нём лежит ёлка. Мы побежали за машиной. Вот
она подъехала к домоуправлению,
остановилась,
и
шофёр с нашим дворником стали ёлку выгружать.
Они кричали друг на друга:
-
Легче! Давай заноси! Правея! Левея! Становь
её на попа! Легче, а то весь шпиц обломаешь.
И когда выгрузили, шофёр сказал:
-Теперь надо эту ёлку заактировать,- и ушёл.
А мы остались возле ёлки.
t
С
Она лежала большая, мохнатая и так вкусно (1
пахла морозом, что мы стояли как дураки и улы-
t
бались. Потом Алёнка взялась за одну веточку и ~
r.
сказала:
-
Смотрите, а на ёлке сыски висят.
! Это она неправильно сказала! Мы с
Мишкой так и покатились. Мы смеялись с ним оба
одинаково, но потом Мишка стал смеяться громче,
чтоб меня пересмеять.
Ну, я немножко поднажал, чтобы он не думал,
что я сдаюсь. Мишка держался руками за живот,
как будто ему очень больно, и кричал:
-
Ой, умру от смеха! Сыски!
А я, конечно, поддавал жару:
-
Пять лет девчонке,
Ха-ха-ха!
;
'} !
:r a_·,.;:t
1
.1
.,;-;_t ~1C' 1 11 ~: s : _, ~ ~~~~ср.: а. ! 1 , JI ~p·~
4
а говорит ...
Потом Мишка упал в обморок и застонал:
-
Ах, мне плохо! Сыски ...
И стал икать:
-
Ик! .. Сыски. Ик! Ик! Умру от смеха! Ик!
Тогда я схватил горсть снега и стал прикладывать его себе ко лбу, как будто у меня началось уже
воспаление мозга и я сошёл с ума. Я орал:
А она
Девчонке пять лет, скоро замуж выдавать!
-
сыски.
У Алёнки
полезла
-
за
нижняя
губа
скривилась так,
что
ухо .
Я правильно сказала! Это у меня зуб выва
лился и свистит. Я хочу сказать , а у меня
высвистывается
...
Мишка сказал:
-
Эка невидаль! У неё зуб вывалился! У меня це
лых три вывалилось да два шатаются, а я всё равно
говорю правильно! Вот слушай: хыхки! Что? Правда,
здорово
-
хыхх- кии! Вот как у меня легко выходит:
хыхки! Я даже петь могу:
Ох, хыхечка зелёная,
Боюся ук:олюся я.
Но Алёнка как закричит. Одна rромче нас двоих:
-
Неправильно! Ура! Ты говоришь хыхки, а
надо сыски!
А Мишка:
-
Именно, что не надо сыски, а надо хыхки.
И оба давай реветь. Только и слышно: !
И мы возле него тоже посмеялись, как он бойко
выкрикивает , и Алёнка сказала:
-
Всё-таки когда живое кричит, то интересней ,
чем радио .
И мы долго бегали в толпе между взрослых и
очень веселились , и какой -то военный дядька под
хватил Алёнку под мышки , а его товарищ нажал кно
почку в стене , и оттуда вдруг забрызгал одеколон , и
когда Алёнку поставили на пол, она вся пахла леден
цами, а дядька сказал:
36
-
Ну что за красотулечка, сил моих нет!
Но Алёнка от них убежала, а я- за ней, и мы
наконец очутились возле кваса. У меня бьmи деньги
на завтрак, и мы поэтому с Алёнкой выпили по две
большие кружки, и у Алёнки живот сразу стал как
футбольный мяч, а у меня всё время шибало в нос
и кололо в носу иголочками. Здорово, прямо пер
вый сорт, и когда мы снова побежали, то я услы
шал, как квас во мне булькает. И мы захотели до
мой и выбежали на улицу. Там было ещё веселей,
и у самого входа стояла женщина и продавала воз
душные шарики.
Алёнка как только увидела эту женщину, оста-
новилась как вкопанная. Она сказала:
-
Ой! Я хочу шарик!
А я сказал:
-Хорошо бы, да денег нету.
А Алёнка:
-
У меня есть одна деitежка.
-Покажи.
Она достала из кармана.
Я сказал:
-
Ого! Десять копеек. Тётенька, дайте ей шарик!
Продавщица улыбнулась:
-
Вам какой? Красный, синий, голубой?
Алёнка взяла красный. И мы пошли. И вдруг
Алёнка говорит:
-
Хочешь по носить?
И протянула мне ниточку. Я взял. И сразу как
взял,
так услышал,
что шарик тоненько-тоненько
потянул за ниточку! Ему, наверно, хотелось улететь .
Тогда я немножко отпустил ниточку и опять услы
шал, как он настойчиво так потягивается из рук, как
будто очень просится улететь. И мне вдруг стало его
37
как-то жалко,
что
вот он
может летать, а я его держу
на привязи, и я взял и вы
пустил его. И шарик снача
ла даже не отлетел от меня,
как будто не поверил, а по
том почувствовал, что это
вправду, и сразу рванулся
и взлетел выше фонаря.
Алёнка за голову схва
тилась:
- Oи,
v
...
зачем, держи '
И стала подпрыгивать,
как будто могла допрыг
нуть
до
шарика,
но
уви
дела, что не может, и за
плакала:
тил? ..
Зачем ты его упус
Но я ей ничего не от
ветил. Я смотрел вверх на
шарик.
Он летел кверху
плавно
и
спокойно,
как
будто этого и хотел всю
жизнь.
И я стоял, задрав голо
ву, и смотрел, и Алёнка
тоже,
и
многие
взрослые
остановились и тоже поза
дирали головы
реть,
-
как летит
посмот
шарик,
а
он всё летел и уменьшался.
Вот он пролетел по
следний этаж большущего
38
дома,
и
кто-то
высунулся
из
окна
и
махал
ему
вслед, а он ещё выше и немножко вбок, выше ан
теин и голубей, и стал совсем маленький... У меня
что-то
в
ушах
звенело,
когда
он
летел,
а
он
уже
почти исчез. Он залетел за облачко, оно бьшо пу
шистое и маленькое,
перь уже,
наверно, был около Луны, а мы всё
вверх,
и
в
совсем
потом снова
пропал
смотрели
и
как крольчонок,
вынырнул,
скрьшся из
глазах у меня
виду и
замелькали
те
ка
кие-то хвостатые точки и узоры. И шарика уже не
было нигде. И тут Алёнка вздохнула еле слышно,
и
все
пошли
по
своим делам.
И мы тоже пошли, и молчали, и всю дорогу я
думал, как это красиво, когда весна на дворе, и все
нарядные и весёлые, и машины туда-сюда, и мили
ционер в белых перчатках, а в чистое, синее-синее
небо улетает от нас красный шарик. И ещё я ду
мал, как жалко, что я не могу это всё рассказать
Алёнке. Я не сумею словамй, и если бы сумел, всё
равно Алёнке бы это было непонятно, она ведь ма
ленькая. Вот она идёт рядом со мной, и вся такая
притихшая, и слёзы ещё не совсем просохли у неё
на щеках. Ей небось жаль свой шарик.
И мы шли так с Алёнкой до самого дома и
молчали,
а возле
наших
ворот,
когда
стали
про
щаться, Алёнка сказала:
-
Если бы у меня бьши деньги, я бы купила
ещё один шарик... чтобы ты его выпустил.
Ш то утро я быстро справился с уроками,
потому что они бьши нетрудные. Во-первых, я нари
совал домик Бабы Яги, как она сидит у окошка и
читает газету. А во-вторых, я сочинил предложение:
. А больше ничего не было
задано. И я надел пальто, взял горбутечку свежего
хлеба и пошёл гулять. На нашем бульваре в середине
есть пруд , а в пруду плавают лебеди , гуси и утки.
В этот день был очень сильный ветер. И все
листья
на деревьях
выворачивались
наизнанку,
и
пруд был весь взлохмаченный, какой-то шершавый
от ветра.
И как только я пришёл на бульвар, я увидел,
что
сегодня почти никого нет, только двое каких
то незнакомых ребят бегают по дорожке, а на ска
мейке сидит дяденька и сам с собой играет в шах
маты. Он сидит на скамейке боком, а позади него
лежит его шляпа.
И в это время ветер вдруг задул особенно силь
но, и эта самая дяденькина шляпа взвилась в воздух.
А шахматист ничего не заметил , сидит себе, уткнул
ся в свои шахматы. Он, наверно, очень увлёкся и
забыл про всё на свете. Я тоже, когда играю с папой
в шахматы, ничего вокруг себя не вижу , потому что
очень хочется выиграть. И вот эта шляпа взлетела, и
плавно так начала опускаться, и опустилась как раз
перед теми незнакомыми ребятами , что играли на
40
дорожке. Они оба разом протянули к ней руки. Но
не тут-то было, потому что ветер! Шляпа вдрут как
живая подпрыгнула вверх, перелетела через этих ре
бят и красиво спланировала прямо в пруд! Но упала
она не в воду, а нахлобучилась одному лебедю пря
мо на голову. Утки очень испугались, и гуси тоже.
Они бросились врассыпную от шляпы кто куда.
А вот лебеди, наоборот, очень заинтересовались, что
это за штука такая получилась, и все подплыли к
этому лебедю в шляпе. А он изо всех сил мотал го
ловой, чтобы сбросить шляпу, но она никак не сле
тала, и все лебеди глядели на эти чудеса и, наверно,
очень удивлялись.
Тогда эти незнакомые ребята на берегу стали
приманивать лебедей к себе. Они свистели:
-
Фью-фью-фью!
Как будто лебедь
-
это собака!
Я сказал:
-
Сейчас я их приманю ~ебом, а вы притащите
сюда какую- нибудь палку подлиннее. Надо всё-таки
отдать шляпу тому шахматисту. Может быть, он
гроссмейстер ...
И я вытащил свой хлеб из кармана и стал его
крошить и бросать в воду, и, сколько было лебе
дей, и гусей, и уток, все поплыли ко мне. И у са
мого берега началась настоящая давка и толкотня.
Просто птичий базар! И лебедь в шляпе тоже тол
калея и наклонял голову за хлебом, и шляпа с
него, наконец, соскочила!
Она стала плавать довольно близко. Тут подо
спели незнакомые ребята. Они где - то раздобыли
здоровенный шест, а на конце шеста был гвоздь.
И ребята сразу стали удить эту шляпу. Но немнож
ко
не
доставали.
Тогда
41
они
взялись
за
руки,
и у них получилась цепочка, и тот, который бьш с
шестом, стал подлавливать шляпу. Я ему говорю:
-
Ты старайся её гвоздём в самую серёдку про
ткнуть! И подсекай, как ерша, знаешь?
А он говорит:
-
Я, пожалуй, сейчас бухнусь в пруд, потому
что меня слабо держат.
Я ему говорю:
-
Давай-ка я!
Валяй! А то я обязательно бухнусь!
Держите меня оба за хлястик!
Они стали меня держать. А я взял шест двумя
руками, весь вытянулся вперед, да как размахнулся,
да как шлёпнусь прямо лицом вперёд! Хорошо ещё,
не сильно ушибся, там была мягкая грязь, так что
получилось не больно.
Я говорю:
-
Что же вы плохо держите? Не умеете держать
-
не беритесь!
Они говорят:
-
Нет, мы хорошо держим! Это твой хлястик
оторвался. Вместе с мясом.
Я говорю:
-
Кладите мне его в карман, а сами держите
просто за пальто, за хвост. Пальто небось не по
рвётся! Ну!
И опять потянулся шестом к шляпе. Я подождал
немного, чтобы ветерок подогнал её поближе. И всё
время потихоньку пригребал её к себе. Мне очень
хотелось отдать её шахматисту. А вдруг он и вправду
гроссмейстер? А может быть, это даже сам Ботвин
ник! Просто так вышел погулять, и всё. Ведь бывают
же такие истории в жизни! Я отдам ему шляпу, а он
скажет:
42
И я потом снимусь с ним на карточку и буду
её всем показывать ...
А может быть, он со мною даже согласится сыг
рать одну партию? А вдруг я выиграю? Бывают же
такие случаи!
