10 ПОВОРОТОВ ОТ ВОРОТ
Поворот 1. Фатальная щепка
(1967 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)
Вернулись документы из Киевского госуниверситета им. Т.Г. Шевченко со стандартным сообщением «Вам отказано в зачислении по причинам конкурса». Так что нужно устраиваться на работу.
Увы, выбор рабочих профессий для юноши, обдумывающего житье до следующих приемных экзаменов в вуз, в райцентре невелик. Предприятий, куда берут без блата, по сути, всего два: мебельная фабрика и кирпичный завод. Первое считается куда престижнее. Туда и направляю стопы.
Встречают нормально. И направляют на медкомиссию. Вот я уже почти на финише. И то: молодой, здоровый. Испытываю чувство удовлетворения – предстоит начинать трудовую биографию на «интеллигентном» производстве. И вдруг…
Вдруг - красный свет. Зажигает его офтальмолог ввиду моей близорукости. На уговоры типа «Зачем острое зрение человеку, таскающему плиты ДСП и ДВП?» следует неумолимый ответ:
–А, не приведи господи, тебе в глаз попадет щепка, и ты на него ослепнешь. Кто будет отвечать? Я! А я - не хочу.
Сколько ни канючил подписать «бегунок» - ни в какую!
Так что я уже вскоре обеспечивал надежную крышу социализму чернорабочим в черепичном цеху кирпичного завода. В грязи, мокроте, глине и холоде. И где никого мое здоровье не интересует.
Поворот 2. Курсы поваров
(1969 год; г. Полтава, УССР)
После того, как «забрили» в Пирятине я трое суток кантовался на областном пересыльном пункте. Нет, новые «покупатели» (офицеры, отбирающие в свои части будущих солдат) появлялись ежедневно, однако меня «браковали». Из-за зрения, которое даже с натяжкой трудно было назвать хорошим.
Что же касается личных желаний, то мечтал попасть в войска, где получение специальности – гарантировано.
Увы, сколько ни упрашивал «покупателя» с заветными эмблемами связистов – напрасно. Последняя фраза:
- У нас – километры разноцветных проводов и проводков, а ты вдруг их перепутаешь.
Многочисленные попытки объяснить разницу между близорукостью, как у меня, и дальтонизмом – ни к чему не приводят. И меня вскоре увозит офицер …охранять арсенал ракетных войск. Видимо, приходит к выводу, что со своим зрением я врага от друга отличу и «правильно» всажу пулю.
Добавлю: в воинской части в первую же неделю я предпринял еще одну попытку обрести специальность. Дело было так.
Комбат построил всех новобранцев на плацу и объявил:
- Нужен человек на курсы поваров. Кто желает поехать, два шага вперед!
Вышло всего пятеро и среди них первым – я.
Последовал вопрос к каждому:
- Какую гражданскую специальность имеешь?
Двое ее назвали: я – тракторист-машинист и второй – сантехник. Трое ее не имели.
- Так, - вынес вердикт комбат, - поедешь ты, - и ткнул пальцем в сторону моего конкурента.
- Но почему? – вырвалось у меня, еще не усвоившего золотого армейского правила «Вопросов командирам не задавать».
Может, тот учел, что я – зеленый салага, а, может, просто был в хорошем настроении, однако ответил. В душе я согласился со столь необычным аргументом, но чувствовал себя – не ахти. Понимая, что теперь уж точно никакой специальности в армии не приобрету.
Да, а ответил комбат следующее:
- Он – сантехник, что куда ближе к кухне, чем тракторист. Сломается что-то – он и починит!
Поворот 3. Недоверчивое доверие
(1980 год; г. Ашхабад, ТССР)
Год назад меня перевели из Красноводска, где я был собкором, в штат редакции «Туркменской искры», назначив старшим корреспондентом отдела партийной жизни. В кабинете сидим вдвоем: я и ветеран журналистики Галина Васильева: она уже на пенсии, но время от времени откликается на просьбу помочь. Спокойная интеллигентная дама. Профи. Так что относительно взаимопонимания проблем у нас не возникло.
И вот однажды она ко мне обращается с виновато-загадочной улыбкой:
- Николай Михайлович, долго думала, говорить вам или нет, и все-таки решилась – скажу.
- Слушаю!
