются, ты ничему не научишься.

Он сверлил меня взглядом черных глаза, которые, казалось, пронзали насквозь. Потом мягко сказал:

— Меня зовут Карл Карлович, я преподаю у богатых людей. Если хочешь, могу взяться и за твое обучение. — Тонкие губы сложились в ухмылку. — Помогу освоить, как у вас здесь говорят, оккультные науки. А точнее, черную магию.

Я вздрогнула. А вдруг это не экстрасенс, а маньяк? Заманивает к себе. Вон какие страшные истории в газетах описывают. Но тут же почему-то сразу и безоговорочно поверила этому человеку. Неужели мечты осуществляются?! Но вдруг мороз пробежал по коже, стало очень страшно. Я хотела сказать «нет», но неожиданно для себя заявила:

— Хочу. Хочу учиться. — Потом вспомнила о том, что он работает на богатых людей, и поправилась: — Хотела бы, но нечем вам платить.

Мне показалось или в глазах Карла Карловича мелькнуло торжество?

— Об оплате пока не думай. Закончишь обучение — рассчитаешься. Да, еще нужно убедиться, что у тебя есть способности. Кстати, как тебя зовут?

— Любка.

Я смутилась. Как-то несерьезно представилась.

— Любовь Смирнова, — поправилась я.

Карл Карлович выпустил мою руку:

— Вот тебе, Любовь Смирнова, моя визитка, жду завтра в пять часов вечера на занятия.

Я опустила глаза, чтобы прочитать адрес, а когда подняла взор, Карла Карловича рядом уже не было.

Меня вновь одолели сомнения. А не опрометчиво ли я поступаю, согласившись расплатиться в конце обучения? Мало ли что он потребует? Почему-то вспомнила сказку, где колдун забирал у царя ребенка. Хотя… Когда еще я закончу эту учебу? Да и закончу ли? А заманчивое предложение поступило сегодня, и глупо упускать свой шанс.

Остаток дня я провела в размышлениях. Стоит ли все-таки идти к Карлу Карловичу? Не в пример своим сестрам я всегда отличалась умом и трезвым мышлением. Очень хотелось научиться чему-то необычному, но интуиция подсказывала, что лучше бы этого не делать. В общем, и хочется, и колется, и мама не велит.

Я усмехнулась. Ну, мама много чего не велит. Вон на кровати лежит Верка и ревет. Сегодня мать застала ее с очередным кавалером в весьма недвусмысленной позе, устроила скандал, спрятала всю одежду сестры, благо прятать особо было и нечего.

Верка выла:

— Ненавижу! Все равно сбегу!

Я не выдержала:

— Куда? Вы с Надькой такие красивые, а из-за своей дурости не можете нормальных парней найти.

Верка заревела громче:

— Это ты у нас умная, вот и ищи. — И тут же нахамила: — Вот только непонятно, в кого пошла. Отец с матерью видные, а ты — замухрышка.

Я вздохнула и промолчала. Сестра вымещает на мне плохое настроение, это не впервой. В другой раз я бы ей ответила, но сегодня мысли были заняты предстоящей встречей с «колдуном», как я мысленно окрестила Карла Карловича. А с сестрами ничего не поделаешь: судьба наградила их красотой, но не дала никакого ума, а со мной поступила точно наоборот.

Федор

Домой я возвращался злой как черт. С удовольствием влепил бы пулю между глаз своему учителю словесности. Ишь конь педальный! Заставляет читать «Войну и мир». Да еще рассказывает про героический образ князя Андрея. Подумаешь, подвиг — подставить себя под пулю. Среди моих знакомых таких дураков десятки погибло, и никто их не превозносил. Ну разве что памятник поставили да на похороны братва со всей округи собралась.

Дверь в свою комнату я распахнул ногой. Душила злость. Мысль о том, что кто-то меня обошел, не давала покоя. Сел за стол, взял револьвер и вертел его в руке на манер героев американских вестернов. Ждал учителя.

Тот едва успел появиться в дверях, как я нажал на курок, постаравшись, чтобы пуля просвистела у него над головой. Фраер упал на пол.

Вот так да! Неужели попал? Хотел же только попугать.

Я с удивлением глядел на «тело», но тут раздался жалобный голос:

— Федор Алексеевич, за что?!! Пощадите!

Я облегченно вздохнул. Подумал о троих ребятишках, которые останутся без отца. Потом вспомнил царицу, и настроение сразу же улучшилось. Я даже заплатил учителю всю сумму, указанную в договоре. Подумаешь, завтра ребята принесут вдвое больше. Потом спросил, где можно достать сказки Пушкина. Тот посоветовал обратиться в любой книжный магазин.

К вечеру у меня было полное собрание сочинений. И опять я мысленно обругал учителя словесности. Сказал же — сказки! А он насоветовал черт знает что. Стишков я, что ли, не читал? На зоне такое пишут, что никакому Пушкину не приснится. Там еще Есенин в почете, Высоцкий, а остальные — так себе.

Раздался звонок, я поднес мобилу к уху. Это был Сеня:

— Федор, я поговорил со своим учителем, он согласился с тобой заниматься. Слово даю — не пожалеешь.

Прибавив несколько крепких словечек, кореш передал трубку своему наставнику. Мы познакомились. Тот важно представился Карлом Карловичем. Спросил, во сколько завтра встретимся, пожелал спокойной ночи и отключился. Я отметил, что, судя по голосу нового педагога, так запросто Карлушей его не назовешь. Ну да ладно, посмотрим. Как там говорил мой прежний учитель? Человека узнаешь по делам его? Ну верно, какие будут дела, таков и базар.

Тут позвонил еще один кореш, Колян, и пригласил развеяться. Я согласился — от событий последнего дня уже голова шла кругом.

Мы встретились в лучшем ресторане города. С Коляном прибыли шестеро охранников. Они хоть и старались не выделяться из толпы, но не заметить их трудно. Впрочем, и у других посетителей имелись охранники, примерно один-два на гостя. Я даже подумал, как бы они там, у выхода, из-за чего-нибудь не повздорили, — ребята молодые, горячие. Но все обошлось.

Мы сидели под огромной пальмой и попивали коньяк. Я обратил внимание, что друган сегодня какой-то невеселый, и поинтересовался, в чем дело.

Тот долго мялся, потом не выдержал:

— Все из-за замка, который я строю.

Я пожал плечами:

— Вот уж нашел о чем печалиться. Все строят. Красиво жить не запретишь.

— При чем тут жизнь? Я строю замок для привидений. В этом году был в Сан-Франциско и посетил замок Винчестера. Его построила вдова этого, который изобрел ружье. Там живут призраки тех, кого убили из этого оружия. Я как увидел, так покой потерял. Строю такой же. Вот только как собрать туда приведений, пока неясно.

Я вытаращил глаза. Во мужики дают! У одного петух с царицей, у другого замок с призраками, один я не у дел, как лох! Расстроился. Все мои затеи показались мелочью. Подумаешь, отобрать заводик да пришлепнуть кого-нибудь. Вот у братанов-то идеи так идеи.

В общем, я понял, что ждет меня сегодня бессонная ночь. Скорее бы появился этот учитель словесности, вдруг он что-нибудь подскажет.

Колян вдруг дернул меня за рукав и умоляюще попросил:

— Давай съездим на мою стройку? Может, посоветуешь что.

Мне и самому было интересно взглянуть, поэтому я с готовностью согласился:

— Хорошо, но только завтра после обеда. Утром у меня важная встреча.

Кореш внимательно посмотрел на меня:

— Прости за любопытство, но что тебе нагадала девка в шатре? Ты стал сам не свой.

— Ничего особенного — новые земли.

— А я-то подумал, ты успел ее там поприжать, — не скрыл насмешки Колян.

— Да за кого ты меня принимаешь?! — делано возмутился я.

— За того, кто ты и есть, — за нормального здорового мужика! — рассердился кореш. — Не в пример Сене. Какая девка от тебя откажется?

Я опять вспомнил шаловливые пальчики и даже, кажется, покраснел.

Расстались мы довольно поздно. Ночь прошла отвратительно: снились кошмары, какие-то черти, мужики в лаптях и кольчугах, ведьмы на помеле. Проснулся с твердым намерением отказаться от услуг нового учителя. Ведь и так есть все, что только могу пожелать, а от добра добра не ищут. Не зря ведь говорят, что жадность фраера сгубила. Я даже повеселел от принятого решения. И тут доложили, что Карл Карлович просит его принять. Накрылись мои планы.

В кабинет шагнул мужчина, возраст которого я не сумел бы точно определить. Худое лицо, нос с горбинкой, черные пронзительные глаза, тонкие губы, волевой подбородок. Внешность вроде производила благоприятное впечатление, но в то же время настораживала.

Он поклонился и представился:

— Карл Карлович. — Потом увидел на столе томики Пушкина и улыбнулся: — Очень приятно, что подготовились. Не будем терять времени, сразу же перейдем к обучению. — Глубокомысленно взглянув на меня, загадочно добавил: — Я считаю, что любое произведение в какой-то мере — сказка. Автор не может слегка не приукрасить жизнь и не приврать что-нибудь от себя.

Я с сомнением покосился на нового знакомого, а тот меж тем продолжил:

— Ну-с, молодой человек, приступим. Сказок у Пушкина не так много, думаю, прочитать их несложно. Учиться мы будем в основном на них. В наше время не очень верят в мистическую сущность этого господина. А зря. В его жилах есть доля крови сильных черных колдунов, но знать об этом дано далеко не всем.

Я слушал с изумлением. Просто в голове не укладывается: мистика, колдуны… Хотя, говорят, шибко умные люди все с приветом. Переучились.

Тут Карл Карлович бросил взгляд на стену и замер, как охотничья собака, почуявшая дичь. Я даже удивился. Но сразу понял, что он рассматривал мой портрет. Художник изобразил меня обнаженным по пояс, и я очень гордился, что ему ничуть не пришлось мне льстить.

— Молодой человек, не сочтите за дерзость. Мне редко доводилось видеть такую совершенную фигуру, вы как античный герой. И татуировка очень вам идет. Этот змей — выдумка художника, завершающая образ?

Нанесенное на предплечье изображение также было предметом моей гордости. Из многих предложенных эскизов я выбрал именно этот. Закатал рукав и продемонстрировал оригинал.

Учитель пришел в восторг. Сказал, что у меня превосходный вкус. Я был доволен, что он так высоко меня ценит, и уже забыл, что собирался отказаться от занятий.

Карл Карлович взял со стола томик Пушкина, долго рассматривал, зачем-то принюхался и наконец раскрыл примерно посередине:

— Сейчас, Федя, я буду читать тебе сказки. Нужно остановиться на одной и точно продвигаться по заданному пути. Только учти: ту сказку, которую выберешь, нужно будет выучить наизусть. Да так, чтобы мог повторить в любой момент, не сбиваясь.

Меня неприятно поразил тот факт, что учитель вдруг стал обращаться ко мне на «ты», называть Федей и отдавать приказы. Только немногие из тех, с кем пришлось когда-то хлебать баланду, могли себе позволить подобное панибратство. Я хотел осадить зарвавшегося учителишку, но почему-то посмотрел на плотно сжатые тонкие губы и промолчал. Потом долго слушал сказки. Затем наставник хотел перейти еще и к поэме «Руслан и Людмила», но тут уж я очнулся и воспротивился. Дай бог хоть услышанное разложить по полочкам!

— Ладно. Тогда на какой из сказок остановимся?

Мысли в моей голове закрутились с невероятной скоростью. Самое плохое, что сказку придется учить наизусть. Может, выбрать самую короткую? Например, про Балду?

Я ничего не сказал вслух, но глаза Карла Карловича насмешливо блеснули:

— Можно и ее, если олигарху доставит удовольствие всю жизнь крутить хвосты чертям.

Интересно, как он догадался, о чем я думаю? Тем временем Карл Карлович взглянул на мои руки:

— Хотя загадки загадывать не придется. Таким кулачищем и быка запросто убьешь, не только чертенка.

Я немного подумал и неуверенно предложил:

— Тогда, может, про рыбку?

Карл Карлович поморщился:

— И кем хочешь стать? Стариком, старухой? Владычицей морскою?

Я и сам понял, что никто не подойдет. Ни домов, ни дворцов мне не надо, и так имеются. Меньше чем на президента не согласен. Но в то время президентов еще не было. Тогда, может, стать царем? И какую же сказку выбрать?

Решил за меня все учитель словесности:

— Хорошо, Федя. Перечитай сказки еще раз и завтра дашь ответ. Не выберешь — приму предложение от других. Хотя ты мне нравишься больше.

Карл Карлович двинулся к двери, тихо ругая кого-то под нос:

— Тупорылые. Народишко поглупел, одни дурни безграмотные.

Кто же успел ему так насолить?

Учитель ушел, а я по-прежнему с тоской смотрел на томик Пушкина. Ощущение, будто голову обручем сжимают. Верил и не верил. Петух, Шамаханская царица… Не продинамили ли меня да и всех остальных? Может, лоханулся конкретно? Девка чернявая? Да нет ничего проще. Найти телку посимпатичнее да посадить в шатер. Карл Карлович? Есть в нем что-то необыкновенное и пугающее. Но, может, просто хороший артист? Самая большая загадка — петух. Я вспомнил взгляд его красных глаз, в которых светился какой-то злобный разум. С силой потер лоб. Вдруг какая подстава? Не бросить ли все к такой-то матери? Но если… все-таки правда? Потом всю жизнь придется локти кусать из-за того, что испугался? Нет, отступать поздно. Если Сеня надумал меня разыграть, судьба его будет ужасной. Проклянет минуту, когда решился на такое.

Я еще раз прокрутил в уме встречу с Карлом Карловичем. Могу поспорить, я его чем-то заинтересовал. Но вот чем?

Приняв решение идти до конца, успокоился. Но опять ненадолго. Вспомнил, что надо отправляться осматривать замок Коляна. И опять одолели сомнения. Ладно бы кореш строил просто замок, этим никого не удивишь. Но замок для привидений? И уж Колян — явно не дурак. Что же он задумал? Ладно, авось проговорится. Привидения ему понадобились, ага. Как бы не так! Скорее всего затевает какую-нибудь пакость. Но против кого?

Любовь

Время встречи с учителем неуклонно приближалось. Я уже твердо решила, что пойду, и даже перемерила перед зеркалом свои немногочисленные наряды. А потом подумала, что лучше просто надеть джинсы и рубашку. Стала переодеваться и в который раз залюбовалась своей татуировкой. Змея обвивала предплечье, как браслет. Правда, за это произведение искусства от родителей мне досталось изрядно. Вспомнить страшно. Но тут уж, как говорится, охота пуще неволи.

Обзавелась я этим украшением случайно и абсолютно бесплатно. У Верки появился хахаль-татуировщик. Как она утверждала, лучший в городе. Сеструха, видно, очень хотела похвастаться перед нами с Надькой, поэтому затащила нас к нему в студию. Тот распустил хвост, достал свой альбом и начал рассказывать, кому из влиятельных людей какую татуировку делал.

Поначалу я смотрела довольно равнодушно. Но вдруг перехватило дыхание: змея кольцом обвивала руку, изящная и беспощадная в своей смертоносной красоте. Она меня просто приворожила.

Я робко подняла глаза:

— А мне можно такую?

Парень рассмеялся:

— Ну ты даешь! Знаешь, сколько моя работа стоит?

Тут Верка, похоже, решила продемонстрировать свою власть:

— Уважь младшую сестренку. Расплачусь, — игриво добавила она.

Парень замялся:

— Да сделать-то наколку — не вопрос. Но понимаешь, этот рисунок — не могу. Я вообще должен был сразу уничтожить эскиз. Заказчик очень крутой. Узнает, что еще у кого-то такая есть, — закопает. Давай другую?

Я помотала головой:

— Другую не хочу.

Всегда покладистая Верка вдруг заупрямилась:

— Неужто ты думаешь, что Любка когда-нибудь встретится с тем крутым? Да сделай девчонке приятное. Она у нас и так обиженная.

В другое время я бы припомнила Верке «обиженную», но сейчас лишь молча уставилась на парня. Склонила голову набок, приоткрыла рот. Не пустить ли для убедительности слюни? В последний момент отказалась от этой мысли. Парень и так уже с явным сожалением глядел на меня.

В конце концов он сдался и кивнул. Потом смачно поцеловал Верку:

— Каких только безумств для тебя не совершишь, дорогая. Только приступим сейчас же.

Закончив, оглядел свое произведение и задумчиво пробормотал:

— Вышло даже лучше, чем у него. Пусть ваша обиженная радуется.

…Воспоминания отвлекли. Я взглянула на часы и рванула из дома.

Ровно в пять стояла у дверей квартиры Карла Карловича. Позвонила. Мне открыл сам хозяин, одетый, как и в прошлую нашу встречу, во все черное. Мы прошли в комнату.

Мебель показалась старинной. Наверное, кучу денег стоит. Большой книжный шкаф заполнен сверху донизу. На столе, покрытом черной скатертью, сверкал гранями хрустальный шар для предсказаний. Тот, который продавался в магазине, выглядел крохотным и несолидным по сравнению с шаром Карла Карловича.

— Располагайся. Можешь осмотреть квартиру. Сейчас выпьем чаю и приступим.

Хозяин вышел, а я подошла к шкафу. Большинство из стоящих там книг оказались сказками. Особенно часто встречались издания Пушкина. Это показалось мне странным. Хотя, возможно, у учителя есть маленькие дети или внуки. Почему-то сегодня наставник выглядел гораздо старше, чем в момент первой встречи.

Вскоре Карл Карлович принес чашки. Кажется, такого ароматного и вкусного чая я не пробовала никогда. Запоздало испугалась: а вдруг в нем какое-нибудь зелье или наркотик? Торопливо отставила чашку.

Учитель насмешливо заметил:

— Урок первый — сначала следует думать, а потом делать. Ты же, Люба, выпила почти весь чай, а уж потом задумалась о последствиях. Но не беспокойся, кроме пользы, этот напиток ничего тебе не принесет.

Вскоре я поняла, что наставник сказал правду: почувствовала себя бодрой и энергичной, голова стала необычайно ясной. Мы приступили к занятиям. Сначала учились правильно дышать, расслабляться, медитировать…

С этого дня уроки магии стали регулярными. Наставник был требователен, но объяснял все доходчиво. Я очень обрадовалась, когда он сообщил, что я умная и одаренная. Да еще ворчливо добавил:

— Не то что эти олухи, двух строк не могут запомнить.

Кого он так обозвал, я не знаю. Наверное, кого-то из других учеников. Он ведь говорил при нашей первой встрече, что учит богатых.

Занятия проходили в одной и той же комнате, там, где находился книжный шкаф. Как-то я не сдержала любопытства:

— Здесь столько сказок. Наверное, у вас есть дети?

Наставник не стал отвечать на мой вопрос.

— Вспомни такую мудрость, — предложил он. — «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Попробуй и ты вдумчиво почитать сказки, может, до чего и дойдешь своим умом.

Учитель любил подбрасывать задачки, над которыми я должна была думать сама. Что ж, поразмыслю и над этим. Сказки я всегда любила, мы часто читали их с сестрами вслух, когда были маленькими. Надька и Верка с удовольствием слушали таинственные истории в моем исполнении. Ведьмы, оборотни, вурдалаки… После занятий у Карла Карловича многое предстало в ином свете и приобрело иной смысл. Внезапно я содрогнулась: вряд ли темная магия просто так называется темной. Куда может затянуть общение с колдуном? Сказки-то как раз от таких поступков и предостерегали. Но отступать уже было поздно. Возможно, это мой единственный шанс добиться чего-то в жизни.

Сестры сегодня где-то тусовались, и никто не мешал. Я забралась в постель и в тишине обдумывала последний разговор с наставником.

— Значит, чтобы сказка стала былью, надо об этом мечтать?

— Нет, девочка, не мечтать, а думать и работать.

Я не очень поверила, но почему бы не попробовать? Перебрала много сказок, остановилась на Золушке.

Итак, что я имею? Вечно сердитую мать и злых сестер. Они не такие, конечно, мерзавки, как Золушкины сестры, но тоже не подарок. Все время эксплуатируют детский труд, то бишь мой. Заставляют вместо себя мыть посуду, делать уборку, ходить в магазин. Отец? Когда трезвый — скорее добрый. Но трезвым он почти не бывает. Принцем я, конечно, представила Федора Алексеевича.

Задумалась о себе. Как-то на Золушку не тяну. И некрасива, и мой тридцать восьмой размер ничугь не похож на изящную женскую ножку. В общем, из меня сказочная принцесса, как из… глины конфетка.

Опять вспомнила поучения наставника. Он говорил: «Все получится, если очень захочешь. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». И решила все-таки попробовать. С мыслями о моем «принце» я и заснула.

На следующий день после школы я привычно спешила на урок магии. У здания с вывеской «Райффайзенбанк» меня обогнали три черных тонированных автомобиля, остановились рядом с крыльцом. Я сразу узнала машины и, замерев, ждала. Из одной появился Федор Алексеевич. Охранник поспешно распахнул перед ним дверь в банк. Хозяин дома-замка быстро прошел внутрь, окруженный рослыми здоровыми парнями. Я подумала, что хотя они и моложе, но Феде, как я его про себя звала, в подметки не годятся. Этот мужчина казался необыкновенно красивым, решительным и уверенным в себе.

Федор не задержался в банке надолго, но, пробудь он там хоть целый день, я бы все равно стояла и ждала. Выйдя на крыльцо, олигарх лениво обвел взглядом окружающих, на миг задержавшись на мне. Ноги задрожали. Я почувствовала, как рот сам собой растянулся в счастливой улыбке. Мне показалось, что Федя меня заметил. Этого хватило, чтоб я была счастлива целый день.

Во время занятий я никак не могла сосредоточиться на уроке, витала в облаках. Учитель с удивлением спросил:

— Люба, что случилось? Можно подумать, ты выиграла миллион… А может, влюбилась? — Он улыбнулся и шутливо добавил: — Скажи хоть имя твоего избранника.

Я покраснела как рак и наконец опомнилась. Будто ушат воды на голову вылил. Учитель, сам того не подозревая, вернул меня с небес на грешную землю. Мечтать не вредно. Я с горечью прошептала:

— Что толку? Даже если и полюблю, на такую некрасивую никто не обратит внимания.

Наставник внимательно взглянул на меня:

— Человек — хозяин своей судьбы. Как будешь думать, так и произойдет. Поверь, любовь скоро придет, и она будет настоящей. Для мужчины, которого ты встретишь, станешь самой прекрасной и самой желанной. Не сомневайся, и все исполнится.

На глазах выступили слезы. Я вспомнила Федора Алексеевича и печально улыбнулась. Не знаю, как для кого, а для него-то точно не стану ни прекрасной, ни желанной. Зачем ему серая мышь? Но не рассказывать же Карлу Карловичу о том, что любовь свою я уже нашла? Вот только мой избранник велел своим парням гнать меня в шею.

Однако надежда затеплилась в сердце. Я ухватилась за соломинку. Возможно, мы еще увидимся при других обстоятельствах? Например, стану великой гадалкой, а он придет и попросит предсказать судьбу. Слышала, богатые часто пользуются услугами экстрасенсов…

Я представила роскошно обставленный салон. Я сижу в дорогом кожаном кресле, на мне модный наряд от известного дизайнера. В дверь входит Федор Алексеевич. Ужасно грустный и несчастный.

«Девушка, угнали мой любимый джип. Поможете отыскать — все для вас сделаю».

Я беру карту и тыкаю в нее пальцем с изящным маникюром:

«Здесь! — И скромно добавляю: — Но мне ничего от вас не надо. Даже прощаю за то, что выгнали меня из леса. И грибы отобрали».

Федор поднимает на меня растерянный взгляд:

«Боже! Это были вы! До чего же похорошели!..»

Дальше я придумать не успела. Услышала, как меня зовет учитель. Похоже, уже не в первый раз. Потрясла головой:

— Вы говорили, что учите обеспеченных людей? Или их детей?

— С детьми бы я возиться не стал. Дети меня не привлекают. Я учу тех, кто мне нужен и может в дальнейшем пригодиться.

Я пристально посмотрела на него:

— И меня тоже поэтому?

На губах наставника появилась загадочная улыбка.

— Тебя учить мне нравится. Ты сообразительная и настойчивая. Хотя еще непонятно, что из тебя получится. — И как-то неопределенно хмыкнул: — Да и что с тебя возьмешь.

Федор

Окованные железом створки ворот тяжело распахнулись, и наши тачки въехали во внутренний двор замка Коляна. Я огляделся и присвистнул. Не знаю, что удивило больше — сам замок или стены вокруг него. Кореш тут осаду держать собрался? От кого? Это же настоящая укрепленная крепость! Бастилия, в натуре.

Двор внутри выложен камнем. Прямо Красная площадь. Да и сам дом — страннее некуда. Подумать только: вместо привычных четырех стен — тринадцать. Колян с придыханием сообщил, что и внутри так, почти во всех комнатах. И с гордостью добавил:

— Это мой личный «замок Винчестера». Но назову его я по-своему — «замок Калашникова», например. Представляешь, когда осматривал тот замок, у меня чуть крыша не поехала. Вдова Винчестера поселила в замок привидения тех, кто пал жертвой оружия ее супруга!

Я покосился на приятеля. Похоже, крыша у него действительно уже в пути. Осторожно спросил:

— Там замок строила вдова, а ты при чем?

Колян вытаращил на меня глаза:

— Да как это при чем?!! Сколько неприкаянных душ гуляет по земле благодаря автомату Калашникова? И с нашей с тобой помощью тоже. Я решил подарить им приют и покой. Если тебя где-нибудь подстрелят и не похоронят, можешь тоже поселиться в моем замке.

Я офигел. Он в своем уме, хрен моржовый?!

— Меня похоронят на моем кладбище! — вспылил я. — Поставят памятник во весь рост. Из гранита.

А может, лучше из мрамора? До чего же у нас опасная и вредная профессия…

Теперь настала очередь Коляна удивляться:

— Это какое такое твое кладбище? На что раскатал губу?

Я готов был вырвать свой поганый язык. Многие охотились за этим лакомым кусочком, не стоило раньше времени выдавать свои планы.

— На каком похоронят, то и мое, — буркнул я.

А про себя подумал: «Неизвестно, кого из нас закопают первым».

Кореш бросил подозрительный взгляд, но промолчал. Потом кивнул на свое сооружение:

— Пошли внутрь.

Я покосился на него с опаской. Рядом с психом неприятно находиться. Впрочем, сумасшествие у него вполне достойное, по понятиям. Да и о пацанах убитых думает, не лишь бы о чем.

Мы бродили по залам и коридорам, и я окончательно убедился, что Колян слетел с катушек. Все тут вертелось вокруг цифры тринадцать: тринадцать стен, тринадцать окошек, тринадцать светильников. Если рядом находились две комнаты, то они объединялись по принципу шесть плюс семь. Причем окружающее реально пугало. Это меня-то, повидавшего на своем веку такого, о чем не решился бы и рассказать.

Лестницы, переходы, многочисленные повороты… Иногда из слабоосвещенного помещения мы переходили в полную темноту. Мелькнула нехорошая мысль: «Если Колян меня здесь бросит, могу и не выбраться».

Затем долго спускались вниз по узкой винтовой лестнице. Даже ноги дрожать начали. Наверное, мы уже глубоко под землей.

— Давай, Колян, отдохнем немного. Твой таинственный замок меня вымотал.

— Давай.

Я присел на что-то гладкое и твердое. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядел обстановку… и резво вскочил! Сидели мы на богато инкрустированных гробах.

— Да что у тебя за шуточки?!! Может, там жмурики лежат?

Кореш мечтательно улыбнулся:

— К сожалению, пока нет. Но надеюсь. Это я приготовил для вампиров. Вдруг захотят здесь поселиться?

— Хватит пургу гнать, — отрезал я. — Идем отсюда. И расскажи без понтов, с чего тебя потянуло на такое произведение искусства?

— Ты мне не веришь? — Колян явно обиделся. — Слетай в Сан-Франциско, убедишься.

Я немного успокоился. Ладно, у каждого своя блажь. Можно другана понять, сам ведь решил пожить чужой жизнью из сказки. Кому расскажи, тоже психом посчитают. Но слетать в Америку надо. И чтобы на такое чудо посмотреть, и чтобы безграмотностью моей не попрекали.

Мы стали пробираться к выходу. Вдруг откуда-то послышался страшный, какой-то замогильный стон. У меня волосы на голове дыбом встали.

— Колян, ты слышал? Что это?

Тот спокойно пожат плечами:

— Слышу даже очень хорошо. Я велел замуровать в стене двоих бомжей-нариков. Они все равно в отпаде, на хрен никому не нужны. А здесь станут уважаемыми призраками, души их будут блуждать по замку. Пусть гордятся оказанной честью.

Тут мне стало и вовсе не по себе. А вдруг этот чокнутый и из меня решит приведение сделать? Я решил достучаться до него в его же стиле:

— Колян, а ведь твои приведения могут отомстить за свои погубленные жизни. Будут преследовать и на этом, и на том свете. К тому же ты вроде говорил, что здесь должны собраться лишь убитые из автомата Калашникова. Не в масть получается.

Друган задумался. Потом позвонил охранникам и велел вытащить бомжей из стены. Когда тех освободили, они бросились нам в ноги, уверяя, что если их оставят в живых, они не взглянут больше не только на наркоту, но даже на пиво. Вот ништяк! Не запатентовать ли новый способ избавления от дурных привычек?

Бомжей выволокли наверх, мы вышли следом. После такой экскурсии хотелось лишь поскорее добраться до дома, а Колян стал настойчиво уговаривать оттянуться в самом дорогом ресторане.

— Нет, друган, извини, — наотрез отказался я. — Дела.

Я ехал обратно и чувствовал, что меня знобит. Всякого вроде навидался и не должен уже ничему удивляться, но это место внушало какой-то первобытный ужас.

Вернувшись, вспомнил про великого русского писателя Пушкина. Достал толстый том в золотом переплете — подарочное издание, эксклюзив, чай не лох я какой.

Первым делом засел за «Сказку о золотом петушке». Чем дальше читал, тем больше хмурился. Уж больно на неудачной сказке остановил свой выбор олигарх Сеня. Конечно, у него много врагов. Пожалуй, больше, чем у всех остальных братков, вместе взятых. Такой охранник, как петух, ему необходим. Но вот на кой хрен он притащил Шамаханскую царицу? Ясен пень, староват и хиловат Сеня для постельных утех, так нет, потянуло на сладенькое.

Тут девица встала передо мной как живая. Разом обдало жаром. Вспомнилась фраза из сказки: «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха». Да уж, до греха она сама страсть как охоча. Сколько Сеня сможет продержаться на таблетках? Я в который уж раз вспомнил игривые пальчики, умело снующие по телу. Мышцы напряглись. И тут пришла благородная мысль — помогу другу! Сеню нужно выручать, хотя бы часть его нагрузки взять на себя. Устраивать, так сказать, корешу выходные. А то ведь помрет преждевременно.

В глубине души я, конечно, признавал, что благородство и забота о друге здесь ни при чем. Очень уж хотелось переспать с девицей. Но человек всегда сумеет оправдать свои низменные поступки, и я в этом смысле не был исключением.

Однако пора вернуться к Пушкину.

«Сказку о попе и о работнике его Балде» перечитывать не стал, вспомнил, как пренебрежительно отозвался о хвостах учитель словесности. «Золотая рыбка» могла дать только богатство, а бабок у меня и так навалом, владычица морская убогой нищенкой покажется. Мне бы чего-нибудь для души…

Задержался на «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях», но что из нее извлечь, так и не понял. Да и лажа все это. Был у меня когда-то сокамерник-актер. Он к месту и не к месту повторял слова какого-то Станиславского: «Не верю!» Во был мужик! Кремень! Ничему не верил. Так и я сейчас. Ни разу не встречал цыпочек из богатых семей, которые могли бы убирать и готовить хотя бы в микроволновке, не то что печь разжигать. Да еще царевна — дура набитая. Поселилась у семи здоровых мужиков и надеется, что сестрицей им останется. Яблочко взяла из грязных рук какой-то бомжихи. Ей родители ниразу не говорили, что у посторонних брать ничего нельзя? Да этому каждого младенца учат!

Я вздохнул и задумался. И вспомнил другие слова актера: «Зри в корень!» До меня вдруг дошло. Пушкин ведь недвусмысленно написал: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Самый главный смысл в этой сказке содержится в хрустальном гробу! Вовсе он не был хрустальным. Царевну просто заморозили. Вспомнил — криотерапия называется. А под образом Елисея скрывается великий ученый, который сумел воскресить царевну. Ай да Пушкин, ай да хват! Ничего не скажешь. Сколько сейчас бьются над проблемой вечной жизни, а в то время уже знали секрет. Я долго раздумывал — может, поработать над этим? Будут и деньги, и слава мировая. Потом помотал головой — нет уж. Всю жизнь среди льда, мертвяков, скучных ученых зануд… Я еще молодой, мне необходимы веселая жизнь, приключения и живые бабы. С раннего детства был любознательным ребенком. Всегда тянуло к чему-то неведомому. Впрочем, тяга к приключениям меня и сгубила. Захотел увидеть, что лежит в чужих сейфах и квартирах. На том и погорел в первый раз.

Я отмахнулся от воспоминаний и с тоской начал вчитываться в длиннющий текст «Руслана и Людмилы». Эта сказка тоже не понравилась. Летать, прицепившись к бороде… эта идея и вовсе не прельстила. Столько лет прошло, может, там три волоска осталось. Стоит ли рисковать?

Я перевернул страницу и погрузился в «Сказку о царе Салтане». Кое-что в ней понравилось, кое-что нет, но читать дальше я был уже не в силах. На этой истории решил и остановиться.

Утром позвонил олигарх Сеня, признался, что ему хреново в прямом смысле этого слова, и позвал в гости. Я почувствовал, как затрепыхались все нервные окончания. Неужели скоро увижу цыпочку? Счастье было так близко! Однако я взял себя в руки и спокойным равнодушным тоном объявил корешу, что постараюсь найти время и навестить его.

Затем явился новый учитель словесности. И сразу потребовал назвать сказку, на которой я остановился. Я сказал. Карл Карлович уселся напротив и попросил прочитать выбранное вслух. С чувством, с толком, с расстановкой.

Я несколько раз прокашлялся и попробовал декламировать с выражением. Сам понял, что получается завывание какое-то. Наставник нахмурился:

— Не годится. Попробуй еще.

Так повторялось несколько раз. Я уже начал рисовать в уме кровожадные картины, представляя во лбу учителя маленькую аккуратную дырочку, но тут наконец он удовлетворился результатом:

— Все. Теперь начинай заучивать наизусть. Чем быстрее выучишь, тем лучше. Но учти — ты не должен спотыкаться на словах, запинаться и заикаться. А также — пересказывать своими словами.

Я вспомнил, что забыл спросить его про оплату, и поинтересовался суммой. Карл Карлович лениво отмахнулся:

— Поговорим об этом в другой раз. Я еще не понял, выйдет ли из тебя толк.

Я вспыхнул и разозлился. Да что этот хлыщ себе позволяет! Давно мне так никто не смел отвечать. Я представил, как пинками гоню это фраера из дома.

Карл Карлович как-то странно посмотрел на меня:

— Кстати, у меня поручение. От небезызвестной тебе девицы. Просила передать, что помнит о минутах, которые вы провели вместе.

Меня окатило волной такого жара, что чуть плохо не стало.

— Я тоже вспоминаю нашу встречу, — хрипло пробормотал я. Потом взглянул на наставника. Ведь знает все, гад! Повадки как у сутенера. Добавил более уверенно: — И даже мечтаю о новой. Сеня приглашал меня в гости.

— Если желаешь, помогу вам увидеться. Без Сени.

В голосе Карла Карловича чувствовалась насмешка, и я решил показать, что в благотворительности не нуждаюсь. Бабок у меня хватит и на царицу. Достал толстую пачку зеленых и небрежно бросил на стол, подтолкнув к учителю.

Карл Карлович таким же небрежным щелчком отправил ее обратно. На мгновение показалось, что в черных глазах полыхнуло пламя, а нос с горбинкой превратился в клюв. Однако через минуту передо мной вновь сидел спокойный, сдержанный учитель словесности.

— Когда мои услуги станут платными, обязательно сообщу, — вежливо сказал он, после чего встал и откланялся, бросив на прощание: — До вечера.

Я оскорбленно подумал: «Была бы честь предложена». Но тут же вспомнил «Сказку о золотом петушке». Сердце пронзило болью, будто получил заточку под ребро. Не пришлось бы за услуги этого типа расплатиться чем-то большим, нежели деньги.

Любовь

Вечер выдался на редкость отвратительный. Одна неприятность сменялась другой. Отношения с сестрами в последнее время не то что родственными, даже дружескими назвать нельзя. Надька ревела целыми днями и ни с кем не хотела разговаривать. А кто виноват, что притащила хахаля в дом? Понадеялась, что родителей не будет, и напоролась на батю. А тот, хоть и пьяница, за мораль ратовал рьяно, поведение современной молодежи не одобрял. Мать была мягче, но и она часто воспитывала нас. Хотя больше беспокоилась о муже: как бы перехватить его по пути с работы да отобрать зарплату, пока не пропил. Когда ей это удавалось, отец был трезв и от этого недоволен всем миром. Вот в такой момент Надька и напоролась. Хахаль избежал членовредительства лишь потому, что сумел выскочить в окно, прихватив штаны. Надька ревела белугой, уверяла, что тот собирался жениться. Но сочувствия ни у меня, ни у Верки не вызвала. К тому же отец устроил разгон и матери. Она ворвалась к нам в комнату, злая как черт. Наорала, обозвала сестер проститутками и объявила, что вряд ли найдется дурак, согласный на них жениться. Потом вдруг успокоилась и заявила, что у нее вся надежда на меня. Я-то и умная, и веду себя прилично.

У Надьки от таких слов враз высохли слезы. Она ехидно прошипела:

— А ты последи за своей скромницей. Гуляет со старым мужиком. Вон на цепочке подарочек висит. Недешевый. Проверь карманы, небось и деньги найдешь.

Мать тут же последовала совету и бросилась к моей одежде. Я помертвела. Как раз вчера Карл Карлович обратил внимание на тот факт, что я хожу к нему пешком да и одета более чем скромненько. Он достал пачку купюр:

— Вижу, ты совсем не имеешь наличных. Непорядок. Возьми и купи что-нибудь приличное.

Я смутилась и долго не хотела брать.

— Это в долг. Отдашь, как заработаешь. Ко мне клиенты важные ходят, увидят такую ученицу, уважать перестанут.

Хоть я и считала себя независимой и гордой, не удержалась и взяла. Постараюсь вернуть как можно быстрее. Вдруг опять Федю встречу? Не хочется, чтобы он меня за оборванку принял. Однако когда дома пересчитала деньги, впала в ступор: разве я сумею столько отдать?!

…И как теперь все это матери объяснить?

Да еще и кулон… Я прижала руку к груди. Это тоже был подарок Карла Карловича — оберег. Он велел носить его обязательно. Изучаю черную магию — может прилипнуть какая-нибудь потусторонняя сущность. Оберег был очень красив: из золота, покрытый загадочными письменами.

Мать вытащила деньги из кармана куртки и грозно Шагнула ко мне:

— Откуда?!!

Сестры, видимо, не ожидали увидеть такую сумму. Надька шмыгнула носом и перестала реветь окончательно. Верка недоуменно пялилась на купюры. Я молчала.

Мать разозлилась и хлестнула меня по щеке:

— Вот я покажу твоему хахалю! Упрячу за решетку.

Увидела кулон и рванула. Тонкая золотая цепочка порвалась, оберег полетел за тумбочку. Деньги мать спрятала к себе в карман и ушла. Надька захныкала:

— Прости, я не знала, сказала просто так! Лучше бы вместе их потратили.

Тут же сестры вцепились в меня с любопытством:

— Где ты такого нашла? Сколько он тебе платит?

Я вздохнула:

— Это совсем не то, о чем вы думаете. Он мой учитель.

Похоже, они мне не поверили.

— Любка, у тебя губа распухла. Как кавалеру на глаза покажешься? Давай мы сходим предупредим.

Ага, разбежались. Своих сестричек я отлично знаю. Решили прибрать мужика к рукам. Посчитали, что я не соперница. Да и шут с ними. Разуверять их не собираюсь. Своих проблем хватает.

Сестры еще покрутились рядом, потом куда-то исчезли. Видно, мать отпустила их гулять. Я достала оберег из-под тумбочки, но из-за разорванной цепочки надеть на шею не смогла. Подумала и положила под подушку. Легла в постель. На сердце было тяжело, щека горела. Мучила мысль, что матери я ничего объяснить не смогу.

С тех пор как я начала обучаться магии, все в жизни стало как-то непросто. Одни ночные кошмары чего стоили. В последнее время они донимали меня, едва я погружалась в сон. Причем кошмары — из сказок. Наверное, причина в том, что Карл Карлович все время приводил мне в пример волшебные истории. И ладно бы я видела Жар-птицу или Конька-Горбунка. Нет, появлялись какие-то чудовища, черти и ведьмы, настроенные ко мне отнюдь не дружелюбно. Но особенно часто меня доставал высокий темноглазый брюнет. Вроде ничего страшного в нем и не было, но при взгляде на него становилось жутко. Казалось, в его зрачках пляшут отсветы пламени. Этот тип был весьма красив, но на меня почему-то наводил ужас.

Так случилось и сегодня. Только смежила веки, и опять ОН. Я привычно зашарила рукой по груди, пытаясь нащупать кулон.

Лицо черноволосого мужчины будто стало ближе. Чем-то он напоминал моего учителя, но был гораздо моложе. Глаза брюнета полыхнули огнем. Мир закружился в водовороте. Тьма начала затягивать, дыхание остановилось. Я никак не могла ухватить оберег. Потом вспомнила, что на шее его нет, и сунула руку под подушку. Пальцы сжали прохладный металл, и я сразу же успокоилась. Почувствовала, что темнота рассеивается, и дышать стало легче.

Я поднялась с постели и поглядела на себя в зеркало. Да уж, мать постаралась на славу. Как объясню учителю? Хотя что тут скрывать? Почему-то уверена, что наставник сможет сам увидеть все, что произошло, если пожелает. Так что врать ему явно нет смысла.

Карл Карлович пристально взглянул на меня, едва я переступила порог. Мягко поинтересовался:

— Любаша, что случилось?

Я опустила голову: до чего же все-таки неприятно оправдываться. Учитель подошел и осторожно приподнял мой подбородок. Коснулся пальцем разбитой губы.

Я вздрогнула, расплакалась и все рассказала. Карл Карлович привлек меня к себе и погладил по голове:

— Я сам все улажу. Когда твои родители бывают дома?

— Завтра суббота, значит, мать с утра. Отец тоже, если не напьется где-нибудь.

— Хорошо, зайду. А сейчас садись в кресло, будем тебя лечить.

Я послушно уселась и закрыла глаза. Услышала, как Карл Карлович что-то бормочет себе под нос. Потом почувствовала его пальцы на своей щеке, осторожное прикосновение к губам. Открыла глаза и заметила его взгляд. Он смотрел на меня так, как никогда не смотрели мужчины. Я покраснела и резко поднялась:

— Спасибо, ничего уже не болит.

— Но припухлость еще осталась.

Я постаралась как можно беспечнее пошутить:

— Ничего, до свадьбы заживет.

И опять покраснела. Как бы Карл Карлович не истолковал мои слова превратно.

Учитель хмыкнул:

— Все девушки мечтают лишь о том, чтобы выйти замуж.

Я вспыхнула:

— А я — нет. Да и не возьмет меня никто.

Вообще-то я подумала о Феде. Ему-то я точно не пара. А до остальных мне нет дела. Да и беспокоило меня больше иное. Сегодняшний ночной кошмар напугал всерьез. Почему-то сначала говорить о своих снах Карлу Карловичу не хотела. Но тут не выдержала и рассказала обо всем. Особенно о странном мужчине, который появлялся в моих видениях почти каждую ночь.

— Он мне ничего плохого не делает, но я его боюсь.

Мне показалось, что учитель побледнел.

— Я дал тебе оберег. Ты его носишь?

Я показала разорванную цепочку:

— Мать решила, что мне это подарил любовник.

— Значит, тем более нужно поскорее к вам зайти.

Потом наставник быстро заходил по комнате:

— Я не ошибся. Ты хороший проводник. Но он не должен узнать раньше времени… Завтра я дам тебе другой амулет, но ни в коем случае его не теряй. Вернешь сразу, как только я скажу.

Я пожала плечами. Конечно же верну. Лишь бы сейчас избавиться от кошмаров.

Наставник немного успокоился:

— Заниматься придется еще больше. Надеюсь, ты понимаешь, на какой путь ступила.

Да уж, если и не понимала, то сегодня до меня дошло. Я шагнула за грань обычного, и обратно дороги уже не будет. Впредь следует точно следовать наставлениям учителя.

Карл Карлович выглядел усталым и рассеянным. Он предложил закончить урок и вызвать для меня такси. Я отказалась, сказала, что хочу подышать свежим воздухом. На самом же деле была уверена, что обязательно увижу ЕГО.

Вышла из подъезда. Пересекла детскую площадку.

— Тетенька, помогите завязать ленту!

Глаза девочки смотрели так умоляюще, что отказать было невозможно. Я присела рядом с ребенком. И вздрогнула, услышав шелест шин.

Подняла голову и остолбенела. У крыльца остановился автомобиль. Джип Федора я бы узнала из миллиона.

Из подъезда вышел Карл Карлович и сел в машину. Сердце запрыгало от восторга. Они знакомы? Значит, у меня есть маленькая надежда.

Федор

Я ждал наступления вечера так, как не ждал ни одного свидания в юности. Даже позвонил учителю и предложил подбросить к Сене, чтоб не тратить время, дожидаясь его появления.

Кореш встретил нас за столом. Выглядел — краше в гроб кладут. Пищу жевал без всякого желания. Чуть с большим интересом пил горячительные напитки. Жаловался на усталость и сонливость.

— Сеня, ты, кажется, заболел. Наверное, лучше лечь в постель.

Мой приятель слабо улыбнулся Карлу Карловичу:

— Федя говорит, я болен. Может, пойти отдохнуть?

Я офигел. Он что, разрешения спрашивает? Какого лешего?!

Карл Карлович вызвался проводить больного до спальни. Я было собрался пойти тоже — убедиться, что Сеня действительно заснет. Однако учитель остановил меня движением руки:

— Подожди здесь. Отведу.

Я понял куда. Прямо бес-искуситель. Впрочем, этим меня искушать не требуется. Сам всегда готов.

Наставник вернулся. Мы выпили по рюмке коньяка и отправились в парк. Я опять удивился: такое чувство, будто вся охрана спит стоя. Парни смотрели мимо нас и ничего не спрашивали. Однако эти странности меня сейчас мало волновали. Кровь стучала в висках. Думать я не мог ни о чем ином, кроме прелестей Шамаханской царицы.

Не успел прикоснуться к пологу шатра, как меня с силой втянули внутрь. Миг спустя мы катались по коврам и срывали друг с друга одежду. Кувыркаться с такой страстной телкой мне еще ни разу не приходилось. Девица отличалась просто тигриным темпераментом: рычала, кусалась, ни на миг не выпускала из объятий. И так несколько часов подряд.

Наконец мы неподвижно замерли рядом. Когда первобытный голод был утолен, ко мне вернулась способность соображать. Нужно хотя бы узнать настоящее имя обитательницы шатра.

— Меня Федор зовут. А тебя как?

Царица задумалась:

— Фьедор?.. А меня — Фаина.

— Красивое имя. Да и ты сама красивая.

Девица с удовольствием повторила:

— Кароший Фьодор. Сейчас будет маленько отдыхать, а потом снова кароший Фьодор.

Я чуть не подскочил:

— Ты снова хочешь заняться любовью?!!

Царица усмехнулась и скользнула ко мне как змея. Я с ужасом почувствовал, что уже снова на взводе. Как кореш еще жив?!

— Ты Сеню в могилу сведешь таким темпераментом, — не выдержав, упрекнул я.

Девица все прекрасно поняла:

— Сьеня — пльёхо. Фьедор — кароший. — И вдруг почти без ошибок выдала: — Сьене — билет без обрата. А все богатство — мне.

Я удивился. Вроде еле говорит по-русски, а тут так конкретно выразилась. И с чего она взяла, что богатство — ей? Друган официально оформил с ней отношения? Тогда он точно не заживется. «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха».

Хотя раньше я никогда не отказывался от темпераментных барышень, но вскоре твердо решил, что сюда больше — ни ногой. Даже ради помощи другу. Появление Карла Карловича воспринял с восторгом. Учитель проводил меня обратно в дом. И если к шатру я летел на крыльях, то сейчас еле передвигал ноги. Одно слабое утешение — свое мужское достоинство не посрамил.

После визита к царице прошло несколько дней. Карл Карлович тактично не упоминал об этом приключении и больше приглашений не передавал. Я постарался выбросить из головы свихнувшуюся на сексе телку и засел за изучение сказки. Иногда мелькала мысль, что наставник просто решил поиздеваться и придумал лажу про магию. А у меня крыша поехала, раз повелся. Но, наверное, русскому человеку традиционно хочется верить в чудеса, и с этим ничего не поделаешь. Лежи на печи да плюй в потолок, а все, что нужно, щука притащит. Или еще кто-нибудь. Хотя… Сеня-то петуха получил. Ну и девку в довесок. А вот сказку-то, похоже, не дочитал до конца.

Карл Карлович открыл еще один секрет. Все будет исполняться точно по написанному. Сначала мне придется самому воплощать сюжет, а потом уже подключится магия. Раз выбрал «Сказку о царе Салтане» — значит, надо искать трех девиц.

Я тряхнул головой и вновь погрузился в байки Пушкина. В какой-то миг мне показалось, что глаз великого русского поэта на портрете насмешливо подмигнул.

Наверное, в его-то времена были трудолюбивые девицы… А где их сейчас-то взять?

Кабы я была царица, —

Говорит ее сестрица, —

То на весь бы мир одна

Наткала я полотна…

За такой не к нам, а к китайцам надо.

Вторая сеструха обязана быть поваром. А вот с третьей, похоже, легче всего. Родить богатенькому ребенка да зажить припеваючи желающих хватает.

Наставник надоел, как таракан! Бубнит одно и то же: делай так, как написано у Пушкина. И где мне искать-то этих трех сестер? Я честно попробовал. Объехал близлежащие деревни, надеясь, что авось повезет. И сделал неутешительный вывод — нормальных людей в деревнях не осталось. Несколько беззубых старух и красномордых алкашей, вот и все. Молодых девок, да еще в количестве целых трех, найти невозможно в принципе. Вся молодежь давно ушла на заработки в город.

Я сначала приуныл, а потом решил — зачем самому бегать? Есть братки, пусть занимаются. Зря, что ли, бабки этим бугаям отстегиваю? Правда, Карл Карлович предостерегал, что следовать нужно каждой букве, иначе плохо придется. Но на кой тогда быть олигархом, если исполнять все правила?

Разослал своих пацанов по области, пообещав хорошее вознаграждение тому, кто отыщет требуемое. Теперь они носились по городкам и поселкам, а я заучивал сказку. Сам не заметил, как пристрастился к волшебным историям, даже прочитал множество других. И выразил недовольство Карлу Карловичу: мол, зачем останавливаться на Пушкине? Можно найти сказки и проще, и интереснее.

Наставника от таких кощунственных слов просто перекосило. Он зашипел, обозвал меня неучем и лентяем. Объявил, что лучше Пушкина в мире никого и нет. И не будет. А он, Карл Карлович, великий магистр, первым расшифровал магический смысл его творений. И ему жаль тратить время на такого дуралея, как я.

Мне пришлось долго оправдываться. И даже распить вместе с учителем бутылку лучшего коллекционного вина. Только тогда я получил прощение.

Вскоре позвонил один из парней и доложил:

— Может, не совсем то, что нужно, но нашел.

Я хотел ответить: «Тащи сюда», но вспомнил, что моя обязанность — подслушивать беседу девиц под окном. Плюнул. Выругался. Договорился насчет вертолета. Не тащиться же на своих двоих, как сделал тот Салтан! Двадцать первый век на дворе как-никак.

Опустились на поляне неподалеку от деревни. Браток провел меня через рощицу и указал на кривобокий домик у самого леса. Я махнул рукой охране:

— Дальше сам пойду.

Через заросли бурьяна и крапивы пробрался к открытому окну. Из хаты тянуло кислыми деревенскими щами. Неопрятно одетая девка у стола, заставленного грязной посудой, чистила картошку. Вторая, пристроившись возле печки, вязала носок. Третья сидела на широкой лавке и грызла семечки. Первые две были тощие как жерди. Хоть сейчас на подиум! Третья оказалась весьма дородной, грудастой, с рыжими волосами и веснушками. Я вздохнул. Нет нужды угадывать с трех раз, которая предназначена мне в суженые.

После первых же услышанных фраз, которыми обменялись сестры, понял, что между ними разгорается скандал. Ссорились между собой тощие. Толстая сидела с отсутствующим видом и пялилась куда-то на стену.

Ругались девки, используя такие выражения, что я открыл рот. Знать-то эти слова знал, но не думал, что можно употреблять их в таком количестве, практически не разбавляя другими. Поморщился. Слышать подобное из уст родственниц будущего царя было неприятно.

Однако переживал я недолго. Перевоспитаю. Отведают плетей — сразу хороших манер наберутся. Уж в своем-то царстве я телесные наказания отменять не стану. К тому же это гораздо гуманнее, чем пуля в лоб.

Я настолько погрузился в размышления о карьере царя, что забыл, где нахожусь, и чуть ли не по пояс высунулся из бурьяна. Первой меня приметила (непонятно каким образом) толстуха. Тотчас перестав лузгать семечки, она завопила во весь голос:

— Мужик!!!

Я зайцем нырнул обратно и угодил в крапиву. Сквозь зубы повторил выражения будущих родственниц. Девки метнулись к окну, но разглядеть меня не смогли и со злостью обрушились на сеструху:

— Тебе, дуре набитой, только мужики и мерещатся! Хотя их и за семь верст не сыскать. Кто только сумел тебя обрюхатить? Не ветром же надуло!

Я помертвел. Вот так облом. Мероприятие срывается. Подобает ли будущему царю брать в жены девку с пузом?

В этот миг повариха выплеснула помои в окно. Я чуть не взвыл от унижения и обиды. Олигарх, который только вчера кувыркался в объятиях царицы, сидит, облитый дерьмом. Не понимаю, зачем мне эта авантюра?! Мелькнула мысль, что жизнь несет меня вперед отнюдь не по моей воле. Какой взрослый мужик в здравом уме захочет уйти в мир сказок?

Однако сейчас некогда об этом размышлять. Нужно что-то срочно предпринять. С моей-то деловой хваткой смешно не разрулить создавшуюся ситуацию. Зря, что ли, в воровском мире меня нарекли Змеем? За мудрость, коварство, беспощадность и силу. Своих врагов я всегда давил так, что косточек не оставалось. И Карла Карловича обведу вокруг пальца.

Искать других кандидаток некогда. Запустишь дела — от заработанных миллионов ничего не останется. Уж кореша-олигархи постараются. Значит, беру этих телок. Одной куплю ресторан, другой — ателье. Пусть пользуются моей добротой. А с нареченной… Девка мне безразлична, ребенок не мой. Измену докажет любая экспертиза. Затолкать в бочку не жалко.

Я представил размеры бочки, которая потребуется для супруги. Где же такую взять-то? А если выживет приемный сынок, как в книге, тут уж не сплохую. Чай не лох Салтан. Отберу и остров, и белку, и девку-лебедя. Я вспомнил когда-то слышанную фразу: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее — наша задача». Верно умник сказал. А уж как брать в свои руки требуемое — это дело индивидуальное. Крутись, как умеешь, и воздастся тебе по делам твоим. Буду сам лепить жизнь по понятиям, а Карлу Карловичу придется мне подчиниться. Удача еще ни разу меня не подводила, надеюсь, не облажаюсь и сейчас.

Я спустился к ручью, который заприметил по пути сюда, привел себя в порядок и отправился на встречу с сестрами. Остановился у дверей. Девки опять ругались. Услышь царь Салтан такое — дунул бы куда глаза глядят. А мне придется зайти и сделать предложение.

Я поднял руку и постучал. Но вместо вежливого «входите» услышал:

— Опять какой алкаш прется. Вали отсюда на хрен, у самих ничего нет!

Матерящиеся бабы раздражали, но за неимением других придется потерпеть. Да и какая разница, кого увести за собой в сказку?

Итак, что там дальше?

Только вымолвить успела,

Дверь тихонько заскрыпела,

И в светлицу входит царь…

Я толкнул плечом дверь. Она поддалась с трудом, жутко заскрипев при этом. По крайней мере одна деталь со сказкой совпала, хотя петли могли бы и смазать.

Помешкав, вошел в «светлицу», правда, довольно грязную. Девки от изумления застыли и рты раскрыли. Так, сейчас я как бы царь… Что там цари должны делать? Вспомнил какое-то кино. Взмахнул рукой и поклонился. И почему-то заявил на языке дружественного нам государства:

— Здоровеньки булы!

Девицы хихикнули. Одна из тощих подолом платья вытерла колченогий стул и подвинула ко мне. Другая метнулась протирать стол и ответила так, как будто тоже учила сказки:

— Проходи, гость дорогой. Отведай с нами того, что Бог послал.

Бог послал негусто. На столе появился закопченный котелок с картошкой и бутылка мутного самогона. Тощие суетились. Будущая супружница, не шевелясь, продолжала оплевывать семечками пол. Я подумал, что ее сестры и то привлекательней. Одна надежда, что бочка с моей суженой далеко не уплывет, сразу на дно пойдет. От этой приятной мысли я вздохнул с облегчением. Решил сразу брать быка за рога и давить авторитетом. Перечислил движимое и недвижимое имущество. Не все, конечно, — все сразу и не вспомнить. Мелькнула мысль о вожделенном кладбище, и я разозлился. Теряю время на всякую ерунду, а братки-капиталисты не дремлют! Оттяпают лакомый кусочек. Я заерзал на колченогом стуле, представив, чего могу лишиться, пока развожу тут сватовство.

Едва не прослушал от волнения, как зовут девиц. Марья, Степанида… Чуть не переклинило, когда суженая назвалась Феклой. Фекла-свекла! Ладно бы только имя дурацкое, но она именно этот овощ и напоминала. Ярко-красные щеки, толстые губы, маленькие серенькие глазки, носик пуговкой. Неужели с ней еще нужно будет и спать? Я уже ненавидел будущую жену всеми фибрами души. Да еще пришло в голову: «А что скажет братва?» Даже если бы за этакой кралей давали золотые горы, никто бы не взял. Я представил насмешливые взгляды. И это после того, как в моих объятиях стонала сама Шамаханская царица?!!

Чтобы вернуть душевное равновесие, я опрокинул в себя стакан самогона. Потом еще и еще. Вскоре жизнь предстала уже не в таком мрачном свете. Не захочу — не женюсь. Кто заставит?

Девки, видя, что я захмелел, стали прижиматься с двух сторон. Даже толстая Фекла соизволила зашевелиться. С лавки пересела на стул, по-прежнему лузгая семечки.

Тощие сестры засуетились:

— Гостюшка дорогой, сейчас баньку истопим, а потом отдохнешь с дорожки. Взгляни, какая кровать у нас широкая да удобная. Массаж тебе сделаем.

Телки хихикнули. Сонное выражение из глаз Феклы улетучилось. Она облизнула толстые губы:

— В баню — и в кровать! Очень уж я обожаю это занятие.

Весь хмель тут же вылетел из головы. На групповуху с этими я не согласен. Уж с бегемотихой точно не смогу. Пора брать ситуацию в свои руки.

— Ша, девки, утухли! Я здесь не просто так. Ищу себе невесту. В городе нормальных нет — ни готовить, ни стряпать, ни шить не умеют. И скромности никакой, один разврат. Вот и езжу по деревням.

Сам удивился, как просто все получилось. Не зря ввернул про скромность. Через минуту передо мной стояли три воплощения благовоспитанности и невинности: глазки долу, на щечках румянец смущения. Я даже восхитился — ну и артистки!

Тощие сестры выскочили в соседнюю комнату. За перегородкой послышались шум и возня. Сначала шипели друг на друга. Кажется, платье делили. Потом я разобрал звуки ударов и злобный шепот:

— Раскатала губешки, дура, так он тебя и выберет!

Вторая не осталась в долгу и завизжала во весь голос:

— На себя глянь, скромница! С кем еще в округе не переспала?!

После этого родственницы обменялись пощечинами. На лице Феклы появилось мечтательное выражение. Маленькие глазки заблестели. Похоже, грядет грандиозный скандал. Она повернулась ко мне:

— Как думаешь, кто кого побьет?

Я пожал плечами:

— Мне без разницы. А кто обычно побеждает?

Фекла подняла руку и, ухмыльнувшись, показала кулак, напоминающий кувалду. Я взглянул с уважением. Не у каждого мужика такой имеется. Девка поняла это по-своему:

— Бери замуж меня! Зачем тебе замухрышки? Уж я приласкаю так приласкаю! — и с резвостью гиппопотама метнулась ко мне.

От неожиданности я вскочил, но тут же был сжат в мощных объятиях. Суженая оказалась просто гренадерского роста, почти вровень со мной. Не теряя времени даром, она решила закрепить успех:

— Пойдем в постельку — уважу. На других смотреть не захочешь.

Но я шарахнулся в сторону:

— Ты что?!! Я парень честный. Без штампа в паспорте — ни-ни. Даже не поцелую невесту!

Девка оторопела:

— Ты дурак? Или — из этих? Может, у тебя того?.. — Она сделала неприличный жест.

Захотелось заехать кулаком в ухмыляющуюся физиономию. Была бы хоть чуточку посимпатичней, показал бы я ей «того». Тут из-за перегородки выскочили сестры, расцарапанные и полуодетые. С руганью набросились на сестру:

— Размечталась, гадина!

Фекла махнула кулаком, и Степанида отлетела к стене. Марья повисла на плечах Феклы и вцепилась ей в волосы. Дальше я решил не смотреть. Бросился к двери, как заяц. Хорошо хоть братки не видят позорно убегающего олигарха.

Промчался через рощу, запрыгнул в вертолет и заорал:

— Заводи скорее!!!

Мой лучший друг и телохранитель Алекс взглянул на меня с удивлением.

— Потом все расскажу, — махнул я рукой, — а сейчас — летим!!!

Уже в воздухе я заметил, как мечутся по лужайке три девки. Облегченно вздохнул. Заценив то унижение, которому подвергся, заскрипел зубами. Ну Карл Карлович, ну урод! Голову бы открутить за такую сказку!

Достав мобилу, позвонил учителю и пригласил прийти вечером. Тот хотел прибыть немедленно, но я рявкнул:

— Сказал — вечером! Сейчас не могу.

И, не дожидаясь ответа, отключился.

К вечеру злость прошла, но какая-то подспудная тревога осталась. Почему я так испугался девок? Ведь никто не может заставить меня жениться насильно. И понял: да, никто не может… кроме Карла Карловича. Тот будет недоволен, и это меня беспокоит. Да что же такое творится!

Я, крутой пацан, опасаюсь смазливого интеллигентишки? Черт же меня угораздил с ним связаться.

Учитель явился мрачнее тучи и с порога поинтересовался:

— Ну-с, Феденька, где твоя невеста?

Кажется, от злости я позеленел. Никто и никогда не смел так со мной разговаривать, а оскорбления этого хмыря я почему-то терплю.

— Вам надо — сами и женитесь.

Карл Карлович в момент изменился. Он как будто стал выше, губы надменно сжались, темные глаза грозно сверкнули.

— Не мне надо, Феденька, — сухо промолвил он. — Тебе. Ты ведь обещал выполнять все, что потребуется.

Я огрызнулся:

— Кому требуется? Вам или мне?

Карл Карлович снова изменился в лице и на этот раз нежно проворковал:

— Взаимно, Феденька, взаимно. Ты — мне, я — тебе. Принцип простой. Обещаю исполнить все, чего ты желал: увидишь то, что никогда не мечтал увидеть, испытаешь то, что другим и не снилось. Всего-то и требуется — сделать для меня небольшое дельце.

Я с трудом нашел в себе силы спросить:

— Сделать — что?

— Узнаешь, дорогой друг, обязательно узнаешь. Жаль, мы потеряли столько времени. Подвел ты меня. Не потянешь эту сказку. Хотя… может, оно и к лучшему. Берись за «Руслана и Людмилу». Только уж постарайся делать все, что я велю, а то за последствия не смогу поручиться.

Учитель вдруг вытащил из портфеля томик Пушкина. Нежно провел по нему рукой.

— Это произведение мне особенно дорого. Благодаря ему я напал на след того, кого искал всю свою сознательную жизнь. Пушкин и то молчал о том, где он находится. И вдруг дал ориентир.

Карл Карлович раскрыл книгу и прочитал начало поэмы:

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом…

Наставник читал вдумчиво и проникновенно. Особенно почему-то выделил слова: «Там царь Кощей над златом чахнет…»

Он дочитал вступление, немного помолчал и пробормотал:

— Когда до меня дошло, где он, я от радости чуть с ума не сошел. Остальное, как говорят у вас, всего лишь дело техники. И исполнителя, разумеется. Только почему-то его теперь называют князем… Хм… князь тьмы…

Настроение мага вдруг в очередной раз изменилось, он саркастически ухмыльнулся и перевел разговор на другое:

— Что, девка была настолько уродлива? Не смог прикоснуться?

Я буркнул:

— Не то слово.

— Вот, Феденька, урок номер один: в важном деле нужно самому проявлять инициативу, а не доверять другим. К тому же что мешало тебе после свадьбы засунуть женушку в бочку? И концы в воду, как говорят твои коллеги.

У меня у самого была такая мысль. Но не уверен, что смог бы с бабой беременной так поступить. Мужик — другое дело. Я молча пожал плечами.

— Урок второй, Федя. Никогда и никого не жалей. Иначе сам пожалеешь.

Что ни фраза — то урок. Интересно, сколько их еще окажется, этих уроков? Я зверел. Разговор становился все более напряженным. Зуб даю, Карл Карлович знает о моем позорном побеге. Может, затея отправиться в сказочный мир не особо хороша? Такое впечатление, что я подсел на нее, как на наркоту. И спрыгнуть не позволят.

Зазвонила мобила. Я схватился за нее как утопающий за соломинку. В трубке послышался голос Васи:

— Завтра у меня гудим. Жду.

Ехать особо не хотелось. Настроение было скверное. Карл Карлович смотрел насмешливо:

— Я тоже приглашен. Побуду с Сеней, а ты сможешь навестить царицу.

Из моей головы сразу улетучились все мысли. Внизу живота разгорелся огненный шар. Представил эту телку в чем мать родила… что она вытворяла… Помню, что зарекался от таких забав, но отмахнулся: еще один разок можно. И это каким-то образом вмиг примирило меня с Карлом Карловичем и его планами, а ведь минуту назад хотел послать его далеко и навечно…

Любовь

Ночь я провела без сна. Перед глазами стоял Федор. Я вертелась и вздыхала. Беспрестанно ругала себя — надо же было влюбиться в самого красивого мужчину в городе! Да еще и богатого. У меня нет ни единого шанса не только понравиться ему, но даже поговорить с ним. О взаимной любви мечтать и вовсе не приходится.

Потом сжала зубами подушку. Мне никто не сможет запретить любить его и думать о нем. Пусть это будет самой большой моей тайной.

Утром в дверь позвонили. Мать со словами «Кого черти несут?» отправилась открывать.

На пороге стоял учитель, хоть я и не сразу его узнала. Сейчас ему никак нельзя было дать больше тридцати. В руках он держал букет цветов и коробку конфет.

Он поцеловал хозяйке дома руку, сказал, что она выглядит ровесницей своих дочек. И уже спустя пять минут полностью покорил ее сердце. С небывалой поспешностью мать метнулась накрывать на стол.

За чаем Карл Карлович не уставал расхваливать свою ученицу. Говорил, что я показываю небывалые способности к наукам. Правда, не уточнял, к каким именно. Обещал, что, если буду учиться, стану в будущем очень прилично зарабатывать. Я с удивлением наблюдала за тем, как мать и сестры буквально тают от его речей. Скажи он сейчас, что хочет меня насовсем забрать, они бы с радостью отдали. И даже не поинтересовались бы, кому отдают и какие у человека цели. Ладно, сестры-то всегда были дурами, но что вдруг случилось со строгой матерью?

После завтрака мы отправились к наставнику. Он учил меня распознавать оборотней, другую нечистую силу и противостоять ей. Кажется, успехами моими был очень доволен. Я задержалась у него допоздна.

Когда одевалась в коридоре, учитель вдруг предложил:

— Может, переночуешь здесь? Уже поздно. Комнат в доме много.

Какие-то необычные нотки я уловила в его голосе. Я испугалась и быстро ответила:

— Нет-нет, мне нужно домой. Мать будет очень волноваться.

Он загадочно улыбнулся:

— Об этом отныне можешь не беспокоиться. Но настаивать не буду. — Потом добавил: — Чему быть, того не миновать.

Я не совсем поняла, что он хотел этим сказать, но уточнять не стала — уже привыкла к таинственным намекам наставника.

Дома Надька бросила на меня завистливый взгляд и прошипела:

— Вот такие они, тихони.

Интересно, почему это сеструха торчит здесь одна? Где Верка?

Не успела вспомнить вторую, как та заявилась. Только выглядела она, прямо скажем, неважнецки. Бледная, руками за живот держится. Не успев войти, тут же ринулась в туалет. Ну ясно, съела что-то неудобоваримое. Мы с Надькой дали ей несколько советов, предложили даже «скорую» вызвать. Но нас послали куда подальше вместе с нашими благими намерениями. Я плюнула на все и отправилась спать.

Ночью мне приснился очень странный сон.

…Мы с сестрами втроем стоим у открытого окна. Мимо идет женщина, одетая невзрачно, совсем по-деревенски. В руках — корзина с яблоками.

Верка фыркнула:

— Откуда такая приехала?

Женщина подошла к окну:

— Девочки, здесь живет Мария Скоробогатова?

Она достала бумажку, на которой был записан адрес. Дом и улица совпадали, но мы точно знали, что жительницы с таким именем тут никогда не было. Все жильцы обитали тут с незапамятных времен.

— Вы ошиблись. Ваша знакомая здесь не живет.

Та заохала, запричитала:

— А ведь ехала в такую даль! Что теперь делать? Хотела племянницу яблочками угостить. Сама вырастила, таких наливных ни у кого нет!

— Обратитесь в милицию, это за углом. Может, там помогут.

— Спасибо, девочки. Отведайте-ка вот моих гостинцев.

Она положила на подоконник три румяных яблочка и пошла дальше. От яблок действительно трудно было оторвать взгляд.

Верка выхватила у меня сочный фрукт:

— Ну, сестричка, не все тебе. Хватит и богатого мальчика. А я хоть вкусненьким утешусь.

Что ж, Верка всегда была жадиной. Она надкусила яблоко. Причмокивая, прожевала и проглотила. И тут с ней произошло что-то невероятное. Сестра побледнела, глаза закатились, а потом она медленно опустилась на пол.

Мы с Надькой сначала ничего не поняли. А осознав случившееся, враз заорали:

— Отравили!..

Я в страхе проснулась и бросилась к Верке. Бедняге стало совсем плохо. Я разбудила Надьку и мать.

Сестру увезли в больницу. Я еле дождалась утра и бегом понеслась к Карлу Карловичу. Заметно было, что рассказ его взволновал, но он меня успокоил:

— Не волнуйся. Отлежится твоя сестра несколько дней, и все пройдет. Сон тебя предупредил, что нужно встать и помочь. Скорее всего, так… хотя… возможно, он указывает на то, что у тебя появился недоброжелатель. Лучше тебе пока держаться поближе ко мне… А сейчас получи то, что я тебе обещал.

Наставник достал коробочку. В ней лежала цепочка. Весьма необычная — толще и массивнее старой. Золотые звенья в ней чередовались с серебряными.

Учитель закрепил на ней оберег и стал застегивать цепочку на моей шее. Горячее мужское дыхание коснулось щеки. По коже пробежали мурашки. Я быстро отодвинулась.

— Если произойдет нечто необычное или что-то будет беспокоить, обязательно рассказывай. Любую мелочь. Все может оказаться важным.

Я поежилась. В какие игры я ввязалась? И ведь поздно идти на попятную!

— Кстати, совсем забыл — я приглашен в гости. Придется тебе пойти со мной. Только лучше оденься мальчиком. Представлю тебя как своего ученика.

Я чуть не выпалила: «В гости к Федору Алексеевичу?!» Но вовремя спохватилась. Что-то мне подсказывало, что не стоит демонстрировать свой интерес.

Учитель купил мне джинсы и футболку, сверху накинул широкую мужскую рубашку навыпуск. Оглядел меня и остался доволен. Заглянули в парикмахерскую, где мне немного укоротили волосы. Посмотрела я в зеркало и вздохнула. Девка из меня никакая, а вот парнишка получился вполне ничего. Не зря родители сына хотели.

На миг задумалась. Может, не стоит идти неизвестно куда и неизвестно к кому? Но если не пойду, вдруг не выпадет больше шанс встретить Федора? Да и происшествия последних дней сильно пугали. В итоге махнула рукой — будь что будет.

За нами заехал какой-то мужичок. Вида самого тщедушного, но зато с охраной и на шикарном авто. Наверное, серьезно болен. Всю дорогу только вздыхал да охал.

Привезли нас в загородный коттедж. Я сразу же мысленно окрестила вечеринку пикником: столы расставлены прямо на поляне, вкусно пахнет жареным мясом. Собралось около двадцати крепких коротко стриженных мужиков. Как я поняла, все они хорошо друг друга знают. Выглядели парни как отмороженные братки, но с Карлом Карловичем общались вежливо и уважительно, а на меня посматривали лишь с легким любопытством. Я порадовалась, что учитель велел мне одеться мальчиком.

Наставник распорядился не отходить от него далеко, но вести себя спокойно и независимо, не забывая о том, что в данный момент я — ученик великого мага. Я топталась рядом с учителем и вертела головой по сторонам. Тот, кого мечтала увидеть, никак не появлялся.

К нам подошел какой-то мужик. Хозяин коттеджа, как я поняла. Завел разговор с наставником, при этом с любопытством поглядывая на меня. Неужели догадался, что перед ним девчонка? В итоге он предложил показать дом «юному спутнику» Карла Карловича.

Но тот лишь холодно улыбнулся:

— Место ученика — рядом с учителем.

Тут мне стало не до них. Мое внимание целиком и полностью переключилось на нового гостя — приехал Федор Алексеевич. Ноги вмиг стали ватными. Я почувствовала, что краснею. И улыбаюсь как идиотка.

Федор весело со всеми здоровался, вид у него был очень довольный. Как у кота, отведавшего сметаны.

Потом мы уселись за стол. Мужики долго обсуждали какие-то дела. Мне они были ничуть не интересны, и я не слушала. Лишь следила за каждым движением Федора Алексеевича, расположившегося почти напротив, и вяло жевала кусок шашлыка, запивая его газировкой. Вино наставник пить запретил, грозно рявкнув «не сметь», когда я протянула руку к бокалу.

Чем дольше я рассматривала Федю, тем больше находила в нем достоинств. Глаза могут поспорить синевой с небом. Русые волосы, широкие плечи и добродушная улыбка делали его похожим на былинного богатыря.

Гости постепенно напивались. Федор не стал исключением. Правда, вид у него какой-то измученный, да и пил он меньше остальных. Карл Карлович оглядел его и как-то полунасмешливо-полувопросительно бросил:

— Укатали Сивку крутые горки?

Тот только криво ухмыльнулся в ответ.

Мужики стали вести себя все развязнее. Послышались матерные слова и пьяный смех. Некоторые выражения я никогда раньше не слышала, однако, что они означают, вполне догадалась. Гости сбрасывали верхнюю одежду, а некоторые — и рубашки. Я отметила, что тела многих украшают татуировки. Взглянула на Федю. Он повесил пиджак на спинку стула и закатал рукава. Его руку начинаяот запястья и до плеча обвивала змея. Точно такая же, как у меня! Я замерла. Так вот кому принадлежал оригинал. И обрадовалась — сама судьба показывает, что мы с ним связаны одной веревочкой.

После того как гости основательно подзагрузились и наговорились, на поляну выпорхнула стайка нарядных красоток. Я просто задохнулась от зависти! У каждой ноги от ушей и грудь пятого размера. Девчонки вели себя более чем смело: усаживались к гостям на колени, висли на шеях. Я косила глазом на Федора и сжимала кулаки. Мой избранник вяло отбивался от двух настырных девок. Заметив, что я за ним наблюдаю, подмигнул:

— Держись, пацан, от баб подальше.

На шее Карла Карловича тоже повисла красотка. Он что-то тихо ей сказал, затем обернулся ко мне:

— Подожди здесь, провожу девушку и вернусь.

Ага, нашел дурочку. Я хмыкнула. Проводит он ее… Впрочем, какое мне до этого дело.

Я бы и дальше продолжала наблюдать за Федором, но тут почувствовала, что мне срочно нужно в туалет. Не стоило так налегать на газировку. Вот так незадача. Это необходимое помещение в доме, конечно, имеется, но как его отыскать? Беспомощно огляделась вокруг. Чарам красоток поддались все, кроме Федора. Да еще хозяин коттеджа сидел в одиночестве, напряженным взглядом уставившись на меня и корча странные рожи, кивая куда-то в сторону. Пока я обдумывала, что бы это значило, Федя пропал. Сердце кольнула ревность: наверное, и он не устоял. Но рассуждать дальше уже не было возможности, иначе могло произойти непоправимое. Я вскочила и сайгаком поскакала к видневшимся вдалеке кустикам.

Уже стемнело. Луна то появлялась, то снова уходила за тучи. Но я была этому только рада. Еле домчалась туда, где растительность выглядела погуще, судорожно спустила джинсы, удивляясь, что продержалась столько времени. Рядом послышался какой-то шелест. Неужели здесь кто-то есть? Я постаралась побыстрее закончить свои дела, вскочила, застегнула молнию. Опять почудилось, что слышу чье-то дыхание. Нужно поскорее выбираться обратно. И тут меня обхватили мужские руки.

— Мальчик мой, ты меня измучил! Целый вечер не могу отвести глаз. Я тебя озолочу, а твой колдун ничего не узнает. Вот, потрогай…

Я поняла, что оказалась в объятиях хозяина. Он упорно направлял мою ладонь к себе в штаны.

Меня сковал ужас. Я сразу поняла, во что влипла. Не раз слышала, как сестры смеются над… э-э-э… скажем так, над любителями однополой любви, но мне и в самом кошмарном сне не могло присниться, что я стану предметом вожделения голубого.

— Ты такой женственный, такой юный…

Наконец я очнулась:

— Отпусти, дурак! Сейчас закричу.

Хозяин дома зажал мне рот, и я рефлекторно укусила его за ладонь. Он разозлился:

— Да я тебя! Да ты знаешь, кто я? Уничтожу!!!

Мужик был пьян и разгорячен. Я ожесточенно сопротивлялась, хотя силы явно были неравны. И даже не сразу поняла, почему цепкие объятия вдруг разжались. В этот миг из-за туч появилась яркая луна, и я поняла, что меня спас… Федор.

Он повернулся к хозяину:

— С ума сошел? Скандала захотелось? На кой хрен с колдуном связываешься? Сделает импотентом — тогда узнаешь.

Федя схватил меня за руку и потащил за собой. Для меня он сразу же превратился в героя. В мыслях я почему-то даже сравнила его с Робин Гудом.

Но неожиданно поведение Федора резко изменилось. Он прижал меня к себе и поцеловал. Потом провел рукой по спине, сжал грудь… Я на миг остолбенела, но тут же вырвалась, влепила ему пощечину, обозвала дураком и помчалась, как заяц от волка.

Карл Карлович был уже один, без девицы, и с тревогой озирался по сторонам. Увидев меня, сразу спросил:

— Ты где была?

Я открыла было рот, чтобы пожаловаться на жизнь, но учитель не дал мне и слова сказать.

— Пора уходить, — нахмурившись, сообщил он. — Тут все перепились, как свиньи.

Федор

Я думал о своей нелегкой доле. Шамаханская царица, конечно, телка классная, но все остальное, что стало происходить в моей жизни, — полное дерьмо. Учил-учил «Сказку о царе Салтане», и чем закончилось? Позорно удрал от баб. Перед учителишкой унижаюсь. Хорошо хоть братва не знает. Уже ненавижу Пуш кина. Никогда не думал, что столкнусь с его писаниной так близко.

В голове царит полный хаос. Может, хоть у Васи развеюсь? Но сначала заскочу к царице. Пропустить свидание с Фаиной, когда Сени нет дома… это выше моих сил.

В результате на вечеринку я опоздал. Братки привычно терли за жизнь и решали текущие проблемы, а я мыслями все еще был в шамаханском шатре. Бешеная девка сегодня вытворяла такое!..

Из сладких грез меня вырвал голос дяди Кости, бывшего зэка со стажем. Он уже хорошо поддал и рассуждал о чиновничьих делах:

— …а в губернаторы выберем Федю! Он умный, не зря Змеем кличут. И всегда будет стоять за своих. Даешь власть! — пьяно гаркнул он под конец.

Пацаны одобрительно загудели. Их уважение, конечно, льстило. Все было бы ништяк, но в данный момент передо мной маячил другой проект, с Карлом Карловичем. И маг уже неодобрительно косится на меня. Придется на время отвлечь братков от этой темы. К тому же весьма подходящий момент, чтобы проверить одно давнее подозрение, пока все пьяные и расслабленные.

Я поднялся:

— Простите, опоздал сегодня немного. Нарисовался посыльный… — Я выдержал многозначительную паузу и припечатал: — От Коршуна.

Мое заявление было встречено гробовым молчанием. Некоторые из присутствующих побледнели. Коршуна знали все. И боялись. Однако он куда-то пропал полгода назад, и многие тогда вздохнули с облегчением.

Коршун считался моим побратимом, поэтому не возникло вопросов, почему он обратился именно ко мне. Переварив новость, братки зашумели, требуя рассказать подробности.

— Тише! — урезонил я собравшихся. — Я понял только то, что он был в большой опасности, которой чудом избежал. И когда вернется, кое-кому не поздоровится.

В руке Васи треснул стакан. Я всегда подозревал, что именно он виноват в том, что мой друган исчез. Да еще дядя Костя вытер пот со лба…

Не знаю, отчего вдруг мне приспичило глянуть вверх, но я от увиденного офигел. Прямо над нашими головами, гордо расправив крылья, парила большая птица… коршун. И все бы ничего, но коршун ведь не сова. А сумерки уже сгущались. Нормальные птицы в это время не летают.

Кажется, кроме меня, на птицу никто не обратил внимания. Однако я быстро понял, что ошибся: Карл Карлович тоже взглянул вверх, потом на меня и ухмыльнулся так ехидно, будто читал мои мысли и знал, что сейчас я вешаю братве лапшу на уши.

От мерзкой улыбочки наставника меня конкретно перекосило. Дать бы сейчас в рыло да подпортить эту противную рожу!..

Чтобы побороть искушение, я перевел взгляд на его соседа по столу. Им оказался пацан, ученик Карла Карловича. Мальчишка как мальчишка, невзрачный и хлипкий. Но вот глаза — это что-то. Огромные и темные, как ночь. Мелькнуло смутное воспоминание, будто недавно я где-то такие видел.

Тут выскочили телки, и стало не до пацана. Пришлось отмахиваться от настырных девок. Те весьма удивились: такого высокоморального поведения за мной раньше не замечалось. Не объяснишь же дурам, что они не выдерживают никакого сравнения с царицей, да и вымотала Фаина меня основательно. Пришлось цыкнуть на них погрознее. Телки фыркнули, но настаивать не решились.

Почему-то смущал взгляд сидевшего напротив пацана. Парнишка не спускал с меня глаз. Я мысленно обругал Карлушу — не дело водить малолеток на такие сабантуи. Тут только сначала все выглядит прилично — все в костюмчиках да при галстуках. А в конце, бывает, остаются в чем мать родила. К тому же на пацана пялит зенки наш хозяин. Ну этот-то известный гомосек.

Было уже довольно поздно. Мне надоело сидеть на одном месте и любоваться на то, как парни лапают своих дам. Решил прогуляться. Дошел до подстриженных кустов и невольно вздрогнул, услышав неподалеку треск веток. Врагов у меня немало. Даже в гостях не стоит бродить без охраны. Мгновенно протрезвев, я шагнул за дерево.

Рядом послышалось сопение и донеслись характерные звуки. Ах вот в чем дело! Я расслабился. Кому-то из гостей в лом топать в сортир — облегчается в естественных условиях, так сказать. Тут небо чуток прояснилось… и я замер от изумления. Готов голову дать на отсечение, что ученик Карла Карловича — не пацан, а девка. Ай да наставничек! Я чуть не захохотал. Переступил с ноги на ногу и услышал, как хрустнула ветка.

Пацанка пискнула, вскочила, быстро натянула штаны. А рядом вдруг раздался голос Васи. Я вмиг оценил ситуацию. Нестандартные пристрастия хозяина дома ни для кого не секрет. Да, знал бы он, что это девка, близко бы не подошел.

Сначала пронеслась мстительная мысль: «Вот посмотрю я на лицо Карлуши, когда все обнаружится». Но потом подумал: «С учителя как с гуся вода — отбрешется. А вот мелкую жалко». Шагнув вперед, схватил девчонку за руку и поволок за собой. А Васе через плечо бросил:

— С ума сошел? Скандала захотелось? На кой хрен с колдуном связываешься? Сделает импотентом — тогда узнаешь.

И вдруг почувствовал себя героем. Вряд ли бы девчонка справилась с бугаем, разгоряченным напитками и предвкушающим удовольствие. А она смотрела на меня такими влюбленными глазами… Я вспомнил аппетитную попку и, почти не отдавая отчета в своих действиях, притянул ученицу мага к себе, крепко поцеловав. Почувствовал ее покорность и беспомощность, и меня потянуло на продолжение «подвигов». Коснулся ладонью ее спины, перешел на грудь… И тут же получил пощечину.

— Дурак! — прошипела девчонка.

Я от изумления разжал руки, а она умчалась прочь. Стало досадно. Очень. Так, что от ярости зашумело в голове. Как она посмела оскорбить меня, олигарха Федора Алексеевича, грозу братков? Да я ее… В порошок сотру! Вместе с любвеобильным Карлушей. Вот прямо сейчас!

Я шагнул в освещенное светом пространство. Карла Карловича и его ученицы на поляне не было.

Ни одна баба никогда не давала мне отпора. А тут пощечина… Вдруг кто из наших видел? Тогда точно засмеют. Я распалялся все сильнее. Разболевшаяся голова хорошего настроения не добавляла. Надо срочно отыскать девку и учинить расправу. Скомандовал Алексу:

— К колдуну!

Если она не там, вытрясу из него адрес.

Любовь

Думаю, если бы не история с Федей, я бы никогда не поехала к учителю на ночь глядя. А сейчас была вся на нервах. Оставаться одной не хотелось, а уж оказаться рядом со своими сестрицами — тем более. Карл Карлович заметил мое состояние и поинтересовался:

— Любаша, что с тобой?

Я расплакалась и чуть было обо всем не рассказала. Но вовремя спохватилась и с трудом выдавила:

— Вы ушли с той девицей, а я…

Наставник не дослушал. Кажется, он смутился.

— Если бы я знал, что ты так болезненно воспримешь мой уход, то никогда бы этого не сделал. Ты еще слишком молода и наивна. Скоро поймешь, что мужчине надо иногда пообщаться с женщинами. Неужели ревнуешь? Поверь, у тебя нет для этого ни малейшего повода.

Я только молча моргала глазами. Ничего не поняла. При чем здесь Карл Карлович и его девица? Да пусть ходит с кем хочет. Кажется, наставник принял мои слезы на свой счет. Этого только не хватало!

В квартире учитель сразу же предложил мне принять ванну. Было немного неудобно, но я послушалась. Хотелось побыть одной.

Забралась в воду, почувствовала, как по телу разливается блаженное тепло. Но вода не успокоила — наоборот, стало совсем печально. Я никак не могла выбросить из головы поступок Федора Алексеевича. Сначала спас, а потом сам начал приставать. Оказался таким же, как все. Из глаз полились слезы.

Я предавалась терзаниям, пока в дверь не постучали:

— Любаша, ты жива? Поужинаем — и спать.

Вздрогнув, я постаралась придать голосу бодрость:

— Сейчас. Еще немножко.

С трудом выползла из ванны и уставилась в зеркало. Никогда раньше не переживала из-за своей внешности, а теперь только и разглядывала себя. Говорят ведь — не родись красивой, а родись счастливой. Вроде и счастье подвалило — всегда мечтала заниматься магией и наконец встретила человека, который меня учит. Да еще и бесплатно.

Я не без гордости вспомнила о своих успехах. Правда, Карл Карлович советовал знания без нужды не демонстрировать. Да и иных поучений приходилось выслушивать от учителя десятками. Хорошо, что не успела рассказать ему своих чувствах к Феде.

Красивый олигарх все время стоял перед глазами. Мысли снова помчались по замкнутому кругу… Федя казался смелым и добрым — спас меня от пьяного бугая, — а потом сам полез лапать!..

Впрочем, вскоре я стала находить ему оправдания. Видела же, что за столом Федор много пил. А пьяного всегда заносит не туда. По своему отцу знаю. А может, он и не всерьез приставал? Решил пошутить, чтобы не шастала одна по темным местам? Настроение постепенно улучшалось.

Я подумала: «Если будешь считать, что никто тебя не любит, так и произойдет. Надо дать себе иную установку». Закрыла глаза и представила, как иду по огромному залу на пятнадцатисантиметровых шпильках. А все мужики сворачивают головы мне вслед. Впереди появляется Федор…

Тут раздался голос Карла Карловича:

— Вредно столько времени лежать в воде.

Идиллия исчезла. Но решение я приняла — Федя обязательно в меня влюбится! Чего бы мне это ни стоило. В том, что я с ним буду видеться, сомнений нет — нас связывает наставник. И это еще одна причина выучиться и стать магом.

Тут я поняла, что сидела в воде так долго не только потому, что думала о Феде. Я боялась. Боялась Карла Карловича. В последние дни он стал как-то по-особенному поглядывать на меня, чересчур часто хвалить и даже как-то заметил, что видит меня в роли самой любимой и талантливой ученицы. Да еще эта его фраза о ревности. Вдруг вылезу, а он начнет ко мне приставать?

Как правильно себя повести, если наставник потребует взаимности? Уступить? Но тогда я перестану себя уважать. Как потом погляжу в глаза Федору?

Отказать? Тогда он наверняка меня выгонит, и вся карьера волшебницы полетит к чертям. Этого мне тоже совсем не хотелось. Всю жизнь мечтала о магии. Вряд ли кто-то еще возьмется обучать меня бесплатно.

Впрочем, выйти отсюда когда-то все равно придется. Я быстро высушила феном волосы и решительно открыла дверь.

Учитель насмешливо взглянул на меня:

— Хотел уже не дожидаться и лечь. Но подумал, что все равно разбудишь. Пойдем перекусим и покажу тебе твою комнату.

Говорил он вполне спокойно, вроде ничего непристойного предлагать не собирается. Я устыдилась. Обожглась на молоке, теперь на воду дую. Да нужна Карлу Карловичу такая пигалица! Я взглянула на учителя и впервые попыталась оценить его как мужчину. Высокий, сухощавый, лицо аскета. Тонкие аристократические губы, умные глаза. Довольно привлекателен, но до Феди ему далеко. Хотя… если бы не Федор, Карл Карлович мог бы мне и понравиться.

Наставник достал бутылку вина и изящные бокалы очень тонкого стекла. Такие даже в руке держать страшно — вдруг раздавлю. Сами собой вдруг вспыхнули свечи. Маг плеснул вина себе и мне.

— За наше сотрудничество! И за будущее, — понизив голос, загадочно добавил он.

О будущем я не стала задумываться, а за сотрудничество выпила.

Наставник пробуравил меня взглядом:

— Хотя в будущее я заглядывать не люблю. Судьба — дама капризная, может рассердиться или подшутить. Один щелчок пальцами — и все изменится.

Он снова выпил, но мне предлагать не стал.

— Знала бы ты, девочка, что сейчас поставлено на кон, — задумчиво пробормотал маг. — Наконец-то я отыскал того, кто исполнит мою волю. Только бы не сорвалось все из-за какого-нибудь глупого пустяка. Слишком долго я шел к этому моменту…

Потом внезапно замолчал. Мне показалось, он пожалел, что сболтнул лишнее. Кашлянув, учитель перевел разговор на иное:

— Тебе нравится учиться?

— Еще как!

Карл Карлович внимательно посмотрел на меня:

— Я рад, что нашел такую ученицу. Ты прилежна и талантлива, не то что те олухи, с которыми приходится возиться. Давно бы избавился от этого бремени, но, увы… они мне пока нужны.

На сердце стало легко и спокойно.

— Карл Карлович, я так вам благодарна. Сделаю для вас все, что захотите.

И тут же прикусила язык. Вдруг еще неправильно поймет.

Но наставник не обратил на мои слова особого внимания. Осушив еще один бокал, он кивнул:

— Надеюсь, Любушка, надеюсь…

Мысли его явно были заняты чем-то иным.

Вскоре я заметила, что маг начал пьянеть. Я никогда не любила пьяных и опасалась их — насмотрелась на батю. Но сейчас ничего поделать не могла: Карл Карлович у себя дома, не мне ему указывать. Подумала, что надо бы распрощаться и уйти в свою комнату. Но сделать этого не успела.

— Идем, я тебе кое-что покажу.

Он протянул мне руку. Я, хоть и со страхом, вложила в нее свою. Учитель подвел меня к двери в помещение, в котором я раньше никогда не бывала.

На миг показалось, будто я попала в пещеру Али-Бабы, — столько тут было навалено всевозможного барахла. Маг с каким-то благоговением уставился на вещи.

— Я тебе открою великий секрет. Все эти предметы обладают магической силой. Им сотни, если не тысячи, лет. Вот, например…

Наставник взял клубок шерстяных ниток. Тот внезапно задергался в его руке. Карл Карлович покрепче затянул конец нитки и ласково прошептал:

— Тише, тише. Полежи здесь еще некоторое время. Я не закончил с делами. — Он повернулся ко мне: — Помнишь, как царевич искал свою любимую? Это и есть тот самый путеводный клубок. А вот гребешок. С виду вполне обычный, но если воткнуть его в волосы вот этой стороной, человек погрузится в беспробудный сон. А бросить об землю другой стороной — вырастет густой непроходимый лес. Впрочем, иная растительность тоже.

Маг распалялся все больше. Похоже, ему очень хотелось перед кем-нибудь похвастаться.

— Голубая лента превратится в поток воды. А вот этот предмет у меня на особом счету. — Он достал с полки лук и колчан. — Выстрелишь из него — и сможешь попасть куда угодно, а также найти кого захочешь. Даже в иной мир он тебя проведет. Достаточно только пожелать. А вот самое ценное — зеркальце. Я посмотрю в него, когда придет пора наблюдать за его агонией. А пока пусть оно еще немного попылится на полке. Глядеть в него раньше времени не следует. Он может почувствовать опасность.

Учитель пьянел на глазах. Наверное, выпитое за ужином вино оказалось лишним после вечеринки у олигарха. Я не знала, верить его россказням или расценивать их как бред алкоголика. Да и не понимала половину. Чья агония, кто такой «он»? Однако меня больше беспокоило иное: взгляды, бросаемые на меня, становились все более пристальными и задумчивыми. Нет, хватит того, что сегодня влепила пощечину Феде.

Я поспешно пожелала наставнику спокойной ночи и прошмыгнула мимо. Он протянул руку, пытаясь меня остановить:

— Посиди еще со мной, Люба. Мне давно не было так приятно проводить с кем-либо время. Сделаю из тебя великого мага.

Однако чутье подсказывало, что разговор пора заканчивать. Я попрощалась, быстро умчалась в выделенную мне комнату и заперлась изнутри. Слышала, как Карл Карлович расхаживает по коридору. Видимо, сон к нему не шел. Подумав, я прилегла на постель, но раздеваться не спешила. Через некоторое время успокоилась и решила уснуть. Но не пришлось. Раздался звонок в дверь. Карл Карлович отправился открывать.

Федор

Мой автомобиль несся по ночному городу. По моему приказу Алекс не обращал внимания на красные огни светофоров. У одного из ресторанов я приказал остановиться. Надо бы хоть немного успокоиться.

Официант принес бутылку коньяка. Я открутил пробку и осушил бутылку из горла почти до половины. Легче не стало. Распирала злость.

— Алекс, если бы девчонка залепила тебе пощечину, что бы ты сделал?

Телохранитель внимательно поглядел на меня:

— Шеф, за весь вечер я вас ни с одной бабой не видел.

— Это не про меня, — буркнул я. — Просто интересно.

Алекс пожал широкими плечами:

— Если бы любил, то, наверное, простил бы. Мало ли что бывает.

Хм… Мне стало любопытно:

— А если бы не любил?

И подумал, что об этой стороне жизни моего охранника я ничего не знаю. А Алекс ведь не только телохранитель — он мой друг. Девки на ночь у него, конечно, бывали. Но вот всерьез?

— Не знаю, шеф, смотря по обстоятельствам. Были бы в машине — выкинул бы.

— Или дал ответную пощечину?

— Нет, шеф, это не по-мужски. Есть другие методы.

Я допил бутылку до конца. Посидел, подумал, потребовал еще одну. Успокоиться так и не получилось, и я приказал ехать к учителю. Взбежав на этаж, вдавил кнопку звонка. Через пару минут дверь открылась. Карл Карлович уставился на меня круглыми от изумления глазами:

— Федор Алексеевич, что случилось?

Не сдерживаясь, я заорал:

— Где она?!!

— Кто?

— Не притворяйся! Где он… тьфу, она?! Твоя ученица. Подай ее немедленно сюда!

Карл Карлович скривил губы:

— Федор Алексеевич, шли бы вы домой. Завтра поговорим, когда проспитесь.

Но меня разобрало.

— Никаких завтра! Сегодня! Девчонку или ее адрес!

В этот момент дверь одной из комнат распахнулась и на пороге появилась растрепанная пацанка.

Я задохнулся от возмущения:

— С колдуном кувыркаешься, а со мной целоваться не желаешь? Все равно никуда от меня не денешься!..

Что я еще молол, сам не помню. Почему-то стало очень обидно. Я двинулся было к девчонке. Сейчас я ей покажу!..

Но колдун, до сей поры молчаливый, вдруг взорвался:

— Ты к кому лапы тянешь, смерд?!!

Таким разъяренным Карла Карловича я видел впервые. И сам взбесился до предела. Ни хрена себе! На меня, на известного олигарха, смеет пасть открывать какая-то гнида! На зоне паханы трепетали, а тут вобла сушеная пальцы гнет! Да еще при девке!

— Давно мне никто не смел указывать, козел! — рявкнул я и добавил несколько совсем уж непечатных характеристик наставника и его предков. — Иди ты в задницу со всеми своими сказками! Нашел младенца! — Потом сжал кулаки и мрачно пообещал: — Сейчас размажу тебя по стенке.

Колдун побелел, надменно вскинул голову, глаза его полыхнули яростью.

— Жаль, а ведь были почти у цели… — прошипел он, словно гадюка. — Но зарвавшихся рабов нужно учить. Все равно будешь для меня таскать горящие угли из костра. И не раз пожалеешь о своем поведении. Мог пройти свой путь спокойно, стать моей правой рукой, в роскоши купаться. А теперь — барахтайся, как дерьмо в проруби, неуч.

Краем глаза я заметил, как в дверь ворвался верный Алекс. Тут меня всего стало плющить и корежить, а потом показалось, будто я превращаюсь в пулю, которая мгновение спустя вырвалась из ствола.

— И пса своего забирай с собой, — услышал я напоследок…

Любовь

Я растерянно стояла посреди коридора и ничего не могла понять. Только что был человек — и нет его. Исчез прямо на моих глазах.

Оглядела коридор еще раз. Все еще казалось, что это сон и Федор мне просто почудился. Не знаю, сколько бы еще времени я пребывала в рассеянности, если бы из оцепенения не вывел взбешенный голос учителя:

— За моей спиной решили интрижку завести?! Хлебнет горя твой неуч. Вряд ли выберется оттуда, куда я его загнал. Не для того я тратил на тебя время и силы, чтобы ты досталась первому встречному бандиту. Захочу — в один миг пущу по ветру все его богатство.

Он с силой втолкнул меня в комнату.

Это было неожиданно и обидно. Я открывала и закрывала рот, пытаясь объясниться, но маг не позволил и слова сказать. В страхе я наблюдала за тем, как разбушевавшийся наставник меряет шагами комнату.

— Посиди и подумай о своем поведении, — довольно грубо заявил он. — Отныне буду тебя запирать. Без моего ведома из дома шагу не сделаешь. И не пытайся.

Не прощаясь, учитель хлопнул входной дверью и куда-то отправился. Некоторое время я сидела в полном ступоре.

Я заперта. Был Федя, и не стало Феди. И неважно, нравлюсь я ему или нет. Я-то его точно люблю. Возможно, я его больше никогда не увижу, и это приводит в отчаяние. Даже тот факт, что он наговорил обо мне черт-те что, не имеет значения. По-бабьи решила: ревнует — значит, любит. И сама поверила в истинность этих предположений.

В панике заметалась по комнате. Бросилась к входной двери и стала стучать по ней ногами и кулаками. Карл Карлович должен вернуть Федю! Я соглашусь на все ради этого!

Скоро измоталась и поняла, что таким образом ничего не добьюсь. Как во сне подошла к двери в комнату учителя и открыла ее. Взгляд остановился на луке, висевшем на стене. Решение пришло сразу. Я чуть не закричала от радости. Это ведь то, что мне нужно! Только бы получилось, только бы колдун не обманул. Дрожащими руками схватила лук.

Лихорадочное состояние прошло. Я стала прежней Любкой: спокойной и выдержанной, закаленной в боях с сестрами. Да и наставник много чему меня научил. Теперь передо мной стоит одна задача — во что бы то ни стало разыскать Федора и объяснить, что я никогда не была любовницей Карла Карловича.

Подошла к шкафу, в котором лежали волшебные вещи, набрала кучу всего и рассовала по карманам. Потом разберусь, понадобится ли. Пусть будет — так, на всякий случай.

Я распахнула окно и представила, как удивится и обрадуется Федя. Страх прошел окончательно. Вспомнились наставления учителя: «За что бы ни взялась, будь в себе уверена». С трудом приладила стрелу к тетиве (весь мой опыт обращения с луком — только детские игры в индейцев) и твердо произнесла:

— Лети-лети, стрела, за темные леса, за высокие горы, за синие просторы, туда, где Федор!

В последний момент вспомнила, что следовало сказать «прямо к Федору», но было уже поздно. Да и какая, впрочем, разница. Лишь бы туда, где он находится.

Разжала пальцы. Мир завертелся перед глазами. Я ощутила, будто меня пропихивают в какую-то щель. Затем — отключилась…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Любовь

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришла в себя. Лежать на твердой земле было неудобно. Какая-то коряга впилась в поясницу, по щеке ползло насекомое. Подташнивало, кружилась голова, глаза застилала пелена. Я постаралась успокоиться и взять себя в руки. Видок, наверное, у меня еще тот. Краше в гроб кладут. Но морально я уже готова ко всему. Пугаться и паниковать не собираюсь.

Некоторое время лежала спокойно. Не шевелилась и не дергалась. Затем осторожно ощупала себя. Кажется, все кости целы. Медленно села и огляделась. Того, кого надеялась увидеть, рядом не было. А я-то полагала, что сразу же попаду в объятия Федора.

Оказалось, что приземлилась я на поляну посреди леса. В нескольких метрах от меня высилось огромное дерево. Вершина его, похоже, упиралась в небеса. Таких высоких деревьев я никогда прежде не видела. Опустила глаза к подножию… и заморгала.

Под деревом сидел зверь, причем довольно крупный, и внимательно за мной наблюдал. Сначала подумала, что это рысь, и собиралась дать ходу в противоположную сторону. Но ноги помимо моей воли понесли меня к неизвестному созданию.

Рассмотрев зверя поближе, поняла — это не рысь, а огромный черный кот. Шерсть его лоснилась и переливалась. Кот сидел неподвижно и не спускал с меня изумрудных глаз. При всей своей красоте зверь внушал страх. Я поежилась. И тут же удивилась — оказывается, кот прикован к дереву золотой цепью.

Вдруг сердце сжалось. Зверь показался бедненьким и несчастным. К тому, кто его приковал, я испытала неподдельную ненависть. Вот вернусь — и сразу же вступлю в общество защиты животных! Увидеть бы негодяя, который посадил этого славного котика на цепь! Высказала бы все, что о нем думаю. А лучше всего, пожалуй, кота отпустить… Но тут проснулся здравый смысл. А с чего вдруг, интересно, у меня такая симпатия к этому коту? Я почувствовала, что что-то здесь нечисто. Точно! На меня воздействуют чем-то вроде гипноза. На миг я поддалась этой силе, но все-таки сумела отвести взгляд от глаз зверя. И засомневалась. Может, опасно подходить к столь крупному животному?

Кот напружинился. Выражение его морды изменилось — он явно чего-то ждал. Хвост зверя чуть подрагивал и бил по земле. У нас дома раньше была кошка, и когда она начинала так себя вести, можно было не ждать ничего хорошего. Однако жалость победила страх. Как можно ласковее я произнесла:

— Успокойся, сейчас освобожу.

Кот будто понял. Мяукнул и подставил шею. Он словно говорил: «Ничего не бойся. Расстегни».

— Не волнуйся, киса. Помогу, — пообещала я.

Решительно ухватившись за ошейник, после некоторых усилий я сумела его снять. Взглянула на бывшего пленника. В зеленых глазах мелькнуло нечто такое, что заставило меня отпрыгнуть подальше. Показалось, что зверь сейчас набросится на свою незадачливую спасительницу и раздерет ее в клочья.

Я сразу вспомнила про свой амулет. Схватила его и вытащила из-под майки. Кот мгновенно отшатнулся. А мои глаза буквально вылезли из орбит. Я поняла, что цепь, на которой висит мой талисман, один в один соответствует цепи, которой кот был прикован к дереву.

— Блин, ну и что это? — только и смогла произнести я и перевела взгляд на котика. В голове что-то звякнуло и в памяти всплыли строчки:

…Златая цепь на дубе том.

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом.

Я взглянула на дерево. Хм… Действительно дуб. Ни на что не надеясь, спросила:

— Ты и есть ученый кот?

Агрессия зверя внезапно будто испарилась, и он промурлыкал:

— Спасибо, красна девица. Уж не чаял, что когда-нибудь получу свободу.

Я подумала, что сравнение кот выбрал не самое удачное. Наверное, цвет моего лица сейчас скорее зеленовато-бледный, чем красный или розовый.

И лишь потом подскочила:

— Ты говоришь?!

— А тебя это удивляет?

Я тут же вспомнила, что ученый кот не только говорит, а еще поет песни и рассказывает сказки. И только чуть-чуть покривила душой, когда ответила:

— Нисколько.

— Приятно слышать. — Мне показалось, на морде появилась ухмылка. — Теперь можно и познакомиться.

Я не возражала и тут же назвала себя:

— Любка. — Заметила в изумрудных глазах недоуменное выражение и исправилась: — Любовь.

— Кийс Третий, — представился кот.

Такое имечко я никак не ожидала услышать, а посему не сумела сдержать любопытства:

— А как ты здесь оказался? — и показала на дерево.

Кот вздохнул:

— Меня сгубили глупость, наивность и доброта.

Ну, эти качества часто идут в связке. Ничего удивительного. Но я ждала продолжения.

— А подробнее?

Кот мотнул головой:

— В другой раз.

Хоть любопытство и мучило, но настаивать я не решилась. Его дело — рассказывать или нет. Тем более что о себе всю правду я тоже говорить не собираюсь. Временами мне все еще казалось, что происходящее со мной — не реальность, а чей-то глупый розыгрыш.

Кийс подошел к дереву и попытался снять цепь:

— Столько времени просидел на ней, жаль оставлять.

У него ничего не вышло. Я тоже попробовала — с тем же нулевым успехом. Несколько звеньев были заколочены в дерево клиньями довольно прочно.

Кот посмотрел на меня и ласково проговорил:

— Любушка, у тебя на шее точно такая же. Может, подаришь? Будет память и назидание следующим поколениям в моем роду.

Отказать в просьбе, произнесенной таким голосом, было трудно. Обычное украшение отдала бы не задумываясь. Но я вспомнила предупреждение учителя о том, что цепочка убережет меня от многих напастей. А их может встретиться достаточно, пока буду искать Федора.

— Сейчас не могу. Но, возможно, отдам потом, когда найду то, что ищу.

Что-то беспокоило меня в словах зверя и его тоне. Я машинально сжала оберег рукой. Если поверить в то, что я нахожусь в другом мире, то невольно возникает вопрос: почему кот встретился мне первым? Вообще-то стрела должна была привести меня к Федору. Что не сработало?

На память пришли последние слова заклятия: «…лети туда, где Федор». В любом случае он где-то здесь. А я теряю время. Я задумалась… Стрела! Куда же она улетела? И где ее искать?

Мы с Кийсом пообщались еще некоторое время. Для прикованного цепью кота он знал довольно много. Потом Кийс вызвался меня проводить и показать дорогу к людям. Я с радостью согласилась — хоть какая-то живая душа рядом. Одной оставаться было страшно.

Некоторое время мы шли вместе по лесной тропе. На развилке кот остановился:

— Мне туда. А ты иди прямо. Улажу свои дела и отыщу тебя, отблагодарю за спасение.

Кийс Третий исчез, а я побрела дальше. Шла, опустив голову, и только сейчас задумалась о том, куда и зачем иду. Дойду ли я до цели? Наверное, в лесу много диких зверей…

Словно в ответ на мои мысли на тропу выскочил и уселся, перекрывая мне путь, огромный лохматый пес. Шерсть его слегка отливала рыжиной. В пасти пес сжимал то, что я собиралась искать, — мою стрелу.

Я остолбенела от изумления: ну никак это четвероногое создание не походило на Федора Алексеевича. А вот стрелу следовало немедленно отобрать. Тем более что собак я никогда не боялась.

Шагнув навстречу животному, я потребовала:

— Давай сюда.

Глаза пса опасно сузились. Он приоткрыл пасть, обнажая впечатляющие клыки. Я ойкнула. Кажется, здорово ошиблась, приняв его за собаку. Скорее это волк. Может, он уже съел того, кого я ищу?..

Испугавшись, я истошно завизжала, но почему-то вместо того, чтобы улепетывать со всех ног, кинулась к зверю. Ничего такого, что можно было использовать как оружие, не обнаружилось, поэтому я сдернула с шеи тяжелую золотую цепь и огрела ею волка по морде. Тот заскулил, словно щенок, и метнулся в лес.

Я победно погрозила вслед кулаком:

— Вот так-то. Знай наших!

И только потом поняла — волка-то прогнала, но и стрелу он тоже унес. Нужно поглядеть по кустам, вдруг по дороге бросил. Я решительно раздвинула ветки.

Из кустов навстречу мне вылез здоровый рыжий парень в белой рубахе и холщовых штанах. Эдакий мускулистый детинушка, косая сажень в плечах. Его щеку украшала кровоточащая царапина. В руках странный тип держал мою стрелу, скаля зубы в довольной улыбке.

Я сделала глубокий вдохи почувствовала, как лицо покрывается красными пятнами. Надо же так лохануться! Значит, это был все-таки не волк, а пес. А хозяин сидел в кустах и наблюдал за моей атакой. Вот позорище!

— Здравствуй, красна девица, не это ли ищешь?

Нет, сейчас я была не красная девица, а серо-буро-малиновая.

— Это! — разозлилась я. — И оно принадлежит мне.

Парень нагло ухмыльнулся и облизнул губы.

— Что ж, услуга за услугу. Я — тебе, ты — мне. Давно с девками не был. Хотя стриженые мне не нравятся. За что тебя так? Воровка? Или муженьку изменила? Впрочем, мне все равно, была бы баба.

Я окинула незнакомца взглядом и вновь почувствовала, как щеки залил румянец. Штаны парня выразительно оттопыривались на самом интересном месте. Нетрудно догадаться, какую именно «услугу» возжелал «добрый молодец». Впрочем, чего еще я могла ожидать, встретив одна в лесу мужика?

Парень шагнул ко мне. Нервы, измученные последними событиями, не выдержали. Я покрепче сжала в кулаке цепочку и изо всех сил двинула нахалу в скулу. И тут же попрощалась с жизнью. Запоздало подумала: «Что ж я, дура, наделала? Ведь убьет и закопает. И косточек никто не найдет».

Зажмурив глаза, я заверещала от страха. И вдруг поняла, что парень тоже вопит дурным голосом:

— Что у тебя в руке?!!

Я вроде бы уже решила ничему не удивляться, но опять изумилась. Разжала ладонь и продемонстрировала цепочку. Реакция парня стала совсем неадекватной. Шарахнувшись в сторону, он заорал:

— Убери сейчас же!

— Ты псих? — Я пожала плечами и надела цепочку себе на шею.

Ненормальный тип с ужасом таращился на меня. И чем же я его так пугаю? Тут до меня дошло: он смотрит на мой амулет. Карл Карлович не зря, видно, говорил, что тот выручит и защитит от всех напастей. Вот и защитил.

И еще одна мысль озарила. Ай да Кийс, вот ведь хитрющая бестия! «Подари цепочку на память…» Котяра-то сразу сообразил, что она у меня не простая.

— Откуда у тебя стрела? — требовательно спросила я.

— Упала на наш двор.

Может, его родственники захватили Федю и не отпускают? Надо бы взглянуть. Я нагло уставилась на парня:

— Пригласи-ка меня в гости. Хочу взглянуть, как ты живешь.

Он подозрительно уставился на меня:

— Это невозможно. Ступай своей дорогой.

Я демонстративно запустила руку за ворот. Парень огрызнулся:

— Пожалеешь. Я не пугаю, я предупреждаю.

— А я настаиваю.

Ему, похоже, надоело спорить и…

— Смотри. — Мой собеседник как-то ловко кувырнулся через голову и обратился в волка.

Я затряслась от ужаса. Спроси сейчас, как меня зовут, не вспомнила бы.

Рыжий тем временем снова стал парнем.

Идти с этим типом куда-либо расхотелось. Но тогда как узнаю, где Федя? Превозмогая страх, я уточнила:

— Ты оборотень?

— Как догадалась? — Парень в усмешке приподнял верхнюю губу и продемонстрировал внушительные клыки. — Все еще желаешь пойти со мной?

— Да.

Мне показалось или он удивился?

— Ну хорошо, идем.

Я не стала распространяться о том, что хочу найти Федора, а также о том, что очень боюсь остаться в лесу одна. Тут на каждом шагу какие-то чудеса творятся. А с оборотнем как-нибудь да разберусь, пока оберег при мне.

Федор

Очнулся я оттого, что почувствовал, как меня куда-то волокут. Потом бросили на землю.

— Не пойму, то ли мертвяк, то ли дышит? — услышал я голос.

Второй ответил:

— Чудеса… Такими здоровыми мужиками швыряются. А одет-то как чудно. Что делать будем? Повезем к князю или закопаем, от греха подальше?

Кто-то заорал:

— Братцы, еще один мертвяк! Опять откуда-то бросили. Вон парни тащат.

Я осторожно приоткрыл один глаз и осмотрелся. Голова трещала, сосредоточиться было трудно. Вроде нахожусь в лесу. Темнеет. Сумеречную поляну освещает костер. Я никак не мог понять, что случилось и как я сюда попал.

Кажется, напился, как свинья. Немного удивился — со мной такое бывало редко. Только почему я сейчас в лесу и где охрана? Все, пора завязывать. Больше ни грамма в рот не возьму.

Подташнивало. То ли оглушили, то ли опоили?.. Медленно нащупал оружие, оно было на месте. Чудно. Схватили, а ствол оставили. И даже наручники не надели. Интересный расклад.

Рядом сгрузили второе тело. Оказалось, что это Алекс. Я заметил, как его веки дернулись. Значит, тоже пришел в себя и ждет подходящего момента. И в ту же минуту я вспомнил все: и юную ученицу, и Карла Карловича, и его последние слова.

Мужики принялись спорить. Одни были за то, чтобы нас закопать, другие — чтобы вести к какому-то князю. Я напрягал извилины, но никак не мог припомнить, кто такой Князь. Чья группировка? И чем мы им насолили? Да и разговор шел какой-то чудной…

Один из мужиков приблизился ко мне и потянул за штанину:

— Парни, сниму-ка я с него портки. Мои рваные совсем, того и гляди хрен вывалится.

Кто-то загоготал:

— Да девки только рады будут! Сразу увидят, на что ты годен.

Другой возмутился:

— Это с чего вдруг портки — тебе? Разделим честно.

Мужики набычились и стали наступать друг на друга.

А меня поразила их одежда — ну просто убожество. Какие-то линялые холщовые рубахи, у некоторых — безрукавки на голое тело и… лапти. Конкретные бомжары. Хотя те и то лучше выглядят. Эти — будто из кино.

Я покосился на своего телохранителя. Тот тоже с удивлением глазел на мужиков, но в руке уже держал револьвер.

Кажется, мы попали к каким-то нищим гопникам. Такие за старую майку убьют и даже не поморщатся. Впрочем, не знают они, кто такой Федор Змей, и зря делят шкуру неубитого медведя.

Я обратил внимание, что парни вооружены, но тоже весьма странно. У кого длинный нож, у кого — дубина или топор. Огнестрельного оружия не наблюдалось. Я пересчитал этих позорных лохов. Их было семеро.

Тем временем бомжи пришли к согласию. То есть решили кинуть кости на каждую вещь. И начать надумали с моих джинсов. Один из парней вновь попытался их снять:

— Эх, крепкие, ненашенские… — и изумленно замолк, увидев мои открытые глаза.

Я взвился на ноги, как пружина, и бомж ласточкой улетел в костер. Рядом тут же оказался Алекс. Шайка на мгновение замерла, потом мужики двинулись на нас, угрожающе помахивая своим колюще-режущим инструментом. Толстяк заорал:

— Щас уделаем! — и бросился вперед. Правда, тут же упал, покатившись по траве и завывая, — Алекс прострелил ему ногу. По белой штанине расползалось алое пятно.

Я направил ствол на парней и спокойно поинтересовался:

— Кому тут жизнь надоела?

Тупым оказался еще один грабитель. Его постигла участь первого, и остальные на глазах поумнели. Хотя складывалось впечатление, что револьвер эти типы видят впервые. Они как-то чересчур недоуменно косились на оружие.

Один заныл:

— Не серчайте, пощадите! Мы больше не сделаем вам ничего дурного.

Я небрежно сплюнул:

— Да уж, хрен вы нам чего сделаете. Это мы всех вас здесь уложим, и похоронить-то будет некому. А ну, все свои железяки на землю! Быстро!

Парни вяло подчинились.

— А теперь снимайте штаны, живо!

Не знаю, что подумали об этом приказе мужики, но они вдруг начали причитать. Из их нечленораздельного нытья я понял, что они готовы отслужить и искупить вину. Однако я слишком часто сталкивался по жизни с подобными уверениями. Хрен поверю.

— Алекс, вяжи их поясами. Утром разберемся, что к чему.

Через некоторое время бомжи были связаны и уложены в рядок. Раненым Алекс перебинтовал ноги их же шмотками. Я довольно оглядел дело наших рук.

— Откуда такие фраеры бестолковые взялись?

Алекс, который до сих пор задумчиво молчал, неожиданно высказался:

— Шеф, тут что-то нечисто. Похоже, психи из дурки сбежали, чтобы в лесу промышлять разбоем. Эй, ну-ка скажите, какой здесь ближе всего город? — обратился он к грабителям.

Мужики переглянулись. Похоже, мы их тоже удивили. Тот, который оказался побойчее других, выдал:

— Стольный град Могрог.

Екарный бабай! Еще и издевается над нами! Названьице-то выдумал! Да еще «стольный град» какой-то…

Алекс тоже офигел:

— Шеф, ты когда-нибудь слышал о таком городе?

Я пожал плечами и тоже обратился к мужикам:

— А район какой? Область?

Парни явно не понимали, чего от них хотят.

— Да кто хоть главный-то здесь?

Самый смелый из мужиков опять открыл рот:

— Правит нашей землей славный князь Кощей Бессмертный.

Слова «Кощей Бессмертный» резанули слух. Мы с Алексом уставились друг на друга и одновременно выдали:

— …!

С глаз будто пелена упала, и последние события пронеслись вмозгу со скоростью света. Вспомнились и напутственные слова Карлуши.

— Шеф, во что мы влипли?

Я помянул и папу, и маму, и всю дальнюю родню колдуна до седьмого колена. Даже Алекс смотрел на меня, широко открыв рот, а про разбойничков и говорить не приходится.

Ой Карл Карлович, ой же сволочь! Как-то не особенно я верил во все его россказни до сего момента, а тут такая подстава. Нашел же мне Сенюшка учителя! Удружил, кореш. Сразу все стало понятно — и удивление мужиков, и их внешний вид. Только в какую же сказочку мы отправились?

Алекс глядел на меня с недоумением.

— Потом расскажу, — отмахнулся я. — Не при этих же.

До утра мы сидели с другом у костра. Я поведал парню обо всех последних событиях в моей жизни. Не представляю, что делать дальше. Кажется, в первый раз в жизни я пребывал в растерянности. Другой мир, другие люди. Сказки эти еще, ко всему прочему. Черт знает, чего ждать!

Наконец первые лучи солнца озарили горизонт.

— Смысла торчать в лесу не вижу. Надо куда-то идти.

Я небрежно махнул рукой в сторону связанных разбойничков:

— А с ними что делать?

Алекс не раздумывал ни минуты:

— Перебьем и закопаем. Впрочем, закапывать не стоит. Лес густой, всякого зверя, поди, до хрена.

До того молчавшие лохи встрепенулись. Некоторые завыли и запричитали. Начали просить пощады и вспоминать малолетних детушек. Другие пытались пугать и угрожать. Кстати, вторые мне нравились больше.

— Откуда вы, братья-разбойнички? Где живете? — спросил я.

Опять ответил самый разговорчивый мужик:

— Мы не разбойники, а честные землепашцы. Идем домой, в деревню Чудище. В град Могрог ходили на приработки. Деревня наша рядом совсем.

Я усмехнулся. Да уж, видал таких честных — догадываюсь, какие у них приработки.

— И много ли наработали?

— Да так, по мелочи. Надо же детишек кормить.

— А отчего ночевать решили, так сказать, на природе? Если деревня рядом?

— Нечистая сила балует. Ночью возвращаться опасно.

Интересно, врут или правда тут нечисть водится? Верится слабо, но после всего, что с нами случилось…

Мы с Алексом переглянулись, и я вздохнул:

— Ладно. Чай люди мы, а не звери. Но коли еще что замыслите — не пощадим.

Как ни крути, мы в мужиках заинтересованы гораздо сильнее, чем они в нас. Плутать по лесу и ночевать под елками не хотелось. Пора искать крышу над головой и как-то устраиваться. Желательно с максимальным комфортом.

Освобожденные грабители-неудачники суетливо кланялись. Я раздумывал, как бы увязаться за местными, не теряя при этом достоинства. Помог случай. Раздался треск ветвей, и на поляну вылетела зверюга, отдаленно похожая на кабана. Только раза в два побольше и с гигантскими клыками. Мужики заорали наперебой:

— Вепрь! Спасайся!

И метнулись в стороны. Я выхватил револьвер, но Алекс меня опередил. Не зря он считался одним из лучших представителей своей профессии.

Я стоял и рассматривал жуткую тушу. Постепенно подтянулись местные. На нас уже поглядывали не просто со страхом, а с благоговением.

Самый смелый опять первым открыл рот и жалобно прогудел:

— Шеф боярин, будьте милостивы! Вы же всего не съедите. Можно мы часть возьмем? Или погостите у нас? Деревня небогатая, но, чем можем, угодим доблестным воинам.

Про себя я хохотнул: «Ну и звание прилепили, нарочно не придумаешь. Надо же такое выдумать — шеф боярин». Но мне почему-то понравилось.

Я вздохнул, делая вид, что раздумываю, и чуть погодя ответил:

— Так и быть. Навестим ваше Чудище. Но ежели что, в живых никого не оставим.

Мужики встретили мои слова радостными криками. Я с интересом наблюдал за тем, как они связали ноги вепря, водрузили его на две крепкие палки и потащили. Остальные помогали волочь раненых.

Я вспомнил, как ходил на охоту в своем мире. Водка, девочки, шашлыки… При воспоминании о еде в животе заурчало.

Вскоре мы были в деревне. Нас разместили в большом пустом доме. Я удивился: такой добротный сруб, а никто не живет. Примчались бабы с ведрами и тряпками, быстро навели порядок. Через какое-то время мужики принесли жареное мясо и напиток, похожий на брагу. Кланялись, заискивали, но в разговоры не вступали. Разложили все на столе и быстро засобирались обратно. Мне показалось, что ведут они себя как-то весьма подозрительно.

Любовь

Мы с оборотнем брели уже несколько часов, сначала по хорошей тропе, затем по плюхающей под ногами жиже. Солнце стояло высоко и изрядно припекало. Жалили слепни и комары. Причем именно меня, а не спутника. На него насекомые почему-то не обращали внимания. Я начала уставать и думать о том, что мир, куда я попала, встретил меня как-то не очень приветливо.

В голове вдруг мелькнули слова: «…и днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Я даже споткнулась на ровном месте — так расстроилась. Кота-то ведь я отпустила, так ни о чем и не спросив. А ученый кот, наверное, многое знает и мог бы помочь в поисках. Впрочем, он вроде обещал меня найти. Но можно ли верить его обещаниям? Поди, от радости, что освободился, забыл обо всем на свете.

— Далеко нам еще идти? — окликнула парня.

Тот демонстративно промолчал. Идея отвести меня к своим родичам ему явно не нравилась.

Нужно хоть имя его узнать, а то как-то неудобно общаться междометиями.

— Как тебя звать-то?

— Пропала уже охота с тобой знакомиться, — взбрыкнул парень.

— У нас есть пословица: «Не зная броду, не суйся в воду», — прошипела я. — Ишь какие мы гордые. Сделал девушке непристойное предложение да еще и обиженного из себя корчишь? Воспользовался тем, что за бедную заступиться некому…

— Бедная ты, как же, — буркнул оборотень.

— Конечно, бедная! Одна-одинешенька на белом свете. Не знаю, где отец и мать. Думала, нашла одного друга, да и тот меня бросил…

Парень шикнул:

— Не болтай, а шевели брыкалами. Нужно поскорее пройти болото, даже мне не хочется здесь задерживаться.

Я засопела. И рада бы «брыкалами» шевелить, но они просто отказывались идти. Маленькая передышка совсем не помешала бы. Стало так обидно, что я чуть не заревела.

Парень вдруг посмотрел на меня как будто с жалостью и выдал:

— Локша.

— Что?

— Имя мое — Локша.

А я и не сообразила, что это он представился. Похоже, решил сменить тактику. Вполне дружелюбно поинтересовался:

— А тебя как зовут?

— Любка.

— Хм… имя человеческое. И что ты, Любка, забыла в наших краях? Да еще вырядилась-то как! Сразу и не разберешь, что девка!

Я фыркнула:

— Ты вроде разобрал.

— Лучше бы не разбирал да держался от тебя подальше.

— А куда ты со стрелой шел?

— Она упала во дворе. Я решил, что хотели убить кого-то из нас, вот и отправился проверить.

— А кроме стрелы, у вас никто не появлялся?

Локша пожал плечами:

— Желающих посещать наше жилище особо не наблюдается.

Я решила подловить парня — вдруг проговорится?

— А если бы путник не знал, кто вы, и забрел к вам в дом, что бы с ним сделали?

Парень как-то нехорошо облизал губы:

— Не знаю, что сделали бы. Не было никого.

Почему-то я уверена, что он не соврал. Но решила действовать по принципу «доверяй, но проверяй». Надо убедиться лично.

Оборотень взглянул на меня и тяжело вздохнул. Наверное, надоело так медленно тащиться:

— Слушай, мы будем брести очень долго. Давай я обернусь волком и вмиг тебя домчу.

Сразу вспомнилось: «…в темнице там царевна тужит, а бурый волк ей верно служит». Ага. Только я — не царевна, а Локша — не обычный волк. Да и не бурый, а просто рыжий. Взглянув на парня, я вдруг неожиданно для себя самой сказала:

— Ладно, Локша. Покажи мне дорогу к своему дому — и будешь свободен.

Парень всем своим видом явно демонстрировал, что я у них — нежелательная гостья. Обойдусь без его помощи.

Оборотень облегченно вздохнул:

— Как знаешь.

У меня сразу опустились плечи. Куда теперь? Вот ведь ляпнула, не подумав. По коже побежали мурашки. Одна в глухом лесу… Тут хоть оборотень, а все же живое существо. Однако слово — не воробей. Поздно идти на попятную. Да и возомнит в таком случае о себе…

Глаза парня полыхнули зеленым. Я молча и настороженно следила за спутником.

— Нет, теперь уж не отпущу, — ухмыльнулся Локша. — Привык. Да и не выйти тебе самой из леса. Не бойся, у нас гостью никто не обидит. Впрочем, сама об этом знаешь, не зря трясла амулетом.

О чем это он? Я провела рукой по цепочке и догадалась. И хотя была зла на учителя, в это мгновение вспомнила его с благодарностью.

Мы двинулись дальше. Теперь путь пролегал по берегу небольшого озерца, заросшего лилиями. Из-под камня бил ключ. Я подбежала к нему, зачерпнула воду ладонями, чтобы напиться, и вдруг замерла. На торчащем из воды пне сидел мужик не слишком приглядного вида, весь обросший волосами, а на коленях у него примостилась обнаженная девица. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем они занимаются.

И опять же пришли на ум слова из сказки: «…там чудеса: там леший бродит, русалка на ветвях сидит…» Хотя леший тут вовсе не бродил, да и русалка сидела не на ветвях, а на… хм…

— Идем скорее, — поторопил оборотень, — пока не заметили.

Но нас уже обнаружили. Леший вскочил на ноги, а русалка плюхнулась в воду и поплыла к берегу, быстро и грациозно. Я плаваю неплохо, но мне до нее далеко.

Локша потянул меня за руку:

— Уходим, с такими лучше общаться на расстоянии. Утопит.

Тут из воды и из-за соседних ветвей высунулось сразу несколько растрепанных голов.

— Новенькая! Встречайте, сестры! — заверещали русалки.

Оборотень прыгнул в кусты. Я растерялась. Ну вот, поверила, отпустила, а он и сбежал. Стала лихорадочно вспоминать заговоры от нечистой силы, которым учил меня Карл Карлович. Но все до одного почему-то вылетели из головы.

В это время из кустов выскочил волк, зашвырнул меня к себе на спину и рванул с места.

Скорость у волка оказалась, как у хорошего коня. Я с трудом на нем удерживалась, распластавшись на спине и изо всех сил вцепившись в шерсть. Вскоре мы были далеко от общительной нечисти. Мне пришло в голову, что Локша мог смыться и один. Но попутчик почему-то меня не бросил.

Внезапно волк остановился, и я спрыгнула на землю. Сбоку послышался треск. К нам приближался еще один зверь. Да такой, каких раньше я видела только в фильмах ужасов. Он отдаленно напоминал волка, но шерсть топорщилась во все стороны, как у дикобраза, а туловище казалось слишком длинным для коротких ног. Зверь был нелеп и неприятен. Он уставился на меня ярко-желтыми глазами, припав к земле. Я подумала: «Сейчас прыгнет», — и крепко зажмурила глаза. А потом услышала глухой стук и хрип. Два мохнатых тела покатились по земле. Бились они долго и яростно, я едва могла понять, кто из них где.

Наконец один из зверей замер неподвижно. Локша выбрался из-под своего врага и вновь предстал передо мной в образе парня. Чудовище на земле тоже начало меняться. Вскоре на его месте лежал человек, горбатый и уродливый. Слишком большая голова была неестественно вывернута, а зубы скалились в мертвой ухмылке.

