Андрэ Нортон
ДОЛГАЯ НОЧЬ ОЖИДАНИЯ
— Что делать будем? — Лесли до боли сжала руки от желания бежать насколько хватит сил.
Только Рик не бежал, а спокойно стоял, как бы оберегая брата, чтобы тот не последовал за Мэтом, и держал Алекса за пояс.
— Делать ничего не будем, — ответил он медленно.
— Но люди спросят! Будет задана масса вопросов. Ты только оглянись. — Лесли указала на происходящее за его спиной.
Алекс изо всех сил боролся за свою свободу.
— Мэт! — извиваясь и колотя Рика кулаками, вопил он во всю глотку. — Пусти! Пусти меня к Мэту!
— Ты, креветка, послушай меня, — встряхнул его Рик. — Мэт ушел, и нам его не догнать. Пошевели мозгами и взгляни: ты видишь Мэта? Ведь не видишь?
Лесли удивлялась спокойствию Рика, потому что он принял все так, словно такое случается каждый день — вроде как ходишь в школу, смотришь телепередачу или еще что-нибудь в этом роде при полной безопасности. Как он может просто стоять и разговаривать с Алексом, словно он взрослый, а Алекс — надоеда, каким иной раз он бывает? Глядя на Рика с удивлением, она старалась не думать о случившемся.
— Мэт! — голос Алекса, прекратившего борьбу, прозвучал так, как будто он сейчас заорет. А если уж он орал…
Он мог кричать очень долго… Но тогда придется отвечать на вопросы. А если они скажут правду, никто-никто в мире не поверит им! Не поверят, даже когда увидят изменения здесь, в поле, и скажут, что у нее, у Рика и у Алекса помутился рассудок. И, возможно, отправят в больницу или куда-нибудь еще! От этих мыслей Лесли вздрогнула и перевела дух. Нет, правду они никогда не скажут! Если только Алекс может проболтаться или кого-нибудь спросить о Мэте. Что они могут поделать с Алексом?
Ее глаза вопрошающе смотрели на Рика, а он спокойно держал вырывавшегося младшего братишку, прижатого к его талии, глядя на него требовательно и выжидающе. Рик мог объяснить Алексу почти все, и Лесли это знала, но сможет ли он сделать это теперь?
— Креветка, послушай, Мэт ушел, — Рик, обняв Алекса за плечи, сел на землю. — Мы с Лесли пойдем в школу…
— Придет автобус, а вы должны меня караулить, — фыркнул Алекс, — значит, пойдете домой, — лицо его осветилось. — А Мэт вернется? Он в школу пошел? Только сегодня суббота, а по субботам ты и Лесли в школу не ходите. Так куда же ушел Мэт? А автобус где? Здесь только все сжевавший старый бульдозер, опрокинувшийся прямо на виноградник…
Он взглянул через плечо Рика на гибель участка.
— Нет, — сказал Рик твердо, — Мэт пошел домой, а не в школу. Помнишь, на Рождество к нам приезжали Питер с дядей Портером и тетей Фран? Они приезжали погостить. Вот и Мэт с Лиззи гостили у нас, а потом, как и Питер, ушли домой.
— Но Мэт сказал, что это его дом! — возразил Алекс.
— Это когда-то был его дом, — все тем же тоном взрослого сказал Рик. — Джимми Райк, например, жил в конце улицы, а потом, когда, отца перевели в Сан-Луис, он переехал туда.
— Но Мэт был уверен! Он сказал, что это дом его! — нахмурился Алекс. — Он неоднократно повторял, что снова дома.
— Правильно, сначала говорил, — кивнул согласно Рик, — но потом он уже сомневался, что бывал здесь. Припомни-ка!
Алекс не завыл, как этого опасалась Лесли, хотя все еще хмурился. И она вдруг ощутила к Рику какое-то благоговение и даже гордость, что он смог удержать Алекса от истерики.