И тут шляпа подплыла чуть поближе, я замах
нулся и вонзил ей гвоздь в самую макушку. Незна
комые ребята закричали:
- Есть!
А я снял шляпу с гвоздя. Она бьша очень мок
рая и тяжёлая. Я сказал:
-
Надо её выжать!
И один парнишка взял шляпу за свободный
конец и стал её вертеть направо. А я вертел, наобо
рот, налево . И из шляпы потекла вода.
Мы здорово её выжали, она даже лопнула по
перёк. А мальчишка,
который ничего не делал,
сказал:
-
Ну, всё в порядке. Давайте её сюда. Я отдам
её дяденьке.
Я говорю:
-
Ещё чего. Я сам отдам.
Тогда он стал тянуть шляпу к себе. А второй к
себе. А я к себе. И у нас случайно получилась пота
совка. И они вырвали подкладку из шляпы. И всю
шляпу отняли у меня.
Я говорю:
-
Я хлебом приманивал лебедей, мне и отда-
вать!
Они говорят:
-А кто шест достал с гвоздём?
Я говорю:
-
А чей хлястик оторвался?
Тогда один из них говорит:
44
-
Ладно, уступи ему, Маркуша! Его всё равно
ещё дома выдерут за хлястик!
Маркуша сказал:
-
На, бери свою несчастную шляпу , - и напод
дал ногой, как мяч.
А я схватил её и быстро побежал в конец ал
леи, где сидел шахматист . Я подбежал к нему и
сказал:
-
Дяденька, вот вам ваша шляпа!
Где? -спросил он.
Вот,- сказал я и протянул ему шляпу.
Ты
ошибаешься,
мальчик!
здесь.- И он оглянулся назад.
А там, конечно, ничего не было.
Тогда он закричал:
Моя
шляпа
-
В чём дело? Где моя шляпа, я вас спраши-
ваю?
Я немножко отошёл от него и опять сказал :
-
Вот она. Вот. Разве вы не видите?
А он прямо задохнулся :
-
Что ты мне суёшь этот кошмарный блин?
У меня бьша новенькая шляпа, где она?! Отвечай
сейчас же!
Я ему говорю:
-
Вашу шляпу унёс ветер, и она попала в пруд.
Но я её уцепил гвоздём. А потом мы выжали из неё
воду. Вот она. Берите ... А это подкладка!
Он сказал:
-
Сейчас я сведу тебя к твоим родителям!!!
Мама в инсти1Уfе. Папа на заводе. А вы , слу-
чайно, не Ботвинник?
.
Он совсем рассердился:
-
Уйди, мальчик! Скройся с глаз! А то я тебе
подсыплю!
Я ещё чуть-чуть отошёл и сказал:
-
А то давайте сыграем?
Он в первый раз посмотрел на меня как следует.
-
А ты разве умеешь?
Я сказал:
-Ого!
Тогда он вздохнул и сказал:
-
Ну, садись!
~ огда мне бьmо лет шеС1Ъ юш шеС1Ъ с по
ловиной, я совершенно не знал, кем же я в конце
концов буду на этом свете. Мне все люди вокруг
очень нравились, и все работы тоже. У меня тогда
в голове была ужасная путаница, я был какой-то
растерянный и никак не мог толком решить, за что
же мне приниматься .
То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по
ночам и наблюдать в телескоп далёкие звёзды, а то
я мечтал стать капитаном дальнего плавания,
что
бы стоять, расставив ноги, на капитанском мости
ке, и посетить далёкий Сингапур, и купить там за
бавную обезьянку. А то мне до смерти хотелось
превратиться в машиниста метро или
начальника
станции и ходить в красной фуражке и кричать
толстым
голосом:
Го - о -тов!
-
Или у меня разгоралея аппетит выучиться на та
кого художника, который рисует на уличном ас
фальте белые полоски для мчащихся машин. А то
мне казалось, что неплохо бы стать отважным пу
тешественником вроде Алена Бомбара и переплыть
все океаны на утлом челноке, питаясь одной толь
ко сырой рыбой. Правда, этот Бомбар после свое
го путешествия похудел на двадцать пять килограм
мов,
а
я
всего-то
весил
двадцать
шесть,
так
что
выходило, что если я тоже поплыву, как он, то мне
47
худеть будет совершенно некуда , я буду весить в
конце путешествия только одно кило. А вдруг я где
нибудь не поймаю одну -другую рыбину и похудею
чуть побольше? Тогда я, наверно, просто растаю в
воздухе как дым,
вот и все дела .
Когда я всё это подсчитал, то решил отказаться
от этой затеи, а на другой день мне уже присличило
стать боксёром, потому что я увидел в телевизоре
розыгрыш первенства Европы по боксу. Как они
молотили друг друга
-
просто ужас какой -то! А по
том показали их тренировку, и тут они колотили уже
тяжёлую кожаную грушу
-
такой продолговатый
тяжёлый мяч, по нему надо бить изо всех сил, лу
пить что есть мочи, чтобы развивать в себе силу уда
ра . И я так нагляделся на всё на это, что тоже ре
шил стать самым сильным человеком во дворе, что
бы всех побивать, в случае чего.
Я сказал папе:
-
Папа, купи мне грушу!
Сейчас январь, груш нет. Съешь пока мор-
ковку.
Я рассмеялся:
-
Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу!
Ты, пожалуйста, купи мне обыкновенную кожаную
боксёрскую грушу!
-
А тебе зачем?
-
сказал папа.
Тренироваться, - сказал я.- Потому что я
буду боксёром и буду всех побивать. Купи, а?
-
Сколько же стоит такая груша?
совался
-
поинтере
папа.
Пустяки какие - нибудь,- сказал я.- Рублей
десять или
-
-
пятьдесят.
Ты спятил, братец,- сказал папа. - Перебейся
как- нибудь без груши. Ничего с тобой не случится.
48
И он оделся и пошёл на работу. А я на него
обиделся за то, что он мне так со смехом отказал.
И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тот
час
сказала:
-
Стой-ка, я, кажется, что-то придумала. Ну-ка,
ну-ка, погоди-ка одну минуточку.
И она наклонилась и вытащила из-под дивана
большую плетёную корзинку; в ней бьши сложены
старые игрушки, в которые я уже не играл. Пото
му что я уже вырос и осенью мне должны были
купить школьную форму и картуз с блестящим ко
зырьком.
Мама стала копаться в этой корзинке, и, пока
она копалась, я видел мой старый трамвайчик без
колёс и на верёвочке , пластмассовую дудку, помя
тый волчок, одну стрелу с резиновой нашлёпкой,
обрывок паруса от лодки, и несколько поrремушек,
и много ещё разного игрушечного утиля. И вдруг
мама достала со дна корзин:ии здоровущего плюше
вого
мишку.
Она бросила его мне на диван и сказала:
-
Вот. Это тот самый, что тебе тётя Мила по
дарила. Тебе тогда два года исполнилось. Хороший
мишка, отличный. Погляди, какой тугой! Живот
какой толстый! Ишь как выкатил! Чем не груша?
Ещё лучше! И покупать не надо! Давай тренируйся
сколько душе угодно! Начинай!
И тут её позвали к телефону, и она вышла в
коридор.
А я очень обрадовался, что мама так здорово
придумала. И я устроил мишку поудобнее на диване,
чтобы мне сподручней было об него тренироваться и
развивать силу удара.
Он сидел передо мной такой шоколадный, но
4 Где это видано, где это слыхано...
49
здорово облезлый, и у него были разные глаза: один
его собственный
большой белый
-
жёлтый стеклянный, а другой
из пуговицы от навол очки ; я
даже не помнил, когда он появился. Но это бьшо
неважно, потому что мишка довольно весело смот
рел на меня своими разными глазами, и он расста
вил ноги и выпятил мне навстречу живот , а обе
руки поднял кверху, как будто шутил, что вот он
уже заранее сдаётся ...
И я вот так посмотрел на него и вдруг вспом
нил, как давным-давно я с этим мишкой ни на
минуту не расставался, повсюду таскал его за собой,
и нянькал его, и сажал его за стол рядом с собой
обедать, и кормил его с ложки манной кашей , и у
него такая забавная мордочка становилась , когда я
его чем-нибудь перемазывал, хоть той же кашей или
вареньем, такая забавная милая мордочка станови
лась у него тогда,
прямо как живая ,
и я его спать
с собой укладывал, и укачивал его, как маленько
го братишку, и шептал ему разные сказки прямо в
его бархатные твёрденькие ушки , и я его любил
тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы
50
отдал. И вот он сидит сейчас на диване , мой быв
ший самый лучший друг, настоящий друг детства.
Вот он сидит, смеётся разными глазами , а я хочу
тренировать об него силу удара ...
-Ты что,- сказала мама, она уже вернулась из
коридора.- Что с тобой?
А я не знал, что со мной, я долго молчал и от
вернулся от мамы, чтобы она по голосу или по гу
бам не догадалась, что со мной, и я задрал голову
к потолку, чтобы слёзы вкатились обратно , и потом,
когда я скрепился немного, я сказал:
- Ты о чём, мама? Со мной ничего ... Просто
я раздумал. Просто я никогда не буду боксёром.
ill давно уже заметил, что взрослые задают
маленьким очень глупые вопросы. Они как будто
сговорились. Получается так, словно они все вы
учили одинаковые вопросы и задают их всем ребя
там подряд. Я так к этому делу привык, что напе
рёд знаю, как всё произойдёт, если я познакомлюсь
с каким-нибудь взрослым. Это будет так.
Вот раздаётся звонок, мама откроет дверь, кто-то
будет долго rудеть что-то непонятное, потом в комна
ту войдёт новый взрослый. Он будет потирать руки .
Потом уши, потом очки. Когда он их наденет, то уви
дит меня, и хотя он давным-давно знает, что я живу
на этом свете, и прекрасно знает, как меня зовут, он
всё-таки схватит меня за плечи, сожмёт их довольно
таки больно , притянет меня к себе и скажет:
Конечно, если бы я бьш невежливый человек,
я бы ему сказал:
«Сами знаете! Ведь вы только сейчас назвали
меня по имени, зачем же вы несёте несуразицу?>>
Но я вежливый. Поэтому я притворюсь, что не
расслышал ничего такого, я просто криво улыбнусь
и,
отводя в сторону глаза,
отвечу:
«Денисом>>.
Он с ходу спросит дальше :
Как будто не видит, что мне не тридцать и даже
52
не сорок! Ведь видит же, какого я роста, и , значит ,
должен понять, что мне самое большее семь, ну во
семь от силы,- зачем же тогда спрашивать? Но у
него свои, взрослые взгляды и привычки , и он про
должает приставать:
Я ему скажу:
«Семь С ПОЛОВИНОЙ>> .
Тут он расширит глаза и схватится за голову,
как будто я сообщил, что мне вчера стукнуло сто
шестьдесят один. Он прямо застонет, словно у него
три зуба болят:
«Ой -ой -ой! Семь с половиной! Ой -ой -ой!>>
Но чтобы я не заплакал от жалости к нему и
понял, что это шутка, он перестанет стонать. Он
двумя пальцами довольно-таки больно ткнёт меня
в живот и бодро воскликнет:
«Скоро в армию! А?>>
А потом вернётся к началу игры и скажет маме
с папой, покачивая головой:
И он отмерит в воздухе сантиметров двадцать.
Это в то время, когда я точно знаю, что во мне
был пятьдесят один сантиметр в длину. У мамы
даже такой документ есть. Официальный. Ну, на
этого взрослого я не обижаюсь.
Все они такие.
Вот и сейчас я твёрдо знаю, что ему положено
задуматься. И он задумается. Железно. Он повесит
голову на грудь, словно заснул. А тут я начну по
тихоньку
было .
у
него
вырываться
Просто
ещё
из
взрослый
вопросы
его рук.
завалялись
53
Но
вспомнит,
в
не тут-то
какие
кармане ,
там
он
их
вспомнит
и
наконец,
радостно
улыбаясь,
спросит:
Я-то, честно говоря, хочу заняться спелеологи
ей, но я понимаю, что новому взрослому это будет
скучно, непонятно, это ему будет непривычно, и,
чтобы не сбивать его с толку, я ему отвечу:
.
Лицо нового взрослого сразу посветлеет. Всё в
порядке , всё идет так, как ему хотелось, без откло
нений от нормы.
