Сны [Мэри Стайлз] (fb2) читать онлайн

Мэри Стайлз Сны

Глава 1

Во время бури ей приснился сон.

— Доун, — раздался чуть хриплый шепот возлюбленного. Он ласково поцеловал ее в нос. — Моя милая Доун!

Игриво покусав раскрывшиеся губы, мужчина нежно проник в рот языком — жаркий, полный страсти поцелуй.

— Ты так нужна мне, — горячий шепот слегка касался мочек ушей.

Он покрывал шею Доун бесконечными поцелуями, а она гладила его упругую, мускулистую спину. Ее обнаженное тело жадно ловило каждое прикосновение, из груди вырвался стон. Его имя…

Желание нахлынуло жаркой волной. Он ласкал ее грудь, едва дотрагиваясь, кружил пальцами вокруг заостренных сосков, целуя их твердые, набухшие бутоны, и она задрожала от наслаждения, прикусив губу, чтобы не закричать. Обняв его за плечи, она еще ближе прильнула к любимому, сливаясь с ним воедино. Он снова глухо простонал ее имя.

— Да… да! — вырвалось из его уст, продолжавших целовать ее грудь.

Чувствуя, как желание переполняет ее, она подняла бедра ему навстречу.

Он медленно, растягивая удовольствие, изучал ее тело сантиметр за сантиметром: тонкую талию, округлые бедра, давая понять, как она прекрасна.

— Доун… — страстно выдохнул мужчина. — Моя волшебная Доун. Только ты, больше никто…

Такой сильный, такой мужественный. Лаская его мокрую от любовного пота спину, она ощутила гладкие и упругие мускулы. Чувствуя, как он вздрагивает в порыве страсти, как часто вздымается его грудь, она наслаждалась властью своего женского очарования. Призывая продолжить любовную игру, она провела языком по его плечу.

Его пальцы нежно коснулись шелковистой, загорелой кожи под коленкой. Доун инстинктивно подалась навстречу.

— Да! — Ее голос дрожал от неудержимого желания. — О да, пожалуйста!

Как сильно она любила его. И все же говорила ему неправду. Нет, не то чтобы… не совсем. Она скрывала от него свое настоящее я, играя лишь образ из фантазий. Доун была другой. Только одна ее половинка отчаянно хотела быть именно такой. А другая…

— Мама?

Детский голос в темноте. Тихий, немного испуганный. Голос, который она услышит всегда, как бы глубоко ни спала.

И упоительный сон развеялся, уступая место реальности.

Элисса Доун Коллинз проснулась и открыла глаза. В тот же миг комнату осветила вспышка молнии.

— Мама!

Элисса обернулась. У кровати стояла маленькая девочка с каштановыми волосами до плеч, в полосатой ночной рубашке. Карие глаза широко раскрыты, нижняя губа чуть дрожит.

— Сэнди? — стряхивая оцепенение, Элисса села в кровати и откинула назад закрывавшую лицо прядь. Она почувствовала внутри себя огромную гнетущую пустоту. Эта боль, это отчаяние были ей знакомы. Опять этот сон!

Глубоко вздохнув, Элисса повернулась к дочери:

— Гроза тебя разбудила, моя сладкая?

— Я ее не люблю, — кивнула девочка.

— Ах, Сэнди. Ну, иди ко мне! — Элисса помогла девочке забраться на кровать, нежно обняла и поцеловала в макушку. — Мама тоже не любит грозу.

Снова сверкнула молния, вдалеке загрохотало. Девочка вздрогнула, и Элисса еще сильнее прижала ее к себе.

— Мама, ты боишься грозы? — спросила Сэнди дрожащим голосом, изо всех сил стараясь не выдать своего страха. Малышке было почти шесть лет и уже хотелось казаться взрослой. А так как большие девочки не боятся весенней грозы, ей нравилось демонстрировать свою храбрость.

— Да, милая, мне страшно, — призналась Элисса отнюдь не от желания потакать дочери. Ей действительно было страшно.

Хорошо, что та не спросила, чем вызван ее страх. Когда-нибудь она все расскажет… Но сейчас это невозможно, не для детских ушей. Ей пришлось бы солгать дочери, как и всем, с кем она говорила об этом за последние шесть с половиной лет.

Те немногие, кому Элисса пыталась открыться, отказывались ей верить, и не стоило обижаться на них — ведь в глубине души она и сама не хотела верить этой правде.

А правдой являлось то, что Элисса Коллинз боялась грозы. Во время грозы ей снился один и тот же чувственный сон — настолько реальный и страстный, что приносил физическое удовольствие.

В этом сне у нее был мужчина, которому она всецело принадлежала. Возлюбленный обладал ею целиком и полностью, но оставался при этом незнакомцем. Она не знала его имени, а когда просыпалась, не могла вспомнить его лицо.

Ее возлюбленный, этот незнакомец был… отцом Сэнди.

Александр Моран придерживался мнения, что плохие новости лучше узнавать сразу.

Шорох за спиной означал, что его друг и личный адвокат Филипп положил на стол очередную стопку бумаг.

Сколько отчетов и протоколов он перерыл за последние шесть лет? Алекс давно перестал считать, да и к чему? Ни в одном из них не было искомой информации.

— Что у тебя, Филипп? — спросил Алекс, продолжая смотреть в окно кабинета на апрельское утро. От недавней грозы, что бушевала над городом ночью, не осталось и следа. На бирюзовое, без единого облачка небо было больно смотреть.

Александр знал одну женщину, чьи глаза сияли таким же ярко-голубым цветом, и от взгляда в которые так же захватывало дух. Он отдал бы все, чтобы снова ее увидеть.

Алекс почувствовал, что его друг подошел ближе — звук шагов полностью поглощало толстое ковровое покрытие просторного кабинета. Внезапно он подумал, что вряд ли позволил бы кому-то еще приблизиться к себе со спины. Филиппу он доверял как себе.

Прокашлявшись, тот сообщил:

— Агентство наконец-то получило координаты пилота, который, скорее всего, эвакуировал… Доун после урагана на острове Корасон!

Филипп произнес имя Доун с легкой заминкой, зная, что его звучание значит для друга — все блаженство этого мира и всю его боль. Алекс понимал, что это абсурдно, но он ненавидел, когда кто-то другой — даже Филипп — произносил ее имя.

— И? — Взгляд Алекса продолжал скользить по залитому солнцем Манхэттену. Отсюда открывался вид на два здания, принадлежавшие ему, и еще на несколько других, в строительстве которых он принимал участие.

— Пилота звали Сэм Норкросс, — продолжал Филипп. — Он научился управлять вертолетом в армии, после чего работал в одной сомнительной фирме на Карибах. Когда случился ураган, он летал под чужим именем, поэтому найти его оказалось так непросто. Агентство…

— Оставь детали, — перебил Алекс. Его друг говорил о Сэме Норкроссе в прошедшем времени. — Скажи, что мы имеем в результате.

— В общем, он погиб.

Ладони Алекса непроизвольно сжались в кулаки. Подавив внезапный приступ агрессии, он заставил себя расслабиться и спросил как можно спокойнее:

— Как это случилось?

— Автокатастрофа. Две недели назад. Всего две недели! Будь он настойчивее, или заплати он больше, частные детективы могли бы уже найти Сэма Норкросса, и тогда…

Стоп, приказал себе Алекс. Этот человек мертв. Всю информацию о Доун он забрал с собой в могилу — ничего изменить нельзя.

— Мне очень жаль, — нарушил молчание Филипп. — Норкросс был нашим самым горячим следом. Мне бы очень хотелось сообщить тебе нечто более обнадеживающее. Если я могу что-нибудь для тебя сделать…

— Конечно, можешь, — ответил Алекс. Он понимал, что Филипп хочет утешить его после плохой новости, но сострадание было нужно ему меньше всего на свете. Морану с трудом давалась уже сама просьба о помощи. — Сообщи в детективное агентство, чтобы продолжали искать зацепки.

Алекс не обижался на друга за чрезмерную приверженность хорошим манерам. Филипп Лэсситер принадлежал к одной из тех состоятельных аристократических семей, которые особенно ценят традиции. Кроме того, он обладал мягким характером. Нет, он отнюдь не был слабаком — напротив, Филипп относился к самым целостным и сильным личностям. Просто он был незакаленным — в отличие от Александра, который в свои тридцать шесть хоть и был на пару лет младше Филиппа, по жизненному опыту обогнал своего друга лет на двадцать.

Алекс родился на задворках пресловутого Бронкса и сам проложил путь наверх. Еще мальчишкой ему пришлось зарабатывать на жизнь, и он понял, что должен полагаться только на собственные силы, если хочет чего-то добиться.

Проявление мягкости всегда относилось для Алекса к разряду «люкс». Достигнув в своей жизни этапа, когда можно было позволить себе все, даже быть мягким, он считал это лишним в любом деле. За тот единственный раз, когда Алекс изменил своему правилу, он расплачивался по сей день…

Филипп вновь деликатно кашлянул.

— Ты правда хочешь, чтобы агентство продолжало поиски? — спросил он осторожно.

— Да, — ответил Алекс без всякого выражения.

— Но…

— Я плачу им, Филипп. Я же даю им указания.

— Но вопрос вовсе не в деньгах и не в том, кто…

— Нет никакого вопроса. Хватит.

— Алекс, я прошу тебя… — обычно спокойный, Филипп был явно взволнован. — Столько времени прошло, и, несмотря на все наши усилия, нет никакого результата. Вообще ничего! Мне очень жаль, что это так, ты ведь знаешь. Но подумай сам… мы не можем исключать такой возможности, что Доун…

Алекс резко развернулся и пристально посмотрел на друга — он был выше Филиппа на целую голову.

— Какую возможность я не должен исключать? — В его голосе звучало отчаяние. — Что Доун мертва? Боже мой, Филипп! Да я живу с такой возможностью уже шесть с половиной лет. И это мучает меня каждый день, каждую минуту. Точно так же, как и та возможность, что Доун жива и не хочет, чтобы я ее нашел.

— Я знаю, каково тебе… — начал было Филипп.

— Нет, ты этого не знаешь, — резко ответил Алекс, качая головой. Отбросив назад упавшие на лоб волосы, он продолжил: — Ты даже отдаленно не можешь себе этого представить. Прежде чем повстречать Доун, я не знал, что женщина может столько для меня значить. Она заполняла ту пустоту внутри меня, о существовании которой я сам не подозревал. Те десять дней, что мы провели на острове Корасон, были… были…

Он запнулся, не находя слов, чтобы выразить невыразимое.

— Доун заставила меня родиться заново. С ней я был совершенно другим человеком. И мне абсолютно все равно, что она не хотела назвать свое полное имя и откуда она. Я и о себе не много рассказал. Пускай у нее были тайны, которые она еще не готова была мне доверить. Но уверенность, что однажды она захочет открыться мне, позволяла ждать сколько угодно. Понимаешь, Филипп, ведь я прежде никогда ничего не ждал.

Алекс умолк и задумчиво посмотрел на друга, оценивая, насколько осмысленным прозвучало его объяснение. Ему было очень нелегко говорить о своих чувствах.

Он запомнил еще с молодых лет, что эмоции мешают ясно мыслить и ослабляют человека, а ему нужно быть сильным. Поэтому он научился обуздывать свой бурный темперамент, как бы трудно это ни давалось.

Завидное самообладание Алекса всегда ставило его в выгодное положение, которым он никогда не замедлял воспользоваться. Но в тот день, когда он впервые встретил девушку, назвавшую себя Доун, в глубине его сердца в первые же моменты их знакомства возникло нечто, с чем не могла справиться никакая самодисциплина.

Продолжая изучающе смотреть на Филиппа, Алекс провел рукой по коротко остриженным волосам. Ему было знакомо это выражение в глазах друга. Первый раз он увидел его, когда после нескольких недель безмолвных страданий, не в силах больше терпеть, он рассказал Филиппу, что случилось на острове Корасон, и попросил его помочь разыскать Доун.

Алекс вновь повернулся к окну. Она где-то там, думал он. Она просто должна быть там — так живо любимая представлялась ему. Мягкий абрис ее лица, обрамленного роскошными золотыми волосами. Волшебные голубые глаза. Нежные губы, алые, как лепестки роз. Изящный нос с такими трогательными веснушками.

— Филипп, ты думаешь, я сошел с ума?

— Я не знаю никого нормальнее тебя. — Друг подошел и встал рядом.

— Это не исключает того, что ты считаешь меня сумасшедшим.

— Верно, — согласился Филипп. — Но ведь то, что я думаю, вряд ли играет в этом случае хоть какую-то роль.

— Тут ты прав, — Алекс глубоко вздохнул. — В этом случае совершенно все равно, что думаешь ты либо кто-то другой.

На какой-то миг в кабинете воцарилась тишина.

— Я скажу в агентстве, чтобы продолжали поиски, — пообещал Филипп.

Алекс остался один.

До одного яркого сентябрьского дня шесть с половиной лет назад одиночество было его самым естественным состоянием. Конечно, Алекса окружали много хороших знакомых, партнеров и единственный настоящий друг. Вокруг хватало и женщин, но эти отношения не выходили за рамки удовольствия, и Алекс всегда видел себя только в роли холостого, ничем не связанного мужчины.

А потом он встретил Доун, и его представление о жизни разом переменилось.

Он вынул из нагрудного кармана бумажник и осторожно извлек из него фотографию, покрытую водяными пятнами. На карточке пара — рыжеволосая девушка и мужчина смотрят друг другу в глаза.

На ней — розовый саронг, открывающий плечи и грудь, волосы украшены орхидеей, она улыбается. На мужчине — белая льняная рубашка и джинсы. Он тоже широко улыбается, зубы сверкают белизной под темными усами.

При взгляде на фото на Алекса вновь нахлынули воспоминания.

Они с Доун после пятидневного знакомства обедали в маленьком пляжном отеле. Их еще нельзя было назвать парой, но они догадывались, что так случится.

Во время обеда оба ощущали, как в них растет радостное, щекочущее ожидание. Они кормили друг друга из рук, соревнуясь в выборе самых экзотических вкусностей, игриво, невзначай соприкасались под столом коленями, болтали о том о сем, шутили, смеялись. Но, снова встретившись взглядами, замирали, уже не в состоянии оторваться друг от друга. Дыхание перехватывало: они чувствовали, что их связывает нечто гораздо более серьезное, чем беспечный флирт.

Сердце Алекса забилось быстрее. Хриплым от волнения голосом он произнес ее имя, а она — его. Ее голубые глаза потемнели от страсти.

В этот момент к их столику подбежал местный паренек с «Поляроидом», явно намереваясь фотографировать. Поначалу Алекс рассердился было на непрошеного фотографа, но потом решил, что тот появился как раз вовремя. Собрав все свои познания в испанском, он, как это принято, поторговался с мальчуганом, который и запечатлел их обоих в этот судьбоносный миг.

Через минуту они сидели бок о бок и смотрели, как изображение возникает из ниоткуда и все четче проступает на фотокарточке. Их взгляды вновь соединились, они нежно шептали имена друг друга.

— Да? — тихо спросил он, беря ее руку.

— Да, — выдохнула она, сплетая свои пальцы с его.

В эту ночь они в первый раз отдались друг другу — без раздумий, забыв обо всем. Целиком и полностью.

Они провели вместе не больше недели, а потом Исла дель Корасон — Остров Сердца — опустошил ураган. Им удалось спастись. Но он вынужден был улететь в зону бедствия на другой остров; где срочно требовалась помощь — речь шла о жизни людей.

— Я вернусь, — заверил Алекс.

— Я буду ждать, — ответила Доун.

Но когда он, смертельно уставший, прибыл через двое суток на Корасон, Доун исчезла. Расспросы не давали ясной картины. Местные жители говорили об обрушении здания, каком-то ранении и эвакуации на вертолете неизвестно куда.

В разрушенном бунгало, где они провели пять страстных ночей, он нашел эту фотографию — единственное свидетельство, что Доун действительно существовала.

Алекс убрал фото обратно в бумажник. Уже шесть с половиной лет он разыскивал возлюбленную, все еще не зная, кто она и что случилось тогда на острове. Почему она его не дождалась, он выяснит во что бы то ни стало, сколько бы времени и денег это ни стоило.

Пустая умывальная комната оказалась очень кстати для Элиссы Коллинз: ей необходимо было какое-то время побыть одной.

Она потерла виски. Этим утром она проснулась совершенно разбитой. После бурного эротического экстаза, который Элисса испытала во сне в разгар ночной грозы, она чувствовала себя выжатой как лимон.

Молодая женщина приказала себе собраться — нужно прийти на совещание во второй половине дня с ясной головой.

Критически осмотрев себя в зеркало, она пришла к выводу, что выглядит гораздо лучше, чем себя чувствует. Неудивительно при искусно расставленном мягком свете — в конце концов, было бы странно увидеть другое освещение в женском туалете «Кэррэдайн и Партнеры» — ведущей компании по дизайну интерьеров в Нью-Йорке.

Элисса достала из сумочки серебряную пудреницу с монограммой и освежила макияж, после чего занялась прической. Большую часть жизни она носила длинные волосы, которые рассыпались по спине золотистым водопадом. Но шесть с половиной лет назад, сразу после того как Элисса переехала в Нью-Йорк, она их укоротила, и теперь они были чуть выше плеч. Новая жизнь — новая прическа, решила она.

Позже Элиссе казалось, что, обрезая волосы, она хотела забыть о прошлом, о пережитых страданиях. О страхе и неуверенности в себе, которые она чувствовала в первые месяцы жизни в Нью-Йорке. О преждевременных родах — не успела она немного встать на ноги, как Сэнди появилась на свет.

Ей было двадцать семь, и она успела пережить многое, о чем не хотелось вспоминать. Смерть отца. Разочарование в отчиме. Предательство жениха. Тайна вокруг того, что случилось с ней на Карибских островах…

Мысль об этом снова привела Элиссу в замешательство, и она прервала цепочку неприятных воспоминаний, стараясь успокоиться.

Если бы она только могла вспомнить, с кем она была там, чем занималась… Она снова напрягла память. В жизни Элиссы было белое пятно длиной в две недели. Что же все-таки происходило между вылетом из чикагского аэропорта и тем вечером, когда она очнулась в больнице в Галвестоне? Она должна это вспомнить, обязательно должна!

И все же одновременно Элиссе было страшно вспоминать. Что, если оправдаются подозрения, заново возникшие после сна, что приснился ей прошлой ночью? Молодая женщина вновь покраснела от стыда.

Внезапно дверь распахнулась, заставив Элиссу вздрогнуть, и в умывальную комнату ворвалась изящная брюнетка лет тридцати.

— Черт возьми, да это просто невыносимо! — крикнула она, рассерженно хлопнув дверью, и принялась выражать бурное возмущение по поводу поведения особо капризной клиентки. Заметив коллегу, она тотчас умолкла, от ее раздражения не осталось и следа.

— Привет, Лиз! — улыбнулась она.

— Привет, Никки, — ответила Элисса, позабавленная столь резкой переменой настроения. Никки Спирс была главным дизайнером «Кэррэдайн и Партнеры» и славилась своим огромным талантом и горячим темпераментом. Уже шесть лет они с Элиссой были подругами.

Никки подошла к умывальнику и поставила сумочку на полку у зеркала.

— У меня тут возникли разногласия с одной клиенткой, — объяснила она.

— Быть того не может! — засмеялась Элисса. Кто-кто, а Никки всегда пускалась в жаркие споры, если дело касалось представлений о стиле.

Одетая в элегантный черный костюм, Никки вынула из такой же черной сумочки спрей для волос и занялась своей искусно сделанной прической.

— Как ты? — спросила она.

— Спасибо, нормально, — машинально ответила Элисса.

Никки с сомнением посмотрела на нее:

— Правда? Вид у тебя довольно взволнованный.

Это замечание обеспокоило Элиссу. Она давно опасалась, что придуманная ею история о своем замужестве и раннем вдовстве вызывает у подруги сомнения. И если даже Никки поверила, все равно все эти годы задавала вопросы, на которые было трудно ответить.

Иногда у Элиссы возникало искушение рассказать подруге всю правду, но она старалась ему не поддаваться. Молодая женщина была уверена, что Никки не шокировал тот факт, что Сэнди — ее внебрачная дочь. Но как она отреагировала бы на остальные тайны Элиссы?

— Да нет, правда все нормально, — повторила Элисса. — Просто я немного взволнована перед презентацией для «Моранко».

Тут Никки призналась, что совсем забыла про этот большой заказ из-за множества других проектов, и обеспокоенно спросила, все ли готово для презентации.

— Через полчаса я отправляюсь туда, чтобы помочь в последних приготовлениях, — ответила Элисса, взглянув на часы, чувствуя облегчение, что тема беседы сменилась.

Никки снова принялась искать что-то в глубине своей внушительной сумочки.

— Значит, пока я мучаюсь с этой упрямой клиенткой, ты едешь на свидание с самым желанным холостяком на Манхэттене?

— Не думаю, Никки.

— Как? — воскликнула подруга с ироничным удивлением. — Ты не согласна с тем, что высокий, красивый и богатый Александр Моран — один из самых желанных женихов в городе?

От имени Александра Морана по спине Элиссы вдруг, ни с того ни с сего, пробежали мурашки. Это просто нервное, решила она и ответила:

— Свиданием это точно не назовешь. Кроме меня там будет целая команда дизайнеров, в которой я — самая неопытная.

— Ясно. Наш дражайший босс хочет, чтобы ты просто передавала эскизы и держала рот на замке, — сочувственно произнесла Никки, опрыскивая себя парфюмом. — Да уж… Но скажи — ведь ты бы этого хотела?

— Хотела чего? — не поняла Элисса.

— Как чего? Свидания с Александром Мораном, конечно! Лично я бы с удовольствием.

— Ну, я об этом никогда не думала, — слегка смутилась Элисса, понимая, что это не совсем так. Хоть она ни разу не встречалась с новым важным клиентом «Кэррэдайн и Партнеры», ее мысли уже обращались к нему раньше.

Первый раз Элисса услышала об Александре Моране спустя пару месяцев после рождения Сэнди. Она листала газету, и ее взгляд вдруг приковала фотография мужчины с острыми чертами лица и непроницаемым взглядом. Статья под фото рассказывала о блестящей карьере Александра Морана.

Газеты очень часто писали о Моране. И, несмотря на то, что интерес к нему не был сознательным, Элисса узнавала все новые подробности его жизни. Александр Моран уже в двадцать пять лет создал собственную строительную фирму, а первое офисное здание приобрел еще до того, как ему исполнилось тридцать. О нем говорили как об очень умном, усердном и крайне замкнутом человеке — настолько замкнутом, что никому не удалось узнать что-либо о его личной жизни.

— Лиз?

— Что? — Элисса встряхнулась.

— Ну а сейчас ты об этом думаешь? — Никки лукаво посмотрела на нее. — Рандеву с Александром Мораном…

— Брось, Никки, — Элисса решила закрыть эту тему. — Я же с ним ни разу не виделась!

Полный напряженного ожидания, Александр Моран шел по коридору к залу для конференций. Новый проект означал для него новый вызов, и это доставляло ему удовольствие.

Два месяца назад он приобрел гостиницу в Манхэттене. Это была очень удачная покупка. Владельцы гостиницы, ранее роскошной, а со временем совсем пришедшей в запустение, особенно после недавнего пожара, оказались на грани банкротства и уже собирались закрыть отель, когда Алекс сделал им выгодное предложение.

Он хотел снова открыть отель, целиком отреставрировав его в старинном стиле. В этом ему должны были помочь «Кэррэдайн и Партнеры».

Когда Алекс зашел в конференц-зал, его заметили не сразу, и он стал разглядывать участников: человек пятнадцать, большей частью из «Кэррэдайн и Партнеры», остальные — из его компании.

И тут он увидел ее.

Его словно ударило молнией. Доун! Она стояла у противоположного конца стола, настраивая проектор. Молодая женщина склонилась вперед, и волосы заслонили лицо; ее волнующее стройное тело, некогда бывшее так близко, сейчас скрывал строгий деловой костюм, но у Алекса не было и тени сомнения — это была Доун.

Он медленно пошел по направлению к ней. Ему приходилось концентрироваться на каждом шаге. От волнения все тело стало ватным, сердце бешено колотилось, перехватило дыхание.

Кто-то увидел его и взял под руку:

— Мистер Моран! Рад снова вас видеть!

С отсутствующим видом Алекс повернулся к грузному, почти лысому мужчине и удивился, что вообще вспомнил его имя:

— Мистер Кэррэдайн…

— Проходите, давайте я представлю вам нашу команду!

Алекс машинально жал руки, знакомясь с партнерами, но его внимание было целиком поглощено одним-единственным человеком в этой комнате.

Доун заметила его только в тот момент, когда он подошел к ней. За секунду до того, как она подняла на него глаза, Алекс почувствовал нежный цветочный запах ее духов. Он не знал их названия, а на острове Корасон Доун никогда не пользовалась духами.

— А это Элисса Коллинз, — представил ее Генри Кэррэдайн. — Элисса, это Александр Моран.

Алекс опешил. Он был абсолютно уверен, что прозвучит совсем другое имя. Да нет, это какая-то ошибка.

— Элисса… Коллинз? — переспросил он. Губы с трудом произнесли незнакомое имя.

— Верно, — ответила Элисса своим чудным альтом, который не переставал звучать в его ушах все эти годы. На ее мягких, чувственных губах появилась приветливая улыбка. — Приятно познакомиться, мистер Моран.

Ее глаза — глаза Доун — сияли все той же глубокой голубизной, были все так же прекрасны.

Когда Александр Моран последний раз смотрел в них, он видел любовь, желание и беспокойство за него. Теперь там были лишь немые вопросы и ни малейшего признака, что Доун его узнала.

Глава 2

— С вами все в порядке, мистер Моран?

Алекс не воспринял вопроса, который задала ему Дороти Рейнолдс, работавшая его секретаршей последние десять лет. Он просто стоял и рассеянно смотрел на Дороти, пока та не повторила вопрос. Алекс едва сдержался, чтобы не засмеяться горьким смехом — с ним ничего не было в порядке.

— Все нормально, — ответил он коротко.

— Я хотела напомнить, что у вас встреча с…

— Отмените ее.

— Но только что звонили из офиса мистера Хоулетса — он уже…

— Отмените встречу, миссис Рейнолдс, — резко повторил Алекс. — И не переключайте на меня ни одного звонка.

— Хорошо, сэр, — ошеломленно ответила Дороти.

Алекс коротко кивнул ей и зашел в кабинет. Закрыв дверь, он сразу подошел к встроенному бару, щедро плеснул в стакан скотча и залпом выпил. Не останавливаясь, он повторил порцию и налил третью. Поднеся стакан к губам, Александр вдруг остановился и тяжело облокотился о полку шкафа, чувствуя, как подгибаются колени. Голова гудела, но дело было вовсе не в виски. На мгновение в глазах у него потемнело.

Из груди вырвался крик ярости, и брошенный стакан с виски разбился о стену. Спокойно! Он попытался привести себя в чувство и, чтобы успокоиться, мысленно досчитал до десяти. Потом еще раз.

Несколько секунд Алекс тупо разглядывал пятно от виски на обоях и осколки стакана на ковре. Его трясло, как будто у него был жар.

— Доун! — простонал он. — О боже, Доун!

Она не помнила его! Женщина, которую он искал шесть с половиной лет, его не помнила! Она просто вежливо протянула ему руку, будто знакомясь с совершенно чужим человеком.