- На прошлой неделе ко мне обращались из ЦК Компартии. Их интересовала ваша персона. Я сказала все, как есть. И, в свою очередь, спросила: а в связи с чем эта процедура? Ответили, что хотят пригласить вас к себе на работу. Уточнив: «Как лично вы на такое решение смотрите?»
И я заявила, что, несмотря на кучу положительных черт, по возрасту вы еще слишком молоды для столь ответственной работы. Вы не обижайтесь! Через годик-другой, раз уже занесены в резерв, все равно там будете. Уже более опытным!
Расстроился ли я? Точно не скажу. Но, скорее всего, как говорят в Одессе, таки да. Из «Дома со шпилем» нетрудно было взять курс на Москву – в центральную прессу. А кто не мечтал в ней трудиться? Однако коллеге, естественно, ничего об этом не сказал. Еще расстроиться, что поступила неправильно!
Через несколько месяцев, уже окончательно и бесповоротно уходя на покой по причине не шибко крепкого здоровья, Галина Васильева протянула мне через стол газету:
- Это – один из первых номеров «Туркменской искры». Он уже не одно десятилетие переходит из рук в руки: старший передает кому-то младшему. Для истории! И, представьте себе. Несмотря, что в газете прошли все мои годы, реликвию я передаю именно вам. В Вас я уверена!
Я был тронут таким поступком. И газету «на хранение» принял (до сих пор ее берегу). Не преминув, правда, несколько язвительно подумать: как для этого, так я – не слишком молод.
Поворот 4. Не та категория
(1987 год; г. Ашхабад, ТССР)
После окончания ВПШ против моего желания меня направили в обком КПТ (см. «????»). Но еще до отъезда в Ташкент на учебу я несколько лет через собкора «Правды» в Туркмении Анатолия Грачева сотрудничал с этим изданием. Одно время даже заведовал общественной приемной газеты в Ашхабаде.
И вот вечером выходного дня – телефонный звонок. На связь вышел Анатолий. По секрету рассказал, что навострил лыжи из Средней Азии на родную Брянщину, и дело выгорело: в течение двух-трех месяцев он покидает свой пост. Интересуется:
- Пойдешь на мое место?
Вопрос мне кажется совершенно излишним. Кто откажется от столь заманчивого предложения? Ведь это ко всему прочему – и никакого начальства над тобой здесь - в республике, и отдельный коттедж, и государственная дача, и персональная машина, и … Но самое главное – перспектива через пять лет укатить практически в любом направлении страны (попасть в загранку – более чем проблематично). Естественно, отвечаю утвердительно.
- Тогда приготовь стандартный набор документов плюс газетные вырезки. То, что печатал у нас. И завези утречком. Я фельдсвязью в Москву и отправлю. Еще до обеда.
Потянулись недели ожидания. Честно признаюсь, внутренне (вида не подавал!) нетерпеливого. И вот снова – звонок. На этот раз на работе. Поднимаю трубку.
- Это Николай?
- Да!
- С вами говорит Юрий Фомич Петухов, заведующий корреспондентской сетью «Правды». Грачев рекомендует вас на вакантную должность, открывающуюся в Ашхабаде. Вот я и звоню: уточнить, нет ли у вас возражений, а заодно – хотя бы шапочно познакомиться…
Под конец небесной мелодией прозвучала фраза «Ждите вызова на собеседование».
Увы, я его так и не дождался. А дождался визита в мой новый кабинет (проработав в обкоме всего полгода я переместился в кресло заместителя главного редактора республиканской газеты «Туркменская искра» - см. «????») Михаила Волкова, представившегося …собкором «Правды». Кстати, мы с ним быстро нашли общий язык и до моего отъезда из Средней Азии дружили.
По информации Грачева, рекомендующий Михаила оказался в более тяжелой весовой категории.
Поворот 5. Юрий смекнул
(1993 год; г. Екатеринбург, РФ)
На Урале мы – что на Марсе: никого знакомого. Все друзья-товарищи остались в Туркмении. Так что даже на минимальную поддержку рассчитывать не приходится. Да и не станешь первому встречному рассказывать о своих проблемах. Тем более, с целью вызвать сочувствие. Это, как минимум, унизительно!
Однако ситуация постепенно зашла в тупик. Сельскохозяйственный бизнес у Рафига Масимова, нас приютившего, хиреет. Да и не по душе мне такой род деятельности!
В который раз прихожу к печальному выводу: кроме писанины, я больше ни к чему в жизни не приспособлен.