До меня дошла неприятная истина: кажется, здесь что ни зверь, то оборотень. Мне еще повезло, что первым я встретила Локшу. В человеческом облике он вполне ничего: рослый, широкоплечий, с симпатичным открытым лицом. Не то что этот горбатый.

— Не поняла, это тоже оборотень? Почему он напал на нас?

— Из-за тебя. В наших племенах мало самок.

Есть повод задуматься. В нашем мире я не пользовалась такой популярностью. В джинсах, волосы коротко острижены, груди почти и не видно…

— И как вы все умудряетесь разглядеть во мне женщину?

Оборотень как-то странно посмотрел на меня:

— Ты о чем? Мы же наполовину звери! — Он игриво хохотнул и с силой втянул воздух ноздрями.

Я покраснела и показала на убитого:

— А с этим что делать?

Парень пожал плечами:

— Ну не тащить же с собой. Он из враждебного племени. Предупрежу своих, чтобы были начеку.

Неожиданно Локша скосил глаза куда-то в сторону:

— Смотри, какой симпатичный пенек. Может, чуток посидим? — и прижал меня к себе.

Я с силой оттолкнула парня и схватилась за амулет. Тот сразу остыл:

— Пошутил я. Вспомнил лешего с русалкой. Как они на коряге… сидели.

— Больше так не шути, — рассердилась я. — Огрею.

Может, это мои мысли о любви стали материализовываться? Раньше я парней вообще не интересовала. Но я же только о Феде думаю, других мне не надо! Или мои обстриженные волосы так действуют? Сказал же он, что стригут гулящих.

Вскоре Локша объявил, что мы почти добрались до жилища оборотней. Мне вдруг показалось неприличным предстать перед незнакомыми людьми (или нелюдями) лохматой. Я сунула руку в карман, нащупала гребень и зеркальце. Самое время ими воспользоваться. Поднесла зеркало к лицу и попыталась рассмотреть свое отражение. Стекло было каким-то мутным и грязноватым. Я подышала на него, потерла рукой и вновь всмотрелась в блестящую поверхность. Но полюбоваться на себя не успела. Мое изображение вдруг куда-то пропало, а вместо него появилось лицо мужчины. Он был красив, и в нем чувствовалась властность. Я похолодела от страха: этого типа я уже видела!

Возникло ощущение, что незнакомец тоже внимательно рассматривает меня. Каждая клеточка тела вопила: «Опасность»! Я оторвала взгляд от картинки, схватила платок и замотала в него зеркальце. С трудом сдержала дрожь: все предметы колдуна с сюрпризами, не стоит об этом забывать. Покосилась на Локшу. Тот, видимо, ничего не заметил. Может, померещилось? Слишком много впечатлений за последнее время. Хотела еще раз взглянуть в зеркало и проверить, но не решилась.

Машинально сжала гребень, провела им несколько раз по голове… и вскрикнула от неожиданности, не поверив своим глазам. Волосы пришли в движение и сами собой начали расти. Скоро всю мою спину укрывала роскошная шевелюра. Рост волос прекратился так же внезапно, как и начался. Я потрогала их и даже подергала. Что за чертовщина!

И тут до меня дошло. Гребень-то волшебный! Главное, как говорил наставник, ничего не перепутать. Если воткнуть его в волосы одной стороной — человек погрузится в сон. Если бросить под ноги противоположной стороной вниз — гребень превратится в препятствие на пути преследователя, станет частью природы — волосами Матери-земли. Как я только что выяснила опытным путем, вторую его сторону можно успешно использовать и по иному назначению…

Удивилась не только я. Оборотень смотрел на меня с изумлением и страхом:

— Ну ты даешь! Как ты их так быстро отрастила?

Можно подумать, у меня рога появились или дерево выросло посреди лба. Но не выдавать же «производственные секреты» первому встречному.

Я пожала плечами:

— Сама не знаю.

— Ты мысли читать умеешь?

— С чего вдруг?

— Ну, я только подумал, что у девушки все-таки должны быть длинные волосы… Обрезают лишь тогда, когда женщина совершила плохой поступок.

— Свои я сама отрезала! — рассердилась я. — Такая прическа, понимаешь?

Очевидно, Локша не понимал. Ну и бог с ним.

— Ты стала гораздо красивее. Такая ты мне еще больше нравишься.

Я фыркнула:

— Осчастливил! Кажется, ты и раньше имел на меня виды.

Но почувствовала, что краснею. Все-таки комплимент был приятен.

Кощей

Мысли о претенденте на мой трон не оставляли в покое. Не слишком верилось, что найдется кто-то способный со мной справиться. Я не только силен физически, но считаюсь достаточно сильным магом. Однако не стоило относиться к этим сведениям беспечно. Если «родственничек» не самозванец, то может оказаться достаточно опасным. В его жилах течет кровь нашего рода, а слабаков среди предков сроду не бывало.

Я отдал приказ соглядатаям выслеживать всех, кто прибывает в княжество. Но убивать запретил. Хочу сам взглянуть на того, кто рискнул оспорить мои права. Враг мне нужен живым, чтобы убедиться, насколько он хитер и опасен. И главное, надо узнать, что именно ему известно. Шамаханская царица говорила, будто тот увлекается сочинениями сказителя Пушкина и судит о нашем мире по ним. Я усмехнулся: много же он там почерпнет. Слыхал я об этом рифмоплете. Сам-то он был маг слабенький, практически никакой, но вот нянька его обладала многими тайными знаниями, их ему и передала. Но даже она не знала всей правды.

Немного подумав, я распорядился привести колдунью Наину. Она много лет служила нашей семье верой и правдой и была довольно умна. Порой от нее можно было услышать дельный совет.

Слуги отправились за ведьмой, а я устроился напротив волшебного зеркала, размышляя о своем и время от времени поглядывая на зеркальную поверхность. Древняя фамильная реликвия могла дать какую-нибудь подсказку. Хотя порой смысл этих советов понять трудновато.

Внезапно поверхность зеркала пошла рябью, и появилось изображение какого-то парня. Я вгляделся внимательнее. Нет, не парня, а весьма странной девицы. Довольно молодая, худая, большеглазая и очень коротко стриженная. Эти обкромсанные волосы поразили меня больше всего. По нашим обычаям, так могли обстричь только преступницу либо гулящую бабу. Впрочем, на последнюю эта замухрышка явно не тянула.

Девчонка, похоже, тоже меня заметила. Ее огромные темные глаза округлились, в них появился страх. Видение пропало. Я был в недоумении. Сам-то я мог увидеть в зеркалах многое, но она обнаружить мое внимание могла лишь в единственном случае. Если также смотрела в зачарованное зеркало. Но такое на белом свете существовало всего одно, и хранилось оно у моей бабки — Яги. Она бы ни за что не позволила заглядывать в него какой-то оборванке, хотя иногда и занималась благотворительностью, помогая заблудившимся царевичам с помощью этой вещицы искать потерявшихся невест. По слухам, кстати, их всегда воровал я. Нет, я, конечно, не совсем безгрешен, но мои подвиги такого рода молва уж слишком преувеличивает.

Появившаяся в дверях Наина отвлекла меня от мыслей о странной девице. Колдунья сразу же приступила к делу: начертила на полу круг, вытащила из складок своих многочисленных юбок жабьи ноги, крылья летучих мышей и иные атрибуты, выглядевшие довольно мерзко, — ведьма была поклонницей «старой» школы. Я с интересом наблюдал за ее действиями.

Наина нараспев читала заклинание, двигаясь вдоль проведенной ею линии. Внезапно она остановилась и взмахнула рукой. Я от неожиданности вздрогнул — волшебные предметы, сложенные в центре круга, вдруг ожили, взвились в воздух, затем вновь упали на пол и сложились в фигуру, напоминающую змею.

Колдунья разбросала вещи ногой и принялась колдовать снова. Однако результат был прежний. Ведьма рассматривала змею с удивлением.

— Странно, но точнее ничего увидеть не могу. Одно понятно, повелитель, — она для тебя опасна.

Собрав свои причиндалы, старуха ушла, так и не внеся никакой ясности. Скорее еще больше все запутав. Какая еще змея? Но опасность я чувствовал и без нее, поэтому мерил шагами комнату, стараясь обдумать последние события. В этот миг в помещение торопливо вбежал один из слуг:

— Повелитель, кто-то выпустил кота!

Я на миг замер, сразу поняв, о чем идет речь. Этого оборотня приковал к дереву еще мой отец за не слишком благовидные делишки. В том, что хитрый кот на воле, особой беды нет. Поболтается по свету и все равно явится. Нужно лишь пустить слух, что я его простил и сам собирался освободить. Однако неприятность в том, что кто-то смог снять старинное семейное заклятие. Таких умельцев я пока не встречал и сразу подумал о неизвестном маге.

— Кто-нибудь знает, как это случилось?

— Русалки видели, что кот шел с какой-то тощей девицей.

Час от часу не легче. Просто одно за другим. Не слишком ли много неприятных совпадений? Я всегда считал, что моя власть незыблема, хотя не раз наблюдал за тем, как рушатся царства и падают троны. Что ж, хватит отсиживаться в замке. Пора что-то делать. Для начала — хотя бы провести смотр дружин да бояр погонять. А то и забудут, что у них князь есть, которого следует уважать, а главное — бояться.

Любовь

Впереди за деревянным частоколом появился дом, крыша которого была покрыта корой деревьев. Внезапно я спохватилась: топаю ведь прямо в логово хищников! Вдруг не все здесь такие же дружелюбные, как Локша? Да и дружелюбен ли он на самом деле? Может, только притворялся хорошим, чтобы заманить дурочку? Все легче, чем тащить пищу на своем горбу. Предупреждал ведь учитель: «Сначала думай, потом делай». А я поступила как последняя двоечница.

Резко замедлила шаг. Показывать, что испугалась, не хотелось. Идти к оборотням — тоже. Но вдруг я вспомнила Федора. А если он попал к ним в руки? То есть в лапы. Может, его уже и в живых-то нет? Сердце сжалось. Только сейчас до меня дошло, что, бросившись на поиски сломя голову, я поступила очень необдуманно. Надо было постараться выведать у Карла Карловича все поподробнее, а потом уже спешить в другой мир. Впрочем, что сделано, того не воротишь.

Охарактеризовав себя словом, которое произнести вслух было бы неприлично, я почему-то успокоилась и продолжила путь.

Локша провел меня внутрь палисада:

— Вот сюда стрела и упала.

Ноги внезапно стали ватными. Я вспомнила, что в сказках стрела всегда летит во двор к суженой. Опять подумала, что не стоило мчаться куда глаза глядят, вернее, куда стрела летит. Однако куда бы там она ни летела… Моя судьба только в моих руках, и я сама буду ею распоряжаться.

Мы прошли в дом. Вроде все как у людей: печь, широкий стол, крепкие лавки из дерева.

В горницу вошла женщина — высокая, стройная, красивая. С такими же рыжими волосами, как у моего спутника. Локша представил ее как свою мать. Женщина пробормотала неопределенно:

— Не надо было ее приводить… Но что сделано, то сделано. Сейчас подойдут мужчины, будем ужинать.

Глаза женщины оглядывали меня очень настороженно. Такое чувство, что вот-вот обнюхает. Я вежливо ее приветствовала и не смогла скрыть восхищения:

— Вы такая красивая. И молодая. Скорее я бы посчитала вас сестрой Локши.

На губах красавицы появилась довольная улыбка. Хозяйка отправилась накрывать на стол. Я с запоздалым ужасом подумала: «А что, если принесут сырое мясо?» Но женщина вытащила горшок из печи, и по комнате разлился заманчивый запах жаркого. Я не удержалась и полюбопытствовала:

— Вы готовите пищу на огне?

Мать Локши с удивлением взглянула на меня, потом понимающе усмехнулась:

— Я поняла. Локша тебе сказал, кто мы. Но больше ты ничего о нас не знаешь. Когда мы в облике людей, ведем такой же образ жизни, как и вы. Привычки меняются тогда, когда меняется облик. Обычно ночью, но и днем тоже можем. Правда, для этого нужны веские причины.

Я задумалась. Локша несколько раз за день перекидывался. И причиной этого была я. В какой-то мере это показалось мне приятным.

— Может, вам помочь?

Хозяйка рассмеялась:

— Что-то мне подсказывает, девица, домашнюю работу ты делать не умеешь. Ручки белые и холеные, ноготки длинные да ровные.

Я покраснела и хотела было возразить: дескать, в моем мире все женщины делают маникюр и это не освобождает их от хозяйственных забот, но вовремя остановилась. Вряд ли мне поверят.

Вскоре явились отец Локши и братья. Младшие выглядели уменьшенными копиями моего спутника и посматривали на меня с любопытством. Глава семейства казался недовольным. Он не слишком доброжелательно на меня взглянул и сказал:

— Переночуй и завтра уходи.

Я пожала плечами. Желания задерживаться здесь у меня тоже нет.

Пока ужинали, я озиралась. В доме вроде все на виду. Спрятать Федю невозможно. Хотя во дворе, прямо напротив окна, имелся сарайчик. Пленника вполне могут держать там, а если его уже нет в живых (при этой мысли я облилась холодным потом), то хотя бы одежду. Мозг усиленно зашевелился. Надо обследовать это помещение. Только как? Чутье и слух у местных обитателей получше, чем у меня.

После ужина мне указали место, где можно переночевать, и я еле сдержалась, чтобы не завопить от радости. Мне выделили пристройку, примыкающую к дому. Дверь ее выходила во двор.

Проводила меня туда мать Локши. Мое присутствие в доме ей было не слишком приятно, она этого и не скрывала:

— Извини, девочка. Гостья ты тут незваная и нежеланная. До сих пор не пойму, зачем сын тебя привел. Да еще потребовал дать слово, что с тобой ничего не случится на нашей территории. Теперь придется обещание держать. Закройся на засов и до утра никуда ни ногой, иначе за твою безопасность не поручусь. Ночь сегодня лунная…

Я поняла, чем может навредить ночное светило гостье оборотней, но все равно обрадовалась. Иначе как бы я разглядела, что лежит в сарайчике? Спичек нет, фонарика — тоже.

Мать Локши внимательно взглянула на меня:

— Надеюсь, повторять не нужно?

Я как можно правдивее закивала. А про себя подумала: «Скорее бы оставили одну». Мне не терпелось начать поиски.

Хозяйка ушла. Некоторое время я выжидала. В абсолютной тишине слышны были только удары моего сердца. Я ясно понимала, где нахожусь и чем все может закончиться. Но, назвавшись груздем, полезай в кузов.

Наконец поднялась — пора. Открыла дверь и на цыпочках выскользнула во двор. Никого. Надеюсь, оборотни если и не спят, то бегают в лесу.

Тихонечко подобралась к сараю. Взялась за ручку на двери. И вдруг почувствовала, что уже не одна.

Быстро оглянулась. В метрах трех от меня стояли два подростка — такие же рыжие, как Локша. Его младшие братья. Краска залила лицо: как я объясню, зачем полезла в чужой сарай? Я лихорадочно придумывала оправдание.

Парни пялились в упор. Неожиданно их глаза загорелись зеленым светом. Оборотни начали менять облик.

У меня от ужаса ноги приросли к земле. Локша делал это быстро и практически незаметно. А здесь… ничего кошмарнее видеть просто не доводилось. Парней ломало и корежило. Тела покрывались шерстью медленно и неравномерно. В последнюю очередь изменились головы.

Раздался вой, затем — рычание. Тут я пришла в себя и одним прыжком оказалась в сарае. Подперла дверь спиной и завопила. Да так, что сама оглохла. Никогда бы не подумала, что способна так орать.

Волков, наверное, тоже озадачил мой крик. Они медлили. Я вспомнила про оберег и вцепилась в него рукой.

Послышались быстрые шаги и голоса. Из дома выскочили Локша, его отец и мать. В выражениях главы семейства я даже не все поняла. Лишь догадалась, что высказался он весьма крепко. И обо мне, и о сыновьях.

Нападавшие мгновенно ретировались, а я оказалась в окружении взбешенных хозяев. Вид их не предвещал ничего хорошего.

Быстро огляделась — сарай оказался пуст. Федя или его окровавленная одежда отсутствовали. Я сразу успокоилась. Разжала пальцы, постаравшись сделать это так, чтобы амулет заметили. Оборотни сразу же затихли и отступили на несколько шагов.

Мать Локши грозно нахмурила брови:

— Я же приказала никуда не выходить. Думала, ты умнее. Наверное, следовало подпереть дверь снаружи. И что тебе понадобилось в сарае?

Голова усиленно заработала. Надо же как-то объясниться… Я замычала:

— Ну… это… это самое…

Хозяйка усмехнулась:

— Извини, о естественных потребностях не подумала. Но все равно выходить не стоило.

Я в душе возликовала — не пришлось ничего сочинять, мать Локши сама придумала объяснение.

— Ну а теперь — в дом. Будешь спать в комнате. А то неизвестно, что еще взбредет в твою глупую голову.

Я лежала на лавке и корила себя последними словами. Ношу оберег и постоянно о нем забываю. А о магии так и вовсе не задумываюсь. Зачем только Карл Карлович время тратил на такую бестолочь, заклинаниям да заговорам обучал?.. С этими мыслями я провалилась в сон. Хотя оберег из руки не выпустила — мало ли что им вздумается?

Проснулась на рассвете. Тело ломило от усталости. Подниматься и топать куда-то дальше совершенно не хотелось. Конечно, глупо было надеяться, что Федю преподнесут мне сразу на блюдечке с голубой каемочкой. Во всех сказках, чтобы найти свою любовь, требуется преодолеть множество препятствий. Только вот мужчинам искать любимых намного проще. Я жутко позавидовала барышням, которые знай сидят себе в тереме да ждут, когда за ними явятся их прекрасные принцы.

Из соседней комнаты послышались голоса. Я разобрала, что ругали Локшу. За то, что он собрался идти со мной. Скандал набирал обороты.

— Из-за подозрительной девки хочешь бросить родной дом?! — рычал отец.

— Погубит она тебя! — подвывала мать.

— Я буду ее охранять! — упирался Локша.

Я не могла видеть спорщиков, но в голове нарисовалась сцена: мать стоит на коленях перед сыном и заламывает руки.

— Мы к ней и приближаться-то близко не должны. Сынок, одумайся, она ведьма. Околдовала тебя!

Мой спутник опять пробурчал:

— Никого она не околдовывала. Я сам ее нашел. И не спорьте. Решил, что пойду, значит, по-моему будет.

Отец рявкнул так, что я подпрыгнула:

— Не думал, что сын у меня такой дурак! Помчится за первой встречной бабой. Ты посмотри на ее глаза. Таких ни у людей, ни у зверей не бывает. Колдунья! Самое разумное — запереть дом да сжечь вместе с ней.

Последнее предложение мне совсем не понравилось. Охренеть какие подозрительные здесь оборотни! В нормальных сказках люди их сжигают, а не наоборот. Ждать дальше не стоит, а то вдруг и правда от слов к делу перейдут.

Я быстро оделась и вышла в горницу. Сделала вид, будто не замечаю недружелюбных взглядов, и поклонилась хозяевам:

— Спасибо за хлеб да соль. Мне пора, дорога длинная. Прощайте.

Шагнув за дверь, я направилась прочь. Локша остался дома. Я облегченно вздохнула. Но уже когда была довольно далеко, услышала, как меня нагоняют.

— Провожу тебя до развилки, а то забредешь не туда.

Я увидела парня, и сердце радостно затрепетало: страшно и неприятно брести незнамо куда одной по этому сказочному лесу. Так мы и шли рядом, пока не оказались на перекрестке дорог.

Там возвышался большой валун. Его украшала надпись: «Направо пойдешь — счастье найдешь. Налево пойдешь — богатство найдешь. Прямо пойдешь — смерть найдешь».

Я от удивления застыла с открытым ртом. Ну, блин, для полноты ощущений не хватало только этого булыжника. Какая приманка! С одной стороны — счастье, с другой — богатство. Сразу и не сообразишь, чего больше хочется.

Судя по утоптанности тропинок, народ не был оригинален и массово спешил за богатством. Кто бы сомневался… Дорога к смерти выглядела совсем заброшенной. Интересно, выбивавший эту надпись всерьез рассчитывал, что кто-нибудь добровольно отправится в том направлении?

Если следовать логике, мне надо повернуть направо. Но вдруг Федора надо искать по какому-то иному принципу? Я посмотрела на Локшу — может, он что подскажет, все-таки местный житель. Но тот словно воды в рот набрал.

В глазах начало рябить. В голову лезли мысли о бесплатном сыре в мышеловке…

Я так долго вглядывалась в надпись, что не заметила, как появился еще один путник. Среднего роста молодой темноволосый мужчина, сухощавый и гибкий, внимательно оглядел нас с Локшей. Я тоже уставилась на незнакомца. Он был весьма симпатичен и мог бы показаться добропорядочным человеком, если бы не глаза: ярко-зеленые, хитрые, цепкие и довольно наглые. Но в то же время умные. На подозрительном типе были надеты шляпа, коричневая рубашка с широким воротом и кожаные штаны. Пояс украшала шпага. Мужчина показался мне смутно знакомым, но вспомнить, где я могла его видеть, так и не смогла. Хотя такого вряд ли легко забыть.

Незнакомец взмахнул шляпой и отвесил изящный поклон:

— Счастлив встрече с очаровательной девицей. Вижу, вы заняты непосильной задачей. И какой же выбор ближе вашей душе?

Этого, увы, я и сама не знала. Но вдруг заметила, что с Локшей творится нечто странное. Оборотень внимательно посмотрел на темноволосого, втянул ноздрями воздух… Неожиданно глаза его удивленно прищурились:

— Ты?!! Амнистировали или сам освободился? В любом случае я рад!

Мой сопровождающий шагнул к незнакомцу и заключил его в объятия. Тот весело подмигнул мне и промурлыкал:

— Локша часто скрашивал мое одиночество. А я давал ему полезные советы.

Где-то я слышала этот вкрадчивый голос… Внезапно дошло:

— Кийс?!

Теперь уже глаза волка-оборотня приобрели форму блюдец:

— Вы знакомы?

«Кот ученый» вежливо поклонился:

— Красавица вызволила меня из заточения. То, что не смогли сделать великие маги и доблестные богатыри, удалось ее нежным ручкам. Я обещал, что завершу свои дела и буду ее сопровождать. И вот я здесь.

Еще один оборотень? Впрочем, я уже к ним привыкла и даже обрадовалась. Все-таки буду не одна! Ведь Локша собирается скоро меня покинуть.

Волк буркнул:

— Можешь и дальше заниматься своими делами. Накопилось, поди, многовато за такое-то время. Сам девушку провожу.

Кийс будто и не заметил недовольства приятеля:

— Рад бы, да не могу. Всегда держу слово. Раз обещал охранять красную девицу, то так тому и быть.

Локша насупился:

— Для охраны мои мускулы подходят лучше.

Кийс выхватил шпагу и принялся фехтовать с такой быстротой, что невозможно было проследить траекторию. Локша напружинился. Я поняла, что становлюсь яблоком раздора. Пора вмешаться.

— Не хватало еще, чтобы вы тут поссорились. Или пойдемте вместе, или я одна.

— Неужели ты думаешь, что отпущу тебя одну? — проворчал Локша.

Кийс галантно поклонился:

— Бросить даму на произвол судьбы — неблагородно. Я пойду с тобой, красавица, и буду помогать.

Что-то мне подсказывало, что поцапаются мои новые знакомцы еще не раз. Но с ними я чувствовала себя гораздо спокойнее. Мы посоветовались и решили не ходить ни за счастьем, ни за богатством, ни за смертью. Двинулись в обход, по тропинке, ведущей по кромке поля.

Федор

Алекс обратил внимание на странное поведение жителей деревни:

— Шеф, мне кажется, народ тут жуликоватый. Придется быть настороже.

— Я и сам заметил. Ну, днем эти фраера напасть не посмеют, а ночью придется дежурить по очереди. Давай выспимся до вечера. Если сунутся, устроим им праздник. Патроны пока есть.

Алекс вытащил откуда-то гранату:

— Еще вот это имеется.

Я привычно заворчал:

— Сколько раз говорил, чтобы не таскал с собой такое…

Хотя… Сейчас граната может оказаться как нельзя кстати. Еще б лучше сюда «калаш». Но, увы, это мечты.

Мы прилегли на широкие лавки, покрытые шкурами. Я ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Вспоминал последний разговор с Карлушей.

— Алекс, это гад хотел меня использовать. Хотя для чего, я так и не понял. Велел учить сказки Пушкина, говорил, в них подсказки. А я, как на грех, почти ничего не помню. Сейчас полцарства отдал бы… тьфу, половину своего богатства за томик этого стихоплета. Может, тебе какая из его сказок напоминает ситуацию, в которую мы попали?

Мой телохранитель задумался.

— Только это помню.

У лукоморья дуб зеленый,

Златая цепь на дубе том.

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом…

Хм… Дерево огромное во дворе имеется, но это не дуб. И цепью золотой даже не пахнет. Если и была — деревенские хмыри давно сперли.

Алекс продолжал:

— В школе эту поэму учили. «Руслан и Людмила» называется. Там у царевича бабу украли, то бишь невесту. И всю сказку он бегал искал ее. — Телохранитель вопросительно посмотрел на меня: — Шеф, а ты никакую девку не ищешь?

Я отрицательно помотал головой. Про себя выругался: «Еще чего!» Потом подумал о магичке. Вернусь — отыщу и отдам должок. О пощечине не забыл даже здесь.

Алекс вновь подал голос:

— Вспомнил! Повесть есть! Там один барин попал в руки разбойнику Пугачеву.

Я приподнялся на локте:

— И что?

— Да ничего. Отпустил тот его, да еще и шубу подарил. Вроде как симпатия у них друг к другу возникла.

Я сплюнул:

— Они что, голубые были?

— Кто? — не понял Алекс.

— Ну эти, барин и разбойник.

— Да нет, типа просто друганы.

— Эта твоя повесть тоже нам не подходит. Наши-то разбойнички чуть последние штаны с нас не сняли, да и шуб у них нет.

В этот миг в окно кто-то осторожно постучал. Алекс приоткрыл створку. Внутрь просунулась голова самого молодого из грабителей, почти подростка. Он зашептал:

— Шеф боярин, будьте осторожны. Здесь живет нечистая сила. Тех, кто остается в доме после заката, больше никто никогда не видит. Только не говорите, что я предупредил. Прибьют.

Паренек рванул обратно.

— Подожди! — Алекс метнулся вдогонку, но потом махнул рукой. — Хрен с ним. Что будем делать, шеф? Может, притащить сюда пару местных? Пусть с нами ночь коротают.

— Не стоит. Еще и за ними следить придется.

— А если унести ноги побыстрее?

— Тоже не выход. Куда идти-то? Тут хоть что-то понятно и какое-никакое укрытие есть. А в лесу неизвестно на что наткнемся. Сказочки, блин! — Я еще раз от души помянул Карлушу и его родню добрым словом и добавил: — Сейчас отдохнем, а там будем действовать по обстановке.

Стемнело. Мы с Алексом лежали на лавках и ждали. Ничего не происходило. Минул час, потом другой…

— Шеф, а не разыграл ли нас паршивец? Может, решил проверить, насколько мы храбры? А мы, два здоровенных лба, повелись?

— Вряд ли…

На душе было как-то погано и беспокойно. Причину я не мог понять, но внутреннему чутью всегда доверял. И оно пока еще ни разу не подводило.

Время шло. Ветер разогнал тучи, и в небесах появилась луна. В узкие окна лился серебристый свет, освещая помещение.

Алекс поднялся:

— Пойду отолью. Наврал нам пацан. Вон какая тишина, ни души вокруг.

Я и сам уже начат сомневаться. Но все же предупредил:

— От крыльца не отходи. И дверь не закрывай.

На всякий случай приподнялся и сжал в руке оружие. Я услышал, как Алекс отворил дверь, заскрипели доски на крыльце.

И тут раздался сдавленный хрип. Я вмиг слетел с лавки и бросился следом за другом. Увидел Алекса. Вернее, нижнюю половину его туловища, торчавшую из ветвей. Странно, ведь до дерева несколько метров. Как он там так быстро оказался? Над Алексом зависло что-то белое и мохнатое.

Раздумывать было некогда. Я выпустил в это нечто несколько пуль. Раздался дикий визг. Мой телохранитель рухнул на землю. Слава богу, он был жив.

Алекс в несколько прыжков оказался рядом со мной. Ветви дерева зашевелились. Из них показалось несколько непонятных существ. Телохранитель толкнул меня в дом, крикнул:

— Ложись! — и метнул гранату.

Оглушительный гром и яркая вспышка прорезали спокойствие ночи. Качнулась земля.

Я открыл глаза. Алекс уже стоял на ногах и настороженно вглядывался в темноту. Я вскочил, покрепче сжал револьвер и выглянул во двор. Под раскореженным деревом валялись остатки белых мохнатых тел. Теперь понятно, в натуре, почему эту дыру так прозвали — Чудище.

Неожиданно я почувствовал, как что-то вцепилось мне в руку, и попытался это стряхнуть. Алекс опять среагировал быстрее:

— Осторожно, шеф, один остался жив, — и схватил странное существо за шкирку.

Я взглянул и офигел. Были бы не в сказке, решил бы, что «белочка» за мной пришла. В руке у Алекса болталось нечто напоминающее смесь кошки и человека. Маленькое, мохнатое, как зверь, с ручками, ножками и длинным хвостом. В зоопарке мне как-то довелось видеть лемуров, так вот у этого глаза точь-в-точь такие же огромные. И в них застыли слезы. Существо тряслось от страха и жалобно поскуливало. Внезапно оно подало голос:

— Не убивайте — пригожусь.

Человек-зверек выглядел беззащитным и беспомощным. Однако я помнил, как его кореша недавно чуть не закусили Алексом.

— Надеюсь, больше нас сегодня не потревожат, шеф. А с этим что делать? Шею свернуть?

Из крупных глаз зверька хлынул настоящий поток.

— Не губите, добрые витязи! Хорошо, что вы убили вуколапов. Они страшные и злые.

Такого названия я никогда не слышал. Но и таких, как это существо, видеть тоже не доводилось.

— А ты-то кто сам? Не вуколап?

К моему удивлению, существо конкретно обиделось и постаралось принять достойный вид. Сделать это, вися в воздухе, было довольно трудно, и вышло весьма потешно.

— Я лесной бесенок. Зла никому не приношу. Ну иногда выгоняю людей из своих ягодников и грибных мест. Могу пошутить немного, заставить поплутать. Но не больше.

Верить этому мелкому или нет? Опасным он вроде не выглядел. Я махнул рукой:

— Ладно, Алекс, вышвырни его за дверь. Пусть катится на все четыре стороны.

Бесенок заверещал:

— Я не хочу покидать вас! Не оставляйте меня одного!

Он извернулся, вырвался из пальцев Алекса, упал на пол и тут же вцепился мне в ногу, прижавшись всем тельцем:

— Буду делать что угодно! Только прикажи, добрый хозяин.

— Да сами мы бы знали, что будем делать завтра… А имя-то у тебя есть?

Бесенок отпрыгнул, выпрямился на тонких ножках и торжественно поклонился:

— Зовут меня Чуфиактофар Пятнадцатый, хозяин. На мою семью напали вуколапы и всех перебили, а я ведь не смерд какой, мама и папа были царями Северного леса. Вуколапы заставили меня им прислуживать, целыми днями ловить лягушек и кузнечиков — их самое большое лакомство. — Бесенок заплакал: — Знали бы вы, как мне было жаль бедных лягушек…

Вопреки утверждению о том, что Москва слезам не верит, я вдруг почувствовал жалость к хвостатому существу:

— Ладно, можешь идти с нами. Вдруг родственников где встретишь. Сладкой жизни не обещаю, но обижать тебя никто не будет. — Я снисходительно улыбнулся. — Только звать мы тебя будем Чуфик.

— Спасибо, грозный воин! Не пожалеете. Пригожусь. Я, например, могу вывести из любой чащобы.

— Хм, совсем неплохо, если не врет! — Алекс, который до этого молча наблюдал за нами, захохотал.

— Ты чего? — Я с недоумением наблюдал за телохранителем, а тот даже за живот схватился.

— Извини, шеф. Велел ты мне вспоминать сказки Пушкина. Так вот. Есть одна такая — «О попе и о работнике его Балде». Там тоже был бес. Правда, придурковатый малость. Наш, кажется, поумнее будет.

Чуфик подобострастно захихикал. Но заметив, что я молчу, тут же стер с мордочки улыбку, распрямил плечи и нахмурил брови.

Алекс развеселился еще больше:

— Ой не могу, шеф! Ты только взгляни, как он тебя копирует.

Вид у нахмуренного Чуфика был преуморительный. Я захохотал.

Светало. За окном послышались голоса. Видимо, жители деревни слышали взрыв и спешили взглянуть на то, что происходило здесь ночью. Надеялись, лошары, что их твари нами подзакусили? Ну щас конкретно побазарим.

Я выглянул в окно. За забором толпились мужики, о чем-то спорили, но подойти не решались. Я вышелна крыльцо и гордо выпрямился, уперев руки в бока. Толпа медленно приблизилась. Я презрительно усмехнулся:

— Надо же, явились не запылились, лохи трусливые, кони беспонтовые! Отправить, что ли, все ваше гребаное село на тот свет, как эту нечисть, которой вы нас скормить пытались? Это за нашу-то неземную доброту и заботу? Да я вас…

Я со вкусом крыл их в три этажа, не стесняясь в выражениях. Мужики рухнули на колени:

— Прости, благодетель! Избавил от лиха! Будем служить верой и правдой! А не предупредили, так это потому, что боялись — уйдешь и с нечистью сражаться не станешь. С вуколапами еще никто не мог справиться.

Ссориться с деревенскими не хотелось. Их много, а патроны у нас скоро кончатся. Запас пополнить негде. В голове уже созрел план. Недаром я в своем мире стал олигархом. Пожалуй, стоит прибрать деревеньку к рукам, приватизировать, так сказать. Пусть платят за «крышу». Дело для меня привычное.

— Кто здесь главный? Пусть зайдет, будем о делах базарить, — важно заявил я. — А остальные — убрать двор и остатки дерева спилить, чтобы новая нечисть не полезла.

Щупленький мужичок отделился от толпы и зашел вслед за нами в дом. Поговорив со старостой, я понял, что деревенькой местная власть особо не интересуется. Формально она принадлежала боярину Глебу Онуфриевичу. Жители должны были платить ему налоги, но взять тут особо было нечего, а репутацию это место имело поганую. Поэтому уже несколько лет сюда никто и не совался.

Я вдруг заметил, что Чуфика нигде нет. Подумал, что он испугался людей и сбежал в лес. Но тут же услышал тихий голос:

— Я здесь, хозяин. Но будет лучше, если, кроме тебя, меня никто не увидит и не услышит.

Староста откланялся и ушел. Я стал размышлять. Как бывший браток, имел привычку прибирать к рукам все, что плохо лежит. А как нынешний олигарх — приумножать богатство. Уверен, процесс наращивания капитала везде одинаков, даже в сказках. Ничего страшного, что начну с нуля.

— Выкуплю деревню, — объявил я.

Наверное, попросят немного, все равно боярину с нее прибытку никакого. Главное, надо это сделать быстро, пока никто не узнал, что нечистую силу мы извели.

— Шеф, а нужна нам эта занюханная деревня? Да и деньги ваши дома остались.

Я вздохнул:

— Сам знаю. Но нужно что-то придумать. Бомжевать в чужом мире мне в лом.

В это время бесенок обнял меня за ногу:

— Не печалься, хозяин. Я знаю, где зарыт золотой клад. Нужно только в лес сходить.

Я обрадовался:

— Вот видишь, Алекс, добрые дела всегда окупаются.

И подумал, что обычно-то делал добро только тогда, когда был уверен, что это принесет пользу и мне самому. А тут подфартило на халяву.

— И далеко твой клад?

— Не очень. Я их только на небольшом расстоянии чую.

— Шеф, ты ему доверяешь? Заведет в чащу да оставит подыхать.

Чуфик обиженно засопел носом.

Я рассмеялся:

— Дядя шутит.

За дверью послышался женский смех. Одна из женщин с приятным голосом попросила разрешения войти. В руках вошедших баб были крынки с молоком и горшки с едой. Наверное, местная публика спешила задобрить «богатырей».

— Хозяек-то у вас нет, добры молодцы. Вот мы вам покушать и принесли.

Красавиц я поблагодарил, но уходить они не спешили.

— Может, нам остаться? — спросила одна.

Я заколебался. Переглянулся с Алексом. А что, заслужили.

— А мужья с вилами не прибегут?

— Не, мы безмужние.

Что ж, сам Бог велел помочь бабам…

Утром я проснулся оттого, что кто-то дергал меня за руку. Чуфик! О нем я совсем забыл.

— Ну, случилось что? Базарь давай.

Чуфик прошептал:

— Очень уж молочко люблю. Налей, хозяин.

Я усмехнулся:

— Ну, нечистая сила, садись. Налью.

Алекс буркнул:

— Зря ты его балуешь. Все-таки это не человек.

— Иногда человек может оказаться хуже, чем дикий зверь. Да и сами мы не святые.

После завтрака сходили в лес и вырыли клад. Увидев блеск золота, даже Алекс примирился с компанией Чуфика. А я похвалил:

— Молодец, братила!

Тот обрадовался:

— Хозяин, я буду твоим братом?

Я заржал во все горло:

— Ну ты даешь! Узнал бы мой папа, что у него появился хвостатый сынок, кондрашка бы хватила. — Заметив, что Чуфик огорчился, я примирительно произнес: — Ну ладно, братом так братом. Только я буду тебе старшим братом, строгим и требовательным.

Стоимость здешних монет я не представлял, но надеюсь, на первое время хватит. Пожалуй, не стоит медлить с выкупом деревни. Вдруг пойдут слухи, что чудищ изничтожили, — нагрянут местные власти и объясняйся, что тут забыл. Я вызвал старосту:

— Отбери-ка мне пару ребят поздоровей да посмекалистей. Завтра с утра поедем к боярину.

Перед сном мы с Алексом обсуждали предстоящее путешествие.

— А если спросят, шеф, откуда мы?

Я задумался. Как бы половчее соврать? Выручил Чуфик:

— Скажите, что из царства царя Салтана. Оно далеко на севере. И оттуда редко кто приезжает, потому как тамошний царь уж двадцать лет в трауре. Он по наущению злых золовок сгубил свою жену и ребенка — велел посадить их в бочку и бросить в море.

Я вздрогнул. Эту сказку я как раз учил и знал ее очень хорошо. До сих пор неприятно вспоминать, как от будущей жены улепетывал. Значит, маг был прав. Существует мир, где царь Салтан — реальность. И что же Карлуше здесь понадобилось? Белка? Морские витязи? Девица с месяцем под косой? Как бы нам-то вместо девицы не встретить бабку с косой. Нюхом чую: чем скорее унесем отсюда ноги, тем лучше. Только вот как вернуться домой? Вдруг захлестнула ностальгия…

— Посидеть бы сейчас в ресторане с бутылочкой хорошего коньяка…

— А еще лучше — на природе, с друзьями, шашлычками и водочкой.

Я поморщился:

— Ну и мечты у тебя, Алекс. Природы тебе здесь до смерти хватит. Кругом лес. А в нем — нечисть всякая. Самая что ни на есть экологически чистая.

Путь до имения боярина оказался неблизким. С нами отправились двое парней, Лавр и самый разговорчивый из разбойничков — Евсей, которого я хорошо запомнил после приключений в лесу, а также молодой парнишка, предупредивший об опасности. Звали его Климкой. Также отправился с нами и Чуфик, но его никто, кроме меня, не видел и не слышал. Как это у него получалось, понятия не имею.

Мы реквизировали у старосты лошадей. Не слишком хороших, но других в деревне не было. Я трясся на упрямом жеребце, воняющем потом, злобно бил слепней и с тоской вспоминал о любимом внедорожнике. Хорошо хоть в седле сидеть прежде доводилось, не опозорил образ славного витязя, победителя вуколапов. Рядом бормотал под нос ругательства Алекс. Он тоже мечтал о технике с кондиционером и мотором эдак в триста лошадиных сил, а не в одну.

Наконец дотащились до большого села. Я решил, что перво-наперво нужно сменить одежду. Царство царя Салтана, конечно, далеко, но вряд ли там носят джинсы. Не стоит привлекать лишнее внимание.

Лавр, который бывал здесь не единожды, довел нас до большой лавки, на шесте возле которой висели штаны и рубаха.

— Вот здесь, бояре, можете приобрести все, что душе угодно.

Я удивился. На вид лавка невзрачная, а товар действительно на любой вкус. Хозяин — толстяк в шароварах и синей рубахе навыпуск, подозрительно оглядел нашу компанию. Недовольно зыркнул на моих спутников:

— Кыш отседова, ворье!

Ну, своих людей я обижать никогда не позволял. Грозно нахмурился и рявкнул:

— Че гонишь, лох лысый? Нюх оторвало? Не видишь — это слуги боярские?

Рядом мгновенно возник верный Алекс, недвусмысленно вертя в руках кинжал.

Купец стушевался и пробурчал:

— Понятно.

Хотя на лбу было написано, что не понятно ему ничего. На бояр и даже их слуг мы явно не тянули. Ну, это мы сейчас поправим.

Я спокойно пояснил:

— Одеть нас надо, дядя. Хорошо и дорого. Так, как приличествует знатным боярам. Усек?

И чтобы подтвердить понты, вытащил пару золотых монет.

У купца враз переменилось мнение о покупателях. Он низко и торопливо поклонился:

— Вот, выбирайте все, что приглянется.

На нас обрушился целый водопад одежды: кафтаны, рубахи, плащ, подбитый серебристым мехом, сапоги, пояса… Однако когда Лавр потянулся к кафтану, хозяин стукнул его по руке:

— Не с твоим суконным рылом в купеческий ряд! Эта одежда — для бояр. Вам подберем что попроще.

Через некоторое время мы с Алексом не узнали друг друга. Вылитые царевичи из сказки. Я с удовольствием оглядел себя в большом зеркале. Красный кафтан, сафьяновые сапоги, шелковый кушак… Такой прикид видел в кино «Иван Васильевич меняет профессию». И вдруг я понял, чего не хватает. На груди должна висеть золотая цепь. Иначе какой я браток? К счастью, у купца нашлась и цепь.

Потом выбрали одежду для наших спутников. Попроще, но достаточно нарядную. Чтобы не позорили олигарха своим видом. Рассчитались. Хозяин крутился вокруг нас и лебезил:

— И куда доблестные бояре путь держат?

Мне не понравилось такое повышенное внимание. Алексу тоже. Он рявкнул:

— А тебе, дядя, что за дело? Паспорт показать?

Я восхитился — во дает! Вмиг поставил на место.

Купец заюлил:

— Так вижу — люди по серьезным делам. Тогда почему без оружия и охраны? Не желаете ли…

Толстяк разложил перед нами кольчуги. Хотя видели мы их так близко впервые, но сразу же разобрались. Крякнули и начали облачаться. Кольчуги были красивые, хотя и нелегкие. Купили и по клинку. Оружие не слишком привычное, но патроны надо беречь, да и неприлично здесь боярам без оружия. Револьвер же каждому встречному-поперечному демонстрировать не будешь. Договорились и обменять лошадей. Как я понял, наши, по здешним меркам, тянули только на «запорожец». Олигарху же на барахле ездить в лом.

Хозяин все не хотел отстать:

— Не нанять ли для вас настоящих дружинников в охрану? Сопроводят куда пожелаете. А то народишко тут разбойный…

Я увидел, как гневно сузились глаза Алекса. Впервые за его службу кто-то предложил ему уступить свое место моего телохранителя. Он шагнул вперед, взмахнул рукой и… ребром ладони расколол перед купцом прилавок. Купчишка открыл рот и некоторое время оставался неподвижным изваянием. Потом ловко вытащил откуда-то серебряный кубок:

— Прими от меня в дар, великий воин. Считаю за честь, что ты посетил мою лавку.

К вечеру мы добрались до следующего села, откуда было рукой подать до имения боярина. Задержались возле трактира. На вывеске его была намалевана какая-то птица и гордо значилось «Горластый петух». Я рассмеялся:

— Хорошо, что написали. Я бы подумал — облезлый орел.

— Может, зайдем? — Алекс вопросительно взглянул на меня.

— Нет. Поздно уже, засидимся, ночевать придется. Лавр, быстро заскочи и купи чего с собой.

Вскоре мы стояли перед боярским теремом. В моем представлении терем должен быть большим и богатым, но встретили нас какие-то обшарпанные развалины. Половины ворот не было совсем, другая висела на одной петле. Дом когда-то, наверное, был красив, но с тех счастливых пор изрядно постарел и скособочился.

Мы въехали во двор.

— Боярин Глеб Онуфриевич, принимай гостей! — гаркнул Лавр.

Долгое время ничего не происходило. Затем дверь терема с противным скрипом распахнулась. На крыльцо, опираясь на палку, выбрался тщедушный пожилой мужик. Одет он был почти так же плохо, как народ в Чудище. Дед прищурился, попытался рассмотреть нас, заслоняясь ладонью от солнца, и вдруг заверещал:

— Полкан, ату их, ату!

Выбежал пес, такой же худой и потрепанный, как хозяин. Но, взглянув на нашу компанию, благоразумно предпочел спрятаться. Тогда мужик решил сменить гнев на милость:

— Да что ж вы, гостюшки, во дворе топчетесь? Заходите в дом.

Повернулся и ушел. Я опешил:

— Это кто-то из слуг?

Лавр помотал головой:

— Не, сам боярин Глеб.

— Боярин? А по виду — придурок да и только. Явно с головой нелады у деда.

Алекс заметил:

— Тряхнуть? Может, очухается?

— Остынь, мы не дома. Надо, чтобы он нам деревню продал.

Я совсем не знал, как здесь совершаются сделки, но решил, что разберусь по ходу.

Мы вошли. Дедок уже с важным видом восседал за столом. На плечи его была накинута потертая и изрядно побитая молью шуба. Наверное, предмет былой роскоши. Он величественно указал рукой на скамью:

— Садитесь, гостюшки дорогие. С чем пожаловали?

Я нагло заметил, что гости вообще-то проголодались.

Как там в русской сказке — напои, накорми и спать уложи? Перекусить бы сначала, а затем уж — о делах базарить.

Боярин смешно развел руками. Потом, к моему изумлению, сложил из пальцев фигу и вытянул в нашу сторону:

— А вот нетути нечего! Отпустил повариху навестить мать в деревне.

Я решил не заметить нанесенную мне, олигарху, обиду и приказал:

— Эй, ребята, доставайте что купили! Жрать хочу.

Лавр затарился неплохо. В сумках чего только не было: жареное мясо, горячий хлеб, сыр… Боярин начал с силой втягивать ноздрями воздух. Облизнулся, причмокнул.

— Угощайся, Глеб Онуфриевич.

Тот дважды просить себя не заставил. Видя, с какой скоростью хозяин налег на нашу снедь, я окончательно уверился: у здешнего боярина в хозяйстве вошь на аркане да блоха на цепи. Что ж, мне легче.

— Глеб Онуфриевич, мы к тебе по делу. Продай деревню Чудище.

Сначала дед взглянул недоверчиво. Потом глаза его алчно блеснули. Он пошевелил губами и поинтересовался:

— И сколько дадите?

— Сам называй цену.

Он сказал. Уверен, что стоимость деревеньки завысил по крайней мере вдвое. Но я не стал торговаться. С чего-то нужно начинать, чтобы заиметь свой угол.

— По рукам. Ну, теперь не грех и обмыть сделку?

Боярин закивал головой:

— Не грех, не грех… А я как вас увидел, испугался. Думал, племяш нашелся.

Тут хозяин осекся и замолчал. Я сделал вид, что не заметил оговорки. И только позже, когда все были изрядно навеселе, отвел его в сторону и тихо поинтересовался:

— А где сейчас твой племянник?

Дед почти сразу протрезвел:

— Да кто ж знает! Я так просто вспомнил.

Что-то темнит боярин… Во мне тут же проснулся капитал ист-олигарх. Всегда чую, когда добро плывет в руки.

— Да уж поясни, Глеб Онуфриевич. А то купил я у тебя деревню, а вдруг твой племяш объявится и скажет, что она ему принадлежала?

Боярин чуть не расплакался. Видно, деньги возвращать ох как не хотелось.

— Племянник еще в младенчестве пропал. Уж сколько лет минуло. С чего ж сейчас вернется?

Я грозно нахмурился:

— Значит, все-таки ему имение принадлежит? Похоже, старик, ты меня обмануть хотел?! Развести, как лоха последнего? Подвешу-ка я тебя на дерево вместе с твоей паршивой псиной. Никто и не узнает.

Хозяин перепугался:

— Бери что хошь, только жить оставь!

А у меня вдруг появилась интересная мысль, как прихватить имущество себе и одновременно упрочить здешний статус.

— Хорошо, я тебя прощу. Будешь себе жить-поживать. А добро нажить для нас обоих я сам постараюсь. Только признай меня своим племянником. Отстрою терем, найму слуг и стражу. Словно сыр в масле кататься станешь. Не придется на старости лет побираться, как нынче. Выгонять не буду. Наоборот, выкажу всяческое уважение за то, что столько лет присматривал за моим добром. Ну как, согласен?

Боярин думал недолго. Посмотрел на еду, на деньги и кивнул, спросив с опаской:

— А точно меня не выгонишь?

Я важно кивнул:

— Точно. С чего же мне выгонять любимого дядюшку? Чай не объешь. Да и народ не поймет. А я хочу, чтобы меня здесь ценили и уважали.

Мысленно поздравил себя с победой. Теперь у меня есть и имя, и легальный статус. Остальное приложится. Даже не ожидал, что получу все так быстро. Ладно, переночуем, а с утра примемся за дело.

Утром позвал своих парней:

— Значит, так. Слушайте сюда, ребятки. Случилось чудо. Скитался я столько лет по чужбине и надо же такому случиться, что судьба прямо на порог родного дома привела. Выяснили мы ночью за разговором, что боярин Глеб — мой родной дядюшка. Так что теперь будем здесь жить.

Не знаю, поверили ли мне деревенские, но уж постараюсь сделать так, чтобы болтать иное им было невыгодно.

Повернулся к Евсею:

— Будешь в имении управляющим, ты парень хваткий. Денег дам, нанимай рабочих, осматривай хозяйство… Дальше, надеюсь, сам сообразишь. Лавр и Климка — вас тоже к делу пристрою, не обижу. Считайте, крупно вам повезло, пацаны.

Я стоял на перекошенном от старости крыльце и уже мысленно представлял свое новое поместье. Что ж, олигарх Федор на время исчезает. На свет появился боярин Федор. Забавно, что у нас с племянником Глеба Онуфриевича даже имена совпали.

Легенда складывалась удачненько. Явился я домой из царства царя Салтана. Украли дитятко, сволочи. Да и чего еще ожидать от подданных царя-женоубийцы? Мучился много лет в рабстве у гнусных лиходеев и наконец сбежал, попав прямо в объятия заждавшегося дядюшки.

— Дядя Глеб, нужно как можно скорее распространить радостную весть. Одежду новую тебе сегодня же куплю, утварь в дом и лошадей тоже. А сейчас я — в кабак. Расслабиться и хорошенько перекусить.

Я вздохнул. Еще недавно в моем распоряжении были все лучшие рестораны, а сейчас деревенской забегаловке рад.

Любовь

Я шагала по пыльной дороге и исподтишка разглядывала своих спутников. Слева шел здоровый широкогрудый парень. Бычья шея, могучие кулаки и рыжая шевелюра делали его похожим на викинга. Справа по-кошачьи изящно скользил молодой человек с интеллигентным лицом. Его вполне можно было принять за благородного потомка древнего рода, если бы впечатление не портили глаза — необычного зеленого цвета, наглые и хитрые.

Поверить в то, что я в сказке, до сих пор было очень трудно. Как и в то, что парни, идущие рядом, на самом деле — настоящие оборотни. Не видела бы своими глазами, как один превращался в волка, а другой в кота, ни за что бы не поверила. Пожалуй, встреть я любого из этих двоих в своем мире, могла бы и влюбиться. Оба по-своему хороши. Но сейчас мое сердце безраздельно отдано Федору. Я вздохнула: «Мне всех милей королевич Елисей». Фу, Карла Карловича давно нет рядом, а все сказки в голову лезут… Я с упоением погрузилась в думы о милом. Все остальные не стоили и его мизинца. Тихонько вздохнула — и где же мне теперь его искать?

Похоже, оба парня услышали мой вздох и приняли его на свой счет. Локша тряхнул рыжей шевелюрой и выпятил грудь. Кийс выпрямил спину и стрельнул в мою сторону своими изумрудными глазищами.

Я с удивлением оглядела сначала одного, потом другого. И забыла самое первое правило путника — на незнакомой дороге смотреть под ноги. Запнулась о корень, торчавший из земли, и чуть не упала.

Сильные руки Локши тут же меня подхватили.

— Ты устала, Любка? Наверное, не привыкла столько ходить? Давай понесу.

Если честно, я была бы не прочь. Только вот вряд ли принять такое предложение удобно. Не успела ответить, как за меня это сделал Кийс.

— Так Любка не только думать, но и ходить разучится, — скептически протянул он.

Я быстро освободилась из рук Локши и смущенно пробормотала:

— Ничего, сама справлюсь.

Вскоре путь перерезал бурный водный поток. Не сказать, чтобы река была широка, но неслась стремительно, кипя и пенясь. Мы стояли и смотрели на противоположный берег. Оборотень-волк к чему-то принюхался. Ноздри его затрепетали.

— Чувствую запах дыма и людей. Недалеко селение.

Кот упорно о чем-то думал и наконец выдал вслух:

— Столько лет владел колдовскими силами, но за время, что провел на цепи, почти растерял дар. Еще немного, и совсем ничего бы не осталось. Рассказывал бы всю жизнь сказки да пел песенки. Спасибо, Люба, что все-таки появилась.

Я видела, что Кийс не на шутку расстроен. Положила руку на плечо парню:

— Не переживай. Сила вернется.

Тот благодарно потерся щекой о мою ладонь.

Локша проворчал:

— Телячьи нежности.

Кийс усмехнулся и одарил меня обожающим взглядом. Я не смогла понять: сделал он это, чтобы только позлить Локшу, или… Совсем не хотелось думать о том, чего я не желала. Решила, что если ухаживания будут проявляться явно, поставлю на место.

Локша предложил:

— Давай перекинусь и перенесу тебя на тот берег. Другого варианта все равно нет.

Я замотала головой. Мне показалось не слишком приличным садиться верхом на волка, когда известно, что это парень. И задумалась: что же делать?

Но долго думать не пришлось. Сначала насторожился Локша. Потом встревоженный вид принял и Кийс:

— Некогда разглагольствовать! Поедешь на волке. Локша, на тебя вся надежда.

Я хотела возразить, но тут увидела отряд всадников, мчавшихся к нам во весь опор. Не сговариваясь, парни перекинулись. Я тут же забыла о приличиях и вскочила на волка, крепко ухватив за загривок. Кот запрыгнул на спину зверя позади меня.

Оборотень разбежался, прыгнул и оказался на той стороне потока. Мы понеслись прочь. С другого берега речки раздались крики:

— Ведьма! Ведьма!

Я в недоумении огляделась: какая ведьма? Где?

— Не крутись, чтобы не рассмотрели, — проворчал кот. — Не поняла, что ведьмой обозвали тебя? Какая нормальная девка станет кататься верхом на волке?

Остановились, когда уверились, что больше никто нас не преследует. Локша тяжело дышал. Кийс снял с себя плащ и накинул мне на плечи:

— У нас порядочные девки в штанах не ходят. И волосы в косу заплети.

Плащ оказался почти впору и пришелся как нельзя кстати — погода была не слишком теплой. Я подумала: «Не мог сразу одолжить?» Впрочем, что с кота возьмешь. Все-таки не человек. Да еще столько времени провел на цепи наедине с дубом.

Дело шло к вечеру, пора было думать о ночлеге. Локша заметил, что со мной одна морока — ни спать, ни есть нормально не могу. Они бы с Кийсом устроились под любой корягой.

— И закусили тем, что смогли поймать, — добавил кот-оборотень и от удовольствия зажмурил глаза.

Я почему-то вспомнила своего домашнего кота с мышью во рту и почувствовала себя как-то не слишком хорошо. К тому же я обиделась.

— Слава богу, что не мной закусывать собрались, — буркнула я.

Оба посмотрели так возмущенно, будто я опустила их ниже плинтуса. Да уж, язык мой — враг мой. Так что я быстро извинилась:

— Простите, ляпнула не подумав.

Кийс тут же назидательно поправил:

— Девушка должна следить за своей речью. «Сказала» или «произнесла», а не «ляпнула». Придется взяться за твое обучение и восполнить пробелы в воспитании.

Я послушно закивала головой:

— Да-да, мне стыдно. Исправлюсь, проблем не будет. Я все схватываю на лету.

Кийс усмехнулся и провел языком по губам:

— Буду учить тебя изящной словесности и хорошим манерам. Тому, что необходимо знать каждой барышне. — Он обошел меня кругом. — Сегодня же и начнем, а то стыдно будет с тобой появиться в приличном обществе.

Почему-то замечание показалось мне оскорбительным. Я разозлилась:

— Ну, знаешь! Мне и без общества неплохо. Да и пошел ты со своими манерами…

Кийса мои слова, кажется, не на шутку задели.

— Я хотел как лучше, — сказал он.

«А получилось как всегда», — хмыкнула я про себя. Но, взглянув на вроде всерьез опечаленного оборотня, раскаялась и схватила его за руку:

— Не сердись, просто у меня такой характер. Сначала скажу, потом подумаю. А так — и сама не против учиться.

Про себя решила, что все-таки это не химию учить. Эту науку я не переваривала органически.

— Не пожалеешь! — Кийс просиял. — Сделаю из тебя настоящую женщину.

Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно. Локша издал нечто вроде рыка.

— А вот с этим как раз не спешу, — фыркнула я и добавила: — И тут уж обойдусь без тебя.

Кийс взглянул свысока и снисходительно улыбнулся:

— Мыслишь примитивно. В постель я тебя не приглашал. Хотя и не откажусь, если пожелаешь, — хитро прищурился он. Но, поймав мой взгляд, поднял руки: — Ну-ну, успокойся. Сама наводишь на такие мысли.

И тут же получил затрещину от Локши. Да такую, что шляпа улетела в кусты. Я вздрогнула — вдруг сцепятся? Но Кийс, кажется, полностью вошел в роль учителя, опекающего неразумных малолеток. Спокойно поднял шляпу и стряхнул с нее пыль:

— Вас, молодой человек, тоже следовало бы поучить хорошим манерам. А вам бы, барышня, стать более женственной и нежной.

Локша, по-видимому, решил оставить за собой последнее слово. Он развернул ко мне свой мощный торс, вытер пот со лба и выдал:

— А я, Любка, буду учить тебя быть сильной и выносливой. На кой хрен ей быть нежной? Не выживет! — Последние слова адресовались Кийсу.

Тот пренебрежительно отмахнулся:

— Ну и зачем девице сила? Гораздо важнее знать, как вовремя улыбнуться, опустить глаза, таинственно вздохнуть… А когда нужно, то и в обморок упасть.

— Как же, размечтался! — взмутилась я. — И голову разбить, как хлопнусь.

— Фу, Люба, опять эти примитивные выражения… А падать в обморок можно по-разному.

Тут Кийс закатил глаза и стал медленно оседать, приложив одну руку к сердцу. А вот другой сумел как-то ловко опереться на землю. Упал вполне натурально, изящно и красиво. Я чуть не подскочила, чтобы поддержать его.

Кот широко распахнул свои изумрудные глаза и томно выдохнул:

— Что со мной было?

Я засмеялась и захлопала в ладоши.

Локша решил не отставать. Схватил меня за руку и вывернул запястье:

— Защищайся!

Я от неожиданности ойкнула. А так как из опыта такого рода были только драки в детстве с сестрами, поступила по-своему: изогнулась и укусила Локшу за руку. Причем довольно крепко. И заорала:

— Ты чего?

Локша отдернул руку и возмутился:

— Дурная, что ли?! Сражаться тебя учу. Нужно стать хорошим бойцом и уметь постоять за себя.

— Предупреждать нужно, — проворчала я. — А то могу и глаза выцарапать.

И подумала, что учиться изящным манерам, бегая с оборотнями по лесам, — это, конечно, смешно, но еще куда ни шло. А вот физкультуру никогда не любила. Поэтому сложила фигуру из трех пальцев и продемонстрировала Локше:

— Не горю желанием приобщаться к спорту.

— Любушка, фу как грубо…

Кийс перехватил мою ладонь и нежно коснулся губами пальцев. Наверное, демонстрировал правила хорошего поведения. Казалось, еще немного, и он замурлычет.

Ну и куда я попала? В этом обществе у каждого свои понятия о приличных манерах.

Вскоре вдали показалось село.

— Давайте я схожу разведаю, а вы подождите, — предложил Кийс.

Он умчался, а мы с Локшей сидели в кустах и наблюдали за дорогой, тихо переговариваясь:

— Осталась бы жить у нас. Чего не хватало?

— И тоже бы стала оборотнем?

— А чем плохо?

— Извини, это не моя мечта.

— А что у тебя за мечта?

Я вздохнула:

— Найти одного человека, которого злой рок забросил в этот мир.

— Вот так, — недовольно проговорил Локша. — Стоит встретить хорошую девчонку, как она уже ищет другого.

Кусты раздвинулись, и показалась довольная физиономия Кийса:

— Вставайте и идемте. Я присмотрел подходящее место.

Мы постучались в указанный Кийсом дом. На крыльцо вышла дородная молодка, выслушала просьбу о ночлеге. Внимательно оглядела нашу компанию. Взгляд ее остановился на Локше:

— Вот этого пущу, а вы проситесь в другие избы.

Кийс шагнул вперед:

— Добрая женщина, не может заботливый брат оставить сестру без присмотра. Поехали мы с другом присматривать его сестренке жениха да разбойнички увели наших коней и имущество отобрали. Сами еле ноги унесли, спасибо хоть целы остались.

Хозяйка задумчиво поинтересовалась:

— А жен вы, добры молодцы, дома оставили?

Кийс так и подскочил:

— Не послала еще судьба суженых. Вот сестренку Локша пристроит, а там и за ним самим очередь. Хозяйство у него исправное да пригляд женский нужен.

Глаза бабы заинтересованно блеснули. Она с радушным поклоном отворила дверь и повела нас в горницу. Быстро накрытый стол не выглядел бедным. Вскоре Локша с аппетитом уминал мясное рагу, кот облизывал ложку со сметаной и отдавал должное рыбке. Хозяйка жаловалась на поборы местного князя и баловство разбойников на дорогах.

— Год назад муж ушел в город продавать лошадь, да так и пропал. Ни слуху ни духу, — вздохнула она.

Когда женщина узнала, что за Любкой дадут хорошее приданое, оживилась еще больше:

— Стоит ли, гостюшки дорогие, куда-то тащить девку? У меня племянник холостой. Всем хорош! Первый парень на деревне, самый богатый дом…

Хозяйка с таким рвением начала нахваливать родственника, что я тут же вспомнила стихи Пушкина.

У вас товар, у нас купец;

Собою парень молодец,

И статный, и проворный,

Не вздорный, не зазорный.

Богат, умен, ни перед кем

Не кланяется в пояс,

А как боярин между тем

Живет, не беспокоясь…

Я даже поморщилась. Слова-то хороши, только помню, чем там дело закончилось. Жених-то разбойником оказался. Я попыталась робко отказаться от знакомства, но хозяйка и слушать не стала. Сделала вид, что спохватилась:

— Ой, что-то сахара к чаю нет. Сбегаю у соседки займу…

И умчалась. Кийс с Локшей расхохотались:

— Ну, Любка, уважай. Видела, какие из нас сваты? Сразу нашли самого богатого жениха в деревне.

— Только, наверное, он маленький и плюгавенький, — скривился Локша.

А Кийс добавил:

— Или черти на лице горох молотили. Будь спокойна, за такого не отдадим.

Мне почему-то стало досадно.

— А может, совсем наоборот? Тогда возьму вот и выйду замуж вам назло.

Оборотни переглянулись и заржали еще громче.

В это время дверь в избу распахнулась. Вошла хозяйка. За ней, как бычок в поводу, топал племянник. Я бросила торжествующий взгляд на своих попутчиков. Что — съели? Не жених, а девичья мечта. Статный, высокий, голубоглазый блондин с румянцем во все щеки. Да и насчет состоятельности баба не наврала. Одет с иголочки. Красную шелковую рубаху подпоясывал шелковый ремешок. Широкие штанины брюк заправлены в блестящие новенькие сапоги. В руках парень держал пакет с пряниками.

Молодуха засуетилась:

— А племянничек-то в гости ко мне шел. Будто чувствовал, что тут такая красавица дожидается.

Кийс фыркнул:

— Красавиц много. А за нашей приданое огромное.

Парень недоверчиво осмотрел мою потрепанную персону. Кийс сунул руку в карман и вытащил золотой перстень с рубином и массивные серьги:

— Надень, а то опять где оставишь. — Повернулся к парню и его тетке: — Она у нас забывчивая. Вечно раскидывает свои побрякушки.

Я заметила, как уставились на украшения тетка и племянник. Видно, стоимость хорошо представляли. Я и сама еле смогла отвести взгляд от драгоценностей.

— Не надо, — замотала я головой. — Потеряю еще, держи у себя.

Похоже, выходка Кийса достигла цели. Хозяйский племянник явно почувствовал ко мне интерес. Уселся рядом и представился:

— Бразд. У меня в селе самое большое стадо коров. И собственная мельница имеется.

Хозяйка заливалась соловьем, нахваливая жениха. А сама все не спускала глаз с Локши. У меня даже голова разболелась от ее щебетания. В конце концов я не выдержала:

— Извините, устала. Спать хочу.

Баба вскочила:

— Сейчас постельку постелю тебе в соседней горнице. А пока посидите с Браздом на завалинке.

Пришлось тащиться во двор.

На землю опускался вечер. На бледном небосклоне появились первые звезды. Было тихо и как-то грустно. Сумею ли я отыскать Федора? Непонятно, как сделать это в мире, где даже элементарного радио нет.

Так задумалась, что забыла о сидевшем рядом Бразде. Атому явно надоело пялиться на красоты природы. Я почувствовала прикосновение горячего тела.

— Эй, не так близко! — осадила я и попыталась отодвинуться.

Но парень вновь сократил дистанцию и прошептал:

— Ну чего ты… Будешь счастлива. За мной все бабы в деревне бегают. Ты вот понравилась моей тетке, значит, невеста стоящая. Раньше она меня только ругала за девок.

Я вновь отодвинулась, но с тем же успехом. Бразд опять прижал меня к своему боку. Я начала злиться. Не хотелось портить отношения с хозяйкой, нам тут еще ночевать. Но парень никак не желал успокаиваться. Ладно бы просто прижимался, но его рука уже оказалась у меня на груди. Я дернулась и зашипела:

— Отвали!

Парень захохотал:

— Ты что это? Всем нравилось. Тем более что на тебе я женюсь.

Я попыталась вырваться и с ужасом поняла, что железные руки Бразда сжимают меня, как тиски. Закричать? Позвать парней? И ну его, этот ночлег…

К счастью, все решилось без моего участия. Мелькнув в воздухе, как стрела, огромный черный кот вцепился когтями в рожу моего настырного кавалера. Парень пытался его отодрать и закрывал руками глаза. Я понеслась в дом, не дожидаясь окончания сей славной битвы. Как вот только объяснить хозяйке мой слегка потрепанный вид? Но ни молодухи, ни Локши в комнате не оказалось.

Я закрылась в той горнице, где мне постелили. Легла на кровать и вскоре успокоилась. В голову полезли всякие мысли. Я не столь наивна, чтобы не представлять, чем сейчас занимаются хозяйка с моим спутником. С ним-то все ясно. А вот чем может обернуться столь тесное знакомство с оборотнем для бабы? Вот общение с ее племянничком чуть не закончилось для меня весьма плачевно. Никак не ожидала, что парень окажется столь нахальным, при тетке-то он держался сушим скромником. Я покраснела от макушки до пят, представив возможный финал. Сбылась мечта идиотки — пора переставать думать о том, чтобы кому-то понравиться. Хотя думала-то я только о Феде. И прав все-таки Локша, нужно учиться себя защищать.

Только смежила веки, как тишину ночи нарушил дикий вопль. Сначала думала, что опять явился Бразд, но потом поняла, что от страха и боли так не кричат. К воплям присоединился второй голос, потом еще один и еще.

Я наконец-то догадалась, что это за крики, и выругалась, хотя никогда не любила использовать нецензурные выражения. Вроде бы сейчас не март? Откуда же тогда здесь столько кошек?

Заснуть никак не удавалось. Я выглянула в окно. Ночь была темной, но зеленые глаза блестели отовсюду: с деревьев, с крыш, с заборов… Я открыла створки и зашипела:

— Брысь! Пошли прочь!

Коты меня проигнорировали. Я подумала, что никто лучше моего спутника не сможет прогнать этих вредоносных существ. Высунула нос в соседнюю комнату и позвала:

— Кийс!

Но ни он, ни Локша не отозвались. Я с досадой захлопнула окно и улеглась, накрыв голову подушкой. Чтобы не слушать любовных песен чертовых созданий, решила думать о своем сильном и красивом Феденьке. И незаметно провалилась в сон.

Проснулась оттого, что хозяйка колотила в дверь:

— Вставай, все уже за столом. Только тебя ждем.

Я послушно открыла глаза. Подниматься не хотелось. Чувствовала себя совсем разбитой после ночного концерта. Но, как говорится, семеро одного не ждут. Представив, как оборотни пожирают еду голодными взглядами и костерят мою медлительность, тут же взлетела с кровати и помчалась к колодцу. Сполоснула лицо и метнулась за стол.

Там царила полная идиллия. Никто меня не ругал. Все казались очень довольными друг другом. Хозяйка висела на Локше, разливая вокруг довольство и благодушие. У Кийса блестели глаза, как у мартовских кошек ночью. Он плотоядно облизывал губы. Такое впечатление, что горшок сметаны сожрал.

Я обратилась к хозяйке:

— Что у вас в деревне с кошками творится? Разом сошли с ума? Устроили во дворе такой крик.

Баба с недоумением поглядела на меня, потом на Локшу:

— Я ничего не слышала. А ты?

Парень смущенно пожал плечами. Ну с этими все ясно. Я хоть и молодая, но не наивная. У Кийса глаза заблестели пуще прежнего. Похоже, все тут оторвались по полной. Хозяйка растянула рот до ушей:

— А ты, Любушка, когда рассталась с Браздом? Я и не заметила, как он ушел.

Неудивительно — слишком занята была. Я приторно улыбнулась:

— Он очень рано убежал.

Хозяйка нахмурилась:

— Странно…

В это время в комнату ввалился тот, о ком только что говорили. В сопровождении огромного пса. Баба возмутилась:

— Совсем рехнулся? Зачем собаку в дом притащил?

Но тут же осеклась, рассмотрев гостя получше. Выглядел парень отвратительно: расцарапанное лицо покраснело и вспухло. Будто ножами резали. Я представляла, что будет не слишком красиво, но чтобы так… Молодуха робко попыталась выяснить причину плачевного вида Бразда.

Племянник окрысился:

— Не знал, что у тебя во дворе нечистая сила водится. Или кошки бешеные. Одна накинулась, вон что сотворила.

Он перевел взгляд на меня, и я могу голову дать на отсечение: в этих глазах можно было прочитать любые чувства, кроме любви и нежности.

— Говорила же — кошки до утра вопили. Уснуть не могла, — торопливо подтвердила я и посмотрела на огромного мохнатого пса, сопровождавшего парня. Тот вел себя беспокойно, настороженно косясь на Локшу. Про себя хихикнула: Бразд от кошек защититься решил, а о том, с кем за столом сидит, и не подозревает.

Но сейчас парня, похоже, не интересовали ни я, ни планы хозяйки насчет его выгодной женитьбы.

— Тетушка, я сегодня ухожу. Вчера сосед заглянул, чудные вещи рассказывал. В Чудище появились два путника, хочу на них посмотреть.

— Бразд, путники каждый день туда-сюда ходят, что на них глядеть-то? Тоже выдумал! Лучше бы за хозяйством приглядывал. Зачем они тебе?

Парень слегка замялся:

— Любопытно. Люди говорят, очень уж необычные путники. Обладают великой силой. Могут убить большого зверя на расстоянии. Сумели вуколапов победить громом небесным. А сколько лет эта нечисть не давала жить спокойно! Да и на самих поглядеть приятно, бабы просто млеют.

Я помертвела. Почему-то сразу подумала о Федоре и его охраннике. Скрывая волнение, протянула:

— Мне бы тоже было интересно на них взглянуть.

Локша и Кийс переглянулись. Бразд пожал плечами:

— Так поехали, вместе в пути веселее. Я даже лошадей дам, чтобы до деревни добраться.

Хозяйка в буквальном смысле слова вытаращила глаза. Как я поняла, у нее были совершенно иные планы, по крайней мере насчет Локши. Она раздраженно набросилась на племянника:

— С ума сошел?! Куда ж тебя черти-то несут и зачем? Тут такая девушка рядом…

Бразд оглядел меня более чем равнодушно. То ли вчерашнее приключение отбило всякое влечение с его стороны, то ли и так жилось привольно и не хотелось связывать себя семейными узами.

— Так мы же вместе поедем, — промямлил он. — А там и видно будет.

Локша грозно поднялся:

— Не знаю, что ты хочешь увидеть, но, если полезешь к сестренке до свадьбы, увидишь вот это.

Он поднес к носу Бразда свой огромный кулак. Тот на угрозу не обратил никакого внимания, предпочтя истолковать услышанное как согласие:

— Так я пойду оседлаю лошадей да припасов в дорогу соберу.

Хозяйка поняла, что гости все-таки уедут, и залилась слезами. Даже попробовала уговорить Локшу остаться. Потом кинулась укладывать в корзину сало, огурцы, яблоки… Я молча наблюдала трогательную сцену прощания. Потом повернулась к Кийсу и шепнула:

— А ты собираешься прощаться со своими кошечками? Придут бедные ночью и расстроятся.

— Не лезь, дорогуша, не в свои дела, — отрезал парень.

Я обиделась и поджала губы:

— Да больно надо лезть. Сами спать не давали.

Кийс усмехнулся:

— Посидела бы с мое на цепи в одиночестве, посмотрел бы, как запела. Да и всегда есть шанс снова там оказаться.

Мне тут же стало жаль парня. Я шагнула к Кийсу и обняла его:

— Я этого не допущу.

Тут за нами явился Бразд. Он гарцевал на сером коне, рядом дожидались еще три лошади. Я сразу же положила глаз на маленькую беленькую кобылку, мне она очень понравилась. А вот понравилась ли ей я, еще предстояло выяснить. Тем более что практики верховой езды у меня почти никакой. Наверное, не стоит считать за таковую получасовую прогулку под уздцы по городскому парку.

Я скосила глаза, чтобы поглядеть, как забираются на данное средство передвижения парни. Подражая им, лихо прыгнула в седло… и тут же оказалась на земле. Только по другую сторону кобылы.

Мои спутники захихикали. Лошадь стояла равнодушно, будто ничего не произошло, полностью меня игнорируя. Не то что не шевельнулась, а даже не моргнула.

Бразд удивился:

— Ты никогда не сидела на коне? О чем думали твои родители? И братья?

Он вопросительно уставился на Кийса с Локшей.

— Они меня слишком любили. Баловали, — огрызнулась я.

Обошла кобылу и повторила попытку более осторожно. На этот раз все получилось. Даже сумела тронуться с места вслед за парнями. Всадники двинулись шагом, давая мне время привыкнуть, подсказывая и ободряя.

Постепенно мои судорожно сжатые пальцы разжались, напряжение спало. Я смогла обратить внимание на что-то, кроме своей кобылы.

— Несколько дней, и станешь наездником не хуже нас, — одобрительно проворчал Локша.

Парни вовсю хвалили меня и поддерживали, но я особой радости не испытывала. Седло казалось чересчур жестким, ягодицы ныли.

К счастью, деревня со странным названием Чудище оказалась не слишком далеко. Мы спешились во дворе каких-то дальних родственников Бразда, и я тут же кинулась расспрашивать местных. После рассказа расстроилась. На Федю и его охранника славные победители вуколапов казались не слишком похожи. По словам хозяина, то были могучие воины огромного роста, косая сажень в плечах, одним взглядом могли лишить рассудка. Его же жена, осторожно оглядываясь, нет ли рядом благоверного, описывала очи ясные, уста сладкие, кудри золотые и далее по списку.

Хотя, может, их появление просто успело обрасти легендами? Да и других зацепок у меня не было совсем. Так что нужно искать этих витязей и надеяться.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Федор

Мы подъехали к «Горластому петуху» очень голодные и не опохмелившиеся после вчерашнего. Двор трактира был переполнен. Народ входил и выходил. Видно, этот кабак пользовался здесь популярностью.

Привязали коней к коновязи и степенно двинулись к крыльцу. В это время дверь распахнулась, и на улицу вышла девка. Да какая! Не чета нашим субтильным вешалкам. Ростом почти с меня, талия тонкая, буфера — вообще зашибись. Ну и глаза — зеленые, как у русалки. В общем, полностью в моем вкусе. Я застыл и, открыв рот, наблюдал за красоткой. Чуть слюнями двор не закапал. Даже забыл, что есть хочу.

А разворачивающееся перед глазами зрелище становилось все более впечатляющим. Девка обхватила своими богатырскими руками двоих здоровенных мужиков и волокла их наружу. Бедолаги пробовали вырваться, но тщетно. Потом женщина перехватила мужиков за шкирку и швырнула с крыльца. Так как я стоял точно напротив, тооба они оказались у меня в объятиях.

Девка уперла руки в бока:

— Ноги чтоб вашей здесь не было! — и сделала шаг вперед.

Мужики спрятались за мою спину и заныли, как малые дети:

— Мы больше не будем!

Я подумал: «Ничего себе вышибала!» Где хозяин такую нашел? Кем работает девка, и ежу понятно. Она мне страсть как понравилась. Но смущенные типы за спиной вдруг вызвали мужское сочувствие. Я вспомнил, что клиент всегда прав, и решил вмешаться:

— Эй, любезная, не гоже бабам мужиками швыряться!

Сам не понимаю, зачем, собственно, влез. Кто мне эти фраера? Не братья, не сватья…

Взор зеленых глаза яростно обратился на меня.

— А это что еще за пьянь? Катись отседова, а то поганой метлой выгоню.

Бесенок под ухом хихикнул:

«Кажется, хозяин, останешься ты голодным».

Я разозлился:

— Выгонишь, говоришь? Да ни одна баба еще мной не командовала!

— Опомнись, боярин! Это ж сама Настасья Вахромеевна, — прошептал Лавр.

Мне это имя ни о чем не говорило. Голова трещала с похмелья. Драться с женщиной я не собирался, но твердо вознамерился войти внутрь и начал подниматься по ступеням.

Девка шагнула навстречу. Сомневаться в намерениях вышибалы не приходилось. Я быстро обхватил ее талию руками, стараясь отпихнуть с дороги, но девка поднажала, и мы рухнули с крыльца. Она сделала попытку скрутить меня, но зря я, что ли, столько лет самбо занимался? Некоторое время мы барахтались в пыли с переменным успехом, но потом я сумел извернуться и уложить девку на лопатки. Навалился сверху и склонил голову к ее лицу. Ох и хороша! Так захотелось впиться в ее губы, что мочи нет. Бабочки запорхали внизу живота. Еле сдержался.

Прошептал нежно:

— Эх, нам бы с тобой, красавица, покувыркаться в спаленке, а не посреди грязного двора.

Девка вздохнула, покраснела.

— Не позорь меня, боярин, я мужняя жена. — Стрельнула глазами и тихо добавила: — А про спаленку подумаю.

Я сразу расслабился. А зря. Тут же заработал удар в ухо и отлетел на пару метров. Силы у бабы было немерено, не зря вышибалой работала. Я вскочил на ноги и приготовился продолжить поединок. Но недооценил девицу. Она шагнула ко мне и отвесила поясной поклон:

— Будьте гостями, добры молодцы. Пошутковали и хватит. Я хозяйка здесь, Настасьей Вахромеевной величают.

Я тоже поклонился:

— Извини, хозяюшка. Больше не будем баловать.

Настасья Вахромеевна с улыбкой оглядела меня. Демонстративно задержала взгляд ниже пояса:

— Хороший воин должен уметь усмирять желания.

Я отмазался комплиментом:

— Ни разу не приходилось мериться силушкой с такой красавицей.

Хозяйка сама провела нас за стол. Мне показалось, что на нем постелена скатерть-самобранка, — каких только блюд мы в тот день у Настасьи Вахромеевны не перепробовали.

— Шеф, у нас в ресторанах хуже кормят, — прокомментировал Алекс.

Я хмыкнул:

— Не забудь — тут все натуральное.

Время от времени хозяйка подходила спросить, не надо ль еще чего. Я заметил, что все посетители обращались к ней уважительно и только по имени-отчеству.

Я не спускал с женщины глаз. От ее крепкой ладной фигуры в натуре башню сносило. Настасья Вахромеевна явно чувствовала мой мужской к ней интерес и иногда вспыхивала маковым цветом. Подавая очередное блюдо, как бы нечаянно касалась то грудью, то коленом.

Я вновь почувствовал томление внизу живота. Хоть хватай первую попавшуюся бабу и оприходуй у всех на виду. Ерзал по лавке, как будто под задницу положили горящие угли, и не мог дождаться конца трапезы.

— Хозяюшка, я бы хотел остановиться здесь на денек-другой. Есть ли свободные комнаты?

Мне показалось, что пухлые губы красавицы приподнялись в лукавой улыбке. Она очень ласково проворковала:

— Только сегодня съехали постояльцы. Неожиданно очень.

Я почему-то решил, что именно эти постояльцы и летели с крыльца.

После обеда распорядился:

— Лавр, забирай Климку, и займитесь покупками. Сам знаешь — одежда, лошади, продукты…

А я постараюсь скоротать вечерок в свое удовольствие.

Сначала хозяйка показала комнату Алексу, затем отвела меня в другую, получше обставленную. Большую часть помещения занимала большая деревянная кровать, реальный сексодром. На миг мелькнуло подозрение: наверное, немало любовников хозяйки прошло через это ложе. Но тут же мысли вернулись к себе любимому. Что мне до остальных?

Настасья Вахромеевна прошла внутрь и поинтересовалась:

— Все ли нравится гостю?

Я намек сразу понял. Швырнул бабу на постель и упал сверху. Пусть думает обо мне что угодно, но терпеть более не мог. Сразу сунул руку под платье, нащупал коленку. Моя рука поползла выше в предвкушении неземного блаженства. Вот только местная экипировка подкачала. Запутался я в застежках этой екарной боярской одежды. Да и излишняя мужская самоуверенность погубила. С чего вдруг решил, что хозяйка хочет меня так же, как я ее?

Настасья Вахромеевна с легкостью сбросила меня с себя и оказалась у двери. Я разозлился. Продинамить решила? Не хрен за нос водить тогда. Играть со мной, как с мышью, — это, знаете ли, чревато. Могу и забыть, что дама.

Поняв, что я в бешенстве, хозяйка одернула юбки и поспешила успокоить:

— Не запирай засов. Ночью приду.

И выскользнула из комнаты. Я в изнеможении рухнул на подушки. Мстительно подумал, что после таких издевательств любовь моя может запросто перейти в ненависть. Ну ничего, голубушка, потом отыграюсь.

Постепенно пришел в себя и хмыкнул: ну и баба! Сильна, как мужик, коварна, как японский ниндзя, а уж красива… Слов не подберешь. Что ж, буду дожидаться ночи.

В дверь осторожно постучали. Я подскочил: не выдержала! Вернулась! Одним прыжком оказался на пороге и только что не раскрыл объятия, дабы принять одумавшуюся красавицу. Но обломился.

В первый раз в жизни был не рад приходу своего телохранителя.

— Шеф, ты один?

— Как видишь, — огрызнулся я.

— Побазарить с тобой пришел, — неопределенно пробурчал Алекс.

Я сначала хотел послать его подальше. Не в настроении был разговоры разговаривать. Но потом подумал, что обижать пацана нельзя. Лучшего телохранителя не было еще ни у одного олигарха. Алекс прошел огонь и воду, медные трубы, десант, спецназ, бои без правил… Потом его крупно подставили. Сколько я потратил зеленых, чтобы вытащить его из неприятностей, лучше не вспоминать. Но теперь парень отдаст за меня жизнь не задумываясь.

Нет, оскорблять Алекса не стоит. Да и трепаться попусту он не привык. Если хочет сказать, значит, есть что.

— Что-то узнал?

— Да насчет этой цацы, Настасьи Вахромеевны.

Я не смог сдержать интерес:

— Что именно?

— Про мужа.

То, что у красавицы имеется муженек, из головы совсем выскочило. Ох, чует мое сердце, неспроста завел Алекс это разговор.

Мой телохранитель задумчиво продолжал:

— Говорят, единственная женщина во всем княжестве держит кабак. И — никаких проблем с клиентами.

— Ну, силушка-то у нее мужицкая. Любого фраера отошьет.

Алекс поморщился:

— Шеф, одной силой в таком деле не обойдешься.

Слухи ходят поганые про ее муженька. Похоже, отмороженный этот тип на всю голову. Маленький, невидный, просто мужичок с ноготок на фоне своей бабы. Но при этом злой, спесивый, мстительный и очень ревнивый.

Я хохотнул:

— Ну ты, блин, открыл Америку. Будь она моей женой, я бы тоже ревновал.

— Ревность ревности рознь. Умирают все любовники хозяйки лютой смертью. И никто не сомневается, чьих рук это дело. Здешние мужики лишь глядят на ее красу да слюни пускают. Подойти никто не решается. Был бы ты осторожнее.

Я задумался. Вот так попадалово. Но не идти же сейчас на попятную.

Посмотрел на друга:

— Алекс, ты видел, чтобы я когда-нибудь поджимал хвост?

— Уважаю, шеф, как мужчина, но как охранник — не одобряю.

— Ладно, хорош базарить.

Алекс ушел, а я валялся на постели и дожидался ночи. К наступлению темноты находился в полной боевой готовности. Прислушивался к каждому звуку и думал, что, если хозяйка не явится, отправлюсь к ней сам. К тому моменту, как открылась дверь, был уже натянут как струна.

Настасья Вахромеевна скользнула к кровати. Я почувствовал, как податливое женское тело оказалось рядом со мной. Мы сплелись в объятиях, как будто это была последняя ночь в нашей жизни. Хорошо, что одежду хозяйка скинула сразу, иначе я бы порвал в клочья.

Стоны сменялись поцелуями и восторженными криками. Я чувствовал, что мы достойные друг друга партнеры. Успокоились только под утро. Внезапно Настасья Вахромеевна прижалась ко мне и всхлипнула:

— Хоть бы для приличия сказал, что любишь.

Я опешил — такого не ожидал. Но обнял:

— Конечно, люблю. Очень.

Хочу ее и буду хотеть, но любовь — нечто другое. Хотя соврать нетрудно, если ей это важно.

Хозяйка приподнялась на локте:

— Федор, я ничего о тебе не знаю. Кто ты и куда направляешься?

Я улыбнулся:

— Самое смешное, что почти сосед. Племянник боярина Глеба, недавно вернулся. Поместье рядом, ночую здесь только из-за тебя.

Женщина, видимо, ждала продолжения, но я не хотел вдаваться в подробности. Вдруг где проколюсь. Поэтому сделал вид, что устал, и предложил:

— Давай спать.

Но вместо этого наши тела вновь слились в единое целое. Впрочем, это тоже неплохой способ закрыть бабе рот и избавиться от ненужных вопросов.

Когда совсем рассвело, с трудом оторвался от хозяйки:

— Пора за дела браться, сегодня уеду в имение.

Она с готовностью согласилась:

— Конечно, Феденька, поезжай. У меня тоже полно хлопот.

Меня это немного задело. Нет чтобы поупрашивать, поуговаривать остаться.

Поместье я сразу и не узнал. Работа кипела вовсю, двор кишел людьми. Кто тесал бревна, кто разбирал крышу, начали ставить новый частокол. Ай да Евсей! Всего-то день прошел. Впрочем, я всегда умел верно оценивать людей.

С удовольствием прикинул масштаб строительства. Ладно, осмотримся и еще здесь что-нибудь приватизируем.

Мужики-работники уважительно кланялись. Ко мне, прихрамывая, торопился «дядюшка»:

— Племянничек дорогой, наконец-то вернулся! Теперь уж не помру в одиночестве.

Похоже, дед уже сам себя уверил, что я его настоящий родственник. Старик просто оживал на глазах.

Я побродил по поместью, оценивая размах работ. К вечеру надоело изображать из себя прораба, и я вновь погнал коня к «Горластому петуху». Евсей с боярином Глебом и сами прекрасно справятся.

Настасья Вахромеевна, увидев меня, просияла. Усадила за стол, поднесла чарочку. Мы с хозяйкой выпили за мое возвращение. Я уже мечтал о том, чтобы переместиться в постель, но тут красавица поднялась из-за стола и поспешила навстречу какому-то высокому худому старикашке.

Седой дед вошел в трактир, держа в руках музыкальный инструмент. Похоже, гусли, но утверждать наверняка я бы не взялся. На вид могу определить только гитару. Сам на ней тренькаю довольно сносно. Да и голос у меня хороший, громкий.

Я поморщился: как-то слишком рьяно увивалась моя краля вокруг этого музыкантишки. Остальные посетители трактира тоже оживились. Вахромеевна сама провела мужика в зал, усадила на почетное место. Вокруг шептали:

— Боян, Боян…

По разговорам я понял, что это местная поп-звезда: сказитель и певец. Душа вдруг запросила чего-то жалостливого и лирического. «Мурку», например. Захотелось вернуться в свой мир. Нормально тут устроился, ничего не скажешь. Но зад уже отстегивался от езды на лошадках. То ли дело «мерс». Да и удобства на улице достали. Особенно если ночью прижмет. Эх, сказка сказкой, но жить бы лучше дома. А сюда на экскурсии бесящихся с жиру богачей возить, за крутые бабки, как в космос.

Я сплюнул — размечтался. Как там один из крутых пацанов любил повторять? Была типа мечта — была и радость. Прошла мечта — осталась гадость. Я почему-то вспомнил слова: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». И выругался — только не я. Хотя выбор пал именно на меня, и лишь из-за моей собственной дурости.

Меня звали не только Змеем, но за глаза — еще и везунчиком. Я задумался. Такой ли я везучий, если попал в сказочный мир? Развел меня Карлуша, как последнего лоха. Достану козла, мало ему не покажется. Да и его магичке тоже.

Я так увлекся картинами будущей мести, что не сразу осознал: в зале стоит тишина. Один только голос певца нарушал ее.

Эх, люблю я и сам спеть что-нибудь блатное, задушевное. Да и статус олигарха заставлял посещать культурные мероприятия. Певцов слышал много и разных. Старик ничего так, впечатлил. За душу брало. Особенно понравился сказ про подвиги крутого пацана Олега. Ему экстрасенс предсказал смерть от собственной коняги, а тот не поверил. Вот и пришлось в результате его братве гулять на поминках.

Затем Боян объявил:

— А сейчас пойдет наш сказ о Кощее Бессмертном.

При этом имечке певца конкретно перекосило. Я вспомнил, что Кощей тут вроде как за президента, и заинтересовался. Любопытно, что о нем здешняя «желтая пресса» базарит.

— Кто и когда даровал Кощею бессмертие — то неведомо, но живет он на свете многие лета. И нельзя его погубить ничем. Ни славной сталью победить, ни огнем сжечь, ни в воде утопить. Это все присказка, а сказка впереди будет. — Сказитель выдержал паузу. — Смерть Кощеюшки находится в игле, а игла — в яйце. И верно все это как то, что вы сидите здесь и меня слушаете.

Я пожал плечами: вот уж откровение. Об этом любой дошкольник знает.

Тем временем старикан перешел на компромат:

— Любит Кощей золото и драгоценные камни, а еще больше — красивых девушек. Ищет их он по всему свету белому да привозит в свой терем каменный. И никто более не слышит о судьбе горемык несчастных. Однако слух катится по городам и весям, что младенцев от этих женщин Кощей убивает.

Я хмыкнул. Все понятно. Дедок на оппозицию работает. Ишь как расписывает! Народ стонет под пятой гнусного узурпатора. И здесь людей хлебом не корми, а дай послушать, как власть ругают.

— Но не все происходит так, как задумано. Удалось одной пленнице сбежать и родить от колдуна сына. Шли годы. Рос тот сын и мужал. И постигал науки тайные. Ибо судьба ему на роду написана отомстить за себя и за землю свою.

Публика с нетерпением ждала продолжения. Боян пробежался взглядом по толпе, почему-то остановился на мне и выдал:

— Сказка — ложь, да в ней намек… — Затем воодушевился и совсем вошел в раж: — Но не все злодеюшке радоваться. Ждет наш мир посланника от сына Кощеева. Будет тот витязь силен без меры и умен, аки змий хитромудрый. Победит он злого ворога, отыщет смерть Кощеюшки.

Хм… а с чего это тот мажор будет загребать жар чужими руками? По понятиям-то следовало бы самому забить стрелку папаше.

— А узнают посланника…

Последнюю фразу Бояну договорить не удалось. Огромный черный кот влетел в окно и вцепился ему в лицо. Задние лапы зверя полосовали грудь барда, будто кинжалы.

Все случилось так быстро, что никто не успел опомниться. Кот исчез так же неожиданно, как появился. Миг — и будто ничего и не было. Но певец лежал на полу, а по его рубахе расплывались кровавые пятна.

Зрители бросились к сказочнику, а я выглянул в окно. Двор казался пустым. Укрыться вроде бы было негде, лишь колодец стоял посередине. Но вряд ли кот решил утопиться.

Певца уложили на стол. Из глубоких ран хлестала кровь. Посетители толпились вокруг, но больше мешали. Хозяйка трактира попыталась его перевязать.

Закончив перевязку, Настасья Вахромеевна выпрямилась и крикнула:

— Нюшка, беги за знахаркой Наиной!

Кто-то рядом прошептал:

— Не стало бы хуже от услуг ведьмы.

Нюшка мялась с ноги на ногу. Выполнять распоряжение хозяйки ей явно не хотелось.

Я отвесил девке подзатыльник:

— Шевелись, человек умирает.

Она наконец-то выскочила за дверь.

Один мужик пробормотал:

— Впервые слышу, чтобы кот так поранил. Чур-чур меня, нечистая сила.

Я почувствовал, как в воздухе разливается страх. Наклонился к хозяйке:

— А лекарка далеко ли живет?

— Не очень. Была бы дома.

Тем временем зал начал пустеть. Видно, встречаться со знахаркой у местных не было никакого желания.

Примерно через полчаса в дверях показалась служанка в сопровождении старухи. Внешность знахарки была впечатляющей. Седые волосы космами свисали на плечи, длинный крючковатый нос придавал лицу хищное выражение. Огромный горб подходил к образу злобной колдуньи как нельзя более кстати. Повстречайся такая на темной тропинке, даже я шарахнулся бы в сторону. И уж точно не доверил бы лечить близкого человека.

По телу пробежали мурашки. В голове вдруг ясно всплыли слова:

Старушка дряхлая, седая,

Глазами впалыми сверкая,

С горбом, с трясучей головой,

Печальной ветхости картина.

Ах, витязь, то была Наина!..

Мистика да и только. Свихнусь я скоро с этим Пушкиным. Наина… Помню, баба была вредная и злая. Но что там с ней случилось — без понятия. Прав был Карлуша, сказки следовало лучше учить. Может, не стоит подпускать эту ведьму к сказителю?

Старуха медленно обвела взглядом присутствующих. Уставилась на певца. Мне показалось, что в ее глазах на миг мелькнуло злое торжество. Похоже, с Бояном она была знакома.

Знахарка склонилась над ним и что-то забормотала себе под нос. Я прислушался.

— Допрыгался, герой! Сколько раз просили заткнуться. Нет, властителем дум возмечтал стать, олух! В светлое будущее вести…

— Ты бы лечила побыстрее, старая, а то развела базар, — заметил я.

— Молод ты еще, чужак, мной командовать, — огрызнулась бабка.

Настасья Вахромеевна сжала мою руку:

— Феденька, не надо. Откажется ведь помогать.

Знахарка обернулась к хозяйке трактира, ехидно ухмыльнулась:

— А твой-то интересуется, что у него дома делается? Аль все по лесам шастает?

Намек был более чем прозрачен. Моя красавица побелела. Я хотел вмешаться и указать бабке ее место, но Настасья Вахромеевна с силой вцепилась в рукав.

Наина скомандовала:

— Ступайте все прочь из горницы. Мешаете.

Я хотел было возразить и остаться уже чисто из вредности, но хозяйка повлекла меня к выходу.

— Так-то лучше, — прошамкала вслед старуха. — Вы меня пригласили, не я вас.

…Мы стояли во дворе довольно долго и прислушивались к каждому звуку. В доме было тихо, как в могиле. Старуха никак не появлялась. Что же она так долго царапины-то обрабатывает? Судя по всему, местные ее хоть и боятся, но в способностях не сомневаются.

В конце концов я не выдержал. Освободился от хватки подруги и шагнул внутрь. И не смог ничего понять: комната была пуста. Выйти незаметно наружу, тем более вынести раненого было невозможно. У дверей толпился народ, а окна слишком малы, чтобы через них протащить человека. Тем не менее старуха с певцом бесследно исчезли.

Несколько следующих дней промелькнули в делах и заботах. Бесенок помог отыскать еще один клад, так что я был при бабле. Ко мне стали относиться с уважением. Тут все понятно: у кого деньги, тому и почет.

По вечерам мчался в трактир, где засыпал в объятиях красавицы-хозяйки. Намеков окружающих о муже предпочитал не замечать. Теперь уж, как говорится, семь бед — один ответ.

Настасья Вахромеевна начала нервничать, ожидая со дня на день появления своего супружника:

— Феденька, не хочу твоей смерти.

— Не боись, Настасья, я сам его замочу. И будем с тобой жить-поживать.

Сказать по правде, надевать семейный хомут совсем не хотелось. Поэтому я немного подумал, распрощался с красавицей и отправился в имение, решив на время прекратить наши встречи.

Любовь

Утром я поняла, что у меня проблемы. С пятой точкой. Такое ощущение, что жестоко избили. И что же теперь делать? На лошадь в таком состоянии сесть не смогу. Парням задницу не покажешь…

На негнущихся ногах я прошагала во двор. Мне показалось или в глазах лошади мелькнула насмешка?

Кийс, встретив меня, удивился:

— Любка, что с тобой? Ты как-то странно передвигаешься.

Я обиделась. Нет чтобы посочувствовать и ободрить, так еще и издевается.

— Как дальше поеду? Ведь даже на скамейку не сяду! — жалобно пропищала я и коснулась рукой своего зада. — Все болит.

Видимо, до Кийса дошло.

— Понятно. Мозоли натерла? Ничего, до свадьбы заживет.

На мгновение я даже забыла про боль. Ничего себе утешил! Может, я вообще никогда замуж не выйду!

В глазах парня заплясали чертенята. Он хмыкнул:

— Есть простой и действенный способ залечить твои раны. Но ты вряд ли согласишься.

Я почувствовала какой-то подвох, но решила, что хуже, чем сейчас, уже не будет.

— Ты-то откуда знаешь? На все соглашусь, лишь бы боль прошла.

— Раны нужно зализать языком. Сама ты это сделать не сможешь. Так что придется нам с Локшей помочь.

Я ощутила, что моя кожа от лица до пяток поменяла цвет на свекольно-красный. Запылав праведным гневом, огляделась… Под ногами нашелся какой-то глиняный черепок. Я схватила его и запустила в Кийса. Оборотень увернулся.

— Извращенец! Еще и Локшу приплел, — презрительно прошипела я. — Он, слава богу, на тебя не похож.

Парень расхохотался. Ишь котяра противный! Но все равно последнее слово останется за мной. Ничего лучше не придумав, заголосила:

На речке, на речке, на том бережочке,

Парень прикован к дубу цепочкой.

Ходит вокруг…

Увидев, как помрачнел Кийс, я сразу же оборвала свою самодеятельность. Стало стыдно. Заморгала глазами. Как бы смягчить свою выходку?

— Ты, Люба, иногда как дите малое, — покачал головой Кийс. — Звери всегда зализывают свои раны. Или сородичи им помогают.

Я облегченно вздохнула. Что ж, конфликт замят. Но все же недовольно пробурчала:

— Так-то звери, а я человек. — И вновь потерла рукой попу. — Мне бы доктора найти.

Впрочем, я сама понимала всю глупость моего желания.

Кийс стал серьезным:

— Ладно, придется помочь. Ступай в дом.

Я осторожно примостилась на краешек лавки. Слезы невольно выступили на глазах, но я быстро их вытерла, поскольку в комнату вошли Локша и Бразд. Мой «жених» выглядел огорченным.

— Уехали уже витязи. Не успел.

В это время вернулся Кийс с букетиком каких-то желтых цветов и объявил:

— У нас проблема. Любка какое-то время не сможет сесть на лошадь. Придется лечить.

Бразд занервничал:

— Послушай, Люба, я от тебя не отказываюсь, но очень хочу найти этих людей. А с вами могу опоздать. Встретимся в трактире «Горластый петух». Мне сказали, путники в ту сторону отправились.

Меня это вполне устраивало. Пусть Бразд ищет своих витязей. Вдруг это все-таки Федор и его охранник?

Локша тоже выглядел довольным.

— Давно бы уж свалил, — пробурчал он себе под нос.

Кийс, наоборот, нахмурился. Из всех нас он был самым практичным.

— С Браздом было бы проще. Ему знакомы здешние дороги, да и людей многих знает.

Тем временем по избе пополз сильный цветочный аромат. Кот распорядился:

— Мы с Локшей пойдем прогуляемся, а ты обрабатывай раны. Да как можно чаще меняй примочки.

Парни ушли, а я с трудом пристроила себе компресс на мягкое место. Легла животом на лавку и задумалась. Конечно, Кийс прав. Лучше бы ехали дальше все вместе. Бразд, когда перестал обращать на меня внимание как на особу противоположного пола, оказался вполне ничего. К тому же он все-таки человек. Локша и Кийс, конечно, друзья, но порой опасения вызывают.

Через несколько часов боль исчезла практически полностью. Я была готова двинуться в путь немедленно, но вернувшиеся спутники охладили мой пыл:

— Переночуем здесь. На ночь глядя отправляться нет смысла.

Спала как убитая. Если кошки и устраивали концерт, то я ничего не слышала. Утром меня бесцеремонно растолкал Локша:

— Поднимайся, путь неблизкий.

Кийс привел лошадей. Парни оседлали своих, затем Локша направился к моей кобыле, но Кийс его остановил:

— Пусть учится сама. Может так случиться, что нас рядом не будет.

Я жалобно посмотрела на Локшу, но тот только пожал плечами и протянул седло. Тогда я сердито глянула на Кийса. Кот поторопил:

— Ну давай же. Объясню…

Я немного похныкала и попыталась притвориться, что жутко боюсь своей лошади, но на парней это не подействовало. Тогда пришлось браться за дело всерьез. Через некоторое время у меня получилось. Но на своих спутников я обиделась. Из принципа.

Кийс ехидно ухмыльнулся. Этот чертов кот очень хорошо меня понимает. Зато Локша расстроился и всячески старался вернуть мое расположение. В конце концов я снизошла и, когда парень в очередной раз попытался меня рассмешить, снисходительно улыбнулась.

Кийс назидательно заметил:

— Давно бы так. Даже моя знакомая маркиза всегда сама седлала своего коня. А дама она была весьма знатная.

Мне послышалось в его голосе пренебрежение, которое я отнесла на свой счет.

— Интересно было бы узнать, когда ты встречался с маркизами? — фыркнула я.

Кийс высокомерно взглянул на меня:

— Очень давно у меня был друг — маркиз… — И вздохнул.

Я хихикнула:

— А звали его случайно не маркиз Карабас?

Такой реакции я не ожидала. Кийс прямо в седле подпрыгнул! Внимательно осмотрел меня и даже принюхался.

— Вроде я не говорил. Откуда знаешь?

Я задумалась. Рассказать, что ли, парням свою историю полностью? Но почему-то не решилась.

— Кийс, все станет ясно в свое время. А пока — не расспрашивай. Договорились?

Оборотень внимательно оглядел меня, но все-таки кивнул головой.

Ехали мы довольно медленно, так как наездником я была никудышным. Радовало лишь, что дорога оказалась хорошей, да и день выдался теплый и солнечный.

Однако вскоре я заметила изменение погоды. Локша забеспокоился:

— Нужно поспешить. Ветер усиливается. Не к добру.

Кийс согласно кивнул:

— Будет ливень, а то и похуже. Лучше бы переждать под крышей.

Мы двинулись более резво. Меня подбрасывало в седле, и вскоре вновь вернулась боль в пятой точке. На развилке мы замерли. Одна тропа забирала вправо, другая — влево.

Я нерешительно сказала:

— Вроде бы Бразд говорил, что двигаться нужно прямо. Вот и пойми, что он имел в виду. А еще уверял — «не ошибетесь».

— Может, наш жених решил таким образом отомстить невесте, которая на первом же свидании изуродовала ему лицо? — ехидно ухмыльнулся Кийс. — Или вообще от нее избавиться?

Я задохнулась от возмущения:

— Тебе, Кийс, не хуже моего известно, кто его исцарапал. Да и в лесных тропинках вы с Локшей лучше меня должны разбираться. Я-то житель городской да к тому же нездешняя.

Сказала и прикусила язык. Распространяться на эту тему не хотелось.

Тучи уже совсем затянули небо.

— Нужно выбрать дорогу, — буркнул Кийс. — Куда?

Я наугад предложила:

— Направо.

Туда и свернули. Вскоре тропа стала уже, а лес — как будто гуще и выше. Раздался удар грома. Молния пронзила небо. Я охнула и прижалась к лошади. Кийс нахмурился:

— Вперед, пока еще видна тропа. Может, найдем какое укрытие.

Вскоре мы выбрались на небольшую поляну. Тьма уже сгустилась настолько, что двигаться дальше не было возможности. Дождь лил вовсю. Парни быстро привязали лошадей к кустам, а я не успела сделать в темноте и нескольких шагов, как куда-то провалилась. От неожиданности заорала во все горло. Да так, что заглушила раскаты грома. Оборотни бросились на мой крик и через некоторое время оказались рядом.

Вспыхнула молния. Я сумела разглядеть, что нахожусь в яме, из которой вбок ведет какой-то лаз. Кийс заглянул туда, принюхался, потом полез вперед. Вскоре мы услышали его голос:

— Забирайтесь сюда. Переждем непогоду.

Мы последовали за ним. Нора оказалась довольно просторной и сухой.

— Знать бы еще, где хозяин, — проворчал Локша. — А вообще тут неплохо.

Покидать уютную пещерку я не собиралась. Тем более теперь, когда от ударов грома закладывало уши. Не вылезла бы, даже если бы попытались вытащить силой. От парней, сидевших, тесно прижавшись с двух сторон, шло тепло. Дождь, кажется, стихать совсем не собирался. Несмотря на страх перед грозой, потянуло ко сну. Я с усилием открывала глаза, но они закрывались сами собой. Смущало соседство оборотней. Потом я трезво рассудила, что вряд ли бы сумела справиться с ними, если бы они что-то задумали. Да и возможностей у них уже было предостаточно. Так что я сладко зевнула и погрузилась в блаженную дрему.

Проснулась, когда начало светать. Парни крепко спали рядом. Локша во сне довольно улыбался. А вот Кийс вел себя беспокойно, что-то тихо бормотал. Я разобрала:

— …проклятый колдун… все равно когда-нибудь доберусь до тебя…

Я от души пожалела кота. Только сейчас дошло, чего стоило столько времени просидеть на цепи в одиночестве. Осторожно высвободила руку и погладила парня по плечу. Тот в ответ мурлыкнул. Я быстро отшатнулась — вдруг истолкует неправильно? Все-таки было бы проще, будь они обычными людьми. Но ничего не поделаешь: что имеем, то имеем.

Я пошевелилась энергичнее, и парни тут же открыли глаза.

— Хватит спать, пора в дорогу.

Мы выбрались наружу. Осмотрелись. Лошади исчезли. Да и полянка выглядела странно. Лес окружал ее со всех сторон плотной стеной. Я вытаращила глаза:

— Интересно, как мы сюда пробрались? Да еще и верхом?

— Неважно, как попали, надо думать, как выбраться, — сказал Локша. — Заколдованных мест в лесах полно.

Я насупилась и чисто по-женски тут же обвинила своих спутников во всех бедах:

— Думала, вы знаете в лесу все тропы, а вы…

Парни уставились с недоумением:

— Разве мы говорили, что знаем? Сама выбирала дорогу, которую подсказал тебе женишок.

Дался им этот Бразд! Я даже обиделась:

— Да какой он мне жених! Был бы им, так я бы сейчас в теплом доме пироги уплетала.

Тут я невольно сглотнула слюну. Как ни крути, но делать что-то нужно. Машинально сунула руку в карман… и наткнулась на клубочек. Мне показалось, он дернулся в моей руке. Удивилась, вытащила его из кармана и стала разглядывать. Такое чувство, что он хочет вырваться.

Я сильнее сжала клубок в кулаке и изумленно наблюдала за его действиями, одновременно чувствуя на себе взгляд Кийса.

— Ничего не пойму. Он ведет себя как живой.

— Вижу, — буркнул оборотень, а сам продолжал рассматривать меня, словно экзотический экземпляр.

— Сказки, да и только! — засмеялась я.

Кийс прищурился:

— Сказки ты рассказывать любишь. Откуда он у тебя?

Ну вот, начинается. Знаю, за свои поступки надо отвечать, но я скорее умру, чем признаюсь, что что-то украла. Я нагло соврала:

— Нашла.

Кийс с недоверием покачал головой:

— Владеешь такими предметами и не знаешь их предназначения?

На последний вопрос я могла ответить совершенно правдиво:

— Не знаю.

И кажется, только сейчас в полной мере поняла, что нахожусь в мире, целиком состоящем из чудес и, как бы сказали у нас, сказок.

— Локша, не отставай! — позвал Кийс. — А ты, Любка, брось клубок на землю.

Я выполнила просьбу, правда, хватило ума не выпустить из рук кончик нити. Запоздало вспомнила, что в сказках клубок обычно приводил героя к избушке Бабы-яги.

Кийс хотел добавить что-то еще, но не успел. Клубок подпрыгнул и покатился, ускоряя темп. Оборотень на бегу наградил меня весьма неоднозначным взглядом.

Мы кинулись за клубком, продираясь сквозь заросли. Удивительно, как ловко маленький шарик находил тропу в лесной чаще. К сожалению, он несся с такой скоростью, что мы с парнями еле успевали следом. То ныряли под низкие ветви, то перепрыгивали через поваленные стволы деревьев. Полоса препятствий получилась просто на загляденье. В обычной жизни я бы давно не выдержала такого темпа, а потому искренне удивлялась, отчего же получается здесь. Последние метры выдались самыми трудными. Наконец клубок замер перед небольшим домиком на полянке.

Дом был окружен частоколом. Я вздрогнула — показалось, что на шестах его надеты черепа. Однако при ближайшем рассмотрении «черепа» оказались просто глиняными горшками. Как ни вглядывалась, куриных ножек у избушки также не обнаружилось. Да и произносить слова: «Повернись ко мне передом, а к лесу задом», — тоже не пришлось. Дверь находилась прямо напротив ворот. Я облегченно вздохнула.

На крыше сидел черный кот. При виде нас он выгнул спину и воинственно зашипел. Как мне показалось, с особой неприязнью поглядел на Кийса. Мой спутник тоже напрягся. Да уж, был бы не кот, а кошечка — другое дело.

Дверь чуть приотворилась. В щель кто-то выглянул и тут же снова захлопнул створку. Через минуту из дома вышла чернобровая молодка с темными как смоль волосами и пухлыми алыми губами. Я успокоилась. Дом не был похож на жилище ведьмы, да и сама женщина Бабу-ягу ничем не напоминала.

Парни переглянулись и усмехнулись. Женщина смотрела внимательно и изучающе. И взгляд этот мне ой как не понравился. Будто просверлил насквозь.

— Что я вижу! — всплеснула она наконец руками. — Гостюшки дорогие! Путники так редко заглядывают в мое убогое жилище, все богатство которого — кот да ворон. Да и то второй неизвестно где летает. А вы, гостюшки, проходите-проходите. Агапьей меня кличут. А как вас-то звать-величать?

Мы представились. Агапья недоверчиво покосилась на Локшу и Кийса. Казалось, она их вот-вот обнюхает. Потом переключилась на меня. Попросила показать клубок, который я держала в руках. Следующие слова заставили меня подпрыгнуть и открыть рот.

— Узнаю, узнаю… Он когда-то принадлежал одной моей дальней родственнице. И куда ты, девица, путь держишь? До чего ж этот мир-то докатился! Во времена моей молодости царевичи искали суженых, а теперь девки по лесу бегают. Все перевернулось с ног на голову, — проворчала хозяйка. — Впрочем, вы, гостюшки, проголодались, наверное. Сейчас накрою.

И не успели мы оглянуться, как Агапья метнулась к печи и принялась доставать еду.

Я потихоньку оглядела избушку. По стенам развешаны травы. На подоконнике какие-то кости. Наверное, кот не доел. Парни вели себя спокойно. Похоже, ничего страшного нам тут не грозило. А я сидела как на иголках. Слова о клубке не выходили из головы. Мне хотелось спросить, кем же была его бывшая владелица.

Задать вопрос вслух не успела. Только открыла рот — почувствовала, как Кийс под столом лягнул меня ногой. Причем весьма ощутимо. Оставлять такие действия без ответа я не собиралась и лягнула его в ответ. Локша с удивлением взглянул на меня:

— Любка, тебе тесно? Синяк ведь поставила.

Я чуть не подавилась. Неужели перепутала? И разозлилась на Локшу — вот дурак, мог бы и промолчать. Кийс только усмехнулся.

Обед прошел довольно мило. Хозяйка развлекала гостей разговорами. Однако взгляды, которые она бросала на меня, совершенно мне не нравились. Кийс галантно поддерживал беседу, но очень ловко уходил от разговоров о прошлом и наших планах. После еды я предложила хозяйке помочь убрать со стола. Та похвалила:

— Молодец, девочка. От работы черной не бегаешь. Хоть и видно по твоим белым рученькам, что непривычна к таким занятиям. При каком дворе росла?

— Далеко отсюда, — замялась я.

Вымыв посуду и поставив ее на полку, огляделась. Что бы еще сделать? Сидеть без дела и отвечать на вопросы хозяйки не хотелось. В углу стояла метла. Подмету-ка я пол…

Никак не ожидала, что реакция хозяйки на это мое действие окажется столь неадекватной. Агапья бросилась наперерез и резко вырвала метлу из моих рук. Да так, что черенок стукнул меня по лбу. Теперь шишка мне обеспечена.

— Не трожь!

Я недоуменно заморгала. Никак не могла понять, что сделала не так.

— Только помочь хотела, — растерянно пробормотала я.

Какое-то время Агапья зло и подозрительно сверлила меня взглядом. Потом, видимо, до нее все же дошло, что ничего плохого совершить я не намеревалась.

— Девочка, метла не для того, о чем ты подумала. Посторонние не должны ее трогать.

Она ухватила предмет спора и забросила в дальний угол. Мне послышалось или скорее просто показалось, что оттуда донесся печальный вздох.

В это время во дворе раздалось хриплое карканье.

— Вот и мой Варкуша вернулся. Пойду новости послушаю.

Кот двинулся следом за хозяйкой. Мне почему-то показалось, что он не хочет оставаться наедине с Кийсом. Мой спутник рассмеялся:

— А не такой уж и храбрый у нее защитник.

Как только Агапья вышла за дверь, я бросилась к метле и повязала на нее голубую ленточку. Не знаю почему, но мне стало ее жалко. Опять послышался тихий вздох и на этот раз — тихое «спасибо».

Потом я с любопытством выглянула в окно. Ворон сидел на частоколе, Агапья стояла рядом. Похоже, они что-то бурно обсуждали, время от времени оглядываясь на дом. Почему-то я решила, что разговор шел обо мне.

Локша, видимо, тоже что-то почувствовал и мрачно пробормотал:

— Лучше бы выбираться отсюда подобру-поздорову. Нечистое место. — И тут же предложил: — Давай, Кийс, посмотрим, что вокруг творится.

Парни вышли, и почти сразу вернулась Агапья. Вид у нее был взволнованный. Ноздри раздувались, губы были плотно сжаты. Наверное, получила недобрую весть. Но она очень быстро взяла себя в руки и ласково произнесла:

— Ребятки пошли прогуляться? Хорошо. А ты, девица, садись рядышком да расскажи, что с тобой приключилось. Как судьба связала тебя с такими попутчиками? И откуда у тебя волшебный клубочек?

Голос женщины звучал убаюкивающе, на лице появилась доброжелательная улыбка. Но вместо того чтобы успокоиться, я напряглась. Почувствовала, что вопрос не праздный и что хозяйку будет трудно обмануть.

Сказать правду? Ищу, мол, суженого? Но вся загвоздка в том, что Федор вовсе не догадывается о том, что он мой суженый. Да и когда узнает, не факт, что обрадуется. Пока искала в голове ответ, вернулись парни. При них я тоже не могу сказать, что ищу жениха, вдруг обидятся и оставят одну? А я к ним уже привыкла.

— Брата пропавшего разыскиваю, — тяжело вздохнула я. — А клубок мне дал колдун и стрелу с луком тоже.

Покосилась на Агапью. Та не спускала с меня колючего подозрительного взгляда. Похоже, не очень-то поверила. Но говорить правду и признаваться, что я воровка, было тем более стыдно. Пришлось прибегнуть к старому испытанному средству. Я всхлипнула и произнесла почти искренне:

— И зачем связалась с колдуном? Знала ведь, что до добра не доведет.

Тут на помощь пришел Локша:

— Да, ее стрела упала на наш двор. Но брата — никаких следов.

Агапья неопределенно хмыкнула:

— Ну прямо сестрица Аленушка и братец Иванушка. — И добавила с иронией: — А он случайно в козленочка не превратился? Я-то, кстати, думала, что люди давно стали пренебрегать родственными чувствами. Выходит, остались еще экзотические экземпляры.

Захотелось послать бабу с ее комментариями куда подальше. Но, вспомнив, что молчание — золото, я захлопнула рот. Только сделала вдох и выдох, как учил Карл Карлович.

Хозяйка какое-то время оценивающе рассматривала меня, потом вкрадчиво сказала:

— Значит, брата хотела найти? Вот поэтому клубок и привел тебя сюда. Но я не знаю, где он. Если желаешь, можешь отправиться со мной в то место, где соберется много моих сестер. Авось кто-нибудь его и видел.

— Куда пойдем? — сразу поинтересовался Локша.

Баба усмехнулась:

— Там собираются только женщины. Вам ходу нет.

Кийс нахмурился:

— Выйдем, Люба, поговорить надо.

Во дворе оборотень предупредил:

— Не советовал бы принимать ее предложение. Если эти и знают, не обязательно скажут. А приключения на задницу сможешь найти.

В словах приятеля я уловила настоящее беспокойство. Чуточку подумала и выдала:

— Ничего со мной не случится. Ты и сам должен стремиться разыскать моего брата. Отыщем — цепочку тебе отдам, как обещала.

— При чем здесь цепочка? — вздохнул Кийс. — Носи ее сама, только никому другому не отдавай. Я просто боюсь за тебя.

Мне стало стыдно. Действительно, не все продается и покупается. Кийс и Локша — мои друзья.

— Кийс, — взмолилась я, — все я понимаю, но не могу упустить такой шанс. Ничего со мной не случится. Сам знаешь — на мне оберег. А вообще я все равно туда отправлюсь, как ни отговаривай.

Вдруг Бразд найдет вовсе не Федора? А так, может, хоть что-то выясню.

Мы вернулись в дом.

— Хорошо, Агапья, я пойду.

— Мы полетим, — с улыбкой поправила хозяйка.

Я с изумлением уставилась на Агапью:

— На самолете?

И тут же опомнилась. Совсем забыла, где нахожусь.

Теперь удивление появилось на лице Агапьи:

— Самолете? До сих пор их так никто не называл. — Повторила и хмыкнула: — Само летает. А мне название понравилось! Сегодня же объявлю, что у меня теперь не метла, а самолет!

Я представила, куда летают на метле, и даже дыхание остановилось.

— На шабаш на Лысую гору?

Агапья захохотала:

— Ишь размечталась! Туда-то и нас не всех приглашают. А ты простая… — Тут хозяйка подозрительно уставилась на меня: — Откуда ты все знаешь? Не такая уж и простая, какой хочешь казаться. — Она оглядела меня еще раз: — Нет, тебя я не знаю… — Она задумчиво пожевала губами, при этом сразу став похожей на старуху, и пробормотала: — Ну ежели что, так тебе же хуже. Отправимся на гору, но не на Лысую. Куда ближе. Да и народу поменьше соберется. В основном ведьмы из округи. Пойду переоденусь. Повеселимся… Может, и он там будет… — Она мечтательно вздохнула.

Я подумала о своем:

— Федя?!!

Агапья фыркнула:

— При чем здесь твой Федя?

И ушла. А меня охватило нервное возбуждение. Я заметалась по избе. Кийс и Локша неодобрительно косились в мою сторону. Я вдруг подумала о предстоящем путешествии и растерянно поглядела на парней:

— Хм… она полетит на метле, а я на чем?

— Ты тоже с ней вместе, — «успокоил» Кийс.

Он что, смеется? Я просто опешила.

— И как ты себе это представляешь? Верхом на палке? Это ведь даже не ковер-самолет. — И вдруг в сердцах ляпнула: — А как метла выдержит двух телок?

Потом покраснела. До чего докатилась! Саму себя телкой назвала. Хорошо хоть парни не поняли.

Я подошла к метле и с интересом уставилась на нее. Шут знает эти волшебные предметы. Может, понимает, о чем говорим, и обидится? Я решила на всякий случай подстраховаться и, удивляясь сама себе, засюсюкала:

— Метелочка, ты такая стройная, изящная. Как только сможешь унести целых двух?

И явно услышала в ответ хихиканье:

— Телок?

Я вздрогнула. Без сомнения, метла отлично знала значение этого слова.

В это время вернулась Агапья, и я просто выпала в осадок. Хотя думала, что удивить меня невозможно уже ничем. На Агапье красоваласькороткая красная мини-юбка до… Мое воспитание не позволяло произнести последнее слово вслух. Хозяйка стрельнула глазами в сторону моих спутников, видимо, проверяя эффект. И осталась довольна. Парни замерли с открытыми ртами.

Агапья презрительно оглядела мою персону:

— Так не пойдет. У нас девки в портках не ходят.

Несмотря на мои протесты, я была наряжена в юбку и кофту.

— Ну вот, теперь другое дело!

Наконец улыбка на лице Агапьи сменилась озабоченностью:

— Мальчики, мы улетаем, а вы ведите себя хорошо.

Локша вдруг подошел и заглянул бабе в глаза:

— Смотри, если что случится с Любкой, везде найду. Никакая Лысая гора не поможет. Поняла?

А Кийс мурлыкнул:

— От избушки только угольки и останутся.

Лицо Агапьи стало злым и жестким.

— Заткнитесь. Пугали бабу хреном.

Я вновь опешила — ну и выраженьице! Ведьма что, бывала в нашем мире? Хотя, судя по ее наряду…

Агапья подошла к метле, схватила за прутья и вытащила во двор. Мне не понравилось, как она обращается со своим транспортным средством. Похоже, метла не бессловесный предмет, а нам на ней еще лететь. Я бы поостереглась. Впрочем, не мне учить ведьму.

Выйдя из дома, я села верхом на метлу позади Агапьи. Наш транспорт стрелой взмыл в небо. Я поначалу зажмурила глаза, но потом решила, что теперь уже поздно бояться. Нужно было раньше думать.

Как ни странно, полет проходил весьма комфортно. Будто в кресле сидела, а не на палке. Мешал лишь ветер, бьющий в лицо.

Я посмотрела вниз. Мы летели над лесом. Потом показалась голубая лента реки. А впереди возвышалась гора со множеством пиков.

Приблизившись к горе, наша метла начала как-то нервно подрагивать. Агапья завертелась во все стороны. Я тоже глазела вокруг, благо посмотреть было на что. Отовсюду спешили ведьмы и лихо заходили на посадку.

Нам навстречу неслась какая-то молодка. Агапья взвизгнула и заорала:

— Собьем Зюкайку! Ату ее, заразу!

Видимо, у встречной ведьмы были аналогичные намерения. Она озвучила их такими словами, которые при моей культурности трудно повторить. Метлы столкнулись. Мы рухнули вниз. Странно, но при этом я почти не ушиблась. А Агапья и Зюкайка уже обнимались под восторженные аплодисменты окруживших их баб. Ведьмы хлопали друг друга по плечу и обещали в следующий раз уж точно уделать. Видимо, это был обычный ритуал. Или, может, считалось здесь высшим пилотажем?

Я постаралась поскорее выбраться из беснующейся толпы. Так сказать, понаблюдать для начала с безопасного расстояния.

Агапья и Зюкайка разжали наконец объятия. И, наверное, Зюкайка тут же пожалела о том, что не придушила соперницу. Агапья своим нарядом произвела фурор. Сначала наступила тишина, потом заговорили все сразу. Кто-то осуждал, но завидующих явно было больше. Одна довольно молодая ведьма обошла мою сопровождающую по кругу:

— Ну ты и придумала! Но ведь красиво. Тоже так хочу!

И перешла от слов к делу — оторвала подол своего платья. Но тут же получила по полной. Стоявшая рядом баба ехидно заметила:

— С твоими кривыми ногами только такое и носить.

— На свои погляди, коротконожка, — сразу ощетинилась молодка.

Я думала, сейчас начнется очередная потасовка. Но резкий властный голос остановил надвигающуюся бучу:

— Вы что решили здесь устроить? Забыли, что в священном месте находитесь? В следующий раз ни одну из вас не пригласят!

Бабы испуганно умолкли. В центр поляны вышла высокая властная старуха. Она обвела взглядом присутствующих и уставилась на меня:

— А это что такое? Кто посмел притащить?

После ее слов все внимание переключилось на мою персону. Я поежилась. В это время к старухе подскочила Агапья и что-то неразборчиво зашептала ей в ухо. Я лишь поняла, что старшую зовут Наиной.

Старуха вдруг усмехнулась и обратилась ко мне:

— И что ты, девица, забыла в наших краях? Говорят, братца разыскиваешь? А велик ли твой братец?

Я сжалась — поверит или нет? Все ж таки ведьма.

— Взрослый человек. Но самый любимый из семьи.

— Опиши мне его, красавица. И как имя брата твоего?

— Звать брата Федором. Он высокий, светловолосый…

Наина взглянула на мои черные волосы и усмехнулась. Зря я про это упомянула. Хотя с сестрами мы тоже совсем не похожи… Я попыталась исправиться:

— …очень красивый.

Ведьма прищурилась:

— Это, девица, я и сама поняла. Обычно красивых и ищут. Некрасивые-то кому нужны?

Я смешалась. Ведьма явно не поверила в «брата». Да еще последняя фраза прозвучала намеком в мою сторону. Можно подумать, здесь одни красавицы собрались! Всякие есть.

— Ладно, девонька, будь гостьей. Только за мужиками бегать — последнее дело. Приключений найдешь, да вряд ли рада им будешь. Могу даже предсказать, что ждать их осталось совсем недолго. — Взгляд бабы стал недобрым. — Сколько лет живу, но чтобы добровольно кто из людей сюда пожаловал, вижу впервые. Вот потеха!

Мне не понравилось то, что она сказала. Особенно интонация, с какой она эти слова произнесла. Но ради Феди придется потерпеть. Не ведьмы ко мне, а я к ним пришла на поклон.

Агапья распорядилась:

— Любка, расплети волосы. Здесь так принято.

Я послушно расплела косу. Тряхнула густой шевелюрой. Волосы закрыли тело чуть ли не до колен. Окружающие глядели с явной завистью, не отрывая глаз. Кто-то произнес:

— Жаль, что такая красота уйдет вместе с ней!

Я чуть не выпалила: «Нет, обстригу и вам на парики оставлю», а потом поежилась — и почему она это сказала?

Наконец ведьмы вспомнили, зачем, собственно, собрались. Откуда-то появились бутылки с явно алкогольным напитком. Женщины начали с удовольствием к ним прикладываться, смеяться и шутить.

Я понуро бродила среди них. Пыталась узнать про Федю. Но никто не собирался отвечать на мои вопросы. Завести даже самый простой разговор не получалось.

Вскоре я отошла в сторонку. Ждала, когда бабы напразднуются и Агапья отправится обратно. На краю поляны увидела аккуратно сложенные метлы. Удивилась, сколько их. По голубому бантику узнала метлу Агапьи. Она лежала с самого края. Почему-то я обрадовалась ей как родной.

Посидела немного одна-одинешенька, а потом решительно встала. Все-таки стоит попытаться узнать что-либо еще раз. Зачем зря время трачу?

Я металась от одной группы баб к другой. Расспрашивала про Федю. Некоторые отвечали:

— Не знаю. Не слышала. Не встречала.

Чаще же в ответ неслись оскорбления и насмешки. Кажется, никто не верил, что я ищу брата. На это мне было глубоко наплевать, но вот узнать что-нибудь хотелось. Игнорируя грубость и сальные намеки, я спрашивала и спрашивала… Наконец наткнулась на Агапью. Та шла навстречу с бутылкой в руке и, кажется, обрадовалась, увидев меня.

— Любка, ты же голодная!

Она схватила меня за руку и потащила к столу. Мой желудок отреагировал на предложение громким урчанием.

Агапья протянула бутылку:

— Хлебни, полегчает. А я услышала кое-что интересное от одной ведьмы. Про твоего брата. Жаль, что она уже отключилась.

— Как это? — не сразу поняла я.

— Ну, перебрала немного. Теперь пока очухается…

Я дернула ее за рукав:

— И как долго этого ждать?

— Ну, может, до завтра… А может, и целых три дня. Эти ведьмы с Поморья такие слабые. Да вон она лежит.

Ну и позор. Бабы ведут себя, как собутыльники моего отца. Но придется теперь ждать и охранять эту выпивоху. Без сведений о Феде не уйду.

Веселье набирало обороты. Агапья настойчиво толкала мне в руки бутылку. И даже болтала что-то вроде того, что я ее не уважаю. Уважать ее вовсе не хотелось, но поняла, что отвязаться по-другому не получится.

Я зажмурилась и храбро хлебнула. Горло обожгло, дыхание перехватило, на глазах выступили слезы. Да сколько ж в этом пойле градусов?! Я схватила кусок мяса и затолкала в рот. Только хлеба тут почему-то не было. Худеют, что ли?

Агапья ухмыльнулась:

— Веселись, пока есть время. Сейчас тебе море по колено станет.

В это время приземлилась еще одна ведьма. Она с разлету опустилась прямо к нам на стол. К ней навстречу бросились несколько баб:

— Милочка, наконец-то! Давай за встречу!

Одна из них потянулась к прибывшей с бокалом вина, пошатнулась и пролила напиток прямо на прутья ее метлы.

Реакция «милочки» оказалась весьма неадекватной. Показалось, что она сейчас изобьет подружку.

— Ты что наделала?! — завопила баба. — Теперь я тут что, два дня сидеть буду?! Пока она очухается?

Я хихикнула. Вот уж горе — вино разлила. А потом дошло — метла опьянела и надолго.

Прибывшая с гневом уставилась на меня:

— А это что за чучело? Чего смешного нашла?

Агапья втиснулась между нами:

— Успокойтесь, девочки. Любка — наша гостья. И не шуми, никто нарочно портить твою метлу не собирался.

Та махнула рукой и, схватив стакан, потянулась ко мне:

— Ладно, чего уж теперь. Давай выпьем!