Как такое возможно? Как?!

Пускай он изменился за эти годы, сбрил усы, да и на висках появилась первая седина. Конечно, его лицо стало немного другим за эти годы. Но не настолько, чтобы его невозможно было узнать. А вот Доун сильно изменилась, но он сразу же узнал ее.

Неужели то время, которое они провели вместе на острове Корасон, ничего для нее не значило? Неужели те дни и ночи, которые переменили всю его жизнь, были для нее настолько неважными, что она раз и навсегда вычеркнула их и того мужчину, что был с ней тогда, из своей памяти?

Алексу сдавило грудь, казалось, он задыхается. Он резко сорвал с себя галстук и расстегнул три верхние пуговицы на рубашке.

— К черту ее! — Алекс ударил кулаком по стене. — Пусть катится ко всем чертям!

Слова повисли в тишине кабинета, отдаваясь эхом в его голове. Но вспышка ярости миновала. Обессиленный, Алекс закрыл глаза.

«Нет, — подумал он с болью в сердце. — Не могу ее проклинать. Как бы я ни убеждал себя, что больше не хочу о ней слышать, я буду знать, что лгу сам себе».

Нет, он не мог и не хотел проклинать ни Доун, ни Элиссу Коллинз.

Алекс медленно открыл глаза.

— Элисса Коллинз, — громко произнес он, прислушиваясь к звучанию каждого слога. И прошептал с тоской в голосе:

— Доун…

Может ли она притворяться, что не знает его? Такую возможность нельзя исключать. Даже если ничего во время их встречи не говорило о том, что Элисса его узнала, Алекс не мог не заметить, как она необычно отреагировала на его появление.

Когда их руки соприкоснулись, ее ладонь слегка дрожала. Одновременно у Элиссы на щеках проступил румянец, и она взволнованно вздохнула. И это еще не все — во время презентации чувствовалось, что его близость явно не оставляет ее равнодушной. Сидя за столом, она постоянно меняла позу, ежеминутно поправляла прическу, нервно кусала нижнюю губу. И каждый раз, отводя от нее взгляд, он видел боковым зрением, что она украдкой его разглядывает.

Но зачем ей все-таки делать вид, что она не знает Алекса? Что вынуждает ее так поступать?

Он покачал головой и подумал о фотографии в бумажнике. После шести с половиной лет поисков Алекс наконец-то нашел ее. Нашел Доун. И он все еще не знает, кто она такая. Но он это выяснит.

Алекс решительно шагнул к письменному столу, попросил секретаршу соединить его с «Кэррэдайн и Партнеры» и добавил:

— Да, еще кое-что, Дороти. Простите, что был с вами резок, когда пришел.

Элисса начала работу в «Кэррэдайн и Партнеры» секретаршей на ресепшн и поднялась по карьерной лестнице до дизайнера. Полтора года назад она переехала в новый отдел дизайна. И пусть ее рабочее место было не слишком просторным, зато оно отделялось от остальных перегородками, что в какой-то степени давало ощущение приватности.

После переговоров Элисса надеялась, что, побыв несколько минут в одиночестве, сможет восстановить внутреннее равновесие, прежде чем присоединится к остальным, которые отмечали в кабинете Генри Кэррэдайна удавшуюся презентацию.

Никогда — даже в эротических снах, которые снились Элиссе во время грозы, — она не чувствовала такого щекочущего влечения, какое она испытала, взглянув в глаза Александра Морана.

Ее сразу очаровало его узкое, загорелое лицо, высокие скулы, выдающийся подбородок и слегка изогнутый нос.

Его каштановые волосы, едва подкрашенные сединой на висках, были зачесаны назад. Его кожа казалась грубоватой, как у человека, много работавшего на воздухе. Чуть заметная щетина, обрамляющая лицо, лишь придавала ему мужественности.

Элисса сглотнула, вспомнив, как пристально Александр Моран смотрел на нее, когда Генри Кэррэдайн их познакомил. Его пристальный, изучающий взгляд пронзил ее насквозь.

Тут на ее письменном столе зазвонил телефон, и Элисса вздрогнула. Лишь после третьего звонка она собралась и взяла трубку:

— Мисс Коллинз?

Не могло быть никаких сомнений в том, кто ей звонил. Этот низкий, приятный голос был таким же чарующим, как и мужчина, которому он принадлежал. Элисса сжала трубку, стараясь оставаться спокойной:

— Мистер Моран, здравствуйте!

— Вы ждали от меня звонка? — Странный вопрос с еще более странным оттенком.

— Нет… Конечно, нет.

— Тогда как вы узнали, что…

— Я узнала ваш голос.

— Ага, понятно.

Возникла пауза.

— Мистер Моран? — Элисса судорожно пыталась понять, зачем он звонит, беспокойно теребя пальцами локон.

— Я хочу пригласить вас на ужин, мисс Коллинз.

— На ужин?

— Да. Сегодня.

— Если речь идет о проекте с гостиницей…

— Это личное приглашение. Не деловое.

В том, как Алекс произнес слово «личное», было что-то загадочное, почти опасное.

— А, я понимаю…

— У вас уже есть планы?

Взгляд Элиссы скользнул по фотографии Сэнди в серебристой рамке, стоящей на столе, и вдруг она ощутила необъяснимое беспокойство. Не получив ответа, Александр несколько изменил свой вопрос:

— Вы уже договорились о другой встрече сегодня вечером?

— Мистер Моран, — начала было Элисса и тут же осеклась, увидев, что к столу приближается Никки Спирс — слегка склонив голову, руки в боки — вся внимание.

— Моран? — шепотом спросила Никки. — Это Александр Моран?

— Подождите минутку, пожалуйста! — бросила Элисса в трубку и тут же зажала ее рукой.

— Это что, правда Александр Моран? — не унималась Никки.

— Да, но…

— И что же он хочет?

— Не знаю…

— Свидание? Неужели он хочет пригласить тебя на свидание? — взвизгнула Никки.

— Тише! Не так громко! — прошептала Элисса. — Да нет. Он хочет поужинать со мной.

— Ну? — Никки снова перешла на шепот.

— Но ведь я совсем его не знаю…

— Он тебя тоже! — быстро заговорила Никки. — Видимо, поэтому он и хочет с тобой поужинать. Узнаете друг друга получше!

Элисса продолжала медлить, и терпение Никки окончательно лопнуло:

— Бог ты мой, Лиз! Последний раз ты была на свидании год назад, когда ходила на балет с моим кузеном Дэйвом. Не сомневаюсь, что это заставило тебя разочароваться во всех мужчинах сразу, но ведь сейчас совсем другой случай!

— Я не могу оставить Сэнди вечером одну в квартире, — продолжала защищаться Элисса.

— Я посижу с Сэнди! — мигом вызвалась Никки. — Давай, скажи ему «да»!

— Но не могу же я просто так…

— Мисс Коллинз? Алло!

Снова услышав голос Александра Морана, который чуть слышно раздался из трубки, Элисса задержала дыхание и вздрогнула. К своему ужасу, она должна была признать, что будет просто счастлива принять его приглашение.

Глядя, как Никки бешено кивает головой, Элисса сняла руку с трубки.

— Я здесь, — ровным голосом ответила она.

— Что-то случилось?

— Нет, — чуть заметно улыбнулась Элисса. — Просто подруга.

— Понимаю.

Никки несколько раз произнесла одними губами: «Да, да, да!»

— Мистер Моран…

— Давайте поужинаем вместе. Я прошу вас, Элисса!

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, отвернувшись от активно жестикулирующей подруги.

— Хорошо, — согласилась Элисса. — Я поужинаю с вами.

…Примерно через четыре часа Элисса и Алекс встретились в маленьком французском ресторане в восточной части города.

— Я все еще не уверена, правильно ли поступаю, — призналась Элисса со смущенной улыбкой, взяв в руку бокал и пригубив вина.

— О чем вы? — спросил Алекс, не отрывая от нее глаз. От вина ее губы были маняще-влажными, и он с возбуждением представил, как слизывает эти мерцающие капельки. — О том, что ужинаете со мной?

— О том, что я ужинаю с клиентом.

— Ситуацию можно исправить, — хитро прищурился Алекс. — Мне нужно лишь расторгнуть договор с «Кэррэдайн и Партнеры», и я уже не ваш клиент.

— Алекс, — с укором посмотрела на него Элисса.

Ему было очень приятно, что она назвала его по имени.

— Ну что вы, это просто шутка. Несколько секунд Элисса молча глядела на Алекса, пытаясь разгадать, что выражают его глаза, которые буквально гипнотизировали ее с начала встречи. Она посмотрела в сторону.

— Просто шутка, — повторила она. — Понятно.

— Неужели вы думаете, что я на такое способен? — удивился Алекс. Его немного разозлило, что Элисса отвела взгляд, и ему хотелось снова повернуть ее лицо к себе. «Черт возьми, Доун, — подумал он. — Неужели ты думаешь, что я могу нарушить договор? Ведь ты меня знаешь!»

Или все же не знает? Алекс все еще не мог понять, действительно ли сидящая напротив женщина не узнавала его или только делала вид, что он ей не знаком. А он не знал, какая из этих двух возможностей хуже.

Элисса снова повернулась к Алексу, испуганная тем, как настойчиво прозвучал его вопрос. Его лицо было напряжено, широкие плечи расправлены.

— Нет, — ответила она, удивленная тем, какое значение он придавал ее мнению. — Конечно же, нет. Просто…

— Что «просто»? — тотчас спросил Алекс.

По какой-то причине он наседал на нее, и от этого Элиссе делалось неуютно. В свои детские и юношеские годы она часто позволяла другим помыкать собой, потому что никого не хотела обидеть.

Хотя Элисса и сомневалась в том, что когда-либо станет такой же энергичной и уверенной в себе, как ее подруга Никки, за последние шесть с половиной лет она все же научилась самоутверждаться. Общаясь со своей любимой дочкой, она открыла в себе внутреннюю силу, о которой раньше даже не подозревала. И если теперь на нее кто-то давил, она очень редко поддавалась.

— Элисса? — Голос Алекса вырвал ее из задумчивости.

Она спокойно встретила его изучающий взгляд и заметила, что Алекса удивила ее реакция.

— Говорят, вы привыкли всегда добиваться своего, — ровным голосом объяснила Элисса. — Я даже слышала…

Она не договорила, потому что в этот момент к их столику подошел официант с закусками. Элисса молча наблюдала за тем, как он поставил перед ней спаржу с соусом, а перед Алексом — устрицы, обсыпанные льдом, затем наполнил бокалы, удостоверился, что гостям больше ничего не нужно, и удалился.

— И что же вы обо мне слышали? — допытывался Алекс. Его очень удивило, что Элисса так открыто высказывала свое мнение. Женщина, которую он знал тогда на острове Корасон, не была такой прямолинейной, хотя Алекс вполне мог от нее этого ожидать.

— Да нет, ничего.

— Нет уж, — Алекс взял дольку лимона и выдавил сок на устрицы, — продолжайте, расскажите, что же такое вы обо мне слышали.

Его слова прозвучали одновременно как вызов и требование. Элиссе не нравилось ни то, ни другое. Она машинально отправила в рот кусочек свежей, хрустящей спаржи, не обратив внимания, какой восхитительной она оказалась на вкус в сочетании с изысканным пикантным соусом.

— Говорят, что вы ни с кем не считаетесь.

Элисса ждала, что Александр захочет опровергнуть эти слухи, но тот неожиданно ответил:

— Абсолютно верно. Вас это тревожит?

— То, что вы ни с кем не считаетесь?

— Гм… — С видимым удовольствием он проглотил устрицу.

Элисса снова взяла кусочек спаржи. Она почувствовала, что ее сердце забилось чаще, чем обычно, и ответила:

— Все зависит от ситуации.

— То есть вы допускаете смягчающие обстоятельства?

Элисса ответила не сразу. Она вспомнила всю ложь, все те истории, которые выдумывала последние шесть с половиной лет.

— Я думаю, иногда обстоятельства вынуждают нас к чему-то, — честно ответила она. — Например, действовать бесцеремонно.

— Вы говорите, исходя из собственного опыта?

— Разве не все мы пережили что-то в жизни? — ушла Элисса от прямого ответа.

Алекс почти незаметно улыбнулся. Да, это была его Доун. Умная. Обворожительная. И скрытная, если речь заходила о ней самой.

Как ему хотелось на острове Корасон, чтобы Доун открыла ему свою жизнь, свои секреты так же, как открывала ему свое прекрасное тело. Поэтому он вел себя осторожно, не напирая с расспросами.

«Но вдруг эта женщина — вовсе не Доун?» — подумал Алекс. Ведь говорят, у каждого человека есть двойник где-то в мире. Могло ли быть так, что на земле было два рыжеволосых ангела с голубыми глазами, способных вызвать в нем такое желание и такую душевную боль? Может, он принимал Элиссу Коллинз за кого-то, кем она вовсе не была?

Сегодня утром он спросил своего друга Филиппа, не считает ли тот его сумасшедшим. Теперь он сам задавал себе этот вопрос.

Может, за долгие годы, которые он провел в поисках Доун, его разум совсем помутился? И теперь он переносил образ женщины своей мечты на незнакомку с похожей внешностью?

Нет. Исключено. Элисса Коллинз — это Доун. В этом Алекс был абсолютно уверен.

— Похоже, вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас, — заметил Алекс, переходя к следующей устрице.

Уже не в первый раз у Элиссы возникало чувство, что за словами Алекса скрывался более глубокий смысл, и это ее беспокоило.

— Это вполне понятно, вы же публичный человек.

— Значит, вы следили за тем, как я делал карьеру, ни с кем не считаясь?

— Я читала о вас пару статей.

— То есть вы в курсе, что я перешел от рытья канав к покупке домов? — иронично поинтересовался он.

Внимательно глядя на Алекса, Элисса отложила вилку. Она ни секунды не верила в то, что ему настолько безразличен сумасшедший успех собственной карьеры. Однако, похоже, у него все же были какие-то причины, чтобы сомневаться в ценности своих достижений.

— Разве вы не гордитесь вашим успехом?

— Иногда я спрашиваю сам себя, — поморщился Алекс, — для чего вообще я прилагал все эти усилия?

— Я вам не верю.

— Почему же?

— Потому что… — Элисса запнулась, пытаясь облечь в слова свои противоречивые ощущения. Ей казалось, что она хорошо знает и понимает сидящего напротив мужчину, несмотря на то, что их представили друг другу лишь несколько часов назад. Но как объяснить это ему, если она сама не понимала причины этого чувства?

— Так почему же, Элисса?

— Потому что вы не похожи на человека, который делал бы что-то без причины, — ответила она наконец.

Чуть позже, когда официант принес основные блюда, Алекс неожиданно заметил:

— Вы не замужем.

Элисса, которая как раз собиралась попробовать запеченный морской язык, замерла. Это не звучало как упрек, но все же слова Алекса задели ее.

— Будь я замужем, я бы сейчас здесь не сидела, — холодно ответила она. — То же самое, если бы вы были женаты.

От Алекса не скрылось неудовольствие Элиссы по поводу его слов. Похоже, что ее тревожила сама только мысль о неверности.

— Вы когда-нибудь были замужем?

— Да, — ответила Элисса, убеждая себя, что это необходимая ложь. И все же у нее остался неприятный осадок.

— А сейчас разведены?

— Я овдовела.

Было видно, что ее последний ответ шокировал Алекса, и Элисса очень надеялась, что больше вопросов не будет. Ей не хотелось продолжать говорить этому мужчине неправду.

Алекс не знал, что сказать. Он был совершенно не готов услышать, что у Элиссы был другой мужчина. С рассеянным видом он отрезал кусок бифштекса с перцем и принялся его жевать.

— Ваш муж был из Нью-Йорка? — поинтересовался Алекс. С одной стороны, он хотел узнать об этом человеке как можно больше, с другой — предпочел бы и вовсе игнорировать то, что он существовал.

— Нет, из Чикаго, — ответила Элисса, чувствуя неловкость.

— Понятно.

— Я родилась и выросла там неподалеку. — По крайней мере, это было правдой. — Мой отец умер, когда мне было восемь лет, а мать и по сей день живет там.

— Но у вас с ней нет близости, — произнес Алекс, заметив, что Элисса говорила о матери без внутреннего участия, в то время как об отце она упомянула с печалью в голосе.

Элисса с удивлением подтвердила его слова и добавила:

— Когда мне было десять лет, мать снова вышла замуж. Мой отчим такой человек… В общем, что бы я ни делала, он никогда не поддерживал мои начинания.

Не совсем, поправилась про себя Элисса. Когда они с Лэйном Эдвардсом обручились, отчим былвесьма доволен. Но к чему все это привело!

Элисса покачала головой, стряхивая неприятные воспоминания. Она продолжила наслаждаться искусно приготовленной рыбой и, чтобы сменить направление беседы, поинтересовалась семьей Алекса.

Неожиданно для себя самого Алекс охотно рассказал ей о том, что у него не осталось совсем никого.

— Мой отец пропал, когда мне было три года. А когда мне исполнилось семнадцать, умерла моя мать.

— И вы никогда ничего не слышали о своем отце?

Алекс покачал головой.

Вдруг Элисса подумала о мужчине, которого она видит в снах и который, как ей кажется, связан с пробелом в ее памяти. Ведь он никогда не пытался отыскать ее, связаться с ней, сблизиться, как сильно ей бы этого ни хотелось.

— Вы пытались его разыскать?

— Зачем пытаться искать человека, которого вовсе не хочешь найти? — пожал плечами Алекс.

Затем они говорили на менее личные темы. К своему удивлению, Элисса получала огромное удовольствие от ужина с Алексом. Он был самым замкнутым и неприступным мужчиной, которого она встречала, но обладал при этом несравненным шармом. Будучи интересным и остроумным собеседником, он не раз заставлял Элиссу рассмеяться.

Его нескрываемый интерес к Элиссе льстил ей и одновременно заставлял нервничать. Она не привыкла к тому, чтобы кто-то наблюдал за ней, не сводя глаз.

Поначалу она ничего не говорила на этот счет. Но во время десерта, когда под его пристальным взглядом ей стало совсем неловко черпать ложкой мусс из белого шоколада, Элисса подняла на Алекса глаза и спросила:

— Разве у меня что-то на носу?

Алекс, который в этот момент не отрываясь смотрел на ее губы, ответил не раздумывая:

— Веснушки.

— Веснушки? — От неожиданности Элисса выронила ложку.

— Как минимум дюжина, — серьезно кивнул он.

Элисса сглотнула. Она не могла объяснить, почему это наблюдение показалось ей таким интимным. Но она не могла отделаться от этого чувства.

— У вас, наверное, очень хорошее зрение, — пробормотала Элисса.

Алекс заметил, что она смутилась. Его мысли унеслись в прошлое, в тот жаркий вечер на берегу океана, когда он считал и целовал веснушки Доун — не только те, что на носу…

Элисса достала сумочку и извлекла из нее пудреницу с монограммой, чтобы посмотреться в зеркальце.

— Не стоит, — начал было Алекс, и тут же осекся, взглянув на пудреницу. Не в силах сдержаться, он протянул руку и схватил Элиссу за запястье.

В ее темно-голубых глазах отразился испуг.

Алекс указал на пудреницу.

— Э. Д. К.? — спросил он и еще сильнее сжал ее запястье.

Совсем выбитая из колеи этим собственническим жестом, Элисса не сразу поняла, что спросил Алекс.

— Ах, это? Это мои инициалы, — ответила она наконец. Ее голос немного дрожал: — Элисса Доун Коллинз.

Примерно через полчаса они стояли перед ее домом на Чарлз-стрит. Алекс настоял на том, чтобы проводить Элиссу.

— Спасибо за все, — тихо сказала она.

— Это я должен благодарить.

Прошло несколько секунд, пока Элисса искала ключи.

— Ну что же, тогда… спокойной ночи?

— Спокойной ночи.

Алекс смотрел, как Элисса склонилась к замку, чтобы открыть дверь. Ее волосы сбились вперед, открывая нежный изгиб шеи. Алекс глубоко вздохнул, вдруг вспомнив, как страстно стонала Доун, когда его губы ласкали ее шею.

Он не мог позволить этому вечеру так завершиться.

— Доун! — Голос Алекса звучал глухо.

Элисса резко обернулась, широко раскрыв глаза.

— Что вы сказали? — спросила она, бледнея.

Алекс бережно взял ее лицо обеими ладонями и нежно провел пальцами по ее щекам.

— Ваше имя. Я произнес ваше имя.

— М-мое второе имя, — вздрогнула Элисса. Его пальцы играли мочками ее ушей. — Меня зовут не… — Ее снова пронизала сладкая дрожь. — Пожалуйста, не называйте меня так.

— Это имя вам подходит.

— Алекс, пожалуйста…

Он не дал ей возразить. Склонив голову, он поцеловал Элиссу так страстно, как желал после их встречи в конференц-зале.

Нежно и в то же время властно он приник к ее губам, запустив пальцы в ее волосы, гладя ее по голове и в то же время не давая ей возможности вырваться. Его губы медленно двигались вдоль ее рта.

Элисса была не в силах противостоять порыву, который вызвал в ней Алекс. И возникшее было побуждение вырваться, сразу пропало от непреодолимого желания ответить на его поцелуй. И если утром она была расстроена, то сейчас ее переполняли эмоции, в ней горело желание утолить свой чувственный голод. Элисса обвила руки вокруг шеи Алекса и закрыла глаза от наслаждения.

На миг оторвавшись от ее горячих губ, Алекс прошептал имя, под которым знал ту женщину, что дрожала сейчас от желания в его объятиях, много лет назад. Со стоном блаженства он снова поцеловал ее.

Элисса раскрыла губы, наслаждаясь. Она таяла в его руках, чувствуя, как его ладони спускаются по спине, все теснее прижимая ее. Чтобы быть к Алексу как можно ближе, она поднялась на цыпочки.

Все было как во сне, разве что без грозы, и ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно…

Собрав все свое самообладание, Алекс, наконец, оторвался от Элиссы. В конце концов, тротуар был не совсем подходящим местом для ласк, с каждой минутой становившихся все более интимными.

— Посмотри на меня, — попросил Алекс. Его голос был хриплым, он часто дышал. «Ты все-таки знаешь меня!» — подумал он, торжествуя.

Слегка покачиваясь, Элисса открыла глаза и совершенно растерянно посмотрела на Алекса.

Он увидел в ее глазах тот же непреодолимый голод, который чувствовал он сам. И множество вопросов. Но в глазах Элиссы не было ни малейшего признака того, что она узнала Алекса.

Глава 3

Элисса спала ужасно, она проснулась усталой и разбитой. Как нарочно, этим утром ее дочь была совершенно невыносимой и капризной, что было для нее совсем нетипично. Сэнди была недовольна и детским садиком, и няней, которая присматривала за ней во второй половине дня. Элиссе, наконец, удалось успокоить дочку, но ее совершенно измотал этот приступ непослушания.

Когда Элисса пришла в офис, ее сразу же отправили закупать материалы для очередного клиента в сопровождении самого неуверенного в своих предпочтениях сотрудника. От усталости у нее рябило в глазах, а ноги ныли от нескольких часов хаотичной беготни.

Сразу после возвращения, уже в холле, к Элиссе выскочила возбужденная Никки, как всегда элегантная, вся в черном.

— Лиз, да где тебя носит весь день? — воскликнула она. — Скорее посмотри, что стоит на твоем столе!

Молодая женщина поспешила к своему рабочему месту — коллеги провожали ее любопытными взглядами.

— Ну, что скажешь? — Никки сделала приглашающий жест.

Элисса заглянула внутрь, и у нее перехватило дыхание. На столе стояла огромная хрустальная ваза с орхидеями — на каждой веточке красовалось пять или шесть роскошных кремово-белых цветков с нежно-розовой бахромой по краям лепестков. Внутри бутоны светились более темным, насыщенным розовым.

— Какая красота… — прошептала Элисса, завороженная сказочными цветами. Она медленно подошла ближе.

А ведь она уже где-то видела именно этот вид орхидей. Если бы она только могла вспомнить где… Элисса осторожно прикоснулась кончиками пальцев к одному нежному бутону. Где-то… Когда-то…

— Больше тебе нечего сказать? — прозвучал голос Никки.

Элисса не ответила. Все еще завороженная прекрасными цветами, она взяла белый конверх, спрятанный между веточками, и открыла его. На чистой белой открытке было только размашисто написанное имя: «Алекс».

Ее сердце заколотилось. Элисса вдруг ярко, во всех подробностях вспомнила их вчерашний поцелуи. Вновь почувствовала, как страстно и жадно Алекс приник к ее губам. Ее соски заострились. Она вздрогнула от волнующего воспоминания.

«Нет, это не со мной, — подумала она. — Ведь я не такая!»

— От Александра Морана? — поинтересовалась Никки.

Не оборачиваясь, молодая женщина кивнула.

«Александр Моран», — повторила она про себя. Почему именно этот мужчина заставляет испытывать ощущения, о которых она раньше даже не подозревала?

Когда Элисса увидела Алекса в первый раз, ее словно ударила молния. Их глаза встретились, руки соприкоснулись, и казалось, что воздух между ними пронизан эротическими разрядами.

Вчерашний ужин дополнил картину. Элиссу так сильно тянуло к Алексу, будто они были связаны друг с другом неведомой, непреодолимой силой.

А потом он поцеловал ее! От этого поцелуя внутри нее вспыхнул настоящий пожар. И не остановись Алекс в какой-то момент, Элисса не знала, как далеко все могло бы зайти…

— Лиз?

Элисса вздрогнула и оторвалась от сладких воспоминаний.

— У тебя на телефоне записка, — сообщила Никки.

Только сейчас Элисса заметила маленький листок для заметок, на котором значилось: «9.33. Звонил мистер Моран, просил перезвонить». Рядом был записан номер телефона.

Теперь понятно, почему коллеги смотрели на нее с таким любопытством. Если главный клиент «Кэррэдайн и Партнеры» вдруг хочет переговорить с одной из самых незначительных сотрудниц отдела, это не может не вызвать интереса.

— Ты позвонишь ему? — нетерпеливо спросила Никки.

Элисса медлила, находясь в противоречивых чувствах. Конечно, ей хотелось снова увидеть Алекса, услышать его голос. Он очаровал ее. Но одновременно она боялась быть очарованной.

Так что же ей делать? Бежать от чувств, которые будил в ней Алекс?

Нет. Уже целых два раза она пыталась сбежать от реальности. Первый раз она уехала на остров Корасон в надежде забыть, что она оказалась несостоятельной как женщина. Второй раз она покинула свою семью и родные места, чтобы скрыться от своего прошлого в Нью-Йорке. Хватит. Этого больше не повторится.

— Да, я позвоню ему, — спокойно ответила она Никки.

— Думаешь, это стоит делать?

— Я же должна поблагодарить его за цветы.

— А может, лучше послать ему симпатичную открытку?

— Да что с тобой, Никки? Ведь это ты настаивала на том, чтобы я пошла с ним на ужин.

— Да, я знаю, — тяжело вздохнула подруга. — Можешь не напоминать.

— Ну, так…

— Я же видела, какой ты была, когда пришла вчера домой, — прервала ее Никки.

Элисса почувствовала, что краснеет.

— И какой же я пришла домой?

— Твои глаза так восхищенно горели. Да и сама ты была восхитительна. Но… я не знаю, Лиз. Ты была какой-то… совсем другой… Сразу видно, что дело в нем… И, честно говоря, я немного испугалась.

