КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Тайна, известная троим [AlexGor] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

AlexGor Тайна, известная троим

Глава 1. Вечеринка у Слизнорта

Гарри, скрытый своей замечательной мантией-невидимкой, тихо вернулся в магически увеличенный кабинет Слизнорта и присоединился к гостям вечера. Его мысли полностью были заняты тем, что он услышал во время довольно напряженного разговора Северуса Снегга с Драко Малфоем. Поттер присел за столик, рассеянно взяв в руку бокал со сливочным пивом. Нигде не было видно серебристого платья Полумны или копны каштановых волос Гермионы. Играла музыка, парочки танцевали, но знакомых лиц Гарри не видел. Внезапно повеяло очень знакомым и очень приятным ароматом цветов. Так, постепенно, а не как внезапная вспышка, ударившая по носу. Избранный оглянулся и сразу увидел, как на соседний стул присела, мило улыбающаяся Джинни Уизли. Гарри не успел подскочить, приветствуя даму. Даму? Именно так. Великолепное облегающее тело красное платье, открытые плечи, декольте, длинные перчатки выше локтей, изящные туфли-лодочки на высоком каблуке. Волосы были уложены в высокую красивую прическу. Очень красивая бижутерия мило сочеталась с изящными золотыми сережками. Легкий вечерний макияж прекрасно дополнял гладкую, с еле заметными милыми веснушками кожу. Длинные ресницы просто притягивали к прекрасным карим глазам с легким зеленоватым оттенком, и изящной формы миндалевидный разрез глазок, так кое-кого Гарри явно напоминал…

— Джинни… ты выглядишь… просто великолепно! — Произнес Гарри в искреннем восхищении.

— О, Поттер, да ты никак научился говорить девушкам комплименты! — Засмеялась Уизли. — Ты тоже выглядишь ничего. — Конечно же, Джиневра сразу и покраснела. До самых корней волос.

Гарри не мог оторвать взгляд от такой красавицы. В голове пульсировала отчаянная, но правдивая мысль. — Дурак! Куда же ты идиот три года смотрел! Вот она! Та ведьма, с которой хочется прожить каждую секунду, каждый миг, за которую с легкостью можно отдать свою жизнь. Почему отдать? Жить…

— Так ты один? Где Полумна? — Продолжала улыбаться Джинни, красная как рак, но было видно, что она больше не робеет в присутствии Избранного. Даже старается говорить с легким вызовом, с задором.

— Я её… не вижу. Она, наверное, просвещает гостей о подробностях заговора гнилозубов, гнусной провокации мракоборцев… — ответил ей с легким сердцем Гарри.

Они захохотали. Джинни положила свою изящную руку на стол, играя длинными пальчиками. Рука Гарри отпустила бокал и медленно начала приближаться к ней. Джинни, явно заметила его робкую попытку, и мягко положила ладошку сверху, не дав ему опомниться. Он раскрыл, было, рот, но Джиневра опередила его: — Гарри, пойдем, потанцуем…

— Джинни, я не умею… я…

— А вот с Парвати ты танцевал. Или это была необходимость? Не понравилось? В четырнадцать лет немного не те ощущения?

— Ты хочешь сказать, что в пятнадцать, ощущения уже другие. — Ответил ей с озорством в голосе Поттер.

— Ах, как не хорошо намекать барышне на её возраст! Гарри! Да, ощущения у девочек, уже другие. Вы ведь пока ещё тормоза… — мило напомнила разницу в темпах и скорости полового созревания мальчиков и девочек Джинни.

— Не Гермиону ли Грейнджер я слышу… — лукаво ухмыльнулся Избранный.

— Именно её слова ты услышал. Кстати, где она? — спросила довольная Уизли.

— Она спасалась от Маклагенна. По её словам, Грохx в сравнении с ним истинный джентльмен… — ответил Гарри.

— Ты мог бы её защитить…

— Она, таким образом, попыталась отомстить Рону…

— Гарри… она плачет… по ночам… — уже серьезно произнесла Джинни.

— Рон идиот, но мне кажется, я заметил, что Лаванда начинает тяготить его…

— Может нам надо вмещаться? Ненавязчиво…

— Нет, Джинни. Пусть всё идет, как идёт. Он должен сам… решить свою проблему.

— Как ты решил свою проблему с милой Чжоу Чанг? — спросила Джинни, что называется не в бровь, а в глаз.

— Джинни, ты бьёшь ниже пояса… — тихо ответил Гарри.

— Прости…

— Нет… я хотел спросить, как твои дела с Дином… твои глаза…

— Неужели это было так заметно… его нет на вечере, уже нет, он ушёл. Мы…

— Прости Джинни, я, наверное, лезу не в свое дело… пойдем, потанцуем?

Легкое облачко, пробежавшее по личику Джинни, сразу рассеялось. Она улыбнулась и поднялась со стула. — Надеюсь, ты не будешь топтаться на моих туфельках как Невилл, так? Сколько лет ты не танцевал? Пойдём. — Она взяла за руку подскочившего вместе с ним Гарри и они стали пробираться между столиками к танцующим гостям. Наконец, встретившись глаза в глаза, они стали друг против друга. Руки Гарри как-то сами легли на талию Джинни, а её руки обвили его за шею. Как-то так получилось, что музыка заиграла красивый медленный танец. Джинни была на высоких каблуках, почти одного роста с Гарри. Её изящная головка оказалась на плече Гарри. Его голова кружилась от её запаха. Они медленно двигались по кругу. Какое это непередаваемое ощущение, сжимать в объятиях любимую девушку. Любимую? Да, теперь Гарри был в этом окончательно уверен. Через несколько минут, Избранный немного осмелел и освоился. Он медленно сократил дистанцию приличия и наконец, ощутил её стройное гибкое тело, высокий и упругий бюст, плоский животик, обалденные, роскошные бёдра, руки медленно начали гладить её совершенную спинку. Но, когда его рука слегка скользнула чуть пониже спины, к её великолепной высокой заднице, снившейся ему уже несколько месяцев подряд, Джинни медленно подняла свою головку с его плеча и с улыбкой заглянула ему в глаза.

— Гарри, как ты думаешь, сколько сейчас очков снимет с Гриффиндора Снегг?

Рука Гарри немедленно метнулась обратно на талию, и он увидел насмешливое лицо незабвенного Северуса, потягивавшего медовуху за одним из ближайших столиков. Но, вернувшиеся на место руки, стали медленно усиливая и медленно ослабляя нажим, исследовать её стройное тело ловца на спине и ребрах грудной клетки.

— Ты меня уже хорошо, подробно изучил? — Тихо смеялась Джинни.

— Я в поиске. Где же мой снитч? — Мурлыкал Гарри в ответ.

— Мерзавец…

— Я знаю…

Поднявшаяся с плеча головка Джинни прикоснулась щекой к щеке Гарри, и он ощутил жар, исходящий от её бархатистой гладкой кожи, запах её духов просто сводил с ума. Когда она улыбалась, он чувствовал напряжение её мимических мышц под кожей. Это был самый счастливый, самый прекрасный момент его жизни…

Когда волшебство танца с самой прекрасной ведьмой на земле закончилось, он, как во сне, проводил её к их столику. Надо было отдышаться, привести свои мысли в порядок.

— Ты молодец, хорошо танцуешь, на ноги мне ни разу не наступил…

— Спасибо. Ты, наверное, не забыла Невилла…

Тут появилась Полумна. Она присела рядом с Гарри, улыбнулась, переводя взгляд с Уизли на Поттера.

— Так, мне все ясно. Пришел на вечер с одной девушкой, а клеишь другую. Мило…

— Полумна, я всего лишь отошёл в… туалет. И Джинни меня, как видишь, взяла в плен… — улыбнулся Гарри.

— Хочешь сказать отбила? — Засмеялась Полумна. — Нет, ты уже месяца три на неё смотришь как удав на кролика…

— Полумна! Ты как всегда очень точна в определениях… — улыбнулась в ответ Джинни.

Гарри немного смутился, опустил глаза и уставился на носки своих ботинок. Неужели это так заметно? Да, пожалуй. Гермиона не раз смотрела на него понимающим проникновенным «гермионистым» взглядом, когда он, забывшись, невольно любовался Джиневрой.

А вот, кстати, и Гермиона. Она плюхнулась на стул рядом, переводя дух. — Всё. Отбилась. Он взбешён и потопал в гостиную. Всё ему высказала, джентльмену хренову… — Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула.

Гарри подумал, до каких глубин могут опуститься девочки в попытках отомстить кому-либо. Бедный Рон, надеюсь, весть о том, что Грейнджер пошла на вечер с Маклагенном, его взбесила. Рон, конечно идиот, ведь явно видно, что Гермиона к нему неравнодушна. А ведь она в своем открытом розовом платье выглядит очень неплохо. Присмотревшись, он отметил, что фасон платья Джинни и Гермионы одинаковый. Цвет, да, разный.

— Заметил-таки наш герой. — Произнесла, наблюдавшая за ним Джинни. — Гермиона подарила мне это платье на День Рождения в августе. Мы решили, что красный цвет великолепно будет смотреться с моими волосами.

Гарри улыбнулся ей в ответ. Мелькнула мысль, а не считает ли Джинни Гермиону соперницей? Ну, так, чисто теоретически…

— На меня уже косятся. — Улыбнулся всем Гарри. — Султан собрал свой гарем…

— Не надейся, — сразу отозвалась Гермиона.

— Я надежд тоже не питаю, — добавила Полумна.

— А я еще подумаю… — заржала Джинни, к которой присоединились все сидящие за столиком.

Когда все насмеялись и успокоились, когда Гарри уже пребывал в самом наилучшем расположении духа к ним внезапно подошёл Дин Томас. Он, слегка наклонив голову, поприветствовав Гарри, и повернулся к Джинни. Она встала со стула. Улыбка исчезла с её лица.

— Ну, до встречи, — сказала она всем и, не оборачиваясь к Дину, пошла к их столику.

Дин снова повернулся к Гарри, сверкнув глазами. Гарри вернул ему этот взгляд с процентами.

— У них давно всё идет вкривь и вкось… — произнесла Гермиона, даже не смотря на Гарри.

— Немного терпения и всё образуется… — тихо добавила Полумна.

Гарри перевёл взгляд с удалявшихся Джинни и Дина на Гермиону, затем на Полумну. Девушки явно в курсе его душевных терзаний. Но они говорят мягко, чутко, тактично. Так, как могут говорить только лучшие друзья. Гарри испытал такое чувство благодарности к ним, что в порыве накатившего чувства встал и пригласил Гермиону на танец, решительно кивнув ей головой. Она посмотрела на него снизу, улыбнулась, быстро глянула на Полумну, которая тактично подскочив с места, побежала к Сангвини, просвещать об очередном заговоре Министерства уже против вампиров. Гермиона поднялась с места и взяла Гарри под руку. Он начали пробираться к танцевальной площадке. Друзья танцевали медленный танец, всё тоже, как с Джинни, только вот своим рукам Гарри воли не давал. Нет, он ощущал гибкое и стройное тело Гермионы, запах её духов был также очень приятен. Аналогично пылали щёки, когда они ненароком касались друг друга. Было очень приятно. Но Гермиона сама начала этот разговор.

— Ты тоскуешь по ней. Я вижу, как ты смотришь на Джинни…

— Это так заметно…

— Взгляд влюблённого невозможно не заметить…

— А как ты докатилась до такой мести Рону?

— Как он сам говорит, на войне и в любви все средства хороши.

— Гермиона, я хочу тебе сказать, что Рон… он, кажется тяготиться Лавандой. По-видимому, поцелуи и объятия приелись. Она не дура, но они не могут найти общие темы для разговоров. Он вот-вот её попытается бросить. Хотя, я думаю, ему это будет сделать трудно. Наверное. Я вот не бросал…

— Вы с Чжоу просто расстались…

— А что было делать? Она, то ревёт, то тупит, то Мариэтту защищает. Ту, которая нас всех тупо сдала Амбридж! Девочка, видите ли, оступилась. Ненавижу предателей!

— Да, Гарри, я полностью согласна с тобой. Но сердцу не прикажешь. Ведь Чжоу Чанг всё-таки была твоей первой любовью? Ведь так? До неё ты не чувствовал, как сладко замирает сердце, как кровь кипит в венах…

— Почему я этого не ощутил с Джинни, тогда, после Тайной комнаты…

— Гарри! Тебе тогда было всего двенадцать лет, а Джинни одиннадцать. Ты вырос! Это все происходит постепенно. Да и любовь Джинни к тебе тоже изменилась. Из влюбленной придурошной соплячки, выросла уверенная в себе и очень красивая девушка. Очень сильная волшебница, если ты заметил. Моя лучшая подруга. Это я подсказал ей забыть тебя, просто выбросить из головы. На время. Начать встречаться с другими мальчиками. Пока ты охотился на Чжоу. Любовных напитков мы не использовали, потому что манипулировать любимым человеком не в наших правилах. Нам не нужна искусственная любовь. Она стала самой собой и теперь тебе придется за ней немного побегать, повздыхать. Да и с Дином ей тоже как-то надо развязаться. Они уже раза два очень серьёзно ссорились. Менять парней как перчатки, очень некрасиво. Хотя, она, пожалуй, может себе это позволить. Неужели ты думаешь, что она не заметила твоих влюблённых взглядов. Заметила! Ещё как! Но ничего. Крепче влюбишься. Хотя открою тебе тайну, Джинни по ночам теперь плачет у меня на груди… от счастья, что дождалась…

— Всё-то ты знаешь… А ты плачешь у неё на груди из-за Рона?

— Не всё, как оказалось… Это она так сказала? Я ей вставлю! Хотя, да, не буду кривить душой, плачу…

— Плачешь, что Рон окажется такой неблагодарной скотиной?

— Резко ты его… но… пожалуй, честно…

Они танцевали вместе, продолжая обмениваться сокровенными тайнами, ибо они самые близкие друзья, такие, которые могут доверить друг другу самые дорогие сердцу, даже интимные тайны. Их искренняя и крепкая дружба, к которой явно ревновала Джинни, выдержала испытание временем. Какие-то влюблённости не могли сравниться с ней. Любимых может быть несколько. На какое-то время. Но настоящий друг — навсегда. Джинни предстоит серьезно конкурировать с Гермионой не за сердце Гарри, она уже его властелин, а за его разум и душу.

Глава 2. Ванная старост

На следующий день после вечеринки, уже под вечер, Гарри долго думал, сидя на своем любимом диване в общей комнате Гриффиндора. Рядом расположилась Гермиона, молча уткнувшись в какую-то интересную книгу, явно вытащенную из особого отдела запретной секции библиотеки. Джинни прошла мимо, слегка улыбнувшись, но она была не одна, а с Дином. Его Гарри демонстративно игнорировал. Рон, как обычно где-то обтирал углы замка вместе с Лавандой. Тренируется…

Поттер уже предвкушал возможность, наконец, остаться с Джинни, наедине, во время Рождественских каникул в «Норе», куда он был, конечно же, приглашен. Правда, рядом постоянно будет торчать Рон, но, не загадывая заранее, можно будет найти время и для беседы тет-а-тет. Джинни, безусловно, красавица и умница и спокойно смотреть на неё, когда она проходила мимо, он не мог. И типичный понимающий взгляд Гермионы, поверх страниц книги, только подчеркивал, что его душевные терзания и ожидания очень заметны. Гарри и не пытался скрывать свои чувства перед Гермионой, и они мило перемигивались, после очередного явления Джиневры.

Настроение Гарри существенно улучшилось, когда он в очередной раз отметил очень недовольные лица Дина и Джинни, когда они, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились в свои спальни. Без обычного поцелуя, ранее бывшего естественным вечерним ритуалом. Опять Гермиона изучающим взглядом посмотрела на Гарри, так, что он, дурачась, показал ей в ответ язык и поднялся с дивана. Несильный шутливый удар книгой по голове от Гермионы, ясно свидетельствовал, что они по-прежнему очень хорошо друг друга понимают, без лишних слов.

Пожелав Гермионе доброй ночи, Гарри все-таки получил легкий дружеский поцелуй в щечку и довольно ощутимый шлепок по заднице на дорожку, и отправился в свою спальню. Лежа в кровати с пологом, Гарри пришла в голову одна замечательная идея, воспоминание с четвертого курса. Ему захотелось посетить ванную старост на четвертом этаже замка. Пожалуй, расслабиться в огромном бассейне с горячей водой и красивой пеной, это именно то, что ему сейчас нужно. Надо привести свои мысли в порядок, да и ожидание, предвкушение будущего романа с Джинни, просто переполняло его. Надежда горела в груди. Но, пойти одному, не позвав, Рона, наверное, это было бы не совсем правильно. Нет, конечно, в плавках, без намеков, как, по слухам, выходки некоторых озабоченных идиотов — Слизеринцев. Но, друг, отбившейся, наконец, от любвеобильной мисс Браун, незабвенной Лав-Лав, не поддержал его идею, сославшись на усталость, и желание выспаться.

За полчаса до полуночи, Гарри, одетый в банный халат, дождавшись устойчивого храпа своих соседей по комнате, накинул на себя мантию-невидимку и тихо двинулся вниз по лестнице в общую гостиную Гриффиндора. Как капитан команды факультета по квиддичу, Поттер имел равные права со старостами факультетов, он знал пароль для ванной комнаты, да и значок капитана имел одинаковый вес со значком старосты. Магически пройти сквозь дверь ванной, дать команду на открытие мог только староста или капитан команды. По-видимому, возможно, на это были запрограммированы их волшебные палочки. А сколько в Хогвартсе старост? Двадцать шесть человек, плюс четыре капитана, итого тридцать человек имели доступ в это помещение замка. Двое старост школы, шесть старост для пятого, шестого и седьмого курсов, на всех четырех факультетах. Мальчик и девочка. Пара. Но, в крайнем случае, можно было взять значок Рона.

Ночь вступила в свои права. Рассеянный мягкий лунный свет падал из высоких готических окон на главную лестницу замка. Стояла абсолютная тишина. Мягкие шаги Гарри под мантией никому были не слышны, да и верная карта Мародеров ясно показывала, что посторонние ему не встретятся до самой цели ночной экспедиции. Подойдя к незаметной двери в углу коридора четвертого этажа, Гарри достал из-под мантии свою волшебную палочку, прошептал слова пароля этой недели «Небесная лазурь», дверь тихо открылась, и он проскользнул внутрь. Створки за ним сразу встали на свое место. Зажглись красивым, но не ярким светом факелы-светильники на стенах в изящных факелодержателях, осветив огромную великолепную ванную — бассейн из белого мрамора. Огромное окно — витраж с сюжетами из жизни русалок и других обитателей озера, подчеркивало красоту помещения, настраивавшего на расслабляющий отдых волшебной спа — процедуры. Гарри увидев такую красоту, абсолютно забыл, что помещение необходимо проверить заклинанием Гоменум Ревелио на присутствие посторонних лиц и забыл наложить на закрывшуюся дверь заклинание Коллопортус и Оглохни.

Визуально в зале бассейна никого не было. Ванная предусмотрительно и самостоятельно, ощутив прибытие посетителя, начала наполняться горячей водой. Оставалось только отрегулировать цвет и высоту пены. Гарри уже умел обращаться с системой подачи разноцветной пены, поэтому, вращая краны, он быстро отрегулировал высоту и цвет в соответствии со своим вкусом. К бассейну с трех сторон примыкали три нефа-грота, в которых находились мраморные скамьи. Неизвестно почему, Гарри занял крайний левый, сбросил мантию и халат на скамью, положил карту и волшебную палочку. Не было необходимости тащить с собой из спальни полотенца и шампуни. Предусмотрительные эльфы пополняли их запас регулярно. Гарри, оттолкнувшись от бортика ногами, сиганул вверх, и с предвкушением резкого и контрастного контакта с водой, обрушился в середину бассейна. Вода не обожгла, но, какое-то время он радостно буйствовал и отплевывался от воды и пены, попавшей в нос и уши. Наконец, успокоившись, он уселся на мраморный бортик — скамью под водой, удобно откинувшись спиной на наклонную опору, явно для удобства спины и головы купальщика.

Гарри, блаженно мурлыкая, закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. Перед его глазами опять предстала Джинни, её веселое личико, распущенные по плечам ярко-рыжие волосы, стройная фигурка и изящные ножки. Такая высокая и упругая попка… вот бы её увидеть в этой ванной. Картины, которые рисовало перед ним его воображение, не могли не оставить безучастным его настоящего боевого товарища, он тоже искренне заинтересовался его буйными и красочными фантазиями, выпрямился во весь свой богатырский рост, придя в полностью боеготовое состояние. Но не успела верная Дуня Кулакова навестить его бойца в этой великолепной мраморной ванне, так как раздался характерный щелчок открываемой двери.

Избранный, не утратил жесткой хватки быстрых действий в боевых столкновениях и в нестандартных местах. Поттер мгновенно, но, не поднимая лишнего шума, нырнул в гущу пены в середине бассейна, повернув под водой в строну нефа, где покоилась его волшебная палочка с барахлишком. Гарри проклинал себя за забывчивость и ротозейство на входе, забыв обезопасить свое ночное купание от непрошеных гостей. Тихо скользя по наклонной поверхности напротив нефа, Гарри как змея выполз из воды на мраморный парапет и перекатился за колонну, превратившись в дополнение к мраморной скамейке.

Зашедших в ванную было явно двое, так как он услышал два голоса, и каких! Голоса Джинни и Гермионы четко произнесли две забытых Гарри заклинания. Оглохни! Коллопортус! Обалдевший Гарри только, что машинально сообразил схватить со скамьи очки и протереть их полотенцем, ибо ясное зрение ему сейчас ой как понадобиться! Не только абсолютный слух! Девушки смеялись, в воздухе, не смотря на пар, идущий от воды, повеяло таким родным и милым легким ароматом цветов…

— Все Джинни, снимаем Дезиллюминационное заклятие, оно нам сегодня больше не понадобиться, мы дошли без приключений, когда вернемся, все будут уже давно дрыхнуть без задних ног, да и случайный купальщик — староста подергает дверь и, проклиная все на свете, отправится в ближайшую душевую… — звонко произнесла монолог Гермиона.

— Купальники снимем тоже? — уточнила улыбающаяся Джинни, сбрасывая купальный халат на мраморную скамейку.

— Ну, нас ведь никто не увидит и не услышит… — засмеялась подруга в ответ.

Гарри почувствовал такой прилив жара к голове, но не только к своей, но и товарища по внезапно обретенному счастью. Его сердце стало стучать с бешеной силой, от предвкушения безумного фантастического зрелища, которое вот-вот предстанет перед ним. Девушки, повернувшись к разведчику спиной, сняли верхние части бикини. Джинни быстро стащила и треугольные плавочки — стринги. Повернулись кругом, но тут, внезапно, с хохотом, Джинни сдернула плавки с зазевавшейся Гермионы, та заорала и успела-таки шлепнуть подругу по заднице, но та уже летела по воздуху в бассейн, чтобы обрушиться в его середину бомбочкой. Гермиона сиганула за ней, но поднырнувшая под водой Джинни атаковала старосту, обхватив её руками за шею, не давая отплеваться от пены при выныривании, шутливо начала топить в хлопьях разлетавшейся во все стороны пены.

У Гарри, наблюдавшего сцену купания двух прекрасных граций, перехватило дыхание. Жар в голове, сладостное кипение крови в венах, прерывистое дыхание, свидетельствовало, что шпион находится на грани полного провала. Девушки буйствовали и дурачились в воде, пена клочьями летела во все стороны, в том числе и на Гарри. Постепенно две красавицы угомонились и присели на мраморный бортик напротив их грота. Гарри возблагодарил Мерлина, что они не потеряли ориентировку во время красивого буйства и не плюхнулись рядом с ним. Они не могли бы его не заметить, освещения было вполне достаточно, чтобы увидеть постороннего обезумевшего наблюдателя.

Джинни и Гермиона разместились одна против другой, причем не рядом, но так, в паре — тройке футов друг от друга. Они откинулись на спинки, расслабились, явно получая удовольствие от горячей воды. Гарри заметил, как Гермиона повернула выступающую мраморную панель, и вода вокруг девушек буквально закипела от пузырьков воды. Джинни попросила слегка убавить напор, наконец, они отрегулировали его и блаженно улыбаясь, сосредоточились на своих ощущениях. Иногда из пены и бурлящей воды появлялась стройная ножка, явно пытавшаяся добавить подруге напротив новых авантюрных пикантных ощущений. Инициатором выступала Джинни, а Гермиона шутливо отпихивалась от своей не в меру буйной и любознательной подруги — экспериментатора.

Гарри затаив дыхание, наблюдал за его двумя прекрасными подругами, за возлюбленной, но пока такой недоступной, и поэтому так страшно желаемой Джинни, и такой знакомой, хотя внезапно открывшейся с новой для него стороны, Гермионой. Он отметил, когда девушки раздевались, что у них почти одинаковые стройные фигурки, ну может Гермиона, чуть-чуть выше. Но, ножки стройные, а бюст у обеих одинаковой формы и размера… он, конечно в этом не специалист, но зрелище, просто бесподобное…

Джинни открыла глаза, улыбнулась и произнесла, слегка растягивая слова: — Итак, Гарри уже попал в наши сети, но что будем делать с Роном…

— В твои сети, сумасшедшая влюблённая…

— Интересно, а вот принять ванну со своим лучшим другом, он не отказался бы?

— С Роном? Ты с ума сошла, они оба воинствующие гетеросексуалы…

— Да я не о Роне, а о тебе…

— Джинн, твои фантазии очень яркие, но не слишком ли ты забегаешь вперед? Мы просто друзья. Ты, что опять ревнуешь к нашей дружбе? Кстати, ты долго планируешь его мучить? Ведь с Дином вы уже, так сказать, почти расплевались…

— Дин… он… пытается снова начать ухаживать за мной, наладить отношения…

— Наверное, надо дать ему понять, что все кончено. Ты, Джин, бываешь довольно жестока. Так нельзя? Или… так интереснее и… острее…

— Гарри надо мной издевался четыре года. Просто не замечал. Как я вытерпела этот его роман с Джоу…

— Но ты ведь тоже изменилась. Может, благодаря Джоу, ты стала самостоятельной личностью, и теперь он бегает за тобой, а не ты…

— Вот интересно, прибежит он за мной, когда-нибудь, в такую прекрасную горячую ванну?

Гарри почувствовал очередную вспышку жара во всем теле, его правая рука непроизвольно потянулась к верному боевому товарищу. Девушки не подозревают что он здесь, рядом. Все слышит! В подробностях! Джинни искренне любит его, а Гермиона откровенно этому рада…

— У вас все впереди. А вот Рон на меня пока смотрит как побитый виноватый пёс, только иногда очень извиняющиеся взгляды бросает, за Лав-Лав… прибила бы…

— Он скоро её бросит, их роман близится к финалу, она явно начинает его тяготить, еще немного и Рон… от неё скоро прятаться будет… за спиной Гарри.

— Вы красиво танцевали на вечеринке у Слизнорта, как настоящая влюбленная пара…

— Ты тоже хорошо танцуешь. С чувством. Но, так и есть, милая, я очень люблю Гарри… безумно. Это… давно… ты все прекрасно знаешь. Любовь, конечно, немного, менялась, чувства одиннадцатилетней девушки и пятнадцатилетней, это разные чувства…

Джинни переместилась со своего места ближе к Гермионе, и они обнялись и крепко поцеловались. Правда, разомкнув объятия, подруга прошептала: — Джин, я не лесбиянка. Уизли с хохотом ответила: — Так и я не лесби, скорее, леди Би…

Объятия двух хохочущих над шуткой Джинни девушек переросли в нешуточную борьбу, закончившуюся небольшим буйством в воде. Когда они, наконец, угомонились, то медленно и красиво, встряхнув мокрыми длинными волосами, достававшими у обеих до пояса, две грации — ведьмы, изящно покачивая обалденными, манящими бедрами, вышли из ванны. Гермиона подала полотенце Джинни, но та не стала вытирать себя, а очень мило приступила к осушению стройного тела своей подруги. Очень нежно и красиво. Затем Грейнджер красиво совершила аналогичную процедуру с Уизли. Когда она закончила, две красавицы молча стояли и смотрели друг другу в глаза не решаясь сделать последний, самый решительный шаг. Очень тихо прозвучали слова Джинни: — Милая моя, покажи мне, пожалуйста, как Гарри это должен будет со мной сделать… с девственницей… у которой очень строгая и наблюдательная мама… в первый раз…

Гарри дышал как ловец, загнанный насмерть после многочасового выматывающего матча. Он совсем не замечал, сколько раз его верный товарищ приносил ему блаженную периодическую разрядку, но постоянно продолжал живо интересоваться вместе с хозяином всем происходящим между Джинни и Гермионой. Поттер уже совсем не чувствовал физической боли от нещадно эксплуатируемого оружия. Но то, что Гарри увидел потом, повергло его в состояние полного аффекта, состояние сладостного шока. Бедный Рон, если бы он это увидел…

Девушки сплелись в объятиях и как будто склеились в страстном и глубоком поцелуе. Тихо, не поднимая шума, Гарри приблизился, продолжая смотреть на завораживающее любого мужчину зрелище двух прекраснейших подруг, отдающихся друг другу с нежностью и любовью. Джинни и Гермиона медленно соскользнули на ворох полотенец на мраморном полу. То, что Избранный увидел дальше — это прекрасный танец страсти двух обезумевших от желания молодых, нагих и прекрасных ведьм. Девушки ласкали друг дружку всем телом. Руки, ноги, сплетались и расплетались, губы смыкались и размыкались, причудливые позы, огонь страсти. Крики, стоны, счастье и сладостная боль! Финальный аккорд в позе шестьдесят девять, закончившийся одновременным и бурным оргазмом, окончательно привел Гарри в полный восторг и еще немного, он уже был полностью готов выйти из укрытия и решительно бросится в последнюю атаку на обеих девчонок и растерзать их. Не успел. Немного не успел. Все хорошее, когда ни будь, заканчивается. Иногда внезапно. С последним поцелуем, мягко отстранившись, девушки поднялись с пола и, с тяжелым дыханием, уселись на мраморную скамью.

Понравилось ли ему то, что он увидел? Интересный вопрос! То, что он увидел, потрясло его воображение. Гарри нелегко было сразу определиться в своих ощущениях и переживаниях. Однако старый принцип — если это понравилось сразу, хоть чуть-чуть, значит понравилось. Да, пожалуй, понравилось. Он прислонился спиной к мраморной колонне, бессильно закрыл глаза и уже не мог видеть запекшуюся кровь на пострадавшей уздечке раненого в любовном наваждении боевого товарища и небольшую мозоль на правой ладошке верной Дуни Кулаковой…

Он не видел и не слышал, как вышли одевшиеся девушки из ванной комнаты, как закрылась за ними дверь. Тем более он не услышал, как Джинни тихо сказала Гермионе на лестнице: — А ты боялась, что он бросится на нас. Нет, он умеет тихо сидеть в засаде. Ждать. Наверное, ему очень понравилось… — Надеюсь, — прозвучало очень тихо в ответ.

Глава 3. Вылазка в Хогсмид и снова ночные спа-процедуры

На следующий день, уже свободный от занятий, ибо приближались Рождественские каникулы, Поттер после завтрака сидел на любимом диване в общей гостиной Гриффиндора и блаженно улыбался, вспоминая свои пикантные приключения прошлой ночью. Днем, возможно, они с Роном прошвырнуться в Хогсмид. Жаль, что это невозможно сделать вместе с Джинни или с Гермионой. Но если с ними ещё и увяжется Лаванда, что, скорее всего так и будет, придется придумывать правдоподобную причину, чтобы слинять в сторону. А завтра утром, милый паровозик, красный Хогвартс — экспресс увезёт их в Лондон, а с вокзала Кингс — кросс они отправятся на магловских такси или министерских машинах в самый счастливый дом на свете — в «Нору». Волшебный дом семейства Уизли был для Гарри настоящим домом. Именно там он чувствовал себя в состоянии абсолютного физического и душевого комфорта, безопасности. И ощущение дома, душевного тепла, было именно там, а не в доме, в котором он находился под магической защитой родной крови, в доме Дурслей на Тисовой улице 4. А дом Сириуса на Гриммо 12, таким ещё не стал. Может быть в обозримом будущем, когда красные цвета Годрика Гриффиндора, наконец, сменят цвета серебра с зелеными оттенками — факультета Салазара Слизерина. И дом Рона и Джинни, казалась, державшийся в воздухе только волшебством, был для Гарри настоящим родным домом. Там, он, наконец, сможет откровенно поговорить с Джинни…

Перед взором влюбленного Избранного медленно сфокусировались две девушки, приведшие себя в порядок после завтрака и спустившиеся из своей спальной комнаты, усевшиеся на диванчик напротив. Джинни и Гермиона. Они явно с интересом и легким вызовом смотрят на него. Нет, надо делать вид, что ничего не случилось, он ничего не знает, ни о чём не догадывается. А улыбки — это просто хорошее настроение, завтра каникулы, тем более что погода, наконец, подарила яркий солнечный день. Возможно, предстоит веселая прогулка в Хогсмид. Гермиона как обычно раскрыла книгу и приступила к чтению, Джинни заглядывала подруге через плечо, а по расширившимся зрачкам, Гарри понял, что вчерашняя книга из особой секции запретного отдела библиотеки, явно произвела впечатление на самую прекрасную ведьму на земле.

Гарри увидел, как по лестнице сверху спустился Рон, но не успели они даже перекинуться хоть словом, как с криком — Угадай кто Бон-Бон? — На его друга напала, явно из-за засады, безумная Лаванда Браун. Любвеобильная Лав-Лав повисла на спине согнувшегося Уизли, и Гарри на секунду увидел, как изменился в лице рыжий. Лицо друга приняло неловкое, как бы извиняющееся выражение. Да, не успел Рон дойти до троицы, сидящей на диванчиках. На лице Гермионы возникло выражение человека, которого вот-вот стошнит. Да и Джинни, явно сверкнула глазами. Это выражение тихой ярости у рыженькой Гарри уже не раз отмечал, когда она была явно взбешена на тренировках или матчах по квиддичу. Лав-Лав и Бон-Бон вышли из гостиной через лаз в портрете, отправившись обтирать углы замка дальше.

Гарри перевел взгляд на Гермиону, но она уже погрузилась в чтение. Но и Джинни тоже не отвлекалась на него, заглядывая подруге через плечо. Пауза затягивалась.

— Ну и что такое интересное вы читаете, под самым носом Избранного героя, и когда Рон устроил такой интересный спектакль с Лав… — улыбаясь, начал утреннюю беседу Гарри.

— Ничего интересного, для тебя, Избранный, это читать ещё рановато… — откликнулась Гермиона.

— Гарри, у тебя будет шок… — добавила Джинни.

Поттер решил, что решительный бросок, будет сейчас самым верным решением. С криком — А вот Вам за учебник Принца… — он метнулся к девчонкам напротив, вырвал книгу из рук Грейнджер и прыгнул на столик, подняв фолиант как можно выше. Давненько Гермиона и Джинни так не орали. Они вскочили с места и вцепились в его брюки, начав не то что стаскивать его вниз, а довольно ощутимо колотить, в том числе и по самым чувствительным местам. Книга раскрылась и Гарри увидел название книги. Это был легкий шок. «Волшебство любви для продвинутых ведьм и магов». На глаза мельком попал текст на открытой странице, которую так внимательно читали обе девушки: «…перистальтическое сокращение влагалищных мышц ведьмы обеспечивает тесное обволакивание полового члена мага стенками возбужденного влагалища. Фрикции влагалища вверх-вниз, а пениса вперед-назад способствуют ритмичному приближению и отдалению шейки матки от входа…» Дальше девочки могли уже особо не буйствовать, так как Гарри рухнул на диванчик как подкошенный, и пришел в состояние полного ступора, его нижняя челюсть надолго упала вниз…

— Так, хапнул информации, неподготовленный маг? — мило уточнила успокаивающаяся Гермиона, отняв книгу из бессильно повисших рук.

— Гарри, вывих челюсти лечит только мадам Помфри, нам придется рассказать об истинной причине травмы… — добавила смеющаяся Джинни, сверкая карими глазами.

— Да… — только и смог ответить подружкам потрясенный до самого основания Гарри, его боевой товарищ, тоже, по-видимому, успел переварить неожиданно полученную информацию, так что в почти стащенных девушками штанах стало очень тесно. Гарри очнулся и быстро приступил к устранению непорядка в своей одежде, и это не укрылось от ржущих подружек.

— Ну, пожалуй, надо пойти подышать свежим воздухом, как вам идея насчёт Хогсмида? — Спросил Джинни и Гермиону успокоившийся Гарри.

— Я тоже так считаю! Погода просто прекрасная. Ведь так, Джинни? — произнес Дин Томас, незаметно подошедший к друзьям со спины, спустившийся из спальни мальчиков.

В воздухе повисло легкое напряжение. Гарри сдержанно, кивком головы, поприветствовал Дина. Гермиона тактично отвернулась, тихо закрыв книгу. Джинни поднялась с места и внимательно посмотрела на бой-френда. В её глазах плясали грозные огоньки…

— Джинни, можно тебя пригласить прогуляться… в Хогсмид… — начал Дин Томас, не отводя взора и пристально смотря Уизли в глаза. — Ведь Гарри и Гермиона тоже пойдут туда?

— Пожалуй, пойдем… — тихо ответила Грейнджер.

— Погода классная, да, надо немного прошвырнуться, отличная идея, — согласился с лучшим другом Гарри, внимательно наблюдая развернувшуюся перед ними сцену.

Джинни внимательно посмотрела сначала на Гермиону, затем на Гарри, слегка улыбнулась и произнесла: — Дай мне пять минут, Дин, и пойдём. Гарри! Гермиона! Встретимся там…

Она резко развернулась, сделала несколько быстрых шагов и стала подниматься по лестнице в спальню девочек. Её длинные рыжие волосы взметнулись за её спиной, и Гарри опять ощутил укол в сердце, когда она вот так решительно, куда-либо уходила, удаляясь от него. Дин ещё раз сдержанно кивнул Гарри и Гермионе, и направился к проходу за портретом. Вот он и скрылся за ним, выйдя на площадку перед главной лестницей замка.

— У тебя на лице все написано, Гарри, ты явно выбирал для Томаса вид болезненной казни… — тихо произнесла вставшая с диванчика Гермиона. — Мне тоже надо пять минут, если не ошибаюсь, меня так сказать, ты пригласил на свидание?

— Именно так! — Коротко ответил Гарри. — Кто нам вообще что-то скажет. Мы лучшие друзья, а дружба, крепче любви… я пока… так считаю…

— Мило… я сейчас подойду, пять минут и я буду готова. — Ответила Грейнджер, поднимаясь вслед за Джинни.

По залитой солнечным светом дороге по направлению к Хогсмиду шли, взявшись за руки, Гарри с лучшей подругой Гермионой. По дороге они особо не разговаривали, так, перекинулись парой слов о сцене ревности между Дином и Джинни в общей гостиной. Рона и Лаванду тактично не вспоминали. Белый снег хрустел под ногами. Щечки Грейнджер раскраснелись, она улыбалась солнышку, и Гарри про себя отметил, как мог Рон, этот придурок, заставить страдать такую красивую и умную девушку? Может быть, Рон и Гермиона, по его наблюдениям, уже вот-вот начали испытывать с начала учебного года, может ещё не осознанно, нежные чувства друг к другу, а он, Гарри, служил тормозом в развитии их близких отношений? И тут эта Лаванда, которая повела Рона за собой, как быка за кольцо в носу…

— Зайдем в «Три метлы», что ли? — неуверенно спросила Гермиона.

— Пожалуй, зайдём. — Откликнулся Гарри, который уже начал было раздумывать, как ненароком прощупать скользкую тему отношений между девушками, то, что он увидел ночью…

В баре было довольно много народа. По — видимому, все влюбленные парочки, которых тошнило от рюшечек кафе мадам Паддифут, а бар «Кабанья голова» был уже явный перебор, собрались здесь. Гермиона и Гарри заняли свободный столик у окна, Избранный отправился к барной стойке за эклерами, пирогом из патоки, кофе и сливочным пивом. Но знакомый голос за спиной — Я же тебе говорила, что они теперь вместе, — заставил его обернуться. За столиком ближе к барной стойке, сидели Рон Уизли и Лаванда Браун. Перед ними стояли бокалы с пивом, и гора кое-каких сладостей. Гарри кивнул парочке, но успел заметить изумленно — возмущенное выражение глаз Рона. Отвернувшись, с легким чувством мести, Гарри занялся вопросами обеспечения напитками и десертом.

Вернувшись с готовым заказом к Гермионе, и расставив все на столе, он сел на свой стул, и только тут заметил, что подруга передвинулась к нему как можно ближе. Так, что их бедра под скатертью почти соприкасались. Однако Грейнджер слегка толкнула его локтем и почти незаметно кивнула в сторону ещё одной парочки в зале — Дин и Джинни сидели через два столика от них. Создалась довольно пикантная ситуация. И тут Гермиона положила свою головку Гарри на плечо, слегка прикрыв свои темно-карие глаза с красивыми длинными ресницами. Поттер чуть не поперхнулся глотком сливочного пива. Но достойно выдержал новое испытание. Догадаться было не сложно. Герми просто продолжает злить Рона и, возможно, решала слегка расшевелить Джинни. Во-первых, головка Гермионы на моем плече, это очень мило и приятно, — думал Гарри. Она замечательно пахла своими духами с нежными оттенками мускуса и розмарина. Тоже, кстати, цветочный запах. Возможно, чуть более тяжелый чем, тот, от которого просто кипит кровь в венах…

Гарри отлично видел, как из-под гривы волос Лаванды, мрачно сверкали глаза Рона. И опасные огоньки в глазах Джинни. Их партнеры, Дин и Лаванда, кажется, были очень довольны тем, что сейчас происходило за столиком Гарри и Гермионы. Тут, Гарри дернул какой-то чёрт, и он, слабо понимая, что делает, медленно, нежно и очень осторожно поцеловал лучшего друга в щечку, закрыв глаза. Когда он их открыл, стало хорошо видно разлитое пиво из опрокинутого бокала на столике Рона и Лаванды, зубовный скрежет лучшего друга, казалось, еще висел в воздухе вполне осязаемым звуковым эффектом. И очень самодовольное лицо Дина, на фоне явно резко отвернувшейся к окну Джинни.

— Гарри… пауза, не переигрывай… — раздался голос Грейнджер.

— Понял… пауза… — тихо откликнулся Поттер.

Они выпрямились, приступая к пиву и десерту, причем Гермиона, явно делала это очень медленно и сексуально. Особенно у неё хорошо получалось кормить Поттера с ложечки кусочками любимого пирога из патоки. Рон явно провожал каждый кусок пристальным взглядом, пытаясь мысленно обработать его самыми эффективными ядами из арсенала Северуса Снегга.

— Так, милая, мы, кажется, их всех слегка расшевелили… — улыбнулся очень довольный Гарри.

— О да! Какие сцены ревности Рон нам устроит, а вот Джинни… нет… — откликнулась Гермиона, наклоняясь и слегка целуя Гарри в щёчку.

Рон резко поднялся с места, даже оттолкнув немного Лаванду, замер на секунду, но, в последний момент направился к барной стойке за добавкой. На лице Лаванды Браун просто пылало очень довольное выражение. Джинни спокойно потягивала пиво, отвлеченно слушая довольную болтовню Дина, но глаза её опасно сверкали, когда Гарри встречался с ними.

— Так… Гарри, тебе нравится, то, что…

— Происходит? Как сказать…

— Нет, я о ночном посещении ванной комнаты…

Гарри замер, уставившись на Гермиону. Она спокойно смотрела ему в глаза, слегка улыбаясь, но взгляд был очень серьезный…

— Я…

— Не определился в своих ощущениях? Смело? Откровенно? Этот вопрос написан у тебя на лице с самого утра, пора на него ответить…

— Гермиона, я, конечно, был потрясён, но это было самое замечательное, что я когда-либо видел в своей жизни…

— Так ты не в обиде на нас?

— Вы так подробно комментировали, то, что происходило, так что браво, Леди Би!

Они рассмеялись, но покончив с пивом и десертом, решили больше не мучить своих друзей, поднялись, Гарри галантно отставил за Гермионой стул и они под ручку пошли на выход. Пиво немного ударило им в голову, обнявшись и напевая песенку Уизли — наш король, они отправились в сторону Хогвартса.

Вечер наступил незаметно. Так как ужин прошел быстро, никто не мог найти время и место для выяснения отношений дальше. Гарри и Гермиона сидели в общей гостиной, подруга читала ту же книгу, а он не решался заглянуть туда снова.Рон где-то шлялся с Лавандой. Дина и Джинни нигде не было видно. Наконец, Грейнджер подняла на него свои глаза и снизошла до объяснения своего легкомысленного поведения.

— Я думала, что пригласив Маклагенна на вечеринку к Слизнорту, я заставлю Рона безумно ревновать. Я допустила ошибку, надо было все-таки пригласить тебя. Он так живо реагировал на нас в баре…

— О да! Он это долго не забудет! Сколько всего интересного я от него услышу. Сам виноват! Такую девушку, как Гермиона Грейнджер, упускать нельзя!

— Надеюсь, мы не переиграли, в губы вроде не целовались. Надеюсь, вы не поссоритесь…

— Со мной или с Роном? — Произнесла внезапно появившаяся и плюхнувшаяся на диван рядом с Гермионой Джинни.

Гарри с интересом и улыбкой посмотрел на своих подруг. И тут какой-то черт дернул его за язык: — Я же не буйствую по поводу ночных спа — процедур…

Повисла пауза. Джинни не отвела взгляд, она смело смотрела ему в глаза, опасные чертики опять заиграли в них.

— Значит, ничего объяснять не нужно… — ответила Джиневра, не отводя взгляда. — А слабо повторить? Герой Волшебного Мира!

Гарри поперхнулся и закашлялся слюной, так, что Гермиона несколько раз хлопнула его ладонью по спине. А затем сказала, — Теперь выясним, достаточно ли Избранному смелости, как говорят Фред и Джордж. Но, пожалуйста, уже без меня…

Джинни подошла к страшно возбужденному Гарри и тихо прошептала — В полночь, с мантией, на этом диване. Чмокнув его и Гермиону в щеку по очереди, умчалась вверх по лестнице в свою спальню. Тяжело дышавший Поттер откинулся на спину и вопрошающе посмотрел на Гермиону. Та самодовольно улыбалась, но смогла произнести: — Гарри, молю только об одном, держи своего дружка в строгости, ей всего пятнадцать лет, и если вы переступите черту, то Молли сделает из вас обоих чучела и выставит у себя в саду, в назидание Рону…

Ночь. Гарри и Джинни сидят на диване под мантией-невидимкой и целуются, как два безумца, наконец добравшиеся до запретного плода. Они оба были в купальных халатах. Руки Поттера уже приступили к нежному исследованию стройной фигурки и бюста Уизли, и его боевой товарищ опять с искренним интересом, прислушивался к мыслям Хозяина. Но, так как Гриффиндорцы всегда доводили до конца свои идеи, они тихо прошли по ночному замку в ванную комнату старост на четвертом этаже, сверяя каждый свой шаг с Картой Мародеров.

Ярко освященная ванна старост из великолепного белого мрамора! Справившись со стыдливостью, сбросив купальные халаты, они прыгнули в бассейн, где устроили настоящее веселое буйство, дурачась и сражаясь в хлопьях разноцветной пены. Нет, о безопасности совместного купания от непрошенных гостей они позаботились. И вот они сидят напротив друг друга на мраморной панели — скамейке под водой, причем изящная стопа Джинни, меняя нажим с пятки на носок, исследовала грудь Гарри, медленно скользя всё ниже и ниже. Гарри медленно закрыл глаза от удовольствия, прервав любование бюстом своей прекрасной подруги, самой красивой ведьмы на земле! Его нога медленно заскользила между стройных ножек подружки…

Они договорились заранее, что крайнюю черту переступать не будут. Гермиона подробно просветила Джинни, как это сделать, не расставаясь преждевременно с девственностью. Они стояли рядом с ворохом полотенец на мраморном полу, сделав шаг вперед и нежно обняв партнера, Джиневра прижалась к нему всем телом и крепко поцеловала в губы. И Гарри ответил на это объятие и поцелуй со всей энергией и страстью, накопившейся в нем за этот безумный день. Запах ее волос, вкус ее губ, нежная бархатистая гладкая кожа, вздымавшаяся грудь, биение сердца — было от чего сойти с ума! Гарри нежно подхватил Джинни на руки, медленно положив на расстеленные огромные полотенца с гербами Хогвартса. Откинувшись назад, он рассмотрел свою любимую, она также отклонилась слегка назад и прогнулась в спинке. Смотреть больше не было никаких сил. Гарри медленно взял Джинни за руку и начал медленно и нежно целовать ее, продвигаясь, все выше и выше. Когда Гарри добрался до нежной шейки, он начал ее покрывать легкими поцелуями, затем он взялся за ушную раковину, чередуя поцелуи с нежными покусываниями, нежно дуя на ее кожу. Джинни уже просто стонала, она не могла уже повторять его имя и шептать нежные слова. Гарри от шейки двинулся вниз, покрывая грудь поцелуями. Гладкая кожа, красивая высокая и упругая грудь! Терпеть было уже почти не возможно. Он медленно опустился на колени и припал к ее плоскому красивому животику. Нежно поцеловал его, попробовал его языком на вкус, нежно поласкал языком красивый пупок. А запах! О Мерлин, как нежно пахнет ее кожа. С нежными поцелуями Гарри двинулся вниз ее живота. Руки Джинни нежно легли ему на голову. Перед Гарри открылся чудесный вид аккуратной интимной стрижки в виде красивой рыжей стрелочки над входом в пещеру чудес. Долго любоваться не удалось, так как Джинни прижала его лицо к лобку и громко застонала. Сопротивляясь рукам возлюбленной Гарри начал покрывать его поцелуями. Но, с трудом уже, ушел по правому бедру в сторону, продолжая двигаться вниз, нежно целуя ее прекрасные бедра. Перейдя на левое бедро, он медленно двинулся вверх. Джинни пошевельнулась. Он понял, что она хочет сделать, и слегка приподнялся над ней. Его мечта, его любовь, его душа, его красное солнышко медленно начала раздвигать свои прекрасные точеные стройные ножки. Когда она остановилась, он понял, что от него требуется — двинулся выше и медленно, нежно, слегка касаясь, поцеловал Джинни в ее самые прекрасные губы. Стон Джинни как музыка! Что же дальше? А ладно и так все ясно! Гарри припал к ее губкам яростно, жадно, лаская их языком, покрывая их поцелуями. Джинни нежно действуя своими ручками, терпеливо показывала ему, что и как надо делать. Главное — это не спешить! Слушаться партнершу! Ласки становились все смелее и смелее, изощренней и изощренней. Он освоил темп и ритм движений, как она хотела, её маленький дружок медленно, но верно вел Джинни к первому в ее жизни «правильному» оргазму. Об остальных умолчим, хотя почему оргазмы от языка Гермионы были неправильными? Очень даже правильными! Стоны слились в единый стон, а он в крик, конвульсии сотрясали тело Джинни, тепло сладострастия, которое уже ничем не остановить, родившись в её маленьком дружке, ударило в бедра, живот, затопило весь низ живота, перехватило дыхание, голова закружилась, тело больше ей не принадлежало…

Когда она пришла в себя, её возлюбленный лежал рядом и улыбался, медленно поглаживая ее великолепную грудь.

— Милая моя, как ты?

— Гарри, это было великолепно! О Мерлин, я никогда не поверю, что ты это сделал первый раз в своей жизни, сознавайся — тренировался на Джоу?

— Ну, почему же, тренировался?

— Ах, ты, мерзавец, так я у тебя не первая?

— Нет родная, ты первая! Я пошутил! Я люблю, когда ты злишься, ты так вскидываешь своим прекрасным задом, это я заметил у тебя, когда ты сидишь верхом на метле, а матч идет не так, как нам обоим хотелось бы!

— Ну, ты и зараза!

— Твой ход милая! — И Гарри повернулся на спину.

— Ты хочешь, чтобы я это сделала?

— Именно!

— Ах ты, Избранный! Я это буду делать первый раз в жизни! Я невинная девушка!

— Скоро мы с этим покончим! Первый раз, наверное, тяжело, далее будет проще. Надо было вам с Гермионой на тренировке использовать оборотное зелье! Для полноты и чистоты эксперимента!

— Ах ты, злодей! Я просто люблю нашу милую Гермиону!

— Я тоже! Меньше слов, больше дела дорогая!

— Ах, так! Значит, тебе подавай еще и Гермиону! Не слишком ли для Вас Мистер Избранный!

— Самый раз! Я — Избранный! Мне можно! Ну ладно Джинни, я шучу, ты опять так классно вскидываешь своим чудесным задом, когда не на шутку злишься!

Но Джинни уже его не слушала. Он лежал перед ней, такой прекрасный, такой стройный. Голова ее отказала. Джинни, справляясь с охватившей ее дрожью, медленно наклонилась над возлюбленным и слегка поцеловала его в грудь. Медленно двигаясь, то в право, то в лево, она нежно поиграла языком с его сосками, с удовлетворением отметив его легкий стон после каждого покусывания. Она медленно двигалась вниз, покрывая чувственными поцелуями его рельефный живот, и не затягивая время, взяла его член в руки. Она посмотрела на его лицо, да, несомненно, он ждет этого. Джинни медленно поцеловала головку его бойца. Вкус оказался слегка солоноватый. О Мерлин, что же дальше? Она осторожно ввела его себе в рот и, мягко обхватив губами, начала поступательные движения вместе с легким посасыванием. Гарри застонал, его руки нежно легли ей на голову и начали задавать темп и глубину погружения. Он гладил ее не только по волосам, но и по щекам, по шейке, ласкал нежные ушки. Гермиона сказала ей, что нельзя бросать в первый раз, когда устанешь, надо дотерпеть пока Гарри не закончит, иначе потом возможны проблемы. Да и попробовать его сперму на вкус тоже было бы интересно. Ведь это, надеюсь, если он не врет, его первый раз. Кажется, его тело выгибается, а это что за конвульсии… пульсация… стон. Семя хлынуло в нее бурным потоком, заполнив весь рот. Джинни почувствовала, что оно бежит из её рта по подбородку, капает везде. Она закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Определенно соленое. Но вкусное. Мерлин мне это понравилось! Если он это поймет, придется сосать постоянно, ну, периодически. Проглотив все до конца, она аккуратно обсосала весь член, мягко освободилась от него и, подтягиваясь на руках вверх, заглянула Гарри в глаза.

— Родная моя, — шептал Гарри, ты божественна, ты прекрасна, ты моя душа, любовь моя. Он продолжал шептать ей нежные слова, в которых она сейчас, после того, что случилось, очень нуждалась. Джинни сделала последний рывок и, их уста соединились в глубоком и нежном поцелуе. Гарри исследовал ее рот, язык и зубы своим языком. Их жаркие и покрытые потом тела полностью соприкасались. Сердца бились в унисон.

Примерно через час, сумасшедшие влюбленные вернулись в общую гостиную Гриффиндора. Сбросив чудесную мантию-невидимку, они продолжали целоваться, сидя на диванчике в полной темноте, не в силах расстаться. Но помощь в расставании пришла как всегда очень вовремя. Кто-то слегка кашлянул. Они мигом отскочили друг от друга. На диване напротив сладкой парочки сидел Рон, решительно скрестив руки на груди, и, по-видимому, судя по волшебной палочке в правой руке, только что снял с себя Дезиллюминационное заклятие…

— Классно вы, Гарри и Герми, развлекаетесь по ночам, лучшие друзья называются…

— Люмос Максима! — Раздался решительный голос Гермионы за спиной Рона. — Это не Гермиона, дружок…

Ярко вспыхнувший свет, осветил всю четверку. Рон, увидев рядом с Гарри Джинни, резко обернулся на голос Гермионы и замер, уронив нижнюю челюсть, медленно осознавая открывшуюся перед ним картину…

Глава 4. Ночной разговор четверых друзей

На двух диванчиках, лицом друг к другу, сидели две парочки. Прижавшиеся друг к другу Гарри и Джинни, а напротив них, сидели, как можно дальше друг от друга Рон и Гермиона. Светильники в общей комнате Гриффиндора горели мягким ненавязчивым светом, мебель и предметы обстановки факультетской гостиной отбрасывали рассеянные тени. Рон понемногу приходил в себя, но никто из присутствующих пока не нарушал общее молчание. Время тянулось и приближалось к трём часам ночи.

Когда Гермиона четко обозначила свое присутствие, она применила заклинание Оглохни, адресовав его к спальням мальчиков и девочек, и ко входу за портретом, а Джинни, подняв свою волшебную палочку вверх, не мудрствуя лукаво, применила заклинание Протего, обеспечив полную и абсолютную безопасность беседующих и невмешательство посторонних.

Удивительно, но молчание первым нарушил Рон, он долго смотрел на Гарри и Джинни, что-то припоминая, и наконец, изрёк: — Я теперь догадался, кто стал твоим партнером по ночным ванным процедурам. — Ухмылка на его злом лице, подсказывала, что сейчас начнётся очередной приступ ревнивого буйства, но уже в адрес сестры, явно опозорившей честь семьи Уизли.

Да, конечно, два купальных халата, одетых на обнаженные тела Гарри и Джинни, запах от прекрасных шампуней, который просто витал в воздухе, недвусмысленно подсказывал всем присутствующим, где эта парочка шаталась глубокой ночью. Однако Гарри почувствовал легкое прикосновение волшебной палочкой подруги к своей спине и в ту же секунду он ощутил, что на нём возникли эластичные плавки, надежно укрывшие его боевого товарища. Рон явно ничего не заметил.

— Гарри, ты вообще, хорошо себе представляешь, что ты этой ночью сделал с Джинни, с моей единственной младшей, пятнадцатилетней сестрой… — сквозь зубы произнес Рональд Уизли.

— И что я с ней сделал, Рон? — С вызовом ответил ему Гарри.

— Не прикидывайся! Лучший друг называется…

— Рональд! Что такого Гарри со мной сделал? В чём ты нас обвиняешь? — Не осталась в стороне от обвинений Джиневра.

— Не прикидывайтесь! Вы… вы…

— Что мы? Кто мы? — Повысила голос сестра.

— Вы… голые сидите напротив меня в банных халатах! — Заорал Рон и вскочил с места.

Джинни резко вскочила с места и одним рывком сорвала с себя теплый банный халат. Её стройная фигурка оказалась одетой в красивый закрытый облегающий спортивный купальник. Рон и Гарри уставились на неё.

— Я думаю, плавки Гарри, мы рассматривать не станем, чтобы не смущать Гермиону, — прокричала Джинни, с вызовом смотря прямо в глаза вскочившему напротив неё Рону.

— Подождите, раз уж речь зашла и обо мне, — улыбнулась Грейнджер, — есть один проверенный веками древний способ навсегда, ну, на некоторое время, успокоить ревнивого братца.

— Какой… еще… древний способ? — Произнес Поттер, непонимающе уставившись на Гермиону.

— А вы не заметили, как Молли встречает Джинни на каникулах, ну, если честно, и меня тоже? Она делает вот такое движение. — И Гермиона сделала незаметное движение волшебной палочкой, прошептав заклинание, Гарри еле расслышал что-то типа Вирго. Вокруг бедер Джинни, куда была направлена волшебная палочка подруги, возникло еле заметное золотистое свечение и тут же пропало. — Всё, подтверждаю, девственница, не веришь, дам книгу, прочитаешь, не вру. Это древняя магия… для мам… озабоченных не в меру буйными дочками…

— Я… не думал… я… — прошептал слегка обалдевший Рон.

— Ну, нет, я тоже в меньшинстве не останусь, моя милая подруга и старшая сестренка, — произнесла Джинни и соответственно направила волшебную палочку на бедра Гермионы. Возникло то же самое милое волшебное золотистое свечение. — В чём ещё нас обвиняют? — с вызовом продолжила сестра.

— Я… простите меня… — прошептал еще тише Рональд.

— Может быть, девочки завтра проверят и Лаванду? — попытался мило пошутить Гарри.

— Ничего не было! — Сразу же огрызнулся Рон. — Ничего… почти…

— Хорошо — хорошо, почти, это уже хорошо, — примирительно ответил ему Гарри, — ладно Рон, кончай нудить, мы немного поплавали, ты же знаешь, что там бассейн размером со штрафную площадку для квиддича. Ты со мной идти туда накануне ночью отказался. Что, Лаванда последние силы забрала? Мы просто немного поплавали, поныряли, подурачились. Как и летом в прудике в милой «Норе». Ну, хорошо, целовались, обнимались, да, это было. Кстати, в Хогвартсе явно не хватает закрытого зимнего плавательного бассейна. Без зимнего аквапарка, конечно же, можно обойтись, но я думаю, маги и ведьмы должны как следует уметь плавать. Спрошу об этом у Дамблдора…

— Ладно вам, бассейн, конечно же, появиться. Но нам всем надо поговорить не о водных процедурах. — Присоединилась молчавшая некоторое время Гермиона. — Итак, как самая старшая из всех здесь присутствующих и, по-видимому, как самая умная, я с вашего позволения начну, к сути проблемы, — начала свою речь Гермиона. — Так как уже очень поздно, времени мало, постараюсь говорить кратко и точно. Гарри любит Джинни, а она любит его, это ясно как день. Надеюсь, что ревнивый братец также относиться и ко мне. Судя по буйству в баре, на глазах прекрасной Лав-Лав…

— Я не ревнивый братец, и не надо делать из меня монстра! — огрызнулся Рон, — я просто хочу, чтобы моя сестра не стала предметом насмешек и острот всего факультета и всей школы, когда очередной раз, с пугающей регулярностью поменяет очередного парня. Как себе представлю картинку — Главный приз Хогвартса! Избранный! Достается… Джиневре Молли Уизли! Ура! Салют! Мило…

— Рон… я сама решу, что и как мне делать… — тихо сказала Джинни.

— Рон, — продолжил мысль Гермионы Гарри, — Джинни очень сильная волшебница, она делает такие вещи, что мы трое не умеем, не все члены Ордена Феникса умеют, я не помню случая, чтобы у Джинни не получилось какое ни будь волшебство. Я, а ведь точно, он посмотрел на Джинни, — ты ведь создала телесного патронуса с первого раза, да еще какого — конь, если не ошибаюсь, это Буцефал, боевой конь Александра Македонского, великого полководца и мага античного мира! — Джинни, скажи, милая, что ты представила, когда впервые создала его в Выручай — комнате? Ты как-то не ответила на этот вопрос… прошлым летом, сказала, что не готова…

— Я всегда представляла один и тот же момент, когда ты спасал меня в Тайной комнате, когда я пришла в себя, а мой герой обнимает меня и кричит: Джинни не умирай! Только не умирай! — и Джинни впервые пустила две маленькие слезинки в присутствии Рона и Гермионы.

— Да, особенно, когда представляла себя обнимающейся с Майклом Корнером и нынешним воздыхателем Дином Томасом! — Явно съехидничал Рональд.

— Рон! — ты сейчас получишь полную порцию веселых желтых канареек, — резко сказала Гермиона, — и быстрых шустрых летучих мышек в комплекте, — добавила Джинни.

Впервые за время разговора Гарри улыбнулся, и напряжение, висевшее в воздухе, стало таять.

— Рон, не ты ли говорил, уж пусть лучше Гарри, чем Майкл, или… — продолжила тихо Джинни.

— Так, я даю Гарри и Джинни свое благословение, но целоваться и обжиматься только в комнате, в ванной, — торжественно произнес улыбнувшийся Рон. — В скафандрах для глубоководных погружений.

— Спасибо Рон, как бы мы без твоего благословления обошлись, — съязвила хитро улыбающаяся сестренка Джинни.

— Ну, вы там особо не зарывайтесь, — притворно нахмурившись, пробурчал в ответ Рон. — И обжиматься, и целоваться на глазах у всего факультета, напоминаю, пожалуй, не стоит, — подал примирительно свой голос брат.

— Рон! Мир! — сказал Гарри, встал и протянул руку другу. Рон поднялся, крепко пожал руку Гарри и вдруг от избытка нахлынувших чувств юноши крепко обнялись. Гермиона и Джинни со слезами на глазах вскочили со своих мест, обнялись и поцеловались. Когда в объятиях сплелись уже четверо, Гарри произнес, — теперь четверо, да, до самого конца? — Три твердых Да! — стали ему ответом.