— Рик, хотя Мэт и знает многое, но машин почему-то боялся. Почему?
— Потому что он их никогда не видел. Там, где он живет, машин нет.
— Каким же образом они добираются в магазины, в воскресную школу и в обычную, и вообще куда-либо? — изумился Алекс.
— Просто у них другие способы, Алекс. Поэтому он и ушел домой, так как боялся машин, а кроме того, понял, что дом этот — не его.
— Но я все равно хочу, чтобы он был здесь!..
— Мало ли, чего ты хочешь, — ответил Рик. — А Мэту было бы плохо здесь, потому что он боялся, тебе понятно?
— Ему было бы хорошо со мной. Мы стали бы вместе играть.
— А ты помнишь, что Мэт не хотел даже в дом заходить? А когда свет зажгли, что было?
— Он спрятался, а Лиззи ему все время твердила, что они пойдут обратно. Вот если бы не Лиззи…
Лесли подумала о Лиззи. Мэт не старше Алекса — что бы ни было написано на камне, явно не старше. А Лиззи и старше, и быстрее соображает. Ее тошнило от наших ответов на ее вопросы, но она верила в случившееся. Она была уверена в том, что нельзя сдвигать камень, чтобы это место еще кого-нибудь не поймало, чтобы никто туда не проскользнул через…
Через что? Лесли сделала попытку вспомнить все, что говорили Лиззи и Мэт о том месте, где они пробыли сто десять лет — сто десять, как написано на камне.
Этот камень они нашли, когда разыскивали Алекса после его побега. А искать его им доводилось довольно часто. Удирал он примерно в неделю раз, научившись открывать хитрые запоры.
Это было месяца через два после их приезда, еще до того, как в конце улицы построили новые дома. Сельская местность вокруг сначала всем очень понравилась, теперь же все изменилось и испортилось. Правда, пустые места недолго оставались пустыми — уже несколько дней с помощью бульдозеров люди начали их уничтожать, и в той стороне земля вся была изрыта, деревья и кустарники сломаны и выкорчеваны. Действительно ли Лиззи может остановить все это, как она говорила?
Как здесь было хорошо прошлой весной! Тут был огромный куст сирени и часть старого фруктового сада.
И этот камень был там. Они ходили смотреть, удивляясь каждый раз, хотя в нем было что-то пугающее.
Алекс первым обнаружил камень, когда убежал, хотя его скрывали кусты и высокая трава. Взгляд Лесли машинально повернулся в том направлении — камень все еще находился там, хотя это только казалось, а точнее угадывалось, так как лишь его уголок проглядывал сквозь листву.
Алекса они нашли в тот момент, когда он палочкой очищал высеченные на камне буквы от мха и грязи. Он даже не пытался удрать от них, как делал обычно, настолько был увлечен. Ему было очень интересно узнать, что написано на камне, и он попросил Рика прочитать. Лесли мысленно повторила высеченное на камне:
«Долгая ночь ожидания.
В память о наших дорогих детях,
Лиззи и Мэтью Мендель, исчезнувших
в этом месте 23 июня 1861 года.
Может быть, Господь Бог вернет их
любящим родителям.
Воздвигнуто в знак долгих лет
ожидания 23 июня 1900 года».
Звучало это как-то странно, так что сначала Лесли приняла его за обычное надгробие и немного струхнула. Но Рик пояснил, что слова читаются не как на кладбище, куда они ходили с цветами на могилы дедушки и бабушки в День Поминовения, а здесь что-то другое, ибо высечено «исчезли» вместо «умерли».
Воодушевленный мыслью, что здесь какая-то тайна, Рик начал расспросы соседей, но никто ничего не знал, потому что из всех недавно выстроенных домов их дом — самый старый. По словам отца, это был фермерский дом, который со временем перестроили, добавив ванную комнату.
