Я, не спал, —ответил Шурка.— Я сейчас
голубых голубей видел!
Ну?— обрадовалась Алёнушка. —Значит,
они прилетали?
—
—
Да вот под окном ходили!
И добавил:
,А вот Пашка ни за что не поверил бы.
Обязательно ^аспорил бы. Уж такой он у нас
—
—
спорщик
был!
V
8. НА
КРЫЛЬЦЕ СКРИПЯТ СТУПЕНИ
Долго-долго
завешены
лом." Огонек
шечке
тянется вечер зимой. Плотно
Лампа тихо светится над стоотражается в зеркальном око-
окна.
резного
домика,
будто
и
там
зажгли
свет.
Расскажи сказку,
просит Шурка.
Алёнушка улыбается;
Пострашней?
Ага! Страшную!
Алёнушка села за пряжу. Белая шапка на
гребне стала совсем маленькая, и Шурка дав—
—
—
увидел, что это никакое не облачко, а
просто очень белая шерсть.
Ну, слушай страшную-престрашную...
И начала Алёнушка сказку про медведя.
Медведь заснул в лесу, разбросав лапы. А
старик пришел, отрубил одну лапу и отнес
'старухе. Старуха медвежье мясо варить поставила и медвежью шерсть села прясть.
Медведь проснулся. Смотрит, а лапы нет.
Поревел-поревел да и сделал себе деревянную
ногу.
Вот наступила ночь. Идет медведь в деревню. Идет, а нога у него поскрипывает. А
уж в деревне в.се спят, только бабка сидит,
медвежье мясо варит, медвежью шерсть пряно
—
дет...
Шурка
стояло
за
затаил
Лесное безмолвие
представилась ему де-
дыхание.
стенами.
И
ревня, заснувшая среди глубоких синих снегов. Желтый огонек мерцает в- избушке, а по
улице идет хромой медведь, идет к бабке за
своей отрубленной лапой. Шурка поежился и
подобрал ноги на лежанку.
А медведь-то и ревет полегоньку,-~продолжала Алёнушка,
идет и ревет:
—
—
Скрипи,
Скрипи,
1
нога,
липовая...
Вся деревня спит,
Одна бабка сидит,
Мою шерстку прядет„
Мое мясо варит!
Скрипи,
_
нога...
Вдруг Алёнушка замолкла и тревожно прислушалась. И Шурка среди глубокой тишины
отчетливо
услышал, что скрипят ступеньки.
Кто-то тяжелым шагом поднимался на крыльцо.
Шурка бросился
—
к
Алёнушке:
Кто это?
Алёнушка
и
сама
не
знала,
что
ответить.
Кто там.? Неизвестно, кто! Только не свои,
не партизаны...
Раздался грохот, в дверь застучали прикладами,
странно и крикливо зазвучали за
дверью немецкие
Шурка
слова.
Алёнушку.
Не отпирай! Не отпирай! -в ужасе
вторял он.
Не отпирай!
вцепился
—
в
по-
—
43
Грохот
звякали
раздался
Даже рамы
сильней.
Алёнушка
окнах.
в
отвела
за-
Шуркины
руки, ни жива ни мертва вышла в сени и
открыла дверь. Немецкие солдаты, гремя сапоіами
и
прикладами, вошли в избу. Они
были угрюмые и раздраженные.
не успел
во-время убраться с доему дали подзатыльник, и он отлетел
к печке. Он больно ударился об угол, но даже
не охнул, а только весь задрожал и прижался
Шурка
роги
к
—
стенке.
Немцы прошли прямо
на
печку,
на
железные
и
полати.
автоматы,
пестрых
па
горницу, заглянули
Тускло
с
отсвечивали
шинелей
дорожках
Громкий
следы.
в
падал
оставались
их
снег,
темные
говор
наполнил
начальник,
подошел
непонятный
горницу.
Один
к
из
них,
видно
Алёнушке:
Где партизаны?
Оя был сутулый, с большим подбородком.
—
Глаза
глядели
его
свинцовые
—
ка,-
Здесь
мы
их
неподвижно
и
тяжело,
как
гирьки.
нет
не
партизан,
-
ответила
Алёнуш-
знаем.
Алёнушка стояла перед немцем, опираясь
рукой. на гребень. И Шурке видно было, как
мелко-мелко дрожит на гребне белая куделька.
Тогда Шурка выступил вперед и сказал:
44
Мы
—
лесник,
дедушкой живем! Наш дедушка
глаза
его
спросил немец. И
уставились на Шурку.