Я поняла, что своим отказом нанесу страшное оскорбление. Поэтому снова выпила. В голове зашумело. Стало легко и хорошо. Вот только огорчало, что ведьма, которая знала про Федю, крепко спала в конце стола. Я посмотрела на нее, потом на Агапью:

— А сколько мы с тобой тут пробудем?

— Завтра с первыми лучами солнца — домой.

Я показала на спящую:

— А она?

Агапья пожала плечами:

— Как проспится, так улетит.

Меня такой вариант не устраивал. Останусь здесь до тех пор, пока не поговорю с этой бабой. К тому же я уже знала, как это провернуть. Взяла бутылку, хлебнула еще раз и отправилась туда, где лежали метлы. Решила угостить нашу вином. Но в темноте по ошибке начала не с того конца. Полила крайнюю и только после разглядела, что бантика на ней нет. Эх, была не была! Ноги уже заплетались, но я двинулась дальше, щедро окропляя все метлы подряд. Подумаешь, погостят здесь ведьмы несколько дней. Глядишь, и узнаю что про Федю.

Так я прошла вдоль всего ряда. Осталась последняя метелочка. Я потрясла бутылкой, но там, как на грех, не осталось ни капли. Я покачнулась и чуть не грохнулась на пятую точку. Заметила знакомый бантик. Надо же как лопухнулась! Ну ничего, схожу еще принесу.

Я развернулась и побрела обратно на поляну. А там уже пылал большой костер. Ведьмы сбрасывали одежду и прыгали голышом через огонь, показывая свою ловкость и смелость. Я стояла, пошатываясь, и не могла отвести взгляд от этого зрелища. Ко мне вновь подошла Агапья и громко объявила:

— Скоро он будет здесь, и он знает про тебя.

Сердце бешено забилось. Я решила, что она говорит о Феде. Значит, все-таки нашла! Я чуть ли не со слезами бросилась к ведьме:

— Спасибо, Агапьюшка, ты мой самый лучший друг!

За спиной раздалось злое шипение:

— Мы столько времени ждали, а ты решила эту замухрышку подсунуть? Старая сводня!

Я возмутилась. Выходит, знали про Федю, а меня обманывали? Тут я приняла воинственную позу — умру, но Феденьку ведьмам не отдам!

Подошла Наина, ласково обняла меня за плечи:

— Девочка, зачем с ними спорить? Докажи, что ты лучше. Прыгни через костер. — И протянула бутылку. — Глотни.

Я взглянула на пляшущие языки пламени, по телу пробежали мурашки. Взяла бутылку из рук Наины, отхлебнула. И сразу все изменилось. Ведьмы показались милыми и симпатичными, все вокруг — донельзя смешным, а костер — сущим пустяком. Я подумала: «Вот сейчас появится Федя и увидит, какая я смелая и ловкая!» — и стала проталкиваться вперед. Огонь полыхнул сильнее. На миг я замешкалась. И тут же услышала:

— Трусиха! Лучше бы не совалась.

Ведьмы пролетали над пламенем, как стрелы. Кто-то прошипел:

— Сними юбку, дура. Вспыхнешь, как факел.

Закричала Агапья:

— Идиотки! Прекратите! Она же сгорит.

«Не боги горшки обжигают», — с пьяной решительностью рассудила я. Не хочу быть хуже других. Хотя одежду снимать не буду, не на нудистском пляже. Да еще вдруг Федя увидит?

Зелье играло в голове. Я отошла на несколько шагов, рассчитывая, какой взять разбег. Краем уха услышала крик Агапьи:

— Зачем дрова подбрасываете?!! Так нечестно!

Но мне уже было все равно. Я заорала:

— Йо-хо-хо! И бутылка рома!

Рванулась вперед. Ноги оторвались от земли. Я восторженно завопила:

— Ура! Лечу!

Но мой полет прервали чьи-то сильные руки. Я возмущенно дернулась в сторону, но вырваться не получилось. Пришлось взглянуть на того, кто мне помешал. Мои плечи сжимал высокий широкоплечий мужчина. Я возмутилась и зашипела:

— Дурак, чего тебе надо? Прыгать хочу! Пусти.

Мужчина не шевельнулся и не отвел от меня взгляда своих мерцающих во тьме глаз. Я хотела пнуть его, но ничего не вышло. Я едва не потеряла равновесие и, наверное, шлепнулась бы на землю, если бы он меня не держал. Это меня неожиданно рассмешило. Я стала разглядывать незнакомца и вынесла вердикт:

— А ты о-оч-чень крас-сивый! — Я захихикала. — Тебе, наверное, часто это говорят? — Еще раз внимательно оглядела его и пришла к выводу: — Но Федя все равно лучше!

Мужчина не обратил на мои слова никакого внимания и вообще не проявлял никаких эмоций. Я вновь попыталась освободиться:

— А ну, отцепи руки! Ну что за бестолочь! Сказала же, что трогать меня не моги. Руки убери, а смотреть можешь сколько угодно!

Еще раз дернулась. Неожиданно пальцы, сжимающие мои плечи, разжались. Я еле удержалась на ногах, но вскоре выпрямилась и развеселилась.

— Я пью, все мне мало, уж пьяная стала! — Посмотрела на мужчину и развела руками: — Все, дальше не помню. Потом допою. Пойдем выпьем, а?

Этот тип опять не ответил. Лишь внимательно разглядывал меня. Невежливый он какой-то. Стою и будто сама с собой беседую. И тут поняла — говорю-то я одна. Все бабы умолкли. Вокруг стояла гробовая тишина. Даже слышно, как дрова в костре потрескивают.

Из толпы выбралась Наина и подобострастно поклонилась:

— Господин, ну как вам наш дар?

Мужчина медленно перевел на нее взгляд:

— И для чего бы мне пригодился обгорелый труп?

Ноздри его внезапно дрогнули, глаза сощурились.

Что-то в его голосе было такое, отчего я начала трезветь. Глянула на костер, и стало страшно — чуть добровольно не изжарилась. Потом взглянула на спасителя, и мороз пробежал по коже. Широкие плечи, узкие бедра, властные темные глаза. Он был красив, действительно красив. Вот только красота эта какая-то нечеловеческая. Она пугает. И где-то я уже этого типа видела…

Незнакомец дал отмашку шабашу:

— Ладно, продолжайте веселиться. А эту я утром заберу с собой. И чтобы ни один волос не упал с ее головы.

У меня снова подкосились ноги. И на этот раз — не от вина. Зеркальце! Оно показывало именно его. Нет уж, никаких красавцев мне не надо. Да и некрасавцев тоже. Хотя моего желания явно спрашивать не собирались. Похоже, я крепко влипла. А ведь Кийс предупреждал. Вот уж точно — из огня да в полымя…

Кровь прилила к голове, мысли заметались. Бежать, спасаться! Но как? Подсказка пришла сама собой. Ноги рванули с места и понесли меня к метлам. Вот и знакомое древко с бантиком!

Я вскочила на него:

— Милая, выручай!

Метла подчинилась. Мы взмыли вверх. Внизу послышались крики и визг преследовательниц. Уже в воздухе я заметила, как на поляне мечется толпа голых баб. Они взбирались на метлы, взлетали и тут же падали. Пьяные транспортные средства не хотели подчиняться своим хозяйкам. Но больше всего я боялась таинственного красавца. Почему-то была уверена, что самый опасный — он.

Погрозив ведьмам кулаком, я подумала: «Как хорошо, что догонять меня некому». И тут же словно в ответ прозвучали слова:

— Я самая быстрая. Никто догнать бы и не смог. Не обижай. Но к Агапье они потом все равно прилетят. Лучше смыться куда-нибудь.

— Все равно придется туда заглянуть. Там мои друзья, — машинально ответила я.

И тут осознала, что общаюсь с метлой. Хотя вроде головой не стукалась.

Кощей

Я расставил своих людей на всех заставах, соглядатаи шныряли по княжеству из конца в конец, но пока без особого успеха. Мне докладывали о каждом новоприбывшем, но никого, похожего на мага, среди них не было. Купцы, наемники, цыгане… Хотя нельзя исключать и их. Возможно, мой родственничек просто хорошо маскируется. Неизвестность напрягала и тревожила, хотя я не из трусливых. Но ожидание удара в спину — чувство не из приятных.

Одно из сообщений почему-то насторожило чуть больше прочих. К старому боярину вернулся давно исчезнувший племянник и начал отстраивать родное поместье. Как-то уж чересчур с размахом, будто не боярский терем возводит, а княжеский замок.

Вскоре мой человек сообщил, что приезжий молод и энергичен, часто посещает трактир Настасьи Вахромеевны и привечает она его более чем дружески. Я вспомнил, сколько мужиков погибло по вине Настасьюшки, и засомневался: вряд ли мой родственник или его посланник настолько глупы или сексуально озабочены, что готовы рискнуть жизнью ради бабенки не слишком строгих нравов. Долго ли продлится век любовничка, если о нем узнает законный супруг хозяйки трактира? Может, нашептать муженьку на ушко сию добрую весточку да не думать больше об этом боярине?

Перед глазами часто вставал змей, сложившийся в ведьминском круге, начерченном Наиной. Он непременно должен намекать на что-то важное, но вот на что? Может, человек, который появится здесь, будет похож характером на этого гада? Тихий, незаметный и хитрый? Или смертельно опасный? Гадать можно до бесконечности, но пока никто не появлялся, и мне оставалось только ждать.

В один из дней доложили, что позволения увидеть владыку нижайше просит Кийс Третий. Я усмехнулся — вернулся, долгожданный. Побегал, и хватит.

Кот-беглец вошел и отвесил изящный поклон. Потом опустился на колено и замер, склонив голову. Я невольно залюбовался. Какой намек — повинную голову меч не сечет! Аристократическую натуру не испортило даже долгое затворничество в глухом лесу. В умении подать себя этому мошеннику не откажешь.

Как я и предполагал, кот-беглец поторопился явиться пред мои темные очи. Этот хитрец прекрасно понимал, что в ином случае я его рано или поздно отыщу и снова посажу на цепь. А тут он еще и успел оказать услугу — заставил замолчать певца с его неуместными сказаниями. Уж сколько раз Бояну было говорено, чтобы не касался историй о моей смерти, но упрямый старикан все равно лез на рожон, вообразив себя борцом с силами тьмы в моем лице. Давно бы приказал удавить его где-нибудь по-тихому, но жаль губить подобный талант, поэт он действительно хороший.

Я махнул рукой, позволяя оборотню подняться:

— Расскажи, как ты освободился.

Пока я кота простил, а там будет видно.

Слушал историю Кийса, верил и не верил. Снять заклятие одним мановением руки? Магичка должна быть очень сильной. Когда оборотень сказал, что на волю его отпустила стриженая девица, я напрягся: не ее ли видел в зеркале? Вряд ли это простое совпадение. Но кроме волос, вернее, их отсутствия, я в той девчонке ничего не запомнил.

— Что-то еще особенное было в ее внешности?

— Кроме коротких волос — ничего. — Кот как-то нервно отвел глаза.

— И где она сейчас? — небрежно поинтересовался я.

Кийс печально развел руками:

— Не знаю, мы расстались. Она ушла с Локшей, волком-оборотнем.

Коту я особо не поверил — он уже столько обманывал и предавал. Хотя, возможно, цепь и добавила ему ума-разума. Как бы там ни было, девку нужно разыскать и присмотреться к ней повнимательнее. Отдам приказ задерживать всех стриженых и тащить ко мне.

За этими делами совсем забыл о празднике, который устраивали ведьмы. Никогда не любил этих их шабашей. Бабы навязчиво пытаются строить мне глазки, а ночь по традиции заканчивается грандиозной попойкой. Однако я, согласно древним обычаям, обязан почтить верных подданных своим присутствием, укрепляя, так сказать, дух единства моего темного народа.

Появился на горе, когда гуляние уже шло полным ходом. Костер пылал вовсю, ведьмы прыгали через огонь, показывая свою ловкость и храбрость. Я усмехнулся. Как и предполагал, все уже были изрядно навеселе. Без согревающего кровь зелья какой же праздник? Национальный обычай, куда деваться.

Мое появление было встречено дружным ревом. Да, поклонницами я не обделен. Одна из самых настырных, Агапья, сразу же скользнула ко мне. Она из кожи вон лезла, чтобы сделать мне приятное. Поклонившись, ведьма почтительно прошептала:

— Господин, у меня для вас подарок. Вот.

Я взглянул туда, куда она указала. Напротив костра стояла маленькая худенькая девчонка. Кого-то она мне напомнила, но где я ее видел, вспомнить не смог. Хотя забыть такую было бы трудно: не слишком привлекательная, тощая и плоская, но таких роскошных волос, как у нее, не было здесь ни у одной ведьмы, хотя природа их этим богатством обычно не обделяет.

Значит, эта малышка предназначена мне? Но что тогда она делает у костра? Рядом с девчонкой я заметил Наину, которая явно подначивала ее к прыжку. Неожиданно малявка заорала нечто странное:

— Йо-хо-хо! И бутылка рома!.. Ура! Лечу!

И понеслась прямо к огню. Я еле успел перехватить ее и осадить на скаку, как молодого жеребенка. Но вместо благодарности услышал шипение, которому бы позавидовала любая гадюка:

— Дурак, чего тебе надо? Прыгать хочу! Пусти.

Так обозвать повелителя — огромное преступление, за которое и жизни можно лишиться. Однако я уже понял, что девчонка хорошо приложилась к веселящему зелью и ей сейчас море по колено. Поэтому слова ее проигнорировал. Что с ней теперь делать? В том качестве, которое подразумевал «подарок», она меня совсем не привлекала. Хотя девчонка, похоже, весьма смелая, с решительным и дерзким характером, иначе бы не затесалась в толпу ведьм, а тихо оплакивала свою участь в сторонке. Внезапно она уставилась на меня и выдала:

— А ты о-оч-чень крас-сивый! — И что этот воробей понимает в красоте? — Тебе, наверное, часто это говорят?

Я на миг опешил от такой фамильярности, но одернуть ее не успел. А она еще раз оглядела меня и пришла к выводу:

— Но Федя все равно лучше!

Воздав хвалу некоему Феде, победоносно уставилась мне в глаза. Сам не понял, почему ее поведение меня задело. И решил — заберу с собой. В конце концов, в замке девок хватает, одной больше, одной меньше…

Девчонка дернулась в руках, завопила:

— А ну, отцепи руки! Ну что за бестолочь! Сказала же, что трогать меня не моги. Руки убери, а смотреть можешь сколько угодно!

Я брезгливо разжал пальцы. Она еле удержалась на ногах, но сумела выпрямиться и вновь развеселилась. Неожиданно предложила:

— Пойдем выпьем?

Отвечать я не посчитал нужным. Внимательно разглядывал ее. Уж очень странным было поведение «подарка». Неправильным каким-то. Несчастной жертве полагалось либо заламывать руки, стеная о загубленной судьбе, либо онеметь от ужаса. Но уж никак не набиваться в собутыльницы. Волной накатило раздражение. Я мог сорваться на девчонке, но тут из толпы выбралась Наина и согнулась в поклоне:

— Господин, ну как вам наш дар?

— И для чего бы мне пригодился обгорелый труп? — холодно уточнил я.

С удовольствием заметил, как побледнела колдунья. Не думала, что я видел, как она подталкивала девчонку к огню? Интересно, почему старейшая из ведьм хотела избавиться от этого воробья?

Насладившись произведенным впечатлением, небрежно бросил:

— Ладно, продолжайте веселиться. А эту я утром заберу с собой. И чтобы ни один волос не упал с ее головы.

Завтра разберусь, откуда она и кто такая.

Однако пословица «Не откладывай на утро то, что можно сделать с вечера» полностью себя оправдала. Девчонке удалось сбежать, да еще и прихватив чужую метлу. Такого раньше никогда не случалось — метлы подчиняются только своим хозяйкам. Дерзость малявки разозлила, но и чуть-чуть восхитила. Не зря сравнил ее с воробьем: те тоже птички невзрачные, но нахальные. Я дал приказ ведьмам отыскать «подарок» и доставить законному владельцу, а сам отправился назад в весьма отвратительном настроении.

Любовь

Приземление во двор Бабы-яги прошло не совсем удачно. Вернее, села-то я хорошо, могла бы гордиться успехами в пилотировании, но не успела сойти со своего транспортного средства, как на меня набросился черный кот хозяйки, стараясь вцепиться в глаза. Наверное, он бы мне их выдрал, если бы не Кийс. Мой приятель тут же кинулся на выручку, и полетели клочки по закоулочкам. Кийс был быстрее, сильнее и куда менее откормлен, чем кот Агапьи, поэтому поле боя осталось за ним.

Я быстро рассказала, что произошло. Кийс поморщился:

— Предупреждал же. Нельзя верить нечисти.

«А вы-то кто?» — чуть не брякнула я, но вовремя захлопнула рот. И задумалась. Вспомнила, как Агапья ехидно поглядывала на меня. О чем-то шепталась со своим вороном, затем куда-то его отправила. Похоже, специально заманила меня, чтобы подарить тому черноволосому типу. Ну теперь сиди, подруженька, на горе. Метлу возвращать я тебе точно не собираюсь.

Надо быстро отсюда сматываться. К тому же из-за моей дурости появились новые препятствия на пути в поисках Феди. И новые враги. Я представила беснующихся баб и темноглазого красавца.

Да еще Кийс порадовал:

— Агапья не отстанет. Ты совершила страшное преступление — украла ее метлу. Хотя странно… Метлы никогда не изменяют хозяйкам. Как у тебя это вышло?

Я скромно опустила глаза:

— Сказки читать надо. В них есть много поучительного.

Локша бросил на меня обожающий взгляд:

— Какая ты умная!

Покраснев, я довольно вздернула нос. Приятно, когда тебя считают умной. Но вот Кийс не отставал:

— И что наша мудрая и умная будет делать дальше? Думаю, лучше метлу оставить. Пусть Агапья заберет и успокоится.

— Своих не сдаем! — возмутилась я. — Метла мне жизнь спасла.

— А за твою жизнь с метлой я и гроша ломаного не дам. Появишься с ней среди людей — отправишься прямиком на костер. Не приветствует здесь народ ведьм, как ни странно.

На минуту задумавшись, я выдала:

— А я только палку буду носить в руке. А прутья — в сумке. Понадобится — мгновенно соберу.

Локша вновь восхитился столь гениальным техническим решением:

— Говорю же — Любка очень умная!

Кийс, похоже, устал спорить и согласно кивнул:

— Ладно. Выбросить всегда успеем, если что. А теперь пора уносить ноги.

Как всегда, кот оказался самым практичным — схватив котомку, начал набивать ее разной снедью.

— Это для тебя, — пояснил он. — Мы-то с Локшей всегда найдем чем перекусить.

Потом наша компания выскочила из дома и резво бросилась в лес. Локша мчался первым, выбирал дорогу, руководствуясь какими-то своими инстинктами. Я отбивала ветви и расчищала путь палкой от метлы. Ей это не понравилось:

— Обращайся с моим продолжением уважительно. Неси на плече.

Я хотела надерзить в ответ на замечание, но тут же вспомнила, кому обязана спасением. Послушно водрузила древко на плечо и зашагала, как солдат с ружьем.

Петляли по лесу мы довольно долго. Наконец Кийс позволил нам передохнуть. Остановились у реки. Я опустила гудящие ноги в воду и почувствовала, как усталость отпускает. Метла в мешке зашевелилась:

— Выпустите. Хочу подышать воздухом.

Я послушно исполнила требование. Мне не трудно, а ей приятно.

— Есть предложение, — заметила метла. — Вы, парни, отдохните, а мы с Любкой облетим окрестности, посмотрим, есть ли поблизости какое селение. Похоже, вы заблудились.

— Ишь чего придумала! — проворчал Локша.

— Совет хорош, но можно ли тебе доверять? — задумался Кийс.

— Ну так не доверяйте. Сидите здесь, — огрызнулась метла и хихикнула: — Пока геморрой не высидите.

Я тоже хмыкнула и с уважением подумала: «Метла не зря с ведьмой общалась, вон какие умные слова знает».

— Ну-ка повтори! — возмутился Локша. — Я не понял — что высидим?

— Я тебе покажу геморрой, чурка небесная! — разозлился Кийс.

— Так, всем успокоиться! — прекратила я спор. — Метла хорошо придумала. Спасибо, метелочка, за совет и за спасение. А доверять ей можно, — обратилась я к друзьям. — Иначе бы я сейчас с вами не сидела. — Видя, что те колеблются, жалобно протянула: — Ну что со мной может случиться? Глянем сверху и вернемся. Может, хоть какое-то жилье удастся найти и спокойно отдохнуть.

Парни кивнули. Наверное, мой унылый вид подействовал. Хотя я бы и без их согласия полетела. Спать под открытым небом — сомнительное удовольствие. Да еще в обществе двух оборотней. Хотя то, что их двое, — положительный факт. Было бы хуже, если бы со мной путешествовал кто-нибудь один.

— Не переживайте, скоро вернусь. — Я уселась на метлу. — Ничего не случится. Не поминайте лихом!

На лицах парней отразился испуг. Метла проворчала:

— Не к добру вспоминать такое в дорогу. Думать надо!

Последние слова она произнесла тоном, подразумевающим, что думать-то мне как раз нечем.

Метла взяла старт. Мы покружили над рекой. Потом над лесом. Спустя некоторое время под нами появилась поляна, а на ней — огромный дом за высоким забором.

Я радостно закричала:

— Ура! Вот и нашли то, что искали. Давай спускайся где-нибудь рядом. А в дом пешком отправлюсь.

Куда проще было бы приземлиться прямо у терема, но вряд ли девица, прибывшая на таком транспорте, вызовет у хозяев положительные эмоции. Кийс предупреждал, что могут не понять.

Мы спустились в лес.

— Не хотелось бы отпускать тебя одну, — вздохнула метла.

А у меня при виде дома поднялось настроение, и я хвастливо заявила:

— Ну что вы все беспокоитесь? Я в огне не горю и в воде не тону.

И тут же получила черенком по голове:

— Молчи, накаркаешь беду.

Но я не унялась и ехидно парировала:

— Какие вы все суеверные!

Домом найденное нами жилище назвать было сложно. Скорее подходило слово «замок». Вот только располагался он как-то уединенно. Я вспомнила коттедж Феди, который тоже стоял в лесу, и подумала: «У богатых свои причуды». Что ж, пора узнать, кто здесь живет, и напроситься в гости. Ночевка под кустиками меня совсем не привлекает.

Однако какие-то опасения появились. На всякий случай я сказала метле:

— Если что, лети за Кийсом и Локшей.

Та пробурчала:

— Неужели думаешь, что брошу?

На прощание я прижала метлу к сердцу, чем, по-видимому, очень ее растрогала, и направилась к дому.

Огромные, обитые железом ворота распахнулись передо мной сами, едва я к ним подошла. А то, что я увидела дальше, уж совсем напоминало сказку. На крыльце стояли… натуральные негры, которых я сначала приняла за скульптуры. Обнаженные черные торсы демонстрировали великолепную мускулатуру. Одеты негры были лишь в алые шелковые шаровары. На поясе висели изогнутые мечи.

Навстречу вышел еще один чернокожий, только в белом, и низко поклонился:

— Хозяин просит прекрасную гостью предстать перед его очами.

Я подумала: «Немного витиевато, но сойдет». Даже довольно вежливо. Хуже было бы, если бы обругали за вторжение.

Двери опять распахнулись сами собой, и мы вступили в полутемный зал.

Негр почтительно поклонился:

— Ступайте, госпожа, — и отошел в сторону.

В самом конце зала виднелся трон. На нем кто-то восседал. От дверей к трону вела странная мохнатая ковровая дорожка красноватого цвета, будто выкрашенная хной. Длинный ворс блестел и переливался.

Я услышала со стороны трона чей-то голос:

— Входи, красна девица, не бойся.

На миг я замерла — хорошее воспитание не позволяло ступить на дорожку в грязной обуви. Но босиком топать тоже было неловко. Немного поколебавшись, двинулась вперед. Но успела сделать лишь несколько шагов, как голос заверещал:

— Деревенщина!!! Куда полезла? Испоганила священную бороду. Ой, оттащите ее скорее!

Не дожидаясь, пока мне помогут, я сама спрыгнула с «дорожки», дошла до трона и остолбенела. Там сидел… карлик. С огромной головой и рыжей бородой, занимавшей половину помещения. Там, где я на нее наступила, уже суетились негры: чистили и сдували пылинки.

Если бы меня Карл Карлович не заставил перечитать сказки Пушкина, могла бы и не узнать Чародея. Он, похоже, решил омолодиться — выкрасил седую бороду. Раньше-то я намеревалась поговорить о деле, то есть напроситься на ночлег и угощение. Но хозяин и его слуги с саблями не слишком мне понравились. Прежние дела этого персонажа отнюдь не отличались добродетельностью. Вряд ли он сильно переменился — горбатого могила исправит. Пока я обдумывала, что сказать, карлик глумливо захихикал:

— Что, девонька, онемела от такой красоты? — Он с гордостью погладил свою бороду и пробормотал: — Хорош подарочек на день рождения! А то все думал, как бы скрасить это событие.

Глаза цепко пробежались по моей фигуре.

— Расскажи, милая, что в наших краях потеряла и что ищешь? — произнес Чародей сладким елейным голоском.

И голос, и речи хозяина совсем не внушали доверия. Говорят, первое впечатление — самое верное. И оно мне настойчиво подсказывало закругляться и делать отсюда ноги. Но как теперь выкручиваться? Я понадеялась на русское «авось» и решила показать, что не лыком шита, знаю, как нужно разговаривать. Гордо выпрямившись, я выдала:

— Что-то ты, батюшка Чародей, гостей неласково встречаешь. Сначала накорми-напои, в баньке попарь да спать уложи. А потом и спрашивай.

И сама своим ушам не поверила: что за чушь несу? Еще и баньку приплела. У меня даже испарина на лбу выступила. В ответ раздался дружный хохот. Гоготали все, даже слуги. Дедушка-даун вытирал слезы:

— Уважим тебя, девица, уважим. И в баньке вымоем, и в кроватку уложим. Вот сегодня будет у нас потеха!

Потом спокойно распорядился:

— Взять ее. И в спальню.

До меня быстро дошел смысл сказанного. Слуги и шагу ступить не успели, как я совершила грандиозный прыжок, который мог бы украсить Книгу рекордов Гиннесса. Оказавшись на троне рядом с противным старикашкой, одной рукой вцепилась ему в нос, выкручивая его в сторону, а второй рванула бороду.

— Старый паршивый козел! — завизжала я что было силы. — С Людмилой ничего не получилось, так решил на мне отыграться?!

Дедушка взвыл и метнулся с кресла вертикально вверх. Скоро я поняла, что мы оторвались от земли и выскочили в раскрытое широкое окно. Я скосила глаза вниз и заорала от ужаса. В голове закружись строки поэмы:

Там в облаках перед народом

Через леса, через моря

Колдун несет богатыря…

Только я-то на роль богатыря совсем не претендовала. Если пальцы разожмутся, расшибусь в лепешку. Я отпустила нос старика и ухватилась второй рукой за бороду. Потом обхватила ее еще и ногами.

Колдун, похоже, начал успокаиваться и прошипел:

— Вот спущусь и накажу тебя как следует. А потом отдам слугам. Если раньше не свалишься.

— Шиш тебе! — огрызнулась я и посильнее вцепилась в рыжие космы. Хотя вряд ли у меня хватит сил долго держаться.

Дед продолжат поливать меня оскорблениями. Ругательств он знал великое множество. Потом на какое-то время примолк и удивленно спросил:

— А кто тебе такую глупость сказал, будто я не поимел Людмилку?

— Ты, дедушка, некрасиво отзываешься о своей пленнице. Наверное, с досады, что не вышло. Про это написано у Пушкина.

Старикашка захохотал:

— И ты поверила этому писаке? Да он лишь пытался реабилитировать княжну в глазах Руслана.

Я хотела заметить, что больше верю великому поэту, чем старому уроду, но в это время мы стремительно рухнули в воздушную яму. О том, что такие существуют, знала еще со времен жизни в нашем мире.

На миг мне показалось, что где-то рядом мелькнула метла. Успела подумать: «Вроде обычно перед смертью всем видятся самые дорогие люди, а мне?..» Я заорала, уже ничего не соображая. А дед вдруг оглушительно заверещал:

— Прекрати, что ты делаешь!

Я не поняла, о чем он, и еще крепче вцепилась в бороду.

— Перестань, иначе вместе разобьемся! Моя борода священна. На нее не должно попадать ни капли влаги.

Как я ни была напугана, но могла дать голову на отсечение — дождя не наблюдалось. Но тут до меня дошло, что случилось со мной от страха. Если по-научному — не выдержал мочевой пузырь.

Колдун начал снижаться. Я заорала уже не от страха, а от радости. В не очень приличных выражениях пообещала, что обделаю его всего по полной программе. Сверху я разглядела, что к нам несутся Кийс и Локша. Рядом мелькала метла. Видимо, она и привела парней.

Колдун спикировал на берег реки. Приземлившись, я увидела вытаращенные глаза приятелей. Наверное, вид у меня был еще тот.

С первой попытки оторвать руки от бороды не получилось. Помогли Кийс и Локша. Кот тут же начал растирать мои бедные конечности, и я почувствовала облегчение. Посмотрела на колдуна и испугалась: вдруг сбежит?

— Привяжите его к дереву, а на бороду воды из речки плесните! — крикнула я.

Колдун издал ужасный крик и обрушил на мою голову поток проклятий. Я поняла, что сделала все правильно. И, пошатываясь, отправилась отмываться. Ноги все еще плохо слушались.

Локша с восхищением пробормотал:

— Ну ты и девка! Огонь! Ничего не боишься. Жуть ведь, как он тебя по небу таскал.

Я хотела подтвердить, что да, мол, я такая. Но вовремя вспомнила, чем мой полет закончился. Опустила глаза и честно призналась:

— Не такая уж и храбрая. Напустила лужу прямо ему на бороду. Впрочем, этим и спаслась.

Парни сидели на берегу и ржали в голос. Успокоившись, поинтересовались:

— И что с ним дальше будем делать?

Я пожала плечами:

— Оставим тут, высохнет — развяжется. А теперь давайте сматываться.

Когда мы отошли подальше от места последних приключений, Кийс предложил:

— Надо, Люба, твою внешность изменить. Больно волосы у тебя запоминающиеся. А врагов ты себе нажила… Обрежем косу — станешь на парня похожа.

— Никогда! — решительно возразила я и обхватила косу рукой. — Сколько растила волосы, а теперь режь?!!

Кийс рассмеялся:

— Хоть мне-то не ври. Растила… Для твоего же блага предлагаю.

Я нежно погладила свою шевелюру. Кийс, как всегда, прав. Придется прощаться с красотой. Эх, жаль, Федя меня не видел. Но гребешок-то в кармане. Придется беречь его как зеницу ока.

Скрепя сердце я позволила обкромсать свои роскошные волосы. Причем самым примитивным способом — ножом Локши.

Через пару дней блуждания по лесам мы все-таки сумели выбраться на тракт. К вечеру стояли во дворе трактира «Горластый петух». Тут сновал с деловым видом разный народ. На крыльце сидел молодой парень и пялился по сторонам.

— Эй, хозяева! — крикнул Кийс. — Можно ли попить-поесть да на ночлег остановиться?

К нам вышла дородная красавица. Я даже ахнула. Ничего себе! Рост — как у гренадера, плечи мощные, но при этом чудо как хороша! Я рядом с ней — невзрачный цыпленок.

— Проходите, гостям всегда рады. А коль ночевать здесь надумали, так познакомимся. Меня Настасьей Вахромеевной кличут.

Хозяйка трактира взглянула на бездельничающего парня:

— Ты бы, Климка, хоть делом занялся. Целыми днями баклуши бьешь. Твои друзья все в заботах, а ты штаны протираешь.

— Так ведь боярина жду, — проворчал парень.

— Прочь с глаз моих долой! — Красавица явно разозлилась и грозно двинулась в сторону парня.

Тот кувырком слетел с перил и, ворча под нос, двинулся к воротам. Хозяйка развернулась к нам:

— Что же вы, гостюшки, все на улице стоите да на всяких обормотов смотрите? — Она широко распахнула дверь: — Милости просим, заходите. Накормим.

Федор

«Дядюшка» встретил прямо в воротах и запричитал:

— Счастье-то какое в дом пришло! Твой друг детства приехал — боярин Свег, — скороговоркой пояснил он.

Гость уже шел навстречу. Мужик примерно моих лет. Он был хорошо сложен и, видимо, силен. На лице застыло любопытство, которое вскоре сменилось радостью:

— Вот не ждал, не гадал! Федюха, а ты почти и не изменился. Да и взгляд остался прежним. Уверен, если бы встретил на улице, сразу узнал бы!

Я натянул на физиономию радостную улыбку, а про себя выругался. Хорошо хоть дед предупредил. И чего ждать от этой встречи? Я чувствовал себя не в своей тарелке. Ни хрена себе — вспоминать то, чего не было!

Хотя вряд ли и сам Свег что-то обо мне знает, кроме того, что ему рассказывали мамки да няньки. Как я понял, настоящего Федора похитили в том возрасте, когда еще под стол пешком ходят. Чуть не пошутил, что помню, как на горшках вместе сидели.

Шагнул навстречу «другу». Обнялись. Я с иронией хмыкнул:

— Друзьями не разбрасываюсь.

Решил, что буду поначалу больше слушать, а там разберусь, что к чему.

Тут помог дядюшка:

— К столу, к столу, гости дорогие. Надобно отметить встречу.

Что ж, очень удобно. За стопкой можно разрешить самые неразрешимые дела и вопросы.

С боярином прибыли несколько человек — как я понял, друзья и воины из дружины. Все весело проследовали в горницу. Дядюшка расстарался: от закусок, а главное от выпивки, рябило в глазах. Старичок первым поднял кубок:

— За племянничка! Не чаял и не думал, что когда-нибудь его увижу. За твое возвращение, Феденька!

Присутствующие подхватили эстафету. Кубок поднимался за кубком, ковш за ковшом. Кажется, все мне были искренне рады. Сам я больше слушал, чем говорил. При вопросах о годах, проведенных на чужбине, корчил скорбную рожу и хмурился, давая понять, что мне неприятен этот разговор. Друг детства оказался пацаном правильным и в душу не лез. Держался с достоинством, лишнего не молол, от чарки не отказывался, но меру знал. Да и сопровождавшие его воины мне понравились. Цену себе ведали, к Свегу относились с уважением. Если бы дело было в нашем мире, я бы сказал, что он у них в авторитете. Я все больше проникался симпатией к боярину. Где-то слышал выражение «короля играет свита». В данном случае оно было к месту.

Один только тип раздражал — двоюродный брат Свега, Хват. Похоже, он был совсем из другого теста. Пил без меры, хорохорился, задирался. В общем, строил из себя крутого, а сам — так, мелкий фраер.

Ну и, как всегда и везде в подвыпившей компании, зашел разговор о бабах. Сначала помянули какого-то племянника Свега.

— Когда его женишь? Скоро всех девок придется под замок сажать. Липнут они к нему, как мухи к меду.

Свег нахмурился. Видимо, базар был ему не по душе. Тут открыл рот Хват.

— Слышали о Настасье Вахромеевне? — пьяно хихикнул он. — Говорят, снова любовника завела.

По тому, как мгновенно наступила тишина, я понял: все не только слышали, но и знают, кто он. Свег оборвал пьяного болтуна:

— Нам-то что? Думаю, никто бы не отказался. Ее избраннику можно только позавидовать.

Хват не успокаивался.

— Но рисковый же мужик, — протянул он. — Давно никто не смел на Настасью Вахромеевну заглядываться. Уж сколько хахалей ейный муж погубил,счет потеряли. И главное, другой бы женушку поучил, а у этой и волосок с головы не падает.

Я с трудом сдержался. Но пока мое имя не произнесено, надо терпеть. Если заеду наглецу в морду, всенародно признаю, что я и есть тот любовник. Так что придется оставить разборки до лучших времен. Мы с Настасьей вроде старались не давать повода к такому базару, но, видать, прокололись. Шила в мешке не утаишь. Ладно, Бог не выдаст — свинья не съест.

Хват гнул свое:

— Хотя из-за такой бабы и помереть не жалко.

Я сжал кулаки. Ну все, еще слово скажет — пересчитает носом ступени. Никогда никому не позволял обсуждать свои любовные дела. Но тут нас отвлек Алекс, загорланивший какую-то веселую песню.

Свег улыбнулся и кивнул в его сторону:

— Перебрал твой парень, сил не рассчитал.

Я удивился. Раньше мой телохранитель не позволял себе подобного. В новом мире, что ли, слабину себе дал? А Алекс веселился вовсю: трепался за жизнь, братался с парнями Свега и даже лез пьяно обниматься.

— Может, хватит тебе? — спросил я его.

— Шеф, да разве я пьян? Хотите, пройду по одной половице?

— Попробуй.

Под смех и ободряющие крики присутствующих Алекс пошел. С первой попытки получилось не очень. Со второй — получше. Так как вокруг все были изрядно навеселе, то начинание с восторгом подхватили. Я с удивлением увидел, как мужики выстроились в ряд и старательно вышагивали по половице, обсуждая, кто идет ровнее.

Алекс развлекал народ прибаутками и историями для чисто мужской компании. Я подумал: «Только бы лишнего не сболтнул». Но в этот момент встретился с совершенно трезвым взглядом своего охранника. И успокоился: Алекс верен себе, да и мне тоже.

Гуляли мы с новыми корешами почти до утра. С пьяных глаз удумали на следующий же день отправиться в гости к Свегу. Только вот не учел я местных традиций: подниматься пришлось с первыми лучами солнца.

Я окинул мутным взором нашу помятую компанию. Называется, оторвались без тормозов. Пожалуй, только Свег держался молодцом. Силен мужик, даже утром к кружке не приложился. Я зауважал его еще больше.

Двинулись в путь. Друг детства ехал рядом и рассказывал что-то про общих знакомых. Я старался запоминать, но получалось с трудом. Хват вертелся рядом. То ли его очень интересовала моя биография, то ли от рождения был слишком любопытным. Ему бы поучаствовать в программе «Что? Где? Когда?». Меня пытался приобщить к этой забаве учитель словесности, так сказать, для общего развития, пока я не послал его куда подальше. В пределах своих занятий я и так всегда знал, что и где должно произойти. Иначе бы не стал олигархом.

Я обдумывал, как бы отвязаться от назойливого боярина, не искалечив его. Руки уже так и чесались. Выручил Алекс. Мой телохранитель внезапно воспылал интересом к делам Хвата. Теперь вопросы задавал больше он. Боярин едва успевал отвечать. Причем беседа сопровождалась шуточками и прибаутками. Иногда Алекс склонялся к уху боярина и что-то шептал. Оба начинали громко хохотать. Похоже, о талантах моего телохранителя мне еще только предстоит узнать. А я-то считал его замкнутым и молчаливым. Рядом с ним лучшие артисты отдыхают. Надо было ему не в охранники идти.

Затем Хват переключился на Свега — начал уверять, что его собаки лучше. Боярин вроде бы равнодушно воспринимал нападки двоюродного братца. Похоже, уже привык и рассуждал по принципу: бреши Емеля, твоя неделя. Только иногда досадливо морщился.

Вскоре мы выехали из леса, и перед нами раскинулось широкое поле. На ветру шевелился ковыль.

— Говорят, эта трава растет на телах погибших, — невесело заметил Свег. — Здесь когда-то гремела славная битва.

Вдоль поля мы двигались молча. Вдруг я заметил посередине огромный валун. Выглядел он здесь как-то не к месту: вокруг больше не было ни единого камешка. Я вдруг почувствовал желание подъехать поближе. Взглянул на Свега. Тот, видимо, понял мое намерение и кивнул. Мы направили к камню коней. Я почти не удивился, прочитав на булыжнике слова: «Направо пойдешь — счастье найдешь. Налево пойдешь — богатство найдешь. Прямо пойдешь — смерть найдешь».

В самом деле, что же это сказка без камня с надписью? Но тут я вспомнил мерзкого колдуна. Ну, Карлуша, сукин сын, погоди! Засуну я тебе эти сказки в задницу. Злость на учителишку накапливалась и накапливалась. Все припомню, дай только срок.

— Свег, откуда здесь этот камень?

— Не имею понятия. Да и никто уже не помнит.

Я подозрительно поглядел на друга детства:

— И какая же из дорог наша?

— Другая. Вон по краю поля идет.

— А этими кто-то ходит?

— Не знаю, врать не буду. Раз утоптаны, вроде должен кто-то ездить. Но сам я с такими людьми не знаком. Поговаривают, что князь наш когда-то ходил.

Свег резко умолк — видно, не хотел базарить о власть имущих. Но я решил выжать из него эту историю до капли. Сам начал, за язык никто не тянул.

— И по какой же дороге отправился князь?

— Да мне-то откуда знать? Но болтают, что связался он там с нечистой силой да и сам стал поганой нечистью.

— А как вы определяете, что он нечисть?

— Зело злобен стал сей князь и жесток. С боярами лют. Поместье отнять может. До красивых девок охоч. Кто хочет уберечь дочку, прячет.

Я хмыкнул. У нас тоже заводы и фирмы отбирают. Сам не раз этим промышлял. И нечистью для этого быть совсем не обязательно. Как говорится, на то и щука в пруду, чтоб карась не дремал. А насчет девок… Ну пользуется мужик положением. Не он первый, не он последний. Так бояре тоже вроде не терпилы бесправные.

— И вы позволяете? — поинтересовался я. — Он один, а вас много.

Свег поглядел на меня как на дитя неразумное и промолчал. А я почувствовал разочарование. Распустили сопли. Посмотреть на боярина — этот валун с места может сдвинуть. А одного князя завалить не в состоянии.

Тут вспомнился Сеня. Вроде мал да хил, но хитер и коварен, как гиена. Сумел устранить брата, красавца-богатыря. Правда, судьба наказала, ниспослала ему кару в виде Шамаханской царицы.

Ох, жаль, что нет тут моих братков, мы бы…

Додумать эту мысль до конца не успел. В ясном голубом небе появилась странная черная туча. Она приближалась и вскоре приобрела облик человека с огромной развевающейся бородой. Я помотал головой. Что за глюки? Неужели вчера настолько перепил? Вспомнил, что такое видение бывает в пустыне. Мираж называется.

Тем временем туча с бородой спустилась ниже. На бороде, крепко уцепившись, висел человек. В голове всплыли строки:

Руслан за бороду злодея

Упорной держится рукой…

Опять Пушкин! Хотя скорее это козни Карлуши. Я вгляделся получше и офигел. На бороде болталась девка. Нашла, дура, на чем кататься!

Девка мне кого-то смутно напомнила. Туча стремительно пронеслась мимо.

Я поморгал глазами. Оглядел окружающих и понял — не померещилось. Все застыли. У кого-то в глазах читался страх, у других — удивление. Кто-то шепотом произнес:

— Страсти какие!

Значит, не пойми что на небе видели все. Ну что это за мир? Одни страшилки. Куда черт меня занес?

Я почувствовал движение на плече и услышал голос: «До чего же вы, люди, любите все сваливать на других. Черти здесь совсем ни при чем!»

Слова бесенка настроения не добавили. Мало мне неприятностей, так еще он всюду нос сует. Я разозлился:

— А кто же еще? Ваш брат только и способен на всякие гадости.

Даже не ожидал, что Чуфик так обидится.

«Хозяин знает, что братьев у меня нет, — прошептал он со слезами в голосе. — Их всех убили вуколапы. А тебе я служу верой и правдой. — Потом тихо добавил: — И люблю тебя, хозяин. Ты у меня один».

Мне сразу стало стыдно. Чего набросился? Кроме себя, винить некого. Захотелось всем нос утереть, теперь расхлебываю.

После того как наша процессия отъехала от камня, начали попадаться обработанные поля, на которых трудились крестьяне. В основном работали тяпкой да лопатой. Как они тут могут обходиться подобной техникой? У нас кругом цивилизация, и то всем недовольны. Я постарался отогнать мысли о прежней жизни. Стоит ли думать о том, что исчезло?

Наконец добрались до поместья Свега. Большой деревянный двухэтажный терем радовал глаз башенками и резными наличниками. К высокому крыльцу вела длинная череда ступеней. Широкую входную дверь украшали необыкновенные птицы и звери. Двор был вымощен булыжником. Имение производило неизгладимое, какое-то сказочное впечатление. Наверное, так и положено жить местным олигархам. Учту.

Выскочили слуги, помогли спешиться, увели лошадей. Я успел заметить, как в окнах мелькнули любопытствующие женские мордашки. Да и во дворе толпилось немало всякого народа, осторожно разглядывающего меня с Алексом.

Свег сразу превратился в гостеприимного хозяина:

— Сейчас вам покажут комнаты. Отдохните с дороги, бояре, в баньку сходите.

Он отдал распоряжения слугам.

Не успели мы оглядеться в выделенных апартаментах, как вошел здоровенный детинушка с румянцем во все щеки. Настоящий русский богатырь, как их изображают на старинных картинах. Мы с интересом оглядели друг друга, затем вошедший представился:

— Савва. Боярин Свег прислал развлечь гостей.

Слуга мне понравился. Взгляд дерзкий, смелый, глаза не прячет, держится с достоинством.

— Думаю, перво-наперво вам нужно в баньку, — сообщил он. — Пойдете вместе или поодиночке?

Глаза парня как-то хитро блеснули. Я посмотрел на него внимательно, стараясь понять, на что он намекает, и нахмурился. Уж не подозревает ли, что мы эти, нетрадиционные? За такое и в морду схлопотать можно. Но глаза молодца глядели открыто и приветливо.

Я буркнул:

— Отдельно пойдем.

Не дай бог удумают что-нибудь непотребное. Отмазывайся потом.

Парень быстро согласился:

— Желание гостя — закон.

— Пойду первым, — распорядился я. — Алекс, жди здесь.

Телохранитель поморщился:

— Шеф, непорядок…

— Сказал уже.

Алекс хмуро кивнул и демонстративно уселся на лавку. Зато почему-то развеселился бесенок. Он шепнул: «Хозяин принял мудрое решение. А охранять тебя буду я. Если что — плесну кипятком».

Я совсем взъярился и, не подумав, рявкнул вслух:

— Если потащишься за мной в баню, сам окачу кипятком. Понял?

Алекс изумленно уставился на меня:

— Шеф, честное слово, не собирался я этого делать.

В глазах Саввы зажглось любопытство. Ну я и балбес!

Не сообразил, что бесенка-то никто, кроме меня, не видит и не слышит. Теперь придется выкручиваться.

— Алекс, извини, не сдержался. Поверь, у Свега мне ничто не грозит. И хочется иногда побыть в одиночестве.

Бесенок опять ехидно хихикнул: «Уж точно. Одиночеством насладишься».

Савва провел меня через небольшой садик, и мы подошли к баньке. Выглядела она отнюдь не деревенской избушкой, как я предполагал, а небольшим теремом. От нее вела тропинка к речке с мостками, видимо, для прыжков в воду. Я опять позавидовал: отстрою себе такую же. Нет, еще больше.

Не успели остановиться у входа, как из дверей выскочили две девки в чем мать родила. Едва я смог опомниться, как меня подхватили под белы рученьки и увлекли внутрь. Моментально раздели и уложили на полок. Я молча подчинялся умелым рукам и только покрякивал, когда по спине с двух сторон прохаживались вениками. Время от времени девки плескали на горячие камни квас, и я почти задыхался от одуряющего запаха и жаркого воздуха. В каких только банях и саунах не бывал, но подобную видел впервые.

Мытье чередовалось с купаниями в реке. Мы все трое выскакивали из бани и с размаху бросались в холодную воду. Я отметил, что девки отлично плавают, хоть сейчас на Олимпийские игры. Да и фигурки у них были просто зашибись.

После бани красавицы уложили меня в предбаннике на широкую скамью, покрытую белоснежной льняной скатертью, и приступили к массажу. А когда одна из них, скромно потупив глаза, поинтересовалась, не хочет ли боярин чего-нибудь еще, я уже ничуть не удивился. Девки оказались профи во всем, в том числе и в любовных утехах. По окончании помогли одеться и мгновенно исчезли, будто их и не было.

Зато сразу же появился Савва:

— Доволен ли боярин Федор Алексеевич?

Доволен — не то слово. Я чувствовал себя так, словно помолодел на десяток лет.

Савва проводил меня обратно в покои. Алекс сидел все так же неподвижно, безразлично уставившись в окно. Наверное, все-таки обиделся. Ничего, сейчас ему настроение поднимут.

Вернулся мой телохранитель из баньки несколько задумчивым. Я даже удивился — обычно приятель от излишней скромности не страдал. Скорее наоборот. Когда мы остались одни, я спросил:

— Бабы поразили?

— При чем тут бабы, шеф? Я узнал, что Савва — родной племянник Свега. Почему же нам боярича в слуги навязали?

— Ну, может, у них так принято?

— Не думаю. Прислуга глаза на него таращила. — Помолчав, Алекс добавил: — Хотя парень мне по душе — правильный пацан.

Я вновь офигел:

— Так быстро это понял? А как насчет того, что, чтобы человека узнать, надо с ним пуд соли съесть?

Алекс пожал плечами:

— Обычно да. Но с Саввой голову готов дать на отсечение. Чувствую.

Слуги принесли новую одежду — дар от хозяина. Богатую, расшитую золотой и серебряной нитью. Я не стал спорить. Наверное, обычай местный. Откажешься — еще обидишь. Мы с Алексом переоделись, оглядели друг друга и остались довольны. Эх, видели бы сейчас нас братки!

— Жаль, камеры нет, шеф. Расскажем, так никто не поверит.

Я даже расхохотался, представив, как прошу Свега сфоткаться на память. А потом настроение резко испортилось: а будет ли кому рассказывать? Ни одной идеи, как отсюда свалить, пока не наметилось.

Заглянул Савва и проводил нас в трапезную. Там уже расположились Свег и несколько его знакомых из бояр с чадами и домочадцами. Я отметил, что почти все мужчины в этом мире высокие и широкоплечие, а женщины — упитанные, но крепкие. В теле, так сказать. Точь-в-точь в моем вкусе.

Боярин выказал уважение: встретил поднявшись, усадил рядом с собой. Потом степенно перечислил имена и звания всех гостей. Я старательно пытался запомнить, но вскоре понял — гиблое дело. Ну и черт с ними, разберемся в ходе общения.

Угощал хозяин знатно. Особенно мне глянулись зажаренные целиком поросята, огурчики и соленые грибочки. Глядя на то, как гости уминают угощение, я усмехнулся: проблемы лишнего веса местных обитателей явно не заботят. Жбан с медовым пивом стоял прямо передо мной: черпай ковшиком да пей сколько душа просит. Но я от этого дела зарекся. Перебирать больше не хочу. Медовуха — обманчивый напиток. Вроде пьешь, как компот, а потом и не поймешь, что уже в отключке. Я едва подносил чарку ко рту, несмотря на уговоры со всех сторон. Как я понял, традиции тут такие же, как и у нас: не напоишь гостя до свинячьего визга — плохой хозяин.

После нескольких чарок присутствующие расслабились. Начали лезть с вопросами, типа где пропадал и что случилось. Я отбрехивался как мог. Явно уже все знали, что я отстраиваю поместье, и, кажется, завидовали моему «дядюшке», урвавшему где-то состоятельного племяша. Боярыни на женской половине стола оживились, шептали что-то своим дочерям, те старательно стреляли в меня глазками. Похоже, открыли охоту на престижного женишка. Но интрижек я с ними заводить не собирался, хватит с меня Настасьи Вахрамеевны.

Позже остальных пришла еще одна пара. Я сначала подумал, что это отец с дочкой. Обрюзгшего толстого мужика с тройным подбородком сопровождала разбитная верткая девица. Она с интересом зыркала на всех лиц мужского пола. Оглядела меня, потом переключилась на Алекса. Я решил, что девка ищет мужа. Хотя непонятно, почему никто не взял, вроде бы довольно смазливая. Тут Свег шепнул:

— Мой воевода с женой. Угораздило мужика на старости лет влюбиться в молодуху. Врагу не пожелаешь такой доли. Наставляет ему рога направо и налево, а тот выслеживает и устраивает скандалы. Срам да и только.

Тем временем молодке надоело сверлить глазами Алекса. Она переключила внимание на Савву. Я заметил, как на губах обоих мелькнула довольная улыбочка. Не сомневаюсь, что женка воеводы и Савва — любовники. Глянул на Свега и понял: знает об этом и он. И не одобряет.

Спустя некоторое время бабенка вновь попыталась добиться внимания моего телохранителя. То ли готова пуститься в новую интрижку, то ли хочет заставить Савву ревновать? Ох уж сломает она об моего друга свои хищные зубенки. Сердце Алекса покрыто броней, и он не собирается отдавать его никому. Хотя и не отказывается от того, что само плывет в руки. Иногда мне даже казалось, что в жизни друга была какая-то трагедия на личном фронте, но я никогда не касался этой темы.

Наконец гости разъехались по домам. Я собирался тоже отправиться в свою комнату отдохнуть — предыдущая ночка выдалась бурной, — но хозяин предложил посидеть вдвоем и выпить еще. Приглашение насторожило. Показалось, что боярин что-то заподозрил. Но отказаться было как-то стремно.

Слуга принес глиняный кувшин, опечатанный сургучом. Вкус у вина оказался отменным, но и крепость была немалой, сразу ударило в голову. Мы потрепались о том о сем. Потом разговор зашел о царстве царя Салтана. Я вмиг насторожился. Даже почти протрезвел. Как бы не спалиться. Показалось, что хозяин как-то странно посматривает на меня. Похоже, где-то я уже успел лажануться.

— Федор, что у вас говорят? В добром ли здравии царь Салтан? Как обычно, весел и радует душу пирами?

Я чуть не брякнул, что старикан чувствует себя отлично и отрывается по полной, но тут бесенок зашептал в ухо. Я как попугай повторил за ним:

— Может ли веселиться человек, погубивший всю свою семью?

И подумал: «Спасибо, Чуфик. Штирлиц, как никогда, был близок к провалу».

— Он все так же красив и статен?

Я снова услышал шепот и выдал вслух:

— Сколько помню, статью царь никогда не блистал.

Друг детства пристально разглядывал меня. Я хотел было плюнуть на конспирацию и во всем ему сознаться. Боярин вызывал у меня симпатию. Но как будет воспринят мой рассказ? Помнится, они даже князя своего нечистью объявили за какие-то пустяки типа рейдерских захватов. А я тут вообще пришлый. Не хочется уносить ноги с уже пригретого местечка.

Мои размышления прервал Савва. Он заглянул в комнату, развернул ткань, которую держал в руках, и спросил у боярина:

— Вот, хазарский купец предлагает. Брать?

Я с любопытством взглянул на то, что он принес. На темном бархате, переливаясь и играя всеми гранями, лежало изумрудное ожерелье. Уверен, подарок будет оценен по достоинству. Если уж только подруга Свега не совсем избалованная привереда. Почему-то я сразу решил, что ожерелье предназначено возлюбленной.

— Молодец, Савва, дар знатный. За что бы ты ни брался, всегда сделаешь лучше всех.

— Рад, что угодил. А теперь простите, удаляюсь, меня ждут.

Я посмотрел вслед уходящему парню:

— Хороший у тебя племянник, боярин. А что с его отцом?

Свег метнул на меня довольно подозрительный взгляд. Похоже, вопрос его напряг. Боярин насторожился, от него повеяло холодом. Что же я такого особенного спросил? К счастью, в дверь постучали. В комнату влетел испуганный слуга:

— Гонец от князя!

— Зови.

Вошедший воин в темной одежде весьма небрежно приветствовал хозяина и сообщил:

— Приказ князя, боярин. Завтра твоя дружина должна выступить в поход. Государь проводит смотр войска. — Затем окинул меня равнодушным взглядом. — А это еще кто?

Такая бесцеремонность разозлила. Не привык я, чтобы так со мной разговаривали. Оттого и не сдержался:

— Отчитываться не обязан. Я гость боярина, а не князя.

Свег ухмыльнулся. Похоже, мой ответ пришелся ему по нраву.

Гонец прищурил глаза. Проигнорировав меня, обратился к Свегу:

— Твой гость, тебе и ответ держать. И не медли, боярин, князь не любит ждать. Впрочем, твое присутствие не обязательно. Достаточно воеводы.

Воин вышел, бросив на меня многозначительный взгляд. Свег вполголоса выругался и крикнул:

— Зовите воеводу.

Слуга, который, похоже, ошивался под дверью, ожидая распоряжений, замялся:

— Воеводе сейчас недосуг. Он с женой лается. Вся округа слышит. Из-за вашего племянника все.

Хозяин рявкнул:

— Подробнее!

— Простите, хозяин, подробностей не знаю. Только слышал, что воевода обещал вырвать у боярина… ну, это самое…

Слуга мялся и никак не мог завершить фразу. Я его выручил. Причем подсказал культурно, без мата:

— Детородный орган.

И порадовался за свои успехи. Учитель словесности сейчас бы мною гордился.

Прислужник продолжил:

— А боярич Савва обещал его прибить.

Я видел, что Свег взбесился. Гнев его обратился на племянника:

— Мало ему, жеребцу, девок деревенских! По боярским светлицам лазать начал. Посажу под замок, может, одумается. На хлеб и воду. Хотя… если повадился волк в овчарню, всех овец перережет, то есть…

Он добавил не совсем приличное слово.

Я авторитетно подтвердил:

— Верно.

И мысленно добавил: «По себе знаю».

А боярин устало вздохнул:

— Отправлю дружину с воеводой. Рад, что не нужно самому туда тащиться. Не хочется встречаться с князем. Собаки засиделись без дела, съездим на охоту, развеемся.

Вскоре мы распрощались, и я пошел к себе. По пути размышлял о предстоящем культурном мероприятии. Не очень представляю, как охотятся в этом мире. У себя — другое дело. А тут, наверное, придется учиться из лука стрелять. Бесенок вдруг горячо зашептал в ухо: «Откажись. Хозяева леса сейчас отдыхают, не след им мешать. Да еще тащить с собой блохастых пустолаев».

Я хмыкнул:

— А люди-то откуда должны знать, кто и когда у вас отдыхает?

Чуфик авторитетно заметил: «Ты теперь знаешь».

Я постарался объяснить:

— Меня пригласил боярин, будет невежливо отказаться.

«Тогда потом не жалуйся. Я предупредил, — сердито засопел бесенок и вдруг выдал: — Не знал, что ты такой глупый».

Ну, блин, и распустил я своего «брата»! Ох как мне захотелось поймать его за хвост и зашвырнуть куда подальше. Далеко и надежно, чтобы быстро не вылез. Но тут же стало стыдно: зачем по пустякам раздражаюсь? Чуфик за короткое время оказал немало ценных услуг. Вот хотя бы только что в разговоре о Салтане… Ладно, извинюсь, не убудет.

От охоты я отвертеться не сумел. Делать ничего не делал, лишь гордо восседал в седле и пялился по сторонам.

Но общий азарт погони захватил. Люди, кони и собаки неслись по лесу, слившись в единое целое.

Увлекшись, никто не обратил внимания на сгустившиеся тучи. Внезапно ослепительная молния разрезала небо пополам, гром грянул так, что заложило уши. Хлынул ливень. За стеной воды трудно было различить что-либо на расстоянии больше метра.

Свег махнул рукой:

— Заканчиваем. Все по домам. Федор, ты здешних мест не знаешь, держись рядом, — сказал он мне.

Деревья закачались, послышался треск ломающихся ветвей.

Свег дернул моего коня за узду:

— За мной, боярин. Медлить опасно.

Конь друга детства медленно двинулся между деревьями. Мой — копыто в копыто следовал за ним. В наступившей тьме уже не было видно даже собственных рук, лишь вспышки молний освещали путь. Ветки хлестали по лицу, одежда сразу же промокла насквозь. А тут еще и бесенок. Обычно он как-то незаметно устраивался на моем плече, я даже его не чувствовал. А сейчас мокрая шерсть липла к щеке и лезла в рот. Чуфик пропищал: «Ну что? Понял, что старших надо слушаться?»

Я фыркнул. Мелькнула мысль: «Сколько же, интересно, бесенку лет? Выглядит совсем малявкой. Судя по поведению, так лет десять, типичный пацаненок…»

И услышал тихий смех: «Еще и наивный…»

В это время молния полыхнула вновь и озарила какое-то здание. Свег направил коня к нему. Насколько я успел разглядеть, посреди поляны находился терем с высоким частоколом.

Слава богу, ночлег! Злейшему врагу не пожелал бы остаться в такую ночь в лесу.

Боярин заколотил по воротам. С той стороны спросили, кто пожаловал. Видно, ответ хозяев терема удовлетворил, поскольку нас быстро пустили внутрь.

Вскоре мы расположились в большой горнице. В печи жарко пылал огонь. Слуга принес сухую одежду, нашу забрав с собой.

— Располагайся, Федор. Угощайся и сушись, промокли мы знатно. А я покину тебя на некоторое время.

Еще в тот момент, когда мы переодевались, я заметил, как Свег вытащил из кармана бархатную ткань. Именно в ней было то самое поразившее меня изумрудное ожерелье. Похоже, у Свега здесь живет зазнобушка. Прячет он ее, что ли, в лесной глухомани?

И что бы, черт возьми, это значило? Вроде холостой, богатый. Нравится баба — к чему скрывать? Хотя, может, я не в курсе каких-то местных заморочек? В любом случае меня это вряд ли должно волновать. Я уважал чужие тайны, если они не касались меня, поэтому поудобней расположился с кубком на лавке и стал дожидаться приятеля.

Вскоре в голову полезли разные мысли. Вспомнил свое добро, нажитое непосильным трудом. Растащат ведь все кореша-олигархи, как стая пираний. И вожделенное кладбище из рук уплывет. Нет, обязательно нужно попасть домой. Но вот как? Ничего путного на ум не приходило, как ни напрягал извилины. Ни единой зацепочки.

Прошло довольно много времени, прежде чем Свег вернулся. Как мужик я его понимаю — когда встречаешься с подружкой, не до гостя. И неожиданно для самого себя поинтересовался:

— Свег, ты когда-нибудь любил?

— Увлекался часто, — пожал плечами тот. — Но чтобы так, как описывают в былинах, не довелось.

Значит, мы и здесь похожи. Я тоже могу увлечься, но ненадолго. Вот тебе и разные миры…

Я опять не сумел сдержать любопытства:

— Боярин, а как же она? Если я хоть что-нибудь понимаю в жизни, столь дорогие украшения случайным любовницам не дарят.

Ноздри Свега раздулись, взгляд стал жестким, даже жестоким. Такой закопает под ближайшим кустом и не поморщится. Не зря я в нем родственную душу почувствовал. Хотя опять не понял, чем задел боярина.

А тот с трудом успокоился и сказал:

— Это не то, о чем ты думаешь.

Бес как будто толкал меня под ребро:

— Тогда кого ты прячешь в лесу?

Свег нахмурился, потом попытался отмазаться, но как-то слишком неубедительно:

— Моя племянница с детства калека. Не хочет никому на глаза показываться.

Я про себя произнес знаменитую фразу того крутого чувака, фамилию которого никак не мог запомнить: «Не верю!» Что ж, свои скелеты в шкафу есть у каждого из нас. Да и мне должно быть стыдно — стал похож на любопытную бабу. Пора прекращать допрос.

Видимо, недоверие все же отразилось в моих глазах. Свег взглянул в ответ довольно холодно:

— Федор, я же не спрашиваю, откуда ты прибыл. Насчет царства Салтана позволь усомниться. Ты порой ведешь себя довольно странно. Да и Алекс частенько говорит непонятные вещи. И уж совсем мне неинтересно, на самом ли деле ты племянник Глеба Онуфриевича. Какое мое дело, раз уж старик сам тебя признал.

Я опешил. Конечно, глупо было рассчитывать, что никто ничего не заподозрит. Тем более мой «друг детства». Боярин Свег отнюдь не выглядел дураком.

Мысли заметались. Теперь есть только два выхода. Первый — избавиться от слишком умного свидетеля. Но тогда придется убирать и остальных обитателей терема. Да и нравится мне отчего-то боярин Свег. Второй выход — признаваться самому, пока совсем не приперли к стенке. А уж дальше — смотря по обстоятельствам.

— Рассказал бы, да ты не поверишь. Я и сам-то почти ничего не понимаю.

— А ты попробуй.

И я выложил все как на духу. Конечно, с поправками на местную специфику. В своем мире я был боярином, Пушкин — известным гусляром-сказителем, его сказки — былинами, а Карлуша — злобным темным колдуном.

— Вот и не знаю, — вздохнул я, — смогу ли вновь увидеть свой дом. И главное — не пойму, что же чародею от меня было нужно.

К огромному удивлению, Свег отнесся к моей истории весьма спокойно. Пожал плечами:

— Кто поймет замыслы исчадий тьмы? Им бы только честному витязю нагадить. Пойдем, Федор, покажу тебе твою комнату. Слуг здесь немного.

Я с удовольствием растянулся на постели. Думал, что после такого дня вырублюсь мгновенно, но сон не шел. Наверное, разбередили душу воспоминания. Я попытался развлечься, представляя, какими способами буду расправляться с проклятым учителишкой, но не помогло. Уснуть никак не получалось.

Дождь давно закончился. Луна пялилась в окно. Ее стараниями все было видно почти как днем. Несмотря на усталость, захотелось прогуляться по саду, который окружал дом. Мозги прочистить, так сказать. Я поднялся. Бесенок тут же заверещал в ухо: «И чего тебе, хозяин, не спится? Все приключений ищешь на свою голову?»

Правда, вместо головы он помянул другую часть тела, явно позаимствовав выражение из моего лексикона.

Черт, постоянно забываю, что этот мелкий всегда при мне. Но нет бы сидел тихо и не шебуршал, а он все с поучениями лезет. Если до этого я еще мог отказаться от прогулки, то теперь решительно направился к двери.

Чуфик заверещал еще громче:

— Вот-вот, хозяин, всегда ты такой! А нам бы отдохнуть не помешало.

Усмехнувшись, я отметил это «нам». Обнаглел в корягу. Похоже, считает меня ровней себе. Вот назло буду болтаться среди кустов да воздухом дышать. Хочет спать — пусть сваливает.

Я побрел вокруг дома. Сам не знаю, куда и зачем. И вдруг услышал пение. Тихий женский голос просто очаровал.

От неожиданности застыл на месте. Потом любопытство пересилило осторожность. Захотелось взглянуть на певунью. Я направился туда, откуда доносились звуки.

Одно из окон оказалось распахнуто. Подперев щеку рукой, около него сидела девушка. В лунном свете я сумел хорошо разглядеть обладательницу волшебного голоса. Она показалась мне сказочно прекрасной. Сердце забилось. Так это и есть «калека» Свега? До чего ж хороша…

Теперь понимаю, почему он прячет ее от всего белого света. Сам бы такую кралю прятал. И если бы какой бессмертный старикашка протянул к ней загребущие ручонки, вырвал бы их и засунул ему в… то место, из которого ноги растут.

Я замер. Девчонка была необыкновенно красива. Ярко-синие, чуть удлиненные глаза, черные вразлет брови и алые губы. Но кто же она? Любовница Свега или племянница? Пообещал себе: лохом буду, если непременно это не выясню.

— Оленушка, голубушка, простудишься. Да и спать пора.

Рядом с девушкой появилась сухонькая старушка, захлопнула окно и задернула занавесь. Принесло же каргу не вовремя! Мысленно послал старушку туда, куда Макар телят не гонял. Некоторое время постоял под окном, надеясь, что еще увижу девчонку, потом вернулся к себе. Рухнул на постель, не раздеваясь. Долго ворочался, стараясь прогнать образ красавицы, но никак не получалось. Даже Шамаханская царица рядом с ней выглядела простушкой. Долго не мог понять, что меня так взволновало. Потом дошло: такая красотка — и не моя. Пожалел сам себя: какой же ты, Федя, завидущий и загребущий. Просто болезнь у тебя. Все желаю, чтобы было не хуже, чем у других. Хотя добром это не заканчивается. Вон, решил перещеголять Сеню — и жадность фраера сгубила.

Уснул на рассвете. Утром почувствовал себя совсем разбитым. Морда выглядела будто после недельного запоя. Даже Свег участливо поинтересовался:

— Не заболел ли ты, боярин Федор? Наверное, вчера промок и простудился. Может, стоит денек отлежаться?

Я сначала хотел отказаться и ехать домой, но тут же сообразил: спешить не стоит. Вдруг удастся хоть краешком глаза взглянуть на девчонку?

Бесенок на плече беспокойно заерзал. «Я ведь предупреждал: не езди на охоту, не тревожь покой лесных обитателей».

— Отвянь. Дело не в здоровье.

«Как это — не в здоровье? — запричитал бесенок. — Здоровье — оно самое главное! Остальное приходит и уходит».

— А остальное — это что?

«В твоем случае — женщины, — авторитетно заявил Чуфик и добавил: — Уж очень ветреное у тебя поведение».

Мне стало смешно. Слова-то какие нашел — «ветреное поведение»! Как будто я не мужчина, а барышня-кокетка. Но спорить не стал, просто вздохнул:

— Что бы ты еще в любви понимал, чудо мое лесное.

«Ой-ей! Сейчас упаду. Тут и понимать нечего. Поди посчитай, сколько русалок в реке».

Я вытаращил глаза:

— Очумел совсем? Русалок-то к чему приплел? Зачем мне их считать? Если только на учет поставить и налоги брать за то, что на частной территории проживают.

В голосе бесенка послышалось превосходство: «А ты сходи да спроси у них самих, коли не побоишься. Пусть расскажут, отчего да как девки русалками становятся. Это все она делает, ваша любовь распрекрасная. Ни одной лесовичке, домовичке или полевке не придет в голову сигануть в реку из-за нее. Только вам, людям».

Мне показалось, голос Чуфика задрожал. Бесенок, похоже, обиделся. Этого я не хотел. Привык к нему, да и помогает он здорово. Одни клады чего стоят. А с русалками общаться не собираюсь и видеть их никакого желания нет. Хватает мне и человеческих баб.

Решил подольститься к мелкому:

— Учту, братец. Советы твои не лишены смысла, сразу понял.

Бесенок радостно подскочил на плече: «Спасибо, хозяин. Очень ценю твои слова».

Я вздохнул. Наивный Чуфик все принимает на веру. Знал бы, что слова часто ничего не стоят.

В дверь постучали. Вошла старушка — я ее видел ночью рядом с красавицей. Подошла, положила сухонькую ладонь на лоб.

— Извини, боярин, Свег послал. Сказал, ты болен, полечить нужно.

Старушка держалась с достоинством и называла боярина просто Свегом. Хлопотала вокруг, будто мать родная. Я даже позавидовал девчонке. Хорошо, когда такой человек рядом.

Пожилая женщина напоила меня травяным отваром с медом:

— Спи. Особой хворобы не вижу. Отдохнешь, и пройдет все.

Провела рукой по моим волосам, накрыла одеялом и ушла. Мне даже стало неудобно, что послал ее ночью, хорошо хоть не вслух.

Бесенок ткнулся в щеку: «Если заболеешь, я тебя вылечу. Мы лучше людей знаем травы. А то могу и…»

Я прервал курс оздоровительных лекций:

— Не больной я! Лучше помолчи, дай спокойно подумать.

«Думай. Все равно лучше меня ничего не придумаешь», — важно ответил шельмец.

— Можешь ты хоть на время заткнуться? — едва не застонал я. — Наверное, ты самый болтливый бес на свете.

Я поднял руку, чтобы схватить мелкого, но того и след простыл. В тишине и одиночестве лежал я на постели и поглядывал в окно. Никогда еще так не желал, чтобы дневное светило поскорее умотало за горизонт.

Наконец дождался. Как только выглянула луна, я вышел во двор. Прямиком направился к окну красавицы. С радостью обнаружил, что занавесь не задернута, и осторожно заглянул внутрь.

У девушки был Свег. Он ходил из угла в угол, что-то говорил, Олена в ответ согласно кивала. Потом боярин поцеловал девушку в лоб и ушел.

Я немного расслабился: все-таки больше похоже, что племянница. Не думаю, чтобы влюбленный мужик мог так спокойно себя вести. А девчонка казалась сегодня еще краше вчерашнего.

Олена ушла в глубь комнаты и скрылась из виду. Я стоял как пришитый, очень хотел, чтобы красавица подошла к окну еще хоть раз. Так увлекся, что очнулся, только услышав, как поблизости хрустнула ветка под чьим-то сапогом. Оглянулся и почувствовал себя пацаненком, пойманным на воровстве. Уши запылали, лицо залила краска. Рядом стоял Свег.

Боярин презрительно оглядел меня с головы до ног и процедил сквозь зубы:

— А я-то думал, больной лежит в постели. И что мой любопытный гость здесь забыл?

Я понял, что, если он продолжит говорить, вся дружба между нами полетит к чертям. Этого почему-то не хотелось.

— Извини, Свег, — невежливо перебил я хозяина. — Сам знаю, нехорошо получилось. Вышел прогуляться и увидел девушку в окне. Был поражен ее красотой. Поверь, у меня сердце перевернулось от горя: такая красавица и калека. Ты же сказал, что твоя племянница тяжко больна.

К своему удовольствию, заметил, что теперь пришла очередь Свега смутиться. А сам продолжил:

— Однако эта девушка ходит своими ногами. Наверное, она подруга или служанка? Еще раз извини, но вряд ли найдется мужчина, который не обратит на нее внимания. В любом случае я собирался спросить обо всем у тебя. Но если считаешь, что не имею права ничего знать, так и скажи. Забуду сразу же и про нее, и про этот дом.

Свег остыл так же быстро, как и завелся:

— Хорошо, я вас завтра познакомлю. А сейчас все объясню. Пойдем, этот рассказ проще вести за чаркой.

Когда мы расположились в комнате и наполнили кубки, боярин продолжил:

— О том, что поведаю, знают только трое: я, старая нянька и Савва. Знали еще мой брат и его жена, но ныне они мертвы. После их гибели детей пришлось забрать мне. — Боярин говорил волнуясь, порой перескакивая с одного на другое: — Савва рос в усадьбе, а Олену я сразу же поместил в этот дом с моей бывшей нянькой. Потом еще взял девушку-служанку ей в подружки. Кроме слуг и меня, Олена почти никого и не видит. Но лучше уж так, чем стать утехой князя. Ты сам сказал: ни один мужчина не сможет остаться равнодушным, увидев ее. — Свег вздохнул. — А теперь слушай главное. Савва и Олена действительно брат и сестра. Но они не родные племянники мне. Брат спас их вместе с матерью. Все трое плыли по морю в бочке. Видимо, судьба благоволила им. Они не утонули и не задохнулись. Мать Олены была такой же красавицей, как и ее дочь. Даже краше. Мой брат взял ее в жены. Об остальном ты, боярин Федор, наверное, уже догадался. Сестра и брат — дети царя Салтана.

Я открыл рот. Всего ждал, только не такого поворота. Сам ведь целил на роль этого царя. Даже жену искать начал. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, чем дело закончилось.

Внезапно сердце кольнуло подозрение. Олена — не родня Свегу, значит, ничто не мешает боярину любить ее. А почему бы и нет? Оба очень красивы…

Я вздохнул, стараясь успокоиться:

— Обещаю, Свег, эту историю от меня никто не узнает.

И почувствовал, что после этого разговора стали мы с боярином еще ближе друг другу.

Утром Свег повел меня знакомить с племянницей. Сейчас она меня заинтересовала вдвойне: и красавица, и судьба необыкновенная. «Много чего ты, Карлуша, не знаешь. Далеко не всю правду поведал тебе твой любимый маг Пушкин», — подумал я.

Мы вошли в светлицу к боярышне. Она поспешила навстречу, но, увидев чужого мужчину, остановилась как вкопанная. Поглядела на меня синими, будто небо, глазами. Потом синева глаз скрылась за черными ресницами, а на щеках вспыхнул румянец. Девушка стояла молча, застенчиво опустив взгляд. Я также молча глядел на нее. Девчонка была столь молода и прелестна, что дух захватывало.

Тишину нарушил голос Свега:

— Олена, это мой друг, боярин Федор.

Потом обратился ко мне:

— Я даже рад, что так вышло. Уверен, у Олены появился еще один защитник. А они с Саввой — самое дорогое, что у меня есть.

Он подошел и ласково приобнял девушку. Я смотрел на боярина и думал, насколько же сильно он мне доверял. И вдруг отчетливо осознал: друг появился не только у Олены, но и у Свега. А каким я могу быть другом, знал только Коршун, при воспоминании о котором сердце до сих пор обливается кровью.

Я вздохнул и поклонился:

— Боярин Федор. Как у нас говорят — прошу любить и жаловать.

И про себя решил: «Хороша Маша, да не наша». С этой минуты постараюсь смотреть на нее только как на младшую сестренку. Тот не мужик, кто не может справиться с собой.

В горнице, кроме племянницы хозяина, присутствовала еще служанка. Хотя ее скорее следовало бы называть подружкой. Мы вчетвером уселись пить чай. Олена сначала стеснялась, краснела, но потом постепенно успокоилась. Поддерживала разговор вполне непринужденно. Не подумал бы, что всю жизнь просидела в глуши.

Служанка бросала на меня отнюдь не целомудренные взгляды. Я ее прекрасно понимал: девка молодая, кровь с молоком, и торчит, как сыч, в лесных дебрях. А ей погулять и похороводить охота. По всему видно, от любовных утех не отказалась бы. Вот Олена — та действительно сама наивность.

Когда прощались, племянница хозяина замялась и застенчиво спросила:

— А ты, боярин Федор, еще к нам приедешь?

Я не удержался:

— А ты бы этого хотела?

— Да. И я буду ждать, — открыто улыбнулась Олена.

Свег слегка нахмурился:

— В следующий раз тебя навестит Савва.

Олена повернулась ко мне:

— Вот вместе с ним и приезжайте. Хорошо?

— Постараюсь.

И опять подумал: «Хороша, да не наша».

Боярин Свег спешил домой и, видно, не зря. Вернувшись, едва успели оттрапезничать, как раздался звук трубы. Во двор стройными рядами въехали дружинники. Я отметил, что выглядели они внушительно и красиво. Кольчуги и шлемы блестели в лучах солнца, но лица казались усталыми и недовольными. Боярин Свег, стоя на крыльце, слушал доклад какого-то воина, судя по всему, командира.

— А где воевода? Почему его нет с вами?

— Он выехал на день раньше. Сказал, встретит у поместья. Но не явился.

В глазах мужиков появилась усмешка. Кто-то тихо пробормотал:

— Из-за бабы забыл обо всем на свете.

Я чуть не добавил слова известной песни — «нас на бабу променял».

— Пошлите за ним! — рявкнул Свег.

Боярин явно разозлился. Впрочем, я бы тоже психанул, если бы мой бригадир бросил братву из-за юбки. Пожалуй, вряд ли в живых такого козла оставил бы. И чего боярин с ним церемонится?

— Ведь хороший мужик был, — с досадой сказал Свег. — А сейчас совсем поглупел от любви. Надо бы гнать с воеводства, да только князь ему благоволит. — Потом крикнул: — Спасибо за службу, братцы! Отдыхайте. А вечером во дворе накроют столы, пировать будем.

Воины дружно гаркнули:

— Ура! — и, довольные, поспешили по домам.

В эту минуту появились Алекс и племянник боярина. Во время бури мой телохранитель отстал от нас со Свегом и вернулся в поместье вместе с Саввой.

Алекс обрадовался:

— Наконец-то ты приехал, шеф. Я уж искать собирался, хотя Савва и уверял, что вы скоро будете. Правда, куда делись, говорить отказался. Где же вас так долго носило?

Я хотел ответить, но мне помешали. На полном ходу в ворота влетел всадник. Он спрыгнул с коня и кинулся к крыльцу:

— Боярин, беда! Воевода убит. Нашли его под окном терема.

— Что-о??? — Свег перепрыгнул через перила и заорал: — Коня!

После быстрой скачки мы замерли возле мертвого тела. Вокруг толпился любопытный люд.

Свег тяжело взглянул на племянника, в глазах появился вопрос: «Ты?»

Савва понял и на миг растерялся. Торопливо ответил:

— Зачем оно мне надо?

Я услышал, как Алекс прошипел приятелю:

— Предупреждал же — завязывай.

Савва ничего не ответил, резко развернулся и зашагал прочь. По тому, как смотрели ему вслед, я понял, что многие разделяют подозрения Свега.

Друг повернулся ко мне:

— Мы быливместе с раннего утра. Он не мог.

Своего телохранителя я знал хорошо, лгать бы он не стал. Я-то верю. Но поверят ли остальные? К тому же о связи между Саввой и женой воеводы не трепались только глухие и немые.

Тут до меня дошло:

— Хозяин убит, но где же хозяйка?

Бросились искать. Я подумал, что все это странно. По всем понятиям, вдова должна сейчас рыдать над телом мужа. Ну пусть уж не рыдать, но находиться рядом — точно. В невиновности Саввы я и до слов Алекса не сомневался. Этому бабнику жилось вполне неплохо и без того. С замужней гулять даже удобней — жениться не заставят. И я бы мог понять, если бы парень просто вломил ревнивцу от души, не рассчитав силушку. Но воевода был убит ударом в спину, аккуратно и профессионально. А Савва исподтишка бить бы не стал. Не таков парень.

Возможно, воевода нарвался на еще одного любовничка? Более агрессивного? Помню взгляды этой бабенки на пиру. Ни одного мужика без внимания не оставила. После убийства она могла испугаться и сбежать с новым хахалем или ее убрали как ненужного свидетеля.

Я стал размышлять дальше. Интуиция, которой я обычно доверял, вдруг подала тревожный сигнальчик. Савву зачем-то подставили, кому-то он перешел дорогу. Или боярин Свег? В общем, вопросов куча, а ответов — ни одного. Ладно, поживем — авось разберемся. Нутром чувствовал, что лучше уехать, но не мог оставить Свега одного. Видел, что он нервничает.

Прошло три дня. Воеводу похоронили. Расследование его смерти не продвинулось ни на шаг. Савва бродил хмурый и злой на весь мир. Нам бы с Алексом следовало попрощаться и отправляться восвояси, загостились уже. Но мой телохранитель уговорил подождать еще немного, бросать нового приятеля в беде ему не хотелось.

Свег ходил мрачнее тучи. Наконец не выдержал:

— У меня предчувствие беды. Если со мной и Саввой что-либо случится, Олена останется совсем одна, без защиты.

— Без помощи не оставлю, — пообещал я.

— Поклянись.

— Поклясться не трудно. Но что я смогу сделать в мире, где почти ничего и никого не знаю? Ты ее защитить не можешь, а я без своих брат… то есть без своей дружины, и подавно.

— Уверен, что ты, Федор, из тех, кто выход всегда найдет. Да и я подскажу: Олену нужно будет переправить к ее отцу. Впрочем, скорее всего это и не понадобится. Просто после этого разговора у меня на сердце станет спокойнее. И еще одно… — Свег вытащил из ларца золотой обруч для волос: — Царь Салтан может и не признать дочь, хоть она как две капли воды похожа на мать. А эта вещь — первый подарок царя своей невесте. Ее он узнает точно.

Мне вдруг захотелось взглянуть в глаза царю, когда тот увидит Олену. Вполне понимаю, что от ревности у любого может крышу сорвать, но чтобы жену и детей живьем в бочку… Я бы так не смог, хотя ангелом себя не считаю. Да и среди моих знакомых братков вряд ли кто сотворит такое.

— Хорошо, боярин Свег, клянусь, что исполню твою волю.

В чем, в чем, а в этом я нисколько не сомневался. Понял, что готов на многое, лишь бы спасти и уберечь Олену. Да и ради дружбы со Свегом… Впрочем, зачем волноваться заранее? Вот что-нибудь случится, тогда и будем ломать голову.

Бесенок вдруг заволновался на моем плече: «По мне, так лучше уносить ноги, пока целы. Пусть сами друг друга спасают. Нам-то что?»

Я разозлился — с какой стати он лезет со своими советами? Хотя он же не человек. Да и люди часто поступают не так, как нужно.

— Спасайся, — спокойно предложил я. — Я тебя не держу.

Чуфик заохал и заволновался: «Какие вы все, люди, неразумные! Хорошо, что теперь у тебя есть я — умный и рассудительный. Я тебе всегда помогу. Ты же мне жизнь спас».

— Да катись ты ко всем чертям, кто тебя держит?

Бесенок вдруг начал восторженно благодарить: «Хозяин хороший, знает, куда послать. Спасибо, что вспомнил о моих родных, но Чуфик останется».

Я даже смутился. Чего-чего, а благодарности за свои слова я явно не заслужил.

Предчувствие меня не обмануло. Беда пришла чуть ли не на следующий же день.

Приехал гонец от князя. Его сопровождал вооруженный отряд. Гонец протянул Свегу грамоту. Тот прочитал и побледнел:

— Но это же не доказано! Есть свидетели, что Савва не мог убить.

— Князь милостив и справедлив. Не виноват — отпустит.

— Знаем о его справедливости, — в сердцах выпалил Свег. — Я сам привезу Савву к княжескому двору.

Один из воинов усмехнулся:

— Пока ты там никому не нужен. Понадобишься — сообщат.

Двое других спрыгнули с коней и быстро скрутили Савве руки. Неожиданно Алекс рванул на выручку приятелю. Двое его противников упали как подкошенные, но остальные навалились скопом. Я хотел было присоединиться к заварушке, но не успел. Боярин крепко стиснул мою руку выше локтя и удержал на месте.

— Остановись! — хрипло прошептал он и громко крикнул своим людям: — Не вмешиваться! — Потом вполголоса пояснил: — Им только это и нужно. Думаешь, зря ломают комедию? Влезешь в драку — обвинят в заговоре против княжеской власти и в мятеже. Князь пришлет войско, бояр перебьют, имение конфискуют. Так уже не раз было.

Что ж, вполне логично. Желаешь избавиться от неугодного подчиненного или союзника — обвини в каком-нибудь грехе. Нет у него грехов реальных — придумай что-то подходящее. У нас также поступают. И не только бандиты, но и правители государств. Похоже, здешний князь — мужик умный, расчетливый и хитрый. Или просто бояре слабаки? Но сейчас первый вопрос: как вытащить Алекса? У себя не раз попадали в различные переделки и ходили по кромке лезвия, но там было все более-менее понятно. А здесь даже оружие — музейная редкость.

Я быстро сделал жест, который был понятен только мне и Алексу: «Не дергайся. Выручу». Мой телохранитель полуприкрыл глаза — показал, что понял.

Один из воинов выплюнул выбитый зуб:

— Доложим, что оказали сопротивление.

— Ага, — зло усмехнулся Свег. — Расскажи, что тебя побил простой парень, даже не дружинник. Князь оценит.

Я хмыкнул про себя: знали бы, какой он «простой», обходили бы за версту.

Окружив пленников, отряд тронулся в путь. Когда они скрылись за воротами, я взглянул на Свега:

— Что будем делать?

— Нужно что-то придумать. Такое, чтобы нас не заподозрили.

Я размышлял над тем, как помочь Алексу. Вытащить его следовало поскорей. С чужаками нигде особо не церемонятся. Могут «всех собак навесить». Да и сам мой друг способен где-нибудь проколоться и вызвать ненужные вопросы. Вон Свег-то мне и не поверил вовсе…

Как же его выручить? Выкупить? Попросить бесенка отыскать клад? Этот вариант я быстро отмел. По своему опыту знаю: лох с деньгами необщипанным не уйдет. Семь шкур снимут — а узнают, откуда бабло взял.

Внезапно меня озарило:

— Чуфик, миленький, хорошенький, выручай! Вся надежда на тебя. Догони уехавших, освободи Алексу руки. А дальше он и сам все сделает.

Бесенок долго молчал. Я добавил, чтобы поторопить его с принятием решения:

— И можешь считать, что мы с тобой квиты. Свободен от всех обязательств.

Хвостатый вдруг зашмыгал носом: «Спасибо, хозяин. Меня даже мама хорошеньким не называла. Я помогу Алексу, он мне нравится. Все сделаю, только не прогоняй».

Что-то легкое и нежное коснулось лица, и бесенок исчез. Я ушел к себе в комнату и стал шагами мерить ее, ходя из угла в угол. Вскоре заглянул Свег:

— Боярин Федор, у меня к тебе просьба. Съезди к Олене, отвези обруч. И расскажи все, что я тебе поведал о ее семье. Я сейчас не могу отлучиться из поместья. А посвящать еще кого-нибудь в эту тайну не хочу.

В первый миг я обрадовался, получив шанс увидеть красавицу Олену. Но тут же одернул себя: решил ведь, что отныне она для меня — только сестренка. Эх, запретный плод всегда сладок. И девчонка очень уж привлекательна. Тут же вспомнил, как один артист в тюряге рассказывал историю о монахе. Тот отрубил себе пальцы, чтоб побороть искушение к девке. И я твердо решил — лохом буду, если дотронусь до Олены.

Свег задумчиво поглядел на меня, будто читая мысли:

— Верю, что не воспользуешься моей доверчивостью, не обидишь боярышню.

— Не доверяешь — не посылай, — вспыхнул я. — Разве давал повод усомниться в моем слове?

— Извини, не хотел оскорбить. Дело-то важное. Не станет нас с Саввой — пропадет девчонка. Дорогу-то запомнил?

— Отыщу. И отправлюсь немедля.

Собрался я быстро. На всякий случай засунул за пояс револьвер. Эх, патронов бы побольше, завоевали бы все княжество. Когда я вышел во двор, меня уже ждал оседланный конь.

Любовь

Мы вошли в трактир. В нос ударил запах жареного мяса, пирогов и еще чего-то очень вкусного. У меня аж слюнки потекли. До чего же соскучилась по настоящей еде! Я заметила, что Локша тоже выразительно повел носом, а Кийс облизнул губы.

Хозяйка внимательно оглядела нашу компанию, потом спросила:

— Вам комнату одну на всех или разные?

Парни грянули в два голоса:

— Одну!

Я сердито оборвала:

— Мне отдельную. А они могут пожить и вместе.

— Неблагоразумно, да и лишние деньги, — проворчал Кийс.

— Экономишь на мне? Жадничаешь? — прошипела я.

Спать с оборотнями в одной комнате или, еще хуже, на одной кровати совсем не хотелось. Тем более что в последнее время Локша поглядывал на меня отнюдь не платонически. Хотя из этих двоих Кийс, с его вкрадчивым голосом и изящными манерами, однозначно опаснее. Уж очень хорошо умеет вешать лапшу на уши.

Хозяйка еле заметно усмехнулась:

— Есть две комнаты рядом. Не беспокойтесь, присмотрите за своим парнишкой.

Еще в дороге мы решили, что мне безопаснее будет путешествовать в мужском костюме. Я надеялась, что с моей худощавой фигурой и обрезанными волосами о моей принадлежности к женскому полу не сможет догадаться никто.

В углу комнаты обнаружились лохань с водой и полотенце. Я быстро вымылась и пригладила волосы. Надо сказать Кийсу, чтобы купил мне гребешок. Волшебным причесываться не стоит. А то придется опять волосы стричь.

Я пошла проведать парней. Локша открыл дверь и обрадованно гаркнул:

— Заходи, Любка!

Кийс недовольно проворчал:

— И стоило обрезать волосы, когда болван тут же выдаст?

Локша нахмурился и грозно взглянул на кота:

— Не понял?

— А ты напряги мозги.

Видимо, умственный процесс в голове волка-оборотня все же пошел. Он втянул воздух в ноздри и задумался:

— А как тогда ее звать?

Хм… Это пробел в моей новой биографии.

Размышляла недолго.

— Зовите Любимом. Похоже, и точно не спутаешь.

В дверь постучал слуга:

— Если хотите отужинать, поспешите.

Мы быстро спустились в общий зал, просторное чистое помещение, и заняли стол на четверых. К нам метнулась хозяйка, быстро, не спрашивая, принесла кашу с мясом, грибочки, тушеную капусту, пироги… Ну прямо шведский стол! Я с удивлением глядела на обилие еды. Мои спутники — тоже. Хозяйка пояснила:

— Пробуйте все. Завтра определитесь, что понравилось и что будете заказывать. А выпить гости желают?

Оборотни поморщились и от выпивки отказались.

Народ поглощал еду и напитки. Хозяйка находилась рядом и почему-то поглядывала на меня с интересом. Я даже поперхнулась от такого внимания. Локша с удивлением спросил:

— Любка, ты что, подавилась?

Я быстро взглянула на Настасью Вахромеевну. Вроде она не заметила оговорки приятеля. Зато заметил сам Локша и постарался исправиться с присущей ему непринужденностью:

— То бишь не Любка, а Любим.

Кийс метнул на него такой свирепый взгляд, что Локша смутился еще больше и забормотал сущую нелепость:

— Любим, а не… На Любку он и не похож вовсе!

Я изо всех сил пнула парня под столом. Хоть бы заткнулся. А он вместо этого решил возмутиться:

— Ты чего лягаешься?

— Дурень тупоголовый!

— Замолчите оба, — зарычал Кийс.

На хозяйку смотреть совсем не хотелось, но я все-таки взглянула. В ее глазах сверкали искры смеха. Не догадаться было трудно.

По дороге к комнатам Кийс ворчал:

— Любка, тебя не оправдывает даже твой младенческий возраст. Нужно уметь держать себя в руках. А уж ты, Локша… Уверен, Настасья Вахромеевна все поняла. Говорят, она столь же умна, сколь и красива.

Нравоучения не любит никто, а в последних словах кота мне послышался явный намек на мою персону.

— Скажи уж прямо, Кийс, что у меня нет ни того, ни другого.

Оборотень вздохнул:

— Есть. Но думать все-таки надо. А потом уже говорить и делать.

Локша тут же бросился на мою защиту:

— Любка очень красивая!

Вот вопрос о моей красоте лучше замять. Красивой я себя точно не считала. Раньше надеялась, что умная, без этого Карл Карлович в ученицы бы не взял. Но теперь и с этим можно поспорить.

Войдя в свою комнату, я, не раздеваясь, рухнула на кровать. Голова шла кругом. Как всегда перед сном, постаралась вызвать образ Феди. Обычно я представляла его очень ярко, но сегодня ничего не выходило. Я даже испугалась: неужели стала его забывать? Или еще хуже — не случилось ли с ним чего? Лежала и ворочалась с боку на бок. Мысли одна хуже другой лезли в голову. Захотелось с кем-нибудь поговорить. Отправилась к парням и постучала в дверь. Тишина. Постучала еще раз. Или крепко спят, или… скажем так, «на романтическом свидании». Ладно, не пропаду и без них. Пойду подышу свежим воздухом.

Я спустилась вниз. Из окна казалось, что двор совершенно безлюден, только телеги да лошади привязаны. Но не прошла и нескольких шагов, как услышала:

— Братцы, кто-то крадется. Может, конокрад?

Я прижалась к стене дома и подождала, пока народ не успокоится. Охота продолжать прогулку сразу же пропала. Я повернула обратно и тут же нос к носу столкнулась с хозяйкой, которая, не в пример мне, шла со свечой в руке. Обе вздрогнули. Я ойкнула. Настасья Вахромеевна недовольно пробурчала:

— И чего шастаешь по ночам? Приключений ищешь?

— Ищу своих попутчиков. Сказали, уйдут ненадолго, а до сих пор нет.

Хозяйка усмехнулась:

— О них беспокоиться не стоит. О себе подумай. Вокруг одни мужики, сидела бы лучше в комнате да за порог не вылезала.

Я молча открыла и закрыла рот. Настасья Вахромеевна весело рассмеялась:

— Неужели думали, что меня можно обмануть? Тоже мне Любим нашелся. Пойдем уж, провожу. — По дороге она спросила: — И что ты делаешь в обществе этих? Ты же на них не похожа. Не боишься?

— Не боюсь. Парни они хорошие. А я брата ищу.

Мы дошли до моей двери.

— Ладно, расскажешь утром. Тут много народу останавливается, может, и о брате твоем кто слышал.

Я обрадовалась: и почему сразу не додумалась? С приятной надеждой нырнула под одеяло. Точно, если кто мне и может помочь, так это хозяйка трактира.

Из-под кровати раздалось ворчание метлы:

— Смываться надо. Чует мое сердце недоброе.

Я ядовито поинтересовалось:

— И где у тебя это сердце находится? Может, и поверю, если узнаю.

Укрывшись с головой, я крепко уснула.

Утро я встретила в хорошем настроении. Позавидовала мужикам, которые обливались прямо из колодца. Только хотела умыться и сама, как раздался стук в дверь. Послышался голос хозяйки:

— Открывай, Любим. Чистое полотенце принесла.

Я хмыкнула и распахнула дверь, позабыв о том, что стою полуголая, в одних штанах. Реакция Настасьи Вахромеевны поразила. Она уставилась на меня, проглотив язык. Я сначала никак не могла понять, что ее так удивило. Потом догадалась: взгляд хозяйки замер на татуировке.

Она медленно приблизилась ко мне и провела по рисунку пальцем. Внимательно поглядела в глаза:

— Позволь узнать, как зовут твоего брата?

Я с готовностью ответила:

— Федор.

— Мир тесен. Думаю, твой брат обрадуется, когда вы встретитесь. Незачем девице бродить по белу свету без пригляда. И до его приезда, пожалуй, я тебя никуда не отпущу.

Она ласково улыбнулась, погладила меня по голове, затем прижала к себе и поцеловала.

Внезапно дверь распахнулась. Такое впечатление, что с той стороны по ней врезали ногой. На пороге появился мужичок небольшого роста. Взгляд, полный злобы, остановился на мне. Я подумала: «Ростом с вершок, но, похоже, очень сильный» и быстро закуталась в полотенце. Перевела взгляд на хозяйку.

Настасья Вахромеевна безо всякого испуга рассматривала вошедшего, а потом лениво произнесла:

— Просила же не врываться без стука к постояльцам. Всех гостей распугаешь. Знакомься, Любушка, — повернулась она ко мне, — супруг мой законный.

Подошла к мужу, обняла и поцеловала:

— Ну здравствуй, что ли. Долгонько не появлялся.

Мужик сразу поутих, но взгляд, брошенный в мою сторону, не сулил ничего хорошего. И чего он так разозлился?

— Здравствуй, моя ягодка сладкая. Извини. Сказали, будто ты у хахаля.

Хозяйка сердито бросила:

— А ты все наговоры и слушаешь! Иль мало людей погубил ни за что ни про что? Пойдем я тебя напою, накормлю.

Она многозначительно взглянула на меня, давая понять, что разговор не окончен, и увела своего благоверного.

Вновь дернулась под кроватью метла:

— Беду чую! Нужно улетать немедленно.

— Ты — одна, нас — трое.

Метла зашелестела прутьями:

— Те на своих четырех доберутся.

— Грамотная ты наша! — рассмеялась я. — Вот только куда бежать? Мы ведь ничего не узнали.

— Узнать можно и после. Если цела останешься. А сейчас уноси ноги.

Может, метла и права, но не хотелось бежать оттуда, где тебя хорошо кормят и где постель удобная.

Вскоре вновь раздался стук в дверь. На пороге стоял молодой парнишка. Он проскользнул в комнату и быстро зашептал:

— Меня послала хозяйка. Сказала — уезжайте по-быстрому. Ее мужу что-то не понравилось. И еще она передает, что если твой брат тот, про кого она думает, ищи его у боярина Свега.

— Спасибо, — поблагодарила я и бросилась к комнате парней.

Изо всех сил заколотила в дверь и вскоре увидела две заспанные физиономии. По недовольным лицам поняла, что ночь они провели бурно.

— Одевайтесь и едем.

— Любка, будь милосердна! — запротестовал Локша. — Чего будишь в такую рань?

— Локша, кого ты просишь о милосердии? — мурлыкнул Кийс. — Ей надо влюбиться, чтобы нас понять.

Волк-оборотень тут же предложил:

— Любка, влюбляйся в меня.

Что-то парни с утра расшутились. Не к добру. Я сердито рявкнула:

— Можете оставаться. Я улетаю.

Кажется, угроза оказалась существенной. Оборотни окончательно проснулись.

— Так мы тебя одну и отпустим, — проворчал Кийс. — Случись что, отвечай потом.

— Ну, вроде вы не брали обязательств перед моими родителями, — рассмеялась я и тут же вздрогнула. До меня вдруг дошло, что родители (да и сестры) небось с ума сходят, ищут пропавшую дочь. Оббегали, наверное, все больницы и морги.

Я сокрушенно вздохнула — вот что любовь с человеком делает. А ведь избранника своего я почти и не знаю. Может, он и посмотреть-то в мою сторону не захочет. Но об этом следовало думать раньше. А сейчас — только вперед. Идти и не сдаваться. А вернее — найти и добиваться.

От придуманного девиза стало веселее. Я взглянула на Кийса как на более догадливого:

— Я бы и сама здесь еще пожила с удовольствием. Но вернулся муж хозяйки, ее что-то насторожило в нем, просит побыстрее уехать.

Локша разозлился:

— Да я его одной рукой!..

Однако Кийс отнесся к предупреждению серьезно:

— Раз Настасья Вахромеевна говорит, надо слушать. Зря она болтать не станет. И с мужем ее связываться не стоит. О нем дурная слава ходит. Хитер он и очень опасен. Слышал, за глаза его Змеем Горынычем кличут.

Я рассказала парням, где хозяйка велела искать моего брата. Хотя почему она так решила, я не поняла.

Вскоре мы были за воротами. Двинулись по широкой утоптанной дороге. Время от времени нам встречались обозы и всадники. Усадьбу боярина Свега знали все. Путь показывал любой, у кого ни спроси.

— Про боярина Федора я слыхал, — поведал Локша. — Парни рассказывали, с которыми ночью в кости играл. Но, говорят, он здешний. Не думаю, что он к тебе отношение имеет.

Кийс задумался:

— Может, и так. Но проверить нужно.

Для меня слова волка были как ушат холодной воды. Впрочем, надежда, пусть и маленькая, осталась.

Каково же было наше удивление, когда на пути показался здоровый валун. Мы его сразу узнали, даже не читая надписи. Значит, мы ходим по кругу? Ведь совсем недавно здесь проходили. Чем же черт не шутит, когда Бог спит?

— Нас как будто подталкивают выбрать путь, — задумчиво заметил Кийс.

— Оставим те дороги героям и искателям приключений, — воспротивилась я.

— Дураки, ступайте за богатством. А то голью перекатной и помрете! — возмутилась метла в мешке.

— Вредное создание. Мозгов нет, а советы все время раздает.

Видимо, я ее не на шутку разозлила.

— Безмозглые бараны именно вы! В нормальных историях царевичи да королевичи суженых ищут, а те сидят себе в теремах да семечки пощелкивают… тьфу, платочки вышивают! А тут девка портки надела, волосья обстригла и носится с двумя оборотнями по свету. Срам один!

Теперь настала моя очередь злиться. Ладно бы слышала эти слова впервые. Не объяснять же, что в моем мире — равноправие. Девушкам самим приходится сражаться за свое счастье. Будешь надеяться на этих женихов — век старой девой просидишь!

— Разумная моя, живешь ты до первого костра. Брошу тебя в огонь, — прошипела я.

Как ни странно, метла мгновенно примолкла. Но, как оказалось, ненадолго.

Я обошла валун еще раз и хмыкнула. Чтобы смерть найти, необязательно куда-то идти по дороге. Достаточно забраться на камень да сигануть головой вниз — мгновенная гибель обеспечена. Богатство меня мало интересует. А счастье… Найти бы Федора, вот и все, что мне для этого нужно.

— А будет ли он рад такому счастью? — ядовито проворчала метла. — Ты и на девушку-то совсем не похожа. Ругаешься, дерешься. Вот помню, когда моя прежняя хозяйка была молоденькой, только училась летать на метле… — Она вдруг внезапно спросила: — Любка, а кто учил летать тебя? И где твоя родная метла? Что ты скрываешь?

— Меня ничему учить не нужно, — хихикнула я. — Я — самородок.

Метла некоторое время обдумывала мои слова своими деревянными мозгами. Потом протянула:

— Уважаю. Только не пойму, к какому виду ведьм ты относишься.

Она начала подпрыгивать в мешке. Сейчас в очередной раз обзовет как-нибудь. Хотя мне не привыкать. Придумаю в ответ что-нибудь похлеще. Будет и на моей улице праздник.

Однако метла заговорила о другом:

— Во всех порядочных мирах принято заключать договоры о сотрудничестве.

Я дар речи потеряла — неужели не ослышалась? С трудом сумела пробормотать:

— Предлагаешь составить трудовое соглашение?

В какое время живем — и в сказки пришла бюрократия!

Метла тут же выдвинула предложение:

— Я, метла Феклуша, буду служить тебе ровно три года три месяца и три дня.

Я фыркнула:

— Еще забыла — три часа три минуты и три секунды.

Метла скромно призналась:

— Таких не знаю.

— И как мы заключим контракт? Ты ж ни читать, ни писать не можешь.

— Как все заключают: отстриги прядь волос да вплети в мои прутья. А одну веточку отломи и всегда носи с собой. Но помни: только три года три месяца и три дня.

— Надеюсь, выберусь отсюда быстрее.

Вредная Феклуша тут же прокомментировала:

— Хвалилась синица море сжечь, да хвост обожгла.

Спорить дальше я не стала. В этом случае сделать то, о чем просит, было легче. Да и болтовня ее часто забавляла.

Чуть позже я задумалась, а не сыграла ли я на руку моей болтливой напарнице, поделившись волосами? От нечисти всего можно ожидать.

— Нечисть — это ты! — оскорбилась Феклуша. — А я — метла благородных кровей. Сделана из осины две тысячи лет назад. Мной гордились многие знаменитые ведьмы. Я самая быстрая, умная, красивая…

Я не выдержала:

— Может, хватит? Всяк кулик свое болото хвалит. — И тут же поправилась: — Да умница ты у меня и красавица. Мне ли не знать?

Голос метлы дрогнул:

— Спасибо, Любушка. Давно я таких слов не слышала.

Оборотни, которые до тех пор о чем-то горячо спорили, повернулись в нашу сторону. А на дороге тем временем показались всадники. Они явно заинтересовались нашей компанией и пришпорили коней. Почему-то я почувствовала, что встреча с ними ничего хорошего не принесет.

— Садись, доставлю тебя к боярину Свегу! — крикнула метла. — А твои попутчики сами спасутся. Еще не видела лошадей, которые догнали бы оборотней.

Кийс поморщился, но спорить не стал. Я вдруг подумала: «А вдруг больше не встретимся? При моем-то небезопасном транспорте…» Чуть не прослезилась:

— Вы были отличными друзьями, и я вас любила. Если что, не поминайте…

Хотела сказать «лихом», но тут же спохватилась. В тот раз произнесла эти слова и чем кончилось?

Кийс иронически пошмыгал носом и сделал вид, что вытирает слезы.

— Да ну тебя, я серьезно, — фыркнула я.

Локша ощерил зубы:

— Перегрызу горло любому, кто тебя обидит.

«Какие же они разные», — вновь мелькнула мысль.

Всадники приближались, нужно было поторапливаться. Я вскочила на метлу. Кийс взглянул на меня:

— Волосы! Пора нарастить. Девок стригут, если они гулящие. Ни один человек, увидев тебя в таком виде, не будет относиться к тебе нормально. А ты же к боярину собралась…

Я с радостью выхватила гребешок. Очень уж мне нравилась моя новая густая черная грива. Просто сама себе завидовала. Тут в голову пришла идея:

— А может, бросить гребень и перекрыть дорогу лесом?

Кийс схватил меня за руку:

— Не стоит. Вдруг просто скачут по своим делам? А тут-уж охота на ведьм начнется по всему княжеству.

Я кивнула:

— Ладно, пора.

Увидев, как от камня большими прыжками удаляются волк и кот, поторопила Феклушу:

— Давай скорее!

— Еще не родился всадник, который меня догонит.

— В этом не сомневаюсь. Тут потребуется реактивный самолет.

— Обзываешься? — возмутилась Феклуша и тут же захихикала: — Чувствую, с тобой будет весело! Давно такого не испытывала. Тряхнем стариной, вспомним молодость!

Я хотела возразить, что трясти мне пока еще нечем, но не успела. Метла взвилась в небеса, лихо свистнув, и прокричала:

— Эхма, горе — не беда!

Наверное, наклонности авантюристки были в ней заложены с детства. Впрочем, возможно, и во мне.

Вскоре мы уже опускались в лес.

— Я же просила отвезти меня в имение боярина Свега!

Феклуша ехидно поинтересовалась:

— И как ты это себе представляешь? Средь бела дня опустимся во двор боярина? Весело будет смотреть, как тебя на костер потащат. И что тогда буду делать я целых три года три месяца и…

Я перебила:

— …три дня. Можешь не упоминать об этом бесконечно.

— Я лишь напоминаю, что все это время буду с тобой.

Н-да… Кажется, мне придется об этом здорово пожалеть.

— Знаешь, как только найду брата, могу тебя отпустить к прежней хозяйке. Ты, наверное, по ней соскучилась.

— Через три года три… — оскорбленно начала метла.

— Прекрати! Талдычишь одно и то же.

Упрямое транспортное средство хладнокровно продолжило:

— Через три года три месяца и три дня я сама выберу себе новую хозяйку. Не нужна мне прежняя старая песочница. На нее и мужики-то нормальные не смотрят. Летает к старому черту заниматься любовью. Надоело на них смотреть, ничего интересного!

Я сидела и глупо моргала глазами. Ни фига себе, все время узнаю что-то новое, да еще и такое пикантное. А метла вдруг подпрыгнула:

— Здесь недалеко живет молодой леший. Он недавно подружку потерял. Хочешь познакомлю? Слышала, от него все ведьмы с ума сходят, силен мужик в любви, весь ушел в корень.

До меня даже не сразу дошел смысл сказанного. Сначала я разозлилась, а потом поняла — метла меня нарочно провоцирует. И приняла заинтересованный вид:

— Ну а тебе самой он как показался?

Феклуша удивилась:

— Чем показался?

— Ну тебе-то его корень подходит?

Метла взлетела в воздух и огрела меня древком по голове. Такой реакции я даже не ожидала.

— Я целомудренная нецелованая девушка! Как ты могла и сказать-то такое? Ты меня оскорбила!

Я с достоинством выпрямилась на пне, на котором сидела:

— Ты меня тоже оскорбила. Я тоже целомудренная девушка и не желаю слушать весь вздор, который ты несешь. Еще раз повторится — разорву наш договор.

— И как сумеешь это сделать? — ядовито поинтересовалась метла.

— Да так. Заберу свои волосы, а твой прут уничтожу.

— Ты знающая ведьма. И зачем притворяешься? — Феклуша приуныла.

— Конечно, притворяюсь. Потому что умнее тебя.

— Не всегда!

Метла все-таки оставила последнее слово за собой.

Потом помолчала, но немота моей спутнице давалась с трудом.

— Зачем на празднике сбежала от хозяина? Сейчас бы все ведьмы перед нами преклонялись.

Я опять разозлилась:

— Наверное, кто-то знал метлы очень хорошо. Даже пословицу сочинил: «Язык как метла». На хрена мне твой хозяин сдался вместе со всем вашим шабашем?!

Наверное, Феклуша засиделась в девках. Все время заводит разговор об одном и том же.

— Любка, ты ругаешься, как банник, — елейным голоском пробормотала она. — Но его-то можно понять — целый день дымом да сажей дышит. А ты-то — свежим воздухом!

От возмущения я только открыла и закрыла рот. Метла довольно хихикнула.

— Ладно, хватит спорить, — отрезала я. — Давай хоть часок поспим. А как стемнеет, в имение проберемся.

— Поспи, поспи, девочка, я посторожу.

Я закрыла глаза и сразу же погрузилась в сон. И снилось мне, что идет навстречу молодец, косая сажень в плечах, глаза синие, губы алые, ветер русыми кудрями играет. И идет он не куда-нибудь, а прямиком ко мне. Обнимает руками белыми да целует устами сахарными. И говорит так ласково:

«Свет мой, Любушка, искал я тебя всю жизнь. Сколько подков железных изломал, сколько рубах порвал».

Я прижимаюсь к молодцу:

«Свет мой, Феденька, так не ты же меня ищешь, а я тебя, друг мой сердечный».

Проснулась я, все еще вытягивая губы для поцелуя. И даже почмокала ими. И тут же услыхала:

— Ты, Любка, соску сосешь или есть захотела?

Я огляделась по сторонам:

— А где Феденька?

— Что с тобой? Бараньим взглядом деревья оглядываешь. Очнись! Никого здесь нет. Забегала кикимора, но я ее вымела. Не хватало, чтобы всякая нечисть у нас под ногами путалась.

Я еще раз огляделась. Значит, это все-таки был сон. Тихонько вздохнула.

Уже стало достаточно темно, а вместе с тем и прохладно.

— Может, полетим уже? Я замерзла.

— А ты погляди, какая луна яркая. А если не все спят? Где-нибудь на завалинке сидят парни с девками. Вот визгу-то будет! Давай подождем, когда луна за тучи зайдет.

Похоже, метла была права.

— Ладно, будем ждать тучу.

— И куда же мне тебя доставить?

Я удивилась:

— Как — куда? Говорила же, к боярину Свегу.

— Считаешь, это будет удобно? — хмыкнула метла.

Все еще будучи в плену сна, я потянулась и зевнула:

— Нормальные люди спят, а я сижу и разглагольствую непонятно с кем и не понятно о чем…

Наконец-то небо затянуло облаками. Пора! Я вцепилась в древко. Уже в полете подумала: «И зачем я попросила доставить меня в дом? Лучше бы к воротам. Постучалась бы как положено…» Но было поздно. Метла, не снижая скорости, лихо ворвалась в одно из раскрытых окон. Я от неожиданности не удержалась и шлепнулась на пол. Успела разглядеть кровать, а на ней — о ужас! — голого мужчину. Тихо прошипела:

— Помешанная сексуальная дура. Куда ты меня принесла?

— Сама дура. Куда просила.

И взвилась вверх и выскочила в окно.

Из сада раздался крик:

— Кто-то влез к боярину! Стража!

Под окном послышался топот. За дверями — тоже. В дверь заколотили.

Вот уж влипла так влипла. Я мгновенно юркнула под кровать.

Народ толпился посреди комнаты. Самым спокойным казался хозяин, который, вскочив с кровати, выражал полное непонимание ситуации.

— Расходитесь, никого здесь не было.

— Но, боярин…

Он резко оборвал:

— Окно закройте и стражу в саду поставьте.

Его приказание было исполнено.

Боярин вновь улегся в постель, а я лежала и отчаянно боялась чихнуть. Что-то уборку под кроватью делают плохо, пыль в нос лезет. Как же выбраться? Ладно, дождусь утра. А там авось хозяин выйдет из спальни.

Вдруг кровать скрипнула. Мужские ноги опустились на пол. Боярин стал натягивать на себя штаны. Встал, прошелся. И вдруг приказал:

— Немедленно вылезай.

Я замерла.

— Стражу позвать? Вылезай!

Наконец я осмелилась показаться. Боярин стоял передо мной в одних штанах, но с клинком в руке. Сердце замерло. Это был точь-в-точь молодец из сегодняшнего сна. Только еще красивее. Это меня почему-то очень обрадовало. Я радостно улыбнулась и продолжала восторженно разглядывать хозяина. Симпатичное лицо мужчины и великолепную мускулистую фигуру освещали свечи, которые оставили слуги, перед тем как уйти.

Боярин тоже замер, уставившись на меня, и с удивлением произнес:

— Девка?! И что ты здесь делаешь?

Объяснить, что я делаю у него под кроватью, было несколько затруднительно. Положение выглядело достаточно глупым. Я улыбнулась еще шире. Что же ответить? Вариант первый — досматриваю сон про тебя, боярин. Вариант второй — ищу брата, только вот почему под кроватью? Решила, что лучше сказать честно:

— Прячусь.

Почему-то этот ответ его разозлил. Красивое лицо исказила гримаса.

— Тебя князь послал меня убить?

Я растерялась. Князь? Убить? Кажется, дело принимает скверный оборот. А боярин распахнул дверь и крикнул стражникам:

— До утра в погреб. Завтра разберемся.

Я продолжала глупо улыбаться, даже когда меня схватили слуги. Мужчина внимательно вгляделся в мое лицо:

— Блаженная, что ли? Заприте под замок. Эти еще опаснее.

Меня увели из комнаты и втолкнули в какое-то темное помещение. Я услышала, как с той стороны лязгнул замок, и плюхнулась на пол. Ничего себе отыскала брата!

Посидела, подумала. Не нашла ничего лучше, кроме как обследовать помещение, хотя бы на ощупь. Судя по всему, кругом были бочки. Запах, который от них шел, казался очень приятным. Я не удержалась и запустила руку в одну. После недолгих манипуляций извлекла огурец и с аппетитом сжевала. Это сразу же отвлекло от мрачных мыслей. Если есть огурцы, то, возможно, найду еще что-то вкусное. Ориентируясь на свой нюх, продолжила поиски. По пути нечаянно перевернула несколько крынок. Наконец обнаружила грибы. Восторгу моему не было предела. Сразу вспомнился дом и наши походы в лес. Я с аппетитом отведала местных деликатесов. Вот только после соленого захотелось пить. Я даже выругала себя за необдуманный поступок.

В это время выглянула луна, и под самым потолком обнаружилось узенькое оконце. Пролезть туда смогла бы разве что кошка, но моя темница хоть слабо, но осветилась. Я разглядела полки с расставленными на них кувшинами. Достала один и понюхала. В нос ударил характерный запах спиртного. Обследовала еще несколько и вздохнула. Везде одно и то же. Алкоголь я не люблю ни в каком виде, но пить хотелось так, что хоть кричи. Приложилась к кувшину. Содержимое оказалось сладким и довольно вкусным. Жажду утолила, а через некоторое время и происходящее предстало в розовом свете. Кладовочка — очень приятное место, еды полно. Боярин Свег оказался весьма красивым. Особенно когда голый… Я хмыкнула. Какие мускулы! Вот только, к моей великой досаде, поговорить с ним не удалось.

Подойдя к двери, попробовала в нее постучать. Никто не подошел. Ну и ладно! Проведу полную дегустацию находящихся здесь запасов.

Подняла кувшин:

— Ну, за удачные поиски брата, Любка.

Вспомнила отца и хихикнула. Он всегда говорил: «Первая — воробьем, вторая — лебедем, а третья — ясным соколом».

Кем там дальше летят остальные, я уже не задумывалась. Стало весело. Захотелось общаться, да вот только не с кем. Метла удрала и меня забыла. Ну, отец без собутыльников всегда начинал петь… Я заорала:

Шумел камыш, деревья гнулись,

А ночка темная была.

Одна возлюбленная пара

Всю ночь гуляла до утра.

А поутру они вставали.

Кругом помятая трава,

Да не одна трава помята, —

Помята молодость моя.

И зачем эту беспутную девчонку понесло на всю ночь к костру? Я тут же осудила ее. Парни — они такие…

Потом с энтузиазмом исполнила:

Ехал на ярмарку ухарь-купец,

Ухарь-купец, удалой молодец…

…В красной рубашке, кудряв и румян,

Вышел на улицу весел и пьян.

Почему-то представила, что песня — про боярина Свега.

Через некоторое время я почувствовала себя не слишком хорошо. Стало подташнивать. «Отравили!» — с ужасом подумала я. Наверное, нарочно здесь заперли. Опять попробовала постучать в дверь, но никто не поспешил на помощь. Последней мыслью было: «Придет Федя, увидит меня мертвой и отомстит этому хаму». После чего я крепко уснула.

Пробуждение было не самым приятным: меня трясли как грушу. Чей-то голос причитал:

— Батюшка Свег, ты ж погляди, что наделала! Медовуху разлила, варенье в бочонок с грибами опрокинула. Огурцы по полу раскидала…

Я потрясла головой. Наверное, следует сказать хозяевам что-то приятное:

— Спасибо, никогда таких вкусных огурчиков не пробовала. Рецептик не подскажете?

Тут я наконец-то сумела распахнуть глаза и обнаружила перед собой боярина Свега. Значит, я все-таки на этом свете.

— Жива! Не отравили!

Вот только хозяина этот факт совершенно не обрадовал.

— И кто догадался закрыть ее здесь?

— Батюшка, ты же сам сказал — на замок. А замок только в кладовой.

Я помотала головой. Надо же, до чего доверчивый здесь народ. На такой домище — один замок. Ужасно хотелось пить. Я увидела рядом начатый вчера кувшин и потянула к нему руки. Кувшин полетел в сторону, отброшенный ногой боярина.

— Ведро воды сюда! — заорал Свег.

Я заулыбалась — какой понятливый. Только зачем же ведро? Мне и кружки вполне хватит…

А чуть позже с возмущением завопила:

— С ума сошел? Кретин! Дубина! Не сумел отравить, так утопить решил?

Тут же снова послышался испуганный голос:

— Батюшка-боярин, что с ней делать-то? Ведь в дуб пьяная.

Я подняла мокрую голову и, подражая неизвестному голосу, промямлила:

— Батюшка, родимый, дай немного поспать. А потом, батюшка, я все-все тебе расскажу.

Последнее, что удалось разобрать, был вопль:

— Еще и издеваешься?!!

И меня куда-то потащили.

Очнувшись, я обнаружила, что лежу в комнате на лавке. Голова болела страшно. Когда утром у отца было такое же состояние, он просил опохмелиться или огуречного рассола. Брр… Ни о том, ни о другом я и думать не могла.

Я с трудом стала вспоминать, что же со мной произошло. Горло болело. Кажется, я орала песни. Какой стыд! Если Федя здесь и ему расскажут о моих подвигах… Я заревела. И даже не заметила, как вошла старая женщина.

Видимо, мои слезы растрогали старушку. Она подошла и вытерла мои щеки.

— Успокойся, боярин Свег не такой и грозный, как кажется. Расскажешь все честно — глядишь, и обойдется.

Я заревела еще громче. Представляю, что подумает обо мне Федя после ночных подвигов.

Старушка вышла и вскоре вернулась с кружкой какой-то настойки.

— Ну-ка, выпей. Сразу станет легче.

Потом подала одежду.

— Это не моя.

— Не представляю, как твою можно надеть. В варенье, в грибах, в медовухе… да и вид какой-то странный.

Я не стала спорить. Молча оделась в предложенное. Здорово же я вчера начудила. Срам да и только!

— Идем.

Я двинулась следом за женщиной. Мы вошли в соседнюю комнату. Боярин Свег сидел на лавке. Мою персону оглядел с любопытством:

— Ну и что же ты делала у меня под кроватью, красна девица? Зачем забралась в спальню?

Я смутилась:

— Ну… за этим. Как сказать…

Трудно было в двух словах изложить, тем более что мысли путались после столь веселой ночки.

Мужчина понял меня по-своему.

— Тогда зачем пряталась? — Оценивающе осмотрел и ухмыльнулся: — Ну пошли.

— Куда?

— Куда хотела. В постель. Как я понял, ты же за этим ко мне лезла.

Я возмутилась до глубины души:

— Я к тебе лезла?!! Да пошел ты!

От обиды на глазах выступили слезы. Вот ведь доболталась. Как теперь выкручиваться? И с отчаяния выпалила:

— Извините, я все наврала. Я ищу своего брата, боярина Федора. Сказали, что он здесь, вот я в дом и пробралась.

Теперь настала очередь боярина изумляться:

— Федор никогда не говорил, что у него есть сестра.

В это время в помещение влетел слуга:

— Боярин, вас какой-то купец спрашивает.

Следом в комнату вошел… Кийс. Нарядный и элегантный. Он сразу же с почтением обратился ко мне:

— Боярышня, вы так поспешно покинули нас, что все наряды оставили. Надеюсь, ваше путешествие закончилось и вы отыскали своего брата. Боярин Свег, разрешите перенести вещи боярышни в ваш дом?

Я повернулась к хозяину и самодовольно ухмыльнулась. Что, мол, съел?

— Вашего брата, боярышня, сейчас здесь нет, — задумчиво протянул хозяин. — Но, надеюсь, он очень скоро вернется. Конечно же вы можете его подождать. Только не понимаю, почему нельзя было рассказать все сразу? Окольными путями пробираться в дом, когда есть двери, да еще прятаться под кроватью? Ну да чего в жизни не бывает… Сестра боярина Федора всегда желанная гостья в моем доме.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Кощей

Похоже, моей спокойной жизни пришел конец. Что ж, иногда тучи сгущаются и над головой повелителя тьмы. Я поморщился — каламбур вышел не слишком удачным. Посланца найти по-прежнему не удавалось. Стриженая девка словно сквозь землю провалилась. И где скрывается черноволосая «попрыгунья»? До сих пор удивляюсь, как ловко эта малолетка сбежала с шабаша, обведя вокруг пальца опытных ведьм. Мелькнула смутная мысль: «Нет ли какой связи между этими девчонками?» Но обдумать ее не успел — прибыл гость.

В зал вошел маленький кривоногий человечек и отвесил поклон.

Я шагнул ему навстречу:

— Здравствуй, Горыныч!

Неказистого мужа красотки Настасьи Вахромеевны я знал хорошо и весьма уважал. Можно сказать, мы были «одной породы». Холодный, расчетливый и беспощадный, он имел единственную слабость: его любовь к ветреной супруге не имела границ. Он прощал ей решительно все.

Горыныч обычно многое знал, но расспрашивать его я не спешил. Видел, что приятель чем-то расстроен. Ну, захочет, так объяснит. Может, услышал об очередном увлечении своей женушки? Мне-то давно донесли о ее новом любовнике, боярине Федоре. Возможно, ревнивый муж уже расправился сним?

Я велел накрывать на стол. После первого же бокала крючковатый нос Горыныча задергался, рука сжалась в кулак, а по щеке вдруг потекла слеза.

— За что? За что она со мной так?!! — Приятель стукнул кулаком по столу, отчего посуда подпрыгнула. — Я ли ее не любил? Я ли не прощал? Так опозорила! Не знаю, что и делать, такой стыд!

— Да что случилось?

На прежних хахалей женушки друг реагировал как-то спокойнее — прирежет, закопает и не вспоминает более.

Горыныч шмыгнул носом, залпом осушил еще один бокал и пробормотал:

— Ладно мужики… Но в этот раз застал ее… с девкой! Мне донесли, что женушка опять с кем-то спуталась, — заговорил он, сбиваясь и запинаясь. — Я примчался домой и что увидел? Настенька обнимает девчонку! Пообещал, что придушу подруженьку, но она ее предупредила, и та сумела удрать.

Такие откровения меня весьма удивили.

— Может, Горыныч, ты что-то напутал? Показалось?

Тот снова хлебнул вина:

— Настасьюшка сказала, что я ей противен. Такого раньше никогда не бывало. У нее и прежде случались шашни с мужиками, но их она никогда не жалела и не защищала. — Он поднял на меня глаза, в которых плескалась боль. — Ты бы видел эту девку! Маленькая, тощая, да еще и стриженая. Видно, из молодых да ранних.

Я чуть ли не подскочил:

— Стриженая? Ты узнал, кто она и откуда?

— Настенька ответила — не твое дело. Найду — порежу на ленточки. — Тут гость хлопнул себя по колену. — А слышал, что произошло с Чародеем? Говорят, совсем плох.

— Снова какой-нибудь Руслан покусился на его голову?

Горыныч состроил скорбную мину:

— Болтают, что история куда хуже. Из-за девки пострадал.

Но поведать подробнее отказался. Пожалуй, придется лично навестить хитрого старичка. Интересные дела в последнее время творятся в моем княжестве.

На следующий день с небольшим отрядом воинов я отправился к Чародею. У ворот нас встретил его управитель. Вид у слуги был весьма скорбным.

— С твоим господином что-то случилось?

— С бородой… — промямлил он и повел в дом.

Увиденное в покоях колдуна удивило даже меня. Старичок лежал на шелковом матрасе, борода, предмет его вечной гордости, протянулась по ковру на несколько аршинов, а вокруг суетились чернокожие слуги, стремясь привести главное сокровище хозяина в порядок. Они осторожно расчесывали и перебирали рыжие волоски. Несмотря на все их старания, борода выглядела ужасно — донельзя растрепанной и всклокоченной.

— Что произошло, уважаемый?

Глаза колдуна зло сверкнули.

— Смерть этой девки будет долгой и мучительной! Дай только найду. О, моя любимая борода! Что эта мерзавка с тобой сделала?!! — запричитал он.

Я вспомнил насмешливый взгляд Горыныча и попытался выведать подробности. Хозяин ахал, охал, стонал, но объяснять ничего не пожелал. Так ничего и не узнав, я покинул его покои. По пути к воротам вытащил мешочек с деньгами и подкинул в руке, внимательно взглянув в глаза провожающему меня управителю. Хитрый плут сразу понял.

— Повелитель, то была не девка, а дикая кошка. Царапалась, рвала хозяину бороду, ругалась, как деревенский возница, а еще… — Он склонился к моему уху и еле слышно зашептал: — Опозорила господина. Еле отмыли. И за что она его так? Ведь мой хозяин решил оказать оборванке честь — позволил разделить с ним ложе. Теперь от него никакого покоя — с утра до ночи орет и дерется.

Я прикусил губу, стараясь не расхохотаться.

— Чародея охраняют столько доблестных воинов — неужто не смогли справиться с одной девчонкой?

— Ох, повелитель, хозяин поступил неосторожно — взлетел, чтобы сбросить ее на землю. Но не смог, та вцепилась, будто пиявка.

История была в целом понятна. Все мужики одинаковы: забрела дуреха — решил воспользоваться. Вот только, не зная броду, не суйся в воду. Не научили прежние ошибки. Но тогда хоть мужика по небу таскал, а не пигалицу. Позор да и только.

— И какова девица была из себя? Стоило ради нее терпеть такие муки?

Управитель даже перестал шептать и заорал в голос:

— Да вообще ничего особенного! Худющая, глаза так и зыркают. Правда, волосы не хуже бороды Чародея — густые, почти до пят.

Перед глазами тут же возникла прыгунья через костер. Почему-то не было сомнений, что и тут порезвилась она.

— И куда девчонка делась потом?

— Простите, не знаю, повелитель. Будто сквозь землю провалилась.

Скорее всего — умчалась на метле. Я усмехнулся. Что ж, придется искать девиц. И стриженую, и эту.

Федор

Сначала я ехал по тракту. Где-то тут должен быть поворот к терему Олены — еле заметная тропа среди деревьев. Я стал вглядываться пристальнее. Внезапно кусты на обочине зашевелились. Я быстро выхватил ствол, помня, что разбойнички в княжестве частенько балуют, но тут же опустил руку с оружием. Из кустов вылез мой телохранитель. А мою шею тут же обвило что-то мягкое и нежное.

«Вот и я, хозяин, — сообщил Чуфик. — А Алекс — просто настоящий герой. Ни один леший с ним не сравнится».

Интересно, обрадовался бы мой приятель такой характеристике, если бы мог слышать бесенка? Впрочем, и в нашем мире ценят силу и ловкость, а про этот и говорить не приходится.

Я спрыгнул с коня, и мы с другом обнялись. А передо мной тут же встал вопрос: что делать с Алексом? Отправить его к Свегу? Но если за ним погоня, то прежде всего будут искать в поместье боярина. Взять с собой? Но обещал никому не рассказывать об Олене…

В конце концов решил, что ничего плохого не случится, если Алекс будет все знать. Телохранитель — практически мое второе «я».

Менялись поочередно: один ехал верхом, второй шел пешком. К вечеру добрались до лесного терема. Боярышня встретила меня с радостью, улыбнулась и покраснела. Я представил приятеля. Взглянул на Алекса и опешил. Никогда не видел, чтобы Алекс так смотрел на девчонок. Уж их-то у парня было немало. На лице моего друга появилась какая-то глуповатая улыбочка, он старательно расправил свои и без того широкие плечи. Я почувствовал что-то вроде укола ревности, но постарался взять себя в руки. Сам же привез парня сюда.

Олена распорядилась подать на стол. Ее старая няня и подруга-служанка ужинали с нами. Сегодня молодая девка не сводила глаз с Алекса. Старательно ухаживала, подкладывала на тарелки кушанья. Что-то мне не нравилось в этой вертлявой красотке. Я подумал, что зря Свег ей доверяет. Будь моя воля, избавился бы от такой, и даже не совсем гуманным способом.

После обеда я обратился к молодой хозяйке:

— Боярышня, мне нужно поговорить с тобой наедине. Дело касается поручения боярина Свега.

Олена тотчас пригласила меня следовать за ней.