Лиззи и Мэт…
Рик направился в библиотеку с намерением узнать о произошедшем здесь сто лет тому назад, не упоминая о камне — это была их собственная тайна, о которой лучше помалкивать. Заинтересованная мисс Адамс предоставила ему переснятые на пленку старые газеты. Рик узнал все, что можно о Лиззи и Мэтью, просмотрев через проектор пленки и найдя в одной из них заметку.
Лесли помнила записи Рика почти дословно: одиннадцатилетняя Лиззи и пятилетний Мэтью Мендель несли в поле завтрак отцу, который у изгороди разговаривал с проезжавшим мимо доктором Льюисом Моррисом. Они оба видели идущих к ним Лиззи и Мэтью, которые вдруг исчезли прямо среди поля.
Потрясенные мистер Мендель и доктор не сразу поверили своим глазам, а когда бросились искать, то никого уже не нашли. Дети исчезли. Прошел почти год, когда миссис Мендель, постоянно ходившая на то место в надежде, что дети появятся там же, где пропали, прибежала домой с известием, что слышала голос Мэтью, звавшего ее. Направившийся туда вместе с ней мистер Мендель тоже услышал, как бы издалека: «Мама!» Потом голос исчез, и они его больше ни разу не слышали.
В найденных Риком газетах это все описывалось, но никак не объяснялось. Остались только тайна и камень. Обшарив всю библиотеку, Рик все же раскопал книгу некоего Чарльза Форта с рассказами об исчезнувших людях. Некоторые из этих рассказов читались тяжело, поэтому Рик и Лесли выбирали только те, в которых упоминалось похожее на Лиззи и Мэта. Но эти исчезновения, к сожалению, также не имели никаких объяснений, а из пропавших никто не вернулся… кроме Лиззи и Мэта.
Но если Лесли, Рик и Алекс об этом расскажут, кто им поверит? И что это даст? Возможно, люди, зная это, не попадут в ловушку. Вдруг кто-то на том месте, где лежит камень, построит дом, и в одно прекрасное время исчезнет или мальчик, вроде Алекса, или девочка, вроде Лесли, или даже их родители? А может, нужно наоборот говорить об этом, и говорить до тех пор, пока им кто-нибудь настолько поверит, что запретит на этом месте любую стройку?
— Мэт хотел найти свою маму, — в мысли Лесли ворвался голос Алекса, — и все время только об этом и говорил. Рик, а где была мама Мэта, когда его потеряла?
Не зная, как объяснить Алексу, Рик впервые растерялся.
Лесли встала, ощущая дрожь и легкую тошноту. Но так как самое худшее осталось позади, она почувствовала себя настоящей девочкой.
— Алекс, — произнесла она естественным тоном, — Мэт, наверное, уже нашел свою маму, потому что сначала не там искал. Как вы с мамой потеряли друг друга на Рождество, когда ходили смотреть Сайта-Клауса, помнишь? Ты маму искал, а она — тебя, и в конце концов вы встретились. Вероятно, мама Мэта тоже нашла его.
Лесли надеялась, что Алекс ей поверит, потому что он больше не вырывался из рук Рика и смотрел так, словно оценивал каждое ее слово.
— Ты так думаешь? — спросил он недоверчиво. — Мэт опасался, что никогда не найдет свою маму, потому что она не пришла, когда он звал ее.
— Она придет. Мамы всегда приходят, — Лесли старалась говорить уверенно. — И Лиззи поможет, ибо она превосходно умеет все и вся заставить действовать.
Она вспомнила, как Лиззи неоднократно доказывала свое умение. Вначале она была ошеломлена и испугана, не поняв, что делала Лиззи перед тем, как снова исчезнуть вместе с Мэтом, потом удивлялась. Чему Лиззи училась в другом месте и зачем? На их вопросы она не отвечала, словно боялась говорить о том, что лежит по ту сторону… и того, что посередине между там и здесь.
Если даже видеть действия Лиззи своими глазами, в них трудно поверить.