А дедушка
—
Алёнушка,
лась
он
—
в
за
—
свин-
деревню пошел,
вмешахлебом. У нас хлеба мало,
—
пошел.
и
Будем
—
—
караулит.
лес
Где дедушка?
—
цовые
вот
с
Немец
дедушку.
подумал
Половина отряда вышла
засели в горнице.
ждать
вашего
огляделся кругом,
приказал.
остальные
что-то
и
в
сени,
Шурка и Алёнушка остались в кухне одни.
Будто два воробья, застигнутые вьюгой, они
уселись
другу.
на
скамеечке,
прижавшись
друг
к
^
Это
засаду устроили, -проЧто же мы теперь будем делать? Ведь наши-то на заре вернутся.
Батько сам сказал.
—
шептала
они
нашим
Алёнушка.
—
Шурка
испуганно посмотрел на Алёнушку:
быть теперь? Как предупредить,
как
известить, чтоб не
приходили
сегодня
домой партизаны, чтоб даже близко не было
как
их
же
им
избушки?
Шурка вспомнил:
Алёнушка, а где красненький
возле
лесной
И вдруг
—
который
я
платочек,
тебе подарил тогда?
Алёнушка открыла сундучок, достала пунцовый платочек. Шурка схватил его и высу«5
нул
в
чек,
форточку, прищемив за кончик. Платофлажок, затрепетал на ветру.
Это что? Сигнал?— спросила Алёнушка,
словно
—
—
Да,
—
сказал
Шурка,
—
наши
его
знают.
Они снова уселись. Темная плотная занавеска закрывала окно. Как догадаться немцам,
что там, за
этой занавеской и за темными
стеклами?
46
Вдруг Алёнушка
Шурка,
Почему
Потому
фонарь, в
ничего
—
вскочила:
выйдет!
не
же?
—
Ведь
темно!
что
—
не
снова
темноте
не
платочек-то
светится!
Как
Шуркой
задумаголову
приду-
же
увидят его?
наши
И
Алёнушка
снова
лись
с
затревожились. Как
он
больше ничего
и
Шурка,
ломал
ни
не
мог
мать-
Алёнушка придумала.
Зато
край
занавески
Светлая
стола.
тьму
и
передвинула
и
край
на
тайком скользнула
полоска
пунцовый
осветила
Она отогнула
фонарь
во
платочек.
В дверях горницы появился немецкий начальник. Он подозрительно поглядел сначала
на
Алёнушку,
окно,
но
потом
ничего
не
Не подходить
Дальше! К печке!
—
Шурка
опять
и
Когда
к
окну!
Алёнушка
уселись
на
немец
Шурку,
на
потом
на
заметил.
—
приказал
отошли
от
он.—
окна
и
скамеечку.
свою
ушел,
Алёнушка
тихонько
спросила:
Шурка,
военному?
—
—
а
этот
Это значит,—
брови,
как
занят
врагом
ответил
Федя Чилим,
и
что
сигнал
—
это
ходить
что
Шурка
значит
по-
сдвинул
значит, что пункт
партизанам сюда
и
-17
нельзя.
только
Можно только тайком
с
винтовкой в руках
подобраться
с
и
и
гранатой у
пояса.
«>. НОЧЬ
В
ДО РАССВЕТА
трубе гудело. Немцы
тихо
сидели
в
гор-
нице.
Но те, которые были в сенях, начали
замерзать. Слышно было, как они крякают,
хлопают руками, ходит взад и вперед по сеням.
Неизвестно, сколько времени прошло, может
час, а может три. Шурка с Алёнушкой
сидели, прижившись друг к другу. О сне даже
и не думалось.
Шарканье в сенях стало слышнее. Наконец открылась дверь, и два солдата вошли в
кухню. Оба они скорчились от холода, посинели.
Они остановились у дверей горницы,
щелкнули сапогами, отдали честь и что-то
сказалиможет быть, попросились погреться.
Потом уселись за кухонный стол и вытащили
карты. Один стал раздавать карты, а другой
взял фонарь и переставил на середину стола.
Шурка и Алёнушка переглянулись— всё пропало!
Медленно текли минуты. Ровным белым
язычком горело
пламя
под круглым
стеклом
фонаря. Казалось, что солдаты уже давнымдавно сидят здесь и играют в карты. И казалось, что этой игре не будет конца. Неужели так и просидят до рассвета?