Когда все немного успокоились и расселись на свои места, Джинни предложила идею: — Я считаю, что сейчас всё немного запуталось. Я пока встречаюсь с Дином, мы никак не расстанемся. Я не могу его просто грубо бросить. Это жестоко. Неправильно! А Рон и Лаванда по-прежнему липнут, друг к другу, как пара угрей и продолжают обтирать все углы в замке. — Не обращая внимания на громкое сопение Рона, она продолжила. — Есть одна светлая идея. Надо скрыть от всех наши отношения. Пусть… ну, Гарри встречается для всех с Гермионой, а мы с Роном пока, никуда не спеша, решим свои проблемы. Не будем, как говорит Гарри, пришпоривать обстоятельства. Не будем спешить. Пусть все идёт, как идёт. Ну, ведь мы любим, и полностью доверяем друг другу. Ведь так? Или нет?

Гарри внимательно посмотрел на Гермиону, она немного покраснела. Не поторопилась ли Джинни со своей светлой идеей? Не пришпорила ли именно она немного обстоятельства. Ведь, если хорошо подумать и всё вспомнить, проанализировать, Гермиона и Рон никогда не целовались, да что там, никогда не встречались одни. Кроме намёков, обрывков фраз, милых вспышек ревности Рона, когда Гарри хоть как-то обращался к Гермионе или как-то удостаивался её похвалы или просто замечаний, проявления эмоций, простой красивой улыбки. О Мерлин! Как же я забыл о том, что на самом деле связывает этих двух девушек! Они это обсуждали! И не один раз! Гермиона явно уже давно призналась Джинни, что она искренне любит это ревнивое и немного брутальное чудовище. Милого Рона…

Избранный перевел свой взгляд на друга. Рональд глубоко дышал, стараясь не смотреть на друзей. Он уставился в носки своих тапок и явно не спешил что-либо ответить. Но тут Джинни, явно вошедшая в роль успешной и опытной свахи, четко заявила: — Я, может быть, вам всем покажусь немного навязчивой, но что тянуть, или лукавить. Рон! Гермиона! Вы любите друг друга! Хватит оглядываться на Избранного! Любите друг друга. Уже можно…

Джинни и Гарри одновременно поднялись с дивана. — Нам, пожалуй, уже пора переодеться, а то купальники… ну, и следующий раз наденем гидрокостюмы, обещаем… — искренне засмеялся довольный Гарри. — Не задерживайтесь и не безобразничайте, долго. Спокойной ночи…

Они стали подниматься по винтовой лестнице. Сделав несколько шагов по ступенькам, Джинни и Гарри остановились, крепко и чувственно поцеловались, но, не удержавшись от искушения, всё-таки обернулись. И тогда они увидели, как Рон и Гермиона уже сидели рядом, очень близко, девушка положила свою голову на плечо друга, а он явно извиняясь, что-то ей очень тихо шептал.

Гарри улыбнулся, но тут он почувствовал, как Джинни решительно толкнула его к стене и резко распахнула на нём полы халата. Не успел он обрести опору, схватившись за стенку лестничного спирального пролёта, как плавки, которые он так никогда и не увидел, как они вообще выглядят, исчезли. Джиневра быстро встала на колени, обхватив его бедра руками, и решительно захватила своими пухлыми губами в плен его боевого товарища, который ничего не подозревая, на удивление тоже очень живо интересовался подробностями разговора Гермионы и Рона. Сама опасность создавшейся ситуации, а вдруг кто-то выйдет из спальни и увидит их, подстегивало, обостряло чувство, просто объединяло мощное чувство страшного и сладостного вожделения, и опасности. Пришлось терпеть, скрипя зубами, так как лишний шум любовной борьбы мог привлечь внимание уже целовавшихся на его глазах друзей, пока пиявка Джинни, которой очень явно нравилось это делать, не добьется результата. Оставалось, только отпустив одну руку от опоры гладить Джиневру по щечкам и шейке, теребить изящные ушки, перебирать её длинные рыжие волосы. Через минут пять, особо не затягивая процесс, они добились результата. Искусав свои губы в кровь, чтобы не зарычать или закричать от удовольствия, опустошенный Поттер слился в прощальном поцелуе с Уизли, получил лёгкий шлепок по голой заднице, и они на цыпочках тихо прошмыгнули в свои спальни.

Глава 5. "Хогвартс-экспресс"

На следующий день, примерно через пару часов после завтрака, ожидался отъезд в Лондон на Рождественские каникулы. У Гарри и Гермионы было совсем мало времени, для изображения влюбленной пары, ну, сладкой парочки, которая стала кем-то больше, как просто лучшие друзья. С другой стороны, им больше не придется слышать вызывающий хохот Джинни и зубовный скрежет Рона, когда они на глазах у всех поцелуются. Тем не менее, ряд интересных сцен после завтрака случилось. Гарри и Гермиона сидели на своем любимом диванчике в общей гостиной факультета. Посадка на поезд ожидалась через один час. Конечно же, в руках у Грейнджер была та же самая книга, но Поттер, уже на законных основаниях сидел с ней рядом, они пикантно касались друг друга бедрами, то усиливая, то ослабляя нажим, то пуская волну ритмичных толчков — провокаций. Слегка обняв подругу за плечи, с интересом читал Гарри очередную главу, как раз по теме того, что произошло между ним и Джинни на лестнице, ведущей в спальни: «Для ведьмы: Начинайте всегда с передней части шеи и внутренней части ушей мага. Ласкайте их, целуйте и облизывайте их языком, затем засасывайте соски, обладающие свойствами эрекции, и наконец, переходите к внутренней поверхности бедер, мошонке и пенису. Начинайте всегда с осязания тела, поцелуев и ласки шеи, ушей, груди и сосков, а не с оральной или мануальной стимуляции пениса». — Да, подумал Гарри, Джинни эту последовательность явно не читала, но пожалуй и очень хорошо, что нет… — «Если подобная ласка не вызвала у вашего возлюбленного эрекции, переходите к другим ласкам». — Ага, не вызвала, ещё как вызвала, инвалид только не встанет… — думал, улыбаясь Гарри и нервно поправляя свои штаны, в которых уже было явно тесно его проверенному боевому товарищу, активно заинтересовавшемуся текстом, который с неподдельным интересом читал его Хозяин. Гермиона тихо смеялась, не отрывая своих прекрасных темно карих глаз от строчек, но от неё не укрылись попытки Гарри точнее разместить в штанах свое воспрявшее оружие, перешедшее в боевое положение. Оставалось только мило улыбнуться Грейнджер в ответ, когда, наконец, удалось усесться поудобнее. Она не убрала книгу, а только засмеялась чуть громче, и они продолжили совместное чтение: «Помните, что пенис молодого неопытного мага более чувствителен к прикосновениям и быстрее эякулирует». Все, если она не прекратит так мило ерзать и елозить по его правому бедру, то он сейчас кончит…

Пытка закончилась не обычным финалом, так как появившийся в гостиной Рон с Лавандой, все-таки заставили их слегка отодвинуться друг от друга. Лав-Лав неестественно громко хохотала, мило поздоровалась с Гермионой и Гарри, пожелала счастливого Рождества и потащила Рона на выход к портрету. Так как вещи были уже с утра отправлены эльфами на железнодорожную станцию, оставалось только по команде старост школы одеться, взять небольшие рюкзачки с минимумом личных вещей, и, построившись в холле, попрощавшись с директором и преподавателями, отправиться на посадку. Часть студентов уже слонялись по двору, играя в снежки и дурачась. Ну, так как Гермиона не могла без книги, то Гарри шутливо опасался, что позднее, в семейной постели, Рону придется отбирать у подруги очередной фолиант, если до этого, конечно, дойдёт.

За спиной раздались весёлые голоса Дина Томаса и Джинни Уизли, приветствовавших друг друга, а затем звук глубокого поцелуя. Гарри, по-видимому, изменился в лице, так как наблюдательная Гермиона сразу же пихнула его локтем под ребро. Гарри взял себя в руки, и они довольно приветливо поздоровались с парочкой. Перекинулись несколькими фразами о предстоящем Рождестве, каникулах и хорошей погоде. Дин явно пребывал в отличном состоянии духа, по милому личику Джинни вообще ничего нельзя было понять. Дин первым пошёл к проходу за портретом, так, что Поттер, улучив момент, использовав тактическое преимущество, зайдя к рыжей с кормы, успел довольно ощутимо шлепнуть Джиневру раскрытой ладонью по заднице, она взбрыкнула и мгновенно развернувшись, треснула Гарри ногой по колену. Томас ничего не успел заметить, да и отлетевший обратно на диван Гарри, мгновенно получил ещё и несильный удар книгой по голове от Гермионы, и её легкое, еле слышное шипение — Ты что, совсем с ума сошёл? Держи себя в руках… идиот. Но договорить она не успела, так как Избранный рывком повалил её на себя и чувственно поцеловал в губы. Впервые в жизни. Она взбрыкнула, слегка укусила его за губу, отпихнула и уселась чуть в стороне от него. Гарри лихорадочно соображал, как это получилось, ведь играют они влюбленную пару, кажется? Или уже переигрывают? Он ждал физического наказания, не смея поднять на подругу глаза. Когда он всё же осмелел и стыдливо взглянул на Гермиону, но она опять смотрела в книгу, как ни в чём не бывало, ну может быть, слегка, чуть-чуть, облизывая губы. Она вздохнула и сказала, подняв на него глазки: — Пожалуй, пойдём… возлюбленный мой. — Они мило улыбнулись друг другу, и пошли собираться для финального броска на станцию.

В поезде Гарри и Гермиона заняли отдельное купе, подруга на полчасика отлучилась в купе старост, но очень скоро вернулась. Грейнджер сказала, что, возможно, возвращаться в Хогвартс они будут через систему порталов или волшебных каминов. Поезд усиленно охраняется, в каждом вагоне, в тамбурах стоят мракоборцы. Часть студентов не отправилась домой на каникулы, а остались в школе. Гарри, Рон и Джинни, должны были отправиться в «Нору». Их встретят старшие Уизли на вокзале Кингс-Кросс и на машине отвезут домой. Гарри знал, что по легенде, поссорившиеся Рон и Гермиона не могли провести каникулы вместе. Как жалко. Гарри очень хотелось, чтобы вся четверка собралась в «Норе» и ребята смогли бы откровенно поговорить. Выяснить до конца, о чём говорили ночью Рон и Гермиона, и этот поцелуй. Гермиона явно не хотела эту тему обсуждать.

За окнами проплывали пейзажи севера Шотландии, Гарри задумался, на каком участке пути поезд выныривает из Волшебного Мира и катит по обычной магловской железной дороге, а при подъезде к Лондону, опять пересекает невидимый барьер и исчезает для маглов, чтобы появиться на платформе девять и три четверти. Его мысли внезапно прервала Гермиона, толкнув локтем под ребро и показав в сторону стеклянной входной двери. Там, в коридоре, Джинни Уизли склеилась в глубоком поцелуе с Дином Томасом, причем она это сделала именно напротив этого купе. Сверкнув глазами в строну сидевших в купе друзей, она потащила Томаса дальше по коридору. Гарри перевёл взгляд на Гермиону. А она ответила ему: — Это тебе маленькая месть за шлепок по её высокой попке…

— Мило, следующий раз тресну двумя руками…

— Не свались, баловник…

— Гермиона! Прости меня, пожалуйста, я не хотел, это получилось… непреднамеренно…

— А мне понравилось. Это было… остро… необычно. Рон сначала долго извинялся, а уж только потом…

— Так целовались?

— Издеваешься? А вы с Джинни как будто это не видели? И передай ей, что если она так громко будет чавкать, то Рон услышит, не дай Мерлин, и сделает из вас обоих отбивную…

— А может, ты ей это сама передашь? В ванной комнате…

— Так, хватит намёков, как меня Джинни уговорила, устроить этот спектакль для Избранного, не понимаю. Очки не запотели?

Он не успел ответить, так как открылась дверь купе и в него шумно ввалилась целая компания. Да, вся Гриффиндорская команда по квиддичу. Джинни Уизли, Рон Уизли, Риччи Кут, Джимми Пикс, Демельза Роббинс и Кэти Белл. Гарри непонимающим взглядом посмотрел на Джинни. Но она, по-видимому, прекрасно знала, что делать.

— Капитан собрал нас, — заявила Джинни, лукаво улыбаясь Гарри и Гермионе, чтоб поставить задачу каждому на индивидуальные тренировки во время каникул. Нам предстоят два матча, с Пуффендуем и решающий матч в финале с Когтевраном. Итак, слово капитану!

Гарри мигом въехал в тему, так как всё сразу же ему и Гермионе стало ясно, Джиневра просто придумала на ходу идеальный способ отделаться от Дина, оставив его в соседнем вагоне с его другом Симусом, и воссоединиться с Поттером и Грейнджер. Избранный немедленно приступил к постановке задач, обращая внимание на сильные и слабые стороны игроков, ни кого не щадя. В том числе и вратаря. Но Гриффиндорцы всегда были одной шумной дружной семьёй, примерно как семья Уизли, так что всё прошло без обид. Наконец, компания — команда по квиддичу рассосалась, и в купе осталась наша любимая четвёрка.

Внезапно Рон и Джинни вскочили с места и одновременно высунулись в коридор. Только сестра смотрела направо, а Рон, соответственно — налево. Гарри недоуменно перевёл взгляд на Гермиону, та со вздохом начала объяснять в стиле Напряги Свою Тупую Голову:

— Гарри! Джинни смотрит направо в сторону соседнего вагона, откуда может показаться заскучавший по подружке в беседе с Симусом Финниганом её действующий бой-френд Дин Томас, а Рон смотрит, налево, как и положено этому брутальному мачо, чтобы внезапно не появилась Лав-Лав.

— Заткнись, подружка, — произнесла Джиневра и в один момент прыгнула на колени к Поттеру и обвила его шею руками.

— Вы что, в «Норе» не натискаетесь? Это пока мой парень! — шутливо ответила ей Грейнджер. — Блин, всему учить надо! — И она взмахнула своей волшебной палочкой, отправив два сигнальных заклинания, на Лаванду и Дина, в обе стороны от их купе в центре третьего вагона.

Рон, решил не усложнять, а повторил решительные действия Джинни ночью, установив Протего, а затем добавил Оглохни и Коллопортус на прозрачный вход в купе.

— Ты ещё заклинание Ненаносимости установи… — начала Гермиона, но закончить фразу не успела, так как Рон заклеил ей рот глубоким и чувственным поцелуем.

Некоторое время две влюбленные парочки целовались, но минут через пять, потребовалось время немного отдышаться.

— Так, — произнёс Рон, — мы с Герми в ссоре и я не могу пригласить её в «Нору», и если Лаванда об этом узнает…

— В задницу твою Лав-Лав, — произнесла в ответ Джинни. — Гермиона! Я тебя приглашаю к нам в «Нору» на Рождественские каникулы!

— Я… обещала родителям, поехать с ними на горнолыжный курорт во Францию… — с расстройством в голосе ответила им бедная Гермиона, вырвавшись из крепких объятий Рона.

— Нет… Герми. А как же будет так тяжело страдать твой парень? — Кивнул в сторону Гарри Рональд.

— Я его развлеку, — откликнулась Джиневра, — но хоть на три — четыре дня перед отъездом, убытием в Хогвартс, ты приедешь? Да?

— Теперь — Да! — засмеялась Гермиона и обвила шею Рона руками, склеившись опять в красивом поцелуе, закрыв глазки и немного откинувшись назад, под натиском теряющего свою голову рыжего.

— Джинни! Не трогай… ай… мы не одни, блин, сумасшедшая, — шипел Гарри, отбивавшейся от горячей штучки, и успевший подумать, что же его ждёт в «Норе», если поездка в поезде оказалась такой приятной…

Через минут десять всеобщего, но довольно приличного любовного буйства, все отдышались, и стало возможно немного спокойно поговорить.

— Времени мало, скоро вас обоих начнут разыскивать, ваши половинки уже заметили, что игроки команды вернулись на свои места… — начала Гермиона. — Я, конечно, уговорю, родителей и на три — четыре дня приеду…

— Ура! — закричали Рон и Гермиона.

— А ты, «мой парень», чего Ура не кричишь? — съязвила Грейнджер в адрес Гарри.

Тут на Гарри что-то накатило, он вскочил с места и во всю мощь своих лёгких заорал Ура и бросился на Гермиону, быстро поцеловал в губы и рухнул на полку, закрыв голову руками и вопя — Я её парень! Я её парень! Я Избранный! Мне всё можно! Но так как его уже колотили трое, он затих, попытавшись свернуться в позу эмбриона. Но это мало помогло, и ржущая компания, не взирая на его Избранность, оторвалась на Гарри по полной.

Буйство быстро закончилось, так как сработали почти одновременно сигнальные заклинания на вход в тамбур вагона Дина и Лаванды. Джинни и Рон вскочили, столкнулись в дверях купе, отпихивая друг друга, явно перепутав стороны, куда им бежать, постепенно переходя на шаг в коридоре, чтоб не выглядеть очень подозрительно запыхавшимися. Хохот Гермионы и Гарри им в спину, а так же очередной удачный шлепок по высокой заднице Джинни, не успевшей вовремя увернуться от Избранного, свидетельствовал, что хорошее настроение не покинет всех четверых до самого Лондона. Брат с сестрой умчались. Понемногу между Гарри и Гермионой возобновился разговор.

— Герми, я конечно, очень счастлив за тебя и Рона, но и за Джинни тоже…

— А я очень счастлива за тебя и Джиневру. Как-то Рон попросил меня написать книгу, что чувствуют девочки, возможно, если я уцелею в этой войне, я ее напишу, а сейчас попробую, Гарри, объяснить, — и Гермиона закрыла лицо ладонями. — Понимаешь, Гарри, на войне каждый день может оказаться последним, если девушка любит по настоящему, она хотела бы осознавать, почувствовать в последний миг своей жизни, погибая в бою, если так, не дай Мерлин, случиться, что она, я была девушкой Рона, а Джинни — твоей, полностью и без остатка. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю…

— Я не идиот, — начал Гарри, вам очень не хочется погибать на войне девственницами, но Джинни всего пятнадцать лет, да и Молли сотрет нас всех в порошок. Это правда, что погибших девушек, ну, не вышедших замуж, хоронят в белых платьях невест? Так ведь…

— Гарри, что-то мы все очень хорошо и громко в этом купе смеялись, а теперь ты начал говорить за упокой. Давай не будем о плохом. Судьба подарила нам несколько счастливых месяцев, недель, дней. Надо любить, несмотря ни на что! Кажется, я и Джинни тебе показали, так, в общем, как можно не взбесить маму. И 11 августа Джинни будет уже шестнадцать, а мне 19 сентября будет уже восемнадцать, надеюсь, ты и Рон не забудете нас поздравить, можно всего лишь прислать Патронуса с поздравлением. Кстати, Дамблдор научил членов Ордена Феникса использовать Патронусов для передачи сообщений, отследить их не возможно. Мы, на занятиях в Отряде Дамблдора, это не тренировали, надо восполнить этот серьёзный пробел.

Гарри сделал паузу, задумавшись, что она, пожалуй, права, в свое время еще наволнуемся…

Глава 6. Милая "Нора"

Гарри уже давно считал волшебный дом семейства Уизли своим домом. Да, именно так. Увы, защита крови, действовавшая в доме на Тисовой улице 4, требовала, чтобы хотя бы один раз в году, Поттер посещал его. Общался с милыми Дурслями. Так требовал Дамблдор. Но июль — август и Рождественские каникулы, Избранный всегда проводил в семье Рона и Джинни. Теперь, здесь был дом самой прекрасной ведьмы на земле.

Радостная Молли встретила их на входе, когда Гарри, Рон и Джинни, сопровождаемые Артуром и Биллом Уизли, высадились из министерской машины с охраной из мракоборцев на двух джипах сопровождения. Да, эскорт был впечатляющий. Но это издержки Избранности Поттера. Один забавный эпизод произошёл на входе. Когда миссис Уизли расцеловала и обняла всех по очереди, она достала свою волшебную палочку, и собралась было, как обычно, кое-что проверить, Джинни вяло сказала: — Мама, не напрягайся, — она быстро и очень изящно взмахнула своей волшебной палочкой, направив себе на попку, демонстрируя познания в заклинании определения девственности, явно невербально произнесла Вирго, а когда золотистое свечение возникло вокруг её бедер, обтянутых джинсами, ещё и изящно покрутила задом перед мальчиками. Мама слегка опешила, но сразу нашлась и просто зашипела: — Джиневра! Джинни со смехом убежала к себе на второй этаж по лестнице. А Рон и Гарри очень правдоподобно изумлённо переглянулись между собой.

Великолепный ужин на кухне при свечах, какие вкусности приготовила Молли! Всё, что Гарри так любил вкушать за эти годы. Особенно приятно было сидеть рядом с Джинни, смотреть на неё восхищенным взглядом, не боясь, что кто ни будь, не так поймёт, чувствовать её руку, иногда и её бедро, открыто смеяться вместе с ней шуткам, которые кто-нибудь отмачивал. Джиневра иногда мило касалась Поттера ногой. Особенно развеселить присутствующих старались Фред и Джордж. Они превратят в праздник любой ужин. Молли давно махнула на их выходки рукой.

Когда Гарри сидел с Роном в комнате, Джинни осталась на кухне помогать маме, к ним присоединились близнецы. Разговор пошёл о том, что происходит в Хогвартсе, в Министерстве Магии и в волшебном магазине «Всевозможные Волшебные Вредилки Уизли». Гарри был совладельцем магазина, как внёсший первоначальный капитал — свой выигрыш на Турнире Трёх Волшебников. Хотя, Гарри никогда не интересовался, сколько денег добавилось в его сейфе в волшебном банке «Гринготтс» за прошедший год. Когда Рон вышел с Джорджем на балкончик проветриться, Фред тактично поинтересовался у Гарри, не изменилось ли что в отношениях с его сестрой.

Поттер посмотрел прямо в глаза близнеца и понял, что брат Джинни говорит очень серьезно, совсем не шутит, и ответил: — Да, Фред, изменилось, всё изменилось, неужели это так заметно…

— И, я надеюсь, это серьезно…

— Более чем, Фред, я никогда не был так счастлив, как в это Рождество.

— Я надеюсь, Гарри, что у тебя с Джинни, это по-настоящему, она просто светится от счастья, давно я её такой счастливой не видел. Но помни, дорогой, я и Джордж, присмотрим за вами, сумасшедшие влюблённые.

— Не беспокойся, я умею держать себя в руках…

— И кое-что в штанах. Кстати, то, что мило изобразила Джинни перед мамой, можно очень легко подкорректировать. Это Грейнджер её научила? Так ведь?

— Фред, ты просто колдун какой-то! Но то, что Джинни с шести лет таскала ваши с Джорджем мётлы из сарая, вы так и не узнали.

— Так, что я там таскала с шести лет? — Спросила входящая в комнату Джинни.

— Да сестрёнка, ты никогда не страдала плохим слухом, — засмеялся брат.

Джинни, войдя в комнату, решительно уселась рядом с Гарри, с вызовом смотря на Фреда и вошедших за ней в комнату Джорджа и Рона. Братья сели на кровать напротив и начался молчаливый поединок. Глаза в глаза. Гарри с интересом посмотрел на Джинни. В её глазах опять плясали опасные чёртики, она абсолютно не боялась находиться в мужском царстве Уизли. Наличие шести братьев закалило её характер. Когда Джордж кашлянул, начиная беседу — выяснение отношений, в глазах Джиневры Молли Уизли вёселенькие огоньки мигом сменились тяжелым стальным взглядом мамы.

— Итак, я хотел бы кое-что уточнить, — начал Джордж, не испугавшись взгляда сестры. В какой должности пребывает сейчас для нашей сестрёнки Дин Томас?

— Дин Томас пребывает в должности моего бой-френда. Ещё вопросы будут?

— Так, а присутствующий здесь Избранный, Гарри Поттер…

— В настоящий момент продолжает быть парнем, тем, которого я люблю уже шесть лет. Что ещё вас всех интересует?

Наступила пауза. Близнецы обдумывали, как продолжить допрос сестры, явно не обделённой вниманием мужского пола. Джинни взглянула на Гарри, но Поттер прекрасно помнил, как позорно струсил и удрал Дин, оставив Джинни одну разбираться с Роном, застигнувшего парочку в тайном проходе целующимися. И поэтому он тоже смело и пристально смотрел в глаза Джорджу. Джинни улыбнулась Гарри в ответ и заговорила:

— С Дином я встречаюсь уже полгода. Сначала всё было хорошо. Мне с ним было интересно. Но теперь всё идёт через пень-колоду. Мы периодически ссоримся. Серьёзно. Мне это надоело. Отношения зашли в тупик. Почти. Но я не хочу его бросать, как надоевшую игрушку. Так не хорошо. Так не порядочно. Я пытаюсь поддерживать с ним нормальные отношения. Целуемся? Да. И на этом всё.

— А Гарри…

— А этого Избранного я просто люблю, люблю и всё, это, надеюсь для вас всех не новость?

Наступила долгая пауза. Гарри понял, что он должен что-то сказать. Собравшись с духом, он начал:

— Фред. Джордж. Рон. Я был полным идиотом. Шесть, ну, три последних года ясмотрел не туда. Девушка, Джинни… она всегда была рядом, ждала, надеялась, и я теперь… да… люблю… по-настоящему! Больше жизни! Я сделаю всё, чтобы она была счастлива!

Джинни положила свою руку сверху на руку Гарри. Поттер повернулся к ней. Нет, благодарных слёз в её глазах не было. Но пронзительный, тёплый взгляд, благодарный взгляд, казалось, просвечивал его насквозь. Джинни улыбнулась ему своей замечательной милой открытой улыбкой, самой замечательной, прекрасной волшебницы на земле.

— Ну, что же, — произнёс задумчиво Фред, — совет да любовь, но есть ряд правил. Первое: попытку трансгрессии в комнату Джинни ночью, мама сразу же обнаружит, сбросить эту сигнальную защиту у вас не получится. Мама довольно долго смотрела на вашу парочку во время ужина и приняла кое-какие меры. Я вас предупредил. Второе: попытки уединиться в сарае для мётел, в сарае с папиными штучками, ну, при попытках, кое-что сделать…

— Фред! — Возмущённо закричала Джинни.

…запрещенное. Мама возьмёт вас обоих за одно место сразу. И мы вас не спасём. Она разбросала амурных сигнальных заклинаний везде, где только можно, и в твоей комнате тоже попыталась. Не совсем уверен, но на пороге и двери точно установлено. Окно? Да, там его нет. Но мётлы стоят в сарае, и применение Акцио, вам грозит мгновенной взбучкой, так как сарайчик, тоже, так сказать «предупреждён». Мамочка Молли искренне считает, что она всё учла и всё предусмотрела! А мой долг, как любимого брата, предупредить любимую сестрёнку! Её драгоценное психоэмоциональное и сексуальное здоровье превыше всего! Лучше спасибо скажите! Третье: амурных заклинаний обнаружения нет только в спальне родителей, но, сами понимаете, ночью она занята, а днём мама может вас там реально поймать, но я вам ничего не говорил…

— Спасибо, Фред! — хором произнесли Джинни и Гарри, и захохотали.

Братья присоединились к ним, но Джордж мило добавил: — Ребята, мама, конечно, прогрессирует, и целоваться, и обниматься, пожалуй, можно, но попадаться ей на глаза вживую, очень не советую…

— Ну, хорошо, с этой сладкой парочкой нам всё ясно. А вот как дела у драгоценного братца, и как дела у его девушки, если не врут наши информаторы, у Лаванды Браун. — Продолжил Фред выяснение амурной обстановки у молодого поколения семьи Уизли.

— Не ваше дело… — буркнул в ответ Рон.

Джордж мило подмигнул Гарри и Джинни, и продолжил: — Ну, мы с братом беспокоимся не за крутого мачо Ронни, а за психическое здоровье его подружки…

— Не впала ли она в преждевременный маразм, и… — продолжал издеваться над взбешённым Роном Фред.

Но тут, внезапно, Джинни решительно встала на сторону младшего брата: — Фред! Джордж! Заканчивайте! Когда к нам на пару — тройку деньков приедет Гермиона Грейнджер, всё станет на своё место! Окончательно!

— Опа! А Ронни тоже работает на два фронта? Как и сестрёнка? Вот же молодежь даёт! — Воскликнул Джордж.

— Браво! Настоящие Уизли! — Восхитился вместе с братом Фред.

Дальше все долго хохотали, потом Фред сказал Джорджу, что пытать этих партизан больше бесполезно, предупредить, мы их предупредили, а все остальное, в подробностях, узнаем от Грейнджер. Близнецы откланялись, заявив, что у них встреча с двумя барышнями из соседней деревни, удалились, трансгрессировав с небольшим хлопком. Троица в новом составе осталась одна. Наступила неловкая пауза. Как не мечтали, очень хотели наши Гарри и Джинни уединится, но как можно оставить, бросить Рона одного? Они поговорили, мило согласились, что достойно отбились от близнецов. Но, наступило уже довольно позднее время. А когда в комнату ненавязчиво заглянула мама, заявив, чтобы Джинни отправлялась спать, ибо мальчики с дороги устали, все стали укладываться. Джиневра, поцеловав в щечку Рона, а Гарри, мило подмигнув, в губы, отправилась, якобы спать.

Когда Рон и Гарри завалились в свои койки, они немного поболтали, вспомнили Гермиону. Потом Рон, как-то между делом сказал, что он всё, конечно, хорошо понимает, но, если Гарри под мантией-невидимкой сунется к Джинни в комнату из коридора, то на входе сигнальное заклятие сработает так, что будет очень стыдно. И прятаться от мамы потом целую неделю, очень неудобно. Но на окне заклинания пока нет. Так близнецы сказали. Но зима всё-таки. Мама недосмотрела. Так, что открывай окно в нашей комнате, моя метла, как видишь, стоит в углу комнаты, я её забрал к себе из сарая под легендой небольшого ремонта и полировки, и лети к ней. Утром в шесть — обратно. Но ты понял, если что с сестрой устроишь, лишнее, не удержишь дружка в пижаме, то я не посмотрю, что ты Избранный.

Что тут скажешь? — Спасибо друг! Я не долго. Вот когда Герми приедет, как меняться комнатами будем? Но ладно… решим…

Оседлав Чистомёт-11, Гарри виновато кивнул Рону, набросил на себя мантию и вылетел в открытое братом Джинни окно, в летящий в ночи снег. Сделав один красивый финт, он снизился с уровня третьего этажа до второго, подлетев к заранее намеченному окну Джинни. Он не успел замерзнуть, постучал палочкой в окно, которое сразу же и распахнулось.

— Почему так долго, Поттер? — Раздался громкий и нетерпеливый возглас Джиневры, копирующий интонации Северуса Снегга.

Окно захлопнулось за спиной, Гарри затормозил и соскочил с метлы, сбрасывая на ходу мантию — невидимку. Джинни подскочила к нему, обвив шею руками. Они сразу начали целоваться, так как вечернее ожидание, милая беседа с близнецами, вся обстановка сладостного ожидания, всё вокруг них просто обострило до предела все чувства, ощущения. Её запах, сладостный вкус её пухленьких и зовущих губ, волны ярко-рыжих длинных волос…

— Джинни… милая… подожди, а как же сигнальные чары, что мама… везде…

— Не беспокойся… неужели ты думаешь, что Грейнджер не научала меня, как их блокировать? Или просто… убирать…

Они упали на пол, на красивый белый пушистый ковёр между двумя кроватями, продолжая обниматься и шептать друг другу слова любви, ну и некоторые пикантные глупости.

— Да не тушуйся ты, Избранный, все охранные заклинания я уже наложила… Оглохни… Коллопортус…

— Солнышко! А разве тебе дома… можно… колдовать?

— Гарри, блин, да когда же ты поймешь, как работает Надзор? По всей стране тысячи волшебников ежедневно вечером и ночью накладывают эти заклинания на свои спальни и дома. Кто вообще способен отследить… меня… в большой семье волшебников? Лучше скажи, как отреагировал Рон, на твой ночной полёт, в общем…

— Ну, он… нас с тобой, в общем, благословил… и дал свою метлу, которую заранее притащил в комнату…

— Я его обожаю… милый братец…

Они целовались, сбрасывая, нет — решительно стаскивая друг с друга одежду. Сладостная возня, в конце — концов, закончилась, и ворох спутанной одежды, состоящий из халатов и пижам, улетел куда-то в угол. Слабым рассеянным светом горел ночник на столе, позволяя Гарри хорошо рассмотреть вблизи свою подружку.

Само совершенство! Ещё и россыпь едва заметных веснушек на гладкой бархатистой коже! Солнышко моё, ярко сияющее в ночи! Капельки пота — испарины на верхней губе! Нежное дыхание, просто сливающееся с волшебным ароматом цветов! Прелесть, песня, а не девушка! Но тут, когда полностью обнаженные, с бешено колотящимися сердцами, любовники одновременно остановились, сделали паузу, внезапно…

— Гарри, милый, я не хочу это делать впопыхах…

— Я тоже, любовь моя…

— Тогда, повторим пройденный материал?

— Как скажешь, ведьма моя…

Избранный медленно поцеловал её в мочку уха, она мило засмеялась от щекотки, но он сразу же ушёл вниз по её шейке, прокладывая дорожку из поцелуев к плечам, медленно, как гурман, пробующий изящный и очень изысканный десерт, перешёл на другое плечо, продолжил целовать её руки, не спеша переходить к двум аппетитным грудям, вздымавшимся от вожделения, уже просто сжигавшего Джиневру изнутри. Гарри старался не спешить. Он нежно ласкал её груди, чередуя ласку и притворную грубость. Ведь опыт уже понемногу накапливался. Да и теорию он читал. Гермиона просто заставила его выучить, внимательно прочитать в поезде, почти всю дорогу до Лондона учебник для начинающих, для молодых магов, познающих основы волшебного секса. Причём заставила читать, только три первые главы, а затем устроила экзамен. Сначала прочитала мораль, что необходимо держать себя в руках, уметь называть вещи своими, правильными, научными именами. Но особенно подробно, подруга, милая и строгая учительница одновременно, мисс Грейнджер, добивалась от него ответов на вопросы в конце главы «Как это должно быть в первый раз?» Но она сразу предупредила, что вопрос девственности не обсуждается, это табу и придется тактично, очень осторожно и нежно, полностью взаимодействуя с Джинни, искать обходные пути. Молли нельзя злить, это чревато. Он тогда улёгся на сиденье, головой на колени к Гермионе, и они читали, но каждый свою книгу, он — для начинающих, а она — для продвинутых пользователей. Конечно, он елозил немного головой по её коленям, а она шутливо ему легкими пинками и ерзаньем отвечала, давая ясно понять, что усвоение прочитанного материала так лучше запоминается. При подъезде к Лондону он, в состоянии дикого возбуждения, даже слегка попытался погладить её по бедрам, за что получил довольно болезненный удар толстым фолиантом с ценной информацией по голове. Доходчиво так, понимаете…

Думаете, Гарри об этом вспоминал молча, тихо, параллельно очень нежно лаская Джинни? Он ей это рассказывал! В подробностях! Медленно! Растягивая слова, продляя удовольствие от ревностной пытки! Шептал на ушко, когда ласкал шейку и целовал в щёчки и губки, теребил мочку уха, исследуя язычком везде, куда только мог дотянуться! Чувство ревности так завело подругу, просто заставило Джиневру не на шутку взорваться, так взбрыкнуть задом и они чуть не допустили роковую ошибку. Переведя дух и сделав паузу, возник непроизнесённый вопрос — что делать дальше?

— Джинни, я не знаю, обсуждали ли вы с Герми эту тему…

— Оральный секс мы уже начали осваивать. Тогда остаётся тема секса с «чёрного входа», тема задних ворот? Хотя в квиддиче таких нет. Так…

— Мило…

— Гарри, я понимаю, что для тебя это очень важно… разрядка…

— Джинни, я пообещал Герми, что мы будем делать только то, что подходит нам обоим… никакого эгоизма…

— О Мерлин, как бы Миона с нами в постели… на коврике…

— Извини… но классно, мы делаем это, а она с книгой и указкой рядом, заставляет делать как следует, оценки ставит… наказывает…

— Не ремешком по попке? Нет, всё хорошо, не обижайся, мы это с ней обсуждали. Там, на столе, зелье… любрикант называется…

— Ты уверена? Ты готова?

— Ты на что урод намекаешь? Негодяй! Я, конечно же, готовилась…

— Джинни… какой я идиот… прости, пожалуйста! Я не это… имел в виду…

— Что имеешь, то и введешь…

Методом проб и ошибок, медленно, впервые в жизни, они попытались это сделать. Больно? Конечно! Несмотря на магию и любрикант. Но поза Джинни на коленках, головка на подушке, откляченная, манящая высокая попка, просто свела Избранного с ума. Разве может настоящий мужчина устоять, когда его любимая так мило устроилась? Сначала очень медленно и тактично. Аккуратно. С её помощью. Но затем! Динамика, ритм, желание! Буйство! Его руки на её бедрах. Пара-тройка шутливых шлепков. Конвульсии… Стон… Финал. Джиневра Молли Уизли и не на такие жертвы пойдет для Избранного Гарри Джеймса Поттера!

Когда тяжело дышащий Гарри, обессиленный, выжатый как лимон, и полностью опустошенный, сжимал в своих объятиях Джинни, героически перенесшую впервые в жизни эту довольно болезненную для юной девушки процедуру, начал шептать ей слова извинений и просить прощения, она резко разомкнула его хватку, и, перевернувшись на спинку, раскинула бесстыже в стороны свои стройные ножки. Затем, решительно схватив его за вихры, толкнула вниз, перехватившись за плечи, направила туда, куда следует, решительно бросив в последнюю атаку на закрытую пока для обычных посещений пещеру чудес. Ведь за всё в этой жизни надо платить. Если бы именно так… и за всё…

Глава 7. Молли делает открытие

Прекрасным утром, после завтрака, на котором сладкая парочка вела себя на удивление тихо, и так как Молли, не стала грузить детей домашними проблемами, то троица и близнецы устроили на свежем воздухе небольшое побоище снежками. Гарри и Джинни отчаянно отбивались от Рона и близнецов, которые уже явно пытались их взять в клещи, поставив под перекрестный огонь. Тем не менее, миссис Уизли отозвала Фреда из боя, но не для того, чтобы уравнять шансы двух армий, ибо Молли всё-таки успела заметить, что снежки летят не в полную силу, скорее дурашливо, братья явно старались не особо попадать в Джинни, а по полной мочили Избранного.

Фред, с легким, но тревожным интересом, явно написанным на лице, но без тени раздражения, что его отозвали из решающей битвы эпохи, предстал на кухне перед мамой. Прежде всего, Молли решила убедиться, что это именно Фред, а не Джордж. Для чего, как бы между делом, рассматривая сражающихся бойцов сквозь частично покрытые инеем окна кухни, тактично спросила: — Как дела… у вас… с Верити? Она знала, что Фред уже год встречается с этой милой девушкой. Ну и высказать предупреждение, что периодически меняться местами с Джорджем, ухаживая за этой блондинкой, очень не хорошо. Джордж, кстати, встречался с Анджелиной Джонсон. Но, наблюдая за двумя влюбленными, за Джинни и Гарри, миссис Уизли решила выудить кое-какую полезную информацию именно из лидера близнецов. Никто в семье Уизли, включая Молли, не мог их различать. Кроме Джинни. Она, каким-то непостижимым образом всегда сразу могла точно определить кто из них кто. Когда Молли ревностно — шутливо пыталась выяснить у дочери, как она это делает, та дежурно отшучивалась, говоря, что просто у Фреда рожица наглее, чем у Джорджа.

— Мама, не беспокойся, мои отношения с Верити Фокс, стоят на более высокой ступени, чем у…

— Фред, я не шучу. Давай-ка, сынок, присядем…

Они сели за кухонный стол напротив друг друга, продолжая краем глаза наблюдать за развернувшейся в зимнем саду битвой.

— Мама, ты, конечно, хорошо видишь, что Джинни, кажется, по-настоящему влюбилась. Ты за этим меня позвала?

— Влюбилась она уже давно, а вот сейчас, явно дождалась ответных чувств…

— Ну, она заставила Поттера, наконец, обратить на себя внимание, скажем, теперь Джинни на равных конкурирует с Грейнджер…

— С Гермионой? С зубрилкой, почемучкой и отличницей?

— Мама! Я тебя немного просвещу, Гермиону Грейнджер многие мальчики считают очень даже ничего. Она умница! Очень симпатичная. Да и общение с нашей сестрёнкой обеим явно пошло на пользу. Ты заметила, что они очень дружны, мне кажется, Джинни даже научила её немного краситься и кокетничать, а Гермиона подсказала подружке, что в книгах не только скучные факты и цифры. Ну и у Джинни книжный стеллаж тоже на всю стену. Любит читать тоже…

— Дочиталась. Да, она явно стащила у меня те две пары духов. Слишком уж для меня молодежный букет. Я бы и так ей их подарила. Но я в тебе не ошиблась, сынок, ты очень наблюдателен, дамский угодник…

— Мадам! Я потрясён! Вы вгоняете меня в краску!

— Не паясничай! Вы с ними вчера разговаривали, ведь так? Они отвечали ясно и открыто, или… мямлили.

— Нет. — Чётко и ясно ответил Фред. — Они говорили ясно и открыто, именно так, смотрели прямо, не отводили глаз в сторону, оба, отвечали, я бы сказал, даже с вызовом…

— Значит, это серьезно?

— Абсолютно! Кстати, в прошлом году, на занятиях в Отряде Дамблдора, в Выручай-комнате, Джинни легко, с первого раза создала телесного Патронуса — коня. Ты много знаешь волшебниц, которые это сделали в четырнадцать лет? С первого же раза! Я тогда ничего ей и Гарри не сказал, но с Грейнджер у меня милый разговор состоялся. Мы обменялись впечатлениями. Она сказала, что Поттер на третьем курсе целую неделю мучился у Люпина, пытаясь добиться хотя бы струйки серебристого пара, и Гермиона три занятия осваивала этот приём. Она потащила меня в библиотеку! Меня! Ну, и Грейнджер мне показала там одну древнюю книгу по истории магии, где говорилось, что седьмой ребёнок в семье чистокровных волшебников всегда обладает экстраординарными способностями. Ты ведь её легко научила выполнять Летучемышиный сглаз? А в Хогвартсе его никто больше выполнить не может. Гермиона пыталась — не выходит! И Слизнорт пригласил Джинни в Клуб Слизней, только за то, что увидел, как она его с лёгкостью выполнила в коридоре поезда. Эксклюзивчик, однако. А в Министерстве Магии как сражалась? Защищала отход всей группы, но, правда, повредила ногу…

Молли улыбнулась, испытав чувство гордости за свою единственную, такую долгожданную дочку. Но к нему примешивалось и чувство тревоги. Все, кто очень близко приближаются к Избранному…

— Значит, у неё давно есть очень мощное счастливое воспоминание, — улыбаясь, произнесла Молли, наблюдая за контратакой Гарри и Джинни.

— Могу только высказать догадку, мама, Тайная комната… и спасающий её от чудовища герой…

Битва на улице, явно опять складывалась не в пользу влюбленных, Гарри уже упал на живот, его добивали, лежачего, Джинни упала сверху, пытаясь своим телом закрыть любимого. Джордж и Рон, вошли в раж, явно очень довольные собой, методично закидывали снежками будущего зятя.

— Это не честно, — произнесла Молли, наблюдая финал битвы, — давай этой сладкой парочке немного поможем.

Они распахнули дверь и выскочили на улицу. Молли взмахнула своей волшебной палочкой и тут же все валявшиеся вокруг сражающихся снежки поднялись в воздух и закружились в хороводе, затем прицельно полетели в Джорджа и Рона, те заорали, закрыв руками головы, рванули в сторону папиного сарая, пытаясь спастись, издавая вопли, что так не правильно. Джинни со смехом покатилась с Гарри по снегу, используя невинный предлог, чтобы поваляться друг на дружке, на ослепительно белом и мягком покрывале.

Когда все собрались на кухне, Джинни и Гарри стояли, улыбаясь и изящно отряхивая снег, друг с друга. Битва, явно, отняла много сил у сражавшихся. Повесив в прихожей куртки и шапки, компания расселась за кухонным столом, с шутками и хорошим аппетитом поглощая горячее какао с различными кондитерскиии достижения Молли. Они понемногу оттаивали. Планировалось начать наряжать Рождественскую ёлку, и вообще, праздничное украшение всего дома.

После шуточного разбора подробностей сражения, отогревшаяся и оттаявшая Джинни встала из-за стола и направилась к лестнице, но тут слегка захромала, сморщилась, немного прикусив нижнюю губу от боли, но допрыгав до выхода на одной ноге, быстро начала подниматься на второй этаж в свою комнату.

— Вы, что, идиоты, всё-таки попали в девочку? — Искренне возмутилась мама. — Я вам сейчас устрою…

Фред отличался редкой наблюдательностью и сообразительностью. Перед его глазами мгновенно встала картина вскочившей с его кровати в комнате на втором этаже Верити Фокс, морщившейся от боли, хромавшей и прижимавшей к попке салфетку с анестетиком, в легком распахнутом халатике, выскакивающей в коридор, и дружное ржание Джорджа и Анджелины, которым она явно неслучайно попалась на лестнице.

— Если кто, куда и попал… и кому надо устроить… вставить, то это козлу Избранному, — прошептал-прошипел Фред, но так, чтобы Молли, не дай Мерлин, не услышала.

В большой гостиной дома, уже пахнущей рождественской хвоей, мандаринами, апельсинами, кулинарными шедеврами Молли, Фред, Джордж и Рон, пытали бедного садового гнома, напяливая на него белую балетную пачку, приделывая крылья и нимб из подручных материалов. Обездвиженный заклинанием гномик зло пялился на всех, но пытался-таки схватить врагов зубами, вознамерившихся превратить его в Рождественского ангела. Гарри и Джинни с интересом наблюдали за процессом, пользуясь тем, что в Рождество Надзор особо не зверствует, и с дивана, заклинанием левитации, поднимали на ёлку игрушки и украшения. Одновременно они умудрялись играть в волшебные шахматы, ну и постоянно старались далеко друг от друга не отходить, используя любую возможность хоть что-либо сделать вдвоём, просто подержаться за руки. Обменивались улыбками, когда им казалось, что этого никто не замечает. В общем, вели себя как два влюблённых идиота, у которых окончательно съехала крыша. Джинни не скакала вокруг ели как коза, а почему-то предпочитала сидеть на месте, и иногда навещала ванную комнату. Они закончили магически развешивать гирлянды и мишуру из цветной бумаги и теперь интересовались достижениями братьев Уизли. Конечно, если мама ненароком заметит, что они используют в гостиной волшебство, им здорово влетит, но мама и так уже слишком многое заметила.

Молли сидела на кровати в комнате Джинни, бессильно опустив свою волшебную палочку. По её лицу текли слёзы, горькие слёзы. То, что она только что узнала и увидела, используя древнюю магию, да и кое-что подержала в руках и прочитала, оставленное на столе, явно потерявшей всякую бдительность Джиневрой, потрясло её до глубины души. А она еще считала, что очень хорошо знает свою дочь. Но обо всём по порядку. Когда ей окончательно стало ясно, что Гарри и Джинни ведут себя как влюблённые, а они особо этого и не скрывали, миссис Уизли решила всё-таки кое-что проверить. Молли сочла бы личным оскорблением, если бы она не знала, что на самом деле происходит в её доме. На всякий случай она поднялась на второй этаж, к комнате дочери, пользуясь тем, что все были заняты предпраздничной суетой в гостиной, а её кухня могла какое-то время обходиться сама, без присутствия хозяйки.

Сигнальные заклинания на пороге, двери и стене показывали, что мужчина, юноша, за последние сутки в эту дверь, в эту комнату не входил. Войдя в комнату, она опытным глазом сразу же заметила, что наведён неестественно идеальный порядок, все лежало на своём месте, и всё было выровнено явно по линейке, по нитке. Это на Джиневру не похоже. Нет, дочка всегда была очень аккуратной девочкой и бардак не любила, как и мама, но чтобы так навести порядок! Всё на своем месте и просто сверкает! Это явно перебор. Молли взмахнула волшебной палочкой, проверяя комнату на последние заклинания. Оглохни и Коллопортус. Интересно? Так, Джиневра явно не хотела, чтобы кто-то что-то услышал и случайно не вошёл. Это неспроста. Она воспользовалась своей волшебной палочкой, рисковала, явно рисковала, ей колдовать пока нельзя. А вот и следы незаконного проникновения в помещение. Окно, аккуратно заклеенное по контуру с помощью волшебства утеплителем, явно открывали. Нет, утеплитель был на своём месте, но опытный глаз домохозяйки отметил, что его уложили повторно, вручную, без магии. Проветривала? Но чем её не устраивает небольшая форточка? Человек в неё не пролезет, это так, к слову. А что это стоит на углу стола? Большая шкатулка для писем? Молли навела волшебную палочку на крышку, произнесла своё любимое заклинание, после которого у неё всё всегда гарантированно открывалось.

Что же она увидела внутри? Это был набор зелий на все случаи жизни для молодой ведьмы, открывающей для себя мир секса и низменных удовольствий. Молли потрясённо плюхнулась на кровать, не отводя глаз от представшего перед ней арсенала. Нет, некоторые вещи ей были хорошо знакомы. И кое-какие предметы, явно стащенные у неё из спальни. Средство для заживления ран от пылкой любви. Различные любриканты, смазки. Афродизиаки. Вот средство «Для молодой ведьмы, пока не готовой испытать радость материнства». Это полезная вещь. Кое-что тонизирующее и раскрепощающее, не только для ведьмы, но и для мага. Кроме всего этого, Молли заметила пергамент. Там, мелким убористым почерком Гермионы Грейнджер, миссис Уизли с ним была знакома, письма Гермионы в дом Уизли проходили, содержались подробные инструкции, что и как применять, показания и побочные эффекты. Так, эти две подружки явно полностью взаимодействуют на любовном фронте. Молли вспоминала, как несколько лет назад она им обеим рассказывала о любовных зельях, которые она варила в молодости. Грейнджер только что не конспектировала, сидя рядом, а Джиневра так вообще затаив дыхание внимала её откровенному рассказу. А вот и письмо. «Моя милая Джинни! Родная! Я так по тебе скучаю! Рон уже, наверное, весь извёлся? Надеюсь, вы с Гарри его не бросаете одного? Я считаю дни до встречи с тобой и с мальчиками. Я боялась расстроить родителей, но на три дня они меня в конце каникул всё-таки отпускают, и я сразу приеду на «Ночном Рыцаре». Надеюсь, что ты и Гарри не потеряли голову окончательно. Помни, что я тебе говорила и о чём предупреждала. Вы сумасшедшие влюблённые! И если твоя мама всё узнает, нам вместе не сносить головы. Если она решит тебя сжечь, как настоящую ведьму, то я сразу же прилечу и взойду на костёр за тобой! Целую тебя везде, моя любовь! Крепко поцелуй за меня Рона и Гарри. Ваша Гермиона».

А это уже письмо не подруги. А письмо очень близкой подруги. Ближе не бывает. Как изменилась нынешняя молодежь! Я такой не была. Точно? А как же поход в Выручай-комнату с Артуром ночью, за пару месяцев до выпуска. И потом родился Билл, через семь месяцев после школы. Явно лучший проект Выручай-комнаты! Вот почему он такой красивый! Нет, я и Артур были просто созданы друг для друга. И нам было уже обоим семнадцать. И теперь вот, Джинни. Ей всего пятнадцать лет! А её ослик всего на год старше. Любимая единственная дочка, у неё есть тайна от мамы, которой она по доброй воле не поделится. Знала ли я её? Мне всегда казалось, что Джинни для неё это открытая книга. И вот, на тебе. Молли очень не хотела этого делать, но эту ночь Джинни явно провела не одна. Можно догадаться с кем. Осталось только провести магическую процедуру и произнести древнее сложное заклинание матери, безумно желающей своему ребенку только добра. Но надо всё точно знать, что именно желать.

Молли, наконец, решилась и произнесла заклинание, проведя очень сложную магическую процедуру. Лучше бы она этого не делала. Возникшая серебристая дымка превратилась, оформилась в двух молодых людей — в девушку и парня, с чертами Джинни и Гарри, и пошли милые эпизоды их последнего ночного приключения. В подробностях. Кто, как, кого, куда и сколько. Молли прикусила губы до боли, до крови, и когда картины уже совсем становились откровенными, она даже в ужасе закрывала глаза. Когда действо закончилось. Слезы душили её. Она потеряла дочь. Нет, Молли сразу решила, что она не бросится на них с ремнем или со скалкой, не начнет их наказывать или увечить волшебной палочкой, выгоняя на мороз, устраивая накануне светлого праздника Рождества побоище. Гарри Поттер, как же ты мог, «бедная сирота», я всегда любила тебя как сына, что же ты, обормот, сделал с Джинни? И она ведь ведет себя в постели, тьфу, на коврике, как прожжённая шлюха, вытворяет такое, что может и вейла поучиться. Стоп. Это не Поттер. Это… Грейнджер. Милая грязнокровка. Вот до чего доводит любовь к книгам. Конечно! Староста Грейнджер имеет прямой доступ к особой секции запретного отдела библиотеки Хогвартса. Но… я же хорошо и уже очень давно знаю обеих. И теперь я ищу крайнего или крайнюю, кто развратил мою невинную девочку. Нет, надо быть честной перед собой. Джинни и Гермиона — два сапожка-пара. Обе достойные и очень изобретательные ведьмы, обе друг дружку полностью дополняют и подменяют. Две талантливые волшебницы нашли друг друга и явно строят окружающий Волшебный Мир под себя. Мало того, явно поделили сферы влияния, не устраивая в своё время войны за Избранного. Тогда… и Рон тоже? С Грейнджер? О Мерлин, это же очевидно! Вот стерва — отличница приедет, и я ей всыплю! По первое число! Грязнокровка… тьфу, маглорождённая. Настоящая ведьма, одно слово! С большой буквы! Запах костра она почувствовала, видите ли. Но, прежде чем собрать дровишек для аутодафе, надо сначала откровенно поговорить… с обеими, а потом и со всеми четырьмя…

Молли взяла себя в руки, успокоилась, собралась и ещё раз проиграла, прокрутила сценку Гарри и Джинни в любви. Она отметила, что парень всё время как бы извинялся, и каждый шаг уточнял у девушки. А она, явно являлась инициатором, лидером. И что теперь? Джинни совратила бедного сироту? Нет, они оба виноваты. А в чём? Девственность, кстати, Джиневра явно бережёт. Это ясно потребовала, кстати, именно Гермиона. Но то, что они вытворяют, так уже почти профессионально и талантливо, переходит все рамки! Мерлин с ними, поцелуи, объятия, но заход с кормы! Это вообще извращение! А что они вытворяют своими устами! И тут Молли впервые, почти улыбнулась сквозь слёзы. И что теперь делать? Устроить грандиозный скандал? Джинни уже не та скованная и закомплексованная девушка. Даже могу себе представить, что было бы, если бы я напала на неё в ярости, оскорбляя и нанося удары по лицу. Она бы даже не отвернулась. Молча бы стояла, возможно, плакала, но она вообще-то редко плачет, я не помню, когда она вообще плакала когда-нибудь. Молча, выслушала бы меня. Вытерла бы кровь на разбитых губах, глянула прямо в глаза, просто тихо сказала бы — прости меня, мама, если сможешь, прости, и, собрав минимум вещей, взяла бы волшебного пороха и вошла в камин, громко, с вызовом, крикнув адрес — Гриммо 12. И ушла бы из её жизни. Надолго. Нет, потом они, конечно же, помирились, ревели бы вдвоём. Возможно втроём, ещё и с Гермионой. Зачем это устраивать? Поздно уже. Поезд ушёл. Запретный плод сорван. Она что-то упустила в воспитании Джинни. Но делать вид, что ничего не случилось — это тоже не правильно. Надо подготовиться к серьезному разговору. С обязательным участием Грейнджер. Явно возможная будущая невестка. Ей тоже надо вставить, вправить, нет, слегка поправить перегревшиеся талантливые мозги. Кто родители у Герми? Стоматологи? Судя по последним событиям скорее сексопатологи. Я не могу позволить себе потерять единственную дочь и испортить на всю жизнь отношения с невесткой. Но и терпеть такие номера в своём доме, когда из неё делают круглую дуру, думая, что мама безнадёжно отстала от современной жизни, она не позволит. Это мой дом, мой муж и мои дети. Я в семье Уизли глава семьи! И я не позволю делать из себя посмешище! Молли вытерла слёзы, удалила все следы своего волшебства, и вышла из комнаты дочери, громко хлопнув дверью.

Гостиная была наряжена и украшена. Все занимались своими делами. На Гарри и Джинни никто уже не обращал никакого внимания. Поттер тихо поинтересовался, как Джинни себя чувствует? Та ответила, что нормально, терпимо. Тогда Гарри предложил пойти немного погулять на воздухе. Рон играл в волшебные шахматы с Биллом. Флер на кухне с мамой пыталась наладить контакт, та как-то вяло общалась с будущей невесткой, во всём почему-то с ней впервые в жизни соглашаясь, а Джинни лезть к ним не стала. Фред и Джордж поднялись к себе, готовя какие-то очередные провокации и Рождественские сюрпризы. Завтра приедут Тонкс и Люпин. Приедет Чарли. Наступил вечер. Джинни и Гарри, одевшись, вышли на улицу в сад. Было ясно, сверкали звёзды, ветра не было, и они одновременно произнесли: — Условия идеальные! И засмеялись, вспомнив, что квиддич у них в крови. И вывод напрашивался однозначный. Они оседлали две метлы и взлетели в воздух. Сидеть было удобно, не волнуйтесь, амортизационная подушка на спортивных мётлах всегда делала сидение комфортным, как на мотоцикле, только еще удобнее и мягче. Они полетали над «Норой», замерзшим прудом и садом. Тут у обоих возникла одна очень экстравагантная идея. Да! Впервые заняться сексом на метле в полёте! Сказано — сделано! Тихо вытащив из комнаты Рона мантию-невидимку, и, установив на метлу систему подогрева из закреплённой на метловище чашечки синего пламени, давнего ноу-хау Гермионы, обеспечивающего теплом пространство вокруг метлы на два — три фута в окружности. Они круто подскочили на скоростной «Молнии» Гарри вверх, надёжно укрытые замечательной мантией, и на фоне полной луны, установив режим вверх — вниз, как на «русских горках», попытались, со смехом, впервые это сделать в свободном полёте. Сначала у них неплохо получилось, ну, типа, уста в уста, а затем Гарри крепко оседлал метлу, а Джинни попыталась, применив любрикант с анестетиком, оседлать его «метлу», ну, «метловище» Избранного, обхватив его шею, или что там ещё, руками. Как они это сделали, ума не приложу, но то, что сделали, это точно!

Глава 8. Явление Гермионы Грейнджер

Проснувшись утром в комнате Рона, Гарри смутно помнил, как уже глубокой ночью, он высадил со своей метлы полностью обессилившую и слегка обалдевшую Джинни, поцеловав её на прощанье и, положил, полностью обнажённую подругу в кроватку, заботливо укрыв тёплым одеялом. Обратно в комнату Рона он тихо прокрался по лестнице под своей мантией-невидимкой, так как Джинни шепнула, что мама, по словам Флёр, после ужина, внезапно убрала, разбросанные по всему дому амурные заклинания. Они не стали ночью вдаваться в причины, побудившие Молли так поступить. Но, явно что-то назревало. Будет день, будет и пища.

Утром Гарри растолкал Рон, пребывавший в радостно-приподнятом настроении, не столько из-за ожидавшейся массы Рождественских подарков, а из-за ожидавшегося этим утром приезда Гермионы. Быстро посетив ванную и приведя себя в порядок, мальчики скатились вниз по лестнице в гостиную, где обнаружили весёлую Джинни, активно потрошившую подарочные свёртки. Фред и Джордж громко хором ответили на приветствие и тоже продолжили решительный досмотр улова этого Рождества. Пока все шуршали упаковками, обменивались дежурными шуточками по поводу новых свитеров с буквами имени на груди, Рон беспокойно выглядывал в окно. Гарри, прекрасно понимая чувства друга, улыбался, хитро перемигиваясь с Джинни. Внезапно в гостиную влетела вспышка света, превратившаяся в Патронус — выдру Гермионы, прыгнувшую на стол и мило сложившую лапки на груди, нежным голоском проговорившую: «Так меня встречают, или нет?» Рон с воплем рванул в прихожую, сорвал с крючка куртку, и выскочил на улицу, за ним уже бежали Джинни и Гарри. Оказавшись на воздухе, парочка увидела, как со стороны калитки, под ручку с Биллом, шла широко улыбающаяся Гермиона в длинной шубе, в лисьей шапке с хвостом и изящной муфтой. Рон с воплем бросился к возлюбленной и, не обращая внимания на старшего брата, чуть не задушил её в объятиях. Они расцеловались. Билл тактично отошёл на один шаг в сторону, пока братец слегка буйствовал после долгой разлуки. Гарри и Билл понимающе обменялись взглядами.

Наконец, Рон отпустил своё сокровище, и Гермиону по очереди обняли и расцеловали Джинни и Гарри. Избранный непроизвольно отметил, как свежи щёчки у девушки с небольшого морозца! Со смехом вся компания подошла к входу в дом, где Грейнджер сразу же попала в объятия Фреда и Джорджа. Молли искренне обняла девочку, безо всякой задней мысли, эти разборки могут немного подождать.

— Мама решила, что я замерзну в эту снежную зиму, и нарядила меня как на Северный Полюс! — Смеялась Гермиона. — Как в Сибирь собрала!

— Мой Билл всегда такой заботливый! — Смеялась Флёр, нежно целуясь с Грейнджер. — Он встретил тебя у автобуса и помог дойти, так как Ронни проворонил свою Герми.

Гермиона прибыла очень вовремя. Вся компания, Уизли и их близкие друзья, расселись за кухонным столом завтракать. Улыбки и шутки, милые приколы. Крики девушек, когда ловушки близнецов начали под их стульями взрываться, полетело конфетти, милые сувениры, и буйство, начавшееся этим утром, без вмешательства миссис Уизли, грозило к вечеру принять угрожающие размеры. Скоро должен был появиться Чарли, Тонкс с Люпиным. Гермиона предложила ребятам после завтрака пойти на улицу, она покажет, как кататься на магловских лыжах, и попутно поговорить. Рон сострил: — А где ты спрятала магловские дощечки для катания по снегу? На что Гермиона самодовольно усмехнулась.

Гостья расположилась в комнате Джинни, и прежде чем идти к мальчикам, они успели-таки перекинутся несколькими фразами, из которых Грейнджер стало ясно, что кое-что изменилось. Мама, проверившая целомудрие у Джинни, у неё это проверять не стала, как делала это уже пару лет при её приездах в «Нору». Джинни заметила ей, что сигнальные амурные заклятия, просто валявшиеся по всему дому пару дней, внезапно исчезли. Все до единого. Надо было пойти к парням и поделиться этой информацией.

Проскользнув в комнату Рона, Гермиона и Джинни плюхнулись к парням на кровати, а после поцелуев и объятий, Грейнджер начала рассказывать о своей первой поездке с родителями на горнолыжный курорт во французских Альпах и своих ощущениях. Как её обучали кататься на горных лыжах. Это, конечно, не полёты на метле, но кататься по склонам было очень даже интересно. Рон язвил, что бедные маглы, не имеющие в своём распоряжении таинства волшебства, вынуждены придумывать себе острые развлечения с использованием подручных средств. Джинни поддержала Гермиону, что всё равно следует попробовать, а иначе как сравнивать, где больше адреналина в крови вырабатывается? Вот, к примеру, Сириус гонял на мотоцикле. Не смотря на то, что отлично летал на метле.

Дальше Грейнджер продемонстрировала всем высший класс своего индивидуального волшебства. Впервые ребятам и всему Волшебному Миру была явлена красная сумочка Гермионы, милый ридикюльчик, заколдованный на невидимое расширение и увеличение внутреннего пространства. У всех присутствующих отвалились нижние челюсти, когда она её открыла и по очереди начала извлекать изнутри комплекты крутого горнолыжного снаряжения. Пока Рон и Джинни потрясённо это наблюдали, Гарри, подскочив с кровати, помог поставить в ряд четыре пары горных лыж «Атомик» и комплекты горнолыжных костюмов с ботинками и шлемами. — Вот нам всем подарок на Рождество от моих папы и мамы. Стоматологи в мире маглов довольно обеспеченные люди, — смеялась Гермиона.

Со смехом и шутками приступили к активному исследованию нового магловского прикола. Разобравшись с лыжами и креплениями, мальчики уже было стали предвкушать процесс интимного переодевания девчонок в эти соблазнительно облегающее — обтягивающие костюмы. Но пара пинков и тумаков не дали этим мечтам осуществиться, Гермиона и Джинни не дав себя зажать в комнате Рона, переоделись в своей. А, когда все собрались и взяли снаряжение, компания со смехом, цепляясь лыжами и палками за все что можно, стала спускаться на первый этаж. Сбежался весь дом, Молли с интересом и страхом наблюдала за новшеством, внесённым в их дом будущей невесткой. Флер, сообщила, что она во Франции, в Альпах, давно на этом катается с кузинами. Рон тихо шепнул, добавив — И кузенами… — за что получил от неё шутливый шлепок по заднице. И Рональд потерял равновесие, рухнул с лыж и запутался в палках под общий хохот всех присутствующих.