— Я тоже, — призналась Элисса.

— Но ты все равно ему позвонишь?

— Я должна, Никки.

Подруга с сомнением покачала головой:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Мне тоже хочется на это надеяться.

Через пару минут она набрала номер офиса «Моранко» и попросила секретаря соединить ее с Александром Мораном. В ожидании Элисса протянула руку и коснулась одной из орхидей.

«Миссис Коллинз» — так ее только что назвали. Если бы только ей не приходилось лгать, что она овдовела! К сожалению, все началось еще шесть лет назад, однажды объявив себя вдовой, она была вынуждена придерживаться этой истории и при Алексе.

Похоже, только у Никки были сомнения на этот счет.

— Элисса?

— Алекс, здравствуйте! Прошу прощения, что перезваниваю только сейчас.

— Ничего. Я рад, что вы вообще позвонили. — Он решил пока оставаться с ней на «вы».

— Вы думали, что я могу и не позвонить?

На миг в трубке воцарилось молчание.

— Ну, после того что было вчера…

— Вчера было вчера, — быстро прервала его Элисса. Хотя она знала, что Никки уже ушла, она оглянулась, чтобы удостовериться, что рядом никого нет. — А сегодня — уже сегодня. Я звоню, чтобы поблагодарить вас за цветы, которые вы мне прислали.

— Значит, они вам понравились, — Алекс больше утверждал, чем спрашивал, и Элисса услышала в его голосе оттенок, который не могла объяснить.

— О да, они прекрасны! Я еще никогда не… — Она осеклась, прислушиваясь к вновь возникшему чувству, что это с ней уже было. Она уже видела где-то тот вид орхидей, который ей прислал Алекс. Но где и когда?

— Элисса?

Она оторвалась от своих мыслей и еще раз поблагодарила его за роскошный букет. Немного помедлив, она добавила:

— Сегодня утром вы звонили с какой-то целью?

— О да, — подтвердил Алекс, и снова Элисса услышала в его голосе скрытый подтекст. — В пятницу будет премьера… — он назвал заранее нашумевший бродвейский мюзикл, билеты на который были раскуплены до конца года. — Хотите, мы на нее сходим?

В пятницу они ходили в театр, а в следующий вторник вместе пообедали. Еще через два дня они случайно встретились в пустом темном холле отеля, который для него должны были отделывать «Кэррэдайн и Партнеры».

При каждой новой встрече Элиссу все сильнее тянуло к Алексу. Но также одновременно рос и ее страх перед новыми ощущениями. Александр Моран излучал тепло и влюбленность, но здесь же скрывалась и опасность обжечься, очень сильно обжечься…

Страстный поцелуй первого вечера их знакомства не повторялся. Элиссу это устраивало. Она боялась, что ответит на очередной поцелуй с полной отдачей.

В беспокойных раздумьях Алекс мерил шагами пол своих апартаментов у Центрального Парка. Он совершенно не понимал, что происходит.

Доун, то есть Элисса, его не узнавала. А если все-таки узнала, то у нее мастерски получалось это скрывать. Как бы там ни было, это расстраивало и злило Алекса.

Уже одиннадцать дней он мучился от этой неопределенности. У него пропал аппетит и сон, он не мог заниматься делами. Когда он был один, ему хотелось быть с Элиссой, а когда они встречались…

Боже мой, что с ним творилось, когда она была рядом! Ему хотелось быть с ней нежным, окружать ее вниманием, дарить ей ласки. А в следующую секунду он боролся с нестерпимым желанием схватить ее за плечи, как следует встряхнуть и потребовать от нее правды.

И были мгновения, когда он изнывал от желания и собирал все свое самообладание, чтобы не стиснуть ее в объятиях, чтобы не целовать ее, слыша, как она стонет от наслаждения.

Алекс остановился. Его дыхание было быстрым и частым, он возбудился, что обычно и случалось при мыслях об Элиссе. Пару раз он взъерошил пальцами волосы.

— Что же мне делать? — сказал он вслух.

Может быть, он и смог бы отказаться от мысли, чтобы вернуть Доун, если бы она действительно сильно изменилась за эти шесть с половиной лет. Речь не о внешности. Конечно, изначально его привлекла ее красота. Но именно ее характер, ее душа заставили Доун так глубоко запасть Алексу в сердце. Она осталась такой же, как и на острове Корасон. Более того, теперь в ней появились новые привлекательные черты.

Доун наполовину была девочкой, а Элисса была женщиной в полном смысле слова. Она излучала внутреннюю силу, которая делала ее совершенно неотразимой.

Алекс снова принялся ходить вперед-назад по комнате.

С тех пор как они встретились на презентации, он не раз хотел вывести ее на чистую воду, заставить рассказать, почему она ведет себя с ним как с чужим человеком. Но, по непонятной ему самому причине, он каждый раз отказывался от этой мысли.

Он также думал о том, чтобы довериться Филиппу Лэсситеру и попросить его помочь выяснить правду. Но как бы он объяснил Филиппу, что женщина, о которой он не переставал думать последние шесть с половиной лет, не узнает его? А если и узнает, то не хочет в этом признаваться? Нет, он не мог.

Алекс знал, что Филипп внутренне пожалел бы друга, который ведет себя как последний дурак.

А жалость, как известно, была последним чувством, в котором он нуждался.

Вдруг ему стало душно, он почувствовал себя стесненным четырьмя стенами. Алекс раздвинул стеклянные двери и вышел на залитую солнцем террасу своих апартаментов, расположенных на двадцатом этаже.

Погруженный в раздумья, он облокотился о перила и обвел взглядом раскинувшийся внизу город.

Элисса Доун Коллинз. Он желал ее. Еще сильнее, чем шесть с половиной лет назад на острове Корасон.

Тогда, в пылу страсти, он говорил Доун, что она нужна ему. Потеряв ее, он понял, насколько сильно она ему нужна. За проверенное на острове время, она стала частью него, и они не ощущали себя цельными друг без друга.

Его чувство было гораздо большим, чем просто желание, и он знал это. Он любил ее — несмотря ни на что. Все было так просто, и все же — так сложно.

Через час Алекс стоял перед домом Элиссы и нажимал на кнопку звонка.

Ответа не было. Он подождал минуту и позвонил снова.

— Мистер, а кто вам нужен?

Алекс обернулся и увидел двух маленьких девочек, рассматривающих его с любопытством и в то же время с недоверием.

— Элисса Коллинз, но ее, похоже, нет дома. Вы случайно не знаете, где она может быть?

Внимательно изучив незнакомца, девочки рассказали ему, что Элисса почти всегда по субботам гуляет в парке Эбингдон. Алекс отправился в парк, который оказался довольно людным, но небольшим, поэтому отыскать Элиссу было нетрудно. Как только он увидел ее, его сердце забилось быстрее. Она стояла одна и, прикрыв глаза ладонью, наблюдала за детьми, играющими в салки. Ее губы улыбались.

На всех пяти свиданиях Элисса была одета исключительно в стильную элегантную одежду, теперь же на ней были кроссовки, широкие бежевые штаны и свободный белый балахон. Ее волосы игриво трепал ветер.

Алекс поспешил к ней большими шагами, так же как шесть с половиной лет назад он спешил навстречу стройной, загорелой, рыжеволосой девушке на белом пляже острова Корасон.

Со счастливой улыбкой Элисса наблюдала, как ее дочка бегала за подружкой вокруг куста. Сколько в ней энергии! Когда она вспоминала, какой хрупкой и болезненной Сэнди появилась на свет, ей казалось настоящим чудом, что теперь ее дочь просто пышет здоровьем. Да, возможно, она была немного мелковата для своего возраста, но при этом полна сил. К тому же Сэнди — очень смышленая девочка.

Кто бы ни был ее отцом, она благодарна ему за такого замечательного ребенка.

Тут Элиссу посетило странное чувство, и она резко обернулась. Трудно было объяснить, почему вдруг возникло желание обернуться. Может, она услышала шаги? Или как-то иначе почувствовала чье-то близкое присутствие?

— Алекс! — воскликнула она.

То, что Элисса обернулась к нему, будто у нее были глаза на затылке, заставило Алекса застыть на месте. Одновременно он снова почувствовал, как в нем растет желание при виде Элиссы, и изо всех сил старался не подать виду.

— Здравствуйте, Элисса. — Увидев, что на ее щеках проступил румянец, он спросил себя, не слишком ли явно по его лицу видно, о чем он думает?

— Что вы здесь делаете? — обратилась к нему Элисса. Его одежда — теннисные тапочки, темные вельветовые штаны, белая майка и потертая кожаная куртка — придавала ему особый мужской шарм, и это очень волновало Элиссу.

— А вы мне поверите, если я скажу, что оказался здесь совершенно случайно?

Элисса сделала вид, что раздумывает, и ответила, склонив голову набок:

— Нет. Скорее всего, нет.

Порыв ветра растрепал ее волосы, и Алекс не смог удержаться и бережным движением убрал золотистые пряди с ее лица. Он почувствовал, как Элисса вздрогнула от беглого прикосновения.

— Я пришел, потому что хотел вас увидеть, — признался Алекс. — Я должен вам сказать, что…

К ним подбежала прелестная девчушка с длинными каштановыми косичками. Она запыхалась, ее глаза светились от радости.

— Мамочка, ты видела? Я выиграла, я выиграла!

У Алекса внутри что-то оборвалось. «Мамочка»? Вот это да! Значит, эта малышка — ребенок Доун?

— Как здорово! Моя победительница, — Элисса прижала Сэнди к себе и посмотрела на Алекса. Он выглядел озлобленным, его глаза буквально обжигали.

«О нет, — внутренне простонала Элисса. — Боже, я ведь совсем не хотела, чтобы он вот так узнал о Сэнди».

Она не могла объяснить себе, почему не сказала Алексу о том, что у нее есть дочь. Обычно ее было не остановить, когда она говорила о Сэнди. Но в случае с Алексом Мораном она последовала какому-то внутреннему позыву и ни разу не упомянула о своей любимой дочурке.

Может, это случилось потому, что Алекс сомневался почти во всем, о чем она ему рассказывала, оценивал каждое ее слово и был пугающе любопытным.

Нет, Элисса никогда не стыдилась Сэнди, как стыдились ее ребенка мать и отчим. Но она краснела от тех обстоятельств, которые привели к рождению дочери.

Алекс снова взял себя в руки.

— Я не знал, что у вас есть дочь, — сказал он сухо. Ему стоило большого труда свыкнуться с мыслью о том, что Элисса была замужем за другим мужчиной. Зная теперь, что от этого мужчины она родила ребенка, он чувствовал себя глубоко задетым.

— Простите, что не успела… — начала было Элисса, но тут Сэнди сделала нечто удивительное:

— Меня зовут Сэнди, — сообщила она своим звонким голоском, подходя к Алексу и приветливо улыбаясь. — А как тебя зовут?

Элисса потеряла дар речи. Сэнди всегда была очень сдержанной по отношению к незнакомым людям.

— Меня зовут Алекс, — ответил он, разглядывая малютку. У нее были темные волосы, но в остальном она была очень похожа на Элиссу, и, несмотря на смешанные чувства, он искренне ответил ей широкой улыбкой: — Алекс Моран.

Сэнди на секунду задумалась.

— А я знаю тебя, — удовлетворенно заметила она. — Ты тот мужчина, о котором говорила тетя Никки.

— Сэнди! — вырвалось у Элиссы.

— Тетя Никки?

— Да, — энергично закивала Сэнди. — Тетя Никки — это мамина подруга. Она мне не настоящая тетя, но я могу ее так называть. Ее любимый цвет в одежде — черный. Знаешь почему?

— Боюсь, что нет, — признался Алекс.

— Потому что это элементарный цвет, — важно изрекла Сэнди, как будто лично слышала об этом от издателя какого-нибудь эксклюзивного журнала о моде.

— Надо же! — Алекс присел на корточки, чтобы быть с Сэнди одного роста. — Это интересно.

— Я знаю много всего интересного, — похвасталась Сэнди и потерла милый веснушчатый носик. — А ты — мамин друг, да? Как тетя Никки?

— Ну, не совсем как тетя Никки…

— Это потому что ты мужчина?

— Ну… да, вроде того.

Алекс поднял глаза на Элиссу. Хотя он все еще злился на нее за то, что та ничего не сказала ему о своей дочери, его обида уже сходила на нет, благодаря невинному очарованию маленькой девочки.

— Сэнди, невежливо задавать столько вопросов, — сказала Элисса, стараясь не встречаться с Алексом взглядом.

Сэнди сразу же захотела узнать, по какой же это причине, и ее матери не пришло в голову, что на это ответить. Девочка снова повернулась к Алексу:

— А ты не рассердишься, если я тебя еще о чем-нибудь спрошу?

— Нет, конечно, — улыбнулся Алекс. — Я и сам люблю задавать вопросы, — сказал он, посмотрев на Элиссу. По ее каменному лицу он понял, что намек достиг своей цели. Сэнди же воодушевилась таким ответом и спросила:

— А у тебя есть работа?

— Ну да, иногда я строю дома.

— Я тоже люблю строить, — взволнованно сообщила Сэнди. — Из конструктора.

— Значит, у нас общие интересы.

— Что значит «общие интересы»?

Алекс задумался. Для него было очень важно выбрать правильное объяснение.

— Это значит, что нам нравится одно и то же.

— Понятно, — кивнула Сэнди и тотчас спросила: — А тебе нравятся гамбургеры и картошка фри?

— Очень, — сказал Алекс. — А тебе?

— Да, — снова закивала Сэнди. — И маме тоже. Это значит, что у нас троих общие интересы?

— Похоже, что так.

Элисса знала, о чем будет следующий вопрос дочки, еще до того, как Сэнди с надеждой в глазах обернулась к ней:

— Мама, можно мистер Моран пойдет с нами на ланч?

Ланч в ресторанчике быстрого питания, расположенном неподалеку, так же вскружил Элиссе голову, как и их первый ужин с Алексом. Дело было не только в том, что близость такого мужчины будила воображение. Элисса вдруг увидела в Алексе качество, которое и ему самому до сих пор было, скорее всего, неведомо.

Ее поразило, как непринужденно он общался с ее дочерью, и как легко и весело девочке было с ним. Алекс шутил и подтрунивал над Сэнди, но ничуть не смотрел на нее свысока. Он говорил с ней как с равной, терпеливо отвечая на бесконечный поток ее вопросов.

Только раз Алекс помрачнел и ушел в себя. Сэнди рассказала ему, что у нее нет папы, так как он улетел на небеса еще до того, как она появилась. Чтобы не продолжать разговора об отце Сэнди, Элисса вмешалась с какой-то другой темой. Алекс же умолк и только через некоторое время снова принял участие в разговоре.

После ланча они вместе отправились гулять. Сэнди шла между ними, подпрыгивая и беспечно болтая. Время от времени Элисса с улыбкой смотрела на Алекса. Первый раз она чувствовала себя рядом с ним так спокойно.

И тут случилось нечто странное.

Сэнди вдруг остановилась у одной из витрин и объявила:

— Мама, именно это я загадала себе на день рождения!

— У тебя скоро день рождения? — спросил Алекс.

— Да, завтра. Мама устроит настоящий праздник. Угадай, сколько лет мне станет?

Элисса увидела, как Алекс задумался, пытаясь определить возраст Сэнди. Будучи меньше ростом, чем большинство ее сверстниц, она казалась младше, чем на самом деле.

— Сорок три? — наконец сказал Алекс с совершенно серьезным лицом.

— Глупый! — засмеялась Сэнди. — Ну, ты даешь! Завтра мне будет шесть лет. — И она показала шесть пальцев.

Алекс ничего не ответил. А через пару минут неожиданно раскланялся и ушел под каким-то туманным предлогом.

Он сидел на кожаном диване в гостиной и смотрел все на ту же старую фотографию, облокотившись о стеклянный столик.

Шесть лет. Итак, завтра, двадцать четвертого апреля, Сэнди Коллинз исполняется шесть лет.

Первый раз они с Доун занимались любовью двадцать второго сентября, то есть шесть лет и семь месяцев назад.

Могли ли они тогда зачать ребенка? Этого нельзя было исключать, даже если все не совсем складывалось по времени.

Но Элисса сказала, что овдовела. А Сэнди, что ее папа умер еще до того, как она родилась.

То есть Элисса была замужем, когда они встретились на острове Корасон? Неужели эти несколько дней, которые изменили всю его жизнь, были для нее лишь незначительным развлечением на стороне? И поэтому она его не помнила?

Значит, Элисса была еще и беременна от другого мужчины, когда они были вместе? Да, черт возьми, вполне вероятно!

От мысли об этом у Алекса внутри все сжалось.

Нет, разве такое могло быть?

Он понимал, что не был для Доун первым мужчиной. Но из того, как неуверенно она вела себя поначалу, он заключил, что у Элиссы до него был очень ограниченный опыт в сексе. Доун не была девственницей, но казалась еще совсем невинной. Какой безгранично удивленной она выглядела, получая от близости с ним неописуемое удовольствие!

Он просто обязан выяснить правду! Узнать, кто же такая на самом деле Элисса Доун Коллинз, что случилось в ее прошлом и чьего ребенка она растила.

Алекс взял телефон и набрал номер Филиппа.

— Филипп, это я. Мне нужно, чтобы ты связался с детективным агентством и выяснил все, что можно, о некой Элиссе Коллинз.

— О ком?

Алекс повторил задание и добавил:

— Ей двадцать семь, она родилась вблизи Чикаго и работает в «Кэррэдайн и Партнеры». Она вдова и у нее есть шестилетняя дочь по имени Сэнди.

В трубке повисло молчание. Наконец Филипп тяжело вздохнул.

— Скажи, Алекс, — осторожно попросил он. — Кто эта женщина?

— Именно это я и хочу выяснить.

— Боюсь, я не совсем тебя понимаю.

Алекс погладил кончиками пальцев ее лицо на фотографии и тихо сказал:

— Это Доун, Филипп. Элисса Коллинз — это Доун, но она не помнит меня.

Глава 4

Алекс не хотел встречаться с Элиссой, пока поручение, которое он дал Филиппу, не будет полностью выполнено. Он решил, что потребует от нее объяснений, когда будет знать о ней все, что нужно.

То же самое он сказал себе в шестой день рождения Сэнди, а также в последующие два дня. Но в среду вечером он не выдержал, отбросил собственный запрет и все-таки позвонил Элиссе — просто чтобы поговорить с ней.

После третьего гудка кто-то взял трубку, и хотя голос звучал неразборчиво, Алекс сразу узнал его.

— Сэнди? Это Алекс Моран.

— Привет, мистер Моран! — радостно отозвалась девочка. Затем последовала пауза, было слышно, что она занята едой.

— Твоя мама дома? — спросил Алекс.

— Ммм… Она в ванной. Позвать ее?

— Нет, не стоит. Я подожду, пока она выйдет.

— А пока ты поговоришь со мной? — с надеждой спросила Сэнди.

— Конечно, если ты хочешь. — Алексу вдруг стало не по себе. Что, если эта маленькая девочка и в самом деле его ребенок? Что, если Доун, то есть Элисса, родила дочь от него, но теперь утверждает, что отец ребенка — ее умерший муж? Что, если… черт возьми, да знает ли она сама, кто отец Сэнди?

Ясно было одно: Элисса Доун Коллинз очень любит свою дочь. Алекс видел, как смягчались черты ее лица, когда она смотрела на Сэнди, слышал бесконечную нежность в ее голосе, когда она говорила с девочкой. Элисса будто светилась изнутри. Ей очень шло быть матерью.

— Хочешь, я расскажу тебе, как мы праздновали мой день рождения? — прервала Сэнди его раздумья.

— Отличная мысль! И как же это было?

Просто здорово! Пришли все мои друзья. Мама развесила по всему дому розовые воздушные шарики и пестрый серпантин. Мы устраивали веселые игры, и никто не остался без приза. Моя подруга Дина съела столько мороженого и тортов, что ей даже стало плохо. Но теперь она снова в порядке. Ах да… Знаешь что?

Разумеется, Алекс не знал.

— В субботу я уезжаю, — сообщила Сэнди, совсем запыхавшись от своего безостановочного рассказа о дне рождения. — В Коннектикут, к бабушке с дедушкой моей подруги Мишель. У них есть озеро и пони, представляешь! Мишель меня пригласила. А я еще никуда не ездила одна. Но я не боюсь. Только маленькие дети боятся. А я уже не маленький ребенок… А вот и мама! До свидания, мистер Моран, — попрощалась девочка.

Трубку взяла Элисса.

— Алекс? — Ее голос звучал нерешительно.

— Привет, Элисса.

— Как ваши дела?

«Ага, значит, она заметила, что я пропал из поля зрения, — подумал Алекс. — И наверняка задает себе вопрос, почему. Интересно, она просто чувствует себя виноватой или все-таки скучала по мне?»

— У меня очень много дел, — ответил он.

— Понимаю.

— А как вы поживаете?

— Ну, я тоже сильно занята.

Возникла пауза. Алекс живо представлял себе, как Элисса покусывает нижнюю губу или теребит прядь волос. Затем он услышал, как она глубоко вздохнула, как будто собираясь сказать что-то важное. Весь внимание, он ждал ее хода, но Элисса молчала.

— Элисса?

Она кашлянула.

— Вы звоните с какой-то определенной целью?

Почему он звонит? Больше всего Алексу хотелось сказать ей правду — ему ужасно хотелось услышать ее голос. Он так много думал про нее, Сэнди и остров Корасон, и все выводы, приходившие ему в голову, никак не вязались с ее образом.

Но Алекс сдержался. Еще не наступил момент, чтобы раскрыться. Он поговорит с Элис-сой, как только ему будут известны факты. Чтобы разобраться в том, что сейчас происходит между ними, опираясь на проверенную информацию, а не только на чувственные порывы.

— Нет, в общем-то, нет, — спокойно ответил Алекс. — Я просто хотел немного с вами поболтать. Вам это не мешает?

— Что вы! — смущенно засмеялась Элисса. — Все в порядке. Я… я очень рада вас слышать.

Это звучало так искренне и застенчиво! Алекс понял, что слово «рада» едва ли способно выразить все ее чувства. Но к черту все это! Как увязать эту искренность и застенчивость со всем остальным, что он знал про нее?

— И это совершенно взаимно. Я слышал, что на следующие выходные вы остаетесь одна.

— Одна? Ах, ну, конечно же. Сэнди, разумеется, рассказала вам о своей поездке в Коннектикут.

Алекс заметил беспокойство в ее голосе.

— Вы волнуетесь, что она поедет без вас?

— Нет, дело не в этом, — вздохнула Элисса. — Просто Сэнди непременно хочет быть «взрослой девочкой». Но мне не хотелось бы, чтобы она торопила события. Кажется, еще только вчера я держала ее на руках, а ей уже шесть лет, только подумать! Осенью она пойдет в школу. Дочка так быстро растет — иногда мне кажется, что слишком быстро. Похоже, она многое вам рассказала.

«В любом случае, больше, чем ты», — подумал Алекс и сказал вслух:

— Да, нам всегда бывает приятно поговорить друг с другом.

— Обычно она не так приветлива с незнакомцами, как это случилось с вами.

— Вас это обеспокоило?

— Обеспокоило? Нет, ну что вы! Просто удивило.

— Это должно быть непросто — одной вырастить ребенка, — заметил Алекс через некоторое время.

— Иногда мне и, правда, было нелегко. Но, видя такую прелестную, здоровую девочку, как Сэнди, забываешь о любых трудностях. Уж поверьте.

Снова возникла пауза. Алекс боролся с мыслью, которая возникла в его голове сразу после того, как Сэнди упомянула о своей поездке. Безуспешно.

— Элисса, раз уж вы остаетесь одна в выходные, давайте в субботу поужинаем вместе, — предложил он и добавил: — У меня дома, я сам все приготовлю.

— Вы готовите? — Элисса была удивлена и, похоже, не совсем поверила в услышанное.

Алекс усмехнулся:

— Иногда. Надеюсь, это вас не отпугнет?

— Не думаю.

— Это значит «да» или «нет»?

Когда Элисса субботним утром отправляла Сэнди в дорогу, небо было ярко-голубым и чистым. Но через несколько часов его закрыли облака, и пошел дождь, а к вечеру начался настоящий ливень.

— Вы промокли? — с участием спросил Элис-су Алекс, забирая зонтик, с которого ручьями стекала вода.

— Ничего страшного, могло быть и хуже — улыбнулась она, расстегивая дождевик. Элисса подобрала свои золотистые локоны в высокую прическу. Помогая ей снять плащ, Алекс не мог оторвать глаз от ее мраморной шеи, и это возбудило его так же, как в день их первого совместного ужина. Ее плечи и спина искушали… Но он взял себя в руки. В конце концов, он сам установил себе на вечер определенные правила, и будет им следовать.

— Этой весной особенно часто бывают грозы, — заметил он мимоходом, удовлетворенно оглядывая Элиссу.

Изящное нежно-розовое платье с длинными рукавами подчеркивало ее стройную фигуру. Простое жемчужное ожерелье притягивало взгляд к ее прекрасной шее.

— Да, я тоже заметила, — ответила Элисса. От того, что Алекс был рядом, у нее по спине побежали мурашки — это было сладостное чувство. Молодая женщина принялась взволнованно поправлять платье, чтобы не подавать вида, как на нее действует присутствие Алекса.

— Проходите в гостиную, располагайтесь, — предложил Алекс и указал на дверь в конце коридора. — А я повешу ваш плащ.

Элисса зашла в просторную комнату, основными цветами которой были кремовый и светло-серый, местами с вкраплениями черного. Стекло, металл, мрамор и кожа — основные материалы — просто и современно. Одна стена была целиком стеклянной. Раздвигающиеся створки вели на террасу, откуда открывался восхитительный вид.

Но, несмотря на очевидную гармонию цветов и стиля, комната оставалась какой-то безликой. Элисса вполне могла представить себе в этом холодно-элегантном интерьере того Александра Морана, который ни с кем не считается.

Но где же тот Александр Моран, который так долго и страстно целовал ее, пока у нее не закружилась голова? Который прислал ей роскошные цветы и завоевал сердце ее маленькой дочки? В этой комнате не чувствовалось его творческого вклада.

— Вы выпьете вина?

Элисса вздрогнула и обернулась. Алекс стоял в паре шагов от нее и держал в каждой руке по бокалу с вином. Ей подумалось, что он уже долгое время наблюдает за ней.

— Да, с удовольствием.

Алекс протянул ей бокал, их пальцы на миг соприкоснулись, и по его руке пробежала горячая волна. Увидев, что Элисса испуганно взглянула на него, Алекс понял, что она почувствовала то же.

Оба поспешили сделать по глотку вина.

— Может, присядем? — предложил Алекс.

Они прошли к кожаному дивану. На стоящем перед ними стеклянном столике красиво расположились свежие овощи на подносе, две маленькие чашки с соусом и салфетница с белоснежными салфетками.

— Вы давно здесь живете? — присев, спросила Элисса. Алекс сел рядом с ней на диван. Не слишком близко, но она понимала, что достаточно, чтобы прикоснуться к ней в любой момент, если он захочет.

— Примерно пять лет.

Это удивило Элиссу, и, пригубив еще вина, она заметила:

— Странно, все выглядит таким новым.

— Я обставил все, когда въехал сюда. Вам не нравится?

Его прямота немного смутила ее.

— Нет, я не об этом, — возразила Элисса. — Все очень хорошо сочетается. — Она снова огляделась и посмотрела на Алекса. — Даже с вашей одеждой, — кивнула она на его белоснежную сорочку и черные брюки.