Я заметил, как сверкнули глаза Алекса. Вот черт! Меньше всего хотелось бы ссориться с ним из-за бабы. Даже из-за такой, как Олена.

Девушка привела меня в свою горницу. Я попросил ее сесть, а сам стал перед ней расхаживать.

— Не знаю, как и начать… Дело деликатное…

Щеки Олены вспыхнули, как маков цвет. Она взмахнула длинными ресницами и смущенно потупилась. До меня дошло, что я сморозил глупость. Кажется, красавица поняла мои намеки по-своему. Я торопливо выпалил:

— То, что скажу, очень важно. Свег не смог приехать сам, поэтому просил передать…

Я выложил все, о чем мне поведал боярин, и в распахнутых очах Олены увидел разочарование. Кажется, ее ничуть не взволновало известие о том, что она царская дочь. Или совсем меня не слушала?

— Вот и все, что я хотел сказать тебе, боярышня.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросила Олена.

— Пока ничего. Но если Свегу будет угрожать опасность, тебе придется отправиться к царю Салтану. Покажешь ему вот это. — Я вытащил обруч и протянул Олене. — Царь узнает свой подарок невесте и убедится, что ты действительно его дочь.

В это время раздался чуть слышный скрип. Я бросился к двери и распахнул. Никого… Наверное, показалось.

Я пристально посмотрел на Олену:

— Боярышня, ты все поняла?

— Все. Но мне страшно ехать к батюшке, который чуть не погубил нас всех. И без Саввы не хочется уезжать. — Девушка заплакала.

Я и сам ох как не хотел, чтобы она отсюда уезжала.

— Может, и не придется, — попытался я ее утешить. — Но лучше уж отправиться к отцу, чем оказаться среди наложниц князя. К тому же я обещал Свегу, что провожу тебя.

Олена вдруг смело посмотрела мне в глаза:

— Хорошо, боярин Федор. Я буду ждать тебя.

Мое сердце судорожно забилось. Эх, если бы не данное себе слово…

Вернувшись в горницу, я сразу же наткнулся на настороженный взгляд Алекса и вновь удивился. Обычно мой телохранитель умел в любой ситуации изображать полнейшую невозмутимость и равнодушие.

Распрощались с хозяевами на следующий день после полудня. Время рассчитали так, чтобы по тракту двигаться в сумерках. Я опасался, что Алекса будут искать. Хотя скорее всего мой друг князю без надобности. Целью был Свег с его поместьем.

В тереме для Алекса нашелся конь, и мы медленно бок о бок трусили по дороге. Телохранитель был задумчив и молчалив. Я поморщился. Меньше всего на свете хотел бы перейти парню дорогу в делах сердечных.

— И как тебе боярышня? — поинтересовался я.

— Шеф, она как луч света. — Алекс вздохнул.

Я совсем растерялся. И что же теперь делать? Не раз наблюдал, как из-за баб рушилась мужская дружба, а мужики, которых раньше боялись и уважали, становились тряпками. Меня подобная участь миновала, даже Шамаханская царица не смогла увлечь по-настоящему. Ладно, может, больше никогда с Оленой и не встретимся.

— Алекс, лучше расскажи, как освободился.

Мой приятель будто очнулся:

— Так твоя нечисть помогла. Бес веревки развязал, я и ломанулся сквозь заросли. Всадникам там было не пробраться, вот и не стали преследовать. Да и вряд ли я им особо нужен.

Чуфик обиженно пискнул: «Сам он нечистая сила! Вот и помогай людям. Не поблагодарят, а обругают».

Алекс будто услышал:

— Шеф, скажи, что я его уважаю.

Бесенок спрыгнул с моей шеи и тут же материализовался на холке лошади перед носом Алекса. Друг аж крякнул от неожиданности.

— Стал уже забывать, какой он, — улыбнулся он. — На котенка похож.

— Ну спасибо! — возмутился бесенок. — Ты мне тоже нравишься. Но на кого похож, вслух не скажу, неприлично.

Я чуть не заржал. Алекс со своим комплиментом попал пальцем в небо — Чуфик терпеть не мог домашних животных. Я поспешил выручить парня:

— Чуфик, в нашем мире очень любят котят. Они живут вместе с людьми.

Бесенок неодобрительно фыркнул.

В темноте мы подъехали к имению Свега. Окна трапезной были ярко освещены. Уж не случилось ли чего? Обычно ужинали рано и расходились.

Слуга развеял тревогу:

— У боярина гостья.

Я замялся. Заглянуть к Свегу или уйти к себе? Не окажемся ли мы с Алексом сейчас лишними? Но как бы ни дорога была Свегу девица, узнать о судьбе Олены и Саввы он явно захочет.

Перешагнув порог, я застыл на месте. Боярин Свег сидел на скамье у стола, слушая девушку. А та что-то увлеченно и с жаром рассказывала боярину. Видать, энергия в девчонке била через край. Она ходила по комнате взад-вперед и оживленно размахивала руками.

Мне показалось, что это как-то не похоже на местных дам. Те ступали спокойно и горделиво, будто павы. Разговаривали с мужчинами тихим голосом и с достоинством. Да и внешностью девица подкачала. Была чересчур тощей и костлявой. Вот только черные волосы выглядели шикарно, закрывая всю спину и даже зад.

Я кашлянул, привлекая внимание. Свег поднялся, но сказать ничего не успел. Чернявая девица оглянулась, замерла на миг, а затем стремительно метнулась ко мне и повисла на шее с воплем:

— Братец Федя, как здорово, что я тебя нашла!

Она смеялась и плакала одновременно. А я офигел: сестер у меня отродясь не водилось. Девчонка продолжала заливать слезами грудь. Наконец до меня дошло, где я слышал этот голос раньше… От изумления я, наверное, вытаращил глаза. Никаких сомнений.

— Как ты здесь оказалась?!

Ученица мага еще крепче прижалась ко мне и начала осыпать лицо поцелуями:

— Братец, мой дорогой братец, любимый, вот мы и вместе!

И почему она упорно величает меня братцем? Ладно, с этим можно разобраться потом. Мелькнула надежда, что маг отправил ее за мной. Может, решил вернуть домой?

Я радостно сжал девчонку в объятиях:

— Сестренка, милая! Не верю своим глазам.

Крепко поцеловал в ответ. И почувствовал, что делать это даже приятно. Все-таки обрадовался весточке из своего мира.

Наконец девица высвободилась из моих объятий и повернулась к Свегу:

— Видите, вот я и встретила своего брата. А мне казалось, что вы не совсем верите мне.

Свег ласково улыбнулся:

— Не помню, Люба, чтобы высказывал сомнения. Каждый решает сам, что говорить, а что нет. Вспомните, я никогда не задавал вам вопросов.

Хорошо, что боярин назвал «сестренку» по имени. Было бы странно признаться, что брат его не знает. Хотя девчонке больше подошло бы не «Люба», а «Любка».

Я заметил, что «сестренка» смутилась. Что же она наговорила боярину? Надо поспешить на помощь.

— Люба, Свег — мой друг. Я рассказал ему, что заброшен сюда из другого мира по воле злого колдуна. Но и подумать не мог, что ты окажешься здесь же.

Девчонка быстро сообразила и просияла:

— Прости меня, боярин Свег!

На правах брата я обнял «сестренку» и усадил рядом с собой на скамью. Чувствовал, что она рада встрече. Возможно, это больше, чем просто радость. Замерла, прижавшись щекой к рукаву.

Скосив глаза, я рассматривал названую сестрицу. Она явно изменилась к лучшему. Темные глаза затягивали, как омуты, роскошные черные волосы полностью преобразили ее облик. Гадкий утенок превращался в лебедя. Я сразу же забыл о пощечине и о том, что собирался мстить. Кому мстить-то, пацанке? Смех да и только. Сейчас она была весточкой из моего мира.

Я поцеловал девчонку в макушку. Не терпелось остаться с ней наедине и обо всем расспросить. Может, Карлуша раскаялся? Тогда прощу колдуна, но с магией завяжу навеки. Разожгу костер и отравлю туда все книги Пушкина. Хотя нет, оставлю в назидание своему будущему потомству. При этой мысли почему-то посмотрел на магичку.

А сейчас следует переговорить со Свегом. Я видел, что он с нетерпением поглядывает на меня, ожидая рассказа о племяннице.

— Извини, сестренка, мне нужно кое-что обсудить с боярином. А у нас с тобой вся ночь впереди.

Девчонка испуганно вздрогнула. Я успокаивающе погладил ее по плечу. Придется все-таки извиниться за свое поведение в предыдущую встречу.

Мы со Свегом ушли в другую комнату. Я поведал о том, как встретил Алекса, которому удалось бежать от людей князя, и объяснил, почему пришлось взять его к Олене.

— Твою племянницу мой рассказ нисколько не взволновал и не удивил. Как будто давно знала, что она царская дочь. Я предупредил ее, что, возможно, придется покинуть эти земли. Кажется, она напугана.

Свег сжал мне руку:

— Спасибо, Федор. Но помни, о чем я тебя просил.

Я кивнул:

— Сделаю все, что в моих силах.

Когда мы вернулись в комнату, «сестренка» и Алекс о чем-то весело болтали. Еще немного посидели вчетвером. Я успел заметить, что Свег совсем неравнодушно поглядывает в сторону Любы.

Как только мы с девчонкой остались наедине, я спросил:

— Ну, Любка, признавайся. Тебя Карлуша сюда отправил?

Девчонка замешкалась и покраснела. Потом, заикаясь, произнесла:

— Н-нет. Я с-сама.

Тряхнула роскошной гривой и рассказала, как она здесь оказалась. Я почувствовал разочарование. Все остается по-прежнему. Пока ходу из этого мира нам нет.

— Значит, решила помочь? — Я посмотрел на нее с интересом.

— Вроде того, — буркнула девчонка.

— Может, ты в курсе, что все-таки нужно было от меня Карлу Карловичу? Зачем я эти долбаные сказки учил?

Любка наморщила лоб:

— Постараюсь вспомнить. За что-то цепляюсь, но главное ускользает. Наставник говорил, что подсказки — в сказках и поэмах Пушкина…

— Черт, он и меня заставлял читать эту фигню. Да еще и учить наизусть. Вот только я на это положил…

Посмотрев на девчонку, я заткнулся: не с Алексом разговариваю. Знал бы, в какую историю попаду, обязательно бы все выучил.

Эх, сумасшедшая девка. Не побоялась, рванула за мной.

— Никогда бы не подумал, что ты бросишься меня спасать.

Девчонка шмыгнула носом:

— Долг платежом красен. Ты же меня спас.

— Когда? Что-то не припомню.

— На празднике. От пьяного хозяина.

Я пожал плечами:

— Это ерунда. Нашла подвиг. А ты из благодарности сиганула неизвестно куда и зачем.

Девчонка занервничала и быстро перевела разговор:

— Ой, посмотри, уже светает. Спать пора.

И пулей вылетела из комнаты. Я не успел даже предложить проводить ее. Почему-то задели слова о долге. Впрочем, а чего я ожидал? Что она со словами любви бросится мне на шею?

На вопрос о том, как она меня нашла, Любка рассказала какую-то сказочку. Типа встретила богатых купцов, да еще и добрых. При этом заметно смущалась. Явно многое недоговаривала. Но настаивать я не стал. Потом выведаю подробности.

Я ушел к себе, но то и дело возвращался мыслями к разговору с магичкой. Что-то она скрывает, но вот что? Наконец провалился в сон.

Мне показалось, что проспал всего несколько минут, хотя за окном уже вовсю светило солнце. И хозяин, и гости собрались в трапезной. Некоторое время я внимательно разглядывал девчонку. Вернее, уже не девчонку, но еще и не девушку. Но теперешняя Любка мне явно нравилась. Бесенок пискнул: «Осторожно, хозяин, она ведьма».

— Чем-то точно смахивает, — улыбнулся я. — Но таких красивых глаз, наверное, у ведьм не бывает. Хотя… не знаю…

«И она сама не знает», — перебил Чуфик.

Наконец Любка меня заметила:

— Братец!

Я поморщился. Дался же ей этот братец. Я обнял ее, поцеловал… и решил, что преимущества в роли брата все-таки есть.

Девчонка вдруг покраснела и поспешила выбраться из моих объятий. Я с интересом взглянул на нее. Реагирует она на меня явно не по-сестрински. Мне ли не понять. Я довольно ухмыльнулся. Еще отметил, что Свег также одарил ее весьма нежным взглядом и ощутил недовольство: что между этими двумя происходит? Ладно, выясню, еще не вечер.

Вошел слуга и что-то тихо сказал Свегу. Тот поднялся:

— Извините, покину вас ненадолго.

Я не удержался, привлек Любку к себе и попытался усадить на колени. Реакция «сестренки» оказалась бурной. Она вырвалась и отскочила в сторону:

— Когда мы одни — никаких нежностей!

Мне стало весело — девчонка-то с характером.

В комнату вернулся Свег и сообщил:

— Савву держат в замке князя. Сбежать оттуда нет никакой возможности.

Любка тут же бросилась утешать боярина:

— Ничего невозможного нет. Всегда найдется какой-нибудь выход.

Я с еще большим интересом взглянул на девчонку. Настолько самоуверенна или просто хочет успокоить?

Видно, сегодня был день гонцов. Не успели мы переброситься и несколькими словами, как вновь появился слуга:

— Боярин Федор, вас ждет человек во дворе.

Я вышел, и навстречу выскочил Климка:

— Боярин, меня Настасья Вахромеевна прислала. Просила приехать сегодня.

— Скачи, передай, что буду, — тотчас принял я решение.

Скорее всего муж красавицы куда-то отбыл. По телу пробежала горячая волна. Ну до чего же мы, мужики, слабые существа!

Прощаясь со Свегом и Любкой, я вновь заметил взгляд боярина, устремленный на девчонку. Почему-то ехать сразу же расхотелось. Но ведь уже пообещал…

— Свег, оставляю сестренку на тебя. С собой взять не могу — дела.

Боярин посмотрел понимающе. Любка попробовала возразить:

— Братец, возьми, я хорошо езжу верхом.

— Дорога может быть опасной, не стоит, — на миг смутился я.

Девчонка обожгла меня взглядом черных глазищ и отошла в сторону. Кажется, обиделась.

Я махнул ей на прощание рукой и успел заметить, что выражение ее лица изменилось. На нем мелькнула какая-то решительная ухмылка. Но думать об этом уже было некогда. Мы с Алексом пришпорили лошадей.

— Ну ты, шеф, даешь! — рассмеялся телохранитель. — Бабы из-за тебя аж в другой мир сигают. А ведь пацанка правильная, что надо.

Я хотел было возразить, но почувствовал, что по роже разливается самодовольная улыбка. Какому мужику подобное не лестно? Только удивило, что приятель дал Любке столь высокую оценку. А моего телохранителя, как видно, сегодня тянуло на лирику:

— Зацепила она меня. Может, посвататься?

Я чуть не подпрыгнул в седле, но вдруг почувствовал укол ревности и свирепо уставился на Алекса:

— Да вы ж с Любкой, можно сказать, лишь пару дней знакомы.

Тот взглянул с удивлением:

— При чем тут Любка? Я об Олене.

Почему-то я вздохнул с облегчением. А парень продолжал:

— Если бы она согласилась, я бы не раздумывая остался здесь.

Ну и дает мой охранник! Я попытался его вразумить:

— Я бы предпочел увезти девчонку с собой. Нормальному человеку здесь делать нечего.

— На этот раз, шеф, я с тобой не согласен.

— Алекс, скоро ты скажешь: с милой рай и в шалаше. Зачем же тогда мы дрались за власть и бабки?

— Так это у нас, — протянул Алекс.

— Здесь то же самое. — Я здорово разозлился. — Манна небесная сама с неба не упадет. И пряников сладких на всех никогда не хватит.

Я подумал, что парень о своей милой толком ничего не знает. Лучше будет, если правильно поймет ситуацию. Рассказал о том, кем приходятся царю Салтану Олена и Савва, а заодно и о планах князя на имущество нашего приятеля.

Передразнил Алекса:

— Вот так-то — «у нас»…

Подъехали к трактиру. Дверь открылась, и на крыльце показалась Настасья Вахромеевна. Она тихо вскрикнула и прислонилась спиной к косяку.

Я почувствовал глухие удары сердца и быстро шагнул к хозяйке. Ощутив жаркие поцелуи на своем лице, подхватил красавицу на руки и понес в спальню. Она простонала:

— Феденька, дорогой, мой муж только что покинул дом. Ты с ним чуть не столкнулся!

Но мне сейчас не было дела ни до мужа хозяйки, ни до кого-либо еще. Правда, когда мы лежали и отдыхали от безумных ласк, почему-то подумал про Любку. Как-то ее там сейчас опекает боярин Свег? Почему-то почувствовал раздражение при этой мысли. Еле вспомнил, что сам лежу с другой.

Страстные ласки заставили позабыть обо всем на свете. Через какое-то время Настасьюшка вновь отодвинулась от меня, тяжело дыша. Хорошо хоть окно было открыто и в него вливалась ночная прохлада.

— Чую, Феденька, — простонала она, — много баб из-за тебя сходили с ума. А может, и смерть приняли.

Нет, последнего точно не было. Отношения до такой степени никогда не затягивал. Внезапно вспомнил последний разговор с Алексом и отчего-то хохотнул, решив прихвастнуть:

— Хотя одна свой мир из-за меня бросила. За край света рванула.

И сразу же заткнулся. Любка не заслужила того, чтобы ее имя трепали попусту. Если бы мог, затолкал бы свои слова обратно в глотку. Такого стыда не испытывал за всю свою жизнь. А про другой мир вообще лучше было промолчать.

В это время огромная птица пронеслась мимо окна. Я вздрогнул. Почему-то мне стало очень не по себе. И даже не сразу расслышал, что говорит Настасья Вахромеевна:

— Мой муж проболтался, что по поручению князя ищет человека с особой меткой. Чем-то он опасен для правителя.

Неясная мысль забилась в голове… и остановилась на татуировке. Я вспомнил, что Карлуша проявил к ней неподдельный интерес. А сделал я ее, если честно, по пьяни. Всегда был противником подобных картинок, а тут повелся на подначивания Коляна. Вспомнив кореша, представил строящийся замок для привидений. И на кой бес он ему нужен?

Настасья Вахромеевна заметила мое беспокойство.

— Феденька, тебе жарко? — Она встала и в чем мать родила подошла к окну.

— Хоть бы накинула что-нибудь, — недовольно заметил я.

— Зачем? Окно в сад выходит. Туда никого не пускают. Увидеть могут лишь кошки да птицы.

Тут наше приятное времяпрепровождение прервал громкий крик. Я быстро оделся и выскочил во двор. Вокруг колодца толпились возбужденные мужики, размахивая руками и крича.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Девку достали из колодца. То ли нечаянно упала, то ли утопиться решила.

— Не девка это была, а русалка! — заявил кто-то.

— Не русалка, а ведьма, — поправили его. — Страшная-престрашная.

Народ заозирался.

— Братцы, да где же она?

— Сказала, что переоденется, и ушла в кусты.

— Недотепы! Ведьму прошляпили! Далеко не могла уйти. Ищите!

Я заглянул в колодец. Если женщина решила покончить с собой, то выбрала странный способ. Может, случайно зацепилась за бадью? В ведьму я как-то вообще не мог поверить.

Через некоторое время мы с Алексом отправились обратно. Только отъехали от трактира на приличное расстояние, как в небе появилась огромная птица и камнем упала на землю прямо перед копытами коней. Алекс выхватил ствол, но выстрелить не успел. На наших глазах птица превратилась в человека. Я вгляделся в него и ошеломленно выдохнул:

— Коршун!

И это относилось не к породе птицы. Перед нами стоял мой друг, пропавший какое-то время назад.

Алекс застыл, как изваяние, а я бросился к старому другану, чтобы обнять. Но тот шагнул в сторону:

— Некогда. Поговорим обо всем в другой раз. Сейчас только главное. Вернуться обратно вы сможете, если найдете смерть Кощея Бессмертного. А она, как известно, в яйце.

Я разозлился. Даже поздороваться не пожелал, а указания раздает. Нашел шестерку, тоже мне! Дружеские чувства к корешу тут же пропали.

— Тебе известно, ты и ищи, — отрезал я.

Бывший друг улыбнулся какой-то холодной улыбкой:

— Без этого обратного пути не будет. Принесешь смерть князя — попадешь домой.

— Да с чего ты взял, что князь и есть тот сказочный Кощей? Судя по тому, что я слышал, мужик могуч, как дуб.

— Это его кликуха. Так сказать, по делам. А дел у него, поверь, ой как много. К тому же тебя вон тоже кличут Змеем, а меня Коршуном, но ты же не ползаешь.

— Зато ты летаешь.

Стоявший напротив человек посмотрел каким-то пустым неподвижным взглядом и глухо произнес:

— После смерти научился. Колдун пообещал, что если мы достанем смерть князя, то я стану прежним. А вы, все трое, вернетесь обратно.

И такая тоска прозвучала в голосе Коршуна, что я почувствовал жалость.

— Остальное расскажу при следующей встрече, когда пойму, что пора, — сказал он.

— Да объясни внятно! — заорал я. — Мы должны убить князя или тут кроется что-то другое?

Коршун взглянул на меня все тем же пустым взглядом:

— Другое. Велено же тебе было лучше читать сказки.

Обернувшись птицей, Коршун умчался вдаль. Мы с Алексом долго молчали, стараясь прийти в себя. Если бы не валяющееся в пыли перо, могло показаться, что нам померещилось.

Любовь

Пока я ждала Федора у боярина Свега, уже начала сомневаться, действительно ли это тот, кого ищу. Откуда у Феди могли появиться большое поместье и деньги? Как я поняла, он здесь отнюдь не бедствовал. Может, меня ждет разочарование? И как я тогда объясню свое появление чужому человеку? «Здравствуйте, я ваша тетя?» То бишь сестра?

Боярин Свег проводил со мной много времени. Мне нравилось с ним разговаривать, слушать рассказы из его жизни. Портила все метла. Как только я поселилась в выделенной мне комнате, она ночью влетела в окно и обосновалась у меня под кроватью. И оттуда целыми днями доставала замечаниями и советами.

— Между нами, девочками, как тебе хозяин? Уже запудрила ему мозги?

— С ума сошла? — Я даже подпрыгнула.

Метла обиделась:

— Ниоткуда я не сошла. А где твой ум — никто и не знает. Если мужчина к тебе неровно дышит, так это слышно за версту.

— Иди ты со своими глупостями, — отмахнулась я.

Но сама тут же начала припоминать взгляды боярина и его комплименты. Неужели он действительно глядит на меня как на женщину? Опыта общения с противоположным полом у меня почти нет. Даже в школе никто внимания не обращал. А боярин несколько раз сказал, что завидует Федору, потому что у него такая сестра. Интересно, это он просто из вежливости или метла не зря намекает? Я постаралась выбросить из головы всякие глупости и думать только о Феде.

В комнату заглянула служанка:

— Боярин просит одеваться к трапезе.

Ха, очень надо! И так сойдет. Но сама тут же вскочила, начала примерять наряды и украшения, доставленные Кийсом. Выбрала сиреневое платье. Мои черные волосы прекрасно гармонируют с этим цветом.

Из-под кровати донеслось:

— Вот можешь же, если захочешь. Сразу на человека похожа стала. И остальное сможешь.

— Что смогу?

— Парней охмурять, в том числе и нашего хозяина.

Да ну ее, дуру озабоченную. Метла стала напоминать мне сестер. Причем обеих сразу.

Феклуша весело захихикала:

— Вижу же, что прихорашиваешься. И на кой все время думаешь о своем Феде? Лучше уж синица в руке…

Достали ее вечные наставления! Я обреченно поинтересовалась:

— И сколько же я тебя буду терпеть?

Метла с готовностью поведала:

— Ровно три года три месяца…

Я махнула рукой. Просто не стану больше слушать. Повертелась перед зеркалом и осталась собой довольна. Да и взгляд боярина вскоре подтвердил, что вкус у меня отличный.

Свег заметил, что мы с братом совсем не похожи. Однако тут же сделал комплимент, что таких красивых глаз, как у меня, не найдется ни у кого в мире. Я скромно улыбнулась и покраснела. Отчего-то вспомнила мускулистое тело боярина. Я ведь успела хорошо его рассмотреть, когда ворвалась в комнату ночью. Стало стыдно. Показалось, что подобными мыслями я изменяю Феде. Наверное, метла права, замуж пора.

Вечером боярин был разговорчив как никогда. Я тоже втянулась в беседу и так увлеклась, что даже вскочила и стала расхаживать по комнате. И вдруг поняла, что хозяин не слушает мой рассказ, а с каким-то напряжением смотрит на дверь.

Я обернулась. Того, кто сейчас стоял на пороге, узнала бы из сотни тысяч. С криком «Братец!» я сорвалась с места… А вдруг он не поймет, почему я назвалась его сестрой? Не захочет подтвердить?

Вцепившись в широкие плечи, я без конца повторяла:

— Братец, мой дорогой братец!

Ноги подкашивались от страха.

В глазах Федора мелькнуло изумление, но и понимание тоже. Он обхватил меня руками, прижал к груди и поцеловал:

— Сестренка, милая! Не верю своим глазам.

Наконец-то! Теперь самое трудное позади. Я взглянула на Свега, и на миг стало стыдно. Боярин от всего сердца радовался нашей встрече. Когда-нибудь скажу ему правду, но не сейчас. Уже чувствую, что сделать это будет весьма затруднительно.

Я оглядела Федора. Мне показалось, что он стал еще мужественнее и красивее. Когда обнимал, я чуть сознание от счастья не потеряла. Надеюсь, когда-нибудь он меня поцелует как любимую, а не как сестру.

Почему-то начала невольно сравнивать Федора с хозяином дома. Федя мне все-таки нравился больше. Вот только между поцелуями двоих мужчин была большая разница. Я невольно вспомнила нежный бережный поцелуй боярина и властный страстный — Федора. Хотя, может, он так выражал свои братские чувства?

Мы с Федором проговорили всю ночь. Спать почти не пришлось. Утром я первая оказалась в трапезной, потом подошел Алекс. Он с удивлением покачал головой:

— Ну, девка, даешь! Как только смелости хватило рвануть за шефом? Ты явно из тех, кто коня на скаку остановит.

Я с подозрением взглянула на парня. Насмехается, что ли? Но взгляд его был честным и открытым.

— Сама до сих пор не пойму, как решилась, — смущенно пробормотала я. — Наверное, поразилась поступку наставника. Взял Карл Карлович двух человек и вышвырнул неизвестно куда, как щенков.

Алекс рассмеялся:

— А ты из чистого любопытства решила узнать, куда именно!

Он вопросительно взглянул на меня. Явно не верил в такую мою любознательность. Я подумала: «А шиш скажу, почему за вами помчалась». И мы вдруг дружно захохотали.

Тут вошел Свег, а следом за ним и Федор. «Братец» прямиком направился ко мне:

— До сих пор не верю, что нашел тебя, сестренка!

И снова полез целоваться. Нарочно, что ли, дразнит?

— Правда, хороша моя Любушка? — Федор повернулся к Свегу. — Не подумал бы, что помчится искать. Всегда была тихоней и трусихой.

Ничего себе! Моему возмущению не было предела. Откуда он это взял? Была бы трусихой, не сунулась бы в ученицы к магу. Но тут же успокоилась: главное, Федя рядом, а обо всем остальном будем думать вместе.

Появился слуга с донесением Свегу, и хозяин вынужденно нас покинул.

Стоило боярину удалился, Федя вдруг притянул меня к себе и попытался усадить на колени. Я возмутилась — еще чего! Порядочные парни сначала в любви объясняются.

Свег отсутствовал недолго и вернулся с невеселой новостью:

— Савву держат в замке князя. Сбежать оттуда нет никакой возможности.

— Ничего невозможного нет, — философски заметила я. — Всегда найдется какой-нибудь выход.

Вскоре снова появился слуга:

— Боярин Федор, вас ждет человек во дворе.

Федя вышел, а у меня почему-то сразу испортилось настроение. Интуиция не подвела — вернувшийся Федор сообщил, что должен уехать по делам, но меня с собой не возьмет, поскольку дорога может быть опасной.

Боярин Свег посмотрел на «братца» как-то странно, эдак понимающе. Я обиженно надула губы. Мне не понравились быстрые взгляды, которыми обменялись мужчины. Может, Федору грозит опасность? Он благородный и бесстрашный — вон, на празднике, не задумываясь бросился на мою защиту. И сейчас спешит кого-то спасать.

Федя с Алексом быстро собрались и уехали, а я вконец расстроилась. В голове замелькали картины одна ужаснее другой. Вдруг Федю убьют? Только нашла и могу вновь его потерять. Решила полететь следом на всякий случай. Может, и моя помощь потребуется. Надо только дождаться ночи.

В обед в поместье приехали гости. Несколько молодых боярышень и парней с родителями. Свег представил меня как сестру его лучшего друга, боярина Федора. Я заметила, как приосанились мужчины и зашептались девицы.

После трапезы гостеприимный хозяин пригласил всех в сад, полюбоваться цветами. И скоро происходящее стало напоминать мне фестиваль русского фольклора. Молодежь начала водить хороводы и играть в пятнашки. Свег каким-то образом все время оказывался рядом со мной. Потом пришла очередь жмурок. Боярышни, не стесняясь, отпихивали друг друга, стараясь попасть в руки Свега. Я получила толчок от довольно упитанной девицы, да такой, что чуть не пропахала носом землю. И разозлилась — везде одно и то же. Вот назло им буду хозяину глазки строить!

Еще меня начал раздражать двоюродный брат боярина — Хват. Прилип как банный лист к пятой точке. Я заметила, как он пошептался с барышнями, после чего те окружили меня и предложили:

— Давай сыграем в «горю на камешке».

Я здешних игр не знала и поэтому лишь согласно кивнула.

Девчонки закричали:

— Любе первой сидеть!!!

Следуя их указаниям, я уселась на крупный камень. Мне нужно было произнести: «Горю-горю на камешке, кто меня любит, тот и выручит».

Я заметила, что девушки многозначительно поглядывают на Хвата. Чувствовала, что тут какой-то подвох. Но тем не менее послушно произнесла что требовалось. При первых же словах Свег, до тех пор стоявший в стороне, покинул окружавших его гостей и замер напротив меня. А как только я закончила фразу, бросился вперед. Еще несколько парней, в том числе и Хват, метнулись следом, но Свег оказался первым. Боярин стремительно поднял меня с камня и прижался губами к моим губам.

Наверное, поцелуй был несколько длиннее, чем полагалось. Когда боярин отстранился, я заметила удивленные взгляды. Сквозь зубы что-то пробормотал Хват, а одна из боярышень развернулась и убежала в глубину сада.

Я покраснела и не знала, что делать. Может, это и игра, но после такого поцелуя я стала как-то неловко чувствовать себя в обществе боярина. А тот все чаще останавливал на мне взгляд, как будто что-то решая.

Запоздало подумала, что нужно было рассказать ему правду. Тогда бы не попала в столь неловкое положение. Но опять же, себе я могла признаться: поцелуй Свега не был мне неприятен. Что-то я запуталась… Скорее бы увидеть Федю.

Часть гостей разъехалась, а часть осталась на ночь. Я еле дождалась, когда все разойдутся по комнатам, и выскользнула в коридор. Хотела выйти через главный вход, но та дверь оказалась заперта. Плохо. Придется идти через мужскую половину и выбираться в сад через боковой выход. А там за кустами можно уже будет сесть на метлу.

Осторожно пробираясь в полумгле коридора, я заметила силуэт, который крался мне навстречу. Я замерла и задержала дыхание. Женщина меня не заметила. Она тихонько постучала в дверь спальни хозяина и секунду спустя прошмыгнула внутрь. Черт! Я почувствовала резкий укол в сердце. Сердито подумала: «Да мне-то что? Вот если бы это была комната Феди — другое дело». Но успокоиться не могла. Хотя отлично понимала, что в саду была просто игра, да и целовал меня боярин при всех.

— Подумаешь! Очень надо! — не удержалась я от язвительности.

Даже забыла, зачем шла. Почему-то вспомнила праздник, на котором мы оказались с Карлом Карловичем. Сколько там было красивых девиц, а Федор не взглянул ни на одну! Не то что этот. Хотя сама не могла понять, с чего вдруг предъявляю претензии к боярину. Он мне не сват, не брат, не жених. Имеет полное право на зазнобу.

Наконец я выбралась наружу и оседлала свое болтливое транспортное средство. Мы вырвались на простор и понеслись. Так быстро, что вскоре уже зависли над двором трактира. Время было позднее, и там уже никого не оказалось. Где же искать Федора?

Мы с Феклушей неспешно полетели вокруг дома, заглядывая в окна. Лучше бы я этого не делала! В одном из окон на кровати увидела два обнаженных тела. Сразу узнала Федора и хозяйку трактира — Настасью Вахромеевну. Я застыла, при этом так вцепившись в метлу, что она запищала:

— Что ты делаешь? Больно!!!

А уж как мне-то больно было! Голову стиснуло, будто обручем. Захотелось закричать и завыть, броситься в окно и вцепиться в волосы мерзкой бабе, рядом с которой лежал Федор. И ведь замужем, бесстыжая! Мне стало тяжело дышать. Тут женщина произнесла:

— Чую, Феденька, много баб из-за тебя сходили с ума. А может, и смерть приняли.

Я хотела побыстрее исчезнуть и не видеть того, что увидела, но не мог ла двинуться с места. Ох, зря я этого не сделала…

Федя лениво рассмеялся:

— Нет, до смерти не доходило. Хотя одна свой мир из-за меня бросила. За край света рванула.

Меня будто кипятком окатили. Все закружилось перед глазами, в горле пересохло. Показалось, что, если не сделаю хоть глоток холодной воды, умру. Я прохрипела:

— Опускайся.

Если метла что-либо прокомментирует, порву на части.

Феклуша, видимо, поняла. Не проронив ни слова, спустилась на землю. Я вспомнила, что во дворе есть колодец. Бросила метлу и помчалась к нему.

Быстро опустила бадью в воду, но та была слишком большой и неудобной. Когда край ее показался над колодцем, решила подцепить рукой. То ли я слишком нервничала, то ли емкость оказалась неподъемной, но внезапно она сорвалась и полетела в воду и я вместе с ней. В первое мгновение подумала: «Вот и все… Может, и хорошо. Зачем мне теперь жить?» Но тут же завопила во все горло:

— Спасите!!!

Сверху послышались крики:

— Что случилось?

— Девка, тебе жизнь надоела?

Вскоре меня благополучно вытащили наверх.

— Как только шею не сломала?

— Парень, что ли, обманул?

Я стояла и растерянно моргала. Даже про Федю забыла на некоторое время. Но тут увидела, что с крыльца спустился Алекс и направился в нашу сторону. Хорошо, что я его вовремя заметила.

Кто-то сказал:

— Переодеться тебе надо, заболеешь. Вода-то ледяная.

— Да, надо, — пробормотала я и метнулась к кустам.

Метла подлетела, подрагивая от волнения:

— Никогда еще у меня не было такой глупой хозяйки!

От этих слов я зарыдала в голос. Феклуша постаралась успокоить:

— Да не реви ты. Подумаешь, беда! Была б на шее голова, а остальное — трын-трава!

Я разревелась пуще прежнего:

— Какая голова?! Не нужна она мне, если у него другая! Лучше бы я утонула!

— Тот, кто хочет утонуть, не кричит «спасите», — назидательно заметила Феклуша. — А ты вопила так, что, наверное, в поместье боярина Свега слышно было.

Метла сказала правду. Умирать мне уже расхотелось, но тоска и боль не отпускали.

Не помню, как мы добрались обратно. Вроде в комнату влетели прямо через окно, плюнув на конспирацию. Сбросила мокрое платье. Волосы высохли по пути, наверное, от ветра. Упав в постель, я провалилась в сон.

Очнулась от стука в дверь. За окном вовсю сияло солнце — видимо, спала я довольно долго. Пошатываясь, с трудом поднялась: голова сильно кружилась. Захотелось пить, но мысли о воде вызвали отвращение. Сразу вспомнилось, как барахталась в колодце.

Еле доковыляв до дверей, я открыла. На пороге стоял Свег и с беспокойством глядел на меня:

— Люба, что с вами? Я стучал несколько раз и уже хотел отдать приказ ломать дверь.

— Кажется, заболела, — виновато прошептала я и постаралась улыбнуться через силу. В глазах все поплыло. Последнее, что помню: боярин подхватил меня на руки.

В себя пришла, как оказалось, только на следующий день. И сразу увидела рядом Свега.

— Слава небесам! Что я только не передумал!

— Извините.

— Не вставай, — забеспокоился он. — Сейчас принесут отвар.

Я попробовала сесть. Боярин с готовностью мне помог. Немного кружилась голова, но в целом чувствовала я себя неплохо.

Хотела улыбнуться, но перед глазами встали Федор и хозяйка трактира. Я застонала и опустилась на подушку. Мне бы не чашечку отвара, а чашечку яда. Но пришла лекарка и напоила меня первым.

— Когда проснетесь, боярышня, все пройдет.

Я стиснула зубы. Ничего не пройдет, а станет еще хуже. Как теперь видеть Федора, зная, что он любит другую?

Свег погладил меня по волосам и ушел. А у меня перед глазами снова встала сцена в трактире. Я уткнулась лицом в подушку и заревела.

Проревевшись, почувствовала себя малость полегче. А ведь не все потеряно! Судя по нашим разговорам, вернуться обратно в свой мир Федя хочет. Значит, не так уж она ему и нужна, эта трактирщица. Окажемся дома, и Федор все забудет. Главное, я не должна даже взглядом дать ему понять, что мне что-то известно. Может, Настасья Вахромеевна сама затащила Федора в постель?

Тут я вспомнила его хвастливые слова. И то, как небрежно он их произнес. Измену еще можно объяснить — в конце концов, он ведь мне в любви не клялся. Но это?!! Снова захотелось завыть. Я горестно вздохнула: все мужики козлы! Сестры мои нераз так говорили, и уж кому, как не им, знать. К Свегу девицы пробираются по ночам тайком, а Федя вообще ничего не стесняется, крутит роман с замужней бабой. «Вот выйду назло им замуж за Локшу или Кийса», — это была моя последняя мысль, прежде чем я провалилась в сон.

Проснулась я совсем в ином настроении. Почему-то все уже не казалось таким ужасным. Было бы куда хуже, если бы утонула в колодце. Но я решила, что когда-нибудь Федору непременно все припомню.

Не успела я об этом подумать, как они с Алексом появились на пороге. Федя бросился ко мне:

— Любка, как ты? Свег сказал, ты чуть не умерла. Я бы себе этого никогда не простил, ведь из-за меня ты оказалась здесь.

Он заключил меня в свои объятия. Я хотела гордо вырваться, но вдруг поняла: несмотря ни на что, чувствовать себя в кольце его рук приятно. Я тут же нашла себе оправдание: будет подозрительно, если начну дергаться. Все-таки «сестра».

Алекс тоже был рад моему выздоровлению, но поглядывал как-то подозрительно. Неужели успел узнать во дворе трактира? Очень надеюсь, что нет.

Через два дня я оклемалась совсем. Но, общаясь с Федей, невольно начинала выпускать иголки, фыркала и сердилась. Особенно когда он пытался распускать руки. Даже Свег это заметил:

— Боярышня за что-то сердита на своего брата?

Я чуть не выпалила: «Да его убить мало!» — но вовремя сдержалась.

Федор весело прокомментировал:

— Всегда была злючкой и показывала характер. Не взял ее с собой в поездку, вот и обиделась. Привыкла, что все делают так, как хочет она, — и по-братски добродушно потрепал меня по щеке.

На мое яростное шипение он иронично улыбнулся:

— Успокойся, сестренка, шучу.

Но отставать от меня явно не собирался. Похоже, подтрунивать надо мной ему нравилось.

Я уже поняла, что из нас троих вернуться обратно больше всех желает Федор. Ему не давал покоя тот факт, что все оставшееся в том мире богатство растащат по клочкам, как он выразился, «друзья-пираньи». Алекс при упоминании о доме становился скучным и хмурился. Мне даже показалось, что у него здесь есть тайная любовь. Только вот кто она?

Хотела ли вернуться я? Точно и сказать было трудно. Вроде бы надо успокоить родителей. Но смогу ли я там так часто видеть Федора, да и вообще нужна ли буду ему? Хотя пока вопрос этот был праздным. Путей для возвращения я не видела.

В эту ночь мне снились Кийс и Локша. Я даже забеспокоилась, не случилось ли чего с парнями. Надо бы попробовать их отыскать. Хотя опасно показывать Федора Кийсу. Умный кот сразу поймет, что Федя мне не брат.

Однако днем появились иные заботы.

Утром, наряжаясь к завтраку, я случайно выглянула в окно и увидела, что двор заполнен всадниками в темной одежде и на черных конях. Отчего-то сразу же подкосились ноги, меня охватило неприятное предчувствие. Я бросилась в трапезную. Там уже находились Федор и Свег, а также высокий черноволосый мужчина. Он как раз выговаривал хозяину:

— Боярин, ты нарушаешь все нормы поведения. Где пленник, который сбежал от моих слуг? Мне доложили, что ты его прячешь.

Голос показался знакомым, но из-за воинов, которые преградили мне вход в комнату, толком разглядеть визитера я не могла. Сделала попытку пробраться внутрь, но охрана обнажила клинки, явно не собираясь меня пропускать. Я разозлилась — ишь раскомандовались, будто у себя дома! — и решила во что бы то ни стало добиться своего. Ничего умнее не придумала, кроме как оттолкнуть оружие рукой, и тут же закричала от боли, а из глубокой раны на ладони хлынула кровь. Я трясла рукой и вопила, ругая на чем свет стоит гребаную охрану, а кровь лилась все сильнее и сильнее.

Не помню, как рядом оказался черноволосый незнакомец. Он сжал мою руку и скомандовал:

— Стой смирно.

И рана вдруг, словно по приказу, стала затягиваться на глазах.

Мужчина пристально взглянул на охранника. Тот начал торопливо оправдываться:

— Князь, не трогал я ее! Эта сумасшедшая девица сама схватилась за лезвие.

Тот, кого назвали князем, перевел взгляд на мое лицо, и губы его изогнулись в чуть заметной ухмылке.

— Нет худа без добра, — тихо проговорил он и резко спросил, взглянув на Свега: — Кто такая?

Боярин ответил сразу, но спокойно и с достоинством:

— Сестра моего гостя, боярина Федора, Люба.

А мое сердце начало выбивать барабанную дробь. Хорошо, что к нему не присоединились зубы. Я наконец узнала князя. Сегодня он выглядел еще красивее, чем на ведьминской горе. И еще опаснее. Как я испугалась и удивилась, словами не описать.

Больше всего беспокоила мысль, узнал ли он меня или нет. Я услышала, как князь обратился к Федору:

— Твоя сестра безрассудна, боярин. Объясни ей, чего не следует делать.

Кажется, не вспомнил! Я так обрадовалась, что с готовностью подтвердила:

— Верно, князь, я наивна и глупа. Всегда была такой, — и усердно закивала головой.

Свег с Федором с изумлением вытаращили на меня глаза. А князь прищурился:

— Глупа? Не сказал бы… Думаю, тебе, девица, лучше присесть. — Он взял меня за руку, довел до скамьи, усадил на нее и повернулся ко мне с самой обаятельной улыбкой: — Прости, что стал невольной причиной твоих страданий, боярышня. Не знаю, как и искупить вину…

Зато я знаю! У меня мысль сработала мгновенно:

— Князь, прошу, отпустите боярича Савву. Он ни в чем не виноват.

Тот подумал, потом ухмыльнулся и повернулся к Свегу:

— Пожалуй, можно и отпустить, поскольку вина его так и не доказана.

Лицо боярина просияло. А я снова бросилась в атаку:

— Если Савва не виноват, не преследуйте тогда, пожалуйста, и его друга Алекса. Он погорячился лишь потому, что лучше других знал, что Савва на подлость не способен.

Князь как-то странно оглядел меня, кивнул и загадочно произнес:

— Больше дашь — больше возьмешь. Хорошо, будь по-твоему. — Он обернулся к хозяину: — Свег, вы вроде трапезничать собирались? Надеюсь, и меня накормят в твоем доме?

Боярин поклонился:

— Милости прошу к столу, — и отдал распоряжения слугам.

За столом князь вел себя вроде бы вполне мило и дружелюбно, но от его внимательного взгляда становилось не по себе. Свег казался вполне довольным, да и Федор тоже. А я нервничала все больше, успокаивая себя лишь тем, что ночь тогда была темной, а гору освещал только костер.

Волновалась я, как оказалось, не зря. Слова князя заставили вздрогнуть и съежиться:

— Боярин Свег, уверен, тебе не терпится поскорее увидеть своего племянника. Почему бы самому за ним не съездить? Приглашаю всех присутствующих в гости.

На лицо боярина упала тень. Похоже, предложение ему очень не понравилось, но отказаться, не оскорбив пригласившего, было невозможно. У меня на сердце заскребли кошки: узнал или не узнал? Один Федор остался безмятежен.

После завтрака я отправилась к себе собираться. И чуть не завопила от радости, увидев на подоконнике черного кота. От переполнявших чувств даже чмокнула его в нос. Спустя миг Кийс слушал мой рассказ о встрече с князем.

— Наивная ты, Любка. Неужели подумала, что смогла узнать князя, а он тебя — нет?

Хм… Во второй раз за сегодня высказывают сомнение в моих умственных способностях. Наверное, не зря.

— Я бы советовал тебе немедля бежать.

— Перспектива заманчивая. — Я вздохнула. — Но что тогда будет со Свегом и Саввой? Да и с Федей тоже.

— Бывают времена, когда приходится думать в первую очередь о своей шкуре, — поучительно заметил кот.

— Так не могу. — Я отрицательно помотала головой.

— Ну тогда остается посоветовать одно: будь осторожна.

Сказав это, оборотень исчез в саду. Настроение после разговора с ним не улучшилось, скорее наоборот. Наверное, напрасно лезу прямо тигру в пасть. Но что делать?

В дверь постучали. В комнату шагнул Свег и быстро закрыл за собой дверь.

— Люба, тебе надо бежать! — промолвил он.

И этот туда же.

— А что будет с вами и с Федором? И с вашим племянником? Да и куда, собственно, мне бежать?

— Есть место, где ты будешь в безопасности.

Я покачала головой:

— Нет. Что бы ни случилось, я останусь.

— Люба, можно я тебя поцелую? — ласково улыбнулся Свег и добавил: — Как брат.

Я смутилась и ничего не смогла ответить. Но он и не ждал слов. Осторожно заключил в объятия, и я почувствовала на губах нежное прикосновение.

Боярин стремительно вышел из моих покоев. Я уселась на кровать в полной растерянности. Блин! Скоро стану Белоснежкой.

У той вроде было семь названых братьев, а у меня пока немного поменьше. Но еще не вечер. Авось и доберу нужное количество.

Если приход Кийса меня расстроил, то посещение Свега почему-то успокоило. Поборемся! Не такая уж я и слабая. И амулетов куча по карманам распихана. Запоздало подумала: как-то странно отреагировал Федор на приглашение князя. Вроде бы даже был доволен. С чего вдруг?

Федор

Коршун исчез, а я почувствовал, как по телу пробежал озноб. Чего еще ждать от этого долбаного царства-государства? Посмотрел на Алекса, в который раз подивившись выдержке своего телохранителя, — лицо его было абсолютно непроницаемым.

Мой напарник задумчиво произнес:

— Хотелось бы, шеф, узнать, что на самом деле случилось с Коршуном. Как он оказался здесь, да еще в таком виде.

Насчет последнего у меня сомнений не было: постарался Карлуша. Еще хотел бы я выяснить, зачем колдуну понадобился замок с привидениями, который строит Колян. Уверен, идею эту корешу подбросил не кто иной, как учитель словесности.

Я сосредоточился, пытаясь обдумать слова Коршуна. Карлуше понадобилась смерть Кощеева, которая находится в яйце. Я напряг извилины, вспоминая сказки. Яйцо вроде бы в утке, та в сундуке, а сундук — на дне морском. Но тогда, чтобы его достать, требуется подводная лодка, а не олигарх Федор. Какая-то чушь собачья! Наставник явно впал в детство. Но… если Коршун не врет и есть шанс вернуться, то упускать его нельзя. Нужно знакомиться с князем, и чем быстрее, тем лучше. А уж там будем разбираться, тот самый ли он Кощей и где он прячет свою смерть. Но как подобраться поближе к правителю?

Мои размышления прервал Алекс:

— Шеф, мне не дает покоя одна мысль… — и почему-то замялся.

— Ну? — поторопил я.

— Мне кажется, девка, которую вытащили из колодца, была наша Любка.

Я изумленно уставился на парня:

— Любка оставалась в имении Свега. Как она могла оказаться во дворе трактира? Померещилось тебе, Алекс. Поживем здесь еще немного, и не такое начнет казаться. Надо назад выбираться, пока крыша на месте.

Я заметил, что телохранитель упрямо сдвинул брови, но махнул на это рукой. Мысли перенеслись на «сестренку». Девчонка явно с характером. Только дотронься — шипы выпускает. А ведь чувствую, что нравлюсь ей. Бросилась следом неведомо куда. Я самодовольно улыбнулся. И похорошела здорово. Волосы, глазищи, как у ведьмы…

Рядом раздался писк: «Она и есть настоящая ведьма! Не сомневайся, хозяин».

Я хохотнул. Бесенок все время обзывает Любку — ревнует, что ли?

— Скажи еще на метле летает.

«Не смейся, хозяин…»

— Хватит, помолчи!

С этим разберусь потом, теперь-то девчонка никуда не денется.

Алекс взглянул на меня с недоумением:

— Ты чего, шеф? Я и так молчу.

Тьфу, все время забываю, что незачем кричать вслух.

На пороге терема нас встретил боярин Свег. Вид у него был печальный и встревоженный. Он ответил на приветствие и сообщил нерадостную весть:

— Федор, твоя сестра заболела. Не знаю даже, что с ней. Может, простудилась?

Я взглянул на Алекса торжествующе. Значит, был прав, Любки в трактире оказаться не могло, в светлице отлеживается.

Мой телохранитель неопределенно хмыкнул и пробормотал:

— А вода-то в колодцах ледяная…

Но я уже не слушал. Мчался к «сестренке».

Та выглядела бледной и измученной. Огромные глаза смотрели печально.

В душе что-то перевернулось. Стало жаль пацанку. Только сейчас я полностью осознал, что во всю эту сказочную муть она влипла из-за меня. И даже оправдания, что я ее не звал, не помогали.

К счастью, организм у девчонки оказался крепким, с болезнью она справилась быстро. Спустя два дня уже полностью оклемалась. Но почему-то начала меня избегать.

На ее поведение обратил внимание даже Свег. Пришлось отшутиться и сослаться на скверный характер юной родственницы. А сам я непонятно зачем начал подначивать девчонку. Смешно было смотреть, как она шипит на проявление моих «братских» чувств.

С утра Любка отправилась прогуляться по саду, позвав в провожатые Алекса. Мы с боярином стояли у окна и наблюдали за ними. И вдруг Свег улыбнулся:

— Твоя сестра, Федор, как ясно солнышко. Если посватаюсь, отдашь ее за меня?

Я так офигел от неожиданности, что едва не выразил свои чувства ненормативной лексикой. Интересно, когда она успела вскружить боярину голову? И что отвечать? Неприятно кольнуло сердце. Но я все-таки сумел выкрутиться:

— Если она согласна, то и я возражать не стану. Любка-то знает о твоих намерениях? Только учти, по нашим законам она может выйти замуж, только когда ей исполнится восемнадцать.

Свег закусил губу:

— С Любой я еще не говорил. Подумал, что сначала нужно тебя спросить.

Я кивнул, но в голове настойчиво крутилось: «Перебьешься, приятель, эту девку я тебе не отдам».

Мы прошли в трапезную и ждали Любку, которая отправилась переодеться к завтраку. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату бесцеремонно ввалились двое воинов в темном, обшарили помещение взглядами. Это кто так оборзел в натуре? Присмотревшись, по одежде узнал людей князя. Я взглянул на Свега: хозяину виднее, сразу морды бить будем или сначала о жизни грешной побазарим. Однако боярин уже согнулся в поклоне, хотя и без особого восторга, — следом за воинами вошел высокий темноволосый мужчина. Выход за его спиной вполне профессионально перекрыли еще несколько охранников.

Я тут же понял, что нас почтил визитом сам правитель. Последовав примеру Свега, поднялся с лавки и поклонился, внимательно разглядывая незваного гостя. Примерно моего возраста, широк в плечах. Волевое, но несколько бледное лицо, будто от солнца прячется. Властный изгиб губ. Производит впечатление хищника. Сразу видно, что привык повелевать. Такому до естественной смерти явно далеко. Не зря Карлуша принял решение помочь ему с этим.

Сказать честно, князь мне понравился. Уважаю смелых и решительных мужиков. Если бы не арест Саввы, ничего бы против него не имел. А тут еще приказ Карлуши… Выполнять его нет никакого желания, но если это единственный шанс вернуться…

Правитель с ходу принялся отчитывать хозяина:

— Боярин, ты нарушаешь все нормы поведения. Где пленник, который сбежал от моих слуг? Мне доложили, что ты его прячешь.

Ответить Свег не успел. Со стороны дверей послышался шум. Прорвавшись через охрану, в трапезную ввалилась Любка, размахивая окровавленной рукой.

Рядом суетился охранник:

— Князь, не трогал я ее! Эта сумасшедшая девица сама схватилась за лезвие.

Я на всякий случай сжал в кармане револьвер. Собрался было шагнуть к девчонке, но меня опередил правитель.

— Стой смирно, — приказал он ей.

Голос князя прозвучал так властно, что замерла не только «сестренка», а, кажется, все присутствующие окаменели.

Владыка здешних земель взял руку Любки, и ее рана стала затягиваться на глазах словно по мановению волшебной палочки. Еще одни чертов маг! Как-то чересчур много стало этих долбаных чудес в моей жизни. Поскорей бы домой свалить.

Князь взглянул на Свега:

— Кто такая?

— Сестра моего гостя, боярина Федора, Люба.

Я заметил, что князь как-то особенно пристально разглядывает мою «сестренку». Такое впечатление, что он знал ее раньше и теперь весьма доволен, увидев вновь. Да и Любка поглядывала на правителя как-то странно, смущенно крутила прядь волос, глаза ее нервно бегали. Зуб даю, эти двое встречались прежде. Но где и когда? И что их связывает? Я ведь почти ничего не знаю о том времени, когда девчонка меня искала…

Услышав, как Любка залепетала о своей глупости и наивности, я хмыкнул. Наивна-то она порой наивна, но отнюдь не глупа. Эту мысль «сестренка» мгновенно подтвердила. Не успел князь заикнуться о том, что желает искупить невольную вину, как она тут же этим воспользовалась и попросила освободить Савву. Да и Алекса простить тоже.

К моему удивлению, князь согласился не задумываясь, будто речь шла о каком-то пустяке, не стоящем внимания. Правитель явно изменил свое отношение к Свегу после того, как увидел Любку. И она интересовала его куда больше, чем возможность оттяпать земли боярина. В натуре подозрительно это выглядит. Однако я был рад, что обошлось без драки. А лицо боярина Свега просто сияло…

Чуть позже правитель еще и пригласил нас всех в гости, чем тут же испортил настроение Свегу. Однако, на мой вкус, все складывалось как нельзя удачней. Еще недавно не мог придумать, как познакомиться с князем поближе, а тут такой фарт!

После трапезы ко мне подошел Свег:

— Федор, я боюсь за Любу. Князь никогда не ходит кругами. Все, что понравилось, просто забирает. Вам нужно бежать.

Я усмехнулся. Бежать-то можно, а дальше что? До конца жизни сидеть в лесу вместе с боярышней Оленой? Это мне совсем не с руки, тем более сейчас, когда удача сама плывет в руки.

Я вспомнил князя. Четко очерченные губы, глаза, горящие, словно угли. Чем-то на Любкины похожи. И зачем такому красавцу похищать баб? Свистнет — любая следом побежит. Хм… любая? Я подумал о «сестренке». За мной вот рванула, а помчится ли за другим? И что ее все-таки связывает с князем? Почему-то мне не понравилась мысль об их близком знакомстве. Пожалуй, следует поговорить с девчонкой.

Я решительно направился к ней в горницу, но у порога остановился. Любка явно с кем-то шепталась, но слов разобрать я не смог. Почему-то вмиг взбесился. Сам от себя такого не ожидал. Я с силой толкнул плечом дверь и влетел в комнату, еле удержавшись на ногах.

Огляделся. В помещении никого не было.

Любка с испугом уставилась на меня:

— Ты что, Федор?

— Показалось… что на тебя напали. Я слышал голоса. — Ничего умнее придумать не смог.

— Я пела, — смутилась Любка.

Явно врет. Причем нахально. Пение от шепота я бы отличить сумел.

— Ты что-то хотел мне сказать? — поторопила она.

— Предупредить, чтобы ты была осторожнее с князем. Он опасен.

Девчонка усмехнулась:

— Не опаснее, чем другие.

— Не забывай, ты не дома. Здешние нравы…

Любка вспыхнула:

— Не тебе бы о нравах говорить. Сам-то как вел себя на пирушке. Да и здесь… — Она внезапно запнулась.

— Я — мужик, а ты — пацанка…

Закончить наставления не успел. Даже не понял, из-за чего она так взъярилась:

— Отвечай за себя и свои поступки! А я как-нибудь обойдусь без твоей заботы… братец.

— Прекрати меня так называть! Какой я тебе брат? Выискалась на мою голову, сестрица Аленушка!

Она скромно опустила глаза:

— Как скажешь… братец.

Ослица упрямая! Чтобы не прибить ее на месте, я выскочил из комнаты.

Успокоиться не смог даже у себя. Мало того что Свег очарован Любкой, жениться мечтает, так, кажется, и этот «бессмертный» в ее сторону с интересом поглядывает. Проверить, что ли, насколько он на самом деле бессмертный? Пули-то еще остались. Хотя что меня-то так бесит? Веду себя как собака на сене. И сам не съем, и другим не дам. Или… Этого еще не хватало! Кто она, а кто я? Обыкновенная невзрачная девица и известный олигарх. Тьфу! Но сколько бы я ни плевался, понимал, что что-то со мной не так.

Кощей

Давно мне поперек горла стоял боярин Свег. Дерзок, непочтителен, держится гордо и независимо, недозволенное о своем повелителе болтает. Дурной пример подает подданным. Пора это прекращать. Наконец-то и отличный повод появился: убили воеводу, которого я лично назначил. Подозрение пало на племянника Свега — Савву. Воевода при встрече жаловался, мол, донимает беспутный боярич непристойными ухаживаниями его честную супругу. Я хмыкнул: кто там кого донимает, мне разбирать не пристало, а вот использовать повод, чтобы сломать непокорного слугу, — идея весьма удачная. Слышал я, боярин в племяннике души не чает. Порой сильные люди полностью теряют волю из-за родных и любимых. Жаль, что норовистый боярин до сих пор не женат и не имеет детей.

Я, конечно, мог просто отобрать у Свега земли, бросить его в темницу, казнить… Но тогда в глазах соратников он стал бы жертвой произвола тирана и героем. Мне же нужно было другое — заставить его согнуться, покориться. Я хотел показать всем, что противиться моей воле бесполезно и бессмысленно.

Я прибыл к Свегу с большой дружиной, решив сразу нагнать страху. Приказал ворваться в терем, не дав слугам опомниться и предупредить хозяев. Вошел к боярину и сразу обрушился на него с обвинениями. Но мою гневную тираду прервал крик, раздавшийся от дверей. Я оглянулся, хотя мог бы этого и не делать. Голос этой девчонки до сих пор звучал в ушах.

Моя «беглянка» стояла в дверях и трясла рукой. Из ладони хлестала кровь. Охранник торопливо оправдывался, уверяя, что девка сама схватилась за саблю. Ну, зная ее, я нисколько в этом не сомневался.

Своим побегом девчонка дала повод усомниться в моей власти и силе. И заслуживала лишь наказания. Но я вдруг шагнул к ней и заклинанием исцелил рану.

Решил пока не подавать виду, что узнал ее.

— Кто такая? — требовательно взглянул я на Свега.

Хозяин терема ответил:

— Сестра моего гостя, боярина Федора, Люба.

Я почувствовал, что девчонка испугалась и удивилась. Хотя и быстро справилась с собой. Узнала. Бросила настороженный взгляд на братца. Похоже, от него она свои приключения скрывает. Ну пусть пока погадает, узнал ли ее я.

— Твоя сестра безрассудна, боярин, — сказал я Федору. — Объясни ей, чего не следует делать.

В глазах девчонки мелькнула радость:

— Верно, князь, я наивна и глупа. Всегда была такой.

Я прищурился. Хочешь поиграть, малышка? Попытайся. Теперь все равно не уйдешь. Я обязан показать подвластной мне нечисти, кто в доме хозяин.

— Глупа? Не сказал бы… Думаю, тебе, девица, лучше присесть. Прости, что стал невольной причиной твоих страданий, боярышня. Не знаю, как и искупить вину…

Тут девчонка вновь меня удивила:

— Князь, прошу, отпустите боярича Савву! Он ни в чем не виноват.

Меня даже восхитила такая наглость. Что ж…

— Пожалуй, можно и отпустить.

Так развлечение выйдет даже более интересным. Я уже заметил, что Свегу девчонка небезразлична. И сделал предложение, от которого невозможно было отказаться: пригласил всю честную компанию к себе в гости.

Федор

Спустя час двинулись в путь. Князь одобрительно разглядывал Алекса:

— Захочешь мне служить — милости просим. Зла на тебя не держу. Достойного воина видно сразу.

Я, может, и отдал бы должное его словам, если бы не понимал, что эта «лапша на уши» предназначена для Любки, которая ехала рядом в каком-то подобии открытой брички, предоставленной ей Свегом. Девчонка с такой благодарностью взглянула на князя, что я пожалел, что здесь еще не изобрели кареты. Затолкал бы ее внутрь, дверь захлопнул и занавесочку задернул. «А с чего я бешусь?» — внезапно задумался я. Вроде бы правитель корректен и вежлив со всеми своими… гм… гостями. Хотя нашу процессию так ненавязчиво окружал отряд его воинов.

К вечеру мы были на месте. Княжеский дворец поражал размерами и какой-то торжественной мрачностью. Довольно странно, но почему-то все это напомнило мне замок Коляна. Я внутренне содрогнулся. За все бабло мира не согласился бы жить в таком месте. На моем вожделенном кладбище и то в сто раз приятнее было. С тоской вспомнил свой новенький особняк с бассейном и джакузи. Зато моя «сестренка» от жилища князя пришла в полный восторг. Я про себя передразнил: «Ах, какая старина! Ах, какая красота!» Рассюсюкалась! Заметил довольную улыбку правителя и чуть не посоветовал девчонке захлопнуть рот.

Внутри дворец ничуть не уступал моему по богатству обстановки и убранству. Разве что современной техники нет. Однако смутное беспокойство не оставляло, скорее даже усилилось. Да еще бесенок прошептал: «Хозяин, мне тут не нравится. Надо бежать».

Я вздохнул. С удовольствием бы послушался этого совета, но не могу. Хотя что я дергаюсь? Оружие при нас, никто об этом нашем преимуществе не знает, хозяин — само гостеприимство и любезность. Я бывал в ситуациях и похуже.

К нам сразу же привели Савву. Он обнялся со Свегом, потом с Алексом. Бросал быстрые заинтересованные взгляды на Любку, но спросить, кто такая, не решался.

— Люба — моя сестра, — буркнул я.

Опять меня охватило раздражение: только из камеры вышел, а уже на девку пялится. Знаю его, кобеля…

Савва поклонился:

— Сестра боярина Федора будет и моей сестрой.

Я еле сдерживался, чтобы не нахамить, а Любка как-то странно начата загибать пальцы на руках. Потом задумчиво пробормотала:

— Еще одного не хватает. — Она повернулась к правителю, который с интересом наблюдал за нашей встречей: — Князь, для ровного счета у меня нет еще одного брата. Не желаете им стать?

Губы хозяина раздвинулись в улыбке, обнажив белые зубы хищника:

— Нет, боярышня, уж простите, братом, — он выделил последнее слово, — не желаю.

И так взглянул на нее, что Любка зарделась как маков цвет. А я сжал кулаки. Вновь уверился, что эти двое знакомы. Когда успели?!! Я почувствовал, что злюсь все больше. И… ревную. Только этого не хватало! Увлечься пигалицей! Хотя, кажется, в этом я неодинок. На Любку поглядывают и Свег, и князь, и Савва… Причем я нахожусь в самом невыгодном положении. Не могу же я открыто приударять за сестрой.

Князь предложил сам проводить Любку в ее горницу. Момент был неприятным. Отпускать девчонку не хотелось. Но и придумать, как отказать, было затруднительно.

— Князь, я бы хотел, чтобы сестра находилась рядом со мной.

Он как-то странно посмотрел на меня:

— Клянусь, с головы вашей сестры волос не упадет без ее согласия. И за ее безопасность я ручаюсь.

Я еле сдержался, чтобы не ляпнуть, что опасаюсь-то больше всего его самого.

Кажется, только самой Любке было все до лампочки. Она кокетливо улыбнулась:

— Пойдемте скорей, я уже засыпаю.

И спокойно ушла, оставив «брата» тихо беситься.

На рассвете меня разбудило кукареканье петуха. Я невольно вздрогнул. Подобный пронзительный крик слышал только однажды — в доме олигарха Сени.

После завтрака князь сказал:

— Прибыла еще одна гостья. У нее странные пристрастия. Всегда появляется вместе со своим шатром и только в нем и проводит время. Пойдемте, я вас познакомлю.

Я почувствовал, как запульсировала в венах кровь. Неужели Шамаханская царица? Ее только не хватало для полного счастья! Я покосился на Любку. Впрочем, она о наших близких отношениях с царь-девицей ничего знать не могла.

Ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице, когда восточная красавица увидела меня. В глазах не появилось и намека на интерес. Шамаханская царица поприветствовала всех гостей одинаково ровно, без эмоций. Только на Любке чуть задержала взгляд. И то мне очень не понравилось, как она на нее посмотрела. Будто кинжалом пронзила. Похоже, это заметил и князь. Он наклонился к смуглой красотке и что-то резко сказал. Потом обернулся к нам:

— Несравненная Фаина, царица Шамаханская, желает удостоить нас особой чести — исполнить перед нами танец своей родины.

Я с готовностью захлопал: пусть лучше пляшет, пока чего лишнего не брякнула. Любка тоже поддержала идею аплодисментами. Остальные поглядели на нас с удивлением.

Я знал, что красавица отлично гадает, что вряд ли кто сравнится с ней в любовных утехах, но и представить не мог, каковы ее танцы. Это было нечто! Гибкое смуглое тело призывно извивалось в страстном ритме, завораживало и обещало неземное блаженство. Царица выделывала просто черт знает что, и ни один из мужиков не мог оторвать от нее глаз.

Двигаясь по кругу, Фаина на миг прильнула ко мне и прошептала:

— Нужно поговорить.

Меня обдало жаром от близости ее тела. Но красотка тут же скользнула прочь.

Тут я случайно бросил взгляд на князя и понял, что его интересует вовсе не танцовщица. Правитель не спускал глаз с Любки. Наверное, думал, что на него сейчас никто не смотрит. В душе вновь шевельнулось неприятное чувство. Мысли о царице отошли на задний план. Полная нелепость! Я ревновал. Причем ко всем сразу. Обвел взглядом находившихся рядом мужчин, прямо сказать — соперников. Как ни придирайся — ребята хоть куда. Слабаков и задохликов не было. Я злился на весь белый свет. Танцы меня больше не волновали. Надо поскорее узнать, что хочет сказать мне Фаина, найти Коршуна, выполнить поручение колдуна и, забрав Любку, выбираться из этого долбаного сказочного царства.

Спустя какое-то время мы распрощались с Шамаханской царицей, и Свег обратился к князю:

— Гостить у вас, государь, очень приятно, но не пора ли нам и честь знать?

Князь доброжелательно улыбнулся. Как сытый тигр.

— Хорошо, боярин, можете покинуть мой гостеприимный дом. Я вас отпускаю. Савву, Алекса и боярина Федора тоже не смею задерживать. А вот к боярышне у меня просьба. Я приглашен на бал и хочу, чтобы она меня сопровождала.

Свег побледнел. Савва сжал кулаки. Алекс вопросительно взглянул на меня.

Я замялся. Ввязываться сейчас в драку — сущее самоубийство. Если даже пристрелю хозяина, его воины задавят числом. Надо как-то отмазываться. Подумал и объявил:

— Князь, юной деве не совсем пристало отправляться с вами одной. Я могу сопровождать сестру.

И похвалил себя за сообразительность: заодно и с князем поближе познакомлюсь, как планировал. Однако меня ждал облом.

— Увы, это невозможно, боярин. Туда, где меня ждут, попасть может не всякий. Но являться без дамы неудобно.

Я заметил довольно ехидно:

— У вас гостит роскошная дама. Она может скрасить общество любого мужчины.

Правитель вздохнул:

— Боюсь, она не подойдет. Фаина ни за что не расстанется со своей одеждой, а я не могу показаться в обществе полуголой спутницы. Впрочем, давайте спросим вашу сестру, желает ли она поехать со мной. Если нет, то и я настаивать не стану.

Я вздохнул с облегчением. Ну не дура же моя «сестренка», чтобы согласиться. А та закусила губу и как-то странно посмотрела на меня.

Любовь

Князь спросил, желаю ли я поехать с ним на бал, и я хотела резко отказаться. Тоже мне, нашел дурочку! Уже давно поняла, что он меня узнал. Наверное, в первое же мгновение нашей встречи. Однако взглянула на недовольного Федора и вдруг передумала. «Братцу» явно не хотелось отпускать меня с правителем. Так пусть понервничает. Отомщу за Настасью Вахромеевну! И кто он такой, чтобы мной распоряжаться? Думает, я не заметила, как Шамаханская царица что-то шептала ему на ухо, а он слушал с такой довольной рожей. Не иначе на свидание приглашала. Мало ему хозяйки трактира!

Я разозлилась:

— Братец, я просто мечтаю побывать на балу. Уверена, ничего там со мной не случится. Не стоит так меня опекать.

С довольным видом я наблюдала за тем, как Федор помрачнел. Еле сдерживая ярость, он буркнул:

— Ну как знаешь.

Князь довольно улыбнулся:

— Ну тогда, боярин, я забираю вашу сестру. Интонация в его голосе мне как-то не понравилась.

Как и формулировка.

— Князь, я не вещь. Меня можно пригласить, но не забрать.

— Как скажете, боярышня, — учтиво поклонился он. Усмешку в темных глазах я постаралась не заметить и уже пожалела о том, что согласилась. И кто только тянул за язык? Но идти на попятную просто стыдно.

Федор попросил разрешения перед отъездом поговорить со мной наедине.

— Прогуляемся по саду? — предложил он.

Как только мы отошли подальше, выдал:

— Курица безмозглая! Что ты вытворяешь?

Сказать, что дала согласие, только чтобы его позлить, я не могла. Пришлось выкручиваться:

— Думаешь, если бы отказалась, он бы не заставил?

— Тогда бы мы имели право за тебя вступиться.

— Уверен, что у вас бы вышло? Вместо Саввы в темнице оказались бы все. А за меня не беспокойся. Сумела же я до тебя добраться, не пропала. И сейчас выкручусь. К тому же князь выглядит вполне вежливым и галантным.

Федор вздохнул:

— Эх, Любка, все мы галантные до определенного момента. Не хочется тебя отпускать…

Я замерла. Если сейчас скажет, что переживает и любит, не поеду никуда. И будь что будет. Но тех слов, которых я ждала, Федя не произнес.

Закусив губу, я с трудом подавила вздох. Размечталась! Разве могу я соперничать с такими красавицами, как трактирщица и Шамаханская царица? Почувствовала, что слезы сейчас закапают из глаз, и торопливо опустила голову:

— Братец, идем, нас ждут. Все будет хорошо.

Мне показалось, Федор порывался что-то сказать, но он опять промолчал. Наверное, хотел посоветовать, как вести себя с князем. Все еще считает меня глупой, бестолковой пацанкой, ни на что не годной. Надежда, что Федор меня когда-нибудь полюбит, таяла прямо на глазах. Ну и пусть! Ну и не надо! Лишь бы остальные не догадались об обуревавших меня чувствах.

Вскоре мы проводили моих друзей и остались с князем вдвоем. До сих пор я сдерживалась и храбрилась, но сейчас по спине пробежал неприятный холодок.

Государь вопросительно взглянул на меня:

— Вас что-то тревожит, боярышня? Помнится, раньше вы были смелее.

В его словах явно слышалась насмешка.

Я дернула плечом:

— За последнее время привыкла ко всяким тревогам. Но вы действительно решили пригласить меня на бал?

— Именно. Не беспокойтесь слишком, в том месте вы уже бывали и кое с кем успели свести довольно близкое знакомство.

Я поежилась, догадавшись, куда мы отправимся:

— Сказать честно, мне не хотелось бы снова оказаться среди этих фурий. А особенно встречаться с Агапьей. После того, как я украла ее метлу…

Князь улыбнулся, на этот раз вполне дружелюбно:

— Это было смешно. И не стоит беспокоиться о пустяках — пока вы со мной, ни один волосок не упадет с вашей головы.

Не знаю, что вдруг на меня нашло. Я сдернула ленту, стягивающую волосы, и тряхнула своей пышной гривой:

— При таком обилии можно и не жалеть о нескольких.

Мужчина протянул руку и медленно провел рукой по моей шевелюре. Глаза его сверкнули:

— Стоит ли играть с огнем, девочка?

Я похолодела. С чего вдруг повыделываться решила? Сама бы должна понимать, не маленькая. И почему меня все время заносит куда-то не туда? Из-за Федора, наверное.

Хорошо, что князь не стал продолжать разговор о моей голове, а откланялся и удалился, бросив напоследок:

— Сейчас вам необходимо переодеться.

Служанка принесла платье и помогла его надеть.

Фасон был очень необычным, скорее характерным для нашего мира, чем для здешнего. Платье обтягивало фигуру, словно вторая кожа, разлетаясь складками на бедрах. Наряд переливался всеми цветами красного, непрерывно меняя оттенки, и понравился мне просто до безумия. Я вертелась перед зеркалом как зачарованная, наслаждаясь игрой цвета. Как-то разом забыла обо всех своих неприятностях и грядущих проблемах. Пришла в себя, лишь заметив отражение князя. Как же я сумела так увлечься, что не услышала, как он подошел?

Правитель оглядел меня с удовольствием, но казался слегка удивленным:

— Вы даже не догадываетесь, что произошло.

— Скажите, и я буду знать.

Его явное восхищение мне очень понравилось. Да и какой бы девушке не польстило внимание такого красавца? Но вот что его удивило, я понять не смогла.

— Это платье впервые пришлось кому-то впору. Волшебные вещи предпочитают сами выбирать хозяев. Также это платье само решает, какой цвет в данный миг лучше подходит вашему характеру и настроению.

Я захлопала ресницами. Какие-то нанотехнологии, если не врет… Да и я… Тоже мне, Золушка выискалась! Только той оказалась впору туфелька, и получила она в результате прекрасного принца. А что получу я?

— У вас еще есть немного времени, прогуляйтесь по саду. Я отдам несколько распоряжений и присоединюсь к вам.

Я поспешила подальше под сень деревьев и мысленно позвала метлу. Та явилась моментально. Я быстро рассказала, куда направляюсь, и Феклуша задумалась:

— Опасно…

— Знаю, поэтому на твоей компании не настаиваю. Если что, расскажешь моим друзьям…

Та фыркнула и перебила:

— Нет уж, я буду с тобой.

Я думала, сейчас она в который раз затянет: «Ровно три года три месяца и три дня», но метла промолчала. Потом прошептала:

— Сюда идут… Сматываюсь!

И исчезла.

Кто-то крепко схватил меня за локоть. Я повернулась: рядом стояла Шамаханская царица.

— Ты кто?!! — зло прошипела она.

— Любка… — растерялась я.

Похоже, красотка меня ненавидит, но что я ей сделала? Лишь сегодня познакомились и даже словом не перемолвились друг с другом.

Царица еще сильнее сжала мою руку и выдала с каким-то странным акцентом:

— Что Льюбка, без тьебя знаю. Кем тьебе приходьится Фьодор?

— Братом. — Правду говорить я не собиралась.

Она облегченно вздохнула и улыбнулась:

— Я льюблю твоего брата.

У меня потемнело в глазах:

— Но вы же только что встретились!

— Ньет. Я была там, у вас.

Я смогла только пробормотать:

— Не верю.

Она сжала и вторую мою руку.

— А если скажу про зьмею на его тьеле, поверишь?

А я уже и так поверила, стоило увидеть ее горящие глаза и услышать страстный голос. Когда она произнесла знакомое имя, захотелось оттолкнуть гадкую бабу и завыть. Но я лишь продолжала беззвучно смотреть на красавицу. Боже, сколько же у него еще любовниц?!! На сердце словно камень навалился. Раньше-то я хоть думала, что все они были до меня.

Тут невдалеке послышался голос князя. Царица гибким движением метнулась за деревья, а я, с трудом взяв себя в руки, двинулась навстречу правителю. Про себя твердила: «Ничего, я сильная, я справлюсь».

Как ни старалась, князь заметил, что я в расстроенных чувствах:

— Боярышня, вы чем-то взволнованы?

— Вам показалось.

Он взял меня за подбородок пальцами и повернул к себе:

— Девочка, запомни, мне никогда ничего не кажется.

Я продолжала упрямиться:

— А в этот раз — показалось.

Князь усмехнулся и отпустил. А я уже опомнилась и постаралась исправиться:

— Вспомнила, что с братом поссорилась.

— Вы своенравны и любите прекословить. Но сейчас спорить некогда — нам пора. — Он притянул меня к себе, легко поднял на руки: — Обхватите мою шею и лучше закройте глаза. Боюсь, путешествие может показаться необычным.

Я торопливо послушалась, вспомнив Чародея. Если отправимся подобным способом, не хочу опозориться. У князя бороды нет и мочить вроде ничего не требуется.

Меня словно закружило в потоке воздуха. Показалось, что тело подхватил ураган. Однако путь оказался недолгим. Вскоре я почувствовала, как меня поставили на землю.

— Вот мы и на месте.

Я с любопытством распахнула глаза и тут же чуть снова их не закрыла. Вокруг толпились ведьмы. Только баб было еще больше, чем в прошлый раз. Среди ведьм мелькали и типы мужского пола. Я огляделась и благоразумно придвинулась поближе к своему спутнику. Он с готовностью обхватил мою талию. Я не стала возмущаться. Пусть держит, не жалко, раз обещал защитить.

Тем временем на поляне наступила абсолютная тишина. Шум, хохот, крики и визг умолкли. Я поняла — дело в моем кавалере. Все присутствующие склонились перед нами чуть ли не до земли.

Затем толпа взревела:

— Слава владыке! Приветствуем тебя и твою спутницу.

От такого внимания спутница, то бишь я, почувствовала себя совсем не в своей тарелке.

В это время из-за спин окружающих выбралась Агапья:

— Владыка, она украла мою метлу! Накажи ее! — И потянулась ко мне, угрожающе прошипев: — В тот раз выкрутилась, так сгоришь на костре сегодня. Сколько веревочке ни виться…

Я ойкнула, отбросила ее руку и попятилась. Князь внимательно оглядел нас, и на лице его появилось такое выражение, что я втянула голову в плечи и попрощалась с жизнью. Вот мне и конец. Однако гнев владыки обрушился на Агапью:

— Как ты посмела без позволения подойти? Убирайся. И чтоб в ближайшие тысячу лет ноги твоей здесь не было.

Я про себя одобрила: «Круто! Как он ее!» Хотя и чувствовала, что не совсем права. Как ни крути, метлу-то я действительно стащила. Но что Агапья вопила о костре? А вдруг другие ведьмы тоже потребуют принести меня в жертву? Я с силой вцепилась в руку князя. Он с изумлением взглянул на меня, и я опомнилась. Умирать не хотелось, но и быть с князем — тоже. А в том, что за защиту придется расплачиваться, не сомневаюсь. Однако из двух зол принято выбирать меньшее. Впрочем, может, мне еще повезет, как везло до сих пор, и выбирать ничего не придется.

Князь что-то прошептал, и рядом с нами, прямо из-под земли, выросло большое кресло. Я от души обрадовалась, ноги-то уже дрожали. Но оказалось, что предназначалось оно лишь для владыки, а мне по сценарию полагалось стоять за спиной. Я обиделась. В нашем мире воспитанный мужчина уступил бы место своей даме. Кажется, я даже произнесла это вслух.

Князь обернулся ко мне:

— Это не кресло, а трон. И разделить его со мной сможет только моя законная супруга.

Он поднялся:

— Мои верные подданные! С этого мига праздник вступает в свои права. Сейчас каждый, кто пожелает, может избрать себе пару. Согласно нашему древнему закону, я свой выбор сделал. Теперь в воле высших сил подтвердить его или опровергнуть. Зажгите костер!

Все радостно зашумели. Многие мужчины и женщины взялись за руки. Появились слуги с кувшинами вина и кубками. Один из них подали правителю. Он отпил и передал кубок мне:

— Пей!

Я вертела сосуд в руках, но пить не спешила. Из одной чаши? Я к такой антисанитарии не привыкла.

Князь провозгласил:

— Мы с моей нареченной первыми пройдем испытание пламенем.

Кто-то рядом прошептал:

— Сгорит, как и все остальные. Жалко. Такая молоденькая.

Я охнула: вот о чем болтала Агапья. Меня сюда притащили на гибель.

Князь повторил:

— Пей!

Я вцепилась в кубок и залпом осушила до дна. В голове сразу же зашумело. Мстительно подумала: «Получите праздник. Умирать — так с музыкой! Залью всю гору водой». Я сунулась в рукав, куда предусмотрительно спрятала волшебные вещи. Была тут у меня подходящая штучка… И помертвела: гребешок лежал на месте, а лента пропала. То ли выпала, то ли я ее оставила в комнате.

Князь склонился ко мне:

— Если сумеешь перепрыгнуть через огонь, станешь моей женой. Если нет — не судьба. Значит, тот, кто стоит над всеми нами, не желает этого брака. Даже я не могу нарушать некоторыеобычаи.

Он потянул меня в сторону огромного костра. Вот и верь мужикам. В тот раз спас, а сейчас сам решил спалить! Вот ведьмы-то порадуются.

Умирать такой страшной смертью совсем не хотелось. Скорее предпочла бы стать женой князя. В конце концов, красивый мужик, чего мне надо? Я вспомнила коварного Федю… А он пусть и дальше развлекается с подружками.

— Приготовься, сейчас прыгнем.

На тот свет я совсем не спешила и потому ухватилась за соломинку:

— Подождите, сниму платье.

Я заметила, что многие прыгают голыми. Так хоть еще пару минут проживу. А на стыд мне сейчас плевать. Да и шансов без одежды побольше.

— Боярышня, то, что могут делать другие, не позволено невесте владыки. Вы не можете предстать обнаженной перед подданными.

Вот привязался с этой невестой. Я побуду-то ею несколько минут, а потом вспыхну ярким пламенем. Я изо всех сил вцепилась в запястье спутника. Не выпущу ни за что! Умрем — так вместе. Губы князя дрогнули в усмешке, и мои пальцы сами собой разжались. Обидно, что я даже не поняла, как он это сделал. Владыка скорчил скорбную мину:

— Каждый год выбираю себе суженую, но из-за этого дурацкого обычая остаюсь холостяком.

Пытаться быть вежливой в последние мгновения жизни явно нет смысла. Захотелось сказать какую-нибудь гадость:

— А вот шиш вам! На этот раз придется на мне жениться. Синяя Борода!

Я увидела, что князь смотрит на меня как на умалишенную, но мне было уже все равно. Я рванула с места и понеслась к костру. Перед глазами вдруг встали обнимающиеся Федор и Настасья Вахромеевна. Я бежала и твердила: «Ну и пусть, пусть, пусть… Все равно сгорю, а он и не заметит».

Я не успела понять, в какой миг мою талию обхватила сильная рука. Мы оторвались от земли и пролетели над огнем, как птицы. Полностью пришла в себя, только когда стояла по другую сторону костра. Кажется, князь тоже выглядел бледнее, чем обычно. Хотя, может, просто освещение такое…

Спустя миг мое тело обмякло, и я рухнула бы на землю, если бы мой спутник не прижал меня к себе.

Вокруг ревели:

— Свершилось! Князь обрел супругу!

Владыка вел меня по коридору из тел, нас осыпали, как мне сначала показалось, какими-то цветами. Потом разглядела, что это был чертополох. Скосила глаза на князя. Почему он не захотел меня уничтожить? В том, что чудесное спасение — дело рук повелителя, я не сомневалась.

Вскоре впереди показался большой шатер. Освещая вход, горели два костра. Князь откинул полог:

— Прошу, моя суженая. Вы так уверенно заявили, что мне придется на вас жениться, что я подумал — почему бы и нет?

— Вы сделали единственно правильный выбор, — пробормотала я.

В центре шатра разглядела столик с закусками и кувшин. С ходу рванула к нему. Для меня самое лучшее сейчас — напиться. И будь что будет.

Но приложиться к кувшину не успела. Муженек вырвал его из моих рук:

— Не думал, что вы, боярышня, такая любительница выпить.

Я хотела было возмутиться, но проглотила язык. И точно, все последнее время «за воротник закладываю», как говорил мой папаня. Как-то само собой в этом мире так получается, раньше я алкоголь даже на вкус не пробовала.

— Нужно было узнать невесту получше, а уж потом брать в жены, — хихикнула я.

— Последнее-то как раз вы потребовали, — лениво поправил супруг. — И теперь, моя юная женушка, за вами супружеский долг.

Он привлек меня к себе и попытался стянуть платье. Я стояла ни жива ни мертва.

— Подождите… я… я… хочу… писать! — И почувствовала, что ничуть не вру. Наверное, слишком много выпила или это на нервной почве. Стало не до приличий. — Куда мне можно пойти? Поскорее…

Не передать, каким взглядом одарил меня муж. Он вывел меня наружу:

— Только никуда не отходи, сегодня тут опасно, — развернулся и скрылся в шатре.

Фу, какое облегчение. Хорошо хоть ушел, а то я бы сгорела со стыда. Вспомнила памятную ночь знакомства с Федором. И вдруг услышала знакомый голос:

— Любка, не подавай виду, что слышишь.

Феклуша! Я чуть не заорала от радости.

— Летим отсюда, скорее!

— Нет, теперь так просто не вырвемся. Нужно подождать, пока князь уснет. Да и остальные скоро разбредутся по кустам или перепьются. А сейчас ступай обратно, пока муж не спохватился.

Назад я вернулась в более радужном настроении, чем вышла. Но тут же споткнулась на пороге: князь расположился на ложе и прикрывала его, похоже, только шкура.

— Раздевайся, — поторопил он.

Я обвела шатер глазами и остановилась на кувшине:

— Хочу пить.

— Ну пей, — усмехнулся князь.

Не наливая, я отхлебнула из горлышка. Глоток, другой… Почему-то желанное опьянение никак не наступало. Если продолжу в том же духе, придется опять проситься в кустики. Боюсь, мой супруг этого не переживет. На негнущихся ногах я поплелась к ложу. Там затормозила, якобы рассматривая узоры на стенах шатра.

Похоже, муженьку ждать уже порядком надоело. Князь приподнялся и потянул меня за рукав. Я уперлась. Ткань жалобно затрещала, и рукав оторвался. Вот, испортил платье! Я чуть не разревелась — жалко, такое красивое было.

Почему-то мой супруг замер, словно каменное изваяние, потом одним прыжком оказался на ногах. Он рассматривал меня так, словно я из человека превратилась в какую-то неведомую зверушку. Или ядовитую змею. Вскоре я поняла, что он не спускает глаз с моей татуировки. Князь схватил факел и поднес его к моей руке. А когда заговорил, голос зазвучал хрипло и зло:

— Вот так сюрприз. Здорово ты меня разыграла. А ждали-то мужика…

Выражение лица владыки мне совсем не понравилось. Как-то слишком неадекватно он реагирует на вполне безобидную картинку. А на меня, кажется, начало действовать выпитое. Потому что испугалась я совсем не того:

— Князь, пожалуйста, не говорите брату! Если он узнает, что я скопировала его рисунок, — убьет!

— Значит, у боярина Федора точно такая же? Интересно… И хотелось бы верить, что ты говоришь правду. Иначе лучше бы тебе и не родиться на свет. Однако разберемся с этим завтра. Жалко портить сегодняшнюю ночь.

Он толкнул меня, я упала на шкуры, обнял так, что хрустнули кости:

— Не знаю, чем ты меня привлекла, вроде особой красотой не блещешь. Но я желал вновь увидеть тебя после первой встречи. Хотя не думал, что дойдет до женитьбы. — Он хмыкнул.

Я увидела совсем близко бледное лицо с горящими глазами. Подумала: «И чего мне надо? Такой мужик красивый». А сама осторожно нащупала в рукаве гребень. Все, пора. Иначе и в самом деле стану супругой. Обняла князя за шею, приникла к губам и… воткнула гребень ему в волосы.

Руки, так крепко меня обнимавшие, мгновенно разжались, глаза закрылись. Князь уснул. Я с минуту рассматривала его. Красив до неприличия. Такого мужа иметь не хочу — лишняя головная боль. Я подумала, что ночью он может замерзнуть, и прикрыла князя шкурами. Эх, если бы это был Федя… Я вздохнула. Но тут же представила «братца» в объятиях Настасьи Вахромеевны. Интересно, а за кого бы я пошла замуж по своей воле? Может, за Свега? Память услужливо подсказала, что и он небезгрешен. С грустью констатировала: «Все мужики козлы!» — и выскочила из шатра. Спустя секунду мы с Феклушей неслись прочь.

Скорее к Свегу! Предупредить всех и спасаться. Уверена, на этот раз бегство мне просто так с рук не сойдет. Да и метла не добавила оптимизма:

— Владыка не простит. Будет искать и все равно отыщет. Может, передумаешь и вернешься? — И тут же восхищенно добавила: — Ни одна женщина еще не могла отвергнуть такого великолепного мужчину. Горжусь тобой! Подумать только, я первая метла, которая носит на себе настоящую супругу великого и бессмертного!

Я вспомнила князя, его страстные поцелуи и безупречное тело. Может, действительно веду себя как дура? Ладно бы хранила верность своему возлюбленному. А то ведь бегу к тому, кому и даром не нужна. Я уже не совсем уверена, что поступила правильно. Но что сделано, то сделано. Ничего не изменишь.

Кощей

За время, проведенное в обществе Любки, я убедился, что девчонка своенравна и упряма. Особенно по отношению к брату. Противоречит ему во всем. Этим я и воспользовался, чтобы заставить ее принять мое предложение. Стоило боярину Федору сказать, что он не желает отпускать сестру на бал, как она тут же заявила, что должна отправиться туда непременно.

Вздорная боярышня и не подозревала, что она лишь оружие в моих руках. С ее помощью убиваю сразу двух зайцев. Прекратятся подрывающие мой авторитет разговоры о том, что от меня сбежала наложница. Пусть подданные думают, что она все это время была со мной и добровольно согласилась на брак. А уж Свегу я нанес такой удар, о каком даже и не мечтал. Приятно было видеть, как побелело его лицо, когда Любка пожелала сопровождать меня. В какой-то степени я его страдания понимал: есть в дерзкой боярышне некая изюминка, которая позволяет мужчинам всерьез ею увлечься, несмотря на не слишком приметную внешность.

В тот же день девчонка поразила меня еще раз. Платье, предназначенное моей невесте, за долгие годы не подошло ни одной девице. А эту обтянуло будто вторая кожа. Да и выглядела в нем Любка настоящей королевой.

Когда я поднял девчонку на руки, показалось, что она ничего не весит. Любка послушно зажмурила глаза. Неужели не подозревает, что может произойти? Или настолько бесшабашна и смела? На главном шабаше года мужчины выбирают себе жен, а неугодные спутницы оказываются в костре. Ничего не поделаешь, таков обычай нынешней ночи.

— Ну вот мы и на месте.

Я поставил девчонку на землю, она испуганно огляделась, прижалась ко мне и вцепилась в руку. Я почувствовал ее страх, усмехнулся и с готовностью обхватил за талию. Тут я представил, каким ударом эта новость станет для Свега. Что сделает гордый боярин, когда услышит, что его возлюбленная предпочла другого? К тому же в любой момент избавиться от надоевшей супруги вполне в моей власти. Опять же — платье подошло… Ладно, решено — свадьба состоится.

— Мои верные подданные! Согласно нашему древнему закону, я свой выбор сделал. Теперь в воле высших сил подтвердить его или опровергнуть. Зажгите костер!

Кто-то рядом прошептал:

— Сгорит, как и все остальные. Жалко. Такая молоденькая.

Я склонился к своей спутнице:

— Если сумеешь перепрыгнуть через огонь, станешь моей женой. Если нет — не судьба.

Девчонка вдруг яростно прошипела:

— А вот шиш вам! На этот раз придется на мне жениться. — И добавила нечто странное: — Синяя Борода!

Выяснить, что означала последняя фраза, я не успел. Любка рванула с места и понеслась к костру. Я еле сумел подхватить ее, и мы вместе пролетели над огнем. Вокруг взревела толпа:

— Свершилось! Князь обрел супругу!

Ну, брак заключен, впереди самое приятное. Я ввел девчонку в свой шатер. Уже не сомневался, что сделал правильный выбор. По крайней мере на время. Девчонка действительно была забавной. Надеюсь, впереди у нас будет много незабываемых дней.

Я улегся на шкуры, с нетерпением ожидая, когда же молодая супруга упадет ко мне в объятия. А та придумывала всякие предлоги, чтобы оттянуть долгожданный миг. Наблюдать за ней было смешно, но в конце концов надоело. Я не выдержал и потянул суженую за рукав. Кажется, немного перестарался — оторвал рукав. Я замер как пораженный молнией. Руку девчонки обвивала змея. Я сразу же вспомнил ворожбу Наины. Хмель моментально слетел.

— Вот так сюрприз. Здорово ты меня разыграла. А ждали-то мужика…

Реакция девчонки удивила. Она испугалась, но вовсе не того, чего я ожидал. Чуть ли не со слезами стала умолять, чтобы я не говорил о змее ее брату. Значит, у боярина Федора точно такая же? Интересно… Ладно, с братцем ее разберусь завтра. Жалко портить сегодняшнюю ночь.

Я толкнул женушку, и она упала на шкуры. Обнял.

— Не знаю, чем ты меня привлекла, вроде особой красотой не блещешь. Но я желал вновь увидеть тебя после первой встречи…

И впился в ее губы поцелуем. Успел еще почувствовать, как она целует меня в ответ, и… провалился в сон.

Пробудившись, в первый миг ничего не мог понять. Шатер был пуст, супруга исчезла. Тут рука наткнулась на что-то лежащее на подушке. Женский гребешок. Правда, не совсем обычный с виду. С одной стороны зубья его были очень длинными, зато с другой — мелкими и частыми. Я вгляделся внимательнее… А ведь эта вещь мне знакома! Бабуля не раз жаловалась, что у нее украли ларец с волшебными предметами.

Я скрипнул зубами — девка опять обвела меня вокруг пальца! Теперь уж я должен из кожи вон вылезти, но отыскать ее как можно быстрее. И наказать. Иначе о моем позоре будут шептаться за каждым углом. И поделом. Повел себя как озабоченный дурак. Нужно было сначала приказ об аресте ее братца отдать, а потом уж тащить девицу в постель. Супружница усыпила меня при помощи гребня моей родной бабки! Хотя, получается, убивать не собиралась. Значит, за моей смертью посылали точно не ее, в этом не соврала. Или… как все, считает бессмертным, ведь известно, что меня так просто не убить.

Меня всегда забавляло, как очередной герой ищет мою смерть, которая, согласно легенде, заключена в яйце. Яйцо действительно существует, но внутри его хранится вовсе не игла, а золотая пластина с древними письменами — магический атрибут власти. Без нее волшебный мир не признает законного наследника. И потерять яйцо — значит потерять все, кроме жизни. Только нужна ли мне будет такая жизнь?

Я произнес заклятие и призвал своих верных всадников.

Федор

Попрощавшись с Любкой, мы отправились в обратный путь. Я начал подозревать, что девчонка осталась с князем только назло мне. Вот ведь дура! Еле сдержался, чтобы не обматерить и ее, и этого красавца вслух.

У Свега тоже испортилось настроение. Кажется, «сестренка» всерьез зацепила боярина за сердце. Да и Савва оказывал ей знаки внимания. Второй раздражал меня даже больше. Если Свег вел себя мягко и деликатно, то Савва не будет вздыхать да ходить вокруг да около. А Любка ему приглянулась — видно за версту. Но я уже решил: хрен им. Девчонку никому не отдам. Самому нужна. Жаль мужиков, но пусть ищут невест в своем мире, а наши девицы не для них.

Алекс какое-то время ехал с задумчивым видом, потом тихо заметил:

— Шеф, мне кажется, Любка и князь уже были знакомы.

Я быстро взглянул на него. В проницательности моему охраннику не откажешь. Алекс обладает каким-то особым чутьем. Только я хотел сказать, что полностью с ним согласен, как телохранитель упрямо заявил:

— И из колодца вытащили ее.

Я пожал плечами. Уж в этом-то я сильно сомневаюсь. Однако впервые Алекс так упорно мне возражал. Спорить не стал — и без того голова шла кругом. Только решил, что, когда Любка вернется, больше ее от себя не отпущу.

Свег с утра был совсем неразговорчив. Но вдруг сказал:

— Думаю о судьбе Олены. Наверное, следует забрать ее в поместье, пусть живет у меня. Не возражаете, если скажем, что она твоя невеста, Федор, или Алекса?

Мой телохранитель просиял:

— Боярин Свег, я давно считал, что не подобает девчонке оставаться в лесу почти без охраны. Вся защита: нянька, служанка да три стражника. Нападет кто — не отобьются. А предчувствия у меня нехорошие.

Я с интересом взглянул на приятеля: действительно предчувствия или просто хочет видеть девчонку рядом? Парень, похоже, потерял покой и сон после встречи с Оленой.

Савва обрадовался:

— Конечно, надо ее забрать! А то племянница, кроме своего терема, ничего в жизни не видела.

Свег распорядился:

— Пусть Савва с Алексом съездят за Оленой, а мы с Федором будем дожидаться Любу дома. Князь обещал утром ее привезти.

Дальше мы двинулись с боярином вдвоем. Внезапно большая птица взметнулась из ветвей и вновь исчезла в кроне деревьев. А через некоторое время на дорогу вышел человек. Свег схватился за клинок. Я остановил:

— Не надо. Я его знаю.

Коршун начал резко, не здороваясь:

— Есть разговор.

Я подумал, что мог бы быть и повежливее.

— Поезжай, догоню, — попросил я Свега.

Тот молча кивнул, но я заметил, как дернулось лицо боярина. Мне бы тоже показалась подозрительной такая встреча.

Коршун смотрел на меня холодным пустым взглядом:

— Ну вот и пришло тебе время узнать все. Не удивляйся тому, что услышишь.

Я скрипнул зубами: ишь, озаботился! Уж удивляться-то я давно перестал. С тех пор, как попал в это сказочное княжество. Но, оказывается, ошибся. Чем дольше Коршун говорил, тем шире у меня от изумления открывался рот. Карлушу я явно недооценил, хоть и сразу понял — жук еще тот. Так задумался, что даже пропустил часть того, о чем говорил бывший кореш:

— …вот так Карл Карлович и понял, что он брат Кощея Бессмертного, которого вы знаете как князя. И решил отобрать его бессмертие, которое заключено в яйце.

— А тебе-то, Коршун, в том какая выгода? Какая разница, кто бессмертным будет?

Старый приятель был мужиком хитрым и расчетливым. Просто так в роли мальчика на побегушках выступать не станет.

— Карл Карлович вернул меня с того света и обещал сделать прежним, если помогу. А пока я просто живой мертвец.

Я вздрогнул, но тут же меня охватили подозрения. Что-то здесь не так. Не слыхал, чтобы мертвецы в птиц превращались. Кажется, навешал Карлуша приятелю лапши на уши. Я собрался было выразить свои сомнения, но Коршун перебил:

— Кончай базар. Теперь о главном. Сделаешь, что нужно, — вернешься назад, а я превращусь в живого человека.

Я от души высказал все, что думаю о мерзких колдунах и их гребаных поручениях. Не хрен отдавать мне приказы, я не его шестерка.

Бывший кореш не обратил никакого внимания на мою тираду:

— Завтра в полдень ты должен быть у камня с надписями и отправиться по дороге, которая обещает смерть. Доберешься до лесной поляны, там увидишь надгробие, старое и невзрачное. В нем отверстие. Вложишь в него вот этот ключ. — Он подал мне странную вещицу, внешне ничуть не напоминающую ключ. — Плита повернется, под ней — яйцо. — Кореш криво усмехнулся. — Кстати, за ключик можешь поблагодарить свою подружку-царицу. Это она его у князя стащила. Не стоит отвергать красивых женщин, этого бабы не прощают.

Что-то Коршун слишком разговорчив и чересчур много знает для мертвяка. И базарит так, будто я уже на это дело подписался. Домой, конечно, хочется, но подчиняться Карлуше мне уж очень в лом.

— А при чем здесь я? Сам забери это яйцо и отнеси своему магу.

— Увы, это можешь сделать только ты.

— С какого такого перепугу?

— Точно не знаю, но Карл Карлович сказал, что пройти по той дороге способны единицы. Он долго искал такого человека, и все приметы указали на тебя. Помимо прочего, змей там должен быть какой-то…

Я про себя подосадовал: и понадобилась же мне эта татуировка!

А Коршун как ни в чем не бывало продолжал инструктаж:

— Возьмешь яйцо, вернешься к камню. Там увидишь начерченный на земле круг. Как встанешь в него — он начнет сужаться. Исчезнет совсем — окажешься дома. Да… не забудь забрать с собой девчонку. Карл Карлович об этом особо упомянул. Кажется, она его чем-то очень привлекает. — Приятель скривился в гнусной усмешке. — Ну действуй… Змей! Увидимся в другом мире.

Черная птица взметнулась в небо, я сплюнул в сердцах и помчался догонять Свега. Вместе мы добрались до поместья.

На сердце скреблись кошки. Выполнить указания колдуна или послать его к такой-то матери? Я для Карлуши не пес на побегушках, но смогу ли попасть в свой мир без его помощи? И что делать, если Любка до завтра не вернется?

Ближе к вечеру под окнами раздался стук копыт, и мы увидели Савву с Алексом, Олену и ее няню. Олена бросилась на шею Свегу и расплакалась, а няня причитала, как над покойником, поминая какую-то воровку.

— Служанка сбежала, прихватив украшения боярышни, — пояснил Алекс.

— Отыщу — собственными руками убью! — вспыхнул Савва.

Я махнул рукой. Стоит ли переживать о цапках? Сейчас будущее на кону. Для себя решил: если Любка не вернется, и думать не стану о поручении Карлуши, плевать мне на это яйцо. Перед девчонкой я в долгу, она-то бросилась меня выручать не раздумывая.

Без сна просидели всю ночь. Я размышлял о Любке. Почему-то стало невыносимо думать о том, что могу ее потерять. Свег подошел к окну:

— Раньше любил смотреть, как светает…

Выглядел боярин весьма опечаленным. Я уж хотел было признаться, что Любка никакая мне не сестра, но не успел. Челюсть просто рухнула вниз. Наша пропажа вернулась. Но как?!! Ее транспорт мог вызвать шок у любого нормального человека — Любка прилетела на метле.

Девчонка приветственно помахала рукой и через минуту вбежала в комнату.

«Ну теперь-то мне веришь?» — раздался в голове голос бесенка.

Я решительно шагнул вперед, указал на метлу и грозно потребовал объяснений:

— Где ты взяла ЭТО?!!

— Украла. Но если бы я так не поступила, меня бы давно не было в живых.

Мы со Свегом задумчиво переглянулись. Савва хохотнул:

— Ну, двор прибрать пригодится.

— Я сбежала от князя. — Любка стрельнула в парня глазками. — Скоро он спохватится и бросится в погоню.

— А почему до сих пор не ловит? Где он сейчас? — поинтересовался я.

— Спит. — Девчонка насмешливо закусила губу.

Похоже, судьба сделала выбор за меня. Я принял решение. Теперь мешкать нельзя. Быстро передал свой разговор с Коршуном.

— Надо спешить. Маг сказал — у камня следует быть в полдень.

Мы оседлали лошадей и помчались к валуну. Свег, Савва и Олена отправились с нами, хотя я и пытался их отговорить. Уж лучше бы укрылись в царстве Салтана.

«Брось ведьмочку, — шепнул Чуфик. — Так будет лучше для всех. С ней вам не скрыться — князь не оставит ее в покое».

— Боишься — можешь уходить, — вспылил я. — Не держу.

«О тебе лишь забочусь, хозяин. Чую, погубит она тебя», — пробормотал Чуфик.

— Не родилась еще та баба, из-за которой погибну!

Еле успели — остановились у камня, когда солнце уже подходило к зениту. Я не раздумывая шагнул на дорогу, ведущую к смерти. Найдя поляну, не сразу сумел отыскать надгробие в высокой траве. Даже просил помочь бесенка, но тот как воды в рот набрал. Наконец вставил ключ, и плита сдвинулась с места.

В пустой могиле лежал сундучок. Я с трудом вытащил его — он оказался довольно тяжелым. Поднял крышку. Вот то, что искал. Почему-то представлял, что яйцо будет настоящим, с тонкой скорлупой. Но это оказалось из золота. Я взял его в руку и хмыкнул — при желании можно использовать вместо кастета.

Тут яйцо дернулось, и по руке пробежала дрожь. Стало как-то жутковато. Даже подумал, не положить ли на место и не плюнуть ли на все. Тем более что помогать Карлуше избавиться от соперника вовсе не хотелось. Из этих двоих князь мне гораздо более симпатичен. Однако выбора нет, нужно спасать и себя, и Любку. Впрочем, кто сказал, что обязательно следует отдать яйцо колдуну? Главное, попасть в свой мир, а там уж я покажу гнусному учителишке, кто в доме хозяин. А сейчас нужно спешить обратно.

У камня меня с нетерпением ждали. Я поднял руку, показывая добычу. Свег с Саввой смотрели на яйцо со страхом. Любка — с какой-то печалью. Ее реакцию я понять не мог.

Но где же мой телохранитель? Я огляделся: Алекс с Оленой стояли довольно далеко в стороне, парень что-то шептал девчонке на ухо, не обращая никакого внимания на окружающих.

С этим влюбленным все ясно, но как не вовремя мой друг принялся решать свои сердечные дела!

— Алекс, пора, времени не осталось! — крикнул я. — Вернись в круг.

Мы с Любкой уже замерли в его центре.

И тут я понял, что мой телохранитель не успел. Прямо из воздуха возникли фигуры в темном, вооруженные до зубов, и окружили нас плотным кольцом. Нетрудно угадать, что среди воинов был и князь. Но за линию ни он, ни его люди почему-то переступить не могли.

Круг начал сжиматься, становясь все меньше и меньше. Я увидел, что Алекса и бояр уже скрутили. Сжав яйцо, я рявкнул:

— Отпусти немедленно моих друзей или разобью эту штуковину.

Князь усмехнулся и приставил острый клинок к горлу Олены:

— Только шевельнись, и я убью красавицу.

— Зачем она тебе?

Брякнул и сразу же сам понял — глупее вопрос задать не мог.

— Она мне действительно ни к чему. Верни амулет и мою супругу.

Я с удивлением огляделся: при чем здесь его баба? Заметил, как побледнела Любка, и начал о чем-то догадываться. Ну, «сестренка», вырвемся отсюда — поговорим…

— Яйцо забирай, а Любку не отдам.

Глаза князя сверкнули.

— Как только черта коснется твоих ног, я убью девчонку! А потом и остальных. Впрочем, с ними спешить не стану, смерть их будет долгой и мучительной.

Положение получалось поганым: я должен пожертвовать или друзьями, или женщиной, которая мне нравилась. Сейчас я наконец-то смог признаться себе в своих чувствах. Кого выбрать?

Вдруг Любка шагнула вперед:

— Прошу тебя, Федя, дай.

Я не сразу понял. Голова была пустой, как бочка.

Девчонка медленно повторила:

— Дай. Мне. Яйцо.

Она протянула руку. Я заметил, как напрягся князь. Может, Любка знает, что делать? Черта уже почти коснулась ног, и я торопливо протянул яйцо «сестренке». Она бережно сжала его в руке и, к моему глубокому изумлению, шагнула за круг, к князю. А через секунду мир завертелся перед глазами. Я зарычал, как раненый зверь, и потерял сознание.

ЭПИЛОГ

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я очнулся. Первая мысль была: «Где Любка?» Осторожно приоткрыл глаза, огляделся… Волосы на голове шевельнулись от охватившего меня ужаса. Помещение ярко освещали свечи, вокруг стояли гробы. Хотя я-то вроде пока живой. И место это когда-то видел… Но вспомнить, где и когда, не смог.

Попробовал встать, но ничего не получилось. Меня будто привинтили к полу, хотя ни наручников, ни веревок я не чувствовал. Тут я заметил, что на одном из гробов сидит человек в черном. Неужели я снова у князя?

Фигура поднялась и направилась ко мне. Только теперь я узнал этого типа — Карлуша, мерзкий гад, собственной персоной. К нему у меня были отнюдь не дружеские чувства. Я вновь попробовал освободиться, но не смог.

Мы встретились взглядами. Ненависть и презрение. Чувства были абсолютно взаимными.

— Как бы я хотел, Феденька, бросить тебя тут и забыть. Столько трудов псу под хвост пустил, недоумок! Но, к счастью твоему, бестолочь, ты мне нужен. Ведь почти получилось! Придется тебе отправиться назад и забрать то, что оставил.

Я сплюнул сквозь зубы:

— Сам забирай.

Колдун склонился надо мной и нежно улыбнулся. Но в улыбке этой чудился звериный оскал.

— Как же ты оставил бедную девочку там одну? В руках злодея-душегуба?

Тут я не нашелся что ответить. Любку действительно следовало выручать.

При воспоминании о девчонке сердце сжалось. Она вернулась, чтобы спасти Алекса и остальных. Наверное, что-то отразилось на моем лице. Карлуша ухмыльнулся:

— Приятно, что ты согласен. Отправишься обратно и на этот раз сделаешь все без глупостей. Увы, кроме тебя, некому.

— Меня теперь там каждая собака знает, — буркнул я.

— Рад, Феденька, что тебе в голову иногда приходят светлые мысли. О внешности твоей позабочусь. Изменю так, что никто и не догадается. Кстати, вон твой друг. Пообщайтесь пока, а я быстро все приготовлю.

Только сейчас я заметил, что в углу комнаты замер Колян. И тут же понял, где нахожусь. Замок для привидений! Давно уж догадался, кто подбросил корешу идейку. Бывший друган подошел и самодовольно усмехнулся:

— Обещал же, что найду тебе место в этой обители. Жаль, что он отправляет тебя по делам.

От Коляна несло перегаром. Говорить с психом о его мании не хотелось, и я решил сменить тему:

— Как поживает Сеня?

Собеседник вытаращил глаза:

— Ты не знаешь? Он давно здесь. Сейчас покажу. — Он попытался приподнять крышку соседнего гроба.

По телу пробежал озноб. Я торопливо замотал головой:

— Лучше расскажи, как это случилось.

— Укатала девка. Разве можно старым козлам жениться на молоденьких? Бабы до добра никого не доводили. Вот тебя взять…

Его речь была прервана появлением Карлуши:

— Ну все, Коленька, ступай. Нам с Федей нужно многое успеть. Разлеживаться некогда.

Колян съежился под взглядом мага и поспешил прочь. А колдун повернулся ко мне:

— Разговоры закончились. Ты вернешься в княжество в чужом обличье. Принесешь яйцо и приведешь Любку. И снова стать прежним Федором сможешь лишь тогда, когда сделаешь все, как я велел.

…Очнулся я на берегу реки. С трудом поднялся на ноги и чертыхнулся: летаю, как мотылек между мирами! Хрен им всем, а не Любка. Найду — никому не отдам. Ни князю, ни Карлуше. А что до возвращения, так и к дьяволу. Можно и в этом мире неплохо устроиться. Где наша не пропадала!

Я склонился над водой, чтобы попить. Сначала ничего не понял. Даже оглянулся с удивлением, чтобы посмотреть, кто у меня за спиной. Никого не увидел, и до меня дошло… Это — я?!!

Провел по телу руками, чтобы убедиться, и не смог сдержать эмоций. Проклятый колдунишка! Придумать такое! Как я Любке и друзьям на глаза покажусь? Истратив весь словарный запас, я рухнул на землю, обхватив голову руками.

Сидел так долго, но потом заставил себя подняться. Я найду выход и из этого положения. Любку спасу, чего бы мне это ни стоило. А пока придется привыкать к новому обличью.

Яна Тройнич Марина Тройнич КОЛДОВСТВО ДЛЯ ОЛИГАРХА

ПРОЛОГ

Федор, бывший браток, ныне уважаемый олигарх

Очнулся я на берегу реки. С трудом поднялся на ноги. Нагнулся над водой, чтобы попить. Сначала ничего не понял. Даже оглянулся с удивлением, чтобы посмотреть, кто у меня за спиной. Никого не увидел, и тут до меня дошло. Это — я?!! Провел по телу руками, чтобы убедиться. Поток ругани хлынул из моего рта.

Рухнул на землю, обхватив голову руками. Проклятый колдунишка! Придумал же такое!

В памяти промелькнуло все, что случилось за последнее время…

И зачем я влез в эту историю? Чего не хватало? Бабла было до черта, бабы проходу не давали, заклятые друзья побаивались и уважали. Нет ведь, скука одолела, захотелось переплюнуть корешей-олигархов, стать героем сказки. Связался с колдуном, ну и получил сказочку…

Хотя поначалу я ведь и не верил, что все всерьез. Нахамил своему учителю словесности Карлу Карловичу, а тот забросил нас с моим верным телохранителем Алексом в княжество Кощеево. Кто же знал, что Карлуша окажется родственником Бессмертного, претендующим на его престол?

Ну, в сказочном мире я, конечно, не пропал. Приватизировал деревеньку, обзавелся имением, стал называться боярином Федором, даже друзей настоящих нашел — бояр Свега и Савву. Разве что джипа любимого не хватало. Зато экология какая! Зачем было дергаться, стараться вернуться? Главное — рядом была Любка, ученица колдуна, отправившаяся мне на выручку. Жалко, слишком поздно понял, что люблю ее и никого больше мне не надо.

Сердце сдавило будто клещами. Счастье было совсем рядом, а теперь?

Чтобы спасти всех нас, Любка согласилась остаться с князем Кощеем. Если даже ее отыщу, как показаться на глаза в таком виде? Да и если покажусь, что толку? Мерзкий наставник-маг требует, чтобы я принес ему смерть Кощееву и привел обратно любимую ученицу. А иначе грозит оставить меня таким навеки.

Сидел и размышлял я долго. Я не я буду, если не найду выход и из этого положения! Любку спасу, чего бы мне это ни стоило. И никому не отдам. Ни князю Кощею, ни Карлуше, ни боярину Свегу. Хрен им всем, а не Любка. А пока придется привыкать к новому обличью.

Внезапно почувствовал, что чего-то не хватает. Машинально протянул руку к плечу. Тихонько позвал:

— Чуфик!

Потом повторил громче. Мой бесенок не отозвался. Что ж, еще одна потеря…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Любовь, девица семнадцати лет

Последние события вспоминались словно сон. Мы с Федором стояли в центре сжимающегося круга, готовые отправиться обратно в свой мир. Еще чуть-чуть, и окажемся дома… Я чувствовала, что мой спутник взволнован. Его рука, сжимающая золотое яйцо, дрогнула. Принесет ли нам возвращение счастье? Сердце защемило…

Вдруг Федор крикнул:

— Алекс, пора, времени не осталось! Вернись в круг!

Телохранитель Федора с боярышней Оленой остановились довольно далеко в стороне, парень что-то шептал девчонке на ухо. Влюбленных можно было понять, но как-то не вовремя принялись они решать свои сердечные дела.

Внезапно словно из воздуха появился князь Кощей с воинами. Я вздрогнула: зрелище не для слабонервных. Одетые в темное фигуры возвышались на огромных черных конях, в руках сверкали обнаженные клинки.

Князь почти вплотную приблизился к светящейся черте, внутри которой находились мы с Федором, и потребовал вернуть украденный амулет и свою законную супругу, то бишь меня. В роли жены повелителя темных сил я умудрилась оказаться совершенно случайно и не по собственной воле, но, увы, сейчас это ничего не меняло.

Федор повернул ко мне побледневшее лицо. Я увидела его удивленные, а потом растерянные глаза. Во внезапно наступившей тишине слышно было, как бьется мое сердце. Голова стала пустой и тяжелой.

Кажется, заявление князя удивило не только Федора. Свег замер, не сводя с меня взгляда. Савва, которого держали двое воинов, изобразил на лице презрительную ухмылку. К горлу Алекса приставили клинок.

Если не подчинюсь повелителю, погибнут друзья, которые уже оказались в руках врагов. Стоит ли амулет того, чтобы из-за него умирали люди? Да и из-за меня тоже? Я приняла решение: остаюсь. А Федор пусть возвращается. Он и без меня найдет свое счастье. Ну а я… постараюсь забыть.

Странно, но к князю я ненависти не испытывала и отдавать его смерть в руки врага не хотела. Если и желала сейчас кому-то зла, так это своему бывшему учителю — Карлу Карловичу, втянувшему нас всех в эту историю, чтобы получить трон повелителя нечисти.

Всего один миг отделял меня от прежней жизни, но я взяла золотое яйцо и заставила себя шагнуть назад. Переступила черту. Обернулась. И не увидела ни круга, ни любимого.

И вот я вновь оказалась во дворе мрачного замка. Оглядела черные стены, перевела взгляд на князя. Показалось, выражение его лица не обещает ничего хорошего. Ноги сами собой подкосились. Я покачнулась и чуть было не села на землю, но все-таки сумела взять себя в руки. Сейчас не стоит выказывать ни страха, ни неудовольствия. Главное — выжить.

Вместо того чтобы поддержать ослабевшую супругу, повелитель ухватил меня за шиворот, встряхнул и поставил в вертикальное положение. Мне даже обидно стало: как-то слишком невежливо он со мной обошелся. Да еще и при посторонних. Я заметила, что на крыльце возвышается какой-то здоровый мрачный мужчина и с интересом посматривает на нас. Выглядел незнакомец весьма пугающе — косая сажень в плечах, руки словно лопаты. Особенно впечатляло лицо, обрамленное неровно подстриженными черными волосами и перечеркнутое шрамом. Я даже подумала, не упасть ли в обморок. Так, как учил когда-то оборотень Кийс: закатить глаза, схватиться за сердце, выдохнуть «ах!»… а потом изящно опуститься на землю.

Ахнуть-то я смогла. И даже руку на сердце положила. Но упасть не успела. Князь ехидно спросил:

— У вас закололо в боку? Или какая иная беда случилась?

Я печально пробормотала:

— Сердце. Оно у меня довольно слабое.

Кощей некоторое время внимательно рассматривал меня, потом удивленно произнес:

— Всю жизнь искал супругу, которая отличалась бы от остальных. А у вас даже сердце не там, где у других.

Тут я с запозданием сообразила, что за сердце держалась не с той стороны, где следовало.

— Не притворяйтесь. Вам это не идет.

Князь вновь встряхнул меня. Словно щенка.

Ворот основательно сдавил мое горло, и я возмущенно пропищала:

— Соблюдайте приличия! Не забывайте, я — ваша законная жена.

— Извините, совсем забыл о вашем больном сердце. — И ехидно добавил: — Говорят, от страха оно иногда перемещается совсем в иное место.

Я возмущенно фыркнула: еще чего! Паника тут же улетучилась, едва я открыла рот. Об этой особенности моего характера супругу еще предстояло узнать.

В это время незнакомец подошел и поклонился:

— Кощей, до меня дошли слухи, что ты женился. Не имею ли честь лицезреть твою суженую?

Князь хмыкнул:

— Плохие вести расходятся мгновенно, Угрим.

Я от такой наглости даже дар речи потеряла. Оказывается, женитьба на мне — плохая весть?!! Не хотел жениться, мог дать сгореть. Всего и требовалось, что отпустить мою руку. Я открыла рот, чтобы все это высказать, но вдруг заткнулась, вспомнив, с какой силой сама вцепилась тогда в повелителя. Но тут же опять нашла оправдание: я-то умирать не хотела, а вот он мог и не жалеть меня! Не просила!

Мужчины обнялись. Я покосилась на стоящего рядом с князем великана и еле сумела сдержаться, чтобы не вздрогнуть. Огромный рост. Грубая физиономия. Маленькие, глубоко посаженные глазки. Одет как простой мужик: широкие холщовые штаны и рубаха навыпуск, подпоясанная кушаком. Он почему-то напомнил мне огромного хищного зверя. Я вспомнила встречу с Локшей. Тот был волком-оборотнем — может, и этот из их породы? Хотя приятеля князя я бы скорее сравнила с медведем.

Супруг наконец-то вспомнил о долге вежливости и представил гостя:

— Мой друг Угрим.

На миг я растерялась. Исподтишка посмотрев на князя, поняла, что он с любопытством наблюдает за моими метаниями. Замешкалась я всего на несколько секунд, но успела заметить в глазах повелителя усмешку. И от злости сразу же пришла в себя. Если хочу выжить, должна научиться контролировать свои чувства, быть всегда обаятельной и привлекательной. И стараться производить благоприятное впечатление. Особенно на близких к князю людей.

Я склонила голову, изобразив смущение:

— Извините, никак не могу привыкнуть к статусу супруги правителя. Конечно же друзья моего мужа должны стать и моими друзьями.

Сделала шаг к Угриму и протянула руку:

— Любка.

И старательно улыбнулась во весь рот. Знала, что в этом обществе так приветствовать знакомых не положено, но нарочно нарушила условности.

Теперь уже растерялся и покраснел великан. Мужчина взял мою ладонь как-то нерешительно, явно не зная, что с ней делать. Посмотрел на меня, потом на князя. Мне показалось, что супруг опять усмехнулся. Тут Угрим вдруг склонился над моей рукой и поцеловал ее. И, похоже, привел моего мужа этим жестом в полное изумление. Князь как-то странно взглянул на меня и нахмурил брови:

— И что мы стоим в дверях?

Повелитель схватил меня за локоть с такой силой, что на глазах выступили слезы, и потащил за собой. Промелькнула череда коридоров и комнат. Затем мы поднялись по лестнице и вошли в зал, в котором стояли большой стол и кресла, украшенные затейливой резьбой, а на стенах были изображены пиры. Я почувствовала, насколько сильно хочу есть. С утра маковой росинки во рту не было. Теперь даже при виде нарисованной еды слюнки текли. К князю подскочил слуга, и повелитель распорядился подавать ужин. Потом добавил:

— А госпожу проводите в ее покои.

Повернулся ко мне:

— Располагайтесь и отдыхайте. А нам с Угримом нужно поговорить.

Я просто онемела. Князь даже не пожелал пригласить меня к столу? А ведь недавно, когда я у него гостила, казался таким вежливым и галантным.

Может, заявить, что, пока не поем, не сдвинусь с места? Заметила заинтересованный взгляд Угрима и передумала. Решила, что умру от голода, но унижаться не стану. Изобразив на лице приветливую улыбку, независимо дернула плечом, вновь напомнив себе, что я — самая обаятельная и привлекательная. Взглянула на мужчин, развернулась и отправилась за слугой. Услышала, как Угрим спросил:

— Не пойму, с чего вдруг ты решил жениться? Да и девушка вроде не в твоем вкусе.

Я специально замедлила шаг и прислушалась.

— Расскажу, и сам все поймешь…

Слуга взглянул на меня с нетерпением. Жаль, больше ничего не услышу. А желательно бы узнать. Действительно, с чего вдруг он решил меня спасти и взять в жены? Вряд ли моя внешность внушила князю внезапную страсть. Ладно, подвернется случай, выясню. А сейчас стоит отдохнуть и подумать о будущем.

Прислужник привел меня в большую овальную комнату. Похоже, это мои апартаменты. Я огляделась. На отделке помещений князь явно не экономил, но сейчас рассматривать золотые канделябры и богатые гобелены, закрывающие стены, совсем не хотелось. Думаю, времени для этого будет предостаточно. Успею налюбоваться.

Вошел еще один слуга с подносом:

— Повелитель велел принести ужин к вам в спальню.

Я от радости чуть не подскочила: значит, уморить меня голодом супруг не намерен. Даже изменила мнение о князе в лучшую сторону.

Прислужник расставил на столике яства и два кувшина. Попробовав, я обнаружила в одном из них вино, а в другом — воду. Вино показалось довольно крепким. Вспомнила своего батюшку, который в монологе Гамлета «быть или не быть?» заменял слова на «пить или не пить?» и всегда склонялся к первому. Может, и мне напиться? Если опустошить весь графин, море будет по колено. Если вообще не вырублюсь. Или все-таки следует первую супружескую ночь встретить как положено? Все-таки замуж вышла впервые. Ладно, будь что будет. Толку сопротивляться не вижу. Князь намного сильнее меня.

Спустя некоторое время я не удержалась и осушила стаканчик вина. Настроение сразу улучшилось, все стало казаться не таким уж страшным. Даже разумная мысль пришла в голову: раз такая судьба, побуду пока женой князя, все лучше, чем сгореть. Сумею — так сбегу и отправлюсь искать Федора. Думаю, он мое замужество мне простит, сам не безгрешен. А если не смогу удрать — так князь красив, если уж у нас будут дети, то, наверное, красивые. Хоть в этом вижу плюс нашего брака.

Вдруг перед глазами встали Свег, Олена, Алекс и Савва. Я ощутила, что щеки зарделись от стыда: совсем позабыла о друзьях, только о себе и пекусь. Надо спросить, что с ними. От ответа и будет зависеть, как поведу себя с повелителем. Если он их убил, то и мне незачем жить.

Я перекусила, затем забралась на кровать и натянула одеяло до самых глаз. Лежала, чутко ловя малейший шорох, и вздрагивала от каждого звука. Храбрилась, успокаивала себя, но все равно было жутковато.

Время шло. За окнами становилось все темнее, а князь не шел. С одной стороны, я была очень рада этому, но с другой… Почему-то почувствовала обиду: что-то совсем не спешит к молодой жене. Даже спокойной ночи пожелать. Видно, с другом выпивать интереснее. Ну и пусть. Не очень-то и нужен.

За этими мыслями и не заметила, каксоскользнула в сон.

Князь Кощей, прозванный в народе Бессмертным

Со старым приятелем мы засиделись допоздна. Обсуждали дела княжества, потом вспоминали приключения молодости. Угрим сначала поглядывал удивленно, затем поинтересовался:

— Супруге ждать не надоест? Женщины — они ведь обидчивые. Разлюбит.

Я внимательно посмотрел на него. Уж если кому и мог доверить свои сомнения, то только Угриму. Много лет нас связывала настоящая дружба.

— Любовь тут ни при чем. Просто друзей надо держать рядом, а врагов — еще ближе.

Угрим поднял бровь:

— Так она — враг?

— Пока не знаю. Сам себя все время об этом спрашиваю.

Друг искренне поразился:

— Чем тебе может грозить простая девчонка?

Я усмехнулся:

— Кем-кем, а простой ее никак не назовешь. Загляни к Чародею — увидишь, что стало с его любимой бородой. А метла? Любка сумела сманить ее у законной хозяйки. Такого никогда не бывало раньше. К тому же у женушки обнаружились волшебные вещи, украденные у моих прабабок.

Пожалуй, стоит свозить ее к родственницам. Хоть чуть-чуть реабилитировать себя в их глазах. А то ведь обидятся: женился и даже не сказал. Да и супруге полезно со старушками пообщаться. Пусть научат ее уму-разуму да спесь немного собьют. Даже немного жаль стало девчонку, у бабок характер не сахар. Но ничего, надолго я ее там не оставлю, зато будет больше ценить мое общество. Правду сказать, супруге я не особо доверял. Конечно, то, что она сама не искала со мной встреч, говорит в ее пользу, но, возможно, это была просто игра…

Мелькнули воспоминания.

— Видел бы ты эту дуреху, когда ведьмочки собирались ее поджарить. С каким упорством она рвалась прыгнуть через костер!

Угрим рассмеялся:

— Так тебя поразила, что ты сразу решил жениться?

Я поморщился:

— Не тогда. В ту ночь я просто подумал, что она — особа весьма занятная, и решил забрать ее с собой. Только вот девчонка исчезла, да еще сумела всех ведьм оставить без метел. Смешно вспомнить, в каком бешенстве они тогда были. Попадись девчонка им в руки, разорвали бы на части. Но со мной так поступать никто никогда не смел. Я дал слово отомстить.

Приятель совсем развеселился:

— Так это новый вид мести? Особо изощренный?

Я поморщился:

— Перестань, расскажу по порядку. — На миг задумался и пояснил: — Проблема в том, что у меня появился родственник, скорее всего брат, претендующий на мое наследство. Он откуда-то проведал про амулет власти.

Глаза Угрима вспыхнули:

— Время от времени находится кто-то, зарящийся на чужое.

— Чернокнижница Наина, пророчествам которой я всегда доверял, сообщила, что замешан в этой истории будет некто, несущий знак змеи. А такое изображение есть на руке и у Любки, и у ее брата. К тому же этот брат и пытался похитить амулет. Страшно подумать о последствиях, не сумей я его остановить.

— Но как ты все-таки оказался женатым?

— После того как девчонка сбежала, я приказал ее искать. Мои соглядатаи обнаружили Любку у боярина Света. В ночь великого шабаша, когда заключаются брачные союзы, я намеревался совершить с ней прыжок над священным костром и еще раз показать подданным, что бывает с теми, кто идет против моей воли. Оскорбившая меня смертная должна была сгореть. Я ожидал увидеть страх в ее глазах, но она спокойно подала мне руку. И… в последний момент я изменил решение. В конце концов, избавиться от нее смогу в любое время.

Я немного помолчал, вспоминая свою «первую брачную ночь».

— Сначала увидел рисунок змеи у Любки, и она испугалась. Но не меня, а брата. Чуть не разревелась и просила не говорить, что изображение она скопировала у него.

— И ты поверил женским слезам?

— Не совсем. Сразу понял, что Любка довольно умна. Если о чем и догадывается, то не скажет.

— Ничего не пойму: девчонка здесь, а где ее брат?

— Ему удалось скрыться. Любка забрала амулет у брата и вернула мне. Испугалась за друзей, хотела спасти их жизни. Возможно, кто-то из них особо ей дорог. Это еще предстоит выяснить.

Угрим поднялся с кресла и прошелся взад-вперед по комнате:

— И что дальше? Как ты намерен с ней поступить?

Пожав плечами, усмехнулся:

— По древнему закону, она — моя супруга. Разве могу я, правитель, идти против обычая? — Я лицемерно закатил глаза и притворно вздохнул: — Подумать только, высшие силы так долго лишали меня семейного счастья, а тут вдруг смилостивились. Подарили супругу. Да еще какую! Почему-то кажется, что о счастье я буду только мечтать, а покой увижу лишь во сне.

Потом спокойно взглянул на Угрима:

— От тебя у меня нет секретов. Девчонка пока побудет в роли приманки. Думаю, ее брат явится за ней. И мы узнаем, кто же его послал. Тот, кто хотел меня убить, наверняка повторит попытку. Возможно, снова отправит боярина Федора, а может, и кого-то иного. В любом случае, чем скорее я встречусь с этим посланником, тем лучше. Ненавижу ждать. И прятаться не собираюсь. Наоборот, стану больше времени проводить вне замка, постараюсь навестить всех, кто был знаком с Любкой. Быть может, что-нибудь и замечу. А отомстить ей тоже не забуду: девчонка два раза выставила меня дураком в глазах подданных, такое не прощают.

В глазах приятеля мелькнуло любопытство:

— И каким же образом ты собираешься мстить?