■18
Но
спрятали карты, поглядели
на часы и вышли.
Алёнушка вскочила, передвинула фонарь к окну. И тут же в кухню
снова вошли немцы, но уже другие. Они вошли, потирая от мороза руки. Тихонько разговаривая, уселись к столу. Поговорили, позевали
и
затихли, облокотившись
на
стол.
вот солдаты
Тускло
светились
ставленные
Наступила
Глаза у
их
тяжелые
автоматы,
по-
у колена.
тишина.
стало
него
Шурка
не
заволакивать,
выдержал.
голова
отя-
Он прислонился к плечу Алёнушки и
уснул.
Сразу один за другим набежали пестрые
сны. Вот они с Пашкой ловят какую-то птицу.
А птица смеется и улетает все дальше и дальше. А вот они с Пашкой уже и сами птицы.
Взмахнули крыльями, взлетели вверх и уселись
желела.
тотчас
на
высокой
ветке.
И вдруг
ветка
задрожала, затряслась. Хочет Шурка взлететь, но видит, что нет у него
крыльев. Глянул вниз, сердце замерло
так
высоко он
взобрался. А ветка все дрожит,
все трясется, сейчас сорвется Шурка и полетит вниз!
Алёнушка тихонько трясла его за плечо.
Шурка, Шурка, фонарь-то гаснет!
Шурка открыл глаза. Тихо-тихо было кругом. Метелица улеглась, и в трубе замолкло.
—
—
За столом,
4
Леснаі нлбушкі
на
лавке,
на
полу
—
везде
сидели
49
и дремали солдаты в зеленых шинелях. В сенях
расхаживали часовые, притопывая морозными
каблуками. Возле окна чуть мигал желтый огонек, тонкая струйка копоти поднималась вверх.
Фонарь погасал. А в окно уже заглядывал
тусклый зимний рассвет.
Они скоро придут, —прошептала Алёнушка.
Может, идут уже! Неужели они не
заметят?
—
—
Вдруг
она
схватила
Шурку
за
руку:
Слышишь?
—
Шурка
замер, прислушался. И вот где-то
среди морозной лесной тишины ему
почудился неясный хруст снега.
далеко
Шурка
оглянулся кругом
немцы попрежнему сидели и дремали, обхватив руками автоматы. Студеное безмолвие окутывало избушку.
Может, ему почудилось?
Шурка
—
и
Алёнушка
сидели
не
шевелясь.
И на этот раз они и вправду услышали далекий скрип лыж по снегу. Идут! Неужели
не
увидят
платочка?
Неужели не остановятся?
Один
солдат поднял
голову,
прислушался.
Ахтунг!
—
Немцы встрепенулись, насторожились. Двое
тихонько
что-то.
шел
50
в
подошли
дверям горницы, сказали
задвигались. Начальник вык
Там тоже
кухню. Стараясь
не
шуметь, солдаты
[
вышли
Только двое
сени.
в
остались
кухне.
з
[
Они встали у дверей и приготовили автоматы.
Начальник поглядел на Шурку и Алёнушку,
молча погрозил им револьвером и снова ушел
[ в горницу. Немцы затаились, будто волки,
[
[
добычу.
поджидающие
Если наши
выбью раму да
подойдут, брошусь
—
окно,
в
закричу!— -сказал Шурка.—
Пускай стреляют!
—
Не
Я
выбью,— возразила Алёнушка.
сама
твое
дело,
сиди
ты
и
молчи.
Ты
—
малень-
кий.
Шурка
рассердился:
Я партизан,
ведку ходил.
—
И
вот
И вдруг
маленький.
хрустнул сучок,
Не видят платочка!
снова
дыхание.
затаив
не
где-то
Идут!
веточка.
а
Я
немцы,
тишина.
с
нушкой, боясь пошевельнуться. Что-то
шало
не
по
снегу,
разберешь:
щится.
не
Все тише,
только
то
все
идет
так
кто,
дальше...
тихо,
не
Вот
раз-
треснула
Слушают
Слушают и Шурка
—
в
Алёшур-
что
то
и
и
мересовсем
тихло.
Фонарь мигнул раз-другой и погас. Светлосерый рассвет засветился в щель. Безмолвный,
ікованный стужей лес неподвижно стоял за
стенами.
Алёнушка
и
Шурка
поглядели друг на друга,
51
улыбнулись
мень
с
тихонько
души
и
вздохнули, будто
ка-
свалился.