Алекс скользнул по себе взглядом:

— Это просто совпадение.

— Нет, я, конечно, не считаю вас мужчиной, который выбирает свой гардероб в соответствии с цветом дивана у себя в гостиной…

— Правда? — Глаза Алекса цвета виски лукаво зажглись. — И что же вы думаете обо мне как о мужчине? Ну, кроме того, что вы уже говорили во время нашего первого ужина — будто бы я не похож на человека, который совершает действия без причины.

Элисса заставила себя не отводить глаз под пристальным взглядом Алекса.

— Я и сейчас так думаю.

— А кроме этого? Что вы еще думаете?

Теперь она все-таки посмотрела в сторону. Вдали послышались раскаты грома.

— Я еще не до конца в этом разобралась.

— Но вы пытаетесь.

Их глаза снова встретились.

— Да.

Алекс пригубил вина из бокала:

— И поэтому пришли?

Элисса почувствовала, что краснеет:

— Алекс, сегодня вечером я пришла к вам, потому что хотела этого, — ответила она, чуть помедлив. Это было правдой. Элисса не знала, почему этот мужчина так сильно привлекал ее, оказывая почти магическое действие.

Какое-то время Алекс задумчиво смотрел на Элиссу. Он заметил, что у нее на щеках появился румянец, и видел по жилке на шее, что ее сердце забилось чаще. Увидел смущение на ее прекрасном лице и немые вопросы в глазах. В ее поведении не было ничего скрытного.

Смог бы он простить ее, если она на самом деле его забыла? Может быть.

Смог бы он простить, если она была замужем за другим мужчиной, когда они были вместе на острове Корасон? Вряд ли.

Смог бы он простить ее, если она родила от него дочь и держала ее вдали от него? Никогда.

Алекс провел пальцами по ножке своего бокала. Как бы он хотел вместо этого гладить теплую бархатную кожу женщины, сидевшей рядом с ним.

Мог ли он желать ее, даже если не мог простить? Да, без сомнения.

— Я рад, что вы пришли, Элисса, — сказал он, наконец. Взяв с подноса маленький плод салатного томата, Алекс макнул его в одну из чашечек с соусом. — Будете?

Элисса растерялась. Ее смутило уже то, как неожиданно сменилась тема. Плюс ко всему, ее завораживало, как Алекс держал свой бокал, — она вдруг представила, что эти тонкие сильные пальцы касаются ее…

— Да, о да, — пробормотала она. — Спасибо.

Элисса ожидала, что Алекс подвинет ближе к ней поднос с овощами, но вместо этого он протянул к ней сам плод, явно намереваясь покормить ее с руки.

На долю секунды пропало ощущение реальности. Элисса испытала такое же странное чувство, как в тот момент, когда она обнаружила у себя на столе букет орхидей.

Когда-то один мужчина уже кормил ее из рук. Это было смутное, почти стершееся воспоминание, но Элисса была уверена, что это было с ней однажды. И что это было очень приятно. Где-то… Когда-то…

Элисса осторожно откусила кусочек. Томат был очень вкусный, равно как и соус к нему. Пока она наслаждалась сочным плодом, Алекс отправил в рот его вторую половинку. Совершенно интимный жест, который заставил ее сердце биться быстрее.

— Ну как, вкусно? — Алекс слизнул с губы каплю сока.

Она лишь молча кивнула, не доверяя своему голосу.

— Еще?

— Нет… спасибо, пока не надо, — с трудом произнесла молодая женщина.

Алекс изучающе взглянул на нее и съел еще один салатный томат.

— Значит, вам не нравится, как здесь все обставлено? — снова обратился он к Элиссе.

— Нет, я бы не сказала. Скорее, дело в другом…

— И в чем же?

Элисса нахмурилась, удивленная тем, как настойчиво он продолжает развивать эту тему.

— Мне трудно себе представить, что вы здесь живете, Алекс, — объяснила она наконец.

— Гм, — он задумчиво уставился в окно.

— Пожалуйста, — Элисса положила было свою руку на его, но тотчас убрала, почувствовав, как он вздрогнул. — Я вовсе не хотела вас обидеть.

— Я не обиделся, — ответил Алекс с легкой печалью в голосе. — Вы не первая, кто мне это говорит.

— А, понятно… — Элисса вдруг почувствовала, как у нее кольнуло в животе.

— Один друг как-то сказал мне, что я просто занимаю эти комнаты, но не живу в них.

Неприятное предчувствие продолжало сверлить ее. Наверняка этим другом была женщина. Его любовница.

Элисса поспешно насадила на вилку головку брокколи и отправила ее в рот.

— Какой откровенный комментарий, — заметила она. — Это наверняка сказал вам очень близкий друг.

— Мой лучший друг. Филипп, наверное, единственный человек, который всегда говорит мне правду.

— Филипп? — удивилась Элисса.

— Филипп Лэсситер, — повторил Алекс. — Он мой адвокат.

— И ваш лучший друг?

— Да.

Они оба замолкли на какое-то время. Алекс углубился в себя. Черты его лица стали жесткими. Но Элиссе хотелось прорваться сквозь стену, которую он воздвиг вокруг себя.

— Где вы живете, Алекс?

— Простите? — переспросил он растерянно.

— Если вы просто занимаете эти комнаты, где же ваш дом, Алекс?

Вдруг его лицо словно озарилось. Он приоткрыл было рот, собираясь ответить на ее вопрос, но сдержался и промолчал. В комнате наступила тишина, лишь было слышно, как в окна стучит дождь.

— Алекс? — Элисса чувствовала, что он переживает внутреннюю борьбу.

— У меня есть дом… — ответил он наконец, но вдруг осекся и прислушался.

— Что случилось?

Из глубины квартиры раздалось частое побрякивание, заглушаемое раскатами грома. Мягким движением Алекс поднялся с дивана.

— Ужин готов, — объявил он, галантно подавая Элиссе руку.

— Это было просто чудесно, — сообщила Элисса два часа спустя, удовлетворенно вздохнув и откидываясь на спинку дивана.

— Значит, паэлья вам понравилась? — Алекс присел рядом с ней с бокалом бренди в руке.

Лениво повернувшись к нему, Элисса лукаво прищурилась:

— Совершенно не понравилась. Я съела три порции исключительно из вежливости.

— Ясно, — усмехнулся Алекс. Он покачал бренди в бокале и сделал глоток.

— Для человека, который готовиттолько время от времени, у вас очень хорошо получается.

— Благодарю.

Элисса медленно разглядывала мужчину, сидящего рядом с ней, и вспоминала о том, как ловко и грациозно он двигался по кухне. Алекс засучил рукава, и ей открылись его мускулистые, загорелые руки, покрытые густыми каштановыми волосками. Она завороженно смотрела на его красивые, сильные ладони. Элисса сглотнула, почувствовав, как внутри нее растет горячая волна. Сердце вновь забилось быстрее, дыхание участилось.

— Вы открыли для себя что-то, что вам понравилось?

Элисса осознала смысл этих слов только через пару секунд. Еще пара понадобилась, чтобы она поняла, как откровенно разглядывает Алекса.

— Н… нет, — заикаясь, ответила молодая женщина, поднимая голову и глядя в глаза Алексу, чей взгляд тотчас приковал ее к себе.

— Нет?

— Да, — противоречила сама себе Элисса. Она совсем запуталась. — В смысле, я… — Ее рука нервно описала дугу. — Простите, что… так на вас уставилась.

— Ничего страшного, — тихо ответил Алекс. — Таким образом, вы дали и мне возможность уставиться на вас.

Элисса не знала, что на это ответить.

Не отрывая пристального взгляда от ее глаз, Алекс медленно сделал глоток бренди из своего бокала.

— А вы не хотите узнать, не увидел ли я чего-нибудь, что бы мне понравилось?

Только Элисса хотела возразить, как небо разрезала молния, за которой последовал гулкий раскат грома. Она вздрогнула всем телом и тут же вызывающе подняла подбородок.

— Так вы увидели что-нибудь?

Алекс, похоже, был не на шутку удивлен ее вопросом. Элисса была удивлена не меньше. Флирт никогда не был ее сильной стороной, долгие годы она старалась лишь быть «хорошей девочкой», которая делала все, для того чтобы все были довольны. При этом для нее оставались загадкой игры, в которые играли мужчины и женщины. Ее бывший жених никогда не упускал случая, чтобы упрекнуть ее в отсутствии опыта в этой области.

Алекс подчеркнуто спокойно поставил бокал на стол и придвинулся немного ближе к Элиссе. При этом их ноги соприкоснулись, так что в какой-то момент их тела были совсем близко друг от друга. Снова раздался гром.

— Да, — чуть слышно ответил он. — Мне нравится все, что я вижу.

Алекс взял лицо Элиссы обеими руками. Бережно. Очень бережно. Нежно провел ладонями вдоль ее висков, щек, подбородка.

— Алекс, — затаив дыхание, прошептала Элисса, медленно обводя кончиками пальцев контуры его лица.

Его первый поцелуй, после их первого совместного ужина, был внезапным, стихийным. Неудержимая вспышка голодной страсти, без прелюдий. Теперь все происходило медленно, они были исполнены чувственности и наслаждения.

Элисса уже дрожала от желания, когда Алекс, наконец, склонился к ней, чтобы поцеловать. С готовностью она раскрыла губы, чтобы он мог исследовать ее рот, щекотала языком уголки его рта, наслаждаясь, как страстно он постанывал при этом.

Алекс обнял ее и притянул ближе к себе. Элисса обвила руками его шею, гладя его широкие плечи и упругие мускулы, выступавшие под рубашкой. Он еще сильнее прижал ее к себе.

— Ты такая сладкая на вкус, — хрипло пробормотал он, нежно покусывая ее нижнюю губу. Элисса вздохнула от наслаждения:

— Алекс… О, Алекс…

Он подался вперед, медленно укладывая Элиссу на диван. Она целиком отдалась его власти, растворившись в желании.

И вдруг зазвонил телефон.

Элисса резко открыла глаза. Полумрак гостиной прорезала вспышка молнии, пророкотал гром. Она вся сжалась. Ее сердце бешено колотилось, будто собиралось выпрыгнуть из груди.

Алекс тоже открыл глаза. На миг он казался растерянным, оглушенным, но тотчас взял себя в руки.

— О нет, — простонал он, как будто этот звонок причинял ему физическую боль. Элисса чувствовала себя так же. Все ее тело горело.

— А… Алекс… Что случилось?

— Мой рабочий телефон в кабинете, — объяснил он глухим голосом. — Я забыл включить автоответчик.

Он попытался освободиться из объятий, чтобы подняться. Телефон продолжал звонить.

— Нет. — В голосе Элиссы одновременно прозвучали просьба и протест. Она протянула к нему руки. Представить, что сейчас он ее покинет, было невыносимо. Конечно, ему нужно было идти, но что, если он не вернется?

Прошлое и настоящее смешались, и Элисса уже не могла отличить тогда от сейчас, смутные воспоминания от реальности. Когда-то от нее ушел мужчина. Где-то… Когда-то… Она больше никогда его не видела.

— Алекс…

— Я вернусь, — пообещал он и пошел к двери.

— Я буду ждать, — прошептала она.

Через несколько минут Алекс положил трубку — он узнал о заключении нового договора.

Но ему все было безразлично, кроме женщины в соседней комнате.

Она сказала, что будет ждать. Слова прозвучали так тихо! Но он все равно услышал. У него защемило сердце, когда после всех этих лет Элисса снова произнесла свое обещание. Дотрагиваться до ее прекрасного, волнующего тела. Вдыхать нежный цветочный запах ее бархатной кожи. Чувствовать вкус ее соблазнительных губ. Слышать, как она произносит его имя дрожащим от наслаждения голосом…

Алекс понял, что теряет голову. Он пригласил Элиссу вовсе не для того, чтобы соблазнить. Он хотел задать ей вопросы, которые его мучили, проследить за ее реакцией, услышать ответы. И не более того! Он должен был заставить ее говорить. Настало время посмотреть правде в лицо, какой бы ни была эта правда.

Когда Алекс вернулся в комнату, Элисса стояла у окна и смотрела на ночную грозу. Она распустила волосы и задумчиво перебирала пальцами шелковистые пряди. В своей неосознанной чувственности это движение выглядело как нежная ласка. Алексу стало жарко, он почувствовал, как возбуждается.

Медленно, бесшумно он сделал несколько шагов к Элиссе. Она обернулась.

И у Алекса перехватило дыхание.

Широко раскрытыми, мечтательными глазами она взглянула на него. На ее щеках был легкий румянец, этот цвет напомнил ему орхидеи, посланные ей в подарок. Ее губы были чуть приоткрыты, будто она хотела что-то сказать. Но вместо этого она просто улыбалась ему.

Алексу была очень хорошо знакома эта улыбка — ведь она была запечатлена на фотографии, которую он вот уже шесть с половиной лет носил с собой.

Он тихо произнес имя женщины с фотографии.

Миг спустя он уже сжимал ее в объятиях.

Глава 5

Александр Моран тоже был всего лишь человеком.

Он мечтал обнять любимую женщину все эти годы. Он мог бы отказаться от всего, чего он достиг в свои тридцать шесть лет, но только не от этих объятий.

— Доун, — вырвалось из глубины его души.

— Да, — прошептала она, прильнув к нему и откинув голову.

Ее щеки были чуть порозовевшими. Ее губы были сплошным искушением, которому он был не в силах сопротивляться. Они слились в глубоком, ненасытном поцелуе.

Доун послушно открылась ему, и он жадно проник языком в ее рот, с наслаждением его изучая, разжигая свое и ее желание.

Она страстно отвечала на поцелуй, касаясь его языка кончиком своего и зарывшись пальцами в его волосы. Нежно покусав его нижнюю губу, она медленно провела по ней языком. Алекс возбужденно вздрогнул.

Он обнял ее еще крепче, а она призывно прижалась к нему своим мягким телом. Каждое ее движение, страстное и обещающее наслаждение, напоминало ему о полных любовного жара часах на райском острове Корасон.

Алекс тихо произнес ее имя. Его голос звучал совсем глухо. Он погладил Доун по спине, положил руку на женственные, упругие ягодицы и резко прижал к своим твердым, мускулистым бедрам.

Другой рукой он чуть сильнее наклонил ее голову, чтобы вложить в поцелуй все свое чувство.

Доун нежно гладила шею любимого, скользила ладонями по широким плечам Алекса, легко расстегнув две пуговицы на его рубашке, касалась ладонью горячей груди и медленно перебирала пальцами курчавые волоски.

— О да, — простонал Алекс, не в силах вынести сладкую муку этих прикосновений. Он желал ее все сильнее. — Да, Доун, да…

Он чуть отстранился от нее, чтобы развязать матерчатый поясок ее платья. Еще мгновение, и оно упало под ноги Доун облаком розовой воздушной ткани. Теперь на ней осталось только нежно-розовое белье, чулочки и жемчужное ожерелье.

У Алекса, пожиравшего ее жадным взглядом, перехватило дыхание. Ее прекрасные груди показались ему пышнее, чем он их помнил. Под кружевным бюстье заметно выделялись заострившиеся соски. Он вспомнил, как страстно ласкал их.

— Ты прекрасна, — прошептал он. — Как ты прекрасна.

— Для тебя, — так же тихо ответила она. — Только для тебя.

Он снова обнял ее и приник к губам еще одним глубоким, жарким поцелуем. Потом поднял на руки и понес в спальню.

Алекс осторожно положил Доун на постель, но не торопился лечь рядом. Сгорая от желания, она сжала руки, шепча его имя.

Он наклонился над ней, чтобы снять с нее правую туфлю — левую они потеряли где-то по дороге. Нежно погладив ее ступни, он медленно, очень медленно заскользил ладонями вверх по ее точеным ножкам. Когда руки Алекса достигли ее бедер, он почувствовал, как вся она дрожит от возбуждения.

Их взгляды встретились. Алекс увидел, как она чуть приоткрыла свой чувственный рот, как от глубокого вдоха поднялись ее груди, а под кружевами проступили отвердевшие соски.

Ему с огромной силой захотелось овладеть ею прямо сейчас. Легче всего было бы сорвать одежду, которая еще разделяла их тела, и глубоко войти в нее. Не было сомнений, что Доун была абсолютно к этому готова. Что она возбудилась так же сильно, как и он. Оба были полны неудержимого стремления достигнуть одной и той же упоительной цели — вместе.

И все же Алекс не поддался порыву, который призывал его сейчас же слиться с ней воедино. Все время, пока искал Доун, он был уверен: если судьба снова сведет их вместе, он сразу займется с ней любовью, жадно, неукротимо, бурно. Но сейчас, когда это стало возможным, ему не хотелось торопиться. Эта женщина принадлежала ему безоговорочно, целиком, каждый ее волосок — так же, как он принадлежал ей. И он знал, что они связаны друг с другом узами, выходящими далеко за рамки чисто физических отношений.

Он медленно стянул с нее чулки и бросил их на пол. Затем скинул ботинки и лег рядом.

— Доун, моя сладкая Доун…

— Алекс… О, Алекс…

Она снова прижалась к нему. Его правая ладонь скользила по ее шелковистым волосам, а левой он ласкал ее часто вздымавшуюся грудь под кружевами бюстье, нежно играя пальцами с бутонами ее сосков. Доун издала тихий стон наслаждения, заставив Алекса забыть обо всем.

Он почувствовал, как ее пальцы ловко расстегивают пуговицы его рубашки. Она возбуждающе коснулась его сосков ногтями, и он глухо застонал от почти мучительного блаженства.

Нежно покусывая, Доун касалась его губ, лизнула мочку уха и, наконец, покрыла его шею множеством поцелуев. Даже ее дыхание, теплыми волнами касающееся его кожи, разжигало огонь страсти.

— О… Алекс, — прошептала она. — Я хочу тебя…

— И я хочу тебя, любимая…

Его рука скользнула вниз по ее телу и, забравшись под кружевные трусики, вмиг сорвала их с нее. Доун пронизала сладкая дрожь.

Его пальцы провели по шелковистым волоскам, которые вели к ее самым потаенным секретам.

Когда Алекс в первый раз ласкал ее там, Доун даже всхлипывала от упоения, и он понял, что раньше она даже не осознавала, какое невообразимое удовольствие можно испытывать от близости с мужчиной. И теперь из ее груди тоже вырвался тихий всхлип, когда он осторожно раздвинул ее ноги, чтобы нащупать ту маленькую точку, в которой находился центр наслаждения.

Нежно, но уверенно лаская Доун, он чувствовал, как она тает от блаженства. Его пальцы заставляли ее стонать и извиваться всем телом от нестерпимого удовольствия, наконец, достигнув пика, она вскрикнула, будучи не в силах сдержаться.

Алекс откатился в сторону и вскочил с кровати. Быстрым движением он сорвал с себя рубашку и бросил ее на пол. То же случилось с брюками и трусами. Таким возбужденным он не помнил себя уже давно.

Доун открыла глаза, ее взгляд заскользил по его атлетической фигуре и остановился на явном доказательстве его сильного возбуждения.

Снова вспыхнула молния, озарив комнату неземным серебристым светом. Последовал тяжелый раскат грома.

Будто в режиме замедленной съемки, Доун скинула с себя кружевное бюстье и, оставшись лишь с ожерельем на шее, протянула Алексу руку.

Медленно, словно во сне, Алекс снова опустился рядом на кровать.

Когда они были вместе на Корасон, Доун слегка робела, стеснялась. Поэтому, занимаясь любовью, Алекс обращался с ней предельно бережно и нежно, чтобы стыд или шок от новых ощущений ни в коем случае не испортили Доун впечатления от этих незабываемых дней.

Теперь же в ней не было и следа застенчивости или неуверенности, поэтому особой осторожности больше не требовалось.

Алекс принялся сладострастно ласкать все ее тело: целовал груди, покусывал отвердевшие соски. Спустился к ее животу и кружил языком вокруг пупка. Доун вздрагивала от наслаждения.

Губы Алекса спускались все ниже и ниже, пока не коснулись нежнейшей кожи там, где только что побывали его пальцы.

Доун глухо вскрикнула, вздрогнув всем телом, и погрузила ладони в волосы Алекса, который продолжал ласкать ее языком и губами. Эти нежности заставляли Доун балансировать на грани экстаза, пока она совсем не погрузилась в него. Он слышал, как она всхлипнула в изнеможении, не в силах унять дрожь от захлестнувшего ее блаженства.

Чувствуя, что больше не может сдерживать себя, Алекс подвинулся вперед и оказался сверху. Перед ним лежала та женщина, которую он искал долгих шесть с половиной лет. И вот она рядом, так близко, насколько возможно. Его ладони скользнули под ее ягодицы. Исполненная желания, она подалась ему навстречу, призывно раздвигая ноги.

— Да, о да… — часто дыша, прошептала Доун, водя головой из стороны в сторону, разметав волосы по подушке. — Алекс…

Когда он всем телом придвинулся к ней вплотную, Доун ощутила, как сильно он хочет ее. Извиваясь под ним, как дикая кошка, она совершенно сводила его с ума.

Алекс не мог больше ждать ни секунды. Одним мощным толчком он проник в нее. Доун резко вдохнула, наконец почувствовав его в себе, и прогнулась, чтобы он мог слиться с ней целиком.

Жаркая волна поднималась по всему ее телу, она чувствовала неземное блаженство. Их взгляды встретились.

— Ты такая… сладкая… — хрипло воскликнул Алекс.

— А ты такой… сильный… Ох…

Алекс не смог бы с уверенностью сказать, кто из них первым начал ритмично двигаться. Да это было и неважно. Ведь все, что происходило, они переживали вместе, и он понимал, что никогда не был ни с кем настолько близок.

Доун обвила его шею руками, притянула его лицо к своему, и их губы слились в страстном поцелуе.

Когда Доун начала вздрагивать от приближающегося экстаза, это передалось Алексу, который почувствовал то же самое. В следующий момент он взорвался, испытывая такие бурные ощущения, что невольно подумал о стихии, бушевавшей за окном.

Часто дыша, Доун продолжала в изнеможении выкрикивать его имя.

— Доун… любимая… — Он сам не узнавал свой голос.

Александра Морана не оставляло чувство, что их слияние в любовном экстазе несло в себе что-то неземное, небесное, заранее предопределенное.

Вскоре Доун заснула в объятиях Алекса. Она прижалась к нему, положив голову на грудь. Он чувствовал ее теплое ровное дыхание.

Он нежно откинул назад пару золотистых прядей, закрывавших ее лицо. Его рука чуть коснулась ее уха, и Доун пробормотала во сне что-то непонятное. Зато Алекс прекрасно понимал, что выражает ее счастливая, умиротворенная улыбка.

— Доун, — прошептал он, еще сильнее обнимая ее. При этом она чуть повернулась, касаясь своей нежной грудью его руки.

Алекс глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом ее кожи. К нежному цветочному парфюму теперь примешивался чувственный аромат ее тела.

Вдали загрохотал гром. Алекс почувствовал, как Доун вдруг напряглась и вся задрожала. Тихо застонав, она беспокойно заворочалась.

— Шшш, я с тобой, — нежно постарался успокоить ее Алекс. Он любовно гладил ее по спине, пока она не перестала дрожать, расслабилась и снова прижалась к нему, еле слышно вздохнув.

— Да, милая, — шептал Алекс ей на ухо. — Все в порядке.

Но все ли было в порядке?

Он закрыл глаза.

«Нет, — исправил он себя в тишине. — Ничего не в порядке».

Оставались еще вопросы, факты, которым он должен был взглянуть в лицо. Только тогда можно было судить…

Алекс открыл глаза и уставился в потолок. Его снова одолевали все те же вопросы.

Семь дней прошло с тех пор, как он признался себе на террасе своей квартиры, что его чувство по отношению к Элиссе Доун Коллинз называется любовью. Для этого понадобились годы. Раньше он всегда называл его иначе. Вожделение. Желание. Голод. Одержимость. А затем он пришел к тому, что это любовь.

Но все это было до того, как он узнал о Сэнди. Сэнди. Кареглазая, темноволосая девчушка и, может быть, его дочь. Его ребенок. Но если это так и женщина, спящая сейчас рядом с ним, скрывала от него его собственного ребенка…

Господи! Разве может человек одновременно любить и ненавидеть?

Элисса шевельнулась. Алекс еще сильнее прижал ее к себе. Повернул голову к окну и прислушался к стуку дождя.

Должно же быть какое-то объяснение. Возможность, которую он еще не рассматривал. Он просто не мог поверить, что эта нежная, исполненная любви и тепла женщина была способна предать мужа, возлюбленного и невинное дитя.

Завтра, решил Алекс, борясь со сном. Завтра он приложит все силы, чтобы докопаться до правды. И он тотчас заснул.

Когда он проснулся, в окно било яркое солнце. Гроза исчезла без следа. Как и Элисса Доун Коллинз.

Глава 6

Что же она наделала?

Крепко обхватив руками колени, Элисса сидела на краю дивана в своей гостиной и пыталась осознать то невероятное, что произошло с ней прошлой ночью.

Она потеряла счет времени с тех пор, как сбежала из квартиры Александра Морана, чтобы найти убежище у себя дома.

Ей никогда не забыть того шока, который она испытала, проснувшись в объятиях Алекса. Как бы ей этого ни хотелось.

В момент пробуждения она какое-то время находилась между сном и явью и чувствовала себя такой счастливой и удовлетворенной, как никогда прежде. Не было ни стыда, ни неопределенности. Только упоительное чувство, что она находится там, где должна.

Она чувствовала рядом с собой мускулистое мужское тело. Сильную руку, которая лежала у нее на груди. Дыхание, которое щекотало ее щеку. Слышала, как рядом с ее ухом бьется чье-то сердце. Вначале она подумала, что все еще спит. Но вдруг пришло осознание, что это вовсе не сон.

Как и вся прошедшая ночь не была сном. Нежные губы, которые жадно ее целовали. Тонкие, красивые пальцы, что гладили ее кожу. Мужественный голос с легкой хрипотцой, произносящий ее имя. Невыносимо прекрасное чувство, что кто-то одновременно любит ее так страстно и так нежно, что ей хочется заплакать от счастья.

Все это действительно было. Было на самом деле!

Воспоминания о вчерашнем экстазе нахлынули на Элиссу. Горячая волна прокатилась по ее телу. Она почувствовала, как между ног возбуждающе запульсировало. Под халатом, надетым после прихода домой, заострились соски.

Одежда, которая была на ней, когда она вернулась, осталась лежать бесформенной грудой на полу ванной. Элисса срывала с себя эти вещи, будто они были заражены чумой. Роскошное платье. Кружевное белье. Тончайшие чулки. Она не знала, когда снова заставит себя прикоснуться к ним, уже не говоря о том, чтобы надеть.

Ее нижнее белье лежало в складках эротично пахнувшего постельного белья Алекса. Как раз когда она собиралась взять его, Алекс вдруг шевельнулся и пробормотал что-то бессвязное с вопросительной интонацией. Она застыла, панически опасаясь того, что он может проснуться. Однако он повернулся на бок и мирно засопел.

Дрожа от волнения, она подобрала свои чулки и одну туфлю на полу рядом с кроватью и, затаив дыхание, на цыпочках прокралась в коридор, где чуть не споткнулась о вторую туфлю. Платье обнаружилось в гостиной. Лишь ее бусы, казалось, провалились сквозь землю.

В следующий миг Элиссу настигли новые воспоминания.