Наконец, после небольшого инструктажа и показа мастер-класса в исполнении опытной Грейнджер, компания начала протаптывать лыжню вокруг здания, а затем и по большому кругу вокруг всей территории «Норы». Гарри и Джинни, слегка отстав от Рона и Гермионы, успели обмолвиться, что, пожалуй, то, что они сотворили на метле в полёте, на этом ужасе, они делать не будут. Поттер слегка зазевался, и мисс Уизли въехала к нему прямо в зад, и захохотала, что, пожалуй, она ещё подумает над этой извращённой идеей. Наконец, все стали уверенно стоять и даже двигаться на лыжах более-менее прилично, и Грейнджер решительно повела их к близлежащим холмам. Добравшись до вершины небольшого склона, она продемонстрировала, как надо красиво и быстро съезжать с него. Естественно сначала летели лыжи и тела, когда вместе, а когда отдельно, набили несколько шишек, но к концу тренировки Гарри и Джинни научились более-менее приемлемо съезжать со склона, учитывая, что это первый раз. Понравилось. Правда в этой части южной Англии такой снег лежит не каждый год, и Гермиона предложила иногда посещать и искусственные магловские трассы.

Наконец первая лыжная прогулка-тренировка закончилась, ничего не поломав, ни лыж, ни рук-ног, ни свернув, ни чью шею, компания вернулась в дом и начала переодеваться, готовясь к обеду. Но возня на полу со снятием костюмов все-таки началась, когда в край перевозбужденные Гарри и Рон стали стаскивать с отчаянно верещавших на весь дом девчонок облегающие костюмы. Объятия, поцелуи и шлепки обеих парочек, уже не так заставляли их стесняться друг друга как раньше. В конце концов, Гермиона, как моральный авторитет, слегка пальнула из своей волшебной палочки, мальчики отлетели в сторону и подружки смогли убежать к себе, оставив Гарри и Рону на память вкус холодненьких румяных щёчек двух прекрасных девушек, прямо с легкого морозца…

После праздничного обеда, четверка расположилась в комнате Джинни на двух кроватях, две парочки друг напротив друга. Нет, ничего пикантного не происходило, ну, так, вполне невинные поцелуи и объятия. Ведь после такого Рождественского обеда, приготовленного Молли, резво шевелиться, особо не получиться. Демонстрировали друг другу подарки, прикалывались, но постепенно разговор перешёл на серьёзную тему.

— Итак, сумасшедшие влюблённые, обратилась Гермиона к Джинни и Гарри, я, кажется, чувствую, что вы немного наследили…

— Не понял, — протянул Рон. — А можно немного поподробнее, где эта парочка наследила?

— Дорогой, ты, как хороший муж, все узнаёшь последним… — ответила Рональду, слегка усмехнувшаяся Грейнджер.

— Гермиона! — Хором и явно возмущённо воскликнули Гарри и Джинни.

— А что Гермиона? Я вас обоих, кажется, предупреждала? Ведь так? Судя по поведению мамы, в ближайший день, если не часы, она нас всех вызовет на допрос. И лёгких вопросов там не будет…

До Рона медленно дошло, что то, что обычно рано или поздно между двумя влюблёнными случается, уже случилось. Он очень пожалел, что тогда не сломал свою метлу об голову Избранного, а сам, своими руками, так сказать, отправил в ночной полёт к сестре. Что, не понимал, чем это всё может закончится? Поздно уже. Рон изменился в лице, сел, ссутулив плечи, и обхватил щёки ладонями рук, невидяще уставившись перед собой. Гарри очень захотелось, чтобы его лучший друг орал, начал его избивать, буйствовать, а не так потеряно сидеть. Но тут, в контрнаступление перешла Джинни.

— Рон! Что такого очень страшного случилось? Тебе что, опять продемонстрировать, персонально, что я чиста… ну… не перешла грань. Джульетте было тринадцать! Эту историю Шекспир на весь мир прославил…

— Ага, учитывая, чем эта история, в Вероне, кажется, закончилась…

— Рон, я имела в виду, что мама знает, что Гарри и Джинни провели ночь вместе, и не одну, а что они там делали, это, конечно же, их личное дело. Но мама, кажется, вот-вот потребует ответов на возникшие у неё вопросы… — уточнила Грейнджер.

— А мама точно знает, где проходит… грань… — подал голосГарри.

— Судя по всему, по её пронзительному взгляду, что она невзначай несколько раз бросала на нас четверых, знает, догадывается… — произнесла Гермиона и посмотрела Джинни прямо в глаза, ясно давая понять, что всё милые обходные пути, освоенные парочкой за последнее время, маме, по-видимому, хорошо известны…

Джинни прикусила губу от ощущения неотвратимо приближающегося ужаса. Она просто изменилась в лице и впервые в жизни так побледнела, что даже исчезли милые веснушки на щечках и носике.

— Я так решила, — продолжила Гермиона, — потому что обычно, раньше, Молли улыбалась или умилялась, смотря на Гарри и Джинни, сидящих за кухонным столом вместе, ну, прошлым летом, а теперь в её глазах сквозит такая тревога, что я боюсь, нам всем придётся отвечать…

— Ладно, — произнёс Гарри, вставая, — это я виноват, я отвечу…

— И что, попросишь у мамы прощения, на коленях, скажешь, что недостоин её материнской любви, что «бедный сирота» ошибся, что находиться в нашем доме не имеешь права и сразу же рванешь через камин на площадь Гриммо 12, к своему сумасшедшему эльфу? — Спросил с вызовом Рон.

— От меня мало что останется… Рон… чтобы рвануть…

— Я уйду с тобой! — Закричала, вскочившая с места Джиневра.

— Никуда ты не уйдешь, ты несовершеннолетняя, тебя силой вернут к маме и папе, есть такой закон… — произнесла Гермиона.

— Тогда я сейчас же иду к маме и упаду к её ногам… и попрошу прощения… я не знаю… я… — шептала уже отчаявшаяся Джинни.

Но тут раздался деликатный стук в дверь. Джинни слегка вздрогнула, но собралась и тихо произнесла — Открыто. Дверь распахнулась и на пороге возникла Флёр Делакур. У неё было очень серьёзное выражение лица.

— Ещё раз всем привет. Гермиона. Джинни. Девочки. Мама нас зовёт. Не бойтесь. Я всё время буду вместе с вами. Пойдёмте. А вы, ослики, скрестите пальцы на удачу, и сидите тихо. Я к вам сейчас Билла и Чарли отправлю.

Обменявшись прощальным взглядом с Гарри, Джинни вздохнула и вышла из комнаты вслед за Флёр и Гермионой, махнувшей на прощание мальчикам. Они спустились по лестнице на первый этаж, тихо прошли в гостиную, где они еще с лестницы увидели на столе большой кофейник с подносом с эклерами и тартинками, маленький чайничек с чем-то ещё, молочник, но не это было главное. Во главе стола сидела Молли, держа в руке чашечку и смотря прямо перед собой.

— Присаживайтесь, девочки, — тихо начала разговор и сделавшая приглашающий жест свободной рукой миссис Уизли.

Флёр села по правую руку от мамы, по левую села Гермиона, а, напротив Молли, через стол, лицом к лицу, оказалась Джинни. — Сразу не достанет, — мелькнула дурацкая мысль у Джиневры, и тут же пропала. Мама, если ей надо, достанет из-под земли. Миссис Уизли отставила чашку в строну и со вздохом сказала: — Наливайте, барышни, кто что хочет. Не волнуйтесь. Я планирую говорить с взрослыми людьми. Не с детьми…

Девушки молчали, к посуде и к кондитерским изделиям мамы никто явно притрагиваться не хотел.

— Так дело не пойдёт! По моей команде всем взять чашки и приступить вечернему чаепитию, или кто чего хочет. И берите всё, что я для вас приготовила. Я не Амбридж, Веритасерум не добавляла. Нельзя обижать хозяйку дома, ведь так… доченька?

Джинни очень захотелось быть сейчас на зельеварении в подземелье у Северуса Снегга на контрольной работе. С темой по ядам и противоядиям.

— Итак, как я вижу, тянуть кота за хвост не будем, тем более что Живоглот этого очень не любит, значит, сложились три пары. С Флёр и Биллом мне всё более-менее понятно. Мои робкие попытки воззвать к чувствам сына, что не надо так спешить, по-видимому, совершенно напрасны. Не обижайтесь, Флёр, о вейлах волшебники всякое говорят, что поделаешь, традиция, однако. Но я вас вижу уже некоторое время, вы мне всё более и более нравитесь. Если вам не нравится Селестина Уорлок, это ещё не значит, что невестка не найдёт общего языка со свекровью. Я уже не раз говорила с Биллом, с нашим красавчиком Биллом, моим первенцем. Как же, ликвидатор заклятий в банке «Гринготтс»! Агент 007 и не меньше. Но я пригласила вас, Флёр, чтобы в беседе с девушками, вы… помогли нам. Может я отстала от жизни. От современной молодёжи. Так что, если я сорвусь, а я могу сорваться. Правда, доченька?

— Миссис Уизли, я знаю Джинни и Гермиону уже несколько лет, это самые замечательные девушки, с которыми я имела честь познакомиться, хоть Джинни и ревновала меня к Биллу, да и сейчас ревнует, но ведь она единственная и любимая сестра…

— Не надо их хвалить заранее, Флёр, надеюсь у тебя со своей дочерью, такого разговора не будет, и Мерлин даст тебе немного, чуточку взаимопонимания и доверительных отношений со своим ребёнком…


— Мама! — воскликнула Джинни.

— Подожди… дочка. Дай я выскажусь. Может и тебе придётся в будущем быть одновременно и тещей, и свекровью. Так, что мне надо вас всех спросить. Не бойтесь. Но прошу вас, не врать мне. Это очень важно. Я задам вам один вопрос, от которого зависит, как я… поступлю. Флёр спрашивать не буду, она совершеннолетняя. Это уже её личное дело… с Биллом. Но вот… Гермиона совершеннолетняя, да, а Рон… он, пока нет. Ну и Джинни с Гарри… понятно, что… нет…

— Мама, вы хотите нас спросить не о том, любим ли мы наших мальчиков или… это ведь всем ясно, а были ли мы… близки… — прошептала Гермиона, придя в ужас от того, что она осмелилась сказать.

— А вы очень смелая девушка, если говорите такое. Иногда я думаю, что самое лучшее, что могло случиться в жизни Рона, это… Гермиона Грейнджер…

Бедная Гермиона закрыла лицо руками и тихо заплакала. Молли встала из-за стола и подошла ко второй невестке и обняла её, прижав к себе. Миона всхлипывала, и Джинни очень захотелось быть на её место. Если существует момент добровольного признания, то это он, — решила Джинни и собралась с духом…

— Мама, прости меня… я… люблю Гарри… всегда любила. И я… его девушка.

— Так именно девушка? — Уточнила, улыбаясь мама.

— Ну, да… — неуверенно ответила дочка. Хотя уже… нет… но… — продолжила Джинни и подняла полные слёз глаза на маму.

— Наконец-то я увидела, как она плачет, — подумала Молли, но вслух это не сказала. — Иди ко мне… блудня…

Джинни мигом сорвалась с места и подскочила к маме, обняв её и попытавшись спрятать лицо с наконец-то бегущими слезами в её фартуке. Через несколько минут Молли шутливо заставила девочек сесть на место. Плотина была прорвана, две барышни ревели навзрыд, Флёр хлопала и гладила их по спинкам, подавала носовые платки и разливала по чашкам кофе, пыталась заставить несчастных хоть что-то укусить из кондитерских шедевров. Понемногу все успокоились и Молли начала свой рассказ. Она сначала сказала, что планировала поступить с ними гораздо жёстче, но разве у меня жестокое сердце? Но и оставлять всё так, как будто я уже не хозяйка в своём доме, и на меня можно совсем не обращать внимания, или перегнуть палку, отхлестав обеих дурочек по щекам, поставить в угол, без мальчиков, конечно. Но это не наш метод. Я ведь не хочу испортить отношения с дочерью и невесткой очень надолго. Или написать подробное и очень интересное письмо семейной паре стоматологов в Лондон… познакомить с волшебным громовещателем…

— В первый раз, в те годы Волан-де-Мортовского террора, дети постоянно убегали из дома, когда родители мешали их планам, женились без их разрешения, ведь люди не знали, доживут ли они до следующего дня… в общем, все повторяется… — продолжала Молли. — И я очень не хочу вас потерять. Вы уже взрослые люди, это придётся признать. Не потому, что с мальчиками… а, мне показалось, что управляете ими вы. Так? Мне так показалось. Вы обе, явно не выглядите несчастными жертвами мужской агрессии и настырности. Ведь так, дочки?

— Миссис Уизли, мы просто их любим, мы не манипулируем Гарри и Роном, просто, так получилось… — попыталась ответить Гермиона. — Но, о Мерлин, когда меня целует и обнимает Рон, у меня голова отказывает, руки, ноги отказывают, я двигаться не могу, я вообще не способна о чем-то думать, я боюсь того, что может произойти… на чердаке, в сарае для метел или еще где, о чем потом будешь жалеть всю жизнь, что получилось все чёрт знает как, в первый раз…

— Так значит, первый раз у вас ещё впереди? У обеих? — Миссис Уизли пристально посмотрела на дочку.

— Ну… да… — неуверенно добавила Джинни, избегая смотреть маме в глаза.

— Это хорошо, что всё ещё впереди. Но положить вас парочками в комнаты Рона и Джинни, смешанным вариантом, так сказать, я, по известным причинам, не могу. Хотя, какие ступени лестницы ночью скрипят, и то, что Билл сегодня, наконец, почему-то смазал все дверные петли на ваших комнатах, причину говорить не будем. И инструктировать вас обеих по противозачаточным зельям я не буду, Грейнджер в этом явно разбирается не хуже меня…

— Мама! — Хором закричали Джинни с Гермионой.

— Хватит. Вы взрослые люди. Я хочу рассказать о другом. Когда мне и папе было семнадцать, накануне выпуска мы посетили одну замечательную комнату на седьмом этаже замка. Мы были созданы друг для друга, так чего же нам было ждать, когда до выпуска оставались всего два месяца… мы побывали в милой Выручай-комнате. Но для этого, она открывается только совершеннолетним, кстати. Так что вам бы это обломилось. Кажется, вы сейчас так выражаетесь. Эта комната всегда бывает, обставлена, так как надо, так как надо двум влюбленным… полумрак… красивые свечи… запах благовоний… напитки и легкие закуски, чтобы немного подкрепиться… необходимые любимым зелья. Большая двуспальная кровать… розы и розовые лепестки, ну, а через семь месяцев после окончания Хогвартса родился Билл, и я думаю, поэтому он такой красивый… лучший проект Выручай — комнаты… — медленно и полушепотом проговорила плачущая Молли, вспоминая свой самый прекрасный момент в жизни.

Когда они все наревелись и мама их, наконец, шутливо шлёпнув по попкам, отпустила, Джинни уже не помнила, как оказалась в объятиях Гарри. Они не стали пытать друг друга, о чём шла беседа мамы с девушками. Всё было и так ясно. Их простили. А как же ещё иначе? Единственное, что Джинни прошептала любимому на ночь, то это — Только не сегодня Гарри, милый, только не сегодня…

Глава 9. Как это должно быть в первый раз

На следующий день сразу после завтрака, вся четверка собралась в комнате Джинни и попыталась привести в порядок мысли, обменяться впечатлениями и ощущениями, решить, что делать дальше. Гарри и Рон всё время завтрака старались вести себя тише воды, ниже травы, на маму не смотрели, со скорбным видом, демонстрировавшим глубокое и искреннее раскаяние, а после завтрака — чуть ли не бегом, бросались, как два молодых льва в прайде выполнять любое поручение Молли. Правда, Рон нашёл-таки время, слегка прошипеть в адрес Гарри, типа — А я с Гермионой, в чём провинился? Но тут же друг улыбнулся, добавив, — Не дрейфь, я тебя и сестрёнку в такой беде никогда не брошу! Наконец, удалось удрать от миссис Уизли и спрятаться за юбки девчонок.

Гермиона и Джинни пересказали мальчикам суть вчерашнего разговора, не вдаваясь в отдельные и очень чувственные детали. Но, всем стало окончательно ясно, что мама вынуждена примириться, с тем, что случилось, происходит, хотя, искренне надеется, что общается уже с почти взрослыми и ответственными молодыми людьми.

Обстановка напряжения спала и теперь парочки сидели на кроватях, лицом к лицу, хохотали и прикалывались друг над другом, но у Гермиона в руках была опять одна очень интересная книга, из особого отдела запретной секции библиотеки Хогвартса.

— Я так, думаю, что мы все взрослые люди, и можем поговорить и на… более откровенные темы… — начала беседу четверых Гермиона.

— Будем обсуждать отдельные пикантные приемы и сложные технические элементы? — Уточнил, смеющийся Рон.

— Нет, милые вы наши, — подключилась к беседе Джинни. Вопросы тактики будете читать самостоятельно, индивидуально. Сейчас Герми проведёт урок по стратегии, так сказать.

— Просто обожаю изучать с Гермионой вопросы очень большой стратегии! — Засмеялся в ответ своей возлюбленной Гарри.

— Не очень большой, но сегодня вечером и ночью, нам всем это явно пригодится. После урока оба получите индивидуальное задание, для самостоятельного изучения, так сказать «штудирования»… — засмеялась Грейнджер. Итак, я думаю, несмотря на парочку продвинутых пользователей, обогнавших меня с Роном, нам придется вернуться к истокам, к правильному… так сказать, применению теории на практике. Тема сегодняшнего урока «Как ЭТО должно быть в первый раз». И теперь, пользуясь методикой Амбридж, мы почитаем одну книгу для начинающих, так как она одна, а мальчикам после обеда, до вечера, еще изучать вопросы тактики и некоторые пикантные приемы, я буду читать ЭТО вслух, и просьба меня не перебивать, и не ржать, уроды, а то буду бить указкой по попкам и палочкам. Книгу «Двенадцать способов как зачаровать волшебницу» вы оба читали, я знаю, но это уже вчерашний день, так что вам, как взрослым мальчикам, можно послушать и более серьезные вещи. Гермиона глотнула из флакончика зелья, придающего ведьме уверенности и наглости, и начала интересное и очень поучительное чтение: «О важности подготовительного периода и необходимости психоэротической, эмоциональной настроенности говорят все без исключения специалисты специального отделения Святого Мунго. Чем лучше маг подготовит ведьму к интимной близости, тем больше он сам получит от неё наслаждения и тем больше шансов, что волшебница испытает его тоже. Все знают, что «ведьма любит ушами, а маг — глазами». Волшебницы обожают приятные, ласковые слова и комплименты. Никогда ни одной ведьме комплименты не надоедают. Волшебница от них просто расцветает, как цветок. Знаменитый маг Дон-Жуан считал своей первой заповедью: «Любимой — сто комплиментов в день!» Маг Анатоль Франс говорил «Нет магии сильнее, чем магия слов». Этому феномену есть и научное объяснение. Специалист Святого Мунго Залитис считает слух самой сильной эротической зоной ведьмы. То есть волшебница испытывает от комплиментов эротическое возбуждение, как маг при виде мелькнувшей в вырезе блузки груди ведьмы или её бедра в разрезе халата».

— Отлично, мы с этим полностью согласны, а нет ли чего повеселее… — начал было Рон. — Да, пожалуй… — присоединился к другу Гарри.

— Сейчас будете оба отжиматься от пола, а я продолжу читать, а Джинни будет чётко считать… — зашипела Гермиона, не любившая, когда её вот так бесцеремонно прерывали. — И оба будете быстро хлопать в ладоши… при отжимании… в прыжке, — добавила Джинни.

Гермиона, смерив обоих уничижительным взглядом, продолжила: «После создания эмоционального настроя, маг может перейти ко второй части увертюры — возбуждению эрогенных зон. Разнообразные ласки, которые должны длиться не менее 15–20 минут, а иногда и больше, в зависимости от темперамента ведьмы и её возбудимости. Чем менее возбудима и темпераментна волшебница, тем дольше должна быть увертюра к половому акту. Темпераментным ведьмам нужно меньше времени для прелюдии, но предварительные ласки необходимы всем без исключения…

— О… ах…

— Слушайте! Два идиота! Если вы не заткнётесь, я заставлю читать это каждого про себя… и экзамен устрою, но не с нами, а… с портретом тётушки Мюриэль! И попробуйте только не заставить её фото петь и плясать от ваших комплиментов! Иначе вечернего доступа к телу не будет! Мы не шутим! — Возмутилась притворному кривлянию мальчиков Гермиона.

— Гарри! Тебя это тоже касается! И в первую очередь! — Добавила Джинни.

…ведьмам. Маг рядом с полуобнаженной волшебницей может возбудиться уже через несколько минут или даже секунд, но, ни одна ведьма на это не способна. Вероятно, пылкие испанки могут, но, как уже говорилось, темперамент зависит от климата, а мы все живём в Англии, в Британии, в северной стране, и наши ведьмы не обладают темпераментом южанок».

— Я протестую! Можно сказать! — Поднял руку Гарри.

— Заткнись! — Коротко и зло ответила Джинни.

«Специалисты Святого Мунго считают, что началом полового акта следует считать не соприкосновение половых органов, а стимуляцию эрогенных зон ведьмы. Как только маг начал ласкать губы и грудь волшебницы — половой акт начался. И чем волшебник искуснее, тем длительнее половой акт. Партнёры должны наслаждаться теми ощущениями, которое дают взаимные ласки во время прелюдии и самого полового акта, и не фиксироваться только на конечном результате — половой разрядке. Если маг думает только лишь о достижении оргазма и стремится только к разрядке, то у него как раз и возникают различные сексуальные нарушения. Для любящей пары сам по себе весь процесс, начиная с предварительных ласк, — это уже наслаждение, а короткий оргазм означает конец этого чудесного единения тел и душ. Ведьма должна позволять магу полностью проявлять его сексуальный альтруизм, разрешая ласки всех эрогенных зон её тела в любой позе. Но и сама волшебница должна быть альтруистичной, стремясь доставить волшебнику наивысшее наслаждение».

— Так, я не каменная… — произнесла тяжело дышащая Гермиона.

— И что тебя здесь так завело? Хочешь посетить ванную… — не успел сострить Рон, так как метко пущенная Джинни подушка точно поразила цель.

Гарри бросил подушку в ответ, и состоялась небольшая битва, которую зачли как перерыв и шутливую разрядку. После того, как заклинанием убрали перья и отремонтировали несколько перьевых подушек, чтение продолжила уже Джинни: «Французский маг шестнадцатого века Феррье, подчеркивая важность эротических ласк для сексуальной гармонии, дал советы для магов и ведьм по науке любви, в современной переработке это звучит так:

1. Для волшебников: Истинного мага не может быть без нежности. Приступая к любовной прелюдии, начинайте ласкать и целовать руки, плечи и шею ведьмы. Затем переходите к ушам, затылку и опускайтесь к талии, не забывая при этом уделять внимание и внутренней стороне бёдер. И лишь затем переходите к ласкам груди и сосков, а от них медленно — к клитору — трепетному источнику наслаждений вашей возлюбленной. Осторожность — лучший попутчик любого на пути к наслаждению. Большинство ведьм желают, чтобы маг умел возбудить их клитор, так как без него они не могут достичь оргазма. Но многим волшебницам требуется длительная ласка сосков, чтобы они могли достичь вершины наслаждения. Существует непосредственная связь между сосками и влагалищем. Стимулируя нераскрывшиеся бутоны сосков, вы доставите ни с чем не сравнимое наслаждение вашей любимой. Если вы владеете искусством эротического поцелуя, никогда не возникнет у вас и проблем с эрекцией».

— О Мерлин, — простонал Гарри, у меня уже давно нет проблем с эрекцией, — лучше Джинни взяла бы ты свою палочку и пытала меня Круциатусом…

— Нет, любимый мой, ещё хоть слово вякнешь, и лишишься ночного доступа к телу, это почище Круцио будет! И волшебную палочку найду, куда тебе засунуть! — Ответила ехидно Джиневра и продолжила чтение.

«2. Для ведьм. Начинайте всегда с передней части шеи и внутренней части ушей мага. Ласкайте их, целуйте и облизывайте их языком, затем засасывайте соски, обладающие свойствами эрекции, и, наконец, переходите к внутренней поверхности бедер, мошонке и пенису. Начинайте всегда с осязания тела, поцелуев и ласки шеи, ушей, груди и сосков, а не с оральной или мануальной стимуляции пениса. Если подобная ласка не вызвала у вашего возлюбленного эрекции, переходите к другим ласкам. Помните, что пенис молодого неопытного мага более чувствителен к прикосновениям…

— Я это уже читал с Гермионой… перед поездом и в купе… — подумал Гарри, но решил не прерывать, а послушать, то же самое ещё раз, но уже в актерском исполнении Джинни.

…и быстрее эякулирует. Поэтому вы должны ласкать его целиком, но усилие прилагать к корню».

— Мой корень… — застонал Рон. — Не пытайте нас, пожалуйста, ведьмы наши…

— Ещё немного, братец, и сделаем перерыв, — сказала в ответ, мило улыбаясь Джинни, тем не менее, продолжив веселый урок.

«С пенисом умудренного мага можно обращаться менее осторожно, ибо он редко достигает сразу полной эрекции и не эякулирует столь быстро. Также сосредоточьте ласки на мошонке, заключая её в сложенные чашечкой ладони, и одновременно стимулируйте корень пениса».

— Где мои чашечки… — застонал Рон и ткнулся головой в колени к Гермионе. Та резко занесла руку над его головой для удара, но, остановилась и шутливо взлохматила его рыжую гриву.

Джинни улыбнулась им и продолжила: «3. Для обоих: Ни на мгновение не прерывайте ощущать друг друга руками и губами до тех пор, пока длится ваш любовный поединок. Лаская, не застывайте без движения, не задерживайтесь на одном месте, пусть ваши руки пробегают по всему телу. Постарайтесь постичь значение эротических поцелуев для достижения гармонии и любви. Запоминайте: ваши губы и язык являются, по сути, эротическими органами, но если влагалище и пенис управляются непроизвольными движениями мышц, то губы и язык управляются осмысленно».

— Всё, пожалуй, сделаем небольшой перерыв, — произнесла возбужденная Джинни, — Интересный этот маг из Франции, четыре столетия прошло…

— И ты, наконец, поняла, что вы с Гарри всё сделали не правильно? — Съязвил братец.

— Что интересно про тебя Гермиона завтра скажет? Неужели подведёшь клан Уизли? Мне будет очень стыдно! — Мило ответила сестрёнка.

— Рон, учись хорошо, я очень, очень строгая экзаменаторша… — смеялась Гермиона.

— Ура! Перерыв! — Заорал Гарри, и выскочил из комнаты.

— Минут на десять в туалете застрянет… не меньше… — смеялась Джинни и тихо добавила. — Бедный Ронни, а ванная то свободна…

После обеда мальчики получили от Гермионы индивидуальное задание уже по более пикантной прикладной теме, которую читать в присутствии девочек было нельзя, из-за возможного нарушения мер техники безопасности — полного срыва крыши и последующего за этим группового изнасилования.

Джинни и Гермиона выставили обоих осликов из комнаты и закрылись. Что делать? Пришлось идти в комнату к Рону и читать главу, которую назначила изучать Гермиона. Ведь зараза проверит же, точно проверит.

Итак, самое вкусное: «Самое главное при ласках на клиторе — не забывать, что это очень нежный и чувствительный орган, в нем гораздо больше нервных окончаний, чем в головке полового члена, и даже языком маг может причинить ведьме боль. Чуть сильнее нажал — и волшебнице будет больно, ее возбуждение пойдет на спад. А после этого возбудиться будет уже труднее. Для аналогии можно привести пример: если ведьма ласкает головку полового члена языком и вдруг нечаянно укусит ее, то у мага от неожиданной острой боли пропадет вся эрекция. Точно так же и у волшебницы. Только клитор — гораздо более нежное образование, чем головка члена, и для клитора «укус» — это все, что «чересчур». Никаких интенсивных, энергичных движений, никакого чрезмерного давления. Ласкайте так, будто слизываете мороженое».

Чтение подобных разделов периодически приводило к тому, что, то Гарри, то Рон, выскакивали с дымящимися штанами и бежали в ванную, ибо накопившуюся сексуальную энергию приходилось периодически разряжать с использованием примитивных ручных технологий.

А в своей комнате Джинни и Гермиона индивидуально изучали повадки своего вероятного противника — неопытного мага, то, что он должен знать, но явно не знает, читали трактат древнекитайского мага Чжан Чжунланя «Дао любви»: «Десять указаний, по которым маг может определить степень желания и удовлетворения ведьмы:

1. Ее руки обнимают его спину, нижняя часть ее тела двигается. Это означает, что она сильно возбуждена.

2. Ее благоухающее тело становится вялым, конечности вытянуты и недвижны, она тяжело дышит через нос. Это указывает, что она хочет, чтобы возобновились ласки.

3. Она раскрывает ладони, чтобы поиграть с нефритовым молотом мага и охватывает его. Это указывает, что она желает его.

4. Ее глаза и брови дрожат, ее голос издает гортанные звуки или игривые слова. Это указывает, что она сильно возбуждена.

5. Она держит двумя руками свои ноги и широко раскрывает свои нефритовые ворота. Это указывает, что она сильно наслаждается.

6. Ее язык высовывается, как у полусонной или полупьяной. Это указывает, что ее органы уже желают глубоких или мелких ударов и она хочет, чтобы они производились энергично.

7. Она вытягивает свои ноги и пальцы, пытаясь удержать его нефритовый молот внутри себя, но для нее не ясно, каким же образом он удовлетворит ее потребность в толчках, в то же время она что-то тихо шепчет.

8. Внезапно она получает то, чего хочет, и слегка поворачивает его за талию. Она немного потеет и в то же время смеется. Это указывает, что она вовсе не хочет, чтобы он кончал, ибо хочет большего.

9. Сладкое чувство пришло, и она получает все большее удовольствие; она по-прежнему крепко держит его. Это указывает, что она еще не полностью удовлетворена.

10. Ее тело стало горячим и влажным от пота, руки и ноги расслаблены. Это указывает, что она удовлетворена до конца».

Гермиона и Джинни решили сделать перерыв, переварить полученную информацию. Мы обращаем такое особое внимание на чувства мальчиков? Рон, конечно очень волнуется, но и у Гарри наверняка мелькает мысль, что кое-что они с Джинни делали не совсем правильно и теперь Гермиона заставит это переделать. Заставит сделать это как следует. Две обнаженные и покрытые потом подружки валялись на расстеленном на ковре покрывале, пребывая в предвкушении вечернего и ночного откровения. Они, конечно, любят друг дружку, но, не так, как своих мальчиков. Это немного другое, более нежное и чувственное. Столкновение с мужчиной, да с неопытным, слегка робеющим юношей, то есть с Роном, Гарри уже кое-что освоил, это всегда волнительно. Мужчина, юноша — это не объезженный конь, буйная стихия, которой надо овладеть, научиться управлять ею, научиться направлять туда, куда тебе нужно…

— Ну, милочка, теперь ты поняла, что вам с Гарри кое-что придется явно начинать сначала… — начала беседу Гермиона.

— Ты под маской жестокой учительницы прячешь свою искреннюю тревогу перед неизбежным, свою неуверенность? Не бойся, Миона, все будет хорошо, это так замечательно, неопытность тоже имеет очень притягательный… я бы сказала милый эксклюзив… — ответила ей Джинни.

— Ты начала тренироваться в Легилименции, блудня? Да? — Спросила подругу, слегка улыбаясь Грейнджер.

— Не волнуйся, Рон только корчит из себя крутого и буйного деспота, он будет очень нежен с тобой, тебе даже придётся его немного принуждать к более активным действиям… — продолжала успокаивать подругу рыженькая.

— Я приготовила мальчикам подсказки…

— Это еще что за новость? Суфлер в постели? Ты совсем с ума сошла, жестокая госпожа — учительница?

— Не волнуйся, Джин, это будет очень мило и ненавязчиво, нам всем это очень понравится…

Глава 10. И как это было на практике

Медленно наступил вечер. После ужина все немного поболтали и посидели в комнате Джинни. Но, через некоторое время, Грейнджер и Уизли попросили мальчиков покинуть их комнату, а затем и свою комнату тоже, и оправиться немного, погулять на улицу, подышать свежим воздухом. А после прогулки — посетить ванную комнату и привести себя в полную боевую готовность. Халаты и пижамы предусмотрительно уже находились в ванной. Надо сказать, Молли добилась, что ванная комната в «Норе» была очень просторна и изящна. Содержала в себе все последние новейшие достижения магловских санитарно-технических премудростей. Вот где пригодились познания мужа, просто миссис Уизли направила их в практическое, нужное для всей семьи, безопасное русло.

Гарри и Рон не задавали лишних вопросов, а подчинились всем требованиям своих подружек. Наконец, приведшие себя в полный порядок, по очереди, в ванной комнате, а затем хлопнувшие в комнате Фреда и Джорджа по стопочке медовухи, получив шутливые напутствия близнецов и Билла с Чарли, оправились в свои, назначенные им комнаты. Ну, а между девочками состоялся последний разговор, перед запуском этого пробного кошмара.

— Гермиона, ты точно уверена, что эксперимент надо ставить в первую очередь на себе? Неужели братец нуждается в подсказках?

— В подсказках он не нуждается. Но, надо работать над выработкой у мужчины основного стереотипа. Базовой последовательности, я бы так, пожалуй, выразилась. Вам с Гарри, продвинутые вы наши пользователи, ничего не угрожает. Вы будете просто ржать и прикалываться. Всю свою волшебную продукцию Фред и Джордж сначала испытывают на себе. Я не могу втюхать всему факультету эту бредятину, не проверив её эффективность на себе. Ты же сама видела, очень ненавязчиво, по возможности, тактично. Не ярко. Так, рекомендации. Все по учебнику для начинающих. Ты же не думаешь, что Гарри обсуждал ваши интимные отношения с Роном? Твой брат очень волнуется, ну и мне очень не хочется напортачить в первый раз. Ведь это на всю жизнь… воспоминания. Ну, если ты так настаиваешь, давай отключим, этот бред…

— Ладно, нам с Гарри это действительно будет по приколу, а вот вам… не думаю. Приглуши вспышки, пожалуйста, больше тумана, меньше нравоучений, голос поприятней… и, пожалуй, пойдёт. Кстати, лепестки колются, чуть-чуть, помягче. И запахи Аморотенции приглушённей, только чуть-чуть, чтобы не отвлекали, ну так, фон и не более…

В назначенное время Гарри слегка постучал в дверь комнаты Джинни, и она сразу же тихо распахнулась. Что это стала за комната? Она слегка увеличилась в размерах, зеркала от пола до потолка на все стены, зеркальный потолок, а в центре комнаты, на небольшом возвышении находилась огромная современная двуспальная кровать, на которой на мило рассыпанных розовых лепестках возлежала самая прекрасная ведьма на земле, в роскошной чёрной шёлковой ночнушке, с распущенными рыжими волосами…

…Гермиона Грейнджер мило улыбнулась остолбеневшему от открывшейся перед ним красоты Рону, слегка откинула край шёлковой простыни, и произнесла: — Рон… я волнуюсь ещё больше, чем ты… иди… ко мне…

…Гарри не надо было просить дважды, он рывком сорвал с себя этот дурацкий халат и пижаму с разбега прыгнул на кровать к Джинни, она завизжала, обхватив его руками и ногами и парочка покатилась по шелковому покрывалу, целуясь и дурачась…

…Рон очень аккуратно, не смело, скользнул под покрывало к своей обожаемой и прекрасной, но и такой желанной Мионе, они чувственно обнялись и поцеловались, наконец, их жаркие тела соприкоснулись…

…завершив лёгкое буйство, Джинни и Гарри остановились, пристально смотря в глаза друг другу. — Будем все делать правильно под голосок Герми? — уточнил у возлюбленной Гарри. — Нет, дорогой, она придумала кое что получше, сейчас увидишь? Итак, я запускаю? Она направила куда-то в пространство свою волшебную палочку и тут…

…вокруг кровати, на которой уже слегка освоилась будущая семейная чета Уизли, в пространстве, возникли как бы три прозрачных экрана, на котором появились две закадычные подружки, Гермиона и Джинни. Грейнджер улыбнулась и произнесла: «Дорогие влюбленные! Мы решили создать эту подсказывающую и обучающую программу для молодых ведьм и магов, впервые познающих волшебство любви! Мы постарались, чтобы это было очень тактично и не навязчиво, в виде небольшой любовной игры. Оценки ставить не буду! Не бойтесь. Надеемся, вам это понравиться. С любовью, автор — Гермиона Джейн Грейнджер и приглашённый специалист — Джиневра Молли Уизли, факультет Гриффиндор, Рождество, 1996 год». Подружки исчезли и…

…Гарри увидел, как на экране ненавязчиво, красивым готическим шрифтом возникла надпись: «Мужественный маг, посмотри на свою возлюбленную! Владыку вашего сердца… разве она не прекрасна? Она вся ваша, радостно преобразившаяся для встречи с тобой, милый возлюбленный…

…ты ведь об этом мечтал, все время. Она ведь приходила к тебе во снах? Теперь, это происходит наяву…» Рон посмотрел на Гермиону и улыбнулся ей, да, подруга знала, с чего надо начинать. Запах благовоний, естественно с запахами Аморотенции, медленно наполнил спальню. Медленно усиливаясь, заиграла прекрасная музыка, настраивавшая на пикантно — лирический лад. На экране появилась новая красивая строчка: «Поиграй с ней, сделай пару комплиментов…»

…Гарри, дурачась и прикалываясь, начал болтать смеющейся Джинни на ушко всякие глупости, но тут, надпись изменилась: «А мы не думаем, что она именно это хочет услышать…» — Да, подумал Гарри, а девчонки явно не шутят. Он улыбнулся, собрался и мило похвалил бархатистую и такую нежную кожу Джинни. Она с радостью ответила ему — вот-вот, продолжай в таком же духе. Когда они, целуясь, шептали друг другу нежные слова от чистого сердца, а не всякую глупость, цвет надписей, висевших красиво недалеко от кровати в воздухе, и ненавязчиво поворачивавшиеся в пространстве, вместе с поворотом головы или направлением взора, менялся на золотистый, становился внезапно чуть-чуть ярче и затем медленно исчезал, когда всё, с точки зрения обучающей программы, было сделано более-менее правильно.

Рон, отметил, что подсказки возникали очень тактично, даже, когда он затруднялся, что ещё у Мионы можно похвалить, появлялась милая подсказка — текст. Когда попадание было в десятку, что называется не в бровь, а в глаз, фигурально конечно, надпись рассыпалась небольшой неинтенсивной и не раздражающей вспышкой. Рон с удовлетворением отметил, что не жалеет, что прочитал о комплиментах довольно много с его точки зрения. Удивительно, но она не отвлекала и не раздражала, а настроенная волшебным образом на струны души влюбленных, деликатно подсказывала, что и как надо делать…

…с таким прекрасным телом как у Джиневры. Гарри уже с милой улыбкой, взял руку Джинни и начал покрывать поцелуями, краем глаза, тем не менее, увидев надпись — «слегка — слегка касаясь, а теперь чуть сильнее… подуй немного на кожу, ей это точно понравится! Импровизируй!» Да! Как иногда легко выполнять некоторые инструкции! Джинни явно была очень довольна происходящим, но, по-видимому, программа транслировала и для неё кое-какие подсказки и уточнения, как себя вести с молодым и неопытным магом…

…подсказывая Гермионе, как повернуть руку, или слегка изменить положение тела, пока Рон медленно продвигался по её руке всё выше и выше. Миона что-то очень нежно шептала ему, улыбалась, поглаживая руками его спину и шею. Всячески откликалась на его нежность, активно приветствуя эксперименты и изменения в темпе или в амплитуде движений. Он уже добрался до её плеч, покрывая их нежными поцелуями, вдыхая аромат её совершенной кожи, такой нежный запах с оттенками мускуса и розмарина…

…просто обалденно пахнущей этим невероятным цветочным запахом Джиневры, когда Гарри припал к этой милой ложбинке на её груди, между ключицей и шейкой, туда, куда любят целовать все влюблённые. Какая нежная кожа шеи! Как прекрасно всем своим телом ощущать, как напрягается под его поцелуями уже просто горящая от вожделения Джиневра! Дорожка поцелуев подошла к нежному ушку, к небольшим сережкам, которые Избранный с удовольствием приступил к исследованию своим языком, но предупредительная надпись подсказала: «Спокойнее, не форсируй, и ещё, она не очень любит, когда ты засовываешь свой язык ей в ухо…»

«Поцелуй, наконец, её в губы, Рон! Неужели ты не видишь, как приоткрылись её коралловые губки, как она страстно этого желает…» — о да, какое это блаженство, ощущать свежий вкус губок Гермионы! Понемногу, освоившись, они стали экспериментировать с движения язычков во рту друг друга, исследую новые горизонты теории глубокого поцелуя. В паузах они отрывались друг от друга не только, чтобы набрать воздуха, но и увидеть милую надпись, типа «Слюнями Рон, надо бы тоже управлять!» Упс! Да, пожалуй, надо проглотить.

Передовая на любовном фронте пара уже приблизилась к исследованию прекрасной груди Джинни, да, именно к одному из первых милых десертов, что предстояло как следует распробовать Избранному. Гарри нежно целовал соски подруги, это уже не первая их совместная ночь и он позволил себе немного более изобретательные ласки, с полного одобрения партнёрши и, по-видимому, хорошо осведомленной в его «продвинутости» программки. Попытался их слегка покрутить, потягивать вверх, целовать чуть грубее, чем обычно, лизать, посасывать и даже слегка покусывать. Джинни явно получала удовольствие, тихо стонала, испытывая огромное удовольствие, ощущая при этом, как нарастает возбуждение и наружные половые органы наполняются смазкой…

Гермиона и Рон впервые делали это, и программе приходилось это учитывать, милые подсказки, вели Рона по прекрасным холмам Гермионы, явно, на взгляд рыжего, прекрасного второго размера. Самый раз! Рон уже просто терял голову, добравшись до того, о чем видел яркие эротические, да и более смелые сны. Наконец, слегка обезумевшая от охватившего ею желания, Грейнджер толкнула его за плечи, направив вниз, в сторону прекрасного плоского…

…и рельефного животика тренированного ловца. Гарри уже не раз проделывал это с Джинни, но каждый новый раз, это был просто пиршество, когда его язычок снова проникал в её красивый пупок, исследуя его, пробуя на вкус. Джиневра не стала задерживать возлюбленного там, где ему нравилось, а активно направила его туда, куда нравилось ей — в нижнюю часть живота, наружную, а особенно внутреннюю поверхность бёдер. Гарри, покрывая её гладкую кожу поцелуями, сжимал кольцо окружения, приближаясь к самому сокровенному месту любимой…

…но держать себя в руках Рону было уже практически не возможно, Гермиона вынуждена была направлять руками движения готового сойти с ума возлюбленного, первый раз в своей жизни делавшего это. Музыка, звучавшая вокруг них, в такие моменты усиливалась, заставляя обратить на неё внимание и таким образом сделать небольшой перерыв, на несколько секунд остановиться, перевести дыхание, и чтобы привести остатки мыслей в порядок, и продолжить с новыми силами эту сладостную битву…

…Гарри очень медленно приближался к самому важному этапу развернувшегося любовного сражения, нет, они с Джинни уже это делали, но сейчас, всё было слегка иначе. Поцеловав стонущую Джинни в её изящную цветную интимную татуировку, созданную явно волшебным мастерством Гермионы, а не мастером из Тату-салона, изображавшую обнаженную Венеру в стиле Боттичелли, на её милом лобке, когда она забывала, или принципиально не хотела справляться со своей милой рыженькой стрелочкой, Избранный перевёл дыхание, отвел взгляд в сторону и сразу увидел на экране предупреждение: «Спроси её, как и что она хочет? Не спеши, продвинутый ты наш…»

Рон обезумел от открывшейся перед ним восхитительной картины, он посмотрел на откинувшуюся и прогнувшуюся в спинке Гермиону, её глаза были закрыты, она что-то тихо говорила, скорее шептала. Долго любоваться она не позволила, схватив руками за рыжие вихры, она бросила его в решительную атаку в своё самое сокровенное место. Рональд припал к её губками яростно, с чувством и диким желанием, погружаясь в новые сумасшедшие ощущения, ощущения того, что ты полностью принадлежишь своей возлюбленной, ты её господин и ты её раб…

…это были очень нежные, легкие и чувственные прикосновения, Гарри чередовал медленные, протягивающие движения языком, потом, переходил на нанесение легких ударов кончиком языка по головке милого дружка Джинни, ей это не совсем понравилось и он перешел к облизывающим движениям вокруг головки, однако небольшой шлепок по его шее, дал сигнал, что изощренная Джиневра требует большего. Он впервые попытался прихватить его губами, пробуя легкое потягивание вверх, чередуя с ритмичным надавливанием, но, в конце — концов, угадал её сокровенное желание — начав легкие посасывающие движения.

Обе наши девочки, и Гермиона, и Джинни, наши искусницы — бесстыдницы, были способны заставить своего партнера сделать там всё, что им было нужно. И они добились своего. Ибо точно знали, что первый раз, традиционным путём, после потери девственности, ни одна ведьма в мире не получала безумный оргазм и в небесах не парила. Значит, вывод был сделан правильный — приучить мальчиков к этому пикантному приему, получить высшую точку наслаждения от их милых шаловливых язычков, и таких мужественных губ, пухленьких губ юноши, постепенно превращающихся в губы настоящего, опытного мужчины.

Кричали ли девочки от восторга? Да! И ещё как кричали! Этот стон, перешедший в крик, крик обезумевшей от счастья молодой девушки, добившейся того, о чём она мечтала, к чему она так стремилась — это музыка для ушей настоящего мужчины! После этого решительным движением за плечи, мальчишки были подняты, нет, вознесены подругами наверх, когда в трепетное девичье тело, ещё бьющееся в волнах спадающей остроты прекрасного оргазма, они погрузились в трепетных подруг сразу, на всю глубину, не растягивая неизбежную болезненную пытку. Решительно — и всё! Последняя преграда была прорвана! Небольшой стон, прикушенная губа, то ли от сладострастной боли, то ли от обычной боли, вышедшей на первое место в ощущениях, не важно. С этим нельзя тянуть!

Дальше перепуганный мальчишка, видя прокушенную губу и капли крови на ней, начинает паниковать, извиняться, просить прощения! И даже останавливаться, замирая от ужаса, что он глупый, наделал. Нет, только не это. Двигайся боец! Мы для этого здесь вдвоём! Нет, дорогой, именно ради этого момента все было сделано! Всё было спланировано, подготовлено и расписано! Никто из женщин ведь не избегает страшной боли, когда рожает ребенка. Самое великое таинство природы сопровождается такой болью! И таким удовольствием, которому она предшествует! Правда, говорят, ведьма проклинает все на свете, и это в первую очередь, когда вот-вот состоится как настоящая женщина, когда в муках рожает ребёнка.

— Гарри… не останавливайся… двигайся… давай… милый…

— Рон… не тормози… мне хорошо… очень хорошо… правда… давай…

Поттер понемногу начал двигаться в Джинни, сжимая её в объятиях, теряя голову от медленно нарастающих сладостно — тянущих ощущений в его боевом товарище и еще где-то там, внизу живота и в бедрах. Она начала медленно двигаться ему навстречу, усиливая приближающуюся сладостную волну, стараясь помочь избранному не мучить её в первый раз очень долго…

…на экране загорались слова: «Милый Рон! Пять — семь неглубоко и один раз до конца, на всю глубину, решительно! Ты молодец! Ты просто молодец…» Гермиона стонала, стараясь обхватить внутри себя, его верного друга, но, по-видимому, боль всё-таки не проходила, и бедная девочка оставила этипопытки, такие простые в теории, но неуместные сегодня, отложив их на ближайшее светлое будущее. Она попыталась расслабиться, моля Мерлина, чтобы её возлюбленный не попытался затянуть эту пытку. Но что поделать, сама это знала, придется немного потерпеть, любишь кататься — люби и саночки возить…

Волна, черта, точка невозврата уже зародилась внутри наших половых гигантов и внезапно, на долю секунды, им, не владеющим никакими навыками, техниками и практиками задержки, пролонгированного полового акта, стало ясно, что это — финал. Волна сладострастия ударила вниз живота, вызвав сладостно — пульсирующие спазмы, плотина прорвана, бурный поток ударил в партнершу. Стон и рычание мужчины, находящегося на пике, обрушивающегося в волнах сладострастия, и получившего, наконец, полное удовлетворение, так же ласкает слух любимой женщины. Ведь этот подлец никогда в жизни не сможет сымитировать настоящий оргазм…

Чего только девочкам после дефлорации не хватало, так это долгих мучительно — болезненных дерганых движений юного неопытного мага, пытающегося довести израненную девушку — ведьму до второго оргазма. Пришлось бы впервые в жизни, не успев стать женщиной, едва став ею, тут же лживо имитировать повторный оргазм, дабы потешить его самолюбие. Чтобы он, наконец, слез с тебя и на какое-то время оставил в покое. Ни у одной ведьмы, сразу после потери девственности оргазма не бывает. Ни клиторального, ни вагинального, ни смешанного. Только если они это не сделали до того. А они это сделали…

Окончательно обессилившие, в поту, с постепенно выравнивающимся дыханием, они лежат, обнимая друг друга, мило, сквозь легкую, затухающую боль, девочки пытаются улыбнуться своим возлюбленным, а те, которые доставили им и наслаждение, и боль одновременно, шепчут им слова прощения и извинений. За что? А за любовь. Ибо любовь — это и боль. Один маг — экспериментатор, маркиз де Сад, знал, что говорил и писал. Главное, чтобы боль не очень понравилась…

На экране горит надпись: «Это только начало! Все ещё впереди! Не обольщайтесь! Пробная бета — версия! С благодарностью будут восприняты уточнения и дополнения. Надеюсь, я не была слишком настырной и вам хоть немного понравилось. С радостью сообщаю вам, что в соавторстве с одной рыжей бестией, готовиться новая программа, но уже для продвинутых пользователей. С любовью, ваши строгие инструкторши — Гермиона и её любимая подруга Джинни».

Глава 11. Снова Хогвартс

Каникулы закончились. Несколько счастливых дней для всей четверки пролетели быстро и не успев оглянуться, через несколько дней после Нового 1997 года, под вечер, они уже стояли перед камином на кухне «Норы» и прощались с мамой. С близнецами, Чарли, Биллом и Флёр простились за обедом. Визит Скримджера не повлиял на их настроение, скорее напомнил, что война продолжается, и каждый прожитый день надо считать подарком судьбы, и не тратить его на всякие глупые ссоры и выяснение отношений.

Дабы соблюсти легенду, в камин к Макгонагалл отправились Гарри, Джинни и Рон. Раньше них, за два часа, перенеслась, якобы из камина «Дырявого котла», Гермиона Грейнджер. У них, у Грейнджеров, светил челюстно-лицевой хирургии, магловских стоматологов, в их лондонской квартире пока не было камина, да и решили всё не усложнять, чтобы не отвечать потом на наводящие вопросы Дина и Лаванды о том, где и с кем они проводили каникулы. Ведь в «Нору» их не пригласили. Гермиона крутанувшись в общей гостиной факультета, отправилась навестить Хагрида и Клювокрыла, немного погуляв на свежем воздухе, а затем вся четверка должна была «случайно» встретиться перед портретом Полной Дамы.

Правдоподобно проигнорировав Рона, Гермиона присоединилась к друзьям, а Джинни, хитро подмигнув Гарри и почти увернувшись от ответного шлепка по заднице, преодолела проход и отправилась к Дину. Брату и сестре Уизли предстоял непростой разговор с мисс Браун и Томасом. Но не в первый день после каникул. Достаточно было того, что горевшая в груди тайная любовь, согревала их всех. Но и долго тянуть со своими, уже «условно» бывшими, тоже было неправильно. Нелегко это, расставаться…

Начался новый семестр, принесший с собой уроки новой дисциплины — трансгрессии. Разговор Северуса Снегга с Драко Малфоем не давал Гарри покоя и отвлекал от таких приятных перспектив, открывшихся, после, наконец состоявшегося объяснения Джинни с Дином. Для всех они в очередной раз поссорились. Но сразу бросаться в объятия Избранного на виду у всех Джиневра не стала. Они мило, по-дружески, перемигивались. Иногда, когда точно рядом никого не было, срывался быстрый поцелуй, или следовал излюбленный шлепок по самым интересным частям тела. Они встречались глубокой ночью, тайно, в ванной старост, Мантия — невидимка и Карата Мародеров, полностью гарантировали сохранение их тайны. Гарри и Джинни освоили весь набор заклинаний тайного проникновения, проверки помещений на присутствие посторонних, обнаружения маскирующих, камуфлирующих противника чар. Научились виртуозно накладывать Дезиллюминационное заклятие. Всё это очень могло пригодиться в будущем, как будущим мракоборцам, или более приземлёно — организуя тайную слежку за Малфоем. На тренировках по квиддичу, они немного задерживались и на виду у оставшихся на стадионе болельщиков, под невинным предлогом повышения боевой готовности, Джинни учила Гарри и Рона накладывать Летучемышиный сглаз на статичные и движущиеся мишени. Это заклинание оказалось на удивление очень сложным. Не проще, чем научиться выполнять заклинание Патронуса. Джинни смеялась, продемонстрировав очередной мастер-класс, что надо как следует любить и восхищаться летучими тварями. Прямо как Белла! Но тут, к ним присоединилась, спустившаяся с трибуны Гермиона, с криком — я, наконец, поняла! — выполнила такой классный сглаз, облепив летучими мышами все лицо бедному Рону и с хохотом убежала обратно. Джинни и Гарри еле этих бешеных мышек утихомирили. Лаванда Браун потом орала на всю гостиную, что ревность Грейнджер перешла все границы. Их потом, когда уже все почти закончилось, а именно — погром факультета, еле разняли Гарри и Рон, так как состоялась настоящая дуэль двух взбешённых мегер, мебель эльфам пришлось заново перетягивать, меняя сгоревшую обивку, ремонтировать портьеры, обои и пару портретов. Весь факультет попрятался в спальнях и других укрытиях, пока заклятый огонь, канарейки, летучие мыши, взбесившиеся косметички и все остальное крушили Дом Годрика Гриффиндора. Джинни была в искреннем восхищении, но в происходящее не вмешивалась. Прибежала разъяренная Макгонагалл и оштрафовала свой собственный факультет на сто пятьдесят очков. Гермиона и Лаванда были вызваны на ковёр и показательно на нём… воспитаны. Рон был вынужден пока отложить решительный разговор с Лав-Лав.

Разговоров на факультете о решительной битве за Рона между Гермионой и Лавандой хватило на целую неделю. Битва воительниц и последовавший за этим разговор с Макгонагалл требовал обстоятельного разбора, с участием всей четверки. Было решено тайно собраться ночью в ванной старост, но на недвусмысленные намёки Гарри и Рона девочки ответили, что обольщаться особо не следует, они будут в закрытых гидрокостюмах, а на двух ослов, если они сразу не угомоняться, наденут водолазные костюмы для глубоководных погружений. Те, что с латунными шлемами, с окошечками.

Ночью, не поднимая шума, сначала в ванную старост проникли под мантией Гарри и Джинни. Затем, использовав Дезиллюминационное заклинание подошли Рон с Гермионой. Грейнджер научила всех четверых применять в спальнях Контрольные Сонные Чары, они гарантировали, что если кто-то в спальной не спит, а только притворяется спящим, следя за кем-либо, то его вмиг можно успокоить. Причем так, что на следующее утро он уже и не вспомнит, что он планировал или замышлял. Гарри, засмеявшись, предложил всем начинать тренировать Обливиэйт, но локально, к примеру, чтобы Дин забыл, что он хотел от Джинни, и чтобы во снах она к нему больше не являлась. Дабы Томас не пытался отчаянно скрыть свою утреннюю физиологическую эрекцию от ржущих соседей по спальне. Джинни возразила, что эти опыты могут привести и к нарушению оной, то есть потенции, так уж пусть все остается, ну, в смысле, стоит, как стояло. Рон умолял Гермиону применить какое-нибудь заклинание, чтобы Лав-Лав сама от него отсохла. Но не тут-то было. Гермиона и Джинни чуть ли не хором заявили, что ничего такого с бедной девочкой, которую нагло обманывает её бой-френд, они делать не будут, это непорядочно, так что Ронни, наберись смелости и разбирайся с Лавандой сам. Хватило и Великой Битвы двух шестикурсниц в гостиной комнате Гриффиндора, о ней Колин и Денис Криви уже сложили балладу — о королеве Кримгильде и валькирии Брунгильде, деливших любовь великого воина Зигфрида. Ахинея, конечно, полная, да и полностью перевранный сюжет легенды, но так за душу берёт!

Обсудив последнее сражение и трагедию в лицах, исполненную накануне в гостиной братьями Криви, как рыдала Лаванда, убежав в спальню, бедный Рон побежал было её успокаивать, и в который раз прокатился по крутому склону, в который опять под ним превратились ступеньки, ведущие в девичьи спальни, под рев клаксона, и ржание всего факультета. А затем, когда ворвалась взбешённая Макгонагалл, всем резко стало не до смеха. Рон стоял как стойкий оловянный солдатик, пока декан рассказывала всем притчу о порядочности мальчиков и девочек, и почему так срабатывают ступеньки во все девичьи спальни в Хогвартсе. Правда, когда опять все немного оттаяли и начали улыбаться, она рассказала, что первый на себе эффективность этой системы защиты женской чести проверил Годрик Гриффиндор лично. Он первый катился по ступенькам под хохот Кандиды Когтевран и Пенелопы Пуффендуй. Так что, Рональд, ты далеко не первый. Когда шотландцы решили выступить в первый крестовый поход на Святую Землю вместе с англичанами, предводители кланов назначили командующим шотландской армией Годрика Гриффиндора, англичанина, кстати, выходца из Годриковой Лощины, её позднее именно так назвали. Так как было много приколов по поводу женской чести, когда рыцари отправлялись на войну, Годрик, женившись на Кандиде, перед выступлением в поход преподнёс ей серебряный «пояс верности» и вручил ей от него же и ключ, со словами, что он ей полностью доверяет, как доверил бы и саму жизнь. Чтобы она хранила его сердце, как этот ключ. Но это еще не всё! Кандида не поленилась, через некоторое время, выйдя из спальни, в присутствии глав шотландских кланов прибить этот «пояс верности» стальными гвоздями над деревянными воротами главного входа в строящийся Хогвартс, а ключ красиво забросила в озеро, заявив, что теперь этот пояс надежно закрыт и никто его больше, пока муж в походе, не потревожит. Шотландцы всегда отличались чувством юмора, они устроили ей овацию и провели парад рыцарей в полном вооружении под этим пояском, чуть было не основали, опередив англичан на пару столетий, нечто типа своего кельтского «Ордена подвязки». Весь факультет хохотал над этой легендой, даже Макгонагалл немного смягчилась. Нет, Минерва всё-таки могла чётко управлять этим буйным Гриффиндорским воинством…

Насмеявшись вволю, ребята переглянулись между собой, а что будем делать дальше? Рону и Гарри не пришлось особо мучиться, так как Гермиона и Джинни, одновременно скинули с себя купальные теплые халаты до пят, а там! Великолепные красные бикини, состоявшие из минимума ткани, ну, так пара — тройка треугольничков на шнурочках. Рассмотреть подробно никто ничего не успел, так как обе девочки с визгом в прыжке бомбочками обрушились в центр великолепного мраморного бассейна, расшвыряв ошмётки цветной пены по всему помещению. Гарри и Рон с воплями сбросили с себя халаты, но, не стаскивая плавок, в водолазы никто особо вступать не хотел, сиганули в воду, пытаясь поймать девушек под водой. Конечно, всё закончилось очень пикантным эпизодом, когда орущая и вся в пене девчонка на руках у Гарри оказалась Гермионой, а у опешившего Рона на руках оказалась Джинни. Бедный Рональд даже от неожиданности уронил сестру в воду, за что был немедленно лишен плавок, до уровня колен, затем Джинни решительно пнула брата в спину, подставив ему подножку. Рон упал, и сестрица стащила их под водой окончательно. Затем его плавки продолжили свой пикантный маршрут, точно улетев в Гермиону. А Гарри, только что, покраснев и смутившись, выпустил из крепких объятий подругу, которая умудрилась таки легко похлопать его под водой по дружку, с откровенными комментариями, типа, так ты мне всё-таки очень рад? Договорить она свою пикантную фразу не успела, так на её голове повисли плавки Рона, метко запущенные игриво-ревнивой Джиневрой. Дальше началось неуправляемое буйство. Орущая Джинни сначала залезла к Гарри на голову, спасаясь от расправы со стороны братца и подружки. Затем Гермиона и Рон вдвоем ныряли, пытаясь спасти честь будущей семьи Уизли, а Поттеры, Гарри и Джинни, высочив из воды и укрывшись от будущего буйного семейства Уизли в гроте, громко ржали над их тщетными попытками отыскать в этой пенной воде фиговый листок Рональда.