Ушли!
—
10. ПАРТИЗАНЫ
Алёнушка
занавески
с
ПОКИДАЮТ ЛЕСНУЮ ИЗБУШКУ
вошла
окон.
в
горницу,
Засверкали
сняла
и
темные
заискрились
морозные узоры. Стало светло в избушке,
наступило утро.
И тогда немцы поняли, что в избушку никто не придет. Они заговорили громко и раздраженно. Те, которые дежурили в сенях, вошли
в
избу,
и
снова
стало
тесно
от
зеленых
и железных прикладов.
И тут немцы дали волю своей злой досаде. Они сорвали со стен еловые ветки. На
столе
начертили свастику
будто огромный
черный паук сел на стол. Раздался треск и
грохот
кто-то
сбил прикладом шкафчик с
посудой. Начали шарить на полках. Стащили
с
полатей овчинный дедов тулуп и Алёнушкин
полушубок. Один, долговязый, с огромными ногами, подошел к Алёнушке и закричал
шинелей
—
—
что-то,
показывая
на
ее
валенки.
Алёнушка
ему. Немец попроему, может быть,
только на нос годились
бы. Он со злостью
швырнул валенки об стену. И вдруг рванул
сняла
валенки
бовал
их
52
и
надеть,
подала
но
они
Алёнушку за
наган. Шурка,
голосом
—
это
не
повис
и
Придем
это
сказал
нушкой
ничего
себя, закричал
руке у немца.
наган
еще
диким
сказал начальник,—
раз.
по-немецки.
Шурка
с
Алё-
поняли.
не
Долговязый
выхватил
и
помня
на
Оставь,— небрежно
потом...
Он
тал
кофточки
ворот
Алёнушку
оттолкнул
и
спря-
кобуру.
в
Немцы ушли.
В распахнутые двери стремительно ворвались холод и ветер.
Когда
затихли
лесной
в
Алёнушка вскочила
Шурку.
Шурка, Шурка,
и
солдат,
—
—
крикнула
она,
понимаешь
это
Алёнушка
ку.
—
Шурка
мы
или
закрыла
вышел
полосы
утреннего
гу. За
крыльца.
ночь
Шурка,
все
ли
живы! И
нет?
и
глубине
голоса
крепко
обняла
плача
наши
и
смеясь,
живы! Ты
дверь, затопила печкрыльцо.
Розовые
на
солнца
огромный
лежали
сугроб
на
сне-
намело
у
сугробе, обошел кругом:
бандиты ушли? Не осталась ли где в
утопая
в
кустах вражья засада? Но следы были только
в
одну сторону, туда, куда ушли
немцы.
Тогда он пролез к маленькому кухонному
окошку и сдернул с форточки пунцовый плава
Можете возвращаться,
ток.
пункт
партизаны,
свободен!
Часа
через
леса
раздался свист.
крыльцо, Алёнушка за
ним. Из-за деревьев, словно
привидение, показался Чилим.
Шурка
два
Подходи,
—
из
на
выскочил
Шурка,
крикнул
—
—
не
бой-
ся!
Чилим
Как
ные.
заплакал
в
вышел
а
Пока
дед,
все
только
—
нельзя.
им
и
что
кончилось
нам
Уйдем
пал
потом
по
осталь-
Шурка! Даже
здесь
У
дальше.
было этой
хорошо,
домов
подозвал
к
себе
сказал
больше
всему
пустая
по
там
за
ночью
—
оставаться
нас
лесу: там землянка, там блиндаж,
угольница... Все равно бандиты
угонятся.
А
пока-
ним
все
радости.
Партизаны выслушали,
избушке, и задумались.
—
за
а
дедом
за
обрадовался
же
от
полянку,
на
Батько,
дед
зался
нами
Шурку,
не
похло-
плечу:
А ты, братец Шурка, молодец! Не растерялся. Ты теперь настоящий партизан. Так
можешь
и
говорить,
когда
свои
спросят:
Александр Хрусталев, партизан боевого отря—
да,
мститель
за
родину!
Шурка молча кивнул
Партизаны собрали
54
кгвр
Подпасам
ист
к
д.
истатж 29 !ІІ
Тшмж 30000
Фав>и*д детска*
книги
1943
ю.
В. Эжден.
г.
Э*/і гмч. д. (4,26 уч. -над. д.). 20 660
Л24Ю0. Заказ Л Л35. Цена 2 р. 50 к.