Поэтому он хлопнет меня по
спине (довольно-таки больно) и снисходительно
скажет:
54
,- скажу я .
Он захохочет. Его почему-то веселят такие кре
тинские ответы. Он повторит раз сто:
И будет смеяться ещё полчаса, и папа и мама
будут смеяться тоже. И мне будет стьщно за них и
за себя. И я дам себе клятву, что потом, когда кон
чится этот ужас, я как-нибудь незаметно для папы
поцелую маму, незаметно для мамы поцелую папу.
Потому что я люблю их одинаково обоих, о-ди-на
ко-во!! Клянусь своей белой мышкой! Ведь это так
просто. Но взрослых это почему-то не удовлетворя
ет. Несколько раз я пробовал честно и точно отве
тить на этот вопрос, и всегда я видел, что взрослые
недовольны ответом, у них наступало какое-то ра
зочарование, что ли. У всех у них в глазах как буд
то бывает написана одна и та же мысль, приблизи
тельна такая:
"\
Потому я и совру им про Михаила Таля, пусть
посмеются, а я пока попробую снова вырваться из
стальных объятий моего нового знакомого! Куда
там, видно, он поздоровее Юрия Власова. И сей
час он мне задаст ещё один вопросик. Но по его
тону я догадываюсь, что дело идёт к концу. Это
будет самый смешной вопрос, вроде бы на слад
кое. Сейчас его лицо изобразит сверхЪестествен
ный испуг.
Я мылся, конечно, но я прекрасно понимаю,
куда он
клонит.
И как им не надоест эта старая, заезженная
игра?
Чтобы не тянуть волынку, я схвачусь за лицо.
Точно! Прямое попадание! Взрослый мгновенно
произнесет свою старомодную муру.
И он наконец -то отпустит меня! Я свободен и
могу приниматься за дела.
Ох и трудненЪка достаются мне эти новые зна
комства! Но что поделать? Все дети проходят через
это! Не я первый, не я последний ...
Тут ничего изменить нельзя.
(( !J.e_ эи;о i'~йfU}
!JL эи;о
... »
с.-льtrй11..0
00 а переменке подбежала ко мне наша
октябрятская вожатая Люся и говорит:
-
Дениска, а ты сможешь ВЫС1УIJИТЬ в концерте?
Мы решили организовать двух малышей, чтобы они
бьши сатирики. Хочешь?
Я говорю:
-
Я всё хочу! Только ты объясни: что такое
сатирики?
Люся говорит:
-
Видишь ли, у нас есть разные неполадки ...
Ну, например, двоечники или лентяи, их надо про
хватить. Понял? Надо про юtх выступить, чтобы все
смеялись, это на них подействует отрезвляюще .
Я говорю:
-
Они не пьяные, они просто лентяи.
-Это так говорится: отрезвляюще,- засмеялась
Люся.- А на самом деле просто эти ребята призаду
маются, им станет неловко, и они исправятся. По
нял? Ну, в общем, не тяни: хочешь- соглашайся,
не хочешь
-
отказывайся!
Я сказал:
-
Ладно уж, давай!
Тогда Люся спросила:
-
А у тебя есть партнёр?
-Нету.
Люся удивилась:
Как же ты без товарища живёшь?
57
-
Товарищ у меня есть, Мишка. А партнёра
нету.
Люся снова улыбнулась:
-
Это почти одно и то же. А он музыкальный,
Мишка твой?
-
Нет, обыкновенный.
Петь умеет?
Очень тихо. Но я научу его петь громче, не
беспокойся.
Тут Люся обрадовалась:
-
После уроков притащи его в малый зал, там
будет репетиция!
И я со всех ног пустился искать Мишку. Он
стоял в буфете и ел сардельку.
-
Мишка, хочешь быть сатириком?
А он сказал:
-
Погоди, дай поесть.
Я стоял и смотрел, как он ест. Сам маленький,
а сарделька толще его шеи. Он держал эту сардельку
руками и ел прямо целой, не разрезая , и шкурка
трещала и лопалась, когда он её кусал, и оттуда
брызгал горячий пахучий сок.
И Я не вьщержал и сказал тёте Кате:
- Дайте мне, пожалуйста, тоже сардельку, по
скорее!
И тётя Катя сразу протянула мне мисочку. И я
очень торопился, чтобы Мишка без меня не успел
съесть свою сардельку: мне одному не бьшо бы так
вкусно. И вот я тоже взял свою сардельку руками
и тоже, не чистя, стал грызть её, и из неё брызгал
горячий пахучий сок. И мы с Мишкой так грызли
на пару, и обжигались, и смотрели друг на дружку,
и улыбались.
А
потом
я
ему
рассказал,
58
что
мы
будем
сатирики,
и
он
согласился,
и
мы
еле
досидели
до
конца уроков, а потом побежали в малый зал на
репетицию.
Там уже сидела наша вожатая Люся, и с ней
бьш один парнишка, приблизительно из четвёртого,
очень некрасивый, с маленькими ушами и большу
щими глазами.
Люся сказала:
-
Вот и они! Познакомьтесь, это наш школь-
ный поэт Андрей Шестаков.
Мы сказали:
-Здорово!
И отвернулись, чтобы он не задавался.
А поэт сказал Люсе:
-
Это что, исполнители, что ли?
-Да.
Он сказал:
-
Неужели ничего не бьшо покрупней?
...
Люся сказала:
-
Как раз то, что требуется!
Но туг пришёл наш учитель пения Борис Сер
геевич. Он сразу подошёл к роялю:
-
Нуте-с, начинаем! Где стихи?
Андрюшка вынул из кармана какой -то листок и
сказал:
-
Вот. Я взял размер и припев у Маршака, из
сказки об ослике, дедушке и внуке:
Борис Сергеевич кивнул головой:
-
Читай вслух!
Андрюшка стал читать:
Папа у Васи силён в математике ,
Учится папа за Васю весь год.
59
Где это видано, где это слыхано ,
Папа решает, а Вася сдаёт?!
Мы с Мишкой так и прыснули. Конечно, ребята
довольно часто просят родителей решить за них зада
чу, а потом показывают учительнице, как будто это
они такие герои. А у доски ни бум -бум
-
двойка!
Дело известное. Ай да Андрюшка, здорово прохва
тил! А Андрюшка читает дальше, так тихо и серьёзно:
Мелом расчерчен асфальт на квадратики,
Манечка с Танечкой прыгают тут.
Где это видано, где это слыхано,В «классы>> играют, а в класс не идуг?!
Опять здорово. Нам очень понравилось! Этот
Андрюшка просто настоящий молодец, вроде Пуш
кина!
Борис Сергеевич сказал:
-
Ничего, неплохо! А музыка будет самая про
стая, что-нибудь в этом роде.- И он взял Андрюш
кины стихи
и, тихонько наигрывая,
пропел их все
подряд.
Получилось очень ловко, мы даже захлопали в
ладоши.
А Борис Сергеевич сказал:
-
Нуте-с, кто же наши исполнители?
А Люся показала на нас с Мишкой:
-Вот!
-
Ну что ж,- сказал Борис Сергеевич,- у
Миши хороший слух ... Правда, Дениска поёт не
очень-то верно.
Я сказал:
-
Зато громко.
60
И мы начали повторять эти стихи под музыку и
повторили их, наверно, раз пятьдесят или тысячу, и
я очень громко орал,
и все меня успокаивали и де
лали замечания:
-
Ты не волнуйся! Ты тише! Спокойней! Не
надо так громко!
Особенно горячился Андрюшка. Он меня со
всем затормошил. Но я пел только громко, я не
хотел петь потише, потому что настоящее пение
-
это именно когда громко!
... И
вот однажды, когда я пришёл в школу, я
увидел в раздевалке объявление:
ВНИМАНИЕ!
Сегодня на большой перемене
в малом зале состоится выступление
летучего патруля
!
Исполняет дуэт малышей!
На злобу дня!
Приходите все!
И во мне сразу что-то ёкнуло. Я побежал в
класс. Там сидел Мишка и смотрел в окно.
Я сказал:
-
Ну, сегодня выступаем!
А Мишка вдруг промямлил:
-
Неохота мне выступать ...
Я прямо оторопел. Как- неохота? Вот так раз!
Ведь мы же репетировали? А как же Люся и Борис
Сергеевич? Андрюшка? А все ребята, ведь они чи
тали афишу и прибегут как один? Я сказал:
-
Ты что, с ума сошёл, что ли? Людей подво
дить?
62
А Мишка так жалобно:
-
У меня, кажется, живот болит.
Я говорю:
-Это со страху. У меня тоже болит, но я ведь
не отказываюсь!
Но Мишка всё равно был какой -то задумчи
вый. На большой перемене все ребята кинулись в
малый зал, а мы с Мишкой еле плелись позади,
потому что
у меня тоже
совершенно
пропало
на
строение выступать. Но в это время нам навстречу
выбежала Люся, она крепко схватила нас за руки и
поволокла за собой, но у меня ноги были мягкие,
как у куклы,
и заплетались. Это я, наверно, от
Мишки заразился.
В зале было огорожено место около рояля, а
вокруг столпились ребята из всех классов, и няни,
и учительницы.
Мы с Мишкой встали около рояля. Борис Сер
геевич бьш уже на месте, и Люся объявила диктор
ским голосом:
-
Начинаем выступление на злободневные темы. Текст Андрея Шеста
кова,
исполняют
всемирно
известные
сатирики
Миша и Денис! Попросим!
И мы с
Мишкой вышли немножко вперёд.
Мишка был белый как стена. А я ничего, только
во рту было сухо и шершаво, как будто там лежал
наждак.
Борис Сергеевич заиграл. Начинать нужно бьшо
Мишке, потому что он пел первые две строчки, а
я должен был петь вторые две строчки. Вот Борис
Сергеевич заиграл, а Мишка выкинул в сторону
левую руку, как его научила Люся, и хотел было
запеть, но опоздал, и, пока он собирался, наступила
63
уже моя очередь, так выходило по музыке. Но я не
стал петь, раз Мишка опоздал. С какой стати!
Мишка тогда опустил руку на место. А Борис
Сергеевич громко и раздельно начал снова.
Он ударил, как и следовало, по клавишам три
раза, а на четвёртый Мишка опять откинул левую
руку и наконец запел:
Папа у Васи силён в математике ,
Учится папа за Васю весь год.
Я сразу подхватил и прокричал:
Где это видано, где это слыхано,
Папа решает, а Вася сдаёт?!
Все, кто бьm в зале, рассмеялись, и у меня от
этого стало легче на душе. А Борис Сергеевич по
ехал дальше. Он снова три раза ударил по клави
шам, а на четвёртый Мишка аккуратно выкинул
левую руку в сторону и ни с того
ни с сего запел
сначала:
Папа у Васи силён в математике ,
Учится папа за Васю весь год.
Я сразу понял, что он сбился! Но раз такое
дело, я решил допеть до конца, а там видно будет.
Взял и допел:
Где это видано, где это слыхано ,
Папа решает, а Вася сдаёт?!
Слава боrу, в зале бьшо тихо -все, видно, тоже
64
поняли, что Мишка сбился, и подумали: .
А музыка в это время бежала всё дальше и
дальше . Но Мишка был какой-то зеленоватый.
И когда музыка дошла до места, он снова вы
махнул левую руку и, как пластинка, которую заело,
завёл в третий раз:
Папа у Васи силён в математике,
Учится папа за Васю весь год.
Мне ужасно захотелось стукнуть его по затыл
ку чем-нибудь тяжёлым, но я заорал со страшной
злостью:
Где это видано, где это слыхано ,
Папа решает, а Вася сдаёт?!
Мишка, ты, видно, совсем рехнулся! Ты что в тре
тий раз одно и то же затягиваешь? Давай про дев
чонок!
А Мишка так нахально:
-
Без тебя знаю!
Сергеевичу:
-
-
И вежливо говорит Борису
Пожалуйста, Борис Сергеевич, дальше!
Борис Сергеевич заиграл, а Мишка вдруг осме
лел, опять выставил свою левую руку и на четвёртом
ударе заголосил как ни в чём не бывало:
Папа у Васи силён в математике,
Учится папа за Васю весь год.