Гроза. Раскат грома. Вспышка молнии. Сплошная стена дождя. Завывание ветра. Пенящиеся волны на песчаном берегу. Сон. Поцелуи. Ласки.

Боже, она не подозревала, что любовь может быть так прекрасна. Что она может так бурно, безоглядно отдавать и так жадно, ненасытно брать. Это было совершенно неописуемо.

Прошлое и настоящее смешались. Прошлая ночь. Другие ночи. Захватывающее ощущение, что произошедшее с ней уже случалось прежде.

Где-то… Когда-то… Гром. Молния. Поцелуи. Ласки. Ее возлюбленный — Александр Моран.

— Нет, — потрясенно прошептала она, качая головой.

Александр Моран. Незнакомец.

— Нет, — повторила она, сжимая ладони так, что побелели костяшки.

Александр Моран. Отец ее…

— Нет! — крикнула она, защищаясь от логического вывода. — Нет! Это невозможно!

Стараясь взять себя в руки, она глубоко вздохнула. Это невозможно, сказала она себе. Просто невозможно.

Алекс Моран — тот самый безликий незнакомец, преследующий ее в снах, которые она видит каждый раз во время грозы?

Алекс Моран — ее любовник, которому она отдалась или который соблазнил ее на острове Корасон?

Алекс Моран — мужчина, от которого она родила Сэнди?

Нет!

Элисса вскочила с дивана, пытаясь совладать с взбудоражившими ее мыслями.

— Он не знал меня, — размышляла она вслух. — Если он… если бы Алекс был тем мужчиной с острова, он бы узнал меня. Он бы заговорил со мной об этом!

Если только…

Элисса принялась мерить шагами гостиную.

Хорошо, предположим, Александр Моран и есть тот мужчина с острова Корасон. Могло ли быть так, что он ждал, когда она упомянет их былые отношения?

Но в этом не было никакого смысла. Зачем бы он стал ждать этого?

И почему мужчина, которого она знала, стал бы скрывать это?

Элисса остановилась и горько усмехнулась.

Которого она знала? Она вообще ничего не знала.

Она снова принялась ходить по комнате.

Может быть, Алекс действительно был с ней на острове Корасон, но не признавался в этом. И тот головокружительный экстаз, который она испытывала в снах, в действительности был всего лишь сном. И между ними когда-то произошло то, чего она опасалась больше всего: короткая ночь любви, в которую она забеременела, но которая ничего не значила для него.

Эта ситуация показалась Элиссе наиболее вероятной по двум причинам. Во-первых, перед поездкой на Корасон у нее был только один мужчина, и она была слишком неопытна, чтобы доставить ему удовольствие. Трудно было представить, что она вдруг превратилась в страстную чувственную женщину, которая очаровала совершенно незнакомого человека.

Во-вторых — и осознавать это было еще больнее — тот, с кем она была на острове, никогда не пытался снова отыскать ее. Она пострадала, и ее увезли с острова в бессознательном состоянии. Если она что-то значила для этого мужчины, разве не попытался бы он выяснить, что с ней случилось и где она?

И все же…

Алекс называл ее Доун. Так же, как возлюбленный из ее снов.

Он знал про веснушки у нее на носу, и это необъяснимым образом глубоко тронуло ее.

Он послал ей орхидеи и этим пробудил в ней воспоминания о чем-то, что случилось с ней в прошлом.

И он так быстро нашел общий язык с Сэнди.

Элисса затрясла головой. Ей не хотелось связывать Алекса со своей дочерью.

Но что, если он действительно ее отец?

Вдруг он будет претендовать на нее?

Нет. Сэнди ее дочь. Только ее и больше ничья.

Элисса снова села на диван и обхватила коленки руками. Она понимала, что должна посмотреть в лицо фактам, выяснить правду. Раз и навсегда.

Она должна была прекратить убегать от самой себя и от того, что она сделала.

Хорошо. А что, если Александр Моран не имеет вообще никакого отношения к тому, что случилось с ней шесть с половиной лет назад на острове Корасон? Если он — просто мужчина, к которому ее влечет с момента их первой встречи, которая состоялась всего три недели назад? Мужчина, в присутствии которого она становится совершенно другой женщиной? Той, которой она совсем не хочет быть?

Элисса снова вспомнила слова своей подруги Никки о том, как необычно она выглядела, когда вернулась домой после первого свидания с Алексом.

Неожиданно Элисса заметила, что вся дрожит.

— Что же я наделала? — вновь спросила она себя.

…Злясь на то, как медленно двигается лифт, Алекс не отрывал глаз от мигающих цифр на табло и продолжал нетерпеливо жать на кнопку первого этажа.

Проснувшись в своей квартире десять минут назад, он обнаружил, что вместо Элиссы обнимает подушку, сохранившую легкий запах ее духов. Оборачиваясь, чтобы нежно обнять ее, он ощутил, как в его спину врезалось что-то маленькое и твердое — жемчужное ожерелье.

Он тотчас вспомнил, как Элисса, изнемогающая от желания и обнаженная, лишь с этим ожерельем на шее, призывно протягивает к нему руку. При мысли об этом он сразу возбудился.

И вдруг заметил, что остался один. И не только в постели. Во всей квартире. Вязкая тишина, окружавшая его в это утро, слишком хорошо была ему знакома.

Элисса исчезла. Она ушла от него.

Несмотря на уверенность, что квартира пуста, он позвал ее по имени. Ответа не последовало. Торопливо вскакивая с постели, он не увидел ее чулок и той туфли, которая вчера осталась на полу. Его вещи — белая рубашка, черные брюки, ботинки — все лежало там, где было брошено.

Алекс выругался.

Не утруждая себя накинуть что-нибудь, он голышом обежал все комнаты, хотя заранее знал, что поиски были напрасными. Единственным, что осталось от Элиссы, была пара заколок на полу перед стеклянной дверью террасы.

Все еще ругаясь, Алекс вернулся в спальню и посмотрел на смятые в порыве страсти простыни.

От всей души проклиная Элиссу, он в спешке натянул вчерашнюю одежду, положил ключи и бумажник в карман и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Этим утром он поклялся вытрясти из Элиссы всю правду. Где бы она ни была, он найдет ее.

Лифт, наконец, спустился на первый этаж, Алекс с трудом дождался, когда двери раскроются достаточно широко, и понесся через холл, будто за ним гнались фурии. Через несколько шагов он налетел на блондина в бежевом плаще и чуть не сбил его с ног.

На бегу он подумал, что надо было бы, наверное, извиниться. А затем сообразил, что стоило еще и задержаться на минуту, ибо сбитый блондин был не кем иным, как Филиппом Лэсситером. Но Алекс не хотел останавливаться ни на секунду. Никто и ничто не могло его задержать. Он должен был отыскать Элиссу и узнать правду.

Поэтому он просто продолжал движение, не обращая внимания на то, что Филипп что-то кричал ему вслед, а увидав, что друг не реагирует, бросился вдогонку. Вдруг Алекс встал как вкопанный. Он повернулся к Филиппу уже успевшему догнать его и спросил:

— Что? Что ты только что сказал?

Стараясь отдышаться, Филипп набрал в грудь воздуха и сообщил:

— Сегодня утром детективное агентство предоставило первую информацию об Элиссе Доун Коллинз. Она не вдова. Потому что она никогда не была замужем.

— Никогда не была замужем? — ошарашенно переспросил Алекс. — Значит, она выдумала то, что…

— Семь лет назад она была помолвлена с неким Лэйном Эдвардсом, — спокойным тоном прервал его Филипп. — Он был одним из ведущих сотрудников на фабрике ее отчима недалеко от Чикаго. Она расторгла помолвку. Через три недели после этого она полетела на остров Корасон. Одна. Через десять дней остров, как ты знаешь, был вместе с большей частью Карибских островов опустошен свирепым ураганом. А через два дня после этого спасательный вертолет доставил Элиссу на Галвестон. Она была ранена и без сознания.

Алекс почувствовал укол совести. Неважно, как зол он был на Элиссу, оставившую его одного, мысль о том, что она была ранена, тронула его за живое.

— Она провела двое суток в коме, и никто не знал, кто она и откуда, — продолжал Филипп. — Когда она снова пришла в себя, она рассказала врачам о себе, но что с ней случилось, она не знала. Она вообще не могла вспомнить, что хотя бы раз была на острове Корасон.

Как оглушенный, Алекс смотрел на друга, не в силах сказать ни слова в ответ на эти новости. «Не могла вспомнить», — повторял он сам себе, пытаясь представить, что это значит. Филипп хочет сказать, что…

— Диагноз звучал: «потеря памяти вследствие черепно-мозговой травмы», — ответил Филипп на вопрос, который не успел задать Алекс. — Через неделю ее выписали, и она улетела домой, к матери и отчиму. А через два месяца после этого она переехала в Нью-Йорк.

Алекс беспокойно провел ладонью по волосам. От волнения его охватила мелкая дрожь.

— А что с Сэнди? — спросил он наконец.

Впервые Филипп замялся:

— Говори же скорей! — поторопил его Алекс, не в силах больше сдерживать напряжение.

— В воскресенье ровно шесть лет назад Элисса родила на свет девочку, — сообщил Филипп, и его голос звучал уже не так спокойно, как раньше. — Роды были преждевременными, примерно на восемь недель раньше срока. В свидетельстве о рождении нет имени отца, Алекс. Но… — снова запнулся Филипп.

— Что — «но»?

Филипп пристально посмотрел Алексу прямо в глаза:

— Полное имя Сэнди — Александра Доун.

Как женщине спросить у мужчины, с которым они только что занимались любовью, помнит ли он о том, что они спали вместе шесть с половиной лет назад?

Как женщине объяснить этому мужчине, что, даже если в прошлом они были вместе, она не помнит об этом — разве что только подсознательно, в своих снах?

Эти и многие другие вопросы задавала себе Элисса, пока настраивалась на то, чтобы вернуться в квартиру Алекса.

Как ей сказать ему, что, возможно, он отец ее…

Раздался звонок в дверь.

Элисса, которая как раз застегивала «молнию» на джинсах, замерла на месте. Она абсолютно точно знала, кто стоял перед входной дверью.

В дверь снова позвонили.

Элисса быстро застегнула джинсы, надела широкий темно-синий свитер и босиком побежала в переднюю.

Неожиданно спокойным движением она нажала на кнопку домофона.

— Да? — Ее голос звучал ровно.

— Это Алекс.

Конечно, она не ожидала никого другого. Но она не представляла, что звук его голоса вызовет в ней настолько противоречивые переживания.

Одна странная мысль посреди сплошного хаоса ее чувств вдруг вызвала в ней неожиданную радость. Он ищет ее! Она ушла от него, а он ищет ее!

— А, это ты, Алекс, — сказала она в домофон.

— Пусти меня, Элисса.

Глава 7

— Ты, наверное, обиделся, — сообщила Элисса, увидев его. Открывая дверь, она ожидала чего угодно, но не той мрачной мины, которая отпечаталась на его худом лице. Она испугалась, увидев, как сильно он рассержен. Заметила, что на нем те же брюки и рубашка, что и вчера.

— Обиделся? — жестким голосом повторил Алекс, усмехнувшись. — Вряд ли это слово подходит для описания того, как я себя чувствую.

Не ожидая приглашения, он вошел и быстро прошел мимо Элиссы в глубь квартиры. Он старался держаться от нее на расстоянии, потому что не был уверен, как повел бы себя в своем нынешнем состоянии, если бы она была близко.

Филипп пытался отговорить Алекса от похода к Элиссе, даже предлагал сопровождать его, но он слишком долго ждал того, чтобы, наконец, вывести Элиссу на разговор, и ему не нужны были свидетели при их выяснении.

Настало время для правды, и в этом случае она касалась только двух человек.

После того как Элисса подчеркнуто спокойно закрыла входную дверь, она медленно последовала за Алексом в гостиную, но у нее засосало под ложечкой. Алекс стоял к ней спиной, слегка наклонив голову вперед и засунув руки глубоко в карманы. Было видно, как под мятой рубашкой напряглись его плечи.

В этот момент она вдруг вспомнила, как он выглядел, когда проснулась рядом с ним сегодня утром. Во сне черты его лица смягчились, и он показался ей таким ранимым… Теперь он напоминал Элиссе дикого раненного тигра, который готов защищаться до последнего.

— По поводу вчерашней ночи… — начала она было.

Стремительно и гибко, как хищник, готовящийся к прыжку, Алекс развернулся к ней.

— Нет, — резко сказал он. — О вчерашней ночи и сегодняшнем утре мы поговорим позже. Вначале мы поговорим о том, что произошло между нами шесть лет и семь месяцев назад на острове Корасон в Карибском море.

— Т… ты? — прошептала Элисса, не в состоянии выговорить это простое слово.

— Да, я, — Алекс вынул из кармана брюк тонкий черный бумажник и достал из него фотографию. — Я и ты.

Он протянул ей фото. Элисса медленно взяла его в руки и с недоверием посмотрела на доказательство того прошлого, которое казалось ей навсегда потерянным.

— Когда… С каких пор у тебя это фото?

Убирая фотографию обратно в бумажник, Алекс пытался понять что-нибудь по реакции Элиссы. Она была белой как мел, ее губы дрожали.

— С того дня, как ты исчезла с острова.

Элисса опустила глаза и уставилась в одну точку, пытаясь понять, что значила эта фотография для Алекса. В ее мыслях царил беспорядок.

Она вызывающе посмотрела в его карие глаза.

— Ты знал! — воскликнула она, задыхаясь от возмущения. — Все это время ты знал, к… кто я. Ч… что мы с т… тобой делали… — Она резко сглотнула и покачала головой: — Не могу поверить, ты все знал и ничего мне не сказал!

Меньше всего Алекс ожидал обвинения. Он был абсолютно убежден, что это с ним поступили несправедливо. Элисса оставила его — теперь уже целых два раза!

— И что, по-твоему, я должен был тебе сказать? — ответил он с издевкой. — Может быть, что-то вроде: «Привет, помнишь меня? У нас с тобой был роман пару лет назад. Я тот самый парень, которого ты трахнула».

Элисса мотнула головой, будто он ударил ее в лицо. Эти несколько слов, яростно брошенные им, подтвердили самые страшные ее опасения относительно того, как она вела себя на острове Корасон.

— Это подло! — воскликнула она.

— Просто оставить меня одного, после того как мы вчера занимались любовью, тоже было не слишком мило с твоей стороны.

То, что он вдруг заговорил о настоящем, вывело Элиссу из равновесия.

— Занимались… любовью? — краснея, повторила она слабым голосом.

— Именно так! — Алекс схватил Элиссу за плечи. — Мы двое. Вместе. Обнаженные. Полные страсти. Без ума друг от друга. — Он слегка встряхнул ее. — Или у тебя снова потеря памяти?

— Потеря памяти? — Элисса пыталась освободиться из его сильных рук и от щекочущего воображение воспоминания, которое пробудилось от его слов. — Откуда ты знаешь?

— Я наводил о тебе справки.

— Ты… что? — Ее голос сорвался. Элисса умолкла и потрясенно смотрела на Алекса.

— После того, как я узнал о Сэнди и о том, что она, возможно, моя дочь, я решил разузнать все о тебе, — объяснил Алекс. Он не стал упоминать, что до этого он шесть лет подряд искал женщину, которую знал под именем Доун, а просто сообщил ей то, что узнал сегодня от Филиппа.

Элисса застонала. Несколько лет ее преследовал один и тот же сон. Теперь этот сон оказался реальностью и настоящим кошмаром.

— Элисса…

— Не прикасайся ко мне! — Она в отчаянии отбросила его руку и попятилась. — Я не знаю… что со мной было вчера ночью, — воскликнула она, запинаясь. — Я не знаю, почему…

— Почему ты спала со мной? — дрожащим от ярости голосом Алекс помог ей закончить фразу. — Почему ты была со мной такой страстной, что я думал, что сойду с ума? Ты не знаешь, почему ты извивалась от наслаждения в моих объятиях, выкрикивая мое имя?

— Прекрати!

— Отчего же? — В его голосе слышался вызов. — Я лишь пытаюсь помочь тебе вспомнить, что случилось прошлой ночью. И я также скажу тебе, что случилось на острове Корасон.

— Я не хочу это слышать! — крикнула Элисса.

В комнате воцарилось молчание.

Она подбежала к дивану, упала на него и зарылась лицом в подушки. Волосы закрыли ее лицо, лишь было видно, как дрожат ее плечи.

Словно окаменев, Алекс не сдвинулся с места.

Наконец Элисса подняла голову. Она была все такой же бледной и казалась растерянной, но сейчас на ее лице была видна решимость.

— Чего ты хочешь, Алекс?

Он задержал дыхание.

— Вы с Сэнди полетите на остров Корасон на две недели, — заявил он спокойным, но не терпящим возражений тоном. — Там у меня есть дом. Я хочу ближе узнать мою дочь. А ты, возможно, найдешь что-нибудь, что поможет тебе вспомнить, что случилось между нами шесть с половиной лет назад.

— Нет, — замотала головой Элисса.

— Да.

— Я не могу. Пожалуйста… — Она умолкла, видя, как неумолимо его суровое лицо. — А… Алекс?

— Вы с Сэнди полетите на Корасон и будете жить у меня. Если ты здесь и сейчас не согласишься сделать это, я официально заявлю о своих родительских правах.

Через шесть дней Элисса сидела в зале ожидания международного аэропорта Кеннеди, готовясь сесть на самолет до первой промежуточной остановки на остров Корасон. Справа от нее сидела Никки с бокалом мартини, а чуть дальше, за маленьким детским столиком — Сэнди, целиком занятая яблочным соком, печеньем и альбомом для раскрашивания. Элисса думала о двух билетах в первом классе, которые Алекс прислал ей в офис «Кэррэдайн и Партнеры» на следующее утро после выдвинутого им ультиматума. Она взглянула на часы. До самолета оставалось сорок четыре минуты.

— Лиз, послушай, — заметно нервничая, обратилась к ней Никки, прокашлявшись и отпив из бокала. — Тебе необязательно лететь.

Элисса посмотрела на дочь — высунув от усердия язык и забыв обо всем, малышка рисовала что-то в альбоме синим фломастером.

— Нет, Никки. Я должна лететь.

— Ничего ты не должна! — возразила Никки, наряд которой в виде исключения был не черным, а тыквенно-желтым. Но этот жизнерадостный цвет никак не хотел вязаться с кислым выражением ее лица и плохим настроением. — Я могу найти тебе хорошего адвоката, ты можешь подать на него в суд.

— Как раз этого я и хочу избежать. Никаких адвокатов. Никаких судов. Я не хочу, чтобы Сэнди пострадала.

— А что с Александром Мораном?

— Он не обидит Сэнди.

— Ты в этом абсолютно уверена, Лиз? После того как ты рассказала мне, как он себя вел… Ты действительно уверена?

Элиссе удалось успокоить подругу. Да, в этом она была полностью уверена. Алекс Моран не сделает ничего плохого своей дочери. Ее матери — может быть, но ей самой — никогда. Если бы у нее были малейшие сомнения на этот счет, она взяла бы Сэнди и пустилась в бега.

Ее дочь удивительно спокойно восприняла новость, что они летят на остров Корасон. Конечно же, она была взволнована, но не сверх меры. Единственное, что ее беспокоило, так это то, что самолет могут захватить воздушные пираты и что в море вокруг острова могли водиться акулы.

То, что она проведет каникулы в гостях у человека, которого она называла мистером Мораном, казалось Сэнди совершенно естественным. Ее разочаровало лишь то, что он уже вылетел вперед, вместо того чтобы лететь вместе с ними.

— Лиз, как ты думаешь, что случится на острове Корасон?

— Не знаю. Но что бы там ни было, мне придется столкнуться с воспоминанием лицом к лицу. Другого выбора нет.

— А если будет шторм, гроза, непогода?

Элисса почувствовала, что краснеет. Она рассказала подруге о своих снах. Похоже, это открытие странным образом поразило Никки сильнее остальных откровений.

— Ну, в таком случае я не смогу спать, — ответила Элисса, оправляя свои брюки цвета хурмы.

— В субботу ночью ты тоже не спала. — Это верно.

— И, тем не менее, ты… — Никки оставила фразу незавершенной.

— Я не знаю, что случилось в субботу… — ответила Элисса и тут же поправилась: — То есть я, конечно, помню, что я делала. И что делал Алекс.

— А он не вынудил тебя?

— Нет, Никки! Что ты, нет… — Глаза Элиссы округлились. От воспоминания об этом эротическом приключении по ее телу пробежали приятные мурашки. — Я… я хотела…

— Прошу прощения, — раздался мужской голос за их спинами. — Вы Элисса Коллинз?

Элисса обернулась. Этого мужчину она видела в первый раз. Среднего роста, темно-русые волосы и серо-голубые глаза. Одет очень элегантно. Несмотря на видимую застенчивость, он излучал спокойствие и уверенность.

— Да, это я… — В голосе Элиссы звучала нотка подозрения.

Чтобы успокоить женщину, незнакомец улыбнулся и представился как Филипп Лэсситер. Элисса мигом выпрямилась в кресле.

— Адвокат Алекса?

— Адвокат? — резко повторила Никки.

В растерянности Филипп переводил глаза с одной женщины на другую.

— Вы знаете, кто я?

Элисса коротко кивнула, перебирая в уме все возможные причины, по которым этот мужчина мог оказаться здесь. Ни одна из них не была утешающей.

— Будьте добры, мистер Лэсситер, скажите, зачем вы пришли сюда? — поинтересовалась Никки.

Элисса смягчающим жестом погладила ее по плечу, чтобы подруга вела себя более сдержанно.

Похоже, оторвать взгляд от Никки стоило Филиппу усилий.

— Ну, я… — начал он неуверенно. Затем он прокашлялся и поправил галстук, после чего, наконец, повернулся к Элиссе: — Так как Алекс уже вылетел на Корасон, он попросил меня заехать сегодня в аэропорт, чтобы… ммм…

— Чтобы убедиться, что Элисса и Сэнди на самом деле сядут в самолет? — снова вмешалась в разговор Никки. — Так вы кто — соучастник этого шантажа?

— Никки, пожалуйста…

— Вообще-то, мисс Спирс, — голос Филиппа стал тверже. — Я чувствую себя как человек, который попал в крайне неприятную ситуацию. — Он снова обратился к Элиссе: — Алекс хотел убедиться, что у вас с Сэнди все пройдет без проблем.

— Это очень мило с вашей стороны, мистер Лэсситер, — ответила Элисса. — Большое спасибо.

— Не стоит благодарности, мисс Коллинз. Есть одна вещь, которую вы обязательно должны знать. Я считаю, что в данной ситуации Алекс ведет себя совершенно неправильно. Я осуждаю его поведение и как его адвокат, и как друг, — объяснил Филипп. — Но я понимаю его. Или, по крайней мере, думаю, что понимаю.

Тут он попросил у Элиссы разрешения присесть рядом с ними. Она охотно пригласила его, Филипп казался сильно обеспокоенным.

Он сел, и какое-то время молчал, затем вздохнул и начал свой рассказ:

— В общем, я не знаю, что случилось между вами и Алексом в прошлые выходные, — проговорил он медленно. — В воскресенье он чуть не сбил меня с ног в холле его дома. Предполагаю, он так спешил к вам. Он и не думал останавливаться, пока я не сообщил ему результаты, которые получил, наводя о вас справки. — Филиппвопросительно посмотрел на нее.

— Я знаю об этом, — ответила Элисса сухо.

— Ясно. — Филипп кашлянул и продолжил: — После того как я сообщил ему все, что узнал, он все равно отправился к вам. Как я уже говорил, я не совсем в курсе, что случилось. Но, судя по тому, что Алекс был сильно на взводе, он наверняка говорил или делал вещи, о которых сейчас сожалеет. Вся проблема в том, что однажды сказанное не вернуть, а то, что уже случилось, не изменить. — Филипп беспомощно развел руками. — Мисс Коллинз, я понимаю, насколько трудна для вас эта ситуация. Но Алекс… в общем, Алекс очень долго страдал…

— Прекратите сейчас же! — взвилась Никки. — Вы хоть представляете себе, через что пришлось пройти Элиссе? Она очнулась в больнице с провалом в памяти длиной в две недели. Через месяц она узнала, что беременна. Она была предоставлена только самой себе, мистер Лэсситер! Больше шести с половиной лет она не слышала вообще ничего о вашем друге и клиенте. Да только за это ваш Александр Моран заслуживает…

— Господи! — воскликнул Филипп, который повернулся к Элиссе и растерянно смотрел на нее. — Вы же не знаете.

— Чего я не знаю? — спросила та.

В сердцах он ударил рукой по подлокотнику.

— Черт побери! Алекс вам ничего не сказал! Мисс Коллинз, после того как мой друг вернулся с опустошенного ураганом острова Корасон, он пытался найти вас. Более шести лет продолжались поиски. Мы цеплялись за любую мелочь, которая могла бы вывести нас на ваш след. — Филипп бросил короткий взгляд на Никки. — Если вы сомневаетесь в моих словах, я могу показать вам отчеты, которые мы получали от детективного агентства.

Элисса прижала руки к груди. Ее сердце бешено колотилось. Ей казалось, что сейчас она упадет в обморок.

— Видно, это не очень хорошее детективное агентство, — услышала Элисса издалека голос Никки. Кровь так шумела в ее ушах, что она еле понимала, что говорит ее подруга. — В смысле, так ли много на свете Элисс Коллинз родом из Чикаго?

— Алекс не был знаком с Элиссой Коллинз из Чикаго, — просто возразил ей Филипп. — Женщина, которую он встретил на острове Корасон, сказала ему, что ее зовут Доун. И это было все, что он о ней знал.

Глава 8

Поздним вечером двухмоторный самолет с Элиссой и Сэнди на борту приземлился на севере острова Корасон с получасовым опозданием.

Алекс выехал из дома заранее. Пару часов назад ему позвонил Филипп и сообщил о разговоре, который состоялся в зале ожидания аэропорта Кеннеди. Прислонившись спиной к своему древнему джипу, он снова и снова прокручивал в голове недавний телефонный разговор.

— Что она думала? — спросил он, совершенно потрясенный.

— Бог ты мой, а что еще ей оставалось думать? Она ждала ребенка, из-за потери памяти не зная, кто его отец. Она даже не знала, где и когда она зачала его. И все это время никто не искал с ней контакта… — ответил Филипп.

— И это дало ей повод думать, что она забеременела, проведя ночь с каким-то незнакомцем, которому она была совершенно безразлична?

— Да, по крайней мере, у меня возникло такое впечатление.

В этот момент Алекс вспомнил все грубости, которые наговорил Элиссе. Какой страх он увидел тогда в ее глазах.

Но ведь эти слова вырвались у него без всякой задней мысли! В том, что они вместе пережили на острове, не было ничего неприличного. Но Элисса ранила его, оскорила. И он обидел ее в ответ. Всему виной были злоба и боль. Как он теперь ненавидел себя за это! Но он никогда не смог бы себе представить, что она думала о нем…

— Может, все устроится, Алекс, — утешал его Филипп. — Ведь теперь она знает, что ты искал ее, имея на руках только имя, которым она представилась, — Доун.

— А она объяснила, почему не рассказала мне больше ничего о себе?

— Наверное, это одна из тех вещей, которые она не помнит, — ответил Филипп после короткой паузы.

— Значит, всей правды она все еще не знает.