Припарковавшиеся здесь бульдозеры и другие машины сами собой задвигались: бульдозер упал на бок, на него навалились другие машины, а некоторые даже сломались! Но еще более удивительное произошло потом: сунув руки в карманы своего платья, похожего на фартук, и достав горсть семян, она стала их тут и там разбрасывать.
Семена, как знала Лесли, прорастают не меньше недели, эти же росли прямо на глазах, покрывая части машин, до которых мгновенно дотянулись, плотным ковром. Распустились цветы, появились из ниоткуда бабочки. Такого количества бабочек Лесли никогда не видела.
— Как это, Рик?.. — она только показала на происшедшее, не в силах выразить словами свое удивление.
Пожав плечами, словно не хотел и думать о случившемся, брат вместо ответа сказал:
— Лес, послушай-ка, уже поздно, а нам нужно вернуться до прихода родителей. Ведь вещи, которыми пользовались Мэт и Лиззи, остались в летнем домике. Папа после обеда начнет стричь газон и пойдет за носилками в домик. Увидев то, что мы оставили, он наверняка будет спрашивать, и мы обязаны будем рассказать все, хотя ничего хорошего из этого не получится.
Рик был прав, и Лесли огляделась вокруг с сожалением. Ничего больше она не боялась, просто ей хотелось постоять здесь и посмотреть. Потянув Алекса за руку, она удивилась, что он не спорил и не вырывался, лишь слегка икал, как всегда бывало после истерик, и подумала, что Рик удивительно хорошо умеет обращаться с Алексом.
Через свою личную дыру в заборе они пробрались на задний двор и направились к летнему домику, предназначенному для хранения инструментов, а также для игр в дождливую погоду. Сейчас там лежали спальные мешки и сумки, даже грязная посуда, которую необходимо поекорее вымыть. Трудно поверить, но Мэт никогда раньше не пробовал ни джема, ни арахисового масла, хотя ему очень понравилось. А молоко? Лиззи никак не могла понять, почему люди не доят коров, а берут его у своих дверей в бутылках, и даже опасалась его пить. Зато кока-кола ей не понравилась. Она сказала, что у нее вкус какой-то чудной.
— Я хочу, чтобы здесь был Мэт! — уставившись на спальный мешок, Алекс нахмурился. — С ним было так весело…
— Конечно, весело. Выше нос, креветка, а теперь помоги мне убрать все это до прихода папы.
— А зачем?
О боже! Неужто Алекс опять ударится в бесконечные вопросы? Сложив посуду в картонную коробку, в которой сегодня утащила с кухни еду, Лесли убрала с постели Мэта покрывало.
— Я расскажу по дороге, пошли, — услышала она слова Рика; вероятно, мама была права, когда говорила, что обращаться с Алексом лучше всех в семье умеет Рик, если, конечно, захочет.
Оглядевшись внимательно, она проверила, все ли убрали мальчики. Вроде бы все в порядке, и теперь папа может спокойно прийти. Он не узнает, что две ночи и день здесь были Лиззи и Мэт.
Две ночи и день… Лиззи и Мэт вчера прятались от посторонних глаз, пока Лесли и Рик были в школе. К дому Лиззи не подходила, а когда Алекс позвал Мэта посмотреть сделанный папой и Риком поезд, стоявший в общей комнате, не пустила его. Ее единственным желанием было видеть газеты. Она сразу прочла принесенные Лесли газеты и несколько журналов, собранных их мамой для Армии Спасения, потому что засыпала их вопросами, как только они вернулись из школы.
Именно тогда она и сказала, что они с Мэтом вернутся туда, отуда пришли, так как в этом ужасно путаном мире, где все неправильно, они оставаться не могут. Тогда Рик рассказал Лиззи про надпись на камне и о том, когда ее сделали. Она поначалу не поверила и называла его лжецом. Тогда он, как только стемнело, проводил ее к камню и осветил фонариком надпись. Лиззи слегка всплакнула, но потом, показав на машины, спросила, что делается на поле. На объяснения Рика она горячо возразила, что из-за опасности делать этого нельзя, так как для достижения цели имеется много других способов. А в том, другом мире,
они не хотят, чтобы люди плохо поступали и все испортили.