Тут все в зале прямо завизжали от смеха, и я
увидел в толпе, какое несчастное лицо у Андрюшки,
и ещё увидел, что Люся, вся красная и растрёпанная,
66
пробивается к нам сквозь толпу. А Мишка стоит с
открытым ртом, как будто сам на себя удивляется.
Ну, а я, пока суд да дело, докрикиваю:
Где это видано, где это слыхано,
Папа решает, а Вася сдаёт?!
Тут уж началось что-то ужасное. Все хохотали
как зарезанные, а Мишка из зелёного стал фиоле
товым. Наша Люся схватила его за руку и утащила
к себе. Она кричала:
-
Дениска, пой один! Не подводи! .. Музыка! И! ..
А я стоял у рояля и решил не подвести. Я по
чувствовал, что мне стало всё равно, и, когда дошла
музыка, я почему-то вдруг тоже выкинул в сторону
левую руку и совершенно неожиданно завопил:
Папа у Васи силён в математике,
Учится папа за Васю весь год...
...
Я даже плохо помню, что было дальше. Было
похоже на землетрясение. И я думал, что вот сей
час
Мишка, Костик и я, очень пристрастилисЪ к вод
ной станции и стали ходить туда почти
что каждый день. Мы раньше не умели плавать, а
потом постепенно
ревне,
кто
-
научились кто
где:
кто
-
в де
в пионерских лагерях, а я, например,
два месяца посещал наш плавательный бассейн
. И когда мы все научились плавать, мы
очень быстро поняли, что нигде не получишь такого
удовольствия от купания, как на водной станции.
Даю слово.
Ох, хорошо лежать ясным утречком на водной
станции на сыроватых и тёплых её деревянных до
рожках, вдыхать всеми ноздрями свежий и тревож
ный запах реки и слышать, как на высоких мачтах
и тонких рейках трещат под ветром разноцветные
шёлковые флажки и вода хлюпает и полощется где
то под тобой в дощатых щелях; хорошо так лежать,
и
молчать,
и
из-под локтя,
повыше
загорать,
раскинув
как недалеко
по течению,
руки,
и
от станции,
смотреть
чуть-чуть
рабочие-каменщики чинят
набережную и бьют по розовому камню молотками,
и звук долетает до тебя немножко позже удара, та- .
кой тонкий и нежный,
как будто кто-то играет
стеклянными молоточками на серебряном ксилофо
не. И особенно хорошо, когда накалишься как сле
дует,
бухнуться
в воду,
и f{аплаваться вдосталь,
68
и напрыгаться с метровой тумбочки, и наныряться
досыта, до отвала. А потом, когда устанешь, хоро
шо пойти к своим ребятам, пойти по горячим до
сточкам, втянув живот до позвоночника, и выпятив
грудь колесом, и распирая бёдра, и напружинив
руки,
а
ноги
ставя
непременно
носками
внутрь,
потому что это красиво, и на водной станции иначе
не пойдёшь, здесь так ходят все. Здесь тебе не са
модельный пляжик с грязноватым песком и бумаж
ками, здесь тебе не какой-нибудь травянистый бе
-
режок
это
там
можно
чапать
как
угодно,-
а
здесь водная станция, здесь порядок, чистота, лов
кость, спорт, шик-блеск, и поэтому все здесь ходят
по -чемпионски, на , фасонно ходят
-
иногда даже ходят гораздо лучше, чем плавают.
И вот поэтому мы все, Мишка, Костик и я,
мы дня не пропускали, всё лето ходили сюда ку
паться,
и загорели как черти,
и здорово поднаучи
лисЪ плавать, и у нас появились мускулы, бицепсы
и трицепсы, и мы на нашей станции облазили все
углы и знали, где медпункт, где игры и всё такое,
и в конце концов всё здесь стало для нас вроде бы
как родное и обыкновенное. Мы привыкли.
И однажды мы лежали, как всегда, на дасточ
ках и загорали , и Костик вдруг сказал ни с того ни
с сего:
-
Дениска! А ты мог бы прыгнуть с самой вер
хней вышки в воду?
Я посмотрел на вышку и увидел, что она не
слишком-то
уж
высокая ,
ничего
страшного,
не
выше второго этажа, ничего особенного. Поэтому я
сейчас же ответил Костику:
-
Конечно, смог бы! Ерунда какая.
Мишка тотчас же сказал :
69
-
А вот слабО!
Я сказал:
-
Дурачок ты, Мишка, вот ты кто!
Костик сказал:
Но десять же метров!
-
Ну и что?
СлабО!
-
-
сказал я.
отрезал Костик.
И Мишка, конечно, его поддержал:
- Слабо, факт, слабо!- И добавил:- Слабоб ибо!!!
Я сказал:
-Дурачки вы оба! Вот вы кто!
И тут я встал, растопырил рёбра, выкатил грудь,
напружинил руки и пошёл к вышке. А когда шёл,
всё время ставил носки внутрь.
Сзади Костик крикнул:
-
Сла-би-бу-бе-бо!
Но я не стал ему отвечать. Я уже всходил на
вышку. Всё это время, что мы ходили на водную
станцию, я каждый день видел, как с этой вышки
прыгали в воду взрослые дядьки. Я видел , как они
красиво выгибали спину, когда прыгали «ласточкой>>,
видел,
как они перекувыркивались через голову по
полтора раза, или переворачивались через бок, или
складывались
в
воздухе
пополам
и
падали
в
воду
аккуратно и точно, почти совсем не подымая брызг,
а когда выныривали, то выходили на доски, напру
жинив руки и выпятив грудь
...
И это бьшо очень красиво и легко, и я всю
жизнь был уверен, что прыгаю не хуже этих дядек,
но сейчас, когда лез, я решил для первого раза ни
какJ-Iх фигур в воздухе не выстраивать , а просто
прыгнуть прямо, вытянувшись в струнку, ,- это легче лёгкого! Я так просто, без затей ,
70
прыгну только для начала, а уж потом, в следующие
разы, я специально для Мишки такие буду выписы
вать
кренделя,
что
Мишка только
рот разинет.
Пусть они с Костиком лучше молчат в тряпочку и
кричат мне вдогонку своё дурацкое .
И пока я так думал, у меня бьшо весёлое на
строение, и я быстро бежал по маленьким лесенкам
вверх и вверх и даже не заметил, с какой быстро
той я оказался на самой высшей площадке, на вы
соте десяти метров над уровнем станции.
И тут я вдруг увидел, что эта площадка очень
маленькая, а перед нею, и по бокам, и далеко во
круг, стоит какой-то раздвинутый, огромный и пре
красный город, он стоит весь в каком-то лёгком ту
мане,
а тут,
на площадке,
шумит ветер, шумит не
шутя, как буря, того и гляди, сдует тебя с этой
вышки. И совсем не слышно, как рабочие дробят
камень,
ветер заглушает их стеклянные молотки.
И когда я глянул вниз, ...я увидел наш водный
бассейн,
он
был голубой,
но такой маленький,
прямо величиной с папиросную коробку, и я поду
мал,
что,
если прыгну ,
вряд ли попаду в него, тут
очень просто промахнуться, а тем более ветер не
меньше шести баллов, он, того и гляди, снесёт
меня куда-нибудь в сторону, в реку, или я бухнусь
прямо в буфет кому-нибудь на голову, вот будет
история! Или я, чего доброго, угожу прямо в кух
ню, в котёл с борщом! Тоже удовольствие малень
кое.
От этих мыслей у меня что-то зачесалось
внутри коленок, и мне больше всего захотелось
ещё раз услышать, как рабочие чинят набережную,
и увидеть Костика и Мишку рядом с собой, всё
таки
они
мои друзья
...
И я потихоньку сделал несколько шагов назад ,
71
ухватился
за перила и
стал спускаться
вниз,
а ког
да спустился, настроение у меня опять было хоро
шее и на сердце стало легко-легко, как будто гора
с плеч свалилась. И я очень обрадовался, когда уви
дел Мишку с Костиком, и побежал к ним, а когда
подбежал, остановился как вкопанный! .. Эти дура
ки хохотали во всё горло и показывали на меня
пальцем! Они изображали, что сейчас лопнут от
смеха. Они вопили:
Он спрыгнул!
Нет! Ха-ха-ха!
Не думаем! Хо-хо-хо!
Ты не струсил!
Ты просто забоялся!
Сейчас мы напишем про тебя в газету!
-Чтоб тебе медальдали!
-
За красивое спускание по лестнице!
Во мне прямо всё бурлило от злости! Какие всё
т~ки наглые типы, этот худущий Костьшь и особен
но Миха с его противным голосом! Они, видно,
72
•
серьёзно воображают, что я струсил! Какая глупость!
Олухи царя небесного!
Но я не стал ругаться и оскорблять их, как они
меня.
Ведь я-то знал, что мне ничего не стоит
спрыгнуть с этой жалкой вышки! Поэтому я сказал
им спокойно и вежливо:
-
Наплевать на вас!
И стремглав кинулся к вышке, и в пять секунд
снова взбежал на самый верх! В это время солнце
спряталось за тучу. Здесь бьшо холодно и мрачно,
ветер выл, и вышка немножко скрипела и покачи
валась. Но я не стал задерживаться, я подошёл к са
мому
краю,
сложил
руки
по
швам,
зажмурился,
чуть-чуть согнул коленки, перед тем как прыгнуть,
и
...
вдруг совершенно неожиданно я вспомнил про
маму. И про папу тоже. И про бабушку. Я вспом
нил, что сегодня утром, когда я убежал на ,
я не попрощался с ними и что теперь очень может
быть, что я убьюсь насмерть, и я подумал, какое
это будет для них несчастье. Просто горе будет. Ведь
им совершенно некого будет в жизни приласкать.
Я представил себе, как мама всегда будет смотреть
на мою карточку и плакать, ведь я у неё единствен
ный и у папы тоже. И у них в душе будет вечный
траур, и они не будут ходить в гости и в кино
-
разве это жизнь? И кто же будет о них заботиться,
когда они состарятся? Да и мне тоже без них будет
плохо, я ведь тоже их люблю! Хотя мне-то уже плохо
не будет, меня в живых не будет, я буду уже мёрт
вый, и не увижу больше неба, и не услышу, как ра
бочие нежно дробят камень на набережной! ..
И всё это из-за этих негодных Костьшя и Михи!
Я ужасно возмутился и весь вскипел, что из
за
таких
дураков
столько
74
народу
пострадает,
и
я
подумал, что гораздо лучше будет, если я пойду и
насую
им
по
шее,
и
чем
скорее,
тем
лучше.
и я опять спустился вниз.
Костик, когда увидел меня, встал на четверень
ки и уткнулся головой в пол. И так, на голове, он
побежал по кругу, как какой-нибудь жук. А Мишка
был совершенно синий и булькал
-
у него была
смеховая истерика.
Возле них сидела небольшал толпа, разные де
вушки и парни. Они тоже смеялись. Видно, Костик
с Мишкой рассказали им это дело. Они очень ве
село смеялись, незнакомые эти люди, а мои друзья
75
смеялись
с
ними
заодно,
они
все
вместе дружно
надо мной смеялись ...
И тут я почувствовал, что всё, что было до сих
пор,- это бьша чепуха! Просто я до сих пор не по
нимал, в чём тут суть! А сейчас, кажется, понял. И я
повернулся и пошёл обратно на вышку. В третий
раз! Они там сзади кукарекали мне вслед, блеяли и
улюлюкали. Но я долез доверху и подошёл к самому
краю. Коленки у меня дрожали. Но я схватил их
руками и сжал и сказал себе тихонько, а когда гово
рил, слышал, как дрожит мой голос и клацкают
зубы. Я бормотал:
-
Рохля! .. Вахля!! Махля! .. Прыгай сейчас же!
Ну! А то я разговаривать с тобой не буду! Руки тебе
не подам! Ну! Прыгай же! Ну! Тухля! Протухля! Во
нюхля!
И когда я обозвал себя вонюхлей, я не вьщер
жал обиды и шагнул вперёд. Сердце и желудок у
меня сразу подкатились к горлу. И я, когда летел,
не
успел
ничего
подумать,
прыгнул. Я прыгнул!