Наконец, после длительных пикантных игр в пенной воде, когда мальчики купали — кружили своих подружек, поддерживая их не только на руках, а ещё кое-чем под попки, все угомонились. Две парочки расселись на наклонной мраморной скамье под водой, напротив друг друга. Мальчики откинулись на спину, сжимая в объятиях своих подружек. Нет, купальники и плавки (плавки Рона, в конце — концов, где-то нашлись), друг с друга не стаскивали, а просто млели от удовольствия, получаемого от горячей воды и пикантности всего происшедшего. Какое это удовольствие, чувствовать на себе, обнимая руками и бедрами стройное тело подруги, наблюдая за парочкой напротив, вытворяющей нечто подобное. Получая удовольствие, ребята все-таки смогли поговорить и о предстоящем матче по квиддичу, о проблемах запутанных отношений Рона с бедной Лавандой, Гермиона острила, что она себя чувствует роковой любовницей, уводящей муженька из первой семьи. Рон сразу столкнул Грейнджер в воду, и чуть было не совершил над ней расправу — наказание, но Джинни, прикрикнула на них — типа, не увлекайтесь, я ещё несовершеннолетняя и моя психика не готова к такому испытанию, но договорить она не успела, так как над ней чуть не надругался Поттер. Девушки, Гермиона и Джинни, никогда слов на ветер не бросают, вырвавшись от своих парней, они выскочили из воды, Герми схватила волшебную палочку и одни щелчком создала водолазный шлем на мраморной скамейке. Это парней слегка отрезвило, не ожидая процесса преображения в повелителей морского и речного дна, они с шутливыми угрозами уселись на мраморные скамейки. Убедившись, что мальчики успокоились и обещали вести себя хорошо. Девушки вернулись на свои места, но когда ребята снова обняли их, то оказалось, что верхняя часть купальника куда-то исчезла. Гарри не успел открыть рот, из-за перехватившего дыхания, как Джинни сказала, типа, мол — только шевельни чем-либо, сразу в гидрокостюм оденем. Что оставалось делать? Рону пришлось краем глаза наблюдать — терпеть милое зрелище, как Гарри нежно играл и гладил бюст его сестры, когда он сам мог оторваться от игр с таким же бюстом у Герми. Чтобы не доводить дело до греха, по команде Гермионы, все стали медленно приводить себя в порядок, собираясь к возвращению в свои спальни. Мальчишек решительно выставили из грота, где вытирались и переодевались девчонки, иначе не сойти им живыми с этих роскошных полотенец. Присутствие второй парочки уже не являлось бы тормозом и ограничителем для возможного сексуального буйства. Тихо, на цыпочках, две парочки проскользнули в свои спальни. Расцеловались и попрощались до утра. И только в своей спальне, Гарри и Рону стало ясно, что в эту ночь они остались без сексуального довольствия. Но все равно, шутливо-романтичное буйство всей четверки в ванной комнате старост, в этом великолепном беломраморном бассейне, стоило того. Да, ну и без помощи верной Дуни Кулаковой, уснуть этой ночью точно бы мальчикам не удалось, а как решали подобную проблему девочки…

На следующий день все было опять как обычно. Лав-Лав сидит верхом на Бон-Боне и кричит всякие милые глупости. Рон сопит, но терпит. Джинни и Томас почтительно мирятся после очередной ссоры в общем зале факультета. А Гарри, на законных основаниях сидит бедро к бедру с Гермионой, они ржут над своими партнерами. Но, периодически, на правах умудренного старшекурсника, не замечающего возящуюся вокруг мелкоту, Избранный целует улыбающуюся Гермиону, так в щечку, не в губы конечно, Рон убьет на месте, и, тем не менее, замечая, что ей это тоже очень нравиться. Нет, ей нравились не только сами поцелуи, Гермионе очень нравилось замечать краем глаза и реакцию на эти поцелуи Рона Уизли, Джинни Уизли, и надо же — Ромильды Вейн! В общем, развлекались, разжигая огонь страсти и ревности. Прекрасно понимая, что за эти дневные выходки их половинки строго накажут своих возлюбленных ближайшей ночью. Ну, слегка утопят в одном великолепном бассейне. Задушат на полотенцах. Только что Гермиона красиво скормила четверокурсникам легенду о ключе от «пояса верности» Кандиды Когтевран, до сих пор лежащем на дне озера, и что он сделает половым гигантом любого, кто им будет обладать. Развила легенду Макгонагалл. Вот сам серебряный «пояс верности» давно утерян, а ключ так и не нашли. Отпихнутый от её бедра Гарри подтвердил, что да, когда он плавал в озере на Турнире Трёх (Четырех) Волшебников, что-то такое ему успела рассказать предводительница тритонов и русалок. Но времени было мало, Гермиону уволок Крам, так что ключ, по-видимому, до сих пор там на дне. В их храме. И русалки ему поклоняются. После всего этого бреда Гермиона и Гарри тихо ржали, наблюдая, как группа четверокурсников металась по гостиной с книгами про магловский дайвинг, и они могли поклясться, что услышали в разговоре слово — жабросли. Их опять достали с вопросами — что делать, если к пловцу привяжется гигантский кальмар? Всё! Капец! Гермиона и Гарри покатились от хохота на пол, пикантно оказавшись, по очереди, верхом друг на друге…

На следующую ночь, Рон долго мялся с пикантной просьбой к друзьям, и всё-таки набрался смелости — попросил Гарри немного полетать с Джинни на метле над Хогвартсом в одной замечательной Мантии-невидимке. Им, Рону и Герми, остро понадобилась ванная старост. Одним. Ну что же, все ясно. Джинни и Гарри тихо поднялись на Астрономическую башню, настроили подогрев метлы и амортизационную подушку для двух задниц. Они разделись догола, уселись на «Молнию» вдвоём, нет, пока просто уселись. Гарри накинул на них обоих Мантию-невидимку, и, оттолкнувшись ногами, они подскочили футов на триста в воздух над самой высокой башней замка. Волшебство полёта! Светит полная луна, обнаженная ведьма вместе со своим возлюбленным летит в небесах на метле. Не холодно, совсем нет. Но они чувствуют набегающий встречный поток воздуха. Полетав кругами над башнями и стенами замка, Поттер повел метлу к озеру и вот они уже скользят над самым зеркалом водной поверхности, по которому вместе с ними бежит лунная дорожка. Джинни развернулась кругом, лицом к Гарри и, обхватив его шею руками, обхватила его бедра своими, аккуратно уселась сверху. Она приняла его внутрь себя, красиво двигаясь по его стволу, периодически откидываясь назад на спинку. Она громко стонет, ощущения удовольствия от движений двух разгоряченных тел усиливает ощущения полёта и полной, безграничной свободы! Когда Поттер закладывает очередной вираж, что-то из квиддичных приемов ухода от преследования, дух захватывает! Это совсем не мешает заниматься этим, чем они сейчас занимаются. Все чувства обострены до самого предела. Таких ощущений невозможно получить ни на шикарной двуспальной кровати, осыпанной лепестками роз, ни в горячей воде в замечательном беломраморном бассейне, ни на великолепном белом ковре в комнате Джинни в «Норе». Яркие краски, огни замка, сливающиеся в цветные полосы при выполнении особо резких виражей. Вверх-вниз, вверх-вниз, оборот вокруг своей оси, «бочка», «мертвая петля», Джинни визжит, а Поттер уже просто рычит от восторга, они не ждут друг друга, а просто кончают, кончают, столько, сколько могут…

Альбус Дамблдор стоит на верхней площадке Астрономической башни и смотрит в небо на буйствующую в небесах парочку сумасшедших любовников, искренне считавшую, что их никто не видит и не подозревает где они, и чем занимаются. Если они об этом вообще сейчас были способны думать. Только что, красный как рак Добби, доложил ему лично о том, что происходит в ванной комнате старост. У Гермионы Джейн Грейнджер и у Рональда Билиуса Уизли есть ещё шанс. Есть шанс остаться в живых. А у Гарри нет. Никаких шансов. И Джиневра Молли Уизли, скорее всего, броситься в бой и последует за своим возлюбленным. Дамблдор обхватил голову руками от отчаяния. От того знания, что открылось перед ним сегодня. Не про «Это». По лицу директора текут слезы. Только что, проанализировав всё, что ему известно о крестражах, всю собранную с таким трудом информацию, кровавую информацию, ему только что стало окончательно ясно, что Гарри Джеймсу Поттеру не суждено остаться в живых в предстоящей битве с Волан-де-Мортом…

Глава 12. Тайна может поссорить их

Заканчивался очередной индивидуальный урок Поттера у Дамблдора. Всё вроде уже сказано и надо возвращаться на факультет, но Гарри решил-таки спросить директора, так, как бы между делом. Хотя, куда уж яснее, почему…

— Профессор, сэр, вы разрешили мне общаться, нет, посвящать… обсуждать темы наших индивидуальных уроков с мисс Грейнджер и мистером Уизли…

— А! Так мы всё-таки сейчас узнаем о настоящей Даме сердца Избранного героя? Только женщина… девушка, могла заставить тебя задать такой вопрос. Дай я угадаю, кто она…

— Сэр… не надо угадывать. Это… Джинни. Джинни Уизли…

— Прошу меня простить, за то предположение о мисс Грейнджер, вы так долго дружите, общаетесь, что мне тогда, в начале учебного года, показалось, настоящая дружба, возможно, переросла в настоящую любовь…

— Переросла, сэр. У Рона и Гермионы…

— Гарри. Я высоко ценю Джиневру Молли Уизли. Это выдающаяся волшебница. С большим будущим. Но… так получилось, что я предвидел твой вопрос. Директор должен знать всё. И о твоей Даме сердца. Я рад за твоих близких друзей. Но степень задачи, которая стоит перед нами, очень… велика. Я бы сказал, непомерно тяжела. Я не о том, что мисс Уизли не справиться или немного не доросла. И что она на пятом курсе, несовершеннолетняя. Я не о том…

— Простите, сэр. Я и Рон тоже несовершеннолетние, только Гермиона…

— Гарри. Джинни очень близко, целый год, на своём первом курсе общалась с частичкой души Волан-де-Морта, магически записанной на страницах вот этого дневника. Директор достал из выдвижного ящика стола очень хорошо Гарри знакомую черную тетрадку с дырой от клыка василиска в середине. — Когда Артур Уизли проводил обыск в поместье Малфоев, он на всякий случай изъял его и передал мне. Благодаря этой тетрадке и твоему носку, если не ошибаюсь, Добби обрёл свободу.

— Сэр, вы считаете, что душа Джинни теперь очень уязвима…

— Гарри, я считаю, что первоклассница, несколько месяцев 1992 года, с июля — августа и по 31 октября, сопротивлявшаяся Тому Реддлу, достойна искреннего восхищения. Немногие волшебники могли противостоять Тому, когда ему что-то было очень надо. Сколько времени обычно тратил Тёмный Лорд, чтобы кого-либо очаровать и заставить сделать именно то, что необходимо? Джинни довольно долго вела с ним дискуссию, сомневалась, но постепенно открывала свою душу. А когда поняла, представляешь Гарри, поняла, что происходит, начала ему перечить! Несмотря на периодическое вхождение в транс и временное отключение памяти! Ведь она даже пыталась его выбросить, уничтожить. Почти рассказала вам…

— Профессор, я не знаю в Волшебном Мире людей, которые выполнили бы заклинание патронуса с первого раза. Я не знаю волшебников, которые так выполняют Летучемышиный сглаз. Слизнорт сразу принял её в свой клуб Слизней, и не из-за влиятельных родственников, связей. Её патронус больше всех мне известных, боевой конь Александра…

— Гарри, размер патронуса не свидетельствует о мощности волшебника, магических способностях мага или ведьмы. Но, да, я с тобой полностью согласен, выполнить это сложнейшее заклинание в четырнадцать лет, с первого раза, это выдающееся достижение. Ты, кажется, целую неделю мучился у Люпина, добиваясь хоть струйки серебристого пара? Ведь так? Наверное, у неё есть очень мощное счастливое воспоминание, одно и то же, не Тайная ли это комната… и её герой, спасающий от чудовища Слизерина.

— Сэр… я могу рассказать ей?

— Гарри… я думаю, что нет…

Наступила пауза. Гарри не мог настаивать. Но пытаться добиться от учителя объяснений, когда он явно уходит от ответа, было уже некрасиво. Поттер встал, понимая, что на сегодня разговор закончен.

— Гарри, не обижайся, я два раза лично общался с Джинни Уизли во время её учебы на первом курсе и на третьем, соответственно на втором и четвертом твоём. Это выдающаяся волшебница! Прости меня старика, но влюбленная в тебя без памяти девушка, не будет хорошим помощником при решении задач, стоящих перед нами. Она просто прекрасна, но немного склонна к авантюрам. Да, Гарри? Как, наверное, красив Хогвартский замок ночью, в полнолуние, когда потоки воздуха подхватывают тебя, летящего над ним на метле вместе со своей возлюбленной? Волшебное ощущение! Так ведь? Ну, хорошо, мы немного увлеклись. — Поттер покраснел так, что еще немного и можно будет погасить светильники на стенах директорского кабинета, темнее не станет.

— Прости за откровенность, Гарри, но ты не сможешь её защищать, спасать свою возлюбленную, одновременно распутывая опасный клубок из загадок, а то и очень опасных для жизни личных тайн самого Волан-де-Морта. Он не зря забрал в Тайную комнату именно Джинни. Не Рона или Гермиону. Второго счастливого раза Судьба может и не предоставить. Выбор Рона и Гермионы — это их выбор. А выбор Джинни, нам с тобой прекрасно ясен и понятен, она последует за тобой даже в Ад. Вопрос только в том, возьмешь ли ты её с собой? Готов ли ты принять такое решение? Взять на себя такую ответственность за жизнь любимого человека…

Поттер остановился, переводя тяжелое дыхание, тем не менее, пристально всматриваясь в небесно голубые глаза за очками-половинками. Сглотнув комок в горле, сдержанно кивнул профессору и, повернувшись кругом, вышел из кабинета. Он не увидел слёзы, навернувшиеся в уголках этих пронзительных, пронизывающих его насквозь, глаз. Дамблдор не мог сказать ему истинную причину, почему Джинни должна держаться в стороне от всего этого. Она его любит, искренне, до беспамятства. Влюблённая женщина способна на всё. А нам нужно действовать с ясной головой и в твердой памяти. Уже ясно, что Гарри седьмой крестраж. Ему предстоит погибнуть. Как я могу допустить его гибель ещё и на глазах у любимой? Она бросится в бой, закроет его собой, будет пытаться спасти, отговорить, когда ему придется принять самое тяжёлое в своей жизни решение. Это будет самопожертвование. Как он будет ей это объяснять? Поймёт ли она его? Отпустит? Нет! Она броситься в бой, в атаку, навстречу убивающему заклятию вместе с ним. Что я тогда скажу Молли? Наверное, уже ничего её маме я сказать не успею. Что она тогда, когда её дочь погибнет вместе с Гарри, подумает обо мне? Сколько мужчин и женщин уже погибли? Лили и Джеймс, Фрэнк и Алиса всё равно, что погибли, я всегда плачу, когда навещаю их. И теперь я уже заранее знаю новую пару погибших героев? Гарри и Джиневра. А может, ещё и Рональд с Гермионой? Когда же это всё кончиться? Нет, нельзя давать волю чувствам. Я не могу оставить Волшебный Мир на волю случая! «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…» Может попросить Трелони предсказать будущее этой четвёрки? Глупость. Нельзя все предугадать, но долгого и счастливого будущего у Гарри с Джинни нет, я его не вижу, пусть пока… летают…

* * *
Поздний вечер. Почти уже ночь. Гарри и Гермиона сидят на своём любимом диванчике и тихо беседуют, обсуждая последнюю встречу Поттера с Дамблдором, о поставленной директором задаче, добыть любой ценой настоящие воспоминания профессора Слизнорта. Кроме того, Гермиона сообщила, что состоялся последний, спокойный, но очень серьезный разговор Джинни и Дина, и они уже официально, окончательно расстались. Больше их ничего не связывает. Правда, сразу, так сказать «бросать» Гермиону Гарри не стоит, и открыто напасть на Джиневру на глазах у всего факультета не следует, это уже будет выглядеть как анекдот. А повторять Великую Битву, теперь уже между Гермионой и Джинни за Избранного, не стоит, надо немного пожалеть Макгонагалл. Гермиона капала на мозги, что надо оставить в покое Малфоя и заняться решением главной задачи. Правда, в беседе с Грейнджер, Поттер затронул и такой вопрос, как категорический отказ Дамблдора сообщать Джинни любую информацию о смысле и содержании дополнительных занятий у директора. Гермиона задумалась и сказала, что возможно, возникнет серьезная проблема.

Рон, наконец, собрался с духом, и отправился с Лавандой на самый верх Астрономической башни, для решающего разговора. Двойственность положения, фактически обман Лав-Лав уже всех немного стал угнетать. Рон понимал, что пора с этим кончать, но никак не мог поставить в их отношениях жирную точку. Гермиона обычно тактично молчала, Джинни не вмешивалась, Гарри вздыхал, и бедный Рон понял, что ему в этой ситуации рассчитывать не на кого не придется, и, набравшись смелости, надо действовать самому. Пожалуй, Гермионе не надо было в конце так острить, уж сидела, молча, так бы и сидела дальше, но черт её в последнюю минуту дернул за язык, и она тихо заявила, что по результатам ночного объяснения Рона и Лаванды, самое главное — это чтобы никто не сиганул с Астрономической башни. А все остальное мы уладим. Уже уходящий Рон это услышал, но не засмеялся, и даже не улыбнулся, а тяжело вздохнув, отправился на свою плаху. Все сидели и ждали результатов этого печального мероприятия.

Джинни, как и положено, по легенде, после расставания с Дином, якобы очень расстроилась, поднялась наверх и сидела в спальне. Ну, не рыдая, а так, приводя свои мысли в порядок и ожидая, когда из общей гостиной факультета все уберутся по спальням и можно будет спокойно присоединиться к влюбленной парочке — к Гарри и Гермионе. Гарри, чтобы немного отвлечь Гермиону от печального ожидания, улыбнулся и спросил, что это за новая татуировка появилась на Джинни? На крестце, с переходом на правую часть спины и ягодицу, очень красивый кельтский орнамент. Гермиона засмеялась, сказала, что Джинни уговорила её сделать это магическим способом, можно в любое время свести, если тебе не понравится. Ей вот, лично, понравилось. И она тоже с помощью Джинни нанесла себе такой же. Дальше на Поттера что-то накатило, он оглянулся, убедившись, что в гостиной никого больше нет, быстро схватил Гермиону за плечи и повалил к себе на колени, не обращая никакого внимания на громкое шипение и удары по самым болезненным точкам, быстро задрал на Герми рубашку, и слегка оттянув юбку со стрингами с талии вниз. Да, так и есть, точно такой же. После чувствительного удара по принадлежностям к его боевому товарищу, он скривился от боли и выпустил её из захвата. От боли выступили слезы, но он все-таки смог сострить, что могли бы нанести разные рисунки, не ровен час перепутаем вас обеих, когда Рон вот-вот получит официальный доступ к телу. После чувствительного удара по голове он сразу заткнулся.

— Так-так, их нельзя ни на минуту оставить одних, ещё немного и изнасилование Гермионы будет исполнено прямо посреди общей гостиной факультета… — произнесла Джинни, нанеся чувствительный удар ребром ладони по ребрам, а затем и по шее Избранного.

Гарри скривился от боли, искры посыпались из глаз.

— Вот урод, — шипела запыхавшаяся от борьбы Гермиона, поправляя на себе юбку и рубашку — татуировку твою, козёл, видите ли, не разглядел, ты уж ему, пожалуйста, всё покажи, и ту, что на передке, особенно, близорукий, чёрт, не рассмотрит никак. Тоже мне, маньяки — насильники, ничего до конца довести не могут…

— Я ему покажу, татуировку, вернее нарисую карликового пушистика кое-где… — уже улыбалась довольная Джинни, присаживаясь в кресло напротив. — Рон ещё не вернулся?

— Да нет, он явно застрял надолго…

— А что Гарри, татушка понравилась? Правда? — спросила Джиневра.

Гарри уже отлежался и слегка пришел в себя, коки уже не ныли, да и боль между ребер и на шее почти прошла. — Ну, спасибо, ученицы Беллы… уважили.

— Руки не распускай со своей «девушкой»! А хочешь канареек с мышками попробовать? Вмиг устроим… — уже смеялась Гермиона.

— Так что этот рисунок означает? Это не просто орнамент… я его где-то уже видел…

— Правильно. Видел. На истории магии. Единственный раз, когда у тебя с Роном проснулся интерес к предмету, на картинке в учебнике. Королева бриттов ведьма Боудика на колеснице со своими двумя дочерьми возглавляет атаку бриттов на римские легионы. Они как раз в этих татуировках, королева повернулась к воинам, в пол оборота, воодушевляя их, а вы с Роном нагло пялились на изгиб её спины, задницы и бедра. Теперь я понимаю, как привлечь ваше внимание к предмету… — улыбалась Грейнджер.

— Рыжая такая королева… — улыбнулась Джинни.

— И вы нанесли себе этот рисунок, просто потому, что он вам очень понравился? На мужественной женщине — воине? — Уточнил Гарри.

— Не только. Род, клан Уизли идёт от старшей дочери Боудики, она выжила в этой битве… — ответила Джинни уже почти серьезно.

Наступила пауза. Гарри с интересом посмотрел на возлюбленную. Она откинулась на спинку, закинула ногу на ногу и слегка прикрыла глаза. Гарри улыбнулся и произнёс: — Как мне приветствовать вас, моя королева? — Он слез с диванчика, стал на колени и поклонился ей, ткнувшись головой в её колени, хитрая Джиневра мило раздвинув ноги, быстро схватила его голову в замок, а Гермиона нанесла несколько ударов ладонью по заднице, сдернула с него штаны и задрала рубашку на голову.

— Где палочка? Блин! Куда пушистика сажать будем?

Гарри заорал и, приложив максимум усилий, вырвался из захвата коленок Джинни, толкнул её на спину, опрокинув кресло. Гарри оказался верхом на Джиневре. Гермиона тащит его с Джинни, та отбивается, явно требуя продолжения попытки изнасилования. Хохот, буйство. В конце — концов успокоились, применили заклинание Оглохни, мебель поставили на место и расселись.

Разговор пошел опять про историю. Удивительно, но Гарри вспомнил, как огромная армия Боудики, около ста пятидесяти тысяч воинов союза всех племен юга и центральной части острова, попалась в заранее подготовленную римлянами ловушку. Притворное отступление — бегство одного легиона. Котловина с узким выходом, как из бутылки. Как римская кавалерия обошла их с тыла и захлопнула этот выход. И четыре легиона, как поршень, как единая железная машина перемолола за пять часов все эти орды. Профессионально, держа строй, шаг за шагом, нанося только один колющий удар в лицо. И всё. Преподнесли кровавый урок, что побеждают не числом, а умением. Даже дротики не бросали, просто держали строй и кололи. Давили как поршень. Храбрые британцы просто передавили друг друга. Просто не могли сражаться. Не могли даже сделать взмах мечом. А римляне тоже не рубили, просто тупо кололи в головы, поверх своих щитов. Тридцать тысяч римлян разгромили сто пятьдесят тысяч бриттов. Резня…

Но, из воспоминаний о странице учебника, к реальности, его вернула Джинни. И к какой реальности! Когда они расставили мебель, кресло, наверное, случайно, оказалось очень близко к их дивану. Он сначала не понял, когда почувствовал её ногу у себя на коленях. Джиневра закрыла глаза, но продолжала двигаться к заветной цели. Внезапно остановилась, убрала ногу с его бедра, а другую ножку мило и аккуратно положила на бедра к Гермионе, поверяя уже её реакцию. Грейнджер напряглась, сделав движение, чтобы подняться, но почему-то задержалась. Откинулась назад, посмотрев на Гарри. Поттер тяжело дышал, не шевелясь, ожидая, что будет дальше. Медленно поднялась вторая ножка Джинни и вернулась на бёдра к Избранному. Джинни слегка откинулась назад, сползая спинкой по креслу, продолжая тянуть свои изящные стопы туда, куда Гермиона и Гарри явно не предполагали, что у неё хватит такой наглости. Все напряглись, но молчали, только тяжелое дыхание свидетельствовало о растущей волне возбуждения всей троицы. Джинни сделала последнее движение попкой, и её пальчики ног достигли поставленной цели. Они оказались между ножек на трусиках Гермионы и на уже полностью готовом взорваться в штанах дружке Гарри. Она стала двигать стопами, медленно, не сильно, очень аккуратно и нежно. Гарри уже был в бреду, не осознавая, что он сейчас делает, он нежно обнял Гермиону и чувственно поцеловал её в губы. Она не отстранилась, приоткрылся рот, и он впервые почувствовал её язычок. Они просто склеились в глубоком поцелуе. Неизвестно, сколько прошло времени, когда они, наконец, сделали паузу, чтобы немного отдышаться. Они увидели, как слегка прикрывшая глаза Джиневра ласкала себя между ножек, а второй ручкой ласкала полуобнажённую грудь. Это было уже какое-то безумие, но такое милое…

Хлопок открывшейся двери за портретным проемом привел их в чувство. Все мигом подскочили и приняли приличное положение, даже Джиневра мгновенно оказалась в кроссовках. Бурчащий что-то себе под нос Рон, подошёл к ним и плюхнулся на соседнее кресло, немного поёрзав, устроился поудобнее, а затем наклонился и обхватил голову руками.

— А где… Лаванда? — Прошептала, медленно приходящая в себя, после такого искушения, Гермиона.

— Ревёт у Помфри. Сказала, что наложит на себя руки…

— Но, это уже дешевый шантаж… — откликнулась Джинни, слегка заправляя блузку, и пытаясь справиться с непослушными пуговицами. Но Рон ничего не заметил.

— Не знаю… я решился. Она орала на меня, обвиняла во всём, кстати, именно тебя, Джиневра, мол, ты с Грейнджер, заодно, и всё такое…

Гермиона и Джинни быстро понимающе переглянулись.

— А я-то здесь причём?

— Притом, что подруга Мионы, а не подруга моей милой Лав-Лав. А как прошло занятие у Дамблдора? — Спросил Гарри Рон.

— Да как обычно, так, теория…

— Он показал тебе приемы, ну, те, которые применял во время битвы с Волан-де-Мортом в Министерстве Магии. Заклятый огонь, щит, вода из фонтана Волшебного Братства… да? — Спросила Гарри уже Джинни.

— Ну, в общем… — и Гарри быстро переглянулся с Гермионой. Лучше бы он этого не делал. И Джинни заметила этот красноречивый взгляд. Всего доля секунды. Она обиженно поджала губу, но больше ничего говорить не стала.

Разговор не клеился. Пожелав всем спокойной ночи, стали расходиться по спальням. Прощаясь с Джинни, поцеловав её на прощанье, Гарри всё-таки услышал легкое шипение слегка разозлённой змеи — У тебя опять появились тайны, Поттер, от меня…

Глава 13. Ссора

Яркий солнечный день конца февраля. На уроке травологии, под залитым солнцем центральным стеклянным куполом теплицы, разбившись на тройки, гриффиндорцы и пуффендуйцы сражаются с очередным чудом профессора Стебль — добывая драгоценные дремоносные бобы из активно и очень отчаянно сопротивляющегося дерева. Подвох в том, что требовались слаженные коллективные действия всей группы. Двое отвлекали хлещущее ветвями дерево, уклоняясь от ударов, а третий, пригнувшись, преодолевал ударную зону, проникая в мертвое пространство, и мог добыть несколько драгоценных бобов. На обратном пути, необходимо было отвлечь деревце с другой стороны, чтобы удачливый вор, отскочил с захваченным призом на безопасное расстояние.

Гарри, Гермиона и Рон работали слаженно. Рядом сражались Невилл, Парвати и Лаванда. Стоял шум и гам, что позволяло безопасно разговаривать, не опасаясь, что их подслушают. У Лаванды был очень расстроенный вид, и она, отвлекаясь, периодически зевала, поглядывая на троицу, скорее, на бедного Рона, и получала удары ветками, от бешено сопротивляющегося противника. Рональд держался неестественно скорбно. Гарри и Гермиона, уклоняясь и двигаясь, тем не менее, вели полушутливую беседу. Рон периодически добавлял пару слов, но не более.

— Гермиона. Вчера Джинни, слегка намекнула мне, что она прекрасно поняла — у нас есть тайна, не для её прекрасных ушек… — увернулся Гарри от очередной попытки растения заехать ему по физиономии.

— Джинни не дура, она сразу чувствует, что с ней начинают обращаться как с подростком, она этого не потерпит, девочка всю свою жизнь пытается доказать, что является настоящим другом и… серьёзным противником, — произнесла проскочившая в мертвую зону Грейнджер, вытаскивая из кроны драгоценные призы.

— Сестрёнка ещё прижмёт нас всех к стенке… — добавил Рон, начиная отвлекающий момент, оттягивая на себя всю ярость сопротивляющегося растительного монстра.

— Я подумал, может быть, ты поговоришь с ней? — Спросил Гарри, поймав и подстраховав, выскочившую на безопасный рубеж подругу.

— Она так просто не успокоится, Джинни… очень ревнует к нашей дружбе, именно к дружбе… — ответила Гермиона, высыпая бобы на маленькие серебряные весы.

— Ты же знаешь, что Дамблдор разрешил всё рассказывать только тебе и Рону, что мне делать? Как выкрутиться? Правдоподобно соврать? Она всегда чувствует ложь и недосказанность. Девушку, побывавшую в Тайной комнате, больше никогда не обмануть. Этот номер не пройдёт. Только ещё хуже будет. Поссоримся…

Стебль объявила небольшой десятиминутный перерыв и студенты расселись на скамейках, чтобы перевести дух, передохнуть и просто полюбоваться хорошей погодой в кое-то веки, посетившей февральское небо Шотландии.

— Ладно, я попробую… — пообещала, улыбаясь Гермиона. Но ничего не обещаю. Я всегда очень близко общалась с Джинни. Всегда. Мы о вас с Роном знаем столько, что вы сами о себе не знаете. Не догадываетесь, или не придаёте этому значения. Конечно, беседы Дамблдора с тобой, я с ней не обсуждала, никогда. Но и у Джинни, которая для меня всегда была открытой книгой, есть тайны. И одна из них связана с Турниром Трёх Волшебников…

— Подожди… что ещё за тайна? Я ведь всё вам и ей рассказал, уже давно… в подробностях… — искренне удивился Гарри.

— О, дружок, тайны не только с тобой связаны, ты многого не знаешь… — улыбнулся Рон.

Гарри недоумённо переводил взгляд с Ронана Гермиону и обратно. Друзья хитро улыбались.

— Так… расскажите, пожалуйста…

— Вот и я говорю, что, пожалуйста, всегда помогает, — рассмеялась Грейнджер. Ты ведь помнишь, как мы с помощью мозгового штурма пытались решить проблему часового пребывания под водой. И нас вызвали на совещание, для инструктажа и подготовки, как тех, кого участникам турнира предстоит спасать со дна озера. Ты с Добби решал проблему жаброслей, а нас собрали в кабинете Дамблдора, кстати. Там был директор, деканы факультетов, судьи, ну и мы… я, Рон, Чжоу, Габриель и… Джинни Уизли.

— Как! Джинни? — Ещё более удивился Гарри.

— Да, герой, сестрёнка была там… — очень довольно и слегка ехидно улыбался друг, с интересом наблюдая искреннее изумление на лице Поттера, радуясь, что Гарри, хоть что-то не знает, что уже давно знает он.

— Они долго совещались, спорили, что-то выясняли между собой, но мы сидели на стульях рядом с Фоуксом, он так музыкально пел, что мы не слышали сути разговора, и изумлённо переглядывались между собой, — продолжала рассказ Гермиона. Чжоу рассказала, что нам всем предстоит погрузиться в озеро и, таким образом, чемпионы будут нас спасать. Ей успел это в общих чертах сообщить Флитвик, пока они шли в кабинет. Но, мы умеем считать, нас было пятеро. Значит, один был лишним. Судьи и преподаватели закончили совещаться, и подошли к нам. Мы все встали со стульев. И Дамблдор обратился к пленникам, объяснил, что с нами сделают. Как это будет выглядеть. Как именно нас будут спасать. Рассказал про Сонные чары и, кстати, про пресноводные жабросли. А как бы мы дышали под водой, даже во сне? Ты ведь под водой не видел, что во время второго турнира напротив трибун были большие магические экраны, на которых транслировались все события, происходившие с чемпионами под водой. Мне о них потом рассказал Невилл. И я взяла эту идею для одной нашей совместной с Джинни замечательной «программки». Я даже думаю, не начать ли нам её продавать озабоченным пользователям, как это делали в своё время Фред с Джорджем? Деньжат немного заработать? А? Гарри? Но, возвращаюсь к нашей теме. Потом, наступил момент, когда Макгонагалл объявила, что мисс Флёр Делакур будет спасать свою сестрёнку Габриель Делакур, Седрик Диггори будет спасать Чжоу Чанг, Виктор Крам будет спасать Гермиону Грейнджер, а Гарри Поттер… Рона Уизли. Мы все знаем, что Джинни никогда, практически никогда, не плачет. Но тогда, она заплакала. Как сейчас помню, побежали слёзки, захлюпал носик. Она так надеялась, что ты будешь её снова спасать, как тогда, в Тайной комнате…

— Тебе, брат, очень не повезло. Досталось тащить самого большого и тяжёлого. Флёр, вернее мадам Максим, явно сплутовали, ну не тащить же ей из-под воды капитана когтевранской команды по квиддичу Роджера Дэвиса? Надорвалась бы, бедная девочка… — улыбался Рон. А остальным достались хрупкие девчонки. Под водой тело, конечно, весит гораздо меньше, чем на поверхности, но ты вообще собирался тащить всех, наш герой…

— Рон… не перебивай, тяжёлый ты наш, лучший друг нашего героя. Я под тобой… всё-таки немного ещё могу дышать. Не забывай на локти опираться! Маньяк! Если я сказала один раз, что я не сахарная и не надо быть очень нежным, то это не значит, что… блин, прости, Гарри, я немного увлеклась. И тогда бедная Джинни так горько заплакала. Всем стало очень неудобно, начали быстро расходиться, стараясь особо не смотреть, друг на друга. Там, тогда были между всеми довольно сложные взаимоотношения. Чжоу встречалась с Седриком, у неё это была первая любовь, но и твои красноречивые взгляды она уже заметила. Я встречалась с Крамом, вы, два осла, это даже не заметили. Да, моя первая любовь. Теперь вы оба знаете, что это такое. Ну и весь Хогвартс благодаря незабвенной Рите Скитер просто балдел от подробностей «любовного треугольника» Гарри — Гермиона — Крам. И Джинни ещё по тебе продолжала безутешно вздыхать. А ты её нагло игнорировал. Она поймала на себе только два твоих оценивающих взгляда за весь год, ну и третий, в поезде, после новости о Майкле Корнере. Первый — это когда успокаивала Рона, получившего грубо-молчаливый отказ вейлы Флёр Делакур. Второй — когда Джиневра танцевала на балу с Долгопупсом. Она мне сказала, ей показалось, что ты, Гарри, её слегка оценивал, присматривался, сравнивал. Может подсознательно? Или ей просто так показалось? А? Герой? И я обняла бедную девочку и стала её утешать. Мы всегда были очень близки… — глянула на Гарри с таким озорным огоньком в глазах подруга, что Избранного сразу бросило в жар.

— Я этого не знал… — потрясённо произнёс Гарри. Джинни… милая…

— Я даже серьёзно предложил Дамблдору заменить меня, заменить сестрёнкой, сказал, что я самый большой и Гарри в неравных условиях с остальными участниками, но он только засмеялся и покачал головой, — опять вставил фразу Рон.

— Ну и тут подходит к нам Дамблдор и говорит, что мол, мисс Грейнджер вам уже пора, а мисс Уизли очень попрошу немного задержаться. Я поцеловала Джинни и мы с Роном ушли готовиться к погружению в озеро, а она осталась в кабинете директора школы. Но что самое интересное, как я потом не пыталась это выяснить, она так и не рассказала о подробностях того разговора. Только однажды отшутилась, что директор сказал, мол, её время ещё не пришло…

— Так что друг, выяснить у Джинни эту тайну, будет не легче, чем добыть истинные воспоминания Слизнорта. И она вполне может обменять эту информацию только на то, чем вы занимаетесь с Дамблдором… — добавил довольный Рон.

Стебль дала команду закончить перерыв и крепко задумавшийся Гарри, после продолжения сражения с буйным деревцем, пропустил пару вполне чувствительных ударов по лицу и по плечам. Пришлось снова ремонтировать очки с помощью Репаро. Избранный внезапно вспомнил слова Дамблдора на последней встрече. Джинни дважды была удостоена индивидуальной беседы у директора. На её первом и на третьем курсах. На втором и четвёртом курсах Гарри, Рона и Гермионы соответственно. Часто Дамблдор с кем-либо из учеников индивидуально, лично беседует? По первой встрече всё ясно — Тайная комната и испуганная первоклашка, пришедшая в ужас от того что натворила, её вот-вот выгонят из Хогвартса, вечный позор семьи Уизли. Седьмой ребёнок со сверх магическими, супер способностями! А вот вторая встреча? Понимающий взгляд Гермионы, когда улыбающаяся подруга обрабатывала его ссадины и раны в гостиной факультета настойкой растопырника, свидетельствовал, что никто, кроме Грейнджер, его так не понимает. Кроме, может быть, и её. А вот и она! Джинни, незаметно подошедшая к ним, после своих уроков, спросила — А это что ещё такое? И сразу же присоединилась к оказанию первой помощи, макая ватки в раствор и помогая подруге обрабатывать ссадины. — Это раны от несчастной любви… — смеялась очень довольная собой Гермиона.

* * *
Вечер. Безветрие. Уже блестят звёзды на чёрном небе. Гарри и Джинни сидят на скамейке, на верхней смотровой площадке Астрономической башни, завернувшись в тёплую зимнюю мантию и крепко прижавшись один к другому, любуются открывающимся видом на озеро и горы со снежными шапками на вершинах и склонах вокруг. Поттер шепчет на ушко Уизли всякие милые глупости, она громко хохочет. Обсуждают Рона и Гермиону, крадущихся в этот момент в ванную комнату старост на пятом этаже замка под Мантией-невидимкой Избранного. Не рановато ли? Обсуждают вес Рона и его острые локти с коленками. Милые синяки на бедрах Гермионы точно дополняющиё героический кельтский орнамент на её высокой заднице. А летать сегодня будем? Погода то лётная…

— Ну как, Избранный? Метлу к полёту подготовил? Пару новых финтов, что ты показал команде на последней тренировке, остро нуждаются в личной проверке и закреплении на индивидуальной парной тренировке ловца и загонщика… — мурлыкала счастливая Джинни.

— Ты знаешь, милая, кажется Дамблдор в курсе всех подробностей нашей замечательной полётной программы… — улыбнулся Гарри.

— Директор! Знает? Где мы прокололись? Гарри, мантия… Он тебе это сказал? Когда? На индивидуальном занятии? В конце, надеюсь?

Гарри крепко задумался: — Чёрт, зря я это ляпнул, она сейчас меня прижмёт к стенке и я не смогу выкрутиться, не слезет. Так и получилось, не слезла, пока впервые так не поругались. Но последнюю попытку увести разговор в сторону, Гарри всё-таки предпринял. Не вышло. Не получилось. Стало только ещё хуже.

— Джинни. Сегодня на уроке, Гермиона рассказала, что ты была среди кандидатов на спасение из озера, на втором туре Турнира Трёх Волшебников, и твой братец, гадёныш, тоже это знал, но никто, и ты в том числе, мне это никогда не рассказывали…

— Гарри, милый, это очень личное. Я тогда очень страдала, от избытка твоего внимания ко мне. Гермиона долбила постоянно, чтобы я от тебя отцепилась, отсохла, и статьи Риты — это враньё. Она думала, что я начала ревновать её к тебе. И она стала моей самой опасной соперницей. А не эта милая узкоглазая когтевраночка. Но я ревновала и ревную до сих пор не к любовным соплям, и не к вашему прекрасному поцелую с Герми, когда я позволила себе немножко с вами обоими пошалить, поиграть в гостиной факультета. Я ревную к вашей искренней и чистой дружбе, скажем, к информации…

— Джинни! Спроси ясно, что ты хочешь знать! И я отвечу!

— Ну, тогда попробуем…

— Тебе интересно, чему посвящены индивидуальные занятия директора школы со мной? Что я там изучаю?

— Заметь! Не я это первая сказала!

— Мы обсуждаем… информацию. Директор делится со мной уже даже не точными данными, а скорее, так, догадками. Речь идёт о прошлом Волан-де-Морта. Его детстве, каким он был в приюте, каким он стал в Хогвартсе. Как появился кружок его приближенных прихлебателей — почитателей, ставших позднее самыми первыми Пожирателями Смерти. Их имена, привычки. И это знание поможет мне победить. Выжить. Вот, в общем-то, и всё. Он даже не тренирует какие-то боевые особые приёмы. Наверно Аваду Кедавру мне пока не освоить. Он даже не пытается объяснить, как…

— Да? Очень интересно! Поттер! Ты никогда не умел врать! Я всегда вижу тебя насквозь. Каким Том Реддл был в Хогвартсе, кто были его друзья, почему не бывает только Светлой стороны, а бывает и Темная сторона, это как тень от одной замечательной шпаги одного русского литературного героя. Не может быть только один сплошной Свет. Я, Гарри, это всё очень хорошо знаю. Неужели ты забыл, с какой волшебной тетрадкой я целый год общалась на первом курсе? Том посвятил меня во многие тайны его души. И не всё там было сплошное враньё. Ты уже давно мог бы заметить, что я хорошо умею отличать правду ото лжи. Кто еще в семье Уизли, да и среди наших друзей может отличить Фреда от Джорджа? Гермиона вот не умеет! Я очень наблюдательна! Ловцы, Гарри, это элита! Неужели ты забыл, как Темный Лорд добивался от своих жертв того, что ему было нужно?

— Джинни, тебе нужны цифры, факты, имена, пароли, явки?

— Нет Гарри. Мне нужна, правда. Вся, правда. Полуправда, даже в твоём таком артистичном и талантливом исполнении, мне не нужна. Это я и сама знаю. Не буду говорить, откуда. Баш на баш. «И последний же враг истребится — Смерть!» Ты не хочешь посвятить меня в тайну экспериментов Темного Лорда по решению его последней проблемы, недостойной великого волшебника слабости. Смертности. Как Темный Лорд решил проблему Бессмертия? Вот что вы обсуждаете с Дамблдором. И Гермиона, и Рон оказались достойны этого знания. А я… нет. Как он мог… после всего…

— Джинни! Милая! Он разрешил это сообщить, рассказать только им! Только им! Хочешь, я открою ещё одну тайну? Я его на последней встрече попросил, и не один раз, разрешить и тебе все рассказать… о бессмертии. Но он запретил, сказал…

— Что он сказал? Я немного, честно говоря, удивлена и оскорблена, после того, как он второй раз со мной беседовал, я решила, что больше тайн нет. Он мне сказал… нет…

— И ты, как сказала Гермиона, обменяешь эту информацию, только на мою? Мне ещё из Слизнорта информацию вытягивать… блин, проговорился.

— А, и Герми тоже здесь, конечно же, совсем немного замешана. Ладно, буду пытать и эту стерву тоже. А Слизнорта просто подпои, ты же у него любимчик? Так? Я помогу, тоже в Слизнях не последний человек…

— Джинни, я не могу рассказать. Не могу и всё! Тогда рухнет моё личное доверие с учителем. Он ясно запретил…

— Я не достойна? Вздорный авантюрный подросток? Капризная, взбалмошная и ревнивая девица? Он так решил? Так сказал? Дал понять? После всего, что он мне открыл…

— Заметьте, не я это сказал…

— Хватит повторять мои шутки! Я не достойна? А Гермиона достойна? Ах да, она же совершеннолетняя. Не старовата ли она для вас ослов? А Ронни достоин? И почему он решил, что именно она будет тебя немного сдерживать. Тут Джинни прикрыла рот рукой, понимая, что в гневе сболтнула лишнее. Она встала со скамейки. Тебе не кажется, что Гермиона для тебя более доверительный друг, чем я. Я уже один раз в жизни была марионеткой. На первом курсе. Хватит! Тайная комната мой личный позор! Я никому больше, слышишь, никому и никогда не позволю делать из меня круглую дуру! Глупую и недостойную сокровенного знания домохозяйку. Покорную мать семейства! Девушку, с которой всего лишь очень весело! С меня довольно! Ты спас меня! Спас мою жизнь! Я в неоплатном долгу перед тобой! Но наша любовь — это не возвращение магического долга… это…

— Джинни, ты не просто друг! Ты любимая! Ты всё, чем я дышу…

— Не всё… я не могу, быть… нет… не так. Если мне не доверяют, то… я… Спокойной ночи, Гарри! Она вырвалась из его объятий и побежала вниз по винтовой лестнице.

— Джинни! Стой! Вернись… коза. Он хотел броситься за ней, поймать, сжать в объятиях. Успокоить, когда она будет немного биться и буйствовать, он нашел бы слова, которые её немного утихомирили. Но, ноги сами почему-то приросли к каменной площадке башни. Не сдвинутся. Так прошло много времени. Что делать? О Мерлин…

* * *
Обхватив голову руками, Гарри сидел, закрыв глаза, и думал. Упасть в ноги к Дамблдору и слёзно просить включить бедную Джинни в состав посвященных? Но директор ясно и доходчиво объяснил, почему этого нельзя делать! Надо просить Гермиону о помощи. Она одна может влиять на Джинни. Еще неизвестно, кого девочки любят сильнее, их, или друг дружку.

Легкий запах цветов медленно рассеивался. Но что это? Другой, более тяжелый, но такой милый и знакомый цветочный запах возник вокруг него. Гарри блаженно улыбнулся. Мускус и розмарин. Она всегда вовремя приходит на помощь.

Рядом с Гарри на скамейку опустилась девушка и обняла его, прижав к себе. И он ответил на это объятие со всей энергией и страстью. Нет, они не целовались, не тот момент. И они не переходили последнюю черту. Посидев обнявшись несколько минут, Гарри слегка отодвинулся от Гермионы, повернулся на скамейке и лёг, положив голову на колени девушки. Блеск звезд отражался в её глазах. Может быть слезинки слегка усилили красивый оптический эффект этих темных карих глазок? Она очень нежно гладила его по голове, играла с его вихрами, теребила уши, улыбалась…

— Поссорились? Этого следовало ожидать… — произнесла, вздохнув Гермиона, тихим и красивым голосом. От неё пахло не только духами, но и прекрасными шампунями ванной комнаты…

— А где Рон? Он отпустил тебя одну…

— Мавр уже сделал своё обычное дело, мавр может уходить…

— Мавр не добавил тебе новых синяков…

— Нет, это я сейчас тебе добавлю, если Джинни с этим не справилась…

— Духи наносишь на тело и на ночь тоже? Джиневра однажды заявила, что будет спать со мной только в драгоценностях…

— Она так прикалывается. Как же мне вас помирить? Есть одна идея…

— Я, почему-то совершенно точно уверен, что ты изящно справишься…

Гарри потянулся к ней губами, закрыв глаза. Она поняла его и наклонилась навстречу. Пола теплого зимнего халата слегка приоткрылась, и рука Гарри совершенно случайно оказалась на её груди. Она не оттолкнула его. Их губы сплелись. Они целовались как сумасшедшие. Несколько минут. Когда длинное полотенце внезапно свалилось с длинных мокрых волос Гермионы, это слегка отвлекло их и привело в чувство.

— Гарри… милый… нам надо остановиться… мы не можем сделать больно… тем, кого искренне любим… Джинни, и… Рону…

В её глазах отражались звёзды…

Глава 14. Гермиона решает всё

За завтраком у всех было довольно мрачное выражение на лицах. Нет, Гарри сидел рядом с Джинни, но она его демонстративно не замечала, молча справляясь с глазуньей, а если и смотрела, то куда-то вдаль, в одну точку над плечами Рона и Гермионы, сидевших напротив поссорившейся парочки. У неё были мешки под глазами. Глубокие тени залегли под изящным миндалевидным разрезом светло-карих глазок. Нет, слёз не было. Если и были, то их никто не увидел. Гарри молчал, Рон тихо сопел, Гермиона вздыхала, но был заметно, что она чего-то ждёт, прикусив нижнюю губу и периодически оглядывая Большой зал. Настало время прибытия утренней почты и между четырьмя друзьями, ну двое из них были в ссоре, но друзьями-то они быть не перестали, приземлилась белоснежная Букля. Не успел Гарри протянуть к ней руку, как она довольно агрессивно клюнула его в палец, и демонстративно повернувшись к нему распушенным хвостом, протянула лапку Гермионе. Пока Гарри охал и грязно ругался, тряся укушенным пальцем, Грейнджер уже держала в руке свиток пергамента перевязанный розовой ленточкой. Её лицо победно светилось, девушка самодовольно ухмылялась, читая такой знакомый мелкий бисерный почерк. Букля возмущенно щелкнула клювом, ухнула и сразу же улетела.

— Что такое сегодня творится с моей совой? — возмущался Поттер.

— Она читает нашу переписку, — ответила подруга, — мне назначена аудиенция у директора школы на 18.00, сегодня. Буду вас мирить…

Все перестали жевать и уставились на Гермиону. Даже Рон перестал двигать челюстями, в кое-то веки случилось нечто, отвлекшее его от еды.

— Ссоры нам сейчас не нужны. Мне необходимо кое-что выяснить. Я вчера отправила Буклю к Дамблдору с просьбой принять меня. И вот… ответ. Обожаю твою сову Гарри, она просто прелесть…

— Гермиона, а может нам не надо, не стоит… вмешиваться… — открыл, было, свой рот Рон.

— Рональд, подготовь, пожалуйста, к вылету на 20.00 сегодняшнего вечера наши четыре метлы…

— А ты вообще знаешь, с какого конца на метлу садятся? — Съязвила очнувшаяся Джинни.

— Дорогая! А ты снова с нами! И я, кажется, сейчас кое чьим «концом» занимаюсь. Не так ли? — Достойно парировала Гермиона.

* * *
Проводив около шести вечера Гермиону, Гарри, Рон и Джинни находились в общей гостиной факультета. Вокруг стояло обычное гриффиндорское столпотворение, и спокойно поговорить было просто не возможно. Гарри заметил, что Дин с Симусом куда-то направились, Невилл сидел за столиком у окна, разбираясь с каким-то стреляющим иголками кактусом, Джинни только что отошла от него, где они решали вопрос о возможности наполнить растение ядом кураре и использовать в качестве мины-ловушки, органичной части систем заграждений вокруг Хогвартса. Нет, Джинни не бузила и не психовала. По-видимому, слова, в которых её обвиняли, ну, слегка намекали, о буйном подростковом помешательстве, достигли цели. И она ссорилась с Избранным спокойно, без истерик а ля Лав-Лав, молча. Достойно. Просто его игнорировала. Спальная мальчиков освободилась. Гарри позвал с собой Рона, они поднялись с диванчика. Поттер на пороге не удержался и произнёс: — Джинни, ты с нами? Она подняла голову, впервые за весь день, посмотрев ему в глаза, вздохнула и встала из кресла.

Они сидели втроем в спальне мальчиков. Все знают, что основатели Хогвартса решили, что девочки гораздо порядочнее мальчишек, и лестницы, и ревуны не срабатывали. Наверное, вместе с ключом от серебряного «пояса верности» Кандиды Когтевран в озеро улетело и кое-что гораздо большее. После знаменитого рыцарского парада.

Рон и Джинни сидели на кровати напротив и смотрели на Гарри. Он понимал, что первым говорить придется ему. Он начал издалека. Вспоминал все шесть лет обучения в Хогвартсе. Начал с жизни у Дурслей. Отметил, что Джинни самая первая из девочек Волшебного Мира, которую он очень внимательно разглядывал через окно в купе поезда. Рон ещё не зашёл в купе. Сказал, что очень надеялся, на игру отражения в стекле, что Уизли не заметили, на кого он тогда с интересом смотрел. Джинни впервые за весь день слегка улыбнулась. Гарри необходимо было выговориться. Но, постепенно, он подошёл и к серьёзным вещам. Он подвёрг подробному анализу все его личные поединки с Волан-де-Мортом. Джинни и Рон очень внимательно слушали его, не прерывая ни на секунду. И вот он, самый главный момент исповеди Избранного:

— У меня нет тайн от моих друзей. От Гермионы, Рона и… Джинни. Только прямой запрет Дамблдора… не позволяет мне объяснить всё до конца. Надеюсь, Гермиона сейчас решает именно эту проблему. Миона прирождённый дипломат и хитрец, она должна найти выход. Джинни, не мучай меня…

Его любимая тихо пересела с кровати Рона к герою и обняла его.

* * *
Гермиона, назвав пароль каменной горгулье, прокатилась стоя на вращающейся каменной винтовой лестнице, выйдя на площадку перед дверью в директорский кабинет, перевела дух и собралась с мыслями. Она протянула руку, чтоб постучать, но дверь сама гостеприимно распахнулась, её явно ждали. Грейнджер зашла в кабинет и сразу же увидела сидящего за рабочим столом, улыбающегося директора, но его небесно-голубые глаза за очками-половинками пристально рассматривали гостью. Гермиона один раз уже была в рабочем кабинете директора школы, когда готовилась стать пленницей озера перед вторым туром Турнира Трёх Волшебников.

— Так-так, кого же я вижу, староста Гриффиндора явно решила посетить меня не с отчётом о состоянии дел и проделанной работе… — улыбаясь, произнёс директор, поднимаясь из кресла, и лёгким движением волшебной палочки, создав изящный стул с розовой обивкой напротив директорского стола. — Присаживайтесь моя милая гостья, предсказанная, но всё равно неожиданная. Она несмело подала навстречу руке директору свою руку, и он с легким кивком головы и явным удовольствием на лице пожал её.

— Сэр, спасибо, прошу прощения, я осмелилась только потому, что я не могу смотреть, как страдают мои лучшие друзья. — Произнесла Гермиона, присаживаясь на стул. — Гарри держит данное вам слово, а Джинни, она…

— А она как всегда настойчива в достижении поставленной цели?

— Нет, она просто молчит, смотрит в сторону, её просто подменили…

— Не буйствует? Не бросается обвинениями? Значит, девочка выросла…

— Сэр, она замечательная волшебница! Любой из нас троих не задумываясь, доверил бы ей свою жизнь…

— Как, впрочем, и я…

— Сэр, я понимаю, может быть, в её детской обиде сквозит эгоизм, она всю жизнь сражается с шестью братьями, но у неё железный характер, а если глянет, в глазах сталь…

— Милый взгляд Молли Уизли, я этот взгляд уже видел, в этом кабинете, несколько лет назад, да, пару лет назад…

— Я тогда ушла готовиться к погружению в озеро, а она осталась, и что я потом только не делала, чтобы узнать, о чём вы говорили, но она, простите, никогда…

— Никогда не проговорилась, моя девочка, я просто потрясён, да, для неё это важно, очень важно, но оставим немного интриги, хотя, я вижу, что в отношениях вашей четвёрки очень многое изменилось…

— Сэр, они любят друг друга, искренне… нежно…

— Гермиона Грейнджер! Я очень стесняюсь, я не могу сказать вам, о чём я говорил с Джинни тогда, это очень личное, тайное, она открыла мне душу, и, к сожалению, эту тайну сможет открыть вам только сама Джинни… если решит, что уже можно…

— Сэр, но я хотела бы попросить совсем о другом…

— О тайне крестражей, о том, как решил Волан-де-Морт проблему Бессмертия и почему я запретил Гарри Поттеру говорить об этом с Джинни?

— Да, профессор… на них больно смотреть, Гарри в отчаянии, но он очень любит вас, очень ценит, но… он страдает…

— Так получилось, что я довольно долго думал об этой новой проблеме, безусловно, Джинни ревнует теперь тебя к информации…

— Сэр, а разве она ревновала меня, к кому — либо…

— Ну, в этом вопросе вы разберётесь сами, со своей лучшей подругой. С самой близкой подругой, ведь ближе не бывает? Так?


Гермиона густо покраснела. Еще немного, и её каштановые волосы станут ярко-красными, и Молли Уизли на законных основаниях сможет её удочерить, получить ещё одну дочку, не такую буйную как Джинни, но тоже не подарок…

— О нравы современной молодёжи! Я, конечно же, безнадёжно отстал от жизни. Но, судя по книгам, которые вы, используя служебное положение старосты, периодически таскаете из особого отдела запретной секции библиотеки, мы знаем, что такие милые, очень доверительные отношения между ведьмами бывают. Он хитро улыбнулся и подмигнул Гермионе. — Но моя бедная девочка, я не хотел тебя смутить. Любовь — это прекрасно! Это самая замечательная вещь на земле! Но и самое сильное оружие, что возвращает нас к истинной цели вашего визита, мисс Грейнджер.

— Сэр, я… люблю… их обоих, и Джинни, и Гарри…

— Тогда, позвольте один вопрос? А кто в вашей системе ценностей в настоящее время Рональд Билиус Уизли?

Гермиона закрыла лицо руками. От стыда. Она теперь полностью запуталась. Какой стыд! Зачем я пришла? Дура! Директор в курсе всего, он все знает. А как же иначе, какой он тогда директор, если не подозревает, что твориться в его высшем учебном заведении? Но тогда почему… он никогда не вмешивался? Никогда, а ведь мог, и ещё как…

Директор поднялся из-за стола, быстро обошёл его, на ходу, взмахом волшебной палочки создав рядом с Гермионой второй стул, но уже с голубой обивкой, присел на него. Он легко прикоснулся к рукам девушки и мягко отвёл их от заплаканного лица.

— Моя милая девочка, вот именно так я сидел рядом с Джинни пару лет назад и утешал её. Правда, любила она всё-таки одного. Шучу! Сейчас она тоже запуталась. Я не хотел вас обидеть. Это бывает. Но я нашёл тогда, что сказать ей, и она успокоилась навсегда. Не оттуда ли идут ваши, ну я бы сказал, очень доверительные отношения…

Гермиона, сглотнув комок в горле, с интересом взглянула на лицо директора, в его голубые, пронизывающие насквозь глаза. Он улыбался ей в ответ. Она перестала плакать. Директор вздохнул и продолжил:

— Я буду говорить быстро. Это жесткие и очень неприятные вещи. Но, боюсь, начинается активная фаза Волшебной войны и нам всем скоро будет не до милых глупостей, и даже, возможно, мы разучимся улыбаться. Гермиона, люди гибнут. Гибнут ни за что, просто так, случайно вставшие на пути у Тёмного Лорда и его Пожирателей Смерти. Как ты думаешь, чисто теоретически, сколько времени проживёт человек, если Волан-де-Морт заподозрит, что он, хотя бы чуть-чуть, как-то близко, прикоснулся к тайне крестражей? К этой вещице, например. — Он поднял вверх тетрадку Тома Реддла, которую Гермиона сразу не заметила, когда он присел рядом с ней. Страшным дополнением к бывшему крестражу с рваной дырой от удара клыком василиска в середине, была черная, как обугленная, держащая его правая рука директора. Нет нужды говорить о девушке, которая целый год общалась с этим крестражем. Вложила в него свою душу. Душе бедной девочки, страдавшей от неразделённой любви…

— Сэр. В тайну посвящены Гарри, я и Рон.

— А еще эту тайну знает Волан-де-Морт, Альбус Дамблдор, ну и… Гораций Слизнорт. Воспоминания, очень важные воспоминания профессора зельеварения, которые должен добыть Гарри. Без них мы слепы…

— Профессор, я подскажу Гарри одну идею. Слизнорт очень ценил и уважал Лили Эванс. Она его лучшая ученица. Он всегда о ней отзывается в превосходной степени. Я подскажу Гарри взять с собой на это… дело… Джинни Уизли. Только слепой не видит, как она похожа на… маму Гарри.

— Гермиона Джейн Грейнджер! Я утверждаю, просто вынужден признать, что из вас получиться замечательная волшебница! Голова у вас, как выражается сейчас современная молодежь, варит как секретный котёл Министерства Магии! Если только у них такой вообще есть…

— Сэр, я недостойна такой похвалы!

— Бросьте. Много ли вы знаете о юности Макгонагалл? То-то.

— Профессор, вы вгоняете меня в краску…

— Да? А мне показалось, что вы уже давно, ну, скажем с середины нашей беседы, стали похожи на семейство Уизли, только без веснушек… — засмеялся Дамблдор. — Мы включим вас в кадровый резерв. Когда вам вместе с друзьями надоест размахивать волшебной палочкой у мракоборцев или вы почувствуете тоску от проектов декретов, которые вы разрабатывали в Отделе магического законодательства и правопорядка, когда эльфы поставят вам при жизни памятник…

— Сэр!

— Милости прошу на должность директора Хогвартса. Ведь Минерве когда-нибудь, придётся уйти на покой…

— Профессор, не слишком ли мы заглянули вперёд…

— Мечты делают нас людьми. Но, возвращаюсь к теме нашей беседы. Гермиона! Я запрещаю сообщать Джинни Уизли любую информацию о крестражах! Любую! Вы поняли меня!

Гермиона закрыла глаза. Ей не удалось убедить директора. Он мастерски переиграл её и обезоружил своим знанием об отношениях в их четвёрке. Она потерпела сокрушительное поражение. Гермиона вздохнула, поднимаясь со стула, ну что же, разговор закончен. Надо придумать что-то другое…

— Профессор, можно я возьму… на один день дневник… Тома Реддла…

Дамблдор кивнул и протянул тетрадку Гермионе, она взяла его.

— Девочка моя, не расстраивайтесь. Вы не проиграли. Мы не закончили. Я ещё не всё сказал…

Грейнджер остановилась на пороге как вкопанная, резко развернулась и быстро взглянула в глаза Дамблдора. Она увидела там слёзы.

— Вы лично расскажите Джинни Уизли всё, что знаете о крестражах, всю информацию о Тёмном Лорде только тогда, когда один из посвящённых в эту тайну погибнет. И Гарри, и Рону об этом моём решении знать не следует. Дайте мне слово!

Она замерла, смысл сказанного медленно доходил до неё. Гермиону охватил ужас. Выражение её лица всё сказало Дамблдору. Потрясение…

— Профессор… я даю… вам… слово…

Когда потрясённая и вся в слезах Гермиона покинула его кабинет, он бессильно опустился в своё кресло и закрыл глаза руками. Как можно было привлечь к этому всему детей? Старый идиот! Гарри, да, это его судьба, а эти две влюблённые дурочки бросятся за ним и тоже погибнут? Что я наделал…

* * *
В спальную комнату мальчиков тихо зашла Гермиона и, провожаемая взглядами троицы, села рядом с Роном. Она сразу заметила, что Гарри и Джинни сидят рядом и явно помирились без её помощи. Но у всех был один непроизнесённый вопрос — Как всё прошло?

— Ну, мы поговорили, он меня выслушал, попытался объяснить. То, что Гарри уже хорошо известно, известно и Джинни, в общем, отказал…

— Этого и следовало ожидать, нет, Герми, конечно спасибо, за попытку, но я решила, что ради великой цели, и мой подростковый эгоизм… — откликнулась Джинни.

— Так вы с Гарри помирились?

— Куда я без него…

Гермиона поднялась с кровати Рона навстречу вскочившей Джинни. Они обнялись и поцеловались. Немного поплакали.

— Ладно… но от первоначального плана отступать не будем. Рон! Мётлы готовы?

— А куда летим?

— В туалет Плаксы Миртл…

* * *
Они стоят в туалете второго этажа с метлами в руках. Миртл молча висит в воздухе рядом и наблюдает за четвёркой друзей. Гарри внимательно смотрит на маленькую змейку на никогда не работавшем кране умывальника. Он силой воображения заставляет её двигаться и открывает рот…

Грохот перемещаемых в пространстве блоков приводит их в чувство. Открылся черный зев туннеля-лаза, уходящего по спирали глубоко под замок. Они летят один за другим, приникнув всем телом к метловищу, впереди летит вспышка света — Люмос Максима, посылаемая с волшебной палочки Гарри, возглавляющего колонну. За ним летят Джинни и Гермиона. Рон замыкает строй. Мимо них проносятся во вспышках света, отходящие от основного туннеля ходы. После долгой сумасшедшей гонки они внезапно вылетают на конечную круглую площадку, засыпанную костями мелких животных. Тормози! — кричит Гарри. Цепочка светильников зажигается и бежит через пещеру — туннель далеко вперёд, туда, где под огромной статуей лежат останки чудовища Салазара Слизерина.

Медленно преодолев нагромождение камней после обрушения, устроенного бывшей волшебной палочкой Рона и незабвенным Златопустом Локонсом, они пролазят в основной коридор. Кобры в боевой стойке. Огонь бежит по светильникам в их раскрытых пастях.

У подножия статуи старика с бородой, довольно уродливого вида (какое оскорбление для чистокровных, — слегка усмехнулась Джиневра), свернувшись полукольцом, лежало то, что осталось от гигантского василиска. Нет, он не сгнил, а превратился в нечто мумифицировано окаменевшее. Всё равно жуткое зрелище. Света, который давали газовые рожки из открытых пастей каменных кобр с распущенными капюшонами, было достаточно, чтобы рассмотреть его во всех подробностях.

Это её прошлое, с Поттером. Они приблизились к гигантской голове с пустыми глазницами убиенного пятидесяти футового змея. Джинни слегка провела ладонью по его окаменевшей, шероховатой поверхности…

Здесь родилось её самое счастливое в жизни воспоминание. Её будущий телесный Патронус: «Я всегда представляла один и тот же момент, когда ты спасал меня в Тайной комнате, когда я пришла в себя, а мой герой обнимает меня и кричит: Джинни не умирай! Только не умирай! Не смей умирать!»

Она вспомнила, как она, придя в себя, заговорила с Гарри: «Гарри… Гарри, я пыталась все рассказать тебе за завтраком, но я не могла говорить в присутствии Перси. Это была я, Гарри. Но, правда, правда, я не хотела, Реддл заколдовал меня, командовал. А как ты убил эту… зверюгу? Где Реддл? Последнее, что я помню, как он вышел из дневника…»

Это её самый страшный позор. Марионетка. Кукла в руках Тома. Игрушка. Она больше никогда и никому не позволит навязать ей свою волю… Но это и победа, их первая совместная победа…

Трое друзей стоят и смотрят на поверженного врага. Смотрят и на Джинни, которая подошла ближе всех и водит рукой по окаменевшей голове. Джиневра разворачивается кругом и обращается ко всем:

— Я прошу у всех вас прощения за мой эгоизм и нетерпение. Если Дамблдор не разрешает, значит, на это есть серьезная причина. Значит, таков его замысел. Таков план…

— Вот причина… — произнесла Гермиона и протянула Джинни дневник Тома Реддла.

Джинни держит в руках тетрадку, долго молчит, потом переводит взгляд на Гарри: — Я доверила этому свою душу, я сделала ошибку, надеюсь, доверяя её теперь тебе, Поттер, я не ошибаюсь вновь?