На мгновение его слова смутили: действительно, как? Сам же добровольно назвал ее женой. То, что произнес позже, и самому показалось бредом, но чего не скажешь, когда задето мужское самолюбие?

— Она сама будет умолять меня о любви. Причем с той же страстью, с какой раньше убегала.

Угрим хитро прищурился:

— Спорим, что нет?

— Готов поспорить на что угодно. Любка станет моей, причем по своему собственному желанию.

Друг странно взглянул на меня:

— Я согласен на этот спор.

— И каков твой заклад?

— Ни власть, ни богатство мне не нужны. Давай так: если за год у тебя ничего не выйдет, отдашь то, что попрошу. Победишь — потребуешь у меня что пожелаешь.

Некоторое время мы молча потягивали вино. Потом приятель подал голос:

— Если смогу чем-то помочь, скажи.

Я кивнул:

— Если понадобится — непременно.

Просидели мы с Угримом почти до рассвета. Небо на востоке уже светлело, когда, попрощавшись, я отправился к себе. По дороге распахнул дверь в спальню Любки. Не сбежала ли? С нее станется. Девчонка крепко спала, обняв подушку и чему-то безмятежно улыбаясь во сне. Или она вовсе ни в чем не виновата, или у моей супруги очень крепкие нервы… Додумывать последнюю мысль до конца не захотелось.

Я постоял, посмотрел на спящую женушку и вышел. Вспомнил, как чудом проснулся в прошлый раз: гребешок, погружающий в беспробудный сон, случайно вывалился из волос. Неизвестно, какие у супруги еще есть секреты. Так что пусть пока просто побудет под присмотром. А женщин, желающих разделить со мной ложе, и без нее найдется немало.

Уже упав на постель, задумался: стоит ли закрыть женскую половину замка, чтобы Любка не увидела моих наложниц? Или, наоборот, пускай видит? Ладно, обдумаю это на досуге.

Приказал утром доложить, едва лишь супруга проснется. Как только она поднялась, отправился к ней. За мной шли слуги с подарками. В ларцах лежали ожерелья, серьги и перстни. Драгоценные камни сверкали и переливались. Портные приготовили несколько элегантных платьев. Вряд ли найдется женщина, которая не оценит подобную красоту.

Но моя жена, даже не взглянув на дары, пробормотала под нос что-то непонятное:

— Явился — не запылился.

Ее фразу я не совсем понял. Если бы испачкался, не пошел бы к ней в грязной одежде. Да и замок содержится в безукоризненной чистоте. Ладно, сделаю вид, что не услышал.

Я вежливо поздравил ее с наступлением нового дня, несомненно несущего много счастья нашей совместной супружеской жизни.

Любка не разжала губ и отвернулась, старательно игнорируя меня. Решила показать характер?

Я очень ласково сказал:

— Вы сердитесь на меня, дорогая. За что?

Девчонка сверкнула глазищами и выпалила:

— Могли бы хоть спокойной ночи пожелать. Я думала…

Я прервал ее, еще любезнее пояснив:

— Извините, сударыня, я заходил, но вы столь сладко спали, что будить не захотелось. И приятно, что вы обо мне думали. А я вот все еще не могу привыкнуть, что высшие силы подарили мне жену. Но обещаю: в следующий раз не разочарую.

Девчонка залилась краской. Она открыла, потом закрыла рот. Заикаясь, произнесла:

— Я… совсем не то имела в виду.

Я подошел и обнял ее. Прижал к себе. Шепнул на ухо:

— А я — именно то.

Она изо всех сил уперлась руками в мою грудь. Я некоторое время удерживал строптивицу, потом отпустил.

— Все-таки примерьте наряды и украшения. Желаю взглянуть, подойдут ли они вам.

Любка замялась. Я понял: не хочет переодеваться в моем присутствии. Собирался выйти, чтобы ее не смущать, но в последний миг не удержался и ехидно прокомментировал:

— Дорогая, в вас нет ничего такого, чего я не видел у других женщин.

В ответ в мою сторону метнули взгляд, подобный молнии. Девчонка решительно принялась расшнуровывать одежду. Я удовлетворенно хмыкнул: дразнить Любку мне нравилось. Небрежно заметил:

— Меня ждут дела, зайду позже.

Когда вернулся, был приятно удивлен. Девчонка преобразилась. Я с удовольствием осмотрел супругу:

— Ну вот теперь вы достойны правителя. — Подал ей гребешок: — В прошлый раз вы это случайно забыли.

Она посмотрела на меня, вернее, на волшебный гребень, с радостью. Протянула руку, но вдруг застыла.

Я не стал ходить вокруг да около:

— Дорогая, я знаю о волшебных свойствах этой вещи. И о том, что в ваших руках также находилось зеркальце моей прабабки. Я вас сразу узнал, хотя в нем вы отражались со стрижеными волосами. А увидев гребень, понял причину таких изменений. Меня очень интересует, как эти предметы попали к вам в руки? И почему вы меняли свою внешность?

Любка смело подняла глаза и отпираться не стала:

— Вещи я украла у своего наставника, но собиралась отдать, лишь только вернусь обратно. А волосы обрезала, чтобы принимали за парня. Так проще.

Я уселся на диван и пригласил ее устроиться рядом:

— Теперь рассказывайте подробно.

Выслушал ее историю молча. Верить или нет? В любом случае проверить ее слова сейчас не смогу. И за каким лешим молодую девчонку потянуло стать магичкой? Видимо, этот Карл Карлович — хороший ловец душ. Радоваться должна, что легко отделалась. Стал бы сильный маг просто так на нее время тратить.

Я внимательно взглянул на супругу:

— С вами все ясно. Захотелось чего-нибудь необыкновенного. А как ваш брат попал к колдуну в сети?

Она закусила губу:

— Не знаю. Федор очень разозлился, встретив меня у наставника. Думала, убьет Карла Карловича. Но маг оказался быстрее и вышвырнул брата в этот мир.

— А вы как сюда попали?

Любка покраснела:

— А я — сама. Надо же было выручать… брата.

Я взглянул с недоверием:

— Вы настолько сильный маг, чтобы суметь самостоятельно последовать за ним?

Она помотала головой:

— Конечно, нет. У наставника был волшебный лук. Он говорил, что с помощью него можно попасть в любое место, стоит лишь пожелать. Вот я и пожелала…

Почему-то даже сомнений не возникло, что этот Карл Карлович и есть мой загадочный брат. Но что мешает ему самому появиться здесь? Не может? Или привык загребать жар чужими руками? Зачем ему понадобилась Любка? Явно выбрал он ее не просто так. Эта мысль заставила насторожиться еще больше.

— А где сейчас волшебные вещи?

— Лук я потеряла. А остальные спрятала в доме боярина Свега. — Девчонка вдруг встрепенулась: — Князь, я хочу знать, что случилось с моими друзьями — Свегом, Оленой, Саввой и Алексом.

Ее взгляд стал очень напряженным.

Я пожал плечами:

— А что с ними могло случиться? Они не совершали никаких преступлений.

Любка просияла:

— Спасибо…

Я не дал ей договорить:

— Выслушайте меня. По традициям моего окружения, которое люди называют нечистой силой, мы с вами стали супругами в тот миг, когда перепрыгнули священный огонь. Для меня этого было бы достаточно. Но для обычных людей для подтверждения брачного союза требуются иные церемонии. У нас существует старинный обычай: молодые должны объехать друзей и лично пригласить тех, кого непременно хотят увидеть на свадебном пиру.

Уточнять, что такие порядки были в древние времена при царе Горохе и давно позабыты, не стал. Хорошо хоть сам про них вспомнил. Тогда все рядом жили, одним селением. Обойти гостей не составляло труда. Зато теперь у меня есть повод проверить подозреваемых.

Я вздохнул и сделал вид, будто раздумываю:

— Не кажутся ли вам такие традиции обременительными?

Любка быстро взглянула на меня. В том, что она захочет навестить друзей, я и не сомневался.

— Князь, что вы! Я с радостью приму все обычаи вашей родины.

Она так и сияла, а у меня мгновенно мелькнуло подозрение. Может, ей хочется увидеть не всех друзей, а только некоторых? Которые особо ей дороги? Я не удержался, чтобы не добавить в бочку меда ложку дегтя:

— А вы уверены, что друзья будут рады вашему замужеству? Учитывая, что муж — я?

Девчонка сразу помрачнела, но быстро взяла себя в руки:

— Если они настоящие друзья, то должны поддерживать во всем, что бы ни случилось.

— Тогда, пожалуй, начнем с боярина Свега.

Девчонка подпрыгнула и радостно взвизгнула:

— Правда?!!

Я взглянул с укоризной:

— Вам кажется, я собираюсь вас обманывать?

Почему-то вдруг появилось неприятное чувство. Чему она так обрадовалась? Или кому? Свегу? Савве?

Любка подняла блестящие от восторга глаза:

— И когда поедем?

Я усмехнулся. Что ж ты так торопишься, девочка? Но ответил благодушно и доброжелательно:

— Сразу после обеда. А сейчас пойдемте прогуляемся по саду.

Дышать воздухом я повел супругу не просто так. Мы шли по посыпанным камушками дорожкам, и я тщательно всматривался в ветви деревьев. Наконец заметил мелькнувшую тень.

— А ну выходи!

Моя охрана давно обратила внимание на порхающую среди кустов метлу, но я приказал ее не трогать.

Любка заметила свое сокровище. С криком «Феклушенька!» бросилась навстречу.

Метла подпрыгивала и подрагивала. Я улыбнулся, увидев, что на древко повязан голубой бантик.

Глаза Любки счастливо блестели. Похоже, супруга и ее метла мысленно общались. Она и этому научилась? С этой барышней придется ухо держать востро.

Я не стал мешать дружеской встрече, но предупредил:

— Сударыня, я могу положиться на ваше благоразумие? Если решите сбежать, Феклушу я уничтожу.

Девчонка вздрогнула и торопливо кивнула.

— Прощайтесь, пора обедать.

После встречи с метлой настроение у супруги поднялось. Любка шагала рядом, что-то весело рассказывая. Кажется, даже не заметила, что в какой-то момент положила ладонь на рукав моего камзола. Потом вдруг быстро отдернула ее и покраснела.

После трапезы отправились в путь. Дорога до поместья боярина Свега была неблизкой. Я хотел, чтобы Любка путешествовала в карете, но девчонка категорически воспротивилась. Сказала, что иначе будем плестись целый век.

Я не стал возражать:

— Только не жалуйтесь потом.

Супруга жаловаться не стала. Ни разу не показала, что устает, но в конце концов я все-таки решил дать ей отдохнуть.

Остановились у трактира «Горластый петух». Помнится, брат Любки часто посещал его. Раньше это особого подозрения не вызывало: хозяйка была красивой женщиной в самом расцвете лет. Но после известных событий я не доверял никому. Даже засомневался, что Змей Горыныч, муж очаровательной трактирщицы, верен мне. Времена меняются, люди тоже. Как-то подозрительно вел себя старый приятель. Любовники Настасьи Вахромеевны обычно долго не заживались, а Любкин брат все здоровехонек.

Удивила реакция супруги на мое предложение:

— Давайте лучше продолжим путь. Я полна энергии.

Подозрения зашевелились с новой силой. Девчонка чего-то боится или что-то скрывает?

— Сударыня, о вас и о себе я думаю меньше всего. Но лошадям надо дать отдых.

Женушка закусила губу и нахмурилась. Не хочет заходить в трактир или обиделась, что больше забочусь о конях, чем о ней? Я сделал вид, что не замечаю ее настроения. Любка решительно спрыгнула с лошади.

Навстречу уже спешила Настасья Вахромеевна. Смотреть на нее всегда было одно удовольствие, а сегодня красавица выглядела особенно эффектно. Для кого принарядилась?

Трактирщица низко поклонилась:

— Повелитель, сейчас освобожу горницу.

Я заметил, как Любка прожгла красавицу взглядом.

«Горластый петух» ничуть не изменился с моего последнего посещения. Столы блистали чистотой, кушанья приготовлены безукоризненно, прислуга почтительна. Настасья Вахромеевна изо всех сил выказывала свое расположение моей молодой супруге, а вот та… Будто нарочно демонстрировала полное равнодушие, даже пренебрежение. Стало любопытно. Возможно, Любка знает об отношениях, связывающих ее брата и хозяйку, и не одобряет?

Очередную смену блюд подала улыбающаяся молодая красотка. Поклонилась и хотела удалиться, но Настасья Вахромеевна ее остановила:

— Флора, подожди.

И повернулась ко мне:

— Повелитель, позвольте представить вам мою двоюродную сестру. Она лишилась родителей и недавно перебралась к нам.

Сестра хозяйки действительно была на нее похожа. Такая же статная, с широкими бедрами и выдающейся грудью. Пожалуй, сиротка в девках не засидится.

Будто прочтя эти мысли, девица метнула в мою сторону призывный взгляд, улыбнулась, а потом скромно потупила очи:

— Князю нужно что-нибудь еще?

— Если понадобится, скажу, красавица.

Покосился на супругу. Любка сжимала зубы и бледнела. Меня позабавила ее реакция, и я решил подлить масла в огонь:

— Посиди с нами, хозяюшка, и сестру свою позови.

Любка нахмурилась и буркнула:

— Нужно торопиться.

А я предложил женщинам по чарке вина. Потом усмехнулся:

— Настасья Вахромеевна, моей супруге потребуются служанки. Твоя сестра не откажется?

Флора вспыхнула от удовольствия:

— Служить вам, повелитель, для меня великая честь.

Зато Настасья Вахромеевна вдруг возразила:

— Сестра пока еще мало чему обучена. Да и согласие моего супруга необходимо.

Я пожал плечами: ничьего согласия мне никогда не требовалось. Но странные какие-то отношения у этих баб. Ей бы порадоваться за сестренку…

— Хорошо, приезжайте на свадебный пир, там и решим.

Весь оставшийся путь Любка упорно молчала. Очень хотелось узнать, какие же мысли бродят в ее голове. Я поддразнил:

— Даже не подозревал, что у Настасьи Вахромеевны настолько симпатичная сестрица.

Девчонка тут же взвилась:

— Жаль, что вы упустили столь счастливый шанс. Познакомились бы с ней раньше, могли взять ее в жены. — Дернула плечом. — Впрочем, вряд ли. Остались бы снова холостяком — не так-то легко удержать столь крупную девицу над пламенем. — И ядовито добавила: — Как было бы жаль, если б огонь поглотил подобную красоту.

Потом ударила коня плетью и рванула вперед.

Я довольно ухмыльнулся, еще раз отметив, что моя женушка — жуткая собственница. Конечно, жениться на сестре Настасьи Вахромеевны я бы не стал, но, думаю, любовница из нее вышла бы прекрасная.

Любовь

Я открыла глаза и не сразу вспомнила, где нахожусь. Отлично выспалась, и настроение вроде неплохое. Обвела помещение взглядом. Вспомнила все и подскочила, будто мяч.

Уставилась на вторую половину постели. Я явно спала одна. То ли супруг сбежал, то ли забыл за чаркой вина, что женился? Хотя у меня еще не было опыта замужества, просыпаться в одиночестве в первую брачную ночь показалось странным. Вспомнила приятеля князя. Может, муженек — голубой? Сам говорил, что столько лет не мог жениться. Врал, наверное, что невесты сгорали. Но тогда зачем привез в замок меня? Ладно, разберусь. Я хоть и молода, но вовсе не безмозглая малолетка.

Перед глазами встал вчерашний великан. Почему-то пришла в голову фраза, которую часто говорят у нас: мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. Но я тут же сама на себя рассердилась. Что за чушь несу, вульгарность какая! Друзья у моего мужа оригинальные, но вообще-то Угрим, стоило немного поразмыслить, мне понравился. Почему-то показалось, что он надежный. Я подумала о своих друзьях. Где же они? Сердце защемило. Ладно, спрошу князя при первом же удобном случае. Труднее будет узнать о судьбе Локши и Кийса. Хотя кто-кто, а нахальный кот-оборотень точно не пропадет. А князь и не подозревает, с кем мне довелось пообщаться в этом мире.

Я подошла к окну, рассмотрела стекло, собранное из разноцветных квадратиков. Красиво и выглядит оригинально. Подергала раму. Она не открывалась, но я и так сумела разглядеть, что до земли довольно далеко. Если выбить и броситься вниз, разобьюсь насмерть. Была Любка и — не станет. Вдруг стало жаль себя до слез. Если умру, друзья даже на похороны не придут. А князь? Наверное, будет даже рад, что избавился от такого подарочка судьбы. Нет, назло умирать не стану. Может, судьба еще повернется ко мне лицом, а не…

Дверь распахнулась, вошла девушка и поклонилась:

— Повелитель приставил меня прислуживать вам.

Вспомнил наконец-то. Хотела поинтересоваться, а где же он сам, но вовремя прикусила язык. Хороша жена, которая не знает, где проводит время ее муж, да еще и в первую брачную ночь. У нас бы прислуга все косточки перемыла такой хозяйке.

Едва девушка успела одеть меня, как в комнату стремительно вошел благоверный собственной персоной.

Я растерянно посмотрела на мужа. Вернее, не на него, а на толпу слуг, которые заносили в комнату наряды и украшения. Гордо отвернулась. Кажется, супруг решил откупиться. Так сказать, компенсировать свое отсутствие в постели.

Мелькнула мысль, что принимать подарки от человека, от которого собираешься сбежать, как-то не слишком этично. Хотела заявить, что ничего мне не надо, но не успела. Супруг вышел, предоставив мне разбираться с дарами самой.

Из любопытства начала перебирать серьги и кольца. Постепенно увлеклась. Особенно понравилось ожерелье из черных, играющих всеми гранями камней, оно напоминало ночное небо со звездами. Я вздохнула и сдалась. Никогда не доводилось носить такую красоту. И вряд ли доведется, если вернусь в свой мир.

Служанка помогла надеть платье и подвела к зеркалу. Наряд изменил мой облик до неузнаваемости. С тоской пожелала, чтобы вместо князя рядом со мной сейчас оказался Федор. Где-то он теперь? Вспоминает ли меня?

В это время вновь появился повелитель. Я заметила, как вспыхнули его глаза. Он оглядел меня с головы до ног, но тут же взор его снова стал равнодушным. Я облегченно вздохнула, когда супруг пригласил прогуляться по саду.

У одного из деревьев князь остановился и скомандовал:

— А ну, выходи!

Я проследила за его взглядом и завопила от восторга:

— Феклушенька!

И уже мысленно добавила:

«Как я рада! Думала, больше не свидимся».

В сознание ворвался ее смущенный голос:

«Как же! Еще три года, три…»

Я прервала ее:

«Хватит о договоре. Знаю, что ты и так меня любишь».

Тем более что прошло столько времени, а в представлении метлы количество дней почему-то не уменьшается. Упорно остается три года, три месяца и три дня.

Феклуша зашмыгала бы носом, если б он у нее был.

«Любка, я за тобой в огонь и в воду».

Я ласково ответила:

«Знаю».

И еще я знала, что очень благодарна князю за Феклушу.

После трапезы мы отправились в путь. Приглашать гостей на свадебный пир. Когда князь рассказал мне об обычае, согласно которому он должен это делать лично, я почему-то засомневалась. Виданное ли дело, чтобы повелитель сам по дорогам мотался. Ни в одной книге о таком не читала. Ладно, не стану заморачиваться, пусть поступает как хочет. Хорошо, что скоро увижу дорогих мне людей.

Я радовалась как ребенок. Но вскоре меня одолели сомнения. Зацепило за душу высказывание князя об отношении ко мне бывших друзей. Они любили меня, когда я была сестрой боярина Федора. А сейчас я — жена князя, повелителя темных сил. Мой супруг особых симпатий у подданных не вызывал. Отнесутся ли ко мне по-прежнему?

Так, мучимая сомнениями, я и оказалась возле трактира «Горластый петух». Сразу вспомнила, как увидела здесь Федора в постели с Настасьей Вахромеевной. До сих пор не могла этого ни забыть, ни простить. Вздохнула: «Эх, Федя, Федя… где-то ты теперь?» Представила, как он разъезжает на своей шикарной машине, ходит в рестораны, окруженный толпой светских львиц… А я торчу тут, в этом непонятном мире, с неожиданно обретенным супругом.

Входить в трактир и встречаться с хозяйкой мне совсем не хотелось, но князь продолжал настаивать, объясняя, что нужно дать отдых коням. Тут противная баба и появилась…

Мы расположились за столом. Настасья Вахромеевна суетилась вокруг, ласково поглядывая в мою сторону и стараясь оделить чем-нибудь вкусненьким. Я злилась на красавицу, не в силах сама себя понять. Собственно, прав на Федора у меня никаких нет. В любви он мне не клялся, невестой не объявлял. В глазах всех я всего лишь его сестра. И ведь сама так назвалась, никто за язык не тянул. Так с чего предъявляю претензии?

Князь улыбнулся хозяйке:

— Хочу видеть тебя и твоего мужа среди гостей на свадебном пиру.

Та согнулась в поклоне:

— Повелитель, сочтем за честь.

Очередную смену блюд подала улыбающаяся красотка. Настасья Вахромеевна представила ее как двоюродную сестру, лишившуюся родителей.

Мне показалось, что кузина хозяйки сначала уставилась на меня. Оглядела с каким-то жадным любопытством. Я подумала, что, наверное, супруга князя у всех вызывает интерес, и не стала обращать внимание. Девица тоже переключилась на повелителя.

Князю она, похоже, понравилась. Он пригласил их с Настасьей Вахромеевной присоединиться к нам за столом.

Через некоторое время я имела счастье наблюдать, как наглая девка охмуряет моего мужа. Она не сводила с него глаз, восторженно охала и ахала на любое слово, каждым взглядом и улыбкой подчеркивала, насколько он великолепный мужчина. А самое неприятное — нахалка супругу явно приглянулась, он и ее пригласил на пир.

Мне такое поведение муженька отнюдь не понравилось, хотя недавно я и уверяла, что князь мне на дух не нужен. Но приличия-то он должен соблюдать? Облегченно вздохнула, когда поднялись из-за стола. Сухо простилась с сестрами.

Дорогой не выдержала:

— Зачем было звать на пир какую-то трактирщицу?

На лице князя мелькнула улыбка.

— Настасья Вахромеевна происходит из знатного и уважаемого рода. Трактир — лишь прихоть, не желает красавица сидеть в тереме. Да и с ее супругом я дружен.

Повелитель вздохнул:

— Даже не подозревал, что у Настасьи Вахромеевны настолько симпатичная сестрица.

Кажется, муженек поставил себе цель вывести меня из себя.

Я надерзила в ответ, хлестнула коня плетью, рванула вперед. И наградила себя нелестным эпитетом — дура. Какое, собственно, мне дело, кто нравится повелителю? Я-то ведь люблю Федора.

Верхом на лошадях мы двигались по лесной дороге. Подо мной гарцевал шикарный конь вороной масти. Его блестящая шкура переливалась под лучами солнца. Я даже дала ему имя — Антрацит. Выговорить не слишком легко, зато очень соответствует угольно-черному цвету.

Тропа была не слишком широкой. Я двигалась следом за князем, держась позади примерно на корпус коня. От нечего делать рассматривала, так сказать, вид мужа сзади. Не могла не отметить — выглядел он и с этого ракурса превосходно. Держался в седле как влитой, прямая спина, великолепная осанка… Ширине плеч можно только позавидовать. По ней несложно судить и о его физической силе. Густые волосы черной волной спускались на плечи…

Я одернула себя: совсем с ума сошла? Дурацкие мысли так и лезут в голову. Неужто солнышко припекло? Подумаешь, держится на лошади хорошо. Так просто с детства к седлу привык. А Федор гораздо красивее!

Потрепала коня по холке. Вдруг поняла, что поездка ничуть не утомляет. Даже наоборот, мне стала нравиться верховая езда. А ведь еще недавно я без страха о подобных путешествиях и думать не могла, мозоли на пятой точке оптимизма не прибавляли. Рассмеялась от радости. Я — сильная, ловкая и свободная как ветер!

Видимо, мысль о ветре и спровоцировала меня на «полет». Я пришпорила Антрацита, обогнала князя, чуть не столкнув его с дороги, и понеслась вперед, не разбирая пути. Только вот восторг мой продлился недолго. Вскоре поводья перехватила сильная рука. Кажется, супруг был разозлен не на шутку.

— У вас совсем головы на плечах нет? — рявкнул он.

Я испуганно покосилась на князя:

— Ничего ведь не произошло. Даже не свалилась…

— Но могли покалечить коня.

Он прокомментировал мои умственные способности. Вряд ли любимых жен награждают теми эпитетами, какие позволил себе муженек. Но ничего, я не злопамятная. Но обиды помню долго и крепко. При случае обзову и похуже. Но я расстроилась: раз считает настолько глупой, зачем было жениться?

Настроение повелителя уже изменилось. Он двусмысленно усмехнулся:

— Как-то не хотелось потерять молодую супругу, даже не…

Он так выразительно оглядел мою фигуру, что намек был ясен и понятен. Я покраснела и пообещала себе больше не открывать рта. Все равно ведь этого змея ехидного не переспоришь.

Какое-то время ехали рядом молча. Чем меньше оставалось до имения боярина, тем больше я волновалась. Даже жилка на виске запульсировала. Как-то меня встретят старые знакомые? Боярин Свег? Савва? Особенно Алекс? Кажется, он из тех, кто не прощает изменников, и Федору предан как никто другой.

Наконец мы оказались на месте. Князь спрыгнул с коня и помог спешиться мне. Хозяин имения и его племянник уже ждали у крыльца, согнувшись в почтительном поклоне. Я смотрела на них, как зачарованная. Даже не представляла, что эти люди стали мне настолько дороги.

Когда Свег распрямил спину, я заметила, что лицо его белее снега. По губам князя скользнула понимающая усмешка. Показалось, что состояние боярина доставило ему удовольствие.

Свег старался не смотреть в мою сторону и вообще ко мне не обращаться. Коротко и явно лишь по традиции поинтересовался, как дорогие гости добрались, и позвал за стол. Стало обидно до слез. А я-то столько о нем думала…

Едва отведав предложенных кушаний, князь перешел к делу:

— По древнему обычаю молодым положено лично пригласить самых дорогих гостей, которых они хотят увидеть на свадебном пиру. Для моей супруги ты, боярин, и твой племянник таковыми и являетесь. Поэтому мы сразу сюда и поспешили.

Я аж поперхнулась. Как ловко все на меня свалил. Можно подумать, поездка была моей инициативой, а муженек — ни сном ни духом… Но зачем ему это понадобилось? Свег тоже глядел как-то удивленно. Я вновь решила: что-то здесь не так.

Повелитель поднял кубок:

— За мою супругу.

Боярин дрогнувшей рукой поднес свой бокал ко рту. Его племянник Савва скривился в улыбке:

— Остается только поздравить, повелитель, очень вам завидую.

И уставился на меня, не спуская глаз. Я чуть не подавилась пряником, который в тот момент жевала. Знала взбалмошный характер племянника боярина и его невоздержанный язык. Савву никогда не беспокоило, к чему могут привести слова и поступки.

Осторожно взглянула на мужа. Показалась, что в глубине его зрачков мелькнула жестокая усмешка, но губы лишь вежливо улыбнулись в ответ:

— Действительно есть чему позавидовать.

Савва не успокаивался:

— Я бы не задумываясь отдал жизнь за такую женщину.

Князь спокойно заметил:

— Учту.

Я чуть не завопила: «Савва, прекрати, не нарывайся!»

Но поняла: не поможет. Пришлось будто нечаянно опрокинуть на себя чашку с чаем и запричитать:

— Ой, горячо!

Служанки бросились ко мне с полотенцами.

Князь усмехнулся:

— Моя супруга несколько стеснительна. Ты, Савва, смутил ее своими комплиментами.

Я еле сдержалась, чтобы не запустить в повелителя чем-нибудь из столовой утвари. Но вместо этого махнула рукой:

— Ничего страшного, обошлось.

Но вот обойдется ли для Саввы? Не уверена. Кажется, так считали и остальные. Я видела напряжение на лицах присутствующих.

Мой супруг улыбнулся и произнес здравицу за хозяев дома. Но я заметила, как в его прищуренных глазах мелькнуло что-то, очень мне не понравившееся. Поняла, что сдержался он явно не только из-за меня. Здесь присутствует еще какая-то причина.

Но князь не был бы князем, если бы не сумел отомстить за нахальный выпад Саввы.

— Та девушка, что была с вами у камня, кто она? Почему я не знал, что в моем княжестве живет такая красавица? Пригласите ее сюда.

Голос правителя прозвучал как металл. Я похолодела. Олену прятали много лет. Но не зря говорят, что когда-то все тайное становится явным. Как выкрутится Свег?

Савва явно занервничал. Боярин Свег стал еще бледнее, но отдал распоряжение слуге, и через несколько минут в зал вошла его «племянница» в сопровождении Алекса. Бывший телохранитель Федора держался с обычной невозмутимостью, но по его виду я поняла: позволь князь хоть какой-то непристойный намек в отношении его спутницы, и кровопролития не избежать.

Олена приблизилась и поклонилась. Я с неудовольствием отметила, с каким интересом рассматривает ее мой супруг.

Князь восхищенно произнес:

— Много женщин видел в жизни, но подобную — впервые.

Он повернулся к Свегу:

— И ты, боярин, посмел скрывать от меня такой бриллиант?

Я ничуть не сомневалась, что Олена — самая красивая девушка в этом мире, а быть может, и во всех иных. Однако слова супруга почему-то очень задели. Нечего при живой жене пялиться на других! Недавно — Флора, сейчас — Олена… Нет, мне, конечно, не жалко, пусть глядит… Но не забывает, что супруга рядом!

Свег поклонился. Выражение решимости появилось на лице.

— Князь, могу я просить о беседе наедине?

Повелитель задумчиво оглядел меня, потом Савву с Алексом и нехотя поднялся:

— Хорошо, я выслушаю тебя, боярин.

Едва хозяин с князем удалились, друзья обступили меня. Засыпали вопросами о моей судьбе, о брате. А я и сама была бы не прочь узнать о том, что же случилось с Федором. Но едва обмолвилась о нем, Алекс возмущенно прервал:

— И как тебя, Любка, угораздило замуж за князя выйти? И после этого смеешь говорить о Федоре Алексеевиче? Да он тебя…

Я удивленно уставилась на Алекса. Кажется, сейчас во всеуслышание заявит, что Федор мне вовсе не брат. Но парень вовремя спохватился:

— Как можно было — без одобрения ближайшего родственника?!

Я облегченно вздохнула. Совсем не нужно, чтобы кто-то узнал мою тайну. За этим могут последовать большие неприятности.

Савва, не спуская с меня глаз, прошептал:

— Еще ни одна боярышня не нравилась мне так, как вы.

Олена взяла за руку:

— Как ты только не боишься своего мужа? Он лишь взглянул на меня — сердце в пятки рухнуло. Такой суровый…

Я пожала плечами: суровости особой не замечала, а вот насмешничать любит, что есть, то есть.

— Не такой он и страшный. Но ты, Савва, все-таки веди себя поскромней. Хотя бы ради близких.

Молодой боярин закусил губу. До чего же упрям!

Тут гость с хозяином вернулись в трапезную. Князь задумчиво воззрился на Олену и Савву:

— Да, сходство очевидное.

Потом обратился к Свегу:

— А ведь юноша может претендовать на престол.

Я ничего не поняла: какой юноша и на какой престол? Поглядела на остальных: кажется, одна я не в курсе каких-то событий. Тут Свег поспешил сообщить, что Олена и Алекс обручены. Я порадовалась. Прекрасная пара. Здорово, что Алекс нашел свою судьбу.

После ужина Свег с трудом выдавил, что наши с князем покои готовы, можем идти отдыхать. Лицо боярина опять сделалось бледным, он старательно не смотрел в мою сторону. Я быстро взглянула на мужа:

— Повелитель, вы не станете возражать, если я переночую в своей бывшей светелке? — Улыбнулась и добавила: — Такие теплые воспоминания.

Понимала, что веду себя нетактично по отношению к супругу, но потом объясню, что вынуждена была так поступить, потому что в моей бывшей комнате спрятаны волшебные вещи. Князь либо сам догадался, либо ему было вовсе безразлично, где станет ночевать его супруга.

— Драгоценная моя, вы же знаете: любая ваша просьба для меня священна.

Даже как-то досадно стало, что он так легко согласился.

Однако повелитель тут же уточнил:

— Думаю, не оскорблю тебя, боярин Свег, если у дверей в спальню супруги поставлю своих людей.

Я про себя выругалась: ничего не упустил. А я-то надеялась, что ночью смогу еще пообщаться с друзьями.

В комнате мгновенно возникли двое его воинов. Я задумалась: как он их вызывает? Ведь вслух никаких распоряжений не отдавал.

— Проводите мою супругу в ее покои и оставайтесь там на страже.

Кажется, со стороны мужа это маленькая месть. Он меня выпроводил, хотя остальное общество вроде еще не собиралось расходиться. В душе закипела злость, однако я заставила себя проворковать:

— Добрых снов, мой повелитель.

В темных глазах мелькнула привычная насмешка:

— Любимая, не сомневайтесь, всю ночь мне будете сниться только вы.

Он поднялся, подошел, обнял меня. И шепнул на ухо:

— Верхом на метле.

Я бросила свирепый взгляд на князя: выбрал ведь момент, что и ответить достойно нельзя. Развернулась и под конвоем двоих стражников отправилась к себе. По пути в голову пришла еще одна неприятная идея: а не потому ли он выслал меня из комнаты, чтобы развязать себе руки? Без помех поухаживать за Оленой? Почему-то эта мысль меня весьма задела. Кажется, не только я не желаю выполнять свой супружеский долг. Тогда зачем вообще ему понадобилась наша свадьба? Какую игру ведет повелитель?

Едва оказавшись в комнате, сунула руку в тайник и облегченно вздохнула: вещи были на месте. Я повертела в руках зеркальце. Взгляну ночью, увижу, чем супруг занимается! И тут же отбросила вещицу от себя. Чего парюсь? Нужен он мне очень! Но сию секунду подобрала зеркальце и засунула под подушку.

Охватило какое-то непонятное чувство. Раньше бы я назвала его ностальгией по прошлому. Хотя времени с тех пор, как я здесь оказалась, утекло не так уж и много. Однако столько всего произошло… Я вздохнула: так была счастлива, когда рядом находился Федор. Правда, его поведение в трактире сильно огорчило меня, но потом я посчитала, что больше виновата красавица-трактирщица. Воспоминания о любимом расстроили. Я крепко зажмурила глаза, чтобы удержать слезы. Через некоторое время сумела успокоиться и собрать волю в кулак. Сейчас я — жена князя, и с этим ничего не поделаешь. Пока нужно просто пытаться выжить, а слезами горю не поможешь.

Уже совсем собралась уснуть, как услышала знакомое мяуканье. Черный кот ловко спрыгнул с подоконника. Я хотела завопить от радости, но оборотень зашипел:

— Тише! Князь — не боярин, вмиг догадается. Будь с ним осторожна.

А я тут же спросила:

— Кийс, обычай действительно велит повелителю приглашать гостей лично?

Кот фыркнул:

— Чушь. Потому и говорю: будь осторожна. Узнаю что-то конкретное — навещу.

Я притянула зверя к себе за уши, провела рукой по мягкой шерсти. Его я первым встретила в этом мире, и вместе мы прошагали немало дорог. С ним и с еще одним оборотнем — волком.

— Знал бы ты, как я рада тебя видеть! А что с Локшей?

Кот поморщился:

— Весь похудел, из-за тебя переживает. Стал похож на общипанного пса. Пусти, Любка, не могу задерживаться. Узнает князь — и тебе, и мне плохо будет.

Кийс метнулся к окну и исчез.

После встречи с оборотнем настроение улучшилось, чувство одиночества прошло: друзья меня не забывают. Я побродила по комнате, успокаиваясь, потом улеглась на кровать. Протянула руку к зеркальцу. С минуту колебалась: а надо ли оно мне? Но все-таки решила, что надо. Какой-никакой, но муж. И я как законная жена просто обязана знать, где он проводит время. Поднесла зеркальце к губам, подышала на стекло. И тут же мои глаза встретились с жгуче-черными очами князя. На губах мужа зазмеилась привычная ироничная улыбочка. Я закусила губу. Сначала хотела разозлиться, но потом вдруг расхохоталась. Показала князю язык, отбросила зеркало и с головой укрылась одеялом. Немного поворочалась и провалилась в сон.

Кощей

От красоты боярышни Олены я просто остолбенел. Редко встретишь такую. И эту девчонку боярин так успешно прятал? Вернусь домой — головы соглядатаям откручу. На что они вообще способны?

— И ты, боярин, посмел скрывать от меня такой бриллиант? — попенял я Свегу.

А сам взглянул на супругу. Любка опять злилась, как и в трактире, хотя и пыталась это скрыть. Похоже, моя супруга ревнива. И явно относится к разряду собственников. Впрочем, я и сам таков. Но эта ее черта мне на руку. На то мы и высшие, чтобы понимать людские слабости и управлять ими.

Я продолжал оказывать внимание красавице, поддразнивая супругу. Хотя если бы пришлось выбирать между ними, выбрал бы Любку. Олена потрясающе привлекательна, но слишком понятна и предсказуема, как все наши боярышни. А с Любкой не знаешь, что будет через минуту. Что-то подсказывало — с супругой я не соскучусь, если, конечно, не окажется, что она из стана моих врагов. И с этим вопросом нужно разбираться. Желательно чем быстрее, тем лучше.

Свег попросил о беседе наедине. Боярин долго мялся, потом вздохнул и начал быстро рассказывать, перескакивая с одного на другое:

— Я долго хранил эту историю в тайне, думал, так будет лучше. Олена и Савва очень мне дороги, хотя и не родня по крови. Я им заменил и отца, и мать, всю жизнь выдавал за племянников. А на самом деле это мой брат спас детей вместе с их матерью: все трое плыли по морю в бочке. Видимо, судьба благоволила им, они не утонули и не задохнулись. Мать Олены была такой же красавицей, как и ее дочь. Даже краше. Мой брат взял ее в жены. Но недолго был счастлив с молодой женой, вскоре они оба погибли. Я забрал детей к себе, воспитывал как родных. Но на самом деле сестра и брат — дети царя Салтана.

Я не знал, верить или не верить, хотя Свег клялся самым дорогим, что у него есть, уверяя, что все сказанное — истинная правда.

— А какое-либо подтверждение твоим словам имеется?

Боярин вздохнул:

— Бочка. Она до сих пор сохранилась. Но самое главное доказательство — золотой обруч для волос, который царь когда-то подарил своей жене, — украден. Служанка Олены сбежала, прихватив его и остальные драгоценности.

Я задумался. Говорят, царь Салтан долго переживал, что сотворил эдакое с любимой супругой. Если все так и есть, тосведения очень ценные, надо придумать, как толком ими распорядиться. Но не дело решать государственные проблемы на ходу.

Утром мы отправились дальше. Путь из имения боярина Свега лежал мимо жилища Чародея. Я решил навестить и его. Под подозрением были все, кто когда-либо встречался с моей супругой или ее братом.

Жена, едва увидев терем колдуна, замерла:

— Не хочу туда ехать. Неужели вы желаете пригласить на пир этого гнусного старикашку?

Я сделал удивленное лицо:

— Вы и с ним успели познакомиться? Интересно, при каких же обстоятельствах?

Любка сердито закусила губу:

— При очень плохих. Думала, найду у старичка приют и помощь, а наткнулась на маньяка.

Я нахмурился:

— Вы подверглись насилию?

Девчонка гордо вздернула подбородок и хихикнула:

— Скорее уж он. Надеюсь, навек меня запомнил.

В этом я уверен. Сам видел, что случилось с бородой колдуна. Но вслух сказал:

— Пригласить его придется, Чародей — самый богатый и влиятельный из моих подданных.

Супруга послушно согласилась, но в глазах запрыгали чертенята. Она елейным голоском произнесла:

— Да пожалуйста, раз вы так желаете. Надеюсь, мое появление очень обрадует этого вашего самого богатого и влиятельного.

Арапы спешили нам навстречу. Никогда не мог понять, зачем Чародею нужны эти чернокожие. Впрочем, у каждого свои причуды.

Я вошел первым. На полшага позади следовала Любка. Чародей встретил нас, склонившись в приветственном поклоне. Потом разогнулся, перевел взгляд с меня на мою спутницу. Дернулся, будто его чем-то укололи. Затем на лице его появилась злобная ухмылка. Старичок заверещал своим противным тоненьким голоском:

— Повелитель! Век не забуду! Как и благодарить за такой подарок? Эта ведьмочка мне ночами снилась. Вот уж отомщу!

Я про себя хмыкнул: старичка ждет неприятный сюрприз. И укоризненно произнес:

— Верный слуга мой, Чародей, ты что-то путаешь. Перед тобою — моя супруга, повелительница княжества и твоя госпожа.

Казалось, голова Чародея лопнет от прилива крови. Однако старый интриган соображал быстро. Он рухнул на колени и залепетал:

— Простите, повелитель! Простите, государыня! Как я мог так оплошать?! Уж не гневайтесь на старика.

Я скосил глаза на Любку. Как поведет себя супруга? Она только что стояла, нахохлившись, словно воробей, но тут улыбнулась во весь рот и шагнула к ползущему по полу колдуну. Тот замер, очевидно, собираясь шарахнуться в сторону.

— Это вы меня простите, боярин Чародей. Моя вина. Не рассчитала своих сил, напросившись на полет с вами. Никогда так высоко не взлетала, вот и испугалась ужасно.

И тут же пояснила мне:

— Он не виноват. Просто сильно беспокоился, что я могу упасть и разбиться. Вот и сердится до сих пор на меня. Вместо того чтобы спокойно держаться за его бороду, я стала кричать и дергаться, а потом…

Чародей дальнейших воспоминаний явно не желал, поэтому торопливо прервал рассказ:

— Повелительница, простите еще раз! Не рассчитал, не подумал, что вы — хрупкая женщина…

Из уст колдуна хлынул мед восхвалений талантов и достоинств Любки. Хитрый старикашка спешил исправить промах. А Любка опустила ресницы, пряча лукавый взор.

Я одобрительно хмыкнул: супруга и умна, и весьма находчива. Понимает, что худой мир лучше доброй ссоры. Ей бы зваться не Любкой, а Василисой Премудрой. Я постарался, чтобы на лице не мелькнуло и тени сомнений в правдивости ее слов. И девчонкой, помимо воли, даже восхитился. Но актриса она хорошая, и это может быть опасным.

Едва поднявшись с колен, Чародей приказал накрывать на стол. Каких только кушаний не притащили его чернокожие слуги! Хозяин изо всех сил старался меня задобрить. А я посматривал на тщедушную фигурку с огромной головой и думал: «Не в коня корм».

Как колдун ни уговаривал, на ночлег мы не остались. Уже направлялись к выходу, когда Чародей вдруг встрепенулся:

— Повелитель, прошу принять от меня подарок в честь вашей свадьбы!

Двое слуг ввели девушку, закутанную в ткань. Колдун сдернул покрывало. Изумительная темнокожая фигурка была прикрыта лишь узкой полоской материи. Из-под густой шапки курчавых волос сияли яркие черные глаза.

Я прекрасно понял смысл этого дара. Чародей все-таки не преминул хоть чем-то отплатить Любке. Кажется, моя супруга тоже об этом догадалась. Ее голосок прозвучал особенно нежно:

— Князь, вы позволите мне взять эту девушку в служанки?

Я пожал плечами:

— Разве я могу вам в чем-то отказать, моя дорогая?

Пожалуй, пока визитов довольно, стоит возвратиться в замок. Я заметил, что Любка устала, хоть и старалась не подавать виду. За дни нашего совместного путешествия понял, что девчонка — с характером. Это и хорошо, и плохо. Умна. В какой-то мере хитра. Я не против, чтобы у супруги присутствовали все эти качества в другое время — но не сейчас. Слишком многое поставлено на карту.

Вдруг вспомнил о ключе, украденном из дворца. Его мог взять только кто-то из ближайшего окружения. Я проверил всех слуг, но похитителя не обнаружил. Скверно. Предателей нужно наказывать — вернее, уничтожать.

Любовь

Чародей восседал на бархатной подушке точно так же, как и при нашей первой встрече. Правда, на этот раз он торопливо поднялся и согнулся в поклоне. Я даже испугалась, как бы огромная голова не перевесила и карлик не ткнулся носом в пол. Сейчас хозяин дома показался мне еще более отвратительным, чем прежде.

Затем Чародей выпрямился, взор его упал на меня и… засветился радостным торжеством. Причину этого я поняла, едва он заговорил:

— Повелитель! Век не забуду! Как и благодарить за такой подарок? Эта ведьмочка мне ночами снилась. Вот уж отомщу!

Обычно считается, что если у человека голова большая, то он умный. К этому колдуну подобное явно не относилось. Его ждал крупный облом. Мне понравилось, как супруг указал хозяину его место. Вид униженного, растерянного и донельзя изумленного Чародея изрядно поднял настроение. Настолько, что я даже решила сгладить углы нашей встречи. Старательно извинилась за то, что не оценила стараний и желания показать мне красоты местности с высоты птичьего полета. Хитрый карлик в момент сообразил, что я подкинула ему оправдание, и с энтузиазмом подхватил эту версию. Хотя и бросал время от времени злобные взгляды в мою сторону. Ну да ладно, я добрая, прощу. Спишем на задетое мужское самолюбие.

Однако я и представить не могла, какую колдун готовит, выражаясь современным языком, подлянку. Чародей объявил, что желает вручить моему супругу подарок. При этом глаза колдунишки недобро сверкнули. Я напряглась и вскоре поняла, что не зря. Подарочек оказался еще тот.

В зал ввели кого-то, с ног до головы закрытого белым покрывалом. Карлик подал знак, и покров был сорван. В первый момент я даже не поняла, статуя это или живая девушка. Темная глянцевая кожа, красивые бедра, высокая грудь. И копна черных, вьющихся волос. Девушка была необычна, своеобразна, но по-своему очень хороша. Я почему-то сравнила негритянку с Оленой и мысленно очень горячо «поблагодарила» дарителя. Мне показалось, супруг аж облизнулся.

Я изобразила на лице самую признательную улыбку и тут же… попросила девушку себе в служанки. А моему муженьку мысленно сложила фигуру из трех пальцев. Тайком вздохнула: бывают же на свете красавицы. Мне до них далеко.

Постаралась поймать взгляд хозяина. Интересно, дошло ли до его извилин, что такие подарки женщины не прощают? На лице колдуна застыла верноподданническая маска. Ну ты, гад, еще у меня попляшешь. Я, можно сказать, уже забыла и простила, как он таскал меня по небу на своей бороде-мочалке и хотел попользоваться, но сегодняшний день буду помнить долго.

Когда князь объявил, что мы отправляемся домой, я вздохнула с облегчением. И так прикладывала все силы, чтобы никто не увидел моего утомления. Одно дело — покататься верхом для удовольствия, и совсем другое — целые дни проводить в седле. Хотя сказать, что замок князя стал моим домом, я бы не смогла. Я к нему совсем не привыкла, да и как было привыкнуть за столь короткое время? Даже осмотреть-то толком не получилось. Но раз уж судьба подбросила мне суженого в виде хозяина этого замка, то ничего не поделаешь. Придется мириться. Пока.

На пороге, как и в прошлый раз, нас встретил Угрим. Если бы дело происходило в нашем мире, сказала бы, что он у нас прописался. Я опять отметила, что на друга князя без страха и не взглянешь. Хотя в общении вполне располагающий. Ну, с лица ведь воду не пить.

Зато на наш чернокожий подарочек вид Угрима почему-то произвел не совсем адекватное впечатление. Негритянка уставилась на мужика, выпучив и так немаленькие глаза. Лицо ее просто перекосилось от ужаса.

Мне стало неудобно. Вряд ли Угриму будет приятно увидеть, как на него реагирует моя служанка. Я пришпорила Антрацита, чтобы конь оказался между ними и скрыл от глаз мужчины неприятное зрелище. Однако конь вдруг взвился на дыбы. Рывок был очень сильным. Я почувствовала, как куда-то лечу…

Когда пришла в себя, поняла, что нахожусь на руках у Угрима. Лицо его было испуганным и растерянным. Даже каким-то детским. Тут подбежал князь, и его друг торопливо вручил ему супругу.

В замок повелитель меня внес. Я уже вполне пришла в себя, но не возражала. Пустячок, а приятно. Старательно вздохнула и закрыла глаза. Пусть потаскает, не все на чужих женщин заглядываться. Может, почаще откуда-нибудь падать? Тогда поймет, что дам нужно носить на руках. Хотя нет, приучать мужа к такому не стоит. Вдруг и других примется носить?

Князь осторожно уложил меня на кровать.

— А теперь объясните, сударыня, что за блажь пришла вам в голову? Вы хоть понимаете, насколько рисковали? Мало вам метлы и бороды — еще и других острых ощущений захотелось?

От обиды потянуло заплакать. Вот и совершай добрые дела! Замотала головой:

— Я из-за Угрима и негритянки.

Князь смотрел с недоумением:

— Из-за Угрима?

Теперь уж я закивала в знак согласия, но, видимо, супруг никак не мог понять.

— Моя служанка смотрела на вашего друга с таким страхом… Я решила, что ему это не очень понравится. И немного не рассчитала.

Князь усмехнулся:

— Похвально. Вот только Угриму абсолютно безразличны взгляды служанок.

Я встрепенулась:

— А кстати, где она? Желаю, чтобы девушка все время была со мной!

Супруг внимательно посмотрел на меня:

— Увы, придется подождать. Сначала следует проверить, что это за особа и как попала к Чародею… Она сможет приступить к своим обязанностям, только если не вызовет подозрений. Извините, дорогая, я вас покину. — Князь поднялся. — Гость ждет. Отдохните, завтра нам вновь предстоит путь. Отправимся к моей прабабке.

Повелитель ушел, а я погрузилась в размышления. Только удовольствия они мне не принесли. Воображение услужливо подсовывало картины одна безрадостней другой. Вот Федор в ресторане в кругу друзей, в обществе разодетых длинноногих девиц… Вряд ли он обо мне хоть иногда вспоминает. Подумаешь, самозваная «сестренка».

Потом мысли плавно перетекли на князя. Как-то уж очень быстро и непонятно я умудрилась стать его супругой. И кажется, как женщина его совсем не интересую. Ночь на горе не в счет. Там его, похоже, к решительным действиям подтолкнули выпитое вино и атмосфера всеобщего разгула. Одним словом — шабаш. Даже вспомнить стыдно.

Хорошо, что сумела сбежать. Вновь задумалась: но зачем он тогда на мне женился? Абсолютно уверена, что спасла меня от пламени рука повелителя, а не рука Провидения.

Я повертелась в постели еще немного и решила: хватит ломать голову. Зачем, почему, отчего… Рано или поздно все станет ясно. Перед глазами вдруг возникло честное и открытое лицо боярина Свега. Вот такого нужно было выбирать.

Мысли забегали от одного мужчины к другому. Федора я люблю. Это точно. Но и князь красив, умен, интересен… Свег благороден… Я потрясла головой: всю жизнь страдала от того, что никто внимания не обращает, а тут сразу такой выбор. Не было ни гроша, и вдруг алтын. Как я себя поведу, если Федор явится меня спасать? Брошусь ему на шею? Или, как пушкинская Татьяна, скажу: «Я вас люблю… но я другому отдана и буду век ему верна?»

Наконец решила: ну их всех подальше! Повалялась, пытаясь уснуть. Сон никак не шел. Почему-то в голову втемяшилось, что князь и Угрим развлекаются в обществе негритянки. Так я и поверю, что супруг собирает на нее досье! А если даже мужчины и одни, то они могут обсуждать что-нибудь интересное… Я скинула туфли и на цыпочках подкралась к залу.

Услышала обрывок разговора:

— …вот поэтому не очень доверяю.

Я пожалела, что не догадалась прийти сюда раньше.

Угрюм подтвердил:

— Все правильно, Кощей, проверить будет нелишне.

Наверное, это они про негритянку. Так и князь мне говорил.

Звякнули бокалы, похоже, Угрим разливал вино.

— Но ведь была причина, по которой ты женился.

Я навострила уши. Показалось, что ответ князя прозвучал лицемерно:

— Причина? Все решил священный огонь.

Угрим ответил довольно резко:

— Не смеши. Оставь эти сказочки для других. Без твоего желания в княжестве не происходит ничего. Да и сегодня ты побледнел, когда она свалилась с коня. Что это на нее нашло — вытворять такое?

Князь рассмеялся:

— Ну, свалилась-то она из-за тебя.

И рассказал, зачем я это сделала. Его друг тоже захохотал:

— А я и не догадался. Но твоя супруга начинает мне нравиться.

Стоять босыми ногами на каменном полу было совсем не в кайф, но последние слова Угрима просто согрели. А еще болтают, что тот, кто подслушивает, хорошего о себе не услышит.

В это время князь поднялся и произнес:

— Надо немного поспать. Утром повезу супругу к бабке Яге. Пусть оценит.

Здоровяк засмеялся:

— Не жаль ее? Я бы и то поостерегся остаться наедине с твоими бабками. Ведь съедят.

Кощей хмыкнул:

— Как бы не вышло наоборот. Любке палец в рот не клади. Ей удается найти подход к любому. Вот интересно, получится ли тут.

А я-то задумывалась, на кой князю понадобилась оценка родственницы. Бабуля настолько ему дорога, что нужно обязательно меня ей показать? А может, повелитель просто желает сплавить подальше дражайшую супругу? Оказывается, это испытание на прочность. Хорошо, что узнала об этом.

Я решила, что пора уносить ноги, пока не попалась.

Нырнула под пуховое одеяло, зубы выбивали дробь. Немного отогрелась и испугалась: а вдруг князь вспомнит, что у него есть жена, и решит разделить с ней ложе? Немного подождала и поняла, что муженек с супружеским долгом явно не спешит. Хотя я этому только рада.

Стала вспоминать сказки. Образ Бабы-яги выглядел не очень привлекательным. Всех, кто бывал у нее в гостях, поджидали разные пакости. Хотя иногда она и жаловала некоторых царских сыночков да Иванушек-дурачков. Впрочем, Кощеюшка в сказках тоже описывается доходягой, а сам вон каков. Понять бы еще изречение: «Сказка — ложь, да в ней намек». Однако сколько ни думала, ни намека, ни урока для себя в историях про Бабу-ягу не нашла.

С этими мыслями нырнула в сон.

Утром, сев на коня, поежилась. Всю дорогу вспоминала про бабулю князя. Представила страшную старуху: высокую, костлявую, с одним зубом. В общем, такую, как описывают в сказках. Как-то она меня воспримет? И как себя вести, чтобы суметь ей понравиться? А сделать это необходимо.

Размышления мои были прерваны появившейся словно из-под земли симпатичной поляной. В вышине поют птички, в траве стрекочут кузнечики. Краснеют ягоды земляники — собирай не хочу. Просто идиллия.

Посреди поляны стояла избушка на курьих ножках. Тут сказки не наврали. Правда, не сказать, чтобы изба была маленькая или покосившаяся. Вполне себе симпатичный теремок, если не обращать внимания на куриные лапы. Череп и кости отсутствовали, двери украшала затейливая резьба, а окна закрывали красиво расписанные ставенки. По ступенькам нам навстречу спешила подвижная сухонькая старушка. Чем-то она напоминала героиню мультфильма Шапокляк, лишь крыски не хватало.

Хозяйка избушки цепко пробежалась взглядом по мне и тут же метнулась к князю. Запричитала:

— Внучек, дорогой, как рада видеть! Какими судьбами? Да еще, как я понимаю, с молодой женой!

Она полезла целоваться и обниматься с Кощеем. Я не стала дожидаться, когда очередь дойдет до меня. Сама поспешила к бабуле:

— Здравствуйте, Яга Яговна! Как я счастлива познакомиться с бабушкой повелителя! Это для меня огромная честь!

Я всегда помнила пословицу «Ласковое дитя двух маток сосет». Чмокнула старушку в морщинистую щеку, чем растрогала новообретенную родственницу чуть ли не до слез.

Князь посматривал на меня с любопытством, а я решительно завладела вниманием хозяйки. Рассматривала избушку и ахала:

— Как тут здорово! Ну до чего же красивая!

Бабка улыбалась во весь рот. И чего пишут — беззубая? Просто мечта стоматолога, все зубы ровные и белые как на подбор.

— И что ж мы во дворе топчемся? Давайте в дом.

Хозяйка заметалась между столом и печью с такой скоростью, что трудно было уследить. Вскоре скатерть была завалена всевозможными деликатесами.

Бабка достала бутыль.

— А наливочка на мухоморах в этом году замечательная вышла!

Потом взглянула на меня, метнулась в погреб и достала кувшин:

— А тебе, девонька, чистый мед на ягодках.

Мы выпили за знакомство, и вскоре князь стал собираться в обратный путь. Как я и предполагала, мне предстояло остаться погостить у его бабки.

Прощаясь, супруг обратился ко мне елейно-сладким голосом:

— Дорогая, ты знаешь, как тяжело мне с тобой расставаться. Но дела княжества — прежде всего. Погости у бабушки, здесь замечательные места.

Я глянула в окно. Громадные деревья, вершинами рвущиеся к небу, окружали поляну плотной стеной. Представляю, как жутко выглядит это место, когда приближается ночь. Куда уж замечательнее.

— Я понимаю, любимый. Государство — это главное. Не спеши. А я готова ждать хоть до старости.

Я смахнула с глаз невидимую слезинку. От взгляда, которым супруг меня наградил, перед тем как выйти, по спине пробежали мурашки. Но бабка, кажется, не обратила внимания на наш диалог.

Яга вышла проводить внука, а я торопливо начала убирать со стола. Однако не выдержала, метнулась к окну и осторожно отодвинула край занавески. Князь с бабкой стояли возле его коня и о чем-то беседовали. Я снова невольно залюбовалась супругом: высокий, статный, потрясающе красивый. Неожиданно в голове зазвучали слова когда-то слышанной песенки:

Хмуриться не надо, Лада,

Хмуриться не надо, Лада…[1]

Почему-то стало очень досадно. Я вздохнула: слова доброго на прощанье не сказал, так хоть бы обернулся. Хотя что это я? Сама ведь не хочу, чтобы он проявлял ко мне интерес. Я отвернулась и направилась убирать посуду.

Вскоре старушка вернулась, всплеснула руками:

— И где нашел Кощеюшка такую скромницу да умницу! — Отобрала тарелки. — Да что ж ты беспокоишься, внученька, лучше простись со своим суженым.

Я поправила волосы, взглянула мимоходом в зеркало и вышла к князю. Тот уже держал повод коня. Увидев, шагнул навстречу и крепко обнял. Я уперлась руками ему в грудь. Он прошипел:

— А ну, прекрати, не позорь. Бабка наблюдает.

И крепко впился в мой рот губами. Да так, что голова закружилась. Одарил на прощанье страстным взором и взлетел в седло. А я опять не удержалась:

— Передавай привет Угриму!

Князь пришпорил коня так, что тот рванул с места.

Кощей

У крыльца замка нас встретил Угрим. Значит, чем-то взволнован, просто так не стал бы меня дожидаться. Я и сам чувствовал приближающуюся угрозу. Как же все-таки отыскать названого братца? И узнать, где сейчас брат Любки?

Конь моей супруги внезапно встал на дыбы и сбросил хозяйку. Если бы не мгновенная реакция друга, вряд ли бы она осталась в живых. А уж с целыми костями — и подавно. Хотя у моей женушки просто потрясающее умение выходить сухой из воды.

Я сразу подумал, что все произошло неслучайно. И точно: супруга обеспокоилась, как бы Угрим не расстроился из-за взгляда черной служанки. Знала бы его, как я, вряд ли бы обратила внимание на такой пустяк.

Устроив супругу в ее покоях, я уселся с Угримом у камина.

— Князь, волхвы сказали, три дня назад ткань меж мирами всколыхнулась. Кто-то проник сюда.

— Я этого ждал.

Жаль только будет, если Любка окажется замешанной в эту историю.

На следующий день отвез супругу к родственнице. Бабку я не видел давно и был приятно удивлен: она оставалась по-прежнему энергичной, подвижной и худощавой. Две ее сестры были ничуть на нее не похожи. Скоро Любке предстоит познакомиться и с ними. Вон вороны на дереве забеспокоились. Видно, старушка уже поделилась новостью.

Супруга вновь не оплошала — умудрилась понравиться бабке с первого взгляда. У девчонки просто талант — чувствует, как и с кем себя держать. На стол старушка каких только запасов не выставила, стараясь угодить моей суженой. А Любка наворачивала угощение за обе щеки. Все ей нравилось, все она нахваливала. Бабка смотрела на «внученьку» с умилением. Даже наш прощальный обмен любезностями приняла за чистую монету. Еще бы! У супруги «от горя» даже слезы на глазах выступили! Чистой воды комедиантка. Надо быть с ней вдвойне осторожным. Язычок — словно у змейки.

На прощанье бабка пообещала:

— Не тревожься, соколик, делай свои дела. Будем беречь и охранять твою голубку. Хорошая девочка. А кто ее батюшка с матушкой?

Я мысленно поморщился. Не хотелось говорить, что девчонка из другого мира. Сразу возникнут вопросы, как она сюда попала и зачем. Эту историю я пока желал сохранить в тайне.

— Дай слово, что не будешь ее об этом спрашивать. Вскоре сама все узнаешь. И кстати, Любка привезла подарки, которые тебя очень порадуют.

Заботливая старушка поспешила отправить супругу со мной попрощаться. Я хотел было просто махнуть рукой, но вовремя заметил торчащий из-за занавески любопытный нос бабули. Придется делать вид, что расстаюсь с любимой. Ну а почему бы и нет? Я впился в губы девчонки крепким поцелуем. Бабка чуть не вывалилась из окна, наблюдая такое прощание.

По пути домой меня одолели не самые веселые мысли. Кто же все-таки выкрал ключ? Из гостей тогда присутствовала только эта сумасшедшая Шамаханская царица. Но она все время была под присмотром и отбыла из замка раньше меня. Если только… ее петух. Неужели он тоже оборотень? От идеи, которая меня посетила, я даже остановил коня. Вроде лишь сидит на шесте да орет, если кто ему не нравится. Но как знать… Конечно, не пойман — не вор, но при следующей встрече стану присматривать за этой парочкой во все глаза. Зря я считал Фаину лишь вздорной красивой бабенкой. Отправлю соглядатаев, чтобы следили за ней и днем, и ночью. Ох женщины, женщины… Ведь еще недавно думал, что они созданы лишь для удовольствия. А теперь под подозрение попали все: нежданно-негаданно обретенная супруга, Настасья Вахромеевна и ее кузина Флора… Что-то Горыныч никогда раньше не упоминал о столь близкой родственнице… Олена? Тоже странная история, надо самому все проверить. Может, они с Саввой на самом деле дети царя Салтана, а быть может, и нет. Мой братец мог начать готовить лазутчиков, когда те под стол пешком ходили. Да еще и чернокожая служаночка. Все появились в поле зрения в тот момент, когда у меня украли амулет. И за всеми теперь требуется приглядывать. Времени для размышлений осталось не так много, нужно действовать.

В замок я вернулся в совсем отвратительном настроении.

У дверей уже ждал слуга:

— Прибыл ваш подданный, просит принять. Говорит, дело очень срочное.

— Веди.

Передо мной появился кот-оборотень. Он грациозно снял шляпу и согнулся в поклоне:

— Повелитель, не посмел бы мешать, но, думаю, такие новости не стоит откладывать.

Этот хитрюга никогда не вызывал у меня особой симпатии. Но то, что он рассказал, было достойно самого пристального внимания.

Кот прибыл из царства Салтана. Где только его не носит! Но сведения оказались действительно важными.

— У царя Салтана нашлась дочь — красивая черноволосая девушка. В доказательство родства она предъявила обруч для волос, который ей оставила мать, умирая.

— Спасибо, Кийс, и правда интересно.

Похоже, это тот самый обруч, который украли у Олены.

Оборотень сузил глаза, голос его зазвучал хрипло:

— Владыка, если бы известия заключались только в этом, я никогда не посмел бы так поспешно вас побеспокоить. Но дочь царя Салтана рассказала отцу, что в вашем княжестве к ней относились очень плохо, издевались, оскорбляли и унижали ее мать. Бедная девушка до сих пор залечивает побои. Царь объявил, что кровью смоет оскорбления, нанесенные его семье. Он решил объявить войну. Его воины, которые за долгие годы покрылись плесенью от скорби, с восторгом приветствуют это решение, достают и чистят оружие.

Я кивнул: новости любопытные… Поблагодарил Кийса. Сказал, что теперь за мной долг.

Когда кот ушел, долго сидел, обдумывая услышанное. Царь Салтан хитер, свою жестокость к жене и детям решил прикрыть благим деянием. Ну и дурак. Я выругался. Однако теперь есть веские основания собрать посольство и предъявить настоящих наследников. Я мысленно усмехнулся: не знает царь, что в наличии не только дочка, но и претендент на престол. Заодно убью двух зайцев. В свиту, которая будет сопровождать меня, возьму всех подозреваемых лиц: супругу с чернокожей служанкой, Свега, Олену, Савву, родственницу трактирщицы Флору… Даже Настасью Вахромеевну прихвачу для счета. Алексу в любом случае придется сопровождать невесту. Он ведь тоже был близок к Любкиному брату. Все окажутся под присмотром. Глядишь, и разберемся, кто враг, а кто друг.

Настроение стремительно поднималось.

Любовь

Я стояла и смотрела вслед уезжающему князю. Поцелуй горел огнем на губах, а тело чувствовало его руки, сжимающие талию, голова кружилась. Запоздало подумала: «Ерунда, люблю-то я все равно одного Федю».

Войдя в избушку, отметила, с какой скоростью Баба-яга отскочила от окна и хмыкнула. Осуждать ее не могу, только что сама проделала этот трюк. Однако старушка весьма энергична.

Яга с интересом рассматривала меня:

— Поразил Кощеюшка. Столько лет ни в какую жениться не желал — и на тебе. Хоть ты мне, девонька, и понравилась, но все равно — удивил. Все-то ждали, что возьмет он в жены Василису Прекрасную аль Варвару-красу, длинную косу. А ты… извини…

Дальше бабка пояснять не стала, но я и так поняла. Не соответствую стандартам.

Она притворно вздохнула:

— Угораздило же правнучка…

Я с энтузиазмом продолжила:

— …заполучить такой геморрой.

Яга взглянула недоуменно:

— Что? Не поняла, внученька.

Похоже, моя метла гораздо образованнее. Я пояснила:

— Тут и понимать нечего. Шишку на заднице.

Бабка покатилась со смеху:

— Ну и уморила! Сегодня же сбегаю к лешему, сообщу, что у него — геморрой. Может, как-нибудь и тебя со старым приятелем познакомлю.

Я поежилась, вспомнив сцену на болоте. Не вдохновляют меня такие знакомства. А бабка продолжила:

— Я поняла! Именно такая супруга, как ты, моему внуку и нужна. А то он раньше времени плесенью покроется. — И вдруг игриво спросила: — Ну и как мой внучек в постели? Вправду так хорош, как молва гласит?

Я аж подавилась. Покраснела и закашлялась. Присела около кота и торопливо начала его гладить.

— Какой красивый!

Тот довольно перевернулся на спину, подставил брюхо и замурлыкал.

Яга хитро взглянула на меня:

— Девонька, чего тут смущаться? Дело житейское. Вот когда я замуж выходила…

Я поняла, что надо срочно менять эту животрепещущую тему, и бросилась к узелку, в котором лежали волшебные вещи.

— Яга Яговна, взгляните, что я вам привезла!

Я развязала платок. Несколько минут в избе стояла абсолютная тишина. Бабка замерла, потом всплеснула руками и запричитала:

— Вот уж не ожидала, что они обратно вернутся! — Она дрожащими руками перебирала вещички. — Не все, конечно, но я рада и этому.

Мне стало стыдно. Я протянула ей гребешок:

— Извините, чуть не оставила себе. Он мне очень нравится.

Бабка замахала руками:

— Да что ты, девонька! И так буду рада, зная, у кого он.

Я с облегчением убрала любимую вещицу обратно в карман.

Налюбовавшись своими сокровищами, Яга повернулась ко мне:

— Извини, внученька, может, и не стоит задавать этот вопрос. Но как они оказались у тебя?

Я правдиво ответила:

— Украла. Но не у вас, а у своего наставника. Хотя собиралась вернуть хозяину.

Бабка Яга поджала губы и некоторое время сидела молча:

— Верю, девонька. У меня ты их украсть и не могла. Слишком молода. Я сама в то время была в юном возрасте, вот и доверяла слишком царевичам да королевичам. Кормила-поила заблудившихся, в баньке парила, спать укладывала. Вот какой-то негодяй и отблагодарил меня за гостеприимство. А слово «украсть» выкинь из головы и не говори никому, даже сестрам моим. Не пристало такое жене повелителя. Тебе следует оберегать его честь. Верно молвят, что хорошая слава молчит, а худая — бежит. Услышат одно слово, а припишут и то, чего отродясь не бывало.

А как же «жена Цезаря вне подозрений»? Но я смолчала. Знаю, что обычно язык мой — враг мой. И потом, не считала я свой поступок таким уж зазорным. Я его совершила лишь ради спасения Федора. К тому же это воровство — единственный позорный случай в моей безукоризненно честной биографии. Хотя еще ведь была метла… Но она сама, так сказать, переизбрала меня в хозяйки.

Вспомнила о метле и забеспокоилась: а где, собственно, она? Тут раздался стук в окно. Я подбежала и отворила створки.

— Феклушка, ты меня не бросила!

Так завопила, что бабка уронила вещи и закрыла уши руками. А я уже чуть не стонала, выслушивая знакомое:

— Еще три года, три месяца и три дня…

— Прекрати сейчас же! Мы будем с тобой всегда.

Старуха уперла руки в бока:

— Это та негодница, что бросила прежнюю хозяйку? Не стыдно? — Потом захохотала: — Здорово уделала Агапью! Скверная баба, даже по меркам ведьм. Ну ладно, полюбовались друг на друга — и хватит. Ты, Фекла, ступай за печь. Туда, где стоит моя ступа.

Увидев мой удивленный взгляд, пояснила:

— Стара я летать на метле, здоровье уже не то.

Потом подошла к окну, сунула пальцы в рот и свистнула, будто Соловей-разбойник. Подлетел ворон.

— Задание тебе, мой мальчик. Мчись к моим сестрам. Чтобы завтра же утром здесь были. Скажи, новость есть хорошая.

Птица взмахнула крыльями и исчезла.

— А мы с тобой, девонька, пойдем спать. Нужно отдохнуть хорошенько, а то завтра прибудут младшенькие — потешницы да озорницы. Да и твой обещал навещать. Нужно быть в форме.

Я фыркнула:

— Ну вы, Яга Яговна, и скажете — «в форме». Я что, собираюсь с князем драться или силой мериться?

Бабка как-то по-особенному взглянула на меня:

— Ладно, ступай спать, девонька. Я вон на лавку шкуру медвежью бросила. Сама же лягу на печи: поясница на старости лет побаливать стала.

Утром я проснулась от веселого гомона. Спросонья показалось, что в избу ворвались птицы. Но передо мной лишь стояли две ступы с сидевшими в них старушками. Пока соображала, что и как, они выбрались из своих средств передвижения и бросились ко мне. Я даже испугалась.

— Вставай, внученька, давай знакомиться! Поглядим, что за кралю отыскал наш Кощеюшка.

Сестры внешне были совсем не похожи на Ягу Яговну. Маленькие и пухленькие, однако такие же подвижные. Они обошли меня кругом, потрогали волосы:

— Как звать-величать, красавица?

— Меня — Любкой. А ваши имена разрешите узнать?

— Я — Яга Смуровна.

— А я — Яга Митяновна.

Я стрельнула глазами. Вот и повод к размышлению. Имена одинаковые, а отчества — разные. Впрочем, не мое это дело.

Хозяйка уже хлопотала у печки:

— Проголодались милые сестрички, пока добрались. Но для начала я вас обрадую и удивлю.

Она достала волшебные вещи и разложила на столе. Бабки так увлеклись их разглядыванием, что и про меня позабыли. Мелькнула мысль: «Не вскочить ли на метлу и не помахать ли всем на прощанье ручкой?» Но тут же в моей голове раздался голос Феклуши: «Мы от них не убежим. Ступы летают быстрее. Да и лететь нам некуда».

Я вздохнула — и то верно.

Вскоре мы уселись обедать. Яга Яговна притащила бутыль своей любимой мухоморной настоечки. Кивнула мне:

— А ты пей медовуху. А то князь живьем нас съест.

Я рассмеялась:

— Всю жизнь думала, что это вы всех едите.

Бабки даже обиделись:

— Не повторяй глупость всякую. Мы только спасаем да выручаем — и Иванов-дурачков, и Иванов-царевичей.

Пришлось просить прощения и заглаживать свои слова совместной чарочкой. Вскоре сестры хозяйки совсем расчувствовались:

— А еще не хотели лететь сюда. Тяжко уж старым путешествовать: и ноги ноют, и сердце пошаливает. Но теперь довольнешеньки — с такой славной женушкой своего правнучка познакомились!

Тут старушки, словно забыв о моем присутствии, принялись меня обсуждать.

— Сразу и не разглядела, как хороша девочка. Уж прости глупую.

Смуровна проворчала:

— Давно тебе, Яговна, следовало принимать настоечку для глаз.

Митяновна добавила:

— А ей никакая настоечка не поможет. Никто никогда не нравился.

Яговна возмутилась:

— Что вы несете?! Понравилась мне Любушка, да еще как!

И сестры дружно выпили за меня.

После третьей чарки захотелось чего-то душевного. Мы хором исполнили песню «Соловей, соловей, пташечка». Я знала эту песню от бати, очень уж он обожал петь, когда выпьет. После четвертой захотелось поплясать, и мы дружно сбацали «барыню». К моему удивлению, о своих больных костях бабки даже не вспомнили. Когда стемнело, вышли во двор, разожгли костер и уселись вокруг него. Знала бы, чем закончатся эти посиделки, ушла бы лучше спать.

Бабули захватили с собой знаменитую мухоморочку, а для меня — медовуху. Время от времени прикладывались к чарочке и меня не забывали потчевать. Дрова потрескивали, искры летели высоко вверх. Сидеть около огня было тепло и приятно.

— Спой, Любушка, порадуй старых. Песни у тебя уж больно красивые.

Ну как не уважить таких славных старушек? Мысленно перебрала репертуар папаши. Песня про одинокую рябину точно должна понравиться.

Тонкими ветвями я б к нему прижалась

И с его листвою день и ночь шепталась.

Но нельзя рябине к дубу перебраться,

Знать, ей, сиротине, век одной качаться…

При этих словах я вспомнила Федю и хлюпнула носом. Бабки бросились утешать:

— Да не успеешь и глазом моргнуть, девонька, как Кощеюшка вернется! Таких красавиц надолго не оставляют.

Я не стала разочаровывать старушек. Шмыгнула в последний раз и вытерла глаза. Махнула рукой, собираясь продолжить. Однако что дальше случилось с рябиной, старушкам узнать было не суждено. Излишек медовухи сослужил моему желудку нехорошую службу. Я зажала рот руками и бросилась в кусты. Вышла обратно бледная и дрожащая, меня словно вывернули наизнанку.

Бабки запричитали:

— Что с тобой? Лица на тебе нет.

— Не знаю, со вчерашнего дня подташнивает.

Старушки радостно переглянулись и многозначительно уставились на меня. И вдруг дружно захлопотали:

— Тебе, красавица, следует прилечь и отдохнуть. А мы тебя станем лелеять да холить. Вот Кощеюшка-то обрадуется!

Я не поняла:

— А при чем здесь князь? Не ему, а мне плохо.

— Как при чем? Не без его ж участия все получилось.

Бабки глядели на меня с умилением, а я уже поняла, что к чему… Поперхнулась и сдуру брякнула:

— Это не то, о чем вы думаете. Не могу я быть беременной, я еще девушка.

Старушки опешили:

— Как так? Ведь болтают, будто наш внучек десяти мужиков стоит?

Я так и подскочила. Ну что ж такое сморозила! Как теперь выкручиваться? От злости выдала первое, что пришло в голову:

— Не знаю, может, и стоит. Но со мной вот ничего не получилось.

Брякнула и от ужаса зажмурилась. Такой отзыв вряд ли понравится любому мужчине, а я так о повелителе…

Бабки враз умолкли и вытаращили глаза:

— Девонька, что ж ты такое говоришь? А мы-то думали, не успел жениться — а уж молодую одну бросил. Надо же, горе какое! Да не печалься, поможем мы твоему несчастью.

Вот ведь, ляпнула чушь, а меня еще и утешают. При том что сама рада, что князь прав на меня не предъявляет.

Я жалобно простонала:

— Бабули, только князю не говорите. Рассердится он на меня. Да и мало ли как бывает. Пройдет.

Старушки закивали головами:

— Вылечим Кощеюшку. Наверное, какая-то… женщина нехорошая… на него приворот сделала. Но мы не дадим тебя в обиду!

Бабки склонились друг к другу и зашептались. До меня долетали только обрывки их разговора:

— …точно Марья. Она давно за него метила.

— …нет, Василиса — она ведьмам хвасталась, что добьется любви Кощеюшки.

— …скорее Варвара, она любовными чарами владеет и всегда его вернуть мечтала.

Чем дольше я слушала, тем хуже мне становилось. Послала же судьба муженька! Да при таком обилии баб на кой ляд было жениться?!!

В моей нетрезвой голове мелькнула стоящая мысль: «Всех разгоню метлой!» И тут же услышала голос Феклуши:

«Рада буду помочь».

В своем праведном гневе на зазнобушек моего супруга я подыскивала, куда бы еще их отправить. Вспомнила о весьма нецеломудренной ядреной фене.

Метла восторженно взвизгнула:

«Правильно! Во даешь!»

Эх, до чего довело замужество! Скоро уподоблюсь в разговорной речи сапожнику.

На следующий день бабки ходили с озабоченными лицами. Шептались, по очереди исчезали в лесу. Приносили какие-то травки. Долго колдовали над большим котлом. К вечеру радостно вздохнули и сообщили:

— Все получилось как надо!

Я увидела, что Яга Яговна куда-то отправила ворона, а когда он вернулся, довольно потерла руки:

— Ну, девонька, устроим тебе праздник.

Я уже совсем забыла о разговоре у костра и не связала ее слова с тем, что вчера сказанула.

Метла ехидно заметила из-за печки:

«Праздник выйдет знатный. Сама напросилась».

Как я ни пыталась узнать, что затеяли бабки, они будто воды в рот набрали.

Вечером раздался стук копыт, я выглянула в окно и увидела, что с коня спрыгивает князь.

Старушки тут же бросились нахваливать меня внуку:

— Уж до чего твоя женушка умница да скромница! Скорей обними ее да поцелуй в уста сахарные.

И дружно умчались в избу.

Князь с подозрением взглянул на меня. То ли сомневался в наличии ума, то ли в скромности.

— Что случилось? Зачем срочно звали?

Я недоуменно пожала плечами:

— Не знаю, они меж собой шептались, но мне не говорили.

— Ладно, пойдем в дом, сами скажут.

Старушки уже уставили стол всевозможными яствами. Только все уселись, в окно влетел ворон и опустился на плечо хозяйки. Та схватилась за сердце и обернулась к сестрам:

— Девоньки, нам срочно нужно в одно место. — А потом посмотрела на князя и с нажимом повторила: — Срочно. Хорошо, что ты приехал. Пока нас не будет, приглядишь за своей супругой.

Потом Яга Яговна схватила меня за руку и оттащила к печи.

— Любушка, вон там — маленький кувшинчик, — зашептала она. — Налей несколько капель в питье князю.

Я удивилась:

— Зачем?

— Внучек болен, и ему необходим этот эликсир.

Я взглянула на супруга. Никаких признаков болезни не обнаружила. Но мало ли, бабкам лучше знать. Бывает, не видно ничего, а потом раз — и нет человека. Я даже пожалела правителя. Если потребуется, буду поить его всем, чем велит Яга Яговна.

— Обещаешь?

Я послушно кивнула. Что мне стоит?

Старушки очень быстро исчезли. Мы с князем остались вдвоем. Повелитель удивленно спросил:

— Куда это бабки с такой скоростью понеслись?

— Вернутся — расскажут. Верно, ворон что-то сообщил. А вы, князь, садитесь за стол.

Я как гостеприимная хозяйка положила супругу еду и принесла кубок вина, предварительно щедро добавив настойки из кувшинчика.

Похоже, Кощей проголодался. Он с удовольствием налегал на кушанья и отпивал из кубка. Только вот через некоторое время взгляд его стал слишком часто останавливаться на моей персоне. И интерес этот мне почему-то очень не понравился.

Князь вдруг сказал:

— Сядь рядом.

Я воспротивилась:

— Да отсюда лучше на вас смотреть!

Но он ухватил меня за руку и притянул к себе. Усадил рядом и обнял за плечи. Потом прижал покрепче и страстно зашептал:

— Не думал, что ты можешь быть столь желанна.

Я взглянула на повелителя. Вид супруга меня весьма обеспокоил: глаза горели, на лбу выступил пот. Похоже, температура поднялась. Наверное, этого бабки и опасались — приступ болезни начинается. Может, я мало накапала бальзама?

Я дрожащими руками добавила еще и вернулась. Князь залпом осушил кубок, сгреб меня в охапку и впился в губы страстным поцелуем.

— Ты моя жена, и пора это доказать! — пробормотал он и стал быстро расстегивать пуговицы своей рубахи.

А до меня вдруг дошло: я — идиотка! Ясно, от какой «болезни» страдает князь. Обругала бабок неприличными словами. Старые сводни! Оттолкнула супруга и выскочила из-за стола. Он как-то неприятно рассмеялся и медленно двинулся следом, на ходу избавляясь от рубахи. Я бросилась к дверям, рванула ручку. От ужаса потемнело в глазах: двери с той стороны были заперты.

Князь шагнул ко мне:

— Люба, ты — моя жена, иди же скорей сюда.

Я начала озираться, словно затравленный зверек. Чем угомонить распаленного супруга? Единственный подходящий предмет — кувшин с вином. По крайней мере, в кино им всегда удачно бьют по голове. Но до кувшина нужно еще добраться.

В это время раздался жуткий визг. Князь сумел наступить на хвост бабкиному коту, сидевшему прямо у него на пути. Тот дико заорал, взвился вверх и бросился в окно. Врезался в него так, что сумел выбить раму.

Я раздумывала недолго. Откуда что и взялось! Вылетела следом за котом, словно пуля. А вот князь в проем не вписался: стукнулся с размаху головой и рухнул внутрь избы. Размер окошка был маловат.

Я торопливо пересекла поляну и залезла подальше в кусты. Через некоторое время ко мне присоединилась метла. Правда, она меня не поддержала:

— Любка, ты ведешь себя глупо. Хочешь того или нет, но ты — супруга повелителя.

Я вздохнула. Да уж понимаю, что мужики женятся не для того, чтобы на суженых издалека любоваться. Рано или поздно князь все равно получит свое. Но хотя бы не в таком состоянии, как сегодня.

— Феклуша, слетай посмотри, что там с ним.

Вскоре метлавернулась:

— Спит беспробудным сном.

Я испугалась:

— Умер?

Феклуша захихикала:

— Храпит так, что стены трясутся.

Я вдруг разревелась как дура. И сама не могла понять, что именно меня расстроило. Посидев на траве еще немного, на цыпочках покралась в избу.

Кощей

Я проснулся, но, к вящему удивлению, не смог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже веки не поднимались. После некоторых усилий все-таки сумел открыть глаза. Первое, что увидел, — склонившееся надо мной лицо Любки.

Она вдруг всхлипнула:

— Бабушки, он очнулся. Ой! Опять глаза закрыл.

Я услышал, как она зарыдала. Понял, что в избе собрались все мои родственницы. Одна из них проворчала:

— Девонька, да прекращай слезы лить. Напоим отваром, все как рукой снимет.

Любка завозмущалась:

— А все ваша настойка! Вы, бабули, в лесу живете, не знаете, что мужчины в наше время пошли нежные да слабые.

Это она меня-то назвала слабосильным и изнеженным?!! Я от возмущения дернулся. С огромным трудом вновь открыл глаза. Жаль, что руки и ноги еще не повиновались, с удовольствием оттаскал бы супружницу за косу. А Любкино лицо засияло от счастья. Бабки тоже засуетились. Меня, как младенца, начали поить с ложечки. Через некоторое время смог пошевелить пальцами, потом почувствовал и все тело. С изумлением спросил:

— Что со мной произошло? — Заметил выбитую раму. — На нас напали?

Бабки смущенно переглянулись. Любка быстро затараторила:

— Вы, князь, наверное, из-за этой мухоморной настойки повели себя несколько неадекватно. Выскочили из-за стола, зачем-то побежали к двери. При этом умудрились наступить на кота. Он так метнулся в окно, что вышиб раму. А вы упали и стукнулись головой о лавку. Ой, может, вы и шишку набили? — Она быстро запустила руку в мои волосы и стала ощупывать голову. — Вроде шишки нет.

Любка взглянула на бабок:

— Мы рады, что все обошлось относительно хорошо.

Я был поражен. Вроде никогда раньше настойка на меня так не действовала. Хотя бабки крепкую готовят, с непривычки можно и отравиться. А может, супруга меня извести пыталась? Но вроде я видел слезы в ее глазах. И радость, когда поняла, что все в порядке. Впрочем, все женщины умеют хорошо притворяться, и Любка не исключение. Да еще и взгляд она как-то странно отвела, когда сказала, что я побежал к дверям. Я подумал: «Девочка, если обманываешь, пожалеешь, что родилась на свет».

Попытался подняться, но понял, что ноги держат плохо. Любка сразу же подскочила, пытаясь помочь, но я вновь опустился на лавку.

— Придется отлежаться. А я-то собирался сегодня увезти тебя обратно.

Тут разом заговорили все три мои прабабки:

— Соколик, миленький, уважь старушек, погости еще немного. Или хоть оставь нам Любушку. Что ей в твоем каменном логове делать? То ли дело здесь — чистый воздух, полезный для здоровья. Да и привязались мы к девоньке.

Я едва не взревел: «Это ж когда успели?!» Но тут же посмотрел на супругу, данную… черт знает кем. Самое интересное — ведь почти ничего о ней не знаю. И расспрашивать толку нет, наврет с три короба. Хотел заявить, что жена должна быть со своим мужем, но заметил жадно устремленные на меня взоры бабулек и поперхнулся. Если такое скажу, то валяться мне придется здесь ой как долго. Я их характеры отлично знаю. Вздохнул и промолвил:

— Вы правы, воздух отличный. Пусть погостит. Только не вздумайте и ее напоить мухоморами.

Старушки радостно заулыбались. Любка тоже облегченно вздохнула. Ладно, голубушка, и на тебя найдется управа.

Бабки засуетились, готовя отвары. Я попросил:

— Лечите хорошенько, некогда мне здесь разлеживаться.

Старушки расстарались. Поставили на ноги мгновенно. Я простился с бабулями, попросив их хорошенько ухаживать за Любкой, чем, видимо, их рассердил.

— А то без тебя не знали!

На следующий день я уже был в имении боярина Света. Предложил поговорить с глазу на глаз. Вокруг да около ходить не стал.

— Боярин, история с убежавшей служанкой имеет продолжение. Она не просто украла драгоценности, а оказалась хитрее и умнее: добралась до царя Салтана и уверила того, что она — его дочь.

Свег побагровел и сжал кулаки:

— Да как она посмела!

Я усмехнулся:

— Посмела, да еще как. Теперь из-за этого поступка мы на грани войны.

Боярин вскочил и быстро зашагал по горнице:

— Как чувствовал, не хотел отдавать Олене этот обруч. Вернее, собирался вручить в день свадьбы.

Я взглянул с иронией:

— О какой свадьбе ты говоришь, боярин, если держал девушку в лесу, не пуская к людям? На неважную жизнь ты ее обрек.

Тот окинул меня тяжелым взглядом:

— Из-за вас, повелитель.

— То есть? — Я иронично приподнял бровь.

Свег криво ухмыльнулся:

— Всем известно, что вы, князь, неравнодушны к красивым девицам.

— Еще ни одну из них я не взял силой.

Хозяин поместья вспыхнул:

— И боярышню Любу?

Тут я немного покривил душой:

— И ее тоже.

В конце концов, у костра она первая потребовала жениться.

Собеседник мой побледнел, потом опять покраснел. Я понимал его чувства, но, увы, здесь ничем помочь не мог. К тому же не меня с моими женщинами собрались обсуждать.

— Сядь. Разговор будет серьезным.

Подробно рассказал о беседе с Кийсом.

— Боярин, нам нужна война? Или лучше познакомить Салтана с детьми? Ступай поговори с ними, спроси, желают ли они того сами.

Про себя усмехнулся: не слишком долго общался с племянником боярина, но ничуть не сомневался в его тщеславии и авантюризме. Приятно внезапно оказаться царевичем. Могу заранее предсказать, какое решение он примет.

Беседовал с Саввой и Оленой боярин довольно долго. Когда они вошли, я понял, что в своих предположениях ничуть не ошибся. Глаза Саввы сияли. Олена держалась за руку своего жениха — друга боярина Федора. Ей, похоже, было решительно все равно, где находиться, лишь бы рядом оставался этот молодец. Я в который раз восхитился красотой боярышни. Не знает и не ведает батюшка Салтан, что у него такая дочь. А вот на жениха я посмотрел с подозрением. Тот факт, что он был другом и напарником Любкиного брата, заставлял испытывать к нему недоверие.

Мы с боярином обсудили детали нашей поездки. Обговорили, сколько возьмем людей, сколько обоза. Следует подготовить кареты для женщин, подарки для Салтана. Я уже собирался покинуть дом боярина, как вдруг он спросил:

— Повелитель, но зачем вам ехать самому? Да еще и с женой?

Не мог же я ему объяснить, что ищу своего врага, пришлось сочинять на ходу:

— Как правителю государства Салтан обязан будет оказать мне почет и уважение, а вас может и на порог не пустить. Взяв с собой супругу, я докажу, что мы прибыли с миром. А мне война сейчас не нужна.

Отдав распоряжения слугам по подготовке к предстоящему путешествию, я отправился за Любкой. Она удивилась:

— Но вы же обещали оставить меня здесь погостить?

Я пожал плечами:

— Ну если хочешь, можешь, конечно, и остаться. Однако твоим друзьям требуется помощь. Мы отправляемся в царство царя Салтана, чтобы вернуть ему детей — Савву и Олену.

И поведал Любке их историю.

Девчонка вспыхнула:

— Неужели думаете, что я отсижусь в стороне? Можем ехать хоть сейчас.

— Ничуть в тебе не сомневался, а потому…

Договорить мне не дали. С печки, как горох, посыпались бабки. Похоже, половину нашего разговора подслушали, а половину не поняли. И накинулись на меня с обвинениями:

— До чего додумался, аспид! Нашу голубку на войну тащить?

Кажется, они намерены грудью встать на защиту бедняжки. Пришлось и им рассказать обо всем. У бабок от любопытства загорелись глаза.

— А что, Олена действительно так красива?

Старушки отошли за печку, пошептались. Потом вышли оттуда и выстроились передо мной:

— Одну Любушку не отпустим. Поедем с вами.

Я изумленно взглянул на бабок. Супруга их что, приворожила? Даже про болезни забыли. До сих пор особой привязанности к кому-либо, кроме своих котов, я у них не замечал.

— Собрались, значит, меня сопровождать? Да вы своим видом всех воинов распугаете, а про царя Салтана и говорить нечего. Самим не смешно? А Любку я и сам сумею защитить.

Яга Яговна встала передо мной, уперев руки в бока:

— А мы тебе, внучек, не доверяем. Выпил всего ничего — и контроль над собой потерял. Начал гоняться за девонькой, нет чтобы лаской да нежностью…

Что бабка хотела сказать, я так и не понял. Любка, возившаяся у печки, опрокинула на себя чугунок и завопила:

— Ой, как больно!

Бабки бросились к ней и начали торопливо чем-то смазывать кожу.

Что же тут произошло? Не просто так окно выбито. Что-то недоговаривают.

После долгих уговоров старушки все же согласились остаться дома. Сказали, будут присылать воронов узнавать новости. Наконец мы сумели с ними распрощаться. Правда, пришлось прихватить несколько котомок с пирожками да яблочками.

Любка взглянула на моего коня и вдруг заявила:

— Может, я лучше на метле? Понравился мне этот транспорт.

— Полетаешь на шабаше. А здесь подданные не поймут и не оценят.

Девчонка стрельнула глазищами и покорно взобралась в седло впереди меня.

Мы двигались по лесной тропе. Я прижимал Любку к груди. Внезапно обдало жаром, сердце застучало. Тело откликнулось на близость спутницы. Сдерживаться стало почти невозможно. И чего жду? Она ведь моя жена. Впрочем, до сих пор и отсутствие брачных уз меня никогда не смущало. Брал что хотел.

Я склонился к девчонке. Легко коснулся губами ее виска. Провел рукой по волосам. Стал осторожно покрывать поцелуями лицо. Любка не шевелилась и не сопротивлялась, только напряглась и замерла, словно неживая. Она обернулась, и наши взгляды встретились. Думал, увижу в ее глазах страх, а разглядел только выражение безнадежности и покорности. Некоторое время молча рассматривал ее. Нет, такая мне не нужна. Я вспомнил про спор с Угримом, глубоко вздохнул и с трудом взял себя в руки. Спешить некуда. Подожди, девочка, ты еще будешь страдать и считать минуты до наших встреч. А сейчас выясним кое-что другое.

Я наклонился к ее уху и прошептал:

— А теперь рассказывай, что было в ту ночь, когда я потерял сознание. Не верю, что свалился от простой настойки. Это сделали бабки? Так?

Любка захлопала глазами:

— Они сказали, что ты болен. И попросили, чтобы я добавила тебе целебный бальзам в питье. Наверное, слишком много налила.

Я прошипел:

— И чем же я, по их мнению, болен?

Она замотала головой:

— Не знаю.

Меня осенило:

— Ты им пожаловалась, что боишься меня и не хочешь оставаться со мной наедине?

Теперь я по-настоящему разозлился. А девчонка фыркнула:

— Нет, не так.

— Тогда, может, все-таки скажешь?

Любка завертелась, как уж, и покраснела. Тяжело вздохнула:

— Твои бабки стали допытываться, каков ты в постели. Говорили, что женщины от тебя без ума.

В глубине ее глаз мелькнули смешинки.

— Ну и?

Она вдруг взъерошилась, будто воробей:

— Что — «и»? Сказала, что ты… не способен…

Я схватил ее за ухо:

— Тебе сейчас доказать мои способности или подождем другого раза? — И окончательно все понял. — Так бабки после твоего признания решили напоить меня этой пакостью?

Глаза Любки, и без того огромные, стали похожи на два блюдца. А я уже не мог сдержать смех. С трудом сумел произнести:

— И после этого угощения я стал за тобой гоняться?

— Да.

— Радуйся, что не догнал. А бабкам надо бы свернуть шеи за такие шуточки. — Я опять захохотал. — Знаешь, мне ведь хочется и тебе свернуть шею с ними за компанию.

А про себя подумал: «И чего еще ждать в дальнейшем от моей непредсказуемой супруги?» Сама о том не подозревая, чуть не завершила наш спор в пользу Угрима.

К вечеру добрались до дома. Я помог Любке спуститься на землю, подал руку и повел в замок. И усмехнулся: наконец-то не тащу жену за шиворот или на руках, идем как благочестивая супружеская пара. Дал распоряжение слуге отвести госпожу в покои и вдруг неожиданно для себя сказал:

— Приведите себя в порядок. Я буду ждать в трапезной.

Любка хмыкнула. Непонятно, довольна приглашением на ужин или нет.

Распорядился принести побольше сладостей и вина. Встретил супругу стоя, помог расположиться за столом. Любка просто перевоплотилась. И взгляд, и походка, и гордо вскинутая голова… Просто царица. А утром у бабок казалась обыкновенной деревенской девчонкой. Подумал, что она опасна, — так меняться может далеко не каждая. Разлил по кубкам вино:

— За нас.

Она смутилась, но тут же ехидно спросила:

— А это случайно не мухоморочка?

Я внимательно оглядел супругу:

— Не беспокойтесь. Я даже не подлил ничего возбуждающего.

Девчонка славно покраснела, потом возмутилась:

— А я-то тут при чем! Это ваши собственные бабки решили, что вы не способны…

Она запнулась, а я вдруг взбесился:

— Кажется, пора доказать обратное.

Шагнул к Любке, поднял ее со стула и впился в губы. Она побледнела и попыталась отстраниться, упираясь мне в грудь.

— Девочка, я руками подковы гну.

Даже в спальню ее не потащу. Хватит и софы. Но в это время раздался стук в дверь. Заглянул слуга:

— Пожаловал боярин Угрим.

Впервые в жизни был не рад приходу друга. Но с другой стороны, если бы не его появление — проиграл бы пари. Я буркнул:

— Пусть войдет.

И отпустил девчонку.

Угрим, похоже, все понял, но старательно делал вид, что ничего не заметил. А Любка вмиг превратилась в заботливую хозяйку. Чуть ли не с ложечки принялась кормить гостя. Ее радость оскорбляла, так как я прекрасно понимал причину. Поэтому поспешил спровадить супругу:

— Завтра будет трудный день, вам нужно хорошенько выспаться.

Угрим поглядел ей вслед. Перевел взгляд на меня:

— Хочешь, отменим наш спор?

Врать другу я не мог:

— Хочу. Но нарушать слово не привык.

Велел принести кувшин настойки.

Мы просидели за разговорами почти до утра. Ни для меня, ни для колдуна Угрима сон не имел такого значения, как для смертных.

На следующий день начали съезжаться те, кто отправится с посольством к царю Салтану. Спрыгнул с коня боярин Свег. Савва и этот… друг боярина Федора помогли выйти из кареты красавице Олене. Им навстречу, перепрыгивая через ступени, уже неслась моя непредсказуемая. Я подумал, что сейчас девчонка бросится кому-нибудь на шею, и нахмурился. И поразился: я что, ревную?

Стал рассматривать прибывших мужчин внимательнее. Алекс интересовался только Оленой. Свег напрягся, но держался с Любкой спокойно и ровно. А вот Савва… Молодой, скрывать ничего не умеет, а быть может, и не хочет. Ну надо же, сколько сразу соперников. А Любке придется сделать замечание. Жена повелителя не должна скакать, будто козленок. Ей следует научиться держаться с достоинством.

Пока рассматривал Свега и его домочадцев, прибыла еще одна карета. Из нее появились две пышные красотки. Любка Настасью Вахромеевну с кузиной окатила волной холодности. Почему все-таки моя жена так ненавидит прекрасную трактирщицу? Ревностью к брату ее чувства трудно объяснить. Что ж, нам долго ехать плечом к плечу, разберусь в их отношениях.

Горыныч тоже прибыл проводить супругу. На правах старого приятеля сразу же направился ко мне. Немного попенял, что я забираю его дорогую женушку. Я дал понять, что для нее это очень почетная миссия. Настасья Вахромеевна может помочь в переговорах с царем Салтаном, да и моя молодая супруга нуждается в ее советах.

Горыныч тяжело вздохнул:

— Повелитель, ты уж присмотри за Настасьюшкой. Правда, в последнее время она приутихла, но кто знает… Я ее так люблю, что жить без нее не смогу. Хорошо хоть Флорушка разумна да рассудительна, а ведь младше сестрицы.

Я взглянул на приятеля: это что-то новенькое. Обычно он не терпит никого рядом со своей женушкой.

— Ну, значит, и моей супруге пойдет на пользу общение с твоей родственницей.

— Ох, князь, не нравится мне племянник боярина Свега. Худая о нем слава бежит.

— Не беспокойся, Горыныч. Я пригляжу.

Хм… в этом-то случае беспокоиться следует мне. Сам заметил, какие взгляды бросает Савва на Любку. В разумности супруги не сомневаюсь, но кто знает… Иногда страсть сметает все на своем пути. Хотя… могу поспорить — Савва не в Любкином вкусе. Скорее опасаться стоит боярина Свега.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Федор

Исчезновение Чуфика расстроило. Привык я к этому бесенку, хоть порой и злился на него. Посидел немного на берегу, потом поднялся и снова подошел к реке, решив рассмотреть себя получше. Поганый маг опустил ниже плинтуса, хотя девица из меня получилась — просто загляденье. Высокая, стройная, с талией тонкой, как у осы. Хоть картину пиши. Буфера не меньше пятого размера, задница тоже впечатляет… Кожа гладкая, белая. И даже татуировка куда-то исчезла. Признаю, вкус у гада Карлуши имеется.

Провел рукой по груди. И как таскать на себе такую тяжесть? Да и мешать будет здорово. Вот оделил проклятый колдун так оделил! Но самое ужасное оказалось впереди, когда захотелось помочиться. Я чуть не взвыл. Тьфу! Теперь что, всегда приседать на корточки под кустиком? Я затрясся от бешенства и взревел:

— Гадом буду, счастья вовек не видать, но отомщу!

Чует сердце, пока я тут в этом стремном виде разгуливаю, пустят друзья-олигархи все мое богатство по ветру. Вернее, разорвут, как крокодилы. В который раз обругал себя за то, что связался с колдуном. Вот уж получил по полной так получил. Слыхал, что есть извращенцы, которые переделывают себя в баб по наклонностям. Но стать бабой по собственной глупости — вообще ни в какие ворота.

Вдоволь наматерившись, задумался. В первый раз, когда я оказался в этом мире, передо мной стояла только одна задача — принести Карлуше золотое яйцо, в котором находилась смерть Кощеева. А теперь помимо той — еще две. Перво-наперво — стать обратно мужиком. В таком виде и врагу, и другу показаться — позорище. Больше всего беспокоило, как я предстану перед Любкой? Скажу: «Здравствуйте, я ваша тетя»? Любил я это кино когда-то. Но по сравнению с моими проблемами заботы того фраера — просто детский сад. Даже, скорее, ясли.

Ладно, как с этой подлянкой колдуна справиться, пока непонятно. Я вновь помянул Карлушу нецензурным словом. Вторая задача — подобраться поближе к Любке, то есть попасть в замок ее мужа Кощея. Я фыркнул — и надо ж было так мужика прозвать! Нашли дохляка! Его фигуре многие братки бы позавидовали. И вряд ли найдется баба, которая перед ним устоит. Я аж похолодел: а как же Любка? К тому же она вроде ему жена. Я одернул себя: какое мне дело, даже если девчонка была с кем-то другим? Сам-то тоже не безгрешен. И не с кем попало она, а с законным супругом и правителем. Я даже взвыл от этой мысли. Утешил себя, называется. Хотя, надеюсь, магичка князя не любит. Ревность вспыхнула с еще большей силой.

Я огляделся. Ладно, хватит сидеть на месте. От реки шла дорога. Это хорошо, значит, кто-то по ней ходит. Может, встречу путников, узнаю, где оказался.

Через некоторое время добрался до леса, а навстречу так никто и не попался. Решил позаботиться о самозащите — хорошо помню, каких людей можно встретить в этих краях. Палку выломал без труда. Слава богу, маг не превратил меня в худосочную модельку. А вот юбка мне совсем не нравилась. Мало того что мешает при ходьбе, так и драться будет неудобно, ежели кто нападет.

С юбкой разобрался на мах. Закатал подол и пояском подвязал на бедрах. Голые ноги вызывающе торчали из-под супермини, но идти сразу стало легче. Лишь бы не забыть опустить, если кто появится.

Вроде шел, и посматривая вперед, и оборачиваясь назад, но два парня из кустов выпрыгнули как-то совсем неожиданно. Мое появление для них тоже оказалось сюрпризом. Они замерли, открыв рты.

— Девка! Да какая ядреная!

Я заорал:

— Какая девка! Глаза разуй.

И только тогда вспомнил про свое новое обличье. И понял: быть девкой еще и опасно.

— Ну баба так баба. Мы не в обиде. Не бойся, ничего страшного не сделаем. Будет даже приятно.

Один схватил меня за плечо, другой сжал голую коленку. Куда еще понесет его наглые ручищи, я не стал выяснять: огрел парня палкой. Второй дернул меня за косу, стараясь повалить. Я не рассчитал, что в новом обличье стал намного слабее, нужные мышцы явно не тренированы. Длиннющая коса тоже давала нападающим преимущество. Да еще поясок свалился, юбка путалась в ногах и жутко мешала.

Драка разгорелась знатная. В конце концов мы все вместе повалились в пыль: один парень снизу, сверху я, и еще один нападающий — на мне. Последний то ли лез мне под юбку, то ли пытался провести болевой прием на нижнюю конечность. Эдакий гамбургер из трех тел. Я пытался одновременно придушить нижнего и пнуть другого. Парни оказались довольно сильными, видно, крестьянский труд и хорошая экологическая обстановка пошли им на пользу. Я вздрогнул: неужели — прощай, моя девичья честь? И ринулся в бой с утроенной силой.

Не знаю, кто бы вышел победителем из схватки, но тут рядом раздался какой-то рык, донесся звук удара, и верхний насильник с меня скатился. Он валялся на дороге, зажимая разбитое в кровь лицо, а рядом стоял детинушка, косая сажень в плечах, с рыжими волосами.

Он протянул мне руку:

— Вставай, девица. Здорово ты управлялась. Любо-дорого поглядеть.

Оттащил меня в сторону и от души врезал ногой недодушенному противнику.

Я напружинился — вдруг и этому типу захочется того же, что и парням? Но рыжий добродушно поглядел на меня:

— И что это нынче всех девок тянет в лес? Недавно одну провожал, теперь другая в одиночестве прогуливается. Все ищете приключений на свою… — Мой спаситель запнулся, немного помялся и продолжил: — Кто ты, как здесь оказалась и куда бредешь, красавица?

Вот хрен, о легенде я и не подумал. Сначала пережевывал то, что случилось, потом расслабился, как идиот. Ляпнул первое, что пришло на ум:

— Я двоюродная сестра Настасьи Вахромеевны, хозяйки трактира. Осталась сиротой, решила к родственнице перебраться. Да только возчики воспользовались моей доверчивостью: забрали все мои вещи и скрылись. Вот и иду сама не зная куда.

Побитые типы даже перестали стонать. Один приподнялся с земли:

— Что же ты сразу не сказала? Мы бы тебя и пальцем не тронули. Дюже уважаем хозяйку «Горластого петуха».

Второй прошамкал разбитыми губами:

— Могли бы и сами догадаться. Стать широкая да ладная и силушка семейная. Прости ты нас, дураков! Не говори сестрице! — подобострастно прошепелявил он.

Недавние насильники стали усиленно набиваться в провожатые, но я с оскорбленным видом отказался от их помощи. И обратился к рыжему:

— Может, ты меня проводишь?

Незнакомец недовольно тряхнул головой:

— Я тороплюсь. Свои дела есть.

Потом посмотрел на парней. С силой втянул воздух. Глаза его сузились:

— Ладно, пойдем. А вам мой совет: побыстрее выбирайтесь из леса. Иль забыли, что полнолуние сегодня?

Мы двинулись в путь. Вскоре парень подал голос:

— Давай хоть познакомимся. Локша, — первым представился он.

Я вновь выругался про себя: «Черт, даже об этом не подумал! Нужно собраться и больше не попадать впросак».

А вслух произнес:

— Ф… Флора.

Локша заметил:

— Вот чудное-то имечко!

— Ну как родители захотели, так и назвали.

Парнишка хмыкнул:

— Ладно, у всех свои обычаи. У нас тоже весь выводок с одной буквы называют. Вот если я — Локша, так братья — Лорт и Лавр.

Я задумался. Как-то странно он выразился про братьев — выводок. Будто про щенков. Почему-то мурашки побежали по телу. Извилины заработали в усиленном режиме, но додуматься ни до чего умного не смог. В очередной раз пожалел, что со мной нет Чуфика, он лучше в местных заморочках разбирался.

В это время послышался вой, вдали мелькнули силуэты не то собак, не то волков. Неприятный холодок пробежал по коже. Что это? Вроде я не из трусливых, но напрягало. Кажется, и на Локшу подействовал этот звук. Он нахмурился:

— Давай, боярышня, шевели побыстрей ногами. Солнце скоро сядет. К тому времени нужно добраться до усадьбы боярина Федора. Попросишься на ночлег, родне Настасье Вахромеевны никто в помощи не откажет. А утром отправишься к сестрице.

Такому развитию событий я весьма обрадовался. Оказывается, я рядом с собственным домом! Можно устроиться в своем поместье и, например, притвориться больным, чтобы там подольше задержаться и разработать дальнейший план. Настасьюшке придется открыться, раз уж назвался ее родственницей. Как-то она воспримет меня в подобном обличье? Не решит ли выдать правителю? Но пути назад нет.

Вдали показалось имение. А слева в кустах вновь мелькнул силуэт волка. Я повернулся к провожатому:

— Мне кажется или нас преследуют?

И поразился его реакции. Глаза парня сузились и замерцали каким-то зеленым светом, зрачки превратились в тонкую линию, верхняя губа приподнялась, обнажив зубы. В рыжем проявилось что-то хищное и жестокое.

Подумать об этих изменениях я толком не успел, мы оказались у ворот.

— А ты не зайдешь? Ночь скоро. Не опасно одному по лесу бродить?

Он помотал головой и сказал:

— Поторопись, и так задержался я с тобой.

— Спасибо за все. Получится — отблагодарю. — И вдруг поинтересовался: — А как звали девицу, которую ты спас до меня?

Он уставился подозрительно. Буркнул:

— А тебе-то что за дело?

Я изобразил самую счастливую улыбку:

— Ну вдруг мы с ней встретимся. Будет о чем вспомнить.

— Вряд ли ты с ней встретишься. Любка сейчас недосягаема.

Я вздрогнул. Значит, точно Любка. Почему-то я сразу так и подумал. Пожалуй, надо продолжить знакомство.

— Локша, навести меня, хочется иметь такого преданного друга.

— Беги, Флора, скоро совсем стемнеет. Захочет судьба — свидимся.

Он повернулся и зашагал прочь. А я смотрел парню вслед. Походка у него была необычная. Рядом пройдет — не услышишь. Наверное, замечательный охотник.

Я постучал в ворота своего имения. Климка с той стороны нахально поинтересовался, кто там и чего в такую пору носит.

Я рявкнул:

— Должи хозяину! Сестрица Настасьи Вахромеевны приюта просит.

Слуга убежал и долго где-то пропадал. Я разозлился — стою, как нищий, у собственного порога. Но быстро опомнился. Успокойся, братан. Еще хорошо, если в шею не погонят: какая ты боярышня — пешком да без слуг?

В конце концов меня все-таки привели пред очи старого боярина.

Увидев дорогого дядюшку, я чуть не ляпнул «ого!» — с таким важным видом он развалился в моем кресле. Ему оно было малость не по размеру, но дядюшка выкрутился — поставил под ноги скамеечку, покрытую зеленым бархатом.

Оглядев меня, заворковал:

— Входи, красна девица! Поведай, кого ищешь. Может, и смогу чем помочь.

Ну что ж, как начал врать, так и продолжать придется. Я опустил очи долу, постарался изобразить на лице самое скорбное выражение и рассказал все то же, что и Локше. Кажется, история ограбленной путницы дядюшку впечатлила. Он растрогался, велел накрывать на стол и превратился в гостеприимного хозяина. Я даже поначалу удивился: родственник всегда отличался скупостью и экономностью. Но тут взгляд старичка стал каким-то масляным и влажным. Глаза заблестели, как у мартовского кота. Он стал усиленно подливать мне наливочки.

Я про себя усмехнулся: боярина ждет облом. Выпить я всегда мог много. Однако наблюдать, как распаляется дядюшка, было некогда. Я устал и проголодался как волк, поэтому изо всех сил налег на угощение. Насытившись, зевнул и спросил:

— И как вам удалось выстроить такой огромный и красивый терем? По виду — совсем новый.

Старичок вздохнул:

— Все свои сбережения вложил. Племянник-то мой беспутный, Федор, ни о чем не беспокоится. О родственнике и имуществе не заботится. Не оправдывает надежд. А я-то мечтал — под старость опорой станет. Но ему только бы где-то болтаться. Вот возьму и женюсь на какой-нибудь девице, да все богатство ей оставлю. — Он положил руку мне на колено. — Пойдем, красавица, со мной в светелку.

Я чуть не впаял старому козлу промеж глаз. Но вовремя вспомнил, что я сейчас — девица. К тому же вкусный ужин и хорошее вино, закупленное, между прочим, лично мной, настроили на благодушный лад. Я лишь отстранился и вновь опустил очи долу:

— Что вы, я девушка честная. Только после свадьбы и с благословения родственников.

Мстительно подумал: «Ну, старая перхоть, сейчас я тебе устрою ушат холодной воды». Ишь раскатал губу на чужое добро, да еще хозяина хулит при барышнях.

— Ой, совсем забыла! Не сказала ведь самого главного, так обрадовалась нашей встрече. Знаю я вашего племянника! Встречалась с ним недавно. Он еще мне предлагал обождать да вместе с ним ехать, а я, неугомонная, не послушалась. Вот и вляпалась. Через несколько дней ждите его тут. Он прибудет, мы и попросим его благословить наш союз. Очень уж хороший человек ваш племянник.

Ложка выпала из руки дядюшки.

— Е-де-ет, зна-чит, Фе-день-ка… Какая радость!

Я закивал головой:

— Вот и на вашей улице скоро будет праздник. Не придется умирать в одиночестве.

Боярин сразу же потерял ко мне интерес:

— Ступай в горенку. К сестрице тебя проводят.

Утром я позавтракал с дядюшкой. Видно, известие о возвращении племянника здорово охладило его пыл. Теперь он только и говорил про своего ненаглядного Феденьку. Но я его и не осуждал за вчерашнее. Какой мужик не захочет распушить хвост перед молодой бабой?

Дядюшка отрядил для моей доставки по назначению телегу с возницей.

Я трясся на кочках, раздумывая о дальнейшей жизни. Перспективы пока не вдохновляли. Однако в дороге меня ожидала радость. Я вдруг почувствовал, как что-то нежное и пушистое коснулось лица. Замер, отказываясь верить, но Чуфик уже пищал:

— Хозяин, я нашел тебя! Как я счастлив!

Я был рад не меньше бесенка.

— Чуфик, куда ты пропал? Что с тобой случилось?

Бесенок виновато пробормотал:

— Гусеница.

Оказывается, он заметил любимое лакомство и не смог удержаться. А когда оглянулся, меня уже не было — я перенесся в свой мир. Всю ночь бесенок проплакал у валуна — ждал. Потом решил, что, если я вернусь, обязательно появлюсь у дядюшки. Вот и поселился в имении. Меня растрогала такая верность.

— Чуфик, я тоже о тебе переживал.

Бесенок потерся головой о мою щеку:

— Я знаю, хозяин.

— А тебя не смущает то, что со мной произошло? — усмехнулся я.

— Ты стал еще красивее!

Я офигел!

— Спасибо, но мне мой прежний облик больше нравился.

— Тогда я навещу родственников и узнаю, как его вернуть.

— Так ты же утверждал, что на всем белом свете один-одинешенек? — удивился я.

— Я не хотел уходить от тебя, хозяин.

С появлением мелкого «братца» жизнь показалась более приятной.

Когда вдали появился трактир «Горластый петух», сердце забилось сильнее. Скоро увижу свою зазнобушку. Но снова закралось сомнение: «Что она подумает о новом моем обличье?»

Возница остановил телегу во дворе трактира и завопил:

— Вахромеевна, принимай сестрицу!

Я спрыгнул на землю и поднялся на крыльцо. В дверях столкнулся с Настасьюшкой.

Она с изумлением взглянула на меня и грозно подперла кулаками бока:

— Нету у меня никаких…

Я схватил ее за руку:

— Приглядись хорошенько. Неужто не узнаешь и выгонишь из дому? — Сжал красавицу в объятиях и зашептал: — Пойдем к тебе, наедине все расскажу.

Очень боялся, что она сейчас отречется от упавшей как снег на голову родственницы. Но моя красавица была женщиной неглупой, поэтому кивнула и провела меня к себе в комнату. И только там поинтересовалась:

— И что это за балаган?

Я с чувством прошептал:

— Голуба моя сизокрылая, не узнаешь? Не знаю, поверишь ли, но если любишь, сердце подскажет.

Она несколько мгновений стояла неподвижно, потом заключила в объятия и заревела:

— Феденька, любимый, ты ли это?!

— Я, красавица, я.

Некоторое время мы сидели молча, тесно прижавшись друг к другу. Я немного слукавил, всего ей не рассказал. Поведал, что попутала нечисть: захотел еще больше разбогатеть и взялся выкрасть амулет у князя. А когда не вышло, колдун-наниматель превратил меня в женщину.

Вздохнул:

— Хотел покончить с собой, но не смог это сделать, не повидав тебя.

И сразу понял: аргумент сработал. Настасьюшка вскочила и велела нести еду. Смотрела на меня и приговаривала:

— Не дам я тебе, Феденька, умереть. Ишь что надумал. А выход мы найдем, не будь я Настасьей Вахромеевной.

Любовь

Я примчалась к себе в комнату и рухнула на кровать. С трудом уняла дрожь. В который раз мысленно поблагодарила так вовремя завернувшего в гости Угрима. Надо же, чуть не была изнасилована мужем! И только из-за собственной дури и несдержанного языка. Причем виновата во всем сама. Даже последний замухрышка и тот бы оскорбился, услышав такие слова. А князь, как ни крути, мужчина в самом расцвете сил.

Вспомнила железные руки мужа, горячие, как огонь, губы. Обругала себя последними словами. Конечно, девочка я большая. Вполне понимаю, что рано или поздно это произойдет. Но лучше бы уж как можно позже. К тому же лелеяла совсем крохотную надежду, что сумею сбежать. Или вернется Федор и меня выручит. Хотя мечты о его возвращении таяли с каждым днем.

В комнату вошла моя чернокожая служанка Илия. Я с удовольствием оглядела девчонку. И тут же хихикнула. Как я мысленно ее назвала? Ведь негритяночка — почти мне ровесница, если не старше. Неужели из-за замужества я начала чувствовать себя эдакой зрелой дамой, хранительницей семейного очага?

Ладно, смех смехом, но выглядела Илия здорово. Она сама сшила себе наряд, и он просто поразил воображение дворцовой прислуги. Широкие шелковые шаровары, повязка на груди, не скрывающая плоский живот, а на голове — что-то вроде большого тюрбана. Да еще на поясе носила кривую саблю. Где она ее раздобыла, я так и не поняла. Как ей ни пытались доказать, что одеваться так не подобает, ничего не вышло.

Мы с моей служанкой как-то сразу нашли общий язык и отлично поладили. Только вот рабовладелица из меня вышла никудышная. Скорее мы стали подругами. Не получалось у меня дожидаться, когда мне принесут, подадут или за мной приберут. Жизнь давно приучила к самостоятельности. Да и, сказать честно, служанка из Илии вышла еще хуже, чем из меня — хозяйка. Заметно было, что прислуживать девчонка не привыкла. Судя по всему, раньше за ней самой ухаживали и ублажали. Как-то она проговорилась, что была дочерью великого вождя. И еще у нее имелся старший брат. Только вот неизвестно, жив он до сих пор или нет. Я сказала, что если родные отыщутся, я ее отпущу. Девчонка рухнула на колени и обвила мои ноги руками. Клялась, что отдаст за меня жизнь не задумываясь.

Любимым занятием Илии было тренироваться со своим кривым мечом, который она называла ятаганом. Она вращала его с бешеной скоростью, перебрасывала из одной ладони в другую. Я всегда боялась, как бы она ни поранилась.

На ее тренировки обратил внимание князь. Как-то подошел, долго смотрел.

— Отлично. Не желаешь попробовать со мной? — предложил он.

Они встали друг против друга и обнажили клинки. Я залюбовалась поединком. Чувствовалось, что князь сильнее и опытнее, зато Илия была очень верткой и быстрой. В конце концов князь выбил оружие из рук моей служанки. Подбросил его вверх носком сапога, поймал и вернул хозяйке. Они отошли в сторону, долго о чем-то говорили. Я увидела, как девчонка упала на колени и поцеловала подол одежды повелителя. Князь обернулся ко мне:

— Люба, с сегодняшнего дня Илия — не просто служанка, но и твой телохранитель. Она умна и прекрасно обучена военному делу. — Пристально взглянул в лицо негритянки: — Будет еще и верна — получит свободу.

Я вздохнула: кажется, Илия в куда лучшем положении, чем я. У нее есть шанс когда-нибудь вернуться к родным, а вот у меня — навряд ли.

Илия села рядом и взяла меня за руку:

— Госпожа, вы чем-то расстроены?

Я постаралась улыбнуться:

— Нет, все в порядке.

На следующий день начали съезжаться те, кто должен был отправиться с посольством к царю Салтану. Я очень обрадовалась, встретив старых друзей. И сразу же получила выговор от муженька. Перед сном он заглянул ко мне в комнату, но отнюдь не с пожеланиями доброй ночи.

— Вы — супруга правителя и должны вести себя соответственно.

Я аж подпрыгнула:

— Это я-то плохо себя веду?!

— Не стоит бежать со всех ног навстречу гостям, как бы дороги они вам ни были.

Я обиделась и надулась. Хотя в глубине души признала правоту сказанного, но получать замечания всегда неприятно. Огрызнулась:

— Мне что, теперь ни с кем и пообщаться нельзя? Тогда я лучше здесь останусь.

— Вы ведь меня прекрасно поняли.

У меня чуть не сорвалось с губ предложение пойти подальше со всеми нравоучениями. Но я сдержалась. Только вздохнула и согласилась:

— Поняла. — Опустила ресницы и приняла самый покорный вид. — Слушаю и повинуюсь… мой господин.

И завопила от боли — князь схватил меня за ухо и весьма ощутимо дернул.

— Ложитесь, завтра рано вставать.

Развернулся и ушел. А я задумалась. Никак не пойму супруга: порой делает попытки, так сказать, сблизиться со мной, но по ночам мою опочивальню навещать явно не собирается. Не то чтобы мне это было нужно, но интересно же почему?

Вечером все собрались в трапезной за столами, ломящимися от угощений. Повелитель попросил одеться на пир понаряднее и выбрать лучшие украшения. Я печально вздохнула:

— Обязательно наряжаться?

Князь хмыкнул:

— До сих пор думал, что это не слишком обременительная просьба для женщины.

Я пожала плечами:

— Ну раз вам этого хочется.

Мы сидели во главе стола. Сначала гости чувствовали себя несколько скованно, но по мере смены блюд и кувшинов с вином в зале становилось все более оживленно. В конце трапезы князь поднялся и в наступившей тишине, так сказать, толкнул напутственную речь:

— Все вы знаете, что заставляет нас отправиться в этот путь. Дети и наследники нашего соседа, царя Салтана, находятся здесь, а на престол собирается взойти самозванка. Мы не можем допустить подобную несправедливость.

Присутствующие одобрительно зашумели, законный наследник гордо распрямил плечи, а князь продолжил:

— Поверивший гнусной клевете царь собирается объявить княжеству войну. Из-за этих печальных событий наш с княгиней свадебный обряд пришлось провести спешно, в присутствии лишь самых доверенных друзей. А пировать будем после возвращения.

Вспомнив «доверенных друзей» и наш «свадебный обряд», заключавшийся в полете над костром, я невольно поежилась.

Утром процессия из карет, обоза и группы воинов отправилась в путь. Я ехала в компании Олены. В карете также находилась моя служанка. Следом за нашей двигалась карета с Настасьей Вахромеевной и ее сестрой Флорой. Князь и бояре сопровождали нас верхом. Я невольно любовалась выправкой и посадкой всадников: все мужчины были как на подбор. Но князь выделялся и на их фоне.

Огорчил Алекс. Он как-то демонстративно старался меня не замечать. Бывший приятель смотрел на меня, как на пустое место. Вежливо поприветствовал утром, и все. А ведь в доме у Свега мы так хорошо ладили…

Князь поравнялся с каретой.

— Как чувствуете себя, сударыни? Вам удобно? — Он вежливо улыбнулся.

Мне почему-то показалось, что улыбка эта больше адресована Олене, чем мне. Я сжала зубы. Сама не понимаю, отчего его внимание к другим дамам так меня задевает. Это притом, что самой мне повелитель и даром не нужен. Я даже сравнила себя с собакой на сене. Раз мое — охраняю и никому не отдам.

К ночи добрались до имения вассала князя — боярина Лихея. Хозяин встретил гостей с почестями и большим уважением. Нас с Оленой, сестер и служанок сразу же отправили на женскую половину. На прощанье князь слегка прижал меня к себе:

— Отдыхайте, дорогая, двинемся в путь с первыми лучами солнца.

Было уже довольно поздно, и я действительно утомилась в дороге. Поэтому не стала выражать возмущения дискриминацией, а беспрекословно потопала в свою комнату. Сестрица трактирщицы пыталась увязаться следом с предложением помочь. Наверное, хотела познакомиться поближе. Я вежливо отказалась и отослала ее прочь. Настасья Вахромеевна тоже старательно выказывала мне расположение, но я отвечала нарочитой холодностью. Никак не могла забыть и простить ей увиденную когда-то постельную сцену.

Я подумала об остальных своих спутниках. Свег всю дорогу держался на расстоянии, хотя порой подъезжал к карете, чтобы переброситься парой фраз с Оленой или вежливо спросить о моем самочувствии. Будто поговорить, помимо моего драгоценного здоровья, нам нынче было и не о чем. Но иногда я ловила его заинтересованные взгляды, когда он считал, что никто этого не видит.

Зато племянник боярина, вернее, уже царевич, вел себя весьма непочтительно и дерзко. Смотрел пылко, старательно вздыхал. Сказать, что ли, Олене, чтобы поговорила с братом, пока мой супруг не обратил внимание? Хотя с Оленой я тоже никак не могла найти общий язык. Девушка общалась со мной вежливо, но предельно сухо. То ли из-за того, что я стала женой князя, то ли существовала еще какая-то причина.

Но всех сдержанней, пожалуй, вел себя по отношению ко мне мой супруг. Ледяная улыбка, старательно ровное обращение. Кажется, меня это начинает задевать. Боярин Лихей предложил нам занять общие покои, но Кощей быстро отказался. Заверил, что супруге нужно отдохнуть. Хозяин взглянул в мою сторону с некоторым удивлением. А я одновременно и обрадовалась, и оскорбилась.

Сон никак не шел. То ли мешала лунная ночь, то ли тревожили воспоминания о Федоре. На сердце было тоскливо, хотелось заплакать. Я подошла к окну, распахнула створки и взобралась с ногами на подоконник.

Вдруг между деревьями мелькнула какая-то тень. Я подумала, что, наверное, там бродит охранник. Но вскоре человек приблизился, и я не поверила своим глазам. Правителю тоже не спалось.

— Сударыня, вы не забыли, что выезжаем с рассветом?

Я вспыхнула. Сколько ж можно меня поучать! Сердито буркнула:

— Даже если б и хотела забыть, так все равно не получится. Да и разбудите наверняка. Однако, я в отличие от вас, могу спокойно поспать и в карете.

Князь рассмеялся:

— Надеюсь, вы разрешите и мне отдохнуть в ней вместе с вами, если потребуется?

— И не надейтесь. Не люблю слушать храп.

Он весело ухмыльнулся:

— Значит, и в совместной постели спать откажетесь?

Я сердито фыркнула — кто о чем…

— Не злитесь. — Князь протянул ко мне руки. — Раз уж нам обоим не спится, почему бы не прогуляться по саду?

Хотела было гордо отказаться, но неожиданно заявила:

— Ловите!

И прыгнула прямо князю в руки. Он легко поймал, поставил на землю и набросил полу своего плаща. Вскоре мы расположились на скамейке.

— Вы не находите, что ночь сегодня особенно очаровательна?

— Угу, как-то чересчур.

Немного поговорили о разных пустяках. Потом вдруг князь прижал меня к себе крепче и поцеловал. Я почувствовала, как предательски застучало мое сердце. Попыталась отодвинуться.

Кощей мне не позволил.

— Мы с вами столько времени вместе, а я почти ничего о вас не знаю.

— Зато о вас мне бабки много чего порассказали. О том, например, каким вы были непослушным и непоседливым ребенком.

Князь вздохнул:

— Представляю. И начинаю жалеть, что оставил вас там погостить.

Я рассмеялась:

— Не стоит! Они вас расхваливали на все лады.

Он провел рукой по моим волосам. Шепнул:

— Они просто роскошны. — И тут же ненавязчиво поинтересовался: — Вы говорили, что учились у мага? А как вы попали к нему в ученицы? Интересовались магией и искали наставника?

Я задумалась, вспоминая тот день:

— Скорее, он сам меня нашел. Подошел и предложил заниматься. Не знаю, что он во мне увидел, но даже не стал брать плату. — Вспомнив, чем закончилась эта учеба, разозлилась. — Говорят же, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вот я и влипла.

— Этот маг, как там его…

— Карл Карлович.

— Как он выглядел?

Я пожала плечами:

— Высокий, темноволосый…

— Похож на меня?

Я даже отодвинулась, всматриваясь:

— Ничуть! Хиловат он против вас. Тощий. Хотя… если присмотреться… наверное, можно найти отдаленное сходство.

— А как с ним оказался связан ваш брат?

— Понятия не имею. Наверное, тоже захотел чего-то необыкновенного.

Как всегда, вспомнив о Федоре, расстроилась. И вдруг поняла, что разговор о Карле Карловиче и Федоре интересует князя куда больше, чем я сама. Хотя он по-прежнему прижимал меня к себе, стало холодно и неуютно. Кощей спрашивал что-то еще, но я молчала.

— Любушка, о чем вы думаете?

Я вздохнула:

— Хотите знать правду?

— Конечно.

— Не могу понять, зачем вы на мне женились.

Он резко отодвинулся и усмехнулся:

— Задайте вопрос попроще. — И тут же поднялся. — Пойдемте я вас провожу.

Мы вошли в терем. Повелитель вновь приобнял меня за талию:

— А может, переночуете в моих покоях?

Я отрицательно помотала головой. И уже у себя в комнате подумала: «На вопрос, почему он на мне женился, мог бы ответить и по-другому». Ну хоть соврать для приличия, что, мол, любовь с первого взгляда. Девушкам нравится, когда им вешают лапшу на уши, даже если они прекрасно знают правду. И в который раз осадила сама себя: «Да не пошел бы он!»

Вот только не знаю, искренне ли?

Улеглась в постель, но заснуть опять не смогла. Попыталась посчитать баранов. На сотом бросила. Наконец провалилась в полудрему, находясь в каком-то странном состоянии между сном и бодрствованием…

Мне вдруг показалось, что я бегу по лесу от какого-то чудища. Оно похоже на медведя, но все-таки это не медведь. Мохнатый черный зверь не просто преследует, а гонит в определенном направлении. Я несусь от него сломя голову. Вдруг вижу — впереди дом. Из открытых окон доносятся крики и звон стаканов. Становится страшно вдвойне. Спасусь от чудовища — попаду к шайке разбойников. Но я все-таки распахиваю дверь. А там… В голове отчетливо зазвучали стихи Пушкина:

Один — в рогах с собачьей мордой,

Другой — с петушьей головой;

Здесь — ведьма с козьей бородой,

Тут — остов, чопорный и гордый…

Я понимаю, что каким-то образом оказалась на месте Татьяны Лариной. Все, как в поэме, все узнаваемо.

Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,

Людская молвь и конский топ!

Вот только Татьяна увидела Онегина, а я — князя. И сразу стало ясно, что он здесь главный.

Он знак подаст — и все хлопочут,

Он пьет — все пьют, и все кричат,

Он засмеется — все хохочут,

Нахмурит брови — все молчат.

Ноги становятся ватными, я хочу убежать и не могу. А меня вдруг заметили все и потянули руки с радостными криками.

Я поняла, что еще чуть-чуть — и хлопнусь в обморок. Но тут взор князя упал на меня. Он поднялся и грозно произнес:

— Мое!

Тут я наконец-то вышла из ступора. Мысли судорожно забегали. Карл Карлович объяснял, что от всяких наваждений, порчи и сглаза иногда лучше всего может помочь обыкновенный кукиш. Другими словами, фигура из трех пальцев имеет и магическое значение. Страх тут же прошел. Я сложила пальцы:

— А вот этого не хочешь? Шиш тебе, а не я!..