Лиззи злилась, когда Рик вел ее обратно, но не на него, а вообще на все, и заставила его пройти до места, откуда можно было видеть шоссе, по которому мчались машины. Потом Рик говорил, что она, испугавшись, со всей силой вцепилась ему в руку, хотя продолжала смотреть. Вернувшись, она предложила Мэту уйти и взять с собой Рика, Лесли и Алекса. Она высказалась, что им жить
здесь не может понравиться, и чуть больше рассказала о том, что было
там: птицы, цветы, но нет шума, нет носившихся где попало машин, бульдозеров, роющих землю.
Не подумав, Лесли спросила:
— Зачем же вы хотели сюда вернуться, если уж там все так замечательно? — и тотчас же пожалела о своих словах, потому что лицо Лиззи болезненно искривилось.
— Потому что здесь папа и мама, а Мэт еще маленький, поэтому мы все время тоскуем по ним. Те, другие, в жизни выбрали свою дорогу, и его тоска им очень не нравится. Потому мы и старались вернуться. К тому же, я кое-что принесла для мамы, — Лиззи показала им два пакета из больших серебристых листьев, сколотых длинными шипами, внутри которых вперемешку находились крупные и мелкие семена. — Они
здесь вырастут, — кивнула она в сторону поля. — Правда, вид у них будет несколько странным, зато вырастут быстрее любых других. Посадите одно из них в землю, — она показала на семена, — и вы
увидите его прорастание своими глазами, вот святой крест. Я принесла много семян, потому что мама очень любит цветы, жаль, что ее здесь нет. Но вот, странное дело —
там, по ту сторону, чувствуют, что здесь растут цветы и другие растения. А пока
здесь есть растения и цветы, говорят они, и правильно, они в безопасности.
— В безопасности от чего? — удивился Рик.
— Вероятно, от чего-то, что может их изменить, как они думают. Видишь ли, кроме нас с Мэтом, там были и другие. Мы встретили двоих: Сьюзен и Джима. Она меня постарше и одета очень странно, как леди на старинной картинке, а его я видела очень редко, поскольку он проводил в лесу большую часть времени. Сьюзен очень хорошая. Когда мы пришли
туда, она пригласила нас остановиться у нее. Но порой мы чувствовали себя очень неуютно, так как она была замужем за одним из них.
У них есть правило: первым делом они интересуются, нет ли у вас чего-нибудь железного. Для них железо — вред, пользоваться им они не могут, потому что оно их обжигает очень сильно. Кроме того, они говорили, что если мы останемся там долгое время, то изменимся. Мы ели
их пищу, пили
их питье — похожее на сидр и очень вкусное. Людей
отсюда это изменяет, и пришедший
туда человек довольно скоро становится на них похожим. А изменившийся вернуться сюда уже не захочет, а Сьюзен, насколько я понимаю, уже почти стала такой.
— Но вы же не изменились и вернулись, — уточнила Лесли.
— А ведь вы пробыли там сто десять лет, — сказал Рик. — Почему вы не изменились?
— Нет, нет! — застучала кулаками по полу летнего домика Лиззи. — Не может этого быть! Мы не могли быть там столько времени! Я считала дни! Мы нашли место прохода через десять дней и стали звать родителей, чтобы они забрали нас домой!
— Следовательно, время там течет по-другому, — сказал задумчиво Рик. — Лиззи, вы на самом деле пробыли там столько лет. Ведь сейчас, как ты знаешь, одна тысяча девятьсот семьдесят первый год, а не одна тысяча восемьсот шестьдесят первый, что можно доказать.