Гарри бросился к Джинни и обнял её со всей энергией и страстью, на которую был только способен. Они целовались, облокотившись на голову окаменевшего врага. Рон и Гермиона обнялись, наблюдая за окончательным примирением влюбленных. Джинни откинулась назад. Нет, а вот, это уже лишнее… Поттер… Поттер! Джинни! Это уже некрофилия будет! На метлы и домой! Немедленно! Вот гады! Не на убиенном же гаде! Тащи их, Рон…

* * *
Праздник примирения решили провести в ванной комнате старост. Как обычно. Но не в Тайной комнате же. Рон дал пару раз Гарри по шее, а Джинни уже по её голой заднице, и еле стащил обезумевшего Избранного с окончательно съехавшей с катушек сестрёнки. Вариант Выручай-комнаты тоже не годиться. Рон сознался, что они с Гермионой сунулись туда после замечательного маминого рассказа про их совместный с папой проект «Билл». Решили коварно воспользоваться преимуществом совершеннолетия Гермионы. Не дождались 1 марта. Не дотерпели до Дня Рождения Рона. Комната, да, совершеннолетней отличнице открылась. Но когда в открытый проход ринулся возбуждённый Рон, их вышвырнуло обоих в коридор, и включился такой ревун тревоги! Хорошо, что у нас была твоя Мантия-невидимка. А то бегущие деканы и Филч, начали ловить всех школьников на этом этаже. Летели заклятия обнаружения, даже Гоменум Ревелио! И ты знаешь, Гарри, у тебя просто замечательная мантия! Мы тихо сидели под ней в углу и хихикали. Пока всё не улеглось. Ну, если честно, не только сидели…

Они впервые решились на такое. Нет безобразий а ля свинг, они не устраивали. Вокруг ванной старост, огромного беломраморного бассейна, есть три красивых нефа, в которых вполне достаточно места для этого. Граница между двумя парочками — зеркало из парящего от горячей воды бассейна. Воздух, нагретый испарениями, причудливо изменяет очертания фигурок Гарри и Джинни, Рона и Гермионы, занимающихся любовью на разных берегах. Гермиона еще и заставила хлопья пены подскакивать из воды вверх, превратив их в подобие летящего снега, а разве можно что-либо в подробностях за этим разглядеть? Но вот крики, издаваемые счастливыми любовниками, слышат все. Это подстёгивает, обостряет чувство запретности происходящего. О бедный Рон, как музыкально кричит твоя сестрёнка под Гарри! И неужели эта скромница Гермиона может так стонать! Забыла Джинни запустить шумный водопад, чтобы эти прекрасные звуки не отвлекали. Почему отвлекали? Очень даже наоборот!

Наверное, девушки по-прежнему каким-то непостижимым волшебным образом умудряются полностью координировать свои действия. Когда рычащие от восторга Гарри и Рон изливаются в них, они одновременно заставляют мальчишек, в принудительном порядке, расплатиться с ними там, сразу, нет милый мой, не собираюсь я подмываться после твоей первой экскурсии. Поработай-ка ты там своим шаловливым язычком! Как на вкус? Ничего? Давай — давай, не плюйся! Не шлангуй! Кому сказала!

Когда бьющиеся в волнах затухающего оргазма, медленно приходящие в себя девушки, пытаются хоть немного отползти и сделать небольшой перерыв, ну хотя бы расправить ворох полотенец, ничего не выходит. Мальчишки заставляют их расплатиться с ними сполна за пережитое только что полное унижение мужского достоинства. Дегустацию устроили, блин! Ну, выдры! И пришлось Джинни и Гермионе исполнять очередное штрафное соло на волшебной свирели партнёра! И как исполнять! Когда Рон и Гарри изливаются в их волшебные ротики, своих прекрасных подруг, они внезапно отталкивают их, прикрыв губы рукой, почти одновременно соскальзывают в бассейн и плывут навстречу друг дружке, чтобы встретиться на условной пограничной линии.

Джинни и Гермиона обнявшись, глубоко и чувственно целуются в воде, так, чтобы ни одна капля драгоценного натурального зелья, добытого из Гарри и Рона, не пропала, целуются до тех пор, пока оно не будет испито обеими одновременно, до самого конца. Их губы, языки, щечки, подбородки, нужно красиво собрать и то, что убежало на шейку и бюст подружки, всё задействовано в этом красивом сумасшествии! Рон и Гарри смотрят на это, видят всё это в мареве, видят и ополоумевшие рожи друг друга, но на разных берегах бассейна, пока. И когда язычки девчонок в этом безумии, в этом наваждении уже не могут шевелиться, только тогда, еле-еле, тихо-тихо, слегка ворочая непослушным язычком, Гермиона может, наконец, переводя дыхание, прошептать своей великолепной рыжей любовнице:

— Любовь моя, ведьма моя, я сказала вам всем не всю правду, Дамблдор разрешил… посвятить, но когда… решать мне…

В этот момент мальчики могут только потрясённо смотреть, они не способны в этот момент не только думать, но и ничего и никого услышать…

Глава 15. Дни и одна ночь Рождения Рона

На следующее утро, наступил первый день весны — 1 марта 1997 года. Воскресенье. Великий День — День Рождения и Совершеннолетия Рональда "Рона" Билиуса Уизли! Пока Рон ворошил упаковки подарков, издавая счастливые вопли, и явно был бы рад повторить Совершеннолетие, как принято у маглов и в восемнадцать лет — А неплохо было бы и через год ещё раз в совершеннолетие сыграть! Невилл, Симус и Дин, вручив свои подарки и хлопнув Рона по плечу, вывалились из спальни, отправившись на завтрак. Гарри с интересом рассмотрел золотые часы со стрелочками из движущихся звезд, подумав — Кто же мне подарит такие в июле? Затем он сосредоточился на изучении Карты Мародеров, пытаясь найти на ней точку с именем Малфой, но как назло чёртов слизеринец куда-то пропал. Но вот возле Выручай-комнаты на седьмом этаже торчала одинокая точка с именем Крэбб. Решение пришло к Гарри в блеске внезапного озарения. Он вспомнил хорошенькую девочку, которую он вспугнул на этом этаже. Чёрт! Так это Малфой Крэбба и Гойла в девиц с помощью оборотного зелья превращает и использует в качестве охраны! То-то у них в последнее время вид очень несчастный. Ха-ха, потерять на пару — тройку часов своё оружие между ног! Если это так, то мы сегодня очень славно повеселимся! Мы поздравим Рона так, что это запомнится надолго! Надо продумать с Джинни это дело…

Дверь в спальную комнату тихо отворилась, и в неё проскользнули две девушки. Гермиона и Джинни были не с пустыми руками. Огромный полированный ящик с набором по уходу за метлой, а на нём второй ящик, явно из волшебного магазина Фреда и Джорджа «Всевозможные Волшебные Вредилки Уизли» с названием на верхней крышке «Полный Аварийный Джентльменский Набор». Гарри бросился помогать девчонкам, дотащить всё это богатство к кровати. Поставив дары волхвов на покрывало, две парочки бросились целоваться. Гермиона и Рон сплелись в глубоком поцелуе, рухнули на кровать. Пришлось Гарри и Джинни призвать их к порядку — Эй вы, на голодный желудок это не делают! Захохотав, Гермиона выскользнула из объятий Рона и сказала: — Джинни! А ты не хочешь поздравить братца? Джинни подмигнула Гарри и, подскочив к Рональду, быстро поцеловала в губы и сразу отскочила назад с криком: — Я очень хорошо помню, где эти пухлые рабочие губы были прошлой ночью! Гарри и Гермиона захохотали. Грейнджер добавила — Смотри, а то он пустит в ход язык, и мы вас обвиним в инцесте. Она не договорила, так как Рон запустил в неё подушкой. Дальше состоялась битва на постельных принадлежностях, нет, не та, что могла состояться, а обычная, не на подушках, а с подушками. Пух и перья летели до потолка. Когда все немного угомонились, и, применив заклинание Экскуро, попытались навести порядок, стало ясно, что подушки и перины нуждаются в капитальном ремонте. Гарри со смехом хлопнул в ладоши, прокричав — Кикимер! Хлопок трансгрессии и эльф склонился перед Избранным. — Чего желает хозяин? — Проскрипел он в поклоне. — К нашему приходу все должно сверкать! С фантазией, и рвением, как положено, пожалуйста! У моего лучшего друга День Рождения! Совершеннолетие, эльф… — Будет сделано… хозяин…

Две счастливые хохочущие парочки отправились на завтрак. Решили, что продолжать поздравление голодного Рона сейчас весьма опасно дляжизни. Позавтракав и вернувшись в спальную, они очень удивились, так как был наведен идеальный порядок, окно было открыто, и воздух первого дня весны наполнил круглую комнату, стоял изящный столик с пирожными, любимыми Роном эклерами, бутылочки со сливочным пивом, различными соками и напитками, горы различного шоколада и ещё много всякой всячины. На полу был расстелен огромный круглый пушистый ковёр идеально белого цвета а ля милая комнатка Джинни в «Норе». Гарри не удержался и подмигнул слегка улыбнувшейся ему подруге. Везде висели украшения и транспаранты с поздравлениями Рону с Днем Рождения. Добби склонился в поклоне и произнёс — Я проследил за качеством уборки, сэр. Рон с хохотом пожал руку потрясённого домовика. Кикимер и Добби с поклоном и последовавшем за ним треском трансгрессии исчезли, оставив четвёрку одних. К сожалению, из-за ужесточившихся мер безопасности все посещения Хогсмида были отменены, и теперь придется веселиться, не покидая замка. Но, Добби явно мастер подготавливать тёплые дружеские и очень интимные вечеринки. Не в поместье ли Малфоев он это всё так мило освоил…

Две парочки расселись на двух кроватях, стоящих напротив. Объятия и поцелуи. Когда они немного приелись, Гермиона вспомнила, что Невилл где-то гуляет с Ханной Эботт, а Дин и Симус внезапно вспомнили, что им очень надо в библиотеку. Это сообщение сопровождалось взрывом хохота, и комментариями, что жестокость Гермионы, по-видимому, не знает границ. Главное, не забыть бедных мальчишек вытащить из читального зала на обед. Грейнджер, обратившись к новорожденному, сообщила, что они с Джинни приготовили ему подарок, но так как участвовать будет в этом поздравлении и сестрёнка, то, дабы не доводить дело до греха, Рона придется связать, ну и Гарри тоже, за компанию. Рон и Гарри были весьма заинтригованы, но не успели они и слово молвить, как оказались на соседних кроватях, с помощью забавного заклинания Инкарцеро Секси Максимум, явно изобретённого, или модернизированного, или вычитанного Гермионой из её запретных заветных книжек. Гарри еще успел мило сострить, оказавшись без штанов, ну только с Гриффиндорским форменным галстуком на шее, крепко привязанным за руки и за ноги к столбикам, поддерживавшим полог над кроватью, что ничего особо будет не видно. Но, кровати сразу медленно поднялись под углом градусов сорок пять, и всё стало очень хорошо видно. Две бесстыжие ведьмы стали, медленно танцуя, раздеваться перед ними, причем явно была проведена определенная хореографическая подготовка. Джинни танцевала естественно перед Гарри, а Гермиона перед Роном. Приличия, да, были почти соблюдены! Но никто не мешал смотреть и на соседей, с удовлетворением отмечая похожесть фигурок и таких милых прелестей обеих чаровниц. Они умудрялись иногда двигаться вполне синхронно, а когда поворачивались спинкой, заманчиво двигая задками, казалось, двигался, переливаясь разными цветами кельтский орнамент на их спинках, крестце и попках. Когда последние предметы гардероба соскочили с них и улетели на голову к мальчишкам, повиснув на голове, плечах или на боевом товарище, который тоже с большим интересом и запредельным напряжением рассматривал всё происходящее своим единственным широко раскрытым безумным глазом. Запах благовоний медленно наполнял комнату, играла негромкая, но очень волнующая музыка. Когда пошла работа с шестом, ну, со столбиком кровати, удавалось и прикоснуться к ножкам волшебницы, вытворявшей такие забавные акробатические вещи! А что выражали их похотливые личика! Эти глаза! Миндалевидный разрез, а там светились сумасшедшим огнём темно-карие глазки Гермионы и светло-карие с зеленоватым отливом глазки Джинни. И эти шаловливые язычки, облизывающие губки, манящие, зовущие, дразнящие, что-то шепчущие, такие соблазнительные пухленькие губки, которым так хочется доверить всё своё самое дорогое… оружие…

Все опаснее и опаснее, все ближе и ближе! Но, когда до боевых дружков оставались считанные миллиметры, ну, дюймы, когда Гарри и Рон уже просто орали и бились в тщетных попытках разорвать удерживающие их путы, приблизиться к своим мучительницам хоть на долю дюйма, все пошло в обратном порядке. Сначала на совершенных обнажённых телах девушек стало происходить нечто забавное. На самых интересных местах, появились милые золотые украшения, с небольшими такими колокольчиками, издававшими мелодичный, тихий — тихий, но такой чистый звон. Золотые цепочки на стопе, запястьях и талии. Затем, как в замедленном кино, на руках и ногах стали как бы возникать из воздуха ослепительно золотые нити, и они стали превращаться в красно-золотые и розово-золотые ажурные чулочки до середины бедра, длинные перчатки до середины плеча. Медленно, в подробностях, волшебные косметические наборы, вращаясь в воздухе всеми своими кисточками, щипчиками, пилочками, карандашиками, помадками и прочей тряхомудией девчонок, продемонстрировали очень быстрое наложение вечернего макияжа, запахи духов с характерными для Джинни и Гермионы цветочными оттенками, медленно наполнили комнату, вытеснив ароматы благовоний. Причем танец не прекращался ни на секунду. Красивое одевание девушек выглядело ещё сексуальнее, чем пикантное обнажение. Наконец, на ножках появились изящные туфельки-лодочки, тела прикрыли шикарные обтягивающие вечерние платья с разрезом до верхней трети бедра, красное на Джинни и розовое на Гермионе, и наконец, волосы завились в высокие замысловатые прически, явно скопированные из последнего номера «Ведьмополитена». Когда, наконец, истинные ученицы Беллы, закончили пытку, угомонились и сжалились над своими несчастными жертвами, освободили их, когда все путы были окончательно сорваны и мальчики уже точно убедились, что никакого нижнего белья под платьями нет…

Ну, зачем Гермионе понадобилось втолкнуть Рону в рот именно эту чёртову конфету? А! Я вас спрашиваю! Чего этому счастливому из смертных сейчас, в эту минуту не хватало? Рон! Тебя, проглота, накормили отличным Хогвартским завтраком утром! Гермиона запихнула в тебя несколько эклеров до исполнения танца без сабель! Что ёще тебе ослу не хватало? Гарри уже задрал на Джинни платье, решительно раздвинул ей ноги, она откинулась на спинку и закрыла глазки, и уже, вот-вот… цель…

— Я люблю Ромильду Вейн… — здрасьте, приехали, блин!

* * *
Рон! Ты как? — Ерминнннаааа… Значит, уже лучше. Ну, какого чёрта Рональд слопал именно эту конфету вечно озабоченной Ромильды Вейн? Её должен был съесть Гарри. И «трахалась» бы с ним Джинни. Нет, ну какое свинство! Смешать все любовные напитки, какие есть в легальной продаже! Если Гарри и Рон решат Ромильду наказать, трахнуть в два смычка, поиграть в «бутербродик», я, клянусь Мерлином, буду свечку держать! Дура хренова! Неужели не потащила бы я Гарри на себе к Слизнорту, бросила бы на койку, связав опять путами любви, и издевалась бы дальше, ржала бы над ним? Ну, конечно же, нет. Все вместе тащили бы Избранного к Слизнорту, как и Ронни. Вечно он все в рот тянет! Не лежал бы он сейчас в медицинском блоке. А тогда это отравленное вино попало бы от Слизнорта… кому? Такую вкуснятину он бы оставил себе и погиб? Или не пожадничал и подарил бы, как ранее планировал, Дамблдору и директор бы погиб? О Мерлин, они же оба посвящены в тайну крестражей! — Крутились в голове у Гермионы дикие мысли. Чуть раньше её тайных мыслей, предположение о главной цели отравителя — Дамблдоре, высказала вслух Джинни. — Первая сказала. А ведь рядом сидели Фред, Джордж и Гарри. Да, а у сестрёнки голова варит неплохо. Достойная была бы соперница… если… Слава Мерлину, что есть это если, иначе жестокая война в Волшебном Мире разразилась бы гораздо раньше, между Гермионой Джейн Грейнджер и Джиневрой Молли Уизли за Избранного, бедным Пожирателям и Орденцам пришлось бы очень быстро выбирать, на чью сторону встать, пленных бы точно не брали… бедный Волди… не знает он любви…

Гермиона встретилась глазами с Джинни, улыбнулась ей, продолжая размышлять, — Слава Мерлину, милая Помфри сказала, что Гарри вовремя применил антидот широкого спектра действия — безоар, счастье, добавил, уточняя, Гарри, что он вообще оказался под рукой, нашелся у вконец растерявшегося Слизнорта. Как же я благодарна Гарри, ведь он спас Рона, милого Рона, это милое, по напускному грубоватое, но такое милое, слегка брутальное животное. Сильное… и такое нежное. Как он пахнет, как он пахнет потом, сексом, желанием, страстью, когда кончает на мне, рычит как дикий зверь, бьется в конвульсиях, содрогается в волнах сладостных спазмов, когда изливается в меня. Но, не это главное, как он все эти годы ревновал к любому, маломальскому интересу Гарри ко мне, иногда неосознанно, так иногда бывало забавно. О Мерлин… люблю я его…

Гермиона и Джинни сидят с обеих сторон кровати Рона. Гермиона гладит его по руке. Гарри стоит за спинкой стула Джинни и слегка массирует ей плечи, затёкшие после многочасового бдения. Но их тревожное ожидание было вознаграждено, Рон периодически приходит в себя, но пока ненадолго. Все сидящие вокруг, особенно близнецы, перемигиваются друг с другом, когда Рон слабо шепчет своими пересохшими губами — Гермионаааа… Она счастливо улыбается, старается ни на кого в этот момент не смотреть, протягивает ему бутылочки с его любимыми соками с соломинкой. А он, поймав её ртом, начинает, слегка потягивая, пить. Джинни внезапно отворачивается, уткнувшись в живот к Гарри, она не хочет, чтобы кто-то увидел её слезы, слезы счастья. Гарри снова спас члена семьи Уизли…

Они приходят к уже выздоравливающему Рону каждый день. Ночью Помфри оставаться, конечно же, не даёт. И вот теперь, Гарри с Джинни надо идти. И Гермионе тоже. Скоро второй матч по квиддичу с Пуффендуем. Рон окончательно пришёл в себя. Все клятвенно убеждают его, что за Маклаггеном будет глаз да глаз. Пуффендуйцы забьют столько, сколько смогут, а так как Джинни и Демельза в самой совершенной форме, они забьют этим тормозам столько, сколько захотят. Дин тоже неплохо летает, прикроет их попки, если что пойдёт не так. Кэти Белл в клинике Святого Мунго уже поправляется, ей передают домашние задания и контрольные в больницу. Красивая победа у них в кармане! Ведь Поттер, конечно же, должен сделать их ловца, он никогда не упускает свой снитч…

— В небе Поттер! Интрига сегодняшнего матча в том, на какой минуте он поймает свой снитч. Даст он Пуффендую хоть малейший шанс поиграть в эту замечательную древнюю игру! — Восхищенно тарахтела Полумна.

— Мисс Лавгуд, все знают про интересную древнюю игру! — Направляет отстраненные, не от мира сего комментарии Макгонагалл.

— Квофл у Джинни Уизли! Все запомнили её триумф в прошлом сезоне, когда она выхватила из-под самого кончика носа у Чжоу Чанг снитч и вырвала первое место для Гриффиндора в сезоне. Какая тогда была интрига! Бывшая подружка Избранного против будущей! Жаль, что в этом сезоне Поттер будет разбираться с Чжоу в финале сам. Девочки устроили бы такую грандиозную битву!

— Мисс Лавгуд! Вы комментируете матч, а не подружек!

— Джинни! Ну, разве можно заехать рукояткой метлы мальчику туда! Его подружка вас…

— Ещё одна шуточка ниже пояса и матч останется без комментатора!

— Переворот, уход, ещё раз, о Мерлин, что вытворяет Джинни! Сесть в кувырке на лицо Стокинсу… нет Быкинсу… это так эротично…

— Бугайни! Чёрт… шестьдесят — двадцать! Ведёт Гриффиндор! — Орёт уже Макгонагалл.

Тошнотворная боль. Гарри Джеймс Поттер! А вам добро пожаловать в медицинский пункт — лазарет добросердечной мадам Помфри!

* * *
— Джинни! Что это у него на голове? Похож на султана…

— Ага, и гарем, кстати, собрался…

— Не льсти себе. Без Полумны, никак. Во… кажется шевелится.

— Главное чтобы там, внизу, все по-прежнему шевелилось. Хотя, если бы у Избранного были мозги, то… было бы явное сотрясение.

Гарри сел на кровати. Надел очки и огляделся. Да, это не сон. После того, как они с Роном поставили конкретную задачу Кикимеру и Добби на круглосуточную слежку за Малфоем, раненые бойцы завалились спать, и теперь их нагло будят. Да, этим ведьмам как-то удалось проникнуть в медицинский пункт, не поднимая лишнего шума. Что эти две подружки сделали с мадам Помфри?

— Не волнуйтесь, мальчики. Милосердная Помфри устала от лечебного процесса с вами, двумя ослами. С травленым и стукнутым. И благодаря Сонным Чарам будет спать до утра как убитая. И Коллопортус, и Оглохни нас не подводят никогда. Так что вашим лечением займёмся мы… — засмеялась Гермиона, присаживаясь на кровать Рона.

— Так что ты там говорил про Малфоя? Сидит, говоришь круглые сутки в Выручай-комнате? Дай, пожалуйста, Карту Мародеров, готовим Мантию-невидимку и вперёд, милая… — попросила и одновременно спланировала Джинни, плюхнувшись на ноги к Гарри. — Так, что тут у нас. Без десяти двенадцать, а Крэбб и Гойл стоят возле Выручай-комнаты. Интересно. Так Малфой внутри?

— Э! Девочки, кто вам разрешил шарить в моём чемодане?

— Дорогой, я считаю, что это уже наше совместное имущество!

— Джинни! Не отвлекайся ты на этих больных! Им нельзя волноваться! Подходим на этаж к входу в Выручай-комнату. Империо из-под Мантии на двух девиц. Как бы их точнее назвать? А! Вот! Гойла и Крэббилетта! Отправляем их обеих сюда, к входу. Сами становимся на их место и ждём Драко. Он выходит — Петрификус Тоталус, Инкарцеро, Вингардиум Левиоза и Локомотор. Оп ля и наш чистокровный пленник здесь!

— Девчонки, а вы уверены…

— Заткнитесь.

Примерно через час, в медицинский пункт, в лазарет, проследовала торжественная процессия: впереди торжественным церемониальным шагом вышагивали Гойла и Крэббилетта, походку манекенщиц они ещё не освоили, за ними по воздуху плыло опутанное канатами чистокровное тело Драко Малфоя с бешено вращающимися глазами, рот был запечатан для верности заклятием Обезьяз. Шествие замыкали гнусно ухмыляющиеся Гермиона и Джинни в кремовых пижамах, состоящих их штанишек до колен, курточками на молниях, с накинутыми на плечи теплыми халатами с капюшонами, с волшебными палочками наизготовку. Нельзя сказать, что мальчики просто валялись, соблюдая строгий постельный режим. Срочно вызванные Добби и Кикимер, воссоздали в больничной палате эротический антураж спальной мальчиков на факультете. День Рождения Рона перенесённый на три дня позднее, должен был всё-таки завершиться торжественным финалом.

Отметив качественную подготовительную работу, проведённую Гарри, Роном и эльфами, Гермиона одним изящным движением установила в центре большой палаты единственную магловскую функциональную кровать для тяжелобольных, с изменяемыми характеристиками наклона и другими прибамбасами. Пока она транспортировала на неё тело пленного Драко, Джинни создала справа и слева от кровати два помоста с блестящими шестами до потолка, с основанием, интимной подсветкой, рюшечками по кругу. Попробовала было создать две золотые клетки с прозрачным дном и возможностью перемещения по вертикали и горизонтали, но что-то не заладилось, и Джиневра плюнула на эти магловские клубные извращения.

Малфой с ополоумевши — злобным видом, с отвратными, беспомощно вращающимися глазами, был полностью магически лишён одежды, которая улетела комом в дальний угол у выхода из палаты. Попытка Джинни создать слизеринский галстук была дополнена гнусной фантазией Гермионы, воплотившейся в виде бабочки и цветов на поникшем боевом товарище Драко. Заклинание Гермионы накрепко распяло юного Пожирателя Смерти на медицинской кровати, будто специально приспособленной для этих взрослых игр. Однако Джинни заметила татуировку со змеей на левом предплечье. И подойдя к нему поближе, рывком развернула руку, уже натянутую канатом, как струна.

— Так-так, нам попался юный Пожиратель Смерти, хотя всё именно так как мы и предполагали. Интересно, если сейчас коснуться Тёмной Метки, Волан-де-Морт подпрыгнет или нет… ну слегка… — задумчиво произнесла Джинни. — Она занесла большой палец…

— Джинни нет! — Одновременно закричали Гарри, Рон и Гермиона.

В глазах Малфоя застыл ужас, его била крупная дрожь. Гермиона сняла с него обездвиживающее заклинание, так как канаты уже надёжно его держали, но не вернула способность говорить… или стонать…

— Джинни… ты не можешь… прикасаться… к метке…

— Я прикасалась к душе Волан-де-Морта и он воспримет меня как свою? — Уточнила Джиневра.

— Мы точно не знаем, но рисковать не следует…

— Тогда план «Б», хотя все планы закончились на пороге этой комнаты, и сейчас пойдет полная импровизация — Круцио!

Малфой задрыгался, забился на кровати, лицо исказила страшная, смертная мука…

— Нет! — Выкрикнули трое друзей одновременно.

— Как это нет! Как это нет! «Мы хотели сочинить еще пару строк! Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», хотели и про маму его спеть… и к «бездарному тупице» — это про его отца… Но ты ведь любишь эту семейку, а, Поттер? Каникулы у них проводишь? Как только вонь эту выносишь, не пойму. Хотя, пожив у маглов, небось, и помойке рад? А может, ты помнишь, как воняло в доме у твоей матери, и в свинарнике Уизли узнаёшь родной запах?» Не забыл Гарри? А? Не забыл? Круцио! Круцио! — Орала Джинни.

Малфой извивался как змея. Гарри тоже выхватил волшебную палочку с явным бешенством на лице. Он не забыл. Но, Гермиона отвела волшебную палочку подруги в сторону, Драко перестал дергаться и постепенно затих…

— Гарри, он оскорбил маму, наших мам, Молли и Лили, я запытаю его…

— И станешь новой Беллатрисой…

Наступила пауза. Гермиона направила на Малфоя волшебную палочку и сняла заклинание, позволив пленнику немного стонать…

— Вы не понимаете, с кем и с чем связались… вонючие грязнокровки и предатели чистокровных… — тяжело дышал Драко. — Вас поджарят на Адском огне, но сначала я трахну то, что от вас останется… и кота трахну тоже…

— Нам некогда слушать твой бред и подавленные сексуальные фантазии. Один вопрос — всего один ответ. — Продолжил Гарри допрос. — Иначе новая Белла продолжит свои жестокие игры…

— Сдохни… Поттер…

— Спасибо, но у меня другие планы. Итак, вопрос. Чем ты занимаешься в Выручай-комнате?

— Мебель подбираю для гостиной факультета… пора обновить…

— Ответ не правильный! Джинни, прошу вас, продолжайте…

— Нет! У меня другая идея… — произнесла Гермиона.

Все уставились на неё. Даже находящиеся под заклинанием Империо Гойла и Крэббилетта, выразили легкий интерес на абсолютно тупых кукольных личиках. Грейнджер взмахнула волшебной палочкой и две девицы начали в танце раздеваться, используя шесты в качестве опоры. Танец был не ахти. Он явно отражал подавленные сексуальные желания Крэбба и Гойла, насмотревшихся журналов и видео порнушки на каникулах. Постепенно, работа с шестом наладилась. Заиграла легкая музыка. Малфой беспокойно задергался, до него дошло, как его продолжат пытать на этот раз.

— Вы… не посмеете…

— А где вы взяли таких девчонок, это твои кузины? — Спросил Рон.

— Это четверокурсницы… настоящие слизеринки… истинные чистокровные, в отличие от некоторых… — проскрипел зубами Малфой.

— Так, развращение малолетних. Им по четырнадцать? Они что, на седьмой и восьмой этаж не ходят? С дубликатами не встречались? Или… они знают? Не Пэнси ли ими руководит… страхует?

— Сдохните… твари…

— Повторяю вопрос — Чем ты занимаешься в Выручай-комнате?

— Мебель ремонтирую! — Издевательски захохотал Драко. А слабо со мной с волшебной палочкой? А? Поттер?

— Волшебная палочка у тебя Драко на месте. Вполне ничего. Кстати! О палочке! Жаль, что ты такой упрямый. Гойла, Крэббилетта! Он весь ваш. Мальчик очень плохо себя ведёт, его надо примерно наказать… с фантазией, пожалуйста… — поставил задачу «Грязный» Гарри.

Затем было зрелище не для слабонервных. Двигались они как магловские роботы. Но Малфоя всё-таки завели. Не удержал своё оружие в походном положении, гадёныш. Все цветы Гермионы куда-то подевались. Бабочка пропала. И все тайные и жуткие подсознательные сексуальные фантазии Крэбба и Гойла, с поправкой на их нынешний женский пол, в течение часа, гнусно осуществлялись на этой замечательной кровати. С одной поправкой, когда Малфой после очередной бешеной скачки Крэбба или Гойла на нём, уже не разобрать, кого, был уже на грани, когда он должен был вот-вот пересечь черту невозврата и получить блаженную разрядку, внимательно следящая за «процессом» Джинни, лёгким движением волшебной палочки, возвращала всё в исходное состояние. Драко уже просто выл от неудовлетворённого желания. Оно просто разрывало его изнутри! А девчонки вошли в раж и старались вовсю! Какие к чёрту малолетки! Только результат никак не наступал…

Наконец, Гермиона сжалилась над несчастным и объявила небольшой перерыв в пытке, отправив девиц опять на шесты. Она повторила главный вопрос — Что происходит в Выручай-комнате? На этот раз Малфой не дергался, не ругался и не угрожал. Он прошептал — Я не… он убьет, всю мою семью… нет…

— А наши семьи! Урод! — Закричала Джинни.

— Подожди, Джиневра, он не скажет… — попыталась снова вмешаться в происходящее Гермиона.

— У меня заговорит… сейчас… ещё немного… — прошептала подруга.

Джинни присела на кровать к Малфою и взяла в руки его напряженный член. Ловко действуя правой рукой, она облокотилась на его бёдра, почти приблизив своё лицо к одноглазой слизеринской змее. Никогда ещё Поттер не испытывал такого дикого возбуждения! Его возлюбленная вполне профессионально работая кистью, доводя Драко до преддверия экстаза, но в последний момент, чувствуя неизбежное приближение результата, ловко нажимала на определенные точки в основании корня пениса и всё мгновенно обрывалось. Пленный Пожиратель Смерти стонал, орал, рвал в кровь свои губы, но блаженное забытьё или разрядка не наступали. Струйка крови бежала на подбородок Драко. Но Джиневра не отступала. Это повторялось снова и снова. Снова и снова! Сделав небольшой перерыв, Джинни повторяла вопрос, но в ответ неслись только проклятия и стоны. И всё продолжалось и продолжалось. Снова и снова!

Зрелище так возбудило Гарри, что он не выдержал. Не смог. Есть какой-то предел и такой форме допроса. Сорвал сотруднику спецподразделения гестапо всё мероприятие. Может, ещё немного, и Драко бы раскололся. Не судьба. Быстро подскочив к Джинни, Поттер развернул её поудобнее, рывком сорвав штанишки и сразу, без какой-либо подготовки взял её сзади, грубо, на всю глубину. Она чуть не откусила Малфою член от неожиданности. Но вовремя увернувшись, прогнулась в спине, начав стонать и двигаться в унисон с Поттером. Рон тоже не железный. Гермиона стояла, взявшись обеими руками за спинку кровати в ногах пленника, наблюдая за процессом. Много ли Рональду надо времени, чтобы разорвать на Гермионе по швам пижамные штанишки и войти на всю глубину? Грубо и решительно. Мало времени надо… секунды… мгновения…

Они двигались с разной амплитудой и с разных направлений. Иначе кровать с Малфоем покатилась бы по палате, сшибая мебель и оборудование. Джинни не утратила контроль над оружием Малфоя, даже в эти напряжённые минуты, не прекращая страшную пытку. Через несколько минут доведенные до предела Гарри и Рон с рычанием излились в своих орущих от сладостного вожделения и яркого финала подруг. А вот Драко так и не повезло…

Когда все закончилось, и Джинни, и Гермиона запахнули халатики, медленно осознавая, что только что пережитый оргазм, оказался самым ярким и мощным за всю их недолгую практику. Главное, чтобы мальчики не оборудовали в «Норе» и на Гриммо 12 небольшие пыточные. Но иногда поиграть в «несчастного пленного» и в «очень жестокую госпожу» можно. Разнообразие называется.

Только обезумевший, и страшно, безумно неудовлетворённый Малфой вышел победителем всего этого действа, он так и не раскололся, проскрипев — прошептав, или героически простонав всем свои палачам напоследок — Что грязнокровка Грейнджер, пожалуй, на его взгляд, стонет правдоподобнее. И Джиневра, могла бы и хотя бы укусить… если не хочет сосать… глотать тоже не обязательно…

— Ты не в моём вкусе, Малфой…

Получив приказание от Гарри, Крэббилетта и Гойла, продолжавшие до шести утра находиться под заклятием Империо, ну с таймером в башке, понесли связанного Малфоя в спальную комнату в кровать к Пэнси Паркинсон. Ну не звери же, гриффиндорцы, на самом деле какие! Пронесут свободно, главное чтобы ножками не побежал. Ведь Малфоя понесут именно по воздуху две девушки, ну бывшие, девушки. И лестницу, и ревуны, наверное, удастся обмануть. Девицам на всякий случай, для страховки, стерли память о безумных событиях памятной ночи. А Малфою? Нет. Он должен помнить всё, что здесь происходило. Всё равно никому не расскажет. И если Пэнси не дура, то обнаружив Драко в своей постели, орать не будет, есть ещё пару часов до рассвета, а если дура — то завтра утром на завтраке, по количеству очков, что снимет в часах своего факультета Северус Снегг, станет ясно, насколько она дура…

День Рождения — День Совершеннолетия Рональда «Рона» Билиуса Уизли завершился по-взрослому!

Глава 16. Не навестить ли нам Хагрида?

Ржущая четвёрка собралась в гостиной Гриффиндора сразу же после завтрака. Нет, это была жуткая пытка, не посмотреть с ехидной улыбкой на Слизеринский стол и не попытаться поймать, перехватить взгляд Малфоя. Заодно посмотреть и на Крэббилетту с Гойлой. Ну и на Пэнси Паркинсон за компанию. Правда, Джинни добавила, что, когда она зашла в женский туалет Плаксы Миртл на втором этаже, его, наконец, отремонтировали, то:

— Ко мне подошла Пэнси, и вы представляете, шепнула — Спасибо! Я вообще стала как вкопанная, и изумление на лице было такое искреннее, но Паркинсон улыбнулась и сразу ушла, так как из кабинки появилась Гермиона. Что это значит? Малфой ей рассказал? Между ними что-то есть? Нет, понятно, что. До утра времени мы им оставили вполне достаточно. Он был очень плохой мальчик. Но, смотрите, явно очень доверительные отношения… рассказать подружке такое… понравилось, что ли?

— Я думаю, вам с Гермионой надо продолжить «работу», но уже с Пэнси, под Секси Круциатусом она сдаст Малфоя, что он там один, в милой Выручайке делает… — засмеялся Рон.

— Ну, явно не современную двуспальную кровать для подружки оборудует, мебельщик хренов… — подключился к беседе смеющийся Гарри.

— А мне показалось, не переборщили ли мы с Малфоем, если кто узнает, что мы его пытали Круциатусом, это ведь Непростительное заклинание, применённое несовершеннолетней школьницей в стенах школы, это билет до Азкабана в один конец… и в медицинском пункте… — сомневалась Гермиона.

— Грейнджер! А заклинание Империо, применённое из-под Мантии-невидимки совершеннолетней школьницей? Это не билет туда же? Ты что не понимаешь? Идёт война! А на ней все средства хороши! Это доказывает, что он задумал не просто очередную гадость, а что-то очень серьёзное и опасное! Шутки кончились. Сколько людей уже погибло или пропало? Тебе напомнить? Амелия Боунс. Эммелина Вэнс. Олливандер. Фортескью. Другие, ты ведь «Пророк» читаешь ежедневно. У него на левом предплечье Тёмная Метка! Так клеймят только ближний круг подчинённых Волан-де-Морта! Я это где-то уже слышала, да, на Гриммо 12, когда мы подслушивали собрание членов Ордена Феникса через удлинители Фреда и Джорджа, Гарри ещё тогда не приехал. И мы услышали, что убийство, возможно, одно из основных условий принятия в Пожиратели Смерти. Малфой или уже совершил убийство, или готовится к нему. И Снеггу ведь нас не сдал… — искренне возмущалась, споря со своей подругой, Джинни.

— Ну, не знаю, — сопротивлялась убийственным аргументам рыжей Гермиона, — ему всего шестнадцать лет, только рисоваться может, неужели он владеет Авадой Кедаврой? Я думаю, приём его в состав ближнего круга, награждение Меткой, это… месть… за провал Люциуса Малфоя в Министерстве Магии… с пророчеством. Волан-де-Морт так веселится, унижает Люциуса, стравливает…

— Пожиратель Смерти — смертельный враг! Или ты убьёшь его, или он убьёт тебя, или убьёт твоего друга у тебя на глазах! — Поставила жирную точку в развернувшейся дискуссии Джиневра.

Гермиона и Гарри не стали с ней спорить. Но Поттер вспомнил, что такая Метка есть на левой руке и у Северуса Снегга. Наступила пауза. Все немного успокаивались. Продолжать беседу дальше, спорить, времени уже не было. Надо было отправляться на занятия. Поттер искренне пожалел, что Джинни не учится с ними вместе на одном курсе. Пожалуй, она одна, кто может хоть иногда заставить Грейнджер замолчать…

* * *
Чтобы немного развеяться, Гарри предложил после занятий всем четверым сходить к Хагриду в гости. Полувеликан всегда был рад таким гостям, и отдельно предупреждать его никогда не требовалось. — Просто топайте, а я всегда рад настоящим друзьям, — говорил он. Ну, и Джинни ещё никогда с ними в хижину лесника не ходила. Мартовское солнце опускалось за вершины гор, укрытыми ещё снежными шапками, на зеркале озера блестела солнечная дорожка великолепного заката. Друзья шли по тропинке, которую Гермиона мгновенно подсушивала от воды и мокрого снега с помощью нового заклинания. Она всё время учится. Постоянно! Все время экспериментирует. Слава Мерлину, что Джиневра мгновенно всё у неё подхватывает, — думал про себя Гарри, шагая и одновременно любуясь красками и запахами великолепного вечера. Огромные тыквы, Клювокрыл на цепи, он с интересом поднял голову со своим страшным клювом, если не знать о правилах подхода к такому зверю. Поклонившись старому другу, дождавшись его ответного реверанса, четверка с удовольствием гладила его перья, Гарри, совсем осмелев, даже почесал его за острый как бритва клюв. Открылась дверь в хижину и на пороге появился Хагрид, с удовольствием на широком бородатом лице, он помахал гостям, приглашая сразу пройти к нему в дом.

— А, неблагодарные козявки, приползли к старине Хагриду, я собирался было навестить стадо фестралов, у них прибавление, не надо ли чего, но так и быть, отложу немного попозже… — пророкотал его низкий и грубый голос. — А! Наконец и Джиневра Уизли пожаловала, собственной персоной. Теперь уже не трио, а квартет, правильно я говорю?

— Хагрид! Мы рады тебя видеть! У нас куча новостей и эклеры с кухни эльфов. Рон на них уже больше просто смотреть не может… — ответила, улыбаясь Гермиона.

— Рассаживайтесь, гости дорогие. А то вы как эти из Дурмстранга, право, со своим самоваром в Тулу, а то у меня печеньице разве не завалялось, шучу… — громко смеялся лесничий, хранитель ключей Хогвартса и по совместительству — профессор по уходу за магическими существами.

— Хагрид! А это что такое? — Спросила Джинни, показав рукой на большую корзину, на которой явно пошевелилась плетёная крышка.

— А, это. Редкий экземпляр. Боа-констриктор. Из Бразилии. — Ответил лесничий.

Наступила пауза. Хагрид поднял крышку корзины и все увидели, как в воздух над краем убежища поднялась голова бразильского питона, внимательно осматривавшая всех присутствующих. Гарри открыл рот от удивления, но сразу вспомнил свою беседу с таким редким экземпляром в Лондонском серпентарии в 1991 году, пропавшее стекло и бедного Дадли в ловушке.

— Ну, что Гарри? Достал только для тебя. В Хогсмиде, в «Кабаньей голове». Замечательный там бармен, всё понимает с полуслова. Я там с Дамблдором люблю пропустить кружку — другую, шучу. Я думаю, в свете предстоящей войны, тебе не помешает попрактиковаться в змеином языке. Да и Джинни, я слыхал, тоже в серпентарио практиковалась. Так? Да не бойтесь вы. Он столько крыс слопал, что хочет просто спать, и чтобы его никто не беспокоил. Он еще маленький. Четыре Дурмстрангских метра. А вырастит до шести — семи.

В корзине было видно большое тёплое одеяло, убежище гада стояло недалеко от весело потрескивающего огня в очаге. Стало ясно, что Хагрид устроил гигантское пресмыкающееся с наибольшим комфортом, окружив заботой и любовью.

— Ночью он ко мне приползает, любит спать со мной на койке… — продолжал улыбающийся Хагрид. — Они не опасны, очень привязываются к хозяину или… к хозяйке. Вот только пугать его не надо. Ну, Гарри, скажи что ни будь! Мне нужен переводчик!

Гарри откашлялся и произнёс: — Разрешите вас приветствовать в Хогвартсе, это мои друзья… — Было очень интересно, как с шипящим присвистом звучали имена Хагрида, Джинни, Гермионы и Рона. — Я Гарри Поттер, знаю язык змей с рождения, я его не изучал, если это вообще возможно…

— Человек, говорит со мной… удивительно… Гарри Поттер… да…

— Не нужно ли чего вам… мы постараемся вам… помочь…

— Не найдете ли вы мне мою подружку… конечно нет… я шучу…

— Но… мы постараемся… я ничего не могу обещать, но вот Хагрид, хозяин этой хижины и ваш друг, решает любые проблемы… змей… прошу прощения… питонов…

Вся компания во все глаза смотрела на разговор Гарри и гигантской змеи. Они беседовали глаза в глаза. Низкие шипящие звуки, магия движений, зрачки. Это магия иного порядка. Джинни, конечно, ничего не поняла. Она забыла. Да и возможно ли это вспомнить? Сколько не пыталась…

— Как мне обращаться к вам, я думаю слова змея или питон… несколько грубовато…

— Называйте меня Агасфер, змей соблазнивший Еву, открывший ей, что знание, ведет не только к познанию добра и зла, но и к наслаждениям. А двух достойных дочерей, Гарри Поттер, я здесь вижу, только не пойму пока чьих, Евы или Лилит…

— А это важно, чьих? Вы, Агасфер, дамский угодник…

— Ну, я же змей… и никто ещё не обращался ко мне на вы…

Гарри перевёл друзьям смысл разговора и девочки захохотали. Джинни, сообразив, что красивых девчонок этот плут не кусает и не глотает, отбросив всякий страх, подскочила к змею и, протянув руку, задержавшись на секунду, глянув в глаза Агасферу, дождалась лёгкого разрешающего кивка головой, нежно погладила его. Было ясно видно, что питон совсем не против таких проявлений интереса. Джинни засмеялась и, закрыв глазки, очень осторожно поцеловала большую змею. Гарри вместо ужаса испытал такое возбуждение, когда увидел, как язычок подруги шаловливо прикоснулся к раздвоенному языку змеи…

— О Лилит… — только и прошипел — прошептал Агасфер.

— Я уже умею обращаться со змеями, — хохотала Джинни, — правда до сих пор они почему-то все были одноглазыми…

— Я, пожалуй, пока только поглажу… — добавила Гермиона, опасливо прикоснувшись к голове искусителя.

— Вы сведете меня с ума… — шептал дамский угодник, я попал в утерянный, потерянный рай… как говорит наше предание… Лилит, а затем Адам и Ева… и Агасфер… наш древний предок… открыл им мир чувственных наслаждений… после изгнания в пустыню… когда, казалось, у людей больше уже нет никакой надежды…

После перевода со змеиного языка, все долго хохотали, схватившись за животы, над истинной и правдивой историей первых людей, предков нынешних маглов и магов, скрытой от всех. Но, благодаря дару Гарри Поттера, истинное знание вот-вот будет обретено. Ветхий Завет таких пикантных подробностей, явно, не содержит. Хотя «Песнь песней Соломона» одна только чего стоит!

Наконец, змей устало закрыл глаза, попросил его пару часиков не тревожить и опустился на дно корзины, свернувшись калачиком. Джинни заботливо укрыла его одеялом, подоткнув края, и поцеловала. Хагрид закрыл крышку, весь красный как рак, пробурчал, что не ожидал, что змей и девочки так мило подружатся. Посмеялись. Посидели за столом с эклерами и печеньем. Девочки и Рон изучали хижину и её раритеты. А Хагрид позвал Гарри на улицу. Надо было немного поговорить наедине. Наступал тихий вечер. Клювик прогуливался по огороду, «играя» с садовым инвентарём.

— Где ты достал такого роскошного питона?

— Я же сказал… у владельца «Кабаньей головы», для тебя…

— Хагрид, ты хотел поговорить не о змее, а о чём?

— Я сейчас отлучусь, у фестралов в стаде появилась пара жеребят, близнецы, редкое явление, раньше такого не было, надо посмотреть, как им там. Вы присмотрите за змеем? И за Клювом? Я подойду, часа через три… — лукаво улыбнулся лесничий. — Но, ладно. Я слышал, как разговаривали Дамблдор и Снегг. Не наше это дело, но я не могу не сказать. Северус сказал, что ему кое-что больше делать не хочется. Мол, устал, и хочет отдохнуть. Но директор сказал, что он дал слово и… в общем больше не о чем говорить. Вот и всё. Ты ходишь на дополнительные занятия к директору, так что, ты должен знать…

— Спасибо, Хагрид! Можно я пойду с тобой!

— А как же дочери Евы… и Лилит… — ухмыльнулся хранитель ключей и ещё кое-чего теперь. — Ладно, пообщайтесь без меня, я, когда буду идти обратно, буду петь песню «Одо-герой!», не ошибётесь.

— Хагрид!

— Так, вали, Поттер… Джиневра нервничает…

* * *
Джинни и Гарри стоят на крыльце и любуются вечером. Рон и Гермиона уже сидят за столом и вовсю целуются и обнимаются. Так, ситуация. Кровать у Хагрида, конечно, очень большая, но одна. А лечь рядом с братом, Джиневра явно ещё не готова. Если вообще когда-либо решиться на это. О таком пикантном развитии отношений в четвёрке они открыто не говорили. Но боязнь перейти эту черту, подсознательно, у всех друзей присутствовала. Чуть-чуть и всем станет очень стыдно. Рухнет доверие и дружба. А если проскользнёт черное крыло ревности? Не слишком ли быстро, они осваивают мир чувственных, но таких низменных наслаждений? Любовь, кончено, это прекрасно, это оружие, да. Но все-таки, есть ещё стыд, и рамки элементарных приличий.

Джинни остановила свой взгляд на Клювокрыле, в настоящее время известного для всего остального Хогвартса и Министерства Магии как Махаон, гиппогриф радовался, находясь в радостном предвкушении ночной охоты на летучих мышей. Джинни не против этого развлечения, она может создать их столько, что Клювик просто облопается. Только вот на кого их наслать? Рыженькая подружка лукаво посмотрела на Гарри и спросила:

— Гарри, а это правда, что вы с Гермионой летали на нём?

— Не только вдвоём, но и с Сириусом… втроём…

— Гарри, да вы были просто баловники! Бедная девочка… между двумя пассажирами…

— Джинни, ты извращенка… не оскорбляй память моего крёстного…

— Гарри, извини, я не хотела тебя обидеть. А у Сириуса была подружка? Ну, в Хогвартсе. Джеймс начал встречаться с Лили, а Сириус стал, как бы третий лишний… да. Представь, что меня нет, на секунду, представь, а Рон и Гермиона…

— Милая! Он сидел в Азкабане! Двенадцать лет! Какая к чёрту подружка…

— Я говорила о школе, у всех в Хогвартсе есть… бывают, были подружки. Время экспериментов и познания… греха! Без своего Агасфера никак нельзя…

— Подружка есть даже у тебя, Джинни! Блин, кто о чём, а голый о бане. В омуте… я видел только… берег озера. Там папа выделывался перед мамой, и они с Сириусом мучили Снегга… у неё на глазах… у всех на глазах…

— Ладно, прости меня, я испорченная нимфоманка… да? У Рона и Герми там всё уже очень серьёзно. Он её уже всю слегка облапал и явно собирается мило надругаться над бедной девочкой. Они явно посматривают в сторону койки. Слушай, а метлы у Хагрида нет?

— Джинни! Ну какая метла Волшебного Мира выдержит Хагрида?

— А Клювик?

— О Мерлин… Джинни… ты неисправима…

* * *
Блестит лунная дорожка на гладкой поверхности озера. Клювокрыл, рассекая воздух, тихо скользит над поверхностью. Гарри сидит верхом, крепко обхватив тело летящего гиппогрифа ногами, крепко держит руками за талию, сидящую спереди Джинни. Она кричит в упоении восторга, раскинув руки в стороны и подставив лицо встречному воздушному потоку. Иногда она откидывается назад, упираясь хорошенькой головкой в плечи Избранного, рыжие волосы развеваются. Затем, Джиневра наклоняется вперёд, ложась на круп Клюва, повернувшись немного в бок, рассматривает быстро летящее отражение гиппогрифа на поверхности тёмных вод озера, слабо освещённых молодой луной и звёздами. Дышаться очень легко и приятно. Ею овладевает бес-искуситель и она шепчет Гарри то, что именно она сейчас хочет. Его аргументы, что Клюв не так поймёт, на обезумевшую от желания Джиневру уже не действуют… она уже на своей волне…

Джиневра разворачивается кругом, отработанным на амортизационной подушке метлы движением, перебрасывает ноги через круп, обхватив талию Гарри и замкнув голени в замок за его спиной, откидывается назад, но держится за его шею руками, закрывает свои светло-карие глазки, медленно двигаясь тазом навстречу теряющему голову герою. Совсем немного времени потребовалось Гарри, чтобы понять, что под тёплой зимней мантией у Джинни ничего нет…

Он входит в неё с её небольшой направляющей помощью милой шаловливой ручки. Все, они снова воссоединились! Они снова одно целое! Джинни и Гарри двигаются вместе, решительно и точно. Синхронно. Волны удовольствия прокатываются где-то там внизу. Сладострастие и ощущение полной свободы. Ощущение полёта! Клюв что-то кричит, каждый взмах его крыльев вызывает броски по вертикали, вверх-вниз, вверх-вниз! Ощущение полного единства с любимым, именно там, в полёте на страшном, смертельно опасном для непосвященных звере! Сила и красота! Мощь и нежность! Там, где они это безумно любят. В воздухе. Ибо рождены они для полёта!

Нет никакой необходимости в предварительной подготовке подружки, в необычных ласках, которые Гарри очень любит применять, когда они это делают на грешной земле! В воздухе, в полёте, это уже лишнее. И волна сладострастия, как сорвавшаяся с вершины горы лавина, накрывает их с головой. Крик счастья Джинни сливается с криком Клювокрыла, отдаётся эхом в ущельях гор, сбегающих к берегам прекрасного озера…

Они меняют позы, продолжая свои милые, и слегка опасные эксперименты, совершенствуя свой сексуальный «высший лётный пилотаж». Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, обессиленный, выжатый как лимон, тяжело дышащий, окончательно счастливый Гарри слегка хлопает гиппогрифа по основанию машущего крыла и Клюв сразу понимает, что от него хотят, плавно разворачивается над озером и несёт безумно счастливых любовников к хижине Хагрида.

Плавно приземлившись на площадке перед убежищем лесника, они соскальзывают с гиппогрифа, кланяются ему, Джинни игриво делает реверанс и умудряется, абсолютно не испугавшись страшного клюва, поцеловать его, от чего гиппогриф кричит что-то забавно громкое, встаёт на дыбы и машет передними лапами в воздухе. Рыжая немного картинно пугается и бросается к Гарри в объятия, прижимается всем своим телом, игриво ища защиту и спасение, шепчет на ушко всякие милые глупости. Никогда еще Гарри не был так счастлив…

Но это ещё не всё. Тактично не вламываясь сразу в дверь хижины, так как всем предельноясно, чем занимаются Рон и Гермиона на огромной кровати Хагрида, а песни «Одо-герой» ещё не слышно, Гарри и Джинни аккуратно и тихо заглядывают в витражное окошко дома и видят. О Мерлин, что они увидели! Вот она, настоящая, истинная дочь Лилит! На кровати, верхом, на лежащем на спине Роне чувственно и красиво двигается обнажённая Гермиона. Но на её плечах покоится, нет, очень плавно и изящно двигается тело питона. Он мягко свивает свои кольца вокруг подруги, видно, как он очень нежно усиливает и ослабляет хватку, пускает волну кольцами, а его голова находится рядом с ушком девушки, что-то пикантное шепчет ей. Вряд ли она его понимает, скорее, чувствует, о чём идёт речь, она улыбается, её прекрасные тёмные карие глазки закрыты, раздвоенный язычок змеи щекочет её в ушко. Она смеётся, отпустив левую руку от плеча Рона, прогибается в спинке, и гладит Агасфера рукой, что-то шепчет ему в ответ…

Молодость и красота! Динамика и нежность! Преступные фантазии и их смелое воплощение! Гарри, обезумев от открывшегося перед ним зрелища, крепко прижался к спинке Джинни, его левая рука, проникнув в прорезь мантии, ласкает её высокую и упругую девичью грудь, правая рука скользит вниз и… встречается с рукой подружки, уже активно действующей там, ненамного опередив его. Приходится, молча, скрипя зубами, тяжело дыша просить, молить её о допуске на заветную территорию, она немного упирается, стонет, её грудь вздымается от возбуждения, бёдра двигаются, понемногу она уступает его настойчивым просьбам. Они объединяют свои усилия, и действуют совместно, в унисон. Джинни силой воли заставляет себя не закрывать глаза, так как то, что они тайно наблюдают, самое волнующее в их недолгой практике подсматривания за друзьями зрелище. Куда там картине стонущего и погибающего в медицинском пункте от любовной пытки Драко Малфоя…

Они окончательно теряют голову, когда видят, как Рон и Гермиона сплетаются в глубоком поцелуе, окончательно обессилев после такой любовной битвы, такой грандиозной скачки всадницы Апокалипсиса. Гермиона на спинке, тяжело дышит, Рон чуть сбоку, нависает над её личиком и нежно, глубоко целует её в губки. Но, змей, милый Агасфер, не дремлет, осторожно, очень аккуратно скользит он между ног возлюбленной Рона, а по движениям её стройных ножек, по медленно двигающимся стопам и побелевшим кулачкам Грейнджер, безуспешно пытающихся вцепиться в покрывало на кровати, видно, что настоящий древний, легендарный дамский угодник не оставит своим раздвоенным шаловливым язычком в покое настоящую дочь Лилит или Евы. Не важно, что она уже в полубреду, её силы на исходе, змей не остановится, пока не вознесёт её, полностью, казалось бы удовлетворённую и счастливую, на очередные сверкающие вершины, непостижимого простым смертным блаженства. Кто сказал, что лучшее враг хорошего? Это не про них…

Медленно усиливаясь, звучит песня: «И Одо-героя домой отнесли, туда, где резвился он в малые лета…» Хагрид громко топая и гремя всем, чем только можно, ломая всё, что можно сломать по пути домой, ясно даёт сигнал — вам пора валить. Шоу закрывается. Все получили ясный сигнал, что резвиться надо заканчивать, а то профессор осерчает, возьмёт и снимет сразу очков четыреста с Гриффиндора, за один тихий волшебный вечер, и личные связи никак не помогут…

Глава 17. Гриффиндор против Слизерина

Обычное вечернее Гриффиндорское столпотворение. Все скачут или стоят на головах, старосты пытаются наводить порядок, но теперь это мало помогает, так как этот плут, этот клоун, треща на хвосте какой-то трещоткой, изображая очень большую гремучую змею, погнал в эту самую минуту стайку третьекурсниц в сторону спален девочек. Слава Мерлину, что лестницы, ведущие к девчонкам воспринимают его в соответствии с половой принадлежностью, и в очередной раз под сигнал ревуна и гомерический хохот, обиженный гад скатывается в общую гостиную. Тем не менее, Агасфер прекрасно освоился на факультете. Братья Криви ловко научились, используя закон об элементарных трансфигурациях Гэмпа, его пищевого исключения, доставать заклинанием молоко с кухни у эльфов и поить этого гада из мисочки в воздухе. Удивительно, что эта змеюка очень любит молочко, и при его появлении в гостиной впадает в полный маразм, теряет волю. Прикидывается шлангом. Сначала, его появление в общей гостиной комнате факультета вызвал ужас. Но Гарри доходчиво объяснил всем красно-золотым, что символы факультета Слизерин, умные представители сообщества ползающих гадов, переходят на сторону Гриффиндора. Патологически боящаяся змей Парвати, рухнув в кресло, еле-еле прошептала, — Главное, чтобы не было массового перехода… Агасфер очень смутился, что так напугал смуглую длинноволосую красавицу индианку. По просьбе этого искусителя, Гарри подсказал Парвати Патил, как справиться со своим старым детским страхом. Это как борьба с боггартом. Смех! И вот, под хохот всего факультета, этот клоун танцует на своём хвосте, выглядывая из большой плетеной корзины, держа в своей пасти от неё крышку, с идиотским выражением на лице (если у змеи вообще может быть лицо и тем более с идиотским выражением). Змий медленно извивается, изображая индийскую кобру, под мелодию факирской дудочки уличного индийского заклинателя, на которой под громкие аплодисменты благодарных зрителей, играет близняшка. Она почти победила свой древний страх. Но как девушка визжала, когда её заставили-таки погладить этого скользкого гада! Иногда он любит висеть на спинке кресла, слегка опираясь на плечи сидящего в нем хозяина. Избранный почесывает его пальцем, выслушивая отчёт о том, что змей сегодня видел или слышал. Ведь он очень многое видит и чувствует, что люди совсем не замечают, или не придают никакого значения. Старосты ворчали, но железный аргумент Поттера, что держать настоящего льва, символ Гриффиндора, в общей гостиной вообще невозможно, подействовал. Прижился, в общем, мерзавец. Ну, нельзя же, право, обижать такого милого «ужика»? Любой злодей может ни за что бедную неядовитую змейку обидеть. Древнего дамского угодника…

Гермиона хотела всё это безобразие если не прекратить, то хотя бы ограничить, не смотря на то, что это пресмыкающееся так понравилось Гриффиндорцам, пыталась отправлять его периодически на исправительные работы к Хагриду. Джинни хохотала, заявляя, что в подруге говорит банальная ревность. За что и получила очередной заветной книгой по голове. Но особенно, что удивительно, общий язык змей нашел с Живоглотом, эта парочка однажды ради прикола загнала миссис Норрис на вершину Гремучей ивы и вся школа с восторгом наблюдала, как бедный Филч спасал свою ополоумевшую кошку, метавшуюся по коре обезумевшего от наглости орущего истошными воплями нарушителя спокойствия дерева. Кот и змей нагло хихикали, спрятавшись в толпе Гриффиндорцев. Последней их выходкой стало нападение на кухню эльфов, когда кот верхом на питоне влетел в помещения под Большим залом. Домовики с ужасом разбегались, опрокидывая свои котлы и кастрюли, чуть не был сорван обед всей школы. Делегация эльфов во главе с Добби, Кикимером и Винки прибыла на факультет с просьбой призвать эту холоднокровную и теплокровную сволочь к совести и ответу. Профилактическая воспитательная беседа пока дала очень скромный результат. Кошка Филча перестала орать в рыцарских латах и других интересных местах, её вообще перестали видеть в замке. Не сошлись характерами…

Тем не менее, Гарри продолжал постоянно, ежедневно и еженощно следить за Выручай — комнатой. Малфой, Крэббилетта и Гойла там больше пока не появлялись. И тут ему пришла в голову одна светлая идея. Нет, он не посылал с заданием Агасфера, так как за Драко постоянно посменно следили Кикимер и Добби, а собрав членов Отряда Дамблдора, свою старую гвардию, он поделился беспокойством, что ему не понятно, зачем Малфой там вообще появляется, это может быть очень опасно. Рон предложил организовать посменное дежурство на восьмом этаже. И вот, в соответствии с вывешенным на доске объявлений графиком, составленным Гермионой, учитывающим программу обучения разных курсов, по двое гриффиндорцев, вооруженных волшебными палочками и магическими щитами, стали посменно охранять вход в Выручай-комнату. Ночью, там патрулировали мракоборцы, так как Гарри попросил Тонкс обратить их персональное внимание на восьмой этаж и, особенно, на площадку перед бывшим штабом Отряда Дамблдора. И на отходящие от него три коридора, западный и восточный, которые вели к лестницам на другие уровни замка, и третий проход, центральный, ведший в глухой тупик.

Попытка пары слизеринцев, разведчиков, незаметно подойти к входу в Выручай — комнату днём, закончилась небольшой стычкой, но так как вызов дежурного подразделения усиления у красных был отработан чётко, зеленые были вынуждены с потерями и позором очень быстро отступить. Таким образом факультет Гриффиндор взял под полный контроль восьмой этаж и все подходы к Выручай — комнате. Поттер начисто, немного грубовато, но результативно переиграл Малфоя и лишил его возможности продолжать свои мебельные эксперименты. Так продолжаться долго не могло. По всему Хогвартсу периодически возникали стычки, переходящие в локальные сражения, пострадавших волокли в лазарет, но напряжение между студентами ненавистных друг другу красных и зеленых не снижалось. Когтевран и Пуффендуй, синие и желтые, в лице старост школы, прибыли в общую гостиную Гриффиндора и провели совещание старост факультета с участием и капитана команды по квиддичу, имевшего равный статус со старостами, с Поттером, о том, что что-то назревает, и пора принимать меры. Надо как-то выпустить пар из котла, который вот-вот взорвётся. Дамблдор, прекрасно понимая, что ненависть Гриффиндорцев и Слизеринцев не искоренить, дальновидно назначил на этот год старостами всей школы семикурсников с нейтральных Когтеврана и Пуффендуя, уже почти взрослых выпускников, юношу и девушку. Они тщетно пытались выступить в роли посредников. Нервы у всех уже на пределе. Открытые боестолкновения вот — вот начнутся. Посредники утверждали, что назрели серьезные переговоры. Удивительно было ещё и то, что профессорско-преподавательский состав школы в происходящее активно не вмешивался. Ну, так, мелкие штрафы, снятия очков, глупые наказания и бесполезные призывы к совести. Почему Дамблдор никак не реагирует? Это тоже непонятно, и это тоже слегка беспокоило. Опять тренировка?

Через пару дней, двумя старостами школы старостам Гриффиндора было официально передано предложение старост Слизерина о начале официальных переговоров. Собрав военный совет, старосты и Поттер решили, что если зеленые первыми заговорили о самом факте переговоров, то место проведения, назначать им. Предлагали Большой зал, но там могли появиться преподаватели, или студенты других факультетов. Нет, пожалуй, не пойдёт. Высказывались за небольшой мостик — крытую галерею над одним из ущелий, прилегавших к внешнему рву вокруг Хогвартса. А вдруг погода подведёт? И тут Поттер предложил пригласить парламентёров в общую гостиную Гриффиндора. К нам домой. Им от нас что-то надо? Пусть к нам и топают. А уж мы их встретим! Как раз и повод провести генеральную уборку и небольшой ремонт, не проводившийся уже много лет. Разработали сценарий, кто, где и как будет стоять, что говорить и что делать. Куда посадить посредников — старост школы, посредников и представителей Когтеврана и Пуффендуя. Сказано — сделано. За работу! Хлопок в ладоши и перед Поттером появились Кикимер и Добби. Подробная постановка задачи, появление десятка эльфов, планирование и начало масштабного ремонта. Весь факультет засучил рукава и работа закипела.