— По крайней мере, она знает больше, чем раньше, — вырвалось у Филиппа на другом конце провода. — Черт побери, Алекс! Почему ты не рассказал ей, что искал ее все время, после того как вы расстались. Почему не сделал этого, как только увидел ее вновь? Почему ты скрывал от нее, кто ты?

— Потому что у меня не было подходящих слов, чтобы сказать об этом, Филипп.

— В таком случае, настало самое время их поискать.

Алекс открыл глаза. Самолет сел и катился по взлетно-посадочной полосе в его сторону. Несчастный влюбленный глубоко вздохнул.

… — Вон он, мамочка! — закричала Сэнди, прижавшись носом к иллюминатору рядом со своим креслом. — Я вижу мистера Морана!

— Правда? — спросила Элисса. Пилот как раз остановил маленький самолет, и остальные четверо пассажиров уже пробирались к выходу.

Сэнди кивнула и тут же принялась махать в иллюминатор рукой.

— Теперь и он меня увидел! — радостно сообщила она. — Пойдем скорее к выходу, — торопила ее Сэнди. Ее карие глаза горели в ожидании, а щеки зарумянились от волнения.

— Секунду. — Элисса нагнулась вперед, чтобы поднять сумку. Ее спокойствие вдруг улетучилось.

Все прошедшие шесть дней она готовилась к тому мигу, когда вновь увидит его. Но Филипп Лэсситер развеял как дым всю ее решимость. У Элиссы до сих пор голова шла кругом, когда она думала о том, что он ей сообщил. Если бы только она могла все вспомнить! Ей было обидно воссоздавать две самые значимые недели в ее жизни с помощью обрывков и фрагментов, которые она получала из вторых рук.

— Мама, — нетерпеливо позвала ее Сэнди. — Мистер Моран нас ждет!

Первый шаг, который Элиссе нужно было сделать, — это выйти из самолета и снова увидеться с Александром Мораном.

«Моя дочь!» — про себя воскликнул Алекс, увидев выходящую на трап Сэнди.

Но у него не было права быть ее отцом. Пока еще не было. А может, никогда и не будет.

«И моя любимая», — подумал он, увидев вышедшую вслед за ней Элиссу. Вернуть ее тоже казалось почти неосуществимым. После всего, что он сказал и сделал…

Его малышка улыбалась и махала ему рукой. Ее мать просто шла рядом.

Он медленно двинулся им навстречу.

— Привет, мистер Моран! — крикнула Сэнди, сбегая по шаткой металлической лестнице.

— Привет, Сэнди, — ответил он и про себя поправился: — «Александра Доун».

Когда девочка подбежала к нему, он поднял ее на руки, за что был вознагражден коротким объятием. Она тотчас принялась рассказывать про большой самолет, на котором летела из Нью-Йорка во Флориду, и про крохотный, который доставил ее на остров Корасон.

Алекс не воспринимал ее милую болтовню. Его слишком сильно занимало то, что он первый раз в жизни обнимает свою дочь. Ее мать уже подходила к ним.

Элиссе бросилось в глаза, насколько Алекс и Сэнди похожи. Странно, что она раньше этого не замечала. У них были не только схожие черты лица, но и одна и та же манера улыбаться, с легкой хитринкой.

Внезапно у Элиссы возникло желание вырвать Сэнди из рук Алекса и прижать ее к себе. Она никогда ни с кем не делила свою девочку. Сэнди была ее дочерью!

Но также и дочерью Алекса — этого Элисса не могла отрицать.

Однако Александр Моран был еще и мужчиной, который, как она теперь узнала, на протяжении шести с половиной лет разыскивал женщину по имени Доун. Вместо нее он нашел ее, Элиссу Коллинз.

Она — Элисса Коллинз — не была той его возлюбленной, с которой Александр Моран познакомился на острове Корасон. Несомненно, он и сам теперь это понимал. Она не была той улыбающейся чувственной женщиной с фотографии, которую Алекс хранил на груди все эти годы.

— Привет, Элисса, — тихо поприветствовал ее Алекс. От него не скрылось то сложное сочетание эмоций, которое отражалось на ее лице. Досада. Беспокойство. Боль. Печаль. И в этом был виноват он.

— Привет, Алекс, — ответила она. Почувствовав себя неловко, она тут же отвела глаза и принялась оглядываться по сторонам.

Значит, вот он какой, этот остров Корасон. И я уже однажды была здесь. Должно же тут быть хоть что-то, что я смогу вспомнить. Хоть что-нибудь!

Алекс наблюдал, как Элисса озирается вокруг, словно пытаясь что-то отыскать. Он сразу угадал ее намерение. Но в этой части острова оно было совершенно бессмысленным.

— Этот маленький аэродром построили недавно, — заметил он будто между делом, опуская Сэнди на землю.

Элисса снова повернулась к Алексу. Участие, которое она заметила в его глазах, глубоко тронуло ее.

— То есть, ты хочешь сказать, что его еще не было, когда…

— Да, его еще не было.

Легкий бриз растрепал волосы Элиссы. Она откинула их назад.

— Наверное, остров сильно изменился за эти годы.

Алекс пристально посмотрел на нее.

— Не только остров.

…Через четыре часа Элисса вошла на террасу элегантной виллы, расположенной на побережье. Здесь она должна была провести ближайшие две недели. Она уже успела уложить дочь в постель, полюбовавшись из ее уютной комнаты серебристо-белым пляжем и лунной дорожкой на глади Карибского моря.

— Все в порядке? — Алекс, игравший пальмовой веткой опершись на перила террасы, выпрямился и повернулся к ней.

— Да, — выдержав взгляд Алекса, Элисса снова посмотрела в темноту острова и сделала глубокий вдох. Ночной воздух был наполнен смесью пьянящих ароматов самых разнообразных цветов.

— Тебя долго не было.

В голосе Алекса она услышала беспокойство. Но было и еще что-то, чего она не могла уловить.

— Нужно какое-то время, чтобы Сэнди заснула, — ответила она. Это действительно было так, но Элисса не упомянула, что этим вечером она поверила всем предлогам, выдуманным дочкой, чтобы не ложиться как можно дольше. Просто Элисса и сама не особенно торопилась покинуть комнату малышки.

Через минуту она подошла к нему и устремила неподвижный взгляд на блестящую морскую гладь.

Алекс заметил, что Элисса так же взволнованна, как и на посадочной полосе, и его охватило сильное раскаяние. Когда шесть дней назад он говорил о том, что возвращение на остров Корасон может помочь Элиссе восполнить провал в памяти, он не думал о том, на какие мучения он ее обрекал. Он вдруг представил себе, каково это — оказаться там, где произошло самое главное в жизни, и ничего не помнить.

— Ты никогда не была здесь, Элисса, — тихо сообщил он.

— Нет? — обеспокоенная тем, что Алекс, похоже, был способен читать ее мысли, она повернулась к нему.

— Нет. Этот дом я купил около пяти лет назад.

Элисса снова посмотрела на море, одновременно испытывая от того, что только что узнала, облегчение и разочарование.

Ее облегчение объяснялось просто. Она, конечно же, непременно желала выяснить, что случилось с ней на острове Корасон, но при этом ей не хотелось идти по стопам Доун. Ведь она была совсем другим человеком. Причину ее разочарования понять было сложнее. Вилла Алекса сразу очаровала Элиссу. Простое, но элегантное белое здание, окруженное пальмами, фиговыми деревьями и пышно цветущим кустарником, излучало тепло и казалось очень уютным. Нет, у Элиссы не было чувства, что она возвращается домой, скорее, она подумала, что могла бы тут жить. Впечатление было совсем иным, чем от холодной, безликой квартиры Алекса в Нью-Йорке. И если бы она уже однажды была здесь, это объясняло бы то, что дом ей сразу понравился.

Элисса сделала глубокий вдох. От сладкого букета ароматов, окружавших ее, на мгновение закружилась голова. Олеандр. Бугенвиллея. Жасмин.

И орхидеи. Нежные цветки с розовыми краями. По дороге через остров Элисса заметила, что такой вид орхидей рос везде. Видно, это было неслучайно, что Алекс послал ей букет именно этих цветов через день после их первой встречи.

Он все знал с самого начала. И не сказал ни слова.

— Почему ты не сказал мне сразу, кто ты? — неожиданно спросила она Алекса. — Почему ты молчал, после того как увидел меня на презентации в «Моранко»?

Теперь Алекс задумчиво уставился на темное море.

— Сегодня днем Филипп спросил меня о том же.

— Ты говорил с Филиппом?

— Да.

— Тогда ты знаешь, что он мне рассказал.

— И то, что он узнал от тебя.

Прошло несколько секунд.

— Почему, Алекс? — повторила свой вопрос Элисса. — Пожалуйста, скажи мне, почему. Скажи мне правду.

Алекс молчал какое-то время, потом посмотрел ей прямо в глаза:

— Наверное, гордость была основной причиной моего молчания.

Элисса не ожидала такого ответа. Он явно сбил ее с толку. Алекс задумался на мгновение, в надежде найти подходящие слова для того, что он хотел сказать ей.

— Представь себе мужчину, который проводит десять неописуемо прекрасных дней с удивительной, особенной женщиной, а потом теряет ее из виду, — медленно начал он свое объяснение. — Теперь представь себе, что он проводит дальнейшие шесть с половиной лет, разыскивая эту женщину. Он не знает, что с ней случилось. Он не знает, где она и с кем. Господи, да он даже не знает, жива она или мертва! Он зарабатывает состояние и устраивает много шума вокруг своей карьеры, чтобы его можно было легко отыскать, если вдруг она ищет его. Каждое утро он просыпается, исполненный надежды, чтобы вечером снова отправиться спать разочарованным. И вот однажды он входит в комнату для конференций и видит там ее. На мгновение у него появляется мысль, что, видимо, после стольких лет поисков он просто сошел с ума и она мерещится ему. Но потом он понимает, что эта женщина на самом деле стоит перед ним. Наконец-то он нашел ее! На миг он так счастлив, будто оказался в раю. Но тут он замечает, что его возлюбленная смотрит на него как на незнакомца, на человека, с которым она никогда раньше не встречалась. А потом она говорит ему что-то… Что-то вежливое, то, что полагается говорить при первом знакомстве. Ничего личного.

Алекс остановился. Сжал кулаки и снова их разжал.

— Другими словами, — продолжил он хрипло. — Эта единственная, особенная женщина обращается с этим мужчиной как с любым другим. И это причиняет ему боль. Оскорбляет его гордость, его мужское достоинство — называй это как хочешь.

Пораженная этим рассказом, Элисса смотрела на Алекса. Да, она узнала о его страданиях из разговора с Филиппом Лэсситером в аэропорту, но она и не подозревала, насколько глубоки были его чувства.

— О, Алекс, — прошептала она. — Я не знала об этом. Если бы только…

— Ты в этом не виновата, — резко оборвал он ее. — В этом никто не виноват.

Снова возникла пауза. В лунном свете лицо Алекса выглядело особенно выразительным.

Внезапно Элисса почувствовала сильное желание заключить Алекса в объятия и почувствовать, как он в ответ обнимает ее. Может, простой человеческий жест…

— Не надо, — бросил Алекс.

Элисса замерла на месте, испуганно заметив, что сделала шаг в его сторону, не сознавая этого.

— Никакой жалости, — продолжил он. Его голос звучал холодно.

Она покачала головой, пытаясь дать ему понять, что он неверно истолковал ее намерение.

— Нет, Алекс, я…

Сверкая глазами, он повернулся к ней:

— Я все понимаю, Элисса. Ты сожалеешь, что сделала мне больно. Но тебе не следует этого делать. Уязвленная гордость — это только одна причина моего молчания. Другая причина заключается в том, что я просто не мог признать, что ты забыла меня. Возможно, это тоже связано с гордостью. Но суть в том, что мне казалось, будто ты притворяешься.

Элисса не сразу поняла, что он имел в виду, так как была все еще сбита с толку тем, что он ошибочно принял ее жест за попытку пожалеть его. Ее глаза расширились.

— И что заставило тебя прийти к такому выводу?

— То, как ты на меня отреагировала.

— Ты имеешь в виду, когда ты… меня поцеловал? — Элисса покраснела.

Она вспомнила, как мурашки пробежали у нее по спине, когда их руки впервые соприкоснулись.

— Еще раньше, — ответил он.

Элисса помолчала несколько секунд.

— Я все еще не понимаю, почему ты решил, что я притворяюсь будто не узнаю тебя.

— Ты сказала, что овдовела.

Элиссе было неприятно воспоминание об этой лжи.

— Да, но почему…

— Это могло означать, что ты была замужем, когда мы были вместе на Корасоне, — откровенно сообщил ей Алекс. — Я подумал, что, возможно, ты изменила со мной своему мужу, в то время как была от него беременна. Или что ты забеременела от меня, но сообщила мужу, что ребенок от него. И то и другое объясняло бы, почему ты предпочла сделать вид, что не знаешь меня.

Элисса чувствовала себя так, будто на нее вылили ушат ледяной воды.

— Ты… ты думал, что я…

— А что ты думала? — резко ответил он вопросом. Несмотря на отвращение к себе, которое он сейчас испытывал, как и в разговоре с Филиппом, Алекс заставил себя продолжить: — Когда я при нашем последнем разговоре бросил в сердцах, что, возможно, то, что было между нами, было лишь коротким, ничего не значащим романом, ты была готова с этим согласиться. И не пытайся этого отрицать!

Да, исходя из того, что ей было известно на тот момент и ее собственных предположений, она приняла тогда за правду его отвратительное описание того, чем они занимались на острове Корасон.

— У меня были причины так думать, — защищалась Элисса.

— Причины были и у меня.

Алекс понял, что Элисса воспримет его слова как оправдание грубости, а не его подозрений, и добавил:

— Но не для того, чтобы быть грубым с тобой. Я не имел права тебя оскорблять.

— Почему же ты все-таки это сделал?

— Я был разъярен.

— Потому что… я ушла от тебя? — Сможет ли она когда-нибудь сказать ему о том, что как раз собиралась идти к нему, когда он позвонил в дверь ее дома? Поверит ли он в это?

— Потому что ты оставила меня. Во второй раз.

— Во второй раз? — с сомнением повторила Элисса.

— Верно, — кивнул Алекс. — Первый раз это случилось здесь, на острове. После урагана.

От потрясения Элисса потеряла дар речи.

— Ч… что? — наконец с трудом выдавила она из себя. — Да как же ты можешь так думать? Боже мой, Алекс! Ты ведь лучше меня знаешь, что со мной случилось!

— Я не жду, чтобы ты думала, что все это связано со здравым смыслом, — сказал он сдавленным голосом, проводя рукой по волосам. — Правда заключается в том, что в моих ушах больше шести с половиной лет звучало твое обещание, что ты будешь ждать меня. Но ты не дождалась меня. И когда я проснулся в прошлое воскресенье и тебя опять не было рядом…

— Дежавю, — кивнула Элисса. Досада и возмущение улетучились, уступив место ощущению, что еще несколько важных частей головоломки, которую она разгадывала, только что встали на свои места.

Алекс удивился ее замечанию. Он был уверен, что Элисса отвергнет его сомнительное объяснение, и не смог бы упрекнуть ее в этом. Но вместо этого она отнеслась к нему с пониманием.

— Да, что-то в этом роде, — ответил он задумчиво.

Алекс справедливо разозлился, когда Элисса втихаря сбежала из его квартиры. Она признавала это, как и то, что сделала это из трусости и рано или поздно ей придется признаться в этом Алексу.

Шесть с половиной лет, которые разделяли его с ней — правильней было бы сказать — разделяли его с Доун, — и шесть лет жизни без дочери заставили Алекса злиться. А Элисса оказалась мишенью его гнева.

На самом деле Александр Моран общается с Доун. В конце концов, вместе ней он когда-то провел десять дней на этом острове. И рядом с Доун он ожидал проснуться шесть дней назад, потому что именно с ней он занимался любовью во время грозы той субботней ночью.

— Элисса? — тихо позвал Алекс.

Она повернулась к нему и просто сказала:

— Я здесь.

Глава 9

Тихий шепот и осторожное постукивание по плечу пробудили Элиссу от глубокого сна без сновидений. Она с трудом подняла голову от подушки. Уже почти наступил полдень следующего дня.

— Мамочка, — прошептал звонкий голосок Сэнди. — Ты выспалась?

Элисса наконец, разлепила веки и посмотрела на дочь. Две косички, которые девочка, видимо, попыталась сама сделать из своих блестящих каштановых волос, были разными по длине и толщине, а пробор получился совсем кривым.

Элисса не сразу поняла, где она находится, и огляделась вокруг. Белые стены. Мебель, отчасти плетеная, отчасти из мореного дерева, обитая белым и светло-голубым материалом. Высокие, почти до потолка, окна, раскачиваемые ветром легкие белые занавески.

— Доброе утро, мамочка! — бодро воскликнула Сэнди, и ее лицо расплылось в широкой улыбке. — Мистер Моран сказал, что ты, наверное, еще спишь, но я точно знала, что ты уже проснулась.

Слова «мистер Моран» мгновенно вырвали Элиссу из состояния полудремы, в котором она пребывала. Теперь она окончательно проснулась.

Она вспомнила прошлую ночь и то, о чем они говорили с Алексом, как она не могла заснуть, ворочаясь с одного бока на другой и чувствуя себя очень, очень одинокой.

Элисса приподнялась на постели, опершись на локоть. Когда она откидывала непослушную прядь волос назад, одна из лямочек ее белой ночной рубашки сползла с плеча. Она вернула ее на место и вдруг почувствовала беспокойство.

— Сэнди… — начала она было.

Но та была уже у двери и открывала ее.

— Видишь? — обратилась Сэнди с победоносным видом к высокому темноволосому мужчине, который ждал за дверью. При этом она показывала большим пальцем за спину, на Элиссу. — Я же говорила, что мама уже проснулась.

— Это точно! Говорила, — улыбаясь, ответил Александр Моран.

Элисса села в кровати, стараясь сохранять самообладание. Придерживая одной рукой одеяло, другой она пригладила волосы. Ее сердце забилось быстрее. Как завороженная она смотрела на мужчину, в руках которого был ключ к ее прошлому… а может, и к ее будущему.

На Алексе была обтягивающая белая майка и потертые джинсы, обрезанные по колено. Он стоял босиком, его волосы небрежно спадали на лоб. В руках он держал плоскую широкую корзину с завтраком, в центре которой возвышался букет цветов.

Элисса неуверенно подняла голову и посмотрела Алексу в глаза. Сердце заколотилось еще сильнее. Ее тянуло к этому мужчине, но одновременно она боялась его, и было трудно сказать, что беспокоило ее больше. Как бы то ни было, оба этих чувства свидетельствовали о слабости, которой она не могла себе позволить в этой ситуации.

— Доброе утро, — тихо поприветствовал ее Алекс. Хитрая улыбка, только что обращенная к Сэнди, исчезла с его лица. Теперь оно стало сдержанным, да и во всей его осанке появилась какая-то натянутость.

Элисса ответила на его приветствие, стараясь быть как можно более сдержанной. При этом она еще сильнее потянула на себя одеяло. Даже на расстоянии его мужской шарм головокружительно воздействовал на нее.

— Входите, мистер Моран, — позвала его Сэнди и сделала приглашающий жест обеими руками. Затем она, кружась, подбежала к матери и радостно объявила: — Завтрак в постель, мамочка!

Элисса понимала, что о том, чтобы возразить, не могло быть и речи — она же не хотела испортить радость дочки. Поэтому она просто тихо сидела на месте, когда Алекс подошел к постели и поставил поднос ей на колени.

При этом он на миг коснулся ее мускулистым плечом, и она резко вздохнула, вздрогнув от этого прикосновения. Ее ноздри уловили едва различимый запах его кожи, и она не заметила, как разжалась ее рука, сжимающая в качестве щита край одеяла.

Элисса краем глаза уловила, как Алекс бросил на нее короткий взгляд сбоку и вдруг отпрянул, моментально отведя глаза. С напряженным лицом он сделал шаг назад, при этом его ладони сжались в кулаки.

Она машинально посмотрела в направлении его взгляда и сразу смущенно покраснела — лямка ее ночной рубашки вновь сползла с плеча, обнажая часть ее высокой груди.

Не глядя на Алекса, Элисса поспешно набросила лямку обратно на плечо и подтянула рубашку. Она хотела снова закрыться одеялом, но в этот момент на кровать вспрыгнула Сэнди.

— Ну, что скажешь, мамочка? — хотела знать малышка.

Элисса прищурилась и спросила, не глядя на Алекса, она точно знала, что он ее разглядывает:

— Э-э… А что я должна сказать? Возникла пауза, и Элисса разглядела свой завтрак: свежие цветы, свежие фрукты, свежие булочки, свежесваренный кофе. Очень аппетитная картина! Жаль, что в присутствии Алекса она не в состоянии проглотить и кусочка.

— Что ты хочешь сказать мистеру Морану, который принес тебе завтрак? — с легким укором произнесла, наконец, ее девочка.

— Сэнди, я не знаю…

— Ты должна сказать спасибо, мама, — строго обучала дочка. — Я тоже всегда должна это делать. Даже если я вовсе не хочу никого благодарить. Как, например, недавно, когда Меган Расселл подарила мне на день рождения самую идиотскую футболку в мире.

Порицающий тон Сэнди почти рассмешил Элиссу. К своему удивлению, она заметила, что уголки рта Алекса тоже дрогнули. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Напряжение ослабло. Элисса кашлянула.

— Спасибо, мистер Моран, — тихо поблагодарила она.

— На здоровье, мисс Коллинз.

— Вот так, правильно, — одобрительно кивнула Сэнди и взяла кусок ананаса. Откусив от него, она сообщила: — Вообще-то, тебе следовало бы поблагодарить и меня тоже, ведь это была моя идея.

Элисса снова сделала над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

— В таком случае, я благодарю и тебя, — покорно сообщила она.

Возникла пауза, Элисса налила себе чашку кофе из серебряного кофейника. Отпив глоток, она спросила у Сэнди, сама ли та причесывалась.

Девочка, которая как раз принялась за булочку, сообщила, прожевав:

— Мне помогал мистер Моран.

Элисса посмотрела на Алекса. Он наблюдал за Сэнди, и на его лице отражалось умиленное изумление, которое смягчало его черты. Алекс, который, судя по всему, так же хорошо чувствовал ее взгляд, как и она его, неожиданно посмотрел ей в глаза, и его губы растянулись в смущенной улыбке.

— Должен признаться, что я не лучший специалист по косичкам, — сообщил он.

— Да уж, в этом деле не обойтись без практики.

Сэнди, которая уже съела свою булочку целиком, повернулась к Алексу:

— Знаете, мистер Моран, у мамы раньше волосы были еще длиннее моих, на всю спину. Как-то раз она показала мне свое фото, еще школьного времени. Она выглядела как принцесса. Такая красивая!

— Сэнди… — Элисса поставила чашку на поднос. Она вспомнила фотографию, которую неделю назад показал ей Алекс. Там ее волосы тоже рассыпались по всей спине. Она почувствовала, что краснеет.

— Охотно верю, — отозвался Алекс.

— Но и сейчас она выглядит не менее красивой, — уверенно продолжала Сэнди.

— Сэнди…

— Да, это так, — сдержанно согласился с ней Алекс.

— Сэнди…

— Что случилось, мама? — с нетерпением спросила девочка, поворачиваясь к Элиссе. Потом пристально посмотрела на нее, наклонив голову и наморщив нос: — Мама, а почему у тебя все лицо красное?

Элисса издала тихий возглас отчаяния. Она просто не знала, как ей выйти из этого положения.

На помощь пришел Алекс:

— Я думаю, что нам нужно ненадолго создать для твоей мамы атмосферу приватности, юная леди, — сообщил он девочке, легко поднимая ее с кровати.

— А что такое «атмосфера приватности»? — тотчас заинтересовалась малышка.

— Это то, что нужно взрослым, когда они завтракают в постели.

— Вот как? — Сэнди вопросительно посмотрела на мать. — Тебе это сейчас нужно, мама?

— Совсем ненадолго, — ответила Элисса со смущенной улыбкой.

— Ну, хорошо, тогда мы дадим тебе эту атмосферу… приватности. А пока мы с мистером Мораном пойдем на пляж и посмотрим, есть ли в море акулы.

Следующие пять дней прошли для Элиссы очень бурно. Но в центре внимания оказалась не она, а ее дочь. В своей невинной наивной манере Сэнди постепенно сближала Элис-су и Алекса. Каждый раз, когда между ними возникало напряженное молчание, девочке удавалось развеять его своим веселым задором.

Однако у Сэнди также присутствовал талант создавать даже своими случайными замечаниями полный эмоциональный хаос. Раз проникшись к кому-нибудь доверием, она начинала болтать абсолютно обо всем. А ее доверие к мистеру Морану явно было совершенным, потому что в его присутствии она совсем не стеснялась говорить напрямик.

Элисса знала, что Сэнди не остановить. Поэтому мать старалась по возможности отвлекать дочку и надеялась на то, что Алекс не придает большого значения ее болтовне.

Но Алекс, напротив, очень внимательно слушал Сэнди. Иногда казалось, что ее детский щебет интересовал его гораздо больше, чем то, о чем говорила ее мать.

Элисса не могла его в этом упрекать. То внимание, которое он дарил ребенку, глубоко ее трогало, особенно после того, как она поняла, какие усилия Алекс прилагает, чтобы держать свои чувства под контролем.

Она, конечно же, догадывалась, что благодаря Сэнди Алекс получает ответы на те вопросы, которые он не может или не хочет задать ей. И сама Элисса слушала особенно внимательно, когда Сэнди расспрашивала Алекса о чем-нибудь из его жизни.

Утром шестого дня их пребывания на острове Корасон привычный распорядок жизни изменился. После того как Алекс торжественно пообещал Сэнди защитить ее от акул, ему удалось заманить ее в кристально чистую воду. Элисса осталась на пляже, наслаждаясь ласковыми лучами теплого солнца и наблюдая, как отец и дочь играют друг с другом.

Ее внимание было в основном направлено на Алекса. На нем были белые плавки, на фоне которых хорошо выделялся его ровный загар, при этом их фасон больше открывал, чем скрывал.

Элисса беспокойно перевернулась на подстилке, понимая, что причиной той жаркой волны, которая поднималась внутри нее, было отнюдь не приближающееся к зениту солнце.

Интересно, чувствовала ли она себя точно так же, когда увидела его в первый раз? То же самое беспокойство? Предчувствовала ли она тогда хоть чуть-чуть, что скоро случится между ними?

Элисса уже знала, что они встретились на пляже в восточной части острова. На следующий день после их прибытия Алекс пригласил объехать остров на его машине. Многое из того, что Элисса увидела, показалось ей знакомым, но вспомнить что-то конкретное ей не удавалось, и она вопросительно смотрела на Алекса. Коротким кивком головы или непринужденными упоминаниями о своих «более ранних поездках» на Корасон он частично отвечал на ее немые вопросы.

Элисса зачерпнула ладонью горсть песка, наблюдая, как он струйками бежит между пальцев. Она просто не знала, как относится к Алексу, а он — к ней. Если бы только она могла вспомнить…

— Мама! Мама! — запыхавшаяся Сэнди, вся в блестящих капельках воды, улеглась рядом с ней на полотенце. — Ты видела? Я целых три раза нырнула! И даже открыла под водой глаза!

— Целых три раза? — повторила Элисса, чувствуя укор, что пропустила последнее достижение дочери. — Какая ты молодец!