— Я и так верю, — потерла глаза концом своего фартука Лиззи, — поскольку ты показал мне совершенно чужой мир: все эти быстро несущиеся машины, появляющийся и исчезающий свет, когда нажимаешь на стене кнопку, построенный на пахотной земле моего отца дом, все, что я прочитала здесь. Конечно, я в это должна поверить, но как это трудно! Но к этому миру со зловонным воздухом, с шумом и грохотом мы с Мэтом больше не принадлежим. Я считаю, нам, зная что
здесь, нужно уйти
туда.
— Каким образом вы вернетесь? — поинтересовался Рик.
— Я не тупица, — слабо улыбнулась Лиззи, — и хочу сказать, что знаю их правила: необходимо взять что-нибудь оттуда и надеть на себя. Оно нас потащит обратно и на той стороне выпустит. Для мамы я принесла семена, а для нас захватила кое-что. Я подумала, что мы с Мэтом, может быть, будем ходить в гости
туда, ведь Сьюзен была к нам очень добра. Вот принесенным я теперь и воспользуюсь.
Порывшись в кармане под пакетами с семенами, она извлекла две цепочки, плотно сплетенные из травы, к каждой из которых было привязано по маленькому, не больше ногтя на мизинце, наконечнику от стрелы.
— Покажи! — протянул руку Рик.
Но Лиззи держала цепочку таким образом, чтобы он не смог достать.
— Рик, это наконечники от стрел индейцев, которыми они пользуются для своих целей. Сьюзен называла их «эльф-пулями». Если мы их наденем, то они, как бы то ни было, унесут нас отсюда. Мы уйдем завтра.
Лиззи на вопросы Рика и Лесли не отвечала, хотя они очень хотели узнать побольше о
том мире. Как видно, у Лиззи, подумала Лесли, для этого есть причины. Лиззи была убеждена, что
там им с Мэтом будет лучше, чем
здесь, но ей было искренне жаль, что Рик, Лесли и Алекс останутся в этом мире. Она намекнула, что если взяться за руки, то
туда можно пройти всем вместе.
— Извини, но нет, — покачал головой Рик. — Мы принадлежим этому миру, здесь наши родители.
— Я так и думала, — кивнула Лиззи, — но здесь так все безобразно. Как вам может здесь нравиться, я просто не понимаю, — она зажала в руке крошечный наконечник. — А
там так красиво! Что вам тут делать, где земля вся застроена домами, воздух наполнен дурными запахами, и днем и ночью носятся машины? — Лиззи взяла один из журналов, — В школе я читаю лучше всех, и когда в школу приходят посетители, мисс Джейн всегда заставляет читать вслух, — сказала она, не хвастаясь. — Я здесь прочитала о том, как для вас все стало плохо: воздух, вода, чересчур много народу и тому подобное. Этому, похоже, нет конца. Разве не так?
— Мы это изучали в школе, — кивнула согласно Лесли, — и знаем.
— Так вот,
там, могу поспорить, этого не случится! Они не допустят!
— И как они это остановят? — поинтересовался Рик.
Лиззи, покачав головой, сказала только:
— Просто они идут другим путем. Мы вернемся с Мэтом, потому что живем
там, а не здесь. Там, по крайней мере, больше похоже на то, к чему привыкли мы. Нам необходимо уйти в тот же час, что и тогда — в полдень.
— Но откуда ты знаешь? — удивился Рик.
— Таковы правила. А вы уверены, что не хотите пойти с нами?
— Лишь до поля, — ответил Рик за всех. — Нам легко это сделать, так как сегодня суббота. У мамы утром свидание с парикмахером, у папы встреча с министром Чемберсом, и он проводит маму, а потом, перед возвращением домой, они вместе поедут за покупками. В поле по субботам тоже никто не работает, поэтому мы предполагали устроить там пикник.
