Вот я уже почти у двери. Мгновенье – и прощай, студенчество!
И тут мой затуманенный изрядной долей алкоголя взор падает на прикроватную тумбочку. На ней – вышеупомянутая историческая бобина. Секунда – и она оказывается в моем портфеле.
Не раз и не два в телефонных разговорах всплывал сакраментальный вопрос: кто же увел «память курса»? Но ответа не находилось. Как говорится, под подозрением пребывали все.
И только через 35 лет я признался Георгию Лелюху в содеянном. На что он изрек:
- Все эти годы был убежден: если этого не успел сделать я, единственный, кто мог меня опередить, это ты!