— А еще я плавала на спине, — сияя, сообщила Сэнди. — Мистер Моран держал меня, чтобы я не утонула.

— Уверена, что в следующий раз ты сможешь плавать сама.

— Не удивлюсь, если так и будет, — включился в разговор Алекс, присаживаясь рядом с Сэнди.

— А потом ты научишь меня правильно грести, хорошо?

— Конечно, — кивнул он. — Если ты хочешь.

В ответ Сэнди крепко обхватила его шею руками. Алекс осторожно прижал девочку к себе. В его глазах Элисса увидела грусть и гордость одновременно.

Сэнди уселась обратно на полотенце, чуть склонив голову набок. Все ее внимание было обращено на Алекса.

— А можно я буду называть тебя дядя Алекс? — спросила она вдруг. — Вместо «мистер Моран»? Пожалуйста!

Алекс молчал, его лицо словно окаменело.

«О нет! — подумала Элисса, видя, что он чувствует. — Только не это!»

Алекс глубоко вздохнул, затем нежно провел пальцем по кончику носа своей дочки.

— Сэнди, я чувствую себя очень польщенным, — ответил он спокойно. — Но ведь я не твой дядя.

Девочка наморщила лоб, раздумывая, что это значит — да или нет?

— Но ведь тетю Никки я называю тетей Никки, хотя она вовсе не настоящая моя тетя.

— Милая, это совсем другое, — поспешила вставить Элисса.

— Почему же? — недоумевала Сэнди.

— Потому что Алекс… я имею в виду мистер Моран…

— Ты можешь называть меня Алекс, — прервал он ее. — Просто Алекс. Конечно, если твоя мама не против.

Сэнди широко раскрыла глаза.

— Алекс? — повторила она растерянно. — Прямо как взрослые?

Он кивнул и улыбнулся ей. Его глаза остались серьезными.

— Тебе шесть лет. Ты уже почти взрослая. Но нужно, чтобы твоя мама была согласна.

Чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, Элисса быстро заморгала.

— Конечно, — ответила она. — Конечно, я согласна.

— А где Сэнди? — поинтересовался Алекс спустя примерно три часа, выходя на террасу. Только что он говорил по телефону с Филиппом Лэсситером и заверил его, что все идет превосходно.

Элисса, лежавшая в шезлонге, приподнялась и села.

— Она решила помочь Луизе готовить еду, — улыбнулась она.

Луиза, полная приятная островитянка, была экономкой и поваром Алекса, с которой подружилась Сэнди.

— Понятно.

Помедлив, Элисса, жестом пригласила Алекса присесть рядом с ней на шезлонг. После возвращения с пляжа она была одета в пестрое летнее платье.

Алекс на миг задержался, стоя перед Элиссой и стараясь угадать ее настроение. Она казалась немного неуверенной, но не отводила глаз под его взглядом.

— Наконец-то мы наедине, — сказал он, присаживаясь рядом.

Элисса смущенно сомкнула руки.

— Ты, наверное, заметил мои попытки уклониться от разговора.

— Я тебя хорошо понимаю. Это непростая ситуация для нас обоих.

Она кивнула, чувствуя его волнующую близость.

— Прости, что Сэнди спросила тебя на пляже…

— Ничего страшного. Для меня много значит, что она хотела называть меня дядей Алексом.

— Я и подумать не могла, что она тебя об этом попросит.

Алекс задумчиво посмотрел на Элиссу:

— Ты боялась, что я скажу ей, кто я на самом деле?

— Нет, — ответила она не раздумывая. — Я знала, что могу положиться на тебя во всем, что касается Сэнди.

Неожиданное признание Элиссы, что она доверяет ему, тронуло Алекса. С тех пор как поздним вечером в день их прибытия между ними состоялся откровенный разговор, он был с ней очень осмотрителен. Теперь, когда он чувствовал, что ее позиция немного изменилась, он собирался действовать чуть решительнее.

— Но ты не знаешь, можешь ли ты доверять мне, если речь идет о тебе самой, верно?

Какое-то время Элисса молча смотрела на Алекса. Когда она, наконец, ответила ему, в ее голосе звучала печаль:

— Я даже не знаю, могу ли я доверять сама себе. — Она встала, подошла к перилам террасы и посмотрела на вечернее море, пылающее в лучах заката.

Возникла долгая пауза. Алекс внимательно смотрел на Элиссу, пытаясь понять смысл ее последней фразы, отмечая, что она стала еще красивее. Как если бы он сравнивал нераскрывшийся бутон с распустившимся цветком. Даже будучи печальной, она излучала силу и чувственность зрелой женщины.

Элисса подняла руку, чтобы откинуть с лица золотистый локон. От этого движения ткань ее платья натянулась, и под материей четко выступили ее соски.

Алекс почувствовал, как в нем растет возбуждение. Он вспомнил, куда упал его взгляд шесть дней назад, когда он ставил ей на колени поднос с завтраком, и как восемь дней назад он стянул с нее розовые кружевные трусики, чтобы исследовать ее женские тайны губами и пальцами… Алекс глубоко вдохнул, стараясь держать свою жажду страсти под контролем. Собрав все свои внутренние силы, он постарался отвлечься от этих волнующих мыслей и вернуться к тому, что только что сказала Элисса.

Значит, она не знала, может ли сама себе доверять.

Вдруг Алексу пришли в голову скупые подробности рассказа Элиссы об ее отчиме. Но дело было не только в нем. Вероятно, это была только вершина айсберга, что скрывала за собой нечто гораздо большее…

— Расскажи мне о Лэйне Эдвардсе, — попросил он тихо, но настойчиво.

— Зачем? — Она была сильно удивлена, что он вдруг заговорил о ее бывшем женихе.

— Потому что я хочу знать.

— Я тоже, — Элисса выглядела испуганно.

Уже больше шести дней Алекс сдерживал себя, когда ему хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. Теперь он больше не мог удержаться. Он медленно провел ладонью по ее предплечью, коснулся пальцами запястья.

— Я все понимаю, Элисса, — Алекс отвел руку. Он не мог позволить себе больше, чем короткое прикосновение. — В твоей жизни были две недели, которые ты не помнишь. Но также много лет, о которых я совсем ничего не знаю. Несмотря на все, что мы пережили вместе, ты во многих отношениях остаешься для меня загадкой. Я хотел бы больше узнать о тебе.

Элисса сглотнула, почувствовав во всем теле приятное покалывание, когда Алекс погладил ее по руке. Только сейчас она заметила, как сильно ей хотелось все это время, чтобы он прикоснулся к ней.

— Ты же наводил обо мне справки.

— Да, и получил только голые факты. Но я не узнал ничего о твоих чувствах.

— Мои чувства… к Лэйну больше не играют никакой роли.

— Ведь поэтому ты однажды приехала на Корасон, верно?

При этих словах Элисса оцепенела, потом, поколебавшись, сообщила Алексу то же объяснение, которое она нашла для себя самой:

— Я пыталась убежать.

— От Лэйна Эдвардса?

— От самой себя.

Алекс непонимающе смотрел на нее.

Элисса опустила голову. Она и не ждала, что он поймет ее. Можно быть уверенной, что он в своей жизни никогда ни от кого не убегал. Она вздохнула.

— Это началось задолго до Лэйна, — сказала она. — Как ты знаешь, мой отец умер, когда я была еще ребенком.

— Да, когда тебе было восемь лет.

— Но я не рассказывала тебе о том, как сильно я любила его, а он меня, — она искоса взглянула на Алекса. — Я была его маленькой принцессой, рядом с ним мне было так хорошо, я чувствовала себя такой защищенной. Все, что я делала, он считал хорошим и видел в этом нечто особенное.

— А потом его не стало. — Согласно отчету детективного агентства, Дональд Коллинз умер в возрасте сорока пяти лет от тяжелого сердечного приступа.

— Да, потом его не стало, — повторила Элисса, стараясь говорить спокойно. — Я решила, что это была моя вина.

— С какой стати?

Элисса повернулась к Алексу:

— Я была убеждена, что он умер оттого, что я сделала что-то не так. Что-то неправильное, плохое — я не знала, что именно, но этого ни в коем случае не должно было произойти снова. Поэтому я решила быть послушной, примерной девочкой и угождать всем вокруг.

Постепенно Алекс начинал понимать.

— О, Элисса…

— Поначалу это хорошо у меня получалось, продолжали она. — По крайней мере, мне так казалось. Но через два года после смерти моего отца мать снова вышла замуж.

— Пол Хэйвуд. Человек, которому ты ни в чем не могла угодить. — Алекс знал из отчетов, что отчим Элиссы, будучи особенно успешным в бизнесе, проявлял себя в семье как холодный и бессердечный человек. Через некоторое время после свадьбы он спровадил Элиссу в интернат.

— Это не совсем так, — ответила она с горечью в голосе. — Он был очень доволен, когда я начала встречаться с Лэйном. А известие о нашей помолвке обрадовало его еще больше.

Алекс немного помедлил, а потом все-таки задал вопрос, который не мог не задать, несмотря на то, что у него не было на это права:

— Ты любила его?

— Да. Наверное, да.

— Теперь ты уже не так в этом уверена?

Она устало вздохнула:

— Мне нравилось представление о том, что я любима. Мне хотелось выйти замуж. Стать женой. Иметь детей. — На ее губах появилась улыбка, тронувшая Алекса за живое.

— И что случилось потом?

Тут Элисса, которая до этого смотрела Алексу прямо в глаза, опустила взгляд.

— В ночь после нашей с Лэйном помолвки мы впервые спали друг с другом, — дрожа, сказала она. — Для меня это был самый первый раз. И… у нас все не очень хорошо получилось. И в следующий раз тоже… Лэйн привык к более опытным женщинам. Я… я просто не могла его удовлетворить.

— А он утолял твое желание?

Взглянув на Элиссу, Алекс понял, что ему не нужен ответ на этот вопрос. По неподдельному удивлению, возникшему на ее лице, было видно, что ее бывший жених не только не доставлял ей никакого удовольствия, но и она никогда от него этого не ожидала.

— Однажды Лэйн уехал в двухнедельную деловую поездку, — продолжала Элисса, пропустив мимо ушей последний вопрос Алекса. — В тот день, когда он должен был вернуться, я отправилась в его квартиру, чтобы сделать ему сюрприз в виде ужина. — Она глубоко вздохнула. — Но оказалось, что сюрприз ждал меня, причем не из приятных: Лэйн вернулся раньше, чем говорил, и он был не один.

— О нет!

— О да! — Она горько усмехнулась. — Последовала бурная сцена, которая закончилась тем, что я бросила кольцо под ноги Лэйну, а он заявил, что во всем виновата только я одна.

— Ты виновата? Ушам своим не верю!

— Он был прав, Алекс. — Элисса беспомощно развела руками. — Ведь это я должна была лежать с ним в одной постели, а не какая-то секретарша. Ему было нужно больше, чем я могла ему дать.

Желание сжать ее в объятиях и доказать ей, на сколь многое она способна, сводило Алекса с ума. Выслушав ее рассказ, он вполне мог понять, почему Элисса тогда поверила подлой лжи Лэйна Эдвардса. Но он не мог взять в толк, почему она сейчас не осознавала того, что это была ложь. Пускай она не помнит о той страсти, которая горела в них тогда на острове Корасон, но разве не то же упоение, что и он сам, она испытала во время сказочной ночи любви две недели назад? Не могла же она не придать этому значения!

Алекс вдруг замер. И правда, а чувствовала ли она ту же пьянящую, переполняющую страсть, что и он? До сих пор он был в этом совершенно уверен, но теперь в его душу закрались сомнения. Ведь она ушла от него после этой последней ночи…

— Элисса… — начал он было. Голос звучал хрипло.

Ему не дала продолжить Сэнди, которая вбежала на террасу и сообщила, что ужин готов.

Глава 10

Этим вечером Сэнди настояла на том, чтобы мама и Алекс вдвоем уложили ее спать.

— Алекс, расскажи мне какую-нибудь историю, — попросила она.

— Сэнди, тебе давно пора спать, — вмешалась Элисса, спрашивая себя, как долго еще девочка будет называть Алекса по имени при каждой возможности.

— Но я еще совсем не устала, — возразила Сэнди.

— Похоже, кто-то немного хитрит, — лукаво посмотрел на нее Алекс. Он сидел слева от кровати малышки, а Элисса — справа. — Я думал, что ты заснешь еще за десертом.

Сэнди захихикала.

— А тебе понравился десерт, Алекс?

— Да, было очень вкусно.

— Значит, в награду я заслужила историю!

— Боюсь, что истории я придумываю еще хуже, чем помогаю маленьким девочкам делать прически.

— Но ведь это может быть настоящая, непридуманная история, — зевнула Сэнди. — Например, как ты был героем во время урагана.

Алекс застыл на месте. У Элиссы перехватило дыхание.

— О чем ты говоришь, Сэнди?

— Это мне Луиза рассказала. Давным-давно, когда меня еще не было на свете, на остров налетел ужасный ураган. Наверное, не только на этот остров. И когда это случилось, Алекс был здесь. — Сэнди наморщила лоб и посмотрела на Алекса: — Ты тогда тоже жил в этом доме?

— Нет, — покачал он головой. — Я приехал сюда по делам и задержался.

«Из-за Доун», — мелькнуло в голове Элиссы.

— Понятно, — кивнула Сэнди. — А потом буря началась так быстро, что ты уже не успевал уехать, правильно?

— Ураганы очень трудно предвидеть, — серьезно ответил ей Алекс. — А тот, о котором ты говоришь, оказался гораздо хуже, чем кто-либо мог предположить.

— Но ты был храбрым и спасал людей — как настоящий герой!

— Я просто помогал, чем мог. — Алекс любовно погладил девочку по щеке.

Со слипающимися веками Сэнди повернулась к матери:

— Луиза рассказала, что одна гостиница обрушилась, и люди не могли выбраться наружу. — Девочка снова зевнула. Она уже совсем засыпала, ее язык заплетался: — Но Алекс… знал, как строятся дома… нашел, как спасти…

Последние слова этой драматической истории перекрыл сонный вздох. Через мгновение Сэнди уже сладко спала. Элисса взглянула на Алекса.

— Это тогда я сказала, что буду ждать тебя? — тихо спросила она. — Когда ты отправился помогать спасателям?

Он кивнул.

— А когда ты вернулся… — Она умолкла, представив себе, каким физически и морально истощенным он должен был чувствовать себя после участия в этом сложном, опасном деле.

Он снова кивнул и протянул ей руку:

— Пойдем, погуляем по пляжу, поговорим.

— Я все никак не могу понять, почему ты тогда отправилась на Корасон, — сказал Алекс.

Они с Элиссой шли по залитому лунным светом пляжу. Он обязательно хотел выяснить, что же все-таки случилось две недели назад в его квартире, но решил зайти издалека.

Элисса остановилась:

— Я же рассказала тебе.

Алекс покачал головой:

— Но ты же не сразу села в самолет, после того как вышла от своего бывшего жениха.

Элисса переминалась с ноги на ногу. Босыми ступнями она чувствовала мягкий песок, еще не успевший остыть после жаркого дня.

— Нет, конечно, — ответила она после короткой паузы.

— Итак, что же случилось?

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и продолжила рассказ:

— Мои мать и отчим были в ярости, когда узнали, что я расторгла помолвку. Мать опасалась, что будет скандал, а отчим был уверен, что я упустила единственную возможность добиться чего-то в жизни. Оба хотели, чтобы я дала Лэйну еще один шанс. Особенно когда он пришел с цветами, чтобы попросить у меня прощения, и обещал всегда хранить мне верность. — Элисса скривилась. — Это выглядело очень убедительно.

— И ты устояла перед искушением простить его.

— Скорее, перед искушением снова поддаться уговорам и забыть о себе, — поправила она Алекса. — Ведь я все еще хотела быть той примерной маленькой девочкой, чтобы все были довольны и никто не был обижен. Я даже согласилась поужинать с ним, но вдруг поняла, что я на самом деле творю и почему. То есть я не знала, как мне избавиться от привычки постоянно всем угождать в ущерб себе. Я просто не чувствовала в себе достаточной силы, чтобы самоутвердиться. И поэтому я убежала.

— А почему именно на Корасон?

— Я читала статью об острове и представляла себе это место совершенным раем.

«Это и был рай, — подумал Алекс. — Рай на земле для нас двоих». Как бы он хотел, чтобы это снова могло повториться.

На некоторое время воцарилась тишина.

— После того как ты снова вернулась домой, — продолжил расспросы Алекс. — Когда ты обнаружила, что беременна, у тебя не возникало мысли, что, возможно, это ребенок от Лэйна?

— Нет, — ответила она.

— А ты не думала о том, чтобы… — У Алекса не поворачивался язык, чтобы произнести это вслух. Он увидел, как Элисса положила руки на живот, и не мог найти слова, чтобы сказать ей, что обязательно был бы рядом, если бы только знал, где она.

— Нет, — твердо сказала Элисса, вдруг заметив, что ее руки будто защищают живот. В ее памяти вдруг проснулись воспоминания о том моменте, когда Сэнди впервые зашевелилась внутри нее. — Мать и отчим оба хотели, чтобы я сделала аборт. Но для меня об этом не могло быть и речи.

— И это несмотря на то, что ты полагала себя забеременевшей во время ничего не значащей ночи, проведенной с незнакомцем?

То, что это предположение, которое она в течение всех этих лет считала верным, не соответствовало действительности, Элисса уже поняла.

— Я хотела моего ребенка, — просто объяснила она.

— И поэтому ты решила уехать из дома?

— Нет, это произошло, после того как снова появился Лэйн и предложил помочь мне «с моей проблемой».

Алекс в сердцах выругался. Элисса горько усмехнулась.

— Знаешь, мать Лэйна очень милая женщина, — продолжала она. — Она была бы в совершенном шоке, если бы узнала о том, что ее сын был готов простить мне мою историю на стороне только потому, что мой отчим обещал ему пост вице-президента в его компании.

В глазах Алекса вспыхнула ярость.

— Это сказал тебе сам Эдвардс?

Увидев Алекса таким грозным, Элисса инстинктивно сделала шаг назад. За последние несколько дней она привыкла видеть его нежным в общении с Сэнди.

— Нет, мой отчим, — ответила она как можно спокойнее.

Алекс заметил, что Элисса отшатнулась, и сразу понял причину ее испуга. Чтобы успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов.

— Давай еще погуляем по пляжу, — предложил он затем.

Через некоторое время Элисса снова остановилась, чтобы оглядеться. Белый песок пляжа. Тихий морской прибой. «Рай, — подумала она, — потерянный рай».

— Ты уверен, что я никогда здесь не была?

Было очевидно, что Элисса страдала. Мучение было нарисовано на ее лице, слышно в ее голосе. Алекс изо всех сил хотел ей помочь, но не знал как.

— Со мной точно нет, — ответил он, проведя рукой по волосам. Он одновременно чувствовал себя растерянным и виноватым. — Ты ведь до сих пор совсем ничего не помнишь, так? Несмотря на то, что мы здесь уже неделю.

— Я постоянно пытаюсь вспомнить. Такое ощущение, что я каждый раз натыкаюсь на стену у меня в голове. Бывают мгновения, когда перед внутренним взором, как в тумане, проплывают обрывки воспоминаний, и мне кажется, что я вот-вот ухвачу какой-то их фрагмент…

— Дежавю, — Алекс описал ее ощущения с помощью того же слова, которое она употребила в отношении его самого еще в день их прибытия на остров. Кажется, что это было так давно!

— И да, и нет. Иногда это ощущение возникает в местах, в которых, как ты подсказываешь, я еще никогда не бывала. А там, где мне все должно быть знакомо, я не чувствую ровным счетом ничего.

— А перед твоим возвращением на Корасон? — хотел он знать. — За все эти годы, что я тебя искал? Тоже — ничего?

Впервые за время их прогулки по берегу моря Элисса помедлила с ответом. Конечно же, что-то было. Тот самый сон. Возбуждающий, полный страсти эротический сон. Но как объяснить это Алексу?

Она опустила глаза и смущенно закусила нижнюю губу, чувствуя, как ее заполняет привычная смесь горячего желания и чувства стыда. И, несмотря на то, что не могло быть сомнений в том, кто тот мужчина из ее снов, она продолжала стыдиться своего собственного поведения.

— Элисса? — Алекс лихорадочно пытался понять, почему она вдруг так переменилась. Она что-то скрывала от него, в этом он был уверен, но что именно? И вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль: — Почему ты назвала дочку Александра Доун?

Вопрос Алекса застал Элиссу врасплох.

— Я… я не знаю, — запинаясь, проговорила она, внезапно понимая, что никогда не задумывалась о значении этих двух имен. — Когда меня увозили в больницу, я еще не определилась с именем, ведь все произошло на два месяца раньше срока… Но потом, когда я в первый раз посмотрела на малышку… я сразу поняла, как назову ее. Александра Доун. Сэнди.

— Это все? — Алекс положил руки Элиссе на плечи и почувствовал, как она вздрогнула. Она тотчас повернула голову в сторону, чтобы не сталкиваться с ним взглядом. Однако он взял ее пальцами за подбородок, нежно повернул ее лицо к себе и внимательно посмотрел в ее глаза: — Что еще? Скажи мне, Элисса.

— Иногда мне снится сон, — призналась она, краснея.

— Снится сон? — непонимающе переспросил он.

— Да, один и тот же сон, — кивнула она. — Я вижу его снова и снова. В нем я… с одним мужчиной… мы занимаемся любовью.

Сердце Алекса забилось быстрее.

— Этот мужчина — я?

Элисса сглотнула.

— Думаю, да. Когда я просыпаюсь, я не помню ни его имени, ни как он выглядит. Я помню… — она облизала губы, — только ощущения.

Алекс закрыл глаза, стараясь убедить себя, что он не видит, как маняще блестят ее губы, после того как она провела по ним влажным языком.

— Но это всегда один и тот же мужчина?

— Да.

— И одни и те же ощущения?

— Да.

Он посмотрел ей прямо в глаза:

— И… когда это началось?

Элисса вздохнула, понимая, что теперь должна рассказать ему обо всем.

— Первый раз это случилось примерно через четыре месяца после того, как родилась Сэнди. Была сильная гроза, ужасно грохотал гром, дождь лил как из ведра, завывал ветер.

— Как во время урагана.

Элисса кивнула, почти физически ощущая, как работает голова Алекса. Она не знала, как он отреагирует, когда в его уме, наконец, сложится вся картина. Но она никак не ожидала, что лицо Алекса вдруг густо покраснеет, а затем станет мертвенно-бледным, как у человека, испытавшего сильный шок.

— Сон снится тебе во время грозы, — тихо сказал он, отпуская ее плечи.

— Верно.

— В тот вечер, когда ты была у меня, тоже была гроза, Элисса.

— Я знаю.

— Так, значит, когда я… боже мой, неужели ты тогда спала? — Голос Алекса дрогнул. — Да, так и было, — ответил он сам на свой собственный мучительный вопрос. — Ты спала с открытыми глазами. И когда ты проснулась и поняла, что мы с тобой… — Полными боли глазами он взглянул на нее. — Ты ведь говорила об этом, верно? Все, что ты сказала мне на следующий день в твоей квартире, было правдой. Что ты не знала, что между нами случилось и почему это произошло. Но я… я… о, Элисса!

— Алекс… — начала она было, протянув к нему руку. Но выражение его лица заставило ее осечься и отдернуть руку. На секунду Элиссе показалось, что ее сердце остановилось.

В воздухе повисла тишина.

— Ты была права, что ушла от меня, — мрачно процедил Алекс. — После того что я сделал.

— Нет, дело было в другом.

— Нет, в этом. — Взгляд Алекса медленно изучал ее лицо, словно старался запомнить его навсегда. — Я думаю, сейчас тебе лучше вернуться на виллу.

— Алекс…

— Пожалуйста, Элисса. — В его голосе звучала мольба. — Иди.

Ей больше ничего не оставалось.

Еще задолго до рассвета у Алекса созрело окончательное решение, над которым он раздумывал всю ночь. Он будет продолжать жить в одиночестве, как большую часть своей жизни. Без пощады и поблажек себе самому.

Возможно, когда-нибудь Элисса простит ему то, что он с ней сделал. Потому что она — добрый и великодушный человек.

Но сам себе он никогда этого не простит.

Он заслужил то наказание, которое сам себе назначил. Все, что ему оставалось, это попытаться хоть как-то смягчить ту боль, которую он причинил Элиссе.

Вскоре после того, как взошло солнце, он постучался к ней в дверь. Он знал, что она не спит, так как свет в ее комнате горел всю ночь, и только что он видел, как ее силуэт скользнул за занавесками.

Она сразу открыла дверь, будто ждала его.

— Алекс! — воскликнула она громким шепотом. — Я так волновалась.

Под ее глазами темнели крути. Несмотря на легкий загар, покрывший ее кожу за проведенные на острове дни, ее лицо было очень бледным.

— Со мной все хорошо, — прошептал он в ответ, чтобы не разбудить дочку, которая, как он только что убедился, мирно спала в комнате напротив. — Можно войти?

— Да, конечно. — Ее голос слегка дрожал, а жесты выдавали, что она нервничает. — Нам нужно поговорить.

— Мы уже достаточно говорили, Элисса.

— Зачем же ты тогда пришел? — спросила она, когда он закрыл за собой дверь. Элисса беспокойно окинула взглядом комнату. Она не могла избавиться от ощущения, что вокруг нее взгромоздились препятствия. Ей хотелось преодолеть их, разрушить, пробить, чтобы прорваться к скрытому за толстой броней сердцу Александра Морана. Этого ей хотелось больше всего на свете.

— Я пришел сказать тебе, что вы с Сэнди вольны возвращаться в Нью-Йорк.

Элисса побледнела еще сильнее.

Что ж, он ошибался и во многих других вещах.

— Что? — с трудом произнесла она.

Он повторил свои слова и добавил:

— Сегодня самолета не будет, но завтра вы уже сможете улететь.

— Но мы же всего неделю здесь. Ты же говорил — две…

— Я много всего говорил и теперь сожалею о многом из сказанного.

Элисса скрестила руки на груди:

— Значит, ты не хочешь, чтобы мы оставались здесь дольше?

— Я вынудил тебя поехать на Корасон, Элисса! — напомнил он, не отвечая на ее вопрос. Его собственные желания не играли сейчас никакой роли. — Ты никогда не вернулась бы сюда, если бы я не угрожал тебе тем, что отниму у тебя Сэнди. Ты, наверное, вряд ли вообще согласилась бы подходить ко мне близко…

— Я тогда как раз собиралась идти назад в твою квартиру, Алекс! — резко прервала Элисса и сделала шаг в его сторону.

Он, похоже, не понимал смысла ее слов.

— Покинуть тебя после той ночи любви было неправильным, — настойчиво объясняла она. — Это было трусливо с моей стороны, и я это знаю. Если быть честной, я поняла это еще неделю назад.

— Нет, ты была права. Ведь я тебя вынудил…

— Ты меня не вынуждал! — горячо возразила она. Затем сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, и тихо, но так же уверенно добавила: — Алекс, ты не вынуждал меня спать с тобой.

На какой-то миг чувство вины, которое мучило Алекса, стало слабее. И сразу вернулось с еще большей тяжестью.

— В конце концов, я просто использовал тебя в ту ночь в моей квартире, — твердо сказал он. — Я знал, что что-то не так. В глубине души я точно это знал. Но в тот момент, когда я назвал твое имя и ты обернулась… — Он остановился, борясь с воспоминанием, которое причиняло ему боль. — Я так сильно захотел тебя, что все остальное перестало существовать.

