Солнце клонилось к горизонту, слабые лучи едва пробивались сквозь облака. Был тихий осенний день. Лес, одетый в золото и янтарь, застыл в ожидании холодов, неподвижный и смиренный. По нему тянулась узенькая, едва заметная тропинка, покрытая опавшими листьями. А по тропинке бежал волк.
Он торопился к своему логову, уворачиваясь от низких веток и перескакивая через рытвины и ухабы, чтобы отдохнуть перед предстоящей охотой. Тропа петляла по лесу и вскоре вывела его на небольшую полянку. Тут волк замер, подозрительно принюхиваясь и озираясь по сторонам. Но все было спокойно – обычные запахи и звуки леса, никакой опасности поблизости. Зверь позволил себе расслабиться и прилег на траву, чтобы отдышаться, прежде чем продолжить путь. И вдруг откуда-то из-за спины он услышал тоненький тихий голосок:
– Здравствуй.
Волк привстал и обернулся на голос. На самом краю поляны он увидел невысокий цветок. Он был изумительно красив, с пестрыми широкими лепестками. Волк поднялся на лапы, медленно подошел к цветку и внимательно оглядел его. Затем наклонил голову, чтобы понюхать. Цветок вздрогнул, шевельнув лепестками.
Волк удивленно отступил на пару шагов и спросил:
– Кто ты такой?
– Точно не знаю, – тихо ответил цветок, – но я хочу с тобой дружить.
– Почему?
– Не знаю. Мне кажется, ты был бы хорошим другом.
Волк присел, подвернув под себя хвост, и посмотрел на цветок. Тот пошевелил лепестками и взглянул на волка. Зверя цветок заинтересовал. Волк мог бы раздавить его одной лапой, вырвать с корнем или просто смять. Но он с удивлением отметил, что ему не хочется этого делать. Ему очень захотелось другого – побеседовать. Поэтому он сказал:
– Почему ты заговорил со мной?
– А почему бы и нет?
– Со мной никто никогда не разговаривет. От меня или прячутся, или меня бьют.
– Тебя никто не любит?
– Нет.
– А ты кого-нибудь любишь?
Волк помолчал немного, затем помотал головой.
– Почему?
– Потому что я боюсь любить, – вымолвил волк.
– Но это же так приятно! – воскликнул цветок, шевельнув лепестками.
– Возможно. Но это очень опасно.
– Объясни почему?
– Где любовь, там и боль.
Волк тяжко вздохнул. Цветок терпеливо молчал, ожидая, что последует дальше. Наконец зверь проговорил:
– Очень легко обидеть того, кого любишь. Потому что между вами нет клыков и когтей. Так же как и ты не защищен от той, кого любишь.
– Но если ты любишь, зачем делать ей больно? – недоуменно воскликнул цветок.
Волк дернул хвостом и лег на брюхо.
– Если потеряешь ту, кого любишь, тебе будет так больно, что ты станешь выть на Луну ночи напролет.
– Но если твой собрат откусит тебе хвост, ты тоже будешь выть ночи напролет. Ты можешь потерять хвост или лапу, но это не значит, что не стоит иметь хвост или лапу.
– Если любишь, ты зависим.
– Если не любишь, ты тоже зависим, – возразил на это цветок, – но от других вещей.
– А что ты будешь делать, если полюбишь сразу двоих? Или троих? Тогда ты окажешься перед мучительным выбором, который окончательно так никогда и не сделаешь. Будешь мучить себя и других, а ответа так и не найдешь. И Луна будет долго слышать твой вой.
– Ты должен сделать правильный выбор до того, как влюбишься, чтобы не жалеть потом. А также не заниматься самообманом.
Волк вскочил на лапы и нервно забегал по поляне, время от времени издавая приглушенное рычание. Цветок молча следил за собеседником, поворачивая миниатюрную головку то вправо, то влево. Наконец зверь остановился посреди поляны, почесал задней лапой за ухом и сказал:
– Любовь – это безвозмездная отдача. Ты отдаешь себя другой личности, не прося ничего взамен, и тем самым теряешь себя, исчезаешь, словно роса с листьев. И однажды ты поймешь, что всю жизнь жил ради другого и для другого. А сам исчез и превратился в придаток другого существа. И тогда Луна будет очень долго слышать твой вой!
– Возможно, – ответил на это цветок. – Ты можешь отдавать себя другой личности, но, если та другая личность искренна в своих чувствах, она будет отдавать себя тебе. Ты нужен ей так же, как и она нужна тебе. Вы будете придатком друг друга в равной мере. Иными словами, ты ничего не теряешь, потому что получаешь ее, в то время как она получает тебя.
Волк пристально посмотрел на цветок и произнес:
– Ты не убедило меня ни в чем, маленькое растение. Но у меня есть один очень важный аргумент: когда влюблен, теряешь разум. Здравый смысл отступает перед чувствами. А когда тобой правят чувства, а не разум, ты обречен. И тогда Луна может даже и не услышать твоего воя.
Цветок тяжело вздохнул и кивнул лепестками.
– Да, – тихо и печально проговорил он, – в этом я с тобой согласен. Чувства чаще всего побеждают здравый смысл. Но опять-таки здесь вопрос выбора – что для тебя важнее: холодное осознание мира или жар и радость любви?
Волк поднялся с земли и потянулся вперед, разминая мышцы перед скорой охотой. Он не услышал, как цветок пробормотал себе под нос:
– Хотя почему нельзя примирить разум и чувства? Так уж ли это невозможно?
Волк повернулся и медленно побрел к тропинке. Перед тем как скрыться в листве, он обернулся и сказал:
– Прощай, цветок. Может, мы еще увидимся.
Цветок ничего не ответил, лишь покачал головкой, глядя вслед волку, и подумал, что глупый волк никогда не поймет радости, которую может принести любовь, великого наслаждения, необычайного удовлетворения и исцеляющего чувства завершенности, которые всегда сопутствуют истинной любви. Но, наверное, это не удел волков. Им нужен холодный разум, чтобы точно рассчитать прыжок, не промахнуться, чтобы вцепиться зубами точно в горло и чтобы не позволить соплеменнику увести добычу. А чувства… из всех чувств им хватает одной лишь злости.
А волк продолжал бесконечный бег по тропам темного леса, принюхиваясь и ожидая услышать сладковатый запах добычи. В его волчьем разуме неслось: «Что за глупый цветок! Как он не понимает, что любовь и боль неразлучны, как лучшие подруги, и они всегда вместе! Если хочешь уберечься от боли, беги от ее подруги, как от охотника с ружьем. Беги быстрее ветра, беги быстрее света, беги так, чтобы они тебя никогда не нашли».
Словно подтверждая собственные мысли, волк мчался все быстрее и быстрее. Листья хлестали по морде, голые ветви рвали шерсть. Но волк не замечал боли, он бежал навстречу сладкому запаху добычи.
Лес погрузился во мрак. Настало время охоты.