— Когда же вы здесь появились, если ушли в полдень? — спросила Лесли. — Мы с вами встретились около пяти. В это время нас на углу высадил школьный автобус, а Алекс пришел встречать…
— Мы прятались, — пояснила Лиззи, — Вы похожи на нас, поэтому нам повезло…
Лесли подумала, что этой первой встречей с девочкой чуть повыше ее, с длинными белокурыми косами, она никогда не забудет. Одета она была очень странно — по-старушечьи, но не совсем, и в большом фартуке, похожем на платье. С ней рядом был Мэт в каких-то необычных штанах и короткой рубашке. Оба были разуты и выглядели несчастными и растерянными.
Лиззи вертела головой во все стороны, словно искала то, что должно было быть прямо перед ней.
— Где дом Менделей? — спросила она подошедших почти сердито (Лесли сообразила, что это просто страх).
Не будь надписи на камне и истории, разысканной Риком, они бы не поняли, что имела в виду Лиззи, но быстро сообразивший Рик ответил, что теперь в бывшем доме Менделей живут они и пригласил Лиззи и Мэта в гости. Хотя это казалось невероятным, но по дороге она догадалась, кто такие Мэт и Лиззи.
Теперь они снова ушли. Лесли попыталась вспомнить, что сделала Лиззи, надев на шею себе и Мэту травяные цепочки и взяв мальчика за руку. Первым делом она выбросила семена на землю, потом протянула палец в сторону бульдозера и других машин, срывших остатки ферм, знакомых Лиззи.
Лесли вздрогнула, вспомнив это. Она не сомневалась в желании Лиззи и Мэта исчезнуть и ожидала этого, но что по мановению пальца девочки бульдозер плюхнется на землю, и подумать не могла. А другие машины? Они падали и ломались, словно их швыряли. И ко всему этому пустили ростки семена, затем выросли виноградные лозы, трава, цветы, стремительно тянулись вверх небольшие деревца — совсем как замедленная съемка по телевидению. Если Лиззи способна такое выделывать, то чему она
там училась?
Все это Лесли вспоминала, вытирая посуду. Тем временем вернулись Рик и Алекс.
— Все убрано, — отрапортовал Рик, — а Алекс наконец-то уразумел, что о Мэте не стоит болтать.
— Спасибо, Рик, я очень на тебя надеялась. Послушай, как могла Лиззи, только показывая пальцем, заставлять машины двигаться? А почему растения так быстро выросли?
— Откуда я знаю! — раздраженно ответил он. — Я видел то же, что и ты. Только нам следует помнить, что мы должны держать язык за зубами и вместе с другими удивляться тому, что сталось с полем.
— Может, они увидят это в понедельник, когда выйдут на работу, — сказала Лесли с надеждой. — А в понедельник — школьный день, автобус нас увезен очень рано, хотя Алекс с мамой останется. Рик, а что, если кто-нибудь увидит и расскажет?
— Да, я не подумал… Тогда завтра утром мы это сами откроем. Мы сможем удержать Алекса, если будем здесь, когда люди взбудоражатся. С ним все время будет кто-либо из нас.
Но у Алекса были свои планы. Лишь только начало светать, Рик разбудил Лесли.
— Что? В чем дело?
— Молчи, — скомандовал Рик. — Алекс убежал.
— Как? Куда?
— А ты как думаешь? Ушел, открыв засовы!
Ушел
туда? Дрожа от страха, Лесли натягивала свитер и джинсы. Но как Алекс мог… Как Лиззи и Мэт в первый раз? Нужно было сразу же рассказать папе и маме, не опасаясь, что им не поверят, а теперь Алекс может исчезнуть на сто лет.
Рик стоял у задней двери, когда она сбежала по лестнице. Промчавшись через задний двор, они пролезли сквозь дыру в заборе… Оставленные бульдозером рытвины исчезли, под утренним ветерком шелестела пышная листва, а птицы… Никогда в жизни не видела Лесли столько самых разных птиц, выглядевших такими ручными. Они качались на ветвях, прыгали по земле и клевали фрукты, но не кислые яблоки, а золотистые плоды, висевшие на кустах и падавшие на землю от спелости. А цветы…
— Алекс! — позвал Рик.