Возникает вопрос: как и, главное, – где жить? Звучит более, чем актуально. Особенно если учесть отсутствие жилья, сгоревшие в огне реформ сбережения и легко прогнозируемую потерю год назад усилиями друга обретенной работы.
Пойти в одну из екатеринбургских редакций и предложить свои услуги - наивно. Чужой человек, неизвестно кто. К тому же, предпоследнее место работы – коммунистическое издание. Да меня «демократы» и на порог не пустят!
После долгих колебаний, задвинув в одно место все свои принципы, набираю по междугородке московский телефонный номер своего однокурсника, с которым мы были в нормальных отношениях, Юрия П. После работы в ЦК ВЛКСМ он уже второй год возглавлял популярную московскую газету. Смелости напрямую просить помощи не хватило – слишком унизительно. Поэтому, как бы между прочим, рассказываю о ситуации, в которой очутился после развала Союза. Юрий все прочухал, так как сразу сказал: место собственного корреспондента в Екатеринбурге занято (как будто я на него претендовал!)
Просить, чтобы заслал хоть на Чукотку или рекомендовал в любую из областных газет или даже районных, не стал.
Не догадался – так тому и быть!
Поворот 6. Алла: «Ла-ла-ла»
(1993 год; г. Екатеринбург, РФ)
Итак, дилемма остается: как все-таки быть?! Фирма, считай, завалилась - уже не платят. Имеющихся денег на несколько месяцев хватит. А дальше? И тут я вспомнил, что в Первопрестольной очень даже неплохо устроена еще и моя однокурсница Алла Я. На «ты» даже с министром печати Михаилом Полтораниным.
Причем, в отличие от Юрия, который считался просто товарищем, у Аллы мы с женой, единственные из однокурсников, были на свадьбе. А после - дружили семьями.
Когда же в силу определенных причин у будущей московской гранд-дамы не сложилось в родной газете (дошло до форменной травли), я пригласил ее в свою.
Звоню. Рассказываю, что очутились с супругой в ситуации «хуже не придумаешь»: без крыши над головой, без сбережений и, вдобавок, еще и без работы.
Разговор идет в форме диалога слепого с глухим: я - своих бедах, визави – о собственных достижениях. Причем ее голос в трубке звучит чаще. И – финальный аккорд:
- Получила шикарную квартиру в элитном жилмассиве. Запиши домашний телефон. И если будешь в Москве, милости просим в гости!
Я тактично не уточнил: а на какие шиши я попаду в Белокаменную?! Если остался без жилья, без работы, без денег и каких-либо, даже туманных, перспектив…
Поворот 7. Сверхштатная единица
(1996 год; г. Макеевка, Донецкая обл., Украина)
С работы я ушел резко, не имея запасного аэродрома. Да и какой аэродром в чужом краю, где ни меня никто не знает, ни я – кого-либо? Так что оседлали с супругой квартирный насест и …несем, нет, не золотые яйца, а идеи, зачастую – сумасбродные. Касающимися нашего трудоустройства. Это – теоретическая часть.
Практическая же выглядит следующим образом. Берем наши записные книжки и – строго по алфавиту! – изучаем. Фамилии и номера телефонов прежних по жизни знакомцев, к кому можно обратиться за поддержкой, выписываем. Когда их набирается несколько десятков, берм о очереди трубку и начинаем по полной эксплуатировать междугородку. Больше всего адресов, конечно, туркменских, где осталось большинство друзей и просто хороших «коллег по застольям».
Мы понимали: подставить плечо на таком расстоянии да еще в другом государстве – архипроблематично. Но не сидеть же сложа рука, проедая последние гроши...
Предложений, как и предполагали, возникало мало. Если не считать такие экзотичных как предложение безвозмездно ссудить деньгами или вернуться в Ашхабад. Возник и вариант с местом брокера одной из киевских бирж, однако я не рискнул заняться неведомым мне делом.
В один из дней возникла мысль прозондировать возможность попасть в аппарат недавно открывшегося посольства Туркменистана в Украине. Тем более, первоначальную консультацию получить было у кого: многолетний друг Батыр Бердыев – мы это знали - занимал должность Чрезвычайного и Полномочного Посла Туркменистана в Австрийской Республике, Словацкой Республике и Чешской Республике, являясь одновременно - представитель при ОБСЕ. Не без труда телефонную связь установили. Тот посоветовал, продиктовав телефон, обратиться еще к одному нашему общему товарищу, в недавнем общем прошлом – журналисту, Михаилу Шалаеву. К этому времени он – мы этого не знали – уже работал в администрации президенты, в отделе, курирующем международное направление.