просто
Я прыгнул!
я
знал,
что
я
Прыгнул всё
таки!!!
А когда я вынырнул, Мишка и Костик протя
нули мне руки и вытащили на доски. Мы легли
рядом. Мишка и Костик молчали.
А я лежал и слушал, как рабочие бьют молотка
ми по розовому камню. Звук долетал сюда слабо,
нежно и робко, как будто кто-то играл стеклянным
молоточком на серебряном ксилофоне.
JТожЙj7 & {JЛUU.Л.L-/
UЛU llfj~UZ & Лfjйk...
~ы с Мишкой так заигрались в хоккей,
что совсем забьши, на каком мы находимся свете, и
когда спросили одного проходящего мимо дяденьку,
который час, он нам сказал:
-Ровно два.
Мы с Мишкой прямо за голову схватились. Два
часа! Каких-нибудь пять минут поиграли, а уже два
часа! Ведь это же ужас! Мы же в школу опоздали!
Я подхватил портфель и закричал:
-
Бегом давай, Мишка!
И мы полетели, как молнии. Но очень скоро
..
устали и пошли шагом.
Мишка сказал:
-
Не торопись, теперь уже всё равно опоздали.
Я говорю:
-
Ох, влетит ... Родителей вызовут! Ведь без
уважительной же причины .
Мишка говорит:
-
Надо её придумать. А то на совет отряда
вызовут. Давай вьщумаем поскорее!
Я говорю:
-Давай скажем, что у нас заболели зубы и что
мы ходили их вырывать.
Но Мишка только фыркнул:
-У обоих сразу заболели, да? Хором заболели! ..
Нет , так не бывает. И потом: если мы их рвали, то
где же дырки?
77
Я говорю:
-
Что же делать? Прямо не знаю ... Ой, вызо
вут на совет и родителей пригласят! .. Слушай, зна
ешь что? Надо придумать что-нибудь интересное и
храброе, чтобы нас ещё и похвалили за опоздание,
понял?
Мишка говорит:
-Это как?
-Ну, например, вьщумаем, что где-нибудь был
пожар, а мы как будто ребёнка из этого пожара вы
тащили, понял?
Мишка обрадовался:
-
Ага, понял! Можно про пожар вьщумать, а то
ещё лучше сказать, как будто лёд на пруду проло
мился, и ребёнок этот
-
бух! .. В воду упал! А мы
его вытащили .. Тоже красиво!
-
Ну да,- говорю я,- правильно! Но пожар
всё-таки лучше!
-Ну нет,- говорит Мишка, - именно что лоп
нувший пруд интереснее!
И мы с ним ещё немножко поспорили, что ин
тересней и храбрей, и не доспорили, а уже пришли
к школе. А в раздевалке наша гардеробщица тётя
Паша вдруг говорит:
-Ты где это так оборвался, Мишка? У тебя весь
воротник без пуговиц. Нельзя таким чучелом в класс
являться. Всё равно уж ты опоздал , давай хоть пуго
вицы -то пришью! Вон у меня их целая коробка.
А ты, Дениска, иди в класс, нечего тебе тут торчать!
Я сказал Мишке:
·
-Ты поскорее тут шевелись, а то мне одному,
что ли, отдуваться?
Но тётя Паша шуганула меня:
-
Иди, иди, а он за тобой! Марш!
78
И вот я тихонько приоткрыл дверь нашего клас
са,
просунул голову,
и
вижу весь класс,
и слышу,
как Раиса Ивановна диктует по книжке:
-
А у доски стоит Валерка и выписывает корявы
ми буквами:
Я не выдержал и рассмеялся, а Раиса Ивановна
подняла глаза и увидела меня. Я сразу сказал:
-
Можно войти, Раиса Ивановна?
-
Ах, это ты, Дениска,- сказала Раиса Ива-
новна.- Что ж, входи! Интересно, где это ты про
падал?
Я вошёл в класс и остановился у шкафа. Раиса
Ивановна вгляделась в меня и прямо ахнула:
-Что у тебя за вид? Где это ты так извалялся?
А? Отвечай толком!
А я ещё ничего не придумал и не могу толком
отвечать, а так, говорю чта. попало, всё подряд,
только чтобы время протянуть:
-
Я, Раиса Иванна, не один ... Вдвоём мы, вме
сте с Мишкой ... Вот оно как. Ого! .. Ну и дела. Так
и так! И так далее.
А Раиса Ивановна:
-
Что-что? Ты успокойся, говори помедленней,
а то непонятно! Что случилось? Где вы были? Да
говори же!
А я совсем не знаю, что говорить. А надо го
ворить. А что будешь говорить, когда нечего гово
рить? Вот я и говорю:
-Мы с Мишкой . Да. Вот ... Шли себе и шли .
Никого не трогали. Мы в школу шли, чтоб не опоз
дать. И вдруг такое! Такое дело, Раиса Ивановна,
прямо ох-хо-хо! Ух ты! Ай-яй-яй.
79
Тут все в классе рассмеялись и загалдели. Осо
бенно громко
-
Валерка. Потому что он уже давно
предчувствовал двойку за своих . А тут
урок остановился, и можно смотреть на меня и хо
хотать. Он прямо покатывался. Но Раиса Ивановна
быстро прекратила этот базар.
-
Тише, - сказала она, - дайте разобраться!
Кораблёв! Отвечай, где вы бьши? Где Миша?
А у меня в голове уже началось какое-то завих
рение от всех этих приключений, и я ни с того ни
с сего брякнул:
-
Там пожар бьш!
И сразу все утихли. А Раиса Ивановна побледнела и говорит:
-Где пожар?
А я:
-
этого ...
Возле нас. Во дворе. Во флигеле. Дым валит
прямо клубами. А мы идём с Мишкой мимо
как его ... мимо чёрного хода! А дверь этого хода кто
то доской снаружи припёр. Вот. А мы идём! А отrуда,
значит, дым! И кто-то пищит. Задыхается. Ну, мы
доску отняли, а там маленькая девочка. Плачет. За
дыхается. Ну, мы её за руки, за ноги
-
спасли. А тут
её мама прибегает, говорит: .
А мы с Мишкой говорим: . Вот. И мы
ушли с Мишкой. Можно сесть, Раиса Ивановна?
Она встала из-за стола и подошла ко мне. Глаза
у нее бьши серьёзные и счастливые. Она сказала:
-
Как это хорошо! Очень, очень рада, что вы
с Мишей такие молодцы! Иди садись. Сядь. По
сиди
...
80
И я видел, что она прямо хочет меня погладить
или даже поцеловать.
И
мне от всего этого не
очень-то весело стало. И я пошёл потихоньку на
своё место, и весь класс смотрел на меня, как будто
я и вправду сотворил что-то особенное . И на душе
у меня скребли кошки . Но в это время дверь рас
пахнулась, и на пороге показался Мишка. Все по
вернулись и стали смотреть на него . А Раиса Ива
новна обрадовалась.
-
Входи,- сказала она, - входи, Мишук, са
дись. Сядь. Посиди. Успокойся. Ты ведь, конечно,
тоже
-
переволновался.
Ещё как!
-
говорит Мишка.- Боялся, что
вы заругаетесь.
-
Ну, раз у тебя уважительная причина,- го
ворит Раиса Ивановна,- ты мог не волноваться.
Всё-таки вы с Дениской человека спасли. Не каж
дый день такое бывает.
Мишка даже рот разинул. Он, видно, совершен
но забьш, о чём мы с ним говорили.
-
Ч-ч-человека?
-
говорит Мишка и даже за
икается.- С ... с ... спасли? А кк ... кк ... кто спас?
Тут я понял, что Мишка сейчас всё испортит.
И я решил ему помочь, чтобы натолкнуть его и
чтобы он вспомнил, и так ласковенько ему улыб
нулся и
-
говорю:
Ничего не поделаешь, Мишка, брось притво
ряться ... Я уже всё рассказал!
И сам в это время делаю ему глаза со значени
ем: что я уже всё наврал и чтобы он не подвёл! И я
ему подмигиваю, уже прямо двумя глазами, и вдруг
вижу- он вспомнил! И сразу догадался, что надо
делать дальше! Вот наш милый Мишенька глазки
опустил, как самый скромный на свете маменькин
82
сынок,
и таким противным,
приличным голоском
говорит:
-
Ну зачем ты это! Ерунда какая ...
И даже покраснел, как настоящий артист. Ай да
Мишка! Я прямо не ожидал от него такой прыти.
А он сел за парту как ни в чём не бывало и давай
тетради раскладывать. И все на него смотрели с
уважением, и я тоже. И наверно, этим дело бы и
кончилось. Но тут чёрт всё -таки дёрнул Мишку за
язык,
он
огляделся
вокруг и
ни
с того
ни
с
сего
сказал:
-
А он вовсе не тяжёлый был. Кило десять
-
пятнадцать, не больше ...
Раиса Ивановна говорит:
-
Кто? Кто не тяжёлый, кило десять
-
пятна-
дцать?
-
Да мальчишка этот.
Какой мальчишка?
Да которого мы из -пQДо льда вытащили ...
Ты что-то путаешь,- говорит Раиса Иванов-
на,- ведь это была девочка! И потом, откуда там
лёд?
А Мишка гнёт своё:
-
Как
-
откуда лёд? Зима, вот и лёд! Все Чи
стые пруды замёрзли. А мы с Дениской идём, слы
шим
-
кто-то из проруби кричит. Барахтается и
пищит. Карабкается. Бултыхается и хватается рука
ми. Ну, а лёд что? Лёд, конечно, обламывается! Ну,
мы с Дениской подползли, этого мальчишку за
руки, за ноги
-
и на берег. Ну, тут дедушка его
прибежал, давай слёзы лить ...
Я уже ничего не мог поделать: Мишка врал как
по писаному , ещё лучше меня. А в классе уже все
догадались, что он врет и что я тоже врал, и после
83
каждого Мишкииого слова все покатывались, а я
ему делал знаки, чтобы замолчал и перестал врать,
потому что он не то врал, что нужно, но куда там!
Мишка никаких знаков не замечал и заливалея со
ловьём:
-
Ну, тут дедушка нам говорит: . А мы
говорим:
Я не вьщержал и крикнул:
-
Только это бьш пожар! Мишка перепутал!
Ты что, рехнулся, что ли? Какой может быть
в проруби пожар? Это ты всё позабьш.
А в классе все падают в обморок от хохота, про
сто помирают. Раиса Ивановна ка-ак хлопнет по
столу! Все замолчали. А Мишка так и остался стоять
с открытым ртом.
Раиса Ивановна говорит:
их
Как не стьщно врать! Какой позор! И я -то
считала
хорошими
ребятами!..
Продолжаем
урок.
И все сразу перестали на нас смотреть. И в
классе было тихо и как-то скучно. И я написал
Мишке записку:
А он прислал ответ: .
®казывается, пока я болел, на улице стало
совсем тепло и до весенних наших каникул оста
лось два или три дня. Когда я пришёл в школу, все
закричали:
-Дениска пришёл, ура!
И я очень обрадовался, что пришёл, и что все
ребята сидят на своих местах- и Катя Точилина, и
Мишка, и Валерка,- и цветы в горшках , и доска
такая же блестящая, и Раиса Ивановна весёлая , и
всё, всё как всегда. И мы с ребятами ходили и сме
ялись на переменке , а потом Мишка вдруг сделал
...
важный вид и сказал:
-
А у нас .будет весенний концерт!
Я сказал:
-Ну да?
Мишка сказал:
-
Верно! Мы будем выступать на сцене . И ре
бята из четвёртого класса нам покажут постановку.
Они сами сочинили. Интересная! ..
Я сказал:
-А ты, Мишка, будешь выступать?
-
Подрастёшь
-
узнаешь.
И я стал с нетерпением дожидаться концерта.
Дома я всё это сообщил маме, а потом сказал:
-
Я тоже хочу выступать ...
Мама улыбнулась и говорит:
-
А что ты умеешь делать?
85
Я сказал:
-
Как,
мама,
разве ты не знаешь? Я умею
громко петь. Ведь я хорошо пою? Ты не смотри,
что у меня тройка по пению.
Всё равно я пою
здорово.