Алекс был там. Он не был поглощен таинственным ходом
туда, где они никогда его бы не нашли, а просто сидел под кустом, осыпанный белыми цветами. Он ел плод, соком которого перемазал лицо, и разговаривал с кроликом! У него на коленях сидел настоящий живой кролик. Алекс давал этому кролику свой плод, и его лицо, измазанное соком, выглядело счастливым и сияющим, впервые с тех пор, как ушел Мэт.
— Это просто здорово, — сказал он, вставая, чтобы сорвать еще один плод с ветви, но Лесли стремительным движением схватила его.
— Берегись, Алекс!
— Глупая! — он извивался, пытаясь вырваться. — Глупая Лес! Здесь, наконец-то, стало отлично! Гляди, кролик пришел, потому что знает. И птицы. Это
хорошее место, — Алекс, вырвавшись, подошел к кусту и сорвал два плода. — Ешь, тебе понравится.
— А можно ли ему это есть? Полезно ли это для него? — спросила Лесли.
Отдав один плод Лесли, другой Алекс протянул Рику.
— Ешь! Это вкусно!
Лесли, словно повинуясь, поднесла ко рту желтый сладкий плод, хорошо пахнущий всем, что она любила, и откусила кусочек. Вкус… не был похож ни на яблоко, ни на сливу, ни на апельсин… вообще ничего из того, что она ела раньше, он не напоминал. Но это было очень вкусно. Она заметила, что Рик тоже ест.
Алекс повернулся к кусту как только увидел, что брат съел плод, и стал рвать один, два, три, четыре…
— Ты голодный… — начала Лесли, но взяв второй плод и разломив пополам, одну половинку бросила на землю птичкам, находившимся у ее ног.
Ничего странного для нее в этом не было. Надо делиться с живым существом, и неважно, что оно носит: перья, мех или просто кожу, они все равно — одно.
Рик огляделся и сказал:
— Для мамы и папы.
За густой растительностью поля не было видно, но Лесли, глядя на вцепившиеся в забор виноградные лозы, была уверена, что это все только начало.
— Лес, ты помнишь, что говорила Лиззи? — спросил Рик медленно. — Фрукты
оттуда изменяют людей. Ты какую-нибудь перемену чувствуешь?
— Нет, — она вытянула палец, на который села птичка, поглядывающая на Лесли блестящими бусинками глаз. Девочка засмеялась. — Нет, никакой разницы я не чувствую.
— Раньше я не видел таких ручных птиц, — Рик был в замешательстве. — Да… не знаю, не знаю… Пойдем, отнесем это папе и маме.
Когда они подошли к ограде, за которую держались две ползучие вешки, Лесли, поглядев вдоль улицы, где строения образовывали на утреннем небе чудовищный контур, и на дом, и спросила:
— Скажи, Рик, почему людям хочется жить в таких безобразных местах, где воняет?
— Не знаю. Только все это изменится, тебе это известно.
Лесли вздохнула с облегчением. Конечно, ей известно. Начавшееся изменение будет до тех пор продолжаться, пока здесь не станет как там, и рухнет навсегда власть железа.
Власть железа? Как бы отгоняя мысль, сбивающую с толку, Лесли тряхнула головой. Ну конечно же, она всегда это знала. Только почему слова эти показались ей странными?
Власть железа ушла, а долгая ночь ожидания подошла к концу.
---
Andre Norton. "The Long Night of Waiting", 1974
Перевод Л. Дейч
Авторский сборник "Долгая ночь ожидания", Н.Новгород: «Флокс», 1993
Серия "Библиотека зарубежной фантастики"
Оглавление
Андрэ Нортон
ДОЛГАЯ НОЧЬ ОЖИДАНИЯ