* * *
В назначенное время, после передачи посредниками приглашения, группа парламентёров с факультета Слизерин прибыла к входу на факультет Гриффиндор перед портретом Полной Леди. Гермиона встретила их на площадке и легким кивком головы пригласила следовать за собой. Портретный проём открылся, и гости один за другим прошли в общую гостиную. Она была ярко освещена сотнями свечей и факелов на стенах. Цвета Годрика Гриффиндора, красное с золотом, сверкали на новой, заново перетянутой мебели, на шикарных обоях и портьерах. Все металлические предметы были начищены и надраены, как у Живоглота… ну вы понимаете. Посреди обновлённого зала стоял большой шикарный диван, вокруг которого стояли полукругом в парадных мантиях пять старост факультета, все со значками и с волшебными палочками в руках, на диване, в противоположных концах сидели, скрестив руки на груди, две девушки, Гермиона и Джинни, а между ними в черной шелковой парадной мантии, со значком капитана факультетской команды по квиддичу, вальяжно восседал Гарри Джеймс Поттер, небрежно поигрывающий волшебной палочкой между длинных пальцев. На его плечах развалился великолепный песочно-красного цвета питон, свесив свою голову на левое плечо хозяина, с легким шипением смотрящий на долгожданных званых гостей.

Слизеринцы оказавшись на ярко освещённой Гриффиндорской сцене, слегка поморщились от резкого перехода от темноты коридора к ярким краскам радушных хозяев. Но у Драко Малфоя при виде сей картины возникло ощущение, что это он уже точно где-то видел. Поттер явно издевательски изобразил торжественный приём Тёмным Лордом своих гостей или совещание с ближним кругом Пожирателей Смерти. Посредники, старосты школы из Когтеврана и Пуффендуя, стояли спиной к широкому витражному окну готического стиля, боком к противоборствующим сторонам. Поттер вяло махнув волшебной палочкой, создал восемь шикарных стульев с зелено-серебряной обивкой, и с гербами Салазара Слизерина на спинках и два стула синих и желтых расцветок с гербами Когтеврана и Пуффендуя. Ох, и намучился же он накануне с Гермионой, когда она тренировала его до посинения в этом ярком изящно-издевательском для противника приёме. И произвести впечатление на врага Гриффиндорцам удалось. Движение волшебной палочкой Гермионы и между противниками возник изящный невысокий стеклянный столик, две ножки которого были выполнены в виде кобр в боевой стойке, а две ножки напротив в виде двух львов, готовящихся к прыжку. Красиво взмахнувшая волшебной палочкой Джинни, расставила на нём хрустальные кувшины, графины и фужеры с различными напитками, золотые и серебряные тарелки с кое-какими кондитерскими изделиями.

— Приветствую вас на факультете Годрика Гриффиндора. Прошу вас, присаживайтесь. Будем работать сидя… — вальяжно, копирую манеру речи Волан-де-Морта, произнёс Поттер.

Слизеринцы молча расселись на предоставленные им шикарные с высокими спинками стулья. Естественно, прикасаться к яствам и напиткам на столе ни у кого и в мыслях не было. Взять пищу или воду из рук Гриффиндорцев? Это безумие и верх бесчестия! Не за этим мы сюда пришли, а только потому, что эти красно — золотые наотрез отказались встречаться с зелено — серебряными на другой территории и посредникам пришлось приложить титанические усилия убедить их согласиться. Но, всё же, любопытство побывать в стане врага накануне открытой войны, взяло верх. Когда все расселись, староста школы от Когтеврана напомнил всем присутствующим:

— От имени руководства школы, напоминаю участникам переговоров, что обращаться друг к другу уважительно, на вы, вести себя с честью, не перебивать друг друга, не орать, не оскорблять, не унижать достоинство и стараться найти компромисс, о том, что волшебные палочки должны быть только указками, но не более, я даже не говорю. Одно нарушение и сразу же виновный распрощается с пятьюдесятью, а то и с сотней очков с факультета немедленно…

— Спасибо, я думаю, необходимо представиться противной стороне, — произнёс Поттер, издевательски изменив тембр голоса на слове «противной», — итак, Тот-Который-Неоднократно-Выжил, Избранный, меня представлять не нужно. Старосты седьмого курса: Кэти Белл, она снова с нами, не смотря на попытки врагов подло убить нашего товарища и Кормак Маклагген, который доказал, что убить вполне может сам, старосты шестого курса: Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер, старосты пятого курса: Колин Криви и Демельза Роббинс.

— Разрешите уточнить, а кто находится по правую руку Светлого Лорда… — издевательски открыл свой рот зло ухмыляющийся Малфой.

— Начальник контрразведки, но я был абсолютно уверен, что вы хорошо лично знакомы… — издевательски удивлено ответил Поттер, почесывая пальцами левой руки голову негромко шипящего питона.

Милая улыбка Джинни обещала Драко продолжение их тесного знакомства при первом же удобном случае. Гриффиндорцы негромко засмеялись.

— Тихо… друзья. Позволим нашим милым гостям назвать свои имена, которые явно войдут, ну, влипнут… в историю… — продолжил Гарри.

— Прошу не отвлекаться от темы… — предостерегающе вмешалась староста школы из Пуффендуя.

Малфой вращая своей волшебной палочкой, быстро представил группу переговорщиков Слизерина:

— Старосты пятого, шестого и седьмого курсов, капитан команды по квиддичу и капитан команды по игре в плюй — камешки… имена вы знаете, не будем тянуть драгоценное время, к делу, должен сказать, что Тёмного Лорда вы переплюнули…

— Может быть, у Тёмного Лорда ко мне есть какая-то весть…

— Не думаю, разве что пожелание… сдохнуть…

— Пятьдесят очков со Слизерина! — Произнес Когтевранец — посредник.

— Нет-нет, прошу вас, продолжайте, это глубокое и взаимное чувство… — ответил Малфою Поттер с интонациями превосходства в голосе. Гриффиндорцы делали титанические усилия, чтобы открыто не рассмеяться в лицо своим закадычным врагам.

— Поттер. Вы оккупировали Выручай-комнату. Вы выставили охрану и не подпускаете к ней студентов других факультетов. По какому праву вы присвоили себе древний раритет, цель которого — помогать всем студентам Хогвартса в трудных ситуациях, всех четырёх факультетов?

— Мы присвоили себе это право, с целью обезопасить жизнь и здоровье всех студентов Хогвартса, всех четырёх факультетов…

— Какая угроза может исходить от Выручай-комнаты, магической целью которой является помощь, я повторяю, только помощь нуждающимся в её защите и покровительстве…

— У нас есть сведения, что ваши эксперименты, являются прямой угрозой для всех обитателей замка…

— Неужели начальник контрразведки смогла представить вам точные и исчерпывающие данные? Или это только её личные извращённые догадки?

— Я свидетель, эта информация стоит того, чтобы накрепко обезопасить Выручай-комнату от вашего ежедневного проникновения…

— Нам не требуется ежедневное посещение Выручай-комнаты. На пятом курсе вы оборудовали там незаконную штаб-квартиру Отряда Дамблдора, противодействовали первому заместителю Министра Магии, подняв открытый мятеж против политики Министерства, сейчас другая ситуация. Почему вы решили, что именно Гриффиндор будет определять, что делать, и чего не делать в школе студентам других факультетов?

— Когтевран и Пуффендуй с нами. И в составе Отряда Дамблдора. Только вы продолжаете тупую и преступную политику Салазара Слизерина, помешавшегося на теории чистокровности, поссорившегося с тремя другими основателями и сбежавшего, но оставившего василиска всем на долгую память о себе. Не куриное ли яйцо вы пытались пристроить под сумасшедшую жабу в Выручай-комнате?

— У вас очень бедная и ограниченная фантазия, Поттер. Я не сказал ничего начальнику вашей контрразведки, не скажу и сейчас. Вас это не касается. Если бы Тёмный Лорд приказал тебя убить, ты уже давно был бы трупом…

— Я в курсе, что он хочет сделать это лично. Значит, в Выручай-комнате готовится нечто, облегчающее ему эту задачу…

— Мы здесь не для того чтобы гадать на кофейной гуще Сивиллы Трелони! Мы тратим время!

— Я тоже так считаю! И мы будем защищать Выручай-комнату от вас до последнего Гриффиндорца!

— Тогда, пари. Нет, условия… поединок… Поттер.

— Личный? Один на один?

— Зачем? Такие вещи нельзя доверять Его Величеству Случаю. Коридор достаточно широкий. От четырех до восьми магов с одной стороны там вполне смогут сражаться. Две команды. Естественно без Непростительных заклятий, мы же пока в школе. Оценки ставят. Пока. Приз — законное посещение Выручай-комнаты. Кто прорвётся в неё первый, тот и победил. Начинаем на седьмом этаже, двумя командами. Поднимаемся по двум параллельным пролётам главной лестницы, обстреливая друг друга. Затем встречный бой с западного и восточного крыла, с двух входов на восьмой этаж. Сближение. Кто первый прорывается в Выручай-комнату, падает тушкой внутрь помещения за порог, тот и победил. Без Мантий-невидимок и Дезиллюминационных заклятий, кстати. Если прорвутся двое одновременно, тогда ничья — Гриффиндор торчит в Выручай-комнате по чётным дням, а Слизерин — по нечётным. Так будет честно. Если кто проигрывает, тогда всего один день в неделю, совесть тоже надо иметь, и победителям в том числе…

Гарри задумался. Вот отличный повод открыто и законно подраться с этими уродами. Потренироваться. Слегка размяться перед будущей войной и её вероятной личной финальной битвой. С другой стороны, как узнать, что задумал Малфой, не пуская его в эту самую Выручай-комнату? О миссии Добби и Кикимера он не подозревает. И Агасфер с Живоглотом не дремлют. А это, пожалуй, идея, выход…

— Я наверное впервые соглашусь с нашим противником, — произнёс Гарри, — поединок, это так красиво и романтично, но предупреждаю, никаких Непростительных заклятий, они тут же станут последними, для того кто их произнесёт или выполнит невербально…

— Начальника контрразведки это тоже касается, в первую очередь… — ухмыльнулся Малфой.

— В моём арсенале много забавных эксклюзивных приемов, не забыли моих милых мышек в прошлом году? — Ответила Джиневра. — Но думаю, будет правильно, проголосовать за это предложение официально, в принципе хорошая идея, я лично, за…

Когда все присутствующие подняли вверх свои волшебные палочки, Гермиона добавила:

— Поручим старостам школы подробно разработать процедуру поединка и все условия, ограничения и правила. Изложим их на пергаменте и подпишем. Заключим настоящий магический контракт. Всё должно быть оформлено по закону. Необходимо потренироваться, подготовить команды, основной состав и запасных. Все за? Прекрасно. Я думаю, через неделю… в бой!

* * *
Ровно через одну неделю, в пятницу вечером (дураки, как всем широко известно, умирают именно по пятницам), около 18.00, на шестом этаже в разных концах коридора, построились две команды, одетые в мантии наподобие квиддичных, с раскраской типа «городской камуфляж» в серо — стальных разводах и пятнах. Расцветки у команд отличались. Посредники от Когтеврана и Пуффендуя заняли свои позиции на главной лестнице, на седьмом этаже и у двух входов на восьмой этаж, группа посредников расположилась и в тупике, напротив входа в Выручай-комнату. Время приближалось к шести. Гарри, Рон, Джинни, Гермиона, Кэти, Кормак, Дин и Симус приготовились к началу групповой коллективной атаки. Резерв, по договоренности со Слизерином, Невилл, Парвати и Лаванда, замыкали Гриффиндорскую группу, обеспечивая тыл и прикрывая их задницы. Таким образом, обе команды увеличились до одиннадцати участников. Выпускной курс недовольно возмущался, почему в отделение прорыва попало всего двое, но Гарри устроил испытание, типа полосы препятствий на полигоне, созданным Хагридом. И все убедились, что члены Отряда Дамблдора, старая гвардия, тактически подготовлены грамотнее. Ну, взяли и Маклаггена. Он жаждал оправдаться, доказать, что неудача на втором матче по квиддичу, была чистой случайностью. Ну и его размеры, внушали некоторое уважение, тем более, что особо крутиться там негде и вертикальная устойчивость на ногах — одно из преимуществ. Интересно, что в финале полосы препятствий их встретила Макгонагалл и устроила такой подробный разбор действий каждого претендента, что многим стало стыдно за бесцельно проведённые годы учёбы. Не пощадила никого. Досталось и Избранному, Поттеру, который на её взгляд иногда просто выделывался, вместо того чтобы точно и кратко поставить жирную точку. Джинни тоже напомнила, что игры в кошки-мышки давно уже закончились, и выделываться, подражая дружку, не стоит. Драка будет короткая и решительная, возможно слегка кровавая. Но Факультет Годрика Гриффиндора должен одержать победу, иначе, Макгонагалл сказала это с ехидцей — Я буду очень удивлена…

По сигналу посредника обе команды, пригнувшись за включёнными на левой руке из специальных браслетов прозрачными магическими щитами, на них отдельно настояло руководство школы, с волшебными палочками наизготовку, по одному начали быстро продвигаться, поднимаясь с шестого этажа на седьмой. По достижению площадки седьмого этажа, по сигналу ревуна и взмаха посредника, одновременно был взаимно открыт огонь по двум параллельно движущимся по лестнице колоннам. Вся школа висела на перилах и площадках других этажей, наблюдая развернувшуюся перестрелку отделений на марше. Летели лучи красного, желтого и оранжевого огня. Не было только зелёных. Руководство школы заранее магически заблокировали волшебные палочки участников битвы на Аваду, Круцио и Империо. Но все остальные приёмы были разрешены. Так что, куски камней от стен, куски дерева, бронзы, меди и от рам портретов, от других металлических предметов, факелодержателей, летели ещё как! Портреты сыпались со стен с грохотом и воплями изображённых на них персонажей, разбивались стёкла на окнах и витражах. Битва началась!

Тыловые подразделения остались на площадках перед входом на восьмой этаж, ведя обстрел противника с места из-за перил и других подручных укрытий. Невилл завалил на пол пару рыцарских лат и устроил за ними типа укрытия, спрятав там двух барышень, оставленных на его попечение. Долгопупс ловко намертво припечатал к полу трёх слизеринцев на другой стороне свободного пространства большой лестницы. Но главное сражение началось в сквозном коридоре восьмого этажа. В ряд могли действовать только четыре человека. Удивительно, но, не сговариваясь, Поттер и Малфой применили почти одинаковый тактический приём, распределив боевых магов парами. Две восьмёрки медленно, шаг за шагом продвигались вперед, навстречу друг другу от восточного и западного входов на восьмой этаж Выручай-комнаты.

Полу пригнувшись, полу присев, с колена, закрываясь магическим щитами, четверо Гриффиндорцев с небольшим ростом, это, конечно были в первую очередь девушки — Джинни, Гермиона, Кэти, ну и крайний, ближайший к стене — Гарри, чтобы первым ворваться в Выручай-комнату, медленно продвигались вперед. В полный рост, сразу за ними, вплотную, шли Рон, Маклагген, Дин и Симус. Четверо парней, наклонив под углом защиту, закрывали своими более крупными щитами сверху Гарри и девчонок от отскакивающих от потолка и боковых стен заклятий, и вели огонь в промежутках между щитами обеих линий. Протего не особо помогало, так как натыкалось на аналогичное заклинание противоположной стороны. Боевые заклятия метались по всему коридору, многократно отскакивая от различных препятствий. Окна по правое плечо Гриффиндорцев и по левое плечо Слизеринцев разлетались сотнями стеклянных осколков. Летели куски дерева и куски камня. Но никто еще серьёзно не пострадал. Так, мелкие порезы и ссадины от осколков.

Когда две команды сблизились, преодолев половину пути до входа в Выручай-комнату, стало ясно, что вот-вот магические щиты не выдержат и появятся первые бреши. И кое-кто полетит на спину. Навзничь. Поттер учёл это момент, они с ним столкнулись на полигоне, отрабатывая это построение. А Слизеринцы тупо продолжали наступать восьмёркой, четырьмя взаимодействующими парами, не пытаясь перестроиться. По команде Гарри «Давай», девчонки упали на пол, одновременно выпустив мощный отвлекающий заряд черного дыма на боевой порядок Слизеринцев. Мальчишки, сделав пару шагов вперед, в промежутки между барышнями мгновенно перестроились, сомкнув щиты вокруг Поттера. Рон и Маклагген, два здоровых вратаря, широко расставив ноги, сдвинули шиты клином, у Уизли щит на левой руке, у Кормака, левши, на правой, Дин и Симус пристроились на флангах, между ними двигался Поттер, собравшийся, сжавшийся как пружина, как ловец для последнего броска за снитчем, в готовности броситься в дверь Выручай-комнаты. Она была заранее открыта, двое посредников, находящихся внутри должны были зафиксировать момент финального броска победителя.

И они рванули, разом. Вот уже вход. Слизеринцы растерялись. И тут! — Серпенсортиа Магна! — Заорал Малфой. Огромная змея обрушилась сверху на головы Рону и Кормаку. Они упали под тяжестью массивного мускулистого тела, успевшего захлестнуть пару колец вокруг Поттера. Но она не успела сдавить Избранного в своих смертельных объятиях. Агасфер, висевший на поперечной балке на потолке коридора, прямо напротив Выручай-комнаты, внимательно следивший за финалом сражения и хозяином, произвёл один решительный и результативный бросок, превратившись в натянутый до предела боевой шланг. Удивительно резвы эти питоны, когда необходимо схватить добычу уже загипнотизированную их взглядом. Сейчас всё произошло несколько иначе. Змей точно выстрелил в шею гигантской бразильской анаконде, потом оказалось, что целых шесть Дурмстрангских метров тушка, и намертво сомкнул свои челюсти в основании головы своей противницы. Его относительно небольшие клыки смогли прокусить её толстую шкуру, но страшные челюсти смогли раздробить шейные позвонки, и уже было совсем не важно, что Агасфер неядовитая змея. Спинной мозг гигантской бразильской анаконды был разрушен. Еще бились в конвульсиях тела сражающихся гигантов, сплетались кольца мускулов, но исход этой битвы был уже предрешён. Последним усилием падающий Рон смог вырвать Гарри из нахлёстнутого кольца мускулов и швырнуть, ухватив его крепко за шиворот на порог Выручай-комнаты, куда почти одновременно с Избранным упал и сделавший последний отчаянный рывок по головам валявшихся на каменном полу товарищей Драко Малфой.

— Я убил землячку, я убил женщину… — стеная, шипит змей. — Позор мне несчастному, нет мне прощения, нет мне спасения… Хозяин? А Нагайна тоже стерва? А, хозяин?

Ничья. Вот же… сучёнок. Малфой, конечно. Пролез-таки, гад…

Глава 18. Воспоминания

Гарри, Джинни и Гермиона сидят на диване в общей гостиной факультета. Рон строит первокурсников, картинно рисуясь, с назидательным тоном учит жизни. Змей и Живоглот куда-то отправились на очередную тактическую разведку. Прошла уже целая неделя после эпической битвы Гриффиндора со Слизерином. Да, противник выцарапал ничью, но из красных особо никто не расстроился. Главное красивый процесс, а не результат. Ну и Серпенсортиу Драко Малфоя все восприняли как настоящее жульничество. Хотя, по смыслу правил, к непростительным заклятиям она не относится. Вся школа гудела, вспоминая все этапы эпохального сражения! И сколько работы было у мадам Помфри! Масса мелких травм, выбитых зубов, порезов и ушибов у всех двадцати двух участников битвы потребовали качественного лечения. Дин еще острил, что двадцать два участника — это как эпохальный матч «Вест Хэма» против «Челси» в регулярном матче чемпионата Великобритании по футболу, прошедший накануне и закончившийся первым проигрышем аристократов в сезоне. Телевизоры, работающие на магии, появились в магической лавке «Зонко» совсем недавно, и в баре «Кабанья голова», трепались умники Когтевранцы, собирались открыть настоящий спорт-бар. Если опять студентам разрешат посещения Хогсмида. Серьезных травм, заставивших кого-либо залечь в медицинский блок, не было. С другой стороны, по результатам, каждый из противоборствующих факультетов по условиям заключенного магического контракта получил возможность посещать Выручай-комнату по определенным числам, четным и нечетным. Но вот по данным Карты Мародеров Малфой за всю неделю появился там всего два раза, и то, не более чем на пару часов.

Рон вздохнул, с явным неудовольствием на лице, но в соответствии с графиком обязанностей старост, повел большую группу первокурсников на занятия к Хагриду на опушку Запретного леса. У шестого и пятого курса была свободная первая пара. Народ рассосался, кто в библиотеку, кто в спальни, кто в Большой зал, в общем, кто куда. На диване осталась троица друзей с книгами в руках. Гарри читал «Теорию защитной магии», Джинни и Гермиона, с лейкопластырями на слегка пострадавших мордочках, сидя в противоположных углах, с обоих боков от Избранного, углубились в чтение очередных заветных и запрещенных книжек особого отдела запретной секции библиотеки.

Гарри уютно устроился на середине широкого дивана, протянув ноги на придвинутое напротив, ну, почти вплотную, кресло. Поттер пытался вникнуть в суть нового заклинания Сектумсемпра, недавно обнаруженного в учебнике Принца-полукровки, пытаясь найти о нём хоть какое-то упоминание в классическом издании. Еле разборчивая пометка рукой хозяина учебника — «От врагов», явно свидетельствовала, что просто так его на ком-либо или на чём-либо, проверять не стоит. Однако ряд милых пикантных событий немного отвлекли Избранного от очень полезного для предстоящей войны чтения. Вытащив ноги из своих кроссовок и развернувшись в пол-оборота на своей высокой попке, откинувшись на спинку, бесстыжая Джиневра изящно положили свои стопы на живот к полулежащему на спине Гарри, делая вполне невинный вид, что абсолютно ничего не случилось, как будто, так и надо. Поттеру слегка перехватило дыхание, но он сделал вид, что ничего особо не случилось, поверх книги глянув на новенькие, белые, чистенькие как снег носочки возлюбленной, и трепетно ожидая, что же будет дальше. Она начала, медленно усиливая и ослабляя нажим, водить изящными пяточками по мышцам живота и пресса, правда, пока не опускаясь туда, где боец в штанах уже начал слегка интересоваться происходящим с хозяином.

— Миона, у меня так устали ножки, стопы просто онемели, я после всей этой беготни, этого страшного сражения с Темными Силами почти ничего не чувствую… — медленно произнесла Джинни.

У Гарри перехватило дыхание еще сильнее, но затем, постепенно, оно выровнялось, не сразу, конечно, так как развернувшаяся в пол оборота Гермиона, откликаясь на просьбу любовницы, положила свои пяточки к нему на живот с другой стороны, уперевшись в «очень уставшие» пяточки Джинни. Девочки медленно начали играть со стопами подружки напротив, немного усиливая и немного ослабляя натиск, пуская волну напряжения и ослабления, пытаясь маленькими пальчиками поиграть, ну, слегка пощекотать поверхности стопы подружки. С одной поправкой, все это милое действо происходило на напрягшемся плоском мускулистом и рельефном животе Избранного. Майка его как обычно не был заправлена в штаны, сам виноват, так что:

— Джин, там что-то все время мешает… — произнесла притворно морщащаяся Гермиона, и, подцепив край футболки, начала её оттягивать вверх, оголяя кубики пресса и животик уже покрытый кое-какой черной растительностью.

— Подруги… поаккуратней, пожалуйста, это все-таки натуральная шерсть… — простонал уже не на шутку возбудившийся Гарри.

— Герми, ты не слышала? Какой-то шум… он немного отвлекает… — произнесла Джинни, слегка прикрыв свои светло-карие глазки.

— Да, что-то такое слышала… — ответила ей Гермиона, у которой от возбуждения немного вздымалась грудь, а закрытые темно-карие глазки свидетельствовали, что с чтением на сегодня покончено, а книга просто закрывает её покрасневшее личико.

Гарри закрыл глаза, отчаянно моля про себя Мерлина, чтобы девушки не останавливались. А они, собственно говоря, останавливаться и не собирались. Гермиона и Джинни продолжали свои игры, но уже с той особенностью, что вяло направив волшебные палочки на выход за портретный проем и на проход на лестницу, ведущую к спальням факультета, они одновременно произнесли — Оглохни и установили сигнальные чары на движение посторонних. Ситуация риска, что кто-нибудь начнет движение и даже слегка их застукает за этим пикантным занятием, подстегивала и обостряла чувства. Дальше Гарри был вынужден чуть-чуть приподняться, дабы поправить штаны, дружок как-то хитро извернулся, и ему требовалась срочная помощь хозяина по правильному размещению в ограниченном, пока ограниченном, пространстве. Движение Поттера девушки поняли сразу и их милые стопы зависли на несколько секунд в воздухе, давая Избранному возможность уложить своё воспрявшее, и перешедшее в боевое положение оружие, а затем откинуться на спину. Ножки девушек, уже, права без носочков, вернулись на место, продолжали нежно играть друг с другом, не забывая и про бедного Гарри. Джинни, оставив ножки Гермионы в покое, слегка расширила амплитуду игры, умудрившись пальцем попасть под футболкой на грудь, пытаясь задеть игривыми пальчиками напрягшийся сосок. А вот вторая стопа опустилась сверху, слегка — слегка, стараясь не особо форсировать события, на его боевого товарища. Гермиона поводив ножками по прессу, помассировав пяточкой область пупка, постаралась прийти своей очень близкой и изобретательной подружке на помощь, подцепив пальчиками верхний край брюк Гарри, в результате чего очень заинтересованный друг выскочил из плавок и показал Гриффиндорской общей гостиной свою одноглазую головку. Джинни ухмыльнулась и начала пальчиками, нежно-нежно, слегка-слегка прикасаясь, играть с ней. Гарри, закрыв глаза от удовольствия, молил Мерлина, хорошо, что именно сегодня он не надел ремень. Гермиона обеспечила свободный доступ, освободив окружающее пространство от уже немного мешающейся одежды, а Джинни начала еще более смелую и пикантную игру крашеными ноготками.

Возбужденный Гарри слегка потерял голову, он уже был так заведен, что уже не соображал, что делает, когда опустил руки вниз и начал расстегивать ширинку на брюках, а затем и приспустил плавки, освобождая пленное оружие, находившееся в полном боевом положении. Пока он возился со своими причиндалами, укладывая их поудобнее, девушки деликатно зависли ножками в воздухе, но стоило ему только откинуться назад на спину, как он сразу почувствовал, как его верный боевой товарищ оказался в надежных руках… нет, стопах обеих прелестниц. После небольшой паузы, попытки начать двигаться синхронно с обеих сторон, пару потерь контроля над оружием, сопровождавшихся тихим милым смехом, они, наконец, наладили взаимодействие, совместили силу нажатия, амплитуду перемещений движущихся анатомических элементов и размах движений. Гарри полу открыл глаза, подсматривая за хитрыми улыбающимися личиками безобразниц, его руки нежно гладили их стопы и играли с пальчиками свободных от основной задачи ножек девчонок. Из-под полу прикрытых глаз он видел, как одна ручка подружек покоилась на груди, а вторая медленно опустилась вниз плоского животика бесстыдницы. Троица чувствовала себя очень хорошо, медленно приближаясь к небесам, да и явно не следовало затягивать это пикантное мероприятие, так как в любой момент их могли грубо прервать. Все было хорошо, очень хорошо. Куда же ещё лучше…

— Я вот что подумал… — раздался где-то сверху над головой голос Рона. — Поттеры, конечно, конченые извращенцы, но зачем же так явно совращать такую пока юную и чистую, безгрешную будущую миссис Уизли?

Все трое в одном прыжке приняли приличное положение. Пока длилась это обличительно-ехидная речь друга. Боевой дружок Гарри резво запрыгнул на свое место. Ширинка как-то сама собой застегнулась, чудо, что стальная молния лихо не проехалась по мошонке или уздечке. Ножки Джинни резво запрыгнули в кроссовки, а ножки Гермионы влетели в легкие туфельки. Общий хохот потряс общую гостиную Дома Годрика Гриффиндора. Вполне в его стиле и духе, сначала сделать, потом подумать, о том, что сделали, и только уже потом ржать как боевые кони…

* * *
Заканчивалась очередная встреча, очередное занятие профессора Дамблдора и Гарри, на котором они посмотрели и обсудили воспоминания посвященные чаше Пенелопы Пуффендуй и личные воспоминания Учителя, о попытке выросшего Волан-де-Морта получить в Хогвартсе место преподавателя защиты от темных искусств.

— Гарри. Без воспоминаний Слизнорта мы слепы. Ты не проявил должной настойчивости в решении поставленной мной задачи. Мы не можем оставить судьбу Волшебного Мира на волю Его Величества Случая. Остаются только догадки и домыслы. Мы бредем в темноте, на ощупь…

— Сэр, я старался… но…

— Все ли ты приложил усилия для решения этой главной задачи? Ты точно уверен, что сделал все возможное? Эпическое сражение со Слизерином очередной раз доказало, что Гриффиндор будет сражаться за Хогвартс до конца, но главная задача совсем не в этом…

— Профессор, сэр. Есть одна идея…

— Надеюсь, мисс Гермиона Грейнджер имеет к ней самое прямое отношение… ну и вторая штучка тоже…

* * *
— Ну, как вам девочки, наша общая проблема? — Задал вопрос Гарри.

— Какая еще проблема? — Хором удивленно воскликнули Джинни и Гермиона.

— Я о воспоминаниях Слизнорта. А вы… о чем?

— Гарри, не прикалывайся. Рон тебе еще все не высказал? Ты получил хотя бы по шее? Слегка? Ну, мы немного увлеклись. Надеемся, что тебе было очень приятно… — веселилась Джинни.

— Спасибо! Я почти… завершил… кончил… чтение…

— Тебе надо срочно топать к Слизнорту. Я тебе уже говорила, бери с собой Джинни. Она тебе всегда приносит удачу… — вернула к главной проблеме Гермиона.

— Блин! Удача! Вот что мне сейчас нужно! Всего чуть — чуть удачи…

— Джинни — это очень, очень много удачи, через край. А ты это о чём?

— Вы что не поняли? Я о «Феликс Фелицис»! Совсем немного удачи…

Он сорвался с места, мигом смотался в спальную, откуда через несколько минут притащил маленький флакончик с золотистой жидкостью, запаянный восковой печатью. Тщательно отмерив один небольшой глоток, по его подсчетам на пару часов, он отпил его. Зелье оказалось таким приятым на вкус, и его действие началось почти что сразу. Игривое настроение мгновенно охватило Гарри. Он посмотрел на Джинни, и внезапно схватив её за плечи, глубоко взасос поцеловал. Так что, волшебный напиток достался немного и счастливой Джиневре. Оставив подругу в покое, Гарри схватил мигом завизжавшую Гермиону, и тоже поцеловал её в губы. Она его слегка укусила за губу, а Избранный как будто ничего и не почувствовал. Затем он сразу ринулся к Рону с откляченной и немного вспухшей губой. Но тот с криком — Пошел вон педик очкастый, с хохотом отбился от впавшего в буйную эйфорию Избранного.Когда все насмеялись, Гарри огорошил всех заявлением — Я чувствую, что должен идти к Хагриду! Не слушая воплей друзей, что с наркотиками нужно было обращаться поаккуратнее, Гарри обхватил Джинни за талию, потащил подружку к портретному проему.

* * *
Они сидели в хижине Хагрида. Полувеликан уже храпел, Слизнорт смущенно смотрел на Гарри и Джинни, смахивая навернувшиеся на глаза слезы. Избранный немного надавил на него…

— Вы ведь любили ее, верно?

— Такая храбрая… такая веселая… Простите меня, так похожая на вашу спутницу, Гарри. Как две капли воды… как близнецы… такие же волосы… взгляд… улыбка. Ах, Гарри, ты очень жесток со мной, я догадываюсь, зачем Джиневра здесь. Но не подумайте превратно… у неё большое будущее не из-за простого внешнего сходства с вашей мамой…

— Профессор! Разве вы не хотите избавиться от волшебника, убившего Лили Эванс? От Волан-де-Морта, который убивает таких красивых, умных и преданных, веселых, нежных девушек, таких как Джинни… просто потому, что они встали у него на пути…

— Мне нечем гордиться. Я боюсь… Ваша мама, она так похожа на Джиневру… но… не поймите меня неправильно… и не обижайтесь. Она была похожа, когда говорила, спорила со мной на уроках, возражала мне, доказывала что-то, сомневалась или утверждала что-либо… и… на мисс Грейнджер… прошу вас…

— Что вы профессор! Нам очень приятно! Гермиона наша лучшая подруга. Всему лучшему, что я знаю, я научилась у неё! Иногда, ради шутки, я предлагаю покрасить её волосы в ярко-красный, ну, рыжий цвет… так… на вечеринку… разыграть немного Гарри… — откликнулась Джинни, заверяя Слизнорта в своем искреннем почтении к Лили и в любви к Гермионе.

— Профессор, будьте же смелы, мужественны! Сколько таких прекрасных девушек как Лили, Джинни, Гермиона, должны погибнуть, пока не будет остановлено это чудовище… — бросал Гарри последние гирьки, или может быть песчинки на весы судьбы, которые вот-вот склонятся в пользу Избранного.

— Я стыжусь того… того, что показывает это воспоминание…

— Отдав мне воспоминание, вы перечеркнете все, что сделали… у такой девушки как Джинни, и как… Гермиона… будет будущее…

* * *
Гарри и Джинни крепко взявшись за руки, шли, нет, бежали, летели по опушке Запретного леса. Они несли в замок драгоценный флакончик с искренними воспоминаниями Слизнорта, с тем ключом, который возможно позволит им победить, достичь живыми и относительно целыми конца этой истории, просто выжить и быть, наконец, счастливыми. «Феликс Фелицис» уже выдыхался, но легкая эйфория от победы, от успеха, от ощущения близости влюбленной в тебя девушки, которая очень помогла в решении этой сложной задачи, подстегивала Гарри. Настоящее, а не имитированное зельем возбуждение от близости любимой, обостряло все его чувства. Уже наступивший тихий поздний вечер укрыл их от посторонних глаз. Нет, с ними была и Мантия-невидимка, но в ней уже не было никакой необходимости. Запахи весны уже вовсю витали в воздухе вокруг влюбленных, помноженные на легкий цветочный запах Джиневры, от которого так всегда кипит кровь…

Они целовались как безумные, прислонившись к дереву, на опушке Запретного леса перед выходом к замку. Гарри прижался к Джинни всем своим телом, просто не давая ей никакого шанса выскользнуть, вывернуться, они смеялись, периодически подруга приходила в себя, вяло пытаясь убедить обезумевшего от желания Избранного отойти хотя бы немного в сторону от широкой тропинки, ведшей прямо к хижине Хагрида.

— Гарри, ты сумасшедший, ай, придурок… тут кто-то бегает по дереву… и по мне… ай… кусаются…

— Это всего лишь лесные муравьи… милая… мы их разозлили… это будет настоящий «группен секс», малышка… но съесть нас они не успеют…

— Ты идиот… отпусти меня… урод… Гарри… нет…

Плотно прижав Джиневру к стволу дерева, подняв её стройную ножку на локтевом сгибе правой руки, сорвав, превратив в клочья её стринги, Гарри решительно и точно, скрипя зубами от восторга, двигается внутри неё. Она стонет, закрыв глазки и кусая себе губы. Муравьи их больше не беспокоят. Такая, право, мелочь…

Рон и Гермиона, скрытые Дезиллюминационным заклинанием, стоят на тропинке и тихо ржут, наблюдая эту «сцену». Рон уже начал слегка терять голову, наблюдая, как его младшая сестра, абсолютно уверенная, что вокруг на опушке леса никого нет, уже не просто картинно стонет, а издает такие дикие похотливые вопли! Явно заводя не только этого придурка со шрамом, но и родного брата. Рональд уже ласкает у Гермионы её упругие высокие груди, вторая рука уже почти преодолела сопротивление ручки подружки между её стройных ножек. Рывком нагнув Герми вперед, не обращая внимания на её протестующее шипение, он задирает на ней мантию, курточку, сдирает юбку, уничтожая колготки, срывает, слегка помучавшись, с треском трусики, толкнув по направлению к небольшому пеньку, за который она успевает ухватиться руками, падая вперед и обретает, наконец, хоть какую-то опору. Пока она ориентируется в пространстве, её ноги уже насильно расставлены в стороны, её бедра, на которых завтра явно останутся синяки от железного захвата Рона, раздвигаются, насильно… и сразу, на всю глубину! Ей стало больно? Нет. Не стало. Вопли Джинни так её завели, что промокшие насквозь трусики не с первого раза разлетелись в клочья, а только с третьей попытки безумствующего возлюбленного. Обычно Рон это делал сразу… одним характерным щелчком…

Две парочки занимаются быстрым, экстремальным, ну, честно скажем красивым спонтанным сексом, так, для разнообразия. Джинни и Гермиона прекрасно знают, как опасно перечить этим двум безумцам, особенно, когда сама этого бешено желаешь. Все ближе и ближе сладостный финал. И когда вопли двух девушек сливаются в один, а стон — зубовный скрежет, рычание обоих парней, только оттеняет его высокую и прекрасную ноту, когда их звуки безумной любви и её красивого чувственного финала просто пронзают тишину замечательного вечера, до медленно просыпающегося сознания Джиневры доходит, что кончила возле тропинки она явно не одна. И про Поттера здесь речь не идет. Этот маньяк со шрамом еще ни разу в своей жизни не смог сымитировать настоящий оргазм…

Глава 19. Проверка

— Что одному из нас придется, в конце концов, убить другого! — подхватил Гарри.

— Я рад, что мы пришли к единому мнению! — почти завершил вечернюю беседу Дамблдор. — Но, хотелось бы кое-что уточнить, Гарри. Мисс Грейнджер и мистер Уизли согласились добровольно разделить с тобой все трудности и тяготы пути и поиска. А как на все это реагирует…

— Сэр, Джинни… успокоилась. Я, конечно, не считаю, что Гермиона что-то ей сообщила, нарушала ваш прямой приказ. Но я заметил, что она… больше не настаивает, не напрашивается. И еще. Она упорно засела за учебники и монографии по Окклюменции. Они с Гермионой постоянно тренируются. Как бы они не начали применять ко мне Легилименс, очень бы не хотелось швырнуть в неё Протего…

— Барышни всегда были любопытны. Если ей не удалось решить проблему в лоб, она найдет обходной путь. Она не отступилась, Гарри. Джиневра просто гораздо хитрее нас с тобой. Надеюсь, она не засела за изучение теории и практики, методики ведения допроса пленных…

— Профессор. Она… совершенствуется. Но, я хотел спросить вас о другом. Когда Джинни общалась с первым крестражем, с дневником Тома Реддла, она доверяла ему свою душу. Ну, Поттер её не замечает, Фред и Джордж подкалывают, Рон игнорирует, Перси чрезмерно опекает, Гермиона постоянно общается с нами, а когда говорит с ней, ну, не все ей открывает. И она доверила эти все свои детские обиды Тому. Частичке его души. Он работал у неё типа магловского психотерапевта. Вас беспокоит этот шум? Вы можете его описать? Вы хотите об этом поговорить? Крестраж — это вместилище для частички души, которая может влиять на тех, кто к нему приближается…

— В общем, Гарри, ты хочешь меня спросить, не овладел ли крестраж Джинни, не входил ли он в неё. Я думаю, что нет. Реддлу пришлось очень долго с ней повозиться. Мало того, пришлось по-настоящему подружиться. Только завоевав её полное доверие, можно было что-то ей приказать. Посмотри на эту тетрадку, и послушай меня внимательно! Дневник попал к Джинни в августе 1992 года. А Тайную комнату она откроет первый раз только 31 октября. Причем, не зная змеиного языка. Под подсказку Тома, шевелящего её губами, или внедрившегося в её сознание и таким образом позволяя ей говорить на серпентарио. Но она, да и ты, когда говорите на этом языке ползающих гадов, продолжаете понимать смысл произнесенного в уме по-английски. Агасфер помогает тебе совершенствоваться? И Джиневра с ним о чем-то явно перешептывается. Не так ли? Вот интересно мне, о чём? Но, вернёмся к жертвам василиска. Миссис Норрис. Более двух месяцев Темный Лорд, в шестнадцатилетнем варианте, правда, пытался заставить её сделать то, что ему нужно. Выпустить на свободу василиска. Сколько обычно Волан-де-Морт тратил время, чтобы кого-либо околдовать, запутать? Выдающееся достижение для первоклассницы, которая даже не знала, что это такое на самом деле. И еще один момент. Джинни заметила, что вокруг неё происходят тёмные, страшные вещи. Несмотря на то, что фактически стала марионеткой в руках Тома, она смогла поднять бунт против крестража, против власти Тёмного Лорда! Немногие волшебники на это способны! Ведь почти что вам с Роном собралась все рассказать. Это потребовало от неё большого мужества! Признаться в главной роли в заговоре, понимая, что возможно, будет навсегда отчислена из Хогвартса и её волшебную палочку сломают. Как сломали в свое время волшебную палочку у Рубеуса Хагрида. У неё чистая душа, неразделённая, цельная. И прямой контакт с ней для Тома тоже вещь не простая и не очень для него приятная. Заметь, ещё один момент. Она, якобы, не помнила, что делала, а когда приходила в себя, никак не могла понять, как здесь оказалась. И почему руки в крови и, допустим, в перьях. Надписи на стене, сделанные её кровью и передушенные петухи Хагрида. Догадалась. И вот, поняв, что вокруг неё происходит, она пытается уничтожить дневник Реддла. Но не бросает его, допустим, ночью в камин общей комнаты Гриффиндора, чтобы сразу же сжечь его, предать огню. А сознательно идет именно на тот этаж, где расположен туалет Плаксы Миртл и где находится вход в Тайную комнату. Значит, она помнила, куда приходила, где произносила на змеином языке — Откройся, где закрыв глаза, выпускала василиска, который по-очереди атаковал своих жертв. А они по какому-то невероятному стечению обстоятельств все оставались живы. Миссис Норрис. Колин Криви. Джастин Финч-Флетчли. Почти Безголовый Ник. Гермиона Грейнджер. Пенелопа Кристалл. Не могу понять только, неужели Том, выходя из дневника, натравливая василиска, старался избежать ненужных жертв, давал команду на атаку, только будучи уверен, что жертва не погибнет, а только оцепенеет от отраженного взгляда василиска. Слишком изобретательно, но столько же и опасно, и нереально. Наверное, всё-таки случай. Хотя, несколько таких случайностей подряд? Кошка, четыре человека и призрак. Джинни очень любит кошек. Колин её сосед по парте и первый воздыхатель. Ник — наш добрый дух факультета. Гермиона — лучшая подруга, и ближе уже у неё не будет. Пенелопа — подруга брата. Джастин, наверное, тоже хороший парень. Которого, кстати, ты насмерть напугал змеёй в дуэльном клубе Локонса. Может, когда Том, концентрируясь, терял над ней в этот момент контроль, Реддл начинал управлять движением василиска по полу туалета, когда он выползал по залитому водой полу через дверь в коридор напротив, а она, силой воли, сопротивляясь, приходила в себя и как-то в последний момент вмешивалась, срывая хладнокровное убийство? В последний момент. А Том, временно, на секунды, потеряв над ней контроль, злился, что замысел до конца не удался. Ведь он был в виде призрака, энергетической модели, сгустка темной энергии. А может, постоянно залитый водой пол в туалете, а иногда и в коридоре, это была слабая попытка Джинни создать отражающую оптическую среду для энергетического заряда из глаз василиска? Пока, Том не начинал овладевать ею, и её сознание не отключалось. Ну не Миртл же крутила кучу медных кранов, вызывая постоянное наводнение. Бедный Филч, и несчастные жертвы наводнения, эльфы-сантехники сезона 1992–1993 годов, упорно не желавшие там ничего ремонтировать. Гермиона Грейнджер их бы искренне пожалела. Такой длительный ремонт во всей истории замка. Только в этом году и удалось его завершить. Прости меня, Гарри, все это не более чем бред и догадки окончательно выжившего из ума старика…

— Профессор! Это не бред! Это очень важно! Джинни знает, может рассказать нам, как необходимо сопротивляться воле крестража. Она мне рассказала, что позднее, она прочитала в нашей библиотеке всё, что было о василисках…

— Знает, как сопротивляться крестражу? Нет, не думаю. Прошло уже несколько лет. Хотя, пожалуй, у меня есть еще одна светлая идея. Ну конечно! Том жаждал добраться до тебя лично! А трупы могли этой цели помешать. Хогвартс бы точно закрыли, и весь смысл заговора был бы потерян. Люциус Малфой положил дневник к книгам Джинни сам? Я раньше думал, что он просто хотел опорочить семью, самого Артура Уизли, и в результате добиться моей отставки с поста директора школы. Или всё-таки выполнял волю призрачного Тома? Чтобы просто в очередной раз добраться до Гарри Поттера? Но крестраж в шестнадцать лет о тебе ничего знать не мог. Ты еще не родился. Информацию о тебе, надо сказать правдивую, но образную, он получил от Джинни. Вот на что ушли целых два месяца! И пришлось делиться своими чувствами с Джинни. Она многому научилась от общения с Томом. Но это мне до конца еще не понятно. И вот, наконец, полностью, самостоятельно вышедшая из-под контроля Тома Реддла Джинни, сознательно приходит именно в этот туалет. И только там пытается утопить дневник в унитазе, думая, что вода уничтожит бумагу, растворит её без следа. Она тогда не знала, что это крестраж, и так просто его не разрушить. Надеюсь, не знает, пока, этого и сейчас…

— Сэр! А как вообще разрушают крестражи?

— Это очень интересная тема, она заслуживает отдельного и долгого разговора, Гарри, и я не хотел бы, рассказывать это впопыхах…

— Значит, крестраж не овладел Джинни полностью? Была только связь эмоциональная, чувственная…

— Да, Гарри. Ты и Джинни Уизли побывали в областях Магии, доселе подробно неизученных, неизведанных. Что-то в тебе есть такое, что стремиться воссоединиться с Джиневрой… нет, не это… а, светлое, прекрасное такое…

— Сэр! Что это может быть?

— Любовь, Гарри. Всего лишь любовь…

— Профессор, сэр. Но…

— Так как мы до конца не уверены в том, как крестраж на самом деле повлиял на душу Джинни, и как может повлиять при повторной встрече, повторном контакте, я по-прежнему считаю, что она должна держаться в стороне от всего этого. Что произойдет с ней на самом деле, если они опять встретятся? Мы не можем так рисковать. Это главная причина, почему Джинни пока не посвящена в эту тайну…

— Пока? Сэр…

— Ну, я имел в виду, пока мы, и вы втроём будете, будем решать эту важнейшую задачу. Причем отдельно от взрослых друзей и родственников. Даже, возможно, без помощи действующих членов Ордена Феникса. Только представь, что произойдет, если Волан-де-Морт догадается о подлинных целях нашей миссии, нашей экспедиции. А Джинни, кстати, может вам существенно в этом помочь. Не обязательно ей знать все подробности сейчас. В других делах активно поможет. Нет, не в допросе в очередной раз бедного Драко… Главный вывод, который бедная девочка вынесла из истории с Тайной комнатой, это то, что сильный, всегда использует слабого. Она больше никогда и никому не позволит так манипулировать собой. Никогда не позволит поступать с ней, как с марионеткой, как с подростком. Учти это, Гарри! Тебе придется серьезно поучиться искусству дипломатии у мисс Грейнджер. Набраться терпения, чтобы общаться с Джиневрой на равных, и не только верхом на метле или в нашем прекрасном беломраморном бассейне…

— Сэр… я…

— Печаль моя…

* * *
Гермиона расслабленно лежала на своей кровати, рассматривая рисунок на портьерах, на пологе над кроватью, изучая паутину трещин на потолке спальни. Она размышляла над последней их совместной дерзкой выходкой на опушке Запретного леса. Как пришлось с хохотом быстро убегать вместе с Роном от нескольких шустрых летучих мышей, посланных им вдогонку не на шутку разозленной Джиневрой, за то что их с Поттером застукали на самом интересном месте. Наверно, после оргазма, Джинни уже неспособна выполнить качественный Летучемышиный сглаз, той мощности и амплитуды, когда секс у неё еще только намечается, или только планируется, угрожает. Грейнджер хитро улыбалась. Это было утро воскресенья. Походы в Хогсмид были запрещены, но все равно, все уже свалили кто куда. Парвати с Лавандой отправились на улицу, подышать свежим весенним воздухом. Джинни где-то под Мантией — невидимкой тискается с Поттером. Рон в соответствии с графиком на три часа отправился патрулировать коридоры вместе с патрулём мракоборцев.

Грейнджер повернулась на бок, сладко потянулась, прогнувшись в спинке. И в этот момент она почувствовала, как кто-то быстро скользнул к ней на кровать, прижавшись всем телом. Она попыталась вскочить, грубо отпихнуть нахала, но не успела. Сильные мужские руки обвили её стан, замком, захватом, из которого уже не вырваться. Запах, его запах, ударил её по носу. Ошибиться было не возможно. Подлец, но как, о Мерлин? Как он проник в девичью спальную?

— Поттер… сейчас же отпусти меня… отстань… подонок…

Она смогла-таки повернуться в его объятиях, но всё, чего Гермиона достигла, добилась, это положения, лежа на спине, а Гарри, конечно же, сверху. Она искренне боролась, она вырывалась. Ругалась, умоляла, просила, стыдила. Тщетно. Его поцелуи закрывали ей рот. Она попыталась кусаться, лягаться, брыкаться, даже драться. Бесполезно. Немного поплакала. Но… её сопротивление стало понемногу слабеть. Она тяжело дышала, пот струился по её раскрасневшемуся личику. На верхней чувственной губе образовалась легкая испарина. Такие маленькие, еле заметные капельки пота, нет, скорее капельки страсти…

— Гермиона, милая, родная, прости… прости, я больше так не могу… ты сводишь меня с ума, я не могу без тебя… — и так далее, и тому подобное, неслось от обезумевшего от желания Гарри.

— Гарри, нет… — уже просто умоляла его подруга, — мы не можем, нет, как же Рон… как же… Джинни…

Наконец, осознав в полу беспамятстве тщетность своих попыток к сопротивлению, она слабо начала отвечать на его поцелуи. Ударить его по лицу? Ладно, будем считать, что он меня изнасиловал, негодяй… — подумала Гермиона, уже с явным желанием отвечая на ласки Поттера, которые становились все смелее и смелее, изощренней и изощренней. Постепенно они, забыв всякую осторожность, начали срывать с себя одежду, которая тут же улетела куда-то на пол. Гермиона, перед тем как совсем отдаться неистовом любовнику, успела сцапать свою волшебную палочку с соседнего столика, с удовлетворением отметив секундный промельк ужаса в зеленых глазках, наложила заклинание Оглохни и Коллопортус на входную дверь. Затем, бессильно выронив палочку, откинулась на спинку, расслабившись и полностью отдаваясь своему старому искреннему другу.

Они ласкали друг друга. Изобретательно и очень нежно. Все смелее и разнообразнее. Гермиона тихо шептала, что времени не так много. Вот-вот вернутся Рон и Джинни и им здорово влетит. Придется очень быстро валить. Но, не волнуйся, милый, сигнальное заклинание поджидает Уизли сразу за портретным проёмом, успеем…

Не растягивая прелюдию, они, наконец, полностью воссоединились. Гарри двигается в ней, одно решительное глубокое движение, пять — семь неглубоких, поверхностных. Наклон влево, наклон вправо. Усилить нажим вперед, чуть-чуть сдвинуть таз назад. Легкая серия вращений — толчков по часовой стрелке, и, наоборот, против. Её ноги на его талии в замке, но при ритмичных и решительных движениях, или при других экспериментах с амплитудой и глубиной погружения, захват периодически расцепляется и её голени и бёдра скользят по его ягодицам и бедрам. Она закрыла глазки, повернув головку на бок, ротик полуоткрыт. Она не стонет, нет, Гермиона инстинктивно боится поднимать слишком большой шум, дышит ритмично, розовый язычок периодически показывается на её пухлых губках, слегка облизывая их. Гарри не целует её, прижимается щекой к её щеке, но иногда пытается зубами поймать её мочку уха. Она вырывается, недовольно сопит. Её руки обнимают его за спину, скользят по шее и голове, взъерошивая непослушные волосы. Они, наконец, движутся в унисон. Удивительно, это их первый секс. Секс по-дружески, без обязательств. Быстро и эффективно. Просто доставить удовольствие друг другу. Техника молодежи. И такое трогательное техническое взаимопонимание и взаимодействие. Рон тоже не неженка, и если вворачивает, то так, что мало не покажется. С Гарри тоже прекрасно, но… это немного не так… необычно.

Волна сладостного возбуждения начала свой крутой подъем где-то в глубинах её таза. Времени на длительные игры у них сейчас нет. Их могут застукать. Она не сдерживает себя и не собирается ждать своего партнера-насильника. Пусть выбирается сам. Внезапный толчок, удар, ощущение обрушения, преодоления черты невозврата, сладостные конвульсии, которые ничем уже не остановить, тепло просто разливается по её бедрам, животу, ягодицам. Он тоже не выдерживает, и с рычанием, дерганьем, с сильной финальной серией ударов — толчков, изливается в неё. Конвульсии медленно затихают. Постепенно сознание возвращается к бедной Гермионе, вместе с осознанием того, что они только что наделали. Она отталкивает, нет, спихивает Избранного с себя, переворачивается на живот, закрывает глаза руками и вжимается в подушку. Где же слезы искреннего раскаяния? Рано ещё…

Кто-то очень нежно погладил её по плечу с переходом на спинку. Но, неужели Гермионе до сих пор ещё не понятно, кто это? Нет, не понятно. Рука, блин, не мужская. Грейнджер рывком оборачивается кругом и видит ухмыляющееся личико Джинни Уизли, на котором вместе с завершением срока действия качественного оборотного зелья, исчезают и последние штрихи, последние черты лица Поттера, а черные волосы превращаются просто в яркий пылающий огонь. Ах, ты стервааааа… ведьма… шлюха…

Первая реакция у Гермионы была естественной и очень правильной. Быстро вскочив на колени, с перекошенным от ярости и ненависти лицом, она размахивается и правой ладонью сильно наотмашь бьет Джиневру по наглой ухмыляющейся мордочке, точнее — по губам. Удар, еще удар. Еще раз, на этот раз с оттягом. Джинни не защищается. Она крепко стиснула зубы, закрыла глаза и молчит. Даже не отворачивается. Только приподнимает подбородок вверх. Морщится от боли. А ей больно, очень больно. Из лопнувшей губы на подбородок потекла, нет, побежала струйка крови. Из глазок вот-вот хлынут слезы. Гермиона внезапно останавливается. Смотрит, занеся руку для удара на личико вот-вот начинающей плакать девушки. О Мерлин! Джинни ведь никогда не плачет. Как бы ей не было больно. Это слезы стыда и искреннего раскаяния? Гермиона бессильно опускает свою карающую руку. Преодолев секундное колебание, бросается к возлюбленной, обнимает её и, толкнув на спинку, бросает на кровать. Накрывает её рот горячим поцелуем, целует её, и уже впадая в беспамятство, ощущая вздымающуюся от возбуждения упругую грудь у своей высокой груди, запахи её гладкой кожи, с такими милыми, еле заметными веснушками, начинает ощущать слегка солоноватый привкус крови на их губах. Они целуются как сумасшедшие, что-то шепчут друг другу, Джинни слабо умоляет о прощении, Гермиона просит подругу о том же…

Постепенно их дыхание выравнивается и синхронизируется. Джинни слега раздвигает ножки, куда немедленно проскальзывает бедро Гермионы, они двигаются, скрестив ноги, пытаясь прижиматься, по возможности, милыми крутыми лобками. Осыпая, нет, одаривая, друг дружку горячими глубокими поцелуями, лаская руками, всем, что доступно этим двум прекрасным любовницам. Но сегодня Гермиона решается впервые проверить одно своё новое пикантное открытие для продвинутых ведьм из заветного литературного наследия мадам Пинс. Во время небольшого перерыва, переведя дух, она дотягивается до своей волшебной палочки на столике, направляет её кончик на своего милого маленького дружка и произносит заклинание (я его никому никогда не скажу, как и Роулинг не говорит о заклинании создания крестража). А затем Гермиона наблюдает, уже с ужасом от того, что она наделала, как заветный верный дружочек начинает, медленно увеличиваясь и утолщаясь, превращаться в великолепную эрегированную одноглазую змею, ну, так, без особого фанатизма, скажем сантиметров двадцать пять Дурмстрангских, менее одного Британского фута, конечно. И как пропорционально его росту расширяются от ужаса светло-карие глазки Джиневры, быстро сообразившей, кто первая попадет под, точнее на это чудовище. Когда мужское оружие достигает своего пика развития, своего максимального увеличения, Грейнджер охватывает такое дикое необузданное желание, что Уизли может уже и не пытаться сопротивляться предстоящему заслуженному наказанию.

Ножки Джинни просто разлетаются в стороны, насильно распахнутые одним решительным движением бедер Гермионы и… сразу… на всю глубину. О, как она была сегодня наказана! Джинни не может себя больше контролировать. Она просто кричит, нет, просто орёт от боли, унижения и от одновременного непередаваемого волшебного удовольствия, пока длиться это грубое, но такое милое и полностью заслуженное ею наказание. Грейнджер двигается точно по методике мальчишек, так как с ней всегда поступал Рон, ну и Гарри, почти Гарри. А почему, собственно говоря, почти? Джиневра совсем недавно явно копировала технику Избранного. Она в ней очень хорошо разбирается. Один — два глубоких, пять — семь поверхностных. Ну и все остальные прелести поцелуев, засосов, укусов, движений, толчков, вибраций, вращений и других милых извращений. Девушки двигаются красиво и точно. Полное взаимодействие. Зачем им вообще теперь нужны мальчишки? Как, зачем? А кто мучить, доставать, канючить, унижать, а затем просить прощение за все это будет? А? Ползая в ногах… половые наши герои… или гиганты… скорее, половые попрошайки…

Одновременный мощнейший пиковый оргазм. С полной потерей сознания у обеих. Впервые в жизни. Впервые за их совместный недолгий сексуальный опыт. Когда вяло шевелящаяся, приходящая в себя Гермиона, чувствует нежную ручку Джинни на своих нижних губках, уже пришедших в исходное положение, она понимает, что подруга проверяет, есть ли у неё хоть один шанс пережить это утро и дожить до обеда. Улыбаясь, Гермиона тихо шепчет ей в ответ на милую поверку:

— Возьми бадьян со столика и обработай свои губы. И те… и эти. Ну как, блудня моя, проверила, наконец? И как? Люблю ли я Гарри?

— Всё… проверила… вам нужно всего лишь только попросить…

— А я не смогла понять, ну, когда еще была в сознании, как именно Поттер пролез в нашу спальню?

— Ты что забыла, как Крэббилетта и Гойла несли по воздуху Малфоя к Пенси? Она была на седьмом небе от счастья…

— Заклинание левитации? Вингардиум Левиоса? И эти две тушки, Рона и Гарри можно пронести в спальню девочек? Так тупо и просто? Попробуем?

— А может, в Ванную старост, или на Клюве, на метле… в полёте…

— Извращенка…

— Кто бы говорил…

— Да, тяжело живется в Волшебном Мире истинным бисексуальным девчонкам…

— И все их осуждают, и мальчики, и девочки… бедные Леди Би…

— А, ложила я на всех… осуждающих… — отмахнулась Гермиона.

— Ага, с пробором… Так, как Гарри трахается? Классно? Понравилось? Сладко? — допытывалась ухмыляясь Джинни.

— Сейчас получишь по наглой рыжей морде.

— Смотри, как бы пупок не развязался…

— Сука…

— Шлюха…

— Взаимно! — Хором. Общий хохот. Занавес, то есть упал полог…

Глава 20. Сектумсемпра

Четверо друзей стоят на восьмом этаже, на площадке, где сходятся три коридора, напротив входа в Выручай-комнату. Наконец, возникла светлая идея навестить укрытие в варианте убежища для сумасшедших влюблённых. Предупреждение Гермионы, да и намёк мамы, говорили ясно, откроется она для любящей пары, только если оба страждущих достигли семнадцати лет, совершеннолетия. Последняя попытка Гермионы и Рона до 1 марта посетить Выручай-комнату, закончилась пикантным приключением будущей четы Уизли под мантией-невидимкой Гарри в одном из укромных уголков восьмого этажа, пока деканы метались под рёв тревожного ревуна в поисках отчаянных и злостных нарушителей возрастного целомудрия. А они как два идиота тихо хихикали, наблюдая за всем происходящим. Двое старост, пример для подражания. Ну, не только они хихикали, Рон опять изучил тело Гермионы, с поправкой на остроту создавшейся ситуации, под её тихое протестующее шипение. Очень пикантно делать это с Гермионой стоя, параллельно наблюдая суетливую беготню забавного Флитвика и лицо весьма озабоченной Макгонагалл. Право, как возрастная черта Дамблдора вокруг Кубка Чемпионов на четвёртом курсе не срабатывала с Выручай-комнатой? Странно, что у несовершеннолетних, пытавшихся за всю историю Хогвартса проникнуть в укрытие Любви с определёнными целями, не вырастала борода, как у библейских старцев, или ещё чего похуже. Да, наверное, знавших об убежище влюблённых было очень немного. Ну, Молли и Артур её всё-таки нашли в своё время.

— Итак, я и Рон, в этом году будем первопроходцами… — начала инструктаж Гермиона. — Так как нам обоим уже исполнилось семнадцать, проблем быть не должно. А двое малолеток пока постоят на этом этаже на шухере. Ну, пожалуй, прикройтесь мантией-невидимкой…

— Ага, старшая сестрёнка, наконец, собралась немного согрешить с официального разрешения Хогвартса, — съязвила Джинни. — Смотри, не втюхай школе нашу крутую обучающую программу для начинающих. У тебя ума хватит.

— Дружок, а вам с сестрёнкой немного не повезло, надо чуток подрасти… — поддержал Гермиону улыбающийся Рон. — Так что, ночное небо, спальня для мальчиков и ночные спа-процедуры — ваша основная среда обитания…

— Рональд Уизли! Вашего отца ждёт жуткое наказание лично от Министра Магии! Ваше поведение абсолютно недопустимо! Ваша половая активность превысила все мыслимые Магические пределы! — Коверкая голос, подражал Громовещателю Гарри, полученному Роном на втором курсе после угона ими фордика «Англия».

Все четверо дружно расхохотались. Джинни и Гарри отошли к одному из подоконников, прислонились к нему и стали наблюдать, как Рон, подняв Гермиону на руки, три раза прошёл мимо стены, где обычно появлялась старинная ажурная дверь — вход в Выручай-комнату. Грейнджер и Уизли не только что-то там думали про себя, но и явно цитировали любовные сонеты Уильяма Шекспира. Это, надо же, помогло! Стена внезапно расцвела розами и появилась увитая плющом красивая дверь, она медленно распахнулась навстречу двум влюблённым сердцам. Гермиона обернулась ко второй парочке и мило им подмигнув, улыбнулась. Джинни шепнула Гарри на ухо — А давай подбежим к ним и включим ревун, ведь это будет гораздо веселее? — Нет, милая… не будем портить друзьям удовольствие. Кто нам потом расскажет, какой она становится для двух влюбленных… — возразил Поттер. — А для четверых? — Но она не смогла продолжить озвучивать свои смелые сексуальные фантазии, уже иногда отдающие душком инцеста, потому что Гарри решительно заклеил ей рот поцелуем. Когда они, наконец, отклеились друг от друга, то заметили, что в коридоре остались одни.

— Гарри, давай зайдём в тупик напротив Выручайки, там есть несколько интересных старинных гобеленов… — произнесла Джинни, всматриваясь в зеленые глазки дружка. — Один гобелен меня и сестрёнку Гермиону особо заинтересовал…

— Надо же, тебе понравились старые пыльные картинки — комиксы на стенах, их убрали на восьмой этаж в тупик, с глаз долой. Почему они не висят в парадных залах? Кстати… а, дорогая? — Спросил её Гарри.

Они медленно под ручку прошли по небольшому коридорчику и оказались в небольшом Т-образном тупике, на стенах которого находилось несколько гобеленов из древнегерманской или древнескандинавской мифологии. Но один из них действительно привлёк внимание некоторыми явными аналогиями. На нем была изображена встреча на поле боя двух древних воительниц. Прекрасных дев, древней королевы Кримгильды и валькирии Брунгильды. Обе в чешуйчатых доспехах, в плащах. На шлеме королевы небольшая изящная корона. На головке валькирии находился великолепный золотой крылатый шлем, из-под которого спадали вниз две тяжёлые косы ярко-рыжего цвета. Гарри перевёл взгляд на королеву и не мог не отметить сходства кое с кем. Густые каштановые волосы спадали волнами из-под коронованной головки, тёмно-карие глаза внимательно, просто пронзительно смотрят на собеседницу. Внимательно смотрят прямо в светло-карие глаза, в милое, так до боли родное и знакомое личико с милыми веснушками. Прекрасный гобелен, он так точно передавал встречу Гермионы и Джинни на поле Великой Битвы, с мечами в руках…

— Они обсуждают их общую проблему, великого воина, Зигфрида, Избранного… — тихо произнесла Джинни и аккуратно прикоснулась рукой к великолепному мечу на гобелене в руках валькирии, с так хорошо всем знакомыми ярко-красными рубинами…

Внезапно, свободно висевший на стене гобелен превратился в туго натянутую картину, как будто кто-то произнёс заклинание — Дуро. Возникло золотистое свечение, а затем, точно между двумя древними воительницами возникла красивая дверь, которая гостеприимно и распахнулась перед Гарри и Джинни. Влюблённые переглянулись между собой, все стало предельно ясно, они обнаружили очередной тайный ход, очередную тайну Хогвартса. Что оставалось им делать? Парочка вошла в открывшийся проход и стала подниматься по лестнице, уходящей куда-то вверх. Наконец, они вышли в большую светлую круглую комнату. Её высокие стены были украшены большими гобеленами, от пола до потолка, но уже из истории Хогвартса. А на постаменте в центре, в хрустальных ящиках и сферах ярко блестели в свете факелов ряд древних раритетов. Напротив выхода-входа на противоположной стене, между двумя высокими готическими окнами из витражей героической тематики, находился проход на большой балкон.