Мама открыла шкаф и откуда-то из-за платьев
сказала:
-
Ты споёшь в другой раз. Ведь ты болел ... Ты
просто будешь на этом концерте зрителем. - Она
вышла из-за шкафа.- Это так приятно- быть зри
телем. Сидишь, смотришь, как артисты выступают...
Хорошо! А в другой раз ты будешь артистом, а те,
кто уже выступал, будут зрителями. Ладно?
Я сказал:
-
Ладно . Тогда я буду зрителем .
И на другой день я пошёл на концерт. Мама
не могла со мной идти
-
она дежурила в инсти
туте,- папа как раз уехал на какой-то завод на
Урал, и я пошёл на концерт один. В нашем боль
шом зале стояли стулья и была сделана сцена, и
на ней висел занавес. А внизу сидел за роялем
Борис Сергеевич. И мы все уселись, а по стенкам
встали
бабушки
нашего
класса.
А я
пока
стал
грызть яблоко.
Вдруг занавес открылся и появилась вожатая
Люся.
Она сказала громким голосом, как по ра
дио:
Начинаем наш весенний концерт! Сейчас
ученик первого класса Миша Слонов прочтёт
нам свои собственные стихи! Попросим!
Тут все захлопали и на сцену вышел Мишка.
Он довольно смело вышел , дошёл до середины и
остановился . Он постоял так немножко и заложил
руки за спину.
Опять постоял.
86
Потом выставил
вперёд левую ногу. Все ребята сидели тихо-тихо и
смотрели на Мишку. А он убрал левую ногу и вы
ставил правую . Потом он вдруг стал откашливаться :
-
Кхм! Кхм! .. Кхме! ..
Я сказал:
-
Ты что, Мишка, поперхнулся?
Он посмотрел на меня как на незнакомого.
Потом поднял глаза в потолок и сказал:
Стих.
Пройдут года, наступит старость!
Морщины вскачут на лице!
Желаю творческих успехов!
Чтоб хорошо учились и дальше все!
... Всё!
И Мишка поклонился и полез со сцены. И все
ему здорово хлопали, потому что, во-первых, стихи
были очень хорошие, а во-вторых, подумать только:
Мишка сам их сочинил! Просто молодец!
И тут опять вышла Люся и объявила:
-Выступает Валерий Тагилов, первый класс !
Все опять захлопали ещё сильнее, а Люся поста-
вила стул на самой серёдке. И тут вышел наш Ва
лерка со
своим
маленьким аккордеоном и сел на
стул, а чемодан от аккордеона поставил себе под
ноги, чтобы они не болтались в воздухе. Он сел и
заиграл вальс . И все слушали, и я
тоже слушал и всё время думал: И я стал тоже
так быстро перебирать пальцами по воздуху, но не
мог поспеть за Валеркой. А сбоку, у стены, стояла
Валеркина бабушка, она помаленьку дирижировала,
когда Валерка играл. И он хорошо играл, громко,
87
мне очень понравилось. Но вдруг он в одном месте
сбился. У него остановились пальцы . Валерка не
множко покраснел, но опять зашевелил пальцами ,
как будто дал им разбежаться, но пальцы добежали
до какого -то места и опять остановились, ну просто
как будто споткнулись. Валерка стал совсем красный
и снова стал разбегаться, но теперь его пальцы бе
жали как-то боязливо, как будто знали, что они всё
равно опять споткнутся, и я уже готов был лопнуть
от злости, но в это время на том самом месте, где
Валерка два раза спотыкался, его бабушка вдруг вы
тянула шею, вся подалась вперёд и запела:
.. .Серебрятся
волны,
Серебрятся волны ...
И Валерка сразу подхватил, и пальцы у него
как будто перескочили через какую-то неудобную
ступеньку и побежали дальше, дальше , быстро и
ловко до самого конца. Вот уж ему хлопали так
хлопали!
88
После этого на сцену выскочили шесть девочек
из первого и шесть мальчиков из первого .
У девочек в волосах были разноцветные ленты, а у
мальчиков ничего не было. Они стали танцевать
украинский гопак. Потом Борис Сергеевич сильно
ударил по клавишам и конЧ1Ш играть.
А мальчишки и девчонки ещё топали по сцене
сами, без музыки, кто как, и это было очень весело,
и я уже собирался тоже слазить к ним на сцену, но
они вдруг разбежались. Вышла Люся и сказала:
-
Перерыв пятнадцать минут. После перерыва
учащиеся четвёртого класса покажут пьесу, которую
они
сочинили
.
И все задвигали стульями и пошли кто куда, а
я вытащил из кармана своё яблоко и начал его
догрызать.
А наша октябрятская вожатая Люся стояла тут
же,
рядом.
Вдруг к ней подбежала довольно высокая ры
женькая девочка и
сказала:
89
-Люся , можешь себе представить- Егоров не
явился!
Люся всплеснула руками:
-
Не может быть! Что же делать? Кто ж будет
звонить и стрелять?
Девочка сказала:
-
Нужно немедленно найти какого- нибудь со
образительного паренька, мы его научим, что делать.
Тогда Люся стала глядеть по сторонам и заме
тила, что я стою и грызу яблоко. Она сразу обра
довалась.
-
Вот,- сказала она.- Дениска! Чего же лучше!
Он нам поможет! Дениска, иди сюда!
Я подошёл к ним поближе. Рыжая девочка посмотрела на меня
-
и сказала:
А он вправду сообразительный?
Люся говорит:
-
По- моему, да!
А рыжая девочка говорит:
-
А так, с первого взгляда, не скажешь.
Я сказал:
-
Можешь успокоиться! Я сообразительный.
Тут они с Люсей засмеялись, и рыжая девочка
потащила меня
на сцену.
Там стоял мальчик из четвёртого класса, он бьш
в чёрном костюме, и у него были засыпаны мелом
волосы, как будто он седой; он держал в руках пи
столет, а рядом с ним стоял другой мальчик, тоже
из четвёртого класса. Этот мальчик бьш приклеен к
бороде, на носу у него сидели синие очки, и он бьш
в клеёнчатом плаще с поднятым воротником.
Тут же были ещё мальчики и девочки, кто с
портфелем в руках, кто с чем, а одна девочка в ко
сынке,
халатике
и
с
веником.
90
Я как увидел у мальчика в черном костюме
пистолет, так сразу спросил
-
его:
Это настоящий?
Но рыжая девочка перебила меня.
-
Слушай , Дениска!
-
сказала она.- Ты бу
дешь нам помогать. Встань тут сбоку и смотри на
сцену. Когда вот этот мальчик скажет:
-
ты сразу
позвони в этот звонок. Понял?
И она протянула мне велосипедный звонок .
Я взял его.
Девочка сказала:
-
Ты позвонишь, как будто это телефон, а этот
мальчик снимет трубку, поговорит по телефону и
уйдёт со сцены. А ты стой и молчи. Понял?
Я сказал:
-
Понял, понял ... Чего тут не понять? А пис
толет у него настоящий? Парабеллум или какой?
-
Погоди ты со своим Пистолетом ... Именно,
что он не настоящий! Слушай: стрелять будешь ты
здесь, за сценой. Когда вот этот, с бородой, останется
один, он схватит со стола папку и кинется к окну, а
этот мальчик, в чёрном костюме, в него прицелится,
тогда ты возьми эту дощечку и что есть силы стукни
по стулу. Вот так, только гораздо сильней!
И рыженькая девочка бахнула по стулу доской.
Получилось очень здорово, как настоящий выстрел .
Мне понравилось.
-
Здорово!
-
сказал я. - А потом?
Это всё , - сказала девочка.- Если понял,
повтори!
Я всё повторил. Слово в слово. Она сказала:
Смотри же, не подведи!
Можешь успокоиться. Я не подведу.
91
И тут раздался наш школьный звонок, как на
уроки.
Я положил велосипедный звонок на отопление,
прислонил дощечку к стулу,
а сам стал смотреть в
щёлочку занавеса. Я увидел, как пришли Раиса
Ивановна и Люся, и как садились ребята, и как
бабушки опять встали у стенок, а сзади чей -то папа
взгромоздился на табуретку и начал наводить на
сцену фотоаппарат. Бьшо очень интересно отсюда
смотреть туда, гораздо интересней, чем оттуда сюда.
Постепенно все стали затихать, и девочка, которая
меня привела, побежала на другую сторону сцены
и потянула за верёвку. И занавес открьшся, и эта
девочка спрыгнула в зал. А на сцене стоял стол, и
за ним сидел мальчик в чёрном костюме, и я знал,
что в кармане у него пистолет. А напротив этого
мальчика ходил мальчик с бородой. Он сначала
рассказал, что долго жил за границей,
приехал
а теперь вот
опять, и потом стал нудным голосом при
ставать и просить, чтобы мальчик в чёрном костюме
показал ему план аэродрома. Но тот сказал:
-
Этого вы от меня не добьётесь, гражданин
Гадюкин!
Тут я сразу вспомнил про звонок и протянул
руку к отоплению. Но звонка там не было. Я по
думал,
что
он упал
на пол,
и
наклонился
посмот
реть. Но его не было и на полу. Я даже весь обо
млел. Потом я взглянул на сцену. Там было тихо
тихо. Но потом мальчик в чёрном костюме подумал
и снова сказал:
-
Этого вы от меня не добьётесь, гражданин
Гадюкин!
Я просто не знал, что делать. Где звонок? Он
только что был здесь! Не мог же он сам ускакать,
92
как лягушка! Может быть, он скатился за батарею?
Я присел на корточки и стал шарить по пыли за
батареей. Звонка не было! Нету! .. Люди добрые, что
же делать?!
А на сцене бородатый мальчик стал ломать себе
пальцы и кричать:
-
Я вас пятый раз умоляю! Покажите план
аэродрома!
А мальчик в чёрном костюме повернулся ко
мне лицом и закричал страшным голосом:
-
Этого вы от меня не добьётесь, гражданин
Гадюкин!
И погрозил мне кулаком. И бородатый тоже
погрозил мне кулаком. Они оба мне грозили!
Я подумал, что они меня убьют. Но ведь не
бьшо звонка! Звонка-то не было! Он же потерялся!
Тогда мальчик в чёрном костюме схватился за
волосы
и сказал,
глядя на
меня
с умоляющим
вы
ражением лица:
-Сейчас, наверно, позвонит телефон! Вот уви
дите, сейчас позвонит телефон! Сейчас позвонит!
И тут меня осенило. Я высунул голову на сцену
и быстро сказал:
-
Динь-динь-динь!
И все в зале страшно рассмеялись. Но мальчик
в чёрном костюме очень обрадовался и сразу схва
тился на трубку. Он весело сказал:
-Слушаю вас!- и вытер пот со лба.
А дальше всё пошло как по маслу. Мальчик в
чёрном встал и сказал бородатому:
-
Меня вызывают. Я приеду через несколько
минут.
И ушёл со сцены. И встал на другой стороне .
И
тут
мальчик
с
бородой
94
пошёл
на
цыпочках
к его столу и стал там рыться и всё время огля
дывался. Потом он злорадно рассмеялся , схватил
какую-то папку и побежал к задней стене, на ко
торой бьшо наклеено картонное окно. Тут выбежал
другой мальчик и стал в него целиться из писто
лета. Я сразу схватил доску да как трахну по стулу
изо всех сил. А на стуле сидела какая-то неизвес
тная кошка. Она закричала диким голосом, потому
что я попал ей по хвосту. Выстрела не получи
лось, зато кошка поскакала на сцену. А мальчик в
чёрном костюме бросился на бородатого и стал
душить. Кошка носилась между ними. Пока маль
чики боролись, у бородатого отвалилась борода.
Кошка решила, что это мышь, схватила её и убе
жала. А мальчик как только увидел, что он остал
ся без бороды, так сразу лёг на пол
-
как будто
умер. Тут на сцену прибежали остальные ребята из
четвёртого класса, кто с портфелем, кто с вени
ком,
-
они
все
стали
спрашивать:
Кто стрелял? Что за выстрелы?
А никто но стрелял. Просто кошка подверну
лась и всему помешала.
костюме
-
Но
мальчик в чёрном
сказал:
Это я убил шпиона Гадюкина!