И сразу же открыла глаза, разбуженная криком петуха. Какое-то время соображала, случилось ли все увиденное наяву. Наконец облегченно вздохнула — просто дурной сон. И уснула, теперь уже без кошмаров.

Вот только поспать почти не удалось: пора было подниматься к завтраку и отправляться дальше.

За столом по левую руку от князя сидели мы с Оленой, по правую — Свег и Савва. Я осторожно оглядела супруга. Нет, повелитель совсем не походил на чудовище из сна. Там у него были неприятно резкие черты лица и глубокие морщины. А настоящий князь потрясающе красив, это трудно не признать. Но сон был таким ярким и таким страшным, что я невольно рассматривала князя, пока супруг не заметил моего повышенного внимания и не шепнул:

— Со мной что-то не то? Вы не отводите от меня глаз.

Я покраснела: веду себя как дитя. И не нашла ничего лучше, кроме как возразить:

— Вам привиделось.

Князь иронически улыбнулся, но промолчал.

А я подумала о его дружине. Таких монстров, какие привиделись мне в кошмаре, среди них нет. Все — молодцы как на подбор. Вот только ходят всегда во всем черном да лица напоминают равнодушные маски. Но, наверное, им так положено себя держать.

Я была рада, что Савва расположился от меня довольно далеко. Надеюсь, сможет вести себя прилично. Зато вот сестрица Настасьи Вахромеевны явно времени не теряла, бросая заинтересованные взгляды, как мне думалось, в сторону князя. Я про себя выругалась. Не сестрички, а настоящие шалавы! Одна с Федей шашни водила, вторая к моему мужу клеится, а тот вроде и не против. А супруга, значит, должна вести себя сдержанно и благоразумно? Показала бы я тебе благоразумие, если бы была настоящей женой.

Наконец все поднялись из-за стола. Князь подал руку, чтобы проводить меня до кареты. Я с тоской подумала: «Сколько еще дней трястись по ухабам?» Наверное, из-за своего плохого настроения и решилась на дерзость:

— И как вам прекрасная Флора?

Повелитель покосился на меня:

— Весьма привлекательная особа. Редко найдешь барышню с такими пышными формами.

— Так и хочется прижаться к груди?

И сразу пожалела о сказанном. Сама понимала, что мои слова прозвучали глупо и вульгарно.

Князь сжал мое запястье так, что на глаза навернулись слезы. И прошипел:

— Не стоит переходить некоторые границы.

Я вырвала руку и, гордо задрав подбородок, направилась к карете. А сама чуть не ревела от обиды.

Внутри меня уже ждала верная Илия. Она грозно сверкнула очами:

— Госпожа, он вас обижает?

Я заметила, что Илия очень ревностно относится ко всему, что связано с моей персоной.

— Нет-нет, обыкновенное недоразумение между супругами. — Я покачала головой.

Пожалуй, повелитель ошибся, позволив негритянке стать моим телохранителем. Уверена, случись что, она не пощадит и князя.

В пути мы были уже несколько дней и вроде все более-менее наладилось. Вот только Олена все так же общалась со мной сквозь зубы и первой разговор никогда не начинала. Я решила, что так дальше продолжаться не может. Иначе сбегу из кареты, наплюю на приличия и поеду верхом. На привале отправила служанку с поручением и, когда та умчалась, спросила у своей спутницы:

— Боярышня, я вас чем-то обидела? Если так, то скажите прямо. Или вы вообще чувствуете ко мне какое-то предубеждение?

Красавица вскинула на меня свои синие глаза. Пробормотала:

— Простите, госпожа, вам показалось.

Но раз уж я вздумала разобраться с этой проблемой, то намерена была довести дело до конца.

— Нет, не показалось. Я вижу, что и Алекс на меня то ли сердится за что-то, то ли обижается.

Олена помялась и с трудом выдохнула:

— Из-за Федора.

Я удивилась:

— А при чем здесь мой брат?

Красавица взглянула сердито:

— Он не ваш брат. И он вас любил, а вы его предали.

Подозреваю, мои глаза сейчас напоминали не блюдца, а столовые тарелки. Я пробормотала:

— Откуда вы взяли, что он меня любил?

— Алекс сказал.

Я ощутила, что сердце сейчас вырвется из груди от такого известия.

— Олена, позови Алекса.

Поставлю точки над «ё» раз и навсегда!

Вскоре Алекс и Олена подошли. Я огляделась: вблизи почти никого не было. Только Флора прогуливалась неподалеку, наверное, дожидалась Настасью Вахромеевну. Хотелось поговорить с охранником олигарха без лишних свидетелей, но по здешним меркам это выглядело бы совсем уж вопиющим нарушением приличий. Вздохнув, предложила Олене и Алексу зайти в наш с боярышней общий шатер. И сразу же задала парню вопрос:

— Зачем ты Олене наболтал ерунду? Когда это Федор меня любил?

Бывший телохранитель сузил глаза:

— Простите, повелительница, но это правда. И вы это знаете.

Я взорвалась и зашипела:

— А я-то считала, что мой ветреный «братец» любил Настасью Вахромеевну. И не смей лгать! Помнишь девушку в колодце?

Он раскрыл рот.

— Так это была ты! Я ему сто раз говорил. А зачем скрывала? К тому же хозяйка трактира — так, мимолетное увлечение.

Я сердито бросила:

— Вот и сейчас он где-то «увлекается». А мы тут комаров кормим.

— Но ты же первая выскочила замуж за князя.

Я так взглянула на Алекса, что он осекся и замолчал. Мне стало обидно. Зачем судить, если не знаешь?

— Вообще-то я тогда спасла жизни тебе, Олене, Савве и Свегу. И в том, что не смогла вернуться обратно в наш мир и жить там припеваючи с Федором, виноват именно ты! Видел, что пора возвращаться, но начал свои амурные дела решать. Времени раньше не хватило! И вообще, меня упрекнуть не в чем. Я, между прочим, до сих пор как бы и не совсем князю жена…

Заметив удивленные взгляды, смущенно пояснила:

— Ну… как в данных отношениях положено.

Алекс уставился потрясенно:

— То-то я вижу…

Я спохватилась: зачем разоткровенничалась? О наших отношениях с князем умнее было бы промолчать. Но уже поздно. Остается надеяться, что дальше Алекса и Олены эта история не уйдет.

Телохранитель смутился:

— Прости, полез не в свое дело.

— Постарайся забыть, что я тут наговорила. — Я махнула рукой.

А сама подумала: «Ну на кой он все разболтал Олене?» О том, что брат мне вовсе не брат, о его чувствах. Проговорится боярышня — плохо будет всем. Вот уж действительно: не было печали, так черти накачали. Но самое главное: правда ли то, что сказал Алекс про Федину любовь? Теперь ведь буду мучиться и все время помнить об этом разговоре. Столько времени билась, чтобы забыть, а теперь начинай по новой. Да и вообще болтаю я с Алексом слишком долго. Опять забыла, что не дома. Князю это может не понравиться. Я стала поспешно прощаться.

Выйдя наружу, вновь огляделась по сторонам. Кроме Флоры, никого не заметила. Сиротка прохаживалась на том же месте и, кажется, не обращала на нас никакого внимания. Хотя… увлекшись, я изъяснялась довольно громко.

Разговор расстроил так, что я не сдержала слез. Олена тоже расстроилась. Обняла меня и зарыдала вместе со мной. С этого момента мы и подружились.

Следующая ночевка предстояла в лесу. Слуги суетились, устанавливая шатры и готовя провизию. Я заметила, как из соседнего шатра выходят Флора и Настасья Вахромеевна. Первая явно выискивала кого-то взглядом. Я подумала, что не стоит угадывать с трех раз, кого именно. Всю дорогу красотка, будто коршун, кружила вокруг моего супруга.

Вспомнила, как под чары красавицы-трактирщицы попал Федор. А ведь кузина, пожалуй, будет даже посимпатичнее родственницы. Да и в браке не состоит. В груди что-то екнуло. А если князь увлечется ею по-настоящему? Мелькнула неприятная мысль: «Не захочет ли он заменить меня ею? А бывшую супругу сошлет в монастырь или еще куда у них тут положено. А то и вовсе на тот свет спровадит…» Нет, такого точно допустить нельзя. Хоть князь мне и не нужен, но умирать раньше времени не собираюсь.

Тут я увидела мужа. Повелитель стоял на краю поляны под высоким деревом, что-то высматривая в его кроне. Я решительно направилась к нему и тоже уставилась вверх. А разглядев, на что смотрит князь, ойкнула от радости. В ветвях сидел ворон. Готова голову дать на отсечение, что хозяйкой его была Яга Яговна.

Я дернула супруга за рукав:

— Это птица бабули?

Он улыбнулся:

— Угадала. Не думал, что сумеешь это сделать, ворон кругом целые стаи.

— А как вы понимаете, что он хочет вам сообщить?

Князь рассмеялся:

— Вы, Любушка, слишком любопытны.

Я пожала плечами:

— Не хотите, можете свои тайны не выдавать. Только скажите, как здоровье бабули.

Супруг пристально поглядел на меня и вдруг снял с мизинца перстень с багровым камнем. Взял мою руку и надел кольцо мне на палец.

— Теперь будете знать все, что захотят сообщить вам вороны.

Я сначала не поверила. Но подняла глаза и услышала в своей голове чуть картавую речь:

«Бабка очень беспокоится о твоем здоровье».

Я от удивления так и раскрыла рот. Кого первого благодарить? Ворона за весточку или князя за шикарный подарок? Решила сначала ответить птице. Старательно сформулировала мысль: «Спасибо. Но повода для беспокойства нет».

«Бабки считают, что есть. Они уже уселись вязать одежду своему будущему внуку».

Я чуть не завопила вслух:

«С ума сошли?!! Какой внук?!! Откуда ему взяться?!!»

Ворон хладнокровно каркнул:

«Тебе лучше знать. — Потом вдруг добавил: — Да не парься. Бабки одиноки, им давно требовалось кого-нибудь полюбить и о ком-нибудь заботиться. Они поразмыслили и решили, что ты оговорила себя и супруга из скромности».

Я просто остолбенела: у бабуль от старости крыша поехала? Они меня еще и оправдывают? Ничего себе оговорочки — заявить, что мужик в самом расцвете сил ни на что в постели не годен!

Ворон деликатно кашлянул:

«Я этого не слышал. И бабкам твое мнение о них передавать не стану».

Я пробормотала:

«Весьма благодарна».

И с досадой подумала: «Ну что за мир такой? Не то что сказать, подумать ничего нельзя».

В карканье птицы послышалось ехидство:

«Было бы чем думать».

Я попыталась подыскать достойный ответ. Но вдруг застыла. Чуть не остановилось сердце. «Они и Кощею сказали о ребенке?»

«Нет. Плохая примета — болтать о таком раньше времени».

Я с облегчением вздохнула. Быстро взглянула на князя:

— Вы тоже общались с вороном?

— Да.

— Но я вас не слышала.

— Так и должно быть. Я тоже не знаю, что он сказал вам. Но, кажется, чем-то огорчил?

— Мне стало жаль одиноких старушек. Оставили бедняжек одних в лесной глуши.

— Не стоит об этом беспокоиться. Бабки привыкли к такой жизни. И поверьте, они там совсем не одиноки.

Я вздохнула и опустила ресницы. Знал бы Кощей, что я про себя ругаю его родственниц на чем свет стоит. Надо же такое придумать! Вдруг почувствовала, что ноги стали ватными. Только сейчас дошло, что мне грозит, если о предполагаемой беременности узнает супруг. Хорошо еще, если, как Салтан, просто засунет в бочку и пустит в плавание по морю. А скорее отправит на священный костер. Вряд ли станет долго разбираться, коли решит, что здесь замешан любовник. Ну бабки, ну удружили… Хотя виновата сама, не надо было наводить на подобные мысли.

Так задумалась, что совсем забыла о князе. Услышала его голос:

— Что с вами, сударыня? Вам плохо?

Я застонала:

— Ох как плохо-то! — и закатила глаза.

Кощей

Вот уже три недели мы в дороге. В путь отправились сразу же, как вернулся гонец, доставивший охранную грамоту от царя Салтана. Являться непрошеными гостями в чужое царство не принято, так что я, как полагается, испросил у соседушки разрешения проследовать по его землям. Разрешение было получено, царь гарантировал нашему посольству безопасный проезд и радушный прием. Имелась и иная проблема. На территориях Салтана пользоваться магической силой в полную меру я не мог, если не хотел спровоцировать войну между нечистью: все темные силы там подчинялись другому князю. Так что в сопровождение был вынужден взять обычных воинов, а не мою колдовскую дружину. Надеялся, что договора с царем будет довольно для нашей безопасности.

Нынешняя ночевка предстояла в лесу. Первая, с тех пор как мы покинули границы моего княжества. Слуги суетились, распрягая коней, ставили шатры, разжигали огонь… Я окинул взором своих спутников и остался доволен: женщины не выглядели замученными и уставшими. Встретился взглядом с Флорой и улыбнулся. Все-таки насколько же они похожи с Настасьей Вахромеевной: высокие, статные, кровь с молоком. Любка с Оленой по сравнению с ними выглядели совсем девчонками. И если красавицу боярышню можно было бы сравнить с белой лилией, то при мысли о моей супруге в голову приходил лишь колючий шиповник.

Недавно она задала вопрос, зачем я на ней женился. Ясно, Любка — не малое дитя, знает, что такое брак и как полагается «общаться» супругам. И, понятно, ее интересует мое поведение. Вспомнил ночь на священной горе. Тогда желание затащить ее в постель появилось сразу. Но вот когда узнал, что она связана с претендентом на мою власть, все изменилось. Теперь я рассматриваю супругу в первую очередь в роли приманки. Надеюсь, рано или поздно маг постарается с ней связаться. Или ее родной брат отыщется. Досадно лишь, что Любка стала мне нравиться. Обнаружить, что она принадлежит к стану моих врагов, я бы не хотел. Да еще демоны попутали поспорить с Угримом. Сглупил, но слово обратно не возьмешь и спор проигрывать нельзя. Угрим мне друг, но быть в долгу я не желаю даже у него. Придется добиваться любви супруги. Иногда мне казалось, что до победы остался всего один шаг, но порой думал, что это именно девчонка играет со мной в кошки-мышки.

Тут я заметил, что на дерево опустился ворон. Поспешил к нему. Бабкиных посланцев я различал всегда и везде. Выслушал птицу и усмехнулся. Так и знал, что старушки беспокоятся о «внученьке». Просто удивительная способность моей супруги мгновенно вызывать симпатию. И ладно бы только у людей.

Дорогая женушка уже спешила в мою сторону. Выжидающе уставилась на ворона. Давно заметил, что девчонка очень любопытна. Вот и сейчас с нетерпением желала узнать, что сообщит посыльный. И ведь главное — как поняла, чей он?

Тут я совершил неожиданный для себя поступок: снял с пальца волшебное кольцо, позволяющее понимать, что говорят птицы и звери, и вручил супруге. И вскоре с интересом наблюдал за ее общением с вороном. На лице женушки сначала появилась радость, потом ее сменило недоумение, затем — страх. Девчонка явно очень испугалась, но быстро справилась с собой. Я запоздало спохватился, что напрасно отдал колечко. Но не станешь же отбирать обратно!

Опять подумал, что зря заключил с Угримом это глупое пари. Кажется, супруга ничуть не пылает желанием прыгнуть ко мне в постель или хотя бы в объятия. Зато я стал замечать, что начал ее ревновать. Особенно к наглому красавчику Савве. Его пылкие взгляды выводили меня из себя. Не был бы он царским сыном…

В это время Любка вдруг метнулась куда-то за дерево.

— Ой, моя хорошая!

Из-за ствола торчало древко ее невыносимой метлы. Я даже возмутился: всем навстречу бросается с радостью, кроме собственного мужа. Мрачно хмыкнул. Не образумится — посажу в башню, в которой ее ни один Иван-царевич на самом прытком сером волке не достанет.

Я предупредил женушку, чтобы не вздумала отправиться полетать, и направился к шатрам, заметив прогуливающуюся возле них Флору. Решил, что клин следует вышибать клином. Флора встретила меня сногсшибательной улыбкой:

— Повелитель, я хотела подойти, но не решилась. Вы с таким вниманием рассматривали дерево. Что в нем было настолько необычного?

— Ничего особенного. Птицы. Вон супруга до сих пор любуется.

Обменялся с пышногрудой красоткой еще парой фраз, но в отсутствие Любки интереса флиртовать не было, а супруга никак не возвращалась. И о чем можно так долго говорить с метлой?

Наконец женушка явилась. Радостная и довольная. Я с удовольствием заметил, что настроение ее испортилось при взгляде на Флору.

Я приобнял Любку за талию и отвел в сторону:

— Сударыня, сегодняшнюю ночь вам придется провести со мной. Обещаю, посягать на вашу честь не стану. Но иначе подданные не поймут.

Она взглянула на меня и быстро отвела глаза. Я даже не понял, что мелькнуло в них — страх или обида?

В шатре набросил на девчонку покрывало и быстро потушил свечу. Любка свернулась калачиком и постаралась отползти к самому краю постели. А я в который уж раз проклял дурацкое пари. Не знаю, как для Любки, а для меня эта ночь оказалась пыткой. Зато утром, заметив брошенный вскользь взгляд супруги, порадовался своей сдержанности. Подожду еще немного, и девчонка будет моей.

За завтраком Любка, нисколько не жеманясь, налегала на еду. Глаза Флоры метали в мою сторону молнии. Она притворно вздохнула:

— Княгиня, вам можно только позавидовать. Никакой аппетит не мешает вам оставаться стройной.

Любка дернула плечом:

— Занимайтесь физкультурой! Например, не сидите в карете, а сделайте пробежечку вслед за ней.

Сидевшая рядом боярышня Олена удивленно подняла ресницы:

— Вы могли бы так поступить?

— Почему нет? Красота требует жертв! Я вообще-то все смогу, если очень понадобится, — с набитым ртом добавила Любка. — И коня на скаку остановить, и в горящую избу войти!

Неужели это полет над священным костром на ее самомнение так подействовал? Решила, что теперь в огне гулять сможет?

Не один я озадаченно посматривал на Любку. Только Флора неопределенно хмыкнула, кажется, как-то по-своему истолковав эти слова.

От занимательной беседы нас отвлекли два подъехавших всадника. Одного я узнал сразу — кот-оборотень Кийс. Второго раньше не видел. Они спрыгнули с коней и согнулись в поклоне. Кийс представил спутника:

— Мой друг Локша.

Об этом волке-оборотне мне уже приходилось слышать.

Кот добавил:

— Повелитель, прошу меня выслушать. Важные известия…

Прежде чем мы отошли, я заметил, что лицо супруги расплылось в улыбке. Хм… старые друзья встретились вновь? Кажется, кого-то из этой парочки, а может, и обоих, она отлично знает. Ну, конечно, наш пострел везде поспел. И как она сумела при таких знакомствах остаться человеком?

Когда Локшу радостно приветствовала красавица Флора, я изумился еще сильнее. И эти знакомы? Как-то уж слишком тесно здесь все переплелось. И главное, обнаружить ничего подозрительного так и не получается.

На этот раз и Любка не поджала презрительно губы при приближении Флоры, а радостно приветствовала «сиротку» и ее спутника. Они что-то оживленно обсуждали, и, очевидно, разговор приятен для всех троих.

Я повернулся к Кийсу:

— Ну рассказывай.

То, что поведал кот, было поистине потрясающе. И даже не то обстоятельство, что безродная служанка превратилась в любимую дочь царя, а само поведение Салтана… Или он настолько извел себя чувством вины и теперь каялся? Царь просто не знал, что и сделать для своей дорогой «дочурки», как угодить и чем потрафить. А дамочка оказалась не промах. Спровадила всех неугодных ей воевод и бояр, посадила на их место преданных себе слуг.

— Представьте, повелитель, ей уже подчиняются министры! И войском она командует. А вскоре Салтан собирается передать ей царский венец и уйти на покой.

Я задумался. В этом случае вернуть престол истинным наследникам будет очень трудно. А скорее всего — невозможно. Да и с Салтаном может случиться все что угодно. Знаю, как такие дела делаются, не первый год живу на свете.

— Спасибо, Кийс. Придется поспешить.

И обдумать, как следует действовать. Теперь поездка стала представляться куда более опасной, чем вначале. Может, отправить женщин обратно? Но без Олены смысл путешествия полностью теряется. Да и делить пополам и так не слишком большой отряд не стоит. Ладно, обмозгую все еще раз и приму меры.

Но сделать этого я не успел. Судьба распорядилась иначе.

Федор

В первый раз в новом своем облике я встретился с князем и Любкой в трактире Настасьи Вахромеевны. В том, что моя подружка лично знакома с повелителем, нет ничего удивительного. Я уже знал, что она довольно знатного рода, а трактир, как она уверяла, — лишь развлечение для женщины, которой не в радость сидеть в тереме да вышивать платочки. Правда, у меня есть совсем иное объяснение этой прихоти, но осуждать красавицу я не мог. Не по чину горячей бабе столь плюгавенький муж.

Поведение Любки удивило. С трактирщицей она держалась презрительно и холодно, что вовсе ей не свойственно. А уж когда князь пригласил нас с Настасьей за свой стол, Любка вообще не смогла сдержать неудовольствия. Гневно зыркнула в мою сторону. Кажется, приревновала к мужу. Что ж, спасибо за идею. Постараюсь внести раздор в их супружескую жизнь.

Сам поразился, откуда что взялось. Этот самый Станиславский, которого все время поминал мой знакомый актер, точно сказал бы «верю!», да еще и руку пожал. Я притворно смущался, краснел, хлопал ресницами. В общем, изо всех сил «строил князю глазки». Вспомнил разбитных бабенок из своего мира и даже хотел наступить повелителю на ногу под столом. Но вовремя одумался. Кощей не из наших фраеров, мог бы не так понять. Да и провоцировать мужика на слишком активные действия не в моих интересах. Достаточно, чтобы злилась Любка. А этого я добился на все сто.

Впрочем, князь тоже не остался равнодушен к моим стараниям. Так я решил, когда получил приглашение сопровождать посольство к царю Салтану. «А какой смысл Кощею возвращать соседу законных наследников?» — задумался я. Причина вскоре выяснилась: служанка-самозванка подбивала батюшку объявить княжеству войну. Позже я узнал, что Салтан собирался отписать ей все свое имущество, точнее, царство. Даже не половину, как обычно в сказках говорят. Глупость несусветная. Как бы не превратился царь-батюшка после этого в обычного бомжа. Если не в покойника.

И все равно я не понимал, зачем князю понадобилось тащиться туда лично. Хотя, собственно, мне это фиолетово. Главное, что буду поближе к Любке. О такой удаче я и мечтать-то не смел.

В дороге возникла проблема. Любка почему-то возненавидела Настасью Вахромеевну, а заодно и меня, наверное, как ближайшую родственницу. И за что девчонка так взъелась на Настасьюшку? Вроде бы та говорила, что даже помогла ей скрыться от Горыныча…

Чтобы быть с Любкой рядом, приходилось делать вид, будто охочусь на князя. Повелитель снисходительно принимал мои заигрывания. Как я заметил, особенно поощряя их тогда, когда поблизости находилась его супруга. Мне оставалось лишь бессильно скрипеть зубами от злобы. В теле, которым наградил меня чертов Карлуша, показать интерес к девчонке я не мог. Утешал себя мыслью о том, каким идиотом почувствует себя князь, когда узнает, кто скрывался под обликом смазливой бабы.

За бывшим телохранителем и Оленой следил особо пристально. То, что эти двое любят друг друга, ясно как божий день. Но любовь к царской дочери может закончиться очень печально. Сомневаюсь, что батюшке царевны понравится, что его наследница собралась замуж за простого дружинника. Правда, это если он признает Савву и Олену родными детьми.

Я раздумывал о том, стоит ли открыться телохранителю. После долгих колебаний решил, что торопиться с этим не следует. Еще начнет бросаться на защиту где надо и не надо. Или бабе своей разболтает, влюбленных так и тянет поделиться радостью со своей половинкой. А женщинам я как-то доверяю не очень. Вон тот же актеришка мне рассказывал. Жил мужик-богатырь, которого никто не мог побороть. И то ли по пьяни, то ли от любви великой рассказал своей зазнобе, что вся сила у него в волосах. Вот ушлая баба и обкромсала ему космы. Нет, пусть меня хоть режут — никому ни слова.

На одном из привалов решил прогуляться по лагерю. Сначала полюбовался Алексом. Мой бывший телохранитель тренировался с дружинниками князя. Парни быстро оценили его искусство рукопашного боя, а он изучал владение клинком. Потом заметил стоящих рядом Любку и Олену. Дружбы меж девчонками явно не получалось, и я никак не мог понять почему. Вдруг Олена направилась к Алексу, и через некоторое время они вернулись вместе. Потом все трое быстро нырнули в шатер.

Мне показалось это занятным. Огляделся. Вроде никто за мной не наблюдает. Сделав вид, что просто прогуливаюсь, приблизился к стенке шатра. Каждое слово, произнесенное внутри, было прекрасно слышно. Ведет себя вся троица очень неосмотрительно. И ладно бы девчонки, но от Алекса подобного не ожидал. Теряет парень навык, расслабился. А уж когда я услышал, что он рассказал Олене о том, что Любка мне не сестра… В нашем мире мог и пулю в лоб получить за подобный треп. Я предателей и болтунов не прощал. Единственный плюс, что уверял Любку в моей любви. Но вот поверила ли она?

Чуть не сел на землю от изумления, когда узнал, что Любка князю фактически не жена. Долго переваривал услышанное. У нас тоже заключают фиктивные браки, ну там ради квартиры или бабла, но Кощею-то это зачем? Следует разобраться.

Почувствовав, что разговор заканчивается, поскорей отошел в сторону. Отметил, что Алекс бредет прочь с очень задумчивым видом. Я бы даже сказал, растерянным. Хотя весь базар скорее касался меня.

После подслушанного разговора настроение улучшилось. Но какая-то мысль упорно не давала покоя. Наконец дошло: тот случай с колодцем. Любка свалилась в него в ту ночь, что я провел с Настасьей Вахромеевной. Но каким бесом она попала во двор трактира?

Под ухом послышался голос Чуфика:

— При чем тут бес? Ни один мой родственник к ней и подойти-то не посмеет. Уж который раз говорю тебе, хозяин, Любка — очень сильная ведьма. А в колодец она из-за тебя сиганула.

— С какой стати? Я-то тут при чем?

— А при том, что она видела тебя с хозяйкой трактира.

Сердце ухнуло в пятки: так вот почему она так странно вела себя на следующий день! И теперь так яростно ненавидит красотку-трактирщицу. А я-то, дурак, был уверен, что никто ни о чем не подозревает. Впору задуматься о будущем. Если сумею как-то извернуться и возвратить себе прежний облик, девчонка не должна узнать, что Флорой был я. Иначе не объясню, почему вновь находился рядом с Настасьей Вахромеевной.

Следующим утром проснулся рано, в этом мире появилась привычка подниматься с первыми лучами солнца. Вышел прогуляться. И вдруг в глазах потемнело: я увидел Любку, выходящую из шатра правителя. А ведь она уверяла Алекса, что с князем не спит. Неужели вешала моему приятелю лапшу на уши?!!

Мысленно обругал себя последними словами. А на что надеялся? Вообще-то она князю супруга. Проводить с ней ночи — его полное право. Хотя почему-то до сих пор повелитель ни разу не делал попыток уединиться с женой. Я думал, не хотел дразнить остальных и даже зауважал его — крепкий мужик. Имея под боком свою женщину, ни разу не воспользовался возможностью.

Сердце стучало бешено, будто пытаясь выскочить из груди. Не был бы девкой, бросился бы на князя с клинком. А так — поймут мой порыв неверно. Да и на Любку был зол. Черт разберет, что там на самом деле у них происходит.

Настасья Вахромеевна попыталась утешить:

— Чем ты недоволен? Любка — законная супруга повелителя, а могла бы стать просто наложницей.

Я прорычал сквозь зубы:

— Никогда бы не позволил. Убил бы его.

— Успокойся. О твоей сестре волноваться не стоит. Ей завидуют все женщины княжества. Повелитель богат, умен, хорош собой. О таком защитнике мечтают все.

— Ты тоже?

Красавица вздохнула:

— Моя защита не хуже. Горыныча не люблю, но когда-то он помог мне, и с тех пор я ему благодарна. — Она вдруг лукаво улыбнулась. — Болтают, что моя сестренка Флора также увлеклась князем.

Я пробурчал:

— Сама знаешь причину. Я его от Любки отвлекаю.

Кстати, а зачем, собственно, я понадобился в этой поездке князю? Может, красотка Флора ему действительно приглянулась? Нет, чую — не в этом дело. Интуиция никогда меня не обманывала. Вон служанка Олены мне с первого мига не глянулась. Предлагал же от нее избавиться. Даже самым радикальным способом. И нет бы Свегу обратить внимание на мои слова! Не было бы сейчас проблем. К тому же чутье подсказывает, что настоящие беды еще впереди. Добром наша поездка не кончится.

Настасья прервала мои размышления:

— Тебе не о Любке нужно думать, а о себе. Я узнала, что в горах живет один отшельник. Говорят, обладает сильным даром. Попытаюсь выведать у мужа, как к нему попасть.

Я сжал руку женщины:

— Готов босым на любую гору влезть, лишь бы стать тем, кем был.

Она нежно поцеловала меня в щеку и обняла крепче:

— А уж как я этого желаю…

Я про себя чертыхнулся и даже попытался отодвинуться. В моем мире сейчас пошла мода на всяческих геев, лесбиянок и иных «не таких», но я всегда считал себя стопроцентным натуралом. Надеюсь, Настасьюшка тоже не перешагнет грань. Чтобы отвлечься, представил, как медленно и со вкусом убиваю Карлушу…

От приятной картины отвлекла красавица:

— Отчего Люба меня невзлюбила? Вроде казалось, когда встретились в первый раз, что мы стали подругами. Я даже спасла ее от своего муженька. Может, причина в тебе? Ты так поедаешь глазами князя, что она его ревнует. И свою неприязнь переносит и на твою родственницу.

Я похолодел. Вот балбес! Об этом и не задумывался! Ведь своими руками толкаю девчонку к князю. Моя страсть ведь так же зародилась: заметил, что на Любку обращают внимание другие, и решил, что никому не отдам.

Сколько еще предстоит мучиться в этом теле?!! Я чувствовал себя евнухом, приставленным к гарему. Завидовал даже Алексу, который не отходил от своей ненаглядной Олены. Красивая пара, что ни говори. Я даже обозвал их Ромео и Джульеттой, хотя смутно помнил, что там в этой истории произошло. Неужели парню все-таки повезет стать зятем царя?

Внезапно охватила тоска о моем мире. Вспомнил свой шикарный замок-коттедж, любимый джип. А сейчас даже на коня не сесть. Статус боярышни обязывает ехать в карете да скромно поглядывать в окошечко. Вновь обругал про себя Карлушу и поклялся: «Вернусь — куплю пять автомобилей и стану по нескольку раз в день их менять!»

Беспокоило и поведение Чуфика. Вопреки своим привычкам весь путь он был жутко неразговорчив. Только иногда бормотал:

— Лучше бы остались дома. Не нравится мне все это. Чую несчастье.

Наш обоз двигался по дороге вдоль кромки леса. Проводник из местных сказал, что в последний раз сделаем привал и переночуем в лесу, а утром отправимся прямиком в столицу. Я обрадовался: и само путешествие, и эти ночевки на природе надоели до чертиков. Наконец-то завтра все закончится.

Настасья задумчиво произнесла:

— Удивительно. К царю едет посольство во главе с правителем княжества, а он даже не послал никого нас встречать.

Я пожал плечами, не придав этому значения. У каждого свои обычаи. Как оказалось, зря я так решил.

На рассвете Чуфик заверещал в ухо:

— Беда, хозяин, беда!

Я выскочил из нашего шатра. Еще не совсем рассвело, но все, что творилось вокруг, было прекрасно видно. Бояре и воины замерли с обнаженными клинками. Наш лагерь был взят в кольцо большим отрядом вооруженных людей. В руках нападающие держали натянутые луки.

Я огляделся. Рядом со мной находились Настасья и Олена, боярышню поддерживала чернокожая служанка. Любки нигде не было видно. Взглянул на наших врагов. Положение просто паршивое. Их слишком много. Попробуем прорваться — перестреляют, как дичь.

Вдруг раздался голос:

— Князь, сопротивляться бесполезно. Вы окружены со всех сторон. Побудете некоторое время нашими гостями.

Вперед выехала девка в роскошных одеждах. Ее я узнал сразу. Ишь какой крутой стала!

Взглянул на Олену. Боярышня вздрогнула и внимательно оглядела всадницу. Похоже, тоже признала бывшую служанку.

Князь заговорил:

— Негоже так принимать послов соседнего государства. Царь Салтан в своей грамоте обещал нам безопасный проезд и гостеприимство.

Раздался смех:

— Салтан, мой дорогой батюшка, болен. В горнице на перине лежит и давно уже ничего не подписывает. Управление царством мне передал. Так что грамота ваша поддельная. И пришли вы сюда гостями нежданными и незваными.

Я задумался. Нам подсунули подложную ксиву или девка брешет как сивый мерин? Поди теперь проверь. Но одно другого не слаще. Вляпались знатно. Я почувствовал себя неуютно в женских тряпках и без оружия. Если придется лезть в драку, оборву подол на фиг.

Я посмотрел на князя. Мужика зацепило знатно. В глазах так и плескались ярость и ненависть. Похоже, он раздумывал, как поступить.

Дамочка поторопила:

— Кощей, ты не в том положении, чтобы медлить. Бросайте клинки на землю, иначе истыкаем стрелами, как ежей. Ты-то бессмертен, а остальные — нет. Пожалей женщин. Если не подчинишься, они умрут первыми.

Всегда знал, что с бабами в такие игры играть — последнее дело. Самодовольные дуры — самые злобные и жестокие. Лучше уж самый свирепый мужик.

Князь сжал челюсти так, что показалось, будто скрипнули зубы. Осторожно опустил меч на землю. Его примеру последовали бояре и воины. Вскоре мужчин связали, а женщин согнали пред очи самозванки.

Новоявленная царица презрительно рассмотрела нас и сощурила глаза:

— И какая же из них твоя супруга, князь? Хотелось бы ее увидеть.

Князь усмехнулся:

— Мне бы тоже этого хотелось. Но ее здесь нет.

Баба рявкнула:

— Обшарить весь лес. Искать! Далеко убежать не могла.

Я плюнул на все и шагнул к Олене:

— Действительно, а где Любка?

— Когда я проснулась, ее в шатре не было.

Олена сказала это довольно громко. Кажется, князь вздохнул с облегчением. Куда же она могла спрятаться?

«Хозяин, к чему беспокоиться? Ведьмочка спасется», — услышал я в голове голос бесенка.

Не удержался, нащупал его хвост и незаметным жестом дернул:

«Не смей так о ней говорить!»

Он обиделся:

«Я говорю правду. Что ей сделается? Летает где-нибудь на метле. И чем дальше от тебя, тем лучше».

Тем временем будущая царица раздавала указания.

— Этих, — палец указал в нашу сторону, — в отдельные палаты. Можно будет подарить их отличившимся приближенным. Бояр и воинов — в тюрьму.

Олену она оглядела с особенным восторгом:

— А эта пусть почувствует, каково мне приходилось жить рабыней у нее в неволе.

Алекс дернулся вперед:

— О каком рабстве ты мелешь?! Ты и ела, и спала вместе с ней, как ближайшая подруга.

По лицу моего бывшего телохранителя стегнула плеть.

— Не смей открывать рта, пока тебе этого не позволили!

Я зло подумал: «Посмотрим, как станешь верещать, если парень сумеет освободиться. Вряд ли Алекс сделает скидку на то, что ты женщина. Когда нужно, он умеет быть жестоким».

Нас начали подталкивать в спину:

— Пошевеливайтесь!

Я еще успел услышать последнее распоряжение:

— Князя — в подземелье приковать на цепи. И воды не давать.

И чем же Кошей так перед ней провинился?

Любовь

Мы остановились на последнюю ночевку. Завтра доберемся до царя Салтана, вернее, до его столицы. Я вздохнула с радостью: путешествие надоело до чертиков. Наконец-то посплю на нормальной постели и вымоюсь в бане.

Олена и моя служанка, похоже, утомились так, что сразу заснули. А вот мне отчего-то не спалось. Решила подышать свежим воздухом. Выскользнула из шатра и вдохнула всей грудью. И тут же услышала шепот:

— Любка, я здесь. Иди тихо, не шуми.

Хорошо, что Феклуша предупредила об осторожности. Иначе бросилась бы к ней со всех ног. Да еще и с криком. Часовые могли бы услышать.

Осторожно скользнула за шатер.

— Хочешь полетать?

Я не раздумывая прыгнула на метлу, и мы взмыли вверх. Охватило ни с чем не сравнимое наслаждение. Мы уже довольно прилично удалились от лагеря, и нас никто не мог слышать. Я со всей силы вцепилась в древко и радостно заорала:

— Самолет — хорошо, пароход — хорошо, а метелочка — еще лучше!

Феклуша заметила:

— Половину не поняла, но про метлу — согласна. Спасибо. И куда направимся?

— Куда пожелаешь.

Мы пронеслись над несколькими деревеньками, потом Феклуша заметила:

— Здесь сегодня неподалеку шабаш проводят. Может, заглянем на огонек? Там и темный князь будет.

Я возмутилась:

— Хочешь сказать, мой супруг к здешним ведьмам наведывается?

Этого я ему не прощу!

— Любка, ты иногда бываешь на удивление глупа. Здесь чужое царство и другой темный князь. Его называют Чахликом Неумирающим. Желаешь взглянуть? — Она хихикнула. — Может, тогда своего больше ценить станешь.

— А знакомых там не встретим?

Метла вздохнула:

— Ну в кого ты такая бестолковая? Только же объяснила. Здесь — все свое, и гости — из своих. Ну как, летим?

— Если только туда и обратно. Одним глазком взглянуть на здешнюю нечисть. И вернемся побыстрее, пока не спохватились.

В глубине души понимала, что лучше бы туда не соваться. Но почему-то одолели сомнения. А вдруг метла врет и муженек тоже захочет посетить увеселительное мероприятие? А я, как все жены, узнаю об этом последней. Хотя, положа руку на сердце, какая из меня жена? Скорее числюсь в невестах. Но как-то уж очень гнусно метла хихикала, и мне это не понравилось. Думаю, лучше увидеть все своими глазами.

Вскоре мы опустились на гору. Правда, не в центр поляны, как обычно делают в подобных случаях, а довольно скромно в стороночке.

Ярко пылал костер, ведьмы и ведьмаки водили вокруг него хоровод.

Я шепнула:

— И здесь мухоморочка в почете?

— Бери выше. Местные пьют настойку из дурман-травы. Так сказать, два в одном.

Я в который раз вслух удивилась учености моей метлы. Она лениво пробормотала:

— Проживешь с мое, не такое узнаешь. Иди пройдись, только старайся не привлекать к себе внимания. И если станут предлагать выпить, не вздумай и пробовать. Дурман-трава — зелье опасное.

Я чуть не возмутилась: Феклуша что, считает меня пьяницей? Но тут же прикусила язык. Сбои случались. И метла была тому свидетельницей.

— И обходи мужиков стороной. Если кто привяжется, улепетывай со всех ног. Здесь принято не отказывать кавалерам ни в чем. Иначе будет скандал.

Я фыркнула — кругом разврат. Но много захотят, мало получат. Растрепала волосы, наполовину скрыв ими лицо, и двинулась к костру, старательно обходя лиц мужского пола. Благо различить их было нетрудно. Одеждой большинство присутствующих не заморачивались.

Кстати, прибыли мы, похоже, в кульминационный момент празднества. Рядом с костром стоял настоящий трон. Кажется, даже из натурального золота. Богато же живет тутошняя нечисть.

Я разглядела сидящего на троне князя. Первое впечатление — настоящий ужас. Чахлик Неумирающий представлял собой почти скелет. Кажется, можно услышать, как стучат друг о друга кости. Голова — лысый череп, обтянутый тонкой кожей. Губы тонкие, бледные, синие… Короче, натуральный доходяга. Наркоман на последней стадии. Тьфу ты, смотреть тошно на такое чудо. А ведьмы бросились на колени и вопили от восторга. Еще чуть-чуть — и оглохну.

Страх постепенно прошел, и я даже с гордостью подумала: «Видели бы местные моего Кощея!» Одежду бы на сувениры разорвали, как наши фанатки. Стало немного стыдно: и почему я такая подозрительная? Нужны эти бабы моему супругу! От добра добра не ищут! «Добром» я со всей уверенностью посчитала себя.

Ну хватит, насмотрелась. Я начала осторожно двигаться в сторону кустов. Какая-то баба, заметив, что у меня пустые руки, прониклась сочувствием:

— Ты уже все выпила? Или не досталось?

Я горестно пробормотала:

— Ага.

Она царским жестом вручила мне свою бутылку:

— Пей. Там еще бочку с зельем принесли.

Я поблагодарила и решила поспешить прочь. Но не успела, за подол платья кто-то ухватился. Я дернулась, но маленький кривоногий мужичонка вцепился, будто клещ:

— Мы славно проведем время!

Я попыталась вывернуться из его рук, но никак не удавалось. Вспомнила поучения метлы: скандалы не затевать. Ладно, скандалить не стану.

Тяжелая глиняная бутыль оттягивала руку. Я подняла ее и со всей силой опустила на голову неудачливого ухажера. Он как-то странно икнул, закатил глаза и рухнул на землю. А я дала деру. Добежала до метлы, вскочила на нее и бросила на ходу:

— Бежим! Кажется, я здорово припечатала очередного женишка.

И тут же рассудила: ничего, здесь их много. Как там говорилось в песне? Отряд не заметил потери бойца.

Феклуша ехидно поинтересовалась:

— Ну как тебе местная достопримечательность? Понравился князь?

Я фыркнула:

— Черт-те что и спереди бантик. Не дай бог во сне приснится — рассвета не увидишь.

— Вот-вот, цени своего…

Я вздохнула:

— Внешность разная, сущность одна.

Метла возмущенно зашелестела прутьями:

— Неблагодарная ты, Любка! И счастья своего не видишь. Да за нашего повелителя все царевны мира с радостью бы пошли, а он…

Я оборвала:

— Выбрал самую недостойную. Хотя я замуж за него не набивалась.

— Право слово — дитя неразумное.

Ну кто ж виноват, что не могу забыть Федю? Вдруг он меня ищет? Как известно, надежда умирает последней. А Феклуше просто не дает покоя слава. Престижно же носить на себе супругу повелителя.

— Здесь шабаш проходит активнее, чем у нас? И народу больше…

— Настоящий шабаш ты еще и не видела. — Метла мечтательно вздохнула. — Вот в ночь на Ивана Купалу… Тогда цветет папоротник, и многие устремляются на поиски заветного цветка. При помощи него можно искать клады, да и желание любое он исполняет…

Я словно приняла стойку охотничьей собаки. Спокойно, Любка, лишь бы до Феклуши не дошло.

— И ты веришь таким сказкам? Неужели были случаи, чтобы кто-то его находил?

— Болтают о счастливчиках. Хотя не слишком много из тех молодцев, что стремились за счастьем, получали желаемое.

Опять одни молодцы. А о девицах история умалчивает. Надеюсь, Феклуше в голову не придет, что я могу отправиться на поиски этого цветка. Надо вот только выяснить, когда будет этот праздник.

Настроение резко пошло вверх. Наконец-то у меня появилась цель. Достаточной ли силой обладает этот цветок, чтобы вернуть мне Федю или отправить к нему меня?

Я поторопила метлу:

— Давай поживей, скоро уж рассветет.

Не думала, что так долго задержимся. Узнает муженек — может лишить личного транспорта.

Мы были совсем близко от поляны, на которой расположился наш лагерь, как вдруг метла резко зависла в воздухе. Я чуть не свалилась от неожиданности. Взглянула вниз и ничего не смогла понять. Народу там толпилось слишком много.

— Что это?

— Кажется, князь и его люди окружены.

— Давай туда!

Метла не двинулась с места.

— Сейчас же лети или спрыгну прямо отсюда!

— Прыгай, если уверена, что от этого кому-то станет лучше, любительница неразумных поступков. Твоих друзей окружили враги. Чем ты сможешь помочь?

— А если это не враги, а друзья?

— Тогда тем более. Падать с неба на землю ради друзей уж вовсе бессмысленно. Не поймут.

Я сжалась. Что же делать?

Метла будто ответила на мои мысли:

— Осторожно подлетим к лагерю со стороны леса и поглядим, что там творится. Если все хорошо, скажешь, что пошла прогуляться и заблудилась. Если же напали враги, то, оставаясь на свободе, можно сделать для друзей гораздо больше.

Как я ни была взволнована и встревожена, как ни хотела поскорее увидеть князя и всех наших, но согласилась, что так разумнее. Метла дала дельный совет.

Мы спрятались среди ветвей и оценили обстановку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произошло. Распоряжалась напавшими какая-то мерзкая баба, которую я сразу же возненавидела всей душой. Наших окружили, разоружили и куда-то повели. Я услышала, как князя спросили про меня. Чуть не закричала: «Я здесь!»

Метла зашипела:

— Молчи, идиотка! Себя погубишь и других не спасешь.

Я прикрыла рот рукой и даже укусила себя за ладонь. Действительно, чуть не сделала глупость. Вскоре пришлось сматываться — меня бросились искать.

Пока могли, мы с метлой издали наблюдали за тем, куда повели друзей. В город мы с Феклушей сунуться не рискнули. Я разревелась. Вспомнила князя, как тот оглядывался, наверное, стараясь увидеть меня. Какая-то еще мысль не давала покоя. Вдруг поняла, что не увидела среди плененных ни Локши, ни Кийса. Облегченно вздохнула: значит, спаслась не одна. Оборотни отыщут меня и обязательно помогут.

Я спрыгнула на землю и критически оглядела свой наряд. Надо срочно менять одежду. Разумнее всего — на мужскую. И с волосами придется расстаться. Хотя это не страшно — волшебный гребешок при мне. Понадобятся — вмиг отращу.

Просидела в кустах почти целый день, наблюдая за публикой, движущейся по дороге к городу. Почти все мужики носили одинаковую одежду — холщовые рубахи, штаны, некоторые — кафтаны и шапки. Как бы мне раздобыть нечто подобное? В своем дорогом платье я заметна за версту. И, как я поняла из криков глашатая со стены, за поимку знатной девки уже обещаны лошадь и корова. Стало даже несколько обидно: оценили наравне с домашней скотиной. Но кто знает, может, по здешним меркам, это огромное богатство?

К вечеру я отошла подальше от ворот. Попросила метлу вывести к ручью. Еды нет, так хоть напьюсь. Внезапно услышала стук копыт и еле сумела спрятаться. Какой-то крестьянин спрыгнул с коня и подвел его к воде.

Метла прошептала:

— Сейчас оглушу, а ты раздевай.

Я дернулась:

— А вдруг убьешь? И предлагаешь мне нацепить его грязные тряпки?

Феклуша авторитетно заявила:

— Захочешь жить — не такое сделаешь.

В это время мужик обернулся и увидел меня. На лице его отразилась вся гамма чувств: сначала изумление, затем удивление, наконец радость. Он растопырил руки и двинулся на меня:

— Вот это удача! Матушка-царевна порадуется.

Опасности сзади крестьянин не замечал, и Феклуша тут же воспользовалась этим. Подлетела к мужчине и треснула его черенком по голове. Тот медленно осел на землю.

Метла прикрикнула:

— Скорее! Что стоишь?

После того как я поняла намерения мужика, чувство жалости к нему пропало. Я прошептала:

— На чужой каравай рот не разевай!

И принялась стаскивать с ограбленного одежду. Причем обнаружила в кармане мешочек с деньгами. Вздохнув, прихватила и его. Постаралась хорошенько запомнить парня. Буду считать себя его должницей.

Быстро переоделась, свое платье забрала с собой — спрячу где-нибудь по дороге. Переночевать решили на горе, чтобы не попасться в лесу в зубы диким зверям. Ножом, который тоже позаимствовала у своей жертвы, я обкромсала волосы. Ну вот, опять стала прежним Любимом. Как во времена путешествия с оборотнями.

Утром простилась с метлой и отправилась в город. Приезжих здесь хватало, кто приехал продавать, кто — покупать, на меня не обращали внимания. Я первым делом отправилась в сторону базара. Наверняка все новости обсуждают именно там.

Бродя между лотками и слушая разговоры, порадовалась своей предусмотрительности. Похоже, полгорода и все окрестные села бегали по лесу в поисках хорошо одетой девицы. Мечты о корове и коне не давали населению покоя.

В животе уже бурчало от голода. На деньги, украденные у парня, купила каравай вкусно пахнущего хлеба и крынку молока. Забилась в дальний угол под телегу и с жадностью впилась в краюху зубами. Рядом послышались голоса, разговаривали двое. Сначала ничего нового не услышала.

— …нынче базар почти пуст. Обычно яблоку упасть негде.

Второй хмыкнул:

— Так все по лесу носятся. Девку ищут.

— Сегодня еще одну корову к награде прибавили.

— А кто она? За простую такую плату бы не назначили.

— Ну ты даешь! Не слыхал? Жена соседского князя.

— Интересно, что с ними собирается делать матушка Елена? Говорят, дюже зла. Сильно они ее обижали. Наверное, казнит всех на площади на потеху народу в день, когда царь Салтан отдаст ей корону.

Я похолодела: ничего себе потеха. Хотя для самозванки это самое логичное. Свидетелей надо уничтожить. А тем более законных наследников — Савву и Олену. И поскорее, пока царь-батюшка их не увидел. Говорят же, что Олена как две капли воды похожа на мать.

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Ищи, Любка, выход, раз уж сумела влипнуть в такую историю.

— А может, она еще велит и языки им отрезать?

От такого предположения мне стало дурно. А собеседники уже переключились на обсуждение царя:

— Совсем, бают, государь ослаб. Ему бы жить да радоваться, что дочь отыскалась, а тут такая беда. Только и мечтает, чтобы успеть дочке венец царский передать.

Хм… что-то тут не так. Может, царь ревнивец и женоубийца, но дураком вроде его никто не называл. Да и по всему видать — царство в порядке, народ живет в достатке. С чего вдруг срочно понадобилось усадить на трон вернувшуюся дочь? Настолько замучило чувство вины? Так мужики его обычно нарядами да украшениями заглаживают, а отнюдь не царствами. Может, понял, что сильно болен и грозит смерть, вот и спешит пристроить близкого человека?

Я занервничала. Скорее бы убрались эти болтуны, хочется в тишине все обдумать.

Три дня я бродила по городу, ночевала под телегами на базаре, но в голову не пришло ни одной стоящей мысли. Да и что я могла придумать? Ни в царский терем, ни в тюрьму к преступникам крестьянского парнишку никто бы не пустил. Знакомых у меня здесь тоже не было.

Совсем пав духом, я тащилась по широкой улице, машинально поглядывая по сторонам. Вдруг увидела лавку, украшенную новой вывеской. На прилавке были расстелены шелковые платки, название гласило «У Любки».

Сердце бешено застучало. Сразу пришла мысль о ловушке. Но придется проверить. Тем более что я вряд ли сильно рискую: в чумазом пареньке трудно признать жену князя. Решительно сжала в рукаве нож и постучала. Дверь распахнулась, на пороге появился Локша.

От счастья потемнело в глазах. Я еле сдержалась, чтобы не заорать от восторга. Парень несколько секунд смотрел на меня, потом шагнул навстречу. Я споткнулась о порог, он подхватил:

— Осторожнее, сударь, проходите, — и практически втащил меня в лавку.

Внутри обнаружился и Кийс. Кот метнулся к дверям и задвинул засов.

— Наконец-то! Ты словно сквозь землю провалилась. — Оборотень лукаво ухмыльнулся. — Я уж думал, зря на вывеску тратился.

Я плакала и смеялась, рассказывая обо всем, что со мной стряслось. Локша смотрел счастливыми глазами и глупо улыбался. Кийс утешал и ободрял. Правду говорят, что старый друг лучше новых двух. Увидев, что лагерь окружен, поведали парни, они перекинулись в зверей и скользнули в лес. Тоже решили, что на свободе от них будет больше проку.

Кийс спохватился:

— Локша, грей воду. Любке нужно вернуть приличный вид. А я схожу куплю ей новую одежду, эта грязная, да и пропахла вся.

Оставшись одна, я с наслаждением залезла в кадушку с водой. Была просто на седьмом небе от счастья. Наконец-то нашла друзей! Вместе мы непременно что-нибудь придумаем. Как говорят, одна голова хорошо, а две — лучше. А тут — сразу целых три. Если, конечно, считать простодушного Локшу. Хотя, признаться честно, и моя голова ничего умного предложить не в состоянии. Так что вся надежда на хитрого кота.

Какая радость — смыть многодневную грязь и, главное, вернуть себе прежний вид. Короткая стрижка перестала мне нравиться уже давно. Я с удовольствием провела гребешком по волосам. Раз, другой, третий… Локоны начали удлиняться на глазах. И вскоре волосы выглядели даже гуще и шикарнее, чем раньше. Надев чистую одежду, почувствовала себя словно в раю. Кийс принес красивое платье и все, что было нужно для девушки. Кот, как всегда, на высоте.

Локша восхищенно вытаращил глаза:

— Здорово увидеть прежнюю Любку. А помнишь, как мы встретились?

Я вздохнула. Вроде и времени немного прошло, а сколько воды с той поры утекло. Радость уже уступила место тревоге.

Кийс и Локша знали немногим больше меня. Только то, что князя куда-то увезли и спрятали отдельно от всех. Свега, Олену и Савву не показывают никому. Чуть лучше положение у Настасьи Вахромеевны, Флоры и служанок — их держат во флигеле царского терема.

Я вопросительно уставилась на оборотней:

— А Салтан?

— Мечтает отдать трон своей девке и счастливо уйти на покой.

Я язвительно заметила:

— Как бы покой не стал вечным. Пожалуй, зря размечтался старичок о заслуженном пенсионном отдыхе.

Кийс согласно кивнул, а Локша привычно восхитился:

— Любка ужасно умная!

Кот хмыкнул:

— Я бы сказал — необыкновенно везучая. Надо же — в самый опасный момент надумала полетать.

Я сердито вскинула глаза:

— Ты меня в чем-то подозреваешь?

Кийс обиделся:

— Лишь отметил, что у тебя потрясающая интуиция. Я думаю, нам нужно попытаться попасть к царю Салтану. Вот только как?

Забраться на настоящую кровать, почувствовать под головой подушку и укрыться пуховым одеялом показалось после ночевок под телегой на базаре настоящим счастьем. Я даже поежилась от воспоминаний. Постараюсь поскорее забыть этот кошмар. А сейчас следует отдохнуть и набраться сил.

Утром, открыв глаза, поняла, что чувствую себя бодрой и энергичной. Первой мыслью было: «Где Феклуша и что с ней?» Нужно побыстрее отыскать свою метлу.

Снизу послышался ворчливый голос:

— Нечего меня искать. Здесь я уже.

Я свесила голову с постели, от радости чуть не рухнув на пол. Заглянула под кровать:

— Как я рада, Феклуша, что ты снова со мной!

Метла монотонным голосом забормотала:

— Еще три года, три месяца…

Я не сдержалась и запустила в нее подушкой:

— Прекрати в сотый раз твердить одно и то же!

Метла хихикнула:

— Это чтоб ты не забывала!

В это время раздался стук в дверь. Я не задумываясь крикнула:

— Входите! — и, не удержав равновесие, все ж таки свалилась на пол.

Локша сразу же бросился на помощь:

— Любка, тебе не больно?

Болело вообще-то все тело. Провести несколько ночей на земле — это вам не фунт изюма.

Позавтракали все вместе. Потом парни ушли, заперев лавку. Меня с собой взять отказались. Я сначала пыталась поспорить, но была вынуждена согласиться с доводами Кийса.

— Не стоит лишний раз местным глаза мозолить, — назидательно заметил он. — Вдруг кто сметливый найдется? Награда-то за тебя обещана немалая.

Сидеть целый день взаперти оказалось настоящей пыткой, да еще метла решила заняться нравоучениями:

— Неприлично замужней госпоже, да еще жене повелителя, находиться в обществе посторонних мужчин.

Я возразила:

— Эти оборотни — мои друзья. Не раз уж доказали свою преданность.

Феклуша противно пропищала:

— Друзья… Один только и мечтает затащить…

Я не дала ей договорить:

— Замолчи, сексуально озабоченная дура! Еще и хвалишься все время: «Я — девушка, я — девушка», а сама только об одном и думаешь.

Схватила ее за прутья и выбросила в другую комнату. Метла оттуда проорала:

— Поэтому и предупреждаю! На пути у честных девушек столько коварных соблазнителей…

Я захлопнула дверь и вздохнула с облегчением. На Феклушу по-настоящему не обиделась, давно привыкла к ее «светлым мыслям». Но хотелось полежать в тишине и хорошенько все обдумать.

Как всегда, первым вспомнился Федя. Сердце заныло. А ведь сколько раз давала себе слово забыть. Вот только ничего не выходит.

Я представила Свега, Савву, Олену… Кощея. И заревела. Супруга было жалко больше всех. Сделал доброе дело и попал в подземелья. Вот и помогай после этого людям. Вспомнила царевну-самозванку и сжала кулаки. Власти захотела? Так у Пушкина вон тоже старуха размечталась стать владычицей морскою, а осталась у разбитого корыта. Да еще можно считать, для той все кончилось хорошо, ведь покушавшиеся на престолы частенько завершают свой путь на плахе.

Вновь прокрутила в голове последнюю сцену в лесу. Уверена, если бы князь захотел, сумел бы вырваться. Только пожалел остальных. И где мне теперь его искать?

Я даже поплакала некоторое время. Потом решила: слезами горю не поможешь, надо действовать. Посмотрела в окно — солнце уже садилось. Я занервничала. Сколько прошло времени, а парни еще не вернулись. О плохом думать не хотелось, но терзала мысль: «Где эти оборотни так долго бродят?»

Я валялась на кровати, пытаясь придумать какой-нибудь выход. Голова уже разламывалась от идей, но толку от этого не было. Машинально покрутила подаренное Кощеем кольцо. И вздрогнула, услышав в голове голос ворона:

«Что случилось? Говор-ри».

От волнения я даже растерялась. Не хотелось расстраивать симпатичных бабуль, но по всему выходит, что без этого не обойтись. Сама себя успокоила: не собиралась им ничего сообщать, но получилось само собой. Значит, это воля Провидения!

Начала издалека, как положено. Вежливо поинтересовалась:

«Как здоровье Яги Яговны?»

Тут в беседу вмешалась сама хозяйка птицы:

«Девонька, у тебя голос дрожит. Если Кощеюшка обидел, так мы ему…»

Я перебила:

«Нет-нет, не он!»

Как бы поделикатнее сообщить? Но как ни старалась, ничего не придумала и брякнула правду:

«Все намного хуже. Всех, кроме меня, арестовали. Князя тоже. Если бы он не подчинился, так вообще бы убили…»

Бабка легкомысленно рассмеялась:

«Ну, внучка не так-то легко убить. Не нервничай. Только если…»

Я взволнованно спросила, вспомнив сказку:

«Отыщут яйцо с иглой внутри? Так?»

Бабка хихикнула:

«Нет. Видимо, супруг-то тебе не совсем доверяет, раз не посчитал нужным рассказывать. Ну да дело молодое. Не до разговоров в медовый-то месяц».

«Не доверяет» — слабо сказано. Я вообще практически ничего о нем не знаю. Но не говорить же об этом старушкам. И ведь не могут не пройтись по нашим отношениям!

Я всхлипнула:

«Его куда-то упрятали. Мы не можем найти. Чувствует мое сердце, что-то случилось».

Яга закудахтала, как наседка:

«Девонька, милая, не переживай. Волнуется твое сердечко о Кощеюшке, вот и приходит на ум всякое. Не беспокойся, он и сам выберется. Если уже не выбрался».

Не волноваться как-то не получалось, хоть и не по той причине, что надумала бабуля. Люблю я только Федора. Но сказать об этом не могу — не поймут.

Яга вдруг опять споткнулась:

«Если…»

И замолчала.

Спустя мгновение продолжила, уже успокоившись:

«Ну, о том мало кому известно. Не думай о дурном, все сладится. Отыщется твой суженый».

Меня это ее «если» как-то насторожило. Что Яга Яговна недоговаривает?

Я с замиранием сердца попросила:

«Бабушка, а вы не можете прийти на помощь?»

Бабка замялась:

«Прийти-то можно, но нежелательно. Там свой князь, свои законы. Давай не будем торопиться, может, все еще и наладится».

Яга попрощалась, и связь прервалась. Я в сердцах чертыхнулась. Опять у меня все не как у людей. В сказках девиц от Кощея спасают, а не наоборот. Вспомнила слова бабки: «Повезло с тобой Кощеюшке». Вот уж сомневаюсь. Не встретил бы меня, так и сидел бы спокойно в своем каменном замке. Однако после беседы со старушкой на сердце полегчало. Может, зря я себя накручиваю? Выберется князь. Наверное, ему не впервой. Вон и бабка так считает… Хотя чувствую, Яга что-то скрывает или недоговаривает. Да и вообще. Любящие родственницы должны бы бросить все дела и мчаться на помощь. А не взваливать проблемы на мои… тут я чуть не шмыгнула носом от жалости к себе… слабые девичьи плечи. Тут же услышала ворчанье метлы:

— Плечи-то у тебя вовсе не слабые. Иной мужик может позавидовать. И дали тебе совет ждать, так жди. Не суйся раньше батьки в пекло.

Я рассердилась:

— Ну умница! Буду ждать, а его, может, тем временем убьют. И что я, сидя на месте, высижу? Говорят ведь: под лежачий камень вода не течет. А бабка сказала так просто, чтобы меня утешить. В ее голосе чувствовалась тревога.

Феклуша устало заметила:

— Хоть иногда слушайся советов старших. Целее будешь.

Ближе к вечеру вернулись Кийс с Локшей. Устало плюхнулись на лавку. Я поспешно начала накрывать на стол. Как говорится, сначала напои-накорми, а потом уж спрашивай.

Пока парни уплетали приготовленный обед, похвасталась:

— Я поговорила с Ягой Яговной. Если уж совсем трудно станет, она придет на помощь.

Кийс поморщился:

— Любушка, ты не думаешь, что творишь. Хочешь развязать войну еще и между нечистью? Тогда проблемы посерьезнее будут. Особенно у нас, незваных гостей в чужом краю.

Я покачала головой:

— Трудно думать о том, чего не знаешь.

Друг укоризненно взглянул:

— Вот поэтому в следующий раз и советуйся.

Вот ведь! За что ни возьмусь, везде напортачу. Я почувствовала себя виноватой. Хоть в монастырь уходи да начинай каяться.

Локша проворчал:

— И чего пристал к девчонке? Ну позвала и позвала. Будет нас больше.

Кийс выразительно закатил глаза и вздохнул:

— Что с них взять? Одна из другого мира, а этот и вовсе не от мира сего.

Локша сей сомнительный комплимент то ли не понял, то ли проигнорировал. А я быстренько собрала посуду. Буркнула только:

— Гордитесь, сама государыня за вами тарелки моет.

Кийс усмехнулся, а Локша растерянно вскочил:

— Да что ты, Любка! Я сам все уберу.

— Сиди и не рыпайся. Лучше рассказывайте, что надумали делать дальше.

Кот взглянул как-то странно:

— А может, и не стоит нам ни во что соваться? Пусть сами разбираются. Наше дело тут — сторона. Тем более не зря говорят: не делай добра…

Я прервала с возмущением:

— Если бы и я так рассуждала, до сих пор бы ты бродил на цепи вокруг дуба и сказочки сказывал.

Оборотень фыркнул:

— Вот именно. На цепи. А кто меня к тому дубу приковал? Впрочем, если и помогу, то только ради тебя. Для других и пальцем бы не шевельнул. — Он смерил меня угрюмым взглядом. — Ладно, переходим к делу. Где князь, я узнать не смог. Спрятали надежно, значит, понимают, на что он способен, и боятся. Царь Салтан тяжело болен. Говорят, никого не узнает, почти ничего не соображает. Скорее всего подмешивают ему что-то в еду. Увезли в летнее поместье, за город. Единственный наш выход — пробраться к нему и попытаться все объяснить, если сможем. Размышлял, как это сделать, и понял, что самый банальный вариант и будет самым легким — подкупим слуг, их при нем мало.

Я посмотрела на кота с удивлением. Только что сообразила: сколько помню, у этого оборотня в деньгах никогда недостатка не было. Откуда он их берет? И за какие грехи для него выбрали такое необычное наказание? Кийс до сих пор во многом оставался для меня загадкой.

— Хорошо, слуг подкупим. А дальше? Если царь в плохом состоянии, так не поймет и не услышит.

— Увезем Салтана к себе.

Я обежала взглядом комнату:

— Сюда?!

— Я не все еще сказал. Я снял для нас дом на окраине. С большим фруктовым садом и за высоким забором. Очень удобное место. Время терять не будем, утром туда переберемся.

— Хорошо, увозим царя — а потом?

— Попытаемся привести его в чувство и рассказать ему о детях. А дальше будет видно.

Я обдумала план Кийса. На первый взгляд он мне понравился, но потом посетила неприятная мысль:

— А если царь у нас и умрет? — От ужаса похолодели руки. — Ведь обвинят во всех смертных грехах.

Оборотень спокойно заметил:

— Я об этом тоже думал. Но другого шанса спасти твоих друзей нет.

На душе заскребли кошки. Что-то не нравится мне это…

— А может, надо прикончить самозванку?

Я выдала такое и сама поразилась своей кровожадности.

Кот ехидно поинтересовался:

— И как ты себе это представляешь? Непросто подобное дельце провернуть. К «царевне» и муха не подлетит. Девчонка оказалась весьма хитрой и осторожной особой. Я бы даже сказал — коварной. Разогнала верных царю бояр, окружила себя теми, кто хочет возвыситься с помощью новой государыни. Совсем не верится, что она была простой служанкой, уж слишком ловка.

Дом, арендованный оборотнем, и вправду оказался шикарным. Кийс сказал, чтобы я устраивалась в горнице, а сам отправился знакомиться со слугами Салтана. Я обняла его на прощанье:

— Умоляю, будь осторожен. Есть люди, которые пойдут ради денег на все, но встречаются ведь и честные.

— Уж поверь, первых от вторых я отличать умею, — хмыкнул кот-оборотень. Потом скосил на меня свои хитрые зеленые глаза. — Видел бы повелитель сейчас свою супругу, что бы подумал? А вот что бы сделал, угадать несложно.

Я на миг усомнилась, можно ли этому хитрецу полностью доверять. Не предаст ли, если почувствует, что это выгоднее?

Он будто понял мои сомнения:

— Не беспокойся. Ты мне как сестра. Чувствую себя за тебя в ответе.

Я смутилась и подтолкнула его в спину:

— Ладно уж, шагай.

Оборотни ушли, а я осталась метаться по терему и думать вовсе не радостные думы. Сможет ли Кийс подкупить слуг и выкрасть царя? Если сумеет сделать это, получится ли привести Салтана в норму? Убедим ли его встретиться с Саввой и Оленой?

Море вопросов и ни одного ответа. А ведь следует спешить. Еще несколько дней, и корона перейдет к самозванке. Вряд ли ей будут нужны живые свидетели ее прошлого.

Я ясно понимала, что вляпалась в очень опасную историю. Да еще с весьма высокопоставленными персонами. Не дай бог царь у нас тут умрет. Что станем делать? Я представила, как мы прячем тело. От этой картины потемнело в глазах. Но отступать уже поздно. Будь что будет.

Днем Локша вернулся. Немного повертелся в доме и исчез. Сказал только:

— Жди. Я нанял повозку.

Нервы были на пределе. Я безостановочно мерила шагами комнату и поглядывала в окно. Наконец сердце забилось — послышался стук копыт. Я пулей вылетела во двор.

С козел крытого возка спрыгнул Кийс. Вскоре появился и Локша. Он нес на руках кого-то, укутанного в покрывало, как я догадалась, царя-батюшку. Следом за ними семенил какой-то старичок.

Кийс скомандовал:

— Скорее в дом!

Я торопливо шагала рядом и сыпала вопросами:

— Как он? Почему без сознания?

Царя уложили на кровать в приготовленной для него горнице. Кот повернулся ко мне:

— Мы свое дело сделали. Дальнейшее — в твоих руках. — Он вытащил два пузырька из цветного стекла. — Вот настойки. Надо давать поочередно через равные промежутки времени. Приступай не мешкая. Чем раньше начнем, тем больше шансов.

Я торопливо накапала в ложку жидкости из первого пузырька и залила царю в рот. Почему-то вспомнила Кощея после бабкиной настойки. Надеюсь, эта не столь радикального действия. Перевернула песочные часы и наконец-то смогла рассмотреть царя повнимательнее. Выглядел Салтан как настоящий наркоман. Видно, давно его потчевали травками. Я занервничала — лечить такого придется долго, а у нас времени вовсе нет. Покосилась на кота:

— Думаешь, поможет?

Кийс укоризненно взглянул на меня:

— Любка, когда я что зря говорил? Главное, давай настойку вовремя и не пропускай.

Об этом мог бы и не предупреждать. Я согласна была сидеть с Салтаном и днем, и ночью, лишь бы выздоровел. Решительно придвинула лавку к кровати и только теперь обратила внимание на мужика, которого привезли вместе с царем.

Кот пояснил:

— Это дядька Салтана. Царь рос под его присмотром. Он мне помог выкрасть своего господина.

Под внимательными взглядами дядьки я продолжала отпаивать царя настойками. Одновременно разглядывала государя. Из-за густой бороды и изможденного вида возраст точно определить затруднялась, но вроде еще не стар. Не красавец, но вполне симпатичный. Однако я испытывала к нему полную антипатию. В голове не укладывалось, как можно засунуть в бочку и бросить в море жену и детей. Больной на всю голову, да и только.

С царем мы провозились всю ночь. Салтан иногда приходил в себя, вращал глазами, старался подняться с кровати. Иногда начинал хохотать, нести разную чушь. А порой вспоминал свою дочь и называл ее всяческими ласковыми именами.

Кийс покачал головой:

— Перестарались. Опоили царя зельем сверх всякой меры, даже сомневаюсь, что разум вернется. — И заорал на дядьку: — А ты куда смотрел? Не видел, что с твоим государем творят?

Старик лишь утирал рукавом слезы. Я уже почти без надежды продолжала следовать указаниям Кийса. Но на следующий день все-таки произошло чудо. Царь открыл глаза. В них появилось удивление:

— Где я?

Кот тут же притащил третий пузырек и влил царю в рот.

— Пусть полностью успокоится и придет в себя.

Царь захрапел. Я вздохнула с облегчением. Кажется, все обойдется. Дядька Прокоп пробормотал:

— Государь ты наш славный, только не умирай, не покидай неразумных слуг твоих!..

Кийс зло прищурился:

— Недолго бы ему осталось, если б не мы. Как ты-то допустил такое? Ведь олуху видно, что его старались разума лишить.

Дядька снова зарыдал:

— Приходило в голову подобное! Пытался довести до ушей царевны, так она и слушать не стала.

Мы переглянулись: с этой-то все ясно. Хотя царь и сам хорош. Я не выдержала:

— А мне вот нисколько не жаль этого женоубийцу. Сам не лучше, садист…

Прокоп прервал мой гневный монолог:

— Княгинюшка, не верь тому, что болтают, не виноват царь-батюшка. Не так все было.

Я пренебрежительно махнула рукой:

— Конечно. Поклеп возвели родные сестрицы царицы — повариха да ткачиха. А он и уши развесил. И разобраться даже не попробовал.

Впрочем, стоял бы на кону Федор с его коттеджем, мои родные сестры тоже подставили бы меня без сожаления.

Прокоп посмотрел с удивлением. Даже рот раскрыл.

— Какие ткачиха с поварихой? Царь был женат на боярышне знатного рода. И сестры царицы были тоже боярышнями.

Я широко распахнула глаза. Вот и верь сказкам. Уж кому-кому, а Пушкину-то я доверяла. Прокоп продолжил:

— Опоила его тогда родная матушка. Наверное, таким же зельем, как и сейчас. Невзлюбила невестку. Сколько времени государь ничего не соображал.

Я вздохнула:

— Ладно, не мне судить. Лишь бы спас моих друзей.

Неожиданно поняла, что царь стал как-то ближе и симпатичнее. Верно говорят, что общая беда сближает. Если наши пленники сидят все вместе, так, наверное, и они сдружились. Тут подленькая мыслишка мелькнула в моей голове: может, и хорошо, что князя держат отдельно? Флора ему и так проходу не давала.

Салтан зашевелился и открыл глаза. Было видно, что не понимает, где он и что с ним. Еще бы! Меня он явно видел в первый раз, как и Локшу. Кийса не было, он недавно ушел по каким-то делам. Наконец взгляд царя остановился на Прокопе и потеплел. Салтан тихо вымолвил:

— Где я? — и сделал попытку приподняться.

Я поручила царя заботам слуги — пусть придет в себя. А сама поспешила на кухню разогреть бульон и вскоре вернулась:

— Государь, сначала нужно подкрепиться, потом я вам все расскажу. Думаю, разговор выйдет долгим.

Салтан подозрительно поглядел на мой бульон, но пить не отказался. Насытившись, отодвинул ложку.

— Княгиня, мы не знакомились, но мой слуга сообщил, кто вы. А мое имя вы и так знаете.

— Вы все правильно поняли, государь. Теперь осталось только выслушать меня.

Он нахмурил брови:

— Если солжете мне, то умрете.

Я разозлилась:

— Смерть, к несчастью, грозит и нам, и вам. Вы пригрели на груди змею. Впрочем, выслушайте, а потом уж будете судить. Ваш родной сын и ваша дочь находятся под стражей в вашем тереме. Тот, кто приютил и вскормил их — боярин Свег, томится в темнице там же. Служанка вашей дочери случайно подслушала не предназначенный для ее ушей разговор, украла ваш подарок супруге и быстренько воспользовалась ситуацией, чуть не сгубив настоящих наследников. Впрочем, увидите их и сами все поймете. А теперь расскажу подробно с самого начала…

Я начала излагать историю в таком виде, в каком сама узнала ее от Свега. Салтан то краснел, то бледнел, рука сжимала одеяло.

— Хотелось бы верить. Но вдруг это очередной обман?

В это время в комнату вошел Кийс. Увидел очнувшегося царя и враз преобразился. Я в который уж раз подивилась аристократическим манерам оборотня. Он грациозно отвесил поклон, опустился на колено, витиевато представился. Я с завистью вздохнула: Кийсу не занимать воспитания, не то что нам с Локшей.

Кот поднялся и объявил:

— Самозванка завтра уезжает осматривать ваш заброшенный замок на берегу реки.

Салтан побледнел:

— Я запретил посещать его кому бы то ни было. Там я отдал приказ наказать царицу.

Кийс заметил:

— Ваше царское величество, не стоит ей мешать. Пусть едет. А вы в это время вернетесь во дворец и познакомитесь со своими детьми. Вряд ли самозванка позволит это сделать, если в этот момент будет в столице. Уж слишком большую власть она от вас получила. Увидите царевну и царевича и сами решите, что предпринять.

Царь подумал и кивнул:

— Хорошо, так и сделаем.

Вечером разошлись по своим комнатам. Спала я плохо, видно, нервы стали сдавать. Чем-то все закончится? Признает ли Салтан детей? Во сне видела то Федю, то князя, один раз и боярина Свега. Сердце болело обо всех.

По пути во дворец царь выглядел спокойным, лишь едва заметно подергивался его глаз. Когда из кареты появился государь, вся челядь опешила. Потом с криками «батюшка выздоровел!» слуги кинулись царю в ноги. Салтан быстрым шагом прошел в тронный зал, сделав нам знак следовать за ним. Отдал приказ:

— Привести пленников Савву, Олену и Свега.

Один из стражников замялся:

— Царевна не велела их выпускать.

Салтан грозно рявкнул:

— А кто тут государь, я или она? Ведите живо или вмиг без голов останетесь.

Пара охранников стремительно выскочила за дверь.

Вскоре моих друзей ввели в зал. Савва и Олена шли впереди, боярин за ними. Я в очередной раз поразилась красоте царских детей. Все уверяли, что они очень похожи на мать. Но увидит ли это Салтан? Я затаила дыхание: сейчас все решится.

Царь побледнел. Руки у него задрожали.

— Дети мои… — прошептал он и… потерял сознание.

Савва и Олена подхватили отца с двух сторон. У Олены по щекам потекли слезы. Она зарыдала:

— Батюшка, не умирай!

Я вздохнула. Говорят, от счастья не умирают. Хотя организм царя, наверное, ослаблен зельем.

Слуги засуетились, стараясь привести Салтана в чувство. Царь медленно распахнул глаза. Прошептал:

— Оленушка, ты вылитая матушка. Дети мои, какое счастье, что я вас нашел!

Хоть сцена встречи и тронула, но я скептически подумала: «Так бы ты их и нашел, если б не мы с оборотнями да князь».

Неожиданно почувствовала, как кто-то сжимает мою руку. Рядом стоял Свег.

— Все время думал о вас и надеялся, что с вами все в порядке.

Царь обнимал Савву и Олену. Глаза у всех троих сияли. Наверное, о таком подарке Салтан и мечтать не мог. Он взмахнул рукой:

— Подготовьте для царевича и царевны лучшие покои.

Кажется, ни о ком больше он думать не мог. Я не выдержала:

— Государь, а остальные пленники? Нужно освободить и их.

Царь отдал приказ. Я с облегчением вздохнула. Кажется, все плохое закончилось. Вскоре в зал ввели Настасью Вахромеевну, Флору, чуть позже — Алекса, наших бояр и служанок. Но вот Кощея среди них не было. Я повернулась к царю:

— А где же мой муж?

Царь мгновенно нахмурился. Отправил на поиски стражу. Вскоре слуги вернулись:

— В замке князя нет. Никто не знает, куда его отвезли.

Сердце будто сжали ледяной рукой. Я уже не слушала, как Салтан меня утешает и обещает отыскать моего супруга.

Федор

Не успев очухаться, мы оказались в плену. При виде гарцующей на коне бывшей служанки кулаки так и чесались. Хотелось свернуть ей шею, как куренку. Но приходилось сдерживать свою ярость.

Девка с таким высокомерием и презрением оглядела Олену, что стоявший рядом Алекс дернулся. Я положил руку ему на плечо:

— Уймись. Сейчас ничего не изменишь…

Заметив, как вздрогнул Алекс и с удивлением уставился на меня, мгновенно заткнулся. Фу, черт, чуть себя не выдал. Продолжил бы свою речь — вызвал бы явный интерес: некоторые слова и фразы парень привык слышать, пока был моим телохранителем.

Настасья Вахромеевна, кажется, поняла, в каком я затруднении, и поспешила вмешаться. Она зашептала:

— Алекс, не спеши погибнуть бессмысленно. Этим ты ее не спасешь. Надеюсь, выберемся.

Вскоре нас доставили в терем, разместили по комнатам. Я заметил, что бояр погнали куда-то в подвал, но женщин, среди которых вполне естественно оказался и я, устроили более-менее пристойно. Не пятизвездочный отель, белья на постелях и того нет, лишь сено и тряпки поверх. Но хоть тепло и сухо. Я готов был и к худшему. К тому же мне не привыкать, всякого навидался.

Олена, после того как ее разлучили с Алексом, совсем упала духом. Настасья Вахромеевна старалась ее подбодрить:

— Ничего, узнает царь-батюшка, как его «доченька» гостей привечает, устроит разгон.

Я хмыкнул:

— Боюсь, батюшка уже давно не при делах, — и развалился на постели.

Настасья устроилась рядом, положив голову на мое плечо.

— А мне и не важно, был бы ты… — она запнулась, — была бы ты вместе со мной, Флорушка.

Я быстро взглянул на боярышню: не заметила ли оговорки? Но той не было никакого дела до нас.

Время тянулось однообразно и тягостно. Что с нами собирается сделать самозванка и чем закончится наше заточение? Настасья Вахромеевна в одном была уверена точно: когда о происшествии узнает ее супруг Горыныч, бывшей служанке останется жить всего ничего, будь она хоть о трех головах. Красавица трактирщица сидела со мной рядом и шептала:

— Феденька, любимый, когда же мы по-настоящему будем вместе?

Я косил глазами на Олену, но девчонка замкнулась в себе и почти не обращала внимания на окружающих. Оживала лишь, если разговор заходил об ее ненаглядном Алексе. Однажды я чуть не выдал себя вновь. Как-то от скуки затянул любимое:

Гляжу я на небо и мыслям внимаю:

«Зачем я не сокол, зачем не летаю?..»

Реакция Олены удивила. Она вскочила и уставилась на меня:

— Флора, откуда ты знаешь эту песню? Ее часто поет Алекс, особенно с тех пор, как не стало боярина Федора.

Мы с Настасьюшкой даже перестали дышать. Но нашелся я быстро:

— Да от Алекса и слыхала. Уж очень слова мне понравились.

Боярышня вздохнула:

— У него все песни необычные.

Я мысленно обругал себя: женское обличье стало плохо действовать на умственные способности. Допускаю прокол за проколом. И может, все же следовало открыться моему телохранителю?

Дни заключения сдружили нас с Оленой. Мы с Настасьей взяли боярышню под свой патронаж. Девчонка все переживала об Алексе, брате и Свеге. Мне тоже не были безразличны их судьбы. Да и наши, честно сказать, весьма волновали. Я даже стал обдумывать план побега: бабы мы с Настасьюшкой нехилые, может, прорвемся? Однако сам себя осадил: в коридор-то, пожалуй, и вырвемся, а что дальше? Терем забором окружен, охраны полно, как я заметил, пока сюда вели. Во дворе и повяжут. Так что надо ждать какого-то более подходящего случая. В который уж раз помянул своего бесенка: куда он вечно пропадает, когда нужен? Надеюсь, при первой возможности появится и поможет. Да и Любка на воле. Не в ее характере бросать друзей в беде. Глядишь, что-нибудь да и придумает.

Ночи сменяли дни, но ничего не менялось. Я маялся от скуки и бесился от невозможности что-то изменить. Почему-то вдруг вспомнил Сеню. Это он втравил меня в эту сказочную историю. А где теперь сам? Не рассчитал сил и лежит в земле сырой. Хотя даже и не в земле, а в долбаном замке свихнувшегося Коляна. Да я и сам хорош. Размечтался получить все на халяву: белочку с золотыми орешками, витязей морских в качестве охранников да невесту с месяцем под косой. Но ни в жизни, ни в сказках ничего просто так не бывает. Чтобы жить красиво, надо для этого что-то сделать. Вспомнил я ласковым словом и Карлушу. При этом меня аж затрясло от злости. Ну, дорогой, дождусь ли минуты, когда полностью с тобой рассчитаюсь? Доберусь — небо с овчинку покажется.

Вырвал меня из нерадостных воспоминаний голос Настасьи Вахромеевны:

— Очнись, что с тобой?

— Да так, задумался, что с нами будет.

И вздохнул про себя: хороша Настасьюшка, словно лебедь белокрылая. Так почему же сердце мое стремится к Любке, теперь уж и чужой жене? Хотя подумаешь — жена! Была чужая, станет моя, только бы выбраться из этого места.

В один из дней, не успев встать с кровати, Олена заявила, что видела странный сон: мы все старательно лезли на крутую гору к стоящему на вершине мужчине. Ни на кого из знакомых он похож не был, но манил нас рукой. Боярышня без конца твердила:

— Сегодня что-то случится, что-то произойдет.

И правда произошло.

После обеда заглянул стражник и попросил боярышню Олену пойти с ним. Девчонка бросила на нас испуганный взгляд.

Я подбодрил:

— Не бойся. Все будет хорошо. Ты же сама говорила.

Она благодарно улыбнулась и вышла. Настасья Вахромеевна обняла меня за шею:

— Наконец-то что-то меняется. Вот только к добру или к худу?

— Надеюсь, к добру.

Сказал и тут же почувствовал прикосновение к щеке пушистого тельца:

«Хозяин, не горюй. Я тебя отыскал».

Я обрадовался: и впрямь Оленин сон начал действовать! Но для острастки проворчал мысленно:

«Что-то искал слишком долго».

«Прости, хозяин, Чуфик попал в капкан».

«В какой еще капкан? Здесь что, на зверей охотятся?»

«Крысы в тереме развелись, вот на них капканов и наставили. Я не знал, что это за штука, сунул ногу, а потом ходить не мог».

«И как сейчас твоя нога?»

«Прошла. Но я о другом рассказать спешил. Подслушал разговор царя с Любкой. Салтан отправил слуг за Оленой, вот я за ними и проскочил».

Я аж подпрыгнул от радости при таком известии:

— Ай да Любка! Не зря на воле осталась.

Настасья Вахромеевна про Чуфика знала, но наш мысленный диалог, разумеется, слышать не могла.

— И что там? — поинтересовалась она.

— Любка рассказала Салтану про самозванку и про его родных детей, царь захотел увидеть Савву с Оленой. Пока не все ясно, но скорее всего — вести добрые.

Так и вышло. Спустя немного времени смущенный охранник сообщил нам, что царь ожидает боярышень. Двое воинов с почтением сопроводили нас и ввели в большой зал. В глубине стояли люди. Среди них я разглядел Любку и облегченно вздохнул: слава богу, жива-здорова. И только потом обратил внимание на остальных.

В центре зала на чем-то, напоминающем низенький диван, восседал царь. По одну руку от него расположилась Олена, по другую — Савва. Вид у всех троих был довольный и счастливый.

Свег стоял рядом с Любкой и что-то ей тихо говорил. Смотрел он при этом на нее с необыкновенной нежностью и обожанием. Меня затрясло от ревности. Про этого-то конкурента уже и забыл!

Мы поклонились и представились. Салтан милостиво кивнул:

— Подругам моей дочери не о чем беспокоиться в моем доме.

Честно сказать, с Оленой я сблизился только в заключении, но решил, что называться подругой царской дочери совсем неплохо. Не сдержался:

— Царевна, ваш сон был в руку.

Она счастливо улыбнулась.

Не успели мы толком поблагодарить, как ввели наших бояр. Среди них увидел и Алекса. Они тоже по очереди представились.

Затем царь повернулся к боярину Свегу:

— Мои дети так похожи на мать, что других доказательств и не требуется. Какое счастье — обрести тех, кого считал давно погибшими.

Я чуть не брякнул: «Особенно если погубил их собственными руками». Потом подумал: «Хотя говорят, мол, хорошо, что все хорошо кончается».

— Боярин, я не знаю, как тебя и благодарить. Оставайся в моем царстве и проси все, что захочешь: дворцы, земли, самый высокий пост…

Свег улыбнулся:

— Ничего мне не нужно. Я лишь выполнил свой долг — вернул детям настоящего отца, хотя и для меня они давно стали родными. Расстаться с ними будет нелегко. — Боярин посмотрел на Олену. — За нее я все время боялся и скрывал ее ото всех. Очень уж красива царевна. Думал, охотников на подобную красу найдется немало.

Он покосился на Любку и, видимо, из уважения к ней про князя промолчал.

Я вдруг заметил, что Любка начала нервничать. Оглядела всех в зале, перевела взгляд на дверь, потом повернулась к Салтану и удивленно спросила:

— А где же мой муж?

А я-то и не заметил, что князя нет среди окружающих Царя людей. Не привели его и вместе с боярами и Алексом.

Царь тут же отдал приказ отыскать Кощея. Слуги со всех ног кинулись исполнять, но через некоторое время один за другим вернулись:

— В замке князя нет. Никто не знает, куда его отвезли.

Любка помрачнела, все бросились ее утешать.

Бесенок прошептал:

«Я знаю, где его держат. Могу показать».

С минуту во мне боролись различные чувства. Победила ревность. На кой нужен соперник? Особенно в таком состоянии, когда я и за себя постоять как следует не могу. Пусть посидит пока взаперти, а если совсем сгинет, мне же лучше.

Выражение, появившееся на лице Любки, мне не понравилось. Девчонка явно не успокоится и ринется искать своего Кощея. Стало как-то пакостно на душе. «Ладно, подожду», — успокоил я себя. Ничего с бессмертным не случится.

Мы с Настасьей Вахромеевной отправились сопроводить Любку в ее покои. Я заметил, что губы девчонки дрожат. Не слишком ли далеко у них с князем зашло? Или это просто жалость? Может, все-таки помочь ей отыскать Кощея?

Долго мучился, наконец решил задать вопрос. От ответа и будет зависеть мой выбор.

— Сударыня, вы очень любите своего супруга?

Зная Любку, был уверен: она врать не станет. Да и что тут можно ответить? «Да», «нет» или «не знаю».

К сожалению, Любка предпочла огрызнуться:

— Боярышня Флора, простите, но вас это совсем не касается.

И это был неправильный ответ. Чужое счастье я устраивать не собираюсь. То, на что положил глаз олигарх Федор, другому достаться не должно.

Кощей

Я бы еще мог предположить, что нападут разбойники или возникнут недоразумения с местной нечистью, но попасться так… Имея на руках приглашение от царя… О таком нарушении обычаев и законов не могло быть даже и мысли.

Окружили нас столь крупными силами, что попытка прорваться означала бы гибель для большинства моих людей. А уж рисковать жизнью супруги я не желал ни в коем случае. Решил, что разумнее сделать вид, будто сдаюсь. К тому же был уверен, что освободиться труда не составит, — удержать повелителя темных сил даже на чужой земле не так-то просто.

И здорово ошибся. Уже когда надели цепи, почувствовал, что на них наложено мощное заклятие, и отключился…

Очнулся в темном сыром помещении. Порадовался, что вижу в темноте практически так же хорошо, как и днем. Но ничего утешительного для себя не разглядел. Руки и ноги скованы, причем весьма грамотно, с помощью не только железа, но и магии. Похоже, тут поработал очень сильный колдун, знающий, с кем придется иметь дело. Если он и дальше будет действовать по правилам — не давать ни питья, ни еды, то заклятие начнет медленно высасывать жизнь, превращая меня в живой скелет, мумию, пока не останутся только кожа да кости. В таком виде я могу просуществовать очень-очень долго. Однако подобное бессмертие — удовольствие ниже среднего.

Первые три дня я продержался относительно легко, потом почувствовал, что становится хуже. Думал, как отыскать выход из создавшегося положения, но ничего стоящего в голову не приходило. От скуки стал вспоминать наше путешествие.

Своих попутчиков я за минувшее время изучил вдоль и поперек. Ни в ком ничего особо необычного не заметил. Исключение касалось, пожалуй, лишь моей супруги. Вот уж кто тайна за семью печатями. И главное — друг или враг? В голове мелькали различные предположения. Знала ли она о расставленной ловушке? Может, потому и исчезла так вовремя? Среди плененных я также не заметил и Кийса с Локшей. Правда, удержать оборотней, не подозревая об их истиной сущности, — занятие весьма непростое. А вот если девчонка спаслась случайно… Как бы не влезла в неприятности, пытаясь помочь. Зная ее характер, я нисколько бы такому не удивился. Вот только как бы не погубила себя. Я порадовался, что отдал ей волшебное кольцо. Надеюсь, догадается сообщить обо всем бабкам. А они сделают все, чтобы помочь любимой «девоньке». Тем более что уверены, будто она носит под сердцем моего ребенка.

Я усмехнулся. Наивные бабули думают, я ни о чем не догадываюсь и мне неизвестны их мысли. И вздохнул: если все закончится благополучно и я окажусь на свободе, то, вполне возможно, этот ребенок появится. Все чаще мелькала мысль, что наследника должна родить Любка. И дело не в безумной любви, а в том, что она — пара, достойная меня. Не зря я уверял Угрима, что девчонка совсем не проста.

Кажется, наш с приятелем спор я пока проигрываю. Отношения с супругой зашли в тупик. Бросаться в мои объятия Любка явно не спешит. А жаль.

Я заметил, что боярину Свегу девчонка нравилась, но он как честный и порядочный подданный старательно пытался не замечать чужую жену. А вот Савва… Могу поспорить, что этот молодец еще покажет зубы. Парень непочтителен, самонадеян и избалован. Его ничуть не смущало, что все его настырные ухаживания разбиваются о презрительный и равнодушный взгляд моей супруги. Такая дерзость уже начала надоедать, но сыночка следовало доставить царю в целости и сохранности.

Слышал, Свег пытался образумить Савву, но тому словно вожжа под хвост попала. В общем, наглый юнец явно создаст в будущем много проблем, и я рад, что избавился от его присутствия в моем княжестве. А вот друг и телохранитель брата Любки мне понравился. Парень необыкновенной силы и умений, причем чувствуется, что этот не продаст и не предаст. Я был бы не прочь заполучить его себе на службу, но, видимо, опоздал. Алекс не покинет Олену и, значит, останется у ее отца.

От воспоминаний отвлек скрип двери. Нетрудно было догадаться, кто сейчас войдет. Даже смотреть не требовалось. В комнате появилась самозванка с двумя слугами. Один из них принес горящий факел. Глаза заслезились с непривычки.

Бывшая служанка долго рассматривала меня, потом с издевкой спросила:

— И сколько тебе осталось, бессмертный, до того как превратишься в живой труп? А ведь какой был видный мужчина! Любая баба согласилась бы на все, чтобы провести с тобой ночку. А теперь и собственная супруга близко не подпустит.

Я поднял голову и смерил ее презрительным взглядом:

— И ты, девка, пришла ко мне, чтобы сказать об этом? Может, желаешь предложить себя? Не старайся, такие меня не прельщают.

Она позеленела от злости:

— Не в том ты, князь, положении, чтобы мне грубить. Но я не желаю ссориться. Наоборот, хочу сделать предложение. Отдашь мне власть над подданными — вернешь прежнюю жизнь.

Она совсем дура? Или меня держит за дурака? Как только обрету силу, никакие соглашения для меня значения иметь не будут.

Но баба оказалась хорошо осведомлена.

— Не думай, что сможешь обмануть. Ты передашь мне свой амулет — золотое яйцо — и произнесешь все необходимые клятвы.

Занятно — число претендентов на власть растет с каждым днем. Интересно, она последняя или еще кто появится? Девка заметила мою улыбку и зашипела:

— Смеешь смеяться?!! Завалю вход землей, никто найти не сможет. Сиди тут хоть сотню лет, наслаждайся!

Она подошла и ударила меня по щеке. Если выберусь, девка очень пожалеет об этом поступке. Я с трудом сумел справиться с собой и скептически улыбнулся:

— Спасибо. Еще чувствую, значит, жив. Это уже хорошо. К чему быть такой жадной? — не удержался я. — Царства Салтана мало?

Она хотела что-то сказать, но захлопнула рот. Кажется, эта особа что-то недоговаривает. Но самозванка тут же решила зайти с другой стороны:

— Князь, а тебя не волнует судьба супруги?

Я пожал плечами:

— Простой смертной? Как-то не особенно.

Никогда не был столь наивен, чтобы показывать в таких играх настоящий интерес.

Девка впилась в меня глазами. Елейно пропела:

— Значит, тебе безразлично, что я с ней сделаю? Отрублю голову или отдам на потеху своим молодцам? Хотя если тебе все равно, так и говорить не о чем.

Гнев душил, но я постарался не подать виду:

— Поговорить всегда можно. Но не раньше, чем увижу супругу. Приведешь ее сюда — побеседуем.

И отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Девка постояла рядом еще немного, потом плюнула и ушла. Дверь захлопнулась, я вновь оказался в темноте.

Любку самозванка так и не привела. Значит, девчонка в ее руки не попала, и манипулировать мной у наглой бабы не получится. Это немного утешало. В какой-то миг мелькнула надежда, будто теплый лучик коснулся сердца: Любка на воле и станет искать. Но что она сможет сделать?

Сколько времени пробыл в этом помещении, перестал и считать. Порой сознание покидало… Похоже, провести мне здесь придется немало лет. Надеюсь, какой-нибудь случайный прохожий заглянет сюда когда-нибудь из любопытства и его внимание привлекут кости в цепях…

Любовь

Ну хоть одно испытание позади. Салтан признал детей, лишь только увидел. Царь не сводил счастливых глаз с Саввы и Олены. Они тоже радовались, что нашли отца, причем каждый по-своему. Олена не изменила своего поведения, получив статус царской дочери. Боярышня была полностью счастлива тем, что рядом Алекс. А вот Савва… Этот преобразился на глазах. Откуда что взялось. Появились надменность, гордость. Еще немного — и на бывших друзей будет посматривать сверху вниз. Я очень надеялась, что ошибаюсь.

Сегодня возвращалась самозванка, и Салтан подготовил ей и ее сторонникам «теплый» прием. Меня тоже пригласили поучаствовать в торжественной встрече. Злорадствовать, глядя на то, как бывшей служанке укажут ее место, вовсе не хотелось. Мне-то от нее требуется одно. Если бы не князь, постаралась бы отказаться, а так пришлось идти.

Царь Салтан расположился на троне. Вся наша компания укрылась в соседней комнате, откуда можно было незаметно наблюдать за развертывающимся представлением.

«Царевна Елена» уверенно вошла в тронный зал, видимо ни о чем не догадываясь. Я подумала, что со слугами разъяснительную беседу провели хорошо, никто не выдал ни взглядом, ни словом. Сопровождающих ее бояр внутрь не пустили. Я предположила, что в лучшем случае их уже разоружили, ну а в худшем…

Девчонка, заметив Салтана, приостановилась. Но, очевидно так ничего и не поняв, бросилась к царю:

— Батюшка, зачем вы встали? Ведь погубите свое драгоценное здоровье!..

Я изумилась. Она что, настолько уверена в себе, что совсем не обращает внимания на выражение лица «батюшки»? Салтан явно сдерживался с трудом. На миг даже показалось, что царь сейчас вскочит и самолично придушит «дорогую доченьку».

Но государь отличался завидной выдержкой. Он подал знак, и вперед вышел боярин Свег:

— Где ты видишь батюшку, девка? Одной этой дерзости довольно, чтобы тебя посадили на кол.

Самозванку перекосило. Она бросилась в ноги Салтану:

— Батюшка, не верьте! Негодяй хочет сжить меня со свету. Именно он издевался надо мной и погубил матушку.

Царь потемнел лицом:

— Стража, взять ее!

Двое воинов быстро подскочили и скрутили девчонке руки. Салтан загрохотал:

— Как смела ты, грязная девка, назваться царской дочерью? И прикоснуться к украшению моей жены? Савва, Олена! Подойдите! Вы ее узнаете?

Мы все вышли из тайной комнаты. Олена смотрела на бывшую служанку с ужасом. Потом прошептала:

— Зачем ты это сделала, Елена? Ты ведь мне была как сестра.

Савва презрительно усмехнулся:

— Давно чувствовал, что мы пригрели на груди крысу, да только ты, Свег, не желал мне верить. Прислушался бы к доброму совету, так и проблем бы не было.

Я уставилась на Савву с недоумением. Удивило не то, что он сказал, а как. К своему воспитателю, которому был обязан всем, он обратился весьма пренебрежительно. А мальчик-то тщеславен. Кажется, уже считает себя пупом земли, если не настоящим царем. Стало противно. Найти бы поскорей Кощея и оставить эту семейку самостоятельно разбираться со своими проблемами.

До самозванки тем временем дошло, в каком она оказалась положении. Она рванулась из рук стражей и упала в ноги Олене.

— Матушка, помилуй! Бесы попутали! Вспомни, сколько лет вместе с тобой скрывались от аспида! — Она указала пальцем на меня: — От ее мужа!

Я возмутилась:

— Князь ничего плохого Олене не сделал. Наоборот, помог и отвез к отцу. Говори, куда ты упрятала моего супруга?

Самозванка вдруг нагло взглянула мне в глаза и прошипела:

— Не скажу, пока не примете мои условия.

Тут грозно ожег очами царь:

— Увести прочь! И охранять так, чтобы муха не пролетела.

Служанку уволокли воины. Я расстроенно проводила ее взглядом. Кажется, девка упряма и понимает, что терять ей нечего. Настроение испортилось. Моя служанка-телохранительница, которая после нашего освобождения не отходила от меня ни на шаг, прошептала:

— Госпожа, отдайте ее мне. Я добьюсь признания, — и многообещающе сверкнула белыми зубами.

Я представила ее методы допроса и поежилась:

— Спасибо, Илия, но тут распоряжается царь Салтан. Попробую сначала побеседовать с ним.

Поговорить с Салтаном в тот день я так и не смогла. Царь был занят, разбираясь с последствиями заговора, а вечером нас ждал ужин «в узком семейном кругу». За столом я оказалась между Саввой и Свегом. Царь всячески подчеркивал свое радушие и выказывал мне уважение, но от разговоров о делах уклонялся. Видимо, ничего утешительного сообщить пока не мог.

Подданные Салтана веселились. Слуги и те ходили с раскрасневшимися лицами, подливая в ковши медовуху. Пили все и за всех: за царя, за его долгое царствование, за вновь обретенных детей…

Салтан смеялся и не уставал повторять:

— Други, утомился я уже царствовать. Столько лет хранил престол… Надеюсь, обрел наконец того, кому смогу его передать. Встань, Савва, я на тебя еще раз погляжу.

Царевич поднялся. Как всегда, он был ослепительно хорош. Портило только так и проглядывающее самодовольство. Хотя, если подумать, ему можно гордиться. Не каждый имеет перспективу стать царем.

Присутствующие женщины, все до последней служанки, не спускали с наследника глаз. Я их понимала: действительно есть на что посмотреть. Да и не женат еще царевич. Мужчины бросали взгляды на Олену, хотя и более осторожно. Вид Алекса внушал опаску.

Еще две пары вызвали общий интерес. Настасья Вахромеевна и Флора явились на ужин в сопровождении Кийса и Локши. Изящный, утонченный кот и его грубоватый, но прекрасно сложенный приятель были различны, как день и ночь, но невольно обращали на себя внимание. Представляю, какая бы поднялась паника, если бы узнали, что они — оборотни.

Я наблюдала за Флорой. Эту девицу в моем мире назвали бы охотницей на богатых женихов. Сейчас она явно флиртовала с царем. Ее глаза вспыхивали, щечки краснели, губки складывались бантиком. Она смущенно улыбалась, когда царь обращался к ней. Я возмутилась: ну и артистка! Совсем недавно гонялась за моим супругом, а не успел князь пропасть, как бросилась охмурять Салтана. Вот только, не в пример Кощею, царь вряд ли устоит перед ее чарами. Он уже поедал красавицу взглядом и поднимал чаши за ее здоровье. Интересно, это вино так способствует проявлению нежных чувств? Хотя почему бы царю и не расслабиться? Говорят, он много лет вел жизнь аскета. А сейчас нашел детей и мог позволить себе быть счастливым.

Вскоре смех зазвучал чаще, голоса — громче. Салтан взмахнул рукой и в наступившей тишине объявил:

— Сударыни, благодарю, что скрасили наше общество, но, как ни жаль, пришла пора расстаться. Вас проводят на женскую половину. Там для вас накрыты столы с настоями и сластями.

Что ж, мудрый обычай. Мужчины уже начали пьянеть, и благопристойным боярышням нечего делать в их компании. Я повернулась к Свегу. Надеюсь, он не откажется проводить меня. Боярин улыбнулся… Но тут стремительно вмешался Савва:

— Княгиня, позвольте мне. Сочту за честь.

Он протянул руку. Я медлила. Зная его репутацию, предпочла бы отказаться от подобной «чести». Самовлюбленный мальчишка не нравился мне и раньше, а сегодня на пиру заметила, что взгляды, которые бросал на меня Савва, явно выходили за рамки приличий.

Внезапно вмешалась Флора. Она капризно заявила:

— А почему все внимание достается только княгине? Нас кто будет провожать?

И метнула на царя взгляд из-под густых черных ресниц. Кажется, государь понял, что желающих провожать красавицу сейчас наберется чересчур много, и пресек все попытки на корню:

— Проводят слуги. Все бояре остаются здесь. И ты, царевич.

Савва нахмурился, но возразить не посмел. Флора весело мне подмигнула. Я удивилась, но сразу почувствовала к ней симпатию.

Сидеть за столом с боярынями и юными девицами, болтающими лишь о нарядах и городских сплетнях, совсем не хотелось. Но уйти в спальню я не рискнула — помнила о Савве. Как бы после распития спиртных напитков его не потянуло на подвиги. Будет неприятно, если начнет стучаться ко мне ночью. В том, что он на подобное способен, была абсолютно уверена. Да и свою чернокожую телохранительницу не хотелось ни во что впутывать. Илия непременно вступится за меня и может пострадать. Поэтому, несмотря на усталость, пришлось до утра пировать с боярышнями.

Аудиенции у Салтана я смогла добиться лишь на следующий день. Царь с интересом оглядел мою необычную служанку. Я уже привыкла, что ее наряд и вооружение производят впечатление на всех, и решила объяснить:

— Илия — мой телохранитель.

Увидев, с каким изумлением царь переводит взгляд с нее на меня, поспешила добавить:

— Это подарок супруга.

Салтан недоверчиво заметил:

— И вы уверены, что хрупкая девушка сможет вас защитить? Наверное, лучше выделить для вашей охраны воина.

Я хмыкнула:

— Благодарю, не нужно. Илия стоит троих воинов.

Некоторое время ушло на взаимные комплименты. Наконец я смогла перейти к тому, за чем, собственно, и явилась пред ясные царские очи:

— Государь, удалось ли узнать что-либо у самозванки?

Куда она спрятала моего супруга? Я опасаюсь, что служанка действовала не одна и ее помощники могут лишить князя жизни. Разрешите мне поговорить с ней.

В этот момент в кабинет царя вошел Савва. Он слышал мою последнюю фразу и отвесил глубокий поклон отцу:

— Если позволите, батюшка, я сам отправлюсь с нашей гостьей и помогу выяснить истину.

Я твердо отказалась:

— Простите, царевич, я предпочла бы пообщаться с преступницей наедине.

Парень кивнул:

— Тогда не стану мешать беседе. Зайду позже.

И покинул нас так же стремительно, как и появился.

Царь задумчиво оглядел меня:

— Княгиня, я понимаю ваше беспокойство. И приму все меры, чтобы вам помочь.

Салтан вызвал слугу и приказал проводить нас с Илией к пленнице. Пришлось долго спускаться по лестнице вниз, в подвалы. В какой-то миг показалось, что вдали коридора мелькнул силуэт Саввы, но потом я решила, что ошиблась: похожих на него по комплекции мужчин здесь много.

Вскоре мы подошли к окованной железом двери. Охранник открыл замок и воткнул в подставку на стене зажженный факел. Служанка сидела в углу на соломе, жмурясь от света. Я подошла, ожидая чего угодно, но не той наглости, с которой она меня встретила:

— И чего приперлась? Думаешь, желаю с тобой разговаривать?

Я примирительно улыбнулась:

— Можешь не разговаривать. Только скажи, где князь. Тогда обещаю, что спасу твою жизнь.

Она зло расхохоталась:

— Вот дура! Дался тебе этот князь. Без него мужиков не хватает? — Потом пробормотала под нос: — Чудные дела! Один просит — не говори, другая — скажи… Идиоты…

Я только хотела поинтересоваться, кто просил не говорить, как она прервала:

— Да и чего стоят твои обещания? Скажу, и уж точно буду тебе не нужна.

Я разозлилась:

— Ну и пожалуйста. Сама отыщу. Он бессмертный, ты ему все равно ничего сделать не смогла.

Она гадко ухмыльнулась:

— Точно-точно, бессмертный. Умереть не умрет. Ищи, времени у тебя сколько угодно. Как найдешь, поглядим, будет ли тебе нужен такой красавчик.

Я испугалась:

— Что ты с ним сделала? Впрочем, все равно врешь. Чем простая служанка может навредить повелителю темных сил?

— Ну не хочешь — не верь. Только зря меня считаешь обычной деревенской дурой. Моя мать была очень сильной ведьмой, и я изучала черное колдовство с тех пор, как себя помню. И в услужение к царской дочке попала не просто так. Столько времени и сил потратила на то, чтобы зажить по-человечески! А тут ты со своим муженьком! Ну ничего, он-то за все заплатит, посидит на заговоренных цепях без воды…

Почему-то я поверила, что девчонка говорит правду. Не очень поняла ее последние слова, но решила, что князю ничего хорошего они не обещают. Постаралась взять себя в руки.

— Может, все же попробуем договориться? Хочешь поставить условия? Какие?

Она хмыкнула:

— Когда-то я мечтала, чтобы на мне женился боярин Савва. Теперь понимаю, что это невозможно. Да и царевич не из тех, кого удержит данное слово. А вот боярин Свег — совсем другое дело. Он человек слова и чести. Если женится, его супруга будет под надежной защитой, что бы ни произошло.

Я так и онемела от ее наглости. Еле смогла выдавить:

— И при чем здесь я?

Хотя в глубине души уже знала ответ.

— Я видела, княгиня, — издевательски поклонилась самозванка, — как боярин смотрит на вас. Он сделает все, что вам будет угодно.

Я выпрямилась:

— Ни ради себя, ни ради князя я от Свега такой жертвы не потребую. И не мечтай.

Развернулась, уходя:

— Подумай, Салтан тебя все равно в живых не оставит. Может, посидишь здесь еще немного, требования станут поскромнее?

Вдогонку услышала:

— Думать следует тебе. У твоего красавчика осталось не слишком много времени.

Я выскочила за дверь, кляня наглую девку на чем свет стоит. Одно знала твердо: Свега жениться против его воли не попрошу никогда. Может, стоит поговорить с Кийсом и Локшей? Особенно с Кийсом. Этот пройдоха способен много чего придумать.

Я вернулась в свою комнату и упала на кровать. Снова обдумала разговор с колдуньей. Он беспокоил меня все сильнее. Решившись, покрутила в пальцах кольцо, сосредоточившись на воспоминаниях о вороне. Почувствовала, как между нами возникает связь…

«Говор-ри, слушаю».

Я помотала головой, все еще не веря, что получилось. Робко прошептала:

«Мне бы бабулю Ягу…»

Тут же услышала:

«Девонька, что случилось?»

Я заревела:

«Чувствую самое плохое!..»

И торопливо пересказала разговор со служанкой.

Голос Яги зазвучал встревоженно:

«Откуда и узнала, проклятая? Держись, мы летим».

Мысленно я завопила во все горло:

«Ой, скорее!!! Только не задерживайтесь!» Торопливо подумала, что встречать бабок во дворце царя будет неудобно. «Стану ждать в доме, купленном Кийсом».

От радости заметалась по комнате. Почему-то была уверена — помогут! В возможности старушек я верила на все сто. Засмеялась, представив парящие в небе ступы, и ласково поименовала бабуль своим эскадроном гусар летучих!

Встретив в коридоре дворца Кийса с Локшей, срочно рассказала новости. Кот нахмурился:

— Все-таки вызвала старух?

Я виновато зашмыгала носом:

— Кийс, дорогой, ну не могу я ждать, пока ведьма погубит князя. Бабки старые, мудрые, уж как-нибудь договорятся с местными. Им же требуется только их внук.

Оборотень сердито пробормотал:

— Будем надеяться.

— Кийс, я пригласила бабуль в ваш дом. Наверное, надо мне туда перебраться и дожидаться гостей.

Кот твердо взглянул на меня:

— Ждать будем мы. А ты останешься во дворце. Не может княгиня уединяться в тереме с двумя мужчинами. — Он вдруг рассмеялся. — Хотя неизвестно, где твоему целомудрию угрожает большая опасность. Царевич-то при виде тебя просто слюнями захлебывается.

Я махнула рукой:

— Савва меня вовсе не интересует. Вбил себе в голову, что влюблен. Сейчас тревожит другое: как быть, если бабки прибудут? Быстро выбраться из дворца трудно.

Локша уставился с изумлением:

— Кому и трудно, может, но не тебе. Метла-то наверняка где-то рядом.

Кийс аж застонал:

— Ничего умнее посоветовать не мог? Здесь не лес! Ведьм никто не любит. Княгиня верхом на метле может сильно смутить души подданных царя Салтана.

Локша сразу же стушевался:

— Да просто так сказал…

Я примирительно заметила:

— Не ругайся, Кийс. Неужто считаешь, что я настолько безрассудна?

А сама подумала: «Если увижу надобность, так и оглядываться ни на кого не стану». Но на всякий случай лучше подстраховаться — испросить разрешения царя покидать дворец в любое время. Не знаю, как тут, а у моего супруга без его ведома и муха за стену не вылетала.

После ухода оборотней переоделась, уложила волосы, внимательно оглядела себя в зеркале и отправилась прогуляться по дворцу в надежде встретить Салтана. Меня сопровождала верная Илия. Вооружение и наряд моей охранницы вызывали у встречных удивленные взгляды, но сказать что-либо неодобрительное никто не решался: позволение было получено от самого царя-батюшки.

Во время прогулки я встретила Флору, которая увязалась следом. Возражать я не стала. То ли последние события немного примирили меня с существованием сестричек, то ли стало не до таких пустяков. Тем более что и мое положение княгини требовало прогуливаться в сопровождении «придворных дам».

Царь обнаружился в тронном зале в компании Саввы. Я и мои девушки вежливо поклонись. Я усмехнулась, заметив, что государь поглядывает куда-то мимо меня. Его внимание явно привлекали выдающиеся формы Флоры. Ну а почему бы и нет? После того как Салтан отошел от зелий, стало понятно, что царь совсем еще не стар. Так сказать — мужчина в самом расцвете сил.

Я обратилась к хозяину:

— Государь, прошу вашего позволения иногда покидать дворец. Мне хочется осмотреть город, немного отвлечься. Иначе мысли о пропавшем супруге не дают покоя.

Как ни странно, но это действительно так. Я даже о Феде порой стала забывать.

Царь ласково взглянул:

— Конечно, княгиня, вы можете выезжать в любое время, вы же не пленница. Карета и воины для охраны всегда в вашем распоряжении.

У Саввы вспыхнули глаза:

— Я всегда к вашим услугам, государыня. Готов сопровождать куда угодно.

Я с трудом смогла сдержаться, чтобы не показать неудовольствия, а Флора вдруг решила поддержать:

— Княгиня, мы с сестрой могли бы тоже составить вам компанию, чтобы не было скучно.

Царю предложение царевича почему-то не понравилось. Возможно, все дело в том, что с нами засобиралась Флора. Как бы Салтан ни любил Савву, но пускать лису в курятник явно не намеревался.

— Нет, сын мой. Сейчас у тебя будет столько дел, что обо всем другом придется забыть. Ты должен знакомиться с управлением государством, не за горами тот день, когда престол перейдет к тебе.

Я собиралась поскорее откланяться и воспользоваться полученным разрешением, но в это время вошел взволнованный начальник дворцовой охраны и что-то прошептал на ухо царю. Салтан какое-то время глядел непонимающе, потом раздалось громовое:

— Что?!! Как это случилось? Кто мог ей помочь?

Я увидела растерянное выражение на лице начальника охраны.

— Мы непременно отыщем самозванку, государь.

Сердце рухнуло вниз. Теперь придется поспешить с поисками.

Карету подали сразу, и вскоре в сопровождении Илии я выехала со двора.

По здешним понятиям, стольный град Салтана довольно велик. Боярские терема возвышались среди окрестных строений, словно шпили. Я первым делом приказала покататься мимо них, надеялась, что сердце подскажет, если в каком-то держат князя. Хотя при чем тут сердце? Вот если бы искала Федора, было б понятно.

За пару часов исколесили весь центр города и оказались на окраине. Слуга спросил:

— Княгиня, прикажете повернуть обратно?

Я огляделась. В направлении реки вела заброшенная дорога. Я почему-то поинтересовалась:

— Что находится там?

— Старая мельница. Но туда сейчас никто не ездит. Уж больно плохой репутацией пользуется это место.

Хм… никто не ездит, а дорога не исчезла? Стоит взглянуть поближе на подобное чудо.

Слуга попытался возразить:

— Не стоит, мало ли что может случиться? Болтают, там происходят страшные вещи.

Я решительно приказала:

— Едем. Желаю взглянуть сама.

И осталась непреклонна. Место мне тоже не нравилось, но почему-то туда тянуло. Что ж, охота пуще неволи. А чтобы меня испугать, следует постараться получше. Я уж в этом мире такого насмотрелась…

Охранники возражать не посмели, хотя видно было, что и сопровождать особо не рвутся. Даже Илия заметила:

— Может, действительно не стоит?

Я не ответила и молчала до тех пор, пока дорога не закончилась.

Вниз к реке вели каменные ступени. Почему-то показалось, что следует по ним спуститься. Приказала страже остаться, с собой взяла одну Илию. Воины выслушали мой приказ с облегчением.

Вокруг стояла какая-то необыкновенная тишина. Не было слышно ни привычного стрекотания кузнечиков в траве, ни шелеста листьев. Мир вокруг будто спал в каком-то заколдованном сне. Вековые дубы замерли в неподвижности, упираясь вершинами в небо. Лишь вода чуть слышно журчала, стекая с плотины.

Такое красивое место — и заброшено? Что здесь произошло? Захотелось это непременно узнать.

Дела давно минувших дней,

Преданья старины глубокой…

Может, и не стоит тревожить эти преданья? Но любопытство победило.

По полусгнившей плотине мы перебрались в дом. Илия недовольно морщилась, но вслух не возражала. В помещении пахло заброшенностью и плесенью.

Я огляделась. Старина, конечно, глубокая, но ничего особо интересного нет. Однако по спине отчего-то забегали мурашки. Неприятное ощущение, надо поскорее выбираться обратно на солнце.

Повернулась к выходу. И опять остановилась. Будто что-то удерживало. Вновь в голове зазвучали строки:

Невольно к этим грустным берегам

Меня влечет неведомая сила.

Фу, опять стихи Пушкина. Может, в них есть какие-то подсказки? Только вот между князем из поэмы и мной большая разница. Тот сгубил девицу и бросил, а я, наоборот, хочу спасти супруга.

Я повертела головой во все стороны. Нет, здесь мне, пожалуй, делать нечего. Настроение испортилось, и я решительно направилась к карете.

Прошло два дня. Не знаю почему, но проснулась, едва начало светать. Окончательно решила, что нужно отправляться к оборотням. Даже вопроса не возникло, дома ли они или нет. Поняла, что надо ехать, и все. Через некоторое время уже стучалась в ворота.

Встретил меня Кийс. Встревоженно спросил:

— Что-то случилось?

— Пока нет. Но случится обязательно.

Кот взглянул с интересом:

— Поражает твоя интуиция.

Договорить не успел. Послышался свист, и на землю одна за другой опустились три ступы. За ними спикировали черные вороны. Бабки соскочили на землю. Хоть я и была необыкновенно рада их появлению, но вид старушек привел меня в шок. Все три сестры были одеты в широкие шаровары, поперек груди завязаны крест-накрест широкие шерстяные платки, на пояс подвешены клинки, а в руках — метлы. В другое время я не удержалась бы и фыркнула, но сейчас лишь радостно бросилась старушкам навстречу.

Те дружно принялись обнимать и целовать меня. Причем смотрели с таким обожанием, что стало стыдно. В сторонке скромно стояли Кийс и Локша и молча наблюдали за встречей. Потом пригласили гостей в дом.

Я удивилась, увидев уже накрытый стол. Похоже, действительно ждали. Но как же бабки сумели так безошибочно нас отыскать?

Яга Яговна подкинула в руке клубок:

— Девонька, сама ж ты мне его вернула. Он приведет в любое место, нужно лишь хорошенько попросить.

Стало слегка неловко: так вот чего я не сделала, когда пользовалась клубком в прошлый раз. Забыла, что с волшебными вещами следует обращаться как с живыми.

— Ну рассказывай, внученька.

Нервы сдали. Я заревела и, перескакивая с одного на другое, изложила последний разговор с самозванкой.

— Знает, где Кощей, но не говорит, — подытожила я. — Поставила такое условие, что и озвучить-то боярину Свегу невозможно. Правда, и толку теперь в этом нет. Служанка сбежала.

Это известие всех огорошило.

— Как сумела? — хмуро спросил кот.

— Наверное, кто-то помог.

Кийс выругался.

— Тогда надо действовать как можно быстрей, — констатировал он.

Яга Смуровна утешила:

— Не волнуйся, найдем Кощеюшку обязательно. А ее превратим в жабу.

Я шмыгнула носом:

— Так целыми днями ищу, ничего не выходит. Весь город изъездила. И Кийс с Локшей ничего вызнать не могут.

Яга Яговна вдруг взглянула на кота и хмыкнула:

— Освободился, значит? Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.

Я вновь подумала, что у кота в прошлом слишком много тайн. Но доискиваться до истины нет ни времени, ни желания.

А Кийс уже преобразился в радушного и гостеприимного хозяина. Он поклонился, коснувшись рукой пола:

— Прошу к столу, уважаемые. Отведайте скромного угощения.

Угощение скромностью явно не отличалось. Стол был уставлен чем только можно. Я с возмущением взглянула на кота. Князя спасть надо, а он решил пиры устраивать? Но вовремя прикусила язык, вспомнив неписаное правило этого мира: «Накорми-напои, спать уложи, а уж потом о деле говори». Нарушив местные традиции, можно сильно обидеть бабуль. Про себя понадеялась, что до «спать уложи» не дойдет. Вряд ли бабок меньше моего беспокоит судьба внука.

Сидела за столом вся на нервах. Есть не могла, но из вежливости иногда подносила кусочек ко рту. Это заметила Яга Смуровна:

— Ты, девонька, подкрепись хорошенько, вон какая худенькая и тоненькая.

Яга Митяновна твердо сказала:

— Сестрица, хватит мучить девоньку. Вон она как извелась, любимого мужа потеряв.

Я заметила, с каким любопытством оглядел меня Кийс. Оборотень-волк так вообще залился краской.

— Ладно, сестрицы, не будем томить. Откроем правду. Спасем внучка непременно, но пока — не время.

Если до сих пор я сидела как на иголках, то при этих словах подскочила, будто в пятую точку воткнули шило. И, как ни старалась, сдержаться не смогла:

— Бабули, да о каком времени вы говорите?! Некогда уже ждать! Сердце чувствует, что Кощей в большой опасности.

Я закрыла лицо руками и заплакала.

Бабки бросились успокаивать:

— Ох, молодо-зелено, все-то вы спешите. А спешка-то не всегда нужна. Но видел бы тебя Кощеюшка, вот бы порадовался.

От удивления даже слезы высохли.

— Радоваться-то чему?

Яга Яговна пояснила:

— Так внучок хоть нам и не говорил, но сомневался в твоей любви.

Я открыла и вновь закрыла рот. Похлопала ресницами. Впрочем, чему удивляться? Надо помнить, в каком мире и среди кого живу.

— Но все-таки когда начнем его искать?

Бабки вздохнули:

— Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Дай договорить да выслушай внимательно. Клубочек по дороге покатится, нам за ним бежать придется. Как ты себе это средь бела дня представляешь? Да за нами по пятам от любопытства весь город помчится. А если наговор на Кощея сделан правильно, так и освободить его полагается ровно в полночь. Так что сейчас езжай обратно, отдохни, а к вечеру вернешься. Тогда за дело и примемся.

В царский терем меня совсем не тянуло.

Я буквально простонала:

— Не хочу туда возвращаться!

До вечера сойду с ума. Здесь-то проще всем вместе. Можно поговорить, обсудить, поддержать друг друга…

Бабки забеспокоились:

— Надо, девонька, а то еще примутся тебя искать. Никто не должен ничего заподозрить.

Я вздохнула. Все правильно, звучит логично. И отправилась во дворец.

Не успела войти в свои покои, как в дверь постучал слуга и передал, что меня просят спуститься в сад. Я пошла за ним с недоумением. Кому понадобилась? К моей большой досаде, пригласившим меня на свидание оказался Савва. Хотя если бы подумала, могла и сама догадаться.

Царевич подошел и встал рядом. Я молча смотрела на него и ждала: что дальше? Некоторое время он также не произносил ни слова. Потом предложил:

— Прогуляемся?

Идти с Саввой никуда не хотелось, но сегодня я решила быть предельно вежливой.

Мы дошли до пруда. Савва шагал, покусывая травинку, и был бледен. Таким я раньше его не видела. Показалось, что сейчас он гораздо опаснее, чем тогда, когда вел себя импульсивно. Пауза затягивалась. Такое впечатление, что парень что-то обдумывает и решает для себя. Или хочет сказать, но что-то его останавливает.

Я не выдержала первой:

— Царевич, зачем вы меня позвали?

Савва еще некоторое время смотрел молча, затем уверенно произнес:

— Любка, я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ну блин! Я слышу речь не мальчика, но мужа! Цитаты из Пушкина появлялись в моей голове с удивительным постоянством.

Я вспомнила зарезанного воеводу, с женой которого крутил шашни Савва. У парня какая-то паталогическая склонность к замужним дамам. Постаралась отнестись к услышанному как можно спокойнее. Сразу поняла, что передо мной уже не тот мальчишка, которым я считала его до сих пор. Решительный и упрямый царский сын для достижения своей цели пойдет по головам. Мелькнула мысль: «Вряд ли этому царству повезет, когда такой правитель сядет на престол».

— Во-первых, я вроде как уже замужем, если ты не забыл. А во-вторых, я тебя не люблю.

Савва посмотрел как-то надменно и будто свысока:

— Твой муж пропал, и ты его вряд ли отыщешь.

Я чуть не брякнула, что он может об этом не беспокоиться. Почти нашла. Но придержала язык — вдруг не выпустит из дворца.

— Ты так уверенно говоришь, что можно подумать — точно знаешь, что его нет в живых.

Савва на миг смутился, но тем не менее упрямо продолжил:

— Любая почтет за счастье стать моей женой. Но я вижу рядом с собой только тебя. Да и ты меня полюбишь. Я не хуже твоего Кощея.

Ох, узнай князь, что он тут болтает, мало не покажется. Не посмотрит, что царевич. И какие ж люди бывают неблагодарные: мой супруг возвратил ему отца и царство, а Савва намерен отобрать у него жену. Хотела высказать в глаза, что по этому поводу думаю, но сдержалась. Еще успею. Главное сейчас — спасти князя.

Следовало бы послать поклонника куда подальше, но пока не время. Я пересилила себя и положила руку на локоть парня:

— Савва, давай вернемся к этому разговору, когда я буду уверена, что мой муж погиб. А пока дай время обдумать твое предложение.

Он долго не спускал с меня глаз, потом кивнул:

— Хорошо, будь по-твоему. Подумай, время еще есть.

Я вздохнула. Большего пока и не нужно.

— Не провожай. Не хочу, чтобы о нас стали сплетничать.

Царевич чуть призадумался, потом поклонился, развернулся и зашагал прочь.

Савва ушел, а рядом в ветвях послышался шум. Из-за дерева показалась метла:

— Все мужиков охмуряешь? Смотри, супруг узнает…

Я отмахнулась:

— Хватит издеваться. Лучше порадуйся — сегодня спасем князя.

Никогда бы не подумала, что Феклуша еще и суеверна:

— Сплюнь три раза через левое плечо!

Я послушно исполнила ее волю. Тут из-за кустов вылезла и верная Илия:

— Я следила, госпожа. Если бы царевич пересек пределы дозволенного, я бы его убила.

Представив последствия, я воскликнула:

— Это лишнее!!! Не надо никого убивать, пока сама о том не попрошу.

До вечера ходила сама не своя. Как на грех, в гостипринесло Настасью Вахромеевну с Флорой. О чем они говорили, я совсем не слушала. Отвечала невпопад, потом извинилась: хочу прилечь, болит голова. А сама послала Илию с приказом запрягать коней.

По дороге к дому оборотней от нетерпения прыгала на сиденье. Казалось, карета плетется как черепаха. Надо было полететь на метле.

Бабули, Кийс и Локша уже ждали. Яга Яговна вложила в руку клубок:

— Лучше, если это будешь ты.

Я погладила теплый комочек и прошептала:

— Отведи меня к Кощею. Ну пожалуйста…

Клубок дернулся и сорвался с места. Хорошо, что было достаточно темно, иначе встречные приняли бы нашу компанию за буйных сумасшедших. Я знала, что оборотни несутся где-то рядом, но оглядываться не было времени. Бабки парили сверху в своих ступах.

Скоро город остался далеко позади. Я неслась по лесной дороге, перепрыгивая через ямы. Непонятно, как не переломала ноги или не проломила голову о ветви деревьев. Появилось чувство, что здесь уже когда-то была. Поняла, что не ошиблась, едва увидела старую мельницу. Сердце екнуло: неужели князя убили и сбросили в воду? Может, поэтому в прошлый раз я и не хотела уходить от реки? Так сказать, сердце чувствовало?

Клубок пронесся по плотине, следом я, за мной Кийс и Локша. Мы ворвались в дом. Клубок остановился перед лазом, ведущим куда-то вниз. Я вздрогнула: ведь подходила к этому месту, причем два раза. И испытывала странную тоску.

Локша торопливо разжег лучину, и мы начали спускаться. Ход вел глубоко под землю. В конце туннеля обнаружилась запертая дверь, которую с трудом выломали парни. Я шагнула вперед и увидела человека, прикованного к стене цепями. От ужаса подкосились ноги. Вид Кощея был просто ужасен. Лицо худое, гораздо бледнее обычного, глаза запали. Просто скелет, обтянутый кожей. Сейчас он больше напоминал виденного мной однажды Чахлика Неумирающего, а не прежнего красавца. В первую минуту было страшно смотреть на него, не то что прикоснуться. Но я быстро очнулась, завопила:

— Кощеюшка! — и бросилась к князю.

Он даже не открыл глаз, но я почувствовала — дышит. С плачем ухватилась за цепи. В это время в помещение ввалились бабки, начали что-то шептать над оковами.

Затем, повинуясь знаку Яги Яговны, Локша одним движением оторвал меня от князя, вырвал цепи из стены и вынес узника наружу. Мы выскочили следом. Рыдала одна я, бабки держались стойко.

Локша уложил князя на дощатый настил. Яговна скомандовала:

— Надо его напоить.

Никакой посуды не было. Я зачерпнула воду ладонями и поднесла к лицу князя. Видно, он почувствовал влагу у своих губ. С трудом глотнул.

Кот внимательно глядел на меня, почему-то не сводя взгляда с груди. Я вспыхнула: что это на него нашло? Потом рука машинально потянулась к вырезу платья. Амулет! А я-то про него и забыла. Интересно, как отнесутся к нему бабки?

Я сняла свой оберег. Сама до конца не знаю, на что он годится. Очень захотелось, чтобы произошло чудо. Как учил наставник, зажмурилась и пожелала всем сердцем. Знал бы Карл Карлович, как я буду использовать его подарочек, никогда бы мне его не дал.

Медленно открыла глаза. Кандалы рассыпались в прах, но на состоянии князя это никак не отразилось. Бабули уставились на меня, будто впервые увидели. На лицах появилось недоумение. Они переглянулись:

— Девонька, как ты сумела?

Кажется, они даже забыли о внуке.

Я пожала плечами: об амулете рассказывать не хотелось. Кто знает, как дальше жизнь сложится? Но, видя, что от меня ждут объяснений, произнесла:

— Сама не знаю. Иногда, если сильно захочу, получается.

Кийс подтвердил:

— Любка и меня легко освободила от цепи. А там магия была неслабая…

В это время Кощей застонал. Бабки сразу же переключились на него.

Вид у князя был еще хуже, чем казалось поначалу. Я подумала, что Чахлик Неумирающий в данный момент выглядит куда лучше, чем мой супруг.

Князь прошептал:

— Пить…

Я бросилась к воде, но бабки решительно меня отстранили.

— Сейчас, девонька, лучше тебе отойти. Его нужно омыть проточной водой и снять наговор.

Я поежилась: ночь была довольно холодной.

— Хотите, чтобы он еще и воспаление легких подхватил?

Кот-оборотень взял меня за руку:

— Они знают, что требуется. А мы сходим за каретой. Думаю, князь не сможет идти своими ногами.

Бабули замахали:

— Ступай, девочка, ступай…

Кийс потянул меня за руку. Локша шагнул было следом, но кот его остановил:

— Ты останься, вдруг помощь какая потребуется.

Добрались до дома быстро. Ночью метлой я пользовалась без опаски. Потом Кийс запрягал коней, а я торопила:

— Давай скорее, вдруг умрет.