Элиссе показалось, что она задыхается. Он называл ее «Доун». Снова и снова. Потому что ему была нужна Доун, а вовсе не она.

— И, наконец, чтобы заставить тебя приехать сюда, я просто использовал твою любовь к Сэнди.

— Алекс…

— Я не имею права делать тебя заложницей моих воспоминаний, Элисса. Я пойман собственным прошлым. А ты должна быть свободной, чтобы жить ради будущего. Поэтому отправляйся в Нью-Йорк. Обещаю, что оставлю вас с Сэнди в покое и, уж конечно, не буду заявлять о своих родительских правах. Конечно, я был бы рад время от времени видеться с моей дочерью, если бы ты разрешила, пусть она никогда не узнала бы о том, что я — ее отец. Может, так я мог бы сохранить с ней отношения просто как «Алекс». Даю тебе слово, что не попрошу о большем.

Он умолк на мгновение, часто моргая. Затем он продолжил:

— Вчера вечером ты сказала, что доверяешь мне в том, что касается Сэнди. Это… все еще в силе?

Элисса коротко кивнула. Она не могла говорить. И если бы она открыла рот, то обязательно закричала бы, так сильно болела ее душа.

— Я благодарю тебя за это.

Она снова кивнула, сжав губу зубами.

Алекс нежно провел пальцем по ее щеке.

— Радуйся, что ты не помнишь о том, что между нами было, Элисса, — тихо сказал он.

Глава 11

Прошло примерно шестнадцать часов с того момента, как Алекс позволил им с Сэнди покинуть остров Корасон. Осталось еще немного подождать, и она оставит это райское место навсегда. На ней уже была ночная рубашка и халат, когда на прикроватном столике зазвонил телефон. На том конце провода оказалась явно обеспокоенная Никки Спирс.

— Или связь совершенно ужасная, или ты плачешь, — напрямую заявила Никки. — Ну-ка, что у тебя стряслось?

— Все в порядке, — Элисса крепко сжала трубку в руке.

Никки, разумеется, не поддалась на эту слабую попытку дезинформации.

— Послушай, Лиз, я уверена, что у вас там что-то стряслось. Я сегодня обедала с Филиппом Лэсситером, и он говорил с Алексом…

— Ты обедала с Филиппом Лэсситером? — вне себя от удивления, спросила Элисса.

— Ну, мы оба были голодные.

— А до этого ты уже ходила с ним куда-нибудь?

— Нет, больше я с ним никуда не ходила, — ответила Никки. — Но это неважно. После того, как вы с Сэнди улетели, он предложил отвезти меня в город на своей машине. По дороге мы попали в пробку и очень мило поболтали. Ну а сегодня утром он позвонил мне и пригласил пообедать в его клубе. Но сейчас речь не об этом. Вчера Филипп говорил с Алексом по телефону, и тот клялся, что на острове Корасон все просто великолепно.

Возникла длинная пауза. Глаза Элиссы жгло, а в горле стоял ком.

— Возможно, Алекс немного преувеличивал, — наконец нехотя признала она.

— Филипп уверен, что все, что рассказал ему Алекс, — чистейшая ложь.

Снова воцарилось молчание. Элисса сглотнула.

— Я думаю, мы с Сэнди полетим завтра в Нью-Йорк, — сообщила она подруге.

От неожиданности у Никки перехватило дыхание.

— Ты думаешь или точно знаешь?

Элисса крутила в руках пояс своего розового халата, раздумывая, как объяснить такое решение подруге, не рассказывая все целиком.

— Алекс хочет, чтобы мы улетели с острова Корасон.

— Чего он хочет? — обескураженно спросила Никки.

— Сегодня утром он сказал, что мы с Сэнди можем уехать.

— Ничего себе! Похоже, дела обстоят еще хуже, чем представлял себе Филипп. А ты сама хочешь уехать?

Элисса старалась держать себя в руках:

— Нет.

— Ты сказала об этом Алексу?

— Я не могла, Никки.

— Что ты имеешь в виду? Он что, заткнул уши руками, потому что не хотел тебя слушать?

— Нет, конечно.

— Значит, ты потеряла дар речи? И разучилась писать? А также выражать свои эмоции жестами?

Язвительный тон подруги заставил Элиссу вздрогнуть. Она не ожидала такой реакции.

— Никки, ты не понимаешь… — тихо сказала она.

— Так объясни мне.

— Я сама себе не могу этого объяснить.

— Значит, самое время попытаться это сделать.

Поколебавшись, Элисса начала рассказывать Никки о событиях последней недели. Вначале сдержанно, потом все более подробно и эмоционально. Ближе к концу своего повествования она совсем расчувствовалась.

Рассказ закончился, и в трубке повисла тишина. Элисса не могла сдержать слез, которые текли по лицу и капали на халат. Она вытерла лицо рукавом.

— Ты его любишь. Ведь так?

— Да, — прошептала Элисса то, в чем до сих пор не могла признаться себе даже в глубине души. — Да, Никки. Я люблю его больше всего на свете.

— И ты все равно хочешь покинуть остров?

— Этого хочет Алекс.

Подруга ответила на это коротко и ясно.

Элисса широко раскрыла глаза, думая, что ослышалась.

— Никки, ты разве не слышала, что я тебе рассказала?

— Ну и? Ведь ты же любишь Александра Морана. И он, похоже…

— Доун, — простонала Элисса. — Алекс любит Доун.

— Боже мой, а как ты думаешь, кто такая эта Доун?

— Я не знаю! — в отчаянии вскрикнула Элисса.

— Так, может быть, настало самое время это выяснить?

— Никки…

— Потерять часть своего прошлого из-за провала в памяти — это одно, — прервала ее подруга, — но мешать своему собственному будущему — это совсем другое. Недавно ты говорила, что готова встретиться лицом к лицу со всем, что ожидает тебя на острове Корасон. Прости, но, судя по тому, что ты рассказываешь, не похоже, чтобы ты подкрепляла свои слова действиями. Это гораздо больше похоже на то, что ты снова убегаешь от самой себя.

Раздался щелчок. Никки бросила трубку.

Некоторое время Элисса оцепенело смотрела на телефон. Потом повесила трубку — медленно, задумчиво.

В ее ушах все еще звучали последние слова подруги.

Как только Никки может так говорить? Ведь Элисса действительно хотела выяснить, как все было на самом деле. И она все еще этого хочет. Она не пытается убежать. Алекс хочет, чтобы она уехала.

Вдруг у нее перехватило дыхание. Закружилась голова, а сердце бешено заколотилось. В какой-то миг Элиссе показалось, что она теряет сознание, но все кончилось так же внезапно, как началось.

И тут она все поняла.

«Господи, — подумала Элисса. — Что же я такое делаю? Неужели ничего не изменилось?»

Черт возьми, она ведь не маленькая примерная девочка, которая старается всем угодить! Она взрослая женщина, которая родила ребенка от любимого мужчины. Да, она любила Александра Морана! И совершенно неважно, что она не могла вспомнить общего с Алексом прошлого. Главным было, что она знала, чего желает для них обоих здесь, в настоящем. А также в будущем.

Где бы ни был Алекс, Элисса найдет его, чтобы сказать и сделать то, что должна.

Алекс нежно погладил дочь по щеке, и ему подумалось, что это, возможно, последний раз, когда он стоит рядом с ее кроватью и наблюдает за ней во сне. Его сердце разрывалось от этой мысли.

Он еще раз внимательно посмотрел на ее лицо, стараясь запомнить каждую черту. Она была так сильно похожа на мать…

Алекс глубоко вздохнул и выпрямился.

— Спокойной ночи, Александра Доун, — прошептал он и направился к двери, неслышно шагая босыми ступнями.

В следующий момент он столкнулся с Элис-сой. Он машинально схватил ее за плечи, чтобы она не потеряла равновесие. Сквозь халат он почувствовал тепло ее тела и ее природный запах, от которого голова шла кругом.

— Алекс!

Не думая, что делает, Элисса положила руки ему на грудь. Несколько секунд они стояли так в коридоре перед комнатой их дочери, замерев, не говоря ни слова, и, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

Алекс усилием воли заставил себя отпустить Элиссу и отойти от нее на шаг.

— Я зашел посмотреть, как там Сэнди, — объяснил он.

— А я искала тебя, — сообщила Элисса.

Пытаясь подавить в себе зародившийся росток надежды, Алекс решил, что ослышался. Он напомнил себе, как все обстоит в настоящий момент, и сказал:

— Я звонил в службу по чартерным рейсам…

— Нет, — прервала его Элисса и подошла ближе. — Я не хочу слышать об этом ни слова.

Он резко вздохнул, снова ощутив, как ее руки ложатся на его обнаженную грудь.

— Ни слова о самолете, который может унести меня от тебя, — продолжила она, чувствуя, как быстро стучит его сердце. Точь-в-точь, как ее.

— Ты не знаешь, что делаешь, — ответил Алекс, кладя ладони на ее запястья. Но вместо того чтобы оттолкнуть ее, он вдруг крепко сжал ее руки и прижал их к груди. Прикасаться к Элиссе и чувствовать ее прикосновения было одновременно мучительно и сладко.

Раньше бы Элисса ни за что не решилась на такое, но она вдруг резко подалась вперед и поцеловала Алекса в губы.

— Нет, я хорошо знаю, что делаю, — прошептала она, покусывая его нижнюю губу и чувствуя, что он замер. Она пощекотала его губы языком, и по его телу пробежала дрожь.

Алекс весь горел. Казалось, что его кровь сейчас закипит. То, как она пульсировала между его бедер, было невыносимо. Но, несмотря на сильнейшее возбуждение, он все еще пытался совладать с собой.

— Элисса, пожалуйста…

— Сейчас нет грозы, Алекс, — хрипло сказала она, лаская уголки его рта. — И это не сон.

— Почему? — спросил он, опасаясь, что она делает это из жалости, чтобы утешить его.

Элисса заметила неуверенность и отчаяние в его глазах и сразу поняла, что его гложет. Сжав его руки, она посмотрела ему в глаза.

— Тебя никто не жалеет, — сказала она твердо, поднося его ладони к губам, и неотразимо улыбнулась, заставляя его забыть обо всем. — Я хочу, чтобы у нас двоих было что вспомнить.

…Две недели назад инициатива принадлежала Алексу, но сейчас — первый раз в их отношениях, да и первый раз в жизни — ее перехватила Элисса. Она увлекла его в свою комнату и закрыла дверь.

Отправляясь на поиски Алекса, Элисса оставила свет включенным. Теперь же, несмотря на яркую луну, светящую сквозь занавески, она решила не выключать его, потому что хотела четко видеть Алекса перед собой, а также, чтобы он видел ее.

Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, исполненные почти невыносимым желанием. А потом стали медленно сближаться.

— Элисса, — прошептал Алекс, глядя в ее бездонные глаза, в которых ему хотелось утонуть. В них пылала страсть и появилась решительность. Он заключил ее в объятия. — О, Элисса… Если бы ты только знала…

— Я знаю, Алекс, — ответила она. — Наконец-то я знаю.

Она стала медленно гладить его грудь, с наслаждением ощущая ладонью тепло его кожи, пушистые кудрявые волоски, его маленькие мужские соски.

— О, Элисса, — застонал Алекс.

Его ладони скользили по ее спине, гладили ее плечи, спускались вниз, к талии. Элисса закрыла глаза. Его ласки были такими чувственными, что по ее спине пробежала сладкая дрожь. От его бесконечной нежности ей вдруг захотелось заплакать.

Она взяла его лицо в свои руки и, подавшись вперед, снова коснулась его губ своими. Мимолетное движение превратилось в страстный поцелуй.

Алекс еще крепче обнял Элиссу, привлекая ее еще ближе к себе. Она с готовностью прильнула к нему, охватив шею руками и запуская руки в волосы.

— Элисса… Элисса, любимая… — бормотал он. Его губы скользнули с ее подбородка на шею. От этой беглой ласки она почувствовала на коже приятное покалывание. От блаженства по ее спине побежали мурашки.

Они снова слились в поцелуе. Она раскрыла губы, и его язык проник в ее рот. Поцелуй становился все жарче, все требовательнее. Их языки соприкасались, играя друг с другом. Элисса тихо застонала.

Она не помнила, как Алекс снял с нее халат. Его руки снова и снова скользили по ее плечам, нежно ложились на ее груди. Он медленно, волнующе касался пальцами ее сосков, пока они не заострились, четко проступая через тонкую ткань ночной рубашки.

Ее пальцы спустились по его плоскому мускулистому животу и занялись ремнем его джинсов. Мгновением позже она уже расстегивала «молнию».

Когда Элисса охватила его ладонью, Алекса словно ударило током. Он испытывал страстное желание такой неимоверной силы, что оно почти причиняло ему боль. Он застонал, когда ее рука принялась ласкать его медленными, осторожными движениями. Алекс чувствовал, что совершенно теряет голову от ее волнующих ласк, но все-таки ему удалось сохранить остаток самообладания.

— Ты сводишь меня с ума… — хрипло простонал Алекс, изо всех сил стараясь не потерять над собой контроль. — Но я наслаждаюсь каждым мигом… рядом с тобой…

Элисса была готова слиться с ним, она безумно желала этого. Но Алекс не торопился принести им обоим долгожданное облегчение. Его рука скользнула между ее ног, он чувствовал, как она пылает от желания.

— Алекс… О, Алекс, — стонала она, прильнув к нему и страстно изгибаясь. Все ее тело задрожало в сладкой истоме, когда его палец проник в нее. — О да, пожалуйста… Да…

— Ты хочешь меня? — срывающимся голосом спросил Алекс.

— Да, о да… Хочу, чтобы ты вошел в меня… глубоко.

— Уже иду, милая, — прошептал он, нежно раздвигая ее ноги.

— А ты… ты хочешь меня? — произнесла она, маняще открываясь ему.

— Больше… всего на свете.

Элисса запустила руку в его волосы, и одним сильным движением он вошел в нее. Они слились в одно целое, и все вокруг перестало для них существовать. Когда они, содрогаясь от блаженства, одновременно взорвались в жарком экстазе, это был ураган ощущений, ураган, который застиг их наяву, а не во сне.

Элисса знала, что будет помнить эту ночь до конца жизни.

Алекс проснулся, когда забрезжил рассвет. Впервые за последние шесть с половиной лет ему так хорошо и спокойно спалось.

Проведя рукой по простыне, он вдруг понял, что лежит в постели один. Его охватил панический страх, он открыл глаза, оглядывая комнату.

Белоснежные занавески на окнах были раздвинуты.

Он сразу увидел Элиссу. Она стояла на пляже спиной к вилле, подставив лицо восходящему солнцу. Время от времени она поднимала руку, чтобы закинуть назад волосы.

Легкий утренний ветерок играл складками розового халата, облегающего ее стройное тело.

Она никуда не убежала, не бросила его.

Алекс поднялся, натянул джинсы, небрежно оставленные вчера на полу, и вышел из дома, чтобы присоединиться к женщине, которую он любил.

Не доходя несколько шагов до нее, он остановился. Непонятно как, но он знал, что Элисса почувствовала его приближение и ждала, когда он что-нибудь скажет.

— Элисса.

Грациозным движением она обернулась к нему. Алекс увидел, что она плакала.

— Элисса? — повторил он.

— Я вспомнила, — просто сказала она.

Глава 12

Алексу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Как часто за последний месяц он мечтал услышать от нее эти простые слова! Но он не представлял себе, что при этом ее лицо будет влажным от слез.

— Что ты вспомнила? — хотел знать он.

— Все, — ответила Элисса. — Рай на земле.

Алекс нежно погладил ее по щеке.

— И поэтому… поэтому ты плакала?

Элисса улыбнулась. Она так и думала, что ее слезы заставят его беспокоиться. И ушла на пляж, чтобы ее лицо в слезах не было первым, что он увидит после пробуждения.

— Я плакала, потому что эти воспоминания так прекрасны, Алекс, — тихо объяснила она. — Ты. Я. Мы. Так восхитительно!.. Мне не хватает слов, чтобы это описать.

— И когда к тебе вернулась память о тех двух неделях?

— Совсем недавно, сразу после того, как я проснулась.

— Почему же ты меня не разбудила? Неужели тебе не хотелось, чтобы в этот момент я был рядом?

— Конечно же, — воскликнула Элисса. — Разумеется, мне хотелось разделить с тобой мои воспоминания. Но мне нужно было немного побыть одной, чтобы прийти к согласию с самой собой. Я совсем не собиралась исчезать. Пожалуйста, мне не хочется, чтобы ты думал…

— Все в порядке, — заверил ее Алекс. — Мои опасения, что ты снова пропала, длились всего секунду. Открыв глаза, я сразу увидел тебя.

— Я так все и задумала, — облегченно улыбнулась Элисса.

Алекс улыбнулся в ответ:

— Но все-таки было бы еще приятнее, просыпаясь, почувствовать тебя рядом.

Краснея, Элисса опустила глаза, чувствуя, как в ней снова просыпается желание. Она сразу живо представила себе, как бы все было, если бы она сейчас лежала в постели рядом с Алексом, а не стояла на пляже.

— Теперь ты знаешь, почему тогда на Корасоне ты так мало рассказывала мне о себе?

Она глубоко вздохнула и открыто посмотрела в его глаза.

— Да, — это воспоминание было второй причиной, по которой Элисса вышла на пляж.

— Ты мне не доверяла?

— Дело не в этом. — Она покачала головой. — Доверие к тебе появилось с самого начала. Я не доверяла самой себе.

Алекс наморщил лоб, вспомнив, что они уже затрагивали эту тему позавчера вечером.

— Я не понимаю, Элисса.

— До недавних пор я сама этого не понимала.

Он крепко взял ее ладони в свои:

— Прошу тебя, объясни мне.

— Ты ведь уже знаешь, — начала она, помедлив, — что моя поездка на Корасон была не чем иным, как бегством от самой себя. От Элиссы Коллинз. От маленькой девочки, которая потеряла отца, потому что сделала что-то не так. От девушки, бывшей не в состоянии удовлетворить мужчину, за которого собиралась выйти замуж. Быть такой стало для меня совершенно невыносимым.

— И ты решила стать кем-то другим, — постепенно начинал понимать Алекс.

— В некотором смысле да, — кивнула Элисса. — Я не знаю, смогу ли найти слова, чтобы описать, что я почувствовала в первые минуты той нашей встречи.

Воспоминание об этом живо встало перед ее глазами, и голос дрожал от волнения:

— Глядя на тебя, я испытала чувства, которые до этого были мне совершенно незнакомы. Раньше мне такое даже не снилось, я не знала, что на это способна. Но одновременно эти чувства немного пугали меня.

— Пугали тебя? — Алекс еще крепче сжал ее руки в своих, вспоминая, какими сильными были его ощущения, когда он впервые увидел ее на пляже.

Элисса кивнула.

— Я не могла поверить, что я — та девушка, которая чувствует все это, равно как и в то, что такой человек, как ты, мог заинтересоваться кем-то вроде меня. Я имею в виду — моим истинным «я», Элиссой Коллинз. Так я пришла к выводу, что у меня должно быть еще одно «я».

— Доун.

— Именно.

— О, Элисса. — Он любовно поцеловал ее ладонь, заставив ее вздрогнуть от нежности.

— Я понимала, что рано или поздно ты узнаешь правду, — продолжала она. — Я сама хотела сказать тебе ее. Но между нами все было так прекрасно, так идеально, и я боялась, что правда может все разрушить. Разрушить… нас. А этого я ни в коем случае не хотела допускать.

— Я боялся того же самого, — поколебавшись, признался Алекс и отпустил ее руки. — Наверное, именно поэтому я не задавал тебе никаких вопросов. Здесь, — он обвел рукой остров, — мы вдвоем чувствовали себя как в раю, Элисса. Я не хотел рисковать этим, не хотел, чтобы в наши отношения вторгался внешний мир.

Элисса с огорчением отметила, что Алекс говорил о «них» в прошедшем времени. А ей хотелось, чтобы они вдвоем чувствовали себя как в раю сейчас. Она заставила себя продолжить рассказ:

— Утром после урагана я собиралась рассказать все о себе. Но тебе нужно было уезжать, ты спешил на помощь к людям, которые оказались запертыми в обрушившемся отеле. — Она закрыла глаза. — Я хорошо помню, как мы прощались, когда ты сказал мне, что я не могу поехать с тобой, потому что это слишком опасно. Я старалась улыбаться и держаться молодцом, стараясь не думать о том, что со мной будет, если с тобой вдруг что-нибудь случится. Я бы, наверное, умерла.

— Ты гораздо сильнее, чем сама себе кажешься, — заверил ее Алекс.

— При этом я часто чувствую себя какой угодно, но только не сильной.

Он понимающе улыбнулся.

— Со мной — то же самое. Когда я вернулся и понял, что ты пропала… — Он вздрогнул. Даже сейчас, когда он стоял рядом с ней на пляже в лучах утреннего солнца, это воспоминание заставило его похолодеть. — Я чуть не лишился рассудка. — Алекс внимательно посмотрел на нее. — А ты знаешь, что с тобой тогда случилось?

— Примерно, — ответила Элисса. Она не помнила всех деталей произошедшего. — После того как ты уехал, я, чем могла, помогала спасателям. Я хотела занять себя чем-то, чтобы не думать, в какой опасности ты находился. Надеясь, что ты скоро вернешься, я работала до поздней ночи. Следующим утром я помогала нескольким семьям местных жителей спасти оставшееся имущество. Помню, что я зашла в дом, крышу которого наполовину сорвало ураганом. Вдруг я услышала громкий хруст, кто-то закричал. Может, это была я сама, а может быть, кто-то хотел меня предупредить. А потом… не было ничего.

— Пока почти двое суток спустя ты не очнулась в больнице в Галвестоне с провалом в памяти длиной в две недели. Ты когда-нибудь пыталась выяснить, что случилось за эти две недели?

— Нет. Вначале это не показалось мне таким уж важным. А когда я узнала о том, что беременна… — Она осеклась и тихо сказала: — Ты помнишь, что я себе представляла…

Разумеется, он помнил.

— И ты боялась, что твои подозрения подтвердятся.

Элисса кивнула:

— Я думаю, что эти страхи только усугубили мою потерю памяти. Удар по голове был главной причиной амнезии, но я уверена, что очень скоро смогла бы все восстановить, если бы не боялась узнать о том, что случилось на острове. И признать, что женщина, которой я была в моих снах, — это я сама.

— И ты, наконец, сделала это вчера ночью? — мягко спросил Алекс. — Ты признала, что это ты?

Элисса ответила на его пристальный взгляд. Она знала, что ее глаза отражают все чувства, которые она испытывает в самой глубине души.

— Прошлой ночью лишь одно имело значение, — просто ответила Элисса. — То, что я люблю тебя, Алекс. Здесь, сейчас и навсегда.

— Разве ты можешь любить меня… после того, что я сделал?

Ее губы растянулись в очаровательной улыбке.

— После того что ты сделал — разве я могла бы не любить тебя?

Алекс заключил Элиссу в объятия и крепко прижал ее к себе. Наклонив голову, он приник к ее мягким губам в долгом нежном поцелуе.

Элисса жадно отвечала. Ее руки обвили его сильную шею, взъерошили его темные волосы. Горячее желание, наполнявшее их, становилось все сильнее.

Когда их губы, наконец, разомкнулись, они оба дрожали от возбуждения. Крепко обнявшись, они молча стояли в лучах восходящего солнца. Элисса прижалась щекой к его груди.

— Я люблю тебя, — прошептал Алекс, нежно гладя ее золотистые волосы. — Я люблю тебя больше всего на свете.

Элиссе показалось, что сейчас она взорвется от радости, которая переполнила ее от этого признания. Но в глубине души она одновременно почувствовала мучительный укор недоверия. И она понимала, что не может его игнорировать.

Элисса чуть отстранилась и заглянула в его глаза.

— Правда? — спросила она дрожа. — Ты правда меня любишь?

— Разве я мог бы не любить тебя? — ответил он ее же собственными словами.

— Нет, я имею в виду — ты действительно любишь меня или все-таки Доун? Ведь все эти годы ты искал именно ее. И когда мы занимались любовью у тебя дома, ты называл меня Доун…

У Алекса перехватило дыхание. В первое мгновение ему было больно видеть ее сомнения, но, понимая причину ее страха, он решил помочь ей от него избавиться.

— Мне до сих пор не до конца ясно, что случилось той ночью в моей квартире, — сказал он, чувствуя готовность раскрыться перед ней целиком и без оговорок. — Разве что… Помнишь, я сказал, что не живу там, а просто занимаю эти комнаты?

Элисса смущенно кивнула:

— В ответ я спросила тебя, где ты живешь по-настоящему.

— Верно. Но как раз когда я собирался рассказать тебе о моем доме на острове Корасон, был готов ужин. Даже если бы я упомянул об этой вилле, я бы не ответил на твой вопрос. Потому что на самом деле я жил в прошлом. Я не мог забыть того, что пережил, что чувствовал, каким я был человеком в эти райские десять дней вместе с тобой. Верно, все это было связано у меня с именем Доун, ведь я не знал другого.

Алекс сделал паузу, надеясь, что Элисса его понимает.

— Может быть, в ту ночь в Нью-Йорке я любил воспоминание, — продолжил он, — а ты занималась любовью с незнакомцем из твоих снов. Но вчера ночью я был вместе с женщиной, которую буду любить всегда. И эта женщина — ты, Элисса.

— О, Алекс… — На ее глаза навернулись слезы. Его искреннее любовное признание наполнило ее сердце радостью и надеждой.

— Не плачь, милая. — Обнял он ее.

— Я плачу, потому что счастлива. — Подняв голову, она поцеловала его в плечо.

Алекс ответил ей поцелуем в макушку.

— Значит, у меня будет сентиментальная жена? — Его голос звучал так нежно.

Прошло несколько секунд, прежде чем Элисса поняла смысл его слов.

— Ты… ты хочешь на мне жениться? — спросила она, запинаясь.

Он кивнул.

— И сделать тебя очень, очень счастливой.

— О, Алекс! — Плача от счастья, Элисса обвила его шею руками.

— Значит, ты согласна?

— Да!

Алекс поднял Элиссу и нежно поцеловал ее в губы.

— Ты помнишь наш пикник? — спросил он чуть хрипло.

— Тот самый, когда мы так и не дошли до десерта?

— Ты же была десертом, дорогая… А как мы ночью плавали в море?

— Когда мы так и не успели надеть купальные костюмы?

— Ммм… — Алекс соблазнительно улыбнулся.

Элисса нежно коснулась его верхней губы.

— Тогда у тебя были усы, — заметила она задумчиво. — Но сейчас я хочу тебя таким, какой ты есть.

Они снова страстно поцеловались, обещая друг другу никогда больше не расставаться. Потом влюбленные заговорили об их ребенке, которого они зачали шесть лет и семь месяцев тому назад.

— Что мы скажем Сэнди? — спросил Алекс.

— Правду, как только она достаточно повзрослеет, — ответила Элисса. — А пока, что мы любим друг друга и скоро поженимся.

У Сэнди возникло всего два вопроса.

К Элиссе, с радостной надеждой:

— Можно на свадьбе я — в красивом платье — понесу твой букет с розовыми орхидеями?

И к Алексу, немного застенчиво:

— Можно… можно теперь я буду называть тебя «папа»?

Ответ на оба вопроса был «да».

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12