И тут рыженькая девочка закрьша занавес. И все,
кто был в зале, хлопали так сильно, что у меня забо
лела голова. Я быстренько спустился в раздевалку,
оделся и побежал домой. А когда я бежал, мне всё
время что-то мешало. Я остановился, полез в карман
и вынул о1Туда ... велосипедный звонок!
т сидел на подоконнике, натянув рубашку
на колени, потому что штаны были у мамы.
-
Нет,- сказала мама и отодвинула в сторону
нитки с иголкой.- Я не могу больше с этим маль
чишкой!
-
Да, -
сказал
папа и
сложил газету. -
На
нём черти рвут, он лазает по заборам, он скачет
по деревьям и носится по крышам . На него не
напасёшься!
Папа помолчал, зловеще поглядел на меня и
наконец решительно объявил:
-
Но я наконец, придумал средство, которое
раз и навсегда избавит нас от этого бедствия.
-
Я не нарочно, - сказал я. - Что я, нарочно,
что ли, да? Оно само.
-
Конечно, оно само,- ядовито сказала мама.
у твоих штанов такой скверный характер, что они
нарочно целыми днями подстерегают каждый гвоз
дик,
цепляются за него и потом рвутся специально
для того, чтобы позлить твою маму. Вот какие ко
варные штаны! Оно само! Оно само!
Мама могла так кричать до утра, по
тому что у неё уже разыгрались нервы, это было ВИд
но невооружённым глазом. Поэтому я сказал папе:
-
Ну, так что же ты придумал?
Папа сделал строгое лицо и сказал маме:
-
Тебе нужно напрячь все свои способности и
96
изобрести аппарат , который обеспечивал бы тебе
наблюдение за твоим сыном в часы отсутствия. Мне
сегодня некогда, сегодня >
-
, а
ты, ты садись к столу и, не теряя времени, изоб
рети сейчас же подзорную трубу. У тебя это очень
хорошо получится,
я знаю , что ты
человек в этом
отношении весьма талантливый.
Папа встал, порьшся у себя в столе и положил
перед мамой маленькое зеркальце с отбитым угол
ком, довольно большой магнит и несколько разных
гвоздочков, пуговицу и ещё чего-то.
-
Вот,- сказал он,- это тебе необходимые
материалы. В поиск, смелые и любознательные!
Мама проводила его к дверям, потом вернулась·
и отпустила и меня во двор погулять. А когда мы
вечером все сошлись за ужином, у мамы бьши пе
репачканы клеем пальцы, и на столе лежала доволь
но симпатичная синенькая и толстая труба. Мама
взяла её, издалека показала "Мне и сказала:
Ну, Денис, смотри внимательно!
-
Это что?
-
спросил я.
Это подзорная труба! Моё изобретение!
ответила
она.
Я сказал:
-
Окрестности озирать?
Она улыбнулась:
-
Никакие не окрестности! А за тобой при-
сматривать.
Я сказал:
- А как?
-
А очень просто!
-
сказала мама. - Я изоб-
рела и сконструировала подзорную трубу для роди
телей, вроде подзорной трубы для моряков, только
гораздо лучше .
7 Где зто видано, где это слыхано...
97
Папа сказал:
тут
Ты объясни, пожалуйста, популярно, в чём
дело,
какие
принципы
положены
в
основу
изобретения, какие проблемы оно решает, ну, и
так далее. Прошу!
Мама встала у стола, как учительница у доски,
и заговорила докладческим
-
Теперь,
голосом:
когда я буду уходить из дому,
я
всегда буду видеть тебя, Денис. Я могу удаляться
от дома
на
расстояние
от
пяти
до
восьми
кило
метров, но чуть я почувствую, что давно тебя не
видела и что мне интересно, что ты сейчас вытво
ряешь, я сразу
-
чик! Направляю свою трубу в
сторону нашего дома
весь
-
и готово!
-
вижу тебя во
рост.
Папа сказал:
-
Отлично! Эффект Шницель- Птуцера!
Тут я немножко оторопел. Я никогда не думал,
что мама может изобрести такую штуку. Ведь такая
с виду худенькая, а смотри- ка! Эффект Шницель
Птуцера!
Я сказал:
-
А как же, мама, ты будешь знать, где наш
дом?
Она ответила, нисколько не задумываясь:
-
А у меня в трубе сидит компасный магнит.
Он всегда показывает на наш дом.
-
Реакция Бабкина-Няньского,- сказал папа.
Совершенно верно,- продолжала мама.-
Таким образом, если ты, Денис, заберёшься на за
бор или ещё куда, это мне сразу будет видно.
Я сказал:
-А там у тебя что? Экран, что ли?
Она ответила:
98
-
Конечно. Помнишь зеркальце? Оно отбра
сывает твоё изображение прямо мне внутрь головы.
Я сразу вижу, стреляешь ты из рогатки или просто
так мяч гоняешь, безо всякого смысла.
Обыкновенный закон
-
Кранца - Ничиханца.
Ничего особенного,- проворчал папа и вдруг, ожи
вившись, спросил:
Прости, прости, пожалуйста,
-
я перебью тебя. Один вопросик можно?
- Да, задавай, - сказала мама.
-
Твоя подзорная труба что, она работает на
электричестве или на полупроводниках?
-
На электричестве,- сказала мама.
О,
тогда
я
тебя
предупреждаю, -
сказал
папа, - ты берегись замыканий. А то где-нибудь
замкнёт, и у тебя в мозгах произойдёт вспышка.
Не произойдёт,- сказала мама.- А предо
-
хранитель на что?
-
Ну, тогда другое дело,- сказал папа.- Но ты
всё-таки поглядывай, а то, знаешь, я буду волно
ваться.
Я сказал:
-
Ну, а ты можешь сделать такую штуку для
меня? Чтобы и я мог за тобой присматривать?
-
А это зачем?
-
снова улыбнулась мама. - Я
то уж наверняка не полезу на забор!
-
Это ещё не известно, - сказал я,- может
быть, на забор ты и не станешь карабкаться, но,
может быть, ты за машины цепляешься? Или ска
чешь перед ними, как коза?
-
Или с дворниками дерёшься? И вступаешь в
пререкания с милицией?
вздохнул:
-
-
поддержал меня папа и
Да, жалко, нет у нас такой машинки,
чтобы нам за тобой наблюдать...
Но мама показала нам язык:
100
-
Изобретено и выполнено в единственном эк
земпляре, что, взяли?
-
Она повернулась ко мне:
-
Так что знай, теперь я всё время держу тебя под
своим неусыпным контролем!
И я подумал, что при таком изобретении у
меня начинается довольно кислая жизнь. Но ниче
го не сказал, а кивнул головой и потом пошёл
спать. А когда проснулся и стал жить, то понял,
что для меня наступили чЩJные дни. При мами
ном изобретении получалось, что моя жизнь пре
вращается в сплошное мучение. Вот, например,
сообразишь, что Костик за последнее время уж
очень
разиахалился
накостылять
по
и
шее,
самая
пора
а
не
вот
ему
как следует
решаешься ,
так
и
кажется, что подзорная мамина труба уставилась
тебе прямо в спину .
И
наподдать Костику как
следует просто невозможно в таких условиях. Я уж
не
говорJО
о
том,
что
я
вовсе
перестал ходить
на
Чистые пруды, чтобы ловить там себе головастиков
полные карманы. И вся моя счастливая, весёлая
прежняя жизнь теперь стала запретной для меня.
И так тоскливо тянулись мои дни , что я таял, как
свеча, и места себе не находил. И дело , уж навер
ное,
просто приближалось к печальному концу ,
101
как
вдруг
однажды,
когда
мама
ушла,
я
стал
ис
кать свою старую футбольную камеру, и в ящике,
где у меня хранится всякая утильная хурда-бурда,
я вдруг увидел... м амину подзорную трубу! Да, она
лежала
среди
прочего
мусора,
какая-то
осиротелая,
облупившаяся, тусклая. По всему бьшо видно, что
мама уже давно ею не пользуется, что она про неё
и думать-то забыла. Я схватил её и расковырял
поскорее, чтобы взглянуть, что у неё там внутри,
как она устроена,
но, честное слово,
она была
пустая, в ней ничего не бьшо . Пусто, хоть шаром
по кати!
Только тут я догадался, что эти люди обманули
меня и что мама ничего не изобрела, а просто так,
пугала меня своей иенастоящей трубой, и я, как
доверчивый дурачок,
верил
ей
и
боялся,
и
вёл
себя, как приличный отличник. И от этого всего я
так обиделся на весь свет, и на маму, и на папу, и
на все эти дела, что я выбежал сразу во двор как
угорелый и затеял там великую срочную драку с
Костиком, и с Андрюшкой, и с Алёнкой. И хотя
они втроём прекрасно меня отлупили, всё равно
настроение у меня было отличное, и после драки
мы
все
вчетвером лазали
на чердак и на крышу,
а
потом карабкались на деревья, а потом спустились
в подвал, в котельную, в самый уголь, и извози
лись там просто до умопомрачения . И всё это вре
мя я чувствовал, что у меня словно камень с души
свалился . И хорошо было, и свободно на душе, и
легко, и весело, как на Первое мая.
и'!_j:Jйvkb л~
~ ";Ро1fа~ью
Шикоrда я не забуду этот зимний вечер. На
дворе было холодно, ветер тянул сильный, прямо
резал щёки, как
кинжалом, снег вертелся со страш
ной быстротой. Тоскливо бьшо и скучно, просто
выть хотелось, а тут ещё папа и мама ушли в кино.
И когда Мишка позвонил по телефону и позвал
меня к себе, я тотчас же оделся и помчался к нему.
Там было светло и тепло и собралось много наро
ду, пришла Алёнка, за нею Костик и Андрюшка.
Мы играли во все игры, и бьшо весело и шумно.
И под конец Алёнка вдруг сказала:
-
А теперь в прятки! Давайте в прятки!
И мы стали играть в прятки. Это бьшо прекрас
но, потому что мы с Мишкой всё время подстраива
ли так, чтобы водить выпадало маленьким: Костику
или Алёнке,- а сами всё время прятались и вообще
водили малышей за нос. Но все наши игры прохо
дили только в Мишкиной комнате, и это довольно
скоро
нам
стало
надоедать,
потому
что
комната
бьша маленькая, тесная и мы всё время прятались за
портьеру, или за шкаф, или за сундук, и в конце
концов мы стали потихоньку выплёскиваться из
Мишкиной комнаты и заполнили своей игрой боль
шущий длинный коридор квартиры.
В коридоре бьшо интереснее играть, потому что
возле каждой двери стояли вешалки, а на них ви
сели пальто и шубы. Это бьшо гораздо лучше для
103
нас,
потому что,
тот,
уж конечно,
например,
не
кто
водит и ишет нас,
сразу догадается, что я прита
ился за Марьсемёниной шубой и сам влез в валенки
как раз под шубой.
И вот, когда водить выпало Костику, он отвер
нулся к стене и
-
стал
громко выкрикивать:
Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать!
Тут все брызнули в разные стороны, кто куда,
чтобы прятаться. А Костик немножко подождал и
крикнул снова:
-
Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать!
Опять!
Это считалось как бы вторым звонком. Мишка
сейчас же залез на подоконник, Алёнка
-
за шкаф,
а мы с Андрюшкой выскользнули в коридор. Тут
Андрюшка недолго думая полез под шубу Марьи
Семёновны, где я всё время прятался, и оказалось,
что я остался без места! И я хотел дать Андрюшке
подзатьшьник, чтобы он освободил моё место, но
тут Костик крикнул третье предупреждение:
-
Пора не пора, я иду со двора!
И я испугался, что он меня сейчас увидит, по
тому что я совершенно не спрятался,
и я заметал
ея по коридору туда-сюда как подстреленный заяц.
И тут в самое нужное время я увидел раскрытую
дверь и вскочил в неё.
Это была какая -то комната, и в ней на самом
видном
месте,
широкая,
у
стены,
так что
я
стояла
кровать,
моментально
высокая
и
нырнул под эту
кровать. Там бьш приятный полумрак и лежало до
вольно много вещей, и я стал сейчас же их рас
сматривать. Во- первых, под этой кроватью было
очень много туфель разных фасонов , но все до
вольно старые, а ещё стоял плоский деревянный
104
чемодан,
а на чемодане стояло алюминиевое коры
то вверх тормашками, и я устроился очень удобно:
голову на корыто, чемодан под поясницей
-
очень
ловко и уютно. Я рассматривал разные тапочки и
шлёпанцы и всё время думал, как это здорово я
спрятался и сколько смеху будет,
когда Костик
меня тут найдёт.