Кот проворчал:

— Умереть не умрет, но…

Я дернулась — что-то мне в его тоне не понравилось.

— Договаривай.

— Боюсь, нескоро восстановит прежний облик. Да и память может не сразу вернуться.

— И сколько времени потребуется?

Кот пожал плечами:

— Ну… несколько десятков лет.

Я ахнула:

— Кийс, скажи, что ты пошутил и все будет хорошо.

— Что ты, Любка, такими вещами я шутить бы не стал. — Кот замялся. — Мне казалось, что ты… не настолько любишь супруга, чтобы так переживать.

Я прошептала:

— Да о любви я меньше всего думаю. Но не могу бросить кого-либо в таком состоянии.

— Чудная ты, но мне нравишься. Чувствую, что не предашь и в беде не бросишь. К тому же никогда не забуду, что на свободе оказался лишь благодаря тебе.

К утру князя разместили в комнате, где недавно лежал Салтан. Я подумала, что только что боролись за жизнь и разум царя, теперь вот почти то же самое повторяется с Кощеем. Мне опять поручили заливать отвары больному в рот. И отпаивать чистой ключевой водой.

Ночью Кийс пытался отослать меня отдыхать, но я упорно сидела рядом с князем, держа его за руку. Почему-то мне казалось, что он должен чувствовать мое присутствие.

На рассвете дверь в комнату распахнулась, на пороге появился кот:

— Княгиня, пора возвращаться во дворец. Скоро проснутся, начнут беспокоиться.

Я тяжело вздохнула. Больше всего хотелось, чтобы все забыли о моем существовании.

Кот поторопил:

— Не нужно, чтобы пошли пересуды.

— Скажу — искала мужа.

— Сказать можно что угодно. Но вот поверят ли? К тому же с тебя не спускает глаз Савва. А влюбленные мужчины ревнивы и опасны.

Я презрительно процедила:

— Да пошел этот влюбленный! Привязался, как банный лист. Смотреть не могу.

— Ну ему так не кажется. И будь осторожна: вдруг царевич прикажет следить за тобой? А пока князь не поправится, ни одна живая душа не должна знать, где он. Кстати, и не надейся: наличие супруга Савву не остановит. Парень привык уводить жен от мужей, не задумываясь об обманутых им. И еще мне не дает покоя самозванка, как-то слишком быстро очутившаяся на свободе. Кто ей все-таки помог?

— Кийс, она прекрасно знает, что ее ищут слуги царя. Думаю, затаится и не станет никому на глаза показываться.

— Боюсь, Любка, все куда серьезней. В ее делах чувствуется опыт поколений колдуний. Уж очень правильно были наложены заклятия на цепи. Да и про воду мало кто знает.

Я чуть не ляпнула: «Знают все, кто читает сказки». Но спорить не стала.

Кот подал мне накидку:

— Одевайся, отвезу тебе обратно. Бабки и без тебя здесь справятся. А ты, Локша, останешься охранять дом. Если потребуется, позовешь на помощь своих братьев.

Рыжий оборотень с изумлением уставился на Кийса:

— А ты про них откуда знаешь?

— Не считай меня дураком. От самой границы чую их присутствие.

Локша посмотрел на нас растерянно и покраснел. Я сделала вид, что ничего не заметила. Вот только знать, что под боком находится стая оборотней… брр…

Царский дворец встретил тишиной и спокойствием. Все, кроме стражи, еще спали. Охранники взглянули вопросительно, но пропустили без лишних слов. Я стремительно пронеслась к своим покоям и сразу свалилась в кровать. Напряженный день и бессонная ночь давали о себе знать.

Ко мне со всех ног бросилась Илия:

— Государыня, я вся извелась! Больше никуда вас одну не отпущу.

Было заметно, что девчонка тревожилась не на шутку. Может, и вправду зря не взяла ее с собой? Нет, скрыть такую было бы довольно трудно, уж слишком внешность неординарная. Я решительно возразила:

— Нет, Илия, будешь и впредь оставаться во дворце. Общайся больше с прислугой. Может, они что-нибудь про князя узнают. А я не одна, со мной Кийс и Локша.

— Госпожа, вы им верите? Мне кажется, этот Кийс — слишком большой хитрец.

Я засмеялась:

— Не сомневаюсь! Но друг он настоящий.

Царю все же доложили о моих похождениях. Салтан выразил обеспокоенность моими прогулками. Просил лишний раз не рисковать и заверил, что беспокоиться не о чем: поиски князя идут днем и ночью.

— Я очень благодарна вам, государь, но не могу сидеть в бездействии и ждать. Изведусь от тоски и горя.

Я вытащила платочек и приложила к глазам. На большинство мужчин женские слезы действуют безотказно. Сработало и на этот раз. Салтан бросился меня утешать и через некоторое время разрешил делать все что угодно.

— Не волнуйтесь за меня, государь. Со мной всегда верные слуги мужа — Кийс и Локша. На их силу и смелость я могу положиться.

Салтан улыбнулся:

— Помню, княгиня. Если бы не вы и ваши слуги, неизвестно, что стало бы со мной. Такое забыть нельзя. А уж за Савву и Олену я вам особо благодарен.

Я хмыкнула. Пора и мне расплатиться с Саввой «за заботу».

— Государь, поговорите с царевичем. Он слишком беспокоится обо мне и опекает. В иное время я была бы благодарна, но сейчас хочется побыть одной. Все мысли только о супруге. — Я опустила ресницы, будто смутившись. — Да и истолковать внимание вашего сына могут по-всякому. Каждому не объяснишь, что для меня он словно брат.

Я еще раз поблагодарила государя, распрощалась и ушла. Надеюсь, мой намек про Савву ясен. Свою репутацию покорителя сердец он сумел уже подтвердить и здесь.

По пути к своим покоям встретила сестричек. Они поинтересовались результатами поисков.

— Увы, пока успехов никаких. Но я не теряю надежды.

Мне показалось, что судьба князя больше волнует Настасью Вахромеевну, чем Флору. Вот и верь женщинам. То глаз с Кощея не спускала, а нынче и не спросит даже. Хотя, возможно, уже выбрала новую цель, поэтому и князя забыла? Интерес к ней Салтана вполне заметен. Наверное, стать царицей мечтает любая женщина. Ну, если так, я буду только рада. Отстанет от моего мужа. И тут же сердце сжалось. В нынешнем виде князь вряд ли привлечет какую-либо даму.

Мои подозрения тут же подтвердились. Флора радостно прощебетала:

— Царь Салтан устраивает праздник в честь возвращения детей.

— Пока не отыщу князя, мне не до праздников.

Настасья Вахромеевна вздохнула:

— Как тут отыскать? Каждый дом не обыщешь.

Я твердо заявила:

— Кто ищет, тот всегда найдет!

Флора странно усмехнулась:

— Далеко не всегда. По себе знаю.

К вечеру я не выдержала и вновь потребовала запрячь карету. Всю дорогу до дома Кийса представляла, что увижу князя прежним. Но ничего не изменилось. Бабки сидели рядом с постелью внука с унылым видом. Я обратилась к ним:

— Неужели нет способа ничего сделать? Думайте же поскорее.

— Девонька, неужели б мы сидели просто так, если бы могли что-то изменить?

Взглянув на бабок, я решила: придется хоть мне сохранять мужественный вид, чтобы не расстраивать старушек. Все-таки они в весьма почтенном возрасте и, кажется, любят своего Кощеюшку больше всего на свете. Не дай бог слягут.

— Непременно найду средство, чтоб поднять князя на ноги! — объявила я.

Хотя сказать-то можно все, но вот как исполнить?

От размышлений оторвал Кийс. Похоже, кот решил хоть чем-то поднять мне настроение.

— Могу обрадовать, Любка. Все твои наряды и драгоценности я отыскал. Сундуки уже доставили в покои во дворце.

Я пожала плечами:

— Да нужны мне они! Я об этих побрякушках и не вспоминала-то ни разу.

— Ну тебе же скоро отправляться на пир, который устраивает Салтан. Негоже, чтоб супруга могущественного правителя была одета хуже других.

Да уж. Этот могущественный сейчас лежит, не в силах даже глаз открыть.

— Не хочется, Кийс, мне совсем туда идти.

— Но придется.

Чтобы в очередной раз не вызвать подозрений, ночевать пришлось возвращаться во дворец.

За следующие пару дней не случилось ничего нового. Наконец наступил день пира, назначенный Салтаном. Я стояла напротив вешалок с платьями и раздумывала, какое бы надеть. Хотя с большим удовольствием я бы вообще никуда не пошла и наряжаться не стала. Однако положение обязывало.

Илия вертелась за спиной, указывая на красный наряд. Я уже давно заметила, что мою служанку привлекает все яркое. Мой же взгляд упал на лиловое платье. Кажется, князь говорил, что ему нравится этот цвет. Я решительно ткнула в наряд пальцем. Илия недовольно вздохнула. Интересно, а какой цвет предпочел бы Федор? Вспомнила его большую черную машину. Может, его любимый цвет — антрацитовый? Платье этого оттенка также имелось, к тому же было весьма богато отделано серебром. Может, надеть его? Но нет, оно будет похоже на траурное, а князь жив! И я не хочу, чтобы он умирал.

Долгое время перебирала украшения в шкатулках, никак не могла на чем-либо остановиться. Повелитель на драгоценности для супруги не поскупился. Наконец взяла диадему в виде небольшой короны, серьги и колье. Камни переливались и блестели голубоватым светом. Повертелась перед зеркалом — удобно ли такое надеть?

Илия восхищенно воскликнула:

— Государыня, вы сразите всех своей красотой!

Девушка мне льстит. Я усмехнулась. Олену не затмит никто. Да и Настасья Вахромеевна с Флорой гораздо эффектнее меня. Наверняка и местные красотки имеются. Так что я не претендую даже на место в первой десятке.

В дверь постучали, и слуга впустил царевича. Савва всегда одевался щеголевато и изысканно, а сегодня превзошел сам себя. Бархатный кафтан, украшенный драгоценными камнями и золотом, подчеркивал его ладную фигуру. Но любоваться парнем у меня не было никакого желания.

— Княгиня, меня послал за вами государь. Повелел сегодня вас сопровождать.

Я поморщилась: против лома нет приема. Отказать посланцу царя невозможно. Вскоре мы рука об руку вошли в зал. Мужчины и женщины поднялись, приветствуя нас. В глазах последних сияло восхищение, но отнюдь не в мой адрес. Кто бы сомневался, царевич действительно красив. И, похоже, мне была оказана особая честь, которую я совсем не оценила. Сразу же после нас в зал вошел царь с дочерью. На этот раз все не просто встали, но и низко склонились.

На пиру место Саввы оказалось по правую руку от батюшки, Олены — по левую, а я сидела рядом с царевичем. И это была еще одна причина, заставившая меня мечтать, чтобы затянувшийся обед наконец-то закончился. А слуги все тащили и тащили перемены блюд: молочных поросят, фаршированных лебедей, осетров, соленья и закуски… Еле дождалась сладкого мига, когда все наконец-то встали из-за стола. Но обрадовалась рано: предполагалось еще продолжение празднества в саду.

Савва вновь предложил мне руку, пришлось на нее опереться. На воздухе рядом с Оленой тут же оказался Алекс, а царя-батюшку я обнаружила рядом с сестричками. Не нужно и гадать, которая из них его интересует. Что ж, красавица Флора притягивает взгляды мужчин, как магнит. А царю, наверное, еще нет и сорока.

Посреди двора возвышался помост. На нем то кривлялись скоморохи, то выступали балалаечники или излагали свои былины сказители. Савва о чем-то спрашивал, я, не особо вслушиваясь, отвечала. Мысль была одна: поскорее найти подходящий предлог и покинуть мероприятие. Однако пока сделать это не представлялось возможным.

Хорошо хоть в компании с наследником мне прошлось пробыть не слишком долго. Его обступили бояре и боярыни, наперебой пытаясь представить царевичу своих незамужних дочерей. Я потихоньку выбралась из толпы. И тут же нос к носу столкнулась с царем и Флорой с кузиной. Свита государя следовала в некотором отдалении. Салтан меня заметил, поэтому пришлось присоединиться к его окружению.

Прогуливаясь по дорожкам, я познакомилась с ближайшими советниками и полководцами царя. Комплименты, выражения сочувствия, вопросы о моем муже… Все это не слишком меня интересовало. И вдруг один из бояр упомянул, что через неделю будет еще один праздник — день летнего солнцестояния. Все жители царства станут веселиться до рассвета, ждать восхода солнца и приветствовать его — жечь костры, бросать в воду горящие обручи. А также искать цветок папоротника, исполняющий заветные желания.

Боярин повернулся ко мне:

— Наверное, так происходит и в вашем княжестве? Многие желают попытать счастья?

Я замерла. О таком мне уже рассказывала Феклуша, но что тут правда, а что — вымысел?

— Боярин, вы верите в сказки? — Я улыбнулась.

Мужчина сразу стал серьезным:

— Вполне. Я даже лично знаю одного удачливого, которому посчастливилось отыскать цветок.

К рассказчику вдруг резко повернулась Флора:

— И что изменилось в его жизни?

— То, чего он и желал: стал богат. Говорят, загадать можно любое желание, но почему-то все хотят только одного.

Я вспомнила валун с тремя надписями. Действительно, дорога, обещающая богатство, была самой утоптанной.

Глаза Флоры как-то странно блеснули:

— Вот бы отыскать такой цветок!

Салтан пошутил:

— Боярышня, да вам-то зачем? И так найдется немало желающих сложить к вашим ногам все богатства мира.

Я хмыкнула. Как говорят, в каждой шутке есть доля правды. Или тонкий намек на толстые обстоятельства. Думаю, Флора далеко не дура и то, что хотел сказать царь, прекрасно поняла. Но амурные дела государя меня интересовали мало. Захотелось побыть одной. Я потихоньку отдалилась от свиты, окружающей царя, и пошла по тропинке в глубину сада. Навстречу порой попадались парочки. Я даже позавидовала: хорошо, наверное, когда рядом любимый.

Наконец мне показалось, что я нашла уединенное местечко. Уселась на качели — веревки, привязанные к ветвям, с деревянной дощечкой посередине. Через некоторое время в голове начал складываться план. Поучаствую в охоте на цветок папоротника. Метла даст мне фору перед другими претендентами, и оборотни чем-нибудь помогут. Настроение повысилось. Однако мне тут же сумели его испортить.

Кто-то подошел сзади и тронул качели. Я оглянулась и вздохнула. Конечно, это был тот, кого я меньше всего хотела видеть. С досадой подумала: «И когда же он прекратит меня преследовать?»

— Княгиня, я беспокоился, не мог вас отыскать. Уже решил, что вы пали жертвой обаяния какого-нибудь местного кавалера.

Я холодно взглянула на Савву:

— Царевич, я уже говорила: кроме супруга, мне не нужен никто.

Савва толкнул качели еще раз и тут же поймал. Я оказалась между его рук. Он горячо зашептал:

— Извини, Любка, но мне так захотелось побыть с тобой хоть немного…

Я оборвала его излияния:

— Остановись. Мы уже все обсудили. Не возвращайся к одному и тому же. Не хочу даже слушать.

— Не остановлюсь. Я люблю тебя.

Я тяжело вздохнула. Разговор начинал надоедать.

— Савва, очнись! Я замужем.

Он обжег меня взглядом:

— Я хочу только тебя.

Я разозлилась:

— Прекрати, мне за тебя стыдно. Если бы князь был здесь, ты не посмел бы так разговаривать. И я тебя не люблю. Ты это знаешь.

— Мужа ты тоже не любишь. Я наблюдал за вами во время поездки.

Накатила усталость. Как бы закончить эту беседу? Вот только отпускать меня царевич, похоже, не собирается. И стоит мне сделать попытку подняться, как я окажусь прямо в объятиях парня, разгоряченного вином и близостью, как он утверждал, желанной женщины. И какой черт понес меня в это уединенное место?

К счастью, послышались чьи-то шаги. Какой-то мужчина торопливо шагал по тропинке. Я вгляделась и обрадованно воскликнула:

— Боярин Свег! — Улыбнулась с облегчением. — Не могу выразить словами, как рада вас видеть! Наконец-то сможем поговорить. Кажется, в последнее время вы стали сторониться моего общества.

Свег пристально посмотрел на покрасневшего и взъерошенного царевича:

— Савва, царь Салтан беспокоится, что ты куда-то пропал.

Бывший воспитанник ответил боярину довольно грубо:

— Я уже вышел из возраста, когда меня требовалось опекать.

Свег остался спокоен, будто разъяснял что-то маленькому ребенку:

— При чем тут возраст? Салтан твоим отцом останется всегда. И он волнуется за детей, которых отыскал с таким трудом.

Я поймала себя на мысли, что наша встреча с Саввой выглядит не совсем прилично. Решила сгладить углы:

— Мы тут с царевичем случайно встретились и заболтались.

Боярин еще раз окинул взглядом бывшего воспитанника. Ясно было, что ни в какую случайность он не верит.

— Ступайте, княгиня, я вас догоню. Мне нужно поговорить с царевичем.

Я поднялась:

— Уже и сама собиралась попрощаться и вернуться к себе.

О чем они беседовали, я не слышала, разобрала лишь одну фразу Свега:

— …предупреждаю в последний раз, потом пеняй на себя. Ты не представляешь, чем твои игры могут закончиться.

По дороге Свег вздохнул:

— Избалован Савва женским вниманием, не привык получать отказ.

Я поморщилась:

— А что будет, когда он станет царем? Впрочем, это не мое дело. Я желаю лишь, чтоб князь поскорее вернулся.

Свег как-то странно взглянул на меня, но ничего не сказал.

Отправилась с праздника я не в свои покои во дворце, а прямиком в имение Кийса. Спешила изо всех сил, но вновь застала князя все в том же состоянии. Хотя показалось, что дыхание стало ровнее. Я взяла руку супруга и сжала ее. Не удержалась, из глаз закапали слезы. Несколько упало на щеку князя. Веки Кощея дрогнули, ресницы вдруг поднялись, но тут же опустились вновь. И не поймешь, узнал ли он меня и видел ли вообще.

Я поднялась, решившись окончательно. Объявила, что отправлюсь искать цветок папоротника, но князя обязательно спасу.

Яга Яговна вздохнула:

— Дело трудное. А случись что с тобой, Кощеюшка нам не простит. И мы тебе помочь ничем не сможем — тут чужая территория.

Кийс покачал головой:

— Вся местная нечисть в ту ночь будет на ногах. Они считают этот цветок своим и отдавать его не захотят.

Кот был решительно против моей авантюры. Бабки тоже не слишком одобряли.

— Ну хоть посоветуйте, где лучше этот цветок искать. А уж остальное — за мной.

Махнула рукой: волков бояться — в лес не ходить. И, кстати… может, чем-нибудь сумеет помочь семейка Локши?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Федор

Встретившись с Салтаном впервые, я с интересом, оглядел папашу Олены и Саввы. Красотой дети явно пошли в мать, хотя что-то было и от царя-батюшки. Заметил, что государь тоже нет-нет да и бросает взгляды в мою сторону. Ничего удивительного, посмотреть есть на что. Карлуша расстарался — девка из меня получилась классная. Хоть сам в себя влюбляйся. Но оставаться всю жизнь в теле бабы, даже самой красивой, я не собирался. Однако как избавиться от этого образа, пока не представлял.

Всю дорогу в царство Салтана находился рядом с Любкой. От этого было тяжело вдвойне. Получалось, что видит око, да зуб неймет. Бывшая неказистая худышка здорово поменялась со времени нашей первой встречи. Откуда что взялось. То ли шикарные волосы так ее преобразили, то ли дорогие наряды, то ли уверенная манера держаться. Становилось еще обиднее: такая девка — и не моя. И главное, в моем теле показать свой интерес невозможно. Чисто евнух!

Однако за последние дни девчонка изменилась — осунулась, сильно похудела. На лице выделялись огромные черные глаза. Я с жалостью подумал: «И на кой увязалась за мной? Сидела бы спокойно в нашем мире». Хотя к чему осуждать кого-то? И сам повел себя безрассудно. Зачем с пьяных глаз помчался выяснять отношения с магом? Можно было все сделать тихо и по-умному. И вот теперь я с Любкой вместе, но разделяет нас целая пропасть.

Знаки внимания со стороны государя я принимал с одобрением. Решил, что этим повышу свой статус в обществе. Когда мы разместились в выделенных нам покоях, Настасья шепнула:

— Не заиграйся. Пожелает царь оказаться в твоей постели, что будешь делать?

Я удивился:

— А ты на что? Старшая сестра обязана блюсти мое целомудрие. Скажешь царю, что доступ к телу — только через замужество. Да и последнее — сугубо с согласия твоего супруга, опекуна бедной сиротинушки.

Настасьюшка от смеха аж задохнулась:

— Ловко придумал! Хотя согласие на брак нужно будет спрашивать еще и у князя. — Потом вдруг стала серьезной. — А за целомудрием твоей сестры кто следить будет? Ты ничего не замечаешь?

Я напрягся:

— А должен?

— Савва просто поедает ее глазами. А сейчас Любка осталась одна.

Я задумался. Ухаживания парня приметил еще по дороге, как и реакцию на них девчонки. Любка явно восторга не испытывала. Но тогда «сестренка» была с князем.

— Не думаю, что Савва Любке нравится…

— Но он-то влюблен всерьез. И не забывай: Савва — царевич.

Я усмехнулся:

— Вряд ли титул имеет для Любки какое-то значение.

Хотя как знать. Говорят, от ненависти до любви — один шаг. А Савва, как я заметил, великий мастак охмурять женский пол.

— Ты меня не понял. Я беспокоюсь за девочку, не стоит оставлять ее одну.

Я представил, как не отхожу от Любки ни на шаг, оказывая ей знаки внимания. В моем мире и то такое поведение большинством не приветствуется, а уж здесь… И камнями забросать могут. Выложил свои соображения Настасье. Та поморщилась:

— Я про то, что надо просто с ней подружиться.

— Хорошо, попробую. Хотя она меня недолюбливает из-за заигрываний с князем.

И замурлыкал под нос отчего-то вертевшуюся весь в день в голове песенку:

Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне…[2]

Когда дошел до слов о том, как король играл на рояле, понял: это подсказка. Надо охмурять царя. Тогда передо мной склонят головы придворные, со мной станут считаться во дворце, да и на решения Салтана смогу влиять. И на его сыночка, любителя чужих дам, управа найдется. А это дорогого стоит. Сам себя похвалил за сообразительность: хорошо, что в голове красотки остались мозги олигарха Федора.

Стал размышлять дальше. Исчезновение супруга Любки с одной стороны было мне на руку, но вот с другой… Если не раздобуду это ёкарное яйцо, то останусь бабой навек. Хотя… бесенок ведь может указать, где Кощей. Но торопиться с его освобождением не стоит. Пусть пока посидит. Как найду — сговорчивее будет. Вряд ли золотой амулет ему милее, чем жизнь. Увы, за все на свете приходится платить.

С удовольствием растянулся на кровати. Подумал, что давненько не отдыхал нормально: то в шатрах на природе, то в тесной карете, то в темнице на тюфяках с соломой. Вроде хотелось спать, но сон почему-то не шел. Стали мучить воспоминания о доме, о моих прежних друганах. Цело ли еще тяжкими трудами нажитое имущество? Или кореша уже расстарались? Однако сколько ни думай, легче от того не станет. Пора закрыть эту тему до лучших времен. Сумею попасть обратно в свой мир — верну все, и с процентами.

Сон в эту ночь мне приснился довольно странный…

Ясно увидел себя в своем коттедже, вроде как наряжаюсь на светский бал. Смотрю на разложенный на стуле фрак, собираюсь надеть и… замечаю отражение в зеркале. А там — пышногрудая красавица в белом платье. С трудом справившись с раздражением, выхожу из дома. Устраиваюсь на сиденье автомобиля. С облегчением вздыхаю: хоть что-то хорошее, надоели лошади и кареты.

Едем недолго. Затем дверцу передо мной распахивает мужчина и подает руку. Я вижу, что мой сегодняшний кавалер — Колян. Мы входим в зал, залитый ярким светом. Я кручу головой: где же свечи? И вдруг ясно осознаю, что нахожусь в своем мире. Только вот гости одеты как-то странно. Все женщины — в похожих длинных платьях, мужчины — в странных камзолах явно не от Юдашкина или Зайцева. Хотя украшений на всех много, цацки так и блестят. Мой спутник важно вертит головой, похоже, чем-то очень гордится. С чего бы вдруг? Его состояние — не самое крупное в городе. Как-то все очень удивительно.

И тут раздается веселая песенка о примчавшемся принце на серебряном коне. Я офигеваю совсем. Можно и ее, конечно, послушать, но не на таком же приеме. Это даже я без всяких учителей этикета соображу.

Я скосил глаза на своего кавалера. Тот выпятил грудь колесом. Неужто Коля вообразил себя принцем? А кто же тогда я? А мелодия звучит дальше.

Едва речь зашла об изображенном на манжете портрете Золушки, тут же ко мне подошел длинноволосый мужчина — на его рукаве красовался мой профиль. Я удивился: и когда успел? Вроде мы только приехали… Со всех сторон спешили кавалеры, наперебой приглашая на танец. Я чувствовал себя форменным идиотом. Вроде знал, что мужик, а вел себя как баба.

В следующий миг я задохнулся от изумления: по клавишам стучал сам царь Салтан. И вдруг почувствовал: как только песня закончится, что-то произойдет. И ведь произошло! Башмачок, как и пелось в незабвенном музыкальном произведении, и впрямь слетел с ноги. Вот только был он сорок пятого размера.

И тут передо мной появился Карлуша. Весь в черном. На лице зловещая ухмылка.

— Не это ли ищешь? Иди ко мне, моя девочка. — Он повертел перед моим носом туфлей и зашипел, как змея: — Самым крутым себя вообразил, непобедимый Федор? Другие тоже так думали. И где они теперь? Вон один твой дружок уже лежит в гробу в подвале.

У меня похолодели руки. Я вспомнил, где нахожусь: в замке для привидений, который построил мой свихнувшийся кореш.

А мерзкий учителишка продолжал:

— Возомнил, что можешь не исполнять мои приказы? — Он вновь продемонстрировал мне гигантскую туфельку. — Ну же, забери ее у меня, и все станет хорошо.

Я протянул руку. Карлуша отскочил в сторону и скорчил рожу:

— Обманули дурачка на четыре кулачка!

Маг что, умом двинулся? Я шагнул вперед, намереваясь вернуть свою обувь.

Колдун вдруг перестал кривляться. Вместо туфли в руке у него оказалось золотое яйцо. Карл Карлович с ненавистью пообещал:

— Не достанешь амулет — навек останешься бабой. Только судьба твоя будет куда как хуже, чем сейчас. Не обольщайся, что сумеешь хорошо устроиться. Это пока ты мне нужен, я тебя не трогаю!..

И тут разом все пропало: и зал, и гости, и маг. Остались только темнота да какой-то липкий, леденящий душу ужас. Даже когда меня как-то живьем закапывали в землю, и то не испытывал такого страха. Впору было бежать к Настасьюшке, с головой нырять под ее одеяло и ни о чем больше не вспоминать.

Когда через некоторое время сумел прийти в себя, понял: сон был предупреждением. Колдун нашел какой-то способ пробить брешь в моем сознании. Боюсь, теперь буду видеть его чаще. Значит, помимо мыслей о Любке, добавилась и еще одна головная боль.

А «сестренка» беспокоила всерьез. Прекрасно знаю, что девчонка способна на многое. Не побоялась ведь за мной в другой мир сигануть. Был уверен, что она попытается найти князя. Хотя голову могу дать на отсечение, что сильной любви к супругу Любка не испытывает. Правда, и с его стороны тоже особого пыла не замечал. За все время нашей поездки князь всего раз увел супругу на ночь в свой шатер. Хотя, может, поступил мудро: кругом мужики без баб, на кой их дразнить? Я почему-то вспомнил песню о Стеньке Разине и княжне. Поежился. Придет же в голову…

Любка часто исчезала куда-то. Проследить за ней не было никакой возможности. Бесенок заниматься этим категорически отказался. Твердил одно:

— Оставь ее, хозяин.

Чуфик хоть и перестал каждую минуту повторять, что девчонка — ведьма, но сам, видимо, твердо в это верил.

Вокруг девчонки частенько вертелись Кийс и Локша. Эти двое давно меня настораживали. Никак не мог понять, кто они такие на самом деле. В сказки о добрых купцах я не верил, как и в историю знакомства с ними, рассказанную Любкой. Ладно, надеюсь, со временем все выясню. Пока только очевидно, что свои скелеты в шкафу есть здесь почти у каждого.

Не вляпалась бы Любка в какую историю. Самозванка оказалась на воле, а она — противник опасный. Уже то, что сумела упрятать куда-то Кощея, говорит о многом. Бесил меня и Савва. Царевич беззастенчиво и настырно увивался за Любкой. Приходилось сдерживаться изо всех сил. Очень уж хотелось повредить смазливую физиономию красавчика. Так когда-нибудь могу и забыть, что я — Флора.

Из-за этого идиота пришлось спешно претворять в жизнь планы по влиянию на государя. При любой возможности я бросал в сторону Салтана восторженные взгляды. Говорят же, что глаза — зеркало души. Впрочем, до чьей-либо души мне дела не было, а вот до сердца государя я достучаться был намерен. То, что мои чары действуют успешно, почувствовал, когда на пиру Савва начал навязываться в провожатые Любке. Я решил выручить девчонку и недовольно заявил:

— А почему все внимание достается только княгине? Нас кто будет провожать?

И остановил на царе томный взгляд. С торжеством заключил — сработало. Государь нахмурился. Объявил, что женщин проводят слуги, а все бояре останутся продолжать застолье. Салтан явно принял такое решение из-за меня. Самому провожать гостей ему не позволяло положение, а доверить красотку кому-либо еще — душила жаба.

На пиру, который Салтан устроил в честь возвращения детей, царь не отходил от меня ни на шаг.

— Не возражаете, боярышня, если предложу прогуляться по саду в моем обществе?

Я смущенно пролепетал:

— Может ли кто-либо возражать вам, государь?

— Вы видите во мне государя, и всего лишь?

— Меня смущают ваши речи. — Я робко взглянул ему в глаза. — Подобные слова могут неверно истолковать.

Он ухватил меня за руку и нежно сжал:

— Вы не только красавица, но и скромница.

Знал бы царь, кого величал скромницей. Я изо всех сил сжал губы, чтобы не расхохотаться. Опустил голову, чтобы мой кавалер ничего не понял. От усилий даже слезы выступили. Царь истолковал их по-своему. Вздохнул:

— Мечта любого мужчины.

Мне даже на миг стало стыдно. Но потом подумал: «Для достижения цели все средства хороши». Да и других-то способов в моем положении нет. Тут, к счастью, к нам присоединился один из бояр, рассказывая про цветок папоротника, исполняющий желания.

Любка, которая до тех пор лишь рассеянно слушала, не вмешиваясь в разговор, встрепенулась:

— Боярин, вы верите в сказки?

Соратник царя заявил, что лично знал человека, получившего таким способом богатство.

Девчонка выспрашивала подробности с явным интересом и любопытством. Я понял: непременно пойдет искать. Ё-моё! А почему бы и мне не попытать счастья? Чтобы вернуть прежний облик, я готов многим рискнуть.

Любовь

Лишь упав в свою постель, я поняла, насколько измотана. Хотя праздник, устроенный Салтаном, прошел великолепно. Царь воистину был рад возвращению отпрысков, на угощения и подарки не скупился. Однако веселье пока не для меня, да еще и поведение Саввы… Царевич стал моей постоянной головной болью. И ведь боярыни и боярышни глаз с него не спускают, отцы их о таком зяте только мечтают.

Мои же мысли занимал только князь. Как бы вернуть ему прежний вид или хотя бы здоровье? То, что на это уйдет не один десяток лет, меня не устраивало. Скорее бы поставить Кощея на ноги и уехать отсюда подальше.

Сбежавшая самозванка тоже не переставала беспокоить. Пообщавшись с ней, я поняла, что девица эта — решительная и наглая, для достижения своих целей попрет напролом. От нее можно ждать любой подлости. Значит, нужно быть готовой ко всему. И искать волшебный цветок. Я точно знала, какое желание загадаю. Ухватилась за эту последнюю надежду. Во что бы то ни стало попытаюсь первой найти папоротник и сорвать!

Что-то волновало, не давая заснуть. Наконец я поняла — Флора! Вспомнила вспыхнувшие глаза барышни, ее жадный тревожный взгляд, когда разговор зашел о цветке. Вопрос о нем она задала с притворным равнодушием, явно стараясь, чтобы никто не заметил ее интерес. Кажется, никто ничего и не заподозрил. Кроме меня. Ведь я и сама вела себя точно так же. Не сомневаюсь, что цветок Флоре зачем-то очень нужен. Не меньше, чем мне. Но зачем? Чего не хватает красавице? Богатство, конечно, никому еще не мешало, но она может получить его довольно просто: царь-батюшка своего увлечения не скрывает. Выходит, что-то другое?

А может… ей нужен мой супруг? Она ведь не знает, в каком он состоянии. Я постаралась поскорей отогнать от себя эту мысль. Даже устыдилась — неужели ревную? У меня ведь есть Федя. Правда, неизвестно где. Вздохнула: гоняюсь за журавлем в небе.

Что ж, праздник приближается. Произойдет чудо или нет, но готовиться к поискам надо. И времени на раздумья почти нет. «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается» — это явно не про меня.

Если заранее не узнать, где именно растет папоротник, можно блуждать по лесу бесконечно. Значит, следует провести разведку боем! Хотя о чем это я? Воин из меня никакой. Я наморщила лоб, стараясь вспомнить нужные термины, обозначающие разведку местности. Потом махнула рукой: не суть, как назвать. Главное, хоть направление выяснить, куда идти.

Феклуша ехидно заметила:

— И как же будешь выяснять? К тому же и без тебя желающих обрести богатство обычно набирается немало. И охранять волшебный цветок местная нечисть станет усердно.

Ну, богатство пусть остается другим. Мне оно не нужно. Я только хочу, чтобы Кощей стал прежним. А может, отправиться к здешнему повелителю — Чахлику Неумирающему? Расскажу, что приключилось с Кощеем, вдруг поймет наше положение и пропустит к цветку? Я даже не попрошу показать, где находится этот папоротник. Только бы его подданные сорвать его не помешали. А уж цветок я и сама отыщу с помощью метлы и оборотней.

Мысль показалась мне весьма удачной, и я сразу же поделилась ею с Кийсом и бабками. Они уставились на меня, будто на выходца с того света. Хотя, наверное, этим-то их как раз было не удивить.

Оборотень довольно грубо поинтересовался:

— Совсем разум потеряла?

Такой реакции я не ожидала. Бабки, видимо оценив, что совершить этот безумный поступок я собираюсь ради их любимого внука, выразились мягче. Но тоже не одобрили.

А Кийс разошелся вовсю:

— Надо же такое придумать! Добровольно отправиться в логово злодея и развратника. Вот уж точно доставишь радость уважаемому старичку. Хоть не придется похищать никого в эту ночь.

Я возразила:

— Так и про князя слыхала то же самое. А он совсем не такой.

Старушки переглянулись. Кийс как-то странно опустил глаза. Потом сказал:

— Тебя предупредили. Не лезь.

Бабки заохали:

— Девонька, наш внучек — красавец. Не было ему нужды воровать девушек. Сами за ним гонялись. А видела бы ты Чахлика… Вряд ли смогла бы ему позволить даже дотронуться до себя, не то что все остальное.

Я чуть не выпалила, что видела его так же хорошо, как вижу сейчас их, но вовремя спохватилась. Не всеми знаниями нужно делиться.

— Так на «все остальное» и не собиралась соглашаться, — оскорбилась я. — Только цветок попросить.

Кот вздохнул:

— Что за наивная девочка! Повезло, что на Кощея первого наткнулась. Да и то не уверен…

Теперь уже возмутилась Яга Яговна:

— Это в чем это ты не уверен? Внучек любит Любушку, как и она его!

После таких слов я почувствовала себя не слишком комфортно. Лучше бы этой темы вообще не касаться. Не могу же я бабкам объяснить, что люблю Федю, а Кощея мне сейчас просто жаль?

Хорошо, что старушка заговорила о другом:

— Да если бы была надежда, что Чахлик поможет, так мы бы и без тебя бросились ему в ноги. Однако он даже и догадаться о произошедшем не должен. И у вас, у людей, борьба за власть идет, а уж тут… выживает только сильнейший. Узнают, что Кощей слаб, быть беде.

Я согласно кивнула. Убедили, к Чахлику не пойду. При воспоминании о нем меня бросило в дрожь. Но от поиска цветка все равно не откажусь.

В этот момент князь, у постели которого я сидела во время разговора, сделал слабое движение. Губы его дрогнули. Было чувство, что он пытается что-то сказать.

Кийс заметил:

— Кажется, твой супруг против этого путешествия.

— К чему выдавать желаемое за действительное? Кощей в таком состоянии, что не может принимать решений. Сказала — пойду, значит, пойду. Цветок найду и сорву, и никто мне не сможет помешать.

В последнее время дыхание князя стало более ровным, и от воды он не отказывался. Но глаза так и не открывал.

— Упрямая девчонка, — проворчал Кийс, но, похоже, уже просто для порядка. — Ладно, Любка, поручим поиски папоротника Локше с братьями. Волки в лесу — дело привычное, внимания никто не обратит. А сейчас собирайся, пора во дворец возвращаться.

Собираться особой нужды не было. Я быстро простилась с бабулями, поцеловала князя, чем привела старушек в умиление, и выскочила во двор. Кийса там не наблюдалось, но меня тут же окружили три здоровущих волка. Я еле сумела подавить крик. Замерла и стала лихорадочно вспоминать: то ли советуют смотреть хищникам в глаза, то ли совсем наоборот? В это время на крыльцо вышел Локша и радостно объявил:

— Ну и хорошо, уже поздоровались.

Тут до меня с запозданием дошло, что эти волки — братья Локши, которые охраняют дом. Наверное, в таком виде им службу нести легче. Я облегченно вздохнула и даже потрепала ближайшего зверя по голове. Он вежливо лизнул мне руку. Но все-таки поежилась, вспомнив первую встречу с оборотнями. Она чуть не закончилась весьма печально.

— Локша, предупреждать же надо! Мне чуть плохо не стало.

— Так я и предупреждал.

И точно, у меня его замечание совсем из головы вылетело. Ну да ладно. Привыкла к Локше, привыкну и к этим.

В карете закрыла глаза и принялась думать о последних событиях. Может, если спасу Кощея, он в благодарность отпустит меня на все четыре стороны и я смогу наконец переключиться на поиски Федора? Такого далекого и незабываемого…

От размышлений отвлек чей-то крик:

— Эй, сторонись! С дороги! А то снесем твою телегу…

Карета замерла. Я сердито распахнула дверцу и выглянула на дорогу. Давно не слышала такого грубого обращения.

Взгляд упал на всадников, загородивших нам дорогу. Один из них был в широком плаще, с низко надвинутым на лицо капюшоном. А вот сопровождающие его воины очень напомнили мне свиту Кощея. Такие же затянутые в черное фигуры на вороных конях. При виде них мурашки пробежали по коже. А ведь сколько раз Салтан предупреждал, чтобы не ездила без охраны.

Тут до меня дошло, кого я повстречала. Эту тощую фигуру узнала бы где угодно. Никакой плащ скрыть ее не способен.Вот только местного повелителя нечисти я меньше всего ожидала здесь встретить.

Чахлик заметил меня, некоторое время внимательно рассматривал, потом культурно поклонился:

— Прекрасная незнакомка, могу я узнать, кто вы такая и где живете? И кто отпускает такую красавицу одну в столь поздний час?

Я изо всех сил старалась не показать свой страх. Не зря говорят: «Смелость города берет». Постаралась ответить как можно спокойнее и приветливее:

— Я гостья царя Салтана и направляюсь в его дворец. А здесь оказалась… из-за женского каприза. Была в гостях, собиралась там переночевать, но потом передумала.

Не знаю, устроил ли мой ответ Чахлика, но больше ничего спрашивать он не стал. Только как-то неприятно рассмеялся:

— Жаль, что спешу, даже проводить вас не могу. Но обещаю: мы с вами еще встретимся.

От его голоса мороз пробежал по коже. Пожалуй, хорошо, что меня отговорили идти к Чахлику что-либо просить.

Черные кони обогнули карету и растворились вдали. А я поняла, что у меня на лбу выступил пот.

Вскоре карета добралась до дворца. Едва войдя внутрь, я наткнулась на Флору, прогуливающуюся в обществе Свега. После того как он выручил меня во время последнего разговора с Саввой, я прониклась к боярину еще большей симпатией. Да и он вроде перестал меня избегать, чему я была несказанно рада. Всегда держалась правила, что если уж Бог послал друга, так надо им дорожить.

Флора кокетливо заявила:

— Я собираюсь отправиться на поиски цветка папоротника. Не желаете присоединиться, княгиня?

Вопрос был задан весьма легкомысленным тоном, но глаза боярышни смотрели холодно и цепко, совсем не улыбаясь. Мне показалось, что у кого-то я уже видела подобный взгляд…

И зачем Флоре так требуется этот цветок, что она готова себя ради него погубить? Дело явно не в богатстве. Но в чем? Однако тут каждый решает за себя. Лишь бы мне боярышня не мешала. Хотя встретиться ночью в огромном лесу довольно трудно.

Ответил Свег:

— Я бы и сам никогда не пошел искать папоротник, и вам не советую. Знал я тех, кого соблазнила эта мечта. Пропали, и даже костей отыскать никто не смог. В лесу хищников полно, да и нечистая сила балует.

Боярин пристально посмотрел на меня. Я наивно похлопала ресницами, давая понять, что меня эта тема ничуть не касается. Сразу поняла: если Свег заподозрит, что я собираюсь отправиться за цветком, постарается помешать. И не примет во внимание никакие причины. Это только кажется, что из боярина веревки можно вить, потому как всегда мягок и тактичен. А на самом деле… В тихом омуте черти водятся. Если боярин на что-то решится, его трудно будет переубедить. Мысленно обругала Флору. И зачем она влезла со своим цветком? Если хочется — так вперед.

Свег еще раз подозрительно оглядел меня. Наверное, я не вызываю у него доверия. Хотя если вспомнить, как я попала в его имение, «тайком» пробравшись прямо в спальню хозяина, он действительно может предположить всякое.

Я решила, что следует быть осторожной. Не нужно, чтобы кто-то знал о моих намерениях. И лучше сейчас поговорить о чем-нибудь другом. Спросила первое, что пришло в голову:

— Боярин, а где ваш племянник? Несколько дней не вижу ни его, ни Олены.

Свег улыбнулся:

— Государь решил, что пора парню браться за ум. Знакомит сына с делами царства. — Он, видимо, посчитал, что меня интересует и Алекс. — Друг вашего брата царю приглянулся. Государь решил выделить ему удел во владение, сделать воеводой и отдает ему руку дочери.

Я аж подпрыгнула от радости:

— Олене повезло! Да и Салтан не пожалеет. Таких воинов, как Алекс, больше нет. И верен он государю будет всегда.

Наконец долгожданный день наступил. Город бурлил в предвкушении праздника. На берегу реки жгли огромные костры, вокруг которых люди водили хороводы, плясали и пели. Молодежь обливала друг друга водой. По реке плыли венки, сплетенные из цветов, и горящие колеса.

Благодаря всеобщей суете я легко выскользнула из дворца незамеченной. Меня уже не волновало, что начнут искать. Наверняка ведь догадаются, куда направилась. Сегодня не я одна буду бродить в темноте в поисках волшебного папоротника.

До леса меня проводили братья Локши — оборотни. Один из них выдал последние указания:

— Сиди здесь, пока не стемнеет окончательно. Затем иди, не сворачивая, по этой тропе. Вон то огромное дерево должно все время оставаться за спиной, его будет видно. По левую сторону от тропы есть другая, по ней начинается подъем на гору ведьм. Но, думаю, там тебе делать нечего.

Второй оборотень вздохнул:

— Провожать дальше нельзя. К цветку ты должна добраться без посторонней помощи, иначе он не отдаст силу. И метлой пользоваться нельзя по той же причине.

Я пробурчала:

— Об этом уже догадалась.

Парни ушли, а я забралась в чащу и стала ждать. Хорошо хоть хватило ума надеть длинный плотный плащ. Сейчас завернулась в него так, что торчали наружу только нос и глаза. Присутствия нечисти пока не ощущала, но комары лезли стаями со всех сторон. Да и услужливое воображение подсовывало картины радующихся празднику леших, болотников, кикимор и призраков. На миг даже почудилось, будто рядом в темноте скрывается кто-то еще.

Было не совсем понятно, почему я обязана дождаться темноты. Согласно разным преданиям, для нечисти это не должно иметь никакого значения, видят они одинаково хорошо днем и ночью. Но раз надо, так надо…

Я тряхнула головой. Вроде уже стемнело. Пора отправляться. А то еще каких-нибудь страшилок себе напридумываю. Я решительно полезла сквозь заросли кустов. С благодарностью вспомнила бабуль, посоветовавших замотать голову платком — хоть ветви не цеплялись за волосы. Сердце сжималось от страха. Казалось, что вот-вот кто-то схватит за руку или за ногу. Если бы дело касалось поисков богатства, ни за что бы сюда не сунулась.

Иногда луна на миг выглядывала из-за туч. Это радовало и внушало надежду. Бабки объяснили, что, только лишь цветок начнет распускаться, ночное светило скроется, чтобы не затмевать его красоты.

Брела вперед я долго и упорно. Иногда накатывало отчаяние. Может, сбилась с дороги? Или и нет вовсе никакого цветка?

Внезапно лес закончился, и я оказалась на большой поляне. В этот миг луна вновь показала свой лик, и я с облегчением поняла, что стою среди зарослей папоротника. Ну хоть что-то нашла! И вновь почувствовала страх. Папоротник-то здесь есть, но собирается ли он цвести?

Еще какое-то время бродила по поляне. Старалась ступать осторожно, запоздало вспомнив, что в траве могут быть змеи. Наконец мое внимание привлек малюсенький огонек. Сначала я даже решила, что это светлячок. Но огонек поднимался от земли, и бутон на глазах увеличивался в размерах. Будто среди лепестков поместили мощную электрическую лампочку. Теперь уже сомнений не было. Я отыскала волшебный цветок!

На миг замерла, очарованная потрясающим зрелищем. Но быстро справилась с собой и стремглав бросилась к заветному месту. И вдруг почувствовала, что кто-то дышит в затылок. Чья-то рука уцепилась за одежду. Я, не глядя, двинула назад локтем. Видимо, приложила нехило, потому что сзади раздался стон. Я почему-то решила, что попала преследователю по носу.

От волнения сердце чуть не выскочило из груди. В нескольких метрах от победы отдать добычу конкурентам? Ну уж нет, не дождетесь! Я оттолкнулась от земли и прыгнула, проехав последний метр на животе. Стебля коснулась первой. Миг — и красавец в моей руке.

Оглянулась и обнаружила рядом Флору. Она вдруг прошептала:

— Любка, отдай его, мне он нужнее.

Я вздрогнула: голос Флоры абсолютно похож на голос Федора. Это меня разозлило. Вот подлая баба! Даже голос сумела каким-то образом подделать, чтобы меня разжалобить. Я отрезала:

— Не дождешься.

Цветок оказался у меня! Я торжествующе подняла его над головой. Есть чем гордиться — оказалась сильнее и ловчее остальных!

Я ухмыльнулась и почти не удивилась, разглядев рядом с Флорой самозванку. Лишь поежилась, представив, что та могла попросить. Поднялась на ноги. Цветок хорошо освещал поляну. Где-то рядом должна ждать метла. Срочно на нее — и к Кощею!

Я мысленно позвала:

«Феклуша!»

И стала решительно пробираться к кустам. Пожалуй, стоит побыстрее покинуть это место. И пока не прибыло мое транспортное средство, придется топать на своих двоих.

Я неслась, словно лось, прокладывая себе путь через заросли. Порой передо мной появлялись фигуры леших, болотников и иной нечисти, но стоило мне поднести к ним цветок, как все шарахались в стороны. Я чувствовала, что волшебный папоротник охраняет хозяйку. По пятам за мной бежали Флора и самозванка, но мне до них дела не было.

Внезапно из-за деревьев вынырнули темные фигуры и загородили путь. Их предводителя трудно было не узнать.

Руки задрожали. Мысли заметались. Я не Илья Муромец, чтобы сражаться с такими противниками. Смогу разве что царапаться и кусаться. Тут от страха появилась наглость.

— Какие люди в Голливуде! Не думала, что встречусь с вами так скоро, князь Чахлик.

В голосе повелителя звучала нескрываемая ирония:

— А-а… прекрасная незнакомка… Не ожидал встретить вас в своих владениях. Как жаль, что тогда спешил и не оказал вам должного внимания. — Он властно протянул руку. — Верните цветок и можете быть свободны.

Я сжала стебель с такой силой, что показалось, будто засветилась и ладонь. Торопливо вытащила амулет из-за ворота. Еще когда планировала это путешествие, подумала, что он может пригодиться.

В наступившей тишине стало слышно дыхание находившихся рядом людей. Князь сделал шаг назад. Несколько мгновений стоял молча, потом заговорил, и голос его звучал глухо:

— Хорошо, твоя взяла. Но ты должна загадать желание как можно быстрее. Или собираешься всех оставить без праздника? Луна появится в небесах только тогда, когда цветок погаснет. Если бы ты его не сорвала, он бы сам угас постепенно. Но сейчас все зависит от твоего решения.

Я вздохнула с облегчением и уже хотела сделать шаг в сторону, но Чахлик поднял длань.

— Я позволяю тебе без препятствий покинуть наш лес, но взамен… — он сделал паузу, — заберу этих двух красавиц. Праздник на священной горе будет продолжаться до конца лунных дней. Если эти боярышни чем-либо дороги тебе, сама явишься за ними. А если не придешь, я буду волен делать с ними все что захочу.

Я помертвела. Вот тебе и ложка дегтя в бочке меда. До самозванки мне дела никакого не было, но вот бросать Флору как-то неудобно… хоть я и не питаю к ней особых симпатий…

Чахлик увидел мое замешательство:

— Так, может, сейчас обменяешь их на цветок? Отдай его — и ступайте на все четыре стороны.

Я разозлилась. Опять все учат, что мне делать, и вмешиваются, когда не просят. Кто заставлял Флору за мной тащиться? Я ее с собой точно не звала. Вспомнила, как она пыталась отобрать у меня папоротник, и решительно повернулась к Чахлику:

— Цветок я отнесу тому, для кого его сорвала. А она пусть пока погостит у вас, я за ней вернусь.

Метла вынырнула из-за деревьев. Я быстро взгромоздилась на нее верхом. Мне уже было плевать, видит кто-то меня или нет. И вскоре влетела в комнату Кощея.

Бабки уставились на меня с каким-то благоговением, но объяснять им что-либо было некогда. Я попросила:

— Выйдите все из комнаты, пожалуйста. Сейчас я должна быть с ним наедине. Как все закончится, позову.

Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня сейчас. Старушки поспешно вышли. Кажется, поняли.

Я бросилась к постели князя и упала перед ним на колени. Прошептала:

— Умоляю, цветочек, верни моему супругу Кощею Бессмертному его здоровье, красоту, прежний вид. Извини, что сорвала тебя. Я сделала это не из-за прихоти. Из-за глупого желания никогда не стала бы уничтожать подобную красоту.

Взяла руку Кощея и вложила в нее цветок:

— Надеюсь, папоротник выполнит мою просьбу и ты поправишься. А я сделала все что могла.

Затем наклонилась и поцеловала князя. И вздрогнула, когда он медленно открыл глаза. Губы его дрогнули, мне показалось, что он пытался что-то сказать. Потом Кощей сделал глубокий вдох, и вновь ресницы опустились.

Я перепугалась, почему-то решив, что он умирает. Закричала:

— Кощей, не уходи!

В это время цветок потух, и помещение залил яркий свет луны. Я поняла: желание исполнилось…

А у меня перед глазами замелькали круги. Голова закружилась. Почувствовала, что устала так, что не чувствую ни рук, ни ног и смертельно хочу спать. И стала куда-то проваливаться… Перед глазами вдруг появился Федор. Он взглянул на меня, отвернулся и зашагал прочь. Я в отчаянии закричала:

— Федя, вернись! Я люблю тебя и ни на кого не променяю!

Последнее, что заметила, — в комнату влетели бабки…

Очнулась уже днем. И сразу же увидела князя. Он сидел рядом и сжимал мою ладонь.

— Моя храбрая жена… Ты два раза спасла мне жизнь.

Кощей помог мне подняться и сразу же заключил в объятия. Нежно поцеловал:

— Проси чего хочешь. Выполню любое твое желание. Правда, если что-то магическое, то позже. Сейчас слишком мало сил.

Я оглядела Кощея. Он стал прежним. Кажется, даже лучше, но чувствовалось, что действительно слаб. Подумала, что хотела бы попросить свободу. Пусть освободит, так сказать, от уз брака. Но слова застряли в горле. Как князь к этому отнесется? И не причиню ли я такими словами вред его здоровью? Решила, что поговорю на эту тему попозже, пусть окрепнет.

В горнице за накрытым столом торжественно восседали три бабули, Кийс и Локша с братьями. Бабки дружно повисли на мне, гладили по плечам, обнимали. Наверное, на внука уже успели налюбоваться, пока я спала, а теперь все внимание направили на меня.

— Не зря мы радовались, девонька, что Кощеюшка на тебе женился!

— Даже не верится, что так удачно выбрал супругу!

Они хвалили меня и восхищались, а я поежилась. Вновь вспомнила, что мне пришлось пережить, пока лезла за тем цветком. Вспомнила и страх, и растерянность, и тоску одиночества. И ужас, когда решила, что цветок уже не найду.

Князь обнял меня за плечи и усадил рядом. И только тогда я поняла, что все позади.

За столом просидели допоздна. Потом бабки засуетись, выпроводили гостей и стали бросать лукавые взгляды в нашу сторону:

— Не пора ли вам спать идти? Столько времени вместе не были…

Я покраснела и растерянно посмотрела на князя. Он мне нравился, но этого мало, чтобы оказаться в одной постели, пусть даже официально я ему и жена.

Кощей взял меня за руку и поднялся. Я попыталась сказать, что помогу помыть посуду. Бабки замахали руками:

— Ступайте-ступайте, сами уберем.

Кажется, старушкам очень не терпелось понянчить внуков.

Князь заметил:

— Действительно, пора отдохнуть. Завтра нужно будет представиться Салтану. Кийсу пришлось его успокаивать: волновался, куда ты исчезла.

— Ну, на этот раз ни у кого не будет сомнений, что я искала супруга. — Я усмехнулась.

Мы вошли в спальню. Я робко уселась на край кровати, а князь вдруг отошел к окну. Что-то долго и упорно там высматривал. Может, решил не смущать, пока раздеваюсь? Но я медлила…

— Люба, нам надо поговорить.

— О чем?

Я подошла и встала рядом. И удивилась: лицо князя было намного бледнее обычного.

— У вас не слишком здоровый вид. Может, оставим разговоры до завтра?

— Нет, скажу что хотел сейчас. Завтра могу и передумать. Люба, ты не желаешь ни о чем меня попросить?

Тон князя был каким-то странным. Да и вид тоже.

— А что, должна?

— Подумай, я обещал выполнить любую твою просьбу.

Я покачала головой:

— Мне ничего не нужно.

Он немного помолчал и промолвил:

— С этого мгновения можешь не считать себя моей супругой. Я даю тебе свободу. И очень благодарен за все, что ты сделала.

Я замерла. Охватила радость. То, о чем хотела просить, произошло само собой! Теперь у меня не осталось препятствий для поиска Федора.

Однако не прошло и нескольких минут, как сердце заточил червячок сомнений. Князь от меня отказался, и неважно, из каких соображений. Наверное, было бы легче, если бы я предложила это первая.

Непонятно почему вдруг охватило раздражение. Причину-то какую нашел! Из благодарности! Так за это ордена вешают, поместья дарят, украшения… А тут — развод!

Я даже забыла, что сама желала этого. Вообще, мог бы и подождать несколько дней, а не прямо сегодня об этом говорить. С горечью подумала: «Я-то ведь хотела пощадить его чувства, по крайней мере, до тех пор, пока он окончательно не придет в норму».

— Князь, но ведь вы говорили, что ничто не в силах разорвать узы, если их одобрили высшие силы? Как же тогда костер?

Кощей как-то вымученно улыбнулся:

— Любушка, я думал, ты не столь наивна. Никакие силы не смогли бы повлиять на мою волю, если бы я сам того не хотел. Признаться, в тот миг я не вполне понимал причины этого своего поступка.

— Понятно.

Хотя непонятно мне было ничего.

— А сейчас каковы причины нашего развода?

Он молчал и продолжал с интересом разглядывать сад. Я недовольно фыркнула и дернула его за рукав:

— Ну раз уж мы разводимся, сообщите мне об этих причинах.

И сама удивилась: да какое мне до них дело? Обычное женское любопытство?

— Скажу одну — ты мне нравишься. А что до остального — теперь это не имеет значения. Что же касается развода… — Он горько усмехнулся. — Я понял, что ты кого-то любишь. Когда ты сидела у моей постели, иногда произносила его имя. Я не мог пошевелить и пальцем, но слышал все хорошо.

На миг у меня остановилось дыхание. Ну я и дура! Шептать больному чужое имя! Казнить меня за такое мало. А уж чье имя я могла произносить, знала прекрасно. Наверное, умудрилась назвать так Кощея на грани усталости или сна. Но все равно — непростительная оплошность.

Хотела сказать, что звала брата. Потом взглянула на князя и решила, что лучше не оправдываться и не врать. Пока не спросит, ничего рассказывать не стану.

— Спасибо, князь, я согласна.

И наклонила голову, чтобы он не заметил мелькнувшие в глазах слезы. Правда, почему я так среагировала на его предложение, и сама не могла понять. Судя по всему, должна радоваться.

Князь спокойно повернулся ко мне, ласково сказал:

— Любушка, я благодарен судьбе за то время, что ты была со мной. И у меня есть небольшая просьба.

— Да?

— Я прошу никому не говорить о нашем соглашении. Пока мы здесь, никто не должен ни о чем догадаться. Вернемся — сама решишь, куда отправиться. Думаю, моя просьба не будет слишком обременительной?

— И бабули не должны знать? — Мой голос предательски дрогнул.

— Они — в первую очередь. Бабки собирались завтра улетать, но если скажем — останутся и попытаются нас помирить.

Я кивнула:

— Согласна.

Кощей вдруг шагнул ко мне, обнял и покрыл лицо поцелуями. Я стояла не шевелясь. Подумала — стоит сделать движение, и он уйдет. Но в итоге так и вышло.

— Отдыхай, Любушка, набирайся сил.

Он вскочил на подоконник и спрыгнул в сад. У меня беспомощно упали руки. Улеглась на кровать, но заснуть так и не смогла. Радости от полученной свободы почему-то не чувствовала. Кажется, даже про Федю стала забывать. Было жаль и себя, и Кощея.

Потом вспомнила, что завтра предстоит прощаться с бабками, и настроение испортилось вконец. Почему-то к ним я уже стала относиться как к своим собственным родственницам.

Заснула только под утро. Когда распахнула глаза, в комнате было уже совершенно светло. Сразу бросилось в глаза великолепное зеленое платье, отделанное кружевом, в которые искусно вплетены драгоценные камни. Рядом стояла шкатулка с украшениями. Я невесело улыбнулась: благодарность князя выразилась не только в разводе. Поднялась с постели и подошла к окну. Увидела в саду Кощея. Он махнул мне рукой:

— Одевайся. Позавтракаем и отправимся во дворец.

Безмятежный тон князя меня немного покоробил. Хоть бы нарочно показал, что немного расстроен. И легко сказать — одевайся! Я рассмотрела платье. На него столько наверчено и накручено… я с недоумением походила вокруг. Не представляю, как в него влезть. Служанка-то осталась во дворце Салтана.

Снова обошла наряд со всех сторон. Как натянуть на себя эту кипу тряпок? Может, расстелить платье на полу и вползти в него со стороны подола? Выполнить задуманное не успела. В дверь постучали, и на пороге появился мой теперь уже бывший супруг.

— Нельзя ли поспешить? Нас ждет карета.

Я беспомощно взглянула на него. Кощей понял.

— Давай помогу.

Я нерешительно замялась.

— Не беспокойся, свое слово я не нарушаю никогда.

Я про себя буркнула: «Подумаешь, испугал!», и предоставила свое тело в его распоряжение. К собственному удивлению, одета была быстро и вполне профессионально. Все оборки и украшения оказались на своих местах.

Он подвел меня к зеркалу:

— Ну как?

— Вроде ничего. — Я улыбнулась.

— Вы очаровательны.

Я покраснела и опустила глаза. Показалось, что князь сейчас воспользуется создавшимся положением и обнимет. Но он только подал руку:

— Идем, нас ждут.

Кажется, князь уже забыл, что еще вчера я была его женой.

В этот раз мой спутник изменил своему любимому антрациту. Широкие плечи обтягивал камзол такого же зеленого цвета, как и мое платье. Лишь более темного оттенка. Я подумала, что, когда мы явимся, замрет не одно женское сердечко.

Позавтракали быстро, все спешили. Бабки обступили, прощаясь:

— Кощеюшка, как тебе повезло! Таких, как она, больше и на свете-то нет.

— Возвращайтесь поскорее. Внуков будем нянчить самолично, никому не отдадим!

— А если что, девонька, жалуйся нам на него, мы сразу примчимся!

Я слушала наставления, краснела и бледнела. Еле заставила себя взглянуть на князя. Показалось, что в его глазах тоже мелькнула растерянность. И что-то еще, что мне было не понять.

— Кощеюшка, береги нашу любимую девочку, никому не отдавай!

Захотелось крикнуть: «Да он уже отказался от меня!»

На глаза навернулись слезы. Хорошо, что их можно было истолковать печалью от разлуки с родственницами. Я постаралась улыбнуться как можно шире:

— Бабули, не беспокойтесь. Я сама его никому не отдам.

Кощей как-то странно покосился на меня. И произнес, почти не разжимая губ:

— Девочка, не надо переигрывать. Таких жертв не требуется.

Поняла, что еще немного — и не выдержу. Поторопила князя:

— Поспешим. А то действительно бросятся искать.

Тут Яга Яговна, видимо, что-то вспомнила, посмотрела на сестер и хлопнула себя ладонью по лбу:

— Ух ты, Любушка, едва не забыла! Мы ж тебе подарочек приготовили. Пойдем покажу.

Хотела я пошутить насчет склероза, но подумала, что получится так же, как с геморроем. Да и обстоятельства не располагали к шуткам.

В комнате бабка достала какой-то сверток, развернула и подала мне шапочку, обитую мехом:

— Храни, авось пригодится.

Я покраснела. Может, бабка намекнула, что замужние женщины не ходят с непокрытой головой? Хотела примерить, но Яга остановила:

— Не торопись, наденешь, когда потребуется. — И пошутила: — Рассердится на тебя Кощеюшка, а ты сразу — шапочку на голову. Пусть попрыгает.

Я покраснела еще больше, заподозрив в намеке какой-то сексуальный подтекст. Ладно, спрячу подальше, может, потом как-нибудь верну обратно.

Бабка хихикнула:

— Тебе она очень подойдет. Ты же девонька сообразительная.

Эх, темнит что-то старушка. Игриво заметила:

— А девушке в семнадцать лет какая шапка не пристанет? Спасибо, Яга Яговна, всегда рада вашим подаркам.

Вернулись в горницу, где дожидался Кощей. Он расцеловал старушек, и мы вышли. Я уловила, как князь облегченно вздохнул. Распахнул передо мной дверцу кареты. Думала, что он поедет верхом, но он сел рядом.

Некоторое время ехали молча. Если карета наклонялась, князь вежливо поддерживал меня, но стоило дороге выровняться, отпускал.

Потом поинтересовался:

— Все хотел спросить: как чувствуют себя ваши друзья? Свег, Алекс, Савва? Как поживают Флора и Настасья Вахромеевна?

Про подарок, который мне вручили бабки, Кощей не спросил. Видимо, я ему стала совсем безразлична…

Внезапно я подскочила как на пружинах. Флора?!! Как я могла забыть?!! Так увлеклась своими переживаниями, что про проблемы других и не вспоминала!

— Князь, меня убить мало!

Он встревожился:

— Что случилось?

— Флора у Чахлика. Я пообещала, что вернусь за ней, после того как отдам тебе цветок.

Кощей резко развернулся ко мне:

— Рассказывай все по порядку и спокойней.

Захлебываясь слезами, я поведала о последних событиях.

— И когда ж ты успела познакомиться с местным князем?

— Впервые увидела на горе во время шабаша, мы с Феклушей полетали там немножко. Во второй раз ехала в карете, и он повстречался мне по пути. В третий — когда сорвала цветок.

Я подробно поведала о встречах с Чахликом.

Князь вздохнул:

— Тебе несказанно повезло. Первый раз сумела остаться на шабаше незамеченной. В третий раз цветок уже был сорван, он защищал тебя от всех. Непонятна вторая встреча. Обычно так благополучно свидания с Чахликом не заканчиваются. Либо у него были какие-то важные дела, либо решил, что никуда ты не денешься. И ведь сумел сразу разгадать твой характер. Понял, что ты не бросишь девушек в беде. Ну ладно. О том, что ты уже не моя жена, знаем только мы двое, так что ответственность за твои поступки несу я. Сколько времени он тебе дал?

— Сказал — до конца лунных дней.

— Вместо тебя поеду к нему я.

— Но…

— Никаких возражений. И сейчас забудем об этом. Ты должна представить меня царю. — Он взял платок и старательно вытер мое лицо. — Тебе следует быть манерной и красивой. А Флору я выручу.

К моему удивлению, у дворца нас уже встречали. Когда увидела Кийса, сразу поняла, кто все организовал.

Федор

Народ веселился, отмечая наступление самого длинного дня в году, а я незаметно покинул компанию придворных. Чуфик быстро вывел меня на окраину леса, туда, где пряталась Любка. Я залез в кусты и замер, затаившись. Теперь главное, чтобы девчонка меня не заметила.

Ждать пришлось, пока не стемнело. Бесенок исчез почти сразу, так что даже словом перекинуться было не с кем. Слышно было, как невдалеке ерзает Любка. Наконец кусты в ее стороне зашевелились, и «сестренка» куда-то быстро зашагала. Немного выждав, я бросился за ней. Любка пробиралась через густые заросли с ловкостью зверька, я порой еле поспевал следом. Под ногами трещали ветки, но, кажется, девчонка не обращала на это внимания. А может, принимала этот шум за проделки местной нечисти.

Раскрывшийся цветок я заметил сразу же, но Любка оказалась рядом с ним первой. Я метнулся вперед и ухватил ее за плечо, стараясь задержать. И тут же заработал удар локтем. Пришелся он по носу, да и бровь задело. В общем, приложила девчонка меня основательно. Аж искры из глаз посыпались. И фингал наверняка скоро появится отменный. Я разозлился: задушить ее мало! Ну на кой ляд Любке этот долбаный папоротник? А вот мне без него не жить! Перехватил бы цветок непременно, но тут какая-то сволочь вцепилась в меня сзади. Я врезал наугад ногой. Почувствовал, что попал по чьему-то телу. Оглянулся и с изумлением узнал в наглом конкуренте самозванку Елену. Однако драгоценная минута была упущена — папоротник оказался в руках Любки. Я чуть не взвыл от обиды. Ведь теперь отдать цветок кому-либо девчонка может только добровольно.

На всякий случай попросил, хотя и не надеялся на согласие:

— Любка, отдай его, мне он нужнее.

— Не дождешься.

Она бросилась прочь. Я рванул за ней, на ходу соображая, как лучше рассказать правду. Был уверен, что тогда девчонка отдаст мне свою добычу. Конечно, она тоже преследует какую-то цель, но вряд ли та важнее, чем моя.

Любка неслась, не разбирая дороги. Я спотыкался о корни и матерился, кляня себя за то, что долго тянул с саморазоблачением. А теперь попробуй поймай такую шуструю. Даже не ожидал подобной прыти. Самозванка мчалась следом, можно сказать, наступала на пятки. Зачем она к нам прицепилась, ежу понятно. Власть, деньги… любое желание в руках.

Вдруг девчонка остановилась как вкопанная. Я резко затормозил, сразу поняв, что ее задержало, — темные фигуры перекрыли путь. Кажется, Любке они были знакомы, потому что она насмешливо протянула:

— Какие люди в Голливуде! Не думала, что встречусь с вами так скоро, князь Чахлик.

Один из типов в плащах скинул с головы капюшон, и даже я, видавший на своем веку немало, вздрогнул. Уж очень погано этот гопник выглядел. Будто мумия из музея сбежала.

После недолгих переговоров Любку отпустили. А нас с самозванкой куда-то поволокли. Я сначала еще пытался сопротивляться, но быстро понял: силы неравны.

Вскоре нас засунули в полутемное помещение с одним лишь маленьким окошком под потолком. Кошке не пролезть. Тяжелая дверь снаружи явно запиралась на засов. Хм… выбраться будет трудновато.

Через некоторое время я успокоился и смог, не торопясь, обмозговать произошедшее. Не стесняясь скрасил свои размышления несколькими крепкими словечками. Потом в упор уставился на самозванку. Девица была довольно смазлива, но впечатление портило наглое выражение лица и злые глаза. Хотя чему удивляться: девка позарилась на многое и потеряла все. Есть повод беситься.

Внезапно почувствовал, как щеки коснулось что-то мягкое. Услышал едва различимый голос:

— Хозяин, Чуфик с тобой.

Такого подарка не ожидал. Сразу уверился — теперь все будет хорошо. Даже на бывшую служанку взглянул более доброжелательно. Только вот она не поняла моих благих намерений. Стала оскорблять и обзываться, явно нарываясь на скандал.

Бесенок прошептал:

— Хозяин, когда она говорит, скрести два пальца и скажи: «Чур меня».

Слова Чуфика насторожили. Кто же на самом деле эта самозванка? Слыхал еще в своем мире, что такими словами оберегаются от нечистой силы.

А девка тем временем не унималась. Поносила меня в меру своей фантазии. Вспомнила даже Настасью Вахромеевну, упомянув, что моя кузина не пропускает ни одного мужика. С ехидцей поинтересовалась, делилась ли со мной сестрица умениями удовлетворять кавалеров. Заметила, что трактирщица знает много способов, вот и липнут к ней мужики как мухи. Потом со знанием дела стала расписывать подробности. А мне-то казалось, что после Шамаханской царицы меня ничем уже удивить невозможно.

Разозлить меня самозванке не удалось. Когда хочу, способен держать себя в руках. К тому же не привык обращать внимание на треп бабы. Сказал бы такое мужик, был бы другой разговор.

Заметив, что никакие наезды не действуют, девица перешла на мою внешность. Ну, с этим у меня полный порядок, не считая поставленного Любкой фингала и расквашенного носа. Но эти временные украшения как-нибудь переживу.

Я сидел и молча улыбался. Никак не реагировал на злобные выходки, даже когда она сравнила меня с лошадью. До дуры наконец-то дошло, что слова ее мне до лампочки, и она решила перейти к оскорблениям действием: подошла и пнула меня по ноге. А вот это зря. Еще не родилась та стерва, которой я позволю себя бить. Вскочил и с наслаждением врезал по смазливой физиономии. Потом намотал на руку косу и несколько раз приложил наглую тварь головой об стену. Девка попробовала сопротивляться, но расклад был явно не в ее пользу. Я прошипел:

— Извиняйся, не то убью.

И с удовольствием заметил настоящий испуг в ее глазах. Самозванка прошептала «прости», заревела и забилась в угол.

Я какое-то время рассматривал ее, потом подумал, что худой мир лучше доброй ссоры. Все-таки мы сейчас, так сказать, в одной лодке и делить нам пока нечего. Примирительно заявил:

— Ладно, давай мириться. Сама ведь начала. Убедилась, что не зря говорят: «Не зная броду, не суйся в воду»?

Бывшая служанка дулась, как мышь на крупу. Ничего, отойдет. Сокамерники и в моем мире попадались разные. Хотя с бабами сидеть и не доводилось. Но сейчас я и сам вроде как баба.

Спустя какое-то время поинтересовался:

— И кто тот красавец, что нас захватил? Вроде Чахлик его погоняло… Вот уж в масть.

Бесенок беспокойно заерзал на плече:

— Хозяин, это…

Тут вмешалась самозванка, удивленно вытаращив глаза:

— Даже этого не знаешь?

Я плюнул:

— На кой хрен он мне сдался, чтобы заранее справки наводить?

Девка придвинулась ко мне:

— В нашем княжестве повелитель всех темных сил — Кощей, а здесь он — Чахлик.

Я опять не сдержался:

— Ну, конь педальный, развелось повелителей. Калаша на них не хватает. Ну и гранаты бы не помешали.

И описал, в каких позах я бы тогда увидел всех здешних владык. Выражения из прошлой жизни хлынули из меня рекой. Самозванка только моргала глазами:

— Наш конюх и тот таких ругательств не знал, а ты ж боярышня. Где научилась?

Я огрызнулся:

— Не твоего ума дело. Я же не спрашиваю, откуда у тебя такие познания в интиме. Меня другое интересует: как выбраться отсюда? Вот в чем вопрос.

Елена удивленно вытаращила глаза:

— Слова-то какие мудреные знаешь, где и набралась. — И вдруг мерзко ухмыльнулась: — Так Кощеиха обещала нас освободить. Сказала, что вернется.

То, как она назвала Любку, просто взбесило. Да и при воспоминании о Любке я разозлился. Ослица упрямая! Отдай она мне цветок, все было бы иначе. Хотя потом признал: сам виноват. Надо было не выпендриваться, а все ей сразу же рассказать. Подумаешь, стал девкой. Любка бы поняла.

— Может, выкуп за нас возьмут?

Сокамерница гадко захихикала:

— Это смотря чем. Говорят, злата-серебра у Чахлика и так немерено. Впрочем, как и у Кощея.

Мне захотелось добавить, что и у меня тоже. Только вот, увы, мое бабло далековато отсюда.

А самозванка продолжала:

— Надо подсказать Чахлику, кто за нами придет. Узнает, чья она жена, вряд ли ее отпустит. А Кощей все отдаст, чтобы освободить супругу.

Я вмиг оказался на ногах и вцепился болтливой твари в горло.

— Попробуй только! Где бы ни спряталась, найду и уничтожу. — Потом чуть успокоился и решил пояснить: — Князь, если узнает, что мы выдали его супругу, и на том свете достанет. Лучше уж держи хлебальник на замке. Целее будешь. Поняла?

И слегка сжал руку, чтоб дошло получше. Когда отпустил, Елена прохрипела:

— Буду молчать, даю слово. — Однако, чуть придя в себя, уточнила: — Но он и сам узнает.

Я рассудительно заметил:

— Но не от нас. Перед Кощеем мы будем чисты.

А сам подумал: «Хоть бы судьба удержала Любку от посещения этого места».

Наконец за нами явились. Весьма стремно выглядевшие личности отвели нас к своему повелителю. Я по дороге прошептал своей спутнице:

— Помни, в чем клялась.

При виде владыки у меня чуть не опустошился желудок. Сравнил его с Любкиным муженьком и вспомнил слухи о том, что тот ворует девок. Думаю, князю это без надобности, сами прискачут. А вот на здешнего вряд ли кто добровольно польстится. И если он решится покуситься на мою девичью честь… Хорошо, что Любка так вовремя разукрасила мне физиономию. Зеркала у меня хоть и нет, но и на ощупь чувствовалось, что лицо здорово опухло.

Пока размышлял о чести, самозванка вдруг рванулась из рук державших нас слуг и упала повелителю в ноги. Кажется, даже напугала его таким поступком. Чахлик схватился за клинок, но, правда, быстро успокоился.

Елена завопила:

— Владыка, оставь меня у себя! Не хочу возвращаться обратно, всех их ненавижу. Позволь быть с тобой и служить верой и правдой!

Губы Чахлика странно зашевелились. Непонятно, то ли он доволен такой неожиданной просьбой, то ли наоборот. Хотя скорее первое — вряд ли часто находятся дуры, добровольно напрашивающиеся ему в услужение. Наконец он гордо расправил плечи — показалось, что кости стукнули друг о друга, — и изрек:

— Хорошо, подумаю.

Переместил взгляд на меня:

— А ты что скажешь?

Надеется, что идиоток окажется две? Ну уж шиш. Я скромно опустил глаза:

— Повелитель, если позволите, я бы хотела вернуться к сестре. Она у меня одна, думаю, места от горьких мыслей сейчас не находит.

Чахлик некоторое время по очереди рассматривал меня и самозванку, в итоге хмыкнул и обратился ко мне:

— Уж очень ты велика, девица, не нравятся мне такие. Только воду возить. Да и с лицом у тебя… Не только я, никто из моих подданных не позарится.

Стоявшие вокруг уроды подобострастно захихикали и закивали. А я с издевкой подумал: «Как же я это переживу, не умерев от горя?» Хотя скорее смерть грозила бы тому, кто попробовал бы до меня дотронуться.

Владыка продолжил:

— Если за тобой придет та, что украла цветок, я тебя отпущу. Она-то вполне ничего, только дерзка не в меру. Но это не беда, можно и укротить. — И приказал слугам: — А сейчас отведите их обратно.

Я облегченно вздохнул, а дура зарыдала:

— Повелитель, оставь меня при себе!

Чахлик благодушно махнул рукой:

— Ступай пока. Сказал же — подумаю. Не все сразу.

Я не испытывал к самозванке ни сострадания, ни симпатии, но все равно не удержался от комментария, когда мы оказались в камере:

— Ты что, слепая? К кому напрашиваешься? Да с таким под одним кустом… не сядешь.

Елена резко развернулась ко мне и зло прошипела:

— Тебе хорошо говорить. Богатая, знатная. Жениха найдешь. А я кому нужна? За коровами навоз всю жизнь убирать? За слугу не пойду, был уже один, хватит.

Я про себя хмыкнул: девочка с амбициями, видал таких. Может и далеко пойти, если где не споткнется.

А самозванка отказываться от своих планов явно не собиралась. С горячностью заговорила:

— Все сделаю, но добьюсь. Заметила, как он на меня смотрел?

Я пожал плечами. Наверное, женщины устроены как-то по-другому: видят то, чего и вовсе нет. Впрочем, мне-то какое дело?

Однако Елена оказалась права. Вскоре за ней пришли и куда-то увели. Я только успел предупредить еще раз:

— Помни наш разговор!

Оставшись один, тут же услышал Чуфика:

— Хозяин, я клады чувствую. Их под нами огромное количество.

Я призадумался:

— Достать можно?

— Только если хозяева уйдут с горы.

Жаль, не наш вариант. Но если бы забрать бесенка в мой мир, цены бы ему не было.

Ночью пришли и за мной. Сказали, правитель устраивает праздник.

Огромный костер освещал вершину горы. На троне из черепов гордо восседал Чахлик, а у его ног расположилась довольная самозванка. Лицо девицы сияло торжеством. Увидев меня, она что-то сказала повелителю. Тот махнул рукой, приглашая занять место рядом.

Симпатий наглая девка во мне не вызывала, но я невольно почувствовал к ней уважение. Ценю людей, у которых слово с делом не расходится. Осуждать ее не собирался: всякий добивается своей цели как умеет. Но вот если выдаст Любку — не прощу. Станет моим врагом номер два. Первое место принадлежит Карлуше.

Праздник меня впечатлил. На Хеллоуин похоже, что последнее время вошел в моду и у нас. Только вот здесь хари в натуре настоящие. Я от всего сердца пожелал попасть сюда нашим любителям острых ощущений. Думаю, многие перепачкали бы штаны. Я сидел и думал о Любке — как бы не приперлась. Уж постараюсь сам выкрутиться.

Вдруг огонь столбом взметнулся к небу. Наступила тишина, только горящие ветви потрескивали. На поляну выехали два всадника.

Одного я узнал сразу же — супруг Любки. Значит, князь каким-то образом нашелся. Мелькнула мысль: «Не Любка ли помогла?» Не для себя же она так рвалась за этим цветком.

Обратил внимание, что внезапно исчезла самозванка. А ведь только что сидела рядом с Чахликом, который гладил своей костлявой рукой ее плечо.

Местный повелитель поднялся с трона и пошел навстречу прибывшим. О чем они говорили, я не слышал, хотя понял, что беседа не из приятных. Мне эта картина сразу же напомнила наши разборки с братками, а на стрелках у кого-нибудь часто бывает припрятан козырь в рукаве. Так и вышло. Казалось бы, что могут сделать князь с его спутником вдвоем против толпы? Но тут вдруг, словно грибы после дождя, из-под земли стали подниматься всадники на конях с горящими глазами-углями. Видимо, этот расклад и решил судьбу переговоров.

Чахлик приказал привести меня и передал князю. Миг спустя я уже восседал на коне впереди Кощея, и мы тронулись в обратный путь. Роль бабы в таком тесном соседстве была уже выше моих сил. Хорошо хоть спутник не проявлял ко мне никакого интереса и молчал. Лишь один раз спросил:

— А вы-то боярышня, за какими демонами полезли за цветком?

Я постарался ответить как можно более легкомысленно, хотя про себя просто скрипел зубами:

— Меня вдохновила ваша супруга, повелитель.

Он вздохнул:

— Ну, от нее-то всего можно ожидать…

До дворца Салтана, слава богу, доехали без разговоров. Там князь помог мне спуститься с коня и заметил, что сам вернется сюда позже.

Я направился к воротам и вдруг замер. В небе прямо надо мной зависла огромная птица. Несмотря на то что стояла глубокая ночь, я понял: это не мой старый приятель Коршун. Но и просто обычной птицей она не была. Вероятно, у Карлуши на службе имеются и другие оборотни…

Кощей

В себя меня привел сноп света. Кажется, он проник во все уголки моего тела. Потом я почувствовал, как мне разжимают пальцы и что-то в них вкладывают. И еще услышал голос Любки, она умоляла кого-то вернуть мне силы и здоровье.

Свет постепенно слабел, а я в то же время чувствовал, как жизнь возвращается. Запульсировала в венах кровь, тепло разлилось по телу. С трудом приоткрыл глаза и увидел склонившуюся надо мной супругу. А моя рука сжимала цветок папоротника, от которого исходило сияние. Теперь все встало на свои места. Но как Любке удалось заполучить его?

Девчонка выглядела — краше в гроб кладут. Лицо белее снега, губы посинели. От жалости сжалось сердце. Любка как-то странно взглянула на меня, потом пошатнулась. Затем вдруг вздрогнула и горячо зашептала:

— Федя, вернись! Я люблю тебя и ни на кого не променяю!

Кажется, теперь побледнел я. И раньше слышал, что она называла это имя, но думал — вспоминала о брате. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: никакой он не родственник — она любила этого Федора и страдала.

Тут появились бабки, захлопотали вокруг меня, увели Любку.

Яга Яговна охала:

— Когда увидела ее впервые, подумала: какая слабенькая и худенькая! Былиночка, да и только. А она смелее любого молодца. Уж их-то я в своей жизни перевидала.

Хотелось остаться одному и все обдумать. Я сделал вид, что устал, и закрыл глаза. Бабки на цыпочках вышли из комнаты. Нетрудно угадать, куда направились. Сидят у кровати своей ненаглядной девоньки.

Через некоторое время поднялся с постели. Сделал несколько шагов. Ноги слушались, тело ощущалось, как прежде, сильным и гибким. Но вот на душескребли кошки. Никогда не думал, что известие о том, что Любка кого-то любит, так взволнует меня. Даже в голову подобная мысль не приходила. И тут — как гром с ясного неба. В груди забушевала настоящая буря.

С трудом успокоился. Может, не стоит подавать виду, что знаю про ее любовь? Закончим здесь свою миссию, увезу ее в свой замок, забудет там своего разлюбезного.

Я зашел в соседнюю комнату. Любка спала, бабки охраняли ее, как наседки. Увидев меня, забеспокоились:

— Стоило ли так рано подниматься? Отдохни…

Я улыбнулся:

— Отдыхать некогда. Нужно поскорее закончить здесь дела да отправляться домой.

Подошел к Любке, сел рядом, взял ее руку в свою. Боль снова полоснула по сердцу.

Яга Яговна пробормотала:

— Что ж, побудь со своей супругой. Проснется, ей будет приятно.

Я невольно усмехнулся: будет ли? Смотрел на спящую девчонку и размышлял: «Гордая, смелая, волевая… Удерживать такую против ее воли себе дороже». Но и отдать другому — выше моих сил. Наконец принял решение. Надо отпустить, чтобы потом приблизить. Придется завоевывать свою супругу по-новому. Жаль лишь, что соперника нет рядом. Было бы проще.

Теперь многое стало понятно: как Любка злилась на «братца», перечила ему, видимо, знала о Настасье Вахромеевне и ревновала. Только вот зачем же меня отправилась спасать? Исчезни я — исчезли бы и многие ее проблемы. Я подумал: «Тайна ты моя за семью печатями. Сколько же времени еще придется срывать их?»

Тут Любка открыла глаза. Заметила меня и слабо улыбнулась:

— Все хорошо?

— Со мной — да. А ты как?

— Тоже в порядке.

Я помог ей подняться. В соседней комнате за трапезой расположились бабки, Локша с братьями и Кийс. Ужин тянулся долго. Я изо всех сил старался быть со всеми приветливым и ласковым, чтобы ни одним взглядом не выдать своего дурного настроения. Наконец застолье закончилось. Мы с Любкой отправились в опочивальню, которую подготовили для нас заботливые старушки.

Девчонка уселась на самый краешек постели и опустила голову. Счастливой она точно не выглядела. А кто мне, собственно, мешает воспользоваться правом супруга? Но тут же отогнал эти мысли. Может, она и не станет сопротивляться, но что дальше? Я представил ее потухший взгляд… Нет, риск есть, но он необходим.

Отошел к окну, потом повернулся к жене:

— Люба, нам надо поговорить.

— О чем? — Она приблизилась. — У вас не слишком здоровый вид. Может, оставим разговоры до завтра?

— Нет, скажу что хотел сейчас. Завтра могу и передумать. Люба, ты не желаешь ни о чем меня попросить?

Она вскинула глаза:

— А что, должна?

— Подумай, я обещал выполнить любую твою просьбу.

Девчонка замялась:

— Мне ничего не нужно.

Я решил, что незачем ходить вокруг да около. Чем быстрее все решу, тем лучше:

— С этого мгновения можешь не считать себя моей супругой. Я даю тебе свободу. И очень благодарен за все, что ты сделала.

Показалось, что в глазах мелькнула радость. Но ее быстро сменило недоумение. Супруга вдруг пожелала узнать причины развода.

— Я понял, что ты кого-то любишь. Когда ты сидела у моей постели, иногда произносила его имя. Я не мог пошевелить и пальцем, но слышал все хорошо.

Я смотрел на Любку. Показалось, что, начни она сейчас все отрицать, мне будет легче. Но Любка не стала этого делать.

Я предложил некоторое время никому не сообщать о нашем соглашении. Девчонка не возражала. Что ж, время у меня пока есть… Вежливо пожелал Любке спокойной ночи и выпрыгнул в окно. Приказал оседлать коня и погнал его по дороге к старой мельнице.

От места, где меня держали в заточении, по-прежнему веяло чем-то зловещим. Даже я, князь тьмы, ощущал это. Прошелся по плотине, на миг замерев, вызывая картины прошлого. Сопровождающие самозванки были просто людьми, но вот за ее спиной ощущалась какая-то серая тень, девка была окутана сильной древней магией.

Я щелкнул пальцами, и в моей руке вспыхнул факел. Бросил его в распахнутую дверь. Вскоре яркие сполохи огня заплясали по стенам, вверх повалил едкий черный дым. Место моего позора перестало существовать.

Утром все было готово для поездки к царю Салтану. Кийс доставил богатые наряды и подарки для государя. Надо отдать должное оборотню — он всегда умел быстро находить то, что нужно.

Я вопреки обыкновению отправился в путь не верхом, а в карете вместе с супругой. Захотелось побыть с ней рядом, да и узнать побольше о произошедшем в мое отсутствие не помешает. Для начала вежливо задал вопрос о самочувствии наших спутников. И тут супруга подскочила так, что показалось, сейчас вылетит из кареты:

— Князь, меня убить мало!

— Что случилось?

— Флора у Чахлика. Я пообещала, что вернусь за ней, после того как отдам тебе цветок.

А я-то думал, что удивить меня еще чем-нибудь она просто не сможет.

— Рассказывай все по порядку и спокойней.

Девчонка быстро справилась с волнением, и вскоре я был в курсе всех приключений моей супруги. Уму непостижимо, как она умудряется все время попадать в различные неприятности, но при этом выходить сухой из воды. И зачем за цветком отправилась Флора? Той-то что было нужно, чтобы так рисковать? Наивной мечтательницей кузина Настасьи Вахромеевны не выглядела.

Я резко заметил:

— Вместо тебя поеду к нему я.

Да уж, опять задала женушка задачку.

Интересно, Чахлик знал или нет, что Любка — моя супруга? Если нет, то все, что случилось, — простое совпадение. Но если знал? Жаль, что мои магические силы, в отличие от физической формы восстанавливаются медленно. Без Угрима не обойтись. Придется его позвать. Колдун не любит покидать свою территорию, а уж тем более — вмешиваться в дела владык, хотя при желании способен мгновенно переместиться в любое место. Надеюсь, старый приятель в помощи не откажет…

За такими размышлениями и не заметил, что мы уже добрались до дворца Салтана.

Я помог супруге выйти из кареты. С удовольствием заметил, как она мгновенно преобразилась. Голову держит гордо, походка легкая, на губах хоть и слабая, но улыбка.

Нас встретили со всеми почестями, подобающими правителю княжества. Сопровождающие из приближенных бояр царя провели в тронный зал. Салтан сидел на возвышении. По бокам от него расположились Савва и Олена. Брат с сестрой были потрясающе красивы.

Олена при виде нас нежно улыбнулась. Савва постарался расправить и так нехилые плечи и гордо выпрямился в своем кресле. Наверное, желал произвести впечатление на Любку.

Начались обычные церемонии: приветствия, представление, вручение подарков, уверения во взаимных теплых чувствах и дружбе. Я заметил, что Настасья Вахромеевна стоит среди гостей. Выглядела она необычно поникшей и грустной. Вспомнил про Флору и подумал: «Сделаю все, что смогу».

Наконец торжественная церемония закончилась, и все отправились к столу. Спустя некоторое время Салтан обратился ко мне:

— Князь, я хотел бы поговорить с вами наедине.

— В любое время, государь, когда вам будет угодно. — Я вежливо склонил голову.

— Сейчас.

Я повернулся к Любке:

— Княгиня, я покину вас на некоторое время. Пообщайтесь пока со своими друзьями.

Вид Салтана мне не понравился. Неужели вновь обретенный сынок уже начал огорчать родителя? Но совсем неожиданно причиной подавленного настроения государя оказалась боярышня Флора. Царь был расстроен и недоумевал:

— Князь, неужели она решилась пойти на поиски цветка? Чего ей не хватало?

Это я тоже не прочь был бы узнать.

— Ее сестра плачет, не находит себе места. Я отправлял людей на поиски, они обыскали весь лес, но бесполезно.

Я внимательно слушал собеседника. Флора для него явно была не просто гостьей. Хотя и неудивительно: боярышня хороша собой, умна. Меня, правда, несколько смущал ее рост — почти вровень с моим, а я довольно высокий мужчина.

Царь замялся ненадолго, потом произнес:

— Говорят, вы можете знать о… некоторых вещах больше, чем остальные. Не подскажете, где искать боярышню Флору?

Сказать, где его зазноба, я не мог. Это место не для людей. Я невесело улыбнулся: за исключением моей супруги. Впрочем, пообещал помочь с поисками.

Вернувшись к столу, обнаружил Любку, окруженную ее друзьями. И Савва был тут как тут. Не сводил с моей жены восторженного взгляда. Захотелось щелкнуть наглого мальчишку по носу. Я подошел и по-хозяйски обнял Любку за плечи:

— Дорогая княгиня, не пора ли отправиться отдохнуть?

Любка побледнела и покачнулась. На глазах у всех я подхватил ее на руки — так и донес до опочивальни. Там отдал под присмотр Илии.

— Охраняй княгиню, не подпускай к ней никого из посторонних. А мне нужно отправиться по делам.

— Не беспокойтесь, повелитель, муха к госпоже не подлетит.

Любкиной тел охранительнице я доверял, а вот с метлой нужно было что-то делать, эта авантюристка явно плохо влияет на хозяйку. Но с другой стороны, в случае опасности она же и спасет. Ладно, с этой парочкой разберусь потом.

Я открыл дверь дома Кийса и совсем не удивился, увидев там Угрима. Мой товарищ шагнул навстречу, мы обнялись.

— Пообщался с твоими бабками, они многое поведали. Но как все произошло?

Я подробно рассказал. Угрим задумался:

— Не верю, что с тобой могла справиться девчонка.

— Я тоже. Ходил на место заключения, чувствовал там очень древнюю магию.

— Давай сходим еще раз вместе.

— Уже некуда. — Я мрачно улыбнулся.

Друг поморщился:

— Неразумно. Но я тебя понимаю. А вот супруга твоя — выше всяких похвал.

— Из-за нее тебя и звал.

Угрим сразу же стал серьезным:

— С ней что-то случилось?

— Моя непредсказуемая женушка сумела познакомиться с Чахликом. И беда в том, что теперь он ждет ее в гости.

Я пересказал историю Любки.

— Вместо нее отправлюсь туда я. Поэтому и прошу тебя о помощи. Извини, что вмешиваю в такие игры, но сам я сейчас не справлюсь.

Приятель усмехнулся:

— Для твоей красавицы я всегда готов постараться. Навестим местного владыку ночью, во время шабаша.

— Договорились.

Я бросил кафтан на лавку и крикнул слугам, чтобы принесли вина.

Угрим с интересом взглянул на меня:

— Не собираешься вернуться к супруге? Она до сих пор не бросилась в твои объятия? Неужели я выиграю пари?

Я промолчал и очень хотел, чтобы приятель сделал то же самое. Вопреки надеждам, вино не успокоило.

— Угрим, а что ты хотел потребовать, если я проиграю?

Друг хищно сверкнул зубами:

— Вообще-то я надеялся проиграть.

Хм… мог бы и сам догадаться. Не нужны Угриму ни власть, ни богатства. Он и так имеет все что захочет. Дружба наша длится уже очень давно, и я знаю, что он — единственный, на кого могу положиться.

Колдун вдруг весело рассмеялся:

— Любка мне сразу понравилась. Да и твоим бабкам приглянулась, а им угодить потруднее.

— Их она просто околдовала. — Я хмыкнул.

Днем постарался выспаться и собраться с силами. Ожидать от Чахлика можно чего угодно. Как стемнело, отправились в путь. Издалека было заметно, как на вершине горы пляшут языки костра. Праздник был в самом разгаре.

Угрим что-то пробормотал, кони рванули вскачь. И вскоре мы уже стояли на краю поляны. Двинулись вперед, к костру, рассудив, что хозяин наверняка там.

Нас быстро заметили, наступила тишина. Ведьмы и нечисть расступились, давая дорогу. Охрана владыки окружила его плотным кольцом, но он взмахнул рукой, и воины отошли. Чахлик поднялся нам навстречу. Я посмотрел на него и содрогнулся: еще немного — и превратился бы в такое же чудовище. Видимо, в какой-то момент жизни с ним произошло то же, что недавно со мной. Только меня спас цветок, а ему пришлось пройти путь до конца.

Голос у местного владыки оказался зычным и властным:

— Не помню, чтобы я приглашал на наш праздник гостей.

Угрим взглянул снисходительно и сложил руки на груди. А я постарался ответить спокойно:

— Ты приглашал мою жену. А я как муж вправе прийти вместо нее.

В голосе Чахлика послышалось искреннее удивление:

— Ничьих жен я не приглашал. — И презрительно добавил: — Когда нужны, беру без приглашений. — Но тут до владыки дошло: — Неужели ты говоришь про ту девчонку, которая похитила цветок?

— Не похитила, а сумела сорвать по праву. И ты это знаешь. И обещал ей, что отпустишь боярышень, что были с ней рядом.

Рот Чахлика искривился в улыбке.

— Так ведь ей обещал, ей их и отдам. Как только предстанет передо мной. Правда, только одну из боярышень, вторая пожелала остаться со мной. — Местный правитель цинично заметил: — Ты на моей территории и сейчас слабее. Останетесь здесь, дождемся твою супругу. — И приказал: — Взять их!

Слуги Чахлика зашевелились, но Угрим уже вскинул руку. Огонь костра взметнулся чуть ли не до небес. Нечисть застыла, да и у Чахлика упала нижняя челюсть, обнажив страшный провал рта. Земля содрогнулась, и из-под нее стали подниматься всадники на черных конях, с горящими алым светом глазами.

Угрим недовольно заговорил:

— Чтобы не появлялись непрошеные мужья, не стоит приглашать их жен. Да и держать себя с гостями надо повежливее и поприветливее. А сейчас, если не хочешь испортить праздник, вели привести боярышню.

Флора оказалась поблизости. Выглядела бледной и уставшей, но держалась смело. Видно, нервы у девицы довольно крепкие, да и характер железный. Мало кто из людей смог бы оставаться спокойным в таком месте. Она порой чем-то напоминала мне Любку. Я подал девице руку и помог усесться на коня впереди себя.

Не знаю, что на Флору сегодня подействовало, но вела она себя тише воды и ниже травы. Никакого привычного кокетства, никаких заигрываний. Я привез ее к дворцу Салтана. Посоветовал сказать, что просто заблудилась в лесу.

— Иначе многие не поймут.

Она молча кивнула. И вдруг уставилась вверх. Я проследил за ее взглядом: над нами зависла огромная птица. И откуда взялась здесь в такой час?

Когда двинулись в обратный путь, Угрим поморщился:

— Что-то здесь не так… Эта Флора… Странная она какая-то. Вроде не оборотень, но кажется мне каким-то перевертышем.

Я подумал, что с этим разберусь сам. И так нагрузил Угрима своими делами. Еще раз поблагодарил за помощь. Приятель задерживаться не собирался.

— И тебе, Кощей, советую поскорей возвращаться в свое княжество. Самозванку Чахлик не отдал. Чую, наворотят эти двое еще бед. Да и супруга в твоем доме будет под надежной охраной.

Мне и самому казалось, что чем скорее вернемся, тем лучше. Завтра поговорю с Любкой. А если Флоре взбредет в голову мысль стать царицей, так пусть остается.

Любовь

Во дворце Салтана супруг — теперь, правда, уже бывший — проводил меня до моих покоев и ушел. Вот уж верно говорят: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Я хотя и не плакала, но на душе скребли кошки. Хотя вроде следовало радоваться: стала свободной. Да еще дернул меня черт за язык рассказать князю о Флоре. Ее должна была отправиться выручать я, а не Кощей. Князь еще не оправился после болезни, а я толкнула его в эту авантюру. Чем больше раздумывала, тем больше боялась за него.

Я шагала по горнице из угла в угол. Служанка-телохранительница попыталась меня успокоить:

— Госпожа, чем вы так расстроены? Не волнуйтесь, теперь, после того как князь вернулся, все будет хорошо.

— Боюсь, как бы с ним снова чего не случилось.

— Да что вы такое говорите, госпожа! Князь — сильный, смелый, могущественный, храбрый…

Вскоре я перестала слушать восхищенные эпитеты, которыми награждала Илия Кощея. Только удивлялась, насколько горячо она говорила о князе. Кажется, Кощеюшка покоряет сердца всех окружающих женщин — от служанок до знатных боярышень. Я вспомнила, какими взглядами награждали его девицы. Хотя к чему душой кривить — посмотреть было на что. Если бы не Федя, наверное, и я бы не устояла.

Время шло. Картины одна страшнее другой вставали перед глазами. То я воображала, что князя убили, то — взяли в плен и опять заточили в темницу… Наконец не выдержала и бросилась в сад. Илия направилась за мной. Я повернулась к служанке:

— Не ходи, желаю побыть одна.

— Но я не могу…

Я строго взглянула на нее:

— Ты меня не поняла?

Она вспыхнула:

— Я дала слово вашему супругу, что не оставлю вас одну.

Я чуть не заявила, что Кощей — уже не муж мне. Но вовремя вспомнила о своем обещании не афишировать этот факт.

Метлу между деревьями увидела сразу. Бросилась к ней:

— Летим к Чахлику!

— Не могу.

Я задохнулась от возмущения — и эта туда же. А Феклуша с ехидцей произнесла:

— Не хочу сгореть. Твой супруг предупредил, что самолично бросит в костер, если куда-нибудь с тобой отправлюсь.

— А кто уверял, что будет служить мне три года, три месяца и три дня?

— Так я и не отказываюсь. Но против князя не пойду. Между прочим, он ведь о тебе заботится.

— А я о нем!

Метла важным голосом заявила:

— Помочь ничем не в силах. Вопрос закрыт.

Нахваталась от меня выражений. Я фыркнула. Потом немного подумала и возмутилась. Ну и дела! Мои подданные подняли против меня бунт. Стали подчиняться князю. Я обиделась, надулась и отправилась в терем. Но не прошла и нескольких метров, как навстречу вынырнул Савва:

— Княгиня, мне сказали, что вы в саду, и я решил составить вам компанию.

Несколько мгновений сверлила его взглядом. Настроение к беседам не располагало, особенно с царевичем.

— Да пошел ты…

Развернулась и гордо зашагала дальше.

В голове услышала одобрительный голос Феклуши:

«Браво, Любка, утерла мальчишке нос. Но могла послать и поконкретнее».

Я усмехнулась и чуть не попросила уточнить. Но вовремя спохватилась: метла может выдать такое… Феклуша — способная ученица, все схватывает на лету. Надо быть поосторожнее с выражениями, а то засорю местный язык.

У моих покоев поджидала Настасья Вахромеевна, спросила, может ли со мной поговорить. Я сначала хотела отказаться, но, взглянув на ее заплаканное лицо, кивнула. Мне вдруг стало жаль красавицу-трактирщицу. Даже Федю ей простила, что уж теперь вспоминать прошлое.

— Савва никак не прекратит вас преследовать?

Я оглянулась. В конце коридора маячила фигура царевича. Вот ведь репей!

Мы вошли в горницу, и тут выдержка изменила обычно спокойной Настасье Вахромеевне. Она вцепилась рукой в мое плечо и горячо зашептала:

— Любушка, как думаешь, князь найдет Флору? Скажи честно, ты в этом уверена? Я места себе не нахожу…

Я старательно и с энтузиазмом закивала:

— Обязательно! Кощей все может. К тому же не был бы уверен — не обещал бы.

Я стала расхваливать князя так, что сама себе удивлялась. И когда успела найти в нем столько хороших качеств? Как бы не получилось, что такая корова нужна самому… Я мысленно плюнула: «Придет же в голову!»

Красавица шмыгнула носом:

— Повезло тебе с супругом. Не то что мне с Горынычем. — Она опять зарыдала. — Где ты, моя Флорушка? Жива ли?

Я даже позавидовала: какая у Флоры любящая кузина. Подумала о своих сестрицах. Интересно, они меня вспоминают? У бати-то хоть причина для выпивки появилась — оплакивать исчезнувшую дочь. Представила, как родители сидят за столом и говорят обо мне, и слезы покатились из глаз. Я подошла к Настасье Вахромеевне, обняла ее, и теперь уже мы ревели обе. Хозяйка трактира жалобно произнесла:

— Любушка, в последнее время мне казалось, ты на меня сердишься, только понять не могла — за что?

Хм… разговор принял не совсем приятный оборот. Я на миг замялась, потом опустила глаза. Скажу почти правду:

— Ревновала к вам брата. Мне показалось, что он стал любить меня меньше.

Настасья Вахромеевна всплеснула руками:

— Ты же еще совсем ребенок! Не беспокойся, Феденька тебя любит.

Я поправила:

— Любил. А теперь я даже и не знаю, где он.

Трактирщица взглянула на меня как-то странно. Кажется, хотела что-то сказать, но промолчала. Выходит, у нас у обеих есть тайны, которыми мы не хотим делиться.

Тут за дверью послышался какой-то шум, Илия пошла взглянуть и тут же примчалась с криком:

— Княгиня, она вернулась!

Я выскочила в коридор. Флора шла навстречу, но вот Кощея с ней не было. Сердце рухнуло в пятки. Его опять заковали в цепи? Убили?!! Почему-то я не верила, что князь бессмертен. Во всяком случае, не совсем.

В глазах потемнело. Я метнулась к Флоре. Заметила, что вид у нее еще тот: нос распух, под глазом сияет синяк. Кто ж ее так приложил? Хотя это сейчас меня волновало мало.

— Флора, где князь?

Боярышня махнула рукой:

— Да жив он. Скоро приедет. Сказал, дела еще какие-то есть.

Ноги у меня отказали. Еще немного — и я грохнулась бы от счастья на пол. Жив!

Потом вскочила и понеслась во двор. Схватила первую попавшуюся лошадь и взлетела в седло. Погнала во весь опор к дому Кийса, почему-то не сомневаясь, что князь находится именно там. Только у самых ворот остановила коня. Какого черта несусь во всю прыть, когда он даже не посчитал нужным зайти? Вот дура! Князь отказался от меня, вроде я тоже была довольна, так что здесь-то делаю? Оправдание себе нашла быстро: будь на месте Кощея кто-либо другой, я бы так же беспокоилась о нем.

Немного постояла во дворе. Затем почудилось, что в окне мелькнула фигура князя, и я тут же развернула коня обратно. Но вскоре услышала за спиной топот копыт.

Кощей догнал меня и спросил:

— Люба, что случилось? Почему ты не вошла в дом?

Я смутилась и покраснела. Даже себе не могу объяснить свои странные поступки, куда уж другим объяснять. Заикаясь, пролепетала:

— Подумала, что вы отдыхаете, а я помешаю.

— Ты никогда не сможешь помешать мне. Давай вернемся и вместе поедем во дворец.

Я чуточку подумала и кивнула. Но князь, видно, не совсем поверил, что я поверну назад. Его рука перехватила поводья, и он повел моего коня рядом со своим.

В комнате меня ждал новый наряд. Будто Кощей предполагал, что я здесь появлюсь. Но наряды меня всегда не слишком беспокоили.

— Князь, как вам удалось спасти Флору?

— Угрим помог.

Я не смогла скрыть удивления:

— Он был здесь?

Кощей улыбнулся:

— Он всегда бывает там, где нужно.

— Я бы хотела его увидеть…

— Скоро увидишь. Как только вернемся домой.

Он смущенно замолчал. Я поняла почему. О каком доме может идти речь, когда мы разошлись? Я подошла, положила руку на его рукав и вздохнула:

— Я все понимаю.

Он быстро взглянул на меня:

— Не забывай, что наше соглашение еще в силе.

Я пожала плечами и отправилась переодеваться. Как обычно, долго мучилась. Одежда этого мира — просто какой-то кошмар для женщин. Может, открыть ателье и изменить, к чертовой матери, всю здешнюю моду? Боюсь только, вряд ли привычные мне наряды здесь оценят.

Обратно я возвращалась в карете. Князь ехал на своем вороном красавце. Желания сесть со мной рядом, к моей огромной досаде, бывший супруг не выказал. А мне очень хотелось узнать подробности освобождения Флоры. Но не хочет рассказывать — расспрашивать не стану. Надеюсь, Флора окажется более разговорчивой.

Во дворце князь сразу же направился к Салтану, а я — в покои Настасьи Вахромеевны. Флора лежала в постели, а трактирщица меняла на ее лице примочки. Я поинтересовалась:

— Флора, кто это тебя так?

Боярышня посмотрела на меня несколько неприязненно:

— Княгиня не помнит, как заехала мне по носу?

Я открыла рот. Теперь вспоминаю, как пыталась ее оттолкнуть… Не думала, что удар был такой силы. Я смущенно прошептала:

— Прости.

Флора вдруг хихикнула:

— Не беспокойтесь, так вышло даже к лучшему. Иначе Чахлик мог бы остановить свой выбор на мне. А он оставил самозванку.

Последнее стало неприятным сюрпризом. Из такого союза может получиться гремучая смесь. Я поежилась: поскорей бы вернуться назад, убравшись подальше от этого царства с его владыками. Хотя мне, по большому счету, возвращаться и некуда. Потом решила — в крайнем случае поживу у бабуль. Мстительно представила, как они будут мне сочувствовать, ругая и порицая своего внучка. И опять себя не поняла.

Раздался стук в дверь. Вошедший слуга объявил, что нас желает посетить государь. Мы еле успели вскочить и изобразить подобающие поклоны, когда Салтан вошел в горницу. Его сопровождал Кощей.

Салтан прямиком направился к Флоре, а князь — ко мне.

— Не желаете прогуляться? — предложил Кощей. И шепотом добавил: — Думаю, мы здесь лишние.

Меня подобное приглашение почему-то обидело. Мог бы и не пояснять, без него бы догадалась, что нужно уйти. А так получается, позвал только ради того, чтобы Салтана не стеснять.

Мы с князем отправились в сад.

— Вы хотите мне что-то сказать? — полюбопытствовала я.

— Салтан назначил дату свадьбы дочери. Она состоится через несколько дней.

Я удивилась: с чего так спешат? Но, может, просто таковы здесь обычаи?

Весело прокомментировала:

— Что ж, погуляем на свадьбе.

Кощей мой энтузиазм не разделил:

— Об этом и хотел поговорить. Я могу остаться только на сговор, но потом должен срочно уехать. Плохие вести.

Я усиленно заморгала, пытаясь понять подтекст этого сообщения, но не сумела. А князь продолжил:

— Вижу, вам очень хотелось бы побывать на свадьбе царевны.

Я не задумываясь ответила:

— Конечно. И Олена, и Алекс — мои друзья.

Он как-то слишком медленно и чересчур спокойно заметил:

— Сейчас выбор за вами, вы свободны в своих желаниях. Хотя до нашего последнего разговора я бы потребовал, чтобы вы уехали со мной.

Я не отрываясь смотрела на князя. Опять в сердце вспыхнула обида. Мог бы просто предложить отправиться с ним, и я бы, наверное, согласилась. Но сейчас показалось, что о моей свободе он упомянул с издевкой. Видать, уверен, что помчусь следом за ним. А вот фигу!

Я гордо выпрямилась:

— Естественно, я остаюсь. Не могу бросить друзей в такую минуту.

— Так и предполагал. Что ж, воля ваша. Но пока я здесь, вам придется перебраться в имение Кийса.

— Это еще зачем?

— Там нас не видят. А во дворце непременно начнутся пересуды, в таких местах слишком много любопытных глаз. Быстро заметят, что супруги спят в разных комнатах. Мне бы этого не хотелось.

Я фыркнула:

— Ну надо так надо. Да мне и самой дом Кийса нравится гораздо больше.

Хотели уехать сразу же после обеда, но задержались допоздна.

Забравшись в карету, я почувствовала, что очень устала. Бессонная ночь накануне давала о себе знать. Глаза слипались, и я сама не заметила, как задремала.

Проснулась, лишь когда карета остановилась, и с удивлением увидела, что князь сидит рядом и поддерживает меня.

— Ты, Любушка, так сладко спала, а карета так тряслась…

Я сухо бросила:

— Спасибо.

Еле добралась до спальни и сразу же заснула вновь.

Через пару суток наступил день сговора. Не знаю, где уж князь или Кийс доставали для меня наряды, но таких роскошных платьев не было больше ни на одной женщине. На посиделках, по традиции, имели право присутствовать исключительно близкие друзья жениха и невесты, и я диву давалась, как Алекс за такое короткое время умудрился заиметь стольких друзей.

Вдоль стен стояли столы с яствами и красным вином. Парни и девицы смеялись и шутили, вели себя более раскрепощенно, чем обычно. В углу на небольшом возвышении расположились балалаечники и музыкой вносили разнообразие в веселье.

Когда вошли жених с невестой, все замерли, настолько оба были хороши. Алекса нельзя было назвать безупречно красивым, но широкие плечи и гордо посаженная голова невольно привлекали внимание.

Я искоса взглянула на князя, и увиденное мне совсем не понравилось. В лице Кощея появилось нечто хищное. Он неотрывно глядел на Олену. Опять стало горько. Хотя крыть нечем. Князь чувствует себя свободным… от меня. Настроение тут же испортилось.

Вскоре объявили, что все должны преподнести дары молодым. Я беспомощно посмотрела на Кощея: мог бы предупредить. Я-то считала, что подарки дарят только на свадьбе. Князь успокаивающе положил свою руку на мою:

— Это необязательно должно быть нечто ценное. Многие показывают свои умения. Ну а если уж не можешь или не хочешь, тогда откупаешься деньгами.

Первый гость сплясал, выделывая замысловатые коленца. Боярышня спела грустную песенку. Я подумала, что такая была бы уместнее при разводе, и сразу же вспомнила о Кощее. Когда дошла очередь до князя, он бросил дружке жениха кошель с монетами. Тот приоткрыл его и присвистнул:

— Щедрый дар. — Потом посмотрел на меня: — А вы, княгиня, тоже откупитесь?

— Нет, зачем же.

Я лихорадочно соображала, что бы исполнить. На ум приходил лишь репертуар папаши. Наконец вспомнила песню, которую пела мать. Правда, пела она редко, только когда было хорошее настроение, но выходило у нее душевно и задорно.

Я направилась к балалаечникам и напела мотив. Потом вышла на середину комнаты. Старалась исполнить так, как делала это мама.

Ах, во пиру я была,

Во беседушке, эх!

Я не мед пила,

Да сладку водочку!

Вскоре все присутствующие стали притопывать и прихлопывать. Заканчивая песню, я, танцуя, подошла к Кощею, уперлась руками в бока.

Поцелуй ты меня,

Кума-душечка!

Поцелуй, поцелуй,

Кума-душечка! Эх!

И запоздало подумала: «Как князь оценит мой юмор? Вдруг разозлится?» Но Кощей не разозлился. Он сгреб меня в охапку, и его губы накрыли мои. Я еле вырвалась. Все стучали ногами и хлопали. А я вновь выскочила в центр. «Калинка» никого не могла оставить равнодушным. Похоже, я завоевала зал!

Из-под опущенных ресниц бросила взгляд на бывшего супруга. Он не спускал с меня глаз. И что бы сейчас сказала про меня метла?

А веселье продолжалось, чарка пошла по кругу. Теперь все должны были петь частушки. Когда очередь дошла до меня, я замялась: дай бог что-нибудь вспомнить, с этим у меня плохо. С трудом выдавила:

Я любила и люблю!

Твои глазки голубые я еще приголублю…

Кощей неожиданно отпустил мою руку, которую до того держал в своей, и медленно поднялся:

— Извините, я вас оставлю.

Все вокруг усиленно поднимали кубки за жениха и невесту. Я взглянула на молодых и восхитилась:

— Прямо Руслан и Людмила!

Флора сразу же заинтересовалась:

— А это кто такие?

Я замялась:

— Есть такой сказ о влюбленных.

Боярышня полюбопытствовала:

— А почему князь так внезапно ушел?

Я растерянно подумала: «А и вправду… В чем дело?»

Флора добавила:

— Как только вы исполнили частушку, так он и поднялся.

Я повторила про себя то, что спела, и бросилась к выходу. Наверняка Кощей понял ее как намек, что я люблю другого. Правда, у Феди глаза серые…

Князя во дворце я не нашла. Веселиться больше не хотелось, и я ушла к себе в комнату. Упала на кровать и разрыдалась, даже не понимая почему. Люблю Федора и страдаю по Кощею? И тут почувствовала: не должна была его отпускать. Надвигается что-то нехорошее. Да и князь бы нас без причины не оставил.

Вернувшись вечером в дом Кийса, узнала, что князь быстро собрался и уехал. Даже не соизволил ни предупредить, ни проститься. Хотя, может, и к лучшему? Расставили все точки над «i». Он на меня не претендует, я — на него.

Тут раздался стук. Я облегченно вздохнула, метнулась к дверям. И увидела на пороге боярина Свега.

— Княгиня, князь уехал и просил позаботиться о тебе. — Он вздохнул. — Люба, я беспокоюсь. Помимо всего, ты и сестра моего друга, боярина Федора.

Я улыбнулась:

— Свег, я счастлива, что ты будешь рядом. И скажу честно: мне уже надоело здесь гостить. Скорее бы прошла свадьба и мы вернулись обратно.

Вот только — куда? Нарочно не придумаешь — безмужняя жена. Хотя вернусь — станет проще. Можно будет объявить, что мы с князем расстались.

— Выедем сразу же после церемонии. Князь оставил воинов для сопровождения. Салтан обещал выделить и свою охрану.

— Меня больше волнует Савва. Как бы он опять не возобновил ухаживания, узнав, что мой муж уехал.

Неделя до свадьбы пролетела довольно быстро. Я ожидала церемонию с любопытством: интересно взглянуть на здешние обряды. А вдруг что-то подобное когда-нибудь ожидает и меня?

Неожиданно я оказалась в роли посаженой матери. В роли отца должен был выступить князь, но так как он уехал, отцом стал Свег. Наряд мне доставил от имени супруга Кийс. Оборотень пошутил, что мой муж на подарки не скупится, и долго удивлялся, почему я не отправилась с ним.

— Не ворчи, Кийс. Я не могла бросить друзей.

— А мужа, значит, могла?

Ну не рассказывать же ему, что я уже свободный человек.

Свадебные торжества начались с раннего утра. По обычаю, сначала поехали на поклон к родителям невесты. Тут царь Салтан шокировал всех: согласно традициям, роль матери должна была исполнять ближайшая родственница Олены, а государь неожиданно выбрал Флору. Объяснил это тем, что его дочь воспитывали в княжестве Кощея, а значит, и матушка должна быть оттуда. Однако все догадывались об истинной причине.

Мы со Свегом и Алексом подкатили к дворцу Салтана на тройках, украшенных лентами и цветами, с песнями и музыкой. Среди наших сопровождающих были Кийс, Локша с братьями, Настасья Вахромеевна. Свег будто всю жизнь сватал царских дочерей: держал себя с достоинством и умело.

На крыльце нас встретили родители невесты. Двор заполнил народ, жадно следящий за происходящим. В толпе шептались:

— Жених-то пригож…

— Богатырь — да и только.

— Матушка вот только больно молода… Верно, неродная.

— Да так и есть — она супруга соседского князя.

— А сам он где?

Я подумала, что любопытство — не порок. Посмотрела на царя и Флору. Салтан гордо выпятил грудь:

— Почему вы решили, что я должен отдать свою дочь именно этому жениху?

— Так взгляни получше, государь, где еще найдешь такого молодца? Хороша твоя голубица, но наш сокол не хуже! — Свег на все лады расхваливал Алекса.

Царь важно напыжился, глаза лукаво блеснули:

— Чтобы человека узнать, надобно пуд соли с ним съесть. Да и родителям свое дите завсегда лучше всех кажется. Давай-ка спрошу у своего народа.

Он поднял руку, и сразу же наступила тишина.

— Люб ли вам боярин Алекс?

Я похолодела. Не опасно ли такие вопросы задавать толпе? Но все дружно гаркнули:

— Люб! Люб нам боярин!

И когда только бывший телохранитель успел завоевать любовь народа? Наверное, людям не терпелось приступить к распитию вина, бочки с которым были расставлены во дворе.

Свег продолжил:

— И умен наш жених, и богат…

Царь остановил его:

— Пусть докажет, выкупит мою дочку.

Кийс вынес из кареты подарки, Локша с братьями стали швырять мелочь в толпу. Из-за монет местами начались потасовки, но все быстро успокоились. Наконец Салтан снова поднял длань:

— Довольно!

В толпе зашумели:

— А где невеста? Отдавай, царь-батюшка.

Салтан хитро улыбнулся и развел руками:

— Я-то что могу поделать? Подружки спрятали. И тоже хотят подарков. Ради такой красавицы придется молодцу еще потрудиться.

Я взглянула на Флору и поняла, что последнее испытание было ее идеей. Боярышня так и сияла.

Раздались крики:

— Ищи! Не осрамись!

Я улыбнулась:

— Кийс, Локша — помогите.

И самодовольно хмыкнула: представление долго не продлится. Чутью оборотней можно только позавидовать.

Так и вышло. Алекс с Оленой на руках вернулся буквально через несколько минут. Молодых окружали довольные подруги невесты, с явной симпатией поглядывавшие в сторону спутников жениха. Столы ломились от угощений. Гости много ели, от души пили и без устали произносили здравицы в честь жениха и невесты. Жаль лишь, что тут не знали об обычае кричать «горько!». После застолья все повалили в сад, и там веселье разгорелось с еще большей силой. Водили хороводы, пели песни, играли… Жениху с невестой тоже разрешалось принимать во всем этом участие. От меня не отходил боярин Свег, и я была этому весьма рада: Савва не сводил с меня глаз. В конце концов царевичу удалось стать моей парой в игре в ручеек. Он радостно выпалил:

— Весь вечер гоняюсь, никак не догоню.

Я постаралась охладить его пыл:

— Знал бы ты, Савва, как я рада, что скоро уеду и больше тебя не увижу.

Парень разозлился:

— А я ведь могу сделать так, что ты никуда не уедешь.

— Не советую. Ты ведь не хочешь развязать войну?

Савва упрямо процедил сквозь зубы:

— Думаешь, я хоть чего-то боюсь?

Хорошо, что в этот миг нашу пару разбили. Я облегченно вздохнула: больше от Свега не отойду. И тотчас же увидела, что ко мне пробирается взволнованная Флора. Быстро поинтересовалась:

— Что случилось?

— Княгиня, когда вы думаете отправиться домой?

— А в чем, собственно, дело?

Флора вдруг нервно хихикнула:

— Салтан желает, чтобы я стала его женой.

Я ожидала чего-то подобного и тут же подумала: «Если объявят о свадьбе, придется еще здесь задержаться». А мне этого совсем не хотелось.

— Поздравляю, Флора. Можешь гордиться, не каждый день боярышни получают подобные предложения.

Флора чуть прикусила губу. Мне показалось, она пытается скрыть улыбку.

— Извините, княгиня, но я замуж за государя не хочу. И прошу, если он обратится за согласием к вам, откажите ему.

Я с удивлением оглядела боярышню:

— Ты точно не хочешь?

А мне-то она всегда казалась охотницей за богатыми мужчинами.

— Уж поверьте, точнее некуда.

На миг в прищуре глаз и в речи почудилось что-то до боли знакомое. Но понять я не смогла.

Боярышня мялась, будто хотела еще что-то сказать.

— Княгиня, я знаю, что мой отказ очень огорчит царя. Прошу, сообщите ему как-нибудь помягче. Умоляю, придумайте что-нибудь.

Я не сдержалась:

— Так какого же черта ты пудрила ему мозги?!

Флора жалобно протянула:

— Я же не думала, что он захочет жениться.

Я решила, что что-то похожее в наших судьбах есть. Тоже ведь не собиралась выходить замуж.

— Хорошо, Флора, я не собираюсь никого принуждать.

Боярышня схватила мою руку, сжала, а потом вдруг пылко поцеловала:

— Спасибо!

Темнело, зажгли факелы. Гости стали потихоньку разъезжаться, только молодежь никак не могла угомониться: изо всех концов сада слышались смех, разговоры, пение… Наконец глашатай выкрикнул, что молодые отбывают в свое гнездышко.

Я радовалась за Алекса. Теперь у него есть и любимая жена, и свой дом: Салтан подарил молодым поместье. Подошла к бывшему телохранителю, чтобы обнять его на прощанье. Алекс вдруг горячо зашептал:

— Горько, что нет сейчас со мной Федора. Знала бы ты, сколько трудностей и испытаний мы пережили вместе. Я все время думаю о нем. Если он вдруг появится, сразу же дай знать.

Я торопливо пообещала. Понимаю парня как никто другой.

Под бурные возгласы и многочисленные пожелания молодые покинули празднество в сопровождении стражи Салтана. Я решила, что и мне хватит веселиться, пора отдохнуть. Завтра все начнется сначала. Мне уже сообщили, что гулять будут не меньше недели. Но уйти не удалось: меня задержал государь.

Как я и ожидала, разговор пошел о Флоре. В голосе царя, когда он упоминал о боярышне, было столько тепла и нежности, что мне стало по-настоящему его жаль. Я даже чуть не согласилась, но вовремя вспомнила свое обещание.

Как же отказать в тактичной форме? Нанести обиду государю на веки вечные не хотелось. У меня даже лоб вспотел от напряжения, но я все-таки придумала:

— По нашим традициям, разрешение на брак знатной боярышни может дать только князь. Я его в этом подменять не вправе. Если вам так дорога Флора, посетите нас и попросите руку боярышни у моего супруга. К тому же и мужа Настасьи Вахромеевны следует спросить как ближайшего родственника.

Царь вздохнул и вынужден был согласиться: обычаи менять нельзя. А я обрадовалась: хорошо, что все хорошо кончается. Да и оставаться здесь еще на одну свадьбу мне не хотелось.

Утром все ожидали молодых за накрытыми столами. Царь был не в духе и хмурился:

— Что-то долго собираются. Пошлите за ними.

Какое-то нехорошее предчувствие кольнуло сердце. И точно. Вскоре вернулась посланная стража и сообщила ужасные новости: Олена пропала, Алекс лежит с пробитой головой, охрана связана. Никто ничего не видел, не знает и не может сказать, чьих это рук дело.

Мужчины седлали коней и спешно направлялись в имение молодых. Я в сопровождении Кийса и Локши поспешила следом. Сразу же бросилась к постели Алекса: парень был без сознания. Вопросительно посмотрела на Кийса, тот пожал плечами:

— Ничего не чувствую, слишком много народу здесь побывало.

На Салтана страшно было смотреть, он словно постарел лет на десять. Я хорошо понимала, что чувствует отец, потерявший недавно обретенную дочь.

Кийс сразу же приступил к лечению. Принес охапку листьев, размял, приложил к ране. Потом заварил отвар.

— Что, Любка, поможешь поить больного настоечкой?

Я кивнула головой. Готова на все, лишь бы Алекс выжил.

Потом оборотень отправился искать еще какие-то травы, а я сидела у постели Алекса и размышляла, кто бы мог это сделать.

Сначала подумала на Савву — он обещал что-нибудь выкинуть, чтобы задержать меня здесь. Вторым подозреваемым казался Чахлик. Говорили, он любит воровать девиц, такая красота могла привлечь его внимание. Третий… зря я вспоминала поэму «Руслан и Людмила» — Чародей имелся в наличии.

Тут голову сдавило, будто обручем, сердце застучало, словно молоток. Я бы все на свете отдала, чтобы похитителем не оказался князь. Но вспомнила, как он смотрел на Олену…

Стало страшно. Не слишком ли далеко я зашла в своих подозрениях? Однако говорят: доверяй, но проверяй. Начну с Саввы. Он горяч, самолюбив, способен на многое. Но украсть сестру? Я не слишком в это верила, однако скоро ведь придется покинуть царство царя Салтана, после чего проверить царевича не удастся. Как и Чахлика. А вдруг похититель кто-то из них?

Я посмотрела на Алекса. Скорее бы поправился. Кому, как не жениху, искать пропавшую невесту. И в который раз мысленно обругала себя: зачем не вовремя вспомнила «Руслана и Людмилу»? Говорил же Карл Карлович, что мысли материализуются.

Прошло полдня. Меня удивило, что за это время Савва так и не появился. Это вновь показалось подозрительным. Не навестить друга, не поинтересоваться, как у него дела… даже если горюешь о сестре… Хотелось поделиться своими сомнениями, но с кем? Кийс — подданный князя. Если в этом деле замешан Кощей, оборотень мне не помощник. Флора сама только недавно выпуталась из истории, да и не была она мне близкой подругой. Илии я перестала доверять после ее восторженныхреплик о моем бывшем супруге. Красота и обаяние князя отрицательно действуют на женщин.

Тут в комнату вошел Свег, я поднялась навстречу. Боярин обнял меня и прижал к себе, я уткнулась ему в грудь и расплакалась. Свег погладил меня по волосам:

— Любушка, успокойся, все будет хорошо. Алекс поправится.

В последнем я почти не сомневалась, но будет ли все в порядке с остальным — это вопрос. Я взглянула снизу вверх на боярина, и он вдруг показался мне самым близким, родным и надежным. Вот в ком я была уверена на все сто: не предаст и в беде не оставит. Чуть-чуть поколебавшись, поведала ему о своих сомнениях. Пока рассказывала, боярин смотрел на меня с недоумением.

— Поверь, я подозреваю не одного Савву. Но начать хочу с него. Нужно проверить его дом.

— Люба, подумай что говоришь!

— Если ошиблась, буду только рада. А с больным пока побудет Илия.

Чувствовалось, что боярину не слишком нравится моя идея, но отказать он не смог. И мы сразу же отправились в путь.

Оглядев терем Саввы, украшенный башенками с затейливой резьбой, я отметила, что для родного сына царь-батюшка не поскупился. Палаты просто роскошные. Стражник у ворот сначала не желал открывать:

— Не велено пускать посторонних.

Я возмутилась и зло прошипела:

— Это кто тут посторонний? Глаза разуй. Боярин Свег — приемный отец царевича. Если бы не он, не видать бы государю сына как своих ушей.

Свег положил руку мне на плечо:

— Люба, не горячись. — Спокойно повернулся к воину: — Если опасаетесь, можете нас сопроводить. Где Савва?

Стражник замялся:

— Думаю, царевич не сможет вас принять… в таком… э-э-э… самочувствии.

У меня неприятно сжалось сердце: и с этим что-то случилось? Однако при виде Саввы гадать о причинах его состояния не пришлось. Царевич лежал на кровати полураздетый и был в стельку пьян. Вокруг суетились девицы, видимо, служанки, стараясь привести хозяина в чувство. Одна подавала, судя по запаху, огуречный рассол, другая прикладывала к голове царевича мокрое полотенце.

Свег шагнул вперед, одним рывком поднял бывшего воспитанника на ноги и окунул его голову в таз с водой, который стоял рядом с постелью. Потом взглянул на служанок и рявкнул:

— Вон!

Меня тоже попросил выйти. Я испугалась:

— Что будешь делать?

— Хуже, чем он делает с собой, не сделаю.

Я послушно отправилась в соседнюю горницу. Там в нетерпении переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда же позовут обратно. Наконец дверь распахнулась.

— Входите, княгиня.

Не знаю, что уж делал с парнем Свег, но ему удалось привести Савву в более-менее божеский вид, хотя распухшая физиономия и красные глаза, похоже, еще не скоро придут в норму.

Увидев меня, Савва лихорадочно принялся поправлять одежду и забормотал:

— Любка, нужно было предупредить. Я бы встретил.

Свег гаркнул:

— Думай, к кому обращаешься! Перед тобой супруга правителя. Если ты стал царевичем, то тем более не должен забывать о правилах приличия.

Савва растерянно поглядел на Свега. Очевидно, остатки похмелья покидали его с трудом. Свег презрительно бросил:

— Ты ведешь себя недостойно. Сестру украли, друг без сознания, а ты здесь пьянствуешь и развлекаешься с девками.

Я удивилась: уже забыла, что при всей внешней доброте боярин может быть очень жестким и бескомпромиссным. Такого лучше иметь другом, а не врагом.

Савва покраснел:

— Так я напился от горя.

— Другие стараются найти твою сестру, с коней не слезают, а ты печаль медовухой заливаешь!

А я подумала: «Печаль или нечистую совесть?» Подозрения ожили вновь. Я шагнула к царевичу и злобно прошипела:

— А ну, колись, куда спрятал Олену?!

И самой показалось, что сморозила чушь — такой растерянный вид был у Саввы.

— Княгиня, о чем вы говорите? Зачем мне прятать сестру?

Я зашипела еще яростнее:

— Не ты ли обещал, что найдешь способ удержать меня здесь? А по пьяни чего не выдумаешь!

Савва стремительно повернулся к Свегу:

— Вы что с ней, головами стукнулись? Да как вы могли…

Боярин оборвал:

— Не груби. А подумать можно все что угодно из-за твоего поведения.

Глаза парня гневно сверкнули.

— Даже при всех моих чувствах к вам, княгиня, я не стал бы совершать подобного поступка. Сестра мне не менее дорога, чем вы!