Потрясённые открывшейся красотой, Гарри и Джинни подошли сначала к постаменту, на котором в хрустале находилось несколько мечей, шлемов и доспехов, как, явно гоблинской работы, так и изделий рук человеческих. Красивые таблички с готическим шрифтом на английском языке времен Шекспира объясняли, что это за оружие и кому оно принадлежало. Особый интерес вызвал меч, очень похожий на оружие Годрика Гриффиндора, находившийся в кабинете Дамблдора. Точно такой же, те же рубины, та же форма рукоятки и эфеса, только немного короче. Гарри протянул к нему руку, но она натолкнулась на холодную стену вокруг оружия. Джинни рассмеялась, протянула руку, и, не встречая препятствия, схватила меч за рукоятку и вытащила на свет Божий. Она засмеялась — Гарри, неужели ты не понял, что это женский вариант меча, оружие Кандиды Когтевран? Пару раз взмахнула им — А он легче, чем тот, ну, в Тайной комнате. — А ты помнишь вес того меча? — Ага! А вот и ложе — борозда для волшебной палочки! Джинни немедленно вложила в рукоятку свою волшебную палочку и снова взмахнула мечом. Внезапно полыхнуло красным огнем, и гобелен на стене вспыхнул ярким пламенем. Джинни с испугом опустила, почти выронила оружие. Гарри пригнулся, но успел выхватить свою волшебную палочку, направив её на горевший гобелен, произнес заклинание Агваменти, начав карьеру добровольного пожарного в Хогвартсе. Общими усилиями пожар потушили. Попытались, применив слегка Репаро, починить гобелен. И вынуждены были обратить внимание на сюжет картины. На ней был изображен момент, когда Кандида Когтевран под крики ликования шотландских рыцарей прибивает свой пояс верности к воротам Хогвартса. Гобелены по кругу комнаты изображали и другие сюжеты с Годриком Гриффиндором, Салазаром Слизерином, Кандидой Когтевран и Пенелопой Пуффендуй. «Основание Хогвартса», «Строительство Хогвартса», «Распределяющая шляпа Годрика Гриффиндора», «Поединок Годрика Гриффиндора с Рагнуком Первым», «Ссора Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина», «Свадьба Годрика Гриффиндора и Кандиды Когтевран», «Первый крестовый поход», «Счастливые годы Хогвартса», «Смерть Кандиды Когтевран», «Смерть Годрика Гриффиндора», «Пенелопа Пуффендуй — первый директор Хогвартса».

— Да, теперь я понимаю, почему не любил этот предмет у Бинса… — произнёс Гарри. — Комиксов было мало. Но с артефактами, пожалуйста, поосторожнее, светлая королева Амидала…

— Анакин… ты это, тоже, не хватайся за моё оружие, пожалуйста… это тебе не джедайский меч… — ответила, улыбаясь Джинни.

— Я скорее Люк Скайуокер. Анакин у нас Том Реддл… — ответил ей, слегка улыбаясь и подмигнув в ответ Гарри.

— А кто у нас злой император Палпатин, итак всем ясно… — уже смеялась Джинни. — Посмотри, какой великолепный золотой шлем… с крылышками!

— Ага, с крылышками бывают и средства вашей интимной гигиены…

— Заткнись… шутник хренов… — произнесла Джинни, беря в руки золотой шлем из его хрустальной сферы и надевая себе на голову.

— Джинни, блин, коза, ну что опять? — Возмутился Гарри, увидев как подруга, легко оттолкнулась от пола и слегка зависла в воздухе.

— Гарри, я почти не чувствую свой вес! — Засмеялась Джиневра. — Это просто замечательная вещь! Я могу перемещаться по полю боя легко, просто танцуя! Играючись… о Мерлин, как мне хорошо! Смотри! Это крылатый шлем викинга, нет, валькирии! Пенелопы Пуффендуй! Так написано на табличке…

— Не маши, дорогая, только мечом, спалим хранилище. Кстати, а это не Тайная комната Основателей Хогвартса? — Спросил летающую под куполом, мгновенно совершающую броски — вращения на десяток футов подружку Гарри. — Спускайся сюда, валькирия ты наша…

— Гарри, ты что не видишь? Там, в середине постамента… камень и меч! Посмотри внимательно!

Гарри отвлёк свое внимание от великолепного самурайского меча и тут он заметил, да, в центре стоял огромный замшелый валун, в котором торчал, погружённый в него до половины длины двуручный меч с красивой блестящей рукояткой. Как он его сразу не заметил? Ну почему только сейчас, только после того, как его увидела парящая в воздухе Джинни? Надпись на латыни «Екскалибур», ясно давала понять, что они нашли легендарный меч короля Артура. Потрясённая Джинни приземлилась рядом с Гарри, и они уже вместе восхищенно смотрели на прекрасный меч.

— Джинни! Меч в камне!

— Вижу…

— Подожди… Джинни… Джиневра… жена короля Артура…

— Я должна вытащить меч из камня? Но по легенде это должен был сделать будущий король… правитель… мальчик…

— Ага, будущий Министр Магии, с десятком детишек в семье по версии Трелони. Берись за рукоятку!

Джинни поднялась на помост и, взявшись двумя руками, попыталась извлечь оружие из валуна. Меч не поддавался. Никак…

— Нет… Гарри. Не выходит… это не моё оружие, попробуй ты…

— Нет, милая. Это не мой меч…

Они стояли рядом и смотрели на игру света на гранях великолепного оружия. На игру света и тени, яркие огоньки на украшениях рукоятки. Джинни наклонила свою головку к Гарри на плечо, и он нежно обнял её.

— Пойдём, выйдем на балкон… посмотрим на вид вокруг, мне кажется, на этой сцене не одну сотню лет никто не стоял и… не любовался, не радовался жизни. Они поцеловались и, подойдя к двери, вместе толкнули её, распахнув настежь. Свежий воздух ворвался в комнату, захлопали висевшие на стенах древние гобелены. Солнце уже садилось за великолепные горы, окружавшие Хогвартс, на их вершинах кое-где совсем чуть-чуть виднелись небольшие шапки снега, которые ещё не растопило весеннее солнышко. С гор бежали ручьи, сливаясь в небольшие речки, впадавшие в озеро. Чем ещё заниматься паре влюблённых на таком чудесном балкончике, с которого открывается такой великолепный вид? Нет, не этим. Они просто целовались.

— Джинни! Милая моя! Как я тебя люблю! Ты всё, самое лучшее, что есть у меня…

— Так я что или кто?

— Ну не перебивай… выдра, пожалуйста. Идёт сцена на балконе. По Шекспиру. А ты опять за своё…

— Выдра — патронус Гермионы. Ладно, прости меня, любимый. Я не исправлюсь уже никогда. Но… Гарри, кажется, мы немного увлеклись. Я… не это хотела сказать, но… я, конечно, хочу побыть здесь подольше. В другой раз, ладно? Но, Рон и Гермиона просили их подстраховать… в коридоре. Выручай — комната…

— Чёрт! Совсем забыл! Ходу…

* * *
Рон и Гермиона стояли в Выручай-комнате, привыкая глазами к изменившемуся освещению. Дверь за их спинами тихо закрылась. Приятные запахи. Так ведь Гермиона рядом. Аморотенция, однако. Темнота как бы слегка рассеивается, или это глаза привыкают к такому неброскому, милому интимному освещению? Шторы, ниспадающие со стен, пол покрыт высоким и толстым мягким ковром. В центре комнаты стоит большая двуспальная кровать. Цветы в больших вазах вокруг, столики рядом, а что на них, пока не очень и видно…

— Я так понимаю, кровать — это твоя любимая фантазия, Рон, а цветы в больших китайских вазах, древней династии Мин — это уже моя… — спросила, улыбаясь Гермиона.

— Ага, современная такая, именно что двуспальная, с вибромассажем…

— Мечтатель ты мой. Массаж здесь только волшебный. Ну, пойдём, пощупаем… кроватку.

Они взялись за руки и приблизились к возвышению в центре комнаты. На кровати было заправлено чёрное шёлковое бельё. Такими же были простыни и чехлы на подушках. Везде были рассыпаны лепестки роз…

— Так, Рон, ну почему, о Мерлин, именно чёрное постельное белье? Как в дешёвом борделе, где экономят на стирке…

— Ага! А твои лепестки явно колются! А откуда ты знаешь о цвете постельного белья в борделях?

Они захохотали. Тут их внимание привлёк арсенал, выставленный на столиках рядом с кроватью. Армада пузырьков в самом различном оформлении и самых различных форм. С этикетками и аннотациями.

— Гермиона. Ты, пожалуйста, не превращай будущее семейно-брачное ложе в испытательный полигон. И в кабинет Снегга тоже… не надо…

— Рон. Твоя ванная-джакузи, ну, вот тот бассейн в углу, пожалуй, лишнее. Всё равно Ванную старост нам не переплюнуть. Сегодня действуем на суше, милый…

— Миона, нам, как-то надо совмещать фантазии…

— А вон там примерсовмещения. Напротив. Вход в туалет и в душевую кабинку. Это, надеюсь, была наша естественная совместная фантазия? После скоропостижной отставки джакузницы?

— А вот сюда Гермиона, не смотри, как-то мы зашли в Лондоне, в Сохо, с Фредом и Джорджем в один милый магловский специальный магазинчик…

— Это когда близнецы изучали продукцию магловского секс-шопа? Тоже мне, удивил! Бери вон ту плётку и кляп для рта, фуражку кожаную не забудь. Будешь жестоким начальником контрразведки…

— Эта должность уже точно занята…

Они захохотали, изучая уже различные вычурные электротехнические приспособления бедных маглов, вынужденных обходиться без волшебства. Нажатия кнопок и рычажков, конечно, к включению не приводили. Электричество здесь не работало. Но все эти шипы, колечки, колокольчики, спиральки, да, пожалуй, это уже чересчур. Извращенцы хреновы…

Но вот у стенда с различными зельями, с их описаниями, Гермиона задержалась, внимательно изучая аннотации. Она улыбалась. Затем взяв два флакончика, повернулась к Рону.

— Мы так и будем продолжать проводить экскурсию-презентацию. Или ты что-то всё-таки будешь делать?

Рон захохотал, и, как будто получив команду «В атаку!», сгрёб завизжавшую Гермиону в объятиях, расцеловал, а, затем, перехватил на руки и понёс к кровати.

— Так ты была недовольна, что я бываю слишком нежен с тобой? Ворчала, что не сахарная? И не растаешь? — Прокричал возбужденный Рон, бросая Грейнджер на чёрные шелковые простыни так, что бедная девочка пару раз обернулась вокруг своей оси, пока не уткнулась в горку подушек.

Рон прыгнул за ней, поймал, скользяще-барахтающуюся на чёрных шёлковых простынях и розовых лепестках девушку, сгрёб её в объятиях, начав безумные поцелуи и их обычнее игры, уже ставшие ритуалом. Когда им потребовалось время немного отдышаться, они начали срывать с себя одежду, умоляя Выручай-комнату случайно не вмешаться в происходящее. Любовники больше ничего не замечали, ни как освещение стало чуть интимнее, и запахи стали не так отвлекать, а скорее обострять обоняние, так, не навязчиво, тихо, постепенно нарастая, заиграла приятная музыка.

Они двигаются уверенно, по неоднократно отработанной, устоявшейся уже, чувственной схеме. Не стали они слишком долго играть в прелюдию. Сегодня она прошла во время милой экскурсии-презентации. Когда всё закончилось, когда они, опустошённые, уже лежат на боку, и Рон обнимает, нет, просто сжимает возлюбленную в своих объятиях, как бы опасаясь потерять. Гермиона, немного придя в себя, всё-таки спросила его, о том, что его давно явно волнует…

— Рон… я жду этот твой вопрос… и я готова на него ответить…

— Миона… это уже не вопрос. Это утверждение. Я боюсь только одного, что ты любишь его немного больше чем меня…

Гермиона резко разомкнув любовные объятия, быстро развернулась, слегка прикусила губу и пристально посмотрела прямо в глаза Рона. Он отвел их в сторону, свои глаза, и впервые в жизни девушка увидела в их уголках навернувшиеся слёзы. Миона нежно обняла своего возлюбленного и тихо прошептала:

— Как тебе не стыдно, Рон! Как мне ещё доказать тебе свою любовь? Неужели наших общих безумств и вспышек ревности во время твоего безумного романа с Лав-Лав было не достаточно, чтобы понять, что я люблю тебя? Только тебя! Как ты можешь такое говорить…

— Может ты решила не мешать моей сестрёнке… не стала переходить ей дорогу…

— А ты подлец, милый. Нашёл-таки моё самое слабое, уязвимое место. Рон, давай уже закончим на этом. Я люблю Гарри… это так… искренне люблю Поттера, уже очень давно… как… любимого младшего брата, которого вечно тянет на подвиги, который вечно ищет приключений на то, на чём он сидит на метле, люблю как неразумного младшего брата, который вечно спасает и спасает Волшебный Мир. Хватит уже об этом. И если я кое-кого действительно люблю чуть сильнее, чем тебя, то это явно не Поттер…

— А если инцест? С любимым и неразумным младшим братиком…

— Поговори, как-нибудь, на эту классную тему с Джиневрой, она давно в Летучемышином сглазе не практиковалась…

Они чувственно поцеловались. Пожалуй, пора и честь знать. А где же неразумный младший братик с милой сестрёнкой, кстати? И дверь кто-то явно трясёт. Приспичило, им что ли?

* * *
Гарри и Джинни выскочив из тайного прохода, появились в тупике восьмого этажа, напротив Выручай-комнаты. Кто-то стоял напротив входа в убежище, явно под камуфляжем Дезиллюминационного заклинания и тщетно пытался войти. Случилось что-то важное. Из ряда вон выходящее. Сегодня не день Слизеринского факультета, отвоевавшего в бою, добившегося для себя определённых дней посещения. Парочка, скрытая под мантией-невидимкой, медленно, тихо, приготовив волшебные палочки к стрельбе, приближалась к цели. Внезапно, контур буйствующего противника дернулся в сторону и побежал по коридору, постепенно сбрасывая временную маскировку и превращаясь в убегающего Драко Малфоя.

Комната немедленно распахнула дверь и на пороге возникли Рон с Гермионой с волшебными палочками в полной готовности к бою. Гарри схватил Джинни и оттолкнул к стене, срывая на ходу мантию.

— Вот же чёрт! — Выругался Рон. — Так это всё-таки были вы? Что вам понадобилось…

— Это был Малфой! Джинни оставайся на месте! — Крикнул Гарри, сбросив мантию ей на руки и бросаясь за уже выскочившим на лестницу в конце коридора восьмого этажа противником.

— Это уж дудки! И не пихайся, я это не люблю! — Крикнула ему в ответ, бросившаяся в погоню подруга. — Уже не догоним! Посмотри на карту!

Точно! Гарри выхватил из-за пазухи Карту Мародёров и, притормозив, развернул её на одном из подоконников коридора. Так, восьмой этаж, нет, седьмой, мужской туалет… Плакса Миртл?

* * *
Гарри, поражённый ужасом от того, что он натворил, наблюдал как во сне за Гермионой и Джинни, которые бормоча заклинания, похожие на какие-то песнопения, на магические формулы, пытались своими волшебными палочками остановить кровь, которой уже просто пропиталась белая рубашка Малфоя. Страшный контраст! А лужа крови уже растекалась на мокром полу умывальника. — Волнорасоментум… Волнорасоментум…

Сзади хлопнула дверь, Гарри и Рон просто отлетели в сторону, с дороги ворвавшегося в туалет смертельно бледного Северуса Снегга…

— Спасибо, мисс Грейнджер и мисс Уизли, вы свободны. А вас, Поттер, я попрошу остаться.

Глава 21. Финальный матч

Известие о том, что капитан команды факультета по квиддичу отлучён от финального матча, повергло всех Гриффиндорцев в полное уныние. А ведь так всё было хорошо! Команда великолепно сыгралась на последних тренировках. И вот теперь, их капитан не поведёт игроков сборной к красивой и заслуженной победе в финале школьного турнира. Только что Гарри завершил излагать Джинни свои последние наставления, так как подруге предстояло играть в финале за ловца. Ну и ему пришлось согласиться с объективной оценкой Дина, высказанной Джиневрой, так как её бывший бой-френд лучше Симуса летал на последней тренировке, когда на всякий случай проверили запасных, и вполне мог обеспечить тесное взаимодействие ударной тройки нападения из штатных охотников команды — Демельзы Роббинс и Кэти Белл.

Только что Агасфер и Живоглот, один на коленях у Гарри, а второй на коленях у Джинни, завершили подробный доклад о результатах наблюдения за Малфоем и всеми основными персонажами Слизеринского факультета. Их информация от данных Добби и Кикимера, особо не отличалась. Да и задач, следить за Когтевранской командой по квиддичу им не ставилось, да и в голову такое Гарри прийти не могло. Следить за дружественным факультетом? Этого ещё не хватало. Есть дела гораздо поважнее. Малфой. Если что он и выполнял, то это только его личная заслуга, личный план. С другими учениками своего факультета он информацией не делился. Да и хорошо защищать свой мозг от насильственного магического проникновения его явно обучила незабвенная тётушка Белла. Кот обожал не только свою хозяйку, но и её лучшую подругу тоже. Живоглот не только древний магический кот, но и Книзл, а такие всегда чувствуют, не только опасность, угрожающую владельцу, но и если кто очень неискренне относится к его хозяину или хозяйке. Джинни всегда очень любила кошек. Особенно этого котяру. Что он там ей на ушко тихо шептал? Гарри, улыбаясь, подумал, что кроме серпентарио, его подружка может понимать и язык кошек.

В день финального матча, утром, Гарри обнял и поцеловал Джинни, крепко пожал руку и обнялся с Роном, надевшего его капитанский значок и нарукавную повязку, похлопал друга по спине, пожелал Уизли удачи и поцеловал на счастье в щёчку Гермиону, отправлявшуюся болеть на трибуны. Затем проводил их всех до главного входа, завидуя самой страшной чёрной завистью своим друзьям, отправляющимся на решающий матч сезона. Проводив других однокурсников взглядом, он отметил лёгкий укол ревности, заметив Дина выходящего из дверей в форменной квиддичной мантии. Если они победят, то все на радостях начнут обниматься и целоваться, ликовать. Он отогнал от себя эту счастливую картину и решительно направился к Снеггу для отбытия наказания. Кажется, из кабинета преподавателя защиты от тёмных искусств открывается чудесный вид на стадион, но, конечно, подробностей матча оттуда не увидеть, зато шум будет очень хорошо слышен. Какая изощрённая пытка для незаслуженно отстранённого от игры капитана команды Гриффиндора…

Карточки былых ярких деяний Мародёров. Забавные и абсолютно непонятные, беспричинные буйства. Воспоминания о том, что Гарри увидел в Омуте памяти. Снегг зубоскалил в своей обычной манере. Его факультет сегодня не играл, так что финальная игра сезона почему-то особо Северуса не интересовала. А ведь у Слизерина был шанс занять место и повыше. Если Гриффиндор проиграет. Если. Хотя, был момент, который заставил Гарри насторожиться.

— Если не ошибаюсь, за ловца Гриффиндора сегодня будет играть мисс Уизли, так сказать подхватит упавшее из обессиленных Избранных капитанских рук знамя… — растягивая слова, пытался мерзко острить Снегг.

— Да, сэр. — Чётко отвечал Гарри, думая про себя, что ничто не позволит его противнику вывести его из себя.

— На мой взгляд, она неплохо справляется. Летает быстрее вас и… красивее. Вы одолжили ей свою «Молнию»? Это разрешено правилами? На ней очень удобная амортизационная подушка. Для двоих. И надо же, какая интрига! Джинни Уизли против Чжоу Чанг! Последний матч мисс Чанг! Возможность реванша за прошлый год…

— Да, сэр, возможность реванша за прошлый год… — повторял Поттер, продолжая придерживаться тактики сдержанного равнодушия.

— Я хорошо помню, что ваш отец, ловец, как и вы, а Сириус и Люпин, два загонщика, кажется, чуть было не вылетели из команды Гриффиндора накануне такого же финального матча года, после того великого события, что описано в карточке, которую вы сейчас держите в своих руках. Да, припоминаю, серия ужасных взрывов в туалетах второго и третьего этажей, сумасшедшие вопли насмерть перепуганной Миртл… хотя она давно умерла, да, жуткая акция устрашения учащихся младших курсов… — наслаждался, смакуя каждое слово, продолжал моральную пытку Снегг.

— Да, сэр, жуткая акция устрашения… вы совершенно правы…

— Решалась судьба финального матча, бедный Гриффиндор. И тогда директор вмешался, отстоял этих четырёх идиотов. В последний момент. А как вы думаете, Поттер? Почему Дамблдор не отмазал вас на этот раз? А, Избранный? Для вас нашлась достойная замена?

— Сэр? Я не понимаю, о чём вы…

— Всё вы прекрасно понимаете. Интересно… справилась… бы она, играя за ловца… — очень тихо произнёс Северус Снегг, глубоко вздохнул, повернувшись к окну.

— Она справиться! — Ответил ему Гарри, не расслышав интонации профессора, и не расслышав чётко окончания слова «справилась — справиться», не догадываясь, кого на самом деле вспомнил Северус…

— Не сомневаюсь… не сомневаюсь…

* * *
Яркий солнечный день. Игра вот-вот начнётся! Комментарий Полумны Лавгуд! Мы вас предупредили…

— Дорогие друзья! И вот мы снова присутствуем на древней, самой популярной игре Волшебного Мира — квиддиче! Яркий финал школьного чемпионата 1997 года! Какой накал страстей! Изюминка сегодняшнего матча — очная встреча двух наших звёзд квиддича, ловца Когтеврана Чжоу Чанг и ловца Гриффиндора Джинни Уизли! Многие ожидали несколько другой финал: Чанг — Поттер, но это ещё интереснее! Бывшая подруга Избранного против нынешней! Причём второй год подряд…

— Мисс Лавгуд! Комментируйте матч, а не подружек Поттера…

— Да, спасибо, профессор Макгонагалл! Но зрителей, безусловно, интересует и истинная подоплёка нынешнего финала! Надеюсь, что звезда моего факультета, возьмёт реванш за обидное, случайное поражение в сезоне 1995–1996 года, ведь Чжоу Чанг выпускница этого года! Это её последний матч в школе! И вот мадам Крюк выносит квофл на середину поля! Решающий матч вот-вот начнётся! Вбрасывание! В бой!

Игра началась грубо, столкновения начались немедленно и по всему полю. Победа любой из команд делала её автоматически и победителем всего чемпионата. Гриффиндорцы попали в очень сложное положение. Два месяца активных тренировок были направлены на подготовку ударной тройки нападения красных: Джинни — Кэти — Демельза. Они отлично сыгрались! И вот, практически накануне решающего матча пришлось всё перекраивать и перестраивать. Джинни будет играть за ловца, а тройка нападения станет играть в новом составе: Кэти — Демельза — Дин. Пикс и Кут на своих местах загонщиков. Рон — вратарь. Теперь, пришлось всё начинать сначала. На последней экстренной и внеплановой тренировке, накануне матча, Гарри, Рон и Джинни выработали новую тактику. Так как обычно в финальных матчах снитч не появлялся ранее трёхсот очков, набранных одной из команд, и метался с такой бешеной скоростью, что поймать его сразу было почти не возможно, кое-что в тактике команды подкорректировали. Во-первых, Гарри одолжил Джинни свою экстра супер скоростную метлу «Молнию», типа «Формулы — один» у маглов. Это правилами не запрещалось. А вот помогать ловцу загонщикам или охотникам, или, наоборот, загонщикам или охотникам — ловцу, правилами категорически запрещалось. И тогда, во-вторых, на первом этапе матча, отработали новую тактику, когда Джинни, активно и опасно маневрируя на «Молнии», сможет реально мешать развитию атаки у Когтевранцев. Но, прозевать, прохлопать ушами снитч, тоже было смерти подобно. Только, если достичь разрыва с противником более ста пятидесяти очков, что в финале чемпионата было маловероятно. Договорились, что первый из команды, заметивший снитч, должен немедленно подать громкий сигнал голосом, или искрами волшебной палочки, указать направление полёта. И не важно, что услышат его и «противная» сторона. Главное, это то, что Джиневра на «Молнии» обладала скоростным преимуществом, и должна была выиграть, выхватить снитч в последний момент, прямо под носом у ненавистной соперницы, у милой Чжоу.

Под оглушительный рёв трибун, заполненных всей школой, гостями, персоналом, развивалось грандиозное сражение двух дружественных факультетов! Реют знамёна на поднявшемся ветру! Ревут шляпы в виде Гриффиндорских львов, их ввела в моду именно Полумна, реют штандарты с эмблемами факультетов, ветер треплет транспаранты, которые просто гонят в последний бой игроков обеих команд! Шум и гам, свист и топот сотен ног, гром барабанов!

— Что вытворяет Джинни на «Молнии»! Да, её дружок знал, на что именно надо крепко посадить свою подружку. Как она решительно обхватила его метлу своими длинными стройными и изящными ножками! Я пробовала сама, честно-честно, и если очень сильно сжать древко бёдрами, то… возможно, наконец, получится…

— Мисс Лавгуд! Вы… вы…

— Да, именно удобная, глубокая посадка ловца — девушки на метле… на метле Поттера, даёт Гриффиндору небольшое преимущество. Я считаю, что это не совсем честно. Хотя, изменить профиль, направленность подготовки Джиневры за одни сутки до решающего матча, это уравнивает шансы обеих наших красавиц! Хотя, очень многие девчонки Хогвартса хотели бы, были бы очень не против прокатиться, покататься на древке метлы Поттера… за сутки до решающего матча… или мгновение…

— Мисс Лавгуд, ещё одна шуточка про метлу Поттера и факультет Когтевран расстанется с пятьюдесятью очками!

— Когтевран атакует боевым порядком «Голова ястреба»! Охотники идут клином к воротам Гриффиндора, а охотники противника в панике отлетают во все стороны. Держись вратарь! Но что это было? Чёрт! Джиневра применила разновидность Вулонгонгской пляски, свалившись сверху и на бешеном зигзаге разрушает стройную атаку синих. И бросок охотника на отлёте для Рона уже был не так страшен…

Игра продолжала развиваться дальше. Скорость, развитая охотниками обеих команд достигла предела, и силовые приёмы значительно опаздывали. Когтевранское звено охотников действовало слаженно, но благодаря уверенной игре Рона на воротах, своевременному вмешательству Джинни во время атаки на ворота Гриффиндора, на три забитых гола красных, приходилось всего два ответных от синих. Демельза и Кэти, при поддержке Дина, начали успевать вовремя отвечать на опасные выпады Когтевранцев, перестраиваясь на ходу всё быстрее и быстрее с каждой новой атакой противника, который, правда, понемногу научившихся командными действиями нейтрализовывать резкие и внезапные выпады Джиневры, внезапно атакующей охотников противника сверху.

— Счёт двести пятьдесят — сто десять! Ведёт Гриффиндор! — Прокричала в мегафон Макгонагалл.

— Ах, да, счет! — Как будто такая малоинтересная вещь могла отвлечь зрителей от весёлых комментариев Полумны. — Я продолжу! Только что Джиневра отмочила Финт Вронского и бедная Чжоу, купившаяся на этот трюк, чуть не разбилась об ограждение поля. Жестока ты, мать, с бывшими… Ай, блин, вот же чёрт, то есть ведьма! Коза бешеная! Что творит, стерва!

— Уизли! Ещё один такой дикий пролёт над комментаторской кабиной и Гриффиндор расстанется с пятьюдесятью очками! — Закричала в мегафон не на шутку рассерженная Макгонагалл, поднимаясь с упавшего кресла и помогая, соответственно, Полумне встать с пола комментаторской, помогая выпутаться из запутавшейся мантии.

— Вот и я говорю, что моя подружка в гневе просто страшна…

— Мисс Лавгуд! Комментируйте матч, а не выходки своей подружки!

— Продолжаем смотреть красивый матч! Атака Когтеврана! Клином! Куда, куда разбегаются Гриффиндорские охотницы и охотник? Нет, это ловушка! Джинни в воздухе! Что творит эта стерва! Таранить охотника Когтеврана, точно попасть рукояткой метлы в выхлопную трубу… простите, профессор, не смогла подобрать точное литературное слово! Штрафной удар, так ей рыжей стерве и надо! Посмотрим, спасёт ли её братец положение? Бросок! Чёрт, Рон опять берёт мяч! Не повезло. Хотя с другой стороны, так бить штрафные, после рукоятки метлы Поттера, тьфу… Джинни, нельзя же вот так быстро, сразу оказаться «в положении». Немочь неудачника! И это мой родной факультет! Фак! Мне стыдно! Таких шансов для штрафных Гриффиндор предоставит сегодня немного!

— Счёт триста — сто сорок! Ведёт Гриффиндор! — Орёт Макгонагалл.

— Да? Неужели уже триста? Но что это? Искры? Это снитч! Снитч! Игроки заметили снитч! Чжоу несётся к нему со всех ног! Нет, на всех парах! Если она его сейчас поймает, то будет счёт триста — двести девяносто, и Гриффиндор побеждает. Искренне жаль! Зато нос сопливой Уизли будет утёрт надолго! Чтобы не задавалась! Вот же рыжая стерва! Ведьма! Это же надо, выиграла главный приз школы, приз года — Гарри Джеймса Поттера!

Джинни приникнув к метловищу, ухмыляясь на ходу по поводу злобно-великолепных, пикантных комментариев подруги, на полной скорости летит на «Молнии» за Чжоу, у которой небольшая фора в расстоянии. Золотой мячик, петляя, несётся в районе колец Гриффиндорской команды. Джинни уже проклиная свое увлечение помощью охотникам, мчится как сумасшедшая через всё поле. С другой стороны, она уже внесла свой решающий вклад в общую победу команды, разрушив половину осмысленных атак Когтевранцев. Теперь это только их личная вендетта. Между ней и Чжоу. За те три долгих года, что Поттер пробегал, охотясь на эту узкоглазую Когтевраночку. Восточный период Поттера! Я тебе покажу, стерва, как посягать на мою законную личную собственность! Чжоу опять прохлопала ушками, пропустив снитч почти что между пальцев и Джинни, наконец, использовавала свой последний шанс на ускорение, уже почти догнала её, примчавшись в последний момент, в последний миг, чтобы максимально выжать личный успех из последнего промаха китаянки.

Это уже их вторая личная встреча на поле для квиддича. На поле боя. Схватка. Жёстко. Девчонки дерутся, пихая друг друга ногами, локтями и руками, вцепляясь в красиво развевающиеся на ветру длинные волосы. Иссиня чёрные и огненно — красные. Судья не рискует останавливать сражающихся ловцов, абсолютно, и открыто нарушающих все мыслимые и немыслимые правила, пусть всё решит капризная дама — Судьба. Это их личное! Бросок, рывок, доля секунды, доля мгновения. Рыжие — это синоним счастья, любимцы солнышка. Именно оно, выглянув из-за тучки, на миг ослепило Чжоу и Джинни уже во второй раз, не упустила она свой единственный шанс, схватив, нет, сцапав под самым изящным носиком Чжоу трепещущий крылышками, бешено несущийся вперёд маленький золотой мячик. Конец матча! Финал! Кубок наш! Четыреста пятьдесят — сто сорок! Победа! Ура товарищи! Слёзы на глазах Чжоу… и Джинни…

Рёв сотен болельщиков просто взорвал воздух вокруг стадиона! Гарри и Снегг его услышали. Им осталось только узнать, в чью честь. Гарри бежит по лестницам замка, перепрыгивая через две — три ступеньки сразу. Вот уже виден портрет Полной Леди. Сейчас всё станет окончательно ясно…

* * *
Гарри и Джинни целуются на глазах примерно пятидесяти человек в общей гостиной факультета! Рёв восторженных Гриффиндорцев и команды просто сотрясает стены Дома Годрика Гриффиндора! Победа! Гермиона полулежит на бедре почти обезумевшего от адреналина, ещё кипящего в крови у целующего её Рона. Демельза и Кэти переходят из одних объятий в другие, уже не в силах сопротивляться буйному выражению чувств мужской половины факультета. Цунами буйства, празднования полной Победы, прокатывается бурными волнами по пляшущим какой-то дикий танец Успеха Гриффиндорцев! Макгонагалл стоит в стороне, на небольшом возвышении, утирая платком слезы, смотрит, улыбаясь, на победителей чемпионата. Переходящий Кубок по квиддичу школы, трофей факультета, только что передали ей в руки и она, своей волшебной палочкой изящно выводит на нём: Команда Гриффиндор, сезон 1996–1997 года: Гарри Поттер — капитан, ловец; Джинни Уизли — охотник, ловец; Рон Уизли — вратарь, капитан; Кэти Белл — охотник; Демельза Роббинс — охотник; Дин Томас — охотник; Риччи Кут — загонщик; Джимми Пикс — загонщик. Победители… Годрик Гриффиндор, наверное, очень счастлив, наблюдая всё это с небес…

Уже не важно, что Дин швырнул раздавленный бокал — кубок для пива, расставшись с последней надеждой помириться с Джинни на радостях Победы, получив последнее подтверждение, что теперь все окончательно кончено. Плюнув на всё, Дин решительно сгрёб в объятиях трепещущую Демельзу Роббинс, закрыв, заклеив ей красивый ротик горячим поцелуем профессионала, а через некоторое время до него дошло, что она совсем не против. Ромильда Вейн скрестив руки на груди, недолго сопела, так как Джимми Пикс, вдохновлённый атакой Дина, набрался смелости и решительно взял дело в свои руки, почти насильно скрутил давно намеченную жертву, которая немного сопротивлялась для приличия, а затем всё-таки сдалась на милость победителя. Яркая, красочная Победа обостряет все чувства и является мощнейшим катализатором последующих пикантных событий, когда мужчина, ну, юноша, решительно берёт, а женщина, ну девушка, слегка поупиравшись для приличия, даёт…

* * *
На берегу тихого озера, в укромном месте, так, небольшой залив, Добби воздвиг столик и несколько двухместных шезлонгов, на которых устроились две сладкие парочки. Ну, конечно, не только две. Столик уставлен кондитерскими изделиями, фруктами, цветами и бутылочками со сливочным пивом. Нет только Огненного виски. Добби не рискнул. Совсем башни всем снесёт. А оно им, победителям, очень нужно? Нет, конечно… абсолютно уже не нужно. Хорошенькая подружка, от которой просто кипит кровь в венах, не нуждается в таком опасном дополнении…

Они чувственно целуются. Практически не отрываются друг от друга. Не могут просто насытиться друг другом. Адреналин, гормон борьбы и бегства, от красивой победы в матче уже стал понемногу успокаиваться в крови, уступая место другим гормонам счастья, которые волнами наполняют их. Обсуждение перипетий прошедшего матча заняло совсем немного времени, ну только для того чтобы разжечь воображение Избранного, рассказав ему в варианте Джинни, Гермионы и Рона о том, как проиграла бедная Чжоу, как она отшвырнула свою метлу, как бедняжка даже заплакала от обиды и унижения. После таких откровенных комментариев Полумны Лавгуд. У Гарри в душе даже что-то шевельнулось, Джинни это заметила по выражению зелёных глазок, и она мигом сменила тему разговора. Какого разговора? Изменила темп и глубину, амплитуду глубоких и чувственных поцелуев, слегка разрешив Избранному запустить руки туда, куда он давно запустить порывался. С учетом того, что все вокруг тоже слегка съехали с катушек и дали волю своим желаниям и страстям… на последних, крайних рубежах приличия…

А где, кстати, сама Полумна? Вот она. Сидит на коленях у Невилла Долгопупса, который, явно вошёл во вкус, обнимая двух девушек сразу, играет в настоящего крутого мачо, в открытую целуясь взасос со своей штатной подругой, сидящей рядом в третьем парном шезлонге хорошенькой Пуффендуйкой, старостой Ханной Эботт. Звучат тосты, приколы и анекдоты. Рон запустил волшебный ящик приёмника, настроил на волну ВВС, поймав концерт очередной магловской поп — дивы. Под волнующие громкие ритмы пульсирующей мелодии у всех явно сносит крышу. Это вам не Селестина Уорлок! Пляски диких аборигенов… явно с сексуальным подтекстом…

Танцы, пикантные обжимания, даже лёгкий петтинг под огромными махровыми полотенцами, и, конечно же, приколы. Массовая игра в покер на раздевание в магические карты, с той только разницей, что вещи самим игрокам снимать не надо, они испаряются сами, причем только им понятной последовательности. Когда на девчонках остаются только одни стринги, ну на тех, которые их всё-таки не забыли надеть под одежду на матч, барышни с визгом и с разбега сигают бомбочкой в воду озера с небольшого трамплина. И должны минуту высидеть в довольно таки прохладной майской воде. Они орут благим матом от резкого контраста температур, и их кавалерам приходится сигать за ними следом «спасая» возлюбленных от резкого переохлаждения, применяя глубокое местное и общее растирание в комплексе с поверхностным массажем самых интересных мест на изящных фигурках слегка обезумевших от вседозволенности юных ведьм. Полумну по-очереди «спасают» все. И мальчики, и девочки. Гермионе, кажется, слегка надоел этот холодовой экстрим, это позднее весеннее моржевание, и пара изящных взмахов её волшебной палочки превращают заливчик в прибежище внезапно появившегося в северном озере Шотландии очень тёплого течения — Гольфстрим. Это лучше, гораздо приятнее. Воплей стало значительно меньше. А вот поцелуев и пикантных игр в воде — больше, и явно, откровенней. Больше признаний в любви, нежных прикосновений и почти что ЭТО. Рону приходится, просто вынужденно применить Петрификус Тоталус, решительно сбрасывая в воду сестричку, явно оседлавшую в тёплой воде бедра Избранного, как метлу на матче, как в прозрачных и ласковых водах желанного, чувственного Карибского моря…

Приближается вечер. Тихий майский вечер. Все уже выкупались и наобжимались, нацеловались до одури. Свернув пикантный пикник, медленно возвращаются в замок, двигаясь парами вокруг озера, любуясь яркими красками заката. Солнце красиво медленно заходит за горы, оставляя след красноватой дорожки на поверхности гладкого как зеркало озера. Ветер, разгулявшийся во время утреннего матча, после обеда совсем утих, дав возможность ребятам прекрасно отметить победу на свежем воздухе, продолжив буйство, начавшееся на стадионе, а затем превратившееся во взорвавшийся вулкан в общей гостиной факультета, и перешедшее на берегу озера в красивое, но не перешедшее последнюю грань приличия секс — пати.

В небе над замком быстро летит «Молния», со свистом рассекая воздух, высота такая, что Гарри и Джинни даже не утруждают себя, чтобы прикрыться мантией-невидимкой. Вверх-вниз! Вверх-вниз! Петля, переворот, бочка! Фигуры высшего пилотажа! Они отдаются друг другу чувственно, со всей страстью, накопившейся у обоих за время матча и празднования его победного окончания на берегу озера. На них с верхушки Астрономической башни, с верхней смотровой площадки смотрят Рон и Гермиона. Отсюда этих двух счастливых любовников Петрификусом уже не достать. Да и разобьются ещё к чёртовой матери! Пусть пока… летают. Так что, отчаянно вцепившаяся в перила ограждения площадки обеими руками, с побелевшими костяшками сжатых пальцев, Миона дышит глубоко и в унисон с сопящим от удовольствия за её спиной Рональдом. Они двигаются медленно, чувственно, растягивая удовольствие. Из-под полу прикрытых глаз наблюдая очередной финт сумасшедших ловцов. Кажется, опять Финт Вронского, тихо шепчет на ушко подруге знаток квиддича. Она согласна в этот момент со всем, что услышит от возлюбленного, согласна терпеть всю эту ахинею, что несёт страшно возбуждённый парень, медленно, но верно приближающийся к их общей точке невозврата…

Глава 22. Ласковый май

Новость о том, что Джинни Уизли и Гарри Поттер встречаются, такой уж свежей новостью на факультете и в школе не стала. Итак, эта четвёрка везде появлялась вместе, так что две пары Гарри — Джинни и Рон — Гермиона ни для кого новым откровением не просияло. Просто красивый глубокий поцелуй на праздновании Победы в финале Кубка школы по квиддичу поставил жирную точку во всех надеждах, фантазиях и недомолвках. Ну и толпе воздыхателей Джиневры срочно пришлось искать утешения в объятиях других Гриффиндорок. А почему собственно в объятиях только хорошеньких дочерей Дома Годрика Гриффиндора? Полумна или Луна Лавгуд, Когтевранка, Ханна Эботт, Пуффендуйка, часто наведывались в общую гостиную красных, да что там, стали завсегдатаями не только гостиной, но и спален, девичьих, естественно.

Теперь Гарри на законных основаниях мог в открытую, никого не стесняясь, ловить и зажимать Джинни, которая просто визжала от восторга, причём всячески создавала ситуации, чтобы Поттеру это было сделать удобнее. Рон открыто безумствовал с Гермионой, и Избранный как-то намекнул им, что они на его взгляд, со стороны, ведут себя точно как Лав-Лав и Бон-Бон. За что получил от слегка возбуждённо-взбешенной парочки пару забавных заклинаний. Ну, быстрое лишение штанов и Эректо Гигантум в комплекте. Пришлось срывать со стены портьеру, и, обмотав её вокруг бёдер, бежать в спальню для мальчиков, под хохот всех присутствующих в гостиной. Верная Валькирия летела сзади, а ворвавшись за орущим от боли приапизма Избранным в спальню, она не смогла оказать обычную в таких пикантных случаях быструю сексуальную помощь, из-за анатомических несоответствий, естественно. Пришлось срочно применять широкий арсенал экстренных интимных заклинаний первой медицинской помощи, из коллекции Грейнджер, совместно придуманных, разработанных, усовершенствованных и внедрённых в половую жизнь школы. Причём, часто, в роли подопытных хорошеньких крольчих выступали Лаванда и Парвати, ну и Полумна с Ханной, естественно, куда уж без них. Так что новая легенда о Гриффиндорской профессиональной, искусной в любви девственнице — шлюхе, имела под собой все основания. И она пошла себе гулять по всему Хогвартсу, лишив сна и покоя, но одновременно и подстегнув яркие фантазии у мальчишек с других факультетов.

Последней пикантной выходкой стала установка Гермионой и Джинни своей совместной обучающей программы для начинающих в Выручай-комнате. Ханна как-то прошипела Джинни, что она готова убить Гермиону Грейнджер. А получилось вот что. Зубрилка и отличница решила, что каким бы ни было прошлое девушки, попав в Выручай-комнату в первый раз, она стопроцентно должна оказаться девственницей. И в памяти мага — партнёра это останется навсегда. Важный момент для будущего парочки! И всё бы ничего. Но никто не предполагал, что Долгопупсу и мисс Эботт первый визит так понравился, что они отправились туда и в следующую ночь тоже. Да! Никто кроме Невилла так не понимал нашу милую Выручай-комнату! И тут такой прокол! Правда, староста Пуффендуйцев через несколько визитов, наконец, удалось получить ЭТО с первого же раза. Наш доблестный Гриффиндорский мачо Невилл справился, наконец, и смог полностью удовлетворить любвеобильную мисс Эботт. И как им только в один из прекрасных дней удалось затащить с собой ещё и Полумну? Бедная мисс Лавгуд, такая стройная и красивая. А где же её воздыхатели? Где её парень? Наверное, Полумну слегка побаивались, прятав за шутками и подколками элементарный мужской страх перед непонятной, чудной и явно не дурой, талантливой, но очень уж необычной, неординарной ведьмой — блондинкой. Бедная девочка, несчастная жертва своей неординарности…

Несколько счастливых недель мая. Даже проклятые крестражи слегка забылись. Стали меньше уделять внимания тому, что пытался сделать Драко Малфой. У него явно ничего не выходило. Ни Агасфер, ни Живоглот, ни Добби, ни Кикимер, ничего нового о замыслах Слизеринца сообщить не могли. У всех в голове пылала только тема любви, приколов, шуток, ну, скажем, низменных удовольствий. Змей в такой всеобщей атмосфере буйного помешательства чувствовал себя как рыба в воде. Вот он обернулся вокруг талии и бёдер Джинни, проскользнул между её слегка раздвинутых ножек, прополз по плоскому животу, по груди, к её хорошенькой шейке, дотянулся своим трепещущим раздвоенным язычком к её ушку, нашептывая какие-то пикантные глупости, от чего юная мисс Уизли громко хохотала, и вяло пыталась оттолкнуть от себя, стряхнуть с себя этого древнего ползучего, искусного профессионального дамского угодника.

Темой сегодняшнего обсуждения стали новые татуировки, которыми с лёгкой руки Гермионы стали украшать себя все Гриффиндорцы. Появились альбомы с различными цветными рисунками, героического, символического и пикантного содержания. Гарри, расстегнув джинсовую рубашку на кнопках, с гордостью демонстрировал всем цветную татуировку через всю грудь Венгерской Хвостороги, расправившей крылья и извергавшей из пасти огонь. Рон сбросив футболку, бычился как культурист, демонстрируя двуручный меч на спине, с замысловатыми гранями, наподобие страшной пилы, рукоятка, конечно же, была украшена ярко красными рубинами. Оружие представляло собой символический собирательный образ меча Годрика Гриффиндора, Екскалибура Короля Артура и кельтских двуручных мечей для разрубания римских скуттумов — квадратных щитов и медных шлемов легионеров. Рон не понимал, почему девчонки за его спиной явно улыбались, едва сдерживая смех? Он не видел, что на его спине, там, где она переходила в высокую и крутую мальчишескую попку, с двух сторон от угрожающего лезвия оружия был изображён карликовый пушистик Джинни — Арнольд. Гарри улыбался вместе со всеми, но дал себе слово тихо свести со спины друга эти милые художества вконец оборзевшей сестрёнки, слегка поиздевавшейся над крутым брутальным братцем.

Джинни и Гермиона только что продемонстрировали всем, оказавшись на минуту в милых одинаковых бикини, новые цветные варианты кельтских орнаментов на всю спину с переходом на попки. Полумне очень шли рисунки различных тропических бабочек, а Ханна предпочла какие-то восточные мотивы, а ля нежная одалиска в гареме. Волшебные татуировки можно было настроить так, что они меняли цвет, исчезали, переливались всеми цветами радуги. И если они надоедали хозяйке и её партнеру, то можно было без особых проблем татушку убрать или обновить. Столик между двумя диванчиками и креслами в общей гостиной факультета всегда теперь по вечерам был сервирован фруктами, кондитерскими изделиями, из которых преобладала гора шоколадных эклеров, любимых пирожных Рона, и конечно, несколько сортов сливочного пива. Огненное виски можно было достать, но всякий раз, когда оно оказывалось на столе, крайне «жестокая» Гермиона мигом превращала его в тыквенный или апельсиновый соки, даже не утруждая себя объяснениями присутствующим друзьям и гостям, почему. Староста, однако.

В этот вечер, когда все наобжимавшись и нацеловавшись до одури, отполировав до блеска попками и другими пикантными частями тела своих подружек все углы замка, собрались, наконец, на своём штатном месте. Шестой и пятый курсы уже считались старшекурсниками, у них было гораздо больше свободного времени, в отличие от семикурсников, которые одурело торчали в эти великолепные майские деньки в библиотеке и готовились к сдаче выпускной ЖАБА (кажется — жутко академической базовой аттестации). Джинни и Полумне, конечно, надо было готовиться к сдаче СОВ (супер отменное волшебство), и всё «золотое трио», Невилл и Ханна, им активно всячески помогали. Сегодняшний вечер проходил как всегда в тёплой дружески — пикантной обстановке. Джинни и Гарри сидели на своём милом уютном диванчике. Большой диван оккупировал Долгопупс с двумя гостьями, Ханной и Полумной. Рон и Гермиона сидели в двух сдвинутых креслах, причём подлокотники им явно мешали. Болтали о том и о сём, понемногу разговор зашёл в область новых достижений магии и о том, кто из волшебниц современности круче. Согласились, что, несмотря на весь свой сволочизм, Беллатриса Лестрейндж, в настоящее время, как лучшая ученица Тёмного Лорда, является самой опасной и талантливой волшебницей, но при произнесённых кем-то словах «достойный противник», лица Невилла и Гарри как по команде вытянулись. Алиса и Фрэнк Долгопупсы. Сириус Блэк. Такое не забывается. Какой, к чёрту, «достойный противник»? Мразь, талантливая стерва, да, но не достойный противник, абсолютно бессовестная гнида, да и только…

Но и Гермиона была явно уязвлена. Она заявила всем вслух, что Белла уже стареет, хватка уже не та, да и есть волшебницы немного покруче безумной и слегка неудовлетворённой почитательницы Волан-де-Морта.

— Не вы ли мисс, прошу прошения, мэм, бросаете ей вызов? — Чётко спросил подругу Гарри, заглянув в глубины её красивых тёмно-карих глаз.

— А хоть бы и я? И что с того? — Дерзко и с вызовом, глянув другу прямо в зелёные глаза, ответила Гермиона.

— Так как Беллы, слава Мерлину, здесь нет, я приму брошенный ей вызов! — Не смогла остаться в стороне от этого разговора и взглядов, откровенно переглянувшихся друзей, явно уязвлённая Джиневра.

— Ура! Дуэль! Круто! — Громко закричали все присутствующие в гостиной Гриффиндорцы и гости.

— Нет! — выкрикнула Полумна. — Дуэль, но дуэль творческая, кто кого превзойдёт в мастерстве волшебства. То, что обе подружки отлично дерутся на дуэлях и в бою, мы все хорошо знаем! Открытая битва Герми и Лав-Лав в этой гостиной уже была. Ремонт часто повторять не будем. Бюджет школы не выдержит. Попечители забеспокоятся. Повторяться не будем. В мастерстве соревнование посмотрим и победителя выявим! По одному баллу за потрясший нас всех магический приём. Если не потряс, то — ноль. Кто наберёт больше очков, та и победитель! Оценки ставим открыто! Хором! Судейская бригада — Гарри, Рон, Невилл, Ханна и с вашего позволения — я. Пять человек, чтобы голоса не поделились поровну. Первая начинает Гермиона, а Джинни, как младшая, но и принявшая вызов, отвечает! Три тура! Посмотрим, кто кого! Скидок на то, что одна шестикурсница, а вторая пятикурсница, да и на пару лет младше, не будет. На войне, как на войне! Итак, начали! — Завершила своим комментаторским голосом перечисление условий и, давая команду на начало творческой дуэли мисс Лавгуд.

Гермиона вышла на середину Гриффиндорской общей гостиной, где возникло невысокое мраморное возвышение — площадка. Все замерли. Шум и гам утихли вместе со стихшими аплодисментами. В наступившей тишине, Грейнджер объявила: — Магия невидимого снаружи расширения замкнутых помещений и объемов! Прошу! — И изящно-сложно взмахнув своей волшебной палочкой, начала читать какие-то мантры-заклинания, похожие на красивые песнопения на латыни. И тут все присутствующие в зале Гриффиндорцы и гости факультета заметили, как стены стали равномерно отступать назад, потолок приподнялся в воздух. Гостиная Дома Годрика Гриффиндора превратилась в огромный крытый манеж, ну, зал, размером с собор маглов или Большой зал Хогвартса. Гермиона поклонилась всем, сорвав громкие аплодисменты и единодушные крики — Браво! Молодец! Ура! Круто! Один балл! — И гордо вскинув головку, она прошла на своё место, приговаривая — Давай буйный подросток, дерзай… подруга…

Джинни выпорхнула на середину этого великолепного зала, этого огромного пространства под аплодисменты и крики — Давай, Джинни, покажи им всем, что чистокровные волшебники не выродились, и ещё могут кое-что! Покажи этим полукровкам и маглорождённым! Давай! — Джиневра сделала реверанс, а затем, взглянув и улыбнувшись Гарри, взмахнула своей волшебной палочкой и произнесла — Экспекто Патронум! — И это всё? — Засмеялась Гермиона. Но возникший из воздуха большой серебристый Патронус подруги, заставил её замолкнуть! Оборвать смешок! Посреди зала, напротив Джинни стоял огромный серебряный боевой конь. На нём была попона в виде кольчуги, переходящая на голове и груди в броню — чешую. Джинни подошла к нему, взяла за уздцы и повернула свою голову к Гермионе. — Познакомьтесь все, это Буцефал, боевой конь и товарищ знаменитого воина, полководца, правителя и мага античности Александра Македонского. Спасибо, Герми, твой манеж то, что надо, чтобы ему слегка размяться. — И с этими словами она вставила левую ногу в стремя, оттолкнулась от пола и села верхом, перекинув правую ногу через седло. Дав заржавшему коню шпоры, подняла его на дыбы, а затем она проскакала вокруг судей на диванах в центре зала, сделав несколько кругов и показывая ряд приёмов джигитовки на призрачном серебристом коне. То ехала по-женски, то по-мужски. Вставала в седле на обе ноги. То разворачивалась кругом, топроскальзывала под крупом коня на полном ходу. Конечно, тренированное тело ловца в квиддиче позволяло ей технично действовать как скифским королевам, казалось, уже рождавшимся верхом на боевом коне и в полном вооружении. Она неслась под крики — Браво! Ура! Да здравствует магическая кавалерия! Один балл! Правда, Невилл как всегда слегка затупил, сказав Джинни, что у неё славная такая лошадка. На что Джинни настоятельно порекомендовала Долгопупсу повнимательнее посмотреть на то, что находится между задних ног лошадки. Добавив, что на кобылице или на кобыле она не поскачет по идейным соображениям. А кстати, — добавила Валькирия, — кто ни будь, знает разницу между кобылой и кобылицей? Нет? Тогда в другой раз…

Когда Джинни села рядом с нежно обнявшим её Поттером, на середину зала вышла Гермиона с явным выражением превосходства на ухмыляющемся личике. Она сделала театральную паузу, не объявляя, что она собиралась продемонстрировать всему факультету, да и не только ему, так как с началом творческой дуэли в зале уже сидела половина студентов из Когтеврана и Пуффендуя, спешно сбежавшаяся со всей школы. Грейнджер запела снова свои мантры на латыни и вдруг, оторвавшись от пола, медленно поднялась в воздух, на пару — тройку Дурмстрангских метров, так, пять — семь Британских футов. Она, закрыв глаза, красиво раскинула в стороны свои руки, слегка подтянув одну ножку до середины голени второй. Затем совершила несколько плавных полётов вперёд — назад и в стороны, каждый раз возвращаясь в исходную точку в пространстве. Наконец, она плавно и красиво приземлилась, медленно и аккуратно опустившись на мраморное возвышение. Все вскочили со своих мест в искреннем потрясении. Крики — Браво! Один балл! Здорово! Десять баллов и не меньше! — Просто взорвали воздух в огромном помещении манежа — собора — гостиной. Чем ответит Джиневра? Неужели бедная девочка в ответ только что и полетит на своей банальной метле? Или одолжит «Молнию» у дружка, чтобы сделать это немного побыстрее? Когда поклонившаяся всем Гермиона, с чувством выполненного долга и с выражением полного превосходства над противником, написанным на её довольном лице, прошла к своему месту, её сменила Джиневра с легкой ответной улыбкой. Она прокомментировала всеми увиденное:

— Моя подруга и соперница показала всем, что летать без метлы умеет не только Тёмный Лорд, но и наша всезнайка и почемучка. Конечно, её полёт ещё очень далёк от Лордовского совершенства и красоты, и ей ещё надо много практиковаться и учиться. Ведь, если честно, на метле Герми чувствует себя очень неуверенно. Просто не летит. Не любит и не умеет. Как я столько лет мирюсь, что она недолюбливает мой любимый квиддич? Не понимаю! Надеюсь, Волан-де-Морт не очень расстроится, узнав, что его эксклюзивный приём по обману земного притяжения повторила староста и шестикурсница Хогвартса, близкая, очень близкая подруга Избранного. Это вам не усовершенствованное заклинание Вингардиум Левиоза…

— Хватит болтать, эксперт по полётам ты наш, лучше покажи, чем ты ответишь? — Грубо прервала её объяснения и комментарии Гермиона.

— А вот чем! — Ответила громко и чётко, взмахнув своей волшебной палочкой Джинни, произнеся снова — Экспекто Патронум!

— А ты случайно не повторяешься, милочка? — Продолжала Грейнджер.

Но ей пришлось сразу же и замолчать, так как посреди зала возник новый серебристый вариант Патронуса Джинни, на этот раз уже в виде огромного крылатого Абраксанского коня, именно того, что везли карету с Шармбаттонской делегацией. Маглы бы сказали — Пегасс (ну тот, который помогает автору писать эти стоки). Всем всё сразу стало ясно, как именно Джинни поднимется в воздух на этот раз. Конь опустился перед Валькирией на одно колено, и она, взбежав по созданной опоре вверх, уцепилась за луку седла, подтянулась на руках, и, перебросив ногу, вскочила на коня верхом. Он громко заржал и расправил свои гигантские крылья как небольшой частный реактивный самолёт. Взмах, другой, и они поднялись в воздух. В финале своего красивого полёта на крылатом боевом коне, Джинни произнесла, выкрикнула высоким, скорее высокочастотным возгласом, который никто не смог разобрать, своё редкое, эксклюзивное заклинание, вызывающее Летучемышиный сглаз. Орды её любимых летучих мышей, возникнув из ниоткуда, сопровождали красивый полёт своей хозяйки, перестраиваясь в воздухе как пилотажные группы маглов на их реактивных истребителях, на авиационном шоу в Фарнборо, с учетом того, что мышиных эскадрилий было много десятков. Сделав пару — тройку больших кругов по залу в окружении почётного эскорта сотен летучих мышек, под крики — Браво! Ура! Красиво! Да здравствуют чистокровки! Один балл! — Она мягко приземлились рядом с диванчиками судей. Конь проскакал с громким цоканьем копыт несколько ярдов, а затем, присев на задних ногах, в одном прыжке перепрыгнул диванчики и кресла, пролетев над головами упавших в притворном ужасе на пол судей. Джинни, в свойственной ей экстремальной, экстремистской манере налетать на комментаторские и судейские кабины, явно произвела впечатление на бригаду арбитров.

И вот, наконец, третий, решающий тур битвы красавиц и умниц. В середине зала стоит умиротворённая Гермиона Грейнджер. На её лице больше нет снисходительных ухмылок-улыбок превосходства. Джинни стёрла это выражение с её лица теперь уже навсегда. Как можно, эта девушка, ещё совсем подросток, на два года моложе великой и ужасной Грейнджер, а сражается, достойно отвечает? Чем Гермиона ответит своей вечной любимой подруге и вечной милой сопернице? Сопернице в любви, в дружбе и в войне! Какое немыслимое волшебство припасено у неё в рукаве школьной мантии? Где наш козырь… где наш джокер?

Она сосредотачивается. Но, решила сначала на этот раз подробно объяснить всем присутствующим, что великая и ужасная будет сейчас делать. Нелёгкое это было решение…

— Вы все помните, ту статью в «Ежедневном пророке», где говорилось, что во время экспедиции, прости меня Гарри, по спасению Сириуса, мы уничтожили все Маховики времени. Все до единого. Лишив магов возможности вмешиваться в события прошедшие и будущие. Полностью лишив магический мир возможности влиять на течение времени. Ибо нет больше мастера, способного создать их опять. Как и умерший недавно сэр Николас Фламмель, который унёс с собой в могилу Великую Тайну создания Философского камня. Одной из удачных попыток решения проблемы Бессмертия. И их, Маховики времени и Философский камень, восстановить уже невозможно. Никогда. Но, побывав там, на том подземном уровне, в том помещении в Министерстве Магии, когда я, раненая заклинанием Долохова лежала на полу в комнате с разбитыми Маховиками времени, мне попалась на глаза инструкция по действиям мага, если он хочет выяснить, кем были его предки, кто его настоящие предшественники. Мне было интересно, так как мама не помнит, чтобы в её роду или в роду папы, были бы потомственные ведьмы и маги. Но ведь каким-то невероятным образом их магическая сила из глубины веков передалась мне. Это заклинание, пронизывающее пространство и время… погружающее волшебника, волшебницу, в тёмные глубины подсознания, оно очень сложное, здесь нет безумного размахивания волшебной палочкой и напевания сложных и красивых, непонятных магических мантр и гимнов. Всё зависит от внутренней концентрации, настроя, способности ведьмы войти, погрузиться в глубокий транс. Кстати, я рассказала в своё время об этой процедуре и Джиневре, она тоже её знает, ну, чисто теоретически, и сможет тоже попробовать, если у меня сейчас ничего не получится. А та, которая из нас двоих сможет, та и достойно победит в сегодняшнем конкурсе — битве…

Гермиона закрыла глаза и начала, слегка покачиваясь из стороны в сторону, вращаться на невысоком мраморном постаменте в центре зала. Как вращающиеся, танцующие дервиши. Шло время, но ничего не происходило. Джинни аккуратно освободилась из объятий Гарри, встала с дивана и тихо прошла к подруге, поднялась на возвышение, присоединившись к Грейнджер, став рядом с названной сестрёнкой с закрытыми глазами. Девушки двигались вдвоём, почти синхронно. Время тянулось. И тут! Сверкнула молния, обе они как бы стали светиться золотистым светом изнутри. Обе юные волшебницы замерли, раскинув руки в стороны и подняв головки вверх. Заиграла из ниоткуда, постепенно нарастая, красивая музыка. Молодые ведьмы внезапно остановили свой красивый танец — вращение, а затем, резко повернувшись вокруг своей оси в обратную основному вращению сторону, против часовой стрелки, преобразились…

Все в потрясении и ужасе вскочили с места, так как раздался громкий лязг скрещённых мечей. Скрестив оружие, напротив друг друга стояли в золотой чешуйчатой броне две красивые древние девушки-воины, древние воительницы, в развевающихся красных плащах, на лицах угрожающая раскраска, на головках боевые шлемы, но разные. На Гермионе был высокий красивый шлем в обрамлении великолепной, скорее изящной золотой короны-диадемы с блестевшими всеми цветами радуги драгоценными камнями. На головке Джинни блистал золотой шлем викинга — Валькирии, с золотыми крылышками на боках. Тот, который из комнаты раритетов, Тайной комнаты Основателей Хогвартса, недавно найденной, открытой Джинни и Гарри на восьмом этаже замка, напротив Выручай-комнаты. Гермиона и Джинни пристально смотрели друг дружке в глаза. Все в зале не отрываясь, следили за ними, и потрясённо молчали.

— Королева Кримгильда и Валькирия Брунгильда… — с выражением в голосе произнесла в звенящей после удара мечей тишине Полумна.

— Древняя Королева Франции Анна Ярославна Русская и Королева Бриттов Боудика… — прошептала Ханна.

— Русские предки у Гермионы Грейнджер! Королева! Кто бы мог подумать! Как там говорит их классик: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт…» — произнёс Невилл в припадке вдохновения.

— А про Джиневру тот же классик мог бы сказать и так: «Коня на скаку в горящую избу загонит!» — уже хохотал Гарри в полном восторге от всего увиденного и услышанного.

— Не в избу, а в хижину, как у Хагрида, к примеру. Гарри, кажется, мы с тобой попали… — произнёс Рон, до которого, наконец, дошло, с какими именно девушками они с Гарри навсегда связали свою жизнь, присоединяясь к общему хору восхваляющих наших любимых героинь.

И тут выражение напряжённого лица у Джинни слегка дрогнуло, она медленно, широко и приветливо улыбнулась Гермионе, красиво опустив свой устрашающий меч. Грейнджер загадочно улыбнулась своей подруге в ответ и решительно отшвырнула от себя своё оружие, которое загремело на мраморном постаменте. Девушки одновременно бросились друг к дружке в объятия и стали чувственно целоваться. Раздавшийся гром аплодисментов взорвал воздух вокруг и чуть не обрушил стены огромной круглой комнаты. Крики — Браво! Браво! Браво! Ура! Ничья! Победа! Так держать! Здорово! Бесподобно! Круто! Молодцы!