Параллельно имели разговор с еще одним нашим близким товарищем, деканом одного из факультетов инженерно-строительного института Пахрутдином Бегиевым (в свое время он организовал студентов на погрузку нашего скарба в железнодорожные контейнеры):
- Николай и Надя! – Радостно приветствовал тот. – Как я раз вас слышать! А относительно знакомых в нашем посольстве в Киеве, так сам посол – мой сосед. Вы его не раз видел. У него еще топчан во дворе рядом с моим, на котором мы все так часто сидели. Семья его, кстати, здесь и остается... Как только он появится в Ашхабаде, обязательно переговорю…
Выходим на Шалаева. Тот помочь бы рад, но …штат, увы, заполнен. Единственный реальны вариант (не ждать же, когда кто-то уволится или кого-то отзовут) – пробить для посольства еще одну единицу. Взяться за это товарищ готов. Однако, как мы прекрасно пронимаем: за неделю и даже месяц такие пертурбации не совершаются. Итог: сотрудником дипломатической миссии я так и не стал.
Поворот 8. Пресс-секретарь Кабмина
(2005 год; г. Киев, Украина)
Походя во время встречи генеральный директор УНИАНа Олег Наливайко спросил меня:
- А ты почему отказался идти пресс-секретарем к Сергею Леонидовичу (Тигипко – вице-премьер правительства)?
- Каким пресс-секретарем?!
- Как «каким»?! Обычным! А когда ты оказался, он взял Юрия Бондаря.
- Ты, наверное, не поверишь, однако я обо всем этом впервые слышу!
…И тут придется вернуться на несколько лет назад.
Мы с женой приехали в 1996 г. в Киев, имея кое-какой запас валюты. В должности главреда «Комсомольской правды» в Украине» мне назначили оклад в $250 (по курсу). На работе пропадал день и ночь, ибо коллектива еще не было, и он нескоро появился, а супруга занималась поиском жилья – сначала временного, а потом – и постоянного.
Четыре месяца занял подготовительный период выходу газеты, но и после я получал голый оклад, ибо писать свои статьи, чтобы получать гонорар, времени не находилось: редактировал, а зачастую и просто переписывал, материалы других. Да, генеральный директор СП ООО «Киев-PRESS» (учредитель ЗАО «Комсомольская Правда - Украина», в свою очередь, учредителя самого издания) обещал ежемесячно доплачивать премиальные, но заплатил только единожды. Кстати, когда я казался в командировке в Донецке, мой коллега по донецкому выпуску «КП» Александр Максюк в то, что я в столице получаю столь мизерную зарплату, просто не поверил!
Вернемся, однако, к разговору, с которого я начал. Из него выплывало следующее. Понадобился пресс-секретарь Сергею Тигипко. После обсуждения вариантов вице-премьер остановился на моей кандидатуре. Об этом было решено поставить в известность моего непосредственного шефа. Его пригласили для беседы в узком кругу.
Финиш беседы последовал после вопроса моего руководителя:
- А какую зарплату вы ему обещаете?
- Пятьсот условных единиц – естественно, в национальной валюте, - ответил Сергей Леонидович.
- В таком случае вам с ним не стоит даже говорить. Он однозначно не пойдет, ибо у меня получает гораздо больше.
И это в то время, когда я имел ровно вдвое меньше!
Вопрос закрыли.
Поворот 9. «Давай подумаем…»
(2009 год; г. Киев, Украина)
Недаром говорят «Часы идут, дни – бегут, а годы - летят». Казалось бы, не успел перевести дыхание после первого крика в роддоме, а полет подошел к концу: пора думать о пенсии. И для того, чтобы ее хватало на хлеб с маслом, несмотря на наличие и даже переналичие стажа, нужно уйти не с «творчества», а с конкретного служебного места. Да не абыкакого, а «золотого»! То бишь, с государственного или муниципального издания. Задержавшись там хотя бы на месяц.