Я отогнул немножко кончик одеяла, которое
свешивалось со всех сторон до пола и закрывало от
меня всю комнату: я хотел глядеть на дверь, чтобы
видеть, как Костик войдёт и будет меня искать. Но
в это время в комнату вошёл никакой не Костик, а
вошла Ефросинья Петровна, симпатичная старушка,
но немножко похожая на бабу-ягу.
Она вошла, вытирая руки о полотенце.
Я всё время потихоньку наблюдал за нею, ду
мал, что она обрадуется, когда увидит, как Костик
вытащит меня из-под кровати. А я ещё для смеху
возьму какую-нибудь её туфлю в зубы, она тогда
наверняка упадёт от смеха. Я был уверен, что вот
ещё секунда или две промелькнут, и Костик обяза
тельно меня обнаружит. Поэтому я сам всё время
смеялся про себя, без звуКа.
У меня было чудесное настроение. И я всё вре
мя поглядывал на Ефросинью Петровну. А она тем
временем очень спокойно подошла к двери и ни с
того ни с сего плотно захлопнула её. А потом, гля
жу, повернула ключик
-
и готово! Заперлась . Ото
всех заперлась! Вместо со мной и корытом. Запер
лась на два оборота.
В комнате сразу стало как-то тихо и зловеще.
Но тут я подумал , что это она заперлась не надол
го, а на минутку, и сейчас отопрёт дверь, и всё
пойдёт как по маслу , и опять будет смех и радость ,
106
и Костик будет просто счастлив, что вот он в та
ком трудном месте меня отыскал! Поэтому я хотя
и оробел, но не до конца, и всё продолжал посмат
ривать на Ефросинью Петровну, что же она будет
делать дальше.
А она села на кровать, и надо мной запели и
заскрежетали пружины, и я увидел её ноги. Она
одну за другой скинула с себя туфли и прямо в
одних чулках подошла к двери, и у меня от радости
заколотилось сердце.
Я бьш уверен, что она сейчас отопрёт замок, но
не тут-то бьшо. Можете себе представить, она
чик!
-
-
и погасила свет. И я услышал, как опять
завьши пружины над моей головой, а кругом кро
мешная тьма, и Ефросинья Петровна лежит в сво
ей постели и не знает, что я тоже здесь, под кро
ватью. Я понял, что попал в скверную историю, что
теперь я в заточении,
в ловушке.
Сколько я буду тут леж~ть? Счастье, если час
или два! А если до утра? А как утром вылезать?
А если я не приду домой, папа и мама обязательно
сообщат в милицию. А милиция придёт с собакой
ищейкой. По кличке Мухтар. А если в нашей мили
ции никаких собак нету? И если милиция меня не
найдёт? А если Ефросинья Петровна проспит до са
мого утра, а утром пойдёт в свой любимый сквер
сидеть целый день и снова запрёт меня, уходя? Тог
да как? Я, конечно, поем немножко из её буфета,
и, когда она придёт, придётся мне лезть под кро
вать, потому что я съел её продукты и она отдаст
меня под суд! И чтобы избежать позора, я буду
жить под кроватью целую вечность? Ведь это самый
настоящий кошмар! Конечно, тут есть тот плюс, что
я всю школу просижу под кроватью, но как быть с
107
аттестатом, вот в чём вопрос. С аттестатом зрелости!
Я под кроватью за двадцать лет не то что созрею, я
там вполне перезрею.
Тут я не выдержал и со злости как трахнул ку
лаком по корыту, на котором лежала моя голова!
Раздался ужасный грохот! И в этой страшной тиши
не при погашенном свете и в таком моём жутком
положении мне этот стук показался раз в двадцать
сильнее. Он просто оглушил меня.
И у меня сердце замерло от испуга. А Ефроси
нья Петровна надо мной, видно, проснулась от это
го грохота . Она, наверное, давно спала мирным
сном, а тут пожалуйте
-
тах-тах из - под кровати!
Она полежала маленько, отдышалась и вдруг спро
сила темноту слабым и испуганным голосом:
-
Ка-ра-ул?!
Я хотел ей ответить: Я всё это хотел ей ответить , но вдруг
вместо
ответа
как
чихну
во
всю
ивановскую,
да
ещё с хвостиком:
-Апчхи! Чхи! Чхи! Чхи! ..
Там, наверное, пыль поднялась под кроватью ото
всей этой возни, но Ефросинья Петровна после мо
его чиханья убедилась, что под кроватью происходит
что -то неладное , здорово перепугалась и закричала
уже не с вопросом, а совершенно утвердительно:
-Караул!
И я , непонятно почему, вдруг опять чихнул изо
всех сил, с каким -то даже подвыванием чихнул , вот
так:
-
Апчхи -уу!
Ефросинья Петровна как услышала этот вой ,
так закричала ещё тише и слабей :
108
-Грабят! ..
И видно, сама подумала, что если грабят, так
это ерунда, не страшно. А вот если.. . И тутона
довольно
громко
завопила:
- Режут!
Вот какое враньё!
Кто её режет? И за что?
И чем? Разве можно по ночам кричать неправду?
Поэтому я решил,
и
раз
она
всё
что
равно
пора кончать это дело,
не
спит,
мне
надо
выле
зать.
И всё подо мной загремело, особенно корыто,
ведь я в темноте не вижу. Грохот стоит дьяволь
ский, а Ефросинья Петровна уже слеГка помеша
лась и кричит какие-то
-
странные слова:
Грабаул! Караулят!
109
А я выскочил, и по стене шарю, где тут выклю
чатель, и нашёл вместо выключателя ключ , и обрадо
вался, что это дверь. Я повернул ключ, но оказалось,
что я открыл дверь от шкафа, и я тут же перевалился
через порог этой двери, и стою, и тычусь в разные
стороны, и только слышу, мне на голову разное ба
рахло падает.
Ефросинья Петровна пищит, а я совсем онемел
от страха, а тут кто-то забарабанил в настоящую
дверь!
-
Эй, Дениска! Выходи сейчас же! Ефросинья
Петровна! Отдайте Дениску, за ним его папа при
шёл!
И папин голос:
-
Скажите ,
пожалуйста ,
у
вас
нет
моего
Открылась дверь.
И вся
сына?
Тут вспыхнул свет.
наша компания ввалилась в комнату. Они стали
бегать по комнате, меня искать, а когда я вышел из
шкафа, на мне было две шляпки и три платья.
Папа сказал:
-
Что с тобой бьшо? Где ты пропадал?
Костик и Мишка сказали тоже:
Где ты бьш,
-
что с тобой приключилось?
Рассказывай!
Но я молчал. У меня бьшо такое чувство, что
я
и
в
самом
двадцать лет.
деле
просидел
под
кроватью
ровно
rnаша преподавательница литературы Раиса
Ивановна заболела. И вместо неё к нам пришла
Елизавета Николаевна. Вообще-то Елизавета Нико
лаевна занимается с нами географией и естество
знанием, но сегодня бьш исключительный случай,
и наш директор упросил её заменить захворавшую
Раису Ивановну.
Вот Елизавета Николаевна пришла. Мы поздо
ровались с нею, и она уселась за учительский сто
лик. Она, значит, уселась, а мы с Мишкой стали
продолжать наше
сражение
-
у нас теперь в моде
военно-морская игра. К самому приходу Елизаветы
Николаевны перевес в этом матче определился в
мою пользу: я уже протаранил Мишкино го эсмин
ца и вывел из строя три его подводные лодки. Те
перь
мне
осталось только
разведать,
куда
задевал
ся его линкор. Я пошевелил мозгами и уже открыл
было рот, чтобы сообщить Мишке свой ход, но
Елизавета Николаевна в это время заглянула в жур
нал и произнесла:
-
Кораблёв!
Мишка тотчас прошептал:
-
Прямое попадание!
Я встал.
Елизавета Николаевна сказала:
-
Иди к доске!
Мишка снова прошептал:
111
-Прощай, дорогой товарищ!
И сделал лицо.
И
я
пошёл
к доске.
Елизавета Николаевна
сказала:
-
Дениска, стой ровнее! И расскажи-ка мне,
что вы сейчас проходите по литературе.
-
Мы проходим, Елизавета Никола
евна, - сказал я.
что
Назови автора, - сказала она; видно бьшо,
она тревожится,
знаю ли я.
-Пушкин, Пушкин,- сказал я успокоительно.
-
Так,-
сказала
она,-
великий
Пушкин,
Александр Сергеевич, автор замечательной поэмы
. Верно. Ну, скажи-ка, а ты какой - нибудь
отрывок из этой поэмы выучил?
-
Конечно,- сказал я.
Какой же ты выучил?
-
спросила Елизавета
Николаевна.
-
Прекрасно, - сказала Елизавета Николаевна
и прямо расцвела от удовольствия.- «Тиха украин
ская ночь ... >>
-
это как раз одно из моих любимых
мест! Читай, Кораблёв.
Одно из её любимых мест! Вот это здорово! Да
ведь это и моё любимое. ·место! Я его, ещё когда
маленький бьш, выучил. И с тех пор, когда я чи
таю эти стихи, всё равно вслух или про себя, мне
всякий раз почему-то кажется, что хотя я сейчас и
читаю их, но это кто-то другой читает, не я, а на
стоящий-то я стою на тёплом, нагретом за день
деревянном крылечке, в одной рубашке и босиком,
и почти сплю, и клюю носом, и шатаюсь, но всё
таки вижу всю эту удивительную красоту: и спящий
маленький городок с его серебряными тополями;
112
и вижу белую церковку, как она тоже спит и плы
вёт на кудрявом облачке передо мною, а наверху
звёзды, они стрекочут и насвистывают, как кузне
чики; а где-то у моих ног спит и перебирает лап
ками во сне толстый, налитой молоком щенок, ко
торого нет в этих стихах. Но я хочу, чтобы он бьш,
а рядом на крылечке сидит и вздыхает мой дедуш
ка с лёгкими волосами, его тоже нет в этих стихах,
я его никогда не видел, он погиб на войне, его нет
на свете, но я его так люблю, что у меня теснит
сердце
-
...
Читай, Денис, что же ты!
-
повысила голос
Елизавета Николаевна.
И я встал поудобней и начал читать. И опять
сквозь меня прошли эти странные чувства. Я ста
рался только , чтобы голос у меня не дрожал .
... Тиха
украинская ночь.
Прозрачно небо. Звёзды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы .
Луна спокойно с высоты
Над Белой церковью сияет ...
Стоп ,
стоп,
довольно!
-
перебила
меня
Елизавета Николаевна.- Да, велик Пушкин , огро
мен! Ну-ка, Кораблёв, теперь скажи-ка мне, что
ты понял из этих стихов?
Эх, зачем она меня перебила! Ведь стихи были
ещё здесь, во мне, а она остановила меня на пол
ном ходу. Я ещё не опомнился! Поэтому я притво
рился ,
-
что не понял
вопроса,
Что? Кто? Я?
114
и
сказал:
-
Да, ты. Ну-ка, что ты понял?
Всё,- сказал я.- Я понял всё. Луна. Цер -
ковь. Тополя. Все спят.
-
Ну... -
недовольно протянула Елизавета Ни
колаевна,- это ты немножко -поверхностно понял
...
Надо глубже понимать. Не малеuький. Ведь это
Пушкин ...
-
А как,- спросил я,- как надо Пушкина
понимать?
-
-
И я сделал недотёпанное лицо.
Ну давай по фразам ,- с досадой сказала
она.- Раз уж ты такой. >
Драгунский Виктор Юзефович
ГДЕ ЭТО ВИДАНО, ГДЕ ЭТО СЛЫХАНО ...
Для среднего школьного возраста
Художник
РОСС
RU.
Шер Аркадий Соломонович
Сертификат СООТDСТСТDИЯ
АЕ 51. н 15427 NQ0305667 ОТ