Свег поморщился, а я подумала: «До чего ж упрям». Все еще продолжает гнуть свою линию.

— Извини, Савва, но я тебе не слишком верю. Поэтому хотела бы осмотреть твой дом.

Царевич вдруг рассмеялся и галантно протянул руку:

— Отказать вам, княгиня, я не могу ни в чем. Тем более в подобной малости. Идемте.

Свег вздохнул:

— Может, не надо? Ясно же, что Олены здесь нет.

Я и сама понимала, что стоило бы уже отказаться от своей затеи, но упрямство победило.

— Вам ясно, а мне не очень.

В жизни бывает всякое, раз уж взялась, надо идти до конца. Иначе потом можно и пожалеть.

Мы обошли весь терем. Заглянули в каждую комнату, в каждый чулан. Спустились в подвал, в котором на меня произвело неизгладимое впечатление количество бочек с вином. То ли тут и раньше был запас, то ли Савва сам умудрился столько раздобыть.

В погребе Савва вдруг заметил:

— А может, запереть вас здесь, княгиня? И все мои проблемы закончатся.

Свег ухмыльнулся:

— Не советую. От припасов ничего не останется. Поверь, я уже имел такой опыт.

Царевич посмотрел с интересом:

— Похоже, я чего-то не знаю.

А я покраснела, вспомнив свое появление в доме боярина.

Свег предложил:

— Думаю, стоит закончить осмотр и присоединиться к поискам.

Парень кивнул:

— Верно. И спасибо, Свег, что привел меня в чувство. Княгиня, вы убедились, что я никого не прячу?

Я могла бы заметить, что вокруг еще полно сараев, конюшен и иных строений, но уже поверила, что Савва ни при чем.

Вернувшись к Алексу, обрадовалась — парень пришел в себя. Единственное — был бледен, и повязка на голове пропиталась кровью. Над ним колдовала Илия, нажимая на тело больного пальцами.

— Алекс, как ты себя чувствуешь?

Он не ответил и спросил сам:

— Где Олена?

— Пока не нашли, но найдем обязательно.

Бывший телохранитель Федора попытался встать, но побледнел еще больше и вынужден был опуститься на постель.

— Лежи, тебе нельзя волноваться.

Илия заметила:

— Лежать надо еще два дня, я буду лечить.

— Может, перевезти его к нам?

Моя служанка помотала головой:

— Нельзя. Нужно лежать.

— Хорошо, тогда останешься здесь с ним.

А я решила отправиться в дом Кийса.

Там я попыталась спокойно обдумать свой следующий план, который представлялся куда более опасным, чем первый. И помочь мне в его исполнении может, похоже, только моя метла. Лишь бы не заупрямилась.

Едва подумала о Феклуше, как раздался ее голос:

— Ну что, отыскала красавицу?

— Сегодня я проверила дом Саввы, ее там нет.

В ответ послышалось ехидное:

— Поинтереснее занятия не нашла? Совсем поглупела?

Я смутилась. Ну ошиблась, с кем не бывает. А проверить следует всех подозреваемых.

— Как думаешь, Чахлик мог украсть Олену?

Некоторое время Феклуша размышляла и вынесла вердикт:

— Вполне вероятно. Старые хрычи любят молоденьких и красивеньких, а уж этот козел…

Тут метла украсила свою речь такими оборотами, что я невольно покраснела. Но постаралась сделать вид, что не заметила ее витиеватых сравнений: сейчас передо мной стояла задача уговорить метлу мне помочь. Я даже пустила в ход лесть и подхалимаж:

— Феклуша, ты мой самый лучший трансп… — Нет, еще обидится. — Ты — мой самый лучший самолет.

Не знаю почему, но Феклуше очень нравилось это слово.

Она самодовольно заявила:

— Знаю.

— А еще ты очень умная. С тобой можно обо всем советоваться.

Феклуша тут же подтвердила справедливость мнения о своих умственных способностях:

— Любка, давай ближе к делу. Что тебе от меня нужно?

Я вздохнула:

— Найти Чахлика.

Сказала и затаила дыхание. В ответ последовало долгое молчание. Потом раздалось твердое:

— Нет. В расцвете лет погибать не желаю!

Я не стала размышлять о том, сколько же лет живут метлы, если у Феклуши сейчас расцвет.

— Не хочешь помочь, не надо. Найду другой способ. Но на тебя обижусь навеки.

Метла сразу заюлила, заерзала прутьями по стене:

— Ну… дай чуток подумать. Три…

Теперь уж разозлилась я. Снятый с ноги туфель полетел в ее сторону.

— Неужели вообразила, что я буду ждать три года?!

И получила скромный ответ:

— Всего три дня.

Из угла послышалось ее тихое бормотание:

— Удивляюсь, что за склонность — за повелителями гоняться? Своего Кощея не хватает?

Я сделала глубокий вдох и заставила себя промолчать. Может, за три дня найдут Олену и без меня. А пока пойду поговорю с Кийсом и Локшей, вдруг они что дельное посоветуют.

Оборотень-кот в ответ на мои предположения протянул:

— Вряд ли Олену украл Чахлик. У него сейчас медовый месяц, молодая супруга, до других дела нет.

Я удивленно уставилась на Кийса:

— Владыка женился?!

Он же такой страшный! Кто на него позарился? Впрочем, говорят, любовь бывает зла…

— Да, и с женой не расстается. — Он хмыкнул. — Видела бы ты их с самозванкой. Каждый день на закате ходят на прогулку к подножию горы, да еще за ручку держатся. — Кот задумался: — Надо попросить Локшу с братьями, пусть покараулят в кустах у тропы, вдруг что услышат.

Совет был хорош, но я решила поступить чуть по-другому: отправлюсь с оборотнями сама и попробую поговорить с владыкой. Как известно, Бог не выдаст, свинья не съест.

Еле дождалась, когда Локша вернется домой. Он появился поздно.

— Мне нужно побывать в одном месте. Не откажешься меня сопроводить?

Парень блеснул ослепительной белозубой улыбкой:

— В любое место и в любое время. Куда пожелаешь, княгиня.

Хм… Узнаешь, куда именно, улыбаться перестанешь. А ведь Кийс никогда не стал бы так безрассудно что-то обещать.

— Хорошо, тогда встретимся завтра вечером.

На следующий день первым делом помчалась проведать больного. Алекс сам поднялся мне навстречу. Свег заметил:

— Твоя Илия просто творит чудеса.

— Что ж, я рада.

Потом вспомнила царевича и поморщилась:

— А где Савва?

Свег лукаво улыбнулся:

— Он развил бурную деятельность. Лично возглавил один из отрядов по поиску сестры. И еще… мне кажется, он очень пытается понравиться твоей телохранительнице.

— А как она к этому относится?

— Мне показалось, что неплохо.

Я облегченно вздохнула: просто груз с плеч.

— Свег, ты сообщил мне благую весть. Я бы с удовольствием пожелала им счастья.

Боярин внимательно поглядел на меня и хмыкнул:

— Понимаю.

Вскоре приехал и сам царевич. При виде меня смутился и отвел глаза, но так при этом взглянул на Илию… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о его чувствах. Я от радости выпалила:

— Счастлива за вас!

Но сразу поняла, что выглядит это не слишком тактично, и поспешно исправилась:

— Ваши усилия увенчались успехом, вы помогли Алексу. Особенно ты, Илия. Никогда не подозревала, что ты еще и искусная целительница.

Негритянка смущенно потупилась:

— Не представляю, как сейчас чувствует себя государь. Едва нашел дочь — и тут же потерял.

Савва вздохнул:

— Отец очень тяжело это перенес. Но с батюшкой все время рядом Флора и Настасья Вахромеевна.

Ну что ж, надеюсь, сестры найдут нужные слова утешения. А моя задача — разобраться со вторым подозреваемым. Но сначала следует рассказать обо всем Алексу. Мало ли что может со мной случиться, а он как муж Олены имеет право знать.

Я попросила оставить нас с парнем наедине. Когда все вышли, честно изложила свои размышления по поводу пропажи царевны. Когда поведала про поиски у ее брата, Алекс заметил:

— Перебор. Ты, Любка, себя переоцениваешь. Не пошел бы Савва на такое, даже ради тебя.

Хм… Подобные слова я уже слышала недавно.

Бывший телохранитель продолжил:

— А насчет Чахлика… Рисковая ты девчонка. Может, стоит мне с тобой поехать?

— Ну тогда точно весь план псу под хвост. Справлюсь сама. Меня проводят Локша с братьями, они в лесу — словно дома.

Алекс долго не отрываясь смотрел на меня.

— Отговаривать не стану, все равно ведь сделаешь по-своему. Прости, что долго не верил тебе. Хорошая была бы пара Федору. И чего тебя понесло в другом направлении?

Я нахмурилась:

— Ты ничего не знаешь, так что не суди. Лучше еще послушай…

И поведала парню о Чародее.

— Значит, это был не мираж? Это ты носилась по небу на бороде?

— Да, Алекс. Этот похотливый старичок весьма охоч до молодых девушек. Как бы Олена не оказалась у него.

Алекс вскочил:

— Разобью ему голову о камни, если это так! Едем!

— Но если он тут ни при чем, ты зря потратишь время. К Чародею отправлюсь я, все-таки он подданный моего супруга. Уверена — выясню все. А вдруг я ошибаюсь и Олена где-то здесь?

Парень простонал:

— Но не могу же я все трудности взвалить на твои плечи!

— Можешь. С этими двумя я разберусь. Хуже другое…

У меня перехватило дыхание. Как ни старалась держать себя в руках, не вышло. Почувствовала, что побледнела и задрожали губы. Черт бы побрал тебя, Кощей! И вообразить не могла, что эти подозрения принесут мне столько страданий. Даже думать о том, что князь мог похитить Олену, было горько и стыдно, не то что произносить вслух.

Я взглянула Алексу в глаза. Он почувствовал мое состояние:

— Не можешь — не говори.

Я покачала головой:

— Нет уж. Сказав «а», следует сказать и «б». Знаешь, еще я подозреваю князя.

Алекс вскинул голову, потом обнял меня за плечи. Я уткнулась ему в грудь и зарыдала.

— Люба, успокойся, у тебя нет причин так думать. Просто глупая бабская ревность.

Он погладил меня по волосам.

— Извини. Я заметил, как князь в последний вечер смотрел на Олену. Но мне показалось, что вы поссорились и он делает это тебе назло.

Стало не очень приятно. Наверное, наши натянутые отношения заметил не один Алекс.

— Дай-то бог, чтоб так и было. Но я должна убедиться и проверить.

Парень задумался, потом глухо произнес:

— Не привык я, чтобы за меня дела делали женщины.

— Я тоже ко многому тут привыкать не собиралась, но пришлось. А теперь давай позовем обратно Свега с Саввой, только ничего никому не рассказывай.

— Понятно.

Никто из друзей ни о чем не спросил, и я была им очень за это благодарна. Мы еще немного посидели с Алексом, пожелали ему скорейшего выздоровления, потом Свег уехал по своим делам, а Савва вышел меня проводить. Он шагнул ко мне и обнял:

— Любка, не представляешь, насколько ты хорошая. Я буду любить тебя до самой смерти… как брат.

— Спасибо, Савва.

Я улыбнулась. Верно у нас говорят, что все со временем устаканивается.

— Очень прошу, не обижай Илию. Она и так лишилась родных, попала в плен.

— Обещаю.

Встреча с Чахликом пугала, но отправиться на нее я была обязана: вдруг удастся что-то выяснить?

— Локша, если у тебя есть сомнения, оставайся, дело добровольное.

Он нахмурился:

— Плохого же ты обо мне мнения, если думаешь, что отпущу тебя одну.

Мы вместе отправились к горе. Дорога в сумерках казалась зловещей, словно за каждым кустом поджидало несчастье. Казалось, волосы на голове сейчас встанут дыбом.

Оборотень пробормотал:

— Не повернуть ли назад? Только чую, уже не получится.

И тут стало твориться что-то странное: из-за деревьев заструились серые тени. Потом тени превратились в воинов и медленно окружили нас. Сердце мое, вопреки популярному выражению, не ушло в пятки, а чуть не выскочило из груди. Похоже, вляпались…

Потом на дороге показались две фигуры, они медленно приблизились. Я сразу узнала Чахлика и самозванку. И мысленно подбодрила себя: «Тореадор, смелее в бой!»

Низко поклонилась владыке и его спутнице. Локша последовал моему примеру. Чахлик на нашу вежливость не обратил никакого внимания, видно, привык к почету и уважению, а вот самозванка просто расцвела и напыжилась, как индюк. Я, как того требовали приличия, поинтересовалась здоровьем правителя и его супруги. Вспомнив, что кашу маслом не испортишь, заметила, что она выглядит еще лучше, чем в последнюю нашу встречу. Все вышло, как в басне: «Лев пьяных не терпел… но обожал подхалимаж». Самозванке лесть пришлась по душе. А Чахлик усмехнулся:

— Княгиня решила сдержать слово и навестить меня?

— Я ищу пропавшую дочь царя Салтана, Олену. Подумала, что если кто и может что-то знать, так это государь Чахлик.

Мне показалось, оба собеседника посмотрели на меня с удивлением.

— И вы, княгиня, предлагаете мне принять участие в поисках? Почему же не обратились к собственному супругу?

— Муж мой здесь никто, владыка. Все в этом царстве подчиняются вам, — пробормотала я, надеясь, что Чахлику понравятся мои слова.

Правитель ответил довольно резко:

— Ничего о пропавшей царевне не знаю и знать не хочу.

Мне его слова показались подозрительными. В голове тут же созрела новая идея:

— Владыка, позвольте поговорить с вашей спутницей наедине.

На лице государя мелькнуло недовольное выражение, но он повернулся к самозванке:

— Решать тебе, дорогая.

Я поглядела на девицу, на ее самовлюбленную торжествующую улыбку и гордо поднятый подбородок.

— Милый, я согласна послушать, что желает сообщить мне княгиня.

Я еле сдержала улыбку. Ни на миг не сомневалась, что она захочет показать свою независимость. Мы с ней отошли в сторону.

— Говори побыстрее, мы с государем спешим.

— А я думала, просто прогуливаетесь.

Она взглянула на меня с тем же презрением, что недавно было на лице ее супруга:

— Дел у владыки больше нет, кроме как просто так по лесу разгуливать.

Я не стала грузить себя мыслями по поводу дел местного правителя, мне эти дела были совсем неинтересны. Не стала ходить вокруг да около, а прямо высказала свои подозрения по поводу участия Чахлика в похищении Олены.

Самозванка вспыхнула:

— Он других женщин, кроме меня, и не замечает! Государь любит меня одну!

Я разозлилась.

— Олена — слишком лакомый кусочек. Вряд ли найдется мужик, который устоит перед подобной красотой. А наши с тобой привыкли получать все и сразу.

Собеседница взглянула на меня с интересом:

— Ты и своего подозреваешь?

Я пожала плечами:

— Почему нет? Он что, не мужчина?

Кажется, я выбрала верный тон. Схожесть наших судеб повлияла на самозванку благоприятно, она как-то сразу подобрела по отношению ко мне.

Я добавила:

— Чтобы не оказаться дурами, надо быть в курсе событий.

Глаза девицы странно блеснули. Очевидно, она тоже понимала, что в подлунном мире нет ничего вечного, тем более — вечной любви. Самозванка дернула меня за рукав:

— Подруга, обещаю: я не я буду, если до завтрашнего дня не узнаю, у Чахлика ли Олена. А уж если здесь ее нет — ищи у своего.

На сердце стало погано: и от подозрений, и от того, что записалась в подруги к девице, которая еще недавно чуть не погубила моих друзей. Но ничего не поделаешь.

— А как я узнаю ответ?

— Если на дерево будет привязан платок, значит, Чахлик к исчезновению Олены не причастен. А уж если найду царевну, сама тебя здесь встречу — и решим, что предпринять.

Уверена, девица сделает, как обещала. Она весьма умна и понимает, что ни к чему ей иметь соперницу. А уж сможет ли выведать правду у супруга… Чахлик перед ее чарами вряд ли устоит. Видела, как он на нее смотрит.

Владыка не стал интересоваться подробностями нашей беседы, поэтому я торопливо распрощалась и отправилась обратно. Локша поинтересовался:

— Любка, неужели ты вообще никого и ничего не боишься?

Я хмыкнула:

— Вспомни мой полет на бороде Чародея.

Вечером следующего дня Локша принес мне платок и поинтересовался:

— Стоит ли ей верить? Может, обманывает?

Я покачала головой:

— Нет. Если бы Олена была у Чахлика, самозванка попыталась бы избавиться от конкурентки. А самое простое — сделать это нашими руками.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Федор

Я в который раз поморщился от досады: сорвал бы волшебный цветок, и все встало бы на свои места. Ну почему не открылся Любке? Знай она, кто я, непременно отдала бы мне этот злосчастный папоротник. А сейчас проще забыть, что случилось, и искать иной способ выбраться из бабьего тела. Да и покинуть этот сказочный мир тоже было бы неплохо. Теперь я уже твердо уверен, что сказка-то не здесь, а там. Нажми на кнопку, и все чудеса перед тобой — и электрическое освещение, и телевидение, и компьютер…

Вспомнил прежнюю счастливую жизнь, заскрипел зубами: точно знаю — Карлуше не жить. И замок привидений раскатаю по камешку, хорошо бы вместе с его хозяином Коляном.

После моего возвращения Настасьюшка не отходила от меня ни на шаг. При любой возможности покрывала мое лицо поцелуями. Глаза ее все еще были припухшими от пролитых слез. Я впервые подумал о том, что из Настасьи Вахромеевны вышла бы замечательная жена. Да и любит она меня по-настоящему. Странно устроены люди: мы не ценим то, что в наших руках, манит только недосягаемое и далекое. Умом понимаю, что лучшей супруги, чем Настасья, не найти, а в сердце, словно заноза, засела Любка.

Еще непривычно мучило раскаяние из-за Салтана. Наверное, впервые в жизни. Узнали бы мои братки, ухохотались бы. Было стыдно, что так старательно поощрял ухаживания царя и разжигал его интерес. Но кто же знал, что государь надумает жениться? Ответить ему взаимностью я никак не мог, но и отказывать напрямую было опасно. Сильные мира везде одинаковы: обидчивы и злопамятны, если их погладят против шерстки. Вот уж судьба пошутила так пошутила. Не было печали, так черти накачали.

Салтан не скупился на знаки внимания. Даже на свадьбе Олены и Свега предложил выступить в роли посаженой матери. Как я понял, это было великой честью и уважением. Эх, женился бы мой телохранитель в нашем мире… Какую бы свадьбу я закатил, весь город бы потом обсуждал, кореши-олигархи обзавидовались бы. А сейчас даже открыться не могу, сказать, кто я. Жаль расставаться с парнем. Алекс был настоящим другом, готовым отдать за меня жизнь. И вовсе не потому, что это входило в его служебные обязанности.

Настасья Вахромеевна была в восторге от свадьбы царской дочери. Все спрашивала, какое впечатление на меня произвело торжество. Сказать, что видел празднества и покруче, не повернулся язык. Пошутил:

— Чужая свадьба — не своя, почему бы и не понравиться?

Настасьюшка помолчала, а потом вдруг спросила:

— А ты на мне хотел бы жениться?

Я чуть не выругался: до чего ж все бабы предсказуемы! Разговор шел об Олене, так нет, свернула на себя. Вздохнул и прижал красавицу к груди:

— Можешь в этом не сомневаться. Не была бы ты замужем, ни на миг бы не задумался.

А самому стало стыдно за свою ложь.

Когда Любка сравнила Олену и Алекса с Русланом и Людмилой, сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Сразу решил: помянули Пушкина — жди беды. И кой черт дернул девчонку за язык? Хотя, может, ничего страшного и не случится, просто у меня уже отрицательная реакция выработалась на имя этого писаки.

Утро после свадебного пира я встретил с сильной головной болью и в глубоком похмелье. С трудом вспомнил, что я — боярышня. Быстро привел себя в порядок и вместе с Настасьей Вахромеевной отправился в зал, где гости дожидались молодых.

Молодожены никак не появлялись. Сначала по этому поводу посыпались шуточки, как и ожидалось в подобном случае. Потом шутки сменило недовольство, все же нужно проявлять уважение к присутствующим и думать не только о себе. В конце концов царь не выдержал и послал за молодыми слуг.

Посланники вернулись с ужасными вестями: Алекса нашли лежащим без сознания, а невеста пропала. Я вновь вспомнил нехорошими словами Любку и знаменитого рифмоплета. Хотя сам виноват: ведь было дурное предчувствие. Стоило принять какие-то меры, усилить охрану хотя бы.

Бояре и воины сразу же отправились на поиски царевны. Мне тоже захотелось вскочить на коня и мчаться на выручку, но Настасья Вахромеевна догадалась о моих намерениях и вцепилась в плечо:

— Одумайся, вряд ли ты там чем-нибудь поможешь. Нужно сначала понять, кому было выгодно убрать с дороги Алекса или кому так приглянулась царевна.

Я согласно кивнул и постарался вспомнить поэму. Вроде бы все там закончилось хорошо. Вот и я почему-то был уверен, что Алекс выздоровеет. Парень попадал и не в такие передряги. Но что с ним будет, когда придет в себя и узнает об исчезновении Олены?

Несколько дней пролетели в тревожном ожидании. Царевну так и не нашли, но Алекс начал поправляться. Любка сказала, что поднять его на ноги помогла ее служанка Илия. Девчонка оказалась сведущей в лечении. А вот поведение Кощеевой супруги настораживало. Я мог поклясться, что у нее есть свои мысли по поводу происшедшего. И ладно бы, если б они оставались только мыслями. Кажется, она посвятила в свои планы и Свега, он иногда бросал в сторону Любки недовольные взгляды. Однако когда дойдет до дела, боярин ей подчинится, какая бы взбалмошная идея ни пришла девчонке в голову. Я невольно завидовал своему другу: он-то может все время находиться рядом с Любкой. Особенно сейчас, когда ее супруг вернулся в свое княжество.

Поиски длились уже неделю и пока не принесли никаких видимых результатов. Утром, как часто в последние дни, я сидел в саду на облюбованной скамейке, которая стояла недалеко от главной аллеи, но была надежно скрыта от любопытных взоров густыми ветвями кустарника. Я предавался размышлениям, что делать и как искать выход из создавшегося положения.

Вдруг услышал голоса и сразу узнал их: по аллее шли Любка и Свег. Девчонка горячо говорила:

— …мне подсказывает сердце, что конец ниточки в нашем княжестве. Искать нужно там.

— А Алексу следует рассказать?

— Конечно. Иначе он не поймет наш столь скорый отъезд. Да и судьба боярышни Флоры меня беспокоит. Вроде Салтан согласился с моими аргументами, но вдруг передумает? Лучше увезти ее побыстрее.

Собеседники прошли мимо, и я перестал слышать их голоса. Подумывал было тайком последовать за ними, но решил — нереально. Кусты дальше были довольно редкими, да и наряд для слежки не подходил. Ладно хоть понял — скоро отправимся назад. Все-таки у княгинюшки отзывчивое сердце, печется обо всех. Как только успевает? Знать бы еще побольше о ее делах и планах.

Почувствовал на щеке теплое дыхание.

— Чуфик, ты вовремя. Конец какой ниточки ищет Любка? Может, послушаешь?..

Однако мой словоохотливый бесенок, как обычно при упоминании Любки, лишь недовольно процедил:

— Держись подальше от супруги повелителя.

Он до ужаса боялся Кощея.

Я с досадой плюнул:

— Для меня она не супруга князя, а девчонка из моего мира, ученица мага.

Впрочем, сам бы мог сообразить, что разговор с бесенком ничего не даст. Если у Любки в этом мире и был недоброжелатель, так это мой Чуфик. Поняв, что больше ничего не узнаю, поднялся и направился в терем. Настасьюшка с видимым нетерпением дожидалась меня:

— Хочешь услышать последние новости?

Я вопросительно взглянул на нее. Кажется, вся моя жизнь превратилась в ожидание новостей, вот только плохих в последнее время было больше. Чем же красавица порадует меня сейчас?

Настасья выпалила:

— Среди приближенных царя ходят слухи, что Савва не на шутку влюбился.

Я пожал плечами:

— Ну и новость. Сколько его знаю, он вечно в кого-то влюблен. Да парень и не скрывает свои чувства к Любке.

Настасья Вахромеевна лукаво улыбнулась:

— Это не твоя сестра. Отгадай, в кого влюбился царевич.

Я так отвык здесь называть Любку сестрой, что чуть не ляпнул: «Какая сестра?» Но быстро опомнился:

— Кто же эта счастливица?

— Служанка Любки — Илия. Пока она ухаживала за боярином Алексом, Савва совсем потерял голову. Алекс говорит, что таким царевича никогда не видел. Он стал робким, нежным и внимательным.

Что ж, эта новость действительно хорошая. Любка вздохнет с облегчением. Кажется, она говорила, что Илия — дочь вождя какого-то племени. Хотя где то племя и где тот вождь? И как отнесется к подобному выбору сына Салтан? Кем бы Илия раньше не была, сейчас она — лишь простая служанка. Девушка, несомненно, красивая, но внешность-то уж больно экзотическая.

С Саввой я встретился случайно тем же вечером. Он увидел меня, радостно заулыбался и подошел. А мне-то казалось, что парень должен испытывать антипатию к возможной мачехе. Начал беседу царевич с вопроса о Любке:

— Я слышал, княгиня готовится к отъезду?

Может, Савве интересно узнать мои планы? Я улыбнулся как можно шире:

— Да, царевич, мы все вскоре отправимся домой.

Мне показалось, что парень от этих слов несколько оторопел.

— И ты тоже нас покинешь, Флора?

— Как же я могу бросить сестрицу одну?

— Я думал, ты… отдала предпочтение моему отцу. Неужели желаешь его оставить?

Видно, Савве трудно понять, что не все гонятся за властью и титулами.

— Я уезжаю, и государь об этом знает.

При этих словах лицо Саввы приняло озабоченное выражение. Он очень расстроился. Я даже подумал: «Какой, оказывается, Савва заботливый сын — желает счастья своему отцу». Но царевич тут же без обиняков выложил настоящую причину:

— Мне бы хотелось, Флора, чтобы ты осталась. И вышла замуж за моего отца. Во-первых, он тебя любит. А во-вторых… — Савва замялся лишь на миг, — я бы желал, чтобы он уделял больше внимания своей личной жизни, а не моей. — Парень схватил меня за руку. — Флора, я полюбил и жить не смогу без этой девушки. Пока ты здесь, отец, кроме тебя, никого не замечает. А вот уедешь — боюсь, решит выполнить свое обещание. Он уже упоминал, что намерен женить меня на дочери царя соседнего государства.

Я хмыкнул. Парень старается вовсе не для отца. Но придется ему решать свои проблемы самому, здесь я не помощник. Сколько еще мне предстоит пробыть в бабьем теле, неизвестно, но уж выступать в роли царской невесты — перебор.

— Вряд ли ваш батюшка пойдет против воли сына, которого так любит. Разве он станет возражать, если узнает, что ваше сердце похитила какая-то местная боярышня?

Парень подозрительно взглянул на меня. Похоже, не верил, что я ничего не слышал о его новой зазнобе. Но я смотрел ему в глаза с самым невинным видом.

Савва вздохнул:

— Если бы боярышня… Но я влюбился в служанку княгини Илию.

Я улыбнулся:

— Красивая девушка. Да и сердцу не прикажешь. Если чувства настоящие, борись за них. Только вроде ты, царевич, не так давно был без ума от княгини?

Савва помедлил лишь секунду.

— Думал, что люблю ее. Страдал, переживал. А потом понял, что это просто от задетого самолюбия. Княгиня не обращала на меня внимания, а я к такому не привык.

Я взглянул на него с интересом:

— А Илия?

Савва горячо зашептал:

— С ней не так, как с другими. Хочется смотреть и глаз не отрывать. Пылинки сдувать, хоть девушка и не из слабых: клинком мастерски владеет, из лука стреляет, как настоящий воин.

— Не знаю, Савва, как ты поступишь дальше, но я за тебя рада. Если понадобится, поддержу тебя перед отцом.

— Спасибо, Флора.

— К тому же Илия — не простая служанка. Говорят, она дочь вождя племени откуда-то с юга.

— Я знаю. Но про эти племена ходят не слишком хорошие слухи: кочуют, нападают на деревни.

Ну вот все не слава богу! Но кто знает, что будет с нами дальше?

Расстались мы с Саввой довольные друг другом. Хотя я отметил, что парень все-таки эгоист: о пропавшей сестре не сказал ни слова.

В суете сборов время промелькнуло незаметно. Наконец настал день отъезда. С нами была и Илия. Как я узнал, она отказалась остаться. Сказала, что не может нарушить слово, данное Кощею, — оберегать его супругу.

Царь Салтан выделил нам в сопровождение воинов и проводника. Тот сообщил, что есть дорога намного короче той, по которой мы прибыли сюда. Чтобы добраться быстрее, решили все ехать верхом. Я невольно вспомнил свой любимый джип. С тоской подумал о поездах и самолетах. Увижу ли все это еще? Остается только жить надеждой, что хоть мужиком когда-нибудь стану.

После долгих прощаний двинулись в путь. Правда, немного задержали процессию Савва с Илией. Они долго стояли под высоким деревом, видимо прощаясь. Я сразу вспомнил, как вот так же расставались у камня Алекс с Оленой. Тогда все закончилось не очень хорошо. Вернее, совсем плохо.

Я обратил внимание, что лучших друзей Любки — Кийса и Локши — с нами не было. Может, присоединяться в дороге? До сих пор меня интересовало, где Любка с ними познакомилась и что связывает эту троицу. И кто эти парни такие?

Бесенок на плече хихикнул:

— Сам не смог догадаться? Оборотни они — кот и волк.

Я вспомнил художественные фильмы и побледнел.

— А Любка?

— А что ведьмочке сделается? Да и не посмели бы они к ней прикоснуться — с князем шутки плохи.

Я вспомнил свою первую встречу с Локшей, когда он помог мне разобраться с насильниками, и поежился. Мог бы влипнуть в историю еще похуже, чем сейчас. Домой захотелось с новой силой. Там хоть братки-бандиты, обычные парни, а не оборотни и всякая нечисть.

Обратное путешествие оказалось более веселым. Без князя все менее строго относились к субординации. В сумерках мы вместе с воинами сидели вокруг костра, шутили, болтали. На одном из привалов Илия предложила научить боярышень простым воинским приемам и искусству стрельбы из лука. Мы все три оказались неплохими ученицами. Особенно я. Илия частенько меня хвалила, а я скромно опускал глаза.

Через пару дней проводник сказал, что дальше путь пойдет по степям.

— Можно встретить кочевников, похожих на эту… — Он повел глазами в сторону Илии.

Я удивился, откуда в степях негры? Спросил об этом проводника.

Тот сплюнул:

— Никто не ведает, из каких краев принесло чертово племя. Но черные они, как ваша, и злы.

Не зря ли решили сократить путь? Хотя и в лесу всякое может случиться.

Свег выслушал проводника и сказал:

— Придется быть внимательными вдвойне. Но степь хороша тем, что видимость отличная.

Уже на следующий день стало ясно, что все не так здорово, как казалось. Днем было жарко, колодцы встречались редко, приходилось набирать воду впрок и экономить. Хотя сама степь была прекрасна. При самом легком ветерке ковыль колыхался, словно волны. Любка восхищалась, говорила, что слышала раньше о ковыльных степях, но такого не ожидала.

Вечером все повалились на землю в изнеможении. Радовало лишь то, что ехать в таких условиях осталось всего два дня. Я почему-то долго не мог уснуть. Показалось, что чувствую какой-то странный запах. Решил, что его источник — местные цветы. Еще немного повертелся и провалился в сон.

А вот пробуждение вышло не слишком приятным. Руки и ноги оказались связанными. Попробовал шевельнуться — почувствовал, что рядом другие тела. Судя по всему, я находился в телеге и нас куда-то везли. Разглядеть я ничего не мог, к тому же голова соображала плохо.

Наконец кони остановились, и я услышал громкие голоса приближающихся к нам людей. Светать еще только начинало, было довольно темно. Рядом со мной, тоже связанные, лежали Любка, Настасья Вахромеевна и Илия.

Меня и остальных женщин вытащили и поставили возле телег. Вокруг собрались и с любопытством пялились на нас, насколько мне удалось различить, настоящие негры. Одеты они были в кожаные брюки и рубахи без рукавов, лица разрисованы яркими красками.

Внезапно раздался вопль, который сменился радостным криком, — негры заметили Илию.

Окружающая нас толпа смешалась. Любкину служанку тут же освободили и согнулись перед ней в поклоне. К нам приблизился высокий мужчина. Судя по тому, как Илия взвизгнула и повисла у него на шее, я решил, что это ее отец. Он нежно прижал девчонку к себе и гладил по голове. Вскоре и мы с Любкой и Настасьей Вахромеевной были освобождены от пут и размещены в шатре. Мужчин увели куда-то в другое место.

Ясно, что мы в плену у родственников Илии, только непонятно, как они поступят с нами? Да и от Илии тут многое зависит, девчонка может стать совсем иной, несмотря на то что Любка относилась к ней как к сестре. Я вспомнил самозванку. Людям свойственно быстро меняться.

Настасья Вахромеевна явно нервничала, а вот Любка являла собой образец спокойствия. Я заметил:

— Княгиня, ну и нервы у вас. Позавидовать можно.

Она дернула плечом:

— Я столько уже повидала, что ничему не удивляюсь. К тому же мы вернули вождю дочь.

Я решил предостеречь ее от излишней доверчивости:

— Княгиня, это дикие племена. У них свои понятия и правила, ждать от них можно чего угодно. Они и захватили нас хитростью: окурили какой-то дрянью.

Любка прищурилась:

— Было бы лучше, если б напали и перебили своими копьями? Чего раньше времени гадать? Скоро узнаем, что с нами будет. — И как-то совсем легкомысленно пропела: — Эх, жить будем и гулять будем, а смерть придет — умирать будем!

Я внимательно поглядел на Любку. Эх, девочка, кроме смерти, есть много такого, что тебе и представить трудно. Но тут же понял: она просто бравирует, скорее всего, пытается нас поддержать и успокоить. Я вздохнул. Хотелось бы мне послушать, в каких переделках девчонка здесь побывала. Как сумела стать женой князя? Ведь, по большому счету, я о Любке ничего не знаю, не представляю, что ее беспокоит и волнует.

Девчонка вдруг рассмеялась:

— Интересно, отец Илии женат? А то, Флорушка, тебе грозит опасность. Ведь в тебя цари влюбляются.

Я поддержал шутку:

— Не вам, княгиня, завидовать — тоже на себе князя женили. Да если бы просто князя…

Договорить не успел, сразу почувствовал, что настроение у Любки упало. Вновь подумал: «Почему?»

В это время полог шатра приподнялся, и внутрь скользнула Илия:

— Не бойтесь, плохого вам не сделают. Сегодня устроят праздник в честь моего возвращения, принесут жертвы нашим богам. Вас позовут.

Любка подошла к Илии и обняла ее:

— Наверное, ты рада, что нашла родных.

Однако в глазах Илии появилась грусть.

— Нет. Я не хочу замуж за Гледа. Он мой жених с детства, но я люблю Савву.

Я хотел спросить, а где же Свег и воины, но тут полог шатра поднялся вновь. Явился вождь в сопровождении рослого парня. Илия подошла к отцу и потерлась щекой о его плечо. На его спутника взглянула холодно и настороженно. Я не сомневался, что это и есть жених. Фигура у парня была как у атлета, но грубо размалеванное лицо не добавляло привлекательности. Взглянуть бы, когда краска смыта. Но при любом раскладе до Саввы ему — как до небес.

Оба вошедших приложили руку к сердцу, приветствуя нас. Потом вождь поблагодарил за то, что были добры с его дочерью, и пригласил на пир. Также добавил, что сегодня, если богам будет угодно, состоится свадьба брата Илии. Вскоре мужчины вышли, захватив с собой бывшую служанку.

Про пир я понял отлично, а вот про свадьбу — не совсем. При чем тут боги? Решил не заморачиваться — увижу своими глазами. Хорошо уже то, что обращаются вежливо. Даже наши вещи вернули. Тут я совершил большую ошибку. Мои спутницы, смеясь, стали примерять наряды, готовясь к празднику. Несмотря на мое женское перевоплощение, от вида обнаженной Любки меня бросило в пот. Хорошо, что Настасья Вахромеевна свято верила, что девчонка мне сестра, и мое состояние отнесла на свой счет.

Время близилось к вечеру, когда за нами пришли. На территории, отведенной для праздника, горели костры. На них жарили мясо. Тут же разрывали его руками и съедали. Местную водку черпали большим ковшом из сосуда, похожего на тыкву, и пили по очереди. Я заметил, что женщин и девушек куда меньше, чем мужчин. Нас провели туда, где расположились несколько молодых девчонок. Усадили рядом с Илией. Дочь вождя была чем-то недовольна. Может, расстроилась из-за своего жениха? Но он сидел у другого костра, с воинами.

Любка наклонилась к Илии и что-то спросила. Та ответила:

— Ты не должна находиться среди невест. Ты замужем. Я говорила об этом отцу.

Ну и какая разница? Вряд ли Любка чувствовала бы себя лучше в окружении арапок. Огляделся по сторонам, у одного из костров увидел и боярина Свега.

После застолья воины вскочили на ноги и пустились в какую-то пляску, подбрасывая вверх копья и издавая дикие крики. Потом образовали круг вокруг нас. Молодой воин оставил своих товарищей и приблизился к одной из девчонок. Парень не дошел до нее около метра, когда она резво вскочила и, сорвавшись с места, помчалась в степь. Парень последовал за ней. Вскоре высокий ковыль скрыл их от наших взоров.

Теперь все присутствующие с жадным любопытством вглядывались в окружающий полумрак. Что это было? Невеста решила сбежать от нежеланного супруга?

Илия пояснила:

— Таков обычай. Если жених не поймает невесту, свадьбы не будет. В следующий раз за ней побежит другой. Может, ему повезет больше.

В это время на поляну вылетела девушка. Неудачливый жених намного отстал от нее. Я хмыкнул:

— Не догоню — так хоть согреюсь.

Любка странно покосилась на меня, и я проглотил язык. Избитые выражения нашего мира она наверняка знает.

Прибежавшая девчонка уселась на свое место с торжествующей улыбкой.

Вскоре присутствующие стали расходиться. Нас отвели в предоставленное жилище, но, перед тем как опустился полог шатра, я заметил, что вождя и стоящего с ним рядом Свега обступили воины. Они что-то горячо говорили, показывая на нас.

Любка тоже это увидела. Проворчала:

— Кажется, мы привлекли излишнее внимание местного населения.

Настасья вздохнула:

— Ну и обычаи! Хотя, если невеста бегает хорошо, ее счастье.

Я пошутил:

— Окажись я на ее месте, убежала бы. А Настасьюшка поколотила бы. В самом плохом положении наша княгиня — драться не умеет, бегает вряд ли лучше дикарей. Сразу бы была обеспечена мужем.

Любка взорвалась:

— Шиш им, а не муж! Я-то бы нашла способ скрыться.

Бесенок зашептал мне в ухо:

— Она правду говорит, хозяин. Думай о себе. А ведьма может выбраться хоть сейчас.

Продолжить разговор не успели — в шатер стремительно влетел Свег. Выражение лица боярина было расстроенным. Он зло гаркнул:

— Чего нарядились? Решили мужикам понравиться? Так добились своего. — И внезапно остыл. — Плохи дела. Не хотят вас отпускать. Говорят, у них женщин мало, воинам жены нужны.

Мы застыли в изумлении:

— Свег, ты не шутишь?

— До шуток ли тут? Разве не слышали, какой гвалт подняли?

Я присвистнул:

— Вот и делай добро. Мы им Илию вернули, а они нас решили пленить.

Свег устало вздохнул:

— Если быдобровольно вернули. А так они сами нас захватили и в своем праве. Вождь вроде и рад бы уступить просьбам дочери, но против воинов не пойдет. Своя рубаха ближе к телу.

Мы уставились на Свега:

— И что делать будем?

— Думать. На каждую из вас по нескольку претендентов. Меньше всего охотников взять в жены княгиню. Привлекли их внимание светловолосые — Флора и Настасья Вахромеевна.

Любка буркнула под нос:

— И когда планируется это радостное событие? Мы что, тоже бегать будем? Хоть бы время на тренировку дали.

— Нет, все понимают, что вас догонит первый же воин, а вы должны достаться самым достойнейшим. Вождь решил, что завтра мужчины будут охотиться. У кого добыча окажется лучше, тот и сможет на вас претендовать.

Я про себя выругался: ноги поотрываю претенденту. Но как же трудно, оказывается, быть бабой!

Настасьюшка так и стояла, открыв рот. У Любки лицо окаменело. Похоже, она всерьез о чем-то задумалась. Я решил ночью не спускать с нее глаз: вытворит чего, с нее станется. Свег с тревогой посмотрел на нас:

— Ладно, утро вечера мудренее. Ложитесь спать, невесты.

Я вздохнул. Только сейчас дошло, почему Илия возмутилась, что Любку посадили с невестами. Хотела спасти ее от замужества.

Свег ушел, а мы улеглись на свои постели. Сначала я крепился, но потом задремал. Разбудил меня шорох. Открыв глаза, заметил, как Любка выходит из шатра.

Упрямая ослица!

Быстро вскочил и последовал за ней.

Любка скрылась в зарослях ковыля. Может, по нужде? Идти следом или подождать? Пока раздумывал, из темноты вынырнула темная фигура и по-кошачьи тихо и гибко скользнула вслед за «сестренкой». Я одним прыжком достиг ковыля и только успел заметить, как неизвестно откуда появилась палка, взвилась в воздух и опустилась точно на голову преследователя. У ног Любки распростерся упавший чернокожий воин.

Девчонка не обратила на него никакого внимания. Схватила палку и замерла. Я присел. Не хотелось, чтобы она заметила, что я за ней слежу. С какой же силой огрела мужика Любка, что вырубила одним ударом? И откуда взялась палка?

Послышался ехидный голос бесенка:

— Это вовсе не палка, а метла. Сядет на нее и улетит. А вы тут кукуйте с Настасьей Вахромеевной. Сколько уж раз говорил, что Любка — ведьма.

Я разозлился:

— Любка не из тех, кто бросает друзей в беде. Да и не ведьма она вовсе, а экстрасенс. Была ученицей колдуна. Талантливой, подающей надежды. Так сказать, гордость учебного заведения. Маг даже отпускать ее от себя не хотел.

Осторожно вернулся обратно в шатер и сделал вид, что сплю. Вскоре пришла и Любка. Девчонка долго вертелась на постели. Было такое чувство, будто она с кем-то разговаривает.

Днем нам разрешили прогуливаться по территории племени. Мы бродили между шатрами, воины приветствовали нас, прикладывая руку к сердцу. Мужчины не спускали глаз с меня и Настасьи Вахромеевны. Я с трудом сдерживал раздражение: в такой идиотской ситуации еще не бывал. Как тут не вспомнить Карлушу добрым словом. Да и этого писаку Пушкина. Я мысленно передразнил наставника:

«Учи сказки, делай все, как у него написано».

Где у Пушкина написано про деревню негров и дурацкие обычаи?!!

Вскоре к нам присоединилась Илия. Она прошептала:

— Я не устаю повторять, что у княгини есть муж, но это не помогает.

Воины прихорашивались, по нескольку раз проходили мимо, демонстрируя то ли фигуру, то ли свою многоцветную раскраску. Настасья нервничала и кусала губы. А Любка все время вертела колечко на пальце и поглаживала его.

Пролетели сутки, и племя вновь собралось у пылающих костров. Вперед вышел вождь, и все застыли.

— Воины! Боги подарили нам этих женщин! Они достанутся самым ловким и удачливым охотникам. Показывайте добычу!

Вождь двинулся вдоль шеренги. Кандидаты в супруги замерли в ожидании, в их позах чувствовалось напряжение. Я мрачно наблюдал за ними и раздумывал, не пустить ли в ход кулаки. Отвлеку на какое-то время внимание, Любка может скрыться. Только согласится ли она бежать?

Взглянул на девчонку. Лицо ее было хмурым. Потом она вдруг задергалась, затряслась, закатила глаза и грохнулась в обморок. Наверное, от жары и переживаний. Свег подхватил ее на руки:

— Отнесу в шатер.

Вождю, видимо, это не понравилось.

— Кому нужна слабая и больная жена? — Он недовольно махнул рукой.

Я хотел последовать за Свегом, но меня не пустили.

— Сиди, тебя выбирают. После муж решит, идти тебе куда-то или нет.

Вождь подвел ко мне победителя соревнований. По его блестевшим глазам и похотливой улыбке я понял, что никуда он меня не отпустит.

Ну все, чернокожий парень, ты сам подписал себе приговор…

И тут случилось невероятное. Из темноты вылетело самое настоящее привидение. Оно верещало истошным голосом, сметая все на своем пути. Уворачиваясь от его ударов, негры бросались в разные стороны, некоторые падали на землю и закрывали голову руками.

Привидение закричало голосом Любки:

— Скорее в шатер, сейчас начнется!

Что началось, я увидел сам. Среди костров метались огромные ярко-рыжие волки. Один их вид приводил в ужас. Они разбрасывали могучих воинов, словно кукол. Стрелы и копья не причиняли им никакого вреда.

Оказавшись внутри шатра, мы задернули полог. Смотреть на то, что происходило снаружи, не было никакого желания. Последней влетела Любка: взволнованная, растрепанная, глазищи сияют. Чертовка, а не девка! Она обернулась к нам:

— Навек невест запомнят! А ведь хотели по-хорошему…

Позже мы узнали, что некоторым воинам удалось бежать, вождь тоже исчез.

В отличие от Илии и Настасьи я ничуть не удивился, когда в шатер шагнул Локша. Любка с радостным воплем повисла у него на шее и принялась благодарить. Мы хотели выглянуть наружу, но оборотень загородил собой проход. Позволил нам выйти, только когда шум затих.

Несколько парней стояли неподалеку. Все очень походили на Локшу: рыжие, здоровые, широкоплечие. Любка повернулась к своей служанке-телохранительнице:

— Илия, прости, но по-другому не вышло. К тому же Кощей все равно бы отомстил за меня вашему племени. Что будешь делать? Останешься со своими родственниками или пойдешь с нами?

У той в глазах не мелькнуло ни капли сомнения:

— Конечно, с вами!

Я, грешным делом, подумал, что тоже не желал бы видеть таких родственников даже в страшном сне.

В одном из шатров мы нашли своих воинов, освободили их. Принялись седлать лошадей и собираться в путь. Отвлек послышавшийся рядом топот копыт. С коней спрыгнули два всадника. Одним из них был князь, во втором я узнал его товарища, вместе с которым они выручили меня из плена. Кощей заметил:

— Кажется, мы опоздали. Здесь уже справились без нас.

Любка залилась краской. Сначала шагнула вперед, потом вдруг остановилась и замялась. Князь подошел к ней сам и заключил в объятия. Показалось, что Любка попыталась отстраниться.

Увиденное меня заинтересовало. Кажется, не все ладно в их супружеской жизни.

Второй всадник тоже подошел, обнял и поцеловал Любку в щеку. Судя по тому, как сошлись брови князя, мужу это не слишком понравилось.

Вскоре мы тронулись в обратный путь. Князь с Любкой ехали впереди, и я многое бы отдал за то, чтобы узнать, о чем они говорят. Друг князя не отходил от Настасьи Вахромеевны, по их разговорам я понял, что они знакомы уже давно. Зная нрав и вкусы Настасьюшки, даже стал подозревать, что довольно близко. Злился и ревновал. Причем одновременно и трактирщицу, и Любку. И чувствовал себя при этом в роли евнуха.

На следующий день мы добрались до леса. Там сделали привал. Князь объявил:

— Дальше поедете одни. Здесь вас никто не посмеет тронуть — начались мои земли.

Любка сжала губы, но не возразила. А я был искренне рад отъезду Кощея.

Остальная часть пути прошла мирно и спокойно. В конце концов мы с Настасьей Вахромеевной въехали во двор ее трактира. Я сразу прошел в комнаты и уже оттуда услышал восторженный рев: так посетители приветствовали возвращение хозяйки.

Незадолго до этого мы расстались с Любкой и Илией. Недалеко от города нас встретил князь и сказал, что увезет их в свое летнее поместье.

Вскоре мы с Настасьей и ее мужем сидели за столом. Горыныч всегда относился ко мне неплохо, а сегодня я его вообще не узнавал, так он был мил и любезен. Когда остались одни, красавица пояснила:

— Обрадовался, что ты станешь женой Салтана.

Я хмыкнул:

— Ему-то что с того?

— Так почет не только тебе, а всей семье. Честь огромная. А уж если царь сам приедет к нему просить твоей руки…

Я опять хмыкнул:

— Мечтать не вредно.

Мужа трактирщицы с того дня будто подменили. Он все время находился дома, присутствовал на семейных обедах и ужинах. А еще я стал замечать знаки внимания, оказываемые мне: то руку прижмет, то плечо погладит. Я еле сдерживался, так хотелось влепить «родичу» промеж глаз. Замечал насмешливые взгляды Настасьи и злился еще больше. И что я должен предпринять? Был бы мужиком, мог бы уйти. А куда податься одинокой боярышне? Я все больше жалел женщин: трудно им, оказывается, живется.

Решение проблемы предложила Настасьюшка. Увидев в окно заходящего в дом Горыныча, я выскочил в коридор и как бы случайно оказался на его пути. Рот мужика растянулся до ушей:

— Флорушка, милая, куда спешишь? — Он горячо зашептал: — Задержись немного. Никак не удается побыть с тобой наедине. Разве не чувствуешь, как меня к тебе влечет?

Ответить я ничего не успел. Со скалкой в руке выскочила хозяйка. Она разошлась не на шутку, даже мне довольно сильно досталось — Настасья была далеко не изнеженной девицей.

Запал Горыныча прошел моментально. Он жалобно бормотал:

— Дорогая, ты не так поняла! Я ее люблю как сестру.

Я причитал:

— Все из-за тебя, несносный дурак! Что обо мне подумал? Да и не нужен ты мне. Скоро сам царь приедет сватать! — Потом повернулся к Настасье: — Да как ты и подумать-то могла, что я чужого мужа завлекаю?

Интересно, что бы сказал сейчас тот Станиславский, которого все поминал сидевший со мной зек? «Верю» или «не верю»?

Горыныч неловко топтался рядом и продолжал умолять жену о прощении. В конце концов она смилостивилась. Верно говорят, что муж и жена — одна сатана. В итоге помирятся, а виноват будет третий.

Любовь

Попали, как кур в ощип. Другими словами то, что с нами произошло, не опишешь.

Дорога, по которой мы возвращались, шла по бескрайней степи, покрытой растением, похожим на наш ковыль, только намного выше. Который день не спадающая жара измотала нас, все устали ехать под палящим солнцем. Проводник утешал, что еще день и ночь — и местность изменится.

К вечеру подул легкий ветерок, принесший с собой сладковатый запах. Как я тогда подумала — каких-то местных цветов. Но ошиблась.

Проснувшись, почувствовала, что нас куда-то везут. Попробовала пошевелиться и поняла, что руки и ноги крепко связаны. Рядом со мной в телеге были еще тела, но разглядеть подробнее я ничего не смогла — нас окружала темнота. Голова болела, подташнивало, тело будто свинцом налилось. Вращать я могла только глазами. Кажется, нас одурманили. Я тяжело вздохнула и решила ждать, что будет дальше. А что еще оставалось делать, будучи связанной по рукам и ногам?

Стало светать. Я с трудом повернула голову направо, потом налево. Рядом со мной лежали Илия и Флора.

Наконец телега остановилась. Вокруг толпились чернокожие воины. Лица их были размалеваны краской.

Внезапно раздался крик:

— Илия?!

К нам приблизился высокий негр. Илия, которую уже освободили от пут, взвизгнула и повисла у него на шее. Вскоре нам тоже развязали руки и ноги и разместили в одном из шатров. А потом и пригласили на праздник. Я подумала, что не хотела бы тут задерживаться: нужно спешить. Жаль было расставаться с Илией, но что поделаешь — ей будет лучше со своей семьей.

Вечером мы сидели вокруг костра, угощались жареным мясом, пили вино местного розлива. Родственники Илии мне понравились. Я любовалась гибкими фигурами женщин и сильными, мускулистыми телами мужчин. Потом пришлось поприсутствовать на несостоявшейся свадьбе. Невеста убежала от жениха, видно, он ей был не очень-то нужен. Возможно, у девушки на примете кто-то другой. Количество мужчин в племени явно превышало число невест. Я даже позавидовала: повезло девицам, не то что у меня на родине.

Флора пошутила по поводу неудачливого жениха:

— Не догоню — так хоть согреюсь.

Я посмотрела на нее с удивлением. Уже не раз замечала, что боярышня использует пословицы и поговорки моего мира. Но откуда она их знает?

Довольные радушным приемом, мы отправились в свой шатер. И тут от симпатий и дружеских чувств не осталось и следа. Пришел Свег и огорошил нас решением вождя. Оказалось, что нас собираются выдать замуж.

У Флоры на скулах заходили желваки. Настасья Вахромеевна с изумлением ахнула. Ну что ж, мало любезным хозяевам не покажется. Я сразу начала действовать. Дождалась, когда Флора и ее кузина уснут, и осторожно выбралась из шатра. Быстро добежала до зарослей ковыля. Метла тут же вылетела мне навстречу, но пронеслась почему-то мимо. Я с удивлением оглянулась — куда это она? Заметила, как Феклуша взметнулась вверх и с силой опустилась на голову пробирающегося следом за мной воина. Послышался двойной удар. Сначала метлы о череп, потом — упавшего тела о землю. Я, как в голливудском боевике, подняла большой палец вверх:

— Молодчина!

Потом поздоровалась. Метла поторопила:

— Садись скорее и бежим.

Я охладила ее пыл:

— А остальные?

— Спасай себя, что тебе до них?

— Нет, так дело не пойдет. Ты полетишь одна. Найдешь Локшу с братьями и приведешь их сюда.

Метла ядовито поинтересовалась:

— И как я, по-твоему, их найду?

— Феклушенька, не мне тебя учить. Ты же самая умная, самая быстрая, самая смелая. Если бы я не была в этом уверена, не обратилась бы к тебе с просьбой.

Метла приосанилась:

— Ох, Любка, я действительно такая! Как ты хорошо изучила меня за время нашего знакомства, не то что прежняя…

Зная, как метла любит порассуждать, я перебила ее:

— Феклушенька, милая, не задерживайся, вся надежда на тебя.

Метла взметнулась в небо, словно стрела, и тут же пропала из виду. Я взглянула на лежащего на земле воина, который зашевелился, и поспешила на свое место в шатре.

Девчонки спали. Так, одно дело сделано. Теперь нужно подстраховаться. Я повертела на пальце кольцо Кощея. Самым умным будет связаться с бабками князя. На миг засомневалась: с Кощеем мы вроде как разошлись. Хорошо ли с моей стороны обращаться к его родне? Минуту-другую раздумывала, но все-таки решилась.

Услышала сонное:

«Кар-р?»

«Мне бы Ягу Яговну».

«Любка, вообще-то ночь на дворе…»

Тут голос бабули радостно заверещал:

«Любушка, ты ли это? Куда запропастилась?»

Я хлюпнула носом:

«Яговна, я в беде. Сообщи Кощею».

На миг наступила тишина, потом я чуть не оглохла от крика:

«Что с тобой? Где ты? Почему внучка нет рядом?»

Перепрыгивая с пятого на десятое, я поведала, что произошло. Бабка выругалась такими словами, что вогнала меня в краску.

«Значит, Кощей уехал и бросил молодую жену одну?»

Я с готовностью подтвердила:

«Именно так».

«Сейчас пожалуюсь сестрам, и мы его отыщем. Мокрого места от негодника не оставим. Ишь чего надумал!»

Я робко пискнула:

«Не ругайте князя, у него какие-то срочные дела».

Бабка вздохнула:

«Ох, девонька, до чего же ты хорошая да добрая! Только вот с мужиками нужно пожестче. Распустишь, потом не соберешь. Но не расстраивайся — у тебя есть мы! Всегда поможем! Сейчас же Кощея отыщем, а не найдем — сами прилетим».

Я мстительно улыбнулась: «Ну, Кощеюшка, влетит тебе по первое число, зададут бабки перца. Будешь знать, как от жены бегать». От этих мыслей словно бальзам разлился по душе, даже забыла о главном: что будет, если метла не найдет оборотней и бабки не поспеют.

Промчался следующий день, и пришло время сватовства. Оказалось, что больше всего претендентов на Флору и Настасью Вахромеевну, меня местные кавалеры вниманием обделили. Я гордо фыркнула: а оно мне надо? С другой стороны, узнает Кощей, что я даже дикарям не понравилась, что подумает? Предупредить, что ли, наших, чтобы не сообщали об этом князю? И тут же разозлилась на себя: да нужен он мне, как собаке пятая нога. Впрочем, и я ему тоже.

Становиться женой какого-то дикаря я не собиралась. Но и умирать не хотела тем более. Вроде бы верила, что нас спасут, но нервы сдавали. Да еще расстроила Илия. Она тоже не желала выходить за своего нареченного, так как любила Савву. Уткнулась в мое плечо и горячо зашептала:

— Вот ведь я дура, даже поцеловалась с ним один только раз.

Я удивилась — на Савву не похоже. Он всех красоток сразу тащил к себе в постель. Видно, пришла к парню настоящая любовь. Потом горько вздохнула. Судьба Илии похожа на мою, я тоже, можно сказать, почти не целованная. Пожалела себя — да и целоваться не с кем. Всех стоящих мужиков растеряла.

Несколько женихов поспешили к Флоре, складывая добычу у ее ног. Вождь долго и придирчиво рассматривал дары, потом сделал свой выбор. Довольный парень радостно пялился на Флору. А глаза боярышни вдруг как-то знакомо сузились, в них появился холодный хищный блеск. Я с тоской огляделась вокруг: спасать нас никто не спешил. А пора бы… Разыскала ли Феклуша оборотней? Сообщили ли бабки князю?

Стоило только подумать, как заметила, что из-за нашего шатра то поднимается, то опускается метла, подавая мне знаки. Феклуша здесь и хочет что-то сообщить. Нужно было срочно оказаться с ней рядом.

Я вспомнила уроки Кийса. Схватилась за сердце, затряслась и застучала зубами. Мне показалось, что сыграла я мастерски, но на мои усилия не очень-то обратили внимание. Тогда я грохнулась на землю. Вождь недовольно пробурчал что-то о слабых и больных женах, и Свег унес меня в шатер. Между прочим, у нас тоже есть поговорка «Муж любит жену здоровую». Может, из-за моей «болезни» женихи на меня не позарятся?

В шатре я открыла глаза и прошептала:

— У меня все в порядке, Свег, ступай обратно. Присмотри за Флорой, как бы не натворила глупостей. — И твердо добавила: — Верь, спасем и освободим всех.

Не знаю, поверил мне боярин или нет, но из шатра вышел. А мне только этого было и надо. Феклуша нырнула внутрь.

— Ну как?

Она радостно отрапортовала:

— Я уже здесь!

— Это я вижу. А Локша с братьями? Их ты отыскала?

— Конечно, для того и летала.

Я разозлилась:

— Тебя-то я вижу, а где они?

Феклуша приосанилась:

— Да как ты можешь сравнивать меня с какими-то оборотнями? Я самая быстрая, умная, ловкая. Вот я и здесь. А они где-то плетутся.

— Ка-ак плетутся?

— Ну, не плетутся, но за мной угнаться не в силах. Наверное, скоро будут.

Я заметалась по шатру: времени-то у нас нет. Как бы задержать хоть ненадолго свадебную церемонию?

Решение пришло быстро. Я распустила волосы, обмотала лицо платком, накинула черный широкий плащ. Вскочила на метлу:

— Феклуша, покажем им, почем фунт изюма! Только не знаю, сможешь ли ты летать так, как летают метлы в моем мире…

Под «своим миром» я подразумевала фильмы о Гарри Поттере.

Метла немного оскорбилась:

— Еще не родилась та, что меня догонит. — Потом с восхищением выдохнула: — Я тебя поняла. Сейчас мы им покажем. Ты — лучшая хозяйка, о которой любая метла может только мечтать!

Я крикнула:

— Только не забывай уворачиваться от стрел. Ну, вперед, к победе!

Заорала что-то еще, чтобы себя подбодрить, и мы вылетели наружу.

Опешившие воины шарахались в стороны. Некоторые в ужасе уткнулись носом в землю. Мы носились между шатрами, сбивая людей с ног. Метла извивалась, будто змея, сшибая прутьями все на своем пути. Вдруг она взметнулась высоко вверх. Сначала я не поняла ее маневр, а потом увидела, что на сцене появились новые действующие лица — огромные рыжие волки.

Я скомандовала:

— Феклуша, быстрей к нашим!

Метла опустилась рядом с Флорой и Настасьей Вахромеевной. Я прокричала:

— Скорее в шатер, сейчас начнется!

Они поняли меня сразу, я тоже бросилась с ними и замерла у стенки. Боярину-то уже доводилось видеть мое необычное транспортное средство, но что подумают сестры? Однако беспокоилась я зря: никто не сказал мне ни слова.

Мы сидели внутри, не высовывая носа, пока снаружи не стало тихо. Затем в шатер шагнул Локша, снаружи я увидела и его братьев. Обняла парня за шею:

— Спасибо! И твоим братьям тоже.

Вскоре начали собираться в путь. Отвлек послышавшийся рядом топот копыт. С коней спрыгнули двое всадников. Одним из них был Кощей, вторым — его друг Угрим.

Я рванулась вперед, но тут же остановилась. Мелькнула мысль: так ли рад князь видеть меня, как я его? Я не отрывала глаз от Кощея. Потом спохватилась и отвела взгляд.

Князь спрыгнул с лошади, подошел и обнял, но мне показалось, что как-то холодно. Я попыталась отстраниться, но тут Угрим сжал меня в своих медвежьих объятиях. Затем расцеловал в обе щеки:

— Как приятно вновь видеть вас, княгиня.

Я покосилась на князя: неужели и лучшему другу не рассказал о нашем разводе? Или тот просто поддерживает игру?

Не я одна удостоилась радостных приветствий Угрима. По тому, как они общались с Настасьей Вахромеевной, было понятно, что дружба тут давняя и крепкая.

Вскоре мы покинули злосчастное место. Наши с князем кони шли рядом.

— Объясните, зачем вам понадобилось ехать этой дорогой? Я же говорил, чтобы возвращались прежним путем. Или вы решили, что я плохо знаю здешние места?

Я развернулась к спутнику:

— К чему обсуждать то, что уже произошло? Спасибо, что поспешили на помощь.

Он хмыкнул:

— Попробовал бы не поспешить, бабки бы живьем съели. И с чего вам пришло в голову жаловаться, что я вас бросил? Мне кажется, мы с вами расстались по взаимному согласию, я более не несу за вас ответственности.

Эти слова прозвучали, словно пощечина. Я почувствовала, как покраснела.

— Могли бы и не помогать! Да и сейчас вас никто не держит.

— На территории моего княжества вы будете в безопасности, тогда и уеду.

Хоть я и злилась на князя, после таких слов стало грустно. Значит, расстаемся… Но потом гордо вскинула голову: все равно рано или поздно это бы случилось.

Кощей склонился ко мне:

— Есть одна просьба. Поживите немного в моем летнем имении. Не хочу, чтобы бабки сейчас узнали о нашем разрыве. Надо их подготовить.

Я обрадовалась: для меня это прекрасный выход. Я-то все время думала, где остановиться. Поживу какое-то время, а там будет видно. Я молча кивнула.

На границе княжества Кощей и его друг покинули нас. Меня такое отношение князя немного задело, но, поразмыслив, решила, что все правильно: чувств никаких у бывшего супруга ко мне нет, а может, и не было никогда. Подумаешь, перепрыгнули вместе через костер.

Я заметила, что почему-то стала часто думать о князе. Наверное, от одиночества. Будь здесь Федор, о Кощее я и не вспомнила бы. Мысль, что я сама с собой не совсем искренна, постаралась отогнать. Впрочем, мои личные проблемы и переживания сейчас совсем не важны. Главное — найти Олену. То, что ее мог похитить Кощей, не выходило из головы. Но все-таки поиски царевны у князя решила пока отложить, в надежде, что отыщу Олену раньше.

После пережитых вместе опасностей отношения с сестрами у меня улучшились. Настасье Вахромеевне я даже простила Федора, подумав, что мало кто устоит против его обаяния. Флора часто выказывала мне симпатию, а на одном из привалов, устроившись рядом и положив голову мне на плечо, вдруг коснулась щеки губами.

Я с удивлением уставилась на боярышню. Замечала ведь и раньше, что Флора не обращает внимания на мужчин. Царь, сделав ей предложение руки и сердца, поверг боярышню в смятение, а когда за нее боролись чернокожие женихи, взгляд ее не предвещал им ничего хорошего.

Тут Флора горячо зашептала:

— Княгиня, я так к вам привязалась. Не знаю, как буду жить без вас. Завидую Илии.

Я осторожно отодвинулась в сторону. Неужели Флора не той ориентации? Постаралась успокоить боярышню, почему-то обидеть ее не хотелось:

— Я буду навещать вас. И дом мой всегда открыт для подруг.

Вот только где он, мой дом?

Князь, как и обещал, встретил отряд неподалеку от своего имения. Поблагодарил всех за то, что проводили его супругу, пожелал благополучно добраться до дома. Долго о чем-то беседовал с Локшей, отведя его в сторону. Меня мучило любопытство, но спрашивать у Кощея я ни о чем не стала. Если Локша навестит меня, выведаю у него все подробности без труда.

Огромный терем с башенками, верандами, причудливой резьбой на окнах и крыше, понравился мне сразу же. Стоял он посреди огромного сада, полного цветов и плодовых деревьев. Это имение ничем не напоминало тот черный мрачный замок, в котором я жила прежде. Подозрения вновь вспыхнули в душе: а не потому ли князь не повез меня туда, что прячет там Олену?

Нас с Илией разместили в уютных покоях. Сначала мы приводили себя в порядок, устраивались на новом месте, потом князь предложил показать поместье.

Прошлись по дому, потом вышли в парк. Сад выглядел удивительно красивым и очень ухоженным. Вдоль усыпанных разноцветными камушками дорожек росли великолепнейшие цветы, названий которых я не знала. В пруду преспокойно чистили перья лебеди, белые лилии отражались в зеркальной поверхности воды. По правде сказать, после нашего путешествия природы и свежего воздуха мне хватило бы с лихвой на несколько лет вперед, но здесь было просто потрясающе красиво.

Князь подвел меня к скамье и предложил отдохнуть. Я думала, он о чем-то заведет разговор, но Кощей молчал. Я не выдержала:

— Здесь просто райский уголок!

— Вы находите?

Я поправилась, поняв, что выбрала довольно странное сравнение для поместья князя тьмы.

— Так красиво, что глаз не оторвать.

— Я рад, что вам нравится. Тем более что вам придется пожить здесь некоторое время.

Хм… мог бы и не напоминать. Чтобы как-то поддержать разговор, спросила о самочувствии бабуль.

— Они узнали, что вы вернулись, и хотели срочно мчаться сюда.

— А что им помешало? Пусть…

Он перебил меня:

— Я помешал. Не желаю, чтобы они расстроились. Если бабки будут жить здесь, то, что мы не супруги, станет трудно скрывать. — Он криво улыбнулся. — Конечно, если вы не возражаете, мы можем на время и побыть ими.

Я почувствовала, как мое лицо наливается краской. Открыла рот, чтобы ответить, но князь поспешно сказал:

— Не беспокойтесь, я пошутил. Всегда держу слово.

Он резко поднялся:

— Идемте.

До того, как вошли в дом, никто из нас не произнес ни слова.

Ужинали в огромной столовой, при свечах. Князь галантно ухаживал за мной, но разговор не складывался. Каждый думал о своем и, похоже, не хотел, чтобы собеседник узнал его мысли. Наконец Кощей поднялся:

— Пойдемте, провожу вас до ваших покоев. Я покину вас завтра рано утром. Мы с Угримом решили поохотиться несколько дней.

Почему-то то обстоятельство, что бывший муж собрался на охоту, меня задело. Столько времени не виделись, мог бы хоть ради приличия уделить мне побольше внимания. Я быстро опустила глаза, чтобы он ничего не заметил.

— В мое отсутствие я предложил Локше с его братьями охранять вас.

Я равнодушно поинтересовалась:

— И он согласился?

— Сказал, что действительно от вас можно ожидать каких угодно непредсказуемых и неожиданных поступков, поэтому без присмотра вас оставлять нельзя.

Я широко распахнула глаза:

— Прямо так и сказал?

Оборотень и слов-то таких не знает.

Князь неопределенно хмыкнул:

— Может, не совсем так, но смысл именно таков. — Потом улыбнулся: — Чтобы не скучать, можете пригласить в гости подруг. Пошлите за Флорой и Настасьей Вахромеевной. Наверное, вы сдружились за время, проведенное вместе в дороге.

Сердце учащенно забилось. А ведь мне на руку, что князь уезжает. И то, что меня станет охранять Локша, даже к лучшему. Уж его-то я всегда смогу склонить на свою сторону, простодушный волк-оборотень не откажет мне ни в чем. Итак, передо мной стоят две ближайшие задачи: навестить Чародея и обследовать замок князя. Плохо только, что он не пригласил меня туда. Ладно, найду способ попасть внутрь и без приглашения.

Тут я заметила, что князь внимательно наблюдает за мной:

— Вас что-то беспокоит? Вы задумались…

Я пробормотала:

— Нет, так просто…

И неопределенно помахала рукой.

— А мне кажется, Любушка, что у тебя ничего «просто» не бывает. И ты совсем не проста, девочка.

Я не поняла, что Кощей хотел этим сказать, но выяснять не стала. Про себя подумала, что князь-то тоже не прост. И мне следует лучше следить за своими эмоциями.

Проснувшись утром, узнала, что бывший супруг уже покинул имение. Позвала Илию пройтись по саду. Ее вид и настроение мне не понравились.

— Может, ты решила вернуться к своим? Скажи, и тебя отправят обратно. Ты скорее подруга мне, чем служанка.

Она взглянула на меня и расплакалась:

— Не хочу я возвращаться. Но, боюсь, Савва узнает, откуда я родом и каковы обычаи моего племени, и от меня откажется.

Я обняла девчонку:

— Глупая! Савва в первый раз полюбил по-настоящему. Отыщем его сестру, и он сразу примчится за тобой.

Илия прошептала:

— Хотелось бы верить.

— Вот и верь. И перестань грустить. Улыбнись сейчас же.

Моя тел охранительница хоть сквозь слезы, но улыбнулась. Потом повернулась ко мне:

— Извините, что лезу в чужие дела. Но князь уехал так быстро… Вы не поссорились?

Я вздохнула. Трудно будет убедить всех, что в наших отношениях все благополучно.

— Поссорились, еще когда гостили у Салтана.

— Я это поняла. Только… — Илия замолчала.

— Что — только?

— Не обижайтесь и не сердитесь на то, что вам скажу. Князь очень нравится женщинам. Во дворце царя Салтана все служанки бегали, чтобы только на него взглянуть. Я люблю Савву всем сердцем, и никто другой мне не нужен. Но при виде князя по телу словно мурашки пробегают.

Я некоторое время молчала, раздумывая, рассердиться, посмеяться или пропустить мимо ушей. Выбрала второе.

— Я не сержусь, Илия, и тебя понимаю: со мной тоже такое происходит…

Договорить не успела, за спиной хрустнула ветка.

Илия бросилась в кусты:

— Кто здесь?

Сад хорошо охраняют. Может, какой-нибудь зверек пробежал? Тут из-за дерева показался черенок метлы и медленно покачался из стороны в сторону.

Я облегченно вздохнула: Феклуша вернулась, теперь и задело можно приниматься. Но Илию в подробности решила не посвящать. Если она решит, что мне угрожает опасность, может сказать Кощею, а это чревато неисполнением всех моих планов. Такого я допустить не могла.

Днем приехал Локша с братьями. Я в который раз подивилась, насколько они похожи друг на друга. Все широкоплечие и рыжеволосые.

Илия посматривала в сторону оборотней с плохо скрываемой неприязнью. Я осуждать ее не могла: вряд ли она сможет забыть, как волки расправились со степным племенем. Я бы, наверное, тоже не простила.

Локша, сияя белозубой улыбкой, подошел ко мне. Один из его братьев что-то прятал за спиной.

— Княгиня, у нас для тебя подарок!

Я взглянула с интересом. Что такое они придумали мне подарить?

Брат Локши вытащил из-за спины лук. Другой протянул стрелу.

Я на миг потеряла дар речи, так как сразу же узнала волшебные вещи, благодаря которым оказалась здесь. Взвизгнула и бросилась к парням. Стала обнимать и благодарить всех подряд, хотя имен вспомнить и не смогла.

— Спасибо!!!

Теперь я могу оказаться дома в любой момент. Или… рядом с Федей…

— Князь попросил охранять тебя, княгиня. Сказал, что ты… э-э… эмоциональна и нуждаешься в присмотре.

Я рассмеялась. А мне говорил наоборот. Но как бы там ни было, я рада, что Локша со мной. А подарку счастлива вдвойне. С ним чувствую себя намного уверенней.

— Еще князь просил, чтобы мы продолжили обучать тебя стрельбе из лука.

Хм… и об этом моем занятии Кощей знает. Интересно, кто ему рассказал?

Я быстро взглянула на Локшу:

— А князю известно про этот лук?

— Нет, мы и сами вспомнили только после того, как он сказал про обучение стрельбе.

Я облегченно вздохнула. Если Кощей увидит это оружие, то сразу поймет, что оно не простое.

Локша горячо заявил:

— Князь принял верное решение, пригласив нас тебя защищать. Мы и волосу с твоей головы упасть не позволим.

Оборотень с обожанием глядел на меня. Такими же глазами смотрели и его братья. А я вспомнила первую встречу с ними, которая могла закончиться для меня очень печально.

— Локша, меня учила стрелять Илия, пока мы сюда добирались. Кажется, у меня получается неплохо.

— А будет еще лучше! Вдруг да пригодится.

Я пожала плечами:

— Ладно, если нужно, буду учиться. А сейчас хочу с тобой поговорить. Секретно.

— Братьям можешь доверять так же, как мне.

— Я им доверяю. Но разговор личный. Расскажешь потом сам, если пожелаешь.

Я отвела парня на как можно более открытое место, стараясь, чтобы нас никто не услышал.

— Мне нужно побывать у Чародея.

Локша взглянул с недоумением:

— Захотелось вновь полетать на бороде?

Ого, у парня появилось чувство юмора.

— Борода тут ни при чем. Думаю, вдруг это Чародей украл Олену?

Глаза Локши чуть на лоб не полезли:

— А как ты узнала?

— Слышала, как об этом пел сказитель.

Тут Локша доказал, что голова у него в данном случае работает лучше моей:

— Любка, да разве сказителям можно верить? Я вот ни разу не видел змеев с тремя головами, огнедышащих драконов и прочей ерунды.

Я огрызнулась:

— Я тоже долго не верила в оборотней. А вот он ты, рядом. А уж если бы кто стал уверять, что Кощей, Баба-яга и разговаривающие метлы существуют на самом деле, назвала бы сумасшедшим.

Локша неохотно проворчал:

— Твоя взяла.

Я стала с энтузиазмом доказывать:

— Может, Олена и не там, но проверить не помешает. Старичок уж больно пакостный. Вон и меня в постель хотел затащить.

Хотя, может, это я своими неосторожными репликами навела его на подобные мысли. Выпендрилась, одним словом: «Накорми-напои да спать уложи». Чародею и захотелось начать с последнего пункта.

Я так погрузилась в воспоминания, что не сразу услышала вопрос Локши:

— И что ты предлагаешь?

У меня уже готов был план действий.

— Все просто — быстрота и натиск. Мы с метлой врываемся в окно. Я хватаю карлика за его любимую бороду. А вы с братьями оперативно проверяете сад и дом. Вряд ли он Олену где-то далеко прячет. Из-за дурацкой бороды Чародею трудно перемещаться.

Локша с привычным восхищением взглянул на меня:

— Любка, ты умная! — Потом спохватился: — Только вот, боюсь, узнает князь — рассердится.

Я сделала невинные глаза:

— А как он узнает? Ты ж не пойдешь рассказывать?

Он кивнул в сторону:

— А Илия?

— Мы ей тоже не скажем. Оставим здесь на всякий случай одного из твоих братьев, если князь внезапно вернется, пусть говорит, что я отправилась проведать Флору с Настасьей Вахромеевной.

На сборы ушло немного времени. Я сообщила Илии, что устала и собираюсь поспать, ушла к себе в комнату, переоделась в мужскую одежду, на бедрах закрепила перевязь с кинжалом, осторожно пробралась в сад. Локша и его братья должны были уже быть в пути. Из-за дерева вынырнула метла:

— Любка, как здорово, что ты избавила меня от Агапьи! Какой интересной и многоцветной стала моя жизнь! С тобой-то не соскучишься.

Я в который раз подивилась выражениям Феклуши. И как бы эта многоцветная жизнь не закончилась черной ямой. Помотала головой: раз собралась на дело, все негативные мысли следует отбросить.

Быстро оседлала метлу.

— Феклуша, теперь все зависит от тебя! Не подведи. Надо все сделать быстро, чтобы Чародей не опомнился.

Метла оскорбленно заметила:

— Обижаешь. Я — самая быстрая, самая смелая, самая умная…

Я поспешно перебила:

— Согласна со всеми пунктами.

И вспомнив, как мы с ней носились над кострами на территории чернокожего племени, поежилась: вряд ли стоило напоминать Феклуше о скорости.

Все прошло именно так, как я планировала. Метла, словно ракета, ворвалась в терем Чародея через распахнутое окно, затормозив у самого подбородка колдуна. Я выхватила кинжал и, не дав охране опомниться, крепко ухватилась за бороду и прижала к ней лезвие.

— А ну, отвечай, где Олена! А эти, — я показала на охранников-арапов, — пусть не двигаются. А то отрежу!

У карлика глаза вылезли из орбит. Увидев, что охрана выхватила сабли, он просипел:

— Отставить!

Я поторопила:

— Говори, где она?

В это время в дверях показались Локша с братьями. Я крикнула:

— Обыщите здесь все!

Но по недоуменному взгляду Чародея уже поняла: дохлый номер. Царевны у него нет.

Братья проверили дом и сад, вернулись и доложили:

— Из женщин только арапки.

Я чертыхнулась. Опять пролетела по полной. И самое неприятное — остался единственный подозреваемый. Убрала кинжал в ножны.

— Ладно, Чародей, извини. Наводка была неправильной. По всему выходило, что царевна должна быть у тебя.

Карлик злобно заверещал:

— И за что судьба наказала нашего князя? Где отыскал такую жену? Ты не женщина, а змеюка подколодная. Обязательно князю пожалуюсь! Расскажу о твоих делишках.

Я разозлилась. Конечно, в этот раз оказалась неправа, но факты похищения девушек имели место, сам признавался. И прошипела в ответ:

— А я тогда расскажу Кощею, как ты оскорблял его любимую супругу. И как обошелся со мной в прошлый раз. Думаю, мало тебе после этого не покажется.

Может, и вправду отрезать бороду? Потянулась за кинжалом, но все-таки остановилась. Взгляд упал на графин с вином. Я подняла его и вылила все до капли на бороду карлика. Злорадно улыбнулась: возись теперь с ней. И скомандовала метле и Локше:

— Возвращаемся.

Метла взвилась вверх. Братья обернулись волками и выскочили за дверь. Увидев знакомую речку, я опустилась на берег и подождала оборотней.

— Хотелось бы навестить Флору.

Локша нахмурился:

— Нет, ты должна вернуться в поместье. И как можно скорее. А уж к Флоре княгиня верхом на метле отправиться не может, вряд ли подданным такое понравится.

Я вздохнула. Все верно, кому нравятся ведьмы?

Локша предложил:

— Я могу съездить и привезти Настасью Вахромеевну и боярышню Флору к тебе.

Днем мы с Флорой и ее сестрой бродили по саду. Внезапно я заметила, что прямо над нами зависла огромная темная птица. Показалось, что глаза ее красны от злобы. Птица стремительно ринулась вниз. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что мы еле успели отскочить под защиту ветвей деревьев.

Крикнула слуг, поинтересовалась, видели ли они эту птицу прежде.

— Видели, но на людей она не нападала.

— А уничтожить ее не пробовали?

— Пробовали, но ничего не вышло: стрелы ее не берут.

Флора как-то очень поспешно махнула рукой:

— Да шут с ней, с птицей. Ну унесет курицу-другую, не разоришься от этого.

Кажется, боярышня испугалась. Но почему-то не хочет объяснять. Может, не желает пугать нас?

Почему-то странная птица не выходила из головы. Позже я о ней рассказала Локше.

Парень хищно улыбнулся:

— Говоришь, стрелы не берут? Так и меня тоже. Если они обыкновенные.

Я задумалась:

— А птицы тоже могут быть оборотнями?

Локша пожал плечами:

— Почему нет? Вспомни сказки, былины…

Два дня я упорно тренировалась в стрельбе из лука. В том, что мой лук обладает волшебной силой, не сомневалась. Как почему-то и в том, что появившаяся птица весьма опасна. Она не понравилась мне с первого взгляда, более того, внушала страх. Вспомнила ее горящие злобой глаза и поежилась. Я попыталась себя успокоить: может, напрасно такое пришло в голову? Вдруг у птицы рядом гнездо и она просто хотела нас отогнать от него?

На всякий случай прихватив волшебный лук, вышла побродить по саду. Там уже прогуливалась Флора. Увидев меня, боярышня весело спросила:

— Княгиня, вы готовитесь к соревнованиям?

Рассказывать кому-то о волшебной вещи я не собиралась. Поэтому просто улыбнулась:

— Выполняю пожелание князя — учусь стрелять.

И отошла в сторону, сделав вид, что заинтересовалась ягодами на кусте.

Птица возникла над Флорой будто из ниоткуда. И словно застыла в воздухе. Видно ее было отлично. На миг померещилось, что птица что-то Флоре говорит. Я похолодела. Показалось, она сейчас нападет на боярышню.

Я подняла лук, наложила стрелу. Почувствовала, как напряглось тело, и отпустила тетиву.

Боль, пронзившая голову, была настолько сильной, что я невольно зажмурила глаза. Откуда-то издалека донеслись слова: «Ты не коршуна убил, чародея подстрелил». Когда вернулась способность видеть, поначалу не поверила сама себе: на траве, со стрелой в груди, лежал Карл Карлович, еще живой. Он не отрываясь смотрел на меня:

— Не рассчитал я, девочка, твою силу.

Я бросилась к нему. От ужаса подкосились ноги, пришлось опуститься на колени. Закричала:

— Как вы сюда попали? Я же не знала, что это вы. Я не хотела вас убивать.

Он слабо усмехнулся:

— И знала бы, так убила. Ты же спасала его.

Маг показал на кого-то пальцем. Я оглянулась… и упала бы, если бы продолжала стоять на ногах. За моей спиной возвышался Федор, живой и невредимый.

Я не понимала, что делать. Хотелось кинуться к Феде, обнять его и разреветься, но неудобно было бросить умирающего, насколько бы неприятным он ни казался.

Глаза наставника стали затуманиваться. Он посмотрел на меня. Приподнял руку:

— Хорошо, что ты рядом.

Маг с трудом сдернул с шеи цепь и протянул мне:

— Возьми, я хочу подарить тебе это.

Я не собиралась от него ничего принимать, но он прошептал:

— Неужели не исполнишь последнюю просьбу умирающего?

Мелькнула мысль, что в смерти его виновата я, пусть и вышло это непреднамеренно. Под взглядом черных глаз беспрекословно подчинилась. Словно заговоренная. Едва взяла цепь в руки, маг захохотал:

— Теперь и умереть спокойно можно, дурочка малолетняя!

Я вздрогнула. Непонятно откуда появившийся Локша закричал:

— Брось!

Карл Карлович криво усмехнулся:

— Поздно. Теперь ты моя наследница. Ровно через год…

Он закрыл глаза и больше не шевельнулся.

Локша стоял мрачнее тучи:

— На миг стоило оставить одну… Надо рассказать князю, что маг передал тебе свою черную силу. Может, он что-нибудь придумает. Нельзя было у умирающего колдуна ничего принимать! Неужели не знала?

Я вздрогнула. Знать-то знала, но сработал факторвнезапности и жалости: все-таки смерть учитель принял от моей руки. В это время вспомнила о Феде. Все страхи сразу же испарились. Я обернулась. Федор стоял на том же месте и не спускал с меня глаз. Локша с удивлением рассматривал его.

Я бросилась к Федору и обняла:

— Как ты здесь оказался?

Он крепко прижал меня к себе, погладил по волосам и прошептал:

— А я никуда и не уходил. Все время был с вами.

Оборотень резко втянул воздух:

— Ведь чувствовал нечто подобное! Только никак не мог понять. Да и, сказать правду, такое вижу впервые.

Смысл его слов до меня не дошел. Сердце от радости готово было выскочить из груди.

— Знал бы ты, как я счастлива, что ты рядом.

Но тут же почувствовала словно укол: перед глазами встал Кощей. Я постаралась отогнать его образ и тут же почему-то вспомнила о Флоре. Стала оглядываться. Где же она?

Руки, обнимавшие меня, разжались. Федор немного замешкался, потом глухо произнес:

— Не ищи. Флора — это я.

— Как?!!

— Он превратил меня в бабу. — Федя мотнул головой в сторону, где только что лежало тело мага. Сейчас его там уже не было.

В голосе Федора звучали ярость и боль. А я уже и не знала, чему удивляться. Кажется, скоро это чувство у меня просто атрофируется.

Федор снова обнял меня, и я почувствовала, что нахожусь на седьмом небе от счастья. Во всем, что случилось, разберемся потом. А сейчас главное — рядом мой Федя, а больше ничего и не надо. И тут услышала радостный крик, от которого сжалось сердце:

— Феденька! Наконец-то я дождалась!

Настасья Вахромеевна повисла у него на шее. Потом повернулась ко мне:

— Извини, Люба, я сколько раз хотела рассказать тебе, что Флора — это и есть твой брат, но каждый раз молчала.

Она принялась страстно целовать Федора, потом упала на колени и обняла его ноги:

— Феденька, любимый мой, я ночами не спала, все смотрела на тебя и ждала, когда же ты станешь прежним.

А я почувствовала, что медленно и верно умираю. Для меня все кончилось в одну минуту: они все это время были вместе.

Я взглянула на Федора — он поверх головы Настасьи смотрел на меня, и в глазах застыли растерянность, боль и тоска. Почувствовала, что протяни я руку и позови — Федя не колеблясь переступит через привязанность Настасьи Вахромеевны. Но я этого сделать не смогла. И не от благородства или великодушия. Просто вдруг ясно поняла: моя первая детская влюбленность уходит. Пришлось собрать всю волю и душевные силы, чтобы спокойно произнести:

— Я счастлива, братик, что ты вновь стал собой. Думаю, вам есть о чем поговорить. А с тобой побеседуем позже, я же все понимаю…

Повернулась, подобрала лук и стрелу и на деревянных ногах побрела прочь.

Спустя пару мгновений все-таки оглянулась. Федор стоял все с тем же окаменевшим лицом, а рядом — сияющая Настасья. Я твердо решила: даже под пыткой не признаюсь, что я ему не сестра. Причинить такую боль Настасье Вахромеевне я просто не могла. Уже привыкла считать, что Федор для меня потерян, так пускай так и будет. Прошептала:

— Прости меня, Федя.

Хотя сама не поняла, за что прошу прощения. И уже твердой походкой пошла прочь.

Увидела метлу и, не обращая ни на кого внимания, вскочила на нее. Ведьма так ведьма! Феклуша отнесла меня в мою спальню. Там я заперлась на засов, бросилась на кровать и заревела белугой. Слышала, как в дверь стучали, просили отворить, но до утра никого не впустила. Я прощалась со своей первой любовью.

Утром вышла к завтраку спокойная и собранная. Локша взглянул и отвел взгляд.

Я улыбнулась:

— Все хорошо.

Он сжал мою руку:

— Любка, ты сильная.

— Знаю.

После завтрака вновь ушла к себе. Интересно, смогла бы я убить Карла Карловича, если бы знала, что птица — это он? Чего желал учитель, вручая мне цепь? Что случится через год?

Сидела на постели и поглаживала волшебный лук. Стоит натянуть тетиву, и окажусь дома. И гори все синим пламенем. Стану прежней обычной девчонкой… А потом появились сомнения: а стану ли? И имею ли право так вот уйти? Во-первых, меня тут держит долг — Олену я так и не нашла. А во-вторых… захотелось увидеть Кощея. Только смущало одно: не причастен ли князь к исчезновению царевны. Решила — останусь и выясню все до конца. А там будет видно…

Зачем-то открыла сундук с платьями. На самом верху лежала шапочка, подаренная бабкой князя. Какой нелепый фасон! Выбросить бы, да неудобно, все-таки подарок. Взяла шапочку, подошла к зеркалу и машинально водрузила ее себе на голову. Повертела и так и сяк. Сначала ничего не поняла. Потом сняла и надела ее несколько раз. Мое отражение то появлялось в зеркале, то исчезало.

Наконец до меня дошло. Опять Пушкин: «И шапку старого злодея княжна, от радости краснея, надела задом наперед…»

Я развеселилась. Настроение поднялось. Вспомнила, что рано мне покидать этот мир, нужно еще отыскать Олену. А для этого следует проверить замок моего недавнего супруга. Я-то все ломала голову, как туда попаду. А теперь, с шапкой-невидимкой, запросто! Ай да бабуля, ай да умница! Но нужно спешить, пока князь с Угримом на охоте.

И вот я с замиранием сердца шла по полутемным коридорам. Олену я очень желала найти, но… не у Кощея. Представляю, как мне будет тяжело, если подозрения окажутся правдой.

Я добралась до центрального зала и удивилась: двери, ведущие в левую половину замка, обычно бывали заперты. Меня всегда мучило любопытство, что там может находиться.

Сейчас тяжелые железные створки были распахнуты. Доносились звуки музыки и смех. Я осторожно двинулась в том направлении.

В большой, роскошно обставленной комнате сидели Кощей и Угрим. Их окружали красивые девицы. Я с раздражением подумала: «Где и отыскали таких?» Почувствовала, что обиделась, рассердилась и разозлилась. Теперь понятно, почему муж старательно избегал посещать меня в ночное время и почему его дружок все время вертится тут! Развлекайся — не хочу! Но самое скверное было то, что я поняла: ревную. Захотелось разогнать девиц, а князю надавать пощечин.

Пробормотала про себя: «Спокойно, Любка, спокойно. Кощей давно уже не твой муж. А по большому счету, никогда им и не был».

Предъявлять права на супруга поздно, придется только молча наблюдать. Вот ведь не зря меня все время интересовала эта закрытая дверь!

Князь и Угрим оживленно что-то обсуждали, не обращая внимания на девиц. Я решила рискнуть и подобралась поближе.

Кощей спрашивал:

— …ты действительно поступишь так? Несмотря на нашу дружбу?

Угрим усмехнулся:

— Уговор дороже денег. Но о чем теперь говорить? Кощей, с некоторых пор я тебя не узнаю. Хочешь все исправить? У тебя еще есть время.

Князь резко ответил:

— Это невозможно.

Я с раздражением подумала: «Не могут выражаться пояснее?» Ничего-то в их загадках не поймешь.

Одна из красавиц вдруг прижалась к Кощею. Я возмутилась. И так как стояла совсем рядом, ущипнула ее за роскошный зад. Она пискнула:

— Ой, больно! — глупо хихикнула и потерла пострадавшее место.

Князь с удивлением взглянул на нее, а Угрим вдруг хмыкнул.

Кощей произнес:

— Устал я, пойду к себе.

И двинулся к выходу.

Меня пронзила ревнивая мысль: а вдруг он направился к Олене? Я по-кошачьи тихо и осторожно последовала за ним.

Кощей прошел к себе в спальню и захлопнул дверь. Я еле успела проскочить внутрь. Однако мои подозрения оказались напрасными: Олена в спальне бывшего супруга отсутствовала. Впрочем, как и кто-либо еще. Я с облегчением вздохнула.

Князь устроился на кровати, некоторое время ворочался с боку на бок, потом заснул. Похоже, идти к Олене пока не собирался. Я бы предпочла исчезнуть, но обнаружила, что дверь не отпирается. Ладно, придется переночевать в кресле.

Уснуть долго не могла. То вспоминала Федора, то начинала беспокоиться, что князь проснется и узнает, что я в комнате. Но в конце концов сон все-таки свалил.

Пробудилась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Мои глаза встретились с изумленными глазами князя. Но… как он может меня видеть? И тут же получила ответ: мой волшебный головной убор лежал на полу.

Князь с интересом спросил:

— Люба, как ты здесь очутилась?

Затем проследил за моим взглядом и заметил шапочку. Поднялся, спокойно сдернул с кровати простыню, обмотал вокруг бедер, подошел и взял в руки шапочку.

— Узнаю вещичку бабули. Как она у тебя оказалась?

Я вспыхнула: в который раз вижу мужиков в чем мать родила, и ведь каждый раз сама оказываюсь в их спальнях. Но больше беспокоила шапка-невидимка. Еще подумает, что я ее украла.

— Спроси у Яги Яговны, — пробормотала я. — Это ее подарок. Сказала, чтобы была для супруга сюрпризом.

— Сюрприз, конечно, удался на славу, спасибо бабуле. Но, думаю, это еще не все. Рассказывай по порядку, зачем ты это сделала и зачем ты здесь.

Я открыла рот, решив признаться честно. Объясню, что ищу Олену. А то еще подумает, что за ним бегаю. Но в это время постучали в дверь. Князь поднялся и вышел, унеся шапочку с собой. Я подошла к двери, она опять оказалась заперта.

Кощея не было довольно продолжительное время. Когда вернулся, вид у него был взволнованный и возбужденный. Он принес золотую цепь, оставленную мне Карлом Карловичем.

— Локша все мне рассказал.

Я это и сама поняла, когда увидела, что он держит в руке. Князь внимательно посмотрел на меня и произнес:

— Я уже дважды обязан тебе. Но зачем ты взяла у колдуна амулет?

— Я не собиралась. Он неожиданно сам вложил мне цепь в руки.

— И что сказал при этом?

Услышанное князю не понравилось. Он схватил мою ладонь:

— Идем. Пока не минули сутки, можно все изменить.

Я ничего не поняла, но послушно двинулась следом. Князь выглядел по-настоящему расстроенным.

Мы быстро прошли по лестнице, оказались на какой-то открытой площадке. Там Кощей обнял меня за талию, а потом нас подхватил поток воздуха и куда-то понес. Почему-то я ожидала, что вновь окажусь на Лысой горе, но князь, видимо, тоже любил преподносить сюрпризы.

Коснувшись ногами земли, я обнаружила, что стою на краю водопада. Река с шумом обрушивалась вниз, образуя большой каменный бассейн у подножия утеса. Брызги падающей воды сверкали в лучах солнца, словно драгоценные камни. Я как зачарованная смотрела на это чудо природы. Потом перевела взгляд на князя и испугалась: он не мигая рассматривал меня.

Губы Кощея были плотно сжаты, брови сошлись на переносице, глаза сощурились. Я вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной. Такого со мной раньше не бывало. Стало ясно: сейчас он сбросит меня со скалы в эту бурлящую бездну. В огне не сгорела, так здесь утону точно. Я глубоко вздохнула. Умирать именно в то время, когда я поняла, что люблю князя, совсем не хотелось. Но, видно, такая судьба. Почему-то вспомнила слова наставника и прошептала:

— Он сказал, что все случится через год.

Мне показалось, что лицо князя исказила злая усмешка. Он сделал шаг ко мне. Я не стала дожидаться, когда меня столкнут со скалы, с отчаянием взглянула на Кощея… и прошептала:

— Люблю тебя.

И прыгнула вниз сама. Успела только подумать: «Вот и все».

И вдруг почувствовала, как меня обхватили крепкие сильные руки. Мы с князем падали вместе. Вместе ушли под воду, коснулись дна и вынырнули на поверхность. Несколько взмахов рук — и оказались в просторной каменной нише. Падающая вода надежно скрывала ее от посторонних глаз.

Князь выпустил мою руку из своей и направился к дальней стене.

— Подойди.

Я послушно подошла, но от того, что увидела, ноги подкосились. Передо мной на черной блестящей плите лежал череп. Я почувствовала пустоту внутри. Неужели князь собрался принести меня в жертву? Закрыла лицо руками и тяжело опустилась на камни. Страх куда-то исчез, но охватило безразличие. Пусть будет что будет.

Кощей тут же оказался рядом, подхватил и крепко обнял. Потом торжественно произнес:

— Здесь наш родовой склеп. И здесь еще не был никто из людей, ты первая.

От всего перенесенного кружилась голова, но я все же подумала: «А как же твое бессмертие?..» Подняла ресницы и посмотрела на князя. И утонула в его черных глазах. Мне никто не нужен и ничего не нужно, был бы он рядом.

— Надеюсь, что священные воды этого места очистили тебя от темных наговоров и заклятий. И еще я представил тебя своим предкам. Теперь они знают, что ты — моя жена, и будут оберегать как члена семьи. Думаю, этого хватит, чтобы тебя защитить. Вот и все. Больше нам тут нечего делать.

Перед глазами все закружилось-завертелось, и вскоре мы вновь оказались в спальне князя. Я почувствовала его руки на своем теле и поцелуи на лице, увидела горящие глаза и побелевшие губы. Не успела ни испугаться, ни начать сопротивляться. Да, честно сказать, и не хотела.

Князь не стал расстегивать мою одежду, просто разорвал. Мы упали на кровать.

— Как долго я ждал этого момента.

То, что происходило дальше, будто было не со мной. Я сама сжимала Кощея в объятиях и не хотела отпускать. Уснули лишь под утро и проснулись вновь в объятиях друг друга. Когда страсти немного поутихли, я хихикнула:

— Вот бы сейчас твои бабки порадовались.

Он нахмурил брови:

— Я так тогда разозлился, что готов был при них доказать свои способности.

— А что я должна была сказать? Что вышла замуж, а муж обходит стороной?

Кощей наклонился ко мне и нежно поцеловал:

— Дурочка.

Едва выбравшись из постели, встретились с Угримом. Тот весело улыбался:

— Кажется, мои слова наконец-то попали в цель?

— А ты верни то, что похитил, — сердито ответил князь.

Угрим, смеясь, развалился в кресле:

— Ты что, плохо меня знаешь? При любом раскладе я вернул бы девушку супругу. Просто решил воздействовать на вас. Надоело смотреть, как ходите вокруг да около.

Заметив, что я ничего не понимаю, пояснил:

— Ты мне сразу понравилась. Понял, что подходишь моему другу. В тот день, когда Кощей привез тебя в замок, мы с ним хорошо отметили его женитьбу. И побились об заклад. Я сказал, что ты — девочка строптивая, а он заявил, что сама прыгнешь к нему в постель. Если этого не случится, князь отдаст мне то, что я попрошу. Время на исходе, ты к нему в постель не прыгнула, я и объявил, что потребую у него тебя. А чтобы и ты куда подальше не сбежала, похитил Олену. Знал, что явишься сюда искать. Так и вышло. Меня очень позабавило, когда ты ущипнула ту девицу.

Я опешила:

— Так ты знал, что я рядом?

— Княгиня, ну ты меня обижаешь!..

Мы взглянули друг на друга и вдруг разом расхохотались.

Тут я спохватилась:

— Угрим, разве можно играть такими вещами? Алекс и Олена так любят друг друга. Да и все мы беспокоились, пролили столько слез.

Колдун усмехнулся:

— За девушку можешь не волноваться, красавиц у меня и без нее хватает, сама видела.

Я покраснела, Кощей глядел с недоумением. Угрим рассмеялся:

— Был уверен, что твоя дорогая женушка заподозрит тебя и проберется в замок. Так и вышло.

Князь нахмурился:

— Так вот почему ты оказалась здесь… А прямо сказать не могла?

— Я хотела, но помешал Локша. После этого ты меня как сумасшедший потащил к водопаду. Ну а потом…

Угрим поднялся:

— Пойду отправлю Олену к жениху.

Я хотела заявить, что лично прослежу за этим, но князь удержал:

— Угрим сам прекрасно справится. К тому же девушка спит.

Колдун вновь рассмеялся:

— Княгиня должна знать, что добрым молодцам положено находить своих суженых в спящем состоянии.

Я рассердилась:

— И какая ему будет радость от спящей жены?

— Пускай разбудит.

— Как?

— Ну не мне его этому учить.

Я вздохнула:

— Поцелуем?

Угрим ушел. Кощей меня слегка попрекнул, что я подозревала его в похищении. Я решила не быть принципиальной и не вспоминать, что обнаружила вчера целый гарем девок. Прощу в честь того, что отыскала наконец Олену. А гарем разгоню.

Кощей снова заключил меня в объятия, а я уже даже и не представляла, что на его месте мог быть кто-то другой.

Прошло три дня. Мы не расставались ни на миг. Супруг сдувал с меня пылинки, но иногда я замечала на себе его испытующий взгляд. Почему-то мне показалось, он опасается, что исполнится предсказание колдуна. Один раз я не выдержала:

— Кощей, очень тебя прошу, если очищение не подействовало и через год я стану похожа на своего наставника, убей меня сам. Без всякой жалости.

Глаза князя странно блеснули.

— Маленькая моя глупышка, если даже будет так, мы найдем выход. Неужели ты думаешь, что я захочу без тебя жить? Я так долго ждал и искал. И получил такое счастье, о котором никогда и не мечтал. Знала бы ты, чего мне стоило сказать, что я расстаюсь с тобой.

Я поцеловала мужа. И тут же оказалась в крепких объятиях. Он шептал:

— Люблю, люблю…

Что ж, главное Кощей произнес, а до остального мне нет дела.

На следующее утро я попросила:

— Хочу навестить друзей. И поговорить с Федором.

Не знаю, что он подумал, но ответил спокойно:

— Поговори. И предупреди, что ему грозит опасность. Муж Настасьи Вахромеевны никогда и никому ничего не прощает. Какое-то время он, может, и не рискнет причинить вред брату жены повелителя, но вряд ли будет ждать долго. Не сомневаюсь, что вскоре Федор умрет.

— Я знаю, как его спасти.

Собрались мы быстро. Из имения я забрала лук. Князь взглянул с любопытством, но не спросил, зачем мне понадобилось оружие. С нами последовали и Локша с братьями. Кощей предупредил, что отныне они — моя личная охрана, которой он полностью доверяет.

Федора мы нашли в поместье боярина Свега. Одновременно с нами туда прибыл и Кийс, сообщив, что Олену нашли живой и невредимой. Радости моей и моих друзей не было предела. Я взглянула на невозмутимого князя и поняла, с чьей подачи хитрый кот-оборотень оказался здесь так вовремя.

После обильного застолья позвала Федора прогуляться по саду. Он взглянул на князя, но тот был занят беседой с боярином Свегом. Я прихватила с собой лук.

— Любка, я сейчас все объясню тебе про Настасью…

Я перебила:

— Не надо никаких объяснений. Тебе грозит смертельная опасность. Даже князь не сможет помочь. Ты же знаешь, наверное, что все любовники Настасьи Вахромеевны бесследно исчезают.

Он пожал плечами:

— Будь что будет.

— Федя, я предлагаю тебе вернуться обратно.

В глазах Федора вспыхнула надежда, но тут же погасла:

— Можешь найти мне самолет?

— Нет, лучше. Вот это.

Я показала лук и стрелу.

Он усмехнулся:

— Оружие избавления от нашего главного врага?

— Не только.

Мелькнула мысль, что эти вещи могли бы и мне пригодиться в будущем, спасти от многого. Но я решительно протянула лук Феде:

— С помощью этого я оказалась здесь, а ты сможешь вернуться. Натяни тетиву, ясно представь, где хочешь оказаться, и выпусти стрелу. Будет немного неприятно, но ничего страшного.

Вид у Федора стал растерянным.

— Любка, я столько о тебе мечтал. Любил…

Я поспешно прервала его:

— Не надо, Федя. Как говорят — все течет, все изменяется. Я буду всегда с благодарностью вспоминать тебя и свою первую любовь. Ведь благодаря этому я попала сюда. И полюбила князя. Думаю, что навсегда.

Федор долго, не отрываясь смотрел на меня. Потом тихо спросил:

— Можно поцеловать тебя на прощанье?

Я кивнула. Он осторожно коснулся моих губ своими. Еще недавно я, наверное, голову бы потеряла от счастья, а сейчас лишь спокойно отстранилась:

— Отправляешься или нет?

Федя колебался лишь мгновение. Взял лук и стрелу, натянул тетиву.

— Любка, обещаю: твои родные не будут нуждаться ни в чем. А твой портрет во всю стену украсит мой кабинет.

Я вспомнила родину, родителей, сестер и сердце защемило.

— Ступай же.

В это время раздался крик:

— Феденька, милый, спасайся! Он идет сюда, он тебя убьет!

К нам бежала Настасья Вахромеевна. Неприбранные волосы развевались по ветру, она раскраснелась, глаза блестели. Федор шагнул к ней навстречу.

В конце аллеи показался Горыныч. Я заорала:

— Федя, стреляй, не медли! Только произнеси желание правильно.

Федор натянул тетиву, Настасья Вахромеевна обняла его за шею. Стрела улетела вдаль, и тут же их не стало. Для олигарха сказка закончилась, надеюсь, удачно. А вот что ждет меня? Особенно через год?

Показалось, что вместе с Федором ушла и частичка меня. Я печально улыбнулась: правду говорят, что провожающим всегда тяжелее.

Горыныч подскочил ко мне:

— Где они? Куда исчезли?

Я ничего не ответила, лишь пожала плечами. Повернулась и медленно пошла в дом.

Свег сразу же поинтересовался:

— А где боярин Федор?

— Уехал, у него появились срочные дела.

По глазам Кийса и князя поняла — им известно, что произошло.

Вскоре мы распрощались с хозяевами. Князь усадил меня на коня впереди себя.

— Никогда не забуду тех мгновений, когда вы прощались с друзьями. Знала бы ты, что я чувствовал, думая, что ты можешь уйти с ним.

— А мне показалось, что ты и не заметил моего отсутствия. — Я прижалась к его груди. — Глупый. Не представляю, как смогла бы жить без тебя.

Потом рассмеялась:

— Ну и когда мы навестим бабуль?

ЭПИЛОГ

Федор

Ну, блин, наконец-то все позади! Я дома! А главное — в том обличье, в котором меня произвели на свет матушка с батюшкой, царствие им небесное. Сказочное княжество, в котором побывал, буду вспоминать долго, как кошмарный сон. До сих пор не могу опомниться. Хотя, надо отдать должное, для меня путешествие в мир сказок закончилось не совсем плачевно. Не так, как для моего кореша Сени. Лежит теперь, бедолага, в роскошном гробу в замке привидений.

Угораздило же меня связаться с этим екарным магом! И ведь всегда прекрасно понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но нет, полез, чудес захотелось! Хотя, по большому счету, я оказался даже в выигрыше. Получил жену, да такую, что братаны-олигархи при виде нее пускают слюни и распушают хвосты. Бесенок Чуфик, вцепившийся в меня мертвой хваткой, тоже оказался со мной в нашем мире и уже отыскал для меня несколько кладов. Вон только вчера показал на старинный особняк, в подвале которого зарыто золото. Теперь головная боль — как этот особняк прибрать к рукам. О вожделенном ранее кладбище можно было бы и забыть, но, к сожалению, приходится заботиться об имидже: то, на что положил глаз я, не должно достаться другому.

Коляна, который помогал Карлуше со мной расправиться, я наказал — разорил до последней рубахи. Замок привидений теперь принадлежит мне. Но навестить это свое приобретение я никак не решаюсь, хотя вроде пацан не трусливый. Ладно, подожду, время терпит.

Волшебный лук со стрелой спрятал в сейф, чтобы кому-нибудь не взбрело в голову из него выстрелить. Сначала подумывал совсем избавиться от колдовских вещичек, но не смог. Уверил себя, что не люблю разбрасываться ценным имуществом.

Единственное, что портило настроение, — отсутствие рядом верного Алекса, а при мысли о Любке хотелось взвыть по-волчьи. В том, что мой бывший телохранитель счастлив, уверен на все сто, а вот Любка? Чисто по-мужски я завидовал Кощею, хотя уж больно строптивая досталась ему женушка. Уверен, за ней нужен глаз да глаз. Обещание, данное девчонке, я выполнил: ее родителей и сестер обеспечил до конца дней.

Долго думал, что делать с книгами Пушкина. Сначала хотел приказать все выбросить, но потом остановился. Нет уж, пусть стоят и напоминают о том, чего делать не следует.

Одна полка в книжном шкафу пустовала. Непорядок, решил я, нужно ее чем-нибудь заполнить. Набрал номер книжного магазина, чтобы узнать, кто из писателей круче. Продавец горячо заверил, что Гоголь.

Вскоре заказанные книги привезли, я из любопытства открыл одну. И сразу же понял, что с выбором не лоханулся. Глаза остановились на строчке: «А ведьма между тем поднялась так высоко, что одним только черным пятнышком мелькала вверху. Но где ни показывалось пятнышко, там звезды, одна за другою, пропадали на небе…»

Сразу же вспомнилась Любка. Хоть и летала она на метле, но ведьмой я ее не считал. Сколько же еще на свете есть нового, неизвестного и таинственного… Перед глазами возник мир, в котором осталась девчонка, и помимо воли захотелось еще раз побывать там. Лук! Помотал головой. Нет, на трезвую голову такого не сделаю, но вот если выпью… В общем, вручу ключ от сейфа Настасьюшке, скажу, чтобы не отдавала, как бы ни просил. И довольно ухмыльнулся своей сообразительности.

Оглавление

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 1]

  Глава 1: Воля

  Глава 2: Домой

  Глава 3: Звонок

  Глава 4: Сотрудник

  Глава 5: Черви

  Глава 6: Дух

  Глава 7: Мастифф

  Глава 8: Цыган

  Глава 9: Крутологово

  Глава 10: Зернохранилище

  Глава 11: Вторжение

  Глава 12: Вопросы

  Глава 13: Мечеглазый

  Глава 14: Череп

  Глава 15: Руны

  Глава 16: Кислота

  Глава 17: Нужны люди

  Глава 18: Жаба

  Глава 19: Барьер

  Глава 20: Устал

  Глава 21: Вампир

  Глава 22: Ленин для бедных

  Глава 23: Отъезд

  Глава 24: Мутации

  Глава 25: Нестабильная ДНК

  Глава 26: Город Ночи

  Глава 27: Ателье вампиров

  Глава 28: Предложение, от которого…

  Глава 29: Шаманы

  Глава 30: Выжимая кровь

  Глава 31: Тренировки

  Глава 32: Спарринг

  Глава 33: Девушка

  Глава 34: Опрос

  Глава 35: Атака убежища

  Глава 36: Резонанс

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 2]

  Глава 37: Рыжая

  Глава 38: Сделка с демоном

  Глава 39: Роза Геенна

  Глава 40: Приглашение на Шабаш

  Глава 41: Убью здесь всех

  Глава 42: Сотня охотников

  Глава 43: Кислотное дыхание

  Глава 44: Междоусобица

  Глава 45: Социальные навыки

  Глава 46: Внимание к репутации

  Глава 47: Устроим состязание

  Глава 48: Интерес к способностям

  Глава 49: Беспрецедентный гений

  Глава 50: Свойства Омни

  Глава 51: Вырос в пещере

  Глава 52: Не скучай

  Глава 53: Язык крови

  Глава 54: Кровососы

  Глава 55: Монстр

  Глава 56: Богиня

  Глава 57: Рыбка

  Глава 58: Золотой дракон

  Глава 59: Аукцион золотой осени

  Глава 60: Кровь происхождения

  Глава 61: Сосуды души

  Глава 62: Они возвращаются

  Глава 63: Детонация

  Глава 64: Большой цикл

  Глава 65: Оружейный дух

  Глава 66: Странное поведение

  Глава 67: Вирус Д-1

  Глава 68: Не уйдешь

  Глава 69: Конспирация

  Глава 70: Зачистка скорпионов

  Глава 71: Забыли

  Глава 72: Шпион

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 3]

  Глава 73: Общественное движение

  Глава 74: Знакомый из Москвы

  Глава 75: Плата за аренду

  Глава 76: Вера

  Глава 77: Культы

  Глава 78: Кто вы?

  Глава 79: Массовка

  Глава 80: Книга бытия

  Глава 81: Нас накрыли…

  Глава 82: Деловой центр

  Глава 83: Перекрыли воздух

  Глава 84: Пробуждение генов

  Глава 85: Штурм Оружейного

  Глава 86: Сай-фай

  Глава 87: Сползающая плоть

  Глава 88: Высший цикл

  Глава 89: Лабораторный комплекс

  Глава 90: Отступление

  Глава 91: Схватка друзей

  Глава 92: Оставь мне

  Глава 93: Спор

  Глава 94: Беснование таблицы

  Глава 95: Перемирие

  Глава 96: Технари

  Глава 97: Проверка

  Глава 98: Осколок Прометея

  Глава 99: Инценсус

  Глава 100: Коллективное бессознательное

  Глава 101: Снова переезжаем?

  Глава 102: Заклинатели крови

  Глава 103: Можем присоединиться

  Глава 104: Черная дыра

  Глава 105: Сжатие пространства

  Глава 106: Снова город Ночи

  Глава 107: Присоединяйся к семье

  Глава 108: Принятие генов преисподней

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 4]

  Глава 109: Крылья

  Глава 110: Ужин с демонами

  Глава 111: Заскоки Косого

  Глава 112: Вермис

  Глава 113: Червь

  Глава 114: Провокация Эреб

  Глава 115: Битва на площади

  Глава 116: Отправление на Шабаш

  Глава 117: Англия

  Глава 118: Охотники скрытых городов

  Глава 119: Титаны Юпитера

  Глава 120: Маргарет Моргауз

  Глава 121: Выводы

  Глава 122: Эмма Альбион

  Глава 123: Заимствование интеллекта

  Глава 124: Мы объявим войну!

  Глава 125: Уль-нодар

  Глава 126: Ослепительная молния

  Глава 127: Бронзовый колосс

  Глава 128: Битва титанов

  Глава 129: Ядерная петарда

  Глава 130: Разгром зазеркалья

  Глава 131: Яд скорпиона

  Глава 132: Экспериментальные материалы

  Глава 133: Спарассида, Веспос, Эарвиг

  Глава 134: Эйдон

  Глава 135: Навестим отца?

  Глава 136: Отец Косого

  Глава 137: Тьма

  Глава 138: Битва на ледяном озере

  Глава 139: Правители города Ночи

  Глава 140: Предупреждение

  Глава 141: Полтора месяца

  Глава 142: Должна остаться

  Глава 143: Подкаты

  Глава 144: Обучение магии

  Глава 145: Пегас

  Глава 146: Спутник

Карим Татуков Совершенный гном-5

  Глава 147: Крот.

  Глава 148: Хочу заразить?

  Глава 149: Запертые.

  Глава 150: Последнее сияние.

  Глава 151: Ультиматум.

  Глава 152: Преддверия парада планет.

  Глава 153: Клон.

  Глава 154: Скрытое царство.

  Глава 155: Встреча друзей.

  Глава 156: Захват культистов.

  Глава 157: Ты не сможешь убежать.

  Глава 158: Ответь на вопрос.

  Глава 159: Чтобы выжить.

  Глава 160: Изменения в кварталах.

  Глава 161: Превратить в паразитическую расу.

  Глава 162: Обхаживание.

  Глава 163: Капсулы генной модификации.

  Глава 164: Гигантский экран.

  Глава 165: Черное древо.

  Глава 166: Эвакуация из Паутины.

  Глава 167: Там… какая-то херня.

  Глава 168: Порталы, пожирающие жизнь.

  Глава 169: Прометеус.

  Глава 170: Конгулляри.

  Глава 171: Жестокие отцы.

  Глава 172: Великие расы.

  Глава 173: Жертва улья.

  Глава 174: Выбор аномалий.

  Глава 175: Будет пожинать!

  Глава 176: Угольная электростанция.

  Глава 177: Добыча уже здесь.

  Глава 178: Так не должно быть.

  Глава 179: Стоять.

  Глава 180: Безжалостный ум.

  Глава 181: Море кислоты.

  Глава 182: Скрытая сила.

Карим Татуков Совершенный гном-6

  Глава 183: Битва при городе Ночи. Часть 1.

  Глава 184: Битва при городе Ночи. Часть 2.

  Глава 185: Битва при городе Ночи. Часть 3.

  Глава 186: Грохот в небесах.

  Глава 187: Благотворительность.

  Глава 188: Освобождение.

  Глава 189: Преображение змей.

  Глава 190: Разговор с матерью.

  Глава 191: Женские истории.

  Глава 192: Что ты с нами сделал?…

  Глава 193: Вмешательство скрытого царства.

  Глава 194: Космический корабль.

  Глава 195: Предложение Прометеуса.

  Глава 196: Силуэт ангела.

  Глава 197: Оковы.

  Глава 198: Дом похоти.

  Глава 199: У стены.

  Глава 200: Попытка остановить.

  Глава 201: Не переиграешь.

  Глава 202: Домашнее задание.

  Глава 203: Айсберг.

  Глава 204: Разорванный матриарх.

  Глава 205: Вмешательство политиков.

  Глава 206: Это бессмысленно.

  Глава 207: Предлагаю аннексировать власть.

  Глава 208: Договор трех наций.

  Глава 209: Кража.

  Глава 210: Все сделал правильно.

  Глава 211: Пожиратель гнили.

  Глава 212: Битва на Фобосе.

  Глава 213: Прогрызть мозг.

  Глава 214: Трансляция.

  Глава 215: Три вопроса.

  Глава 216: Мировой шок.

  Глава 217: Плененный в собственном теле.

Карим Татуков Совершенный гном-7

  Глава 218: Воля ветвей.

  Глава 219: Угадывание эмоций.

  Глава 220: Романтические отношения.

  Глава 221: Кузина.

  Глава 222: Сечение души.

  Глава 223: Покидая золотую долину.

  Глава 224: Хилекрис.

  Глава 225: Заклинания.

  Глава 226: Мифические духи.

  Глава 227: В Сеул.

  Глава 228: Госпожа, найденная на вершине…

  Глава 229: Кумихо.

  Глава 230: Призыв о помощи.

  Глава 231: Воители.

  Глава 232: Привилегии.

  Глава 233: Битва за гробницу.

  Глава 234: А зачем ему знать?

  Глава 235: Звездный паук.

  Глава 236: Новый город Ночи.

  Глава 237: Провал.

  Глава 238: Дух Спарассиды.

  Глава 239: Геносброс.

  Глава 240: Мне нужен ты.

  Глава 241: Я буду твоей девушкой.

  Глава 242: Проект "Зарождение".

  Глава 243: Нужна ваша помощь.

  Глава 244: Возрожденная Шиамат.

  Глава 245: Тупая…

  Глава 246: Битва с предком.

  Глава 247: Способности охотников.

  Глава 248: Решительность в ночи.

  Глава 249: Зачистка Пожирателей гнили.

  Глава 250: Плененный Барсук.

  Глава 251: Счастливые будни.

  Глава 252: Свидание.

  Глава 253: Послание Лиса.

  Глава 254: Запуск линкоров.

  Глава 255: Клоны с памятью.

  Глава 256: Время пришло.

  Глава 257: Не по плану.

  Глава 258: Взрыв.

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 8]

  Глава 259: Возрождение

  Глава 260: Барсук

  Глава 261: Реконструкция тела

  Глава 262: Живучий бес

  Глава 263: Ловушка

  Глава 264: Тело Жадности — тело Ненависти

  Глава 265: Побег

  Глава 266: Ужасающий Вормортис

  Глава 267: В вулкане вырос?

  Глава 268: Каратели

  Глава 269: Подозрения

  Глава 270: Давай сразимся

  Глава 271: Дуэль с Карвиной

  Глава 272: Умнейший и талантливейший

  Глава 273: хранитель знаний

  Глава 274: Кузня клейма

  Глава 275: Перед отправкой

  Глава 276: Регистрация

  Глава 277: Общежитие

  Глава 278: Чего уставились?

  Глава 279: Точки сутры

  Глава 280: Охота дичи

  Глава 281: Династия Диад

  Глава 282: Слухи

  Глава 283: Два варианта

  Глава 284: Практика

  Глава 285: Великий раскол

  Глава 286: Копьеносец

  Глава 287: Зарабатывание медалей

  Глава 288: Арцилий

  Глава 289: Отчет

  Глава 290: Бесплатный обмен

  Глава 291: Искусство кипящей крови

  Глава 292: Разговор с Эйдоном

  Глава 293: Бассейн чистой крови

  Глава 294: Вожак

  Глава 295: Психический импульс

  Глава 296: Напряжение

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 9]

  Глава 297: Испытание

  Глава 298: Завершение

  Глава 299: Жалеешь?

  Глава 300: Ментальное общение

  Глава 301: Кто готов переродиться?

  Глава 302: Мотивирующая речь

  Глава 303: Провокация шестилетки

  Глава 304: Домен Ле'кай

  Глава 305: Битва за домен

  Глава 306: Зараженный

  Глава 307: Оспис

  Глава 308: Ловить рыбу в мутной воде

  Глава 309: Высшие клейма

  Глава 310: Геноцид Ле'кай

  Глава 311: Слухи

  Глава 312: Детские провакации

  Глава 313: Полнолетие

  Глава 314: Тайна низшего

  Глава 315: Спасение из лаборатории

  Глава 316: Восстановление воспоминаний

  Глава 317: Подделка улик

  Глава 318: Визит благородных

  Глава 319: Сердце Хорона

  Глава 320: Состязание охоты

  Глава 321: Пораженные хоруанцы

  Глава 322: Уничтожь Аманоа

  Глава 323: Не боишься?…

  Глава 324: Карты на стол

  Глава 325: Я — Владислав Вормонд

  Глава 326: Звездный массив

  Глава 327: Стремительный рост

  Глава 328: Мертв?

  Глава 329: Два способа

  Глава 330: Ядерный тор

  Глава 331: Визит Диад

  Глава 332: Это был Арцилий

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 10]

  Глава 333: Оправдания перед Дьяволами

  Глава 334: Великое шествие в домен Ош

  Глава 335: Исцеляющая кровь

  Глава 336: Благородные у крепости

  Глава 337: Разоблачение

  Глава 338: Исцеление

  Глава 339: Неотвратимая кровь

  Глава 340: Праздник мира

  Глава 341: Источник сил Аонов

  Глава 342: Город Славы

  Глава 343: Все готовы?

  Глава 344: Метание копья

  Глава 345: Не бросал

  Глава 346: Победители метания

  Глава 347: Викторина

  Глава 348: Аонка

  Глава 349: Ночное убийство

  Глава 350: Экстренная вылазка

  Глава 351: Визит из прошлой жизни

  Глава 352: Тревожные вести

  Глава 353: Высшие клейма

  Глава 354: Мы здесь ради него

  Глава 355: Он — прародитель зеленой заразы

  Глава 356: Хорон — мой

  Глава 357: Заражение Неотвратимой кровью

  Глава 358: Трое на одного тебя устроит?

  Глава 359: Смерть

  Глава 360: Уничтожение сосудов духа

  Глава 361: Арцилий преуспел?

  Глава 362: Поглощение энергии

  Глава 363: Мы — Хоруанцы

  Глава 364: Мы не будем драться

  Глава 365: Воспоминания Евы

  Глава 366: Решимость Лоры

  Глава 367: Преображение бета-доминантой

  Глава 368: Многовато вас…

  Глава 369: Привязанность Эммы

  Глава 370: ОКО

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 11]

  Глава 371: Дрожь

  Глава 372: Пробуждение Васи

  Глава 373: Трое друзей в новой жизни

  Глава 374: Возлюбленная Васи

  Глава 375: Паранойя

  Глава 376: Основа нового вида

  Глава 377: Буря в коллективном бессознательном

  Глава 378: Архичервь

  Глава 379: Наказание, награда

  Глава 380: Причина бури

  Глава 381: Срочное донесение

  Глава 382: Тиана Баниато

  Глава 383: Флирт

  Глава 384: Алые небеса Хорона

  Глава 385: Нападение Хорунгарда

  Глава 386: Голодное пламя

  Глава 387: Война предков и потомков

  Глава 388: Лорд Призрак

  Глава 389: Флот поддержки

  Глава 390: Жертв НЕТ

  Глава 391: Смерть — не преграда

  Глава 392: Талант и гениальность

  Глава 393: Заразительный гедонизм

  Глава 394: Подарок по возрождению

  Глава 395: Пробуждение человечества

  Глава 396: Ледяная пещера

  Глава 397: Мариэль

  Глава 398: Отчаяние и волнение

  Глава 399: Вас там не было

  Глава 400: Благодарность потомков

  Глава 401: Хорон принадлежит нам

  Глава 402: Недовольство генералов

  Глава 403: Напоминание

  Глава 404: Наши мечты

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 12]

  Циклы развития омни

  Глава 405: Обучение омонигмусу

  Глава 406: Инструменты Малькатти

  Глава 407: Гормоны

  Глава 408: Квадук, мы тебя поимели…

  Глава 409: Реконструкция души

  Глава 410: Со всех сторон

  Глава 411: Посмертие тлена

  Глава 412: Духи войны

  Глава 413: Изучение Гооранцев

  Глава 414: Тутархи

  Глава 415: Снова заговор?

  Глава 416: Это — я

  Глава 417: Ты понимаешь?…

  Глава 418: Ко-нец

  Глава 419: Это вам не поможет

  Глава 420: Испепеляющий луч

  Глава 421: Магнетар

  Глава 422: Положительный заряд

  Глава 423: Все идет по плану?

  Глава 424: Позволь мне уйти

  Глава 425: Знаю…

  Глава 426: Собрание по Гооргону

  Глава 427: Город Ночи спустя тысячи лет

  Глава 428: Расплата за предательство

  Глава 429: Зерна от плевел

  Глава 430: Эксперимент на себе

  Глава 431: Хорунгард найден

  Глава 432: Переговоры с Гооргоном

  Глава 433: Протовселенная

  Глава 434: Скрижали

  Глава 435: Ярость загнанных

  Глава 436: Фтороводород

  Глава 437: Три лорда Апокалипсиса

  Глава 438: Мое имя — Урагар

  Глава 439: Гений древности

  Глава 440: Ценность жизни и смерти

  Глава 441: Неудача

  Глава 442: Болельщики

  Глава 443: Хочу во всех смыслах

  Глава 444: Пощечина

  Глава 445: Правда о Хороне

  Глава 446: Прародители телосложений

  Глава 447: Активация частиц

  Глава 448: Жатва

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 13]

  Глава 449: Переход

  Глава 450: Сжатие

  Глава 451: Поиск звезды

  Глава 452: Сигнал

  Глава 453: Линда Акрис

  Глава 454: Мародеры

  Глава 455: Мы на месте

  Глава 456: Медиз

  Глава 457: Пираты

  Глава 458: Добыча

  Глава 459: Агрессия протовселенной

  Глава 460: Особенности строения людей

  Глава глава 461: Твердыня Рассвета

  Глава 462: Ноктано Грейв

  Глава 463: Вонь

  Глава 464: Сожжение

  Глава 465: Третья рука

  Глава 466: Блюститель, и Смотритель

  Глава 467: Смертельное задание

  Глава 468: Зеркниф

  Глава 469: Лаборатория "Z-63"/

  Глава 470: Миллионы смертей

  Глава 471: Карам Нарзан

  Глава 472: Демоны Омониса

  Глава 473: Мощь Скверны

  Глава 474: Победа?

  Глава 475: Признаю вас

  Глава 476: Непрощенные

  Глава 477: Посмотрим, что он сделает…

  Глава 478: Осколок человечества

  Глава 479: Планетарный лидер

  Глава 480: Итоги месяца

  Глава 481: Экзоскелеты

  Глава 482: Возможности брони

  Глава 483: Встреча в порту

  Глава 484: Торговцы?

  Глава 485: Восставший из ада

  Глава 486: Хорошие новости

Карим Татуков Совершенный геном: Архичервь [Том 14]

  Глава 487: Девианты

  Глава 488: Разомнемся?

  Глава 489: Мутанты Экстагниса

  Глава 490: Запертые на этаже

  Глава 491: 88 этаж

  Глава 492: Устали девочки?

  Глава 493: Вознесенный

  Глава 494: Испарение

  Глава 495: Ирнэн Траск

  Глава 496: Дайрус

  Глава 497: Последствия плохого отношения

  Глава 498: Цикл Вселенной

  Глава 499: На крючке

  Глава 500: Торжественное представление

  Глава 501: Итоги компании

  Глава 502: Жалкий Урагар

  Глава 503: Существо

  Глава 504: Чертоги отчаяния

  Глава 505: Почти Салават…

  Глава 506: Решительные действия

  Глава 507: Нимор

  Глава 508: Гарант безопасности

  Глава 509: Все настолько плохо?

  Глава 510: Ловушки

  Глава 511: Краус Майнорд

  Глава 512: Мы будем мертвы

  Глава 513: Кровавый глаз

  Глава 514: Прощальный праздник

  Глава 515: Вторжение в Омонис

  Глава 516: Твердыня Покаяния

  Глава 517: Погонщик

  Глава 518: Война с демонами

  Глава 519: Как можно больше урона

  Глава 520: Совершенный геном

Николай Якубенко Прогрессоры нового мира

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Николай Якубенко Острие Иглы — 2. Время перемен

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Заключение

Мария Самтенко Последнее пророчество Эллады: Спасти Персефону

  Пролог. Персефона

  Часть 1. Глава 1. Нимфы

  Глава 2. Персефона

  Глава 3. Персефона

  Глава 4. Аид

  Глава 5. Персефона

  Глава 6. Аид

  Глава 7. Персефона

  Глава 8. Аид

  Глава 9. Персефона

  Глава 10. Персефона

  Глава 11. Персефона

  Часть 2. Глава 12. Аид

  Глава 13. Аид

  Глава 14. Минта

  Глава 15. Гермес

  Глава 16. Минта

  Глава 17. Персефона

  Глава 18. Персефона

  Глава 19. Танат Железнокрылый

  Глава 20. Аид

  Глава 21. Аид

  Глава 22. Деметра

  Глава 23. Макария

  Глава 24. Арес

  Глава 25. Макария

  Глава 26. Аид

  Глава 27. Персефона

  Эпилог. Аид

Мария Самтенко Последнее пророчество Эллады: Переиграть Афродиту

  Пролог. Артемида

  Часть 1. Глава 1. Персефона

  Глава 2. Персефона

  Глава 3. Аид

  Глава 4. Персефона

  Глава 5. Персефона

  Глава 6. Макария

  Глава 7. Персефона, Аид

  Глава 8. Гермес

  Часть 2. Глава 9. Артемида

  Глава 10. Деметра

  Глава 11. Минта

  Глава 12. Персефона

  Глава 13. Минта

  Глава 14. Гера

  Глава 15. Гермес

  Глава 16. Деметра

  Глава 17. Деметра

  Глава 18. Аид

  Глава 19. Гермес

  Глава 20. Пейрифой

  Глава 21. Аид

  Глава 22. Пейрифой

  Глава 23. Макария

  Часть 3. Глава 24. Персефона

  Глава 25. Персефона

  Глава 26. Артемида

  Глава 27. Персефона

  Глава 28. Аид

  Глава 29. Аид

  Глава 30. Афродита

  Глава 31. Макария

  Глава 32. Макария

  Часть 4. Глава 33. Арес и Афродита

  Глава 34. Аид

  Глава 35. Артемида

  Глава 36. АфроАрес

  Глава 37. Персефона

  Глава 38. Макария

  Глава 39. АфроАрес

  Глава 40. Аид

  Эпилог. Крон, Арес, Гера

Яна Тройнич Марина Тройнич СКАЗКА ДЛЯ ОЛИГАРХА

  ПРОЛОГ

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

  ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  ЭПИЛОГ

Яна Тройнич Марина Тройнич КОЛДОВСТВО ДЛЯ ОЛИГАРХА

  ПРОЛОГ

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

  ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  ЭПИЛОГ