— Эй, девчонки, заканчивайте уже, это пошёл уже другой, запретный пока в этой милой гостиной конкурс… — прокричал смеющийся Зигфрид. Это был Поттер, конечно же, это для тех, кто в танке, кто о кольцах Нибелунгов не читал или даже просто не слышал…

* * *
— Итак, Гарри, я обнаружил очередной крестраж и собираюсь его уничтожить. — Начал свою речь прямо с основной, главной мысли последнего занятия — беседы Дамблдор.

— Сэр! Я могу пойти… быть с вами рядом, сэр… помочь…

— Я думаю, что да. Одному мне на этот раз не справиться.

— Сэр, спасибо за ваше доверие!

— Иди Гарри, тебе надо подготовиться, отдать распоряжения друзьям…

— Гермионе, Рону и… Джинни…

— Гарри, мне хватило терпения один раз ответить на твой вопрос, отвечу на него и во второй уже раз. Джиневра Молли Уизли ничего не должна знать о крестражах. Только о крестражах. Если уж на то пошло, и ты своей любимой девушке так доверяешь, уверен в ней полностью, то можешь ей сообщить всё остальное. Кроме, как я сказал, информации о крестражах. Придумай ей серьезное задание, да, именно что задание. Или пусть задачу ей поставит её близкая подруга, и давай, в конце — концов, если тебя, я смотрю, это давно уже не шокирует, давай называть… всё своими именами — её любовница. Последняя их схватка — конкурс, битва с Грейнджер на вашем факультете потрясла всю школу и профессорско-преподавательский состав в том числе. Она вполне может вам всем помочь. Не обязательно ей всё знать. Много знаешь — плохо спишь. Много будешь знать — скоро состаришься. Я так, немного, шучу. Это же надо! Я научил членов Ордена Феникса использовать их Патронусов для передачи секретных сообщений на большие расстояния, их невозможно отследить ни Министерству Магии, ни Пожирателям Смерти. Отсылка Патронусов возможна адресату и когда точный адрес его не всегда известен. А эта девчонка скачет на своём Патронусе-коне верхом, да ещё и может на нём летать! Летать Гарри! Это уже, как выражается нынешняя молодежь — вообще зашкал крутизны! Даже уже и не знаю, кто из них теперь круче, Грейнджер или эта твоя Уизли. Две самые талантливые ведьмы современности. Это я говорю как специалист! Как Верховный Глава Визенгамота! Куда там бедной старушке Белле. Да, кто бы мог подумать, что у такой мирной домохозяйки Молли вырастет такая дочурка. Седьмой ребёнок, это конечно очень важно, но не до такой же степени! Милая рыженькая. Классический, канонический, я бы сказал, да, надо признать, настоящий образ ведьмы. Как, впрочем, и милая Лили… Нет, забудь пожалуйста, это не более чем бред окончательно выжившего из ума старика. Но, Гарри, крестражи — это не её крест…

— Сэр, я не считаю, вас… стариком и, я сам заметил, как она шепчется о чём-то с Агасфером. Открыть Тайную комнату несколько месяцев назад она не смогла. Открыл туннель я. Но теперь, она явно вспомнила серпентарио. Она вспомнила язык змей…

— На мой взгляд, каждая хорошенькая ведьма немного есть змея… подколодная, как шутят в Дурмстранге… а когда несколько таких собираются, сползаются вместе, вместе шипят, ну мисс Грейнджер, мисс Уизли, мисс Лавгуд и мисс Эботт, получается милый, но работоспособный серпентарий или террариум…

— Профессор тоже изволит, немного шутить…

— Да Гарри, конечно же, я немного шучу, но ты мне сам рассказывал, что тебе тогда на втором курсе в 1993 году в Тайной комнате открыл призрачный Том Реддл лично — он сказал, что просто напитал сопротивлявшуюся ему одиннадцатилетнюю Джинни своими самыми тайными секретами, секретами своей души. Когда Тёмный Лорд с кем-либо делился секретами своей души? Я думаю, что даже Белле такое счастье за все эти годы явно не улыбнулось. Что это были за секреты, мы до сих пор не знаем. Она сама не знает…

— Значит, Джинни опасна, ходячая бомба, ловушка с механизмом замедления… Но профессор, тот крестраж создал шестнадцатилетний парень, его самый первый крестраж, он ещё не был тогда Волан-де-Мортом, не знал того, что знает и умеет сейчас. Хотя и тогда он был уже очень опасен. Значит и Джинни тоже… опасна…

— Интересно же ты описал свою возлюбленную. То, что бомба, совершенно с тобой согласен. Только, прости меня, секс-бомба. А опасна ли она для тебя как носитель каких-то тайных секретов Волан-де-Морта? В общем, я думаю, что нет. Но, я опять повторяюсь. Мы не знаем, как поведёт себя в сложной боевой обстановке девушка, которая целый год общалась с крестражем Волан-де-Морта. Которая позволила стать своей чистой душе эмоционально зависимой и уязвимой от этого крестража.

Дамблдор поднял вверх тетрадку-дневник с рваной дырой от клыка василиска в середине. Он говорил Поттеру о причине, почему Джинни не может отправиться в предстоящий Великий Поход вместе с «золотым трио», обосновав хорошо продуманную и вроде бы всё объясняющую легенду, почему его возлюбленная не должна прикасаться ко всему этому только с одной целью. Он не мог допустить гибель Гарри на глазах у любимой девушки. Избранному не суждено остаться в живых. Нет счастливого конца всей этой истории для прекрасной сладкой парочки. Нет у Гарри и Джинни яркого общего счастливого будущего. Гарри должен погибнуть. Для общего блага. Всё уже давно предрешено. Жребий брошен…

Глава 23. Тайна троих раскрывается

— Гарри, что происходит? — Закричала Джинни, вскакивая с кровати и слегка опережая Рона и Гермиону, сидевших рядом на кровати напротив, в спальне мальчиков.

— Дамблдор дал мне десять минут на сборы. Мы идём вместе, выполнять главную задачу. Джинни, достань, пожалуйста, из чемодана Мантию-невидимку. Рон, вскрывай укупорку флакончика с Феликс Фелицис. Вы его примете втроём и дадите Невиллу, Ханне и Полумне.

— А как же ты? — Спросила с беспокойством в голосе Гермиона.

— Со мной будет сам Дамблдор, что такого страшного со мной и им может случиться? — Ответил друзьям Гарри. — Мы упустили из виду Малфоя, не выяснили, какую очередную гадость он нам готовил. Дамблдора в школе какое-то время не будет. Не исключено, что Пожиратели Смерти попытаются этой ночью прорваться в Хогвартс. Ведь Снегг… ну почему он ему так слепо верит? Ведь это он… маму и папу…

— Гарри, оставь Северуса в покое. Предоставь его нам. Тебе надо шевелиться. Постарайся при решении главной задачи не подцепить какую-нибудь смазливую штучку, вейлу… — подковырнула и одновременно вернула Гарри к действительности Джинни.

— На что мне её подцепить? Всё! Успехов! Связь по зачарованному галеону. Успокойтесь все! Если передам сигнал три семёрки, значит, нужна экстренная помощь. Только в самом крайнем случае. Три тройки — всё нормально, вейлы не обнаружены. — Быстро проговорил Гарри, поцеловав Джинни и Гермиону, хлопнув Рона по плечу и выбегая из спальни.

— Не на что подцепить? Совсем не на что? Именно на то, что я тебе по возвращении обязательно отрежу. Как мы сможем вас найти? — Прокричала в спину, уже быстро убегавшему по лестнице вниз Поттеру, обеспокоенно-шутливым тоном Джинни.

— Некогда! Держитесь! — Затихало эхо вдали…

* * *
В Хогвартсе идёт бой. Джинни и Гермиона, наконец, догадались, что Северус Снегг их ловко провёл, и они, проклиная себя за упёртую уверенность в многолетнем бзике Гарри по поводу профессора, бежали по коридору восьмого этажа от учительской к главной лестнице замка. По-видимому, Пожиратели Смерти уже выскочили откуда-то из укрытия, и по вспышкам зеленого и красного цвета стало ясно, что начался бой с патрулировавшими коридоры мракоборцами и попавшимися им на дороге студентами из Отряда Дамблдора.

Впереди внезапно сгустилась чёрная мгла, если к слову мгла подходит определение чёрная, то это был как раз тот самый случай. Что только они не пробовали, иногда выкрикивая заклинания чуть ли не хором, и почти синхронно — Люмос! Люмос Максима! Люмос Солеи! Ничто не могло взять сгустившуюся тьму порошка Мгновенной Перуанской Тьмы от магазина Фреда и Джорджа. Джинни с изящными ножнами-рюкзачком за спиной, в котором она заранее разместила тот самый изящный самурайский меч, что так понравился Гарри в комнате Основателей. Джиневра с ходу бросилась помогать Гермионе. Подруга запустила несколько раз Протего по ходу коридора, пытаясь любым способом увидеть свет в конце тоннеля и прорваться к сражающимся друзьям и милому Рону.

Ничего не помогло. Пришлось двигаться на ощупь вдоль стен, голосом координируя свои действия с подругой. Наконец, они прорвались на площадку главной лестницы восьмого уровня замка. Отовсюду летели лучи красного и оранжевого цвета. Но среди них периодически мелькал и зелёный. Присмотревшись к сражающимся, Джинни заметила одного безумного Пожирателя Смерти, похожего на мечущуюся обезьяну и сыпавшего во все стороны непростительным заклинанием Авада Кедавра, от которого были вынуждены постоянно уворачиваться не только защитники замка, но и проникшие внутрь сторонники Тёмного Лорда. Он своими действиями не помогал им в решении поставленной задачи, а скорее мешал, создавая сумятицу и беспорядок. Тем не менее, бой постепенно сместился вниз на пятый уровень, к коридору, ведущему к Башне Астрономии. Пыль и летевшие во все стороны обломки камня и мебели, горящих шторы и портьеры, крики, стоны раненых и вопли сражающихся, присоединившихся к ним персонажей разлетающихся на куски портретов в коридорах и холлах, создавали полную сумятицу. Бой шёл не по какому-то заранее подготовленному плану, а напоминал сплошную импровизацию, разбившись на несколько отчаянных одиночных и групповых столкновений и поединков. Однако можно было заметить, что противник имел определённую цель и направление общего движения, так сказать заданный вектор движения. К Башне Молний.

Гермиона и Джинни, наконец, скоординировали совместный огонь по скачущей обезьяне в черном плаще. Джиневра метко попала ему по ногам заклинанием-подножкой, а Гермиона заклинанием Дефоидо обрушила на него потолок тамбура коридора пятого этажа, похоронив безумца под каменными обломками. Но последние из Пожирателей Смерти уже покинули район главной лестницы и рванули по коридору пятого этажа, преследуемые мракоборцами, Роном, Невиллом и остальными.

Подруги, было, собрались броситься в погоню вместе с основными силами, но внезапно, одновременно, почувствовали жар во внутреннем карманчике, где перед битвой положили свои зачарованные галеоны. Они одновременно притормозили и вытащили раскалённые монеты. Код три семёрки явно свидетельствовал, что дело очень серьезное, Гарри и Дамблдору срочно нужна их помощь. Они явно серьёзно влипли. Только что-то из ряда вон выходящее могло заставить Поттера передать сигнал SOS.

— Блин! И что теперь? — Закричала Джинни в отчаянии, машинально всплеснув руками и хлопнув в ладошки.

Раздались два неожиданных, резких, почти одновременных щелчка трансгрессии, заставившие обеих подружек мгновенно подпрыгнуть на месте. Кикимер и Добби внезапно возникли из ничего, просто материализовавшись из пыльного воздуха.

— Что моей госпоже угодно? И госпоже… — пробормотал склонившийся в поклоне домовик.

— Кикимер! Добби! Вы знаете, где они? — Кричала уже Гермиона с отчаянием и надрывом в голосе.

— Директор велел нам молчать. Но… госпожа… может настаивать… — быстро бормотал Добби.

— Я не настаиваю! Я приказываю! — Заорала на них Джинни.

— Руку, госпожа! — Выкрикнул Кикимер, выбрасывая кисть, за которую тут же ухватилась Джиневра. Гермиона сразу же вцепилась в руку Добби. Удушливое ощущение, как будто тебя протаскивают сквозь узкий резиновый шланг…

Они материализовались на этом небольшом острове, посреди тёмного и мрачного озера, под куполом огромной пещеры. Но темноту прорезали вспышки красного цвета, из волшебной палочки Гарри, которого уже окружили и почти схватили инферналы. Остался только совсем небольшой пятачок, где он один продолжал сражаться, пытаясь сдержать их натиск. У его ног лежал Альбус Дамблдор, вяло пытавшийся дотянуться своей чёрной, обугленной, дрожащей рукой до упавшей рядом волшебной палочки.

— Проклятье Гарри! Из огня да в полымя! — Закричала в отчаянии Джинни, выхватывая свою волшебную палочку и открывая огонь вместе с Гермионой и двумя домовиками.

Но небольшой пятачок, свободный ещё от порождений тьмы, уже не позволял разместиться и свободно действовать двум волшебникам, двум ведьмам и двум эльфам. Скоро уже начнётся рукопашная. Что-то надо делать. Нужен нестандартный ход. Иначе их сейчас просто захлестнёт очередная волна атакующих монстров и их всех утащат под воду. Внезапно, Джинни взмахнула своей волшебной палочкой, громко выкрикнув — Экспекто Патронум, и сразу вскочила в седло своего призрачного боевого коня. Поднявшись на крылатом Абраксанском коне в воздух, она крикнула Гермионе — Лови! И бросила свою волшебную палочку. Та машинально поймала её и сразу же открыла огонь по инферналам с двух рук, перейдя с оглушающе-останавливающих заклинаний на расчленяющую на куски любимую Снегом Сектумсемпру. А её подруга уже выхватила из ножен свой острый как бритва самурайский меч и начала, атакуя с воздуха, срезая — снося головы, наносить опустошение в плотных рядах атакующих зомби. Их атака внезапно захлебнулась и расстроилась. Они стали беспомощно топтаться на месте, опасаясь коварных ударов с воздуха. Эти несколько десятков секунд, минута замешательства инферналов спасла им всем жизнь.

Внезапно полыхнуло яркое пламя и как лассо обрушилось на метавшихся по кромке островка монстров. Они вспыхивали как спички и бросались в воду. Постепенно, остров очистился от погани. Дамблдор, опираясь на плечо Гарри, нетвёрдо стоял на своих ногах и неодобрительно качал головой, наблюдая, как приземлилась на островок Джинни. Как растаял в воздухе её призрачный крылатый конь — Патронус. Дамблдор был недоволен. Он увидел, как к нему с отчаянием в глазах бросилась Гермиона, пытаясь помочь Гарри поддержать учителя. Неодобрительно посмотрел профессор и на двух низко склонившихся перед ним домовиков.

— Гарри, Гарри, я ведь ясно просил тебя… — прошептал директор.

— Профессор! Гарри не виноват! Это всё я… — умоляющим голосом ответила ему Грейнджер.

— Сейчас уже некогда вас воспитывать и снимать очки с факультета. Слушайте все меня внимательно. Мы с Гарри обратно вернёмся сами. Добби с мисс Грейнджер, Кикимер с мисс Уизли. Немедленно в замок. Это не обсуждается. В Поход, если так выйдет, пойдёте только втроём. И только после совершеннолетия Гарри. Джиневра вернётся на следующий год в Хогвартс. Гермиона! Объясните ей, что она должна будет попытаться сделать. Всё. Времени у меня больше нет. Это не обсуждается, а выполняется беспрекословно. И ещё. Я клятвенно обещал Молли, что Джинни до её совершеннолетия будет тихой и послушной, дисциплинированной домашней девочкой. А нарушить слово, данное вашей маме, я бы не рискнул никогда…

— Профессор, а домашняя тихая девочка не достойна ваших тайн? — Выкрикнула с вызовом Джинни.

— Достойна! Более чем кто-либо из присутствующих здесь… и сейчас…

— Тогда почему…

— Эльфы! Живо!

Удушливое ощущение и ты снова прорезываешь пространство и время.

* * *
Снова стук колёс поезда, везущего студентов Хогвартса в Лондон. Снова милый красный «Хогвартс-экспресс». За окном проплывают пейзажи Северной Шотландии. Джинни сидит возле окна, периодически пытаясь прислонить голову горячим лбом к холодному стеклу. Но оно вибрирует, так что приходится снова откидываться на подголовник. Холод дрожащего стекла не может изгнать из головы отчаянно-пульсирующую мысль — Ну почему он так со мной? Почему…

Рядом сидит Гермиона. Заплаканные глаза как раз у неё. Но Джинни не плачет. Просто уже не может. Они поговорили после похорон Дамблдора. Недолго. Гермионе показалось странным поведение Гарри, который резко замолчал и замкнулся в себе. А Джинни удалилась в спальню и не вышла до самой посадки на поезд. Из короткого и сумбурного, но всё-таки довольно тяжёлого разговора с подругой в спальной девушек, Гермиона поняла, что Гарри с Джинни расстались. Пока не будет выполнена задача Дамблдора, пока не закончится война…

И вот они сидят в купе полупустого поезда. Большинство школьников, после торжественной церемонии прощания и похорон Альбуса Дамблдора, трансгрессировали вместе с родителями или воспользовались порталами. Мистер и миссис Уизли тоже предложили всем вместе через один портал отправиться сразу в «Нору», а оттуда уже доставить Гарри в Литтл-Уингинг, а Гермиону в Лондон. Но Гарри категорически отказался, попросил всех дать ему время собраться с мыслями, побыть одному. В купе поезда.

И вот теперь, в полупустых вагонах, где в тамбурах стояли часовые — мракоборцы, они ехали в Лондон в полной тишине и абсолютном молчании. Наконец, Гермиона не выдержала, и, обняв Джинни, прошептала: — Как ты?

— Терпимо. Уже лучше. Наверное, он прав. Счастье не возможно, пока жив Волан-де-Морт…

— Рон сейчас с Гарри. Надеюсь, твой брат не размазал его по стенке, узнав, что вы расстались. Хотя, какое, к чёрту, расстались. Скажем, сделали перерыв в связи с началом открытой фазы войны. С началом активных боевых действий…

— Ты говоришь как генерал, милая…

— Я и есть твой… наша, генеральша…

— Неужели он не понимает, что я не буду сидеть спокойно и тихо. Терпеливо ждать на скамейке запасных в квиддиче, когда меня позовут в игру…

— Иногда последний игрок, резерв, меняет ход всего сражения и всей войны в целом…

— Вы уходите выполнять задание директора, а я…

— Джинни. Летом соберёмся в «Норе», у тебя в комнате, и поговорим. Время пришло. Но его, времени, чтобы всё подробно объяснить, надо много. Не сейчас. Дамблдор разрешил мне лично посвятить тебя в тайну только в том случае, если кто-нибудь из посвящённых погибнет. Ты не представляешь себе, как я была потрясена, когда это услышала от директора! Когда ходила к нему на приём. Мирить вас. Я не предполагала, даже подумать не могла, предположить, что это будет именно он…

— Тайны. Тайны Альбуса Дамблдора. Есть, кстати, одна тайна, о которой ты не подозреваешь, что я её знаю. Тебя она касается в самую первую очередь, Герми.

— Не понимаю, о чём это ты…

— Помнишь ваш четвёртый, а мой третий курс, когда нас собрали в кабинете директора перед вторым туром Турнира Трёх, ну Четырёх Волшебников? Когда меня не выбрали в качестве жертвы — заложника, которую должен был бы спасать Гарри со дна озера?

— Ну, помню. Ты горько заплакала, когда объявили, что Гарри будет спасать Рона. Мы перекинулись с тобой парой слов, я тебя обняла, поцеловала и ушла…

— Вот-вот. Ушла готовиться к погружению в транс и к погружению в тёмные и страшные воды озера. А я осталась с Дамблдором одна и разревелась как последняя дура. Ты себе даже не представляешь, как был дорог для меня наш директор! Я ревела, а он обнял меня, сказав, что у него, конечно, мало опыта в успокаивании влюблённых девушек. Но, сказал, я попытаюсь. А я трещала ему как сорока, что люблю Гарри уже три года, а он меня просто не замечает, просто мило игнорирует, а ты всегда рядом с ним, и он с тобой делится самыми сокровенными секретами. Ты всегда рядом с ним! Я страшно ревновала к вашей искренней дружбе! Гарри, Рон и Гермиона, всегда вместе, не разлей вода, к вашему прекрасному «золотому трио»! И то, что ты моя лучшая, самая лучшая подруга, но, по-видимому, ещё одновременно и самая сильная соперница…

— Так ты ревновала к нашей дружбе или к нашей возможной…

— Он сказал мне, собравшись с мыслями и всё хорошо обдумав, что в такой сложной ситуации, самое главное — это искренность и правда. Вся правда. До конца. Он сказал, полностью огорошив меня, сначала обрушив в пучину отчаяния и горя, а затем вознеся меня, спасая, возвращая к жизни…

— И что же он сказал…

— Он сказал, что если он не ошибается, а ошибается он очень редко, то по его наблюдениям за Гарри и его друзьями, то… Гарри Джеймс Поттер год назад стал первой любовью Гермионы Джейн Грейнджер…

— О Мерлин… как он мог… — прошептала бедная Гермиона, закрыла лицо ладонями и согнулась в три погибели.

Уизли медленно обняла Грейнджер, приподнимая её вверх за плечи, отнимая руки от лица и затем, нежно целуя в губы, щёки, в завитки волос на висках, в закрытые веки, за которыми уже собирались слёзки на прекрасных тёмно-карих глазках.

— Ну, что ты, не надо, любовь моя. Ты ведь тогда уже вовсю крутила очередной роман с Виктором Крамом. Причём под самым носом у абсолютно ничего не подозревающих друзей, Гарри и Рона. Первая любовь быстро прошла? За один год? Переросла опять в дружбу или в любовь более умной и опытной старшей сестры? И я была полностью в курсе всех подробностей твоего нового бурного романа с очередным ловцом…

— Я оказалась очень ветреной, легкомысленной девушкой. Сначала Гарри, затем Виктор, и вот теперь Рон, в отличие от тебя, всю свою недолгую жизнь искренне любящую Гарри…

— Легкомысленной? Как и все юные девушки? Да? А куда запишем танец с Невиллом, его робкий поцелуй со мной после Святочного бала и его смущённое бегство? Куда запишем Майкла Корнера и Дина Томаса? Кстати, поцелуй Невилла был самым первым, он мне очень понравился и запомнился. Так приятно, когда тебя нежно, искренне, слегка неумело целуют. И поцелуи Майкла, а что я вытворяла потом вместе с Дином…

— Ты тренировалась. Нет, ты просто росла. Но что там тебе сказал директор дальше, что ты так вознеслась…

— Он сказал, что Гермиона самая опасная соперница, которая когда-либо может быть в моей жизни. Но она и моя самая близкая подруга. Самая искренняя и самая преданная подруга. Она не предаёт и не делает больно своим настоящим друзьям. Она прекрасно видит перед собой Джинни, как открытую книгу, искренне и давно любящую Поттера. Она… даёт тебе шанс. Она не будет применять любовные напитки, магию, которую может применить так, что все вокруг воспримут её роман с Гарри как нечто само собой разумеющееся. Она отступилась. Девушка с «золотым сердцем». Наша Гермиона. Она решила, что пусть всё идёт, так как идёт. Ей не нужна искусственная любовь. Но, да, она может сделать так, что Поттер будет вздыхать по ней, думать ночи напролёт. Да что там! Просто выть под луной от желания и тоски! Но ей, это не нужно. Она просто не может сделать больно своей подружке, просто не сможет. Она так воспитана. В этом и состоит вся Гермиона. Отдавать себя своим настоящим друзьям полностью и без остатка. Гарри сам сделает свой выбор, когда дорастёт, или найдёт время для любви, между очередными подвигами по спасению Волшебного Мира. А моё время ещё просто не пришло. Поэтому Гарри, сегодня спасает Рона, а не меня. Я летела из его кабинета на трибуну у озера как на крыльях…

— Надеюсь, ты не в обиде на меня…

— Как ты можешь такое говорить? Разве первую любовь можно контролировать, разрешать или запрещать? Я люблю тебя, и если хочешь знать правду, то немного сильнее, чем Гарри…

Они целовались. Шептали друг другу признания в любви и верности.

— Значит, наш директор правильно догадался? И эту тайну знали только трое: Альбус Дамблдор, Джинни Уизли и ничего не подозревающая об этом, бедная Гермиона Грейнджер? И ты Джинни молчала столько лет? Ты всегда знала, кто первый ранил сердце Гермионы…

— Ты же знаешь, как это бывает. Когда при виде, да что там, при одних мыслях о любимом, у тебя кругом идёт голова, кровь кипит в венах, сдавливает, просто спирает дыхание в груди, стискивает. Сладостно — тянущее, даже слегка болезненное ощущение. Ты есть не можешь, спать не можешь, постоянно думаешь о нём. Всё валится из рук. У тебя это случилось в начале третьего курса. Когда вы решали загадку Сириуса Блэка. А я на своём втором курсе медленно отходила после всей этой жуткой истории с Тайной комнатой. Когда спасший меня от неминуемой гибели Гарри, так и остался просто хорошим знакомым, даже не другом, а я мелкой и глупой сестричкой Рона…

— Я очень старалась ничем себя не выдать. Просто я была немного старше тебя. Четырнадцать лет. Некоторые даже говорят, что это уже немного поздновато для первой любви…

— Но и я влюбилась в Гарри сначала как просто дурочка. Одиннадцать лет! А кровь, как я описала, по-настоящему, закипела только когда я увидела, как Гарри удирал на метле от страшной Венгерской Хвостороги. И ещё тут же, нет, немного раньше, сильно кольнуло в сердце, так как я увидела, как ты выходишь из палатки Чемпионов перед началом этого испытания. Ведь это ты проводила его в бой, а не я. О! Это была настоящая ревность и страх за любимого, которые объединившись, просто взорвали мои подростковые гормоны в крови. В тринадцать лет. А наш мерзавец уже положил свой Слизеринский глаз на Чжоу Чанг. Милую узкоглазую Когтевраночку. И продолжил свою трёхлетнюю охоту на неё. Восточный период Поттера! Но что делать. Первая любовь… сердцу не прикажешь…

— Гарри мне как то сказал, что очень хорошо, что он сначала встречался с Чжоу, а только потом, с тобой…

— Конечно, хорошо. Плохо, если бы наоборот…

Они громко засмеялись, вспомнили, что Майкл Корнер, именно так и поступил, бросившись в своё время утешать несчастную Чжоу, встречаясь с теми же девушками Поттера, правда, в обратном порядке.

— Мы выросли, Джинни. Самое интересное это то, что мальчишки, наконец, выросли тоже. Догнали нас. Мне кажется, желание Гарри отдалиться от тебя, спасти от Волан-де-Морта, не подвергать твою жизнь опасности, если Тёмный Лорд опять решит сделать из тебя ловушку, это как раз и свидетельствует о глубоком чувстве Гарри к тебе. Не обижайся на него. Он так понимает ответственность за тебя. За твою жизнь. Может, он ошибается, пытаясь отдалить тебя от всего этого, отдалиться от тебя, и не понимает, что ты не будешь покорно ждать решения его и твоей судьбы. А на этот сложный случай рядом с вами всегда есть Гермиона Грейнджер. Рядом с настоящими друзьями. Чтобы вмешаться, помочь и подсказать. Направить, когда будет необходимо. Девушка с «золотым сердцем»…

— Наша старшая сестра… так, Герми?

— Так, любимая сестрёнка…

— Тогда, наша ветреная старшая сестрёнка, скажи мне правду. Рон мой брат и мне не всё равно…

— Люблю ли я Рона искренне? Или удовлетворилась тем, что или кто остался? Подарив тебе Избранного на блюдечке с голубой каёмочкой? Мои чувства к Гарри ты один раз уже с помощью Оборотного зелья проверила. Ну как? Понравилось? Шрамов, я вижу, на мордашке не осталось…

— Изнасилование понравилось. Повторяй иногда. Только бей по губам без оттяга. Ну, и я тебя за язык не тянула. Сама сказала…

— Джинни. Ты обязана, просто должна быть полностью уверена, что я искренне и глубоко люблю Рона. Это длится уже не один год. Ну, два. Рональд так искренне ревновал меня к Виктору. Ещё с нашего четвёртого курса. Наша любовь росла очень медленно, неспешно, осторожно, с постоянной оглядкой на Избранного. Как посмотрит, что он скажет? А он молчал, только иногда, я заметила, мило улыбался. Любовь пробивалась как прекрасный цветок из камня. Как цветок на асфальте. Долго, мучительно долго. Любовь выросла из близкой, настоящей дружбы. Постепенно, шаг за шагом. Это не так, как было у тебя с Гарри. Сразу из близких знакомых в возлюбленную. Это иначе. Чувства, которые я испытываю к Рону, это уже не подростковая влюблённость. Это, прошу меня простить за смелое заявление, уже чувства почти взрослой женщины. Мне уже скоро восемнадцать. Рон милый, сильный, немного брутальный. Но такой открытый, надежный и искренний. Слегка ироничен, даже желчён. Но Аморотенция не врёт. Я услышала тогда в подвале у Слизнорта запах именно его волос, а не запах мятной зубной пасты. Или чем там пахнет Избранный. Интересно, какой запах в следующем году услышишь ты? Я люблю Рона, Джинни, по-настоящему люблю. Как сестра Рональда, можешь быть полностью, абсолютно уверена, что это именно так. И я это говорю не для того, чтобы очередной раз заверить тебя, что я окончательно отстала от твоего Святого Поттера, и не для того, чтобы в который уже раз успокоить или задобрить тебя. Это не так. Я люблю Рона! Если ты, конечно, веришь слову Гермионы Грейнджер.

— Я верю слову Гермионы Грейнджер! Когда же ты выполнишь своё обещание, данное как-то Рону и Гарри, что напишешь книгу «Что чувствуют девушки?» Я бы с большим удовольствием прочитала. А технически, так сказать, мы обе с тобой уже давно… женщины…

— Во, блин! Пятнадцатилетняя женщина! Не смеши, выдра…

— Выдра это твой Патронус!

— Тогда сексуально озабоченная Лошадка… с красивой попкой…

Они снова захохотали. Но им пришлось прерваться в своём веселье, так как резко распахнулась раздвижная прозрачная дверь в купе и Поттер, явно подпихиваемый в спину Роном, плюхнулся на сидение возле окна, напротив Джинни. Рядом с ним со вздохом опустился Рон и произнёс:

— А у вас здесь гораздо веселее. Надо было отправить к Избранному Грейнджер. Ты бы его точно развеселила. Или развлекла. А так мне пришлось применить силу. Слов он сейчас не понимает. Он в настоящий момент в танке. Но доставил в лучшем виде, в целостности и сохранности.

Гарри смотрел в окно, стараясь ненароком не глянуть на девушек. Молча вздыхал. Говорить он явно не будет. Всё что он считал необходимым, он уже Джинни сказал возле озера. Ну и пару резких фраз получила в гостиной факультета ничего не подозревавшая, что между Гарри и Джинни случилось, бедная Гермиона. Когда просто спросила Поттера, где Джинни? Рон явно был готов немедленно блокировать все попытки Избранного сбежать, удрать из купе. Но он и не пытался, просто обречённо смотрел в окно или на носки своих кроссовок.

— Ладно. Молчание явно затягивается. По-видимому, говорить снова придётся мне. Как самой умной, старшей и так далее и тому подобное. — Начала свою речь в стиле — напрягите свои тупые головы, Гермиона. — Так как Гарри и Джинни из-за начавшейся войны решили сделать перерыв в своих близких отношениях, тоже самое мы сделаем и с Роном.

Все мгновенно уставились на неё во все глаза.

— Гермиона, я не понимаю, зачем эта жертва… — неуверенно впервые за вторую половину дня тихо подал свой голос Гарри.

— Жертва? Я тебе ослу сейчас популярно объясню, что за жертва. Мы втроём уходим в Поход. Начинаем Поиск. Решаем главную задачу Альбуса Дамблдора. Джинни остаётся нас ждать. Тебя идиота в основном. Неужели в твою Избранную башку не пришло, что она, сложа руки, сидеть точно не будет? Никого она слушать не желает. Ни меня, ни маму, ни тебя, великого и ужасного! Джинни будет делать то, что считает нужным. Я постараюсь, по возможности подсказать, повлиять на неё. Нечто вроде секретного задания по восстановлению в Хогвартсе «Отряда Дамблдора — 2». И подготовки нашего возможного возвращения в замок. Или ты тогда плохо знаешь свою и мою возлюбленную. Нет необходимости скрывать, то, что я и Джинни… подруги… скажем, очень близкие подруги. И ближе уже не бывает…

— Кхе-кхе, — закашлялся Рон.

— Что милый? Я тебя немного шокировала? Ну, извини, такая я плохая девочка. Уж прости. Леди Би, так сказать…

— Меня интересуют больше параметры, сроки нашего перерыва… — произнёс Рон.

— Увы, Рон. Придётся завернуть твой кран до упора. Или как ты себе это представляешь? Мы с тобой в походную постельку, а Гарри на пост? Или Избранный ныряет под Мантию-невидимку с Картой Мародёров, следить вместе с верной Дуней Кулаковой за перемещениями по Хогвартсу точки «Джинни Уизли» на карте. Вместе с точкой «Невилл Долгопупс».

— И когда эти две точки сольются в одну, мы начнём штурм замка! — Засмеялся Рон. И лёгкая улыбка слегка тронула губы Гарри.

— Рон! Я сейчас решительно помогу тебе с проблемой длительного воздержания! — Подключилась к разговору Джиневра и, показывая рукой на верхнюю багажную полку над собой, где рядом с её рюкзачком с вещами первой необходимости, лежал в ножнах-рюкзачке великолепныйдревний, острый как бритва самурайский меч.

Немного посмеялись. Гарри немного оттаял, что даже бросил быстрый, робкий, скорее извиняющийся взгляд на Джинни. Она улыбнулась ему и сказала: — А ты тоже, особо о «тройничке» с Грейнджер и братцем, или о «бутербродике», даже и не думай. Перейду сразу же на Тёмную Сторону. И тогда точно всем вам хана. Сразу…

— Джинни, то, что тебе знать не нужно, ты и не узнаешь. Никогда… — мило улыбнулась в ответ распоясавшейся подруге Гермиона. — Хотя, мы, если что, если уж всем очень приспичит, спросим у тебя разрешение…

Обстановка разрядилась. Гарри быстро взглянул на Гермиону, и она сразу же поняла его без слов. За эти годы они научились понимать друг друга с полуслова, с полутона, с полунамёка, сразу. Подруга встала со своего места и поменялась местами с Поттером, который сразу же пересел напротив и обнял Джинни. Какое-то время две парочки молчали, целовались, даже немного поплакали. Минут через двадцать, Гермиона, наконец, отклеилась от Рона, слегка освободилась из его цепких объятий и произнесла: — А вы все знаете, что есть ещё одна интересная тайна, которую хранит вот уже несколько лет только одна Гермиона Грейнджер?

Звук откупориваемой бутылки сопровождал прервавшийся глубокий чувственный поцелуй, сразу же уставившихся на неё Гарри и Джинни. Рон икнул, сглотнул слюну, нервно дёрнув головой. Пауза затянулась.

— Ладно, не буду тянуть Живоглота за хвост, он это очень не любит.

Глава 24. И тайна последняя

— Итак, все помнят Маховик Времени, с которым я училась на нашем третьем курсе? — Заинтриговала всех Гермиона.

— Ты же не хочешь сказать, подруга, что заглянула в будущее… — неуверенно произнесла Джинни.

— Именно это, подруга, я и хочу сказать! — Засмеялась Гермиона.

Все внезапно вскочили со своих мест, начав тормошить смеющуюся Грейнджер. Орали, свистели, прыгали. Требуя немедленных подробностей и откровения…

— Так, все успокоились и расселись. Всё по порядку. Когда Сириус улетел на спасённом гиппогрифе. Когда крестный и Клювик покинули нас, я подумала, что другой такой возможности, узнать, что будет со всеми нами в будущем, у меня больше никогда не будет. Этот Маховик чуть не свёл меня с ума во время учебного года.

— Тебя тогда свёл с ума совсем не Маховик Времени! — Всё-таки ввернула ухмыльнувшаяся Джиневра.

— Но благодаря нему мы спасли двоих невинных. — Продолжила Грейнджер, не обращая внимания на тонкий намёк подруги на особые обстоятельства. — Да. Мы вмешались с Гарри в события. Вмешались во времени. Изменили его. А что дальше? Я должна была на следующий день вернуть его Макгонагалл. Правда, она тогда использовала все свои связи в Министерстве Магии в августе 1993 года, когда просила для меня этот опасный артефакт. Как его вообще мне выдали, ума не приложу? Наверное, она применила к невыразимцам Империо. Написала кучу бумаг, что я очень хорошая и ответственная девочка, просто кладезь знаний, почитательница правил и инструкций. И использовать его буду только за тем, чтобы появляться на нескольких уроках одновременно. Меня предупредили, что можно только возвращаться назад, чтобы попасть на очередное, другое параллельное занятие. И попытка проникнуть в будущее будет сразу же автоматически, так сказать, как это говорится у маглов, пресечена. У Минервы могли быть серьёзные неприятности. Хорошо бы я ей отплатила за оказанное доверие! И вот мы спасли Сириуса, он улетел на Клювокрыле, и мне захотелось, безумно захотелось узнать, чем всё это, возможно, закончится. Так как попытка у меня была только одна. На следующий день, когда занятий уже не было, перед тем, как отнести Магическую Машину Времени к Макгонагалл, я спустилась в общую гостиную из спальной комнаты девочек. Остановилась и задумалась. А что если взглянуть на эту самую милую гостиную лет так через двадцать, или через тридцать?

— О Великий Мерлин! Ты сошла с ума! — В искреннем восхищении воскликнул Рон.

— А ты, не сошедший тогда с ума Рональд, после всей этой дикой истории с твоей милой крысой Коростой, валялся со своей прокушенной или сломанной Сириусом ногой в медицинском пункте. А Гарри и Джинни сидели у тебя, и я собиралась к вам всем присоединиться, после посещения Минервы и сдачи учебного пособия. Но я подумала, что другого такого шанса у меня больше не будет. Никогда. Я поднялась в спальную мальчиков, достала из чемодана Гарри его Мантию-невидимку…

— Э! Это мой чемодан и моя… мантия… — произнёс, улыбаясь Поттер.

— Это ещё было не ваше совместное с Джинни имущество, а как старшая сестрёнка я имела полное право слегка пошарить в вещичках младшего неразумного братишки. Я спустилась вниз, накинула мантию и настроила Маховик Времени на тридцать лет вперёд. В будущее!

Она сделала театральную паузу, победно осмотрев горящие от возбуждения лица друзей и любимых. — И я узнала, что всё будет хорошо! Всё будет просто отлично! Просто замечательно! Я увидела наших детей…

— Как! Не может быть! Это… невероятно… — крики и эмоции снова наполнили купе.

— Нет, ты просто отключила мозги и отправила свою интуицию в полёт! Как завещала профессор Сивилла Трелони? — Попытался сострить Рон.

— Рон, твои мозги отключить невозможно. Нельзя отключить то, чего нет по определению. Хватит меня доставать! Я не шучу! Я возникла под мантией рядом с нашим любимым местом отдыха и приколов в общей гостиной факультета. Перенесясь из июня 1994 года в июнь 2024 года. Я умею настраивать шкалу времени на прыжок в будущее, хоть мне это и не показали. Я сама догадалась. Это очень большой риск. Есть специальный декрет Министерства Магии, категорически запрещающий это делать. Почти как непростительное заклинание. За этим следят невыразимцы из Тайной Канцелярии. Правда рука моя дернулась, и я слегка ошиблась. Не доехала пару — тройку лет, попала в июнь 2022 или 2021 года. Но это-то оказалось и очень хорошо. Что я там увидела! Всё было как в тумане, в рассеянном свете. На двух наших любимых милых диванчиках сидели дети. Пятеро. Две девочки и трое мальчиков. Экзамены и уроки в том году, в принципе, как и в любом другом учебном году, уже закончились, они смеялись и дурачились, прикалывались друг над другом, периодически громко звучало — Эй вы, Поттеры, и Эй вы, Уизли…

— Гермиона, это просто невероятно. Как они… — прошептала искренне потрясённая Джинни.

— Выглядели? Отлично они выглядели. Просто прекрасно! Почти все в той или иной степени рыжие, разных оттенков, правда, но вот один был со всклочёнными чёрными волосами, и с ярко-зелёными глазами…

— Ах! — Вскрикнула Джинни и прижалась к Гарри. Он нежно обнял её и поцеловал, произнеся с лёгкой подколкой — А ты уверена, дорогая, что это именно твой сынишка? То, что мой, вот это весьма вероятно! А вдруг это сынишка… — он не смог договорить фразу до конца, так как сразу получил лёгкую пощёчину.

— А в середине дивана, того, который на трёх человек, сидела красивая стройная девочка с длинными тёмно-рыжими волосами, со значком старосты на мантии. Она являлась центром всеобщего внимания, и я бы сказала… поклонения. По тем взглядам, которые на неё бросали мальчишки и кузина. Гордый такой взгляд, посадка головы. Улыбка… это наша дочь, Рон… — тихо прошептала Гермиона.

— Как ты догадалась? Ты почувствовала… — прошептал в ответ Рональд.

— Я давно всё обдумала. Если они обращались друг к другу — Эй, Уизли и Эй, Поттеры, то это были или двое Уизли и трое Поттеров или, наоборот, трое Уизли и двое Поттеров. Тем более, что рядом с дочерью, по бокам, сидели двое мальчишек. Один черноволосый, о котором я уже говорила, с зелеными, такими слегка печальными глазками, тоже со значком старосты, кстати. Они с нашей дочерью, скорее всего однокурсники. Шестой курс. А вот второй, высокий, широкоплечий, явно спортсмен. И явно выпускник — семикурсник. С тёмно-рыжими красивыми волосами. Слегка надменный, вальяжный, ироничный, желчный, почти вызывающий взгляд. И красивый значок капитана Гриффиндора по квиддичу на мантии. И она сказала ему — Джеймс, не задавайся…

Гарри вскочил с места и прижался лбом к оконному стеклу. Сердце бешено билось. Он закрыл глаза. Вот так, без подготовки, неожиданно узнать о двух своих сыновьях. Чья-то горячая ладошка погладила его по щеке. А вот и мама его детей.

— А кто сидел на диванчике для двоих напротив? — Спросил с явным интересом Рон, ожидавший, что кроме информации о дочери, услышать что-нибудь и о желанном сыне.

— Да, Рон. Напротив троицы сидели, слегка обнявшись, явно сладкая парочка. Младшекурсники, наверное, курс четвёртый — пятый. Оба тоже были рыжеволосые. Девочка, красавица. Ярко-рыжие длинные, я бы сказала, огненные волосы. Такой знакомый носик и милые веснушки. Чья она дочь, спутать практически невозможно. И моя дочь сделала ей пикантное замечание — Лили, не обжимайся, пожалуйста, с кузеном хотя бы при всех…

— А кузен наш сын! — Воскликнул Рональд, наконец, услышавший то, о чём мечтал с самого начала рассказа Гермионы.

— Да… Рон. Я уже придумала им имена. Мальчик, просто твоя копия…

— И что было дальше? Гермиона! — Воскликнула Джинни радостно. — И тут же подумала, не в этом ли посещении будущего Гермионой кроется настоящая причина, почему Гермиона отступилась от Гарри на третьем курсе. Нет… не в этом, — попыталась сразу же отогнать от себя эту мысль.

— А дальше, явно включился механизм, блокирующий моё перемещение во времени. И всё вокруг быстро растаяло. Я оказалась снова в 1994 году. Сорвала с себя мантию и бегом помчалась к Макгонагалл. Отдала ей Маховик Времени, правда стёрла упоминания на шкале, какой я выставила недавно год. Затем, снова набросив на себя мантию, упала на скамейку в тихом дворике трансфигурации, долго сидела, думала, пыталась унять дрожь. А затем, когда успокоилась, поднялась ко всем вам в медицинское крыло…

— То-то ты была сама не своя, я хорошо это помню… — прошептал, широко улыбаясь ей, довольный Рон. — Но ты нам ничего не сказала…

— Таким образом, путём несложных вычислений, можно установить года рождения наших детей… — произнесла задумчиво Джинни. — А сама подумала, — О чём же ты бедная моя девочка думала в тихом летнем дворике трансфигурации. Дрожа под Мантией-невидимкой Гарри. То-то ты была сама не своя, я тоже это помню, милая моя. Прощалась со своей первой любовью, когда разобралась, проанализировала, кто чей ребёнок? Хотя чего долго думать, анализировать, мой брак с Роном отпадает сразу по определению. Только один вариант: Гарри — Джинни и Рон — Гермиона. Может, когда потом на горизонте возник Виктор Крам, это было попыткой забыться? Найти утешение из-за потерянной первой любви? И вот потом она обратила своё внимание на моего брата. На милого, слегка брутального Рона. Долго думала. Сравнивала. Анализировала. Ведь её голова — это мощнейший аналитический компьютер. Разбирала Рональда по полочкам. И, наконец, медленно, но верно, сама не понимая как, но влюбилась? Так что, бедная моя Гермиона, не так уж ты и проста. И в этом моя любовь, моя подруга, не сознается никому и никогда. Да и не надо. Я просто раскусила тебя. Ну и что, все мы, ведьмы…

— Не напрягайся, старушка, я уже давно всё подсчитала. Джеймс — 2005 год, Роза и чернёнький — 2006 год. Сладкая парочка, Лили и Хьюго — 2007 или 2008 год.

— Не понял… — медленно произнёс Рон, до которого туго доходило. — Нашу дочь ты хочешь назвать Розой, а сына — Хьюго? Я правильно понял? И моё мнение тебя уже не интересует? Ты опять за всех всё решила? А второго сына Гарри и Джинни, чёрненького, имя случайно не назовёшь?

— Так, не надо ссориться! — Произнесла Джинни. — Ужас, три года подряд — и я рожу троих! Кошмар! Ужас! Ты точно была в будущем? Гермиона, тебе меня не жалко? Кстати, Поттер, разрешаю тебе придумать, ну подобрать имя для второго сына самостоятельно. Я так думаю, имена Джеймс и Лили утверждаются? Я правильно поняла?

Даже Рон и Гермиона перестали выяснять бурные семейные отношения и одновременно посмотрели на Гарри. Он задумался. Слегка улыбнулся. Потом произнёс: — Я подумал, может быть, Сириус, и возможно… Альбус…

— Браво, Гарри! Я так и думал, что ты увековечишь имя Сириуса. — Воскликнул Рон. — Но, можно давать и двойные имена. Альбус — Сириус, или ещё как. Вот я, например, Рональд Билиус Уизли, в честь брата папы, а сестрёнка — Джиневра Молли Уизли, в честь мамы. А будущая женушка — Гермиона Джейн Грейнджер, будет, естественно, Уизли.

— А не рано ли мы задумались об именах детей… — задумчиво продолжил Поттер. — Время, как говорил Дамблдор, вещь одновременно могущественная и очень опасная…

— Гарри, не нагоняй жуть! — Подключилась Джинни. — Надо уметь радоваться каждой минуте, секунде, каждому мигу, что отведён нам всем судьбой. До Лондона ещё несколько часов, и прежде чем мы с тобой по-настоящему расстанемся…

— Раз уж я такая ветреная и плохая девочка, то есть одна безумная идея… — подключилась к разговору Гермиона.

— Что за идея? Ты же всегда абсолютно уверена, что твои идеи, идеи Гермионы Грейнджер всеми воспринимаются только на Ура! — Засмеялся довольный Рон.

— Идея попрощаться друг с другом, так сказать, последний раз открыть кран, перед его долгим… не использованием… — не договорила Грейнджер.

— Хватит уже друг друга стесняться! Подсматривать, это так интересно! А то мы друг друга не видели. И в бассейне, и у Хагрида в хижине, и на опушке одного замечательного Запретного Леса. Я теперь поняла, кстати, почему его называют Запретным. Или пойдём в разные купе? — Произнесла Джинни, оглядывая всех присутствующих.

Гарри улыбнулся, быстро глянув на Гермиону и произнёс — Я, в общем, совсем не против. Последний раз. Но вот Рон…

— А я кто у вас у всех? Арбитр нравственности? Только, чур, местами… партнёрами не меняться. И не ржать. Я сказал не ржать! Вот уроды! — Произнёс Рональд, кивая головой в сторону покатившихся по дивану Гарри и Джинни.

— Я, конечно, могу увеличить купе до размеров хорошей спальни… — неуверенно произнесла Гермиона. — Повесить ширму…

— Хватит нудить и сомневаться, плохая девочка! Тему детей оставим пока на потом! Сейчас самое для нас главное — повторить сам процесс, потренироваться. Чтобы не забыть. А то перерыв, длительное воздержание и всё такое. Война всё-таки будет длинной. — Произнесла возбуждённая до предела Джинни, целуясь с Гарри взасос.

— Так, прервитесь, вы, на одну минуту, сумасшедшие влюблённые накануне длительного перерыва и воздержания! Ай! Рон, пока не лапай меня! — Засмеялась, отбивающаяся от загребущих лап Рона Гермиона. — Мы все кое-что совсем забыли.

Джинни выхватила свою волшебную палочку, дав слегка милому Поттеру лёгкий подзатыльник, чтобы он не закрывал ей обзор. И вместе с отдувающейся Гермионой, которую уже вовсю исследовал страшно возбуждённый Рон, они одновременно выкрикнули заклинания в сторону прозрачной двери в купе — Оглохни! Коллопортус! Затмись! Дуро! Короче, вместо выхода из купе у них получилась гладкая и глухая стена. Можно было приступать к процедуре прощания. К последнему танго накануне Второй Волшебной войны. К яркому и незабываемому вертикально-горизонтальному выражению вертикально-горизонтального безумного желания. Или ещё как, акробатические этюды тоже не воспрещались. Только вот граница приличия между двумя парочками посередине купе оставалась Священной! Смотри, подсматривай, смейся, прикалывайся и слегка комментируй, да, но не трогай!

Нет, одежда никуда не летела, она на них просто исчезла. Покрытие мягких сидений в купе слегка трансформировалось в нечто более удобное и покрытое чехлом из нежного белого шёлка. Несколько небольших подушек для требовательной дамы, и её попки, и особенно — крестца…

Они занимаются любовью. Нежно, талантливо, не спеша. Две парочки, напротив друг друга. И вот что интересно! Не слышно дурацких шуточек и подколок. Нет, конечно, иногда тот, кто сверху, да и тот, кто снизу, из-под полу прикрытых глаз, находит возможность посмотреть за достижениями парочки напротив. Иногда их взгляды, взгляды тех, кто снизу и взгляды тех, кто сверху, мило пересекаются, но они не ржут как придурки, а просто слегка и очень нежно и тактично друг другу улыбаются. Очень красивая картина, когда ты занимаешься любовью со своей возлюбленной, а твои лучшие друзья, нет, скажем более честно, больше чем друзья, занимаются напротив тем же самым. Нет глупого хохота и мерзких комментариев. Иногда Джинни очень тактично и мягко своей нежной, может быть чуть-чуть вспотевшей ладошкой, слегка отводит в сторону за нижнюю челюсть, явно засмотревшегося на красиво двигающуюся верхом на Роне Гермиону. И Гарри, когда он сверху на Джинни, нежно закрывает ей глаза ладошкой, когда замечает неподдельный интерес девушки под ним к новому замысловатому акробатическому этюду, что бессовестный и бессердечный Рон агрессивно отрабатывает на бедной Гермионе.

Нет, они не координируют свои оргазмы, просто каждая парочка идёт по своей программе. Но, правда, будем честными до конца, это так интересно и забавно, посмотреть — подсмотреть, как кончает Гермиона, как она кричит и бьётся в конвульсиях страсти, как рычит от удовольствия на ней сверху Рон. Даже то, как бедная девочка, соскользнув с оружия Рональда, мило улыбнувшись парочке напротив, показав им язык, изящно использует большую гигиеническую, ароматическую салфетку. И вот расплата. Завершившие чуть раньше свои игры и начавшие перерыв Уизли, с интересом смотрят, как к черте невозврата приближаются Поттеры. Какие милые глупости Гарри шепчет стонущей Джиневре, и Уизли, с трудом удерживаясь от подсказок и гнусных комментариев, тихо ржут напротив. Но как музыкально кричит рыженькая, и как рычит — скрипит зубами Поттер, дергаясь в конвульсиях на младшей сестрёнке Рона! Само ощущение того, что на тебя смотрят, после того как они научились справляться со смущением, с робостью, они начинают даже находить некоторое пикантное удовольствие в этой прекрасной вуйеристической картине. Когда на тебя и твою возлюбленную смотрят лучшие, почти что интимные друзья, а у вас обоих всё получается очень красиво и замечательно. С чувством и фантазией!

Они полулежат на двух диванчиках. Девушки заключены в объятия Рона и Гарри, нежно сжимающих их не только руками, но и бёдрами. Глазки у девчонок полу прикрыты. Слегка вздымается грудь. У обеих, кстати, одного, наверное, второго размера, и изящной, упругой и красивой высокой девичьей формы. Только вот кожа, да, она гладкая и бархатистая у двух ведьм. Но у Гермионы она чуть более загорелая, а у Джинни чуть-чуть светлее, и изящная россыпь таких милых, что надо присматриваться почти в упор, еле заметных веснушек. Если уж присматриваться совсем близко, то виден каждый нежный пушковый волосок на предплечьях и других интересных для изучения местах. А какая нежная, гладкая и ароматная на вкус кожа на внутренней поверхности бёдер! Ну, мы не станем подробно описывать заповедные грядки, с соответствующим цветом волос. Тем более что там, на спутанной интимной стрижке, сейчас явно имеются обычные следы недавних обычных посетителей этих желанных и заповедных мест. Каким великолепными цветными переливающимися татуировками украшены тела девушек! Новые варианты кельтских орнаментов на спинках с переходом на попки. Появились интересные татушки и на более интимных местах. Вариации из имён их мальчиков, в завитушках или в жёстких готических тонах. Несколько изящных золотых браслетов на запястьях и плечах — а ля раба Волшебной Любви. Девушки громко смеются, но вяло отбиваются от мальчиков, по типу — не слишком ли я быстро бегу? А мальчики настойчиво, явно с неподдельным искренним исследовательским интересом первооткрывателей, продолжающих изучать своих подружек своими шаловливыми ручками. Капельки пота на теле, но особенно пикантно смотрится лёгкая испарина на верхней, такой чувственной губке. Той губке, где совсем немного пушковых волос, что под изящным, слегка сопящим от полученного сейчас удовольствия носиком. Они красиво отдыхают, и во время нежного перерыва завязывается непринуждённый, пикантный разговор.

— Джинни, я вот что подумала… — начала говорить первой Гермиона. — Когда ты хлопнула в ладошки. Ну, тогда, когда сработал сигнал от Гарри три семёрки на монете. И когда появился Кикимер, он назвал тебя госпожой…

— Хочешь, я опять в ладошки громко хлопну? — Засмеялась довольная Джиневра.

— Мой домовик назвал Джинни госпожой? — Удивился Гарри.

— Нет, спасибо Джинни. В ладошки не хлопай. Похлопай лучше Гарри по бёдрам. Я слегка не одета, для быстрого свидания с эльфом. Я прочитала в библиотеке Хогвартса всё что можно об истории эльфийского рабства. Всё, что можно о домовиках, но ничего подобного не встречала…

— Наша всезнайка и почемучка, наконец, нарвалась на проблему, на которую не знает ответ? Это очень редко бывает! — Продолжала хохотать Джинни. — У семейства Уизли домовой эльф не заведётся. Только старый и полностью бесполезный Упырь и будет жить на чердаке. Пугая всех и самого себя в первую очередь.

— Домовик называет госпожой ту девушку, ту подругу хозяина, которую он, хозяин, искренне и по-настоящему любит. Магическое подтверждение искренней любви между парочкой. Почти что как жену, как законную супругу… — отозвался Рон.

— А всех ли жён волшебники любят до конца своих дней? Очень бы хотелось, чтобы это было именно так… — произнесла Джинни, чтобы не развивать эту скользкую тему, которая опять могла привести к вспышкам ненужной ревности в их четвёрке.

Наступила пауза. Гермиона и Джинни быстро переглянулись. Если продолжать эту тему дальше, то станет ясно, что Кикимер назвал Гермиону, в его понимании недостойную грязнокровку, тоже госпожой. Очень тихо, но назвал. И ревность Рона может вспыхнуть с новой силой. Как же, магическое подтверждение, что Гермиона для Гарри не просто близкая подруга.

— Что это вы замолчали? Не хотите выяснить, почему эльф Гарри называет госпожой и Гермиону тоже? Это было именно так? Правильно? Чуть громче на этот раз? — Продолжал Рон спокойным голосом. — Вы, наверное, забыли, или не обращали внимания, что, когда Кикимер и Добби отчитывались нам о результатах слежки за Малфоем, очень тихо, так, еле слышно, но слово госпожа звучало и в адрес Герми. У меня очень хороший слух. Но, не напрягайтесь. Может быть, я искренне надеюсь, что Джинни госпожа сердца у нашего Вождя, а Гермиона — госпожа только его военно-стратегического разума. Если он у этого Избранного ещё есть. Другого объяснения не приму…

— Именно так, Рон. Я иногда, сознаюсь, немного думаю и о Гермионе тоже. По ночам. Она так классно двигается и искренне кричит на тебе и под тобой. А что сегодня устроила, так это просто песня! Ведьма, одно слово! Так что…

Закончить свою пылкую и провоцирующую речь Гарри не удалось, так как Рон метко запустил в него подушкой, несчастная Гермиона чуть не свалилась с него на пол, а попавшая в цель карающая подушечка больно зацепила и Джинни. Началась битва, когда четверо голых ослика, два волшебника и две ведьмы устроили побоище с порчей постельных принадлежностей и обивки диванов. Когда наржавшись, все в поту и в перьях повалились без сил на диванчики, милый отдых — прощание продолжился.

Дальше быстро навели порядок в купе, применив заклинание Экскуро, поменяли постельные принадлежности, переоделись в приличные халаты. Гарри усмехнулся и хлопнул-таки в ладоши. Появился Кикимер, поклонился всем и четко назвал всех: Хозяин, Друг Хозяина, Госпожа и… Госпожа. После чего, получив задание от Поттера, мигом испарился, но уже через минуту посреди купе стоял изящный столик с цветами, напитками, фруктами и кондитерскими изделиями. Причём, именно теми пирожными, шоколадными эклерами, которые просто обожает наш милый гурман Рональд. Что даже готов забыть о пикантных намёках Гарри о Гермионе.

— Обслуживание в купе! Главное не то, как кого Кикимер называет, а с какой скоростью сервирует столик… после этого дела… — засмеялся Гарри. И что оставалось делать ревнивому Рону? Смеяться вместе со всеми!

Наконец, они привели себя в порядок, переоделись в магловскую одежду и восстановили железнодорожное имущество, вернув купе его первоначальное состояние. Глупости быстро забываются. Парочки сидят напротив друг друга, отчаянно прижавшись, один к другому. Ибо появились уже предместья Лондона и скоро они расстанутся. Джинни не может сдержать слёз. И Гарри не выдерживает, и говорит ей:

— Ты же понимаешь, любимая, мы расстались только для тех, кто будет вокруг тебя в Хогвартсе. Не для тех, с кем мы встретимся этим летом в «Норе». Я обещаю, что шарахаться в доме Молли от тебя я не буду, но и открыто обжиматься как раньше, пожалуй, тоже. Маме скажи, что ты хотела идти со мной и ребятами в Поход, но мы тебя взять с собой отказались, и на этой почве мы слегка поссорились. Но, не до конца. Если она заметит, что в наших отношениях что-то изменилось. Твоей маме лучше всего всегда говорить правду. Она будет рада, что мы проявили ответственность. Пойми, я не смогу защищать тебя там. Не смогу отвлекаться. Я не хочу жертвовать любимой, если так случится. А у Гермионы есть Рон. Есть кому о ней позаботиться. И совершеннолетие в Волшебном Мире имеет значение. Я думаю, они, Министерские и Пожиратели будут отслеживать волшебные палочки, все акты волшебства, всех тех, кто так или иначе, был близок ко мне. Мы можем засыпаться. Ты же не хочешь, чтобы мы провалились…

— Гарри, я всё прекрасно понимаю. Я не капризный подросток, орущий на весь дом — возьмите меня, ну возьмите меня! Я тебя точно понимаю. Я буду вас ждать. Пожалуйста, позаботься о Гермионе и Роне. Верни их мне живыми. Не рискуйте сломя голову, хотя что это я тебе говорю. Я сама именно так всегда и поступаю. Но, учти, я просто так сидеть сложа руки не буду. Я, Невилл и Полумна, восстановим Отряд Дамблдора и будем вас ждать. Мне ведь ещё учиться в Хогвартсе целых два долгих года. Мне, а вернее Гермионе, кажется, что финал всей этой истории, всей этой войны будет именно в Хогвартсе. Там всё началось, там всё и закончится. Будем надеяться, что будущее, в которое заглянула Гермиона, у нас всё-таки есть…

— Гарри. — Быстро заговорил Рон. — Джинни и я будем выходить вместе, нас сразу встретят мама и папа. За тобой отдельно в купе зайдут мракоборцы, проводят в министерскую машину и под конвоем двух джипов с охраной отвезут в Литтл-Уингинг. Пожалуйста, не дёргайся, так надо. Мне это сказал Билл в медицинском пункте перед самым отъездом. Когда он пришёл в себя после ранения. Гермиона выйдет вместе с Невиллом, Ханной и Полумной. Меня и тебя никто не должен видеть с нашими любимыми. Приедешь к нам в «Нору», всё подробно объясню.

— Гарри. — Присоединилась к Рону и Гермиона. — Мы скоро увидимся, у нас у всех всё впереди. Помни о моём путешествии в будущее и у нас четверых всё будет хорошо! Держись друзей, Гарри. Я понимаю, что ты хотел мне тогда сказать. Про Маховик Времени. Если бы мы их тогда случайно не уничтожили в Министерстве Магии, то возможно, удалось бы спасти и Сириуса. Но он не умер, он сейчас вот здесь. Он всегда с нами. Как и Джеймс, как и Лили. Она нежно прикоснулась своей ладонью к груди Гарри, там, где билось его сердце, обняла свободной рукой и очень нежно поцеловала в губы. Затем, резко оттолкнув его от себя, бросилась в объятия к Джинни.

Гарри стоял в тамбуре за тёмным стеклом и, радуясь, что его никто уже не видит, глотая предатели-слёзы, наблюдал, как начавшаяся война уже наносила свои первые чувствительные удары. Как решительно взмахнув своими ярко-рыжими длинными волосами, от него по перрону удалялась Джинни. Вместе с Роном, Молли и Артуром. Как прошла Гермиона с Невиллом, Полумной и Ханной. И вот её пышная каштановая грива уже исчезла среди расходящихся людей с платформы девять и три четверти. Эта проклятая война уже похищает его любимых, его друзей. Может быть, Гермиона придумала своё, так называемое путешествие в будущее? Чтобы слегка приободрить его. Подарить надежду. Из лучших побуждений. Кто знает? Даже если это и так, она просто молодец! Ради таких девушек как Джинни и Гермиона стоит жить. Жить и бороться! Но, не надо раньше времени вешать нос! Мы еще повоюем! Мы ещё разберемся с этими тайнами, известными уже четверым!

18.03.2010


Оглавление

  • Глава 1. Вечеринка у Слизнорта
  • Глава 2. Ванная старост
  • Глава 3. Вылазка в Хогсмид и снова ночные спа-процедуры
  • Глава 4. Ночной разговор четверых друзей
  • Глава 5. "Хогвартс-экспресс"
  • Глава 6. Милая "Нора"
  • Глава 7. Молли делает открытие
  • Глава 8. Явление Гермионы Грейнджер
  • Глава 9. Как это должно быть в первый раз
  • Глава 10. И как это было на практике
  • Глава 11. Снова Хогвартс
  • Глава 12. Тайна может поссорить их
  • Глава 13. Ссора
  • Глава 14. Гермиона решает всё
  • Глава 15. Дни и одна ночь Рождения Рона
  • Глава 16. Не навестить ли нам Хагрида?
  • Глава 17. Гриффиндор против Слизерина
  • Глава 18. Воспоминания
  • Глава 19. Проверка
  • Глава 20. Сектумсемпра
  • Глава 21. Финальный матч
  • Глава 22. Ласковый май
  • Глава 23. Тайна троих раскрывается
  • Глава 24. И тайна последняя