«Да, - подумал, - у кое-кого другого могла бы возникнуть проблема. А мне чего трепыхаться?! Вон генеральным директором Укринформа Виктор Чамара. Учились вместе (он – на курс старше), жили в одном общежитии, чарку, случалось, пивали. Нашего общего друга Владимира Слизкоуха, когда у того возникли проблемы в газете «День», я тут же выручил: взял к себе в «Комсомольскую правду» в Украине». Да и послужной журналистский список за мной – дай бог каждому! Четверть века – только руководящей работы (при этом «тренером» был активно играющим). Уж простым корреспондентом-то агентству – честь окажу.
Созвонился с Виктором. Набрал кучу своих книг – на презент. И – вперед на танки!
Встреча, как говорится, прошла в теплой дружеской обстановке. Особенно до того момента, когда я озвучил цель появления в его кабинете. Одной из первых фраз была:
- А давай подумаем, какие у нас еще есть государственные и муниципальные издания, куда можно было бы обратиться…
Я тут же сказал, что у меня все схвачено, так что на просьбе своей не настаиваю. Коллегу это явно обрадовало. А я, не затягивая «свиданки», пошустрее распрощался. C тех пор мы, оба уже пенсионеры, не виделись…
Поворот 10. Береженого бог бережет
(2009 год; г. Киев, Украина)
Итак, с Укринформом не получилось. Плюнуть на свою затею? Но ведь имею такой характер, ч о потом все оставшиеся годы будут себя корить: не сходил, вот и получаешь копейки! Категорически «против» выступала и жена:
- Не заблуждайся! Никому вне коммерческих изданий не нужны даже самые расталантливые журналисты: туда берут исключительно по указанию вышестоящего начальства, по блату и за взятки.
Все это я прекрасно понимал. Однако ведь потом обязательно буду себя чихвостить «Не пошел, а вдруг?!!»
В этот раз объектом выбрал киевскую областную газету «Киевская правда». И находится недалеко – в одноименном издательстве – четыре остановки троллейбусом №26. И уровень – откровенно портяночный, ниже плинтуса. Может, не откажутся от услуг профессионала. Тем более, решил, что от заработной платы откажусь.
Главного редактора Ирины Павловской на месте не оказалось. Равно, как и секретарши. Но сотрудники подсказали, что шеф – «где-то здесь, неподалеку и скоро появится».
Отираю углы в приемной. Появляется, судя по тому, в какой кабинет он заходит, заместитель главного редактора – весь из себя глубокий пенсионер. И ко мне:
- Вы кого ждете?
- Ирину Борисовну.
- Может, я могу решить вопрос, чтобы вам не ждать?
- Нет! Нужна она.
- Что, такой сложный вопрос?
- Да, не то чтобы…, - мнусь я.
- Тогда слушаю! Не решу, так, может, что-то дельное посоветую.
- Возникло желание на месячишко на работу к вам устроиться.
- Скуден бюджет - нет денег на зарплату.
- А я …без денег!
- Как …это?
- А так! Мне вот-вот – на пенсию. И нужно уходить с живого мета, а не просто по стажу. Вот и хочу, так сказать, применить свои знания на безвозмездной основе.
- Не получится!
- Почему? – удивляюсь.
- В наше время все компьютеризованно, - многозначительно поднимает палец кверху.
- И что?! Какое это имеет отношение ко мне и вашей редакции?
- А там увидят, что вы только месяц проработали.
- Во-первых, кто «увидит»? И, во-вторых, ну и что, если увидит.
- Увидят контролирующие органы. И редактора по голове не погладят.
- Разве в этом есть какой-то криминал?
- Ну, знаете ли, береженого бог бережет…
На этом диалог закончился.
Я таки дождался появления Ирины Борисовны. Познакомились. За полчаса перетолковали. Сказав «Я вам помогу», шеф «Киевской правды» вручила мне свою визитку, и попросила перезвонить через неделю. Процентов на девяносто я был уверен, что дело - в шляпе, а приличная пенсия - в портмоне.
Набираю рабочий телефон г-жи Павловской в оговоренный день. И слышу сбивчивое:
- Увы, ничего у нас не получится. В областной администрации мне запрещают брать…
- Не нужно ничего объяснять, - прервал я «оправдательную» тираду. – Извините за беспокойство и – всего доброго!
Не стану же я говорить, что меня собирались брать не заместителем главного редактора и даже не заведующим отделом, а корреспондентом, до которого в обладминистрации – никому никакого дела. Что, на самом деле, Ирину Борисовну запугал «продвинутый» заместитель.
